Аннотация: О чувствах, какие есть даже в мерзлоте.
Какое счастье было в семье Кнудсенов, когда родился Хенрик. Повивальники сразу сказали славным Улаву и Фриде, что их дитя не будет чувствовать проблем со здоровьем- он был одним из самых больших по весу детей в Хеллеберге за тот год.
Спустя год в семье Фарстадов у вечно занятых Хокона и Лисбе появилась чуть-ли не хрупкая, но вполне способная переносить эту бесконечную мерзлоту по всей стране, нелюдимая, но красивая Ингрид.
Кнудсены и Фарстады жили в одном городе, были очень похожи по образу жизни, семейным обычаям и традициям, распорядку дня, воспитанию своих единственных детей, но едва-ли знали друг друга. Улав работал в судостроении, получая такие деньги, которые многим и не снились. В виду этого, порядочная Фрида за ненадобностью работу не искала, занимаясь воспитанием Хенрика, что было ей только в радость.
Хокон работал шофёром, а Лисбе- в горном деле. Денег они получали поменьше, на некоторые вещи не хватало. Дочь они воспитывали когда получалось и вместе, потому что домой приходили в один момент. Ингрид выросла натурой "деревенской": любила уединяться в лесочке- наедине с природой, с богатым воображением, фантазировала сначала о всяких царствах сказочных да принцессах, а с возрастом и о принце для себя. Любительница управлять жизнью в своих фантазиях, она практически никого в них не пускала. У Ингрид было достаточно подруг и ни одного друга, справлялась без мальчиков во всём- хоть и новым знакомствам всегда рада. Она была достаточно тиха, миролюбива, некоторые уроки ей даже нравились, и она разучила их настолько сильно, что ей даже пришлось покупать очки. Она выбрала без оправы. Красивая телом, лицом и душой, она часто ходила по дому в тёмной рубахе и платье, не стремясь носить что-то выделяющееся. Видя управленческие качества в девочке и её страсть всё доходчиво объяснять, задыхающийся от постоянного кашля отец сказал ей: "Я уверен, что ты станешь замечательным учителем".
-"Я всегда об этом думала, папа"- отвечала она и действительно собиралась в подобающее учебное заведение в надежде, что его можно будет оплатить. Но, к сожалению, подруги Ингрид, нашли себя в другой деятельности и все связи с ними внезапно стали для Ингрид как нитки- оборвались. Но она не отчаивалась до определенного момента. Сначала исчез отец- последнее время старик Хокон уже начал чуть-ли не кашлять кровью. Спустя пару лет и мать приказала долго жить. Тогда бедная Ингрид утонула в горечи утраты, заливаясь слезами, забыв обо всех своих мечтаниях и обучении. Юная фру стала, что называется, разнорабочей. И вот, однажды проходя обследования на работе, заподозрили в ней что-то неладное. Отправилась Ингрид в больницу- диагностировали опасное неизлечимое заболевание, сократив тем самым её бытие. Слегла в больницу, даже хорошо себя чувствуя.
С Хенриком приключилось нечто подобное. Он тоже неимоверно скорбел по родителям. Часто он ходил как офисный работник, но после исчезновения старших Кнудсенов юный герр облачался в костюм, что не было свойственно даже рабочим. Такая вот необычная причуда в стране.
Во время одного из приёмов у врачей у палат Хенрик заметил одну сидящую на кушетке красавицу в очках и в тёмном. Казалось, всё ей тут чуждо,. От этого человека глаза Хенрика в миг перестали смотреть на что-либо ещё, только в одну точку. Следующим по очереди на приём должен быть он, а сейчас он сидел рядом и слушал о проблемах этой принцессы:
-Я слышал, что вам нечем заплатить за лечение. Это так? -сказал Хенрик после больницы, когда он шёл рядом с Ингрид. И глядел он на неё так пристально в первую очередь из-за её проблемы, - Я знаю как вам помочь. - продолжал он.
-Так и есть. - отвечала Ингрид, даже друг другу не представившись, но готова выслушать что этот незнакомец хочет ей сказать; очередная причуда у народа- И как-же вы собираетесь мне помочь?
-У меня есть деньги, я буду платить за вас. Хорошо? - любой другой горожанин, скорее всего, предложил такую-же благородную помощь вместо какого-нибудь неприличного или даже преступного варианта. Да и Хенрик не раз предлагал людям свою помощь, частенько занимаясь такой вот благотворительностью.
-Это правда? - остановилась она у скамейки от изумления. Не верилось ей, что ради неё кто-то будет на такое готов.
-Чистейшая правда. Я хочу вам помочь.
Словом, решили они в случае чего писать и звонить друг другу в следующий раз, когда потребуется. А сейчас они решили погостить у Ингрид дома, попить чайку. Потом они часто будут собираться на чаепития. Они рассказали о себе всё, и герр Хенрик более над ней сжалился. Говорят, у них в стране не принято отказываться от чего-либо, поэтому Ингрид лишь с недоумением взяла деньги у Хенрика, которые тот достал из кошелька. На еду точно хватит. Признав, что связывает свою работу с безвозмездной помощью незнакомым, Хенрик и Ингрид простились; тот ушёл от неё. У Хенрика как раз осталось на автобус в бумажнике.
Эти деньги юная фру честно тратила лишь на самое необходимое. Когда они закончились, Ингрид сама позвонила Хенрику. В этот раз они встретились в кафе. В какой-то момент она вышла из-за стола, оставив сумку, в которой виднелся какой-то лист бумаги. Почему-то Хенрику это показалось необычным и ему стало интересно что там. На бумаге были написаны около тридцати пунктов, ничем между собой не связанных, и дата: "20.02.197...-". Некоторые пункты были отмечены галочкой. Не сразу разберёшь о чём этот лист.
-Я видел у вас какой-то список. Это список покупок? - спросил он у вернувшейся Ингрид. После заболевания, которого она не чувствовала, она начала жить уже ничего не стыдясь, всё равно судьба её предрешена, и осталось ей не долго. Потому она не стала что-либо утаивать и открыто сказала: "Нет, там написано всё, что хочу сделать за оставшуюся жизнь". Первым после завершённых дел было "Gå til landsbyen". И не успела Ингрид моргнуть, как уже едет в "Жуке" с Хенриком в Йонруд, тогда полного всякими фермами, хоть они и считали Хеллеберг тоже тем ещё захолустьем, о чём они тоже при поездке друг другу сказали.
-Не стоит так ради меня стараться. Незачем тратить на меня дорогой бензин.
-Как-же? Вы ведь это хотите.
На въезде в деревню, они вышли из машины со словами Ингрид: "Наконец-то тишина". Тогда Йонруд состоял всего из десятка дворов, у которых гуляли эти два товарища по несчастью. Смотреть в пригороде было так-же не на что, как и в городе. Но Ингрид поездка за городом понравилась: не так шумно, везде царствует природа для её натуры, есть где разгуляться. Она потом так и сказала шутливо: "Спасибо, что выгуляли". Остановились они у озера Фолльшо, когда начало смеркаться. Походив ещё немного на бережке, товарищи молча, неспеша пошли обратно в Жука. Пройдя к машине, юная фру взяла из сумки тот список и отметила галочкой надпись "Gå til landsbyen". Хенрик довёз Ингрид до дома:
-Премного благодарна, - вышла она из машины- но, всё-таки, не стоит так стараться из-за моих простых желаний.
-Да ладно, будет ещё. - Отнекивался он- Так ведь другого раза может и не быть. Потому, думаю, стоит превращать простые желания в запоминающиеся воспоминания. Хотите, можем и дальше так. Мне не трудно.
На том и разъехались и разошлись, и Ингрид напоминала Хенрику о себе лишь насчёт средств, хотя юный герр стал с каждым днём невольно беспокоиться о ней, думать как она, желая навестить её, но всё время себя останавливая. С Ингрид по отношению к Хенрику приключилась такая-же ситуация. Оба они жадно выжидали весточек друг от друга, но никто не решался, пока во время поиска листочка для одной записки, Ингрид попался на глаза тот список. Посмотрела на него, перевела взор на телефон, потом опять на бумагу, взяла её в руки, прочла что ей интересно здесь и сейчас, и прошла к телефону и накрутила Хенрику, который скоро примчался.
Надпись гласила "Møt solnedgangen ikke alene".
-Неужто вам не с кем сделать это сделать?
-Нет, не знаю с кем. Может, давайте с вами?
-Что-же, я вроде свободен. Могу и с вами.
-Тогда надо спешить.
Ингрид прямо-таки вытянула Хенрика за руку из дома и помчали они на ближайшие возвышенности, сидеть и наблюдать закат. Возможно, быстрое наступление усталости- вот это симптом болезни юной фру. Она с устали нарисовала галочку на записи "Møt solnedgangen ikke alene" и легла на Хенрика, глаза закрывались.
-"Рано вы ещё. Ещё не до конца укатилось"-с удивлением, но чувствуя приятность, сказал Хенрик и немного неохотно подёргал её за плечо. Ингрид открыла глаза. Красное солнце уменьшалось, уходило за горизонт всё стремительно, закатывалось за холмы и горы. Когда солнце уже не было видно, Ингрид окончательно заснула. Сильный Хенрик поднял её на руки как дитя и отправился не спеша домой. Мало кто обращал на такую картину внимание, а если и обращал, Хенрик говорил прохожему, что она просто спит. Юный герр рыскал по всему дому в поисках её комнаты чтоб положить её в кроватку. Когда клал её, та во сне взяла его за предплечье, но затем отпустила. Тут у Хенрика, видимо, что-то коротнуло, и он медленно и неуверенно склонился над ней и поцеловал в лоб пригладив и выпрямив её нерасчёсанные, но, судя по ощущениям и аромату, из-за которых ему ещё больше не хотелось уходить, волосы. Тот бесшумно покинул дом и сел за руль, взглянул на дом, потом на дорогу и тронулся к себе домой.
Так Хенрик понемногу выполнял желания Ингрид, что заставило их обоих забыть про все невзгоды и потери, всё больше сближаясь. Хенрик стал считать Ингрид смыслом своей жизни, даже начал ходить в обычной одежде. Иногда товарищи даже брали с собой "Плактику ПиЭл Нова" и фотографировали свои свершения. Так, в альбоме Ингрид были и поедание блюд русской кухни, и пробег на лыжах, и игра в снежки, а точне тир из снежков, и даже проведение урока Ингрид среди школьников. Из неё действительно вышел-бы хороший учитель, как все тогда отметили. После такого подарка, они уже говорили друг с другом на "ты". Из-за всех этих стараний отношения между Хенриком и Ингрид стали очень дружескими. Пока тот список ещё и это не поменял.
Хеллеберг по сравнению с другими был достаточно спокойным городом, но когда наступает Рождество- на улице ни души, так тихо и не может быть. А всё потому, что люди в стране всегда празднуют Рождество дома, в кругу семьи. Вот и двое старых знакомых решили отпраздновать дома у Ингрид. Ёлочку наряжал Хенрик, пока у юной фру разыгралась простуда, коей она стала всё чаще болеть. Накрыли стол, попили, поели, потом этот многострадальный листочек опять попался на глаза Ингрид. Она взяла его- там остались не отмеченными галочкой всего два желания, первое из которых звучало так: "Det første kysset". Прочтя это, лицо Ингрид стало красным:
-Хенрик,.. Можешь ли ты исполнить мои последние просьбы? Я... Буду рада, если это будешь ты.
-Конечно. Что ты хочешь?
Ингрид лишь показала Хенрику тот список. Тот прочёл его, также залился красным от смущения, что вскоре прошло, как и у юной фру. Тогда они окончательно поняли, нет, были уверены: они хотят этого, они хотят сделать это именно друг с другом; они любят друг друга.
Первый шаг сделал Хенрик, обняв Ингрид. Ещё немного пообнимавшись и поглядев в разные стороны, они посмотрели друг другу в глаза, сказали "Jeg elsker deg" и поцеловались, закрыв очи.
Всё ещё забывая о ситуации юной фру. Смирившись с ней, ведь лекарства нет. Целовались они за тот день ещё не раз. Они сели в спальне:
-"Я так счастлив! И счастлив, что исполнил все твои желания"- сказал тихим, и действительно радостным голосом Кнудсен.
-"Это ещё не всё, Min favoritt. - Также весело сказала своим приятным голоском Фарстад. -"Есть ещё одно, последнее".
-Что-же это?
Ингрид вновь взялась за тот список со всеми двадцатью девятью отмеченными желаниями. Осталось последнее, тридцатое: "Miste din uskyld". Со словами, что это лучшее Рождество в их жизни, выполнение этой просьбы было проведено по обоюдному согласию, прямо в спальне. Эти простые люди в простой маленькой стране на отшибе мира чувствовали себя самыми счастливыми на этой Земле, делясь друг с другом своей любовью и счастьем- только друг с другом, не с кем более.
Когда тридцатая просьба была исполнена, они уже понимали друг друга без каких-либо слов. Да и сказать они сейчас могли лишь одно: они очень счастливы. Затем они спокойно лежали под одеялом в объятиях, проспав так всё Рождество.
Тем самым, в жизни Хенрика и Ингрид началась новая пора в жизни. Вероятно, самая счастливая пора. Когда чувство одиночества навек уйдёт, наступит вечное счастье. В стране выстроится союз- новая семья из "принцессы" от Фарстадов и "принца" от Кнудсенов, о чём Ингрид мечтала когда-то.
***
Шли годы. В Хеллеберге мало что изменилось. Союз из семей Кнудсенов и Фарстадов продолжал скрепляться всё сильнее. Хенрик начал окончательно жить в одном доме с Ингрид Они называли себя "Дорогой" и "Дорогая", везде ходили, ели, спали- всё делали вместе, сопровождая лестными комментариями по отношению к себе. Каждый со стороны им говорил, что они- замечательные супруги.
Да вот только эта идиллия могла в миг закончиться из-за болезни юной фру. Хенрику начало казаться, что у Ингрид просто-напросто испарился весь иммунитет; болезнь выключила его, делая уязвимой для гибели даже от самой обычной простуды. К превеликому сожалению, маленькое северное королевство потеряло свою "принцессу" с богатым воображением спустя десять лет после знакомства со своим плодовитым "принцем", который души в ней не чаял.
Золотая пора в жизни Хенрика и Ингрид оборвалась кончиной последней. Последние её слова звучали для плачущего над ней Хенрика так: "Невозможно описать как я рада, что встретила тебя, Дорогой. Сам Господь послал тебя мне. Я в бесконечном долгу перед тобой, Дорогой. Мне радостно от того, что в мире есть такие люди, как ты". Ингрид была тихо, мирно захоронена под землю, как положено, по распоряжению Хенрика. Свой дом он продал, жил в доме любви всей своей жизни, хранил всё, что от неё осталось. Всё, даже очки, и даже тот самый список, на котором в строчке "20.02.197...-" он после тире написал "14.10.198...".
Хенрик отдал всего себя на помощь уже другим людям. И даже девушкам: того-же возраста и внешности, что и его горячо любимая спустя время Ингрид, но никак не достойным, или даже превосходящим её. И Хенрик понимал, что никогда не найдёт себе замену для Ингрид.
Прошло ещё больше времени, но Кнудсен так и не забыл свою Дорогую. Он зарос растительностью на физиономии, эта растительность с волосами начала седеть, когда одной глубокой ночью он вошёл в спальню, где когда-то лежал вместе с любимой, закрыл глаза и больше никогда не проснулся.
Дом Ингрид пустовать не стал. Его в скором времени также продали. Половины оставшихся от самой счастливой влюблённой пары в Хеллеберге вещей уже не найти. Но, несмотря на это, в памяти жителей эти люди запомнились самыми замечательными, и о них говорили исключительно в положительном ключе. А в кафетерии, который Ингрид и Хенрик любили посещать, в уголке со всякими грамотами и прочими записями прибиты фотографии этой семьи, где влюблённые выполняют свои просьбы.