Как-то Грустный Волшебник, бродя по большому городу, обратил внимание на странную картину. На детской площадке перед домом у стола в виде божьей коровки сгрудились несколько детей и о чем-то шептались. Лица у маленьких заговорщиков были очень серьезные, один из них что-то записывал в на потрепанном листке бумаги огрызком синего карандаша. Грустный Волшебник подошел поближе, уж очень заинтриговало его, что же такое та серьезно обсуждают дети вместо того, чтобы веселиться, играть и носиться по площадке, как положено обычным детям. Он не хотел им мешать, ведь и у детей могут быть свои вполне серьезные тайны. Но тут мальчик, который все записывал, заметил его и толкнул локтем своего соседа. Дети подняли глаза и стали пристально рассматривать взрослого, прервавшего их занятие. Под их внимательным взглядом Волшебнику было даже чуть неуютно, он чувствовал, что это не просто обычное детское любопытство, дети как будто взвешивали его на невидимых весах - доверять-не доверять. Перевес был в сторону - доверять, так как они подошли поближе и мальчик с карандашом спросил: Это ведь ты Грустный Волшебник? А мы как раз пишем тебе письмо.
Письмо - переспросил Волшебник, - а о чем? И почему вы не играете? Отчего вы такие серьезные?
Понимаешь ли, у нас большая проблема в городе. Какая-то странная болезнь, ею болеют только взрослые, но от этого у нас пропадает настроение, исчезают праздники. Послушай, какая тишина стоит?
- действительно как-то странно, - подумал Волшебник, - вот что меня так напрягло, только тихое механическое жужжание, и никаких звуков, даже птиц не слышно.
А как это началось? - спросил он у притихших вокруг него ребят и присел на старенькую лавочку в ожидании ответа. Дети переглянулись, выбирая, кто же поведает Волшебнику всю историю. - Вот, Макс тебе расскажет, он у нас самый старший, - сказали они, выдвигая вперед рыжего мальчишку с непослушными вихрями, и расселись вокруг.
Макс потрепал свои кудряшки, вздохнул и начал говорить, медленно, как бы осторожно подбирая слова, стараясь не пропустить ни одной важной частички своего повествования.
- У нас был очень веселый город. Каждое лето - ярмарка, клоуны, цирк. Взрослые работали, дети старались учиться и помогать родителям. Каждую весну мы все вместе высаживали множество цветов, красили свои дома в разные яркие цвета. На городской площади собирались все жители потанцевать под музыку любительского оркестра, угощали друг друга самодельными сладостями и выпечкой. У каждого жителя города был свой маленький пушишка - такой симпатичный зверек размером с ладошку, пушистый, ласковый. У нас даже в одежде у всех был кармашек специальный, потому что эти зверьки не могли без нас. Да и мы без них как-то тоже. Никто даже не задумывался, а как это - остаться без пушишки. Как только рождался в городе ребенок, с ним вместе появлялся и еще один пушишка. Мы обменивались ими, играли с ними, спали с ними. Они были, ну совсем как солнечные зайчики, понимаешь, ну как же без них?, - Макс тяжело вздохнул, помолчал, вспоминая своего пушистого друга, и продолжил. - А потом случилось что-то очень странное. Сначала на очередной ярмарке вместо нашего любимого клоуна Бима приехал какой-то всемирно известный Бехи. По-моему, он совсем не клоун. От его шуток всем хотелось плакать и злиться. И еще с ним была тетенька Кина - такая тощая страшненькая с бегающими глазками. Она еще все хотела получить себе пушишку, но они почему-то все время прятались и не давались ей даже погладить. У всех в тот вечер испортилось настроение, даже пушишки загрустили. Когда они уехали, внезапно наступила зима, очень холодная, злая. Цветы завяли, фрукты оказались замершими и невкусными. Бабушки так и не успели сварить варенье для своих пирогов. И что-то случилось с нашими пушишками. Они стали печальными, все время мерзли, их шерстки перестали блестеть, они не хотели играть. Из-за холодов взрослым пришлось думать, как и где найти все, чтобы мы могли пережить зиму. Мне кажется, что их сердца тоже стали замерзать. Потому что больше не смеялись в домах по вечерам, не рассказывали смешных историй и добрых сказок, где все всегда так хорошо заканчивается. Краски с домов как-то полиняли и поблекли. Взрослым некогда было гладить своих пушишок, а ведь эти зверьки не могут без этого. И пушишки стали болеть и...исчезать куда-то. Наш старый Доктор Рацон, который лечит всех нас от любых болезней смешными каплями, изготовленными, как он говорит, из детского смеха, первого дождя и света радуги, не смог помочь пушишкам, да и взрослым, которые становились с каждом днем все холоднее, равнодушнее, совсем как роботы в страшных мультяшках. Он сказал, что это очень серьезная болезнь, она называется, - Макс замолчал, вспоминая не совместимое с детским восприятием слово, - а вот, вспомнил. Она называется - Серые Будни. А нам так хочется, чтобы наши мамы улыбнулись, папы погоняли бы с нами мяч, как прежде. Чтобы вокруг снова смеялись, подшучивали, танцевали. И чтобы наши пушишки вернулись.
На этом месте маленькая девочка с косичками не выдержала и громко заплакала. Да и Макс подозрительно шмыгнул носом. - Вот поэтому мы и хотели написать тебе письмо. Может, ты что-то придумаешь.
Грустный Волшебник в задумчивости оглянулся вокруг. Город и вправду напоминал черно-белые невеселые картинки. Лица торопливо проходивших взрослых были напряжены, никто не смотрел друг другу в глаза, никто не желал друг другу доброго дня и хорошего вечера. Только угрюмая молчаливость вечно занятых людей. И маленькая группка детей, с надеждой смотрящих на него, уставших без тепла и радости, ждущих чудесного пробуждения взрослых и возвращения той прежней, такой счастливой жизни.
Грустному Волшебнику была хорошо знакома эта болезнь под названием "Серые Будни". Она поражала целые города, забирая у людей радость жизни, солнечных зайчиков веселого смеха, лишая их возможности устраивать праздники "просто так", создавая им иллюзию смысла в бессмысленной суете быта, где все жестко, всегда нужно торопиться, потому что иначе тебя обгонит сосед, и тебе тогда чего-нибудь не достанется. Эта болезнь превращала людей в рабов непосильной неприносящей удовлетворения работы, давая им вместо свободы зависимость от расписания, ощущение себя винтиком, стирала их души, превращая всех в одинаковых роботов, функционирующих так, как надо. Кому надо оставалось неизвестным, да и не обсуждалось. Не было у людей уже ни желания, ни сил что либо выяснять или менять. Дни сменяли друг друга с одинаковой серостью и размеренностью, и потихоньку уходила сама жизнь. Эта болезнь была как чума, с той только разницей, что физически люди продолжали жить, работать, существовать. Дети, вырастая в зараженных семьях, тоже становились безрадостными взрослыми, не знающими, что такое любовь, счастье, веселье без причины. Никто не знал, как лечить эту странную болезнь под странным названием "Серые Будни".
- Знаете что, - сказал Волшебник, - давайте просто пойдем с вами и найдем другое место, где еще сохранились краски лета, и там, отдохнув, подумаем, что же нам делать дальше. У кого-то из вас остался хоть один пушишка?
- У меня есть, - сказал мальчик с синим карандашом.
- И у меня, и у меня тоже, - в разнобой ответили ему ребята.- А зачем тебе? Ты же не заберешь их у нас?
- Нет, нет, что вы. Мы просто постараемся, чтобы их накопилось побольше, надеюсь, что они помогут нам вернуть тепло вашим родителям, - успокоил их Волшебник.
- а как же мы уйдем, и даже не скажем куда? - спросила та маленькая девочка, что плакала.
- Да они наверное и не заметят, - сердито сказал ей Макс. - У них все так расписано и так занято, что им совсем не до нас.
И поколебавшись немного, дети двинулись вслед за Грустным Волшебником.
Они вышли из серого города и двинулись вдоль протекавшей мимо реки. Они шли и молчали, каждый думал о своем, и каждый лелеял в сердце надежду, что скоро все образуется, и они обязательно найдут выход из всех неприятностей.
И чем дальше они уходили от города с его серыми скучными домами, безрадостными улицами, неулыбчивыми лицами, тем спокойней и свободней становилось у них на душе. Казалось, что и сама природа вокруг обретает другие, яркие краски. Птицы распевали свои беспечные песни, река лениво несла свои голубые воды в одной лишь ей ведомом направлении, отражая в себе глубину неба, легкие перышки облаков и улыбчивость солнца. Дети постепенно повеселели, из кармашков их одежд выглядывали заинтересованные мордочки пушишек, к которым возвращалось их обычное доверчиво-теплое настроение. И только Грустный Волшебник задумчиво молчал. Он знал, какой нелегкий путь им предстоит, сколько еще им нужно всего пройти и сделать, чтобы вернуть украденное болезнью.
Вечерело. Небо потихоньку меняло свой цвет, казалось, что темная синева слизывает розовый перламутр заката, как фруктовое мороженное. Звезды и луна начинали свой ночной обход. Путешественники разожгли небольшой костер на берегу реки. Мальчики натаскали листьев и травы, чтобы было мягче спать. Девочки собрали ягоды с кустов, растущих вокруг и ожидающих, кого бы порадовать своими сочными теплыми от солнца аппетитными подарками.
Дети расселись вокруг веселого потрескивающего огня, и Волшебник достал свою свирель и стал играть. Эта мелодия рождалась сама из звуков ветра и реки, из сонного вздыхания леса, перемигивания звезд в ночном небе, она впитала в себя грусть вынужденного расставания и надежду на радостную встречу, трепет сердца в ожидании чуда, что обязательно должно прийти, может там, за той излучиной реки, наивное детское ожидание сказки с обязательным счастливым концом, легкие тени снов, обещавших покой уставшим сердцам. Грустный Волшебник играл и играл. Дети уснули под эту волшебную музыку, и она охраняла их сон от нежеланных кошмаров, давая им возможность набраться сил, чтобы осилить задуманное, понять и представить, как же им теперь строить свой мир, чтобы он был неподвластен "серым будням".
И когда солнце разбудило Утро веселым чириканьем озорных птиц и яркими бликами солнечных зайчиков, проснувшиеся дети вдруг увидели, что у каждого из них стало больше пушишек, и они резвились на берегу здоровые, их шерстки блестели в утренних лучах, создавая вокруг лагеря путешественников целую радугу переливающихся красок.
- а давайте останемся здесь, - предложил кто-то из мальчишек, - посмотрите как здесь хорошо. И речка, и лес, можно построить хижины, и дорога рядом, родителям будет легче нас найти.
-Давайте, - согласились все. И работа закипела.
И через какое-то время у дружной компании уже был целый маленький городок. Когда они уставали, пушишки веселили их, делились с ними теплом и радостью. По вечерам Волшебник рассказывал им удивительные истории о том, как устроен этот мир. Ведь дети очень любопытны. Их интересовало буквально все - почему мы растем и куда уходим, как растут деревья, откуда дует ветер, куда бежит река, миллионы почему. И только один вопрос ребята боялись задать - почему их родители до сих пор не пришли, неужели они настолько замерзли сердцами, что даже не заметили отсутствия своих детей.
Время шло, оно порою так торопливо, как будто хочет проскочить через ненужные станции. И незаметно оказалось, что дети уже совсем не такие уж дети, и интересуют их не только куда бежит река, но и как строить отношения, как ухаживать за девушкой, как постараться не сделать другому больно, как суметь объяснить свои взгляды без глупых обид и раздражений, как стать Человеком и... как сделать своих детей счастливыми. Да, вы правильно догадались. Дети выросли и стали взрослыми, так и не дождавшись, когда же их мамы и папы отвлекутся от своей занятой жизни в вечной погоне за чем-то, и вспомнят, что зарабатывать на жизнь совсем не то же самое, что уметь жить. Но благодаря своим сохраненным пушишкам и рассказам Грустного Волшебника, их сердца остались теплыми, души открытыми и терпеливыми, они сохранили свое умение радоваться и делиться теплом без страха, что оно иссякнет. Их маленький городок разросся, к ним приезжали, у них оставались, не все сумели прижиться, но принимали здесь всех. Просто у тех, кто жил с закрытым сердцем не заводились пушишки, и почувствовав себя чужими, такие люди просто покидали городок. И каждое лето к ним приезжал со своей ярмаркой веселый клоун Бим, а старенький Доктор Рацон лечил уже их ребятишек своими смешными каплями.
Конечно же, через какое-то время, когда слухи о городке долетели до Серого Города, кто-то из родителей выкроил из своего очень сложного расписания несколько дней и все-таки приехал в гости. Но вы знаете, это была сложная и грустная встреча. Выросшие ребята приняли своих родителей с открытыми сердцами, но мало кто из этих забеганных, издерганных суетной безрадостной погоней за жизнью, взрослых смог открыть хотя бы на чуть-чуть свою заиндевевшую душу, пустить туда лучик добра и смеха, праздника "просто так". Им было попросту страшно. Не легко признаться себе, что твоя жизнь проскочила мимо тебя, оставив тебе серую кучку пепла вместо воспоминаний о проведенных с детьми, друзьями, близкими часами в неторопливой приятной беседе, вместо пылких сумасбродств влюбленной молодости, вместо дурачеств без всякой причины, просто потому что хочется. Конечно, кое-кому из родителей удалось все-таки набраться смелости и остаться с детьми, учась заново радоваться первым шагам, первым словам, открывая еще раз этот мир уже для детей своих детей. Не обошлось в этой терапии и без волшебных капель старого Доктора, но главное, что они все-таки научились хоть и с опозданием разрешать себе быть счастливыми и просто жить, как течет река, омывая каждое утра золотистый пляж Веселого Городка, как светит солнце, как живет каждый, кто действительно принимает Жизнь и владеет удивительным искусством - радоваться и творить жизнь во всех ее чудесных проявлениях.