Войлошникова Рианна : другие произведения.

Ириска (отчим и падчерица) Глава 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Влюбиться в отчима в пятнадцать лет... Чувства ворвались в их жизни и изменили все. Нити судьбы связали двух людей не смотря на обстоятельства, возраст, личное мнение. Проживите с ними радость и горе, страсть, чувство вины, счастье от обретения родственной души. Невозможно, нельзя, неизбежно... Человеческое сердце способно вместить всю боль этого мира и продолжить биться, продолжить любить. Если для Вас подобный формат отношений не приемлем - перейдите к следующему произведению. ДОСТУП К ПОЛНОМУ ТЕКСТУ КНИГИ 150 РУБЛЕЙ В бесплатном доступе выложено 11 первых глав По мнению автора для читателя этого объема достаточно, чтобы принять решение о покупке полного текста романа По вопросам приобретения обращайтесь на электронную почту [email protected] или пишите ВК https://vk.com/riannavkv Также буду рада вашим комментариям и возможному общению! Для подписчиков главы отправляются в рассылке по почте, а также в группе ВК https://vk.com/rika_iriska Добавляйтесь ко мне в общую группу https://vk.com/rika_ofgroup
  Глава 7
  
  Николай
  Подавив зевок, растер ладонями лицо. Сегодня ночью я так и не смог уснуть. В шесть утра сбежал на работу. Сбежал от моей Ириски. Дежурный охранник удивился моему раннему появлению на работе, но ничего не сказал - наверное, решил, что я поругался с женой. Серега часто оставался ночевать у себя в кабинете, когда скандалил со своей Наташей. Я же сбежал от дочери из собственного дома. Покусился на святое! Она еще вчера ребенком была... Вчера! Увидев ее в новой пижаме, я понял, что пропал. Гладкий шелк обрисовал не по-детски притягательную фигуру, выделив вершинки груди, привлекая внимание к стройным ногам. При ночном свете загорелая кожа казалась бархатной, мягкой, до ломоты в зубах захотелось попробовать ее на вкус, провести ладонью по нежной шее, опуститься на грудь, живот, колени. Как можно быть такой в пятнадцать лет? Соблазнительная невинность, обольстительная простота. Такой контраст мутил мой разум, я терял любые мыслимые ориентиры, душа выворачивалась наизнанку, не в силах вместить в себя столь противоречивые чувства. Стыд и желание. Страх и жажду. Осознание фатальности происходящего. У меня оставалась надежда, что Ириску я смогу вытащить, не дам ступить на этот путь. А я?.. Обо мне разговор короткий. Не хочу пока задумываться о том, что я делаю. Раньше презирал таких, бил морду, а сейчас сам превращаюсь в того, кто покусился на самое дорогое.
  Расписался в журнале безопасности, снял сигнализацию и на автомате пошел к себе в кабинет.
  ...Ее ступня практически полностью поместилась в моей ладони. Ира выросла девочкой высокой, но ножки были маленькими, всего тридцать шестой, редко тридцать седьмой размер. Когда мы ходили вместе по магазинам, я всегда подшучивал над ней. Она обижалась, стучала кулачком по плечу, и переставала со мной разговаривать. А я выбирал самые красивые и практически всегда самые дорогие туфли и шел "замаливать вину". Я был готов на все, чтобы увидеть улыбку на ее лице, услышать негромкий смех. Как-то раз, года три назад, Ириска сказала, что поедет вместе со мной выбирать туфельки на бал. Вчера, сидя на полу у ее ног, я был готов порвать в клочья любого принца, осмелившегося посмотреть на мою Золушку. Но... Придет время, и мне придется отпустить девочку во взрослую жизнь. Наступить себе на глотку и уйти в тень, наблюдать издалека, оберегать, заботиться.
  Ей было больно. Алая кровь стремительно вытекала из раны, сгусток за сгустком, капли тихо шлепались на пол с неприятным звуком. Девчонка молчала, лишь закусила губу и немного прикрыла глаза. Знакомый запах войны и безумия будил крепко дремавшие воспоминания, инстинкты, рефлексы. Кровь - медленно вытекающая жизнь, стоны, крики, мольба о помощи, тихие молитвы... Сознание то и дело возвращало меня в прошлое, пробуждая во мне темную сторону, которая помогла мне выжить. Годы тихой размеренной жизни потонули во взрывах гранат, мате нелюдей, уничтожающих себе подобных, пулеметной очереди, и смерти, смерти, смерти... Людей, ставших твоей семьей.
  - Плохо дело. - Сказал то ли ей, то ли себе, даже не до конца понимая, о чем конкретно говорю.
  Она смотрела на меня внимательно, будто загипнотизированная, своими огромными серыми глазищами, явно не понимая смысла моих слов. Именно такого взгляда я ждал на вокзале, после трехмесячной разлуки. Именно такого взгляда боялся. Он обжигал, как раскаленное добела пламя, как самая жгучая и едкая кислота. Растворял все, сносил все барьеры и условности. Проникал в душу, до самого основания.
  - Что такое? - Я видел, что слова ей давались с большим трудом.
  - Придется ампутировать! - Глупая шутка, но она выполнила свою задачу, разрядила до предела напряженную обстановку. Легкий удар полотенцем мне в плечо, и веселые смешинки в глазах. Меня попустило. Я достал аптечку и обработал рану. Сверху дополнительно наложил бинт. Ранки в подобных местах всегда особо болезненны. Сейчас я для нее всего лишь отец, заботящийся о здоровье любимой дочери. Эх, знала бы она о моих мыслях и желаниях. Осталась бы тогда все так же спокойно сидеть на стуле в тишине спящего дома, доверчиво наблюдая за моими действиями? Все лето убеждал себя, что это неправильно, пытался заглушить разгорающиеся чувства, выкорчевать из подсознания несбыточные желания. Но одно лишь ее присутствие вернуло все, усилило радость после трехмесячной разлуки, смешало такой коктейль из мыслей, чувств и эмоций, который просто "сносил крышу".
  Ее ступня в моих ладонях... Не хочу отпускать! Оттягивая неизбежный момент, я поцеловал свод стопы и почувствовал, как сильно она вздрогнула всем телом, сжалась в комочек, прерывисто вздохнула, будто бы от недостатка кислорода. До одури хотелось продолжить незамысловатую ласку, подняться выше, до колен, которые сами по себе были произведением искусства. Ровные, гладкие, женственные. А кожа на обратной стороне, в подколенной чашечке, наверное, такая тонкая, и сквозь нее просвечивают дорожки сосудиков...
  Ириска замерла, даже дышать перестала - как мне показалось. Я поднял голову, испугался того, что слишком откровенными показались мои движения для нее. Никогда раньше я не видел в глазах женщины столь обнаженного желания, неприкрытой искренней страсти. Наивные серые глаза, юные, неопытные, излучающие отчаяние и безысходность. Наверное, даже смирение. Именно оно, смирение, ударило под дых, и я понял, что сорвался. Не осталось больше сил для сопротивления. Поцелуй получился жадным, яростным. Я умирал от мысли, что это наяву, а не в моих бесчисленных извращенных фантазиях. Ириска отвечала мне, отдавая всю себя, без остатка, сгорая в пепел, возрождаясь, чтобы сгореть еще ярче. Вчера я познал, каков грех на вкус.
  Чем дальше длилось это безумие, тем более чудовищные мысли посещали мою голову. Тело... Желанное, мягкое, податливое, реагирующее на мое малейшее движение. Хлопок и шелк... Ненадежная защита, очерчивающая хоть какую-то границу взаимного сумасшествия. Многочисленные "но" погибали, одно за одним, растворялись в одурманивающем угаре запретной и невероятно сладкой потребности друг в друге. Ириска застонала, зарылась пальцами в мои волосы, обвила ногами талию, прижимаясь невыносимо близко, и, в то же время, оставаясь невозможно далеко. Моя девочка. Она открывалась для меня. Ее тело молило о том, чего она сама еще не понимала. Титаническим усилием я заставил себя оторваться от нее. Потерянная, дезориентированная, опьяневшая без капли спиртного... Не выдержав, снова вернулся к ее губам, сходя с ума от неуверенных торопливых движений. Хриплое дыхание, разрывающее тишину тускло освещенной кухни, бешено колотящееся сердце под моей ладонью. Привкус вины, горчинка неправильности происходящего и в то же время... Собрав всю волю в кулак, я оторвался от ее губ и прижал головку к своей груди, запрещая себе думать "что будет, если...".
  Что же я наделал? Как нам жить дальше? Это... Не жалея себя, я называл вещи своими именами. Грязно, отвратительно, подло... И в то же время... Нет! - остановил себя снова. Мне придется с этим жить, коря себя за испытанное удовольствие, возрождая в памяти каждый миг, наслаждаясь запретной болью. Перед нами разверзлась бездонная пропасть. Еще шаг, и...
  Ириска потянула меня к себе, приподнимая подбородок, как и я несколько минут назад, заглянула в глаза. В ее взгляде не было осуждения, лишь то же невыносимое болезненное смирение. И жажда сохранить в памяти каждый осколок только что случившегося. Когда моя девочка повзрослела? Когда успела стать мудрой и понимающей? Это только, между нами, наше сокровенное... Верно! Глупо отрицать, я люблю ее, как дочь, как женщину, как далекую и недосягаемую звездочку, яркую, желанную, прекрасную. Люблю от светлой макушки до порезанного большого пальчика на ноге. Боготворю. Жажду. Схожу с ума.
  Лист плотной офисной бумаги смялся в моей руке. Уже несколько минут пытаюсь читать договор, но смысл ускользает. Строчки прыгали, буквы превращались в нечитаемые кракозябры.
  - Привет!
  Серега ворвался в кабинет, как ураган.
  - Слышал последние новости? Славка только что звонил, просил ребят выслать. У них в регионе передел собственности начался. Так что времечко предстоит горячее. Он никому из местных не доверяет.
  - Привет - привет.
  Я зажмурился, сдавливая виски пальцами. Вроде помогло.
  - Коля, ты меня слышишь? Дело, говорю, выгодное, и не очень хлопотное. Славка наших никуда посылать не будет, ребята только для охраны нужны. Он же знает твое отношение к подобным делам. Ты с Танюхой, что ли, поругался?
  Я отрицательно помотал головой.
  - С любовницей?
  - Серега! - Меня передернуло.
  - Так, без кофе тут не обойтись.
  Серега вышел в приемную и попросил нашу секретаршу Инну сварить крепкого кофе. Через минуту друг вернулся, довольный и сияющий.
  - Оставь девочку в покое. Сообразительная, расторопная, умная. Крути шашни на стороне. А за Инну голову отверну.
  Как-то вечером, за чашкой кофе, Инна немного рассказала о себе, и я понял, что ей надо помочь. Добрые люди заслуживают доброго отношения. А женщина, взвалившая на себя добровольно заботу о чужом больном ребенке - тем более.
  Друг развел руками, пожал плечами и плюхнулся в кресло.
  - Ну, так что случилось-то?
  Я набычился и не ответил.
  - Ладно, черт с тобой. Захочешь, расскажешь сам. Так вот, помнишь завод? Я тебе еще статью про него давал читать.
  Я кивнул, что-то смутно вспоминалось.
  - Короче. Сорок процентов того заводика принадлежит Игнатову, он решил свой бизнес легализовать, выйти из тени, уйти от братков на заслуженную пенсию. Ну, и отжал по случаю у бывшего директора эти акции. Вторые сорок процентов держит Антонов - местный депутат, большая жирная шишка. Они этот завод никак разделить не могут, есть там второе дно с огромной кучей денег. Кроме того, эти двое время от времени и по другим вопросам лбами сталкиваются, в общем, зуб у них друг на друга большой, длинный и гнилой. А самое интересное, есть там еще третий собственник - Якутин Борис Никонорович, владелец заветных двадцати процентов. Дедок, божий одуванчик, восемьдесят четвертый год землю грешную топчет. Но старик только с виду такой, а на самом деле дела держит так, что молодой позавидует.
  От горячего крепкого кофе мысли прояснились. Давно надо было попросить Инну его сварить.
  - А причем тут Славка?
  - Да притом, что сегодня ночью на Якутина было совершено покушение, его с дыркой в груди отвезли в больницу. В коме сейчас. Дед одинокий, прямых наследников нет. Вот и началась мышиная возня. А Вахрушев все за родину радеет, договорился с кем-то, хочет Игнатова на пару с Антоновым обыграть. Прибрать к рукам заводик. Там же практически все мужики из городка и близлежащих деревень работают. Выгорит у кого-нибудь из этих рвачей дельце, продадут ведь по камушку. Но дело опасное, и не понятно, каким боком Вахрушеву выйдет. Вот и просит помощи, да ребят в личную охрану. Тем более, у него там еще с выборами какие-то заморочки.
  Я недовольно поморщился, всегда старался держаться от политики как можно дальше. А тут самое пекло... Хотя, с другой стороны... Скажи мне кто-нибудь о том, что он о людях решил позаботиться - я бы только посмеялся. Но Слава не раз и не два доказывал, что его слова с делом не расходятся. Он действительно занимался благотворительностью, предоставлял реальные рабочие места, создавал людям нормальные условия труда, поддерживал детские кружки и спортивные секции. Нельзя сказать, что Вахрушев снимал с себя последнюю рубашку, но с людьми, нормальными людьми, друг подло никогда не поступал.
  - Что-то мне это не нравится...
  - Нравится, не нравится. А Славке помочь больше некому. Мы единственные, в ком он уверен, ни тебе, ни мне эта политика вообще не сдалась. Да и в накладе, сам знаешь, не останемся. Я тут такую тему раскопал! Но туда вливания нужны, и не малые... А денег - сам знаешь.
  - Что за тема?
  У Сереги зазвонил телефон, ответить он не успел.
  - Хорошо, сейчас буду, - быстро бросил он в трубку, отключился и повернулся ко мне. - Давай, потом расскажу. Ты подумай. Мне кажется, надо соглашаться. С кадрами проблем нет - ребята у нас классные, все профессионалы.
  Я задумался. Деньги нужны, конечно, но они - не проблема. Можно и кредит в банке взять. А вот друга поддержать, который не раз и не два выручал из самых скверных ситуаций, не жалея для тебя ничего... Решение принято. Осталось только подобрать ребят для этого непростого дела.
  Через полчаса Серега вернулся, мы начали составлять списки. Тот уже выслал на электронку заявку. Потом я позвонил по старым связям, раз уж решил в это дело впутаться, надо получить как можно больше информации. Это никогда лишним не бывает. В обед позвонил Славка, сказал, что приедет на выходные, познакомит кое с кем. По недосказанности и намекам я понял, что это и есть загадочный союзник по борьбе с оборотнями в погонах и местной братвой.
  Я нагружал себя работой, гнал любые мысли об Ириске, и о Тане... Пытался избавиться от чувства вины, отключая эмоции, выходя в "ноль". Лишь дело, четкие взвешенные решения, результативные переговоры. Слова Сереги до сих пор звенели в ушах. "Любовница"... С ужасом понял, что сама мысль об этом уже не кажется совсем уж дикой. Сумасшествие, помешательство, бред! Я любил и уважал свою жену, Таня не заслужила такого! Да и Ириска... девочка достойна гораздо большего! За все время нашего брака у меня была лишь одна попытка измены - когда Ира улетела на лето в Германию, да и та потерпела фиаско. Не смог я предать. А Ириска - она сминает реальность, как пластилин, все начинает казаться возможным. Но цена... Она будет слишком велика, если черное и белое поменяется местами.
  На улице начало темнеть. Немногочисленные прохожие, за которыми я мог наблюдать из своего окна, спешили по своим делам. Мне тоже нужно собираться домой. Таня ждет на ужин. И Ириска с Темкой. Теперь, когда сделан шаг за грань, нужно быть осторожным. В следующий раз дороги назад может уже не быть... Не могли мы причинить боль человеку, которого оба любили. Таня подобный удар вряд ли вынесет.
  Смотреть в сияющие дымчатые топазы глаз и делать вид, что все, как прежде. Слышать голос и притворяться безразличным. Окунаться в неповторимый аромат и сжимать добела ладони, чтобы удержаться от мимолетного прикосновения. Контролировать себя, чтобы не выдать грешные мысли жестом, взглядом, словом. Я вдруг понял, что у меня совсем не осталось сил. Вымотался. Не смогу сегодня вернуться домой, это выше моих возможностей.
  - Привет, Танюш. - Решение созрело мгновенно, медлить не хотелось. - У меня тут завал на работе. Я в офисе останусь. Вы не ждите меня, ложитесь пораньше.
  Таня забеспокоилась. Я оставался в офисе считанные разы. Долго уверял, что все в порядке, что ничего не случилось. Наконец, жена поверила, пожелала спокойной ночи и положила трубку. Я добрался до кожаного дивана, который стоял тут же, в моем кабинете, снял ботинки, пиджак и, лишь моя голова коснулась мягкого подлокотника - отключился. Сказались предыдущая бессонная ночь и напряженный рабочий день.
  ***
  Утром меня разбудила Инна. Она не ожидала застать начальника в собственном кабинете. Выспался я на удивление хорошо, видимо, разум, измученный метаниями грешной души, просто отключился на какое-то время, дав телу отдохнуть. Одежда измялась, да и побриться не мешало бы, поэтому я, повалявшись еще пару минут, отправился в душ. Когда мы с Серегой делали ремонт, то предусмотрительно оборудовали ванную комнату и небольшую гардеробную. Мне вспомнилось, что Таня оставляла у меня в офисе костюм и пару рубашек - на всякий пожарный. Я мысленно поблагодарил заботливую жену, ехать сейчас домой не хотелось.
  После душа, переодевшись в чистое, почувствовал себя человеком. Инна принесла кофе, круассаны, и даже поделилась домашними бутербродами. А самое главное - не стала о чем-либо спрашивать, лишь тепло улыбнулась. Видимо, почувствовала, что с начальником происходит что-то не то, вот и старалась поддержать в меру возможностей. Умная девушка. Вот чего Сереге неймется? Найти замену ей будет сложно, а работать, когда твой зам и твоя секретарша выясняют отношения - не очень-то приятно. Нужно будет еще раз с ним об этом поговорить.
  Позвонила Таня, пожелала доброго утра, поинтересовалась, как у меня дела. Я старался быть мягким и ласковым, не стоит ее беспокоить лишний раз, и так с Колесовым проблем достаточно. Перед тем, как положить трубку, жена поинтересовалась, не в курсе ли я, что с Ирой случилось? Мне в тот же момент захотелось сорваться с места и немедленно поехать к ней в школу. О себе позаботился, отдохнул, а девочке каково? Таня предположила, что такое ее состояние связано с парнем. Не в бровь, а в глаз. Только не с парнем, а со взрослым мужиком. После разговора я долго держал в руках телефон, уговаривая себя не набирать ее номер. Просто дождаться вечера и поговорить, если она захочет.
  К счастью, работа снова затянула. Как только в памяти всплывали сладкие губы и хриплые стоны, я брался за самое сложное, концентрируясь на решении необходимых текущих задач. Даже в юности я так сильно не зацикливался на девчонках, считая, что они должны быть счастливы лишь от одного моего присутствия. Каким же глупым я был! Видимо, это мне такая кара свыше за все девичьи слезы.
  Мои старания увенчались переменным успехом, периодически я выпадал из реальности, а потом ловил на себе заинтересованные взгляды Сереги.
  - Колись, влюбился?
  И откуда у него такие светлые мысли берутся?.. Особенно, когда это меньше всего надо.
  Я в ответ промолчал.
  - Ты так себя вел, только когда с Танюхой встречаться начал. И потом, когда ее с Ирой сюда забрал. Либо любовница, либо отношения с женой вышли на новый уровень. Поделишься секретом, как в жену второй раз влюбиться? Я бы тогда в Наташку... Не всегда же она такой стервой была.
  Карандаш в моей руке сломался. В последнее время они у меня быстро приходили в негодность. Инна даже стала регулярно пополнять стратегический запас.
  - Серега, отвали. Давай лучше закончим побыстрей.
  Друг скептически ухмыльнулся, но замолчал. Не оставит меня в покое - знаю. Сам попытается все выяснить. В тот момент казалось, что он ни за что не догадается. Наивный.
  На Славу и его загадочного компаньона потребуется много сил. Мы выделим им лучших, но обескровливать постоянных клиентов тоже нельзя. Поэтому было принято решение начать дополнительный набор сотрудников, уже второй раз за год. Процесс был долгий, кропотливый, сложный. Каждый соискатель пробивался по базам ФСБ, проходил обучение, сдавал тест на профпригодность. И лишь после испытательного срока мы официально принимали нового сотрудника в постоянный штат. Требования в агентстве были жесткими, но я платил хорошо. Текучка небольшая, коллектив хорошо сработался, парни всегда страховали друг друга.
  - Ну что? Я тогда Инне даю добро? Пусть начинает принимать резюме, да и старые посмотрит. Может, у кого что-то изменилось.
  Я согласился. На том и порешили. Серега уехал по объектам, а я погрузился в бумажную волокиту. У меня из головы не выходила эта история с заводом. Предчувствие, наработанное на службе, пробудилось. Я искал, снова и снова, было ощущение, как будто не хватало какого-то важного кусочка мозаики. Мне не хотелось подставлять ребят под удар, они мне доверили свои жизни. А потерь я перенес уже достаточно.
  Рабочий день подходил к концу. Сегодня я разобрал все бумаги, скопившиеся за неделю. К бизнесу мое отношение довольно серьезное, но раньше за мной все-таки подобного трудолюбия не наблюдалось. Еще пара таких дней, и секретарша останется без работы.
  - Николай Александрович, я ухожу. Вы сами на сигнализацию сдадите?
  Инна ждала ответа, а я растерялся.
  - Иди, отдыхай. Я сам.
  Шесть вечера наступило как-то неожиданно быстро. Что мне делать? При мысли о том, что я сейчас выйду, сяду в машину и поеду домой - охватила паника. Непривычное мерзкое чувство. Доигрался. Я откинулся в кресле, прикрыл глаза. Соскучился по ней, и в то же время... Если я увижу в ее глазах страх или отвращение - что со мной станет? Это уничтожит меня...
  Той ночью Ириска не показала подобных чувств, но времени прошло много, эмоции наверняка схлынули, буря улеглась. Ира - девочка неглупая, наверняка все обдумала и пришла к правильным выводам. Недозволительные отношения. Острая, как бритва, грань. Невозможно.
  Мой телефон завибрировал. Смс. Нехотя потянулся за трубкой.
  "Я соскучилась. И беспокоюсь. Приезжай, пожалуйста, домой!"
  Вот и все... Я не посмею поступить иначе. Быстро выключил компьютер и свет, расписался в журнале безопасности, включил сигнализацию и пошел на стоянку. Как ей удается одной фразой, нерешительной просьбой изменить все?
  Таня очень обрадовалась мне, сразу побежала накрывать на стол. Я сходил в душ, переоделся. Артемка играл машинками, подаренными сестрой, рассказывал о новой компьютерной игре, которую сегодня выбрал вместе с Таней в магазине, делился переживаниями по поводу завтрашнего дня. Первое сентября. Тема идет во второй класс, Ириска - в одиннадцатый. Как же быстро летит время. Я съел все, что положила Татьяна.
  - Сильно проголодался?
  - Ага!
  - В следующий раз предупреждай заранее, что останешься в офисе. Я привезу тебе ужин.
  Я улыбнулся. Таня заботилась о нас, старалась сделать все, чтобы в семье было хорошо. Притянул ее к себе на колени, и допил чай с домашним печеньем. Артем уже пожелал нам спокойной ночи и ушел к себе. Ириска так и не вышла из своей комнаты, лишь приглушенная музыка доносилась из-за плотно закрытой двери. Я был рад, что наша встреча откладывается, и в то же время жаждал увидеть ее хотя бы мельком.
  - Наелся?
  - Вроде.
  - Точно? - в интонации жены проскользнули игривые нотки.
  - Для десерта силы еще остались.
  Таня рассмеялась.
  Мы перестелили кровать. Белый холодный атлас. Мне нравился белый цвет, и если говорить о женском белье, он возбуждал гораздо больше, чем черный. Она готовилась к сегодняшнему вечеру, купила новую сорочку. Красивую, открытую, соблазнительную. Мне не хотелось ее разочаровывать, этот шаг навстречу, после всего произошедшего с Колесовым, хотелось по достоинству оценить. Но, все же, больше всего на свете сейчас мне хотелось упасть на кровать и заснуть... До самого утра.
  - Милый, все в порядке?
  Таня обняла меня, поцеловала в шею. Было приятно, я лег на кровать и потянул ее за собой, сверху. Доверился чутким губам и ласковым рукам.
  - Все хорошо. Устал просто.
  - Давай, я тебе массаж сделаю. Переворачивайся.
  Жена стащила с меня футболку и брюки, выключила свет. Таня классно делала массаж, расслабляя мое тело, снимая напряжение. Ее пальцы периодически нажимали на определенные точки, и я проваливался в негу, с каждым разом все глубже. Быстрые легкие прикосновения опустились с лопаток на поясницу, затем поднялись обратно. Через некоторое время ладони легли на шею и затылок. Я застонал от удовольствия, все-таки кожаный диван в офисе - не лучшее место для сна. Отвык уже спать, где придется, лишь бы пули над головой не свистели.
  - Вот скажи, много ли человеку для счастья надо?
  - Танюш, не знаю, как другие мужчины, но я счастлив.
  Она смеялась и продолжала дарить моему телу удовольствие и ласку.
  - Переворачивайся.
  Лениво и медленно я выполнил ее просьбу. К рукам присоединились губы. На шее, груди, животе...
  - Точно счастлив?
  Ее ладонь скользнула под резинку боксеров...
  ***
  Таня спала у меня на плече. Довольная. Немного удивленная. Не знаю, что на меня нашло? Во время массажа мне было приятно, не возникало того острого, необузданного, требующего немедленной разрядки возбуждения, как раньше. Я задумался, а когда в последний раз испытывал подобные чувства по отношению к своей жене? Не могу сказать, что у нас был плохой секс. Нет. Мы друг друга очень хорошо чувствовали, и за прошедшие годы научились доставлять удовольствие, изучив то, что больше всего нравится партнеру. Таня никогда не отказывала мне, когда хотелось чего-то особенного, сначала даже сама предлагала что-то. Просто пропал тот огонек, задор, новизна. Секс был зрелым, размеренным, качественным. Сегодня же, когда она сняла с меня трусы и начала ласкать, то в неверном свете ночника мне вдруг почудилось... Светло-золотистые волосы рассыпались по моим бедрам и... Будто кто-то вселился в меня. Такого безудержного, яростного, животного секса между нами не было уже давно. Таня громко стонала подо мной, а я пытался хоть как-то заглушать стоны поцелуями. Видимо, и в ней накопилось неудовлетворенное желание, потому что она отвечала не менее эмоционально, отдаваясь полностью.
   Я почувствовал себя виноватым, ведь не давал жене всего, что ей хотелось, всего, чего она заслуживала. А сейчас, когда удовлетворил ее желания, то, на самом деле, проделывал все это не с ней. С другой. С нашей дочерью. С моей Ириской. Зажмурил глаза и на миг задержал дыхание. Что же творю, в постели с Таней думаю о ее дочери? Наваждение какое-то. Последним гвоздем стало то, что у меня медленно, но неотвратимо стало проявляться чувство, что я изменил. Ириске. Моей девочке. Как бы ни был сейчас хорош секс с Таней, с Ириской он был бы лучше, в тысячу, в миллион раз!
   Я не мог больше оставаться в постели, мне захотелось подышать свежим воздухом, проветрить мозги в слабой надежде, что они все-таки встанут на место. Открыл в кухне окно, и ночная прохлада ворвалась в квартиру, неся с собой долгожданное, пусть и кратковременное успокоение. В голову пришла мысль о том, что наступила осень. Уже первое сентября, час ночи. Стало как-то грустно, от того, что и в мою жизнь тоже скоро придет осень. А Ириска, это весна. Май. Такая же веселая, юная, озорная, с претензией на взрослость, но в душе все еще остающаяся ребенком. Я очень надеялся, что она ничего не слышала. Почему-то стало стыдно.
   Тишина дома помогала думать. Так дальше продолжаться не может, нужно как можно быстрее разруливать ситуацию с Колесовым, и принимать какое-то решение. Постояв еще около часа, наблюдая за вялотекущей жизнью ночного города, я все-таки решил пойти спать. Завтра день тяжелый, нужно собраться с силами. Завтра я посмотрю в глаза Ириске...
  По пути в спальню я все же задержался около ее двери. Прислушался. Тихо. Наверное, спит. Перед глазами возникла сцена, как я вхожу в ее комнату и... Снова почувствовал возбуждение. Нет, так дальше продолжаться не может. Я снова сбежал. В сон.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"