Машина была совсем новой, я первый день работал на ней, развозя товар моих работодателей по магазинам и собирая в магазинах деньги - черный нал, который я потом сдавал этим "новым русским". За три года работы я не скопил ни гроша. Нищета - вот мой удел в городской жизни. Решение проблемы пришло разом: со мной был хозяйский мобильник, и я позвонил шефу.
- Владимир Константинович? - Да, ты где? - Далеко, за городом. И вот что я тебе скажу: ты мерзкое, подлое, жадное, гнусное существо; я на тебя работал три года и за три года не заработал на билет, чтобы съездить на родину; теперь мне надо туда добраться, и я решил уехать туда на твоей машине и на твои черные деньги. Если ты попробуешь меня остановить, я разобью твою машину в клочья, ну а твои деньги достанутся тому, кто меня остановит. Ты меня понял? -
Трубка молчала, я жал на газ, а новенькая "четверка" несла меня по просторам России к той самой калитке. Через три дня и на третью ночь, преодолев 4,5 тысячи километров, я уже сидел на деревенском кладбище с бутылкой водки. "Господи,- говорил я себе,- только ты не лишай меня памяти, не буди во мне страшного зверя...". Звезды подмигивали мне в хороводе созвездий, и где-то там, в вышине, сиял Водолей.
-Эвон, куды-как забра-а-лси! - услышал я, наконец, знакомый голос родной мне бабули. Слезы сами собой потекли на могилку. "Наут-поди, откуда-какой Водолей объявился",- заворчала бабуля, а я понял: не мужское дело - лить слезу. Лить надо водопады новых законов на головы "безумцев". Как ни громадна казалась мне до сего дня поднятая Водолеем дичь, но с его высоты, как я понял теперь, соразмерной ему сущностью была лишь вселенная во всей ее первозданности. Единая же теория поля представлялась ему только мелкой деталью открытой его взору перспективы. Значит, время пришло, пора нанести ей первый удар, рухнуть на нее камнем с небес, чтобы затем вновь подняться в родное ему поднебесье.
Через три ночи, на третий день я был уже в Санкт - Петербурге. Никогда прежде не позволял я себе так гнать машину, так нарушать все допустимые рамки скорости, но ни разу нигде не остановил меня ни один блюститель закона. Россия открыла зеленый свет Водолею, так понял я происшедшее в конце пути, хотя знал, что мне предстоит еще не одно испытание.
- Владимир Константинович? - Да, ты где? - Я дома, приезжай, поговорим. Через час раздался звонок, за дверью стояло два лба в штатском. Бандюганы или менты? - пытался я угадать, но наручники, воронок, КПЗ, сразу все прояснило: менты. "Все правильно, я в очередной раз поскользнулся, гладиатор в очередной раз решил меня покарать,- размышлял я, вышагивая по диагоналям квадратного КПЗ, привычно философствуя над превратностью судьбы.- Интересно, сколько годков в этот раз мне отвесит Фемида.
Оказалось: нисколько! Менты прекрасно знали, чем занимается мой шеф. Они понимали: раскручивать мне срок - значит, всплывет черный нал, а это не было нужно какой-то "волосатой лапе". Я отдал им все их черные деньги, и меня отпустили на волю, намекнув для приличия, дескать, в следующий раз, за мною приедут братки.Впрочем, менты оказались адекватной ситуации публикой. Я видел, каких им усилий стоило не расхохотаться над бедою моего шефа. В процессе "разборки" моего "полета" шеф (бывший, кстати, ученый, крупный конструктор каких-то военных диковин) выглядел глуповато. Он явно был ошарашен всем тем, что произошло со священной его частной собственностью. Вскоре, говорят, он повысил оклады рабочим, но развозит товар и собирает деньги сам. Значит, - дошло!
Не полным все-таки он был отморозком, наполовину, пожалуй, как повелось у нас исстари. Был бы полным - разорвал бы меня в клочья, поэтому я теперь со страниц своей книги прошу у тебя, Владимир Константинович прощения. Извини, брат, погорячился я, лишнего наговорил. Это у меня от водки, это пройдет.
-Батюшки-свет,- философствовал я, спустя какое-то время,- что же за жизнь-то у нас - в России: бывшие ученые мужи встали на путь полулегального бизнеса, бывшие уголовники занялись наукой!? Поистине: не понять нас цивилизованному миру, хотя понимать придется и миру, и нам самим. Нельзя так жить - без понимания.-
В тот день погода была ясной. Водолей Росса стоял на Университетской набережной, рядом со зданием университета (где он когда-то учился), рядом с памятником Ломоносову. Здесь он назначил встречу СМИ, чтобы поведать миру сенсационное открытие: заряд электрона зависит от возраста вселенной! Водолей решил подарить это открытие городу в день его 300-летия. Он знал: никто не явится на встречу, всем в этот день будет не до Водолея и его сомнительного для солидных мужей открытия. Все просто забудут его в этот день, и он, как и в детстве, забудет себя, наблюдая со всем миром торжественную церемонию возложения венков к подножию памятника основателю города.
-Не важно,- размышлял пожилой человек,- узнают ли, нет ли СМИ о существовании Водолея Росса и его открытия именно в день 300-летия города. Свой подарок Водолей все же сделает, он напишет на песке - заряд электрона зависит от возраста вселенной! Потом когда-нибудь он опубликует свой труд - "Диалектику истого", и все рано или поздно поймут: гравитационная постоянная и постоянная Планка - не столь уж и фундаментальные величины, есть подозрение, весьма, к сожалению, вероятностное, что известная нам их величина справедлива только в сфере гравитационного поля Земли. На Марсе, на Венере, как, впрочем, и на Луне они скорее всего имеют другое значение, стало быть, все наши расчеты траекторий полета к планетам и звездам требуют корректировки. Не далек уже день, когда на Марс и Венеру полетит человек - наш брат. Имеем ли мы право посылать его на другую планету по неверно рассчитанной траектории, чтобы он, промахнувшись, вдруг осознал, что спасения нет.
Что ты мне скажешь на это, мой гладиатор? Не сморгнешь глазом, не пошевелишь бровью? Нет, приятель, так дело у нас не пойдет. Ты хоть и красавец, хоть и силен, а годков-то тебе только лишь 300. Родословная Водолея Росса тянется вглубь веков вплоть до самого до сотворения мира. Знаешь ли ты, гладиатор, сколько лет во вселенной несли Водолею свою весть его предки? Он может тебе и это сказать с точностью до доли процента. Так что придется тебе, Санкт-Петербург, оправдывать свою потугу быть культурной столицей России и подсобить Водолею своей интеллектуальной мощью.
Так размышлял пожилой человек на Университетской набережной, но в сиянии торжества Водолея нигде никому не было видно: ни в небе, ни на Земле. Кто из нас в тот день обратил бы внимание на пожилого человека, пристроившегося за памятником Ломоносову отметить 300-летие города? "Господи,- шептал он себе, поднимая в очередной раз очередную рюмку,- только ты не лишай меня памяти, не буди во мне страшного зверя..."