Услышав первые буквы своей фамилии из уст спикера госдумы, с места сорвался и почти побежал по проходу немолодой депутат с большими залысинами и кругленьким животиком.
Водрузившись на трибуну, он перевел дух и начал наливать из графина воду в стакан.
Глаза у него горели, правая щека подёргивалась, ели заметной судорогой нервного перевозбуждения, пересохшие губы вывернулись наружу и обнажили жёлтые зубы.
По всему было видно, что на душе у этого человека, как говориться, накипело.
Сделав пару глотков, депутат начал:
- Товарищи, коллеги, я хочу вынести на обсуждение свой новый законопроёкт, касающийся системы судопроизводства и исполнения наказаний.
Все мы проходим мимо вопиющих фактов судейского произвола, пока это не касается нас лично, а вот меня коснулось.
Вступление произвело на депутатов шок, они перестали рассказывать анекдоты, и в зале повисла мёртвая тишина.
- Моего сына незаслуженно осудили на глазах у сотен людей. И хотя половина зала, с пеной у рта, кричали судье, что он не виноват, его всё-таки посадили.
Ну, может он и превысил меры самообороны, но ведь это было в пылу борьбы... На него напали двое верзил с палками загнутыми на концах, он был вынужден защищаться...
Отсидев свой срок от звонка да звонка, сын вернулся домой полностью опустошённым, без веры в справедливость. Что он теперь скажет своему сыну и моему внуку, который восхищается своим отцом и мечтает пойти по его стопам.
Это как же получается? Судей три, адвоката ни одного, я уже не говорю о присяжных заседателях. Ни обжалования приговоров, ни условно-досрочных освобождений за хорошее поведение на скамейке штрафников, ничего...
А потом ещё удивляемся, почему беспорядки на трибунах творятся, сначала на полях порядок навести надо...