Солнечный диск коснулся горных вершин, опоясавших очередную, на этот раз огромную долину. Отряд все время двигался на запад с периодическими отклонениями - все же горы. Рурт приложил ладонь козырьком от бьющего навстречу покрасневшего солнца. Вгляделся, в центре долины дорога упирается в пятна домов, к ним примыкает широкое озеро. Деревня большая. Стало быть, Ланса. Вздохнул. Многочасовой переход отнял много сил, поскорей бы упасть в койку, любую, и провалиться в объятия черной пустоты. Без снов.
Когда оказались на границе деревни, уже в наступающих сумерках, изумрудная долина стала зелено-серой, голубое озеро - свинцовым, на берегу лодки кверху брюхом тремя черными пятнами. Каменный пояс вокруг долины потемнел, пропали краски, но вершины впереди очерчены четко, за ними прячется уходящее солнце.
Отряд поравнялся со стадом пятнистых коровок. Пастух с седой гривой, лишь увидел незнакомцев, принялся рьяно размахивать хлыстом. Либо делал вид, либо появление всадников его не заинтересовало.
- Где в вашей мирной деревне остановиться усталым путникам? - спросил Набрус, остановив коня.
Пастух опустил хлыст, внимательно оглядел Набруса, всех остальных вскользь.
- Здесь будут рады мужчинам! - ответил, сопроводив хриплым смешком.
- И где же именно? - следопыт подыграл, свесился к нему, добродушно подмигивая.
Пастух снова хохотнул, сдавленно. Вдруг посерьезнел. Закусил палец желтыми зубами. Взгляд блуждает меж лошадиных ног. Странный пастух, похож на сумасшедшего.
- Не гуляки. Еще жальчее... - пробурчал, освободив рот.
Набрус смотрел с легкой улыбкой, и не скажешь что наиграна. Улыбаются и глаза, пристально смотрят на пастуха.
- Там, - указал тот слюнявым пальцем. - Дорога упрется. Спросите Фледу.
- Спасибо, добрый человек! - Набрус направил коня прямо. Отсюда видно, что дорога, ровная как стрела, упирается в квадрат большого дома. Уставший жеребец, почуяв скорый отдых, готов и на рысь, но старший следопыт придержал, нестройная колонна пошла к постоялому двору шагом.
Диалог со странным пастухом, наконец, разорвал пелену безмолвия. Гнетущее молчание последних часов добавляло усталости не меньше, чем горный переход. Рурт не горел желанием поболтать, но несколько бодрящих слов от следопытов услышать не отказался бы. А так - вся дорога наедине с тяжелыми мыслями, воспоминаниями... Жизнь круто изменилась. С легкостью такое не примешь. Разум терзается, прокручивая... Что только ни прокручивая. Без конца.
Пастух немного отвлек. Немного. Безумец. Он и его стадо остались за спиной, а очередная волна тяжелых мыслей тут как тут. Нахлынула, сдавила. Но в этот раз была прервана гораздо быстрее. Мысли разметал пьяный голос. Мужик в грязных лохмотьях стоял посередине дороги, пошатываясь, удерживая себя от падения.
- Что надо вам от меня?! Ха-ха... Я все отдал, посмотрите!.. Ха-ха... - выкрикивал он, указывая на себя.
Оборванец смеялся. Не так как пастух, в глазах обида, горесть.
- Вот что осталось мне! - указал на свою одежду. - И все!.. Ха-ха...
- Пропустишь? - во взгляде Набруса ничего кроме вопроса.
- Вам куда-то надо?... Ха-ха...
- Да, к Фледе.
Бродяга отошел в сторону. Неровные шаги сопровождал смехом. Встал, широко расставив ноги, посмотрел исподлобья, уже не смеясь. Выкинул руку:
- К Фледе! Катитесь!
Они так и сделали. Лишь один, Рурт, обернулся, чтобы снова взглянуть на бродягу. Тот с усталым видом уселся на краю дороги, раскинув ноги в ободранных грязных трико, склонил голову. Сейчас нет ни капли от прежней силы, хотя ощущение, что когда-то был сильной личностью.
Да, ведь это он сам - наследный принц Туании, у которого было все: нормальная жизнь, родители, дело, любовь... Все отнято у него людьми, называющими себя следопытами!..
Возможно, этому человеку, так же как ему, Рурту, сказали, что он - спаситель мира. И человек поверил, оставил прошлую жизнь, пошел за ними. А теперь... И спасителем не стал, и потерянное не вернуть. Бродяга, не нужный никому, глушит душевную боль вином. Заглушить не может - раненое сердце стонет сквозь затуманенный разум...
"Хватит! - мысленно воскликнул Рурт. - Так и обезуметь можно! Бери себя в руки!"
Но мысль, безудержная, пугающая возможностью оказаться близкой к реальности, не желала испаряться. Продолжала сверлить, когда очередное: "Хватит!" - вырвалось уже вслух.
Колонна остановилась. Поняв, что стало этому причиной, принц поднял руки, мол, все в порядке. Набрус кивнул. Колонна отправилась дальше, как ни в чем не бывало.
Принц еще раз обернулся. Оборванец еще не так далеко. Лицо различимо. И на этом лице из-под нахмуренных бровей вдруг блеснуло так, что у Рурта сжались все внутренности. Резкий спазм, оцепенение, страх - все сразу в миг короткого взгляда бродяги. Сквозь тело и разум будто пронесся поток враждебной энергии. Пронесся и улетучился. Сердце бьется, легкие дышат, никакой боли. На дороге беспомощный пьяный бродяга, свесил голову...
Принц рванул ближе к Набрусу. Сравнявшись, постарался не выдавать беспокойства и больше не оборачивался. Поскорее забыть о бродяге! На сегодня хватит историй! Скоро отдых.
Фледа, немолодая женщина, гостеприимная и предприимчивая, за постой и еду запросила немало. На протяжении всего ужина жаловалась - постояльцы теперь редкость, сожалела, что остановятся только на одну ночь.
Путники уселись за столом плотно, почти плечо в плечо. Кроме Набруса, никто не промолвил ни слова.
- У нас здесь отличное место для отдыха! - нахваливала Фледа в надежде задержать клиентов. - Вы видели озеро? Чудное! - подливала в кубки вино с металлическим привкусом, расслабляющее разум и тело.
- В наших планах утром продолжить путь, - отрезал Набрус.
Фледа поджала губы. Рурт хотел сгладить, высказаться о качестве вина. Но женщина поспешила на кухню.
Следопыты, судя по всему, не переживали за Фледу. По виду им было плевать, обиделась она там или нет. После дня, проведенного с ними, Рурт еще не перестал удивляться их абсолютному спокойствию. Ни намека на присущие человеку эмоции. А ведь они потеряли двух товарищей. Рурт поглощал тушеные овощи, мясо, сыр, решив сосредоточиться на заполнении желудка. За мыслями еда потеряла вкус, вином запивалась как просто водой уже без какого либо привкуса. Так кружка и тарелка оказались пустыми. Заметил, когда загреб воздух.
После трапезы путникам пришлось разделиться. Дом у Фледы большой, но все же места не хватило. Семерым следопытам предложили отправиться к ее сестре, по соседству. До порога их проводил Набрус, дал какие-то указания.
- Лактус и Сварус, дежурите во дворе, - распорядился, вернувшись к остальным. - Вас сменят Тимус и Брусус.
Следопыты даже не кивнули в знак согласия. Лактус и Сварус отправились во двор.
- Бремерус, в гостиной. Кростус, у комнаты Руртуса.
- Я... - хотел было возразить принц.
- Так нужно, - не дал закончить старший следопыт. - Отдыхай, Руртус, набирайся сил. Завтра тяжелый день.
Вот так безапелляционно.
Принц отождествлял свою личность пока больше с Руртом, чем с Руртусом. Как будто называли чужого человека. Но это точно была не тема для споров.
Слов, которые просились бы наружу не осталось. Молча поднялся с Набрусом и Кростусом на второй этаж, и вот уже стал в отведенной комнате, Кростус за дверью, Набрус в комнате через стенку. Огляделся, прошел к кровати, идти недалеко, его спальня в Южной башне дворца Дер Валеронов раз в десять больше. Усталость валит с ног так, что хоть на пол. А уж на опрятной кроватке, куда еле вместился, согнув ноги, ушел в сон мгновенно.
Он лежал на боку, когда разбудило прикосновение. Что, уже в дорогу? Ведь только уснул!
Первое желание - отмахнуться, но ладонь на плече, поглаживания... совершенно точно не принадлежат ни одному из его молчаливых друзей. Вот по спине, едва касаясь кожи, приятно пробежали коготки, заставив вздохнуть сильнее обычного.
Сладковатый запах, ударил в нос. Поглаживания переросли в прикосновения губ к его плечу, спине, пояснице. Рурт приоткрыл один глаз. Полная луна за окном бросала кое-какой свет. Длинноволосая гостья оторвала лицо от его бедра, выпрямились, сидя на краю кровати.
- Мне нужно только немного ласки, - прозвенел неестественно красивый голос.
Принц не ответил, открыл второй глаз. Зрение освоилось в полумраке. Очертания довольно приятны. Лунный свет и тени передали выпуклости обнаженной груди, в меру крупной и на вид упругой. Если бы не одно "но", рукам Рурта не сдержаться. Но полнота ситуации в том, что девица каким-то образом преодолела кордон из стража-следопыта. Неужели Кростус впустил ее? Днем битва с крылатым монстром, тяжелые потери, а ночью развлечения с грудастыми очертаниями?
- Этот камень... - Она потянулась к обру-чу Рурта, в последний момент резко отдернула ладонь.
Рурт приподнялся на локте. Пока не нашел ничего лучше чем громко спросить:
- Кто ты?!
Получилось даже громче задуманного. Пусть будет сигналом Кростусу. Если он за дверью...
Гостья вздрогнула, попыталась соскользнуть с кровати, принц ухватил за руку. Крепко. Девушка уже стояла, но не вырывалась, повернулась к нему.
Стройное тело теперь во всей красоте перед ним. Лишь лицо толком не рассмотрел. Пряди волнистых волос скрывают его часть. Различим острый подбородок, полные губы...
- Я самая лучшая из них! Ты бы это понял. Если бы не твой... - Рука ее чудом выскользнула, гостья метнулась к двери и, едва приоткрыв, скользнула в узкую щелку.
- Оберег, - закончил за гостью Рурт. Тронул зеленый камень.
Подъем!
Кровать покинута, натянул штаны, клинок прочь из ножен. Уже у двери поправил на голове обруч - сейчас оберег помогает, проверено! - первым пустил за дверь жало меча и сам следом шагнул в коридор.
Кростус не покидал пост. Он здесь. Лежит на полу, голый. Сверху девица в прозрачной накидке, не скрывающей молодое тело. Нет, не бывшая гостья Рурта. Волосы прямые. Но не менее соблазнительная. Лицо склонилось над следопытом, и длинные волосы полностью скрыли голову Кроcтуса. Рурту вернуться бы в комнату, подглядывать нехорошо, но раньше звук его шагов заставил девушку оторваться от своего занятия, и тут открылось лицо следопыта. Не лицо, а месиво. На полу, вокруг головы, багровая лужа.
С губ девицы падают капли крови, на щеке кусочек мяса. Взгляд злой, брови сдвинуты к переносице. Она зашипела, словно хищник, не жела-ющий расставаться с добычей. Из ровного ряда верхних зубов угрожающе выдаются клыки, раздвоенный язык совсем не похож на атрибут для поцелуев.
Рурт ударил. Лезвие лишь свистнуло в воздухе, девица исчезла. Была, и нет. На мертвом следопыте осталась ее прозрачная накидка.
- Грубиян! Так не обращаются с девушками! - послышалось за спиной.
Рурт развернулся, со всей возможной стремительностью, взгляд нащупал девицу - прыгнула, выставляя вперед свои нечеловеческие когти. Как успел, сам не понял, клинок махнул четко, отсек руки и голову, они покатились по дощатому покрытию. Грудь оборотня ударилась принцу в бедро, из шеи и предплечий, брызжут кровавые фонтаны. Рурт отпрянул. Некогда красивое тело повалилось на пол.
С бестией покончено. Но прыжок ее отпечатался в сознании. Злобное выражение лица, не сопоставимое с внешней красотой девушки. Овевающий ужасом взгляд, клыки и когти монстра, в сочетании с превосходными изгибами тела, белой и нежной кожей. Это хотело его убить. И убило Кростуса.
- Что за...
Обольстительные ноги, доставшиеся плохому характеру, еще дергаются в конвульсиях, не веря в то, что соблазнять больше не смогут. Рурт сплюнул.
Распахнулась дверь соседней комнаты. Там должен быть Набрус. Но не следопыт показался в проеме. Недавняя гостья Рурта, притягательно красивая, сменила абсолютную наготу на прозрачную накидку. Накидка окаймлена золотой нитью.
Холодный взгляд метнулся от обезглавленного трупа к Рурту. Секунду оценивала, мог ли справиться. И уже вся наливается злобой.
- Убил ее! - резко крикнула и хлестнула воплем, душераздирающим настолько, что волосы у Рурта не стали дыбом, только благодаря придержавшему обручу. Двери спален с шумом открывались, и из них полезли девицы в прозрачных накидках. Ни одного следопыта.
- Погоди, узнаешь, кто такая Пейринда Лучшая! - Искаженное злобой лицо - уже некрасивое, хищное, давящее агрессией. Она кивнула в сторону лестницы, прыжок через периллу, и оказалась на нижних ступенях. Оттуда подняла голову, метнула последний взгляд на Рурта. Другие девицы прыгнули следом за ней, либо сбегали вниз. Золотой нити на накидках больше ни у кого нет.
Пейринда выкрикнула что-то еще, короткое, в шуме не разобрать, и все они исчезли из зоны видимости. Рурт хотел перегнуться через периллу, но удержала твердая рука.
- Пусть идут, - голос за спиной также тверд, но спокоен.
Принц рванул руку, высвободил от сжимающих пальцев, повернулся резко.
- Мы уже ввязались! Посмотри на своего товарища, Набрус! Так и оставишь?!
- Так и оставлю, - Набрус сохранял спокойствие. Во всяком случае, внешнее.
Рурт же, напротив, задышал шумно, лицо багровое. Сорвал обруч, вместе с пучком волос, швырнул к стене.
- А я нет!
- Ты понимаешь, кто они, Руртус?
- Они? Они не бессмерт-ны! - принц хотел указать на поверженного оборотня, но... тела не оказалось. -Утащили... Я и не заметил.
Набрус поднял обруч. Сам одел принцу на голову.
- Утащили, не заметил.
- Я ей руки и голову отрубил, кляну...
- Нужно спешить! - он больше не слушал принца.
Они бросились проверять комнаты. В первой же обезображенный следопыт. В следующей еще двое, дальше не лучше. Нумусов находили в залитых кровью постелях, изъеденными заживо, уснувшими последним сном.
Сбежали на первый этаж, в гостиной очередной погибший. Во дворе, где несли дозор Лактус и Сварус, лежат их страшные трупы, лишенные одежд и оружия, один на телеге, другой в беседке. И пока никого из местных - ни живыми, ни мертвыми.
К счастью из членов отряда выжили не только Набрус и Рурт. Семеро нумусов вскоре оказались здесь, невредимые. Им не хватило места в этом доме, что видимо и спасло. Лежали бы сейчас, растерзанные...
Эти семеро не обрадовались, но и не выказали печали. Совсем никаких эмоций. Приняли факт. Похоже, готовы умереть в любую минуту за свое дело. И так же спокойно приняли смерть друзей. Друзей. Рурт подумал, знакомо ли этим холодным людям понятие дружбы, любви...
Рурт же все наполнялся гневом, и гнев не вмещался, напирал изнутри, разрывал. Стоя здесь, во дворе, перед трупами, он был не надеждой нумусов, не потенциальным лидером Вспоминающих, а принцем Дер Валероном. В пределах горячо любимой Туании твориться такое! Банда женщин-оборотней, столько смертей! А он, стоит тут... Принц Туании...
- Нужно найти Фледу! - прорычал и направился в дом.
Комната хозяйки на втором этаже. Дверь в ее покои поодаль от остальных - в конце коридора. Они прямиком шагали к этой двери, куда не заглядывали, когда находили мертвых следопытов. С того времени так до сих пор не увидели ни одного местного. Но одна может находиться за этой дверью.
- Ты слышал когда-нибудь про ночных прелестниц? - спросил старший следопыт, когда догнал принца на лестнице.
- В детстве!
- Это они.
- Дракона увидел, теперь прелестницы. Сказки оживают. Насколько понял, меня спас оберег. А тебя? Она побывала и в твоей спальне, - принц глянул сбоку, но лица Набруса не увидел - скрыл надвинутый на голову нумуса капюшон.
- Не успела.
- А я думал, ты сильнее остальных и смог противостоять чарам...
- И это тоже.
- Так что же верно? - Рурт глухо ударил кулаком в дверь хозяйки, сам смотрел на следопыта, теперь в лицо, а не в бок капюшона. Освещение так себе, но видны и оттеняемые светильником три глубокие морщины между бровей, во множестве у глаз, разглядел и небольшие красные линии вокруг век.
- Верно и первое, и второе, - ответил Набрус. Лицо суровое, суровость от возраста, испытаний, эмоций нет. Взгляд цвета стали спокойный, смотрит так, что подумаешь, на кой сдалась Фледа, и эта деревня, да и Туания... Забыть и идти дальше с нумусами.
- Но если не поддался чарам, почему же ее не убил? - принц спросил, а сам до боли лупит в дверь кулаком. В другой руке обнаженный клинок.
- Я тоже не успел. Открой, Фледа! Открой!
С другой стороны отодвинули щеколду, дверь отворилась. Женщина испуганно смотрела на них.
- Я... ничего... не знаю, - пролепетала дрожащим голосом.
Ничего не осталось от той вечерней хозяйки. Принц пошел прямо на нее, заставив пятиться. В итоге наткнулась на свою большую кровать, не устояла. Рурт угрожающе возвышался над ней, сидящей невинным комочком - ноги вместе, ладони прижаты к груди. Подбородок ее затрясся, но сжала челюсти, ноздри часто втягивают воздух, как последний, во влажных глазах искрит огонь светильника.
- Что происходит, Фледа! - прогремел Рурт. Опасностью от нее не веет, вложил в ножны меч, поставил руки на пояс.
- Сами видите, - ответила задыхающимся голосом.
- Они здесь не в первый раз?
- Не в первый, - опустила голову женщина.
Фледа рассказала все, что знала о промышляющих в деревне прелестницах. Набрус добавил общей известной ему информации об этих созданиях. Ночные прелестницы - женщины-оборотни, питаются кровью и плотью здоровых мужчин. Чары, совокупление, а потом... поедание некоторых частей, всегда начинают с лица. Нападают ночью, днем спят. Прелестницы - тоже Вспоминающие, применяют гипноз, жертва с парализованным разумом даже не сопротивляется, когда ее начинают есть.
В этих местах прелестницы появились месяц назад. Сначала расправились со всеми молодыми мужчинами. Потом запугали оставшееся население настолько, что те стали пособниками в надежде выжить. Договоренность следующая - девицы не трогают местных и нападают только на проезжих путников, местные держат язык за зубами и терпят, в противном случае всем смерть.
Рурт вспомнил пастуха, которого встретили при въезде в Лансу. Тогда он показался не в своем уме. Но сейчас... Ведь говорил что-то вроде "здесь ценятся мужчины".
В коридоре оставшиеся в живых следопыты выносили из спален окровавленные тела товарищей.
- Два месяца! Сколько народу погибло! - негодовал принц.
- С ними разберутся, - уверил Набрус. - Не мы, но разберутся.
- Те, к кому вы меня ведете?
- Когда-то прелестниц уничтожили. Думали, что всех. Вот опять собралась шайка. Наверняка, не очень много. Они не хотят новой схватки с нами. Поэтому под страхом смерти заставляли лансян молчать.
Рурт сжимал до белизны костяшек и разжимал рукоять меча. Глаза злые, желваки ходят, дай сюда прелестницу - он бы ее...
- Как появляются эти... - не стал проговаривать, кем считает прелестниц, в голове пронеслась куча определений, посмотрел на очередное выносимое из комнаты изуродованное тело следопыта, отвернулся, поставил руки на периллу, в памяти проступило ярко - как будто она сейчас еще здесь, на лестнице - лицо Пейринды Лучшей. Что-то там говорила напоследок, а он не расслышал. Хотя чего хорошего могла сказать? Уж не извинялась.
- Есть люди, они способны к Вспоминанию, но используют его не на благие дела. Такой была и Гисса. После того, как семнадцатилетнюю красавицу изнасиловали четверо пьяных мужиков, избитая, униженная, она убежала в лес...
Следопыт стал в одной позе с Руртом, обнял ладонями гладкое дерево периллы. По лестнице спускали тело Кростуса, смотрел на тело спокойно, словно Кростус живой спускался сам. Принц отвернулся, столько крови, как за сегодняшнюю ночь, он никогда не видел. Не мог так просто принять.
- Той ночью в Гиссе зародились новые, ранее незнакомые чувства. Разрастались внутри как порча, пропитали каждую частичку тела. А утром решила, что будет мстить, и поклялась делать это всю оставшуюся жизнь. Случившееся разбудило ее Способность, помогло Вспомнить, стать сильной, но превратило в настоящего монстра. Одержимая ненавистью к мужчинам, она очаровывала их, уводила в лес, отдавалась, а потом поедала. Гисса нашла таких же, как она, пострадавших от мужской похоти девушек, помогала им Вспоминать и так создала свою кровожадную шайку. Они назвали себя прелестницами...
Принц узнал от следопыта, как и где прелестниц уничтожили нумусы. Узнал, что это довольно старая история, но детей в тех местах, где промышляли девицы, до сих пор пугают ночными женщинами-оборотнями. Да уже и не только в тех местах, расползлось по всему свету. Вот и Рурт слышал. Но сказки сказками...
Откуда взялась Пейринда - новая предводительница оборотней? Как давно собрала новую шайку? Можно только догадываться.
- Прелестницами займутся. Будь спокоен, Руртус, займутся как надо, и они не продвинутся вглубь твоей страны. - Следопыт накрыл ладонью ладонь принца. У Рурта ладонь шире, но он настоящий гигант, на полголовы выше немаленького и крепкого Набруса. - Мы же должны оставить Лансу, двигаться дальше. Сейчас первоочередная задача доставить тебя в Дом. Ты знаешь, почему.
Они спустились во двор. Принц оглянулся на окна Фледы. Так и не вышла из комнаты, разрыдалась, когда рассказала все, что знала, и они оставили ее. Сын Фледы пал жертвой оборотней одним из первых, но жив внук, юный совсем, прелестницам не интересен. Взгляд пробежал по всему темному фасаду дома. Кровавое пристанище для стольких... Тронул пальцами борт телеги - набита трупами доверху. Кто для него эти люди, отдавшие жизнь за то, чтобы он продолжил путь? Еще вчера неизвестные ему следопыты, сегодня... Только сегодня, сейчас, он понял, сколько их было вчера, когда выезжали из леса. Понял, когда невольно пересчитывал трупы.
- Надеюсь, ваши друзья остановят прелестниц, - сказал надтреснутым голосом. - Я тоже хотел бы стать вашим...
Телега сдвинулась, покатилась. Рурт прошелся, не убирая руку с борта, до самых ворот. Можно говорить. Говорить мертвым телам, как он гордится, что был знаком с ними, пусть и недолго. Что он готов хоть сейчас на поиски прелестниц с последующим их истреблением, но вынужден послушаться Набруса, дабы смерть следопытов не стала напрасной, продолжить путь, оборотней оставить другим. А можно молчать. И он молчал.
- Руртус! - Окрикнул Набрус. Держал за поводья его и своего коней. Принц вернулся, взлез в седло. Именно взлез, будто резко потяжелел или ослаб за последние минуты. Конь пошел так, будто не меньше принца понимал, что провожает в последний путь десяток отважных людей.
Тела следопытов вывезли за пределы деревни, похоронили в одной братской могиле. Теперь отряд насчитывал восемь человек. Девятый отделился еще во дворе Фледы. По словам Набруса, он сумеет попасть в Дом намного быстрей, чем там окажутся они, сообщит о последних трудностях. Лошадь девятый не взял, двор покидал пешком, что навело на однозначную мысль о выбранном способе передвижения - в Каимском лесу нумусы уже продемонстрировали чудо левитации. И весь этот поход по горам и долинам, затем по морю, и снова по горам и долинам, пока не окажутся в Доме, все это из-за того, что Рурт так не умеет. Он посмотрел в небо, но ничего не увидел, кроме самого неба - от серо-синего над головой до переходящего в грязно желтое и дальше в яично-оранжевое у дальних гор на востоке. Сам желток солнца еще не показался.