Аннотация: Рассказ о человеке, который всего лишь хотел изменить мир.
ТЕНЬ
Глеб сидел в своей комнате один и курил одну за другой бесчисленные сигареты. Было темно, но парень не включал свет. Изредка щелкал зажигалкой, и в эти секунды на стенах начинали плясать причудливые тени. Мама всегда ругалась, видя в комнате клубы табачного дыма, застилавшие расслабленное лицо Глеба. Она терпеть не могла запах сигарет, тем более дешевых. Мама всегда ругалась. Последний раз, когда она вернулась с работы радостной...Он не мог вспомнить, когда это было. Сейчас парень думал о том, как же ему хочется, чтобы однажды мама, вернувшись домой, первым делом ласково потрепала его по голове, сказала что-нибудь приятное, а не извечное: "На учебе все нормально?" Глеб подозревал, что когда он окончит университет и начнет работать, то мама, вероятно, переформулирует этот бездумный вопрос таким образом: "На работе все нормально?". Да, ему очень хотелось свернуться клубочком и говорить с мамой, говорить, а не обмениваться бездумными репликами. Но эта мечта была похоронена где-то в глубине души Глеба, в земле, уже обильно политой первыми дождями жестокости.
Он не слушал музыку, не смотрел телевизор, не читал. Просто курил и думал о том, как все будет дальше. Пытался представить себе свое будущее, но картины, возникающее в воображении, только пугали. Это не будущее, это беспросветная тьма мещанского убожества и забитости. Глеб в очередной раз отбрасывал эти мысли в сторону, словно камни, преграждающие путь.
Хлопнула дверь. Это пришла мама. Сейчас он увидит ее лицо, выражающее крайнюю неудовлетворенность прошедшим днем, и услышит голос.
- Привет. На учебе все нормально? - это прозвучало, как резкий удар хлыстом.
- Привет. Да, все хорошо.
Мама испытующе посмотрела на сына, но этот взгляд длился всего несколько секунд. Когда они истекли, она вновь погрузилась в свои размышления.
- Сколько можно тебя просить, не кури дома. Неужели так трудно выйти на лестницу?
- Я открою форточку. Дым выветрится, - ответил Глеб, не глядя на мать. Она была так рядом, но для него словно перестала существовать. Глеб отвечал бесплотному голосу из потустороннего мира, а не живому человеку.
- Как знаешь, - она развернулась и ушла.
Ушла в свой мир, в котором Глебу не было места. Он жил с мамой с самого рождения, двадцать лет, но лишь теперь понял, что они живут в разных мирах. Граница между ними - это не дверь между комнатами. Эта граница где-то глубоко внутри них. Кажется, с каждым днем она все растет и растет, она уже стала непреодолимой. Это продолжается двадцать темных, пустых, безликих лет.
Глеб сделал последнюю затяжку, взял пачку, чтобы достать еще одну сигарету, но пачка была пуста. Парень разочарованно швырнул ее на стол, лег на кровать и закрыл уставшие глаза руками. О том, что нужно открыть форточку, забыл.
В университете нечем дышать. Шумно. Глеба раздражало, что каждый здесь выражает свои мысли, пустые, никчемные. Каждый пытается показать себя тем, кем он не является на самом деле. И на таких людей другие обращают внимание. Но никто не видит в окружающих их истинного "я".
- Здравствуй. Со вчерашнего вечера не терпится с тобой поговорить.
- О чем? - удивленно спросил студент.
- Об этом, дорогой мой, - преподаватель потряс в воздухе тетрадью. - О твой работе по роману "Преступление и наказание".
- У меня сейчас пара.
- Задержишься, - сурово парировал Анатолий Михайлович. - Ты круглый отличник, один из лучших студентов факультета. Тебе можно. Пойдем в мой кабинет.
Пришлось Глебу повиноваться. Пожалуй, только Анатолий Михайлович вызывал в нем что-то похожее на уважение, остальных преподавателей Прохоров презирал, считая их надувшимися, самодовольными павлинами. Каждый из них навязывал свое собственное мнение и не терпел никаких возражений. Каждый из них боялся, что среди студентов найдется человек более умный, чем они сами.
- Присаживайся, - Анатолий Михайлович пока был спокоен. Глеб не раз видел, как этот с виду интеллигентный, тихий человек иногда терял над собой контроль. Обычно это происходило из-за того, что некоторые особо одаренные студенты демонстрировали свой высокий интеллект. Пожалуй, именно поэтому Глеб и уважал этого преподавателя - за умение указать людям на их глупость и ничтожество. Разве не в этом назначение преподавателя: объяснить ученику, в чем его недостатки, и как их устранить.
Анатолий Михайлович налил Глебу чаю, не спрашивая, хочет ли он.
- Скажу прямо: такого еще никто не писал, - тихо сказал преподаватель, словно боясь, что их услышат.
- Я не совсем понимаю...
- Ты все понимаешь, - преподаватель улыбнулся. - Я прочитаю небольшой отрывок из твоей работы.
- Судьба Раскольникова является подтверждением, на первый взгляд, банального факта: власть над людьми - это удел избранных. Однако с этим можно поспорить. Разумеется, необходим особенный склад характера, но также нужна особая подготовка, чтобы научиться управлять, манипулировать людьми. Нужно изменить собственную систему ценностей и отношение к людям и жизни. Раскольников такой работы не провел. А его труд, опубликованный в газете, - всего лишь иллюстрация его болезненного, нервозного состояния. Так можно объяснить неудачу студента. Его судьба неизвестна, хотя предугадать ее не составляет особого труда. Скорее всего, после возвращения с каторги он продолжал бы влачить нищенское существование. Его судьба, вероятно, - это судьба Мармеладова, пьянство и ранняя смерть. В лучшем случае - унизительная работа в какой-нибудь конторе за гроши. Такова участь каждого, кто не станет хозяином своей судьбы и не научится манипулировать другими людьми. Поэтому не стоит считать идею Раскольникова ужасной, отвратительной. Он рассуждал здраво. Но не смог реализовать свою идею.
Анатолий Михайлович закончил чтение. Повисла тяжелая тишина.
- Что это такое? - преподаватель нарушил молчание спустя полминуты.
- Я просто выразил свои мысли.
- Я тебя знаю, - преподаватель твердо отчеканил каждое слово. - Ты серьезный человек, слов попусту не бросаешь. Так потрудись объяснить: ты действительно выразил собственное мнение?
- Да. Я не хочу провести свою жизнь, как миллионы других людей, жалких, ничтожных, - Глеб поднялся. - Спасибо за чай. Можно я пойду?
- Ты не сделал ни одного глотка, - ответил Анатолий Михайлович, глядя куда-то в сторону. - Ладно, иди. Ты меня шокировал.
- А что вы поставите мне за работу?
- Отлично.
Глеб довольно кивнул и пошел на пару. Когда он уже открыл дверь кабинета, готовый выйти, преподаватель окликнул его:
- Постой!
- Да?
- Не стоило мне начинать этот разговор, - Анатолий Михайлович смущенно улыбнулся.
Глеб ничего не ответил и закрыл дверь. Пошел по коридору в сторону нужной аудитории. Когда его отделяли от двери с надписью "309" всего несколько метров, кто-то дотронулся до плеча студента.
- Привет! - сказал Артем Игонин, одногруппник Глеба, стоявший за его спиной.
- Привет, - прозвучало из уст Прохорова что-то среднее между приветствием и проклятием.
Артем как всегда окинул его насмешливым взглядом. Глеб был одет куда хуже своего ровесника: вместо модных старые, изрядно потертые джинсы, изношенные кроссовки, словно сморщившиеся от какого-то противного запаха, отцовская шерстяная кофта. Отец Глеба носил ее, когда еще сам был студентом. Когда эта кофта надежно согревала его торс, он познакомился с будущей мамой Глеба.
Артем по сравнению с этим парнем выглядел как голливудская звезда: дорогая одежда, роскошные швейцарские часы на руке, в кармане - сотовый телефон за 30 тысяч рублей. В сквере перед факультетом Глеб оставил свою новую машину. Он рассказывал своим друзьям о том, как быстро его "красотка" разгоняется до ста 100 км/час, какой мощный зверь прячется под ее изящным капотом, и прочие детали, еще более украшавшие впечатляющий рассказ. Глеб слышал это на парах, в буфете, в сквере, куда в перерыве он ходил курить. Парень держался стороной, но, к своему сожалению, не мог заткнуть себе уши, когда Игонин начинал говорить. Они скрыто ненавидели друг друга, причем каждый об этом догадывался, но старались не показать вида. Парни выжидали. Рано или поздно их взаимная неприязнь должна была проявиться, прорваться, как отболевший гнойник. И это случилось. Из-за девушки.
Ее звали Альбина Лихачева. Она не была особенно красивой, но отличалась неприступной гордостью. Ни один парень не мог к ней подступиться. Большинство из тех, кто пытался ухаживать за Альбиной, прекращали это бесперспективное занятие уже через несколько дней неудачных попыток пригласить ее "на чашку кофе". Артем, слывший заправским пикапером, однажды признался своим друзьям, что хотел бы ее соблазнить из спортивного интереса. Один из друзей предложил Игонину спор: если Артем за две недели уложит Лихачеву в постель, то сходит за его счет в ресторан. Если не сможет, тогда сам оплатит ужин. Артем согласился не раздумывая. Охота началась.
Альбина вела себя как обычно: холодно, неприступно. Казалось, теплые улыбки и многообещающие предложения Артема ее нисколько не трогали. На самом деле, он ей нравился. Но девушка опасалась, что Артем ее бросит после первой же ночи. Для того, чтобы проверить чувства Игонина на верность, Альбина решила заставить его ревновать.
После занятий Глеб хотел сходить в библиотеку, но на крыльце факультета встретил Альбину. Они обменялись приветствиями. Прохоров не собирался задерживаться. Девушка, к его удивлению, спросила:
- А куда ты идешь?
- В библиотеку.
- Мне тоже надо взять пару книжек, - Альбина сделала вид, словно только что это вспомнила. - Пойдем вместе.
Они спустились по ступенькам. Артем наблюдал за ними.
- Интересно, она пытается заставить меня ревновать ее к этому неудачнику? - пронеслось в его голове.
На следующий день его предположение подтвердилось. Альбина игнорировала Игонина и уделяла все внимание Глебу. Они вместе сидели на занятиях, обедали в буфете. После пар шли на автобусную остановку, взявшись за руки. Артем слышал за своей спиной ехидные насмешки и понимал, что пора заканчивать эту комедию.
Поэтому следующим утром он позвал Прохорова на крыльцо "поговорить". Беседа получилась короткой, но Глебу она должна была запомниться надолго. Артем, применив всю свою силу убеждения, убедил его в том, что про Альбину ему лучше забыть.
Игонин нашел Альбину в буфете, сел к ней за столик.
- Привет. С каких пор ты начала увлекаться неудачниками вроде Прохорова?
- Подожди. Он не заслуживает того, чтобы сидеть рядом с тобой, дышать с тобой одним воздухом.
- А ты, выходит, заслуживаешь? - с иронией спросила Альбина.
- Он тебя не любит, а я люблю, - вырвалось у Игонина.
Альбина несколько секунд не знала, что ответить. Потом, проглотив подступивший к горлу комок, все-таки выдавила из себя:
- Это правда?
- Конечно! - Артем понимал, что нельзя упускать момент. - Честно говоря, я как-то не решался тебе сказать это раньше. Но когда я увидел, что ты с ним...Я боялся тебя потерять.
Игонин понял по взгляду Альбины, что она ему поверила.
- Это так неожиданно.
- Давай прогуляемся, - предложил Артем. - Мне о многом хочется тебе сказать.
- Хорошо.
Они ушли из университета.
Прошла неделя. В воскресенье утром Глеб собирался почитать новый роман Захара Прилепина. Погрузившись в книгу, он услышал телефонный звонок. Поднял трубку.
- Алло.
- Здорово, - радостный и пьяный голос Игонина. - Я переспал с Альбиной. Понял, лузер?
Он бешено захохотал и бросил трубку. Артем сел на корточки. От этого смеха у него раскалывалась голова.
- Хочет меня позлить, - подумал парень. - Но ничего не выйдет. В конце концов, я не собирался с ней встречаться. Мне вообще наплевать на эту Альбину. А на Игонина тем более.
Но в понедельник Прохоров увидел, как Артем и Альбина целуются в коридоре факультета. Глеб почувствовал в этот момент, как у него внутри что-то перевернулось. И еще - резкий и болезненный укол. Ревность? Несомненно. Что делать? Непонятно. В любом случае, видеть их вместе, счастливых, смеющихся, целующихся, было невыносимо. Глеб развернулся и пошел прочь, пока они его не заметили. Но Артем и Альбина о нем даже не вспоминали.
Глеб с удивлением и злостью подумал, что эта история рушит весь его привычный уклад жизни. Он привык продумывать каждый свой шаг заранее. Сегодня студент знал, что будет делать завтра, с точностью чуть ли не до минуты. Так Глебу было удобнее. Он строил большие планы, мечтал стать великим, знаменитым. А теперь эти двое пытаются все разрушить.
- Куда идти? - спрашивал себя парень и не находил ответа. - Тренировка в два часа. А сейчас девять. Весь день впереди.
Глеб играл в шахматы с пяти лет и добился неплохих успехов: получил первый разряд.
- Через неделю начнутся соревнования между университетами, - размышлял он. - Надо срочно выкинуть все глупости из головы и заниматься только делом. Ведь я же не люблю ее. Мне только показалось.
Пожалуй, Прохоров обманывал себя впервые в жизни. Сейчас он решил навестить своего единственного приятеля (но друзьями они не были), с которым они уже два года вместе играли в шахматы в одной секции, - Тимура. Тимур болел гриппом, и, конечно, лучше было не беспокоить его, но больше пойти было не к кому.
Идти оставалось минут пять. Глеб дошел до перекрестка, дом Тимура уже был виден. Пошел через дорогу, едва на светофоре загорелся зеленый. Студенту нужно было быть внимательнее: один из автолюбителей решил проскочить на желтый, хотя явно не успевал. Видимо, очень торопился. Последнее, что Глеб запомнил перед столкновением с железным монстром: выпученные глаза людей на противоположной остановке, одинокий крик сзади: "Парень, стой!", тонувший в сумасшедшем реве моторов и клаксонов, растерянный взгляд водителя машины, которая стремилась размазать худощавого парня по асфальту, и незнакомец в сером пальто, который первым переходил дорогу с противоположной стороны. Все произошло очень быстро. Говорят, что перед смертью человек прокручивает в памяти всю жизнь. Но Глеб не успел это сделать. Водитель все-таки нажал на тормоз в самый последний момент. Колеса зашипели, словно разъяренные змеи. Но уже было поздно.
Глеб открыл глаза. Все тело ныло. А где же загробный мир? Почему сверху на него глядят с таким любопытством обычные люди?
- Он жив, - зашептала толпа, потом уже загудела громче, словно гигантский пчелиный улей. - Жив, жив, жив!
Какой-то человек помог Глебу подняться, довел его до своей машины, помог сесть. Прохоров понял, что это виновник аварии. Студент испытывал желание вцепиться ему в горло руками и задушить, но не было сил.
- Парень, прости, - дрожащим голосом произнес незнакомец. - Я тебя умоляю, давай договоримся, давай все между нами останется. Парень, ты пойми, у меня жена рожает. У меня два сына, а сейчас жена дочь рожает. Я ехал, ни о чем не думал. Я идиот. Господи, какой же я идиот! Парень, прости. Но ты пойми: у меня дочь скоро будет. Как себя чувствуешь?
- Как мяч после футбола, - прошептал едва слышно Глеб и почему-то рассмеялся. - Самое смешное, мне кажется, что у меня ничего не сломано.
Водитель крайне осторожно попробовал сгибать - разгибать ноги и руки парня. Конечно, все конечности, голова и туловище болели после незабываемого рандеву с автомобилем и асфальтом, но, похоже, кости действительно были в порядке.
- Просто удивительно. Это какое-то чудо. Может, твой скелет сделан из металла? А голова кружится? - спросил водитель.
- Немного. Мне кажется, я потихоньку начинаю приходить в себя.
- Вот, возьми, - мужик протянул ему две тысячных купюры. - Парень, я тебя умоляю, никому только...
- Отвезите меня домой, - попросил Прохоров и назвал адрес.
Через полчаса он уже был в квартире. Глеб думал о том, что больше никогда не увидит человека, который едва не лишил его жизни. А значит, отомстить не удастся. Парень принял душ, разделся, лег на кровать и провалился в тьму. Его разбудила мама.
- Глеб, что с тобой? Ты заболел?
- Нет, не знаю. А сколько время?
- Три часа. Я сегодня пораньше ушла.
- Я проспал тренировку! - Глеб вскочил с кровати и начал собираться.
- Погоди, я разогрею суп.
- Потом поем.
Парень обулся, накинул куртку и пулей выскочил из квартиры. До соревнований всего ничего неделя! Как можно опаздывать? Что подумает тренер? Хорошо, что идти всего десять минут. Глеб шел быстро, но какая-то мысль не давала ему покоя. Он остановился, словно перед ним неожиданно возникла стена. Авария!
- Меня же сшибла машина! - вспомнил парень. - А я об этом чуть не забыл.
Засунул руку в карман куртки. Деньги были на месте.
- Точно! Но я цел и невредим. У меня ничего не болит. Голова не кружится. Все отлично. Это просто невероятно. Может, столкновение было не таким уж сильным? Да какая теперь разница!
Он почувствовал необычный прилив бодрости и продолжил путь в приподнятом настроении. Все внутри Глеба словно обновилось, переродилось. Парень еще никогда не чувствовал себя так здорово.
Тренер, разумеется, сказал ему пару "ласковых" слов, но после тренировки признался:
- Я рассчитываю на твою победу на соревнованиях. Только не опаздывай больше, относись серьезнее к занятиям. Сейчас не время расслабляться, понял?
- Да, Александр Михалыч, - кивнул Глеб. - Я вас не подведу.
Он играл прекрасно. Прохоров выиграл на тренировке пять партий и одну свел вничью. Александр Михалыч не зря пророчил ему большое шахматное будущее: Глеб как никто другой в этой секции умел управлять фигурами. Ему безумно нравилось это ощущение власти: держать противника в напряжении, атаковать, защищаться, контратаковать, поражать стремительными, хитроумными комбинациями. Когда Глеб садился за шахматную доску, то казалось, фигуры оживали и начинали самостоятельно думать, какое положение на доске лучше занять. Глеб становился маленьким шахматным божком.
- Как тебе это удается? - с удивлением спрашивал очередной поверженный соперник, с недоумением глядя то на шахматную доску, то на лицо Глеба, победоносно светящееся.
- Стараюсь, - ответил Прохоров, пожимая плечами.
Просто для всех шахматы были игрой, а для него - жизнью.
К своему удивлению, Глеб радовался, когда растаял снег. Обычно наступление весны не вызывало в нем особых эмоций, но в этот раз студент ощущал каждой клеткой организма глубокое удовлетворение. Все меняется: природа и человек. Прохоров тоже изменился. Но пока он не знал, что конкретно с ним произошло. Ему было ясно лишь одно: это нечто, способное перевернуть ход его жизни, заставить его мыслить и чувствовать как-то по-иному.
Альбина стояла на крыльце факультета и курила. Этой вредной привычкой девушка обзавелась совсем недавно - после первой ночи с Артемом Игониным. Ее любимый человек курил, и ей тоже захотелось. Она увидела вдалеке знакомую фигуру в светлой куртке. Это был Глеб. Немного сутулый, высокий, худощавый, он шел по тротуару, по обыкновению не глядя по сторонам, погрузившись в свои мысли. Но что-то в нем изменилось. Во всяком случае, Альбине так показалось. Но она не придала этим мыслям никакого значения. Девушка сначала решила, что лучше ей не сталкиваться лицом к лицу с Глебом.
- Похоже, он в меня влюблен, - размышляла она. - Все-таки мне интересно, скажет ли он что-нибудь при встрече? Хватит у него смелости?
Любопытство оказалось настолько сильным, что Альбина не ушла. Безусловно, в Прохорове было много отталкивающих черт: его невзрачный внешний вид, снобизм. Но спокойствие, самоуверенность, самоуглубленность этого парня действовали точно магнит. Его размеренные, несуетливые движения, гордый взгляд, выражающие чувство собственного достоинства, приковывали к нему внимание.
Глеб подошел к ней, окинул девушку холодным взглядом, словно выплеснул в лицо стакан ледяной воды, поздоровался и добавил:
- Знаешь, я был полным идиотом, когда подумал о том, что между нами может возникнуть какое-то чувство. Ты связалась с Игониным, и это только подтверждает, какое же ты убогое создание. Прямо как он сам.
Не дав Альбине придти в себя после такого "ледяного душа", студент вошел внутрь. Девушка стояла еще несколько минут, не двигаясь, не глядя на проходящих мимо знакомых:
- Что-то с ним не так, - невольно сорвалось с ее губ.
Глеб еще больше удивил свою маму вечером, когда попросил у нее денег на новую одежду.
- Я хочу купить джинсы, пару рубашек, ботинки, - объяснил он ей, когда они сидели на кухне и пили крепкий чай. - Я уже так давно ничего себе не покупал.
Мама явно была в замешательстве: раньше Глеб никогда не думал об одежде и мало уделял внимания своему внешнему виду.
- Влюбился, - с усмешкой подумала она и отсчитала сыну несколько тысяч.
Потом Прохоров пошел бродить по городу. Маме сказал, что идет к другу. Она ничего не сказала, хотя вы, конечно, понимаете, о каком "друге" она подумала.
- Пусть пока скрывает, - решила она. - Захочет - все расскажет.
Глеб дышал свежим весенним воздухом, в котором витал аромат страсти, смотрел на небо, открывшее человеческому взору звезды. Луна светила ярко, агрессивно. Студент шел по привычному маршруту - куда глаза глядят. По обыкновению погрузился в свои мысли, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. В детстве Глеб вообще ходил по улицам с книгой, пока однажды какой-то нервный парень на велосипеде не сшиб его. Из размышлений Прохорова вырвал чей-то крик:
- Эй, парень. Па-а-ре-е-нь!
Глеб немного растерянно посмотрел по сторонам. Сзади него шли двое: молодой человек с девушкой.
- Что? - спросил Прохоров.
- Он еще спрашивает? - взвизгнул незнакомец и громко захохотал, активно жестикулируя руками при этом.
Девушка смеялась истерично, при этом глаза ее сужались, словно она вот-вот готова расплакаться.
- В чем дело? - с недоумением спросил Глеб. Он обратил внимание, что эта парочка уже с трудом держится на ногах.
Когда они приблизились, то в нос студенту ударил тот самый запах.
- Слушай, - молодой человек причмокнул, ехидно улыбнулся. - По-моему, ты вампир.
Они снова засмеялись. В этом смехе было что-то зловещее. Глебу стало не по себе. Плохо освещенная улица, а тут еще эти двое.
- По-моему, только вампиры не отбрасывают тени, - молодой человек поднял указательный палец правой руки вверх, подчеркивая значимость сказанного. - Посмотри, у нас есть тени, а у тебя нет!
Глебу показалось, что кто-то пытается вырвать его сердце из груди. Неведомая сила прижала его к асфальту, не давая ступить шага. Конечности словно оледенели. Студент взглянул на то место, где должны были быть три тени. Но там были только две. Глеб не верил своим глазам. Сейчас он вспомнил, как в детстве очень часто, возвращаясь домой поздним вечером, играл со своей тенью - махал ей рукой, а она отвечала тем же. А сейчас, похоже, сама тень решила сыграть с ним в прятки.
Глеб недоверчиво посмотрел на парочку. Они снова захихикали, но быстро умолкли и пошли дальше. А Прохоров не решался двигаться. Что произошло? Как это можно объяснить? Чувствуя, как страх пробирается все глубже и глубже, как сердце тревожно екает в груди, как трясутся коленки и бегут по спине мурашки, Глеб все-таки переборол себя. Через полчаса, весь в холодном поту, он стоял под горячим душем. В голове крутилась одна и та же мысль: что дальше?
Он не знал, где искать объяснений. Парень понимал, что в его жизни произошло нечто ужасное и непоправимое. Весь фокус заключался в том, что Глеб никогда не слышал и не читал о подобных случаях. Кошмар становится истинным кошмаром, только когда ты сам оказываешься жертвой.
Глеб чувствовал себя загнанным в угол. Его охватило отчаяние. Не зная, что делать, утром он пошел не в университет, а в парк. Студент остро ощущал необходимость в одиночестве. В парке в это время суток мало людей. В крайнем случае, попадутся какие-нибудь спортсмены.
Парк встретил Прохорова глубокомысленным молчанием американских кленов. Он пошел по аллее вдоль реки, мимо скамеек. На одной из них сидел высокий мужчина в сером пальто. Почему-то он показался Глебу знакомым.
- Конечно, где-то я его видел недавно, - думал парень. - Это серое пальто...
Мужчина неотрывно смотрел на Прохорова и хитро улыбался. Парень насторожился. По коре его мозга проползла мысль: может, он меня знает. Когда студент поравнялся с сидящим на скамейке, тот сказал:
- Добрый день, Глеб.
- Откуда вы знаете мое имя?
- Как мне надоел этот вопрос, - вздохнул разочарованно незнакомец. - Все спрашивают одно и тоже. Работа у меня такая: знать, как кого зовут. Ясно?
- Кто вы? - спросил Глеб, садясь рядом. Почему-то он не испытывал ни волнения, ни страха рядом с этим мужчиной.
- Андрей Евгеньевич, - они пожали друг другу руки.
- Все-таки можно узнать, откуда вы меня знаете?
- Нет, - отрезал Андрей Евгеньевич. - Тебе не нужно этого знать. Зато я о тебе знаю все. Взгляни.
Он развернул газету. Глебу бросился на глаза громкий заголовок: "Неизвестный убивает молодую пару".
- Читай, - процедил сквозь зубы мужчина.
Чем дальше читал студент, тем хуже ему становилось. Такое ощущение, словно кто-то выкопал под ним яму, а он и не заметил. Еще секунда - и парень окажется в яме, из которой ему будет не сужден выбраться.
В статье говорилось о том, что неизвестный убил Артема Игонина и Альбину Лихачеву, студентов университета, в квартире Игонина! Это невероятно. По словам соседки, которая вышла из коридора, услышав шум, из квартиры никто не вышел. Ей показалось, что по лестнице мелькнула вниз какая-то тень. Но ни одной живой души пожилая женщина не видела.
- Что скажешь, старина? - серьезно спросил Андрей Евгеньевич. - Каково сейчас у тебя на душе?
- Но этого не может быть, - прошептал Глеб.
- Вчера ты бродил по улицам, тебе попались парень и девушка, пьяные. Они сказали тебе, что у тебя нет тени. Верно?
- Верно, - у Глеба чуть не сорвался вопрос "А откуда вы знаете?", но он вовремя умолк.
- Парень, - Андрей Евгеньевич придвинулся к нему вплотную. - Это твоя тень убила их.
Он достал сигарету, закурил, предложил Глебу, но тот сидел, глядя в одну точку, все части его тела словно онемели.
- Я вам не верю, - тихо сказал студент через минуту. - Это бред.
- Самое страшное, когда полный бред оказывается правдой. Это случилось. Хочешь знать, почему?
- Нет.
- Я знаю, что хочешь, - мужчина потрепал его по плечу. - Страшно, но интересно. Помнишь, тебя сбила машина?
Момент аварии промелькнул в памяти Глеба. Перекошенное страхом лицо водителя, одинокий крик сзади, испуганные лица пешеходов и...серое пальто.
- Помню, - выдавил из себя Прохоров.
- Ты остался жив только благодаря мне. Я подарил тебе новую жизнь в обмен на твою тень. Она отделилась от тебя, когда ты шел после тренировки, и стала самостоятельна. Твоя тень - это живой организм, наделенный инстинктами и чувствами. Это твоя темная сторона, Глеб. Это все зло, которое в тебе накопилось. Тень впитала в себя все худшее, что было в тебе: твою жажду власти, эгоизм, жестокость, стремление манипулировать людьми и, разумеется, ненависть к этим нечастным, к Артему и Альбине. Ведь в глубине души ты хотел их убить, признайся, не ври самому себе. Ты хотел отомстить, правда?
- Хотел, - у Глеба навернулись слезы. - Я ее любил, понимаете. Но ничего не получилось.
- Знаешь, бывает так, что ты хочешь что-то сказать, а слова буквально застревают в твоем горле. Иногда так же происходит с нашими поступками: мы не делаем того, что должны были сделать. Ты сам не хотел бороться за эту девушку. Ты поступил безвольно, не по-мужски. Но чувство ревности, уязвленная гордость самовлюбленного собственника передалась от тебя твоей тени. Ты ведь освободился от своих пороков, правда? Ты почувствовал, что тебе стало как-то легче, лучше, ведь так?
- Верно.
- Все твои пороки приняла тень. Это злая сторона твоей сущности, это твое темное "я", - Андрей Евгеньевич вздохнул.
- Что будет дальше?
- Есть два варианта. Первый - все остается на своих местах. Ты живешь своей жизнью, тень живет своей жизнью. Ты понимаешь, к чему это может привести? Ты не забыл свою работу по роману "Преступление и наказание"? Не забыл, вижу. Второй вариант - я возвращаю время на несколько дней назад, ты погибаешь в катастрофе. Какой вариант ты выбираешь?
- Так жить невозможно, - Глеб вытер слезы. - Я лучше умру.
Но с этими словами он резко вскочил со скамейки и бросился наутек.
Андрей Евгеньевич посмотрел парню вслед с нескрываемой жалостью и пробормотал:
- Еще никому не удавалось убежать от самого себя.
Глеб удалялся от скамейки. Ему казалось, что спасение уже рядом. Нужно только выбраться из парка и забыть про встречу с этим ужасным человеком. Но внезапно чья-то тяжелая рука толкнула Прохорова на землю. Он быстро поднялся и увидел...тень. Она нависла над ним, уродливое создание. Казалось, парень даже различал ее рот и улыбку. Эта была улыбка мертвеца, безобразная и пугающая. Силы оставили Глеба. Он поплелся назад, к Андрею Евгеньевичу. Тень ползла сзади.
Тот встретил его сочувствующей улыбкой:
- Как ты понимаешь, первый вариант мы вычеркиваем.
- Но почему нельзя вернуть время до того момента, как меня сбила машина?
- Я не имею права. Я могу исправить только свой собственный поступок - вернуть тебе тень. Но не в моих силах спасти тебя от катастрофы. Это судьба, парень. Все уже произошло. Смирись.
Прохоров опустил голову.
- Сейчас я понимаю, что мне надо было задуматься об этом раньше. Меня погубило мое глупое тщеславие.
- Не забивай пока себе голову этими мыслями, - сказал Андрей Евгеньевич.
Парк исчез навеки. Его поглотила могущественная пустота. В ней же пропал и человек в сером пальто. Впереди была широкая дорога, зовущая к себе автомобильными гудками. Она вела к очищению и вечному успокоению.