Рось Анна : другие произведения.

Отвага, слава и любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Маричка Лобода - молодая запорожская козачка, травница. Со своей матерью она ходила с обозом, чтобы собирать раненых после ожесточенных сражений. Девушка находит раненого бездыханного польского драгуна. Она выхаживает его и между ними возникает любовь. На каких условиях отец Марички, козацкий сотник Тихон Лобода согласится не мешать счастью дочери? Что делать козаку, если его любимая любит шляхтича? Надо ли верить в вещие сны? Если вы хотите окунуться во времена Богдана Хмельницкого, если восхищаетесь бесстрашием, доблестью запорожских козаков, то эта книга именно для вас. Читая ее вы не только узнаете о многих традициях козачества, но и через песни узнаете о искренности, глубине и щедрости козацкой души. Приятного чтения.
0x01 graphic

Анна Рось

Отвага, слава и любовь

  

Славным сынам рода козацкого посвящается

   Часть 1. Панночка моя
   1.Встреча у криницы
   Лукерья, стройная, еще молодая козачка управлялась у печи. Утром ее муж, сотник Тихон Лобода, зарубил курицу, и вот уже душистый бульон поспевал на печи. В окно заглядывало приветливое майское солнце, освещая уголок, где хранилась кухонная утварь: глиняные кувшины, миски, горшочки, чугунный казанок, деревянный половник и проволочное сито для просеивания муки. Рядом, слева на стене, висел мисник для праздничной посуды. В хате у Лукерьи всегда было чисто, стены выбелены и разрисованы цветной глиной, утыканы цветами и ароматными травами. В углу над образами и на окнах висели вышитые рушники. А в окна заглядывали красные маки и вместе c ними фиолетовые и желтые касатики - петушки.
   - Маричка, принеси воды, - позвала Лукерья дочь, - поторопись, мне надо тесто на галушки замешивать, бульон почти готов.
   - Зараз, мама! - ответила Маричка и, оставив тяпку в огороде, пошла мыть ноги, чтобы обуть свои любимые красные черевички.
   - Ой, еще ноги моет, - сказала мать, - не можешь к кринице сбегать, не обуваясь?
   - Мама, а вдруг там козаки, а я босая, - смутилась Маричка.
   - Куда там, козаки, рано тебе еще о козаках думать.
   - А вам же тоже было шестнадцать, когда вы с отцом полюбили друг друга.
   - Вспомнила, то когда было! Твой отец мне проходу не давал! Первый красавец был, высокий, ловкий. А теперь, хоть и невысокий, - засмеялась Лукерья, - но крепкий, что дуб. Давай, беги, беги, да не болтай там с козаками, неси воду скорей.
  
   Маричка поправила гребнем непослушные волосы, повязала желтую ленту, вставила под нее около левого уха нежную белую дубравную ветреницу и пошла, взяв коромысло и ведра. Она не шла по улице, казалось, плыла, как лебедушка. Стройная, как березка, в белой вышитой блузке, красной тонкого сукна юбке. А на шее - до десяти ниток разных бус, а еще крестик на суровой нитке и образок Богородицы.
   - Здорова была, баба Ганя, - поздоровалась Маричка со старой соседкой, - и вам воды принести?
   - Спасибо тебе, Маричка, мне Тарас принес. Ты мне лучше помоги курицу загнать, перелетела через забор окаянная.
   В палисаднике топталась черная пеструшка и клевала дождевого червя. Маричка поставила ведра, выломала хворостину и загнала курицу во двор.
   - Вот спасибо тебе, Маричка, - поблагодарила соседка, - компотом тебя угостить?
   - Нет, спасибо, баба Ганя, мне по воду торопиться надо, мама дожидается.
  
   Маричка поспешила к колодцу. Невдалеке от колодца под высоким вязом стояли молодые козаки, а рядом с ними на пеньке сидел старый дед Яким Чумак, придерживая свою потертую трость. Данило Горыцвит, козак неполных девятнадцати лет, ловко махал двумя саблями.
   - Козак молодой, а сноровка старая. Молодец! Первый козак сдал экзамен, второй, готовсь, - командовал дед.
   Данило передал саблю Трохима Лисицы своему другу и ровеснику Пахому Гордиенко.
   - Лях ошуюю, - кричал дед, - куда развернулси! Я говорил слева, а ты одесную поворачиваешься. Все, уже лежишь, как раненый бирюк. Передавай сабли следующему.
   - Дед, ты можешь просто выражаться? - рассердился Пахом. - Ошуюю, ошуюю.
   - Ты на рожон не лезь, молодой ишо. Ты учись у старой гвардии, - говорил дед, набивая люльку табаком.
  
   Пахом передал сабли Трохиму Лисице, девятнадцати лет, и тот ловко начал обмахиваться ими.
   - Нет, не годится! - закричал дед Яким. - Что ты, как девка на выданье лозой от мух косно отбиваешься. Надо темп блюсти. Пой со мной. Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся. И быстрее.
   - Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся, - подхватили козаки.
   Трохим ловко махал саблями в такт песне.
  
   - О, совсем другой кисель, - сказал дед. - Пахомка, бери сабли, вторая попытка, ты уж потщися, не подведи, козак.
  
   Тут козаки увидели идущую с коромыслом Маричку.
   - Ты что, Данила, пятнами изошел весь? Смотри, длани вспотеют, саблю выронишь, - упредил дед. - Да, не девка - огонь, ладная, рукастая, лепшая на хуторе, вся в мать, такая же травница. И бабка их была травница. Ой, как я за ней, как ужъ увивался. Жаль, Ульяна молодой погибла от руки османца.
   - Данило, дружище, ты что обомлел? Ляхов в бою не боялся, а девки испужался? - шепнул Пахом.
   - Маричка, здорова была! - крикнул Трохим, поправляя золотые пряди волос. - Куда путь держишь?
   - Здоровеньки были козаки, - улыбалась Маричка, - доброго здоровья, дед Яким.
   - И тебе не хворать. Ты бы мне, Маричка, какую растирочку дала для костей, - попросил дед Яким.
   - Приходите, дедушка, сегодня на суп с галушками, мать варит, я вам и растирочку дам, - приглашала Маричка.
   - Ой, спасибо, тебе, молодица, уважила деда, приду, обязательно приду.
   - Как там Остап Шмат себя чувствует? - спросил Пахом.
   - Выдюжить, рана неглубокая, вылечим, - улыбнулась Маричка, - дайте время.
   - А Кондрат Трымбач как? - вспомнил Пахом своего наставника и побратима.
   - У Кондрата хуже дела, нога до кости разрублена. Говорю ему полежать, а он в бой рвется, говорит, как там хлопцы без меня обойдутся? - сожалела Маричка.
   - Да, Кондратка такой, боевой хлопец, зане норовистый, что скакун, - подметил дед.
  
   Маричка взглянула на Данилу и, поймав на себе его сосредоточенный взгляд, улыбнулась.
   - Маричка, а позволишь тебе ведра до дома отн?сти? - спросил Пахом. - А то мы тебе быстро провожатого найдем, - засмеялись козаки.
   - Спасибо, пусть вас тут дедушка трошки поучит уму-разуму, а я сама донесу как-нибудь.
  
   Набрав в колодце воды, Маричка ушла. Дойдя до плетня, она обернулась, услышав, как запели козаки: "Славно билися с врагом козаки в походе, идет слава по земле и молва в народе". Данило Горыцвит, взяв саблю у друга, ловко рубал двумя саблями. Маричка улыбнулась и пошла по тропинке, тихонько напевая: "Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся".
  
   Данило вернул саблю Пахому.
   - Данило, не переживай ты так, - сказал Пахом, беря саблю.
   - Да, такую девку еще заслужить надоть, - заметил дед. - Козачка, вся в батька. Тихон Лобода лихой козак!
   - Ага, Маричка прошлым летом с братом Пашкой наперегонки скакала, чуть коней не загнали, а она ему не уступила, - восхищенно рассказывал Трохим Лисица.
   - Такой девке настоящий козак нужен, сокол сизокрылый, - посмотрел в небо дед Яким.
   - Ради Марички я есаулом стану! - в запале сказал Данило.
   - О, есаулом он станет! Да чтоб есаулом стать надо попотеть хорошо, сколько верст проскакать, сколько ночей недоспать, сколько пороху понюхать, сколько врагов порубать! А вы что? Только научились шашкой рассекать, уже - есаулом станет, - махнул рукой дед Яким.
   - Не кажи дед, мы уже прошли испытание, - заметил Трохим, махнув саблей. - Моя бабушка говорит: иди в гору и будешь на высоте.
   - Что вы там прошли, то ж под Желтыми Водами репетиция была. Если бы реестровые козаки, которые были на службе у Речи Посполитой, не стали на бок Богдана Хмельницкого, то не была бы легкой ваша победа, много бы крови пролилось. Ну-ка, Пахомка, бери саблю. Песню запе-вай! - командовал дед.
   - Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся, - затянул Трохим.
   - Лях ошуюю, - кричал дед, - ишо сзади подступают, маши, маши, руби ворога! Так, так, молодец!
   2.Травница
   Лукерья помешивала в казанке галушки и пробовала на соль. Ей еще не было и сорока. Стройная, чернобровая, с густыми русыми волосами под ярким цветастым платком, она была просто красавица. На шее у нее было три ряда бус из красного стекла, а еще нитка из солнечного янтаря, которую подарил ей при обручении ее муж, теперь уже сотник Тихон Лобода.
   Лукерья сполоснула руки после муки и начала резать зеленый лучок, сорванный с грядки.
   - Зараз уже суп будет готовый, поешь, Маричка, а потом пойдешь в балку, - уговаривала Лукерья дочь.
   - Он еще горячий, я зараз не хочу. Я на суп деда Якима пригласила, если придет, накормите его и дайте ему эту растирку, - попросила Маричка.
   - Дам, дочка. Дед Яким добрый козак! А как он твою бабушку любил. Столько сражений прошел дед Яким, сколько ранен был, а вот, Бог послал такой долгий век, а мать моя, Ульяна, молодой погибла, царствие ей небесное, - перекрестилась на иконы Лукерья. - Маричка, ты долго не ходи, скорей возвращайся.
   - Наберу сбора и вернусь. Много раненых козаков, да еще и ляхов пленных, много трав надо, - вздохнула дочка.
   - Ты всех лечишь, и наших, и пленных, добрая твоя душа.
   - Они ж хворые, немощные, собаку и ту жаль, а то человек, - рассуждала Маричка.
   - Если б они так же считали, то и не было бы этой войны, - вздохнула Лукерья.
  
   Маричка взяла корзину и вышла во двор. Она взглянула на небо. Оно было ярко-голубым с белоснежными, похожими на разбросанные хлопья облаками. Маричка пошла за хутор, где начиналась балка, ведущая к рощице. Через балку тек ручей, поэтому в низине приживались влаголюбивые растения, а те, которым не надо было много влаги, селились выше. Девушка часто ходила сюда собирать лекарственные травы, которыми обильно одаривала земля. "Вот тысячелистник, овечий язычок, нарву, пригодится от кровотечений и для заживления ран", - Маричка сорвала охапку зеленых нежных листочков и положила в корзину. "Крапива, иди сюда, ух, жгучая, соком будем раны лечить", - сказала девушка, аккуратно обрывая листочки с ветки.
   Ступая по тропинке, она увидела впереди себя молоденькую голубку.
   - А ты что на тропинке села, учишься летать? - она присела около голубки и поднесла к ней свою руку.
   Голубка испугалась, взмахнула крыльями и взлетела, отлетев метра на два.
   - Учись, учись, мамка твоя, небось, наблюдает с ветки, переживает. Лети голубка сизокрылая.
  
   Голубка сидела в траве и поглядывала на девушку.
   - В гнездышко лети ты, уже скоро ночка, своего обнимешь нежно голубочка. Где ж ты заблудилась, волновался милый, он тебя так любит, голубь сизокрылый, - запела Маричка.
   Голубка взмахнула крыльями и взлетела на ветку цветущей калины. Девушка засмеялась и продолжила:
   - Я не потерялась, деточек смотрела, чтоб они заснули, сладко песни пела. Будто бы цветочки детки подрастают, научи летать их, пусть они летают. И как солнце село, - продолжала Маричка, - вышел месяц сивый, обнимал голубку голубь сизокрылый. Отдохни немножко, я согрел местечко, ты моя голубка, ты мое сердечко.
  
   Маричка остановилась, заметив недалеко от ручья побеги полевого хвоща.
   - Хвощик, незаменимый помощник при лечении гноящихся ран, полезай в корзину.
  
   Девушка направлялась в сторону рощицы, за которой был небольшой ельник. Тут Маричка увидела бабу Одарку, тоже травницу, лечившую раненых бойцов.
   - Доброго здоровья, баба Одарка, - поприветствовала девушка.
   - Здорова была, Маричка, тоже травы собираешь? - спросила бабушка.
   - Решила пополнить запасы, много раненых. Вы медуницы нарвали?
   - Да, медунка помощница ранозаживляющая, иди, тут ее целая поляна. И подорожник там.
   - Спасибо, баба Одарка, пойду, нарву. Я иду в ельник за живицей.
   - А я не дошла до ельника, да и банку я не взяла, - ответила бабушка.
   - Так я наберу, поделюсь с вами, - предложила девушка.
   - Спасибо, я не откажусь, коли принесешь. Ну, бывай, - попрощалась бабушка.
   - Привет Оксане, - крикнула Маричка.
   - Передам, передам, - отозвалась бабушка.
   Оксана Грымчук была дочкой ее старшего сына, погибшего в тридцатом году, когда девочка еще не родилась.
   3.Странный сон
   Вечерело. Маричка стелила постель для сна. День выдался трудным - делала отвары, готовила присыпки, отжимала сок, ходила в лазарет лечить раненых козаков и пленных. Козаки, кто уже оклемался от ран, непрестанно шутили с ней, хвалили, а некоторые, молча, восхищенно поглядывали в ее сторону.
   Маричка расчесывала волосы и, вспоминая шутки козаков, улыбалась. Расчесавшись, она открыла окошко, вдохнула ароматный вечерний воздух, полный запахов цветов, скошенной травы, и услышала пение соловья. Такое затяжное "фюиюи-юиюи", а потом "пуль-пуль-пуль-пуль".
   Маричка смотрела на звезды, слушала соловьиную песню и вспоминала встречу у колодца с дедом Якимом и козаками. Она видела, как Данило Горыцвит смотрит на нее, как смущается, отводит взгляд. Он, конечно, смелый козак, но сердце ее пока молчит.
   Закрыв окно, Маричка легла в кровать и будто провалилась. Глубокий сон поглотил ее сознание.
   Снилось ей поле, луговые цветы, бабочки, перелетающие с цветка на цветок, пьянящий аромат лета. У нее венок на голове, вышитая маками сорочка, а рядом с ней мужественный красавец в белой рубахе из тонкого льна. Они держатся за руки, бегут в поле, смеются, кружатся, опять смеются. Солнце нежно гладит ее по волосам, а потом красавец проводит ладонью по ее щеке. Она чувствует его нежное, трепетное прикосновение и радость наполняет ее душу. Внезапно около головы пролетает черный ворон и касается крылом ее волос. От неожиданности она присела, закрылась рукой.
   Маричка металась на белых простынях, но сон не отпускал ее из своей власти. Ворон, пролетев над головой, сделал круг и опять приближался к ней.
   Наконец, она очнулась, и присела на кровати. Сон помнила в деталях. Ей казалось, что она до сих пор чувствовала прикосновение крыла ворона.
   Маричка встала, пошла в сени, зачерпнула ковшиком прохладной воды из ведра и залпом выпила. Встала мама, спросила:
   - Что ты, дочка?
   - Сон приснился, - шепнула Маричка.
   - Куда ночь, туда и сон, - сказала Лукерья, перекрестившись, - ложись, дочечка, спи.
  
   Маричка пошла в комнату, легла. Еще долго она не могла заснуть, вспоминая красавца в льняной рубахе, только никак не могла разглядеть его лица, ослепленная лучами яркого солнца. Так она лежала, пока сон не сморил ее.
   4.Встреча за хутором
   Утром Маричка проснулась от шума. Она встала, оделась, заплела косу и спросила:
   - Куда это батько и Пашка собираются?
   - Под Корсунь, идем по пятам за польским войском, - сказал брат, собирая амуницию.
  
   Жена Павла, Оляна, кинулась ему на шею и зарыдала.
   - Чего ты его оплакиваешь прежде времени, перестань, вернется он, - успокоила невестку Лукерья.
   Оляна вытерла глаза платком и стала собирать узел с провизией, положила кусок сала, буханку хлеба, соль, редис, лука и мешочек крупы.
   - Ну, бывайте, - сказал глава семьи Тихон Лобода, - разобьем Потоцкого и вернемся.
   - Храни вас Господь, - сказала Лукерья, перекрестилась, обняла мужа, а затем и сына.
   - Оляна, смотри за детьми, - наказал Павло, - прощай сестра, свидимся, даст Бог.
  
   - А мы с Маричкой приедем вслед за вами, - сказала Лукерья.
   - Чего еще вам туда тащиться, - невольно вырвалось у Тихона.
   - А как же! Как козаки без знахарок? А кто вам раны залечивать будет? - спросила Лукерья. - Козацкое дело воевать, а наше дело - на ноги подымать. Так что, мы с Маричкой обоз соберем с трех-четырех подвод и приедем.
   - Вот неугомонная баба, - выругался Тихон, - а, делай что хочешь, - он махнул рукой, зная характер своей жены.
   Когда речь шла о лечении раненых, она была непреклонна, и Маричку такой воспитала.
  
   - Дочь, ты иди в балку, собирай побольше трав, суши, готовь снадобья, настойки, - распорядилась Лукерья, - а я схожу к Василине, бабе Одарке и Явдохе договориться, когда тронемся.
   - Хорошо, мама, - сказала Маричка, беря корзину.
  
   За хутором Маричка встретила деда Якима.
   - Здравствуйте, дед Яким, - поприветствовала Маричка.
   - Здорова была, Маричка, - ответил он.
   - А что, помогает вам растирочка, дедушка?
   - Растирка хорошая, но мне бы такой, чтоб годков двадцать сбросить, - сказал дед, скручивая табак, - я бы на коня и айда с хлопцами воевать. А то сижу тут на пеньке, комах кормлю.
   - Или вы, дедушка, еще не навоевались?
   - Эх, и на мой век выпало, и Хотинскую прошел, и под Переяславом. Да, было время. Как польское войско под Цецорой проиграло у османов, так поляки обратились к козакам за помощью, обещая нам права и привилегии. Мы ж с поляками плечо к плечу стояли, не дали Осману завоевать Украину и Польшу. Да, мы тогда в третий раз Петра Сагайдачного гетманом выбрали, но он был раненый в руку отравленной османской стрелой и вскорости скончался, оставивши нас в великой печали. Так вот, - дед закурил люльку. - А ты куда?
   - В балку иду, за травами.
   - Небось, Лукерья обоз собирает? Неугомонная твоя мать. Молодчина. Много козаков на ноги поставила. Я когда под Переяславом раненый был, меня тоже одна козачка лечила, зеленоглазая, кровь с молоком, коса по пояс. А я так и не мог твою бабушку забыть, Ульяну. Вот так-то. Ну иди, козачка, собирай травы, пока ведрышко Господь дает. Слава тебе, Господи, - перекрестился дед Яким.
   5.Обоз
   Третий день ехали подводы на Корсунь. Вечерело. Решили остановиться на ночлег.
   - Вон место хорошее, - сказала Василина, козацкая вдова.
   Василина была крепкого телосложения, сама грузила раненых козаков на подводы, собирая их после кровавых боев. Муж ее, козак Назар Писарчук погиб, когда ей было неполных двадцать пять. Детей завести не успели. Уже восемнадцать лет вдовствовала она. Сватались к ней козаки, да не могла она своего Назара забыть.
   - Зараз, бабы, кулеш сварим, - сказала баба Одарка.
   Бабушке было уже шестьдесят три. Много горя она хлебнула на своем веку, похоронила сначала мужа, а потом старшего сына. Вот и младший поехал с козаками под Корсунь. Дома Одарка оставила на хозяйстве двух невесток и четверых детишек. Ничего не могло удержать бабушку на месте, когда ее единственный сын где-то в походе.
  
   А Явдоха была девка молодая, высокая, шумная и веселая. Кости вправляла, лечила растяжения. Никак не могла Явдоха жениха выбрать, а уже двадцать шесть стукнуло. Любила она одного гармониста, да он женат был, а другие ей не глянулись.
   Сопровождали обоз двое козаков. Один из них, Никола, заглядывался на Явдоху, а она все его намеренья сводила на шутку.
   Сели бабы у костра. Василина, нарезая хлеб, спросила:
   - А что, Лукерья, твоей Марички не видно?
   - Спит на подводе, степной воздух сморил, - ответила Лукерья.
   - Может, разбудишь, пусть поест?
   - Пусть спит, утром поест.
   - Хлопцы, идите кулеш есть, - позвала баба Одарка.
   - Ой, пахнет как, - сказал Иван, присаживаясь, - спасибо, бабоньки за угощенье.
   - Спасибо, дядька Иван, будете говорить, когда поедите, - сказала Явдоха. - Николай, а ты чего, присаживайся, не стесняйся, не укушу, - засмеялась она.
   - Ты бы, Явдоха, не насмешничала, а подала хлопцу хлеба, вот сало, ешь, Николаша, - угощала Лукерья.
   - И я говорю, все шутишь, Явдоха, так и в девках засидишься, - сказал Иван.
   - А вы меня, что, сватаете, дядька Иван?
   - И сватаю, смотри, какой козак! А как лозу на скаку рубит!
   - Знаю, знаю я. Вот вернемся с Корсуня, свадьбу справим, - пообещала Явдоха и прыснула.
   - Опять смеешься, - не поверил Николай, - комедию ломаешь?
   - Не, я сурьезно, засылай сватов, - улыбалась Явдоха.
   - Смотри, девка, обещалась, договор дороже денег. Как вернемси - приду сватать за Николая, - обрадовался дядька Иван.
   Николай сидел, как именинник. Шутка ли - Явдоха на людях обещала выйти за него. Года три он уже ходил за ней и теперь он не верил своим ушам.
  
   А Маричка, крепко задремав на подводе, видела сон. Дорогу, вдоль нее деревья, украшенные разноцветными лентами, развивающимися на ветру. Она - панночка на коне, на голове у нее богатая сорока - головной убор, украшенный шитьем и драгоценными камнями, нитками бисера на челе, на висках длинные жемчужные нити, а сверху над сорокой - белый тонкого шелка платок. Она в платье с длинными рукавами и манжетами. Рядом с ней на коне статный паныч. Скачет, улыбается ей.
   Неожиданно поднялся сильный ветер, головной убор сорвался с головы, разметались волосы. Лошадь понеслась. Ветки бьют по лицу, по белой коже. Маричка очнулась ото сна. Открыла глаза, сначала не поняла, где она. Над головой - синее небо с россыпями звезд. Полынью пахнет. Сверчки поют свои трели. Невдалеке у костра бабы снедают с козаками.
   Маричка потянула кожух, укутав ноги, и задремала. Перед глазами стоял статный паныч на коне.
   6.Шляхтич
   Корсунская операция Хмельницкого завершилась очень быстро. Николай Потоцкий, напуганный слухами о превосходящей численности противника, после совета решил отступать из Корсуня на Богуслав под защитой лагеря из телег. Но на пути отступления козаки во главе с Максимом Кривоносом перекопали путь глубокими рвами и завалили деревьями. Войско Потоцкого в широкой балке, зажатой с одной стороны болотом, а с другой кручами, наткнулось на перекопы и завалы, и вынуждено было остановиться. На обрывистом склоне телеги переворачивались, лагерь потерял порядок, не мог развернуть артиллерию. Внезапный огонь пушек, спрятанных в чаще Кривоносом, вызвал панику во вражеском войске. С тыла противника атаковали козаки Хмельницкого и татары Тугай-Бея. За четыре часа армия Речи Посполитой была разгромлена.
  
   После боя сотник Тихон Лобода подъехал к обозу, организованному Лукерьей.
   - Ну, что, бабы, празднуйте победу славных сынов земли нашей, - сказал в запале Тихон, стирая следы пороха со своего лица. - Эх, переживал Хмельницкий, что поляки не могут подойти для рукопашного боя, что его козаки используют слишком много пороха.
   - То вам праздник, а нам работа - раненых искать, - сказала баба Одарка.
   - Наши потери должны быть невелики, - отозвался Тихон, - хорошую засаду придумал Хмельницкий, славный гетман!
   - Ты Павла не видел? - спросила Лукерья мужа.
   - Он ворвался в середину польского стана, когда один из польских полковников со своим отрядом в две тысячи кое-как пробился и ушел. У польского войска произошло страшное расстройство, бежали врассыпную. А отовсюду из засады выскакивали наши козаки, стреляли, кололи, рубили. Я там и Павла видел.
   - Та де ж он? - переживала Лукерья. - Марийка, бабы, гайда, искать раненых.
  
   Маричка взяла лошадь за поводья и повела по балке к месту битвы. Балка была усеяна трупами. Мимо проехали козаки, сопровождая кареты Потоцкого и других панов, захваченных в плен. Рядом застонал козак. Девушка осмотрела рану, смочила чистую ткань настойкой листьев черники, приложила к ране и наложила повязку.
   - Сейчас, козак, помогу тебе, вставай, садись на подводу, - сказала Маричка и стала тянуть козака.
   Посадив его на подводу, она пошла дальше. Столько трупов Маричка не видела раньше. Солнце грело голову, хотя она надела платок. С непривычки немного подташнивало. Маричка посадила на телегу еще раненого жовнира, совсем молодого. У рощи она нашла еще одного раненого козака с их хутора. Маричка постоянно всматривалась в лица убитых и раненых, боясь найти своего брата Павла. Пройдя еще метров десять, девушка увидела обезглавленного польского офицера. В голове ее помутнело, и она потеряла сознание. Лежа на траве, придя в себя и открыв глаза, Маричка увидела перед собой лицо польского шляхтича, прям точь-в-точь, как у того, который ей приходил во сне. Маричка встала и подошла к нему. Он еле дышал. На спине у него была глубокая рана от сабли, не считая множества ран на груди. Девушка остановила кровь из раны на спине и увидела, что удар саблей пришелся еще и на шею. Голова шляхтича уцелела благодаря металлическому шлему. Смазав раны, она потянула бесчувственного драгуна к повозке.
   - Ух, тяжелый, - Маричка никак не могла затащить его на повозку.
   - Позвол ми помоч, пани, - обратился к ней раненый поляк.
   - Помоги, - сказала Маричка, - и сам садись на подводу.
  
   Немолодой жовнир помог поднять драгуна и сел рядом с ним.
   7.Знахарки
   Вечерело, Марийка пришла с подводой раненых к месту, где бабы условились собраться, чтоб двинуться в обратный путь. Все уже были в сборе, Никола вывел лошадей на выпас в низину, где была густая трава. Дядька Иван хлопотал около костра, а баба Одарка уже бросала пшено в походный кулеш.
   - Сколько у тебя раненых, Марийка? - спросила бабушка.
   - Восьмеро, один сильно тяжелый, - ответила Маричка.
   - Зараз раны почистим, отдохнем, лошади попасутся, а завтра рано-раненько двинемся домой. Раненых всех разобрали, я видела тут бабы с подводами ходили с Яблунивки, Каменки, Березняков, - сказала Лукерья.
   - А Пашка нашелся? - спросила Маричка у матери.
   - Он сам меня нашел, - ответила Лукерья, - целый, невредимый, слава Богу. Пошли, посмотрим твоих раненых.
   Лукерья, Явдоха и Маричка пошли к подводе. Кто-то из раненых стонал. Дремавший раненый козак, которого Маричка нашла первым, открыл глаза.
   - От девка, одних поляков понаходила, - засмеялась Явдоха. - Двое козаков, шестеро поляков.
   - Зараз всех лечить будем, потерпите милые, - сказала Лукерья, - кто может встать, идите к костру зараз и накормим вас, а что ж ты, соколик, бледный такой, еле жив.
   - Он, мама, много крови потерял, рана на спине глубокая, я кровь остановила, - Маричка подложила сена под голову драгуна.
   - Красавчик, да не выдюжить, лишний труд, надо его оставить, не доедет, - заметила Явдоха.
   - Не каркай, будем выхаживать, - оборвала ее Лукерья, - не таких на ноги поднимали.
   - Ну, ну, лечите, - Явдоха обняла раненого в ногу козака и помогла ему дойти к костру.
   - Никола только на выпас коней повел, а она уже козака обнимает, непостоянная ты, Явдоха, девка, - пошутил дядька Иван.
   - А что мне, я молодая, а хлопцев - пруд пруди, хочешь козака выбирай, хочешь жовнира. Он Маричка себе драгуна присмотрела, лежит на подводе весь белый, чуть жив.
   - Зараз он не враг, Явдоха, он зараз поверженный враг, значит, будем его лечить по законам военного времени, как военнопленного, - заключил дядька Иван. - Садись, хлопец, усаживайся на тулуп, зараз тебе бабы раны намажут. Лечить. Разумеш?
   - Джьэнкуэ, - ответил на приглашение жовнир, присаживаясь, - ай! - закричал он от неожиданности.
  
   К нему подошла Василина:
   - А ну, покажи рану, - она разорвала штанину, - да, осколок в ноге, операцию тебе будем делать, терпи пока. Как зовут тебя? - спросила она молоденького жовнира. - Твое имя?
   - Мам на имьэ Радзимиш, - ответил жовнир.
   - Сколько ж тебе годков? Лет сколько? - спросил дядька Иван.
   - Мам дваджьэшьчя лят, - поляк показал дважды обе ладони.
   - Двадцать, какой молодой, - сказала Одарка, - а моему Олесю будет тридцать, а сердце матери болит.
   - Что ж с тобой делать? - спросила Василина парня. - Зараз самый раз операцию делать, солнце садится, муха спать улетает.
   - Вот те раз, и поели кулеша, - сожалел дядька Иван.
   - На утро оставлять - потеря времени, - продолжала Василина, - и воспаление может пойти, а там беды не оберешься. Будем доставать, терпи, хлопец. Иван, неси доски, давай, лягай на доски. Явдоха, подержишь его. Лукерья, дай ему питье, баба Одарка, дайте ему что-то в рот, чтоб стиснул зубы.
   Лукерья налила жовниру макового отвара, а баба Одарка поднесла стакан горилки.
   - На, выпей, легче будет, пей залпом, не задумывайся, - сказала она.
   Он послушно глотнул и обжег горло:
   - Горжки.
   - Пей, пей, до дна, - подбодрила баба Одарка.
   Парень выпил и откинулся на досках.
   Василина кипятила инструмент на костре в соленой воде, а потом пронесла нож над пламенем. Лукерья в это время перетягивала ногу жовнира жгутом.
   - Ну, с Богом, Лукерья, держи его, чтоб не убёг, - сказала Василина, вымыв руки горилкой и разрезая рану.
  
   Маричка в это время обрабатывала раны на груди драгуна. Ей очень хотелось посмотреть, как мать и Василина делают операцию, но драгун был в забытьи, перетащить его к костру было проблемно, потому она обследовала его раны, пока садилось солнце.
   - Ты ба! Командир, видать, - сказал подошедший дядька Иван, - вишь, какое убранство, наверняка оберст драгунского полка, видел я таких. Плащ дорогой, перчатки и штаны кожаные, бандолет утерял, видно, в сражении.
   - Дядька Иван, а чего их драгунами называют?
   - У них флажки с драконом, отсель и название. Драгуны приближаются к противнику верхом, потом спешиваются и воюют, как пехота.
   - Рана у него на спине глубокая, - сказала девушка.
   - Что ж он кирасу не надел? Уберегся бы.
   - Видать, не успел, больно быстро наши наступали, - ответила Маричка, протирая раны и смазывая их мазями на лекарственных травах.
   - Да, наши соколы молодцы! А Богдан Хмельницкий - славный гетман, так я скажу. Смелую операцию затеял, умную, козаков полегло мало, а враг повергнут. Еще и всю лядськую верхушку в плен взяли. Ихние жовниры отбивались, а Потоцкий с панами сидели в своих каретах, так их всех тепленьких и привезли в козацкий стан. Перевязала? Ну, пускай спит, накрой его тулупом. Пошли к костру, - позвал дядька Иван.
  
   Лукерья и Василина уже заканчивали операцию.
   - Глянь, выкатили пули, - показала Лукерья, - зашивай, Василина, конский волос вставь.
   - А к чему волос? - спросил Иван.
   - То дренаж, чтоб из раны сукровица вышла, - ответила Лукерья.
  
   Жовнир лежал бледный на досках, на лбу выступили капли пота.
   - Ну, все, Радзимиш, жить будешь, теперь ему до утра спать не давать, - сказала Василина, вытирая пот со лба жовнира, - дядька Иван, будете его байками развлекать.
   - Сперва накорми, Василина, а потом и байки пойдут, - отозвался Иван.
   - Зараз всех перевяжем и будем есть, - сказала баба Одарка, - тяжелых больше нет, кроме Маричкиного драгуна, зараз всех полечим, накормим, он уже в котелке кулеш стомился.
  
   Когда все были перевязаны и накормлены, дядька Иван поддерживал костер. Кто-то из раненых пошел спать на подводы, кто-то прилег рядом с костром и приспал под потрескивание поленьев, аромат степных трав и свежий ночной ветерок.
   - Не спи, хлопец, тебе не велено, - сказал дядька Иван, толкая жовнира. - Явдоха, ты куда собралась?
   - Отнесу Николе поесть, небось, проголодался, - ответила она.
   - Отнеси, отнеси. Можешь согреть его там, замерз, небось.
   - А ну вас, дядька Иван, шутите тут, с Радзимишом, может он что-то и поймёт.
  
   Маричка встала, подошла к подводе и прислушалась к дыханию драгуна. Подошла Лукерья.
   - Покормить бы его, - сказала дочь.
   - Пуская спит, сон для него зараз и лекарство, и еда. Лягай рядом, поспи чуток, утром рано тронемся домой.
   - А вы, мама?
   - Я у костра посижу, за Радзимишем понаблюдаю и лалы Ивана послушаю, - ответила Лукерья. - Накрывайся, ночью свежо.
   8.Воспоминания козака
   Лукерья села около прооперированного жовнира, укрыла его телогрейкой. Иван набил люльку табаком и закурил.
  
   - Осман второй почуял силу, когда разбил ляхов под Цецорой. Тем временем он составил карту завоевания и Украины и Польши, так-то, - Иван подбросил полено в огонь. - Собрал Осман к сентябрю следующего года войско огромное - семьдесят тысяч турецкой и двадцать тысяч татарской армии супротив тридцати пяти тысяч войска Речи Посполитой. Не могли ляхи в одиночку выстоять против тьмы-тьмущей и обратились они за помощью к козакам, привлекая их заверениями и обетами. Согласились козаки, - продолжал Иван, - поверили. Беху доверливые. Выслали в черное море чайки, утопили они двадцать турецких судов с пушками и напали на Стамбул. И выдвинули ультиматум сдать крепость в руки православных. А сорок тысяч козацкого войска двинулось к крепости Хотин для соединения с войском Речи Посполитой. Мне тогда как раз двадцать годков стукнуло.
   - Ты тоже там воевал, Иван? Ты ходил под Хотин? - спросила Лукерья.
   - Воевал, было дело, - сделал затяжку Иван. - Молодой султан Осман привел под Хотин армию, собранную ото всех краёв своей безграничной империи. Были там и молдованы, и боснийцы, и сирийцы, кого там только не было. Обложили они нас под Хотиным. Строил против нас Осман боевые эшелоны в форме полумесяца. Мы с несколькими орудиями стояли в поле и палили по врагу. Да, жарко было. Пять часов штурмовали они нас, а взять не могли. Потом опять, а в третью атаку мы их отбили, ворвались в их лагерь и забрали ихнюю артиллерию. Как ни штурмовали козаков и поляков турки, ничего сделать не могли.
   - А ты там получил свое ранение, Иван? - спросила Лукерья.
   - Там, после мощного обстрела козацкого лагеря во время третьего великого штурма, одиннадцатого сентября. Меня так же в поле козаки-знахари оперировали.
   - А я и не знала, чего ты хромаешь. И что дальше было?
   - А потом Осман выехал встречать легендарного среди татар Каракаш-пашу, который обещал одним штурмом снести поляков и козаков. Да через час он уже был мертв. Шесть великих штурмов предпринял Осман, тща боле тридцати тысяч воинов положил, а потом погодилси на мирные переговоры, а после и мир подписал. Еще через годок восставшие янычары убили самого Османа второго.
   - А что Стамбул? - спросил один из раненых козаков, слушавших рассказ Ивана.
   - Шестнадцать лодок с козаками достигли ворот Помпея у входа в пролив в Черное море. Страх местных был таким огромным, что в городе началась паника. Два дня запорожцы опустошали окрестности Стамбула, но турецкая эскадра, которую они собрали для погони, не решилась вступить в бой с козаками. Так и уплыли они со скарбами. У победы богатый обоз.
  
   Светало.
   - Хлопцы, поспите часок, скоро трогаться в путь, - сказала Лукерья. - И ты поспи, Радзимиш.
   - Дженкуйе пани, добжэ, - сказал жовнир.
   Он прикрылся телогрейкой и стал дремать. Мысли лезли в голову. Он далеко не все понял с того, что рассказывал козак, которого называли Иваном. Но он видел, как горели его глаза, как переживал он душой, вспоминая былые времена. "Огромная сила в этом народе и широкая душа, - думал молодой жовнир, - я вроде враг им, а как они пекутся обо мне, заботятся. Вряд ли кто-то сможет победить этот народ, потому неудачи сопровождают нас".
   9.Сенник
   Дорога домой казалась не такой долгой. Некоторых жовниров, кто был легко ранен, забрали козаки в обоз пленных. Кто-то из раненых козаков по дороге высадился и поехал залечивать раны домой. Маричка везла беспамятного драгуна, который метался в бреду. Она то и дело смазывала ему раны и прикладывала компрессы на лоб, сбивая жар. Молодой жовнир Радзимиш тоже ехал на их повозке. Лукерья наблюдала его рану сама. Еще с ними ехал козак Макар Вишняк, неполных тридцати лет, с их хутора. У него была ранена голова и Лукерья сама накладывала ему мазь на рану.
   Баба Одарка везла на подводе обожженного хуторского козака Василя Гуляйполе и одного поляка с загноившейся колотой раной на плече. У Василины было два поляка, один с рассеченной кистью правой руки, другой - потерял глаз. А у молодой Явдохи ехали раненые поляки, один с вывихом плеча и другой с растяжением связок в колене. Николай верхом на коне сопровождал повозку Явдохи, то и дело, поглядывая на нее.
   Приехав на хутор, Василина и Явдоха разобрали по домам своих раненых.
   Дядька Иван на прощанье крикнул:
   - Не забудь, Явдоха, приедем с Николаем свататься.
   - Как раненых вылечу, то приходите, дядька Иван, как раз гарбузы созреют.
   - Ты не пужай парня, Явдоха, - улыбался Иван, зная, что у них с Николой все сладилось. - После уборочной свадьбу отгуляем.
   - Ой, пойду рушники к свадьбе вышивать, а то не поспею, - шутила Явдоха. - Прощайте, бабоньки!
   - Свидимся еще, - ответила баба Одарка, - чай, не за горами живем.
   - Бывай, Явдоха, что понадобится, приходи, - ответила Лукерья.
  
   У бабы Одарки и Лукерьи свободного места в хате не было, они повезли своих раненых в лазарет. Макар Вишняк встал с подводы.
   - Спасибо вам, бабоньки, спасибо Лукерья. Пойду до хаты, - сказал он.
   - Приходи, Макар, раны перевязывать, - пригласила Лукерья.
   - Спасибо, приду, - поблагодарил козак.
   Около хаты, служившей лазаретом, Лукерья сказала дочери:
   - Давай вынесем драгуна.
   - Нет, я его домой заберу, - ответила Маричка.
   - Безрассудная девка, ты что, отец увидит, убьет его, зараз он сильно зол на ляхов.
   - Я его в сенник положу, ему уход, присмотр нужен, буду сама его лечить. Вы лучше помогите Радзимишу в лазарет дойти.
   - Смотри, будешь отцу сама оправдываться, - предупредила Лукерья.
   - Буду, - упрямо ответила дочь.
  
   Дома Лукерья с невесткой Оляной помогли Маричке перетащить драгуна в сенник.
   - Ой, что будет, когда отец вернется, - сказала Оляна.
   - Я говорила Маричке, не слушает, с ума сошла девка, - сетовала Лукерья.
  
   Постелив простыню на сене и перекатив на нее драгуна, Маричка осмотрела его раны.
   - Ишь, какая рана на спине зияет, зараз присыплем раны порошком аира болотного, заживет. Ничего, неправда, вылечу тебя, обязательно вылечу, - сказала девушка. - Надо тебе свежую сорочку найти, эта вся рваная и в крови.
   10.Вещий сон
   Маричка стояла у печи и колдовала над травами.
   - Как там шляхтич себя чувствует? - спросила Лукерья.
   - Еще тяжелый, - ответила дочь.
   - Спорыш заварила?
   - Да.
   - Спорыш - это хорошо, он противогнилостный. Ты проследи, если из раны на спине начнет расти дикое мясо, то надо на это мясо положить примочку из квасцов или дубовой коры, чайная ложка на стакан воды. Примочку менять четыре раза в сутки, пока мясо не исчезнет, а потом рану лечить, как обычно.
   - Спасибо, мама, - Маричка обняла мать.
   - Безрассудная девчонка, - Лукерья погладила дочь по голове. - А ты не влюбилась в шляхтича?
   - Снился он мне, мама, еще до того, как нашла его чуть живого, - призналась дочка.
   - Приснился во сне? - удивилась Лукерья. - И что это был за сон?
   - Снился паныч, а потом - ворон крылом задел меня по голове.
   - Ворон - птица вещая, крыло ворона означает неминуемую опасность. Дурной то сон, дочка, остерегайся влюбиться в шляхтича. Пойдем, дам тебе старую сорочку Павлуши и рушник.
  
   Маричка принесла в сенник теплой воды и мыльного корня, чтоб обмыть шляхтича. Она разрезала его рубаху и сняла ее. Взяв чистую хлопковую ткань, она смочила ее в воде и, захватив немного пены, стала протирать его лицо, шею, грудь.
   - Что ж ты все в бреду мечешься, ляше? Как зовут тебя, откуда ты? Зачем мне во сне приснился, почему не могу забыть тебя?
   Маричка повернула его на живот и стала аккуратно мыть спину. Обмыв, она стала смазывать раны на шее, спине, а потом на груди.
   - Ладно, паныч, мне еще в лазарет идти помогать Василине, проведать Макара, Радзимиша, других раненых, отнести настои и мази. Ты тут выздоравливай, приходи в себя.
  
   Маричка взяла миску и направилась к дверям. Драгун открыл глаза, увидел уходящую девушку и впал в забытье.
   11.Гость на пороге
   Вечером Тихон Лобода с сыном вернулись домой. Радости Оляны и детей, Прасковьи и Богдана, не было конца. Дети-погодки двух и трех лет сидели на руках у молодого отца и угощались гостинцами. Лукерья накрывала на стол, Маричка возилась у печи с жареной уткой, помогая матери с ужином. Казанок с вареной картошкой, заправленной жареным луком, уже дымился на столе. Рядом лежала буханка душистого свежеиспеченного хлеба.
   - Олянка, вырви луку, почисть на стол, - попросила Лукерья.
   - Зараз, мама, - невестка кинулась во двор.
   - И редису вырви, Оляна! - вслед крикнула Лукерья.
   Тихон сидел во главе стола и улыбался, глядя на внуков.
   - А что, мать, может, за победу нашу нальешь чарку горилки? - поинтересовался Тихон.
   - За победу можно, и за то, что уберег вас Господь, вернулись живые и здоровые, - Лукерья поставила на стол пол-литровую бутылку горилки.
   - Мать, а девчатам вишневки налей, они ж горилку не будут. Дочка, что там твоя утка? Готова? Иди, садись за стол, не улетит, - позвал отец.
  
   Оляна, почистив и вымыв лук и редис, тоже присела около мужа.
   - Утка готова, - Маричка занесла в большой глиняной миске ароматную утку, приправленную мелиссой, лимонной мятой, молодым чесночком с огорода и веточками укропа.
   - Может, сала порезать? - спросила Лукерья мужа.
   - Сала мы в походе наелись, - ответил Тихон, - садись, жена, будем вечерять.
  
   Около ворот загавкал дворовой пес.
   - Дозор на стаже, кто-то к столу пожаловал, Маричка глянь, - наказал Тихон.
  
   - Добрый вам вечер, - сказал, входя, дед Яким.
   - Здоров будешь, дед Яким, проходи, садись к столу, Маричка, тарелку подай и стопку. Выпей, дед Яким, за победу нашу.
   - За победу можно, но только одну чарку, не боле, возраст не дозволяет, - сказал дедушка.
   - Какие ваши годы, дедушка, - заметила Лукерья.
   - Как кажут в народе, плуг блестит, пока пашет. 
   Тихон налил горилки в рюмки.
   - За славных воинов, за козаков, за победу, за гетмана Хмельницкого! - сказал Тихон и выпил рюмку.
   Дед Яким с Павлом тоже выпили по рюмке. А Лукерья с невесткой и дочкой выпили прошлогодней вишневки. Лукерья стала резать утку.
   - Как я вовремя поспел, - сказал Яким, вытирая усы.
   - Угощайтесь, дедушка, - Лукерья положила кусок мяса утки на тарелку гостю, - Маричка, положи еще картошки.
   - Только трохи, одну, спасибо, внучка, - поблагодарил дед Яким.
   Лукерья положила утку мужу, а потом сыну:
   - Ешьте, наголодались, небось.
   - Козаки живут с травы да воды, - вставил дед Яким. 
   - Не, мы голодными не были, походный кулеш варили, - сказал Павло, обнимая за плечи Оляну, - да на костре, вкусно!
- А все равно похудел, - заметила Лукерья. - Богдаша, Прасковья, нате вам по утиной ножке, ешьте, - угощала она.
   - А ты че не ешь? - спросил Тихон жену.
   - Да, успею еще, дай мне на вас наглядеться, - улыбалась она.
   - Ну, расскажи, Тихон, как вы там силу лядську перемогли? - спросил дед Яким.
   - Если б не смекалка и хитрость нашего гетмана, не была бы такой быстрой наша победа. Хмельницкий им ловушку сделал. Подослал к ним нашего козака Никиту, схватили они его и давай допытываться, мол, какое ваше войско. А он им: "Нашим я не знаю счета, да как и узнаешь, - с каждым часом их прибывает, а татар тысяч пятьдесят, скоро и сам хан с ордою будет тут".
   - Перепугались поляки, ужас обуял их, - смеялся Павло, - а Хмельницкий ухыщрение придумал. Когда шли козаки и татары, их было тысяч пятнадцать, то показались вдали облака пыли. Ее было так много, что поляки думали, что врагов тысяч сто!
   - А козаки за собой на веревках древки тянули, чтоб они пыль поднимали по дороге! - добавил отец. - Давай паки за козацкую смекалку!
   - За смекалку можно, - сказал повеселевший дед Яким, - вот Бог дал гетмана! Знал я славного гетмана Сагайдачного, а Хмельницкий - славный воин!
  
   Пока в хате рассказывали козацкие байки, Маричка взяла бульона, чуток вина и пошла в сенник.
   Услышав звук, шляхтич очнулся и открыл глаза.
   - Вот и хорошо, - сказала Маричка, - зараз накормлю тебя, а потом обработаем раны.
  
   Девушка подложила сена под голову драгуна и, набрав в ложку бульона, поднесла к губам раненого. Он приоткрыл рот и глотнул бульон.
   - Вот и молодец, на, выпей вина, оно придаст силы, - сказала она и поднесла кружку с вином, - пей, пей, вот так.
   Маричка кормила шляхтича, он смотрел на нее, на ее косу, ленту в волосах, светло-карие глаза, тонкие белые руки.
   - Дженкуйе, пани, - сказал шляхтич слабым голосом.
   - Зараз будем лечить раны.
   Маричка подняла сорочку на груди и стала смазывать раны.
   - Повернись, паныч, - она надавила на плечо, показывая, что надо лечь на живот.
   Он повернулся, и девушка стала обрабатывать глубокую рану на спине. Он чувствовал ее нежные, легкие прикосновения. Хотя рана сильно болела, но он не хотел, чтобы девушка уходила. Наложив мазь из корня аира, Маричка опустила ему рубаху.
   - Спи, паныч, доброй ночи. Я приду утром.
   - Дженкуйе, пани, - сказал шляхтич, прикоснувшись к ее ладони.
   Девушка отдернула руку и ушла.
   12.Неожиданная находка
   Утром Тихон возился во дворе, надо было нарубить немного дров. За зиму дровник заметно опустел.
   Он снял сорочку, мышцы так и играли на его крепком торсе. Он колол дрова, как внезапно услышал стон откуда-то из-за сенника. Он обошел его вокруг и вошел вовнутрь. Маричка забежала за ним.
   - Ах, ты, вражий ляше, до сотника во двор пробрался? Зарублю!
   - Убей лучше меня, батько. Это раненый.
   - Если он раненый, чего он не с пленными? - серчал Тихон.
   - Он тяжелый, отец, его надо выхаживать, не убивай, лежачих не бьют, - говорила дочка.
   На шум прибежала Лукерья.
   - Тихон, оставь его, пошли, - уговаривала она мужа.
   - Чтоб сотник Тихон Лобода прятал у себя драгуна - ни в жизнь! - кричал Тихон.
   - Я без него жить не буду! - сгоряча сказала Маричка.
   - Вот шальная девка, против батька идти! - ругался Тихон.
  
   Тут в сенник вошел подъесаул Карпо Майборода:
   - Чего воюешь с бабами, Тихон, пошли, козацкая старшина собирается, я за тобой, ждут нас.
   - Да Маричка лечит этого шляхтича, шальная девка во двор притащила! - сетовал Тихон, потихоньку остывая.
   Подъесаул присмотрелся к раненому шляхтичу.
   - Через щетину этого вражьего шляхтича признать трудно, - сказал он, - но, по-моему, это тот сучий драгун, смелый собака, что отбивался один против наших трех козаков. То ж я его по спине саблей рубанул, кровь шляхетская так и прыснула. Упал без памяти. Иначе б, не дай, Боже, одолел наших козаков. Смелый и сильный, поганец, - уже шептал на ухо Карпо. - Живучий, гад, или сестра милосердия у него хорошая.
  
   Тихон надел рубаху, застегнул ремень, и они с подъесаулом пошли к лошади, которая паслась за плетнем.
   - Слушай, Тихон, ты не горячись, ты супротив дочки не иди. Любовь, знаешь, дело молодое, - уговаривал подъесаул.
   - Какая такая любовь? - возмущался Тихон.
   - Ты выгоду с энтого поимей, вдруг он твою Маричку покохае, - продолжал Карпо.
   - Что за выгоду? С дочки мне выгоду поиметь? - покраснел сотник.
   - Да, не горячись ты, кажу тебе, а выгоду такую - переметнуть его на нашу сторону. А он отважный хлопец, троих стоит. Присягнет нашему войску, нам такого отважного воина приобрести польза.
   - Чтоб Тихон Слобода дочку за шляхтича отдал, - сотник взялся за ручку сабли.
   - А что, мало ляхов на нашу сторону переходило? Мало присягу козацкому войску давало? В нашем войске шляхтичи служат, с козаками породнились. Воины отважные, сорви головы.
   - То правда, - согласился сотник.
   - А что, Петро Сагайдачный наш шляхетского происхождения? Шляхетского. А Байда Дмитро Вишневецький - шляхетского. А гетман наш не имеет корней шляхетского рода? А есть ли люди, боле преданные нашей земле, нашему козацкому делу? Вот. И ты бы переманил отважного драгуна на нашу козацкую сторону.
   - Ты мне, сотнику, предлагаешь в сенцах шляхтича прятать?
   - Не тебе, дочке. Дело молодое, не иди против девки. Она вон, кажут, еще семерых с поля боя вывезла. Дочку ты хорошую вырастил, Тихон. Ей бы козаком родиться. Думаю, супротив Пашки она бы не уступила в битве.
   - А она и в юбке не уступит, моя кровь, горячая,- улыбка мелькнула на устах Тихона.
   Сотник примолк.
   - Ну, против дочки я не пойду, пусть они решают, дело молодое, - он почесал затылок.
   - И я говорю, - поддержал подъесаул.
   - Ну, а как не перейдет под нашу присягу, не отдам дочку, такую козачку вырастил, драгуну не отдам!
   - Да, козачка, - улыбнулся Карпо Майборода. - Как кремень против твоего напора стояла. Я без него жить не буду!
   Тихон засмеялся:
   - Вся в меня, огонь-девка! Козацкая кровь!
   - Ну, поехали на совет, - улыбнулся подъесаул.
   13.Лекарка
   Отец ускакал. Маричка пошла в сенник покормить шляхтича. Он был в сознании, но очень слаб.
   - Дженкуйе, пани, - сказал шляхтич слабым голосом. - То ест ойчец?
   - Да, отец, - махнула Маричка, - не бойся, не тронет. Буду кормить тебя. Как тебя зовут? Имя?
   - Мам на имьэ Велислав. Як маш на имьэ?
   - Мое имя Маричка, - ответила девушка, - ешь, вкусно, - она поднесла ложку.
   - Ма-рич-ка, - сказал он по слогам и улыбнулся, - ешь, вкусно, - повторил он.
  
   Накормив шляхтича, она стала заниматься ранами.
   - Начнем со спины, перевернись, - она тронула плечо. - Рана на спине загноилась, терпи, будет больно, надо прочистить.
   Велислав терпеливо молчал, пока Маричка возилась с раной. Прочистив рану, она присыпала ее порошком аира болотного.
   - Надо сходить на болото за мхом, он хорошо раны от гноя очищает. Поворачивайся, Велислав, на груди раны намажем.
  
   Когда лечение было закончено, Маричка сказала:
   - Вот вода, будешь пить.
   - Дженкуйе, Ма-рич-ка. Кеды пани враца?
  
   Маричка пожала плечами, потому что не поняла вопроса.
   - Бэ джэ чэкачь.
   - Чекай, приду. Вечером.
   - До вечур, - махнул он головой.
  
   Лукерья затеяла стирку. Когда дочка вышла из сенника, мать спросила:
   - Как там паныч?
   - Рана на спине гноится, хочу на болото сходить за мхом.
   - Мох - это хорошо, обеззараживает раны, очищает от гноя и быстро заживляет. Может, еще каких трав соберешь, завтра с тобой пойдем в госпиталь к раненым, надо помочь Василине и бабе Одарке.
   - Хорошо, мама. Может тебе помочь постирать?
   - Мы с Оляной сами справимся. Как сходишь, прополи морковь на огороде, может, еще и гарбузы.
  
   - Маричка! - услышали они голос Соломии.
   - Вон к тебе Соломия пришла, - сказала Лукерья.
   Маричка пошла к воротам.
   - Здорова была, подруга.
   - Здравствуй, Соломия.
   - Что-то, тебя давно не видно.
   - Да мы с обозом ездили, раненых привезли, зараз лечим, все некогда. Хочешь, пошли на болота, я за мхом иду.
   - Да я на минутку, мать тесто поставила на пирожки. Говорят, у тебя драгун молодой поселился?
   - Да, в сеннике лежит, тяжелый, лечу его.
   - А красивый?
   - Какой он красивый? Он же небритый, немощный.
   - А можно посмотреть?
   - Вот выздоровеет, увидишь.
   - Ну, ладно, я еще вечером зайду? - спросила Соломия. - Про Явдоху расскажу.
   - Приходи, - пригласила Маричка.
   14.Встреча с Данилой
   Маричка, расставшись с Соломией, направилась в хату.
   - Маричка, поди сюда, - услышала она.
   У забора стояла старенькая соседка.
   - Доброго дня, что вы хотели, баба Ганя?
   - Деточка, а не принесешь ли мне воды ведро? Хотела супа сварить, а воды нема.
   - А как, же баба Ганя, принесу, не одно, а два, давайте ведра.
  
   Девушка взяла коромысло, ведра и пошла к кринице. По дороге к ней подъехал на коне Данило Горыцвит.
   - Здорово, Маричка, - поприветствовал он.
   - Здоров был, - ответила девушка. - Вернулся с похода?
   - Да.
   - Вот и славно. Не раненый - в рубашке родился. А как там хлопцы, Трохим, Пахом?
   - Вернулись, живые и здоровые. А ты тоже с обозом ходила?
   - Да, Макара Вишняка привезли, раненого.
   - Я к нему заезжал. А ты, люди говорят, шляхтича в дом взяла? - спросил Данило.
   - Да, куда там, в дом, отец не дозволит, в сеннике, в беспамятстве лежал.
   - Так уже пришел в себя?
   - Только вчера.
   - А чего ж ты его в лазарет не везешь?
   - Да куда ж его в лазарет, если он только оклемался?
   - Может, понравился тебе шляхтич?
   - А ты чего заботишься?
   - Знай, моя ты, на тебе женюсь, а шляхтича твоего зарублю, - Данило пришпорил коня и ускакал.
   - Шальной, - сказала Маричка и пошла к кринице.
   15.Перевязка
   Как только солнце пошло на спад, Маричка вышла в огород полоть. Прибежали Пашины дети, Богданчик с Прасковьюшкой, следовавшей везде за старшим братом.
   - А там страшный дядька в сеннике, - сказал малыш.
   - Вы уже и в сеннике побывали? - смеялась Маричка. - То он не страшный, он хворый.
   - Его дедушка ругал.
   - Смышленый ты, молодец. А хотите сахару?
   - Да, - ответили дети.
   Маричка всегда носила в переднике кусочки сахара для угощения малышей.
   - Вот вам, это Богдаше, это Прасковьюшке. Бежите к мамке.
  
   Дети, довольные, убежали во двор. Приехавший Павло вел лошадь под уздцы.
   - Тату, покатай, - попросил мальчик.
   - Ну, садись, садись, козак, - Павло посадил сына на лошадь, - что у тебя в руке? Сахар? Бери в рот.
   Богдан положил кусочек на язык, взял уздечку и поскакал по двору.
   - Потихоньку, потихоньку, лихой козак, - смеялся отец.
   - Тату, а меня, - сказала Прасковья.
   - Ты ишо маленькая, - сказал он и взял малышку на руки, - вырастешь, и ты научишься.
  
   Маричка наблюдала издалека за детьми и улыбалась.
   "Травы в этом году вдоволь, Хоть и дождей нет, - подумала она. - Наверное, вишни будут, цвели дружно, густо. Надо идти шляхтича кормить, а то скоро Соломия придет".
   Управившись в огороде, девушка пошла сварить бульона с лапшой.
  
   - Заждался, Велислав, - спросила она, открыв дверь сенницы. - Небось, голодный. Я тебе супа наварила.
   Раненый драгун открыл глаза, слабая улыбка заиграла на его губах.
   - Добры вечур, - сказал он.
   - Добрый, добрый. На, ешь. Сам сможешь?
   - Дженкуе за опекэ, пани, - сказал шляхтич и взял ложку в руки.
  
   Ел он медленно, был еще недостаточно силен. Маричка терпеливо ожидала, пока он поест.
   - Бардзо дженкуен, - сказал он и подал пустую тарелку.
   - На здоровья, поправляйся, пан. Теперь перевязка, давай спину.
   - Спину, - повторил он и перевернулся.
   - Уже получше, - сказала она, открыв рану.
  
   После лечения ран, драгун взял руку Марички и посмотрел ей в глаза:
   - Чы могэн запытач?
   - Запытуйте, пан.
   - Чшы ест пани замэ"жнa?
   - Не замужняя, - засмеялась Маричка, забирая руку.
   - До ютра, - сказал драгун и положил голову на сено.
  
   Маричка взяла посуду:
   - Отдыхайте, пан.
   В это время в сенцы заглянула Соломия. Увидев раненого драгуна, она засмеялась и спряталась за дверь. Маричка вышла на улицу:
   - Чего смеешься, Соломия?
   - А он красивый, доблестный.
   - Зараз я посуду отнесу и пойдем.
   - Пойдем к Оксане бабы Одарки, - предложила Соломия.
   - Только шитье возьму и пойдем.
   16.Подруги
   Баба Одарка Грымчук жила с младшим сыном Олесем, тридцати лет, его женой Любавой, их тремя детишками, а также с невесткой-вдовой, Касей, и ее семнадцатилетней дочкой Оксаной. Старший сын, Глиб, погиб в тридцатом году под Корсунем, в возрасте двадцати двух лет, его дочь, Оксана, родилась уже после его смерти. Баба Одарка тяжело пережила сначала в двадцать первом году смерть мужа, Пилипа, а потом и смерь старшего сына.
   - Доброго вечера, бабушка, - сказали девчата, входя в хату Одарки.
   - Здоровые были, проходите, Оксана ждет вас, - ответила баба Одарка, поднимая с люльки свою младшую годовалую внучку, Пелагею.
   - Мы ее тут подождем, во двор пойдем, - сказала Маричка.
  
   Вышла Оксана, держа в руках рукоделие.
   - Девчата, заходите, - пригласила она.
   - Еще светло, пойдем на улице посидим, побалакаем, - позвала Соломия.
  
   - Что ты вышиваешь? - поинтересовалась Маричка, усаживаясь на лавке под окном.
   - Рушник.
   - Свадебный? - спросила Соломия.
   - Да, ну тебя, - махнула Оксана.
   - Ой, а чего ты покраснела? Вон, Маричка тоже рушник вышивать взяла. У нее ж в сеннике шляхтич лежит, красивый такой, геройский.
   - Правда? - удивилась Оксана. - Бабушка говорила, что Маричка нашла тяжелого драгуна, он у тебя в сеннике?
   - Он был очень слаб, я его выхаживаю, - ответила Маричка. - Слушай, Соломия, а ты что будешь вышивать?
   - Я - вышиванку с маками.
  
   Девушки уселись поудобней и принялись за шитье.
   - Маричка, а ты снова в низину ходила? - спросила Оксана.
   - Ходила на болото за мхом, потом в лесок, еще в низине травы собирала. Завтра с матерью пойдем в лазарет, - ответила Маричка.
   - Ой, я молода по лесу ходила, ой, я молода по лесу ходила, - затянула Соломия.
   - По лесу, по лесу, по лесу ходила, - подхватили девушки.
   - Ой, я молода ягоды рвала, ой, я молода ягоды рвала, - продолжала Соломия.
   - Ягоды, ягоды, ягоды нарвала.
   - Ой, я молода хлопцев угощала, ой, я молода хлопцев угощала.
   - Хлопцев, хлопцев, хлопцев угощала.
  
   - Девчата, а приходите ко мне завтра, будем бусы нанизывать, - предложила Соломия.
   - Я завтра не могу, - сказала Маричка, - нам с мамой к раненым идти.
   - Ага, идите завтра в лазарет, а то бабушка будет занята, - заметила Оксана, - ей Пелагею нянчить, а еще за Гордеем и Димитрием присмотреть надо, сорванцы растут.
   - У тебя хорошие братья, - похвалила Маричка.
   - Да, козачки, все в дядьку Олеся, но за ними еще приглядывать надо, все шалят, - улыбалась Оксана.
   - А что, твои куда-то уезжают? - спросила Соломия.
   - Дядька Олесь едет с Любавой проведать ее родню, а хозяйство на бабушку оставляют. Маричка, ну, расскажи, как там твой драгун, что у него за раны?
   - У него глубокая рубленая рана на спине, загноилась, инфекция попала. А еще на груди.
   - Ты ему и грудь лечишь? А он тебя к груди не прислонял? - засмеялась Соломия.
   - Соломийка, ну у тебя и язык, шляхтич хворый, немощный, а ты глупости гуторишь, - отмахнулась Марийка.
   - Девчата, а мне Трохим Лисица глянется, - сказала Оксана.
   - Встречала я его у криницы недавно, - улыбнулась Маричка, - их там дед Яким строевой выучке муштровал.
   - А вернулся ли с похода Трохим? - спросила Оксана.
   - Данило сказал, что вернулся, невредимый, - ответила Маричка.
   - Ты и Данилу видела? - удивилась Соломия. - А ты, вижу, и драгуна успеваешь лечить, и козакам голову морочить. Слушай, Маричка, коль тебе Данила не нужен, отдай его мне.
   - А я его что, забирала, вон он, козак вольный.
   - Вольный он вольный, а сердце его с тобою, - хмыкнула Соломия.
   - Ой, девчата, а я гадала на зеркалах, на суженого. Ой, страху натерпелась, пока его ждала, - сказала Оксана.
   - И что, пришел суженый? - внимательно слушала Соломия.
   - Пришел.
   - Кто?
   - Трохим.
   - Да ты что? - удивилась Соломия. - Так ты его в зеркале видела?
   - Как тебя сейчас.
   - Значит, не зря ты рушник вышиваешь. Раз пришел, скоро сваты придут, - произнесла Соломия.
   - Как же они придут, если мы с ним и не объяснились даже? - удивилась Оксана.
   - Придут, засватают, без тебя порешают. Девчата, а, гайда, завтра на реку.
   - После лазарета можно, - сказала Маричка. - Кажись, дождь будет, побежали домой, а то намочит.
   - Ой, какие капли, побежали, прощай, Оксанка! - кричала Соломия.
   - До завтра!
   17.Ночь шляхтича
   Маричка успела добежать до хаты, не промокнув. Только она вошла в сени, как капли забарабанили по окнам.
   - Наконец-то дождь пошел, - сказала Лукерья, - земля совсем сухая, хоть напьется.
  
   Шляхтич лежал на сеновале и слышал шум летнего дождя. Крутило раны, он вертелся на сене, не зная, как уложить больное плечо, как ни положит - все одно болит. Он укрылся с шеей теплым кафтаном и задремал под звуки дождя.
   Снился бой, вернее, это был не бой, а бойня. Их войско спускалось в долину, не подозревая, что козаки прорыли на несколько верст глубокий ров. Когда они заметили, было поздно, возы и пушки уже летели в ров. И хотя передние кричали задним остановиться, но напрасно, возы были уже на спуске, лошади не могли сдержать на себе их тяжести, и все катилось в ров, превращаясь в кровавое месиво. А с горы палили пушки, сея смерть. В тылу всеми силами напирали козаки и татары, прорываясь для ближнего боя. Вот он бьется с козаками, глаза их горят, сабли наголо, лошади на дыбы становятся.
   Проснулся шляхтич среди ночи, рубаха и волосы мокрые, он раскрылся, дотянулся до кувшина, выпил прохладной колодезной воды. Дождь еще шел, хотя и не такой интенсивный. Шляхтич повернулся на бок и впал в забытье.
   Ему мерещилась молодая красавица, стройная, темноволосая, волосы в луговых цветах, тяжелая коса лежит на плече, на шее жемчужные бусы. Луна освещает ее красивое лицо. Летают светлячки, озаряя пространство вокруг. Козачка наклоняется к нему, ее губы так близко, от нее пахнет ароматной малиной, он тянется для поцелуя и вдруг козачка исчезает. Он видит старую ворожею, которая смотрит на него и усмехается. Она согнулась от старости, немощная грудь ее перевязана старым шерстяным платком, побитым молью. Поверх юбки одет фартук, из кармана которого выглядывают луговые травы. В правой руке у старухи корзина, в которой листья папоротника. "Закохався, милок, закохався!" - кричит она и машет клюкой. "Закохався, - слышит он протяжное, - за-ко-хав-ся!"
   - Пан, пробудитесь! - шляхтич услышал прикосновение к плечу. - Плохой сон?
   Он открыл глаза и увидел Маричку, ее молодое свежее лицо.
   - Джень добры, пани, - сказал он.
   - Пан, вы стонали. Приснилось что-то? Зараз вас накормлю, перевяжу и в лазарет, лечить других раненых. Дождь уже перестал, солнце.
   - Панночка есть сонце, - улыбнулся он.
  
  
   ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ НА АНДРОНУМЕ
  
   https://andronum.com/product/ros-anna-otvaga-slava-i-lyubov/
  
  
   Мисник - полка для посуды
   Зараз - сейчас
   Бирюк - медведь
   Косно - медленно
   Потщися - постарайся
   Длани - ладони
   Лепшая - лучшая
   Ужъ - веревка
   Зане - потому что
   Трошки - немножко
   Батько - отец
   Лях - поляк (устар.)
   Зараз - сейчас
   Снедать - есть, употреблять пищу
   Самойло Величко. Летопись, Летопись Самовидца, Симоновский П. И. Краткое описание о козацком малороссийском народе и о военных его делах. -- М., 1847. -- С. 1-39.
   Жовнир - солдат польской армии
   Выдюжить - выдержать, вытерпеть
   Спасибо
   20 лет
   Горькая
   Оберст - Полковник -- должность, чин, воинское звание офицерского или командного состава 
   Бандолет -- укороченный карабин
   Кираса - латы, металлический панцирь на спину и грудь
   Лядська, ляська (укр.) - польская
   Лалы - болтовня, пустословие
   Беху - они были
   Тща - напрасно
   Погодилси - согласился
   Спасибо, хорошо.
   Гарбуз -тыква
   Трохи - немного
   Ухыщрение - хитрость, смекалка, мастерсво
   Паки - еще, снова, опять
   Покохати - полюбить
   Меня зовут
   Как тебя зовут?
   Когда вы вернетесь?
   Я буду ждать.
   До вечера
   Нема - нет
   Спасибо за заботу
   Большое спасибо
   Разрешите спросить
   До завтра
   Закохався - влюбился
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"