Облака жемчужно скалились с неба, изредка поплевывая мелким дождем. Люди спешно перемещались по улицам, подражая муравьиной суете. В воздухе отчетливо пахло сырыми тополями и шампиньонами, а еще ветер подхватывал и брезгливо отбрасывал острый аромат помоев, исходящий от спящего на лавке бродяги. Три большие серые собаки мокрыми комьями свернулись под той же скамьей, но запах псины совершенно перекрывался вонью грязной одежды. Редкие прохожие, которых занесло в это уголок парка, морщили носы и ускоряли шаг.
Около восьми вечера бродяга, наконец, проснулся и издал долгий зевок, похожий на стон раненого бегемота. Собаки встрепенулись и вопросительно высунулись из-под лавки.
- Ну, что вылупились?- проворчал человек и рассеянно потрепал ближайшую голову за уши.- Могли бы и предупредить, что дождь пошел. Череп трещит, блин.
Одна из собак выволокла из-под лавки драный полиэтиленовый пакетик, в котором что-то булькнуло. Со сдавленным воплем "Ага!" бродяга подхватил пакет, выдернул из него небольшую бутылку и в два глотка выдул ее содержимое. Еще несколько минут он внимал шелесту деревьев и сопению собак, потом блаженная улыбка растеклась по небритой физиономии:
- Счастье - есть. И пить. И жрать опять. Жрачка осталась?
Серый пес с явной неохотой приподнялся: он лежал на свертке рекламных газет. Бродяга зашуршал бумагой и вытащил кусок копченой колбасы, сосиску и огрызок булки. Жадно запихнув в рот колбасу, человек разделил сосиску на три части и раздал своим лохматым спутникам. Еда исчезла в один глоток.
- Теперь можно жить,- сказал бродяга. Собаки согласно фыркнули.- Что у нас там со временем?
Он порылся в глубинах драного пальто. Из кармана донесся тихий перезвон механического органчика. Бродяга извлек на свет большой черный старинный брегет, поглядел на циферблат, протер глаза, потом еще раз посмотрел на стрелки, сильно прищурившись.
- Это у нас, стало быть, сегодня суббота, полнолуние да еще и затмение? Какая гадость. Ну да ладно, в запасе еще больше трех часов. Надо прошвырнуться, заодно и косточки разомнем. Пошли, парни!
Собаки немедленно выскочили из-под скамьи, помахивая облезлыми хвостами. Шерсть их была грязной и сбившейся в колтуны, но, тем не менее, зверюги не производили впечатление помоечных задохликов. Особенно когда скалили в собачьей улыбке здоровые белые зубы. Какой-то прохожий шарахнулся от маленькой своры, подхватив на руки свою толстую таксу. Псы злорадно гавкнули ему вслед, но побежали в другую сторону.
Бродяга шел через небольшой сад , посреди которого возвышался большой земляной холм. По привычке человек глянул в сторону этого холма и перекрестился с поклоном - когда-то тут стояла церковь. Свернув на улицу, он пересек проспект, где люди брезгливо сторонились его и вполголоса бранились. Потом человек и собаки углубились в полутемные улицы, двигаясь к реке и далее через мост. Темноту неба уже потеснило мягкое свечение луны: облака быстро скользили мимо круглого пятна света, на миг превращаясь в бледно-золотые кружева. Черная вода реки поблескивала, неохотно отражая фонари, неоновые вывески и разноцветные квадраты окон. Река вздыхала и подрагивала, словно ее знобило.
Человек двинулся по аллее, густо заросшей деревьями. Здесь света почти не было, тусклые лампы не справлялись с вездесущей, всесильной тьмой. Собаки двигались молча, не отвлекаясь даже на кошек, которые таяли в тенях, бросив напоследок огненный, исполненный презрительной ненависти взгляд на лохматых грязных тварей. Походка бродяги изменилась. Человек шагал теперь ровно, быстро и уверенно. Его башмаки слегка цокали по асфальту железными набойками.
Еще одни поворот привел его к району богатых дач и частных домов. Искусственные канавки с крутыми изящными мостиками и белокаменными причалами для маленьких яхт сверкали редкими лунными бликами. В домах почти не было света, и вода в запрудах казалась черным провалом. Бродяга присел на ступеньках одного из мостов и погладил ближайшего пса:
- Времени еще вагон.
Собаки кивнули. Бродяга вынул из кармана остатки булки и принялся крошить ее в темную воду. Волны сначала оставались ровными, потом изменили рисунок, разошлись кругами, пропуская нечто на поверхность. Мелькнуло бледное тело, жадные пухлые губы схватили хлеб и снова растаяли в глубинах. Бродяга хмыкнул:
- Никакой благодарности! Все дети - самовлюбленные твари. На, жри последнее! И чтоб сегодня не вздумала дрыхнуть!
Волна плеснула особенно громко. Человек потянулся и поднялся. Собаки послушно трусили за ним по узкой дорожке, выложенной импортной плиткой. За поворотом стояла будка охраны. Молодцеватый парень в камуфляжной форме читал какой-то журнал, изредка поглядывая на мониторы. Появление бродяги вызвало у него неподдельный интерес. Конечно, вылезать на холодную улицу охранник не стал, но окошко приоткрыл:
- Ты, а ну вали отсюда! Закрытая территория.
- Новенький, что ли?- полюбопытствовал человек.- Че, Семеныч в отпуске?
Упоминание начальства, пусть даже в таком ключе, пробудило в охраннике чувство долга. Он вылез из будки, небрежно пощелкивая выдвижной железной палкой по голенищу сапога. Собаки зарычали.
- Типа, сериалов насмотрелся?- прибавил бродяга, оценивая "арийский" крой костюмчика и выправку парня.- Ну ты даешь.
- Так, вали отсюда, я сказал!- процедил охранник, глядя, в основном, на зубы псов.- Сейчас овчарок спущу, порвут на запчасти.
- Расслабься, дурень. У тебя список должен быть, я там есть. Единственная фамилия на мягкий знак.
Рот охранника чуть приоткрылся, потом резко сомкнулся, точно акула заглотила наживку. Парень юркнул в будку, пробежал пальцем по списку допусков... потом нервно сглотнул и надавил кнопку. Шлагбаум бесшумно отъехал в сторону. Бродяга сделал на прощанье "ручкой".
Он двигался по парку, над которым трудились несколько поколений архитекторов и садовников. В одном из укромных закутков его стояла каменная беседка с шестью колоннами и мозаичным полом. Засохшая паутина вьющихся растений скрывала ее от глаз случайного посетителя. Судя по трещинам на штукатурке, о беседке забыли даже те, кому положено следить за парковыми красотами. Или им было велено забыть - что, в общем, одно и то же.
Собаки привычно перепрыгнули шаткие ступени и забрались в беседку. Их спутник на всякий случай обошел холмик кругом, проверяя ему одному заметные метки, и только потом поднялся наверх.
Некоторое время из заброшенного строения доносились только тихий скрежет и лязг металла. Потом взвизгнул кто-то из псов, и ворчливый голос бродяги принялся успокаивать зверя:
- Да полно тебе, ничего страшного. Незачем было тут хвосты раскладывать. Что я вам, кошка, что ли, в темноте под ноги смотреть?! А ну, все кыш отсель!
Собаки выпрыгнули из беседки на улицу и как по команде уставились в небо. Круглая луна призывно сияла с неприступных высот. Бродяга тяжело спустился по мраморным ступеням и тоже покосился в сторону блистающего шара. На лице его застыло странное выражение тоски пополам с удовольствием. Рот скривился в улыбке, но глаза были темны и печальны. Потом человек решительно тряхнул головой:
- Хватит! Пора на стрелку.
Он зашагал через жухлые расквашенные газоны к реке. На очередном охранном посту его пропустили без разговоров, только караульная овчарка недоверчиво принюхалась к грязной своре. Человек шел быстро, гораздо быстрее и тверже, чем можно было бы предполагать по его виду. Пустые аллеи острова сменились широким безлюдным мостом - только редкие машины спешили куда-то в ночь. На другом берегу у спуска переминался с ноги на ногу пожилой бомж с большой суковатой клюкой. Завидев приближающегося человека, он махнул ему рукой и принялся еще более нетерпеливо приплясывать.
- Привет тебе, Павсикакий, гроза бледной немочи!- гаркнул бродяга и с размаху хлопнул бомжа по плечу.
- Сам такой,- ответил старик, двинув приятеля под дых.- Я тут змерз совсем. Погодка-то аховая.
- Тю, никак, новые перчатки отхватил?- бродяга с уважением посмотрел на кулак старика.
- А то! - бомж постучал ладонью, затянутой в задубевшую кожу, по железному парапету. Труба загудела.- Как говорит молодое поколение, вещь плюсовая. Я тут пару швов залатал, так еще лет пять прослужат.
Приятели двинули по запутанным переулкам, псы весело трусили рядом. Когда впереди показались очередная набережная и высотный дом с неоновой подсветкой, брегет в кармане бродяги отзвонил какую-то печальную мелодию.
- Не знаешь, Вилен сегодня работает?- спросил бродяга.
Старик пожал плечами:
- Аврал, так может, и выйдет. Не каждый месяц затмение. Все равно, придется без него начинать. Наша точка во дворе пятнадцатого дома.
- Во дворе? Точно во дворе, а не в подвале, как в прошлый раз?
- Я, что ли, звездочет? Как мне Буллер написал, так я и говорю. Не веришь - вот те распечатка.
Бродяга взял клочок бумаги и внимательно изучил текст. Потом плюнул через левое плечо и вернул записку:
- Бесовская машинка. По мне, так она только и норовит обмануть. Нельзя железкам мозги давать, грех это.
- Темнота, блин!- старик назидательно погрозил пальцем.- Надо будет тебе курсы компьютерной грамотности устроить. Насильно. Потому что нефиг жить позапрошлым веком.
- Пятнадцатый дом, говоришь?
Двор искомого дома сохранил некоторые воспоминания о зелени. И хотя на краю газонов громоздились машины, а два тучных тополя недавно пережили обрезание, но в целом листьев хватало на то, чтобы создать романтический шатер над старым полуразрушенным фонтаном. Воды в гипсовом бассейне было ровно столько, сколько мог подарить дождь, но кто-то старательно подкрашивал и треснувшую чашу, и бортики бледно-розовой эмалью, пытаясь придать руинам благообразный вид. Скамейки давно разобрали на доски и винтики, поэтому незванные гости присели прямо на край фонтана.
- Ну?- сказал бродяга спустя четверть часа.
Старик пожал плечами:
- Ждем-с.
В тишине ночного двора слышны были залихвастские рекламные возгласы телевизоров. Подъехала еще одна машина, и водитель, поддерживая шатающегося приятеля, долго ловил ключом ускользающий магнитный замок. Наконец, дверь поддалась.
Собаки вздрогнули.
Из темного парадного дохнуло сырым страхом. Впрочем, у подгулявшей парочки на данный момент в голове вертелось лишь одно - добраться до теплой квартиры и, по возможности, до каких-нибудь покладочных мест. Люди шагнули в темноту.
Старик сорвался с места так стремительно, что даже собаки не успели вскочить. Его рука вцепилась в неодолимо закрывающуюся дверь, лицо напряглось, словно изнутри кто-то тянул железную створку на себя. Бродяга пошарил глазами по окрестностям, подобрал трухлявый кирпич и, подойдя к подъезду, сунул кирпич в щель. Старик с облегчением выпустил дверь. Он просунул обе руки в темноту, забормотал что-то маловразумительное. Железо заскрипело, пытаясь одолеть твердость кирпича. Старик плюнул в подъезд. Потом еще раз.
- Держись, Павсикакий,- бродяга уже тащил кусок трубы,- и скажи спасибо, что наши дворы все еще похожи на свалку!
Он с усилием отжал стальную створку, высвободив приятеля. Магнитный замок, сработав, подмигнул бомжам зеленым глазом. Старик угрожающе ткнул в огонек пальцем:
- Завтра я ведь вернусь и наваляю по первое число.
- Завтра я буду спать,- заметил бродяга.- Вот выходишь на сверхурочные, а потом сидишь тут как идиот. Долго еще ждать?
- Ты кого спрашиваешь?- уточнил старик.
Луна послушно потемнела. В слабом свете трех тусклых лампочек и нескольких плотно занавешенных окон кусты вокруг фонтана казались большой меховой ящерицей, которая некстати задремала под тополями. Скука, почти осязаемая пыльная тварь, накрывала крыльями двор. Два человека разложили на кромке фонтанчика мятую газетку с бутербродами, и собаки вежливо повиляли хвостами в знак того, что не прочь присоединиться к поздней трапезе. Где-то на втором этаже напольные часы пробили час ночи. Мигнула тусклая лампа над крыльцом, потом ее свет задрожал и угас окончательно.
- Зверь из подвала пошел на охоту,- пробормотал старик.- Если эти пьяные придурки не заперли двери...
- А если бы здесь был Вилен, он бы тебе стал говорить о законах кармы,- перебил бродяга.- Не могу я жалеть, ты уж извини. Если на каждого по кусочку жалости раздать, нечем будет сражаться. Сейчас главное, чтобы зверь до них не добрался по затмению. Иначе нам придется два рапорта вместо одного писать. А после затмения - с этим и менты справятся. Как обычно: "После совместного распития завязалась пьяная драка, в ходе которой пострадавшему Икс были нанесены ранения, несовместимые с жизнью". Ну, или что-нибудь в этом роде.
- Алка-зельтцер бы им помог,- донеслось из-за кустов, куда удалился старик.- Или хорошая порка.
- А ну, бомжара, вали отсюда!- визгливый старушечий голос из окна первого этажа всколыхнул спокойствие дворика.- Ну все зассали, сволочи! Вали отсюда, сейчас милицию вызову!
- Влипли,- проворчал бродяга.- Покоя нет от этих баб.
Старик, на ходу подтягивая штаны, заковылял к окну, в котором маячил силуэт тощей женщины. Грязной рукой, затянутой в перчатку, он приветливо помахал крикунье:
- Золотце мое, зачем шумишь? Зачем беспокоишь людей? Все спят уже, и тебе пора, правда? Заюшка, ну не будь такой стервой, говори шепотом, потише, потише, очень тебя прошу...
Его противница, вроде бы, замялась, не зная, то ли спрятаться в уютной безопасности квартиры, то ли атаковать с еще большим шумом. За это время старик уже достиг подоконника и коснулся ржавых решеток.
- Милая, дорогая, хорошая,- бормотал он, словно заговор. Женщина часто заморгала, неловко двинулась и задела кактус, стоявший рядом.
Дальнейшее заняло около секунды: колючки впились в тонкую желтоватую кожу, пробив ее в нескольких местах, старушка всплеснула руками, и мелкие капельки крови вылетели через открытое окно на улицу. Черная лужица мгновенно проглотила подачку, звезды больше не отражались в ее поверхности.
Бродяга вскочил на ноги, выдергивая воткнутый в землю лом. Он сделал шаг к старику, но в тот жи миг одна из собак взвыла, разворачиваясь к решетчатому люку канализации.
- Укрепи, Господи! Павсикакий, держись, они полезли!- рявкнул бродяга, бросаясь к люку.
Крышка уже отодвигалась. Из провала блеснули круглые как маленькие луны глаза без зрачков. Бродяга без слов двинул ломом по темноте между глаз. Железный дрын нырнул в глубину, не встретив сопротивления, и словно в насмешку, слева и справа от сверкающей пары кругляшей появились еще по одному. Из канализации выскочила пара лемуров - не тех шерстяных милых зверьков, что сейчас беспокойно метались по своим клеткам в зоопарке, но тех лемуров, в честь которых и назвали обезьян. Бледные глазастые демоны прыснули в разные стороны, собаки, поколебавшись мгновение, бросились за левым, а их хозяин - за правым.
Дед оскалился, сжался и неожиданно споро припустил за собаками на четвереньках. Старушка истуканом продолжала смотреть в темноту, по ее руке стекала красная капля. Кактус жадно шевелил игольчатыми щупальцами, стараясь дотянуться до своей жертвы.
Тем временем, "правый" лемур вцепился в водосточную трубу и легко как киношный ниндзя поскакал по ней наверх. Бродяга примерился, отводя назад руку, потом резко метнул железный лом. Снаряд, пущеный с необычайной силой, свистнул в воздухе, настиг тварь, сбил ее наземь и на излете громыхнул по подоконнику третьего этажа. В квартире зажегся свет.
Лемур, зашипев, обнажил небывалое количество зубов: целых шесть. У демонов его породы новая пара клыков нарастала раз в сто лет. Он бы с удовольствием цапнул своего врага, однако зловоние, исходившее от бродяги, резало нежные ноздри твари словно бритва. Редкий демон охотится на бродяг и нищих, щадя свое изнеженное эго - отвратительный вкус плоти, мерзостный запах и гниющие души не могут утолить вечный голод инферно. Лемур передвигался боком, как кошка, стараясь не попасть под удар.
Бродяга, бормоча что-то под нос, растопырил грязные корявые ладони. Под обломанными ногтями замерцали мелкие искры разрядов. Щеки человека уродливо раздулись, словно лягушачьи пузыри, и щетина встопорщилась на тонкой коже. Бродяга вскинул руку и резко выдохнул сквозь пальцы. Струя синего спиртового пламени ударила в белые глаза твари. Лемур зашипел снова. Он подпрыгнул, скогтил газовую трубу, тянувшуюся вдоль дома, и пробил в ней три дыры. В воздухе запахло еще и газом.
- Умно,- пробормотал бродяга, опуская руку.- Я не стану взрывать дом. Я тебя так заломаю.
Лемур захихикал. Он побежал по трубе, попутно дырявя ее острыми когтями, а бродяга мчался следом, спешно вытаскивая из заскорузлого кармана "капитошку". Водяная бомбочка в синем шарике с разудалыми заячьими мордами шлепнулась о стену как раз над головой лемура и окатила его веером крупных брызг. Лемур шлепнулся наземь, корчась от боли.
- Аминь, говорю тебе,- сказал бродяга, щелкнув выкидным ножом.- Зря вас сюда тянет.
Он вспорол длинное тело демона от паха до горла. Из брюшины во все стороны поползли черные скользкие твари, похожие на пиявок. Бродяга принялся давить их, но отродья все прибывали и прибывали. Гибкие тельца скользили внутрь искореженной газовой трубы, в отдушины стен, под косяки дверей, подоконники... Бродяга вытащил вторую "капитошку" и принялся поливать тонкой струйкой копошащееся воинство. Покрытый слизью и нефтяными пятнами, он выковырял ножом из-под кирпича двух укрывшихся там тварей и сжег остатками воды. Сердито поглядев на дом, бродяга свистнул. Откуда-то издали донесся лай своры.
Бродяга поспешил на клич. Он пробежал почти квартал прежде чем догнал своих питомцев: свора, напряженная и готовая к бою, смотрела, как огромный седой хорек душит бледноглазое существо. В отличие от собак, у бродяги не было намерений соблюдать правила поединка: он вцепился в ногу лемура и резко рванул ее на себя. Раздался хруст костей. Хорек несколько раз шлепнул добычей об асфальт и встал на задние лапы.
- Вскрывай, ты у нас умелец,- просипел старик, утирая лоб.- Тоже самка с икрой, хоть и помладше твоей.
Последовал четкий взмах ножа и азартный визг своры, бросившейся за расползающейся добычей. Бомжи сели на пыльный парапет, старик пошарил по карманам и вытянул пачку "Беломора".
- Тебе не предлагаю,- сказал он,- курение убивает лошадь.
- Хорей тоже,- отозвался бродяга.
- Ага,- согласился дед, щелкая зажигалкой.- Как по-твоему, сколько успело уйти?
- Штук двадцать. Большинство будет отсиживаться в доме, их завтра Вилен протравит. Но три-четыре ушли по трубам, тут уж ничего не поделать.
- Ну, и из моих штук пять в канализацию нырнули,- вздохнул старик.- Итого - примерно девять из ста. Пусть даже десять. Все равно это десять чьих-то сломанных судеб, выеденных жизней.
- Только не надо морали! Стопроцентного истребления нам ни разу не удавалось добиться! Ты вспомни тридцатые, когда лемуры как грибы лезли. Тогда пятьдесят на пятьдесят считалось потрясающим успехом.
- А мы не в тридцатых, слава богу. Прогресс не стоит на месте, малыш, пора стремиться к идеалу. Сейчас у нас уже есть все шансы на успех...
- Тоже мне, пророк нашелся,- проворчал бродяга и отобрал у напарника недокуренную сигарету.- Мечтай дальше, а я буду отчет сочинять.
Собаки лежали рядом, вылизывая грязь с лохматых боков. Рыжая вода лениво перекатывалась от одного гранитного берега канала до другого, и первая чайка скользила в серой предутренней дымке.
Возле открытого окна первого этажа стояла пожилая женщина, слепо вглядваясь в отступающую темноту. Маленькие черные пиявки ползали по ее израненным рукам...