Аннотация: Не стоило людям покушаться на жизнь и свободу сына Лорда оборотней, и в первую очередь не из-за самого родителя, а...
Не стоило людям покушаться на жизнь и свободу сына Лорда оборотней, и в первую очередь не из-за гнева самого родителя, а...
Пролог.
Веки нестерпимо медленно поднимаются, то и дело норовя вернуться в былое положение, словно оторванный от своего любимого времяпровождения ленивец. Собственно, состояние моё нежели как послесонным и не назовёшь. Сколь много попыток было достучаться до своего тела, и каждый раз претерпевал поражение. Как я бесился, словами не передать. Но кому какое дело до моих переживаний и метаний, я здесь один, совершенно один в этой бескрайней и бесплотной мгле. Страничка за страничкой в первые же дни прошла перед глазами вся моя жизнь. Всё, что я успел сделать, или, вернее будет сказать, натворить, и всё, что так и осталось для меня несбыточными мечтами. Детское желание стать сильнейшим представителем своего вида, превзойти отца, Лорда, по прошествии времени моего заточения и сквозь призму подогнанных мне сознанием решений, которые по тысячу раз были перечёркнуты воображаемым грифельным карандашом, переросло в чётко поставленную перед собой цель: встать рядом с отцом плечом к плечу.
Но первостепенной важности задача - выйти и покарать. Окунуть посмевших держать меня в неволе неизвестных в яму со змеями, тараканами, червями всех мастей - одним словом, в среду обитания копошащихся и извивающихся тварей. Как сладко. Хм, что-то гложут меня сомнения по поводу осуществления сего. Для меня, заточённого в неизвестности, время не существует, оттого определить сколько собственно я проспал остаётся для меня невыполнимой задачей. Век, тысячелетие, а быть может всего лишь одна неделя, кто знает. Нет. Неправильно. Кто-то точно, совершенно точно знает, и именно на нём мне и нужно испробовать все новые виды пыток, появившиеся за время моего отсутствия.
И только мысли проскочили, как клубящаяся, апатичная, всегда двигающаяся в хаотичном, подстать моему настроению, направлении мгла по-просту застыла, непонятным мне образом перешла в другое вещественное состояние и затем остекленела дымчатым полотном. Просто хоп, и всё. Тихий звук пронёсся по всему измерению, оповестив единственного обитателя о грядущем. Паутинка трещин начала расползаться в видимые и невидимые дали. Но не успело разрушение охватить весь нерукотворный мир, как в самом начале, на старте этого гибельного марша зеркальные сотки начали выпадать из своих только что сформировавшихся гнёзд, и их место заняли пока ещё маленькие, но уже абсолютные в своей неизбежности завихрения. Капли стеклянного дождя падают на макушку сидящего в недоумении оборотня, проходя сквозь голову, и не понятно, толи он бесплотен, толи соты на деле оказались всего лишь иллюзией сознания, лишенного уже очень долгое время хоть какого-либо разнообразия. Однако иллюзия оказалась качественной, можно было заключить из сменяющих одну другой эмоций на лице оборотня, когда он поднёс тыльной стороной руку под затухающий водопад отражающих свет слёз.
Что-то потянуло меня назад, будто ребёнок дернул за низ рубашки. Медленно, всё ещё находясь под влиянием моей больной фантазии, поворачиваюсь назад и столбенею: чёрная, покрытая жесткими даже на вид волосами лапа стянула в кулак и продырявила в четырёх местах острыми и невероятно прочными когтями выбившуюся из пояса рубаху. Коготь большого пальца миллиметр за миллиметром погружается в спину, так легко, словно не плоть разрезает, а кирпичик масла. Страх, не частый гость в моём сознании, настойчиво бьётся в двери моего разума. Неизвестной природы смех решил окончательно спровадить меня в рай для блаженных. Но пересечь границу мне не дали. Или дали?
Падая спиной в неизвестность, как никогда остро ощущаешь ясность мышления, мысли не вяло текут, а яростно наводняют, затопляют сознание образами. Но уже поздно, я устал от этого сумасшествия, неизвестно кем организованное. Канонада ярчайших событий пронеслась сквозь меня в одно мгновение, опустошив все, абсолютно все запасы энергии. Хочется спать. Спать во сне, что может быть ещё абсурдней...
::: ::: :::
В заброшенной лаборатории, на самом нижнем этаже, в так называемой Адской Яме стороннего наблюдателя, черты знают как забредшего сюда, до икоты бы напугали волны синеватого света, накатывающие из распахнутых дверей единственного на весь этаж помещения. Но несмотря на предательскую дрожь в коленях, повернуть назад наблюдатель и не подумал.
Вырванные створки дверей, образовавшаяся за десятилетия пыль, и что странно, до сих пор работающая аппаратура. Ан нет! По всей видимости удача нашего всеми любимого наблюдателя не имеет границ: погас свет, измученно застонал носитель объективов читателей, вырвалось из труб шипение, на зависть всем змеям, и мгновение спустя что-то тяжелое рухнуло на пол, заставив сердце бедного наблюдателя выпрыгнуть через рот, но... оное было поймано взявшимся из не пойми откуда высоким, заросшим мужчиной и раздавлено. Струйка крови нашла выход через рот, и теперь уже бурным потоком покидает ценнейшая жидкость собственное хранилище. До случившегося испуганные глаза вмиг растеряли всякое чувство, аль эмоцию. Рукой неведомого художника было стёрто всё, что делало человека человеком, а не мешком мяса... тут он почувствовал, как что-то мокрое коснулось его ног. Прохладная вода просочилась в обувь, промокли носки, мурашки сначала сиротливо глядящие по сторонам, найдя цель, устремились в известные только им дали, с наскока забив наблюдателя барабанной дробью по нос в землю. Не успел приключенник разразиться матерной тирадой и всхлипами от безысходности, как странный звук вырвал его из переживаний, чтобы потом вогнать в другие, но уже совершенно другой природы. А вот какие? Сейчас узнаем.
В тишину, прерываемой только стенаниями наблюдателя, неожиданно вторгся шлепающий звук. Сначала неуверенные, громкие бульки, с каждым шагом становились похожими на укольчики капелек сматывающего удочки дождя, пока наконец источник странных звуков насовсем не исчез. Наш бравый, хлюпающий носом наблюдатель неожиданно приятно для себя почувствовал тепло, идущее к ногам из паховой области. (Главный шаман - Мурашка принудительно был вогнан в транс, страшное открылось взору его, видит гибель он расы своей. Однако предупредить своих сородичей он не успел: странный, резкий запах одеялом заботливо опустился на Южное племя, погибло всё живое, завяла вся растительность, посаженная мурашками-самками, замертво пали все воины племени, долго сопротивлялся вождь, но и он не смог выдержать ядерную атаку, с закатившимися глазами и пеной во рту тихонько сполз по стенке простенького шатра. Воцарилась всегда одинокая тишина. Но самым первым умер шаман, и совершенно не по той же причине, что и его соплеменники, а всё куда банальней и интересней - тяжело дыша, с темными пятнами в глазах еле бегущий волосочёт застрял ногой в поре кожи, но остановить его было невозможно, и как результат, перелом старенькой лапки, что в таком возрасте ой как нежелательно; недалеко от того места пролегали охотничьи угодия семейства Блох, и сегодня как раз был рабочий день: Папа-Блох и Сын-Блох, подойдя к границам владений, неожиданно почуяли запах свеженького мясца, и какого же было из удивление, когда они увидели плачущего и бьющего по земле своими тощими лапками мурашку, ещё не подозревавшего какая же перхотная шапка опустилась на его голову.)
Впрочем, отдаться во власть охвативших его приятных ощущений, нашему герою не позволили, ибо в следующие мгновения нечто монстрообразное пронеслось мимо него, обдав холодным воздухом и посадив попой прямо в лужу. Слезы бурным потоком спешат покинуть столь невезучее тело, ледяная рука ухватилась за причинное место, нехотя таща наблюдателя на дно, в Адскую яму. А что до монстра? А вот и узнаете, но только уже из уст самого чудовища. Страшно, не правда ли!
Глава первая.
Грозно поднялся ветер с колен и, надув щеки, выстрелил морозной струей мне под ноги. Тысячи тончайших иголок разом пронзили мою задубевшую плоть, но напрасно надеялся могучий на так приятные его слуху крики, ибо боль, так и не найдя отклика на свои позывы, уже давно покинула моё истерзанное тело. Кровь с каждой секундой сдает позиции под натиском проникающей во все щели стихией, но пылающее адским огнём сердце неустанно яростно стучит, пытаясь пробудить меня ото сна, навеянного извне. Ресницы неуклонно идут на сближение, лишая яви последних крох времени, пока наконец не произошло столкновение, и мир со всплеском погрузился в ненавистную мглу.
::: ::: :::
Шорох проник в пустующее помещение, заставив пыль поколебать свою невозмутимость. Порожденный дверьми ветер сдул лежащие в беспорядке листы с письменных столов лаборантов. Тёмная фигура возникла в образовавшемся подобно бездне проёме, прозвучали насколько это возможно мягкие, буквально стелющиеся шаги. Зябко передёрнув плечами, гость торопливо подошёл к ближайшему столу и начал аккуратно перебирать бумаги. Не найдя нужного, перешел за другой стол, и вот там то уже нашёл кое-что интересное. Но в такой темноте - увы, прочесть название нам не суждено, можно лишь позавидовать зрению оборотня.
Как же осточертело это место, эта давящая, засасывающая атмосфера с каждым днём выпивает всё больше и больше энергии, словно некий паразит присосался к ауре и с маниакальностью выдавливает последние капельки драгоценнейшего напитка из столь лакомой добычи, скоро дойдет и до того, что буду походить на живой скелет. Как людям взбрело в голову построить нечто столь ужасающее!
Я плохо помню момент пробуждения, тогда мной руководили инстинкты, требующие бежать из ослабленной в нескольких местах клетки. И только полный оборот часовой стрелки спустя я наконец вернул себе ясность мыслей и управление над изморенным телом. Мне не известно, который сейчас час, месяц, год. Всё, что я нашел после двух дней поиска: лишь записи с выцветшими чернилами и непонятными схемами.
Однако не успела Надежда со мной попрощаться, как одно событие кардинально изменило её планы насчёт меня: на третий день, когда мне посчастливилось обнаружить вход на верхний этаж, в первом же попавшемся помещении мной была найдена так необходимая мне информация, в виде лишь клочка календаря. Плевать на вырванные кем-то дни месяцев, главное, что год мне удалось узнать. И цифра надо сказать неприятно меня шокировала, мне даже в голову придти не могло, что я могу столько проспать. Нет, мысль конечно была, но чаще всего использовалась мной для преувеличения, нежели о реальной значимости. Что ж, теперь становится понятным, как подобное чудо могло выйти из рук представителей людской расы. Не зря отец предостерегал меня, не идти на контакт с людьми. Впрочем, только теперь, на собственном опыте, я смог убедится в правдивости слов отца.
Впрочем, прочь размышления. Время не терпит медленно идущих, для таких оно всегда готовит сюрпризы. И что-то мне подсказывает, приятного мне будет мало, если вообще будет. А потому, мысли в лапы и бегом, благо ориентир на стенах присутствует. Увы этого не скажешь о предыдущем этаже, иначе я бы не тыкался постоянно носом в тупики.
Не буду описывать моё шествие к поверхности, я боюсь вас заразить: каждая клеточка моего тела пропиталась эманациями царившей везде и всюду унылости. На пол пути к настоящей свободе меня одолело и во мне же поселилось сосущее чувство голода, в состязании с разжиревшим паразитом постепенно выбивающееся в лидеры. Но нет худа без добра, однажды, дни моим вниманием уже обделены, я наконец таки нашел выход из этой клоаки, но если честно то и настоящим выходом сие отверстие не назовешь. Скорей всего, здесь пролегал путь одного очень крупного, любящего поиздеваться червя. Мне не понятно, зачем выделывать такие кракозябры, вот кто мешал ему двигаться напрямик, но нет, надо обязательно свернуть куда-то в сторону и проползти чёрт знает сколько метров, чтобы потом вернуться обратно, и начать всё по-новой. Стоит упомянуть, что всё моё возмущение длилось от силы пару минут, голод почти добрался до моего сердца. Я уже чувствую как что-то невидимое тянет свои пальцы, в надежде притронуться к источнику силы, и с каждым вздохом расстояние между лапой и сердцем неизбежно сокращается. Я не хочу обратно. Я не хочу во мглу...
Напрасно я останавливал Надежду, сколько бы я ей ни преграждал путь, она всё равно ушла, напоследок сердито тряхнув золотыми кудрями. Везде песок. Куда ни кинь взгляд, песок и оттуда помашет тебе лапкой. Что я собственно ожидал в конце, лес с кучей зверей и полноводной рекой? Вот тебе и щелбан от ревнивой Надежды за мимолетную интрижку. Слишком жестоко.
Сил больше нет, не то что двигаться, даже глаза держать открытыми. Я бы и их закрыл для пущей надобности, вот только укутанное багровым пламенем небо никак не отпускало мой взгляд в родные пенаты. С такой красотой не грех и помереть. Это что за мысли? Прочь. ПРОЧЬ Я СКАЗАЛ! Совсем распоясались.
Надо подниматься, иначе смерть и в самом деле занесёт над моей головой свою косу. А я ещё такой молодой, совсем ребенок почитай. Мне пока рано на покой.
::: ::: :::
Тьма опустилась на пустыню. Песок еще теплый, но с каждой секундой владычества ночи теряет с таким трудом полученные дары солнца. Конечно, ситуация изменится, когда вернётся прежний хозяин владений, но пустыня не однородна, она состоит из двух половин, словно Инь и Ян, и каждая часть целого так дорожит вниманием своего покровителя, что изо всех сил старается задержать тот миг, когда она была в самом расцвете своего естества. Но установленный Творцом паритет не так то легко нарушить, если вообще возможно осуществить сие.
Ночь окончательно вытеснила день с шахматной доски, задвинув все фигуры своего антипода в самые дальние уголки мира - вечный передел равнодушного к своим хозяевам трона.
Невероятной красоты женщина, чей лик скрыт полупрозрачной сиреневой вуалью и видны лишь одни глаза, столь притягательные и манящие, мягко и властно опустилась на нетронутый временем трон. В каждом движении Ночи так и веяло ни разу не поротой скукой. Впрочем, сегодня ей представится возможность исправить ошибку, ибо вот уже как целый час слуга мельтешит перед пребывающей в раздумьях госпожой и пытается что-то ей донести. Новость заставила её изменить одну царственную позу на другую, а это много стоило, иначе слуга бы не падал в обморок. Что же собственно её так поразило? Подойдите поближе, я не собираюсь повторять дважды.
А дело было так.
Еще в эпоху царствования Дня, да будь его последователи разжалованы, произошло нечто из ряда вон выходящее. Поговаривают, некто соблазнил Зарю, отец, понятное дело был в ярости и приказал поймать наглеца, под всхлипы и крики плачущей дочери. Однако, к несчастью Дня и к счастью Зари, схватить разбойника не смогли. Несмотря на все попытки, не смотря на все силы брошенные по следу наглеца, последнему каким-то чудом удавалось буквально в последние мгновения ускользнуть. Не иначе, как Сам Знаете Кто глазком приглядывает за Посмевшем. Единственное, что оставалось Дню, это добела сжимать кулаки и стучать по подлокотникам невозмутимого трона. Не самому же идти и ловить это безобразие. Ишь чего. Но на этом история не заканчивается, ибо лазутчик посмел проникнуть и в наше время. Нет, вы себе представьте, сколько же в нём наглости. Он буквально из неё и состоит. Но как бы горько ни было, придётся признать, что и мы пасуем перед наглостью и даже величием этого разбойника. Что больше меня поразило, так это реакция нашей Госпожи, не надо было мне ей докладывать раньше времени, быть может смогли бы справиться и своими силами...
Звонкий, заставляющий стыдливо прятать глаза смех раскатисто разошелся по всей пустыне. Слуги, передернув плечами, продолжили свою работу, а один, не привыкший к таким чудачествам беглец едва не споткнулся на ровном месте и не пропахал носом песок:
- Померещится же...
Глава вторая.
Как приятна ночная прохлада, с приходом Госпожи эта невыносимая жара с каждой секундой неизбежно сдаёт свои позиции. Мягким невидимым покрывалом опустилась тишина на потерявшую своё золотистое великолепие пустыню. Уставшие от постоянного гнёта солнца глаза наконец окунулись в спасительные объятья родной Луны. Нет больше изголодавшихся солнечных лучей, нет и садистской жары, но нет и сил не то что двигаться, даже глаза держать открытыми. День пережит. Истерзанное адским светилом тело рухнуло на мягкий сыпучий плед, и больше не двигалось. Время шло, Ночь всё продолжала садистки смеяться, оттесняя души своих миньонов в подпаленные от постоянной беготни пятки, а Беглец несмотря на все свои попытки этого не допустить, снова был затянут в так ненавистную ему мглу.
:: :: ::
Но вместо привычного туманного пространства предо мной предстала совсем другая нереальность. Космический, освещённый лунным светом коридор тянулся взад и вперед без малейшего намёка на конец, переливающаяся всеми тонами зелёного света мощеная дорога стала первым мазком грядущих перемен, только очутившись в своём подсознании сразу почувствовал неслабый удар от падения о взявшуюся откуда ни возьмись твердь. Но сотворенная неизвестно кем дорога, по всей видимости, подразумевала, что конец у неё всё же есть, и что некто или нечто меня там ждёт не дождётся. Однако идти в распахнутый зев бездны я не торопился. Шлёпая босыми ногами по тёплой поверхности, со всё возрастающим любопытством всматривался в пленившие меня стены, ибо с каждым моим шагом нечто новое, словно вот-вот готовый выбраться из скорлупы на свет птенец, начало проглядываться сквозь толщу застывшего космоса. Бегущее со мной в ногу время скоро дало мне возможность разглядеть рвущееся ко мне: волны бесчисленными кольцами разошлись по стенам, словно водная гладь готовиться впустить наружу рой неведомых созданий, напор не утихал, а продолжал набирать обороты, пока наконец вздувшиеся пузыри не заполонили всё видимое и невидимое. Однако беснующийся во мне страх не дал неведомым зверушкам выбраться. Я остановился.
Ступив назад, имел презанятшейшую возможность наблюдать, как пузыри вернулись в зачаточное состояние, словно незнамая рука опустилась и проткнула иглой надутый до предела шар. Сделав шаг вперед, снова оказался под давлением роя, страх бьющийся в горле никак не хотел успокаиваться, но мне даже вмешиваться не пришлось, ибо выросшее на дармовом удобрении любопытство за ручку отвело плачущего в надрыв ребёнка. Получив на прощание пендель от уходящей парочки, в полёте выпустил из рук поводок времени.
Разномастная, полная распахнутых в голодном зевке птиц стая, пробив хлипкую пелену, заполонила всё пространство. Вскинувший голову оборотень с нескрываемым любопытством глядел на развернувшийся над его головой танец. Мистическое действо сопровождалось криками и клекотом сотен глоток, только вернувшие свою непоколебимость стены начали еле заметно подрагивать, будто сжавшиеся в комочки под зверствами глупых детей щенки. Но всему волшебному приходит конец, совершив последний пируэт, стая, поделившись на небольшие группы, под углом спикировала на ощерившегося оборотня. Ливень стрел обрушился на приготовившегося к схватке воина, но несмотря на все приготовления к оной, встретить жестокую недействительность, или же действительность, он готов не был. Каждый нанесенный по птицам удар пропадал втуне, павшие пташки секундой спустя вновь возвращались в бой. Со стороны сие действо выглядит ужасающе донельзя, ибо надвигающаяся с невероятной скоростью гора не оставляет ни капельки оптимизма в загруженных работой мозгах, дрожащие стены же от всё расширяющейся ауры Свободолюбивой Погибели пошли трещинами.
Тяжело дышащий оборотень, прилагая все усилия, чтобы стоять на ногах, с горьким вздохом наконец пал в когтистые объятья птичьей стаи. Он уже давно понял всю напрасность этого сражения, ибо несмотря на угрожающую ауру колышущейся перед его носом фигуры вреда ему так и не причинили: каждая прошившая его насквозь птица с голубоватым свечением исчезала в нём, и каких-либо пагубных для себя влияний он не обнаружил. Окунувшись в неожиданно нежные объятья, молодой оборотень почувствовал как его силы постепенно восполняются, как очищается сознание от пагубного влияния бесчисленных опытов, проведённых за время его пленения, как сбрасываются невидимые оковы, неизвестно когда приобретённые. Или же быть может, он рождён с ними был. Сие есть тайна, скрытая во крови. Что ж, и её когда-нибудь настигнет когтистая лапа заново рожденного оборотня.