Спор.

Скучно стало Локки[1] в Вальхалле[2] мед на пирах пить и на воинов мечами бьющихся и в воинские игры играющих смотреть. И такая его зависть взяла на Ирий[3], что решил он Асов[4] со Сварожичами[5] стравить, а самому на все это со стороны посмотреть и ни при чём остаться.Задумал тогда план хитроумный - решил он громовержцев друг с другом свести и разлад между народами учинить, да урожай кровавый собрать - все лучше, чем Одину[6] подхалимничать и мелкие пакости Асам творить. Задумал и начал свой план потихоньку к исполнению готовить. Для начала на одном из пиров начал Тору[7] рассказывать (да при том меду хмельного в рог подливать), как Перун[8] великанов привечаетI и слово злое на него, громовержца, имеет, мол, де этот выскочка-деревенщина только и может мед пить, да великанов издали своим мьёльниром[9] колотить, а с настоящим соперником ему сразиться кишка тонка, а как дело до драки доходит так он за Одина прячется....И так распалил он ярость в Торе, что тот стал всё молотом вокруг крушить и кричать истово, что ответит Перун за гадости свои и слова злые, что на Асов имеет. Пригрозил его за бороду к трону Одина волоком притащитьII, и пусть там свои фокусы показывает, дабы повеселить богов истинных, а все дороги небесные под Торово покровительство встанут, где Сварожичу только у обочины милостыню просить место и останется. Сказал это и сам пьяный замертво под стол рухнул.

Локки всё это выслушал, вещей птице Гамаюн[10] обернулся и в Ирий - рай славянский - помчался, Перуну слова Тора передать. Перуну слова эти не по душе пришлись. Ещё бы, какой-то Вотанов выскочка его за бороду таскать вздумал, холоп смертный и тот обиду такую не стерпит, а тут его - громовержца - на обочину в нищие рядить.... Стал Сварожич молнии в разные стороны разбрасывать, яростью наполняясь. Многие люди тогда видели бурю невиданную, молнии как град с неба сыпались. Волохи[11] тогда не на шутку испугались, в ноги князю славянскому, первому жрецу ПеруновуIII, бросились: мол, хозяин его разозлился не на шутку и жертвы кровавой требует, чтобы ярость свою смирить и срок Битве битв[12] отсрочить, что в дни последние настанет. Князь словам тем внял, но на кого Перун злобу копит, ему, смертному, хоть и жрецу первому, а не понять. Велес[13] волхвам тоже ничего не рассказал, ибо в дела междоусобные не вмешивался, сказал лишь, что у норманнов та злоба зародилась и оттуда все пакости на землю славянскую идут, дабы дух неистребимый и непокорный сломить, и богов, тот дух питающих, свергнуть, дабы славянские колена пред чужими богами надломились и спины согнулись. Понял князь, что самому во всем разбираться придётся, и решил он в путь в землю норманнскую двинуться. Дела княжие родичу своему передал, коему доверял как самому себе. Выбрал князь коня себе лучшего, что с малых лет к нему приучен, одел на себя зброю воинскую, но не княжую, и в путь отправился, от имени княжьего отказался, назвавшись Любимом.

А на небесах спор между Тором и Перуном тем временем разгорелся не на шутку, богам верховным пришлось в тот спор вмешаться. Один со Сварогом[14] решили, руками людей спор сей разрешить, потому как и герои подходящие нашлись, равных которым нет ни среди норманн, ни среди славян. Порешили, и завертелось, закрутилось колесо судьбы. Силы немалые на чаши весов брошены были, и спор сей, только люди смертные остановить могли, ибо вмешайся силы внешние - рухнут весы вселенскиеIV и наступит Рогнарок, и выйдут из бездны чудовища ужасные и демоны, злой воле подчиняющиеся, тогда постигнет гибель все живое в огне войны истребительной.

Увидали в землях северных, что в людях всё чаще и чаще святая ярость ОдинаV просыпаться стала и крови требовать, ибо ничем, кроме влаги жизни человеческой, не утолить жажду ту. И стали жрецы, вестники богов норманнских, такого воина искать среди конунгов[15], который не одного ворога к трону Одина приводил и ещё приведет. И не нашлось среди воинов равных Трувору - конунгу земель свейскихVI. Огромный хирд[16] под рукой имел сей славный викинг, и не один десяток драккаров[17] в море вывести мог, дабы наводить ужас на ворогов земли свеев и славу Одина возвеличить. Пришли к нему жрецы норманнские и поведали о приближении Рогнарока[18], ибо боги славянские войной идти на богов норманнских помыслили. И о том ещё, что спор богов людьми смертными, героями славными, решиться должен, дабы рог Хейндайля[19] не протрубил раньше срока, Рогнарок возвещая. Выслушал Трувор жрецов тех и в путь неблизкий собрался, искать разрешение спора богов.

Тем временем Любим, о споре богов ничего не ведающий, продвигался к землям северным, разыскивая корень гнева Перунова. Попал он в селение одно, что на границе Карьялы прекрасной с Суоми светлой было. Но не встретил там он ни одного жителя, брошенными спешно оказались дома, лишь старик безногий, что не в силах был ходить уж, поведал ему историю ужасную о проклятии над их деревней висящем: о страшном тролле, что каждую ночь в их деревню приходил и лучших отроков забирал. Решили жители в эту ночь в лесу спрятаться от тролля злобного.

Смеркалось, и Любим заночевать решил в деревне, выбрал избу у края леса и стал готовиться к ночи. Ему, первому жрецу Перунову, впервые не придется в Дажьбожью ночь[20] в Перуновых игрищахVII участвовать, и впервые лишен он был покровительства и защиты предков, так как находился на земле чужой и богам другим подчиняемой. Лег он рядом с конем, другом верным, в сарае, чтобы он сон его от нечисти и нелюди охранял. Когда светило ночное достигло зенита, раздался грохот с наружи, то появился из леса Тролль[21] ужасный: учуял он дух человеческий, решил полакомиться мясом нежным героя славного. Взревел Тролль, героя на брань, вызывая, почитая мясо человека в бою убитого лучшим лакомством.

- Выходи на бой, герой неразумный, что в Дажьбожью ночь в сей деревне ночевать решился. Будешь ты съеден, а конь твой на завтрак пойдет. Тобой я сей праздник отпраздную, - взрычало страшилище.

Не устрашился Любим, герой земли русской, ответил троллю безумному.

- Не по зубам тебе мясо героя, тролль ты глупый; не по нраву твоему желудку зброя славная стали булатной придется!

И сошлись в битве неравной тролль огромный и князь славянский, первый жрец Перунов. Долго бились они на окраине леса. Соперники достойные сошлись в тяжкой сече, но достал князь тролля мерзкого мечом, взвыл тот и рухнул замертво. Князь рядом с ним без сил пал - славную тризну в Дажьбогову ночь справил князь, доволен Перун будет жрецом своим верным.

Очнулся князь в горнице светлой на перинах пуховых, на лавках вдоль стен старшины деревни сидели. Увидали они, что воин сей славный очнулся, и благодарить стали дружно, что избавил от Тролля - тирана. Снято проклятие с селения. Не будет тот больше каждую ночь Дажьбогову приходить с лучшими отроками биться, а убитых съедать. Все самое лучшее предложили взять Любиму старшины, но ответил князь:

- Ничего мне не надо, добрые люди, лишь дорогу мне к землям норманнским укажите.

Молвил старейшина такие слова:

- Дадим тебе такого провожатого в дорогу, что все тропки в лесу, как линии рук своих знает. Доведет тебя отрок сей до норманнов жилища. Звать его Вейкки, первый карелоский охотник: не знает лук его промаха, олешка младой и тот не услышит поступи мягкой добытчика Вейкки. На том порешили. Простившись с деревней, тронулись в путь герои славные, в глубь Карьялы светлой, Суоми прекрасной.

Трувор меж тем продвигался навстречу героям бесстрашным, и сам был из числа их. В пути к нему Виглаф - Вульфхеднар[22] на встречу попался:

- Куда знатный Трувор стопы направил?

- Иду, Виглаф - Вульфхеднар, я в землю славянскую, искать причину ссоры богов наших. Поведали мне жрецы мудрые, что рог Хейндаля протрубить Рогнарок, героев Вальхаллы на битву взывая, раньше положенного может, - таков был ответ конунга.

- Возьми, Трувор, меня, Виглафа - волка, я все пути и тайны лесные здесь знаю, - просил оборотень.

По нраву пришлось Трувору предложение волка, вместе отправились они дальше.

Шли, продвигались избранники богов, судьбы их тесно сплелись, словно корни елей вековых. Повстречаться должны они будут, чтобы в поединке разрешить спор богов.

Но вот, наконец, оба достигли перекрёсткаVIII, что свыше им определили, и поняли божьи избранники, что неминуема сеча, и силы их стали расти непомерно. Виглаф же, оборотень, решил подлостью взять жизнь Любима, и бросил топор в незакрытую шею, но быстрей топора был Вейкки, что князя прикрыл от удара коварного. Без малейшего стона упал верный Вейкки. Виглаф занёс меч свой для второго удара, но был остановлен конунгом Трувором. Вонзил тот кинжал свой серебряный в сердце подлого волка - честен был конунг и не хотел опорочить честь свою убийством коварным, что не по правде воинскойIX будет.

Любим между тем с верным Вейкки прощался.

- Каким богам поднести за тебя жертву? - спросил Любим у  Вейкки.

- Не надо, князь, жертвы приносить богам вашим кровавым, что подлостью между собой воюют, руками людей всё решают, а сами пиры учиняют - разврат им имя! А мой бог за грехи наши смерть на кресте принял и любит он всех детей своих верных, - отвечал ему карельский охотник.

- Но тогда твоя душа не обретёт покоя ни в Ирии, ни в Вальхалле.

- За душу мою, князь, не тревожься, меня ждут райские земли, ибо знаю, кто ты, князь славянский: зовут тебя не Любимом, а князь ты Владимир. Красным солнышком тебя назовут в народе, приспеет на Русь вера великая, падут старые боги, и православие на Руси возымеет силу свою.

Укрепится тогда дух народов наших, - молвил это и умер Вейкки с улыбкой блаженной. Князь повернулся к молчаливому Трувору и изрек:

- Прав Вейкки, не буду с тобой я биться, коль хочешь - убей меня здесь, но понял я, что не тело бренное должно нас заботить, но о душе неокрепшей должны быть помыслы наши.

- Я понял тебя, князь мудрый славянский, я тоже не буду с тобой биться, пойду домой, поведаю людям правду великую.

Такого исхода не ждали идолы языческие и поняли сразу, что век их правления подходит к закату. Нашли люди истинную веру, а они лишь нечисть жалкая, что мешает глаза открыть на свет, исходящий от Бога...

Комментарии: