Романов Борис Сергеевич : другие произведения.

Записки военврача

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:

   Предисловие Вспоминаю далёкий 1951 год. Село Большое Нагаткино Ульяновской области. Я учусь в 9 классе. Приезжает тётя Лена, мамина сестра. Она врач и работает на Урале, в городе, который сейчас называют Новоуральском. Приехала навестить свою маму - мою бабушку. Уезжая, вручила мне толстую чёрную тетрадь в твёрдой обложке - собранные воедино, уже после войны, дневниковые записи, которые она, по мере возможности, делала на войне и которую прошла от звонка до звонка. Попросила купить большую карту и нанести на неё весь пройденный ею за войну путь. К окончанию 10 класса эту работу я закончить не успел. Поэтому взял тетрадь с собой, когда уехал учиться в Москву. Но во время учёбы на физфаке МГУ было не до этого - лекции, семинары, коллоквиумы, практикум, зачёты, экзамены, спорт, походы... А после окончания учёбы опять цейтнот - работа, командировки, семья, квартирный вопрос, диссертация, болезни, потери, дача .... Короче, о чёрной тетради я забыл. И только на склоне лет разыскал её и набрал текст на компьютере. При этом его почти не правил. Исправлял только явные грамматические и стилистические ошибки. В тетради во многих местах были вставлены фотографии. Их переснял и вставил в текст. То, что получилось, возможно, заинтересует тех, кто ищет реальные свидетельства участников Великой отечественной войны. Тётя Лена - Елена Яковлевна Васильева, родилась в 1911 году. Родители - сельские учителя. Дед - сельский кузнец. В 1935 году она окончила медицинский факультет Московского университета. Перед войной работала главврачом в сельской больнице, а потом в городе Куйбышев, откуда и ушла на фронт. После демобилизации в 1948 году вернулась в Куйбышев. Вскоре получила назначение в закрытый город на Урале. Работала фтизиатром в туберкулёзной больнице. Своей семьи не было. Жила со своей мамой, и семьёй моей мамы (сестра, брат, племянники). Пользовалась большим авторитетом, уважением и любовью. Скончалась в 1979 году. В воспоминаниях фигурируют около 30 человек, с которыми ей довелось встретиться за годы войны. Они названы, как правило, только по имени или имени и отчеству. Видимо, это связано с условиями военного времени. Исключения составляют начальник госпиталя Айзенштадт, комиссар Ладанов и несколько второстепенных лиц. Б.С. Романов
   Е.Я. Васильева
  
  
   Записки военврача
   22 июня 1941 - 22 июня 1948
  
  
   Воскресенье 22 июня 1941 года. "Фашистские войска перешли границу и вторглись на территорию Советского Союза" - из выступления товарища Молотова по радио. Это известие, как громом поразило всё человечество. Жизнь страны отныне повернулась на военные рельсы. Многолюдно и тревожно на улицах Куйбышева. Толпится народ у военкоматов. Началась мобилизация. Стала собираться в путь и я. По радио передают победоносные марши и песни.
   "Война"... Как странно звучит это слово... Война.
   23 июня. Зачислена в состав Окружного военного госпиталя. Здание индустриального техникума быстро приспособлено под тыловой военный госпиталь.
   28 июня. Переведена в во вновь формирующуюся команду, отъезжающую на фронт. Это будущий Хирургический полевой подвижной госпиталь (ХППГ) N 473.
   Первое знакомство с людьми, с которыми придётся пройти трудные годы войны, испытать всю гамму жизненных испытаний: радость, близость смерти, отчаяние, любовь, дружбу...
  
   Госпиталь возглавил Лазарь Наумович Айзенштадт, военврач 1 ранга, впоследствии полковник. Человек неиссякаемой энергии, честный, скромный. Владел французским и немецким языками. В минуты отдыха почти всегда грустил. Любил слушать пение, особенно песню "Как ясно светит после бури солнце...". Сам пел "Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я...". Работал по 24 часа в сутки. Спал на ходу. Светлый ум.
   Итак, формирование части закончилось. Мы готовы к отъезду.
   20 июля. Знойный летний день. Уезжают воинские части. Пора в путь и нам. Короткое прощание с родными1, погрузка в эшелон, и началась жизнь на колёсах. Так мы простились с мирной жизнью, со всем тем, что окружало нас до сих пор, и устремились навстречу неведомой буре.
   В эшелоне было весело: пели песни, в углу заводили пластинки. Запомнилась одна:
   Счастье моё я нашёл в нашей дружбе с тобой.
   Всё для тебя - и любовь, и мечты.
   Счастье моё - это радость весеннего сна,
   Всё это ты, моя любимая, всё ты.
   Счастье моё, посмотри - наша юность идёт,
   Сколько любви и веселья вокруг.
   Радость моя, это молодость в песне дана,
   Мы с тобой неразлучны вдвоём, мой цветок, мой друг.
   А поезд мчался с неимоверной быстротой. Мелькали станции, разъезды, семафоры. Перед нами была "зелёная" Сталинская дорога. Вот началась полоса затемнения. Стало необычайно грустно. Навстречу двигались эшелоны эвакуируемых заводов и населения, санитарные поезда с ранеными воинами. Приближались к Юго-западному фронту.
   26 июля. Тёмная душная ночь. Во мраке притаился город Гомель. Выгрузка из эшелона, затем короткий отдых и марш в автомашинах к передовой. По пути происходит первое знакомство с вражескими самолётами, с повадками врага.
   27 июля. Гомельская область село Корма. Тихо и безлюдно вокруг. Пустынны улицы и площадь, на которой, гордо подняв голову, одиноко сидит в красивом своём одеянии павлин. Заняли пустовавшие здания школы и райисполкома. Развернули госпиталь. Поступили первые раненые. Ах! Как глубоко людское страдание: больно стиснуты зубы, глаза горят ненавистью к врагу. Вдали послышался гул канонады. Нам выдали каски.
   12 августа. "...Под натиском превосходящих сил противника наши войска отступают..." - сообщает Совинформбюро. Дорога забита. Идут воздушные бои. Горят санитарные самолёты. Горит Корма. Пахнет гарью, копотью, кровью. Работа же идёт своим чередом. Подвозят раненых. Их сортируем, подаём в перевязочную комнату, тут же кормим, поим, готовим для эвакуации дальше в тыл.
   К вечеру получаем приказ - срочно эвакуировать раненых, а самим отойти ближе к Гомелю. И вот мы опять на автомашинах. Перед нами уже не та тихая и спокойная дорога, по которой мы недавно ехали на фронт. Перед нами была дорога, полная событий и неожиданностей. В воздухе господствовали немецкие самолёты.
   13 августа. Село Чечерск. Тоже тихо и безлюдно в селе. Многие эвакуировались, некоторые ушли в партизаны. Заняли двухэтажное здание школы. Быстро подготовились к приёму раненых. Но вот раненых всё ещё нет. Недалеко протекает река, заманчиво сверкая своими водами. Как же можно было не искупаться в ней? Решение принято быстро. И вот я и Серафима Георгиевна уже у цели. Вдруг появляются вражеские самолёты, начинается бомбёжка - и две "русалки" в костюмах Евы вмиг очутились под старой разбитой лодкой. Так проклятый фриц, не ведая о том, спугнул неведомых ему "русалок".
   Несколько слов о Серафиме Георгиевне, об этом прекрасном товарище. Хороший вдумчивый друг. В обществе весёлая, жизнерадостная. Втихомолку могла поплакать, вспоминая родных и близких ей людей. Была уверена, что я и она останемся живы и вернёмся домой. Постоянно говорила об этом и клялась, что на это у неё есть предчувствие. Во время бомбёжек закрывала глаза и только об одном просила, чтобы я смотрела и говорила ей, в каком направлении летит бомба. "Если на нас, мы отбежим" - говорила она. Ах, Сима! Сколько мы с тобой пережили! Милая фронтовая подруга. От всей души желаю тебе счастья! Ты его заслужила.
   Но вот поступили раненые. Работали без отдыха днём и ночью. Прилетала немецкая "рама" - разведывательный самолёт, затем налетали бомбардировщики. Тогда прекращалась работа, персонал и раненые уходили в блиндажи, в подвал. Нельзя забыть той заботливости, которую проявлял персонал по отношению к раненым. У всех была одна мысль - помочь фронту, облегчить страдания бойцов.
   Вот в подвале сидят раненые. Глухо слышны взрывы бомб. При каждом взрыве слегка дрожит земля. С ранеными Лида - медицинская сестра. Ей страшно, она бледна, но успокаивает раненых. Для них у неё и в эту минуту есть неисчерпаемый запас ласки и любви. Бедная, славная девочка Лида. Всегда весёлая смеющаяся, жизнерадостная. Не думала ты, что дни твоей жизни уже тогда были сочтены.
   14 августа. Приближается гул канонады. Вокруг зарево пожаров. Горят сёла, хутора. Кажется, горит сама земля. Проклятые немцы! Фронт приближается. Но неправда, мы ещё придём и разобьём ваше фашистское гнездо! Это обещает сделать советский солдат. Любит солдат свои думы выразить песней.
   У прибрежных лоз, у высоких скал
   И любили мы, и росли.
   Ой! Днипро, Днипро, ты широк, могуч,
  Над тобой летят журавли.
   Ты увидел бой, Днепр-отец-река,
   Мы в атаку шли под горой.
  Кто погиб за Днепр, будет жить века,
  Коль сражался он, как герой.
   Враг напал на нас, мы с Днепра ушли.
   Смертный бой гремел, как гроза.
   Ой! Днипро, Днипро, ты широк, могуч,
   И волна твоя, как слеза.
   Из твоих стремнин ворог воду пьёт.
   Захлебнётся он той водой.
   Славный час придёт, мы пойдём вперёд
   И увидимся вновь с тобой.
   Бьёт фашистский сброд Украина-мать
   Партизанщиной по Днепру.
   Снова выйдет мать сыновей встречать,
   Слёзы высохнут на ветру.
   Кровь фашистских псов пусть рекой течёт.
   Враг Советский край не возьмёт -
   Как весенний Днепр всех врагов сметёт
   Наша армия, наш народ.
   И вот мы опять в пути на колёсах. Тёмная ночь. Приближаемся к Гомелю. Город в огне. Путь наш лежит за Гомель.
   15 августа. Город Городня. Поразила мирная, спокойная жизнь населения города. Как обычно работают магазины, парикмахерские, бани. Но вот с нашим приездом и подвозом раненых заволновался народ. Закрылись магазины, прекратили работу почта, телеграф. Замерло всё! Много, очень много поступает раненых. Но бодро работают врачи, бессменно часами стоят у перевязочных столов медицинские сёстры. На пределе сил трудятся санитары. Сон - четыре часа в сутки. Эх! Бывало, свернёшься калачиком на полу где-нибудь в уголочке, накроешься шинелью, противогаз под голову - и спишь непробудным, крепким, солдатским сном.
   Раненых грузили в санитарные поезда и отправляли в тыл. Тяжёлая это была процедура - погрузка раненых. Немецкие стервятники не давали покоя. Налетали на железнодорожную станцию, обстреливали санитарные поезда, причиняя мучительные волнения раненым, особенно тем, которые не могли передвигаться. Фронт приближается.
   27 августа. Село Лакнистое. Перед нами река Десна. А пожары, кажется, следуют за нами. Тревожная ночь. Потеряна связь. Переправляемся через Десну. Средством для этого служит ветхий паром, на котором умещается только одна машина. Часть людей переправляется лодкой. На переправу уходит вся ночь. Где-то недалеко орудует немецкий десант. Слышно, как строчит пулемёт. Встречаются подозрительные личности. А мы всё едем и едем. Пошли дожди, буксуют машины.
   1 сентября. Сумская область. Тёмная дождливая ночь. По-прежнему буксуют машины, неистово ревя моторами. По дороге невидимой лавиной они движутся на восток. Наступившее утро было серым и тоскливым.
   Неизвестное украинское село. Короткий отдых на лужайке. Кажется, был горячий завтрак. В хате, возле которой мы остановились, идёт какое-то совещание. Это, как оказалось, шло последнее собрание граждан, уходящих в подполье. Тихо, необычайно тихо вокруг, и это тревожит. Первые смутные вести о возможном окружении. И вот мы опять в пути. Машины с красными крестами рассеялись, затерялись в общем потоке машин. Много, много дней прошло, прежде чем госпиталю удалось собраться воедино. Но и многих мы тогда недосчитались.
   Кончилось горючее. Машина встала. Проходит ночь. Что делать? Вдруг на горизонте появляется машина с красным крестом. Это наш комиссар. Он, очевидно, тоже отстал от колонны. Быстро перебираемся в его машину. И что же? Собралась маленькая группка людей: я, Серафима Георгиевна, шофер Миша, медсестра Лена, и солдат Ваня. Не думалось тогда, что этой маленькой кучке людей придётся перенести большие испытания, бродя по районам, занятым немцами.
   Машина металась на дороге Лубны - Ромны. И там, и там действовал немецкий десант. Помнится: лесок, вековые дубы в нём, зелёная трава, но не слышно пения птиц - лишь пули вокруг пели свою заунывную песню "тиу, тиу, тиу", неся смерть. Над нами пикировали немецкие самолёты. "Ой! В пятку! Ой! В пятку!" - твердила я, кружась вокруг дуба. То там, то здесь врывались в землю пули, поднимая её фонтанчиками. Рядом умирал смертельно раненый солдат. Приглушённым голосом он посылал проклятия врагу.
   Но вот мы снова в пути. Впереди скопилась масса машин. Выяснилось - перед нами река Сула, мост взорван, переправы нет, а в трёх километрах орудуют немецкие десантники. "Мужайтесь, - сказал нам комиссар, - нам предстоит большое испытание". "И лучше смерть, чем плен!" - ответили мы ему. Приказано - уничтожить автомашины, ценности, двигаться без боя группами, к своим на восток. Запылали машины, загрохотали взрывающиеся в них снаряды, загорели бензобаки, прожектора. Ничего нельзя оставлять немцу!
   На берегу реки расположено село. Идём туда. Начинается варварская бомбёжка. На минуту скрываемся в погреб. Но нет, нельзя бездействовать! Нужно уходить. Бежим к реке. Надо перебраться на ту сторону. Вот догорает мельница. Разрушенная плотина запружена горящими балками и брёвнами. Всё тлеет и дымится вокруг. Но иного пути нет! Ползём по тлеющим балкам, по горячей земле. Задымилась шинель, но руки заняты - нужно, во что бы то ни стало, удержаться на бревне, по которому ползу на четвереньках. Наконец мы на том берегу. Бежим и - о, ужас! - перед нами второй рукав реки Сулы. Мы оказались на острове!
   Без раздумья сбрасываю шинель, сапоги на ремень и в зубы. Плыть очень трудно. Сапоги наполнились водой, тянут вниз. Быстрое течение уносит в сторону, а камыши у берега затрудняют "причал". За мною плывут мои товарищи. Вот комиссар, с трудом удерживая своё грузное тело, подплывает к берегу. Он в изнеможении. Дальше плывёт Ваня, держа свой автомат над головой. Он что-то кричит. Очень далеко от берега барахтается в воде Серафима Георгиевна. Её голова часто скрывается под водой. Ей помогает Миша. А на том берегу, как изваяние, скрестив на груди руки, безмолвно стоит Лена. Волосы её распущены, взгляд устремлён вдаль. Боже мой, Лена! Почему ты молчишь, почему не просишь помощи? Лена не умела плавать. Но Миша хороший пловец и он спасает её. А в село уже входят танки, идёт пулемётный обстрел.
   Тем временем наступают сумерки, а затем и осенняя холодная, тёмная ночь. Пробыв некоторое время в противотанковом рву, возле которого мы оказались, двинулись полем на восток. От холода выбиваем "дробь", речь становится скандированной. Временами местность освещалась ракетами. Тогда мы бросались на землю и ждали наступления темноты. Где-то пересекли железнодорожное полотно. В темноте потеряли Мишу с Леной. Искали их, прислушиваясь к каждому шороху, но не нашли. Зловеща и чудовищна казалась нам эта ночь.
   Вот и утро наступило, но солнце не радовало нас. Движемся по бездорожью. В нашем полку прибыло. Присоединились два товарища - парашютист Вася и инженер. Вскоре произошла встреча с немецким разведчиком - внезапно послышался шум приближающегося мотоцикла, и, как показалось, в тот же момент из-за горы выскочил вооружённый немец. Он, видимо, как и мы, не ожидал такой встречи, повернул мотоцикл и быстро умчался назад. Запоздавшие выстрелы моих товарищей, к сожалению, не причинили ему вреда. Нашу группу обнаружили! Последовало короткое совещание. Решено отойти и укрыться. Бегом с максимальной скоростью удалось добраться до оврага и укрыться в нём. Залегли в ложбинку. Нас оказалось в ней человек 15 - 20. Пересмотрели оружие. Да, с ним обороняться бессмысленно. И тотчас по дороге, где была наша встреча с разведчиком, появилась колонна автомашин. В касках, с автоматами наготове, строго в ряд стояли в них солдаты.
   Отделяемся своей группой и уходим в кукурузное поле. От голода тошнит. Некоторые пробуют грызть кукурузу. Молчим. Рядом дорога. Там временами слышится немецкая речь. Мы в западне. А солнце ещё очень высоко. Как любили мы в это время тёмные ночи! Низко, низко над кукурузой пролетает немецкий самолёт. Идёт осмотр местности. Нас могли обнаружить. Ясно - нужно уходить. Но куда идти? С двух сторон дорога, по которой то и дело снуют немецкие машины. А там открытое поле и болото. Передвигаясь по-пластунски, спускаемся в овраг. Доползли до разбитой лобогрейки, стоявшей в овраге. Спрятались в её тени. Комиссар пополз дальше по направлению к селу. Нам надо двигаться поодиночке вслед за ним. Но где там поодиночке! Так и передвигались всей стайкой. На опушке у деревни появился мальчик. Он даёт какие-то сигналы, размахивая рукой. Кому и что он хочет сказать? В это время в стороне оставленного нами кукурузного поля послышался рокот моторов и автоматная стрельба. Стало ясно. Мальчик наш друг. Его сигналы - сигналы нашего комиссара нам немедленно уходить от кукурузы. Ползком и перебежками достигли гумна. Там прячутся селяне. Узнаём - в селе немцы, а наш комиссар ждёт нас за дорогой в следующем овраге. Бросок через дорогу - встреча с комиссаром!
   Наступает вечер. Добрая селянка кормит хлебом, сливами, указывает направление, и мы снова в движении. Ночью шли, днём забирались на отдых в чащу. Кое-где имели проводников. Обычно это были старики или мальчонки. Ваня и Вася иногда отлучались на разведку. Условный сигнал - посвистывание. Наконец вступили на нейтральную полосу. Где-то на тракторе переехали болото, где-то нас подвезли на волах. Добрая женщина укрыла своим платком, кто-то дал свой плащ. Ведь сентябрь уже на исходе - холодно. Наконец наши! В лесу проходит оборонительный рубеж. Радости нашей нет границ! Так закончилась наша эпопея в немецких тылах. Тепло простились с Васей. Ушёл разыскивать свою часть инженер.
   18 сентября. Город Ахтырка. Задача: разыскать свой госпиталь. Выбрались ли они? Кто-то видел нашего начальника. Значит, наш ХППГ существует! Движение идёт на Харьков. Примкнув к чужому госпиталю, движемся туда и мы.
   "21 сентября. Железнодорожная станция Микояновка. Вдруг, под сенью деревьев недалеко от школы нашему взору предстала картина: стройным рядком стоят знакомые автомашины - "коробочки", как я их называла. "Наши, наши машины!" - кричу я. Останавливаемся, бежим. Ну, конечно, наши! Вот Геннадий, повар, у полевой кухни орудует черпаком, с котелками толпятся шофера, медсёстры. В нашу сторону с котелком в руке по тропинке идёт Таня. Какие же вы все родные, милые! Увидела нас Таня, вскрикнула, бросила котелок - и мы в её объятиях.
   Несколько слов об этой славной, милой девушке Тане. Военфельдшер, впоследствии старший лейтенант и начальник штаба. Незаменимый работник, чуткий, отзывчивый товарищ. В часы отдыха была весела, в минуты опасности владела собой, "замирала на месте" и не суетилась. Синий берет на её головке был пробит осколками. Она  часто его снимала и с сожалением  осматривала.
   Итак, мы дома. "Погибшие" вернулись. Да, нас уже считали "без вести пропавшими". Через три дня после нашего возвращения пришли Миша с Леной. Но не всем улыбнулась судьба. Не вернулась медсестра Лида. Она была сражена прямым попаданием бомбы. Не вернулся Иван Иванович - начальник АХЧ, административно-хозяйственной части,. Остались с ним склады и люди.
   Для нас наступил долгожданный отдых. Болели ноги, и все мы как-то ослабли. Безропотно принимали ухаживания товарищей. Пили пиво с рядом расположенного завода. Затем стали совершать прогулки по окрестностям. И, конечно, с Серафимой Георгиевной успели попасть под бомбёжку, приняв вражескую эскадрилью за свою.
   4 октября. Харьков. Город охраняется истребителями, зенитками и аэростатами. Идёт эвакуация учреждений и населения в тыл. На улицах продаётся варёная кукуруза. В магазинах много шампанского и миндаля. Разместились в помещении окружного военного госпиталя. Поступают раненые, но их немного. Первые письма с родины. Для меня было 11 писем.
   13 октября. Ясный солнечный день. Во дворе стоят автомашины, автобус. Идёт погрузка госпиталя. Уезжаем в тыл на ремонт и отдых. Прощай, Харьков! Сохранишь ли ты свою красоту до нашей новой встречи? А она состоится - мы верим в это. Будут освобождены от немецкого ига
   "Одессы проспекты прямые,
   Зелёной Полтавы сады,
   И Харьков, и солнечный Киев
   У синей днепровской воды".
   Автобус наш был назван "Айзенмаш". Из него в пути раздавались смех и шутки. Больше всех чудил Пётр Иванович. В роговой оправе без стёкол он стоял в центре и давал каждому, невзирая на лица, название какого-либо зверя. Тогда все звери должны были рычать соответственно своему званию. Добрый славный Пётр Иванович. Он умел развлечь нас в грустные минуты.
   Пётр Иванович - врач, хирург. Увлекался гипнозом. Большой философ. Прекрасный товарищ и, вообще, замечательный человек.
  
   14 октября. Город Белгород. Ночь провели в холодной нетопленой хате. Постелью служила солома. Пошёл дождь. "Айзенмаш" застрял в дороге и поэтому оставлен нами совсем. Перебрались на машины. Машины тоже буксуют. В таком случае все спрыгиваем с машин и общими усилиями выталкиваем их на более сухое место. Раздаётся команда "По машинам!", и едем до следующей остановки. И так целыми днями.
   Привалы делали ночью в сёлах. Все расходились по домам небольшими группами. Группы возникали сами собой сообразно взглядам и интересам. Называли эти группы "колхозами", а впоследствии они получили свои названия. Например, "Грусть-тоска" или "Восходящее солнце". Было и такое название, как "Езжай - я догоню". Оно относилось к коллективу, где находился комиссар. Слова "Езжай - я догоню" он произносил каждый раз начальнику госпиталя, как только госпиталь собирался в путь.
   Наш колхоз возник как-то сам собой. В его основе были общие интересы, коллективизм, дружба. Назван он был весьма прозаично - "Напрасный труд". Для нас так и осталось тайной, почему "Напрасный труд"? Позже мы переименовали свой колхоз и дали ему название "Дружба". В колхозе сначала оказались я и Серафима Георгиевна. Затем к нам примкнул Пётр Иванович. Он оказался самым деятельным и предприимчивым членом нашего колхоза. Большую часть хозяйских забот он брал на себя: найти квартиру, поучить паёк, купить что-нибудь в селе и прочее. С ним было легко и весело. Четвёртый член нашего колхоза врач-хирург Василий Зиновьевич, большой аристократ и весьма беспомощный в жизни человек. Его беспомощность трогала нас, и в нашем коллективе он чувствовал себя бодрее. Пятым членом колхоза была Татьяна Игнатьевна, начальник аптеки. Это была тихая, скромная, молчаливая женщина. В колхозе нашем было много смеха, острот, пылких споров и философских рассуждений.
   6 ноября. Настроение предпраздничное. В машине смех и говор. Кто-то поёт, где-то декламируют. Раздаются аплодисменты. Так стихийно возникла самодеятельность, и праздник был встречен очень весело. Без конца пели:
   "Артишоки, артишоки и миндаль, и миндаль
   Не растут в Европе, не растут в Европе -
   Очень жаль!"
  Или:
   "Двенадцать негритят пошли купаться в море,
   Двенадцать негритят резвились на просторе.
   Один из них утоп,
   Ему купили гроб.
   И вот вам результат -
   Одиннадцать негритят!
   Одиннадцать негритят пошли купаться в море,
   Одиннадцать негритят резвились на просторе.
   Один из них утоп..."
  и так пели до тех пор, пока все негритята не утонули. Василий Зиновьевич изображал гармониста с колокольчиком и пел волжские частушки. Костя с выражением декламировал стихи. Так был встречен праздник 7-го ноября.
   7 ноября. Разместились в школе. Накануне был вечер с танцами. Были лётчики. Был обед у костра на берегу Дона. Моросил дождь. Какой же вкусной оказалась уха на лоне природы! А сухари? Чудесные солдатские сухари. Нет в мире ничего вкуснее!
   А наш кок Геннадий Петрович, кондитер из Ульяновска, чем он был плох? Любили его за весёлый нрав и шутки. Бывало, кто-нибудь спросит: "Геннадий Петрович, что сегодня будет на ужин?" - "Пирожки с котятами" - был его неизменный ответ.
   14 ноября. Разместились на квартире у районного прокурора. Приветливая прокурорша суетилась возле нас. Были организованы пельмени. У кого-то оказалось шампанское. Разговаривали много о спиритизме, гипнозе. Тут же Пётр Иванович проделал несколько фокусов. Вечер прошёл оживлённо.
   16 ноября. Железнодорожная станция Лиски, город Свобода Воронежской области. Короткий отдых. Производится ремонт машин. Успели зажарить двух поросят - инициатива Петра Ивановича. Всё было спокойно. Вдруг налетели стервятники. Бомбили. Загорелась нефть.
   18 ноября. Село Алёшки Воронежской области. Как далеко мы заехали в тыл и теперь, кажется, уже у цели. Начинается приведение в порядок потрёпанного хозяйства. Тем временем, наступила зимняя стужа. Пришла лютая зима. Мы с Серафимой Георгиевной катались на лыжах. Вечерами собирались у нас на квартире. Василий Зиновьевич, сидя на печи, выбивал какую-то трель карандашом о зубы. Пётр Иванович ходил по комнате и о чём-нибудь философствовал. Обычно я и Серафима Георгиевна не соглашались с Петром Ивановичем, и тогда не на шутку разгорался спор, а Василий Зиновьевич на печи только ухмылялся. Непременно заходил Иван Наумович и рассказывал о последних событиях на фронте.
   12 декабря. В резерв уехала Татьяна Игнатьевна, член нашего колхоза "Дружба".
   16 декабря. Проводили туда же и Василия Зиновьевича. Кажется, это связано с введением в ХППГ нового штатного расписания.
   18 декабря. Кончился наш отдых. Пополнились недостающим имуществом, починились и выехали на Западный фронт. Мороз стоит жуткий! Пётр Иванович и здесь оказался предприимчивым человеком. Всех членов своего колхоза он обул в валенки, чудесные чёрные валенки. Работа здешних мастеров. И встали не дорого. Для нас с Серафимой Георгиевной это был сюрприз.
   В дороге стали селиться вместе с колхозом Ивана Наумовича. Так было удобнее. В его колхоз входили хозяйственники, в том числе и повара Геннадий и Станислава. Забота о питании с нас была снята - готовили повара. Получали же мы в дороге сухой паёк.
   Сам Иван Наумович некоторое время занимал у нас должность начальника продовольственного снабжения. Затем был переведён на должность заместителя начальника крупного армейского госпиталя по политической части. Весьма развит, красиво излагал свою мысль. Окончил два института. По характеру несколько замкнут. По-отечески заботлив. А, в общем, прекрасной души человек.
   22 декабря. Город Мичуринск - проездом.
   24 декабря. Город Тамбов - проездом. Мороз 40О.
   25 декабря. Город Раненбург Рязанской области. Ожидаем нового назначения. Новый год встречен пельменями. Была брага. На душе тревожно.
  1942 год
   8 января. Едем на Западный фронт в состав 61-й армии. Следует погрузка в эшелон. В вагоне весело топится "времянка". Разместились на нарах, в одной стороне вагона женщины, в другой - мужчины. На стенах и дверях иней. Томительные стоянки в пути. Тогда все выбираются "на улицу". У вагона идёт возня, игра в снежки, умывание снегом. Скоро город Тула - наша конечная остановка. Конечно, опять происшествие. Мы с Серафимой Георгиевной отстали от эшелона. Мороз 40О. Пошли пешком. Что называется "и смех, и грех". У нас с ней всё не так, как у людей получается. Догнали эшелон в каком-то тупике.
   22 января. Город Тула. Выгружаем имущество в машины, садимся в них и едем к передовой.
   24 января. Город Щёкино.
   26 января. Железнодорожная станция Горбичи. Село Селезнёвка.
   31 января. Пурга, метель настигли в неизвестном посёлке. Вынужденная остановка. Много артиллеристов. Чувствуется - приближаемся к фронту.
   1 февраля. Перед нами город Белев. Население из него эвакуировано. На улицах пустынно и безлюдно. Город находится под постоянным артиллерийским обстрелом. С большой скоростью благополучно пересекаем его.
   3 февраля. Село Чернышино Калужской области. В четырёх километрах передовая. Наши держат оборону. Слышна редкая перестрелка. Под госпиталь заняли всё село. Население эвакуировано в тыл. Условия работы жуткие. Главным образом потому, что раненые лежат слишком разбросанно.
   15 февраля. Переехали в хутор "Коммуна". Замечательные вещи рассказывают бойцы о легендарной "Катюше". Она творит чудеса!
   "Разлетались головы и туши,
   Дрожь колотит немцев за рекой -
   Это наша, русская "Катюша"
   Немчуре поёт за упокой.
   В страхе немец в яму прыгать станет,
   С головой зароется в сугроб,
   Но его и здесь мотив застанет,
   И станцует немец прямо в гроб.
   Ты лети, лети, как говорится
   "На кулички, к чёрту на рога"
   И в аду таким же дохлым фрицам
   От "Катюши" передаст привет.
   Расскажи, как песню заводила,
   Расскажи про "Катины" дела,
   Про того, которого "любила",
   Про того, чьи кости разнесла.
   Все мы любим душеньку "Катюшу".
   Любим слушать, как она поёт.
   Из врага вытряхивает душу,
   А друзьям отвагу придаёт.
   Поселились втроём - я, Серафима Георгиевна и Пётр Иванович. Хороший он товарищ, и нам с ним легко. Работы много. Немцы не дают покоя - бомбят.
   22 февраля. Немецкий самолёт над нашими крышами. Сбросил зажигательные бомбы. Возник пожар.
   25 февраля. Уехал, получив новое назначение, наш комиссар и товарищ по "форсированию" реки Сулы.
   3 марта. Получил новое назначение Пётр Иванович. Уехал в медсанбат.
   5 марта. Проводили и Ивана Наумовича. Назначен комиссаром в ГЛР.
   12 марта. Уезжает на работу в другой госпиталь Серафима Георгиевна. Стало очень грустно. Осталась я одна. Всех друзей проводила. Но много работы, и это отвлекает от ненужных размышлений.
   31 марта. Друзья не забывают. Один шлёт книгу, другой хорошее письмо, а третий просто привет.
   12 апреля. Вражеские бомбардировщики сбросили на село бомбы. Есть жертвы. Мои друзья обо мне беспокоятся, не пострадала ли я? Шлют запросы, и это трогает до глубины души.
   22 апреля. Еду в Москву в Центральный институт усовершенствования врачей. Выезжаю санитарным поездом вместе с ранеными. И сколько же раз нас бомбили и обстреливали!
   23 апреля. Город Козельск, затем Сухиничи. Впереди Калуга. Самолёты врага не дают покоя. Ранен начальник поезда, пострадали вторично многие раненые. Какое зверство! И это несмотря на красные кресты на вагонах!
   25 апреля. Малый Ярославец. Прицепили вагон с ранеными медицинскими работниками. Оказалось, недалеко сильно пострадал от бомбёжки госпиталь, ехавший на фронт.
   26 апреля. Город Наро-Фоминск. Большая битва здесь проходила. Это видно по количеству трупов, лежащих на снегу и под снегом, по исковерканным машинам, обгорелым танкам. К вечеру я в Москве. О, радость! Оказывается и Серафима Георгиевна здесь.
   3 мая. Опера "Тоска". В Москве довольно безлюдно. В 10 часов вечера прекращается движение транспорта, кроме автомашин. В парках размещаются зенитчики. К концу дня можно видеть, как поднимают аэростаты. Кремль, дом Красной армии, Большой театр и другие крупные дома причудливо раскрашены. Это маскировка. С вечера Москва погружается во мрак. Изредка бывают воздушные тревоги.
   15 мая. Приехал в Москву Андрей Васильевич. Я очень рада.
   31 мая. Воздушная тревога. Сдаём зачёты. Скоро опять на фронт, к своим товарищам.
   16 июля. Закончилась учёба. Возвращаемся на фронт. Предстоит разыскать свою армию, своих.
   17 июля. Город Тула, затем станция Горбачёво. Вот мы почти и дома. Здесь расположен санотдел нашей армии. Жду попутной или своей автомашины.
   19 июля. Село Грязна. Я у себя в госпитале. Название села вполне соответствует. Село расположено в овраге, где грязь никогда не подсыхает. Работа с больными, но их немного.
   29 июля. Село Марково Смоленской области2. Армия находится в резерве.
   15 августа. Село Горбуново Тульской области. Занята оборона. Работы немного.
   22 августа. Воздушный бой. Сбит немецкий самолёт. Он загорелся в воздухе. Лётчики взяты в плен.
   11 сентября. Есть раненые. Госпиталь осмотрел генерал. Остался доволен.
   21 октября. Село Слаговище Смоленской области. Осень. Очень красивый лес. Широкая торная дорога. Калина, поздние цветы.
   25 октября. Произвела санразведку села. Обнаружены сыпнотифозные больные. Чувствую - будет мне с ними работа.
   27 октября. Так и есть. Ликвидировать сыпной тиф в селе возложили на меня. В селе три колхоза и ни одной бани! Про себя население говорит: "Мы моемся дважды в жизни - когда рождаемся и когда умираем". Ругаются, применяя слово "паралик". Живут скученно - по две-три семьи в дому. Сюда идёт эвакуация с передовой. Везут здоровых, везут больных.
   29 октября. Раненых немного. Армия стоит в обороне. Все, и врачи в том числе, роют землянки. А я с "параликами" вожусь, с утра и до вечера на селе.
   5 ноября. Получила из дому письмо. Сообщают о гибели Серёжи*. Работаю много. Случаи заболевания формой ?4 не уменьшаются, а, наоборот, увеличиваются. Это тревожит.
   6 ноября. Торжественное заседание по случаю праздника состоялось в школе. Выступала самодеятельность - пели, танцевали, декламировали.
   12 ноября. Слышен гул канонады.
   16 ноября. Продолжаю работать на селе. Кажется, есть сдвиги. Создан санактив. Они делают ежедневные подворные обходы. Выявляют больных. Установлены карантины. Построены бани, "вошебойки". Население туго, но всё же пошло в баню.
   24 ноября. На юге большие успехи. А на нашем участке фронта затишье.
   16 декабря. "Паралики" мои всё больше приобщаются к бане. Обстреливается соседнее село Киреевка. В армии появились случаи заболевания туляремией. Начинаем работать с ними.
   1943 год
   4 января. Хорошие новости слышны с фронта. Приехали новые врачи: Тося, а затем Лида. Весёлые, жизнерадостные девушки. Любили петь, танцевать. Жизнь в госпитале как-то оживилась. Мечтали они о жизни, о счастье. Трудности переносили безропотно и стойко. Работали хорошо и много. Впоследствии обе награждены медалями "За боевые заслуги".
   29 января. Работаю и на селе, и с тяжелобольными в госпитале. Подаёт надежду на выздоровление Чичков. Он болен воспалением лёгких. Выздоравливает Чубчиков с инфекционным менингитом. Вчера у него появился первый проблеск сознания. Задаю вопрос: "Вы Чубчиков?" В ответ получаю его вопрос: "А я рыжий?" - "Да рыжий" - говорю ему. Подумав, он резюмирует: "Значит, я Чубчиков". И Чубчиков выздоровел.
   3 февраля. Кажется, с эпидемией формы ?4 заканчиваем. Представители санотдела армии обследовав высоко оценили эту работу. Я и полковник представлены к правительственным наградам.
   5 февраля. Валюсь с ног. На селе всё благополучно. Чичков, Чубчиков и другие поправляются. Это радует.
   16 февраля. Освобождены Харьков, Курск, Ростов.
   Жил в Ростове Витя Черевичный,
   В школе он отлично успевал
   И в свободный час всегда обычно
   Голубей любимых выпускал.
   Улетали голуби высоко,
   Уносили песню за собой,
   Песню о девчонке синеокой,
   Пробуждая первую любовь.
   Голуби, мои вы милые,
   Улетайте в облачную высь.
   Голуби, вы сизокрылые,
   В небо голубое унеслись.
   "Дни пройдут победной красной нитью,
   Разобьют фашистский чёрный шквал.
   Снова в школе буду я учиться" -
   Так, мечтая, Витя напевал.
   Но однажды мимо дома Вити
   Шёл отряд захватчиков-зверей.
   Офицер вдруг крикнул: "Отберите
   У мальчишки этих голубей".
   Мальчик долго им сопротивлялся.
   Он ругал фашистов, проклинал,
   Но внезапно голос оборвался,
   И убит был Витя наповал.
   Голуби, мои вы милые,
   Что ж вы не летите больше ввысь?
   Голуби, вы сизокрылые,
   Видно сиротами остались.
   Дни прошли победно красной нитью,
   Разнесли фашистский чёрный шквал,
   Красные герои вновь вернулись,
   И Ростов советским снова стал.
   Сумерки весенние спустились,
   Город оживлённо ликовал,
   Песни боевые раздавались,
   Только Витя их не напевал.
   24 февраля. Пришёл приказ о награждении меня орденом "Красной звезды". Короток был ответ: "Служу Советскому Союзу!" Вечером по этому случаю был созван митинг. Медалью "За боевые заслуги" награждена также моя медсестра Нина - неутомимая труженица.
   26 февраля. Получила благодарность по армии. Бывший наш комиссар прислал в подарок портрет Сталина и блокнот с надписью: "На долгую и добрую память многоуважаемой Елене Яковлевне. Вечно уважающий Ладанов". Чудаковат наш комиссар.
   27 февраля. Получила поздравительное письмо терапевта армии доктора Птицына.
   19 марта. Лошадкой выезжаю с инспекторской проверкой работы медсанбата и медсанроты. Ехать пришлось недолго. Линия обороны проходит через лес. Гул стоит непрерывный, к чему долго не могла привыкнуть. Время от времени взрываются мины, идёт редкая перестрелка. МСР помещается в землянках, как и всё хозяйство роты. Там идёт перевязка бойца, только что вынесенного из минного поля. В землянке у командира роты тепло, топится времянка. В котелках подали обед. Беспрерывно идёт разговор по телефону. "Ласточка", "ромашка", "грач", "незабудка" и другие красивые слова то и дело слышны из уст телефониста. Это зашифрованные командиры или отдельные подразделения.
   А вот связной принёс приказ, в котором указан пароль на сегодняшнюю ночь. Пароль - "Танк", отзыв - "Двигатель". Радист готовит радиоустановку для сегодняшней передачи на немецкую сторону. Скоро должны привести пленного немца, который и будет по радио обращаться к своим солдатам. Работа кипит в каждом уголке. Землянки полуразрушены, местность изрыта снарядами. Только два дня тому назад побывали здесь немцы, а затем их опять вышибли на свои позиции. Недалеко через поле видно село. Там окопались немцы. Церковь использована ими под наблюдательный пункт. Солдаты рассказывают, что иногда перекликаются с немцами, приглашают их сдаться в плен. Отвечают руганью, называют Иванами. И всё же некоторые приходят и сдаются.
   25 марта. Вернулись домой. Больные выздоравливают. Их было очень много. Землянки, вырытые персоналом, переполнены ими.
   27 марта. Еду в штаб армии получать орден. Сопровождает Костя - начальник штаба нашего госпиталя. Вручал генерал. Получало нас 7 человек. Все прочие были мужчины и большей частью с передовой. На обратном пути заехали в гости к Серафиме Георгиевне, затем к Ладанову.
   24 апреля. Получен приказ о передислокации. Шесть месяцев простояли в Слаговищах. Привыкли к населению, а население к нам. Эпидемия в селе была нами ликвидирована. Много труда было положено в это дело.
   25 апреля. Село Кузьменки Тульской области. Так вот где мы будем воевать. Нашей армии предстоит быть в числе освободителей города Курска. Перед нами знаменитая "Курская дуга" Всё село предоставлено для госпиталя. Население эвакуировано в тыл. Мы, врачи - я, Тоня и Лида заняли один дом. Там лежали наши вещевые мешки, противогазы. Имели мы уже и одеяла, и простыни.
   28 мая. Раненые поступают, но в небольшом количестве. Работы мало. Для раненых подготовили колхозные риги, дома, амбары. Расставили палатки. Девушки находят время и потанцевать. Рядом стоит гвардейский полк. У них духовой оркестр. К нам приехал новый врач - хирург Люся Лазарева. Она быстро освоилась в коллективе и поселилась с нами. Оказалась хорошим товарищем и другом.
   4 июня. На нашем участке фронта большое оживление. Подходят всё новые и новые воинские части. Появились и сибиряки. Хорошо они воевали, и немцы их боялись. Движение происходит ночами. Днём всё тихо, и ничего особенного на участке не заметно. Всё движение прекращается. Разведывательные самолёты врага, очевидно, ничего не замечают.
   5 июня. Появилось много наших самолётов. Да, теперь в воздухе главенствуют наши самолёты! Вечерами красиво летят трассирующие пули.
   11 июня. С вечера на передний край пролетела эскадрилья наших самолётов. Их было так много, что, казалось, нет им конца. Затем "заговорила" славная артиллерия. Это была разведка боем. Освобождено два села. Есть пленные.
   12 июня. Продолжается разведка боем. Освобождено ещё четыре села.
   13 июня. Поступают раненые. Работы заметно прибавилось.
   14 июня. Работали всю ночь. К утру подвоз раненых прекратился. Немного затихло и на передовой. А утро такое тихое и тёплое! Раненые перевязаны, накормлены, подготовлены для эвакуации. В перевязочных идёт уборка. Часть врачей ушла отдыхать. Спите, дорогие труженики. Кто знает, не подвезут ли опять раненых. И тогда нарушен будет ваш короткий отдых.
   17 июня. Сегодня слышна артиллерийская канонада и уже давно. На нашем участке опять большое оживление. Дрожат, звенят оконные рамы и стёкла, раскрываются двери. Кажется, дрожит дом и под ним земля. Отрадно, что так сильна наша артиллерия.
   19 июня. Что-то тоскливо в эти дни. Стоны, кровь, страдания - это удручает. Заезжал Иван Наумович. Где-то недалеко и Серафима Георгиевна.
   2 июля. Немецкий бомбардировщик сбросил на село две бомбы. Упали на лужайке у колодца. Жертв нет. На парашюте сброшена рация. Рацию забрали наши.
   5 июля. Полная неделя затишья.
   10 июля. А части едут и едут к передовой. Везут орудия, снаряды. Появились легендарные "Катюши". Затевается что-то грандиозное. Немцам будет жарко. И вот началось с вечера. С наступлением темноты началась грандиозная бомбёжка переднего края немцев. Он весь был освещён навешенными "фонарями". Самолёты летели без перерыва. Одни с грузом, другие, отбомбившись, летели за грузом. И так в небе стоял сплошной рокот моторов. Затем начали свою работу артиллеристы. Казалось, дрожит земной шар. Отблески взрывающихся снарядов через окно освещают комнату. Грозная картина войны, великолепная картина! Нужно было спать, но не спалось. Сердце трепетало от радости, что мы так сильны. К утру будут поступать раненые.
   11 июля. Идут жестокие бои. Грохот стоит беспрерывный. В госпиталь, в помощь нам приехала группа усиления - много врачей, медсестёр. Ожидается большая работа.
   12 июля. Поступает большое количество раненых. Идут пешком, везут на машинах. Едва успеваем сгружать. Гул артиллерийской канонады не смолкает.
   15 июля. Без сна, без отдыха - врачи и сёстры едва стоят на ногах. Нет времени покушать. Повар Геннадий идёт в перевязочную, в палаты, чуть ли не в операционную с бутербродами, горячим чаем. Разыскивает врачей и кормит на ходу. На него сердятся, его гонят, но не так-то легко от него отделаться. Непременно заставит остановиться минуты на две и покушать. Заботливый был кок. На участке большие успехи. Это подбадривает. Новости узнаём тотчас же от раненых, от шоферов, бывающих на передовой. Наши широким фронтом наступают. Началось изгнание врага с родной советской земли.
   17 июля. Уже не слышно канонады. Фронт отдалился. Только самолёты с тяжёлым грузом летят на Запад.
   19 июля. Кажется, мы уже находимся в глубоком тылу. Война идёт где-то далеко от нас. Двинулись в путь наши соседи - госпитали. Мы пока сидим с ранеными. На лужайке возле колхозной риги, где лежат раненые, состоялся концерт. Хотелось плакать от избытка чувств. Вот лежит боец, раненый в ногу. Вчера он был в жарком бою, а сегодня в тиши, перевязанный заботливыми руками, лежит и смеётся, слушая концерт. И радостно всем, что мы живём, что мы сильны и бьём успешно немцев.
   22 июля. Освобождён город Болхов. Друзья мои здравствуют и пишут.
   31 июля. Всё дальше на запад движутся наши. Орёл будет наш. Он уже недалеко. Освобождаемся от раненых. Готовимся и мы к отъезду.
   4 августа. Село Лыково Орловской области. Позади Ока и все немецкие укрепления - кладбище немецких орудий и машин. Обугленная, сожжённая земля. Море колючей проволоки и рвов. Много трупов. Крупные, жирные мухи тучами летают повсюду. Трупный запах преследует нас. На площади из-под земли торчат руки, ноги, носы, подбородки. Так небрежно и в спешке захоронены немцы.
   Синенький грязный платочек
   Ганс посылает домой
   И добавляет несколько строчек:
   "Наши дела ой-ой-ой!
   Бежим, дрожим
   Мы по просторам чужим.
   Крутится лётчик, бьёт пулемётчик -
   С Гансом простись ты своим.
   Помнишь, в день нашей отправки
   Геббельса речь самого:
   "Там вы ворвётесь в хаты и лавки
   И наберёте всего".
   Увы, не раз
   В животах-то бурчало у нас:
   Хлеба кусочек, чаю глоточек-
   Так голодали подчас.
   Вот уже зимняя стужа.
   Сердцу, ногам холодно.
   Стынут и уши, бьёт нас "Катюша" -
   Нам не вернуться домой".
   5 августа. Поступают в небольшом количестве раненые. Поставили палатки, очистили от навоза сараи. Другого места здесь для раненых нет. Но и в сарае хорошо - девушки освежили их зеленью, цветами. Орёл освобождён! Какая радость! Мы ликуем. Здесь уже не стало слышно грохота орудий. Значит наши гонят немцев и очень быстро.
   6 августа. Все госпитали, кроме нашего, находятся впереди, часть из них на колёсах. Где-то сейчас мои друзья?
   12 августа. Эвакуировали последних раненых. Двинулись в путь и мы.
   17 августа. Село Дворики, железнодорожная станция Думчино.
   18 августа. Едем в Орёл, но армия наша немца гонит за Орлом.
   19 августа. Город Орёл. На большом протяжении разрушена железная дорога. Разрушены большие дома. Заняли здание психбольницы. Больных немцы зверски уничтожили. Сад, огород изобилуют фруктами, овощами. Много цветов. Дома проверяют минёры.
   20 августа. Поступают раненые.
   25 августа. Рядом с нами расположился госпиталь, где работает Серафима Георгиевна. Видимся с ней почти ежедневно.
   30 августа. Большее время дня провела в библиотеке, которую сегодня случайно обнаружили в одной тёмной комнате. Книги хаотически разбросаны. Много книг приведено в негодность. Начальник госпиталя тоже заинтересовался книгами и копался в них вместе со мной. Где-то недалеко дислоцирован госпиталь Ивана Наумовича. Шлёт привет.
   11 сентября. Из здания психбольницы переезжаем в центр города. Приютились в уцелевших домиках, разбили палатки. Часть раненых разместили на площади в бараке, выстроенном немцами. Изредка над городом появляются немецкие самолёты. Тогда начинают бить зенитки. Наша армия где-то под Черниговом. Уехала туда к своему мужу наша Люся. Ждём приказа и мы. Всем хочется быть со своими у себя в армии. Туда же выехал госпиталь Серафимы Георгиевны и все прочие госпитали. С ранеными в городе остались мы. Нужно ждать приезда в Орёл фронтовых госпиталей, тогда и мы освободимся.
   13 сентября. Раненых уже некуда поместить. Всё переполнено. Скорее бы подъезжали тыловые госпитали. Но, кажется, это произойдёт уже скоро, ибо вот-вот восстановится железнодорожное сообщение. Настроение у всех - ехать на передовую. Девушки об этом только и мечтают.
   15 сентября. Ура! Приехал Сундуковский - хирург нашего ПЭПа. Конечно, он приехал за нами. Славную встречу ему устроили. Смех и говор не смолкали. Все были веселы, довольны. О нас не забыли, и мы будем возвращены в свою 61 армию.
   16 сентября. В город начинают подъезжать фронтовые госпитали. Значит, за несколько дней мы освободимся от раненых. К вечеру, благодаря хлопотам наших девушек, нашлись попутчики. Автоколонна совершенно порожних машин едет в нашу армию. Освободившаяся от раненых часть госпиталя грузится в эти машины. Еду с ними и я. Ночёвка в Курске на машинах. Город Курск весь в зелени и довольно хорошо сохранился.
   17 сентября. Ясный солнечный тёплый день. Выгружаемся в городе Льгове с тем, чтобы подождать своих и следовать дальше вместе всем госпиталем. Город очень разрушен. Отдыхаем, гуляем, грызём семечки.
   25 сентября. Вечером подъехали наши машины. Шум, крик, объятия. Подумайте - неделю не виделись! Подъехали и Лида с Тоней. На квартиру забрала их к себе.
   26 сентября. Идёт погрузка госпиталя в эшелон.
   27 сентября. Опять мы на Украине. Сумская область. Тёплый украинский вечер. Вот здесь был страшный бой. Бились насмерть пехотинцы и танкисты. Изрытая земля, исковерканные орудия, обгорелые танки. Всюду оборванные провода, вдали вырубленный лес. А дальше пошли минные поля. Успели разминировать только дорогу, о чём говорят пестрящие по дороге надписи "Минировано", "Разминировано", да колпачки в местах, где лежат мины.
   28 сентября. Город Конотоп.
   29 сентября. Город Бахмач Черниговской области, затем проехали город Нежин.
   1 октября. Эшелон останавливается в поле. Дальше путь разрушен. Километрах в 10 перед нами город Чернигов. Имущество в город перевозится автомашинами.
   2 октября. Город Чернигов. Разместились в здании бывшего монастыря. Недалеко здание тюрьмы, где только недавно томились наши люди, наши патриоты. Об их страданиях и горькой участи говорят оставленные на стенах надписи. Невозможно их читать без слёз. Ох и звери же немцы! Под монастырём имеются катакомбы. Очень удобное помещение, которое населением используется под бомбоубежище. Один вход в катакомбы в здании, другой далеко у реки. Это мрачное подземелье с низкими ходами и маленькими комнатками. Днём оно забито детьми и женщинами. И только с наступлением темноты более смелые выбираются оттуда.
   3 октября. Бомбёжка. Есть жертвы среди гражданского населения. Боже! Как обидно - пройти немецкую оккупацию, дождаться своих и вот теперь умереть.
   4 октября. Деревня Шуманы Любечского района. Приветливые украинцы. В лесах орудуют шайки власовцев.
   6 октября. Село Плехово Коцубинского района. Отдыхаем в ожидании приказа. Где-то поблизости располагаются и наши госпитали. Собственно, мы уже находимся в расположении своей армии - значит дома. Об этом говорят надписи на дорогах: "Хозяйство ..." - указана фамилия. И фамилии все знакомые. В селе расположена лётная часть. Это "огородники"3. Оказывается, большие дела они делают. Лётчики вылетают ночью бомбить немецкий передний край. По вечерам танцы. Наши девушки ожили. Дома развлекает хозяйская дочь Марфуша. Ей семь лет, а косичка у неё просто чудо - маленькая и торчит дугой вверх.
   26 октября. Село Петруши. Поместилась на квартиру, где живёт милая девочка Светлана. Ей 5 лет. Любит сказки. Уделяю ей много внимания. Приехал новый хирург Григорий Ефимович. Стали поступать раненые. И мы опять в работе.
   Прекрасным человеком оказался наш новый доктор. Общительный, весёлый. Всею силой своей души ненавидел немцев. Зло ругал их. Вспоминал свою родную Украину. Любил украинские песни. Часто пел шотландскую застольную. Сильный и несколько суматошный доктор. Благородный человек.
   6 ноября. Состоялось торжественное заседание по случаю праздника Октября. Выступала своя самодеятельность. Ночи тёмные-тёмные. И ужасно грязно. Друзья мои где-то недалеко. То один, то другой шлют приветы.
   29 декабря. Полностью освободились от раненых. Готовимся к отъезду. Мы буквально не успеваем за своими. Гонят немца наши здорово!
   31 декабря. Делаются последние приготовления к отъезду. Тоня со мной. Лида уехала на помощь в соседний госпиталь. Вечером встреча Нового года. Опять выступала самодеятельность.
  1944 год
   1 января. Всем госпиталем выехали на автомашинах. Вот и Белоруссия. Заднепровье. Село Клевы Полесской области.
   3 января. Село Хойники той же области.
   7 января. Совхоз "Труд".
   16 января. Город Калинковичи недалеко от города Мозырь. Третий день как, город освобождён от оккупантов. Исковерканы дороги. Трупы людей и лошадей. Жители измождены и голодны. Заняли было прекрасное здание школы, но пришлось уйти - оно заминировано. Минёрам очень много работы. Разместились в заброшенных барачных помещениях. Они занавожены, без стёкол и без крыш. Казалось, совершенно не пригодны для жилья. Но нет, всё быстро приспособили, поставили времянки, и стало сносно. Пока топишь - жарко. Как перестанешь топить - так ветер дует, и вода в кружках замерзает. В Мозыре госпиталь Ивана Наумовича, а недалеко, в лесу, госпиталь, где работает Серафима Георгиевна.
   23 января. Работаю в военкомате. Идёт призыв. Госпиталь переполнен сыпнотифозными больными воинами. Работы очень много. Население тоже поражено сыпным тифом. С ним тоже много работать приходится. Припоминаются "паралики".
   Первой помощницей по ликвидации сыпного тифа на селе была медсестра Наташа. Боевая и весёлая девушка.
   Изредка видимся с Серафимой Георгиевной. Заезжал Иван Наумович. Оба весёлые, жизнерадостные. Но есть и новые друзья. Это Лида, Тоня, Григорий Ефимович и Лия Ефимовна. Вечерами собираемся у нас. И тогда начинаются песни, смех и шутки. Становится тепло от такой дружбы.
   8 марта. Я и Таня получили пригласительные билеты на праздник в санотдел. Полный день и вечер нас там занимали. Был доклад о Международном женском дне, демонстрировали кинокартину, прекрасный обед, в промежутках танцы. А вечером торжественное заседание, вручение правительственных наград, богатый ужин. Весело, но дома лучше - решили мы с Таней и "улизнули" домой. А дома был прекрасный вечер. Нас ждали. Уже были танцы. На столе торт, пирожные. Это полковник решил побаловать женщин.
   20 марта. Дружно идёт работа. Её очень много, но никто не жалуется на усталость. Нашего Григория Ефимовича перевели на работу в другой госпиталь, но госпиталь находится рядом, и наши вечера продолжаются в том же составе.
   23 марта. Иногда к нам заходят разведчики. Один из них лечился у нас от сыпного тифа. Это капитан - командир разведотряда. С ним старшина и их воспитанник Шурик - мальчик 9-10 лет. Шурик забавлял нас больше всего. Он уже два года в этой воинской части. Имеет медаль "За отвагу" и орден "Отечественной войны". Заботливый и храбрый мальчик. Он тоже ходит в разведку. Только вот маме своей ничего не пишет. Оставил он её где-то в Тульской области. Любил Шурик прийти в нашу комнату, когда нас нет. Тогда он затапливает печь, ложится возле неё на шинель и о многом мечтает, поджидая нас. Ах, Шурик, Шурик! Наверное, ты теперь уже суворовец и рассказываешь своим товарищам о своих боевых делах.
   4 апреля. Наш коллектив и на сей раз прекрасно справился с работой. Об этом сказал начальник санитарной службы армии. По этому случаю был устроен грандиозный вечер. Присутствовало армейское начальство - Цукерман, Птицын, Кабанов. На столах было много яств. Главное - торт и пирожные. Веселье было большое. Танцевали все. Много пели.
   Если на фронте с нами встречаются
   Несколько старых друзей,
   Всё, что нам дорого, припоминается,
   Песня звучит веселей.
   Ну-ка, товарищи, грянем застольную,
   Выше стаканы с вином!
   Выпьем за родину нашу привольную,
   Выпьем и снова нальём.
  
   Выпьем за русскую удаль кипучую,
   За богатырский народ,
   Выпьем за армию нашу могучую,
   Выпьем за доблестный флот.
   Выпьем, товарищи, выпьем за гвардию,
   Равной ей в мужестве нет!
   Тост наш за Сталина, тост наш за партию,
   Тост наш за знамя побед!
   Ценят и любят нежную ласку,
   Ласку отцов, матерей.
   Чашу поднимем, полную чашу
   Выпьем за наших детей!
   Мыслью и сердцем всюду с тобою
   В жизни моей боевой.
   Выпьем за счастье, лучшую долю,
   Выпьем за встречу с тобой.
   Пусть пожеланием тост наш кончается -
   Кончить с врагом поскорей!
   Пой, друг, и пей до дна. Лучше сражается
   Тот, кто поёт веселей.
   Так закончилась наша работа в Калинковичах.
   8 апреля. Постепенно освобождаемся от больных. К вечеру погрузились в эшелон. Но нужно ж проститься с друзьями, предупредить их. Еду к Серафиме Георгиевне проститься, заезжаю к Григорию Ефимовичу, передаю привет Ивану Наумовичу.
   И что же? Наш эшелон отправляется со станции только 11 апреля! Все эти дни на вокзале нас посещают друзья-товарищи, остающиеся здесь. Прощаемся каждый день. Но вот, наконец, тронулись в путь.
   15 апреля. Домбровицы Ровенской области на Западной Украине. Идёт разгрузка госпитального имущества. В городе на площади поражает картина: три виселицы и на них повешенные. Это изменники родины, главари шаек. Об этом говорит надпись на дощечках, висящих у каждого на шее. Приговор ревтрибунала.
   В тот же день переехали со станции в село Мачулище. Население настроено враждебно. В лесах орудуют шайки бандитов. В селе сыпной тиф. Лежат в домах без помощи целыми семьями. Вот будет работа!
   17 апреля. Контрразведкой пойман "бульбовец"4. Через него узнали - сегодня ночью готовится вооружённое нападение на госпиталь. Мы же одни, и ни одной воинской части в селе нет. Все вооружились. Есть один пулемёт. Выставлен секретный дозор, усилен караул. Но сверх ожидания ночь прошла спокойно.
   18 апреля. Госпиталь обнесли колючей проволокой, за пределы которой с наступлением темноты никому не разрешается выходить. Начали свозить больных к себе в госпиталь. В селе пущен провокационный слух, что больных свозят в госпиталь, чтобы их уничтожить. И вот их стали прятать куда попало. Находили под стогом сена, под печами, и где только их не выискивали. В первые дни только с автоматчиками удавалось их забирать. Наконец вывезли к себе всех. Чтобы покончить со слухами, некоторых селян стали пропускать в госпиталь к их родным. И тогда, убедившись, что они живы и выздоравливают, все успокоились. Теперь сами везут своих больных и просят помочь.
   7 мая. В числе бригады врачей еду в командировку на передовую. Это знаменитые Пинские болота.
   9 мая. В медсанбат приехали на машине. Дальше идут болота, и передвигаться можно только пешком.
   10 мая. Втроём продвигаемся в батальон. Начинается ходьба с препятствиями. На топком болоте узкой тропинкой настелены прутья, доски, брёвна. Везде нужно балансировать, сохранять равновесие. Встречаются озёра. Там обычно орудуют вихрастые деревенские мальчишки. Завидев пешехода, они быстро подплывают на своих плотах, чаще на корытах, и предлагают свои услуги. Делать нечего, садишься и плывёшь в этой посудине, рискуя перевернуться. Наконец мы в ПМТ - передовом медицинском пункте. А дальше и передовая. Бойцы страшно удивлены, глаза сияют: "Первая женщина пришла к нам через это болото!" - заявляют они.
   11 мая. Обследовали, осмотрели бойцов. Возвращаемся тем же путём в медсанбат.
   12 мая. Я дома. Неприятная весть. Группа медработников соседнего госпиталя по дороге в село была отрезана шайкой бульбовцев, была перестрелка. В плен к ним попал врач-хирург. Так и пропал без вести.
   Подъезжают в эти края наши госпитали. Уже приехали госпитали Григория Ефимовича, Ивана Наумовича. Наверное, скоро приедет и госпиталь Серафимы Георгиевны.
   13 мая. Город Домбровичи в 8 км. Ночами часто освещаемся прожекторами. Слышно, как бьют зенитки. Работы очень много. Смертность среди больных большая. Умирают старики, дети. Они истощены.
   2 июня. Заболела тифом Лида. Лежит в инфекционном госпитале. Это 3 км от нас.
   4 июня. Заболела тифом и я. Лежат медсёстры. Забеспокоился, заволновался наш полковник. Отвезли и меня. Лежим в одной палате с Лидой. Друзья мои тоже всполошились. Приехали ко мне Иван Наумович, Григорий Ефимович, Люся. Только Серафима Георгиевна где-то далеко и не может приехать. Милая Таня, это она сообщила всем о моей болезни. Спасибо тебе! Этим ты облегчила мои страдания. Меня ободряли, за мной ухаживали, обо мне заботились мои друзья. А наш полковник? Кто-то сказал, что он бессердечный. Нет. Это воплощение доброты и заботы. Ухаживать за нами он прислал медсестру Машу, добродушную, ласковую толстушку. И что же? Выходила свою Елену Яковлевну! На руках носила, с ложечки кормила, ночами не спала. Милая, славная Маша, досталось тебе хлопот со мной. Благодарю тебя, родная, и желаю тебе счастья! Приходили сёстры, врачи. Несли чернику, грибы, сухие фрукты. Был полковник, часто приходила Таня и другие наши товарищи.
   Госпитали готовятся отпраздновать трёхлетие своего существования. Жалели, что на вечере не будет нас. Страдаем и мы - мы ведь уже выздоравливающие. Но ничего поделать нельзя. Нужно лежать и выздоравливать дальше. Но нас не забывают. С вечера нам прислали письмо. Ах! Какое письмо! Вот оно:
   "Мы, коллектив 473 ХППГ, собравшись на вечер, посвящённый 3-хлетию нашего госпиталя, шлём Вам, капитан Васильева, старому ветерану нашего госпиталя, пламенный привет! Жалеем, что Вы не присутствуете в наших рядах в этот знаменательный для всего нашего коллектива день. Желаем Вам скорейшего выздоровления и скорейшего возвращения в нашу среду, чтобы общими усилиями способствовать скорейшей победе над врагом!"
   Такое же письмо получила и Лида.
   Итак, я выздоравливаю. Давно выписалась Лида. Отпущена домой и Маша.
   10 июля. Слаба, но пытаюсь двигаться. Армия наша пошла в наступление. Бои идут за города Столин, Пинск. Скоро будут уходить госпитали.
   12 июля. Уехал и наш госпиталь. Меня обманули. Обещали взять и не взяли. Боже, сколько было слёз, волнений и упрёков! Сама хожу едва-едва. Уехал и Иван Наумович. Навещает только Григорий Ефимович. Но вот уехал и он. Одни мы остались.
   20 июля. Наконец трогаемся в путь и мы. Я чувствую себя весьма бодро. Все, и особенно мой доктор Апполон Фёдорович, или сокращённо "Апполончик", ко мне очень внимательны. В тот же день мы в освобождённом Столине. Встречает Григорий Ефимович. Все госпитали, в том числе и наш 473, находятся где-то уже далеко впереди.
   21 июля. Барановическая область. Лес. Бесконечные пространства огорожены колючей проволокой. Это бывшие лагеря наших военнопленных. В центре площади стоят два-три барака. Там лежали больные. Тут и там валяются обрывки истлевшей одежды, окровавленные бинты и вата. Земля заражена блохами. Местами устроены маленькие укрытия - шалашики из прутьев и травы. В них можно было укрыть от зноя только голову. До чего же жуткая картина! Освобождены ли товарищи, или их постигла участь многих?
   Недалеко, через ряд проволок, только что прибыл и размещается какой-то госпиталь. Так это же Иван Наумович приехал! Через проволоку даю знать о себе. Увидел, прибежал. Тут же вскоре подъехал со своим госпиталем Григорий Ефимович. Тоже зашёл. А сколько рассказов! Ведь им пришлось много поработать при освобождении Пинска. А где-то в лесу остановился и наш 473 ХППГ.
   4 августа. Вот на горизонте появился наш замполит. Пришли навестить и сестрички. Наконец-то меня забирают домой! И вот я дома - стриженая, худая, бледная. Но я счастлива, я дома среди своих. Но с благодарностью вспоминаю инфекционный госпиталь и его начальника, моего лечащего врача Апполона Фёдоровича, сестричку Траню и всех других, выходивших нас с Лидой.
   В тот же день на автомашинах двинулись в путь. Армия идёт на отдых, на переформирование. Остановились в лесу. Это уже Польша. Двадцать два госпиталя армии впервые собрались вместе, разбили палатки и образовали большой город. На поляне возле палаток стоит моя кровать. Лежу целыми днями. Болит нога, температурит. Товарищи ходят по грибы, по ягоды. В лесу много черники и брусники. Часто навещают Иван Наумович и Григорий Ефимович. И очень часто бывает Серафима Георгиевна. Бывает, что приезжает в гости и Люся. Она не здесь, а с мужем в артбригаде.
   29 августа. Наш госпиталь срочно грузится в эшелон. Куда едем? Ничего не известно. На какой участок фронта перебрасывается армия? Полная тайна. Пока что едем на восток.
   30 августа. Вот уже проехали Барановичи, Минск. Много поработали здесь партизаны. Часто по железной дороге можно видеть обгоревшие составы, паровозы.
   31 августа. Проехали город Оршу.
   1 сентября. Город Витебск. Вот теперь-то мы догадались, куда нас перебрасывают. По газетам видно, что идут ожесточённые бои в Латвии. Там мы нужны, и в этом уже не сомневаемся.
   5 сентября. Город Псков.
   6 сентября. Мы в Эстонии. Город Выру. Дальше путь предстоит на машинах.
   10 сентября. Латвия. Живописные места. Прекрасные виллы. Всё утопает в зелени. Вилла Сафипалис. Это большой красивый дом с надворными постройками. Рядом мельница. Сам помещик сбежал с немцами. Остановились в ожидании приказа.
   22 сентября. Город Апэ.
   26 сентября. Город Рауна. Развернули госпиталь. Стали поступать раненые. Работы много. Эвакуируем раненых поездом. Заняли дом пастора. Город расположен в горах и очень красив. В саду стоит старинный памятник. На нём надпись по латыни: "Боже, спаси Латвию!" А рядом свежая могила врача Карпова. Погиб на днях от артснаряда.
   9 октября. . 40 км от города Сигулда. Только вчера здесь были немцы. Ещё дымятся пожарища. Не убраны трупы. Наши быстро продвигаются вперёд. Освобождена Рига.
   16 октября. Движемся дальше. Перед нами прекрасные профилированные дороги. Ночью случилась небольшая авария. Заднее колесо машины попало в кювет. Сверху посыпались люди и поклажа. Ушиблась Тоня. Остановились в районе города Болданэ.
   18 октября. Переехали Западную Двину. Литва. Пейзаж уже не тот. Исчезли сады, красивые виллы. Появились ветхие домишки, отстоящие друг от друга на 0,5 - 1 км. Местами валяются трупы фрицев. Город Щавли. Работают магазины, электростанция.
   19 октября. Село Лупонэ. Всё едем, едем и едем. Друзья мои неизвестно где, и потому немного скучно. Приятно ехать на Запад. На красных полотнищах вдоль дороги красуются лозунги, призывы: "Русские прусских всегда бивали" - Суворов. Или "Больше оружия - ближе победа", "Били, бьём и будем бить", "Вперёд, богатыри России!" и тому подобное.
   23 октября. Уехал вперёд полковник, забрав с собой большую часть госпиталя. Я, на сей раз, должна поехать вторым рейсом. Отдыхаю в ожидании своих машин.
   30 октября. Наши самолёты большими группами пролетают на Запад и обратно. Где то недалеко слышны взрывы. Очевидно немцы бомбят железную дорогу. Едет вперёд, перегоняя нас, госпиталь Григория Ефимовича.
   11 ноября. Наконец приехали за нами. Хутор Юшкачай. Грязь непролазная. Сразу по приезде включаюсь в работу с ранеными в грудь. На сей раз к нам в госпиталь везут только раненых в грудь и живот. Все остальные поступают в другие госпитали.
   18 ноября. Город Вайнёде. Город находится под постоянным и методичным обстрелом немецкой артиллерии. Обыкновенно первый снаряд прилетает в 5 часов утра. Обстрел продолжается до 8 часов утра. Второй обстрел обычно бывает после обеда и на этом заканчивается. Эта методичность возмущает и злит. Каждый раз бывают жертвы.
   30 ноября. "Нас утро встречает снарядом". Один снаряд попал в одно из зданий, занятых под госпиталь. На счастье только накануне все раненые из этого здания были эвакуированы. Пострадал лишь санитар, получив лёгкое ранение. Медсестра отделалась испугом.
   2 декабря. На дворе ранило корову, принадлежащую госпиталю. Это подействовало на всех подавляюще - хуже, чем бомбёжка. Вот слышно, как выпущен снаряд. Это глухое, эхоподобное "ппу". Затем полёт снаряда и, наконец, где-нибудь совсем рядом разрыв. Научились по звуку в полёте распознавать, будет перелёт или снаряд упадёт в черте города. Грязно, очень грязно.
   4 декабря. В свободное от работы время собираемся вместе. Приходит Григорий Ефимович - его госпиталь расположен рядом. И тогда делается совсем не страшно.
   5 декабря. Кажется, госпитали отсюда будут передислоцированы. Армия находится в полукольце. Есть опасность его замыкания.
   6 декабря. Выезжаем эшелоном. Очень быстро следует погрузка и отправление в путь. В пути снаряды продолжают ложиться рядом с железной дорогой. Всё обошлось благополучно.
   7 декабря. Город Щавли.
   9 декабря. Проехали Вильнюс, Минск, Барановичи.
   12 декабря. Город Брест-Литовск. Скоро будем у цели.
   14 декабря. Опять вернулись в Польшу. Остановились в лесу. Разбили палатки.
   17 декабря. Дальше поехали на автомашинах.
   18 декабря. Польша. Железнодорожная станция Лиляво. По ту и другую сторону железной дороги лежит село. Развернули госпиталь, для чего заняли дома и разбили палатки. Поместили раненых и в школу. Вслед за нами прибыл ещё один госпиталь нашей армии. Встали в 12 - 15 километрах от нас. Все прочие госпитали движутся где-то позади. Раненых не много.
   28 декабря. Хорошее, тихое, снежное утро в Польше. Обычно начался рабочий день. Утром втроём - Лида, я и Тоня, помылись в бане, позавтракали и пошли каждая на свои участки. Пока были вместе, много говорили о встрече Нового года, о скором конце войны, о возвращении домой. Тоне очень хотелось отметить Новый год и обязательно вместе, тесной кучкой друзей. Мы согласились. Но, увы! Большим горем закончился этот день. Погибла наша Тоня и целый ряд товарищей! Налетели вражеские самолёты и сделали своё грязное дело5. Погиб шофёр Андрей, Ефремов, Скляр и другие. Невозможно этому поверить! Наша милая, весёлая Тоня лежала бледная, безмолвная, спокойная. Окровавлена пуховая шаль на шее, сползла белая косыночка, испачкалась в пыли шинелька. Сбылись её слова. Она говорила: "Если погибнуть, то сразу и чтобы не уродовало". Осколок пробил череп, второй прошёл в живот. Где было взять силы, чтобы перенести эту утрату? Лишь стоны раненых, лежащих по улице и в домах, взывали о помощи и выводили из оцепенения. Нужно было работать. Кровь лилась рекой. Сильно пострадали воинские части, шедшие по улице. Ранен наш полковник. Дома пришли в негодность, палатки взлетели на воздух. Раненые лежат на снегу. Это было ужасно! Выручила школа, которая уцелела, так как стояла на краю села. Выручили соседи. Прислали врачей, медсестёр, материал. И работа закипела.
   29 декабря. Идёт снег. Без сна, без отдыха идёт работа. К вечеру все раненые были обработаны. Занялись Тоней. С Машей привели её в порядок, как и всех прочих погибших товарищей. Девушки делают цветы. Стали подходить эшелоны с нашими госпиталями. Подтягиваются все. Врачи, сёстры приходят проститься с Тоней. Была и Серафима Георгиевна. Отдал последний свой привет Коваль - наш общий товарищ, артиллерист.
   30 декабря. Срочно выезжаю в инфекционный госпиталь. Похороны товарищей состоятся завтра, но дело не ждёт. Прощаюсь с Тоней. Спирает дыхание. Прощай, дорогая! Ты погибла на боевом посту. Память о тебе сохранится в наших сердцах навсегда.
  1945 год
   3 января. Работа спасает от грустных размышлений, а её очень много. Включилась в неё, что называется, с ходу, не заходя на квартиру. Поместилась же в селе у солтуса (польский староста). Хозяева очень приветливы. Зовут "пани Хелена". Навестил Григорий Ефимович. Смерть Тони его тоже взволновала.
   6 января. Из госпиталя пишет Таня. Уехал в тыл наш полковник, сдав госпиталь другому начальнику. Услышать об этом было очень тяжело. Организатор госпиталя, чуткий товарищ, прекрасный руководитель, всеми уважаемый человек. Жаль, очень жаль. Через Таню прислал свой прощальный привет.
   18 января. Армия двинулась вперёд. Должен выехать и наш госпиталь. За мной прислали машину. Попутно заехала на могилы товарищей. Заботливой рукой сделаны ограда, поставлены памятники. В памятник вделана фотография. Тоня на ней весёлая, улыбающаяся, красивая. Прощайте, дорогие! Проклятие немцам, загубившим столь прекрасные жизни наших людей.
   21 января. Я уже давно в своём госпитале. Готовимся в дорогу. Чувствуется отсутствие полковника. Нет с нами всегда весёлой Тони. Новый начальник производит неприятное впечатление.
   26 января. Выехали в путь автомашинами и впервые без Тони.
   27 января. Город Цнин в Польше. Работы нет. Армия движется почти без потерь. Разместились в бараках. Есть раненые. Мне поручили лечить иностранцев, наших союзников. Их человек 12. Все находились в плену у немцев. Освобождены нашей армией. Объясняюсь с ними кое-как на немецком языке. С ними врач американец.
   23 февраля. Германия. "Вот она - преступная Германия" - гласит надпись, сделанная на полотнище и установленная на границе между Польшей и Германией. Перед нами долина. Границей служит река. Она небольшая, но полноводная и извилистая. Вот и немецкая деревня. Она безлюдна. В раскрытых окнах домов развеваются занавески. Кое-где валяются брошенные вещи, красные перины, подушки. Жители, очевидно, убегали спешно.
   25 февраля. Город Фридеберг. Пустынен город и безлюден. Редко кто появится из немцев и опять скроется. Сгорбленные трусливые фигуры. На руках белые повязки - знак "Мы сдаёмся". Ночью была боевая тревога. Вокруг орудуют шайки. Пострадал соседний госпиталь. Порезали ночью всех.
   27 февраля. Опять тревожная ночь. Работы нет. Ждём дальнейших указаний. Здорово же продвинулась армия!
   28 февраля. Город Берлинхен. Расположен северо-восточнее Берлина в 120 километрах. Заняли усадьбу сбежавшего помещика. Рядом чудесное озеро. Недалеко лес. Раненых очень немного. У нас большие успехи. Ведь уже скоро будем у Берлина. Колонна пленных немцев без перерыва движется на восток. Немцы выдыхаются. До чего же у них жалкий вид. Лида с бригадой медсестёр работает в городе Штадтгирде. Там стоят наши госпитали, и, кажется, много раненых. Выезжаю туда и я - на совещание. И вот я в гостях у своих в окружении друзей. Там и Серафима Георгиевна, и Григорий Ефимович. Собрались у Цили Марковны. Хорошо провели вечер.
   11 апреля. Вернулась к себе домой. Катались на лошади по окрестностям города. Дикие козы, зайцы - кажется, всех потревожила война. Чудесный пейзаж.
   13 апреля. Город Кенигсберг (малый) в 89 километрах от Берлина. Небольшой городок, ничем не примечательный. Раненых очень мало.
   17 апреля. Гремит канонада. Бои идут на Одере. Жестокие бои. Скоро Берлин, а там - конец войне!
   19 апреля. Уехал во фронтовой госпиталь Григорий Ефимович. Где-то Серафима Георгиевна и Иван Наумович? Нет полковника. Погибла Тоня. Остались я и Лида. Да Лия Ефимовна с нами.
   26 апреля. Город Вандлинц. Совсем недалеко от Берлина. Приехали и сразу за работу. Рядом работает госпиталь Серафимы Георгиевны. Идут последние и жестокие бои. Поступила большая партия раненых военнопленных немцев. Пролетают наши самолёты. Настроение у всех приподнятое - ведь скоро конец войне!
   1 мая. В работе.
   3 мая. Поляки отвоевались. Подводами едут восвояси, на восток, в Польшу. Вот вояки. Весёлые. Говорят: "Отвоевались, война кончилась!"
   8 мая. Пролетела большая эскадрилья наших самолётов. Летят на Берлин. Вот дадут жизни немцам! Но, кажется, они уже выдохлись.
   9 мая. Свершилось! "Победа! Победа!" ? слышится вокруг. Германия капитулировала! И такое пошло вокруг от радости, что жители-немцы, не зная о чём и подумать, опять попрятались в свои землянки.
   Земля дрожала вновь. Палили вверх все из всех видов оружия. Стреляли зенитчики и артиллеристы. Взвивались ракеты. Трассирующие пули оставляли за собой красивый след. Строчили автоматчики. И я стреляла из своего нагана! Это был последний отзвук войны. И пусть никогда она не повторится! Пусть никогда наши уши не услышат того, что слышали тогда, глаза не увидят того, что видели за войну! Друзья поздравляют с Днём Победы!
   12 мая. Село Керитц, железнодорожная станция Нойштадт. Развернули госпиталь под дом отдыха. Будут отдыхать танкисты. Сами поселились на квартирах у немцев. Наш хозяин - железнодорожный рабочий. Зигрид и малые развлекают.
   25 июня. На экскурсии в Берлине. Поверженный Рейхстаг. Красный флаг весело развевается на здании Рейхстага. Обгоревшие стены этого здания испещрены надписями, фамилиями наших воинов. "Развалины этого гнезда фашисты запомнят навсегда". Или: "Мы отомстили за наш Сталинград!", "Мечта сбылась!", "Мы пришли проверить свою работу. Лётчики", "От Сталинграда до Берлина". Вот перед нами Бранденбургские ворота, Александр-плац, Лихтенберг-штрассе, Липзен-штрассе и другие улицы. Снимаемся у памятника кайзеру Вильгельму 1. Берлин в развалинах.
   29 июня. Город Нойруппин. Кажется, работу закончили. Сидим в ожидании приказа. Часть госпиталей работает с репатриированными. Многих отправили на родину. Мы, пока что, отдыхаем.
   20 сентября. Итак, дни славного ХППГ 473 сочтены. Прекращает своё существование наш славный госпиталь - родной наш дом. Останутся самые лучшие воспоминания о дружном коллективе, о людях, об их доблестном труде. Часть расформировывается. Уже проводили шоферов. Уехали повар Геннадий Петрович и Серёжа - наш глухонемой воспитанник.
   27 октября. Выехали и мы с Лидой. Провожает маленькая кучка людей. Ещё один-два дня, и расформирование закончится. Радость переплетается с печалью.
   Получила назначение на работу в гарнизонный госпиталь Бранденбурга. Новый коллектив встретил очень радушно. Замечательные люди есть и здесь. В этом же городе стоит госпиталь Серафимы Георгиевны. Мы опять встретились. Где-то недалеко и Иван Наумович.
   31 декабря. Встреча Нового года. Прекрасный был вечер - с ёлкой, танцами, угощением.
  1946 год
   28 августа. Переведена на работу в город Белиц в госпиталь 5271 подполковника Гольдберга. Новая работа и опять новый коллектив. Все мои старые друзья уже дома. Последней проводила Лию Ефимовну. Остались на территории Германии я и Лида.
  1947 год
   Март. В очередном отпуске дома у мамы6. Там всё благополучно.
  
  
   Сентябрь. На курорте в городе Бримбах. Чудесный уголок Германии на границе с Чехословакией. Встретила друзей, приятелей. Циля Марковна - соратница, Анна Павловна - моя новая приятельница, Иван Иванович - замполит госпиталя в Бранденбурге, начальник соседнего госпиталя с женой. Хорошая компания, прекрасные люди. Посещение кинотеатра, игра в крокет, экскурсии, прогулки заполнили всё свободное время.
  
  1948 год
   Февраль. Всё началось с ангины. Повысилась температура. Обследование в госпитале сначала в одном, затем в другом. Операция на миндалинах.
   7 июня. Выехала на родину. Демобилизоваться буду по болезни в Каунасе. Очень рада. Поезд прямого сообщения Берлин - Брест. Вечер, тронулся поезд. Во мраке виден Берлин. Мелькают немногочисленные огоньки, тускло освещённые улицы, разрушенные дома, мосты. Наконец, предместье Берлина, и всё осталось позади. Позади долгие годы войны, позади Берлин и всё, что напоминало войну! Наступает ночь. Завтра Польша, а там и СССР. Чудесно и радостно на душе!
   22 июня. Город Куйбышев, как и 22 июня 1941 года.
  
  P.S.
   Июнь 1951 года. Пишу эти строки на Урале. Шесть лет, как окончилась война. Давно отзвучал грохот орудий. Залечены раны, нанесённые войной. Забываются ужасы войны. Точно далёкий, но очень страшный сон это был. Пусть никогда не повторятся кошмары войны! Да исчезнут войны совсем!
   Какова же судьба моих товарищей?
   Пётр Иванович исчез из поля зрения вскоре после того, как попал на службу в медсанбат. Это было в 1942 году. Одно письмо-исповедь всего и написал.
   Иван Наумович, заболев туберкулёзом лёгких, выехал из Германии в 1948 году. Куда, не знаю.
   Комиссар Ладанов, форсировавший с нами реку Сулу, демобилизовался сразу по окончании войны. Заведовал под Куйбышевым подсобным хозяйством.
   Серафима Георгиевна по-прежнему работает в Чапаевске. Однажды приезжала в гости. В личной жизни несчастлива.
   Лида вышла замуж, но весьма неудачно. Демобилизовавшись, осталась на работе в группе Советских войск в Германии.
   Лия Ефимовна, заболев туберкулёзом лёгких, демобилизовалась и уехала к сестре в Севастополь.
   Григорий Ефимович после отъезда из нашего госпиталя немного поработал в Польше. В 1948 году демобилизовался и уехал в свои пенаты.
   Циля Марковна вскоре после курорта в 1948 году демобилизовалась и выехала в Киев. Перед отъездом звонила из Берлина в Белиц по телефону.
   Люся живёт в Ростове с мужем. Счастлива. Уже имеет ребёнка.
   Полковник Айзенштадт после ранения и отъезда из нашего госпиталя работал в Польше начальником фронтового госпиталя. Писал, а затем выпал из поля зрения.
  
  P.P.S.
   Песни военных лет, рождённые на фронте и в тылу.
  Серая шинель
  Ты, любовно сшитая, пулями пробитая,
  У костра согретая в холод и метель,
  Временем потрёпана, бережно поштопана,
  С пожелтевшим воротом, серая шинель.
   Ты пропахла порохом, но как стоишь дорого,
   Фронтовая спутница боевых недель.
   В ночь сырую, тёмную служишь ты периною,
   Согреваешь ласково, серая шинель.
   Серая, суконная, родиной дарённая,
   Разве сможет смыть её пуля иль шрапнель.
   Возле сердца воина не бывать пробоине -
   Грудь закроет орденом серая шинель.
   Я вернусь с победою, выпью, пообедаю,
   Мать постелет мягкую тёплую постель,
   В лучший угол горницы, со слезами гордости
   Мать повесит старую серую шинель.
  
  Солдатский вальс
   Давно я не видел подружку,
   Дорогу к знакомым местам.
   Налей-ка в солдатскую кружку
   Мои боевые сто грамм.
   Припев: Гитару возьми, струну подтяни,
   Солдатскую песню пропой
   О доме родном, о времени том,
   Когда мы вернёмся домой.
   За краем Земли цветут камыши,
   И нашей дорогой родной
   Мы камень родной омоем слезой,
   Когда мы вернёмся домой.
   Припев
   Мы верности слов не забудем,
   Но всё же сознаемся вдруг,
   Что мало когда-то любили
   Мы наших бесценных подруг.
   Припев: Всю нежность свою в том жарком бою,
   Солдат, берегли мы с тобой.
   Мы сердце своё жене принесём,
   Когда мы вернёмся домой.
   Окончив военную службу,
   За мирным домашним столом
   Мы вспомним солдатскую службу,
   Солдатскую кружку нальём.
   Припев
  Прости-прощай
   Прости-прощай, Москва моя родная,
   На бой с врагами уезжаю я.
   Прости-прощай, подруга дорогая,
   Пиши мне письма, милая моя.
   Не забывай, подруга дорогая,
   Про наши встречи, клятвы и мечты.
   Расстаёмся мы теперь, но, милая, поверь,
   Дороги наши встретятся в пути.
   Не надо слёз и грусти в час разлуки.
   Домой вернёмся, врага мы разобьём,
   Тогда пожмём друг другу руки
   И с новой жизнью заживём.
   Под градом пуль, под грохот канонады
   Твоя улыбка ободрит меня.
   Не забывай, подруга дорогая,
   Писать мне письма, милая моя.
   Не забывай, подруга дорогая,
   Про наши встречи, клятвы и мечты.
   Расстаёмся мы теперь, но, милая, поверь,
   Дороги наши встретятся в пути.
   Родные города
  Искрятся снега под морозной Луною,
  Звенят на столбах провода,
  В окопе друзья вспоминают с тоскою
  Родные свои города.
   Одессы проспекты прямые,
   Зелёной Полтавы сады,
   И Харьков, и солнечный Киев
   У синей днепровской воды.
  Они вспоминают детей загорелых
  И ласковых жён голоса.
  Сестёр молодых, матерей поседелых -
  Их видят, зажмурясь, глаза.
   Мерещатся им золотые бульвары,
   Вагоны, огни в поездах,
   Но залиты кровью, объяты пожаром
   Родные до боли места.
   Сжимая в озябших руках автоматы,
   Ребята бессонные ждут
   Желанного часа, суровой расплаты,
   И к мести жестокой зовут.
   Сигнал к наступленью! Гремит канонада
   И вихрем вздымается снег.
   Клянутся друзья умереть, если надо,
   Чтоб нашими стали навек.
  
  Вечер на рейде
   Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
   Уйдём в предрассветный туман.
   Споём веселей, пусть нам подпоёт
   Седой боевой капитан.
   Припев: Прощай, любимый город,
   Уходим завтра в море,
   И ранней порой, мелькнёт за кормой
   Знакомый платок голубой.
   А вечер опять хороший такой,
   Что песен не петь нам нельзя
   О дружбе большой, о службе морской
   Затянем дружнее, друзья.
   Припев
   На рейде большом легла тишина,
   А море окутал туман,
   И берег родной целует волна,
   И тихо доносит баян.
  
  Синеглазая моя
   Ты не злись, пурга и вьюга,
   Заливайся, мой баян.
   Там, на юге, есть подруга
   Синеглазая моя.
   Уезжал на фронт из дома
   Оставлял я всю семью,
   Целовал за тихим Доном
   Синеглазую свою.
   Провожала, руку жала,
   Взгляд бросала на меня,
   И осталась на вокзале
   Синеглазая моя.
   Из-за леса, перелеска
   Пролетает под уклон
   Не товарный, не курьерский,
   А военный эшелон.
   Берегу на сердце рану,
   Песня больно горяча.
   Где ты, милая, осталась,
   Как живёшь ты без меня?
   Скоро, скоро я приеду,
   Возвращусь в свои края.
   Привезу с собой победу,
   Синеглазая моя.
   Ты не злись, пурга и вьюга,
   Заливайся, мой баян.
   Там, на юге есть подруга
   Синеглазая моя.
  На закате...
  
   На закате в саду заброшенном
   На прощанье мне руку пожми,
   Всё, что было у нас хорошего,
   Ты в дорогу с собой возьми.
   Припев: Ждёт тебя долгий путь, и тоска рвётся в грудь.
   Про тоску и печаль ты в пути позабудь.
   И в походах прошу, пожалуйста,
   Если можешь, весёлым будь.
   Мало толку в тоске и жалости,
   Не бери их с собою в путь.
   И в походах прошу, пожалуйста,
   Если можешь, весёлым будь.
  
   Посмотри на меня внимательно,
   Поцелуй десять раз подряд
   И запомни ты обязательно
   Каждый вздох мой и каждый взгляд.
   Если грустью душа наполнена,
   Если грянет жестокий бой,
   Пусть приснится тебе и припомнится,
   Всё, что было у нас с тобой.
   Пусть тебе не приходит в голову,
   Что не встретимся больше с тобой,
   Всё, что было у нас весёлого,
   Ты в дорогу возьми с собой.
  Дорогая
   Скучно мне без тебя, дорогая,
   Что мне делать? Куда мне пойти?
   Не влечёт меня больше другая,
   Но такой же, как ты не найти.
   Мы расстались в обстановке тревожной,
   Осыпался с деревьев наряд.
   Ты согрела меня лаской нежной,
   Я ушёл в партизанский отряд.
   Называла любимым и нежным,
   Не забыть твоих милых речей.
   И слезу лишь платком белоснежным
   Утирала из синих очей.
   И в землянке, засыпанной снегом,
   Часто грезилась ты мне во сне.
   Твоё имя, всегда перед боем,
   Вырезал я ножом на сосне.
   У калитки заветная груша,
   Одинокая радость моя.
  Где ты, где ты, моя дорогая
   Синеглазая чайка моя?
   Как покончим с немецкой ордою,
   И последний окончится бой,
   Обещаю тебе, дорогая,
   Возвратиться с победой домой.
  
  Не тревожь
   Не тревожь ты меня, не тревожь,
   Обо мне ничего не загадывай,
   И когда по деревне идёшь,
   На окошко моё не поглядывай.
  
   Зря записок ты мне не пиши,
   Фотографий своих не раздаривай,
   Голубые глаза хороши,
   Только мне полюбилися карие.
   Полюбились любовью такой,
   Что навеки она не кончается.
   Вот приедет он с фронта домой
   И под вечер со мной повстречается.
   Я прижму его к сердцу, прижму
  Молодыми руками горячими
  И скажу в этот вечер ему,
   Что судьбою ему предназначена.
  
  
  А тебя об одном попрошу,
  Чтоб ты больше меня не испытывал.
  Я на свадьбу тебя приглашу,
  А на большее ты не рассчитывай.
  
  Ответ
  Я на свадьбу к тебе не приду,
  Не хочу твоих чувств я разгадывать.
  Я другую подругу найду,
  С ней мы будем о многом загадывать.
   О тебе не тревожусь ничуть,
   О тебе я совсем и не думаю.
   И когда мимо дома пройду,
   На окошко взглянуть не подумаю.
  Понапрасну мне песни поёшь
  И словами красивыми хвастаешь,
  Подожди, ты сама подойдёшь,
  Но, смотри, опоздаешь, спохватишься.
   От тебя твой любимый далёк,
   Хотя в письмах любовь не считается.
   Только помни, что твой паренёк
   Видно тоже и он не теряется.
  Состоится ли свадьба твоя -
  Это срыто в туманах волокнами,
  А свою я играю на днях,
  Так постой, дорогая, под окнами.
  
  Дороги разошлись
  Дороги разошлись, и мы чужими стали.
  Замолкло сердце и не забьётся вновь.
  Сердцами нашими ведь мы играли,
  Как дым рассеялась у нас любовь.
   Гляжу на твой портрет и вижу взгляд унылый,
   В твоих глазах читаю я обман.
   Пишу ответ тебе я откровенный,
   Как недочитанный ещё роман.
  Не жаль мне встреч, а жаль разлуки.
  Мне жаль последний и прощальный час.
  Тебя заменят гитары звуки
  И пара чёрных красивых глаз.
   Ну что ж - я ухожу и больше не вернусь я,
   Теперь пойду по новому пути.
   Таких, как ты, я встречу много.
   Таких, как я, тебе уж не найти.
  Ну что ж, прощай, грустить не стану я,
  Больному сердцу всё уж нипочём.
  Пройдёт война, залечим раны,
  И снова жизнь у нас забьёт ключом.
   Кабачок (Песня союзников - американцев)
  Зашёл я в чудный кабачок, кабачок.
  Вино там стоит пятачок, пятачок.
  И вот сижу с бутылкой на окне -
  Не плачь, милашка, обо мне.
  Припев: Будь здорова, дорогая,
   Я надолго уезжаю
   И когда вернусь - не знаю,
   А пока ... прощай!
  Прощай и друга не забудь, не забудь!
  Твой друг уходит в дальний путь, в дальний путь.
  К тебе я постараюсь завернуть
  Как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь.
   Припев
  Когда солдаты пьют вино, пьют вино,
  Подруги ждут их всё равно, всё равно.
  Тебе, я знаю, скучно - ну и пусть,
  Быть может, я ещё вернусь.
  Припев
  Вернись, попробуй, дорогой, дорогой -
  Тебя я встречу кочергой, кочергой.
  Таких пинков тебе я надаю -
  Забудешь песенку свою:
   Будь здорова, дорогая,
   Я надолго уезжаю
   И когда вернусь - не знаю,
   А пока ... прощай!
  Пора в путь-дорогу
  Дождливым вечером, вечером, вечером, вечером,
  Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
  Мы приземлимся за столом, поговорим о том о сём,
  И нашу песенку любимую споём:
  Припев: Пора в путь-дорогу,
   Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
   Над милым порогом
   Качну серебряным тебе крылом.
   Пускай судьба забросит нас далёко, пускай.
   Ты к сердцу только никого не допускай.
   Следить буду строго -
   Мне сверху видно всё - ты так и знай!
  Нам нынче весело, весело, весело,
  Чего ж ты, милая, глядишь на нас невесело?
  Мы выпьем раз, мы выпьем два за наши славные "У-два",
  Но так, чтоб завтра не болела голова.
  Припев
  Мы парни бравые, бравые, бравые,
  А чтоб не сглазили подруги нас кудрявые,
  Мы перед вылетом ещё их поцелуем горячо,
  Сперва разок, подом другой, потом ещё.
  Припев
  
  Конец
  
  
   Примечания
  
  1 - Мама и племянница.
  2 - Сейчас это Калужская область, которая образована 5 июля 1944 года.
  3 - Учебный самолёт У-2, который впоследствии именовали "кукурузником".
  4 - Видимо один из бандеровских отрядов.
  5 - По устному рассказу Елены Яковлевны при налёте они бросились в укрытие - вырытую в земле щель. Слышали душераздирающий вой падающих бомб и взрывы. Тоня не выдержала и выскочила из щели, и тут её настиг взрыв очередной бомбы.
  6 - В селе Большое Нагаткино Ульяновской области.
  
  
Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"