Дверь в лавку филателиста отворилась одновременно со звонком колокольчика, и на пороге очутился мальчик, лет десяти, и с нескрываемым детским любопытством принялся рассматривать разложенные под стеклом прилавка коллекции марок. Здесь были марки всех стран, мыслимых и немыслимых, и такое обилие всевозможных тем, от чего глаза бы разбежались даже и у вполне взрослого человека.
"Ну, выбрал что-нибудь?"- не спросил, а скорее проворчал недовольно продавец, наблюдавший за мальчиком вот уже полчаса. Тот, склонившись над прилавком, казалось, не мог оторвать глаз: за стеклом, среди почтовых конвертов с оригинальными штемпелями и множества цветных этикеток, лежала очень редкая серия из шести изумительных марок Гвинеи с самолетами времен Второй Мировой войны. Мальчик
взглянул на продавца, затем опять посмотрел на марки, и сказал тихим и нерешительным голосом, как-будто сомневался, что у него хватит денег- "Вот эти, сэр"- и добавил чуть громче-"Сколько они стоят?"
Продавец вначале был уверен, что Джимми из тех, что приходят, смотрят и в конце концов ничего не покупают, но сейчас на его лице появилось какое-то подобие добродушной улыбки, какая бывает у того типа-мороженщика из грузовика с музыкой, и он произнес с той снисходительностью, с какой взрослые обычно обращаются к детям, почти как его (Джимми) отец - "Двадцать долларов, парень, и они- твои".
Покопавшись в карманах куртки, Джимми извлек оттуда всю мелочь, которую он сэкономил на школьных завтраках в течении последних двух недель, и высыпал все что было на прилавок.
Продавец закрывал магазин, а Джимми сел на велосипед, и налегая на педали, быстро понесся по аллее домой. В школьном рюкзаке, за спиной, лежал заветный альбом с Гвинеей. Ему нетерпелось оказаться дома.
Проезжая мимо виллы Дженкинсов, Джимми остановился, подобрал с земли увесистый камень, и запустил его через забор; ждать пришлось недолго. Вскоре раздался хриплый лай собаки, который подтвердил, что камень на этот раз попал прямо в цель, а именно - в собачью будку, и Джимми не сдержавшись, расхохотался (это был, в своем роде, ежедневный тест на меткость, объединенный с комнатой смеха).
Вечерело. В окнах домов на Кленовой улице зажигались огни. Джимми закрыл за собой железную калитку, бросил велосипед возле клумбы, и вошел в дом. Он быстро, чтобы никто не заметил, поднялся по лестнице, стараясь не скрипеть ступеньками, проскользнул в свою комнату и наконец-то разложил на столе альбом с новыми марками.
Марки были на редкость удивительные, но одна из них почему-то притягивала его взгляд больше, чем остальные. Слыша, как внизу на кухне готовят ужин, Джимми, вооружившись специальной филателистической лупой, продолжал рассматривать марку с серебристым самолетом со знаком американских воздушных сил на фюзеляже. В нижнем правом углу значилась надпись "B-29A Super Fortress". Постепенно все исчезло, осталось только увеличенное стеклом изображение, и вдруг марка стала оживать на глазах; и тут Джимми увидел...
Вот как это было.
... Зайдя на взлетную полосу, тяжелый бомбардировщик "Enola Gay" поднаддал газу, оставляя позади шлейф из всех четырех двигателей, с трудом оторвался от земли, и заглатывая шасси взмыл в предрассветное утро. Некоторое время внизу под крылом горели голубые огни аэродрома и мерцающие очертания, ставшей уже едва заметной, взлетной полосы, которые затем отплыли в сторону, и через несколько минут совсем исчезли в непроглядной тьме, как-будто и не существовали вовсе.
Где-то далеко внизу, на земле, остались их жены и дети, нерешенные и никогда не разрешимые семейные проблемы, одни и те же вечные вопросы, которые переходят по наследству из поколения в поколение; утро, заставшее их семьи, как и любое другое, когда перед рассветом на кухне разлит аромат крепкого кофе, и сквозь открытое окно дует холодный ночной воздух, и появляются мысли о том, что наверное нужно внести деньги за недавно купленный дом и машину, что уже подошло время платить по счетам, за школу, где учатся их растущие не по годам ребятишки, обыкновенное, на первый взгляд, сырое и туманное утро, в котором раз и навсегда остановится время; но пока они об этом ничего не знают, как и те другие, на далеком и незнакомом континенте.
Самолет набрал высоту и взял курс на Страну Восходящего Солнца, чтобы несколькими часами спустя исторгнуть из своего брюха искусственно зачатый эмбрион, еще одно солнце, которое застынет на мгновение, словно раздумывая, и обдаст своим жаром, ослепит страну, в которой каждый день красный шар безмятежно восходил над сказочными лесами Фудзиямы...
"Джимми, ужинать!" - донеслось снизу.
"Ладно, иду" - проворчал он.
У него еще будет много времени, чтобы поразмышлять над этим.