Бабка Митревна виртуозно сплюнула себе под ноги шелуху от семечек и повернулась за поддержкой к подругам. Сидящие рядом на лавочке "девчата" - бабки Сергевна и Пална - согласно закивали. На прошедшей мимо них девушке были такие короткие шорты, что из-под них выглядывали двумя живыми улыбками нежные, как у младенца, складочки.
- Вот так вот разоденутся, вернее, разденутся, а потом плачут: "Ай, маньяк, ой, снасильничал и убил".
- Чевой-то ты про маньяка вспомнила? - поджала губы Пална.
- А товой-то, - Митревна с достоинством поправила концы завязанного под подбородком платка. - Время его пришло. Лето. Полнолуние. По прошлом годе на полнолуние двоих убил. И позатот год. Я б на месте милиции засаду на озере посадила. Вот помяните мое слово, он опять вернется.
- Так, говорят, он не насилует, просто так убивает, - Палне всегда хотелось спорить, неважно по какому поводу.
Митревна сощурила свои маленькие вылинявшие глазки и медовым голоском поинтересовалась:
- А скажи на милость, зачем ему тогда просто так убивать, если не насильничать, а? Мало ли что скажут! Маньяк он всегда убивает, чтобы снасильничать.
- А я вот по телевизору кино видела... - Пална закусила удила, но тут вмешалась молчаливая и заслуженно считающаяся "с прибабахом" Сергевна:
- Не, девочки, это не маньяк.
- А кто тогда? - хором обиделись Митревна и Пална.
- Это Дух озера. Не знаете, что ли? Тут давным-давно людей убивали - ему в жертву. А он приходил и кровь пил. А потом перестали. Он ждал-ждал, не дождался и сам стал убивать и кровь у них пить.
Бабки набрали побольше воздуха, чтобы объединенным усилием расправиться с Сергевной, но из-за поворота донесся победный гудок молоковоза, и тема сменилась сама с собой. Какой тут еще маньяк, очередь бы свою не потерять!
Насчет "срамотищи" Анна, конечно, все слышала, но пропустила мимо ушей. Плевать! Этих трех старых дур она знала, можно сказать, всю свою жизнь. Ей было пять, а они уже тогда были древними, как говно мамонта, и такими же глупыми. Вот уже семнадцатое лето подряд она приезжает сюда, в Октябрьский, к тетке. Нравится ей здесь. Тихо, спокойно. Озеро... Конечно, она бы с удовольствием куда-нибудь на курорт съездила бы, но деньги откуда взять? Случайные подработки - это так, на пропитание. В содержанки идти? Ну нет, увольте, это не для нее.
Подошла ее очередь. Анна протянула бидончик водителю-разливателю, деньги - пышнотелой продавщице и вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Обернулась и увидела парня, которого несколько раз уже встречала в поселке. Совсем мальчишка, старшеклассник или первокурсник, светленький, с большими голубыми глазами и смущенной улыбкой. Он каждый раз жадно рассматривал ее, но взгляд был не наглый, не раздевающий. Парень смотрел на нее так, словно хотел запомнить ее до мельчайшей черточки, чтобы потом нарисовать по памяти. От его взгляда по спине бежали мурашки, а в животе сладко и тяжело теплело.
Отойдя от молоковоза, Анна дождалась, когда парень купит молоко и пойдет мимо нее.
- Привет! - сказала она.
Парень вздрогнул и остановился.
- Привет, - ответил он неуверенно, словно сомневался, а ему ли это было сказано. Он был похож на запуганное животное, которому так хочется, чтобы его приласкали, и которое боится вместо этого получить пинок.
"Да он совсем еще щенок. Девственник, наверно. Может, не стоит?" - подумала Анна, но тут же с досадой стряхнула эту мысль.
- Тебя как зовут?
- Антон.
- А меня Аня. Ты ведь неместный, да?
- Неместный, - Антон покрепче прижал к груди трехлитровую банку с молоком. - Мы тут дом купили. Дачу. Этой весной.
- Ну, вот поэтому я тебя и не знаю. Я тоже только на лето приезжаю. Ты учишься, работаешь?
- Учусь. На экономическом. Первый курс закончил.
- А я на историческом. Последний год остался. Слушай, я давно хочу ночью искупаться. Только одна боюсь. Может?..
Она ждала его немедленно предложения, но Антон не торопился. Он по-прежнему смотрел на нее широко распахнутыми глазами, словно никак не мог поверить в чудо. Анна подавила нахлынувшее раздражение и улыбнулась:
- Может, вместе сходим? Или тебя не отпустят? А может, ты разговоров про озерного маньяка наслушался и боишься?
Антон покраснел так, что даже под волосами стала видна розовая кожа.
- Конечно, пойдем. Во сколько?
- Ну... - задумалась Анна. - Давай в двенадцать. Там, где тропинка к маленькой поляне начинается. Знаешь?
- Знаю. Это недалеко от нашего дома.
- Ну вот и отлично.
Вздернув вместо прощания подбородок, Анна повернулась и пошла по дорожке, чувствуя, как Антон разглядывает ее улыбающиеся из-под шортов ягодицы.
"...Должно быть, это необыкновенное чувство. Слияние двух человеческих существ... Я буду смотреть в ее глаза и видеть в них свое отражение. Протяну руку - и тепло ее кожи станет моим. Наши сердца будут биться как одно. Я буду пить ее дыхание - ее жизнь. Я растворюсь в ней, а она во мне. И она останется со мной навсегда..."
Антон отложил ручку, встал и вышел на веранду, обегающую дом по периметру. Днем пошел теплый дождь, и он уже испугался, что свидание - а что еще, конечно, свидание! - не состоится, но к вечеру небо расчистилось. Звуки ночи были влажными, чувственными. Лунный свет словно стекал с неба. Тонкие пальцы ветра перебирали листья берез, робкий голос одинокой ночной птицы терялся среди торжествующего хора лягушек. Антон смотрел туда, откуда доносился этот победный вопль, - за деревьями под горой поблескивала серебристая чешуя спящего озера. Он тяжело дышал, а его руки, лежащие на перилах веранды, мелко подрагивали. Белая рубашка бросала на лицо голубоватый отсвет.
Вздохнув глубоко, Антон вернулся в комнату и снова сел за стол. Покусывая кончик ручки, перечитал написанное.
"Она сказала, что придет. Придет на ту самую поляну, где когда-то поклонялись и приносили жертвы Духу озера. А еще говорят, что там..."
Он посмотрел на часы, закрыл тетрадь в красной обложке и положил ее в ящик стола. Медленно спустился по ступенькам в сад, с минуту постоял у калитки, словно набираясь решимости, и пошел по тропинке вниз - к блестящей в лунном свете полосе.
- Шестой случай за три года. Да какое там за три. Это лето третье. А так два года прошло с первого трупа.
По тропинке друг за другом поднимались двое: следователь областной прокуратуры Сергей Малинин и участковый Игорь Стариков. Следователь был молодой, только что назначенный. Зависшее дело "озерного маньяка" ему передали всего несколько дней назад, и вот сразу же новый "подарок". Подробности изучить он толком еще не успел, и теперь участковый как мог пытался ввести его в курс дела.
У калитки ближайшего к тропинке дома стояла женщина лет пятидесяти. Несмотря на жаркий день, она куталась в вязаную шаль. Лицо ее было бледным, с темными кругами под глазами.
- Мы из милиции, - Стариков показал ей удостоверение. - Не разрешите у вас в саду посидеть немного? Машина вниз, к озеру, не может проехать, здесь остановится. Надо будет санитарам дорогу показать.
- Санитарам? - женщина побледнела еще сильнее, хотя казалось, что больше уже некуда.
- Там парня с девушкой убили на берегу. Вы... Вам плохо?
Женщина молча смотрела на него остановившимся взглядом, а потом мягко осела на траву. Малинин подхватил ее, похлопал по щекам.
- У меня... сын... пропал, - прошептала она. - Утром зашла к нему в комнату, а его нет. И постель не разобрана.
Кое-как приведя ее в чувство, Сергей пошел с ней к озеру, оставив участкового ждать труповоз. Узкая тропинка спускалась вниз через сосняк, замусоренный густым лиственным подшерстком. Маленькую круглую поляну, поросшую жесткой травой, с трех сторон окружал непролазный кустарник. Узкий коридор темной воды прорезал заросли камыша, уходящие далеко в озеро. На траве валялась скомканная одежда, под наброшенной простыней угадывались очертания человеческого тела. Над вторым, обнаженной светловолосой девушкой, наклонился эксперт Максим Крапивин.
- Сергей, девчонка-то жива, оказывается! - сказал он. - Слабенький пульс есть. "Скорая" уже едет. Может, и успеет.
Не говоря ни слова, Сергей откинул простыню с лица убитого. Женщина сдавленно ахнула и опустилась рядом с ним на колени.
- Антошенька, - прошептала она, коснувшись его лица.
К обеду все закончилось. Труповоз увез тело Антона Мещерского, "скорая" - Анну Лосеву, так и не пришедшую в сознание. Вторую пришлось вызвать для матери Мещерского. Протокол составлен, рыбаки, сообщившие в милицию о жуткой находке, опрошены, двое оперов бродили по селу, собирая сведения, сплетни и пересуды. Сергей с участковым ждали их возвращения в саду Мещерских. Влажная духота давила, озеро под горой манило прохладным блеском, но возвращаться туда, где на траве запеклась черная кровь, не хотелось.
- Они только этой весной купили, - Игорь кивнул в сторону дома. - Дачники. Так вот. Как ты знаешь, два года назад здесь было два трупа. Первый в июне. Девушка. Потом через месяц парень. На том же месте. Оба голые, оба зарезанные. Причем у обоих горло было перерезано. Как у Мещерского.
- Борьба? Изнасилование?- уточнил следователь.
- Никаких следов. Никакой борьбы, никакого секса. Ни насильного, ни добровольного. В прошлом году снова два трупа. И снова летом. Сначала парень, через два месяца девушка. Все то же самое. Голые и с перерезанным горлом. Что характерно, все молодые, от восемнадцати до двадцати двух лет. И одного типа. Славянского. Светловолосые, высокие, стройные. Нож, похоже, один и тот же. Навскидку примерно такой же, как сегодня в воде нашли.
- Значит, решили, что маньяк? - Сергей оторвался от блокнота, где делал заметки. - Ну да. Место, почерк, орудие, тип жертвы.
- Самое гадкое, когда маньяк несексуальный.
- А кто сказал, что несексуальный?
- Ну так... - запнулся Стариков. - Даже попыток нет. И жертвы разного пола. И потом вот еще. Там когда-то капище языческое было. Как раз на той полянке. Местные все знают. Там жертвы человеческие приносили. Какому-то Духу озера. Озеро-то нехорошее.
- В смысле?
- Без дна. Провал там. Говорят, оно как-то сообщается под землей с другим озером, в десяти километрах отсюда. Аквалангисты какие-то пытались нырять, провал искать - так и не нашли. В смысле, аквалангистов не нашли. Лягушки тут совершенно страшные. Огромные, злобные, никого не боятся. Вцепятся в ногу и висят, пока не сбросишь или не пристукнешь. Орут. Село-то до революции Лягвино называлось, это уж потом в Октябрьское переименовали.
- Ладно, про лягушек - это не в тему, - перебил Сергей. - Лучше про жертвы расскажи. Местные?
- Кто как. Первая из соседней деревни. Потом парень к другу в гости приезжал. Третий местный, сын агронома. Четвертая - дачница. Кроме внешности, ничего общего.
- И что их всех туда понесло, скажи на милость? - Сергей вытер пот со лба. - Ну ладно, насчет этой парочки, допустим, понятно. А другие? Купаться ходили? Вот скажи, ты бы туда ночью один пошел? Зная, что там уже несколько человек убили?
- Я - нет, - покачал головой Игорь. - А молодые дураки - запросто. Экстрим.
- Дураки - может быть. А дуры? Ладно первая. Но вторая-то? Поперлась туда, где уже троих прикончили. Или не знала? С трудом верится. Скорее всего, шли они туда как раз с этим самым маньяком.
- Выходит, он местный?
- Не обязательно. Может, специально приезжает именно сюда. Сам же говоришь, тут капище было. Впрочем, может, и местный. С сезонным обострением. Может, дух этот самый только летом просыпается. Между прочим, наличие духа как раз и объясняет, почему жертвы разнополые. Для комплекта. Девочка - мальчик, мальчик - девочка. А тут сразу и мальчик, и девочка. Может, он слышал, как они договаривались о встрече.
- Возможно, - согласился Игорь. - Бабки сказали, что они вчера утром на молочной поляне разговаривали. Сюда каждый день молоковоз из соседнего села приезжает, с фермы. Очередь заранее занимают. Получается что-то вроде клуба. Странно вот еще что. У всех горло перерезано, а у Лосевой в грудь ранение.
- Да ничего тут нет странного, - поморщился, отгоняя назойливого слепня, Сергей. - Те не ожидали удара, а Лосева, надо думать, видела, как Мещерского убили. Сопротивлялась. Странно другое - что убийца нож оставил. Посмотрим, что экспертиза скажет.
Впрочем, толку от экспертизы было немного. Какие могут быть отпечатки пальцев на ноже, упавшем в воду. А вот сам по себе нож - скорее всего, тот же самый, что и в остальных случаях. Небольшой, с пластмассовой рукояткой, лезвие всего двенадцать сантиметров, но очень острое. И почерк идентичный. Один режущий удар по горлу, спереди, по диагонали - сверху вниз. Убийца - выше среднего роста, правша. Вот и все.
Дел было много. Похоже, на Сергея свалили весь залежавшийся в сейфах у коллег мусор. Но все остальные были какими-то... пресными. И только это будоражило воображение и вызывало какой-то охотничий азарт. Да еще и бабки активно разносили по селу слухи, что никакой это не маньяк, а тот самый Дух озера... Конечно, в эти глупости Сергей не верил, духи ножами не пользуются, но все равно было в этих убийствах что-то таинственное, как в ужастиках, которые он смотрел по видику еще мальчишкой. Да и самолюбие покусывало своими мелкими беличьими зубками: вот бы с ходу раскрутить это дело, над которым бился не один следователь, да так за два года и не осилил.
Он сидел в своем крохотном кабинетике, подставив лицо под струи холодного воздуха от вентилятора и с тоской глядя, как за окном высоко в небе кувыркаются черные точки ласточек. Сидел и пытался соображать. Откинуть все то, что наработали предшественники, и выстроить свою рабочую версию.
А концы с концами никак не сходились. Если предположить, что предыдущие жертвы были с убийцей знакомы, пришли на озеро вместе с ним, то это вполне объясняет отсутствие борьбы. А Лосева с Мещерским? Или они тоже были не одни?
Еще один фокус. Все голые. И ни единого намека на секс. Он их что, раздевал, мол, давай того-этого, а вместо этого - раз и ножом по горлу? Но, как выяснилось, убитые парни голубыми не были. Равно как и девушки - лесбиянками. Купались? Вроде, если ночь, значит, надо голяком купаться - так романтичнее. При луне опять же. Полнолуние.
А была еще запись в дневнике Антона Мещерского. Запись о предстоящей встрече с Анной. На том самом месте, где капище было. Странная запись. Да и вообще весь дневник донельзя странный. И сам парень, судя по рассказам родственников и знакомых, тоже. С детства дикий, замкнутый, ни друзей близких, ни девушки. В дневнике - сплошные мистические бредни о переселении душ, прежних жизнях, жизненных энергиях.
А что, если Мещерский и есть маньяк?
Сергей вскочил, заходил возбужденно по кабинетику от одной стены к другой.
Бред, конечно, но... Это в каком-то фильме было - убитый сам и оказался маньяком. А на его жертву, которая защищалась, разумеется, повесили всех собак. Между прочим, тогда и слова "я буду пить ее дыхание - ее жизнь" оказываются вполне в тему. Жаль только, что первые записи в дневнике относятся к осени прошлого года. Надо бы у него дома обыск сделать, другие тетради поискать. И проверить по возможности его алиби на момент других убийств. А домик-то этот Мещерский сам в интернете выискал, на каком-то риэлтерском сайте. Выискал и матери показал. И долго доказывал, как там здорово. Выходит, был в селе раньше?
Технически, конечно, плохо монтируется. Выходит, что ему не удалось по какой-то причине Лосевой горло перерезать, и он ранил ее в грудь. А та вырвала у него нож, и... И получился удар, повторяющий характерный удар маньяка? Когда человек защищается... Нет, когда защищается напуганный непрофессионал, он, бывает, наносит самые жуткие, смертельные удары. Такие, какие и у профессионального киллера не получатся. А режущий удар по горлу, наискось... Тут Сергей взял карандаш, встал и взмахнул рукой, словно обороняясь от невидимого врага. Да, вполне естественный удар. И роста Анна как раз подходящего, фотомодельного.
Вот бы допросить ее. Но уже пятый день Анна не выходила из комы, и прогноз врачи давали неблагоприятный. Оставалось надеяться на чудо. И работать.
Время шло, Лосева в сознание не приходила. Сергей все больше склонялся к мысли о том, что он прав, и убийца - Мещерский. Хотя прямых улик и не было, но... На предыдущие убийства алиби у него не оказалось. Как рассказала его мать, вышедшая из больницы, летом Антон часто ходил в походы с друзьями. И два года назад был с компанией именно в Октябрьском. Правда, это было за полмесяца до первого убийства. Тогда он с друзьями прожил в палатке на берегу озера несколько дней, приходил в село и запомнился местным тем, что очень настырно расспрашивал их о языческом капище. И дом-то в селе он мать уговорил купить, ссылаясь на то, что был в Октябрьском и ему там очень понравилось. Однако накануне убийств его никто в селе не видел. Был ли он знаком с кем-то из жертв, выяснить не удалось. Но все в один голос твердили: Антон был настолько странный, что от него можно было ожидать чего угодно. Даже мать, плача, созналась, что сын иногда пугал ее своим отсутствующим видом, разговорами с самим собой и жадными взглядами, которыми он провожал встречных девушек.
Сергею было жаль ее, - каково это: быть матерью маньяка! - но он уже был готов к тому, чтобы закрыть дело за смертью главного подозреваемого. И все-таки - для очистки совести - нужны были показания Лосевой.
Анна пришла в себя только в конце июля, но после этого быстро пошла на поправку. Уже через несколько дней Сергею разрешили ее навестить.
Увидев следователя, девушка с трудом села, поправила волосы, смущенно улыбнулась. Сергей подумал, что она очень хорошенькая, и тут же одернул себя: нечего отвлекаться.
- Я хотел вас спросить... - начал он, но Анна перебила:
- Простите, скажите сначала, как Антон? Он... жив? Ему удалось убежать?
- Так это был не он? - с трудом проглотил досаду Сергей. - Не он на вас напал?
- Антон? Нет, конечно, с чего вы взяли? Это был какой-то... какое-то чудовище. Так что с Антоном?
- Он... погиб.
Лицо Анны по-детски сморщилось, и она тихо заплакала, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Сергей, нервно покусывая губу, ждал, когда она успокоится. Было очень обидно, что так ошибся, а еще он не знал, как ей помочь, и чувствовал себя беспомощным идиотом.
- Может, воды? - спросил он.
- Нет, спасибо. Я, наверно, должна рассказать, как все было?
- Был бы вам очень признателен.
Анна вздохнула глубоко, натянула одеяло повыше.
- Мы пошли купаться. Это я его позвала. Мне давно ночью хотелось поплавать, а одна боялась. Подумала, что если с молодым человеком пойти, то вряд ли... что-то произойдет. Выходит, что я виновата, - она всхлипнула. - Мы только разделись, вдруг... Понимаете, он вышел из воды. Луна ярко светила, а он... какой-то совершенно черный, без лица. Мы закричали, Антон побежал к тропинке, а я... Он мне преградил дорогу, а дальше я ничего не помню.
Вышел из воды? Это объясняло, почему не было следов. На влажном после дождя песке тропинки были только следы Анны и Антона. Рыбаки, обнаружившие тела, приплыли с другого берега на лодке. Вообще на эту поляну попасть можно было либо по тропинке, либо с озера, либо продираясь сквозь заросли орешника и ежевики. Но кусты были в целости-сохранности.
- Он что, плыл?
- Нет, мы бы услышали. Может, в камышах стоял. А может... - Анна побледнела.
- Вы об этих сказках про Духа озера? Духи не теряют ножи, которыми убивают свои жертвы. Просто кому-то очень хочется выдать себя за него. Не бойтесь. Больше ничего плохого с вами не случится. Я вам обещаю.
Последние слова вырвались у него словно сами по себе, и он смутился, но Анна улыбнулась ему:
- А вы еще придете?
Он приезжал к Анне в больницу через два дня на третий, хотя ловил себя на том, что хотел бы делать это чаще. Хотел бы, но не решался. Несмотря на то, что Анне его общество явно было приятно, и она ждала его. Кроме него и тетки ее никто не навещал.
- Родители мои развелись, у них другие семьи, а я с семнадцати лет одна живу, - нехотя пояснила она и больше к этой теме не возвращалась.
Следствие топталось на месте. Никаких зацепок. Сплошная мистика. С Анной Сергей не рисковал обсуждать эту тему, попросил только рассказать, если вспомнить что-то еще. Она сама заговорила с ним о маньяке.
- Сереж, меня выписывают послезавтра. А в пятницу - полнолуние.
- И что? - не понял Сергей.
- Когда я на Молочной поляне была, бабки как раз о маньяке разговаривали. Мол, он всегда в полнолуние убивает, нет бы милиции засаду на озере устроить. Я тогда еще посмеялась, дура такая. А они правы были.
- Ты что, предлагаешь?..
- Подожди. Я вот думала, а как же он узнал, что мы на озеро пойдем. Мы на Молочной поляне тихо разговаривали, да и рядом никого не было. Сереж, мне кажется, он там летом каждое полнолуние ночью сидит и ждет - вдруг придет кто. Это ведь самое удобное место для купания, со всех сторон укрытое, и дно там ровное, песчаное. А что, если мы с тобой туда пойдем ночью?
- С ума сошла? - возмутился Сергей.
- Нет, ты послушай. Если ты официально все сделаешь и пригонишь туда роту ОМОНа, то это его спугнет. А если мы с тобой вдвоем придем, то... Ну, вроде как на живца выманим. Или лучше, ты раньше придешь и спрячешься, а я потом. Ну будто купаться.
- Нет, Аня. Не выдумывай, - он хотел ответить твердо, но слабина сама собой вылезла. А что, если? А что, если???
- Другого шанса не будет.
- Почему?
- Потому что лето кончается. Следующее полнолуние будет уже в сентябре. Кто там будет купаться?
Проверив обойму, Сергей снял пистолет с предохранителя. "Я идиот, - сказал он себе. - Наверное". Ежевика жестоко царапалась. Может, лучше в камыш? Нет, там пиявки. И огромные лягушки. Да и неизвестно, может, всю ночь сидеть придется. Может, вообще никакой маньяк и не появится.
Стемнело быстро и густо. Луна еще не поднялась над деревьями, но по воде побежала серебристая рябь. Сергей посмотрел на часы - Анна должна была появиться с минуты на минуту. И тут на него словно облако опустилось - облако тяжелого, липкого и холодного страха. Не за себя - за Анну. А что, если не успеет? Он вызвал в памяти ее лицо, большие серые глаза с чуть заметной косинкой, смущенную улыбку, маленькую родинку над верхней губой. И подумал, уже не в первый раз, что девушка эта стала ему очень дорога.
Анна спустилась по тропинке, бросила на траву полотенце и начала медленно раздеваться. Сергей мысленно поблагодарил Бога, что в такой тьме он не видит подробностей. И тут же снова обозвал себя идиотом: а как стрелять, если что? А еще удивился - и не боится же она? Он тут сидит в кустах, с оружием, в относительной безопасности - и умирает от страха за нее, а она расхаживает по поляне как ни в чем не бывало, плещется на мелководье, хотя в любую минуту может появиться убийца.
- Сережа, иди сюда, - позвала Анна. - Уже луна садится. Он не придет.
Сергей, промокший от росы и отчаянно замерзший, давно потерял счет времени. Ночь посерела, и теперь он отчетливо видел Анну, сидящую на полотенце с наброшенной на плечи кофтой.
Он выбрался из кустов, подошел к ней. Анна стояла, опустив глаза и чуть заметно улыбалась. Сергей сделал еще шаг, протянул руку и легонько провел пальцем по ложбинке между грудей.
- Может, все-таки искупаемся? - прижав его руку к груди, спросила Анна. - Сейчас вода такая теплая.
- А выходить холодно.
- Ничего, согреемся.
Она сбросила кофту и вошла по щиколотку в воду. Нагнулась, поплескала водой на руки, живот. Сергей торопливо и неловко срывал с себя одежду. И готов был простить проклятому озерному маньяку все - за эти минуты. Все будет. Все!
Он подошел к ней сзади и крепко обнял, всем телом вбирая прохладу кожи и ее внутренний жар. Анна слегка оттолкнула его и медленно повернулась. В ее глазах сверкнул отблеск заходящей оранжевой луны. Или это было лезвие ножа? Горло запылало, словно в него залили расплавленный свинец.
- Дух озера, приди и возьми! - услышал он перед тем, как упасть лицом в темноту...