АЛЕКСЕЙ БОРИСОВИЧ РАЗЛАЦКИЙ

  КОМУ ОТВЕЧАТЬ?

  ГЛАВА 1.

  ОТКУДА БЕРУТСЯ ВОПРОСЫ ?

  В этой работе будет поставлено много вопросов - гораздо больше, чем ответов. Причиной тому не принятая литературная форма и не слабость наших познаний. Эти вопросы порождены нашей жизнью, бытом, нашим социалистическим строительством. И, видимо, они то и являются самым главным продуктом нашей действительности, поскольку наше руководство готово поделиться с нами всем, чем угодно, кроме этих вопросов. В нашем обществе они стали тайной тайн, секретом сверхгосударственной важности, тем самым, на котором ставят гриф: "Перед прочтением сжечь". Эти вопросы настолько засекречены, что их никто не желает знать. Мало того, как только до официальных лиц, которые обязаны иметь дело с вопросами такого рода, доходит хотя бы легкий намек на эти темы, они предпочитают сыпать ответами, рекомендациями, лозунгами, призывами и пожеланиями - лишь бы не нарушить табу, не произнести вслух проклятых вопросов.

  Первая серия вопросов. Доволен ли рабочий класс своим положением в стране победившего социализма? Устраивает ли рабочего тот уровень удовлетворения его материальных и культурных запросов, который имеется на сегодня? Каков он должен быть, этот уровень, с чем его надо сопоставлять? Можно ли утверждать, что трудящиеся нашей страны могли бы к нынешнему дню жить гораздо лучше, или то, что достигнуто - предел возможностей нашего общества? Иными словами, могли бы мы достичь более высоких темпов роста нашего благосостояния при тех же затратах труда? Могли бы мы вложить в дело общественного развития без личного ущерба большее количество труда?

  Перечень вопросов первой серии можно продолжать долго: он неисчерпаем. Но мы уже подошли к основному и можем изложить это следующим образом. Материальные ценности создаются трудом человека, наше общественное достояние - результат деятельности нашего общества.

  В связи с этим два вопроса.

  1.Могли бы мы без изменения предельных норм напряженности труда отдавать обществу большее количество труда, чем отдаем его сейчас? Ставя этот вопрос, мы, естественно, полагаем, что, вкладывая большее количество труда в общественное производство, мы будем производить соответственно большее количество материальных ценностей.

  2.Могли бы мы производить то же количество материальных ценностей, что и сейчас, затрачивая в целом меньшее количество труда, чем затрачиваем сейчас? Или наоборот, могли бы мы, затрачивая то же количество труда, что и сейчас, производить большее количество материальных ценностей (в натуральном выражении)?

  К этим двум вопросам присовокупим третий, теснейшим образом связанный с ними. Он обособляется потому, что от детального рассмотрения его мы пока воздержимся.

  3.При каких условиях, во имя каких целей мы готовы, мы согласны работать с большим напряжением, то есть вкладывать в общественное производство большее количество личного труда?

  Эти вопросы только на первый взгляд выглядят абстрактными - на самом деле они затрагивают существенные стороны нашей реальной жизни.

  Принцип социализма : "От каждого по способностям - каждому по труду". Так вот, первый наш вопрос - действительно ли мы берем от каждого по способностям? Люди различны - по здоровью, по умению, по физическому складу, у каждого из них свой предел способностей, предел производительности труда. Но в рамках этого предела, относительно этого предела можем ли мы говорить, что все члены нашего общества в равной степени заняты в общественном производстве? Нельзя ли всего лишь иным распределением по рабочим местам добиться того, что увеличится общее количество труда, вкладываемого в производство, и количество производимых этим трудом материальных ценностей?

  Второй наш вопрос относится ко второй части того же лозунга. И дело здесь не в том, что на наших предприятиях множество бездельников получают зарплату неизвестно за что. И не в том, что само существование "выгодных" и "невыгодных" по расценкам работ говорит о том, что одни и те же затраты труда могут оплачиваться совершенно по-разному. С этими несправедливостями надлежит, конечно, бороться, борьба с ними ведется и сейчас. Но причины того, что в этой борьбе не видно реальных результатов, мы рассмотрим особо. Сейчас мы должны рассмотреть другую сторону вопроса, относящуюся к распределению "по труду".

  Если общество в целом произвело какое-то количество материальных благ, и если эти блага справедливейшим образом распределяются по труду, для каждого члена общества становится решительным образом небезразлично, сколько всего благ, сколько материальных ценностей произведено.

  Потому, что одна и та же стоимость, являющаяся выражением одного и того же количества труда, может состоять из различного количества материальных ценностей, то есть, если общество за один год произвело продукции в натуральном выражении вдвое больше, чем за предыдущий год, то каждый член общества при условии равного вложения труда в течение обоих лет так же получит за свой труд ровно вдвое больше конкретных материальных ценностей, чем получал их в прошлом году. Естественно, количество производимых обществом ценностей зависит от технической оснащенности, от применяемых средств производства. Но после представленных разъяснений мы повторим наш второй вопрос относительно иной стороны производственного процесса: могли бы мы при реально существующем на данный момент уровне развития средств производства производить большее количество материальных ценностей при тех же затратах труда?

  Третий наш вопрос так же имеет прямую связь с приведенным выше принципом. "От каждого по способностям"- говорим мы. Но никакой меры этим самым способностям мы предложить не можем. Зато мы прекрасно знаем, что один и тот же человек сегодня способен выполнить одно количество работы, а завтра другое - большее или меньшее. Способность не есть нечто незыблемое, она зависит от многих факторов. Скажем, в критических обстоятельствах один способен горы своротить, проделать гораздо большую работу, чем в обычных условиях, у другого, наоборот - все валится из рук. В каждом конкретном случае наши способности, пожалуй, определяются нашим физическим состоянием и настроением, состоянием духа. Но в общественном смысле работоспособность определяется всей системой действующих стимулов к труду, как выдвигаемых обществом в виде материального и морального поощрения, проявляющихся в общественной оценке, так и возникающих в ходе выполнения самой работы - таких, как осмысленность труда, его целенаправленность и т. д. В общем, этот вопрос более тонкий, чем те два, которые мы выдвинули вначале.

  Возвратимся в этим вопросам. Мы можем слить их в один: правильно ли используются производительные силы нашего общества?

  Производительные силы, как известно, включают и людей, занятых в производстве, и средства производства. Такая постановка вопроса важна для нас тем, что позволяет уяснить одну существенную мысль: наличие в обществе определенных производительных сил и их участие в процессе производства само по себе не содержит никаких гарантий количества производимых материальных ценностей - все зависит от того, как ими распорядиться.

  Вот что важно! Оказывается, важно распорядиться теми силами, которыми мы располагаем. Оказывается, важно разумнейшим образом распределить труд. Важно рационально организовать производство. И только тогда, когда все это проделано, мы можем сказать - да, мы произвели столько благ, сколько смогли, и получаем за свой труд сполна.

  В противном случае, когда в распределении труда нет целесообразности, когда производственные связи запутаны, а планы и задания на разных участках вступают в противоречия, распределение "каждому по труду" не может быть осуществлено. Потому, что из всех людей, занятых в производстве, только часть производит материальные ценности. Распределяются же созданные ценности на все общество, на всех работающих. Значит, каждому оплачивается только такая доля труда, какую составляет полезный производительный труд во всем труде, затраченном в общественном производстве.

  В результате получается: как бы мы ни старались, какие бы силы не прикладывали на своем рабочем месте - то, что мы заработаем при этом, то, что получим от общества за свой труд, от нас зависит очень мало. Та доля нашего труда, которая возвратится нам в качестве компенсации, зависит, оказывается, не от нас, а от того, насколько рационально организовано все наше хозяйство.

  При капитализме рабочий получает долю производимой им стоимости. Другая доля - прибавочная стоимость - присваивается капиталистом.

  Что должно быть при социализме? Маркс писал :"Каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему". (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч, т. 19. С. 18).

  Так должно происходить при социализме.

  Что мы фактически имеем? Сначала производителю определяется пропорционально его труду часть совокупного общественного продукта. Но эта часть не равна его труду, ибо совокупный общественный продукт не есть овеществление всего труда, вложенного обществом в производство, в его составе нет никакого овеществленного эквивалента труду, потраченного впустую, труду, результаты которого в силу организационных причин пришлось уничтожить. А оплачивается труд, не давший никаких результатов, наравне с трудом результативным - из того же совокупного общественного продукта, в создании которого он никакого участия не принимал.

  И только потом уже из доставшейся производителю доли делаются вычеты, указанные Марксом - они идут на воспроизводство средств производства и в фонд общественного потребления.

  Можно предвидеть, что приведенное выше рассуждение вызовет противоречия теоретиков. С теоретической точки зрения совокупный общественный продукт всегда выступает эквивалентом совокупного труда. И это действительно так в том случае, если предметом нашего рассмотрения является все общественное производство, взятое в целиком. Точно так же это относится к деятельности отрасли, предприятия или отдельного производителя, если мы не рассматриваем из деятельность в подробности. Например, если деятельность какого-либо предприятия состоит в том, что три бригады производят некий продукт, а четвертая разрушает две трети произведенного, мы имеем полное право рассматривать оставшуюся треть как конечный результат этой деятельности и сопоставлять ее со всем трудом, затрачиваемым на этом предприятии. Пока мы рассматриваем предприятие в целом, мы не можем мыслить иначе, не можем отличить его от другого предприятия, где то же количество труда овеществляется в таком же количестве продукции просто в результате низкой производительности труда. Но вот если мы хотим понять почему на этом предприятии производительность труда именно такова, то обобщенные показатели нам ничем не помогут. Мы должны обратиться к исследованию труда на каждом участке! Если бы труд на каждом участке оплачивался (компенсировался) в соответствии с результатами труда на этом участке, той проблемы, о которой мы ведем речь, не возникало бы - проблемы были бы иными. Но поскольку у нас более или менее равномерно компенсируется труд на все участках, компенсируется ничем иным, как фактически созданными ценностями, постольку доля труда, ничего не создавшего, и вычитается из этой компенсации, отсутствует в ней.

  Сделав отступление к теории, вернемся в сферу практической деятельности. Построили дом, отштукатурили квартиры - пришли электрики, продолбили штукатурку, проложили проводку - пришли штукатуры, отштукатурили - пришли сантехники, продолбили стены, проложили трубы - пришли каменщики, заложили проломы - пришли штукатуры, отштукатурили ... .

  Так ли строить или более продуманно - результат труда один : готовая квартира. Но оплачен-то будет весь труд, в том числе и тройной труд штукатуров. А какими же ценностями?

  Новое оборудование годами лежит нераспакованное. А потом его режут автогеном, чтобы выполнить план по металлолому. Чем будет компенсирован труд изготовителей оборудования?

  Строим крупнейший комбинат, старались уложиться в срок, тут же не до мелочей вроде противопожарных мероприятий. Комбинат сгорел. В чем овеществился труд строителей?

  Остановился важный агрегат, нужной части нет в запасе, и станочник трудится всю смену, изготовляя деталь, которая, вообще-то, находится в массовом производстве и стоит копейки. Но ему-то будет заплачено рублями!

  Вот тут обязательно найдутся желающие прервать наш разговор. "А что же вы хотите? - скажут они - По вашему деталь не надо было делать? Надо было искать ту, выпускаемую, копеечную? А убытки от простоя агрегата пусть себе растут? Да и сами поиски потребовали бы большего количества труда, чем изготовление детали. Нет уж, тут мы понимаем, что к чему. На курсах конкретной экономики постигли и превзошли!"

  Ну что тут возразить? Придется согласиться - хотя бы на время. А значит, придется пересмотреть свою позицию. Но уж пересматривать так пересматривать!

  А тогда получается, что прокладывать кабели проводки по оштукатуренным стенам все же разумнее и выгоднее, чем делать это после того, как стены будут еще и покрашены. И трубы к унитазу проложить вот так, а не после того, как въедут жильцы. Да и станки сдали в металлолом своевременно. Через несколько лет они проржавели бы, рассыпались в труху - и даже металлолома не осталось бы. Правда, со сгоревшим комбинатом так не получится. Но тут что? - пожар, стихия, от этого никто не застрахован. Впрочем, если бы он сгорел на месяц позже, сгорел бы еще месячный труд многотысячного коллектива.

  Вот это - логика! Замечательная логика. С такой логикой не пропадешь и в огне не сгоришь - столько в ней непробиваемого оптимизма. А если и есть в ней дефектик, то самый небольшой. Предполагает эта логика, всякое дело начинается с головотяпства, что в основе всегда лежит головотяпство, а счастье в том и состоит, чтобы хоть как-нибудь это головотяпство выявить. А ведь логика эта от практики идет! Привыкли мы к тому, привыкли настолько, что в рассуждениях уже не оговариваем, а само собой подразумеваем это головотяпство.

  Мы привыкли, что нужной детали в нужном месте в нужный момент нет и быть не может. И как лучший вариант рассматриваем разумный выход из этого вовсе неразумного положения. Мы и миримся с тем, что разумный порядок работ по ряду причин обязательно будет нарушен. Мы сами создаем неразумные ситуации, выход из которых нам дается дорогой ценой... .

  Мы? Да полно, мы ли? Плотник, шофер, литейщик, слесарь, сварщик. Да в какой мере все это зависит от вас? И с какой стати вам принимать ответственность на себя? Нет, не мы в этом виновны, не мы! Откуда знать асфальтировщику, что завтра его работу взломают, чтобы проложить трубы? Откуда знать автогенщику, что он режет готовые к работе станки, а не дефектную продукцию, эксплуатация которой строжайше запрещена, просто опасна? И как постичь монтажнику, что ему не поручили монтаж противопожарных устройств, хотя они нужны позарез?

  Так причем же здесь мы? Зачем прикрывать этим дорогим и емким словом тех, кто действительно повинен за всякую неразбериху ?

  Существует особая группа - обозначим ее собирательным понятием "Администрация" - которой поручена координация деятельности всех членов нашего общества. Вот она-то и отвечает за все. С нее и спрос.

  Так чего же мы хотим? Чтобы каждый администратор хорошо делал свое дело? Чтобы он берег наш труд? Чтобы он не пускал на ветер результаты нашей работы?

  А возможно ли это? Если мы внимательнейшим образом перетряхнем деятельность любого администратора, увидим, что все его распоряжения, и самые нелепые из них в первую голову, продиктованы независящими от него объективными причинами.

  Мы имеем массу государственных и общественных контрольных органов, наши газеты ежедневно вытаскивают на свет самые разнообразные проявления бесхозяйственности. А результат?

  Не секрет, что если виновного даже "освободили от занимаемой должности", то, чаще всего, это перевод на равноценную работу. А что это значит?

  А это значит, во-первых, что виновный не виновен. По крайней мере в глазах более высокой администрации.

  А это значит, во-вторых, что виновный ничем не хуже других администраторов - ведь его же не выводят из их среды.

  А, в-третьих, - и это для нас самое главное - тем самым бесхозяйственность признается вполне простительной, почти что узаконенной.

  И вот ведь какие дива дивные! Налицо тысячи преступлений. Налицо вещественные доказательства в виде так или иначе загубленного человеческого труда. Масса людей через различные контрольные органы вовлечены в расследование этих преступлений. Печатью обеспечивается широкая гласность...

  А виновные - не виновны. Не виновны, и все тут!

  Судить некого. Наказания носят даже не условный, а откровенно фиктивный характер.

  Виноваты во всем обстоятельства, виноваты во всем объективные причины. Те самые, которые мы же и создаем.

  Вот так. Вот так нам морочат голову. Не скрывая безобразных фактов. Выставляя на всеобщее обозрение нерадивых (или просто несчастливых) администраторов. Ну какая великолепная демократия!

  Уважаемые товарищи трудящиеся!

  Вы все можете:

  - участвуйте в народном контроле,

  - исследуйте любые факты и материалы,

  - ищите виновных,

  - вскрывайте причины.

  И пока вы этим занимаетесь, пока душу выматываете из того или иного администратора, кое-кто может спать спокойно. Потому, что виновных вы не найдете. Потому что никаких причин не вскроете.

  В чем же дело? Чтобы это понять, мы рассмотрим сейчас одну сказочку, которую сами по ходу дела и придумаем.

  Ударил человек человека. Привели обидчика в суд. А судья был дотошный, внимательный к подробностям.

  Начал он допрос с ног. Ноги сказали:

  - Конечно, мы шагали, мы всегда шагаем, у нас работа такая. А куда - на свиданье, за получкой, в драку ли - откуда нам знать?

  Туловище сказало:

  - Ну вот, чуть чего - сразу и на меня. Я хоть и самое большое, но дело мое маленькое. Иду куда ноги несут. И все. И знать ничего не знаю.

  Голова сказала:

  - Зачем же так сразу: голова - и все? Надо разобраться сначала - нас здесь много, целый коллектив: и глаза, и уши, и рот. И все мы - публика, можно сказать, очень интеллигентная. Глазом ударить разве можно? Лбом - это да, это бывает. Но только в самом крайнем случае. А в этот раз лоб никакого участия не принимал. Так что...

  Оторопел немного судья. И сразу с вопросами к Кулаку:

  - Ну ты-то хоть бил? Или и ты тоже не при чем?

  - Да, можно сказать, что и не бил, - отвечает кулак - я вообще это дело не люблю. Кому-то удовольствие, а у меня все косточки болят. Но куда мне было деваться, если меня локоть двигал? Я и рад бы увернуться, да как тут увернешься: я с этим локтем суставом навеки связан.

  Нацелился судья на локоть. Локоть все и объяснил:

  - Вот ноги идут. Если они муравья, к примеру, раздавят - какой с них спрос? Они свое дело делают, они про муравья и знать не знают. А я и за себя и за всю руку могу сказать. Вон у нее сколько шарниров всяких. А для чего? Для того, чтобы двигаться могла во все стороны, такая у нее, значит, задача. Думать ей - и некогда, и нечем, она двигаться-то едва успевает. Если ты далеко, она тебя и не достанет. А вблизь-то зачем соваться под самое движение?

  Крепко задумался судья. Крепко задумался и решил: потерпевшего примерно наказать, чтоб в другой раз под руку не попадался.

  Вот так и мы, когда мы пытаемся найти виновника конкретного преступления, когда мы берем на прицел конкретного администратора, мы почти неизбежно приходим к тому, что его действия продиктованы объективными причинами - инструкциями, решениями и действиями, предпринимаемыми кем-то и когда-то и совершенно ни нам, ни этому администратору недоступными. Когда нам говорят: да, творится безобразие, помогите нам найти конкретного виновника, укажите имя и фамилию и мы его примерно накажем - это ложь.

  Когда нам указывают на объективные причины - это тоже ложь. Объективны законы природы. Но ссылки на них не принимаются : уж эти-то законы все обязаны знать и учитывать. И нет ничего субъективнее всяких нелепиц, рожденных в недрах гигантского организма, имя которому - Администрация.

  Чем старательнее нам помогают в поисках конкретного виновника, в определении конкретной вины, конкретных мер, конкретной ответственности и конкретных действий - тем дальше нас уводят от установления истинных причин.

  Нам засыпают глаза песком частностей, нас тычут в деревья, чтобы мы, упаси бог, не увидели леса. Нам даны все права - там, где их применение ничего не может изменить.

  Нам морочат голову. И очень умело. Но не пора ли с этим покончить?

  Давайте выберемся из трясины конкретностей, из абсолютно бесперспективных попыток что-то в ней укрепить и исправить. Давайте определим ориентиры.

  Есть один конкретный виновник, ответственный за те тысячи и тысячи лет человеческого труда, которые разбазарены, растеряны, уничтожены, не принеся людям ни малейшей пользы - этот виновник Администрация в целом.

  Есть одна объективная причина: законы природы - и в данном случае - это социальные законы, определяющие действия администрации, определяющие наши с ней отношения.

  Это сложно. Это гораздо сложнее, чем поиски конкретных виновников. Но, не разобравшись в этом, мы не сможем и шагу сделать вперед, не сможем выбраться из этой трясины.

  У пролетариата есть надежнейшее и испытанное оружие - марксизм. И не следует бояться того, что цитатами из Маркса и Ленина слишком часто прикрывают совсем не марксистские делишки. Марксизм был и остается оружием пролетариата, только пролетариату он служит верой и правдой. В чужие руки он не дается: приглядитесь - и вы увидите, что это всего лишь жалкое подобие, звонкая жестяная погремушка.

  ГЛАВА 2.

  КОГО СПРОСИТЬ?

  Откройте современный учебник философии. Пролистайте его от первой до последней страницы. И закройте. Проделайте то же самое с новейшим учебником политической экономии. И нигде вы не найдете ни слова о взаимоотношениях пролетариата и администрации в социалистическом обществе.

  Может быть это - вопрос не философский? Может быть он целиком лежит в чисто практической области? А может быть, в вашем общенародном государстве такого вопроса вообще не существует? В общенародном государстве общенародная администрация: плоть от плоти, кровь от крови? Задачи, цели, интересы одни - общенародные?

  А может быть это - один из тех проклятых вопросов, на которые наложено жесточайшее табу?

  Мы начнем с азов. Мы вынуждены начать с азов, потому что на подступах к этому вопросу - голая пустыня. Как вокруг ядовитого анчара.

  Мы ликвидировали буржуазию как класс. Мы построили государство, в котором все средства производства находятся в общественной собственности.

  В чем состоят интересы пролетариата на этом этапе? В расширении круга доступных ему материальных благ - это раз.

  В углублении собственной культуры, в реализации творческих способностей - это два.

  А как он может этого добиться? Ведь пролетариат не может получить ничего сверх того, что он сам создал.

  Пролетариат не может обогатиться, присвоив чей-то чужой труд, потому что все материальные ценности только им и создаются. И никое увеличение зарплаты тут не поможет - на нее все равно можно будет приобрести только то, что создано - не больше и не меньше.

  Значит, единственный путь к удовлетворению интересов пролетариата состоит в увеличении производства материальных ценностей, то есть в повышении эффективности производства, в повышении производительности труда.

  Еще осталось добавить: так трудитесь же, товарищи, добросовестно и со старанием, в соответствии с моральным кодексом, и господь воздаст за труды ваши.

  Красиво, не правда ли? Правда, слышны призывы разных эпох, но цена им одна и та же.

  Потому что производительность вашего труда определена не вами. Она определяется общим уровнем развития производства, уровнем развития производительных сил и производственных отношений.

  Производительные силы - это и научно-техническая оснащенность производства, и квалификация занятых в нем рабочих, и сознательность их отношения к труду.

  Производственные отношения - это вся возникшая на базе общественной собственности на средства производства совокупность производственно-экономических связей, это нормы и расценки, цены и зарплата, условия взаимодействия цехов и предприятий, планирования и исполнения. Словом, это весь механизм, организующий производство - как закрепленный в различных законодательных актах, инструкциях, предписаниях, так и непрерывно воплощаемых в практическом общении людей, и прежде всего, в деятельности Администрации.

  И вот тут мы подошли к весьма важному для нас вопросу: зачем потребовалась и откуда взялась Администрация?

  Завоевав власть, взяв в свои руки средства производства, пролетариат столкнулся с новой трудностью. Исчезла буржуазия, рассыпался созданный ею аппарат для координации производства и оказалось, что заменить его нечем. Координация производства требует знаний и опыта - таких знаний у пролетариата не было. Отсюда и НЭП - временная, но совершенно необходимая уступка капитализму, отсюда и борьба за ускоренную подготовку своих пролетарских административных кадров.

  Но пролетариат нуждался в более совершенном аппарате, чем капиталистический. Вот какие требования пролетариат должен был предъявить создаваемой им Администрации:

  1.Нацеленность на удовлетворение интересов пролетариата, то есть непрерывная борьба за максимально эффективное воплощение в материальных ценностях всего труда, вложенного пролетариатом в общественное производство.

  2.Знание объективных законов, управляющих производством, непрерывное углубление этих знаний и применение их в административной работе с максимальным эффектом.

  3.Накопление и совершенствование опыта организационной работы, закрепление его путем формализации, передача этого опыта пролетариату, то есть подготовка к осуществлению административной работы силами самого пролетариата.

  Такие требования должен был предъявить пролетариат. Но чтобы Администрация могла их принять, они должны были соответствовать ее собственным интересам.

  Администрация, созданная пролетариатом, оформилась в нашем обществе как самостоятельная социальная группа со своими особенностями, интересами и весьма широкими возможностями влиять на все общество.

  В основе социальных интересов Администрации лежат те же стремления к удовлетворению материальных и культурных потребностей, что и у пролетариата. Есть и общий путь решения этой проблемы - всемерное повышение производительности труда, но у Администрации есть и альтернативный вариант.

  Администрация сама ничего не производит. Она получает за свою организационную деятельность долю тех материальных ценностей, которые созданы трудом пролетариата. Следовательно. благосостояние Администрации улучшается и в случае увеличения доли, получаемой администрацией, доли, приходящейся на каждого администратора в отдельности.

  Так какой же путь избирает Администрация?

  Но социальные законы непререкаемы, как и остальные законы природы. У пролетариата только один способ заставить Администрацию служить себе - это поставить ее в такие условия, чтобы невыполнение требований пролетариата - противоречило и собственным интересам Администрации.

  Так все и строилось поначалу. Во главе стоял Ленин - мозг и голос пролетариата, гениальный выразитель его интересов. Основной контингент составляли люди, доказавшие свою бескорыстную преданность пролетарскому делу в революционной борьбе. Остальное было предоставлено рабочим от станка, которым к станку же предстояло и возвратиться.

  В таком составе Администрация соответствовала требованиям пролетариата качественно, но ее было недостаточно количественно, чтобы взять на себя управление всем народным хозяйством, всеми делами страны. Потребовалось привлечение дополнительных сил, хотя бы в малейшей степени пригодных к работе в системе управления из среды пролетариата и интеллигенции. Приобретая необходимые размеры, Администрация теряла в качестве.

  В последние дни жизни Ленина вопрос о создании эффективной системы управления пролетарским государством волновал его более всех остальных. В одной из последних работ "Лучше меньше, да лучше", созданной в 1923 году, у Ленина говорится: " Мы уже пять лет суетимся над улучшением нашего госаппарата, но это именно суетня, которая за пять лет доказала лишь свою непригодность или даже свою бесполезность, или даже свою вредность. Как суетня она давала нам видимость работы, на самом деле засоряя наши учреждения и наши мозги.

  Надо наконец, чтобы это стало иначе"

  Самому Ленину продолжить эту работу по созданию социалистической системы управления уже не пришлось.

  Опять вопросы.

  Представляла ли партия со всей полнотой, каким требованиям должна удовлетворять создаваемая ею Администрация? Искала ли партия пути к созданию подлинно пролетарской Администрации? Какие трудности были преодолены и какие остались непреодоленными? Какие объективные социальные законы управляли формированием и развитием Администрации? В чем сущность Администрации в наши дни? Каким социальным законам она подвластна? Какие тенденции этим определяются?

  Сталин, будучи безусловно преданным идеям марксизма-ленинизма, хорошо знающий и владеющий марксистской теорией, но обладающий меньшим, чем у Ленина творческим потенциалом в деле практического применения теории, в деле изобретательного использования объективных законов для решения конкретных вопросов, все же предпринял ряд очень важных попыток, которые если и не решили проблемы создания пролетарской Администрации, способствовали накоплению ценнейшего опыта в этом вопросе.

  Но в то время задача создания Администрации, полностью удовлетворяющей потребностям пролетариата, не была и не могла быть главной задачей. Партия и Сталин направляли свои усилия на создание работоспособного аппарата, хотя бы в минимальной степени пригодного к тому, чтобы принять хозяйство у НЭПа, чтобы покончить с мелкой и средней буржуазией в стране и завершить процесс экспроприации средств производства. Затягивать с ликвидацией НЭПа было нельзя категорически - существование буржуазии, развращающей, разъедающей государственный аппарат повсюду, где только удавалось, таило реальную угрозу реставрации капитализма.

  Созданную Администрацию надо было укреплять, а не переделывать. А когда она укрепилась, она стала весьма устойчивой к воздействиям, и переделать, исправить что бы то ни было стало уже невозможным.

  Что это означает? Что означает для нас?

  Исторический путь нашей Администрации можно представить в виде такой последовательности.

  Сначала, в период формирования Администрации пролетариат создавал ей условия, всемерно способствуя ее укреплению, и гораздо менее заботился об условиях ограничивающих Администрацию - в смысле ее полного подчинения интересам пролетариата,- в основном полагаясь на пролетарскую сознательность Администрации.

  Будучи созданной, остаточно укрепившись и стабилизировавшись, Администрация получила практически неограниченное право влиять и на условия своего собственного существования и на условия существования пролетариата.

  Дальнейшее развитие Администрации происходило в условиях, ею самою контролируемых и изменяемых в ее собственных интересах. Администрация полностью вышла из под контроля пролетариата и приняла меры к тому, чтобы оградить свои интересы, обеспечить им надежную защиту.

  Так в какой же мере существующая Администрация соответствует требованиям пролетариата, и в какой мере она этим требованиям противоречит?

  Прежде всего, так же, как и пролетариат, Администрация является ярой противницей капитализма. Только, если пролетариат видит в буржуазии врага, Администрация видит в ней опаснейшего конкурента, способного своей деловой активностью подорвать основы существования Администрации.

  Далее. Администрация не имеет никаких причин противодействовать пролетариату в его стремлении всемерно развивать производство - это и в ее интересах. Но Администрация ни в малейшей степени не намерена вести сколько-нибудь серьезную работу за развитие производства, поскольку может удовлетворить свои интересы более легким путем.

  И, наконец, Администрация не оставила пролетариату никаких демократических возможностей контролировать деятельность Администрации как единого целого.

  Направляя неудовлетворенность пролетариата на конкретных администраторов, на отдельные организации, Администрация надежно оберегает себя как единое целое.

  Сложившееся в нашей стране положение можно понимать так. У нас действительно ликвидирована частная и установлена общественная собственность на средства производства. Но это общественная собственность Администрации - без какого бы то ни было участия пролетариата! Администрация, выступая как совокупный владелец всего народного хозяйства, присваивает и распределяет между собой создаваемый пролетариатом прибавочный продукт. Но в отличие от капиталиста, которого жесточайшая конкуренция заставляет непрестанно искать и находить пути повышения производительности труда, наша администрация не отягощена и этими заботами: она обезопасила себя тем, что давно подавила и ликвидировала всех возможных конкурентов.

  Как мы уже говорили, у Администрации нет никаких причин противодействовать пролетариату в осуществлении его стремления к повышению эффективности производства. Но эффективность современного производства зависит не только от трудового вклада каждого конкретного производителя, сколько от организации правильного взаимодействия и использования результатов труда в общем процессе производства. А этого пролетариат и сейчас еще не может осуществить собственными силами. Существующая Администрация мешает пролетариату в его движении уже тем, что препятствуют созданию органов, действующих в интересах пролетариата, попросту занимает их место.

  Можно ли надеяться на то, что Администрация, изменяясь в ходе исторического процесса, приобретает качества соответствующие интересам пролетариата?

  Надежда надежде рознь.

  Развитие Администрации зависит от тех условий, в которых оно протекает. И пока Администрация сама и управляет этими условиями, надеяться пролетариату не на что.

  У пролетариата одна возможность. Вспомнить, что именно он - класс - гегемон текущего исторического периода. И на деле активными практическими действиями продиктовать Администрации свои требования.

  Если Администрация еще не совсем утратила свои связи с пролетариатом и в состоянии эти требования принять, то они должны быть закреплены в реально осуществимых процедурах контроля пролетариата за действиями Администрации в целом.

  Если же Администрация уже не в состоянии принять требования пролетариата или не намерена это делать, у пролетариата нет иного выхода, кроме как заменить Администрацию старую и строптивую новой, способной и признать контроль пролетариата и направить свои усилия на достижение целей пролетариата.

  Но может быть мы несправедливы к имеющейся администрации? Ведь та цель пролетариата, о которой мы ведем речь - всемерное повышение эффективности производства - является и главным предметом забот Администрации теперешней? Решения и постановления, речи и статьи, лозунги и почины - разве не призывают нас к тому же?

  Вот именно, призывают. Вот именно НАС.

  Сама направленность этих призывов отражает действительные нужды страны, отражает обострение противоречий между потенциальными возможностями удовлетворения интересов пролетариата и практическими достижениями в реализации этих возможностей.

  Сама форма этих призывов не отражает ничего, кроме порочного стиля работы Администрации, кроме ее полной неспособности эти противоречия разрешать.

  Особые социальные интересы Администрации в сочетании с ее сложной иерархической структурой предопределили весьма своеобразную роль творческой инициативы в ее деятельности. Деловая инициатива вместо того, чтобы быть источником прогресса, двигателем общественного развития, в сложившейся административной среде не имеет иной ценности, кроме как средство продвижения по службе, как оружие в мелочной карьеристской борьбе за личное благополучие. В этой борьбе подавление и подрыв всякой инициативы играет нисколько не меньшую роль, чем ее проявление и поддержка. А поскольку ценность творческого подхода к решению важнейших задач полностью извращена таким его измерением, постольку он и не может приниматься в расчет при самом выдвижении задач. В связи с этим возник и укоренился вполне определенный - дурной и вредный - стиль в работе Администрации, в соответствии с которым задание, поступающее к любому администратору, без особых раздумий перекладывается на плечи его подчиненных (что так же проделывают и подчиненные - в свою очередь). В результате многие задачи, организационно разрешаемые на каком-то определенном уровне административной структуры, в неразрешенном виде перекладываются на нижестоящий уровень, где они уже и не могут быть разрешены, становятся неразрешимыми.

  Естественно, такое перекладывание всегда завершается тем, что доходит до непосредственного исполнителя, если только на пути не возьмет на себя ответственность очередную неразрешимость признать и принять к исполнению только то, что в возможностях его и его подчиненных.

  Заметим тут, возможно не кстати, что неразрешимые задачи развращают все звенья административного аппарата, через которые они проходят. Развращают они и производителя, когда доходят к нему в виде нелепых, невыполнимых, бессмысленных производственных заданий. Развращают в том смысле, что отбивают всякую охоту относиться к своему делу с осознанием его осмысленности, целесообразности, полезности для общества.

  Но таков уж стиль работы этой Администрации, и его не искоренить, не разрушив сложившиеся структуры, не поставив Администрацию в совершенно иные условия.

  Этим стилем и ничем иным продиктована проводимая ныне "широкая" мы вынуждены поставить в кавычки, потому, что при всей своей громогласности она менее всего затрагивает ту верхушку Администрации, от инициативности которой более всего действительно зависит эффективность производства, потому что она не содержит ничего, кроме стремления недееспособной Администрации переложить свою ответственность на широкие слои трудящихся.

  Можно было предложить Администрации сменить стиль работы, но чтобы она серьезно отнеслась к этому, ее надо встряхнуть, перетрясти как следует и только тогда поставить на место. Потому что у Администрации, функционирующей в реально сложившихся условиях, никакого иного стиля быть не может.

  Потому-то важнейшая на сегодня задача пролетариата состоит в борьбе с этой Администрацией, в борьбе за реально осуществимое право контроля над ней, в борьбе за то, чтобы поставить Администрацию в такие условия, в которых она не могла бы подменить служение делу пролетариата мелкой грызней за собственные интересы.

  А нельзя ли пролетарию избежать участия в этой борьбе? Нельзя ли ограничиться борьбой за повышение личного заработка? Или тот, кто хочет зарабатывать больше, предает интересы пролетариата? Нет, борьба за повышение личного заработка интересам пролетариата не вредит. Эту борьбу надо вести, надо продолжать, надо в ней стремиться к массовому солидарному действию. Но при этом каждый должен дать себе отчет, что в одиночку многого не добъешся, а всеобщее увеличение заработной платы ни для кого ничего не изменит: все равно на всю полученную нами зарплату мы можем приобрести только то, что создано нашими руками и не более того. Значит единственно реальный путь к повышению жизненного уровня состоит в повышении эффективности производства, для чего нам и нужна Администрация, прямой и контролируемой обязанностью которой должна стать работа по улучшению организации производства.

  ГЛАВА 3.

  ГДЕ ИСКАТЬ ОТВЕТ?

  Существует мнение, что если бы каждый на своем рабочем месте работал добросовестно, то жизнь изменилась бы к лучшему: и эффективность производства возросла бы, и уровень благосостояния.

  Так ли это?

  Так, да не так!

  Так - только в том случае, если под добросовестностью понимать деятельность на благо общества даже вопреки собственным интересам.

  В единичных случаях это возможно. В отношении массовом - это бессмыслица. Какому такому существу будет польза, если все его члены действуют во вред себе?

  Массовые действия определяются совсем другим.

  Чтобы каждый приносил пользу обществу, нужно такое сочетание условий, в которых он имеет возможность удовлетворять свои личные интересы не иначе, как способствуя удовлетворению интересов общественных. То есть, чтобы сами его действия, направленные на достижение целей личных, служили благу общественному.

  Конечно, во времени меняются - и меняются по-разному - и личные интересы и интересы общества. Задать условия, связывающие личные интересы с общественными, раз и навсегда - невозможно. Но общество, заботясь о своем прогрессе, должно постоянно к этому стремиться. Должно предельно чутко реагировать на каждую смену интересов изменениями соответствующих условий, определенной перестройкой производственных отношений.

  А люди что? А люди всегда работают добросовестно. И смысл этого вполне конкретен: в рамках существующих условий, какие бы эти условия не были, люди добросовестно ищут и всегда будут искать пути удовлетворения своих собственных интересов. Другой разговор, что и тогда общему делу вредит погоня за интересами мелкими и сиюминутными в ущерб интересам более важным, но более отдаленным. Но и тут помочь могут не призывы к "добросовестности", а, во-первых, реальная обеспеченность удовлетворения долгосрочных интересов, во-вторых, пропаганда, разъяснение этого. Все сказанное относится в равной степени и к каждому рабочему и к каждому администратору. И если мы говорим, что Администрация у нас работает из рук вон плохо, то это не абстрактная оценка, а прямое указание на тот факт, что результат ее нормальной и вполне добросовестной, применительно к реальным условиям деятельности плох для пролетариата, не обеспечивает достижение целей пролетариата.

  А что это значит?

  А это значит, что условия, в которых работает

  Администрация - и, видимо, вполне устраивающие ее условия - толкают Администрацию на действия, которые пролетариату пользы не приносят, которые для пролетариата откровенно вредны.

  Главное, чего не хватает пролетариату сегодня - это бережного отношения к его труду, к продукту, этим трудом создаваемому.

  Рабочий, занятый бесполезной, бессмысленной работой, и рабочий, сделавший полезную вещь, которая не будет по назначению или, хотя бы, не будет использована с максимальной полнотой, в равной степени имеют основания быть недовольными, как бы хорошо не оплачивалась их работа. Почему? Да потому, что их труд, продукт их деятельности изымается из совокупного продукта, как бы вычитается из того количества ценностей, которые могли бы получить и они сами и весь пролетариат в целом в уплату за труд, который могли бы купить за ту же самую зарплату.

  А такого у нас хоть отбавляй. Шьется одежда и обувь, которую никогда не будут носить, и производится для этого пряжа, ткань и другие материалы. Засылается оборудование туда, где ему нет применения. Печатаются книги, которые сразу можно сдавать в макулатуру. Ржавеют под дождем неустановленные станки. Выпускается морально устаревшая техника, а ВАЗы и КАМАЗы мы вынуждены покупать за рубежом. Росчерком пера, распоряжением, приказом, инструкцией пускается в расход месяцы и годы нашего труда.

  Так почему же, почему же. Почему так безжалостна Администрация к нашему труду? Потому что это не ее труд? Но это не объяснение: мы бережем и вещи, сделанные другими.

  Потому что все это ей не принадлежит? Нет, ей это принадлежит в равной степени со всеми остальными членами общества.

  Рассмотрим совсем другую картину. Представьте себе толпу, грабящую склад. Бьют окна, взламывают двери. Один вскрывает ящик за ящиком - ищет, что поценнее. Другой хватает, что ни попало, лишь бы побольше. Двое тянут друг у друга - и никак не могут поделить одну вещь, хотя рядом лежат такие же. Вырывают, дерутся, перехватывают из под носа. А то, что никем не схвачено - топчется, ломается, швыряется, бьется... Тут не до сбережения затраченного труда, тут тоже не до того.

  Сколько угодно таких фактов было в революционный период, в период экспроприации экспроприаторов. Так было везде, где экспроприация проходила стихийно, неорганизованно. И гибло и уничтожалось уже принадлежавшее трудящимся, а до этого накопленное помещиками и капиталистами добро, продукт труда тех же самых трудящихся.

  Вот какая открывается странная общность. Вот что роднит Администрацию нынешнюю с разнузданной толпой тех времен - отсутствие организованности, мелкобуржуазная стихийность.

  И это при всем при том, что наша Администрация - мощнейший аппарат с прочными связями, подчиненностью, сквозными планами, учетом, отчетностью, ревизиями и проверками? Да.

  Организация существует, но она не направлена на подъем производства, на повышение его эффективности. В силу обстоятельств она во много утратила свое первоначальное назначение, превратилась в организованную арену дележа прибавочной стоимости, в арену мелкобуржуазной борьбы за свою личную долю ценностей, экспроприированных из продукта, производимого пролетариатом. И управление производством из фактора главного, целевого для всей системы превратилось а организованную арену дележа прибавочной стоимости, в арену мелкобуржуазной борьбы за свою личную долю ценностей, экспроприированных из продукта, производимого пролетариатом. И управление производством из фактора главного, целевого для всей системы превратилась в фактор косвенный, лишь в силу формальных (для администрации), причем влияющий на определение доли награбленного. Отсюда и убогость наших производственных успехов.

  Чтобы понять это, давайте посмотрим на капитализм. Нам хотелось бы посмотреть с высот социализма на капитализм, оставшийся далеко позади. Но пока этого нет. Это насквозь прогнивший капитализм все еще бъет нас по эффективности производства. Так почему же?

  Давайте разберемся в организационных принципах администрации капиталистической. Рассмотрим положение администратора среднего уровня. Он беспокоится о том, чтобы подобрать хороших деловых подчиненных. Он старается организовать их работу наилучшим способом. Он старается найти наилучшее решение в сфере своей деятельности. А почему? А потому что он сам готов рассчитать любого нерадивого подчиненного, потому что ему грозит такое же увольнение - стоит лишь вышестоящему администратору заметить его нерадивость. А почему это сделает вышестоящий? Да потому что сам находится в таком же положении. А самый высший администратор? А самого высшего в случае чего выгонит хозяин, владелец фирмы.

  Ни один из них не может поступить иначе. Потому что капиталистическая фирма существует до тех пор, пока живет по закону извлечения максимальной прибыли. И провались в этом деле хотя бы одно звено, фирма рухнет, не выдержав конкуренции. Любое нарушение правил влечет неотвратимую кару.

  А у нас? А что у нас? Внешне - почти то же самое. Администратор, над ним еще администратор, и еще, и еще - и так до самых высших. А над ними - хозяин, гегемон, рабочий класс.

  Рабочий класс конкурентов не боится. Но в максимальной эффективности производства он заинтересован не меньше всяких капиталистов - это его кровный интерес. Очень похожая получается цепочка.

  Если у капиталиста ухудшается работа на одном участке, будет заменен администратор, отвечающий за этот участок. Если ухудшается работа сразу на многих участках - владелец уволит высшего администратора. Подберет другого - получше.

  И у нас. Если на каком участке худо - администратора можно заменить. Если развал на многих участках, надо бы менять высшую администрацию...

  И вот тут пролетариат - хозяин, гегемон, встает в тупик. Право на замену администрации у него есть. Но вот как этим правом распорядиться?

  Право такое есть, но это право - фикция. Такая же фикция, как многие буржуазные права и свободы. Право-то оказывается липовое!

  Фикция потому, что провести такую замену некем! Не то, чтобы их вовсе не было - кандидатов. Но чтобы подходящего кандидата найти, его надо выслушать, его надо проверить, его надо оценить. Так где он может высказаться, чтобы его услышал каждый рабочий, весь рабочий класс?

  Вот так и оказывается, что не хватает в нашей цепочке одного важнейшего звена.

  Не хватает звена, и не чувствует высший администратор никакой ответственности перед пролетариатом. О работе ему думать некогда и незачем, он хозяина не боится, а боится он совсем другого: как бы его нижестоящие ненароком не сковырнули. И силы свои высший администратор тратит на то, чтобы от этого уберечься. И с нижестоящих он не работы требует - его и видимость работы устраивает. А требует поддержки, требует гарантии собственной безопасности. Для него те подчиненные хороши, которые к его посту рваться не будут, в его дела вмешиваться не захотят. Это и служит критерием подбора.

  У нижестоящих - те же заботы. Да еще им надо, чтобы у вышестоящего не было причин для недовольства. Значит, видимость работы должна быть хорошей, а поведение - верноподданническое...

  И идет это по всей цепочке сверху донизу. А до дела никому нет дела. Производственные успехи тут не цель. Это только повод, чтобы продвинуться выше, чтобы добраться до более жирного куска. И повод это не единственный, даже не главный. Умелый администратор может так развалить дело, что отвечать будут другие, а он пойдет на повышение.

  Вот так-то, в таких условиях и решается судьба наших интересов.

  Итак, если мы теперь сформулируем организационные принципы капиталистической производственной администрации, мы должны отметить:

  - целью администрации является извлечение максимальной прибыли, что определено владельцем средств производства и является для него жизненной необходимостью.

  - путем достижения цели является участие всех звеньев администрации в рациональном определении конкретных задач каждого производственного участка.

  - это обеспечивается соответствующим подбором административных кадров сверху донизу, контролем сверху по результатам деятельности и личной ответственности каждого администратора за порученное дело.

  Если заменить в пункте первом максимальную прибыль максимальной эффективность производства в соответствии с интересами иного владельца средств производства - пролетариата, то эти принципы будут пригодны для нашего производства, для построения Администрации социалистической.

  Но сейчас эти принципы в виде требований к администрации не реализуются и реализованы быть не могут.

  Прежде всего, потому, что в силу фиктивности права пролетариата на замену высшей администрации становится фиктивным и право собственности пролетариата на средства производства.

  Представьте себе положение владельца фирмы, который не имеет права сменить своего администратора. Даже если администратор всю прибыль фирмы нахально адресует в качестве жалованья! Но дело не только в этом.

  Администратор, узурпировавший права владельца фирмы, сам становится фактическим хозяином, сам заинтересован в извлечении максимума прибыли, следовательно, в процветании производства.

  У нас даже этого нет.

  Выступая по отношению к пролетариату как единое целое, как некий субъект, узурпировавший собственность пролетариата, наша Администрация в другом, внутреннем отношении единым субъектом не является. Вся организованность Администрации служит только для того, чтобы от пролетариата отгородиться, а в своих внутренних делах она неоднородна, дезорганизована, подчинена законам мелкобуржуазной междоусобной борьбы. Эта мелкобуржуазность категорически мешает Администрации слить свои интересы воедино. Слияния на пролетарской классовой основе она не желает - не желает расставаться со своими мелкобуржуазными свободами и привилегиями. Слияния на основе капиталистической она боится, потому что боится немедленной расправы пролетариата. Вот и осталось у нее одно: крутиться в своем мелкобуржуазном раю, мороча пролетариату голову, доколе это будет возможно, заверениями в общности интересов.

  Вот и получается, что нашим производством управляет субъект без единых интересов, то есть раздираемый противоречиями "администратор", которому место в доме умалишенных.

  Наша Администрация может сколько угодно болтать об интересах пролетариата, о строительстве коммунизма, об эффективности производства - ничего этого она не желает и сделать не может.

  Наша экономика давно уже находится на краю пропасти. Это чтобы хоть чуть-чуть отогнать ее, нужны общие комсомольские субботники, дополнительные, повышенные и всякие другие соцобязательства - но спасения эти меры не несут. Администрация утешает себя надеждами на авось, хотя и видит, что увлекает наше общество в глубочайший кризис.

  Ничего изменить Администрация не в силах. Кризис продолжает углубляться. И одним из вариантов его разрешения - реакционнейшим вариантом - является реставрация капитализма, которая отбросит нас на сотню лет назад, в самое гнусное прошлое. Пока все идет своим путем, именно эта опасность зреет в мелкобуржуазной административной среде, именно она становится все более реальной.

  Положение нетерпимо. Опасность нарастает. Но это не безнадежно.

  У пролетариата достаточно сил, чтобы взломать, чтобы изменить сложившееся положение, чтобы уничтожить растлевающую Администрацию, а через нее и все общество, условия. Надо только этим заняться, надо понять, как это делается, и сделать.

  Так что же нам нужно?

  Обратимся к Ленину. Начнем с одной очень известной цитаты из статьи "Великий почин":" Производительность труда, это в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя. Капитализм создал производительность труда, невиданную при крепостничестве. Капитализм может быть окончательно побежден и будет окончательно побежден тем, что социализм создаст новую, гораздо более высокую производительность труда." (Т. 39, с. 22). Вторую половину этого высказывания сейчас цитировать не любят. Получается одно из двух: либо Ленин ошибался, либо наша Администрация гнет не туда. Наш социализм, тот социализм, который мы имеем сейчас, обещанной производительности труда породить не смог. И не сможет. Сейчас мы уже и по темпам роста производительности труда (3 - 4 % в год) не опережаем капиталистов - значит не догоним, и, тем более, не перегоним.

  А это значит, что доставшийся на нашу долю социализм - не социализм вовсе, не настоящий еще социализм.

  В докладе об очередных задачах Советской власти Ленин говорил:

  "Да, тем, что мы свергли помещиков и буржуазию, мы расчистили почву, но не построили здание социализма. Ибо на расчищенной от одного буржуазного поколения почве постоянно в истории являются новые поколения, лишь бы почва рожала, а рожает она буржуев сколько угодно. И те, кто смотрит на победу над капитализмом как смотрят мелкие собственники, - "Они урвали, дай-ка и я воспользуюсь",- ведь каждый из них является источником нового поколения буржуев". (т. 366 с. 261 - 262).

  Вот в чем корень зла. Мелкобуржуазность не дает нам подняться до высот социалистических. Сама же она до более совершенного империалистического капитализма подняться не может и обречена плестись в хвосте. В капиталистических странах мелкая буржуазия выживает только за счет энергичности, она крутится беспрерывно, получая пинки крупного капитала со всех сторон. У нас же, наша мелкобуржуазная Администрация просто погрязла в своей мышиной возне.

  Нам этого терпеть нельзя. Нам нужен социализм настоящий. Тот, который является первой фазой коммунизма. Тот, который обеспечивает беспредельный рост производительности труда.

  Исподтишка нас попугивают: производительность труда - это работать больше надо. "Сегодня рекорд - завтра норма", - как пишут в газетах.

  Так ли это?

  А давайте смотреть по пунктам.

  1.Если бы труд наш не пропадал, не уничтожался,

  не расходовался зря, если бы каждая начатая вещь доделывалась до конца, а каждая сделанная использовалась по назначению - увеличилось бы производство продукции? Да, увеличилось бы.

  2.Если бы все заказы, плановые задания соответствовали действительным нуждам, если бы все предприятия гнали не тонны для плана, а вещи для дела - способствовало бы это росту нашего народного богатства? Да, способствовало бы.

  3.Если бы все заказы размещались в соответствии с качеством и возможностями оборудования, в соответствии с квалификацией исполнителей - смогли бы мы производить больше и лучше? Да, смогли бы.

  4.Если бы проблемы по первым трем пунктам решались правильно, а значит, в первую очередь, были бы направлены на создание и применение нового, более производительного оборудования - обеспечило бы это рост эффективности производства? Да, обеспечило бы.

  Прежде чем записать пятый пункт, обратим внимание на то, от кого зависит выполнение первых четырех, и требует ли их выполнение увеличения интенсивности труда рабочего? И оказывается, что все это требует иного отношения к делу, изменения стиля работы именно от Администрации.

  5.Если бы Администрация справилась с решением указанных проблем, если бы труд каждого приобрел осмысленность и целенаправленность, если бы определилось его значение в общем труде - стал бы рабочий относиться к труду с большей ответственностью и с инициативой? Да, стал бы.

  Вот мы и перечислили резервы создания новой социалистической производительности труда. Той производительности труда, которая не закабаляет рабочего, а позволяет сократить рабочий день и выделить больше средств на дело культурного развития, на дело раскрытия творческих, созидательных способностей трудящихся.

  Для этого нам нужна иная Администрация, способная решать те задачи, которые, кроме нее, решать некому. Нам нужна Администрация, способная служить интересам пролетариата и за страх и за совесть. Сначала, может быть, больше за страх. Потом, видимо, все больше за совесть.

  Но что нам нужно в первую голову - так это настоящую пролетарскую власть.

  А с этим дело обстоит совсем не просто.

  После Октябрьской революции власть в нашей стране безусловно была пролетарской. А дальше? А теперь? Перерождение произошло на наших глазах, а мы и не заметили как. В Верховном Совете сидят полтысячи рабочих - и только руки поднимают. По команде и единогласно.

  Надо восстановить пролетарскую власть. Но этого мало.

  Нам надо удержать ее. И не от врагов оборонить - это мы умеем - а удержать ее от перерождения, от мелкобуржуазной ржавчины, разъедающей ее изнутри.

  Без Администрации нам не обойтись - но это должна быть наша, нам подчиненная и нам служащая Администрация от всяких буржуазных вывертов застрахованная.

  Гарантия тут может быть только одна: личная ответственность и контроль, контроль, контроль. Контроль снизу, контроль равных. Но самое главное - контроль сверху, контроль по фактическим результатам деятельности. А чтобы это не было фикцией, чтобы это действительно осуществлялось - под самый жестокий наш контроль должен быть взят самый верх.

  Мы должны чувствовать себя хозяевами, должны восстановить недостающее звено в административной цепочке. А это значит, нам нужны не только люди, способные возглавлять Администрацию сегодня, но и другие люди - люди, пристально анализирующие деятельность Администрации, не прощающие ей просчетов, подвергающие беспощадной критике каждый шаг Администрации.

  Пусть не всегда эта критика будет состоятельна - мы сами сумеем разобраться что к чему. Но пусть эта критика всегда будет доступна для широкого обсуждения. Именно при столкновении критических взглядов будет рождаться обоснованная оценка и будут рождаться, формировать свою позицию те, кому мы доверяем возглавлять Администрацию завтра, кому придется устранять накопившиеся недочеты и перестраивать всю систему в соответствии с задачами завтрашнего дня.

  Что сейчас? Несколько раз в год нам преподносят "гениальные" решения и руководящие указания верхушки. Изредка выдают разгромную критику в адрес тех, кого уже нет у власти. Никакой обмен мнениями не предусмотрен - поэтому никакому нашему коллективному мнению не суждено сформироваться. Существует только спущенное сверху единодушное "Одобряем!" Кто не согласен - того не слышно.

  Что должно быть? К нам должны идти идеи и решения настолько новые, передовые, что их трудно понять сразу, настолько правильные, марксистские, что их нельзя не принять в конце концов. Это и должно отражаться в нашем мнении. Ошибки должны называться ошибками. Те, которые можно простить, мы простим: нельзя идти вперед, в неизвестное, не ошибаясь. Но тех, кто мог заранее на основе глубокого понимания марксизма эти ошибки предсказать, тех, кто сразу рекомендовал более верный путь - мы должны видеть, мы должны искать среди них новых лидеров, способных вести нас вперед и дальше.

  Только при таком положении вещей, только при такой расстановке сил рабочий класс получает гарантию своих хозяйских прав, получает возможность справиться и всегда справляться с неугомонно возникающим в административной среде мелкобуржуазным разбродом.

  И речь здесь идет не о простой отмене цензуры и допуске на страницы нашей печати критических высказываний. Нет, кроме пустой псевдокритической ругани да протаскивания буржуазной пропаганды, это ничего не породило бы. Только перестройка всей структуры Администрации, только организованный пролетариатом контроль над Администрацией, и над критикой в ее адрес может обеспечить нам абсолютно необходимые для дальнейшего движения условия и результаты.

  А теперь мы вынуждены поставить перед собой новую серию вопросов.

  Как добиться желаемого положения? Какие организационные формы нам нужны? Какими документами и в каких формулировках должны быть хозяевами своей страны, быть хозяином фактически, а не номинально? Что должно быть сделано, чтобы пролетарский контроль стал практикой нашей жизни, а не красивой фразой? Как поступить с Администрацией теперешней и где взять Администрацию будущего?

  Вопросов много. Пока они останутся без ответа. Не потому, что эти вопросы неразрешимы или чрезвычайно трудны, а потому, что ответ на них должен быть конкретен, как приказ. А конкретный ответ зависит от той конкретной обстановки, в которой пролетариат сумеет вернуть себе власть.

  Вернуть власть - вот главная проблема на сегодня. Пролетариат силен, но не организован, а противостоит ему вполне организованная Администрация.

  Нам предстоит борьбу начать. нам предстоит в ходе борьбы организоваться. нам предстоит организованно одержать победу. Нам предстоит эту победу закрепить и так закрепить, чтобы в будущем права пролетариата не зависели от личных качеств администраторов.

  От начала борьбы - к возврату власти. Вот это наш ближайший этап. И он ставит вопросы, на которые четкие ответы должны быть даны незамедлительно.

  ГЛАВА 4.

  КТО ЗАДАЕТ ВОПРОС?

  Знают ли верха о нарастающем кризисе нашего общества?

  Да, знают. Хотели бы они этот кризис предотвратить? Да, хотели бы. Предпринимают ли верха что-либо для предотвращения гибельной для них развязки?

  Да? Да, или нет? Верха весьма активны, они многое пытаются предпринять. И все - впустую. Ничего для того, чтобы приостановить развитие критической ситуации, они провести принципиально не могут.

  Избавившись от контроля пролетариата, от ответственности перед ним, они одновременно избавились и от его поддержки. Наша верхушка давно уже утратила связь с рабочим классом, она оторвалась от народа вместе со всей Администрацией, ее выдвижение стало внутренним делом Администрации. А раз она выдвигается Администрацией, она и вынуждена служить Администрации, к каким бы катастрофическим последствиям это не вело бы.

  Так, может быть, Администрация в целом постарается избавиться от катастрофы? Нет, такой цели Администрация поставить не может. Потому что такая цель требует консолидации, требует единства, которого в обстановке мелкобуржуазной борьбы быть не может. Мы уже говорили о том, что Администрация выступает как единое целое только в своем противостоянии пролетариату.

  Если бы верха в этих условиях вознамерились предпринять какие-либо реальные меры - а реальность их только тем и может быть обеспечена, что они будут направлены против Администрации, будут подавлять мелкобуржуазные интересы Администрация во имя интересов пролетариата - так вот, если верхушка вознамерилась такие меры провести, то Администрация просто сместила бы верхушку. Иного конца в существующих условиях не может быть ни у каких благих намерений верхушки.

  Вот почему кризис может разрешиться только либо реставрацией капитализма, либо восстановлением власти пролетариата.

  Кризис и заключается в том, что наше общество катится по наклонной плоскости, то есть медленно, но неуклонно и самым естественным путем катится к капитализму, в лапы самой черной реакции. И совсем не случайно то, что капиталисты (которых мы называем то общественно-опасными преступниками, то уважаемыми людьми - в зависимости от проявления их буржуазных склонностей) растут у нас, как грибы теплой осенью.

  Как бы ни расхваливали капитализм западные радиостанции и наши свихнувшиеся диссиденты, как бы ни мечтали о нем наиболее наглые и удачливые наши администраторы - рабочим, кроме закабаления и жесточайшей эксплуатации на долгие годы, капитализм ничего не готовит.

  А к восстановлению пролетарской власти наше общество само по себе придти не может. Для этого требуются наши усилия, усилия всего пролетариата и передовой беспокойной интеллигенции, которая хочет служить пролетариату, а не буржуазии.

  Администрация живет вольготно. Администрация спокойно может заниматься своей мышиной возней только потому, что сумела оглушить нас громкими фразами о развитии марксизма и ленинским стилем, завязать нам глаза алыми полотнищами с самыми прекрасными лозунгами.

  Администрация вольна грабить нас и губить наш труд в драке за свой личный кусок до тех пор, пока мы не замечаем этого, пока мы позволяем себя обманывать, пока глядим на ее преступное расточительство с наивностью младенца.

  И хотя отдельные Администраторы и, может быть, большинство администраторов (но совершенно неорганизованное в этом отношении большинство) рады бы пойти вместе с пролетариатом, Администрация в целом (вот тут-то она связана железной организацией) все равно идет в противоположную сторону и продолжает грабить и разорять пролетариат.

  И потому Администрация боится нас. Она готова принести в жертву и административного стрелочника - сторублевого инженера, и первого секретаря ЦК, и кого угодно - лишь бы отвести наш гнев, лишь бы направить его на конкретную личность, а не против нее, Администрации. Администрация боится банкротства. Она боится, что если мы предъявим счет за все наши потери по адресу, то есть именно ей, всей Администрации, расплачиваться ей будет нечем. Именно это мы и должны сделать!

  Мы должны предъявить свой счет.

  Мы должны, наконец, понять, что хозяева - мы, как бы беззастенчиво ни грабил нас назначенный нами управляющий.

  Предъявить наш счет непросто. Администрация противостоит нам своей большой разъевшейся тушей - любой наш единичный протест для нее не страшнее комариного укуса.

  Рабочий класс силен тогда, когда он организован. Администрация организована против нас. Мы должны создать более мощную организацию.

  Делать мы это умеем.

  Мы и делаем это - пока по мелочам. Цеха и целые предприятия откликаются забастовками на внезапное повышение норм, снижение расценок. Каждый из нас либо участвовал в таких забастовках, либо слышал о них.

  Администрация немедленно отступает. Нет, это ей еще не страшно, но она боится как бы не пошел крутой разговор.

  Забастовка, стачка - главное наше оружие. Но мы разучились им пользоваться. Мы только хватаемся за рукоять, как Администрация уже спешит нас успокоить, уступает нам в мелочах. И мы успокаиваемся.

  Но мы же хозяева! Так что же мы робеем? Что мы стесняемся применить оружие против того, кто обобрал нас до нитки? Мы еще и благодарны грабителю за то, что он вернул нам лоскуток, чтобы прикрыть нашу наготу.

  Борьба и организованность - вот что нам нужно. Бороться и крепить наше единство. Нам ничего не отдадут без борьбы, но мы должны выступить против организованной Администрации - пролетарской организацией. Борьба без организации - это комариный писк. Организация же формируется только в борьбе.

  Забастовки по поводу снижения расценок - это лишь малый шаг. Они стихийны, в них рождаются лишь самые зачатки организации. Но эти зачатки надо поддерживать, их надо сохранять и укреплять. Вдобавок Администрация научилась избегать и таких забастовок: она снижает расценки порознь - по отдельным изделиям, операциям.

  Такое снижение расценок - повод для проявления организованности более высокой ступени. Сейчас мы выражаем свой протест стихийно: всеми силами уклоняясь от исполнения "невыгодных работ". Но мастер посулами или принудительно - находит для них исполнителей. А если бы кадровые рабочие единодушно сказали: "Не трогай парня, мастер. Эту работу на таких условиях не будет делать никто."?

  Мы должны бастовать по поводу каждого, не вызванного изменением технологии, снижения расценок, потому что это - грабеж.

  Мы должны организованно бойкотировать все "невыгодные" работы, потому что это - тоже грабеж.

  Мы должны организованно бойкотировать все "невыгодные" работы, потому что это тоже грабеж. Но кроме того, мы должны требовать и то, что у нас уже отнято, мы должны бастовать везде, где за головотяпство Администрации нам приходится расплачиваться своим трудом и своим здоровьем.

  Мы должны требовать удобных бытовок и улучшения условий труда, мы должны требовать грузоподъемных механизмов и механизации труда, где это может помочь. Мы должны требовать жилье и транспорт до работы и с работы. И мы должны предъявить свои требования забастовкой. Везде, где Администрация ущемляет наши общие интересы, мы должны видеть повод для забастовки.

  Здесь нам важно избавиться от одного недостатка: перестать быть добренькими, перестать "входить" в положение. Когда мы приходим просить автобус для субботней рыбалки к мастеру Валерию Константиновичу, тому Валерке, который еще год назад стоял за соседним станком, и слышим: "Ну где я вам автобус возьму? У завода их всего три, и наш цех получал автобус в прошлую субботу. Войдите в мое положение" - тут трудно не войти в положение. То же самое, когда директор говорит: "Нам выделили всего три квартиры, те, кто их получает, живут хуже чем ваш токарь Крестцов".

  Не входите в положение! Не мастер Валерка и не директор разговаривают с вами. Их устами спекулирует на вашей жалости, на вашей понятливости многоликая Администрация. Задумайтесь: кто определил вашему заводу три, а не тридцать три автобуса? Кто выделил три, а не триста квартир? А кто обрекает токаря Крестцова на дальнейшую жизнь в бараке? Пока вы жалеете Валерку, ваши требования никогда не дойдут до того, кто разбазарил неполученные вами блага.

  Не входите в положение! А какое нам дело, где Администрация возьмет автобус? А какое нам дело, сколько времени потребуется для установки телефона? А какое нам дело, откуда в столовую завезут мясо? Это обязанности Администрации, и пока она не научится их исполнять, мы не будем работать, не будем своим горбом вытаскивать телегу, завязнувшую из-за безделья Администрации.

  Мы ведь не чужого просим, мы требуем то, что нами создано, что нами заработано, а Администрацией загублено, растеряно, разграблено.

  И тогда наша Администрация почувствует, что настало время платить за вольготную жизнь. И тогда Администрация завертится, пытаясь закрыть прорехи. И тогда Администрация признается, что расплачиваться по всем предъявленным ей счетам нечем, так как беречь наши ценности, наш труд она никогда не считала нужным.

  Стачка, забастовка по каждому конкретному поводу - это первый шаг. Нам нужно наладить обмен информацией для того, чтобы мы могли добиваться того же, чего уже добились рабочие других заводов. Мы все, на всех заводах должны держать один и тот же курс.

  А дальше - шаг второй. Внутрицеховая солидарность в поддержку справедливых требований. Солидарность различных предприятий по вопросам благоустройства районов, развитию транспортной сети, больничного обслуживания. Для этого нужен еще более интенсивный обмен информацией, нужна серьезная организационная работа.

  С самого начала борьбы, как только проявят себя первые лидеры этой борьбы, мы должны обратить самое серьезное внимание на профсоюзную работу. Это сейчас наши профсоюзы, как тяжелобольной, не в силах поднять никакую работу, кроме распределения путевок, да и то по указке Администрации. Мы должны завоевать профсоюзы, мы должны выдвинуть туда наших лидеров, людей, способных в борьбе с Администрацией бескомпромиссно, не входя в положение, защищать интересы рабочих. И тогда профсоюзы опять начнут работать по-ленински, тогда они снова станут школой коммунизма, как это записано на каждой страничке профсоюзного билета. Мы должны продвигать наших лидеров в самые высшие профсоюзные органы и постоянной готовностью к массовым забастовкам оберегать их от расправы Администрации, от репрессий, к которым Администрация обязательно захочет прибегнуть, чтобы хоть как-то защитить себя. Администрация прибегает и к репрессиям, и к фальсификации, и к клевете - мы не должны допускать, чтобы гибли наши российские Сакко и Ванцетти.

  И еще мы должны помнить, что кроме борьбы за всеобщую пролетарскую организацию, нам предстоит работа по созданию стержня, направляющего нашу борьбу, по созданию узкой пролетарской организации, координирующей нашу деятельность. Это должен быть мозговой центр и нервная система всего рабочего класса. В этой организации должны объединиться самые передовые силы, способные дать верную оценку любой ситуации, найти верное направление борьбы, подготовить силы для удара. Рабочему классу нужна большевистская партия.

  Это она должна обеспечить обмен важнейшей информацией о ходе пролетарской борьбы на всех участках. Ей нужна своя печать, не контролируемая Администрацией, свои корреспонденты и курьеры.

  Это она должна анализировать наши победы и неудачи, наши сильные и слабые стороны и делать по-марксистски точные выборы, и вести работу по укреплению всего фронта борьбы.

  Это она должна определить цели нашей борьбы на каждом этапе, должна выдвигать все новые и новые вопросы, должна определить слабости в лагере Администрации и вести нас на прорыв. Это она должна связать, сцементировать нашу борьбу единством мысли и действий.

  Это она должна противопоставить казенному "марксизму" Администрации свой по-настоящему марксистский анализ жизни нашего общества. Она должна разоблачить лживость теории официальной и вернуть нам марксизм подлинный, не боящийся самые гнусные явления действительности называть точными именами.

  Это она должна давать нам уроки марксистской политграмоты, должна отучить нас от дурной, воспитанной в нас Администрацией привычки отделять теорию как пустую болтовню от практики, и к которой развиваемая Администрацией "теория", естественно, не имеет никакого отношения. Она должна неустанно доказывать нам, что подлинно марксистская теория и практика борьбы за рабочие интересы всегда неразрывны, всегда составляют единое целое, усиливая друг друга.

  Это она должна вести и поднимать нас от борьбы экономической к победе в борьбе политической, в борьбе за возвращение власти пролетариата. Она должна выделять этапы борьбы и выдвигать политические цели каждого этапа.

  Мы должны отдавать себе отчет в том, что именно на нее Администрация в первую голову обрушит всю мощь своих карательных сил. Администрация не хуже нас знает: чтобы победить противника, надо его бить по голове, бить в солнечное сплетение, где сосредоточены нервные центры.

  Но именно туда должны быть направлены лучшие наши люди - люди, обладающие передовым марксистским мышлением, преданностью интересам пролетариата, личной смелостью и непоколебимостью в борьбе.

  И если задачи повышения пролетарской организованности и создании пролетарской организации будут нами решены, победа в борьбе с Администрацией будет нам обеспечена.

  Почему? Что гарантирует нам победу?

  Победа обеспечена нам тем, что мы вступаем в борьбу за то, чтобы сделать еще один шаг к коммунизму, еще в направлении поступательного движения истории. Рухнул фашизм, рухнул режим греческих "черных полковников", рухнет и режим Пиночета в Чили - потому что попытки задержать ход истории, самой же историей на гибель и обречены. По сути дела такой же попыткой, только на более передовом прогрессивном историческом этапе является и существование нашей Администрации. Рухнет и она - от нас зависит только, произойдет ли это сейчас или много десятилеий спустя, после того, как Администрация затянет нас назад, в прошлое. И в любом случае движение вперед не произойдет без борьбы. Нам решать: готовы ли мы вступить в борьбу сами или предпочтем мириться с постоянным ограблением и оставить борьбу - а тогда она будет еще тяжелой борьбой - нашим детям и внукам.

  Многие отказываются от борьбы потому, что боятся оказаться в одиночестве, потому, что не верят в возможность консолидации рабочих сил, потому, что их дух угнетен тем, что на их памяти все изменения в обществе осуществлялись только сверху. Они не верят в силу рабочего класса, в его способность организоваться, потому, что они этого не видели.

  Но ведь рабочий класс не слаб, нет не слаб! Он только одурачен наглой пропагандой Администрации, выдающей себя за защитницу интересов пролетариата. Он потерял ориентиры, потому что Администрация откровенно спекулирует именами и высказываниями Маркса и Ленина. Он не может найти правильного направления, потому что Администрация, увязнув в мелкобуржуазном болоте, сама делает все, чтобы затянуть туда же и пролетариат. Администрация всеми силами старается подорвать стремление пролетариата к прогрессу. Нас старательно убеждают в том, что мы живем свободно, богато и счастливо.

  Хотя для любого честного марксиста должно быть ясно, что жизненный уровень передовых капиталистических стран, таких, как Швеция и США - нулевая точка, это тот минимум, от которого должен вести свой счет подлинный социализм. И все это делается для того, чтобы Администрация могла беззаботно, безалаберно транжирить все, что создано нашими руками.

  Но пролетариат, даже очень сильно охмуренный проповедями Администрации, остается пролетариатом - единственным классом, имеющим власть над будущим. И силы его, впавшие в дремоту от умелого охмурения, всего лишь спят, а не угасают. А сознательность пролетариата растет подспудно, не находя возможности для применения.

  Революционная ситуация приближается, и тем, кто не видит этого, кто не верит в это, неплохо напомнить уроки истории - нашей собственной истории.

  Прежде всего обширная цитата, имеющая прямое отношение к нашей современности: "Нетрудно из этого краткого описания хода развития рабочего движения на Западе сделать вывод для России. Линия наименьшего сопротивления у нас никогда не будет направлена в сторону политической деятельности. Невозможный политический гнет заставит много говорить о нем, и именно на этом вопросе сосредоточивать внимание, но никогда не заставит он практически действовать. Если на Западе слабые силы рабочих, будучи вовлечены в политическую деятельность, окрепли на ней и сформировались, у нас слабые силы эти наоборот, стоят перед стеной политического гнета и не только не имеют практических путей для борьбы с ними, а, следовательно, и для своего развития, но даже систематически душатся им и не могут пускать даже слабых ростков. Если прибавить к этому, что рабочий класс наш не получил в наследие того организационного духа, каким отличались борцы Запада, то картина получается удручающая и способная повергнуть в уныние самого оптимистического марксиста, верящего в то, что лишняя фабричная труба, уже одним фактом своего существования, несет великое благополучие. Трудна, бесконечно трудна и экономическая борьба, но она возможна, она, наконец, практикуется самими массами. Приучаясь в этой борьбе к организации и поминутно наталкиваясь в ней на политический режим, русский рабочий создает, наконец, то, что можно назвать формой рабочего движения, создает ту или те организации, которые наиболее подходят к условиям русской действительности. В настоящее время можно с уверенностью сказать, что русское рабочее движение находится в амебевидном состоянии и никакой формы не создало. Статическое движение, существующее при всякой форме организации, не может еще быть названо кристаллизованной формой русского движения, а нелегальные организации уже с чисто качественной точки зрения не заслуживают внимания (не говорю о их полезности при настоящих условиях" (Ленин, т. 4 с. 163).

  Если отбросить некоторые неточности используемой автором терминологии, как наблюдательно он характеризует теперешнюю застойность в нашем рабочем движении, не правда ли? Примерьте каждую фразу к нашей действительности - как зорко подмечена пассивность наших рабочих, их неспособность к организованным действиям, тем более к политической борьбе!

  Вполне могут гордиться те, кто понимает нашу действительность столь же прозорливо. Могут гордиться, потому что работа, из которой извлечена эта цитата целиком (целиком) процитирована Лениным в 1899 году. Она приведена в написанном Лениным "Протесте российских социал-демократов", и взятая нами выдержка там, естественно, опротестована, как и все остальное. А называется эта работа "Кредо" и написана она Кусковой (помните у Маяковского: мадам Кускова?) и являет собой образец либеральной обывательщины, полного неумения оценить реальную политическую ситуацию.

  Стоит ли приводить ленинское опровержение 1899 года, если в течение двух десятилетий ее дважды решительнейшим образом опровергла история: сначала революция 1905 года, а потом победой пролетариата и Октябрьской революции.

  Так же ошибаются те, кто сегодня не желает замечать революционного брожения в массах, кто отводит душу в основательном критиканстве и живет либеральными (по нынешним меркам - диссидентскими) надеждами.

  Пролетарские силы зреют. Рабочий класс, когда-то по своей темноте способный постичь и поддержать только главные идеи революции, сейчас уже может разобраться в самых тонкостях построения революционного общества. И задача каждого, кто смотрит в будущее, помочь рабочему классу взять это будущее в свои руки.

  Для того, чтобы это сбылось, нужны люди особой смелости. Эти люди нужны сегодня. Но речь идет не о личной отваге, хотя она тоже нужна, так как предстоит пронести свои убеждения в обстановке непрерывных преследований со стороны Администрации.

  Речь идет не о личной отваге, хотя, когда борьба достигнет должного размаха, она потребует тысяч и тысяч самоотверженных борцов.

  Речь идет о смелости духовной, о готовности бросить вызов обществу, не желающему даже замечать твоего существования. Речь идет об умении терпеливо и настойчиво стучать в стену глухого людского недоверия, инертности, непонимания. Речь идет о том, чтобы верить в правоту и успех, даже если твой голос годами не находит отклика, чтобы не прекращать работы ни при каких условиях и этого успеха добиться тогда, когда подлинно марксистское революционное отношение к действительности начнет распространяться лавинообразно.

  Тогда водоворот борьбы будет вовлекать все новых и новых людей и недостатка в кадрах не будет. Но для этого нужна большая работа сегодня.

  "Гораздо труднее - и гораздо ценнее - уметь быть революционером, когда еще нет условий для прямой, открытой, действительно массовой, действительно революционной борьбы, уметь отстаивать интересы революции (пропагандистски, агитационно, организованно) в нереволюционных, а зачастую и прямо реакционных учреждениях, в нереволюционной обстановке, среди массы, неспособной немедленно понять необходимость революционного метода действия" (Ленин, т.41 с. 80).

  Это писал Ленин в "Детской болезни "левизны" в коммунизме". Именно этим характеризуется та фаза борьбы, в которую мы вступаем.

  Что должно дать нам силу в такой борьбе? Что дает нам уверенность в том, что время этой борьбы наступило?

  Ранее высказанные соображения определяют неизбежность такой схватки с Администрацией. Но чем обусловлен выбор нынешнего дня как момента ее начала?

  Три фактора позволяют выделить текущий момент в нашем общественном развитии.

  Фактор первый, не самый главный вообще, но решающий именно для начала борьбы, состоит в том, что история существования нашего общества и нашей Администрации, в частности, уже представила достаточный материал не только для марксистского анализа глубинных причин неспособности нашей Администрации обеспечить движение вперед, но и для построения позитивной программы перестройки общества. Одним из свидетельств этого и является эта работа. Сущность состоит в том, что пролетариат готов вступить в борьбу идеологически вооруженным.

  Фактор второй состоит в том, что Администрация утратила всякое идеологическое влияние на общество. Никаких новых продуктивных идей Администрация выдвинуть не может, а прежние идеи, перехваченные Администрацией у революционного, активного прошлого, частью утратили свое историческое значение в связи с изменением условий общественного бытия, частью категорически опошлены спекуляциями самой Администрации. Важная специфическая сторона нынешнего идейного кризиса заключается в том, что отсутствуют не только идейные связи Администрации с массой трудящихся, но нет и никаких идей, которые связывали, цементировали самое Администрацию.

  При широком развороте борьбы Администрация начнет разваливаться и переходить целыми звеньями на сторону пролетариата в силу элементарной тяги к духовному богатству. Конечно, Администрация еще прочно скреплена множеством формальных и традиционных связей, но к настоящему моменту она полностью идеологически разоружена.

  Фактор третий и самый главный - это глубочайший экономический кризис, в который мы вступили. Этот кризис тщательно скрывается, Администрация прилагает все усилия, чтобы создать видимость благополучия. Но видимость есть видимость, сущность повсеместно прорывается сквозь нее. Это инфляция, которую мы ощущаем по росту цен. Это отставание объемов производства важнейших видов сельскохозяйственных продуктов. Это - неуклюжие попытки нагромождением всяких дополнительных "социалистических обязательств" выжать из промышленности крохи для покрытия недостач. Но основная примета того, что кризис вошел в окончательную фазу, что никакого выхода из него Администрацией не будет найдено - это динамика наших показателей по производительности труда. Уже несколько лет с вынужденным постоянством ЦСУ фиксирует прирост производительности труда на уровне 3-4 процентов в год, то есть на уровне катастрофического замедления технического прогресса. Для всякого марксиста ясно, что это - прямое следствие крайнего несоответствия производственных отношений характеру производительных сил.

  Наша разлагающаяся Администрация ничего изменить не в состоянии. Стихийным разрешение кризиса может быть только мелкобуржуазным - расчищающим простор для развития буржуазии крупной. Наш рабочий класс еще совершенно не готов к тому, чтобы предотвратить это, чтобы решительными действиями предопределить развитие событий.

  Времени на подготовку нам оставлено в обрез. Вот почему работу надо начинать сегодня.

  1977 г.