Было тепло и ветрено Вдалеке за холмом, который был виден из всех уголков деревни, сидел мальчик. Он не был броско красив, но ни когда не задумывался, ни о своей внешности, ни о своем положении в обществе. Мальчик, как и обычно, занимался своим любимым делом. Но, по правде сказать, его за это бил отец, и очень ругала мать. Но он все равно приходил на это место, садился на колени и медленно с наслаждением забивал в свою голову один или несколько гвоздей. Единственное, что не нравилось ему, было то, что засохшую кровь нужно долго смывать с молотка.
Но давайте вместе подойдем поближе и лучше посмотрим на него. Вот он берет очередной гвоздь и, наслаждаясь процессом, захлебываясь от струящейся крови и отхаркивая комки свернувшегося красного нектара, улыбаясь, поднимает молоток и плавно ударяет им по придерживаемому гвоздю. О, как же это великолепно, разве может хоть что-то сравниться с этим. На сей раз, мальчик был в настоящем экстазе, так как этот премиленький гвоздик длиной около десяти сантиметров угодил прямо в середину лба. Кровь весело вырвалась из сковывавшего ее тела и полетела, улыбаясь и хохоча на белые, недавно постиранные, матерью кристально чистые штаны и сорочку. О, Господи, дай мне сил. И от такого блаженства у него в глазах помутилось, он схватил два или три гвоздя чуть меньшего размера и начал с диким рвением вбивать их, желая еще немного продлить то ощущение блаженства, но это уже прошло.
Потихоньку, мальчик, приходя в свое обычное угрюмое состояние, начинает осознавать, что вновь необходимо огромными отцовскими клещами вытаскивать, теперь уже, ненавистные гвозди. Но, как известно - искусство требует жертв. И знание того, что он снова сюда придет завтра дает ему новый запас сил и энергии, которую он незамедлительно тратит на эту неприятную процедуру по устранению последствий.
Но вот все позади. Мальчик мирно пребывает в своем кресле, читает свой любимый роман, перечитываемый им, уже наверно, сотни раз. Его слегка смущает, что из одной из дырок чуть-чуть видны мозговые каналы, он понимает, что это заметит его мать, и снова будет кричать на него. Лишь бы она не сказала отцу, иначе он не сможет вкушать того будоражащего мысли и чувства, наслаждения, неделю, а может и две. Как же я смогу жить без этого; наверное, придется вернуться за старое. Дело в том, что до того, как в нем проснулись неимоверные силы, и мальчик стал в открытую делать то, что доставляло ему огромное удовольствие, он, будучи совсем еще ребенком, производил те же манипуляции на дворовых котах и собаках. Ему не нравился последний (смертельный) исход животных, но он очень их любил, а эта любовь была полна желания, освободить их от той боли, причиняющей им жизнью.
Отличительной чертой в нем было то, что он не любил ни запахов, ни видов, ни криков или воплей, ему нравилось лишь действие, только действие, слепо глухо немое движение и чувство. В его душе было лишь одно неземное, ареальное чувство огромнейшей лавины наслаждения, которая повергает его на такие высоты, что его сила воли была не способна отречься от осознания, тем паче от чувства. Его разум на протяжении некоторого промежутка времени был занят только этим. Что касается времени, то для него это очень неактуальное понятие. Ибо такой странной и не понятной вещи, как время в его мозгу не существовало. Что такое время? Зачем оно нужно? Неужели бы что-то изменилось, если вдруг нить времени была утеряна. Что бы стало, если человек не помнил прошлого, не прогнозировал будущего, а жил лишь настоящим, расходуя себя только на настоящие проблемы, требующие решения. Даже если вникнуть в суть слова настоящее, то лишь на первый взгляд кажется, что у этого слова два смысла. Но мальчик уже после пятого гвоздя понял, что это не два, а одно и тоже, выражающее реальность бытия и единство трансляции времени.
Мальчик медленно поднялся и, плавно передвигаясь, будто скользя по полу, долетел до холодильника, открыл морозилку и потрогал то мясо кошки, которое он принес после размолвки с отцом, матери сказав, что украл из мясного отдела. Он не хотел ни нюхать, ни смотреть на него, ему было донельзя приятно вспоминать то время, когда он, будучи в самом скверном расположении духа, все-таки удовлетворил себя, хоть мелким, но уже приятным сюрпризом. Да это было великолепно, но не более того, что было сегодня, ибо сегодняшний день был одним из самых лучших дней, которые он припоминал в глубокой старости духа.