Поселягин Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Корейский гамбит. (Черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.52*72  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Есть такие люди, которым до всего есть дело. А уж если у таких людей есть претензии к кому-либо, то можно им только посочувствовать. Именно таким человеком и был ветеран Великой Отечественной войны, Фёдор Палкин, и претензий к одной звёзднополосатой нации у него было преизрядно. Жизнь на одной ненависти и мечте спровоцировало его перерождение после смерти. И так, Корея 1949-го года, и скорая война, и есть лишь одно решение на какой стороне тут выступить, и Фёдор, заполучив новое тело, не сомневался делая выбор. Книга выложена на 37.7% Написана на 100%

  Название: Корейский гамбит.
  
  Серия: Вечный.
  
  Аннотация: Есть такие люди, которым до всего есть дело. А уж если у таких людей есть претензии к кому-либо, то можно им только посочувствовать. Именно таким человеком и был ветеран Великой Отечественной войны, Фёдор Палкин, и претензий к одной звёзднополосатой нации у него было преизрядно. Существование на одной ненависти и мечте спровоцировало его перерождение после смерти. И так, Корея 1949-го года, и скорая война, и есть лишь одно решение на какой стороне тут выступить, и Фёдор, заполучив новое тело, не сомневался делая выбор. Потом снова... и снова?
  
  Пролог.
  
  Глухо застонав, я пошевелился и сел. Первое что я услышал, очнувшись, весёлые трели пичуги, но почти сразу на меня обрушилось ещё одно, то что смогло поразить, не смотря на моё не самое лучшее состояние. Болело всё, особенно голова. А поразило меня солнышко, что прогревало даже сквозь одежду, а одежда на мне вроде была, что-то такое ощущалось, а также запах, и главное тактильное ощущение травы под руками. С учётом того что я просидел в тюрьме порядка двадцати четырёх лет, это было впервые, когда я чувствовал и ощущал траву. Снова на расстрел вывели? Хм, странно, когда был у литовцев, меня обычно расстреливали во внутреннем дворике. Причём не холостыми, боевыми палили, только стреляли мимо, чтобы каменная крошка била по мне. Литовская тюрьма не самое сладкое место. Оккупант я для них, что тут ещё скажешь? Сейчас же я на американской базе был, там расстрелами не баловались, бока намять, стресс снять, это одно, но не такими способами развлекаться. Хотя, по развлечению и издевательствами над пленными американцы всё же впереди планеты всей. Ещё бы, потомки бандитов, шлюх, насильников, галерников и воров всех мастей. Кого свозили в Новый Свет, как раньше называли Америку? Их и свозили, и они стали костяком народа Северной Америки. Уничтожение коренного населения их работа. По-другому те не умеют и продолжают также действовать. Теперь остальные народы и расплачиваются от действий этих потомков преступников.
  Откуда-то со стороны послышались восклицания, всё это под мощный рёв движка, что заметно удалялся, поэтому я постарался побыстрее прийти в себя. Русские не сдаются, и эти сволочи ещё убедятся в этом. Пусть знают, как иметь дело с советским офицером, пусть и бывшим. Открыв один глаз, второй был чем-то заляпан, я провёл ладонью по голове, краем сознания подивившись что нет как обычно наручников, их всегда надевали, когда выводили из моей камеры-одиночки, и посмотрел на кровь на ладони. На голове была рана, но не это поразило меня, а то что рука была не восьмидесятилетнего старика, приближающегося к девяностолетнему юбилею, а чужая. Пока не скажу чья, но не моя точно. Молодая рука, хотя и изрядно грязная, с чёрной окантовкой под длинными не стрижеными ногтями. Приплыли. Однако это не помешало мне испытать радость, да я был счастлив, сбежал, ушёл от врагов, как не радоваться?
  Тут голоса, что до этого звучали в отдалении, прозвучали совсем рядом, и меня подхватив под локти, подняли на ноги, что позволило мне осмотреться, при этом проводя языком по зубам. С учётом того что у меня зубов совсем не было, что выбили, что сами выпали, вставную челюсть давно отобрали, а кормили сухарями, сволочи, я только довольно скалился. Все зубы были на месте, вполне ровный частокол, ни одного просвета. В общем, что именно произошло я начал догадываться, но об этом позже. Самое интересное меня окружали... чурки. Все, кто не русские для меня теперь назывались так, литовские чурки, американские... После двадцати четырёх лет в застенках любой станет закостенелым националистом, в последнее время я немцев понимать стал как никто другой, особенно с их чистками. Сталин сука, чего он Литву не зачистил? Хотя тут тоже дело сложное, но это не стирало мою память, и я всё-ё-ё помнил. При этом, если зуб на литовцев у меня имелся, то не такой как на гнид американских, которым меня передали четыре года назад. А что, я уже десять лет был как официально мёртв и даже похоронен, конвоиры и охранники глумились, с наслаждением об этом мне говоря, так что раз я всё равно мёртв, то отчего и не отдать меня американцам на их базу на опыты? Вот и отдали. Хм, а может те опыты и сказались с этим моим перемещением? Если вспомнить что мне удалось пережить за эти годы, удивления с перемещением моей души в чужое тело, у меня не было нисколько. Это знак, это то что позволит мне нести Кару.
  Так вот, те кто меня окружал были одеты до неприличия бедно и рвано, и были они... да корейцами, и самое главное, я их отлично понимал, как будто этот язык мне был родной. И тут на меня обрушились знания, знания того парня в тело которого я попал. Объём оказался для неподготовленного меня излишен большим, и я просто потерял сознание, обвиснув на руках тех, кто меня придерживал. И да, я вспомнил что произошло, вся память бывшего хозяина этого тела стала мне доступна.
  
  ***
  
  Очнулся я ночью, всё также на природе, лежал на какой-то материи неподалёку от костра, что подогревал мне бок. Вокруг сидели в основном те же люди, коих я видел при первом осознании где оказался, и что тело чужое. Проведя языком по зубам, я криво ухмыльнулся. Есть бог на свете, точно скажу, есть. Очень хотелось пить, поэтому я пошевелился, осознанно, чтобы привлечь внимание, и это получилось, и попросил пить. На корейском, при этом знание русского, литовского и английского у меня по-прежнему сохранились. Конвоиры, суки, только на своих варварских языках говорили, вот и удалось со скуки выучить два языка, английский и литовский. Последние два с лёгким акцентом, но я их знал. Нужно лишь проверить вслух, по крайней мере мысленно выстраивать фразы получалось. Да что это, я и мыслил по привычке на русском.
  Просьбу мою удовлетворили сразу. Слегка приподняли голову и дали напиться из плошки. Судя по вкусу кипячённая ещё тёплая вода. В Корее проблемы с чистой водой, отчего и приходится её разбавлять специями при приготовлении блюд, воду предпочитают кипятить, сырую пьют очень редко и только из проверенных источников. Видимо рядом или колодец был, или родник. Скорее всего второе, я слышал журчание неподалёку, но едва слышно, награни слуха. Жадно выпив всю воду, я с облегчением откинулся на лежанку, под головой у меня что-то было, и вздохнул. Всё тело покрылось потом от этих движений, но я был доволен, главное жив, а остальное приложится. Сам я вообще атеистом был, коммунистом, пусть сдержанным, не оголтелым, встречались и такие, но всё же коммунистом, а сейчас мысленно забормотал молитву. Ну как молитву, её же ещё и знать нужно, так обрывки, услышанные от покойной супруги, да что фантазия давала, благодаря Бога за данный мне шанс, и пусть поверит, уж я его не упущу. Слишком много у меня долгов собралось, стоило бы вернуть. Причём литовцы были не на первом месте. На втором или третьим точно, на первом американцы, эти гниды мне за четыре года мучений, которые я пережил по-настоящему чудом, своей волей и ненавистью, ответят за всё. И я не говорю про их правительство, это не оно ставило мне уколы, делало операции по живому и изгалялись в своих медицинских лабораториях. Это их молодые парни из охраны развлекались, избивая меня или издеваясь, вот их и буду убивать. И я даже знаю как. А теперь можно описать и то что я получил из знаний своего нового тела.
  Для начала, звали паренька Пак Мин Хо и было ему всего пятнадцать лет отроду. Приятно конечно, но если вспомнить что сейчас весна тысяча девятьсот сорок девятого года, и я нахожусь в Корее, то можно поучаствовать в этой войне. На какой стороне я даже и не думал, естественно на Северной, ведь американцы в составе войск ООН будут воевать за Южную Корею. Тут была лишь одна небольшая проблемка. В данный момент я находился на территории Южной Кореи и вроде как являлся её гражданином, пусть и несовершеннолетним. И согласно воспоминаниям Мина, шёл тот к портовому городу Пусан, до которого оставалось несколько километров, так что не дошёл тот не так и много. А причина получения травмы, была банальна, кстати, пока я лежал и раздумывал, мои спасители и пояснили что они видели, хотя воспоминания Мина мне и так были доступны. Тот шёл по обочине дороге, сзади нагонял тяжёлый американский грузовик с водителем одной из местных американских частей, которые как раз покидали Корею. Америка выводила свои войска из Южной Кореи. Почувствовав опасность, Мин прыгнул с обочины и покатился с обрыва, где его голова и повстречалась с камнем, это было единственное повреждение, не считая множества синяков, грузовик его не задел. А вот то что чуйка была права, подтвердили другие свидетели, водитель специально вильнул на обочину чтобы задеть Мина. К сожалению, это хоть и редкость, но случается. Кто считает бедняков, а Мин как не крути, не только круглый сирота, но и бродяга. Однако всё же лучше начать сначала, описывая жизненный пусть Мина. Тут мне дали поесть, немного риса с рыбой, пища острая, и пока было время, я размышлял, прокручивая в памяти недавно появившиеся воспоминания совсем другого человека, а теперь уже ставшего родного, всё же я занял его тело. Непонятно только куда делась личность настоящего Мина, но её не было, кроме воспоминаний никаких намёков. После некоторых размышлений, я решил, что тот умер, или покинул тело, когда моя душа вытеснила его. Как-то другого объяснения на ум не приходило.
  По поводу же Мина, то вся его жизнь может уложится в пару строчек, но я постараюсь всё же более обширно описать кто он и как стал бродягой, чтобы можно было понять всю глубину трагедии, произошедшей с ним. Для начала, семья паренька была не так и проста, всё же не в самое худшее тело меня подселили, что не могло не радовать. До тринадцати лет Мин жил вполне благополучно в пригороде Сеула, у него были родители и даже сестра. Отец служил в полиции, какой-то не самый малый чин, чуть ли не майором был, и в череде политических интриг с рядом других чиновников был объявлен предателем, сочувствующим идеалам коммунизма, хотя тот даже сочувствующим не был. На самом же деле всё было по-другому и Мин был в курсе. Тут всё решали клановые группировки и клан, в котором состоял отец, попал под удар, вот их так и убрали, с концами, можно сказать. Захоронили в той же канаве где и остальных расстрелянных, но где Мин не знал, успел убежать с сестрой из дома, отец предупредил, встав на дороге у противника. Сестра долго не прожила, банальный аппендицит, который без быстрого медицинского вмешательства и привёл её к гибели. Так Мин и остался один. Что примечательно, отец Мина был мастером борьбы тхэквондо и учил детей с момента как они начали ходить, он даже вёл небольшой кружок, уча молодёжь, поэтому в среде молодых корейцев имел заметную популярности. Видимо по этой причине его и предупредили, да вот только слишком поздно. Сам Мин эту борьбу не забросил, учился яростно и иступлено. Два года бродяжничал, зачастую ел впроголодь, зимовал на шахтах. Таскал там корзины с углём, что помогло хорошо укрепить ноги и спину, так как тот всё делал правильно, по науке, организм не изнашивал, как говорится. Да и работал не за плату, а за еду, довольно сытную надо признать, и за койку в тёплом бараке, что ему позволяло перезимовать. Так многие делали.
  В данные момент Мин двигался к Пусану с планами завербоваться на одну из рыболовных лодок, поработать, всё же основная еда в Корее - это рис, овощи, да рыба. Сытно будет, а это нужно, чтобы вырасти здоровым. Тут я Мина полностью поддерживал и был согласен. Сам Мин до того, как уйти в бега, а его искали, тот имя сменил, волосы отрастил, изменил внешний вид как мог, учился в школе, и надо сказать не без таланта. Я же говорю отличное тело мне подобрал Бог. Тот учился хорошо, знал грамоту, письменность по четырём языкам изучил, корейскому, оно называлось хангыль, китайской, японской и английской письменности. Да и знал Мин четыре языка, соответственно корейский, неплохо китайский и японский, и немного говорил на английском. Понимал всё хорошо, а говорил плохо, понять сложно. С другой стороны, у меня английский был точно подтянут, точнее его американский говор, учился-то говорить я у американцев на их базе, вот письменности не знал, поэтому знания Мина идеально укладывались в мою память.
  Додумать я не успел, та немногая еда, что там крохи, всё-таки заглушила бурчание в желудке, и сонливость, напавшая меня, отправила в сон. Я не стал этому противится. Завтра всё додумаю, а пока стоит отдохнуть и набраться сил.
  
  Проснулся я от шороха просыпающихся людей и запахом костра, ветерок дым на меня направил, отчего заслезились глаза, и я дважды чихнул. Резко, сам от себя не ожидал. Сев, я потрогал грубую повязку на голове и осмотрелся. Вставшее солнце, что осветило всё вокруг, прогревая, вполне позволило это сделать. Находились мы в низине. За кустарником пряталось то гравийное шоссе, где Мин совершил свой кульбит, и где я вселился в его тело, там было тихо, трасса пока была пуста. Дальше от низины начиналось засеянное поле, где виднелись залитые водой чеки, на которых зеленели ростки риса. Чуть ниже у трассы был каменный явно старинный мост, под которым протекала речушка, так вот откуда шум реки. Мост был заброшен, рядом был построен новый, по которому и проходила трасса. С той стороны начинались высокие поросшие лесом холмы и особо посмотреть было не на что, но я всё равно поглядывал по сторонам, с удовольствием осматриваясь, любуясь природой в её яркой своей красоте весны. Давненько я этим не любовался. А то всё серые стены камер да белоснежные стены лабораторий.
  Когда Мин полетел вниз со склона, то котомка осталась при нём, она у меня как раз и выполняла роль подушки, а вот дырявое одело, свёрнутое в скатку, отлетело, свидетели что мне помогали, подобрали его и мне вернули, на этом всё, больше ничего у Мина не было. Только котомка, в которой съестного не имелось, так, личные вещи, одеяло да одежда. Рванные штаны обрезанные чуть ниже колен, без обуви, и свободная рубаха, препоясанная коротким куском верёвки. Это всё что было, ни белья, ничего остального. Собравшись, задерживать я не стал, и коротко поклонившись, поблагодарил моих спасителей за помощь, направился к трассе. Не думаю, что меня покормят, вчера это была помочь пострадавшему, а сейчас они видели, как я осторожно встал, как будто балансируя, или учась ходить заново, и сделал несколько шагов, которые с каждым движением становились всё увереннее и увереннее. Даже небольшая пробежка была, кстати отдающая в рану. Однако телом я с каждой минутой владел всё лучше и лучше, можно сказать, окончательно укрепился в нём. А я думал будет долгое привыкание. Пока ещё всё необычно, но управление телом стало как родным, что не могло не радовать. Так что свернув одеяло в скатку, перекинув через котомку, что висела на правом плече и придерживая лямку правой рукой, я неспешным шагом направился к дороге. Кстати, пока взбирался на обочину по крутому скату, успел подивится. Насколько знал Мин, а мне стало известно из его воспоминаний, американцев в Корее стало мало, с провозглашением Республики Кореи, в Южной, где правил Ли Сын Ман, американцев стало совсем мало, советники, да и то не так и много, не больше тысячи, и части что уже заканчивали выводить. Техника осталась в некоторых их частях, что-то передали местной армии, но то что Мина пытался задавить именно американский грузовик, можно считать редкостью. Ведь за рулём точно сидел американский солдат, Мин успел его рассмотреть в прыжке. Я тоже хорошо запомнил эту улыбающуюся рожу, тот радовался, пытаясь задавить тяжёлой техникой мальчонку. Упырь.
  Встав на обочине, мельком оглядевшись, я двинул в сторону порта Пусан, решив побывать там, осмотреться. Время ещё есть. Двигаясь по краю, чтобы если что просто спрыгнуть и уйти от таких лихих водителей, а движение по дороге стало оживлённым, уже четыре машины проехало, я продолжал размышлять. Было о чём, нужно собрать мысли в кучу, а то они разбегались от всего того что произошло со мной за эти неполные сутки. Прежде чем продолжить, сначала представлюсь, а то столько времени прошло, а я об этом даже и не вспомнил. Уж извините мою невоспитанность, всё же столько времени в таких местах провёл, что всё человеческое сползает. Я вроде сохранил себя, но что-то потерял, думаю это меня извиняет. Что ж, зовут меня Фёдор Геннадьевич Палкин, ветеран Великой Отечественно войны, Японской, и участник войны во Вьетнаме. Служил в авиационном полку, 'ИАП' пилот, на 'Ла-7' и 'Ла-9' летал. Воевать начал не с начала, с конца сорок третьего, и воевал хорошо, двенадцать подтверждённых сбитых, Золотую Звезду не получил, там счёт до пятнадцати должен доходить, но наград получил немало, и всё было за что. Воевал так, что прошёл всю войну без царапинки, хотя сбивали дважды, один раз до своих смог дотянуть, за линей фронта на пузо сел, другой раз прыгать пришлось в немецком тылу, как раз когда штурм Берлина начался. Да уж, приключений хлебнул до предела, если учесть, что сел чуть ли не на головы эсэсовцам, занимающим часть здания. Там вообще слоёный пирог был, один этаж наши, другой немцы занимали. Причём наши ещё и в окружении сидели. Ладно отстреливаясь, захватив ручной пулемёт, мне удалось перебраться на соседнее здание, где сидели артиллеристы с одной 'сорокапяткой', поднанятой на третий этаж, но без снарядов, и двух отделений бойцов пехотного батальона. Я оказался единственным офицером. Пришлось брать командовании в свои руки, советуясь с опытным сержантом Ерёминым. Почти неделю воевал с ними, уникальный опыт городских боёв приобрёл, пока наши не освободили те места. Причём, обо мне те знали, немцы до такой степени ловили меня, получая по сопатке от бойцов, что окрестили 'Белой смертью'. Комбез в извёстке был, хорошая массировка, не поймали. Синяков и ссадин в развалинах изрядно получил, но выжил с тремя бойцами и двумя артиллеристами. Там война моя и закончилась. Старшим лейтенантом продолжил службу, отвоевав ещё Японскую, став кадровым офицером. Только из-за того, что не смог поступить в Академию, что там несколько курсов повышения мастерства, на пенсию ушёл в начале восьмидесятых в звании подполковника. Одно могу сказать, технику я знал от и до и летал до самого выхода на пенсию, продолжая держать себя в форме. Во Вьетнаме провёл шесть лет советником, одиннадцать подтверждённых сбитых, летал на 'Миг-17'. За время службы изучил множество машин, и могу сказать, что являюсь в них докой даже сейчас. Потом в Литве с супругой поселились, та оттуда родом была, из Клайпеды. Квартиру получили, двухкомнатную, вот так и жили. Детей вырастили, внуков. В середине восьмидесятых похоронил супругу, повезло ей, не видела, что будет дальше. С Перестройкой грянула беда, меня объявили оккупантом, а когда я набил морду одному националисту, из тех что служили немцам, те уже смело выползли на улицы, парады, суки, устраивали, то отправили в тюрьму. Тут ещё один местный подсуетился, отца я его сдал МГБ, было дело, встречал на фронте, тоже в СС служил, а тут ба, идёт такой мордатый по улице. Я его опознал, он тоже в розыске был как нацистский преступник, ну и расстрел после суда. А сынок, зная кто тут постарался, сделал всё чтобы я не вышел из тюрьмы. И у него это получилось. Откуда я это знаю? Да приходил он, хвалился. Меня тогда конвоиры хорошо отметелили, а тот наблюдал. Как я понял, с отделением Литвы тот занял высокий пост, мог себе позволить подобное. При этом тот отдал приказ дать мне нормальное содержание, чтобы я прожил подольше и помнил, помнил за что он меня в тюрьму упёк. Так что у литовцев дальше более или менее нормально было, остальную жесть я от американцев получил.
  Дальше тюрьму я не покидал, характера хватало чтобы это всё пережить. Потом, как я уже говорил, меня отправили к американцам, и как я понял, не меня одного, было дело, не один раз встречал таких же подопытных в коридорах. Мужчины, женщины, были беременные, дети. Я в курсе что за опыты над нами ставили, прививали и выводили новые вирусы гриппа для генома славян. От того и требовались разные поколения, от детей, до стариков вроде меня. Так-то нас в одиночках держали, иногда удавалось перестукиваться. Постепенно соседние камеры пустели, пока я не остался один, повели на очередной опыт, помню, как положили на холодную лежанку из нержавейки, руки-ноги и торс пристегнули, подсоединяли к каким-то приборам. Датчики на теле крепили, а потом вспышка электроразряда. Первую я вытерпел, тяжело дыша наблюдая затуманенным взглядом как лаборанты снимают показания с приборов, потом повторная вспышка, темнота, и вот я в теле Муна. Говорю же - это судьба.
  Естественно, имея лётный навык, воевать я планировал в пилотском кресле истребителя, однако и тут есть множество препятствий, которые мне ещё нужно преодолеть. Для начала, в Корейской войне я в своей прошлой жизни не участвовал, хотя заявление писал, чтобы отправили, отказали, однако общаясь с лётчиками что воевали тут, я знал разницу между нашими пилотами и корейскими. Если проще, как не тренируйся, но уровня советских лётчиков мне никак не достичь. Тут в физиологии всё связано, наши просто покрепче и корейские лётчики не тянули те перегрузки что на них наваливались вовремя маневренных боёв в воздухе. В воздушных боях пилоты ВВС США быстро поняли, что, если 'Миг-15' во время воздушного боя многократно выполняет манёвры с предельными перегрузками, то это советский лётчик. Если же он не идёт на такое, то это сильно ослабленный китайский или северокорейский пилот, которого можно не так сильно опасаться. Это правда жизни, расстраиваться не стоит и нужно принять это как данность. Для начала, мне нужно набрать массу. А то натуральный дрищ, скелет скорее. Массу набрать не толстяка, есть много, но нарабатывать мышцы тренировками. Спасибо отцу Муна, тот знал, как это делать. Вестибулярный аппарат тренировать. Далее, избегать маневровых боёв, тактика 'ударил-убежал' актуальна во все времена. Работать в основном не по самолётам, если только практиковать налёты на аэродромы, известных асов тут хватает и так, не выделяться, быть твёрдым середнячком, а работать в основном по земле, нанося удары по неземным частям, по противнику. По боевым кораблям если позволит возможность. Поэтому желательно стать пилотом штурмовика, или истребителя-штурмовика. Последнее актуально больше всего. Помнится, в этой войне использовались 'Ил-10'. Для меня то что нужно, тем более я эту машину знал, имел возможность пилотировать её. Стояли со штурмовиками на одном аэродроме. Порядка пятидесяти часов налёта, на мой взгляд неплохо, хотя я и чисто истребитель. При этом опыт штурмовки наземных объектов имел изрядный. И 'эресы' выпускал и бомбы сбрасывал, у моего 'лавочкинка' были как направляюще, так и держатели. Это была редкая модификация 'Ла-7' с дополнительными топливными баками. Справлюсь.
  По поводу того как вообще попасть в лётные силы северокорейской армии, это я ещё буду думать, а остальные проблемы заключались в возрасте, моём местонахождении, и отсутствии документов. Возраст ладно, можно натянуть, например, сказать, что мне семнадцать, к началу войны будет восемнадцать. Тут почему-то память Муна сбоила, я не знаю, когда становятся совершеннолетним в Корее, считая обе области, то ли в восемнадцать, то ли в двадцать, память его мне помочь не могла. Ладно, спрошу у кого. Проведя рукой по гладкой коже подбородка, я решил спустится к реке что протекла метрах в ста от дороги и посмотреть на своё изображение. Из воспоминаний Муна я знал, как выглядит это тело, но хочу посмотреть сам, теперь уже своими глазами. Кстати, зрение было просто отличным, такое зрение самый раз для лётчиков и снайперов. У меня-то зрение изрядно подсело, очки не давали, всё размыто, так что я с удовольствием любовался природой, пока шёл к городу что уже показался вдали. Окраины были видны и часть мачт стоявших в порту судов. При этом, любование природой, наслаждение новым телом и новыми возможностями не мешали мне размышлять.
  Ну да, всё верно, симпатичная мордашка с характерным разрезом глаз и довольно длинными волосами до плеч. Нужно будет постричься. Дальше раздевшись, дрожа от холода, я залез в ледяную воду и стал мыться. Всё-таки холодна весенняя водица. Голову не мочил, повязка осталась сухая. Потом выбравшись, и пока обсыхал на лёгком ветерке, я осторожно развязал материю, это было полотенце Муна, достали из его котомки чтобы сделать перевязку и с шипением отодрав материю, осмотрел рану. Надо шить, это было сразу видно. Вернув полотенце на место, снова кровотечение открылось, лучше грязной материей рану закрою чем заполучить пыль и грязь, так что завязав повязку, оделся и собрав вещи, я направился дальше. А там, спускаясь в низину, Пусан скрылся с глаз за холмом, я заметил, как большой грузовик, спускающийся со встречного холма, свернул к обочине и встал. Не веря своим глазам, я рассмотрел, как знакомый американский солдат, да и грузовик был тот же, на ходу торопливо растягивая форменные штаны, рванул к кустарнику. Это судьба. Одно плохо, в кабине остался пассажир. Вчера водитель был один, я это точно помню из воспоминаний Муна. Ничего, я злой, кое-что умею, надеюсь это поможет.
  Я сразу понял, это то что мне нужно. Во-первых, впереди враги, которых я сам же себе поклялся уничтожать. Во-вторых, полное отсутствие средств к существованию, которые можно добыть. Трофеи ещё никто не отменял. А трофеи, добытые с тел врагов, слаще во сто крат. И третье, как ни странно, полная уверенность в себе и в своих силах, не смотря на не самое лучшее физическое состояние. Вроде бы казалось такое количество лет в заключении, да ещё с шестью попытками побега, именно шестью, должны сделать из меня боящейся своей тени нечто, но такого не произошло. Злобы у меня на всех хватит, она и помогла мне выжить и не сойти с ума. Так что эта злоба и придавала мне сил. Вот как сейчас.
  Быстро осмотревшись, прикинул шансы на успех. Дорога была пуста в обе стороны, хотя со спины меня нагонял звук мотора, скоро машина появится, судя по звуку движка, что-то легковое вездеходное, вроде 'Виллиса'. Так что единственным свидетелем как я сделал вид что тоже захотел в туалет, был здоровенный негр в военной форме что оставался сидеть в кабине грузовика, пока водитель отсутствовал. Так что скатившись с обочины вниз, спрятался за корпусом расстрелянного артиллерией японского лёгкого танка, что перевёрнутый лежавшего в кювете. В нём было множество отверстий разного диаметра, как будто эту машину использовали как мишень, ну а потом при расчистке дороги просто сбросили вниз бульдозером и с тех пор тот тут так и лежал. Это был пока единственная находка, рассказывающая своим видом о действиях американцев четыре года назад, хотя Муну свидетельства той войны встречались куда чаще. Видимо тут у города всё было подчищены, а до корпуса этой бронемашины пока просто руки не дошли. Странно, рядом с дорогой, можно поднять и отвезти на пункт приёма металла. Однако сейчас мне этот корпус неплохо пригодился, укрытие отличное. Хм, а вон там дальше вроде хвостовое оперение истребителя торчит, с ещё видным опознавательным знаком. Японский истребитель в землю вошёл, точно говорю. Это уже второе свидетельство прошлой войны.
  Поверху проехал армейский внедорожник, как я и думал, только сидели там южнокорейские военные, офицеры. Не останавливаясь те проследовали дальше мимо американцев, лишь покосившись на машину, а я за это время сайгаком нёсся через кустарник, чтобы успеть перехватить водителя до того, как он закончит свои дела. Успел, тот ещё сидел в позе атакующего орла, как говорил один мой сослуживец капитан Горгадзе, держа в руках подсумки с магазинами или обоймами. Не знаю, чем тот был вооружён, оружие своё солдат, к сожалению, оставил в машине. На ремне был только штык-нож, а вот фляги не имелось.
  Устроившись неподалёку в кустах, морщась от вони, похоже у солдата была серьёзная диарея, я стал вытряхивать всё лишнее из котомки. Память ясно напомнила, что тут должен быть обломок ножа с острозаточенным лезвием, и он действительно был. Старый нож с уже рассохшийся, но ещё крепко сидящей рукояткой. Сам нож обломан, однако Мун смог хорошо его наточить. Водитель, глухо ругаясь, ещё раз звонко выпустил газы и дотянувшись, достал пачку сигарет и стал чиркать кремнем зажигалки, чтобы прикурить, при этом продолжая делать свои не самые приятные дела. Пользуясь тем что тот особо не смотрел по сторонам, я возник у него со спины и одним ударом вогнал клинок в глаз. Хотел шею перерезать первоначально, но крови много будет, а мне трофеи нужны, рана в глазу самая чистая. Тем более я её запер, оставив нож в ране. Прихватив тело за плечи, тот продолжал дёргаться я положил солдата на бок, отложив в сторону ремень с подсумками. Только после этого я всмотрелся в силуэт грузовика за кустарником. Похоже, негр так ничего и не заметил. Отлично. Оставив свой нож в ране, я вытащил штык из ножен, и стал подкрадываться к грузовику, стараясь заходить с заднего борта, чтобы тот не засёк.
  Мне это удалось, даже смог спрятаться между задними колёсами. К сожалению, под машиной укрыться не удастся. Высокий клиренс. От пассажира возможно, но водители и пассажиры машин, что нет-нет да проезжают по трассе, легко меня там засекут, так что укрытие из двух осей колёс самое то. Хорошо я маленький, смог залезть. Ждать пришлось минут десять, пока наконец здоровяк в кабине не выдержал, и не воскликнул:
  - Рядовой, ты скоро?
  Меня несколько удивило, что тот столько ждал, но видимо водитель успел предупредить пассажира, что он надолго засядет, вот особо тот и не волновался. Окликнув водилу во второй раз, негр забеспокоился, я же, переждав, когда мимо проедет автобус, скользнул под грузовик, трасса пуста была, и старясь не шуршать камешками, перебраться к кабине. Поэтому, когда пассажир, держа в руке пистолет спрыгнул с подножки на пыльную обочину, я с ходу подрезал ему сухожилия под коленкой правой ноги, и когда тот начал падать, сделав непроизвольный выстрел из пистолета, чёрт, нашумел всё же, я в прыжке, разгибаясь, вогнал ему лезвие под основание черепа. Готов.
  Мне от того адреналина, что удалось получить, откровенно стало плохо на несколько секунд, тут и усталость, и слабость от голода, всё сказалось, однако мешкать я не собирался, потом приведу себя в порядок, поэтому сразу ухватив негра за ноги сбросив его вниз, помогая себе, переваливая тело, скатил его ниже, чтобы было не видно с дороги. Успел едва-едва, сначала проехал трактор с сеном в телеге, потом несколько машин, включая пару военных. Дверь в грузовик я закрыл чтобы не привлекать внимания. Дальше быстро обыскал сержанта, негр оказался сержантом, заслуженным, с медалью за высадку в Нормандии, и ещё несколько боевых. Снял ремень с кобурой, пистолет я раньше подобрал, тот самый 'Кольт', что у нас бывало ходил среди лётчиков, редкость, всегда мечтал, а тут смог получить трофеем. Только что-то сейчас он не особо радовал, мечты изменились, разве что вообще появлением оружия на руках. Все трофеи из карманов я убирал в котомку. Потом и с водителем поработал, тщательно, даже зажигалку с сигаретами забрал, хотя не курил ни тогда, ни сейчас не собирался. Забрал свои вещи, аккуратно оба ножа извлёк и оттёр о форменные брюки, не собираясь оставлять улики, подсумки с магазинами не забыл, ну и вернулся к грузовику. Перед тем как уйти, я завалил оба тела срезанными ветками. А с водителя так ещё и форменную куртку снял, не забыв кепи. Сделал это до того как нож из глазницы извлёк, чтобы не испачкать. Надо же как-то мне маскироваться, сидя в кабине грузовика. По самой машине я бы не знал, что делать, если бы не память Муна. Тут недалеко старые шахты находились, где вполне можно спрятать машину, на первое время, по крайней мере. Не тут же её бросать, чтобы внимание привлекала и помогла найти тела. Нет, пусть они там в кустарнике подольше полежат, пока не завоняют. Я за это время далеко уйду.
  У дороги, дождавшись просвета между движениями, сел в кабину и запустив движок, всё знакомо, такие грузовики под конец войны были, нам по ленд-лизу они не приходили, но парочку мы у немцев отбили, а те у американцев, так что на таком грузовике я пару раз ездил в ознакомительных целях. Да и ничего сложного тут. Модель машины была 'GMC CCKW', вполне себе пристойный крытый тентом двух с половиной тонны грузовик. Мотор мощный легко тянул машину в гору, где мне на встречу попалась та группа беженцев, кои мне и помогли, я лишь кепи на лоб натянул, и проехал мимо, обдав их бензиновым выхлопом. Отлично, у перекрёстка на месте съезда никого не было, я свернул и покатил дальше по узкой дороге, рядом с краем глубокого оврага, потом покрутился между холмами и сбив бампером деревянное ограждение, загнал машину в туннель заброшенной шахты. Тут вроде как раньше медь добывали, пока руда не иссякла. Часть туннелей и шахт обвалились, но такие входы ещё встречались. Этот хоть облагороженный был, со входом заделанным щитом.
  Заглушив движок, я открыл дверцу и осторожно ступив на холодную землю туннеля, осмотревшись, выбежал наружу, вслушиваясь в стоявшую тишину. Осторожно выбегал, чтобы не пропороть на разбитых досках гвоздями босые ноги. Обувь с солдат снимать я не стал, не мой размер, к тому же заметный след. Деньги есть среди трофеев, в городе всё что нужно куплю. Главное грузовик спрятал, отъехав километров на семь, на время увёл поиски в сторону, в городе меня искать не будут, так что можно посмотреть то что есть в машине, забрать нужное, и поскорее покинуть шахту. Сам грузовик дальше загнать не получится, хотя я об этом думал, крыша кабины и так уже касалась свода, ещё немного и всё, заклинит, между верхом и низом.
  Убедившись, что вокруг никого, если кто-что заметил, то затаился и не показывается, я также осторожно ступая по доскам, старые полусгнившие, вернулся к машине, прислушиваясь. Вроде звук какой-то был. На сипение похоже было. В кузове пусто, я в этом был уверен, иначе при остановке вылезли бы наружу ноги размять и подымить, да и тент плотно завязан был, чтобы груз не потерять и не пропылить, точно людей нет, груз имелся, какой не знаю, а солдат не было. Подойдя к переднему колесу, я прислушался. Ну точно, прокол, вот и шипел, выходя воздух. Наверняка на досках пропорол, там в некоторых местах ржавые гвозди торчат. Медлить я не стал. Котомка в кабине, пистолет в руках, я его прихватил, когда спешил осмотреться у входа, так что сразу направился к заднему борту. Кабину потом изучу. Размотав верёвку, я откинул тент и только выругался. Мебель, причём, качественная и дорогая. Видимо какой-то американский офицер-советник переезжал и вёз на новое место службы мебель. Я проверил, только она и ничего более. Плохо, я надеялся на трофеи. Например, полный кузов продовольствия. Теперь кабина, и у меня была вся надежда на съестное, а то от голода ноги подкашивались. У водителей всегда заначки были, я это точно знаю и не думаю, что американский водитель чем-то отличался от советских шофёров.
  Так и оказалось. Правда, сначала я из зажимов за спинкой водителя вытащил винтовку. Знакомая, была у нас в полку такая, у старлея Егорова, он собирал коллекцию, пострелять я успел, пока тот не отбыл на новое место службы. Генеральский сын, насколько я помню, коллекцию у него так и не отобрали, он её даже увеличил, было дело, встречались в конце семидесятых. В руках я держал самозарядный карабин 'М-1', причём той же модификации что был у Егорова. На ходу вспоминая что и как делать, проверил его, снаряжён. Поставив оружие у подножки, пистолет на ней же лежал, я продолжил обыскивать кабину и почти сразу вытащил из-под сиденья пассажира рюкзак, армейский, явно уставной, имя было нашито. Закопавшись в нём, откладывая всё что что было сверху, быстро нашёл две крупные банки с консервами, чуть позже нащупал третью, такую же. Судя по этикеткам, свиная тушёнка, это я удачно зашёл. Потом нашёл вскрытую упаковку галет. Медлить я не стал, тем более к рюкзаку была прицелена фляга с водой, уже проверил, отпив. Так что тщательно вытерев штык, даже помыв его водой из фляги, я вскрыл одну банку и заедая галетами, жадно поел, работая ножом вместо ложки.
  Осилил треть банки, но не смотря на то что всё равно хотелось, много есть не стал, сразу стало тяжело, а ещё в сон стало бросать, поэтому пока хватит. Мун голодал, и такая калорийная пища в больших количествах может только навредить. Так что я осмотрел весь рюкзак, даже нашивку с именем прошлого хозяина срезал. Содержимое частью бросил, зачем мне нательное солдатское бельё со штампами на нём, зато деньги нашёл, видимо заначку. И стал укладывать в рюкзак всё что мне нужно. Вниз свёрнутое одеяло что нашёл тут же в кабине, потом продовольствие, обе банки с консервами и половину галет, несколько штук я отложил, через часок ещё поем, как раз будут. Сверху легли подсумки с магазинами к карабину. Причём все магазины я доставал и по очереди вылущивал патроны ссыпая в рюкзак. Оружие и рюкзак я решил спрятать, и вот чтобы пружины не ослабили, так сделал. Пистолет убрал в кобуру, разрядив предварительно, патроны ссыпал в тот же рюкзак. Три магазина к 'Кольту' было. В кабине грузовика я нашёл три гранаты, один тип, на наши 'лимонки' похожи, судя по маркировке, называются 'МК-2'. Две разряженные убрал туда же, в рюкзак. Одну отложил, решив заминировать машину. В принципе всё. Разве что слегка потрёпанный, но чистый рабочий комбинезон водителя, также найденный в кабине, свернул и убрал сверху. Ну и нательную рубаху, если что, как перевязочный материал пойдёт, хотя аптечки в машине я не нашёл, как и бинты. В инструментальном ящике машины были разные инструменты, я отобрал моток тонкой медной проволоки, монтажку, отвёртку, пассатижи и кусачки, тоже прибрав, и только после этого завязал шнуры рюкзака. Набил доверху.
  Убрав недоеденное в котомку, я поставил растяжку, благо граната была понятная, с запалом, и оставив машину, граната на топливном баке была прицеплена, между ним и рамой, использовал кусок тонкого медного провода, прицепил я его к двери, кто откроет, через несколько секунд будет бабах. После этого забросив лямки рюкзака на правое плечо, отчего меня перекосило от тяжести, висевшая на другом боку котомка не очень помогала противовесом, делая мелкие шажки я вышел и шахты и осмотревшись побрёл дальше, старательно наращивая темп, благо тут был уклон. Перебравшись в два захода через овраг, вещи переносил в два этапа, я добрался до другой шахты. Сигареты пригодились, табаком следы посыпал. Тут в этой шахте Мун в прошлом году полторы недели жил, успев изучить окрестности. В этой пещере под потолком хитрая ниша была, снизу не видно, тот там прятался от облав, вот в этой нише я и спрятал рюкзак с винтовкой и остальными трофеями. В котомке только деньги оставил, завёрнутые в несколько слоёв грязную тряпицу. Надеюсь если меня остановят, то поленятся всё это разворачивать. Нож свой оставил, остальное спрятал. Вот так покинув пещеру, я вернулся на дорогу и спокойно пошёл к Пусану.
  За время пути останавливался я дважды. Да поесть, закончил-таки в несколько заходов банку и отложенные галеты, после чего спрятал её, прикопав с помощью ножа. Ну вот теперь точно всё, одни деньги из трофеев остались. Замечу по местным меркам очень значительная сумма. Местных денег не было, сразу скажу, только американские в количестве сорока семи долларов и семидесяти двух центов. А вообще шагалось легко, я прошёл мимом того места где в кустарнике лежало два тела, приятно ощущать, что это моих рук дело, и двинул дальше. Вместе сытостью пришли и силы продолжать движение, энергия стала бурлить. Вот где-то к часу, или двум дня пройдя окраины я и оказался в Пусане. Часы у обоих солдат были, но я их оставил в рюкзаке, тоже след, который мне был не нужен. Ну какие у бедняка часы? Так что сначала нужно переодеться, сменить облик, а потом можно думать, что можно иметь при себе чтобы меня не разоблачили. Хотя на самом деле я просто побоялся брать часы, вдруг всё же остановят, сам видел один подвижный патруль, и один стационарный пост, вполне могли, но по счастью на меня просто не обратили внимания, отчего я с облегчением вздохнул. Главное я в городе, теперь можно дальше импровизировать. Где тут цирюльня и рынок? Хотелось бы состричь эти космы, постричь ногти, да сменить одежду на более подходящую и приобрести наконец нормальную обувь. Но главное, найти врача чтобы посмотрел и зашил рану. И вот сейчас думаю, с чего начать?
  Это я к чему всё, просто встав на перекрёстке одной из улиц, отмечая боковым зрением как на меня косятся прохожие, особенно на голову, повязку-то я убрал, слишком демаскирует, как тюрбан, и придерживал кровь с помощью того же полотенца, но аккуратно сложенного. Вот так я стоял размышлял и мне вдруг попался на глаза красный крест над входом в одно из зданий. Только эта медчасть находилась за воротами, которые охранял часовой, причём в форме южнокорейской армии, а на территории ходили как корейские солдаты, так и пара американских офицеров прошло, видимо советники. Хм, почему и нет, больше ничего похожего на больницу я не вижу, а кровь всё течёт. Беспокоил я рану, когда снова снял повязку. Мысленно пожав плечами и включив наглость, я попёр прямо к воротам.
  - Стой! Куда? - остановил меня часовой, что прохаживался у ворот.
  - Меня американский солдат сбил, на грузовике, сказал идти к вам в часть чтобы рану зашили, - ответил я. - Он случайно, не заметил меня.
  - Случайно, как же, - пробурчал рядовой. - Жди.
  Подёргав за верёвку, где-то вдали зазвенело, мы дождались, когда выйдет старший наряда и я повторил ему то что сказал часовому. Принять правильное решение помогла однодолларовая бумажка, которую я сунул сержанту в ладонь. В памяти Мина были воспоминания о большой коррупции среди военных. Тот мельком глянул на подношение и кивнув, повёл меня за собой. А что, на соджу заработал, это такая местная водка, национальный напиток, особо ничего не нарушает, нормально. Тот завёл меня в медчасть, где сидел слегка вдатый американец, причём судя по тужурке висевшей на спинке стула, сержант медицинской службы. Не офицер.
  - Что вам? - хмуро спросил тот, убирая стакан со спиртом, который тот видимо хлебал. Явно разбавленным.
  Старший наряда сильно коверкая речь на английском пояснил тому причину моему прихода, на что сержант скривился, и рявкнул:
  - Пошли отсюда. Мне по хрен если какой мудозвон какую макаку придавит.
  Причём, судя по виду моего сопровождающего, тот это и ждал, наблюдая как меня отшивают в грубой форме. Развлекался, сволочь.
  - Господин офицер, - взял я слово, говоря достаточно правильно. - Господин водитель, что на меня наехал, дал десять долларов, чтобы я передал их вам и вы меня полечили.
  Сопровождающий скривился, а вот сержант подобрел, взмахом руки тот отправил прочь местного корейца, а мне велел садиться на стул. Отложив котомку, сел, деньги я заранее приготовил, и тот стал осматривать рану.
  - Ну ты и зарос. Ладно хоть в чистоте волосы держишь, вшей не вижу. Будем брить. Давай деньги.
  - Господин водитель сказал, деньги не давать пока всё не будет сделано.
  - Умные все слишком стали, - проворчал медик, и достав из ящика машинку, стал остригать всё вокруг раны, там тоже кровь была, тот не промывал, да ещё не стриг, а рвал частично, больно было. Я шипел, но терпел.
  Причём остригал волосы только у раны, остальное его похоже нисколько не волновало. Жаль, я надеялся он меня забесплатно обреет, мне эти космы не нравились, косички можно носить, я как привык к полубоксу так больше ничего другого и не признавал. Закончив, тот осмотрел рану, промокая тампоном, после чего приготовив инструменты в тазике, сначала почистил рану, по живому, и также без анестезии, и пропитав нить спиртом, стал шить. Восемь швов наложил. Потом не стал накладывать повязку, а наклеил пластырь, пропитав его какой-то жёлтой мазью, видимо для заживления.
  - Всё, готово. Давай мои деньги и убирайся.
  - Спасибо, сэр.
  Низко поклонившись, я передал две пятидолларовые купюры, которые тот с подозрением проверил и убрал в карманы брюк, и поспешил выйти. В воротах я едва увернулся от пинка старшего наряда, и придерживая котомку припустил прочь. Одно дело сделано, осталось сделать другое. То, что сержант-медик меня принял, конечно удивительно, но в принципе объяснимо. Схоже одетых как я, на окраине хватало, вот меня за такого местного босяка и приняли. Да и вообще видимо поразвлечься над недотёпой планировали, а тут вон как оказалось, у меня деньги были, а у кого деньги тот и прав, потому я и получил медицинские услуги. Пусть у заклятых врагов, но главное качественные. Всё же я отслеживал всё что делал тот медик. Рана тупо ныла, хотя недавно подёргивалась, так что терпимо.
  Поспрашивав, я узнал где находятся местные открытые торговые ряды. Как и ожидалось они были рядом с портом, и направился туда. Добрался без проблем и задержек, там на месте стал ходить и поглядывать, выбирая одежду. Мне удалось найти неплохие брюки моего размера, потом нательное бельё, две рубахи, одна запасной будет, лёгкую куртку и широкополую шляпу, её я сразу надел чтобы скрыть пластырь, слишком много внимания к нему, чистый и белоснежный. Тут же у одного торговца в примерочной и переоделся. Старую одежду убрал в котомку, едва вместилась, и продолжил прогуливаться. Приметив сидор, самый обычный такой советский сидор, я приобрёл его, и направился дальше. Всё же хорошо, что многие торговцы принимают доллары, хотя я мог и поменять их, меняла тут работал, я подходил, такие грабительские расценки были. Нет уж, лучше напрямую с продавцами работать. Найдя неплохие ботинки, те что раньше примечал, не по размеру были, мерил их, эти тоже померил и понял, то что надо, отлично сидят. Купил также к ним пять пар носков, потом взял чистое новенькое полотенце, одеяло, а всё что при себе имел, из старого имущества, продал. Котомку тоже, приметная, с заплатой на боку. Откровенно скажу, даже не за деньги, что там копейки, а просто обменял на отличный нож с ножнами, крепкий, лезвие в двадцатисантиметровое с односторонней заточкой. К нему и ремень купил, сразу опоясавшись, только нож не вешал, в сидор убрал.
  Все покупки уместились в сидоре, придерживая его висевшего на правом плече, я покинул эти торговые ряды. Денег мало осталось, а траты ещё были. Пока я совершал покупки, то как бы между делом уточнил где ближайшая парикмахерская, вот туда и направился. Цирюльник работал на открытом воздухе под навесом. А вообще, корейцы довольно щепетильно относятся к внутреннему убранству зданий или домов, предпочитая минимум мебели. Для них пол священен, зайти в дом или квартиру можно только сняв обувь. Если этого не сделать, то это неуважение к хозяевам и признак дурного тона. Варварство. На полу те спят, на полу сидя едят, пол для них всегда должен быть девственно чист, и они к этому относятся очень серьёзно. Оттого я особо и не удивился что парикмахер предпочитает работать под навесом, это правильно. Размышляя о национальных традициях корейцев, я подождал свою очередь, сел в кресло и пояснил как стричь, да налысо. Деньги местные были, один из торговцев пару долларов разменял, по нормальному курсу. После бритья мне ещё и голову помыли, с мылом, при этом не намочив пластырь и рану, губкой работали, я следил за этим. Ещё в парикмахерской мне постригли ногти и даже прошлись пилочкой, убирая зазубрины. Потом расплатившись, я снова надел шляпу, маскируясь и перейдя на другую сторону улицы, зашел в местную столовую, или скорее лапшичную, не знаю как правильно называть. Запах приятный доносился, пока я в очереди в парикмахерской сидел, с ума сводил, так что сразу как постригся и покушать решил. Шляпу не снимал, купил китайских пельменей, а закусочная китайской оказалась, да мясного бульону. Пельмени тоже на мясе были. Два ломтика хлеба ещё взял. Поел с удовольствием. Причём как взял обе палочки, тут не было привычных мне вилок и ложек, так стал как будто само собой разумеющееся есть, как будто всю жизнь это делал. Опыт Муна сказывался, так что внимания не привлекал. А мясо мне было нужно много, оттого и выбор мясных блюд, массу пора начинать наращивать.
  Приём пищи нисколько не мешал мне размышлять, чтобы строить дальнейшие планы. Вроде пока мне удаётся действовать так, чтобы не привлекать внимания, но долго это не продлится, нужно что-то решать дальше. Когда я переберусь на сторону Северной Кореи? Как это сделаю? Что там говорить? Всё это нужно тщательно обдумать и проанализировать, а пока я нахожусь тут, в Южной части Кореи, продолжу заниматься по методикам отца Муна, ну и вес подниму. Полдничая, не смотря на задумчивость, я не забывал поглядывать вокруг и особенно на вещмешок что стоял под ногой. Я опытный, лямки ногой прижал, поэтому, когда её дёрнуло, успел ухватить за загривок мальчонку. Ему крепкого леща, сидор на место, и снова продолжаю размышлять. Так вот, сообщать кто я в действительности, я никому не буду, это просто глупо. Конечно мелькала мысль отправиться к нашим и всё выложить, но останавливало несколько моментов. Для начала я не уверен, что смогу поучаствовать в этой войне, а я обираюсь это сделать. Посадят в какую 'шарашку', сиди, вспоминай какой будет в будущем авиация. Схемы рисуй. Помня, что на мой запрос правительство России ответило отказом предоставить мне российское гражданство и защиту, это я уже в тюрьме сидел, поступлю также, отвечу как мне тот посол. Хрен вам, а не гражданство. То есть, хрен вам, а не моя память о будущем. Я вообще злопамятным бываю, особенно в такие моменты. В будущем, после Корейской войны, я скорее всего переберусь в Союз, в тот же Казахстан и устроюсь там, всё же менталитет ближе. Но сейчас нет, Корею до конца лета пятьдесят третьего года я не покину. Значит, нужен план. Надо подумать.
  Пополдничав, хорошо поев, я прихватил полупустой сидор, что там рубаха, полотенце, запасные носки да нож, одеяло сверху было закреплено как скатка, и направился обратно на рынок. Я конечно у американских солдат взял трофеями по местным меркам очень приличную сумму, но всё равно та шла на убыль, осталось двадцать два доллара двенадцать центов. Закуплю-ка я продовольствие, особенно то что долго хранится, ну и посуду нужно взять, раз я бродяга что спит и ест под открытым небом. Однако по пути обратно к рынку, тут недалеко было, я приметил двух парней лет двадцати, что смеясь шли по улице. Это корейцы были, и одеты они в военную форму, курсанты военного лётного училища, судя по лётным крылышкам на воротниках. Как интересно. А ведь это идеальное прикрытие, побег курсанта к северянам. Надо подумать. Проверки конечно будут, наверняка особый отдел жёстко будет работать, чтобы выяснить, настоящий я перебежчик или шпион, а потом примут решение... Вот только сомневаюсь, что перебежчикам доверят штурвал боевого самолёта. Да, надо подумать.
  Придерживая сидор, а потом вообще накинув лямки, чтобы тот за спиной висел, я спокойным шагом направился за курсантами. Нужно выяснить где у них находится училище. Оказалось, можно и не следить, сделал умильную мордашку, наговорил прохожему как мечтаю летать, ха, кто даст, небо в Корее для избранных и не с моим лицом в это влезть, как мне попутно объяснили, но хоть сообщили где находится это лётное училище. Бывший аэроклуб, переквалифицированный в военное учебное заведение. Так что я развернулся и снова направился на рынок. Посуду удалось купить в магазине рядом с рынком, он на этом и специализировался. Был бы я не один, купил бы чайник, а так взял литровую кружку, двухлитровый котелок, небольшую сковороду, глубокую тарелку, ложку, вилку, две качественно выделанных палочки, ну и столовый нож. Кстати, в этом магазине доллары не принимали, пришлось сбегать к тому торговцу и наменять необходимую сумму. Купил что нужно, а приметив флягу, знакомого вида, японская, явно не на литр, ненамного, но чуть больше, осмотрел и тоже купил, пробка понравилась, крепкая, винтовая, не проливает, я проверил. У нас были в полку такие фляги, когда мы в Японской войне участвовали. Кстати, мне удалось поучаствовать в воздушном прикрытии захвата бывшего Порт-Артура. Это так, к сведенью.
  Сидор полный, и я решил купить котомку, только поновее и чуть больше, оценив нужность и незаменимость такой тары. Продал котомку и теперь без неё как без рук. Нашёл подходящую и приобрёл, дальше стал покупать продовольствие, благо всё что нужно тут имелось, были бы деньги. Взял две пачки галет, в походе пригодятся, два килограмма риса, от Муна мне досталась любовь к корейским блюдам и к рису в том числе, потом несколько кусков вяленной рыбы, её долго можно хранить, кочан капусты, узелок с солью, тут же купил перец и перемешал с солью. Меня этому один боец из 'БАО' научил, чукча, между прочим. Я часто так мешал и ни разу не жалел, очень действенная и неплохая приправа. Взял немного и местной приправы, ох и жгучая, но мне теперь благодаря пристрастиям Мина они были привычными. Один торговец предложил консервы. От рыбных я пока отказался, но у того было шесть банок с американской тушёнкой. Той самой, что я сегодня ел. Взял все шесть, долго торговались, я старался сбить цену за опт, но взял. Пять утрамбовал в сидор, одна в котомку ушла к остальному продовольствию. Подумав и две с рыбой взял, пусть будут, как НЗ, тем более цену за них торговец не драл, ходовой товар. Ещё я взял немного чаю, тут он не такой и дорогой, китайский, и на этом всё. Взял бы крупы, той же картошки, но товар дефицитный и стоил ну очень дорого. Кстати, обнаружил что один мужик продаёт сухари, ржаные, на развес. Я даже приметил на боку знакомый штамп. Да наши сухари, советские, явно контрабанда. Денег не оставалось, взял на всё полкило, завернув в тряпицу и убрал в котомку. Ну вот и всё, и сидор и котомка полны, даже внимание привлекаю, раз есть что хранить, значит богат.
  Покинув рынок, я направился к училищу. Вскоре стемнеет, стоит обустроиться неподалёку, найдя подходящее место для ночёвки и начать разведывать. А шагая, достав из кармана куртки сухарик, я один отложил, и с удовольствием понюхал. Родной же запах, аж слюнки потекли. Есть не стал, его размокать нужно, зубы поберегу, убрал обратно. По пути, побренчав мелочью, деньги трофейные закончились, те что американские, это то что на сдачу получил, и подсчитав сколько осталось, зашёл в лапшичную. Поел я недавно, и двух часов не прошло, а до заката по моим прикидкам часа три осталась и, хотя пельмени сытными были, молодой растущий организм снова требовал, хотелось есть. Так что протерев тряпицей котелок, местная прислуга сжалилась и помыла его кипятком, и положила туда холодной лапши, называемую куксу, с овощами на рыбном бульоне. А в тарелку положили ещё одно национальное блюдо под названием кимчхи. Это такой салат. В данный момент состоявший из квашенных овощей, приправленных красным перцем. Впрочем, в лапше перец тоже был. Одну порцию взял, на более денег не было. Этот котелок я и понёс дальше, крышки не было, так я сверху тряпицей накрыл. Это чтобы не запылить. А тарелку в руках держал, её полотенцем накрыл. Готовить вечером не хотелось, деньги были вот и купил. Не хотел продовольствие тратить, как НЗ оно у меня. Лучше поберечь, мало ли придётся быстро уходить из города. У меня тут всё на волоске висит, тоже понимать надо. А по поводу лапши и салата, хотелось самому попробовать, а не просматривать воспоминания Муна, например по его вкусу пельмени были пресноваты, да и харчевня та была китайской и подавали там именно китайские блюда, а тут лапшичная чисто корейская была и чего только в эту лапшу не напихали, не только рыбу, но и мясо крабов, осьминогов и разного такого, я уж не говорю про специи и перец, острая пища в Корее норма, традиция, а попробовать всё равно хотелось, вот и купил.
  Лавируя мимо хмурых прохожих, ни одного улыбающегося корейца пока не видел, да и не принято это у нас, ещё не хватало расплескать мою ценную ношу, я ушёл от порта в сторону лётного училища. Найти его удалось, только вот я не обнаружил ни лётного поля, ни ангаров, ни самолётов. Поспрашивал у местных, и выяснил, что тут только училище, летают курсанты в другом месте, аэродром километрах в двадцати. Плохо, но пока планы это мои не меняет. Устроился я довольно далеко от училища в развалинах дома, его явно бомбой накрыло, судя по воронке. Никто не восстанавливал, видимо место не особо престижное. А я ничего, сделал лежанку и ближе к темноте поел сначала салата, на удивление понравилось, а потом и холодной лапшицы. Причём протянув руку за вилкой, стал есть, и не сразу обнаружил что делаю это палочками. Вот что значит привычка прошлого тела. Бульон с края котелка выхлебал. Да остро, но вкусно. Интересно, как я с такими вкусовыми качествами на картошку с котлетой по-киевски и подливой отреагирую?.. Чёрт, слюной чуть не захлебнулся. Потом отмыв котелок и тарелку, травой почистил и у колодца помыл, вернулся и стал размышлять, лёжа на одеяле и рассматривая звёзды.
  Пока я был у колодца, там женщин хватало, то постарался разговорить некоторых. С одной повезло, её муж работал в училище, как я понял, завхозом. Та была любопытной в делах мужа, и с охоткой стала мне сообщать всё что знает, я лишь небольшими вопросами выводил её на нужную мне тему. Хм, я и не знал, что после разделения Кореи, вся авиация Японии, заводы и инфраструктура достались Южной Корее, Северной мизер, фактически пшик, и как я понимаю, ВВС Северной Кореи нужно создавать практически с нуля. Да и лётчиков тоже обучать, так как те корейские лётчики что служили японцам, подверглись гонениям. Информированная дамочка, это даже хорошо, та просто не поняла, как порадовала меня. Если с авиацией у северян так плохо, то мне уже легче влезть туда, опытный пилот им пригодится. После проверки, конечно же.
  Вот так полежав, и дождавшись темноты, я прокрался к забору, за которым находилось училище и прыжком взобравшись наверх, часовой был дальше у ворот, тут пусто, мягко спрыгнул с той стороны, и тихо направился к подсобным строениям. Со второго этажа того почти завалившегося здания мне удалось рассмотреть, как в этот сарай местный служащий закатил велосипед, а мне нужен был транспорт, его тут охраняли, на замки закрывали, а этот велосипед мне показался неплохой добычей, вот я и решил рискнуть. Вскрыть замок удалось без проблем. Да по сути я его и не вскрывал, куском арматуры, подобранной у развалин, просто отжал щеколду, вырвав её из петель, и тихо, чтобы стальная полоса не звякнула, положил на землю. Потом приоткрыв дверь, чтобы не потревожить щеколду, и шмыгнул внутрь. Дальше пришлось действовать на ощупь. Ничего кроме спичек у меня не было, да и те в котомке остались, были бы, всё равно не стал зажигать, не хватало ещё привлечь внимание отсветом из-за двери. Тем более отбоя ещё не было, вон, несколько курсантов прогуливалось. Найдя велосипед, сразу проверил шины, накачены хорошо, остальное тоже было в порядке. Нормальный велосипед, да обычный, у нас тоже такие были. Вот только звонок на руле, он может выдать меня в любой момент случайным звяком, так что я нашёл инструмент в бардачке велосипеда и на ощупь его скрутил, убрав в карман. Пока было время пошарил по полкам и по стенам, ища что интересное.
  Дождавшись отбоя, я вывел велосипед и докатив до забора, там запрыгнув наверх, поднял велосипед на верёвке. Тут аккуратно перевалил его и спустил с другой стороны, потом спустился сам, не забыв смотать так хорошо пригодившуюся и попавшуюся мне при поиске в сарае верёвку, и докатил велосипед до развалин, где я отставил вещи. Забрав их, я покатил прочь из города. Не по дороге, рисовыми полями, закатав брюки до колен и сняв обувь, это и позволило мне обойти посты. Катил я к тому самому аэродрому где проходят лётную практику местные курсанты. Есть у меня одна идея. Помнится, в сорок четвёртом в соседнем полку 'Як' угнали, и это при хорошо организованной охране. Немецкий агент снял часового, спокойно сел в заправленную машину и не обращая внимания на ночь, улетел. А что ему, задание выполнил, транспорт таким вот способом добыл, вот и отправился к своих докладывать о выполнении. Наглости его можно было только позавидовать. Тревогу подняли конечно, но куда там, улетел. У них тогда комполка сняли, и особиста, под трибунал попали, а вот замполит и начштаба удержались на своих местах. Оправдывались своим отсутствием, их действительно тогда не было, в штаб дивизии уезжали. Раз тот диверсант смог, то и я смогу. Где находится аэродром, я знаю. Точнее нашёл в памяти Муна. Когда та женщина о нём говорила, я мысленно сразу нашёл нужные координаты и самую лучшую дорогу. Не прямую, скорее незаметную. Она для меня лучше. Мун там бывал, издали наблюдал за аэродром, но не приближался. Так что разведать всё придётся самому.
  
  За ночь я действительно смог добраться до нужного места, счастливо избежав патрулей, думаю они были, а может и нет, война же пока не объявлена, так, приграничные стыки и конфликты, не более. А тут глубокий тыл. Да, думаю охрана если и есть, то сильно ослаблена. Добрался до аэродрома я ближе к утру, и найдя подходящее место, заросший кустарником овражек, замаскировался, и завернувшись в одеяло, спокойно уснул.
  Разбудил меня рёв авиационного мотора что взревел неподалёку и немного поработав на разных режимах, заглох. Завозившись, я потянулся, потом сев, сонно осмотрелся. После этого не вставая, больше по-пластунски, подобрался к краю кустарника и всмотрелся в сторону ангаров вдали, где стояло несколько самолётов. Увиденное заставило меня разочаровано поджать губы. Я думал, что стоящее будет, одни связные, наблюдательные да учебные, да и то наверняка заезженные до предела. Так не вижу, но уверен, раз их используют как учебные. Боевых не было, видимо на другом аэродроме держат. Ладно, посмотрим позже, может что стоящее подберу? Тем более два ангара стояли, может внутри что есть? А так по конфигурации, сборно-щитовым домикам и вышке, это явно бывший американский аэродром, переданный местным. По поводу же моего недовольства, то были причины, а всё дело в том, что все эти учебные самолёты может и обладали отменными лётными качествами, для лётной практики курсантам самое то, но были тихоходными, а мне нужно что побыстрее. На этих машинах меня мигом перехватят... Хм, если только лететь ночью. Да, ночью шансов куда больше, тут лишь одна проблема, не взлёт, это легко, опыт ночных полётов у меня изрядный, я имел в лётной книжке отметку о том, что являюсь 'ночником', а дело в посадке. Да и карта нужна, хоть какая-нибудь, чтобы сориентироваться и не заблудится. Так-так-так. Если угонять такой учебный самолёт ночью, то это лучше делать под утро, чтобы быть у северян утром и спокойно при свете солнца совершить посадку. Дальше сориентируюсь. План составлять смысла не вижу, всё равно импровизирую, а там всё до первого выстрела. Да и что тут планировать, приземляюсь, если никого вокруг, вещи в руки и бегом от места посадки. Если будет возможность, заберу с собой велосипед, он мне понравился плавным ходом. Если заметят, окружат, что ж, придётся играть перебежчика. Думаю, выкручусь.
  Ночью лагерь я разбил слишком близко к аэродрому, так что свернув всё, нагрузив на велосипед, и покатил его подальше. Отличное место для скрытой стоянки я нашёл под вечер, всего в трёх километрах от аэродрома. Нормально, будем обустраиваться.
  
  ***
  
  Вот уже как неделю я живу рядом с этим аэродром, в основном на рисово-мясной диете, хотя один раз для разнообразия и рисовый супчик с рыбой сварил, и капусту потушил, да и жарить удавалось, но ничего, все калории уходили, так как я возобновил тренировки, с каждым днём ещё больше осваивая своё новое тело. В качестве тренажёра и велосипед использовал, поднимал его на вытянутых руках, мышцы качал, потом садился с ним на плечах, бегал. Удары отрабатывал, доводя их до автоматизма. Тренировки были по утрам, и по вечерам, днём прихватив сухпай, я отправлялся к аэродрому, наблюдая за ним с разных ракурсов, с интересом гладя как прошло несколько тренировочных полётов с курсантами, их на автобусе привозили. Один раз ночью я проник в диспетчерскую, ничего не трогал, но осмотрелся хорошо, запоминая что где лежит, и успел уйти раньше, чем вернулся дежурный, посещавший туалет. Ну не мог я не воспользоваться таким удобным моментом, тот убежал в спешке к характерной будке, дверь открыта, радист спал в другом помещении, вот и проявил здоровый авантюризм. На мой взгляд, всё правильно сделал. Тихо пришёл - тихо ушёл. Что за техника стоит в ангаре я уже знаю, мне было приглянулся там небольшой двухмоторный самолёт с грузовым отсеком, эта машина могла поднять до тонны груза, но один мотор был снят, там техник лениво возился, и я видел по его работе, что в строй введёт тот самолёт не скоро. В общем, из трёх наличных самолётов на аэродроме, я выбрал один. Да и как не выбрать, если он один всегда заправлен. Это была 'Сессна', если я правильно определил силуэт, вроде 'Л-19', связной самолёт, да ещё артиллерийский разведчик и корректировщик, тут он использовался как тренировочный. Помниться дальность у него за восемьсот километров, да двести пятьдесят километров в час предельная скорость. Тот очень сильно был похож на немецкий 'Шторьх', которым мне не доводилось управлять, но видеть видел, и не раз, да ещё один на счету записан. Связника тогда сбил.
  Продовольствие у меня заканчивалось, стремительными темпами уходило, есть постоянно хотелось с этими тренировками, так что я решил твёрдо, этой ночью улетаю, как я это сделаю, уже успел продумать, прикинув варианты что могут возникнуть в разных не запланированных ситуациях. А они могут возникнуть. Вот так под вечер, когда начало темнеть, я уже укрылся в том кустарнике, где провёл первую ночь. И сейчас мне это укрытие пригодилось. Убедившись, что всё тихо, я завернулся в одеяло и уснул, перед этим выпив чуть ли не литр кипячённой воды.
  Внутренний будильник сработал, в полночь я проснулся как по звонку и мелкой рысью сбегал в кустики, чтобы сбросить излишки жидкости. Нормально, вовремя встал, судя по стоявшей на небосклоне Луне. Прихватив велосипед, все вещи на нём закреплены были, лишь скатку одеяла сверху набросил и повёл свой транспорт к самолёту, что стоял не так и далеко от домика дежурного, приткнувшегося к наблюдательной башне. Что примечательно, аэродром скорее полувоенный, охрана тут была чисто номинальная, все специалисты что тут работали и жили на окраине аэродрома, были специалистами, техников несколько, инструкторов, да начальства. Вблизи населённых пунктов не имелось, до ближайшей деревушки пять километров, они тут ничего не опасались, всего отделение солдат что стоит постом на везде и всё. Даже зениток нет. Хотя аэродром вроде как действующий, хотя и запасной, я всего три раза видел, как тут садились военные самолёты, все поршневые, два транспортных, для дозаправки, и один британский штурмовик, все имели обозначения ВВС Южной Кореи. Так что с угоном самолёта проблем я не видел. Поэтому пользуясь темнотой, добежав до самолёта, укрывшись в тени его корпуса, приступил к делу. Сначала снял все вещи, уложив в салоне, за спинками сидений, потом стал ключом, взял его из кожаного бардачка, снимать колёса и руль. А велосипед был полностью укомплектован и ключи были, и насос на месте. Так вот, разбирая велосипед, я поглядывал по сторонам. Закончив, стараясь не брякать, я сначала убрал в салон колёса и руль, еле втиснул в небольшой дверной проём, однако замеры были правильные, вошли, потом раму так же всунул в салон, положив спинку сиденья пассажира. Уф-ф, всё-таки вошло, удалось дверцу закрыть.
  После этого я провёл все необходимые процедуры для запуска самолёта, пусть и ночью, но что делать знал, сколько раз видел, как инструкторы гоняли курсантов проводя подобные работы, потом убрал стопоры с крыльев и колодки из-под колёс. Последние, ощупав также убрал в салон, вещь нужная, стопоры тоже. Колодки не заводские, самоделки, явно сделанные тут, но качественные, со шнурами для переноски, пригодятся. Отлично это всегда дефицит. Только после этого машинально тронув висевший на боку в ножнах нож, пригибаясь, я добежал до помещения с дежурным, заглянув в окно. Ну как всегда. Радиста нет, спит в соседнем помещении, он у них вообще один, дежурный тоже спит, но с наушниками на голове, если будут вызывать, проснётся. Я вообще поражаюсь безалаберности местных, службу несут спустя рукава. Я понимаю, что аэродром запасной, но не до такой же степени?
  Рисковать я не стал, ступая босыми ногами по полу, дверь открыта была, только противомоскитная сетка висела, я подошёл к дежурному. Тот завозился полусонно, почуяв чужого, но ушёл в более глубокий сон после моего дозированного удара по голове. Специально дубинку сделал. Хм, я уж подумал действительно почуял, но засомневался, при тренировках попотеть мне приходилось, но не так далеко речка, оттуда местные воду брали, я там мылся каждый день, так что чистым был, уверяю. Проверив, хороший удар, я снял у него с пояса ремень с кобурой где находилось табельное оружие, связал руки спереди, с виду тот лежал на столешнице как обычно, наушники на голове, это чтобы не сразу заметили, что что-то не так, да и его не так сильно наказывали, мол, вырубили и всё такое, а сам прошёл в соседнее помещение, не то где радист спал, в другое, тут висели лётные костюмы, шлемофоны, парашюты и очки. Также было несколько старых планшетов. Быстро подобрав под свой размер пару не сильно изношенных костюмов, хорошо, что курсанты не слишком по комплекции от меня отличаются, есть нужные размеры, потом шлемофон, очки с зеркальным напылением, у нас в полку такие были, немецкие, трофейные, редкость жуткая, всего три экземпляра на весь полк, берегли их как могли. Планшет тоже прихватил, сверху на тюк положил, а вот парашют брать не стал, смысла не видел.
  Вернувшись в помещение с рацией и дежурным, я положил тюк у входа, а сам подойдя к шкафу, стал отбирать карты. Потом плюнув, забрал всё, свернув в рулон, только одну сложил и убрал в планшет, под прозрачную вставку, чтобы смотреть куда лечу. Фонарик, наручные часы и бинокль у дежурного ещё затрофеил. Вернувшись к самолёту, забросил трофеи в салон, ничего надевать не стал, были мысли на этот счёт, надел сандалии и забравшись в салон, не стал медлить, а запустил мотор электростартером. Со второй попытки движок заработал, мотор работал как часики, моторист на аэродроме знал своё дело туго, за время наблюдения я это понял хорошо. Немедля, не дожидаясь пока мотор прогреется, я сразу отпустил тормоз и покатил по полю, видя, как за спиной загораются огоньки в домах. Разбудил я местных. Да поздно было, набрав скорость, машина легко оторвалась от полосы и стала карабкаться в небо. Поднялся я на сто метров, хватит пока. Перед уходом, телефон и рацию я испортил, так что пока восстановят, успею перелететь границу. Десять раз успею, тут всё так близко было.
  Шлемофон, что я надел перед тем как запустить мотор, плотно хватил голову и подбородок, удобная модель, очки я на лоб поднял, кабина закрытая, надобности в них нет. В наушниках шорох был, в кабине рация стояла, я к ней подключился и пока летел поработал в настройках, на некоторых каналах морзянка слышна была, на других переговоры, но ничего интересного. Чуть больше часа прошло и внизу промелькнула граница, вроде ориентиры правильные, точно сказать не могу, только-только светать начало, но ничего, летим дальше. Сменив курс, я направился к Пхеньяну, хотя до этого делал вид что летел к Вонсану, находившемуся на другом побережье, том что омывали воды Японского моря. Это чтобы если на границе засекли, передали неправильный мой маршрут. Мало ли самолёты поднимут для перехвата, а они могут поднять. Так что дальше укрываясь складками местности я летел куда нужно. И кстати, судя по усиливающимся радиообменам, мой пролёт всё же был замечен, только я ничего не понял, переговоры шли кодовыми словами.
  Над военным аэродромом на окраине Пхеньяна я появился явно внезапно, так как царившее там сонное царство с ровными шеренгами не таких и многочисленных самолётов, вызвал переполох. Никто не ожидал моего такого появления, а радары не предупредили. Ну ещё бы, я для того на бреющем и шёл. Радар тут точно был, вон установка на вершине сопки, она меня и пропустила. Сейчас-то видит конечно, я свечой поднялся метров на двести, но до этого засечь меня не должны были. Почти сразу внизу забегали. Несмотря на утро, на аэродроме почему-то оказалось довольно много народу, видя как несколько зенитных расчётов шустро разворачивают стволы в мою сторону, я покачал крыльями, и с разворотом на левое крыло, пошёл на посадку. Не скозлил, сел мягко на три точки, покатившись к зданиям на другой стороне поля. Со всех сторон ко мне бежали вооруженные люди, в основном местные, хотя в стороне у бараков я заметил несколько человек, что отличались, поздоровее и выше были, светлые, точно наши из советников. Двое в трусах стояли, мой прилёт их явно из койки поднял. Ещё бы, такая рань. И всё же. Откуда тут столько вооруженного народу?
  Докатившись до конца полосы, я свернул и притормозил, тут меня уже ждали, я больше скажу, несколько солдат шагали рядом держась за крылья, так что выключив мотор, я приоткрыл дверцу со стороны пассажира, и стал расстёгивать шлемофон, отсоединив штекер от рации. Заглянувший в салон офицер, явно особист, этих легко опознать по взгляду, с подозрением смерил меня взглядом, явно удивившись увиденному, и махнул рукой, мол, вылезай. Повесив шлемофон на штурвал, уцепившись за верхнюю стойку, я одним слитным и изящным движением выскользнул наружу, встав на ноги. Потом задумавшись сунул руку в салон, помешать мне не успели, и достал колодки, протянув их ближайшему солдату, дёрнувшемуся было ко мне, и указал на колёса. Тот взял, но ничего делать не стал, так и висели у него в руке. Тут наконец ко мне протолкались несколько офицеров, явно из старших, не ниже майора, причём все одеты по форме, все пуговицы застигнуты, вот один из них, не знаю местных знаков различий, и обратился ко мне:
  - Кто таков? Перебежчик?
  - Мне шестнадцать лет, какой перебежчик? Скорее беженец-доброволец, - с укоризной сказал я, и сразу продолжил, пока не остановили и особисты не увели для разговора без свидетелей, кажется это приват называется? - Меня зовут Пак Мин Хо, я сын бывшего чиновника из Южной Кореи, два года назад мою семью расстреляли по надуманному предлогу. Якобы мой отец и остальные из клана где он состоял, симпатизируют идеям коммунизма. Мне удалось с сестрой бежать, она умерла, аппендицит. Тогда я последовал заветам отца и отправился в Советский Союз где и прожил полтора года. Отец мне дал координаты одного военного лётчика, и я нашёл его, тот выполнил просьбу отца и научил меня летать. На советских военных самолётах. Предполагая, что скоро будет война, я решил участвовать в ней, и отправился к вам. Правда, контрабандисты, которые меня должны были доставить к вам, оплошали, сильный ветер отогнал их судно к южанам и сторожевое судно нас остановило, пришлось сбрасывать вещи за борт, меня бы за них расстреляли, деньги только оставил. Бежал в порту Пусана, угнал этот самолёт с запасного аэродрома, и вот добрался до вас. Это мой трофей, и я официально при свидетелях сообщаю, что дарю его ВВС Северокорейской Армии. Это подарок от меня, это хороший наблюдатель и артиллерийский корректировщик, рация в салоне есть. Прошу только позволить мне забрать мои вещи из салона.
  - Есть оружие? - успел вклинится в мою речь тот офицер что заглядывал в салон.
  - Да, трофейный пистолет, - кивнул я. - Он там в кобуре сверху на вещах лежит.
  - Это приятный подарок, мы его принимаем, - слегка кивнул один из местных старших офицеров, но задать свой вопрос не успел, его опередили.
  - На каких самолётах вы летали? - вдруг услышал я вопрос сбоку, на чистом русском языке.
  Посмотрев в ту сторону, я почувствовал, как у меня слабнут колени, там стоял мой ведомый, полтора года вместе немцев были. Я и не знал, что он тут был. Это был Лёха Куницын, точно он.
  - 'У-два', 'Ут-два', 'Як-восемнадцать' 'Ил-десять' 'Ла-семь', 'Ла-девять', 'Ла-одиннадцать', и... 'Миг-Пятнадцать', - всё же справившись собой, ответил я на русском, причём на чистом русском, без акцента, что заставило того поднять брови. Хотя думаю не это его удивило, а последние мои слова. Я должен показать себя для местных незаменимым нужным специалистом, к этому и шёл.
  Приметив стоявшего рядом с Лёхой переводчика, я понял, как тот слушал меня, всё же с местными-то я общался на корейском, а бывший ведомый этого языка не знал, ну возможно кроме нескольких нужных слов. Тот несколько секунд изумленно рассматривал меня, но ничего сказать не успел, у местного начальства были свои мысли и планы, тот старший офицер отдал приказ откатить самолёт в сторону, чтобы освободить взлётную полосу. Только тут я понял почему было это несоответствие с присутствием большого количества офицеров, оказалось начальство ожидало прилёта какого-то высокого чина, потому тут и собрались в такую рань. Шум авиационных моторов уже было слышно, вот и поторопились солдаты, под контролем одного из офицеров, откатить самолёт в сторону, ну и колодки поставили. Я заикнулся было о своём имуществе в салоне самолёта, но местный особист успокоил, всё будет цело, там поставили часового чтобы охранял бывшую технику противника. Войны пока не было, но уже все чувствовали её приближение, это как гроза что грохочет вдали. Тем более подготовка к ней так и шла, северяне сами хотели атаковать и сделать Корею общей, без серверных и южных частей. Ждали только когда американцы свои части выведут.
  Меня забрали особисты, при этом обыскали и забрали нож из ножен. Я успел предупредить что помню, что находится в салоне самолёта до последней детали из моих вещей, а моё - это моё, к своей личной собственности я относился ну очень серьёзно. Над этим моим бзиком ещё на той войне смеялись, а потом ничего, привыкли. Знали, попросить, я дам, но с возвратом, брать без разрешения можно, но чтобы обязательно вернули. Говорю же привыкли. А то так возьмут, заиграют и забудут. Бывало и такое, а это особо бесило. Меня сопроводили в одно из зданий и один из особистов стал со мной работать, остальные поспешили встречать начальство, самолёт, судя по звуку 'Дуглас', уже шёл на посадку. Особист молодой был, по сравнению с нашими полковыми волкодавами, салага ещё, но я особо и не врал, описал всё как было в истории с Муном, как жил, как учился, как наступила беда, и за семьёй Муна пришли, как отец прикрывал, а тот с сестрой смог уйти, забрав немногочисленные вещи. Смерть сестры описал и место её могилы, потом отклонился от темы, точнее дальше история пошла уже выдуманная мной. Как с контрабандистами отравился в Китай, но дальше рассказывать не стал. Мол, помогали мне хорошие люди, я не хочу их подставлять. Потом как вернулся, как южанам попал, побег из Пусана описал подробно, как меня чуть американский солдат не задавал, и я, проявив наглость, посетил медика в южнокорейской воинской части, заплатив за лечение. Кстати, сообщил что рана дёргается и особист вызвал медика, пока я продолжал. Потом описал как ходил вокруг лётного училища, как велосипед прибрал, что привёз с собой, это компенсация за якобы выброшенные мной вещи с борта судна контрабандистов, и доехал на нём до аэродрома. Тут я всё описывал дальше без утайки, особист заинтересовался, узнав, что отец Муна мастер борьбы, и меня тоже учил. Ну и по угону самолёта выслушал ну очень внимательно. Это я описывал, шипя от боли, медик сказал, что швы нужно снимать, подёргав их, после чего ушёл. Закончить с рассказом я не успел, только как обыскивал помещение диспетчерской, особист успел заволноваться, узнав о картах, но тут дверь отворилась и кабинет заполнился военными, было тут и несколько наших советников. Среди офицеров выделялось несколько с надменным видом, видимо совсем старшие офицеры. Оказалось, чин что прилетел на аэродром, был генералом, командующим ВВС, с ним были китайские и русские советники.
  По привычке вскочив, я вытянулся, глядя на того. Особист тоже-самое сделал, даже успев раньше меня. С интересом осмотрев меня, генерал спросил на корейском:
  - Уставу отец учил или русские?
  Слегка подивившись, что местные успели генералу доложить не только по моему прилёту, ага, попробуй не доложи, но и о моём рассказе где это всё было сказано, я спокойно ответил:
  - В Союзе. Там за любую провинность заставляли строевые проходить с проштрафившимися. Один раз у меня при посадке левое шасси сложилось, винтом бетонную полосу задел, повредив его, командир полка обиделся, криворукой макакой меня назвал. Потом месяц ходил только строем с песнями и отрабатывал теорию посадок.
  Генерал засмеялся, мне удалось, припустив в голос обиды, описать неплохой случай, чтобы произвести нормальное, хорошее впечатление. Подобное в действительности происходило со мной, только в декабре сорок третьего, через месяц, когда я попал на войну, меня тогда на месяц дежурным по полку сделали, и теорию посадок тоже учил. Посмеявшись, генерал уточнил у советского советника:
  - Такое могло быть?
  Переводчик перевёл вопрос, он также переводил всё что я говорил, и те кто не знал корейского, были в курсе того о чём мы общались. Стоявший у правого плеча генерала светловолосый парень, лет тридцати на вид, лишь пожал плечами, ответив:
  - Всякое может быть, товарищ генерал, но я лично сомневаюсь. Хотя проверить можно легко.
  - Это как? - уточнил командующий.
  - Провести тренировочный бой. Если тот так категорически отказывается говорить где его обучали у нас, то стиль пилотирования сразу покажет врёт он или нет. Я видел на стоянке несколько 'Ла-семь', пусть подготовят две машины, у одной заблокировав вооружение. Проведём тренировочный вылет.
  - Хм, а вы заинтересовали меня майор, - задумался генерал, и с интересом покосившись на меня, добавил. - Я даже решил задержаться и посмотреть на ваш бой. Полковник, обеспечьте.
  Начальник аэродрома, думаю это был он, тут же сорвался с места и отдав несколько приказов, вернулся, преданно глядя на командующего. Мы все вышли из помещения и направились к стоянке. Там дальше мы с майором оговорили правила боя. Да никаких правил, расходимся и атакуем друг друга. Кто дольше всего удержится на хвосте другого, тот и победил. Обычная тренировка. Надев шлемофон что мне выдали, проверив как держатся очки и неловко из-за парашюта забравшись в кабину, с помощью техника закрыл колпак. Нормальная машина, свежая, стекло плексигласа колпака не пожелтело, видимость нормальная. Дальше проверив мотор на холостых, я следом за машиной неизвестного мне советского майора вывел свой аппарат на начало взлётной полосы, майор после разгона уже поднимайся в воздух, поэтому тоже дав газу, я стал разгоняться. Подняв машину, я стал наворачивать круги, следом за противником поднимаясь выше. Наконец тот по рации сообщил что высота достаточная и мы разошлись, после чего одновременно развернувшись, сигнал отдали по рации с земли, стремительно атаковали. Первая проверка на характер, летели мы друг на друга и я не отвернул, это пришлось сделать сопернику, да и то успел в последний момент, иначе таран и обломки полетели бы вниз. Мгновенно развернувшись, я даже застонал от навалившихся перегрузок, слишком резко это сделал и сразу ушёл вниз, так как майор тоже разворачивался, и завертелась круговерть боя. Тут всё легло, в основном, на мастерство. Как я не тренировался в последние дни, но всё же физических данных не хватало, после нескольких перегрузок что мне удалось выдержать, корпус истребителя тоже стонал от них, сил у меня осталось мало, но мне удавалось и сбрасывать с хвоста соперника и трижды самому заходить. Причём один раз так уцепился, что тот минут пять не мог меня сбросить, в какие только крайности не бросаясь от этого. Однако, наконец, пришёл сигнал с земли, и мы пошли на посадку. Сначала я совершил её, подгоняя машину к месту её стоянки, а потом и майор. Мою одежду выжимать можно, сняв очки и шлемофон, я провёл рукой по слегка отросшим мокрым волосам, коснувшись зарубцевавшиеся раны. Повязку медик снял, пластырь я давно потерял, а новую не накладывал, видимо думал, что я после общения с особистом у него побываю и тот снимет швы. Да ладно, успею ещё.
  Потянув на себя шарик ручки запорного устройства, я сдвинул фонарь назад и отстегнув ремни, с помощью техника выбрался. Помощь мне его была нужна, сам бы не вылез, не сейчас точно. Выложился я всё же изрядно, да и для моего тела такие нагрузки стресс, не привычно оно пока к ним. Меня одно порадовало, встав на крыле я посмотрел на соперника, что вылезал из кабины своей машины. Гимнастёрка, со знаками различия офицера северокорейской армии, у майора тоже была мокрой от пота, полоса на спине и пятна подмышками. Значит, заставил я его попотеть, что не могло не радовать. Могём.
  Я уже немного пришёл в себя и наблюдая как несколько легковушек остановилось около нас, из них вышел генерал и его сопровождение, спрыгнув с крыла на бетон полосы, и слегка потянувшись, вернув шлемофон с очками технику, прошёл к сопернику. Тот протянул руку, которую я с улыбкой пожал, услышав от него:
  - Хорош, чертяка. Удивил.
  - Так что, майор, вы подтверждаете, что парень учился у вас?
  - Точно у нас, никаких сомнений. Стиль и повадки наши, не спутаешь, я сколько лет уже инструктором, разбираюсь. Машину он чувствует как родную, явно не раз в ней сидел. Сколько налёту у тебя на ней? - спросил тот у меня.
  - Почти сто часов.
  - Об этом я и говорю. Если его кто учил из наших, из тех что у заклятых друзей живёт, была бы видна однобокость обучения, но тут сразу видно, что обучало несколько инструкторов, причём учили хорошо, с отдачей. Парень отлично маневрировал и правильно реагировал на все мои действия. Это школа, и это наша школа.
  - Хорошо, - кивнул генерал, и посмотрев на меня, сказал. - Нам нужны лётчики и нужны опытные инструкторы. Возраст у тебя мал, но для инструкторов годишься. Я помогу получить документы, гражданство, в школу походишь. Заодно переводчиком поработаешь. После собеседования с контрразведкой, и другими лётчиками, они решат куда тебя назначить инструктором. Мало у нас лётчиков, учить нужно.
  - Благодарю вас, товарищ генерал. Я получу то о чём мечтал, разве что по школе... Находясь в Советском Союзе, я учился там в школе, закончил восьмой класс. Жаль документы пошли на дно вместе с теми вещами что я сбросил с борта контрабандиста, пригодились бы.
  После этого генерал отбыл, покинув аэродром, отправившись в город, а за меня взялся тот полковник, видимо под его началом я и буду проходить службу. Для начал мне помогли забрать вещи из салона самолёта, причём я достаточно быстро собрал велосипед, там, как я уже говорил, ничего сложного, проверил натяжение цепи, навесил на него вещи, оружие, точнее пистолет, уже забрали, да вещи мельком проверили, три банки американской тушёнки и одна с рыбой их заинтересовали, но я пояснил что купил на рынке Пусана, рис и остальное закончилось, а на одном мясе не проживёшь, потому рискнул угнать и вылететь. Поселили меня казарме где квартировала охрана, выделив койку. Велосипед я снаружи оставил, к стене казармы прислонил, а вещи где на койку сложил, где в тумбочку. Карты контрразведка уже забрала, включая ту что в планшете была. Комбезы осмотрели, планшет, бинокль, шлемофон и очки, и оставили мне, пусть моим имуществом будет, тем более мой размер. Остальные вещи и посуду тоже не без интереса изучили, не найдя ничего предосудительного. Но вот столовый нож тоже забрали и стропорез что я прибрал, когда был в диспетчерской. Забыл про него.
  Дальше с сопровождением я сначала посетил медика. Тот снял швы, и наложил пластырь, пока так похожу, потом была столовая, позавтракал и снова к особистам. Вот там и началось самое тяжелое, особо никаких методов ко мне не применяли, но работая совместно, и советские особисты и местные, в перекрёстных допросах серьёзно насели на меня. Выдержал всё же, смог остаться вне подозрений, но особисты всё равно подозревали, на что я не особо опечалился, работа у них такая. Вот так весь день, с перерывами на обед и ужин, и прошёл. За мной записывали показания, да заставили самому написать их, в двух экземплярах, на русском и корейском. Наши спецы и так и эдак крутили меня, чтобы выяснить в каком авиационном полку меня обучали, то что в истребительном, уже догадались, и кто тот знакомый отца, что этому поспособствовал. Причём упирали на то, что вряд ли такое знакомство может заставить знакомого отца Муна пойти на такие должностные преступления. Всё же как не крути, но ресурс техники и топлива тратить на кого попало не будут, нужна была мотивация. Вот и пытались у меня вызнать её. Профи работали, признаю, поэтому не выдержав, устало вздохнув, я попросил составить меня с одним из советских специалистов один на один, то что я скажу, не для чужих ушей. Ну и пояснил ему свою версию, пусть ложную, но она хоть как-то объясняла, снижая недоумение и подозрительность спецов. В общем, я пояснил что сбегая из дома, забрал накопления отца, он сам велел это сделать, объяснив для чего нам с сестрой это нужно. Запасы в золоте были. Знакомство отца и того советского офицера действительно было поверхностным, чтобы так помогать мне, но золото выручило. Знакомый был уже генералом, он просто отдал приказ командиру одного из своих полков обучить меня и тот выполнил, вот и всё. Спец скривился, но эту мою версию принял, такое как раз могло быть, вполне укладывалось в мой рассказ. Только вот это в рапортах отображать я отказался, и вообще, если повторно об этом попросят рассказать, ничего не скажу. Не хотел навредить хорошим людям. Неприятно врать, но ничего не поделаешь, пришлось.
  Уже темнеть начинало, когда спец под конец допроса спросил почему отец Муна вдруг решил из него лётчика сделать и золото для этого копил?
  - Не для этого. Золото нужно было нам чтобы устроиться в Советском Союзе, а знакомый отца мог помочь с этим. Только сестра умирала, а я всегда мечтал летать, вот и решил, буду учиться, и так сделал, я готовился к войне с южанами, учился. Даже отдельную специальность лётчика-штурмовика изучил. Правда налёт на 'Ил-Десять' у меня всего чуть больше пятидесяти часов.
  - Ты их так сильно ненавидишь? За отца и мать мстить хочешь?
  - За сестру тоже, но честно скажу, на южан мне наплевать. Ведь если будет война, войска ООН в стороне не останутся, будут участвовать, а я люто ненавижу американцев. Воевать я буду против них, к этому и готовился.
  - Причина в такой ненависти? - насторожился тот.
  Остальные, что вернулись после того как я со спецом пообщался, тоже насторожились.
  - Это моё дело. Скажу лишь, что ненависть ест меня изнутри, и американцы это заслужили. Надеюсь штурмовиком стать, чтобы их 'эрэсами' и бомбами накрывать, штурмовать тварей, чтобы их к нам в плен как можно меньше попало и в гробах, твари, домой отправлялись, радуя семьи своим грёбаным патриотизмом, - последнее я скорее не говорил, шипел от ненависти.
  - Хм, учтём, - переглянувшись со своими корейскими коллегами, пробормотал спец. - Американцы ладно, это твоё дело, а что по южнокорейским войскам, не будешь атаковать?
  - Почему? Прикажут, легко. Просто если рядом будут стоять американцы, атакую сначала их, для меня это первоочередная цель.
  - Ладно, потом поговорим об этом, на сегодня достаточно, сейчас тебя проводят в казарму. Завтра продолжим.
  
  Спец не обманул, следующие три дня я только и делал что общался с особистами, а потом резко, как-то всё прекратилось, хотя те и выжали меня досуха, однако от своей версии я не отступил, и придерживался только её. Причина почему от меня отстали, я думаю в приказе сверху, меня как будто всего осмотрели, внутри и снаружи, вывернув на изнанку, взвесили и решили, что я им подхожу. Поэтому, когда за мной пришёл адъютант полковника Пака, мы с ним однофамильцы были, командира истребительного полка что тут стоял, я не сразу понял, что от меня хочет этот офицер, но всё же слегка заторможено кивнул, последнее допросы были самыми тяжёлыми, ладно хоть физические методы не применяли, и встав со стула, поправив комбез, направился следом. После первого дня, я последующие ходил в трофейном лётном комбинезоне, споров нашивки того училища. А что, светло-зелёный, вполне симпатичный, и мне подходил. Свою пропотевшую после тренировочного полета одежду я постирал, выгладил и убрал в сидор.
  Провели меня в кабинет полковника, где тот пригласил усаживаться. Без особых предисловий тот пояснил причину вызова:
  - Проверка закончена и было принято решение относительно тебя. Пока примем тебя вольнонаёмным пилотом-инструктором, сам осмотришься, мы к тебе присмотримся, потом по оформлению документов, уже примем на постоянной основе. Закончишь офицерские курсы, они у нас полгода длятся, получишь звание офицера.
  - Благодарю, товарищ полковник, - вскочил я со стула.
  - Сиди, - отмахнулся тот. - Я ещё не закончил. Значит, сейчас пойдёшь, сделаешь фото, получишь документы вольнонаёмного работника. Пока временные, завтра уже изготовят постоянные. С ними можешь жить как на территории аэродрома, так и в городе. Мой адъютант поможет написать заявление на предоставление гражданства, он же отвезёт его в нужную службу. Также поможет тебе оформится в школу, нам нужны грамотные офицеры. После оформления документов вольнонаёмного, получишь документы с инструкциями, пройдёшь проверку летных и технических знаний, а также собеседование с ответственным офицером по технике безопасности. Это ещё не всё, твой прилёт вызвал шумиху, нужно отреагировать, пообщаешься чуть позже с корреспондентами. Перед этим тебе пояснят что и как нужно говорить. На этом всё.
  - Благодарю, товарищ полковник, - встал я, сообразив, что всё, аудиенция закончена.
  Выйдя в приёмную, я вместе с адъютантом прошёл в другой кабинет где под его диктовку написал несколько заявлений. Сначала на работу в полку вольнонаёмным, на должность инструктора, и пока я писал следующее, тот отнёс его в отдел кадров. Пришлось ещё фотографа полкового посетить. И уже через час я имел на руках временное удостоверение пилота-инструктора. Завтра получу уже нормальное, с моим фото в нём, а также пропуск на территорию военной части, коей являлся этот аэродром. Остальные заявления адъютант забрал и уехал, их ему нужно развести по организациям, а за меня взялись те самые особисты, оказалось, текст с теми ответами что я должен был говорить, уже написан. Хм, ну ладно, это их дела, политика, я понимаю. Кстати, тут было указано что я тайно обучался в Союзе, смысла не было это скрывать, я сам при множестве свидетелей об этом сообщил после посадки, просто это закрытая тема. А так да, обучался. Сразу после этого меня повезли на штабной машине в столицу, в штаб ВВС, где и было всё организовано. Час мучений, но я ответил на все вопросы, позволив себя сфотографировать, а я всё также ходил в трофейном комбинезоне, что было отмечено прессой. Тут и советские корреспонденты были, всего двое. Это странно, так как большинство военных советников в Корее имели документы представителей ТАСС. Ну да ладно, меня отвезли обратно, и я оказался представлен сам себе. Завтра с утра меня ждут для проверки моих возможностей, а также буду изучать инструкции и расписываться. Да обычное дело, видно, что формируют части тут по советским стандартам, а пока я свободен.
  Для начала, вернувшись из столовой, обед хоть и поздним был, полдник практический, но всё равно покормили, так что я стал сходу решать бытовые проблемы. В казарме спать среди солдат охраны я не хотел, да и койку мне выделили временно, вот ножи, например, вернули, пистолет нет, поэтому я решил обустроится тут же на территории, надеюсь тут есть отдельные квартиры для офицеров. Квартиры были, и все заняты, да ещё очередь была. Я записался в неё, вон шесть домов и отдельно гостиница строились, но когда ещё закончат, так что придётся снимать комнату в городе. Для начала я посетил бухгалтерию, показав документы пилота-инструктора и попросил выдать аванс. Бухгалтер сначала начальству позвонил и получив добро, выдал мне вполне приличную сумму в вонах. За месяц вперёд. Новые банкноты, недавно ввели в обращение. Тот так и сказал, хватит оплатить за три месяца жильё, или за два с приобретением продовольствия и своей готовкой. Покинув здание штаба, я дошёл до казармы, где оседлав велосипед, покинул территорию аэродрома и покатил в столицу. Нужно где-то тут поблизости жильё снятья, так многие делали. Советники в основном на аэродроме жили, но те что из корейцев, они проживали в городе с семьями, ожидая, когда достроят новые дома.
  Разогнавшись с уклона, я поглядывал по сторонам, радуясь скорости, ветру в лицо, свежему воздуху, да и вообще всему. Первый этап прошёл как я и спланировал, мне удалось если не попасть, то закрепится на первоначальных этапах в ВВС Северной Кореи. Теперь предстоит второй этап, пока идёт время до начала войны, поднять свои физические возможности и навык пилотирования, я должен быть готовым к началу. Дальше уже третий этап, сама война. Посмотрим, как получится. Вот так раздумывая, да рассматривая дома той улицы, по которой я ехал, мысленно хвалил себя за отличную идею. Личной техники у жителей было очень мало, в основном велосипеды и реже мотоциклы, я уж не говорю про автомобили. Мотоциклов по сравнению с ними было куда больше. Так что свой транспорт тут, это не только нужная вещь, но и вполне роскошь, показывающая достояние владельца.
  Время от времени останавливаясь, я уточнял у прохожих, старался обращаться к женщинам, где можно снять комнату, если есть, желательно с отдельным входом и своим водопроводом с канализацией. Не сразу, я просмотрел три предложения, что меня не устроили, но всё же нашёл вполне неплохое предложение для снятия. Самое главное обстановка по европейским стандартам, а не минимум как обычно принято у корейцев. Раньше в пристройке жил советский советник из комендатуры. Для начала пристройка была качественная из двух комнат. Помещения меблированы. Первая это кухня, столовая, гостиная, да и вообще прихожая в том числе. Сюда можно закатывать велосипед и держать его. На кухне имелась дровяная печь, только топить нечем, это мне самому покупать придётся. А дрова дорогие. Так вот, печь была, раковина с водопроводом, буфет и стол, его можно использовать как для готовки, так и для приёма пищи. Втроём можно сесть за него, правда стула было всего два. Тут же имелся диван у противоположной стены, и коврик на полу. Это всё из наличной мебели. Второе помещение являлось спальней, стояла кровать, неплохая панцирная. Бельё имелось, два комплекта постельного. Тут же был шкаф, небольшой письменный стол и ещё один стул, циновка на полу и старый уже выцветший ковёр на стене. Окна выходили во двор. Сортир тут же во дворе. Да и вообще, чтобы попасть в него и оказаться у двери этой жилой пристройки, нужно пройти по длинному коридору между двух зданий, отмечу узкому коридору, с велосипедом тут тяжеловато, и будет дворик, куда и выходили двери этой жилой пристройки, да задняя дверь хозяйского дома. Зато отдельный вход с улицы, не надо через хозяйский дом проходить. Теперь по хозяевам, тут была женщина, вдова, имевшая двух маленьких детей, только-только в школу пошли. Ничего так, миловидная, фигуристая, очень даже симпатичная. Не знаю где она столько мебели смогла найти, всё же для местных та не привычна, но я был доволен. По опросу вдовы я понял, что она пристрой оформила специально для европейцев, те платили больше, но вот долго клиента не могла найти и решила согласится сдать комнаты мне. Немного поторговавшись, я оплатил за два месяца вперёд, цена меня устроила, получил ключи от двери и от калитки, за которой и был выход на улицу, и забрав велосипед покатил в часть, нужно вещи забрать и закупить продуктов. Да, и печка мне сейчас не нужна, она сделана так, чтобы и вторую греть. Куплю примус, на нём буду готовить, керосин для него уж найду. Мне калорий нужно много, буду в столовой питаться, там в основном рыба да рис, и у себя, чтобы вес набрать. Мне это нужно. Да, и полы нужно отмыть в комнатах, традиции Кореи и для меня были святы, пол священен и должен содержатся в чистоте.
  У штаба меня перехватил дежурный, сообщив что подготовил все инструкции, можно начать изучать, только выносить их из кабинета запрещено, вот я ему и пояснил что обживаюсь, если время есть, завтра этим займусь, как и планировал. Тот подтвердил и уточнив мой адрес, внёс в книгу учёта, также данные хозяйки дома записал, где я буду квартировать, а я, забрав свои вещи, сначала скатался на место постоя, где сложил их пока на диван, а потом прихватив пустой сидор и котомку, поехал на рынок, где он находится, мне хозяйка пояснила. Сама она собиралась на работу, в больнице работала, медсестрой в ночную смену. Жаль, я уже хотел конфет купить и бутылочку Макколли, рисового вина, пригласить так сказать на новоселье, может что и получится. Вдовая, тоже наверняка давно без мужского внимания. Я сам так давно был без женщин, что уже и забывать стал что это такое, вот только гормоны нового тела напомнили, и это уже стало становится проблемой. Ладно, ещё что-нибудь придумаем, а пока приналяжем на педали, нужно на рынке до закрытия побывать, вечер всё же.
  Поездка на рынок ничем примечательным не вылилась. В принципе, наличка мне особо и не нужна была, если только мелочёвка, так что можно потратить всё. В столовой кормили бесплатно, хоть я и вольнонаёмный работник, я уточнял этот момент, меня внесли в список. Уточнял у того дежурного, с коим общался час назад, и также уточнил у него по планам начальства насчёт меня. Тот и сам точно не знал, но хотя бы подтвердил, что учить я буду не желторотых птенцов, а преподавать искусство высшего пилотажа и боевого маневрирования молодым офицерам, только-только прибывшим из военных училищ, буду помогать им нарабатывать опыт. Мой бой с тем майором видели почти всё лётчики, что находились на аэродроме и успели оценить высоту моего мастерства. Как тихо сказал дежурный, не все имеют такой класс пилотажа среди корейских или китайских пилотов, которых в полку также немало, это тоже может вызвать зависть. Стоит поберечься. Правда, на какой технике обучать буду, тот не знал, это выяснится завтра после общения с замполка по лётной части одного из двух полков что дислоцировались на этом аэродроме. И да, я числился в истребительном, второй бомбардировочный был, я там почему-то и 'Илы' видел. Двадцать штук стояли в ряд.
  Так вот, по поводу местного рынка. Для начала я купил канистру керосина и хоть и пользованный, но рабочий примус. В сидор убрал последний, а канистру на раме закрепил и ведя велосипед за руль, направился по рядам дальше. Потом купил зубную пасту, та что я в Пусане купил, к концу подходит, взял соли пару кило, капусты три вилка и овощей полмешка, мёда две банки, чаю, крупный такой узелок, две буханки хлеба, нашёл где продают из-под прилавка тушёнку, уже советскую. Купил четыре банки. Последним взял мешок риса, а что, пусть будет, приправы-то тоже взял, связку кранного перца не забыл, мне в последнее время стала нравится острая пища, тем более желудку привычна, и толкая покатил обратно. Деньги почти все ухнул, мелочёвка осталась, но продовольствия, если так посмотреть, закупил по более чем на месяц, и это хорошо, запасы всегда нужны. Добрался до снятого жилья я достаточно быстро, час, пешком же, и застрял в проходе к дому, мешок не дал проехать. Пришлось запирать калитку и в три этапа переносить все покупки на кухню, а потом и велосипед завести. В дом не стал, снаружи к стене прислонил.
  Посмотрев на часы, время ещё было, я стал обустраиваться. Всё продовольствие и утварь сложил в буфете, канистру у порога поставил, проверил примус, вскипятив чаю в кружке, хозяйской кухонной посуды тут не было, своей пользовался, чай неплохо с мёдом пошёл. Одежду разложил в шкафу спальни. Не так и много у меня её, обычная гражданская, стиранная напомню, запасной комбез, второй на мне, и ботинки, сам я в сандалиях ходил, жарко. А хорошо, что комбезы есть, я же вольнонаёмный, никто меня на довольствие ставить не будет, всё сам. Потом стал мыть пол, три раза прошёл, пока результат меня не удовлетворил. Уже наступил ужин, так что закончив расстилать постель, пока накрыв кровать покрывалом, я проверил всё, выключил свет в спальне и заперев входную дверь, забрав велосипед, покатил к аэродрому. Вечер, столовая должна работать. Успел вовремя, ещё не закрыли, так что поужинав, одним из последних, как и планировал, я придерживая висевший на правом плече сидор, направился в сторону казарм, где как я видел квартировали военные советники. Постучавшись в первую же попавшую дверь, дождался, когда откроется дверь. Вышел незнакомый мне парень, хотя среди советников я его видел.
  - О, чего тебе? - удивился тот.
  - Я же из Союза недавно прибыл, в полку теперь, жильё снял, представиться пришёл, свои же люди.
  - Традиции знаешь, - усмехнулся тот. - Заходи.
  Оббежав соседние номера тот вызвал ещё парней. Посмотрев сколько набилось народу, двенадцать было, включая того майора, что меня экзаменовал, я достал из сидора вторую бутылку водки, одной точно не хватит. 'Столичная', дорого стоит, помимо советской водки, достал местную. Национальный напиток, соджу называется, крепость как у нормальной водки, правда была всего одна бутылка. На пробу купил. Потом достал буханку чёрного хлеба, один из парней сразу стал нарезать, и шмат солёного сала, что вызвало одобрительные восклицания, духовитый тот был, с чесноком, пару головок чеснока и луковиц встретили не менее восторженно. В общем, быстро сделав стол и разлив по первой, я тоже держал стакан в руке, и хапнули, первый тост - за тех кто не с нами.
  Чтобы разрядить обстановку, я сказал:
  - Свежий анекдот. В полку рассказали, прежде чем я уехал, - все замолчали и прислушались, так что я продолжил. - Значит так...
  Поймали чукчу за кражу золота. Милиционер допрашивает, а переводчик переводит:
  - Куда спрятал золото? - спрашивает милиционер.
  - Он, говорит, не брал, - отвечает переводчик.
  - Скажи ему, - говорит милиционер, - если сейчас же не скажет, то прикажу его расстрелять.
  - Он говорит, не скажешь, где золото, стрелять тебя немножко будет, - сообщил приводчик чукче.
  - Под ярангой в кувшине зарыл, - признался вор.
  - Он говорит, - переводит приводчик, - стреляй! Все равно не скажу.
  Это действительно разрядило обстановку и дальше стало веселее, окно открыли, потому как многие закурили и было не продохнуть. Двух бутылок всё же было мало, кто-то принёс канистру с местным мутным пойлом и продолжилось веселье. Ох и отоврался я, за все двадцать пять лет, а ведь обещал ни капли в рот после того как супругу свою схоронил, но сейчас можно, даже нужно. Только сегодня, больше не буду, потому как я считаю, алкоголь для лётчика - смерть, для истребителей тем более. А посидели действительно хорошо. Вон, те из парней что уже давненько тут, всё выспрашивали у меня где я такую шикарную закуску достал и сильно изумлялись, когда узнавали, что на местном рынке. Надо правильно формировать в словах свои желания, а как они спросить могут если по-корейски ни в зуб ногой? Надо переводчиков брать. Потом мы песни попели, помню корейские парни заглянули, из летчиков и офицеров. Помню, я громче всех горланил песню 'Три танкиста', приобняв сидевших рядом парней, покачиваясь с ними в такт сбоку на бок, особенно по несколько раз выводил как решили ускоглазые перейти границу у реки. На этом всё, больше ничего не помню, всё же организм у Мана был для алкоголя слабоват, перепили меня.
  
  - Мун, - почувствовал я как меня трясут. - Мун, вставай.
  Говорили на русском, кто-то из парней, с которыми я вчера отмечал мою службу и новоселье.
  - О-о-о, - застонал я и держась за голову сел. - Кажется у меня началась птичья болезнь.
  - Это что за болезнь такая? - удивился тот.
  - Перепил называется.
  Заржав, тот предложил мне подлечится. Я взял протянутый стакан, на донышке которого действительно колыхалась мутная жидкость, это самогон был, парни гнали, и передёрнувшись, но зная, что это действительно лекарство, одним глотком закинул в себя живительную жидкость. Лежал я на полу, по бокам ещё двое похрапывали, слева дежурный полка, помнится он говорил, что сменился, слева Антоха, из советников. Ага, это мы в соседнем номере, кровати заняты были, так нас на полу расположили и одеялом накрыли, понятно.
  - Ты вчера просил поднять, мол, в девять утра нужно в штабе полка быть, - пояснил мне Сергей, так звали хозяина этой комнаты, которую он делил ещё с кем-то, уж не помню с кем.
  - Точно. И ведь обещал, что больше пить не буду, для лётчика спиртное смерть, но традиция, куда деваться, - проворчал я и вернув стакан, осторожно встал, голова уже не так шумела и колокола били по тише.
  - Спиртное смерть, это да. Так у тебя же нет запланированных вылетов сегодня?
  - Это точно, нет, инструкции изучать буду, сдавать, да остальное. С лётчиками полка поговорить, с замполка по лётной части пообщаться. Он теперь мой прямой командир получается.
  - Твой командир в соседней комнате спит, не смог уйти на своих, пришлось тут положить, так что общение ваше на сегодня откладывается. Вряд ли отойдёт. А вообще ты молодец, совместная пьянка сближает, а то мы сами, они сами, хоть нормально общаться стали, вчера было видно. А по поводу пить не пить, ты из корейцев последним лёг, ещё песни орал, говорил, что шикарную песню про лётчиков-истребителей знаешь. Только спеть не успел, уснул. Правду сказал или нет? Мы вчера пол ночи спорили по этому поводу.
  - Есть песни, даже несколько. Один парень написал, Вова Высоцкий, москвич. В следующий раз спою, только чур если и буду пить, то чисто символически.
  - Хэх, там посмотрим.
  - Ну хватит бухтеть над ухом. Хотите поговорить, идите наружу, - недовольно проворчал Антон, и завозился, переворачиваясь на бок.
  - Да, действительно пора.
  Покинув комнату, я забрал велосипед, он тут стоял, рядом с казармой охраны. Пустой вещмешок был прицеплен к багажнику и заехав в штаб, старясь не попадаться на глаза офицером, через помощника дежурного передал что у меня проблемы с жильём возникли, займусь ими. Но после обеда буду как штык и всё сделаю. Тот понимающе усмехнулся, принюхавшись, но пообещал прикрыть, так что я рванул домой, а теперь это съёмное жилище можно смело на эти два месяца называть домом, и думаю до начала войны, если полк не сменит место дислокации, я так и буду там жить, понравился мне тот пристрой.
  Добравшись до места, не снимая запачканный в пятнах комбинезон, я напился чая, и стал делать зарядку во дворе, места хватало. Сначала туго шло, а потом нормально, разошёлся, только пил много, но и потел изрядно. Следом на отработку ударов перешёл. К обеду сварил рисовую похлёбку, с тушёнкой, плотно поел, а потом снова за тренировки. Хорошо пропотел, но пришёл в себя. Помывшись, налил воды из крана в тазик и омылся губкой, я её на рынке купил с куском мыла, вот теперь надев свежий запасной комбинезон на голое тело, грязнее нательное бельё и такой же грязный основной комбинезон бросил отмачиваться в тазике, и забрав велосипед, покатил на работу, теперь я был в полном порядке. Обувь ту же оставил, сандалии, жарко.
  В штабе полка моему появлению удивились, свежий, с румянцем на щеке, но показали, где-что и я засел за инструкции. Я же говорю всё советского образца, всё знакомо. Кроме них были методички по знакам различия и званиям как южан, так и северян. Я это тоже мог изучить, но не обязательно. А я изучил, запоминая. Заместитель командира полка по лётной части так и не появился, я сдал нормативы по инструкциям одному из офицеров, а потом прошёл инструктаж у начштаба по технике безопасности, и тот поставил отметку в личном деле, что провёл его мне. В принципе за два часа я всё сделал, а распоряжений насчёт меня не было, я уточнил у дежурного, поэтому направился в сторону ангаров. Три собраны было, там распахнув их нараспашку, чтобы ветерок духоту разгонял, работали техники с несколькими истребителями. Кстати, один из них был японским, старая модель 'Тип-3'. Ещё один был в процессе сборки. Это я про ангар. Пообщавшись с техниками, познакомился, это нужно, даже обязательно, всё же жизнь лётчика зависит от того как техники будут обслуживать машину, нужно знать каковы они, кто лучше, кто худше. До ужина там время провёл, дежурный если что знает где, а потом поужинав в столовой, это тоже одна из причин почему задержался, халявная еда, и забрав велосипед со стоянки, у казарм была специальная стоянка для них, покатил домой.
  Там после стирки, развесив одежду сушится, тут верёвки бельевые имелись, до самой темноты занимался. Техники в ангаре мне сделали самодельные гантели и гирю, гантели по пять кило, гиря десять, так что не только занимался, ну и гирю тягал. Правильно это делал, как требует инструкция чтобы не повредить себе ничего. Между прочим, в прошлой жизни я был кандидат в мастера по гиревому спорту. Как лётчик-профессионал я скажу, это необходимость заниматься лётчикам, чтобы быть в отличной форме. К тому же у входа в сарай была железная труба, я проверил, сидит намертво, вот и турник, попробовал, нормально, надо только наждачной бумагой пройти, а то ржавая, и можно 'солнышки' крутить. А подтягиваться и сейчас уже можно. Мой режим тридцать, я подтягивания начал, делая это на ветке дерева ещё когда самолёт планировал угнать, наблюдая со стороны за аэродромом.
  После тренировки доел похлёбку, и чтобы не испортилось, и мясо всё же, и приведя себя в порядок, почистив зубы, направился на боковую. Вот так у меня окончился пятый день нахождения на территории Северной Кореи. Пока всё устраивало.
  
  Утром попив чаю, я позавтракать планировал в лётной столовой, и покатил на рынок, по этой причине и встал пораньше. Двое парней из наших попросили закупить им, там и картошку надо, и сало хотят, чего только нет, деньги выдали в мятых купюрах. Я уже пьяный тогда был, велел списком написать, мне и написали, я его среди купюр обнаружит. Ещё удивился, откуда деньги взялись, забыть успел, вот список память и освежил. Вот так гуляя, я сначала купил джутовый мешок, они дешёвые и складывал в него всё что удалось прикупить, и сало взял, хлеб ржаной, не знаю откуда он тут взялся, и водки шесть бутылок, включая три соджу, и остальное. Там овощи, лук, чеснок, огурцы были, картошки нашёл, взял три кило. Пару кочанов капусты, и китайскую взял для пробы. Мешок полный был, на велосипеде так и довёз до ворот, там его проверили и пропустили. Выглянувшие на стук парни удивились, и начали отнекиваться, они тоже забыть успели, напомнил списком, предъявив его. Признали, их почерк. Так что сдав покупки и вернув сдачу, отмахнувшись от благодарностей я направился в штаб. Особо не спешил, до начала рабочего дня, а это девять часов, полчаса оставалось, успею позавтракать. Действительно успел, а потом направился в штаб, где дежурный перенаправил меня в нужный кабинет. А там две новости, с гражданством всё нормально, вскоре получу, удостоверение личности через четыре месяца, по достижению шестнадцати лет. Отказались мне год лишний приписывать. Но не это главное, сейчас идут экзамены в школах, вот с одним из директоров и договорились что я сдам у них экзамены за восьмой класс. Приплыли. И всего два дня на подготовку. Ладно с переносом память освежилась, помню, как сам учился и есть воспоминания Муна, надеюсь поможет.
  
  ***
  
  - Построится! - приказал я, хмуро рассматривая шесть молоденьких офицеров.
  Неоперившиеся птенцы, только-только из военных училищ. Почему-то с момента моего попадания в полк так повелось, что в отличии от советских специалистов, я получал одних недотёп и разный неликвид. Я не скажу, что они соображают плохо, или ещё что, но количество попаданий в разные неприятности мои ученики впереди всех. Таких выявляют ещё в училище, и распределяют по инструкторам в полках. Так-то те уже чистились ведомыми или ведущими в парах разных звеньях и эскадрильях, но тренировку, и спаиваемость во время полётов, это дело инструкторов, нам нужно сделать так чтобы вовремя боёв молодёжь не терялась, хотя бы не отставала от ведущих. В общем, мы подтягивали их в лётном пилотировании, постепенно давая высший пилотаж, и боевое маневрирование. Эта группа за тот месяц что я работаю в этом полку, уже вторая. Первую я учил всего три недели, и как-только начали проявляться результаты, а парни учились с полной самоотдачей, так у меня их забрали и распределили по другим эскадрильям и полкам. Не в нашей части, те отправились на другие места дислокаций разных авиачастей. Эта шестёрка уже нашего полка пилоты, их оформили, в отличии от первой группы. Я больше скажу, комполка, что меня вызвал к себе, сообщил, что вся шестёрка будет служить в одной эскадрилье, они все ведомые более опытных пилотов что станут ведущими и командирами звеньев. Первую группу я тренировал на 'Ла-9', а вот это уже будет летать на 'Ла-11'. Машины им для вновь формирующейся отдельной эскадрильи приписанной к нашему полку четвёртой, уже выделили. Эскадрилья считалось истребительно-бомбардировочной, то есть и наносить удары по наземным целям будут, и смогут драться с противником в воздухе. Срок мне дали два месяца. Если так подумать, то хватит, даже вполне, вот и будем работать.
  А так этот месяц интересно прошёл, тут и сдача экзаменов в школе, средний балл, но сдал все, обживание, учёба, редкие экскурсии по городу, столицу изучал, вон купался, пляже реки, уже можно. Жаль до моря добраться не успел, все выходные заняты были, хотя тут близко было, рукой подать. Вот с хозяйкой моей, как ни странно, с того момента как я оплатил за жильё за два месяца вперёд, так больше и не виделся. Детей её видел, одно окно дома во двор выходит, мелькали, выглядывали, глядя как я занимаюсь, а её нет. У нас режим работы такой, не совпадал. Да ещё учёба и работа так закрутили, что мне просто было не до противоположного пола, и тренировки до не изнеможения гасили гормоны.
  Закончив знакомится с офицерами, те вчера прибыли и обустроились в казарме, после чего сказав вступительную речь, чего я от них ждут, и сообщил, что начало обучения у них начнётся с кросса, а потом со спортгородка. Я хочу знать, чего они стоят в физических возможностях, это даст мне возможность решить кому усилить нагрузки, кому наоборот, начать. Будущие боевые лётчики не роптали, видимо уже узнали в казарме мой стиль работы, так что побежали. Сначала в казарму, переодеться в спортивное трико, то есть трусы и майки, а дальше кросс и спортгородок. Так работая, наблюдая за парнями, сам не отлынивая, с удовольствием занимаясь на перекладинах, я вдруг замер и прислушался. Очень знакомый звук двигателей. Я не я буду если это не 'Миг-15', которых до этого момента на нашем аэродроме отродясь не было. Причём по звуку ясно что шло несколько машин. Сразу видно, идут на посадку. Четыре машины.
  Несмотря на то что группа бросила занятия и глазела на стремительные силуэты 'мигарей', которые шли на посадку, к нам похоже звено перекидывали, вроде говорили что-то такое в штабе, группа перехвата у нас будет дислоцироваться, защищать небо столицы, но не уточняли что это будут 'пятнашки', и всего звено. Может это просто первые ласточки? А вообще странно, прежде чем перегонять сюда реактивную технику, нужно создать тут требуемую инфраструктуру, а ничего подобного тут не было, всё чисто для поршневых машин. Дивясь на это, тут я заметил, что лётчики отлынивают, и продолжил учёбу, после обеда у нас по плану пилотирование. Взлетать не будут, все действия они будут отрабатывать до автоматизма в кабинах, чтобы знать где-что находится. Лётчикам эти машины были незнакомы, сегодня они их увидят впервые, и познакомятся со своими механиками. Там командир эскадрильи будет присутствовать. С ним и ведущими молодые пилоты уже были знакомы. И да, согласно составленному нами с командиром эскадрильи графику, учить работать в кабинах молодых пилотов будут их ведущие. Это и лётчиком знания и им дополнительная практика. Хоть получше познакомятся со своими ведомыми. Мы так договорились, и тот был со мной полностью согласен, а ведь нужно учесть, что он и сам лично будет учить своего ведомого, понимал, что в бою это может стоить ему жизни. Чем лучше выучит, тем больше шансов выжить.
  Всё же 'Миги' прилетели к нам и дислоцироваться у нас будет целая эскадрилья из двенадцати машин. К полудню на аэродром прибыла колонна грузовиков, техника, механики, командование и всё что требовалось для обслуживания этих машин. На складах начали запасать боеприпасы для 'Мигов'. В отличие от других лётчиков я не стал ходить к этим машинам и изучать их, зачем, я их и так до последнего винтика знаю, а потому закончив занятия на сегодня, то есть, передал командиру эскадрильи, ознакомление с машинами, теорию пилотирования в кабинах те будут проходить без меня, я на начальном этапе просто не нужен, поэтому сходил к техникам в ангар, они мне должны были помочь с одной штукой, а именно, сделать кастет. Оружия у меня не было, не считать же им нож что я ношу на бедре, чтобы на виду не было, поэтому кастет будет.
  Причины чтобы получить его, были достаточно веские, я конечно достаточно неплохо подготовлен как боец, и даже нашёл пару парней из корейцев, знающих этот стиль, а мне нужны спарринг-партнёры, мы совместно тренировались на площадке из песочной подушки за спортгородком, но всё равно, лучше иметь козырь. Так вот, кастет мне нужен для усиления удара, да и чтобы руки не травмировать, всё же я лётчик, и несмотря на это, за мной ни одной машины так и не закрепили, летаю на дежурных, сопровождаю учеников в воздухе вовремя боевого пилотирования, и подсказываю по рации как что нужно и где у них ошибки. Обычная практика, советские советники также поступали. Три дня назад у меня увели велосипед, я уже перестал закатывать его в дом, двор закрытый, чего боятся, вот и увели, взломали калитку и укатили. Вчера я его нашёл, случайно увидел, как парень моих лет катит на нём, выследил, попытался забрать, действуя по закону, но мне посмеялись прямо в лицо, брат вора был полицейским, он и меня-то не привлёк потому что я работал у военных, пусть вольнонаёмный, но всё же. В общем, как тот сопляк сказал, у кого сила тот и владеет, вот я и решил, будет по их, но мне нужен кастет, дружков у сопляка с десяток. Справлюсь, но удары должны быть убойными, чтобы ударил и не встали, не хочу противника оставлять за спиной, эти шакалы и со спины напасть не постесняются.
  - Ну как? - уточнил я.
  - Готово, можешь померить, как влитой должен войти, - ответил тот, и вытирая руки тряпочкой, сказал. - Я вообще удивлён таким заказом, как в детстве делали, было дело. Случилось что?
  - Да так, надо показать одним соплякам, кто прав, а кто нет, - пробормотал я, примеривая кастет.
  Механик, к которому мне пришлось обратится, был старшим бригады, он оказался настоящим мастером, отличный кастет, вылизанный, точно по руке. Таким при ударе повредить кисть, это постараться нужно.
  - Я вижу, что ты не просто так эту штуку заполучить решил. Рассказывай.
  Пожав плечами, я без особых сомнений описал что у меня произошло.
  - Значит, брат полицейский? - задумавшись, пожевал тот губами. - Что-то я никогда не слышал о такой наглости. Знаешь, а сходи как ты к нашему полковому особисту, это как раз для него работа.
   - Вот ещё, сам справлюсь, - отмахнулся я. - Ладно, спасибо за игрушку, держи, как обежал.
  Механик работал не просто так, сторговались мы за моток олова, оно сейчас в дефиците тут, а мне этот кусок бесплатно достался. Парни подарили, когда я на гитаре исполнил как 'Я Як-истребитель', так и 'Песню лётчика-истребителя'. Аншлаг был полный, эти песни мигом распространились по всем авиаполкам и отдельным эскадрильям, где есть наши советники. Зачем мне это олово сунули, и кто, чтобы вернуть, я не знаю, потом уже нашёл в кармане, а тут гляди, пригодилось. Ещё раз поблагодарив механика, я покинул ангар, а этот старый кореец, убрав плату в верстак, направился помогать бригаде, у них там как всегда аврал, один молодой лётчик сел так что повредил шасси, сейчас идёт восстановление машины.
  Следующий час я работал в штабе, оформлял некоторые бумаги, и писал докладную записку своему начальнику, раз я вольнонаёмный, то начальник, а не командир, тут-то в кабинете меня и нашёл наш особист, сходу поинтересовавшись:
  - Что там за история с велосипедом? Рассказывай.
  Поморщившись, я всё же без утайки всё рассказал, а вот особист изрядно озаботился, взял с меня слово не лезть в это дело, пообещав вернуть велосипед, координаты, где я видел ту банду малолеток, тот взял, и быстро ушёл. Пожав плечами, я продолжил работать, потом посетил своё начальство, что задёргалось, увидев меня. Простить мне не может что я в прошлый раз через его голову к комполка обратился. Дело в том, что я написал служебную записку, описывая разницу в рационах советских лётчиков, и корейских, и что будет в итоге. Мой начальник записку дальше не пропустил, кто будет для корейских лётчиков высококалорийную еду покупать? Вот и пришлось через него. И что удивительно, были проведены тренировочные полёты, и всё подтвердилось, хотя об этом вроде как и так знали, просто не обращали внимания, советники даже в одиночку против групп выходили победителями. И тут не только дело в мастерстве, и среди корейцев уже отличные лётчики проявлять себя стали, а в выносливости. Решили провести эксперимент и вот уже как две недели меню в столовой для лётчиков, остальных это не касалось, кардинальным образом поменялись. Результатов пока нет, так это и не быстрое дело. А командир мой, похоже, затаил, злопамятный, как и я. В этот раз ничего такого я ему не принёс. Тот изучил бумаги и докладную записку, она касалась моей работы, и подумав, поставил свою резолюцию, одобрив её.
  На этом всё, вечер уже, так что я довольный направился в столовую. Причём хочу отметить, я в лётный состав официально не вхожу и обновлённое меню меня не касается, так что пищу принимаю как все. А закончив, покинул охраняемую территорию. В этой стороне трамвайных путей нет, так что возвращался я домой пешком. Добрался нормально. Помню, как калитку открыл, и всё, темнота.
  
  Очнулся я от рокота мотора, такое впечатление что работал тот прямо надо мной, оглушая. От вибрации и грохота я чуть снова сознание не потерял, неприятные ощущения, как будто нахожусь в камертоне, между его луками. Да и состояние было так себе. Пошевелившись, я понял, что связан. Голова серьёзно так болела. Что, мне опять по голове прилетело? Не удивлюсь если снова рваная рана будет, ситуация вполне позволяла подобное предположить. Ни осмотр, ни шевеление ничего мне не могли дать. Осмотреться мешал мешок на голове, плотный, но при этом дышал я свободно, руки и ноги связаны. Причём профессионально, выше локтей и колен тоже. Тот, кто вязал узлы, знал что делать.
  То, что меня похитили, сомнений не оставалось. Особа в столице я теперь довольно известная, даже на улицах узнают. Это русские или другие бледнолицые для нас корейцев на одно лицо, как, впрочем, и мы для них, а друг друга мы быстро узнаём. Фото моё в газетах недели две печатали, я ещё дважды давал интервью, но постепенно, а для меня к счастью, это тема остыла, нашлись и другие. Газеты я той много накупил, да проблема тут была с туалетной бумагой, вот и сделал запас. Однако, как бы то ни было, резонанс всё же был громкий, американцы, как, впрочем, и сами южнокорейцы, требовали моей выдачи и возвращения угнанной техники. Если проще, в ответ их послали, довольно изящно, и глубоко. Вроде всё подзабываться стало, а тут это. Как так-то? И ведь нашли, вычислили, дали по голове, погрузили куда-то, вывезли, загрузили в этот самолёт, а мы летели, я это чувствовал, причём швыряло нас заметно, кажется ветер крепчал. При этом вслушиваясь в рёв двигателя, я всё никак не мог понять на какой машине лечу. Что-то знакомое, а что не разберу. Хотя-я... помнится мы захватили у японцев несколько самолётов. Летали на них до износа ресурса, что-то разбили, что-то как цели использовали, часть союзникам ушло, тем же китайцам и корейцам. Я тоже полетал на разных аппаратах, на 'Зеро' удавалось полетать, хорошая машина, на других самолётах, и среди трофеев была летающая двухмоторная лодка. Гидросамолёт, японцы его использовали как учебный, да для патрулирования побережья. У нас его зампотылу быстро к рукам прибрал и долго для своих нужд использовал, я у него иногда штатного пилота замещал. Но я сейчас не об этом, звук мотора был схож с той лодкой, характерный, звонкий, с металлическим звоном. Понятно, что подобные моторы использовались и на других самолётах и так точно не определишь, только у того гидросамолёта, о котором я говорю, экипаж от пяти до восьми человек, и место для такого субтильного пленника как я, точно найдётся. По крайней мере ни головой, ни боками, ни ногами я не ощущал стенок или препятствий, как будто лежу в центре грузового отсека. Вот только тот самолёт двух моторный был, а тут точно один звучал.
  Услышав, как начал задыхаться мотор, работая с перерывами, рывками, я задумался. Если один моторов встал, то моя догадка может быть верна. Ещё беспокоили потоки ветра что обдували тот отсек где я лежал, хлопки странные, тишина и заметная болтанка. Самолёт явно влетает в непогоду, можно же лётчика и фразами обменяться, может я бы услышал? Хотя от этого грохота мотора поди услышь что. Пошевелившись, я замер, ожидая последствий. Однако похитители никаких действий не предприняли. Плохо. Решившись, я повозился, сел и стал отползать в сторону, почти сразу нащупав борт, и сел, облокотившись о него. Это единственно что я смог сделать, ещё голова дала о себе знать тупой болью. Хорошо меня приложили. Однако при этом я снова не обнаружил какого-либо внимания к моей персоне, так что стал активно извиваться, напрягая и ослабляя мускулы, чтобы ослабить узлы и попытаться освободить хоть что-нибудь. А снаружи похоже совсем погода разыгралась, молнии были, вспышки даже через материю доставали, да и грохотало, заглушая рёв мотора. Единственно что мне удалось, сильно наклонившись вперёд, уцепившись за материю на голове кончиками пальцев, больше не получалось, потихоньку стянуть мешок, он не был завязан, свободно одет. Сначала пальцы сорвались, но я уже частично снял колпак, и при повторной попытке уже крепче ухватил, материя свисала, позволяла, так что я рывком сорвал его и огляделся. Сплюнув неведомо как оказавшуюся во рту травинку, я только поморщился. Ну точно, 'Аичи' и есть, тот самый гидросамолёт, модели 'Н9А'. Вот только при вспышках молний, что били снаружи, я осмотрел пустой салон, штурвалы свободно крутились, сбоку у кормы хлопала незакрытая дверь-люк, а напротив меня была пустая ниша. Я помнил, что там обычно хранилась надувная спасательная лодка. Тут по фюзеляжу и гондоле самолёта забарабанил дождь, снаружи начался ливень.
  - Твою же мать, - только и прошептал я ошарашенно.
  Это ж надо в такую ситуацию попасть, врагу не пожелаешь. Хотя нет, врагу я такое как раз бы и пожелал. Мне как-то резко захотелось жить. Так что извиваясь я попытался встать, но рывок самолёта снова уронил меня, чёрт, как плохо всё. В бойнице в центре корпуса свободно торчал, покачиваясь, зенитный пулемёт, да и тот что на носу на месте, сиденья экипажа, радиостанция, всё присутствовало. Как бы развязаться-то? Заметив при очередной вспышке что из другой ниши свисает ремень, я в отчаянной надежде рванул туда и уцепившись за него, рывком дёрнул, падая с ним вместе на гофрированный пол. Радуясь, что неизвестные похитители не привязали руки к торсу, что совсем бы лишило меня возможности нормально действовать. Оказалось, это был армейский вещмешок. Такие у японских солдат были, осторожно работая пальцами, связали меня крепко, но чувствительности те не потеряли, я открыл клапан и перевернул вещмешок, рывками вытряхивая из него всё что есть, продовольствие меня сейчас не интересовало, а было в основном оно, но тут из бокового кармашка вещмешка выпал складной причинный ножик. Увидев его, с деревянными накладками на рукояти, я с радостью схватился и стал неловко открывать, попытался бы зубами помочь, но никак, связан так, высоко руки не подниму. Однако и пальцами смог открыть, и тут же зажав коленями рукоятку, остриём вверх, стал перепиливать режущей кромкой верёвку у кистей рук, до локтей всё равно не добраться. Сложно было, напрягался, верёвки буквально впивались в тело, особенно на локтях, да и нож поправлять приходилось, его уводило, но смог перерезать первые петли, благо нож был острозаточен. Дальше стряхивая верёвку, постепенно освободил их до локтей, и тут изворачивая правую руку, попытался достать до локтя, нет, не получается. Перерезав верёвки на ногах, чтобы можно было нормально ходить, а не семенить, или прыгать, задумался. От колен, если снова удерживать нож, тоже не смогу достать до локтей, я уже пробовал. Осмотревшись, я встал и открыв крышку ящика, зажал между ним и крышкой нож, причём защёлкнув замок, вроде нож заклинен, но всё равно ходил туда суда как на шарнире, при этом постепенно я смог перепилить верёвку, и освобождаясь, те опали. Срезал-таки узлы. Отлично, я свободен.
  Машинально убирая сложенный ножик в карман, я ранул к штурвалу и сев в кресло, застёгивая ремни, осмотрелся. Ни черта не видно, тут ещё ливень усилился, пришлось щётки и прожектор включить, но вроде внизу, при вспышке молнии, рассмотрел высокие хмурые волны моря. Самолёт явно снижался, ладно хоть не пикировал, скорее планировал. Тем более на одном моторе, как мне помнится, сложно удержать подобную летающую лодку на одной высоте, второй нужен. Потянув штурвал на себя, я обнаружил что тот не слушается меня и выругавшись, найдя автопилот, выключил его, после чего не сильно и без резких движений потянул тот на себя. Некоторое время самолёт летел на одной высоте, но потом я понял, что всё равно идёт снижение. Второй мотор так и молчал, лишь лампочки помигивали на панели, так что найдя стартер, попытался запустить. Зачихав, мотор насколько секунд поработал, но потом замолк, однако я не оставлял попыток. Чудо, мне удалось его запустить, и я сразу потянул штурвал на себя, волны плескались совсем близко, так что я стал набирать высоту, постепенно, но море стало удаляться вниз. Осмотрев приборы я, снова тоскливо выругался, баки были почти пустые. И почему подобные проблемы наваливаются раз за разом? Ладно, будем решать их по мере поступления, всё равно топлива негде взять, чего печалится тогда?
  Бьющие совсем рядом молнии и грохотание грома изрядно пугали меня. Добровольно я бы в такую бурю не сунулся, но делать нечего, пришлось взять не себя своё спасение. Выключив снаружи прожектор, щётки продолжали работать, и включив осветительную панель, лампа над головой загорелась, разгоняя тьму в салоне, я рассмотрел на сиденье второго пилота планшет, и схватив его, стал изучать карту. На неё был нанесён маршрут, самолёт вылетел из окрестностей города Нампхо, что рядом с Пхеньяном, от пустынного берега, и судя по отметке, конечная точка маршрута находилась в окрестностях... Пусана? Так и знал южане в моём похищении замешаны. Вот только почему отсутствует экипаж и самолёт ещё летит? Проявим логику, или метод дедукции, как говорил незабвенный Шерлок Холмс. Экипаж отсутствует, нет парашютов и спасательной лодки, да ещё один мотор не работал. Судя по проложенному маршруту, тот сначала шёл в глубину Жёлтого моря, потом резкий поворот и уже проложен путь к Пусану. Следы после похищения заметали, это видно. Хотя и глупо на мой взгляд, тут лететь-то пару часов и на месте, а с этими зигзагами все семь часов, но кто я чтобы их учить или осуждать? Вот так, если и думать методом дедукции, то выходит, что экипаж попав внезапный шторм, тут это обычнее дело, испугался, а когда отказал один мотор, не знаю почему, у меня он ровно работает, покинули гидросамолёт, прихватив спасательную лодку, но оставив меня. А может наоборот, сначала засбоил и отказал мотор и те повернули к суше, обратно к Корее, а тут сообщение по рации, надвигается страшный шторм, те поняли, на одном моторе не вытянуть, однозначно смерть, вот те и решили, что в лодке на воде шансов выжить больше. Фиг его знает. Теперь разве угадаешь. Машинально проведя ладонью по голове, коротко постриженные волосы шуршали, два дня назад в парикмахерский был, я нащупал на темечке большую шишку. Как рог вырос, но к счастью ран не было. Вот это радует. Ещё чесалась спина, повозившись я достал из воротника несколько травинок, да и в карманы набились. Откуда они у меня?
  Высота уже была километра три, поэтому поставив автопилот, топливо слишком быстро уходило, что мне не нравилось, но тут и понятно, с перегрузкой поднимаюсь, да ещё в ненастье. И мотор второй греется, пока ливень сбивает температуру, но мне не нравится, как тот стал в последние пять минут неровно работать. Похоже и в прошлый раз его перегрели и тот встал, или сами отключили, что тоже может быть. В общем, отстегнувшись я закрыл наконец дверь, что продолжала хлопать, вон воды сколько натекло, и взяв вещмешок стал собирать катавшиеся по полу банки, пакеты и коробки с продуктами, убирая внутрь. Не знаю куда я лечу, компас не работает, заклинило в одном положении, сейчас ещё рацию проверю, шлемофонов нет, но есть наушники на месте радиста. Так что собрав всё, я повесил вещмешок на спинку пилотского кресла, а сам сел за рацию. Ну так и есть, всё пробовал, а с рациями работать я умею, и молчок, похоже окончательно сдохла. Неприятно.
  Вернувшись в кресло пилота, я отключил второй мотор, температура подходила к критической отметке, планировать и на одном можно, причём довольно долго, да и горючее меньше уходить будет. Лишний час протяну. Проверив автопилот, я вернулся в салон, включив тут свет, а то в потёмках лазил, и стал изучать что ещё есть, может что интересное найду, например, парашют и ещё одну лодку. Проверив пулемёт на носу, поводив его туда-сюда, это был знакомая модель 'Тип 92', снаряжён. Рядом запасные коробки с лентами. Ладно, оружие есть, но не понятно, пригодится оно мне в такой ситуации или нет. Изучая все тайники команды, я нашёл свёрток, обрадовался, думал действительно надувная лодка, но это палатка оказалась, судя по описанию, четырёхместная. Тоже японская. Из той же ниши откуда палатку достал, вытащил ещё один вещмешок, но в этот раз это был армейский американский рюкзак, и нашивка владельца на месте. Ну как без них, везде нос свой суют, сволочи звёзднополосатые. Нисколько не сомневался, что в экипаже были американцы, хотя бы в качестве советников, а может вообще в полном составе их группа тут была? Не знаю, разве что вот так гадать смогу.
  Быстро распотрошив рюкзак, обнаружил лишь личные вещи хозяина, четыре банки с сладкими фруктами, видимо владелец был сластёной, тут ещё и кусковый сахар имелся в нераспечатанной коробке. Кроме них, две гранаты, знакомый тип, я такой растяжку на грузовике ставил, потом пачки патронов к пистолету 'Кольта', так на коробке было написано, но вот самого оружия не имелось. Флягу тут же нашёл, полную, и я жадно напился, вода смешанная с вином, и главное, тут был нож, отличный нож, охотничий, явно качественная самоделка какого-то кузнеца, и баланс просто восхитительный. Я бы повесил его на ремень, благо у ножа были странные меховые ножны, но ремня не было, ни его, ни кастета, даже нож что я на ноге носил нашли и сняли, карманы пусты были. Тут я своих вещей не обнаружил. Хотя пока не весь салон осмотреть успел.
  Я начал складывать находки обратно в рюкзак, нож лишь убрал в карман комбинезона, как самолёт тряхнуло и тот стал ложится на крыло, видимо резкий порыв ветра был. Рванув я успел добежать и отключив автопилот, пригнувшись через спинку, выровнял машину, после чего сев в кресло, пристегнувшись, вытер пот на лбу, чувствуя, как меня бьёт озноб. Да я мокрый был, такой стресс. Ладно, хватит салон изучать, не понятно, что вообще делать. То, что приводнится нужно, тут и гадать не стоит, в такой шквал и парашют не поможет, закрутит и запутает в куполе, а вот приводнение на высокие волны... Да, ни так, ни эдак, и лампочка на панели стала мигать, топливо заканчивается. Вот и всё, долетался. Минут на тридцать осталось и мотор встанет.
  Мотор ещё работал, но высота всё равно терялась, сейчас уже ниже двухкилометровой отметки, и тут я заметил, что не только в салоне светло, лампу я не выключал, но и снаружи сереть стало. Выключив подсветку, убедился, что так и есть, похоже, утро наступает. Значит самолёт вылетел со мной на борту глубоко ночью, тогда по времени и уровню топлива всё сходится. Продолжая до предела планировать, я за полчаса опустился до трёхсот метров. Дождь уже прекратился, ещё больше посветлело и тут я в просвете к своей дичайшей радости заметил сушу. Кажется, это был остров, хотя я могу и ошибиться. Видимость ни к чёрту. Ни о каком маневрировании и речи не шло, мотор чудом работал, вот-вот заглохнет, так что я с правым разворотом повернул в сторону суши, которую снова скрыла эта хмарь, с начавшимся мелким дождиком, щётки так и работали. Однако и солнце поднималось выше и ненастье отступало, но сушу я стал видеть отчётливо и опустившись практически к волнам, заметив что-то вроде залива, но не большого, пошёл на посадку. С этой стороны острова было тихо, невысокая гора защищала берег от ветра, так что волны хоть и были крупными, но не такими как в открытом океане, и есть шанс нормально приводнится. Так и оказалось, потрясло конечно изрядно, из двух потолочных ящиков за спиной вывалились какие-то вещи, но сбрасывая скородить, ревя мотором, гидроплан оказался в бухте и приткнулся носом к песчаному пляжу, после чего я отключил мотор, и откинулся на спинку кресла, дичайшее напряжение, что держало меня всё последнее время, наконец начало отступать, и я сам не заметил, как вырубился.
  
  Очнулся я от скрежета. Открыв глаза, увидел, что это скрипят по стеклу щётки, скрип аж передёргиваться заставлял. Я их отключить забыл, так что дотянувшись, выключил, да и вообще обесточил воздушное судно. Встряхнувшись, я с силой размял лицо, прогоняя сонную одурь, и расстегнув ремни, привстав выглянул, осматриваясь через передние и боковые обзорные окна. Нос воздушного судна высоко поднялся, врезавшись в берег, хороший якорь, не снесёт, но осмотреться всё же было можно, кустарник вокруг виднелся и никого живого, даже следов пребывания людей. Хм, интересно, где я?
  Выбравшись в салон, стараясь не наступить на разбросанные вещи, я добрался до пулемёта что прикрывал заднюю полусферу гидросамолёта, и снял его с держателя. Это не просто было сделать, инструменты требовались, и они имелись в инструментальном ящике под крышкой пола, то есть ящик был скрыт в полу. Тут их, кстати, хватало, нужно будет позже осмотреть всё что тут имеется. Вот так сняв пулемёт, я нашёл подсумок для него, в нём запасные ленты носить можно и в этой сумке находились сошки, которое я сразу установил, с ними удобнее. Поставив пулемёт на сошки у входа, теперь я вооружён, есть чем отбиться в случае нужды, после чего взяв флягу напился. Жажда очень мучила. Выдул всё что было. При этом в желудке так забурчало, что я снял вещмешок со спинки пилотского кресла, и найдя гречневую кашу с говядиной, вскрыв, стал есть в прикуску с галетами. Всю банку осилил, почувствовав сытость.
  С появившейся энергией я решил изучить сушу, которая как не крути, спасла меня, так что открыв люк что находился в центре гондолы, и выглянув, поморщился. Тут вода была, точно по пояс в неё ухну. Перебравшись на нос, тут над стрелком был второй люк, открыл его и спрыгнув на песок, забрав пулемёт, я его наверху поставил, еле дотянулся, высоко. Очередная волна окатила мои ноги, намочив брючины до колен, отчего я поспешил отойти от кромки воды. Вот обуви не было, видимо потеряли мои сандалии за время транспортировки. Ещё я пожалел, что в сумке со средствами обслуживания пулемёта и сошками не было ремня для него, повесил бы на плечо, удобно, а так в руках приходилось держать. Хотя я не в курсе, идёт ли к нему ремень в комплекте вообще, так, скорее предположил.
  Берег тут был узкий, от кромки берега, куда набегали пока ещё высокие волны, видимо очнулся быстро, щётки разбудили, жаль часов нет чтобы по времени определится, те что у меня на руке были, со всем остальным моим имуществом нападающие затрофеили. Так вот, от кромки берега до даже на первый взгляд непроходимого кустарника, было метров десять, видимо, когда более высокие волны бывают, они и до кустарника достают. В общем, не самое надёжное укрытие, если волны будут выше, они мне самолёт к чёрту разнесут. Нос гидроплана вылез на берега метра на полтора, остальное в воде, слышен плеск волн что разбивались о хвост. Сама бухта формой напоминала подкову, две трети к берегу близко подступал кустарник, а с другого берега стояли скалы, высокие. Смерив их взглядом, понял, я не такой скалолаз чтобы рисковать, взбираясь на них.
  Взвалив пулемёт на плечо, я двинул по берегу к выходу, там вроде можно осмотреться. Может быть дальше двигаясь по берегу, я найду возможность уйти вглубь суши, подняться на ту возвышенность и осмотреться. Правда, пока бухту покидать я не планировал, кроме ножей в карманах и пулемёта с одной лентой на плече, ничего при мне больше не было, а перед вылазкой нужно подготовиться и припасы прихватить, благо они имелись, по примерным прикидкам на неделю хватит, если не экономить. А можно вообще не трогать, пищи под ногами хватает, я кореец, всё съем. Тем более в вещмешке американца видел пластиковый пенал, тяжёлый, думал что ценное, и угадал, соль там была, обычная пищевая поваренная крупнозернистая соль. Кстати, вместе со флягой, и ложка с вилкой были. Видимо этот солдат с немцами воевал, трофейный прибор, с одной стороны ложка, с другой вилка. У меня тоже такая под конец войны была, из трофеев. При переезде потерял, до сих пор жаль, хорошая и качественная вещь, а тут снова такую заполучить смог, как не порадоваться? Хм, надо бы ещё палочки вырезать, привык я к ним.
  А вообще, никого вокруг из живых я не заметил, имея ввиду прямоходящих двуногих, зато заметив движение, увидев небольшую змейку, знакомая порода, ядовитая, но вкусная, отошёл в сторону, поставив пулемёт на сошки, не на песок же его класть, и срезав ножом длинную палку с рогаткой на конце, сначала сбросил змею с ветки, а потом двумя ударами убил. Тут же и разделал. Пулемёт и змею я не трогал, оставил на месте, последнюю на плоском камне, где её разделывал, и дойдя до берега, на которые накатывали волны открытого океана, осмотрелся. Да, тут можно двигаясь по берегу, отойти подальше, и уйти вглубь суши. Возвышенность есть, поднимусь и осмотрюсь, а пока вернёмся к самолёту, нужно лагерь разбить, осмотреть трофеи на борту, что пригодится и что нет. Ценное лучше спрятать на берегу, а то если снова шквал налетит, и самолёт разобьёт, и всё что в нём есть, потеряю. Рисковать не хотелось. Вернувшись, я собрал сухие ветки и разведя костёр, зажигалок даже две было, одну вещмешке нашёл, другую в ранце американца, стал жарить змею, хорошенько её посолив. Но не перебарщивая, соль невосполнима, не хотелось бы есть пресную пищу. Да и есть не хотелось, обжарю и уберу в самолёт, это на обед и возможно на ужин. Прожарить хорошо нужно, чтобы до вечера мясо не испортилось. Этим и занимался, а закончив, начал тщательно осматривать салон самолёта, вынося все находки наружу, включая инструменты. Оказалось, на борту много что было ценного.
  
  Тяжело дыша, нагруженный как тот ослик, я поднимался, подминая босыми ногами высокую траву, по склону холма на вершину, принятый мной ранее за гору, при этом не забывая глядеть под ноги чтобы не пропороть подошвы ног. Обуви у меня как не было, так и нет. У самолёта я провёл почти сутки. Мне потребовался полный день чтобы прорубить найденным топориком небольшой замаскированный листвой проход вглубь кустарника, сделать там укрытие и перенести всё ценное. И вот, проведя ночь на борту самолёта, на утро я поел, ещё одной змеёй, но уже нафаршированной найденными местными ягодами и травками, получилось замечательно. Тем более эти ягоды, а было два вида, да и травки, я знал, всё благодаря памяти Муна. И вот так утром отправился в путь. Время примерно часов десять дня было, когда я вышел, тут тоже посчитать нужно, и готовка завтрака и последние остаточные сборы повлияли на время выхода. Проблемой было отсутствие воды, пришлось под корнями деревьев подкапывать и набирать воду мокрой землёй, выжимая её через платок, так и попить набралось и флягу заполнить, но не более.
  Покинув бухту я по берегу ушёл подальше и найдя проход, стал подниматься на каменистый, поросшей травой холм. Час на всё про всё у меня ушло, а поднявшись, я удивлённо осмотрелся. Ну да, это был остров, но с населением. Внизу, с другой стороны острова, виднелось селение, человек на триста жителей, а может и больше. На другой оконечности острова тоже светлели крыши домов, но мало, больше похоже на отдельный хутор. Там кстати и возделанные поля виднелись квадратами, блестели водой чеки рисовых полей, хотя вроде в паре мест имелись другие посадки. Может пшеница, может ещё что, отсюда не видно, но не рис точно.
  Сев на траву, сложив рядом ношу, особенно этот тяжёлый пулемёт, что на шее уже наверняка мозоль натёр, пока его нёс, и стал изучать как селение, так и довольно приличного размера бухту. Для крупных морских судов она конечно маловата, что доказывал сухогруз, выброшенный на берег, там сейчас часть населения помогает команде. Правда, что делает, не понятно, вроде разгружает, кажется с мешками бегают. Ну вот что в самолёте оптики не было? Как бы она сейчас пригодилась. В такие моменты и вспоминаешь про трофейный бинокль, что лежал в шкафу у меня дома среди других вещей. Ещё в бухте на берегу было вытащено с десяток рыбачьих лодок и пара крупных баркасов, может быть даже моторных. Да точно моторных, мачт-то в отличии от лодок нет. Также в бухте стояла небольшая, но ладненькая такая морская яхта, а на флагштоке трепыхался такой знакомый флаг. Тот самый, звёзднополосатый. А селение японское, точно скажу. Интересно, где я сейчас?
  - Красивая яхта, - задумчиво пробормотал я, изучая яхту. После чего взяв висевший сбоку планшет, и стал изучать карту, нужно определится с местоположением.
  Мельком осмотрев карту, как будто что новое увижу, я вчера её вдоль и поперёк изучил, пытаясь прикинуть где нахожусь, но карта крупномасштабная была, Корея, её окрестные воды, но Япония сюда не вся входила, разве что часть Китая и земли у Владивостока. Ясно что похитители имели свой маршрут и сходить с него никак не планировали, гады. А селение точно японское, только они строят такие характерные дома. В Пусане они встречались, помню архитектуру. Пока я сидел и изучал селение, да земли вокруг, то понял, что делают с судном. Да разгружают, чтобы с мели его снять. Возможно корпус не повреждён, вроде скал у того берега нет, песок, мог и не пропороть днище да борта, а в таком случае шансы снять с мели есть, особенно если разгрузить и другое судно для буксировки использовать. Яхта для этого не подойдёт, размеры не соизмеримы, да и не думаю, что её владелец будет буксировкой заниматься, статус не тот, а вот вызвать помощь, у сухогруза виднелась антенна, вполне было можно. Вот и разгружают, пока не подошло другое судно для буксировки. Видимо этот сухогруз пытался укрыться или в бухте у селения, если там глубина позволяет, слишком вода голубовата, скорее всего глубины там небольшие, или стоял под прикрытием берега, вот и выкинуло шквалом, не удержали якоря.
  Ладно, тут долго гадать можно было, да и не интересен мне этот сухогруз, откровенно говоря. Заинтересовала бы яхта, но я увидел, как она снимается с якоря и на моих глазах уходила в открытое море, которое за эти сутки окончательно успокоилось. Сухогруз непонятно в каком состоянии, так что стоит договорится с владельцами баркасов, что лежат на берегу, доставить или до материка, или до порта где можно купить билет на рейсовое судно. Пока сидел на холме я успел всё обдумать. Деньги у меня есть, не так много как хотелось бы, но на билет должно было хватить. Тут главное, чтобы был прямой рейс хоть в Северную хоть в Южную Корею, только сомневаюсь, что такие будут, значит нужны деньги. А что, если продать самолёт и всё что я нашёл на борту кому из местных? Наверняка найдутся покупатели, тем более самолёт им будет стоит практически копейки. Оружие тоже продам, оно мне так получается без нужды. Самолет не имел опознавательных знаков, серая машина, используемая разово в акции моего похищения, оттого почти всё оборудование на борту и оснащение японское, включая вооружение. И продавать лучше всего не местной власти, она просто отберёт, нисколько не сомневаюсь. Нужно найти тут зажиточных жителей и заинтересовать их. Может и получится, благо японский я более или менее знаю, пообщаться можно будет.
  Разобрав вещи что были при мне, оставил только японский армейский вещмешок с продовольствием, нож и флягу, остальное сложил тут. Пулемёт стоял на сошках и смотрел в сторону селения, если что попытаюсь оторваться, добегу и всё, смогу отбиться. Пусть тут стоит, так что повесив вещмешок за спину, я быстрым, можно сказать скорым шагом направился в сторону селения, особо не плутая. Чуть позже удалось найти тропинку, тут похоже скот гоняли, в стороне виднелись точки нескольких коров, с десяток, и белели пятнами бараны, или козы, далеко, не рассмотреть было. Тропинка позволила мне минут за сорок дойти до окраины селения, проходя на территорию. Выглядел я не особо примечательно, но всё равно взгляд привлекал, зелёный комбинезон, штанины закатаны до колен, вещмешок за спиной, непокрытая голова. Местные одевались по-другому, тут сразу видно, что я чужак. Да и внешность выдавала.
  Большая часть мужского населения, да и некоторые женщины покрепче, работали у сухогруза. Там краном спускали из трюма мешки и их местные, явно работающие за плату, таскали и складировали на берегу, постепенно разгружая судно. Судя по штабелям мешков, давно работают, могли и вчера начать с перерывом на ночь. Однако всё же жители в селении встречались, девушки, старухи, да дети, подростков не было, все на берегу. К женщинам я и обратился. Первая отвечать не стала, смерила меня взглядом и опустив его, мышкой шмыгнула мимо. Тяжелый случай. Ладно, со второй и третьей тоже не получилось, пришлось обратить своё внимание на детей, что стояли и глазели на меня в стороне. Достав из рюкзака банку с фруктами, я показал её детям и подозвал. Когда те подошли, я сказал:
  - Я отдам эту банку тому, кто скажет, кто из жителей селения самый богатый, у кого есть деньги, и как его найти.
  Изучив этикетку, вперёд вышел самый старший из детей, а может и самый храбрый, тот и пояснил, что таких богатеев, о которых я говорю, в их селении трое. Это владельцы баркасов и владелец лавки, единственной в селении. Последний вроде как контрабандой занимается. Подивившись тому что мне всё так выложили, я отдал банку, парень честно её заработал, и направился к лавке, где и должен быть владелец. Кстати, у него тоже своё судёнышко было, но оно ещё неделю назад ушло куда-то, и пока не вернулось, может из-за шторма в каком порту задержалось. А вообще, судя по описанию парня, это была небольшая грузовая джонка, парусная, но с мотором. Хозяин её ещё как рейсовое судно для жителей использовал, если кому надо побывать на других островах.
  Где находится лавка мне уже описали, да и лавкой её зря называли. Подходя к двухэтажному строению, я решил, что это скорее неплохой такой магазин с двумя отделами, продовольственным и хозяйственным. Хорошо японец развернулся. Зайдя в магазин, я уточнил у продавца насчёт хозяина. Тот был на берегу. Не работал, наблюдал. К тому же ему удалось со скидкой за опт купить несколько мешков муки, среди груза сухогруза, была и мука, а так в основном рис. Узнав, как зовут нужного мне человека я добрался до берега и дополнительно уточнив у местных, что с любопытством на меня глазели, подошёл к сидевшему на камне пожилому японцу.
  - Добрый день, Накимура-сан, меня зовут Пак. Вы меня не знаете, я недавно прибыл на остров. У меня есть к вам деловое предложение которое вас наверняка заинтересует. Если возможно, желательно поговорить наедине.
  Говорил я с сильным акцентом, но тот меня, похоже, понимал, настороженно рассматривая. Японцы вообще традиционно настороженно относятся к обращениям к ним посторонних. Как правило, они общаются только со своими знакомыми людьми, и избегают контактов с незнакомцами, поскольку они от этого испытывают дискомфорт, не зная, как вести себя с ними при общении. По этой причине, все новые знакомства у японцев, совершаются обычно с помощью посредника, общего друга или третьей стороны. Мне же пришлось обращаться напрямую, надеясь, что старый контрабандист не так закостенел в традициях, как другие японцы.
  - Кореец? - немного скрипучим голосом осведомился тот.
  - Точно, - кивнул я, и осмотревшись, вблизи лишних ушей не было, и добавил. - Я бежал из Северной Кореи, угнав гидросамолёт. Думаю, он вам пригодится, в вашем деле. Как мне сообщили местные жители, вы заинтересованы в быстрой доставке разных грузов. Даже не совсем законных. Самолёт почти в порядке, у него пустые баки, и нужно провести обслуживании левого мотора, греется. Также есть инструменты в комплекте, и оружие. Такая летающая лодка может взять немало груза, до полутора тонн. Иметь на острове самолёт, тем более способный взлетать с воды, что может быть лучше? Тем более не думаю, что северяне будут его искать, самолёт приготовили для диверсий, опознавательных знаков нет, а документы, думаю, с вашими связями сделать будет не проблема.
  - Это влияет на цену, - спокойно сказал японец.
  - Так я и не собираюсь продавать его дорого. Договоримся, меня устроит и небольшая сумма. Желательно в американских долларах, хотя иены меня тоже устроят. За пятьсот долларов самолёт, вооружение и всё что мне не пригодится, всё будет ваше. Ещё мне нужна будет помощь покинуть остров и добраться до ближайшего порта, где ходят рейсовые суда.
  - Что за самолёт?
  - Японский, 'НДевятьА'. Патрульное воздушное судно.
  - Заинтересовал ты меня, молодой Пак. Нужно посмотреть, что ты мне предлагаешь.
  Подозвав одного из мальчишек, лет десяти, тот ему что-то нашептал, и сорванец сорвался с места, причём побежал не в селение, а вдоль берега куда-то в сторону, кажется там я и видел те крыши отдельных строений, хутора вроде как. Проводив его взглядом, я посмотрел на старого контрабандиста, что встав с камня, отряхивая штаны, направился в сторону селения, отчего мне пришлось последовать за ним. Кстати, сухогруз японским был. Флаг и иероглифы на борту выдавали. Направились мы к лавке, оказалось сзади была харчевня, или трактир, на втором этаже номера гостиницы, всё это тоже принадлежало старому контрабандисту. Мы зашли в него, тот отдав несколько распоряжений местному работнику, больше никого не было видно, хотя с кухни и доносились приятные ароматы, предложил садится за один из крохотных низких столиков.
  Говорить ни о чём этот японец умел, чтобы тянуть время, потом тот перевёл разговор по самолёту, пару раз пытаясь узнать подробности моего якобы побега, но если по самолёту я что говорил, тот тут сказал что это моё дело. Главное у меня есть товар, у него деньги. Однако, чем больше я сидел, нам и пообедать принесли, время обеденное, тем больше понимал, что совершил ошибку. Слишком неприятные ассоциации у меня вызывали те взгляды что на меня нет-нет да бросал японец, а вспомнив как те себя вели за время оккупации Кореи, за людей не считали, становится понятным, что тот и самолёт заберёт, и платить ничего не будет. Кто меня искать беглеца станет? Да, теперь я точно уверен, живым мне не выйти. Оттого и обед, что мне принесли, есть не стал. Японец меня понял, демонстративно палочками взял кусок рыбы с блюда и съел, тогда уже и я приступил к обеду. А вкусно, мне понравилось.
  После обеда, попив зелёного чая, я обдумал всё, и вот что сказал собеседнику. Мол, опасаюсь за свою жизнь, японцы в Корее не лучшим образом вели себя, поэтому предлагаю поступить так. Тот отправит доверенного человека к самолёту, он проверит, и старый контрабандист платит мне всю сумму, а я после этого сообщаю где спрятаны вещи, оружие и инструменты с самолёта. Ну и то что оставил на холме тоже, со вторым пулемётом. Всё это время я пробуду тут, в селении на глазах жителей. Японец как сидел с непроницаемым как будто пропечённым лицом, оно всё в морщинах было, так и сидел, и когда я закончил, лишь кивнул, сказав, что нужный человек у него есть, как раз лётчик бывший, живёт в деревне на мысу. Как тот прибудет, то сходит посмотрит самолёт, тот доверял его мнению как специалисту. Дальше, как и договорились. То есть, этого старичка всё устроило, мы ударили по рукам. Как я уже говорил, у японца на втором этаже над лавкой и трактиром номера были, но все заняты, офицеры и часть команды с сухогруза второй день проживали, так что походив по домам я снял комнату на сутки. Думаю, этого мне хватит, тем более старый контрабандист как-то смог вызнать что к острову идёт ещё одно крупное судно, приписанное к порту Кагосима. И да, находился я на острове Агуни, рядом с Окинавой. Вот это я, однако дал. Улетел к чёрту на куличики. Я думал поближе к Японии где нахожусь, а тут за тридевять земель улетел.
  
  Всё же мне удалось всё так провести, чтобы у старого японца не было возможности меня убить и всё прибрать к рукам, а у него явно возникали такие мысли. Чуечка меня предупредила. Пятьсот долларов свои я получил, проверил, вроде не фальшивые, уж не знаю откуда они у японца, но просто отлично. Как тот пояснил, иен у него самого не было, а за последний товар заплатили долларами. Также японец сам должен был договорится чтобы меня довезли до Японии, то есть, это за его счёт. Поэтому, когда сухогруз сдёрнули с песчаной банки, я поднялся на борт старого углевоза и прошёл в каюту, она была четырёхместной и два места было занято, я на третьем устроился. Сложив вещи, я вышел наружу и стал смотреть с палубы как баркасом, одним из тех что ранее лежал на берегу, в бухту буксируют мой гидроплан. И да, старый японец мало того что был контрабандистом, владельцем трактира и лавки, он ещё и главой местного селения являлся. Это я уже потом узнал, от хозяйки дома в котором передневал и пополдничал. Подумав я пообщался с ним и заплатив десять долларов получил на руки бумажку с печатью. Там было указано что я являюсь жителем одной из деревень Окинавы. Филькина грамота конечно, но прикрыться можно. Если что спросят, скажу что плыву в Токио чтобы поступить в один из тамошних университетов.
  Углевоз уже снялся с якоря и отходил от берега, а я продолжал стоять и размышлять. Где тайник с остальными вещами и где второй пулемёт я сообщил, сразу как деньги получил, а через два часа, получил билет на борт угольщика, который как раз отдавал концы после того как снял с мели сухогруз. Так что и часа не прошло с того момента как я поднялся на борт, а уже покидаю остров. Вечер сейчас, скоро стемнеет, а так мы неторопливо уходили. Угольщик оказался на удивление неторопливой калошей, грязной и ржавой, но главное, что остров остался позади и вскоре я могу оказаться в Японии. Там решу, что делать, а если так, то прикинув расклады, я вот какой предварительный план составил. Добираюсь до Японии, оттуда до Южной Кореи, регулярные рейсы и сообщения морем должны быть, ну и сориентируюсь дальше на местности. В планах было снова угнать самолёт, может быть даже с того же аэродрома. Посмотрим, чего гадать. Я же ещё не у южан.
  Приятный тёплой ветерок обдумав меня, я стоял с ветреного борта, так что закончив разглядывать буксировку гидроплана, тут и его в бухту затащили, и остров мы стали обходить, селение уже скрылось с глаз, старый контрабандист найдёт как его официально по документам провести, я отошёл от борта и через дверь прошёл вниз, спустившись по лестнице, где были каюты. Устроившись на койке, мои вещи были в порядке, я стал размышлять. Билет был хоть и самым дешёвым, но мне его взяли с питанием, скоро ужин, так что что покушаем. Один сосед спал надо мной, на верхнем ярусе, второй отсутствовал, тоже по палубе гулял, я его там видел, это позволило мне немного отдохнуть пока не вызвали на ужин. А хорошо вышло, сегодня и самолёт японцу предложил, и сегодня же покинул остров. Думал на сутки задержусь, ан-нет, удалось в этот же день отчалить, благодаря так вовремя подошедшему угольщику. Теперь дождаться, когда прибудем в порт, я спрашивал у вахтенного, завтра вечером должны быть, и можно дальше думать, как добраться до Кореи.
  
  А ночью меня разбудила сирена и ревун, да дрожь по корпусу, мы явно дали полный назад. Но больше ничего не случилось, и я уснул дальше.
  
  Утром вовремя завтрака выяснилось, что мы ночью подобрали двух лётчиков со спасательного плотика, что заставило меня насторожится. Первый звоночек. Пусть они в ужасающем состоянии, два дня шторм переживали, обезвоживание и остальное, но то что оба американца, это не вызывало сомнения. Их в полубредовом состоянии сняли с плотика, оба одеты в лётные костюмы, шлемофоны, но без опознавательных знаков. Второй звонок. У одного укусы на руке, вроде как человеческие, у другого ножевая рана на бедре и защитные порезы на ладонях, но ножа на плоту найти не удалось. И что произошло не понятно.
  Превратившись в одно большое ухо, я сидел в кают-компании спиной к врачу, который всё и рассказывал любопытному третьему помощнику, а я не говорил на борту на японском, делал вид что не знаю, и те общались без опасений. А вот я чем больше слушал врача, точнее фельдшера, откуда тут врач взялся, просто баталер тут по совместительству ещё и медик, тем больше понимал кто это были. Недоумение баталера и третьего помощника вызывало то, что оба выживших были в японский лётных комбинезонах, под ними нательное бельё без штампов, а говорят с характерным американским говором. Третий помощник только ругнулся, знал бы, мимом прошёл, американцев мало кто из экипажа любил, помнили, что сделали с той же Хиросимой. Именно третий помощник и был тогда на вахте, когда кок, что выплёскивал ведро, и заметил мигание фонарика на водах, теперь пообещал ему фингал поставить. О спасённых также уже сообщили, и от Японии на встречу шёл американский эсминец, что снимет их. Через час должны встретится.
  Я же сидел как обухом ударенный, вот это сходил, позавтракал называется. Ну кто эти спасённые и гадать не стоит, понятно и так, мои старые знакомцы. Вот только как они оказались так далеко от того места где должны были покинуть самолёт, оставив меня в пустом салоне летающей лодки, не понятно. Тут или течение поработало, или шквал их гнал по волнам и пригнал сюда, что они оказались на маршруте угольщика. А может всё вместе. По поводу кусов или ножевых раненый, тут особо я и не гадал. Зная подленькую натуру американцев, ничуть не сомневался, что в лодке кроме них был и остальной экипаж, который те попытались без затей спровадить за борт, чтобы освободить себе место и дать больше шансов для спасения. Вполне в их духе, в чём я нисколько не сомневался. Но южнокорейские лётчики похоже, не сдались без боя, отчего американцы слегка и пострадали. Хм, нашим особистам будет это интересно, раздуть эту историю до небес. Надо с медиком пообщаться, если удастся снять показания.
  Поев, я ушёл в каюту и не выходил из неё, пока к нам подходим эсминец, встав к борту, отчего был слышен скрежет трущихся бортов, минут двадцать стоял, после чего отошёл, и помчался на полном ходу в одном ему известном направлении, а мы пошлёпали дальше. Я уже вышел на палубу и стараясь не показываться на глаза, наблюдал как боевой корабль уходит. Тот очень спешил. Покачав головой, я направился на поиски медика, обнаружив его в медчасти, тот убирался после пациентов.
  - Доброго дня, - поздоровавшись, вошёл я в помещение.
  - О, так ты говоришь по-японски? Я думал ты кореец.
  - Я корец, но японский знаю. Разрешите представиться, Ли Си Цин, журналист одной известной газеты Сеула. Тут был такой горячий материал, я не мог не пройти мимо.
  - Извини парень, но нашему капитану посоветовали молчать по поводу спасённых, сообщая, если будут вопросы, что мы сняли рыбаков со спасательного плотика.
  - За ваше интервью, пятьдесят американских долларов. А если вы своей рукой опишите эту историю, подписавшись, то сто.
  - Двести.
  - Сто, и ни цента больше.
  Дальше начался торг, и я всё же смог уговорить баталера за сто сорок долларов написать всё что мне нужно, и надо сказать справился тот отлично, описав и поднятие их с воды, полное внешние описание, включая одежды, ран, и бреда, а английский он знал и часть слов что слушал от них, тоже написал, так что расстались мы довольные друг другом. Даже подсказывать ничего не надо, чтобы раздуть историю, того что тот описал, с лихвой хватало. Я знал, что такое информационная война, если правильно раздуть эту историю в прессе, да раскидать листовки над территорией Южной Кореи, это сильно подмочит репутацию американцев и их советников что находятся в Корее. По крайней мере южане будут меньше им доверять, раз предали экипаж, выбросив его в море, то и их предадут. Подлая нация. Я это знаю, теперь нужно чтобы об этом узнал весь мир. Да, и придётся описать эту историю связав с моим похищением. Иначе отдельно та будет смотреться не полностью, как кастрированная. Опишу в мемуарах само похищение, пусть в газетах всё это расскажут, думаю разведка, или тот же отдел пропаганды со мной согласятся.
  К вечеру, уже когда начало темнеть, наш угольщик наконец встал на якорь. К пирсу тот не подходил, все места заняты, видимо завтра встанет, однако для нас спустили лодку, и шесть пассажиров что находились на борту, были отправлены в порт. Там высадились, таможенного досмотра не было, как и регистрации, что меня удивило, и мы разошлись. Направился я в сторону ближайшей гостиницы. Жаль, что тут в городе не было железной дороги, она бы пригодилась добраться до Фукуока что находится на северной оконечности острова, оттуда ближе всего было к Корее. Купил бы билет на тот же почтовый пакетбот и добрался до Пусана или до другого порта, куда ходят суда. Но лучше всё же Пусан, там я хоть был и знаю, что и как. Разберусь.
  
  Ранним утром посетив порт, я поинтересовался в здании администрации, есть ли попутные суда. Отлично, одно судно шло во Владивосток, с заходом в Фукуоку, там и сойду. Где стоит нужное грузовое судно я нашёл быстро, отчалить оно не успело, хотя до девяти утра уходит, там пообщался с вахтенным что стоял у трапа, тот вызвал вахтенного начальника, он и оформил меня, в двухместную каюту. Судно оказалось вполне современным, не то что прошлый углевоз. Уже через час мы отошли и стали покидать порт.
  Основное время пути я занимался тренировками, изучал свою память. Несмотря на то что касалось бы я забыл о Корейской войне, но нужные даты помню, особенно о высадке десанта в тылу северокорейский войск, включая место и дату. Значит, надо сделать так чтобы десант просто не дошёл, подготовится к этому. Это то что предрешило исход войны, северокорейские войска попали в окружение и были переварены в котле, защищать дальше было некем и вскоре вступили в войну Китай и СССР, что тоже несильно помогло. Там дальше не важно, отправная точка изменений истории этой войны тот самый десант, если его не допустить, история действительно пойдут по-другому. Значит, к тому моменту я должен сделать себе имя, иметь возможность влиять на командование, хотя бы иметь под командованием своё подразделение. Десант им не разбить, а я имею ввиду потопление десантных кораблей, но попридержать чтобы наши успели перегруппироваться и их не застали врасплох, вполне могу. Но идеально тут было бы совсем утопить десант, вот уж за что я обеими руками за. Пусть рыб кормят. Помнится, в первом эшелоне шла полнокровная американская дивизия, вот и отправим на дно, может и других эшелонов не будет. Дату и место высадки я знаю, будем готовится.
  Устроившись на койке, а в каюте я был один, второго пассажира не имелось, билет дорогой, и положив затылок на ладони, я с улыбкой размышлял. А что если книгу написать про подобного перемещённого? Перемещенец во времени - звучит. Ведь тема новая, сомневаюсь, что и в будущем пишут книги про подобных перемещённых во времени. Кому такое в голову придёт? Не знаю, эти годы я был изолирован, читать мне приносили, но не то что я просил, а католические писания, да христианские. Намекали. На нет, думаю, да даже уверен, не пишут таких книг, слишком это новаторски, значит я буду первым. Надо подумать, интересная идея. Надо только подумать под каким именем писать, под русским псевдонимом или корейским? Издавать буду в Союзе, у нас, там читателей больше, интерес к книгам там выше. А написать я смогу, было дело, написал несколько рассказов, в журнале 'Роман-газета'. Их очень неплохо встретили. Правда, дальше уже руки не доходили, семья, дети появились, и я больше не занимался творчеством, а сейчас кто мне мешает это сделать? Вот и я думаю, что никто.
  Ладно, темнеет уже, спать пора. Послезавтра в порт поздно ночью войдём, утром сойду на берег. Да, ещё надо одежды купить, мой комбинезон всё же внимание привлекает. Обувь есть, деревянные самодельные сандалии купил в том селе где самолёт продал, но нужно что получше. Чтобы в этих ходить нужен некоторый опыт, не хочу его нарабатывать, всё равно обувь считай одноразовая, до цивилизации. Я бы тут, в Кагосиме всё что надо купил, но судно нужное вот-вот отходило, пришлось поторопится. Надеюсь в Фукуоке есть рынки, ну или магазины посещу, рынки мне просто как-то привычнее.
  
  Ступив деревянной подошвой сандалии на деревянный пирс порта, нас высадили не у бетонных причалов, где шла разгрузка множества судов, а в стороне, неподалёку от здания правления порта, я окинул окрестности взглядом. Тут рядом были причалы для джонок, вот неподалёку нас и высадили. От вставшего на якорную стоянку судна, досюда было ближе всего, а лодка весельная. Нас, это двенадцать пассажиров. Судно, на котором мы плыли, было грузопассажирским, я на стене схему эвакуации изучил, до тридцати пассажиров брать могло. Бывшие попутчики сразу стали расходится. Один подзывал носильщика с тележкой, что скучал вдалеке, в лодке был солидный багаж, это не я с одним вещмешком. Вот и я тоже разошёлся, а точнее направился в город, лавируя между людей. Даже на окраинах жителей хватало, отмечал что иностранцев тут немало, и китайцы были, и корейцы, европейцы встречались, но больше всего всё же японцев - местных жителей.
  На борту судна нас не покормили, последняя услуга, ужин, мы должны были сойти ещё ночью, так что надо спасибо сказать капитану что дозволил нам сойти именно утром. Это я к чему, среди разных закусочных и забегаловок, как их называют в разных странах, я приметил явно китайскую лапшичную, мне нравились их пельмени, как ни странно. Пусть они размер имеют больше чем привычные мне, но едятся как родные. Тут продавались разные, я заказал с говяжьим мясом, самое дорогое блюдо. Ничего, подождал минут десять пока приготовят, тут их лепили и варили на ходу и с хлебом из рисовой муки, лепёшки брать я не стал, отлично поел, сразу почувствовав сытость. А пока был тут, пообщался с китайцами, хозяевами этой пельменной. Разговаривали на китайском, и им приятно, и мне разговорный навык, а его нужно поддерживать, хотя на китайском я немало и на работе поговорил, там хватало китайских специалистов, и на других языках общался, чтобы не забыть их. Вот и выяснил где можно всё что нужно купить. Те отсоветовали идти на рынок, а дали адрес своего знакомого, тоже китайца, у него был магазин поддержанной одежды и обуви. Разный ассортимент имелся, помимо одежды. Можно всё что угодно найти, даже почти новое встречается, и не так дорого по цене. А вообще в Японии царила бедность, вон сколько мужчин ходило в старой военной или полувоенной форме со споротыми знаками различия. Не так и давно война закончилась, чтобы достаток успеть накопить. Как мне это знакомо по прошлой жизни.
  Магазин назывался 'Пандао', узнать его можно по нарисованной панде на вывеске. Маршрут мне уже сообщили, так что попив зелёного чая, мне он очень понравился, я направился согласно проложенному маршруту по улочкам города. Идти действительно оказалось недалеко, и панда на вывеске была, это такой китайский чёрно-белый пятнистый медведь, если кто не знает. Пройдя в магазин, а тут были покупатели, трое, японка и двое корейцев, своих я сразу узнаю, немного замешкался. Встав так чтобы не привлекать внимание, я стал просматривать выложенный или точнее вывешенный товар, ожидая пока салон магазина освободится. Однако не тут-то было, одни ушли, другие зашли, так что подойдя к продавцу, что уже давненько на меня поглядывал, и попросил помочь подобрать мне одежду. В зале работало двое продавцов, мужчина и женщины, оба работали по клиентам своего пола, примерочные тут тоже имелись, да и вообще неплохо всё так было сделано и оснащено. Зеркала имелись. Я даже удивился, думал ошибся, но нет, это был не магазин элитной одежды, а именно ношенной, как её тут называют, поддержанной. Как-то это всё не вязалось с тем что я на улице видел, хотя военной формы и тут было изрядно, стопками лежала.
  - Что именно вам нужно? - спросил тот на китайском. Обратился я к нему на том же языке, вот и тот ответил на нём.
  - Костюм, очень хороший костюм. Тройку, с жилеткой, пару рубах в запас, нательное бельё, трусы, майки, носки. Штиблеты в тон костюму. Можно шляпу, кепку или котелок, но чтобы к костюму подходила. Не выделялась.
  - Подберём, - уверенно известил тот меня.
  И что меня удивило, действительно подобрал. Костюм был как раз под меня. Правда, брюки немного длиннее чем нужно, но выяснилось, что в магазине в подсобке стояла швейная машинка и продавец сам сняв мерки, перешил, теперь брюки отлично сидели. Туфли были ярко начищены и блестели, привлекая внимание. Отлично, маскировочный костюм я купил, ну кто подумает, что этот лощённый на вид и дорого одетый кореец, тот, кого так искали южнокорейские власти. К тому же меня у северян пару раз приглашали на разные официальные визиты, где была пресса, и мне приходилось занимать на время костюм, чтобы там побывать, а теперь свой будет, уж я постараюсь его довести до Пхеньяна и повесить на вешалке шкафа в моём доме. Привык я к своему пристрою, уже действительно стал считать его своим. Берлогой можно сказать, где мне было уютно.
  Поправив белую фетровую шляпу, постукивая изящной тростью, как увидел не мог удержатся, тем более трость хоть и была не новой, но с сюрпризом. Именно, то что вы подумали, с клинком внутри. В магазине помимо одежды и другие вещи продавались, но не на витрине, их спрашивать нужно. С тростью мне просто повезло, рассмотрел рукоятку в форме тигровой кисти. А так я был полностью одет в костюм, даже краешек белоснежного платка из кармашка торчит, в руке нёс небольшой чемодан из коричневой кожи, куда убрал комбинезон, и три комплекта запасного белья, вещмешок тоже сложил и убрал внутрь, а его содержимое, две гранаты, нож и продовольствие, уложил в чемоданчике так, чтобы всё уместилось. Ушло действительно всё, хотя чемодан я едва закрыл. Тяжело, но ничего страшного, для меня вес не был таким уж невыносимым. Даже делал вид, что тот не особо и тяжёлый. Вот сандалии бросил в мусорную корзину, уже не нужны. И да, в магазине мне легко обменяли часть долларов. Но не через кассу, продавец, как я понял из своих это сделал, явно решив подзаработать на разнице курсов. Обманул тот меня не сильно, на билет до Пусана должно хватить, так что я направился в порт, решив не задерживаться в Японии.
  Сначала зашёл в управление портом, где проходили регистрацию заходившие суда. Но выяснил что ближайший борт пойдёт в Пусан только через три дня, печально, но не смертельно. Служащий, посоветовал мне обратится к частникам, в тот порт частенько ходили грузовые джонки и среди них можно легко найти подходящее попутное судно. У тех были свои стоянки и свои пирсы, там и пакгаузы находились, где они разгружались или загружались. Поговорил я именно с грузчиками, кому как не им знать в какой порт какое судно идёт. В основном джонки работали по островам и по побережью Японии, доставляли продовольствие и разные хозяйственные вещи, даже были такие передвижные лавки с тысячей мелочей. Среди подобных судов мне назвали даже два, что шли как раз в Пусан. Эти джонки находились тут, всё ещё на загрузке, мне на них указали, так что постукивая тростью по деревянному пирсу, я подошёл к первой из джонок. Тут мне отказали, причину сообщили в отсутствии свободных мест. С интересом покосившись на ящики что загружали в джонку, что-то не похоже, чтобы там продовольствие было, больше на укупорку промышленного оборудования смахивало, я прошёл дальше. До следующей далековато было идти, в конце пирса находилась, но когда дошёл, быстро сговорился с капитаном о месте на борту. Причём тот уступил мне свою каюту, других мест всё равно не было, а три пассажирские каюты были заняты. Ушлый мужик, наполовину кореец, наполовину японец. Да и груз у него мешки да бочонки, не такой подозрительный как у первого.
  Обустраиваясь в каюте, я сел у небольшого оконца, рассматривая нос стоявшего рядом судна, такой же джонки, и задумался. Думать в последнее время мне приходится часто, так что это, как не крути, для меня обычное время проведения свободных часов. Вот на работе, а я как вольнонаёмный работал, о чём вроде как уже поминал, поэтому о своей работе на аэродроме так и говорил, а не как офицеры о своей службе. Так вот, я только на аэродроме отходил душой, мне нравилось там работать, как в молодости, я ведь двадцатилетним лейтенантом закончил войну. Во Вьетнаме был, честно признаюсь, хотя и подписал разные бумажки о нераспространении. Шесть лет, одиннадцать сбитых, но это к нашей теперешней истории никак не относится. Честно скажу, я там летал и сбивал для души, да и в форме чтобы себя держать, но основная моя работа была в штабе, планирования операций уровень эскадрилья-полк. Те штабы что выше, до дивизии, своих советников имели. Может в те времена и началась у меня зарождаться ненависть к американцам, а потом уже в Литве, где четыре года на их секретной базе провёл, эта ненависть трансформировалась просто в огромные формы. При этом я владел своим разумом и головой и вполне контролировал себя, не бросался с кулаками на первого же попавшегося американца. Нет, терпеть я умел. Мне проще дотерпеть до начала американского десанта в Корее, чтобы уничтожить тысячи, чем прибить одного и получить от этого проблемы. Так и терпим. А те двое на грузовике, это так, для души. Всё же и мне подобная разрядка нужна, пружина внутри закручивается туго, но и у неё есть пределы прочности. Будет возможность, повторю, раз уж судьба вывернула всё так, что я снова окажусь у южан.
  Наконец погрузка закончилась, как я понял, последними загружали мешки с фасолью, это если правильно разобрал бормотание снаружи, после этого где-то подо мной дробно застучал двигатель, наверху на палубе послышалась беготня матросов и судно стало медленно разверчиваясь, отходить от пирса, а на его место уже устремилась следующая джонка. Чтобы это всё увидеть, мне пришлось выйти из каюты на палубу, любуясь видами вокруг. Судно выходило из порта, а я смотрел вокруг и чем дальше, тем больше понимал, что если это не закат джонок, то близко. По крайней мере их точно станет меньше, вытеснят их многочисленные сухогрузные и разные грузовые суда. Обернувшись, придерживая шляпу чтобы её не сдул свежий ветер, я изучал город, который медленно становился всё больше плохо различимым. А ведь хотел посетить местный ресторанчик, испробовать японские национальные блюда. В Пусане такие рестораны тоже есть, один я точно видел, но это не то. Японские блюда есть в Японии - это высший шик. Не я сказал, один из знакомых лётчиков. Из моего полка парень. Пройдя переквалификацию и обучение, он летал на гражданских рейсах 'Аэрофлота', в том числе и в Японию, так что знал, что говорить. Ничего, может это не последнее моё посещение Японии, загадывать наперёд мне бы не хотелось.
  Тяжело опираясь на трость, я хромать для вида начал ещё отходя от магазина поддержанных вещей, тоже для создания ложного образа, всё же к врагам, пусть и будущим, плыву, без этого никак. Всё из-за тех фото что были в газетах Северной Кореи. Могут и опознать, если они попали к южанам, и их, например, перепечатали. Вот так хромая, я спустился в каюту и велел меня не беспокоить до обеда. Каюту я снял с питанием. Причём я выяснил этот вопрос, когда ещё насчёт каюты общался, камбуза на джонке как такого не было, готовили по старинке на жаровне на открытой палубе, ну и питались. Мне обещали носить в каюту как привилегированному пассажиру. Не скажу что приятно, сам-то я из простой семьи, привык жить без особых излишеств, к роскоши равнодушен, а тут вынужден, всё для дела. Пылать нам до Пусана сутки, быстрее будет если ветер применится, тогда ночью придём, сейчас мы плыли на механическом ходу, двигатель работал, ветер встречный был. Всё же желательно ночью, днём для меня может закончится печально. Может я и накручиваю себя, но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил наш комиссар полка в марте сорок пятого, меняя магазин в пистолете. На полк тогда вышла группа окруженцев. Очень крупная, еле отбились, шесть машин нам сожгли, сволочи. К чему я это, если бы комиссар не настоял на том чтобы установить у аэродрома огневую точку, зенитных счетверённых пулемётов, да ещё закопав, дошли бы они до нас. А так одна мясокосилка и сорвала атаку на не подготовленный к обороне аэродром. Мясокосилкой её уже комполка назвал, наблюдая как бойцы охраны грузят трупы немцев в грузовики. Много их тогда вывезли. Эсэсовцы были, впереди они гнали простую пехоту, а сами сзади шли с автоматами и пулемётами. Так-то простая пехота в те временя с охоткой сдавалась, а тут ситуация заставила. Комиссар наш был настоящим комиссаром, хотя правильно было называть замполитом, но тот заслуживал наше уважение. Между прочим, это был единственный замполит, которого я действительно уважал. В пору моей службы мне встречались достойные люди, но такой был один.
  Ладно, прочь старые воспоминания, лучше спланируем дальнейшие шаги по прибытию в Пусан. Хочу я там в одно место заглянуть.
  
  Проснулся я от стука в дверь своей каюты, сонно пробормотав, вопрошая чего надо, услышал ответ матроса что мы прибыли, можно собираться. Есть свободное место у пирса, тут повезло, можно сразу на берег сойти, минуя лодку. Собрался я быстро, даже умылся, мне тазик с водой принесли, и матрос что обслуживал меня, держал его пока я мылся, а потом я снял с его плеча полотенце и вытерся. Дальше застегнув подтяжки, ремня у костюма не было, собрался, и покинул каюту, стукая набалдашником трости сначала по палубе, а потом по трапу. Мы уже причалили, и сходил я одним из последних. В порту горел свет и у пирса стоял не то таможенник, не то пограничник. Когда дошла моя очередь, тот изучил японские иероглифы на бумаге, явно не разобрав что там написано, толмача-то под рукой не было, и спросил на корейском что мне нужно, на что я с сильным акцентом, с японским акцентом, замечу, ответил на том же языке, что прибыл к родственникам. Каникулы у меня. Это того удовлетворило, записал мои данные, поставив отметку о прибытии, после чего занялся следующим пассажиром что стоял за мной, а я направился прочь, убрав сложенную бумагу в карман. Повезло что смог купить её у того главы села на острове, в который раз уже пригождается. Да и билет без подобной бумажки я бы не купил. Это конечно не полноценный паспорт, но я молод, и иметь подобную замену для школьника, вполне мог.
  Отойдя, я обернулся, разглядывая слегка освещённый прожекторами силуэт джонки. Как ни странно, именно это путешествие, когда мы шли под парусом, мне понравилось больше всего, чем на том же углевозе или грузопассажирском судне. Очень понравилось, это недолгое суточное плаванье, что тут, всё рядом, оставило след в памяти. Такие воспоминания называют приятными. Я весь день провёл на палубе, общался с капитаном, его единственным помощником, местным боцманом или матросами, узнал много нового и интересного, мне всё было любопытно. Да и те видя такой интерес явно юноши из обеспеченной семьи, легко шли на контакт, объясняли, и если нужно, показывали. А я смотрел на них и завидовал, завидовал их единению с природой, их свободе, и их дружбе. Было и такое, команда была как одна семья, хотя в ней и было всего семь человек, плюс капитан с помощником. Я за время плаванья даже серьёзно задумывался купить джонку, и отогнать её в Пхеньян, подняв по реке, да жить в ней. Между прочим, это не редкость, так многие делали не только в Японии или Китае, но и в Корее. Как такого порта в Пхеньяне нет, но на реке я видел покачивающиеся ряды джонок, а свой дом, всё же это свой дом. Но потом быстро отбросил эту мечту, а она уже в неё трансформировалась, я же почти военный человек, с началом войны точно стану, какая джонка? Вот потом, если не надумаю возвращаться в Союз, в этом теле поеду впервые, тогда можно вернутся к этой мечте, быть свободным от всего и от границ, ходя в разных водах и морях. Филиппины, Манила, Малайзия, Индонезия, Австралия и остальыне города, острова и государства. В Индии можно будет побывать. Интересно же.
  Эх, мечта-мечты. Развернувшись, постукивая тростью, я так и скрылся в темноте. До рассвета немного осталось, всё же ветер сменился, и мы смогли идти под ветром, что было ненамного быстрее чем под двигателем, просто запас хода в топливе был невелик. Однако всё равно, чуть быстрее шли под ветром, раз ещё ночью прибыли в Пусан. Кстати, я удивился, узнав, что хозяин джонки, он же капитан, недолго думая поставил на судно обычный бензиновый двигатель от армейского японского грузовика. Это он так модернизацию проводил, раньше у джонки двигателя не было.
  Покинув порт, внимательно поглядывая по сторонам, ограбления тут не редкость, так что нужно держать ухо востро, один раз я уже расслабился, подходя к дому, и дал подкрасться к себе со спины, огреть по голове, сейчас я подобного решил не допускать. И не зря, не успел я далеко отойти от порта, поворачивая в одну из улочек, помнится в той стороне и был рынок, как заметил, что меня преследуют две тени, причём, в отличии от меня обходя световые пятна от фонарей, всё время держась в темноте. А то что те повторяют все повороты что и я, заставило насторожится ещё больше. Этого ещё не хватало. Причём я был уверен, что это именно грабители, так как вычислить моё тут появление было нереально и я был уверен, что меня считают мёртвым. Выжить в той ситуации было просто невозможно, но я сделал это невозможное, смог.
  Слегка увеличив скорость хода, я убедился, это за мной, те не отставали, тоже прибавив шаг. Что ж, придётся избавляться от налётчиков. Хм, теперь их трое, ещё один присоединился. Уйдя за угол, я поставил чемодан, и вернувшись к углу, быстро извлёк лезвие из трости. Нож в чемодане был, быстро не извлечёшь, так что воспользуемся клинком. Похоже не зря я купил эту трость. Встав у угла, чтобы сразу ударить первого кто появится, я всё же оплошал, преследователь появился так внезапно, что я вздрогнул, никакого шума при движении тот не издавал, и при этом увидев блеск клинка, свет отразил от дальнего фонаря, закричал:
  - Бежим!
  Мгновение и никого не осталось, только удаляющийся топот ног. Подивившись такой молниеносной реакции одного из преследователей, ударить-то я ударил, но уже в пустоту, убрал клинок в трость, в душе порадовавшись что так никого и не убил, не было у меня к ним никаких чувств, ни злости не ненависти, пытался убить только по необходимости, так что забрав чемодан, я отправился дальше. Гостиница, которую я запомнил рядом с рынком, нашлась не сразу, темнота плохой помощник, однако всё же нашёл. Постучавшись в дверь, долго стучать пришлось, пока не загорелся свет и не вышел сонный служащий, он же меня оформил, номер даже показывать не стал, выдал ключи, да махнул рукой в направлении лестницы, мол, сам найдёшь, и отправился спать дальше. И ведь не ошибся, нашёл. Постельное бельё уже было застелено, видимо это был дежурный номер, готовый принять таких внезапных ночных постояльцев как я, и обустроившись на кровати, спокойно уснул. Всё же, несмотря на ранний подъём и стресс от встречи с грабителями, спать всё равно хотелось, так что я достаточно быстро погрузился в сон.
  
  Внизу на первом этаже было кафе, в европейском стиле, мне об этом вчерашний ночной портье сказал, когда ключ выдавал, поэтому я решил утром посетить его. Также он сообщил, когда оно открывается. Часов не было чтобы определить точно время, когда я проснулся, но если по солнцу судить, что ворвалось в открытое окно, я так от духоты спасался, и упало мне на лицо, близился десятый час дня. Потягиваясь, я отошёл от окна, повезло с номером, оно выходило на рыночную площадь, и ведь не разбудил шум, а солнце легло, я стал делать разминочный комплекс, что заняло у меня по более получаса, после чего блестя от пота, накинув на плечо гостиничное полотенце, направился в душ. Он один на этом этаже и к счастью две из трёх кабинок были свободны. Так что заняв одну, я стал напевая мыться. Просто окатывался, смывая пот, мыла и мочалки при мне не было. Это тоже одно из того что нужно будет тут купить, мыло у северян дороже стоило, да и вообще, если сравнить цены севера и юга, разница заметна. Ладно хоть мне как специалисту зарплату довольно высокую назначили, жить можно, даже общественные бани трижды посещал. Хотя и тазика на дому хватало, да и душевые на аэродроме есть, я там частенько бывал, смывал пот после жаркого дня, учёбы и тренировок с молодыми пилотами.
  Выйдя из кабины, я нос к носу столкнулся с девушкой, может на пару лет старше меня. Причём то что я был обнажён, а мои вещи стопочкой лежали на скамейке, её нисколько не волновало, оперев руки в бока, та в одном красивом ажурном женском белье, белом, которое просто шикарно смотрелось на её теле, с полным возмущением смотрела на меня. Полотенце, которым я повторно вытирал волосы, тело уже вытер, тут же прикочевало на уровень бёдер.
  - Оп-па, - только и сказал я, на что девушка зашипела:
  - Ты читать умеешь, остолоп?! На входе ясно написано, что сейчас женский час для душа.
  - Я думал он мужской, женский на другой стороне коридора, - несколько растерянно пробормотал я, продолжая удерживать полотенце у паха. Не видел я никаких табличек, не говорить же этой красавице об этом.
  Честно говоря, меня женским телом не удивишь, тем более та была почти одета, хотя бельё больше демонстрировало чем что-то скрывало, и как мне кажется, это было сделано модельерами специально. А прикрывал из-за реакции организма, всё же девушка была на удивление красива, и я не ошибусь, если скажу, что кто-то из её родителей европеец. Так что реакция моя на неё была вполне естественная, что видимо девушку забавляло. Судя по влажным волосам, именно она находилась в соседней душевой, когда я сюда пришёл. Стопка вещей на одной из лавок, и лежавшая расчёска, та расчёсывала свои длинные волосы, когда я вышел из кабинки, подтверждали это.
  Тут та на меня задумчиво посмотрела и сказала, протянув:
  - Где-то я тебя видела.
  Несмотря на то что я сразу напрягся, ответил ей легкомысленной фразой, чтобы отвлечь:
  - А ты красивая.
  Скептически осмотрев меня с ног до головы, та ответила:
  - И не надейся. Собирайся и проваливай.
  Пожав плечами, я убрал полотенце, на что та густо покраснела, и слегка отвернувшись, изредка косясь, наблюдала как я надел бельё, потом брюки, накинув подтяжки, и надев туфли, покидаю помещение душа, накинув полотенце на плечо, не забыв прихватить грязное бельё. А закрывая дверь, услышал в спину возмущённое:
  - Пф-ф!
  Дойдя до номера, я отрыл дверь ключом, он в кармане брюк был, и стал быстро собираться. Всё сложил в чемодан, но покидать номер пока не стал, хотя опасение разоблачения присутствовало. Поэтому накинув рубаху и жилетку, эх не хватает карманных часов, так бы красиво цепочка из кармашка свисала, я спустился вниз, и сделав заказ, стал его ожидать. А минут через восемь в кафе спустилась и девушка. Облегающее, казалось бы, без единого шва платье, смотрелось на ней восхитительно, так та ещё и накрасится успела. За пятнадцать минут с момента нашего расставания всё это проделать? Помню я свою жену во время сборов... Эта девочка настоящий монстр по скорости. Рядом с ней шёл мужчина, лет сорока на вид, европеец, с красивым лицом киноактёра, но в слегка мятом светлом костюме.
  Устроились они за три столика от меня, но как делали заказы я не видел. Мне принесли первое блюдо, куксу, и я отвлёкся. Сели они так что я был сбоку и, если повернуть голову, те могли бросать на меня взгляды, что и делали время от времени, причём девушка что-то рассказывала спутнику, изредка заливисто смеясь. Красивый смех, его можно слушать вечность. Тряхнув головой, я изумился себе, это что, я влюбляюсь? Знакомые симптомы, у меня так с женой было, летать от любви хотелось. Нет, и так летал, профессия обязывала, но я в приносном смысле. Да и мысли мои эта красавица занимала, такая не могла не занимать, слишком эффектная девушка, и похоже, знающая об этом. Говорить о ней - знающая себе цену, язык не повернётся.
  Я уже закончил с первым блюдом, приступая ко второму, а это было сунде - свиная кровяная колбаса с лапшой из крахмала, либо рисом, в данном случае с рисом, когда за тем столиком разговоры стихли, при этом я стал объектом пристального внимания. Теперь меня рассматривали уже не как бы между прочим, мимоходом, а пристально, изучающе и с... узнаванием? А когда мужчина, выдернув салфетку из воротника и бросив её на стол встал и направился ко мне, я напрягся ещё больше. И чего я из гостиницы не ушёл, когда была такая возможность? Перемудрил.
  - Разрешите? - вопрос был задан на английском, причём что-то с ним было не так, хотя звучал он вроде как правильно. А понял, в нём не было того ужасного гундосого американизма. Похоже, я сейчас слышу классическое британское произношение.
  - Простите, я не понимаю? - сделав озадаченное лицо, сказал я, откладывая палочки, кусочки колбасы. Очень вкусно между прочим, ел я с удовольствием, только вот сейчас уже не мог думать о еде.
  - Вы не говорите по-английски? - присаживаясь, перешёл тот на корейский, причём достаточно неплохой, хотя видно по акценту что он ему не родной.
  - К сожалению, он мне не дался, сам я японский изучал, вот учусь там на первом курсе технического университета Токио, недавно приплыл, сегодня отправляюсь в Сеул, у меня там родители, родственники.
  - Странно, вы так похожи на одного корейца, что нас даже смутила подобная схожесть.
  - Это вы про Пака, что перелетел на самолёте к северянам? Как же, не раз слышал. Фото я его к сожалению, не видел, но мне говорили, что мы с ним чем-то схожи. Меня уже дважды проверяли. И когда сходил с борта пакетбота тоже. Мы просто похожи. Кстати, разрешите представится, Ли Си Цин.
  - Похоже, я действительно ошибся.
  - Можно вызвать полицейских, - пожал я плечами. - Они проверят. Надо самому к ним сходить, чтобы мне выдали бумагу, что я не Пак, а просто похож на него.
  - Извините если помешал.
  Тот встал и направился обратно к своему столику, а я продолжил прерванный завтрак. Вот только вкуса почти не чувствовал. Британец же, вернувшись за столик, отрицательно покачал головой, на что девушка задумчиво посмотрела на меня, а я уткнулся в тарелку, заканчивая с завтраком. Попив чай, я расплатился, и направился наверх, та парочка проводила меня заинтересованными взглядами. Так-то я планировал оставить чемодан здесь, а сам бы прогулялся на рынок, покупая всё что мне нужно, но сейчас нет, возвращаться я уже не собирался, так что сдав ключ, и не требуя вернуть деньги, пусть думают, что я ещё не съехал, а вернусь, опираясь на трость, и покачивая чемоданом, направился на рынок. Там прикупил для начала большую криво сплетённую корзину, а потом натуральные обноски. Купил посуду, купил мыло с полотенцем. Много что взял, и уйдя в сторону, переоделся в обноски, замотав голову материей, на вроде шляпы, натуральный крестьянин, из бедняков что едва сводят концы с концами. Одежда грязная, рваная, так я ещё ноги и лицо с руками испачкал, а то слишком чистые. Чемодан убрал в корзину, уместился как раз, специально по размеру подбирал, костюм с туфлями я аккуратно сложил и убрал в чемодан, а продовольствие и остальное в обратно в вещмешок. Я достал его из чемодана, теперь он нужен.
  Побывать в Пусане я решил не просто так, а собирался к деду. Да, у Муна есть дед. Я больше скажу, у отца Муна было множество родственников, которое проживали в том числе и в Пусане. И надо сказать, семья Пак была достаточно знатной, дворянами, если откровенно говорить. Из янбанов, древнего дворянского служивого сословия. Вот только отец Муна порвал все связи с отцом, и причина была в жене. То есть, она ему была неровня, но тот влюбился и женился вопреки воли отца и семьи. Я бы тоже так поступил, мать у Муна была настоящая красавица, хотя и из крестьянок, умница, а ту что ему в жёны подобрали, без слёз не взглянешь. Отец Муна немного по-другому сказал, описывая какие у него взаимоотношения с семьёй, тогда ещё десятилетнему Муну, когда тот вопросы начал неудобные задавать, никаких взаимоотношений не было, но всё же семья у Муна по сути была. Ладно родственники матери, их в Корее действительно не было, ну если только дальних, а так те эмигрировали, правда ни Мун ни я не знаем куда, вроде как в Южную Америку, но так это или нет, не скажу, не в курсе, а с родственниками отца я уже объяснил ситуацию. Я хотел просто посмотреть на них, как живут, чем существуют, чтобы быть в курсе, не люблю оставлять за спиной такие непонятные истории. Мун вон тоже к ним не пошёл, когда с ним беда случилась, а теперь это нужно оставить на потом, пора уходить из города, и как можно быстрее. Так что корзину на плечо, и идём прочь. Сверху в корзину я нагрузил навозу, сам помазавшись им. Идеальная маскировка.
  Из города удалось уйти без проблем, влился в группу выходящих из города. Естественно не по основной дороге, там золотари, а я под него маскировался, не ходят, у них свои тропки. Тут же ходили крестьяне что на рисовых полях работали. Они ещё засветло покинули окраины, и иногда им дети или родственники носили поесть, вот я и влился в толпу такой молодёжи или детей, редко мелькали пожилые. Кто с узелками, кто с корзинками. Я своей громадиной за спиной тоже привлекал внимание, но не так сильно, как могло. Так что покинув город, лишь раз патруль в стороне на глаза попался, и стал удалятся. Не знаю, что творилось на главной дороге на въезде в город, я не видел те места, далеко был, но у нас здесь было тихо. А так я шёл по тропинке, толпа уже схлынула, еду носили тем, кто близко работал, кто далеко, утром сами с собой её несли, однако ничего, шёл дальше и никто на меня не обращал внимания. Пару раз примечал встречных, из беженцев-бродяг. Кстати, я совсем недавно узнал, что вот эти бродяги, что сейчас мне встречались, или когда я ещё со своим новом телом знакомился, в основном северокорейцы, те кому не нравилась власть под предводительством партии коммунизма. Откровенно скажу, северяне тут действительно излишне закрутили гайки, вот от них и бежали, сам я это не одобряю, но даже в Советском Союзе, где тоже не всё так просто, ладно хоть меня это не коснулось, было в послевоенное время проще и легче. Лозунг кто не с нами - тот против нас, тут чуть ли не девизом к расстрелу стал. Причём южане вели себя как мне кажется ещё хуже. Вообще в Корее, в основном южной, северяне другим головы поднять не давали, было столько партий, от коллабардистов до леваков и коммунистов, что чёрт ногу сломит. Отец Муна пытался его в этом просветить, чтобы хотя бы понимал, что и как, но ни Муну тогда, ни мне сейчас это было не интересно. Я вообще к политике равнодушен, понимаю её полезность, но... брезгую что ли? Да и не нужна она мне, я не разведчик, я лётчик.
  Уйдя с тропинки, вернее свернув на другую, я направился к трассе. Дело в том, что мне нужно было её пересечь, аэродром находился с другой стороны. От своего наспех обдуманного плана угнать самолёт на том же аэродроме я не отказывался, да пока откровенно говоря ничего другого в голову не приходило. Из памяти Муна я знал о ещё двух аэродромах, да трёх площадках, где садятся или взлетают самолёты, но они были слишком далеко, что мне не нравилось. Тут просто ближе было, хотя я и понимал, что второй раз может и не получится. Вполне вероятно после моего первого угона, на аэродром охраны понагнали, да и вообще усилили контроль и безопасность, в этом случае угнать самолёт не предоставляется возможным. Не удивлюсь что там и зенитки появились, так вдарят при взлёте, конфетти вниз посыплется. Хэх, с мясом. Но разведать, есть возможность угнать или нет, это можно, даже желательно. Если нет возможности, идём дальше, до других аэродромов. Тут уже выбора не было.
  Попытка перейти через трассу сразу не задалась, шли сплошным потоком армейские грузовики и другие машины. Такое впечатление что целая часть передислоцируется. Хотя нет, чтобы часть была, требовались машины с имуществом, тяжёлым вооружением, а у этих кузова солдатами набиты. И там где они открыты, и где тентованные, тенты у задних бортов открыты были, я видел только солдат внутри. Видимо что-то случилось, потому как мелькали машины с полицейскими, а если они действовали совместно, это означало карательную акцию или облаву. Вон, восстание на острове Чеджудо до сих пор продолжается и там вывесили северокорейские флаги. Там тоже каратели действуют, насколько я помню рассказы наших лётчиков. Один вообще умудрился дотянуть на разбитой машине до него, надеясь на помощь, и выпрыгнул. Сначала у них полгода в плену просидел, в яму его сунули, потом у южнокорейцев побывал и в конечном итоге у американцев. Два с половиной года, пока его не обменяли на американских лётчиков. Так что повстанцам, что подняли восстание на острове, я не доверяю, пример с тем лётчиком показателен.
  Перейти тут дорогу не было никакой возможности, так что я направился дальше параллельно ей. Кустарника тут не было, высокая трава, позволявшая укрыться, а дальше и было то место где меня сбили на грузовике, место где я двух американцев убил, уже позади осталось, стороной обошёл. Заметив вдали как двое также бедно одетых крестьян скрылись со своими немудрёнными немногочисленными пожитками в кустарнике, направляясь в сторону дороги, я последовал за ними. Не успел войти в этот кустарник, надо сказать совсем хилый, небольшой и практически просматриваемый со всех сторон, как услышал окрик:
  - Стой!
  Замерев и повернув голову, я с некоторым удивлением посмотрел на двух солдат южнокорейской армии, причём на касках были белые полосы - патруль. Те держали в руках винтовки 'Гаранд', причём с примкнутыми штыками, что заставило меня слегка удивится. При этом штыки были чем-то измазаны, и я как-то сразу понял, кровь, свежая. Со штыка, набухнув, сорвалась тёмно-красная капля. Убили? Кого? Тех крестьян? Получается это каратели. У южан, насколько я слышал, были партизаны, действуя исподтишка, но мне такие не встречались, и я откровенно скажу, эти двое на партизан похоже не были. Форма идеально сидела и всё что положено было на месте. Так форму можно разносить только долгой ноской, подшивкой. Нет, солдаты настоящие. Вот только что им отдали за приказ, отчего они так действуют?
  - Стою, - почти сразу ответил я на приказ и заныл. - Дяденьки, отпустите.
  - Иди туда, - махнул стволом винтовки один из солдат, щуря и без того узкие злобные глазки.
  - И корзину поставь, - велел второй, продолжая держать меня на прицеле.
  Что меня удивило, солдаты опытные, видно по ухваткам, но когда я снимал корзину со спины, перекидывая скрученной как жгут материю старой простыни, исполняющей роль ремня, или верёвки, через голову, да наклонялся, то скосил взгляд на то как они держат оружие. Так вот что мне показалось странным, пальцы были на ложе, спусковые крючки они не трогали. Не хотят шуметь? Даже невольно? Оттого и штыки в крови? Мародёры? Вот уж сомневаюсь, убивать крестьян за их обноски даже такие мародёры побрезгуют. Нет, тут что-то другое. И вот так поглядывая на солдат, отчего-то зажившая рана на голове заныла, видимо в предчувствии неприятностей, я направился чуть левее, подальше от дороги. Причём заметил несколько полос, кажется тут кого-то волокли. Не одного. Да и на некоторых листьях и сухих веточках, виднелась уже запёкшаяся кровь. Ситуация ещё хуже, чем я думал.
  Когда впереди мелькнули грязные пятки чьего-то тела и засерели пятна одежды, у меня холодок по спине как будто прошёлся, и уловив движение, а точнее хруст ветки, громкий, как щелчок, я резко ушёл в сторону, отчего мощный выпад вперёд штыком пришёлся в пустоту. А я уже держа одной рукой ствол винтовки, другой ударил 'гусиной лапкой' в горло солдата, отчего тот схватился за шею и упав стал хрипеть, а я, бросив винтовку, метнулся ко второму, что стоял к нам спиной. Видимо окрестности осматривал и прикрывал напарника и сейчас разворачивался на шум. Убил я его так быстро, применяя те приёмы борьбы что столько заучивал, и внезапно, что для самого стало неожиданностью. Всё на автоматизме, разумом практически не участвуя. На злости, адреналине и ненависти. В мыслях у меня стоял крик души. За что? За что хотели убить меня и убили этих крестьян что лежали в яме? В общем, подбил ему ноги, и одним движением сломал шею, заваливая тело на себя. Фактически своей массой солдат и сломал себе шею, я лишь слегка помог. После этого выбравшись из-под тела, я перекатился к первому солдату и ребром ладони прекратил его мучения, сипения и бульканье, хотя лучше бы помучился. Тут из кустов, судя по звуку метрах в двадцати от меня, зло зашипели, причём на английском:
  - Хватит шуметь, наблюдатель передал, объект близко! Все замерли.
  - Это ещё кто? - скорее не прошептал, а беззвучно пробормотал я.
  Дотянувшись, я отстегнул гранатный подсумок и достал две гранаты, что за модель не знаю, круглые, с запалами и скобами, да надписями по-английски. Кажется, британские, южанам вооружение всё же кто только не поставлял. Вон, у них часть оружия японские ещё есть. Подползя ко второму солдату я и у него достал две таких же гранаты. Дальше немедля пополз на звук, услышав повторно злое:
  - Я сказал не шуметь!
  Как тут не пошуметь если листва и ветки сухие лежат? Видимо кто-то уловил или заметил моё движение. Поэтому медлить я не стал, а то ещё поймут, что это не кордон что отлавливал крестьян-свидетелей. Не знаю, что тут происходит, да и откровенно говоря не хочу знать, в небольшой ложбинке, почти овражке, куда меня вели, лежало с десяток тел корейцев, причём судя по одному телу, молодой девчонки, её успели изнасиловать. Поэтому подготовив гранаты, положив их перед собой, я стал выдёргивать предохранительные кольца, и швырять гранаты веером перед собой. Если даже никого не зацепит, то засаду, а это явно засада кем-то на кого-то, точно сорвёт. Хоть так отомщу за всё.
  Гранаты были наступательные, разлёт осколков не такой и большой, поэтому после броска я сразу рванул к своей корзине, краем глаза замечая, как неподалёку привстаёт травяной холмик, оказавшийся очередным солдатом, судя по оружию, стоявшему на сошках, тот был пулемётчиком. Причём по массивной фигуре, на субтильного корейца он мало был похож, лица, жаль, не видно. Я же, подхватив корзину, побежал дальше, и когда как раз взбегал на дорогу, с корзиной перед собой, а трасса была странно пустой, да ещё вблизи доносился рёв мотора легковой машины, как позади загрохотали гранаты и стали доноситься крики боли и тревоги. Я едва успел перебежать полотно перед начавшей резко разгонятся машины. Смог без последствий прыжком уйти на противоположную обочину, летя по скату. А водитель правильно поступил, в подобных ситуациях нужно не тормозить, а ускорятся, чтобы уйти от засады. Бой приемлем если транспорт повреждён, чего сейчас не произошло. По машине, по-моему, вообще не стреляли, настолько неожиданным было для засады мой рывок к дороге и разрывы гранат, произошедших почти одновременно. Меня только одно смутило, перебегая дорогу я успел рассмотреть на переднем пассажирском сиденье того европейца, который ко мне подходил в ресторанчике на первом этаже гостиницы, а уходя в прыжке с дороги, рассмотрел и красавицу на заднем сиденье автомобиля. Были они там не одни, но кто ещё, не рассмотрел, неизвестный сидел с другой стороны машины. Это красавица с того борта где я находился. Силуэт не спутаешь, точно она. Причём память зафиксировала фрагмент картинки как та смотрит на меня большими испуганными, но такими прекрасными глазами.
  Перекатившись, корзина катилась рядом, вываливая содержимое, я почти сразу остановил падение, и быстро собрав всё что выпало, убирая обратно в корзину, да тут только и были что чемодан, вещмешок да трость, и побежал вдоль дороги, уходя вглубь кустарника, что с этой стороны тоже разросся. Причём куда в больших масштабах. Я вовремя упал в выворотень от корней, потому как кто-то с дороги явно наугад стал поливать из пулемёта кустарник, одна пуля звонко щёлкнула по стволу деревца совсем рядом, а неизвестный пулемётчик, впустив магазин, кажется это был тот же 'Бар', что я видел у солдата, замолчал. Засада явно не удалась. Я же пополз дальше. Кто-то может подумать, что я совершил глупость вот так перебегая дорогу под неизвестным количеством направленных на меня стволов оружия, под прицелом, но нет, я поступил так осознано и обдуманно. Для начала, хотя для засады моё появление и бег стало неожиданностью, но стрелять они не стали, как я и рассчитывал, это обнаружит засаду. А тут не успели они всё обдумать, что происходит, как начались разрывы гранат. Не думаю, что те кого-то задели, хотя судя по крикам и стонам раненые, а возможно убитые, всё же есть, но факт неожиданности сыграл свою роль, засада не удалась. Вот и пулемётчик, проявив эмоции, наверняка тоже уходил. Засада явно тайная, значит и уйти они должны так, чтобы не оставить следов. Вот уж что невозможно, там их столько, любому криминалисту станет понятно, что вообще произошло. А я уходил подальше, пользуясь любой возможностью укрыться, и похоже, да точно, преследования нет.
  А вообще меня удивило что те тревогу сразу не подняли. Всё же гранаты - это не молекулы, чтобы их не увидеть и не услышать, глухие шлепки и удары, одна гранат попав ветку и отскочила, те не могли не слышать их, и молчали, хотя уже должны были осознать, что всё, ни о какой засаде и речи не могло идти. У меня тут только одно предположение, они впали в ступор, всё же подобная неожиданность тоже бьёт по нервам. На это я тоже рассчитывал, решившись перебежать через дорогу. Шесть секунд на осмысление солдатам, пока горели запалы, и шесть секунд мне чтобы схватив корзину, добежать до дороги. Для кого эти шесть секунд, это мгновения, для кого часы. Ну а сама причина такой моей безголовой наглости, от безысходности. Кустарник, где расположилась засада, был небольшой, с одной стороны дорога, с трёх поля. Расстреляют в отместку издали, поэтому единственный шанс спастись и не попасть в переделку, это перебежать через дорогу, что я и сделал. Вот тут кустарника и небольших деревцев было куда больше, есть где спрятаться. По засаде скажу так, я сам не специалист, но ставил её явно профессионал. Обычно глядишь в сторону густых зарослей, вроде тех по которым я сейчас полз, а не на эту рощицу, просматриваемую практически насквозь. Вот я и тоже обманулся, попав в засаду. Сейчас бы лежал в том же овражке, как и остальные. Эх.
  Бежал я почти всё время с того момента как пулемёт смолк и наступила тишина, удалившись от места засады километра на четыре. От дороги, впрочем, тоже ушёл. Тут я скинул корзину, она так и висела за спиной, придерживая за дно руками, и устало привалившись к ней, отдыхал. Так бежал что дыхание умудрился сбить, хотя мои постоянные тренировки, а также пробежки, укрепили меня. Однако стресс, выделенный адреналин, тяжесть поклажи, сделали своё дело, сбил-таки дыхание. Вот так сидя, поглядывая по сторонам, дальше виднелись крыши какой-то деревни, я вытирал пот со лба, размазывая маскировку, и размышлял. Не знаю, узнали ли меня те кто сидел в машине, откровенно скажу, что сомневаюсь, но на тот аэродром я не пойду, логично ждать меня там. В этой ситуации поговорка про попадание двух снарядов в одну воронку не работает, вполне можно устроить засаду. Раз угнал один раз самолёт там, могу и во второй раз попробовать испытать удачу. Тем более опознав меня в ресторане, вполне могли отправить информацию дальше, и местная правоохранительная служба будет ориентирована на мои поиски. Я конечно не понимаю причин той засады, да ещё на старых знакомцев, которые непонятно какую роль тут играют, но сходить со своих планов ради чужих игр, не собираюсь. У меня свой путь, чужих там нет. Даже близко не стояли.
  - А маскировку нужно менять, меня в ней видели, - пробормотал я, и ополовинив флягу, убрал её обратно в вещмешок.
  Дальше уйдя в сторону, к краю рисового поля, я скинул рванину, и буквально нырнул в воду ближайшего чека, хотя её тут и было по щиколотку, но помыться мне это помогло. Мыло и мочалка имелись, помылся хорошо, после чего вытираясь полотенцем, поглядывая по сторонам, я голышом вернулся в овражек, где лежали мои вещи, и доставая из чемодана костюм, оделся. Рванину я утопил в воде рисового чека. После этого прихватив чемодан, вещмешок убрал за спину, все вещи в чемодан не ушли, трость в том числе, пришлось упираться на неё, имитируя сильную хромоту. Выйдя на дорогу, поставив под ноги поклажу, я стал голосовать. А что, до дальнего аэродрома почти пятьдесят километров, пешком в таком костюме, или лётном комбезе, я буду привлекать внимание, а доехать на попутке, или вот на таком автобусе, что притормаживает и останавливается на обочине рядом со мной, милое дело.
  Сообщив водителю куда мне нужно, это было Тэгу, рядом с которым и располагался нужный аэродром. Тот сообщил цену билета, я расплатился и прошёл в салон. Чемодан поставил под ноги, а вещмешок держал висевшим в руке. Сесть было не куда, салон был полон, хорошо в проходе место для меня нашлось, и вот так мы покатили дальше. Вроде бы ничего особенного, за час доехали, совершив с пяток остановок чтобы оставить одних пассажиров и взять других, я так и стоял, но была одна крайне неприятная для меня сцена, которую я увидел на центральной улице у административного здания одного из сёл на пути. Там у знакомой машины, точнее за ней, стоял южнокорейский генерал и ничуть не стесняясь лапал за попу знакомую красавицу, сминая у неё там платье, и та ничуть не была против, льнула, подставляя губы для поцелуя. Того европейца не было видно. Теперь понятно кто был тот неизвестный что ещё сидел в машине. Не на него ли засаду устроили американцы? А это были они, южнокорейские солдаты были нужны только для этой засады, и я уверен, что после неё те бы оказались в том же овраге что и убитые ими крестьяне и другие прохожие. В общем, я после увиденного красавицу напрочь выкинул из головы. Всё-таки цену она себе згает, генерала захомутать.
  Сойдя с автобуса на окраине Тэгу, я поправил шляпу, опустив её на лоб, низко надвинув, почти на глаза, и прихватив чемодан, вещмешок уже за спиной был, энергичным шагом направился в сторону ближайшей гостиницы, где снял комнату. Гостиница нашлась благодаря расспросам прохожих через две улицы, не так и далеко. Там же в соседнем строении была типичная корейская лапшичная, что-то другое искать я не стал и с удовольствием пообедал в ней. Время было пятый час, практически ужин, но для меня это был обед, который я пропустил. Потом, переоделся в номере в лётный комбинезон, направившись на разведку. Он как-то более соответствующе будет выглядеть на мне в районе аэродрома, чем костюм.
  Время ещё было, так что закатав штанины комбинезона до колен, я босиком прогулялся вокруг аэродрома. Он был военным, ранее тут дислоцировалось несколько американских авиачастей. Близко к аэродрому я не подходил, охраны хватало, зенитки смотрели в небо, гулял в стороне, укрываясь от жаркого солнца той же шляпой что шла у меня к костюму, однако смог увидеть интересное. Как взлетали два 'Мустанга'. Думаю, они принадлежали южнокорейским ВВС, как я уже говорил, присутствие тут американцев было минимально, вывод своих войск те заканчивали, хотя мне приходилось встречать их постоянно. Судьба. А вообще я бы не удивился, увидев на аэродроме 'Сейбр', американский реактивный истребитель. Тут тоже есть некоторые отклонения от известной мне истории. 'Миг-15' наши стали оправлять в Корею после того как Союз вступил в войну, а северокорейские войска были разбиты. Так мне, по крайней мере, говорили. А тут целая эскадрилья на аэродроме где я работал. Пусть эти двенадцать истребителей единственные из 'пятнашек' в Корее, но они были. Я в курсе что их сюда направили не только для обучения северокорейских лётчиков, но и для проверки боевых качеств истребителя. Где это сделать как не в возможном военном конфликте? А о будущей войне говорили многие, уж больно северяне готовились к этому. Поэтому логично предположить, что и 'Сейбры' тут могут быть. Немного, но могут. Ведь американским конструкторам и командованию тоже хочется знать, что могут такие машины.
  Вот бы его угнать, но об этом можно только мечтать, так что закатаем губу обратно. Поэтому проследив как совершает посадку небольшой военно-транспортный самолёт, я довольно прищурился. Вот это как раз то что нужно. Был у меня интерес именно к такому транспортнику, и этот интерес назывался лёгкий мотоцикл-одиночка. Хватит на велосипеде ездить, тем более у меня его всё равно украли. Будем добывать мототранспорт, благо мототехники тут было немало, но угнать я хотел мотоцикл у полицейских, видел несколько аппаратов у их здания. Это им за семью Муна, и это только начало.
  Покрутившись до самой темноты вокруг аэродрома, при этом горюя что нет бинокля, как бы он сейчас помог, я отправился обратно. Причём, вовремя рекогносцировки, раскинув руки я бегал, делая вид что летаю, быстро прибирая ногами, делая виражи с наклонами и жужжа губами, имитируя рёв мотора. Такие гуляния могут навлечь подозрения охраны, сомневаюсь, что она настолько не компетентная, должны быть наблюдатели, что обязаны выявлять таких интересующихся ими как я. Всё же это серьёзный военный объект и партизаны в Южной Корее имели место быть, как и нападения, редкие, но бывали. Поэтому и приходилось, открыв рот смотреть на взлетающие самолёты, потом пытаясь догнать их, и раскинув руки, делать вид что играю так, сопровождая настоящие самолёты. Немного юродливо вышло, получился отстающий в развитии парень, но никакого интереса в результате ко мне со стороны аэродрома не проявили. Или не было интереса, как и наблюдателей, или моя маскировка помогла. Теперь не знаю что и думать. Надеюсь, что всё же последнее имело место быть и я хороший актёр. Никогда не играл на сцене, но в жизни приходилось. Да вся жизнь по сути игра. А так, прохожие, которые мне за время наблюдения встречались нередко, удивлённо смотрели на меня, другие с лёгкой брезгливостью, как на сумасшедшего, но никто не подходил и не мешал, так что нормально я пронаблюдал. Все меня видели, и никто не обратил внимания. Так и надо.
  Также имитируя полёт, руки-крылья были раскинуты, я добежал до окраин, и дальше уже изображал обычного весёлого мальчишку, что даже подрыгивал шагая, настолько его переполняла радость и энергия. Пару раз я проверился, насчёт слежки, как мог так и проверялся, но вроде никто мной не интересовался. Зашёл я в туже лапшичную, она работала, несмотря на то что уже стемнело. Горели фонари снаружи и внутри. Взяв заказ, в этот раз пибимпап - популярное блюдо, состоящее из риса, овощных салатов, тонко нарезанного мяса, перцовой пасты кочхуджан и сырого яйца или яичницы, устроился за столиком снаружи, под тентом, и приступил к ужину. Никто мне не мешал, хотя лапшичная и была полна, даже ко мне за столик попросившись, села парочка. То ли супруги, то ли возлюбленные, молодые совсем. Поев, я ещё сходил за напитком, в этот раз чёрный или зелёный чай не стал брать, решил обойтись юджи - это корейский фруктовый чай, и сладкой булочки из рисовой муки под названием - тток, вкусно было. Только после этого я направился в гостиницу, к себе в номер. Завтра нужно посмотреть окрестности города, поискать подходящие места где можно посадить самолёт ночью. Не буду же я угнанный мотоцикл под носом у южан в салон закатывать? Значит, будет аэродром подскока, угоняю, сажаю машину там, загоняю мотоцикл в салон, нужна доска чтобы это сделать, в одиночку я его не подниму, и привязав в салоне, взлетаю и лечу к нашим. Всё это делать лучше всего ночью. Такой план у меня был. Понимаю, что это на пределе наглости, но мне нужно вернутся обратно ярко, чтобы не подумали, что меня завербовали и так возвращают. Хотя допросы у особистов и контрразведки наверняка будут. Уверен на все сто процентов.
  
  ***
  
  Потянувшись, от долгого лежания в неудобной позе затекла спина и мышцы, я стал медленно двигаться к нужному самолёту, очень медленно. Несмотря на то что стемнело совсем недавно, уж упала на аэродром полная ночь, он всё же был достаточно ярко совещён, да ещё как раз у ангаров, куда мне и нужно. Тут и стояли все три транспортных самолёта что имелись в наличии на аэродроме. Это было их место стоянок, боевые чуть дальше были. Один самолёт знакомый. 'Дуглас', тот что 'С-47'. Ещё два однотипных 'Бичкрафта' восемнадцатой модели. Поначалу издалека я их принял за 'Локхиды', внешне они действительно были похожи, но эти две машинки чисто военные с башенками стрелков в корпусе.
  При этом каждую ночь один из 'Бичкрафтов' улетал и возвращался только днём. Я четыре дня как живу в Тэги, успев сделать множество дел, и отследить такие рейсы у этих лёгких транспортных самолётов. Причём я отметил, что на рейсе работают два транспортника, по бортовым номерам определил. Получается это рейсовые самолёты, пока отсутствует один, другой стоит в ожидании. Как я рассмотрел, загружали на борт в основном разные мешки, бывало пассажиры имелись, а случалось и без них улетали. Кстати, пассажиры в основном европейцы. Вот я и решил, раз рейс ожидаем, значит угнать самолёт проще, никто не заволнуется, не будет дёргаться. Нужно лишь незаметно оказаться на борту и спрятаться, если это вообще возможно. Дальше беру в плен экипаж, заставляю сесть в нужном мне месте, загружаю всё что нужно и лечу к нашим. Кстати, загружать есть что, я укатил у полицейских аж три мотоцикла, и два велосипеда. А что, есть возможность, пользуюсь этим. При этом ничуть не стыжусь. Пусть войны нет и это по сути своей кража, но я настолько настроился что будут воевать в этих краях, что уже на всё вокруг смотрю как на трофеи. Всё это спрятал там, где и была найдена мной подходящая площадка. Да и нашёл, когда опробовал мотоцикл на ходу и катался по окрестностям. Спрятал там первый, отогнал и укрыл остальные. Доску, кстати, тоже нашёл и подготовил.
  Добравшись таким путём до одного из ангаров, приходилось маскироваться из-за прожекторов, ябыстро встал, отряхнувшись, тут уже стена скрыла, и спокойно выйдя, козырнув идущему на встречу офицеру, проходя мимо. У меня на голове была форменная кепи, а на ногах онучи в которых ходят местных солдаты, то есть на ногах сандалии, выше обмотки. Купил на рынке Тэгу вместе с армейским ремнём, а комбинезон и так мой. Пройдя к самолёту, я стал демонстративно проверять его, убранные колодки, механик только что закончил осматривать аппарат и ушёл доложится, и открыв дверь, я забрался в салон самолёта, зарыв её за собой. Нагло? А по-другому никак, машина стояла в совещённом пятне и подозрительные действия или движения обязательно привлекут внимание, а тут один из членов команды с ленцой проверил машину и сидит в кабине ожидая второго члена экипажа. Так что, если придут ещё двое, второго примут за пассажира или стрелка. Я долго обдумывал как тут поступить и вот такая идея мне показалась самой жизнеспособной, которая может получится. На сам аэродром мне казалось попасть было проще, так и оказалось. Я ещё днём, часов в шесть вечера проник на базу, воспользовавшись грузовиком что из прачечной в городе возил чистое стиранное бельё, так и заехал, закопавшись в мешках, и вылез на базе, укрывшись у складов, спрятавшись среди пустых бочек из-под топлива. Из-за паров, надышавшись, чуть до головокружения дело не дошло, но ничего ветерок освежал, хотя жара и донимала. Вот так дождался темноты и проник на борт воздушного судна. Теперь осталось ждать.
  Голоса я услышал минут через двадцать с момента как спрятался в самолёте. Всё верно, как и в прошлые дни, тютелька в тютельку. В салоне стояло два ящика, правильно расположили, чтобы центровку не нарушить, и шесть мягких мешков. Два, судя по всему с почтой, так на боку написано было, остальное не понятно, но внутри точно бумага, плотня, в блоках. Я их пощупал, когда накрывался чтобы понять, что за груз в транспортнике. Ха, а я ведь даже не знаю по какому маршруту он летает, от этого зависит уровень топлива в баках, если недалеко, то полные они просто не нужны. Хотя думаю до Пхеньяна всё равно хватит. Я так лежал под двумя мешками и слушал как пилоты, общаясь, это были корейцы, устраиваются в кабине и запуская моторы переговариваются с диспетчером. Наконец я почувствовал, что самолёт начал движение выкатываясь на бетонную полосу, а потом начинает разгонятся. Это было для меня сигналом. Откинув осторожно мешки, стараясь не делать резких движений, чтобы лётчики не засекли боковым зрением мои движения, кабина хоть и имела переборку разделяющую её с грузовым отсеком, благо пассажиров сегодня не было, но дверь оставалась открытой, зафиксирована в этом положении, и я видел правое и левое плечи лётчиков и увенчанные шлемофонами головы. Если один слегка повернётся, то сможет увидеть меня. Вот этого я и опасался. Так что приготовившись и как машина оказалась в воздухе, рванул к кабине и резко одним движением руки выдернув штекеры шлемофонов из гнёзд, закричал им:
  - Не дёргайтесь, я захватил ваш самолёт!
  При этом продемонстрировал зажатую в руке гранату, а также вытащенное из неё предохранительное кольцо. Скобу я удерживал пальцами. После этого, пока те изумленно таращились, ударил свободной рукой, в ней только кольцо было, пилота в плечо, крикнув:
  - Вернись к управлению!
  Что тот и проделал, продолжая поднимать машину в небо. А я сначала снял с них шлемофоны, хотя и так лишил возможности сообщить на землю что случилось, а потом сам, не доверяя лётчикам, вытащил из кобур оружие. С пилотом легко вышло, удобно кобура висела, у второго летчика была прижата к сиденью и борту, не дотянутся. Это был штурман. Пришлось приказать ему опустить одну руку, и медленно, достать пистолет. Я уже вернул предохранительное кольцо в гранату, убрав её в карман, и взведя пистолет пилота, это был 'Браунинг', неплохой пистолет, держал пленников на прицеле. А вот штурман медленно извлёк револьвер, знакомая машинка, видел уже такой, тоже британское оружие, 'Вебле' называлось. Забрав револьвер, я дальше очистил карманы лётчиков, точнее они сами, а я потом дополнительно обхлопал, не забыли ли те что. Сами лётчики были не в комбинезонах, а в форме офицеров, причём штурман сидел в одной майке, китель его висел за спинкой. Документы я у них тоже забрал, как и планшет у штурмана, с полётной картой внутри, с удивлением узнав, что маршрут проложен на военный аэродром находившийся на Окинаве, где располагалась американская флотская база. Так вот куда они летают с такой периодичностью. Да, ремни с кобурами я них тоже забрал, слегка подосадовав на себя. Надо было сделать это с оружием внутри, не пришлось бы давать возможность штурману подержать в руках револьвер, что было рискованно. Ладно хоть тот не рискнул, я пообещал, что отпущу их живыми если те пообещают выполнять все мои требования, дав им этим надежду.
  Дальше велев пилоту разворачиваться, указав на карте куда лететь, и спросил у штурмана, есть ли у них сигнальный пистолет. Обычно они имеются у разведывательных самолётов, корректировщиков и таких транспортных. К счастью и тут такой был, так что поглядывая на пилотов, я прошёл в двери и когда мы долетели, визуально опознав местность, пустил вниз осветительную ракету. Это в помощь пилоту, и велел идти на посадку. Вернувшись в кабину я словами пояснял откуда лучше заходить, а какой ветер откуда дует, пилот и так чувствовал. Ну и показал где совершить посадку чтобы хватило поля для неё.
  К счастью сели спокойно и дальше пилот, осветительная ракета уже начала гаснуть, ревя моторами подкатил самолёт к месту где у меня стояла укрытой техника. После чего развернул машину.
  - А теперь полетав, поработаем, - довольно сказал я, когда двигатели смолкли.
  Те молча смотрели на меня, неяркое освещение кабины - это вполне позволяло, поэтому я продолжил:
  - Значит так, аккуратно, чтобы я видел, расстёгиваем страховочные ремни, потом также аккуратно расстёгиваем пряжки парашютов и встаёте по очереди, сначала штурман потом пилот, и оставляете парашюты на сиденье штурмана, после чего все вместе идём к выходу.
  Когда те проделали все процедуры что я велел, а лётчик ещё и обесточил самолёт, подсвечивая фонариком, трофей от штурмана, я открыл боковую и единственную дверь, и скинув лестницу, первым спустился на землю. После чего и остальных вывел. Когда те оказались снаружи, я пояснил специально для них, чтобы так не нервничали:
  - Значит так, как и обещал, я вас отпущу живыми и здоровыми, но сначала вы мне поможете. Почти добровольно, если это вообще возможно под дулом пистолета. Значит так, у меня там в кустах забросанный ветками груз, его нужно переместить в салон. После этого я вас отпускаю, а сам улетаю. Мне ваши жизни не нужны. Прежде чем приступить, я хочу узнать, что у вас за груз.
  - Мы не знаем, просто возим, - угрюмо пробормотал пилот. - Вроде документация, но в сопроводительных документах значится 'почта'. Наш борт раз в два дня доставляет примерно такое количество груза, иногда пассажиры из советников бывают.
  - Почта в таких количествах? - откровенно скептически протянул я. - Что-то я сомневаюсь... М-м-м, ладно всё равно по весу вроде входим, оставим. Значит так сейчас нужно подкатить к самолёту три мотоцикла и два велосипеда из тех кустов. Поставим доску и закатим транспорт внутрь. Его нужно разместить так, чтобы он не мешал центровке. Вы умете это делать?
  - Я умею, - снова подал голос пилота.
  - Я тоже умею высчитывать вес, буду подстраховывать, так что приступим.
  Так под моим присмотром вся техника была освобождена от веток и когда я случайно лучом осветил мотоциклы, так штурман удивлённо воскликнул, узнав расцветку:
  - Так они же полицейские?
  - И что? У меня полицейские семью расстреляли, вернее с их участием. Это компенсация.
  - Ты Пак Мин Хо, тот что угнал самолёт у курсантов, - опознал меня вдруг пилот.
  - Да, это я, довольны? Не стоим, работаем. Нечего время тянуть, если вы думаете, что нас заметят издалека и кто-то прибежит на свет фонарика, то разочарую, не будет такое, место защищённое. Работаем.
  На самом деле я не был так уверен, сказал это чтобы подстегнуть обоих к работе. Вот так они сначала по одному мотоциклы укатили к самолёту, потом велосипеды, не забыв и доску с моими вещами. Я их сюда привёз, забрав из гостиницы. Дальше мы работали в салоне, освобождая его для дополнительного груза. Закатили сначала два мотоцикла, поставили их сразу за кабиной по бортам, тут страховочные ремни были, закрепили их. Также и с третьим мотоциклом, между двумя первыми как раз вошёл, хотя из-за тех двух ящиков он еле пролез, а велосипеды на ящики положили. Я проверил, просто прикинул на глаз, вроде вес нормально уложен, если и ошибся немного, то не сильно. Такие ошибки влияют на пилотирование, оно может усложнится и довести до авиакатастрофы. Но это если совсем груз неправильно уложен, а так вроде всё в порядке.
  - Ну всё, уходите, - махнул я рукой, в которой был пистолет, револьвер находился за ремнём, заткнул его туда чтобы была возможность быстро извлечь его. - Вы мне больше не нужны и ваши жизни тоже. Давайте-давайте.
  Те стали медленно отходить спиной вперёд, явно опасаясь выстрела в спину.
  - Да бегите уже! - рявкнул я и те мгновенно растворились в темноте, только майка штурмана мелькнула метрах в пятидесяти светлым пятном, да потом пропала.
  Я же, закинув доску в салон, а что, пригодится, забрался внутрь, убирая лестницу, и с трудом закрыл дверь. Не было возможности сделать это силой, чтобы захлопнуть, и стал по грузу ползти к кабине. Там сел в кресло пилота, надев шлемофон, планшет и так у меня на боку висел, и включив массу, запустил по очереди оба мотора. Те тёплые, мгновенно схватились. Включив прожектор, самолёт был заранее развёрнут пилотом по моему приказу, впереди полоса, и начал разгон. Несмотря на полную загрузку, хотя грузовую марку по моим прикладкам мы не перешли, да и пилот это подтвердил, я оторвался от земли, тяжело взлетать с подобно почвы, хотя её и сложно назвать мягкой, и стал поднимать транспортник выше, до пятидесяти метров, постепенно забирая влево.
  Повторять свой подвиг пресекать границу я не собирался. А подвигом его назвали северяне, офицеры сильно удивились что я смог перелететь её. Обычно там по любому звуку стреляют, зенитки не исключение, очередной вооружённый конфликт начался, но видимо мне тогда просто повезло. Но как я уже говорил, повторять этот опыт мне не хочется, сейчас доберусь до побережья Жёлтого моря, и там до Пхеньяна над водами моря рукой махнуть. Поглядывая на карту, я подсвечивал её время от времени фонариком, тут были отмечены все аэродромы южан, чтобы не вылететь на зенитки такого, всё же на бреющем летел, метров сто, тут холмы сплошные ниже нельзя, врежусь. Однако вот наконец и внизу стали серебрится волны моря, отлично. Отлетев от побережья километров на сорок, я сделал правый поворот и направился к столице северян.
  Лететь я старался над землями южан, постоянно меняя маршрут. Это на случай если засекут несанкционированный полёт и подняв ночные истребители попытаются перехватить. Вот чтобы не навели на меня и менял его. Пусть ищут в одном месте, а я буду в другом. Оттого же и опознавательные огни не зажигал, мне они ни к чему. Над водами океана я снизился до тридцати метров, и так и летел к своим. А когда осталось совсем немного, включил рацию. Нужную волну я уже настроил, было время и выйдя на канал, на котором обычно у нас работает полк, стал вызывать. Дежурный радист обязан быть на месте, всё же крупная авиационная часть. Так и оказалось, ответили сразу на мой запрос.
  - Земля-четыре. Земля-четыре, ответите Чижу. Приём.
  - Земля-четыре на связи. Приём, - с заметной заминкой ответил радист. - Подтвердите статус.
  - Подтверждаю, я Чиж, я возвращаюсь, ребята. Прошу подготовится к встрече, иду на новом трофее, зажгите посадочные огни. Как поняли? Приём.
  - Вас понял. Ждём. Приём.
  Минуты две летел я спокойно, вот-вот должен показаться Нампхо, а там и Пхеньян, внизу промелькнуло грузовое судно, когда я услышал вызов:
  - Чиж, ответьте Земле-четыре. Приём.
  - Чиж на связи. Приём.
  - Подтвердите статус. Приём.
  Вот в этот раз голос был явно другим, не принадлежавший дежурному радисту, причём знакомый, но никак не могу опознать его.
  - Я Чиж, подтверждаю. Приём.
  - Чиж, какого цвета твой велосипед? Приём.
  - Земля-четыре, цвет синий. Повторяю, цвет синий. Приём.
  - Чиж, подтверждаю. Чиж, велосипед найден, он в порядке. Приём.
  Только тут я понял, что говорю с начальником особого отдела нашего полка. Как я его сразу-то не узнал, видимо сказались статические помехи при радиопереговорах, искажали голос. Так что ответил я почти сразу:
  - Земля-четыре, вас понял. Велосипед не нужен. Земля-четыре как поняли? Велосипед не нужен. Дарю. Земля-четыре, подтверждаю, дарю. Земля четыре, лечу на транспортнике, у меня ещё есть. Три с моторами. Как поняли? Приём.
  В ответ послышалось шуршание с плохо различимым смехом и немного погодя особист снова появился в канале:
  - Чиж, я Земля-четыре. Вас понял. Когда ждать? Сообщите курс. Приём.
  - Обхожу с запада столицу, буду через две минуты, просьба осветить полосу и прислать солдат для охраны, я не пустой. Как поняли. Приём.
  - Чиж, я Земля-четыре, вас понял. Ждём. Приём.
  - Я Чиж, принято.
  С некоторым облегчением откинувшись на спинку пилотского сиденья, я довольно улыбнулся. Хоть встречать будут, совершать посадку под дулами зениток, как-то не хотелось, а тут действительно будут ждать. С учётом того как у нас накрутили охрану, могли были пальнуть. А Чиж, это действительно мой позывной, меня так назвал тот майор, кстати, Арсений Пермяков, я был похож на эту птицу, взъерошенный был, когда из кабины 'лавочкина' вылезал после тренировочного показательного боя, в первый мой день у северян. Так и прилепилась и теперь мой позывной даже был отмечен в журнале полка. То есть, он был закреплён за мной, а вообще Арсений был мастером давать позывные, и среди корейских или китайских пилотов считалось высшим шиком получить от него такой позывной. Причём, некоторые из них в этом были несколько излишне настойчивы, так появились позывные Прилипалы, Дай-дая, Надоеда, или Зуда. Но скажу, что они расстроились, даже скорее гордились.
  Обходя столицу, я рассмотрел посадочные огни аэродрома, где взлетало несколько истребителей. Видимо дежурное звено. Ну это и понятно, я бы тоже подстраховался, чтобы прикрывали сверху, так что включив посадочные огни, включая прожектор, скорость я уже и так снизил, и сходу пошёл на посадку. Я специально обходил столицу с этой стороны, чтобы без разворота заходя на посадку, подкатится к административным зданиям и ангарам, с другой стороны только поле было и позиции зенитчиков.
  Посадка прошла штатно, несмотря на сильный боковой ветер, и ревя моторами я стал заворачивать к встречающим, отдельно стояла группа офицеров. Немного, дежурный, особист ещё кто-то, от жилого квартала военного городка торопилось ещё несколько человек, ну и два отделенья солдат было, так что когда я нажал на педаль тормоза и самолёт встал, после чего заглушил двигатели, то встречающие пошли ко мне. Два механика тут же стали стопорить самолёт, а то его под ветром стало качать. Парусность-то солидная. Ещё и немного покатился назад, пока я снова на тормоз не нажал. Поставленные под колёса шасси колодки прекратили это. Сам я не обесточивая самолёт, включил подсветку, отстегнулся, и сняв шлемофон, забравшись на груз, пополз к выходу. Там потянув за ручку, снаружи её не было, не открыть, распахнул дверь и ухватившись за протянутые руки я ловко покинул самолёт, вставая на ноги.
  - Когда ты говорил о грузе, я не думал, что его будет столько, - удивился лейтенант, и заглянул грузовой отсек. - Ага, а вон и мотоциклы, зеркала заднего вида вижу. Не соврал.
  - А то, - кивнул я, и сняв планшет, перекинув ремешок через голову, протянул его особисту. - Тут карта с отметками, документы пилотов, а также мой рапорт с показаниями очевидца, кроме самого угона самолёта, его потом напишу, сейчас спать хочу. Вторые сутки без сна. Валюсь.
  - Хотя бы на словах сообщил что в самолёте? - отводя от лишних людей в сторону, попросил тот.
  - Я его с грузом захватил, самолёт направлялся на американскую флотскую базу на Окинаве. Что за груз пилоты не знали, я тоже не в курсе. На ощупь бумаги какие-то. Ещё два ящика, но что в них тоже не знаю. Кроме них два велосипеда, и три мотоцикла, я по одиночке угнал их от полицейского участка города Тэгу, ну или где подловил. Велосипеды - это личное имущество полицейских. Они мою семью расстреляли, так что... Сейчас вещи заберу и спать. Да, один мотоцикл мой, остальные для офицеров полка, дарю. Самолёт тоже дарю. Всё, я спать, не могу уже, сейчас упаду.
  - Идём, в казарме уложу. Утром с тобой хотят поговорить, звонили уже. Разведка.
  - Угу.
  Забрав вещи, я направился в казарму. Причём оба огнестрельных оружия, вложенные в кобуры, я как полагается сдал, как и гранаты. Дальше не моё дело, пусть разбираются с доставленными трофеями, есть кому.
  
  Утром меня разбудил помощник дежурного. После водных процедур, тот меня сначала отвёл позавтракать, столовая ещё не работала, слишком рано, но мне сделали подобие бутербродов с чаем, после чего сопроводили в штаб, где меня уже ждали, как особисты, так и представители разведки. Рапорт мой был со всех сторон изучен, как и показания баталера-медика с углевоза, дальше интересовались подробностями выживания, а не сухими строчками рапорта, ну и угоном самолёта. Кстати, я подсказал им раздуть историю по моему похищению, и кто с этим связан, рапорт медика с углевоза придётся тут кстати. Обещали подумать. А так долго допрашивали, оставив без последствий информацию о том, что я отпустил обоих лётчиков, как и обещал. В общем, допрос был нормальный, слегка давили, но это больше дань привычке. Меня немного озадачили некоторые слова офицеров разведки.
  - С такими приключениями тебе дорога в диверсанты, - усмехнулся один из особистов. Китаец, между прочим.
  - Да нет, в диверсанты он не годится, да и в разведчики тем более. Смог выбраться только за счёт нелогичности действий.
  - Почему это я не гожусь? - слегка удивился я.
  - Тебя сразу раскроют. Слишком много ошибок. Одно напевание в душе чего стоит. Ладно на корейском, но на русском?!
  Вот тут меня и озадачили, этого ни в моих рассказах ни рапортах не было. Однако додумать не дали, отвлекли следующим вопросом, но закладку в памяти проанализировать эту нашу беседу я оставил. Неужели та девчонка из наших? Что-то не верится. Вот так закончив, и дав мне расписаться в снятых показаниях, отправили уже в штаб ВВС. Вот там за меня взялись уже спецы из Союза. И главный вопрос, где меня учили? Проверка за этот месяц всех полков выявила, что никакой кореец у них обучение не проходил, а утром следующего дня, после артподготовки и авиационного налёта, северокорейские войска перешли границу и направились за отступающими южанами. Так началась Корейская война, во вторник пятого июля тысяча девятьсот сорок девятого года. И кажется, я начинаю догадываться кто стал причиной начать её на год раньше. Как-то больше нет другой версии. А я эту войну встретил на улицах Пхеньяна, помогая тушить многочисленные пожары после ночного авианалёта южан.
  
  
  
Оценка: 5.52*72  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"