Она отличалась от всех тех девушек, которых я знал. Её не интересовали новые тенденции, сезонная мода, телефоны, автомобили и все прочее, на ее взгляд, незначительное. Ей не нравились мелодрамы, она любила фильм "Большой Лебовски". До событий в мире ей не было дела, по правде говоря, ей вообще ни до чего не было дела. В обществе таких людей называют - "не от мира сего". Но нет, как-раз-таки она являлась частью этого мира, ибо была свободна от всего надуманного для себя, для мира и для познания. Однажды она накрасила ногти просто так - для интереса, а когда лак облупился, не стала его очищать, как сделали бы другие, так она проходила с облупившимся лаком, пока он сам окончательно не сгинул с ее ногтей. Такая она была - Лиза, любопытная, забавная и в своей простоте бесконечно привлекательная.
Нет причин сомневаться, но и быть окончательно уверенным тоже нельзя, в том, что именно любопытство побудило ее к действиям в ту ночь. Когда она, как впрочем и всегда, осталась одна, а ее родители уехали к друзьям, Лиза в который раз смотрела свой любимый фильм, но скорее не для того чтобы погрузиться в атмосферу, а для того чтобы скоротать время за несколькими коктейлями "Белого русского" до полуночи.
На полночь у нее была запланирована игра, именующаяся как "Полуночная игра". По правилам игры, игрок должен совершить некий ритуал, ничего особенного, так - прелюдия. Ровно в полночь, погасив в помещении свет, нужно впустить не имеющего облика, неведомое человеку - существо. На протяжении нескольких часов игроку необходимо, сохраняя пламя свечи, передвигаться по помещению, дабы не попасться сопернику. На случай крайне безвыходный игрок может очертить себя кругом соли, но ни в коем случае нельзя, чтобы пламя свечи погасло. Погаснет пламя - погаснет жизнь.
В полночь, как и положено, началась игра: Лиза погасила свет, зажгла свечу и стала развлекаться в свойственной ей манере.
Конечно же, она скептически подошла к делу, ей и в голову не могло придти, что игра может оказаться правдивой. Некоторое время Лиза развлекала гостя (а то есть саму себя): пела ему, танцевала с ним, рассказывала шутки и сама же смеялась над ними. Прошло около часа с начала игры, когда отвратительный... нет, мерзкий... нет, невыносимый - да! - когда невыносимый звук грубо прервал медленный танец Лизы и ее партнера. Этот звук сочетал в себе несколько совершенно не сочетаемых звуков - настоящая вакханалия, извращенная и далеко не рассчитанная на то, чтобы удовлетворить даже самый непритязательный слух.
Извинившись перед партнером, Лиза удалилась проверить источник звука. Когда она ступила за пределы комнаты, ее недоумению и растерянности не было предела. Прихожая ее квартиры, хоть и сохранила родную форму, больше ею не являлась: теперь вместо комфортной прихожей помещение представляло собой темнейшее пространство с черными, как уголь, стенами, полом и потолком, там ни осталось ничего из знакомых Лизе предметов интерьера, только черная коробка - и больше ничего. В изумлении вытянув вперед руку со свечей, Лиза принялась тщетно искать знакомые ей детали, но даже клочка бумаги с инициалами, оставленного ею во время совершение ритуала, она не нашла. Сложно сказать, что более в ней преобладало в тот миг - тревога ли, страх ли, недоумение или любопытство. А невыносимый звук, о котором Лиза позабыла на время поисков, тем временем не прекращался и все давил и давил на Лизу, и теперь даже Лиза, равнодушная ко всяческим раздражителям, не могла игнорировать его, поэтому и заткнула уши. Должно быть, в тот самый момент Лиза и поняла, что игра реальна, осознала то, что выхода у нее нет, кроме как принять правила и оберегать пламя свечи.
Время шло, казалось, что вечность, Лиза бесшумно ступала по темному пространству своей некогда бывшей квартиры, пока не оказалась в длинном коридоре, в конце которого оказалась черная стена, возникшая из ниоткуда. Лиза, было, попыталась ее ощупать, может быть, в надежде отыскать проход, но попытка ее не увенчалась успехом - вместо этого, будто невыносимого звука было недостаточно, стена, которую ощупывала Лиза, сдвинулась на нее. Лиза в испуге отпрянула назад. Стена неумолимо надвигалась. Лиза, пятясь, ускорила шаг. Вскоре она уперлась в другую стену, так же возникшую из ниоткуда, как и та, что приближалась к Лизе подобно прессу. Доведенная до предела невыносимым звуком и потерявшая всякую надежду выбраться из ловушки, Лиза, прикрыв настолько сильно, насколько это было возможно, уши, села на пол, зажмурила глаза и умоляюще закричала.
Будто вняв мольбам Лизы, шум прекратился, а в гостиной зазвонил телефон.
Лиза открыла глаза, стена, что надвигалась на нее, исчезла, да и сам коридор тоже, теперь она сидела в гостиной, растерянная и напуганная. Лиза бесшумно поднялась на ноги, прикрывая пламя свечи рукой, она неуверенной поступью двинулась к настырно звонящему телефону, что, вибрируя, скакал по поверхности небольшого столика, на котором находился забытый Лизой пакетик с солью. Столик располагался так, что на него падал бледный, меланхоличный свет луны, попадающий в комнату сквозь окно. Приблизившись к столику, Лиза, затаив дыхание, вытянула свободную руку, чтобы ответить на звонок, но в этот момент телефон замолк, а стол, движимый неизвестной, невидимой силой, отодвинулся от Лизы. Лиза вздрогнула и замерла. Подобно двум войнам, сражающимся за собственные жизни, стол, а точнее то, что его двигало, издевательски замерло, так же как и Лиза. Молниеносным движением Лиза схватила со стола пакетик с солью, опоздав лишь на миг, столик резко отодвинулся до самой стены под окно. Лиза отпрянула назад, дрожащей рукой она небрежно разорвала пакетик и очертила вокруг себя соляной круг, после чего с облегчением выдохнула, пологая, что теперь она защищена. Но практически сразу же Лиза испытала что-то необъяснимое, какое-то тревожное чувство, и причины этому не было, так, по крайней мере, считала она, пока не обратила внимания на то, что бледное подобие искаженного окна, созданного лунным светом, медленно и хаотично поглощается тенью, источника у которой не имелось.
- Мы не боимся, не боимся. Спокойно, Лиза, ты же не хочешь чтобы "Тинглер" проснулся!? - Попыталась успокоить себя Лиза.
Как уже было уточнено, тень не имела источника, как в пределах гостиной, так и за окном. Также поразительно то, что та часть светового лунного пятна на полу, которая уже была поглощена тенью, не была доступна лунному свету, то есть свет не оставлял на ней своего отпечатка, хоть и по-прежнему попадал в окно. Когда последние сантиметры светового пятна были поглощены, невыносимый звук снова возобновился, воздух стал спертым, Лиза закашляла. Она с такой силой сжала нагретую парафиновую свечу, что по ладонным линиям, отпечатанным на свече, профессиональный хиромант мог бы рассказать судьбу Лизы. В гостиной возник сквозняк, пламя свечи затрепетало, Лиза прикрыла его ладонью так, будто это ее последняя надежда, или же дорогой сердцу человек, жизнь которого она тщетно пытается спасти. Под действием сквозняка стенки соляного круга начали рушиться, а точнее развеиваться - более Лиза не была защищена, в ужасе она отступила назад.
- Перестань, я больше не хочу играть, - сказала дрожащим голосом Лиза и уперлась в противоположную от окна стену.
Мольбы Лизы не были услышаны. На Лизу налетел резкий порыв ветра, пламя свечи погасло, Лиза вскрикнула. Наступила полная тьма, даже свет луны не освещал гостиную должным образом, в темноте раздался звук упавшей свечи, тяжелое дыхание Лизы, истеричное клацанье ее ногтей по ламиниту - наверное, Лиза искала свечу,- следом раздался звук чирканья зажигалки, в темноте появились искры, а следом слабый сине-оранжевый огонек зажигалки. Хоть пламя зажигалки и не освещало пространство вокруг Лизы достаточно ярко, но и его хватило для того, чтобы Лиза смогла разглядеть то, что повергло ее в неописуемый ужас.
Вся комната была заполнена странными, будто живыми, черными, витающими в воздухе крупицами, казалось, что сама тьма проникает в материальный мир и липнет к Лизе. Как бы Лиза ни старалась отмахнуться от крупиц тьмы, ее попытки были тщетны, тьма прилипала к ее рукам, ногам, шее, плечам, лицу, волосам. А пламя зажигалки предательски покидало Лизу, подобно трусу, бегущему с поля боя, а невыносимый звук, тем временем, нарастал, казалось, что это злорадствует, хохочет темнота. Наконец пламя угасло, в темноте раздался полный ужаса вопль Лизы, да такой громкий, что заглушил невыносимый звук. Через мгновение крик Лизы утих, вместе с ним и хохот тьмы. В гостиную, вернувшую себе изначальный облик, по-прежнему сквозь окно попадал трупного цвета лунный свет, крупицы тьмы, медленно исчезая, витали в воздухе в танце смерти. Но Лизы... Лизы там не было...
Все вышеописанное, начиная с момента игры - плод моей фантазии.
К сожалению, а может и к счастью, я не могу заверить, что все происходило именно так, возможно, Лиза пережила нечто более кошмарное до своего исчезновения, а возможно, нет. О том, что Лиза играла в "полуночную игру", я узнал от ее подруги, с которой она общалась до полуночи. Ознакомившись с правилами игры, я тоже решил в нее сыграть и сознательно проиграть. Пусть это безрассудство, пусть самоубийство, но я люблю Лизу, и намерен ее отыскать.