Я был одет тепло, и на руках- варежки, в которых я двигал пальцами, вспоминая, а вернее переносившись точно в такой же зимний день. Сравнивая эти дни, я обнаружил, что у меня нет с собой кларнета (он всегда лежал в бархате, облицованный в жесткий черный футляр). С ним я ходил в музыкальную школу; или он со мной. На самом деле не было движения -в- и -из-; они, оба этих маршрута, слились в моей памяти в один. Я вспомнил, как завалил экзамен по сольфеджио, и мне настолько было все равно, что в конец удивившиеся "члены жюри" поставили мне "тройку".
Снег валил хлопьями, двери закусочных и пирожковых открывались, и освободившийся пар вырывался наружу, тая и мгновенно исчезая. Варежки мои жали и я, то и дело пошевеливал большим пальцем и брел куда-то вперед.
Мне стало грустно и печально до слез, от того, что такое простое действие может вернуть меня во времени назад, когда я был... И я бы снова пошел сдавать тот проклятый экзамен, (но на этот раз, мой путь будет лежать мимо школы, где много заточенных карандашей, и музыка представлена мелом в виде формул) чтобы еще хоть раз ворваться в тот зимний день, и идти по проспекту в теплых варежках, и нести свой черный футляр.
А по проспекту мимо несутся троллейбусы, и трамвай со скрежетом въезжает на перекресток...