Поселягин Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Уникум 2. Феномен. (Черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.80*26  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ростиславу Барду всегда везло. Вот и тут краешком его задела Фортуна, подарив то, о чём он и мечеть не мог. А пока тот подполковник-танкист кинут волей советского генерала в тыл немцев. Задача помочь пробить коридор для голодающего Ленинграда. Итак, лето 42-го во всей красе. Книга выложена на 36.6% Написана на 100%

  Название: Феномен.
  
  Серия: Уникум 2.
  
  Аннотация: Ростиславу Барду всегда везло. Вот и тут краешком его задела Фортуна, подарив то, о чём он и мечеть не мог. А пока тот подполковник-танкист, кинут волей советского генерала в тыл немцев. Задача помочь пробить коридор для голодающего Ленинграда. Итак, лето 42-го во всей красе.
  
  ***
  
  Купол парашюта белел над головой, меня чуть раскачивало на лёгком ветерке, ремни, что пересекали торс, больно сдавливали, сзади вещмешок, спереди второй, на правом боку 'ППШ' внизу темнота, похоже на лес опускаюсь, вокруг ни зги, ни света, ни костров. Надеюсь не поломаюсь. Сам не видел, от бывалых разведчиков слышал, находили они трупы на деревьях тех неудачников, что были насажены на ветки, как на колья. Такое редкость, но случалось. Надеюсь меня моя Удача не подведёт. До поверхности метров сто осталось, когда сработала, она моя Удача, но я это понял чуть позже.
  Рядом со мной, освещая ночную мглу, вдруг завис яркий шар, чуть больше моей головы. Приходилось щурится. Самое интересное, замер и я, не мог шевелить телом, кроме как головой. Говорить мог, вот и высказал матерно своё мнение поэтому поводу. Испуганное мнение, я этот шар за шаровую молнию принял, хотя грозы рядом нет. Тут природа загадочна, поди её изучи. Однако шар завис и заговорил, но шока не было, к счастью испуга всё же я избежал, спасибо моей болезни, больше от неожиданности матерился. Говорил неизвестный мужским голосом, на русском, но с лёгким акцентом:
  - Ростислав Бард. Внимание. У нас не больше минуты. К тебе обращаются сотрудники центра Университета Временного Кольца. Мы используем машину времени, чтобы тебе стало ясно. Нам нужен специалист в другом мире. Вскоре там умрёт полковник Богданов, командир Тридцатой танковой дивизии Четырнадцатого мехкорпуса Четвёртой армии, Западной области. Полковник уже умирает от удара виском об угол стола, поскользнулся во время совещания в штабе. Командиры, что рядом с ним, пытаются ему помочь, не получится. Нужен профессионал, чтобы вместо души погибшего полковника, поместить другую. До начала войны три недели. Задача, повлиять на историю по мере своих ил.
  - Зачем это вам?
  - Социальный эксперимент.
  - Вы меня убьёте?
  - Нет, внизу немецкая танковая колонна на отдыхе. Семнадцать опытных немецких солдат вас убьют, они вас видят, и уничтожат. Ваша душа освободится от повреждённого вместилища, и мы, перехватив её, вселим в тело полковника. Мы так уже делали, процедура отработана.
  - Это ваша работа, что я в новом теле со старой памятью?
  - Нет, это ваша заслуга. Мы случайно на вас вышли, ярко заявили о себе. Мы ещё разбираемся с этой неопознанной загадочной структурой как душа, но вы не один такой, кто перерождаясь сохранил память, редкость, но бывает.
  - Генерала Богданова я знаю, отлично вместе поработали в штабе Юго-Западного фронта. Странно, что он погиб.
  - В разных мирах жизнь идёт по-разному.
  - Ладно, допустим я согласился, что мне это даст?
  - Оплата?
  - Да.
  - Что вы хотите?.. Хотя могу предложить то, что вас заинтересует, все на это соглашаются. Вы знаете, что такое безразмерное хранилище?
  - Читал в книгах.
  - У нас есть такие. Максимальный размер двести пятьдесят тонн, приписываются к энергетической оболочке, той самой душе. Содержимое при перерождении сохраняется.
  - Беру.
  Я слышал помимо этого голоса ещё один, еле уловимый, заметно моложе, тот отсчитывал время закрытия окна, сколько те эту территорию держать смогут. Причём, заморозили только окрестности, как я понял, на горизонте что-то полыхнуло, засёк краем глаза. Значит, время останавливать те не могут, какие-то другие разработки.
  - Размер хранилища?
  - Что значит размер?! Максимальный. И два.
  - Два нельзя использовать, оба работать не будут. Управление интуитивное, запускается у всех по-разному, у кого за три дня, у кого и через месяц. У нас шестнадцать секунд. Мы освободим вам правую руку и передадим 'зерно', нужно проглотить. После этого последует ваша гибель и мы забираем вас.
  - Добро.
  Мне действительно разморозили руку, и на открытую ладонь легла светящаяся таблетка. Ощущая себя Нео из Матрицы, я заглотил её. А чего думать? Времени мало, хотели бы убить, давно убили, а от такого подарка не отказываются. Сразу заглотил. Как тёплое сливочное масло небольшого размера скользнуло по пищеводу. Мне пожелали удачи. Тут свечение пропало, и я продолжал спускаться, сразу вырвав из кобуры пистолет и приготовив его к бою, в зубы сунул запасной магазин. Странные эти инопланетяне, меня ещё не убили, а они уже договорились куда душу отправлять. Семнадцать немчиков. Это не смешно. Я даже вспотеть не успею. Ночь, преимущество как раз у меня. Будем бить. Я ОЧЕНЬ надеюсь, что Удача меня не подведёт, та всегда помогает, надо лишь чуть поднапрячься. Из этого мира я не хотел уходить, если только стариком. Вот и земля, до самого последнего момента немцы себя не обнаруживали, и я действительно опускался рядом с их стоянкой, чуть больно хлестнули еловые лапы по лицу, я успел закрыть глаза, какая радость что подо мной хвойный лес, и по стопам не больно ударила мягкая земля. Почти сразу с дороги загорелось четыре ручных фонарика, и раздалось окрики в несколько голосов на гортанном немецком:
  - Руки в верх!
  Пока я спускался, после общения с теми партальщиками, то сразу переключился на будущий бой с немцами, насчёт портальщиков, то о них позже подумаю. Там тоже есть несколько моментов, что меня насторожили. Так вот, по немцам. Лес, колонна на отдыхе, да ещё танковая, и ни одного костра. О чём это говорит? Да то что лес им как мать родная, что уже настораживает. Для кого лес может быть неопасным? Егеря? Да, вполне возможно, но не для танкистов. Так что эта колонна меня серьёзно напрягла, хотя я всё рано был совершенно спокоен, и готовился к бою. Это всё о чём я успел подумать, спуск был быстрый. А теперь бой. Резко развернувшись, дёргая левой рукой за ремень на груди, освобождаясь от лямок парашюта и четыре раза выстрелил. Практически очередью, но для каждого немца с фонариком была своя пуля. Те попадали, я же, шевеля плечами, скидывая лямки парашютной системы, шагнул за дерево. То затряслось от попадания пуль, хорошо ранее упал на старую хвою, иначе бы достали, тонкое оно. Тут было темно, фонарики падая светили во все стороны, но тут была мёртвая зона, и открыл огонь по мечущимся теням у машин. Каждому по пуле, не убью, так остановлю. Пистолет у меня был снаряжен не по инструкции, один патрон в стволе и восемь в магазине. Восемь выстрелов, и выкинув пустой магазин из рукоятки, потом подберу, вставив запасной, не взводя затвора, патрон в стволе, напомню, продолжил вести прицельный огонь. Четыре выстрела и всё. В том смысле, что немцы метаться перестали, были слышны стоны, сдавленный мат на немецком, и слышал, как двое взводят затворы своих карбонов, выбивая стрелянные гильзы. О да, по мне стреляли, как я определил, были один 'МП', и несколько карабинов.
  Лёжа я скинул лямки вещмешков, да и 'ППШ' оставил, тут он мне не нужен, раз мне подарили за так безразмерное хранилище, то побив немчуру, что-то её мало для колонны, может что приберу. Правда, хранилище не сразу заработает, придётся прятать, но ничего страшного, тут сплошные леса, я находился где-то между Великим Новгородом и Вышним Волочком, в зоне наступления армии Петровского. Поэтому я стрелял по теням, но старался так, чтобы техника не пострадала. Как мне сказали, колонна танковая, но несколько силуэтов грузовиков рассмотрел. Глядишь, что пригодится. Так что по-пластунски уйдя в сторону, пальцами проверял перед собой дорогу, чтобы что не хрустнуло, я дважды выстрелил, на звук, по тем двум, что карабины свои так громко перезаражали, и тут же откатился в сторону, на звук сработал 'МП', взрывая пулями старую хвою, весь магазин высадил, но по мне не попал, зато я одиночным выстрелом снял автоматчика. Тут нужно работать ювелирно, потому свой 'ППШ' и оставил с вещами. Достав из кармана камуфляжных брюк запасной магазин, это второй и последний, я приготовил его, в пистолете два патрона, один в стволе и один в магазине. Немцы продолжали палить, так что выстрелив в ответ на звук выстрела, даже расслышал шум падения, брякнул металл о металл, быстро поменял магазины и выстрелил ещё четыре раза, снова сменив позицию, укрывшись за стволом следующего дерева. И тишина. Слышны стоны раненых, и всё на этом. А ведь семнадцать поразил, считал, всех кого нужно. Теперь зачистка. Однако пока торопиться не стоит, извлёк недостреленный магазин и доставая из другого кармана брюк патроны, снаряжал ими оба магазина, после чего снова зарядив своё оружие, скользнул к дороге. К слову, я опустился в пяти метрах от обочины дороги. Там на ветвях до сих пор купол парашюта белеет. Штурман как будто специально метил, чтобы я тут опустился.
  Что я сделал, переходя от ствола к стволу, точнее переползая, тут под ёлками на ногах не походишь, нижние ветви низкие, кое-где руками приходилось поднимать, чтобы проползти, и стрелял на шум. Пять выстрелов и стоны прекратились. Вот теперь была она, нужная мне мёртвая тишина. Что я сделал, мелькнул в свете одного из фонариков, но тишина, потом и второго. Тоже. Вот так убедившись, что живых нет, быстро подобрал все четыре фонарика, три выключил, а с четвёртым обошёл тела. Семнадцать насчитал, всё верно, подранков больше нет. Ну и стало ясно почему танки не были использованы в этой схватке. А я в самом начале танкистов поразил, когда по мечущимся теням стрелял. Все тут шестеро лежали в чёрным комбинезонах, у четырёх, что не удивительно, наши советские шлемофоны танкистов, у двух других пилотки были. Я обошёл технику, тут было шесть единиц, изучил документы, что собрал с тел, и стал разбираться, что за подразделение мне встретилось. Потому что состав техники ввёл меня в недоумение. Да и догадки мои подтвердились. Значит так, танки тут были, три единицы, но все советские, два 'Т-40', один с 'ДШК' в башне, у второго 'ШВАК-Т', двадцатимиллиметровая пушка. Третьим танком был редкий 'Т-38М', их и выпустили-то всего десять единиц. Что мне нравилось в этом танке, машиной может управлять и командир, там дублировано управление. Радиостанцией их оснащали, но у этой машины пустая ниша. По автотехнике, тоже три единицы, два однотипных французских безкапотных двухосных и полноприводных грузовика. Мне уже встречалась одна такая машина в сорок первом, очень редкая модель, французы их строят для Вермахта. Обе машины сорок первого года выпуска, не особо и потасканные, хотя побегали немало, у одной тридцать тысяч пробег, у другой тридцать четыре. Третий грузовик нестандартный 'Опель-Блиц'. А он тоже двухосный и полноприводный. Новенькая машина этого года выпуска. Жаль языка не взял, хотя нет, не жаль, но вот к какому выводу я пришёл.
  Была сформирована ягд-команда для борьбы с партизанами или диверсионными группами, ну или несколько, что входили в одно подразделение. В этой группе были и танки, причём советские, вон кресты намалёваны, краской серой броня крашена. Видимо одна ягд-команда загнала наших куда-то в болото, или на остров, где потребовалась именно плавающая бронетехника, как видите состав дольно ярко на это показывает. Вот и шла колонна в ту сторону, да ночь в дороге застала. Теперь по составу колонны. Танкисты, и два шофёра с французов, плюс старший колонны, были в форме 'СС', а вот те что из третьего грузовика, миномётчики из пехотной дивизии. Вот и получается, шесть танкистов, два шофёра и офицер, это девять человек. Потом миномётчики, шофёр и командир расчёта, плюс шесть самих миномётчиков, к прицепному устройству грузовика прицеплен поставленный на колёсный ход советский полковой миномёт в сто двадцать миллиметров. Вообще у таких ягд-команд свои миномётчики, но видимо потребовался крупный калибр, или не могли дотянуться батальонными, у них вроде дальность два километра, вот и позаимствовали этот расчёт у пехотинцев. В кузове штабеля ящиков с минами. Два боекомплекта, не меньше. Хотя нет, полтора примерно. Часть кузова освобождена для перевозки расчёта, те ящики с минами как лавки использовали. В двух других грузовиках были боеприпасы для трёх танков и топливо к ним. Полные кузова. Причём наше топливо, в бочках, видимо знали, что их синтетический быстро запорет наши движки. Немцы штатное вооружение танков не меняли, как обычно любят делать, нашим пользовались. Хотя я эти бронемашины зря танками называю. По моей личной градации, это танкетки. Всё что меньше десяти тонн, и не имеет пушечного вооружения, брони хотя бы двадцать миллиметров, всё это именно танкетки. Хотя по стандартам РККА это именно танки, лёгкие, но танки. Однако для меня эти вот бронемашины идеальны. Экипаж два человека, но я и один справлюсь. Во всех трёх машинах можно перебираться с места механика-водителя на место командира-стрелка, и обратно. Не сразу и не быстро, особенно у 'Т-40', из-за коробов с патронами, но возможно. А у 'Т-38М' так вообще дублировано управление бронемашиной у командира.
  Терять захваченную технику я не желал категорически, она мне нужна, ну и начал возится с телами, снимая всё ценнее и продолжая обдумывать ситуацию, в которую я попал.
  - Гад! - отчётливо разнеслось над дорогой.
  Разогнувшись над телом офицера, я с него начал, закрутил головой. Сообразив, что это те портальщики, поднял руки со средними пальцами, и сказал:
  - Спасибо за подарок.
  Вот так возясь с трупами, сначала всех раздел до исподнего, потом по одиночке утаскивал в лес метров на сто пятьдесят, там удобный овражек, заполненный водой, места-то болотистые, чтобы до дороги не доносилась вонь разложения и трупы не сразу нашли. Время полпервого, и за это время нужно найти укрытие и перегнать туда технику, ну и ожидать, когда запуститься хранилище. То, что оно есть, я чувствовал. Не могу описать, но то 'зёрнышко' начало работу. Вся эта техника идеально подходила мне как диверсанту. Жаль мотоциклов не было, что странно, но ещё добуду. Идея использования такая, подбираюсь к месту будущей засады, не выдав себя шумом движения бронетехники, достать танк, занять место командира, и открывать прицельный огонь, а потом сматываться на танке. Тут уже можно шуметь. Это просто шикарные возможности. Петровский сказал, чтобы я тут набирал народ, но нет, это не степи Украины, где один в поле не воин, тут леса и болота, и мне комфортно воевать именно одному, так я не засвечу хранилище. Пусть размеры небольшие, как раз для использования одного, но я и этому рад. Быть складом для кого-либо я не желал категорически. А вообще, пока не до хранилища, я изучал трупы, всё с них снимал. Если с солдатами 'СС' ясно, то вот миномётчики меня насторожили. Похоже командир миномётного расчёта воевал в Африке. А к его ранцу в кабине 'Опеля' приторочен ПП 'Томпсон', 'Томмиган', как его показывают в фильмах про итальянскую мафию в Чикаго тридцатых, видимо унтер из-за этого его и прихватил, тоже фильмы смотрел, редкий экземпляр. Дисковый барабан, рукоятка спереди к стволу крепится. Два диска запасных нашёл в ранце и там же кобуру с 'Кольт М1911'. А почему решил, что тот из африканского корпуса? На кинжале была пальма, тактический знак этого корпуса. Патронов немного, около сотни россыпью. У пистолета и пистолет-пулемёта один боезапас, как у моего личного оружия. Удобно. У остальных оружие штатное, да и дивизия эта мне известна, читал сводки, она на левом фланге наступления армии Петровского стоит. Колонна эта ехала от фронта и стояла на обочине.
  А пока стоит описать что я взял из трофеев, бронетехнику и грузовики уже описал. С тел снял, восемь пистолетов, шесть с танкистов, с офицера, это был унтерштурмфюрер СС, что соответствовало званию лейтенанта, ниже просто не было, и с унтера, командира миномётного расчёта. Пять 'Вальтеров', три 'Парабеллума', и отдельно 'Кольт'. Из пистолет-пулемётов, пять 'МП-40', офицера, унтера-миномётчика и три у танкистов, оказалось по одному 'ПП' входят в штат бронемашин. Там на спинках задних сидений командиров висели подсумки с запасными магазинами к ним. Стоит отметить, что по одному подсумку и трём запасным магазинам было, тогда как у офицера и унтера было по два подсумка и в каждом три магазина. Ну и плюс 'Томпсон'. У шофёров и миномётчиков были карабины 'Маузера', девять ровным числом. Ручных пулемётов не было, только штатное вооружение танкеток. Всё это я складировал в кузов машины с минами. Всю форму, обувь и амуницию. Документы немцев в планшетку, снятую с офицера, своей у меня не было. Наспех же собирался. Приказали и уже лечу. Когда закончил, то и перетаскал тела. Потом освещая фонариком, сначала одним, пока не сел, потом вторым, замёл следы срубленными ветками. Свои вещи перенёс в передовую танкетку с автоматической пушкой. Тут колонна стояла так, впереди два 'Т-40', потом все три грузовика и замыкал 'Т-38М'. Стоит отметить, что судя по карте офицера, им ещё километров тридцать проехать нужно, и свернуть, но куда дальше неясно. Так что куда бы те не катили, и против кого бы не должны были воевать, надеюсь наши смогут отбиться и уйти, это всё чем я могу помочь.
  Сами мы находились на трассе, что шла из Твери, на Великий Новгород. Да, я знаю, что сейчас не Тверь, а Калинин, но мне так удобнее было. Вон я даже числюсь за штабом Двадцатой Первой армии Калининского фронта. Нашу армию недавно передали с Западного фронта на Калининский. Так вот, ночь, трасса, днём должна быть оживлённой, но по ночам тут никто не ездит, бояться немцы. Вот и эсэсовцы встали, переждать тёмное время суток, явно позже необходимого выехали. Причём, костёр у них был, нашёл пепелище, ужин готовили, поев освещали стоянку, но видимо услышали гул самолёта и потушили, залив водой, поэтому и произошла такая неожиданная встреча. Пусть с моей стороны... Да, чёрт, даже меня предупредили и все этой встречи ждали. Хорошо на моей стороне победа оказалась. Я прибрал все гильзы, замёл веником следы, включая следы волочения тел в лес, и теперь стоит поискать где укрыть технику. Свои вещи я уже убрал в передовую машину, сдёрнул купол парашюта и свернув в комок, убрав в парашютную сумку, закинул ту в кузов третьей машины. Той что с минами, полной оружия с немцев. Да и другими трофеями. У других машин кузова полные. Сами машины тентованные, только у третьей задний полог распахнут, но это и понятно почему. Вот так закончив с основным, теперь самое главное, укрыть технику. Причём можно не загонять её в глубину леса, главное, чтобы следы съезда не было видно. Что я сделал. Идти по дороге и искать съезды смысла нет, старые поди рассмотри, нужно по опушке идти, вот так бегом и двигался, освещая всё фонариком. Километр два пробежал, потом в обратную сторону по другой обочине, и не доходя метров четыреста до колонны, обнаружил старый тележный след. Дорога заросла уже, ею не пользовали, но это именно то что мне и нужно. Изучил её на километр, там дальше топь, болото, и поломанная гать. Я пробежался и завёл всю технику, сел в передовую танкетку и стронув ту с места, покатил к съезду. Я её отметил воткнутой веткой. Поставил тут бронемашину и вот так по одной перегнал всю технику, на месте пока глуша. Мне тишина нужна, чтобы услышать противника издали. Сняв лопату с передового 'Т-40', немцы аккуратисты, положено иметь шанцевый инструмент, они имеют, и начал откапывать на опушке кустарник, относя в сторону. Сделав так проход, я загнал технику в лес, почти к гати, вернулся и стал закапывать кустарник обратно, маскируя место раскопки старой листвой. Даже усилил кустарник, из леса выкопал кусты и посадил тут же. Потом в лесу откапывал дёрн, и аккуратно укладывал на место колеи, а техника гружённая, тяжёлая, изрядную колею в мягкой почве продавила. Потом веником по дороге, заметая следы. Поправил следы лопатой место съезда, и снова веником и пылью сверху. Изучив место боя, нашёл несколько незамеченных ранее гильз и снова веником поработал. Вернувшись, с ведром, нашёл в одном из грузовиков, полил кустарник, корни, чтобы не помер. И всё, уже когда светало вернулся к колонне. Стал укладывать всё ценное в передовую танкетку. Если обнаружат, рвану на ней по лесу прочь. Я посмотрел путь, в принципе уйти можно, главное не разуться. Узкие гусеницы, беда у этих машин.
  С утра начали идти колонны друг за другом, окончательно скрыв следы боя, я поправил маскировку при свете дня, полив дёрн, воду в луже из оврага брал, там на дне её хватало. Всё изучил. Ну а потом после ужина спать. Кстати, очень есть хотелось, видимо влияние хранилища, разворачивается, энергии требовало. Хотя странно, приписывается к душе, а отклик идёт физическому телу. Может душе тоже энергия нужна? От пищи, тогда да, всё сходится. Только вот беда, поел, сытость почувствовал, а через час снова хочу. А еда сытная, макароны с тушёнкой варил. Перед сном, посасывая галету, трофейную, прикинул насчёт портальщиков. То, что у них машина времени, я сильно сомневался. Читал книгу одного учёного, перед своей гибелью, зацепило, тот описывал параллельные миры. Я с ним был согласен, путешествовать в прошлое нельзя, а шастать по параллельным мирам, где время от своего родного мира течёт в разные эпохи, вполне можно. Видимо кто-то собрал такую установку, и вот пользуются. И цивилизация довольно развитая, если такие матрицы по выращиванию безразмерных хранилищ имеют. Конечно размеры у них есть, волне определённые, но это классная штука, отказываться не желаю категорически. Я конечно могу и без него прожить, тайники знаю где, куплю что нужно, но в том и разница, заполнил хранилище и пользуйся, когда нужно, а тут к схрону топать, продавать ценности, купить что нужно... Время-то теряю. Не-е, подарку такому я был рад.
  
  ***
  
  Восемь дней как миг пролетели. Сейчас я лежу на опушке, замаскирован, наблюдаю за постом регулировщиков, и размышляю. Восемь дней, именно столько прошло времени с момента того боя на дороге и захватом колонны техники. Что я делал? Машинами занимался, трофеями, и наблюдал за дорогой, судя по нервному движению, бои уже идут серьёзные. Жаль рации нет, послушал бы. У немцев тоже не было, включая миномётчиков. Видимо на месте должны были радиста с прибором выдать для корректировки ударов. Трофеи перебрал, ранцы, определив, что заберу, а что в мусор. Нашёл фотоаппарат 'Лейка', с запасом плёнок, у офицера, фотоальбом полный, для того память, для нас свидетельства зверств ягд-команды. Прибрал, особистам передам со всеми бумагами, что взял в колонне. Семь дней и хранилище заработало. Портальщики больше не появлялись, видимо махнули на меня рукой, чему я был рад. Когда хранилище заработало, я сразу понял. Картинка замерла перед лицом, пока с пустыми файлами. Поиграв, убирая и разворачивая картинку, там флажок в верхнем левом углу, стал экспериментировать. А постоянно сосущий голод начал стихать, а я за это время всё своё подъел и запасы немцев порастряс. У них они тоже небольшие, но дня на три всему личному составу хватило бы. Я свои припасы за два дня съел, а они на десять дней рассчитаны были, и ополовинил немецкие. Ну а когда заработало, сначала испытывал, разобравшись в схеме работы, потом убрал добычу, и с немалым облегчением вздохнув. Всё же заработало, я счастлив. Эту колонну искали, ох как искали, я видел, как немцы на мотоциклах медленно ехали и изучали обочины, потом через несколько дней и пешком шли. Однако не помогло, я хорошо замаскировал всё за эти дни. Хранилище работало так, убрал вещь и перед тобой список, можно листать вниз, и каждая вещь высвечивается картинкой. Для дикарей сделано, всё понятно. Бусы мне подарили. Причём, положил патрон, своя картинка, у пригоршни патронов своя, у одного ящика со снарядами своя, у штабеля своя. Если проще, что убираешь, патрон или штабель разом, то и появляется на картинке. Убирается при касании. Хранилище само картинки делает. Так что не забуду, что положил, полистал список, нашёл что нужно, и достал. Удобно.
  По этой причине я и убирал всё отдельно. Танкетки и грузовики за это время обслужил, надо же руки куда приложить, заправил, боеприпас проверил, отстирал комбинезоны, шлемофоны внутрь всё прибрал. И все три единицы бронетехнике в хранилище, их картинки появились с крестами на башнях. Прямо из кузова грузовиков их содержимое также в хранилище. Отдельно миномёт, и отдельно каждый грузовик. Мне они нужны пустыми, перевозить грузы не требуется, хранилище для этого есть, меня будут катать. Стоит отметить, что миномёт да, наш, но мины немцы уже сами производят, судя по маркировкам на ящиках. Сам миномёт выпуск августа прошлого года. Видимо в боях захвачен. Немцы его очень уважают. К слову, 'ДТ-29', пулемёт танковый, довольно прожорлив, все диски согласно штатам, на своих местах в бронемашинах, но если к основному вооружению боезапаса изрядно, то винтовочного калибра всего четыре ящика. Это восемь цинков, восемь тысяч патронов. Мизер. Также я обслужил всё личное оружие немцев, почистив, снарядив, форму отстирал, отчего-то избавился, от попорченного, но и немало оставил. Под себя два комплекта подобрал формы и три комбеза, зашив дыры. Шесть биноклей. Три от танкистов, офицерский, унтера-миномётчика и у него же в ранце нашёл морской, вроде британский. Для каждого оружия свой лот, как я их называл. Карабины обматывал ремнями с подсумками с боеприпасами и убирал. Также и автоматы, и пистолеты, чтобы кучей не доставать. Что важно, показывало вес, вполне русские килограммы. Видимо под меня хранилище само адаптировалось. Удобно. Так вот, бронемашины: общий вес пятнадцать тонн с небольшими килограммами. Тут и полная заправка, и боекомплект. Три грузовика едва на восемь тонн вытянули. А остальные трофеи, вышли на четырнадцать с половиной тонн. Общий вес, что и показало хранилище - тридцать восемь тонн и триста двадцать два килограмма. Уже неплохо. Больше бронетехнику брать не буду, если только 'тридцатьчетвёрку', остальное не интересует. Буду набирать то что нужно для удобства жизни и для быта.
  Как только я всё убрал, не стал затирать следы своей стоянки, а смысла нет, ухожу, и побежал прочь. При мне только 'ППШ' с 'ТТ', остальное в хранилище, включая оба сидора. Вот так воевать можно, вот это я понимаю - комфорт. Несмотря на вечер и то что через три часа стемнеет, всё равно покинул место стоянки. Отмахал километров десять, и это ещё порядочно, двигался рядом с дорогой. Почти всё время бегом, нужно форму вернуть, а то задыхаюсь. Как раз вышел к речке, откуда было видно, как автомобильный мост, колонны там так и снуют, так и железнодорожный. Повреждённый, явно наша авиация поработала. Там сейчас ремонтная бригада его восстанавливала. Ну я и решил тут повеселится, скажем так. Миномёт есть, цели вижу, коса песчаная на небольшой излучине реки отличное место для позиции. С обратной стороны меня не видно, а мне стоит привстать на цыпочки и вот они, вблизи автомобильный мост, вдали железнодорожный. Так что переплыл речку в темноте, разбил лагерь, выспался хорошо, проснулся засветло, и установив миномёт, а тяжело ворочать его одному, стал готовить мины. Немцы проснулись, позавтракали и к семи утра началось активное движение по трассе. Пока перекрыто железнодорожное, они использовали автомобильную дорогу. Я тоже позавтракал. А приготовил тридцать мин. Чёрт его знает сколько потребуется. Примерно на глаз прикинув куда полетит мина, покрутив штурвальчики, да вообще наугад, и опустил первую мину в ствол, сразу закрыв уши ладонями. Хлопок, и та ушла в полёт, а я тут же вооружился биноклем и ожидал разрыва. Вроде всё правильно сделал и мины как надо снарядил. Разрыв мины поднялся у железнодорожного моста, практически рядом, можно сказать накрытие, но я целился в автомобильный, а он на три километра ближе, в километре от меня. Хотя, то что попал, в реку, тоже порадовало, пусть она узкая, но мина и на берегу могла рвануть.
  Ладно, железнодорожный мост так железнодорожный. Чуть подкрутил штурвальчики, тут к слову удобное грузило на бечёвке висит, удобно выводить горизонталь. Если проще, как миномёт стоит, его блин, ровно или нет, ориентироваться по нему. С каждым выстрелом поднос садился крепче, так что точность выстрелов была высока. Третьей миной я попал в мост, полетели обломки. Потом так по полотну от одного берега до другого и бил, досталось и ремонтному поезду. Там в топке держали пар, по дыму ориентировался. Судя по тому как полыхнуло, попал прямо в котёл. Честно случайность. Двадцать мин потратил, но мост изувечил серьёзно, не рухнул, но повреждён, на ремонт больше времени потратить придётся. Теперь автомобильный. Там на обстрел, что удивительно, не обращали внимания, так колонны и шли, причём мост широкий, регулировщиков нет, только охрана, шли сами, а вот охрана там и забеспокоилась. А когда я на них навёл, две мины потратил, наблюдая где разрывы, так вообще в панике были. По верху моего укрытия прошлись зенитками, засыпав песком, и чё?! Я в мёртвой зоне. Две мины на прицеливание, с каждым разом я стрелял всё точнее, остальные уже по мосту. Да и тут видно всё, по железнодорожному я стрелял, используя морской бинокль для наблюдения. Моща. И миномёт, и бинокль. Не стоит думать, что я выпускал мины на скорости, не успела одна мина подняться в небо, как уже другая в стволе, как работаю опытные расчёты. Ничуть. Выпустив мину, я наблюдал в бинокль где та рванёт, и только после разрыва, если требовалось, подводил прицел, и опускал следующую мину. Так что вёл огонь я уже три минуты, пока мины не закончились. Десяти мин на мост хватило, он деревянный, полыхал. Точнее пяти, потому как две на прицеливание, классическая вилка была, пятью напрочь разрушил полотно, ещё три пустил по правому берегу, там техника стояла. Красиво горели, похоже в топливозаправщики попал, но хорошего понемногу. В мою сторону уже немцы бежали. Очень злые немцы. Вот так убрав миномёт, я и рванул прочь. И ушёл. Тут леса, поди слови. А так мне понравилось использовать подобное оружие, был бы танк с пушкой, вряд ли бы результат был лучше, очень сильно сомневаюсь. Жаль мин мало, чтобы так повеселится. Одна из моих задач уничтожение аэродромов противника, я уже советовал использовать диверсантам миномёты для ударов по авиации, и идея оказалась вполне даже удачной. Воспользуюсь ею. Только мин тут нужно побольше. У меня около сорока осталось. Да, такой вот боезапас у миномёта был, кузов у грузовика не резиновый. Зато хорошее дело сделал, начал работы по вражескому тылу.
  Вот так весь день и убегал, могут и собак по следу пустить, всё что в голову приходило, чтобы таких следопытов со следа сбить, использовал. По рекам уходил, болотам. Один раз вышел на трассу, пока пуста, мост-то я разрушил, достал грузовик, 'Опель', и проехал километров двадцать в сторону Новгорода. Там дальше перекрёсток на карте указан, не доехал и ушёл в лес, убрав машину. Хочу фельджандармов поймать, они многое знают. Вот так я восьмой день и встретил, мысленно прокручивая, что было за эти дни. Лежал на опушке, наблюдая за постом регулировщиков, и размышлял. Надо будет ночью их брать, как стемнеет, а пока есть время, отдохнём. Ушёл вглубь леса, я так устал бегать по этим зарослям, что отбежав подальше, сделал лёжку, поел горячего супу, а у меня готовые блюда в хранилище, два котелка, на остальную провизию время на готовку тратить нужно, надо будет выделить это время и наделать готовых блюд. Вот так поел и спать. Причины так напасть на пост, я о его захвате в темноте, в том, что фельджандармов тут нет, трое солдат-регулировщиков, обер-ефрейтор за старшего, и охраняло их аж целое отделение солдат. Ну да, я говорил какая ценность эти фельджандармы, что наши разведчики и диверсанты охотились именно на них, так сократив поголовье, что те стали вымирающим видом. Скоро в красную книгу внесут. И как-то тут шутки особо и нет, факты излагаю. Тогда и аэродромы серьёзно прикрыты, миномёты против них не раз использовали, и немцы выработали тактику охраны ещё и против миномётчиков. Ничего, я что-нибудь ещё придумаю. Днём подобраться к посту шансов нет, будет бой и вряд ли тут я буду иметь преимущество.
  А тут представляете, проспал. Стыдоба. Утром, матерясь, позавтракал и сбегал к посту. Вот снова лежал, на другой лёжке, и размышлял. Шансов нет, скорее меня загасят, так что уходим. Сидеть тут до следующего вечера желания я не имел. Лучше побегаю вокруг, поищу что к рукам прибрать в качестве трофея. Может что ценное попадётся, главное взять без повреждений. Сейчас-то есть куда убирать. А под вечер снова вернусь сюда, и продумаю как взять пост. Пара идей уже есть, но может ещё что появится. А пока стоит рвануть обратно, я там вчера видел озеро в стороне от дороги, лесное, мимо проехал, но с одной стороны просвет и дорогу с берега видно, отличное место для отдыха. Может кто соблазнится и попадёт в мои сети? Вот так я и устроил себе шестикилометровую пробежку по лесу. Знаете, даже сети ставить не пришлось, тут я бы их не вытащил, столько добычи. На берегу озера стоял целый табор из автомобилей, и офицеров хватало. Похоже пока дорога закупорена, думаю, скоро сапёры наладят переправу, те и отдыхали, рыбачили, у меня слюнки побежали, когда увидел бамбуковые удилища, вот это отличный трофей, я сам рыбачить любил. Фанат. Разные палатки в тени стояли, на костре жарили тушу подсвинка. Похоже дикие кабаны вышли к озеру на водопой, вот и удалось мелочь подстрелить. А запахи ничего. Вон уже обед скоро наступает. А техника всякая, вся линейка европейского автомобилестроения, но в основном конечно германского производства. Но и итальянки есть. Мотоциклов штук шесть, все с колясками и пулемётами. В основном легковые автомобили, полтора десятка, шесть грузовиков, это видимо охрана. Один из грузовиков радийный, из 'КУНГа' в открытую дверь выглядывал радист, в трусах и майке, но с наушниками на голове. Один пушечный броневик, двухосный, полноприводный и три 'Ганомага'. У одного 'Опель-Блица', в кузове двуствольная зенитка и расчёт вполне себе бдил. А так немцев тут под сотню, может чуть больше. Вон в водное поло в озере играли, шум от криков только и стоял. Офицеры, те что в возрасте, загорали на берегу, на песке, лениво общаясь. Идиллия. Однако и тут мне делать до темноты нечего, охрана более чем серьёзная. Сразу прочешут из пулемётов кусты, только пошевели ими.
  Вот так ругаясь на несчастную долю диверсанта, нигде поработать нельзя, я отбежал к дороге и достал пушечный 'Т-40'. Против него у немцев ничего нет, а зенитку и броневик я первым делом сожгу. На дороге пусто, только небольшая колонна в три грузовика с охранной в виде мотоцикла с пулемётом прошла. Судя по брёвнам в кузове, для ремонта моста. Что, ещё не починили? Странно, должны были уже. Немцы понимают насколько важны обе дороги и должны были бросить все силы на восстановление хотя бы автомобильного. Наверное, все объездные пути забиты техникой. Сутки прошли, по времени могли успеть. Видимо что-то задержало ремонт, остро необходим знающий язык, а то как слепой и глухой во вражеском тылу. Ничего не знаю. Вопросов накопилось. Почему немцы понтонный мост не использовали? Речка глубокая, но не широкая. Наши взяли Калинин или нет? Я между прочим тоже участвовал в разработке операции. В лоб его никто брать не будет, обойдём по флангам, и армия дальше наступает. Блокировать город будут войска второго эшелона. У нас и такие есть. А наступать будут как раз по этой дороге, тут леса, других дорог нет. Другие армии по параллельным дорогам, если там что есть. Ладно, не об этом сейчас, колонна с брёвнами ушла, я достал танк, проверил ленту со снарядами, взвёл пушку и пулемёт, чехол с орудийного ствола уже снял, тот защита от пыли, и устроившись на месте механика-водителя, запустив движок, стронулся с места, и уверенно покатил по дороге к повороту на озеро. Оттуда дорогу плохо видно, но слышно, пологий спуск метров сто и будет берег, но он весь машинами заставлен. Не так и много места для техники было, но осталось для палаток и вроде волейбольную площадку готовят на песчаном пляже. Зарывают две длинные жердины, но что вместо сетки пока не вижу. Моё появление вызвало лёгкое замешательство и удивление. Вроде свой, кресты видны, тактический знак подразделения 'СС', но сам танк русский. Однако то, что такой танк пропал у 'СС', видимо кто-то из офицеров прекрасно знал, вскочили двое, вопя, я не слышал, видел, как те рты открывают, остальные сразу засуетились. Расчёт закрутил штурвалы, наводя стволы зенитки на меня. Чёрт, быстро они.
  К тому моменту моя танкетка, клюнув носом, когда я нажал на тормоз, уже стояла, а я как можно шустрее ввинчивался с места мехвода на место командира-стрелка. Так что я успел первым, чуть довернул башню и ударил короткой очередью. От зенитки что-то отлетело, и наводчик был разорван, я тут же начал бить из спаренного с пушкой 'ДТ' радийной машине, по разбегающимся немцам, многие в брызгах выбирались из воды. По технике я старался не стрелять, но потом плюнул и по ней лупил. По тем, что использовали как укрытие. Будут ещё трофеи, а тут одних офицеров за четыре десятка. Были и полковники, я так думаю. Краснолампасников не заметил, может и были тут генералы, но поди пойми. Пушкой я работал редко, не было тут для неё целей, двадцать снарядов всего выпустил, по зенитке, броневику и радийной машине. Причём она второй целью после зенитки была. Радийная и броневик горели, немного мешая мне дымами, но работать из спаренного с пушкой пулемёта это мне не особо мешало. Хорошо поработал, пять дисков расстрелял, но в лес ушло едва ли три десятка, без оружия, обнажённые. Из четырёх пулемётных расчётов, что охраняли отдыхающих, я успел два положить, два других отступили в лес. Один всё постреливал по мне, пули так и звенели по броне, но я дал туда короткую очередь из пушки, больше не стреляли. Именно из-за них о трофеях я и не думал. Ещё подстрелят, не помирать же мне из-за какого-то добра? Будут и у меня хорошие трофеи. Вот так я скрупулёзно расстреливал всю технику, большая часть горела, по палаткам пострелял, иногда по опушке работал, чтобы не приближались. Дальше, перезарядив пулемёт, к пушке половина боезапасе ещё была, точнее половины первой ленты, и вернувшись на место мехвода покинул берег озера и выехала на дорогу. А там подарок, колонна грузовиков, девять единиц с бронетранспортёром в дозоре, видимо для охраны. От расстрелянного мной моста едут. Правда, грузовики, как я видел, порожние, часть с открытыми кузовами, но мне это не помешало расстрелять их из пушки. Сразу перебрался на место командира и открыл огонь. Немногие выжили и смогли уйти в лес, а я, отъехав километра на два, как раз в сторону поста, убрал танкетку в хранилище, и побежал прочь от дороги, вглубь леса. Сейчас после бойни у озера сюда всех подтянут и ловить будут серьёзно. Валить надо. Так делая круг я как раз и возвращался к озеру. Мне язык нужен, вот и поищу там из беглецов.
  А у озера изрядно народу в немецкой форме, набежали на стрельбу, и что меня напрягло, некоторые были в камуфляжных куртках с кепи, в общем 'СС', ягд-команда, по повадкам видно. Два с половиной часа всего не было, а столько народу тут. Там занимались ранеными, тушили часть техники, в общем суета стояла. Следопыты ягд-команды ушли по следам, остальные егеря за ними, я вздохнул с облегчением. Что я сделал? Переоделся под немецкого солдата, карабин за спину, мокрую повязку самодельную на лицо, многие так от дыма спасались, не использовали противогазы, ну и стал бегать по берегу, собирать трофеи. Жаль, не так их и много, но попадался и жутчайший дефицит. Правда, и меня пару раз ором привлекали к переносу раненых и трупов, сбору имущества или тушению, но это не помешало мне выполнить задуманное. Первым трофеем стал мяч, обычный такой хорошо накаченный кожаный явно футбольный мяч. Поди найди такой, а тут вот он к камышам ветерком прибило. Ивовой веткой к берегу и подтянул к себе, незаметно убрав в хранилище. Потом к месту, где рыбака с бамбуковыми удилищами видел. Тому видимо не мешал ор игроков в озере, спокойно рыбачил. Удочки тут, ничуть не пострадали, на рогатках три, все бамбуковые. Причём вытаскивая и пока не сматывая, так убирая в хранилище, обнаружил на крючках двух рыбёшки. Мелкие карасики. Тут ящик, на котором сидел немец, внутри запасы снастей, донок, лесок, крючков, да всего для рыбалки. Целое богатство. Тоже прибрал. Запасся немец, явно большой любитель рыбалки. Жаль у него спиннинга нет. Или есть? Скорее всего сгорел в машине. Немецкий офицер с комфортом рыбачил, стоял большой зонтик от солнца, и раскладной столик на котором стакан пепельницы и термос с какао. Всё это сложил и тоже незаметно прибрал. С той неразберихой особо на меня не обращали внимания. Вот так, когда я на носилках переносить очередной труп к той машине, куда их грузили, отвезут в Новгород, для похорон, как я слышал, приметил в открытом багажнике дымившегося авто, тот не горел, знакомый ящик. Никак советская тушёнка? Видимо трофей. Правда, простреляна, но меня это не испугает. Прибегая мимо, одним касанием прибрал ящик. С ним и два ранца в том же багажнике. Жаль патефон разбит пулей, и его бы прибрал, зато запас пластинок в хранилище ушло. А потом у палаток приметил аккордеон, новенький, пусть без чехла, но целый. Забрал. В стороне несколько солдат к обеду готовились, расстелили брезент, провизию укладывали. Я нагло подошёл и забрал шесть буханок белого хлеба, явно сегодняшний. А на злое возмущение, также нагло ответил, что лейтенант приказал. В принципе, остальное мне или не нужно, или немцы рядом, не прихватишь, так что незаметно ушёл в лес, и обнаружил убитый расчёт. А это те что из леса по мне из пулемёта лупили. Оружие целое, 'МГ-34', явно с мотоцикла снят, рядом четыре улитки на пятьдесят патронов каждая, две пустых, две снаряжённых. Видимо я их срезал, когда те пулемёт перезаряжали. Прибрал все трофеи. Надо будет отмыть от крови. Вот теперь можно заняться тем, для чего я сюда и прибыл. Прихватил правда не офицера, солдата, что отбежал в кусты по надобностям, но хоть это. Как тот закончил свои дела, оглушил, и взвалив на плечи, потопал вглубь леса. Допрошу, надеюсь, что хоть что-то знает, и дальше буду действовать по полученным сведеньям.
  Для начала, Калинин наши обошли, шесть понтонных батальонов здорово помогли, уже на восемьдесят километров ушли от него, сам город блокирован, немецкие войска что там стоят, отчаянно взывают о помощи, но наше крупное летнее наступление на север продолжается. При этом немало сил были брошены на юг, где провалилось наступление Юго-Западного фронта. Сил не так и много осталось, но для наступления хватит. Это хорошо для наших, немцам плохо, войск у них тут мало, а крупные боевые соединения у Калинина стояли и сейчас в колечке. Пытаются вырваться, но не получается. Так и есть, в этом направлении аж три армии наступают. Причём, наша Двадцать Первая ведёт, а две другие, подчищают. Точнее они в кольце и держат тех, что в Твери засели и вокруг, сжимая колечко. Сил не то чтобы много, но пока удерживают. Можно было конечно сосредоточится на их уничтожении, но пока есть время, терять темп наступления нельзя, что и продемонстрировал Петровский. За десять дней сто километров за спиной. А места наступления ой какие не простые. Также узнал по потерям немцев у озера, в блокнот записывая информацию. Я вёл боевой журнал своих действий. Пленный помогал офицерам составлять скорбный список погибших, и раненых, черновики в кармане были, я переписал. Повезло с этим. Узнал, что та колонна порожних грузовиков была не совсем порожней. Чёрт, я раненых уничтожил. Да откуда мне было знать, что там тяжёлых перевозили? Крестов-то санитарных не было. Полыхали машины красиво. Это я тоже записал в боевой журнал. Про уничтоженную колонну 'СС' и про обстрел мостов там тоже всё было. По аэродромам, тот информаций мало владел, но владел. Он из комендатуры Великого Новгорода, вот по нему информации больше, там и аэродром у города имелся, и я отдельно записывал всё. Целей там немало и мне нужно Новгород, так что прирезал немца, все трофеи я с него уже собрал, и побежал прочь. Я уже переоделся в своё, советский камуфляжный костюм, тут наша разведка бродит, диверсанты бегают и партизаны даже есть, подстрелят ещё, если в немецкой форме буду.
  Пришлось делать большой круг, думаю за три дня доберусь до Новгорода. А тут под вечер, удалившись от места боя километров на сорок, две речки пересёк вплавь, я вдруг видел просвет впереди, и петушиный крик. Никак хутор? Достал карту офицерскую, всё того же эсэсовца, и глянул. Та точная, но хутор не обозначен, хотя тут обозначения многих мест были, включая нескольких охотничьих сторожек. Странно всё это, но глянем. На опушку я выходить не стал, мало ли что, внимательно поглядывая по сторонам, двинул дальше. В одном месте я уже наткнулся на свежее минирование, хорошо засёк случайно натянутую нить, смог изучить немецкие мины, 'лягухи' поставленные на растяжку, тронь леску и подрыв. Час убил, но двадцать шесть мин снял, пригодятся, да и тропу проложил. Не так и далеко от боя у озера обнаружил тот минировании участок. Причём готов был поклясться, мину поставлены на днях, свежие. Надо будет чуть позже снова на том участке поработать, мины интересные, пригодятся. Ну а пока сблизившись с опушкой, закинул верёвочную петлю на ветку дуба, это трофей с эсэсовцев, и поднялся метров на шесть, оттуда через листву в бинокль изучил хутор. Тот отлично скрыт от наблюдения с воздуха, видимо поэтому его и не обнаружили. Только вот увиденное меня изрядно озадачили. Такое я мог увидеть в нашем тылу, но не как в немецком. Небольшая поляна, на опушке с четырёх сторон пять строений. Большой дом, большой амбар, судя по трубе, отапливаемый, банька, скотник и коровник совмещённый с конюшней. На лугу пасётся конь, а чуть в стороне три коровы и бычок. Куры бегают, коза лениво прожёвывает траву. Огорода я не заметил, но где-то тот должен быть. Все строения покрыты соломой, и частично прикрыты ветвями деревьев, обнаружить хутор тяжело. Я наблюдал как стайка детишек, трое, не старше десяти лет, играли у скотника, дед с седой бородой на тачке вывозил навоз из курятника. Однако по мимо них я обнаружил и советских военнослужащих, девушка стояла с карабином на плече, с каской, по всей положение форме, на посту, скучала, откровенно позёвывая. Ещё две дивчины в нательных рубахах и юбках на козлах пилили брёвна. Это пока всё что я видел. Ну допустим разведгруппа тут может быть, но чтобы три дивчины? Ой сомневаюсь. Тут из-за угла дома ещё одна девушка вышла, я даже рассмотрел сержантские треугольники в петлицах. Нет, тут что-то не так. Идём знакомится, но нужно подготовится.
  Первым делом я оббежал вокруг хутора. Нашёл старую заросшую дорогу, вот почему немцы тут не появлялись, и тропинку. Пробежался по ней. На соседней поляне и был огород и всё что положено. Тут же ещё один колодец, бочки с водой, поливать рассаду, других водоёмов рядом я не видел. На грядках работало две женщины в гражданском, одна пожилая, другая моложе, лет тридцати, и ещё две девушки в советской форме. Хм, я могу ошибиться, но похоже девушки из какого-то подразделения, и во время наступления немцев, прошлой зимой, оказались тут, и задержались. Хуторяне приставили их к делу, странно что в форме работают, износят и порвут же быстро, и похоже просто ожидали, когда эти территории освободятся. Как-то другого объяснения у меня не было. Хотя сержанта того стоит отметить, те вполне могли переодеться под местных, но нет, видимо та не дала и продолжала командовать девушками-военнослужащими, держа дисциплину. Любопытно. Женщины были так заняты грядками, выщипывали траву, что обнаружили меня, когда я подошёл и прочистил горло, приказав девушкам в форме:
  - Представьтесь.
  Все четверо замерли как суслики, рассматривая меня. А что, камуфляжный комбез, точнее костюм всё же, из рубахи с капюшоном и брюк, весь перевит ремнями, тут и поясной, и портупея, и ремешок планшетки, ремень 'ППШ' что висел на правом боку. Да даже ремешок бинокля, что на груди висел. Однако на голове вполне обычная пилотка с красной звездой. Вот вещей нет, сидор я держал в хранилище, пусть думают где в стороне оставил вещи. Пусть я невысок, что для танкистов норма, но как говорят - ладно скроен и крепко сшит. Несколько секунд те на меня таращились, когда обе девушки, всхлипнули как-то одновременно, одна даже воскликнула:
  - Наш! - и вскочив рванули ко мне.
  Дав себя пообнимать, и всё же напомнил кто тут командир, построил девчат и козырнув, преставился:
  - Капитан Ветер.
  Те тоже вытянулись, и будучи без головных уборов, а вот это зря, солнце палит, и представились:
  - Красноармеец Милошевич, - сообщила черноволосая красотка, настоящая русская красота, и фигура уже сформировалось. Похоже та самая старшая из девчат, лет двадцать пять, остальным едва ли больше двадцати. Девчушке что рядом стояло думаю и восемнадцати нет.
  - Красноармеец Юрьева, - представилась вторая.
  - Кто такие? Что тут делаете?
  - Обозники мы, - сообщила та что постарше и явно побойчее, похоже привыкла к вниманию мужчин, вон и на меня с интересом поглядывает. - Когда в прошлом году в конце осени срочно формировали санитарный обоз, туда всех направили. Меня отправили, я телефонистка при штабе Двести Пятьдесят Шестой стрелковой дивизии, Соня художник, карты рисовала. Двадцать человек набрали. Мы два раза до станций раненых довозили, а когда возвращались нас атаковали немецкие танки на дороге. Побежали все. Двоих ранило, меня и сержанта Фомину. Нас шестеро было, вместе собрались, потом ещё двое обозников вышло. Я сама шла, а сержанта мы несли. Долго по лесам шли, пока не вышли на хутор. С нами те два мужика было, обозники, ушли на разведку и не вернулись. Так мы и перезимовали тут, дед Михай приютил, немцы вокруг. Мы ходили к дороге, но только немцев и видели. Сержант Фомина оправилась, сказала скоро к нашим пойдём... Скажите, товарищ капитан, а наши далеко?
  - Наши наступают в этом направлении, у Калинина стояли, немцы его взяли, сейчас Калинин блокирован с немецкими войсками, а наши наступают. Где-то в ста пятидесяти километрах примерно от нас. Надеюсь через месяц уже тут будут. Кто ещё кроме вас тут?
  - Старший военфельдшер Богданова, она у нас старшей обоза была, потом сержант Фомина, красноармейцы Мусина, Крапивина и Зиновьева.
  - Это что, девчонки что ли одни?
  - Да, товарищ капитан.
  - Ладно, сейчас идём знакомится. Красноармеец Юрьева, бегом на хутор, предупредите о нашем приходе. А пока, товарищ Милошевич, представьте меня местным.
  Та и познакомила с дочерью деда Михай, вполне весёлой женщиной, и с её же дочкой. Оказалась вторая женщина не внучка, а дочь женщине. Хотя для хозяина хутора внучка и есть. Та жена красного командира, эвакуировалась, и вот добралась до родных. С двумя своими детьми и сиротой, мать у того погибла, тоже сын красного командира. Та мне чем-то была знакома, я всё пытался припомнить. Даже сказал той об этом, на что женщина тоже начала морщится, пытаясь припомнить, и ей моё лицо было знакомо.
  - Вспомнил! - воскликнул я. - Двадцать третьего июня, озеро у села где немцы оборону держали. Мой первый бой, я за него первую награду получил, орден 'Красной Звезды'. Командовал огнемётным танком. Больше роты солдат заживо сжёг, пушек, грузовиков, самоходок. Генерал Потапов лично награждал. Я когда опрашивал местных мальчишек у озера, как попасть незаметно в село, вас там и видел.
  - Помню, молоденький сержант-танкист! - воскликнула та, в голосе проступало радостное узнавание. - Вы ещё сказали, что тут опасно, и немцев надолго не сдержите, велели уходить как можно быстрее. Мы успели, нас даже на поезд посадили и там добрались до родных, с пересадками.
  - Вам повезло. Кстати, Кириленко ваша фамилия, а подполковник Кириленко не супруг часом?
  - Муж у меня майором был. Артиллерист. Он погиб в начале войны, мне сообщили его красноармейцы. Они из окружения прорвались.
  - Ну да, артиллерист. Павел Семёнович, если мне память не изменяет.
  - Так это мой муж. Он что, жив? - та спросила с надеждой, сложив руки на пышной груди.
  - Был ранен тяжело в начале войны, но выкарабкался. Под Москвой в госпитале лежал. Хромает сильно, с палочкой ходит, служит при штабе Юго-Западного фронта, я с ним познакомился весной. Хороший и опытный командир, одно удовольствие работать с ним было.
  Я описал внешний вид подполковника, и та опознала мужа, хотя сказала, что седины раньше было куда меньше. Сообщил, что за участие в разработке одной из удачных операций, тот был награждён орденом 'Боевого Красного Знамени'. Что сейчас не знаю, потому как меня перевели на другой фронт. На этом мы и последовали к хутору, а там торопливо готовились встречать гостя, пыль столбом стояла. Фомина построила девчат, действительно шестеро, и все девушки, хотя военфельдшер и Милошевич уже женщины, лет по двадцать пять. Именно Фомина мне и представила всех, держа руку у виска. К слову, та попросила документы и получив справку, мне выдали в штабе армии на имя капитана Ветра, признала её годной. Бумагу, где я могу строить генералов, не предъявлял, не тот размах. Приняв её доклад, я скомандовал 'вольно'.
  - Так, у меня две гражданских жены, и трое детей. Ну третий скоро должен быть.
  - Товарищ капитан, почему вы это нам говорите? - спросила сержант.
  - Это не вам, это я себе напоминаю.
  Сержант от возмущения рот открыла, сообразив о чём я. А вот от девчат донеслось весёлое фырканье, я отметил, что это были фельдшер и Милошевич. Ясно.
  - Товарищ капитан, мы с вами?
  - О нет, я диверсант, вы этому не обучены, провалите меня, подведя под гибель, да и сами сгинете. Останетесь тут на хуторе. Вот что, раз тут у вас медик есть, то я решил развернуть на территории хутора медсанчасть, буду сюда раненых направлять. Врач лечить, вам сержант задача оборонять хутор. Подготовите список необходимого вам.
  - Медикаментов нет, - негромко сказала военфельдшер.
  - Из оружия три карабина и винтовка на всех, патронов мало, по пять штук на оружие, 'Наган' товарища старшего военфельдшера я не считаю, к нему патронов нет, - сообщила Фомина.
  - Недавно прошла процедура смены наименования воинских званий. Больше нет старших военфельдшеров, а теперь, товарищ Богданова, старший лейтенант медицинской службы, - рассеяно сообщил я, раздумывая. - Вот что, советского оружия у меня нет, только трофейное. Выдам вам немецкий пистолет-пулемёт, 'МП-сорок', и ручной пулемёт, 'МГ-тридцать четыре'. Он на сошках. К вашему оружию цинк патронов. Ну и ящик немецких гранат. Их там двадцать штук. Патронов к пулемёту не так и много, но вам хватит. Дадите понять немцам, если сунуться какие окруженцы, когда наши до этих краёв дойдут, что тут занято. Сейчас я прогуляюсь до своего лагеря, выделите мне трёх бойцов, перенести вещи, а пока с хозяевами хутора пообщаюсь, узнаю есть у них какая нужда или нет.
  - Есть, - козырнула радостная Фомина.
  Ещё бы ей не радоваться, прилетел добрый волшебник и подарки раздарил. Правда, тем что я их брать с собой не собираюсь, явно ту расстроил, но на полученный приказ организовать оборону хутора, кивнула. Дальше познакомился со всеми военнослужащими женского пола, я бы не против ещё ближе познакомится, но Фомина тут как цербер, охраняла. Пообещав Богдановой медикаменты, в основном перевязочные, да и те немецкие, пообщался с дедом, хозяином хутора. Тот тоже выложил свои нужды. Девчата конечно сильно ударили по их запасам, но охота спасала. Вот куда патроны ушли. Пообещав восполнить потраченные запасы, я забрал трёх бойцов, Фомина с нами за старшую пошла, и мы двинули в лес. Интересные мне персонажи встретились, но тащить их на войну очень не хочется, пусть тут дождутся наших, идея организовать тут место лечения и отдыха мне показалась здравой. А девчата молодцы, сохранили форму, документы и оружие. Пусть и не все, некоторые убегая забыли оружие в телегах, но всё равно девчонки боевые. Мы отошли от опушки метров на двести, когда я их остановил и велел:
  - Ожидайте тут, как окликну, подойдёте.
  Отбежав, я стал доставать необходимое. Первым делом медикаменты, это санитарная сумка, что нашёл в кабине у эсэсовцев, у офицера лежала, потом перевязочные, что собрал с немецких солдат. В основном с захваченной колонны. Дальше простреленный ящик с тушёнкой, два ранца с немецкими припасами, все пять буханок что у меня были, пулемёт и 'МП-40', с боеприпасом. Два ранца немецких, я не смотрел что внутри. Цинк патронов к винтовке 'Мосина'. Ящик гранат. Уже немецких. Канистру с бензином, дед Михай просил, керосина у меня нет, хоть это. Из своих вещей, сидор да аккордеон. Подумав. Достал немецкий карабин, с ремнями, подсумками с патронами. На ремне штык-нож, фляжка, коробка для противогаза. В общем, что было то и осталось. Это деду Михай, тут сотня патронов, пусть сам охотится. А для Фоминой достал кобуру с 'Вальтером', он ей по руке будет, заслужила такой подарок. После этого подозвав девчат, и когда те подбежали, велел разбирать груз. Фомина заинтересовано начала осматриваться, даже на первый взгляд видно, что всё это я один принести не мог.
  - Не осматривайся, один я. Переносил в перевалку. Знаешь, что это такое?
  - Нет, товарищ капитан.
  - Сначала одно отнесу, потом сбегаю другое. Так ходками и переносил. Не волнуйся, не наследил. Немцы меня ой как ищут, нагнали специальыне команды егерей, но они далеко.
  - А что вы сделали?
  - Угнал у немцев танк, и выехав на берег озера, где полсотни офицеров при охране отдыхала, и расстрелял. Бойня была, мало кто смог сбежать в лес. Так народу изрядно нагнали, самолёты в небе гудят, я потому и приказал хуторянам не дымить печками, чтобы их не обнаружили. Раньше они никому неинтересны были, а тут могут заинтересоваться. Теперь смотри, этот пистолет тебе, потом на ремень подвесишь. 'Вальтер' называется, чуть позже покажу как им пользоваться. Эти наручные часы тоже тебе, трофей с немецкого офицера. Кому автомат сам решишь, и вот пулемёт. Ты у нас хороший стрелок, судя по заначку, разберёшься с ним, я помогу. Немецкий карабин деду. Кстати, у немцев пунктик, если обнаружат нашего бойца, вооружённого их оружием, всегда убивают его, бзик такой. Да и наши, если обнаружат у немца наше оружие, тоже пристрелят. В плен не берут. Так что, если увидишь какого бойца с немецким оружием, прояви уважение, это значит тот отчаянный парень, сдаваться в плен не собирается. А война такая штука, всякое может быть.
  - Ясно.
  Дальше, закинув ящик с тушёнкой на правое плечо, сидор я уже подобрал, за спиной, аккордеон на левом плече висит, девчата на него с интересом поглядывали. Те тоже загрузились, и мы направились обратно. Припасы хозяйке хутора, там дед вскрывать начал, хочет глянуть что две пули натворили, хлеб прибрали. Вот ему очень обрадовались, мука уже давно закончилась. Картошку перетирали на муку и пекли. Также тот карабин стал изучать, сам он в Империалистическую не воевал, но в Русско-Японской поучаствовать удалось, за что награду имеет. Я ему описал тоже самое, что и Фоминой, оружие лучше прятать, если немцы придут. Также показал фотоальбом того офицера 'СС', что те делают с пленными. Тот позировал среди казнённых красноармейцев, или во время пыток. Дед побледнел, сердце к счастью не прихватило, и Фомина чуть в обморок не хлопнулась. Заглянула. Другие девчата тоже, чтобы понимали, что за зверьё против нас, нельзя им в плен попадать, лучше последний патрон для себя или гранату, чтобы их с собой прихватить. Так и сказал. Погрустнели. Ничего, пока обучал использованию нового для них оружия, отошли. Потом осваивая аккордеон, незнакомая мне модель, у меня другая была, собрал вокруг всех хуторян и приживал. Богданова ранее приняла санитарную сумку, изучила что внутри, мало, но хоть это. Вот так день этот и закончился. Ну а я играл до самой темноты разные песни. В основном домашние, мирные, про войну не пел. Евгения Осина тоже. А были 'Две девушки', 'Плачет девушка в автомате', 'Дождь и я', 'Студентка-практикантка'. Самоцветов: 'Мой адрес - Советский союз', 'Увезу тебя я в тундру', 'Чужая свадьба', 'Ты моя единственная', 'Школьный бал'. Весь хутор собрался вокруг меня, я на завалинке сидел и слушали как ничто другое. А аплодировали как никто другой. Надо им это.
  
  Утром, позавтракав, яичница, всё как я люблю, и оставив хутор, побежал прочь, в сторону Новгорода. Причём путая следы, чтобы по ним не вышли на хутор. Мне этого не нужно. И к дороге ходить запретил, тут до неё километров пятнадцать будет по прямой, хорошо хутор болотами окружён, немцам тут нечего делать было, да и партизан хуторяне не видели. Я едва на километр отбежать успел, как обнаружил купол парашюта на ели, и следы крови. Пробежался по следам, кто-то тут полз, и обнаружил лётчика, раненого, но живого. Только без сознания. То, что это наш, опознал по парашюту, сам недавно под таким куполом опускался. Лётчик был, не разведка или диверсанты. По кубарям лейтенант. Осмотрев раны, тот перевязался исподней рубахой, рука и нога, определил, сутки тут уже. Приподняв голову смог напоить из фляжки, жадно глотал, но не очнулся. Задерживаться я не стал, стянул купол парашюта и на ходу убирая его в парашютную сумку, рванул к хутору. Парашют деду, подарок, дарю за девчат, что выходил раненых и помог перезимовать, и сообщил что обнаружил нашего лётчика. Ранен, без сознания, так что подорвались все. Дед тоже. Передав тем раненого, дед слеги начал рубить для волокуши, коня привести обещал, телега тут не пройдёт, пока Богданова чистила раны на месте и заново перевязывала. Говорит, должна выходить, воспаление небольшое есть, но та почистила раны, главное кровопотеря, обильное питье нужно, но это их дела, а я дальше побежал, продолжая путать следы. Первый пациент у них есть, сам не ожидал что так будет, теперь есть кого охранять и лечить, а я уходил всё дальше. Думаете это всё? Как же. Когда болото осталось позади, наткнулся на наших, разведгруппу, нашей армии. Я как раз обедать присел на поваленный ствол дерева, это сухое, те два что раньше попадались, сырыми были. Вот так расстелил платок на коленях, и стал похлёбку наяривать ложкой, из тех двух котелков, что наготовил ране. Этот последний. Надо ещё приготовить, надо. В прикуску с галетами, хлеб, что был, я весь отдал. А тут приметил, лес шуметь стал по-другому, прислушался, доедая свой обед, и понял, люди идут. Определил по шуму птиц куда, залёг по курсу и стал ожидать. Раньше не встречал в себе таких охотничьих способностей, а тут гляди ты. Вот и замелькали фигуры в таких же камуфляжных костюмах как у меня. Сначала пара в дозоре, потом остальные. Почти два десятка, и среди них трое раненых. Двое сами шли, забинтованы плечи и руки, третьего несли.
  Свиснув, я переждал, когда те залягут, и крикнул:
  - Вологда!
  Чуть помедлив, прозвучал правильный отзыв:
  - Киев!
  Встав, я направился к группе, ко мне вышел и её старший. Не сразу, но я его опознал, познакомили в штабе армии. Старший лейтенант. Фамилия запоминающаяся, Баталов. А вот тот меня сразу опознал:
  - Доброго дня, товарищ подполковник. Какими судьбами тут?
  - Генерал Петровский вдруг с чего-то решил, что я тут смогу повторить свои действия на Украине и освобождение Минска разом, выдал напутственного пинка и вот бегаю. Две недели скоро будет, как в тыл забросили.
  - Не слышал, видимо засекретили, мы тут уже неделю. Немцы как с цепи сорвались, задание выполнить не получилось, едва удалось сбросить преследователей с хвоста. Перешли к выполнению по уничтожению резервной цели. Центр дал добро.
  - Ну тут я, наверное, виноват, разворошил муравейник.
  Бойцы уже устраивались кто-где, пользовались краткими минутами отдыха. Двое раненых проверяли. Мы же с Баталовым присев на траву, общались.
  - Что с ранеными? - уточнил я. - Связывают?
  - Да, хотим устроить скрытый лагерь и оставить пока. Немцев вроде сбросили, дождутся нас.
  - Тут я могу помочь, смотри по моей карте. Вот тут хутор скрыт, дед Михай с семьёй проживает. Приютил осенью прошлого года окруженцев. Обозники, под удар танков попали. Девчата. С ними врач, старший военфельдшер. Я там организовал санитарный пункт, уже есть один раненый, сегодня утром лётчика подобрал. Лейтенант, по документам штурман из бомбардировочного полка. Зная что искать, хутор найти не проблема, отправь туда раненых, только смотри, чтобы не навели, я сам следы путал, вот и своим тоже-самое сообщи.
  - Спасибо, товарищ подполковник, вовремя вы.
  - Тут я, капитан Ветров, такова легенда.
  - Понял, - серьёзно кивнул старлей.
  - Рация и радист у тебя смотрю есть?
  - Это да.
  - Тогда отбежишь подальше, отправишь шифровку в штаб армии, за моим кодовым именем. Я тут хоть и немного успел поработать, но кое-какие дела за мной числятся, нужно сообщить в штаб.
  - Сделаем.
  - Я сейчас накидаю сообщение, радист зашифрует. Значит смотри, вот тут на дороге меня с самолёта сбрили прямо на колонну 'СС', семнадцать гавриков, шесть единиц техники. Немцев побил, технику захватил. Потом неделю убил, разгонял в разную сторону, прятал. Там три единицы бронемашин. Когда закончил, начал работать. Среди трофеев тяжёлый миномёт был, наш полковой, использовал его, и нанёс удар вот по этим двум мостам. Автомобильный уничтожен, горел, железнодорожный сильно повреждён. Он и до меня повреждён был, там ремонтная бригада работала, но я и мост побил, и её. Паровозу ремонтного поезда досталось. Там случайно, я миномётчик ещё тот. Дальше рванул в эти края. Вот тут хотел пост взять, но там регулировщиков уже больно стерегут. Ночью не смог, а следующим днём вот тут на озере полсотни офицеров отдыхало, шесть полковников среди них, плюс охрана, ещё полсотни. А рядом у меня как раз схрон с танкеткой, сбегал, пригнал, и расстрелял, мало кто в лес ушёл. Вот список по потерям у немцев, взял пленного, тот и выдал. Из техники у озера побил броневик, зенитку в кузове грузовика, радийную машину, пять грузовиков и полтора десятка легковых авто. Шесть мотоциклов как вишенка на торте. Когда от озера выезжал, столкнулся на трассе с автоколонной, девять грузовиков под охраной бронетранспортёра. Уничтожил, мало кто выжил. Старлей, у них не было санитарных обозначений, я не знал, что раненых везут. Потом уже пленный сообщил. А ты сам знаешь, если немцы наших раненых побьют, то наши немецких в отместку, или наоборот. Не хочется начинателем ответных действий быть.
  - Ну и чёрт с ними, - пожал тот плечами. - Наших они всё равно убивают, и никакая Женевская конвенция не пугает.
  - Это всё что успел.
  - Теперь я понимаю командарма. Один и столько дел. У нас всего уничтоженная колонна в три грузовика и обстрел маршевой пехотной колонны, и всё. Задание не выполнено.
  - Что за задание?
  - Сами знаете, секретность навели. В общем, захватить пеленгатор.
  - Не встречал. Если где увижу, дам знать. На хутор я вернусь дней через пять, край восемь.
  - Добро.
  - Да, забыл сказать, - я снова расстелил карту и показал на метку. - Здесь свежее минное поле полосой в лесу, между этим болотом и этим озером. 'Лягухи'.
  - Ясно, - помечая на своей карте, кивнул Баталов. - Можно будет снять и использовать. Мы так уже делали, неплохие мины.
  На этом мы расстались, те собравшись двинули дальше, с ранеными чуть позже расстанутся, а я по своим делам. Так получись, что шёл по сути по их следам, ну и засёк движение, егеря немецкие шли. Не сбросил тот их с хвоста, тишком те шли за ним. Осторожно, чудом я первый их обнаружил, залёг, и отполз в сторону, отбежав, вернувшись по следам группы Баталова, и поставил пять мин, отлично замаскировал, на растяжку. Зацепят одну, подорвутся все пять. Ну и стал ждать, немцев было два отделения, шли очень грамотно, с боковыми дозорами. Я на дереве сидел, укрывшись в листве. Не заметили, мимо прошли. Дозор прошёл миную ловушку, а основная масса и напоролась. Первый егерь мимо проскочил, второй с 'МГ', а третий инициировал. Раздались хлопки и подрывы. Смерч стальных шариков разлетелся во все стороны. Сам видел, как лопнула голова офицера. М-да, я такого и не ожидал. Немцам сейчас точно не до преследования. Парочка успела упасть, как сработали подрывные заряды, что вытолкнули мины вверх, но и только, по сути дозоры и уцелели. Те шли двумя колоннами, мины между ними взорвались, всем досталось. Лучше и не придумаешь. Егеря сначала запрятались, потом убедившись, что рядом никого, тишина, стрельбы нет, начали собираться рядом с ранеными, помогать, перевязывать. Ещё один осматривался на предмет подобных минных ловушек, а я задумчиво на них поглядывая, уцелело семь егерей, что на ногах, решил брать их. Да трофеи уж больно шикарные. Я не говорю про неплохой лесной камуфляж, что мне самому пригодится, а про оружие. 'СС' всегда новинками снабжают, вот и тут четыре 'МГ-42', который только в апреле был принят на вооружение, и ещё шесть единиц оружия в которых я опознал штурмовые винтовки, что странно, они в конце сорок третьего должны появится. Те самые, 'МП-44', но тут я вижу их у егерей. Скорее всего ранние прототипы на испытаниях. Ну и разное оружие, привычные карабины и пистолет-пулемёты, две снайперские винтовки, одна 'СВТ', и одна 'Маузер'. Другое имущество, непривычного вида ранцы, всё высокого качества. Битники егерские на шнуровке, я бы тоже прибрал. Многое конечно побито осколками и кровью запачкано, но себе-то подберу интересное. После войны буду в камуфляже на охоту или на рыбалку ходить. Да, пригодится.
  Двое немцев на охране, поглядывали во все стороны, но я ударил на расплав ствола из своего 'ППШ', по плотной группе, полдиска выпустил и спрыгнув вниз, рванув в сторону. Четверых точно срезал, остальные шустрые, откатались и разбежались, открывая ответный огонь. Трое преследовали. Я откатился за ствол, и в него впилась пуля, отчего я громко застонал и оставив 'ППШ', отполз в сторону. К дереву с трёх сторон, держа мою позицию на прицеле, подходило трое. Я у одного за спиной возник, три выстрела из 'ТТ', с молниеносным переносом с цели на цель, с 'ППШ' бы я так не смог, и поражены все трое. Добив подранка, подхватив свой автомат, и продолжил охоту. Добил подранков у минной ловушки, похоже никто не ушёл, пробежался вокруг и стал собирать оружие, амуницию, элементы формы, обувь, да всё, что не попорчено. Ранцы. Всё убирал в хранилище, потом переберу и постираю. Так что оставил обнаженные тела. Час на всё про всё ушло, и я уже дальше бегу. Ближе к вечеру вышел к дороге. Выше того поста где хотел регулировщиков взять. Приметив попутную колонну, что спешила, я достал грузовик, и как те проехали, вывернул с боковой дороги, та на лесопилку шла, и нагнав, пристроился замыкающим. Двадцать километров так сэкономил, впереди уже были видны окраины Новгорода. Колонна в город не поехала, к складам свернула. Ну и мне туда. Там вместе с ними через ворота и на территорию складов у железнодорожной станции. Вот это фарт. А хранилище такое маленькое. Придётся выборочно набирать трофеи.
  На территории складов колонна пошла дальше, а я свернул на ближайшем перекрёстке и встал у боковой стены одного из пакгаузов. Там и дождался пока стемнеет. Я был в той же немецкой форме рядового Вермахта, снял с одного из миномётчиков, подогнал под свой размер, благо нитки и иголка нашлись среди трофеев. Как стемнело, заправил машину, а то полбака остались, этот 'Опель' хоть и имел привод на все колёса, но прожорлив, и убрал тот. Стоит поискать какое другое авто, а этот полноприводный поберечь. После войны такое авто ой как пригодится. Мне нужно продовольствие. Зная, что после войны будут голодные годы, желательно иметь запас. Да и с дедом Михай стоит поделится, раз тот девчат и раненых содержит. То, что я дал это мизер, та же мука очень нужна. Дождавшись, когда окончательно стемнеет, на территории царила светомаскировка, следы бомбёжек я видел, поэтому в тихую двинул дальше. Жаль языка пока не взял, что знал где и что хранится, но я наугад изучал содержимое складов. Оказалось, проникнуть внутрь, не смотря на часовых и патрули, что по складским улицам ходили, для меня не проблема. Нет, я сквозь стены ходить не умею, и ключей у меня нет к замкам на воротах. Всё куда проще. Просто я убирал часть стены в хранилище, в виде овала, а потом, проникая внутрь склада, доставал. Начал с того склада, где машину парковал, а потом в хранилище убрал. Проник внутрь и попадание. Осветил фонариком штабеля, и опознал содержимое. Нет, это не продовольствие. Мины. Вот это странно, обычно такой груз выгружают с вагонов и отвозят подальше, на территории артиллерийских складов. Тут были мины для миномётов. Походив вокруг штабелей, нашёл и для стодвадцатимиллиметровых. Прибрал двести мин. Причём без укупорок, сами мины. Потратил время, но снарядил все. Всё равно потрачу скоро, если не в эту ночь, то в ближайшее время точно.
  Следующий склад амуниции, потом формы, инженерного имущества, патронный. Тут задержался. Взял четыре ящика патронов для пулемётов, там прожорливые машинки, один с трассирующими пулями. Три ящика с патронами для 'МП', долго искал патроны для тех штурмовых винтовок, с трудом нашёл всего пять ящиков. Мало как завезли, да и эти в уголке скрыты. Следующий склад с медикаментами. На тонну набрал, в основном перевязочные, антисептик, потом разные лекарства, пять сумок санитарных подобрал, набив до полного хирургическими инструментами, шовным материалом, шприцами, перевязочными. Всем необходим для полевой операции и перевязки. Ну и наконец он, продовольственный. Заполнил, как я и сказал, не до предела, две тонны свободного места оставил. В основном брал консервы, их тут неожиданно много было, французские, итальянские, даже из Штатов. А взял вот что из крупы и овощей, двадцать мешков муки, пшеничной, пять мешков ржаной. Двадцать с рисом, пятнадцать с гречкой, пятнадцать с горохом, пятнадцать с сечкой, десять с бобами, пять с фасолью, десять с пшеном, из овощей, сорок мешков с картошкой. Причём картошка была свежая, недавно выкопана. Фасована в бумажные мешки по двадцать кило, помытая. Судя по надписям, из Италии. Ну это может быть. Я потому и стал искать мешки из Италии, там свежий урожай. Так прибрал десять мешков с морковью, пятнадцать с луком, с капустой двадцать, баклажанами пять, один со свеклой, я её как-то не особо люблю, для борща разве что. Видимо овощи недавно завезли, сутки назад, этот склад не самое удачное место для хранения, нужны подземные овощехранилище. Я одно такое приметил в стороне, там часовой маячил, вот и хочу навестить, сняв часового, потому и оставил пару тонн свободного места. Ладно, продолжу. Шесть десятилитровых канистр с подсоленным маслом, пять с оливковым. Также ещё шесть мешков с солью, десять с сахаром, кубиками. Восемь коробок с чёрным чаем и три мешка с кофейными зёрнами. Нашёл коробки с банками какао, взял десять коробок. Увидел итальянские спагетти и макароны, и забрал всё что было, они лёгкие. Сорок две коробки с макаронами и пятнадцать со спагетти. Последние видимо для офицеров. Были банки с эрзац-кофе, не хотел брать, но шесть банок взял. Угощу кого. В остальном консервы, сладкие, с фруктами, с кашами, у немцев были банки саморазогревающиеся, прибрал немало коробок. Были консервированная томатная паста, от итальянцев. Шесть коробок прибрал на соусы и подливу. В общем, так и оставил две тонны свободного места. Вот так двести тонн с продовольственного склада вымел. Сам в шоке.
  Покинув склад, пробежался до того хранилища, что под землей. Снял часового, и вскрыв дверь спустился. Это ледник оказался, тут колбасы разные, ветчина, сосиски. Прибрал две тонны, одних сосисок тонна, окорока, колбасы, сливочного масла три крупных куска, бидон свежей сметаны. В общем всё, хранилище полное. Не выдержала душа поэта, поднявшись наверх, достал французский грузовик, полноприводный, и снова спустился, прибрав оставшееся на леднике. Стоит отметить, что тут две коробки с лекарствами нашёл, 'Пенициллин', видимо ему холод нужен. Забрал. Полтонны свободно в хранилище. Покинув ледник, рванул к складу с минами. У егерей я шашек тротиловых взял, с бикфордовыми шнурами. Снарядил несколько мин, поставил шашки, и поджёг, рванув прочь. Добежал до ворот, там как раз смена часовых была, и когда произошёл взрыв, нас чуть не сдуло, я под стеной прятался, множественные пожары, помогая одному контуженному, и покинул территории. Нож в бок тому и бежать прочь, пока по городу тревога звучала. Вот такие дела. А сейчас миномёт использовать надо, от мин освободить хранилище, и какой легковой автомобиль у немцев увезти, взамен грузовика, павшего смертью героя на территории складов. Надо бы подосвободить, часть уйдёт на хутор, мины использую по складам и аэродрому, будет ещё место для личных запасов. Ну там тёплая одежда, всё для зимы. Много что нужно. Из-за пожаров на складах, а от разлетающихся мин там и другие разгорались, было светло как днём. Ну почти как днём. Я смог уйти в город, и по огородам, по окраине, перебрался на другую сторону Новгорода, где и был немецкий аэродром. У наших там до войны гражданская авиация обитала, а у немцев сейчас транспортная.
  Поднявшись на плоскую крышу немецкого госпиталя, я сначала изучил позицию, подготовился, потом в бинокль стал рассматривать аэродром, потом повернувшись к нему спиной, и железнодорожную станцию. Нормально, станцию освещали пожары на складах. Теперь достал миномёт, и стал готовить мины. Мины те что в ящиках, в основном от смазки консервационной оттирал, потом уже снаряжал запалами. Сто мин подготовил, сорок в ящиках и остальные со склада. На мой взгляд хватит. Ну и открыл огонь, а то рассветёт скоро, сначала по станции, поначалу корректировал, а потом пихал мину за миной, пять мин пущу, поверну штурвальчик и ещё пять мин, поверну, и ещё три. Так что накрыл всю область станции. Там стояли пожары, взрывы. Судя по тому как ярко полыхал эшелон, он был топливным. После этого развернув трубу, открыл огонь по аэродрому, по быстровозводимым ангарам, по стоянке самолётов. Тут три мины и корректировка, и снова пуск. Как крыша выдержал, не знаю. Тряслась, уже качалась, трещины появились, но не обвалилась. Я услышал, как сработала растяжка у выхода на крышу, значит немцы же тут, выпустив три последние мины, вся сотня ушла, я убрал миномёт, кинув в квадратный проём люка две ручные гранаты, и подбежав к краю крыши, накинув блок на кабель, что на здание рядом тянулся, ниже по высоте, и на скорости заскользил вниз. Раздались крики, выстрелы, но я уже был на крыше соседнего здания. С него спрыгнул на крышу крыльца, на землю, и достав 'Т-40', забравшись под броню, сразу срезал почти взвод немцев, что толпой выбежали из-за угла. Из 'ДШК' бил, из 'ДТ' подчищал. Всего около пяти за угол обратно смогли уйти. Запустив движок, я рванул прочь, под постоянный звон брони, по мне вели огонь из стрелкового оружия. Затерялся в улочках. Убрав танк, присоединился к группе поиска, влившись в толпу солдат, а что, я ничем от солдат Вермахта не отличался. Сначала мне испанцы встретились, тут оказывается испанская 'Голубая дивизия' стояла, но потом вот эта рота. Легковые автомобили мне уже попадались, но всё не то, а тут я обнаружил новенький 'Кюбельваген'. Вообще так назывались все армейские машины открытого типа, но это был именно 'Фольксваген', то что нужно. Заднеприводный, как испанцы, но новая машина. Прихватил. Место для неё вполне было. Я больше скажу, ещё на одну машину место имелось. Так что найдя ещё одну такую же модель, тоже заднеприводная и новая, но у этой брезентовая крыша поднята, и её прихватил. Всего три килограмма свободного места. А теперь тикать. Когда светать начало, я голышом, подрабатывая руками, плыл по Волхову вверх по течению, к озеру Ильмень. А когда берега опустели, скрылся в лесу, нужно найти норку и выспаться. Вторые сутки на ногах. И сделать запас готовой пищи наконец, последнее подъел.
  
  ***
  
  Когда Фомина сообщила, что появились гости, я после баньки в одном исподнем сидел за столом, под навесом, и чистил немецкую штурмовую винтовку. Девчата уже отстирали всю немецкую форму, зашили пробоины, и даже погладили, я вернул всё в хранилище. Вот и с оружием заканчивал, остальные трофеи тоже перебрал. Что не нужно хуторянам отдал, те пристроят к делу. Детвора с мячиком носилась, подарил. А так трое суток как я из Новгорода вернулся, запасы, небольшие, на месяц, хозяевам хутора передал, порадовав тех, особенно чаю, врачу медикаментов, та в нирване была, особенно двум упаковкам 'Пенициллина' и шприцам, и вот пока обживался тут, готовился к следующему рейду. Есть одна идея, жаль только немцы лагеря военнопленных на наших бывших территориях не держат, сразу в Польшу везут или к себе. А тут гости, да ещё в камуфляжных костюмах, как у меня. И это не Баталов, его группа тут, на хуторе отдыхала. Вчера пришли. Часть как раз в баньке сейчас. Прибрав оружие, вообще всё со стола, что-то мне эти гости не нравятся, чуечка возопила, вообще все вещи прибрал, благо свидетелей нет, гостей убежали встречать. Гости знакомые, из нашего разведотдела, армии Петровского. Приказ доставили, немедленно прибыть в штаб армии. Двое меня постоянно сопровождали, была большая поляна, там сел самолёт следующей ночью, и нас с ранеными отправили на Большую Землю. Под Калинин, его ещё не взяли, в штаб фронта, минуя штаб нашей армии. И сразу в Особый отдел. Колоть на то что врагам продался. Даже не понятно откуда такой поклёп. Не объясняют же ничего. Всё выяснилось, когда на третий день, хорошо меня обработали, живого места не было, нов сознании, направили в штаб Юго-Западного фронта. Аукнулись мои приключения под Винницей. Там ситуация не стабилизировалась, я бы сказал до сих пор кошмарная, не многие из кольца прорвались, но пленные есть. Один офицер, капитан Абвера, подтвердил, что я его завербованный агент. Более того, это благодаря мне киевская армейская группировка и потерпела поражение, и сейчас переваривается в огромном котле. О как? Интересно судьба повернулась. Я ни в чём не признавался, и громко возмущался, своему командиру те не верят, а врагу вполне.
  К счастью, всё же вменяемые командиры были, не совпадали показания немца с теми данными, что были на руках. Уже его начали колоть, серьёзно, но тот стоял на своём. И выверт судьбы меня поразил, немца шлёпнули, меня поначалу тоже хотели, два фиктивных расстрела не в счёт, если бы приговорили, я бы сбежал, а так суд, и двадцать лет лагерей. Как немецкому агенту. И вскоре по этапу был отправлен под Нижний Новгород, сейчас он Горький. Кстати, суд был, снова лишение звания, и всех наград, даже из армии выгнали с позором. Ну награды хорошо спрятаны, а насчёт звания мне начхать, я из армии давно бы свалил, если бы не война, не нравится мне служить, немцев бить нравится, а служить нет, так что как не смотри, но со всех сторон плюсы. Вот только в лагерь меня странный доставили, шарашка оказалась на территории горьковского завода. Тут 'Су-76' собирали, вот меня и включили в бригаду осужденных, что собирали и устанавливали в бронекорпус движки. Подбирались сюда осужденные технически грамотные. Большая часть, как и я, командиры, но были инженеры, техники и другие спецы. И знаете, что самое смешное, через месяц, вначале августа, меня освободили, выдав бумагу об этом. Блин, ну как так-то? Я уже за пахана был, смотрителем барака.
  М-да, не хорошо как-то. Начальник нашей закрытой зоны, тут всего сто шесть заключённых было, скомандовал конвоиру:
  - Прикладом ему по пальцам.
  Бойцы, что старались меня оторвать от ворот, уходить я категорически не хотел, тут же расступились и один курносый из охраны, замахнулся винтовкой. Пришлось отпустить и сделать два шага назад. Ворота тут же захлопнулись, сверху мне скинули старый вещмешок с моими вещами, что остался на территории, сюда же спланировали две бумаги. А день сегодня так хорошо начинался, только наступило новое утро четвёртого августа, я сидел в бараке с приближёнными, пил чай, с бутербродами, как тут это. Охрана на скудном питании, другие рабочие завода тоже, а мы с колбасой и маслом наворачиваем. Это мои люди, а я не жмот. Тут сразу видно кто есть кто, если нормальный мужик, то я не отталкивал, если мерзота какая, и таких хватало, даже не приближались. Знали, изувечу. Они и стучали на меня что хорошо живём, обыски были частыми. А хорошо было, я с егерей взял походную жаровню, там сухое топливо, можно воду кипятить, супчик сварить, а мы чаи гоняли. Утварь тоже была, чайник и котелок. Ничего в бараке я не держал, доставал из хранилища и после использования убирал. Откуда всё бралось никто не знал, думали у меня свой человек в охране. Снабжает. Это основная версия. План мы даже перевыполняем, нам его подняли, а тут меня выпихнули. Утром под конвоем к начальнику охраны, тот сообщил, что был пересмотр суда, в общем меня оправдали, свободен. Пшёл вон.
  - Чтобы вас испанцы залюбили! - крикнул я охране.
  Это было тяжёлое оскорбление и те это знали, защёлкали затворами. Зло сплюнув, я подобрал вещмешок, закинув за спину, поднял обе бумаги, одна об освобождении, даже фотографии нет, другая приказ из кадрового отдела Красной Армии явится не позже восьмого августа. Её изучив, смял и выкинул, я гражданский, о да, приказывать те мне не могут, и убирая вторую в карман, об освобождении, направился прочь.
  - Бард, почему вторую бумагу выбросил? - спросил капитан НКВД, начальник охраны нашей шарашки.
  - Там приказ явится в кадровый отдел армии. Приказать мне они не могут, я гражданский, выгнали из армии с позором судом. Так что, пшли они.
  - Ты что, не патриот?
  - Б*я, я весь такой патриотичный в вашей шарашке работал. Из всех щелей прёт. Всё, я гражданский и точка!
  Развернувшись, я пошёл прочь энергичным шагом. Эта страница жизни перевёрнута. Ладно, афера с дынями не вышла, я связался со смотрящими других ближайших зон, договорился, и те через своих людей на воле нам из Узбекистана три вагона с дынями направляют, первый урожай, один вагон нашей шарашке. Теперь-то уж что. Я хотел на станцию выйти, но потом на рынок свернул. Денег советских немного, мизер, но есть что продать. Хочу яиц свежих куриных купить, хлеба, наверняка кто печёт, пирогов. Потом думать буду. В Москву не поеду. То, что я сижу, девчата знали, письмо отправил, да и получить два успел. У них там норма. Лере рожать или в конце этого месяца, или в начале сентября. Время пока есть. Дом та себе нашла и купила, уже месяц как обживается. А не отправится ли мне на Чёрное море? Тут не только купание, да отогреюсь после сибирских морозов на зоне. Это конечно ирония, но там можно закупить фруктов, персиков, дынь. В принципе за ними и еду. Нормальный план. А тут заметил у военкомата небольшую группу призывников, и услышал от некоторых как те описывали историю создания испанской дивизии добровольцев, что воюет под Ленинградом. Честно признаюсь, это я информационную утку пустил, но та быстро разошлась по заводу, городу и начала расходится по стране. На фронтах наверняка тоже теперь знают, но может и нет, времени мало прошло, чтобы так широко та разошлась. Да и с этими призывниками дойдёт. А тут всё просто, я описал что означает у европейцев словосочинение 'голубой', кого они этим метят. Объяснив, что в 'Голубую дивизию' испанцы набирали только добровольцев с нетрадиционной ориентацией. В общем, в плен им лучше не попадаться, девушек те сразу убивают, а парней... Лучше гранатой подорвать себя и их. Многие так и делали, когда воевали с этими испанцами. А местные они же как дети, такие описания для них культурный шок, но всё же осознали, вот и расходится. Так что ругань, вроде - чтобы тебя испанцы залюбили, имеют корни отсюда. Также испанская дивизии получила другое название, 'Петушиная'. Это видимо влияние сидельцев.
  Утро, рынок уже работал. Тут вещевые ряды, и с деревенской продукцией свои. Я продал две камуфлированные куртки. Они мне не по размеру, да и пробоины зашиты, одни брюки, ремень и две пары отличных егерских ботинок. Тоже не мой размер. Ушли влёт. Так что пошёл по рядам, купил восемь краюх хлеба у разных торговцев, сала солёного три кило, свежего, чеснока вязанку. Я в бараке жалел, что чеснока у немцев не нашёл. Чесночная колбаса, это не то. Потом яиц лукошко. Думаете ещё что-то? А всё, растратился, тут припасы дорогие. Пришлось ещё обуви продать и формы пятнистой, плюс три пары наручных часов, купил два пирога, сладкие, один с яблоками другой с грушей. Потом два с капустой, один с рыбной начинкой, ещё яиц куриных, копчёного сала три кило, лукошко свежих яиц, и снова всё. Подумав продал немецкий карабин с ремнём и патронами одному продавцу, и приобрёл на эти деньги нательное бельё и походный костюм, а то на мне старая гимнастёрка, и штаны гражданские не по размеру. Вон, патруль документы уже дважды проверял, подозрителен я. У меня же роба тюремная была с номером, собирали что было, чтобы выпустить. Всё на голое тело, на ногах драные галоши. Переоделся, на ноги сапоги, немецкие, не те в которых егеря ходили, портянки тоже из моих запасов, продал с себя всю одежду, вещмешок за спину, справку в нагрудный карман, и направился к окраине города. К чёрту станции, на своих двоих двину, что-то чуечка засвербела, неприятности видит. Жаль нет у меня нашей техники, так бы и покатил, а чтобы на немецкой передвигаться, нужно тёмное время суток. Также и с одеждой было, только немецкая форма. Судя по часам, а я надел наручные из своих трофеев, подвёл по сообщению диктора, слышал в громкоговоритель на столбе у рынка, сейчас десять сорок три. Приметив здание телеграфа, подумав, зашёл и занял очередь, пока та медленно двигалась, продумывал, что отправить Свете. Ларе та сама передаст, они дружат. Вот так моя очередь подошла, и телеграфистка прочитала:
  'Привет из Крайнего Севера. Получил амнистию. Решил погреть кости на Юге, после холодного Севера. Постараюсь к родам Лары быть, как получится. Ростислав'.
  - Это всё?
  - Да.
  Та начала считать буквы, и сообщила сумму. К счастью, у меня хватило. Телеграмма была отправлена, адрес Светы я дал, так что покинув здание телеграфа, направился к выходу из города, тут повезло, дед с рынка катил, я у него сало покупал, вот и подвёз до поворота на свою деревню, с ним ехал и общался. За это время, с момента ареста, вообще дикость такая, я многое пропустил. Наших остановили в шестидесяти километрах от Великого Новгорода. В оборону встали, наступательный порыв иссяк. Да и коммуникации растянулись. А я ведь говорил, что наступать на Новгород глупость, надо на Псков, чтобы отрезать всю группировку от снабжения, а через Прибалтику возить, там транспортные магистрали слабые. Кто же меня послушает? Вон, Петровскому отдали приказ куда наступать, тот и взял под козырёк, тоже подневольный исполнитель. Киев Юго-Западный фронт потерял, сейчас в районе Орла и Брянска передовая проходит. Фронт по сути заново формируют. Кузнецова сняли, куда-то на север направили, начальником штаба армии. Это серьёзное понижение, с комфронта-то. Знаете, кто стал командующим нового Юго-Западного фронта? Генерал-полковник Петровский. Тот получил ещё одну звёздочку, когда Калинин блокировал. Там войска переварили, почти семьдесят тысяч, часть сдалась, город уже две недели как наш. Я считаю неправильно у наступающей армии снимать командарма, менять командира. Принял армию начальник штаба, а Петровского кинули формировать фронт второго состава. В принципе, он и остановил немцев на тех позициях, где они сейчас стоят. Немало усилий на это потребовалось, но сделали. Хотя сейчас мне до этого дела уже нет, я гражданский, просто старался быть в курсе дел. На момент моего суда Петровский уже комфронта был. Мог вмешаться, но не захотел. Знаете, я повоевал хорошо, немало немцев на моём счету, долг Родине отдал, никаких долгов на мне нет. Правда, бить немца всё равно всем сердцем желаю. В партизаны пойду, они же гражданские, что взяли оружие в руки, вот и я возьму.
  Дед укатил, я же прошёл по дороге ещё с километр, это не основная трасса, просёлочная дорога, что дальше к селу шла, приметил овраг, и спустившись, стал доставать из хранилища вещи и разбивать лагерь. Шинель на землю, камуфлированную накидку на себя, разделся перед этим до трусов, и вскоре уже спал, в тени кустарника. Ночи дождаться надо, ночью двигаться буду. Думаю, на колёсах до Воронежа, а там поездом до Ростова на Дону и снова на машине. В районе Сочи буду отдыхать. Есть такое желание. А потом можно и повоевать, месяца два, до первых серьёзных холодов. Бензин можно не жалеть, всё равно у немцев ещё добуду. Ресурс машин потрачу, это есть. Хм, может и не стоит своё авто использовать? Да, лучше ночью и на поезде. Так я и сделал, когда темнеть начало, собрался и на 'кюбельвагене' рванул в сторону железной дороги, там поворот, поезда снижают скорость и можно забраться на поезд. Пассажирский уже ушёл, был эшелон с лесом и углём, вот на него и забрался. Не один, таких человек двадцать зайцев было. Ничего, устроились на площадках, со мной две женщины, и так катили. Эшелон заходил в Москву уже где-то в три часа следующего дня, я раньше спрыгнул, когда пригород показался, тут притормаживал машинист, была возможность. Вот так придерживая вещмешок и двигался дальше, надвинув кепку на глаза, чтобы не опознали. Раньше мои фотографии в газетах довольно много тиражировали, мало ли у кого память хорошая и опознает. Насчёт Чёрного моря я не передумал, просто чуть отодвинул сроки. Понимаете, есть у меня кровники, есть. Хочу поквитаться с костоламами из Особого отдела штаба Калининского фронта, и Юго-Западного. У одних четверо со мной работали, в других трое. Я не то чтобы желаю их помучить, как-то не моё, просто дело принципа, поклялся убить их, когда мне три зуба выбили и неделю кровью ссал. Особо не поломали, инвалидом не сделали, я крутился под ударами сапог, но изукрасили синяками серьёзно. Причём лицо почти целое, только левая щека распухла, где зубы выбили. Так что тут я отомстить серьёзно собирался, сам себя уважать не буду, если не сделаю это. И ещё, они для меня не свои. Своих бы я не тронул.
  К обеду я добрался до дома Светы, причём увидел, как почтальон принёс той телеграмму от меня. Однако подходить к той не стал, убедился, как мог, что слежки нет и поднялся на чердак, где и достал свои награды из тайника, и орденские книжки. Скопом в хранилище убрал. Лучше их держать при себе. Покинув подъезд, сделав пару финтов, чтобы сбросить возможный хвост, проходные подъезды, и нечто подобное, через чердаки проходил, и из двух тайников золотые изделия извлёк, там схроны с Гражданской были. Пригодятся на Юге, только закупаться на рынках больше не буду, хватит маргиналов разных кормить, что наживаются на честных людях. Да и у самого запасы есть. На трамвае доехал до своей квартиры, особо патрули я не интересовал, чисто выбрит, одет справно, отряхнул одежду щёткой, когда в город входил, так что порядок. Нанял мальчонку и отправил узнать по поводу моей квартиры. Тот выяснил. В квартире, что мне государство подарило, уже три недели живут чужие люди. Передарило кому-то другому. Как выяснилось, герою-лётчику, там его семья живёт. Ясно, о вещах там можно забыть. Так что расплатился за работу и дальше снимать сливки со схронов. А вечером с первым же эшелоном отправился в Калинин, где стоял штаб Калининского фронта. С них начну. Можно тихое оружие использовать. Да, у егерей было такое, я его обнаружил только когда до хутора добрался и разбирал трофеи. В одно лицо, естественно, в лесу, не хотел палить наличие хранилища. В ранцах нашёл три 'Вальтера' с глушителями, и длинную трубу глушителя. Она оказывается навинчивается на ствол 'СВТ', той что с оптикой. Видимо часовых тихо снимать. Можно будет поработать. Сами исполнители, что меня хотели в инвалида превратить, выбивая признание, меня не особо интересовали, а вот те, кто отдал приказ, даже очень. Хочу узнать кто они, так что исполнителями дело не ограничится.
  В Калинин, эшелон, с которым прибыл, он был воинским, и я маскировался под призывника, в новенькой необмятой форме, вошёл ночью. Пока построение проходило, в неразберихе ушёл в сторону, переоделся в гражданское, и дальше затерялся на разбитых улочках города. Тот фактически заново отстраивать придётся, после последних боёв мало что уцелело. Что ж, начнём работать. Нужно выяснить кто-где работает и живёт, там по ситуации.
  
  ***
  
  Проснулся я от удара по ноге, не сильному, так, чтобы разбудить. Открыв глаза, с трудом оставшись спокойно лежать, чуть не откатился в сторону машинально, я посмотрел на армейский патруль, по повязкам видно. Старший, в звании лейтенанта, спросил:
  - Гражданин, что вы тут делаете?
  - Гражданин начальник, вы что не видите? Отдыхаю. Последние денёчки бархатного сезона.
  - Бархатный сезон уже закрыт, хотя жарит сегодня серьёзно. Документы.
  Тот видимо понял, что я из сидельцев. Посторожел, два бойца с винтовками тоже. Одежда рядом лежала, я достал справку и протянул её лейтенанту. А так я на пляже рядом с Сочи отдыхал, на Юге я уже три недели, всё успел, всё закупил, хранилище витаминами полное. Вот отдыхал дикарём, а тут эти. Что по ответке за арест, допросы и суд, то одиннадцать человек отработал, двое имели красные лампасы. Нашёл и наказал. Больше никого невиновного не арестуют и не осудят. Должно было быть тринадцать, но двое ранее погибли, один при бомбёжке, другого убил задержанный, карандашом. При допросе. Уважаю. Его потом забили. В общем, провёл собственный суд и исполнение приговора этим одиннадцати. Трёх недель хватило, остальное время тут проводил. На самом деле ликвидировал я двенадцать человек, попался в прицел Маринин, уже старший майор НКГБ, два ромба имеет, ну и дёрнулась рука, пуля снесла пол головы. Не простил я его, что мои трофеи увёл, ограбив меня, и нагло заявлял, что это не моё. Видимо переломы ног после пожара в квартире заживил, рыскал по Особым отделам фронтов, вот и попался мне на прицел. Не расстроился. Уж кого, но эту нелюдь своими я не считал.
  - Согласно справки по освобождению, вы с четвёртого августа свободны, а сейчас уже восемнадцатое октября. Почему не получили документы по месту жительства и не встали на учёт?
  - Гражданин начальник, я на севере все кости отморозил. Сразу на юга рванул. Тут по побережью дикарём жил. Иногда покупал еду у местных, но больше рыбачил. Видели бы какую я вчера поймал скумбрию. Во, до локтя. На костре жарил. Сказка. А вернуться на место жительства я не могу, а некуда возвращаться, квартиру государство дало, квартиру государство отобрало. Бездомный я.
  - Подождите, Бард?! Тот самый?! - тут лейтенант меня опознал, явно растерявшись. - Это как же?!
  - Как квартиру потерял? Мне дали её как дважды Герою, а осудив, с лишением звания, из армии выгнали, и квартиру отобрали.
  - И за что судили?
  - Я у немцев серьёзно набедокурил, злы они на меня. Сделали так, чтобы их офицер разведки попал в плен и тот заявил, что я его завербованный агент, сказал ещё, что это я помог войска в котёл загнать. Наши не мне, а ему поверили, врагу. Выбивали признание серьёзно, чудом не изувечили. Вон, шрамы не от войны, а от допросов. Вот такие дала. А тут под какую-то амнистию попал, ну и на юга.
  - Вот чёрт, - сбил тот фуражку на затылок, судя по околышку, лейтенант из пограничников. - Гражданин Бард, вам придётся пройти с нами в комендатуру.
  - А что, документы не в порядке?
  - Знаете, пусть с вами начальство разбирается. Тут уже не мой уровень. Бойцы, помогите... гражданину.
  - Я сам.
  В общем, начал сворачивать лагерь. Да тут и был тент, защищал от слепящих лучей солнца, я итак загорел до черноты, подстилка на которой спал, и вещмешок. Я всегда всё держу в хранилище. Там время стоит, все припасы сохраняются. Удобно. Так что оделся, одежда рядом с подстилкой кучей сложена, вещмешок за спину, и двинул с патрулём к городу. Тут пару километров и будет окраина Сочи. Хм, вечер уже, а я только завтракал, обед пропустил, спал. Укатала меня вдовушка, что живёт на окраине Сочи. Только утром выполз из её дома, отдыхал, набираясь сил на следующую ночь, а тут эти. Около часа топали, ох и духота, но дошли. Сначала оформление в журнал учёта, комендатура военная, между прочим не законно, я гражданский, должны через милицию проводить, о чём напомнил, но те всё равно регистрацию провели, и в кабинет дежурному сотруднику. Пока тот изучал мои документы, лейтенант уже доложился, я и отвечал на вопросы. Услышав один, лейтенант возмутился:
  - Горький? Где там север? Да и месяц всего на зоне.
  - Я образно. Да и не на зоне, а в шарашке при горьковском автозаводе. Мы двигатели для самоходок собирали.
  - Это разве не секретная информация? - уточнил капитан.
  - С меня подписок не брали, - пожал я плечами, и попросил. - Вы не могли бы побыстрее? Через сорок минут начинаются вечерние танцы в ДК, и я не хотел бы опоздать. Вчера зажигали с одной вдовой, целый час отплясывали, потом всю ночь доказывал какой я мужчина. Сегодня хотелось бы повторить.
  - Теперь ясно почему днём спишь, - буркнул лейтенант, а вот капитан, который медленно краснел, взорвался гневом:
  - Танцульки, значит?! Наши парни там в окопах погибает, а ты тут у бабьего бока пригрелся?!
  - Капитан, рот закрой. Я за год больше тысячи немцев на тот свет спровадил, долгов у меня нет. Если бы каждый боец убил одного немца, война бы давно закончилась, так что не тебе меня стыдить. Тем более я чистый гражданский, что там армейцы делают за год до немогу нанюхался. Не мешай мне мирной жизнью наслаждаться.
  - Гражданин Бард, вы задержаны до прояснения вашей личности.
  - Капитан, не наглей, если я разозлюсь, от вашей конторы и развалин не останется.
  - Что, своих побьёшь?
  Я промолчал на этот провокационный вопрос. В общем, вещи забрали, там ценного ничего не было, и отвели в камеру. С тремя бомжами какими-то заперли, видимо местные алканавты. Ночь нормально прошла, а утром выпустили, и отвели к бодрому и выспавшемуся капитану. Есть хотелось, не кормили же. Вот что тот сообщил:
  - Бард, пришла информация по тебе. Из Москвы. Сразу ответили. Ты у нас оказывается - дезертир.
  - Ты с дуба рухнул? Вниз головой? Как я могу быть дезертиром, являясь чисто гражданским? Мне ещё вон паспорт получать. С первыми холодами поеду. Пока тепло, тут время провести хочу.
  - Ничего не знаю. Приказали этапировать в Москву. Под конвоем.
  Я же задумался. Порваться и уйти уже на нелегальное положение, или всё же скататься и узнать, что за хня происходит? Лично я своим положением был более чем доволен, Удача от меня не отворачивается и с холодами в планах перебраться на немецкую территорию, вон Крым те взяли, и по их тылам поработать. Попартизанить. Москва была в планах, но только девчат и детей навестить. Я даже и не знаю кто там у Лары народился. В общем, победило любопытство. Дальше меня оформили, два бойца конвоя, им выдали припасы на дорогу и отвезли на железнодорожную станцию, там броня на три места в пассажирском вагоне. Если думаете, что до станции мы на машине доехали, разочарую, на телеге. Даже не на бричке. А потом неспешное движение и через четыре с половиной дня мы прибыли в Золотоглавую. Тут уже ждали, встречали нас, и машина была. 'Полуторка'. Отвезли в комендатуру столицы, и снова камера. Уже для командиров. А вот это интересно. Всё же, что тут происходит? Я уже раздражён, не могу любопытство утолить. Потирая кисти рук, а меня перевозили по серьёзному, как опасного преступника, в наручниках, вон похоже шрамы останутся, тугие наручники, я устроился на свободном месте и прикрыл глаза. Вечер был, успел ужин получить, а тут неплохо кормят, с котла комендачей, и спать. А утром, уже после завтрака, ближе к десяти часам, конвойный отвёл в кабинет следователя.
  - Садитесь, гражданин Бард, - буркнул толстый майор, протирая лысину платком.
  Плюхнувшись на стул, я чуть напружинился, готовый атаковать майора, буду прорываться. Надоело всё, когда тот задал вопрос, которого я точно не ожидал услышать:
  - Вы в курсе что суд над вами был фиктивный? Вы слышали про операцию 'Оверлок'?
  - Что за бред? Никакого фиктивного суда не было. Не надо мне портить карму, меня всё устраивает. И что за операция 'Оверлок'?
  Майор с силой потёр своё лицо ладонями, пробормотав:
  - Ситуация начинает немного проясняться. Значит вас не ввели в курс дела? Меня же убедили в обратном.
  - Что за бред вы тут несёте? - мне ситуация крайне не нравилась, пятая точка сигнализировала, что меня снова хотят втянуть в ряды Красной Армии, чего бы мне не хотелось.
  - Придётся мне прояснить ситуацию. То, что у немцев есть серьёзная агентурная сеть не только в штабе Юго-Западного фронта, но и на Калининском, было хорошо известно. Часто там выходили в эфир неизвестные радиостанции. Да и немцы на все наши действия реагировали с неприятной быстротой. Для их разоблачения была разработана операция 'Оверлок. Я один из разработчиков. О ней мало кто знал, но генерал Петровский, и товарищ Берия, в курсе, доклад шёл лично наркому. Мной был найден на Северном фронте старлей из разведки, поволжский немец. Его перекинули на место выхода наших окруженцев, в офицерской форме Вермахта, и взяли в плен, чуть не пристрелили. Рисковали, да, но всё получилось. Он и заявил, что вы его агент. Дальше уже началась игра с немцами, вам подробности знать ни к чему, но три агентурных сети мы вскрыли, только не брали. Самое главное резидента найти не могли, помог ваш арест и фиктивный суд, разыграли как по нотам, я думал вы хороший актёр, но оказалось для вас всё было по-настоящему. Сработало, вылезли голубчики, уж очень их интересовало что происходит. Так что взяли мы всех, и даже начали радиоигру, давая дезинформацию немцам. Благодаря этому и смогли удержать фронт на линии Орёл-Брянск. А ту шарашку в Горьком я вам на заводе подобрал, чтобы спокойно там работали. Можно сказать, отпуск вам организовали. А вы там неплохо устроились, как я узнал, две любовницы из осужденных, но из женского барака, из красильного цеха, старшим стали в бараке. Понятно почему не хотели покидать шарашку. Видел я ваших любовниц, любой жеребец копытом забьёт. Как мужчина мужчину я вас понимаю. Вы их там ещё и подкармливали. А вот вагоны с дынями перехватили, отправили в госпитали и детские дома.
  - Что-то я в допросах не заметил, что они фиктивные.
  - О, кстати, раз вы уж о них напомнили. Меня как раз направили разобраться со странной гибелью ряда командиров Особых отделов двух фронтов. А я хороший следователь. Нашли двоих со следами пыток, явно проведён полевой допрос. Остальных расстреляли или из немецких пистолетов, или из нашей винтовки, и часто оставались следы, причём характерные для егерей ягд-команд, даже оторванный шеврон одной из команд нашли. Грубая импровизация. Ягд-команды работают только по своим тылам против партизан и наших диверсионных групп. В нашем тылу немцы работают в нашей форме. Знаете, что самое интересное? Все убитые так или иначе были связаны с вами, кроме двоих, что погибли ранее. Про Маринина и не говорю, то что у вас вражда, особо вы оба и не скрывали. Я выяснил, он вам в прицел случайно попал, должен был быть в другом месте.
  - Я из Горького сразу отправился на Чёрное море. Не надо на меня вешать чужие трупы.
  - Хохму с севером мне уже доложили. Знаете, я только что прилетел из Горького, когда мне сообщили, что вас доставили в столицу. Там скандал был. Один фронтовик опознал на местном лесничем пятнистую куртку немецкого егеря. Потянули ниточку и дошли до торговца на рынке, а он по фотографии опознал вас. Какое совпадение, правда?
  - Действительно совпадение, - легко согласился я. - На рынке был, продав куртку, не отрицаю. Только я тут как посредник выступал, продавал чужое. Трофеи одного из командиров, тот в госпитале лежал. Деньги потребовались, вот и оказал я ему слугу. Я же покинул завод почти голым, где мне держать подобное снаряжение?
  - Это тоже навевало недоумение. Я же думаю кто-то доставил вам вещи, вы известный трофейщик.
  - Политуправление постоянно ругается, - пожал я плечами.
  - И вы пропускаете их нотации мимо ушей. Это мне тоже известно.
  - И всё же не стоит чужие трупы на меня вешать.
  - Дела с их убийством уже закрыли, приказ сверху. Хотя привязать вас к ним я бы смог. Ладно, забудем это, хотя вы лично мне сильно перестали нравится после этих убийств.
  - Я тут не причём, - спокойно, ровным голосом повторился я.
  - Я же сказал, забудем. Теперь по дезертирству, что на вас висит. Это уже статья, и серьёзная. Вас уже осудили по этой статье, заочно, и вынесли приговор. Штрафбат. Будете искуплять кровью. И это не фиктивный суд.
  - Гражданского... Спокойно, - чуть громче сказал я, доставая из нагрудного карман бумагу, точнее делая вид что достаю, но использовал хранилище. - Видите эту бумагу? Я разверну, руки прочь, так изучайте. После суда, фиктивного, как вы его назвали, я потребовал выдать мне копию решения суда, но меня проигнорировали. После освобождения из шарашки я напряг связи, знакомых у меня хватает, и они добыли копию решения суда. Более того, побывали с этой бумажкой в кадровом отделе Красной Армии, и в военкомате, где я призывался. Представляете моё удивление, когда мне сообщили, что квартиру у меня отобрали, вскоре после суда, а вот ни в военкомате, ни в кадровом отделе, ничего о суде не знали. Бюрократия в армии конечно слабое место, но не настолько. Они исправили это упущение по моей просьбе. Так что и в личном деле военкомата, и в кадровом отделе я уже пять недель как с позором изгнанный из армии, и сейчас гражданский. Поэтому ваш заочный суд, так называемый настоящий, незаконен. Я введенье гражданских судов, но никак не военных. И вот вторая бумага, официальная, со всеми печатями, что я уволен из армии решением суда.
  - Что ж вы наделали-то? - майор горестно покачал головой, грустно глядя на меня. - А с квартирой мы разберёмся, почему её отдали другому.
  - Не надо играть. Если вы изучали мою биографию, то знаете, что в армии я случайный человек, секрета я из этого не делал. Не нравилось мне служить, воевать и бить немцев нравилось, а служить нет. Я плакал на суде. От счастья. Мечта исполнилась. Всё, я свободен. Поэтому пусть я не знал, что суд, так называемый фиктивный, но я радовался его решению. На карьеру плевать, награды спрятал, на поругание не дам, они честно выслужены, не вы награждали не вам и отбирать. Из армии изгнали, это было счастье. А вы мне его сейчас испортить хотите, сообщив, что суд фиктивный. Поэтому скажу так. Для меня он был настоящим, так, и только так! Другого не приму. Возможно, я не говорю, что это обязательно будет, мне пришлют повестку, если найдут, снова присяга и дальше воевать, простым красноармейцем, я конечно своё отвоевал, но ещё побить немцев не против, очень даже за. Вот такая меня позиция.
  - Угу, - хмыкнул майор, и уточнил. - А почему повторно присягу давать? Вы же давали?
  - Это моя клятва. Захотел дал, захотел забрал обратно. Я и забрал после суда. А повторно делать такую глупость не хочу.
  - Обида в вас так и говорит, - постучав карандашом по столешнице, сказал майор. - Я разберусь почему до вас не довели нужную информацию. А пока посидите в камере.
  - Это незаконно.
  - Вот и разберёмся, где и что законно.
  Прежде чем увести, два дюжих конвоира тщательно обыскали меня. Даже одежду сняли, майор прощупал швы, но те бумаги, что я ему показывал, не нашли. Небольшую заточку в швах нашли, но не бумаги. С заточкой я сам удивлён, сколько эту одежду ношу, не ощутил. Прошлого хозяина одежды она. Дальше в камеру и на два дня тишина. Майора того больше я не видел. В результате, мне зачитали постановление 'настоящего' суда, где подполковник Бард за дезертирство был арестован, лишён звания и наград и срок заменён на штрафбат. Кровью смоет свою вину. Какую вину? Нет за мной вины. Я так и сообщил. Кто бы меня послушал. Как есть посадили в состав что шёл на Юго-Западный фронт, и отправили на передовую. Такое могли провернуть если только всё затёрли, и из личного дела в военкомате и в личном деле в кадровом отделе РККА, что я был с позором выгнан из армии. Майор такое вполне мог провернуть. Дальше просто кинул меня в жернова военного правосудия. Память у меня хорошая, встретимся ещё с этим майором. Что я могу сказать, привезли меня на третий день к свежепостроенным баракам, окружённым колючей проволокой, вышки были, натуральная зона, но тут содержали Первый отдельный штрафной батальон Юго-Западного фронта. Замечу, что в батальонах отбывали своё наказании командиры, а в ротах простые бойцы. Также пусть батальон сформирован недавно, но в боях уже бывал, стёрся весь, тут второй состав накапливают. Ещё перед отправкой, после того как мне зачитали решение 'настоящего' суда, выдали новую красноармейскую форму, ботинки с обмотками, тёплое зимнее бельё, и телогрейку защитного цвета. Пилотка без звёздочки. Одежда не для осени, тем более морозы ударили, сегодня первое ноября, и довольно холодно было, минус восемь где-то. Хотя теплая одежда и всё для зимовки на открытом воздухе у меня было. Я собирался зимой порыбачить на льду. С ночёвками. Так что проблем нет. Правда, у меня всё гражданское. Пока на поезде ехали, я под гимнастёрку свитер надел. Красивый, синий, с оленями.
  Командир батальона меня встретил, отпустив конвой, всё я на территории зоны и в его введенье. Мы прошли в крайний барак, где у того штаб, изучил личное дело, думаю это копия, поцыкал зубом недовольно, и спросил:
  - Почему же такой прославенный командир, дважды награждённый золотыми медалями Героя, и вдруг дезертир?
  - Сам в шоке. Меня осудили как немецкого агента, сняли звание, награды отобрали, точнее копии отобрали, выгнали из армии, и отправили отбывать двадцать лет в шарашку на Горьковском заводе. Самоходки делали. А тут месяц прошёл и меня амнистировали. Ну я же гражданский, суд подтвердил, вот и отправился как свободный гражданин нашей страны, на Чёрное море отдыхать, кости на горячем песке погреть.
  - Вижу, загорел до черноты.
  - Ну да, два месяца, пока патруль на берегу на меня не наткнулся. Начали проверять. Я дезертир оказался. Отправили в Москву, там и объяснили, суд фиктивный был, выявляли агентов немцев. Вот только меня избивали, допрашивая, не фиктивно, да и суд я фиктивным не считаю, а вполне настоящим. Даже провёл всё через личные дела, всё, я гражданский. А те всё равно переиграли как им надо, подтвердили судом что я дезертир, и вот у вас. Гражданский человек в военной форме.
  - Интересная ситуация. Правая рука не знает, что делает левая, - покивал тот. - Слышал по подобном. Кстати, тебе ведь раньше считали человеком Потапова, а как он погиб, тебя пригрел наш комфронта. Ты его человек. А тут два дня назад к нам привезли его личного адъютанта. Под суд попал за невыполнение приказа. Странное совпадение.
  - Я даже догадываюсь какого. Скорее всего это он должен был мне сообщить, что идёт игра с немецкой агентурой и я тут лишь пешка. Скажи, майор, а тебя не просили направить меня в ту же роту, куда и этого бывшего адъютанта?
  - Приказали, - просто ответил тот.
  - Ну так оформляй.
  Вот так я и был зачислен во вторую роту третьего взвода этого отдельного штрафбата. А ночью разбудил всех дикий крик. Нажимая носком ботинка на яйца парня, года на два старше меня, расспрашивал как тот тут оказался. Да сразу слился. Оказалось, ему было приказано поговорить со мной, как меня доставят в штаб Юго-Западного фронта, то что особисты Калининского из меня отбивную почти сделали, считалось форс-мажором. Секретность же навели. А у того выбор, или к девушке идти, они только что познакомились, или выполнять приказ. Тот перепоручил его выполнение другому командиру, и пошёл гулять с девушкой, будучи уверенным, что приказ Петровского, поставить меня в известность, насчёт операции 'Оверлок', выполнена. И да, операция секретная, тот сути не знал, его задача просто передать мне письмо, убедится, что я прочёл и при мне уничтожить его огнём. Этого бывшего старлея допрашивал знакомый мне уже майор, которого я принял поначалу за следователя московской комендатуры. Если там вообще есть такая должность. Тот за голову схватил, по сути утечка информации. Нашли и того командира, что должен был перепорученное выполнить. Оказалось, и он перепоручил. Сержанту. Что дальше старлей не знал, не довели, майор там шороху навёл. А этого адъютанта осудили и вот он тут. За дело получил, сам себя наказал. А девка та его продинамила.
  - Похоже комфронта вообще не уважают, брезгуют выполнять его приказы, - сплюнув, я убрал ногу с яиц штрафника и вернулся к своим нарам.
  После крика, дежурный зажёг свет в самодельной лампе, от щепки из печки, где тот огонь поддерживает, так что все наблюдали за допросом. А когда я к себе вернулся, один штрафник спросил:
  - И что, так это оставишь?
  - Он сам себя наказал. Немцы проведут правосудие, я брезгую. Тем более меня всё устраивало. Я даже готов был спасибо ему сказать, если бы меня к вам не дёрнули, да оставили в покое.
  Вот так под стоны штрафника, похоже я яйца ему не отдавил, а раздавил, и уснул.
  
  Следующие две недели территорию зоны мы не покидали, быстро пополнился состав батальона, и с палками, имитирующим винтовки, учились бить чучела, отрабатывали строевую. В общем, хоть как-то убить свободное время. Со мной пытались выйти на контакт, некоторые из штрафников, но тут уже не раздолье, как в нашей шарашке, я одиночкой был и многие это поняли. Особо не форсил наличием у меня разного имущества, питался как все, скудной пищей, отрабатывал навыки атак противника, оружие получим перед самым боем, всё как всегда. Хорошо танковые штрафные подразделения не сформировали, только начали, иначе бы туда попал. Как раз в пехотном подразделении шансов выжить больше. Это моё мнение. Общались в бараках, я тут также пустил утку насчёт испанской 'Голубой дивизии', на что некоторые из штрафников напряглись. Тут с зон мало добровольцев было, едва на взвод наберётся, из воров, вот эти больше всего расспрашивали про испанцев. Я рассказал пару жутких историй как те утаскивали к себе наших уснувших часовых, в свои блиндажи, и их жуткие крики долго разносились по окрестностям. А за остальное время эта байка обросла огромной массой подробностей и все уже считали, что это правда. Вот так две недели и прошли, как вдруг нас построили, вывели за территорию и погнали под конвоем по дороге. Восемь сотен штрафников, семь рот.
  Снег ещё не выпал, но морозец стоял. Недавно шли проливные дожди, мы в бараках прятались, а как мороз ударил, всё и сковало, поэтому двигаться было не особо удобно, многие падали. Часа два топали. Чуть позже вышли на дорогу, разбитую гусеницами танков, видимо перед нами прошли, лёд хрустел под сапогами и ботинками, идти легче стало. Многие матерились, жаловались на холод. Ну да, у многих тонкие шинельки. Я и сам в летнем обмундировании, что в Москве получил, да в телогрейке. Приходилось уши отогревать, пилотка вообще не помогала. Лёгкий, но холодный ветерок всё тепло выдувал. А вели нас к железнодорожной станции, как многие поняли, там на запасном пути эшелон с теплушками, по шестьдесят человек набивали в вагон, но ушли все. И вскоре тот дал ход. Видимо наступать решили, мы будем пробивать коридор, но от места нашего содержания далековато, поездом доставить решили. Почти сутки в пути, провизии выдавали на руки, всухомятку ели. Половину буханки ржаного, две луковицы, и два куска жирной селёдки, это на весь день. Кипяток на станциях носили дежурные. Простая вода, но свою я чернил заваркой, да кидал кусочек сахара и лимона, а так не выделялся. Из хранилища ничего не доставал. Хотя свитер под гимнастёркой и сейчас носил, в карманах красноармейских шаровар вязанные перчатки. Дважды свитер убирал, да и то только когда помывку организовывали. Это армия, тут с этим строго.
  Письмо я девчатам написал, что снова в армии, ответа пока не было, не успело бы дойти. Эти две недели на зоне прошли для меня неплохо. Между прочим, обнаружил командира из Тридцатой танковой дивизии, в комдива которой меня должны были подселить после гибели. Не получилось и ладно. Тот сначала войны в дивизии, комбат, пока та в окружении не сгинула, выходил трижды из окружения. Вот с этим капитаном, тот и войну начал капитаном, и по суду из капитанов разжалован, я и общался. Ох и много что тот рассказал по сорок первому году, а что не сразу вспомнил, потом описывал. Мы даже на одних нарах устроились, у него верхняя полка у меня нижняя. Тот майором всё же был, сняли одну шпалу, да и тут под суд попал. Не выполнил приказа командира, взять высоту. Приказ невыполним был, все танки в заболоченной пойме реки перед высотой застряли, и немцы их расстреляли. Да и было их в батальоне пять единиц после последних отступлений и боёв. Комполка, что отдал приказ, ничего, а комбату, что и выполнял его, сюда, в штрафники. Причём рассказ подтверждён, был ещё штрафник, тот бывшего капитана знал, подтвердил его рассказ.
  По прибытию, это ночью было, нас высадили, и под лай собак куда-то толпой погнали. Три часа топали. В рощице голой сосредоточили. Если бы не ёлки, что росли с одной стороны, насквозь бы просматривалась. Костры жечь запретили, передовая близко, так что кто как согревался, я, например, зарядку делал, перчатки надел, холодно. Тут нас повели к машинам, поротно, и начали выдавать оружие, и также ротами вели к передовой, где мы спускались в мелкие окопы, на дне которых был лапник, пропитанный водой. Хм, мы где-то у Брянска, как я понимаю. Охрана остались позади, нас те особо не боялись, даже когда оружие получили. Патронов-то нет, они тут вон штабелями, и на них сидели командиры взводов. Получали на руки по десять обойм, мне винтовку покоцанную выдали, штык выломан, но механизм в порядке. Также по одной гранате, 'РГД-33'. С осколочной рубашкой. Взводный прибежал от ротного и негромко сообщил:
  - Выбираемся из окопа и молча бежим на немцев. Минных полей перед нами нет. Соблюдать тишину. До немцев триста метров, они на высоте. Потом вторая полоса окопов, до них ещё четыреста метров. А как к ним в окопы будете прыгать, можно не молчать, а орать. Приготовится... выходим.
  Сигнал дали фонариком, как я отметил, так что оттолкнувшись, грудью лёг на бруствер, и закинув ногу перевалился, перекатившись через спину. Рядом выбирались другие парни, а я уже бежал к немцам. Ремни нам выдали, но без подсумков, патроны по карманам. Я все в хранилища убрал, иначе выпадут пока бежим, многие падали в ямах скрытой темнотой, только пять штук в магазине винтовки. Мы пробежали едва половину, когда поднялась тревога и взлетели, почти разом, несколько осветительных ракет. На миг встав на колено, я выстрелил, винтовка довольно неплохо пристреляна был, точно через реммастерские прошла, и поразил обоих немцев, что бежали к пулемёту. Тот чуть выдвинут вперёд был, их окоп отсюда мне был отлично виден, сами ракетой подсветили. Пуля попала в шею первому, пробив тело насквозь, и поразила в грудь второго. Хм, одной пулей двоих. Ну и рванул дальше. Немцы занимали позиции, выбегая из тёплых блиндажей, работали пулемёты, защёлкали карабины, но наши уже добегали, полетели гранаты. Я свою тоже кинул дальше в окоп, где мелькали каски немцев, попал, свалилась вниз, а сам спрыгнул в окопчик пулемётчиков, под ногами те двое, коих я поразил. Один готов, второй отходит. Странно, что тут поста не было, позиция-то выдвинута метров на двадцать вперёд от основной линии окопов немчуры. Может замёрз наблюдатель и греться ушёл? Поди знай.
  Действовал я молниеносно, медлить нельзя. Мигом отправил 'МГ-34', тот на станке был, в хранилище. У меня там около тонны свободно, всегда держу для неожиданных трофеев. Атаковали мы вовремя, одна сторона горизонта светлела, сейчас на вторую линию окопов пойдём, а мне трофеи нужно собрать. Это мои личные, законные. Для меня так точно. С пулемётом прибрал две коробки с лентами и ящик с патронами под ногами. С тел обоих немцев, ремень с 'Парабеллумом' в кобуре первого, пистолет я сразу привёл к бою и сунул за ремень, со второго карабин, подсумки, мелочёвку из карманов обоих, наручные часы, четыре гранаты-колотушки. Ранцев не было, видимо оставили в блиндаже. Теперь это уже не мои трофеи. Документы забрал, потом сдам. Секунд сорок всё заняло, и двинул дальше. Винтовку свою не бросил, сдать потом придётся, но пока держал в левой руке, ремня у той не было, а в другой руке пистолет. Тот почти сразу пригодился, я добежал до основной линии окопов и рассмотрев тени, благо тут очередные ракеты пустили, увидел, как два немца душат нашего брата-штрафника. Застрелил обоих, постаравшись так, чтобы своих не зацепить, потом ещё трёх немцев застрелил, и всё только наших видел. Убитых много. После этого пистолет за ремень и вскинув винтовку к плечу, начал прицельно стрелять. Немцы, не выдержав нашего удара убегали по полю, вот и стреляли в спины, не я один палил. Четыре выстрела, четыре поражения цели, а пока перезаряжался, вставляя обойму, всех и положили, ни один не добежал. Хотя бои шли серьёзные. У тех окопов, что вели из первой линии ко второй. Немцы там пулемёты поставили и серьёзно держали оборону. А командиры орали, вперёд гнали. Со спины к нам линейные части подходили, что займут взятые нами окопы. А спас я оказывается бывшего адъютанта Петровского. Вот же ирония Судьбы. Если выживет, один немец ему успел штык под ребро сунуть. В госпиталь отправят. А пока атакуем. Перелившись через край окопа, я вскочил на ноги и с матом рванул дальше. Падал четыре раза, все четыре у тел подстреленных мной немцев. Собирал трофеи. У одного 'МП-40', прибрал с подсумками запасных магазинов, бой в окопах такое дело, с винтовкой там туго, на первой линии пистолет помог, тут пистолет-пулемёт будет. Документы тоже забрал, для отчётности. Пули так и свистели, немцы из второй линии обстреливали нас. Сам я тоже вёл прицельный огонь из глубокой воронки. Тут нас пятеро, включая командира взвода. Жив, чем удивил меня. Видел, как мои пули сбивали каски, после поражения в голову.
  Тут наши прорвались по окопам на вторую линию, и немцы сильно озаботились отправкой туда подкреплений, так что взводный приказал и мы, покинув воронку, рванули вперёд, то тут то там поднимались другие парни из укрытий. Из нашей двоих пришлось взводному пинками поднимать. Я две гранаты бросил в окоп, где видел каски, и упал, пережидая взрывы, после чего вскочив, с пистолетом в руке спрыгнув в окоп, сразу застрелил здорового немца в нашем советском овчинном полушубке, видать с командира какого снял. Мне полушубок понравился, в голову стрелял. Тот 'МП' был вооружён. Потом стрелял по немцам вокруг, выпустив весь магазин, да их тут и было восемь, пять моих, троих другие штрафники пристрели или закололи, и пока те прыгали в окоп, или сползали, я быстро вытряхнул немца из моего полушубка, вроде не испачкал, и сделав вид что занял стековую ячейку, тут ниша в стенке окопа, прибрал и 'ПП', и белый полушубок. Хотя зря его белым называют, жёлтый скорее. Сменив винтовку на пистолет-пулемёт, я рванул дальше и стал у парней пробивной силой, просто заливая окопы свинцом. Сначала гранаты летели, переждав разрывы я высовывал из-за угла ствол автомата, давал очередь на пол магазина и дальше бежали парни, работая штыками, так и зачищали окопы. Некоторые стреляли по немцам, те покидая окопы бежали к себе в тыл, вот и из винтовок били по ним. Некоторые торопились, мазали, вот и матерились. Когда меня ранили я и не заметил, по левой руке что-то потекло. Парни сказали. Скинул телогрейку, гады, попортили, и поверх гимнастёрки перевязали. Да царапина, мясо чуть подрало.
  Я успел прибрать два 'ППШ', и одну 'СВТ', с боезапасом, причём это всё с немцев снято, у наших такого оружия не было. Винтари да ручные пулемёты. Последних мало. Из трофеев всё, свидетелей много. Тут линейные части начали занимать вторую линию окопов, между первой и второй сапёры по полю ползали, мины снимали. Так это мы по минному полю всё же бежали?! Пусть в основном тут противотанковые, но и противопехотные были. Значит не показалось, подорвались парни. Дальше мы не пошли, свежая стрелковая дивизия атаковала, у немцев тут тылы, развивалось наступление, а потом и танки по проложенным коридорам пошли. Слабая тут оборона была. Танки, полученные по ленд-лизу, 'Матильды', я их ещё не видел, поэтому рассматривал во все глаза. Пушечки у них какие-то слабые, вряд ли больше пятидесяти миллиметров. Присев на станину противотанковой пушки, сюда все наших собирали, все трофеи я уже убрал, в руке винтовка, которую выдали, дальше у нас забрали оружие, тщательно обыскали, и повели в тыл. Документы убитых немцев, шестнадцать ровным числом, это те что собрать смог, сдал командиру роты, он уцелел, в отличии от нашего взводного.
  Раненых в медсанбат дивизии, что в прорыв уходили. Мне рану заштопали, три шва, обработали, перевязали и отпустили. Конвой снаружи ждал. Так что двинули в тыл. А там, у той же рощи, собралась комиссия. А рассматривали дела искупивших кровью. К моему удивлению, в этот список попал и я. У меня любое ранение и считается искуплена вина. Причём, всё довольно торжественно было, каждому вручали справку об искуплении вины, направление на службу и... звёздочку для пилотки. Знаков различия у нас штрафников не было. Отойдя, справку в нагрудный карман гимнастёрки, это мой единственный документ, звёздочку вставил в пилотку, после этого изучил предписание явится в штаб Юго-Западного. Ага, я на это второй раз не попадусь, вон в штрафбат попал, так что выкинув предписание, направился к танкистам. Тут в прорыве участвовала танковая бригада и штаб её и тылы ещё были тут. Однако меня послали, это гвардейская часть, элитная, штрафников те не берут. Из четырёх дивизий, что участвовали в прорыве, я думаю это локальные бои, а не крупные наступательные операции, две были обычными стрелковыми. Вот и успел к штабу одной из дивизий, это была Двадцать Третья стрелковая. Осмотрев справку, дежурный направил меня по инстанциям и уже через сорок минут я имел новенькое красноармейское удостоверение, к счастью у штабных был запас, и направление в Двести Двадцать Пятый стрелковый полк, что уже был в наступлении, нужно нагонять. Тут четыре дивизии в прорыв шли, две с танковой бригадой вперёд, и по одной уходили на правый и левый фланг. Наша дивизия как раз разворачивалась на правый создавая мини-кольцо немецким войскам, что там ещё находились. Задача не дать уйти, блокировать и пленить. Ну или уничтожить. Я в штабе разузнал задачи нашей дивизии. Я же говорю, это не наступление, выравниваем линию обороны. А так меня не опознали, тут все в загоне, всё второпях, не удивительно. И хорошо, что не опознали.
  Я тут не один из штрафников, целый взвод собрался, хотя от нашего штрафбата едва две сотни уцелело, половина ранена. Вооружили как смогли, я карабин 'Мосина' ухватил и подсумки с ремнём получил, и один из командиров повёл вперёд, в один из полков, будут пополнять штаты прямо вовремя наступления. Любопытная методика. Ладно хоть не пешком, рассадили весь взвод на десяток грузовиков, с патронами, гранатами и питанием. В общем, нашему полку боепитание. Дорогу уже проложили, окопы засыпали, чтобы проходила техника, тут целый сапёрный батальон работал и вскоре выехав на утканную ещё немцами дорогу, обгоняя разные подразделения дивизии, мы нагоняли наш полк, шум боя впереди звучал всё громче. На перекрёстке, регулировщик заставил повернуть влево, эта дорога, что ныряла в хвойный лес, уходила вглубь оккупированных территорий. Надеюсь там дальше ещё регулировщики есть. Так повернули и покатили дальше. Я на замыкающей машине сидел, кузов крытый, но полог распахнут, на ящиках со снарядами для 'сорокапяток', устроился. Один в кузове был, специально подошёл к ней, видя, что больше нет желающих. И видел из кузова, что за нами повернула конная батарея 'трёхдюймовок'. Мы метров триста проехали по лесу, как наш 'Захар' начал стрелять глушителем, дёргаться, пока не заглох, так что водила свернул на обочину, и покинув кабину начал ковыряться в кузове, пока я прогуливался вокруг машины, охранял его и груз, да отлить отошёл. Перед выездом нас покормили с полевой кухни, так что я был сыт, ковырялся веточкой в зубах. Мимо батарея прошла и обоз, потом тишина, только стрельба вблизи и вдали, да орудийная канонада. Наконец водила нашёл засор, прочистил, и мы покатили дальше, нужно нагнать нашу колонну, та давно ушла вперёд. Мы ещё полкилометра проехали, глубокий овраг пересекли, как машина юзом встала, отчего я проснулся. А уснуть умудрился. Точнее немного задремать на ящиках. В кабине мест не было, там мешки с перевязочным материалом, и лекарства в хрупких банках, да и не особо хотелось, в кузове проще.
  Выглянув, я увидел, как по тёмному тоннелю леса нам на встречу по дороге бегут несколько наших, в которых я опознал обозников. Недавно мимо нас прошли. Среди елей мелькало ещё несколько. И кричали те:
  - Танки!
  Водила грузовика, на котором я ехал, тут же захлопнул дверь, он высунувшись стоял на подножке, слушая вопли обозников, и с хрустом начал включать заднюю передачу, которая у него никак не включалась. Спрыгнув с кузова не землю, я едва успел сделать шаг в сторону, как 'Захар' ревя движком начал сдавать мимо, обратно по дороге, в сторону оврага. Да, там и места больше, развернуться можно. Хотя этому водиле и дороги хватило, проехав метров десять, тот повернул, отчего передок на скользкой дороге легко развернуло и переключая передачи, тот вскоре скрылся в овраге, мелькнув развивающимся пологом заднего тента на другой стороне. Даже обозников не подобрал. Те уже пробежали мимо, в лесу тоже движения не видно, тише стало, я же, закинув ремень карабина на плечо, поглядывая вокруг насторожено направился вперёд, где стало слышно рокот моторов. Похоже действительно техника. Что плохо, этот хвойный лес чистый, то есть два-три метра голые стволы, выше разлапистые еловые ветви, кустарника особо нет, только в овраге, который мы проезжали, поэтому видимость в лесу метров шестьдесят-семьдесят, а где и больше. Дорога дальше делала плавный поворот, поэтому, что дальше происходит, из-за стволов, я не видел. Поэтому и решил пробежаться. А чуть позже лёг на старую хвою и двинул рядом с обочиной, как ящерица, обползая деревья. Вскоре впереди засёк движение, достал трофейный полевой бинокль, и стал изучать немцев. Ну да, они.
  - О, 'Тигр', похоже первой серии. Хм, чего это обозники его в многочисленном виде пометили?
  В принципе, понять почему, было несложно, помимо 'Тигра' там было ещё две самоходки 'арт-штурм', три бронетранспортёра, шесть грузовиков, и... что дальше я не видел, колонна немцев скрывалась за очередным поворотом. Так что, для обозников всё что имеет мотор и броню, танки. А теперь, что я видел. Тут от оврага дорога плавно делает поворот и тянется метров двести, почти ровная дорога. Вот там имеется перекрёсток. Видимо пушечная батарея повернула и стала уходить по другой лесной дороге, а обозники, что к перекрёстку выезжали, где видимо и был очередной регулировщик, лоб в лоб столкнулись с немцами, у которых впереди шёл тяжёлый танк. Я лично впервые с ним столкнулся, а так на разных фронтах тот с лета мелькал. Даже удалось захватить несколько, увязли в болоте. Но это на Ленинградском фронте, а те в блокаде. Тот пушку не использовал, иначе я бы услышал, целей для неё не было, видать пулемётов хватило. Все одиннадцать подвод там и находились, где лошади убитые лежали, где стояли у стволов деревьев. Немцы их привязали, уже заканчивая обыскивать повозки и телеги, сбрасывали на землю то, что им не интересно. Состав техники я уже описал, ещё было шесть мотоциклов, два как раз катило в мою сторону, и около роты солдат, опытные, расставили дозоры, даже углублённые в лес. Не подобраться. Да в таком лесу и не подберёшься. У меня есть немецкая форма, но она летняя, да и нашивки другой дивизии, а тут помимо шинелей у многих цветастые женские платки. Вроде мороза и нет, чего это они? Не у всех, но мелькали яркими пятнами. А так шарфы у большинства. Сапоги простые, только у двоих приметил валенки. Интересно, откуда взяли? Наша армия на валенки, да и зимнюю форму одежды, ещё не перешла, только готовилась. Наверное, у деревенских отобрали.
  Причина веская, почему немцы встали и пока не двигались вперёд, только танк замер на перекрестке, развернув башню в ту сторону, куда пушечная батарея ушла. Туда тоже укатили мотоциклы, только три единицы. У шестого мотоцикла возился экипаж. Похоже заглох и не могут завести, ищут причину. Нет, мне такого трофея не надо. А так я действительно собирался прибрать подобный трофей, у меня мотоциклов нет, только два педальных, купил на рынке в Анапе, жаль на два не хватит места в хранилище, мой хомяк горько навзрыд плачет, но отберу тот, что получше, из тех двух, что ко мне катят. Так вот, причина почему немцы стоят у перекрёстка в том, что одна арт-штурм застряла. Фактически на боку лежала. Видимо в канаву сползла, или глубокую колею, или вообще в воронку, поди знай. У меня тут дорога ровная, канав нет, а вот чуть дальше имеется воронка, и остов сгоревшего 'Зис-5', всего проржавевшего, горел, видать с летних боёв тут. Застряла самоходка капитально и там троса кидали ко второй арт-штурм. Вот и ждали пока выдернут застрявшую машину. Эти две самоходки всю дорогу перегородили. Пока их вытаскивали, танк страховал, мотоциклистов и разогнали, выяснить где русские. Эти два мотоцикла, звеня моторами сближались с моей лёжкой. Я возьму, в чём не сомневался, из засады ударю, шансов у тех немного, и то что их камрады рядом, им не поможет, быстро соберу трофеи и свалю на втором мотоцикле. Я также подумал и прикинул возможность использовать пушечный 'Т-40'. А что, все три бронемашины у меня в полном порядке. Пока на побережье Чёрного моря отдыхал, полностью в порядок привёл, покрасил, теперь те имели полную маркировку танковых частей Красной Армии. А что, я пока в шарашке срок тянул, думаете из красильного цеха не увёл бидоны с нужной краской? А под южным солнцем те отлично сохли. Поэтому два танка у меня имели покраску и тактические знаки РККА, а один, 'Т-40' с 'ДШК', немецкую символику. Оставил на всякий случай, вдруг где поработать под немцев потребуется. Я смотрю далеко вперёд. Также и с автотехникой. Француза и один 'кюбельваген' покрасил нашей краской, а 'Опель' и второго 'Фольца' оставил в прежнем виде.
  Так вот, что я могу со своей небольшой двадцатимиллиметровой пушкой танкетки? Да в принципе её бронебойные снаряды легко расковыряют броню и бронетранспортёров и арт-штурм. Если самоходкам в корму бить и в борта в районе ходовой, там она тонкая. А вот 'Тигру' я ничего не сделаю. Даже если дам очередь по погону башни. Не для моего калибра его броня. Что ещё из интересного рассмотрел? Я в курсе, что у каждой пехотной роты Вермахта в штате два-три противотанковых ружья. Тут мотострелки, гренадёры, какая-то мотопехотная часть, но и у них я рассмотрел такое ружьё. Один здоровый немцев как раз у ствола крупной ели поставил на сошки, создавая позицию. В мою сторону, между прочим. Советского 'ПТР' у меня нет, но хоть немецкий аналог будет. Я надеюсь на это. От немцев тихо было, только мотоциклы сближаясь звенели моторами, как надоедливые комары, поэтому слыша шум движения техники, я нахмурился. Лес глушит звуки, значит бронетехника, а это она, рядом, и сближается со мной. Никак наши. Оврага я уже не видел, отбежал от него, где-то там неизвестная танковая часть. Хотя почему неизвестная? Точно наши это. Видать обозники панику подняли, вот и кинули сюда, что было под рукой. Любопытно, что смогли собрать советские командиры, если танковая бригада гвардейцев уже ушла дальше в прорыв? Скоро и узнаю.
  Мотоциклисты хоть и поглядывали по сторонам, пулемётчики цепко водили стволами своих 'МГ-34', пассажиры держали оружие в руках, но меня те не обнаружили, и как проехали мимо, я вышел на дорогу и двумя короткими прицельными очередями расстрелял тех в спину из 'ППШа'. А что, не из карабина же мне их бить, тут как раз преимущество у немцев, а пистолет-пулемёт Шпагина уровнял шансы. Вот только этих самых шансов у мотоциклистов не было. Подбежав к технике, они дёргаясь заглохли, разъехавшись по правой и левой обочинам, занялся делом. Один из пассажиров второго мотоцикла пытался соскочить и выпал, лежал на дороге, стонал. Первым делом провёл контроль и стал сбрасывать седоков и пассажиров с трёхколёсной техники, заодно быстро собирая трофеи. Один мотоцикл был как новый, я поискал маркировки на деталях, там обычно ставиться дата. Август этого года. Нормально. Его я и убрал в хранилище. Почти полное. Но и остальные трофеи прибрал. Ну всё, теперь точно полное, три кило свободного всего. Я подумывал использовать полковой миномёт, у меня ровно семьдесят мин к нему, но решил не рисковать. Вот так оставив обнажённые тела, я устроился в седле второго 'БМВ', который уже завёл, и рванул дольше. А то в мою сторону бежало два отделения немцев, уже среди елей мелькали, на близкую стрельбу отреагировали. Своих стволов не слышали, а работу русского 'ППШ', хорошо. Понять, что произошло, было не трудно. Ушёл, под первые выстрелы и свист пуль рядом. Я же только разогнался, как нужно тормозить. Овраг пересекла бронеколонна советской техники. Три единицы. Танк 'Т-70', лёгкая машина, и следом две лёгкий самоходки 'СУ-76'. М-да, немцы их снесут и не заметят. Нужно предупредить. За этой бронетехникой шло два грузовика с пехотой, и ещё три с пушками. 'Сорокапятки'. Действительно, что собрали, то и кинули.
  К счастью, я хоть и на немецкой машине был, но опознали, форма и телогрейка характерная. Да и пилотка. Каски мне не выдали. Ух, а холодно вот так на скорости, притормозив, я съехал на обочину, и остановив машину, оставив ту тарахтеть на холостом ходу, одним прыжком взлетел на танк. К слову, с мотоцикла я снял всё цененое, пулемёта нет, боезапаса к нему, багажный отсек опустошил, канистру с бензином снял. Всё что ценно. Вот так взлетев на башню вставшей 'семидесятки', я крикнул в правое ухо командира танка, что сидел на башне:
  - Впереди моторизованная группа. 'Тигр' и два арт-штурма. Одна самоходка застряла, вытаскивают тросами. Сейчас, наверное, выдернули. Сюда бежит два отделения немцев на шум уничтожения мной мотоциклистов. Встреть их, но дольше не суйся, сожгут.
  Тот моего звания не видел, сам старшим сержантам был, судя по треугольникам в петлицах гимнастёрки, но кивнул на командный рык, сразу скрылся в башне и рванул дальше, я же, покашляв от дымного выхлопа двух движков танка, мне эта машина не нравилась, и подняв руку остановил самоходки. Ко мне подбежал командир взвода, младший лейтенант, ну я и сообщил ему тоже-самое, под хлопки работы пушки 'семидесятки' и его же пулемёта. Тот в сорока метрах от нас разбирался с теми немцами, что пытались меня нагнать. Теперь те отходили, а танк шёл за ними, прореживая ряды. Не особо быстро, немцы за стволами хорошо прятались от пулемётного огня, а вот осколочные снаряды пушки тут хорошо помогали. Пока я ставил задачу лейтенанту, мимо чуть стрелки не пробежали, но я их тормознул, у меня для них другое задание. Тем более у них три 'ПТРа' было. На противотанкистов с 'сорокапятками', я особо надежд не питал, хотя те с другой стороны оврага отцепляли пушки и готовили позиции. Их командир тоже тут был, слышал какие задачи я ставлю. Самоходчик меня опознал, поэтому внимательно слушали. Думали я до сих пор подполковник, хе-хе. А нет, знали, что я из штрафников, из тех что искупил чужую вину кровью. Это самоходчик сказал артиллеристу, поясняя кто я. Информация быстро разошлась из штаба дивизии, где меня регистрировали.
  Идея такая, я беру два отделения стрелков, одно с техникой оставлю, тут тоже нужно пехотное прикрытие. Все расчёты 'ПТР', со мной, и отвлеку на себя немцев, а самоходчики уже бьют технику в немецкой колонне. Мы обошли, углубившись в лес, дорогу, и стали подбираться, где перебежками, где ползком, когда совсем рядом были, к немецкой колонне. А дальше начался бой. Веское слово сказали 'ПТР', которые выбивали самоходки, били в самые уязвимые места. Одна горела, вторая застыла неподвижно, два бронетранспортёра горели, мы изрядно проредили пехоту, и нас бы смяли, если бы не одно но, подошёл стрелковый батальон моей дивизии и сходу атаковал. Выбили мы немцев. 'Тигр' в бою не участвовал. Нет, 'семидесятку' тот уничтожил, снаряд сбил башню с погона, отбросив в сторону, тут самоходки и ударили. В общем, башню заклинили и ходовую разбили, и под пушку танка не лезли. Экипаж сам поджёг его и отступил следом за своими. Двое, троих мы срезали. Двадцать минут бой длился, и батальон при поддержке артиллеристов, что катили вручную свои пушки и одной самоходки, весели на хвосте отступающих немцев. Не так и много их было. Вторую самоходку обездвижила 'четвёрка', сбив ведущее колесо, там ремонтники нужны, и детали. Своими руками не исправишь. А ещё танки у немцев были, помимо 'Тигра', две 'четвёрки', модернизированных, с удлинёнными стволами и дополнительной навесной броней. Одну самоходки сожгли, вторая ушла с заклинившей башней. Это последний расчёт 'ПТР' поработал, два других немцы выбили, как наши стрелки их не прикрывали. Я там 'ПТР' один прибрал с боезапасом, второй был повреждён. Вот и всё, хранилище полное. А мне больше поучаствовать не дали, я уже потом понял, что это был мой последний реальный бой. Подошли двое в шинелях со звёздами Политуправления на рукавах, из Особого отдела дивизии, показали документы, и приказали следовать за собой. Мол, меня там потеряли. Что там дальше, как немцев гнали, не видел. А мотоцикл мой угнали, артиллеристов попросил присмотреть, не доглядели. Я не расстроился, сам такой же угонщик.
  
  Два с половиной года спустя. 1945 год, 17 июня. 13 часов 47 минут. Москва.
  
  Покинув здание военкомата, я тут свой паспорт получил, довольно улыбнулся светившему Солнышку, и сняв фуражку, невольно тряхнув всей массой наград на френче, платком вытер пот со лба. Жарко, да ещё в здании военкомата душно. Сам я был в парадной форме полковника бронетанковых войск, и уже несколько минут как демобилизованный. Ну наконец-то. Да уж, двадцать три года недавно справил, и полковник. Впрочем, я и майором самым молодым был.
  Хотелось бы рассказать, как я геройски воевал все эти три неполных года, до Дня Победы, но рассказывать нечего. Не было ничего такого. Меня как выдернули после того боя на лесной дороге, так и доставили самолётом в штаб фронта. Петровский поорал на меня и успокоился. Вернули форму подполковника, мои награды, копии к слову, документы и прописали меня в штабе фронта, в оперативном отделе. Больше никаких задач в тылу немцев. Притом я продолжал быть танкистом и носить их эмблемы. Там погоны ввели, и дальше я в качестве талисмана фронта до взятия Берлина и пробыл в штабе. Стоит сказать, что не просто пробыл, это дало мне просто огромный опыт планирования разных тактических и стратегических задач. Восемнадцать успешных боевых операций, и это мои идеи, которые офицеры штаба творчески развили, а войска исполнили. Наступали без остановки весь год. За сорок третий год шестнадцать небольших котлов наши устроили немцам, один крупный, где четыреста тысяч немцев окружили. За сорок третий общее количество миллион военнопленных в этих котлах. К концу года мы пересекли государственную границу, и дальше победным маршем продолжили наступать. Наш фронт в Первый Украинский переименовали. Взяли Польшу и вот она Германия. Окружили Берлин, союзники серьёзно запоздали, и потихоньку брали, не было массовых атак, действовали хорошо подготовленные штурмовые группы, за которыми и шли линейные части, подчищая. Немцы капитулировали четвёртого апреля. День Победы Четвёртое Апреля. Гитлер застрелился. Была проверка. Точно огнестрел. Я сразу подал документы с прошением уйти в запас, но удовлетворили только через два месяца. Гады. Повезло, транспортный самолёт, что прямо в Москву летел, место одно было, вот и добрался. Вчера прибыл. Там порешал все вопросы и сегодня вот получил паспорт. Вывели меня из состава Советской армии.
  Что я ещё могу сказать про эти три неполных года? Орден 'Ленина', орден 'Ушакова', два ордена 'Боевого Красного Знамени'. В сорок четвёртом, осенью, стал полковником. Петровский дал. Он на тот момент генералом армии был, а войну маршалом закончил. За дело получил. Талисман фронта помогал. Меня вон Феноменом прозвали, но долго прозвище не держалось, вот Уником вполне. В принципе, это всё, но тайна у меня всё же была. Несколько раз я развеялся, встречаясь с противником лицом к лицу. Я не говорю про бомбёжки или обстрел наших колонн при передислокации штаба, окруженцами или бандеровцами, это так, фрагменты войны. Нет, я стал завзятым охотником, заимел двустволку и охотился в лесах. Правда, мне пытались всучить охрану, но я отбился, те ждали у машины и помогали разделывать добычу. Таким образом в редкие минуты отдыха я серьёзно развил свой навык лесовика. Оказывается, я действительно здорово по лесу хожу. Да и воюю. Пользовался бесшумным оружием. В штабе известно, что я без добычи не прихожу, в котёл полевой кухни часто мясо подстреленных мной кабанов, зайцев, косуль или лосей попадало. Не всё, часть я себе прибирал, свежее мясо. Фарш на пельмени накрутил, две тысячи штук налепил. Кто же откажется? Так вот, в этих лесах я с кем только не встречался. Чаще всего с бандеровцами, и с удовольствием их изничтожал. Также и с немецкими диверсионными группами встречался. Те пополнили мою коллекцию ручным оружием. Вот список: одна самозарядная винтовка 'G-41', её продолжение, самозарядная винтовка 'G-43/К-43', одна винтовка парашютиста с оптикой 'FG-42', потом один самозарядный карабин фольксштурма 'ФГ-45', под промежуточный патрон. Из автоматов: те шесть 'MKb.42(W)', что я взял под Новгородом в сорок втором. Потом три 'StG 44', и один 'StG 45(M)'. Вот с ним повезло, немцы их всего несколько десятков выпустили, и когда я на группу парашютистов наткнулся, что поделились со мной немалыми трофеями, нашёл и этот аппарат. А так я трофеи собирал, поэтому хотя бы по одному, но у меня была вся линейка легкого стрелкового оружия, от пистолетов до ручных пулемётов. Фауст-патроны тоже были, десяток 'Панцерфауст 60' и четыре 'Панцерфауст 100'. Парочка и 'стопятидесятых'.
  Из трофеев всё. Я частично припасы потратил, голодные семьи часто встречал до границ СССР, за границами на голодных я не обращал внимания. Это не свои. Поляков я терпеть не мог в любом виде. Немало раздал, так что было куда трофеи убирать. Настолько, что в сорок пятом убрал в хранилище 'Т-34-85' с боекомплектом. Новенький танк. Там как раз налёт вражеской авиации был. Взрывов много, списали как уничтоженный. Автотехники особо не приобрёл, но четыре единицы заимел. Пара германских авто прибрал к рукам. Это бардовый 'Опель-Капитан', четырёхдверный, новенький, месяц как с конвейера. Второй красный кабриолет, 'Mercedes-Benz 260 D'. Стоит отметить что машина сорокового года выпуска, с дизельным движком, но машина простояла в гараже у пожилой пары, она принадлежала их сыну, погибшему на Восточном фронте. Менял на продовольствие. За тонну припасов купил. В Германии очень голодно было. Ну и один новенький 'Ford GPA', обменял у союзников на плавающий полноприводный 'Кюбельваген'. Кстати, и у себя один заднеприводный выкинул и такое новенькое авто, это была модель 'Volkswagen Typ 166', на его место поместил. Четвёртое авто уже наше, новенький 'ГАЗ-67Б'. Отбил его у польских националистов. Где те его взяли, не знаю, пленных не было, хутор я тот спалил, где эту машину нашёл. Когда охотился случайно на хутор вышел. Там меня повязали, взяв на прицел, а остальное дело техники. Вот в принципе и всё. Хотел ещё что летающее подобрать, но всё как-то не сподобился. Хватит и одного самолёта, на поплавках, чтобы с воды взлетать. Причём управлять одномоторными самолётами я умею, в первой жизни научился, как и лёгкими вертолетами. А что, в США пошёл в авиашколу и за полгода сдал всё. Потом в наших аэроклубах зашлифовал умение. Высший пилотаж осваивал, да тут оказался, в этом мире.
  Ладно, это дело прошлое, пора закончить с делами, и можно девчат навестить. Точнее я их уже навестил, ночевал у Светланы. Сегодня праздничный обед, девчат стол накрывают, причём у Лары в саду. У неё навес там и длинный стол, самое то. Что по девчатам, то те спокойно жили, я их финансово поддерживал, проблем и нужды те не знали, я проверял, мужиков не привечали, жили хозяйством, это Лара, и детьми, это Светлана. Она в наших близняшках души не чаяла. Я бывал наездами в Москве, и то на награждении, но так редко, что дети меня не помнили, только по фотографиям нашим общим, что висели в рамочках на стене. Надо будет свежее сделать. С Мишкой, сын наш с Ларой, ему два с половиной, пока лопочет что непонятное, пока знакомлюсь. Три года исполнится в начале осени, девятого сентября родился. Вон, сегодня ночевал у Светы, так дочки не дали нормально помиловаться, спали со мной, подперев по бокам, не пошевелишься. Вот дочки активно ночью шевелились, не то чтобы запинали, но близко. Ничего, я на неделю в Москве задержатся планировал, и сразу на Юг. Детей с собой возьму, вот и привыкнем друг к другу. В принципе всё. В ответ козырнув на выходе из военкомата какому-то майору-фронтовику, артиллеристу, я подошёл к машине. Её мне на сегодня выделили из гаража бронетанкового управления. 'Эмка' серьёзно побегала, но салон новый, переобшит, движок ровно шуршал, так что велел везти меня в управление ГАИ. Доехали быстро, где я и прошёл в здание. У дежурного узнал, кто ставит на учёт личные автомобили, сейчас это повально идёт, трофеи регистрируют, прошёл в кабинет нужному чиновнику, и предъявил документ, согласно которому штаб фронта премировал меня личным автомобилем. Там все данные были. Сам документ этот сделал. Это я свой красный 'Мерседес' решил так официально зарегистрировать на себя. На Юге самое то будет. Проблем нет, оплатил пошлину, его взносом назвали, сняли копию с дарственной на автомобиль, и сделали единый документ владения авто, и выдали госзнаки. Крепить уже сам буду. Вот и всё. Час заняло. Покинув управление, велел везти меня к Ларе, сообщив адрес, там все собираемся. После этого отпустил шофёра, сообщив, что тот мне больше не нужен.
  Машину я покинул у ворот, пока автомобиль разворачивался, я осмотрел запылившиеся сапоги, и двинул было к калитке ворот, чтобы пройти на широкий двор подворье дома, что приобрела Лара, как меня остановил немного гнусавый голос:
  - Это ты что ль Ларкин хахаль будешь?
  Обернувшись, я с интересом посмотрел на мужичка в кепке, низко надвинутой на глаза, судя по пустому рукаву, инвалид. Тот прикрывал культю накинутым сверху пиджаком. Сам неизвестный стоял у ограды, где росли кусты сирени перед домом Лары. Сразу и не увидел. Там же у ограды лавочка, где видимо и сидел этот незваный гость.
  - А ты, Павел, я так понимаю? - направляясь к тому, спросил я.
  - Ты чего это удумал? - видя, как я характерно разминаю пальцы, успел спросить тот, как согнулся от мощного удара в солнечное сплетение. Пока тот выкашливал то что сегодня ел, пытаясь снова научится дышать, я ему сказал:
  - Лара мне много что успела про тебя вчера рассказать. Вот что, ещё раз около её дома появишься, твоего тела никто не найдёт. Ты меня понял?
  - Это не по закону... - прохрипел тот, но снова задохнулся, уже от удара ногой в живот.
  - Да плевать мне на закон, - сказал я, и присев на корточки перед лицом мужичка, достал нож из хранилища и коснулся остриём левого глаза. - Кто опознает твоё труп в реке поеденный рыбами?.. Хм, судя по мокрым штанам, ты меня понял, но я не думаю, что до конца. Я таких как ты знаю.
  Вырубив мужичка, нанёс ему удар-укол в горло. Ему и тридцати не было, а рожа испитая, небритость, до сорока поднимали возраст по внешнему виду. Этот гадёныш решил, что мужиков в боях много поубивало, вдов теперь тоже немало, вот и искал себе пристанище. Причём, самомнение просто зашкаливало, ему нужна молодая красивая вдова с хорошим богатым хозяйством, чтобы тот только жил, а за него работали, кормили и поили. Особенно последнее. Можно с ребёнком, своих у того никогда не будет. В нашем районе только Лара попадала под это определение. Тот и крутился вокруг неё. Месяц уже. Надоел ей, устала гонять. Так что я решу проблему. Насчёт характера таких типов, я их действительно знаю. Будет мстить, или подожжёт что, или исподтишка нападёт на Лару с сыном. Урод ещё тот. А так он не инвалид войны, Лара уже собрала по нему информацию, помогла вдова участкового, того на фронт призвали, там и погиб. Инвалид он из Подмосковья, в одной из деревень жил, нога плохо гнётся, в армию потому и не попал, пьяным заснул зимой, обморозил руку, вот и отрезали. Причиндалы тоже отморозил, потому детей и не будет. А сейчас хочет в столице устроится. Поэтому я и решил просто избавится от этого типа, раз тот в голову себе вбил, что будет жить с Ларой, такой отвергнутый 'мужчина' на подлости горазд. Пока же за шкирку утащил под кусты сирени, пусть думают, что спит как обычно пьяный. Улица пуста была, будний день, только детишки бегали в конце улицы, так что если свидетели были, то из окон соседних домов, но я там движения не заметил. А Павла я убил. Точнее жить ему осталось около часа. Быстро привёл его в сознание и прогнал, тот шатаясь, матерясь, побрёл прочь. Уже кашлял, первый признак сломанной подязыковой кости. Один удар, и скорая смерть. Главное подальше от дома Лары.
  Зайдя во двор, почти все соседки и соседи тут, Лара сообщила, что её мужчина с фронта вернулся, а это считай праздник. Но я тут ещё не бывал. Да и информацию кто её мужчина та особо не выдавала, все знали, что Лара незамужняя, а ребёнка вот имеет. Общее мнение таково, женатика охомутала. Света, что тут тоже была, помогала на стол накрывать, только улыбалась, слушая разные версии. Сын - Михаил Бард, по фамилии можно понять кто отец, редкая фамилия, однако многие соседи были шокированы увидев полковника-танкиста, да ещё дважды Героя.
  - Всем доброго дня, - засмеявшись, сказал я, и показав Ларе и Свете паспорт, добавил. - Свобода.
  - Папа! - рванули ко мне мои дочки, они с группой совсем маленьких детей играли у двух корыт, там воды налили, как бассейны. В трусиках были, вот и подхватил их, снова засмеявшись. Там же и Михаил был, но тот лишь смотрел на нас, открыв рот.
  Дальше, знакомясь с соседями Лары, поцеловав её в губы, потом и Свету, чем вызвал неоднозначную реакцию у местного населения. Сестры Светы не было, та ещё год назад отбыла в Ленинград с сыном, восстанавливать город после блокады. А разблокировали его, пробив коридор, в марте сорок третьего. Дальше за стол, в форме сидел, и хорошенько отметили моё возвращение и то что в запас вышел. Отлично посидели. Ночевал я у Лары. Да и Света тут. Тяжело ей с пузом ходить. А что, я говорил меня орденом 'Ленина' в Кремле награждали, заскочил, и вот результат. У Лары тоже был, но в холостую. Света сына хотела, ждём. В августе родить должна. Вчера во время посиделок в саду, мужики, тоже большая часть фронтовики, орденоносцы, меня за своего приняли узнав, что штрафбат прошёл, допытывались как я с двумя женщинами? Что скажут наверху? Ну, что скажут наверху мне наплевать, а чтобы вопросов не было, объяснил, что Света моя первая любовь, сейчас стали друзьями, а Лара вторая. Тоже бывшая. Дети общие есть, но женится не планирую пока. Вот и всё. Так что снял градус напряжения, а то у многих черепушки дымились, пытались свести концы с концами. А тут бывшие всего лишь. Бывает.
  Вот так завтракая, также в саду, тут же похмелялось несколько соседей, им тоже яичницу приготовили, да и со вчерашнего многое осталось, я услышал вопрос Светы:
  - Слава, у тебя какие планы?
  - Домой поеду, - пожал я плечами.
  - Домой?
  - Ах да, я же вам не говорил. В сорок втором, когда с зоны откинулся, на Югах бывал, то в Геленджике купил дом, большой, в два этажа, из известняка строен, с большой верандой и чудесным видом как на море, так и на бухту. Там две соседки за ним присматривают, договорились с ними. Хочу узнать, как там моё недвижимое имущество, цело ли, а то там рыбный завод бомбили. Квартиры меня лишили, как вы знаете, а новую не дали. Через неделю отправлюсь, и детей возьму. Пусть лето на море проведут. Если хотите, можете со мной поехать.
  - У меня хозяйство, - сразу же сообщила Лара, задумчиво поглядывая на играющего Михаила, тот бегал хвостиком за более старшими сестрицами. Видимо отпускать его куда-то, Лара не хотела.
  У Светы проблем нет, та сказала, что не поедет, дорога долгая, да и работа, до сих пор ходит, чтобы талоны продуктовые получать, но хоть от детей отдохнут. Тем более роды скоро. А вообще обе ещё подумают. Всё же кому-то из двух придётся ехать. Тут сами пусть думают, я и один с детьми справлюсь. Не младенцы же. Пока те общались, я закончил завтракать, и прихватив дочек и сына направился на квартиру Светы, у меня там все вещи. Наконец форма снята, и я в гражданской. На меня германские портные работали, сшили несколько комплектов стильной и неплохой одежды, от зимней до летней, включая яркую пляжную и походную туристическую. Сам я подарков из Германии немало навёз, раздал всем в первый день приезда, и детям было что, игрушек много, и матерям их тоже немало. От одежды до косметики и парфюмерии. В общем, сплошной дефицит. Поэтому на мне были чёрные брюки. Не тот широкий кошмар как на других, более узкие, отличные чёрные туфли и белая рубашка. Так что на таксомоторе уехали за город, где я достал 'Мерседес, и пока детишки играли внутри, сигналя, я устанавливал регистрационные знаки, документы проверил, всё в порядке, можно пользоваться этой машиной. Вот так на ней и подкатил к дому Лары, Света ещё тут была, помогала убираться после вчерашнего пиршества. Мужики столы по домам уносили, лавки. Много народу было, вся улица почитай. А девчатам сказал, что это у меня личная машина, награждён ею, но чуть позже отправлю ту железной дорогой в Сочи. Так что двести пятьдесят километров до Геленджика проедем на своей машине. А так те похоже обе едут, и это хорошо. Саму машины я во двор загнал, а то все детишки у неё, залапали, потом отмывать придётся. Да, через Новороссийск ближе, но там ветка закрыта на полгода, восстанавливают, ремонтные работы идут.
  Я как раз собрался Свету домой отвезти, не самой же добираться если машина есть, для той это именно роскошь, для меня же обычное средство передвижения. Детишки уже в машине сидели, Света устроилась впереди, когда рядом остановился 'чёрный воронок'. Судя по надпили на кабине - милиция. Пришлось подождать. Подошедшие сотрудники, лейтенант и старшина, поглядывая на машину, а она как новая, хромирована, гаражного хранения, пять лет машине, поинтересовались, не тут ли проживает Лара. Я подтвердил, на что новый вопрос:
  - Вы будете её сожителем?
  - Вроде как да.
  - У нас к вам вопросы, придётся проехать с нами.
  - С чего это?
  - Вам знаком Павел Климчук?
  - Нет.
  - Он утверждал, что вы его избили. И что странно, после недолгих судорог и кашля умер прямо в кабинете следователя.
  - А я здесь причём? Я того вашего Павел в глаза не видел. Мало ли что тот сбрехать может? И ещё вопрос, как посмотрит ваше командование, если вы задержите полковника запаса, да ещё дважды Героя Советского Союза? А я шум подниму.
  - Вы Бард, - не спросил, а с уверенностью сказал второй милиционер, со старшинской полосой на погонах. - Я в Восьмой Гвардейской танковой бригаде служил, гвардии старшина запаса. Вы у нас инспекцию проводили осенью сорок четвёртого. Когда увидели нашу наблюдательную вышку, сказали, что у вас член и то ровнее стоит. Это не наша вышка, от немцев досталась. Мы её выпрямили.
  - Помню тот смотр, - кивнул я, чуть улыбнувшись.
  - Разрешите идти? - козырнули те, и ушли. Иногда звание и награды тоже помогают.
  Те укатили, ну и я, устроившись за рулём, покатил следом. На перекрёстке высадил детей, да тех, кто упросили покататься, соседских, только мои остались, ну и поехал к Свете. Там пока та душ принимала, детей мыла, я занялся другими своими делами. О, на Яузу через пару дней скатаюсь. На рыбалку. У меня такие снасти, аж слюной исхожу. В Германии купил в рыболовном магазине. Вот так неделя и пролетела. Билеты на юг уже куплены, мне бронь в два двухместных купе выделили. Резерв. Также доставил к дому Лары и квартире Светы холодильники. Их у меня пять, новенькие, в Германии добыл со склада немецких трофеев. В ящиках были. Причём все наши, с харьковского тракторного завода, модель 'ХТЗ-120', по маркировкам, изготовлены в июле 1941 года. Видимо потом их сняли с производства, когда активно танки начали выпускать. Почему немцы их не использовали не знаю, я их нашёл в самом дальнем уголке, через узкие проходы боком добираться нужно было. С инспекцией был, в мае, пока гулял по огромному складу, вот и нашёл. Все пять наличных и прибрал. Вещь нужная, девчата до отбытия пользовались, оценили. Пока помыли и отключили. Те со мной кто на месяц, кто чуть больше. На месте решат. Света взяла декретный отпуск. За домом Лары присмотрят соседи. Вот так на поезде и отбыли. Девчата в одно купе, я с детьми в другом, пусть отдохнут от них хоть так. Да куда там, малые из купе в купе только и шастали. А так ночевали со мной. Девчат на свободной койке, с двух сторон подушки, места хватало, а сын со мной, вполне уместились, тут более широкие диваны чем в обычных купе.
  
  По прибытию, я сбегал в сторону, пока меня мои ждали на вокзале, в неприметном месте достал 'Мерседес', который якобы за три дня до нашего отъезда был сюда направлен, и вернулся на машине, с опущенным верхом, кабриолет. Так что загрузились, вещей хватало, но всё нормально, разместились, и покатили в сторону Геленджика. Три дня добирались. Почему так долго? Так море постоянно слева мелькало, дети просили, часто на диких пляжах останавливались, я палатку доставал, лагерь разбивал, рыбачил, жарил рыбу на костре или уху варили. Все довольны были таким путешествием. Вот так на четвёртый день и подкатил к открытым воротам на подворье моего дома. Во дворе с телеги дрова разгружали. Неожиданно, но приятно. Так что заехал прямо во двор, поставив авто в тени сарая, тут широкие ворота, сарай как гараж можно использовать, и заглушил машину.
  - Товарищи, вы к кому? - спросил у меня со второго этажа, там открытая веранда была, какой-то мужичок в белом костюме, чиновничьего вида. Тот сидел в плетённом кресле, на столике рядом кувшин и стакан. Хорошо устроился.
  - Странный вопрос к хозяину дома, - сказал я, помогая Свете покинуть машину. - Я к себе приехал. Кстати, не знаю кто из соседок вас пустил, курортники и всё такое, но прошу освободить дом, я сюда жить переезжаю.
  - Странные вы вещи говорите, юноша. Этот дом мой, два месяца назад купил детям на медовый месяц. Они приедут через неделю.
  - А я этот дом купил у хозяйки, её муж построил его в тридцать седьмом году. И купил его в сорок втором, в начале осени, когда с зоны откинулся. Две соседки подтвердить могут, они присматривают за ним. Да и сотрудницы в исполкоме, что регистрацию проводили. Ну и сама хозяйка. Та хоть и в Куйбышеве теперь живёт, но вполне жива и здорова. Надеюсь.
  - Да, - к тому моменту мужчина уже стоял, облокотившись о перила. - Как раз одна из соседок мне дом-то и продала. Документы были в порядке, я проверял. А вот кстати и она.
  Я обернулся и увидел знакомую старушку, та бодрой походкой заходила во двор, а увидев меня, на миг запнулась, но продолжила шагать, говоря мужчину на верхней веранде.
  - Я смотрю гости у тебя, Ляксеич, машина приехала.
  - Смотрю меня не узнаёшь, старая. Ничего, я напомню, - доставая пистолет, сказал я.
  - Помогите! Убивают! - та побежал к воротам, но две пули вошли в деревянное основание ворот, и та замерла, испуганным сусликом обернувшись ко мне. Дети не испугались, для них выстрелы, что хлопки, пистолет с глушителем был. Пули разрывные, щепки от столбов так и полетели.
  А вскоре и милиция появилась, началось разбирательство. Знаете, мужик тот, что под мошенников попал, ничего оказался, мы с ним сдружись на почве любви к рыбалке. Вместе на лодке ходили рыбачить. Я в дом заселился, выделив ему комнату, тут и молодожёнов встретили. Следствие три недели шло, потом суд, опросили и прошлую хозяйку дома, та уверенно указала на меня. Кому продала. Описание дала, её куйбышевские милиционеры опрашивали. В общем, схема вскрылась, на суде я был при полном параде, дом мне вернули, деньги у мошенницы нашли, даже больше чем нужно, и вернули обманутому покупателю, а мошеннице дали три года условно, всё же на зону отправлять не стали, восемьдесят один год старушке. Вторая, что присматривать должна, подтвердить не могла, померла год назад. Понятно, что этой старушке помогали провернуть дело с продажей дома. Нашли двух женщин, и наказали, но главное, вопрос решился в мою пользу. Через месяц с момента приезда, всё было оформлено, дом мой. Обманутый покупатель жил с нами и после суда, дочка его с мужем тоже, а тот чуть позже купил дом через три от моего. Хотел мой, но я отказался, и этот долго выбирал. Всё это время мои женщины проводили время на пляже с детьми, уже заведён порядок был, в наши дела судебные не вмешивались, всё нормально. Третий холодильник на кухне поставил, жить можно. Отдыхали, и это главное. Тут же и второй сынишка у меня родился, в местном роддоме принимая кулёк с сыном, назвал его Алексеем. А старушка-мошенница продала дом и уехала. Всего один намёк с живым рассказом как та облитая бензина огненным факелом бегает и верещит, и он был понят. Через неделю уже новые соседи были. А вскоре настала пора вести девчат и детей обратно в Москву. Планов у меня много, но несколько раз участковый заглядывал, уточнял, не нашёл ли я работу, и сразу же предлагал шикарные места в разных организациях. В основном на должности руководителей. Похоже жить тунеядцем, как и хотел, мне не дадут. Надо что-то придумать. А ведь думал тут на Юге с этим проще. Да ни фига. Надо какую-нибудь фиктивную работу найти и спокойно жить на море. Может изредка для смены обстановки устраивать туристические путешествия по Союзу. На плоту по Волге сплавляться, или ещё что? Войны нет, живи как хочешь, это раньше так думал, пока участковый шастать не начал, и я собирался так жить, несмотря на палки, что ставило в колёса государство. Будем жить.
  
  ***
  
  Очнулся я сам, болела голова, но не сильно, просто ноющая. Похоже рана, или ушиб, у правого виска, не пойму. Я старался не шевелится, потому как слышал шорох, топот сапог, позвякивание, характерное для оружия, скрип петель двери, мат, и разговоры. На украинском суржике. Чёрт, я десять лет каждое лето резал националистов в украинских лесах, уж знаю их наречие. Сталин мои письма читал и не был таким добреньким к этим ублюдкам, давили их только так, вот по лесам и прятались, а я охотился, подняв этот навык лесовика в абсолют. Потом те как-то исчезли, повывели мы их с разными командами, я частник, а те на государство работали, ещё два лета в холостую искал, мелочёвка была, и бросил. Других дел хватало.
  Что я могу про себя рассказать? Двадцать семь лет отличной жизни, где есть что вспомнить. Я жил как хотел. Стал членом Союза Композиторов и Писателей. Это сняло вопросы с работой, зато мои песни звучали из каждого радиоприёмника или проигрывателя. Летом дети приезжали на каникулы на море, я все эти годы и прожил в том доме в Геленджике, но парадокс, они приезжаю, а меня нет, я на националистов охочусь. Это позже, когда те старше стали, я уже с ними был летом. Вот так и прожил двадцать семь лет, до ноября 1972-го года. Что я могу сказать по своему хранилищу? Содержимое практически всё было мной использовано, и заменено на более современные аналоги. Тут я про припасы. Да и занимают они едва пятьдесят тонн, моё НЗ, ещё кристально чистая горная вода, десять тонн. Топлива и масла разных марок сорок тонн. Вот оружие из того что я добыл, хотя бы по одной единице, моя личная коллекция, то осталась неизменной. В основном современными образцами запасы пополнил. Наши и заграничные. Из техники, один вездеходный плавающий 'Кюбельваген', 'Опель-Блиц' и мотоцикл 'БМВ', остальное киношники выцыганили для съёмок фильмов о войне. Я был известным коллекционером раритетной техники. Из танков, то оба 'Т-40', 'Т-38М', и 'Т-34-85' я сохранил. Однако, как не крути, я был и остаюсь танкистом. Уже никуда не денешься, пусть моя последняя должность командир роты, профессиональная деформация состоялась. Я люблю танки. Так что у меня ещё одна бронемашина в хранилище, пусть та вес имеет сорок девять тонн, я не смог пройти мимо, спёр в порту. Помимо неё на пять тонн боеприпасов набрал. Это в шестьдесят третьем в Египте произошло, я границы Союза пересекал незаконно, немало стран посетил за это время, а официально страну не покидал. В общем, в Египет доставили морем танки 'ИС-3М', вот я один новенький и забрал после разгрузки.
  Вот так, на момент гибели хранилище практически полное было, около тонны резерва. Там армейские советские грузовики, один 'Газ-63', 'Газ-66' и 'Зил-157', ну и пару 'уазов'. Это из армейской техники. Из гражданской меньше, всего две единицы. Чёрная 'Газ-24 Волга', и оранжевый 'Москвич-412'. Из авиатехники, я всё же пополнил свой запас, вертолёт один, да и тот 'Хьюи', угнал у американцев в Панаме, во Вьетнаме при мне войны не было. У тех же подносов и угнал поплавковый самолёт, новый, модель 'DHC-2 Beaver'. Канадцы делают. В принципе всё. Про современную бытовую технику, музыкальную, и говорить не стоит, запас небольшой имею. Что по Союзу, то Сталин прожил до шестьдесят первого, хотя с поста главы государства ушёл ещё в пятьдесят седьмом. Молодец, давил националистов в лесах Украины здорово, сам свидетель, в основном расстрельные приговоры были или пожизненные, пусть отстраивают Союз после войны. Да и не отдал Белосток и другие земли, даже чуть отрезал от них, выселив всех поляков на территорию Польши. Вёл жёсткую политику, и оставался крепким хозяйственником. Нагнул и финнов, и румын, как союзников немцев. Не дал американцам создать ядерную бомбу, у нас первой появилась, взорвали на полигоне, пригласив свидетелей из других стран. Впечатлило и это сильно изменило политику в отношении Союза. Восстание в Венгрии было, я поучаствовал инкогнито, немало венгров на тот свет отправил, этот народ в Империалистическую и Гражданскую немало зверств в России творил, тысячами наших вешали, в основном гражданских. Мстил. Пулемётом с крыш по толпам протестующих неплохо поработал. А Сталин вбил всё восстание в землю. Потери те понесли огромные. Там Рокоссовский командовал, Маршал Победы, а Жуков погиб в сорок четвёртом, от пули бандеровца, колонну их штабную обстреляли.
  Потом на пост главы государства встал неизвестный мне Панов, взращённый Сталиным, готовил тот себе преемника, ещё как готовил. Берия до самого своего выхода в отставку, в шестьдесят пятом, руководил сначала НКВД, потом КГБ. А так, и на момент моей гибли тот жив был, проживал в Крыму, в своём доме. Руководил Панов здорово, и на момент моей гибели у руля был. Правда, помощь оказывал разным странам, каннибалам из Африки тоже, но не за просто так. Не дарил, что-то обаятельно в обмен Союз получал, несколько своих баз имел на разных морях, выкупленные земли, там наши военные базы и города. Тот ещё еврей. Хотя по национальности русский-белорус. Мирная жизнь, похожая на Брежневский застой, красота, но развитие всё же шло, мне со стороны это было заметно. Письма я так и не писал, как с сорок первом отправил последнее, и всё. Считаю ли я причастным себя к таким заметным изменениям в истории? Скорее частично. Я дал толчок письмами, остальное всё сделали сами. Потери в войне девятнадцать миллионов и шестьсот тысяч, по последним подсчётам. Тоже много, но куда меньше в моей истории. Этим я гордился, хотя, вздыхая, всё же сетовал, что можно и поменьше потерь было понести.
  Теперь по гибели. Не казать что я погиб банально. Перелетал из Москвы в сочинский аэропорт, у меня дела были в Сочи. Я уже пять лет работал над книгой о попаданце в прошлое, это моя третья, первые две вызывали фурор, издавались миллионными тиражами, и имел допуск архив Генштаба, изучал боевые материалы сорок первого года по западной границе, хотел с очевидцем пообщаться. Потом домой в Геленджик. И похоже мы столкнулись с кем-то на высоте, на пол пути, удар, самолёт начал распадаться. Я бы выжил, у меня парашюты наготове. Пока падаю, достал бы, застегнул, опыт есть в падении его надевать, тренировался, да и прыжков с парашютом больше трёхсот, но тут отлетевший обломок точно в голову прилетел. Под хруст шеи сознание и погасло. Других пассажиров жалко, многие кричали в панике. Я и очнулся под их крик.
  То, что произошло перерождение, я знал прекрасно. Да эти портальщики всё же дёрнули меня, мол, раз оплату получил - отрабатывай. В этот раз не в того командира танковой дивизии, что раньше говорили, сейчас другое. Краткая вводная информация была, потому как в этот раз память бывшего хозяина тела мне не достанется. Мол, его душу уже отправили выполнять другое задание на Гражданскую, дальше сам, никто помогать не будет. Задача громко заявить о своей дивизии, и бить немцев так, чтобы остался след в истории, а те глянут что будет. Ну я им устрою. Так вот, краткая информационная сноска, полученная мной, пока мою душу перемещали в новое тело. Полковник Никифоров, Николай Матвеевич, 1898-го года рождения, 24-го декабря. Ха, младше моего прошлого тела. Там мне полтинник был, небольшое омоложение, надо сказать, на семь лет. В декабре сорок первого, сорок три года исполнится. Командир Двадцать Пятой танковой дивизии РККА. Тринадцатого механизированного корпуса, Десятой армии, Западного Военного Округа. Сейчас восьмое июня. Обычно машину Никифорова в отражении других миров (АГА), обстреливают из леса по дороге Бельск-Подлясны-Лапы, всё заканчивается выбитыми окнами машины, и колонна уходит. Командира дивизии охранял пулемётный броневик, 'БА-20'. В этом мире немного не так всё произошло, был убит водитель, и 'эмка' скатилась на обочину, пока броневик прикрывал машину командира, его подбили, у противника оказалось бронебойное ружьё. Полковника ранили, пуля чиркнула по виску, что и отправило того в мир иной, портальщики его перехватили, а меня заселили, не дав телу умереть. То есть, тут не мгновения по сути, пока возились, бой закончился, и бандиты сбором трофеев занимались. Тело полковника вкинули из машины, я на траве лежал, приняв за мёртвого, скорее всего на тот момент пульса и не было, но появился, когда я оказала в его теле.
  Когда моё новое тело задышало, я старался не издавать шума и особо грудью не двигать при дыхании, это заметно, и мысленно быстро прокрутил, что я помню про Никифорова. Читал о нём сноску в архиве Генштаба. Всех командиров танковых дивизий читал. Вообще, про Тринадцатый механизированный корпус читал мало. Там три дивизии, Двадцать Пятая и Тридцать Первая танковые, и Двести Восьмая моторизованная. Сам корпус находился в стадии формирования. Двадцать Пятая танковая дивизия считалась самым сильным соединением в корпусе, там было больше двухсот танков, в основном лёгкие 'Т-26', новейших на данный момент, не числилось. Дивизия была разбита в приграничных боях за три дня, комдив при выходе из окружения попал в плен и сгинул в лагерях. Это всё что знаю. Мало да? Ну что есть. В этот момент я услышал рядом шорох шагов, и кто-то присел, дыхание на лице уловил, почти сразу почувствовал, как у меня в карманах копаются, а потом потянули за френч. Если я в нём, что скорее всего так и есть, командиры на начальном этапе войны не маскировались от снайперов, надевая красноармейское обмундирование. Не скоро выйдет этот приказ, сколько командиров потеряем. Хорошо, что я танкист, мне с этим проще, буду в танковом комбинезоне со шлемофоном ходить. Хоть такая маскировка. Пора. Я резко открыл глаза, отчего молодой бандит, вообще в Белоруссии их куда меньше было, на Украине так кишело, больше поляки разбойничали, вздрогнул, распахнув глаза, но сказать ничего не успел, как и тревоги поднять. Хранилище при мне, я уже подобрал оружие, из трёх десятков, что в запасе было, готовое к применению, это два пистолета 'Вальтер ППК' с глушителями. Были и другие, но гильзы останутся, лучше пусть будут от иностранного оружия. Цилиндрик глушителя ткнулся тому в подбородок, и я нажал на спусковой крючок. Чуть брызнуло кровью на лицо, и пришлось откинуть тело, той же рукой, а то оно на меня заваливалось, но лязг затвора не был услышан, потому как раздались многоголосые крики, как раз в этот момент. Судя по ним, наблюдатель засёк колонну на дороге, армейских автомашин, вот те и стали торопить друг друга.
  Сев, я осмотрелся. Полевая дорога, что тянулась рядом с опушкой хвойного леса, чуть дальше та ныряла в лес. Место не самое удобное, но тут засады и не ждут, лес хорошо просматривался, особенно опушка, подловили. Вот другой лес, куда ныряла дорога, он смешанный, там можно засаду устроить, но видимо были причины здесь засесть. Потом выясню, может быть. Всего бандитов у колонны было с два десятка, что-то много на меня одного, покрутив голову насчитал семнадцать, убитый мной восемнадцатым был, он у меня ордена снимал, как я понял. Все одеты в обычную крестьянскую одежду, скинь ремни и отбрось оружие, и не отличишь от простых колхозников. Треть бандитов в возрасте, даже с бородами, у одного седая. Он и командовал. Броневик похоже на ходу и те его хотели угнать, завели уже, 'эмка' вот не на ходу. Ещё на опушке засёк двоих, расчёт бронебойного ружья, оба с винтовками подстраховывали своих, они и заметили, что я очнулся и ихнего грохнул, но не успели подать сигнала тревоги. Ну и наблюдатель где-то, один или двое, если с разных сторон дороги. Как сел, молниеносно изучив обстановку, я сразу открыл огонь с двух рук, благо обучен и имел огромный боевой опыт применения такого оружия. Я бы серьёзно проредил бандитов, трое копались в салоне командирской машины, остальные помогали вытащить экипаж, но вмешались те двое из прикрытия, почти залпом ударили их винтовок по мне. Хорошо краем глаза отслеживал их действия, и как те прицелились, откатился в сторону и пули бессильно взрыхлили почву. Однако до их залпа я успел практически опустошить магазины пистолетов, причём прицельно и каждому бандиту по пуле. Убил или нет, не важно, главное поражение, потом добью. Магазины были на восемь патронов, плюс по девятому в стволах, пистолеты имели калибр 7,65×17 миллиметров.
  Так вот, всех троих в 'эмке' или рядом с ней, я из пистолета в левой руке кончил, и пятерых у броневика, когда пришлось откатываться, убирая пистолеты, от выстрелов прикрытия, и доставая автомат, немецкий, 'StG 44', срезать это прикрытие короткой очередью. Они мне мешали. Дальше три гранаты полетели к бандитам под ноги, которые зашугались стрельбы, и сам уйдя за передок 'эмки', что тряслась от попаданий пуль, по мне стреляли из карабинов и винтовок, лёг на живот и из-под машины стал поражать нижние конечности бандитов. То есть, ноги. Оружие боком держал, чтобы магазина автомата не упился в землю. Пули у 'МП-44' мощные, в брызгах рвали сапоги, под крики раненых. Да и гранаты дело сделали, с хлопками разлетались осколки, бросив ещё две за броневик, переждал взрывы, перезарядив автомат, и стал прицельно одиночными бить по всем телам, выбивая подранков. Тут пуля взвизгнула, отрикошетила от крыши легковушки. Заметив метрах в четырёхстах ещё одного, это видимо он сигнал подал о движении нашей армейской колонны, и срезал его. Открыто стоял, не сложно было, очередь в три патрона. После этого прошёлся и провёл контроль. Выживших нет. Тех в прикрытие тоже добил, по паре пуль всадил, теперь нужно искать личное оружие и документы. Кобура пуста, карманы тоже. Судя по кобуре и кармашку запасного магазина, его тоже не было, вооружён был комдив пистолетом 'ТТ'. На груди я обнаружил орден 'Боевого Красного Знамени', орден 'Красной Звезды', и медаль 'Двадцать лет в РККА'. Поторопимся. Меня немного шатало, это от ранения, но в принципе я был в норме.
  - Любопытно, полковник женат или холост? - пробормотал я, выворачивая карманы бандитов. Кольца на пальце нет, но это не показатель, тут особо нет традиции кольцами обмениваться. Позже будет, но не сейчас.
  Контроль проведён, я не опасался, что кто-то из 'мертвецов' вдруг оживёт, пример тут я сам, но приглядывал на всякий случай. Портальщики ещё те сволочи, мало ли кого оживят таким же способом, заменив души. Находок было не так и много, интересное, в основном деньги, пусть немного, но прибрал, нашёл свои документы. А они все были в планшетке у того седобородого. Подозреваю, и планшетка Никифорова. Тут было командирское удостоверение, партбилет. Хм, в партию Николай Матвеевич вступил в далёком и непростом двадцатом году. Документов на награды тут не было, надо будет порыться в личных вещах полковника на месте его проживания. Однако было несколько приказов. Причём оба вскрыты, судя по рваным конвертам, седобородый любопытничал. А вот это плохо, могут быть проблемы с секретным отделом. На конвертах ясно написано, что вскрыть их мог полковник в присутствии определённых людей. Каких, тут тоже указано. Ладно планшетку на бок, перекинув ремешок через голову. Фуражку я в машине нашёл, пока положил на крышу, тут перевязка требуется. Кровь не текла, подсохла, будет помощь, привяжут. С оружием проблем. Из короткоствола было два 'Нагана', 'ВИС', старый 'Парабеллум', и три 'ТТ'. Видно давно на дорогах бандиствуют, Никифоров у них не первый. Возможно первая такого крупного полёта птица. Выбрав пистолет по новее, номера личного оружия в удостоверение внесено не было, зарядил, и убрал в кобуру, в кармашек запасной магазин, остальное оставил на месте. У меня такого добра хватает. Уже был слышен гул многочисленных моторов, кто-то ехал, поэтому я поторопился закончить.
  Гильз от промежуточных патронов хватало, полтора магазина выпустил, поэтому я заменил 'StG 44', на один из тех автоматов, что я в сорок втором взял под Великим Новгородом у группы егерей 'СС'. Тогда их шесть принял, но за такое время, осталось три. Другие ушли или в музеи, или на подарок. Обменялся с другим коллекционером вроде меня. Так что достал, и сразу дал очередь в землю. Это чтобы оружие пахло свежесгоревшим порохом, а то оно было хорошо почищено, и с подсумками оставил под ногами. Подумав, достал три 'фауст-патрона'. Первой серии. Планы у меня на них. Колонна из девяти грузовиков сближалась осторожно, дальше старший колонны, старший военфельдшер, техника оказалась моей дивизии, меня опознал, сразу начал суетится. Один грузовик помчался в город Лапы, поднять там всех по тревоге, чтобы сюда следственную группу прислали, сам тот перевязывал мне голову, сообщив, что шить нужно, а пока тот рану обработал и перевязал. Кровь накапала на форму, но ничего, постирается, она итак не совсем чистая. Также один из шофёров достал из машины кусок брезента, куда под моим присмотром упаковали автомат с подсумками и все три 'фауст-патрона', и бечёвками связали хорошенько. Получился такой тяжёлый тюк. Задерживаться я не стал, на грузовике меня повезли в медсанбат дивизии, что и располагался на окраине города Лапы. Узел с 'трофеями' лежал в кузове. Старшему колонны я приказал дождаться следственную группу и может следовать дальше. Добрались мы нормально, хотя катили на одной машине, но снаряд в одну воронку не падает, другие банды отдыхали. Разве что немного укачало, но это рана виновата и лёгкая контузия. В медсанбате меня снова осмотрели, очень болезненно отодрав бинт, только чистили рану, выстригли волосы рядом, и наложили швы. Четыре шва. После этого снова перевязали. Пока я находился в медсанбате, прибыли начальник штаба дивизии, начальник Особого отдела и начальник Политуправления дивизии. Последние оба в форме Политуправления. Было и несколько штабных командиров. Я даже не знаю, как их всех звать, и амнезию нельзя показывать, снимут с дивизии, придётся тянуть до последнего. Подстава от портальщиков с отсутствием старой памяти Никифорова, серьёзно ударила по мне. Очень сложно будет продержаться до начала войны. Если бы до неё было пару дней, проблем нет, а тут... Сложно будет, но я постараюсь выкрутится. Дело в том, что мне это задание очень понравилось, весь мой опыт, все знания пустить на то, чтобы ярко и мощно бить немцев. Что может быть лучше? Я уже в предвкушении.
  Пока меня перевязывали и шили, командиры топтались в коридоре, изредка заглядывая в операционную, где и проходили все процедуры. Я успел рассмотреть, что начальник штаба имеет звание полковника, как и я теперь, главный политрук звание полкового комиссара, что также соответствует званию полковника. Вот начальник Особого отдела батальонный комиссар, соответствует армейскому майору. Для дивизии нормально, бывает и старшими политруками. Где-как. Когда со мной закончили, я приказным порядком запретил себя укладывать, врач, пожилой военврач второго ранга, он же командир медсанбата, хотел на три дня на больничную койку уложить, но пообещал ему что буду приходить на перевязки. Завтра не требуется, а послезавтра буду утром. Покинув здание медсанбата, штаб дивизии временно размещён тут в городе, как мне сообщили, вот я и приказал окружившим меня командирам, что тревожно интересовались моим состоянием:
  - Времени мало, уже почти вечер, а дел много. У меня есть задание для Особого отдела дивизии. Выдвигаемся к штабу дивизии.
  Приходилось говорить рубленными фразами, чуть морщась, раны якобы беспокоят, не переходя на личности. Я только расслышал что начальник штаба - Фёдор Иванович, кто остальные пока не в курсе. По моему приказу шофёр, что меня доставил, и что всё это время охранял с оружием мою добычу, так сказать, последовал за 'эмкой', на которой приехали командиры. Мы следовали на машине, главный особист в кабине 'полуторки', чтобы на заднем сиденье не теснится, я спереди сел. На месте два бойца из комендантского взвода, забрали груз, машину я отпустил, и занесли в кабинет комдива. Штаб размешался в бывшей конторе завода. Завод национализировали, а отдельно стоявшую контору отдали армии, которая не так давно и перешла по наследству штабу Двадцать Пятой танковой дивизии. Здание двухэтажным было, вполне умещались. В кабинет я также попросил вызвать сотрудника секретного отдела. Вот так, когда командиры выстроились перед столом, я не стал садится, а опёрся руками о столешницу, и сообщил, а стенографист фиксировал мои слова на бумаге:
  - Информация, которая вам будет сообщена, не должна покинуть стены этого здания. Прежде чем перейдём к основной теме, решу вопрос с секретчиками. Сейчас опишу что было. Моя колонна, возвращаясь из штаба корпуса в Лапы, была обстреляна. Водитель был сразу убит, экипаж броневика геройски закрывая мою машину, пытался пулемётным огнём сдержать бандитов, трёх ему удалость уничтожить, но был подбит из бронебойного ружья. Машина по сути целая, но экипаж погиб. Судя по крови, что натекла из ушей, погиб из-за внутреннего давления от попадания. Известная проблема для танкистов. О ней позже. Ещё в начале обстрела я потерял сознание, пуля чиркнула по голове. Рана и лёгкая контузия, как определили врачи. От госпитализации я отказался, времени мало. Очнулся я, когда бандиты осматривали технику, как-то смогли вскрыть броневик и доставали тела экипажа. Очнулся я от того что молодой бандит срывал мои награды, видать в трофеи забрать хотел. Я убил его, используя его же оружие. За поясом был пистолет, выдернул и выстрелил в подбородок, и сразу повёл огонь по другим бандитам. Помню смутно, их там два десятка было, ещё на месте засады двое с винтовками. Прикрывали. Они первыми по мне огонь открыли. Я укрылся за 'эмкой', тут один из раненых мной бандитов лежал, рядом с ним оружие неизвестной мне конструкции, вооружившись им, и тремя гранатами, закидал гранатами бандитов у броневика, и убил тех двух с винтовками. Потом и наблюдателя, что охранял со стороны, банда была ликвидирована. Сам не ожидал что получится, гранаты здорово помогли. Для секретного отдела сообщаю, пока я был без сознания с меня сняли планшетку и вскрыли конверты, секретные. Зафиксируйте этот факт. Информация из них не ушла на сторону, потому как вся банда была ликвидирована. Опечатайте конверты снова. Начальнику штаб, вот документы погибших бойцов дивизии, оформите их.
  Когда секретчик закончил, и я убрал конверты в свой сейф, ключи были у меня, в планшетке нашёл, то я отпустил его, и подозвал командиров к столу, где уже лежал тюк. Развязав и распахнув брезент показал оружие, говоря:
  - Того раненого бандита я допросил. Он оказался действующим агентом Абвера. Это немецкая военная разведка. Латышом оказался, Рудольф Еккельн, вполне себе гражданин Советского Союза. Так вот, оружие, что вы видите, под промежуточный патрон, больше пистолетного, и меньше винтовочного, вот он, можете поинтересоваться, изготовлено всего несколько десятков, сейчас на испытаниях. Тут должны были испытать в боевой обстановке. Гильзы после боя собрать и сдать. Это не всё. Это второе секретное оружие, что немцы, вот так на нас используют. Три единицы. Вот эти палки с набалдашниками, противотанковые гранатомёты. Оружие против танков, против нашей дивизии. К счастью, они лишь в стадии разработки и испытаниях на полигоне. В серию пока не пошли. Вот что мне удалось узнать, дальность не далее восьмидесяти метров, прожигает броню в двести миллиметров огненной струёй. Кумулятивные тут гранаты. Да, мощность избыточная, наши новейшие танки могут жечь только так. Слабые стороны, малая дальность и реактивная струя, что вылетает с обратной стороны. В окопе, отразившись, может сжечь самого солдата, или тех, кто стоит сзади. Неудобно стрелять, зажимая подмышкой. Оружие одноразовое, взводится вот этим рычагом, не разряжается после взвода, не предусмотрено, при нажатии на рычаг, происходит пуск. В засаде на меня это оружие не использовалось, причина в старшем бандгруппы, тот сделал самодельное бронебойное ружьё и хотел его испытать, что вполне удалось на нашем броневике. Теперь для начальника Особого отдела дивизии. Вы лично, берёте это оружие, выезжаете немедленно на ближайший аэродром, охрану обязательно возьмите, и вылетаете в Москву, где сдадите по описи оружие соответствующим сотрудникам. Я позвоню куда нужно, вас встретят в Москве по прилёту. Рапорт моего боя у колонны тоже возьмите, думаю пригодится. Пока опишите оружие, патроны обязательно пересчитайте. Я потратил полтора магазина. Моё личное впечатление, точность высока, уничтожил трёх бандитов, двух на дистанции двухсот метров одной очередью и на дистанции четыреста метров одного, очередью в три патрона. Сбили с ног его пули. Вблизи тоже хорош, от живота бил по бандитам. Неудобен приклад. Оружие мощное, достаточный боезапас, немного тяжело с перезарядкой, но это у меня с непривычки. Что внутри, какие конструкторские недостатки, не знаю, не разбирал. В бою понравился, кроме приклада. Моё личное мнение, не думаю, что оно годится для пополнения линейных частей Красной Армии, вот для разведчиков, мотострелков, и других родов войск, где такое оружие будет высоко оценено, думаю пригодится. Ну что, товарищи, начнём бюрократию, которая развалила Римскую империю?
  Писались рапорты, приказы. Например, начальнику Особого отдела, фамилия его оказывается Трофимов, иначе без приказа покинуть дивизию тот не мог. Я изучил в сейфе по записям почерк Никифорова, росписи. Тут моторная память, не стоит напрягать и пальцы сами выводят нужные буквы. Также меня соединили с начальником Особого отдела нашего формирующегося ещё корпуса, я сообщил ему о нападении, там уже знали, идёт следствие, и о том, что удалось добыть секретные образцы оружия, что нужно срочно направить в Москву на изучение в институт, что этим занимается. Именно этот особист и вышел на Минское управление НКВД, те быстро пробили коридор, и в Москве уже в курсе посылки и должны с нетерпением ждать. Так что отправлять Трофимова по земле не пришлось. Прилетел из Белостока, где был наш военный аэродром, самолёт 'У-2', и уже когда начало темнеть, тот с грузом отбыл на аэродром. Оттуда на двухместном истребителе 'УТИ-4', с одной дозаправкой полетел в Москву. Сотрудники особого отдела очень серьёзно отнеслись к сообщению о захваченных в бою образцах секретного оружия. Что мне понравилось. Кстати, оказалось, за штабом моей дивизии числятся два самолёта 'У-2', связные, на одном как раз Трофимов и улетел. Почему их держат на аэродроме Белостока, я ещё выясню, а в планах перегнать сюда, видел ровный луг на окраине Лапы, там пусть и стоят. Мне они пригодятся.
  До десяти вечера я занимался бюрократией, но все рапорты написаны, описание самого боя тоже, и зафиксированы в штабе. Копии отправлены в вышестоящие штабы. Десять вечера было, стемнело уже, я попросил начальника штаба проводить меня до квартиры, где живу. Мол, поговорить надо. Я же не знаю где жил Никифоров. Поэтому и не ходил сменить форму, так в этом грязной, в крови, и пропахшей сгоревшим порохом и занимался делами. Командиры намекали, но я отмахивался. Ещё и бинт на голове. Хоть на транспарант командира о событиях Гражданской войны. Как там в песне поётся? И бинт кровавый стелется по сырой траве... Зачем ему стелется? Странная песня. Нас сопровождал боец из комендантского взвода, с карабином, но отстав, не мешая общаться, вот так неспешно шагая, и разговаривали. Мелькали командиры, штаб работал допоздна, только сейчас те расходились по домам, но они нам не мешали.
  - Фёдор Иванович, надеюсь то что я скажу, останется между нами.
  - Конечно, Николай Матвеевич.
  - Хорошо. Это ранение, всё же натворило дел. С памятью моей что-то плохо стало. Империалистическую помню, Гражданскую. Курсы, Даже Финскую, про нашу дивизию как стена. Пришлось осторожно к вам обращаться.
  - Вы меня не помните?
  - Нет. Узнавал кто вы, и как к вам обращались, от других. Нужно будет присмотреть списки дивизии, чтобы запомнить командиров.
  - Почему же вы врачу?!..
  - Нельзя! - перебил я того. - После того что я от немецкого агента узнал, нельзя говорить было. Сам понимаешь, сообщи врачам, снимут меня с дивизии, а я не всё рассказал, что агент сообщил. Сам знаешь истерику наших командиров, никакой войны не будет, это всё провокации. И положат мои рапорты под сукно. Только заикнись. А у меня планы встретить немцев так, чтобы они кровью умылись.
  - Война?
  - Да. Сначала немецкое командовании планировало начать семнадцатого мая, чтобы всё лето у них было. У агента родственник при их штабе ОКВ, в курсе был. Согласно разработанному плану, а называется он 'Барбаросса', за три месяца те дойдут до Москвы и возьмут её. Смешно, но они считают, что со взятием Москвы всякое сопротивление прекратится, и наши на остальных землях, до Владивостока, сложат оружие, и покорятся победителям.
  - Идиоты.
  - Скорее другой менталитет. В Европе также было, вот и мерят по одной планке.
  - Значит не май? - поторопил тот меня.
  - Да, от семнадцатого мая они отказались, не было завезено достаточного количества снарядов для ствольной артиллерии, да и несколько дивизий было снято и переброшено подавлять восстание в Югославии. Гитлер же в мистику ударился, решил напасть в самый длинный день в году. В воскресенье, двадцать второго июня, в три часа пятнадцать минут утра. Удобное время, большая часть командиров с семьями, отдыхают. Это будет разгром. Я не знаю кто против нас стоит, основное ли направление удара, что вряд ли, напрягу разведку, пусть выясняют, но бить немцев буду от и до. Дивизия к счастью, у нас хорошо вооружена, единственная из всего корпуса, нужно списки посмотреть и по полкам прокатится, потом изучить места будущих боёв, и дальше буду составлять планы. Скажи, Фёдор Иванович, я женат?
  Начальник штаба пребывал в своих думах, новости я вывалил на него не самые приятные. Тут же встряхнувшись, с удивлением обернулся ко мне и уточнил:
  - И это не помните?
  - Вообще.
  - Ну тут и помнить нечего. Не выдержала ваша супруга постоянных переездов. Разведены вы, два года уже как, перед Финской. Забрала дочку и уехала.
  - Это хорошо, баба с возу кобыле легче. А вот насчёт семей комсостава дивизии, но тут назревает самая настоящая подлость. Запрет вывоза семей из зоны будущих боевых действий. Похоже, враг окопался высоко, в командовании округа. Поэтому в режиме секретности, составите списки всех семей дивизии и приданных подразделений, сколько нужно транспорта, и с утра двадцать первого июня, отправите колонну не в Белосток, а в Пинск, посадите на поезд, и отправите вглубь страны. Идеально в Москву. Отвечаете за это вы. Я выдам пушечный броневик, зенитку и отделение бойцов для охраны, все приказы для эвакуации подадите мне, подпишу. Я не хочу, чтобы командиры с началом войны занимались спасением своих семей, а не своими обязанностями.
  - Хорошо.
  - А теперь покажете где я живу. Я вас и для этого тоже пригласил прогуляться.
  - Мы соседи.
  А жили полковники совсем рядом со штабом здания, в бывшем купеческом доме переделанным под небольшие квартиры. Ключ на связке подошёл к двери, на которую указал Соломин, это была фамилия начштаба, и разошлись. Причины, почему я открылся тому, были серьёзные. Не смог бы я долго выдавать себя за старого Никифорова, раскрыли бы быстро, его хорошо знали, ещё заподозрив в замене. За этот неполный день я успел изучить полковника и считал, что ему можно доверится, вполне честный командир. Насчёт особиста и политработника, я бы так не сказал. С двойным дном люди. У начштаба была семья, встретила в дверях супруга, очень недовольная, я вежлив поздоровался и прошёл в свою квартирку. Включив свет, он был, и изучил два помещения. Кухни не было, спальня да гостиная с рабочим столом. Обедает Никифоров в штабе, там небольшая столовая, меня сегодня там ужином покормили. Весь состав собрался, чтобы поглазеть на раненого комдива. Быстро разобрал вещи, подготовил свежую форму, денщик утром заберёт старую, попытается привести ту в порядок. Где ванная я не знал, и есть ли она, а пот смыть хочется, поэтому прихватив мыло и полотенце, выбрался через окно, квартирка у меня на первом этаже, и пройдя мимо будки туалета, направился к пруду, что приметил ещё днём. Там намылился хорошенько, покупавшись в приятной прохладной воде, не моча голову и рану, и избежав патрулей, вернулся в дом, где вскоре и уснул на кровати. Документы все я нашёл, и на награды, и письма от семьи, пока всё ценное, что терять жалко, убрал в хранилище, потом изучу. А сейчас спать, я очень устал.
  
  Утром в восемь часов, как и обещал меня разбудил начштаба стуком в дверь. Пригласив того, быстро собрался, тут и денщик промелькнул, хоть познакомился с ним, тот помог награды перекинуть на чистый френч, и забрал форму в стирку. А мы направились в штаб, фуражку я надел, хотя та ободком и давила на рану. Сначала завтрак, а потом занялись документами. Мою 'эмку' и броневик уже отправили в рембат, начали ремонт. Сегодня похороны погибших ребят. Звонили из штаба корпуса, Трофимов долетел, встретили в Москве. Скоро должен вернутся. Да на том же истребителем. Это учебная машина была. Потом отправился на похороны. Лично проводил их, светлая память ребятам.
  Этот день, девятого июня, принимая звонки от разных командиров, в основном соседних частей, получал поздравления, не каждый в одиночку двадцать бандитов положит, да ещё раненый, сам изучал бумаги по дивизии, постепенно картина начала выправляться. Её подразделения размещались Лапы, Нарьевка и Брянск. Тылы, медсанбат и штаб дивизии в городе Лапы. Постепенно состояние дивизии выяснялось, начальник штаба подавал мне нужные документы, чтобы мне быстро войти в суть дела. Тут он молодец. Узнал, что по артиллерии беда. По штату должен быть полк гаубиц в сто двадцать два или сто пятьдесят два миллиметра на мехтяге, а был временно приданный полк 'трёхдюймовок' на конном ходу. Похоже с ним мы и встретим войну. Несколько приказов всё же я отдал, например, авиазвено-связи перевести под Лапы, организовав полевой аэродром и его охрану. Приказ подписан, на выполнение дано двое суток. Также отдал три приказа, провести совместные учения двух полков, Пятидесятого танкового, и Двадцать Пятого мотострелкового. Отдельно учения разведбата, что стоял под Браньском. План учений я расписал, задача остановить наступающие немецкие войска в обороне. Командиры полков и батальона должны прибыть, ознакомиться с планом учений, и подготовится. Хочу глянуть чего стоят местные танкисты и разведчики. Для разведки ведение разведывательных мероприятий пешими и на технике, но главное, это маскировка на местности. Сам буду с неба их искать. Помимо этого, выяснил, что практически всё ПВО дивизии было отправлено в мае под Минск, на учёбу, зенитного прикрытия у дивизии не было и к началу войны не будет. Как я помню, зенитчики не успеют вернутся. Поставлю начальнику штаба задачу связаться с курсами, куда их направили, и выяснить, когда закончат обучение. Попросить отправить наши подразделения обратно пораньше. Если не получится, сам слетаю, и вырву зубами своих зенитчиков, пинками гоня обратно в дивизию.
  В принципе всё за этот день, девятого июня. Обедал и ужинал тут же, при штабе. Под вечер внезапно звонок, командир корпуса, генерал-майор Ахлюстин. Тот уже звонил ранее, узнавал лично подробности боя на дороге, а сейчас недовольным голосом уточнял, что ещё за учения я планирую, почему не доложил? Разве не был отдан приказ, у границы манёвры не проводить? Не напрягать немецкую сторону. Сообщил, что стрельбы не планируются, только манёвры, хочу узнать, как мои подразделения в движении управляются и занимают оборону, генерала это заинтересовало, узнал, когда будут учения, пообещал быть с командирами штаба корпуса. Его ещё не хватало. Ну и долго изучал топографические карты районы действий моей дивизии. К слову, мы должны прийти на помощь Сто Тринадцатой стрелковой дивизии, что прикрывала госграницу. Ну и отправил запрос в разведотдел нашей Десятой армии по информации, какие немецкие части стоят у немцев с той стороны, кто у них командиры. Хочу знать против кого буду драться. То, что тут не главное направление ударов, мне отлично известно, и вряд ли тут будут танковые части. Танки и самоходки были и у пехотных частей, но немного, основной наш противник пехотные дивизии Вермахта. Это очень сложный противник. Вот честно, легче с немецкими панцерами драться, чем с пехотой. Вот и этот день пролетел.
  На следующий день, после посещения медсанбата, отёк у раны медленно спадал, я вылетел на связном самолёте на облёт границы. Сверяясь с картами, изучал земли вокруг. Два места мне очень понравились, шикарно для засад. В одну полк противника войдёт, там дорога, болота по сторонам, укрыться негде, запереть и расстрелять в мешке, просто отлично. В другом месте мешок побольше будет, если повезёт, целую дивизию там накроем. В остальном другие части немцев в обороне перемалывать. Поставив метки на карте, отметил удобные места для обороны, велел лётчику лететь обратно. Полевой аэродром у Лапы ещё создают, но самолёты уже перелетели, механик там и грузовик с бочками топлива, отдаление бойцов на охране. А пообщались через переговорную трубку, другой связи тут нет. Правда, рация на самолёте имелась, но не работала. Вернувшись в штаб, вызвал начальника штаба и вдвоём мы стали переписывать план учений. Хотя командиры подразделений, что в нём участвуют, уже имели эти планы.
  - Зачем? - поступал карандашом по карте, спросил Соломин.
  - Тут отличные места для засад, хочу за счёт учений подготовить в этих местах хорошо оборудованные позиции с полнопрофильными окопами. Землянки с накатами, блиндажи и доты. Если повезёт, в первые дни войны тут одну, а то и две дивизии в землю вобьём. Жаль у нас только один пушечный полк, да и там 'трёхдюймовки' на конном ходу. Используем вот тут в учениях с танковым полком. Да и глянуть желаю, как отреагируют части, получив перед выдвижением приказы с совсем другими планами учений, к чему они не готовы.
  - Неразбериха будет.
  - О, ещё какая. Кстати, медсанбат включаем, вышлем машины, чтобы пострадавшие, а они будут, сразу получали необходимую помочь. Передвижные санитарные группы.
  - Техники не хватит, пятнадцать процентов автотранспорта от штата. Почти две сотни машин отдали в народное хозяйство, мотострелки у нас пешком передвигаются.
  - Заберём перед войной. За два дня. Готовь приказ, я подпишу. А насчёт пополнения парка автотехники, как и танками, новейшими, у меня есть идея. Нужны шофёры, механики-водители. Нашему корпусу вроде передали несколько 'тридцатьчетвёрок' и 'КаВе', для обучения экипажей?
  - На днях получили, пять средних и три тяжёлых, мы готовимся отправить сформированные экипажи для обучения.
  - Не отправляй. На своих машинах будем учить. Так, всё с новыми планами учений закончили, оформляйте на бумаге, потом мне на подпись. И секретность не забывайте поддерживать, чтобы командиры полков не узнали об изменениях. А сейчас вызови как ты мне начальника связи, хочу пообщаться с ним.
  Соломин не ушёл, а остался в кабинете, когда к нам зашёл капитан Мятин, начальник связи дивизии. Я уже в курсе, что на складе есть рации, новейшие, месяц назад прибыли, но парадокс, с ними никто не умел работать. Поэтому рота связи в дивизии есть, но используют её бойцов как посыльных. Ну и телефонистов. Это чаще. Проблемы с проводами есть, но связь телефонная это не то что мне нужно.
  - Доложите, что вы делаете для того, чтобы освоить новейшие радиостанции, и установить радиосвязь со всеми подразделениями дивизии?
  Тот начал мямлить, явно к разговору готов не был. Какие-то работы велись, запросы на нужных специалистов подавались, но это всё не то, поэтому сказал тому жёстким тоном в голосе:
  - Капитан, я вами недоволен. Я понимаю, что не вся вина на вас, но можно же быть понастойчивее. Значит так, вопрос с радиосвязью в дивизии я беру под свой личный контроль, будете каждый вечер докладывать о том, что успели сделать. Сейчас немного помогу вам. Вам будет выдан приказ штаба и в сопровождении начальника Особого отдела дивизии, он нужен как таран, чтобы все двери открылись и нам помогли сформировать подразделение радиосвязи, вы отправитесь в Минск, в управление НКВД. У них есть списки радиолюбителей. Эти люди на учёте. Вам подберут самого авторитетного, что знает всех других радиолюбителей, и с приказом о призыве этих специалистов, вы лично отберёте радистов, ремонтников и других нужных специалистов в свою связь. Берите всех, хромых, косых, главный критерий знания. Даже если медкомиссию не пройдёт, берите, будет вольнонаёмным служащим. Также вам нужно сформировать ремонтный взвод для ремонта радиостанций. Причём мастерская будет на колёсах. Вам выдадут грузовик, в кузове и оборудуете всё сами. На всё про всё вам даётся десять дней. Через десять дней я проведу инспекцию связи. А связь должны быть у всех, особенно у артиллеристов и корректировщиков, у разведки и командиров полков особенно. Про шифр не забудьте. Наладьте мне связь, капитан. Вам всё ясно?
  - Да, товарищ полковник.
  - Готовьте списки необходимых вам специалистов, чтобы в Минске закрыть все штатные должности. Свободны.
  Козырнув, тот вышел, Соломин же сев на стул, тот ранее у окна стоял, слушал нас, сказал:
  - Жёстко берёшь. Могут быть недовольные.
  - Утрутся.
  - Я про Политуправление.
  - И я про них. Дотянуть бы до начала войны, а там по законам военного времени, если полезут. Давай заканчивать и отдыхать. Устал с этими бумагами. Да и полёт непростой. Столкнулись с птицей, весь козырёк в крови и перьях был. Форму уже отдал стирать ординарцу, на мне сейчас та, в которой с бандитами дрался.
  - Хорошо постирал, следов почти не видно.
  - Это да. Ладно, работаем. Как в САШ говорят: солнце ещё высоко, работать негры.
  
  Следующие четыре дня так работа и шла. Учения прошли провально, командир корпуса это тоже заметил, так что я уже получил разрешение продолжить тренировки и учения, с его стороны добро. Смена с планом учений для командиров частей, что в них участвовали, стала полной и надо сказать неприятной неожиданностью. В принципе, мой план выполнен, позиции откопаны, замаскированы и подготовлены к будущим боям, но учения не прошли, оценки получили самые низкие. Я расписал планы тренировок, обучения личного состава, командиры частей взяли под козырёк, и начали нагибать уже своих подчинённых. Выходные я отменил, пока дивизия не получит высокую оценку в боевой подготовке, нечего им отдыхать. Вчера пришёл наконец пакет из разведуправления нашей армии. А неплохой состав материалов, я попросил оправить разведке мою личную благодарность и засел за изучение полученных данных. Против нас будет действовать Девятый армейский корпус Вермахта, под командованием генерала пехоты Гейера. В составе корпуса три пехотных дивизии, Сто Тридцать Седьмая, Двести Шестьдесят Третья и Двести Девяносто Вторая. Непростая задача будет им противостоять, но у меня в планах разбить весь корпус. Если повезёт, то и штаб его взять со знамёнами. Это уже совсем мечты.
  Сегодня пятнадцатое июня было, всё, я готов к противоправным действиям, чтобы усилить свою дивизию. Буду грабить своих, склады, железнодорожные станции, снимая технику с платформ, которая должна пойти в другие части, а пойдёт в мою дивизию. Я не смогу остановить разгром войск в Белостока, но громко отметиться, так чтобы немцы кровью умылись, столкнувшись с моей дивизией, это сделать я смогу. Утро было, как раз с завтрака пришёл, сидел в кабинете, когда Соломин зашёл с документами:
  - Осталось подписать, - сообщил тот. - Автоколонна и взвод стрелков ожидает у выезда из города. Ваша машина и броневик для охраны снаружи.
  - Это хорошо.
  Я стал ставить свои подписи на бумагах. Это были наряды на склады, приказы. Для интендантов на складах филькина грамота, но хоть так прикроют свои задницы, когда я их грабить будут. А приказ по дивизии вот какой. В каждом танке должен быть пистолет-пулемёт. Так как командиры и механики-водители обычно вооружены 'Наганами', пистолет-пулемёты будут выдаваться заряжающим. Это так, по танкам. А так приказ, выдать всем командирам, от командира отделения в мотострелковом полку, до командиров штаба дивизии, пистолет-пулемёты. Два дня назад выдал задание, и был составлен список, две тысячи 'ППД' требуется, нужно на складе получить и отправить в дивизию, там снабженцы сами по командирам распределят, и внесут оружие в их командирские удостоверения. Это обязательно. Мне мой новый пистолет внесли. Причём трофейный, оказалось я подобрал не тот, что у Никифорова забрали, его потом вернули. Следственные органы ещё работают по банде, я там официально по фотографии опознал 'немецкого агента', но большая часть бандитов местные и участковый их опознал, включая и 'агента'. Основная версия тот под местного замаскировался. Идут обыски в местах проживания бандитов, много что нашли. По оружию, отправленному в Москву, пока информации нет, да и вряд ли будет, да решается вопрос добычи нужного мне вооружения. Едем за 'ПП' на окружные склады, потому как такого типа оружия на наших корпусных складах попусту нет, не завозили. А на окружных они спокойно хранятся штабелями, и считаются резервом, как мобилизационный запас. Всё равно дивизии ополчения, что будут формировать, его не получат. Меня конечно взгреют за самоуправство, но верите нет, мне плевать на это. Карьера меня не интересовала, что в прошлой жизни, что в этой, я не любил армию в любом её виде и сейчас форму носил вынуждено. Также и сниму её, сразу же как закончится война. Если доживу, конечно.
  Подписав все бумаги, я убрал стопку в планшет. Попрощавшись с Соломиным, мы даже обнялись, тот в курсе задуманной мной аферы, и покинув задание штаба, сел в новенькую 'эмку'. Мне её выдали из резерва армии, мою было не восстановить. А вот броневик хоть и восстановили, но я взял пушечный, 'БА-10', не модернизированный. Вообще в штате дивизии всего три броневика, и все три числятся за разведбатом, мы их техникой пользуемся, взяли в аренду. Моя машина покинула город и встав во главе автоколонны, хотя нет, впереди броневик пылил, покатила в сторону тыла. В машинах немало народу, помимо взвода стрелков ещё около сотни танкистов, артиллеристы, и полсотни водителей из дивизионной автошколы, где их готовили. Я взял практически весь свободный транспорт, крупная колонна получилась, почти пятьдесят грузовиков. В салоне 'эмки' кроме меня был мой адъютант, тот только два дня как из отпуска с женой вернулся, лейтенант, на Чёрном море отдыхали, очень доволен был. Ну и начальник по снабжению дивизии, тот тоже в курсе аферы был, всего трое кто знали, и недовольно смотрел в окно, я знал, что тот против, но прямой приказ выполнить согласился. Надо бы поменять снабженца, не нравился он мне, но уже поздно, приходится с этим работать. Тем более тот проделал неплохую работу, смог выяснить через свои связи, что-где хранится, и ехали мы не на удачу, а со вполне конкретными адресами нужных складов. Без них и смысла соваться куда-либо не было.
  По другим планам, подготовка дивизии активно шла, учёба, тренировки, на восемнадцатое назначил новые учения. Капитан Мятин убыл в Минск, с главным особистом, подбирали радистов, ещё не вернулись, завтра ожидаем. Машины я им выделить не мог, мне все нужны, поэтому сделал запрос в штаб армии и те из резерва, из автобата армии, выделят машины, так что привезут призывников из Минска. Без особиста было проще провернуть такую операцию по складам, и я его вот таким способом удалил. Насчёт зенитчиков, закончить курсы те должны были в начале июля, как вы понимаете, не успевают, и возвращать не хотят. Придётся самому ехать и отбивать. Подразделения дивизии я теперь знал, что от них ожидать тоже. Хуже, чем я думал, но и с этим будем работать. А ведь моя дивизия считается лучшей в нашей Десятой армии по боевой и политической подготовке, и это печально. С войсками сорок пятого года и близко не стояли. Тут ещё Политуправление воду мутит, я серьёзно сократил политзанятия, отдав время боевой подготовке, а те недовольны, козни строят. Главный политрук уже приходил, пригрозив, что если не изменю своего решения, дойдёт до Политуправления армии, чтобы меня нагнули буквой зю. Я на это лишь пожал плечами и указал на дверь. В общем, с Политуправлением у нас началась холодная вражда. Больше не получалось у меня крутится так, чтобы все довольны были. Я сделал выбор. А до начала войны всего лишь неделя.
  Сегодня воскресение, конечно завсклады поднимут волну, но все командиры, кроме дежурных, отдыхают. Поэтому пока отреагируют, всё добытое уже в расположении дивизии будет, а там поди отбери. Я танки разверну. Тут как раз и можно ждать удара в спину от политруков. Сольют они информацию, что склады грабят. Неделя, целая неделя, продержатся бы до её окончания, и не дать себя арестовать. А дальше будет не до меня. А интересовали меня, кроме 'ППД', пулемёты 'ДШК', как зенитные, так и станковые, для усиления вооружения моторизованного полка. Полковые миномёты, в дивизии всего две батареи батальонных, и те в моторизованном полку, и всё. Ну и боезапасы, запасы топлива. Это на начальном этапе. Пока хватит. А вот по технике, тут особый манёвр нужен, но и тут я подготовился. Идея такая, на 'У-2' сделать облёт железнодорожных станций, визуально изучить что стоит на запасных путях, вернутся с колонной, и просто прихватизировать пока ничейное имущество и вооружение. Насчёт самолёта, то лётчик должен ждать в определённом месте, а механик его, с запасами бензина, едет с нами. Командиры и танкисты были из двух танковых полков моей дивизии, примерно на двадцать новейших танков экипажи. Сколько угоню, не знаю, но хотелось бы по роте во все три полка. Очень хочется. Я тут и про Двадцать Пятый моторизованы говорю. Начальник штаба уже пишет штаты, я так и дал его описание. У танковых рот с новыми машинами в роте десять танков, девять взводные и десятая ротная. Ещё бы три машины во взвод управления штаба дивизии. Можно 'КВ-1'. 'Двойки' тоже неплохи, но честно говоря, тут в болотах управляться ими тяжело. Увидим, что попадётся. Я взял командира дивизиона из пушечного полка, капитана, с ним два расчёта, если 'двойки' попадутся, он будет командовать. Как не крути, но 'КВ-2' это всё же самоходки, пусть у них и башни, а не подвижные рубки, поэтому для меня это орудийные системы на гусеничном ходу. А такие тяжёлые орудия мне тоже нужны, раз времянка из 'трёхдюймовок'.
  Около часа в пути, скорость невысока, но наконец первые склады. Тут в лесах распложены открыто слады с разным вооружением, амуницией и техникой, те же склады ГСМ. Максимум они прикрыты брезентом и чехлами, но в основном нет и этого. Честно признаюсь, я бы набрал всего и побольше, но сдерживающим фактором было то, что мне просто некого вооружать этим оружием. Нужных подразделений нет, а формировать... не успеем. Поэтому будем усиливать уже ищущиеся подразделения. Первый склад, к воротам которого из проволоки и жердей мы подъехали, был складом тяжёлого вооружения. У ворот часовой с винтовкой маялся, было видно, как поправляя форму бежит командир в звании младшего лейтенанта. От полуземлянки бежит. Покинув салон 'эмки', я уверенным шагом направился к воротам. Интендант и адъютант за мной следом, в виде свиты.
  - Младший лейтенанта Соколов, начальник охраны склада, - козырнул младший лейтенант.
  - Полковник Никифоров, командир Двадцать Пятой танковой дивизии, - в ответ козырнул я. - Мне нужно усилить дивизию тяжёлым вооружением.
  - Товарищ полковник, так нет интендантов, выходной же. А я выдавать не могу, моё дело охрана.
  - Лейтенант, наряды у нас с собой на выдачу. Передадите их снабженцам, если будут вопросы, где расположена моя дивизия известно, пусть обращаются ко мне лично. Открывай.
  Хорошо иметь высокое звание, надавил им и готово, ворота распахнулись. Правда, лейтенант ещё тот бюрократ, внимательно смотрел что забираем и вёл подсчёт, чтобы лишнего не забрали. Наряды от нашей дивизии, всё оформлено как положено, ему мой снабженец выдал, тот видимо их уже не раз видел, понимал, что не подделка. А так лейтенант у меня даже документов не проверил. Когда мы закончили с отгрузкой, я ему об этом напомнил, и документы протянул, которые тот внимательно изучил. А забрали мы десять полковых миномётов, их буксировать можно за машиной, тележки, соответствующие, имеются к каждому. Потом тринадцать 'ДШК' на зенитной треноге, больше не было, и двадцать пять 'ДШК' на станках. Всё согласно запросу из полков. Боезапаса тут нет, но где они хранятся мой снабженец знает, вывезет сколько нужно. Причём, будут организованы мини-склады с боеприпасами, топливом, медикаментами и продовольствием, по пути отступления моей дивизии. Я технику, что уцелеет, бросать не желаю, и такие мини-склады обязательно нужно сделать и замаскировать. По одному бойцу на охрану. Это всё в моём штабе планируется, где отходить будем, чтобы дороги свободны были, с минимум мостов, и как. Вопросы конечно задавали, но для командиров штаба это всё игра, как учения, но для штаба, именно как будет отходить дивизия под ударами происходящих сил противника. Не реальность, а как бы отработать возможный вариант. Хотя командиры штаба в него не верили, но работали неплохо, Соломин под своей рукой подобрал отличный штат командиров. Приятная неожиданность.
  После загрузки мы покатили к перекрестку, где ожидала основная часть колонны. Да, кататься всем к складу смысла нет. Я чуть позже малую часть колонны, по технике, по людям как раз восемьдесят процента пассажиров, отправил к месту встречи с лётчиком. Чуть позже туда прибуду. А так мы посетили ещё склад стрелкового оружия, тут были 'ППД', но мы взяли сколько нам нужно, плюс сотню 'СВТ' с оптикой, и ещё около двух сотен обычных 'СВТ', чтобы распределить среди желающих. Дальше уже снабженец покатил по складам, заполнять кузова, где пусты, снарядами, патронами, минами, а я на 'эмке', с адъютантом и броневиком в прикрытии, поехал к месту ожидания лётчика. К счастью, он там был, на месте, а вот автоколонна подошла сразу после меня. А заблудились, потратив бензин. Топографы хреновы. Старшему колонны я пообещал, что он мне лично будет сдавать экзамены по ориентированию на местности. Пришлось подождать пока закончится заправка самолёта, и велев ожидать сообщений от меня, поднялся на самолёте в воздух. В броневике рация, как и на борту самолёта, связь есть, проверили, так что свяжусь, и укажу куда ехать, если что интересное найду. Минут пятнадцать мы в воздухе, метров триста высота. Я в шлемофоне, в очках, поглядывал по сторонам. А немало тут наших частей, вот и рельсы заблестели двумя яркими полосами. Это была ветка Гродно-Лида. Под нами была станция Скидель, посёлок рядом. Пока лётчик наматывал круги, я связался с нашими, и сообщил куда им нужно идти. Трижды повторил, радист на броневике подтвердил принятую информацию, а старший колонны сообщил, что те выезжают. Ну им до Скиделя часа три добираться, так что буду изучать интересное.
  Лётчик пошёл на посадку, немного потрясло, но сели нормально. Пока к нам спешил милиционер и патруль из командира при двух красноармейцах, я уже покинул самолёт, и сменив лётный шлемофон на фуражку, направился навстречу патрулю. Проверка документов, и меня сопроводили к начальнику железнодорожной станции. Это был успех, такого везения я не ожидал. С воздуха меня заинтересовали, совсем даже не укрытые, зенитки калибром в тридцатьсемьмиллиметров. Буксируемого типа. Стояли ровными рядами на территории станции, а рядом грузовики, новые 'ЗИС-5'. Двадцать зениток и двадцать грузовиков. Как сообщил начальник станции, прибыли четыре дня назад одним эшелоном, кто должен их забрать тот не знает, кому надо, те и заберут. Вот я и наложил лапы на это военной имущество. Тот на это лишь плечами пожал, будут приказы, отдаст легко. Приказы я написал прямо тут, благо нужные бланки имелись, осталось только внести нужную информацию по получаемому вооружению, что я и сделал. Всё, акт приёма-передачи выполнил, за час справились. Однако это не всё, в стороне в лесу отдельная ветка была и туда загнали эшелон. Вагоны были, но имелось несколько площадок, где под брезентами угадывались силуэты танков. Думаю, 'тридцатьчетвёрки'. Восемь штук должно быть. И тут проблем нет, забирайте. Пусть это для другой армии, будут приказы, заберёте. А отогнал тот на ту ветку потому что запасные пути заняты, а той мало пользуются. И тут начал оформлять приёма-передачу, пока к эшелону гоняли паровоз и подводили его к станции, тут специальыне эстакады были, чтобы технику сгонять, а на платформах помимо танков шесть 'полуторок' новых было.
  Когда мои бойцы и командиры прибыли, я все танки самолично уже согнал, как и грузовики, так что те с ходу занялись делом. Пока механик заправлял самолёт, а молодые шофёры принимали автомобили, двадцать я посадил на 'ЗИСы', и шестерых на 'полуторки', то подогнав грузовики началась погрузка снарядов к танкам из вагонов, тут и запчасти были, горюче-смазочные, включая запасные двигатели. Всё брали, благо было куда грузить. Также на складках станции снаряды с зенитками были, взяли по одному боекомплекту. Танкисты осваивали танки, я показывал механикам-водителям, как управлять незнакомыми им бронемашинами, экспресс-обучение. Только артиллеристы были неудел, я их на погрузку отправил. Вот так капитан Климов, из Пятидесятого танкового полка, в батальон которого и вошли все восемь танков, повёл колонну, куда и зенитки вошли, в расположение дивизии. Стоит отметить, что народу, на станции, особенно военных, хватало. Я попросил бросить клич, нет ли тут молодых лейтенантов и сержантов, что по распределению едут в часть. Нужны зенитчики, миномётчики и танкисты. Набралось восемнадцать, ждут попутного поезда на Гродно, из них шесть зенитчиков, два миномётчика, остальные танкисты. Все молодые, все из училищ. Вот и сообщил им, что едут те теперь в другие части, а именно, в Тринадцатый механизированный корпус, а не в те что в направлениях указаны. Написал приказ каждому, выдал, и отправил танкистов к Климову. Тот пополнению порадовался, нужно как можно быстрее их оформить, и отправить документы в штаб округа, чтобы не потеряли. Миномётчиков с ними, оба получат под командование по батарее батальонных миномётов, полковые идут в моторизованный полк. Зенитчики принимали батареи, по четыре орудия в тех зенитках, что я тут на станции и нашёл. Тоже оформят по прибытию, но орудия для своих батарей те уже отобрали, людей получат, когда мои зенитчики с курсов прибудут. Уж я постараюсь. А из этих двадцати зениток я собирался сформировать отдельный дивизион из двенадцати орудий, и две отдельные батареи, одна будет прикрывать штаб, другая медсанбат. У дивизиона будут задачи по тем требованиям, что встанут на тот момент.
  Вот так колонна ушла, осталось четыре грузовика полных бойцов и командиров. Не все с колонной ушли, я ещё на находки надеялся, жаль тут тяжёлых танков не было. Вот так поднявшись в небо, мы полетели в сторону Гродно. Вот честно, думал раньше нас остановят, но только вечером следующего дня, найдя меня, и по телефону, к которому подозвали, генерал Павлов лично наорал и потребовал не грабить другие части. Правда, после словесной перепалки, то что я уже набрал, оставлял за дивизией, и сказал, что пополнять её больше не будут, и этого хватит. А вот это не честно, что я там награбил? Да и вообще, это не ограбление, техника и вооружение в армию идут, а я не армия? Просто первым получил. Проявив здоровую инициативу. Это Павлову и сообщил, тот на миг замолчал, видимо слов найти не мог, потом хмыкнул и сообщил, что хватит свою дивизию пополнять, дай другим получить, и назвал меня феноменом. Нет, в прошлой жизни, когда в штабе фронта меня так называли, пусть и недолго, это было приятно, было за что, а вот тут за грабежи, будем называть всё своими словами, как-то неприятно резануло. Да и пофиг, я и голым на центральной улице спляшу, если это поможет мне побольше немцев набить. Так что сидя в люке 'КВ', покачиваясь на неровностях дороги, а был я в комбезе и шлемофоне, только довольно лыбился, и щурился. Да и что я там награбил, двадцать зениток в 37-мм, шестнадцать 'Т-34', с пушкой 'Ф-34', ровно десять танков 'КВ', из них шесть 'КВ-1', и четыре 'КВ-2'. Два мощных трактора, в рембат для эвакуации тяжёлых танков, как тягачи. Ну и сотня грузовиков. Сто шесть, если быть точными. Всё новьё. Вот и всё, за что тут ругать?
  Я вёл свою колонну лично, чтобы не отобрали. Тут были шесть 'КВ', четыре 'двойки' другой колонной отправил, восемь 'тридцатьчетвёрок', три десятка грузовиков, и два тягача. Вот и всё. Я уже распланировал, как и что буду делать. В обоих танковых полках, сформирую отдельную танковую роту, с новейшими машинами. Там будут по семь 'тридцатьчетвёрок', шесть взводных и командира роты, и три 'КВ-1'. Десять машин, как раз рота. Две оставшиеся 'тридцатьчетвёрки' во взвод управления штаба дивизии. А вот четыре 'КВ-2', я решил сформировать на их базе самоходно-артиллерийскую батарею, первую в нашей армии. Поставил командовать капитана-артиллериста, с дивизиона на батарею, но это новое вооружение, в будущем в планах батарею в полк развернуть, и он будет ею командовать, так что сманил, осваивает танки со своими расчётами. Вот эта батарея, из 'двоек', будет усиливать моторизованный полк. Неплохое усиление я так думаю, но можно было бы и больше. Ладно, итак набрал неплохо, меньше чем хотелось бы, но рад что и это не отбирают. Но теперь по всему округу моя фамилия прозвенела. Уже так в историю вписался. Да и ладно. А колонна шла, малоопытные мехводы косячили мало, хорошо вводную учёбу провёл, топлива было с запасом, и к полудню следующего дня доползли. Дальше была рутина, но работы было выше крыши, экипажи изучали танки, несколько сломали, но рембат восстановил, все тренировались, одни ломать танки, другие ремонтировать. Учения всех полков прошли, ну вот могут же когда захотят, командир корпуса тоже доволен был, хотя про ограбления тоже на вид поставил и велел тридцать танков, можно лёгких, передать второй дивизии корпуса. Тридцать Первой танковой. Передал, самые убитые. Двадцать пушечных и десять пулемётных. Пулемётные танкетки на базе 'Т-26' мне и самому пригодятся. Неплохие машинки при грамотном применении.
  Прибыли зенитчики с курсов, двадцатого июня, вырвал всё же. Осваивали зенитные системы, что 'ДШК', что на базе пулемётов 'Максим', да более серьёзного калибра, освоились и бралось небо под контроль. У меня зениток сверх штата, но на них пока никто не покушался. Радисты порадовали, всё же дали связь, дважды радиоигры были. А арестовывать меня прибыли двадцать первого июня, в десять часов, мы уже как два часа отправили командирские семьи в тыл. Предупредили с вечера двадцатого, чтобы готовы были, на машинах рано утром забрали, в колонну выстроили и отправили, под охраной, броневик, отделение бойцов и зенитка, 'ДШК' установили в кузове грузовика. Да все тринадцать и поставил, шесть зениток одной усиленной батареей в автобат, прикрывать колонны на ходу, по две в каждый полк, и одна при штабе дивизии, та усиливала комендантский взвод, вот её и отправил. Стоит отметить что вывез я не всех, Политуправление дивизии окончательно вышло из-под контроля. Да и не нужна мне эта неподчиняющаяся в дивизии служба, зато сами нос во все мои дела суют, да ещё имеют наглость отменять некоторое приказы. А они имеют на это право, их приказы даже выше чем мои?! В общем, те приказ не выполнили, семьи с ними остались. Я пожал плечами, кинул клич среди работников гражданского сектора в городе Лапы, добровольцев хватало, слухов о скорой войне ходило множество, чувствовалось напряжение в воздухе, свободных мест не осталось, и колонна убыла. Старшим там один из интендантов был, поезд для наших заказали, как раз ночью прибудут на станцию, и сразу оправят в тыл. Я ведь хотел с полковым комиссаром нормально поговорить, но у того лицо светилось, думал я на попятную пошёл. Потом скривился, когда понял, что не так и как стена. Я собирал на совещание командиров подразделений, те прибыли в штаб дивизии, проходя в зал, где будет совещание, а тут эти нарисовались, на чёрной 'эмке', в сопровождении 'полуторки', где было отделение бойцов НКВД. Два командира, капитан и старший лейтенант НКВД. Высокие звания. Я стоял с командирами у крыльца, тут курило несколько человек, общаясь с комполка Двадцать Пятого моторизованного, что стоял со своим комиссаром, нормальный мужик, между прочим, как раз приказал адъютанту чаю на всех командиров подготовить, попьём пока совещание идёт, с перерывом оно, когда прибыли незваные гости. Кто им нужен те знали хорошо, сразу направились ко мне. Козырнув, капитан представился:
  - Капитан госбезопасности Малкин. Вы полковник Никифоров, командир дивизии?
  - Да, вы не ошиблись.
  - У меня приказ на ваш арест.
  - Факел-двенадцать! - громко сказал я, и комендантский взвод, поднятый по тревоге дежурным, тут же выбегая из соседнего здания, где была казарма охраны, взяла на прицел гостей. А из-за казармы, выполз танк 'Т-26', наведя на них пушку.
  То, что меня придут арестовывать, я предполагал, даже раньше их ждал, поэтому с охраной штаба отыгрывал разные попытки захвата штаба и его обороны переодетыми под наших бойцов диверсантами. 'Факел-двенадцать', это сигнал взять гостей, но брать живыми, разоружив, что те и сделали. Выхода у тех не было, видно, что всё серьёзно, дали себя разоружить. Я же скомандовал дежурному.
  - Задержанных в подвал, сообщить на кухню, чтобы включили в список довольствия. Охрану усиленную, никого из командиров не подпускать, только меня или начальника штаба.
  Арестованных увели, капитан ругался, обещая кары, я же, изучая их документы, оружие грудой закинули в кузов грузовика, а обе машины отогнали во двор казармы, где танк стоял. Шофёры тоже в подвал были отправлены. Что по танку, то во взводе обеспечения три машины, две 'тридцатьчетвёрки', они усиливали блокпосты на дорогах, на въезде в город, вчера организовали, а этот лёгкий танк охранял штаб.
  - А ведь это настоящие сотрудники, - забрав у меня документы, сказал главный особист.
  - Я знаю. Идём, совещание начинается.
  Пройдя в зал, я встал у школьной доски, приказал её принести из школы, временно арендовали, и повесить, и осмотрев командиров, сказал:
  - Здравствуйте, товарищи командиры. Собрал я вас для важного дела, нужно обсудить завтрашний день. Да, многие, как я вижу, догадываются о чём я. Завтра, в три часа пятнадцать минут, без объявления войны, 'внезапно', Нацистская Германия нападёт на нашу страну. Все командиры это знают, но им приказали молчать. Мне тоже приказывали, вон, даже прислали группу для ареста, видя, что я готовлю дивизию, завтра как начнётся война их выпустят, и отправят обратно, но я напомню, мы воины, наша работа Родину защищать, и завтра мы будем это делать, несмотря на все препоны вышестоящего командования. Теперь начинаем обсуждение как заставить немцев умыться кровью...
  
  
Оценка: 6.80*26  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"