|
|
||
Сегодня ночью мне приснился странный сон. Три раза подряд я встречала парней, с которыми мне хотелось заняться любовью и все три раза я не могла довести дело до конца. Не потому что они были против, а просто я в самый неподходящий момент просыпалась. Во время сна я будто жила на самом деле, а мое пробуждение на самом деле было сном, недоразумением. Так что встала я не в очень хорошем настроении и с телом, горящим желанием, притупленном утренней расслабленностью.
Сегодня воскресенье, значит можно было ничего не делать. Родители спасли меня своим уходом, оставив скучать в гордом одиночестве. Хотя одиночество последнее время было для меня привычным: я весьма болезненно рассталась со своим любимым человеком видимо без всякой надежды на воссоединение. Сегодня, как ни странно, депрессия наконец оставила меня и появилось ощущение, что скоро что-то измениться. В какую сторону? Мне показалось, что в лучшую.
Пусть меняется, решила я и после некоторых колебаний стала собираться на улицу: надо же проветрить себя.
На улице шел снег. Самый обычный снег, не мелкий и не крупный. Я неторопливо шла, специально забираясь в нетронутые человеческими следами островки белоснежного снега. Оставлять следы на нетронутом снеге - то же самое, что познавать в первый раз плотскую любовь...
Так, ногу за ногу, я дошла до парка. И войдя в него невольно залюбовалась деревьями, укутанными белоснежным покрывалом. Парк был почему-то пустынен и мне показалось, что он спит. Спит сейчас зимой, чтобы потом проснуться. "Так и я сплю", - мелькнула мысль и лениво утекла в неизвестном направлении, оставив в голове приятное чувство свободы.
"Спишь", - раздался рядом со мной голос. Я обернулась. Обыкновенный парень, куртка нараспашку несмотря на холод, глаза смотрят весело и немножко лукаво. Может я действительно сплю?
Как весело провели этот день, я говорить не буду. Мой знакомый оказался довольно приятным человеком, буквально угадывающим мое настроение. Своими шуточками он не дал мне заскучать.
Странно, но я сразу прониклась к нему доверием. Он не мог причинить мне зло или боль. Да он и не пытался.
"Ты необыкновенная девушка, - сказал он мне в кафе, - я такую еще никогда не видел".
"Ты это все девушкам говоришь?" - видимо надулась я.
"Нет, - серьезно ответил он, - и я хочу еще с тобой встретиться".
Мой Бог! Я знала, что что-то измениться, но не думала что так скоро...
Мы договорились встретиться у него дома. Летели дни, я никак не могла дождаться воскресенья. Так же падал за окном снег, а думала о нем. Его голос в телефонной трубке казался таким далеким и одновременно таким бархатным и согревающим. Солнце вставало и садилось, приходила ночь и также тихо исчезала, а я чувствовала, что время - условность и скоро я буду с ним.
В воскресенье я хотела выглядеть лучше всего. Кажется, я влюбилась или это всего лишь желание? Что бы это ни было, я не хотела упустить такой шанс. В конце концов, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Он подвез меня до дома на машине, впрочем не позволяя себе никаких вольностей.
"Сегодня будет чудная ночь, - улыбнулся он, глядя в мои желающие глаза, - ведь ты этого хочешь?"
"Да, - чувственно прошептала я, - хочу".
Я представляла себе, что у него неплохая квартира, но чтобы такая огромная! Особенно мне понравилась комната с большой кроватью, вызвавшей у меня стойкое желание никуда не уходить и остаться в кровати самое малость на неделю. Мы не стали терять времени на всякие пустяки, вроде питья вина. Красного, как кровь...
За окном висела луна. Именно висела, а не плыла по небосводу, с любопытством смотря на нас. Большая, просто огромная полная луна. Она - свидетель моего бесстыдного поведения, меня возбуждало ее внимание. Луна - это женщина, а женщинам нечего стесняться наготы друг друга. Ее свет ласкал наши обнаженные тела, вызывая еще большее желание.
Утомленная, я задремала на его плече. Последнее, что я видела перед тем как отдаться Морфею - его профиль и немного серьезный взгляд. Мне ничего не снилось. Сны оставили меня в эту ночь, чтобы пробудить к жизни другой, более страшный сон.
Меня разбудили какие-то голоса, медленно выводя из забытья. Лежать было почему-то жестко и неудобно. Я открыла глаза. Совершенно обнаженная я лежала на столе, покрытом черным шелком, привязанная по рукам и ногам. Вокруг стола стояли мужчины, одетые как монахи. Лица их были скрыты капюшонами.
"Сатанисты, - ужаснулась я, - все, сейчас изнасилуют и убьют. Я их не выдержу... Не смогу".
"Отпустите мне, - попросила я, - ну зачем я вам? Зачем?"
Они не слышали меня. Монахи зажгли свечи, а один подошел ко мне и удерживая мою голову влил мне в рот какую-то жидкостью. Она была похожа на вино. Сладкое вино... Я не видела его лица. Под капюшоном была пустота, вызывающая дикий страх. Обмакнув палец в чашу с вином ( или с кровью ), он начал рисовать какие-то знаки на моем теле. Его прикосновения были холодными, неживыми. Я смотрела в потолок. Потолок был абсолютно черный, однако у меня было ощущение, что он - как пустота. Бездонная пропасть, в которую я скоро упаду.
Сбоку стали доноситься странные звуки, повторяясь, они навели мне на мысль, что это молитва. Эти строчки складывались у меня в голове во фразы на каком-то языке. Певуче, они звучали так, что мои губы стали беззвучно повторять их. Ощущение чего-то забытого появилось у меня, я тоже хотела возвращения того, кого они призывали. Я сама звала его.
К голосам начали добавляться другие голоса и уже скоро они звучали повсюду. "Им мер манс траяр воркуте ишьхт, зур куер майт, харте сурте нарт..." Этот гул становился все громче и сильнее. Мне мой шепот казался криком. Крик в пустоту, зов голодной женщины зовущей его.
Пустота затягивала. Она звала, нависая надо мной, пробуждая память. Память о чем? Мысли не вертелись у меня в голове, в голове была только эта пустота.
Внезапно меня пронзил вихрь. Что-то сильное и неукротимое ворвалось в меня, заставив изогнуться. Он проник в меня всю, и я увидела его. Слишком красивое, абсолютно белое лицо, с черными глазами, бездонными, как пропасть за его спиной. Его черные волосы как ореол разметались вокруг его лица, не сливаясь с чернотой за его плечами. Он был так красив, как ничто в этом мире, безумно прекрасный непознаваемой красотой, красой одиночества, гордыни, созданный вселенной, которая соединила в нем всю божественность падения. Вечность смотрела мне в глаза.
Он был такой холодный, он обжигал меня своей ледяной плотью, заставляя кричать от вожделения. Он пробуждал во мне чувственность, которая как океан, сметала все условности, набранные мною за годы жизни среди людей. Я сливалась с ним, в меня входила его сила и эта сила была слаще, чем все, что я когда-либо чувствовала. Мое тело стало всего лишь оболочкой, заполняемой им. Я должна была проснуться. И я вспомнила.
Жаркое, палящее солнце. Мне нестерпимо хочется пить, но надо идти. Мои ноги в крови, запачканные пылью раны болят. Платье разорвано, волосы, мои чудные волосы безжизненно свисают мне на плечи. Губа разбита, руки в синяках, потому что в меня кидали камни. Толпа хотела устроить самосуд и если бы не стража, меня бы растерзали. Мои руки и ноги в цепях, рядом со мной идут воины. Люди с ненавистью смотрят на меня. "Блудница", - шипят они и плюют мне в след. Сегодня меня распнут.
А раньше, пока не пало царство твое на земле, среди камней и песков стоял город, принадлежащий тебе и я была твоим наместником. Герх-а-Шаль, или Город Великой Блудницы. Правила им я, жестокая и красивая, воплощение страсти и разврата. Свои телом и ласками я завоевывала других правителей и они и их страны падали к моим ногам, сдаваясь без боя. Роскошь, богатство, власть - все было у меня. Лишь иногда ты приходил в мои покои - мой хозяин и бог. Для тебя воздвигались храмы, восхваляющие тебя, люди продавали свои души, чтобы быть в твоем царстве.
Ты знал, что скоро всему придет конец. Твое царство будет свергнуто, а твоя жена как простая девка будет отдана на поругание ревущей толпе и распята. Ты знал это.
Я подняла голову. Передо мной стоял крест и солнце светило сзади его как раз на пересечении досок. Простой крест, крепкий, не для царицы.
Даже, прибивая меня к кресту, воины старались не смотреть мне в глаза. Ибо знали они - мое тело еще крепко, мои глаза полны желания и я могу зажечь в их душах огонь вожделения, который будет жечь их все оставшуюся жизнь. Их сожрет чувство сожаления за то, что они не спасли меня и не овладели мною.
Меня пронзала боль от вонзающихся гвоздей.
Крест начали поднимать и вся тяжесть тела обрушилась на ладони и ступни. Но я не застонала. С трудом приподняв голову, я смотрела на людей, посмевших распять меня. В глазах многих читался страх с облегчением и напряженностью. Я знала: они бояться меня. Они знают, что я еще приду на эту землю. Потому что так предначертано.
Один из мужчин-воинов размахнулся и перебил мне ноги. Мое тело безвольно повисло, стремясь к земле. "Мой господин, неужели ты оставишь меня? - вопрошала я, - оставишь умирать мучительной смертью?" Мне было уже все равно, я хотела умереть.
Палящее солнце внезапно исчезло. Все небо стремительно заволокла туча и пошел снег. Снег там, где всегда жарко! Людей охватила паника, они попадали на колени. "Это знак, знак! - нельзя было её трогать", - они с ужасом смотрели на полулицо-полуморду, проступающую на туче. Снег падал мне на лицо, тая на губах. Крест затрещал и внезапно сломался. Я упала, придавленная обломками креста.
Как сквозь сон я увидела пустыню, все покрытую белоснежным покрывалом. Чистую, девственно нетронутую, такой какой будет моя жизнь потом.
Смутные желания, пропущенные чувства через себя, расслабление и неясный страх - все это слилось в одно и сейчас терзало меня. Свет этого мира померк. Я брожу по нему и не могу найти покой. Память мучает меня. Тот, кто познал силу вечности, никогда не будет прежним.
Те, кто прокляты, не могут любить. Они лишь разрушают все, начав с себя.
Все осталось в прошлом. Или это еще вернется?
Кто знает.
2002-11-10