Проснулся от того, что зверски ныла правая рука. Боль была тупой и пульсирующей, навевающей нехорошее желание взять тесак поострее и отмахнуть чертову кончность по самое плечо. Останавливало лишь воспоминание о том, с какими мучениями мне ее пришивали.
Ага, рука не моя. Она принадлежала Игнатию Зарайскому, придурочному гению из Улан-Удэ. Мы с ним подружились лет пять назад - убей не помню, по какому случаю,- с тех пор периодически пересекались и квасили в самых злачных забегаловках нашего славного города. Сказать, что Геня пил, значит, не сказать ничего. Он возвел умение надираться на такие высоты, что мне до него тянуться и тянуться. В редкие моменты трезвости Геня впадал в отчаяние и создавал шедевры, за которыми драгдилеры занимали очередь отсюда до Киева. А, будучи под газом, он писал высоконаучные трактаты, состоявшие сплошь из графиков и многочисленных колонок формул. Знатоки утверждали, что в этих цифрах был великий смысл. Я не принадлежу к числу знатоков - мое дело нарезать шматы кломяса и засовывать их в вакуумный паковщик.
Еще Геня умел влипать в неприятности и затаскивать с собой всех окружающих. Собственно, этот его дар и стал причиной моих нынешних страданий.
Все началось с того, что мы отправились проверить свеженькую бар-стрипуху под названием "Голливудский силикон". Силикона там, действительно, хватало: девчонки были преимущественно узбечками, а у их хозяев всегда водилось бабло и отсутствовал вкус. Я созерцал коллекцию трясущихся загорелых животов, в пупках которых переливалось и громыхало по дюжине золотых колец, а Геня смешивал напитки - бармен, видите ли, утверждал, что такой коктейль он подавать боится.
В этот момент появился чубастый жирняга с бабой и двумя качками и принялся вопить на бармена. Между красиво составленными матерными фразами можно было угадать смысл: кажется, парень возмущался вчерашней тухлой селедкой, которую ему подали под видом суши. Народ восхищался ораторским мастерством жирняги и с нетерпением ожидал ответа бармена. Но тут Геня все испортил. Он влез в разговор и сказал, что по двум рецептам, указанным в меню, требуется именно "рыба с душком". Воодушевленный нежданной поддержкой, бармен, естественно, сразу спрятал заготовленные "отступные". Жирняга дал бармену в дыню. Из ничего материализовались узбеки-вышибалы с золотыми улыбками и крепкими кастетами. Два качка сцепились с вышибалами, баба заверещала дурным голосом. Потом эта истеричка вытащила из сумки пукалку и начала палить во все стороны. Крошечная пулька впилась в ляжку скуластой стриптизерши. Ну, тут понеслась!
Не знаю, как там в Голливуде, а в нашем городе бабы не спускают таких обид. Дюжина голозадых узкоглазых фурий с визгом обрушилась на дерущихся и начала драть все, что шевелится, отличными металлопластиковыми когтями. Публика ломанулась в двери и окна. В воздухе замелькали стаканы и бутылки. И в центре этого бардака стоял Геня с полным шейкером новоизобретенного пойла.
Я полез вытаскивать его - пусть Геня придурок, но все-таки свой,- и схлопотал "розочкой" по руке. Как раз по правой. Перешибло кучу нервов и сухожилий. Мы уже шли в клинику, вдвоем зажимая рану и прихлебывая коктейль, когда Геня вдруг сказал:
- Ты там, в больничке, обожди пластик ставить. Честно, послушай моего совета. То, что они тебе могут предложить - это фигня, которая развалится года через полтора. Потерпи немного, и у тебя будет рука на миллион баксов.
- Кретин ты, Геня,- сказал я ему, потому что больше ничего в голову не лезло.
Тем не менее, я почему-то отказался от восстановителей и заменителей, а вместо этого месяц размахивал культей, по привычке пытаясь то поднять что-нибудь, то повернуть. Дурацкое ощущение: кажется, что рука все еще здесь, только ты ее почему-то не видишь.
А потом позвонила Тамарка и сообщила, что Игнатию отрезали голову. Мозги у нас по-прежнему в цене. Может, его башка уехала в Китай, а может, пашет теперь на африканов. Но он был гением и потому оставил завещание. По которому, в частности, мне доставались его правая рука и почка.
Врачи проявили недюжинную склонность к садизму, когда пришивали мне новую конечность. Да, я знаю, что наркоз надо приносить с собой, а еще лучше - накачаться им заранее, но я был так ошарашен и завещанием, и решимостью мрачного бурята, в обязанности которого входило следить за дословным исполнением последней воли усопшего (интересно, сколько ему за это перепало?), что оказался на койке чистым аки ангел. И когда в мое плечо впились двадцать семь хирургических игл, я завыл и отрубился.
От боли я орал еще с неделю - не помогали даже таблетки, забытые в моем доме собственно Геней. Дважды меня навещали соседи - милые старички,- которые деликатно намекали, что пристрелят меня, если я буду орать после двенадцати ночи. Потом как-то пообвык. Только временами накатывало тупое онемение или пульсирующие спазмы от плеча до кисти.
В чем Геня не обманул, так это в качестве товара. Рука работала преотлично и прижилась как родная. Когда Тамарка застала меня за особо циничным использованием руки, она обозлилась, обозвала Гецем фон Берлихингемом и попыталась выбить мне зубы антикварным торшером. Я с удовольствием выбросил ее из своей жизни.
Дни мирно катились под откос, кломясо дорожало, а зарплата не прибавлялась, вакуумный паковщик жужжал и вонял, и все шло как обычно, пока не заболел наш провизор. Тут все засуетились - сразу набежали какие-то комиссии по санитарии и геноэкологии, со всех работников потребовали заполнять многолистовые анкеты сомнительного содержания и заодно пройти пять медкомиссий. Получив на руки толстую папку с вопросником, я побрел домой, чтобы в тиши да с баночкой-другой пивка подумать над ответами. Со школы питаю ненависть к тестам.
Вот скажите, какое отношение имеет рубщик кломяса к вопросу "Какие передачи ХХ-рейтинга Вы считаете жизненно важными для поддержания кармы?" Или к такому: "Сколько сортов сырокопченой колбасы потребляли Ваши родители в период Вашего вынашивания?" Да я-то почем знаю, ели ли мои папаша с мамкой колбасу? Колонка крестиков в рубрике "Затрудняюсь ответить" неумолимо приближалась к сотне.
Тут, наконец, потребовался подробный письменный ответ на какую-то дурацкую задачку про трех с половиной гусей. Укусив несколько раз для верности кончик фломастера, я начал просчитывать решение на каком-то клочке бумаги. И тут рука выдала фортель:
- Привет, Серый!- написала она чужим почерком.
Допив банку пива, чтобы унять нервы, я сказал:
- Ну, привет.
Рука потянулась к перу, перо - к бумаге.
- Как твое ничего?
- Ну, ничего,- ответил я.- А что?
- Да вот, подумал о тебе. Ты не дергайся, это я, Геня.
Пришлось выпить еще банку, притом залпом.
- Геня? Кой хрен... в смысле, а ты где?
- "Где, где"... В банке с формалином. А может, и не с формалином, но дрянь редкая. Зато интерфейс подключили зашибенный. Тут еще ребята вроде меня, мы с ними по сети чатимся сутками... скукотища. И даже закинуться нечем.
- А чего... Слушай, а как ты это делаешь, что рука сама пишет?
- Гы! Секрет фирмы, Серый. Я там кое-чего добавил, всякой мелочевки. Ее ни одна просветка не найдет. Зато теперь можно работать как с транслятором. Правда, круто?
Тут я покраснел, вспомнив, из-за чего ушла Тамарка. Оставалось надеяться, что Геня не все время контактировал со своей/моей лапой. Придется жить аккуратнее.
- Геня, ты меня видишь? Ну, через пальцы там...
- Ты опух?! Как я тебя увижу? Для этого надо специальные камеры в ногти вставлять, а они стоят такое состояние, что мне на него еще лет семь в формалине кипеть придется.
Мне несколько полегчало.
- Ффу, напугал ты меня,- признался я.- Это не шуточки - когда твоя рука сходит с ума...
- Моя рука,- уточнил Геня с неизвестно какого конца света.- Серый, а ты, чувствуется, вообще не привык держать карандаш? Я думал, ты никогда не начнешь писать, так и будешь всю жизнь крестиками подписываться.
- Я не подписывался! Это анкета, я как раз пытался ее заполнить. Такая подлянка в моей жизни.
- Хм... Ну, давай я ее быстро пропишу, а потом поболтаем за жизнь. О"кей?
И, разумеется, я согласился. Я зачитывал вопросы, а рука быстро писала какие-то ответы. Потом я еще принял пивка, и мы отлично провели время в беседе-переписке. Геня настоятельно посоветовал мне завести компьютер, чтобы дело пошло быстрее. Даже не хотелось расставаться, но алкоголь вырубил меня, а со мной - и руку.
Дальше начался геморрой по полной программе. Потому что эти кретины из центра тестирования выявили у меня слишком высокий интеллектуальный коэффициент (боже, я его так тщательно скрывал все эти годы! Хе!) и вынудили перейти на другую работу. Я сослался на глубокую застенчивость в силу жестокой психологической травмы, пережитой в раннем детстве - по этой волшебной формуле меня в свое время отправили в запас из действующих частей,- и согласился работать только через компьютер. Мы с Геней развлекались как могли на новенькой "Эгорике", изредка сочиняя пачки невразумительных трактатов для отчетности, и в результате загремели на следующую должность, с высоким окладом и седьмым уровнем секретности.
Изредка меня пытались познакомить со всякими светилами науки и техники, но я бормотал извинения и быстро сваливал к столу с шампанским. Ну, не о чем мне было с ними разговаривать! Не пересказывать же им содержание последней стрип-оперы.
С мужиками из ГБ беседы шли куда веселее - они по большей части оказались парнями шустрыми и со вкусом к жизни. Разумеется, в мои с Геней отношения я их впутывать не собирался, но пьянствовать на корпоративные ГБ-шные вечеринки меня приглашали часто. За это мы придумали ребятам пяток-дргуой интересных хреновин, которые здорово облегчали им героические будни.
Три месяца пролетели стремительно, меняя с калейдоскопической яркостью новые квартиры, телок и тачки, а также размножив до бесконечности одинаковые лица телохранителей. И эти сукины дети хранили мое тело с материнской нежностью, не зная, что по сути им нужна всего лишь одна правая рука. Впрочем, сомневаюсь, что Геня стал бы с ними разговаривать, если бы руку отделили от меня. Охранники берегли меня, ибо я стоил дорого. А они очень любили деньги.
Поэтому однажды этот шизовый мир совершил полный круг и дал мне по шее хорошо отточенной катаной. Когда я очнулся, то обнаружил, что вокруг булькает какая-то дрянь, а в череп ввинчены проводки и клеммы. Потом в глазах потемнело, блеснуло, пробежала загрузочная строка, и Геня бодро сказал:
- Ну, привет! Нашего полку на полке прибыло! Знакомьтесь, парни - это Серый. Он тоже гений.