Уснуть, чтобы проснуться.

Я иногда думаю: Зачем ЕМУ так много? Зачем ЕМУ так много марионеток? Зачем ЕМУ так много марионеток играющих в фильмах и спектаклях, написанных по ЕГО сценарию? Ну, создал он эту нашу Землю. Ну, покрыл ОН ее полями, лесами, горами, морями, рощами... Ну, заселил животными, разными там рыбами, птицами, букашками, таракашками, бегемотами, слонами... Посидел ОН там, - наверху, - посмотрел на всю эту идиллию, поумилялся. И показалось ЕМУ мало. Решил он добавить на Земле еще и нас - людей. Но на фига в таком неимоверном количестве было плодить народонаселение планеты?! Миллионы, миллиарды людей, куча-мала! Вот и не успевает за всеми углядеть. На всех землян у НЕГО глаз не хватает. Оттого и непорядок. Одни люди живут счастливые-пресчастливые. Другие - несчастные-пренесчастные. А третьи - такие как я вроде живут, а вроде и не живут вовсе. У таких как я не жизнь, а бесконечная череда кошмарных снов. Вот, например, снится мне сон под названием "жизнь", полный проблем, неудач, невезения, болезней, страхов. От этого гадкого длинного сна душа моя изрезана, искромсана в кровавые клочья, и сердце мое изнылось, и воля моя надломилась, и сил почти не осталось. Чтобы этот сон "жизнь" не видеть, тянусь я все чаще к кровати и подушке, жду с нетерпением, когда опустится на землю густая, черная ночь, слепит мои веки, укроет одеялом Морфея. Но и в том сне нет мне покоя, и там подстерегают меня жуткие кошмары, гоняются за мной враги, режут меня ножами, стреляют из автоматов, бьют, душат, убивают. Просыпаюсь я после таких снов часто в холодном поту или, дрожа от страха, открываю глаза и вижу, что снова я все в том же кошмарном сне под названием "жизнь", не зарезанный, не задушенный, не убитый, вроде бы как бы совершенно живой, окруженный тысячами тысяч таких же как я - двуногих и двуруких существ, зовущихся людьми. И при этом я совершенно одинок и несчастен на этой земле в этом мире, который ОН создал однажды от скуки, совершенно не задумываясь о последствиях. Иногда ОН подбрасывает мне хорошие сны. В этих снах меня любят, и я люблю, вокруг меня много счастья, ярко светит солнце, радуется душа и жизнь кажется прекрасной, просто замечательной. Но эти сны такие редкие и короткие, что я никогда не успеваю насмотреться ими всласть. Не успевает хороший сон начаться, как почти сразу же заканчивается и тут же на смену ему приходит новый кошмар, еще более страшный кошмар, чем те, которые снились мне прежде. И тогда во мне начинают бороться две сущности. Одна боится всех снов подряд и не хочет, чтобы я засыпал, вторая наоборот ждет снов с нетерпением и надеется, что приснится что-то замечательно хорошее. Но как бы эти сущности не боролись и не спорили, спать все равно приходится рано или поздно. И вновь окунаюсь я в потоки сновидений, и чем дальше, тем сложнее мне отличить сон - "жизнь" от сна - "сна". И мучают меня вопросы: А есть ли эта моя жизнь? А есть ли я? А я ли я? А какой из снов - жизнь, какой - сон? И нет ответов.

Есть только сны.

Новая квартира. Большой, просторный зал. В зале беспорядок, ребята погуляли на славу, все перевернуто, на полу валяются коробки, стулья, светильник в синем абажуре, цветы, что-то еще. Свадьба есть свадьба. Но гости ушли. В квартире остались только жених и невеста. Они заходят в зал. Лица невесты я не вижу, оно туманное, расплывчатое. А жениха я узнал сразу, - это знаменитый артист кино Марат Башаров, тот самый улыбчивый красавчик из "Свадьбы", "Сибирского цирюльника" и "Таежного романа", он еще снимался в клипах к песням Алены Свиридовой и группы "Премьер-Министр".

И тут он улыбается. Любит парень себя и свою улыбку. Они подходят к большой широкой кровати, покрытой шелковым темным бельем. Жених начинает лапать невесту, пытается раздеть ее. Девушка уворачивается, отталкивает его. Но Марат - мужик настырный, сопротивление его еще больше возбуждает. Девушка лежит на кровати совсем голая. А он опускает руку туда, - к ней между ног, к "женскому секрету". Секрет проверен. Марат удивлен, он не понимает. Девушка что-то объясняет ему. Он раздражен, даже взбешен. Вот глупый! Неужели он не понял?! Тут могут быть всего два варианта: или - или! Ты смотри, - он и впрямь тупой, не врубается. Придется объяснить, а то совсем засмущал девушку. Подхожу к нему, отзываю в сторону. Он неохотно встает с постели, подходит ко мне. Я собираюсь уже ему все объяснить, но тут он кладет мне свои руки на плечи. Даже не руки, а - ручищи, такие огромные, сильные. Сдавливает меня как тисками. Ну и силища у него, - у Славика Скемского. Да-да, это уже не Марат Башаров, а мой старый добрый друг - Славик "Скема". Славик - красавчик, метр девяносто ростом, усы, шевелюра... Как он сильно давит мне на плечи! Больно, я не в силах даже шелохнуться. Но я не подам виду, "Скема" не узнает, что мне больно! Это же Славик, он же оттуда - из моей беззаботной юности, из времени под названием "вся жизнь впереди", Славик, мой закадычный заводской дружок, это с ним мы "раздавили" на двоих бутылку водки и он звонил своей татарке Але, объяснялся ей в любви. Я бы тоже кому-нибудь позвонил, но у меня не было подружки, даже татарки не было, даже таджички. Я спал тогда другим сном, мне снилось тогда, что я работяга 16-ти лет от роду, таскаю по цехам коробки с деталями и бутылки с кислотой, курю анашу на чердаке и пью технический спирт в раздевалке. Мне снилось тогда, что я должен работать честно, от зарплаты до зарплаты, приносить пользу своей стране. Мама выдавала мне каждый день по рубль пятьдесят, как раз хватало на метро, обед и сигареты. Я как робот жил по программе: дом - работа, работа - дом. Когда девчонки звали меня в кино, я стыдливо отводил глаза, потому что денег на кино не было. И они шли в кино с кем-то другим. А я оставался один. Домашний мальчик.

Славик тоже пришел тогда ко мне домой. И водку мы закусывали хлебом и редькой. И были пьяные и счастливые. Нам так казалось. Славка был длинный, ручищи огромные. Здоровенный. Но я-то знал, что он - слабак! Мы же боролись у меня дома, в моей комнате. И я уложил его в пять секунд на обе лопатки. Я - пацан, который не разу не мог подтянуться на перекладине, поборол Славу запросто, потому что он был слабее. Ну не поддался же он мне из уважения и братской любви?! Мужики конечно иногда поддаются друг другу, но только не в борьбе! Я был сильнее его и физически и морально. Славка меня боялся, и уважал и слушался беспрекословно и подчинялся... До тех пор пока не предал. После его предательства нам стало не по пути. Я не хотел иметь друга-предателя, он это понял и постепенно, но в кратчайшие сроки исчез из моей жизни, вернее из того моего глупого сна. Так уж если я его в том сне не боялся, то уж в этом тем более вида не покажу. Пусть он мне хоть все кости раздавит! Я просто объясню ему, что его невеста, - та девушка, сидящая голышом на шелковых простынях... Это же так просто, элементарно... Я же всегда умел объяснять все и всем... Я и нахожусь в этой спальне, чтоб в случае чего все объяснить, чтоб все было понятно и правильно, как у людей...

Телефон звонит. Первый звонок короткий, потом тишина и потом длинные звонки через маленькие промежутки времени. Это межгород! А вдруг ко мне?! Вскакиваю с постели, отбросив одеяло, нога никак не влазит в тапок, тапок слишком узкий, а носок на ноге слишком плотный. А-а, на фиг! Скидываю тапки, бегу, хватаю трубку, там мужской голос:

1 Данила? Привет! Это я - Никита! Передай маме: 19 июня.

2 19 июня она должна приехать в Москву? - спрашиваю я.

3 Нет, - злится Никита на том конце провода, - просто передай: 19 июня, она поймет!

4 Ладно!

5 Ну пока!

6 Пока!

Конспираторы хреновы! "Просто передай". "Она поймет". Взяли моду в шпионов играть! Эта хитрит, тот шифрует. Меня ваши игры еще тогда достали! А вы все не можете успокоится, все воюете... Каин убил Авеля, значит он плохой! А если б наоборот, если б Авель Каина завалил? Иуда продал Христа, нет ему прощения! А десятка других, тех что отреклись, - они хорошие, потому что Исус вернулся, простил, кликухи им поменял и отправил в путь-дорогу. А если б он этот "червонец" Павлов и Петров не простил, а вернулся только к Иуде? Или не вернулся б вообще. Исчез и исчез себе... Вот так выйти сейчас на улицу и поспрашивать прохожих: кто такой Исус Христос? Многие знают и сразу ответят: Сын Божий, принявший смерть мученическую за нас - людей. А Иуда? Ха, ясное дело - предатель, стукачок, дятел вонючий! Исуса сдал за 33 серебряника из корыстных заблуждений. Ну а те десять? Паша кто? А Петя?... Вот тут мало кто помнит! Мы уж так устроены, у нас в памяти чаще всего два образа: образ героя и образ врага. Выбираем себе героя, молимся на него. Выбираем врага, проклинаем его. Сегодня герой, завтра враг и наоборот. Когда как. Зато весело, со смыслом.

Урод - Никита! В 9 утра меня разбудил. Такой сон досмотреть не дал! Ой, что ж я дурак без тапок-то?! Полы же грязные, немытые. О-о, носки теперь тоже грязные! Хорошо, что еще и три дня подряд ношеные, не стиранные! Теперь самое время их в ведро и на стирку. Ну в ведро - это прямо сейчас, не отходя от кассы. На стирку потом. Сперва зверобойчику выпить четыре глотка, цветы полить, умыться, побриться. Выпили, полили, умылись. Ух ты,: пена для бритья до сих пор не кончилась! Второе дно там штоли?! Ну и ладно, сэкономим. Так, ну теперь крем после бритья, крестик на шею повесить, часики на запястье. Все, пора на кухню заварить чаю. Я этот пакетик "Липтона" уже пять раз заваривал, значит сегодня в последний - шестой раз заварю и в помойку его. К чаю два кусочка батона, овсяное печенье. Шесть ложек сахара. Кипит!...

Больше всего я люблю летать. Особенно классно летать по воде. Бешеная скорость, внизу море, волны, я лишь касаюсь руками воды, легонечко отталкиваюсь и лечу... Вода не холодная и не теплая, я не чувствую ее температуру, я просто знаю, что надо опуститься к воде, оттолкнуться то нее и снова взлететь как дельфин или пингвин. Нет, там где пингвины - холодно, снег, льдины, а тут только небо - чистое, синее, море - спокойное, голубое и я - как дельфин. Да, точно, как дельфин! Высоко в небе летать интересно, но страшно. У меня очень слабые крылья и я боюсь упасть и разбиться, но просто не взлететь боюсь больше. Я и так очень редко летаю, а если крылья не выдержат, то я никогда больше не смогу взлететь, даже на высоту электрических проводов. Самое интересное заходить на посадку в Город Неизвестности. Я хорошо знаю этот город, часто вижу его улицы, проспекты, церкви, большие белые дворцы. Этого города нет на картах, его нет на Земле. Но я знаю, что оно есть, я же летаю над ним, я делаю круги заходя на посадку, стараясь не удариться о небоскребы и заводские трубы, поздно вечером, когда начинает темнеть и тут и там загораются лампы, фонари, прожектора. Я пикирую, плавно, медленно, все ниже и ниже. Хотя опускаться не хочется, а хочется еще летать, до самых облаков, чтобы горючее в баках не кончалось. Лететь беспосадочным полетом.

Господи, почему если у людей бессонница, они делают все возможное, чтоб и другие не выспались?!

Я лег спать в половине второго ночи, зачитался блин детективным романом. Ровно через час - в половине третьего мой желудочно-кишечный тракт ультимативно заявил, что он не в состоянии переварить съеденные мной вечером пирожки с несвежей печенкой и выпитый ближе к полуночи чай с хлебом. Я спорить с трактом не стал, отправился в уборную и многочисленно облегчился. Тракт после уборной успокоился, я лег в постель, собрался нырнуть в сновидения ночи... Комариха над ухом пронзительно запищала. Учуяла - зараза крылатая, что чай был с сахаром. Мне мама всегда говорила, что комары любят сладких людей, а во мне сахара - завались. Я накрылся одеялом с головой, оставил только маленькую щелочку для воздуха и уснул.

Проснулся в три часа оттого что нос чесался. Комариха залетела в щелочку под одеяло, ту щелочку, которая для воздуха и совершенно сознательно цапнула меня в нос. Снова пришлось вставать. Сперва попшикал на укушенный нос туалетной водой, потом зажег свет в комнате, взял со стола прибор от комаров "Раптор", поставил туда свежую пластинку и включил в розетку. Комарихи я больше не слышал, уснул... В семь утра снова проснулся, потому что мне было плохо. Я угорел от этой пластинки против комаров, она оказывается еще и против людей, от нее болит голова, тошнит и тяжело дышать. Подскакиваю, быстро выключаю этот отравляющий "Раптор" из розетки, выбрасываю вонючую пластинку на кухню в мусорное ведро, открываю форточку, пару минут проветриваю свою комнату, закрываю форточку, ложусь спать. В восемь утра звонит телефон. Люди, я же не спал совсем, меня ночью дрыстосило, комариха кусала, "Раптор" травил, так какого хера еще и вы?

- Анна дома? - хриплый голос Вали на том конце провода. Ни тебе "Здрасьте!", ни "Извините, позовите пожалуйста!". Грубияны, беспредельщики. Ведь прекрасно знает, что Анна в деревне на даче, что здесь не ночует и не будет ночевать до осени. И все равно звонит и спрашивает!

6 Нет! - отвечаю заспанным голосом.

7 А будет?

8 Не знаю! - говорю, слышу, что вопросы закончены. Вешаю трубку.

Фак ю ! Энд фак ю! Фак эврибади! Бастэрз!

Меня все еще подташнивает и голова болит. Это с утра! Это что ж к вечеру будет? Опухну? Сдохну? Не сдохну. Приведу себя в порядок, отправлюсь на компьютерную фирму, копаться в Интернете. Может опять заглянуть в тот сайт, куда я в прошлый раз попал нечаянно? Нажал кнопку "Интимные отношения" и вошел. Я думал там девушки, которые ищут любовников, но просто не хотят замуж выходить... А там проститутки-любительницы. Зазывают клиентов на дом за определенную денежную плату. "Все кроме анального секса". Шлюшки! Губы у них рабочие, - труженицы минетов. Между ног глубина - хоть ведро с картошкой опускай, не почувствуют, а вот за задницы свои трясутся, опасаются, чтоб не порвали. А то все дерьмо из них наружу выйдет. А как они жить будут без дерьма? Никак не проживут! И телефон дают и фото в стиле "ню". Только заплати! А я хочу не за деньги, я хочу бесплатно, - по любви!

Мне предложили подзаработать. Делов - всего ничего, - надо помочь этим трем придуркам отвезти ихнего мертвеца. Если я правильно понимаю троица больших и круглых - два брата и сеструха, а дохлый - их покойный папаша. Нам надо взять покойника отсюда с кладбища и отвезти его туда, где есть прорубь, они вроде знают дорогу. Похоронят его в проруби. Похороним! Опустим под лед и у-се! Странные конечно братья - сестры. Не понятно почему не хотят его тут - на кладбище хоронить. А-а, мое какое дело?! Мое дело помочь, получить свой заработок и отвалить подальше! Дочка мертвеца предлагает мне за мои труды две тысячи.

9 Четыре! - прошу я.

10 Ладно, - три! - говорит она.

11 Хорошо, - соглашаюсь я, - три тысячи.

Три тысячи. Три тысячи чего? Денег. Каких? Ихних. Я честно говоря не знаю какие у них деньги и не представляю, что смогу купить на три тысячи, но все равно понимаю, что продешевил, проторговался. Ладно, договор дороже денег. Пора за работу. Идем с этими круглыми братьями, берем труп. Тяжелый - гад. Кое-как заносим его в их микроавтобус. Это "Газель" или "Тойота"? Какая разница? Поскорей бы все закончить! Так, отлично, занесли, положили. Теперо привязываем веревками микроавтобус к лошади. Ой какая лошадь шустрая, так и норовит вперед рвануть сама. Скоростная лошадь. Ну все, все привязал я , привязал, поехали быстрее, эй вы там в машине, я вам кричу, поехали. Едут. Нормально едут. По дороге едут. Лошадь впереди, сзади нее микроавтобус с мертвецом и тремя его детьми. Живыми. А я где. Я у дороги. Стою. А чего это я тут встал? Я ж с братьями и сестрой должен в машине быть внутри и за мертвым присматривать! Ну дела. Бегу вперед коротким путем. Хорошо бегу. Быстрее чем машины по дороге едут. Быстрее чем лошадь. Догнал. Залез в микроавтобус. Сел рядом с братьями. Ну слава богу, - успел.

12 А от чего он умер-то? - спрашиваю с любопытством.

13 Ты че так и не понял? - удивляется один из круглых братьев. - Это наш папа. Мы всей семьей за покупками ехали на машине, попали в аварию. Мама с папой погибли.

14 А почему тогда вы маму не хороните?

15 Ой, ну ты - тупой, ну тупой! Я ж говорю: авария! Маму в машине всю раздавило, всмятку! А папа просто умер. Вот мы его и хороним! Мы же не можем маму хоронить, ее же раздавило!

16 Я теперь никогда за руль не сяду! - вступает в разговор второй круглый брат. - До сих пор руки трясутся. Смотрите!

17 Сядешь, сядешь, - успокаиваю его я, - это они первое время трясутся. Потом все пройдет само по себе. Просто перестанут трястись и все.

18 Нет, - настаивает на своем второй круглый брат, - я теперь никогда за руль не сяду, до сих пор руки трясутся.

19 Да ладно вам трепаться. - это говорит круглая сестра, - трепятся, трепятся. Постыдились бы! Мертвого везем хоронить, а вы о ерунде всякой языки чешете. Подъезжаем вроде.

А я все равно никак в толк не возьму, почему они своего отца не стали на кладбище хоронить? Там и родственники все собрались... А мы его взяли и так просто, без гроба, положили на тряпку и отнесли. И везем теперь. Чем их маму раздавило? И как это так раздавило, что даже хоронить не стали? Сами вон - живехоньки, здоровехоньки. Большие, круглые. За подарками они ездили. Вот вам и подарочек, - лежит, не дышит. И чего я с ними увязался? Помощник. Подзаработать. Сколько времени потратили уже, намучились. Намучился. Я. Одну лошадь запрячь чего стоило?! Да еще веревками ее к микроавтобусу привязать. "Газель" или "Тойота"? Белого цвета. Микроавтобус белого цвета! И денег до сих пор не дали. Дадут когда дело сделаем. Дадут ли?

Во, куда-то приехали. Контейнеры какие-то, карьеры, вагончики. Ну наконец-то, прибыли! Правда тут ни водой, ни льдинами, ни прорубью не пахнет. Ну и что с того?! Дети сами знают где им папу хоронить. Парни какие-то вышли, поговорили с круглыми. Ушли парни. Пошли узнавать можно мертвеца тут пристроить или нет, есть ли свободное место. Скорей бы! Не в проруби, так в карьере, в песке. Мне то что? Мне все равно, это их проблемы, - круглых!

Надо обязательно куда-нибудь сходить. Все равно куда, лишь бы выбраться из этой холодной, сырой квартиры. Чем больше я сижу дома, тем больше схожу с ума. А мне нужно быть в здравом уме. Вообще-то я уже давно сумасшедший... Человек, который хоть раз задумывался о самоубийстве - ненормальный. И пусть даже после этих страшных мыслей он ни разу не попытался покончить с собой, он в минимальной степени хронический чиканашка. А я хотел умереть и не один раз, я часто об этом думал, просто почти никому не рассказывал. Фу, фу, фу, гнать эти мысли, гнать, гнать. Шустро одеться. Так маечка синяя, брючки серые, туфельки коричневые... Стоп! Туфельки коричневые потом, сперва попшикаться туалетной водой! Какой сегодня? Сегодня у нас маечка "HUGO BOSS"? Ага, значит такой же туалетной водой из серой коробочки 50 миллимитровой. В ней осталось миллиметров 20... Не важно! Один "пшик" сзади на шею, второй в ладошку и быстренько потереть ручкой об ручку, потом ручками мордашку, под шнобелем, за ушками. Хорошо пахнем. Теперь солнцезащитные очечки взяли, платочком протерли. Чистенькие стеклышки. Дальше перстенек серебряный с гематитом на один пальчик, туда же золотую печаточку с феонитами и на соседний пальчик перстенек серебряный с аметистом. Теперь вроде нормально, полный прикид. Можно в коридорчик валить, одевать те самые туфельки коричневые. Одел. Дверь открыл, вышел. Дверь закрыл, вниз по лесенке спустился и вперед. Куда "вперед"? Зачем "вперед"? Зачем, зачем? Газету купить, на девчонок посмотреть... На фига мне все это??? Газета... Заранее знаю, что там в рубрике "знакомства" ни одного подходящего для меня объявления не будет! Эта газета, где объявления дают или придурки или хитрюги. И тем не менее иду, покупаю эту газету, сажусь на скамейку, читаю и сам при этом краем глаза посматриваю: а кто это мимо прошел?

Ну девка молодая прошла, худенькая, стройненькая, в обтягивающих джинсиках, на каблучках. Бросила на меня быстрый оценивающий взгляд и пошла себе дальше. А чего я ждал? Что она остановится и предложит познакомиться? А хи-хи не хо-хо?! Во-первых в этой стране не принято, чтобы девушки первыми знакомились; во-вторых на мое бракованное тело с обезьяньей мордой такая красотка никогда не клюнет, если она конечно не проститутка, остро нуждающаяся в материальной поддержке. А сам я не могу познакомиться с девушкой на улице. Не могу и все! Потому что знаю, что бракованный и если раньше, когда мне было лет 20, я еще пытался знакомиться на улице с красивыми девчонками, после чего они обычно от меня шарахались, вежливо извиняясь или совсем молча прибавляя шаг, то нынче шансов понравиться у меня в сто раз меньше. Нет, я могу конечно попробовать подойти к страшным или толстым. Они может и не шарахнутся, может и захотят познакомиться, подружиться, пофлиртовать... Я часто замечаю во время своих прогулок по городу как эти страшилки бросают сперва жадный взгляд на сотовый телефон, висящий у меня "на яйцах", потом нежный выстрел глазами в мои глаза. Они же - одинокие, невостребованные, мечтающие разбогатеть, не знают, что мой "мобильник" уже неделю как отключен от сети и задолженность составляет один доллар С.Ш.А. Да и откуда им это знать, если они не знают чем сотовый от пейджера отличается?! Они - уродины недалекие с детства не доедая, донашивая штопанные вещички старших сестер мечтают как бы им поскорее вырасти, окрутить любыми способами богатых женихов и познать прелести материального достатка. Вот и шныряют они - кривоногие, пузатые, в дешевых китайских шмотках под "фирму", с толстым блестящим слоем грима на лицах "так себе" и "ничего особого", рыщут загребущими оценивающими глазенками по проходящим мимо мужикам, только б не пропустить своего единственного "лоха", вцепиться в него своим маникюром и острыми зубами и давить и высасывать, только не кровь, а денюшки, жрачку, барахло, парфюм...

Я гордо отвожу от таких "лялек" глаза, а сам продолжаю высматривать тех, - с лицами фотомоделей и фигурами манекенщиц. И нахожу-таки! Вот она идет-плывет - девочка-конфетка-карамелька-мармеладка. Так бы и съел ее целиком и не подавился... Смотрю и натыкаюсь на взгляд холодных, надменных глаз. Эта - профэшэнал! Ее моими элегантными туфлями с понтолыка не собьешь. И перстнями-цепями золотыми не одурачишь. У нее нюх. Она чувствует, что от меня деньгами не пахнет, по взгляду моему, по походке. И туалетной водой моей "HUGO BOSS" по 40 долларов за флакон не перехитришь и старой "Нокией 5110" в кожаном чехле. Она смотрит на меня 1/1000 долю секунды и видит главное - видит что я бракованный. А она ищет высший сорт, с гарантией. Не меня. А я хочу именно такую. Это идиотизм, я это понимаю прекрасно и все равно хочу. А ТАКАЯ на меня "упадет" только если я буду напичкан "бабками". Полные карманы "зеленых", иномарка под жопой, хата с евроремонтом в центре города, коттедж в лесу у реки трехэтажный... Ничего этого у меня нет. И не будет. Все что у меняя есть - это пара сотен баксов - последних, это безработица, а еще скудный гардероб из поношенных шмоток, "двухкассетник" "PHILIPS", который давно скрипит и наконец мое бракованное тело, которое каждый день все бракованнее. Тело из которого пора уходить. Вообще мне пора уходить, и из этого тела, и из этого мира и из этой жизни. Вот только истрачу последнюю денюшку, тогда проглочу таблеток сто снотворного, запью их натуральным абрикосовым нектаром, лягу на кроватку, закрою глаза и усну, крепко-крепко, уйду туда где нет этих проблем, от которых тошнит и внутри что-то рвется на части от усталости и тоски...

Ужас! Что эти глупые дети сделали со стенами?! Невозможно смотреть, они все испортили, изгадили. Придется делать ремонт. Монастырское начальство пригласило бригаду строителей. Строители все тут починят, исправят и главное приведут в порядок стены. Они должны сделать стены красивыми. А я буду следить за их работой.

Начальство пришло посмотреть на работу маляров. Не очень-то старательно эти маляры поработали. Но я не дам им обжулить нас, они не уйдут отсюда, пока по-настоящему не покрасят стены.

20 Не волнуйтесь, матушка-настоятельница! Они еще не закончили. Не обращайте внимание на эти пятна.

21 Но как же, сын мой! А эти надписи и цифры здесь и здесь?

22 Все будет сделано, сейчас маляры уберут верхний слой грязи. Этот верхний слой - это всего лишь грязь. Ее уберут. А уж потом они закрасят краской эти надписи и цифры. Стены будут красивые, я прослежу за всем, проконтролирую.

Мы ругаемся со строителями. Они уже шесть месяцев у нас работают. Шесть. И до сих пор не закончили ремонт. Матушка-настоятельница недовольна. Все недовольны. А моя маленькая глупая сестренка. Что она делает? Она снова подбежала к иконе и пытается соскрести у нарисованного там нищего грязь с лица своими ногтями. У нее иногда начинаются такие припадки. Она может ходить по монастырю часами, внимательно разглядывать иконы, но как только ей покажется, что у кого-то на иконе лицо в грязи, она подбегает и пытается эту грязь с лица убрать. Она не может видеть когда у кого-то грязь на лице. Лицо должно быть чистым. Сестренка знает. У всех людей: у нее, у меня, у матушки-настоятельницы, у сестер, у братьев и у тех людей на иконах должны быть чистые лица. Люди должны быть чистыми. Без грязи. И она чистит ему лицо. В кровь сдирает ноготки на своих крохотных детских пальчиках. Мы подбегаем к ней, хватаем ее и оттаскиваем от иконы. Мы держим ей руки. Мы не даем ей корябать лицо нищему на иконе. Хватит, дорогая, остановись, перестань. Он уже чистый, он чистый. Не делай больше этого, слышишь, не надо так больше делать.

23 Нет, - говорит мне матушка-настоятельница, - так дальше нельзя. Так больше не может продолжаться. Она перепортит нам все иконы в монастыре. Вот что, сын мой, забирайте-ка ее и уплывайте отсюда на Большую Землю.

24 Хорошо, матушка-настоятельница, - отвечаю я, - мы уплывем.

Порт. Причал. Мы поднимаемся по трапу на большущий корабль. Сестренка совсем слабая и больная. Она не в силах идти сама, я буквально волоку ее за собой. По трапу. По палубе. Я тоже слабый, я сам еле-еле двигаюсь и все на что у меня хватает сил - это волочь за собой сестренку, как мешок. Нам надо лишь добраться до лежака на палубе. Если мы сейчас доберемся до лежака, то мы выживем. Их здесь много - лежаков, но все заняты. А нам надо найти один свободный. Вот он! Я вижу. Я дошел. Мы успели, мы плюхнулись на свободный лежак вдвоем с сестренкой, мы выживем теперь. Я знаю. Корабль донесет нас до Большой Земли. Все будет хорошо. А если она снова станет чистить кому-то лицо от грязи, я просто схвачу ее за руки. Буду держать ей руки, смотреть в глаза. Долго, долго и говорить как я ее люблю. И она успокоится. Правда.

Чего я никак не могу взять в толк, так это почему в России весна всегда такая дождливая и холодная?! Ну почему где-нибудь на Ближнем Востоке сейчас сорокоградусная жара? Там солнышко светит, на небе - ни облачка... А у нас в конце мая месяца ветер, черные тучи, дождь, холодина? Ведь красотища какая: лес, все зеленеет, цветет. Потеплело бы, можно было бы в летней рубашке пройтись, без зонта и "кожанки"... Напоследок. Перед уходом. Я постепенно распродаю свои ценности. Первым "ушел" телевизор. Ну "телек" еще ладно, он совсем новый был, я его продал даже чуть дороже покупной цены. А все остальное... "Сотовый" покупал за 200 "зеленых", а продал всего за сорок. Все золото взяли как лом, а не как изделие - меньше чем за полцены. Серебро вообще за "копейки" отдал. Камни в том серебре ничего не стоят, - аметист оказался обычным куском стекла - подделка. Гематит всегда стоил недорого. Все ценное продал. Почти. Двухкассетник продавать не буду. Ведь на вырученные деньги надо еще пожить. А жить в тишине я не смогу, я не выдержу тишину. Ладно без телевизора скучно, но терпимо. Я уже начинаю привыкать без "Городка", "Сам себе режиссер" и "Сто к одному". А без музыки... Не дождетесь, гады! Я до последнего дня, до последнего часа буду слушать "Русское радио" и "Европу плюс". С ними и сумасшедшему жить можно. Эх, Россия мать, гуляю на последние свои кровные деньжата, бананы ем и "ножки Буша", даже "Рафаэлло" погрыз! Во как! Вот она - моя русская душа, в могилу собирается, зато как весело, с размахом, с экзотикой. Не хочешь меня спасать, так смотри, наслаждайся зрелищем!

Дорога. Ночь. Магистраль. Машина. Я еду в машине по ночной магистрали. Куда я еду? Вперед разумеется. Или назад. В смысле возвращаюсь. Не задом еду, а передом, но возвращаюсь. Назад. Фары горят. Ближний свет, дальний свет. Руль такой послушный. Слушается меня. Руль. Я его кручу, он меня слушается. Ты посмотри, и правда я за рулем. И педали нажимаю ногами. Тормоз, газ. И коробку передач переключаю. В повороты вписываюсь четко, аккуратно, мастерски. Мастерски... С каких это пор я машину водить научился? Тачка явно не нашенская! Импортняк! Салон огромный, просторный, сиденье мягкое, просторное, все в коже. Иномарка. Что за модель? На руле должно быть написано. Поглядим. Кружок, а внутри кружка куриная лапка. Три коготка. "Мерс". С наворотами. Музычка мурлычет. Не просто кассетник, а "лазарка". Сколько там дисков? Десять? Навороты-повороты... Доче-бече... У-у, фашисты какие машины классные производят! Где ж это я еду? Точно не город! Темно кругом. Только фары высвечивают дорогу-змею. Во, по встречной огоньки замелькали. Ближе, еще ближе. Ослепили. Вж-ж-жиг. Фура мимо пронеслась. Обдало жаром двигателя, запахом соляры и паленой резины. Дальнобой! Штож за трасса? Куда еду? Может остановиться? А зачем? Я же куда то еду! Вот приеду и узнаю: куда. Не надо останавливаться. Скорость переключил, чуть помедленнее, вписался в поворот, тут прямая, можно газку прибавить. Опять по встречной огоньки. Бж-жих. Это легковушкаЇ "Жигуль" наверное или "Жопа - рожа"...

"Мне будут сниться

Рыжие ресницы,

Слепящие как ночь фары встречные.

Моя богиня, ты - моя царица.

Отныне, присно и во веки вечные!"

Какие ресницы? Какая блин горелый богиня - царица? Что это я болтаю?!

А встречные фары и правда слепят! Устал я что-то. Спать хочется. Даже курево не помогает! Задымил весь салон сигаретным дымом. Пепельница полная окурков... Я ж не курю! Бросил восемь лет назад. С тех пор ни одной затяжки. Не курю? А это что в руках? Сигарета. Дымится. Чего там не по-русски написано? "WINSTON". Хорошие, дорогие сигареты. Ароматные, мягкие. Откуда знаю? Ну курил когда-то, вот и знаю! А эту кто курит? Ну... Сигарета в руке? В руке! Зажженная? Зажженная! В пепельнице окурки лежат? Лежат! Я в машине один? Не знаю, щас поглядим. Поглядел? Поглядел! Один? Как конь в степи. Попутчиков, пассажиров нету! Значит кто курит? Значит я курю. И не восемь лет назад, а сегодня, сейчас. Я курю? Я курю! О/кей. Беру сигарету, подношу к губам, затягиваюсь. Ничего, приятный вкус, еще пара затяжек. До самого фильтра догорела. Бычкуем. Едем. Мы едем, едем, едем, в далекие края... Глаза слипаются. Ночь, устал, вот и слипаются. Может остановиться, отдохнуть, поспать. Где? Здесь! А где это "здесь"? Не знаю! Бе-бе-бе, не знаю. Раз не знаю значит еду дальше! Я ж неспроста среди ночи куда-то рванул на этом "Мерседесе"?! Вспомнить бы еще куда рванул и зачем! Сколько там на спидометре? 140? Нет, там 160. Это чо, - 160 километров в час? Скорость? Разогнался блин среди ночи! Помедленнее! Зачем помедленнее? Ну помедленнее! Ладно, помедленнее! 120 устраивает? 120 устраивает! 120! У-у-у, спать хочу! Покурить. Какой "покурить"? Вон уже полная пепельница окурков. Тошнит от курева! Тогда музыку погромче и мелодию пошустрее. Так, где тут у нас погромче, пошустрее? Вот! Погромче. Диск номер три. Нет, это не то! Љ4. Карашо! Эйс оф бэйс. Пойдет? Пойдет! Как там у Генки Хазанова было? "Не иначе как шведы прорвались?!" Точно, концерт 1990 года, монолог про "Запорожец".

" А потом у нас начался группенсекс, потому что под нами - муравьи, муравьи..." Шведы - молодцы! Молодцы шведы! "Абба". Да, шедевренная группа! "Секрет Сервис". Тоже классные ребята! И "Эйс оф бейс". И "Эйс оф бейс"! Не шведы - а моя автобиография: детство - "Абба", ранняя юность - "Секрет Сервис", поздняя молодость - "Эйс оф бейс". Коротко и ясно. Шустренькая песня. Какая же она шустренькая?! Стопроцентовый медляк. Под нее пьяную красотку "уламывать" после шампанского с шоколадкой! И в постель. В постель. Хочу в постель! С красоткой. Без красотки. К подушке, на простыни и уснуть. Спать, спать. Сплю. Сплю. Не спать! Спать, спать, спать...

Пора вставать. Девять сорок утра. Умылся. Побриться? Нет, сегодня график нарушим малость. Сперва позавтракаю, а уж потом бриться буду. День хороший, солнечный. Форточку откроем, газетку свернутую в щель поставим, чтоб не хлопнула форточка, не разбилось стеклышко. А то платить придется. Хозяевам этой квартиры. А платить то и нечем! До конца-то месяца я им заплатил, а вот за следующий месяц заплатить не смогу. А так как они за квартплатой в конце этого месяца должны будут придти, значит я до их прихода должен буду отчалить. Куда? Не на улицу же и не в Пензу к папе! Папа у нас обиженный на сына. Два ведра с водой ему и коромысло на плечи! У него сын - гавно, нудный, нехороший. Таким сыном папа не гордится. Вот дочерью он гордится, дочь в Италии работает, лиры и доллары зашибает, папе сотенку-другую "баксов" нет-нет да и подбрасывает. А сын... Сын то язык папе покажет, то зубки, то письмецо грозное тправит. А денег - ни-ни, ни одного цента на дает. Жадный сын. Жадных детей папа в дом не пускает, а то его мама ругаться будет. Папа боится, когда мама ругается, потому что мама может дочке сказать, чтоб она папе больше долларов не давала, сотенку-другую "баксов". А это плохо, когда не дают, потому что папа не работает. Вся надежда на доченьку. Доченька - умница, ее папа всегда домой ждет. Позвонит доченька из Италии или из "командировки", откуда-нибудь из Америки или Парижа:

- Папа, я в Париже!

25 Как ты там, доченька, как самочувствие!

26 Хорошо, папа, отлично, папа!

А захочет доченька в Пензу, сядет на самолет и летит в Москву. Папа на поезде тоже в Москву торопится, доченьку встречать надо. С Казанского на метро, потом на автобусе до Шереметьево-2. Доченька приехала, денюшку привезла. Его дочке на меня плевать. Сестренке на брата. Смачными белыми харчками. Плевать, потому что я ей не нужен. Когда был нужен не плевала. Сейчас не нужен, плюет. Папочка, сестренка...

Пора сваливать. Еще неделя. Нет, восемь дней и вперед и с песней.

К небесам. Небеса обетованные. А они обетованные? Вот слетаю туда и узнаю: обетованные или нет. А может не к небесам, а напротив совершенно вниз под землю на костерке пожариться? А чо на костерке сразу-то, чо на костерке? Я и не грешил-то особенно, так, понемногу, по чуть-чуть, не больше семи раз в неделю. А то что я убивал, так это... Это... Не я один убивал, это я по молодости, по глупости, и муравьев тех в муравейнике спалил нечаянно, и у саранчи лапы и голову оторвал не нарочно, и птенцов тех хлебом закормил до смерти по необразованности. А мышку ту в ванной забил... Так она сама просила! Пищала так жалобно: "Забей меня, забей, мочи больше нет терпеть, не дают хозяева сыра, а мне без сыра не жить!" Ну я и забил, жалко ее стало, чтоб не мучилась. Комаров убивал, потому что кусались, мух потому что жужжали, а тараканов, потому что ползали везде, - по полу, по стенам, по потолку. Это если всех кто как я - убивцев - под землю на огонек-костерок-угольки дымящиеся, там оно ж в небесах пусто будет, незаселено!

Травка зеленая-зеленая, одуванчики желтые-желтые. Я раньше на эти желтые одуванчики думал, что они - ромашки. Пока меня их косой косить не заставили. Покосил, понял сразу, что они не ромашки. Их косишь, косишь, до мозолей, все скосишь. А они с утра опять живые стоят, еще выше, еще желтее. Не-а, они - не ромашки. Небо синее, чуть-чуть белой тонкой дымкой затянуто. Машины во дворе. "Уазик" уехал, остались две "Волги" и "Мерс". Номера на всех частные. Вот откуда у людей деньги на машины? "Газ-3110". Сколько такая стоит? Тысяч несколько долларов. Откуда у честного труженика тысячи долларов. Честному сто лет надо без выходных работать, во всем себе отказывать, экономить и то не накопит ни на "Волгу", ни на "Мерседес". Воры. Кругом одни воры. Просто воруют умно и аккуратно, чтоб комар носа не подточил. Разворовывают чинно так, осторожно народное добро, покупают на вырученные деньги "Волги", "Мерсы", и ездят на этих "Волгах", "Мерсах" и возмущаются громогласно: "Ах, разорили Россию, ах разграбили, ах порушили экономику, ах довели народ до нищеты и голода. Где воры, ищите воров, держите воров!" Вот я не умею воровать, так у меня машины нет и не было. Даже "Запорожца" горбатого, даже мотоцикла "Урал". Велосипед правда был, так я его не покупал, мне его мама подарила. Да сейчас и велосипеда нет, продал давно. За деньги.

Ну вот блин, говорил же: не спать! Скотина, долдон! Руль, руль держать. Тормозить. Да не газ, не газ, а тормоз, другая педаль. Ну-у, твою мать, водила гутаперчивый. Не удержал руль, с дороги съехал... По тормозам! А-а, поздно по тормозам. Покувыркаемся. Атракшон-колекшон. Бесплатный за ногу лунапарк, шоу под названием: навороченный "Мерс" -навернулся на полной скорости в кювет и давай исполнять сальто-мортале. Раз - взлет, два - ку-у-вырок, три - ой - приземление. Не особенно приятно между прочим! Эй, мужики, какой там у вас луна-парк, чешский? Я вам чешским языком говорю: заканчивайте это представление, остановите вашу карусель, дайте мне выйти и верните мои деньги! Гив ми бэк май мани! Хэлп, айм скирит...

Взлет, ку-у-у-вы-ы-рок, призем-ле-э-ние.

Псы безродные, с вами командир говорит или где? Хорош закручивать, мы так не договаривались. Люди! Эти чехи и словаки по-русски не андэстэнят. Русские и русскоговорящие, а также граждане кавказской наружности и окружности, щелкните пожалуйста рубильником, обесточьте эту кувыркательную карусель и моя благодарность к вам будет безгранична в пределах разумного... Взлет, кувырок, приземл... ой, ну по голове-то зачем бить?! Чем это так больно по голове? Кувалдой? Кто это дерется кувалдой? О-о, совсем свет выключили! Кина не будет!

Всю ночь лил дождь. Я слышал как он стучит по асфальту, по стеклам. Утром ломило все тело, - особенно ноги и руки, а еще голову. Это из-за дождя. Я всегда резко реагирую на погоду. Десять утра, а солнца нет. Небо затянуто темно-серыми облаками. Значит снова пойдет дождь. Совсем скоро. Там - вдалеке летает стая голубей. Белые голуби - настоящие, породистые, не дикие. Кто-то когда-то давно говорил мне, что настоящие голуби - белые или черные сильно отличаются от диких серых голубей. У настоящих мясо вкусное, белое, нежное, лучше чем куриное. Я не пробовал. Но мне говорили. Меня и куриное устраивает, но голубиное тоже бы с удовольствием отведал для сравнения. Хотя зачем? Пусть живут, пусть летают себе. Сколько их там в стае? Восемь? Десять? Они парами держатся, а у меня нет пары. Я не голубь. Я не летаю. Не летаю в этом сне. Цветы в горшках стоят на подоконнике. Им надо совсем немного: землю, солнце и воду. И они растут. Мне надо больше, намного больше, мне надо много всего. Но из того, что мне надо почти ничего нет, а то что есть скоро кончится и у меня не будет ничего из того, что мне надо. Жаль, не так уж и много мне надо, другие хотят больше, много больше, они даже получают это свое "больше" и им все равно не хватает. Человек так устроен, ему всегда всего мало, он всегда хочет что-то еще, а когда получает то что хочет, хочет сразу что-то новое, чего у него еще нет. Интересно, как бы мы жили, если б ничего не хотели? Совсем ничего. Ни одного желания. Все есть. Или ничего нет. Не важно. Мы ничего не хотим. Ничего. Но мы хотим. Я хочу, много хочу. Хотеть не вредно. Мэрд!

Операция "Перехват" объявлена. Все дороги перекрыты. Они не должны уйти. Эту сторону дороги перекрывают автобусами и грузовиками, с той стороны тягач с прицепом, несколько легковушек, "Уазик". Остановили какую-то машину. Вышел водитель из кабины. Будка-грузовик. Сейчас у него проверят документы. Он - не он? Он! Точно он! Но почему они его не задержали до сих пор? Ничего не умеют, менты тупорылые! Хватайте его, вяжите! У-у, далеко до них, не видно отсюда ничего! Ушел гад, ушел! Вправо уходит. Они стреляют по нему. Мимо, все мимо. Одиночные выстрелы. Не попадают. Он все дальше и дальше от них уходит. Из снайперской винтовки стреляйте, олухи, из снайперской! Нет, все те же одиночные выстрелы из обычных "макаровских" пистолетов и все далеко от цели. Нету у них снайперской. Нету! Мазэ факэ, обьявить "перехват", подготовить задержание и ни одной снайперской винтовки, ни у кого! Олухи, олухи, олухи. Ну все, нет больше смысла наблюдать! Вон он вдалеке уходит вверх по склону горы, и сообщники его уходят, неподалеку от него. Вперед. Встаю, разбегаюсь и качусь по льду. Быстро-быстро, как конькобежец, как на Чемпионате Мира 1982 года в Финляндии. Или в Швеции. Как Чемпион. Ших-ших-ших. Скользко, быстро, 500 километров в час. В минуту. В секунду. Вот я вас засланцы и догоняю! Здрасьте! Хау дую? Ха ваю? Эвэри фэн о/райт, о/кей? Вандэфул! А теперь с разбега вверх по горке. Ручками, ножками, за выступы цепляюсь, ап-ап-ап. Вот они. Вот. Вот. Чуть левее одна группа. Это янки, - худые жилистые янки в альпинистском снаряжении, со "стволами", а дальше - еще левее - Юсуп со товарищи. Чо-то Юсуп большой стал, поправился. Борода. Чапан. Бабай. Был бабай, бабаем и остался! Теперь надо дотянуться до них, задержать пока наши не подойдут. До прихода наших я один против всех. Их много. Их несколько. Я один. Они левее и еще левее. Я справа. Достаю "нун-чаки" и закручиваю. У меня не обычные маленькие "нун-чаки" для каратэ, а особенные, спецовые, - какие были в старых гонконговских фильмах кунг фу, - длинные палки, соединенные плотной цепочкой. Закрутил и ударил. На-на-на. У-у-ю-ей. Они ловко отбиваются. Мне же еще приходится бить сначала этих, которые левее, потом тех, которые еще левее. Они умело отбиваются и те и эти. Нет. Вроде несколько тех не удержалось, съехало чуть вниз. Оп-пэ-пэ и по этим попал удачно, тоже съехали к старту от финиша. Где же наши? Я же не могу так долго один всю эту банду головорезов-разведчиков-шпиенов удерживать. Нету наших. Нету. Потерялись наши. Ну наши, мать вашу, ваших мам! Ну где вы? Отстали. Совсем отстали. Моя милиция меня бережет. Не бережет, а отстает. У меня силы на исходе. Эти, которые левее тоже зубки показывают. Ручками, ножками машут, нападают. Каратисты-кунфуисты. Я их удары пока удачно принимаю, отражаю, а мои удары они уже запросто держат. Почему? Потому что я устал. Лезть в гору и одновременно наносить удары, отражать удары, следить за всеми соперниками сразу. Одновременно. Это не два пальца обоссать. Сил совсем не осталось. Наших нет. Может они меня просто бросили? Подумали, подумали и решили: пусть он сам с ними воюет! Мы же дороги перекрыли, документы проверили, покричали "Стой!", постреляли мимо, с нас достаточно, вполне достаточно, дальше он сам все сделает, он супер-агент, вон он как шустро по льду покатился, мы медлительные, нас по льду не учили кататься в форменном милицейском обмундировании, а его кто-то учил или он сам научился, главное что он катается по льду, а мы не катаемся, он лазиет по горам, а мы не лазием, мы же не скалолазы, не альпинисты, мы - милиция наземная, а не наледная и не нагорная.

Ну и ладно. Наши, наши! Были наши, стали ваши. Я вроде этих слева и левее опередил. Теперь выбраться из люка. Так, хорошо. О, спасибо ребята, что помогли! Вы кто? А, Фокс Малдер и Скалли из "Секрктных материалов? Вовремя вы подоспели! Э-э, Скалли или как там тебя? Андерсен! Осторожнее с этими наручниками, детка! В них часовой механизм, чуть потянешь и отсчет начнется. Потянула. Скалли, ты идиотка! Снимай скорее этинаручники! Бежим, сейчас взорвется! Куда вы меня тащите? Зачем в арык, он же узкий и неглубокий! Сняла наручники? Ну так брось их скорей к люку. Вот так! Что вы ребята обнимаетесь? Вы ребята так скоро поженитесь! Да не давите так на меня! Скалли, не щекотись и не обнимайся, иди к своему Малдеру. Сейчас эти вылезут, нам их встречать! Как? Чем? О! Вылазят!

Квартира. Та наша многострадальная "коммуналка". Олег, Юрка, девчонки, я. Олег с Женькой убирают в комнате. Мы с Юркой на диване. Юрка-то как здесь оказался? Он же не жил никогда в этом городе. Юрка Осокин. Пьяный Юрка Осокин лежит на диване, дрыхнет. Девчонки подходят к дивану, берут Юрку и грубо бросают его на другой диван. Прямо на Олега. Олег злится, сталкивает Юрку с себя на пол. Юрка на полу. Олег все еще обозлен, поднимает Юрку с пола, хочет избить. Ой щас Юрке достанется тумаков! Так. А-а, нет. Осокин оказывается не такой уж и пьяный, встает в стойку, отражает все Олежкины удары. Силы соперников приблизительно равны. Вот Олег берет с подоконника пустую бутылку из под пива, пытается ей нанести удар... Зря он это сделал. Юрик сильнее. Юрик сдавливает Олегу запястье, отнимает бутылку и бьет его по голове. Больно наверное бутылкой по башке?! Еще бьет, еще. Бутылка разбилась об Олегову голову, а Юра все колотит его и колотит. Что-то они совсем близко ко мне подобрались. Не задели бы нечаянно. Юра устал. Олег его успокаивает. Юра роняет на пол из окровавленной руки "горлышко" от разбитой пивной бутылки.

"Я сейчас все тут уберу, - лебезит Олег перед Юрой, - все уберу, будет чистенько." Говорит, а сам наклоняется за "горлышком". Я в страхе отползаю к другому концу дивана, боюсь что Олег мне этим "горлышком" по моему горлышку чирканет насмерть, кровь пустит. А он и не собирается, он спрашивает где контрольный чек из магазина, куда мы сЮркой за покупками ходили. Да и не Олег это - а тот мужик из "Миссия невыполнима", который свою группу сдал ради денег. И зачем я соврал, что мы чека не брали? Ведь он у меня в кармане!

Вчера я вспомнил, что значит: смех сквозь слезы! Ходил по городскому рынку, просто так, без особой цели шатался, смотрел. В очередном ряду увидел коричневый кожаный пиджак и подумал: "Размер как раз мой и не черный, - идеально для следующей осени подойдет!" А потом как раз начался он самый - смех сквозь слезы: "Повернутый! Какой на фиг пиджак, какая осень? Мне через два дня "моторы глушить". Коричневый... А может синий? А туфельки "Саламандер" не надо? Чего мелочиться? Надо сразу кожаный плащ себе присмотреть, в гробу под землей холодно будет и зимой и летом, а в плаще согреешь... косточки".

Денег осталось - тьфу, - гроши совсем. Ни за квартиру заплатить, ни продуктов запасти. Вчера мамке по межгороду в последний раз звонил. Ей и в голову не пришло, что я прощался.

27 Как дела? - спрашивает.

28 Никак! - отвечаю.

29 Что, никаких улучшений?

30 А откуда им взяться?

31 Что делать дальше собираешься?

32 Не знаю...

Ну я что еще должен был сказать, что страшный грех задумал? Что нет другого выхода? Что денег никто не одолжит, не накормит, в дом к себе не возьмет бесплатно? Жаль конечно мать! Она совсем состарилась, вся сгорбилась, лицо - сплошная морщина. Она голодает там, оборванная, больная, а я не могу ей ничем помочь. Нищий, безработный... Нет мне больше места на этой земле. И не пожил совсем, а время умирать пришло!

Нет, ну это совсем никуда не годится, я в вашем отеле - пять звездочек - больше останавливаться не буду! Кровать у вас тут жесткая, подушка тоже жесткая. Все тело затекло, болит, ломит. И шторы вы не занавесили на окнах. Я же всегда прошу занавешивать шторы, чтоб утром можно было выспаться хорошенько, а не вставать на рассвете. Так нет же, все равно по-своему сделали, не занавесили шторы, из-за вас я проснулся ни свет ни заря, теперь не усну больше, буду ходить весь день разбитый, злой. Вон как солнце сквозь окно светит, я даже закрыв глаза чувствую. У-у, ну я покажу вашему начальству как меня будить с первыми петухами. Щас встану и покажу. Вот только сперва глаза открою. Вот, открыл глаза. Совсем замечательно! Что я вижу?! Зеленое небо цвета травы и синяя трава цвета неба. Новый вид сервиса в отеле. Странный отель. Обстановочка. На отель чевой-то не похоже тут все. Прикрепили меня ремнем, головой вниз, да не к кровати, а к креслу; руль зачем-то перед носом, двери по бокам. Приборы всякие. Битое стекло. И подушка под головой жесткая как камень. Ха! А рядом и вправду камень, - глыба целая. Холодная, влажная глыба, поросшая мхом и травой. О! Музыка заиграла: та-та-та-ра-та-ра-та... Я эту музыку знаю, - это "Парад але". С нее в цирках представления начинаются, а еще такая же точно мелодия у меня в мобильном была, в "Эрикссоне Т28с", но я ее еще тогда поменял, она меня нервировать стала, я вздрагивал когда ее слышал и поменял. Да, - на "Бадинэри"... Так это сотовый звенит! Точно, сотовый! Где? Да у меня ж в кармане брюк, звенит и вибрирует виброзвонком. Достанем. Сейчас в карман залезем и достанем. Какой гад мне в сотовом "бадинэри" обратно на "Парад але" поменял? Ой, какая противная мелодия, длинная, звонкая, нервотрепательная. Да, щас, щас я подойду к телефону. Только вытащу его сперва из брюк. Вас бы так прикрепили ремнем к креслу кверх тормашками. Уперли головой в каменную подушку. Я бы посмотрел как вы тогда смогли по-быстрому к телефону подойти. Ух, рука не пролазиет в карман. О-о, пролезла! Теперь выбираем телефон. Ага, выбрали. Ну точно, "Эрикссон Т28с", светло-черный. Что там у нас на экранчике? Музыка стихла. А на экранчике у нас надпись:"Четыре непринятых вызова". Еще время 7.32. Ага, нажимаем вот эту кнопочку слева. Дата. 22 июня 2001 года. Время работы батареек: 24 часа в режиме ожидания, 41 минута в режиме разговора. 22 июня. Так, ну вроде все сходится: в ночь с 21 на 22 июня я закрыл входную дверь на все замки, одел белую рубашку, белые носки, черные брюки, туфли свои коричневые, потом сел на кровать, открыл пачку сока, достал таблетки, постепенно все это оприходовал переорально, а попросту говоря - проглотил. А потом лег на бочок и быстро стал засыпать. А пока не заснул, успел чуточку помечтать. Не помню о чем мечтал, но точно о чем-то хорошем, о какой-нибудь красивой жене и богатой жизни, где я крутой - наикрутейший мэн... А как же я тогда здесь оказался? Это получается, что кто-то пришел на квартиру, вытащил меня из кровати, куда-то отвез, пристегнул к этому креслу, положил мне в карман "мобильник", а теперь наверное звонит и хочеи поинтересоваться как я себя чувствую... А там неподалеку между зеленым небом и синей травой дорога проходит, только что по этой дороге авто промчалось, причем авто ехало колесами по низу дороги, то есть под дорогой... Так же не бывает! Бывает, наверное, потому что вон еще одна машина, тоже снизу дороги едет. Остановилась. Висит, держится колесами за низ дороги и не падает на синюю траву. Во дают! Новое изобретение что ли?! Ха, из машины люди какие-то вышли и идут вниз головами по зеленому небу в мою сторону. Ладно, идите сюда, землячки... Опять телефон зазвенел "Парад але". Ну теперь в карман за ним лезть не надо, теперь он уже в ладошке, надо только нажать кнопочку вот тут справа, откинется микрофончик и можно разговаривать с абонентом. На экранчике горит слово "Стас". Раз слово такое горит, значит номер его телефона есть в записной книжке внутри мобильника. Нажимаю кнопочку, микрофон откидывается, говорю:

33 Алло! - и не узнаю свой голос. Это не мой голос, у меня совсем не такой голос.

34 Ну слава богу, - кричит кто-то на том конце провода, - а я звоню, звоню, а ты не подходишь.

35 Стас? - неуверенно спрашиваю я.

36 Да я это, я! Ты куда пропал? Мне как рассказали, что ты вчера учудил, я разволновался, начал тебе звонить, а у тебя на мобильном одни длинные гудки!

37 И что же я учудил вчера?

38 Сам знаешь!

"Я то знаю, что я учудил вчера, - вчера я выпил 100 таблеток фенозипана. Отравился я вчера! А может я еще чего успе учудить и ты мне об этом расскажешь, Стас, которого я не знаю?!"

39 Так ты значит все знаешь? - спросил я.

"Не мой голос так-распростак! Может это снотворное так подействовало и у меня голос изменился?!"

40 Знаю, братан, знаю! - затараторил Стас. - Твои волкодавы как в себя пришли, сразу меня стали искать... А я это, я... занят был очень, домой вернулся часа в четыре утра. Ну жена сказала, что какие-то проблемы. Я Паше твоему позвонил, он меня и огорошил новостями.

41 Паше позвонил?

42 Да, он тут рядом со мной, волнуется, переживает, бледный весь! Ну ты где?

43 Я...

"Стас, который был занят чем-то до четырех утра, волкодавы какие-то, которые ему звонили, мой Паша...

А-а-а! Я понял! Это такой сон! Я снотворного нахрюкался, уснул и это мне все снится. Я должен был умереть, но перед этим наверное надо досмотреть сон до конца, тот, который приснится. Это сон! И не просто посмотреть, а обязательно принять участие во сне! То-то я думаю все как-то не так, - зеленое небо, синяя трава. Люди эти из машины подошли к двери. Долго же они до меня добирались, это наверное потому что по зеленому небу шли, так дольше идти, медленнее, длиннее. Испуганными перевернутыми лицами на меня смотрят..."

44 Мужик, ты живой? Е. Твою мать, да его прямо на камни головой шандарахнуло! Щас,мужик, потерпи, ты не умирай, я скорую вызову!

"О камни головой, меня? Вот почему так жестко. Надо убрать голову с камней... Ой. Опять свет выключили..."

Зал ожидания. Как в аэропорту. Уже прошел через все формальности: регистрация. Таможенный контроль... Осталось только пройти на посадку и улететь своим рейсом.

В зале много пассажиров. Кто-то сидит в кресле, кто-то ходит туда-сюда. Странные они все какие-то, - грустные, молчаливые. Ощущение, что никому ни до кого нет дела, каждый сам за себя...

Слышится голос диспетчера-информатора в динамике. Кажется назвали чьи-то имя и фамилию. Седая сутулая старушка бодро подскочила с сиденья и зашагала куда-то... Куда-то влево, там слева поворот... А что за поворотом мне отсюда не видно. И неинтересно. Старушку позвали, а не меня. Какое мне дело куда она пошла?! Снова в динамике слышатся новые имя и фамилия. Высокий парень гуляющий по залу остановился, прислушался. Этот парень как-то так испуганно посмотрел в сторону, противоположную той, куда ушла старушка, но не пошел туда, а подбежал к ряду сидений, плюхнулся в одно и сжался весь, как будто захотел стать маленьким и незаметным. Послышались шаги. Тяжелые, звонкие, похожие на стук армейских кирзовых сапог. Откуда-то появились два здоровенных амбала, - под два метра ростом каждый, широченные плечи. На амбалах униформа черного цвета, чем-то похожа на "эсэсовскую" из фильма про Штирлица, только без свастики и фуражек. Амбалы подошли к этому парню, подняли его, держа под "мышки" и запросто, совсем не напрягаясь, как будто он ни грамма не весил, понесли туда, куда он не захотел идти сам. Парень дергался, извивался в их сильных руках, казалось он вот-вот закричит, застонет, обрушит на них целый поток проклятий и матерных слов, но он лишь молча двигал губами, открывал и закрывал рот, не произнося при этом ни слова, ни звука. Как только они скрылись за поворотом, я услышал как из динамика вылетают мои имя и фамилия. Я почувствовал, что мне надо идти в ту же сторону, куда недавно вызвали седую старушку. Диктор-информатор не сказал, ни куда мне идти, ни зачем, только четко произнес мои имя и фамилию. А я встаю и иду туда, за поворот. Я иду и понимаю, что там меня ждут. Я ничего не боюсь, я спокоен. Шаг за шагом... Поворот. Я сворачиваю. Длинный коридор. Стены, пол, потолок выкрашены в розовый цвет. Иду дальше. В конце коридора дверь. Открываю, захожу. Маленькая комната. Мраморный пол, выложенный в шахматном порядке из черных и белых клеток. Белые стены. Потолка нет. Надо мной синее-синее небо, чистое, без единого облачка. Солнца тоже не видно. С противоположной стороны другая дверь. Шаги. За той дверью. Легкие, мягкие шаги, как будто кто-то идет в домашних тапочках. Та дверь медленно открывается. Кто за ней, за этой дверью? Я волнуюсь, даже боюсь, а вдруг это те амбалы в униформе? Чувствую они того парня не в самое приличное место отнесли! Если это действительно они и за мной, значит очень скоро я точно буду знать что это за заведение, в котором они несут свою службу...

Наконец дверь открылась полностью и вошел человек. Один, окутанный чем-то похожим на туман или маленькие, крохотные облачка. В мгновение туман-облачка исчезают и я четко вижу кто он. Дядя Виталя. Господи, родной мой, любимый дядечка! Красивый, стройный, черные волосы зачесаны назад, на руках часы, - точь-в-точь такие же, в каких я его фотографировал летом 1982 года. Три пары часов на правой руке и две на левой. Я тогда нарочно со всех часы поснимал, с сеструх, с тетки, с себя, нацепил их дяде Виталику на руки и сфотографировал. Он сидел в кресле, серьезный, чуть смурной и позировал мне как профессиональная фотомодель...

45 Дядя Виталя...

46 Здравствуй Данилка!

47 Здравствуй, - говорю, а у самого слезы из глаз ручьем текут. Мой дядечка, - единственный в моей жизни человек, который любил меня по-настоящему, как родного сына, чистой, бескорыстной, святой любовью.

48 Давно не виделись, - говорит дядя Виталик.

49 Давно, - отвечаю я и продолжаю плакать, - я очень по тебе скучаю и очень тебя люблю!

50 Скучаешь?

51 Очень!

52 Ну так пошли со мной, Данилка!

53 Куда? - спрашиваю я.

54 Туда, - дядя показывает мне в сторону двери, из-за которой он пришел, - там бабуля, тетя Лиля, дядя Миша. Они будут рады тебя видеть!

Тетя Лиля и дядя Миша конечно родные, - по крови, по матери... Дядя Миша каждый месяц присылал нам мясо. Он работал кем-то в магазине, каким-то начальником в мясном отделе. С мясом у него дома проблем не было, с деньгами тоже. Он был не жадный, он был старый, больной, покрытый какими-то белыми пятнами, похожими на ожоги. Голос у него был тихий, хриплый. Я не всегда мог понять что он говорит, надо было прислушиваться. Я не хотел прислушиваться, мне было неинтересно слушать старческий бред. Я был маленький, мне интересно было играть в игры. Когда он умер, мне шел 22 год. Я почти всю ночь сидел у его гроба. Он умер через семь дней после тети Лили. Она умерла во время операции. Неудачная операция. У ее гроба я не сидел, я даже смотреть на гроб не мог. Я не мог понять что она умерла. Ее смерть была похожа на сон. Сон, который я не хотел смотреть, сон в котором я не хотел участвовать! А первой умерла бабуля... Бабуля...

55 Ну что же ты, Данила?! - дядя Виталя улыбается, протягивает ко мне руку.

56 Идем, малыш, бабушка уже о тебе спрашивала, она ждет тебя, она сейчас на кухне готовит все твое самое любимое...

57 И штрудэлы? - спрашиваю я у дяди Виталика.

58 И штрудэлы, и манты, и бисквит, и шкварки, и гренки с томатным соком, и жареную курицу с яблоками и рыбу фиш...

59 И беляши? - спрашиваю я.

60 Да, да, - говорит мне дядя Виталик.

Бабулю я тоже люблю и скучаю и хожу к ней на могилу и прошу у нее прощения за все, за все.

Я делаю шаг навстречу дяде Виталику, но как-то нерешительно... Тут я слышу, что кто-то зовет меня, там сзади , за дверью из-за которой я пришел.

Я останавливаюсь, прислушиваюсь. Женский голос. Такой нежный, приятный. Что она говорит?

"Данила, Данилушка, прости меня, прости, я никогда больше так не сделаю. Это все из-за меня, это я - дура виновата. Не уходи, слышишь, не покидай меня! Я руки тебе буду целовать, я как собачонка послушная буду, бей меня, пинай, только будь рядом! Только не уходи!

Я поднимаю ногу с того места, на которое только что ступил и делаю шаг назад... Шахматный пол начинает трескаться и сыплется вниз. Я смотрю туда, - вниз, туда летят черно-белые осколки. Там пропасть и огонь. Языки пламени становятся ярче, больше и устремляются ко мне.

61 Ну что же ты, Даня?! - грустно говорит дядя Виталя. - Мы тебя ждали, мы приготовились ко встрече, а ты...

Он разворачивается и направляется к своей двери.

Огонь из пропасти поднимается все выше и выше. Я уже чувствую как обжигает ноги, обдает теплым ветром руки, лицо.

62 Дядечка Виталик, прости меня, и бабуля пусть простит, и дядя Миша и тетя Лиля. Я не могу пока к вам придти. Я приду к вам, я постараюсь придти. Потом. А сейчас... Этот голос. Слышишь, она зовет меня?! Я должен идти к ней. Простите!

63 Как знаешь, малыш, - говорит дядя Виталя не оборачиваясь, - ты огорчил нас, сильно огорчил. Но я тебя прощаю и остальные, я думаю, тоже простят. Они поймут.

Он исчезает за своей дверью, а я бегу к своей, чтобы не сгореть в этом огне, идущем из пропасти. Я выбегаю за дверь в коридор и направляюсь туда к той, которая звала меня. Лишь на мгновенье я останавливаюсь, оглядываюсь и шепчу: я всегда помню вас, всегда люблю!

Склад. Место для отдыха в углу, возле коробок и ящиков до потолка. Парни окружили меня и говорят, говорят, перебивая друг друга. Они знают, что я уезжаю сейчас в Россию, они просят, чтоб я помог им устроится в России на работу... Видать я им успел что-то наболтать, похвастаться. Язык мой - враг мой. Ну и что теперь делать? Как выкручиваться? Один говорит, что он первоклассный грузчик, второй, что отличный шофер грузовика, третий рассказывает, что он замечательно умеет считать мусор, очень точно считает, - поштучно.

"Вот-вот, - говорю я этому парню, - у меня там один знакомый, такой же высокий и красивый как ты, тоже между прочим мусор умеет считать поштучно, так он уже три года без работы сидит, ничего не может найти, не берут никуда!"

"У-у, - голосят парни, - значит у вас там такая же дребедень как у нас тут... Плохо... Жаль..."

"Да, да, плохо", - бормочу я, а сам мелкими шажками пробиваюсь к выходу. Фу ты, вышел наконец! Отстали парни. О! Рафа Хакимов идет - эдакий комсомольский вожак, улыбается и пиджак на нем кожаный - точь-в-точь как у меня, - только на размер больше, черный, чуть помятый.

64 Ну поздравляю, поздравляю! - говорит Рафаэль, жмет мне приветственно руку. - Молодец, заслужил награду, оправдал доверие, так держать!

65 Я... это, я всегда рад стараться... Служу Советскому Союзу!

Хакимов ушел. А я к лифтам. Там люди ждут. Нажимаю кнопочку вызова. Сразу четыре лифта опустились, открываются. "Быстрее, быстрее, - взволнованно кричит Анжелка Пузакина". А лифт оказывается один - большой. Захожу в кабину, со мной еще кто-то.

Анжелка где-то там волнуется. Пока все пассажиры в свои кабинки не сядут, не закроют их, весь лифт не поедет. А Пузакиной куда-то срочно надо. Вот она ерзает в другой кабине - толстая, в роговых очках и школьной форме.

Я вообще-то тоже тороплюсь. Где там мои ребята? Им уже всем наверное тоже награды вручили... Вручили конечно! Надо достать сотовый, позвонить кому-нибудь из ребят, спросить где они, где встречаемся. Я ж один не поеду домой. С ребятами поеду. Чей там у меня номер телефона в памяти есть? Андрюхи - корейца должен быть. Во, отлично, где Андрей, там и все остальные!

Женщина, стоящая рядом со мной в кабинке лифта задвигает раздвижную дверь. Становится темно. Надо бы на кнопку этажа нажать, но не видно ничего. Она через мое плечо протягивает руку к кнопкам, нажимает какую-то. Я отчетливо вижу как загорелась цифра "три". Третий этаж. Чудненько, мне и нажимать ничего не надо. Мне как раз на третий-то и надо. Едем медленно вверх. Оказывается со мной в кабине две женщины. Та - в дальнем углу, похоже боится ездить в лифте. Поворачиваю голову, смотрю на женщин. Обе симпатичные, - и та что кнопку нажимала и та что у противоположной стены.

66 Боитесь в лифтах ездить? - спрашиваю я ту, что у дальней стены.

67 Да, очень боюсь, а вдруг остановится, застрянем?!

68 Ничего страшного, - спокойно вру я, а сам думаю как бы мне с ней поближе познакомиться и полапать ее, - я один раз в вот таком узком лифте, - показываю руками пол-метровую ширину, - застрял на час двадцать минут. Ерунда. Постоял и поехал. Правда дышать нечем было, ни капли кислорода. Но я выжил, не задохнулся! - во вру-то, во вру!

Ну и где это я? Большая светлая комната. Высокие потолки. Одна дверь и ни одного окна. На стене полка с выключенным телевизором. Стол с какими-то приборами. Девка дрыхнет в кресле. И я на кровати лежу. Белые простыни. Я не люблю белые простыни, я люблю цветное постельное белье, потому что на цветном совсем не видно пятен грязи. А на белом видно. Борода чешется, мочи нет. Борода? И ваще, ваще это тело... Это тело не мое! У меня всегда было бракованное, а тут... Если это конечно не галлюцинация... Плечи широкие, мускулы огромадные, мощная грудь... Бахыт-компот, вот тебе и крабовые палочки... А ну-ка глянем, что там у меня дальше под простыней и одеялом... Животик без жировых складок, пресс накачан, мышцы... Мышцы как броня стальные. Чугунные. Ножки тоже не тютюшки-люлюшки, уж если и похожи на спички, то на "охотничьи", такие ноги и тисками не раздавишь и ломом не сломаешь, - красотища. А чо там у меня в штанах, старый, средний, обрезанный? Ой, нет, новый, большущий, необрезанный и хочет пи-пи и топорщится как корабельная мачта... В туалет хочу, срочно. Надо у этой, которая спит, спросить где туалет!

69 Девушка, а девушка!

Подскочила, ошарашенно смотрит на меня. Ниче, симпапусик. И халатик белый ей к лицу, вернее к телу!

70 Девушка, скажите пожалуйста, где тут у вас "носик можно попудрить?"

Она все так же ошарашенно смотрит, теперь уже не только на меня. А еще и на приборы. Стоящие на столе. Потом как закричит: "Очнулся!"

Я аж вздрогнул.

71 Чего орешь?

А она как будто и не слышит что я спрашиваю. Подскочила к двери. Выбежала в коридор и орет: "Он очнулся, звоните скорее Петру Ивановичу, звоните Петру Ивановичу, скажите, что Красавский в себя пришел." Какой, резанные шампиньоны, Красавский? И почему я снова чужим голосом говорю, таким же как тогда в "Мерсе" по "сотке" со Стасом... Стоп! Стоп, стоп, стоп, постой паровоз, не стучите колеса, кондуктор нажми на тормоза... Ну-ка парнишка-паря-мужик; успокоимся, сосредоточимся и поразмыслим трезво. Голос не мой. Тело не мое. Фамилия не моя. А рожа? Лицо, фэйсом об тэйбл, харя, ряха, портрет, фас, профиль... У них тут зеркало есть? Должно же у них быть зеркало. А-а, есть! Вон на стене висит. Подойдем, посмотрим. Встали... Голова-то как кружится! Наверное давление опять упало. А подойду-ка я к зеркалу с закрытыми глазами. Так интересней, как говорит Вовка Винокур: "Сюрприз будет!" Так, подошли, нащупали зеркало, теперь медленно открываем глаза... Упс, ай дид ин аген! Ты кто?

На голове бинт как у красноармейца - с кровавыми пятнами, лицо все в мелких царапинах, смазанных какой-то мазью... Но какое лицо! Картинка, а не лицо! Волевой квадратный подбородок, нос прямой, не большой, не маленький, а такой как надо - средний - тютелька в тютельку. А глаза, а брови, а губы, а лоб и уши... И щетина рыжая не уродует совсем! Мужик, тебя не иначе как из мрамора по спец. заказу вытачивали? Жизнь полная сюрпризов! Что получилось в нашей аксиоме? Он - это я. Я - это он. Этот здоровяк - симпатяга -я! Ура! Не может быть! Я напился снотворного и должен был умереть... Но не умер... Не знаю как... Похоже Богам надоело слушать, что мне не нравится жизнь в бракованном теле и они переселили меня в небракованное. Как? Не все ли равно: как?! Мне что это новое тело не нравится? Ну я не знаю... Ну! Ну нравится, вроде... Так вроде или нравится? Нравится, нравится, классное тело... Ну я еще точно не знаю как у него там внутри механизмы работают, но снаружи... Супермен! Доволен, значит, внешним обликом? Доволен. Доволен... Сто восьмой! Недоросль! Грюндиг! Это новое тело или оно кому-то принадлежало раньше? Мм... Ясное дело - кому-то принадлежало, этому, как она его по фамилии обозвала Краса... Красавину... Красавкину? Красавскому! Да-да, точно, - Красавскому! У этого Красавского была своя жизнь, - другая жизнь! Ну да! Тормоз! Яйцеголовый! Я знаю что-нибудь о его прошлой жизни? Не знаю! Так как я собираюсь жить в его теле, если не знаю о нем, о его прошлом?! Я не знаю кто он, чем занимался, с кем жил, где жил... Ничего не знаю... Стоп! Знаю! Он ехал на "Мерсе"... Я ехал на "Мерсе"! Какая разница?! Красавский ехал на своем "Мерсе"... Так, дальше что? Дальше? А-а, дальше заснул, попал в аварию... Так это не сон был? Ночная трасса, "Эрикссон-Т28с", "Парад але", Стас... Сон, не сон. Вляпался! Ладно, не фига ныть, надо выкручиваться! Сначала все! Дорога, машина, авария, Стас позвонил, говорил про волкодавов, Пашу, потом люди ко мне подошли и я потерял сознание. Где я сейчас? Поглядим! Так, койка больничная, но окон почему-то нет, приборы на столе похоже тоже медицинские. Вон шприцы лежат. Девка крикливая - смазливая наверное медсестра. Я в больнице или что-то в этом роде. Кто-то меня сюда доставил, лечит...

Красавский, а Красавский, ты когда мне свое богатырское тело оставлял, хоть бы инструкцию по пользованию составил! Я ж не знаю ничего! Во задал задачу с двумя неизвестными! Имя-то у меня какое? Фамилию знаю. Ни имени, ни отчества, ни памяти... Память-то есть, только моя - даниловская, мистера - невезение, ушедшего из жизни путем суицида через отравление снотворным в возрасте "немного за тридцать". Тут даниловская автобиография никому не понравится, тут ее не поймут и не оценят... Если "Мерс" был собственный, значит я - товарищ богатенький Буратино. Если я им про переселение из тела в тело начну объяснять, они - кто бы ни были - живо меня в дурдом закроют пожизненно и заграбастают мои "пять золотых". А пять на два не делится, - как говаривала Лиса Алиса. Вывод? Буду "косить на дуру" как Доцент из "Джентльменов удачи". Тут помню, тут не помню! Я не плохой артист, поиграем кино!

72 Данила Игоревич, Вам же нельзя вставать! - вернулась, смазливая ты моя. Нервничает, переживает... Еще раз стоп! Она меня назвала Данилой Игоревичем. Слава тебе господи, хоть имя прежнее оставили!

73 Чо ты арешь, женщина?!

74 Я не ару, - о, вроде попритихла, поубавила звук в своей глотке, - только вы Данила Игоревич пожалуйста ложитесь обратно в постель, вы больны, вам вставать нельзя!

75 Я лягу... Позже лягу. А сперва в туалет схожу.

76 Вы ложитесь, ложитесь пожалуйста. У вас "утка" есть, я вам поставлю...

77 Чего у меня есть?

78 "Утка".

79 А курицы у меня нету?

80 Данила Игоревич...

81 Данила Игоревич, Данила Игоревич, передразнил я ее. - Тридцать лет - Данила Игоревич!

82 Туалет далеко, а вам нельзя ходить и вставать... Вы в "утку" все "сделайте", я сразу же уберу...

Чо это я на девчонку раскричался? Может мне и вправду ходить, вставать нельзя?! Но ведь стою же и ходил только что... Да и поарать чего-то хочца! Поборзеть!

83 У тебя, - спрашиваю я медсестру, - в кресле "бидэ" есть?

84 Что? - ой как у девчушки глаза расширились, - ну прям два блюдца!

85 Ты на кресле сидишь, вот на этом, да?

86 Да.

87 У тебя в кресле "бидэ" не вмонтировано?

Помолчала, помялась, все-таки ответила:

88 Нет...

89 И унитаз с бачком компактным не вмонтирован?

Хихикает зараза!

90 Отвечай!

Не хихикает больше, испугалась!

91 Нет! - отвечает.

92 По нужде. Когда приспичит, куда идешь?

93 В туалет, - четко отвечает, как экзамен сдает!

94 Вот! И я тоже хочу в туалет! Да не бойся, не в женский! В мужской хочу!

95 Но...

Вот вреднюга! А-ну ее, сам найду!

Иду к двери и чувствую: опять голова закружилась и в глазах потемнело как-то...

96 Ребята, охрана, сюда! - ну она мастерица громко кричать, так я оглохну совсем!

Забегают двое... Инкубаторские. "Качки". Бицепсы - трицепсы, костюмчики с иголочки... Подскочили ко мне, под белы ручки подхватили, держат нежно как родного. Пялятся на меня, улыбаются. Счастливые. Чему радуются?

97 Данила Игоревич, как вы? - один из инкубаторских спросил. Знает меня. А я его не знаю. Кто ты, "американский Ципленок", "окорочек - бодибилдинг"?

98 Че лыбишься? - спрашиваю его.

99 Радуюсь! - отвечает и продолжает улыбаться, даже нет, - еще шире улыбку растянул.

100 Чему?

101 Вам!

102 Мне? - чего мне радоваться, я ж - не подарок!

103 Да. Нам из-за вас Павел Андреевич все мозги высушил!

104 За что? - Павел Андреевич, - это наверное тот "мой Паша", о котором в то утро Стас говорил!

105 За то что за вами не доглядели! - все, больше не улыбается, видать вспоминает как ему "мой Паша" мозги сушил.

106 Данила Игоревич, ну лягте вы пожалуйста в кровать! - какая нудная медсестра!

107 Ребята, ну вы ему хоть скажите! - это она инкубаторских просит.

108 Данила Игоревич..., - это инкубаторский мне.

109 Цыц! - это я им всем. - Строится в три ряда на подоконнике! Шутка. Взяли меня нежно и повели в туалет, ясно?!

110 Ясно! - вот это другое дело.

111 Выполняй!

112 Но Да...

113 Цыц, я сказал, заглохни! Сядь в свое кресло и жди моего возвращения. Когда вернусь, знаешь что сказать?

114 Что? - и впрямь - дитя, не понимает, что я над ней прикалываюсь!

115 Скажешь: "С облегчением!"

Опять хихикает. Дуреха!

Отвели меня инкубаторские в туалет. Хороший туалет, чистый, светлый. С облегчением. В мочевом пузыре малость полегчало, а вот в душе. Кино только начинается... Чо хреново, так то что все кадры придется снимать сразу, без дублей и получиться должен суперхит. Она как!

Вернулись обратно в палату. Права смазливая моя медсестричка, слабоват я. Голова кружится, ножки подкашиваются, слабость в теле ощущается. Лягу-ка я в постельку, отдохну, подумаю как дальше играть, по какому сценарию.

Кто-то меня за руку держит. Мужик. Я где? Я в палате спал? Спал! Это вместо того, чтоб планировать дальнейшие свои действия, я сновидениям предаюсь. Ой, доиграюсь я в эти игры! Ну вот кто этот коротышка в белом халате, который руку мою держит? Кто, кто? Конь в пальто! В кожаном пальто? Нет, в драповом! Это - наш добрый доктор Айболит. Как там его эта крикливая называла? Петр Иваныч? Да, он наверное.

116 Ну, как мы себя чувствуем? - вежливый хохол, небось - лимита, откуда-нибудь с Харькова или Житомира в столицу притащился - покоритель, завоеватель, окрутил местную, коренную страшилку в роговых очках и талией 54 размера...

117 С Украины? - спрашиваю доктора. Рот открыл, смотрит на меня странно так, недобро, с опаской.

118 С Украины спрашиваю? - повторяю я свой риторический вопрос.

119 Кто, я?

120 Ну не я же!

121 А как вы узнали?

122 У тебя акцент хохляцкий, ни с чем не перепутаешь!

123 А-а, понятно.

124 Из Киева? - спрашиваю наугад, сейчас он автоматически скажет из какого он города на самом деле.

125 Нет, я с под Чернигова!

"Один хер - Тарас Бульба, в миниатюре".

126 Мне тут Машенька на вас жаловалась, - это он мне факты констатирует, - говорит вы уважаемый самоуправством занялись, не слушаете ее, кричите...

"А-а, вон она - крикливая в уголочке спряталась, притихла. Уже наябедничала. Машенька - простоквашенька..."

127 Вы что это доктор, не иначе как ругать меня собираетесь? - те - "бодибилдинги" у дверей моего тона испугались, попробую и этого приструнить. Думается мне - я тут у них ба-а-льшой начальник, а ба-а-льшие начальники должны со всеми говорить свысока... Ну не со всеми, а со многими. Должны.

128 Ну ч...

"Э нет, хохолушка, я тебе рта не дам открыть, ты меня слушай и не перебивай!"

129 Не иначе пока я тут отлеживался, вы к юристам - нотариусам сбегать успели и усыновили меня пожизненно?!

130 Но я...

131 Или какие перестановки в кадрах у нас произошли и я теперь у вас в подчинении?

132 Нет-нет, что вы Данила Игоревич! Вы меня не правильно поняли, я вовсе не хотел...

133 Вот и умница, вот и ладушки, значит мир?

134 Конечно, ну что вы?! Я всегда...

"Действует, действует моя тактика прессинга и психической атаки! Хорошо!"

135 И я всегда! Ладно, док. Давай-ка вернемся к нашим баранам!

"Молчит, слушает внимательно. Он - подчиненный, есть, был и будет подчиненным, он даже если профессором станет, все равно останется подчиненным. Я знаю, я сам был таким. В той жизни, в том сне... О том сне не надо! Надо об этом, он еще снится. И я снюсь".

136 Как я сюда попал?

137 А вы разве не помните? - ой какой хитрый черниговец, он решил мне зубки показать. Как говаривал герой романа "Сестры": "Спрячь зюбы, вырву!"

138 Я-то помню... Только вы мне еще раз напомните!

139 Может сначала я вас осмотрю...

140 Сначала, док, я вас внимательно слушаю!

141 Ну хорошо, как скажите... Пять дней назад вы попали в аварию...

"Это я здесь пять суток отлеживаюсь! Вот почему борода отросла!"

142 Вас доставили к нам, вы были в коме. А сегодня вы наконец-то пришли в сознание. Мне позвонили домой, сообщили, я сразу же приехал к вам. Вот собственно и все!

"Да этот хохол - не просто хитрюга, он еще и разведчик, агент. Все сказал и в то же время ничего не сказал! Ни где была авария, ни кто привез, ни кто велел за мной ухаживать! Тайна, покрытая мраком. Ладно, поиграем в темную!"

143 Вы моим уже сообщили, что я очнулся?

144 Я господину Блинникову позвонил, сообщил ему. А супругу вашу я раньше времени тревожить не стал, решил сперва убедиться в достоверности информации. Ну теперь я думаю ей можно сообщить, порадовать. Она так волновалась за вас, первые двое суток не отходила от вас ни днем, ни ночью, еле-еле ее с господином Блинниковым уговорили домой уехать отдохнуть. А сегодня ночью она снова приехала и продежурила у вашей кровати до утра. Утром ее Машенька подменила, а супруга ваша отсыпаться поехала домой. Наверное уже выспалась, я ей сейчас позвоню...

145 Значит так, док, ты жене моей пока не звони, пусть себе спит, успеет еще на меня наглядеться. Понял?

"Ну и танцы на воде! Я тут женат. Какая она? Сколько лет, как зовут? Красивая? Двое суток от меня не отходила... Любит наверное сильно... А Блинников - кто такой? Тоже заботливый!"

146 Будут какие-нибудь просьбы, пожелания? - это хохол меня спрашивает, прям как официант в ресторане... Официант. В ресторане. Жрать хочу!

147 Жрать хочу, док!

148 Что?

149 Я говорю, что проголодался я смертельно, калории порастерял!

150 Я спрашиваю: что хотите кушать?

"Ну точно - официант!"

151 Не знаю даже... Чаю с сахаром, хлеба или лучше булочек с повидлом... Есть у вас такое?

152 Это мы быстро организуем!

Встал, подошел к крикливой, пошептал что-то на ухо. Убежала крикливая.

153 Я ее в столовую отправил. Потерпите еще немного, Данила Игоревич. Машенька скоро принесет то что вы заказали, ну и еще фруктов... Как ваша голова, не кружилась?

154 Голова? Кружилась вообще-то, но это когда я вставал. А так не кружится, когда лежу.

155 Что ж вы хотели?! Сотрясение мозга - это не шутки! А вы Данила Игоревич в рубашке родились!

156 Не понял?!

157 Машина ваша перевернулась прямо на два больших валуна, лежащих рядом, тот что побольше - валун - с острым концом , пробил крышу насквозь и уперся в соседнее с вашим сиденье. А вам валун поменьше достался и гладкий на конце, он как раз в вашу голову пришелся, сильно ударил, но как я и предполагал не опасно. Сотрясение мозга. Лицо вам битое стекло поранило и кустарник, который в кабину попал, когда машина кувыркалась. Ну еще в позвонках едва заметные смещения были, - совсем не опасные. А в остальном никаких нарушений я не обнаружил!

158 А рубашка при чем, док?

159 Упади ваша машина на полметра левее, мы бы уважаемый с вами не беседовали тут!

"значит та каменная подушка во сне была камнем. Настоящим. И тот камень, торчащий рядом, тоже настоящий. В рубашке... Знал бы ты док, в какой я рубашке родился, а в какой помер! Но ты, док, не знаешь и ето чудненько!"

160 Там какие-то люди ко мне подошли, ну когда я перевернулся...

161 А-а. Да. Они на дачу ехали. Увидели вас... Мне господин Блинников когда рассказывал все в подробностях, я простите меня грешного, не удержался и хохотал как младенец!

162 А вы и мне в подробностях расскажите, я тоже хочу похохотать. Как младенец.

- Ну слушайте, только сильно не смейтесь, вам нельзя пока сильно смеяться: Их было четверо: мама - женщина лет пятидесяти с "хвостиком", дети совершеннолетние - сын и дочь и глава семейства - начинающий пенсионер. Дача у них далеко за городом, километров 200, поэтому решили выехать с утра пораньше. А глава семейства, пенсионер значит, последнее время "на грудь стал принимать" слишком часто. Вот и в ночь перед поездкой отмечал что-то с друзьями и возлияли они явно не "Смирнофф" и даже не "Столичную", а некий денатурат кустарного домашнего варения, самогонку значит! После той самогонки пенсионеру было плохо, на дачу он не стремился, а думал как бы ему поспать часов несколько. Сынок его порадовал, взялся вместо перепившего папаши "Жигуленок" вести, вместе со всем семейством. Пенсионер на радостях, что за руль садиться не придется, нашел где-то похмельную бутылочку, "опрокинул" ее и не закусил даже. Едут себе. Женщины спят как убитые, пенсионер кайф ловит от алкоголя, сын за дорогой следит внимательно. Вдруг сын отцу говорит: - Смотри батя, не иначе кто в аварию попал?!

Отцу не очень хотелось приключений в то утро, но сын у него парень милосердный. "Жигуль" семейный остановил, пошел посмотреть на пострадавших и пьяного батю с собой потащил. Подходят и видят картину: В перевернутом, искареженном "Мерседесе" черного цвета сидит водитель, вниз головой, не сидит, а висит даже, не падает, потому что ремнем безопасности пристегнут, а еще потому что голова в большой камень уперлась. Это призказка, а вот и сказка: водитель в белом пиджаке и белой рубашке, обильно залитых кровью, держит в руке сотовый телефон и с кем-то спокойно разговаривает по этому телефону. Пенсионер от такой картины губу закусил, решил дедушка, что допился до белой горячки и все это ему мерещится! Нет, ну вы представляете, - голова разбита, машина - груда металла, вся одежда окровавлена и вниз головой висеть и болтать по телефону?!

"Хохочет док. Ему смешно! Ты бы, докторелло там вместо меня покувыркался, повисел, я б посмотрел как ты бы смеялся потом! Хотя... Зараза, и вправду смешно! И как это я допетрил вместо того, чтоб из машины вылезти попытаться, сидеть и спокойно трепаться с каким-то Стасом?! А ведь загореться мог "Мерсик", взорваться тоже мог. И был бы я нынче - шашлык. С кровью, как я люблю. Скорее подгоревший и даже обуглившийся... Но я уцелел. Назло врагам, на радость друзьям. А они у меня есть, - друзья, враги? Должны быть. У всех есть и друзья и враги. Всегда. Закон Ньютона: действие равно противодействию, - на одного друга не меньше трех врагов и никаких гарантий, что тот единственный друг - не враг. Љ 4. Или Љ 1. Там, в той жизни, в том сне я узнавал кто друг, а кто враг, только тогда, когда получал удар: в лицо, в спину или по яйцам. Ошибки - они как Армия - хорошая школа, которую лучше пройти заочно! Там я не умел учиться на ошибках, ни на своих, ни на чужих. Здесь мне ошибок просто нельзя допускать."

-... А сын-то у него совершенно трезвехонек, ни в одном глазу ни капли спиртного... - это док свой рассказ веселый продолжает, послушаем! - ... понимает парень, что авария самая натуральная, никакой бутафории и галлюцинаций. Ну они как подошли, вы почти сразу сознание-то и потеряли, телефончик свой сотовый выронили, а парень этот - пенсионера сын - по инерции схватил телефон на лету. А из телефона голос чей-то. Парень с этим "голосом" пообщался. Оказалось, что компаньон ваш звонил - господин Гукасян. Парень ему всю ситуацию подробно обрисовал, ну а господин Гукасян отреагировал оперативно, связался со службой спасения, они к месту аварии прислали вертолет. Вас из разбитой машины извлекли и не вертолете сюда доставили, - в нашу больницу... А пенсионер тот говорят слово дал, что пить бросит!

163 И бросил?

164 А кто ж его знает, Данила Игоревич, может и бросил. Вы у господина Блинникова координаты его узнайте, заедьте как-нибудь с бутылочкой "Метаксы" и проверьте, верно ли сказанное всуе!

165 Заеду обязательно, только без бутылочки. Зачем же человека искушать, я ж не Сальери, не Мефистофель, не Воланд. Я ему лучше дачу поближе к городу куплю и подарю, чтоб не ездил 200 километров от дома землю навозом удобрять. И сыну его что-нибудь стоящее подарю, например сотовый телефон, последней модели, по которому говорить можно бесплатно 24 часа в сутки.

166 А такие телефоны бывают?

167 Бывают, конечно. Я буду платить. А он будет болтать бесплатно!

168 Понятно. Данила Игоревич, раз вы сегодня такой добрый, может и мне что-нибудь подарите, я ведь тоже в вашем спасении маленькую роль играю. Шутка!

169 Тебе? Тебе... Я тебя на бесплатные языковые курсы отправлю, на которых твой черниговский акцент аккуратно исправят на 100% российское произношение, хошь вологодское, хошь нижегородское, хошь ивановское...

170 Ну зачем вы так, данила Игоревич?!

171 Ладно, шучу! Да не дрефь ты, док! Как тебя, Петя?

172 Петя!

173 Отблагодарю! Петя... Чуть погодя аванс получишь, а когда совсем выздоровлю. Дам тебе зарплату и премиальные! Идет?!

174 Идет!

"Какой я тут щедрый! Интересно, а у меня хоть деньги-то есть? Может я и тут давно банкрот? А "Мерс" и "мобильный" чужие были... Э - нет, банкротов на вертолетах не спасают, охранников - "бодибилдингов" на дверях не ставят как часовых возле знамени. Я не банкрот, а совсем наоборот! Я так думаю, да!..."

Дверь открылась, кто-то вошел в палату. Еще мужик. Среднего роста, сбитый, подтянутый. Лицо серьезное и немного озабоченное. Строгий серый костюм, синий галстук, синяя рубашка. Это не "бодибилдинг". Этот званием повыше. Кто?

175 Можно, Даня?

"Ого какие фамильярности! "Даня". Не Данила Иванович, а коротко, по-свойски, - Даня. Так называют друг друга только очень близкие. Этот мужик из близких, из очень близких. Кто? Кто же?"

176 О, какие люди в Голливуде! - натяну-ка я улыбку пошире, радости побольше в голосе. Он - мой близкий, очень близкий! Тоже улыбается. Понравилось мужику мое приветствие. Так. Улыбку с лица стряхнул в одно мгновение, на доктора смотрит серьезно.

177 Ну-ка Петр Иванович, оставьте нас с нашим раненым наедине! - а тон какой командный, не хуже чем у меня!

178 Да, господин Блинников, конечно, меня уже нет, я испарился! - и быстрыми шагами улепетал наш докторуччо.

"Блинников. Вот кто ты - мужик в сером костюме. Спасибо доктору за подсказку, потом прибавлю немного к премиальным!"

В дверь постучали. Крикливая явилась. В руках поднос со жрачкой и питьем. Тот - как официант, эта как официантка!

179 Здрасьте, Павел Андреич! - это она Блинникову. Павел Андреевич. "Мой Паша"! Ну девочка, ну, умница, вот спасибо, вот выручила меня! Я тут лежу, гадаю: кто такой Блинников, кто такой Паша? А они - это он один - мужик в сером костюме! И тебе крикливая премиальных дам. Лично вручу за своевременные подсказки! Наличными!

180 Данила Игоревич, я вам покушать принесла.

181 Спасибо Машенька! - ну не могу я больше грубить такой вспомогательной девчушке. Я б ее на радостях расцеловал бы. Жаль не поймет в честь чего, испугается.

182 Вас покормить?

183 Нет, что ты?! Я же не парализованный! Оставь все на столе и иди куда-нибудь... К этим в коридор иди, проведи с ними лекцию медицинскую о вреде анаболиков!

184 Какую лекцию? - да она дурочка совсем! Сколько ей лет-то, - 17; 18; 20?

185 Иди Маша, погуляй пока, не мешай встрече старых товарищей - соратников! - это Паша в беседу вступил.

Ушла девочка. Подошел ко мне Паша. Присел на краешек кровати. Смотрит. Разглядывает. Что это у него там в глазах вместе с радостью виднеется? Не иначе как слезы стоят?! Да ты Пал Андреич сентиментале умбро. Милосердный значит?! Он - близкий. Только близкий так смотреть может. Тот, с которым из одной миски, одну краюху хлеба... Ну а раз близкий, значит...

186 Данька, Данька! Ну ты и сукин сын!

187 ??? - чего это он? Близкий, а обзывается!

188 Ты конечно и раньше "фокусы" любил показывать! Но чтоб такое!

189 Ну вот, и ты "наезжаешь"!

190 Я... Я чуть с ума не сошел... Ты же мне как брат! Ты же погибнуть мог... Данила!

191 Не погиб же!

192 Не погиб!

193 Вот и радуйся, Паша!

194 А я и радуюсь. Мне Петруша позвонил, я сюда как на крыльях летел и радовался.

"О-о! Плачет! Стояли, стояли слезы в глазах. Не выстояли, полились!"

195 Чего ты, чего, Паша, перестань! - обниматься полез. Сентиментале умбро! Дурдом!"

- Ну, Паша, рассказывай!

"Слезки свои он вроде все выплакал, об меня мордашку свою заплаканную протер. Пора и информэйшен из него потянуть!"

- А что рассказывать?

- Ни фига себе! Я тут целую неделю в отключке... Что нового?

- Что нового? Особых новостей нет. Основные вопросы как и во время твоей командировки в Израиль курирует Стас Гукасян...

"Гукасян - это Стас! Еще две "петельки" на "крючок" завязались! Стас у нас - "ара", армянин. Хорошо, что не негр и не чукча!"

- ... "Большой Майкл" уже в Штатах, звонил позавчера оттуда. Он очень огорчился, узнав об аварии. Я думал, что "твоя" ему давно сообщила, а он "ни сном, ни духом", тоже удивился, что она его не оповестила. Хотя... Может побоялась, что он рискнет в Питер вернуться... Ты же знаешь, ему нельзя... Что еще? Более подробно, ты сам знаешь, никто кроме Стаса не расскажет, я имею в виду те сферы деятельности, которые мне не доступны по роду службы. Да я думаю, что тебе сейчас о работе особенно думать не надо. Сперва оклемайся, наберись сил, встань на ноги...

- Ну, на ногах я уже стоял сегодня...

"Что я "резину тяну"? Все равно ни хрена не понял из его рассказа! Кто такой "Большой Майкл", какие "сферы", при чем тут Израиль? Надо рискнуть, крутануть барабан, как в "русской рулетке" и нажать на курок. Ставки сделаны, господа! Ставки поздно менять!"

- Паша... Пал Андреич, ты мне друг?

- Спрашиваешь, Данька?!

- Я серьезно спрашиваю, ты даже не представляешь как серьезно!

- Друг!

- Что бы ты сделал ради меня?

- Многое, братан!

- И грудью бы закрыл от пули вражьей?

- Я - твой должник, Данька, я тебе жизнью обязан, да ты сам заешь, чем я тебе обязан! Хочешь, убью любого, ну кроме жены и детей, конечно! Хочешь застрелюсь! Я тоже серьезно, ты только скажи!

"Неужто он и вправду такой "верный пес"?!"

- Паша, если б я ослеп, ты бы стал мне поводырем?

- Типун тебе на язык, Красавский!

- Отвечай на вопрос, Паша!

- Да.

- Наш разговор никто не слушает?

- Ты чо, Данил?! Я же все-таки как ни как начальник службы безопасности Концерна!

- Не слушают?

- Проверено, Даня, "жучков" нет и не было.

- 100 % ?

- Гарантия!

- Я тебе сейчас кое-что скажу, Паша, ты меня внимательно послушаешь... Но сперва дай мне честное слово, что не оставишь меня, после того, что услышишь, и поможешь, и защитишь и не дашь в обиду!

- Клянусь, Даня!

- Здоровьем детей поклянись!

- Ну ты как маленький! Я же сказал: слово даю!

- Клянись детьми, Паша!

- Клянусь. Клянусь здоровьем детей! Ну давай, рассказывай, что стряслось?!

- Помнишь, Павлик, как то на телевидении в моду вошли так называемые "Мыльные оперы"?

- Угу!

- Очень популярен был один мексиканский сериал, назывался он "Просто Мария".

- Ну а при чем тут сериал?

- Погоди, не перебивай! Ты помнишь?

- Это та, которая акции "МММ" рекламировала вместе с Леней Голубковым?

- Она - родимая! Так вот, Павлуша, там в очередной серии эту чернобровую Марию машиной стукнули. Упала Мария, больно головушкой ударилась и случился у нее провал в памяти. Забыла все несчастная Мария. Потом она все долго и упорно вспоминала, и наконец вспомнила. А почему вспомнила, знаешь?

- Неа! Я всю "оперу" не смотрел, так, - всего несколько серий глянул, ну и потом, уже после фильма передачи смотрел, где она в "Останкино" и в гостях у "Кабаре-Дуэт" "Академия", ну и ролики еще рекламные с "МММ".

- Не помнишь! Не знаешь! Не видел! А вспомнила все Мария , потому что ей помогли ее друзья и родственники! Вот как!

- Так что, Даня, ты решил сам "мыльную оперу" снять, по "телеку" показать? Или в Мексику хочешь съездить в гости к этой Марии?

- Что ты ухмыляешься, Паша?! Не ухмыляйся!

- Я не ухмыляюсь, просто не пойму, куда ты "клонишь". Не темни, Данил, рассказывай!

- М-м-м. Паша... Похоже на то, что я уже начал снимать эту "мыльную оперу", только вот что хреново как редька, так это то, что в роли Марии в этом новом сериале - я! Я конечно внешне сильно отличаюсь от нее, - в штанах хожу, а не в юбке и блондин я, и кожа не смуглая... Только отшибло у меня Паша память, и не помню я, как эта черножопая Мария, почти ничегошеньки!

- В смысле? - не верит Павел Андреич, не хочет верить в мою сказочную историю.

- В смысле и без смысла: амнезия!

- Шутишь, прикалываешься?

- Нет!

- Кончай трепаться, Данилка! - о, вот я уже в его волевом лице замечаю первые признаки того, что начинает сомневаться! А ты - начальник службы безопасности - не сомневайся! Я и вправду не помню... Того, что помнишь ты, Петя, Маша, Стас, "Большой Майкл"...

- Помоги мне, Павлик!

- Даня...

- Или пристрели меня, если не веришь! Как загнанного жеребца пристрели. Я загнанный, Паша! Не веришь?

"Совсем помрачнел мой товарищ - соратник Блинников! Насупился, побледнел... Поверил! Я чувствую, чувствую, что поверил!"

- Верю!

- Ну а коли веришь, тогда помоги мне!

- Как?

- Помоги мне вспомнить!

- Как? Я ж не доктор, не психоаналитик, не гипнотизер, не экстрасенс!

- Ну их - гипнотизеров в жопу, Павел! Они мне не помощники! Только ты можешь меня спасти и вернуть мою память обратно!

- Как, Даня, как?

- Я тебя спрашивать буду, а ты рассказывай!

- О чем?

- Обо всем! О прошлом, о нас с тобой, о работе, о семье, черт еще знает о чем... Обо всем!

- Но ты же меня помнишь?!

- У-у-умм, - застонал я. - Не хочешь ты мне помочь! Не веришь! Пристрели меня, друг мой Павлик, чтоб я не мучался! Вон у тебя из-под пиджака кобура со "стволом" выпирает, достань ствол, перезаряди и шмальни мне... Сам знаешь куда, так чтоб я сразу помер, не мучаясь, с первого выстрела!

- Даня, дурак...

- Ну я же вижу, что ты мне не веришь и помочь не хочешь!

- Да верю я, верю! Чего ты?!

- Я ж тебя не спроста спросил: если ослепну, поможешь ли, не бросишь ли?!

- Данил!

- Данил, Данил... Считай, Паша, что я ослеп, будь моим поводырем, проведи меня по моему прошлому, помоги мне все вспомнить!

- Спрашивай!

"Теперь точно поверил! Ура! Один - ноль в мою пользу! Купился Павел Андреич! Ну Данилка, ну артист народный! Да что там "народный"? Заслуженный! Как я сыграл?! На жалость, на жалость! И он поверил. Этот Паша, которого я знать никогда не знал сейчас напомнит мне прошлое, которого у меня лично не было. Шустрый я, находчивый! Мне бы в той жизни пошустрей быть и понаходчивей, может и не кончилось бы все так горько и плачевно. Поздно. Та жизнь ушла безвозвратно. Эта пришла. Так пошустрю-ка я здесь! Что ж, давай, Данила Игоревич Красавский знакомиться с тобой!"

- Помню я, Паша, что ехал куда-то ночью на машине, помню что с управлением не справился, съехал в кювет и перевернулся... А вот куда я ехал, зачем... Ты не знаешь?

- Есть у меня одна догадка!

- Ну...

- Все из-за "нее"!

- Что "все"?

- Месяца полтора назад, Даня, ты меня к себе в кабинет вызвал на разговор тэт-а-тэт. Я тогда решил, что какие-то новые проблемы в Концерне... А оказалось, что дела личные. Скорее даже - семейные. Ты тогда из Нижнего Новгорода вернулся, проторчал там за зря две недели... Не помнишь?

- Нет!

- Ты ездил с автозаводским руководством переговаривать... До того вроде предварительно неплохо общались, даже соглашение наметилось на кругленькую сумму... А тут они уперлись как бараны... Не договорились вы. Прилетел ты обратно, приехал к себе домой... Вот тогда-то ты и почувствовал что-то неладное!

- Неладное где?

- Дома, Даня, у себя в "хате"! "Твоя" тебе не понравилась в тот день.

- "Моя" это...?

- Это... Это женушка твоя - благоверная Софья свет Михайловна!

- И что же мне в ней не понравилось? Волосы перекрасила? Силиконовые вставки из грудей убрала, уменьшив бюст с "третьего" до "нулевого" размера? Чем, Паша?

- От нее пахло!

- В смысле? Не понял!

- Объясняю! Ты у нас, Данила Игоревич, - маньяк запахов. Обожаешь всякие парфюмерии, ароматы. Ты не просто их любишь, а еще хорошо разбираешься в духах, туалетных водах, дезодорантах. Ты запахи запоминаешь часто, особенно дорогие, фирменные модели. Можешь на нюх сказать, чем сегодня надушилась прошедшая мимо дама, ну там "Шанелью" или "Кристиан Диором"... Так в тот день тебе, друг мой ситный, показалось, что от Соньки твоей пахнет мужской туалетной водой фирмы "Версаче".

- Это я значит так с ходу определил, что "Версаче", как тот переодетый в таксиста "мент" из "Бриллиантовой руки"?

- "Шанель Љ 5"? Нет, Даня, ты скорее как тот нюхач, которого Будрайтис играл!

- Нарцисс и Лилия?

- Они самые!

- Но тот на парфюмерной фабрике работал, ему по профессии полагалось. А я?

- А ты, Данила, в Нижнем когда "шопинг" делал, в парфюмерный зашел, чтоб себе новую туалетную воду купить для коллекции.

- Чьей коллекции?

- Твоей естественно! Ты у нас ярый коллекционер, одеколоны собираешь. Монеты, нецке.

- Нецке?

- Да, нам в детстве фильм один нравился, там про эти нецке был сюжет...

- "Каникулы Кроша"?

- Вспомнил?!

- Вспомнил! Фильм вспомнил.

- А наше детство?

- Нет пока.

- Ну их - эти нецке к едреному батону! Так я про Нижний. Ты в коллекцию в основном "Джоржио Армани" собираешь в последние годы, ну редко от брата его - Серджио - что-нибудь берешь... А там к тебе в магазине продавщица привязалась с другим флаконом. То ли ты ей приглянулся и она тебе так глазки строила, то ли у них те флаконы залежались и она их "пихнуть" хотела. В общем уговорила она тебя попробовать ту "водичку" из новой коллекции "Версаче", - "последний писк" сестры убиенного голубого модельера. Ты на пульверизатор нажал и пожалел, что вообще в тот магазин зашел. Дорогая, новейшая. Супермодная туалетная вода, а по запаху - моча-мочой! Ты, конечно, ту "Версаче" не купил, а из магазина пулей вылетел... Но запах той "мочи" запомнил.

- Значит от моей ... жены пахло такой же точно "Версаче"? Мужской?

- Ну да!

- Ха, а может от нее женской "Версаче" "шибало"? Или это я сам вонял, я же там - в Горьком - "пробник" на себя лил?

- Во, вспоминаешь! Ты мне тогда то же самое сказал!

- Да не вспоминаю я ничего, просто размышляю вслух. Логически.

- А-а! Ты и тогда размышлял, сперва ты тоже подумал, что это от тебя самого запах тот противный идет. Что просто Софья себе купила какую-то новую туалетную воду или духи с похожим запахом.

- Ну и...

- Ну и... Ты потом, когда один дома был все ее флаконы перенюхал.

- Не пахло?

- Нет, ничего похожего!

- И из меня такого аромата не излучалось?

- Ни в коем разе! А вот от одной Сонькиной кофточки шел тот самый мерзкий запашок.

- Мужской "Версаче"?

- Мужской "Версаче"!

- И...

- И закралось в твою душу подозрение, как червь стало в тебе ползать, не давать покоя...

- И я своим подозрением поделился с тобой?!

- Не просто "поделился". Ты мне велел нанять частного детектива, причем не нашего, не Концерновского, а со стороны.

- Зачем?

- Чтоб он за Сонькой твоей последил.

- А у нас в Концерне свои сыщики есть?

- Помимо меня, - каждый третий - сыщик!

- А почему я своего не взял, концерновского?

- Глупый вопрос! Если б он компромата набрал, что супруга тебе не верна, об этом бы все узнали. Мы хоть и сыщики, но и посплетничать тоже любим - люди ж живые, не манекены!

- А сыщик со стороны...

- Он со стороны! Чужак! Я к этому Хаммэру пришел, несколько "Американских президентов" номиналом по сто в конвертике авансом вручил, фотку Сонькину дал, адресок. Номер ее "Фиата", еще кой-какую информашку... Ни имен, ни фамилий. Хаммэр следит, фоткает, записывает на видео и пишет отчеты, доклады. Никакой утечки секретности, только он и ты!

- А почему у него фамилия Хаммэр? Он иностранец?

- Да нет, какой там! Наш, Питерский, коренной ленинградец. Санкт-петербуржец. М-м... Зырянов Сергей Борисович. А Хаммэром ты его "окрестил"! Он же -сыщик частного сыскного агентства "Голдфингер"...

- Это из "Джеймса Бонда"?

- Точно, первые роли Шона Коннери! Тебе тогда тоже ассоциация с кино пришла, ты сериал вспомнил. "Майк Хаммэр - частный детектив". Вот ты этому Зырянову и дал "погоняло" - "Хаммэр"...

"И тут я вспомнил! Отчетливо и ясно: мой черный "Мерс", в нем я и те двое - "бодибилдинги", которые теперь палату мою охраняют... Нет, вру, из "бодибилдингов" один - "старый", один - "новый". Сейчас меня охраняют Вовка с Ильей, а тогда оба Владимира были, они когда в паре меня стерегут, я их так и зову: "Дважды Вова"! Интересно, а как я могу это вспоминать, если я - это не я?! Может во сне видел? А, ладно, вспомню-ка я лучше, что там дальше было!

Я только прилетел. Из Израиля. Пашу я заранее предупредил, чтоб он о моем возвращении никому не говорил. Никому! Меня должны были встретить в аэропорту самые надежные телохранители, отвезти на "смородину"... Я так свою секретную квартиру назвал. Сперва хотел "малиной" наречь, а потом подумал, что от "малины" чем-то воровским прет, пьянью, наркотой, развратом, картами, драками, матерщиной. От "смородины" ничем таким не перло, она была просто сладкая, в сахаре, как я любил всегда. На своей "смородине" я отдыхал. Ото всех.

"Смородину" мне продал пять лет назад один немец. Вернее "смородин" было две: "красная" и "черная". Дела наши шли тогда как нельзя лучше, мы как раз собирались объединяться в Концерн и я решил подарить двум своим молодым сотрудникам по квартире. Подыскивая "подарочную" жилплощадь я и наткнулся на того немца. Фамилию не помню. Высокий такой, рыжий. Когда он начал объяснять, что у него есть две однокомнатные квартиры, переделанные в двухкомнатную в одном районе Питера и точно такой же вариант в другой, я уже хотел было бросить трубку. Мне нужны были просто две однокомнатные, - не совмещенные между собой... Но немец уговорил-таки меня "просто приехать и полюбоваться"! Я приехал и... купил у него все его квартиры! Все четыре. Он конечно был мастер своего дела, умелец! Эти дома он строил сам, - бывший директор строительно-монтажного управления. Не своими руками конечно, руками строителей! Две пятиэтажки на 11-ой линии Васильевского острова, и две точно такие же пятиэтажки на 12-ой линии того же Васильевского острова. Впритирочку одна к другой. Ничего особенного вроде бы... на первый взгляд. Так, ерунда, небольшая "изюминка", - на первом этаже между крайней торцевой однокомнатной квартирой одного дома и такой же однокомнатной другого дома, прилегающих стеночка к стеночке была потайная дверь, замаскированная под стенной шкаф, заходишь в него, открываешь точно такой же шкаф в соседней квартире... А подъезды домов как нарочно смотрят в разные стороны. Вторая пара домов была построена совершенно подобным образом. "Близнята"! Продал мне сии произведения архитектуры немец - конспиратор недорого, так как торопился отбыть на постоянное место жительства в Германию, - куда-то в район города Франкфурта. На родину фашист рвался. Ну и Гитлер ему капут! Эти квартирки я никому дарить не стал, а оставил себе. И пользовался ими потом, иногда та "близняшка", что на 11-ой линии была у меня "муляжной", бутафорской. О ней знали многие: Паша, несколько телохранителей, Стас Гукасян. Они подвозили меня туда и уезжали, думая, что я там отдыхаю. А я просто проходил через потайную дверь в соседнюю квартиру, выходил через нее на улицу с противоположной стороны к дороге, там ловил такси и ехал с этой "Черной смородины" на "Красную смородину" на 12-ю линию Васильевского. Вот там я действительно отдыхал! Смотрел сперва по обычному видеоплееру, а последнее время по новой модели "DVD" старые советские фильмы про "белых" и "красных", про "наших" и "фрицев", а еще комедии тех же 70-х - 80-х годов. Никто из моего окружения не догадывался, что я - своеобразный "извращенец". Там, среди родных, друзей и сослуживцев я любил боевики Джона Ву, Марио Кассара и Люка Бессона, предпочитал итальянские кожаные салоны,чешские кухни, костюмы и парфюмерию от Джоржил Армани и "Пентиум - 2"...

В "красной смородине" я "извращался"! Убежав от "своего" мира на день или два, я нырял в воспоминания, в сотый раз наслаждаясь фильмами Мотыля, Говорухина, Гайдая, Данелия тех лет, когда я был пацаном, - обычным советским октябренком, пионером, комсомольцем... Там, на "смородине" я курил старые болгарские "Родопи" с длинным фильтром, пил приторно сладкий венгерский вермут из двухлитровой бутылки, -лимонад "Буратино" и "Тархун" с "Байкалом", поливал на себя одеколоны "Форвард" и "Диско 2" ленинградской фабрики "Северное сияние", спал на обычных узбекских курпачах, постеленных на голый пол, ходил по дому в обычных тоненьких штанах от трико с потертыми, вздутыми "коленками"... Я бы жил там дольше и чаще... Но надо было возвращаться в "новый свет". И я возвращался. На "черную смородину". Я был тем же круто сваренным Данилом Игоревичем Красавским из концерна "Север - Медиа"...

В тот день я тоже хотел поскорее добраться до "смородины", плюхнуться в горку курпачей и уснуть. Но тот Вова - телохранитель, что вел "Мерсик" начал сыпать на меня свежую информацию. Я слушал его в пол-уха про то, что наш "главбух" ждет, не дождется, когда я вернусь от жидов и подпишу стопку платежек и ведомостей, про то, что из Владивостока прибыла партия аппаратуры "hi - fi", но никто не берется ее растомаживать, потому что она очень дорогая и все ждут меня, потому что только я смогу эту аппаратуру проверить и запустить в работу. Стас поднял вопрос... Павел Андреевич устроил "бойцам" учения, нацепил на них бронежилеты, автоматы и гонял по полигону, проверял "боеготовность"... Марианна говорит, что несколько раз звонил какой-то иностранец и просил срочно ему перезвонить... Тут я встрепенулся, неспокойно стало как-то. Я почувствовал, что впереди ждет что-то нехорошее.

- Какой иностранец? - спросил я водителя.

- Ой, простите, босс, я не запомнил фамилию! Виноват!

- Склеротик ты, Вовка! - разозлился я. - Тебе не только мышцы тренировать надо, но и память тоже!

- А вы, Данила Игоревич, Марианне позвоните, спросите, она уж точно не забыла как иностранца звали! - обрадованно посоветовал мне второй Вова - телохранитель. - Марианна как ходячий компьютер, всегда все знает и помнит!

- Идиот! - это я второму Вове - телохранителю. - У этого "дважды Вовы" с памятью плохо, а у тебя "соображалка" не исправна!

- А чо я такого сказал-то? Я...

- Меня в городе еще нет, понял?!

- А-а!

- Если я сейчас самолично секретутке позвоню, то через час все в Концерне будут знать, что я домой вернулся. И тогда: прощай мой секретный отдых на Васильевском!

- А вы, босс, скажите ей, что из Израиля звоните! - это водила советует. Умный!

- Ты что, Вова, Марианну не знаешь?! Она же в миг меня раскусит... Короче! Доставайте "дважды Вовы" ваши "мобильные" и "наяривайте" в приемную к референтке!

- А чо спросить, босс?

- Фамилию иностранца!

- А если Марианна спросит: зачем мне?

"Ох и злят меня эти "дважды Вовы"!

- Звони, живо!

"Звонит. Первый "дважды Вова".

Дозвонился. Ну-с, послушаем. Показываю этому идиоту, чтоб поставил свою сотку в систему "HAND FRI", чтоб громко всем было слышно. Поставил.

- Алло, Марианна, привет!

- Здравствуйте!

- Как дела?

- Простите, а с кем я говорю? Представьтесь пожалуйста!

- Опять не узнала! Это я - Владимир!

- А-а! "Дважды Вова"!

- Ну ты, подруга, не борзей! - злится Володенька, кулачки сжал. Мордочка покраснела. - Нас так только босс зовет, поняла?!

- Ой, ой, ой, какие мы нежные! Вот я как Данила Игоревич приедет от евреев, попрошу его, чтоб он тебя с твоим "молочным братцем" проучил хорошенько, "проутюжил"...

- Я те покажу "молочного"! - это тот Вова, что за рулем в беседу вступил.

- ... Ой, неужто я слышу голос. Такой знакомый мне до боли в сердце?! - издевается Марианна над ними великолепнейшим образом!

- Ладно ты, офис-менеджер, выключи свой "виндоуз", я по делу звоню!

- Ну... , - успокоилась Марианна!

- Помнишь ты говорила, что боссу какой-то заграничный мэн звонил?

- Ну...

- Баранки гну! Как у него фамилия?

- А ты у себя посмотри!

- Где? - не понял подвоха Вова.

- Ну я не знаю где! В записной книжке, в деловом дневнике, у напарника своего Вовки... на лбу! Может там написана фамилия?! - ну "заряжает" Марианна, из последних сил сдерживаюсь, чтоб не захохотать!

- Сука! - прошептал один из Вов.

- Чего?! - услышала Марианна, не понравилось ей ругательство в свой адрес.

- Я говорю: фамилию напомни, пожалуйста! - понял, что она его "сука" слышала и теперь отомстит обязательно и очень скоро.

- Ладно, мальчики, выручу вас, скажу фамилию! Запоминайте, больше повторять не стану: Хаммэр - его фамилия! Запомнили?

- Хаммэр. Запомнили!

- Номер телефона дать? - это Марианна у них спрашивает. А они оба на меня голодные взгляды, как бы спрашивают: взять телефончик? Я им в ответ головой помахал отрицательно: не надо телефончика. Есть у меня телефончик. Майк Хаммэр - частный детектив.

- Не надо, спасибо!

- Ешьте на здоровье, не обляпайтесь!

- Ну все, пока!

- Пока, мальчики! Секундочку!

- Чего еще? - недовольно проворчал первый Вова.

- Совсем забыла! - а потом грубым голосом, как змея прошипела в трубку: - Я тебе эту "суку" припомню, урод!

И запикало в телефоне гудками "занято".

- Где вы такую мегеру отыскали, босс? - это он меня спрашивает. А я его не слушаю. Мне не до него. Я в своем "сотовом" в памяти роюсь, ищу телефон Хаммэра - Зырянова. Нашел. Позвонить? Позвонить! Звоню! Есть вызов. Один гудок, второй, третий...

- Алло...

- Привет, это Красавский звонит!

- Кто?

"Тьфу ты, нугеты рыбные, у них это там агентство большое, не один Зырянов работает!"

- Простите! Мне нужен Зырянов!

- Секундочку, сейчас соединю!

"Музычка заиграла. Мини-атс наверное".

- Алло, Зырянов слушает!

- Это Красавский, помните? Вы меня искали?

- Да. Здравствуйте, господин Красавский.

- Привет!

- У меня для вас есть кое-что!

- Что именно?

- Это не по телефону. Нам бы лучше встретиться лично.

- Хорошо. Когда, где?

- Минут через тридцать. Возле Петропавловской крепости магазин есть...

- Секунду! Я водителю телефон дам, вы ему объясните!

Мы сидели с Зыряновым вдвоем в салоне "Мерседеса". Вовчики стояли неподалеку от машины и с серьезным видом смотрели по сторонам. Зырянов открыл свой "дипломат" и стал извлекать оттуда какие-то папки, конверты, блокноты.

- Вот, господин Красавский, здесь полный отчет! - Хаммэр выполнил свою работу, нагреб как можно больше материала, чтобы получить с заказчика, - то бишь с меня, - гонорар и премиальные за усидчивость и рвение. Его можно было понять, каждый зарабатывает свой хлеб как умеет. Что ж он там "надыбал"? - В этой папке все о передвижении "объекта" в первые семь дней со дня взятия под наблюдение, - тут ничего интересного нет. Почти все эти дни она провела с Вами, либо в одиночестве...

- Послушайте, Хамммэр, вы меня разыскивали несколько дней назад. Я так понимаю не для того, чтобы сообщить, что нет ничего интересного?!

- Понимаете у нас в агентстве...

- Я все понимаю, Хаммер! И вы меня поймите! Я только что прилетел из-за "бугра". Страшно, просто смертельно устал и... Короче! Излагайте пожалуйста самую суть, если можно максимально коротко и ясно, потом забирайте остаток причитающихся вам денег и возвращайтесь к своим трудовым будням! О/кей?

- О/кей! Краткость - сестра таланта! Излагаю! Дама, за которой вы мне поручили наблюдать...

- Да или нет?

- Да! Вот здесь написано где и когда они встречались...

- Кто он?

- Вы имеете в виду любовника?

- Я его имею!

- Он художник. В определенных кругах довольно известный художник, проводил ряд выставок...

- Хаммэр!

- Простите, я наверное не правильно понял! Вас имя интересует, фамилия, адрес? Вот здесь все написано: прописка, дата рождения...

- А доказательства?

- Простите?

- Ну допустим я поверю, что она с этим художником встречалась! Но где доказательства, что они любовники? Вы им свечку держали?

- Вы не поверите, господин Красавский, и даже будете удивлены... Почти что держал, как вы изволили выразиться, - свечку!

- В смысле?

- Вот здесь на фото все хорошо видно! Но я вам лучше покажу видео!

- Видео?

- Да, видеокассету! Дама, за которой я наблюдал арендовала на окраине города небольшую сауну... В общем кроме нее и того художника в сауне больше никого не было. Их впустили, персонал сауны сразу удалился куда-то, а эти двое закрылись изнутри, включили музыку погромче и устроили что-то вроде оргии.

- Ну!

- Ну я набрался наглости и аккуратно вскрыв замок проник в одно из помещений сауны, - что-то вроде "подсобки", откуда совершенно спокойно запечатлел все на видео!

- Что "все"?

- А вот, возьмите пожалуйста кассету, посмотрите!

- Тогда давайте проедемся тут на квартиру, неподалеку, там вашу кассету и поглядим!

- А зачем куда-то ехать? - удивился Зырянов довольно искренне. - У меня кассета в видеокамере, камера - отличная, с экраном! Вот тут кнопочку нажмите и смотрите... кино!

Я взял у него камеру, включил... Посмотрел, перемотал, включил, еще посмотрел... Я никогда не отказывался, если кто-то из знакомых предлагал посмотреть мне порнофильм. Мне нравилось порно. Да, я не слишком баловал фильмы, где мужики делали "это" друг с другом, еще я был не в восторге от вида "затраханных" женских задниц... Но когда смотришь порнофильм, где твоя жена вылазит из бассейна вся такая мокрая и нагая, а потом тут же на металлической лесенке она делает минет какому-то толстому, лысому, страшненькому мужичку...

Мы прожили с Сонькой больше десяти лет, я изменял ей и не раз. Меня мои измены совсем не шокировали. Я считал их в порядке вещей! Я при всей своей неверности был убежден, что Соня верна мне. Я думал, что я для нее как бог. Богам не изменяют! И вот теперь тут она облизывает сперму с его "крючка", тут он "делает" ее сзади, вот они целуются взасос... Мне нехорошо, сердце бьется как-то странно, совсем нечем дышать. Я задыхаюсь и в глазах темнеет...

Этот аэропорт я уже видел! Зал ожидания. Налево и направо. Опять людишки вокруг скучные, грустные, молчаливые. Правда на этот раз лица совсем другие у людишек, а в остальном без изменений. Опять буду сидеть в кресле и ждать, когда диктор - информатор назовет мое имя... Зачем ждать?! Мне все равно налево, потом по коридору в ту комнату с шахматным полом...

О! Справа появились ребята в черной униформе. Опять кто-то не хочет идти самостоятельно, а они пришли помочь строптивому гражданину. Кто ж тут строптивый? Поглядим! Странно, все вокруг такие же спокойные и молчаливые, никто не сворачивается в своем кресле "калачиком", не трясется от страха! За кем же они пришли? Приближаются. Сейчас поглядим: чья сегодня очередь?

- Данила, мы за тобой!

"Ну и шуточки у этих "гестаповцев"! За мной... Опять они все напутали!"

- Вы пацаны ошиблись! Мне не к вам, мне опять туда - налево, в розовый коридор...

- Вставай Данила, пойдем с нами!

- Не пойду я никуда! Вы это... Начальство свое пригласите! Тут какая-то ошибка!

"Не слушают меня "гестаповцы", точь-в-точь как того парня в прошлый раз, взяли под мышки и понесли. Меня понесли. Я туда не хочу, там страшно, я чувствую, что там что-то очень ужасное и кто-то ужасный. Отвали, моя черешня! Дон тач ми бэд гай, тикиризи!

Не обрашают внимания, несут. Поворот направо. Серый коридор. Черная дверь. Заносят. Ой-и-ешкин-кошкин буль терьер! Что-то наподобие американсккой тюрьмы. Я видел по видюшнику фильм со Сильвестром Сталоне. Этажи, камеры, решетки. Это там - за мостиком. А под мостиком огонь, а над мостиком тучи - темные-темные, тучи - облака, почти черные. Факелы горят на стенах. В тюрьму то за что? Подошли к мостику, встали, ждем. Там - с той стороны - в тюрьме завыла сирена, решетчатые двери камер открылись и в длинные мрачные коридоры начали выходить люди. Заключенные? Подошли к самому краю, смотрят через мостик, через огонь. На меня смотрят и на двух моих "центурионов" в черном.

- Эй ты, пацан! - кто-то кричит со второго этажа. Кто это? Знакомое лицо!

А-а! Так это тот шпаненок из соседнего дома! Как его звали? Что-то на грузовик похожее или на велосипед... Урал! Урал - его имя! Его на меня мой одноклассник натравил - Вадька Лобанов - гимнаст хренов. Сам боялся меня колотить, вот и подговорил этого Урала. Сколько лет он меня терроризировал! Начиная с третьего класса... Потом я его в институте видел, мы там офис снимали для своей фирмы. И, когда же, году в 95 - 96-ом его на поляне нашли возле 39 дома. Неживого. Передоз. Я и не знал, что он "на игле сидит", ну вор, бандит, алкаш, это - понятно. Но что он со своими дружками кокаином балуется... Ведь все спортсмены бывшие - гимнасты, легкоатлеты, боксеры, борцы-вольники... Вколол тогда себе Урал слишком большую дозу наркотиков и сердце не выдержало перегрузки. Помер. Хотя, слухи ходили, что его просто "убрали" таким манером! То ли он сдал кого-то ментам, то ли денег много проиграл, а в срок проигрыш не отдал. У них - у "блатных" свои законы!

- Ну че, пацан, давай, подваливай к нам! И штаны по дороге снимай! Чтоб мы тут лишнее время не теряли, а сразу тебя... полюбили! Иди, иди к нам, мы тебя полюбим!

"Бля, вот "везет" мне, так "везет"! Попал в зону и сразу знакомого встретил, да еще какого знакомого! У меня с собой ничего "такого" нет, ни пистолета, ни ножа, даже кастета паршивенького и то нет!

- Эгей, Данчик, привет!

"А это кто еще кричит? Это кричит... Да, совершенно верно, - Димка Степко. "Рахитик". Соседушка. У него пупок наружу вывернут был и животик рахитичный. Но он не был слабаком. Когда-то в раннем детстве он тяжело болел, даже чуть не умер Из-за этого в школу пошел на год позже. У него была сила. Его и Ванек и Петька боялись, потому что он их колотил обоих и не раз. Меня он не бил. Мы просто вместе играли во дворе. В игры. Тогда в 84 году... Я надеялся на него, я думал, что он мне поможет... С ним нас бы было трое и мы показали бы тем шпанятам из 44 дома, мы бы их уделали! Втроем: я, Серый и Димон. Димон хорошо дрался, он был один за двоих, - не меньше. Я примчался к нему и попросил помочь, попросил пойти со мной и разбить морды тем наглым гадам. А Дима меня "послал". Вежливо так, но коротко и ясно сказал, что это не его проблемы и он в них не полезет. Сказал и захлопнул передо мной дверь. Перед самым носом. С размаху. Хлоп! Не помог мне Дима. Не помог Степко! Я еще долго помнил это, долго держал на него обиду. Он стал много пить. И курить анашу. Марихуанщик - Дима. Пьяница - Дима. Я встречал его иногда возле дома. Он был или пьяный или обкуренный или и то и другое. В начале девяностых он пошел в Армию прапором. Или в конце восьмидесятых? Служака! Не столько служил, сколько воровал. Купил себе красный "Жигуль" "пятерку", женился. Все так же напивался и обкуривался. А потом где-то в Казахстане на военном аэродроме разбился самолет. Упал, взорвался, сгорел. Дима Степко летел в том самолете. Он погиб. Его мать с горя начала пить, стала совсем алкашка. Его молодую, беременную от него жену, выгнали из дому. Его папа и его мама. Выгнали свою невестку - вдову с еще не родившимся внуком. Или внучкой.

- Даня, привет сосед! Ну, я надеюсь, ты с собой прихватил "что-нибудь"? Хоть на "косяк" принес? "Масть"? "Солому"? Хоть один "башик"? А выпить? Водочки? Смотри, урод, не дай бог ты порожняком идешь! Испинаю, морду в кровь разобью!

"Ну что, "удовольствий" я думаю будет достаточно! Урал "полюбит". Дима в кровушке искупает, умоет. Кто следующий?

- Данила, привет братан!

"Кто-то там сверху меня зовет. Очень знакомый голос! Посмотрим! Так, ведь это..."

- Костя, а ты как здесь? Тебя-то сюда за что? Ты ж и так чуть не половину жизни в тюрьмах провел! Нас же папа так и прозвал: "Декабристами"! Я все - по ссылкам, ты все - по тюрьмам!

- А меня кто спрашивал?! - возмущается Константин. - эти "начальники" сами все решают! Они решили, что мне в тюрьме привычнее и там и здесь. Хотя, Данила, здесь похуже будет, чем в тюряге. Я всякие мучения претерпел, ты сам знаешь, но говорят, что здесь устраивают кое-что похуже!

- Куда уж хуже?!

- Значит есть "куда"!

- Слушай, Кость, я эти годы все "голову ломал", кто ж тебя тогда там зарезал? Ведь не тот "Челнок", которого посадили, он же не убивал!

- Ясное дело - не он! Настучали "Челноку", поломали пару ребер, вот он и взял на себя "висяк" "мокрый"... Да "Челнок" же здесь, у нас, только на другом ярусе, он мне сам все расссказал!

- А он здесь откуда?

- Так его почти сразу на "зоне" в карты проиграли какие-то "блатные". Заточку в самое сердце ткнули!

- Значит и тебя и его кто-то загубил!

- Значит...

- А кто?

- Долго рассказывать...

- Это Наташка тебя зарезала?

- Данил, ты это, не спеши! У нас теперь времени будет вагон и маленькая тележка. Все расскажу: кто, за что, как... Ты привез чего-нибудь? Водки, хоть немного, хоть глоток7

- Нет!

- А пива, ты же знаешь, я пиво люблю баночное австрийское! Привез пиво?

- Нет!

- И курева не привез?

- Я ж не курю, Кость!

- Так не для себя, а для меня!

- Нет!

- А "колеса"? Таблетки?

- Извини, но все таблетки и "колеса" я сам схавал!

- Эх ты! Ну хоть одну таблеточку?

- Нет!

Помолчал Костя, помялся...

- Что, родители ничего не передали? Для меня ничего не передали? Ни папа, ни мама?

- Я их не видел давно! Да и не знал я, что сюда попаду, что тебя встречу! Ты уж прости, братишка!

- Да ладно, ерунда! Как они там?

- Как? Живут! Анька к ним часто приезжает.

- Аня?

- Да.

- Она меня вспоминает?

- Не знаю, Кость. У нее своя жизнь, ей не до меня, мы не общаемся.

- А как ты думаешь: вспоминает?

- Вот когда она сюда попадет, у нее и спросишь!

- Она сюда не попадет! Ей не сюда!

- Ха! Я тоже думал, что мне не сюда!

- Ну все, Данила, давай, иди через мост! - это "гестаповец" мне говорит. - там тебя заждались!

И они закричали хором: Урал, Дима, Костя, остальные:

- Иди к нам, Данила, иди, мы ждем!

"Да не хочу я в эту тюрягу! Я ж "туда" - к дяде Виталику, бабуле, к тете Лиле, к дяде Мише не пошел... А "сюда"... Нет! Чего я этих "гестаповцев" слушаю?! С чего это я решил, что я слабее, чем они, чем те - в тюрьме? Оружия у меня нет? Я сам - боевое оружие"!

Я сжимаю руки в кулаки и с разворота бью левого "гестаповца" правой рукой, потом правого левой. Они не ожидали, что я стану драться. Они корчатся от боли и пятятся от меня в испуге. "Боитесь суки?" Я с разворота в прыжке бью одного ногой в голову, потом подбегаю к другому, беру его за воротник, отрываю от пола и бросаю вниз - в огонь. Смерть гестапо! Умри фашист!

Там - за мостом завывает сирена, из караулки выбегают новые "гестаповцы". Десять. Двадцать. Сто... Одни начинают разгонять арестантов по камерам. А другие устремляются ко мне. Вот их черные мундиры уже на мостике... Мне пора смываться! Разворачиваюсь на 180 градусов, набираю побольше воздуха в легкие и бегу что есть сил... "Врешь, не возьмешь"! Серый коридор позади, зал ожидания позади. Дверь. Лестница. Вверх. Дверь. Коридор. Дверь. Лестница. Вниз. Дверь... Где-то слышу топот сапог. Это "гестаповцы" несутся за мной, хотят схватить и посадить в свою тюрьму. Не дамся! Мне там - не место! Быстрее бежать, еще быстрее! Лестница. Дверь. Коридор. Лестница. Дверь. Топот сапог все дальше, все слабее. Я почти не слышу этого топота. Они отстают! Но я слышу голоса. Кто-то говорит. Что они говорят?

- "Ну что, профессор, как он? Он не умрет?

- Что вы, голубушка, что вы?! Организм молодой, крепкий! Не умрет!... Да вот он и глаза открывает!"

Лестница. Дверь. Коридор. Дверь. Яркий свет в глаза...

Первое, что я увидел, был фонарик. Маленький, яркий фонарик, направленный мне в лицо. Я автоматически поднял руку и прикрыл ладонью глаза.

- Ну вот видите, голубушка, пришел в себя наш "акробат"! - в глазах еще стояли "зайчики" от фонарика, но я уже мог различать что-то вокруг себя. Я в той же палате без окон, с дверью и приборами. Тот же выключенный телевизор и кровать с белоснежными простынями. Паши нет. В палате теперь кроме меня какой-то бородатый старичок и... Какая красивая женщина! Богиня. Лицо богини. Глазищи синие, глубокие, круглые как озера... За такое лицо я готов отдать все сокровища земли. Вот, вот она - леди совершенство. Именно ее искал я годы и годы. Я видел много красивых женских лиц, но ни одно, ни одно не было таким идеальным! Такое впечатление, что я знаю ее всю жизнь. Неужели такое бывает? Видеть человека впервые и ощущать какую-то незримую, длинную, долгую связь... Так она же снилась мне! В том сне, где шустрый мужчина с американской фамилией дал мне в руки видеокамеру - "восьмисантиметровку"... Так это она была там в сауне с пузатым, плешивым художником?! Жена Красавского! Сонька. Так ведь Красавский - это я! Это моя жена - грязная потаскуха, шалава, соска! Я должен встать и придушить ее сейчас же, голыми руками, как Отелло Дездемону! - "Мочилась ли ты на ночь, Дездемона? - Да, о Отелло! - Куда ж мочилась ты? - Вон в тот графин! - Умри, несчастная, я пил с того графина!" Но я не хочу! Я не хочу ее душить. Голыми руками. Я не хочу ее убивать. Ни убивать не хочу, ни бить, ни наказывать как бы то ни было.

Да как она смеет после всего после...своего блядства стоять здесь и смотреть мне в глаза?! Как... Я же сумел! Я же все рекорды по блядству побил. Не по блядству, а по кобелинству! Какая разница?! Я молодой, здоровый, сильный, красивый умбро, я - мужик, мне на шею такие девочки вешались... Я столько "целок переломал". Я же - Красавский! Был Красавский , да весь вышел. Из тела. Ни фига подобного! И тело и фамилия остались! Это верно, и тело, и фамилия, только в теле этом теперь я живу! Это теперь мое тело! Собственное! Ясно? Ясно! Усвоил? Усвоил! И не буду я эту Соньку с глазами - озерами душить! Не буду! Я ее пальцем не трону! Мне лично она не изменяла! Красавскому изменяла, но не мне! А ему поделом! За что боролся, на то и напоролся, тоже мне - труженик сексуального фронта! Секс - символ северной столицы. Казанова наших дней. Эта леди - богиня теперь под моей защитой и покровительством. Я целую жизнь коту под хвост пустил, больше тридцати лет по "шарику" покатался, я и надеяться перестал... И вот она - женщина моих грез! Пылинки сдувать буду, слова грубого не скажу! Ноги исцелую! Господи, только бы она меня полюбила! Помоги мне, всемогущий господь, дай мне силы, дай мне надежду, дай мне любовь!

- Как вы себя чувствуете, голубчик, Данила Игоревич? - это старичок бородатый спрашивает.

- Да вроде нормально! А что со мной было?

- Ничего опасного! Это просто остаточные явления после перенесенного вами сотрясения мозга. Вам нельзя волноваться, а вы переволновались и потеряли сознание. Что-то вспомнили нехорошее или кто-то из ваших "нукеров" вам что-то волнующее поведал? Если это "окруженцы" ваши вас до потери сознания довели, то я их выгоню всех взашей, и не пущу до тех пор, пока вы совсем не поправитесь.

- Нукеры?

- Ну да, я говорю про служащих ваших! Они вас огорчили чем-то? Кто именно? Не тот ли строгий джентльмен в строгом костюме? "Это он про Пашу. Паша меня не столько огорчил, сколько просветил. Теперь я точно знаю о Красавском, о его "смородинах", о жене-прелюбодейке... А что же я еще знаю? Что было после того, как я "насладился" любительским "порно" сыщика Зырянова? Опять не помню! Но такого не может быть! Ты уже успел заметить, лапусик мой, что в этом сне бывает все и "такое" и "эдакое"! Мэрд, мэрд, на самом интересном месте мне переключили программы. Я изучил материалы, собранные детективом и вдруг попал в другой сон! Как некстати! Как некстати! Теперь снова придется ловить Пашу Блинникова и вытягивать из него новую информацию о моей прошлой жизни .

- Ну ладно, молодые люди, я вас оставлю наедине. Ненадолго. И помните, Софья Михайловна. Никаких волнений! Ни малейших!

- Спасибо, профессор, я все поняла!

Старичок вышел. Мы остались вдвоем с... женой. Она моя жена. Ну конечно! Жена.

Подошла ко мне мне поближе. Я приподнялся, уперся локтями в матрац. Она испуганно отшатнулась, оглянулась на дверь. Снова посмотрела на меня.

- Данилушка, прости! - прошептала она. Знакомый голос. Он - этот голос уже был в каком-то другом моем сне. И это ее "Данилушка" как будто бальзам по сердцу.

- За что простить?

- Ты сам знаешь!

"Я знаю. Что я знаю? То что ты изменила Красавскому? Это я знаю. Я знаю как, где и с кем... Но я не знаю: почему?"

" Она опустила глаза. Ей стыдно. Ей стыдно перед мужем. Она знает, что он... Что он знает об ее измене. Поэтому она просит у него прощения и не может смотреть в глаза. Она у меня просит прощения, мне не может смотреть в глаза! Черт, черт, черт! Какая каша-малаша! Гурьевская. Да нет, уж скорее "Красавская" каша-малаша! И мне эту кашу расхлебывать. Надо что-то говорить. Нельзя вот так, - просто лежать и молчать. А что говорить? Я ничего не знаю об этой женщине. Прожил с ней 10 лет и с "гулькин нос" информации... На что я рассчитывал, нанимая частного детектива? Надеялся, что проведя расследование, он подтвердит, что мои подозрения были ложными, что она такая же верная, как и раньше, что можно будет со спокойным сердцем и дальше ездить в командировки, коллекционировать нецке, смотреть ""Белое солнце пустыни" на конспиративной "смородине"?

- Ну ладно, Данил, я пойду, - это Соня говорит мне. Все также продолжает разглядывать узор на полу. На меня боится смотреть. Чего боится? Что испепелю ее своим взглядом? Стыдно? Что там у тебя в душе творится, синеглазая красавица?

- Профессор сказал, что тебе нужно хорошенько отдохнуть и никаких волнений...

- Какая ты заботливая! - это я ей. Зачем я это сказал? Да еще таким тоном?!

- Прости! - сказала Софья, заплакала и выбежала из палаты.

"Ох, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота"!

"Утро. А эта палата - мой новый дом. Я уснул вчера сразу после ухода Софьи. Ночью спал крепко и совсем не помню что мне снилось. В семь утра проснулся, ворочался, переворачивал подушку, никак не мог уснуть час, а то и полтора и... уснул. Сколько ж сейчас? Ого, - половина десятого. Ну я и дрыхну! Подъем! Встаю. Тихонечко, аккуратненько. Нормально, голова вроде не кружится. Но слабость еще осталась.

- Эй, бойцы! - кричу я. Должен же кто-то охранять за дверью! Забежал. Глазки заспанные, непричесанный. Илья.

- Спишь на посту?

- Нет, босс, я не спал!

- Не ври, я же вижу, что спал!

- Данила Игоревич, я только в пол-глаза.

- Слушай, Илюша!

- Слушаю, босс!

- Щас отведешь меня до писсуара и обратно, потом закажешь завтрак... Ты один охраняешь или с напарником?

- Мы вдвоем. Я тут - у палаты дежурю, а Сашка Бахарев внизу на вахте...

- Значит закажешь завтрак для меня и вас с Сашкой...

- Да мы это, мы дома позавтракаем, нас скоро сменят.

- Дома у вас второй завтрак будет.

- Понял!

- Ну пошли... Да, ты не знаешь, где сейчас Блинников?

- Я думаю в центральном офисе.

- Свяжись с ним и скажи как свободное время у него появится, то пусть сразу ко мне едет!

- Понял!

- Ну держи меня, нежно...

Блинников не появлялся у меня целых четыре дня. Как нарочно! Другие приходили: медсестра Маша и ее сменщица Люда, доктор Петя и бородатый профессор - старичок Антон Антоныч, "бодибилдинги" и те заглядывали, даже тетка, похожая на танк, приехала из Концерна. Главбух! Хорошо, что она зашла вместе с доктором Петей! "Данила Игоревич, здравствуйте... Я вас долго не задержу... Всего пару минут... Подпишите пожалуйста... Здесь и здесь..."

"Ишь ты какая шустрая?! Подпишите! С чего это я стану подписывать, "подмахивать" не глядя какие-то бумаженции с неизвестным мне внутренним содержанием? А вдруг там сказано, что я согласен передать все свои сбережения в ""Фонд по борьбе со СПИДом"? Или прошу произвести мне транссексуальную операцию по пересадке детородных органов тела? И самое, самое главное, почему мне ничего подписывать не захотелось, - это сама подпись! Я ж не знаю как этот монстр Красавский "закорючку" свою ставит. В общем "запел я песню" о том, что профессор категорически запретил мне заниматься всем тем, что хоть чуточку напоминает слово "бизнес", а также синонимами слов "труд", "физические и умственные нагрузки". Во время своего "песнопения" я несколько раз многозначительно подмигнул доктору из Чернигова. Где-то на четвертом моем подмигивании он наконец врубился что я от него хочу и выпроводил бухгалтершу - танк туда, откуда пришла и велел ей больше не появляться "до полного выздоровления пострадавшего". Растет док, умнеет прямо на глазах! Отблагодарю! Когда Паша вернется, - отблагодарю. А Паши нету и нету. Козел - Паша! Куда пропал?

Он вошел в мою палату только на пятый день. Да что там вошел? Влетел! Как торпеда. Небритый, бледный, красные круги под глазами... Хотел я уже сказать "пару ласковых", да он рта открыть не дал!

-Знаю, знаю, Даня, не надо, не ворчи! Так получилось... Да не сверли ты меня глазами как буравчиками. Я же не просто так пропадал, я по делу! У меня новостей куча. Хороших и плохих новостей. С каких начать?

- Позвонить мог?

- Не мог!

- Почему?

- Потому что точно не знал как обстоятельства сложатся.

- А...

- А новости по телефону сообщать - идиотизм. Телефоны наши прослушиваются.

- Кем?

Паша не ответил, а лишь показал руками, изобразил что-то наподобие погонов со звездочками на плечах.

"Менты? Федералы? Мы под "колпаком"?"

- Они и так со всех сторон обложили как охотники волков. Не хочу, чтоб даже мало-мальская информация просочилась к ним и еще к кой-кому.

- Ты новости обещал, Павлик!

- Хорошие?

- И плохие!

- И плохие! Ладно, слушай хорошие! Я в Москве был у больших людей. Они обещали там со своей стороны пошустрить, чтоб шурум-бурум вокруг Концерна попритих. И главное, чтоб на "Большого Майкла" травля прекратилась.

- Кто такой этот "Большой Майкл"?

- Ты так и не вспомнил ничего?

- Кое-что начал вспоминать... И кончил!

- А что вспомнил?

- Потом! Ты мне скажи кто этот Майкл?

- Так это тесть твой - Михаил Саламонович.

- Тесть?

- Ну да, Софьи твоей отец родной, а по совместительству - олигарх, мультимиллионер, "шишка" и все такое прочее.

- Что, такой "крутой" тесть?

- Он хозяин нашего Концерна, нескольких издательств и радиостанций, на телевидении свои каналы имеет... Наверняка еще чем-то владеет, о чем нам с тобой не известно!

- Он сейчас в Штатах?

- Да. Официально в командировке.

- А неофициально?

- В бегах! Кто-то ребятам в синих и зеленых погонах установку дал: схватить "Большого Майкла" и "порвать".

- Кто?

- Если б мы знали... Мы бы этих "кто" сами давно "порвали"! Не знаем.

- Но эти "кто" Майкла "порвать" не смогли.

- Нет, но "покусали" прилично! У него даже инфаркт был.

- А сейчас?

- Сейчас он в Штатах. Сюда ему дорога "заказана".

- Это как?

- Как? Минимум три конторы имеют ордер на его арест. Ну и в Федеральный розыск объявлен дядя Миша.

- А из-за чего?

- Из-за чего "порвать" хотят?

- Ну да!

- Старо как мир! Деньги и власть. Кому-то "Большой Майкл" мешает стать больше, чем он. Такие деньги крутятся, Паша... Нынче за сто рублей убить могут, а уж за миллионы долларов, за нефть, за алмазы, за Медиа, за политику...

- Выходит, что хороших новостей еще нет, они только намечаются?!

- Выходит так.

- Давай плохие!

- Плохие, Даня, они как хорошие, то ли уже есть, то ли только намечаются. Боюсь, что второе ближе к истине, чем первое.

- Я весь - внимание, говори Павлик!

- Не приятно тебе Данил про аварию наверно вспоминать, но основная новость с ней связана. "Мерс" после кувырков и полетов совсем нетоварный вид приобрел. А мне его жалко стало, вернее не его самого, а вложенных денег. Сто двадцать тысяч "зеленых" заплатил как-никак, да и новый совсем "немец" был и главное - застрахованный!

- Так ты "Мерс" возил на базар продавать?

- Шутишь? Шути, шути! Мы его в салоне брали в Москве, страховку платили, вот я с ихним представителем связался по телефону, пригнали они трейлер и увезли битого твоего "коня" на экспертизу в столицу нашей Родины. И буквально следом я в Москву сам уехал. Стас "позаботился"! Он когда не хочет в "верха" ехать или тебя подбивает или меня. Хитрый - арочка у нас!...

"Со Стасом я еще не виделся ни разу. Странно. Он сделал все, чтоб меня спасти, а сам после аварии так ни разу и не появился. "Забота"! А Паша его явно недолюбливает! Вон - точно как я "арой" обозвал с интонацией.

- В общем, Даня, я уж обратно в Питер собрался, а тут этот немец из "Мерседес-Бенц" звонит и говорит, что страховку мы не получим, ни одного цента, ни одного доллара, ни одной их дойчмарки!

- Почему?

- Я разозлился! По телефону базарить не стал, поехал в салон. И офигел там!

Паша достал из внутреннего кармана пиджака несколько листов формата "А 4". На листах было что-то напечатано. Я взял у него листы, посмотрел...

- Паша, так здесь же на немецком!

- Ну да!

- Я что немецкий знаю?

- Нет, вроде не знаешь... А-а! Да там дальше перевод на русском есть!

Я бросил листы на стол. Мне не хотелось их читать, мне хотелось слушать. Пусть Паша сам расскажет!

- Я эти "писульки" потом почитаю... Ты мне коротко расскажи, Паша, что там?!

- Коротко... Там Даня говорится, что не справился ты с управлением...

- Уснул я за рулем!

- А там сказано ... Черным по белому... Что переднее левое колесо, а именно его покрышка были повреждены... Короче стреляли по колесу!

"Я не помню в том сне никаких выстрелов"!

- Кто стрелял?

- Хорошие вопросы задаешь, Красавский! Бес его знает! Одно скажу - профессионалы работали!

- Если не знаешь кто, откуда знаешь, что профи?

- Так я своих экспертов пригласил, - работников доблестного МУРа, неофициально, конечно. "Муровцы" утверждают, что стреляли из проезжавшей мимо машины. Судя по пуле - винтовка с оптическим прицелом зарубежного образца. Все! Все новости!

"Вот тебе апа и кислое молоко! Не успел можно сказать новую жизнь начать в новом теле, а меня кто-то изничтожить хочет! "Радостные" известия, что и говорить?! Получается, что не уснул я тогда за рулем, а напоролся на снайперскую пулю колесом - покрышкой. Только почему этот снайпер - рехсляйтер в колесо стрелял, а не... , не мне скажем в лоб или в глаз"?

- Паш, я в этой истории знаешь чего не пойму?

- Здесь много непонятного!

- Это верно, - много. Но я не понимаю почему они в колесо били! В колесо, а не...

- ...А не в тебя?

- Ну! Неужели случайно промахнулись?! На кочке там в момент выстрела подбросило их "тачку" или фарами я их ослепил?

- Понимаешь, Данил, на случайность не похоже. Мне криминалисты в один голос твердили, что выстрел был прицельный, как раз в то место, где колесо соприкасается с дорогой, чтобы была полная имитация, что ты наехал на гвоздь или битое стекло. Пуля в покрышке случайно осталась, она должна была колесо пробить навылет, но снайпер чуть-чуть не рассчитал, каких-нибудь полтора - два миллиметра. И пуля осталась.

- Им нужен был несчастный случай!

- Да, имитация автокатастрофы. И у них почти все получилось! Я читал отчет "гаишников", - ребята из ГИБДД в один голос утверждают, что ты просто не справился с управлением! Если б не мое усердие и скупость, если б я к немцам не сунулся насчет страховки... Никто б и не узнал о покушении.

- А кто знает? - хитро спросил я у Паши.

- Из наших пока только ты да я, да мы с тобою!

- Ну вот пусть пока кроме этих "ты да я" никто ничего не знает! Не надо заранее панику поднимать!

- Да никто и не поднимает! Но и поберечься тоже не мешает.

- Так меня уже берегут!

- Дань, если тебя решили "убрать"... Те "крысы", которые тебе в колесо пальнули из винтовки наверняка знают, что ты не погиб. А раз так... Если это "заказное", то они обязаны довести все до конца. Если они не просто киллеры, а спецподразделение каких-нибудь "погонников", то выполняли приказ и тоже должны выполнить его полностью.

- Паш, сколько я тут "кукую" уже?

- Дней десять.

- Так они уже раз пять за это время должны были меня укокошить.

- В чем-то ты прав...

- А раз не укокошили, то...

- ... То или им приказано ждать, или они получили команду "отставить" и тебя просто решено не ликвидировать.

- Есть еще одно "или". И это "или" меня устроило бы больше других: в меня стреляли по ошибке, просто с кем-то перепутали!

- Или стреляли в колесо, чтобы просто остановить тебя и ограбить или похитить.

- Ну и такое возможно!

- Я бы и сам рад к последним трем версиям склониться. Но что-то подсказывает мне, что впереди нас ждут большие проблемы.

Мы еще долго обсуждали с Пашей наши пришедшие и прогнозируемые проблемы. Он сказал, что обязательно подумает, а пока поедет домой, отдохнет и приведет себя в человеческий вид.

- Я ж со своими тоже на связь не выходил с самого отъезда в Москву. А когда уезжал, у меня дочка с температурой лежала. Поеду я, Даня, детей повидаю, жену...

- Кстати, "моя" тут была. Узнала как-то, что я очухался!

- Так ей этот - доктор в тот же день позвонил!

- Петр Иваныч?

- Он самый!

- Я ж хохлу велел наоборот не сообщать ей!

- Так Сонька ему видать ручку "позеленила", вот он и отзвонил суперновость!

- А ты Павел как узнал, что Петя ей звонил?

- Я телефоны больницы на прослушку сразу поставил, как только тебя сюда положили лечиться. Привычка брат такая. Безопасность должна быть безопасной! Ты очнулся, он побежал мне звонить. Позвонил он мне и следом "твоей".

- А еще кому?

- Ну и нюх у тебя Данила, не только на одеколоны и духи! Верно ты мыслишь, он еще Стасу позвонил.

- А где Стас?

- Должен в городе быть. А что?

- Деловой наверно мужик этот Стас, брезговает меня, носу не кажет.

- Не разу не появился?

- Не-а!

- И впрямь странно. Он сейчас должен на таможенном складе денно и нощно ошиваться. Принимает аппаратуру "хай - фай", ту, которую ты должен был принять. Там конечно возни много, аккуратность требуется и все такое прочее... Но на пол-часика мог бы заскочить к тебе из простой вежливости. Хотя, Стас всегда был со странностями!Ладно, Данил, ты извини, поеду я до дому, до хаты!

- Постой!

- Чего еще? Давай все до завтра отложим!

- У тебя деньги с собой есть?

- Разумеется!

- Дай мне!

- Зачем тебе тут деньги? Все ж за бесплатно!

- Раз прошу, значит надо! Дай!

- Сколько?

- Не знаю. У тебя "зеленые"?

- И "зеленые" и рубли!

- Пару тыщ "баксов" наберется?

- Вполне наберется!

- Давай!

- На, бери! Только зачем?

- А-а, кой-кому премиальные хочу выплатить!

- Кому?

- Ну докторам, медсестрам, охране...

- Медперсоналу я уже "кое-что" дал, охрана и так не плохо зарабатывает! Чего ты вдруг?

- Ну могут у меня свои придури быть? Могу я деньгами пошвырять?!

- Ты? Ты-то можешь! Ты и не такой мелочевкой швырял!

- Ты опять про "Мерс"?

- Нет, я о "Мерсе" и не думал! Ты один раз в казино за ночь триста "штук" долларов просадил.

- Триста тысяч? Я?

- Да, в рулетку, потом в карты... Не везет тебе в играх!

- Кому в игре не везет, тому в любви повезет!

- Тото ты такой любвеобильный мачо!

- У меня много баб было?

- Не вспомнил?

- Нет!

- У тебя много баб было и много есть.

- Кто?

- Хм. Если я тебе перечислю всех. Кого я знаю... Ты ж все равно их не помнишь!

- А ты перечисли, может я начну вспоминать!

- Дань, потом, ну пожалуйста! Я с ног валюсь, сил нет! Завтра! Я пошел, счастливо, выздоравливай!

- Стой!

- Ну Даня!

- Я тебя и так столько дней ждал! А ты - устал, устал. Как попугай заладил: "сил нет, сил нет"! Не пешком же домой отправишься! На авто поедешь!

- Ну ты - изверг, мучитель, варвар!

- Ну ты только еще чуточку мне расскажешь и мотай на все четыре стороны.

- Что расскажу?

- Я Хаммэра вспомнил!

Павлик изменился в лице, напрягся, даже испугался чего-то!

- Так что ж ты молчал?! Что, что вспомнил, Даня?

- Ну я ему позвонил, мы встретились у Петропавловки, он мне компромат на Соньку стал показывать, а потом я отключился и все, - Снова ничего не помню!

- Про кассету помнишь?

- Порнуха.

- Ну!

- Так я на кассете и вырубился!

- Ты ж после нее и начал куралесить!

- Как? Что я сделал?

- Ты на Хаммера набросился, типа он все это выдумал, что все это фальшивка, а он обманщик. Он испугался, выскочил из машины, ты за ним, поймал его и душить начал...

- Задушил?

- Нет, слава богу! "Дважды Вовы" твои попытались тебя оттащить от Хаммэра. Только ты тогда сыщика этого отпустил и всю злость на Вовчиках сорвал.

- Я?

- Ты! Не знаю чему тебя там твой "китаеза" обучает, но ты своим телохранителям так настучал!

- Я?

- Да ты, ты! Вовчики - они ж не дети малые, у первого Вовки дома все стены медалями да кубками увешаны, заставлены. Он - чемпион Европы по дзюдо. Второй Вова - мастер спорта по боксу. Международного класса.

- И я их побил?

- Ну тому, который сейчас тебя охраняет - дзюдоисту - еще повезло, ты его одним ударом в шею вырубил, а вот второму досталось! Ты боксеру два ребра сломал, нос и главное челюсть сломал. Он тоже нынче в больничке прохлаждается. Не в этой больнице, а в особенной, где-то в Петергофе. Я адреса не знаю, его тоже Стас туда отправил.

- За что я их-то?

- Думаю, что ни за что. Состояние аффекта!

- А потом?

- А потом Хаммэр решил, что ты его убьешь, перепугался он, даже заикаться начал. Умолял тебя не убивать, пощадить его, мол денег не надо, мол в расчете, мол только жизнь сохрани, кошелек не нужен!

- Откуда знаешь?

- Хаммэр сам рассказывал. Я ж его нанимал. Заехал потом к ним в агентство, побеседовал.

- И...

- Ты вроде как поостыл. Дал ему денег - тысячу долларов, сел в свой "Мерс" и куда-то уехал.

- Куда?

- А вот этого я тебе никак не могу сказать! Ты ж один в машине остался! От Хаммэра с Вовчиками ты умчался часов в 9 вечера. Вот с того времени и до утра следующего дня, когда тебя на дороге в перевернутой "тачке" нашли - полный пробел!

Я попытался представить себе продолжение ситуации: вот я смотрю видео, вот я нападаю на Хаммэра, дерусь с телохранителями, сажусь обратно за руль и уезжаю. А вот сейчас я должен вспомнить то, что было потом! Ну же, ну! Нет, ничего не выходит. Как сказал Паша: пробел! Ну ты там, Красавский! Ты ж мне по "E-MAIL" уже скинул один раз кусок информации, давай, заводи свой "интернет", стартуй, факсимиль! Тишина. Не вспоминается... А может я тогда что-нибудь другое вспомню, то, что еще раньше было. Вот, попробую представить себе "смородину". Вот я приехал на такси на "черную смородину", вот позвонил телохранителям, чтоб приехали за мной. Сейчас они приедут, заберут меня и мы поедем... Куда? Ничего не могу вспомнить. Устал я! Проффесор сказал, что мне нельзя перенапрягаться. Не буду. Так, только еще пару дел сделаю и отдыхать! Нажимаю кнопочку. Оказывается, "бодибилдингов" кричать не надо, в палате есть кнопка вызова, когда я ее нажимаю, там телохранители видят как мигает лампочка и слышат звонки. Через две секунды в комнате уже охранник:

- Что-нибудь стряслось, босс? Медсестру позвать?

- Не надо медсестру!

- Данила Игоревич, Я пойду? - это Паша. Я и забыл про него совсем.

- Да, конечно, иди Павел Андреич!

- До встречи! Желаю здоровья!

- И тебе того же! Чао - чао!

"Этого телохранителя я не помню. Ни имени не помню, ни лица."

- А ну-ка, биг мэн, представься по всей форме! - сказал я телохранителю.

- Не понял, босс, как это?

- Не ломай кайф, браток, врубайся быстрей! По всей форме, это значит: фамилия, имя, отчество.

- А-а, ясно! Товарищ генерал, разрешите доложить?

- Ну "генерала" ты хватил! Но все равно приятно. Кхэ-кхэ. Докладывайте, "капитан"!

- Бахарев Александр Валентинович по вашему приказанию прибыл!

- Вольно Александр Валентинович. Ладно, Саня, спасибо за представление, порадовал меня - болезного. Ну расслабься, иди, садись в кресло, поболтаем.

Телохранитель неуверенно подошел к креслу, собрался уже было сесть. Остановился.

- Данила Игоревич, так ведь я это... Я же на посту должен быть.

- Садись, "капитан", не спорь. Командир всегда прав. А я кто? Командир я?

- Командир!

- Так слушайся и выполняй! Ты тут для чего находишься, чтоб меня охранять?

- Да.

- Ну вот он я - здесь, вот он ты - здесь. Охраняй, Саша!

Бахарев сел в кресло.

- А теперь рассказывай, Саша!

- О чем?

- Обо всем! Что в Концерне творится, о чем говорят, о чем помалкивают?

- Да я сейчас там почти не бываю, босс. Мы же последние две недели вас охраняем тут.

- Что, совсем не заезжал в Концерн?

- Ну почему? Заезжал. Меня на эти выходные Гукасян из дома вытащил, велел в офисе подежурить.

"Чего-то ты "бодибилдинг" неохотно со мной беседуешь! Не доверяешь? Боишься?"

- Слушай, Саня, я и забыл совсем! Ты сегодня с кем в паре: с Ильей или с Вовой?

- С Илюхой, он на входе дежурит!

Я достал из принесенной Блинниковым пачки долларов две сотенные купюры.

- На, возьми! Это тебе и Илюхе премиальные за хорошую службу.

"Да парень глазам своим не верит. Похоже я их раньше премиальными не баловал. Или я их вообще не баловал?"

- Ну бери, бери! Тебе "стольник", ему "стольник". Заработали. Честно.

Встал из кресла, взял у меня деньги, не глядя в карман спрятал. Доволен парень!

- Ты сейчас сколько у меня зарплату получаешь? - спросил я у телохранителя. Он назвал сумму своей зарплаты.

- Ну и как? Устраивает тебя зарплата?

- Устраивает!

- На жизнь хватает, жена не ворчит?

- Так я не женат! А на жизнь вроде хватает!

- Вроде... Ладно, оклемаюсь, посмотрю там на распределение доходов с валового оборота, подумаю. Пора вам зарплату повышать! Инфляция, девочки, шмотки. Денег никогда не бывает много.

- Это верно босс! Ой я и не поблагодарил вас толком! Расстерялся чего-то! Спасибо босс!

- Да ладно, ерунда, мелочи! Тебе спасибо за хорошую работу!

- На здоровье... ой, то есть это я хотел...

- Точно - точно, на здоровье! Скорей бы уж выздороветь! Надоело тут отлеживаться!

- А врачи что говорят, когда вас отсюда выписывать собираются?

- Ничего не говорят! Лечат!

- Да, я в детстве в больнице с "желтухой" лежал. Скукота. Желаю вам, Данила Игоревич, поскорее выздороветь и вернуться домой... И на работу!

- Выздороветь... Как там Вова? Ну тот, второй?

- Которого вы покалечили?

- Знаешь?

- Все знают! Вас теперь еще пуще прежнего в Концерне боятся! Говорят: Красавский и так тиран был, сущий лев, а теперь совсем озверел! Ой! Я хотел сказать...

- Ладно, ладно, колись дальше! Что еще болтают?

- Ну слухи ходят, что "Большого Майкла" "со счетов списали", типа его вопрос решенный, ни капиталов своих больше не увидит, ни самой России. Еще болтают, что Стас Гукасян "в гору пойдет", что Концерн уже "без пяти минут" под его руководством.

- Меня значит тоже "со счетов списали"?

- Да нет, это треп, сплетни! Вас боятся. А многие любят и ждут! Гукасяна не любят. Он хоть и не строгий как вы, а не любят и все!

- Почему?

- Потому что он "черный" не любят. Вы ж персонал русскоязычный собирали. А он! Да и чужак он в Концерне. Все знают, что его нам откуда-то сверху навязали, то ли из "Белого дома", то ли из мафии. Его же не вы в Концерн привели, а "Большой Майкл",

- Не боишься так откровенничать?

- А чего бояться? Я вам конкретных сплетников по именам не называл и не назову, значит не застучал никого! А Гукасян... Если вы из Концерна уйдете, Данила Игоревич, я тоже не останусь, под Гукасяном ходить не буду. Многие уйдут. Вы как Сталин! Он тоже строгий был, его боялись и любили как отца. И мы вас, Данила Игоревич, как отца любим!

- Спасибо и тебе "сынок" на добром слове! Со Сталиным это ты брат перестарался! Он вождем был, целой страной правил как царь... А я значит "лев" говоришь? Тоже выходит - царь, только звериный. Понятненько, ясненько, чудненько... Вот что, Саша, давай-ка ты как сменишься, дуй домой к себе, отдохни малость, поспи часиков несколько и сделай для меня несколько дел!

- Что надо сделать? - с готовностью откликнулся телохранитель.

- Сперва узнай, где живет покалеченный мною свет - Владимир -батькович. Он семейный?

- Да вроде семейный!

- Вот и хорошо! Узнай там в отделе кадров или у секретарши его адресок домашний и телефон. Я тебе щас баксиков подброшу, купишь на них чего-нибудь вкусненького и побольше... Фруктов: апельсинов, бананов, киви, груш, ананас, яблок, в общем всего понемногу! Там еще сыра, колбасы, конфет, сок, вино, мяса самого лучшего, окорочков... В общем на половину денег "жрачки" набери, а вторую половину семье отдай на лекарства и все такое - прочее, они сами знают на что им надо!

- Да, босс, все сделаю! - засиял весь, как самовар начищенный блестит. Понравилось Сана, что я о коллеге его пострадавшем забочусь. Солидарность так его за ногу! Телохранители всех стран, соединяйтесь!

- А потом, Саня, заедешь ко мне домой, попросишь мою жену, чтоб дала тебе кое-какое мое барахлишко. Трусы, майку, носки, спортивный костюм. А то от этого белья уже попахивает неприятно. Чистое хочу! А еще пусть даст тебе для меня туалетной воды, которой я обычно пользуюсь. - самой моей любимой. Еще все для бритья: станок, кремы, зеркало, лосьон, ножнички маленькие... Дезодорант тоже попроси, шампунь... Только смотри, Саня, забери у нее все сам и привези сам! Не дай бог она сама все привезет! Я тебе тогда тоже что-нибудь сломаю, как Вовке!

- Но босс...

- Никаких "но"! Пусть дома пока сидит и сюда носа не кажет!

- Я постараюсь конечно, но вдруг она не послушается и сама приедет, я ж ее силой не удержу... Босс, вы б к жене кого другого отправили!

- Да не буду я тебе ничего ломать, живи пока. Шучу я! А барахло все-таки сам привези! Я... Я если ее увижу, могу не сдержаться, ну ты понимаешь, сколько дней без баб?!

- Как не понять?!

- Ну вот, а я ее увижу, накинусь, "оттрахать" попытаюсь, а мне нельзя еще, опасно, давление там поднимется, перегрузки нервные, физические. В общем не пускай ее!

- Я постараюсь!

- Ну и последнее задание, это прямо щас. Узнай кто сегодня из медиков дежурит и по одному их ко мне на "ковер". Буду нашу доблестную медицину "казнить" или "миловать". Все, иди, Саша Бахарев, свободен, "капитан".

- Есть, товарищ Генерал! - подскочил с кресла, честь отдал и к выходу.

- Честь без головного убора только в Штатах отдают!

- Виноват! - остановился, повернулся, смотрит.

- Ты не шпион случаем американский?

- Никак нет!

- А насчет товарища... "Тамбовский волк" тебе товарищ! А я кто?

- Вы - босс! - улыбается Саня. Хороший парень.

- Иди, иди, свободен!

Чуть погодя в палату явился мой милый доктор Петя.

- Можно?

- Заходи, заходи, Иванович! Ты то мне и нужен!

- Что-то беспокоит?

- Да нет, Петруша, если ты о здоровье, то никаких особых беспокойств.

"Стоит -засланец, смотрит выжидаючи, никак в толк не возьмет, зачем я его позвал, если со здоровьем нет проблем."

- Ты Петя Иванович небось гадаешь какая мне в тебе надобность!

"Молчит. Ждет, хитрец, сало и горилку ему в косоворотку!"

- Помнишь Петруша я тебе в самом начале нашего знакомства премию обещал?

- Помню конечно! Разве ж такое забудешь?!

- Ну так подходи, получай деньгу, расписывайся в ведомости, персчитывай не отходя от кассы...

"Достаю остатки баксов. Двести я отдал Сане с Ильей, четыреста для Вовы, мною избиенного. Осталось тыща четыреста. Этому "заморышу" с Украины двести баксов с лихвой будет!"

- На, Петя, заслужил! - протягиваю ему руку с долларами так, чтоб его рука у меня в ладони оказалась... Потянулся он, купюры ухватил... Тут то я его руку и сдавил! Завыл Петя от боли тихо, но протяжно. Ох и сильное у меня в этом сне тело - Геракл, Титан! Если надавлю посильнее, то как пить дать сломаю ему руку. Не буду я ему ничего ломать. Только разверну сейчас его "лапку" так, чтоб он стоять не мог... Умница - Петя, на коленки опустился, мордочкой к кровати прижался. Эх сила, моя сила, где ж ты родимая раньше была?!

- Знаешь, Петруша, что делают с теми, у кого языки длинные?

- Больно, пустите!

- Терпи, Петруша, слушай, не перебивай! Так вот, Петя, таким нехорошим "овощам", называемым "редисками" языки уко-ра-чи-ва-ют!

- Данила Игоревич...

- Молчи, я сказал! Вот возьму сейчас и знаешь что сделаю? Знаешь? Отвечай! Ну!

- Нет, не знаю, больно же, пустите, прошу!

- Боль, Петя, она людей понятливее делает! Я для тебя ничего не пожалел, Петя, даже хотел акцент твой хохляцкий на российский переправить... А ты... Вот возьму сейчас ножницы острые и отрежу от твоего длинного языка самый его кончик! Тоже больно будет!

- Не надо! - простонал доктор.

- Не надо... Боль пройдет, а вот кусочка языка не будет. А будешь ты - Петя по кличке "Ши-пи-ля-вый"! Я тебе сказал, чтоб Соньке не звонил! Сказал? Отвечай!

- Да.

- Почему меня не послушался?

- Но Софья Михайловна очень беспокоилась...

- Не ври, сучонок! Денег дала? Ну!

"И я ему посильнее руку сдавил!"

- Ой, - простонал Петя, - не надо!

- Давала деньги?

- Да, да, давала!

- Сколько?

- Две тысячи рублей! Я верну, я все до копейки верну!

- Не надо мне ничего возвращать! А Стасу Гукасяну зачем звонил?

- Я...

- Сколько он тебе дал?

- Пятьдесят долларов!

- Что ты меня Петя так дешево продаешь-то?

- Я не буду, я больше не буду, клянусь!

"Ладно, спектакль закончен. Док свое получил."

- Запомни, док, не "стучи" на меня никому! И вообще ни на кого никому не "стучи".

- Да, да, я запомню, я не буду! - доктор быстро встал на ноги и потирая сдавленную мной руку попятился к двери.

- Куда ты собрался?

- Я? Никуда! Я здесь, я слушаю.

- Умница, док, хороший слушатель! Если узнаю, что ты продолжаешь на меня "стучать", а я узнаю обязательно... Иди! И помни про острые ножницы и язык. Я больше одного раза не предупреждаю!

Он конечно здорово перепугался, но про двести долларов в своей руке не забыл, быстренько спрятал их в карман своего белого халата. Боится, а вдруг - отниму!?

- Стой, Петя! Я забыл совсем! Кто сегодня с тобой из медсестер дежурит?

- Машенька! - испуганно и почтительно ответил доктор. - Ваш охранник ее тоже вместе со мной привел, она тут за дверью в коридоре дожидается!

- "Молоток!" Зови ее, а сам иди... дальше дежурь!

- Всего доброго, Данила Игоревич, спасибо!

"За что "спасибо"? За руку, которую я тебе чуть не раздавил или за полезные советы? Ах за доллары "спасибо"! Ясно! Пожалуйста! Для "хорошего" человека ничего не жалко, ни хороших денег, ни хорошего совета, ни хорошего пинка под зад! Ой как мне вся эта новая жизнь нравится, я прям "тащусь"!

А вот и наша Машенька без трех медведей!"

- Заходи, громкогласая ты наша!

- Как самочувствие, Данила Игоревич?

- Вашими молитвами иду на поправку.

Прошла, села в кресло. Симпатичная эта Маша, и личико ничего и вообще приятная вся. На глаз.

- Данила Игоревич, вы случайно не знаете, что это с нашим Петром Ивановичем случилось?

- А что с ним случилось? - довольно искренне поинтересовался я у медсестры.

- Вышел от вас какой-то странный, бледный, будто испугался чего-то!

- А-а! Так это он наверное за мое здоровье боится!

- Да?

- Да!

- А у вас тут ничего "такого" не произошло случайно?

- Какого "такого", Машенька?

- Ну я не знаю. Необычного!

- Лично я ничего для себя необычного не заметил. Все очень даже обычно, - как и должно быть в обыденной жизни.

- Ну ладно, значит мне показалось!

- Если показалось, ты перекрестись!

- Да ну вас, Данила Игоревич, опять вы с вашими шуточками.

- Ой, Маша, не обижайтесь, простите меня - негодника! Вот я тут даже вам взятку приготовил, чтобы не шли в суд и не жаловались на мои шуточки.

Достаю сотню баксов, протягиваю ее медсестре.

- На, возьми, детка, это тебе на воздушные шарики, мороженое и поп-корн!

"Не берет, крикливая, зло на меня смотрит."

- Ну знаете, Данила Игоревич, это вы зря!

- Чего?

- Всяким шуткам есть предел! Мы тут конечно люди маленькие, миллионами не ворочаем, Но это не значит, что над нами запросто можно насмехаться. И как перед котеночком на нитке конфетный фантик не надо подвязывать!

- Ты о чем, Маш?

- Ну вы вон купюру держите, насмехаетесь, типа: тебе девочка таких денег и за месяц не заработать!

- Вот что Мария! - наконец понял я на что злится медсестра. Решила, что я ее дразню или что-то взамен хочу попросить. Смешная, ей богу! Крикливая, вредная и смешная!

- Никто над тобой не издевается и не насмехается! Просто у меня сегодня хорошее настроение и я решил тебя материально вознаградить! Все-таки смотришь за мной, уколы делаешь и тэдэ и тэпэ. Так что на - живо забирай деньги!

Я положил купюру рядом на столе и отвернулся, демонстративно показывая, что я на медсестру обижен больше некуда.

- Данила Игоревич, простите, я ж не знала... Я не поняла! Это вы правда мне?

Молчу, не отвечаю. Злюсь.

Спасибо, Данила Игоревич! - зашуршала на столе. Взяла! У-у, крикливая!

- Вы даже не представляете, как вовремя! У нас как раз дома деньги кончились... А я аванс давно потратила... А до зарплаты далеко... А я еще Люське тысячу рублей должна, она мне все уши прожужжала: "Когда вернешь, когда вернешь?"

Подошла ко мне, наклонилась и... поцеловала меня в щеку. Ну дает! Губы горячие, чуть влажные. Потом рученькой своей меня по щеке потерла, видать губную помаду свою с моей щеки стерла.

- Спасибо огромное, вы на меня не злитесь, это я кричу всегда, потому что у нас в семье все кричат, нервные... А так я тихая!

- Ладно, тихая, свободна!

Зашагала к двери. Остановилась. Вернулась, наклонилась над самым моим ухом и прошептала:

- Вы классный мужик, просто обалденный!

Я от неожиданности повернулся, посмотрел на нее. Лицо детское совсем. Чуть хитроватое, карие глазки так и горят как два уголька. А потом я чисто автоматически ниже посмотрел, - в разрез халатика ее, а там груди, - розовые, налитые и никакого лифчика нет. И тут я вдруг положил ей руку на затылок, притянул к себе и поцеловал в губы. А она как-будто ждала, что я ее поцелую. Язычком своим у меня во рту щикочется. Я второй рукой к ней под халат залез, схватил одну грудь, помял, отпустил, схватил другую...

"Что ж это я делаю?" Как будто током меня ударило. Отпустил ее. Лежу, тяжело дышу.

- Иди, Маша, иди отсюда! Потом поговорим!

Девочка халатик на себе поправила, зеркальце из кармашка достала, посмотрела на себя, что-то где-то подтерла, подправила, спрятала зеркальце. Еще раз посмотрела на меня.

- До свидания, Данила Игоревич!

Стрельнула глазками как из помповых ружей залпом. И ушла.

"Ну - кобель, форменный кобель! А под одеялом между ног что творится! "Им" сейчас чернильницы можно разбивать вдребезги на мелкие кусочки!"

Саня Бахарев выкладывал на стол аккуратно поглаженные белые трусики, майки, носки...

-Ты чо ,Саш совсем офанарел?!

Он удивленно вылупился на меня, не понимает в чем провинился и что сделал не так.

- А чего такое?

- Чего? Я белые майки и носки терпеть не могу. Ну а уж белые трусы, да еще типа плавок... Как их там - "танго" называют? Эти трусы все границы перешли!

- Данила Игоревич, я все как вы велели сделал: заехал к вашей жене, сказал, что вы белье попросили, а еще все для бритья и туалетную воду. Я боялся, что она захочет сама все отвезти... Но она спокойно мне все вот это принесла, и все! Я ж откуда знал, что вы белое не любите белье, если б я знал, я б сказал вашей жене, чтоб она принесла того цвета, которого вы любите!

Я тем временем достал из пакета туалетную воду "Джоржио Армани" и открыл крышку, чтобы попробовать запах. Как раз когда я нюхал флакон, в палату вошел Паша Блинников. Он был в черном, чуть блестящем костюме, белой рубашке и черном галстуке. Лицо было начисто выбрито, и вообще - Паша посвежел и даже как то помолодел что ли.

Я нюхнул туалетную воду и тут же состроил на лице гримасу отвращения.

- Фу, какая гадость! - сказал я.

Запах был слишком кислый и противный.

- Ты чего мне привез, болван?

Паша прошел мимо перепуганного Санька, взял у меня из рук флакон.

- А чо ты морщишься, Данила? Это же твой любимый "Джоржио Армани".

А заглянул в пакет в надежде увидеть там туалетную воду какой-нибудь другой фирмы, но в пакете лежали лишь бритвы, кремы и лосьоны фирмы "Шик". В юности я брился "Шиком", и у меня всегда после бритья на лице оставались глубокие порезы, "Шик" для моей кожи слишком острый станок, а моя кожа для "Шика" чересчур нежная и ранимая.

Я подумал пару минут и придумал прекрасное решение для всех этих неожиданных, но незначительных проблем! Я достал из-под подушки еще триста долларов, протянул их озадаченному телохранителю.

- Вот тебе "бабки", пулей лети в город, купишь мне носки, трусы и майки синего цвета. И не синтетику бери, не дешевку, а фирменные и с максимальным содержанием хлопка. Трусы не такого фасона чтоб купил, а длинные, типа борцовских или боксерских, но чтоб фигуру облегали плотно, эти как их, - с латексом. Так, дальше слушай! Туалетную воду купишь фирмы "Хьюго босс", возьми два-три разных флакона... А почему ты мне для бритья все "Шиковское" привез?

- А это... Ваша жена удивилась, что вы для бритья станки попросили и кремы, вы оказывается обычно электробритвой "Браун" бреетесь. Вот электробритва в самом низу пакета лежит, а лезвия и крем от "Шика" она на всякий случай дала, вы ими она сказала еще где-то бреетесь кроме лица...

- Это где это я еще бреюсь? - удивился я.

- А это вы сами знаете! - ответил Саша смутившись.

- Умный, да? - разозлился я.

- Чего ты на него взъелся, Данил? - вступился за телохранителя блинников.

- Откуда парню знать где и чем ты там бреешься?! Я например тоже не знаю, так ты и на меня покричи тогда!

- И покричу! Ладно, заглохните оба! Электробритвой "Браун" пусть Соня сама бреется где-нибудь кроме лица... А мне купишь "Жиллет" - "Макс три", пену для бритья и лосьон после бритья, и все чтоб "жиллетовское". Да, дезодорант "Хьюго босс" тоже посмотри.

- Ладно!

- Чо ладно? Денег-то хватит?

- Не знаю!

- Я достал еще двести баксов, дал их Саше.

- Теперь должно хватить! И поторапливайся!

- Но босс, я же только на дежурство заступил!

- Езжай, Шурик, не спорь! За тебя пока Павел Андреич подежурит. Верно Паша?

- Какое "подежурит", Данил, ты что?! - возмутился теперь Блинников, - мне опять в Москву ехать...

- Что прям щас?

- Ну не щас, но...

- Бахарев, у тебя час времени на все покупки!

- Данила Игоревич, я не успею так быстро!

- Два часа! Время пошло, Шурик, вперед!

Телохранитель убежал. Мы остались вдвоем с Блинниковым.

- Ты что это, Даня, парфюмерию решил поменять?

- Да, "Армани" мне давно приелся! А ты зачем опять в Москву?

- Так за тем же, что и в прошлый раз!

- Сожженные мосты наводишь?

- Пытаюсь, Данил, пытаюсь.

- Думаешь выстроим?

- За нами Москва, а за Москвой Питер, отступать некуда, или победим или погибнем!

- Ну погибать, брат, не надо, не старые еще!

- Не старые, брат... Хотя тоскую я по тем временам, когда мы такими нестарыми были... Ты так и не вспомнил больше ничего?

- И не спрашивай! Полная тьма!

- Ну ты, Дань, не отчаивайся! Я сегодня с профессором виделся, он говорит, что ты в принципе почти здоров и к концу недели можно тебя выписывать...

- А может прям щас? Я себя классно чувствую, энергии хоть отбавляй!

- Куда заторопился?

- Скучно здесь! Надоело!

- Потерпи до конца недели, а если точнее, то до моего возвращения из Москвы. Приеду, организую твой торжественный выход в свет со всеми предосторожностями и соблюдением мер повышенной безопасности.

- Думаешь, "они" будут еще раз на меня покушаться?

- Все возможно. Я там в Москве для тебя подарочек один особый заказал.

- Что за подарочек?

- Ну так не интересно, Даня, если я заранее расскажу, что ж это за сюрприз?

- Вкусный хоть подарок?

- Ха-ха, вкусный? Думаю,что на вкус его пробовать не стоит, зубы можно обломать ненароком.

- Ну фиг с тобой, подожду твой подарок черствый для зубов.

- Он не черствый, брат. Он скорее как грецкий орех, зубами не раскусишь.

- Ну-ну, секретчик!

- А пока меня не будет, вот тебе еще один подарок!

Павел достал из кармана кожаную кобуру с миниатюрным пистолетом.

- Держи, босс! Прикрепишь кобуру на лодыжке. Кожа мягкая, натирать, давить не будет. "Игрушка" не тяжелая, - специальный сплав. Пользоваться им проще простого. Там два ствола и два патрона, заряжается взведением крючка. Предохранитель вот тут, справа от курка. Если придет необходимость стрелять, то лучше всего бей с близкого расстояния, а еще лучше в упор. Пули особые, - разрывные. Если и не убьешь с первого выстрела, а хотя бы заденешь, считай противнику этому долго будет не до тебя!

- Убойная сила?

- В клочья рвет, Даня, и мясо и кожу и даже кости.

- Ты Паша так красиво рассказываешь, будто присутствовал на испытаниях этого пистолетика, да не на пластиковых мишенях, а на живых!

- Не в бровь, а в глаз, Даня!

Помрачнел Павел, задумался о чем-то, снова заговорил чуть севшим голосом:

- Я этот пистолетик, брат, сам испытывал, причем в боевой обстановке на живом, настоящем противнике.

- Где?

- В Чечне, где ж еще?! А, так ты ж не помнишь! Я в 96-ом в Грозном был, на штурм шел, потом драпал оттуда.

- Так это твой личный пистолет?

- Да.

- Не жалко?

- Для тебя? Не жалко конечно!

- Значит ты из него уже завалил кого-то?

- На счету этой "пукалки" два чеченских "аллах акбара". Их потом соратники неделю от стен отскребали мастерками...

- Не любишь вспоминать те времена?

- Не люблю... И вспоминаю постоянно. Черная полоса у меня в 96-ом пошла. Одно горе за одним!

- Расскажи, Павлуша!

- Попал я, Данила, в феврале 95 года в специальный отдел при МВД Москвы.

Занимался наш отдел и крупными хищениями и убийствами... В общем многопрофильный! Коллектив там к моему приходу был слаженный, дружный, твердый. В поте лица они отлавливали нарушителей законности. Только не для того отлавливали, чтоб жуликов этих за решетку упрятать, а для того чтоб взяток с них взять побольше.

- Коррумпированные борцы с коррупцией?

- Точно, Даня, вор на воре сидит и вором погоняет! Система у них своя отработалась. Четко все, по плану работается: ловят преступника, закрывают в изолятор и "щупают". Если есть у того, чем откупиться, значит выйдет скоро на свободу. Нету денег, значит сядет по всей строгости закона. Ну а так как в большинстве "работали" "крупного" клиента, то почти никто в тюрьму не шел. Какие они дела списывали, Даня! Особо крупные хищения, неуплата налогов, изнасилования, разбой, даже убийства. И не стеснялись ничего и никого! На взятки понакупили себе "иномарки", на работу в них ездили, в золоте ходили, в дорогих костюмах, в кожаных плащах, все только "Мальборо" курили да "Ротманс". Борзые блин!

А тут я - чувак со стороны, да к тому же еще и честный мент! Я как понял, что у них там творится, сразу к вышестоящему начальству побежал. Так мол и так, товарищ полковник, позорят ваши подчиненные честь мундира... Он в ответ изумился, развозмущался, сказал, что во всем разберется... Разобрался полковник. Как в Чечне войнушка началась, он меня туда немедленно командировал. Только тогда до меня дошло, что весь этот беспредел со взятками не мог пройти мимо начальника незамеченным! Он и был главным в их "шайке-лейке" и по званию и по распределению прибыли. Думал полковник, что меня в той чеченской компании убьют, а с моей смертью и все проблемы по этому вопросу закроются. В страшную я попал "мясорубку", солдаты на моих глазах пачками гибли, целые роты под минометным огнем погибали, так и не успев понять что произошло. Ну так они ж совсем салаги были - только-только по дискотекам ходили, девочек по подъездам лапали, пиво с горла сосали, а тут им автоматы в руки дали и отправили на бойню. А я к тому времени опытный был воин, и рукопашный знал, и стрелять умел... Вот собрались мы там в Грозном десять парней - профессионалов, разделились на две группы по пять человек: первая в разведку идет, вторая сзади прикрывает... Вот и напоролась моя первая разведгруппа на засаду боевиков. Мы их конечно смачно покрошили там, не меньше сотни гадов положили. Но и они нашу "пятерку" уменьшили до меня одного. А как ты думаешь?! Профессионал или не профессионал, попробуй под непрерывным огнем пулеметов и гранатометов устоять! У меня граната перед самым носом взорвалась, до сих пор не пойму, какое чудо меня спасло! Ну бронежилет ладно, три осколка на себя взял, а по ноге всего один осколок шарахнул, ни рук, ни голову не задело. Лежу в груде битого кирпича, бетона и искореженного железа, автомат мой в метрах в пяти, гранаты кончились, штык-ножа нет. Все мое оружие - этот малюсенький пистолетик с двумя патронами, мне его командир нашей пятерки подарил. Трофейный пистоль, с убитого боевика снят, с араба какого-то. Достал я тот пистолет, зарядил и жду... И думаю: патрона два. Надо их как-то распределить. Как? Один чеченцу, один себе. А куда себе стрелять? В висок, в рот, в сердце? Ну пока я размышлял, эти два "аллах акбара" и подошли. Рожи наглые, какие-то повязки на головах с надписями не по-нашему. Идут и товарищей моих добивают. Один из автомата, второй из пистолета. Ну я их поближе подпустил и понял что в себя стрелять не стану. Рисково было так поступать, видел я что чеченцы с нашими пленными вытворяют. Четвертованные, обезглавленные тела, выколотые глаза и отрезанные уши... Только почувствовал я тогда, что поживу еще, не пришло еще мое время умирать. Прицелился я, выстрелил. Бородатому чеченцу прямо в лицо. И от лица у него одни потроха остались. Стоит тело, автомат в руках держит, стреляет из того автомата, а головы на плечах нет - разорвало голову. Напарник его усатый растерялся на пару секунд, на своего брата-чеченца глядючи, ну а мне этих двух секунд как раз хватило, чтоб ему в грудь пальнуть последним патроном. Потом полез я быстренько в ту сторону, по дороге чей-то автомат подобрал, гранату и продолжил бой с оставшимися чеченцами. Почти сразу вторая группа наша подошла. Чеченцы отступили. Ранение в ногу оказалось легким, но меня все равно отправили в госпиталь, а оттуда я вернулся в Москву. Время командировки истекло. Так я и не расставался с этим пистолетиком, берег его как память о четырех погибших товарищах и о своей спасенной жизни.

Ну вышел я снова на работу в свой "спецотдел". Мне честно говоря не до этих взяточников было. Психика у меня сильно после Чечни расшаталась, нервный стал, вспыльчивый, бессонница мучила, а когда засыпал, ничего кроме кошмаров не видел. Жена меня не узнавала, совсем другим вернулся. Она тогда беременная как раз ходила, младшего сына вынашивала, у нее токсикоз сильный, болеет постоянно, лекарства нужны, витамины, старший мой пацан тоже тогда заболел тяжело, чуть не умер от пневмонии. У жены отец умер от кровоизлияния в мозг. Похороны, расходы. Денег нет, куча долгов, нервы, нервы.

Тут как раз сижу я в своем служебном кабинете, заходит дядька один. Я на него дело заводил перед самой Чечней. Кооперативщик новоявленный. Открыл несколько фирм, под их "крышей" "черный нал" гоняет, причем внаглую, налогов почти не плотит, да еще дали мне "наколочку", что он подпольные водочные цеха открыл и оружием приторговывает... Я думал, что он уже давно осужден и наказание отбывает... Нет, блин, - холеный, разнаряженный, на руках вместо наручников пара "печаток" платиновых с бриллиантами - изумрудами. Улыбается, из кармана конверт достал и ложит ко мне на стол.

- Вот, - говорит, - Павел Андреевич, то что вы просили!

А я растерялся. Меня домашние проблемы мучили, все мысли о них. А тут он со своим конвертом. Я вспомнить пытаюсь, что я его принести просил, может платежки какие или накладные с доверенностями? Вспоминаю, а сам - идиот - тем временем конверт со стола беру, открываю и достаю его содержимое.

- Деньги? - не выдержал и спросил я у Паши.

- Ага, угадал, Даня, плотная пачка "зелененьких". Зло меня взяло, собрался я встать и заставить этого кооперативщика сожрать его грязные деньги, чтоб знал - сука, что я взяток не беру! Не успел я его "покормить"! Влетели в мой кабинет "ясны соколы", скрутили меня. Ну потом все как обычно: деньги меченые были конечно, меня арестовали за вымогательство. На следствии еще от трех "честных" коммерсантов "заявы" всплыли, что я у них взятки требовал... Постарались мои сослуживцы - ворюги! Избавились от меня - честного, чтоб глаза им не мозолил упрятали за решетку. А в "зоне" сам знаешь какое отношение к ментам! Ну пока в изоляторе сидел, еще ничего, врезал хорошенько особо "борзым" сокамерникам, забоялись. А на время следствия меня в "Кресты" перевели. Туда со свободы сразу "малява" пришла, ну записка. Узнала "зона", что я мент и началось! Это на ринге хорошо, когда один на один с противником. Можно присмотреться, найти его слабые места и пробивать их до победы; Ну на улице там когда против тебя три - четыре пьяных "бульдога" тоже можно маневрировать, там пространство позволяет... А если в камере тебя бить начинают в тот момент, когда ты только на "парашу" присел покакать... Пару раз меня "отбутузили" "душевно", кровью харкал, а потом шепнули мне "сочувствующие" сокамерники, что "опускать" меня скоро будут, а то и вовсе "мочить". Они ж просто так ничего делать не станут, "петухов" у них своих хватает, а за "мокрое" если поймают, срок могут надбавить солидный. С "воли" кто-то меня "заказал" "зэкам". А кто именно "заказал" и дурак бы понял! Хреново мне было, повеситься я хотел, чтоб эти "куски дерьма" меня не "трахнули" и не зарезали. Сам хотел умереть. И тут явился ангел!

- Ангел? - удивленно переспросил я у Паши.

- Ангел, дружище, а то и сам господь Бог! Сижу в камере, заходит охранник и зовет меня на выход. Я думал, что на очередной допрос вызывают. А оказалось, что на свидание. Свидание с тобой, Данил!

- Со мной? Зачем?

- Ты в Москву в отпуск приехал, позвонил ко мне домой. Ну моя беременная женушка тебя и "порадовала" новостями.

- И что?

- Ну ты уже тогда "крутой" был, шел вслед за своим тестем к самым верхам. Насколько я знаю, ты "Большого Майкла" попросил помочь, он своим ментам знакомым позвонил. Тебе со мной "свиданку" дали. На той "свиданке" я тебе все подробно рассказал, как хотел этих взяточников разоблачить, как они же меня подставили, что "опустить" меня хотят тоже рассказал... Не знаю на какие рычаги вы там с "Большим Майклом" надавили, но в ту же ночь меня перевели в "одиночку", а через два месяца вообще выпустили на свободу. А потом ты меня к себе в Питер увез, взял на работу, купил квартиру и так далее. Я тебе, Даня, очень и очень многим в этой жизни обязан!

- А мы с тобой, Паша, давно знакомы?

- Так с детства! Мы ж в одном дворе выросли, в одной школе учились, вместе в одной боксерской секции занимались. Ты в 88 в Армию ушел, служил в Питере, познакомился там со своей Сонькой, женился на ней, да так там и остался, в Москву возвращаться не стал. Тестюшка твой еще в начале "перестройки" в бизнес "ударился", он одним из первых кооператоров в Питере стал, потом брокером, ну и пошел в гору, и тебя с собой прихватил. У тебя, Даня, с детства тяга к коммерции была, все чегой-то продавал или обменивал! Ну а как институт заочно закончил, вообще спецом стал, в компьютерах сечешь не хуже "Майкрософта", еще в какой-то аппаратуре...

- Ты мне про какого-то "китаезу" говорил?

- А-а, это я про нового твоего тренера. Ты после армии таэквандо увлекся, а последние два года у китайского мастера тренируешься какому-то особому виду айкидо.

- Так это я сейчас ленинградский Стивен Сигал?

- И Сигал, Даня, и Чак Норрис и Майк Тайсон в одном лице!

- А не многовато будет?

- Судя по тому как ты Вовку отдубасил, похоже, что многовато! Я утром заезжал к Володе в больницу. Ох он замучился!

- Что, так плохо? - сочувственно поинтересовался я.

- Ты еще спрашиваешь! - захихикал Блинников. - У него фейс в гипсе, грудная клетка в гипсе, пошевелиться не может, сказать ничего не может!

- Ой, бедняга! Знаешь. Я для его домочадцев гостинцев отправил и денег немного.

- Да, знаю, я у него был сегодня утром. Благодарил он тебя за гостинцы.

- Может еще ему деньжат подбросить?

- Хочешь, подбрасывай! У тебя деньги-то хоть остались?

- Осталось немного.

Павел достал из пиджака объемистый "пресс" рублей.

- На, Даня, возьми еще, пригодятся!

Я взял у него деньги, спрятал в ящик стола.

- Неужели я Вову голыми руками поломал? - никак не мог я поверить в свои новые способности.

- Не знаю, может у тебя где и была монтировка припрятана или ломик, но Вовик ничего такого металлического не видел.

- "Станут руки мои как ноги, станут ноги мои как брусья", - продекламировал я раннего Хазанова.

- А-а! Вот еще что! К Вове же посетители из Концерна приходили!

- Да? И кто же это кроме меня о нем вспомнил?

- Не догадываешься?

- С моей нынешней памятью это малость сложновато!

- Ой, прости, никак не привыкну, что ты частично амнезированный!

- Опять насмехаешься?

- Да ты не злись, ты послушай! Делегатом от Концерна явилась твоя Марианна!

- А почему "моя"?

- Вот вернешься на работу, поймешь почему она твоя! Ты прикинь, брат, от Концерна-то ее никто не делегировал, личную инициативу проявила секретарша, в свободное от работы вечернее время объявилась у покалеченного телохранителя, принесла ему гостинцев, все расспрашивала как он себя чувствует, соболезновала о несвоевременно сломанных частях тела... А щас, Даня, самое интересное! Она ему помимо других гостинцев еще и букет роз принесла!

- Цветы мужику?

- А чего ты удивляешься? Певцам на концертах девки букеты носят? Носят!

- А Вовик у меня еще и поет?

- Может и поет, не знаю, не слышал, щас вряд ли поет, сложно ему петь! Ну короче перед самым своим уходом она - Марианна твоя - ему и говорит: "Смотри, Вовик, какие прекрасные, ароматные розы!" И дала ему цветы понюхать.

- Ну и что, не пахли? - сказал я, не понимая смысла рассказанного Пашей.

- Пахли, еще как пахли! Ты чо, Данил, забыл старый детский "прикол" с розами? Она ж в бутоны молотого перца насыпала! Он когда нюхнул, заплакал и чихать стал бесприрывно.

Я вспомнил про детский "розовый прикол", мне было не смешно. Бедный Вова! Но Паша хохотал и продолжал свой рассказ:

- Ну Марьяна откланялась и быстро смылась оттуда. А Вовик-то все продолжает чихать и плакать! Пока он до медсестры добрался, пока та врача вызвала, пока эти медики тупорылые врубились, что случилось, чем-то ему в нос популяли - закапали, укольчик в зад засандалили, он чуть не окочурился!

- Я одного не пойму, Паш, если Вова говорить не может, как же он все врачам объяснил?

- Так он записочки пишет! У него блокнот огромадный и ручка гелевая. Если ему чо надо, он сразу блокнот хватает и пишет! Мне он целую книгу написал. Сперва поблагодарил за твои подарки, а потом про "подарочек" Марианны поведал. Он в конце написал что-то, я не понял совсем!

- И что же он там тебе написал?

- Что Марианна ему все устроила за какую-то суку! Что за сука? Они у тебя животными не увлекаются, не приторговывают? Я подумал, может Вовик ей какую собаку продал больную или непородистую по дорогой цене?

"Отомстила все-таки! - подумал я. - Как и обещала тогда по телефону. Злопамятная! Надо будет запомнить! С Марианной, когда выйду на работу, вести себя очень вежливо и корректно, не грубить, на конфликты не провоцировать... А чего это я испугался?! Я эту секретаршу еще в глаза не видел! Вежливо, корректно... Будет борзеть девка, уволю к едрене фене!"

- Собаками они наверное не торгуют, - сказал я Паше, - у них это личное, на почве взаимонеприязни.

- Так ты знаешь, за что она его?

- Догадываюсь!

- И за что?

- Ерунда! Сам потом разберусь!

У Паши зазвонил мобильный телефон. Он перекинулся приветствием и парой ничего не значащих фраз со звонившим и протянул телефон мне.

- Это тебя! - сказал он.

- Меня? - удивился я, взял у него "сотку".

- Алло! - сказал я.

- Здравствуй дорогой! - услышал я незнакомый мужской голос в трубке.

- Здравствуйте! - ответил я, а сам знаками стал Пашу спрашивать кто это звонит. Паша тоже знаками попытался мне объяснить. Я ничего не понял из его жестов и кривляний. Тогда он вспомнил про способ общения, которым пользовался раненый телохранитель Володя. Блинников достал из кармана ручку с блокнотом и начал что-то писать.

- Ну как твое самочувствие, милый? - услышал я голос в трубке.

- Самочувствие? Самочувствие нормальное. Поправляюсь помаленьку.

Паша подбежал ко мне и показал то, что успел написать на листке блокнота:

"Большой Майкл" - прочел я.

"А-а, так это мой разлюбезный тестюшка звонит! Беспокоится о родственнике. Приятно. Как там его по имени, отчеству? Михаил Саламонович. Еврей что ли? Это у меня получается жена - жидовка и пол-родни Израильтяне!"

- Я бы к тебе приехал в гости, навестил. Да не могу, занят очень!

- Понимаю, Михаил Са...

- Давай-ка дружок без имени обойдемся, - перебил меня тесть, - ты мое имя помнишь, я твое тоже не забыл, а телефонному кабелю наши имена ни к чему!

"Большой Майкл дает мне понять, что наш разговор наверняка слушают."

- Вы правы! - ответил я. - Этот телефонный кабель все хуже и хуже становится, на нервы действует, наглеет.

- И сильно наглеет? - спросил тесть.

- Ну пока не сильно.

- Ну и ладно, у нас на каждый ихний кабель два своих кабеля найдутся!

- Дай - то бог! - сказал я.

- Ну ладно, дружок, выздоравливай побыстрей. Ты мне скоро понадобишься.

- Как "скоро"? - спросил я.

- А вот как гости к тебе приедут, так и ты, дорогой, в путешествие собирайся.

- Гости? - не понял я.

- Да, милый, они как появятся, сразу на связь выйдут с твоим... С тем кто тебе трубочку сейчас передал.

Паша слушал наш разговор, плотно прижавшись ухом к "мобильнику". Я взял у Паши ручку с блокнотом и написал:

"Ты понял?"

"Да!" - тут же рядом приписал Павел.

- Я все понял! - сказал я Большому Майклу.

- Ты всегда был понятливый, дружок, за то тебя ценю, уважаю и люблю как родного! Ну пока, бай!

- Всего доброго!

"Смотри-ка, сколько у меня тут народу в меня влюбленного! В Концерне меня кто-то любит и ждет. "Люди" - так этих влюбленных назвал телохранитель. Теперь еще и любящий тесть объявился. Знать бы еще про каких таких гостей этот тесть говорил, зачем они приедут и что за поездка, в которую мне предстоит отправиться?! Эй, Красавский, не пора ли все вспомнить? Если так и дальше в беспамятстве прибывать, то придется электрошоком воспользоваться! Хотя, не надо! Электрошок может последнюю память отбить. Ни к чему нам электричество!"

Сегодня на выписку. Как быстро время мчится! И скучно мне здесь было и тоскливо... А теперь даже как-то жалко покидать эту палату. И вообще, если хорошенько подумать, то эта палата - мой "роддом". Ведь именно в ней я родился заново, именно лежа в этой постели, я с радостью обнаружил свое новое стройное, мускулистое тело, именно перед этим зеркалом я увидел это мужественное и очень даже симпатичное лицо... Я буду скучать по этой палате, по старенькому бородатому профессору, по крикливой шаловнице Маше и по хитрому, продажному хохлу Пете тоже буду скучать. По этой неудобной больничной койке, по этому столу, по приборам на столе, по телевизору, который никто так и не догадался ни разу включить, по вычищенному туалету, по коридору... Может быть я иногда буду приезжать сюда, как кто-то едет за воспоминаниями в свой старый двор или в свой родной город... Мой адрес - не дом и не улица, мой адрес - больница моя... Родина моя, здесь я открыл свои заспанные глазенки, рос не по дням, а по часам, крепчал, набирался сил...

- Это, Даня, тот подарок из Москвы, о котором я тебя предупреждал заранее! - сказал Паша и достал из чехла черный кожаный костюм - куртку и брюки. - Одевай! Ты уж извини, я не знал, что тебя на синий цвет потянуло, ну может в другой раз синий закажу, если у них там конечно найдется кожа синего цвета!

Я взял у Паши костюм и сразу почувствовал какой костюм тяжелый.

- Так и не понял? - улыбается Паша. - Это бронекостюм, Даня! Там ударопрочные металлические пластины внутри вшиты!

Я одел брюки, потом куртку. Тяжеловато, конечно, но в то же время - терпимо.

- Спасибо, Паша, что хоть ширинка не на болтах!

- Носи на здоровье, босс! И главное костюмчик в пору пришелся и совсем не заметно, что он бронированный. Кожа и кожа, - тысячи таких "кожаных" парней по Санкт-Петербургу шатаются, не отличишь! Только ты Даня никому не рассказывай, что у этого костюмчика за подкладка!

- Если расскажу, они тогда сразу в голову будут метить?

- Ты про какую голову? - хохочет гад.

- Про ту самую, Павел, которая думает!

- Так у тебя, Данил, не поймешь какая голова больше думает!

- А тебе это и понимать не надо, Паша, тебе беречь надо, охранять и ту голову, и эту!

- О-о, тогда увеличивай мне зарплату вдвое, я ведь раньше только одну голову охранял!

- А не слипнется, Паша?

- Ты денег дай, а там поглядим, если слипнется не дай бог, мы ее расклеим!

- Бог подаст!

- Ну ты готов, Данил?

- Готов!

- Пошли?

- Пошли!

Паша шел впереди, а следом я - зажатый плотным кольцом четырех телохранителей. На улице нас ждал новенький белый "Мерседес".

- Этот "конь" - замена твоему погибшему "брюнету". Взял я его вместо страховки в "мерсовском" салоне в Москве. "Четырехсотый", тоже со всеми наворотами, как ты любишь! Только к сожалению белого - твоего нелюбимого цвета.

- Так он же - "Мерс", а не трусы, - сказал я. - Мне нравится!

Никто не покушался на мое выздоровевшее тело, пока мы шли к машине и садились в нее. И потом, всю дорогу домой вокруг не разрывались очередями "Калашниковы" и не громыхали допотопные "Мухи". Выходили из машины и, набрав на входной двери шифр, заходили в подъезд тоже без всяких приключений. Я видел, как напряжены были лица у телохранителей и у Паши, это напряжение как-то незаметно перешло ко мне, да так и осталось. Моя охрана уже была позади закрытой за мной дверью квартиры, а напряжение не проходило, даже наверное возрастало.

Софья пробормотала что-то себе под нос, не обняла, не чмокнула в щеку, как положено жене, а сразу убежала на кухню.

"Откуда я знаю, как там жене полагается, а как не полагается?! Я ж никогда не был женат. А еще я никогда не жил в этой квартире..." Хотелось рассмотреть свое новое - "старое" жилище получше, но накатила сильная усталость, я добрел до большой тахты в гостиной и прилег. Я не собирался спать, просто хотел отдохнуть после дороги. Мне почему-то вспомнилась Гулька - моя первая детская любовь. Я подсматривал за ней сквозь щелочку в подъездной двери, у нее были огромные для ее возраста груди, выпирающие сквозь тоненькую белую маечку, а еще у нее были волосатые ноги, мужской бас, черные усики и свистела она, засунув два пальца в рот, как какой-нибудь пацан - голубятник. Да вот же она - Гулька - "Желтуха", в своих желтых шерстяных перчатках, за которое я дал ей это погоняло - "желтуха", а еще я обзывал ее Мальвиной, потому что она ухлестывала за парнем из десятого класса, у парня был большой, длинный нос и я звал его Буратино. Стишки какие-то были про них...

"В каморке Папы Карло у камина

Валялся в доску пьяный Буратино,

Но вот пришла развратница Мальвина..."

- Гуля, я тебе нравлюсь? - спрашиваю я у нее.

- Мне много кто нравится! - отвечает она, а сама встает и бежит к двери. Я иду следом, выхожу в коридор, а там... Света!

- Здравствуй Данечка, - улыбаясь говорит Света, - здравствуй жених!

Она целует меня в щеку, а я обнимаю ее за талию. Меня еще ни одна девушка не целовала и я ни одну девушку не обнимал за талию... Но Светка не любит меня - наивного 16-ти летнего пацана, она просто использует меня, чтоб ревновали парни постарше...

- Иди Света! - говорю я и трогаю ее за руку, такую полную руку - кровь с молоком...

А она не хочет уходить, да и не в коридоре мы, а на балконе в той квартире, у Ленки из "гальваники"; а это не Света, а - Муха, вдрибадан пьяная Муха целуется со мной на балконе, доставая своим мягким языком аж до самых моих миндалин. Я потом сто раз пробовал,целуя девчонок,достать им языком до их миндалин.Не получалось, или у меня язык короткий или у них миндалины глубоко расположены... А вот уже толстая Таня - моя первая любовница, берет меня под руку и говорит, что любит. Но я-то точно знаю, что она хитрая, сильная и старая, и я на ней никогда, ни за что не женюсь... Вот еще одна толстушка, - деревенская малолетка Лена. У нее все тело покрыто какими-то прыщами, а я второй вечер подряд прихожу и целуюсь с ней в подъезде...

- Зачем ты сюда приходишь? - спрашивает она меня. И вправду: зачем я туда прихожу? Не буду я больше туда приходить! Я лучше пойду к Юльке, залезу рукой к ней под блузку, там - у постамента погибшим на войне...

- Какие у тебя холодные руки! - скажет Юля. А я буду целовать ее на прощанье: в губы, в глаза, в лоб, а она будет шептать мне:

- Уходи, Данчик, уходи, а то я заплачу! - а слезы давно уже стекают по ее щекам, я ловлю ее горячие, соленые слезы губами и глотаю, чтобы запомнить на прощание...

- Спасибо, Даня, - говорит мне Ольга. Я только что подарил ей плакат певицы Сандры. Она стоит - такая хрупкая, веселая, с мягким голоском, я хочу ее прямо здесь в коридоре ее цеха...

- Сердцу не прикажешь, - говорит Ольга удрученно, садится в свой автобус и уезжает к своему любимому парню, который бросит ее через две недели, променяв на девчонку побогаче.

А это кто у нас? Катенька! Свернулась как киска в кресле. Она такая лапочка, похожа на лесную рыжую лисичку. Кате 18 лет, но она еще совсем ребенок, - стройный, красивый ребенок, у которого в голове дискотеки, вечеринки, подружки и путешествия по миру. Сегодня она в Эмиратах, завтра в Югославии... Пока я зарабатывал деньги, Катя незаметно повзрослела, вышла замуж за кого-то, родила...

Вот другая Ольга. Олежка - мой бывший компаньон снова избил ее, она ушла с фирмы. Еще заметен синяк у нее под глазом... Я хочу жениться на ней, а она смотрит на меня как на случайного прохожего, дышит мне в лицо запахом гнилых зубов и дешевых сигарет и рассказывает об Америке, в которую она обязательно уедет!

Ну а это общежитие Назиры, плохоосвещенные комнаты, индийское "Виски" на столе, Ира Аллегрова поет из моего старого магнитофончика "Электроника", а за столом сидят Назира, третья Ольга и Анжела - гречанка. У всех троих финансовые трудности, я им всем позарез нужен - начинающий перспективный Президент Общества с Ограниченной Ответственностью, они знают, что у меня водятся доллары, что я разъезжаю по городу на такси или служебной машине с персональным водителем...

- Денис, - говорит Назира, - ты возьмешь меня к себе любовницей? - спрашивает она. Эти узкоглазые казашки всегда путают русские имена, она уже третий раз за ночь называет меня Денисом.

- А у нас с тобой что-нибудь было? - не унимается Назира, - а если я забеременею, ты дашь мне денег на аборт?

И у третьей Ольги с Анжелой финансовые трудности, им нечем платить за квартиру. Не на что купить новую кофточку и губную помаду... Я им очень, очень нужен, ну пусть не я, пусть мой кошелек, но они такие милые, такие заботливые... Ольга кормит меня наваристым супом, Анжела показывает свой фотоальбом с фотографиями - "ню". Они такие ласковые, темпераментные... А кто это там с ними? Это же я! Тот я - прежний Данила, худой, больной и уродливый. А это я - новый - Данила Красавский стою тут и кричу тому глупому, невезучему, одинокому Дане:

- Беги от них, Даня! Бросай все уноси ноги, брателла! Они гнилые внутри, они грязные, они суки, они сделают тебе больно, они плюнут тебе в душу. Даня, беги...

- Данил, с тобой все в порядке? - Соня склонилась надо мной, смотрит тревожным взглядом. - Ты что-то кричал, я испугалась. Тебе плохо, может врачу позвонить?

- Не надо врачу... Я просто задремал и мне приснился какой-то кошмар. Что я кричал во сне?

- Ты кричал, что кто-то кому-то сделает больно.

- Больно?

- Да.

- Кто? Кому?

- Я не знаю. Ты голоден? Идем обедать. Я напекла твоих любимых пирожков с рисом.

- Я терпеть не могу пирожки с рисом.

- Но как же, ты же всегда любил...

- Разлюбил!

"Перестань грубить ей, Данька! Она же не твоя подчиненная! А я и сам не знаю, чего грублю, будто бес какой вселился! Но я ведь и вправду не люблю пирожки с рисом! Мог бы и промолчать, подумаешь, - гурман!"

- А борщ будешь? Я еще борщ сварила.

- Со сметаной?

- Да, со сметаной!

- Борщ буду!

Ну вроде обрадовалась. Пошла на кухню кастрюлями, тарелками греметь, кричит оттуда:

- А к чаю я торт испекла медовый!

- Замечательно!

- Иди, кушай!

Захожу на кухню, сажусь за стол, черпаю ложкой борщ. Горячий! Рот обжог. Кладу ложку обратно. Надо подождать, когда он остынет. У-м-м, сильно обжог рот, особенно язык.

- Ну не смотри ты на меня так, Данил! - говорит Софья. - Господи, я не могу, когда ты так смотришь, сил нет!

"Чего это она? Как я на нее смотрю? Странно! По логике кричать я должен, она же мне изменила, и я ее на этой измене поймал!"

- Я так не выдержу, Даня, прости! - говорит Соня, выбегает из кухни. Я слышу как она ходит из комнаты в комнату, хлопает дверьми. Вот ее шаги в коридоре. Шебуршание. Открылась входная дверь, потом захлопнулась. Тишина.

Я посидел, подождал, потом попробовал борщ. Уже не кипяток, но еще горячий. Вкусный борщ. Заглатываю несколько ложек борща. Встаю. Иду в коридор. Никого. Иду в комнату, в другую... Пятикомнатная квартира. Дорогая мебель, импортная аппаратура. Много книг, аудио и видео кассет. Сони нет. Ушла. Куда ушла? Почему ушла? А-а, в принципе так даже лучше. Она красивая, сексапильная, она мне нравится... Но я ее не знаю. Оказывается она пекла мне пирожки с рисом. Потому что я люблю пирожки с рисом. Возвращаюсь на кухню, беру из миски пирожок, пробую. Вкусно. Съедаю его, беру второй пирожок, проглатываю в пять секунд, третий... Я люблю пирожки с рисом. И правда - вкусно! А что дальше делать? Я дома один, дом мой, похожу-ка я по своему дому, обследую его. Самый натуральный дом богатеев. Стенки, торшеры, буфеты. Куча сервизов, хрусталя. А вот и те самые нэцкэ, - ничего особенного, маленькие уродцы, вырезанные из дерева или вылепленные из глины... Не помню! Все равно - уродцы. В шкафу несколько костюмов, - в основном светлые тона... Здесь туфли, почти все черные, а вот "ковбойские" сапожки со шпорами, кроссовки "Пума", осенние полусапожки, зимние сапоги на меху... Эту "хату" можно целый месяц осматривать!

На месяц меня не хватило. К восьми часам вечера я совсем устал и проголодался. Пошел на кухню, подогрел на плите Сонькины пирожки и борщ, наелся до сыта, присел в кресло отдохнуть.

В начале девятого зазвонил телефон. Я взял трубку после третьего звонка.

- Алло, Данил, привет, это Люся!

- Кто? - переспросил я. Люси в моих прежних снах вроде бы не было.

- Люся Карпухина, ты что не узнал меня?

- Узнал конечно! - соврал я. - Просто задремал, ну и не врубился спросонок. Добрый вечер, Люся!

- Добрый! Я почему звоню... Софья у меня.

- В смысле?

- Ну у меня дома. Она... Она у меня поживет пока...

"Что надо говорить в таких случаях? Эта Люся или Сонькина родственница, или подруга. Сказать ей, чтоб Софья не маялась дурью и немедленно возвращалась домой? Зачем? Мне наоборот так удобней. Поживу один пока она там перебесится, может что вспомню за это время, а уж потом... А я уверен, что кроме меня и Сони в этой квартире никто больше не живет? Похоже, что так. Вещи в основном мои и ее. Ничего детского... Неужели у нас нет детей? Десять лет прожить и не оставить потомства? А может есть дети?! Просто живут где-нибудь у бабушек с дедушками... Так, ну один "дедушка" как я понимаю в Штатах. А Сонькина мама... Где интересно? А мои родители... Я даже не знаю кто в этой жизни у меня родители! Живы ли? Где живут? А вдруг у меня старые мои мама и папа? А почему тогда фамилия другая? А может я фамилию жены взял себе? Может быть!

- Данил, ты меня слышишь? - это Люся, я забыл про нее совсем. Задумался.

- Да, Люся, я слышу! Софья поживет у тебя. Хорошо!

- Ты не возражаешь? - удивленно спросила Люся.

"Интересно, если я скажу, что возражаю, она Соню тут же за дверь выставит?"

- Я не возражаю, пусть поживет... Раз она так хочет!

- Ей что-нибудь передать? - с надеждой спросила Люся.

- Спокойной ночи! - сказал я и повесил трубку. Глупо все, глупо и странно. Туман. И я. Я - ежик. Ежик в тумане. Стоит ежик в тумане и кричит:

- Лошадь, лошадь!

Подходит к ежику медвежонок и спрашивает:

- Ты чего кричишь?

- Лошадь потерял! Посмотри, не видно ее?

Медвежонок делает шаг вперед и пытается сквозь туман увидеть лошадь. Ежик толкает медвежонка в спину и тот падает с обрыва в туман!

- Медвежонок, медвежонок! - кричит ежик.

Старый-престарый анекдот с "бородой". А я попал в новый анекдот, тут я ежик, который ходит в тумане, натыкается на лошадей и медвежат и не может вспомнить, кто из них лошадь, кто медвежонок, да и то, что он - ежик тоже вспоминает с трудом! А в последнее время что-то совсем не вспоминает. А надо вспомнить!

Я встал, снова стал бродить по своему новому жилищу, заглядывать в ящики, коробки, открывать двери и дверцы...

Ближе к полуночи я окончательно выбился из сил, прилег на диван и заснул крепким сном.

"Что-то звенит! Телефон. Нет - это в дверь звонят! Да нет же, - это телефон. Да я же слышу гудки и женский голос - робот номер называет! Я тоже слышу звонкую мелодию гимна СССР: "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки единая Русь..." Нет давно никакого союза, Русь его как сплотила, так и расплатила! Это телефон с определителем номера звонящего абонента! Ой, какие мы умные! Звонящего абонента..."

Встаю. Нет, сперва сажусь на диване. Сколько времени? Одиннадцать часов утра. Или ночи? Нет, утра, конечно, вон солнце вовсю сквозь оконные жалюзи пробивается. Кто-то действительно звонит. По телефону. И в дверь. Телефон ко мне ближе. Начнем с телефона!

- Алло?

- Здорово Данила! - этот голос я уже слышал и не так давно.

- Привет! - отвечаю.

- Все храпишь?

- Я не храплю во сне!

- Ты что, в своем лазарете не отоспался?

- В лазарете?

- Ну в больнице, в госпитале!

- Значит не отоспался!

- Ладно, хорош трепаться, Данила, открывай дверь!

Я пропускаю его последнюю фразу мимо ушей, потому что снова заиграл "Гимн СССР".

- Там кто-то в дверь звонит! - говорю я в трубку.

- Так это я и звоню!

- Кто "я"?

- Да я это - Стас! Ты что, Красавский, спросонья не узнаешь никого или тебе тем камушком память отшибло?

"Стас! Ну конечно же Стас! Как я сразу не узнал его! Это же тот голос из "сотового", когда я в машине разбитой сидел... Висел! Это же он вызвал вертолет со спасателями и... И потерялся куда-то! Объявился. Что он там про память говорит? Знает? Откуда? Паша проболтался ему? Или в палате была "прослушка"? А может кто из охраны? Или медики? Петя - хохол! Он же Стасу звонил, "стучал" на меня! Ну, Петруша, теперь я тебе твои чистые, стерильные ручки так сдавлю, что ни один ваш профессор с бородой не вылечит!..."

- Ну ты откроешь? - злится Стас.

- А я не понял, как ты можешь звонить и одновременно за дверью стоять?

- Данил, да ты что?! Я по "сотовому" звоню!

- А-а! Ясно. Щас открою!

Иду в коридор, открываю дверь. На пороге стоит мужчина. Примерно моего возраста, тоже высокий, спортивный, красивый и главное... Главное - блондин! Совершенно белобрысый, - шевелюра, брови, ресницы. Разве бывают армяне - блондины?

Переступил порог, обнял меня крепко.

- Ну здравствуй, дружище!

- Здравствуй, Гукасян!

- Красавский, старик, дай-ка я на тебя посмотрю!

"Отошел немного в сторону. Рассматривает меня как музейный экспонат! "Старик"... Какой я тебе старик?! Сам ты брат - ара - тоже не мальчик!

- А ты Данила посвежел! - улыбается, довольный. Поправился "экспонат".

- Я смотрю тебе две недели в больничной койке на пользу пошли!

- Еще как пошли! - отвечаю я. "Ты бы знал, Стасик, каким я был две недели назад, еще до больничной койки! Я тогда лежал в обычной койке из арендуемого мной "мышатника". Мышка по полу бегала. Сперва по ночам, а потом обнаглела серая - стала в любое удобное для нее время бегать! Знала мышка, что я уже - не жилец, вот и наглела. А я ее поймать и пристукнуть хотел. Так и не поймал! Шустрая мышка! Сейчас небось бегает по той обшарпанной вонючей квартире и хохочет надо мной!"

- А что это у тебя за костюм такой? - спрашивает Стас

- Какой костюм? - о-о, да на мне все тот же бронекостюмчик, подаренный Пашей! Это я в нем вчера весь день ходил, спал в нем... А я думаю, почему так на плечи давит?! Стас подошел ко мне, потрогал куртку.

- Это что? - удивился он. - Я думал, мне показалось, когда в объятьях тебя держал... Железо?

"Ну вот, наша с Пашей "бронетайна" - уже не тайна!"

- Да, это мне из Москвы образец прислали! - нагло вру я. - Предлагают опытную серию таких костюмчиков в производство пустить.

- Бронежилет?

- Бронекостюм!

- Что, и брюки тоже?

- И брюки, Стас, тоже, только их щупать не надо, - в лоб дам.

- В лоб? Да ты, Данила, забыл как я тебя на последнем нашем спаринге уделал!

"На спаринге, на каком спаринге, Стасик? Не помню!"

- Или ты после того, как своих собственных телохранителей нокаутировал непобедимым себя считаешь?

- Непобедимым себя, Стас, Брюс Ли считал, только пуля с ним была несогласная!

Хохочет Стасик, громко, заливается прям.

- Ой, Данила, ты все такой же жизнерадостный и юморной! Я рад. Рад тебя видеть живым и здоровым!

"Ой ли? Ой ли, Стасик, рад? Что-то ты мне свою "радость" ни разу в больнице моей не показал! А не ты ли случаем то покушение на меня организовал? А? Ты мне тогда по телефону заливал, что мои охраннички тебя долго искали, найти не могли, потому что у тебя дела были. Чем ты занят был, Стася? Девочек с ногами от ушей "вдувал" на "блатхате"? А может ты в той "тачке" сидел, из которой по мне стреляли? За рулем или рядом со снайпером? А может ты сам "винтарь" держал, в оптику целился, на крючок нажимал? Что ты за "птица", Стас? Какова у тебя высота полета над уровнем мирового океана?"

- Ну что ты насупился, Данил? Обижаешься, что я не навестил тебя ни разу?

"Да ты Стас мысли еще читать умеешь?"

- Ну не обижайся, старик! Ты же знаешь, не люблю я этих сентементальностей! Да и делов было выше крыши! Между прочим твои дела делал!

- Упрекаешь?

- Нет конечно! Не злись Данил, правда. Я очень за тебя волновался, очень!

- Да я не злюсь!

- Ну тогда собирайся, поехали!

- Куда?

- На работу, куда ж еще?!

- Я еще не готов к работе!

- "Ну вот оно - начинается! Начало конца! Принесла тебя, Стасик, нелегкая! Какая работа? Я ж ни фига не помню, ничего не умею! Где Паша? Мне срочно нужен Паша!

- Да чего ты, Дан, чего разволновался? - Никто тебя не заставляет мешки с цементом таскать!

- "Лучше уж мешки! С мешком думать особенно не надо. Взял мешок, понес опустил, пошел за следующим..."

- Не могу я! Я это... Я еще слабый!

- Слабый...Какой ты слабый?! Вон мышцы выпирают ото всюду! Богатырь былинный! Поехали! Это не моя прихоть, Данил! "Большой Майкл" звонил, это его директива.

- Но я... Я не умывался, я не завтракал, не брился!

- Ну иди, умойся! Бриться тебе не надо. Чистое совсем лицо. А завтрак... Я позвоню, завтрак тебе там подадут!

- Где "там"?

- Увидишь! Давай, по-солдатски! Я тебя внизу жду в машине! А-а, вот, совсем забыл! На, возьми "мобильник".

Стас дал мне сотовый телефон.

- Новая модель - "Нокиа 8210", лучше чем твой "эриксон"! Как пользоваться я тебе в машине объясню. Ну все, жду внизу!

Стас ушел. Я сходил в ванную, умылся. Потом зашел в спальню, снял "бронекостюм", вместо него надел светлый костюм от "Джоржио Армани". Костюм сидел на мне замечательно. И рубашка белая тоже хороша. А галстук я одевать не стал. Я галстуков в той жизни после некоторых печальных событий не носил, так и в этой жизни не стану затягивать этот "ошейник". Если кто спросит, почему я галстук не одел, отвечу, что дышать тяжело в нем. Я ж для всех сейчас - жертва автокатастрофы... Я встал перед зеркалом в стойку, сделал несколько выпадов, нанес удары по воображаемому противнику, потом подпрыгнул, взмахнул ногой.

Моя пятка провела "черту" где-то на высоте, выше чем мой рост. Хорошая растяжка! Лучше быть жертвой аварии, чем жертвой аборта!

Мы едем со Стасом в его машине. У Стаса джип. "Мерседес" - джип. Похоже, что в нашем Концерне все просто помешаны на "Мерсах"!

- Ну и куда мы сейчас? - спрашиваю я. Стас хороший водитель, ловко обгоняет впереди идущие машины, плавно крутит руль и читает что-то в своем электронном блокноте.

- На телевидение! - отвечает Стас.

"Господи, а это еще зачем?"

- Зачем?

- Да не бойся ты, Данил! Никто про тебя никаких передач снимать не собирается. Нет, конечно можно было бы снять тебя в "Дорожном патруле" или в "Чистосердечном признании"...

- Шуточки?

- Шуточки!

- Зачем мы на телевидение?

- Ничего особенного, Данила, я же говорю! Просто пройдемся по этажам, по студиям, ручки пожмем солидным дяденькам, а милым дамам ручки облобызаем...

- Сам дамам ручки лобызай!

- Шучу! Ладно, Данил, не раздувай ты проблемы из мелочей! Никто тебя пока работать не заставляет! Знаю, что ты еще слаб, знаю! Просто покажем тебя людям! Перво-наперво - телерадиокомпания, оттуда в концерн.

- Что значит "покажем"?

- Покажем, значит - покажем! Слухи всякие ходят, болтают, что ты насмерть разбился, еще болтают, что ты инвалидом стал, лежишь, прикованный к больничной койке, не можешь ходить!

- Но я же...

- Вот для того, чтоб злые языки убедились, что ты живой и не калека, мы тебя и везем показывать как Папу Римского.

- А по-другому нельзя было?

- Нельзя, Данила, нельзя! Уж больно атмосфера нездоровая! "Большой Майкл" в Штатах, пара его фирм под следствием, менты над нами как орлы - стервятники кружатся...

- Орлы - стервятники питаются не только стервами, но и блядями!

- Что? - удивился Стас.

- Так, ничего!

- А как ты навернулся в кювет... Теперь самая "горячая" новость и на ТВ и в Концерне, что тебя кто-то в тот кювет столкнул, а на твое место меня вот-вот посадят.

- А ты разве на мое место не хочешь? - спросил я у Стаса в лоб.

- Не хочу, Данил! - спокойно ответил мне Стас. - Меня и мое место вполне устраивает! Я вон эти две недели твой фронт работ на себя взвалил и чуть не взвыл! У тебя, Дан, интеллект высокий, опыт работы огромный, с людьми ты общий язык находишь всегда... А я... Мне чтоб твоего профессионализма достичь лет пять надо, не меньше! Ты же знаешь, я в Медиа - новичок.

"Я знаю, Стасик, что я ничего не знаю!"

- И везу я тебя на выставку не только потому, что "Большой Майкл" приказал из-за океана. Хоть я в Концерне еще не совсем освоился и много не умею, мне моя работа нравится, и нравится работать в первую очередь с тобой! И работать с тобой, Данил, и дружить приятно. Я всяких людей на своем веку повидал. Меня друзья предавали, ради которых я жизнь свою готов был отдать... А ты - я знаю - никогда не предашь! Ты - мужик! Будь я "голубым", я б к тебе в "пассивы" пошел!

- А ну тебя на фиг, Стас! Не надо с утра всякие гадости говорить!

- Какое там "с утра"? Время к обеду идет!

- "Мне нужен Паша, мне срочно нужен Паша".

- Стас, а где сейчас Паша Блинников?

- Где? Не знаю.

- Он мне кое-что сообщить должен был, да что-то не сообщает.

- О чем сообщить?

- Так... Личное!

- А-а!

- Позвони ему пожалуйста, Стас!

Я протянул Гукасяну свой новенький " мобильник".

- Так ты сам позвони! - ответил Стас.

- Да я ж не знаю как этой новой игрушкой пользоваться!

"Я ж тебе не скажу, Стасик, что я не знаю какой у Паши номер телефона!"

- Так давай я тебя сейчас научу!

- Потом научишь, Стас. Позвони!

Он взял у меня телефон, нащелкал номер, поднес аппарат к уху.

- Алло, Пал Андреич? Здорово, это я - Стас! - послушал что ему Паша сказал.

- Да? Спасибо, нормально! Тут к тебе по срочному делу босс рвется! Да!

Стас вернул мне телефон.

- Алло, Паша, здравствуй!

- Привет Даня! Вы где?

- Мы? Мы в джипе!

- В каком джипе? Вы у Стаса в джипе?

- Ну да, "Леля", ты ж у меня догадливая, я тут это, в "киношку" "намылился", вот стою возле хлебного...

- Ты чо, "Шарапов" не хочешь при Стасе говорить о чем-то?

- Так я ж говорю, возле хлебного!

- Ты почему не дома?

- Потому что!

- А Софья где?

- Где? В гостях!

- А зачем ты со Стасом поехал?

- Ну и вопросы у тебя!

- Ладно. Куда едете?

- На телевидение!

- Ясно.

- А ты где, Паша?

- Я тут... По делам кручусь!

- На телевидение сможешь подъехать?

- Не знаю, Данил! Постараюсь!

- Ты мне очень там нужен!

- Боишься "засыпаться"?

- Ага!

- Потерпи, Данька, потерпи! Лишнего там не болтай! Я постараюсь подъехать и отбить тебя у Стаса!

- Надеюсь и жду!

- Слушай, если я все-таки на телевидение не успею... Оттуда куда собираетесь?

- Наверное в офис!

- В Концерн?

- Да!

- Понял. Ну извини, брат, я долго не могу говорить... Увидимся!

- До встречи!

Я посмотрел на телефон, пощелкал кнопочками, зашел в Меню, нашел "память", записал туда телефон Паши.

- А говорил, что пользоваться не умеешь этим аппаратом?! - удивился Стас.

- Так это ж "Нокиа"! Проще пареной репы! У меня была другая модель, а они все в основном между собой похожи! - ответил я спокойно.

- У тебя была "Нокиа"?

- Ну да! Модель "5110"!

- Я что-то не помню!

- А я, Стас, вообще не помню какие у тебя "мобильные" были! - честно сказал я.

- Мне казалось, что ты только "Эрикссоном" и "Моторолой" пользуешься!

- Перекрестись, Стас!

- Ну ты, Данил, засранец! Вот еще месячишко дам тебе отдохнуть, а потом обязательно на поединок вытащу! Там, Данил, ты у меня перекрестишься!

- Ой, напужал, ой останови, разверни авто, я заеду домой штаны сменить, а то они от страха совсем полные!

- Смейся, смейся, Красавский! В следующем поединке тебе и сенсей твой китайский не поможет!

- Увидим! - сказал я.

Потом было телевидение. Мы со Стасом ходили с этажа на этаж, из студии в студию. Нас встречали, нам жали руки, нам улыбались. Ничего страшного. Меня спрашивают о здоровье, я отвечаю, что чувствую себя хорошо. Мне говорят, что рады меня видеть, я отвечаю, что тоже очень рад их видеть. Очень! Совершенно незнакомые лица. Чужие люди. Я лежа в больнице часто слышал о Концерне. Но о телевидении мне никто ничего не говорил! Выясняется, что я еще и телевизионщик! И не просто какой-нибудь там - ведущий или главный режиссер... Я - директор целого телеканала! Или даже двух телеканалов. "Шишка"... смотри, "шишка", как бы не набить тебе еще шишек! Высоко я летаю. Только бы не упасть!

Стас открыл очередную дверь.

- Прошу, Данила Игоревич!

За дверья приемная. Пустые стулья вдоль стен. За столом девушка симпатичная. Стрижка - "карэ". Встала, улыбается. Низенькая совсем, - метр шестьдесят, а то и ниже. А возраст? Лет 25 - 26. Ничего, красивая, я б такую... Интересно чья? Секретарша Стаса? Или того господина, в чей офис мы явились?

- Здравствуйте, Данила Игоревич! С возвращением Вас! - это она мне.

- Привет, как дела! - это я ей.

- Здравствуй, Зинуля! - это ей Стас. - Ну как там наш завтрак? Готов? А то Данила Игоревич сегодня позавтракать не успел! Да и я, признаюсь, пока с ним сегодня крутился, вертелся, - тоже что-то проголодаться успел! Так что ты нас, Зинуля, обоих накорми!

- Да, Стас Гарикович! Конечно накормлю обоих! Сейчас, только разогрею все в "микроволновке" и принесу! А вы пока в кабинет проходите, располагайтесь, отдыхайте!

Мы со Стасом вошли в просторный уютный кабинет. Там никого не было.

"Наверное - это офис Стаса!" - подумал я. Стол под мрамор, мягкие кожаные кресла, огромный телевизор в углу. На столе факс, несколько телефонных аппаратов, а еще... нецке и фотография Софьи в красивой узорчатой рамке!

"Это мой кабинет. Это все мое. И секретарша - Зинуля - моя секретарша. Стас привел меня в мой собственный офис!

Мир полон неожиданностей!

Не успели мы со Стасом присесть, как у него зазвонил "мобильный". Стас перекинулся с кем-то парой фраз, поднялся с кресла.

- Видишь, Данил, ни минуты покоя! - посетовал он мне. - Надо бежать.

- Что-нибудь случилось? - спросил я.

- Нет, ничего не случилось, просто срочно попросили меня подойти на студию "Медный всадник", посмотреть документацию по новому проекту. Так что оставляю тебя пока не попечение Зинули. Не скучай, я еще вернусь. Не забудь, нам сегодня обязательно надо показаться в Концерне.

- Я помню, Стас.

Он направился к выходу, прокричав на ходу Зиночке:

- Зина, мой хлеб насущный можешь не подавать, я ухожу голодный!

- Как жаль, Стас Гарикович, - отвечала ему Зинаида, а у меня уже почти все готово. Может хоть кофейку глотнете?

- Спасибо, Зинуля, на кофе у меня нет ни одной свободной минуты. Так что иди пока ублажай своего шефа.

- Стас Гарикович, так вы не вернетесь? - спросила у него Зинуля.

- Как это не вернусь?! - возмутился Стас. - Очень даже вернусь.

И ушел. Зинуля внесла на подносе кофе в дымящихся чашках, печенье, бутерброды, кусковой сахар на тарелочке, поставила это все на стол, вернулась к двери, плотно закрыла ее.

- Ты сильно голодный? - спросила Зинуля.

- Сильно! - ответил я и подумал: "А чего это она на "ты"?"

- Я тоже сильно! - сказала Зинуля, закрыла дверь на ключ, подошла ко мне, опустилась на колени, расстегнула мне ширинку и приспустила мои новые синие трусы.

"Надо будет обязательно попросить Пашу, чтоб он заказал мне в Москве еще одну пару бронированных брюк, но на этот раз обязательно чтоб они были на болтах и с большим амбарным замком на ширинке. Вот тебе шайтан и "французский поцелуй"!"

Зина управилась за три минуты. Быстро, удобно, приятно, полезно. Она как ни в чем ни бывало поднялась, подошла к столу, отпила кофе из чашки.

"А "магазин" мой открытым оставила. Могла бы и закрыть, - подумал я, застегивая ширинку."

"Если я так "усердно работаю", не мудрено, что мою супругу тоже потянуло "налево"."

- Ну и негодник же ты, Красавский, - проворковала Зинуля, - бросил меня тут на две недели. Не мог позвонить?

- Не мог. - ответил я.

- Ладно, на первый раз прощаю, - смилостивилась Зина.

- Благодарствуйте, ваша милость...

Она села в кресло, в котором совсем недавно восседал Гукасян, закинула ногу на ногу так, что ее короткая юбочка задралась, обнажив кружевные красные трусики.

"Это она красный цвет для быков наверное носит".

- Данил.

- Да, красавица.

- Я тут в один магазинчик забрела, а там набор потрясающей французской косметики!

"Так вот почему ты, Зиночка, так старательно своим ротиком работала!"

- Сколько? - спросил я.

- Я думала, что ты вместе со мной сходишь, посмотришь этот набор...

- Сколько? - чуть грубее спросил я опять.

- Триста.

Прошлым вечером, роясь дома по ящикам, я наткнулся на симпатичную пачку зеленых американских президентов. В пачке было ровно десять тысяч. Утром я прихватил эту пачку с собой. Пригодились президенты. Я выудил из кармана троих "стодолларовых", отдал Зинуле.

- Они наверное эту косметику с золотой пылью смешивают! - сказал я. Зинуля ничего не ответила. Наверняка ее косметика стоит долларов сто, а остальные "француженка" заначит в чулок.

- Дай сигарету, - попросила Зина.

- Я не курю, - по инерции ответил я.

- Да что ты говоришь?! Давно?

- Давно, - я чуть было не сказал, что бросил курить восемь лет назад. Потом вспомнил что те восемь лет не курил в другом сне. В этом сне я курил совсем недавно, перед самой своей аварией. Я курил сигареты "Винстон".

- Мне врачи категорически запретили, - соврал я Зине, - очень опасно для сердца.

- Бедненький, - жалостно выговорила Зина.

Я подумал, что раз раньше курил, то у меня могут быть сигаретные заначки. Выдвинул ящик своего стола. Там какие-то бумаги. Во втором ящике тоже документы. А в третьем лежал початый блок "Винстона". Семь пачек. Я достал одну пачку, бросил ее на стол поближе к Зинуле.

- На, травись на здоровье, - сказал я секретарше, и добавил: только не в моем кабинете, пожалуйста! Зина взяла сигареты и послушно удалилась курить к себе в приемную.Я позавтракал (если принятие пищи в час дня можно назвать "завтраком"), полистал какие-то папки с документами, в которых ровным счетом ничего не понял. В половине второго вернулся Стас. И мы отправились с ним в Концерн.

В Концерне нас встретили примерно так же, как и на телевидении, разве что здесь улыбки были естественнее, а рукопожатия крепче.

Стас сразу повел меня в мой офис. В приемной за столом сидела симпатичная девушка, с длинными огненно-рыжими волосами до плеч. Она лучезарно улыбнулась, встала... О, майн гадн! Мне почему-то сразу захотелось попросить ее достать воробушка. У этой "рыжей" не меньше двух метров росту! Неужели это - Марианна?!

- С возвращением, босс! - буквально пропела секретарша.

А голос-то, голос-то какой! Люда Зыкина, Нона Мордюкова, Галя Волчек перед таким голосищем должны сидеть и помалкивать в трубочку.

- Какая ты длинная! - не удержался я. - Тебе в Национальной Баскетбольной Лиге играть!

- Ой, Данила Игоревич, - все так же широко улыбаясь отвечала девушка, - как будто вы не знаете, что я в Молодежной сборной по баскетболу играла?!

- А может и не знаю! - честно сказал я.

"Длиннющая, голосистая, рыжая... Ну - чисто ведьма! А смотрит как? В глазах и любовь и жалость и преданность..."

- Ну что, Данил, - сказал мне Стас, - я в бухгалтерию отлучусь, соберу там кое-какие бумажки и потом к тебе их на ознакомление принесу.

- Стас, - испугался я, - ты же обещал, что сегодня никакой работы не будет!

- Да ну, какая это работа?! - отмахнулся Стас, - максимум полчаса, ну сорок минут над документацией посидишь, завизируешь и езжай домой отдыхать дальше.

- Но Стас, - все еще пытался я возразить, - ты же обещал!

- Пойми, Красавский, эти документы просто необходимо просмотреть и подписать, мы и так уже прилично задержались в сроках отчетности, нас могут штрафануть!

- А ты что, без меня не мог разобраться с этими документами? - попробовал я последний довод.

- Ты что, Данил?! Ты прекрасно знаешь, что по бухгалтерии никто кроме тебя не имеет права принимать окончательное решение, ни я, ни даже анкл Майкл!

Я прошел в свой кабинет. Он был очень похож на тот - телевизионный, разве что телевизор был с плоским экраном, да мебель чуть новее и другого цвета обои на стенах.

Секретарша зашла следом.

- А где Стас? - спросил я у нее.

- Господин Гукасян удалился в финансовый отдел и сказал мне на прощание следующее: "Марианна, пожалуйста сохрани жизнь босса до моего возвращения!"

"И вправду она - Марианна! Странный я тут какой-то. Там секретарша - от горшка два вершка. Здесь - африканская жирафа. Зачем мне такой андеграунд?"

- Ясно, - вымолвил я.

- Что-нибудь принести, босс? Чай, кофе, сок? Может минералки?

- А нельзя чего-нибудь более питательного?

- В смысле?

- В смысле - обед. Мясо или спагетти?

- А-а! Конечно можно. Я позвоню в ресторан, закажу. Так мясо или спагетти?

- Я хочу рамштекс, жареную картошку, салат "оливье" и мороженого на десерт.

- Все?

- А ты обедала?

- Нет еще.

- Тогда себе тоже закажи, ну чего сама хочешь.

- Я могу себе заказать все что захочу?

- Да, разумеется.

- Хорошо.

Марианна вышла в приемную, позвонила куда-то насчет обеда, вернулась в мой кабинет, плотно закрыла дверь, щелкнула ключом в замке, грациозно повернулась и пошла на меня, постукивая каблучками по паркету.

- А пока, - сказала она, - кое-что для поднятия аппетита!

Подошла, опустилась на колени, расстегнула ширинку у меня на брюках...

"Что-то такое мне сегодня уже снилось".

Я посидел еще минуту.

"Нет, это как-то все однообразно!"

Отстранил секретаршу, встал, поднял ее с колен, повернул к себе спиной, задрал у нее юбку, приспустил чулки и трусики.

- Данила Игоревич, мне сегодня нельзя, - простонала жалобно Марианна, - у меня сегодня месячные!

- А у меня годовые! - ответил я.

- Ой! - вскрикнула Марианна, немного помолчав, стала тяжело дышать, потом тихо сказала: - Да, милый, да, еще, еще!...

Потом она снова "ойкнула", но это уже было скорее "ой" от удовольствия, чем "ой" от боли.

После такого "поднятия аппетита" я уплетал горячий обед за обе щеки. Когда я доедал "оливье", в кабинет заглянула Марианна.

- Стас Гарикович звонил, просил напомнить, чтоб вы его обязательно дождались и никуда не уходили, босс!

И тут я понял, что пора как-то смываться. А как? Только Паша поможет! Достаю сотовый, набираю его номер.

- Алло?

- Паша ты где, козел?

- Чего кричишь?

- Ты где, я спрашиваю?

- Да здесь я уже, в Концерне на первом этаже.

- Иди скорей ко мне!

- А что случилось?

- С минуты на минуту Стас какие-то документы принесет для ознакомления. Ты понимаешь...

- Все понял! Буду через три минуты, держись, брат!

Паша отключился, буквально сразу же загудел факс на столе. Когда он перестал трещать, я оторвал кусок бумаги с пришедшим только что сообщением.

"Добрый день, господин Красавский, - прочел я, - рады снова вас обслуживать! Высылаем счет заказанного вами обеда, расчет как обычно кредитной карточкой. Приятного аппетита. Директор ресторана Горидзе В.С."

А дальше перечислялось то, чем я пообедал и цены за съеденные блюда.

"Рамштекс, картофель жаренный "Кура", салат "Оливье"..."

"А это что такое? Устрицы, вермут белый "Чинзано" - один литр, царский осетр с гарниром, красная икра..."

- Марианна! - прокричал я.

Секретарша как ни в чем не бывало вошла в кабинет.

- Это что? - показал я ей только что полученный по факсу счет из ресторана.

- Это? - спокойно переспросила она. - Это... Ты же сам сказал, что я могу себе заказать на обед все, что захочу.

"Нет уж, я ее сукой обзывать не буду. Не хочу я потом нюхать розы, заправленные острым перцем. Она сама как перец! Рэд хот чили пэпэр!"

- Ладно, - уже мягче сказал я секретарше, - иди работай.

- Ладно, - согласилась Марианна, - иду работать.

Она вернулась в премную и тут же ко мне в кабинет буквально влетели Паша, Стас и телохранители - Саша с Ильей. Стас о чем-то горячо спорил а Павликом.

- Но нам просто необходимо сегодня разобраться с этой документацией, - кричал Стас.

- И не мечтай! - спокойно парировал Павел. - Ты, Стас Гарикович, о штрафных санкциях думаешь?

- Да, думаю. Нам сейчас такие пени накрутят налоговики, что мало не покажется.

- А ты о здоровье Красавского подумал?! Если его не дай бог над твоими бумажками инсульт хватит или инфаркт?

- Но...

- Никаких "но", уважаемый господин Гукасян! Я немедленно увожу Данила домой и попрошу, убедительно попрошу не беспокоить его в ближайшие дни.

- Но это распоряжение Михаила Соломоновича!

- Плевать!

- Я буду жаловаться "Большому Майклу"!

- Да хоть генеральному секретарю организации Объединенных Наций!

Паша все-таки отбил меня у Стаса. Очень вовремя он явился. Еще чуть-чуть и начались бы первые крупные проблемы.

Мы сидели в новом белом "Мерсе": я, Павел, Саня и Илья. Они везли меня обратно домой.

- Почему ты без костюма? - тихо спросил Павел.

- Он тяжелый, - ответил я.

- Жить надоело?

- Нет.

- Тогда перестань выпендриваться, не смей больше выходить без нового костюма.

- Ладно!

- Успел натворить глупостей?

- Нет, вроде не успел

- Вроде или не успел?

- Не успел, ты вовремя примчался, спас. Спасибо.

- Вспомнил что-нибудь?

- Нет.

- Вспоминай, Даня, вспоминай быстрей. Я тебя долго отмазывать не смогу. Стас сейчас был прав, - документацию по финансам надо разбирать и подписывать, - это распоряжение "Большого Майкла". Не подпишешь, нас оштрафуют.

- Много возьмут штрафов?

- Много, Даня. А ты знаешь, что "Большой Майкл" не любит, когда его приказы не выполняются, пусть даже любимым зятем!

Вот я и снова дома. Красиво здесь, уютно. Дернуло меня поехать с этим Стасом! Ара - хитрован. "Мы только заскочим, мы только покажемся!" А сам сразу документы на подпись потащил. Никуда больше не поеду! Все. Чушь. Рано или поздно заставят вылезти из этой "норы". А пока... Пока - кайфуй плесень.

Я порылся в серванте, достал свежую подшивку "PLAYBOY". Это были не наши фиговые российские журналы, а фирменные американские. Совсем другое качество, другой класс. Модели - полная обнаженка, минимум рекламы и девочки все как на подбор! У нас не тот стиль, не тот уровень, мы только учимся. У нас еще совсем недавно "9 Ґ недель" был запрещенной "порнухой", за него людей в тюрьму сажали. Конечно Россия - не Голландия. В Нидерландах порно - легализировано. И все-таки мы в секс - индустрии малость продвинулись. У нас уже есть свой стриптиз, эротика. Все кустарное, любительское, низкокачественное. Впрочем, как и все российское.

Зазвонил телефон. Не буду подходить! На сегодня приключений достаточно. Позвонят, позвонят, перестанут. Перестали. Больше не звонят. Вот и умницы! Так, ну что тут у нас в "Плейбое"? О, какая "киска" симпатичная. Как тебя зовут, милая? Милую зовут Эль Макферсон. Эль, иди к папочке, папочка хороший, папочка ласковый.

Открылась входная дверь. Да, точно, это моя дверь, - в мою квартиру. Закрылась. Шаги. Кто-то вошел в квартиру. Софья у этой, - у Люси. У кого еще могут быть ключи? А может это настоящий Красавский явился? Глупости, в этом сне таких фокусов не бывает, этот сон максимально приближен к реальности. Но тогда кто пришел? Киллер? Решили конкуренты прямо тут грохнуть? Ну я им просто так не дамся!

Я достал из кобуры, пристегнутой к ноге, свой новый пистолетик, плавно, чуть слышно зарядил его.

"Ну иди, иди ко мне!"

В комнату вошла Софья, вздрогнула от неожиданности. Я сам, по правде говоря, тоже сильно струхнул.

- Ты дома?

- Дома, - как видишь.

- А я думала, что ты уехал на работу. Ты меня напугал. Что это у тебя в руке, пистолет, зачем?

- Это... Паша подарил, я сидел, его разглядывал, услышал, что вошел кто-то, испугался.

- Ты испугался?

- А что в этом странного?

- Ты ничего не боишься... Кроме смерти.

- С чего ты взяла?

- Ты говорил.

- Раз говорил, - значит не боюсь.

- Я поживу у Люси...

- Я в курсе, она меня уведомила вчера.

- Я заехала за вещами. Ну все вещи я сейчас не увезу, так, кое-что самое необходимое. Остальное вывезу потом. Ты. Ты как я понимаю не хочешь больше со мной жить. Будешь подавать на развод?

- Почему ты так решила?

- Ну я же вижу. Ты смотришь на меня волком и не хочешь простить. Я же просила у тебя прощение, но ты не прощаешь. Ты меня наверное ужасно ненавидишь теперь. А я тебя люблю еще сильнее. Я так переживала из-за этой аварии. Если бы не я, ничего бы не случилось. Ты мог погибнуть из-за меня. Прости, но я не могла тебе сказать раньше. Я бы никогда не призналась тебе, если б ты сам все не узнал. Я не знаю, как буду жить без тебя, ты мой самый дорогой на всем белом свете человек. Наверное ты прав. Такое не прощают. Хотя я бы тебя простила. Я тебя люблю, Данилушка, я бы тебе любой грех простила!

"Теперь я точно знаю, где слышал этот голос! Это была она - Софья. Тогда - во сне, когда дядя Виталик звал меня с собой и я почти уже пошел с ним. Это ее голос остановил меня. Если б она не позвала меня тогда, я бы умер, но ее голос вернул меня. Вернул к жизни."

- Это Паша тебе рассказал? - спросила Соня.

- Ну не совсем.

- Я же просила Блинникова ничего тебе не рассказывать. Я его убью.

- А его-то за что?

- Он обещал молчать.

- Обещал? Вы с Пашей о чем-то договаривались?

- Я просила его ничего тебе не рассказывать. Я думала, что он уже ничего тебе не расскажет. Он два года молчал. И все-таки теперь рассказал тебе.

"Два года. Странно. Я думал, что она с этим художником недавно начала встречаться. Выходит, они любовники уже больше двух лет. А я только заметил. Я - кретин."

- Поверь, Данилушка, я все эти годы очень мучилась. Я хотела тебе все рассказать. Еще тогда перед самой нашей свадьбой я уже почти решилась открыть тебе тайну, но мама меня отговорила, она сказала, что ты еще слишком молодой и уже слишком гордый. Я боялась, что ты уйдешь. Ты. Ты. Ты - мой Бог.

"Все-таки я - ее бог!"

- Но ты уходишь. Счастье не бывает вечным. За все нужно платить.

"О чем это она говорит? Тайна. Перед самой свадьбой. Мы поженились лет десять назад... Сдается, что Софья про какую-то другую ситуацию расклад дает. Что там у тебя Софьюшка секретного было три с половиной тысячи дней назад? Поведай мне истину, покайся как на причастии!"

- Послушай Соня, я пока ни о каком разводе речи не заводил. И никуда я не ухожу и тебя не выгоняю. И все-таки будет лучше если я всю историю услышу не от чужих людей, а от тебя самой, от начала и до конца.

- Но ты же все знаешь.

- Повторенье - мать ученья.

- Мне больно говорить об этом.

- А ты уж постарайся.

- Ну хорошо, Данил, будь по-твоему. Мне было 15 лет. Мы тогда жили в Гатчине. Я пошла на дискотеку в городской парк вместе со своей подружкой Ларисой. Лариса познакомилась на танцах с каким-то парнем, оставив меня одну. Было уже поздно. Я пошла домой через парк...

Я не могу, Даня, мне больно об этом говорить!

- Давай, Соня, раз уж начала, то рассказывай все до конца, не дрейфь!

- ... На меня напали взрослые парни. Они. Они были навеселе, под кайфом. Не пьяные. Скорее всего клея нанюхались или таблеток каких-то наглотались... Они меня изнасиловали. Подходили по очереди и... Я потеряла сознание от боли. А когда пришла в себя, рядом никого не было. Я встала и побрела домой... Этих парней быстро поймали, ведь папа всю гатчинскую милицию на ноги поднял. Был суд, их посадили, - всех пятерых. А потом я... Я забеременела. Я не хотела рожать, но врач запретил мне делать аборт. Врач сказал, что если я сделаю аборт, то никогда не смогу больше рожать, еще он сказал, что я могу умереть от аборта. Тогда отец все и придумал. У папы были связи, он договорился с нужными людьми. Когда родился Вадик, метрику оформили так, будто его родила не я, а моя мама. Ты все эти годы думал, что Вадька - мой младший братишка, а на самом деле он - мой сын!

И тогда я снова начал вспоминать. Мое "новое" прошлое потекло по моему мозгу словно информация из одной дискеты на другую. Я увидел себя - Даньку Красавского - бравого сержанта ВВС, сбежавшего в "самоволку" по Ленинграду вместе с лучшим своим "корефаном" Антоном Чесноковым. Мы с Антоном выпили по две бутылки пива, чувствовали себя самыми-самыми, шли по Невскому и приставали к девчонкам. Мы были одеты в спортивные костюмы, военные патрули не обращали на нас никакого внимания, а вот молодые ленинградки очень даже обращали. Но когда я увидел Соньку возле киоска "Союзпечати", меня как током ударило: вот она - богиня. Она сильно стеснялась и долго не хотела оставлять номер своего домашнего телефона, но я был неотразим и покорил ее сердце. Я часто потом звонил ей с деревенской почты, каждый день мы писали друг другу по письму, а то и по два. Я еще дважды самовольно отлучался в Ленинград, чтобы увидеться с ней. На третьей "самоволке" меня поймали, посадили на гауптвахту. До самого моего "дембеля" Соня ездила ко мне в войсковую часть, один раз в неделю она привозила мне печенье, вафли, лимонад, вареную колбасу. Незадолго до моей демобилизации Соня уговорила нашего командира части и тот отпустил меня с ней на сутки в Ленинград. Она привезла меня на квартиру какой-то своей подружки и там мы всю ночь любили друг друга. А утром мы решили, что поженимся. Соня привела меня к своим родителям, сказала: - Это мой жених, его зовут Данил, я его люблю и мы всегда будем вместе! Я боялся, что ее родители поколотят меня, спустят с лестницы... Но никто меня не колотил и не выгонял. Михаил Саломонович и Вера Николаевна приняли меня как родного. А по большому коридору на трехколесном велосипеде катался Сонин братишка - Вадим, - симпатичный мальчуган с русыми кудрями и голубыми глазами, похожими на два глубоких озера.

Значит Вадька - ее сын. Не братишка, а сын. Вот какая страшная тайна.

В тот вечер, посмотрев "порно", приготовленное мне Зыряновым, я долго ездил по городу и не мог найти себе места. Я позвонил Соне.

- Здравствуй, - сказал я.

- Привет, любимый.

- Как жизнь?

- Хорошо, все в порядке. У тебя как дела?

- Ты мне ничего не хочешь рассказать?

- Рассказать? О чем?

- Я все знаю!

- Знаешь что, Данил? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Грязная, вонючая потаскуха!

- Даня!

- Что Даня? Как ты могла, как ты смела? Мразь!

- Ты. Ты. Как ты узнал?

- Сорока на хвосте принесла!

- Понимаешь, Данил...

- Понимаю? Ты хочешь чтоб я понял? Как такое можно понять? Мы прожили вместе столько лет, а ты... Я щас приеду, я... Я тебя на куски порву, проститутка. И тебя порву и гаденыша этого!

- Даня, не смей! Он. Он тут ни при чем, он ни в чем не виноват. Я... меня... А его не тронь, он несчастный, он за мои грехи не в ответе!

- Жалеешь его? А меня почему не пожалела? Такой удар в спину! "Любимый, Данилушка, радость моя." Я т-те щас такую радость покажу, - в крови умоешься.

"Я ей говорил про художника, а она решила, что я узнал о том, что ее изнасиловали. Я думал, что она этого толстопузого ловеласа защищает, а она за сына своего - Вадьку - горой стояла."

Соня лежала на диване, уткнувшись лицом в подушку и горько рыдала.

"К черту всю эту ревность. Плевал я на ее художника. Я ей все прощаю и в прошлой жизни и еще на сто лет вперед. Бедная, несчастная моя девочка, как же ты носила в себе столько лет такую тайну?! Не знаю, как поступил бы я тогда - десять лет назад. А сейчас... Сейчас я...!

Я подошел к Соне, поднял ее с дивана, взял на руки и крепко прижал к себе.

- Не плачь, Сонечка, не надо. Я люблю тебя, девочка!

- Даня.

- Да?

- Даня, это правда? Ты правда меня любишь?

- Очень люблю!

- Ты не бросишь меня?

- Никогда не брошу!

- А Вадик? Ты не причинишь вреда Вадику?

- Нет. Я буду любить его почти так же, как тебя. Любить, беречь и защищать.

- Данилушка, родной, любимый мой.

Соня целовала меня, горячо, горячо в губы. Она моя жена. Она моя. Она меня любит. Это - главное. Все остальное - суета сует.

"А как же порнофильм? Лицо у этого Хаммера было тогда какое-то... Когда я стал его душить... Он испугался не того, что я его убью. Это был какой-то другой страх. Страх лжеца! Я же стал кричать, что все это: фото, отчеты, видеокассета - все это - фальшивка. А что если я был прав? Что если вся информация, которую привез мне частный детектив - фальсификация? У камеры был очень маленький экран, изображение чуть смазанное... Надо проверить!"

- Сонечка, малыш, мне надо ненадолго отъехать по делам.

- Куда, зачем?

- Это по работе. Ты сиди дома и никуда не уходи, ладно?

- Ладно, но...

- Я позвоню. Мне очень надо отлучиться. Не вздумай уехать к своей Люське!

- Не уеду.

- А пока я буду в отлучке, ты приготовь мне что-нибудь вкусное, ну из того, что ты умеешь, из фирменных блюд. Пирожки с рисом я уже заглотил, ты извини, я вчера нарочно сказал, что не люблю их, злой был. Вкусные пирожки!

- А что приготовить?

- А можешь "телятину в своем соку"?

- Запросто.

- Ну и чудненько. Я побежал. Я позвоню.

"А теперь бегом на улицу, поймать такси, найти этого Хаммэра - Зырянова и еще разок взять его за горлышко, только в этот раз душить нежно, чтоб всю правду-матку рассказал!"

Выбегаю на дорогу, ловлю "тачку". Да что ж вы все мимо? Смотрите какой милый дядя голосует. О-о, остановила серая "Волга".

- Куда?

- По городу покатаемся, шеф?

- Сколько платишь?

- Не обижу, командир, договоримся!

- Садись!

Сели, поехали. А куда? Адреса я не знаю. А телефон? Телефон в памяти "сотового" телефона. Да не этой "Нокии", а в старом "Эрикссоне"! Но старого "Эрикссона" у меня с собой нет! А какой же у Хаммэра номер? Не помню. Что, опять провал в памяти? Нет, просто его номер я не запоминал. А кто запоминал? Точно, Марианна! Номер Концерна вспомнил? Конечно!

- Алло, это Молодежная Сборная по баскетболу?

- Все шутите, босс?

- Как дела, Марианна?

- Вообще-то, Данила Игоревич, мой рабочий день уже закончен.

- А я его начинаю сначала! Скажи-ка мне, любительница красной икры и вермута, какие у тебя есть данные по мистеру Хаммэру?

- Может не надо про икру и "Чинзано"?!

- Ну пожалуйста, - не надо, так не надо! Тогда может лучше про розы и молотый перец?

- Что, Данила Игоревич, вам Вовик уже "настучал"?

- Ты так больше не шути, ладно?! Я ему уже достаточно накостылял за то матерное слово, которым он тебя имел наглость обозвать.

- Так это ты его за меня побил?! - изумилась секретарша.

- Конечно из-за тебя, я ж весь ваш разговор слышал. Ну чуть погодя я этих грубиянов вывел из машины и провел на их ребрах и зубах практическое занятие! - ну и красиво же я вру, аж самому слушать приятно!

- Данил, босс, я тебя обожаю, ты самый лучший на свете босс!

- Ну это я знаю. Ты так и не пообещала мне, что больше не обидишь хранителей моего тела.

- Ты про Вовика? Обещаю, что пальцем больше не трону этого "козла".

- И пальцем, и перцем!

- Да не трону я его, клянусь!

- Ну тогда давай мне все о Хаммэре!

- Минуту, босс. Вот, телефончик, записывай номер.

Марианна продиктовала мне телефон Хаммэра.

- А адреса нет? - спросил я.

- Нет, у меня только телефон, адреса он не оставлял.

- Ну спасибо тебе, душечка, можешь ехать домой, отдыхать! Пока!

- Постой! Данила Игоревич...

- Что такое?

- Может заедешь ко мне сегодня вечером попозже?

"О господи, этой распутной баскетболистке кажется понравился наш сегодняшний "месячно-годовой" эксперимент."

- Так у тебя же эти - критические дни.

- Ты сегодня все равно их нарушил.

- Э, нет, Марианна, побереги-ка ты свое здоровье.

- Ну, Данила Игоревич!

- Нет, сегодня не получится. Работы много накопилось. Давай в другой раз. Вот разберусь с делами... Потом!

- Жаль.

- Ну все, аривэдэрчи синьорита!

Я сидел и вспоминал, как познакомился с Марианной...

"Концерн только переехал в новое здание. Мы расширялись. Я решил взять себе личную секретаршу, объявил через газету конкурсный отбор. Девочки повалили стаями. Было много красивых претенденток с параметрами 90-60-90, но все они совсем слабо разбирались в компьютерных программах, медленно печатали, а еще строили мне глазки и вертели задом. Я же хотел найти профессионального референта, с которым можно было не только трахаться, но и работать на пользу Концерна. Я тогда просмотрел больше двадцати девушек, устал и попросил дежуривших на дверях милиционеров никого не пускать. Только я прикрыл глаза и начал растирать виски, в надежде, что смогу таким образом хоть немного успокоить сильную головную боль, как за дверью послышался грубый женский голос и голоса милиционеров, которые говорили намного тише и слабее. Потом в кабинет ворвалась длиннющая рыжая девка. Милиционеры попытались перекрыть ей дорогу, но она запросто растолкала их и подбежала ко мне. Как ураган!

- Я весь день прождала, - кричала рыжая девушка, - я работу из-за вас прогуляла, я... Почему меня не пускают? Моя очередь!

- Прием закончен, девушка, выйдите пожалуйста, - говорили ей менты и пытались вывести ее из кабинета. Но у них ничего не получалось. Сильная. С места ее не могут сдвинуть. Менты-то мелкие, плюгавые, а она как гора - широкоплечая, мощные руки - ноги.

Я молча сидел и наблюдал за происходящим. Мне было смешно.

- Отпустите ее! - велел я милиционерам. Те тут же перестали выталкивать девушку.

- Компьютер хорошо знаешь? - спросил я у "рыжей".

- Да, - ответила она, - "Виндоуз, Ворлд, Эксэль". Я и сейчас секретаршей работаю, только у нас зарплата маленькая!

- А ты значит заслуживаешь большую зарплату?

- Да, заслуживаю! Я печатаю тексты со скоростью 120 знаков в минуту, с факсом умею работать, с телетайпом, с ксероксом...

- А ну-ка выгони их отсюда! - вдруг сказал я.

- Что? - не поняла Рыжая.

- Тебя как зовут?

- Марианна.

- Как?

- Марианна.

- Меня зовут Данила Игоревич Красавский и я тебя прошу выгнать из моего кабинета этих тупых ментов, которые даже не в состоянии дать мне отдохнуть хотя бы пять минут, а я им плачу огромные деньги за то, чтоб они охраняли мой покой.

- Как выгнать? - все еще не понимала Марианна.

- Как? Можешь пинками, можешь за шкирки взять, можешь за волосы. Это твоя проблема - как! Главное сделай, чтобы их тут не было и немедленно!

- Поняла! - ответила Марианна.

- Тогда - вперед и с песней!

Дылда развернулась к милиционерам, грозно посмотрела на них и молвила:

- Ну вы что, господа, не слышали? Вам же русским языком сказано: у Данила Игоревича сильно болит голова, он хочет отдохнуть. Освободите, господа, помещение, пожалуйста, прошу вас.

И поперла на них грудью, а они от нее испуганно и послушно. И вот они уже с той стороны двери - милиционеры, а она - Марианна с этой стороны дверь за ними захлопывает, гордо поворачивается.

- Что-нибудь еще, Данила Игоревич? - спокойно спрашивает она.

- Подойди ко мне! Ближе! Еще! Вот так, хорошо. Последний вопрос.

- Слушаю, Данила Игоревич.

- Спать со мной будешь?

Марианна ни говоря ни слова в ответ схватила меня за ворот пиджака, подняла из кресла и поцеловала в губы, и не отпускала минутку, а то и две. Потом я опомнился, вырвался из ее объятий, задыхаясь и плюхнулся обратно в кресло.

- Как ваша головная боль, Данила Игоревич, прошла?

- Завтра утром приступай к работе!"

Так она у меня и осталась. Марианна и вправду - отличный секретарь, работящая, шустрая, пробивная, умная, преданная.

"Ну что, пора заняться господином Хаммэр - Зыряновым. Звонить? А если он сам подойдет к телефону, узнает мой голос и сбежит куда подальше? Надо кого-то попросить позвонить в агентство и узнать их адрес. Кого? Опять Марианну? Она наверное уже ушла домой. Тогда кого? Да вот этого таксиста!"

- Командир, давай мы с тобой в одну контору звякнем, спросим покакому адресу они располагаются! - это я - таксисту.

- Запросто! - это он мне.

Позвонили, адрес узнали. Едем в это долбанное сыскное агентство. Черт, я ж совсем забыл про сам компромат! Где папка с отчетами Хаммэра, где фотографии и видеокассета? Так, думай моя голова, думай, один Даня - хорошо, а два - лучше. Спасателей вызывал Стас Гукасян, в больничке за мной присматривал Паша Блинников. Они должны знать, где компромат. Скорее всего Паша знает, ведь он отгонял "Мерс" в автоцентр. Звоним! "Абонент временно отключен или находится вне зоны действия сети..." Так, с этим пока все ясно. Стас следующий. Звоним.

- Алло!

- Стас, это я!

- Привет, слушаю тебя!

- Стас, помнишь, когда я кувыркнулся на дороге, ты мою эвакуацию организовал?

- Ну?

- Там в машине кое-что остаться должно было ценное...

- Ценное? Слушай, Дан, вертолет действительно я организовал, и на место аварии я выезжал, но насчет содержимого машины... Я почти сразу обратно в город отчалил, а там "Блинчик" остался со всем разбираться. Так что думаю, что он в курсе где твои ценности!

- Значит - Паша?

- Да, на то он и - "сикьюритата"!

- Стас, а ты не знаешь, где он?

- Так вы же вместе смотались!

- Смотались, размотались.

- Позвони ему на "сотку".

- Отключен "сотовый".

- Домой позвони.

- Ладно, спасибо, пока, Стас!

- Пока! Постой! Давай на счет финансовой отчетности решим!

- А чо тут решать? Завтра утром я все посмотрю и подпишу.

- Ты серьезно?

- Конечно. Жди меня утром в Концерне часов в десять вместе с бумагами и бухгалтершей.

- Договорились!

- Ну адьес, мучачос!

- Адьес, кабальерос!

Позвоним Паше домой!

- Алло!

- Настя, добрый вечер, это я - Данил!

- Данечка, здравствуй, рада слышать твой голос! Как ты?

- Спасибо, еще дышу. У вас как?

- У нас все отлично.

- Никаких проблем нет? Может помощь требуется?

- Проблем нет, Данил, у нас все в норме.

- Денег хватает?

- Да, пока хватает.

- Ладно, позови своего "Аллена Далеса".

- Кого?

- Ну главного "цэрэушника"!

- А-а, так он не появлялся еще сегодня.

- У-ум, а я думал он дома.

- Нету.

- Появится, попроси, чтоб мне звякнул.

- Обязательно передам ему.

- Ну пока!

- Пока, Данила! Софье привет!

- Ты тоже детям от нас передай привет.

- Вы бы заехали в гости с Соней, давно у нас не были!

- Заедем обязательно как-нибудь! Чао!

- Приехали, шеф! - шустрый у меня однако таксист.

- Это здание?

- Ну да, мне по телефону этот адресок назвали.

- Подождешь, командир?

- Я-то подожду, но не плохо было бы авансировать!

- Без проблем! Три тыщи рублей хватит для начала?

- Более чем!

- Ну на, держи!

"Даю деньги шоферу. Выхожу. Так. У нас по вышеназванному адресу двухэтажное желтое здание времен Петра Первого. Табличка на входе соответствует. Заходим. Охранник на проходной в сине-голубом "комуфляжнике" с резиновой дубинкой в руке. Рации нет, один старый дисковый телефон за стойкой, - это хорошо. Прохожу нагло, не обращая на охранника внимания. Пусть думает, что я здесь уже бывал. Иду прямо по лесенке на второй этаж. Если Зырянова там нет, спущусь на первый. Вот тетенька идет в очках роговых, у нее и спросим.

- Простите, девушка, как мне Зырянова найти?

Засияла, понравилось, что ее "девушкой" обозвали в ее-то сорок лет с "хвостищем".

- По правой стороне четвертая закрытая дверь. Вот видите, там открытые есть, а вам в четвертую, которая закрытая.

- Понял, спасибо.

- Пожалуйста.

"Ну что ж, на счет второго этажа я угадал. А вот угадал ли я насчет того, что его компромат на Софью фальшивый? А я его на понт возьму! Только бы он на месте был, - "Майк Хаммэр" - частный детектив. Вот она дверочка - четвертая закрытая. Поехали!"

Я зашел в кабинет. Зырянов сидел за столом и что-то писал. Кроме нас тут было еще двое мужиков. Тоже сыщики небось!

- Вы?

Испуганное у сыщика лицо. Не ждал меня.

- Привет Хаммэр! Давно не виделись!

- Прив... Как вы зд.. Зачем...

- Чо-то ты заикаться начал, земляк?! А я тут шел мимо, дай, думаю, зайду, навещу, спрошу, чего-то друг мой Хаммэр видеокамеру свою у меня оставил и забирать не хочет, ну и это... замочу его заодно, чтоб он - шакал паршивый - не смел порядочных замужних женщин порочить. Сосиска, редиска, петух гамбургский, новохудоносор!

"Мне вспомнился покойный Женя Леонов в "Джентльменах удачи". Майку я на себе конечно рвать не стану, потому что сначала мне придется еще и пиджак с рубашкой себе порвать, да и жалко, новая совсем маечка. А вот насчет "моргал"...

- "Моргалы" выколю! Пасть порву!

- На помощь, охрана, помогите!

"А это я не кричал! А кто кричал? Ах это Хаммэр - Зырянов на помощь зовет! Ну-ка поглядим, кто тебе поможет".

Из тех двух мужиков, что работали с Зыряновым в одном кабинете один - тот, что помельче - выбежал в коридор, а второй - довольно мощный товарищ - вышел из-за стола и явно приготовился меня задерживать.

"Ой как интересно! А вот и тот - зыряновский сослуживец вернулся с двумя охранниками в "комуфляжниках".

- Он меня убьет! - кричит Зырянов.

- Гражданин, покиньте пожалуйста помещение! - это охранник мне.

- Ну что ты, "зема", я ж только пришел! - это я охраннику.

- Ну раз сам не хочешь уйти, так мы тебе поможем! - это они мне.

"Это они мне?? Ну помогите, рискните здоровьем! Будьте так любезны, пожалуйста. Пошли, голубчики, дубиночками машут, ножками топают. Куда ручкой махаешь, "сыночка"? Не махай "папе" ручкой, "папа" не любит, когда ему махают ручкой. На! И еще! А тебе вот так! И еще! И ты получи! А вот тебе твоей же дубинкой в живот и по спине, и по подбородку! А ты куда убежал, я ж тебе еще не ударил никуда?! Куда ты поднимаешься? На тебе ботинком по зубам! Вот так! Лежи, отдыхай! Лежат. Два охранника и тот здоровый. Тот что поменьше убежал, наверное за подкреплением. Я подожду. А пока поговорю с Хаммэром, который в угол вжался и трясется хуже, чем в прошлый раз у моего "Мерса" трясся.

- У тебя охрана слабовата. Не помогла.

"А сейчас я проверю, правильно ли я поступил, что перестал носить галстуки. Подхожу к Зырянову, беру его "ошейник", наматываю конец галстука себе на левую руку, поднимаю руку вверх и тяну узел."

- У тебя ровно тридцать секунд!

- Я... Вы... Красавский, вы меня задушите! Пустите!

- Двадцать секунд. Кто тебе велел показать мне фальшивый компромат на ту женщину?

- Пустите, мне больно!

- Пятнадцать секунд.

- А-а, кхэ, кхэ.

- Десять секунд.

- Я скажу, я все скажу!

"Так, немного ослаблю петлю, чтоб мог мой милый Хаммэр и дышать и говорить!"

- Слушаю тебя Зырянов!

- Мне заплатили!

- За что?

- За то, чтобы я привез вам все эти "доказательства" и представил их как подлинные!

- Зачем?

- Не знаю.

- Кто?

- Блинников.

- Что? Врешь!

- Не вру!

Я отпустил горе - сыщика.

- Если ты соврал, я вернусь и удавлю тебя, понял Зырянов?!

- Я правду сказал. И отчеты о слежке и фотографии и видеокамеру с кассетой мне отдал Блинников.

"Все. Больше мне в этом сыскном агентстве делать нечего. Уходим. Бегом. Вот так, вниз по лестнице, через пустую проходную на улицу. Серая "Волга" ждет, не уехал мой таксист. Честный таксист. Хорошо. Сели быстренько в машину, дверь захлопнули!"

- Газу, командир, газу, быстро отсюда!

- Понял, шеф, исчезаем!

"Ой, Паша. Что ж ты Паша наделал?! Зачем же ты Софью оклеветать решил? Изготовил шикарный компромат, подкупил сыщика... И ведь я поверил! Цель? С какой целью ты все это проделал? Позвоню-ка я тебе, Паша и "забью стрелку", вызову тебя на свидание, возьму за яйца и..."

"Абонент временно отключен или находится вне зоны действия сети". "Это мы уже сегодня слышали. "Вне зоны действия..." Павлик - "Блинчик", за что ты мне такую "бяку" слепил"? Я ж тебя тогда, в девяносто шестом году, из такого дерьма вытащил!"

Девяносто шестой. Я приехал в Москву в отпуск к родителям. Мама с папой так и не захотели переехать ко мне в Питер, как я их не уговаривал. Мама с папой. В этом сне они не разводились, жили дружно, в любви и согласии, а я у них был единственным сыном. Они-то мне и поведали, что с Пашей что-то случилось, подробностей объяснять не стали, посоветовали позвонить пашиной жене - Насте. Я и позвонил. Поговорил и сразу поехал к ней домой. Настя встретила меня на пороге. Я с трудом узнал ее. Постарела, волосы не причесаны, седина появилась, глаза заплаканные.

-Паша в тюрьме.

- Как так? Он же сам - мент!

- Он, Даня, - честный мент, за то и посадили!

Я внимательно выслушал рассказ Насти об истории со взяткой. "Подстава" была на лицо. Паша кому-то перешел дорогу и его убрали, чтобы больше не мешал. В тот же день я созвонился с тестем, "Большой Майкл" дал мне телефон своего человека в Москве. Мафия бессмертна! Я понял это тогда наглядно. Человек тестя был настоящим мафиози, имел большую власть и связи. Я назвал ему лишь фамилию Паши, тюрьму в которой он сидел и отдел МВД, в котором Паша работал, прежде чем угодил в тюрьму. Уже через два дня я точно знал кто подставил "Блинчика", за что и как, а еще я знал, что его враги купили на ""зоне""нужных людей и Пашу в ближайшие дни будут "мочить". Мой новый знакомый помог мне в меру сил и возможностей, по своим каналам он устроил так, что Блинникова перевели из общей камеры в одиночную, изолировали его от других и незаметно охраняли. Дальше мафиози не хотел вмешиваться. Хочу своего друга детства из "зоны" вытащить? Пожалуйста, могу вытаскивать! Помогут информацией, деньгами, оружием, но только не людьми. Его люди в это дело не полезут. Ладно, и один в поле воин! Я решил не размениваться на "пешек" и "слонов", а ударил сразу по "королю". Наивный Паша полагал, что в тюрьму его упрятал тот полковник, которому он однажды пожаловался на коррумпированных сослуживцев - ментов! А правил бал совсем другой человек в звании генерал-майора милиции.

Я узнал его адрес, узнал, когда он возвращается со службы, "надыбал" его фотографию, чтоб не спутать с каким-нибудь соседом, приехал туда вечерком, предварительно хорошо изменив внешность, встал на лестничной площадке и жду.

"Король" мой явился не запылился, с опозданием, зашел в подъезд и стал подниматься. Свет в подъезде не зажигался, потому что я кое-что в проводке испортил, был вечер, полумгла. Я его узнал. Высокий дядечка среднего телосложения, седой, идет себе спокойно вверх по лестнице, я так же спокойно вниз. Ну а как поравнялись мы, я его одним хорошим приемом крутанул по-особенному и через пару секунд я уже держал его мертвой хваткой. Правая рука давит ему на затылок, а левый локоть обхватил кадык. Как говорится: не может генерал ни дыхнуть, ни пернуть!

- Молчи и слушай меня, "мусор"! - я говорил тихим голосом лица кавказской национальности. Меня еще в Армии хвалили, что я не просто подделываюсь под грузинский акцент, а говорю точно как житель какого-нибудь Тбилиси или Кутаиси.. Если генерал и побежит потом искать напавшего на него "психопата", то будет всем говорить, что за "яблочко" его держал "горец" Кавказа, но ни в коем разе не питерский москвич!

- Отвечать будешь только "да" или "нет", понял?

- Да.

- Вздумаешь дергаться, я тебе шею сверну как цыпленку, понял?

- Да.

- Умница, "мусор"! Ты там одного "лоха" на "нары" спровадил. Так ты это зря

- Я...

- Молчи, убью! Слушай! Фамилия того фраера - Блинников. Так вот, скажешь своим "шавкам", чтоб этого Блинникова они отпустили. Понял?

- Но...

- Тебе что, жить надоело?

- Нет.

- Скажешь, что Блинников уже достаточно наказан, что ты добрый и прощаешь его. Дело закроете, Блинникова выпустите. Я со своей стороны обещаю, что он из Москвы исчезнет навсегда и делишкам вашим грязным мешать не будет! Договорились?

- Да

- Жрите свою падаль, шакалы паршивые, "мусорки" гнилые. А Блинников чтоб уже через неделю на свободе был!

- Не получится...

- Что?

- За неделю не успею!

- Сколько?

- Месяца три, четыре...

- Два месяца даю, не больше! А чтоб ты за это время там не инсценировал Блинникову самоубийство или другой "несчастный случай", за тобой все это время мой братишка походит как тень.

- Но...

- Никаких "но"! Два месяца. Понял?

- Да.

- Я б тебе денег предложил, чтоб ты этого Блинникова выпустил на свободу. Но для тебя тысяча долларов - мало. А за две тысячи я лучше киллера найму, чтоб он тебя навечно "успокоил". Я тебе тут, прежде чем уйти, кое-что на память оставлю!

"Я достал из кармана бутылек с "зеленкой", обмакнул в него кусочек ваты и начертил генералу крест на лбу."

- Это, чтоб ты не подумал, что я приведение, чтоб меня не искал, и Блинникова не порешил ненароком, а то найму я киллера и он тебе в это самое место, где зеленый крестик пулю всадит из "винта"! Я ясно излагаю?

- Да!

- Ну, прощай!

"Я провел не слишком сильный удушающий прием, так, что генерал ненадолго потерял сознание, а я смог спокойно выйти из подъезда и скрыться как можно дальше. Пашу генерал через два месяца выпустил, как и обещал, но сильно я тогда задел его гордыню. Он начал меня искать. Сильно искать. Мне сообщили, что он меня ищет. Он еще не знал, что я - это я, - то есть Данил Красавский, но уж больно близко он в своих поисках подобрался к разгадке. Пришлось-таки мне нанимать киллера на того генерала. Киллер точно всадил генералу пулю в лоб, туда, где я рисовал зеленый крестик. Первый и последний раз в своей жизни я лишил кого-то жизни. Пусть я не сам убил его, не своими руками, пусть он был негодяй и мразь... Я согрешил из-за друга. Если б я не "заказал" тогда этого коррумпированного мента, он рано или поздно нашел бы меня и "пустил в расход". И вот она - Пашина благодарность! Да, Паша не знает, что я тогда прижал генерала и убил потом; я соврал Блинникову, что заплатил крупную взятку ребятам из прокуратуры, благодаря чему его выпустили под чистую. "Я тебе жизнью обязан" - говорил мне совсем недавно Паша. За что же он тогда Соню хотел подставить?

Ладно, с Павликом мы еще поговорим по-мужски! А пока... Пока надо Соньке устроить какой-нибудь праздник. Подарить ей колье с бриллиантами? Нет, не то, она не любитель драгоценностей! Тогда что-нибудь из одежды? Не-а, у нее полные шкафы шмоток! Тогда ужин. Ужин на двоих. Только я и она. В ресторане! Да, да, да!

- Алло, это ресторан "Невский"?

- Да.

- Ларису Ивановну хочу!

- Кого?

- Горидзе у себя?

- Одну секундочку! А кто спрашивает?

- Красавский.

- Соединяю.

- Алло, Горидзе слушает!

- Комарджоба Вахтанг!

- Комарджоба биджо!

- Как здоровье, как семья, как дети?

- Спасибо Данила батоно, здоровье в порядке, семья, дети тоже в порядке. А ты как? По Питеру слухи ходят, что ты больно ушибся - покалечился.

- Покалечился - раскалечился, да!

- Здоров?

- Здоров!

- Чем могу быть полезен, Данила батоно?

- Зал в твоем ресторане хочу заказать.

- Банкет в честь выздоровления, угадал?

- Почти. Банкет - это когда человек на сто. А я хочу поужинать вдвоем с дамой. Организуешь, Вахтанг?

- Без разговоров!

- Я хочу весь зал для двоих, а не один столик!

- Я понял, дорогой!

- А устрицы сделаешь?

- Без разговоров!

- А "Дон Периньон"?

- Хоть целый ящик - настоящий, сладкий как нектар, пьянящий как Париж!

- Хорошо, а трюфеля?

- Да!

- А казы?

- Это узбекскую колбасу из конины?

- Ее родимую!

- Пожалуйста! Только зачем тебе их колбаса, ты бы лучше из грузинской кухни что-нибудь заказал!

- Из грузинской, Вахтанг, ты сам на свой выбор три-четыре блюда на стол поставишь, я тебе верю!

- Вот молодец - Данила батоно! За что я тебя и уважаю! Что еще?

- Ну и вина грузинские сам подбери!

- Да! Еще?

- Пока все.

- Когда?

- Сегодня.

- Вах, родной мой, сегодня никак не могу!

- Вах, почему?

- Ты на время посмотри, генацвале, уже десятый час вечера, у меня все столики заняты.

- Освободи, я компенсирую!

- Если б ты один стол заказал, ну два, даже три, я бы выгнал кого-нибудь... Зал сегодня не могу, прости, да!

- И завтра не можешь?

- Завтра? Слушай, я вспомнил, завтра мой ресторан закрыт совсем будет!

- Почему?

- У меня завтра очень большой праздник.

- Это какой?

- Завтра... Данила Красавский вместе со своей девушкой ужинает в моем ресторане!

- "Скотина" ты Вахтанг! Я тебя люблю!

- Я тебя тоже, брат!

- Только маленькая поправка: я не с девушкой буду, а с супругой!

- Вай, все понял, дорогой, обслужим по высшему классу!

- Ты персонал там предупреди, чтоб тихо молчали, не ляпнули там чего про наши оргии!

- Как рыбы будут молчать, если кто слово лишнее скажет, я его сам зарежу!

- Расчет, как всегда - кредитной карточкой, хорошо Вахтанг?!

- Разумеется.

- Ну а я тебе потом как-нибудь компенсирую.

- О чем ты говоришь, Данила, какие такие компенсации - мампенсации?! Ну разве что секретутку свою дашь потрахать?

- Марианну???

- Э, нет, что ты, дорогой, боже упаси! Твою Марианну я боюсь, да!

- А кого, Вахтанг?

- Ну ту крохотулечку с телевидения. Помнишь мы у тебя в офисе были?

- Зину?

- Да-да, так кажется ее звали.

- Без проблем, Вахтанг, хочешь я ее тебе совсем подарю?

- Насовсем?

- Насовсем!

- А обратно не возьмешь, да?

- Обратно не возьму!

- Ты же знаешь, Данила батоно, мне бабы быстро надоедают, я их меняю чаще, чем носовые платки.

- Знаю, знаю.

- Если обратно не возьмешь, то куда я ее дену?

- Удочери, Вахтанг!

- Э, брат, зачем мне дочка - шалава?!

- Ну раз насовсем не хочешь, то бери на одну ночь.

- На одну ночь беру.

- Только материальная поддержка для Зиночки - с тебя!

- Без разговоров! Во сколько завтра вас ожидать с супругой?

- Давай часов с восьми вечера жди.

- Заметано, брат!

- Ну, до завтра!

- До завтра Данила батоно!

"Оргии, блядство, девочки, сауны, стриптиз - бары, любовницы, проститутки... Пора со всем этим дерьмом завязывать. Сколько можно шляться по бабам?! Все, Красавский - с сегодняшнего дня - порядочный семьянин. Всю свою любовь и нежность буду отдавать Соньке. Ну родителей конечно не забуду. А еще Вадик Сонькин. Ему тоже надо будет внимание уделить. Он же не виноват, что те подонки над ней надругались! Когда встречусь с тестем, поговорю с ним о Вадике. Я Вадьку усыновлю и запишу его на свою фамилию! Он Софье - сын и мне будет сыном. У нас своих детей нет... Надо будет Соню к гинекологу отправить, пусть уберет спираль. А ведь это я ее заставил предохраняться от беременности. "Мы еще молодые, давай поживем, а потом детей будем "стругать"... Идиот! Я еще удивился тогда, как это спираль поставили женщине, которая еще не рожала не разу?! Вадьке уже 14 лет! Да Сонька скоро бабушкой станет. Время летит. Нет уж, все, хватит, заставлю убрать эту гребанную спираль и буду ее во всех позах до оргазма доводить до тех пор, пока не забеременеет. И никаких блядей! Зинку дам на ночь Вахтангу, а потом уволю ее за аморальное поведение. Марианну... Марианну жалко увольнять. Не буду лезть к ней. Марианна ж, она как ураган, сама изнасилует! А я ей мужа найду - баскетболиста. Подарю им на свадьбу квартиру, машину. Он ее "трахать" будет, а на меня у нее уже сил не останется! Точно, Марианну - замуж, вместо Зинки тетку страшную посажу, на которую меня и после ящика водки не потянет. Водка. Водка. Водка! Пить брошу! Курить же бросил, теперь и с выпивкой завяжу. Буду самым порядочным на свете!

"Сколько там времени? Час дня! Ну вчера был денек, всем денькам - денек! С утра я занимался накопившимися делами в Концерне. В обед плюнул на дела, помчался домой, забрал Соньку и повез ее первым делом в поликлинику. Долой спирали, контрацептивы и презервативы! Она не возражала. Потом мы заехали в несколько бутиков, приоделись в новое шмотье для ужина в ресторане. Нет, про ресторан я ей ничего не сказал, пусть узнает, когда придет вечер! А до вечера я еще успел звякнуть Вахтангу и попросил его пригласить оркестрик из профессиональных музыкантов и чтоб обязательно скрипки были и саксофон, а еще чтоб глаза у музыкантов были завязаны.

- Как "Однажды в Америке"? - спросил меня Вахтанг.

- Точно генацвале! А я никак вспомнить не мог, в каком это фильме было! Мне почему-то казалось, что глаза завязывали музыкантам в "Джазе только девушки"!

- Без разговоров! - пообещал Вахтанг.

И был вечер в "Невском", просторный зал ресторана с яркими люстрами. Мы с Соней и оркестрик. Скрипки и саксофон. Деликатесы, шампанское и вина. Музыка, танцы. А потом я захмелевший поднял Соню на руки, отнес ее до машины и мы целовались в "Мерсе", не замечая телохранителя и водилу. И домой я ее нес на руках, а дома... Дома мы провели безумную ночь. Мы любили друг друга как в первый раз. Всю ночь. И все утро. А утром наконец уснули. Сонька и сейчас спит. Вот она - рядом. Нагая, прелестная, родная, любимая. Я счастлив. Жизнь прекрасна. Счастлив. В этой жизни. В этом сне. А там? В том сне? В том сне Дани больше нет. Маму жалко и сестру и племянницу. Я так и не смог им помочь. Они голодают. А я умер там и никаких проблем! Слюнтяй, размазня, неудачник! А кто им теперь поможет? Мать старая совсем, сестра - инвалид, племяшка вечно болеет... А что если... Надо попробовать! Я просто позвоню. Это конечно полный бред, но если я позвоню... Если бред, то по тому номеру телефона живут совсем другие люди или такого номера не существует. "Беру "сотовый", иду на кухню, сажусь на табуретку, звоню".

- Алло!

"Господи, голос очень похож на Дашкин!"

- Позовите пожалуйста Данила!

- Ой, сейчас, минуту подождите!

"Не понял, она что меня пошла звать???"

- Алле, вам кого?

"Это мама!"

- Мне Данила!

- А его... Он в России сейчас живет! В Москве!

- А вы мне не дадите его телефон?

- Вы знаете, у него нет телефона.

- Жаль.

- А кто это? Что ему передать?

- Это... Знакомый! Мы в школе вместе учились. Я Максим Воронов. Передавайте ему привет!

- Хорошо, передам обязательно!

- До свидания!

- До свидания!

"Мама. Господи, это мама! Значит они еще не знают, что я умер. Бедненькие! Даше уже тринадцать лет. Когда я уехал, он сказала моей сестре Ире: "Лучше бы ты - мама - уехала, а дядя Данил остался!"

Даша любила меня. Я был ей вместо отца. Я был строг с ней. Но она меня любила даже больше чем бабушку, больше чем родную мать. Как помочь им теперь? Как? Да просто взять и отвезти им денег. Десять тысяч долларов. Мало. Мало? Ну и на сколько им этих денег хватит? Если уж давать, то такую сумму, на которую они смогут купить в России квартиру, чтоб Дашка в колледж поступила, стала адвокатом или режиссером кино, или актрисой... Чтоб мамка забыла, что такое голод, рваная одежда и сапоги из кожезаменителя, чтоб Ирка сделала операцию на свою щитовидную железу, выздоровела наконец и вышла замуж! Пятьдесят тысяч долларов хватит? Для кого я жалею деньги? Для родной матери? Сто тысяч долларов! Прекрасно! О/кей! Надо узнать когда летают самолеты в это "ближнее зарубежье" и отвезти им "бабки". Сам отвезу. Меня они не узнают. Скажу, что это для Данила за одну крупную сделку. Не поверят? Может и не поверят, но деньги возьмут обязательно, от таких денег еще никто не отказывался!"

- Данилушка, с добрым утром, "киска"!

- Привет, "малыш"! Только уже не с добрым утром, а добрый день!

- Угу!

- Выспалась Соня?

- Неа!

- Иди еще поспи!

- Не хочу! Ты куда-то звонил?

- Да так, знакомым одним.

- А-а! Приготовить завтрак?

- Давай. Только ничего особенного не готовь. Чай завари и все, мне в Концерн надо съездить.

Я быстренько побрился, оделся, на ходу глотнул заваренный женой чай, подошел к зеркалу, причесался и собрался одеколониться.

- Наконец-то ты поменял туалетную воду! - сказала Соня.

- Что?

- Мне твой "Армани" никогда не нравился, у него запах такой... Извини, но от "Армани" немного мочой отдает! А этот новый "Хьюго Босс" мне нравится, очень приятный запах, сладкий, вкусный, как ты! Я тебе давно хотела предложить поменять туалетную воду, мы даже как-то с Люськой по магазинам ходили, пробовали запахи. Люська - скотина такая - взяла и облила меня какой-то вонючей туалетной водой. Представляешь, брызнула мне сзади на кофточку, чуть ли не пол-флакона вылила! Я ее ругала.

- А какой фирмы была та туалетная вода?

- Та - противная?

- Да!

- Точно не помню, кажется "Версаче".

"Господи, вот почему тогда от Сони пахло мужской туалетной водой "Версаче"! А я как последний идиот приревновал ее, подумал, что она изменяет мне с другим мужчиной... И Паша мне этого другого мужчину преподнес, "на тарелочке с голубой каемочкой". Где этот мерзавец Блинников? Позвонить ему что ли? Позвонить!

"Вызываемый абонент временно отключен..."

Может Марианна знает, где Паша, она всегда все знает.

- Алло, Марианна, привет! Там Пал Андреич случайно не появлялся?

- Добрый день, Юрий Григорьевич!

- Чего? Марианна, алло, это я - Красавский!

- Я вас слушаю, Юрий Григорьевич!

- Ты что там выпила лишнего? Чего ты несешь, какой Юрий Григорьевич?

- Нет, Данила Игоревича сегодня не будет на работе и дома его тоже нет!

- Кончай прикалываться.

- Не вы один Красавского ищите. Тут вот господа из прокуратуры тоже его ждут.

- Что? Подожди, ты хочешь сказать, что там по мою душу менты из прокуратуры пожаловали?

- Да, Юрий Григорьевич, к сожалению вы правы!

- Мне что лучше и дома не появляться, они и сюда могут нагрянуть?

- Да, да, Юрий Григорьевич, именно!

- Ну ты даешь, Марианна! Умница, я все понял! Но... Но мне обязательно надо появиться в Концерне!

"У меня ж там в сейфе все деньги лежат!"

- Простите, Юрий Григорьевич, я не могу сейчас говорить. Дела! Я вам перезвоню, как появится свободное время!

- Ясно!

- Так, Соня быстро собирай те вещи, за которыми приезжала и дуй к своей Люське, у нее поживешь пока.

- Данилушка, но ты же меня простил...

- Вот глупая! Сюда менты могут приехать. Собирайся. Ты же не хочешь на допросы ходить! Денег побольше возьми! И это, звони мне только в экстренных случаях и не из дома, не с сотового, а из телефона-автомата! Поняла?

- Да. Но что случилось, почему милиция?

- Еще не знаю, но узнаю обязательно.

- Это как-то связано с делом папы?

- Возможно! Ладно, собирайся быстрей, я помогу тебе отнести вещи вниз, посажу в такси. Шнеллер, шнеллер!

"Я проводил жену и вернулся в квартиру. Возвращаться - плохая примета, но я забыл взять деньги, паспорт, а еще я почему-то решил одеть бронекостюм и нацепил кобуру с пистолетом на лодыжку. Зазвонил мой "мобильный".

- Алло, Данила Игоревич, Это Илья!

- Слушаю тебя.

- Вы на работу собираетесь?

- А что?

- За вами заезжать?

- А ты далеко? Долго до меня будешь добираться?

- Не знаю, думаю, минут двадцать.

- Тогда не к дому подъезжай, а к универсаму. Ну знаешь, там где шестнадцатиэтажный дом?

- Знаю.

- Вот я тебя там буду ждать.

Когда Илья забирал меня в назначенном месте, снова зазвонил "сотовый".

- Это я.

- Да, я узнал тебя, Марианна!

- Они ушли.

- Давно?

- Минут десять. Я немного подождала и прошлась до метро. Из автомата звоню. Так спокойнее.

- Правильно. Ну возвращайся в офис, жди меня, я скоро приеду.

- А может не надо? Мне эти из прокуратуры не понравились.

- А кому они нравятся, Марианна?

- Не смешно, Данила Игоревич, я знаете как перепугалась! До сих пор сердце колотится как пулемет.

- Не бойся, я с тобой!

Я вошел в здание Концерна и сразу устремился в свой кабинет. Какое-то нехорошее предчувствие щемило под "ложечкой". По быстрому открою потайной сейф, увезу отсюда всю "наличку", а дальше надо будет посидеть и подумать в тихой, спокойной обстановке на "смородине". Так, вот с этой стены снять картину Айвазовского "Девятый вал" - точную копию той, что висит в Русском Музее, потом набрать шифр на дверце сейфа. Шифр. Это я помню: сперва мой год рождения : 1968, потом Софьи: 1971, потом, когда открою первую дверцу, в течение двадцати секунд набрать там год нашего знакомства: 1989. Если не успею набрать, то когда попытаюсь открыть вторую дверцу сейфа, меня шандарахнет очень больно электрическим током! Ну... У-у, черт, я забыл совсем! Во что деньги паковать? Тут же в сейфе около пяти миллионов долларов, это нужны две большие сумки или два больших кейса - чемодана.

- Марианна, звякни Илье на сотовый, скажи, чтоб срочно нашел две большие сумки или два больших кейса!

- Хорошо, Данила Игоревич.

- И еще Саню Бахарева найди, он мне сегодня пригодится тоже.

- Уже ищу!

"Ну пока сейф не буду открывать, пусть сперва Илюша тару принесет под "баксы".

Слетаю на днях в "ближнее зарубежье", отдам деньги маме, оттуда заскочу в тот город, где я отравился, узнаю, где меня похоронили, поставлю на могиле огромный памятник из черного мрамора, венки положу...

Что там за разговоры в приемной? Марианна опять с кем-то спорит. А ну-ка послушаю на кого она кричит!"

- А я вам говорю, что Красавского нет!

- Не морочьте нам голову, он у себя! Пропустите нас немедленно!

- Вы что думаете, раз в прокуратуре работаете, значит можете врываться в служебное помещение?!

- Девушка, пустите, не заставляйте нас применять силу!

- Я вам применю силу, я вам такую силу применю, я вас потом по судам затаскаю!

"Это менты. Наверное те же - из прокуратуры. Слушали телефоны? Возможно, но скорее всего просто никуда не уезжали, а сидели и "пасли" меня возле Концерна в машине. "Мусора". Не люблю "мусоров". Марианна их сдерживает. Никого не боится - девка. Ураган. А что толку? Бежать? Куда? Здесь - седьмой этаж, через окно не сбежишь и "черного" хода нет. Да и деньги я не могу тут оставить. Рискнем! Открываю дверь, гордо выхожу в приемную..."

- Что за шум, а драки нет?

- Господин Красавский Данила Игоревич?

- Допустим, а вы кто?

- Мы из городской прокуратуры. У нас к вам ряд вопросов...

- "Ксивы" покажите пожалуйста, господа из прокуратуры!

- Что?

- Удостоверения ваши служебные предъявите в развернутом виде! Вот так. И вы уважаемый тоже покажите "корочку", не стесняйтесь! А то знаете, щас столько развелось милиционеров! Купит себе какой-нибудь рекетир на Невском бульваре книжечку с гербом и ходит по конторам, деньги выциганивает!

"Так. Что тут у нас. Городская прокуратура. Этот - майор. Тот - лейтенант. Вдвоем они мне без надобности!"

- Вы - майор - зайдите ко мне, а вы - лейтенант подождите в приемной, вам пока мы с майором будем беседовать кофе заварят "Моккона". "А у вас есть "Моккона?" "Моккона"? Конечно же, у нас есть "Моккона"! Ой! Вернее у нас был "Моккона", но уже кончился!..."

- Что значит "вы зайдите, а вы подождите"? - возмутился лейтенант. - Вы господин Красавкий должны проехать с нами в прокуратуру для допроса по делу господина Кербель Михаила Саламоновича..."

- Охолоните, лейтенант! - это я лейтенанту, пусть остынет и не борзеет. - Во-первых, я никому ничего не должен, а во-вторых в качестве кого вы меня собираетесь допрашивать: свидетеля, обвиняемого? Я что, арестован?

- Нет, вы не арестованы...

- Вот и чудненько! Заходите майор. Марианна, кофе лейтенанту!

"И опять все получилось! Зашел только старший офицер. Лейтеха остался с секретуткой. Грэйтэлэйшн, Данила Игоревич!"

Прошли в кабинет, опустились в кресла.

- В общем так, майор, присутствует во мне чувство, что если я нынче в ваше заведение правоохранительно-карательное отправлюсь, то задержусь там о-о-очень надолго.

- Данила Игоревич, дело в том, что...

- Подождите, майор, выслушайте до конца! Мне сейчас с вами ехать нет никакого желания, и на вопросы отвечать тоже не хочу. Поэтому предлагаю коротко и по-деловому договориться!

"Я достаю из кармана початую пачку долларов. Им на двоих вполне хватит, даже жирно будет! Они не орлы и не соколы, а так - орлята, соколята, учатся летать. Ложу "зелень" на стол.

- Здесь около восьми "штук". Со своим "лейтехой" - ассистентом поделишься на свое усмотрение. По мне, так ему больше пяти сотен по званию не положено.

- Да вы что такое...

- Не надо спектаклей устраивать, майор, мы не в театре! Дай договорить!

"Так, на то, что я на "ты" перешел среагировал спокойно. Значит возьмет взятку!"

- Забирай "бабки" и уматывай! Вы сюда недавно приезжали? Приезжали! Вам что ответили? Что Красавского нет и не будет! Ну так бери под "мышку" своего лейтенанта и езжай ко мне домой, ты же адрес знаешь! Может я дома сижу, телевизор смотрю?! Ну а если меня дома нет, так ты мою дачу проверь! У меня в Русско - Высоцком замечательная двухэтажная дача. Тебе кто-то сказал, что я мог на дачу уехать! Адрес дачи моей знаешь? Езжай, майор, ищи Красавкого! Ты ж не виноват, что он где-то шляется? Тебе начальство велело его найти? Вот и ищи! Ну не "ломайся" майор, как "институтка" перед юнкером! Я тебя в постель не зову, невинности не лишаю! Я тебе даю хорошие деньги и за что? Я же не прошу прикрыть мое дело или дело Кербеля! Мне просто нужно время. Время на свободе. Понимаешь? У меня срочные дела появились. Мне их нужно решать немедленно, а ты мне хочешь помешать! Нехорошо! Ну ты же добрый парень. Майор!

- Пожалуй поедем мы с лейтенантом Крюковым, поищем Красавского у него дома и на даче, - молвил серьезно майор, - тут в Концерне он наверняка не появится!

Майор взял со стола деньги, спрятал их во внутренний карман пиджака, встал, протянул мне руку.

- Мы с вами не встречались и надеюсь, никогда не встретимся! - сказал мент.

Я пожал его руку молча, потому что сказать мне ему хотелось что-то очень нецензурное. Менты удалились. Я велел подошедшему Сане Бахареву последить за ними. Доверяй, но проверяй! А Илюша тем временем принес две огромные спортивные сумки. Ждем сообщений от Бахарева. Через полчаса звонит Бахарев.

- Данила Игоревич, они у вашего дома встали на машине. Ждут.

- Отлично, пусть ждут. Возвращайся в Концерн, Саня, живо!

Открываю сейф. Выгребаем с Ильей оттуда доллары, пакуем в сумки. Тяжеловато. Много денег. Тысяч пятьдесят себе по карманам.

- Марианна, иди сюда!

- Да, босс!

- Вот тебе десять тысяч "баксов", езжай потом домой, собирай чемоданы и дуй к какой-нибудь подруге, сиди у нее дома тихо, не высовывайся, пока все не уляжется. Вот еще десять штук, половину дашь бухгалтерше, половину экономисту, они пусть тоже исчезнут с работы. Вот еще двадцать тысяч, раздай их всем кто сегодня на работе. Скажи, что они с сегодняшнего дня в отпуске. Поняла?

- Да.

- Еще, найди Блинникова, звони ему каждый час. Как поймаешь его, пусть подключится к телефонам городской прокуратуры и вообще, пусть все узнает, что там эти менты насчет нас затеяли!

- Данил!

- Что?

- Мне страшно!

- Не ной, Марианна!

Мы упаковали все деньги, отнесли их в "Мерс", поехали ко мне на "черную смородину", занесли сумки в квартиру. Я выгнал телохранителей обратно в авто, а сам быстро вошел через потайную дверь в соседнюю квартиру, через нее на улицу, там поймал частного "Опеля - Кадета", попросил водилу помочь донести сумки до его машины. Когда подняли первую сумку, частник спросил:

- Что там у тебя, кирпичи?

- Нет, - улыбаясь ответил я, - золото, бриллианты!

Мы отвезли деньги на "красную смородину", я отпустил частника. Не без труда спрятал сумки в шкаф, тяжело дыша лег на диван, чтобы отдохнуть. "Сотовый" звенит.

- Алло, Дан, чего молчишь? Это я, Стас!

- Слушаю, Стас!

- Дан, у нас тут на телевидении беспредел твориться!

- Какой беспредел?

- Ворвались какие-то бойцы с автоматами, в масках, все опечатывают, изымают документы, кассеты, пленки...

- Городская прокуратура?

- Нет, районная налоговая полиция!

- А-а, это не страшно! Вот что, я сейчас позвоню одному знакомому из городской налоговой полиции, он этих районных живо на место поставит. А пока... Ты оттуда вырваться сможешь?

- С телевидения?

- Да.

- Запросто!

- Ну вот и отлично, Стас. Слушай, я проголодался очень, хочу покушать где-нибудь, давай ты тоже со мной посидишь, поешь, заодно и общие проблемы обсудим!

- А где?

- Помнишь ту блинную, где к блинам и сметану подают, и варенье?

- Да, помню!

- Вот там и встретимся!

- О/кей!

- О/кей, бай!

"Ну блин, со всех сторон "шакалы" полезли. У этих ментов что ли одновременно деньги заканчиваются на жен и блядей?! Ладно, дам тому капитану из налоговой "штук" пять "зелени", все и успокоится. А вот прокуратура, - это посложнее!"

Встаю, выхожу из "красной смородины", ловлю такси, еду на "черную смородину". Приехал. Зашел. Звоню телохранителям:

- Ну все, Саша, Илюша, я выхожу, встречайте меня, охраняйте меня!

"Я захлопнул дверь квартиры, спустился по лестнице, вышел из подъезда. Мой новый белый "Мерседес" мягко урчит мотором, Илья сидит за рулем, Саша подбегает ко мне и сопровождает к машине. Смешно все-таки смотреть на работу этих телохранителей! Идет Саня - весь "напружиненный", ручки чуть растопырил, будто хочет меня своим телом закрыть, по сторонам пристально зыркает... Хранитель моего тела. Ну храни, храни! Мы подходим к машине, Саня открывает мне заднюю дверцу... Та-та-та-та! Это еще что такое? Стреляют? Где-то совсем близко раздаются автоматные очереди. Обнаглели эти "братки", средь бела дня из "Калаша" палят. Это "Калашников", я его ни с каким другим автоматом не спутаю! Только от него так уши закладывает! Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, где стреляют, кто стреляет, в кого стреляет... И вижу как лопается стекло у правой передней дверцы моего "Мерседеса", потом я вижу Сашу Бахарева - моего верного телохранителя, он что-то кричит, у него в руках пистолет, он перезаряжает свой "ствол", но выстрелить не успевает. Сразу несколько пуль ложатся Сане на грудь, он роняет пистолет, опускается на колени, а потом навзничь падает на асфальт. Мне нужно поднять его пистолет и защищаться, отстреливаться, я наклоняюсь чуть-чуть и тут же получаю серию сильных ударов: в живот, в грудь, в плечо. Вот оказывается как больно бьют автоматные пули! Ударная волна отрывает меня от земли, подбрасывает вверх и назад, я приземляюсь прямо на заднее сиденье "Мерса". Как не хочется умирать! Но я еще не умер! У меня опять нет оружия! Как нет? Есть! У меня же пистолет к ноге пристегнут. С трудом закатываю штанину, достаю пистолет, снимаю с предохранителя, заряжаю. Ну, теперь только покажитесь, уроды, киллеры сраные! Ну, где вы, ком хир, ай мисью, ай нидью! А вот и он, с автоматом в руках, идет нагло, не прячась, подходит ближе, дает очередь в лежащего на асфальте Бахарева, поднимает автомат, отсоединяет "магазин", отбрасывает его и лезет в карман за новым "магазином". Патроны кончились, "рожок" хочешь поменять? Я т-те щас вместо "рожка" рожки поотшибаю! Открывается задняя левая дверца "Мерса", и я вижу чью-то руку с пистолетом, движущуюся к моей голове. Контрольный выстрел в голову? Я поднимаю свой пистолетик и стреляю туда, где должна быть голова этого "контролера", потом быстро направляю свое оружие в сторону того урода, перезаряжающего свой "Калашников". Я вижу, как он вставляет "рожок", передергивает затвор... Я стреляю ему в грудь. Попал! Влево попал, туда где у него сердце. Было сердце. А теперь каша кровавая, он падает как подкошенный. Я приподнимаюсь, чтобы посмотреть, что со вторым киллером, поворачиваюсь и вижу обезглавленное тело. Паша дал мне настоящее смертельное оружие, этому киллеру пулей буквально снесло голову. Мне почему-то вспомнилось детство, когда мама провожала меня в школу осенью, я не хотел одевать шерстяную спортивную шапочку с бумбончиком, та шапочка казалась мне смешной и глупой. Я прятал ее в карман, а мама. Видя, что я не одел шапку, строго спрашивала меня:

- Ты опять без головы пошел?

Этот киллер тоже пошел без головы прямиком на тот свет. В этот момент его изуродованное, обезглавленное тело стало заваливаться прямо на меня, я быстро отодвинулся. Мертвый киллер упал на заднее сидень. Я с трудом выбрался из машины, подошел к передней дверце. Заглянул в салон. Мертвый Илья Сидел, держась руками за руль, остекленевшие глаза водителя смотрели куда-то вперед. Пули попали ему в шею, в щеку, в висок. Ремень безопасности плотно обтягивал его грудь и не давал мертвому телу завалиться. Я повернулся, чтобы взглянуть на Саню Бахарева и увидел к своему изумлению второго киллера, упирающегося одной рукой в асфальт, а во второй руке у него была... граната, он размахнулся, бросил гранату, та упала в салон, я даже не стал смотреть куда именно она упала. Я побежал. Побежал как можно дальше от машины. Щас как бабахнет! Шаг, еще шаг, еще. Взрыв. А теперь падаем на асфальт. Упали. Полежали. Приподнялись. Посмотрели. "Мерс" объят пламенем. Вернуться? Зачем? Уходим отсюда! Куда? Сперва обратно на "черную смородину", через нее пролетом в соседний двор и на дорогу, оттуда... Там видно будет куда оттуда! Забежал в подъезд, достал ключи из кармана. Больно. Рука болит. Чему я удивляюсь? У меня должна быть пуля в животе, еще по одной в груди и в плече. Заболит тут! Открыл дверь. Вошел. К шкафу, открыл шкаф, прошел, открыл другой шкаф, вышел, в коридор, открыл дверь, закрыл, по лестнице спустился, вышел из подъезда на дорогу, поймал такси.

- Куда?

"Действительно, куда мне теперь?"

- Тут на соседнюю линию Васильевского, я покажу дорогу!

"Приехали. Расплатился с водителем, вышел из такси, достал ключи, зашел в подъезд, поднялся по лестнице, открыл дверь, вошел. Как же я устал! Сил нет, все болит. Неужели умираю? Да нет же, вот сейчас прилягу на диван, отдохну и мне станет легче и боль пройдет. Я не умру. Лег, закрыл глаза. Хорошо.

Подъезд, лестница. Они гонятся за мной. Я отсреливаюсь. Из автомата. В них трудно попасть, но я убиваю их одного за другим. Они убиты, а я целехонек. Даже не ранен. Теперь вниз по лестнице. Бегом. Ступени, пролеты, этажи. Много этажей. Повороты, ступени, площадки. Когда ж кончится эта лестница? Очень похоже на компьютерную игру "Лабиринт". Я бегу вниз и никак не найду выхода. Неужто выхода нет? Есть! Вот он - выход!

"Я кажется уснул ненадолго. Ненадолго? Я вчера вечером сюда пришел? Да! А сейчас утро. Восемь утра. Отдохнул, ничего не скажешь! Мне больно, мне плохо. Нужно выпить что-нибудь болеутоляющее. Здесь где-то у меня есть аптечка. Ну да - на кухне в шкафчике. Ага, нашел. Таблеточку проглотил, водой запил. Дальше что? Пожрать? Нет, сперва сниму-ка я с себя эту куртку бронированную, посмотрю, как там мои пулевые ранения. Осторожненько расстегиваем курточку, снимаем, смотрим. Живот целый. Хорошо. Грудь целая. Плечо... В плече дырка. Насквозь видно. Вот, наклоняю голову набок и смотрю сквозь дырку в плече. Вижу плиту, стол, посуду. Подытожим! Живот и грудь в синяках, но внутрь пули не прошли. Пулевое ранение в плечо. Это хуже. Что-то пашины московские изобретатели не додумали в своем бронежилете, пробила его пуля, и его, и плечо - навылет. Я наверное много крови потерял. А еще я ничего не смыслю в пулевых ранениях. Нужен доктор. Мне срочно нужен доктор. Если я поеду сейчас в первую попавшую больницу, медики тут же сообщат в милицию. Отпадает. А если я поеду не в первую попавшую больницу? Зря я что ли в своем "роддоме" деньгами сорил?! Еду! Стоп. Сперва надо переодеться. Во что? У меня тут никаких вещей, в смысле из одежды нет ничего. Придется одевать снова испорченную пулями бронекуртку и ехать в ней. Но сперва чем-нибудь позавтракаю, а то еще с голоду потеряю сознание и упаду где-нибудь. На кухне в холодильнике есть сок, ветчина, печенье. Отлично. Наливаю сок в стакан, ложу на тарелку еду, отношу все это по очереди в комнату на столик, сажусь в кресло, включаю телевизор, пока буду перекусывать посмотрю, что там по "телеку" показывают. Рекламу показывают, чего ж еще?! Кончилась реклама. Это что? Экстренное сообщение. А ну-ка, ну-ка, сделаю погромче! "Вчера в Санкт-Петербурге было совершено покушение на известного предпринимателя Данила Красавского..."

"О-о! Это обо мне, уже в новостях передают!"

"... Его автомобиль был обстрелян неизвестными на Васильевском острове. От полученных ранений Красавский и два его телохранителя скончались на месте. Также погиб один из нападавших. Второй киллер с места преступления скрылся..."

"Не понял! Это кто скончался на месте? Я? А... Неужто и вправду умер?! А это тогда чье тело? Неужели опять я в новом теле?! Надо срочно в зеркало посмотреть. Бегом в коридор, там зеркало большое - во весь рост. Уф, слава тебе господи. То же тело! Красивое, стройное тело Красавского. И мордашка его же. Симпатяга. С синяками по всему телу, с дыркой в плече, но все еще живой Данила Красавский. Чего эти телевизионщики меня заживо хоронят? А впрочем, так даже лучше! Мертвого меня искать никто не будет. Все, доедаю свой завтрак, выключаю "ящик" и еду в больницу.

Доел, выключил, поехал, приехал. Вон - мой корпус. Третий этаж. Поднимаюсь. А вот и Петя с Машенькой у окошка стоят, лясы точат, перекуривают. Увидели меня, зенки вылупили.

- Ой, Данила Игоревич! - сказала Машенька. - Но ведь вы, ведь вас. Мы по телевизору смотрели...

Не договорила и в обморок. Я ее успел подхватить. И от боли вскрикнул. Не фига ловить впечатлительных, слабых медсестер раненными руками! Больно очень!

- Петя, помоги, мне ее одной рукой держать неудобно!

Петя забрал у меня девушку, поднял ее на руки и понес куда-то. Сильный оказывается у нас док. Маленький, но сильный. Я поплелся за ним. Зашли в какой-то кабинет. Петя положил Машу на кушетку, дал ей понюхать нашатыря. Очухалась.

- Данила Игоревич, - слабым голосом заговорила медсестра. - Вы же...

- Спокойно, Маша, не надо нервов,

Поешьте каши или консервов,

Обпейтесь квасом, обмажьтесь медом,

А я останусь с родным народом!

Живой я, живой, соврали по телевизору, никто меня не убил, а только немного ранили! - изрек я.

- Ясно, что не убили, - сделал философское заключение доктор. - Я в морге на практике много мертвецов повидал. Вы - господин Красавский скорее живы, чем мертвы!

- И это прекрасно, док, но чтоб я ненароком у вас тут на самом деле не умер, ты меня осмотри пожалуйста. И еще это, в ментовскую не звони!

- Данила Игоревич, не надо меня в старых грехах упрекать! Я исправился, я хороший.

- Это вы о чем? - поинтересовалась Маша.

- Это мы о своем, о женском! - пошутил я.

- Доктор Петя осмотрел мои раны, сделал перевязку, укол, дал выпить каких-то таблеток.

- Ну что я вам могу сказать, Данила Игоревич? Рана на мой взгляд неопасная, кость не задета. До свадьбы заживет!

- Я вообще-то уже женат!

- Я имел в виду свою свадьбу! - объяснил доктор.

- Ты что не женат, Петруша? - удивился я.

- Пока нет, но очень скоро... Мы с Машенькой заявление в ЗАГС подали.

- Поздравляю! Вот удивили так удивили!

"Я посмотрел на медсестру. Она незаметно поднесла указательный палец к своим милым губкам, типа не выдавайте меня, Данила Игоревич, не говорите Пете про тот наш с вами поцелуй! Что ты Маша? Не выдам! Не скажу! Тайна, покрытая мраком!"

- Так что приходите на свадьбу, Данила Игоревич!

- Приду обязательно. А где справлять будете?

- Где? У Машеньки дома.

- А почему не в кафе, не в ресторане?

- Ну, понимаете...

- Понимаю, понимаю, - финансовые трудности!- Достаю из кармана доллары. - Ну-ка, Петруша, отсчитай себе из этой пачки двадцать стодолларовых президентов США. Это мое вам с Машей приданое. И не спорьте, и не благодарите. Лучше скажи, Петя, как быстро я поправлюсь?

- Спасибо за деньги, век вас не забудем! А насчет поправки. Было бы неплохо вам на излечение лечь, укольчики, витаминчики. Рентген обязательно провести, чтоб убедиться, что ребра не сломаны и...

- Отпадает, Петя! Дашь мне с собой лекарств, бинтов и всего что надо и я уеду! Но сперва, пусть Маша съездит в город и купит мне новый костюм и рубашку. Денег я дам. А то в этой бронированной изорванной коже мне очень тяжело и неудобно!

- Я вам конечно дам все необходимое, но было бы неплохо, да нет, - даже необходимо вам сюда на перевязки ездить раз в два - три дня!

- Я подумаю, док!

Маша уехала покупать мне новую одежду. Мы сидели с Петей, пили чай.

- Ты меня извини, док, - сказал я.

- За что?

- Ну помнишь, я тебе тогда чуть руку не сломал?!

- А-а, за это? Ну что вы, я и забыл уже! Да и поделом мне! Сам напросился!

- Значит - мир?

- Мир, Данила Игоревич, и еще раз вам огромадное спасибо за деньги!

- Ерунда, Петя, для хороших людей ничего не жалко!

Маша привезла мне новую одежду. Я переоделся, взял у Пети медикаменты и поехал обратно на "красную смородину".

Я сидел в своей секретной квартире на Васильевском Острове и размышлял. "Что делать дальше? Воскреснуть из мертвых? Тогда на меня сразу набросятся парни из прокуратуры и еще те, которые нанимали киллеров по мою душу. Надо с кем-то связаться! Во-первых Соня думает, что я погиб и скорбит, и плачет. Во-вторых я так и не отвез деньги той своей маме из другого сна. В-третьих "Большой Майкл" должен был прислать людей из Штатов за этими миллионами долларов в спортивных сумках, спрятанных в шкафу! В-четвертых мне самому надо ехать в Америку, чтобы закончить проект, созданный мной и тестем. Этот проект должен обеспечить нас до конца дней, а еще и наших детей, внуков, правнуков. Кому дать о себе знать? С кем связаться? Лучше всего было бы найти Блинникова, но эти его игры против Сони меня настораживают! Тогда может Марианне позвонить? А куда? Я же ей сам велел исчезнуть на время с горизонта."

В дверь звонят. Звонят в дверь моей секретной квартиры. Сюда пару раз заходили соседи, ну еще местный участковый. Я его сам просил присматривать за "смородиной", чтоб никто "хату" не грабанул. Но это днем. А сейчас первый час ночи. Ночью то кто приперся? Настырно как звонят! Надо посмотреть кто! А может просто не открывать? Можно и не открывать, но посмотреть, кто пришел, надо! Так, тихонечко на "цыпочках" в коридор вышел и в "глазок". Ага, а мне через "глазок", когда я буду смотреть, из пистолета с глушителем пулю в глаз всадят! Кино насмотрелся? "Через "глазок", пулю в глаз!" Смотрим. Пистолета не видно, пули не видно. А видно... Пашу. Ну да, - Паша Блинников собственной персоной. Придется открывать!

- Ты?

- Я!

- Как ты меня нашел?

- Может в дом пустишь?

- Ну заходи!

- Ну спасибо!

"Впускаю Пашу в квартиру, закрываю за ним дверь, проходим в комнату. Ну поговорить мы еще успеем, а пока: ногой ему между ног, так, хорошо, согнулся Паша пополам, а теперь ладонью по шее, так, замечательно, а теперь коленкой по подбородку, чудно! Вот ты теперь Паша вставай медленно, приходи в себя, а я в кресло присяду, отдохну, я, Паша, крови много потерял, я еще слабый!

- За что?

- А ты не знаешь?

- Так не честно, Даня!

- Не честно?

"О-о! Похоже я Павлику пару зубов выбил, когда коленом по подбородку стучал!"

- Иди в ванну, умойся Паша, там и вату найдешь и таблетки болеутоляющие!

Блинников сходил в ванную комнату, чуть погодя вернулся, сел на диван.

- Что, Паша, я тебе зубы выбил?

- Зубы? Скорее, Даня, остатки зубов в металло-керамических коронках!

- Ничего, Павлик, щас стоматологи имплантанты научились вживлять, лучше и крепче будет чем настоящие твои зубки!

- Ну если лучше, то давай, Даня и я тебе пару зубов выбью, потом оба пойдем себе имплантанты вживлять!

- Накася выкуси, Паша! Сиди, не борзей, а то я тебе еще что-нибудь выбью!

- Хорош пугать, Даня!

- Я не пугаю, а предупреждаю! Ты же помнишь, Паша, хоть ты меня и старше на два года, я тебя всегда побеждал в драке!

- Неужто память к тебе вернулась? Или опять только кусочек памяти? А может и не было никакой амнезии?

- Вернулась память, да еще и с лихвой, можно сказать: в двойном размере!

- Это как, Даня?

- А-а, ты все равно не поймешь!

- Значит я тупой, да?

- Просто я, Паша, и сам до сих пор не понимаю до конца!

- Ну, ну...

- Не ехидничай!

- Ладно, не буду!

- Так, как ты меня нашел, а, Паша?

- Даня, ты взял меня к себе начальником службы безопасности, а теперь удивляешься, что я знаю где ты можешь спрятаться?!

- Ты, - "секьюритата" гребаный, если ты такой умный, почему тогда меня от киллеров не уберег?!

- Я тоже не всемогущий!

- Ты где был в тот день, когда на меня покушались, а, Паша?

- От "Большого Майкла" человек позвонил из Москвы, я его поехал встречать, потом помог ему устроиться в столице, дела кой-какие сделать, по ресторанам поводил, по блядям, в общем обслужил гостя.

- Мне почему не сообщил?

- Так ты ж у нас в беспамятстве был!

- Телефон почему отключил?

- Не отключал я его, просто батарея села, а адаптор я взять забыл. Я ж не думал, что сразу после моего отъезда у вас тут такая буча начнется!

- Кто-то меня сильно подставил, Паша!

- Я тебя не подставлял!

- Да?

- Да!

- Ну конечно, ты только Соньку подставил!

- Я? Как? Когда?

- Паша, не финти, а то и впрямь еще пару зубов выбью! Чего молчишь? Зачем ты этому частному сыщику порнуху про Соню дал?

- Уже догадался? Как ты понял?

- Что это фото и видеомонтаж? Чутье!

- Это не монтаж!

- Хочешь сказать, что у нее все-таки есть любовник?

- Нет. Хочу сказать, что я заказал на одной подпольной порностудии фильм. Мне там артистку подобрали, похожую на твою Софью, ну не копия конечно, пришлось грим накладывать, парик одевать, еще какие-то ихние киношные хитрости... Но ведь похоже получилось! Ты же сам поверил, что это твоя женушка!

- Зачем, Паша, чего я тебе плохого сделал, что ты меня наказать решил?

- Ты - ничего! Я ее наказать хотел!

- За что?

- А ты у нее спроси.

- О чем?

- О том, что с ней в восемьдесят шестом году произошло в Гатчине.

- А какое твое собачье дело, что с ней там произошло?

- Уже рассказала?

- Паша, это наше с ней дело.

- Ты ее простил, да? Она столько лет от тебя скрывала, а ты простил, вот так, запросто?!

- Ну простил. Ты б свою не простил что ли?

- Мою, Даня, "по кругу" никто не "пускал"!

- Павлик, не зли меня, ведь покалечу!

- Ну-ну!

- А ты как узнал, что ее изнасиловали? И наконец объясни зачем ты всю эту игру с "порнухой" затеял!

- Как узнал? Помнишь, мы два года назад в Петергоф на открытие фонтанов ездили?

- Ну, помню.

- Так когда мы по магазинам ходили, к Соньке там одна продавщица подошла, они о чем-то говорили, ругались. После разговора с продавщицей твоя женушка сама не своя вернулась, бледная, испуганная. Я потом ту продавщицу отыскал, да расспросил. Оказалось - это та самая подруга из Гатчины, с которой она в день изнасилования на дискотеку пошла.

- И ты, Паша...

- И я, Даня, возмутился. Это какой стервой надо быть, чтоб скрыть от парня наличие ребенка и женить на себе этого парня и врать ему столько лет!

- И ты решил нас с Соней развести?

- Да. Я ей предложил самой уйти от тебя, подать на развод. Но она утверждала, что для тебя ваш развод станет страшным ударом и просто умоляла меня ничего тебе не рассказывать. Я обещал, что буду молчать. Но понимал, что тебе с ней жить нельзя. Я все думал, как бы вас разлучить другим способом...

- А тут я со своими подозрениями и ревностью!

- Верно! Тебе нужны были доказательства ее неверности? Я нанял Зырянова, дал ему порнофильм с актрисой, похожей на Соню, дал ему фотографии с той же порнозвездой. Ты поверил, Данил!

- Ты доволен?

- Я ж не знал, что так все повернется, что когда ты помчишься в Русско-Высоцкое к Соньке на дачу кто-то организует тебе аварию!

- Не знал. Урод ты, Паша!

- Ну прости!

- Теперь опять будешь нас разводить?

- Не буду. Сами между собой разбирайтесь. Муж и жена - одна сатана.

- Спасибо, уважил. Она наверное думает, что я погиб.

- Не думает.

- Как?

- Я ей сказал, что в машине не твой труп нашли.

- А ты как догадался?

- Один свидетель видел как с места покушения убегал "киллер" по описанию очень на тебя похожий. Я зашел на твою "смородину", увидел тайный ход в соседнюю квартиру, следы крови... Потом эксперты идентифицировали трупы из "Мерса". Того, с отстреленной башкой опознали по татуировкам на теле. Он давно в розыске числился. Ну я подумал, что если ты сбежал и решил "лечь на дно", то или сюда или к Марианне. А Марианна сама мне позвонила, передала твою просьбу насчет "прослушки" в горпрокуратуре. Раз ты не у Марианны, значит ты тута. Вот я и приехал. И лишился двух зубов.

- Тебе Паша за твои дела еще десяток зубов надо выбить!

- Не надо, я тебе еще пригожусь!

- Ну что там с прокуратурой?

- Решаем этот вопрос. Все будет путем.

- Мне почему-то кажется, что к покушениям на меня Стас Гукасян имеет какое-то отношение.

- Стас убит.

- Что?

- Примерно тогда же, кода твою "тачку" обстреляли, к его джипу ,когда Стас остановился на красный цвет светофора, подошел киллер и расстрелял Гукасяна из автомата.

- Черт. Тогда кто? Кто за всем этим стоит?

- Ищем, Данила, ищем заказчиков. И найдем, теперь обязательно найдем.

- Жалко Стаса, и Саню с Илюхой жалко.

- Все там будем. А пока тебя твои "Дважды Вовы" будут охранять. Тот второй Вова как узнал, что случилось, из больницы сбежал. Он еще в гипсе, говорить не может, записочки на листочках пишет, но за рулем неплохо сидит. Они оба Вовы тут рядом в машине дожидаются

- Что будем делать, Паша?

- Действовать по плану.

- По какому плану?

- Щас едем в одно местечко, меняем тебе внешность, делаем фото нового лица, вклеиваем фото в новый паспорт и летишь ты Даня к своему любимому тестю - "Большому Майклу" в Америку.

- Я ранен, Паша.

- Что, серьезно?

- Пулевое в плечо, навылет.

- Ходить можешь?

- Могу.

- Ты еще и драться можешь! Так что хватит отлынивать от работы, босс. Поехали. Улетать будешь из Москвы, из Шереметьевского аэропорта. Там тебя встретят люди "Большого Майкла", полетишь с ним, деньги повезете. Кстати, где миллионы?

- Тут, в шкафу спрятаны.

- Ну я пошел к машине, позову первого Вову, пусть поможет мне деньги вынести.

- Паша, а Соня?

- Что Соня?

- Ну как она и Вадик тоже?

- Не беспокойся, они вне опасности и в ближайшие дни под другими именами - фамилиями тоже вылетят в США, где и произойдет ваше воссоединение семей!

- Ну тогда поехали!

- Поехали!

- Стой. Еще одно важное дело. Как я мог забыть про него?!

- Что за дело?

- Надо тут в ближнее зарубежье деньги отвезти.

- Отвезем. Кому, сколько?

- Тезке моему, его тоже Данилом зовут, вернее отвезти надо его маме. Я ему должен сто тысяч долларов.

- Ого! И за что это ты ему такие бабки "должен"?

- Должен, Паша, еще как должен! А за что, - он сам знает!

- Раз должен, значит вернем должок. Когда надо рассчитаться?

- Вчера, Паша!

- Понял!

- Поехали, Паша!

Аэропорт. Зал ожидания. Что-то сегодня многовато пассажиров. Сидят, ходят, стоят. Новые лица. Новые люди. Все такие же скучные, серые, чужие. Мне слишком часто стал сниться этот зал ожидания. Слишком. Часто. Вот среди толпы пассажиров появились два черных пятна. Ближе, еще ближе. Двое высоких, крепких мужчин, одетых в черное. Черные костюмы, черные рубашки, черные туфли, черные плащи. Идут ко мне. Ко мне. В черном. Опять? Чем я так приглянулся этим чертям? Вон сколько людей кругом, шли бы к кому-нибудь другому. Людей им мало в зале ожидания? Меня им подавай. Может не пойти? Если сейчас перенести центр тяжести на левую ногу и в прыжке прочертить правой дугу, то одним ударом можно сбить с ног обоих мужиков...

- Данила?

- Да.

- Мы от Михаила Саламоновича.

- Понятно.

- Пойдем?

- Куда нам, направо?

- Нет-нет, нам прямо! Пройдем через дипломатический коридор. С таким багажом нам через обычную таможню не пройти.

- Вы правы.

- Где деньги?

- Где?

Я оглянулся. Сзади стояли Паша с Вовой, держа в руках две большие спортивные сумки, доверху набитые долларами.

- Вот - деньги! - сказал я.

- Отлично. Посадку на нью-йоркский рейс уже объявили, пойдемте, Данила.

- Да, пора! - заключил я.

"И было это начало начала. И не было в нем лжи и предательства, хитрости и жадности, зависти и злобы. Он был чист как вода в горном сае, молод и крепок как кедр в тайге, быстр и мудр как северный олень в тундре, а еще наивен и доверчив как грудной младенец... Он был. Он есть. Он будет. Человек. Имя его - человек!"

Я уже несколько часов шатаюсь по городу. Марширую по улицам, захожу в магазины, сижу на скамейках. Мой последний день на этой земле, в этом городе, в этой жизни. Глупый день. У меня кончились деньги. Я ничего не могу себе купить. Даже хлеба. А милостыню просить я не хочу и не буду. Я гордый нищий. Нищий? Да. У меня ничего нет, я все продал. А что это там на шее болтается? Крестик. Какой крестик? Золотой крестик на золотой цепочке. А говоришь, что все продал! Крест не продам, в нем сегодня отравлюсь, чтоб бог знал, что я до последнего верил в него и надеялся, что он поможет. А он помог? Я сам во всем виноват. Сам. Послезавтра хозяин должен прийти за квартплатой. Мне нечем ему заплатить. Поэтому травиться буду сегодня вечером. Чтоб не помешали, не успели спасти. Кушать хочется. Нет ничего. Из всей еды дома - пачка сока и две пачки снотворного. И выпьем и закусим. Вечером. Перед сном. Перед вечным сном. Сон. Всю эту неделю мне по ночам снится многосерийный сон. В этом сне я вроде как уже отравился, только не умер, а превратился в красивого, сильного, богатого питерского бизнесмена. Я там попадаю в аварию, трахаю красивых баб, дерусь как Стивен Сигал, а еще я очень богатый, ну просто все карманы напичканы долларами. В сегодняшнем сне меня пытались убить, но я сам расстрелял всех киллеров и с полными сумками "баксов" отправился в Америку. Хорошие сны. Хорошо быть богатым, спортивным, иметь очаровательное волевое лицо и ничего не бояться. Во сне все просто. А в жизни. А жизнь заканчивается. По возрасту мне еще рано умирать, а вот по сложившимся обстоятельствам самое подходящее время. Жить на улице бомжом я не хочу, ковыряться по мусорным свалкам, собирать пустые бутылки... "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью..." Я б с большим удовольствием быль сделал сказкой, чтоб появились у меня в этой сказке честно заработанные деньги, уютная квартирка, любимая женщина и дети. Мне давно пора иметь детей... Не суждено. Быль сказкой не сделаешь. Закон пакости. Вот посижу еще немного на этой скамейке, отдохну и пойду в городской парк. Там есть хорошая панорама с видом на лес и речку...

- Данил, здравствуй!

- Тетя Анна?

- Куда ты пропал, господи? Я уж и не знала, что подумать! Адреса своего нового ты не оставил, не заходишь ко мне, не звонишь. Ты что?!

- Я. Я беспокоить вас не хотел...

- Беспокоить? Чем ты меня можешь беспокоить? Нельзя же так, Данила! Слушай, тебя твои обыскались!

- Мои?

- Да, мама, сестра. Они уже отцу звонили, потом этим - друзьям отца - Кошкиным. Кошкины тоже не знают где тебя искать. Ты не заболел? Как живешь? Так и не нашел работу?

- Я не заболел. Живу. Нормально живу, работу не нашел. Где я ее найду - работу?

- Ладно, черт с ней, с работой, прости меня господи! Вот тебе ключи, иди ко мне домой и звони своим. Скажи, что ты от меня звонишь, они сразу перезвонят, они мой номер знают. Твоя сестра уже несколько раз звонила, спрашивала, не появился ли ты.

- А чо вдруг они меня ищут?

- Иди, позвони, они тебе сами все объяснят. Они там какие-то деньги твои нашли или что-то в этом духе! Иди быстрей!

- Деньги. Какие деньги? Ничего не понимаю!

- Не морочь голову, Данил! Звони сестре, тогда все поймешь. А я сейчас на рынок схожу, кое-что куплю и вернусь. Ты позвони, потом не уходи, дождись меня. Посидим, поговорим.

- Хорошо.

Я дошел до теткиного дома, поднялся в квартиру, зашел, сел на диван, набрал номер телефона мамы.

- Алло, привет мам, вы меня искали?

- Даник? Нашелся пропащий! Где ты?

- Я у тети Анны!

- Я сейчас перезвоню, сын!

- Ладно.

Я положил трубку. Через минуту телефон зазвенел громкими переливами.

- Да!

- Даник, здравствуй сынок!

- Привет мам!

- Куда ты пропал? Почему не звонишь?

- Я это. У меня денег лишних нет, вот и не звоню.

- Ладно, главное, что нашелся! Слушай, твоя сестра сейчас оформляет визу и скоро к тебе приедет!

- Визу? Приедет ко мне? Зачем?

- Ну да, она в ОВИРе целыми днями. Вернее она вместе с Владиком.

- С каким Владиком?

- С твоим Владиком, - с твоим другом. Ты что Владика не помнишь?

- Помню. А он тут при чем? Я ничего не понимаю, ма, объясни!

- Ну, Ира боится одна с такими деньгами к тебе ехать...

- Ира? С какими деньгами?

- Да не путай ты меня сын! Твоя сестра - Ира - вместе с Владиком делают визу в Россию, чтобы отвезти тебе часть денег, которые привез нам твой друг.

- Чево?

- К нам приехал твой друг... ой нет, приехал друг твоего друга... Ну в общем он привез деньги. Твои деньги. Ты даже не представляешь сколько денег!

- Сто тысяч?

- Так ты знаешь?!

- Конечно, мам. Сто тысяч "баксов". Как же мне не знать!

"Господи. Так не бывает! Я в том сне отправил себе деньги в другой сон..."

- Мам, а тот кто их привез, он как выглядел, как его звали?

- Ой, Дань, мы так обрадовались, что имя даже не спросили. Он сказал, что деньги тебе передал твой тезка из Санкт-Петербурга. А выглядел. Как тебе его описать-то?

- Ты не заметила, у него зубы все на месте были?

- Зубы? Ой, да, кажется у него двух передних зубов не было и губа была разбита. Мы подумали, что он с кем-то подрался перед тем, как к нам приехать!

"Это Паша. Обещал отвезти долг и отвез. Он, мама, не дрался, это я ему зубы выбил!"

- Хорошо, мам, я все понял. Значит Ира скоро приедет?

- Да. Сына, что у тебя с голосом? Ты плачешь?

- Нет, ма, тебе кажется, это связь такая!

- Плачешь! Не плачь, Данечка! Еще немного потерпи сынок! Ира правда не все деньги повезет, она все боится везти. Она уже с тетей Анной договорилась. Тетя Анна ее с Владиком в Москве встретит и они у нее поживут.

- Хорошо, я потерплю. Теперь потерплю.

- Мы правда уже кое-что из этих денег потратили! На визу, на взятки, на билеты. Продуктов купили, тебе подарков.

- Истратили, ну и хорошо! На то они и деньги, чтоб их тратить! Ты себе что-нибудь купи, мама! Сапоги хорошие на зиму, туфли, босоножки, платье. Даше тоже купи одежду. Ире! Еды побольше купите!

- Да, сына, хорошо! Мы - что! Главное чтоб у тебя все хорошо было, а мы как-нибудь проживем!

- Ладно!

- Мы будем звонить, Даня, ты не пропадай, заходи к тете Анне!

А потом мы долго сидели с тетей Анной, говорили, спорили, смеялись. Она разрешила мне пожить у нее до приезда Ирки. И главное - не надо умирать. Жизнь продолжается.

Я иду по городу. Мне надо зайти на свою арендованную квартиру, собрать остатки багажа, перенести все вещи к тете Анне на квартиру. Куча дел! А день сегодня замечательный! Солнце ярко светит. Теплынь. Лето.

Таблетки снотворные выброшу в унитаз, а сок персиковый выпью в честь хороших новостей. Весь литр сока сразу! Правда я потом по малочисленной нужде буду бегать в туалет каждые десять минут. Такой уж у меня организм! Такое уж у меня тело! Бракованное! Ну и пусть! Бракованное, небракованное, а мое - личное, живое! Не все ж люди стройные, высокие, красивые, сильные! И толстые есть, и низенькие, и страшнее меня тоже есть! Ничего, живут себе не тужат! И я буду жить. Хорошо ли, плохо ли, буду жить. Даже к самым большим неудачникам типа меня иногда приходит счастье! Надо только верить, что оно - это счастье придет, верить и ждать!

Вон на той стороне дороги стоит девушка. Красивая! Очень похожа на ту жену того Данила из того сна. Просто копия - Софья Красавская! Стоит и ждет, когда на светофоре загорится зеленый свет. Загорелся зеленый. Пошла красавица. Прямо на меня идет, даже улыбается.

- Скажите, который час? - это она мне.

"Хорошо что еще часы не продал!"

- Ровно два часа!

- Спасибо!

"А-а, была не была! Рискну!"

- А я думал, что вы мне свой телефончик хотите оставить!

- Что?

- Я говорю, что влюбился в вас с первого взгляда и хотел попросить номер вашего телефона!

- Вы серьезно?

- Вполне!

- Ну хорошо! А у вас есть чем и куда записать?

- Конечно, девушка! Ручка и блокнот у меня всегда с собой! Вот, пожалуйста!

Девушка написала что-то на бумажке, протянула мне. Я прочел номер телефона и имя.

- Софья? - спросил я.

- Да! - спокойно, все так же улыбаясь ответила она, - кроме меня может подойти еще мужской голос, но вы не пугайтесь, это мой сын!

- Сын?

- Да. Вы огорчены?

- Я? Нет, нисколько не огорчен! Взрослый у вас сын?

- Вадику четырнадцать лет.

- Вадику?

- Да, Вадику.

- А вы случайно в Гатчине никогда не жили?

- В Гатчине? Я там не только жила, молодой человек, я там родилась! А мы что знакомы?

- Нет, не думаю. Ой, простите, я не представился! Меня зовут - Данил!

- Очень приятно! Софья!

- Мне тоже очень, очень приятно!

"Привезет Ирка деньги, засыплю эту Софью цветами и подарками, а потом женюсь на ней! А еще отыщу в Штатах Данила Красавского, приглашу его к нам на свадьбу, будем дружить семьями и будут у нас жены - красавицы с глазами, синими как глубокие озера!"