Рундквист Алексей Александрович : другие произведения.

Пламя для феникса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Проба пера. Писалось давно. Графоманство, чистой воды, но... Мнение независимых и незаинтересованных узнать чертовски интересно. :)

Рундквист Алексей

Пламя для Феникса

ГЛАВА I

   ...Ночь.
   Как я люблю ночь.
   Каждый вечер я поднимаюсь в главную башню и подолгу сижу на оплавленном парапете, глядя в небо.
   Днем здесь смотреть совершенно не на что. Кругом, только выжженная земля и пепел. Серый пепел и обугленные останки деревьев... Я не люблю пепел...
  
   - ...Девяносто семь... Девяносто восемь...
   Я уже не говорю это громко, как раньше. Теперь я могу только шептать...
  
   Сколько я иду и куда? - не помню. Как я здесь оказался и... кто я? - не знаю. Вопросы глухо бьются внутри черепа, жужжат, словно жирные рассерженные мухи, но я уже не обращаю на них внимания. Весь мой мир сузился до небольшой полосы пустыни под ногами, до никому не нужного счета и безнадежного рассматривания далекой линии барханов на сотом шагу.
   Впереди только выжженная земля, позади только цепочка следов идущая в никуда...
  
   ...Правда, днем, на горизонте видны горы. Огромные, древние. Нагретый воздух чуть дрожит над землей, и их очертания расплываются в сиреневой дымке.
   Горы тоже красивые, но они далеко. Только сверкают, словно бриллиантовое ожерелье, снежные шапки по краю небесного свода...
   Ночь же - другое дело. Разве может быть что-нибудь прекраснее огромного, полного неведомой глубины и далекого света ночного неба. Оно дышит, меняется, мигает тысячами огоньков - будто живое...
  
   - ...Девяносто девять, - подтягиваю левую ногу, прочерчивая в пыли широкую борозду и, рывком, выбрасываю вперед правую. - Сто!
   Песок шуршащими струйками убегает вниз по склону. Стою, тяжело дыша, и в который раз оглядываю бескрайнюю светло-серую равнину. Очередной сотый шаг застал меня на вершине огромного бархана возвышающегося над остальными, словно полководец на боевом коне перед пешим строем.
   Жарко. Над землей висит дрожащее душное марево, плотное, как шелковая занавеска. Если впереди и появиться что-нибудь, я, скорее всего, не замечу. Но я упрямо продолжаю останавливаться после каждой сотни шагов и вновь и вновь внимательно осматриваю плывущую линию горизонта.
   Что-то цепляет взгляд. Какая-то маленькая соринка, попавшая в усталый глаз. Какое-то темное пятнышко, затерявшееся среди пышущих жаром волн иссохшего моря. Оно нарушает привычную картину. Словно нечеткий мазок на полотне великого художника. Словно фальшивая нота в прекрасной мелодии...
   И мое тело само, без участия отупевшего, съежившегося от жары и безысходности мозга, начинает двигаться по новому курсу. И снова текут один за другим отсчитываемые шаги, и неторопливо движется под ногами земля...
  
   ...Иногда по небу проносятся кометы и скрываются за горизонтом, задевая горную гряду светящимися хвостами. А там, вдалеке, они, наверное, падают на землю и рассыпаются по ней тысячами ярких искр.
   Я каждый раз провожаю их взглядом и гадаю, куда же они упадут... Может быть, на высочайшую горную вершину и тогда будут сиять там по ночам, указывая дорогу усталым путникам. Или в глубокую пропасть, - чтобы мерцать оттуда таинственным светом, привлекая бесстрашных искателей сокровищ. А, может быть, просто с плеском и шипением канут в бездонный океан, пугая мелких рыбешек...
   Как бы мне хотелось посмотреть, что же случиться на самом деле. Как бы мне хотелось узнать... что вообще там, за горизонтом?..
  
   - ...Тридцать шесть...
   Долго стоять на одном месте нельзя - жар от раскаленного песка заставляет дымиться подошвы ботинок.
   - ...Тридцать семь...
   При каждом моем шаге вверх поднимается легкое облачко белой пыли, липнущей к телу. Солнце нещадно печет затылок. Хочется пить.
   - ...Тридцать восемь...
   Постоянно ноет плечо и немеет нога. К счастью раны больше не кровоточат и теперь покрыты толстой коркой из засохшей крови и пепла. Раньше - столетия назад - каждое движение отзывалось резкой болью, вгоняя мне в позвоночник ледяные иглы. Но сейчас боль куда-то ушла, спрятавшись за наплывами душного жара.
   - ...Тридцать девять...
   Хочется бросить бесполезное занятие - цепляться за жизнь. Что мне в ней? Я не помню, кем был, не помню, почему здесь. Не знаю куда иду, и стоит ли это моих мучений. Может быть, ни к чему это - плестись через бесконечную пустыню, без надежды на успех. Может быть лучше расслабиться, рухнуть в мягкую сухую пыль под ногами и уснуть вечным сном? Ведь это так просто... Надо лишь сказать себе: "Все, хватит... жизнь прожита. И, я уверен, было в ней и хорошее и плохое, пугающее и приносящее радость. Но, пришел и мой черед. Так стоит ли теперь, суетится, спешить... Приляг, отдохни перед последней дорогой за грань..."
   Но что-то не пускает. Какая-то маленькая, упрямая частичка души жадно хватается за любую возможность жить. Подсовывает ложные цели, подсказывает смысл бытия и задает вопросы, на которые почему-то очень нужно получить ответы именно в этом, кратком мгновении от рождения до смертного одра...
   - ...Сорок...
   Останавливаюсь на мгновение, утираю пот. Шершавый воздух рывками врывается в легкие. Чешутся воспаленные глаза. Дрожат уставшие ноги.
   Нарушаю собственное правило и поднимаю взгляд. Темное пятнышко - мой единственный ориентир - стало ближе. И, кажется, даже начинает приобретать какие-то очертания...
  
   ...Особенно мне нравиться Луна.
   Днем замок кажется черным недобрым пятном, но ночью... Ночью он преображается.
   Стекает по антрацитовым уступам лунный свет, играя лучистыми переливами на острых гранях и изломах. Бросается вниз с башен из темного хрусталя и падает, волна за волной, в бескрайнее серебряное море, днем казавшееся унылой пустошью. Взлетает вверх ослепительными брызгами и кружит, и кружит бесконечные хороводы из звезд над неспокойной землей...
  
   ...Замок. Угрюмый черный. Он словно плывет по морю из серой пыли, чуть покачиваясь на волнах барханов. Темные башни соединенные ажурными лестницами, стрельчатые окна и, раскинувшиеся в стороны, будто крылья, стены... Он похож на застывшие языки черного пламени, пляшущего на ветру. Такой же стремящийся ввысь и, в тоже время, крепко держащийся за землю, обвивая холм, на котором стоит, петлями высоких стен...
  
   ...Когда же выдается совсем темная ночь, я люблю сам зажигать в ней огни.
   Это очень просто. Надо лишь ясно представить себе, что ты хочешь получить, сосредоточиться, наполнить свое творение Силой... и тогда с моих ладоней срываются и плывут в воздухе мириады разноцветных огоньков, выстраиваясь ровными узорами, собираясь в картины или окутывая замок сияющим пологом.
   В такие дни наверх часто поднимается Шуфф, сворачивается у меня на коленях теплым пушистым шариком, и мы вместе смотрим, как движутся в небе мои ненастоящие звезды...
  
   ...Шаг, другой ... Мне все сложнее сохранять выбранное направление. Ноги почему-то сами собой уходят в сторону... И все же осталось совсем не много... До первой стены не больше мили.
   Теперь я вижу отчетливее. Замок куда древнее, чем казалось поначалу. И время не обошло его стороной, везде оставив свои следы.
   Вместо половины башен торчат лишь уродливые обломки, похожие на изломанные клыки. Не хватает многих секций в стенах. Разрушены изящные арки и лесенки, когда-то соединявшие между собой отдаленные террасы...
   Но не только время билось об эти стены. Пламя, выжегшее землю на сотни миль вокруг, не миновало и замка. И, похоже, именно он был его целью...
  
   ...Бывает, что звездные огоньки кажутся мне слишком простыми, и я начинаю выдумывать разные фигуры из светящихся линий и дуг.
   Я то создаю вокруг себя сферу из маленьких треугольничков, то вложенные друг в друга кольца, растягивающиеся через весь небосвод гигантской цепью, то весь замок помещаю в центр сияющей пентаграммы, опирающейся углами на три высокие башни и два оплавленных обломка, стоящие в ворохе руин.
   Я не знаю, зачем постоянно рисую здесь этот знак, но он почему-то кажется настолько уместным и, даже, необходимым, что иногда я думаю, что стоит мне отпустить контроль над Силой и пентаграмма сама засияет радужным пологом, укрывая замок от чужих взглядов.
   Только вот разрушенные башни подводят меня. Я чувствую, вижу, как Сила утекает через них. Утекает как через две дыры, ведущие в бездну.
   Я думаю, что это плохо, но не знаю, как исправить...
  
   ...Шаг, еще... Как они трудно даются. Сильно кружится голова, похоже, я здорово ослаб... Спотыкаюсь и падаю, зарываясь в пыль лицом. Она залепляет мне глаза, забивается в легкие. Я кашляю, ворочаюсь, пытаясь встать. Приподнимаюсь, опять падаю и ползу, судорожно загребая одной рукой...
   А внутри мне кажется, что я еще иду, шаг за шагом приближаясь к оплавленным ступеням, уходящим витой спиралью к вершине самой высокой из башен. Осторожно ступаю по ним, рассеянно оглядывая оплывший валик, бывший когда-то резными мраморными перилами по краю лестницы. Поднимаюсь на самую верхнюю площадку и останавливаюсь перед узкой дверью окованной бронзовыми пластинами. Медленно протягиваю руку и берусь за массивную литую львиную голову. Замок подается с трудом, протестующе скрипя проржавевшим механизмом, и я вхожу в пыльный полумрак коридора. Миную короткий холл, поворот, отворяю легкую деревянную дверцу, украшенную витражом из разноцветных стекол и оказываюсь в большом светлом зале, уставленном вдоль стен длинными рядами полок, на которых жмутся друг к другу тысячи и тысячи книг...
   Огромное мягкое кресло, изящный столик с фигурными ножками, камин, пирамидка дров рядом, - все это теряется среди книжных стеллажей и тонет в белой перине пушистого ковра.
   У кресла слышится тихий шорох и из-за высокого подлокотника выглядывает смешная мордочка, настороженно поблескивая большими испуганными глазами.
   Некоторое время мы удивленно смотрим, друг на друга, потом, вдруг, существо показывается целиком.
   - Хозяин? - неуверенно шепчет оно.
   Рост меньше фута, почти человеческое тело, покрытое мягкой рыжей шерсткой и длинный пушистый хвост - вопросительным знаком за спиной. Крохотный черный носик, любопытные глаза и огромные остроконечные уши с кисточками.
   - Хозяин?! - пораженно повторяет оно и, неожиданно, бросается ко мне радостно вереща. - Хозяинхозяинхозяин!
   Добежав до меня, оно, вдруг, останавливается и несмело, заглядывая мне в глаза, спрашивает тонким дрожащим голоском, не в силах поверить:
   - Ты пришел?
   - Пришел... - эхом повторяю я, разлепляя спекшиеся непослушные губы, и падаю... Падаю куда-то во тьму в облаке горького пепла...
  
   ...Дыхание с хрипом вырывается из груди. Приступы сухого кашля раздирают горло. Рана на плече вновь открылась, и пыль вокруг потемнела от впитавшейся крови. Трудно пошевелиться, нет сил...
   - ...Мастер... - тонкий голосок пробивается сквозь душную тишину. - Хозяин? - чьи-то слабые ручки тормошат меня, пытаясь добиться ответа. - Ты жив? Я помогу...
   Голос медленно гаснет, а я плыву куда-то под сумрачный взгляд Перевозчика и мерные взмахи его весел, чувствуя, как плавно покачивается лодка, неспешно удаляясь от суетливого берега живых...
  
   ...Часто я чувствую негромкие отзвуки далеких Сил, которые играют свои причудливые мелодии где-то там, за горами. И я подолгу вслушиваюсь в переливы и шелест Востока, жаркое стаккато Юга, лязг и глухой рокот Запада. Иногда я даже повторяю особенно красивые моменты, и в ночной темноте вспыхивают, рассыпаясь хрустальными каплями, силуэты прекрасных дворцов, встают из мрака призрачные фигуры воинов и демонов, проносятся огненные колесницы и сражаются неведомые армии.
   Я знаю, что мог бы повторить любую из этих мелодий до конца, но не хочу разрушать очарование игры Мастеров, своим неуклюжим подражанием...
  
   ...Вода.
   Тонкая холодная струйка.
   Она падает мне на лоб откуда-то сверху, охватывая голову дугой освежающей прохлады. Открываю глаза и жадно ловлю ее ртом, чувствуя как с каждым глотком, ко мне возвращаются силы. Как прохладная волна проходит по телу, проясняя голову и смывая песок.
   - Хозяин, тебе лучше? Тебе лучше, правда? - надо мной склоняется мордочка того смешного существа из видения, и я понимаю, что это опять сон, что ничего этого на самом деле нет, и мне хочется заплакать, но губы сами шепчут в ответ:
   - Да, малыш...
   - Он пришел в себя! Баал, он пришел в себя! - радостно пищит существо и убегает куда-то.
   Передо мной на длинной чешуйчатой шее поднимается огромная треугольная голова, пристально разглядывая меня холодными желтыми глазами.
   - Да, он действительно ожил, - спокойный голос рождается прямо в голове. - Впрочем, этого следовало ожидать.
   - Где я? - шепчу, чувствуя, как на меня опять надвигается тьма, укутывая мягким ватным облаком. Но теперь это лишь сон, всего лишь сон, который поможет восстановить потраченные силы.
   - Дома, юноша, - опять спокойно произносит кто-то. - Теперь, ты дома...
   Мое сознание медленно гаснет и змей, переливающийся зеленоватыми отблесками по мельчайшим чешуйкам, постепенно размывается в темной дымке. На миг резкими остаются лишь его глаза, с черными вертикальными зрачками.
   Потом исчезают и они.
  
   Но иногда музыка становиться беспокойной, прерывистой. Разные мелодии сражаются между собой, давят, разрушают друг друга, уничтожая очарование собственного совершенства.
   Кажется, что мелодии рождаются только для того чтобы, усилиться, нахлынуть могучими волнами, разбиваясь о неведомые грани твоей души; раз за разом накатывать вновь, и, наконец, источить все преграды, которые ты воздвиг, отгораживаясь от чужих чувств...
   И тогда так больно бывает видеть, как гибнет чье-то прекрасное творение. Как оплакивает оно своего умирающего Мастера и тускнеет, медленно лишаясь сил. И так, порой, трудно бывает остаться в стороне...
  
  

ГЛАВА II

  
   Дождь...
   Медленный, моросящий.
   Словно мягкий шепот тысяч голосов, зовущих и обещающих вечное забвение...
  
   - ...Папа, а ты куда?
   Маленький мальчик широко раскрыв глаза смотрит, как отец застегивает кожаные ремешки на доспехах.
   - В дозор сынок.
   - А можно мне с тобой?
   - Можно, - мужчина улыбается и ерошит ему волосы, - только подрасти чуть-чуть.
   - Я уже большой! - упрямо вскидывает голову малыш.
   - Конечно, большой, - кивает мужчина, подхватывает сына на руки и поднимает вверх. - Видишь, уже и до потолка достаешь...
   - Так не честно! - смеется ребенок. - Это ты меня поднял!
   - Разве? - притворно удивляется отец. - Ну, ничего, через год-другой ты и сам до него дотянешься...
   - Правда? - с надеждой спрашивает мальчик.
   - Правда, Дамир.
   - Ну, тогда хорошо, - он вздыхает и тут же снова принимается теребить отца. - Пап, а ты когда вернешься?
   - Дня через три...
   - Ну... - Дамир обиженно хмурится, - значит, на праздник не придешь... А ты ведь, мне обещал нож подарить!
   - Серьезно? - мужчина весело приподнимает бровь.
   - Обещал, обещал!
   - Ну, раз обещал... - Он идет к стене с оружием и снимает маленькие ножны. - Вот держи!
   - Ух, ты... - мальчик восхищенно оглядывает подарок.
   - Балуешь ты его Тор, - в комнату входит женщина. - И зачем ему этот ножик? Порежется еще...
   - Ничего Тала, - улыбается мужчина, - парень воином растет. А воину без оружия нельзя...
   - Ладно, уж, пусть играет, но если порежешься...
   - Не порежусь! Правда! Я осторожно! - возмущенно кричит малыш.
   - Хорошо, если так, но смотри у меня! - Тала грозит мальчику пальцем, и тот прячется за отцовскую спину, тихонько бурча оттуда:
   - Я уже большой...
   Тала подходит к мужу, обнимает его и прижимается щекой к груди.
   - Возвращайся скорей, что-то я волнуюсь...
   - Ничего любимая, - Тор целует жену и смеется, - я осторожно!..
  
   Дождь...
   Словно холодные слезы из серых бездонных глаз. Смывающие кровь и бередящие раны.
   Он бесконечен, как само время, и так же безжалостен.
   Он заставляет вспоминать...
  
   ...Огонь. Скрип одинокой ставни в пустой глазнице окна.
   - Не ходи туда Тор! Не ходи!
   Чьи-то руки пытаются схватить его, удержать. Он яростно отталкивает их, рвется вперед, раздавая хлесткие удары.
   - Стой Тор, стой!.. Держите его...
   Черный провал двери. Комната.
   - Тала... - хриплый дрожащий голос.
   Она лежит на полу, вглядываясь в узорчатый потолок. Рядом, будто прося прощения за что-то, замер малыш, уткнувшись ей в бок черноволосой головенкой.
   - Тала милая... - Тор делает несколько неуверенных шагов. Ноги подкашиваются, и он падает на колени.
   Ее лицо, спокойное и немножко удивленное, руки расслабленно покоятся на груди и чуть смяли тонкую материю платья. А между пальцев, в ободке темной крови, выглядывает белое древко стрелы, покачивая легким оперением.
   - Дамир...
   Мальчик одной рукой обнимает мать, а другой еще сжимает нож - отцовский подарок. По полу к ребенку тянется кровавая дорожка.
   - Родные мои... - Тор осторожно касается их лиц, теребит, зовет. - Не умирайте... Не надо... Нет...
   От его неловкого движения голова женщины заваливается на бок. И теперь он смотрит ей прямо в глаза. Они спокойны и неподвижны, словно ледяные озера.
   - Не-е-ет!..
   Стая птиц, испуганно шелестя крыльями, взмывает над разрушенной крепостью...
  
   Дождь...
   Сквозь грязь и лужи медленно тащится войсковая колонна, теряясь в мокром тумане.
   Шагают истощенные многодневным переходом люди, бредут, спотыкаясь и утопая в вязком месиве лошади, устало тянущие за собой телеги переполненные ранеными.
   На оплывшем холме стоит высокий седой мужчина и, скрестив руки на груди, наблюдает, как мимо движется неровная вереница людей...
  
   - ...Что с ним?
   Мрачный ар-дальг разглядывает совершенно седого, но нестарого еще, воина, сгорбившегося, в подскакивающей на ухабах телеге.
   - Не тревожьте его мой бьорн. В Синем форте он оставил жену и сына...
   - Синий? Там же, я слышал, никто не уцелел.
   - Уцелели господин. Только его лит и выжил.
   - Даг?
   - Нет, говорят, литаром был.
   - Литар?! Ей парень!.. Как его зовут?
   - Тор, господин. Только он вас все равно не услышит...
   - Тор! Очнись воин! Ты слышишь меня? Уверен слышишь. Так вот, меня зовут Геоден да'Корр. Ар-дальг да'Корр. И мне нужны сотники. Слышишь Тор?! Не засыпай! Слышишь?! Я понимаю, как тебе трудно и больно. Да, это нельзя забыть! Но нельзя и простить! Неужели ты оставишь все как есть? Ты же сильный человек, солдат. Ты офицер, в конце концов!
   Легкое движение глаз.
   Тор! Очнись! Пока ты сидишь здесь, как истукан, эта паскуда, что надругалась над твоей семьей, наверняка хочет сделать это еще раз, уже с кем-нибудь другим... И ты это допустишь?! Вставай человек! Отомсти же им...
   Мужчина медленно поднимает голову.
   - Вот молодец! Вставай же, поднимайся! У нас так много дел... Столько людей нуждаются в твоей помощи.
   - Месть?! - хриплый голос больше похожий на рык.
   - Да! Да Тор - месть! Месть, и еще раз, месть! Вставай!
   В пустых глазах медленно разгорается злой огонь...
  
   Сквозь нестройное чавканье человеческих шагов пробиваются быстрые всхлипы лошадиного галопа.
   Тор вздрагивает, чуть качает головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и оборачивается, с горечью замечая, как беспокойно перешептываются его солдаты, нервно проверяя оружие. Последние дни каждый нежданный гонец привозит лишь печальные новости, с каждым разом становящиеся все хуже...
  
   ...Лязг и звон стали, яростные крики сражающихся, хрипы раненых.
   - Тор!
   - Этот мой!
   Один из воинов кричит, показывая на знакомое вражеское знамя, быстро приближающееся слева:
   - Герцог Гавр идет!
   - Бриан?
   - Там Родрик. Встретит!
   - У него мало людей. Остин, два десятка на левый фланг!
   Чей-то дрожащий голос сбоку:
   - Где же Маршал?
   - Еще не время!
   - Нас сомнут! Отступаем!
   - Заткнись сволочь!..
   - Осторожнее...
   Из толчеи сражения выныривает, занося меч, огромный человек в белых, залитых кровью латах. Скрежет стали. Тор успевает подставить клинок, но удар слишком силен. Лезвие вражеского меча задевает голову, в глазах темнеет...
   - Держись!
   Сзади мелькает черная тень Бриана. Короткий взмах. Великан в белой броне медленно заваливается на бок, из-под его шлема хлещет кровь.
   - Как ты?
   - Н... Ничего...
   Тор пошатывается, слова застревают где-то в горле.
   - Дит! Бьорн ранен. На правый фланг его - там спокойней.
   - Н... Нет... Я...
   - Переждешь пару минут и вернешься. Дит выполняй!
   Чьи-то сильные руки подхватывают его и тянут в сторону. Кругом мелькают люди, слышится звон оружия, кто-то кричит, надрывно, на одной ноте. У Тора ужасно кружиться голова, тошнит...
  
   ...Дит стягивает с него шлем и, сочувственно качая головой, разматывает чистую тряпицу:
   - Эка, вас господин...
   По щеке бежит теплая струйка.
   - Ранен? - чей-то спокойный, уверенный и немного отстраненный голос.
   - Да вот, по шлему ему пришлось... - Дит словно оправдывается.
   - Сейчас... - прохладные руки чуть касаются висков Тора, сразу становится легче.
   Неожиданно, над полем разноситься резкий звук горна, на миг перекрывая грохот боя, и слышится рокот накатывающего кавалерийского дальга.
   - Это эр'Веррен... - Тор уже может говорить.
   - Точно, маршал! - Дит радостно улыбается, - ну, сейчас мы их...
   - За мной! - Тор уже совсем оправился и ему хочется побыстрее вернуться к своим людям. Он на секунду оборачивается:
   - Благодарю за помощь Мастер!
   - Не стоит, - маг равнодушно отмахивается и идет дальше, выискивая взглядом раненых.
   Тор секунду смотрит в след, поражаясь его спокойствию...
  
   ...Вдруг, что-то меняется. Звуки боя отдаляются, становятся глуше. В ушах возникает тихий гул. Он растет, надвигается, давит изнутри. Люди начинают хвататься за голову, падают.
   - Смотрите! - чей-то истошный крик.
   Небо над полем все больше темнеет по краям, в середине наливаясь багровым сиянием. Кружатся во все ускоряющемся хороводе редкие облака, окрашенные в кровавые тона, на людей лавиной падает ветер, сбивая с ног.
   - Что это?..
   Голос тонет в оглушающем реве и свисте.
   - Дит! Это магия! Надо найти Мастера! Ты слышишь!?
   - Да! Он где-то там...
   В небо поднимается огромная крутящаяся воронка, втягивая темные клубы пыли, пульсирует багровое пятно в вышине, раз, за разом делаясь, все больше...
   - Скорее Дит! Сейчас что-то будет...
   Багровый глаз разрывается слепящими линиями, вспышка, рев затихает, и на землю падает колонна белого ослепительного света, распарывая воцарившийся мрак...
  
   ...Огонь, боль, жуткий многоголосый стон, плывущий над землей. Десятки тысяч людей горят заживо, безнадежно сжимая плавящееся оружие. В тумане белого пламени видны их темные мечущиеся фигуры.
   Но Тор жив, они успели. Маг рядом, на небольшом холме. Его ладони подняты вверх и от них растекается призрачное марево защитного купола. Руки чародея дрожат от напряжения, по лицу катятся капли пота, он держится из последних сил.
   - Мы живы? - чей-то изумленный голос
   - Мы, да. А остальные...
   Лишь десяток солдат, сгрудившись вокруг Мастера, молча смотрят, как тает тонкая граница, отдаляющая от них стену ярящегося пламени.
   - Надолго ли?..
   Маг слабеет, его руки сгибаются, ладони опускаются все ниже,
   - Надо как-то помочь...
   - Но как?
   Чародей падает на одно колено, его ладони дымятся, он стонет сквозь сжатые зубы, кричит.
   - Молитесь братцы, молитесь... - тихий обреченный шепот.
  
   ...Все прекращается внезапно, как дурной сон. Еще миг назад огненная смерть была всего в двух шагах, и вот ее уже нет. Лишь небо бурлит волнами пламени, будто что-то невидимое держит огненный смерч, не давая ему выжечь все без остатка.
   А вокруг, на сколько хватает глаз, только пепел и обгоревшие, еще шевелящиеся комки плоти - последние выжившие...
  
   Гонец неуклюже спрыгивает с коня во взрывающуюся брызгами коричневую грязь и бегом поднимается на холм. Коротко кланяется, прижимая правый кулак к сердцу:
   - Есть новости мой бьорн... - и, помедлив, добавляет. - Плохие.
   Тор хмуро кивает, разрешая ему говорить.
   - Два дня назад Ар-дальг да'Корр и, те, кто был с ним, погибли, защищая Врата Печали. Прекрасный Корр - пал...
  
   -...Уходи. Бери людей и уходи...
   Старый воин стоит у огромного раскрытого окна, глядя на темные ущелья городских улиц. Внизу непривычно тихо, город словно вымер.
   - Но мой бьон...
   - Нет Тор, - Геоден да'Корр медленно поворачивается, ведя рукой вдоль мраморного подоконника. Он сгорблен, лицо прочертили глубокие морщины, глаза тусклы, - не уговаривай меня...
   - Я вас здесь не оставлю!
   - ...Я и этот город - одно. Я родился, вырос и состарился здесь. Я понимаю эти древние стены и башни лучше, чем кто-либо... Иногда мне кажется, что город разговаривает со мной, зовет. Дрожь ступеней, гул ветра, скрип флюгеров... - он знает меня, знает куда лучше, чем даже, я сам. Бросить Корр сейчас, когда враги под его стенами? Никогда! Это все равно, что предать друга. Ты понимаешь? Друга!.. Нет Тор, я не уйду.
   Ар-дальг с нежностью проводит по стене ладонью
   - Мы старики должны держаться вместе. Ты знаешь, сколько лет этой башне? Нет? О, она стара, она очень стара. Больше трех тысяч лет назад первые дарреги заложили камень в ее основание. Этот город был нашей первой столицей, нашей защитой в этом суровом и мрачном мире. Как же я могу его бросить?..
   Он опять отворачивается и тихо шепчет:
   - Эти стены видели первых из нас, сейчас же они знают и последних...
   Старик стоит, опираясь дрожащими сухими руками о край окна, а внизу в узких темных улочках свистит ветер, гоняя по каменным мостовым осколки былого величия...
  
   - ...Барад и Лирна в осаде. Светлые не щадят никого.
   Тор с тяжелым вздохом опускает взгляд, сжимая край плаща так, что белеют костяшки пальцев. А слова гонца все падают и падают, будто тяжкие каменные плиты.
   - Вадир пал. Пираты поднялись по Дане и атаковали Шад и Бьяллу. Лесные перешли Даяр и грабят села. Население бежит. Многие сами сдаются войскам Королевства... - на мгновение гонец замолкает, нервно сглатывая, - ...их тела вывешены вдоль дорог от самого Вейнгарда...
   - А бароны? Что там?
   - Бароны перекрыли границы. Грозят убивать всех, кто попробует пройти. Заискивают перед Королевством.
   - Что слышно на севере?
   - Все тихо. Население ушло в горы. Горцы не препятствуют. Их шаманы заставили вождей созвать Совет. Что решают неизвестно.
   - Принц...
   - Вся императорская семья убита. Маршал и первые дальгары сгорели под Вейнгардом...
   - Наши еще где-нибудь есть?
   - Нет.
   Он молчит, глядя в землю, потом медленно поднимает на Тора взгляд и горько произносит:
   - Мы последние дальгар... Последние...
  
   Дождь...
   Благо бегущих и бич преследующих. Серая пелена, в которой можно спрятаться. Влажный шелест, скрывающий шум шагов и смывающий следы...
   Он - наш последний шанс...
  

ГЛАВА III

   ...Мелодии надвигались друг на друга, захлестывали, переплетая шорохи и трели, кружились, взлетали, разбрасывая сверкающие искры и, вновь падали, двигаясь в неистовом танце похожем на агонию.
   Раньше я никогда не видел такого. В прошлом остались дружеские поединки и столкновения равных соперников, несущие лишь легкую досаду при проигрыше. Теперь мир вокруг полнился злобой. Беспощадной и яростной. Затопляющей разум ненавистью и, вместо стонов, рвущей из груди безумный рык.
   Там шла война. Не игра со смертью, но сама смерть раскинула свои крылья. Темная Гордость сошлась в смертельном бою с Белыми Огнями. Девять холодных звезд, надменно плывущие в океане энергий, раз за разом обрушивали на тесные полки темных могучие удары, гасящие сразу десятки непокорных умов. Темные же только защищались сами и укрывали кого-то еще, вновь и вновь собирая осколки рассыпающегося щита. Не в силах открыто противостоять вражеской мощи они старались уйти от ударов, отвечать короткими контратаками в редкие моменты затишья и держать защиту над чем-то очень для них важным. Держать, сцепив зубы и не отступая ни на шаг. Держать, чтобы, даже умирая, дать брату хотя бы малый шанс отомстить врагу за свою смерть...
   Метались огни, вздымались горы, шли сонмы чудовищ, ломая спешно воздвигаемые стены, взмывали вверх шпили замков, на краткий миг становясь центрами безжалостной схватки, рушились, превращаясь в лавовые потоки и рвали в клочья тонкую ткань пространства, беснуясь огненными вихрями хрустальной клетке краткого мгновения.
   Завороженный, я подхватывал, то один, то другой аккорд, стараясь запомнить каждую ноту, каждый завиток их узора, и все смотрел и смотрел, как мерцает в Океане Сил на юго-западе зарево черно-белых вспышек
   Так продолжалось уже много часов, и музыка росла, ширилась, полнясь болью и яростью. Мастера Мелодий уже не пробовали друг друга на прочность, как в начале сражения, но стремились раздавить и уничтожить, все больше наливаясь ненавистью.
   Темные учились быстро. Щит теперь прогибался в нужных местах, уже не разбиваясь на крохотные кусочки. Удары Холодных Звезд все реже достигали цели, обрушиваясь в пустоту и переполняя Поле Сил искрящими волнами энергии.
   Несколько раз темные вспышки сплетались в единую сеть и, на миг, накрывали одну из Звезд туманным пологом. Другие Огни тут же рвали сеть в клочья, но их подвергшийся нападению собрат, надолго тускнел, в растерянности отступая.
   Темные начинали все чаще переходить в атаку. Щит теперь держался прочно и, временами вспениваясь по всей поверхности, устремлял к Звездам жесткий удар черного копья, отбрасывающего Девятерых далеко назад.
   Холодные звезды слабели, пропала их надменность, ушла былая самоуверенность, место которой постепенно заняла тень растерянности и, даже, страха.
   А темные, наконец, почувствовали победу. Их атаки участились, в мелодию вплелись отголоски радости. Казалось еще секунда, еще мгновение и враг будет повержен. Один лишь миг и Девятеро падут...
   Но вдруг, все стихло, замерло, притаившись.
   Мелодии сжались в испуге, выбрасывая только узкие лучики страхов и надежд. И я отчетливо слышал, как боятся чего-то Темные, и как возвращается злое торжество к Белым Огням.
   Откуда-то из-за грани Мира, разрастаясь и клубясь, медленно наползал низкий дребезжащий гул. Происходило, что-то странное. Что-то невозможное в своей мощи и холодном равнодушии.
   Весь горизонт Силы, раньше лишь неярко мерцавший из-за гор робкими огнями, теперь горел, полнясь злым багровым сиянием.
   Кто-то безмерно могучий, отозвался на мольбы своих слуг, и решил вмешаться, чтобы заставить утихнуть темную мелодию, разом уничтожив всех ее создателей. Без всякого искусства, одной лишь голой мощью - безликим потоком, - ринулся он откуда-то сверху из-за грани мира, затопляя собой все Мироздание.
   И темная мелодия задрожала, умолкла на миг, вновь вернулась исполненная безысходности и отчаяния, но не сдающаяся и сражающаяся до конца. А рядом с ней взметнулась в атакующем крещендо, искрящаяся торжеством и злорадством мелодия Девятерых...
  
   Они умирали. Я чувствовал их смерть. Сотни, тысячи. Казалось, стонет сама земля. Темные - сумевшие выстоять против Девятерых, гибли под катком равнодушного, холодного взгляда их Хозяина. Лишь на краткий миг обратил Он свой взор к крошечному мирку на самой окраине Великой Сферы. И пронзив пласты реальности Его сила всей мощью обрушилась на непокорных, осмелившихся препятствовать Его воле.
   Темные еще боролись, но последние осколки щита таяли, как куски льда в кипящей воде. Они взывали к кому-то, просили помощи, но мольбы оставались без ответа. Темные гибли, и с ними гибла их музыка...
  
   Не знаю, что толкнуло меня к ним. Наверное, что-то глубоко внутри. Быть может та часть меня, которую зовут душой, не смогла принять отчужденность, с которой Владыка вмешался в жизнь этого мира. Должно быть, я поступал глупо, но по-другому я просто не мог.
   И я, стоявший на вершине главной башни Черного Замка, за тысячи миль от поля боя, всем сердцем потянулся туда, желая защитить, укрыть гибнущих.
   И отзываясь на мое желание, Замок ожил. Где-то у самых корней гигантского скального монолита, родилась Волна. В мгновение ока пронзила толщи породы и каменных строений, пронеслась по переходам и залам, сотнями ручейков стеклась к подножию башни и, наконец, рванулась вверх, поднимая меня как на крыльях.
   Я словно распался на части и собрался опять. Я растворился в этом бурлящем и ревущем потоке. Стал частью его. Стал им самим. Я потерял себя среди Океана Сил и обрел вновь.
   Теперь я видел мир сразу сотней глаз, слышал его тысячами ушей, держал тысячами могучих рук. Я воспарил над Замком и рванулся вперед...
  
   Колонна огня падала с багровых небес на землю, заставляя вскипать и испаряться лужи крови, плавиться метал, и гореть сами камни. Казалось ничто на может выжить там внизу. Но сквозь огненный туман я видел магов еще держащих последние островки защиты, слышал их боль, чувствовал их отчаянье. А рядом смеялись и играли победный марш Девять Слуг...
  
   Я вошел в огонь, и поднял к небу ладони, ставшие теперь озерами чистой энергии. Взглянул вверх и, собрав всего себя в кулак, бросил на встречу Врагу.
   Жгучая тяжесть тут же навалилась на плечи, вдавливая в землю и дробя кости. Багровый Бог, не привыкший встречать отпор, с размаху ударил в воздвигнутую мной стену и растерянно остановился перед ней, ощупывая тонкими неуверенными всполохами.
   Как перед плотиной копилась его мощь, вырастая и наливаясь злобой и, найдя крохотную щель, маленькое слабое звено в сплошной броне моего сознания, рванулась внутрь, выжигая все на своем пути.
   Люди все еще боролись там внизу, еще теплилась в них надежда, и предать ее, отступить, я просто не мог.
   Волна обжигающего жара ударила мне в грудь и растеклась вокруг, проникая в середину моего существа, штурмуя самые глубинные его бастионы.
   Я сражался, боролся за каждую мысль, за каждый вздох, но постепенно отступал, не умея сдержать ревущий и вскипающий огненными бурунами поток.
   Я не знал, на сколько меня хватит, сколько еще удастся стоять в этой пламенной, сжигающей все реке. Но это было уже не важно. Я выбрал. Предпочел бесцельной жизни в печальном, разрушенном замке - короткий миг борьбы. Секунду истинной жизни наполненной Целью - бесконечному прозябанию без надежды и мечты...
   И напор Чужой Мощи слабел. Пусть пока медленно, пока почти незаметно, но Враг терял силы, в бессильной злобе уничтожая все доступные ему грани моей личности.
   Я многое терял. Уходили прочь долгие месяцы, прошедшие среди руин черного замка в море белого песка. Исчезали долгие часы наслаждения красотами ночного неба и серебристыми волнами лунного света, плещущими у основания черных стен. Все, чем я был до сих пор, менялось, искажаясь в этом раскаленном горниле.
   Но на смену этому шло что-то новое. Что-то пугающее своей мощью и давящее знанием. Что-то темное поднималось из пропасти прошлых жизней, сплавляясь с остатками былого, Силой Небесного Огня и мощью Черного Замка. Лепило меня нового, перестраивая по каким-то своим, никому не ведомым законам.
   Я менялся, как меняется стальной брусок в кузнечном горне. Меня плавили, гнули тяжкими ударами и опять бросали в жаркое пламя. Снова ковали и опять плавили. Швыряли, то в огонь, то в холод, закаляли и точили как хороший клинок, проверяли на прочность и изгиб...
   Но вот снят последний покров, сточен последний слой окалины и руки Мастера вертят меня, как сверкающую игрушку, выискивая огрехи в своей работе, но их нет и работа завершена. И чей-то голос внутри произносит, почти с сожалением:
   - Ну, вот и все... Теперь иди Последний Посвященный. Иди и не забывай, что ты, прежде всего, человек!
   И я падаю. Вновь падаю во тьме озаряемой злыми багровыми вспышками...
  

ГЛАВА IV

  
   - Мы последние ар-дальг... Последние...
   Тор, вдруг, резко выпрямился и пристально посмотрел на гонца.
   Молодой, сильный парень, наверняка из дворян, а значит, заканчивал Академию - цвет и надежда нации... Но эти бессильно опущенные руки, эти потухшие глаза....
  
   Безысходность, отчаянье и апатия, тенью проскользнули в головы людей и вальяжно расположились там, лишая желания жить и действовать. Не только внешний враг угрожал теперь даррегам, - враг был уже внутри них, а, значит, жить народу осталось совсем не долго...
   Все сейчас зависело от того: сможет ли Тор вернуть людям уверенность в их силах. Дать им надежду или хотя бы ее тень. Убедить их в том, что не все еще потеряно, что еще стоит жить и бороться, что еще шанс...
   Убедить их в том, во что сам он, давно не верил...
  
   Тор холодно взглянул гонцу в глаза и неожиданно рявкнул:
   - Возьмите себя в руки... - он бросил взгляд на серебряное тиснение на его панцире, - литар!
   На черной броне красовался светлый треугольник, знак младшего офицерского чина - ар-лита, но сейчас каждый обученный офицер был на счету и выбирать кого повышать в званиях особо не приходилось.
   Юноша вздрогнул и тут же застыл, выпрямившись как на плацу. Тор чуть смягчил тон:
   - Что ты хнычешь, как нервная девица, в самом деле. Устав забыл? Напомнить? "Пока жив хоть один гвардеец..."
   - "...жива гвардия!" - хмуро пробормотал новоиспеченный литар и, постаравшись расправить плечи еще больше, отчеканил:
   - Прошу прощения первый дальгар. Минутная слабость.
   - Постарайся, чтобы в будущем таких слабостей не было! - отрезал Тор. - Тебе солдатами командовать, а не коров пасти.
   - Как прикажете мой бьорн. Разрешите принять командование литом?
   - Позже. Сейчас найди литара Дита, и вместе с ним пройдите вдоль колонны. Мне нужен список всех офицеров, количество гвардейцев и резервистов. Так же выясните, сколько и какого вооружения мы имеем. Все ясно?
   - Да мой бьорн. Разрешите выполнять?
   - Выполняй.
   Юноша коротко поклонился и, повернувшись, начал спускаться с холма.
   - Постой, - окликнул его Тор. - Как тебя зовут?
   - Тайлен да'Родгар мой бьорн. - ответил он и, оскальзываясь на мокрой глине, двинулся дальше.
   А бывший ар-дальг, нет, теперь уже первый дальгар, повышенный в звании этим и сотнями других юношей и зрелых мужчин, надеющихся на него и ждущих его приказов, грустно смотрел ему в след. Он вспоминал тех, других с кем ему довелось служить, кем командовать и кто лежал сейчас на полях Вейнгарда, рассыпавшись серым пеплом.
  
   - ...Вейнгард... Что может быть прекраснее?
   Черные смеющиеся глаза и легкие звуки струн - Бриан-бард.
   - Ха, сказанул! Что хорошего в этих холмах? Вот горы - это другое дело. Знаешь, как они хороши на рассвете...
   Могучие плечи и громкий смех, - Остин-северянин.
   - Море красивей... Высокие пенные валы, убегающие вдаль, шорох прибоя, крик чаек...
   Задумчивый взгляд и тихий голос - Дан-корабел.
   - Лучше всего родина, друзья.
   Грустная улыбка и привычные рукояти мечей за спиной - Фейн-странник:
   - Особенно когда не можешь туда вернуться...
  
   Злой рок или насмешка богов выбрал его, Торвальда эр'Ратри, на роль спасителя целого народа. Сможет ли он справиться с этим? Сможет ли он, если не привести к победе, так хоть сохранить жизнь, доверившимся ему людям? Они последние, этот мальчик был прав. Они последние и других может уже не быть...
  
   К вечеру армия подошла к небольшому городку. Люди уже валились с ног, и Тор разрешил сделать привал.
   Поселок, когда-то возникший в чистом поле волей Данура Сильного - Императора основавшего нынешнюю династию, - и носящий его имя, насчитывал всего около двух сотен дворов и был обнесен невысокой каменной стеной со рвом.
   Когда-то городок был форпостом Империи, самой северной точкой ее границ. С тех пор минул не один десяток лет и Дарр значительно расширил свои пределы, дотянувшись северным краем до самого подножия Кровавых гор богатых золотыми и медными рудами. Поблизости от золотых рудников тут же возникли новые быстро растущие поселения, торговые пути сместились много восточнее, и Данур пришел в упадок. Крепостная стена обветшала, кое-где, даже обвалившись, ров заплыл и зарос низким колючим кустарником, а некогда значительный гарнизон сократился до двух десятков отставных гвардейцев.
   Держать здесь оборону было бессмысленно, но для привала место вполне годилось и, приказав своим людям разбивать лагерь, Тор отправился на встречу с местным старостой.
  
   Новости в эту глушь доходили медленно, и долгое время смутные слухи о войне где-то далеко на западе, лишь немного беспокоили население. Когда же в город на взмыленной лошади прискакал гонец и зачитал императорский указ о призыве в действующие войска всех мужчин от пятнадцати до пятидесяти лет, люди начали волноваться.
   Несколько месяцев, прошедших со времени ухода собранного ополчения, никаких новостей сюда не добиралось, и только когда под стенами города встала лагерем истощенное и оборванное войско, жители поняли, что случилось самое страшное.
  
   Староста - маленький сгорбленный старичок - молча выслушал рассказ дальгара и лишь когда он закончил, хмуро спросил:
   - Так что же выходит, сынок... Не уцелеть нам здесь?
   - Нет, отец, - не стал кривить душой Тор. - Дарра больше нет, но люди еще могут спастись. Дальше за Кровавым хребтом тоже земли есть, если найдем тропки...
   - Сейчас осень, потом зима - перевалы закрыты. Сможем ли мы выстоять до весны?
   - В горах легче обороняться. Если, что под землю залезем, там магам нас не достать.
   Старик грустно покивал:
   - Ты прав, но как людей отсюда уводить? Все нажитое бросать...
   - Что для тебя важнее: добро или жизнь?
   - Да, ты мне не объясняй, сам понимаю. Надо с людьми поговорить...
  
   В лагерь Тор вернулся затемно. Разговор со старостой так ни к чему и не привел.
   Перед городскими воротами раскинулось море огней. Люди еще не ложились. Сердобольные городские хозяйки натащили в лагерь множество корзин с домашней снедью, и солдаты пользовались представившейся возможностью, как следует поесть впервые с начала отступления.
   Побродив среди костров и понаблюдав за войнами, Тор понял, что в городе придется задержаться.
   Обилие палаток, разных цветов и форм, принадлежащих разным подразделениям, и разбросанным сейчас далеко по сторонам без всякого видимого порядка, как нельзя лучше говорило о разброде, царящем в этой пародии на дальг регулярной армии.
   Сейчас остатки разбитого войска больше походили на банду оборванцев, нежели на боеспособное соединение. Вряд ли сейчас можно было говорить о победе, но даже просто выжить, без жесткой дисциплины и порядка не представлялось возможным.
   Его маленькая армия срочно нуждалась в реорганизации.
  
   Утром он первым делом вызвал к себе да'Родгара и Диттоша эр'Тарга, после Вейнгарда ставшего литаром.
   Едва войдя в залу, выбранную Тором под штаб, и отдав честь, Тайлен принялся докладывать. Дальгар жестом прервал его, попросив вошедших для начала сесть, разговор предстоял долгий.
   - Вчера мы с мастером Диттошем, - продолжил юноша, примостившись на краешке стула, - как вы приказали, прошли вдоль всего строя, расспрашивая людей, и вот, что у нас получилось:
   Гвардейцев уцелело немного - всего триста пятьдесят шесть человек, включая легко раненых; резервистов больше около - восьми сотен, также вместе с ранеными; дальше идут ополченцы - две с половиной тысячи и обозники - почти девять сотен. То есть, всего у нас не набирается и пяти тысяч.
   Есть, правда, еще пятьдесят инженеров, сохранивших часть оборудования, шестеро младших магов из Академии и даже один Магистр.
   - Кстати, именно благодаря ему людей в дороге умерло не так много, - добавил Дит. - Да и ребята, магики, молодцы, помогали.
   Кашлянув, да'Родгар продолжил:
   - Из офицеров: гвардейский литар, который серьезно ранен, сотник резерва и четверо литаров обоза. Так же чин сотника имеет один из инженеров и, опять же, Магистр... не знаю, к какому чину его отнести, не ниже ар-дальга, я думаю.
   С оружием хуже. Мы не успели все пересчитать, но и без того ясно, что полных доспехов у нас больше пяти сотен не наберется, мечей и щитов хватит тысячи на полторы, еще две можем вооружить топорами и копьями, но остальным придется добывать оружие в бою.
   - Та-ак... - протянул Тор, барабаня пальцами по столу. - Ясно. Что ж, я думаю стоит поговорить со всеми офицерами сразу. Тайлен, будь добр, сходи пригласи их всех сюда.
   Когда дверь за юношей закрылась. Тор мрачно взглянул на ветерана и, немного помолчав, спросил:
   - Ну, что скажешь старина?
   Старый воин только покачал головой:
   - Плохо дело Тор. Мы остались одни, в чистом поле... И это при многократном перевесе у противника, не говоря уже о его магах... Нет, победить нам никак не удастся...
   - Это и я понимаю, - невесело усмехнулся Тор. - Вопрос в другом: сколько мы сумеем продержаться?
   - Если они не прижмут нас сразу, то зиму, скорее всего, переживем, а там... кто знает...
   - Не забывай Дит мы уже не просто армия. Мы - это, считай, весь народ. С нами женщины, дети... Как быть с ними?
   - Надо идти к горам, там можно укрыться...
   - Да, - Тор кивнул, - но прокормим ли мы их там? А если придут маги, отступить можно будет только под землю, и останется только подыхать с голоду или с орками воевать...
   - Можно, уйти за горы, там степь...
   - Там кочевники Дит. Помнишь Шерпа? Его тысячу вырезали за считанные минуты. В лучшем случае мы станем рабами.
   - Тогда не знаю Тор, не знаю... На юге - пираты, на востоке - лесовики... Раз нам некуда больше податься, будем умирать здесь. Решай сам. Теперь ведь, почитай, ты наш Император.
   Тор печально покивал, опустив взгляд.
   - Император... Не могу я им быть Дит, просто не могу. Я солдат, а не царедворец...
   - Так ведь и дворца-то у тебя не осталось. Сам говоришь: народ-войско!
   - Не в том дело дружище. Я могу вести людей на бой, но править... Людям нужен символ. Человек, за которого стоит драться и умереть. Вождь, который сможет объединить оставшихся даррегов, показать, что мы не просто кучка оборванцев без роду, без племени. Что мы народ! Людям нужен кто-то, в кого можно верить, Дит, а я всего лишь бывший пахарь и сын пахаря...
   - Да где ж такого взять-то? Вот да'Корр мог бы, но он погиб... А больше никого нету, кругом выше сотника никого. Вся надежда только на тебя Тор... Только на тебя.
   - Я сделаю, что сумею старина, но я не Император!..
  
   Вскоре начали собираться офицеры. Они появлялись по одному, по двое, степенно рассаживаясь за длинным столом. Последним, с трудом передвигая ноги, пришел раненый гвардейский литар, поддерживаемый под руку высоким худощавым человеком, в котором Тор без особого удивления узнал того самого мага, что спас его и еще десяток солдат в огне Вейнгарда.
   Их взгляды встретились.
   Тор всегда относился к магам более чем настороженно. Ему казалось, что занятия магией постепенно меняют людей, убивая в них все человеческое. Тогда посреди сражения холодные глаза Магистра, казалось, подтвердили эти подозрения... Но сейчас в маге не осталось ни грана той отстраненности, теперь он был просто усталым донельзя, не молодым уже человеком.
   Они кивнули друг другу.
   Наконец все устроились, и Тор несколько раз негромко хлопнул в ладоши, призывая к тишине.
   - Приветствую вас милорды. Думаю, что настала пора нам с вами как следует поговорить.
   Дальгар встал и заходил взад-вперед вдоль стола.
   - Все вы, без сомнения, прекрасно понимаете, в каком непростом положении мы оказались:
   Наша страна лежит в руинах, армия разбита, население частью истреблено, частью угнано в рабство, по дорогам рыщут большие отряды противника, разыскивая последние очаги сопротивления... Что и говорить: наше дело почти безнадежно.
   Но теперь мы должны даже не победить вторгшегося врага, а обеспечить само выживание нашего народа. Мы обязаны уберечь людей, сохранить знания и дух Дарра, должны дать будущее нашим детям.
   Мы их последняя надежда. Если мы отступим, бросим все на самотек, то до исхода зимы дарреги просто перестанут существовать...
   Тор замолчал, вышел во главу стола и, сурово взглянув на обращенные к нему лица, произнес:
   - И вот я спрашиваю вас. Вас, последних офицеров Павшей Империи: сможем ли мы сделать это? Сможем ли повести за собой людей? Сможем ли дать им надежду и оправдать ее? Сможем ли отдать все наши силы и, если понадобиться, жизнь, чтобы у доверившихся нам, был шанс уцелеть?..
   В его голосе было столько огня, столько боли и ярости, что люди разом встали и молча отдали воинский салют, прижав, правый кулак к сердцу.
   - Спасибо вам, милорды, - Тор склонил перед ними голову. - Спасибо. Хотя я и не ждал ничего другого. Сейчас мы должны забыть все старые распри, все ссоры и разногласия. Без единения и доверия друг другу у нас не будет ни малейшего шанса исполнить задуманное.
   Дальгар снова сел в кресло.
   - Нас осталось слишком мало. Наша армия - это небоеспособная смесь из остатков разбитых подразделений. Люди истощены, лишены четкой организации, плохо вооружены. У нас нет достаточного количества лекарей, не хватает повозок, чтобы перевозить раненных и амуницию.
   Как я уже говорил - положение хуже некуда и теперь, нам с вами надо решить, как его исправить...
  
   Совет продолжался почти весь день и к вечеру Тор чувствовал себя истощенным больше чем за все дни отступления. Труднее всего, как он и предполагал, пришлось с обозными литарами. Они признавали, что уменьшившаяся во много раз армия не может позволить себе такой большой обоз, но, упрямо сопротивлялись всем попыткам переформировать в боевую часть именно их лит.
   В конце концов, устав от пререканий, Тор в сердцах бухнул кулаком по столу и заорал, что людей у него и так слишком мало, чтобы позволить целой сотне спокойно наедать жирок за спинами товарищей.
   - Отныне всем этим будут заниматься старики - те, что уже не могут держать оружие, но ясны разумом. Все же способные сражаться, будут сражаться! - сказал он, и отрезал, рубанув ладонью по воздуху. - Больше об этом не говорим!
   Обозники некоторое время шептались, хмуро поглядывая на сурово сдвинутые брови Дита и мрачного гвардейского сотника - Берга эр'Шорри, - но возражать больше не осмелились.
   Дальше все пошло проще. Эр'Шорри и старый ветеран, резервист Редир да'Веррон стали первыми ар-дальгами и получили под свое начало по два бывших обозных сотника, еще одну тысячу возглавил Дит, ставший к тому же командиром Серого Лита - составленного из лучших воинов старой гвардии.
   В каждом дальге имперских войск всегда существовала одна, особая сотня, называемая - Серой. Обычно это был первый лит первого арна. Служить там считалось большой честью, и удостаивались ее только самые сильные, самые опытные и надежные бойцы - лучшие из лучших.
   Едва дальгар объявил о назначении, эр'Шорри резко вскинул голову и ожег Дита яростным взглядом. Заметив это, Тор сказал, холодно глядя на него:
   - Сейчас мне очень нужна хотя бы одна сотня, на которую я смогу положиться до конца, которая не побежит даже в самом тяжелом бою и, если понадобится, послужит щитом для всего остального войска. Пока я могу полностью доверять только мастеру Диту, так как служу с ним от самой границы и знаю на что он способен. О возможностях других я могу судить только с ваших же слов. Докажите, что вы лучше, и я немедленно пересмотрю свое решение.
   На пару секунд их взгляды скрестились. Эр'Шорри отвел глаза первым и хмуро кивнул.
   - Прекрасно, - Тор продолжил, - к сожалению, у нас не хватает обученных офицеров, поэтому я рассчитываю, что в ближайшее же время вы подберете весь остальной командный состав и займетесь его серьезной подготовкой, но пока каждому придется совмещать сразу несколько должностей и обойтись без вторых номеров. Так мастер Дит будет командовать еще и Серыми, а я возьму на себя первый арн.
   Думаю, что в каждом десятке старшиной должен стать полностью вооруженный опытный воин, который мог бы обучать новобранцев и во время сражения служить всему десятку опорой. В остальном, формирование подразделений оставляю на ваше усмотрение. Есть лишь одно условие: все организационные вопросы должны быть решены не позже завтрашнего вечера. Послезавтра утром выступаем.
  

ГЛАВА V

  
   Я прихожу в себя от холода и резко вздыхаю, вскинувшись всем телом.
   Нагретый за день камень башни остывает медленно, но к утру становиться совсем холодным, пронзая тело ледяной дугой.
   Я весь дрожу, голова кружится, мою грудь раздирает резкий кашель. Держась за стену, с огромным трудом, поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, бреду к, кажущейся такой далекой двери, плохо соображая, что делаю.
   Черный глянец оплавленного камня, как огромное зеркало отражает в себе звездное небо, и я словно плыву в бескрайнем темном пространстве, испещренном яркими звездными точками.
   Какие-то смутные воспоминания поднимаются из глубин памяти и снова гаснут, вспыхивая напоследок обрывками объемных цветных картин.
  
   ...Большая светлая комната. Легкий резной стол, несколько стульев, застекленный шкаф. Два огромных окна, сквозь которые на блестящий паркет падают косые солнечные лучи. Зеленые кроны волнуются на ветру. Негромкая музыка плывет где-то вдалеке. Шум города, смех
   Тихо открывается дверь и в комнату заглядывает женщина.
   - Проснулся малыш? - она улыбается. - Вставай ...
  
   Растерянно смотрю вокруг. Темный коридор, узкие ступеньки ровной грядой уходящие вниз, мусор...
  
   ...Зима. За окнами, кружась, падают белые хлопья, украшая потерявшие листву деревья.
   В углу стоит большая елка, упираясь верхушкой в потолок, на разлапистых игольчатых ветках висят разноцветные игрушки и мигающие огоньки
   Тяжелая жесткая рука опускается мне на плечо и чей-то голос сильный и добрый произносит, с чуть заметной ноткой печали:
   - Новый Год, малыш... Кто знает, что он нам принесет?..
  
   С потолка, медленно сыплется пыль...
  
   ...Мрачные лица, фальшивые слова:
   - Он был хорошим человеком...
   - Если, что ты сразу к нам...
   - Мы с ним всегда...
   - Поможем...
   - Поможем...
   И комната, огромная, пустая. Боль, слезы ледяным комом в горле...
  
   Что же это?.. Кто я?..
  
   ...Другие лица, другие дома. Сотни туманных образов...
  
   ...Опять та же комната. Теперь в углу стоит большой письменный стол, на котором мерцает строчками светлых символов какой-то экран. Низкая кровать, со стопкой книжек вместо одной ножки, одинокий исцарапанный стул.
   Печаль, надежда на будущее...
  
   Откуда я?!
  
   ...Девушка в легком платье, солнце, плеск воды за спиной. Синие глаза, улыбка, тепло рук и тихий шепот:
   - Ты меня любишь?
   - Да.
   - И мы будем вместе? Всегда, всегда?
   - Конечно любимая!..
  
   Слезы катятся по щекам... Почему?
   Мне хочется закричать.
  
   ...Дождь. Мокрый туман. Дорога широкой лентой. Деревья, проносящиеся за окном. Ровный шум и холодные брызги...
   Вдруг, свет. Резкий, слепящий. Надо отвернуть! Визг, скрежет. Удар.
   Тьма и холод. Дикая боль в спине. Мрак...
  
   Вихрь образов прекращается лишь на ступенях узкой внутренней лестницы. Хватаюсь за стену, стою, пошатываясь.
   Что-то не так с моей памятью.
   В голове рассыпается гулкая пустота. Пытаюсь хоть на миг вернуть лицо девушки. Но теперь ее черты ускользают, не складываясь вместе. Картины тускнеют, покрываются серой дымкой, отодвигаются, все дальше...
  
   ...Посвистывает ветер, перекатывая легкие шарики из колючек, сухо шуршит песок. Слепящее солнце, жара. Медленно иду, бессмысленно глядя, как ноги по щиколотку погружаются в мягкую пыль.
   Пустыня. Никого вокруг. Больше нет мира, больше нет памяти. Одна лишь пустыня...
  
   Взгляд опять проясняется. Ступеньки все также равнодушно уходят в темноту.
   Кто я? Откуда пришел?
   Путь через пески в прошлом. Все давно кончилось. Я боролся с пустыней и победил. Но она взяла с меня свою плату. Плату памятью. Высосала меня до капли, оставив мне только тонкую сморщенную оболочку.
   Зачем я здесь? И где это - здесь?
   Я живу в этом замке много дней, но что я знаю о нем? Что я узнал о мире вокруг?.. И хотел ли узнать? Я будто потерял что-то важное, что-то без чего человек не может быть человеком. Без чего жизнь не имеет смысла, но и смерть не кажется избавлением.
   Долгие дни я словно спал, равнодушно принимая мир таким, какой он есть. Жизнь, смерть - была ли для меня разница?
   Я спал и видел сны. И именно во сне я пришел к кому-то на помощь, по-прежнему не понимая, что делаю, чувствуя только, что это верно, что именно так я поступил бы, будь вновь цельным. И едва не погиб сожженный чьей-то чужой злой Силой, разметавшей мое безразличие как карточный домик...
   Но почему я не погиб?.. Не знаю...
   Сколько еще я смог бы жить как растение? Возможно, еще месяц и разум уже не никогда не выбрался бы из топкого болота бесцельного существования. Еще день и даже ночное небо не смогло бы пробудить во мне тени прошлого. Но всему, рано или поздно, приходит конец.
   Через огонь, через боль и страх, я вернулся. Я стал другим, и жизнь опять обрела смысл.
   Осталось только решить, что делать теперь...
  

ГЛАВА VI

   И вновь текли серые дни, и вязкая грязь затягивала ноги так, что на каждом шагу приходилось выдирать их с ощутимым усилием. Увеличившаяся вереница телег и фургонов еще больше замедлила и без того медленное движение, и теперь редко удавалось проходить больше пяти-шести миль в день. Но армия упорно двигалась на восток, проходя мимо заброшенных поселений и сгоревших деревень. Народ отсюда частью бежал, а частью был вырезан бандами мародеров, пробиравшимися с юга.
   Лазутчики, разосланные во все стороны, приносили неутешительные вести. Войска Светлых, не встречая сопротивления, широкой дугой двигались по землям Павшей Империи, захватывая все новые территории. Их продвижение замедляли лишь не прекращающиеся дожди, превратившие в болота даже ухоженные имперские дороги.
   А на юге свирепствовали пираты, надеющиеся успеть отхватить от земель Дарра кусок побольше, пока до них не дотянулись жадные руки Девятерых.
  
   Морские разбойники издавна находили пристанище на островах небольшого архипелага в Море Дождей, куда стекались отщепенцы и преступники со всего света. Туземные племена, не создавшие сколько-нибудь, заметной культуры, давно растворились среди людского многообразия, оставив после себя только культ бога морских ветров - Раэля, которому теперь поклонялись, принося жертвы золотом и кровью, все пираты.
   За долгие годы на островах выросло несколько городов, где буйным цветом расцветала работорговля, и даже появилось что-то вроде государства, название которому дала столица архипелага - Триния.
   Власть в Тринии держал Великий Тагон, чьим единственным отличием от других пиратских вождей было наибольшее количество кораблей и, естественно, самое многочисленное войско. Он же председательствовал на Большом Совете, где таны обсуждали военные кампании, в которых должны были принимать участие их объединенные дружины.
   С Дарром тринийцы вели долгую борьбу полную крови и взаимной вражды.
   Только один флот на просторах западных морей мог на равных сражаться с юркими драккарами пиратов, и только один флаг вызывал у тринийцев одновременно страх и жгучую ненависть.
   Флот Империи, четко придерживался принципа: "око за око", и никогда не оставлял безнаказанным нападения на торговые корабли Дарра. И пираты, считающие любое судно, встреченное ими в море, своей законной добычей, старались обходить стороной купцов плывущих из Империи, памятуя о беспощадной ярости ее дальгов, огненным смерчем проносившихся по скалистым берегам разбойничьих островов.
   Но раз в несколько лет жажда наживы настолько пересиливала страх, что разбойничьи шайки вторгались в пределы имперских земель и снова, и снова пытались добраться до вожделенной добычи, каждый раз, терпя сокрушительные поражения, и страстно мечтая отомстить.
   И вот сейчас пиратам, наконец, представилась такая возможность. Теперь им мешала лишь погода, казалось вставшая на сторону даррегов и, раз за разом, бросавшая на южное побережье бушующие воронки тайфунов, с легкостью крошившие о прибрежные скалы целые флотилии тринийских драккаров. Все приморские города лежали в руинах, разоренные войной и разбушевавшейся стихией и, по слухам, пиратские дружины, лишенные кораблей, двинулись на север, грабя редкие еще державшиеся села.
  
   - Эй, дальгар! - просунув внутрь шатра голову, окликнул Тора часовой - один из сельских парней, недавно вступивших в войско, стоящий на посту у штабной палатки. И тут же охнул, выскакивая назад. Подошедший Дит с размаху врезал ему по уху.
   - Ты как с бьорном разговариваешь мерзавец?! - зарычал литар. - Тебя старшина разве не учил, как начальству докладывают?!
   - Учил...
   - Вот, еще раз что-нибудь такое выкинешь, вообще уши оборву! - пригрозил Дит.
   - Да я ничего... - заныл селянин. - Скачет, вон, кто-то.
   Он махнул рукой куда-то вбок и опять схватился за покрасневшее ухо. Тор вышел, откинув мокрый полог, и взглянул в том направлении.
   Вдоль медленно движущейся колонны, разбрызгивая грязь, галопом несся всадник, низко пригибаясь в седле.
   - Похоже гонец. - Дит стал рядом, вглядываясь вдаль из-под руки.
   Тор молча кивнул.
   - Шибко идет. Видать с недобрыми вестями - снова встрял солдат.
   - Опять!? - Дит обернулся, сурово сдвинув брови.
   - Молчу, молчу! - парень отскочил, опасливо держась за уши.
  
   Всадник, - мальчишка лет двенадцати, - так резко дернул поводья, останавливая коня, что тот взвился на дыбы, несколько раз взбрыкнув передними ногами. С его копыт слетели комья грязи, попав на доспехи дальгара, но Тор не обратил на это внимания, его взгляд был прикован к мальчику.
   Белая, тонкой выделки, кожаная рубашка того, была вымазана глиной, правый рукав оборван. Грязная, темная от крови, тряпка перетягивала голову, а на скуле лиловел огромный синяк.
   Несколько воинов подхватили коня под уздцы и помогли ребенку слезть на землю.
   Юный гонец тяжело, с хрипом, дышал, затуманенные болью глаза перебегали с одного лица на другое, нигде не задерживаясь.
   - Дайте ему воды! - приказал Тор. - И лекаря сюда.
   Мальчик жадно отхлебнул и предложенной ему фляги, на миг прижал холодный металл ко лбу и вдруг сбивчиво зачастил:
   - Тринийцы. Окружили деревню и через частокол... Ворота сломали. Мы отбивались, но их много, а у нас все мужчины ушли... И оружия почти нет... Меня дедушка вывел... Говорит, - "Беги!". А я за помощью решил, к вам...
   - Дит, Серых в седло! Далеко деревня, малыш?
   - Нет, всего полчаса, если быстро...
   - Едем!
  
   Деревенька была крошечная, когда-то выросшая вокруг небольшого постоялого двора, на Северном тракте. До границы было еще далеко, но набеги горцев все же иногда докатывались и до этих мест, поэтому жители давно обнесли село высоким частоколом из тесно пригнанных друг к другу, заостренных бревен. С тех пор его много раз подновляли, и наружная стена пестрела разными цветами: от пепельно-серого - первой постройки, до темно-желтых следов последнего ремонта.
   Ворота же, были видимо, навешены совсем недавно, и теперь их створы, белели в придорожной грязи, словно кость.
   Пираты не ждали нападения.
   Да и кто мог им угрожать? Армия Дарра почти полностью сожжена среди холмов Вейнгарда, а немногие уцелевшие преследуются и уничтожаются один за другим, конными разъездами Королевства. Небольшие отряды, оставленные Империей на границе, еще далеко и к тому же слишком малочисленны, чтобы справится с более чем тремя сотнями морских пиратов прошедших суровую школу разбойничьей жизни.
   И двое стражей, на всякий случай выставленных таном у ворот, даже не пытались изображать служебное рвение, а спокойно пристроились у стены ближайшего дома, не спеша, потягивая прохладное пиво из больших глиняных кружек.
  
   Один из них, вдруг, поперхнулся и закашлялся, силясь, что-то сказать.
   - Не спеши Рагнар, - лениво усмехнулся второй и несколько раз хлопнул его по спине. - Говорят, если торопиться, можно и в кружке утонуть...
   - С... смотри! - выдавил, наконец, Рагнар, дрожащей рукой показывая в сторону бывших ворот.
   - Что?.. - пират обернулся, да так и застыл, недоговорив.
   Сквозь пролом в стене, прямо на него, беззвучно неслись черные всадники, заслоняя рисунок созвездий над горизонтом.
   - Призраки! - сипло выдохнул он, сделал попытку вскочить, без толку хватая воздух над пустыми ножнами и, вдруг, замер, негромко всхлипнув. Из-под его ключицы хищно выглядывало оголовье стрелы.
   - Ты что? - растерянно пробормотал Рагнар, испуганно, обеими руками, прижимая к груди холодную кружку.
   Но пират, постояв еще мгновение, молча завалился, вперед, придавив, пытающегося отползти напарника, грузным телом. Рагнар задергался, с ужасом глядя, как к нему быстро приближаются темные фигуры, попытался закричать, вдохнул...
   Чьи-то сильные пальцы перехватили горло, коротко блеснул в лунном свете нож, глухо бухнули доски под копытами, и сквозь пролом в частоколе новой неудержимой волной хлынули призрачные воины.
  
   Дарреги вошли в деревню сразу с двух направлений и мгновенно растеклись по узким улочкам, врываясь в дома.
   Шум и крики, поначалу совсем не слышные, начали нарастать, охватывая поселок кольцом и быстро накатываясь из центра, где бушевал небольшой отряд Дита, прорвавшийся туда в самом начале и не дающий противнику ни минуты передышки.
   Тринийцам казалось, что их атакуют со всех сторон, что нападающие превосходят их числом и, что во всем этом замешана магия.
   Несмотря на договор с Королевством, дающий им на разграбление весь юго-восток Дарра, таны пиратов очень опасались, что после полного разгрома Империи Светлые решат покончить и с былыми союзниками. Слухи на островах ходили самые разные, но чем дальше, тем больше ужасала пиратов мысль столкнуться в бою с магической силой Светлого Круга. И сейчас, глядя, как выныривают из мрака темные фигуры, вздымая сверкающие клинки, каждый из них вспоминал Вейнгард и спешил поскорее исчезнуть, заботясь лишь о собственной жизни.
   В результате сопротивление оказали только тан и полсотни его ближних. Завязалась скоротечная схватка.
  
   ...Черные доспехи даррегов кажутся в ночи пятнами глубокого мрака, чуть серебрятся кольчуги пиратов.
   - Бал держись...
   - Сзади!
   Звон и скрежет стали, искры с клинков, глухие удары в щиты.
   - В линию, в линию...
   - К стене прижимай!
   Шорох шагов, тяжелое дыхание.
   - Тан, я здесь!
   - Волк, осторожнее!
   - Дит слева!
   - Лучник в окне!
   - Ах, ты тварь!
   Визг стрел о камни, чавканье пронзаемой плоти...
   - Вперед! Да здравствует Да-арр!
   - Хольгер уходим!
   - Стоять, шакалы!..
   Злые стоны раненых, хрип умирающих...
  
   Тринийцы, теряя людей, отступили к постоялому двору - большому двухэтажному дому, похожему на крепость - и попытались забаррикадироваться. Но дарреги, прикрываясь щитами от арбалетчиков, бьющих из окон, единым рывком преодолели расстояние до дверей и, разметав заслон, ворвались в залу. Одновременно по другим дверям ударили гвардейцы, подошедшие с окраин.
   Поняв, что для них этот бой - последний, пираты удвоили усилия, и стальной вихрь заходил среди массивных обеденных столов, кроша их в щепы.
  
   ...Шаг, поворот, лязг мечей, выпад. Темная кровь по мечу.
   - Дит, обходят!
   - Ребята надави!
   Резкое движение кистью, локтем. Отводишь клинок противника, подныриваешь и бьешь в горло. Кровавые капли слетают с лезвия.
   - Арбалетчики!.. Ах, проклятие!
   - Щиты!
   - Все назад!
   - А-а-а, крысы имперские!
   Глухой удар и, совсем рядом с твоей рукой, в ворохе серых щепок, выглядывает хищное стальное жало...
  
   Морским разбойникам было не привыкать сражаться на небольшом пространстве, и они умело контратаковали, прикрываясь собственными ранеными товарищами.
   Хотя гвардейцы прижимали с двух сторон, пиратам все-таки удалось отойти к лестнице, сохраняя порядок, выстроить стену щитов, перекрыв единственный путь на второй этаж, откуда в даррегов летели тяжелые арбалетные болты и, даже, отбить первую атаку гвардейцев, оставившую на широких ступенях несколько тел в черных латах.
   Стараясь беречь людей, дарреги открыли ответный огонь, затем перевернули огромный дубовый стол и, держа его перед собой, снова двинулись вперед, постепенно переходя на бег.
  
   ...Тяжелое занозистое дерево. Держать очень неудобно, стол все время заваливается вперед.
   - Бегом!
   - Ну, вместе!
   - Ххха!..
   Край столешницы цепляется за ступеньку, оступаешься, под ноги попадает, что-то мягкое, хруст.
   - Дабри, пригнись!
   - Шан!
   - Это их офицер!
   Меч чиркает по горлу, едва успеваешь уклониться. Кровь?.. А, царапина...
  
   Тяжелый удар в единый миг разметал ряды пиратов, и бой распался на отдельные поединки, беспорядочно кружащиеся по зале.
   Теперь гвардейцы, тренированные много лучше вольных разбойников быстро начали брать верх, и через несколько минут все было кончено.
  
   ...Вихрь ударов. Кто-то выскакивает с боку. Свой. Бьем с двух сторон, противник падает.
   - Там у стены. Трое.
   - Главного брать живым!..
   - Поздно!
   - Осторожнее Тор!
   Над самой головой в деревянную колонну вонзается топор, высверк брошенного кем-то ножа, хрип, пират падает.
   - Ничего.
   Мелькание мечей, шаг назад, уклон, ногой по голени, клинок под ключицу...
   - Этот последний!
   - Сделано!
   Красные лужи на полу, сизые внутренности, слизь. И тела. Десятки тел, своих и чужих - цена победы...
  

ГЛАВА VII

  
   Медленно спускаюсь вниз, заново оглядывая коридоры и залы. Я будто и не жил здесь все эти месяцы. Вокруг ново и интересно. Мрачновато немного - да. Но интересно.
   Коридор темен, его освещают лишь редкие узкие окна, из которых видны каменные россыпи руин и море песка. Потом надо будет все, как следует осмотреть. Опять лестница. Спускаюсь. Иду дальше. По-моему я хожу кругами.
   Дверь, чуть заметная. Ее недавно открывали. Наверное, я? Если бы не смазанный полукруг в пыли, ни за что бы, не заметил.
   Странно ручки нет... Подцепляю ногтями, напрягаюсь, не поддается, злюсь. По рукам бегут синеватые искорки, пальцы погружаются в камень. Мышцы на спине твердеют.
   Треск. Дверь с тихим шорохом откатывается. Стою, стряхивая с рук каменную крошку. Из стены выдран здоровенный кусок.
   Забавно. Не уверен, что раньше я мог делать, что-либо подобное.
   Опять узкий коридор, арка с кусками каменных петель, двери давно нет. Вхожу.
   Огромный зал с обломками стеллажей, остатками ковра на полу, камином с отвалившимися плитками и старым креслом, отливающим протертой обивкой.
   В кресле кто-то шуршит. Выглядывает смешная мордочка, сонно хлопая огромными глазищами.
   - Мастер... - существо зевает, замирает, бросает вдруг испуганный взгляд из стороны в сторону, что-то быстро бормочет и делает короткое движение ладошками...
   Воздух в зале дрожит, расходясь от кресла, будто круги на воде, и все вокруг меняется.
   Книги, книги, книги, бесконечными рядами на стеллажах. Под ноги убегает белоснежный удивительно пушистый ковер. В камине уютно потрескивает огонь, блестит позолотой кресло рядом...
   - Мастер? - существо искоса поглядывает на меня, смущенно царапая коготком по обивке.
   Подхожу, сажусь, Рыжее Чудо тут же забирается мне на колени, улыбаюсь, глажу его, чешу за ушком. Кажется, я помню. Это Шуфф. Он домовой, или должен был быть домовым по замыслу его создателя...
  
   Маг, прежний хозяин Замка, приставил Шуффа беречь библиотеку и хранить книги. Но это было так давно. Замок превратился в руины, дерево разрушилось, бумага истлела, а маленький домовенок живет, ужасно переживая, что не в силах бороться со временем. И создает иллюзии той библиотеки, что была здесь когда-то, чтобы новый Хозяин, когда придет, не очень его ругал... Ведь Хозяин должен когда-нибудь прийти...
  
   Хорошо здесь. Шуфф настоящий мастер миражей. Смотрю на огонь. Потрескивают дрова, взлетают вверх к дымоходу яркие точки искр. Пляшут оранжевые языки, обвиваясь вокруг пирамидки из круглых березовых чурбачков. Все так реально, что я, даже, как будто, чувствую исходящий от них жар.
   Если бы я не видел черный холодный зев старого камина, когда вошел, я бы ни за что не догадался, что все это только иллюзия. Всплывают тени воспоминаний. Вроде бы камин - это дом для Шуффа. Он живет именно там, в глубине дымохода, а кресло только любимое место прежнего Хозяина, дань памяти ему.
   Мелькает мысль: Шуфф живет в камине, а где же живу я? И главное, что же мы здесь едим? Живот у меня слегка подводит от голода, кажется, я не только не завтракал, но, даже, еще не ужинал.
   Спрашиваю домовенка (уж он-то должен знать). Вскакивает, удивленно смотрит на меня, спрыгивает с колен и бежит к дальней стене, прямо сквозь фантом полок с книгами.
   Иду за ним. Шуфф стоит у стены, подпрыгивает и бьет ладошкой по одному из камней, загоняя его внутрь кладки. Помогаю ему.
   С тихим шорохом часть стены напротив поворачивается и... открывает моему взгляду Картину.
  
   Нет, это не просто картина. Больше всего это похоже на окно, на дверь куда-то в мир листвы, красок и водной прохлады. Только вот мир за дверью живой лишь на первый взгляд. Не дрожат листья, не плывут по небу облака, замерли блики на воде. Нет, ни малейшего движения. Все словно остановилось, испугавшись чего-то, да так и не оттаяло до сих пор.
   Шуфф тянет меня к массивной золотой раме, обрамляющей весь этот участок стены от самого пола, до лепнины потолка. Нажимает какой-то завиток и чертит в воздухе замысловатый знак, загорающийся оранжевыми линиями и медленно плывущий сквозь картину, как сквозь окно.
   Пейзаж чуть рябит, словно несколько легких волн проходит от края до края, и мгновенно меняется.
   Солнце, раньше сиявшее сквозь листву слева, теперь перескакивает к полудню, насколько ярких птичек исчезают, а десятки других занимают их место. Сквозь призрачную грань прорывается робкий ветерок и чуть шевелит волосы, окуная меня в запахи цветов и хвои.
   Улыбаюсь ему, как старому знакомому, перешагиваю невысокий золотой порог и, не спеша, иду по направлению к сверкающей неподалеку водной глади.
  
   Я, наконец, вспомнил и это место. Похоже, в тот первый день, когда я вышел из песков я очнулся именно здесь. Помню, что принес меня сюда огромный змей, которого привел мне на помощь малыш Шуфф. И звали его...
  
   -...Баал!
   Ветер слегка покачивает кронами деревьев и, иногда, негромко шелестит их листьями.
   - Баал!
   Несколько огромных валунов, заросших мягким зеленым мхом, где змей обычно греется на солнышке, сейчас пусты.
  
   С тех пор как я очнулся здесь, змей много раз пытался заговорить со мной, что-то узнать, чему-то научить. Но это было бесполезно. В те дни я не сознавал самого себя и просто не слышал его слов. Постепенно, Баал утратил ко мне интерес, лишь иногда при моем появлении, открывая круглый желтый глаз и, изучающе, рассматривая меня пару минут.
   Змей был стражем Сада, скрытого в картине замковой библиотеки, и отлично помнил мага, который когда-то владел всем этим замком.
   Похоже, теперь нам настала пора поговорить.
  
   - Ба-ал! - в третий раз кричу я и прохожу вдоль берега, внимательно наблюдая, не шевельнется ли где ветка. Змей все не появляется.
  
   Сад был довольно большим: несколько холмов поросших лесом, поле, покрытое пестрым ковром цветов, глубокое прозрачное озеро.
   Можно было долго идти в любом направлении, прежде чем местность начинала повторяться. Границ у Сада не было, но куда бы ты ни направился, ты всегда возвращался обратно с другой стороны.
  
   Я останавливаюсь в роще невысоких раскидистых деревьев, во множество усеянных большими оранжевыми плодами размером с два моих кулака. Теперь я помню, что они съедобны и даже очень вкусны. Один плод все это время прекрасно заменял мне обед. Но сейчас мне не хватает и двух.
   Сижу под деревом и вяло чищу четвертый апельсин (название само всплывет в памяти, и я решаю назвать эти плоды так, хотя что-то мне подсказывает, что апельсин и эта вкусная штука в моих руках, не имеют ничего общего).
   Искрящаяся на солнце водяная гладь, маняще заглядывает в глаза шаловливыми лучистыми бликами и тихонько оглаживает песчаный берег. Мне, вдруг, ужасно хочется искупаться.
   Откладываю так и не очищенный фрукт, неторопливо скидываю одежду и взбираюсь на большой, вросший в землю, валун, у самой воды. Нагретый солнцем шероховатый камень приятно покалывает босые ступни.
   С минуту стою, раскинув руки, всем телом впитывая свет и пьянящие цветочные ароматы, потом приседаю и, сильно оттолкнувшись, с размаху прыгаю в воду, подняв тучу брызг.
   Выныриваю, встряхиваю головой, отбрасывая со лба мокрые волосы и, расслабленно откидываюсь на спину, доверившись воли течения. Вода приятно холодит тело, свежий, терпкий воздух кружит голову, а шорох листвы и далекие птичьи голоса несут умиротворение и покой...
  
   Мысли текут размеренно, плавно. Размышляю почему, собственно, решил назвать этот плод апельсином. Наверняка, он очень похож, на что-то из моего мира. Стараюсь припомнить еще какие-нибудь слова и названия: Они так и крутятся на языке, будто готовые вот-вот с него слететь... Но все усилия проходят впустую. Печально. Кажется, у меня ничего не осталось от моего прежнего дома. Даже имя мое....
   Ох! Как же я не понимал раньше? Ведь, я не помню даже собственного имени. Кто я? Как меня зовут?! Отчаянно шарю по пустым полкам собственного разума. Мелькают какие-то тени, звуки, бессмысленная мешанина красок и света...
   Ничего...
   Не знаю, что со мной случилось, но что бы это ни было, оно стерло все, все до капли, оставив мне лишь жалкие крупицы....
  
   ...Меня переполняет печаль, тоскливая бессильная горечь по чему-то безвозвратно потерянному. Что-то или кто-то очень для меня дорогой остался там, а я даже не помню своей утраты. Не уверен было бы мне легче, если бы я знал чего лишился, но тогда хоть не таилась бы в груди эта щемящая тоска, сжигающая душу своей бесцельностью...
   Лежу, глядя в бездонное голубое небо. Солнце медленно клонится к верхушкам деревьев, вода легонько покачивает меня, постепенно двигая обратно на мелководье. Веки тяжелеют, глаза сами собой закрываются ...
  
   ...Вууухх. Что-то грузно входит в озеро, захлестнув меня разбежавшимися волнами. Я мгновенно переворачиваюсь, ухожу в глубину и, сильно плеснув ногами, бросаюсь куда-то в сторону, даже не успев сообразить, что происходит.
   - О, я вижу, у нас что-то изменилось... - знакомый голос, раздается прямо в голове и заставляет меня остановиться, всплыть на поверхность, яростно отфыркиваясь (от испуга я успел порядочно наглотаться).
   Прямо передо мной из воды вырастает колонна зелено-золотого чешуйчатого тела, играя разноцветными искрами в лучах вечернего солнца.
   - Раньше ты на меня так не реагировал. Вернее будет сказать: никак не реагировал!
   - Раньше ты никогда не пытался меня утопить!
   - О! Ты даже заговорил со мной! Я приятно удивлен. После памятного вопроса: "где я?", ты не сказал мне не слова... Определенно что-то изменилось. Дай-ка я на тебя посмотрю...
   Вода вокруг меня бурлит, и я чувствую, как плавно взмываю в воздух, сидя на троне из мокрых колец змеиного тела. Треугольная голова Баала склоняется надо мной и принимается пристально разглядывать.
  
   - Хмм... - произносит он через некоторое время. - Чего-чего, а такого я не ожидал... Скажи, а ты уверен, что ты именно тот человек, что живет здесь вот уже несколько месяцев?
   - Вроде бы... да.
   - С одной стороны ты на него очень похож, а с другой так же далек от него как... Как, например, родной брат! Хотя, в то же время ясно, что братом ты ему быть не можешь...
   - Но если я - это я, что же изменилось?
   - Что изменилось?.. Ну, если быть кратким - все! Похожа ли часть на целое? Похож ли человек на свою тень?
   Он качает головой.
   - Да, ты был лишь тенью, блеклой и тусклой, а сейчас опять сияешь всеми красками... Ты почти умер, но вдруг снова оказался живым... Если конечно ты - это ты!
   - Мне действительно кажется, что я изменился... Но совсем я не помню, каким был и мне несчем сравнить
   - Значит, я не ошибся! Итак, что же с тобой случилось?
   - Ну, по правде говоря, я и сам не знаю... - начинаю рассказывать...
  

ГЛАВА VIII

  
   - Тор... - негромкий голос Дита от освещенного крыльца.
   - Я здесь! - Тор сидит у бревенчатой стены, глядя в бездонное звездное небо.
   - Что-то ты брат, плохо выглядишь. Лекарю бы показался.
   - Да, нет, просто устал немного.
   - Ну, ладно, если так. А-то я видел будто, что тебя задели...
   - А, царапина.
   - И все равно покажись хотя бы Магистру, мало ли...
   - Хорошо, позже.
   - Слушай Тор... - Дит мнется. - Я, конечно, понимаю: жену потерял, сына. Душа мести просит. Но не лез бы ты в самое пекло... А ну, как убьют? Что мы тогда?
   - Я воин Дит. Я не привык прятаться за чужими спинами!
   - Воин, а как же, - ветеран постепенно распаляется, - но теперь ты еще и полководец! Забыл, что ли? Сам Устав мальчишке напоминал. А где там военачальнику быть надлежит?..
   - Устав мертв, так же как и Империя! Сейчас другие времена и я должен драться вместе со всеми, иначе люди за мной просто не пойдут.
   - Люди?.. - Дит срывается на крик. - Сегодня из-за тебя двух отличных ребят убили! За что они головы свои положили?.. Зачем от стрел собственными телами прикрыли?.. Чтобы ты и дальше из себя болвана разыгрывал?!
   Старый воин, рывком, встает, и начинает нервно прохаживаться из стороны в сторону.
   Потерянно сгорбившийся Тор тихо шепчет:
   - Больно мне Дит. Вижу, как дома горят, женщины плачут, сразу своих вспоминаю... как они... как их... - Тор на секунду закрывает лицо руками и, тут же, снова, вскидывает голову. - Ненавижу, Дит! Как я ненавижу... Огонь в груди... жжет... выть хочется.... Всех бы их перебил. Всех! До последнего! Зубами буду рвать!
   Тор вскакивает, с размаху, бьет по стене. Стоит, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки.
   Дит некоторое время стоит неподвижно, потом медленно подходит, осторожно кладет ладонь ему на плечо.
   - Прости друг, что напомнил... Я понимаю...
   Он опускает руку и смотрит куда-то в даль невидящими глазами.
   - Моих, ведь, тоже...
   Тор вздрагивает, молчит, потом тихо спрашивает:
   - Давно?
   - Давно, - старый воин вздыхает, - десять лет уж прошло. Мы тогда на востоке стояли. Застава маленькая, людей не хватало... Все в дозор уйдут, а не охране никого почти... Далеко думали, до леса-то...
   Дит проводит рукой по лицу, смотрит в сторону.
   Ночью они... Под самое утро... Грабить, видать, шли, а тут застава... Дозорный заметил, огонь зажег... У нас там вышка была сигнальная. Ночью огонь жгли, днем дымом. Если что, минут через десять пограничная сотня подошла бы...
   Опоздали наши, в тот раз. На дальних подступах заваруха была, сигнал поздно заметили. Я вернулся - там одни угли...
   Дит опять тяжело вздыхает и печально качает головой.
   - Они, ведь, ждали, Тор. Ждали. До последнего. На вышке парень так рядом с огнем и умер, не давал тушить... А мы так и не пришли... Я не пришел... не уберег...
   Он надолго замолкает, потом продолжает тихим голосом, почти шепчет:
   - Я тогда в лес пошел. Отомстить хотел... умереть. Не знаю чего больше... Они ведь даже следы не путали, знали, что литы далеко по чащобам не пойдут... Месяц я за ними охотился, как за зверьми. Сам зверем стал. Зарос весь, мясо сырым ел, а только всех до одного... этих... Думал легче будет... А все равно болит, вот здесь болит. До сих пор...
   Дит, вдруг, поворачивается и сурово смотрит на Тора
   Тебе сейчас тяжело Тор. Я понимаю. Но ты не один. Люди верят тебе... как мне тогда... Так, не предавай же их. Не повторяй чужих ошибок, Тор. Не спеши умереть. Костлявая найдет нас сама. А пока надо жить. Жить самим, чтобы выжили и другие. Ты сам это говорил. Так следуй же собственным словам, Темный тебя возьми!..
  
   Далеко на горизонте загорается яркая искорка, растет, ширится, бросая во все стороны тонкие светлые лучики и, наконец, пробивается из земли краем небесного светила...
   Рассвет.
  

ГЛАВА IX

  
   ...Баал долго молчит, глядя в прозрачную глубину озера, потом медленно произносит чуть удивленно и печально:
   - Ты не ошибся Даррен... Ты, действительно не ошибся...
   Я негромко кашляю, привлекая его внимание.
   - Ты не сказал, что обо всем этом думаешь...
   - Что думаю?.. - змей понимает на меня взгляд. Опять молчит и смотрит на меня с каким-то новым странным выражением.
   - Скажи, а ты действительно не помнишь, откуда пришел?
   - Нет.
   - И не знаешь, где находишься сейчас?
   - Тоже нет.
   - А что за огонь ты пытался сдержать одной своей волей?..
   - И опять нет. Баал, зачем эти пустые вопросы? Ведь, я уже все тебе объяснил!
   - Но хочешь узнать?
   - Конечно!
   - Я расскажу. Но, для начала, прочти вот это...
   Он переводит взгляд на ближайший камень. В воздухе над ним возникают несколько искорок, кружатся, их становиться больше, еще, вспышка... На серой поверхности валуна лежит огромный фолиант в темном кожаном переплете, скрепленном тусклыми серебряными уголками.
   Книга, вдруг, раскрывается, шелестит ворохом страниц и останавливается где-то на середине.
   - Прочти, а мне нужно немного подумать...
  
   "...И было время, когда Вселенная была пуста и бесцветна.
   Не светило Солнце, и не мерцали на небе звезды, не плескал белой пеной могучий Океан, и не бился о твердь земную. Не шелестели кронами деревья, и не пели птицы в листве, не бродили по лесам дикие звери и, даже, разумные еще не родились.
   Пусто было вокруг.
   Но сверкнул однажды свет, будто клинок вспарывая бесцветную мглу, и пришел Создатель и начался мир.
   Не понравилась Творцу пустота вокруг, и решил он наполнить ее. И создал он Хаос-Тьму, положив в центр его Черный Камень - нареченный позже Сердцем Мира. И был тот камень, словно якорь, на котором держится корабль в бурном море, и держал он на себе весь мир.
   Понравился Хаос Творцу и обрадовался он, подумав, что так будет хорошо. Но слаба, оказалась Тьма перед ликом Великого Бесцветья и начала распадаться, исчезая кусок за куском.
   Взволновался Создатель и принялся собирать разорванные части. Но слишком быстро распадалось первое его творение и грозило совсем исчезнуть. И понял Творец, что не справиться ему одному и создал он тогда себе шестерых помощников - названных позже Владыками Тьмы. И стали они вместе собирать разрозненное.
   Хорошо шло дело, и почти собрали они все, так как должно. Но устали Владыки и запросили отдыха. "Как можете вы просить отдыха, когда незакончен еще наш труд? Ведь если прервемся мы хоть на мгновенье, то вновь растечется Тьма и исчезнет навеки" - удивившись, спросил Творец. Но сказали Владыки: "Много мы работали и устали. Дело наше почти завершено и если остановимся мы не надолго, то ничего не случиться". И бросили они работу и вновь пала Тьма под натиском Пустоты.
   Разгневался тогда Создатель: "Раз не хотите вы помогать мне более, то сотворю я себе другого помощника. Того, кто не бросит никогда дело незаконченное. А вы уходите прочь!"
   Испугались Владыки и стали просить прощения, умоляя отца оставить их при себе. Но непреклонен был Творец и создал он могучего и послушного воина - названого позже Теором Владыкой Света.
   Принялись они вместе собирать обрывки Хаоса, а старшие дети удалились далеко в Бесцветье и оттуда смотрели, как трудятся их отец и младший брат.
   И воссоздали Хаос Творец и Теор, работая не покладая рук. А чтобы не распался он больше, создал Творец вокруг него Щит - названный позже Щитом Порядка - и поручил младшему сыну следить за ним неотрывно.
   И нес младший сын неусыпную стражу у Щита Света, отбивая все попытки Безвременья разрушить его. А старшие скитались рядом, умоляя отца принять их обратно. Сжалился над ними Творец и сказал: "Хорошо, возвращайтесь. Только помните: ослушаетесь меня еще раз, и уйду я от вас навсегда!"
   И воцарилось спокойствие на долгие времена. Но скучно стало Создателю и решил он продолжить творение.
   Раздвинул он пределы Щита и заполнил все пространство внутри, до самой Тьмы, прекрасными мирами, в которые поместил воду и землю, моря и горы, озера и холмы, реки и равнины. Зажег в них Солнце, Луну и звезды. И закружил все, чтобы сверкало сотворенное в лучах света, то золотым сиянием - днем, то серебряным - ночью.
   И понравилось его Детям созданное, и спросили они: "Кто будет править в этом прекрасном месте?". И сказал им отец: "Никто дети мои, пусть все это будет общее! Приходите и живите тут, когда захотите". Сказал и отправился отдыхать, а детей оставил одних.
   Долго ходили Владыки Тьмы по новому творению, потом собрались вместе и разговорились: "Как же так? Как такое удивительное место может быть ничьим? Нет, нужно договориться, кто останется здесь хозяином, а кто во Тьме, как прежде. Подумали они и решили бросать жребий.
   Но проходил мимо Теор Владыка Света, тоже возжелавший посмотреть на новое отцовское творение. Услышал он их и сказал: "Вы не послушные дети опять отцу перечить решились? Так не позволю я вам завладеть всем, а буду защищать от вас так же, как защищаю Щит от Безвременья".
   Рассмеялись старшие браться: "Ты нам не указ! Раз задумали мы выбрать хозяина, так все равно выберем. А ты иди прочь!"
   Но ответил им Теор: "Нет, я останусь здесь, пока не вернется отец, и не решит, что с вами делать".
   Разгневались Владыки Тьмы и закричали: "Раз добром не уходишь, так прогоним мы тебя силой!". И напали они на своего младшего брата, и начался у них бой великий. Ибо сильны были дети Творца без меры.
   И зашаталось все Cотворенное, и готово было рухнуть, чтобы пропасть навсегда. Но вовремя услышал Создатель и вернулся, чтобы судить их. И сказал он им гневно: "Что же вы делаете дети мои? Ведь едва не разрушили вы все, что мною создано! Не хочу я вас больше видеть и ухожу навсегда. А чтобы уцелело Cотворенное, создам я вам еще одного брата. И будет он следить за вами, и решать все споры и будет хранить дело рук моих во все времена!"
   И создал Творец им младшего брата - названного позже Дишем Владыкой Рвновесия. И дал ему власть великую. А сам ушел в Безвременье. И не разу не оглянулся.
   И прошли века и жили дети Творца в мире, постигая Сущее. И не сражались между собой более, ибо хранил все созданное Владыка Диш - младший сын. И нес стражу на Щите - Владыка Света Теор - средний сын. И повелевали первозданным Хаосом - Владыки Тьмы - старшие. И было это хорошо, ибо так пожелал Творец.
   И украшали они Сферу Миров как могли. И создали сверкающие снега на вершинах гор и пушистые облака в небесах. Рассыпали драгоценные камни, металлы по всему сотворенному и еще прекраснее стал мир. Но по-прежнему пусты были земли и воды. И только ветер гулял среди гор и степей.
   И собрались они все вместе и решили: "Не сделать нам мир еще лучше, ибо нет в нас на то мысли Творца. Но можем мы создать себе сестру, что украсит дом наш. И будет это на благо, ибо все, что стремиться к красоте - к радости отца нашего". И взяли они свет и тьму, порядок и хаос. Добавили сияния звезд и легкости облака, нежности морской пены и ласки теплой воды. И явилась миру прекрасная Улади - названная позже Душой Мира. И пошла она по сотворенному. И всюду, куда ступала нога ее, распускались цветы, вырастали деревья и поднимались душистые травы. И создала она диких зверей и певчих птиц. И населила ими все Сущее. И смотрели на нее Владыки и радовались. И понимали, что это хорошо. И сколько лет прошло в великом счастье и радости - не считано, ибо не меряют года Всемогущие.
   Но с уходом Творца стало слабеть все им созданное. И Безвременье все больше наступало на Щит Порядка.
   Но могуч был Пресветлый Теор. И крепко стоял он, держа на плечах тяжесть великую, сражаясь с Тварями ужасными, что рождало Вечное Бесцветье. И помогал ему Владыка Диш, уничтожая тех из Тварей Безвременья, что проскальзывали мимо среднего брата.
   Но велико было Сотворенное и много было мест, куда не достигал взор Владыки Равновесия. И понял он, что не справиться один с заданием отца.
   И создал он себе помощников как когда-то Творец. И появились на свет Боги Стихий: Трор - Земля, Рами - Огонь, Шурх - Воздух и Лиори - Вода. И стали он управлять каждый своей стихией и хранить их. И было это хорошо, ибо исполнялась воля Создателя.
   Но по-прежнему проникали Твари Извне и уничтожали созданное Улади и огорчалась она. И плакала над каждым растоптанным цветком. И не могли боги уследить за всем, ибо слишком малы были частицы Бесцветья проникавшие сквозь Щит.
   И сказал тогда Владыка Теор: "Нужны нам слуги малые, чтобы охранять от Сил Внешних, даже самую ничтожную часть Сотворенного и я - Повелитель Света, - создам их". И сотворил он существ малых и нарек их эльфами - названными позже перворожденными. И поселил их во всех мирах Сущего, дабы хранили они все, что было сотворено. И было это хорошо, ибо так пожелал Владыка Порядка.
   Но было шестеро Владык Тьмы, и могучи они были без меры. И некому было восхититься их силой и поклониться им. И задумались они, и решили: "Создадим и мы малых существ, чтобы кланялись они нам и превозносили нас". И пошли они к Дишу - хранителю всего сотворенного. И сказали: " Хотим мы тоже помочь тебе брат. Задумали и мы создать малых детей своих и поселить их в мирах под Щитом, чтобы служили они нам и хранили все созданное, как пожелал Творец". Но ответил им Диш: "Есть у меня уже слуги малые - дети брата моего. И доволен я ими, ибо прекрасны они и послушны. И не нужен мне более никто!"
   Обиделись тогда Владыки Тьмы и вскричали: "Как же так? Мы старшие дети Творца и не можем мы следовать воли его, помогая хранить-то, что было сотворено им! Так не бывать тому! Все равно создадим себе детей малых. И населим ими все миры под Щитом. Пусть же они сражаются с детьми среднего брата, а кто победит, тот и станет защищать дело отца нашего". И исполнили они слова свои. И создали каждый по своему народу: Раван - орков, Лотрак - троллей, Борад - гоблинов, Сават - чархов, Довар - гхазов, а Шенол - аршей. И расселили их по всему сотворенному. И началась великая война по всему Сущему, названая позже - Первая Война за Наследие.
   Много было сражений в той войне. И много крови утекло. Но не уменьшилось число воинов ни с той, ни с другой стороны, ибо бессмертны были все живущие. И сражались они, пока не устанут, а когда уставали, все равно сражались дальше. И не было у них ни возможности победить, ни проиграть.
   Но сжалилась над детьми братьев Добрая Улади и создала она Криону - богиню смерти. И начали умирать побежденные. И возвращаться в посмертии к отцам своим: эльфы - чтобы сражаться вместе с Владыкой Света на Щите, а все остальные, чтобы слиться с Владыками Тьмы увеличив их мощь.
   И шли годы, и дрожали миры от мерных шагов огромных армий, топота конницы и грохота боевых колесниц. И были битвы великие, в которых побеждали, то одни, то другие. И смотрели Владыки с небес на землю и ждали. И стали затихать сражения, ибо мало осталось воинов. И некому было больше воевать.
   Но были еще боги Стихий, дети Великого Диша. И были они почти так же могучи как и братья его. И не понравилось им, что не чтят их дети Владык. И тоже восхотели они создать существ малых, дабы и они сражались за власть хранить все Сущее. И отговаривал Диш детей своих, но не послушались они его. И создали: Трор - гномов, Лиори - варнаков, а Рами и Шурх, объединившись, - драконов.
   Но слабы, оказались Стихийные боги по сравнению с Владыками Тьмы и Света. И хотя были созданные ими могучи и умны. Но старились они и умирали, уходя к родителям своим не на поле брани, а в тиши домашнего очага. И только драконы, в коих слилась мощь Огня и Воздуха, были почти бессмертны.
   И опять закипели невиданные до той поры сражения. И устлали земли тела поверженных. И была новая война великая, названная позже - Вторая Война за Наследие.
   И текли годы, омытые в крови разных рас. И опять сходились на полях сражений могучие армии, чтобы победить или проиграть. И текла кровь, что была наполнена силами Величайших.
   И так много ее кануло в земли сотворенного, что переполнилась чаша и случилось страшное!
   И раскрылся Черный Камень - Сердце Мира. И задрожало все Сотворенное, ибо не по воле Творца свершилось сие!
   И настал час и пришли люди..."
  
   Я отрываюсь от чтения.
   - Значит, люди созданы не Творцом?
   Баал застывший на камнях, словно изваяние, лениво приоткрывает один глаз.
   - Прочел?
   - Да... Но мне почему-то кажется, что тут что-то не так...
   - Молодец... Не думал я, что заметишь.
   - Замечу что?
   - Это только хроники юноша. Хроники, собранные в одном из эльфийских королевств. И эльф, который все это писал, был всего лишь обычным историком... Да, он возможно прожил несколько сот, а то и тысяч лет, но все о чем он пишет случилось много раньше... И многое наверняка было не так...
   - Но зачем ты тогда дал мне это прочесть?
   - Я не сказал, что все было не так... И как точно это было, сейчас, наверное, уже никто не знает. Я хотел, чтобы ты понял, кто правит во всех мирах Сферы, кто здесь властен, карать и миловать целые народы... Боги - Всемогущие и Всевластные, - они решают, кому жить, а кому умирать. И ты, невольно, не понимая что делаешь, встал на пути у одного из них и у самого могущественного - Владыки Света...
   - Так тот огонь...
   - Да, Слуги призвали своего Господина, чтобы он покарал непокорных. А ты помешал, воспротивился предначертанному.
   - Но я... Я и Бог... Как же я мог помешать Ему?!
   - Вот это я и хочу тебе рассказать...
  
   Ты прав, люди не создание Творца. Вы пришли извне. Как и откуда - сейчас уже никто не помнит. И даже самые мудрые не знают почему! Не знаю и я...
   Тот эльф-историк ошибался, когда говорил, что варнаки и драконы кем-то созданы. Нет, мы сами обрели разум. Обрели задолго до того, как первый эльф ступил на землю первого из миров.
   Драконы - мечтатели и вольнодумцы. Они всегда стремились познать Сущее, понять его Законы и научиться управлять ими. Они изучали Мир, как красивую игрушку. Вертели и разбирали его, как дети. Для них не было ничего невозможного. Они строили машины, которые помогали крылатым там, куда не удавалось забраться им самим... Они были умны и находчивы, сильны и смелы... слишком смелы и слишком сильны...
   Мы варнаки шли другим путем. Мы природные маги. Наш мир - мир джунглей, где каждый шаг полон опасностей, где каждый миг появляются все новые и новые существа готовые напасть на тебя, сокрушая когтями, зубами и магией... Мы сражались всегда, сражались защищаясь, сражались спасая своих детей... Мы терпели поражения, отступали, изучая врага, и вновь шли вперед чтобы победить... У нас изначально не было бессмертия, но мы сумели добыть его, у нас не было машин, но наша магия была сильна, нас было мало, но мы были мудры...
   И когда народы варнаков и драконов встретились, то быстро нашли общий язык, ибо мы прекрасно дополняли друг друга. Драконы - ученые и механики, и варнаки - маги и философы. Мы вместе познавали Сотворенное и вместе боролись с бедами... Это был Золотой век для наших рас...
   Но однажды мы встретили эльфов и узнали о богах и борьбе Света и Тьмы.
   В то время Первая Война за Наследие только начиналась. И эльфы потребовали от нас выступить на стороне Порядка. Но мы не хотели войны и отказались. Эльфы угрожали нам, но нападать не посмели... Тогда мы были еще сильны...
   Варнаки и драконы остались в стороне и только с болью следили, как гибнут в огне сражений тысячи и тысячи разумных. Мы не понимали их, мы не верили богам.
   Но вот Война закончилась. Противники слишком ослабли и были не в силах сломить сопротивление друг друга. Тогда они опять вспомнили о нас. К нам пришли эмиссары от Света и от Тьмы, и мы опять оказали им. Мы не хотели воевать...
   Они напали на нас сами. Каждый думал, что раз мы отказали ему, то наверняка переметнемся к врагу и, поэтому, они обрушились на нас с двух сторон...
   Но варнаки далеко продвинулись в изучении магии и сдержали все атаки Божьих Слуг, а машины драконов сумели с легкостью разметать все их наступающие полки... Мы выстояли.
   И тогда Трор создал гномов: слабых в магии, но почти столь же сильных в технике, как и драконы.
   И началась Вторая Война за Наследие. Машины на машины, Сила на Силу. Больше тысячи лет держались мы под их ударами, но отступали шаг за шагом. Гномы оказались очень умелы и переняли почти все, что было изобретено крылатыми. Нам приходилось очень трудно...
   Но Трор не все рассчитал. Он создал слишком умных и непокорных существ. И не все гномы хотели воевать. Многие из них восхищались мастерством драконов и уважали варнаков... Это были Черные Гномы. Они решили помочь нам...
   Война была долгой и кровавой. Все воевали со всеми, и все воевали с нами. Мы, не почитающие никаких богов, бросали вызов самим Владыкам и те, наконец, решили нас уничтожить. Они объединили свои рати, и сами пошли вместе с ними на штурм нашего последнего мира.
   И под слитными ударами Тьмы и Света наши бастионы пали. Миллионы варнаков и драконов были убиты, а выжившие рассеялись по лесам. Черных гномов загнали глубоко под землю и запечатали их пещеры самыми мощными заклятьями... У нас осталась последняя крепость. Мы готовились умереть...
   И когда рати врага уже рвались на стены, когда наши силы почти иссякли, когда уже не было надежды на спасение... Мир раскололся; все Сотворенное дрогнуло...
   Пришли люди...
   Это было Великое Переселение... Многие сотни тысяч прошли через Врата в Сердце Мира и растеклись по ближайшим мирам. Вас было много, очень много, но не это заставило содрогнуться всю Сферу Миров. С вами в Мироздание пришла Сила. Новая Сила, что сравнима была с мощью самих Владык.
   Великий Искандер - ваш Первый Учитель, - показывал людским племенам дорогу. И с ним шли его ученики - Первые Маги, что были не многим слабее богов.
   И Сила ваша была столь огромна и неудержима, что испугались Владыки. Ибо не ведали они раньше, что есть что-то вне Сферы. И что живут там существа столь же могучие сколь и они сами. А Искандер превыше был любого из них.
   Испугались Владыки, решив, что Пришедшие захотят отнять их власть, повернули единые рати, что собраны, были против драконов и варнаков и пошли на людей...
   Вы же шли не сражаться и не завоевывать. Вы бежали от чего-то... Чего-то столь могущественного и ужасного, что смогло обратить в бегство даже вас тогдашних...
  
   Люди не ждали нападения. Это был новый мир для вас; не знали вы, и какие Силы здесь правят.
   И страшен был первый удар Владык, ибо сами Боги вышли на поле боя. Многие народы были уничтожены и многие Маги пали, защищая их. Часть миров, что вы заняли, была потеряна, часть заперта. И такие сражения шли там за каждый клочок земли, что по сей день ничего живого там не найти.
   Всю свою мощь вложили боги в этот удар, и он достиг своей цели. Людей отбросили к самым основам, к Вратам, сквозь которые вы прошли сюда. И не было у вас надежды победить, но и отступить вы уже не могли, ибо шел за вами неведомый Враг.
   И тогда Искандер сам ринулся на Владык, а Ученикам своим приказал прорываться в дальние миры и уводить с собой людские племена, чтобы выжили они несмотря ни на что.
   И была безнадежная атака, беспощадная к врагам и к самим себе. И такие Силы схлестнулись в Поединке у самого Сердца Миров, что все Мироздание зашаталось и начало рушиться. Но не мог победить Искандер, так как истощен он был уже войной с Древним Врагом. И пал он, захватив с собой в бездну пятерых из шести Владык Тьмы, и те, кто остался с ним, также умерли, чтобы жили те, кто сумел прорваться...
   Людские рати были уничтожены, но и победители потеряли столь много, что уже не могли преследовать выживших, и только навеки запечатали Врата Шестью Смертными Печатями...
   Велики были потери в той войне. Мало осталось живых, да и те, кто уцелел, оправились далеко не все...
   Драконы рассеялись по мирам и уже никогда более не строили своих прекрасных парящих городов. Варнаков выжило всего несколько тысяч, и населяли они теперь только один мир. Черные гномы так и остались жить глубоко под землей и очень редко теперь выходили на поверхность. Эльфы и Чархи закрылись в своих лесах и пещерах. Другие народы тьмы, потерявшие своих Повелителей, утратили бессмертие и присягнули на верность Последнему Владыке Тьмы - Савату. Люди же, разбившись на тысячи народов, заселили теперь множестве миров и начали возрождать былое величие, ведомые Первыми Магами.
   На многие годы во всей Сфере Миров воцарилось спокойствие...
   Минули тысячи лет, и только тогда Владыки начали понимать, какую ошибку допустили, дав человечеству расселиться по всей Великой Сфере. Люди оказались не просто еще одной слабой смертной расой, созданной каким-то богом себе в помощь... Нет! Каждый человек, нес в себе черты Бога. Человек умирал и вновь рождался. Тело его было смертно, но душа могла жить вечно и, пройдя длинную чреду перерождений, стать душой Мага. Вдобавок люди оказались искусны и в технике и быстрыми шагами двигались по пути драконов, постигая Скрытые Законы Сущего. Но самым страшным открытием для богов, оказалось-то, что иногда, очень редко, всего раз за многие тысячи лет, рождался Новый Бог силой своей и разумом подобный Великому Искандеру...
   И задумались Владыки. Уничтожить все человечество оказалось уже не по силам никому, но Магов было отнюдь не так много, и они были разобщены. Богом же мог стать только Истинный Маг знаниями своими и могуществом достигший Предела.
   И Владыки начали Охоту; создали Орден, наделив избранных среди Высших народов Тьмы и Света - эльфов и чархов, - столь ярчайшими крупицами своих Сил, что те могли теперь одолеть даже сильнейших из Людских Магов.
   Началась новая война.
   Но теперь человечество больше не было едино. Войска многих рас нападали на крошечные, по сравнению с былыми империями, государства непокорных, и редко какому народу удавалось выстоять в таком поединке. Маги гибли один за другим и народы, лишившиеся Наставников, переходили на службу к Слугам Владык, умножая мощь Всемогущих. Некоторые уходили к самой Грани, уводя с собой и свои народы, во мрак бездонного колодца Внутренних Миров. Люди утрачивали былые знания, становились слабы и не опасны.
   И лишь изредка возникали мощные очаги сопротивления, куда стекались все, кто еще мог и хотел бороться... Их выжигали дотла...
   Один из таких очагов ты видишь перед собой...
   Когда-то в этом Замке жил Маг, которого звали Даррен. Он создал эту крепость, окружил ее кольцом гор и поселил здесь гордый и сильный народ, отказавшийся подчиниться Владыкам. Даррен обратился к нам варнакам, призвал Черных гномов, нашел уцелевших драконов. Он был великим человеком и чародеем.
   Больше трех сотен лет Орден ничего не мог поделать с нашим миром!.. Нас погубило предательство...
   Один из учеников предал своего учителя, возжелав еще большей Силы. Армии Ордена прошли сквозь все щиты и напали на Замок... Даррен пал, как пал когда-то Искандер, но сумел спасти свой народ, открыв ему портал и перенеся его далеко на юг. Так же как и Первый Учитель Маг сумел задержать и обескровить врага. Он принял весь удар на себя и победил бы, если бы не подлый удар в спину...
   С ним умерло все, что мы создали. Там где простирались заливные луга, возвышались могучие дубравы среди сверкающих озер, теперь осталась только пустыня. Там где шумел огромный живой город, теперь только руины... Мы потеряли все... Наверное, я единственный, кто уцелел, и кто еще помнит те времена...
   Как это больно...
   Даррен знал, что погибнет, он сам сказал мне об этом, но знал и что последует дальше. "Должен прийти другой, куда более великий, чем я..." - сказал он и повелел мне, - "Дождись его. Он придет с самой Грани. Без памяти, без знания кто он есть, ничего не умея, но ничего и не боясь... Ты должен помочь ему обрести себя вновь...".
   Я ждал тебя больше трех тысяч лет и вот, наконец, ты пришел...
  
   Змей замолкает, глядя куда-то в даль.
   Я ежусь. История, конечно, захватывающая, но к концу стало ясно, что просто так мне не отделаться. Я угадал, груз ответственности уже ощутимо давит на плечи.
   Выбираюсь на берег и бреду к своей одежде.
   Легко сказать "более великий, чем я...", а вот как таким стать? Разве что также красиво умереть, защищая кого-нибудь... Что я в магии... Пыль! Народа у меня никакого нет, да и что из меня за полководец с правителем... Нет, наверное, этот великий - не я... Да, точно не я, что там...
   - А как ты узнал, что я именно тот?.. - спрашиваю я, - Может быть, ты ошибся?
   - Может быть... - отвечает змей и закрывает глаза, - дела покажут. Но магии мне тебя все равно придется учить.
   Он опять застывает, словно огромная золотая статуя, отделанная изумрудами. Останавливаюсь, смотрю на него.
   Вот это уже интереснее! Ничего не имею против магии, тем более что выбраться из пустыни обычным способом мне, кажется, не удастся...
   Начинаю одеваться, раздумывая над услышанным.
   Баал, вдруг, говорит, не открывая глаз:
   - На твоем месте я придумал бы себе новое имя. Ты уже не тот человек, что пришел сюда через пустыню и никогда им больше не будешь...
   - Что? - От удивления я замираю, на половину вдев ногу в штанину, пытаюсь повернуться, но шатаюсь, прыгаю на одной ноге, падаю и лежа гляжу на заговорившее изваяние. - Что ты сказал?
   Змей молчит.
   Лес вокруг медленно темнеет, погружаясь в красную дымку заходящего солнца...
  
   ...Пыль. Всюду пыль.
   Я наклоняюсь и, сильно дернув, вытаскиваю из-под груды хлама кусок какой-то материи. Несколько раз встряхиваю его, хлопаю ладонью, стараясь не дышать, и принимаюсь протирать зеркало
  
   Больше человеческого роста, в витиеватой бронзовой раме на трех коротких ножках похожих на львиные лапы - это зеркало единственное уцелевшее во всей башне.
  
   Я заканчиваю счищать толстый слой пыли и выпрямляюсь, отбросив тряпку. Мутное, исцарапанное стекло в серых разводах, отражает плохо, но, все же, это лучше, чем ничего.
   Из темной глубины на меня настороженно смотрит стройный, черноволосый юноша, одетый лишь в потрепанные темные брюки и длинную серую рубашку с широким воротом и оторванными рукавами.
   Если я и чувствовал еще какую-либо связь с собой прежним, то теперь она окончательно исчезает. Лицо, смотрящего на меня человека, кажется мне совершенно незнакомым
   - Ну, что ж, - мой голос звучит неожиданно громко, разрушая вековую тишину комнаты. - Баал прав, придется придумывать себе новое имя...
   И, повернувшись, я иду прочь...
  

ГЛАВА X

  
   - Ну, что скажете? - Тор стоял у открытого окна и рассеянно крошил пальцами длинную щепку, отслоившуюся от подоконника. - Допросили пленных?
   - Да мой бьорн!
   Быстрый и по-военному четкий ответ Дита встряхнул дальгара, словно ковш студеной воды. В комнате они были не одни.
   Тор несколько раз хлопнул по дереву ладонью, постепенно сжимая ее в кулак, и, с последним ударом, резко выпрямился:
   - Хорошо!
   Он прошел к столу, сел.
   - Докладывай.
   - Это были люди Родрика Красного. Шли в Вадир на соединение с остальными дружинами тринийцев, но попали в шторм у мыса Лавии. Шесть кораблей вынесло на скалы, остальные пропали. Ты кто выжил, решили двинуться на север.
   - Зачем?
   - Они говорят, что был клич, таны собирали войско. Многие решили идти. Сейчас у них почти полтора дальга.
   - Большой куш?
   - Золото Патны.
   - Ого... Куда замахнулись... Где хотят перехватить груз?
   - Мой бьорн... Последний караван пришел в Столицу полгода назад...
   - Ах ты, проклятие Владык... - Тор бессильно откинулся в кресле. Он совсем забыл, что караванам просто некуда больше идти.
   Рудники в Кровавых горах, в свое время отвоеванные у орков, были чрезвычайно богатыми. Вот уже почти столетие каждые полгода из Патны - большого города, центра земель рудокопов - в Столицу отправлялась длинная вереница фургонов груженных золотыми слитками.
   Золотые реки текли на монетный двор Империи широким потоком и возвращались оттуда тысячами звонких империалов, высоко ценившихся во всем изведанном мире.
   Попытки пиратов напасть на караваны предпринимались и раньше, но охрана была сильна, а пограничные заставы вовремя предупреждали о больших отрядах разбойников, с которыми не могли справиться сами. И каждый раз таны отбрасывались обратно к их кораблям без добычи и с большими потерями.
   Сейчас же все изменилось. И тринийцы шли уже не за караванами, но к самим рудникам...
   - Значит, Патна... Там же почти шесть тысяч человек... А гарнизон?! Гарнизон там есть?
   - Полтысячи, мой бьорн. Старики и мальчишки - все кого могли оставить.
   - Где пираты хотели соединиться с основными силами? Может быть, те еще в Вадире?
   - Общий сбор был неделю назад. Вряд ли остальные таны стали бы задерживаться из-за Родрика.
   - Неделю... Давайте взглянем...
   По его знаку один из офицеров развернул на столе подробную карту северных провинций.
   - Наверняка, они уже у Риссы. С обозом нам не успеть.
   Тор встал и прошелся по комнате, заложив руки за спину. Остановился, сурово взглянул на ар-дальгов:
   - Придется бросить обоз!
   - Но мой бьорн... А как же быть с женщинами и детьми?
   - Светлые еще далеко, а пираты идут восточнее. Пусть обоз также движется на север. Оставим три сотни охраны... Больше нельзя, иначе нам их не остановить. А у Патны встретимся.
   - У них больше семи тысяч... у нас нет и пяти... - медленно проговорил эр'Шорри. - Все они матерые волки, а у нас две трети крестьяне не умеющие держать оружие... Да и оружия-то на всех не хватит...
   - Ты предлагаешь пропустить их к нашему последнему городу? - резко спросил Дит, мрачно глядя на Берга. Офицеры за его спиной зашептались.
   - Я? - удивленно поднял бровь ар-дальг. - Я только говорю, что с голыми руками, на мечи и пики... Да мне это нравиться, Седьмой Темный!.. Что может быть интереснее, чем хорошая драка? Я только лишь не могу понять, как мы их будем побеждать...
  
   ...Дорога узкой лентой выныривала из леса, и некоторое время шла вдоль речного берега, будто опасливо приглядываясь к обширному каменистому полю, косым треугольником раскинувшемуся между лесной тесниной и длинной холмистой грядой, тянувшейся с запада на юго-восток.
   Неуверенно пропетляв по обрывистой береговой линии, дорога, словно решившись, наконец, поворачивала и, несколько раз вильнув, наискось перебегала через поле, теряясь среди невысоких холмов поросших низким раскидистым кустарником.
   Тор стоял на небольшой деревянной платформе, срубленной на вершине одного из этих холмов, и вновь беспокойно оглядывал местность, в который уже раз обдумывая каждую деталь предстоящего боя.
   Внизу под раздраженные крики сотников выстраивалось его войско.
  
   ...Полторы недели скорого марша крайне измотали армию, и Тор вынужден был дать людям два дня отдыха. Обоза теперь не было и людям приходилось тащить на себе еще и недельный запас пищи, пополнявшийся, правда, не часто.
   Летучие отряды, разосланные им во все стороны, докладывали, что армия пиратов движется довольно медленно и запас времени у даррегов еще есть.
   Офицеры полностью закончили реорганизацию своих арнов, и теперь в подчинении Тора находился почти полтора дальга панцирной пехоты.
   К сожалению доспехов, по-прежнему на всех не хватало и многим приходилось довольствоваться простыми кожаными нагрудниками с нашитыми металлическими пластинами - плод трудов деревенских умельцев. Оружия также было далеко не достаточно и вместо стандартных имперских мечей, разданных лучшим бойцам, многим воинам пришлось довольствоваться топорами, собранными по деревням, и самодельными копьями.
   После двухдневного отдыха люди шли куда веселей и к исходу третьего дня, с легкостью, одолели свои обычные десять миль. Тор уже приказал приглядеть место для ночлега, как вдруг, на взмыленной лошади примчался гонец и сообщил, что войско тринийцев всего в шести милях к северо-востоку.
   На злобный рык и проклятия Дита, как же они проглядели, воин докладывал, вытягиваясь в струнку, что всего день назад местность вокруг была чиста, и он сам не понимает, откуда они здесь взялись.
   От разжалования и немедленной ссылки в обоз его спас только вовремя появившийся офицер разведки, принявший весь удар на себя.
   Подошедший Магистр уведомил всех, что чувствует впереди очень сильного мага, чем окончательно добил Дита, схватившегося за меч и возжелавшего, вдруг, перебить всех незадачливых дозорных.
   Тор же, не слушая их беспорядочное переругивание, лихорадочно соображал.
   До Патны оставалось всего пять дней пути. Обогнать тринийцев сейчас было уже маловероятно. Весь разработанный план рушился, даже не начавшись.
   Оставалось только одно: двигаться всю ночь и следующий день, чтобы перехватить отряды танов там, где это удастся...
  
   Успели они едва-едва, совсем не много разминувшись с авангардом пиратов. Несмотря на то, что люди из разведки вот уже много часов не вылезали из седел, местности способной дать даррегам ощутимое преимущество все не находилось. Узкое каменистое поле - единственное, что удалось обнаружить.
   Только тяжелая кавалерия, заботливо отобранная по человеку и лучше всего вооруженная, могла дать солдатам Павшей Империи шанс в схватке с закаленным в боях, большим по численности, но в основном пешим противником. А всадникам был нужен простор...
  
   Тор посмотрел направо. Там, вдалеке, среди тесно стоящих деревьев виднелись передвигающиеся фигурки лучников, отблески на немногочисленных доспехах и красные флажки на копьях сотников.
  
   План был крайне прост и диктовался скорее ситуацией, нежели тонким расчетом.
   Армия тринийцев скорым маршем двигалась по дороге на север. Вскоре она должна была показаться из-за поворота и сразу наткнуться на два арна даррегов, выстроившихся на пологих склонах холмов и преграждающих путь дальше.
   Две тысячи дагов, конечно же, не могут сейчас удержать все войско пиратов. И таны это прекрасно понимают. Скорее всего, они решат, что перед ними все уцелевшие силы Дарра, те которые едва-едва удалось собрать, призвав в армию детей и стариков. Последняя попытка сопротивления все еще агонизирующей Империи.
   Конечно, таны отнюдь не глупы и, наверняка заподозрят ловушку. Но кто же станет ожидать каких-то особых тактических изысков от простых крестьян (на регулярную армию разношерстное войско Тора сейчас походило очень мало)? А лесной массив так удобно нависает над предполагаемым полем боя, что спрятать там пару-тройку тысяч, для неискушенного полководца желание практически непреодолимое. К тому же Тор специально велел своим людям иногда, как бы случайно, показываться из-за деревьев.
   Скорее всего, в такой ситуации, почти любой, сколько-нибудь сведущий в военном деле пират посчитает, что видит своего наивного противника насквозь.
   На этом, а также на неуемной жажде к золоту пиратских вождей, стремящихся поскорее добраться до вожделенной добычи, и строили свой расчет дарреги.
  
   На помост быстро взбежал да'Родгар.
   - Что там? - спросил Тор, не отвлекаясь от разглядывания лесной опушки.
   - Пятерых взяли, - радостно доложил юноша. - Не один не ушел!
   - Прекрасно. - Тор взглянул на него и тоже улыбнулся - Молодцы! Ну, скоро?
   - Пару минут...
   Тор кивнул. Теперь он не отрывал взгляда от далекой светлой полоски дороги убегающей за ряды деревьев.
   Тайлен чуть постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом спросил:
   - Я могу идти?
   - Да-да, конечно! И передай ребятам мою благодарность.
   - Да, мой бьорн! - юноша коротко отдал салют, резко повернулся, соскочил с помоста и заспешил к своей лошади.
   - Ну, как? - к Тору подошел Дит.
   - Дозорных взяли, - коротко ответил дальгар.
   - Хорошо. Я там пару своих ребят на это дело послал... Подстраховать.
   - Тайлену не доверяешь?
   - Так он мальчишка же еще совсем!
   - Ну-ну...
   Они помолчали. Потом Тор, вдруг, сказал, чуть усмехнувшись:
   - Я тоже послал... пару.
   Старики засмеялись.
   Где-то пели птицы, плескала вода, чуть шумел ветер и шелестел листьями могучий дуб, спокойно взирая на суетливых людей.
   Пахло цветами...
  

ГЛАВА XI

   Древний Замок был огромен.
   От одной мысли, что все это нагромождение черного камня было воздвигнуто человеческими руками, начинала пробирать дрожь. Гигантские каменные блоки не удалось бы поднять и вдесятером, а ведь их надо было сначала доставить сюда через всю пустыню, от самых предгорий.
   Выстроенный в форме пентаграммы обведенной тройным кольцом стен, сверху замок казался поражающим воображение чертежом, расчерченным на белом полотне пустыни резкими черными линиями каменных выступов.
   Три стены, одна выше другой, вырастали из моря белого песка, сдерживая напор наступающих барханов, словно плотина. Через каждые три сотни шагов по всей их длине высились могучие квадратные башни, далеко выдаваясь вперед углами, о которые, как о волноломы, разбивалась накатывающая песчаная армия.
   От внешнего кольца к центру ступенчатой пирамидой вздымалось несколько высоких пятиугольных террас когда-то соединенных сотнями лестниц. Большая часть лестниц сейчас разрушилась, кое-где полностью превратившись в неровные насыпи обломков.
   Еще пять башен, на сей раз круглых и изящных, со множеством стрельчатых окон и балконов, когда-то возвышались в вершинах самого большого из пятиугольников, а в центре, над всеми руинами на недосягаемой высоте царила башня главная, распускаясь в вышине лепестками смотровых площадок, из чьего кружева дальше ввысь поднимался шпиль Заклинательного Покоя.
   Огромные залы и крошечные темные кельи, мощные гранитные бастионы и ажурные узорчатые беседки, продуваемые всеми ветрами смотровые площадки высоко над землей и мрачные подземелья, изрезавшие тоннелями и коридорами скалу глубоко вниз... Замок был полон контрастов и тайн.
  
   ...Широкая спиральная лестница ввинчивается глубоко в темноту, из которой неясными тенями проступают угловатые очертания каменных ребер и плит.
   Спускаюсь всего несколько пролетов вниз, и полностью погружаюсь в непроглядную темень. Лишь где-то наверху, вдалеке, маячит тусклый свет дверного проема.
   Теперь я двигаюсь на ощупь, осторожно нашаривая ногой каждую ступеньку, и напряженно вслушиваюсь в тихий шелест осыпающегося песка и мелких камешков.
   Гулкое эхо бьется о далекие невидимые стены и возвращается обратно, наполняя все пространство вокруг неясными скрипами и вздохами.
   Из-за медленного спуска лестница кажется бесконечной. Свет от двери наверху исчезает, и мои глаза постепенно привыкают к темноте. Но по-прежнему единственное, что я могу разглядеть, только новые и новые лестничные пролеты. Наконец виден и пол.
   Подножие башни почему-то похоже на перевернутую чашу. Длинная спиральная лестница, заканчивается небольшой круглой площадкой, от которой, дальше вниз, расходятся пять рядов узких ступенек, также раскручиваясь словно спираль.
   Нерешительно стою, некоторое время, потом иду дальше, выбрав направление наугад.
   Темнота, постепенно, начинает давить на меня, стесняя дыхание. Сердце все больше ускоряет ритм, по спине бегут мурашки. Где-то внизу слышаться шорохи и легкий скрежет. Ощущение опасности становиться нестерпимым.
   Я шагаю, напряженно всматриваясь в темноту, и кляну себя за то, что не взял хотя бы палки. Что за твари могут скрываться в подземельях я, конечно, не знаю. Быть может, даже с отличным стальным клинком идти на них верх глупости, но все равно с оружием, пусть совсем простым, я чувствовал бы себя увереннее.
   Пытаясь разглядеть что-нибудь впереди, совсем перестаю смотреть под ноги, и немедленно за это плачусь.
   Небольшой камешек под подошвой моего сапога вдруг скользит, ступня подворачивается, я взмахиваю руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие и, не удержавшись, качусь по ступенькам вниз, ударяясь локтями и коленями.
   По счастью до земли не далеко. Несколько раз перекувырнувшись, вылетаю на ровную площадку и врезаюсь в каменную стену, едва успев подставить ладони.
   С минуту лежу неподвижно, пытаясь прийти в себя, потом медленно сажусь, кручу головой, проясняя мысли и стряхивая набившуюся в волосы пыль. Переворачиваюсь, с трудом поднимаюсь, зашипев от боли (кожа на локтях и коленях содрана) и, вдруг, замираю, так и не распрямившись до конца.
   Прямо передо мной в темноте светится несколько десятков злых красных точек...
  
   Глаза. Огромные, голодные. Они жадно разглядывают меня, перемигиваясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Кто-то шевелится, шумно дышит и царапает камень.
   Я медленно отшагиваю назад, прижимаясь спиной и затылком к холодному камню.
   Что-то шуршит, и красные точки чуть приближаются.
   Я без толку шарю по стене руками в поисках выхода или хоть какого-нибудь оружия и лихорадочно пытаюсь что-нибудь придумать. Мысли несутся вскачь. Взгляд никак не может оторваться от танца кровавых огоньков.
   Ближайшие глаза, неожиданно, прыгают вперед, что-то тяжелое бьет меня в бок, и в ногу разом впиваются чьи-то острые зубы. Я вскрикиваю, изо всех сил двинув нападавшего кулаком. Существо пищит и тут же отскакивает, полоснув меня напоследок когтями.
   Несколько долгих мгновений мы только настороженно наблюдаем друг за другом. Я нащупал в кладке небольшой камень, который кажется, чуть шатается и судорожно трясу его, раскачивая. Камень крошится, но не поддается.
   Потом ночные твари бросаются на меня разом, со всех сторон.
  
   От первых двух мне удалось увернуться, резко шагнув вдоль стены, но уже третий намертво вцепился в голень, раздирая зубами и когтями. Я попытался содрать его с себя, но кто-то тут же вонзил зубы мне в руку и сразу двое прыгнули на спину, стараясь достать горло. Крутанувшись, я сбросил одного и, с силой ударившись о стену спиной, придавил другого, но к этому времени на меня взобрался еще десяток.
   Я ворочался словно медведь, обвешанный сворой, вцепившихся собак. Пинал ногами, бил кулаками, отдирал от себя и швырял об пол, падал под их тяжестью, поднимался и снова падал, стараясь раздавить своим весом. Но их было слишком много.
   Страх быстро исчез, сменившись злостью, а затем и жгучей яростью. Я хватал их и бил о камни, пока извивающееся существо в моих руках не превращалось в кровавый меховой мешок. Рвал на части, вонзая скрюченные, будто когти, пальцы в плотную шкуру, заросшую жесткой колючей шерстью. Кричал, то и дело срываясь на бешеное рычание. И чувствовал, как во мне что-то просыпается, поднимаясь из глубины сознания и наполняя тело безумной силой. Рвется на волю, раскручивая жаркую спираль в солнечном сплетении, проносится упругой волной по жилам, вспенивая кровь, и, наконец, выплескивается сквозь ладони, затопляя зал вокруг синим светом...
  
   Нападающих отшвырнуло от меня, словно каждого разом ударило несколько невидимых кулаков. Многие со звучными шлепками врезались в стену и скатились по ней, застыв на полу угловатыми серыми холмиками.
   Я стоял в центре сферы из синих всполохов, бьющих из моих ладоней двумя огненными искрящимися языками. Странный серебристый свет заливал зал вокруг меня, теряясь во тьме наверху. По стенам метались смутные тени.
   Теперь я, наконец, разглядел, кто же были напавшие на меня существа.
   Крысы! Огромные, выше моего колена, с массивными лобастыми головами, расколотыми надвое гигантскими пастями полными острейших зубов. Маленькими злобными глазками, грязной свалявшейся шерстью и длинными голыми хвостами, извивающимися на пыльном полу, словно тонкие розовые змеи.
   Разглядев их, как следует, я вздрогнул от омерзения и, непроизвольно, встряхнул руками, сбрасывая с них кровь и налипшие клочки шерсти. Вместе с грязью с ладоней, неожиданно сорвалось несколько огненных шаров заметавшихся по полу, искрясь и шипя.
   Крысы, с писком, бросились в рассыпную, но шаровые молнии, привлеченные резким движением, принялись носиться за ними, поджигая шерсть и наполняя воздух удушливым запахом паленого волоса.
   Я растерянно наблюдал, как твари одна за другой превращаются в куски обугленного мяса, и поздно заметил, что самая большая крыса, должно быть вожак, вместо того чтобы убегать, медленно подкрадывается ко мне сзади.
  
   Вожак бросился мне на спину и успел вонзить клыки глубоко в шею, много раньше, чем я начал реагировать.
   Меня тут же накрыла новая волна ярости, взрываясь бурным потоком Силы. Я завел руки назад, вцепился в крысиную шкуру и резко дернул, отдирая вместе с изрядным куском собственной плоти; кривые желтые когти в очередной раз пробороздили мою израненную спину. Потом напрягся и со всего маху, прямо из-за головы швырнул крысиного главаря через весь зал.
   Он еще был в воздухе, нелепо растопырив короткие лапы, пища от злобы и ужаса, а моя так и неутоленной ярость, вдруг, нашла новый выход.
   Сама собой моя рука взлетела вперед и с растопыренных пальцев, с треском распарывая воздух, сорвалась сиреневая молния, вонзившись в белесый крысиный живот.
   Вожак вспыхнул, мгновенно превратившись в воющий огненный шар, врезался в стену, на миг задержался на ней, грузно упал на пол и завозился там отчаянно пища.
   А Сила внутри меня не унималась. Новые и новые разряды срывались с пальцев, разлетаясь в разные стороны и все больше усиливаясь.
   Молнии били в стены, взрывающиеся кусками камня, в пол, взламывая толстенные плиты, и уносились вверх во тьму, озаряя вспышками серую спираль лестницы.
   Я что-то кричал и в упоении кружился на одном месте, вскинув обе руки. Сила переполняла меня, затуманивала сознание и все прибывала, словно прилив.
   Вокруг меня уже вздымался вихрь, затягивая тушки сожженных крыс, камни и песок. Насыщенный энергией воздух искрился и сверкал. Воронка вихря моталась из стороны в сторону, подбираясь к верхним пролетам главной лестницы, сдирая с них многовековой налет пыли, части перил и расшатанные плиты ступеней.
   Могущество опьяняло. Мне казалось, что еще миг и мои руки, окруженные слепящим сиянием, как бумагу пронзят стены, еще минута, и я поднимусь над замком, сравнявшись ростом с главной башней, а затем и превзойдя ее...
  
   В остатках человеческого сознания, вдруг, всплыла картина новых руин. Горы камня, обломки лестниц, осколки плит... И маленькая рыженькая фигурка свернувшаяся в клубок и припорошенная пылью.
   - Ты этого хочешь? - тихий шепот внутри головы заглушил шум урагана.
   Картина сменилась. Шуффи понуро бредет среди развалин, он что-то бормочет и чуть шевелит ладошками. Вокруг него слабо мелькают кусочки миража библиотеки, но не удерживаются и бессильно сползают с иззубренных глыб.
   - Тебе все равно? - шепот стал глуше и потерялся в усиливающемся грохоте. - Ты позволишь?..
   - Нет!
   Торжествующий рев вокруг на миг замер в удивлении.
   - Нет!!
   Воронка вихря разом опала в несколько раз.
   - НЕТ!!!
   Вдоль стен дождем начали падать искореженные обломки плит вперемешку с остатками крысиного воинства. Молнии били все реже и, наконец, погасли совсем...
  
   Я стою, тяжело дыша, бессильно упавшие руки, мелко дрожат, а по всему телу растекается ватная слабость. Сила, так неожиданно вырвавшаяся на волю, уходит, оставляя давящую пустоту в груди. Лишь где-то в глубине сознания теперь маячит крохотный огонек, мерцая, как одинокая искорка.
   Кругом вздымаются груды щебня, перемешанного с остатками крысиных тушек. По стенам и полу, изрытым шрамами и кавернами от вырванных гранитных блоков, мечутся ветвистые синеватые разряды, освещая зал короткими вспышками.
   В воздухе медленно оседает пылевая взвесь.
  

ГЛАВА XII

   - Вот они! - неожиданно крикнул кто-то.
   По дороге медленно ползли клубы пыли, выкатываясь из-за поворота.
   Тор еще раз тревожно окинул войска взглядом. Солдаты внизу, которым предстояло первыми встретить врага, давно построились, и теперь слушали короткие речи своих ар-дальгов вдохновляющих их на битву.
   На опушке маячили несколько десятков стрелков, разыгрывая любопытствующих крестьян, а за спиной дальгара неторопливо чистили коней и поправляли подпругу бойцы Серой сотни, которых Тор, по какому-то неясному предчувствию, решил пока попридержать.
   Гвардейцы, раскиданные по разным десяткам, в последний раз неторопливо проверяли оружие, своим примером успокаивая неопытную молодежь, напряженно ждущую первый бой.
   Рядом с помостом на холме в окружении трех бывших студиозусов Магической Академии стоял Магистр, и что-то быстро им втолковывал.
  
   Тор неожиданно подумал, что так и не удосужился спросить имя этого человека, уже однажды спасшего ему жизнь. Как знать, может быть сегодня их последняя встреча...
  
   Из-за поворота показались конные разъезды тринийцев, тут же веером растекаясь по ширящемуся пространству между рекой и лесом. Проехав немного, они, постепенно начали замедлять ход, пока не остановились совсем. Несколько всадников галопом понеслось обратно.
   - Первые пташки... - тихо пробормотал Дит.
   Тор промолчал, внимательно вглядываясь в горизонт. Там, поблескивая кольчугами сквозь оседающее пылевое облако, на поле медленно втягивался нескончаемый поток пиратских отрядов.
  
   Пираты шагали не в ногу, немного разбрасывая ряд. Сказывалось отсутствие привычки и умения долгих пеших маршей. Хоть танам и удалось собрать единое войско и, даже, выбрать главнокомандующего, они все же не сумели сделать свою армию более организованной. Основной тактической единицей по-прежнему оставалась дружина одного корабля.
   На тринийских драккарах не было строгого деления на десятки и команда, иногда достигавшая двух-трех сотен человек, подчинялась только капитану и нескольким старшинам. Такое управление дружиной вполне подходило для плавания и коротких абордажных схваток, но в серьезном сухопутном сражении делало армию слишком неповоротливой.
  
   - Есть! - радостно выдохнул Дит.
   Похоже, тринийский военачальник попался в расставленную ему ловушку. Не замедляя шаг, пираты начали разворачиваться в боевой порядок, распахивая в стороны крылья трехтысячных отрядов и придерживая еще три тысячи для отражения возможной атаки из леса.
   - Погоди радоваться, - обсадил его Тор. - Еще не все.
   Что-то было не так. Всадников оказалось слишком много. Не меньше двух сотен двигалось на правом фланге, пока держась вровень с основными силами, и еще как минимум столько же гарцевало у черно-красного флага главной ставки.
   - Проклятие! Если они пойдут по флангу нам придется отвечать, или весь центр повалится, - пробормотал Дит. - Давай я с Серыми их пощупаю, а?
   - Нет, мне нужен резерв... Смотри, смотри останавливаются!
   Кавалерия противника, беспорядочно роящаяся на левом крае, вдруг перетекла к центру, выстраиваясь за спинами пехотинцев. Видимо полководец тринийцев рассудил, что несколько тысяч крестьян, даже удерживающих неплохую позицию, не смогут оказать сильного сопротивления его воинам и пехота сможет справиться в одиночку. Конница же пригодиться для парирования всех неожиданных атак, буде они последуют, или для заключительного удара.
   - Дураки! - засмеялся Дит, хлопнув себя по боку. - Ну, дураки...
   - Нет, пока все грамотно, - Тор улыбнулся. - Против крестьян большего и не нужно.
   - Ну да, их дальгар думает, мы сразу разбежимся.
   - Может и так, но скорее просто хочет задавить массой.
   - Своих же положит!
   - Ему-то что? Впереди наверняка бойцы других танов. Чего их жалеть? Чем меньше пайщиков, тем больше доля ...
   Дит только недоверчиво хмыкнул.
  
   Молодые маги заканчивали чертить вокруг Магистра какую-то странную несимметричную фигуру из дуг и углов.
   А сам Чародей делал быстрые пассы, и что-то говорил низком рычащим голосом.
  
   Пираты медленно надвигались. Хотя они и старались держать строй, но линии все больше кривились, перепутывались и, некоторые отряды уже полностью сбились в толпу.
   Тысячи по центру замедлили ход, чуть поворачивая строй к опушке. Растянувшиеся фланги сомкнулись, изгибаясь дугой, чтобы лучше охватить войско даррегов. Птичьи трели в лесу постепенно стихли.
   Лучники на вершине холма положили стрелы на тетиву. Первый ряд дагов вогнал острые концы щитов в землю, и обнажил мечи, лес длинных копий, над их головами, постепенно клонился к низу.
   - Ну, - Тор надел шлем, - Сканд ждет нас!
   - Ждет, - эхом повторил Дит.
   Низко заныли трубы. Тринийцы перешли на бег.
  
   Заскрипели, захлопали луки. Воздух наполнился колючим свистящим облаком. Дарреги выпускали по шесть-семь стрел в минуту, почти все из которых находили свои цели. Закричали первые раненые.
   Через некоторое время луки сменили арбалеты. Дождь стрел стал реже, но куда смертоноснее. Арбалетные болты с легкостью пронзали любую броню, разрывая металл. Зачастую, пущенная умелой рукой тяжелая железная стрелка пробивала человека насквозь, вонзаясь в идущего следом. Тринийцы падали десятками, но серебристая волна их мечников по-прежнему приближалась, равнодушно захлестывая убитых.
   Шестьдесят шагов, пятьдесят, сорок... Длинные копья разом качнулись и легли на плечи первых рядов... Тридцать, двадцать...
   И тут зловещая тишина, полная топота тысяч ног, тяжелого дыхания и стонов была, наконец, нарушена. Бежавший одним из первых громадный пират вдруг вскинул меч и заорал во все горло:
   - На абордаж!
   И сразу по всему полю вырос и заходил от края до края единый слитный рев, затопляя сознание пьянящей радостью боевого безумия:
   - НА АБОРДАЖ!!!
   Послышался треск копий, скрежет и на землю рухнул и задрожал грохот столкнувшихся армий.
  
   Первый ряд даррегов выстоял лишь мгновение. Слитная масса наступающих, ударила в стену щитов, словно прибой, и вскипела кровавой пеной. Сотни тринийцев, подпираемые сзади тысячами своих соратников, смяли частокол копий, иногда перерубая их, но чаще вырывая из рук весом собственных мертвых тел, и схлестнулись в жаркой схватке с дагами первой линии.
   Пару секунд дагам удавалось их сдерживать, яростно работая мечами, но пираты все шли и шли, давя звериной мощью толпы, и воинам Павшей Империи все же пришлось сделать шаг назад. Первый из тех многих, что им еще предстояло пройти в этом сражении.
   Коротко сыграли сигнальные рожки, и все четыре ряда внешней линии разом, как один человек, отшагнули. В небольшое освободившееся пространство тут же ткнулись хищные жала коротких копий, которые солдаты упирали древком в землю, что дало даррегам еще несколько секунд передышки.
   И, прежде чем пираты преодолели этот короткий, ощетинившийся колючим ежом шаг, даги успели втянуться сквозь чуть приоткрывшиеся щиты второго ряда, и выстроится за спинами товарищей.
  
   - Быстро... Слишком быстро... - прошептал Тор, по-прежнему стоящий на вершине холма. Вокруг свистели стрелы, но он не обращал на них внимания, пристально следя за ширящимся боем внизу.
   Два арна даррегов были выстроены по обычному для Империи принципу -
   в линии, разделенные пятью шагами. Каждая линия насчитывала четыре ряда, стоящих почти вплотную друг к другу.
   Если первая линия оказывалась не в силах остановить противника, она медленно отступала, меняя ряды, и соединялась со второй. Дальше они держали оборону вместе, но если враг, все же, оказывался слишком силен и для них, то линии отходили еще дальше, чтобы соединится с третьей...
   Потом для них была только смерть или победа.
   И вот сейчас первый шаг из пяти был пройден. И пройден слишком быстро. Войско, собранное из новобранцев отступало, не умея сдержать более многочисленного противника.
  
   Облака над полем боя все больше темнели, и громоздили угрюмые горные кряжи, наползая друг на друга. Воздух разрывали яркие ветвящиеся молнии.
   Единственный чародей даррегов стоял в кольце своих учеников, передающих ему свою Силу и громко, нараспев, читал заклинание. С его пальцев медленно тек тонкий белый туман и, стелясь по земле, полз к пиратам.
  
   Один из дагов, закрывавших Тора щитами, вдруг, вздрогнул и медленно осел на бревна платформы, в его глазнице торчало короткое толстое древко арбалетной стрелы. Место павшего воина тут же занял другой, подхватив щит из безжизненной руки.
   - Дальгар... - тихо окликнул Дит, - сошел бы ты вниз, от греха...
   - Погоди! - Тор отмахнулся.
   Первая линия прошла свой четвертый шаг.
   Лучшие войны всегда стояли в четвертых рядах. Они должны были удержать строй, во что бы то ни стало. Дать шанс выжившим укрыться за спинами другой линии, еще не вступавшей в сражение. И если дело доходило до них в первые же минуты боя, то по Имперскому Воинскому Уставу следовало выдвигать резерв.
   Но у Тора резервов не было. Был лишь Серый Лит. Тор заколебался. Много ли сумеет сделать одна сотня? Ее просто задавят. Одна сотня ничто против многотысячной безумной толпы. Но если сейчас рухнет и вторая линия, позицию не удержать...
   Дит словно услышал его мысли:
   - Сдают ребята... Дальгар, разреши мне, а? Пусть Серые в резерве пока постоят, а я вниз... Ну, сил же нет смотреть! Я вместе с простыми дагами на всех границах воевал, меня они послушают! И линию удержим и, глядишь, сами вперед шагнем.
   Тор чуть качнул головой. Ты мне нужен старина. Без тебя мне не справится...
   Дит печально вздохнул, Тор насмешливо взглянул на него и чуть улыбнулся.
   - Ладно уж, постарайся только, чтобы тебя не задели! Помни, нам еще до Патны шагать.
   Дит вскинулся, недоверчиво и обрадовано взглянул на него.
   - Слушаю, мой бьорн! Ну, сейчас мы их сделаем...
   Он бесшумно спрыгнул с помоста, по старой привычке придержав оружие, чтобы оно не звякнуло о доспех, и бросился вниз, огибая ряды стрелков.
  
   Геометрическая фигура, внутри которой стоял Магистр, пылала теперь ярким серебром. Ученики в ее углах пошатывались и тяжело дышали. Было видно, как они истощены этим коротким боем.
   Видимо у тринийцев действительно оказался очень сильный чародей, и Силы для поединка магу даррегов приходилось занимать у своих бывших студентов все больше.
   Магистр уже не пытался состязаться со своим противником в сферах высшей магии, где тот оказался необычайно силен, а раз за разом бил по самим пиратам простейшим заклинанием, бросая в их сторону крошечный камешек. Камень мгновенно разрастался до размеров небольшой скалы и катился сквозь толпу мечников, оставляя за собой широкую просеку. Но даже сейчас ущерб от магии был не слишком велик и не мог решить исхода сражения.
   Защищался тринийский маг очень хорошо, но непонятно было, почему он не нападает...
  
   Уцелевшие воины из трех шеренг первой линии втянулись сквозь щиты второй, и последний ряд, вырубленный почти под корень, но сумевший сделать свое дело отступил следом. Из почти семи сотен человек, принявших на себя основной удар, уцелело не больше половины.
   А море пиратов все бурлило перед звенящей от напряжения дугой даррегов. Словно одно огромное многоногое и многорукое существо, билось оно о хрупкие стены щитов, сдавливая их всей своей чудовищной массой.
   И вторая линия, к которой теперь добавились еще два ряда, также начала отступать.
   Один шаг... Среди воинов появилась массивная фигура Дита, выделяясь серебряными наплечниками среди черных доспехов простых солдат. Он, что-то кричал, подбадривая воинов и, собрав вокруг себя пару десятков из старой гвардии, бросался с ними на самые опасные участки.
   Второй, третий... Разъяренный рев старого ар-дальга, поносящего деревенских слабаков, зачем-то решивших вступить в войско Гордого Дарра, донесся даже до вершины холма.
   Четвертый... Кипящая полоса схватки, на миг замерла, прекратив свое мерное движение сквозь ряды даррегов, дернулась, вернулась назад... и остановилась. Четвертый ряд, вместо того чтобы остаться на месте, подменяя собой потрепанный третий, в этот раз шагнул вперед, потянув следом всех остальных, и почти невозможным напряжением сил остановил продвижение врага.
   Линия устояла.
  

ГЛАВА XIII

  
   Пару минут я только прихожу в себя, растерянно оглядываясь. В голове царит хаос, мысли мечутся, перескакивая с одного на другое. Картинками вспыхивают образы пережитого: оскал крысиных зубов сжимающих мою руку; кривые когти; крутящаяся воронка песка; хоровод битых гранитных блоков, кружащийся над головой...
   - Уфф... - я резко выдыхаю и качаю головой (изодранная шея тут же начинает саднить). - Какой кошмар!
   Стою еще чуть-чуть и иду вдоль стены, хрустя каменной крошкой. Пора возвращаться обратно. Здесь мне делать больше нечего. Поход в руины окончился неудачно, и последствия его мне явно придется расхлебывать еще очень долго. Многочисленные раны постепенно начинают наливаться болью, и, что будет со мной уже в ближайшем будущем я боюсь даже думать.
   Перебравшись через пару завалов, я, наконец, вижу остатки лестницы. Огромная плита, рухнувшая, похоже, от самого потолка и, словно точильный камень, проехавшая по гребню ступеней, превратила ее в более или менее ровный подъем, расчерченный косой сеткой разбегающихся трещин.
   Вздыхаю и, неловко цепляясь за выбоины, медленно лезу вверх.
   Выискивая взглядом очередной выступ, за который можно ухватиться, нечаянно бросаю взгляд вверх, замираю, чуть откидываюсь назад и, не удержавшись, скатываюсь вниз, в очередной раз обдирая ладони.
   Главной спиральной лестницы, соединявшей подножие башни с уровнем смотровых площадок, больше нет. Вместо нее торчит скошенный клык нескольких нижних пролетов, окруженный горой обломков осыпавшейся верхней части.
  
   Сижу на полу, тупо смотрю вверх и рассеянно перебираю пальцами песок.
   Положение глупейшее. Я среди развалин, в пустыне и только что собственными руками разрушил единственную дорогу к воде и пище. И кто я после этого? Начинаю подозревать, что там, в прошлой жизни, я явно не отличался большим умом.
   Да-а... Но, может быть, мне, все-таки, как-нибудь удастся туда залезть? Некоторое время, с надеждой, разглядываю стены.
   Бесполезно. Кладка здесь на редкость ровная; в щели меж каменных блоков не просунуть и соломинку.
   Стоп! Помнится, когда я сюда спускался, тьма была... хоть глаз выколи, а теперь я все вижу вполне отчетливо. С чего бы это? Оглядываюсь по сторонам.
   Часть дальней стены, на которую пришелся основной удар, разрушена и открывает ход куда-то во внутренние помещения, откуда сквозь узкий треугольник разлома в зал льется ровное серебристое сияние.
   Делать нечего. Медленно, охая, поднимаюсь и ковыляю к пролому. Царапины чешутся, спину жжет, болят ушибы и ссадины. Эх, сейчас бы ванну горячую, ужин и вздремнуть подольше...
  
   За проломом раскинулся большой круглый зал, весь свод над которым, словно ночное небо звездами, испещрен сотнями светло-синих огоньков, собирающимися в причудливые созвездия. На полу таким же мягким светом мерцает гигантская пентаграмма в тройном кольце.
   Медленно иду к центру зала, удивленно разглядывая потолок. Что это за созвездия? Это не то небо, которое я привык видеть с вершины главной башни. Да и небо ли это вообще? По темному камню, чуть заметными линиями вырисовывается огромная карта, расцвеченная яркими точками. Очертания материков, крупных островов, горные цепи, озера - все это похоже на изображение целого мира...
   Стою внутри пентаграммы и кручусь на месте, глядя вверх.
   Если это не звездное небо, то что же это за огоньки? Наверняка они показывают на какие-то места на карте. Но на какие?
   Шея быстро затекает, и я сажусь на пол. У меня все болит, ноет и чешется. Чувствую я себя на редкость мерзко. Голова кружится, немного тошнит. Уж не было ли какого-нибудь яда на крысиных когтях и клыках?
   Ложусь, прямо в пыль. Становится чуть лучше.
   Интересно, а где я сейчас нахожусь, если смотреть по этой карте? Быть может огоньки - такие же замки, как этот? Тогда один из них должен как-то обозначать и его самого...
   Что-то мне совсем худо. Сознание плывет, мысли становятся отрывистыми, скачут... Опять мелькают образы драки с крысами, вспоминается ощущение гигантской мощи и молний срывающихся с моих ладоней. Мне хочется почувствовать это вновь, и я тянусь к той маленькой слабой искорке, что по-прежнему мерцает во тьме перед внутренним взором.
   Она сразу отзывается, разгораясь сильней. Но на этот раз Сила не рвется всесокрушающим потоком, а мягко окутывает меня волнами сияния. И я парю в нем, рассеянно оглядывая клубы пыли, словно облака тающие вокруг.
   Сила проникает в меня, щекочет изнутри, пробегая по каждой царапинке, оглаживает ссадины и ушибы, снимая напряжение.
   По всему телу разливается приятное тепло, поглощая боль и усталость и, вскоре я вовсе перестаю ощущать что-либо кроме моря света и сетки далеких огоньков где-то в вышине.
   С интересом разглядываю мерцающие звездочки на куполе. Они манят меня. И я плавно поднимаюсь, мысленно оттолкнувшись от земли, ощупываю огоньки тонкими нитями Силы, и мое легкое прикосновение будто пробуждает всю их сеть от долгого сна. Ближайший огонек, тот которого я коснулся первым, приветливо, словно бутон цветка, разворачивается мне на встречу, охватывает синими легкими лепестками, куда-то мягко подталкивает, и я лечу, с удивлением замечая, как вокруг радужными дугами кружится весь мир...
  
   Воздух становиться плотным, наваливается вязкая тишина. Я будто падаю в водоворот, почему-то разделенный светящимися кольцами. Мелькает чреда вспышек и темноты. Полет замедляется. Мне навстречу выплывает размытое пятно какого-то яркого света, надвигается, легкий удар... И я снова на твердой земле; стою, немного испуганно, разглядывая собственные руки. Все следы недавней схватки с крысами исчезли. Ни на руках, ни на ногах нет даже шрамов, а мое тело вместо боли и усталости переполняет какая-то дикая звериная мощь, бьющая через край. Сила же, обвивавшая меня, растекается куда-то в стороны, словно вода после сильного всплеска.
   Я, не веря, подношу ладони к глазам, ощупываю, поднимаю к свету, попутно глянув вокруг... Замираю и медленно, не поворачивая головы, смотрю из стороны в сторону.
  
   Впереди, всего в нескольких шагах, затаилась огромная толпа, разодетая в просторные цветастые балахоны и молча пялится на меня, испуганно хлопая глазами.
   С минуту мы тупо разглядываем, друг друга, потом до меня начинает доходить, что и зала-то вокруг уже никакого нет. Вместо этого я нахожусь на горе в центре большой круглой платформе, на которой, так же как и на полу в зале, вычерчена пентаграмма в тройном кольце. Только теперь вместо стен по ее углам высятся, здоровенные каменные глыбы, в несколько человеческих ростов высотой, которые уже начинают светиться, впитывая энергию, прошедшую сквозь портал вместе со мной. А внизу, насколько хватает глаз, раскинулся огромный город полный небольших двухэтажных зданий из розоватого песчаника и редких клочков зелени между ними.
   Неожиданно, какой-то, ветхий старичок, в ослепительно белом бурнусе и высоченной шапке обвитой двумя золотыми спиралями, что-то громко и пронзительно вопит, указывая на меня пальцем. В толпе поднимается легкий гул и она как-то сразу уменьшается, рассеиваясь
   Колонны, вокруг меня, вбирают в себя всю пришедшую Силу и теперь похожи на столбы света, рвущиеся из земли.
   Из-за спины старичка выскакивает три человека, в черных, изукрашенных странными узорами серебряных блесток одеждах, и начинают что-то бормотать, размахивая руками. Воздух перед ними сгущается, мутнеет и превращается в большие огненные шары, которые они тут же швыряют в меня
   Машинально отмахиваюсь от двух фаерболов, ловлю третий и недоуменно разглядываю его, держа на ладони, отведя подальше от лица. Шар крутится, шипит и бросается искрами. Ожидающе смотрю на магов, перекидывая шарик и руки в руку.
   Те сбиваются в кучку, быстро бубнят какое-то заклинание, потом достают что-то из мешочков на поясах и бросают на землю. Раздается громкий хлопок и прямо из земли начинает бить столб густого зеленоватого дыма, быстро сплетаясь в могучий человеческий торс.
   Туманный демон с громким ревом вскидывает вверх руки и резко бросает их вниз, скачком увеличиваясь в несколько раз. Над нашими головами разносится его раскатистый бас.
   Один из магов запрокидывает голову и что-то кричит, указывая в мою сторону.
   Демон послушно поворачивается, смотрит на меня и медленно приближается, заслоняя собой солнце. Его глаза превращаются в две темных воронки, а на кончиках когтей вспыхивают яркие искры.
   Я невольно отступаю.
   Тем временем, каменные столбы по углам пятиугольника, начинают отдавать энергию обратно, и она опять стекается к центру пентаграммы.
   Огненный шарик все больше жжет ладони и я, не долго думая, швыряю его вперед и вверх, от души добавляя заемной Силы.
   Шар, вдруг, разрастается до размеров огненного облака. Демон, как-то странно, визгливо вскрикивает, пытаясь закрыться руками. Толпа удивленно вздыхает. Маги лихорадочно делают какие-то пассы.
   Демон, опомнившись, пытается убежать, но облако, вдруг, выбрасывает в его сторону длинный, бросающийся огненными вспышками, протуберанец, опутывает им демона и втягивает в себя...
  
   Ревущий дергающийся пламенный кокон, в который превратился демон, медленно оседает на землю передо мной.
   На минуту воцаряется тишина, лишь потрескивает полыхающий костер.
   Туземные чародеи осторожно пятятся назад, надеясь незаметно скрыться, но толпа расступается перед ними, словно перед чумными.
   Огонь все не затихает, а, наоборот, растекается в стороны, вгрызаясь в землю. Поднимаю руку, мысленно тянусь к Силе, накрываю костер невидимым куполом и опускаю ладонь, придавливая огненные языки. Пламя гаснет.
   Каменные колонны уже не светятся, вся Сила вновь стеклась к центру пентаграммы, и теперь опять поднимает меня на своем гребне.
   За спиной, вдруг, слышится шорох, и чей-то тихий взволнованный голос произносит на одном дыхании:
   - Даннор Ярр ит араас!..
   Оборачиваюсь. Сзади, оказывается, также стоят люди, выстроившись редкой цепочкой, перед широкой лестницей ведущей к арчатому входу в изукрашенное затейливой резьбой здание. Зданию на вид не одна сотня лет, облицовка на фасаде осыпалась, стены поросли плющом, камни покрыты выбоинами и кое-где вывалились из кладки.
   По-моему это чей-то храм.
   Толпа, оправившись от шока, вновь рождает нестройный гул, который постепенно приобретает ритм. Они все громче повторяют странные слова:
   - Даннор... Даннор Ярр ит араас...
   Гул постепенно переходит в грохот, и люди уже не говорят, а кричат, скандируя:
   - Дан-нор! Дан-нор!!
   Сила вокруг меня сжимается, обволакивает светом; возносит куда-то ввысь, снова затягивая в свой водоворот, а вслед несется восторженный многоголосый рев:
   - ДАННОР ЯРР!!!
   И я падаю в мелькании теней и света, повторяя про себя:
   - Даннор... Дан... А, что? Неплохое имя...
  

ГЛАВА XIV

  
   - ...Ну, что я говорил? - тяжело дышащий, усталый, в помятых и окровавленных доспехах, Дит улыбался.- Выстояли!
   Тор засмеялся и обнял его, сжав в медвежьих объятиях. - Спасибо брат...
   - Ух... - только выдохнул придавленный воин и чуть тронул правый бок.
   - Ранен?
   - А, ерунда. Заживет...
  
   Вторая линия держалась, изгибаясь, но сохраняя строй. По огромной толпе пиратов раз за разом проходила волна, то набегая на шеренги даррегов, то откатываясь назад.
   С холма по тринийцам били арбалеты, выкашивая тех, кто пытался обойти строй с флангов. Еще выше стояли лучники, усеивающие тысячами стрел задние ряды, где находились арбалетчики противника.
   Из-за плохой организации пираты не могли воспользоваться численным перевесом и их первые ряды гибли перемалываемые меняющимися, словно ножи огромной мясорубки, шеренгами даррегов. Задние тщетно старались уйти из-под обстрела, чтобы поскорее вступить в рукопашный бой и все сильней давили на передних. Люди же, в середине, стояли так тесно, что мертвым некуда было падать, и они двигались, вместе с шатаниями толпы, из стороны в сторону, подпираемые боками своих товарищей.
   Боевой клич морских разбойников превратился в нестройный вой. Атака захлебнулась.
  
   - Ну? Теперь пора наших из леса выводить? - спросил Дит, разглядывая еще не принимавшие участия в бою тысячи тринйцев.
   - Нет, пока подождем. Нужно дождаться ответа их дальгара. Эти всадники меня весьма беспокоят...
   Около четырех сотен легкой кавалерии, по-прежнему маячило по центру, словно готовый к удару стальной кулак. Любое его движение в обход строя дагов, вынудило бы Тора парировать и тем самым раскрыть, весь план, поставив маленькую армию даррегов в крайне трудное положение.
  
   Довольно долго никаких перемен на поле боя не происходило. Ровный гул сражения плыл над землей, приобретая, казалось, вполне осязаемые формы.
   Время от времени, на разных участках фронта, схватка разрасталась с особой силой, и вместе с усиливающимся лязгом и криками, вверх поднимались клубы желтоватой пыли, медленно выстраивая в воздухе подобия мрачных облачных замков.
   А в небе злой кусачий ветер, раз за разом набрасывался на темные громады туч, которые все никак не могли разродится, давно ожидаемым дождем, и только грозно посверкивали стежками молний.
  
   Магистр теперь призывал к Силам Воздуха, и молнии иногда били вниз, сплетаясь в упругий хлыст, пляшущий по дальним радам тринийцев, словно по спине нерадивого раба.
   Один из учеников мага потерял сознание и лежал недвижным комом на вспыхивающих линиях магического чертежа. Двое же других еще держались, отдавая Мастеру все, и даже немного больше того, что могли отдать. Чародей и сам выглядел очень усталым; было видно, что ему приходится куда как несладко.
   "Что же это за маг, решил присоединится к пиратам?", - мелькнула у Тора мысль. - "Уж не наставник ли какой, из все той же разгромленной Императорской Академии...". Мелькнула и тут же погасла, сменившись стыдом и досадой на себя. Давняя настороженность в отношении магов - не повод, чтобы подозревать их в измене. Тем более что тысячи чародеев честно сражались рядом с тобой и погибли, спасая многих твоих товарищей.
  
   Полководец тринийцев, наконец понял, что простым ожиданием ничего не добиться. Необходимо было предпринимать хоть что-то...
   Три тысячи пиратов до сих пор просто стоявшие на месте, но так и не дождавшиеся атаки из леса, вдруг разделились, и половина из них двинулась на помощь своим соратникам, завязшим в бесплодном бою со второй линией даррегов.
   - Усиливают давление, - пробормотал Тор. - Хорошо не кавалерией, тогда были бы проблемы. Ну, а на это мы ответим...
   Он поднял руку и махнул сигнальщикам.
   Трубы издали короткую звучную мелодию. На опушке зашевелились, забегали какие-то люди и, неожиданно, из-за деревьев вылетели несколько огромных стрел, тенями пронеслись над землей и вонзились прямо в гущу тех полутора тысяч, что еще стояли на месте. Многие воины упали; ряды тринийцев нервно заколыхались.
  
   Инженеры, уцелевшие в Вейнгардском сражении, не теряли времени даром. К счастью им удалось спасти многое из своего оборудования и, потому, собрать полдесятка аркбаллист, за долгие недели отступления, было не сложно.
   Сейчас их развернутая в лесу батарея, пришлась как нельзя более кстати, расстреливая противника там, куда не могли добить обычные арбалеты. Тесные ряды тринийцев представляли собой прекрасную мишень и стрелы аркбаллист, сделанные из целых струганных бревен, сметали за раз не меньше пяти человек.
  
   Баллисты успели дать еще один залп, прежде чем растерявшийся военачальник тринийцев начал действовать. Пираты, до сих пор без толку стоявшие под огнем, наконец, рванулись к опушке леса, пытаясь как можно быстрее преодолеть открытый участок.
   И опять вступил в действие отлаженный механизм боевого распорядка имперской армии. Красными флажками дали отмашку сотники и из-за деревьев, ударили лучники, заливая наступающих дождем стрел, потом подключились арбалеты, бьющие в упор и оттого больше похожие на ураган, небрежным движением сметающий целые десятки закованных в сталь воинов. И, наконец, из тени, навстречу тринийцам, выступили ровные ряды дагов, опуская для удара длинные копья.
  
   В лесу были расположены тысячи, где почти не осталось ветеранов. Все гвардейцы сражались сейчас на холме, сдерживая основные силы пиратов, арны же да'Веррона, выдвигающиеся на опушку, состояли из необученных крестьян, разбавленных лишь малой толикой опытных резервистов. И все же на них приходилось только полторы тысячи тринийцев, тогда как гвардия сковывала боем больше семи...
   Они должны были удержаться.
  
   На сей раз, удара слышно не было. Донесся только короткий не стройный крик, совсем не похожий на тот боевой клич, что звучал в начале боя, да и тот сразу заглох, едва изрядно поредевшие отряды пиратов добрались до ровных шеренг даррегов.
   После первых, самых напряженных секунд, скрытых клубами пыли и мельтешащими спинами, стало ясно, что пиратам все-таки удалось прорвать первую линию и заставить отступить вторую, но дальше они не прошли. Третья линия устояла, и даже, чуть сдвинулась вперед, оттесняя зарвавшегося противника и внушая уверенность, в затрепетавшие сердца новобранцев.
   Теперь тринийцы оказались в крайне невыгодном положении: в лес им прорваться не удалось, с успехом, казалось, прорванные шеренги даррегов не понесли серьезных потерь и начинали вновь строиться за спинами товарищей, готовясь опять вступить в бой, а сверху, с деревьев, разбойников охаживал смертельный ливень арбалетных болтов.
   Пираты растерялись; даги, почувствовав слабину, уверенно шагнули вперед...
  
   Тор, наконец, уверился, что у да'Веррона все в порядке и облегченно вздохнул. Пора было переходить к следующей части плана. Он дал отмашку.
   Вторая линия под холмом все еще упорно сопротивляющаяся пиратам, вдруг, пошатнулась и медленно шагнула назад, чуть разворачиваясь к югу. Тринийцы воспаряли духом, часть их отрядов, давно старающаяся обойти строй даррегов с севера, перешла в атаку. Даги третьей линии, еще не вступавшие в бой, ответили коротким выпадом и так же стали отступать.
  
   На опушке же, наоборот, дрогнули тринийцы и откатились немного назад, прикрываясь щитами. Вновь захлопали арбалеты. Дарреги не могли далеко выходить на поле, так как отойди они из-под деревьев, им в бок сразу ударила бы тринийская кавалерия. Но и пираты не могли стоять на месте под градом тяжелых железных стрел. Им нужно было либо нападать, либо отходить еще дальше, что так же не было для них избавлением. Пиратский командир, похоже, запаниковал. Остатки тринийских тысяч, понукаемые им, опять вяло дернулись вперед и опять отползли, теряя людей.
  
   Войско даррегов под холмом отступало все быстрей. Казалось, весь их левый фланг, наконец, не выдержал напора и сейчас побежит. Нужен был лишь еще один, крошечный, легкий толчок...
   Но полководец тринийцев почему-то все медлил, придерживая рвущуюся в бой кавалерию.
  
   Флаг на холме закачался и медленно поплыл в сторону - Тор переносил ставку.
   Ничто так не может убедить военачальника в том, что противник уже не контролирует ситуацию, как смена им диспозиции, заранее выбранной для наблюдения за боем. Вот и сейчас пират удовлетворенно потер руки - враг бежал, бросая собственные войска, а значит, его силы были уже на исходе...
   Четыреста всадников, переливаясь огненными отсветами молний по кольчугам, неспешно тронулись с места, ускоряясь и ломая ряды, и грохочущей лавиной понеслись вперед. Достойная цель для них была, наконец, выбрана.
  
   Да'Веррон, больше не опасаясь флангового удара, тут же надавил на "своих" тринийцев и они, измочаленные непрекращающимся ураганом стрел, не имея уже ни физических, ни душевных сил для сопротивления, начали отходить.
  
   Два крыла небольшого войска даррегов медленно сближались. Одно - отступая, другое, наоборот, уверенно идя вперед. Кавалерия пиратов быстро огибала строй воинов Павшей Империи с севера, готовясь нанести последний, завершающий удар. Казалось, в сражении наступил перелом...
  
   Трубы рявкнули неожиданно. Будто какой-то гигантски зверь, до сих пор мирно почивавший в глубоком потайном логове и нежданно потревоженный шумной людской суетой, решил показать свою мощь. Сиплый рев усилился, приобрел командные нотки и, коротко взвизгнув, оборвался.
   На миг над полем повисла удивленная тишина, стал слышен даже шум ветра. Послышался далекий рокот. Сверкнула молния. Рухнул и забился упругим невидимым облаком гром.
   Задрожала земля и, огибая крошечные рощицы, проносясь по оврагам и черной рекой затопляя пологие седловины, с севера, из-за невысоких холмов, вынеслись, горяча коней и взрывая копытами каменистый грунт, три колонны тяжелого кавалерийского арна, распахиваясь готовым к удару трезубцем. В единые мгновения они преодолели несколько сотен метров по равнине и врезались во всадников Тринии, с легкостью разметав их, кого пронзив копьями, а кого опрокинув и вбив в пыль стальными подковами.
   Почти не замедлившись, они, будто огромная трехпалая рука, охватили все поле и рванулись к пиратам, сгоняя их в растерянную, обезумевшую от страха толпу. Одновременно пешие шеренги даррегов остановились и, вновь, принялись за привычную работу, меняя ряды...
  
   Эр'Шорри с честью выполнил возложенную на него задачу. Удар его арна оказался решающим, и все немалое войско тринийцев попало в ловушку, из которой не было выхода. Теперь его всадники, словно пастухи, гнали, огрызающееся стадо пиратов, на копья и мечи пеших линий, а сам бывший гвардейский литар с отрядом в сотню копий отделился от основных сил и, рывком пронесшись через все поле, обрушился на пиратских командиров, ошеломленных стремительностью атаки.
   Большая часть танов и их телохранители ввязались в безнадежную драку, и только несколько десятков человек, мгновенно сориентировавшись, успели броситься в сторону и скрыться в лесу.
   Преследовать их уже не стали...
  
   Тор взглянул на мрачное небо. Дождь все не начинался. Было душно. Резкий порывистый ветер не приносил облегчения, лишь бросая в лицо мелкий сухой мусор. Над головой хлопало и шелестело полотнище флага. Внизу все не затихал шум сражения.
   Бой постепенно превращался в бойню. Окруженные тринийцы, сдавленные с двух сторон шеренгами дагов и конными клиньями, были еще сильны, но уже не могли оказать серьезного сопротивления. Эр'Шорри и да'Веррон руководили боем, пресекая назойливые попытки пиратов прорваться, и уверенно вели даррегов к победе.
   Серые так и не понадобились. На сей раз, чутье Тору изменило. Да оно и к счастью...
  
   Рядом на камне, опустив голову, сидел Магистр. Его тонкие руки с синими прожилками вен чуть дрожали. Перед ним на земле покоилось тело одного из учеников, не пережившего этот бой.
   Вражеский маг все-таки нанес свой удар, предназначенный для самого Магистра, но бывший студент - лучший ученик Мастера - успел заслонить учителя и теперь недвижно лежал на холодных камнях, глядя в равнодушные небеса выжженными ямами глазниц.
   К Тору неслышно подошел Дит.
   - Бьорн... Дозволь и моим ребятам в бой пойти... Застоялись. Стыдно, говорят, будет друзьям в глаза смотреть.
   Магистр неожиданно вздрогнул и чуть приподнял голову.
   Тор рассеянно кивнул:
   - Пусть идут. Эр'Шорри скажет, что им делать...
   - Нет! - резкий голос Магистра оборвал Тора на полуслове. - Ничего еще не закончилось. Твои люди хотят драки?.. Она сама идет к ним.
   Чародей протянул руку и показал куда-то на юг. Все оглянулись. Там, за грядой холмов, над далекой вьющейся лентой дороги, клубилась пыль, медленно расползаясь в стороны.
   - Светлые! Не меньше десяти тысяч... - рука мага упала. - Нам не устоять. Их ведет один из Девятерых...
  
   С минуту люди лишь молча смотрели, как неторопливо приближается пылевое облако, потом заговорили все разом.
   - Тихо всем! - заорал Тор.
   Офицеры притихли, только знаменосец - юноша лет пятнадцати - негромко бормотал молитву.
   Не обращая на него внимания, Тор спросил:
   - Сколько у нас времени?
   - Они будут здесь не позже чем через полчаса.
   - Надо уходить! Вестовых к Бергу и да'Веррону. Пиратов выпускаем, путь бегут. Пехоту нужно выводить из боя... Магистр, займитесь ранеными, всех кого можно - на лошадей... Дит...
   Тор глянул вокруг и жестом приказал всем отойти.
   - Дит я хочу, чтобы ты возглавил армию!
   - Что?!
   - Не перебивай!.. Если мы сейчас начнем сражение, то проиграем. Они слишком сильны... Мы должны отступать. Но и на это у нас нет времени! Значит Светлых нужно задержать. Задержать любой ценой! Ты говорил, Серые рвались в бой?.. Что ж, пришло их время!.. Думаю, они не откажутся принять меня обратно в литары...
   - Нет Тор! - голос Дита был холоден, но глаза его метали молнии. - Ты никуда не поведешь моих ребят! Я уже говорил тебе: не ищи легкой смерти! На тебе лежит ответственность за всех даррегов! Тех, кто здесь, тех, кто остался с обозом, и даже тех, кто в плену. Ты сам взвалил себе на плечи эту ношу, так и неси ее, а не пытайся переложить на других!..
   - Ты не понимаешь...
   - Я все понимаю! Ты должен спасти людей, я же спасу тебя от тебя самого! - он повернулся и, быстрым шагом, пошел вниз с холма.
   - Дит! Стой! - Тор заспешил за ним следом - Ар-дальг, я приказываю!..
   Дит обернулся на ходу.
   - Ты больше не можешь мне приказывать. Я слышу зов Сканда... Прощай Тор и... не забывай старого Дита...
  

ГЛАВА XV

   Земля опять мягко толкает меня под ноги. Ватная тишина оживает и я, сразу, тону в густом облаке пряных ароматов. Крошечную площадку, на которой я теперь стою, тесно обступает стена джунглей.
   Вздрагивают широкие листья, мелькают пятна солнечного света, пробивающегося сквозь густые кроны, журчит вода, слышатся птичьи трели и крики каких-то животных. Вокруг бурлит жизнь. Жарко.
   Я осматриваюсь.
   Когда-то здесь наверняка лежала такая же плита, окруженная пятью высокими гранитными колоннами, как и в том городе, где я побывал раньше. Но сейчас джунгли поглотили ее, похоронив под грудами зелени. И лишь серый камень с неясными линиями пентаграммы под ногами напоминает о ней, да темные силуэты каменных столбов, увитых лианами и заросших мхом.
   Волна Силы, пронесшая меня сквозь портал, как и в прошлый раз, откатывает к колоннам и, неожиданно, рассеивается среди листвы. Оказывается, джунгли итак насыщены Силой до краев. Переполнены ею. Она бурлит вокруг, свивается спиралями и перетекает с место на место, словно играя. Кажется, что каждое животное, каждое растение в зарослях тянет энергию прямо из воздуха, впитывая всеми порами. Она служит здесь оружием. Ею одновременно нападают и защищаются. Любое существо не способное оборонить себя от магических атак гибнет, теряя даже ту крохотную искорку Силы, что необходима телу для жизни. И вот теперь, поглотив энергию открывшегося портала, джунгли, начинают присматриваться ко мне, исследуя тысячами тонких магических нитей.
   В море Сил, двойники деревьев и лиан над головой опускаются все ниже, норовя зацепить ветками, мелькают какие-то тени, тянутся толстые извивающиеся щупальца, продираясь сквозь светящиеся кусты, меня жадно разглядывают чьи-то глаза, прицениваясь, как к обеду.
   Недовольно повожу плечами.
   Теперь понятно, почему Баал называет себя природным магом. Тому, кто родится, и полжизни проведет в таком месте, не позавидуешь... Но, следует что-нибудь предпринять или меня вскоре попросту разорвут. Знать бы только - что...
   Обращаюсь к уже знакомому огоньку в сознании. Сила приветливо отзывается, разгорается, словно костер, и наполняет мощью тело.
   Щупальца, ветки, листва и даже корни, сразу начинают тянуться ко мне с удвоенной силой, подрагивая от предвкушения.
   Грозно смотрю вокруг, и, следуя моему взгляду, по земле бежит широкая выжженная дорожка. Еще раз, еще...
   Нет, все это определенно никого не волнует. Место одного сожженного растения сразу занимает десяток других, а какая-то мелкая кусачая тварь даже ухитряется цапнуть меня за щиколотку.
   Загоняю всю разбушевавшуюся во мне Силу обратно. С каждым разом это делать все легче. Опять превращаю ее в маленькую слабую искорку.
   Да, это правильный ход. Большая часть живности вдруг унимается и исчезает, отправляясь по своим делам. Но, к сожалению, и тех, что остались мне вполне хватит, чтобы упокоится здесь навечно.
   Думаю, что делать дальше, рассеянно обрывая тонкие белесые корешки, обвивающие мою ногу и слепо тычущиеся в нее бутонами, больше похожими на маленькие зубастые пасти. Коротким огненным всплеском испепеляю толстенное щупальце, чуть было не схватившее меня за руку, и, тут же, приседаю, уклоняясь от спустившихся сверху колючих веток.
   Та-ак... Они чувствуют Силу, значит, Силу нужно скрыть! Вопрос: как?..
   Представляю, что меня закрывает защитный купол, сжимаю его до размеров тела... Не помогает... Стоп! Этот экран должен отражать не наружу, а совсем наоборот - внутрь... Напрягаюсь - вообразить такое сразу, довольно сложно - помогаю себе жестом и... выворачиваю его наизнанку.
   Наваливается непривычная тишина, краски тускнеют...
   Нет, все, конечно же, осталось прежним. Шумят джунгли, играет на солнце яркое птичье оперение, раскрываются широкими опахалами лепестки цветов, но, все равно, что-то ушло. Мир поблек, будто картина потерявшая разом всю глубину...
   Но это помогает. Живность вокруг словно теряет меня. Некоторое время растения еще шарят в воздухе ветками, потом, с почти слышным недовольным бурчанием, возвращаются к обычной жизни прерванной моим появлением.
   Удалось!
  
   Проверяю свои новые возможности. Хожу кругами, приближаясь к зарослям почти вплотную. Они меня определенно больше не чувствуют. Наглея прямо на глазах, осторожно дотрагиваюсь до шипастого стебля какого-то симпатичного цветочка... Не реагирует!
   Ну, что ж... Теперь можно и погулять, тем более что портал явно не торопится переносить меня куда-либо еще.
   Все направления для меня абсолютно одинаковы, поэтому просто выбираю, где заросли чуть пореже, и шагаю туда. Колючки цепляются за одежду, царапаются, но в целом никакой враждебности больше не проявляют.
   Бреду, разглядывая природу. Джунгли полны цветов. Они везде: на земле, на стволах деревьев и даже высоко среди их ветвей...
   Небольшие полянки, залитые светом, так густо покрыты, разноцветными узорчатыми венчиками, что больше походят на пестрые ковры. Лианы, словно гигантские змеи, увивающие все деревья вокруг, возносят далеко ввысь гирлянды своих раскрывшихся бутонов. Кругом порхают птицы и бабочки, похожие на ожившие лепестки. Бросаются радугами хрустальные капли оставшиеся от прошедшего ливня...
   И все полно магии. Я слышу, как она плещется рядом со мной. Такая угрожающая и такая манящая. Как жаль, что я не могу сейчас видеть сквозь море Сил... Там все другое. Красочней, живее. Да, большая часть жизни этих лесов проходит именно там, в мире магии. И тот, кто не способен видеть все это, похож на слепца...
   Я привык к своим способностям и теперь, сознательно их лишившись, чувствую себя калекой. Но, может быть, я все-таки могу что-нибудь с этим сделать?.. Осторожно пробую приоткрыть воздвигнутую завесу. Совсем чуть-чуть. Чтобы наружу выбивался только самый слабый и тоненький лучик...
   Вроде никто и ничто на меня не нападает. Еще осторожнее добавляю Силы. Растения начинают волноваться, но пока не слишком. Ну, что ж, значит, этим и ограничимся. Маловато конечно, но хватает, чтобы к моему зрению вернулась вся полнота.
   И, сразу, перед глазами вспыхивает какой-то узор. Тонкая паутинка энергетических линий, протянутая от дерева к дереву впереди. Она мерцает таинственным серебристым светом, непрестанно подрагивая и меняясь. Тихонько звенят хрустальные колокольчики, сливаясь в медленную плавную мелодию.
   Подхожу ближе и невольно прислушиваюсь. Звуки завораживают. Движущийся узор притягивает взгляд. Стою и смотрю за бесконечными радужными переливами. Волны света бегут к центру, сворачиваясь в спираль. Уходят куда-то в глубину. Все дальше, дальше...
  
   ...Опасность! Опасность!! Обезумевшее сердце быстро и гулко стучит изнутри по ребрам, пытаясь докричаться до отключившегося мозга. Трясу головой и открываю глаза. Я что, заснул? Поднимаю взгляд и... тут же откатываюсь в сторону.
   В то место, где я только что лежал, с хрустом раздирая дерн, входят два тусклых кривых клинка. Слышится недовольный клекот.
   Передо мной стоит огромный - с меня ростом - паук, мягко перебирающий восемью толстыми мохнатыми ногами, и уже вытягивает из земли свои тонкие серповидные ножи на передних лапах, с нечеловеческим равнодушием глядя на меня сотней маленьких холодных глаз.
   - Ах ты...
   Рефлекторно сжимаю кулак и посылаю в него всю Силу, которая проходит сейчас сквозь мои заслоны. В руке появляется тонкий белый хлыст, и я наотмашь стегаю им отвратительное насекомое. Раздается рассыпчатый треск, и паук разваливается на две дымящиеся половинки.
   - Т-тварь... - меня сотрясает запоздалая дрожь.
   Хлыст будто живой вьется у ног, сворачиваясь в кольца. Я настороженно оглядываю джунгли вокруг, готовый к любому нападению. Но все спокойно. Похоже, мстить за мохнонога мне никто не собирается.
   Напряжение медленно отпускает. Что, все-таки, случилось? Только что я стоял, глядя на затейливый рисунок магической паутинки, и потом, сразу, оказался на земле... Ловушка? Паутина - паук... Похоже, я свалял дурака...
   Поворачиваюсь и, осторожно, искоса, разглядываю сетку из тонких серебристых нитей. Повожу рукой, ощупывая ее всеми магическими чувствами. Да, Сила здесь есть... Но все так перепутано, многослойно... Понимаю лишь, что магия как-то связана с узором.
   Непонятно как связана, непонятно как действует. Точно ясно только одно: с помощью этого силового рисунка можно усыпить кого угодно, и всего за пару мгновений...
   Очень полезная вещь! Вполне может пригодиться! Как бы ее... Тянусь к паутине, протягивая руки-лучи, и уже не просто ощупываю, но запоминаю, следуя всем изгибам, завиткам и светящимся точкам узлов.
   Нет, сплести такое самому мне не удастся. Но снять образ, копию, а потом вместе с Баалом - если, конечно, я сумею к нему вернуться - разобрать, мне вполне по силам...
   Через пару минут за моим левым плечом в море Сил плавает точное подобие паутины, так же переливаясь и звуча. Удерживать его трудновато, но можно. Надо лишь не терять сосредоточенности.
   Закончив, отступаю в сторону и, несколькими рубящими движениями, отсекаю поддерживающие первую паутину нити. Она сразу тускнеет, плывет и медленно, серым ворохом, оседает на землю, теряясь среди травы.
   Иду дальше, размышляю.
   Вообще-то джунгли не так уж и плохи. Вот был бы я настоящим магом, наверняка сумел бы найти здесь для себя очень много интересного. Одна эта паутинка чего стоит. Сумел разобрать, и получай готовое заклинание сна... Однако надо быть осторожнее. Еще один такой объект для исследований и я могу лишиться головы. Кто знает, до чего тут доигралась природа...
   Солнце медленно клонится к невидимому за лесом горизонту. Темнеет. Пожалуй, пора возвращаться к порталу. Если не удастся его открыть, так хоть на ночлег там устроюсь...
   Под ногой громко ломается ветка. Я вздрагиваю и тихо шепчу ругательства. Резкий звук испугал птиц вокруг, и они с шумом и криком срываются с ветвей. Неожиданно, прямо передо мной, из темного провала между кустами доносится низкий угрожающий рык.
   Рывком отскакиваю, занося руку. На кончиках моих пальцев светятся рубиновые огоньки, готовые, по первому слову, сорваться и насквозь прошить, любого кто посмеет напасть.
   Рык становится громче, и в темноте проступают огромные светящиеся глаза, каждый с кулак величиной. Существо в темноте приподнимается, и глаза уплывают куда-то вверх, не отрывая от меня пристального, злого, и, пожалуй, чересчур разумного взгляда.
   Стремительно накачиваю огни в руке Силой. Такую махину одним ударом не одолеть...
   Рычание, вдруг, прерывается сухим отрывистым кашлем, переходит в хрип, почти человеческий стон, и что-то невидимое за листвой грузно падает на землю, заставляя деревья кругом содрогнуться.
   Пару минут стою не меня позы, прислушиваюсь. Все спокойно. Делаю осторожный шаг вперед. Замираю. Тихо. Еще шаг, опять ничего. Не опуская готовой к удару руки, заглядываю в темноту...
   Ох... Это же дракон!.. Самый настоящий!
   Огромная голова на длинной чешуйчатой шее, мощная грудная клетка, сильные, похожие на человеческие, руки, хвост с костяным гребнем и крылья, сложенные за спиной будто плащ.
   Уверен, что драконов я не видел даже в своей прошлой жизни - до Замка, но сейчас, глядя на это могучее существо, понимаю: это дракон! И ни кем другим он быть не может.
   Дракон тяжело дышит. Его бок с трудом приподнимается, останавливается, по нему проходит короткая дрожь, и он вновь опадает, выдавливая из оскаленной пасти тихий хрип. Узкие глаза до половины прикрыты тяжелыми веками, из-под которых видна светлая полоска белка. Все тело крылатого ящера содрогается, руки скребут сырую землю.
   Он болен? Что с ним? Осторожно раздвигаю тугие ветки и шагаю к дракону. Обхожу кругом. Останавливаюсь. Похоже, ящер недавно побывал в жесточайшем бою. Непонятно как он вообще еще жив...
   Нижняя часть грудины с левой стороны, будто под ударом огромного молота, продавлена внутрь. Видны белые осколки ребер, при каждом вздохе раздирающие огромную рану. Кожа на животе и ногах обгорела и покрыта темными подпалинами. Из правого плеча торчит обломок стрелы. Сочится алая кровь, сбегая по вывороченным чешуйкам, ненадолго отпугивая огромных зеленых мух...
   Решение приходит внезапно. Я даже не пытаюсь размышлять над ним и как-то оценивать возможные последствия. Передо мной лежит живое разумное существо, которому сейчас очень плохо. Надо помочь!
   Протягиваю вперед руки, посылая Силу в центры ладоней. По пальцам бегут крошечные искорки, скатываясь на распростертое тело и окружая его легким мерцающим облаком. Ладони начинают светиться. Я чувствую жар. Сила течет сквозь меня, падая в темную глубину чужого сознания. И поток ее заставляет дракона ожить.
   По его телу проносятся волны тепла, сращивая кости и соединяя разорванные капилляры. Повожу рукой, и обломок стрелы медленно выходит из раны, разрывая чешую острыми краями наконечника. Пролившаяся кровь тут же вскипает, обращается темной подсохшей корочкой, сразу начинающей осыпаться неровными пластами. Несколько новых волн закрывают рану на груди, очищают места ожогов. Тонкая розовая кожица, появившаяся на их месте, быстро грубеет и покрывается мелкими чешуйками. Еще миг и они твердеют, сливаясь с теми, что не были повреждены...
   Последний раз передаю дракону импульс Силы и резко сжимаю ладони в кулаки, обрывая поток. Откидываюсь назад, утираю пот, и осматриваю свою работу. Не знаю, умел ли я лечить раньше, но сейчас, вроде бы, все прошло совсем не плохо.
   Мой первый пациент дышит ровно, мерно вздымается его могучий бок, переливается чешуя. Кажется, он спит...
  

ГЛАВА XVI

  
   Тен Шоар... На древнем наречии это значит - Последняя Твердыня.
   Тен Шоар аш Рат-валас - Последняя Твердыня Кровавых гор...
   Когда-то здесь жили орки. Именно они назвали так это место. И, хотя, с той поры минуло очень много лет, и долину за ущельем занимали самые разные народы и расы. И хотя успела разразиться и закончиться долгая война между орочьими племенами и людьми-золотоискателями, давшая свои названия сотням перевалов и горных вершин. Но и древние имена все-таки продолжали жить, почти без изменений переходя от народа к народу... И почти для каждого эта маленькая горная долина становилась тем самым последним прибежищем, а горы - Кровавыми.
  
   Ущелье - узкое, кривое, с голыми отвесными скалами - единственная дорога в небольшую долину, скрытую в раковине горных кряжей, словно жемчужина. Оно издревле служило прекрасной защитой Патне - маленькому шахтерскому городку, выстроенному в этой горной долинке и, постепенно, превратившемуся в столицу небольшого государства рудокопов, со временем сплотившего вокруг себя все шахтерские поселения до самой Гряды Разлома.
   Во время последней войны после долгих и яростных боев, истребивших почти все ее тогдашнее население, Патна перешла в руки Черной Орды, нахлынувшей с востока, словно волны прибоя. И долго еще была для Темных главной опорной базой пока, редкими ручейками, Орда текла обратно, откатываясь под ударами имперских войск.
   Тогда Тен Шоар не раз штурмовали лучшие пехотные дальги Дарра, сумевшие прорваться в долину лишь ценой жизней многих своих воинов и поклявшиеся никогда не отдавать врагам этот город, чьи улицы были так щедро политы их кровью.
   С тех пор дарреги прочно обосновались в этих местах, укрепив вход в ущелье двумя неприступными дозорными башнями и перегородив узкую дорогу несколькими массивными стенами. Город же рудокопов превратился в форпост Империи на ее северных рубежах и, одновременно, важнейший узел на золотом пути от крошечных шахтерских поселений до самих столичных монетных дворов...
  
   ...Дальгар сидел в, страшно неудобном, жестком кресле с прямой спинкой и рассеянно смотрел на разрозненные листки бумаги перед собой. Вот уже третьи сутки он почти не спал и теперь даже та легкая тень городского комфорта, которой он себя окружил, навевала дремоту.
   Узкое зарешеченное окно проливало на письменный стол косой тусклый сноп вечернего света. Ток холодного воздуха, заставлял мягко подрагивать крохотный огонек восковой свечи...
  
   Неожиданно хлопнула ставня. Порыв ветра бросил в комнату мокрые брызги. Тор вздрогнул. Повертел головой, потянулся, хрустнув суставами, встал и подошел к окну.
   Все было как в спокойные имперские времена. Кабинет, оплывшая свеча, горный пейзаж за окном. Только бумажной работы стало куда меньше. Сидишь вот так, и кажется будто и не было ничего. Ни Вейнгарда, ни пиратов, ни дней отступления... Кажется, что Империя по-прежнему жива и что главная, столичная жизнь бьет ключом где-то там, далеко, за горизонтом...
   "Империя...", - Тор чуть вздохнул. - "Где она теперь..." Все, что от нее осталось, лежало сейчас перед ним. Дальгар провел рукой по осыпающейся кладке. "Весь гордый Дарр лежит в руинах. Тлен, запустение и следы чужих кованых сапог на имперских дорогах..."
   Какой-то седой офицер - из местных, - приоткрыл дверь и нерешительно кашлянул за спиной. Тор обернулся.
   - Дальгар... Люди построены.
   - Что? Ах, да... Иду.
  
   Нет, расслабляться было нельзя. Люди смотрели на него, люди ждали его приказов, надеялись на него...
   Тор заставил себя собраться, плеснул на лицо холодной водой из бадьи поставленной в кабинете по его приказу, вытерся грубым полотенцем и вышел, стараясь, чтобы эхо от его шагов звучало по коридорам внятно и четко.
   Спустился по узкой винтовой лестнице, по коридору перевитому ребристыми дугами кирпичных арок, прошагал по внешней галерее, щурясь на мелькающий сквозь бойницы свет и разглядывая сотни готовых к бою арбалетов до времени лежащих на полках вдоль стен, и, наконец, вышел на смотровую площадку, с которой его взгляду открывалось все величие Последней Твердыни.
  
   Узкое, в основном, ущелье имело, тем не менее, два больших расширения, похожих на тесные городские площади со всех окруженные глухими скалами. Именно эти площади, как нельзя более подходящие для концентрации войск, так помогали всем защитникам Тен Шоара удерживать их последнее прибежище.
   Дарреги же не стали довольствоваться только милостями природы, предоставившей им такие прекрасные укрепление, но и добавили кое-что от себя.
   Вход в Тен Шоар и самые узкие места перед площадями, перегородили три высоких вала, сложенных их огромных каменных блоков, а вдоль природных гранитных стен ущелья протянулись крытые галереи, кое-где вырубленные прямо в камне. И теперь эти утесы, тесно обступавшие тоненькую ленту дороги, по которой могло пройти не больше десяти человек в ряд и возвышавшиеся, казалось, до самого неба, угрюмо разглядывали людей темными злыми щелями бойниц, внушая непроизвольный страх даже самим защитникам Последней Твердыни...
  
   Тор остановился и взглянул вниз, прикрываясь от выглянувшего, вдруг, солнца ладонью. Внизу на дороге мощенной шестиугольными каменными плитами, ровными рядами застыли литы гарнизона, оставшегося здесь после ухода к Вейнгарду основных сил.
   Дети и старики... Дит был абсолютно прав - дети и старики, - все кто мог сейчас пополнить потрепанное тринийцами войско Тора. Лишь прекрасные черные доспехи, малая толика огромных имперских арсеналов, оставшихся в Патне, делали гарнизон отдаленно похожим на настоящий.
   Тор чуть вздохнул. Как не хватало этих доспехов его людям тогда, во время сражения. Потери были бы куда меньше...
  
   ...Выйти из боя оказалось совсем не сложно. Пехотные арны да'Веррона просто не стали препятствовать тринийцам, в очередной попытке прорваться, и отошли, со злостью наблюдая, как, рассеиваясь, бежит на юго-восток, подгоняемое всадниками эр'Шорри, бывшее войско пиратов.
   У даррегов снова отняли победу. Но ни на злость, ни на сожаления уже не было времени. Тор прекрасно понимал, что сражения с войсками Королевства не избежать, но если сейчас, в чистом поле, его уставшие люди станут для Светлых легкой добычей, то за крепостными стенами Патны взять их будет куда как сложнее. И наскоро перевязав раненых, маленькая армия Павшей Империи быстрым маршем двинулась на север, оставляя за спиной угрюмое небо, размытое пролившимся, наконец, дождем.
  
   Три долгих дня войско отступало. Отступало в который уже раз, преследуемое много сильнейшим противником. Даррегов гнали как стаю волков, оставив единственный путь - на север, огородив дорогу красными флажками пылающих деревень.
   И люди шли, шатаясь от усталости, падая под тяжестью многочисленных носилок. В бою с пиратами погибло почти пять сотен воинов, и больше тысячи было ранено. Несмотря на все усилия Магистра и нескольких подчинявшихся ему лекарей, за время пути умерли еще пятьдесят семь человек.
   Но горы - ненавистные своим холодным равнодушием и столь желанные теплом домашних очагов - становились все ближе. И уже не хлюпала под ногами грязь; под тяжелыми солдатскими сапогами, скрипели и с хрустом дробились мелкие камешки. Армия вышла к предгорьям. Люди приободрились и зашагали веселей. Долгожданный отдых был близок, а врагу предстояло еще долго месить грязь раскисшую под бесконечными ливнями.
   И вот впереди показались сторожевые башни Тен Шоара, с которых махали руками воины его маленького гарнизона, издалека заметив знакомые стяги...
   После бурных приветствий. Войско втянулось в ворота и узкой вьющейся змейкой потекло по ущелью. Мрачные серые стены Тен Шоара сурово разглядывали уставших людей, отзываясь эхом их шагов, а впереди, открывалось обширное пространство долины, убегая вдаль зелеными волнами холмов...
  
   Дальг медленно и нестройно промаршировал по каменистой дороге, перевалил через высокую гряду холмов и по пологому спуску двинулся к городу.
   Навстречу высыпало все население Патны, приветствуя воинов радостными криками. Весть о вейнгардском разгроме уже достигла этих мест, и люди, отчаявшиеся было вновь увидеть черно-серебряный имперский стяг, теперь не могли сдержать чувств.
   Дети кидали под ноги цветы, женщины бросались воинам на шею, старики хлопали их по плечам, пожимали руки. И измученные переходом солдаты, казалось, обретали новые силы, шагая тверже и ровняя ряд.
  
   Тор ехал впереди, удивленно разглядывая приближающийся город.
   В центре Патны возвышалась пирамида, сложенная из огромных блоков необычного красного камня. От подножия пирамиды, почти не заметные на ее фоне, во все стороны радиальными лучами разбегались узкие прямые улочки двух-трех этажных каменных домов, окруженные невысокой стеной, будто одежда с чужого плеча висящей на пяти могучих квадратных башнях такого же красного цвета, что и пирамида.
   От башен и пирамиды ощутимо веяло древностью. Казалось, что город, его стена, все дома в нем - сложенные из серого гранита, - лишь горсть пыли, скопившаяся у их подножия, а сами они совсем не плод трудов человеческих, но больше сродни горам воздвигнутым неистощимой фантазией природы.
   Послышалось чье-то невнятное восклицание. Тор обернулся. Магистр, до того спокойно ехавший рядом, сейчас, вдруг, выпрямился в седле и, широко раскрыв глаза, разглядывал пирамиду, что-то бормоча.
   - Что с вами милорд маг?.. - удивленно спросил Тор.
   - Прошу прощения мой бьорн! - прервал его подъехавший вестовой. - Господин мэр очень просит переговорить с ним, как только у вас появится время...
   - Да-да, конечно! - кивнул Тор несколько раздраженный бесцеремонностью посыльного.
   - Его превосходительство примет вас в мерии... - посыльный коротко поклонился и умчался прочь, пришпорив коня.
   Тор снова обернулся к чародею:
   - Так что случилось?
   - Случилось?.. Ох, нет-нет ничего. Просто на миг мне показалось... Да, нет пустяки, игра воображения...
   - И все же.
   - Понимаете, все дело в этих башнях. Они весьма странные...
   - Я заметил.
   - Нет, вы не поняли. Вокруг них и вокруг пирамиды есть очень сильное магическое поле...
   Магистр на секунду замолчал, рассеянно перебирая поводья.
   - Видите ли, уже несколько лет я занимаюсь проблемой так называемых - "порталов". Наши летописи, да и летописи других народов, рассказывают, что когда-то маги могли, открывать в пространстве что-то вроде дверей, которые позволяли им в мановение ока перемещаться на значительные расстояния.
   Мои коллеги в Академии относятся к этому весьма скептически, полагая все это досужими выдумками. Однако мне, во время экспедиции по Южному Бейшану, посчастливилось обнаружить один любопытный документ, натолкнувший меня на некоторые мысли... И, после нескольких неудачных попыток, удалось, кажется, создать действующую модель такого заклинания... К сожалению, война помешала довести эту работу до конца...
   Так вот... В облаке Силы, что окружает пирамиду, мне на миг почудились элементы заклинания портала! Представьте себе мое удивление...
   - Подождите. Вы хотите сказать, что здесь, в этом городе, открыта какая-то... дверь? Ход, ведущий неизвестно куда?
   - Да, что-то вроде... Но портал не может быть открыт постоянно. На то, чтобы его поддерживать уходит слишком много энергии... Именно ее величина и вызывала, в свое время, наибольшие сомнения у моих коллег... Ну, да я не об этом.
   Теоретически, очень сильный маг может ненадолго открыть портал в любом месте, однако гораздо практичнее сделать места открытия двери постоянными, привязать их каждое к какому-либо определенному объекту. Тогда даже малого количества Силы хватит для перехода...
   - Можно ли установить, куда он ведет?
   - Не все так просто... Во-первых, обнаружить "ключ" такого заклятья очень трудно, так как когда портал не действует, весь узор волшбы размывается в ожидании приказа извне, а во-вторых, это все могло мне просто показаться... Непонятно, как я вообще мог заметить какое-либо заклинание.
   - То есть?
   - Сейчас над пирамидой не просматривается ни одного четкого рисунка, а значит портал, если он вообще здесь есть, не действует.
   - Ясно... Милорд маг, я все-таки хочу попросить вас приложить все возможные усилия, чтобы обнаружить этот ваш... портал и, если это возможно, открыть его.
   Тор мрачно окинул взглядом крепостные стены.
   - Боюсь, что Последняя Твердыня может в очередной раз оправдать свое название и действительно стать последней крепостью нашего народа. Защитой и, одновременно, ловушкой для него. - Тор поморщился и сказал, будто преодолевая зубную боль. - Хоть мы только и делаем, что отступаем, но другого выхода пока нет... Нам и сейчас очень пригодился бы путь для возможного отхода...
   Магистр обеспокоено взглянул на суровое лицо дальгара и опустил глаза.
   - Я сделаю все возможное.
   - Рассчитываю на вас милорд...
  
   - Мой бьорн? - вновь окликнул Тора офицер.
   - Да-да, спускаюсь... Скажите здесь все?
   - Все, кроме Пещерников, тех, кто на страже...
   - Пещерников?..
   - Ну, да... Это особые войска для подземных боев. Здесь в шахтах не спокойно, орочьи кланы опять ходы бьют... Все им спокойно не сидится...
   - Постойте, я что-то не очень понял... Что за особые войска?
   - Как же... Дальги: Песчаный Ящер и Пещерный Медведь еще двадцать лет назад указом Императора переведены на особый режим... Тут, ведь, катакомбы кругом. Горы так изрезаны, что местами больше на улей походят. И народов внизу куда как много... орки, бауги, гоблины... Опять же гномов, говорят, видели...
   - И что, часто нападают?
   - Да постоянно! Если бы не ребята из Пещерного Медведя - мы их по-простому зовем - Пещерниками, - люди давно бы эти шахты забросили.
   - И много у вас этих... Пещерников?
   - Нет, сотня всего... Когда призыв-то от Императора пришел, их дальги первыми снялись. Хотели все идти, да мэр наш упросил дальгаров хоть сотню оставить. Мало конечно, на пока внизу вроде затишье...
   - Так... Ну, пойдем посмотрим на них что ли...
   Тор быстро пошел вниз, рассеянно оглядывая горы вокруг. Офицер семенил следом, то и дело хватаясь за перила. До земли было пугающе далеко.
   Солнце, играя лучистыми бликами по горным снегам, медленно уходило за западную гряду, освещая напоследок красный песчаник главной пирамиды в Патне, кажущейся отсюда размытым кровавым пятном.
   Если верить Магистру именно с ней стоило связывать сейчас саму жизнь даррегов...
  

ГЛАВА XVII

  
   Солдаты Королевства появились на вторые сутки.
   Немного задержавшийся обоз, к счастью, успел добраться раньше, обогнав войска Девятерых всего на пару часов. С ним в крепость пришло еще несколько сотен ополченцев, присоединившихся по пути, и теперь армия Павшей Империи насчитывала почти пять с половиной тысяч человек, прекрасно вооруженных и готовых ко всему.
   То, что большая их часть имела опыт лишь одного единственного сражения, уже не играло никакой роли. Теперь кругом были стены укреплений, а за спиной последний живой город Империи. Люди понимали, что отступать больше некуда. Что они, либо победят сейчас, либо будут уничтожены, как один за другим были уничтожены все народы, нашедшие здесь некогда свое последнее прибежище... Надо было сражаться. Другого выхода не осталось.
   И к бойницам вставали все, кто мог хоть как-то управиться с луком или арбалетом. Старики, женщины дети - все готовились драться, готовились победить или умереть. Все становились воинами в этот час...
  
   ...Дозорные башни упрямо тянулись вверх, глубоко вонзаясь своими шпилями, в темно-серое низкое небо. Угрюмые облака, всю ночь поливавшие землю мелким неспокойным дождем, к утру опустились еще ниже и, сонно покачивая грузными телами, плыли дальше на запад, подгоняемые порывами холодного степного ветра. Далеко на востоке ширилась и росла чистая полоска небесной синевы.
   Внизу, в степи, еще клубился туман, поднимаясь по стенам ущелья блеклыми призрачными языками, а верхние галереи башен уже тонули в лучах восходящего солнца, выглянувшего из-за горизонта своим краешком.
   Эта заря была алой.
   И алая освещенная полоса медленно ползла по древним каменным плитам, спускаясь все ниже и ниже, делая красный камень башен, сложенных руками тех же мастеров, что и главная пирамида в самом городе, еще краснее.
   Казалось по стенам, с беспощадной неторопливостью океанского прилива, течет кровь...
  
   Тор стоял на краю небольшой смотровой площадки, на самом верху восточной башни и пристально вглядывался вниз. Там, всего в миле от скал, располагался лагерь Светлых, четкий прямоугольник палаток которого, обнесенный высоким земляным валом, был похож, среди голой и ровной, как стол, степи, на чей-то огромный вдавленный след.
   Сейчас в самом лагере было тихо и безжизненно - армия, пришедшая еще ночью, отдыхала, - и лишь вокруг него, кружились, словно мелкие черные мушки, многочисленные конные патрули.
   Светлые, так удачно для себя вышедшие к месту сражения даррегов и тринийцев, но не успевшие воспользоваться слабостью победителей, тем не менее, прекрасно уяснили себе ситуацию и сделали надлежащие выводы:
   Какие-то войска даррегов все же уцелели и, даже, сумели разбить довольно крупное соединение пиратских отрядов. Пираты, в панике бегущие на юг, все же еще располагали довольно значительными силами и, по-прежнему, пылали к Империи жгучей, так и нерастраченной ненавистью. Стоило лишь остановить бегущих, направить их злобу в нужное русло, и тогда, вдобавок к полному королевскому дальгу, можно было получить еще около четырех тысяч прекрасных воинов, готовых служить за одно лишь обещание трехдневных грабежей в захваченных городах.
   И, конечно же, Белый маг не мог упустить такой возможности; теперь, под его рукой, у крепостных стен Тен Шоара расположились походным лагерем больше четырнадцати тысяч человек, ждущих приказа, чтобы начать штурм.
  
   Тор перевел взгляд правее. За крутым боком скалы не было видно дна ущелья, но он знал, что да'Веррон сейчас заканчивает последние приготовления.
   Редир должен был защищать первую стену. Уже сейчас становилось ясно, что долго ее не удержать, поэтому основной задачей бывшего гвардейского сотника было вовремя вывести из боя своих солдат, заманивая противника в глубь ущелья.
   Арбалетчики же, бьющие из недосягаемых снизу бойниц, должны, в нужный момент, обрушить на наступающих удар такой силы, чтобы разом отнять у Светлых все их численное преимущество. Крытые галереи, тянущиеся вдоль всего ущелья, были под завязку забиты пучками стрел, перенесенными сюда из распотрошенных имперских арсеналов, и воины, укрывшиеся там, могли не опасаться нехватки боеприпасов.
  
   Солнце неторопливо всплывало из-за края земли и кровавая полоса, уже залившая дозорные башни до самого их подножия, начала медленно размываться, все больше светлея.
   Постепенно стихли сторожкие ночные звуки, и гулкую пустоту ущелья вновь наполнил привычный дневной шум. Начали выбираться на солнце крошечные юркие ящерки, шурша лапками по осыпающимся камешкам, у быстро подсыхающих луж закружились бойкие воробьиные хороводы. Раздергиваемый веселым утренним ветерком отступил туман, забившись в самые глубокие холодные расселины, и хрустально чистый горный воздух заиграл в теплых солнечных лучах.
   Плыло над горами пение проснувшихся птиц, вился в воздухе аромат цветов, и тихонько звучало деловитое гудение пчел. Мир очнулся от короткой ночной дремы, и уверенно взялся за обычную работу. И не было ему никакого дела до скрипа, в который уже раз перетягиваемых, луков, скрежета мечей о точильные камни и до суровых осунувшихся лиц, не спавших всю ночь людей. И ничуть не волновало его, что, возможно, не многие из них смогут дожить до вечера.
   Ибо что, в сущности, значит для природы потеря нескольких тысяч из такого многочисленного и беспокойного людского племени. И есть ли разница для всей Великой Сферы кто победит, а кто будет побежден в этом крошечном сражении на самом краю мира...
  
   Неожиданно в лагере Светлых загудели трубы, разлились звонкой трелью свистки - заиграли побудку. Забегали, засуетились люди, к кострам с разогретой пищей протянулись змейки очередей; вдобавок к обычной порции каждый воин сегодня получал полную чашу густого травяного отвара, дающего ему силы на весь предстоящий день.
   Постепенно, тысяча за тысячей, королевский дальг начал выходить за ворота лагеря и строиться напротив разверстого устья ущелья. Впереди занимали свои позиции тринийцы, готовящие длинные штурмовые лестницы.
   Похоже, Светлые не слишком доверяли своим нежданным союзникам. Дальг Королевства вытянулся перед крепостной стеной длинной дугой, разделившись на квадраты отдельных арнов. А в фокусе этой дуги толпились пиратские дружины, которым теперь оставался лишь один путь - вперед.
  
   Долгие минуты ничего не происходило. Лишь в стане противника метались от арна к арну конные посыльные. Тор спустился на несколько этажей вниз, покружил по запутанному лабиринту узких холодных коридоров и вышел на небольшой балкон, расположенный прямо над первой стеной. Здесь уже стояли несколько офицеров и десяток мальчиков посыльных.
   Каждый человек был на счету и Тор резко ограничил количество людей при штабе. Все сколько-нибудь опытные офицеры находились сейчас со своими людьми.
   Дальгар встал у самых перил и снова взглянул вниз.
  
   Солнце полностью поднялось над горизонтом и начало, даже, немного припекать, заливая все вокруг ярким светом. На панцирях неподвижно стоявших мечников Королевства то там, то здесь вспыхивали его слепящие отблески.
   В ущелье шептало эхо неразборчивых разговоров. Волнение росло. Наконец, позади стройных рядов королевского дальга взметнулся алый с золотым штандарт. Опять длинно загудели трубы, послышалась резкая, лающая команда, зазвучала перекличка сотников и шесть арнов, стоявших в середине, с лязгом шагнули вперед, надавливая на тринийцев.
  
   Если пираты и были удивлены таким поворотом, то своего замешательства они никак не показали. Подхватив лестницы, они, сначала медленно, потом все ускоряясь, двинулись к стенам. И вновь, как и несколько дней назад, над землей разнесся их боевой клич, вновь задрожала земля от топота тысяч ног, и вновь начали косить пиратов, не знающие жалости арбалетные болты.
   Лишь ровные молчаливые шеренги мечников Королевства, равнодушно взирающие, как текут к высящейся впереди твердыне грязно-серые реки орущих что-то людей, говорили, что этот бой может стать куда более страшным.
  
   Тринийцы же, даже не пытались теперь держать строй или задумываться о боевых порядках, верх взяла привычная манера боя. Разделившись на отдельные корабельные дружины, разные по численности и по выучке, они стремились поскорее добраться до противника, чтобы схватиться с ним и победить или проиграть, полностью полагаясь на удачливость и опыт своих танов.
  
   Коротко взвизгнули свистки сигнальщиков, и дальг Светлых разом перестроился, раздвинув ряд. Заученным движением воины перекинули луки из-за спин и наложили стрелы на тетивы.
   Каждый из них был не слишком хорошим стрелком, но это было и не важно. Они брали числом.
   Подчиняясь новой команде, солдаты одновременно вскинули луки, растягивая их до виска... Короткая трель... Над всем войском Девятерых рассыпался дробный грохот и взметнулось огромное облако стрел. Единое движение рук за новой стрелой и, сразу, новый слитный залп. Еще один. Еще... По крутой дуге стрелы, волна за волной, падали на стену, к которой все быстрее катил серый, ощетинившийся сотнями лестниц, вал пиратов.
  
   Даррегам и раньше приходилось сталкиваться с подобной тактикой, и они заранее приготовили множество больших деревянных щитов, установив их на стенах. Однако непрерывный и слишком плотный ливень стрел все же выполнял свою главную задачу, не давая защитникам Тен Шоара высунуться из укрытий.
  
   Пираты, достигли подножия бастиона и, мгновенно приставив лестницы, рванулись по ним вверх. Лучники Королевства перенесли огонь за стену, мешая защитникам подтягивать подкрепления.
  
   Едва дождь стрел чуть ослаб, как дарреги опять заняли свои позиции на стене. Сквозь узкие щели бойниц, в ползущих по лестницам тринийцев, в упор ударили арбалетчики. Посыпались камни, полилось горящее масло. Часть лестниц тут же была опрокинута, а часть сожжена, но кое-где тринийцы все же успели прорваться наверх и теперь яростно защищали захваченные ими участки стены, накапливая силы, чтобы развить успех. На внешней галерее кипел бой.
  
   На первой стене в основном стояли опытные воины, которые должны были, не удержать стену а, не слишком упорно сопротивляясь, дать врагу овладеть нижним ярусом, причинив ему по возможности больший ущерб. Затем также медленно оставить верхний и, сохраняя порядок, отступить ко второму рубежу, подставляя преследующего их противника под тяжелые арбалетные стрелы с галерей на скальных откосах ущелья.
   Однако любой, даже самый хороший план часто рушиться при столкновении с суровой действительностью.
   В первые же мгновения штурма да'Веррон, командовавший обороной, был убит шальной стрелой а, занявший его место, второй ар-дальг, не обладая должным опытом, не сумел вовремя вывести из боя своих людей.
   Знаменитая боевая ярость даррегов захлестнула в этот раз всех: и бывших мирных горожан, волею судеб взявших в руки оружие, и немногих ветеранов, чудом уцелевших во многих и многих десятках сражений и, даже, медлительных крестьян-хольгардов, в чьи дома война ворвалась совсем недавно.
   Каждый из них опять вспоминал угнанных пиратами в рабство родственников, снова переживал гибель друзей, вновь слышал их голоса и чувствовал жар пламени, в котором сгорели все надежды на мирную жизнь...
   И пираты - опытные воины, прошедшие через сотни абордажей и прекрасно умеющие биться в городах и тесных пространствах корабельных палуб, люди, рождавшиеся и умиравшие с оружием в руках, - оказались не в силах сломить их сопротивление.
   Почти без подкреплений, не слушая приказов отступать, не обращая внимания на потери, цепляясь за каждый камень и каждый зубец стены, укрываясь за валами из трупов, ломая собственное оружие и в бою добывая новое... Бывшие граждане Великого Дарра, рвали на части могучее войско, пришедшее на поживу к телу умирающей Империи.
   Кровавая мясорубка бушевала на стене почти час, затягивая в себя все новые и новые сотни тринийцев. Тела убитых устлали галерею в несколько слоев. Гранитные плиты стали красными от вбитой в камень крови. Но пираты так и не прошли дальше нижнего яруса первого бастиона.
   Однако и дарреги не могли теперь выйти из боя, зажатые между двумя большими отрядами тринйцев, удерживающими восточную и западную части стены.
  
   В конце концов, вдали, в ущелье, защелкали катапульты и в самую гущу пиратов один за другим начали падать большие глиняные горшки, наполненные горящей смесью из жира и масла.
   Орудия, раньше установленные на втором рубеже и тщательно пристрелянные по дороге, теперь по приказу Тора подтащили поближе, чтобы помочь выбраться людям, попавшим в окружение.
   Одновременно по закрепившимся в угловых башнях пиратам ударили копейщики с верхнего яруса, а несколько отборных отрядов, спустившись по веревкам, ураганом пронеслись поверху стены, ломая и сбрасывая лестницы.
   Большинство пиратов, растерявших всю самоуверенность, дрогнули и начали отступать, а обретшие второе дыхание ополченцы окружили и уничтожили немногих оставшихся.
  
   Первый штурм был отбит.
   Вопреки плану, с куда большими, чем предполагалось, потерями, но он был отбит. И люди в окровавленных изрубленных доспехах устало смеялись и кричали что-то вслед отступающим пиратам, чувствуя себя победителями.
   Тор же, тоскливо смотревший как радуются внизу его люди, обречено слушал отчет. В этом бою пало больше двух сотен даррегов, и цена эта была слишком велика, даже притом, что враг потерял почти втрое больше...
  
   ...И опять наступила длинная пауза. Светлые, похоже рассчитывавшие взять стену первым же штурмом, пребывали в растерянности.
   Молча и неподвижно стояли арны Королевства, хлопало на ветру их красно-золотое знамя, и тысячами сверкающих искр рассыпался по латам солнечный свет.
   Откатившиеся пираты вновь перегруппировались, но нового штурма, почему-то не начинали.
  
   К Тору подошел ученик мага - худенький, небольшого роста юноша с глубоко запавшими темными глазами и бледным лицом. Было видно, что переход вместе с отступающей армией дался ему куда как не легко.
   - Мой бьорн... - робко окликнул он Тора.
   - Да?
   - Мне кажется, нужно отводить людей с первой стены. Белый, что-то готовит...
   - Что именно?
   - Я не очень хорошо понимаю. Там столько линий... Очень сложный узор...
   - Насколько это опасно?
   - Я... Я не знаю... Я такого никогда еще не видел. Боюсь, от удара стена может даже пошатнуться...
   - Сколько у нас времени?
   - Точно не скажу... Но, по-моему, не больше получаса...
   Некоторое время Тор раздумывал, глядя как внизу, все усиливающийся ветер гонит по земле мелкий мусор. Откуда-то внезапно набежали облака. Начало темнеть, хотя время едва перевалило за полдень. В терпком осеннем воздухе явственно читалось ощущение угрозы.
   - Хорошо! - Тор, наконец, решился. - Отводим людей!..
  
   Не спешно, без сутолоки, сохраняя дисциплину, дарреги, лит за литом, потянулись ко второму рубежу. Здесь, в глубине ущелья, было пока тихо. А в степи уже бушевал настоящий ураган, яростно набрасываясь на равнодушные гранитные бастионы. На первой стене остались только немногочисленные дозорные, которые укрылись от ветра в угловых башнях
   Стоять на балконе становилось все труднее. Ветер так и норовил подхватить тебя и утащить прочь, приходилось из всех сил упираться ногами и крепко сжимать каменные перила. Тор уже начал подумывать о переносе своего наблюдательного пункта поближе ко второй стене и, даже, отправил туда всех мальчишек посыльных.
   - Смотрите! - крикнул, вдруг, один из офицеров.
   - Началось... - выдохнул молодой маг.
  
   ...Со ставшего, вдруг, совершенно черным неба вниз ударил пучок молний, закружившихся, заплясавших вокруг королевского штандарта, скручиваясь в огромный световой шар. Над половиной войска Светлых распахнулся сияющий купол.
   На миг за ровными рядами королевских арнов поднялась гигантская призрачная фигура, повелительно взмахнувшая руками. Шар дрогнул. Рев ветра перешел в протяжный стон...
   Взрывая землю, разбрасывая на своем пути каменную крошку и мутную вязкую грязь, светящееся облако покатилось к первому бастиону.
  
   - Ты можешь это остановить? - преодолевая вой и свист ветра, прокричал Тор.
   Бывший студиозус только испуганно замотал головой.
   - Тогда уходим!
   Тор схватил мага за плечо и почти потащил к двери, пошатываясь под ударами урагана. Внизу так же поспешно спускались из башен и бежали дальше по ущелью последние, охранявшие бастион, люди.
  
   Призрачный шар добрался до рубежа, ударился о стену и утонул в ней, плеснув напоследок снопом света.
   Секунду все было спокойно, потом...
   Стена пошла буграми, вспучиваясь и шатаясь, будто живая. Ветер неожиданно стих. Воцарилась гулкая тишина; лишь скрипели и осыпались камни под натиском чужой магии...
   И, вдруг, стена взорвалась.
   Дрогнула земля, раскатился по ущелью дробный грохот. Во все стороны брызнули острые каменные обломки, барабаня по скалам ущелья и кое-где даже впиваясь в них. Поплыло в стороны, раздергиваемое холодными ветряными пальцами пылевое облако...
  
   Дарреги в последних литах, еще не успевших втянуться в ворота второго бастиона, начали испуганно оборачиваться.
  
   Позвякивая доспехами и хрустя крошащимся щебнем, по обломкам первой стены многоногой гусеницей вползала в ущелье "черепаха" королевского дальга...
  

ГЛАВА XVIII

  
   - Данмео кан арэ... - вдруг раздается позади чей-то голос. - Оэ тэлор?
   Подскакиваю от неожиданности и резко оборачиваюсь, как на стену натыкаясь на спокойный, чуть насмешливый взгляд.
   За моей спиной, в ряд, стоят три странных, очень высоких, худощавых человека одетых в серебристые кольчуги, перетянутые широкими поясами, и длинные зеленые плащи, почти сливающиеся с окружающей листвой.
   С минуту молча смотрю на них. Первое впечатление обманчиво. Сейчас я вижу, что если это и люди, то очень странные. Переносица начинается выше бровей, узкие глаза загибаются вверх своими кончиками, уши чуть заострены... Да, что говорить, много в их лицах и телах каких-то деталей, на первый взгляд, мелких и незначительных, но в целом создающих стойкое ощущение... чуждости и, даже, чужеродности.
   - Эль оэ триа?
   Говорит только тот, что стоит в середине. Он выше, его лоб перечерчивает, прижимая пышные светлые волосы, изящный золотой обруч с огромным зеленым камнем в центре, а в руках он держит короткий жезл, увитый серебряными спиралями. Двое по бокам смотрят куда холоднее и пристальнее, отслеживая, кажется, любое мое движение. Их позы на вид расслаблены, но два коротких лука, с наложенными на тетиву стрелами, явственно готовы взметнуться вверх в единый миг.
   Высокий опять что-то говорит, кажется меняя языки, голос становится все требовательнее. Наконец он произносит более или менее понятно:
   - Понимаешь меня?..
   - Да.
   В первый раз за все время у меня мелькает странная мысль: "Откуда я могу знать хоть один здешний язык, если я вообще не из этого мира?". Но сейчас об этом размышлять некогда. Высокий спрашивает:
   - Ты даррег?
   Его воины чуть вздрагивают, их луки приподнимаются.
   - Даррег?.. Не знаю... Наверное, нет. Я человек!
   - Вижу. - он усмехается. - Дарр - это ваша, человеческая, страна и народ там - дарреги. Сейчас мы говорим на их языке.
   - А... - киваю я, не зная, что еще сказать.
   - Если ты не даррег, тогда кто ты? И откуда знаешь их язык?
   - Я... эээ... я из замка... А откуда знаю язык... Да, понятия не имею!
   - Замка? Какого замка?
   - Ну, черный такой, полуразрушенный... Среди пустыни стоит... Это, наверное, далеко. Я сюда через портал прошел...
   - Портал? Ты умеешь открывать "врата"?
   - Да, - отвечаю уверенно, а сам пытаюсь понять: об одних ли и тех же вещах мы говорим. "Врата", портал... Это одно и то же?..
   Высокий некоторое время тихо бормочет, уставившись на белое круглое навершие своего жезла:
   - Замок... Человек-маг, который может открывать "врата". Не знает кто такие дарреги, но говорит на их языке... Ничего не понимаю!
   Задумчиво смотрит на меня, чуть притопывая ногой, потом, вдруг, спрашивает.
   - Ну, а дракона-то ты зачем лечил? Неужели не знаешь, что они вне закона?
   - Вне закона?.. - удивленно переспрашиваю я.
   - Так, все! - он теряет терпение. - Пойдешь с нами! Высшие разберутся, кто ты есть... А дракона - убить!
   Воины, рывком, вскидывают луки.
   - Э нет! Погодите! - я стараюсь закрыть лежащего ящера, и кричу, одновременно взывая к Силе. - Как это: "убить"?!
   Коротко хлопают луки, срываются стрелы, блеснув наконечниками и... бессильно падают на землю. Сияние, окружившее меня, быстро гаснет.
   Лучники, единым, почти незаметным для глаза движением выдернувшие из колчанов новые стрелы и мгновенно наложившие их на тетивы, замирают и смотрят на главного, ожидая приказа.
   - Поразительно... - высокий по-прежнему спокойно, но с возросшим интересом разглядывает меня, чуть покачивая головой. - Ты оказывается умелый маг, хотя Силы в тебе совсем не много...
   ...Силы? Не много? Сразу вспоминается ревущий вихрь внутри башни, как пушинки крутящий в воздухе огромные гранитные плиты. Хотелось бы мне тогда знать, что же он назовет словом - "много"!..
   - ...Но скажи, почему ты защищаешь эту тварь?
   - Тварь?.. Я не знаю, кем и почему драконы объявлены вне закона, но зато знаю, что когда-то они были великим народом... Уже за одно это они заслуживают уважения!.. Дракон был ранен. Я его вылечил. Так неужели ты думаешь, что теперь я дам его убить, даже не узнав причины?
   Высокий хмыкает.
   - Вечно вы люди хотите узнать "причину"... Почему-то вас не трогает, что, может быть, это совсем не ваше дело...
   - Дело, быть может, и не стало бы моим, если бы вы не захотели убить спящего...
   - Спящего! Да, тебе стоит благодарить судьбу, что он спит! Даже один дракон чрезвычайно опасен. Когда он силен и когда он в ярости, то может с легкостью расправиться с целой сотней из любой вашей, человеческой армии... Люди должны благодарить нас за то, что мы не пускаем их в ваши земли...
   - Возможно ты прав... Но, все равно, бить в спину - это подло!
   - Мальчик... Что ты знаешь о подлости?.. - он, вздыхает, задумывается о чем-то на секунду, потом оглядывается и садится на какую-то корягу. - Пожалуй, я расскажу тебе кое-что...
   - Когда-то в этом и во многих других мирах Силы Света бились с армиями Тьмы. Хаос наступал, его орды были как никогда сильны и многочисленны... Нас же, Воинов Порядка, было мало, и нам неоткуда было ждать помощи... Кровь текла рекой...
   Гибли лучшие... Мудрейшие из перворожденных, благороднейшие из благороднейших, Лорды, помнившие Первую Зарю, сложили тогда головы на полях Эталлира...
   Мы держались из последних сил. Бросали в бой последние резервы. Сжигали в огне сражений последние тысячи... Но не отступали. Не отступали не на шаг! Мы знали, что нам нельзя отдать Великую Сферу во власть Вечной Тьмы...
   И вот, когда мы совершенно отчаялись, когда у нас уже не осталось надежды... Наши разведчики обнаружили драконов.
   Ты прав, тогда они были великим народом. Они и варнаки. Ученые и маги. Их империя опиралась на сотни миров. Воины были сильны, маги - могущественны... И они не подчинялись Тьме.
   Ты даже не можешь себе представить, как мы обрадовались... Словно крылья выросли за спиной... Мы нашли союзников! Друзей могущих подставить плечо в трудную минуту...
   Наши вожди приняли их как равных. Щедро делились богатствами и знаниями... Сами Первые Слуги спустились к ним с Хрустальных Чертогов, неся Слово Теора - Владыки Света...
   Мы так надеялись на их помощь...
   Они отказали нам.
  
   - Они не захотели вступить в войну?
   Все время пока он рассказывает, я неотрывно смотрю ему в лицо. Не знаю почему, но мне кажется, что он не лжет. Невольно я начинаю сомневаться в словах Баала...
   У каждого из них своя правда. Каждый переживает за свой народ... А как же быть мне? Чему верить? За кого стоять?..
   - Да, - эльф (я, наконец, понимаю, кто передо мной) кивает. - Они отказались. Мало того они не приняли волю Владыки Света! Не захотели признать его своим повелителем!! Не поверили ему!!!
   - Может быть, они просто хотели остаться свободными?
   - Свобода... - он качает головой. - Что такое - свобода? Разве можете вы - не верующие - понять всю глубину этого слова?.. Истинная Свобода - только в служении Свету!..
   - Ты считаешь так, они считают по-другому... Кто же прав?
   Он молчит, пристально глядя на меня, потом медленно произносит:
   - Тьма - это зло. А если не борешься со злом, то сам становишься его частью.
   - У каждого из нас свой путь, - отвечаю я, - и Свет лишь один из них.
   - Так ты служишь Тьме? - глаза эльфа сужаются, он встает; по жезлу в его руках бегут серебряные искры.
   - Я служу только самому себе.
   - Никто не может остаться в стороне от Великой войны! И если ты не с Порядком, то ты с Хаосом.
   - Кто не с нами, тот против нас? - я невесело усмехаюсь.
   - Именно так! И я жду от тебя ответа.
   Луки его воинов теперь смотрят мне прямо в лицо.
   Почти целую минуту я молчу - пауза звенит напряжением - потом решаюсь:
   - Я не желаю служить Свету, равно как не стану служить и Тьме. Ваша борьба слишком затянулась. И все, кто думают также, когда-нибудь присоединятся ко мне, чтобы встать в стороне от этой нелепой драки!.. Как присоединились они однажды к Магу Даррену, ученику самого Искандера...
  
   - Даррен?!! - эльф отшатывается. - Черный Замок... портал... Я знаю кто ты! Исчадие Бездны!
   - Исчадие?..
   - Да! Да!! Твой приход был предсказан еще Первым Советом... Многие забыли об этом, но не я... Ты принесешь с собой многие беды, если тебя не удастся остановить. Тебя надо убить сейчас! Пока ты слаб!!
   Он резко выбрасывает вперед руку с жезлом, держа его за середину горизонтально перед собой. Чуть заметные раньше серебристые искры, вдруг, разгораются и несутся к центру, соединяясь в одну ослепительную точку.
   - Нар! - повелительно кричит эльф.
   Хлопают луки, вспышка... и на меня обрушивается сокрушительный удар...
  
   За секунду до того, я успеваю вскинуть руки, призывая всю свою Силу, и она послушно стекается ко мне, закручиваясь вокруг ладоней невидимым водоворотом.
   Я не умею защищаться. Мне не хватает опыта и знаний, но сейчас задумываться об этом некогда...
   Стрелы достигают меня раньше чужой магии. Хищный блеск, толчок, отзывающийся болью где-то в глубине сознания, и стрела падает на землю к моим ногам. Одна, вторая... От ударов мои руки содрогаются... Третья, четвертая... Они бьют непрерывно, без остановок и пауз, словно забивая острейший гвоздь внутрь черепа...
   Я отступаю, пошатываясь. Но защиту все же держу...
   И тут с жезла в руках эльфийского мага срывается луч белоснежного слепящего света, упираясь мне в грудь.
   Мгновение я еще стою, страшным усилием сводя вместе ладони, отталкивая чужую энергию, которая будто ввинчивается в меня, прожигая все заслоны. Маг что-то кричит. Град стрел усиливается. Раздается треск. Вспышка.
   Словно во сне я вижу как на жезле проявляется и движется по световому лучу какой-то темный сгусток, похожий на чью-то голову, усмехающуюся разверстым черным ртом...
  

ГЛАВА XIX

  
   Удар отбрасывает меня на несколько шагов. Я падаю на спину, тут же начинаю вставать, тяжело дыша, шатаясь, щурясь полуослепшими глазами и все так же заслоняясь руками, хотя никакой защиты вокруг них уже нет...
  
   Какая-то огромная тень проносится надо мной, толкая порывом ветра. Лес оглашает яростный рев. Все живое испуганно затихает. А рев звучит, складываясь в слова незнакомого языка, полные ненависти.
   Я тру слезящиеся глаза левой рукой, одновременно пытаясь вновь сплести Силовой щит вокруг правой. Удается плохо.
   Наконец зрение возвращается. Прошло всего пару секунд, но и за это время эльфы могли убить меня несколько раз...
   Им помешал дракон.
  
   Поднимаюсь, чуть трясу головой. Да, здорово меня приложили... Ну что ж, значит над защитой надо будет еще поработать... Теперь посмотрим как я могу нападать. Тем более что...
   ...Откуда-то из глубины сознания снова всплывают разрозненные обрывки прежней жизни. Перед внутренним взором опять мелькают непонятные картины...
   Все исчезает. Остается лишь одна фраза, кажется призванная определить мою будущую дорогу в этом мире: "Лучшая защита - это нападение!"
  
   Тем временем эльфы успевают оправиться от столь неожиданной атаки дракона. Маг, спокойно принявший на себя удар разъяренного ящера и остановивший его, теперь стоит, держа жезл за концы перед собой, и холодно и зло смотрит, как бьется в невидимых тисках магии, могучая крылатая фигура.
   Гулкие раскаты рева гнут к земле низкий кустарник, хвост мечется по земле, взрывая дерн, когти царапают воздух, а налитые кровью, полные безумной ярости глаза дракона ни на секунду не отрываются от спокойного, полного внутреннего света, лица эльфа...
  
   Это прекрасный сюжет для художника.
   Вот оно истинное добро, бесстрашное перед ужасной мощью истинного зла. Стройный, кажущийся таким хрупким эльф, уверенно стоящий перед огромным черным драконом. И лишь тонкая серебристая полоска жезла, разделяющая их...
   И, как всегда, за краем будущей массивной золотой рамы останутся причины этого противостояния. Останется понимание того, что вся мощь черного дракона ничто, даже пред малой крупицей магической Силы. Что это он - черный ящер - по-настоящему бесстрашен, идя против бессмертного мага, и его, отброшенных в стороны ударами крыльев, но уже поднимающихся и готовящих стрелы, лучников. Идя против эльфов-охотников, делающих свою привычную кровавую работу. Против тех, кто за долгие годы своей бесконечной жизни уничтожил сотни драконьих семей, и кому нипочем вид чужой боли и чужих страданий.
   Да, драконы сильны, но сколько раз гибли они вот так, остановленные и удерживаемые чужой магией...
   Ведь эльфийская стрела не знает промаха и не ведает жалости...
   Особенно по недвижной мишени...
  
   Я так и не успеваю восстановить свою защиту, но теперь она мне и не нужна. Один из лучников замечает, что я встаю, и уже нацеленный на дракона наконечник стрелы рывком перемещается в мою сторону...
   Время, неожиданно, замедляется в тысячи раз. Я вижу, как вздрагивают на тетиве пальцы эльфа, как медленно начинает распрямляться крутая дуга его лука и, сверкая серебристым жалом, скользит вперед стрела...
   Словно во сне я неторопливо поднимаю руку ладонью к ней. В висках, колет, трепещет, бьется какая-то горячая жилка, и я чувствую, как из центра ладони истекает волна испепеляющего жара.
   Летящая стрела будто попадает в поток жгучего встречного ветра. Ее оперенье на секунду вспыхивает и тут же съеживается, скручиваясь вокруг тлеющего древка. Еще миг и дерево загорается, быстро превращаясь в черную сухую пыль и лишь наконечник, чуть изменив траекторию, проносится у моего виска.
   Но лучник, несмотря на первую неудачу, готовится выстрелить опять, привычным движением бросая к колчану руку, и я, стараясь предотвратить это, тянусь к нему сквозь ставшее вдруг таким близким море Сил и несильно сжимаю там его призрачный образ.
   Эльф вскрикивает, роняет оружие, хватается за ворот кольчуги, превратившейся вдруг в душащего его удава, и, хрипя, заваливается набок.
   Резко поворачиваюсь ко второму стрелку, мельком успевая заметить пораженный взгляд мага и его открытый для крика рот, вскидываю руку, чтобы опять ударить огненным ветром и понимаю, что опоздал...
  
   Я ничего не успеваю сделать. Я только оборачиваюсь, а лук эльфа уже наготове, я лишь поднимаю ладонь, а пущенная им стрела уже преодолела половину расстояния...
  
   И вновь меня заслоняет дракон. С яростным рыком бросается он на ослабившего на миг внимание мага. Распахиваются его крылья, толкая резким порывом ветра, и стрела, почти нашедшая цель, уходит в сторону. А я, продолжая начатое движение, уже не могу сдержать всю силу своего удара.
   Словно огромный молот бьет эльфийского лучника в грудь, защищенную лишь тонкой паутинкой кольчуги...
  
   И тут же, мир, разом, возвращает себе привычную скорость.
   Изувеченное тело взмывает в воздух, летит, ломая кусты, ударяется о ствол ближайшего дерева и падает на землю, будто тряпичная бескостная кукла. Красными шариками катятся по листьям брызги крови, алая волна заливает светлый металл...
  
   Испуганно вскрикивает эльф-маг, оглядываясь и едва успевая снова остановить дракона, подобравшегося к нему почти вплотную.
   Но теперь у него два противника, тогда как лучники неподвижно лежат на холодной земле. И я наступаю, накачивая руки Силой; между моими сведенными ладонями проскакивают синеватые молнии.
   Маг чуть поворачивается ко мне, поводя жезлом, и я останавливаюсь спеленатый магической сетью. Но тогда, рыча и пригибаясь, словно под напором сильного встречного ветра, вперед начинает двигаться дракон, вспарывая мягкую землю когтистыми лапами...
   Эльф силен, но ясно, что нас двоих ему не удержать. И, пережидая очередной момент своей вынужденной неподвижности, я пробую достучаться до его разума:
   - Послушай... - кричу, глядя, как дракон, с усилием передвигает правую ногу и, утвердив ее, напрягает могучие мышцы, проталкивая сквозь невидимое облако все тело; его стопа тонет в земле, как в мягком масле.
   - Послушай... Ты не сможешь удержать нас двоих...
   Эльф не обращает внимания на мои слова, переводя взгляд на дракона.
   Наступает мой черед, и я поворачиваю вперед ладони, продавливая призрачную преграду неистовым натиском своей Силы...
   Опять приходит очередь дракона и я продолжаю.
   - Ты не сможешь остановить нас! Подумай, не лучше ли нам разойтись миром?.. Мне очень жаль смерти твоего друга... Я этого не хотел...
   Эльф хранит гордое молчание, лишь раздраженным поворотом головы, отбрасывая с лица золотые пряди, выбившиеся из-под наголовного обруча, и я продолжаю:
   - Вы первые напали на меня, я же только защищался... Но я не хочу вражды с вами! То, что я не желаю служить Свету - не повод, чтобы начинать войну!..
   И тут, неожиданно, слышится голос дракона, похожий на гул и грохот близкого урагана.
   - Кому ты говоришь это, человек?! Он же не слышит тебя! Эти перворожденные... - выговаривает он, словно выплевывает что-то гадкое, - никогда не слушают никого, кроме себя! Не повод, чтобы начинать войну, думаешь ты?.. А знаешь ли, что именно за это был почти уничтожен целый народ?.. Мой народ! Что именно такие, как он, Слуги Порядка, до сих пор рыщут по лесам истребляя последних из нас... Охотясь, как на зверей!!
   Так нет же! Он не уйдет отсюда живым! Он останется здесь, и лесные твари растащат его кости по всем джунглям!.. Помоги мне человек, и ты станешь мне братом!.. Это говорю я - Раван, - а я держу свое слово...
   Секунду я растерянно молчу, не зная, что ответить. И, вдруг, Сила, что держит нас, разом слабеет.
   - Может быть, я погибну, но и вам не укрыться от возмездия. Не укрыться нигде в пределах Эдена! - неожиданно спокойно произносит эльф, отрывая одну руку от жезла и прижимая ее тыльной стороной ко лбу, к зеленому камню, вправленному в золотой обруч.
   - Скорее, - кричит дракон. - Останови его! Он зовет на помощь!
   Но камень уже вспыхивает, и я невольно отшатываюсь от неожиданно яркого, всплеска Силы.
   - Ар-рррр! - одним длинным прыжком дракон преодолевает последние метры до мага и коротко взмахивает когтистой лапой.
  
   Тело эльфа отлетает в сторону и, с шумом, падает на землю, заливая траву ярко-алой, бьющей из рваных ран на груди, кровью; золотые волосы рассыпаются вокруг прекрасного лица, словно навеки застывшее сияние...
  
   Я стою, потерянно опустив руки, глядя, как обращается в пустую безжизненную оболочку это удивительное, полное странного света существо, не по моей воле, ставшее мне врагом. А черный ящер, явно неудовлетворенный своей местью, мечется из стороны в сторону, рыча, сбивая лапами деревца, раскрывая и опять складывая крылья.
   - Быстро!.. Слишком быстро!! Он должен был умереть так же, как умер мой отец!!!
  
   Далеко на северо-востоке, в море Сил, вдруг вспыхивает крошечная серебряная искорка, пульсирует, бросается в нашу сторону тонкими лучиками и затихает, словно ожидая ответа. Опять, уже настойчивее и ярче, сверкает серебром, снова затихает и быстро растет, приближаясь. До меня доносятся туманные отголоски чьих-то чувств: волнение, настороженность, страх...
  
   Дракон, все также яростно крушащий деревья, неожиданно замирает, делает стойку, секунду прислушивается к чему-то и тут же по всему лесу разносится его громкий, полный радостной злобы, рев:
   - Ага, вы все-таки услышали его! Тем лучше!! Теперь я убью вас всех!!!
   Его крылья расправляются во всю свою неимоверную длину, начинают хлопать; подхваченные поднявшимся ветром во все стороны летят мелкие ветки и листья.
  
   Меня, наконец, покидает то странное оцепенение, что охватило разум вместе с гибелью светлого эльфа. Я понимаю, что горящая перед моим внутренним взором искорка - это Сила - зов - другого эльфийского мага. Что это он спешит сейчас на выручку к своему собрату. Спешит если не спасти, так хоть отомстить нам, его обидчикам. И что дракон, полный неизбывной вековой ярости, сейчас ввяжется в новый, безнадежный бой с ним и погибнет, бесславно и бессмысленно, так же пытаясь отомстить...
  
   - Стой! Стой Раван! - кричу я, поспешно бросаясь к черному ящеру. - Они же убьют тебя!
   - Пусть!.. Тысячу раз - пусть! - в ответ рычит он и голос его, сливаясь с ветром от бьющих крыльев, возносится вверх, растекаясь над всеми джунглями. - Лучше быстрая смерть в бою, чем тысячи лет страха! Я не хочу прятаться по лесам, как мои трусливые сородичи! Я не желаю жить, не зная вольного неба и боясь расправить свои крылья!..
   - Постой Раван! Это не выход! - я иду к нему, защищаясь руками от летящей в лицо опавшей листвы. - Ты можешь отдать свою жизнь сейчас, но кто тогда поможет другим драконам? Ты не хочешь, чтобы они жили в вечном страхе? Так дай им шанс!.. Пойдем со мной. Я могу открыть врата, которые перенесут нас за тысячи миль отсюда... Там мы вместе найдем дом для твоего племени. Дом, где их не достанут никакие эльфы!..
   - Это уже было человек! Мы искали, искали по всему Эдену, место, где могли бы жить свободно... Но их маги слишком сильны... Нам ни где не будет покоя.
   - Но я тоже маг! Пусть пока еще не очень умелый, но, поверь, придет время, и я смогу на равных сражаться с лучшими из них!
   - И это уже было... Маг по имени Даррен, самый могучий из всех...
   - Я знаю! И именно я его наследник!
   - Наследник?..
   Дракон изумленно замирает. Пыль, вьющаяся у его ног, медленно оседает на землю.
   - Да! Мой дом сейчас в том Черном Замке, где когда-то реяло древнее знамя Свободных. Я не помню, кто я и откуда пришел, но Баал - старый змей, хранящий сад Погибшего Мага - сказал, что мой приход был предсказан самим Дарреном! Что именно мне суждено исполнить пророчество...
   - Баал... Я помню это имя. Оно упоминается в наших легендах... Так звали варнака - величайшего из магов этого народа, друга самого Даррена... Но, ведь, он давно умер!
   - Нет, он жив. Варнаки бессмертны, как и вы драконы, или как эльфы... Три тысячи лет ждал он исполнителя пророчества...Я не знаю дождался ли он наконец. Не знаю тот ли я человек... Но, как бы там ни было, я приложу все силы, чтобы им стать!..
  
   Сила, надвигающаяся с северо-востока, становится все ближе. Я уже отчетливо чувствую ее взгляд, ищущий кого-то прямо сквозь густую зеленую стену джунглей. Еще минута и он наткнется на неподвижные тела трех эльфов, еще миг и он, горящий болью и жаждой отмщения, заметит нас...
  
   Дракон неожиданно резко вдыхает и вскидывает, склонившуюся было в раздумье, голову:
   - Хорошо! Я согласен, - его голос вновь обретает уверенность, а движения точность и силу; он опять расправляет крылья. - Но поспеши, я уже слышу орлиный клекот и боюсь, нам все-таки не удастся избежать боя.
   - Портал там.
   Я с радостью принимаю его согласие и без долгих разговоров начинаю действовать. Задерживаться мне не хочется более ни на секунду; тот, кто так быстро приближается сюда на орлиных крыльях, по моим ощущениям гораздо сильнее, чем я и, даже, чем убитый драконом маг.
   Я взбираюсь черному ящеру на спину и кое-как устраиваюсь меж зубцов костяного гребня. Раван делает несколько пробных взмахов, короткий шаг, прыжок... И мы стремительными рывками, взмываем в воздух.
   Краем глаза я еще успеваю заметить, как приподнимается на локте и провожает нас сумрачным взглядом первый сраженный мной эльф-лучник... Но теперь мне уже не до него; моих сил едва хватает, чтобы удержаться в этом столь неудобном сиденье и не соскользнуть вниз.
  
   Земля быстро удаляется.
   Шелестящий удар о воздух огромных кожистых крыльев, и вниз уходят могучие раскидистые ветви, опутанные толстыми змеями лиан и густо поросшие бахромой лишайников; испуганно смотрят на нас сквозь облако трепещущей листвы маленькие обезьянки - жители верхних ярусов бесконечных джунглей
   Взмах, и, с недовольными криками, перелетают на дальние деревья, играя пестрым опереньем, хохлатые попугаи; легким облачком уноситься в сторону стайка красно-синих бабочек.
   Еще один рывок, и, пробив последнюю, редкую уже крону, мы поднимаемся над бескрайней темно-зеленой равниной...
  
   - Орлы... - яростный выдох-рычание и блеск белоснежных клыков в оскаленной пасти. - Нам не уйти, они быстрее меня...
   Черные точки, рыщущие над самыми верхушками деревьев, замечают нас и стремительно поднимаются вверх. По началу мне кажется, что они не дальше сотни метров, и лишь приглядевшись, я понимаю, что расстояние между нами много больше и что меня просто обманывают их гигантские размеры.
   - Портал близко, успеем!
   - Там маг! Он будет атаковать!
   - Ничего. Я разберусь...
  
   Пока во взгляде направленном на нас я читаю лишь удивление, постепенно сменяющееся сомнениями и настороженностью. Маг, следящий сейчас за нами, скорее всего пока не принимает всерьез одинокого черного дракона, не весть как и почему, вынырнувшего из тяжелых волн зеленого моря прямо перед носом их поисковой партии.
   Если бы не твердая уверенность в бессилии крылатых ящеров навредить охотничьему патрулю, возглавляемому далеко не самым слабым из чародеев, то вся орлиная четверка погналась бы за нами без промедления. А так лишь две черные точки набирают высоту, чтобы оттуда ринуться на дерзкого в убийственную атаку, другие же две продолжают поиски, паря над самыми зарослями...
  
   Постепенно нас догоняют. Вскоре уже можно разглядеть лица всадников в обрамлении вьющихся на ветру серебряных и золотых волос.
   Мимо моего плеча со свистом проносится стрела. Даже на таком расстоянии, ловя момент между взмахами орлиных крыльев, эльфы ухитряются взять верный прицел; пока нас только предупреждают, требуя приземлиться.
   Я развожу руки в стороны и взываю к Силе, щедро черпая из скрытого ранее от чересчур бойких южных растений источника. Слишком поздно мне приходит в голову, что эльф-маг также теперь может почувствовать мою истинную мощь, но изменить что-либо я уже не могу.
   Мгновенно охватить щитом всего огромного дракона довольно трудно, но все же кое-какую защиту мы получаем. И вовремя. Сразу несколько стрел, одна за другой, бьются о невидимый купол, норовя дотянуться до драконьих крыльев. Удары отзываются тупой болью у меня в голове, но это не так страшно, как рухнуть с огромной высоты на острые ветви и сучья.
  
   Раван тут же опускает одно крыло, делает резкий поворот, почти задевая хвостом пушистые верхушки деревьев, и начинает вилять между зелеными холмами, уходя из-под обстрела. И хотя эльфам по-прежнему удается выцеливать нас, но, к счастью, теперь их белооперенные стрелы задевают мою защиту гораздо реже.
  
   Пока мы довольно быстро приближаемся к порталу, и мне уже казаться, что уйти от преследования удастся без особых проблем...
  
   Неожиданно, словно резкий удар по глазам, до меня, доносится слепящая вспышка чьей-то боли. Кто-то могучий не может сейчас сдержать своих чувств, выплескивая их в мир. И сила его эмоций такова, что продавливает тонкую грань реальности, сминая и деформируя ее.
   Похоже это маг, откликнувшийся на зов своего собрата, нашел его бездыханное тело. Моя уверенность в благополучном исходе разом дает трещину.
  
   Боль постепенно переходит в ярость, и джунгли пронзает жгучий луч чужого взгляда, полного невообразимой, почти безумной ненависти. Взгляд мечется из стороны в сторону, находит нас и раскаленным сверлом ввинчивается мне в затылок.
   Нарастая, звучит прямо в голове дрожащий от едва сдерживаемой злобы речитатив высокой эльфийской речи, сливаясь в несколько коротких и понятных без перевода слов:
   - Вам не скрыться! Я знаю, кто вы и я отомщу!..
  
   И будто подстегнутые этим яростным рыком эльфы-всадники, как-то сразу оказываются ближе и стрелы их, раньше долетавшие лишь изредка, теперь бьют и бьют, не переставая, стараясь прорваться сквозь магический щит, чтобы уже не ранить, но поразить насмерть...
  
   Пока я еще могу останавливать их, но с каждым ударом все сильней содрогаюсь от боли, раздирающей изнутри мой мозг и медленно скатываюсь с драконьей спины, постепенно теряя сознание.
   - Держись маг! - ревет дракон, чувствуя, как слабеют мои руки.
   И я вслушиваюсь в этот крик, как из глубокого колодца, гулко и не очень внятно доносящийся до меня, стараюсь понять, что же он от меня хочет...
   - Открывай врата! Открывай!
   - Сейчас... - шепчу, безуспешно пытаясь ощутить в море Сил узор заклинания перехода. - Сейчас...Я... Я сейчас...
   Но все уплывает куда-то, и я лишь бессмысленно скольжу взглядом по закоулкам собственного разума, не в силах сосредоточиться. И все звучат и звучат над самым моим ухом удары огромного медного гонга, возвещающего мою скорую гибель. И нет уже сил шевельнуться. И все близится эта манящая чернота, обещая отдых и покой....
  
   Отчаянным усилием я на миг вырываюсь бесконечного падения в черный водоворот и делаю то, что только и могу сейчас сделать, без всякой надежды на успех, бросаю в уже настигающих нас эльфов, почти позабытую мной паутину сонного заклинания.
   Я не верю, что она может нас спасти, но это последнее, чем я еще могу ударить по преследователям...
  
   Гонг в моей голове затихает, сознание постепенно проясняется, я оборачиваюсь, с изумлением глядя, как орлы, кувыркаясь, летят к земле и понимаю, что заклятье подействовало, что мы все-таки победили, мы живы и эльфам не удалось остановить нас.
  
   А впереди, в море Сил, уже распускается синий цветок портала, готовый принять нас в свои объятья. И Раван опять кричит, на сей раз радостно и немного удивленно:
   - А ты молодец маг! Не думал я, что нам это удастся!
   - Я тоже, - вяло отзываюсь, все еще не придя, как следует, в себя и не очень слушая, что говорит дракон. А тот продолжает:
   - Но мы живы, и я не забываю своих слов! Ты помог мне, спас мою жизнь и теперь ты друг мне - брат-по-оружию!
   - Отлично! Но лучше зови меня...
   Я вспоминаю мою предыдущую остановку на пути сквозь врата и снова слышу приветственный рев толпы. Похоже, я уже выбрал себе новое имя.
   - Лучше зови меня, Дан!.. - кричу в ответ и понимаю, что теперь это действительно мое имя, что оно уже прикипело ко мне, став моей истинной сущностью. И тогда я опять повторяю его сквозь свист и грохот встречного ветра, чувствуя, как в жилы вливается пьянящая сила этого новорожденного имени:
   - Зови меня, Да-ан!..
  

ГЛАВА XX

   ...Грохот был непрерывным, монотонным и, сливаясь с собственным долгим и гулким эхом, походил скорее на шум близкого водопада.
   Словно рассерженные осы с протяжным злым гудением вырывались из бойниц галерей по сторонам ущелья тяжелые железные стрелы. Вырывались, неясными тенями мелькали в воздухе и глухо били в щиты... Десятки, сотни, тысячи... Без всякого порядка, без обычных единых залпов и без пауз.
   Сухой щелчок арбалета и, сразу, где-то внизу слышится очередной удар, незаметный среди многих сотен подобных. Редко-редко из общего гула выбивается короткий вскрик раненного, и тогда наверху на галереях перекликаются радостные голоса...
  
   Светлые не зря так гордились выучкой своих дальгов. Тесно сжатые, уложенные внахлест щиты, не раздвигались ни на секунду и только медленно, чуть покачиваясь, слитной массой двигались по дну ущелья. И будто не люди шагали там внизу; в седловине меж горных кряжей ползла, извиваясь, огромная, покрытая серебристой чешуей, змея.
   Колючий поток, льющийся на нее сверху, кромсал дерево щитов, рвал металл и ломал руки его держащие, но пробоины, возникающие в чешуйчатом панцире этого гигантского человеческого монстра, мгновенно затягивались, не давая даррегам ни малейшего шанса развить успех. И хотя арбалетчики непрестанно били и били вниз тяжелыми стальными болтами, королевский дальг все также уверенно шел вперед, давя сознание смотрящих на него своей размеренной, нечеловеческой неторопливостью.
   Казалось, уже никто и ничто не сможет остановить этот безудержный вал из плоти и железа...
  
   Но не только стрелы были в запасе у осажденных.
   Едва первые рады Светлых добрались до подножия второй стены, как дрогнули вековые скалы, взметнулось темное удушливое облако пыли и где-то в вышине, быстро нарастая и наливаясь яростной необоримой мощью, загрохотал вал сходящей лавины...
  
   Многие десятилетия сбирали жители Патны эти горы камней. Была то и добровольная работа, едва враг приближался к устью ущелья, был и труд в наказание за провинности.
   Но как бы ни был раскален жарким солнцем воздух, ни едок пот, заливающий глаза, и ни тяжек камень в руках, кладущий его человек всегда знал, что дело его пригодится. Не сегодня, так завтра, не завтра так через неделю, через месяц, через год, но наступит тот черный день, когда камни эти понадобятся. Понадобятся, чтобы спасти, быть может, тысячи воинов, которые в ином случае, легли бы на плаху войны, безуспешно пытаясь остановить идущие на приступ вражеские орды, коим нет, и не будет числа...
  
   ...Подскакивая на уступах, разбиваясь тысячами острых осколков и увлекая за собой все новые и новые валуны, с крутых откосов Тен Шоара, двумя жадными до человеческих жизней языками, неслись вниз крылья сходящей лавины.
   И жалкой смотрелась теперь, перед лицом этой неистовой природной Силы, вся неуязвимая ранее стена щитов королевского дальга. Жалкими выглядели эти могучие воины, испуганно задирающие головы вверх, ломая стройность серебристого панциря "черепахи". И лишь сочувствие вызывали пронзительные, но запоздалые команды королевских сотников приказывающих своим людям отходить...
  
   Тор взирал на сходящую лавину со странным чувством.
   Вроде бы, все было продумано до мелочей. Штурмующие поддались на приманку и, пусть не так, как было задумано, но прорвав первый рубеж, двинулись дальше в теснину ущелья.
   Арбалетчики, исправно поливавшие наступающих тяжелыми стрелами, не столько наносили им ущерб, сколько отвлекали внимание, не давая глянуть вверх, где люди Тора готовились выбить подпорки, до поры удерживающие заготовленные насыпи валунов...
   Да, все было рассчитано верно. И все же дальгара, не переставая, грызло предчувствие неудачи...
  
   Казалось еще миг и грохочущая серая волна, вскипая пыльными бурунами, ширясь и разрастаясь, достигнет дна ущелья. Еще секунда и тысячи людей, слившись с каменным крошевом, превратятся в мешанину из кровавого мяса, костей и многих и многих тонн серого равнодушного гранитного щебня...
   Но судьба, на сей раз, была не на стороне воинов Погибшей Империи. Она рассудила иначе.
   Два луча света, словно две гигантские сияющие руки, протянулись вдруг вдоль ущелья, закрывая собой оцепеневшую в ожидании скорого и неминуемого конца армию Королевства. Вздрогнули, принимая на себя удары первых, самых рьяных гранитных глыб, развернулись, раскрыв огромные огненные ладони, и застыли, превратившись в огромную пламенную чашу, будто жерло действующего вулкана вбирающей в себя весь напор накатывающей каменной волны.
  
   В ущелье неожиданно воцарилась напряженная и неспокойная тишина. Замерли дарреги арбалетчики, не решаясь в очередной раз крутануть вороты своего смертоносного оружия, замолкли их командиры, беспокойно всматриваясь в творящееся на их глазах чародейство. Даже воины Королевства, прекратившие свое безостановочное движение, притихли, бестолково столпившись у подножия скал, с опаской поглядывая на растущий над их головами гигантский шар.
   А огненные ладони, спокойно и как-то неторопливо мяли текучий жаркий комок, в который превратилась вся невообразимая мощь лавины, в одночасье сошедшей в узкий разлом Тен Шоара. Оглаживали и сжимали эту мягкую и податливую, как пластилин, лавовую массу. Раз за разом пробегали по ней, словно чуткие пальцы скульптора, сминая и отбрасывая все лишнее, все ненужное.
   И под плотным, светящимся недобрым багровым светом покровом, почти осязаемо проявлялось что-то чудовищное, до краев наполненное бесконечным равнодушием древних скал и недоброй волей своего создателя.
  
   Вдруг, по ущелью, словно повеяло сухим ветром, по рядам Светлых прокатилась быстрая волна какого-то движения, и сторожкая тишина, наконец, исчезла, разбившись о новые, зазвучавшие как-то разом крики сотников, будто чья-то непререкаемая, неслышная даррегам команда, одновременно коснулась их сознаний.
   Королевский дальг дрогнул и качнулся назад, уходя из-под бросающегося пламенными всполохами чародейного кокона...
   И, тут же, гигантский нарыв прорвался, треснув сразу несколькими ярко-красными линиями, раскрывшими его будто бутон огненного цветка.
   Вниз хлынул жаркий багровый поток расплавленного камня, ударил о землю, расплескиваясь в стороны и, словно живой, закрутился встречной, снизу вверх, спиралью собираясь в огромную человеческую фигуру. Мгновенно проявились ноги, торс, налились огнем руки и, с последними каплями, сложилась воедино голова.
   Светящиеся ладони, исполнив предназначенную им роль, истаяли в воздухе, но на это уже никто не обратил внимания. Люди - и дарреги, и солдаты Королевства - не в силах пошевелиться, во все глаза смотрели на новорожденного пламенного монстра...
  
   Огненный голем еще пару мгновений стоял неподвижно, чуть поводя из стороны в сторону темными ямами глаз, потом вперил взгляд в стену второго рубежа и неторопливо, тяжко, шагнул вперед, с гулом впечатав стопу в плавящийся гранит.
   И от долгого звучного эха, казалось, сотрясшего скалы до самого основания, сражающиеся пришли, наконец, в себя.
   Свистнули новые стрелы, кое-где опять ударив в металл, но кое-где и вырвав из слитной массы королевского дальга зазевавшихся неудачников. Бухнули, сдвигаясь, щиты, и вновь, с лязгом, поползла дальше серебристая змея, держась однако на почтительном расстоянии от своего, чересчур горячего, поводыря.
  
   Стрелы с галерей и верхних ярусов бастиона летели так же густо, как и раньше, барабаня по щитам и тысячами впиваясь в тело пламенного великана. Однако это, конечно же, не могло его остановить. Жар, исходящий от расплавленного камня был настолько силен, что древка вспыхивали еще в воздухе, а стальные наконечники, входящее в тело монстра с коротким чавканьем, лишь бессмысленно тонули в огненной массе.
  
   В несколько медленных, но гигантских шагов голем преодолел расстояние до стены, оставляя багровые дымящиеся следы на просевших под его весом плитах дороги. И неторопливо, словно боясь рассыпаться от резкого движения, начал заносить руку для удара.
  
   Командиры даррегов быстро осознали, что остановить голема обычными средствами не удастся, и начали отводить людей. Лишь дальше в ущелье то и дело глухо бухали обитые железом рычаги катапульт, и в воздух взлетали десятки массивных валунов, уносясь по пологой дуге в голову огненного гиганта.
   И хотя большинство пролетало мимо и разбивалось о скалы, осыпая Светлых колючим крошевом, некоторые все же попадали в цель, вырывая куски быстро густеющей лавы и заставляя великана пошатнуться.
  
   Тем временем сжавшаяся в огромный кулак, рука голема достигла высшей точки размаха и, ускоряясь, плавно пошла вниз.
  
   Планомерное отступление, начало превращаться в паническое бегство. Люди готовые, не колеблясь принять смерть в обычном, полном мелькания клинков, скрежета стали и жарких кровавых брызг, бою, были не в силах сдержать ужаса пред силой вражеской магии.
   Бежали, потеряв рассудок от страха, многие, горохом ссыпаясь по лестницам, спускаясь со стен на веревках или просто прыгая вниз, ломая ноги о камни, но многие и держались, стойко дожидаясь приказа отходить.
  
   Те, кто сумел переломить себя еще там, среди холмов Вейнгарда, кто стоял под тающими щитами принявших на себя основной удар магов, кто смотрел, как горят в ниспосланном с небес пламени их братья. Те, кто навеки изжил в себе ужас перед невообразимой мощью их нынешних врагов, и утопил в ненависти к ним все ненужные сейчас чувства. Они - костяк Последнего дальга Великого Дарра, клинок, выкованный в слепящем божественном огне, - готовились стоять насмерть...
  
   Оставшиеся сотни отступали к боковым башням, и уходили дальше по ущелью к третьему, и последнему, бастиону, когда удар гиганта все же достиг своей цели.
   С громким плеском и шипением, с шорохом трескающихся от жара камней, огненная рука, будто гигантский таран, рухнула на верхний обрез стены...
  
   Тор, в бессилии, сжимавший и разжимавший кулаки, наконец очнулся, и взглянул на, единственного, кто хоть что-то мог сейчас сделать, - юного мага.
   Бывший студент Академии стоял, изо всех сил сжав пальцами резные каменные перила, прикусив побелевшую губу и исподлобья, темным напряженным взглядом буравил бушующий внизу плод чужой волшбы; на виске мага пульсировала тоненькая синеватая жилка.
   Дальгар секунду молча смотрел на молодого чародея, потом подозвал вестового:
   - Вот что... Передайте Магистру - пусть поспешит с порталом, если есть хоть какой-нибудь шанс в нем разобраться. Если же в ближайшие полчаса открыть его уже точно не получится, то дальше и пробовать бессмысленно! Тогда пусть скорее прибудет сюда. Чувствую, что без него нам против Слуги не выстоять...
   - Нет... - маг, словно разбуженный словами дальгара, вдруг встрепенулся. - Не нужно Мастера... Его нельзя сейчас отвлекать! Я сама... сам... Я остановлю это!
   Он, внезапно, повернулся и бросился вниз по узкой, жмущейся к громаде скал лестнице.
   - Стой! - запоздало крикнул Тор. - О боги... Да, стой же!.. Остановите его!
   Несколько человек бросились было следом, но тонкая гибкая фигурка, словно на крыльях летела вниз, перескакивая сразу через несколько ступенек, и уже была у самого подножия...
  

ГЛАВА XXI

   Синяя круговерть несется мне на встречу светящимися дугами. Мелькают вспышки, ударяя по глазам. Свет - тьма, свет - тьма. Кажется, мы летим так вечность, падая в бесконечный колодец.
   Наконец, что-то начинает проясняться. Медленно растет, надвигается знакомое расплывчато-светлое пятно. Приближается, охватывая нас облаком застывшего сияния...
   И тут мы вырываемся на простор...
   Все происходит в единый миг. Только что был душный, наполненный ватной, давящей тишиной коридор, и вдруг, в одно мгновение, мы оказываемся снаружи. В уши врывается свист ветра, легкие наполняются прохладным воздухом, полным блеска и света от таких близких горных снегов.
   Дракон падает на крыло, закладывая вираж, и мы несемся над городом, над холмами, над бездной полной изломанных серых скал...
   Внизу суетятся какие-то люди, слышен далекий грозный гул. Но сейчас все это кажется мне мелким и совсем не важным.
   Только что мы были в бою, только что могли погибнуть, но всего несколько секунд, и вот уже нас отделяют от врагов многие и многие мили. Опасность осталась там, над жаркими угрюмыми джунглями, а мы уже парим над горами, где гуляет свежий холодный ветер и где никому и никогда не удастся нас догнать.
   Ощущение бесконечной свободы переполняет мою грудь, невообразимая легкость, будто это не дракон, а я сам взмахиваю сейчас тяжелыми громадами крыльев и парю, взмывая все выше и выше. И Раван, разделяя мои чувства, кричит, оглашая горные вершины радостным ревом:
   - Ты был прав маг! О, как ты был прав... Это и есть настоящая свобода!..
  
   Долгие минуты, смеясь и перекликаясь, вспоминая пережитое, без всякой цели летим мы над землей. Под нами расстилается зеленая холмистая долина, иссеченная блестящей сеткой ручьев и сверкающими осколками небольших озер, а вокруг строгими настороженными часовыми поднимаются громады гор, укрытые искрящимися, ослепительно белыми снегами...
  
   Наконец впереди появляется высокий серый утес, словно стена перегородивший долину из края в край и расколотый надвое черной узкой полосой ущелья.
   Я невольно замолкаю, приглядываясь.
  
   В темной глубине меж скал видны странные багровые отсветы, словно там полыхает какой-то гигантский костер. Сквозь свист ветра я различаю гулкие раскатистые удары, крики и странный шум, похожий на шелест далекого дождя.
   - Что это там Раван? - кричу я, показывая ему направление. - Может, заглянем?..
  
   Дракон молча снижается, набирая скорость, и несется прямо на растущую впереди горную гряду. Тоненькая линия ущелья ширится, раскрывается нам навстречу, громады скал тянуться все выше...
   Секунду кажется, что мы сейчас врежемся, отчаянно хватаюсь за драконий гребень...
   Раван чуть поводит крыльями и, качнувшись из стороны в сторону, мы пролетаем всего в нескольких дюймах от оскаленных гранитных клыков.
  
   Бегут, со страшной скоростью уносясь назад бугристые стены по бокам, сотами шестиугольных плит скользит под нами лента дороги, поблескивая сталью марширующих воинских отрядов.
   Всматриваюсь вдаль. Зарево становиться ярче, грохот и гул наваливаются, накрывая нас шумной волной. Чуть хлопают кожистые крылья, и мы немного поднимаемся, переваливая через массивный бастион, перекрывший ущелье.
   Опять тянется длинное узкое пространство меж скал, новая стена и за ней...
  
   В облаке багровых всполохов стоит великан.
   Пышущий жаром, то и дело покрывающийся мелкими пламенными язычками, бегущими к плечам от ладоней, он неспешно ломает тяжкими ударами стену перед собой.
   Высокий, по человеческим меркам, обрез рубежа, даже изначально не доходивший гиганту до груди, сейчас, в облаке пыли и грудах камней, вряд ли выше его колен.
  
   Дракон резко взмывает вверх, усиленно работая крыльями, и мы быстро выносимся из теснины ущелья, делая пологий разворот.
  
   Огненный голем в очередной раз заносит кулак и обрушивает его на остатки стены. Бегут трещины, кусками обваливаются багровеющие гранитные плиты, но все сооружение еще стоит, в агонии цепляясь за скалы руками-башнями.
  
   Тонкие ручейки недавних защитников цитадели, играя темно-красными отсветами на доспехах, торопясь, отступают по направлению к долине.
  
   Мы молча кружимся над разломом, наблюдая.
  
   Гигант, прекратив бить по каменным обломкам, делает медленный шаг и ставит ногу на, оседающий под его весом, ворох руин; трещат, лопаясь от жара и давления камни, сизыми струйками течет по ущелью дым.
   Еще шаг, неторопливо, цепляя землю стопой, и, словно осыпающаяся песчаная дюна, остатки недавно несокрушимой крепости растекаются вдоль дороги...
  
   Неожиданно, какая-то крошечная тоненькая фигурка выскакивает из незаметной в тени утеса расселины и бросается прямо под ноги голема.
  
   У меня перехватывает дыхание. В груди замирает предостерегающий крик...
  
   Человек, бесстрашно вставший на пути огненного монстра, вдруг расцветает слепящими лепестками Силы.
  
   Голем равнодушно поднимает ногу для нового шага...
  
   Маг, бросивший вызов гиганту, становится похож на сверкающую звезду. Ореол энергии, пульсирующий вокруг него, вьется, выплескивая в стороны короткие протуберанцы, кружится, танцует, послушно сплетаясь странными узорами, следуя плавным движениям человеческих рук...
   И вот уже на хаотичный магический огонь наброшена сеть заклятья, вот Сила стянута в одну жгучую точку, и вот она выплескивается вперед, охватывая плод чужой волшбы дугой дрожащего, тускло мерцающего воздуха...
  
   Секунду ничего не происходит. Только все медленнее опускается огненная стопа, грозя раздавить дерзкого...
   С сухим треском, похожим на звук рвущейся ткани, багровый текучий камень, из которого создана основа пламенного великана, вдруг покрывается темной коркой; хрустят, ломаются застывшие куски лавы, осыпаются вниз, словно осенняя листва. На миг среди темного бугристого месива появляются новые жарко-оранжевые пятна и тут же вновь исчезают, темнея и сливаясь с каменными потеками на теле монстра...
  
   Я, наконец, понимаю, что делает маг - навстречу огню он посылает волну холода. Должно быть, он рассчитывает, что когда камень застынет, обернувшись толстым панцирем, великан больше не сможет сделать ни шагу и замрет, навеки превратившись в громадное и жуткое изваяние...
  
   Но даже мне ясно, что человек переоценил свои силы. Голем не останавливается. Огонь, ревущий в его груди, напор каменных рек, поднимающихся из глубин необъятного тела, столь велик и силен, что темная подсохшая корка трескается вновь и вновь, разбегаясь сеткой темно-красных трещин. И со скрежетом и хрустом, в дыму-мареве дрожащего воздуха неровными рывками нога гиганта опускается все ниже, заставляя крошечного, рядом с ней, человечка пригибать голову, закрываясь от жара руками.
   Ореол энергии вокруг мага уже не сияет; он лишь тлеет, выжигая остатки жизни из тоненького и такого хрупкого человеческого тела...
  
   - Раван, опусти меня на землю... - произношу я неожиданно охрипшим голосом.
  
   Раван молча складывает крылья, и мы разом падаем вниз.
   У меня перехватывает дыхание, желудок подкатывает к горлу... Слышится резкий хлопок - дракон расправляет крылья - и мы плавно спускаемся к земле. Тяжкое касание, несколько шагов по хрустящему камню и я уже спрыгиваю на дорогу, отчаянно взывая к Силе.
  
   Маг, еще сопротивляется, но уже пал на колени и только несколько мгновений отделяет его от неминуемой смерти. Я должен что-то сделать... Не знаю почему, но я должен его спасти...
  
   Времени совсем нет, у меня остался лишь миг... Только миг, за который нужно успеть сплести воедино разрозненное полотно магических энергий... Я тороплюсь, выхватываю из Моря Сил нить за нитью и, привычно отстранившись, смотрю, как руки, подчиняясь живущему во мне знанию, сами, кладут на невидимый холст размашистые мазки...
  
   Черные угрюмые облака постепенно собираются над моей головой, в темнеющей выси мелькают синеватые разряды молний. Рождается и усиливается, заполняя мир, долгий протяжный стон, не слышимый обычным человеческим слухом, но все же украдкой проскальзывающий в сознание, наполняя его беспричинным страхом.
   Вздымается невидимая волна. Я чувствую, как она растет, давит мне на плечи. Я собираю в ней все, что только могу, открывая все тайники и запасы своей Силы. Дрожит от невообразимого напряжения поднятая над головой правая рука, левая выставлена вперед ладонью и будто обозначает цель, точку для удара на груди голема.
  
   Маг, чудом сумевший продержаться так долго, вдруг не выдерживает и бессильно падает на дымящийся камень...
  
   - Раван! - испуганно кричу я.
  
   Черная тень с неясным шелестом проносится в воздухе, закладывает вираж и вместе с гулом, пылью и осколками щебня выныривает из-под ударившей о землю огненной стопы...
  
   Одновременно Сила моя достигает пика. Девятый вал, вознесшийся за спиной, клубится пенным гребнем облаков и боками своими упруго расталкивает тесные для него горные кряжи.
   Кажется, весь мир сейчас сосредоточен на мне. Легкий жест и вся поднявшаяся Мощь рухнет, стирая в пыль тысячелетние скалы, сметая сор человеческих построек и армий...
  
   Я резко опускаю руку, бросая сжатый кулак в сторону великана...
  
   Мгновение томительной паузы. Вызванная моей волей Сила замирает, живя уже собственной грозной, но нереальной жизнью, осматривается, пронзая мироздание угрюмым и пристальным взглядом... И, наконец, начинает двигаться: поначалу медленно, плавно, но все ускоряясь и втягивая в падение огромные массы воздуха
   Неслышный стон исчезает, окутывая все гулкой тишиной, и только где-то вдалеке, на самой границе восприятия, появляется такой же неслышный, но сотрясающий сами кости земли, шипящий рев близящегося Потопа...
  
   Голем, бездушное творение Слуги Порядка, продолжает двигаться, как ни в чем не бывало, неторопливо поднимая ногу для нового шага. А вокруг него уже дрожат скалы и ходит ходуном земля. По отвесным стенам ущелья бегут трещины, сыплются мелкие камешки, растекаются новые тучи пыли.
   В последний миг перед ударом, гигант, словно что-то почувствовав, поднимает равнодушный взгляд...
   И тут волна Силы наконец докатывается до него...
  
   Нелепо взмахнув руками, смятый, сплющенный, разорванный грандиозным ударом великан тяжко подлетает в верх, так и не оторвавшись до конца от земли, - касаясь ее самыми краешками ступней, - застывает на миг в воздухе... Затем грузно, мощно, в облаке грязно-серого дыма и треске схватывающейся лавы рушиться на черепицу щитов двигавшейся следом армии.
  
   На секунду воцаряется изумленное молчание, прерываемое только криками и стонами сотен обожженных людей, да затихающим шорохом небольших песчаных лавин, сбегающих по склонам ущелья. Потом, кто-то в воинов, толпящихся в некотором отдалении за моей спиной издает невнятный, полный изумления и неосознанной еще радости возглас... И, тут же, словно этот одинокий крик служит сигналом, все вокруг взрывается единым восторженным ревом...
  
   С минуту я испуганно оглядываюсь. Мне почему-то кажется, что люди, беснующиеся там, в изрезанных, будто кротовьими норами, галереями и тоннелями скалах, и стучащие мечами в щиты здесь, на дороге, вдруг кинутся ко мне, поднимут на руки и начнут качать, захлестывая своим победным торжеством...
   Но, почти сразу я понимаю, что это опять только воспоминание. Что так могло произойти в моем, потерянном для меня, мире. А здесь... Здесь все должно быть иначе...
   И, успокоившись, я иду к Равану, черной громадой нависшим над недвижным человеческим телом, беспомощно распростертым на холодных камнях.
  
   Шлем, закрывавший голову мага, потерян в схватке, и длинные черные волосы рассыпаны в пыли широким веером. Скрученные ломкие пряди скрадывают плавные линии скул и еще больше оттеняют глубоко запавшие глаза. Небольшой прямой нос, пухлые губы...
   Я невольно сбиваюсь с шага.
   Мой взгляд скользит по кольчуге, угадывая под неуклюжей угловатой броней совсем не воинские изящество и мягкость. Маленькие ступни, обутые в стоптанные кожаные сапожки, линии бедер, рук... Сомнений нет, это девушка.
   Облаченная в грубый солдатский доспех, побитый и покрытый копотью, обожженная, и измученная магическим поединком - она все же прекрасна, несмотря на тень пережитой боли, что пролегла вокруг глаз и губ ранними морщинками...
  
   Я вновь смотрю на ее лицо, чувствуя, как в душе растет злость, ненависть - яростная и беспощадная - к тем, кто сотворил с ней такое... К тем, кто разжег эту непонятную мне войну, вызвал к жизни чудовищного монстра и к тем, кто послал эту юную девушку - почти девочку - ему навстречу...
  
   Подхожу, наклоняюсь, аккуратно убирая со лба шелковистые прядки волос, и, невольно, передаю девушке толику той Силы, что все еще плещется в моих ладонях.
   И, будто дожидаясь именно этого момента, мне навстречу раскрываются ее глаза... Синие, глубокие - они словно небо в бескрайний летний полдень, такие же зовущие, дарующие одновременно радость и тоску... И я тону в них, как в бездонном океане, теряя ощущение времени. Мне хочется смотреть в них вновь и вновь, смотреть, забывая о том кто я, откуда я, о магии, о самой жизни - обо всем, что может интересовать человека в этом мире...
  
   Но в ее взгляде я вижу лишь удивление. Удивление и растерянность. И я отступаю, с корнем выдирая из себя внезапно возникшее влечение... А глаза ее, вдруг, обращаются куда-то за мою спину, расширяются, наполняются ужасом...
  
   - Дан... - рычаще и предостерегающе произносит дракон.
  
   И, обернувшись, я вижу как из моря расплавленного камня, в который обратился, ударившись о землю, огненный великан медленно вздымаются вверх изогнутые крючья пальцев, кисти, руки до плеч... Как, кроша гранитные уступы, вцепляются они в склоны ущелья и не торопясь, метр за метром, возвращают к жизни уничтоженного, казалось бы, гиганта...
  
   В любое другое время я бы оторопел, растерялся... Поддался панике и неминуемо отступил бы перед этим неуязвимым чудовищем... Но сейчас я смотрю на него лишь как на досадную задержку. Как на большую, ужасающую, но всего лишь помеху перед таким близким и страстно желаемым знакомством с юной девушкой-магом...
  
   Уверенно иду прямо на встающего голема, быстро перебирая в уме доступные варианты. Я израсходовал на недавний удар слишком много и теперь мне долго не удастся повторить что-либо подобное. Да, оно того и не стоит - гигант кажется ничуть не пострадал!.. Но что же тогда делать?..
   В голову лезет лишь какая-то чушь: огненные шары, молнии, ураганы, сонное заклятье, портал... Стоп! Портал... Не знаю получиться ли... Но, похоже, это единственное, что мне остается.
   Начинаю, помогая себе быстрыми пассами, собирать энергию вокруг великана и, одновременно, мысленно тянусь к таким далеким сейчас вратам.
  
   Недавно я уже делал это - копировал чужое заклятье, скользя по его невидимым завиткам взглядом-мыслью, - но насколько же тот, лесной, рисунок был проще... То, что я вижу сейчас превосходит все мое воображение: тугие вихри из разноцветных светящихся линий, ажурные конструкции, поводящие отростками-щупами, какие-то неясные огоньки, медленно плывущие от одного чудовищно запутанного узла к другому, блики, искорки... И все едино, все движется и живет, изучает мир в ожидании приказа, копит Силу, перекачивая ее по призрачным энерговодам, высматривает другие такие же порталы за тысячи миль отсюда и обменивается с ними какими-то непонятными картинами...
  
   Голем уже ворочается в теснине, пытаясь подняться на вновь оформившиеся ноги. Его ладони скребут по отвесным каменным склонам, выжигая редкие деревца и сдирая людские укрепления...
  
   В отчаянье я работаю все быстрее, энергии, запасы которой я так щедро израсходовал, превратив в один гигантский молот, теперь не хватает, и мне приходится тянуть ее прямо из окружающего мира, что расстается с ней совсем не охотно.
   Но, чем больше я делаю, тем лучше понимаю, что это бессмысленно. Скопировать чужую волшбу я могу, но будет ли она работать? То, что получается у меня сейчас больше походит на блеклые серые тени, мертвые копии с живого, радужного заклятия Древних...
  
   Великану удается встать на колени и он, глубоко вонзив огненные пальцы в оплывающие расселины, оставшиеся от бастионов, созданных некогда человеческими строителями, подтягивает грузное тело вверх...
  
   Я поздно понимаю, что чародейство врат, должно быть наложено на неподвижную мишень. От дерганий, шевелений голема, рвутся тонкие нити соединяющие вместе отдельные части древней волшбы. Минуту я еще пытаюсь восстанавливать их...
   Однако это бесполезно - они обрываются раз за разом - и во мне просыпается раздражение, потом злость... Мне опять, в который уже раз, не хватает искусства и знаний...
   И тогда я бросаю начатое.
  
   Уже не заботясь о колоннах-якорях, о соответствии формы пятиугольнику... Забыв о точном копировании и размашисто отсекая все на мой взгляд ненужное, заполняя образующиеся пустоты тем, что мне кажется правильным, сплетаю я новое заклинание портала...
   Свое заклинание!
  
   Гигант, наконец поднимается во весь рост и, качнувшись, делает шаг, с грохотом вбивая ногу в плиты дороги. Один лишь шаг, но он разом съедает половину расстояния меду нами.
  
   До меня докатываются волны раскаленного воздуха, становится трудно дышать, по виску неспешно течет пот, раздражая и щекоча кожу, однако сейчас мне совсем не до него...
   Я выкладываюсь весь, полностью. Мои руки мелькают с такой скоростью, что сливаются в одно размытое пятно. Еще пару секунд и я заклятие будет готово... Еще миг и демон будет побежден...
  
   Призрачные лепестки знакомого синего цветка выныривают вдруг из дрожащего воздуха и смыкаются на теле монстра, словно чьи-то огромные челюсти.
   Поначалу голем еще идет, не обращая на них внимания, но обод портала густеет, наливается цветом и плотью. Магия сцепляется с магией, заклятье с заклятьем. Огненный великан останавливается, пытается пошевелиться, но путы на сей раз прочны.
  
   Закончив раскрытие воронки, я скольжу мыслью по невидимым нитям меж вратами, выискивая куда будет лучше отправить эту одушевленную груду горящих камней, и неожиданно натыкаюсь на портал выходящий прямо на морское дно.
   Когда-то он, должно быть, находился на острове, на склоне вулкана, но время берет свое и некогда прочный клочок суши в безбрежном океане, не устоял, раскололся на части и ушел под воду, утянув с собой все, что когда-то на нем создали люди.
   И хотя вряд ли когда-нибудь человек снова захочет пройти сквозь эти врата, одну, последнюю, службу они сослужить еще могут.
  
   Туманный вихрь, словно толстый дымный жгут, начинает закручиваться возле ног великана, ползет вверх, все ускоряя вращение, смыкается над огненной головой... Вспышка!.. Мгновенно поднявшийся и сгинувший ветер гонит по ущелью мусор и пыль.
   А где за тысячи миль отсюда, в пузырях и пене кипящей воды, все медленнее двигая руками, дергается, пытаясь вырваться из объятий моего чародейства некогда грозный пламенный гигант...
  
   Руки бессильно падают вдоль тела; я выжат досуха. Только что я не просто скопировал заклятье врат, но создал его заново. Сплел бесконечно сложный рисунок, не зная ни правил, ни законов этого искусства.
   На одном лишь ощущении собственной правоты, на невесть как попавших ко мне в голову обрывках мыслей исчезнувших мастеров, создавших когда-то всю великую сеть врат, на ненависти и отчаянье... Я сумел, я сделал.
   И не только радость победы будет мне наградой, но полученное в схватке знание, полное и глубокое понимание древнего чародейства. Теперь я не просто могу открывать порталы, но умею управлять ими! И, вместо того чтобы слепо прыгать от одного к другому, я с легкостью сумею отыскать дорогу домой... Дорогу к Замку...
  
   Сознание плывет, перед глазами кто-то будто повесил тонкую призрачную занавесь, не скрывающую мир, но оттеняющую его, убирающую все яркие краски. Мягкой, прокрадывающейся волной по телу растекается онемение. Радость от только что одержанной победы уходит куда-то, сменяется равнодушием. Отдаляются и звуки, делаясь тише и слабее...
   И только дрожь... Знакомая дрожь, словно от хмурого ненавидящего взгляда в спину, нарастает в моей душе...
  
   - Дан! - это дракон, должно быть он тоже что-то услышал. - Они нашли нас! Ты чувствуешь?!
  
   Да, я чувствую. Раньше силу чужого взгляда скрывал мощный фон от волшбы, что окутывала огненного демона. Теперь же я отчетливо ощущаю, как кто-то могучий склоняется надо мной и с хищным интересом разглядывает мой мозг, потирая руки, готовясь препарировать его, разложить на составляющие элементы, записать все увиденное в пухлые конторские книги и затем уничтожить опасную игрушку, коей я для него являюсь...
  
   - Дан, очнись! Нам нужно уходить, эльфы сейчас будут здесь! - кричит Раван.
   - Это не эльфы... - я пытаюсь сбросить с себя это вязкое оцепенение. - Это кто-то другой... Но он сильнее, страшнее их... Ты прав, уходим!
  
   Я вскакиваю дракону на спину, и, на сей раз, без страха смотрю, как уносится вниз земля. Сейчас мне наоборот кажется, что мы летим слишком медленно, - тот Неведомый склоняется надо мной все ниже, жадно облизывая тонкие губы, а мой сузившийся мир наполняет неприятный звук похожий на тихий шелест иссохших пальцев, плетущих тонкую вязь неизвестного заклятья.
  
   Но портал уже рядом, призывно сверкая колоннами, вновь обратившимися в снопы бьющего в небеса света и ожидая только приказа передать мне накопленную энергию.
   Взываю к ним, с облегчением замечая, как сразу слабеет, тускнеет чужой взгляд, и, с размаху, бросаю нас с драконом в бесконечную круговерть нового Перехода...
  
   Однако теперь я не сухая щепка, попавшая в водоворот, я скорее сродни кораблю, что может двигаться против течения.
   И я тянусь мыслью-взглядом, чтобы найти среди сотен других выходов один единственный. Из многих далеких и манящих огоньков - один. Тот, который я только и могу считать здесь своим домом. Тот, где среди бескрайних барханов белого песка покоится черный скелет древнего города, и где ждут меня, как ждали уже долгие века, мудрый змей Баал и маленький смешной домовенок Шуфф...

ГЛАВА XXII

  
   - ...Дальгар, выходы с галерей завалены! Мы не можем отступить!
   - Сколько разбирать?
   - Полчаса...
   - Даю двадцать минут. Возьмите больше людей и поторопитесь!.. Вестовой!
   - Мой бьорн?..
   - Передайте ар-дальгу эр'Шорри: пусть выводит своих. Светлых нужно задержать! Исполняйте.
  
   Офицер коротко поклонился и вышел. Тор опять глянул вниз.
   Среди тускло светящихся багровых пятен, оставленных падением великана, вперед медленно выдвигались цепочки воинов Королевства.
  
   Когда огненный голем рухнул, расплескавшись лужей расплавленного камня, в сердце дальгара, как и у всех защитников Последней Твердыни вспыхнула надежда. Яркая, радостная. Казалось, вот она победа! Вражеская магия разрушена, чары побеждены, монстр, взращенный нечеловеческим волшебством, пал, погребя под собой многих и многих воинов неприятеля... Еще миг, еще секунда и королевский дальг, разом потерявший больше тысячи бойцов, дрогнет...
  
   Но все, закончилось также внезапно, как и началось.
   Монстр начал подниматься, цепляясь руками за плавящиеся гранитные выступы, сминая и сдирая с утесов броневые плиты галерей, снова давя своих и чужих... Поверженный гигант вставал, и вместе с его возвращением гасла в глазах даррегов уверенность в возможной победе...
   Даже когда тот неведомый маг, что пришел Защитникам Твердыни на помощь, спустившись с небес на драконе, все же превозмог чужое чародейство, это уже не сумело искоренить в душах людей поселившееся там чувство обреченности...
  
   Преодолев, изрытое, бугрящееся обломками стены и вывернутыми дорожными плитами пространство, Светлые начали вновь выстраиваться черепахой. Сейчас они опять попали под обстрел, но уже не с опустевших галерей Второго Рубежа, а со свежих, еще не участвовавших в бою бастионов Третьего.
   Быстро перебрасывать людей через завалы, находясь к тому же под непрекращающимся обстрелом, было весьма затруднительно, однако офицеры Королевства с честью справлялись с этой задачей, и новая серебристая змея, покрытая чешуей щитов, постепенно начала вытягиваться вглубь даррегских укреплений.
  
   Но пассивное сопротивление уже закончилось - навстречу светлой волне из долины накатывала другая - темная.
  
   Вороненая сталь панцирей и щитов, черные или серые плюмажи над шлемами сотников, серебряные наплечники офицеров, четкий шаг и сверкающие наконечники копий, нацеленные в грудь врагу - дарреги посылали в бой все лучшее, что у них было. Остатки гвардии, ветераны, сильнейшие из новобранцев - все они бестрепетно шли вперед, зная, что удержать Светлых необходимо, даже ценой жизни.
   Нужно дать время разобрать завалы. Дать время вывести, оставшихся на галереях женщин, детей и стариков, что все еще осыпали врага тяжелыми стрелами из полуразрушенных, изувеченных ударами огненного гиганта укреплений.
  
   Словно два могучих зверя, ощетинившихся многочисленными шипами копий и злых взглядов, две армии с лязгом и скрежетом приблизились друг к другу и на мгновенье замерли, выжидая.
   Светлым нельзя было надолго сбивать шаг и останавливаться. Жалящие стрелы, непрестанно сыплющиеся на них сверху, то и дело находили щели в, казалось бы монолитном, панцире щитов и, одну за другой, уносили жизни фалангитов. Обстрел, также сильно затруднял обзор, не позволяя королевским лучникам должным образом ударить по неприятелю...
   Но все же первыми вперед пошли дарреги.
  
   - Да-аррр! - рев исторгнутый сотнями глоток, в миг наполнил ущелье грозным дрожащим эхом. Бухнули в камень тяжелые солдатские сапоги, прокатился по рядам шелест и стук сдвигающихся щитов... И по ушам наотмашь ударил грохот и визг металла о метал.
  
   И вот уже в третий раз за сегодняшний день зашатались скалы, заходила ходуном земля. Но не магические силы - природная, людская, мощь принялась раскачивать древние горы. Два потока, две волны схлестнулись грудь о грудь в теснине ущелья, вскипая кровавой пеной. Казалось, не армии сошлись в поединке - два начала - Свет и Тьма - встали на пути друг у друга...
   Но красными росчерками разбивались белые доспехи воинов Королевства, и красным же заливало черные латы даррегов, - с той и с другой стороны гибли люди. Всего лишь люди, - те кто принял сторону одной из правящих миром Сил и те, кто восстал против привычного миропорядка... Порядок - чужой, навязанный, - и Свобода - истина человеческих душ - сражались здесь, сотнями теряя своих последователей... Порядок и Свобода. Свет и Сумрак...
  
   Сумрак - то, что в стороне от битв Тьмы и Света... То что еще не Хаос, но уже и не Порядок... То, что ни к чему не принуждает своих последователей, не дает им догм и канонов, не заставляет их шагать в ногу, но и не зовет к анархии... Лишь свободу воли дарует он своим адептам, лишь ее и тягу к знаниям, не сдерживаемую никакими Высшими велениями...
   И тем ненавистен он Двум Полюсам, ибо не терпят они чужого умения и чужой Силы. И тем яростней давят они Его сразу с двух сторон, чем больше разумных знают о самой возможности Третьего Пути...
  
   Медленно таяли завалы, в спешке разбираемые даррегами, но еще медленней двигалась в сторону долины линия кипящей схватки меж двумя армиями. Неторопливо, неспешно, но так же уверенно и беспощадно, как движется по земле из века в век линия терминатора - грань между ночной тьмой и дневным светом.
  
   Дарреги стояли крепко, но их было слишком мало. Королевский же дальг приученный сражаться в едином строю, отлично умел давить всей массой, все единой мощью тысяч людей, когда каждый упирается в спину впереди стоящего, когда, сцепив щиты боковыми крюками, ряды сливаются в одно целое, когда новый шаг делает не один человек, но сразу многие и многие сотни...
   И Слуга Теора - маг, могущий собирать вместе, сжимать в одном, своем, кулаке сознания многих и многих воинов Королевства - тысячекратно усиливал эту цельность и единство...
  
   Не ясно, почему он не прибегал к этой возможности раньше, ведь именно она была главным оружием его армии... Должно быть маг хотел получить от сражения что-то еще, что-то чего не дала бы ему быстрая и безусловная победа. Лишь одной магией нападал он до сих пор, словно ожидая ответа на нее. Как будто надеясь встретить здесь себе достойного противника...
  
   И, удивительно, но он, равный по силе враг, пришел, - тот чародей на драконе, - пришел, чтобы одолеть чужую волшбу и снова уйти предоставив даррегам самим сражаться на поле брани с войском - с уже человеческим войском - Королевства.
   Но тогда Слуга Порядка, должно быть торопясь поскорее броситься в погоню за дерзким, осмелившимся успешно противостоять могуществу Одного из Девятерых, бросил в бой самое сильное свое оружие - воинов, чьи тела полнила мощь Истинного Света...
   И проникая в головы не чувствующих этого солдат, гасил он их беспокойные человеческие сознания, убирал все посторонние чувства и мысли, превращал гордых воинов в послушные куклы, что шли и шли вперед, исполняя навеки заученные движения... И вот уже не люди, но одинаковые, словно изготовленные по равной мерке, фигуры, одним слитным движением заносили над головой мечи, разом кололи копьями и разом дергали тетивы.
   А из глаз и ртов их, лился белый заемный свет, выжигая в них в эти мгновения все человеческое...
  
   Казалось, ничто в этом мире не сможет замедлить поступь этого единого, укрытого чешуей щитов и оскалившегося тысячами хищных лезвий, стального зверя.
   Да, воины Павшей Империи, не раздумывая жертвовали своими жизнями, пробивая первые ряды Светлых и умирая, чтобы всего на пару мгновений сломать эту нечеловеческую стройность и слитность движений, повиснув на безразличных клинках штурмующих...
   Но белый прибой по-прежнему захлестывал и разъедал черный гранит имперских порядков и дарреги, медленно, шаг за шагом, но отступали, теряя и теряя людей...
  
   Тор смотрел на это, стиснув зубы и так сжав пальцами стальные наручи, что металл заметно прогнулся. Дальгар едва сдерживал себя, чтобы не броситься туда, в самую гущу сражения, и в горячке боя хотя бы ненадолго забыть о том жутком грузе, что становился все тяжелее с гибелью каждого из доверившихся ему людей.
   И разум его затуманенный чувством невыполненного долга, с трудом принимал сейчас сыплющиеся со всех сторон доклады.
  
   - ...Дальгар! Завалы почти разобраны... Десять минут и галереи будут свободны...
   - Мой бьорн, ар-дальг эр'Шорри просит поддержки... Иначе уже через четверть часа нас прижмут к Третьему Рубежу.
   - Мой бьорн, пещерники сообщают, что заметили какое-то подозрительное движение в штольнях...
   - Дальгар, Магистр передает, что сумел подобрать ключ для врат... Еще три-четыре часа и портал будет открыт... Продержитесь!..
  
   -Три-четыре?! - Тор, вдруг резко повернул голову и бешено взглянул на вестового. Сведенное гневной судорогой лицо дальгара, в этот миг казалось безумным. - Всего три-четыре часа!.. О боги!.. Да к этому времени, мы поляжем тут все!!!
   От резкого крика гонец отшатнулся; Тор, выплескивая скопившуюся ненависть и боль в груди, с размаху врезал ладонью по каменной балюстраде... Затем, несколько раз глубоко вздохнув, сказал спокойнее:
   - Я даю Мастеру час! Только один час, не больше. Иначе вся его работа окажется бессмысленной!.. Идите!
  
   - Теперь вы... - Дальгар взглянул на другого офицера. - Передайте пещерникам, чтобы точнее выяснили, что там происходит. И если что не так, пусть не ввязываются в драку и отходят... Докладывайте мне обстановку каждые десять минут!
  
   - Вы. Эр'Шорри нужно отступать! Пусть ориентируется по работе на галереях. Скажите ему, чтобы не цеплялся за каждый метр, главное сейчас сохранить людей.
  
   - И вы. Передайте мэру, чтобы готовил к обороне город. Всех, кто может держать оружие, на стены...
  
   - Так, и литара да'Родгара ко мне...
  
   Темная линия даррегов откатывалась все дальше. Эр'Шорри больше не бросал своих людей в убийственные атаки, и те лишь медленно отходили, прикрываясь щитами и частоколом копий.
   Выходы с галерей были разобраны и оборонявшиеся там перешли под защиту Третьего Рубежа, на стенах которого спешно готовили камни и котлы с кипящим маслом. Катапульты также перевезли подальше, расположив их дугой перед выходом из ущелья и те из них, что могли сейчас добить до войск Королевства, продолжали обстрел...
  
   - Мой бьорн... - немного запыхавшийся да'Родгар, коротко, по-военному, поклонился, бросив кулак к сердцу.
   -Тайлен, - Тор кивнул в ответ и жестом попросил приблизиться.
  
   Они стояли у самых перил; всего в нескольких дюймах от носков их сапог обрывалась вниз отвесная скала, испещренная оскалившимися клыками гранитных выступов.
   Солнце, давно перевалившее полдень, заглядывало в теснину ущелья лишь краешком и оставляло на противоположном склоне косые освещенные полосы. Было душно. В воздухе медленно плыла мелкая сухая пыль, царапавшая горло при каждом вздохе, хотелось пить.
   А снизу, из глубины разлома, рассыпчатым эхом наползал нестройный гул продолжавшегося сражения...
  
   - У меня есть для тебя одно дело... - продолжил дальгар. - Ты знаешь, с тех пор, как ушел Дит, мне совершенно не на кого положиться. Один лишь эр'Шорри чего-то стоит, но он нужен мне здесь... Ты же очень хорошо показал себя во время недавнего сражения, надеюсь не подведешь и теперь...
   - Дальгар... Все что в моих силах... - забормотал юноша.
   - Знаю-знаю, - Тор поднял руку, останавливая его. - Потому и позвал... - он замолчал ненадолго. - Думаю понятно, что Третью стену нам не удержать, а значит бой придется продолжить в самой долине... Нам будет сложно, но другого выхода нет. Я хотел бы, чтобы ты возглавил кавалерию...
   - Я?.. Но... Как же?..
   - Да! Да, ты, Темный тебя... - Тор оборвал себя на полуслове и медленно выдохнул, успокаиваясь. Застарелая, не проходящая усталость изрядно расшатала его нервы. - Больше некому Тай... Ты должен!
   - Слушаюсь, мой бьорн, - на сей раз коротко и четко ответил да'Родгар.
   Тор искоса взглянул на него и, невесело усмехнувшись, положил руку на плечо.
   - Ну, не кипятись... Разумеется ты будешь не один, у тебя будут опытные литары, они и помогут, если что...
   - Я подчиняюсь мой командир... - с легкой прохладцей в голосе ответил Тайлен, склонив голову. - Подчиняюсь, но не понимаю... Почему я? Ведь у нас много куда более умелых и опытных...
   - Да... Есть и более опытные... - согласно кивнул Тор и уточнил. - Пока еще есть. А чтобы они были и дальше нужен кто-то, чтобы вести их в бой. Вести, не жертвуя ими, но сберегая... Кто знает, как повернется, Тай, кто знает, как рассудят боги? Быть может мне не суждено пережить сегодняшний день, мне и многим из тех самых более опытных и умелых... Но наш народ: простые люди, старики, женщины, дети... Они должны уцелеть! Уцелеть любой ценой! И если для этого нужно будет пожертвовать жизнью, - моей ли, тех ли опытных, о которых ты говорил, - я сделаю это! У нас даррегов еще есть шанс выжить, Магистр нашел какие-то древние Врата и, кажется, сумел подобрать к ним ключ... Но сумеем ли мы уйти все?.. Не знаю... Скорее всего, кто-то должен будет остаться и задержать Светлых! И это будешь не ты!.. Я старик, я прожил долгую жизнь, я многое повидал... Мне есть, что вспомнить в чертогах Гаррота... Ты же молод, силен, у тебя есть знания и талант... Кто же, как не ты возглавит народ, после меня?... А опыт... Что ж, опыт еще придет...
  
  

ГЛАВА XXIII

   Огромный шатер был темен. Горело лишь несколько неярких восковых свечей, слабо освещая пестрые ковры, растянутые на косых деревянных сетках, заменявших здесь стены. Холодный промозглый ветер задувал сквозь неплотно прикрытый полог, заставляя крошечный язычки огня испуганно трепетать, играя по полу и богатой мебели всполошными тенями.
   "...Проклятый маг!" - в который раз со злостью подумал д'Эвр, нервно меряя шагами центр комнаты.
   Граф Риг д'Эвр, Законный Владетель Байона и Мелегри, Лорд Алой Перевязи, Имеющий Право Первым Приветствовать Его Величество не любил походных шатров. Куда милее его сердцу был привычный холодный камень западных замков. Их огромные гулкие залы, большие камины, рассыпающие по гранитным плитам яркие снопы искр...
   "...И ведь рядом, всего в двух шагах стоит этот странный покинутый город. Высокие башни, удобные дома. Там можно прекрасно разместить хоть весь дальг целиком, не говоря уже о нескольких сотнях его офицеров... Так нет же, Его Всемогуществу, видите ли, захотелось ночевать в чистом поле, в стороне от "душного кольца" городских стен!.."
   - Заждались граф?.. - тихий и чуть насмешливый голос заставил д'Эвра вздрогнуть.
   - Милорд... - граф склонился в почтительном поклоне, мысленно обзывая себя на все лады. Сколько раз он твердил себе, что нельзя, ни в коем случае нельзя, давать себе волю даже в мыслях, когда находишься рядом с чародеем.
   За портьерой раздался легкий смешок, послышался шелест шелковой занавеси и в шатер вошел невысокий полноватый юноша в богатом темно-красном с золотым халате.
   - Я вижу, вы чем-то недовольны мой добрый Риг?
   Юноша мягкой плывущей походкой пересек комнату, опустился на гору мягких атласных подушек и расслабленно откинулся на них.
   - Не совсем так, Ваша Милость... Скорее удивлен!
   - Чем же? - тонкая черная бровь иронично изогнулась.
   - Вы, милорд, запретили моим офицерам занимать дома в городе... Люди ропщут.
   - В самом деле? - юноша наклонился и взял с небольшого столика изящную золотую чашу с вином. - Неужели вы уже не в силах справиться со своими подчиненными?.. Я в вас разочарован граф...
   Он пригубил вино, почмокал губами, полуприкрыв глаза, покивал:
   - Да-а... Эти нечестивые имперцы, определенно знали толк в благородных напитках...
   - Офицеры, не колеблясь, исполнят любой мой приказ... - в груди д'Эвра опять начало подниматься глухое раздражение. - Но, если приказ кажется им бессмысленным, они будут роптать! Они воины и понимают необходимость дисциплины и субординации... Но когда приказы, особенно бессмысленные приказы, исходят не от меня, а от...
   - От?.. - юноша подался вперед, глаза его опасно сузились. - От кого?.. Ну-ну, договаривайте!
   Граф не опустил взгляда, но сердце его испуганно сжалось, затрепетало, словно бабочка в кулаке.
  
   Темные узкие глаза чародея неожиданно утратили все человеческое. Казалось внутри, вдруг, шевельнулся какой-то сияющий ослепительным пламенем зверь. Выглянул на миг, заливая белым огнем зрачки, и опять ушел вглубь, оставив после себя медленно тускнеющее мерцание...
  
   - От какого-то мага, хотели вы сказать? - чародей вновь откинулся на ложе, и на губах его заиграла усмешка. - А вы дерзки граф... И вы и ваши люди... Сколько лет мы пытались выбить из вас эту дурь, это хваленое западное свободомыслие... И вот поди ж ты, почти забытое, оно опять дает всходы. И где? Среди элиты нашего Королевства! Среди офицеров нашей доблестной армии, оплота государства и трона... Нет, определенно корень зла глубоко сидит в этой земле, земле Проклятой Империи! Даже сейчас, после победы, оно продолжает подтачивать наши устои, проникает в сердца и разум наших людей...
  
   Маг замолчал, продолжая рассеянно смотреть на д'Эвра, и граф, наконец, нашел в себе силы шевельнуться, сразу почувствовав, как по спине, под одеждой, текут капли холодного пота.
   Никогда, даже во время самых жарких сражений, он не испытывал такого страха. Там все было ясно, противник был прост и понятен - или ты убьешь, или тебя убьют, - и привычная опасность, исходящая от сверкающей стали во вражеских руках...
   А здесь, сейчас, перед этим мальчишкой, годящимся ему, Ригу д'Эвру, в сыновья, он едва не пал на колени от ужаса!..
   И невольно, маленьким гложущим червячком, начала закрадываться в сознание крамольная мысль: "Как может такое быть... Неужто правы те, кто говорит о чародеях, Приближенных самого Короля, как о бессмертных демонах..."
  
   - Нет, я не виню вас граф, - неожиданно вновь заговорил маг. - Вы воин, вы сильны телом и духом, но слабы разумом... Тьма любит проникать в души несведущих, взращивая там сомнения и неуверенность, переманивая на свою сторону многих честных и благородных людей. И то, что это едва не случилось с вами скорее моя ошибка и мой грех... Что ж, это вернее всего подтверждает необходимость нашего завтрашнего похода! И тем скорее мы должны дотла выжечь последние укрывища темных сил!
  
   - Похода?.. - переспросил д'Эвр, голос его все еще чуть дрожал.
   - Да, похода! И, хотя это противоречит некоторым устоям нашего Королевства, я хочу все же рассказать вам, куда и зачем мы завтра отправимся...
   Маг, потянулся и аккуратно поставил чашу с вином, опять откинулся на подушки, замер, чуть теребя мочку правого уха, поблескивающую серьгой с крупным бриллиантом и, помедлив, заговорил:
   - Вы граф, я так понимаю, сегодня не первый раз удивились моим приказам?.. Нет-нет, не отвечайте... - он чуть усмехнулся. - Однако я думаю, вы достаточно умны, чтобы догадаться - ваше удивление, лишь следствие недостатка информации... Мне кажется, настала пора его восполнить...
   Вы помните день, когда я изменил направление нашего похода, и мы вышли прямо к месту сражения этих... тринийцев с остатками имперских войск.?...
  

ГЛАВА XXIV

  
  
  
   Армия Королевства была создана Девятерыми на основе разношерстных дружин сотен мелких герцогств, но воинский устав, признав тем самым его превосходство, они взяли у армии Дарра. И как всякая идея, приходящая с Востока ли на Запад или же наоборот, идея единого, хорошо обученного, дисциплинированного войска, в котором каждый солдат является лишь крошечным винтиком в могучем механизме, сметающем все на пути к победе, была доведена до абсурда.
   Если Черная Орда, надвинувшаяся когда-то с востока, делала ставку на великое множество воинов, действительно лучших в мире, но действующих слишком независимо друг от друга, то Светлые ударились в другую крайность...
   Их войско, сохранившее деление на дальги и арны, но увеличившее их численность вдвое, состояло из тысяч солдат, прекрасно умеющих маршировать, перестраиваться из ряда в ряд, выполнять несколько предписанных колющих или рубящих ударов, но в одиночку стоивших меньше чем любой новобранец только-только прошедший обучение в тренировочных лагерях армии Дарра. Светлые маги были искренни, в своем желании создать сильнейшее в мире войско, но слишком мало прислушивались к людям, действительно в этом понимающим...
  
  
   Злой ветер бросает в лицо тонкий песок, иссушая и царапая кожу. Бескрайний небосвод равнодушно полыхает жаром солнечного диска. Вдали клубится пыль.
   - Пророчество исполняется, мой мальчик... - змей тяжко опускает голову на изумрудные чешуйчатые кольца, словно бухта исполинского троса, застывшие в тени невысокого оплывшего поребрика.
   - Не понимаю, - отвечаю я, не поворачивая головы.
   Прикрыв глаза рукой, я вглядываюсь в далекий горизонт. Там, на юге, узкими темными колоннами сюда, к нам, двигаются люди. Тысячи людей...
   - Это идет твой народ...
   - Что?!
   - Да-да, не удивляйся. Это потомки тех, кого Даррен успел провести через врата на далекий юг, прежде чем погиб сам. Он предсказал, что они смогут вернуться обратно только, когда придет новый Маг...
   - Но... Но, что значит "твой народ"?..
   - Они служили Великому Даррену, они будут служить и тебе...
   - Мне?.. Да с чего ты взял?!
   - Так предрешено...
   - Послушай, Баал... Пророчество, что ж... я не спорю! Но с чего вдруг эти люди захотят служить мне? Именно мне? Не какому-нибудь своему императору или знаменитому полководцу, а такому, как я - юнцу без особых умений и способностей?..
   - Без способностей... - Баал улыбается. Только он умеет улыбаться так - одними глазами, передающими прямо в разум собеседника ощущение света и тепла. - А кто один, без подсказки и помощи, сумел остановить самого Владыку Порядка? Кто справился с эльфами и победил в поединке Первого Слугу?..
   - Но разве за это люди признают меня своим вождем?
   - Нет, конечно же, нет. Тебе придется доказать им, что ты на это способен! Они должны пойти за тобой не потому, что этого когда-то хотел Даррен, а потому, что этого заслуживаешь ты! Ты сам!
   - Как же я смогу это им доказать? - я растерянно смотрю на юг, где упрямо идут к Замку мои вероятные подданные.
   - Не знаю, - ответ мудрого змея неожидан, - Да, я не знаю. Наверное, это тебе предстоит решить самому...
   Он опять улыбается, а я тяжко вздыхаю.
   Похоже, все только начинается...

ГЛАВА XXV

  
   Несколько дней назад...
  
   Ветер свистел, накатывая короткими резкими волнами, и черные скелеты деревьев мотали мокрыми кронами из стороны в сторону, теряя последние рано пожелтевшие листья.
   Два десятка всадников неслись по узкой тропке, задевая кусты. Ветки скрипели, цепляя одежду, и звонко щелкали по пластинам доспехов. Тяжело шли загнанные лошади. Из их ноздрей толчками вырывался пар.
   Один из всадников, - облаченный в дорогую серебряную кольчугу и серый плащ, подбитый мехом архара, - вдруг повел сумрачным взглядом, вперил его в спину высокого человека в черных одеждах, ехавшего одним из первых, поднял руку и сделал легкий жест. Пришпорив коня, его тут же догнал огромный воин, склонив седую голову в поклоне. Некоторое время их кони шли вровень. Потом тан что-то бросил коротко и зло, не отводя мрачных глаз от фигуры в черном, и воин отстал, склонившись еще ниже.
   Четверть часа ничего не происходило. Тропа стала шире. Деревья вокруг все теснее жались друг к другу. Наконец, впереди показалась небольшая полянка, отходящая влево от дороги. Тан опять поднял руку.
   - Передохнем.
   Люди спешились. Несколько человек занялись костром, другие расположились отдыхать, лежа прямо на земле. Тан уселся на небольшой замшелый камень, накрытый чьим-то плащом. За его спиной встали трое.
   Дальняя сторона поляны оканчивалась небольшим холмом и обрывом в глубокий овраг, так же заросший лесом. Туманный красный шар заходящего солнца окрашивал верхушки трех могучих сосен, росших в ряд на холме, в кровавые тона. Накрапывал редкий дождь.
   Человек в черном плаще подошел к обрыву и встал, вглядываясь куда-то вдаль. Тан мрачно следил за ним исподлобья.
   - Кардраг!
   Люди встревожено зашевелились. Черный чуть повернул голову.
   - Кардраг нам надо поговорить!
   - О чем ты хочешь говорить со мной тан? - Кардраг взглянул прямо на солнце; край его капюшона осветился красным.
   - Ты сказал, что ты сильный маг!
   - Я не солгал.
   - Так, где же ты был, когда там за рекой гибли мои люди?!
   - Я не мог помочь.
   - Не мог?! Ты говорил, что твоя магия не слабее магии Светлых!
   - Это так.
   - Тогда почему ты не обрушил на даррегов молнии, не сокрушил их каменным дождем, не вселил в их сердца страх? Где огонь, который жег их под Вейнгардом?
   - Я не люблю огонь...
   - Не любишь?.. - глаза тана зло сузились. - Ты обманул меня! Я же не люблю тех, кто меня обманывает! Очень не люблю!
   - Я никогда не обманывал тебя.
   - Ты обещал помочь!
   - Я открыл портал для твоего войска. Вы за час прошли больше, чем могли пройти за неделю.
   - Ты должен был помочь мне в бою!
   - Я не мог.
   - Ты предал нас!
   Тан ударил себя по колену и вскочил на ноги. Его воины подобрались. Кардраг спокойно повернулся к ним.
   - Ты ищешь на кого свалить вину Джер? Ты, кто без толку жег деревни, вместо того чтобы идти к главной цели? Ты, кто не сумел справиться с вдвое слабейшим противником, и кто так бездарно дал уничтожить все свое войско?! И ты смеешь обвинять в предательстве меня?.. Червь, ты недостоин, целовать пыль у моих ног.
   - Червь?.. - тан усмехнулся, - Ну, что ж вот ты и показал свое истинное лицо... Ты мне надоел Кардраг! Умри!
   Джер резко вскинул руку и направил ее на мага...
   Ничего не произошло. Тан удивленно взглянул на седого воина, тот чуть кивнул, так же удивленно приподняв брови. Джер досадливо мотнул головой и коротко приказал своим людям.
   - Убейте его!
   Воины, давно ждавшие этого, обнажили мечи и двинулись на мага, охватывая его дугой. Маг спокойно ждал.
   Сухо щелкнул арбалет. Вокруг Кардрага вспыхнула и сразу погасла сеть из мелких звезд, на землю осыпался пепел. Люди неуверенно остановились.
   - Вперед! - подстегнул их окрик тана.
   Сразу двое бросились на чародея, заходя с разных сторон. Блеснули занесенные мечи. Кардраг сделал неуловимый шаг, словно перетек в сторону и плавно повел ладонью. Лязгнуло железо, солдаты столкнулись и безжизненно рухнули на землю
   -Убейте же его! - брызжа слюной, заорал Джер.
   Все остальные воины рванулись вперед разом.
   Кардраг, медленно поднял вверх руки. Черный плащ раскрылся и затрепетал словно крылья.
   - Вы хотите убить МЕНЯ?! - голос мага зазвучал, словно негромкое змеиное шипение, растекаясь в стороны и многократно повторяясь. - Жалкие твари!
   Что-то темное, вдруг, закружилось возле голов воинов с тихим злым шелестом. Люди закричали, рухнули на колени, принялись кататься по земле, срывая шлемы и раздирая руками лица.
   Зловещая фигура медленно двинулась к тану, наступая на корчащихся солдат. Захрустели кости.
   Один из старшин тана не выдержал, тонко завыл и побежал в лес. Двое других шагнули к магу, прикрывая Джера своими телами.
   Кардраг, поднял голову и в первый раз открыто посмотрел на них из-под черного капюшона. Ледяные светло-серые глаза, без зрачков, блеснули.
   Старшины замерли, застыли в напряженных позах и неожиданно, будто неживые деревянные куклы, повернулись друг к другу, занося клинки. Свистнули тусклые лезвия и разом упали, разрубив шлемы, глубоко уйдя в мозг... Спаянные воедино, закостеневшими на рукоятях клинков ладонями, пираты безмолвно рухнули на мокрую землю.
   Маг чуть улыбнулся, растянув тонкие темные губы.
   - Ну, что Джер. Теперь ты не сомневаешься в моей силе?
   Тан тяжело дышал, меч в его руках ходил ходуном.
   - Молчишь?.. Какой ты стал не разговорчивый. Было жаль потерять такого интересного собеседника...
   Кардраг быстрым, но плавным движением дотронулся до его груди. Джер захрипел, выронил клинок, схватил себя за горло и упал на колени.
   - Мне были нужны воины, а не стадо баранов, - назидательно проговорил маг. - Вы же не оправдали надежд. Как просто дарреги победили вас... С какой легкостью. Быть может, мне стоило поговорить с ними?..
   Тан завалился набок и задергался, взрывая ногами мокрую хвою. Кардраг с интересом наблюдал за ним. Вскоре Джер затих.
   - Глупец, - спокойно произнес маг.
   Из леса вышли три темные фигуры, облаченные в мешковатые черные комбинезоны, медленно приблизились.
   - Сколько их было, младший брат?
   - Двое, Повелитель.
   - Дважды глупец.
   Кардраг ткнул мертвого тана носком сапога. Голова Джера повернулась и уткнулась мертвым взглядом в землю у ног мага. Мгновение тот еще глядел на неподвижное тело, потом перешагнул и подошел к обрыву. Темные фигуры двинулись за ним, держась на почтительном расстоянии.
   - Расседлайте лошадей, мы возвращаемся. Соберите все необходимое.
   Младшие братья склонились в глубоком поклоне и отошли.
   Маг смотрел на садящееся солнце и размышлял:
   "Дарреги... Странный народ... Пятьдесят лет назад, когда с востока накатывала Орда, к ним пришли Светлые маги, посланники самого Теора - Владыки Порядка и предложили помощь. В обмен на пустяк, на безделицу - нужно было всего лишь поклониться Владыке и признать его своим господином, а их Девятерых Сильнейших его ставленниками. Разве мог кто-нибудь предположить, перед лицом той необоримой Силы, надвигавшейся на запад по воле Черных Домов, что дарреги откажутся. Вежливо, стараясь не оскорбить Могущественных, но откажутся, предпочтя остаться свободными.
   Свобода... Пыль! Стоило ли из-за этого идти на смерть? Нет, должно быть, они знали, что достаточно сильны, чтобы выстоять в одиночку... И, ведь, выстояли. Вот, что удивительно! Такого поражения Дома не знали от самого основания. Как могло это обычное людское государство, на самой окраине мира, устоять перед мощью Повелителей Востока? Как?!
   А Светлые? Как кичились они своей добротой и праведностью! Как восхваляли себя, считая гордых даррегов отступниками.
   Впрочем, что о них говорить... Они ушли еще дальше на запад. К мелким герцогствам, вечно грызущимся между собой, словно стая крыс. Нашли какого-то слабого, жадного до власти и денег, правителя, провозгласили его Вечным Королем и принялись, силой магии и оружия, загонять под его знамена непокорных.
   Но все же... Как маги Девятки полыхали злобой, когда предсказанный ими закат Дарра так и не наступил... Как быстро сообразили они, объявить Дарр не победившим Тьму, но присоединившимся к ней. И как спешили Девятеро Светлых провозгласить это, чтобы вернуть себе пошатнувшееся доверие народа Герцогств.
   Что может быть проще? Считая себя идеалом добродетели, объявить несогласных Силами Зла. И все! Дальше любая подлость, любая низость, направленная против "богомерзких", может быть оправдана. Даже призыв к Богу, чтобы он уничтожил целый народ...
   Но тут они прогадали... Так подставились... Равновесие нарушено! Хотя удар Теора почему-то и не достиг, до конца, своей цели - дарреги еще живы и даже сопротивляются, - но следующий ход за нами! За Тьмой!! Архонт будет очень доволен!.."
   - Старший... Все готово.
   Почтительный голос младшего брата оторвал Кардрага от приятных мыслей.
   Вещи были собраны. Расчерченная пентаграмма мерцала в вечернем сумраке таинственным зеленоватым светом. Маг подошел к ней. Двое младших подвели серую кобылицу.
   - Белой не нашлось, Повелитель...
   Кардраг только раздраженно отмахнулся.
   Он погладил лошадь, достал узкий нож со странным матово-черным лезвием. Лошадь испуганно попятилась.
   - Ну-ну, не волнуйся, - мягко сказал маг.
   Он провел кобылицу в центр пятиугольника, поглаживая по ноздрям. Остановился, наклонил ее голову, прислонился к ней лбом и завел странный монотонный речитатив, продолжая осторожно поглаживать.
   Через некоторое время замолчал, отодвинулся. Кобылица стояла, как изваяние, закрыв глаза.
   Один из воинов тьмы чуть шевельнулся, спросил:
   - Зачем ты это делаешь, Повелитель? Разве предсмертные муки живого, не увеличивают мощь портала?
   Кардраг медленно поднял взгляд и холодно посмотрел на него.
   - Ты осмеливаешься указывать мне?
   Младший брат опять согнулся в поклоне и отступил на шаг назад. Кардраг продолжал пристально смотреть на него. Воин опустился на колени, склонил голову, рядом встал другой. Сверкнуло лезвие, траву обагрила кровь. Младший брат повалился на землю, с перерубленным хребтом.
   - Ты прав! Твоя боль мне очень поможет...
   Черный маг плавно развел руки и поднял их вверх. Завыл ветер, меж поднятых ладоней Кардрага закрутился темный шар.
   Маг взял нож, удерживая шар взглядом. Коротко чавкнула пронзаемая плоть. Передние ноги у лошади подломились, она рухнула на колени и упала набок, несколько раз дернувшись. Чародей опять поднял ладони, полные темной артериальной крови и резко бросил ее вверх, прямо в центр черного вихря.
   Шар запылал. Там где кровь коснулась его поверхности, расцвели багровые пятна, быстро расползаясь по всей поверхности. Вскоре весь шар светился изнутри красным. Он кружился, все убыстряясь, и вдруг развернулся, выворачиваясь наизнанку. Из него вверх и вниз ударил ослепительный столб света, исчез... На месте пентаграммы радужно засияли Врата.
   Младшие братья тут же тенями скользнули вперед, таща на себе объемистые мешки. Кардраг вошел следом.
   Пентаграмма резко вспыхнула последний раз, ветер погнал к ней груду листьев и мелких веток. Все погасло.
   Там где только что вершилось темное действо, высилась лишь неопрятная куча мокрой листвы...
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"