Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Почему у Сары глаза вылезли на лоб?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   ПРОЛОГ
  
   Я не могу найти Сару.
   Так сказал ему по телефону Тодд Стрикленд. Зеро едва вернулся из Бельгии на целый день после того, как разоблачил российского президента как кукловода, стоящего за попыткой аннексии Украины с помощью американского вмешательства, когда он получил эту новость. Стрикленд следил за Сарой с тех пор, как она стала эмансипированной несовершеннолетней и переехала во Флориду, но теперь она, казалось, исчезла. Ее сотовая связь была отключена, а местоположение неактивно. Даже ее соседи по комнате в кооперативе, где она снимала комнату, утверждали, что не видели ее уже два дня.
   Напиши мне ее домашний адрес , приказал ему Зеро. Я еду в аэропорт.
   Не прошло и трех часов, как он стоял возле ветхого дома в Джексонвилле, Флорида, места, которое Сара называла домом чуть больше года. Он поднялся по потрескавшимся бетонным ступеням и стучал во входную дверь ладонью кулака, снова и снова без паузы, пока наконец кто-то не открыл.
   - Чувак, - простонал долговязый блондин с татуировками на руках и ногах. "Что, черт возьми, ты делаешь?"
   - Сара Лоусон, - потребовал Зеро. - Ты знаешь, где она может быть?
   Брови парня насмешливо нахмурены, но рот скривился в ухмылке. "Почему? Вы еще один федерал ищете ее?
   Кормили? По спине Зеро пробежал холодок. Если бы кто-нибудь, представившийся сотрудником ФБР, появился, это могло бы означать, что ее похитили .
   - Я ее отец. Он шагнул вперед, оттолкнув ребенка плечом, и вошел в дом.
   - Эй, ты не можешь просто врываться сюда! ребенок пытался протестовать. "Чувак, я вызову копов..."
   Зеро повернулся к нему. - Это Томми, да?
   Глаза блондина испуганно расширились, но он не ответил.
   - Я слышал о тебе, - сказал ему Зеро, понизив голос. Пока он был в пути, Стрикленд дал ему полный инструктаж. "Я знаю о тебе все. Ты не собираешься вызывать полицию. Ты не собираешься называть своего адвоката отцом. Ты будешь сидеть там, на диване, и закроешь свой проклятый рот. Ты меня слышишь?"
   Малыш открыл рот, словно хотел что-то сказать...
   - Я сказал, заткнись, - отрезал Зеро.
   Долговязый мальчик отступил к дивану, как побитая собака, и сел рядом с молодой девушкой, которой не было и восемнадцати, если бы она была всего лишь днём.
   - Ты Камилла?
   Девушка отчаянно замотала головой. - Я Джо.
   - Я Камилла. По лестнице спустилась юная латиноамериканка, темноволосая и со слишком ярким макияжем. - Я соседка Сары. Она посмотрела на Зеро сверху вниз. - Ты действительно ее отец? - спросила она с сомнением.
   "Ага."
   - Тогда... что ты делаешь?
   "Какая?"
   "Для работы. Сара рассказала нам, чем ты занимаешься.
   - У меня нет на это времени, - пробормотал он в потолок. - Я бухгалтер, - сказал он девушке.
   Камилла покачала головой. "Неправильный ответ."
   - возмутился Зеро. Предоставьте Саре рассказать своим друзьям правду обо мне. "Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я шпион ЦРУ?
   Камилла моргнула, глядя на него. "Ну, да."
   "Серьезно?" - сказал блондин на диване.
   Зеро в отчаянии поднял обе руки. "Пожалуйста. Просто скажи мне, где ты в последний раз видел Сару.
   Камилла посмотрела на своих соседок по комнате, а затем на пол. - Хорошо, - тихо сказала она. "Несколько дней назад она хотела забить, и я дал ей..."
   "Счет?" - спросил Зеро.
   "Наркотики, чувак. Продолжай в том же духе, - сказал блондин.
   "Ей нужно было что-то, чтобы выровнять ее", - продолжила Камилла. "Я дал ей адрес своего парня. Она пошла туда. Она вернулась. На следующее утро она снова ушла. Я думал, что она собирается на работу, но она так и не вернулась домой. Ее телефон выключен. Клянусь, это все, что я знаю.
   Зеро чуть не рассердился на этих безответственных детишек, едва достигших совершеннолетия, отправивших подростка одного в дом к наркоторговцу. Но он проглотил свой гнев на нее. Ему нужно было найти ее.
   Ты ей нужен.
   - Это не все, что ты знаешь, - сказал он Камилле. - Мне нужно имя и адрес твоего парня.
  
   *
  
   Двадцать минут спустя Зеро стоял возле дома в Джексонвилле с грязным сайдингом и сломанной стиральной машиной на крыльце. По словам Камиллы, это был дом дилера, какого-то парня по имени Айк.
   У Зеро не было с собой пистолета. Он так торопился в аэропорт, что выбежал за дверь только с ключами от машины и телефоном. Но теперь он пожалел, что не принес один.
   Как мне это сыграть? Ворваться, надрать задницу, потребовать ответы? Или постучать и поговорить?
   Он решил, что последнее будет лучшим способом начать - и он увидит, куда его заведут.
   После третьего резкого стука из дома раздался мужской голос. - Держись, блядь, я иду! Парень, появившийся в дверях, был выше Зеро, мускулистее Зеро и гораздо более татуирован, чем Зеро (у которого их не было). На нем была белая майка с чем-то вроде кофейного пятна и джинсы, которые были ему велики и низко висели на бедрах.
   - Ты Айк?
   Дилер оглядел его сверху донизу. - Вы полицейский?
   "Нет. Я ищу свою дочь. Сара. Ей шестнадцать, блондинка, примерно такого роста...
   - Никогда не видел твоего ребенка, чувак. Айк покачал головой. На его лице было хмурое выражение.
   Но Зеро заметил крошечное, почти незаметное подергивание его глаза. Мерцание на его губах, когда он хотел, чтобы они не хмурились. Гнев . Он показал короткую вспышку гнева при имени Сары.
   "Хорошо. Извините, что беспокою вас, - сказал Зеро.
   - Ага, - ровно сказал парень. Он начал закрывать дверь.
   Как только Айк был частично отвернут, Зеро поднял ногу и нанес сильный удар чуть ниже дверной ручки. Он распахнулся, врезавшись в дилера и швырнув его животом на коричневый ковер.
   Зеро набросился на него через секунду, прижав предплечье к дыхательному горлу. - Ты ее знаешь, - прорычал он. - Я видел это в твоих глазах. Скажи мне, куда она пошла, или я...
   Он услышал рычание, а затем черно-коричневое пятно, когда ротвейлер с толстой шеей прыгнул на него. У него едва хватило времени среагировать, кроме как принять силу собаки и катиться вместе с ней. Зубы скрежетали и кусали воздух, находя опору на его руке и впиваясь клыками в плоть.
   Зеро сильно стиснул зубы и перекатился еще раз, так что собака оказалась под ним, и надавил вниз, вонзая свое предплечье в пасть собаки, даже когда она пыталась сжать дальше.
   Торговец вскочил на ноги и выбежал из комнаты, а Зеро схватился за него за все, что смог найти. Пес извивался и метался под ним, пытаясь освободиться, но Зеро сжал его ноги вместе, так что он не мог встать на ноги. Его рука нашла ветхое одеяло, висевшее на кожаном диване, и стянула его.
   Свободной рукой он нанес один-единственный резкий удар по морде собаки - не настолько, чтобы сильно повредить ее, но настолько оглушить, что ее зубы высвободили его руку. За полсекунды до того, как челюсти снова сомкнулись, он обернул одеяло вокруг головы собаки и расслабил ноги, чтобы она могла перевернуться и встать.
   Затем он засунул конец одеяла под его тело и завязал концы за головой, плотно завернув переднюю половину ротвейлера в одеяло. Собака металась и брыкалась, пытаясь вырваться, и в конце концов ей это удалось. Поэтому Зеро вскочил на ноги и бросился за дилером.
   Он проскользнул в крошечную кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Айк вытаскивает из ящика стола маленький уродливый пистолет. Он попытался развернуть его, но Зеро прыгнул вперед и остановил его рукой, а затем вырвал его из своей хватки скручивающим маневром, который определенно вывихнул, если не сломал, один из пальцев парня.
   Айк резко взвизгнул и сжался, держась за руку, когда Зеро направил пистолет ему в лоб.
   - Не стреляй в меня, чувак, - захныкал он. "Не стреляйте в меня. Пожалуйста, не стреляйте в меня".
   "Скажи мне, что я хочу знать. Где Сара? Когда ты видел ее в последний раз?
   "Хорошо! Хорошо. Слушай, она пришла ко мне, но не смогла заплатить, так что мы договорились, что она может возить мои вещи по городу...
   - Наркотики, - поправил Зеро. "Вы заставили ее принимать наркотики. Просто скажи это.
   "Ага. Наркотики. Прошло всего несколько дней, и с ней все было в порядке, но потом я дал ей кучу таблеток..."
   "Которого?"
   "Таблетки, отпускаемые по рецепту. Обезболивающие. И она просто призрак меня, чувак. Никогда не появлялся, никогда не поставлялся. Мои люди были в ярости. Я потерял больше тысячи баксов. И она даже взяла одну из моих машин, потому что у нее не было своей...
   Зеро громко фыркнул. - Ты дал ей наркотиков на тысячу долларов, и она сбежала с ними?
   "Да мужик." Он посмотрел на Зеро, подняв руки к лицу в обороне. "Если подумать, я действительно здесь жертва..."
   "Замолчи." Он мягко прижал ствол ко лбу Айка. "Куда она ехала и на какой машине?"
  
   *
  
   Зеро взял черный Escalade, который он "позаимствовал" у Айка вместе со своим пистолетом, и использовал GPS на своем телефоне, чтобы как можно быстрее доехать до места высадки, все время ища светло-голубой 2001 года. четырехдверный седан Шеви.
   Он не увидел ни одного, пока не добрался до пункта доставки, который, к его большому огорчению, оказался местным центром отдыха. Но он не мог беспокоиться об этом в данный момент. Вместо этого он подумал про себя: что бы сделала Сара? Куда она пойдет?
   Он уже знал ответ еще до того, как закончил задавать себе вопрос. Оно донеслось до него в соленом воздухе так же легко, как и воспоминание.
   В их семье не было секретом, что у Кейт, покойной матери Майи и Сары, было любимое место во всем мире. Она водила туда девочек три раза, первый раз, когда им было всего восемь и шесть лет соответственно, и говорила им: "Это мое любимое место".
   Это был пляж в Нью-Джерси, фраза, которая обычно заставляла Зеро съеживаться. Пляж был слишком каменистым, а вода обычно слишком холодной, за исключением двух месяцев летом, но это не то, что нравилось Кейт. Ей просто понравился вид. Она ездила туда каждый год, когда была маленькой девочкой, в подростковом возрасте, и питала к этому месту нежную и почти необоснованную любовь.
   Пляж. Он знал, что Сара пойдет на пляж.
   Он использовал свой телефон, чтобы найти ближайшие, и ехал туда как маньяк, подрезая людей и взорвав свет, и в целом удивлялся, что из укрытий не выскочили полицейские, чтобы остановить его. Стоянки на пляже были всего в несколько рядов, длинных и узких, заполненных машинами и счастливыми семьями. Но он не видел ни одной машины, похожей на ту, которую описал Айк.
   Он обыскал три самых больших и ближайших пляжа к дому и работе Сары и ничего не нашел. Сумерки быстро опускались. В глубине души он знал, что в США новый президент; в тот же день бывший спикер палаты был приведен к присяге. Марию пригласили туда, на церемонию, и, скорее всего, она уже была на какой-нибудь вечеринке, полной душных политиков и богатых избирателей, потягивала шампанское и праздно болтала о светлом будущем, пока Зеро обыскивал побережье Джексонвилля в поисках своей отчужденной дочери, которая, в последний раз, когда он видел ее, вызвал на него полицию и кричал, что она никогда больше не хочет его видеть.
   - Давай, Сара, - пробормотал он в эфир, включая фары. "Дай мне что-нибудь. Помоги мне найти тебя. Должен быть..."
   Он замолчал, поняв свою ошибку. Он обыскивал общественные пляжи. Популярные пляжи. Но пляж Кейт был маленьким и редко посещаемым. А у Сары было наркотиков на тысячу долларов. Она не хотела бы быть там, где были люди.
   Он остановился на обочине дороги и открыл браузер на своем телефоне. Он лихорадочно искал менее популярные пляжи, каменистые пляжи, места, куда люди нечасто ходили. Это был трудный поиск, и он не чувствовал, что продвигается вперед, пока не коснулся вкладки "изображения", а затем не увидел это...
   Пляж, удивительно похожий на пляж Кейт. Как будто он был слеплен из его собственной памяти.
   Зеро направился туда со скоростью около восьмидесяти миль в час, не заботясь о полиции, правилах дорожного движения или даже других водителях, объезжая слишком медленные машины, людей, небрежно направляющихся домой на ночь и не беспокоящихся о том, что их дочь может погибнуть в прибое. где-то.
   Он въехал на крошечную гравийную парковку и затормозил, увидев это. Синий седан, единственная машина на стоянке, припаркованная в самом дальнем конце. Наступила ночь, так что он оставил включенными фары и поставил "Эскаладу" на стоянку прямо посреди стоянки, выскочил и подбежал к седану.
   Он распахнул заднюю дверь.
   И вот она, похожая и на рай, и на ад: его малышка, его младшая дочь, бледнокожая и красивая, распростертая на заднем сиденье автомобиля с остекленевшими и полуоткрытыми глазами, таблетки разбросаны по полу под ней. .
   Зеро тут же проверил пульс. Он был там, хотя и медленно. Затем он откинул ее голову назад и убедился, что ее дыхательные пути чисты. Он знал, что большинство смертей от передозировки были результатом закупорки дыхательных путей, что привело к дыхательной недостаточности и, в конечном итоге, к остановке сердца.
   Но она дышала, хотя и поверхностно.
   "Сара?" - хрипло сказал он ей в лицо. "Сара?"
   Она не ответила. Он поднял ее из машины и держал вертикально. Она не могла стоять на собственных ногах.
   - Мне очень жаль, - сказал он ей. А потом он засунул два пальца ей в горло.
   Ее непроизвольно вырвало, потом еще раз, и ее стошнило на стоянку. Она кашляла и отплевывалась, пока он держал ее и говорил: "Все в порядке. Все будет хорошо".
   Он посадил ее в "Эскалейд", оставив двери седана все еще открытыми с таблетками на сиденьях, и проехал две мили, пока не нашел круглосуточный магазин. Он купил два литра воды за двадцать и не стал ждать сдачи.
   Там, на стоянке заправочной станции во Флориде, он сидел с ней на заднем сиденье, положив голову ему на колени, и гладил ее по волосам, поил небольшим количеством воды и следил за любыми признаками того, что он должен вызвать ее в экстренном порядке. номер. Ее зрачки были расширены, но ее дыхательные пути были открыты, и ее пульс медленно возвращался к норме. Ее пальцы слегка подергивались, но когда он просунул в них свою руку, они сомкнулись вокруг его. Зеро сдерживал слезы, вспоминая, когда она была совсем ребенком, когда он держал ее на коленях, а ее крошечные пальчики сжимали его.
   Он потерял счет времени, сидя рядом с ней. В следующий раз, взглянув на часы, он увидел, что прошло более двух часов.
   А потом она моргнула, и слегка застонала, и сказала: "Папа?"
   "Ага." Его голос вышел шепотом. "Это я."
   "Это правда?" - спросила она, ее голос мечтательно донесся до него.
   - Это реально, - сказал он ей. - Я здесь, и я отвезу тебя домой. Я собираюсь забрать тебя отсюда. Я позабочусь о тебе... даже если ты меня за это ненавидишь.
   - Хорошо, - мягко согласилась она.
   И в конце концов он достаточно расслабился, чтобы понять, что опасность миновала. Сара уснула, а Зеро скользнул на переднее сиденье внедорожника. Он не мог посадить ее в самолет в таком состоянии, но мог бы вернуться ночью, если понадобится. Мария избавится от машины для него, не задавая вопросов. И местные власти нанесут визит дилеру Айку.
   Он бросил взгляд через плечо на нее, свернувшись калачиком на заднем сиденье, с подтянутыми коленями и щекой на мягкой коже, выглядевшей умиротворенной, но уязвимой.
   Ты ей нужен.
   И он должен был быть нужен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4 НЕДЕЛИ СПУСТЯ
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
  
   - Ты готов к этому? - спросил Алан Рейдиггер низким голосом, когда проверял журнал на черном "Глоке" в своем мясистом кулаке. Он и Зеро стояли спиной к фанерной конструкции, скрываясь и скрываясь в темноте. Было почти слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но Зеро знал, что через несколько мгновений все это место будет освещено, как Четвертое июля.
   - Всегда готов, - прошептал Зеро в ответ. В левой руке он держал "Ругер LC9", маленький серебряный пистолет с магазином на девять патронов, и сгибал пальцы правой. Он должен был помнить о травме, которую он получил почти два года назад, когда стальной якорь раздавил его руку до бесполезности. Спустя три операции и несколько месяцев физиотерапии он восстановил большую часть своей работоспособности, несмотря на необратимое повреждение нерва. Он мог стрелять из ружья, но его цель была направлена влево, небольшая неприятность, которую он пытался преодолеть.
   - Я пойду налево, - заявил Рейдиггер, - и расчищу дорогу. Вы идете правильно. Держите глаза вверх и следите за своей шестеркой. Бьюсь об заклад, нас ждет один-два сюрприза.
   Зеро ухмыльнулся. "О, ты сейчас всем командуешь, на полставки?"
   - Просто постарайся не отставать, старик. Рейдиггер ухмыльнулся в ответ, его губы изогнулись за густой бородой, скрывавшей нижнюю половину его лица. "Готовый? Пойдем."
   С помощью простой команды, прошептанной шепотом, они оба оттолкнулись от фанерного фасада позади себя и разделились. Зеро поднял "Ругер", его ствол следил за его взглядом, когда он выскользнул из темного угла и крался по узкому переулку.
   Сначала это была просто тишина и тьма, едва слышный звук в пещерном пространстве. Зеро пришлось напомнить своим мышцам, чтобы они не напрягались, оставались расслабленными и не замедляли скорость своей реакции.
   Это точно так же, как и во все другие времена , сказал он себе. Вы делали это раньше.
   Затем справа от него вспыхнули огни, серия суровых и резких вспышек. Дульная вспышка, сопровождаемая оглушительным треском выстрелов. Зеро бросился вперед и, свернувшись, встал на одно колено. Фигура была едва ли не больше, чем силуэт, но он мог разглядеть достаточно, чтобы сделать два кадра, совпадающих с силуэтом в центре масс.
   Все равно понял . Он поднялся на ноги, но остался низким, двигаясь вперед на корточках. Глаза вверх. Следите за своей шестеркой... Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть еще одну темную фигуру, проскользнувшую в поле зрения, отрезая путь позади него. Зеро упал назад, приземлившись на спину, когда он сделал еще два выстрела. Он слышал, как снаряды свистят прямо над его головой, практически чувствовал, как они ерошат его волосы. Оба его выстрела попали в цель, один в туловище фигуры, а второй в лоб.
   С другой стороны строения раздались три точных выстрела в быстрой последовательности. Потом тишина. - Алан, - прошипел он в наушник. "Чистый?"
   "Придержи эту мысль", - последовал ответ. Воздух пронзила автоматная очередь, а затем два точечных выстрела из "глока". "Все чисто. Встретимся рядом".
   Зеро держался спиной к стене и быстро двинулся вперед, грубая фанера дергала его боевой жилет. Он заметил размытое пятно движения впереди, с крыши здания с плоской вершиной. Один меткий выстрел в голову устранил угрозу.
   Он дошел до угла и остановился, вздохнув, прежде чем очистить его. Когда он развернулся, приближаясь к "Ругеру", он оказался лицом к лицу с Рейдиггером.
   - У меня три, - сказал ему Зеро.
   - Двое с моей стороны, - проворчал Алан. "Что значит..."
   У Зеро не было времени выкрикнуть предупреждение, когда он увидел фигуру в форме человека, скользнувшую в поле зрения позади Алана. Он поднял пистолет прямо над плечом Алана и дважды выстрелил.
   Но недостаточно быстро. Когда выстрелы Зеро попали в цель, Алан вскрикнул и схватился за ногу.
   - Ах, черт возьми! Рейдиггер застонал. "Не снова".
   Зеро вздрогнул, когда внезапно ожили яркие флуоресцентные лампы, освещая весь крытый тренировочный комплекс. Каблуки застучали по бетонному полу, и через мгновение Мария Йоханссон выбежала из-за угла, скрестив руки на белом блейзере и наморщив губы.
   "Что дает?" - запротестовал Рейдиггер. - Почему мы остановились?
   - Алан, - отругала Мария, - может, тебе стоит последовать собственному совету и следить за своей шестеркой.
   "Что это?" Алан указал на свое бедро, где на штанину попал зеленый шарик с краской. - Это всего лишь царапина.
   Мария усмехнулась. "Это было бы бедренное кровотечение. Ты будешь мертв через девяносто секунд. К Зеро она добавила: "Отличная работа, Кент. Ты двигаешься, как прежний.
   Зеро ухмыльнулся Алану, который украдкой показал ему палец.
   Склад, на котором они находились, был бывшим оптовым упаковочным заводом, пока ЦРУ не купило его и не превратило в тренировочную площадку. Сам курс был продуктом эксцентричного инженера агентства Биксби, который сделал все возможное, чтобы имитировать ночной рейд. "Комплекс", который они штурмовали, был сделан из коробчатых фанерных конструкций, а дульные вспышки были стробоскопами, расставленными по всему объекту. Выстрелы воспроизводились в цифровом виде и транслировались через динамики высокой четкости, которые эхом отдавались в огромном пространстве и звучали для тренированного уха Зеро почти как настоящие выстрелы. Фигуры в форме человека были не более чем манекенами, отлитыми из баллистического геля и прикрепленными к тележкам, в то время как пейнтбольные ружья были автоматизированы, запрограммированы на стрельбу, когда датчики движения улавливали движение на разных расстояниях.
   Единственной подлинной вещью в учениях были боевые патроны, которые они использовали, вот почему и Зеро, и Рейдиггер были одеты в бронежилеты, и почему тренировочный комплекс был открыт только для агентов Спецназа, каковым вновь оказался Зеро.
   После фиаско в Бельгии, в котором они вдвоем столкнулись с президентом России Александром Козловским и раскрыли его тайный договор с президентом США Харрисом, сказать, что Зеро и Рейдиггер попали в неприятную ситуацию, было бы монументальным преуменьшением. Они стали международными беглецами, разыскиваемыми в четырех странах за нарушение более дюжины законов. Но они были правы насчет заговора, и им двоим казалось не совсем оправданным провести остаток жизни в тюрьме.
   Поэтому Мария дергала за каждую ниточку, которую только могла, подставляя свою шею ради своих бывших товарищей по команде и друзей. Это было не чем иным, как чудом, что ей каким-то образом под ее наблюдением удалось превратить это испытание в сверхсекретную операцию.
   Компромиссом, конечно, было то, что им пришлось вернуться к работе в ЦРУ.
   Хотя Зеро не хотел признаваться в этом вслух, для него это было похоже на возвращение домой. Последний месяц он усердно работал, снова ходил в спортзал, ежедневно стрелял по мишеням на стрельбище, боксировал и спарринговал с противниками почти половину своих сорока лет. Вес, который он набрал за полтора года отсутствия, исчез. Он стал лучше стрелять из травмированной правой руки. Мария была права; он почти вернулся к своему прежнему "я".
   Алан Рейдиггер, с другой стороны, сопротивлялся на каждом шагу. Он провел последние четыре года своей жизни в агентстве, думая, что умер, живя под псевдонимом механика по имени Митч. Возвращение в ЦРУ было последним, чего он хотел, но, имея выбор между этим или дырой в H-6, он неохотно согласился на условия Марии - но как актив, а не как полноправный агент, отсюда и раскопки Зеро он "работает неполный рабочий день". Участие Алана будет осуществляться по мере необходимости, он будет оказывать поддержку, когда это возможно, и помогать обучать молодых агентов.
   Но сначала это означало, что им двоим нужно было вернуться в боевую форму.
   Рейдиггер вытер зеленую краску со своих штанов, лишь еще больше размазав ее по бедру. "Позвольте мне убрать это, и мы пойдем снова", - сказал он Марии.
   Она покачала головой. - Я не собираюсь проводить весь день в этом душном месте, наблюдая, как вы делаете выстрел за выстрелом. После праздника заберем снова."
   Алан хмыкнул, но все же кивнул. В свое время он был превосходным агентом и даже сейчас доказал свою сообразительность и полезность в бою. Он был быстрым, несмотря на лишний вес, который он нес на животе. Но он всегда был чем-то вроде магнита для пуль. Зеро не мог вспомнить, сколько раз за свою карьеру в Рейдиггера стреляли, но число должно было приближаться к двузначным числам, особенно с учетом того, что во время их бельгийских выходок его ранили в плечо.
   Молодой техник-мужчина выкатил тележку со стальным верхом для их оборудования, в то время как группа из трех других занималась переустановкой тренировочного курса. Зеро вынул патрон из патронника "Ругера", вытащил магазин и положил все трое на тележку. Затем он разорвал застежки-липучки на бронежилете и натянул его через голову, внезапно почувствовав себя на несколько фунтов легче.
   - Итак, есть ли шанс, что вы передумали? - спросил он Алана. "О Дне Благодарения. Девочки будут рады вас видеть.
   "И я хотел бы их увидеть, - ответил он, - но я возьму чеки от дождя. Им не помешало бы провести с тобой некоторое время.
   Алан не стал уточнять, да ему и не нужно было. Отношения Зеро с Майей и Сарой были сильно натянутыми за последние полтора года. Но теперь Сара гостила у него последние несколько недель, с тех пор как он нашел ее на пляже во Флориде. Он и Майя все больше и больше разговаривали по телефону - она чуть не прыгнула в первый же самолет, когда услышала, что случилось с ее младшей сестрой, но Зеро успокоил ее и убедил остаться в школе до каникул. . На этой неделе впервые за долгое время все трое окажутся под одной крышей. И Алан был прав; Предстояла еще большая работа по устранению ущерба, который так долго разделял их.
   - Кроме того, - с ухмылкой сказал Алан, - у всех нас есть свои традиции. Что касается меня, то я собираюсь съесть целую курицу-гриль и восстановить двигатель семьдесят второго Камаро". Он взглянул на Марию. "А ты? Проводишь время с дорогим старым папой?
   Отец Марии, Дэвид Баррен, был директором национальной разведки, по сути, единственным человеком, кроме президента, которому подчинялся директор ЦРУ Шоу.
   Но Мария покачала головой. "Мой отец, вообще-то, собирается быть в Швейцарии. Он часть дипломатического атташе от имени президента".
   Алан нахмурился. - Так ты собираешься быть один на День Благодарения?
   Мария пожала плечами. "Это не имеет большого значения. На самом деле, я сильно задержался с бумажной работой из-за того, что провел так много времени здесь с вами, двумя идиотами. Я планирую надеть спортивные штаны, заварить чай и присесть на корточки...
   - Нет, - твердо прервал его Зеро. "Ни за что. Приходи поужинать со мной и девочками. Он сказал это, не подумав до конца, но не пожалел о предложении. Во всяком случае, он почувствовал укол вины, поскольку единственная причина, по которой она была одна на День Благодарения, была из-за него.
   Мария благодарно улыбнулась, но глаза ее были нерешительны. - Я не уверен, что это хорошая идея.
   Она была права; их отношения закончились чуть больше месяца назад. Они жили вместе больше года, как... ну, он не был уверен, кем они были. Знакомства? Он не мог припомнить, чтобы когда-либо называл ее своей девушкой. Просто это прозвучало слишком странно. Но в конечном итоге это не имело значения, потому что Мария призналась, что хочет семью.
   Если Зеро собирался сделать это снова, не было бы никого в мире, с кем бы он предпочел сделать это, кроме Марии. Но когда он внимательно посмотрел внутрь, то понял, что не хочет этого. Ему нужно было поработать над собой, поработать над восстановлением отношений с дочерьми, поработать над изгнанием призраков своего прошлого. А потом в его жизнь вошла переводчица Карина в слишком коротком романе, который был головокружительным, опасным, прекрасным и трагичным. Его сердце все еще болело от ее потери.
   Тем не менее, у него и Марии была легендарная история не только в романтическом, но и в профессиональном и платоническом плане. Они согласились остаться друзьями; ни у кого из них не было бы другого выхода. Но теперь он снова был агентом, а Марию повысили до заместителя начальника отдела специальных операций, а значит, она стала его начальницей.
   Это было, мягко говоря, сложно.
   Зеро покачал головой. Это не должно было быть сложным. Он должен был поверить, что два человека могут быть друзьями, независимо от их прошлых или нынешних связей.
   - Отличная идея, - сказал он ей. - Я не приму "нет" за ответ. Поужинай с нами".
   "Ну..." Взгляд Марии перебегал с Зеро на Райдиггера и обратно. - Хорошо, - уступила она. "Звучит неплохо. Думаю, мне пора заняться этими документами.
   - Я напишу тебе, - пообещала Зеро, выходя со склада, громко цокая каблуками по бетону.
   Алан с протяжным ворчанием стащил свой собственный бронежилет, а затем надел заляпанную потом кепку дальнобойщика поверх спутанных волос, прежде чем небрежно спросить: "Это план?"
   "Схема?" - возмутился Зеро. "Для чего, чтобы вернуть Марию? Ты же знаешь, я не думаю об этом".
   "Нет. Я имею в виду схему для Марии, чтобы она была буфером между вами и ними. Для агента под прикрытием, который последние четыре года жил как кто-то другой, Алан отличался жестокой прямотой, иногда граничащей с оскорблением.
   - Конечно, нет, - твердо сказал Зеро. "Вы знаете, я ничего не хочу больше, чем чтобы все было так, как раньше. Мария - друг. Не буфер.
   - Конечно, - согласился Алан, хотя голос его звучал сомнительно. "Возможно, термин "буфер" был неправильным. Может, больше похоже на... - Он взглянул на пуленепробиваемый боевой жилет, лежавший на стальной тележке перед ними, и указал на него. - Ну, я не могу придумать более подходящей метафоры, чем эта.
   - Ты не понимаешь, о чем говоришь, - настаивал Зеро, пытаясь сдержать жар в своем голосе. Он не сердился на Алана за честность, но предложение его раздражало. "Мария не заслуживает того, чтобы быть одной в День Благодарения, а с девочками дела обстоят намного лучше, чем за последний год. Все идет отлично".
   Алан поднял обе руки, сдаваясь. "Хорошо я верю тебе. Я просто присматриваю за тобой, вот и все".
   "Ага. Я знаю." Зеро посмотрел на часы. - Слушай, мне нужно бежать. Сегодня придет Майя. Давай пойдём в спортзал в пятницу?"
   "Определенно. Скажи девочкам, что я передал привет".
   "Сделаю. Наслаждайтесь курицей и двигателем". Зеро помахал рукой, направляясь к двери, но теперь в его голове кружились сомнения. Был ли Алан прав? Он подсознательно пригласил Марию, потому что боялся оставаться наедине с девушками? Что, если их снова вместе напомнит им о том, почему они ушли в первую очередь? Или, что еще хуже, что, если они думают так же, как и Алан, что Мария существует как некий защитный барьер между ним и ними? Что, если они решат, что он недостаточно старается?
   Все идет отлично.
   Это вовсе не было утешением, но, по крайней мере, его способность убедительно лгать была как всегда острой.
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  
   Майя поплелась вверх по лестнице в квартиру на втором этаже, которую снимал ее отец. Он располагался в новой застройке за пределами центра Бетесды, в районе, который за последние несколько лет был застроен квартирами, таунхаусами и торговыми центрами. Вряд ли такое место она когда-либо ожидала от своего отца, но она поняла, что он торопился найти что-нибудь доступное, когда между ним и Марией разладились отношения.
   Вероятно, прежде чем он успел передумать , подумала она.
   На кратчайшее мгновение она оплакивала потерю своего дома в Александрии, дома, который они с Сарой и ее отцом делили до того, как началось все это безумие. Когда они все еще считали его адъюнкт-профессором истории, до того, как выяснилось, что он тайный агент ЦРУ. До того, как их похитил убийца-психопат, который продал их торговцам людьми. Когда-то они считали, что их мать умерла от быстрого и внезапного инсульта, когда однажды шла к своей машине после работы, а не была убита от руки человека, который не раз спасал жизни девочек.
   Майя покачала головой и откинула прядь со лба, словно пытаясь отогнать мысли. Пришло время для нового старта. Или хотя бы серьезно попробовать.
   Она нашла дверь в квартиру своего отца, прежде чем поняла, что у нее нет ключа, и, вероятно, должна была сначала позвонить, чтобы убедиться, что он дома. Но после двух резких ударов засов отодвинулся в сторону, и дверь открылась, и Майя обнаружила, что несколько секунд ошарашенно смотрит на относительно незнакомого человека.
   Она не видела Сару дольше, чем хотела признать, и это было видно по всему лицу ее младшей сестры. Сара быстро превращалась в молодую женщину, ее черты обретали четкость - или, вернее, черты Кэтрин Лоусон, их покойной матери.
   Это будет сложнее, чем я думал . В то время как Майя больше походила на их отца, Сара всегда перенимала аспекты их матери, как в характере, так и в интересах, а также во внешности. Цвет лица ее младшей сестры тоже был бледнее, чем помнила Майя, хотя было ли это обманом ее памяти или результатом детоксикации, Майя не знала. Ее глаза казались несколько более тусклыми, и под каждым виднелись явные темные полумесяцы, которые Сара пыталась скрыть с помощью макияжа. В какой-то момент она покрасила волосы в рыжий цвет, по крайней мере, два месяца назад, и теперь первые несколько дюймов корней выдавали ее естественную блондинку. Недавно она тоже подстриглась до уровня подбородка, что красиво обрамляло ее лицо, но делало ее на пару лет старше. На самом деле, она и Майя вполне могли сойти за одного возраста.
   - Привет, - просто сказала Сара.
   "Привет." Майя оправилась от первоначального удивления, увидев свою совершенно другую сестру, и улыбнулась. Она бросила свою зеленую сумку и шагнула вперед, чтобы обнять ее, и Сара, казалось, была благодарна ему в ответ, словно ждала, как ее примет старшая сестра. "Я скучал по тебе. Я хотел сразу же вернуться домой, когда папа рассказал мне, что случилось..."
   - Я рада, что ты этого не сделал, - откровенно сказала Сара. - Я бы чувствовал себя ужасно, если бы ты ушел из школы ради меня. Кроме того, я не хотел, чтобы ты видел меня... таким.
   Сара выскользнула из рук сестры и схватила сумку, прежде чем Майя успела запротестовать. - Войдите, - поманила она. - Добро пожаловать домой, наверное.
   Добро пожаловать домой . Странно, как мало это было похоже на дом. Майя последовала за ней в квартиру. Это было достаточно красивое место, современное, с большим количеством естественного света, хотя и довольно строгое. Если бы не несколько тарелок в раковине и негромко жужжащий в гостиной телевизор, Майя не поверила бы, что там действительно кто-то живет. На стенах не было ни картин, ни предметов декора, говорящих о какой-либо личности.
   Что-то вроде чистого листа. Хотя она должна была признать, что чистый лист подходил для их ситуации.
   - Вот оно, - объявила Сара, словно читая мысли Майи. "По крайней мере на данный момент. Здесь всего две спальни, так что нам придется делить комнату..."
   - Меня устраивает диван, - предложила Майя.
   Сара тонко улыбнулась. "Я не против поделиться. Это было бы, как когда мы были маленькими. Было бы... мило. Когда ты рядом. Она откашлялась. Несмотря на то, как часто они разговаривали по телефону, было до боли очевидно, как странно неловко снова оказаться в одной комнате.
   - Где папа? - спросила Майя внезапно и, возможно, слишком громко, пытаясь разрядить обстановку.
   - Должен быть дома с минуты на минуту. Ему пришлось заехать после работы и купить кое-что на завтра".
   После работы. Она произнесла это так небрежно, как будто он уезжал на день из офиса, а не из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли.
   Сара взгромоздилась на стул у барной стойки, которая разделяла кухню и маленькую столовую. "Как школа?"
   Майя прислонилась к столешнице на локтях. - Школа... - Она замолчала. Хотя ей было всего восемнадцать, она училась на втором курсе в Вест-Пойнте в Нью-Йорке. Она рано закончила среднюю школу и была принята в военную академию благодаря письму от бывшего президента Эли Пирсона, покушение на которое было предотвращено агентом Зеро. Теперь она была лучшей в своем классе, возможно, даже лучшей во всей академии. Но недавняя ссора с ее вроде бывшим парнем Грегом Кэллоуэем переросла в дедовщину и некоторые издевательства. Майя отказывалась поддаваться этому, но она должна была признать, что в последнее время это раздражало ее жизнь. У Грега было много друзей, все старшеклассники из академии, которых Майя показывала по крайней мере раз или два.
   - Школа - это здорово, - сказала она наконец, выдавливая из себя улыбку. У Сары было достаточно собственных проблем. "Но как-то скучно. Я хочу знать, что с тобой происходит".
   Сара чуть не фыркнула, а затем раскинула руки по бокам в величественном жесте в сторону квартиры. "Вы смотрите на это. Я здесь весь день, каждый день. Я смотрю телевизор. Я никуда не хожу. У меня нет денег. Папа дал мне телефон по своему плану, чтобы он мог следить за моими звонками и текстовыми сообщениями". Она пожала одним плечом. "Это похоже на одну из тех тюрем для белых воротничков, в которые отправляют политиков и знаменитостей".
   Майя грустно улыбнулась шутке, а потом осторожно спросила: - А ты... чистый?
   Сара кивнула. "Как я могу быть".
   Майя нахмурилась. Она много знала о многих вещах, но не о рекреационном употреблении наркотиков. "Что это значит?"
   Сара смотрела на гранитную стойку, чертя указательным пальцем небольшой круг на гладкой поверхности. - Это означает, что это тяжело, - тихо признала она. "Я думал, что после первых нескольких дней станет легче, после того, как весь хлам вышел из моей системы. Но это не так. Это как... как будто мой мозг помнит это чувство, все еще жаждет его. Скука не помогает. Папа пока не хочет, чтобы я устраивался на работу, потому что не хочет, чтобы у меня валялись лишние деньги, пока мне не станет лучше". Она усмехнулась и добавила: "Он подталкивал меня к подготовке к GED".
   И ты должен , чуть не выпалила Майя, но прикусила язык. Сара бросила школу после того, как ей дали эмансипацию, но последнее, что ей было нужно сейчас, это лекция, особенно когда она так открывалась.
   Но одно было ясно: проблема Сары была хуже, чем думала Майя. Она думала, что ее младшая сестра просто экспериментировала ради развлечения, и что почти передозировка от таблеток была случайностью. Однако все было наоборот. Сара была выздоравливающей наркоманкой. И Майя ничем не могла ей помочь. Она ничего не знала о зависимости.
   Но так ли это на самом деле?
   Она вдруг вспомнила ночь, две недели назад, когда она разбудила свою соседку по общежитию, придя из спортзала в час ночи. Раздраженный кадет проворчал на нее в полусонном состоянии, что-то насчет того, что она "наркоманка на тренировках". А потом Майя не спала еще час за учебой, а на следующее утро в шесть утра отправилась на пробежку.
   Чем больше она думала об этом, тем больше понимала, что знает о зависимости все. Разве она не пристрастилась к самоутверждению? Разве она не гонялась за драконом собственного успеха?
   А ее отец, даже после всей суматохи последних двух лет, все еще вернулся к работе. Сара по-прежнему жаждала химического кайфа так же, как Майя жаждала достижений, а их отец жаждал острых ощущений от погони - потому что, возможно, они все были просто семьей наркоманов.
   Но Сара - единственная, кто это признал. Может быть, она умнее всех нас.
   "Привет." Майя протянула руку и положила руку на руку Сары. "Вы можете победить это. Ты сильнее, чем ты думаешь. Я верю в тебя."
   Сара улыбнулась половиной рта. - Я рад, что кто-то это делает.
   - Я поговорю с папой, - предложила Майя. - Посмотрим, не расслабится ли он немного, даст тебе немного свободы...
   - Нет, - прервала Сара. "Папа не проблема. Он был великолепен для меня; вероятно, лучше, чем я заслуживаю". Ее взгляд пробежался по полу. "Проблема во мне. Потому что я чертовски хорошо знаю, что если бы у меня была сотня баксов в кармане и я мог бы пойти, куда захочу, ему снова пришлось бы искать меня. И в следующий раз он может оказаться недостаточно быстрым.
   Сердце Майи разрывалось от очевидного отражения муки в глазах ее сестры, а затем снова от осознания того, что она ничем не может помочь. Все, что у нее было, были пустые слова ободрения, которые были почти бессмысленны в масштабах решения ее проблем.
   Внезапно она почувствовала себя невероятно неуместной на этой чужой кухне. Они столько пережили вместе. Взросление. Оплакивают свою мать. Обнаружение их отца. Семейный отдых и бегство от потенциальных убийц. Вещи, которые, как можно было предположить, сближают двух людей, создают неразрывную связь, вместо этого создавали пустую тишину, которая раздувалась в пространстве между ними.
   Было ли это так, как это должно было быть сейчас? Будет ли девушка перед ней просто продолжать становиться все более и более неузнаваемой, пока они не станут просто незнакомцами, которые случайно оказались родственниками?
   Майе хотелось сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы доказать, что она неправа. Вспомните какое-нибудь счастливое воспоминание. Или назовите ее Писк, детское прозвище, которое не использовалось бог знает сколько времени.
   Прежде чем она успела что-либо сказать, за спиной загремела дверная ручка. Майя развернулась, когда дверь распахнулась, ее кулаки инстинктивно сжались в боках. Ее нервы все еще напрягались, когда дело доходило до неожиданных вторжений.
   Но это был не злоумышленник. Это был ее отец, несший две сумки с продуктами и при виде ее осторожно шагавший на кухню собственного дома.
   "Привет."
   "Привет папа."
   Он поставил пакеты с продуктами на пол и сделал шаг к ней, раскинув руки, но затем остановился. "Могу я...?"
   Она кивнула, и он обнял ее. Сначала это было рыжее объятие, нерешительное объятие, но потом Майя заметила, как ни странно, что он все еще пахнет так же. Это был невыносимо ностальгический аромат, аромат ее детства, запах тысячи других объятий. И, может быть, она была старше, и, может быть, Сара выглядела иначе; может быть, она все еще не была полностью уверена, кто ее отец, и, может быть, они стояли в новом месте, которое она должна была называть домом, но в тот момент все это казалось неважным. Момент был как дома, и она наклонилась в него, крепко сжимая его.
  
   *
  
   Майя открыла раздвижную стеклянную дверь в задней части квартиры, натянув толстовку с капюшоном, чтобы защититься от холодного ночного воздуха. В квартире не было двора, но была небольшая веранда с коротким столом и двумя стульями.
   В одном из них был ее отец, потягивая из стакана что-то янтарного цвета. Майя опустилась в другую, отметив, насколько ясной была ночь.
   - Сара спит? он спросил.
   Майя кивнула. "Задремал на диване".
   - В последнее время она часто этим занимается, - обеспокоенно сказал он. - Спать, значит.
   Она выдавила легкий смешок. "Она всегда много спала. Я бы не слишком много в это вчитывался". Она указала на стакан в его руке. "Пиво?"
   "Чай со льдом." Он застенчиво ухмыльнулся. "Я не пил с тех пор, как вернулся на работу".
   - И как дела?
   - Неплохо, - признал он. "В последнее время я не был на полевых заданиях, так как забочусь о Саре и все еще возвращаюсь в форму".
   - Я хотел упомянуть, что ты немного похудел. Ты выглядишь намного лучше, чем...
   Чем в последний раз, когда я тебя видела , хотела сказать Майя, но сдержалась, потому что не хотела ворошить память о том визите, когда она привела Грега в дом, разозлилась, выбежала, бросила там Грега и сказала отцу, что больше никогда не хочет его видеть.
   - Спасибо, - быстро сказал он, явно думая то же самое. - А в школе все хорошо?
   Она уже говорила ему об этом раньше, за ужином, но, похоже, он не совсем ей поверил, и она напомнила себе, что часть его работы заключается в способности читать людей. Врать ему было мало смысла, но это не означало, что она тоже должна была делиться.
   - Я действительно не хочу говорить о школе, - прямо сказала она ему. Ей не хотелось говорить о том, как вещи иногда пропадали из ее шкафчика. Или как мальчишки кричали ей недобрые вещи через двор. Или чувство, которое она не могла избавиться от того, что это было только начало мучений, что чем больше она пыталась игнорировать их, тем больше мальчишки в Вест-Пойнте будут обостряться.
   "Справедливо." Ее отец прочистил горло. "Хм, есть кое-что, что я должен упомянуть. Я должен был сначала спросить тебя. Но Марии некуда было идти завтра, и это казалось неправильным..."
   - Все в порядке, папа. Майя усмехнулась его неловкой попытке спросить у нее разрешения. "Конечно, я не возражаю, и вам не нужно выяснять это со мной".
   Он пожал плечами. "Я полагаю, вы правы. Просто ты теперь такой взрослый. Вы оба. Я пропустил некоторые важные детали".
   Майя слегка кивнула, хотя и не чувствовала необходимости озвучивать свое согласие. Вместо этого она сменила тему. - Это хорошо, что ты делаешь для Сары. Помогать ей так. Похоже, ей это действительно нужно".
   На этот раз ее отец слегка кивнул, глядя поверх палубы в пустоту. - Я бы сделал для нее все, что мог, - задумчиво сказал он. - Но, боюсь, этого все равно будет недостаточно.
   "Что ты имеешь в виду?"
   Прежде чем объяснить, он сделал глоток чая со льдом. "На прошлой неделе мы пошли поужинать, только вдвоем, в это место в центре города. Это было классно. Мы говорили. Она выглядела нормально. Когда пришел чек, я расплатился стодолларовой купюрой. И что-то случилось; это было похоже на тень, прошедшую над ней. Я видел, как она посмотрела на деньги, потом на дверь и...
   Ее отец замолчал, но Майе не нужно было его дальнейших объяснений. Теперь она поняла предыдущий комментарий Сары; на самом деле она думала о том, чтобы схватить деньги и сбежать. Она бы не ушла далеко всего с сотней баксов, но она, вероятно, думала в очень краткосрочной перспективе. Исправлялась везде, где только могла.
   - Я уверен, ты заметил, - продолжал ее отец, - что там довольно просто. Я особо не выкладываю, потому что..."
   Потому что ты беспокоишься, что она может украсть его. Заложить это. Снова убегай. ЦРУ никуда его не посылало за то время, что Сара жила с ним, но рано или поздно они это сделают - и что тогда? Будет ли Сара просто сидеть здесь и ждать, пока он вернется? Или она будет рисковать бегством, если будет предоставлена самой себе и демонам?
   - Все намного хуже, чем я думала, - пробормотала Майя. Затем решительно и не задумываясь добавила: "Я остаюсь".
   "Какая?"
   Она кивнула. "Я остаюсь. До рождественских каникул осталось всего три недели учебы. Я могу сделать работу. Я останусь здесь на каникулы, а после Нового года вернусь в Нью-Йорк".
   - Нет, - твердо сказал ей Зеро. "Точно нет-"
   "Ей нужна помощь. Ей нужна поддержка". Майя не знала, какую помощь или поддержку она могла бы предложить своей сестре, но у нее было время все обдумать. "Все в порядке. Я могу с этим справиться."
   - Это не твоя работа. Отец наклонился и коснулся ее руки. Она чуть не вздрогнула, но затем ее пальцы сомкнулись на его. "Я ценю это предложение. Уверен, Сара тоже. Но у тебя есть цели. У тебя есть мечта. Вы много работали для этого, и вам нужно довести дело до конца".
   Майя моргнула, немного ошеломленная. Ее отец ни разу не поддержал ее стремление присоединиться к ЦРУ и стать самым молодым агентом в истории. На самом деле, он часто пытался отговорить ее от этого, но она оставалась непоколебимой.
   Он улыбнулся, словно заметив ее удивление. "Не поймите меня неправильно. Мне все равно это совсем не нравится. Но ты уже взрослый; это твоя жизнь. Ваше решение.
   Она улыбнулась в ответ. Он изменился. И, может быть, все-таки был шанс вернуться к тому, чем они когда-то были. Но оставался еще вопрос, что делать с Сарой.
   - Я думаю, - осторожно сказала она, - что Саре может понадобиться больше помощи, чем мы можем ей дать. Думаю, ей может понадобиться профессиональная помощь.
   Ее отец кивнул, как будто он уже знал это - как будто он сам думал о том же, но ему нужно было услышать это от кого-то еще. Она нежно, ободряюще сжала его руку, и они позволили тишине воцариться над ними. Никто из них не знал, что будет дальше, но сейчас все, что имело значение, это то, что они дома.
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  
   Тот, кто назвал Нью-Йорк "городом, который никогда не спит", никогда не был в Старой Гаване , размышлял Альваро, направляясь к гавани и Малекону. При дневном свете Старая Гавана была прекрасной частью города, богатой смесью истории и искусства, еды и культуры, однако улицы были забиты машинами, а воздух был наполнен звуками строительства различных реставрационных проектов. самая старая часть Гаваны в двадцать первом веке.
   Но ночью... именно ночью город показал свое истинное лицо. Огни, ароматы, музыка, смех: и Малекон был подходящим местом. Узкие улочки, окружающие Calle 23, где жил Альваро, были достаточно оживленными, но большинство местных кубинских баров закрывались в полночь. Здесь, на широкой эспланаде на краю гавани, ночные клубы оставались открытыми, музыка звучала все громче, а напитки продолжали литься рекой во многих барах и лаунджах.
   Малекон представлял собой шоссе, протянувшееся на восемь километров вдоль побережья Гаваны и окруженное сооружениями, окрашенными в цвет морской волны и кораллово-розовый. Многие местные жители относились к нему с пренебрежением из-за ошеломляющего количества туристов, но это была одна из многих причин, по которым Альваро привлекал его; несмотря на все более (и раздражающие) популярные лаунж-зоны в европейском стиле, все еще оставалось несколько мест, где живой, захватывающий ритм сальсы боролся с EDM из соседних зданий.
   Среди местных жителей ходила шутка, что Куба - единственное место в мире, где музыкантам нужно платить, чтобы они не играли, и это, безусловно, верно в дневное время. Казалось, что каждый, у кого есть гитара, или труба, или набор бонго, открыл магазин на углу улицы, музыка в каждом квартале сопровождалась грохотом строительной техники и сигналами автомобильных гудков. Но ночью было совсем другое дело, особенно на Малеконе; живая музыка пришла в упадок, уступив место электронной музыке, воспроизводимой через компьютеры, или, что еще хуже, поп-хитам, недавно импортированным из Штатов.
   Однако Альваро не заботился ни о чем из этого, пока у него была Ла Пьедра. Один из немногих настоящих кубинских баров, оставшихся на приморской полосе, его двери были все еще открыты - в буквальном смысле, оба они были подперты дверными стопорами, так что динамичная музыка сальсы донеслась до его ушей, прежде чем он вошел внутрь. В La Piedra не было очереди, в отличие от длинных очередей во многих европейских ночных клубах. Там не было толпы посетителей, шестеро посетителей соперничали за внимание барменов. Освещение не было приглушенным или стробирующим, а скорее ярким, чтобы полностью подчеркнуть яркий, красочный декор. Группа из шести человек играла на сцене, которую трудно было назвать таковой, всего лишь приподнятая на фут платформа в самом дальнем конце бара.
   Альваро идеально вписался в La Piedra в яркой шелковой рубашке с бело-желтым узором из марипоса, национального цветка Кубы. Он был высоким и смуглым, молодым и чисто выбритым, достаточно красивым по большинству стандартов. Здесь, в маленьком клубе сальсы на Малеконе, он был не просто су-шефом с жирными ногтями и небольшими ожогами на руках. Он был таинственным незнакомцем, возбуждающей индульгенцией. Дразнящая история, которую можно вернуть домой, или знойная тайна, которую нужно сохранить.
   Он подошел к барной стойке и изобразил, как он надеялся, соблазнительную улыбку. Луиза работала сегодня вечером, как и большинство ночей. Их распорядок сам по себе стал чем-то вроде танца, хорошо отработанным обменом, в котором больше не было никаких сюрпризов.
   - Альваро, - ровно сказала она, едва сдерживая ухмылку. - Если это не наша местная туристическая ловушка.
   - Луиза, - промурлыкал он. - Ты совершенно потрясающий. И она была. Сегодня она была одета в яркую макси-юбку с высоким разрезом на одной ноге, подчеркивающим изгибы ее бедер, и белый укороченный топ с открытыми плечами, едва прикрывающий идеальный пупок, проколотый заклепкой в форме розы. Ее темные волосы ниспадали мягкими волнами на золотые обручи в ушах. Альваро подозревал, что половина посетителей "Ла Пьедра" пришла просто посмотреть на нее; он знал, что по крайней мере для него это было правдой.
   "Теперь осторожно. Ты бы не стал тратить на меня свои лучшие реплики, - поддразнила она.
   "Я приберегаю все свои лучшие строки специально для тебя". Альваро оперся локтями о деревянную стойку бара. "Позвольте мне вывести вас. А еще лучше, позволь мне приготовить для тебя. Еда - это язык любви, знаете ли.
   Она легко рассмеялась. "Спроси меня еще раз на следующей неделе".
   - Я буду, - пообещал он. - А пока мохито, пор фаворит ?
   Луиза повернулась, чтобы сделать ему напиток, и Альваро мельком увидел татуировку бабочки на ее левом плече. Так шли пасо их танца, шаги их личной сальсы; комплимент, продвигать, отвергать, пить. И повторить.
   Альваро оторвал от нее взгляд и оглядел бар, мягко покачиваясь в такт быстрой и оживленной музыке. Посетители представляли собой приятную смесь любящих музыку местных жителей и туристов, в основном американцев, обычно приправленных некоторыми европейцами и иногда группой азиатов, все они искали аутентичный кубинский опыт, и, если повезет, он станет частью этого клуба. чей-то опыт.
   В конце бара он увидел огненно-рыжие волосы, фарфоровую кожу и красивую улыбку. Молодая женщина, скорее всего, из Штатов, в лучшем случае лет двадцати пяти. Она была там с двумя друзьями, каждый из которых сидел на барных стульях по обе стороны от нее. Один из них сказал что-то такое, что заставило ее рассмеяться; она откинула голову назад и улыбнулась шире, обнажив идеальные зубы.
   Друзья могут быть проблемой. Рыжеволосая женщина не носила кольца и выглядела одетой так, чтобы привлекать к себе внимание, но в конечном итоге решение за нее должны были принять друзья.
   - Она красивая, - сказала Луиза, ставя мохито перед ним. Альваро покачал головой; он не понял, что смотрел.
   Он пожал одним плечом, пытаясь отыграться. - Не такая красивая, как ты.
   Луиза снова рассмеялась, на этот раз над ним, и закатила глаза. - Ты такой же глупый, как и милый. Продолжать."
   Альваро сделал глоток, его сердце разбивалось все больше каждый раз, когда Луиза отвергала его ухаживания, и отправился в надежде найти утешение у хорошенькой рыжеволосой американской туристки. Его методы были хорошо отработанными, хотя и не совсем надежными. Но сегодня Альваро чувствовал себя счастливым.
   Он не спеша прошел вдоль бара, миновав девушку и двух ее подруг, даже не взглянув на них. Он занял позицию за столом с высокой крышкой в ее поле зрения и, опершись на него локтями, ритмично постукивал ногой в такт музыке и ждал, выжидая. Затем, спустя целую минуту, он небрежно оглянулся через плечо.
   Рыжеволосая девушка оглянулась, и их взгляды встретились. Альваро отвел взгляд, застенчиво улыбаясь. Он снова подождал, сосчитав в уме до тридцати, прежде чем обернуться к ней. Она быстро отвела взгляд. Она наблюдала за ним. Это было все, что ему было нужно.
   Когда песня подошла к концу и бар взорвался аплодисментами группе, Альваро взял свой мохито и подошел к девушке - не слишком быстро, расправив плечи, высоко и уверенно подняв голову. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
   " Хола . ¿Байлар конмиго? "
   Девушка моргнула. - П-простите, - мягко пробормотала она. "Я не говорю по-испански..."
   "ПОТАНЦУЙ со мной." Английский у Альваро был безупречен, но он все же преувеличивал свой акцент, чтобы казаться более экзотичным.
   Щеки девушки вспыхнули румянцем, почти в тон ее волосам. - Я... не знаю, как.
   "Я научу тебя. Это просто."
   Девушка нервно улыбнулась и, как он и ожидал, посмотрела на своих друзей. Один из них слегка пожал плечами. Другой с энтузиазмом закивал, и Альваро с трудом сдержал улыбку, чтобы она не превратилась в ухмылку.
   - Эм... ладно.
   Он протянул руку, и она взяла ее, ее пальцы были теплыми в его, когда он повел ее на танцплощадку, немногим более передней трети бара, где столы были выдвинуты наружу, чтобы освободить место для двух дюжин или около того единомышленников. меценаты, пришедшие за музыкой.
   "Смысл сальсы не в том, чтобы делать правильные шаги, - сказал он ей. "Речь идет о чувстве музыки. Как это." Когда группа начала следующую песню, Альваро шагнул вперед в такт, покачиваясь на задней ноге, и снова двигался назад. Его локти свободно болтались по бокам, одна рука все еще была в ее руке, его бедра двигались вместе с его шагами. Он ни в коем случае не был экспертом, но обладал природным ритмом, благодаря которому даже самые простые пасо казались впечатляющими.
   "Как это?" Девушка натянуто повторяла его шаги.
   Он улыбнулся. " Си . Но свободнее. Делай как я. Раз, два, три, пауза. Пять, шесть, семь, пауза.
   Девушка нервно засмеялась, идя в ногу, расслабившись, когда стала более уверенной в движениях. Альваро выжидал, пока не вошел, ожидая, когда закончится песня и начнется другая, прежде чем он нежно положил руку ей на бедро, они оба все еще двигались в такт, и сказал: "Ты очень красивая. Как тебя зовут?"
   Девушка снова сильно покраснела. "Меган".
   - Меган, - повторил он. - Я Альваро.
   После этого девушка, Меган, казалось, еще больше расслабилась, поддавшись очарованию темноволосого красивого незнакомца в экзотической стране. Она была там, где он хотел ее. Она осмелилась подойти ближе, закрыв глаза, чувствуя музыку, как он велел, ее бедра покачивались с каждым маленьким сальса - пасо все ближе и дальше - не такие красивые и приятные, как бедра Луизы, как он заметил, но все же привлекательные. Альваро по опыту знал, что нельзя двигаться слишком быстро, сначала дать взять верх музыке и ее воображению, а потом...
   Он нахмурился, чувствуя, как его охватывает дрожь. Было необычно слышать пульсирующую электронную танцевальную музыку из соседнего клуба сквозь стены, но он мог поклясться, что слышал ее.
   Не услышал , понял он - почувствовал. Он почувствовал странный гул в своем теле, трудно различимый и еще труднее описать, настолько сильный, что его первым предположением был тяжелый бас из слишком мощных динамиков соседнего клуба. Его рыжеволосая партнерша по танцам открыла глаза, ее лицо озабоченно нахмурилось. Она тоже это почувствовала.
   Внезапно весь клуб переместился - или, по крайней мере, казалось, что это произошло, когда волна головокружения обрушилась на Альваро. Он споткнулся в сторону, поймав себя на левой ноге, прежде чем упал. Американке не так повезло; она упала на руки и колени. Один за другим музыканты оркестра прекращали играть, и Альваро мог слышать стоны и испуганные вздохи завсегдатаев "Ла Пьедра" на фоне глухих ударов баса из соседнего дома.
   Что бы это ни было, оно коснулось всех.
   Сильная головная боль пронзила его череп, а внутри забурлила тошнота. Альваро резко посмотрел налево как раз вовремя, чтобы увидеть, как Луиза упала за стойку.
   Луиза!
   Ему удалось сделать два шага, прежде чем головокружение снова нахлынуло, и он споткнулся о стол. Стекло упало на пол, когда он перевернул его. Женщина закричала, но Альваро, похоже, не мог ее найти.
   Он упал на руки и колени и пополз, решив найти Луизу. Чтобы вытащить их оттуда, даже если ему придется тащить их обоих по полу. Но когда он в следующий раз поднял глаза, все, что он мог видеть, были смутные очертания. Его зрение затуманилось. Звуки панического бара стихли, сменившись лишь одним высоким тоном. Яркие цвета Ла Пьедры потускнели, края его периферии стали коричневыми, а затем черными, и Альваро позволил себе рухнуть на пол, испытывая тошноту и головокружение, и не в силах слышать ничего, кроме звука, прежде чем потерял сознание.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   Джонатан Рутледж не хотел вставать с постели.
   Честно говоря, это была потрясающая кровать. Подходит как для короля, так и для короля - хотя, размышлял он про себя в те ранние утренние часы, возможно, правильнее было бы назвать его размером с президента.
   Он застонал, когда перевернулся и инстинктивно потянулся к пустому месту рядом с собой. Странно, подумал он, как он все еще придерживался своей стороны кровати, даже когда Дейдры не было в городе. Он был поражен тем, как быстро она приняла свое новое положение; сейчас она разъезжала по Среднему Западу, лоббируя финансирование художественных и музыкальных программ в государственных школах, а он уткнулся лицом в пуховую подушку, словно это могло заглушить звук, который, как он знал, раздастся в любой момент.
   И тут телефон у его постели снова зазвонил.
   - Нет, - сказал он. Это был День благодарения. Единственными делами в его расписании были простить индейку, сфотографироваться с дочерьми, а затем насладиться с ними милой, уединенной трапезой. Почему они беспокоили его на рассвете в праздник?
   Резкий стук в дверь напугал его. Ратледж сел, протер глаза и громко спросил: - Да?
   "Г-н. Президент". Женский голос донесся до него через толстую дверь главной спальни Белого дома. - Это Табби. Могу ли я войти?"
   Табита Халперн, его начальник штаба. Она не могла принести хорошие новости так рано, и уж точно не кофе.
   - Если придется, - пробормотал он.
   "Сэр?" Она не слышала его.
   - Входи, Табби.
   Дверь распахнулась, и вошел Халперн, элегантно одетый в темно-синий брючный костюм и белоснежную блузку. Она сделала два быстрых шага внутрь и так же внезапно остановилась, бросив взгляд на ковер, и ей, казалось, было неудобно стоять над президентом, который все еще лежал на кровати в шелковой пижаме.
   - Сэр, - сказала она ему, - произошел... инцидент. Требуется ваше присутствие в Ситуационной комнате.
   Ратледж нахмурился. - Что за инцидент?
   Она, казалось, не решалась сказать. "Подозрение на теракт в Гаване".
   "На День Благодарения?"
   - Это произошло прошлой ночью, но... технически да, сэр.
   Ратледж покачал головой. Что за девианты планировали нападение на праздник? Если только... - Табби, а на Кубе празднуют День Благодарения?
   "Сэр?"
   "Неважно. Есть время на кофе?"
   Она кивнула. - Я немедленно пришлю кое-что.
   "Большой. Скажи им, что я буду через двадцать минут.
   Табби развернулась на каблуках и вышла из спальни, закрыв за собой дверь и оставив Ратледжа ворчать себе под нос о несправедливости всего происходящего. Наконец он свесил босые ноги с кровати и встал, снова потягиваясь и охая и удивляясь, должно быть, уже в десятитысячный раз, как он оказался в Белом доме.
   Технический ответ был прост. Пять недель назад Рутледж был спикером палаты - и чертовски хорошим спикером, если он сам мог так сказать. За свою политическую карьеру он приобрел репутацию человека, которого нельзя купить, который придерживался своего морального кодекса и не отступал от своих убеждений.
   Но затем пришло известие о связях бывшего президента Харриса с русскими и их плане аннексии Украины. С неопровержимыми доказательствами записи переводчика процедура импичмента прошла головокружительно быстро. Затем, за несколько минут до полуночи до окончательного изгнания Харриса, президент бросил обнадеживающий призыв к смягчению приговора, обвинив своего вице-президента. Вице-президент Браун согнулся, как шезлонг, сославшись на то, что ему известно о причастности Харриса к Козловскому и русским.
   Это произошло в течение одного дня. Еще до того, как Ратледж закончил читать стенограмму показаний Брауна, Сенат одобрил импичмент Харриса, и вице-президент подал в отставку в ожидании судебного разбирательства. Впервые в истории США третий человек в очереди, спикер палаты представителей, занял место в Овальном кабинете - демократ Джонатан Ратледж.
   Он этого не хотел. Он предполагал, что руководство Палатой представителей станет вершиной его карьеры; у него не было стремления подняться выше этого. И он мог бы произнести те четыре коротких слова, которые имели бы решающее значение, - "Я отказываюсь служить", - но тем самым он подвел бы всю свою группу. Председателем Сената Pro Tempore был республиканец из Техаса, настолько правый в политическом спектре, насколько это возможно в демократической системе.
   Так спикер Ратледж стал президентом Ратледжем. Следующим его шагом было бы выдвижение вице-президента и голосование Конгресса, но прошло четыре недели с момента его инаугурации, а он еще не сделал этого, несмотря на растущее давление и критику. Это было очень тщательное обдумывание - и после того, что сделали две последние администрации, не было людей, выстроившихся вокруг квартала для работы. У него был на примете кое-кто, проницательный сенатор от Калифорнии Джоанна Баркли, но время его пребывания в должности до сих пор было настолько бурным, что, казалось, споры и проверки ждали его за каждым углом.
   В любой день этого было достаточно, чтобы захотеть сдаться. И он прекрасно осознавал, что может; Ратледж мог назначить Баркли своим вице-президентом, получить одобрение Конгресса, а затем уйти в отставку, что сделало Баркли первой женщиной-президентом Соединенных Штатов. Он мог оправдать это вихрем событий, сопровождавших его приход к власти. Его будут хвалить, по крайней мере, он воображал, что он привел женщину в Белый дом.
   Это было заманчиво. Особенно, когда просыпаешься от новостей о терактах в День благодарения.
   Ратледж застегнул рубашку и завязал синий галстук, но решил отказаться от пиджака и закатал рукава. Помощник подкатил тележку с кофе, сахаром, молоком и разнообразной выпечкой, но он просто налил себе черную кружку и унес ее с собой, а два стойких агента секретной службы молча двинулись рядом с ним, пока он шел к месту происшествия. Номер.
   Это была еще одна вещь, к которой он должен был привыкнуть, постоянный аккомпанемент. Всегда под присмотром. Никогда не быть по-настоящему одиноким.
   Двое агентов в темных костюмах последовали за ним по лестнице и прошли по коридору, где стояли еще трое агентов Секретной службы, каждый по очереди кивал и приветствовал его бормотанием: Президент". Они остановились перед парой дубовых двойных дверей, один из агентов занял пост, сложив руки перед собой, а другой открыл дверь для Ратледжа, предоставив ему доступ в конференц-зал Джона Ф. Кеннеди, пятитысячный Центр управления и разведки площадью в квадратный фут в подвале Западного крыла Белого дома, более известный как Оперативная комната.
   Четверо уже присутствовавших встали, когда он обогнул стол, чтобы занять место во главе. Слева от него была Тэбби Халперн, а рядом с ней министр обороны Колин Крессли. Примечательно, что госсекретарь и директор национальной разведки отсутствовали, поскольку их отправили в Женеву, чтобы поговорить с ООН о продолжающейся торговой войне с Китаем и о том, как она может повлиять на европейский импорт. На их место пришел директор ЦРУ Эдвард Шоу, человек сурового вида, которого Ратледж никогда не видел улыбающимся. А рядом с ним была блондинка лет под тридцать, профессиональная, но, по общему признанию, сногсшибательная. Взгляд в ее аспидно-серые глаза зажег проблеск узнавания; Ратледж уже встречался с ней раньше, возможно, на своей инаугурации, но не мог вспомнить ее имени.
   Как все они собрались так быстро, безупречно одетые и такие настороженные, он не мог понять. Ясноглазый и пушистый , как говорила его мать. Рутледж вдруг почувствовал себя совершенно неряшливо в закатанных рукавах рубашки и небрежно завязанном галстуке.
   - Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал Ратледж, опускаясь в черное кожаное кресло. "Мы хотим уделить этому вопросу должное внимание, но есть места, в которых мы все хотели бы оказаться сегодня. Давайте приступим прямо к делу".
   Табби кивнул Шоу, который сложил руки на столе. "Г-н. Президент, - начал директор ЦРУ, - вчера в 01:00 произошел инцидент в Гаване, Куба, в частности, недалеко от северного берега гавани в районе под названием Малекон, популярном туристическом месте. В течение примерно трех минут более ста человек испытали целый ряд симптомов, начиная от головокружения и тошноты и заканчивая необратимой потерей слуха, потерей зрения и, в одном неудачном случае, смертью".
   Ратледж тупо уставился на него. Когда Табби сказал о предполагаемом теракте, он предположил, что взорвалась бомба или кто-то открыл огонь в общественном месте. Что все это было о симптомах и потере слуха? "Извините, директор, я не уверен, что понял".
   - Сэр, - сказала блондинка рядом с ним. "Заместитель директора Мария Йоханссон, ЦРУ, группа специальных операций".
   Йоханссон, да. Ратледж вдруг вспомнил, как встречался с ней, как он думал, в день своей инаугурации.
   "То, что описывает директор Шоу, - продолжила она, - указывает на наличие ультразвукового оружия. Такая концентрация на ограниченной территории за столь ограниченный период времени создает достаточно узкие параметры, чтобы мы могли предположить, что это была целенаправленная атака".
   Это мало что объясняло Ратледжу. - Прости, - снова сказал он, чувствуя себя тупицей. - Ты сказал ультразвуковое оружие?
   Йоханссон кивнул. "Да сэр. Ультразвуковое оружие обычно используется в качестве несмертельного средства устрашения; ими оснащено большинство кораблей нашего ВМФ. Круизные лайнеры используют их для защиты от пиратов. Но, основываясь на том, что, как мы знаем, произошло на Кубе, то, что мы видим, намного масштабнее и мощнее, чем то, что используют наши вооруженные силы".
   Табби откашлялась. "Полиция Гаваны собрала отчеты как минимум трех очевидцев, которые утверждают, что видели группу людей в масках, загружающих "странный предмет" на лодку после нападения".
   Ратледж потер виски. Ультразвуковое оружие? Это звучало как что-то из научно-фантастического фильма. Его никогда не переставали удивлять и сбивать с толку творческие способы, которыми люди придумывали причинять боль и убивать друг друга.
   "Я предполагаю, что вы не верите, что это единичный случай", - сказал Рутледж.
   - Нам хотелось бы так считать, сэр, - сказал Шоу. - Но мы просто не можем. Это оружие и люди, стоящие за ним, где-то там".
   "И характер этой атаки, - подхватила Йоханссон, - выглядит случайным. Мы не можем различить мотив для нападения на Гавану или туристическое направление, кроме простоты доступа и побега, что в подобных случаях обычно указывает на испытательный полигон".
   - Испытательный полигон, - повторил Ратледж. Он никогда не служил в армии, никогда не участвовал в разведке или тайных операциях, но прекрасно понимал, о чем говорил заместитель директора: это была первая атака, и будут другие. "И я полагаю, я также должен предположить, что некоторые из жертв были американцами".
   Табби кивнул. - Верно, сэр. Двое страдали постоянной слепотой. И единственной жертвой была молодая американка... - Она сверилась со своими записями. "По имени Меган Тейлор. Из Массачусетса".
   Рутледж не был готов к этому. Было достаточно того, что он еще не назначил своего вице-президента, решение, с которым он колебался, потому что не был уверен, что не уйдет в отставку немедленно. Достаточно того, что он оказался под микроскопом не только средств массовой информации, но и практически всего мира из-за неосмотрительности двух его предшественников. Достаточно того, что новый и, казалось бы, иррациональный лидер Китая спровоцировал торговую войну с США, введя постоянно растущие тарифы на огромное количество производимого там экспорта, что, по прогнозам, вызовет скачкообразный рост инфляции и, в долгосрочной перспективе, потенциально дестабилизирует ситуацию. американской экономики.
   Мало того, что это был День Благодарения, ради всего святого.
   "Сэр?" Тэбби осторожно подтолкнул его.
   Ратледж не понял, что потерялся в собственной голове. Он вырвался из себя и протер глаза. "Хорошо, железные гвозди: есть ли у нас основания полагать, что Соединенные Штаты могут стать мишенью?"
   "В настоящее время, - сказал директор Шоу, - мы должны действовать, исходя из предположения, что США станут целью. Мы не можем позволить себе этого не делать".
   - Есть информация о том, кто за этим стоит? - спросил Рутледж.
   - Пока нет, - сказал Йоханссон.
   "Но это не совсем соответствует МО любого из наших ближневосточных друзей", - предложил генерал Крессли. "Если бы я был игроком на ставках, я бы поставил на русских наличными".
   - Мы не можем делать никаких предположений, - твердо сказал Йоханссон.
   "Учитывая нашу недавнюю историю, - возразил Крессли, - я бы назвал это обоснованным предположением".
   "Мы - разведывательное агентство", - парировала Йоханссон через стол, даже слегка ухмыляясь, как и она. "И поэтому мы будем собирать разведданные и работать с фактами. Не догадки. Не предположения".
   Ратледж очень любил худощавую блондинку, которая отказывалась отступать перед хмурым четырехзвездным генералом. Он повернулся к ней и спросил: "Что ты предлагаешь, Йоханссон?"
   "Наш главный инженер в настоящее время разрабатывает метод отслеживания такого оружия. Основываясь на Гаване, я бы сказал, что преступники, скорее всего, будут держаться близко к воде и нацелятся на прибрежную зону. С вашего разрешения, сэр, я хотел бы послать группу специального назначения, чтобы найти их.
   Рутледж медленно кивнул - операция ЦРУ звучала гораздо предпочтительнее, чем сигнализировать о возможном нападении. Держись помаленьку, помалкивай , подумал он. Затем пришла идея, внезапная, как настоящая лампочка, ожившая.
   "Йоханссон, - спросил он, - один из ваших агентов раскрыл дело Козловского, да? Он нашел переводчика и забрал запись?
   Йоханссон странно колебалась, но кивнула. "Да сэр."
   "Как его звали?"
   - Это было бы... ну, его позывной - Зеро. Агент Зеро, сэр.
   "Нуль. Верно." Ратледж потер подбородок. "Его. Я хочу, чтобы он участвовал в этом".
   - Гм, сэр... в настоящее время он не совсем готов к боевым действиям. Он возвращается к оперативной работе".
   Президент не знал, что это значит, но для него это прозвучало как оправдание или эвфемизм. - Ваша работа - подготовить его, заместитель директора. Теперь его было не поколебать; Рутледж знал, что это правильный выбор. Агент в одиночку спас бывшего президента Пирсона от убийства и раскрыл секретный договор между Харрисом и русскими. Если кто-то и мог найти преступников и этот ультразвук, что бы это ни было, так это он.
   "Если позволите, - сказал Йоханссон, - ЦРУ имеет в своем распоряжении одного из самых лучших следопытов в мире. Бывший рейнджер и самостоятельный высокопоставленный агент...
   "Отлично, - прервал его Ратледж, - пришлите и его тоже. Как можно быстрее."
   - Да, сэр, - тихо согласилась Йоханссон, глядя на столешницу.
   "Есть ли еще что-нибудь?" он спросил. Никто не говорил, поэтому Ратледж поднялся со своего места, и четверо других в Оперативной комнате тоже встали. "Тогда держи меня в курсе, и, э-э... постарайся насладиться праздником, я полагаю". Он кивнул им и вышел из конференц-зала, где два агента секретной службы мгновенно пошли с ним в ногу.
   Всегда под присмотром. Никогда по-настоящему не одинок.
   На самом деле, он понял, что ошибался. В тот момент казалось совсем наоборот - сколько бы людей ни окружало его, советуя ему, защищая его, подталкивая его в том или ином направлении, он действительно чувствовал себя по-настоящему одиноким.
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  
   Зеро проснулся от солнечного света, просачивающегося сквозь жалюзи, теплого на его лицо. Он сел и потянулся, чувствуя себя хорошо отдохнувшим. Но что-то было не так; эта спальня была больше, чем должна была быть, но все же знакомой. Вместо одного комода напротив него было два, один из них короче и увенчан зеркалом.
   Это была не его квартира в Бетесде. Это была его спальня из Нью-Йорка - их спальня в их общем доме. До... до всего.
   И когда он медленно повернул голову, то увидел невозможное, что она была здесь. Лежа рядом с ним, одеяло было натянуто на половину ее туловища, она мирно спала в белой майке, как она это часто делала. Ее светлые волосы были идеально уложены на подушке; на ее губах была легкая улыбка. Она выглядела ангельски. Беззаботный. Мирный.
   Он улыбнулся и откинулся на подушку, наблюдая, как она спит. Отмечая идеальные очертания ее щек, небольшую ямочку на подбородке, унаследованную Сарой. Его жена, мать его детей, самая большая любовь в его жизни.
   Он знал, что это нереально, но ему хотелось, чтобы это могло быть, чтобы этот момент мог длиться вечно. Он потянулся к ней и нежно коснулся ее плеча, проведя кончиками пальцев по ее гладкой коже, вплоть до локтя...
   Он нахмурился.
   Ее кожа была холодной. Ее грудь не поднималась и не опускалась от дыхания.
   Не спать. Мертвый.
   Убит смертельной дозой тетродотоксина, введенной человеком, которого Зеро назвал другом, человеком, которого Зеро оставил в живых. Решение, о котором он сожалел каждый день.
   - Просыпайся, - пробормотал он. "Пожалуйста. Вставай."
   Она не шевелилась. Она не будет, когда-либо снова.
   "Пожалуйста, проснись." Его голос надломился.
   По его вине она умерла.
   "Вставай."
   По его вине она была убита.
   "ВСТАВАЙ!"
   Зеро глубоко вздохнул и резко сел на кровати. Это было мечтой; он был в своей спальне в Бетесде, с белыми стенами и простыми стенами, с одним письменным столом. Он не был уверен, кричал он на самом деле или нет, но его горло охрипло, и начиналась сильная головная боль.
   Он застонал и проверил свой телефон на время, пока не вернулся к реальности. Солнце взошло; это был День Благодарения. Ему пришлось встать с постели. Он должен был получить индейку в духовке. Он не мог зацикливаться на кошмаре, потому что это означало бы зацикливаться на прошлом и зацикливаться на...
   О...
   - О боже, - пробормотал он себе под нос. Его руки дрожали, а желудок скрутило.
   Ее имя. Он не мог вспомнить ее имени.
   Он долго сидел так, его взгляд метался по покрывалу, как будто ответ собирался написать там, на его поверхности. Но его там не было, и, похоже, его не было и в его голове. Он не мог вспомнить ее имени.
   Зеро сорвал с него одеяло и чуть не упал с кровати. Он опустился на четвереньки и залез под него, вытащив несгораемый сейф размером с портфель.
   - Ключ, - сказал он вслух. - Где этот чертов ключ? Он снова вскочил на ноги и вырвал ящик своего верхнего комода, почти полностью вытащив его. Он схватил маленький серебряный ключ, который лежал там среди клубков носков и скрученных ремней, и снова плюхнулся на пол, открывая сейф.
   Внутри был набор важных документов и предметов, в том числе его паспорта и паспорта девочек, его свидетельство о рождении и карточка социального страхования, два пистолета, тысяча долларов наличными и его обручальное кольцо. Он вытащил все это и сложил на полу небольшую кучу, потому что ни одно из них не было тем, что он искал. Он ненадолго задержался на фотографии, на которой они вчетвером были в Сан-Франциско одним летом, когда Майе было пять лет, а Саре - три. Женщина на фотографии была совершенно знакома; он мог слышать ее игривый смех в своей голове, чувствовать ее дыхание на своем ухе, теплое прикосновение ее руки к своей.
   - Как ее, черт возьми, зовут?! Его голос дрогнул, когда он отбросил фотографию в сторону и продолжил копать. Это должно было быть здесь. Многие его вещи все еще находились в подвале Марии, но он был уверен, что положил бы их в сейф...
   "Слава Богу." Он узнал манильский конверт и разорвал клапан, открывая его. Внутри был один лист, отпечатанный на толстой бумаге и с тисненой печатью нью-йоркского суда. Их свидетельство о браке.
   У него пересохло в горле, когда он уставился на имя. "Кэтрин, - сказал он себе. - Ее звали Кэтрин. Но облегчения в этом не было; он чувствовал только ужас. Имя не вызывало в нем никаких воспоминаний или знакомства. Это было как иностранное слово на его языке. - Кэтрин, - снова сказал он. "Кэтрин Лоусон".
   Тем не менее это не звучало правильно, хотя это было напечатано прямо перед его глазами черным по белому. Была ли она Кэтрин? Он назвал ее Кэтрин? А может быть, это было...
   "Катя."
   Воздух вырвался из него с громадным вздохом. Катя. Он назвал ее Кейт. Воспоминания нахлынули так же внезапно, как повернулся кран. Теперь наступило облегчение, но все же оно было подчеркнуто тем вполне реальным фактом, что за эти несколько мучительных минут он совершенно забыл имя своей жены - и это не было чем-то, что он мог списать на произвольную оплошность.
   Зеро схватил свой мобильный телефон и пролистал контакты. Будь прокляты международные сборы; ему нужны были ответы. Швейцария была на шесть часов впереди. Там было уже полдень, если их офис был открыт.
   - Подними трубку, - попросил Зеро. "Подними, подбери..."
   "Доктор. Офис Гайера. Женский голос, ответивший на звонок, был мягким, с оттенком швейцарско-немецкого акцента. Он подумал бы, что это душно, если бы не паниковал.
   - Алина? - быстро спросил он. - Мне нужно поговорить с доктором Гайером, это очень важно...
   - Извините, - сказала она, - могу я узнать, кто звонит?
   Верно. "Это Рид. Я имею в виду, Кент. Кент Стил. Нуль."
   - А, агент Стил, - весело сказала она. "Как чудесно слышать тебя".
   - Алина, это срочно.
   "Конечно." Ее поведение изменилось на копейку. - Я достану его для тебя, подожди минутку.
   Доктор Гайер был блестящим швейцарским неврологом, вероятно, одним из лучших в мире, а также человеком, который четыре года назад вживил в голову Зеро подавитель памяти размером с рисовое зерно, который стер его память начисто от любой связи с ЦРУ. Но Гайер действовал по собственной просьбе Зеро, а позже он также был врачом, который провел процедуру, восстановившую его память, хотя и с опозданием.
   Они вдвоем контактировали время от времени в течение последнего года; Доктор был рад узнать, что к Зеро вернулись воспоминания, и хотел провести дальнейшие анализы, но для этого требовалась поездка в Швейцарию, на которую у Зеро не было ни времени, ни сил, хотя он полностью признал, что обязан ему. Тем не менее, если кто и мог сказать ему, что происходит у него в голове, так это Гайер.
   "Агент Стил", - раздался в трубке низкий голос с акцентом и достаточно мрачным, чтобы предположить, что они собирались пропустить любезности. - Алина сказала, что ты звучишь расстроенно. В чем проблема?
   "Доктор. Гайер, - сказал Зеро. "Мне нужна помощь. Я не уверен, что происходит, но... - Он сделал паузу, когда его поразила еще одна ужасная мысль. Что, если это был не частный звонок? А если бы кто-то подслушивал? ЦРУ и раньше прослушивало его личные линии. И если бы они все это слышали...
   Ты параноик. Не становись таким человеком снова.
   Тем не менее, как только эта мысль пришла ему в голову, он не мог избавиться от нее. В конце концов, лучше всего перестраховаться. Он только что вернулся в ЦРУ, и это было хорошо. Как будто в его жизни снова появилась цель. Если они об этом узнают, для него все может очень быстро измениться, а он не хотел снова впадать в вялую пятнадцатимесячную депрессию, в которой оказался раньше.
   "Агент Стил? Ты еще там?"
   "Да. Извиняюсь." Зеро изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и непринужденно, когда он сказал: "У меня, э-э... проблемы с запоминанием".
   - Хм, - задумчиво сказал Гайер. "Краткосрочные или долгосрочные?"
   "Я бы сказал больше о долгосрочной перспективе".
   - И вы считаете, что это вызывает... озабоченность? Гайер тщательно подбирал слова. Зеро подумал, что доктор думает о том же, что их звонок может быть прослушан. Кто-то вроде Гайера может столкнуться с миром неприятностей из-за того, что он сделал - конечно, потерять свою медицинскую лицензию, если не на самом деле попасть в тюрьму.
   "Я бы сказал, что думаю, что должен запланировать эту поездку, чтобы увидеть вас раньше, чем позже", - сказал ему Зеро.
   "Я понимаю." Гайер замолчал, и в этой многозначительной паузе Зеро убедился, что доктор был так же осторожен, как и он. "Ну, так уж случилось, что тебе повезло. Вам не придется приходить ко мне; На следующей неделе я еду на конференцию в Джонс Хопкинс в Балтиморе. Я могу видеть вас тогда. Я уверен, что один из моих коллег разрешит мне воспользоваться комнатой для осмотра".
   "Идеальный." Наконец пришло некоторое подобие облегчения. Он верил, что доктор знает, что делать, или, по крайней мере, сможет объяснить, что происходит у него в голове. - Напиши мне подробности, и тогда увидимся.
   "Мне нужно. Прощайте , агент Стил. Гайер повесил трубку, и Зеро тяжело сел на край кровати. Его руки все еще дрожали, а пол в его спальне был усыпан ностальгией.
   Может быть, это просто случайность , сказал он себе. Может быть, сон напугал меня, и это был всего лишь краткий приступ забывчивости наяву. Может зря паниковал.
   Конечно, он на самом деле не верил ни одной лжи, которую мог бы сказать себе.
   Но что бы ни происходило в его голове, жизнь должна продолжаться. Он заставил себя встать, натянуть джинсы и рубашку. Он положил вещи обратно в сейф, запер его и засунул под кровать.
   В ванной он почистил зубы и ополоснул лицо холодной водой, прежде чем пройти по коридору на кухню - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Майя закрывает дверцу духовки и устанавливает цифровой таймер.
   Зеро нахмурился. "Что это?"
   Она пожала плечами и откинула густую челку со лба. "Просто ставлю птицу в духовку".
   Он моргнул. "Ты готовишь индейку? Этому тебя учат в Вест-Пойнте?
   Майя ухмыльнулась. "Нет." Она подняла свой телефон. "Но у Google есть".
   - Ну... тогда ладно. Думаю, я просто возьму себе кофе. Он снова был приятно удивлен, обнаружив, что она уже приготовила горшок. Майя всегда была столь же независимой, сколь и умной, но ему это почти казалось так, как будто она пыталась тянуть вокруг себя какую-то тяжесть. Он не мог не задаться вопросом, чувствовала ли она себя такой же беспомощной в ситуации Сары, как и он; может быть, это был ее способ показать поддержку.
   Поэтому он решил держаться подальше от нее и позволить ей делать то, что она хочет. Он взял табуретку у стойки и помешал кофе, пытаясь выкинуть из головы утренние неприятности. Через несколько минут Сара побрела на кухню, все еще в пижаме, с полуоткрытыми глазами и взъерошенными рыжеволосыми волосами.
   - Доброе утро, - весело сказала Майя.
   - С Днем Благодарения, - вмешался Зеро.
   - Ммф, - проворчала Сара, подползая к кофеварке.
   - Все еще не жаворонок, да, Писк? Майя мягко поморщилась.
   Сара хмыкнула еще что-то, но он увидел намек на улыбку на ее губах при звуке ее детского прозвища. Он чувствовал тепло внутри себя, и это было не только от кофе; это было чувство, которого ему давно не хватало, ощущение того, что он действительно дома.
   И тут, естественно, зазвонил его мобильный телефон.
   Экран показал ему, что это звонила Мария, и он вздрогнул. Он забыл написать ей время и адрес, чтобы прийти сегодня. Затем он снова запаниковал; не в его характере было забывать что-то подобное. Было ли это еще одним симптомом его больной лимбической системы? Что, если он на самом деле не забыл, а его выкинули, как и имя Кейт?
   Успокойся , приказал он себе. Это просто легкая рассеянность, не более того.
   Он вздохнул и ответил на звонок. - Мне очень жаль, - сразу сказал он. - Я должен был написать тебе, но совершенно вылетел из головы...
   - Я звоню не поэтому, Кент. Мария звучала мрачно. "И я тот, кто должен сожалеть. Мне нужно, чтобы ты вошел.
   Он нахмурился. Майя заметила и отразила выражение его лица, когда он поднялся со стула и отправился в относительное уединение в соседней гостиной. "Заходи? Вы имеете в виду Лэнгли?
   "Да. Извините, я знаю, что хуже некуда, но у нас ситуация, и вы нужны мне на этом брифинге.
   - Я... - Его первым побуждением было категорически отказаться. Мало того, что это был праздник, и мало того, что он все еще занимался выздоровлением Сары, так еще и Майя приехала в гости впервые за долгое время. Добавьте к этому ужасающую потерю памяти, и Мария оказалась права; время не может быть хуже.
   Он чуть не выпалил: " Я должен? - но придержал язык, чтобы не показаться раздражительным.
   - Я хочу этого не больше, чем ты, - сказала Мария прежде, чем он успел придумать, как отказаться. "И я действительно не хочу тянуть за собой". Зеро прочитал эту часть громко и ясно; Мария напоминала ему, что теперь она его босс. "Но у меня нет выбора. Это исходит не от меня. Президент Рутледж попросил вас лично.
   - Он спросил меня? - тупо повторил Зеро.
   - Ну, он спросил " того парня, который раскрыл дело Козловского", но достаточно близко...
   - Он мог иметь в виду Алана, - с надеждой предположил Зеро.
   Мария нерешительно усмехнулась, но получилось это не более чем хриплым вздохом. - Прости, Кент, - сказала она в третий раз. "Я постараюсь, чтобы брифинг был коротким, но..."
   Но это значит, что меня посылают в поле. Подтекст был ясен как божий день. И что еще хуже, у него не было ни оправдания, ни оправдания, чтобы отказаться. Он находился под пятой ЦРУ за то, что он сделал, сейчас больше, чем когда-либо, и он не мог сказать "нет" президенту, который во всех смыслах и целях был боссом своего босса.
   - Хорошо, - смягчился он. - Дай мне тридцать минут. Он закончил разговор и тихо застонал.
   "Все нормально." Он быстро развернулся и увидел Майю, стоящую позади него. Квартира была недостаточно большой для него, чтобы ответить на звонок наедине, и он был уверен, что она сможет установить характер разговора, даже услышав только его версию. - Иди, делай, что должен.
   - Что я должен сделать, - сказал он прямо, - так это быть здесь с тобой и Сарой. Это День Благодарения, за то, что громко плакала..."
   - Видимо, не все получили записку. Она делала то же самое, что и он; попытаться разрядить ситуацию с помощью мягкого юмора. "Все в порядке. Сара и я позаботимся об ужине. Возвращайся, когда сможешь".
   Он кивнул, благодарный за ее понимание и желая сказать больше, но в конце концов просто пробормотал "спасибо" и направился в свою спальню переодеться. Больше ему было нечего сказать, потому что Майя не хуже него знала, что его день, скорее всего, закончится в самолете, а не разделит День Благодарения с дочерьми.
  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
  
   Если бы кто-нибудь задумался над фразой "Средняя Америка", образы, которые они вызывали в воображении, вероятно, были бы шокирующе близки к Спрингфилду, штат Канзас. Это был город, окруженный пологими сельхозугодьями, место, где коров было больше, чем горожан, настолько маленькое, что можно было затаить дыхание, проезжая через него. Кому-то это покажется идиллическим. Кто-то назовет это очаровательным.
   Самаре это показалось отвратительным.
   В Соединенных Штатах был сорок один городок под названием Спрингфилд, что делало этот город не только ничем не примечательным, но и особенно скучным. Его население составляло около восьмисот человек; на его главной улице располагались почта, бар и гриль-бар, бакалейная лавка, аптека и магазин кормов.
   По всем этим и многим другим причинам он был идеальным.
   Самара откинула назад свои ярко-рыжие волосы и собрала их в хвост, обнажая маленькую татуировку на затылке, единственный простой иероглиф, означающий "огонь", который на пиньинь транслитерировался в Хуо, фамилию, которую она взяла после побега.
   Она прислонилась к коммерческому фургону и осмотрела свои ногти, выжидая. Она могла слышать музыку оттуда, подростки и молодые люди плохо играли, маршируя под грохот малого барабана. Они скоро будут у нее.
   За ней, в грузовом отсеке грузовика, находились четверо мужчин и оружие. Атака на Гавану прошла на удивление хорошо, даже легко. Если повезет, кубинское и американское правительства поверят, что это был испытательный полигон, но их оружие уже испытано вдоволь. Цель атаки в Гаване заключалась не только в этом; это должно было внести хаос. Чтобы посеять смятение. Создавать иллюзию справедливого предупреждения, заставляя власть имущих чесать в затылках и удивляться.
   Неподалеку Миша сидел на обочине позади яркого грузовика с закрытым кузовом и лениво дергал бурые сорняки, пробившиеся сквозь трещины в тротуаре. Девушке было двенадцать, обычно угрюмая, покорно спокойная и восхитительно смертоносная. На ней были джинсы, белые кроссовки и, что почти комично, синяя толстовка с капюшоном и надписью BROOKLYN, напечатанной белыми буквами спереди.
   "Миша". Девушка подняла голову, ее зеленые глаза были тусклыми и пассивными. Самара протянула кулак, и девушка разжала ладонь. "Скоро время", - сказала ей Самара по-русски, опуская на маленькую ладонь два предмета - электронные беруши, специально предназначенные для противодействия определенной частоте.
   Само оружие было ничем не примечательным, даже уродливым. Чтобы увидеть это, большинство из них понятия не имели бы, на что они смотрят, и вряд ли поверили бы, что такое устройство было даже оружием, которое работало только в их пользу. Частота излучалась широким черным диском диаметром в метр и толщиной в несколько сантиметров, который производил сверхнизкие звуковые волны в однонаправленном конусе. Наиболее сильное из его воздействий проявлялось в радиусе примерно ста метров, но пагубное воздействие оружия ощущалось на расстоянии до трехсот метров. Тяжелый диск был прикреплен к поворотному устройству, которое не только удерживало его в вертикальном положении, как спутниковую антенну, но и позволяло ему поворачиваться в любом направлении. Устройство, в свою очередь, было приварено к стальной тележке с четырьмя толстыми шинами, в которой также находился литий-ионный аккумулятор, питающий оружие. Одна только батарея весила тридцать килограммов, или примерно шестьдесят пять фунтов; все вместе, включая тележку, ультразвуковое оружие весило чуть менее трехсот фунтов, поэтому такое оружие обычно устанавливали на кораблях или на крышах джипов.
   Но размещение их оружия на транспортном средстве сделало бы его гораздо менее мобильным и гораздо более заметным, поэтому четыре человека в грузовике были необходимы. Каждый из них был хорошо обученным наемником, но для нее они были не более чем прославленными грузчиками. Если бы оружие было легче, маневреннее, Самара и Миша могли бы сами справиться с этой операцией, она была уверена. Но им приходилось работать с тем, что у них было, а оружие было настолько компактным, насколько это возможно для его мощности.
   Самара немного беспокоилась о логистике, но пока не сталкивалась ни с какими заминками. Сразу после нападения в Гаване они погрузили оружие по трапу на лодку, которая доставила их на север, в Ки-Уэст. На маленьком аэродроме их быстро пересадили в грузовой самолет средних размеров, который доставил их в Канзас-Сити. Все это было организовано за несколько недель до этого, куплено и оплачено. Теперь все, что им нужно было сделать, это выполнить тщательно продуманный план.
   Самара небрежно свернула в угол квартала, когда музыка марширующего оркестра нарастала. Они уже были в поле зрения, направляясь в ее сторону. Грузовик с закрытым кузовом был припаркован у обочины возле бакалейной лавки, в двух автомобильных корпусах от угла, где оранжевые конусы перегородили дорогу для парада.
   Самара провела свое расследование. Общественный колледж Спрингфилда ежегодно устраивает парад в честь Дня благодарения под руководством своего марширующего оркестра по окольному двухмильному маршруту, который начинается от местного парка, проходит через город и возвращается к исходной точке. В авангарде парада был молодой мужчина-барабанщик в нелепо высокой шляпе и от души помахивал дубинкой в одном кулаке. За ними шла безвыигрышная футбольная команда крошечного колледжа, а затем их группа поддержки. После этого будет кабриолет с мэром Спрингфилда и его женой, а за ними местная пожарная служба. В конце шли преподаватели и спортивная ассоциация.
   Все это было так тошнотворно по-американски.
   - Миша, - снова сказала Самара. Девушка коротко кивнула и воткнула в уши электронные беруши. Она поднялась с обочины и заняла позицию возле кабины грузовика, прислонившись к двери со стороны водителя, чтобы избежать диапазона частот.
   Самара отстегнула рацию на поясе. - Две минуты, - сказала она в трубку по-русски. "Включить его." Она сама учила команду русскому языку, настаивала на том, что это единственный язык, на котором они говорят публично.
   Старик в флисовом свитере нахмурился, проходя мимо нее; услышать, как кто-то говорит по-русски в Спрингфилде, штат Канзас, было так же странно, как услышать, как шарпей говорит на кантонском диалекте. Самара сердито посмотрела на него, и он поспешил вперед, остановившись на углу, чтобы посмотреть на парад.
   Казалось, весь город собрался на это мероприятие, шезлонги выстроились в ряд на несколько кварталов, дети с нетерпением ждали, чтобы поймать конфету, которую горстями будут выбрасывать из ведерка.
   Самара оглянулась через плечо на девушку. Иногда она задавалась вопросом, остались ли в ней какие-нибудь остатки детства; если бы она наблюдала за другими детьми с тоской по тому, что могло бы быть, или если бы они были ей чужды. Но взгляд Миши оставался холодным и отстраненным. Если в этих глазах и было какое-то сомнение, она стала мастером его скрывать.
   Оркестр свернул за угол, ревя в рожки и гудя в барабаны, спиной к Самаре и автофургону, маршируя вперед по кварталу. Молодые люди в футболках следовали за ними пешком - футбольная команда колледжа бросала конфеты в толпу, дети бросались вперед и сбивались в группы, чтобы схватить их, как падальщики на трупе.
   Крошечный объект подплыл к Самаре и приземлился у ее ног. Она осторожно взяла его двумя пальцами. Это был Тутси Ролл. Она не могла не ухмыльнуться. Какая невероятно странная это была традиция, молодежь самой богатой страны в мире карабкалась друг через друга, чтобы принести самые дешевые угощения, праздно брошенные на тротуар.
   Самара присоединилась к Мише возле кабины грузовика, торцом от парада и его посетителей. Она протянула конфету. Мгновение любопытства промелькнуло на юном, пассивном лице Миши, когда она взяла его.
   - Спасиба , - пробормотала девушка. Спасибо . Но вместо того, чтобы развернуть и съесть его, она сунула его в карман джинсов. Самара хорошо воспитала ее; она получит награду, когда заслужит ее.
   Самара снова поднесла рацию к губам. "Начать через тридцать секунд". Она не стала ждать ответа; вместо этого она вставила затычки для ушей, и в ее ушах зазвенел тихий, но высокий тон. Оттуда его заберут четверо мужчин в грузовом отсеке грузовика. Им не нужно было обнажать оружие; им даже не пришлось поднимать откатные ворота в задней части грузовика. Ультразвуковая частота могла проходить сквозь сталь, стекло и даже кирпич, почти не мешая его эффективности.
   Самара сложила руки перед собой и встала рядом с Мишей, молча считая. Она больше не слышала ни марширующего оркестра, ни аплодисментов участников парада; она слышала только электронный скулящий звук затычек для ушей. Было странно видеть так много достопримечательностей, но ничего не слышать, словно выключенный телевизор. На мгновение она подумала об этой нелепой поговорке: если в лесу падает дерево, и никто не слышит его, издает ли оно звук? Их оружие не издавало ни звука. Частота была слишком низкой, чтобы ее можно было зарегистрировать в слуховом спектре человека. Но падение все равно было бы.
   Самара не слышала ни музыки, ни общего гама толпы, не слышала и криков, когда они начались. Но всего через несколько мгновений после того, как ее обратный отсчет дошел до нуля, она увидела тела, падающие на асфальт. Она увидела, как жители Спрингфилда, штат Канзас, паникуют, бегают, топчут друг друга, как дети, цепляющиеся за конфеты. Некоторые из них корчились; несколько вырвало. На улицу грохотали инструменты и рассыпались ведра с угощениями. Менее чем в двадцати пяти метрах от нее футболист упал на четвереньки и сплюнул кровь.
   В хаосе была такая красота. Все существование Самары было основано на режиме, на протоколе, на практике - и все же немногие знали так же хорошо, как она, насколько ненадежным все это могло быть, когда беспредел поднял свою непредсказуемую голову. В таких ситуациях имели значение только инстинкты. Именно тогда человек по-настоящему осознал себя, то, на что он был способен. В хаосе, безмолвно развернувшемся перед ее глазами, семьи топтали своих близких. Мужья и жены бросали своих партнеров в интересах самосохранения. Воцарилось смятение; тела опрокинуты. В конечном итоге толпа причинит друг другу больше вреда, чем оружие.
   Но они не могли задерживаться. Она кивнула Мише, который обогнул кабину и забрался на пассажирское сиденье, а Самара села за руль и вставила ключ в зажигание. Но она еще не включила двигатель. Они дали бы ему еще одну минуту - достаточно долго, чтобы последствия нападения считались поистине разрушительными, и чтобы те, кто будет их преследовать, были в полном недоумении от значения Спрингфилда, штат Канзас.
  
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
  
   Зеро вошел в Центр разведки Джорджа Буша, штаб-квартиру ЦРУ, в некорпоративном районе Лэнгли, штат Вирджиния. Он зашагал по широкому мраморному полу, эхом отдаваясь, когда он наступил на большую круглую эмблему, щит и орла в серо-белом цвете, окруженную словами "Центральное разведывательное управление, Соединенные Штаты Америки", и направился прямо к лифтам.
   Там почти никого не было, лишь небольшая группа охранников и несколько помощников по административным вопросам возились с бумажной работой. Он все еще был довольно зол из-за того, что его вызвали, что его отозвали от его девочек на праздник, и надеялся, что брифинг, как следует из названия, будет кратким.
   Но он не собирался делать ставку на это.
   "Придержите дверь", - раздался знакомый голос, когда Зеро нажал кнопку подуровня, на котором проходила встреча. Он протянул руку, чтобы двери не закрылись, и через мгновение агент Тодд Стрикленд вбежал рядом с ним. - Спасибо, Зеро.
   - Тебя тоже позвали, да?
   "Ага." Стрикленд покачал головой. - Как только я попал в больницу для ветеранов.
   - Вы проводите День Благодарения с ветеранами?
   Стрикленд небрежно кивнул, что Зеро воспринял как указание на то, что он не хотел это обсуждать. Тодду Стрикленду было чуть меньше тридцати, он был толстошеим и мускулистым, но все еще предпочитал военную стильную стрижку, которую носил во время службы в армии. Его яркие глаза, мальчишеские черты лица и чисто выбритые щеки придавали ему молодой и открытый вид, но Зеро знал, что за фасадом скрывается сила, с которой нужно считаться, одна из лучших, которых Рейнджеры когда-либо видели. Тодд провел почти четыре года своей молодой жизни, выслеживая повстанцев в ближневосточных пустынях, спал в песке, карабкался по пещерам и совершал набеги на базы. Он был бойцом до мозга костей, и все же ему удавалось сохранять сострадание, столь же сильное, как и его чувство долга.
   - Есть идеи, о чем идет речь? - спросил Зеро, когда двери лифта открылись.
   "А если бы мне пришлось угадывать? Вероятно, атака на Гавану прошлой ночью.
   - Прошлой ночью на Гавану было совершено нападение?
   Стрикленд тихо усмехнулся. - Ты действительно не смотришь новости, не так ли? Он вел их по пустому коридору. Казалось, почти все жители Лэнгли наслаждались праздником дома со своими семьями, кроме них, конечно.
   - Я был немного занят, - признался Зеро.
   - Кстати, как девочки? Стрикленд был знаком с Майей и Сарой; когда жизням девушек угрожал убийца-психопат, молодой агент дал клятву, что будет следить за ними, независимо от того, рядом Зеро или нет. До сих пор он держался за свое слово.
   "Они..." Он хотел просто сказать "они хорошие", но остановил себя. "Они растут. Черт, может быть, уже взрослый. Зеро вздохнул. "Я должен быть честным. Если нас сегодня куда-то отправят, я не знаю, что буду делать с Сарой. Я не думаю, что она достаточно здорова, чтобы ее оставили одну".
   Стрикленд остановился, когда они подошли к закрытой двери конференц-зала, за которой должен был состояться брифинг. Но он задержался и полез в задний карман. - Я как бы думал о том же. Он протянул Зеро визитную карточку.
   Он нахмурился. "Что это?" Карточка была простой, цвета слоновой кости, с тиснением веб-сайта, номера телефона и названием "Центр восстановления домов у моря".
   "Это место в Вирджиния-Бич, - объяснил Стрикленд, - куда такие люди, как она, могут пойти, чтобы... восстановить силы. Я сам провел там несколько недель, когда-то давно. Они хорошие люди. Они могут помочь".
   Зеро медленно кивнул, немного ошеломленный тем, что все, казалось, видели это, кроме него. Майя уже сказала ему, что Саре нужна профессиональная помощь, и Тодд, очевидно, тоже это понял. Он точно знал, почему был слеп к этому; он хотел быть в состоянии помочь ей. Он хотел быть тем, кто протянет ее через это. Но в глубине души он уже знал, что ей нужно больше, чем он может ей предложить.
   "Надеюсь, это не было нарушением каких-либо границ, - продолжил Тодд. "Но, э-э... Я позвонил им, чтобы убедиться, что у них есть место. Для нее найдется место в любое время, когда она захочет.
   - Спасибо, - пробормотал Зеро. Он не знал, что еще сказать; это определенно не было нарушением каких-либо границ, чтобы сделать что-то, на что Зеро, вероятно, не решился бы. Он сунул визитку в карман и указал на дверь. "После тебя."
   За время работы агентом ЦРУ он посетил множество брифингов, и среди них не было двух одинаковых. Иногда они были многолюдными и хаотичными, с представителями сотрудничающих агентств и видеоконференциями с профильными экспертами. В других случаях они были маленькими, тихими и конфиденциальными. И хотя он был уверен, что это будет последний, он все же был очень удивлен, войдя в конференц-зал и обнаружив только одного человека, сидящего за столом, с одним планшетом перед ней.
   Стрикленд казался не менее озадаченным, потому что спросил: "Мы рано или что?"
   - Нет, - сказала Мария, вставая. "Вовремя. Присаживайся."
   Зеро и Тодд обменялись взглядами и сели по обе стороны от Марии, стоявшей во главе длинного стола.
   "Ну, - пробормотал младший агент, - разве это не уютно".
   - Простите, что увезла вас с праздника, - начала она. - Ты же знаешь, что я бы не стал, если бы у меня был выбор. Она сказала это так, как будто это предназначалось больше для Зеро; Мария точно знала, кто и что ждет его дома. В конце концов, она тоже была приглашена. "Я сразу приступлю к этому", - продолжила она. "Прошлой ночью на северной набережной Гаваны произошел инцидент, и у нас есть веские основания полагать, что это была преднамеренная террористическая атака".
   Она рассказала им все, что они знали; что более ста человек испытали широкий спектр симптомов и что близость тех, кто пострадал больше всего, предполагает использование ультразвукового оружия, расположенного у кромки воды. Как она объяснила, ее пальцы скользили по сенсорному экрану планшета, просматривая фотографии экстренных служб на Кубе, помогающих пострадавшим. Некоторым из них нужна была поддержка, чтобы просто стоять; у других из ушей бежали тонкие струйки крови. Некоторых унесли на носилках.
   "Была только одна жертва, - заключила Мария, - молодая американка в отпуске. А оружие не нашли, отсюда и наше участие".
   Зеро и раньше слышал о таком ультразвуковом оружии, по крайней мере, о чем-то подобном, но кроме крошечных звуковых гранат, которые состряпал Биксби, у него не было никакого опыта обращения с ними. Но он должен был признать, что, несмотря на отсутствие какого-либо визуального изображения оружия или преступников, это действительно очень походило на теракт, что только еще больше запутывало ситуацию.
   - Кент? - подтолкнула Мария. - Пенни за твои мысли?
   Он покачал головой. "Честно говоря, я немного озадачен. Зачем создавать или покупать такое оружие, если одна штурмовая винтовка и несколько магазинов нанесли бы гораздо больший ущерб?"
   - Может быть, дело было не в повреждениях, - предположил Стрикленд. "Возможно, это было сообщение. Насколько нам известно, преступники могли быть кубинцами. Они нацелились на туристический район; может быть, они националисты, и это был какой-то насильственный протест".
   - Это возможно, - признала Мария. "Но нам нужно работать с фактами - и единственные факты, которые у нас есть прямо сейчас, это то, что американские граждане были причастны к этому, один из них сейчас мертв, а это оружие все еще там... вот где вы двое вступаете".
   Зеро и Стрикленд переглянулись, а затем Мария. На минуту он начал думать, что это мог быть просто брифинг разведки, чтобы держать их в курсе того, что произошло на Кубе, но с этими несколькими словами он теперь понял, что это на самом деле означало.
   В этом не было никаких сомнений; его отправили обратно в поле.
   - Подождите, - сказал Стрикленд. "Вы говорите, что кто - то где-то в мире имеет довольно портативное и мощное звуковое оружие, и чего вы от нас хотите? Просто найти его?
   - Я понимаю, что продолжать нечего... - начала Мария.
   "Это не то, что нужно продолжать".
   Зеро был немного удивлен поведением Стрикленда; в душе он был еще солдатом и никогда не говорил так ни с начальством, ни даже с Марией. Но он понял, потому что, пока Стрикленд выражал негодование, Зеро почувствовал прилив гнева. Вот почему его оторвали от Дня Благодарения, от воссоединения семьи? Он сочувствовал жертвам теракта в Гаване, но его навыки, как правило, использовались для прекращения ядерных войн и предотвращения массовых жертв, а не для того, чтобы пуститься в погоню за оружием, унесшим единственную жизнь.
   "У нас есть кое-что, - сказала Мария Стрикленду. "Несколько свидетелей в гавани утверждают, что видели группу мужчин, четверо или пятеро, одетых в какую-то защитную маску или шлем, которые загружали "странно выглядящий объект" на лодку сразу после нападения. Подробности в лучшем случае отрывочны, но несколько человек также сообщили, что видели среди них женщину с ярко-рыжими волосами, возможно, европеоидную".
   "Хорошо, это кое-что", согласился Стрикленд, казалось, подавляя любые дальнейшие возражения, которые он мог бы высказать. "Итак, мы отправимся в Гавану, узнаем о лодке, кому она принадлежит, куда она шла, где она сейчас, и идем по следу".
   Мария кивнула. - Вот и все. Bixby разрабатывает технологию, которая должна помочь. И я не хочу быть назойливым, но президент Рутледж использовал слова "как можно скорее" в этом приказе, так что...
   "Мы можем поговорить?" - вдруг выпалил Зеро, прежде чем Мария успела дать им официальное разрешение действовать. - Наедине?
   - Нет, - просто сказала она.
   "Нет?" Зеро моргнул.
   Она вздохнула. - Прости, Кент. Но я знаю, что ты хочешь сказать, и я знаю, что если ты это сделаешь, я, скорее всего, сдамся и попытаюсь снять тебя с крючка. Но это исходило от президента . Не от меня, не от директора Шоу...
   - А где сейчас директор Шоу? Зеро поймал себя на том, что спрашивает горячо. - Дома, я полагаю? Готовишься насладиться Днем Благодарения со своей семьей?
   - Да, Зеро, именно там он и находится, - твердо ответила она. Она никогда не называла его Зеро; исходя от нее, это было похоже на ругань. - Потому что это не его работа - быть здесь. Это ваше. Точно так же, как не моя работа снова и снова подставлять свою шею для тебя. Моя работа состоит в том, чтобы сказать вам, куда вам нужно идти и что нужно делать". Она дважды постучала по планшету пальцем. "Вот куда вы идете. Это то, что ты делаешь".
   Зеро посмотрел на столешницу, гладкую и отполированную до зеркального блеска. Он глупо думал, что они с Марией все еще могут быть друзьями после всего, через что они прошли. Но в конце концов, вот как это вытряхнуло. Она была его боссом, и это было похоже на то, что ему присвоили звание.
   Ему совсем не нравилось это чувство, не больше, чем мысль о том, что президент приказывает надеть его на это. С его точки зрения, это была пустая трата его навыков. Но он не стал этого говорить.
   "Только посмотрите на положение вещей". Тон Марии смягчился, но она не смотрела прямо ни на одного из них. "У нас на руках торговая война с Китаем. Наши связи с Россией практически разорваны. Украина менее чем довольна нами. Бельгия и Германия до сих пор недовольны несанкционированной, по их мнению, операцией в прошлом месяце. Никто не доверяет нашему руководству - меньше всего нашему народу. У нас пока нет даже вице-президента". Она покачала головой. "Мы не можем допустить возможность нападения на территорию США, даже если это всего лишь возможность. Нет, если мы можем помочь.
   Зеро хотел возразить. Он хотел указать, что эффективность двух мужчин, хорошо обученных или нет, по-прежнему ничтожна по сравнению с совместными усилиями правоохранительных органов. Он мог понять, почему они не хотели делать из этого большую огласку, но даже в этом случае - если бы они действительно хотели найти этих людей, если бы они действительно считали, что нападение на США вероятно, они могли бы APB, начиная с прибрежных районов Флориды, Луизианы, Техаса, наилучшие оценки потенциальных целей с учетом атаки в Гаване. Пусть кубинское правительство расследует исчезнувшую лодку. Работайте вместе, как и должно быть, чтобы защитить своих граждан и всех, кто может пострадать на этом пути.
   И Зеро тоже собирался предложить это вслух, но прежде, чем он успел это сделать, зазвонил мобильный телефон Марии.
   "Одну секунду", - сказала она им, прежде чем ответить своим типичным приветствием: "Йоханссон".
   Затем ее лицо обмякло, и ее взгляд встретился с взглядом Зеро. Он уже видел это выражение много раз - слишком часто, чтобы успокоиться. Это был взгляд шока и ужаса.
   - Пришли мне все, - сказала Мария в трубку хриплым шепотом. Она закончила разговор, и он уже знал, что она собирается им сказать, еще до того, как она это сказала.
   "Произошло нападение на территорию США".
  
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
  
   Уже? Зеро был ошеломлен скоростью, с которой последовала следующая атака - он явно недооценил серьезность ситуации.
   Но еще больше он был потрясен, когда Мария рассказала им , где это произошло.
   "Нападение было совершено на небольшой городок на Среднем Западе". Мария изучала экран планшета, прокручивая информацию так же быстро, как она поступала. "Место под названием Спрингфилд, штат Канзас, население восемьсот сорок один человек".
   "Канзас?" - повторил Зеро. Если они добрались до Канзаса после теракта в Гаване, это означало... "Должно быть, они летели на самолете".
   "Это означает, что это было запланировано", - добавил Стрикленд. Молодой агент внезапно встал, как будто он мог что-то сделать в этот момент. "Но почему? Что может быть важного в городке с одной лошадью в Канзасе?
   - Без понятия, - пробормотала Мария. Потом ее рука полетела ко рту. "О мой Бог." Она посмотрела на Зеро широко распахнутыми глазами. "Проходил парад. Студенты колледжа, семьи... дети".
   Зеро глубоко вздохнул, пытаясь мысленно установить дистанцию между той его частью, которая была отцом и бывшим профессором, и той его частью, которая была агентом. "Выпадать?"
   - Неясно, - сообщила Мария, снова глядя на планшет. "Это только что произошло. Первый звонок девять один один был двадцать три минуты назад. Но... - Ее горло сжалось в глотке. "Первоначальные отчеты службы экстренного реагирования утверждают, что на месте происшествия погибли шестнадцать человек. Хотя, скорее всего, больше".
   Стрикленд ходил взад-вперед по конференц-залу, как тигр, ожидающий, когда его выпустят из клетки. "Мы не можем предполагать, что жертвы были полностью результатом применения оружия. Некоторые могли быть вызваны паникой".
   - Но, может быть, в этом и смысл, - пробормотал Зеро.
   "Подожди, к нам пришло видео". Мария наклонила планшет, и оба мужчины столпились у ее плеч, чтобы увидеть его. Она нажала кнопку воспроизведения, и на экране появилась дрожащая перспектива человека, снимающего на мобильный телефон. Сцена была на главной улице маленького городка, угол камеры был направлен вверх по кварталу, ловя в объектив тротуары, забитые людьми и стульями по обеим сторонам проспекта.
   Из-за угла впереди показалась группа молодых людей в зелено-белой форме - марширующий оркестр, шагающий в такт с поднятыми вверх инструментами, приближающаяся музыка заглушала шум аплодисментов и возгласов.
   - Они почти здесь, Бен! - сказал веселый женский голос, предположительно женщина за телефоном с камерой. "Вы готовы? Помашите Мэдди!"
   Камера на мгновение опустилась, показывая маленького мальчика, которому было не больше пяти или шести лет, с огромной улыбкой на лице, когда он махал приближающейся группе. Затем изображение снова увеличилось, показывая группу молодых людей в зеленых футболках, выходящих из-за угла вслед за оркестром - похоже, это была футбольная команда, бросающая пригоршни конфет из ведер.
   В желудке Зеро образовался комок страха, когда он знал, что беда вот-вот разразится.
   Переход не был внезапным. Это было медленно и странно, разворачиваясь в течение следующих нескольких секунд. Зеро наклонился ближе, опасаясь, но восторженно наблюдая.
   Сначала камера немного опустилась, и он едва услышал, как женщина за ней пробормотала: "Кто-нибудь еще это чувствует? Что это ?.."
   Почти одновременно несколько участников группы вышли из ритма. Один за другим инструменты перестали играть, когда вздохи и смущенные крики смешались с аплодисментами.
   Труба ударила по улице. Потом тело. Участники группы споткнулись. Позади них рухнули молодые люди в фуфайках. Камера ужасно тряслась, когда женщина металась из стороны в сторону, ища источник или, возможно, пытаясь понять, что происходит.
   "Бен?" - закричала она. "Бен!"
   Крики раздавались из толпы, которая хлынула во все стороны. Все две секунды Зеро был свидетелем абсолютного хаоса; люди бегают друг по другу, держатся за головы, хватаются за животы, падают. Потом телефон уронили на улицу и экран погас.
   - Господи, - пробормотал Стрикленд.
   Зеро потер подбородок, отходя от стола. Он был прав только наполовину; правда, одна штурмовая винтовка нанесла бы больше урона, но это - невидимая сила, спрятанное оружие, отсутствие нападавших в поле зрения - это было совершенно душераздирающе. Он просто пронесся по улице, как медленный ветерок, за несколько секунд затронув сотни людей. Если что-то подобное всплывет...
   "Это видео общедоступно?" он спросил.
   - Надеюсь, что нет, - сказала Мария, явно думая о том же, что и он. - Оно пришло из полиции Спрингфилда, а это... - Она снова сверилась с планшетом. "Только пять офицеров. Мы сделаем все, что в наших силах, но я сомневаюсь, что они смогут держать это в секрете".
   "Если об этом станет известно, люди запаникуют", - сказал Стрикленд.
   - Точно, - согласился Зеро, вслух излагая теорию. "В Гаване они нанесли удар по переполненному туристами району. В Канзасе оживленная парадная трасса. Населенные пункты, которые кажутся случайными. Может быть, они пытаются доказать, что их оружие - всего лишь катализатор, и что люди причинят друг другу столько же вреда, сколько и им".
   "Значит, это все-таки может быть послание", - сказал Стрикленд, расхаживая по конференц-залу.
   Это было единственное, что имело смысл в данный момент; нападение на такой маленький городок было попыткой представить свои цели случайными, чтобы посеять панику и замешательство. "Но если это так, что произойдет, если они доставят эту штуку в Нью-Йорк? Или Вашингтон, округ Колумбия?"
   Стрикленд перестал ходить взад-вперед. "Они практически насмехаются над нами. Говорит нам, что следующая цель может быть где угодно. В любое время."
   "Пока что местные власти не уверены, что произошло", - заявила Мария. "Похоже, что никто, кроме нас, не связывает это со звуковой атакой на Гавану - пока".
   "Но как только они это сделают, - добавил Зеро, - никто не будет чувствовать себя в безопасности". Он уже представлял себе это; что-то столь же невинное, как идти по оживленной улице и попасть под удар ультразвука. Не зная, что происходит, или откуда это исходит, или что делать, или как это остановить.
   Это была ужасная мысль даже для него.
   Внезапно зачирикал планшет Марии. Зеро оглянулась через плечо и увидела входящий вызов на зашифрованном сервере ЦРУ, но вместо того, чтобы показать источник, он просто читал: "БЕЗОПАСНО".
   Мария вздохнула и ответила. Это был видеозвонок; вдруг появилась нарядно одетая брюнетка, торжественная, как статуя.
   - Заместитель директора, - сказала женщина вместо приветствия.
   "РС. Халперн".
   Зеро не узнал лица женщины, но знал имя; Табита Халперн была главой администрации Белого дома при президенте Ратледже. И он хорошо знал ее предысторию. Она сидела в Ситуационной комнате, месте, где он уже бывал много раз.
   "Со мной президент, - сказал Халперн. - Он хотел бы поговорить. Она потянулась вперед и повернула экран, пока он не остановился на Джонатане Ратледже, сидящем во главе стола для совещаний. Он был одет в белую рубашку с закатанными до локтей рукавами, на шее был свободно завязан синий галстук, а на лице застыло усталое выражение.
   "Г-н. Президент". Мария кивнула. "Мне жаль, что вам пришлось занять это место дважды за один день".
   - Так ты слышал? - сказал Ратледж, минуя формальности.
   "Да сэр. Прямо сейчас."
   - Это он позади тебя? Я хочу поговорить с ним".
   Зеро не осознавал, что частично находится в поле зрения камеры, а если бы знал, что будет проводить видеоконференцию с президентом, то надел бы что-нибудь поприличнее футболки и легкой куртки. Мария передала ему планшет, и он держал его перед собой.
   - Значит, тебя зовут Зеро, - просто сказал Ратледж.
   - Да, сэр, господин президент, - коротко кивнул он. "Очень жаль, что нам приходится встречаться при таких обстоятельствах".
   "Несчастный. Да." Ратледж потер подбородок. В нем было что-то такое, что казалось... Ну, Зеро это казалось менее чем президентским. Он выглядел потерянным. Он был похож на человека с головой. - Вы видели видео нападения, агент?
   - Есть, сэр. Прямо сейчас. "Ужасно" не совсем соответствует действительности, но это первое слово, которое приходит на ум".
   "Ужасный. Да." Президент кивнул, его взгляд был расфокусированным и отсутствующим. - У вас есть дети, агент Зеро?
   Это казалось странным вопросом, особенно если его задавали тайному агенту, чья личность должна была быть конфиденциальной, но Зеро сказал ему: "Да. Две дочери."
   "То же самое. Четырнадцать и шестнадцать. Ратледж поставил локти на стол и, наконец, посмотрел Зеро в глаза, или в своем лучшем приближении через камеру. - Мне нужно, чтобы ты нашел этих людей. Найдите это оружие. Остановите это. Пожалуйста. Это не может повториться".
   Даже при нормальных обстоятельствах, а эти были далеко не таковы, Зеро не смог бы отказаться от приказа президента Соединенных Штатов. Тем не менее, ему не нужно было, чтобы Ратледж умолял его взяться за операцию. С того момента, как Мария объявила о нападении на территории США, он уже знал, что это не то, от чего он сможет отказаться. Это было закодировано в его ДНК; если бы он мог что-то с этим сделать, он бы это сделал.
   "Я буду." Он взглянул на Стрикленда и поправился. - Мы будем, сэр.
   "Хороший. И скажите Йоханссону, что вам должны быть доступны все ресурсы.
   Зеро нахмурился; это казалось странным акцентом на этом утверждении, которое, вероятно, имело больше значение для Марии, чем для него.
   "Удачи", - сказал Рутледж и резко прервал видеозвонок.
   Зеро вернул планшет Марии, которая тут же проверила входящие обновления о месте происшествия в Канзасе.
   Стрикленд тяжело вздохнул. "Есть только одна проблема. Гавана сейчас в тупике, и если они смогут путешествовать так же быстро, как и раньше, в Канзасе, скорее всего, тоже нечего будет найти. У нас меньше дел, чем раньше".
   - Это не совсем так. Мария оторвалась от планшета. "Очевидец в Спрингфилде, пожилой мужчина, сообщил, что за несколько минут до нападения он встретил на улице женщину - белую женщину с ярко-рыжими волосами. Прямо как на Кубе. А этот мужчина утверждает, что слышал, как она говорила по-русски по радио.
   "Русские?" - повторил Зеро. Он не должен был удивляться после всего, что произошло за последние полтора года. Но в предыдущих заговорах участвовали тайные заговоры, огромные суммы денег, влиятельные люди. Это совсем не было похоже на тот же МО, и он не мог установить мотив такого нападения, кроме какой-то схемы мести.
   "Даже в этом случае, - заметил Стрикленд, - "русская рыжая" не совсем сужает круг".
   "Ты прав." Мария вытащила свой мобильный телефон. - Но есть кое-что, что может. Она нажала кнопку и затем сказала в трубку: "Я спускаюсь. Мне нужен ОМНИ".
   "Что такое ОМНИ?" - спросил Стрикленд до того, как Зеро получил шанс.
   - Это... сложно, - загадочно сказала Мария. - Но я покажу тебе. Она встала со стула, взяв с собой планшет, и направилась к двери.
   Зеро знал, что "спуститься", скорее всего, означало отправиться в лабораторию Биксби, подземное научно-исследовательское подразделение Центрального разведывательного управления. Они уже были на подуровне, и странный инженер был единственным ниже них - по крайней мере, насколько знал Зеро.
   Он также уже знал, что не пойдет домой, не поужинает со своими девочками. Как только они вышли в пустой коридор, он сказал: "Подождите. Могу я позвонить?"
   Мария поколебалась, но кивнула. "Хорошо. Но сделай это быстро. Встретимся у лифтов. Они вдвоем направились по коридору, когда Зеро вытащил свой мобильный телефон, а также маленькую белую карточку, которую дал ему Стрикленд.
   Положив палец на кнопку вызова, он передумал и вместо этого открыл приложение для видеозвонков, держа телефон перед собой под углом, чтобы его лицо было в поле зрения камеры.
   Линия зазвонила только один раз, прежде чем Майя ответила. На ее лице отразилось беспокойство, и он мог видеть позади нее, что она стоит на кухне. "Папа?"
   "Майя. Что-то случилось.
   - Я знаю, - мрачно сказала она. - Я смотрю новости с тех пор, как ты ушел.
   - Это уже в новостях?
   - Есть видео, - сказала она ему. - От того, кто был там.
   Зеро вздрогнул. Если бы видео уже просочилось, задушить его было бы невозможно. К настоящему времени он, вероятно, был в социальных сетях, а это означало, что в течение нескольких минут он станет вирусным, если он еще не был опубликован, и повторно будет распространен на миллионах экранов.
   Но если он правильно оценил выражение лица Майи, она подумала, что оно столь же пугающее, как и он. И если это так, она поймет, что он должен сделать.
   - Папа, что это было , черт возьми? она спросила.
   - Не могу сказать, - сказал он ей намеренно туманно. "Но нам нужно найти людей, стоящих за этим. А это значит, что мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня... и для своей сестры.
   - Конечно, - сразу же согласилась она. "Все что тебе нужно."
   "Спасибо. Но сначала... ты можешь надеть Сару?
   "Одну секунду." Экран затуманился от движения, когда Майя отдала телефон, а мгновение спустя Сара снова посмотрела на него на крошечном экране, ее взгляд был пустым, а голос звучал тихо. - Ты ведь не вернешься домой?
   "Сара. Ты знаешь, что нет места, где я был бы лучше, чем дома с тобой..."
   "Папа, - перебила она, - тебе не нужно разговаривать со мной, как с ребенком".
   "Пожалуйста, - умолял он, - дайте мне закончить. Мне нужно сказать это, а у меня мало времени. Он вздохнул и собрался с мыслями. "Нет места, где я бы предпочел быть дома с тобой, и нет места, где бы я предпочел быть тебе , чем быть дома со мной. Но ты прав; ты уже не ребенок. Я не могу относиться к тебе так, как ты есть. Мы оба знаем, что тебе нужно больше, чем я могу тебе предложить.
   Сара сразу уловила то, что он предлагал. "Я не хочу идти ни в одно из этих мест. Они не для таких, как я".
   Они как раз для таких, как ты , подумал он, но не хотел этого говорить, рискуя превратить это в спор. - Вот этот, - сказал он вместо этого. "Хорошее место в Вирджиния-Бич. Стрикленд рекомендовал его. Он сам провел там некоторое время. Ты доверяешь ему, не так ли?
   Сара молчала. Он знал, что она это сделала, но признание этого означало, что она сдвинулась с места. - Я хочу остаться с тобой, - сказала она наконец. "Я чувствую себя лучше. Мне не нужна реабилитация".
   - Тебе это нужно, - возразил Зеро, сохраняя мягкость в голосе. - Ты просто не хочешь этого, потому что... - На его губах расплылась тонкая грустная улыбка. - Потому что ты больше похож на меня, чем хочешь признать. Вы думаете, как я. Ты отлично поработал последние четыре недели, но всегда держал в голове путь к отступлению. Я видел это в твоих глазах. Планирую, как получить исправление. Куда вы можете пойти. Как далеко вы могли бы зайти.
   Сара не отрицала этого, но и не смотрела прямо на него.
   - Но это не ты, - продолжил он. "Это зависимость. Эти люди могут помочь. Поскольку вы эмансипированы, я не могу заставить вас уйти. Это должен быть ваш выбор... но я бы хотел, чтобы вы попробовали.
   Он замолчал, ожидая ее ответа. Отстраненный взгляд в ее глазах не был вызовом или гневом - это был страх. Она боялась идти в такое место. Может быть, подумал он, она боялась, что ее заставят признать какую-то неприглядную правду о себе.
   - Хорошо, - наконец пробормотала она. "Хорошо, папа. Я пойду. Я буду стараться."
   Он изо всех сил старался сдержать вздох облегчения и вместо этого заметно улыбнулся. "Хороший. Спасибо. Это будет хорошо для тебя, я обещаю. Я приеду навестить вас, как только смогу".
   Она кивнула, и он мог поклясться, что заметил слезы в ее глазах. Но никто не упал; она не позволила бы им.
   - Где твоя сестра? он спросил.
   Майя появилась из-за плеча Сары, очевидно, услышав разговор. "Я здесь."
   - Ты возьмешь ее? он спросил. "Наслаждайтесь сегодняшним днем вместе. Иди завтра. Возьми мою машину".
   Майя кивнула. "Конечно."
   "Спасибо. Место называется Приморский дом. Тодд позвонил вперед; для нее всегда найдется место, когда бы она ни приехала. Он оглянулся через плечо на пустой коридор. Мария и Стрикленд ждали его. "Сейчас я должен идти. Я люблю вас обоих."
   - Я тоже тебя люблю, - тихо сказала Сара.
   "Будь в безопасности, - сказала ему Майя.
   Он закончил звонок. Какое-то время он просто стоял там, задаваясь вопросом, правильно ли он поступил. Надеясь, что Сара не нашла повод снова его ненавидеть. Болезненно осознавая, что один и тот же человек не может одновременно носить титулы лучшего в мире отца и лучшего в мире оперативника под прикрытием.
   Затем он собрал все эти мысли, отбросил их в сторону и направился к лифтам, чтобы встретиться с двумя другими и выяснить, что это за OMNI, черт возьми.
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
  
   Зеро молчал, пока спускался на лифте на подуровень, где располагался сверхсекретный отдел ЦРУ по исследованиям и разработкам. Ни Мария, ни Тодд не спросили ни о характере сделанного им звонка, ни о его результате, хотя он был уверен, что они оба этого хотели; в то или иное время они оба были близки с девушками.
   Но он был рад, что они не спросили. Он действительно не хотел говорить об этом, не говоря уже о том, чтобы снова начать сомневаться в своих решениях.
   Лифт зазвенел, и двери открылись в подземный коридор со стенами из шлакоблоков, выкрашенными в серый цвет, без окон и освещенный флуоресцентными лампами. Каблуки Марии цокали по холодному полу, звук отражался от стен, пока она не подошла к стальной двери без опознавательных знаков, напоминавшей хранилище. Она просунула ключ-карту в узкую прорезь рядом с ручкой. Электронный замок громко зажужжал, когда несколько засовов скользнули в сторону, и она толкнула дверь внутрь.
   Независимо от того, сколько раз Зеро приходил в лабораторию, как они называли главный этаж подуровня исследований и разработок, это все равно было удивительно. Стены и пол были ослепительно белыми, как будто их только что отполировали. Мощные галогенные лампы ярко горели над головой, хотя находились глубоко под землей. Высокие полки из нержавеющей стали и длинные рабочие столы были расположены симметрично в форме огромной буквы Н, протянувшейся почти по всей длине главного помещения размером со склад.
   Когда к Зеро вернулись воспоминания, он смог вспомнить, сколько раз он был там раньше, чтобы подготовиться к каждой операции, подготовиться к каждому рейду. Знакомый запах, смесь моторного масла и неясного запаха антисептика, вызывал у него прямую ностальгию.
   Мария шла впереди по полу лаборатории на неразличимый шипящий звук. Свернув за угол, они обнаружили человека в серой маске-щите и толстых перчатках, склонившегося над внутренностями какого-то устройства, природу которого Зеро никак не мог понять. Источником шипения был электродуговой сварочный аппарат в его руке, из металла сыпались голубые искры.
   - Биксби, - позвала Мария, не желая подходить слишком близко. "Биксби!"
   Они резко подняли головы, явно испуганные их внезапным появлением. Он быстро выключил дуговую сварку и поднял щит своей сверхмощной маски, застенчиво ухмыляясь за ней.
   - Извини, - сказал Биксби. - Я просто возился, пока ждал.
   Биксби было немного за шестьдесят, но никто бы не догадался об этом по его юношеской улыбке и ярким глазам. Когда на нем не было сварочной маски, его седые волосы всегда были разделены пробором и аккуратно зачесаны поверх его черных очков в роговой оправе. Было странно видеть его в толстых кожаных перчатках и маске, при этом в синей рубашке и красном галстуке под серой жилеткой. Небольшое черное пятно жира на его левой щеке только дополняло его раздвоенный вид.
   - Просто возиться, да? - сказал Стрикленд. Он огляделся, заметив, что в лаборатории больше никого нет - обычно там была по крайней мере пара других инженеров или стажеров, - прежде чем спросить: "Биксби... ты здесь не живешь , не так ли?"
   - Конечно нет, - усмехнулся он. "Почему ты спрашиваешь?"
   - Ну, потому что сегодня День Благодарения, - прямо сказал Стрикленд.
   "Ой." Главный инженер ЦРУ нахмурился. - Это объясняет, почему мой брат все время пытается позвонить мне...
   - Биксби, - твердо сказала Мария. - Вы видели отчет?
   Он серьезно кивнул. "У меня есть. Ужасный позор, т. Определенно указывает на ультразвуковую атаку, прямо как на Кубе. Очень мощный; Осмелюсь сказать, более мощное, чем все, что сейчас используют наши военные".
   "Нам нужен OMNI, - сказала ему Мария.
   Взгляд Биксби метался от нее к Стрикленду, к Зеро и обратно к ней. "Ты уверен?"
   Она коротко кивнула. "Президент сказал "каждый ресурс". Я знаю, что тебе это не нравится. Мне это тоже не нравится. Но нам это нужно".
   "Хорошо. Сюда, агенты. Биксби стянул с себя толстые кожаные перчатки и жестом велел им следовать за ним, направляясь в вестибюль лаборатории.
   Теперь Зеро понял, почему Ратледж сделал странное ударение, когда сказал " каждый ресурс". Колебание Биксби могло означать только то, что ему и Стрикленду не было дозволено знать, что это за машина, - что было странно, потому что он думал, что у него самый высокий уровень допуска ЦРУ. Но опять же, понял он, он лучше всех должен знать, что за каждой тайной обычно скрывается другая тайна. Что бы ему ни говорили, он просто не мог знать всего, что можно было знать о ЦРУ, не говоря уже о правительстве США.
   Возьмем, к примеру, саму лабораторию, настоящий лабиринт комнат и коридоров, настолько обширный, что он мог бы занимать всю длину штаб-квартиры ЦРУ. Зеро знал, что в залах за основным этажом находится оружейная, полигон, чистая комната, радиационная камера, несколько других мастерских и небольших специализированных лабораторий - и он все еще был уверен, что видел лишь часть того, что сохранилось. там внизу.
   Показательный пример: Биксби провел их из лаборатории и мимо стрельбища, по коридору и через небольшую лабораторию робототехники, останавливаясь у каждой двери, чтобы провести ключ-карту, которую он держал на шнурке на бедре. Они вошли в другой белый коридор, в котором Зеро был почти уверен, что никогда раньше не был, и зашагали по нему, пока Биксби не остановился в месте, где, казалось, вообще ничего не было.
   Инженер провел пальцем по стене, нащупывая что-то - маленькую круглую выемку, едва ли больше десятицентовой монеты и совершенно невидимую, если не знать, что она там есть. Он вытянул шею и не сводил с нее глаз; синий свет вспыхнул, просканировав его сетчатку, и узкий участок белой стены с тихим свистом скользнул в сторону.
   Зеро даже не заметил шва.
   - Ребята, вы действительно не хотите, чтобы кто-нибудь нашел эту штуку, а? - заметил Стрикленд.
   Они оказались в помещении размером не больше спальни Зеро в Бетесде. Три стены были уставлены стеллажами с черными серверами, маленькие лампочки перед каждым из них придавали комнате причудливое багровое свечение, между ними тянулись безупречные пучки синих проводов. В комнате пахло больницей, и коллективный гул, должно быть, сотен машин создавал ощущение, будто пол вибрировал.
   В дальнем конце находился единственный плоский монитор, вдвое больше в ширину, чем в высоту, прикрепленный к стене и отображавший на синем фоне четыре простые белые буквы: OMNI. Рядом с монитором стоял единственный черный динамик фута в полтора в диаметре, и, если Зеро не ошибся, он слегка вибрировал.
   Биксби вытянул обе руки в величественном жесте, когда потайная дверь закрылась за ними. "Это, - объявил он, - OMNI".
   - Отлично, - категорично сказал Стрикленд. "...Что это?"
   Зеро нахмурился и слегка присел, прижимая ухо к темному динамику. Он вибрировал со звуком, едва слышным из-за коллективного гула серверов. Сначала это звучало как глухое шипение, но нет, понял он. Это были голоса. Многие из них накладываются друг на друга, одно неотличимо от другого, словно тысяча шепотов одновременно.
   Он быстро отстранился. Звук его был тревожным.
   "То, на что вы смотрите, - один из самых тщательно охраняемых секретов ЦРУ, - сказала им Мария. "Очень мало людей в мире знают об этом. Так что, когда все это закончится, я был бы признателен, если бы вы оба быстро забыли об этом.
   "Что оно делает?" - спросил Стрикленд. Но у Зеро уже было предчувствие. Навязчивый шепот, который он слышал через динамик, был голосами - разговорами, и, возможно, теми, которые происходили в этот самый момент.
   "Когда директор Шоу пришел из АНБ, - объяснила Мария, - одним из его первых приоритетов было установление более тесного сотрудничества между двумя агентствами. Ни для кого не секрет, что раздел 2 Патриотического акта допускал наблюдение за любым, кто подозревается в причастности к террористической деятельности. АНБ может подключиться к любому сетевому устройству... телефонам, компьютерам, планшетам, дорожным камерам, радиочастотам, открытым системам безопасности и так далее".
   "Конечно, - сказал Зеро, - если человек, за которым они следят, является подозреваемым".
   "Но что происходит, когда у нас нет конкретного подозреваемого для наблюдения?" - многозначительно спросила Мария. "Что происходит, когда национальная безопасность находится под угрозой, а преступники могут быть где угодно?"
   - Тогда... все становятся подозреваемыми, - пробормотал Стрикленд.
   Она кивнула. "Подумайте о OMNI как о поисковой системе звука. В случае готовящейся атаки, в которой мы оказались сейчас, это помогает нам сузить область поиска. Есть аварийный протокол, который может активировать только президент. АНБ открывает все доступные каналы, более миллиарда устройств только в континентальной части США, и результаты фильтруются через OMNI".
   "Но, как и поисковая система, - вмешался Биксби, - она не надежна. Нам нужны параметры, чтобы ориентироваться на результаты, чтобы получить то, что мы хотим, иначе мы можем оказаться в тысяче тупиков". Он повернулся к Марии и спросил: "Итак, какие у нас параметры?"
   - Русская болтовня, - сказала она ему. "Конкретно женского пола. Отметьте ключевые слова, которые могут относиться к атакам - "звук", "Гавана", "Канзас" и все, что придет вам в голову".
   Широкий экран позади них внезапно вспыхнул, слово "OMNI" исчезло и сменилось быстро прокручивающимся кодом.
   - Есть распоряжение, - заметил Биксби. "АНБ активно". Он вытащил выдвижную клавиатуру из-под монитора и начал вводить параметры.
   Ноль порвался. С одной стороны, он был благодарен, что у них есть что-то, что даст им преимущество, преимущество в поиске этих людей, и, надеюсь, до того, как произойдет новое нападение. Но, с другой стороны, само существование чего-то вроде OMNI казалось... противоречивым - не то слово. Это было неправильно.
   Он был рад вернуться в агентство. Но уже не раз он думал о том, чтобы собрать вещи с девушками и уйти в тень, просто уйти и начать все заново где-нибудь в другом месте. Как он и сказал Саре всего несколько минут назад, они думали одинаково; он тоже всегда помнил о пути отступления.
   Такая машина, как OMNI, сделала бы это очень трудным, если не невозможным.
   Темный динамик загудел громче, когда пальцы Биксби забегали по клавишам, сужая отфильтрованные результаты с миллиарда устройств. Голоса раздавались по дюжине за раз; сначала по-русски, а затем явно по-женски, колеблясь между краткими отрывками из сотен разговоров людей, которые понятия не имели, что их подслушивает ЦРУ.
   Этот звук заставил его вздрогнуть. Он больше не хотел находиться в этой комнате.
   "Хорошо", - объявил Биксби, регулируя настройки своих умных часов. "Я получу предупреждение, как только у нас будет надежное попадание". Он повернулся к Зеро и сверкнул знакомой улыбкой. - А пока давай готовиться.
  
   *
  
   Вернувшись на главный этаж лаборатории, Зеро наблюдал, как Биксби раскладывал множество гаджетов на поверхности из нержавеющей стали верстака. Стрикленд стоял по другую сторону стола, хотя Мария направилась обратно в свой кабинет с каким-то предлогом по поводу бумажной работы.
   Всегда есть бумажная работа , размышлял Зеро.
   "У меня есть кое-что очень классное для вас, ребята", - гордо сказал инженер. - Но сначала несколько вещей, которые вы должны знать. Это оружие представляет собой мощное акустическое устройство, излучающее "инфразвук", сверхнизкочастотные звуковые волны, которые ниже нормального предела того, что может уловить человеческое ухо. Вы не столько услышите этот тип оружия, сколько почувствуете его. Даже на большом расстоянии можно было бы испытывать головокружение, тошноту и головные боли. На среднем расстоянии возможные эффекты включают все это, а также потерю слуха из-за разрыва барабанных перепонок и помутнение зрения из-за вибрации ваших глазных яблок".
   Он вытащил черный наушник в форме почки и зажал его между большим и указательным пальцами. "Это шумоподавляющие беруши, излучающие высокую частоту, которые должны быть в состоянии бороться с дальнобойным воздействием оружия".
   "Должен?" Стрикленд поднял бровь.
   "Я буду честен. Они не испытаны в полевых условиях против звукового оружия, - признал Биксби. "Но да, они должны работать - хотя они не смогут защитить от более пагубных эффектов, возникающих на близком расстоянии".
   "Которые?" - спросил Зеро. Он был свидетелем некоторых из них на видео из Спрингфилда, штат Канзас, но не был полностью уверен в том, что видел.
   "На самом близком расстоянии такое ультразвуковое оружие может вызвать необратимую потерю слуха, слепоту и внутренние травмы". Биксби сказал это так же просто, как рассказчик, диктующий побочные эффекты в рекламе наркотиков. "Нет другого способа выразить это. Судя по тому, что мы видели в других атаках, частота может буквально заставить ваши органы разрываться".
   Зеро закрыл глаза, когда изображение из видео снова прокрутилось в его голове - в частности, молодой футболист, который упал на четвереньки, плюясь кровью на тротуар. Он подумал о единственной жертве нападения в Гаване, молодой женщине, и подумал, не стало ли это причиной ее смерти. Это звучало как ужасный путь.
   "Если это оружие похоже на то, что есть у нас, - продолжил Биксби, - звуковые волны смогут проходить через окна и стены, что затруднит определение источника. Однако, чтобы воздействовать на площадь и количество людей, это оружие должно быть довольно большим - больше, чем может нести один человек, и для него потребуется внешний источник энергии. Так что, если вы сможете найти его, тот, кто несет ответственность, будет в небольшом затруднении с мобильностью".
   "Но что произойдет, если мы окажемся в эпицентре атаки?" - спросил Зеро. - Или если они поймут, что мы преследуем их, и воспользуются оружием?
   "Ах. Вот для чего это нужно". Биксби взял еще одно устройство, желто-черное устройство, похожее на маленькую радарную пушку с пластиковым вогнутым диском, обращенным к передней части. "Акустический измеритель обнаружения. Я адаптировал это от промышленного ультразвукового течеискателя - они используют его для обнаружения утечек газа под давлением, которые в противном случае были бы невидимы и неслышны. Я откалибровал его на самый низкий возможный частотный диапазон, так что он, по крайней мере, может указать вам направление, в котором находится оружие. На достаточно близком расстоянии он точно определит местоположение".
   "Подожди секунду." Стрикленд поднял руку. "Похоже, вы говорите, что эта штука будет работать, только если оружие активно".
   - Ну... - Биксби сдвинул очки на переносицу. "Да. Это правильно."
   Зеро нахмурился. "Значит, чтобы точно определить местонахождение машины, мы должны быть в пределах ее досягаемости - во время атаки?"
   - Э-э... - Биксби нервно усмехнулся. "Я полагаю, мы должны просто надеяться, что OMNI получит успех, и вы найдете этих людей первыми, так что до этого не дойдет". Он передал звуковой детектор Зеро. "Считай, что это отказоустойчиво".
   Зеро и Стрикленд обменялись обеспокоенными взглядами. Им не понравилось, как это прозвучало.
   "В любом случае, - весело сказал Биксби, - остальное - ваш стандартный тариф". Он жестикулировал на каждый пункт, когда он отбарабанил их. "Куртки, армированные графеном. Они остановят девятимиллиметровый снаряд в упор, но будьте осторожны с чем-то большим. Или просто постарайтесь не попасться вообще. Это внесетевые спутниковые телефоны с литий-ионными аккумуляторами, полностью заряженными. Ruger LC9 с коробчатым магазином на девять патронов и кобурой на щиколотке. И, конечно же, Glock 19 с магазином на семнадцать патронов и биометрическим курковым замком. Каждый из них уже закодирован под ваш отпечаток".
   Зеро поднял черный пистолет, чувствуя его знакомую и желанную тяжесть. Он должен помнить, что его правая рука прицеливалась влево. Выступающие шрамы все еще были видны, как белые татуировки хной, от травмы и последовавших за этим многочисленных операций.
   Он схватил магазин "Глока" в левой руке, намереваясь зарядить его, но тут же замер.
   Ощущение от пистолета было хорошо знакомо, даже странным образом ощутимо. Но у него не было того же чувства, когда он схватил журнал. Наоборот, она казалась ему совершенно чуждой, и в момент жгучей паники он вдруг понял, что понятия не имеет, что с ней делать.
   Он забыл, как заряжать ружье.
   Зеро просто стоял там с "глоком" в одной руке и магазином в другой. Он почувствовал на себе взгляд и, подняв глаза, увидел, что Стрикленд наблюдает за ним, слегка приподняв одну бровь.
   - Ты в порядке, Зеро?
   Должно быть, выражение его лица что-то выдавало, его нескрываемая тревога из-за того, что он вдруг забыл, что делать. Буквально вчера он был на тренировочном курсе с Аланом, умело заряжая и перезаряжая, стреляя в баллистические гелевые манекены. Сегодня он был в полной растерянности, как в то утро, когда забыл имя своей покойной жены.
   - Конечно, - сказал он небрежно. Он повертел журнал в руке, словно осматривая его, и снова положил. "Просто все проверяю".
   - Угу, - просто сказал Стрикленд. Зеро не мог сказать, о чем он мог думать, но больше ничего не сказал. Вместо этого Тодд поднял другой "Глок" и магазин, вставил его в револьвер до щелчка и передернул затвор. Это был хорошо отработанный ход, не более чем рутина, но он выглядел невероятно незнакомым, даже странным для Зеро.
   Что, черт возьми, происходит в моем мозгу?
   Когда Стрикленд накинул графеновую куртку на плечи, Зеро тайком снова взял пистолет и магазин. Он вставил его в пистолет, как это сделал Тодд, и с некоторым трудом отдернул затвор. Сопротивление было больше, чем он думал, или, возможно, он просто забыл, какое количество силы требуется для выполнения того, что должно было быть простой и второстепенной задачей.
   Но как только затвор встал на место, память тоже. Словно выполнение действия вернуло его обратно... Прямо как езда на велосипеде , угрюмо подумал Зеро, сдерживая себя от того, чтобы громко вздохнуть с облегчением.
   Что бы я сделал, если бы это случилось в поле? Посреди перестрелки?
   Он должен сказать Марии, рассудил он. Он был скомпрометирован. Но поверит ли она ему? Или она подумает, что это повод остаться, чтобы провести время с его дочерьми? Хуже того - придется ли ей сообщать об этом директору Шоу и раскрывать все, что произошло в его прошлом?
   Он должен был сделать это. И он должен был сказать себе, что этого не произойдет, когда он в этом нуждается, что его инстинкты сработают и возьмут верх, как это уже было много раз прежде. Даже когда его память была стерта, его инстинкты не раз спасали ему жизнь.
   Ему просто нужно быть осторожным и сделать это как можно быстрее.
   Зеро натянул куртку и спрятал в нее "глок". Затем он пристегнул кобуру и LC9 к ноге под джинсами, а Биксби упаковал остальные гаджеты в коричневую сумку.
   Как только он заканчивал, раздался резкий щебет, такой громкий, что он испугал Зеро, достаточно громкий, чтобы его было ясно слышно через всю лабораторию. Биксби нахмурился, глядя на свои смарт-часы.
   - Это OMNI, - настойчиво сказал он. "У нас есть хит - русская болтовня через вышку сотовой связи. Разговор о нападении. Он посмотрел на Зеро и серьезно добавил: "Пора идти".
  
  
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
  
   Зеро выпрыгнул из черного таункара до того, как он полностью остановился, подхватив при этом сумку с снаряжением. Стрикленд шел прямо за ним, когда они спешили к ожидавшему их Gulfstream G650, одному из самых быстрых частных самолетов в мире, его двигатели уже заработали.
   Как только от OMNI поступило сообщение, они были отправлены. Зеро еще даже не знал, куда они направляются; Биксби пообещал обновлять их по пути, поскольку они отслеживали русскую болтовню, которую они оттачивали. Поджидающая машина доставила их двоих прямо на частную взлетно-посадочную полосу недалеко от Лэнгли, самолет уже был там, а пилот был наготове как раз для такой чрезвычайной ситуации.
   Два агента безмолвно побежали к самолету и вверх по трапу, мимо ожидающего пилота, но тут Зеро резко остановился в проходе. На борту уже был кто-то еще, спокойно смотрящий на него с сиденья в задней части самолета.
   - Мария, - сказал он, затаив дыхание. "Что ты здесь делаешь?"
   - Я не могла бы с чистой совестью отправить вас двоих заниматься этим в одиночку, - сказала она, слегка пожав плечами. Она переоделась в кроссовки и повседневную одежду, а рядом с ней на сиденье лежала собственная сумка для снаряжения. - Я иду с.
   Зеро бросил взгляд через плечо на Стрикленда, но молодой агент лишь пожал плечами.
   - Ты уверен, что это хорошая идея? - спросил он, когда пилот поднял трап и запер за ними дверь. - А если ты здесь нужен?
   "Для чего? Большая угроза, чем та, с которой мы уже сталкиваемся? Мария покачала головой. "Это не подлежит обсуждению. Я иду. Кроме того, - она застенчиво улыбнулась, - насколько я помню за годы работы с тобой, кому-то обычно приходится спасать твою задницу раз или два от таких вещей.
   - Разве это не правда, - пробормотал Стрикленд, опускаясь на сиденье.
   - Ну... тогда ладно. Зеро сел перед Марией и пристегнулся. Странно, как рано утром он сомневался в будущем их отношений, задаваясь вопросом, как они могут оставаться друзьями, когда она была его боссом, - и теперь он обнаружил, что рад, даже облегчение, что она идет вместе.
   - Не было никаких документов, не так ли? - спросил он через плечо.
   "О, всегда есть бумажная работа. Я просто этого не делаю".
   Он тихо усмехнулся, но ненадолго. - Куда мы направляемся?
   "Если вы можете в это поверить, - сказала Мария, когда самолет начал быстрое руление по взлетно-посадочной полосе, - мы летим в Лас-Вегас".
   - Вегас? - спросил Стрикленд из ряда перед Зеро. - Они так быстро добрались до Вегаса?
   "Это соответствует нашей теории о том, что у них есть самолет". Мария прокрутила свой планшет, проверяя информацию, которую Биксби пересылал. "OMNI перехватило русскую болтовню, предположительно женскую, в которой определенно упоминалось о нападении какого-то характера".
   - Как ни странно, - задумчиво пробормотал Зеро, - в этом есть смысл. Чем больше он прокручивал это в уме, тем больше оно казалось ему подходящим. "Подумайте об этом - Вегас - второй по популярности туристический город в США после Нью-Йорка. Казино не закрываются на праздники, так что на Стрипе по-прежнему будет много народу, и... - Он замолчал, когда его осенило мрачное осознание.
   "Какая? Что ты думаешь?" - подтолкнула Мария.
   - Иностранцы, - сказал он им. "Иностранные туристы, которые не отмечают праздник. Вот кто сейчас в Вегасе. Вот что делает его привлекательной мишенью".
   "И нападение на иностранцев на территории США определенно звучит как МО этих сумасшедших", - добавил Стрикленд. - Какие детали у нас есть?
   - К сожалению, очень ограничено, - мрачно ответила Мария. "Они осторожны. Сигнал проследили до горелки, с нее был сделан первый и единственный звонок. Мы не узнаем, выбросили ли они его, если они не воспользуются им снова. Но в призыве определенно использовалось слово "атака", и он исходил с Стрипа, точнее с Венецианской. Подождите, впереди еще кое-что". Она сделала короткую паузу, прежде чем добавить: "У меня еще есть перевод. В звонке упоминались слова "рандеву, иллюзия, о-сто". Для меня это звучит как встреча и время".
   - Нам просто нужно знать, где. Стрикленд потер подбородок, когда "Гольфстрим" набрал высоту и с ревом устремился на запад. "Иллюзия... иллюзионист? Как фокусник? Шоу, может быть?
   Зеро покачал головой. Это было недостаточно конкретно; что бы ни означала "иллюзия", это должно было быть очевидным для получателя звонка. "Иллюзия", - пробормотал он вслух про себя - не только по-английски, но и по-русски.
   Где это могло значить? Он был в Вегасе дважды в своей жизни, последний раз почти двадцатью годами ранее, еще до рождения Майи. Он не совсем хорошо разбирался в его планировке. Черт, в прошлый раз, когда он был там, он и Кейт остановились на Острове Сокровищ, которому тогда было всего несколько лет, и он был еще новым. Они остановились в комнате, выходящей окнами на юг, которая выходила на...
   "Это не "иллюзия"!" - сказал он вдруг, повернувшись на стуле лицом к Марии. "Это неправильный перевод. Это "мираж". Например, отель и казино "Мираж".
   "Великолепно. Я знал, что взял тебя с собой не просто так. Мария посмотрела на часы и быстро подсчитала. - Итак, русские планируют собраться в "Мираже" в час дня. При максимальной скорости полета и самом прямом маршруте этот самолет может доставить нас туда за сто семьдесят минут. А это значит... - Она застонала, заметно сдувшись. - Что у нас будет максимум десять минут , чтобы добраться туда и отрезать их.
   "Ни за что." Стрикленд покачал головой. - Этого времени недостаточно. Нам нужно связаться с казино, местными властями и поставить их в известность...
   - Мы не можем этого сделать, - возразил Зеро. "Если русские увидят усиленное присутствие полиции или если казино будет эвакуировано, они могут сбежать, и мы снова их потеряем".
   "Или, что еще хуже, - добавила Мария, - они могут вдохновиться на использование оружия преждевременно".
   - Но мы бы избежали еще одной атаки, - возразил Стрикленд.
   Взгляд Зеро метнулся к сумке со снаряжением у его ног. Внутри был датчик обнаружения звука, который дал ему Биксби. Это была ужасная мысль, которую ему было стыдно даже допустить, но если они прибудут во время атаки, они, по крайней мере, смогут точно определить местонахождение оружия.
   Он стряхнул это с головы. Стрикленд был прав. Их приоритет должен состоять в том, чтобы остановить это, а не спровоцировать его.
   - У меня есть другая идея. Мария достала телефон и включила громкую связь. "Биксби, ты можешь взломать систему безопасности казино в Вегасе и получить доступ к их камерам без их ведома?"
   - Гм... - раздался в трубке голос инженера. - Это немного выше моей зарплаты, заместитель директора. Но у нас есть парень, который может это сделать. Датчанин по имени Тормунд.
   "Возьми его в дело", - приказала она. "Мне нужен доступ к их наружным камерам и залу казино. Перенаправь их на мой планшет".
   "Это может занять некоторое время", - признал Биксби. "Вы говорите о некоторых из самых безопасных систем в мире - некоторые из этих казино имеют лучшую безопасность, чем мы ".
   - У него есть два часа, - твердо сказала Мария. "Сделай это. Спасибо." Она закончила разговор до того, как Биксби успел возразить.
   - Какой здесь план? - спросил Зеро. "Доступ к камерам и поиск русских?"
   - В каком-то смысле, - ответила Мария. "Открой камеры и найди ту рыжеволосую сучку, о которой все говорят".
   Он кивнул. - Нам понадобится непредвиденный случай. В конце концов, нас всего трое, и есть куда укрыться, если они разделятся или попытаются сбежать.
   "У нас есть немного времени, чтобы сделать один", - заметил Стрикленд.
   Зеро уселся на свое место, его желудок сгустился от возбуждения и страха. Стрикленд был прав; у них было время планировать.
   Но у них было всего десять минут, чтобы выполнить его.
  
  
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
  
   Сара чувствовала, что у нее два разума. Даже тогда, сидя на пассажирском сиденье отцовского внедорожника с Майей за рулем, когда день быстро сменялся вечером, когда они ехали на юг, она чувствовала это. Второй ум. Она чувствовала это уже какое-то время, с тех пор, как отец нашел ее на заднем сиденье машины торговца наркотиками, полумертвой и обезумевшей от болеутоляющих.
   Один разум принадлежал ей. Это было ясно. Она знала, кто она такая, и знала, что из того, во что она ввязалась, трудно вернуться. Она знала, что не должна бегать, красть или пытаться достать лекарство.
   Но другое, второе сознание, которое она ощущала, было другим. Это был тот, кто просил кайфа. Той, которая знала, что ее захлестнет эндорфин от одного удара, та, которая слишком хорошо помнила, как это чувство заставило мир раствориться, стерло все тревоги и раздоры и оставило только удовольствие. Это был разум, который сказал ей бежать. Это, как указал ее отец, говорила наркомания, и ей не нравилось, когда эта сторона говорила, потому что это означало, что она должна была признать, что она действительно наркоманка.
   - Знаешь, - тихо сказала Майя рядом с ней. "Мы не обязаны делать это сегодня. Мы можем подождать до завтра, как сказал папа.
   Сара покачала головой, когда они направились на юг по I-95. - Нет, - тихо сказала она. "Мы не можем".
   Это не могло ждать. Ужин на День Благодарения, который приготовила Майя, индейка, начинка, картофельное пюре и клюквенный соус, все это казалось ей последней едой заключенного. После того, как она договорилась со своим отцом и сказала ему, что попробует это место, все вокруг нее внезапно стало серым, а затем вмешался другой разум, тот коварный второй разум.
   Вы могли бы убежать. Подожди, пока Майя уснет, возьми, что сможешь, и просто уходи.
   И Сара знала, что если они будут ждать до завтра, она попытается сбежать. В момент просветления она сказала Майе, что они должны ехать сегодня вечером, после обеда, и ехать три часа на юг, в Вирджиния-Бич. Ей пришлось отправиться в Приморский дом, прежде чем она смогла передумать.
   Майя согласилась, по-видимому, понимая ситуацию или, по крайней мере, пытаясь поддержать, насколько это было возможно. Но она не могла толком понять, не до конца. Она не знала, на что это похоже, и Сара не могла ей это объяснить.
   Даже сейчас, когда они направлялись к месту, которое должно было помочь ей спастись, тьма в ее сознании говорила ей: подожди до следующего светофора. Выпрыгнуть. Убеги за ним.
   Майя потянулась и нежно сжала руку Сары. "Это пойдет тебе на пользу".
   Тебе это не нужно, сказал он ей. Ты в порядке.
   "Я искал это место в Интернете. У них отличный рейтинг. И это действительно красивое сооружение".
   Ты лучше справишься сам.
   "Держу пари, у тебя здесь появятся друзья", - сказала ей сестра.
   Все, что они собираются сделать, это убедить вас, что с вами что-то не так. Что ты сломался и тебя нужно починить.
   - Ага, - пробормотала Сара, хотя и не совсем понимала, кому отвечает.
   - Кроме того, - весело сказала Майя, - их программа - одна из лучших на Восточном побережье. И всего четыре недели...
   "Четыре недели?" - выпалила Сара. Ее отец не упомянул об этом.
   Майя с беспокойством взглянула на нее. - Это не так уж и долго, Сара. В некоторых местах требуется намного больше времени. Это значит, что ты будешь дома как раз к Рождеству.
   Сара пробормотала нерешительное согласие, хотя она внезапно стала намного менее уверенной во всем этом. Четыре недели - именно столько она провела с отцом, и это казалось вечностью. Вечность с момента ее последнего удара. Вечность со времен Флориды.
   Она подумала о Джексонвилле и ветхом кооперативе, где она прожила больше года в качестве эмансипированной несовершеннолетней. Она подумала о своей лучшей подруге и соседке по комнате, Камилле, восемнадцатилетней латиноамериканке, которая учила ее водить машину и показывала, как делать макияж глаз, чтобы она выглядела старше. Она даже несмотря на то, что Томми и Джо, молодая пара, жившая в кооперативе, постоянно действует ей на нервы по тем или иным причинам.
   Сара не разговаривала ни с кем из них, даже с Камиллой, с тех пор, как вернулась на север. Одно из условий ее отца состояло в том, чтобы предоставить ему все их телефонные номера, чтобы он мог заблокировать их на их общей учетной записи мобильного телефона. Он не хотел, чтобы кто-то соблазнил ее вернуться во Флориду.
   Опять два разума закрались.
   Он был прав, делая это.
   Он не имел на это права.
   Она отчетливо помнила, как все начиналось. Однажды утром Камилла разбудила Сару, потому что она кричала во сне; у нее все еще были ночные страхи по поводу словацких торговцев людьми, которые похитили ее и ее сестру. Этот кошмар был одним из худших в ее жизни; даже после пробуждения она дрожала с головы до пят, едва могла стоять, не говоря уже о том, чтобы идти на работу. Камилла по-своему старалась быть хорошей подругой и предложила ей полбатончика - уличное название синего продолговатого ксанакса.
   Это сделало свое дело, успокоив ее нервы, по крайней мере, достаточно, чтобы продержаться весь день. И на этом надо было остановиться. Но на следующее утро она поняла, как сильно ей нравилось это чувство. Она хотела еще одного.
   Вскоре полбара стало недостаточно. Но полный бар заставлял ее чувствовать себя измученной и немой на весь день, даже после работы. Затем однажды вечером она пришла домой и увидела, что Томми и Джо рисуют короткие строчки на кофейном столике со стеклянной крышкой.
   "Хочешь попробовать?" - спросила ее Джо.
   - Она не будет, - ехидно сказал Томми. Он всегда думал о ней как о испуганной маленькой девочке. Он понятия не имел, через что она прошла.
   Не собираясь отступать, Сара опустилась на колени, прижалась лицом к столу и всосала тонкую струйку кокаина с поверхности стола. Ей совсем не понравилось, как жгло в носу. Ей не нравился едкий привкус в горле. Но менее чем через минуту, когда ее мозг зарегистрировал чувство, которое он вызвал у нее, ей это понравилось.
   Так пошел цикл. Бар утром, мечтательно плывущий в течение дня, и шишка ночью, как тонизирующее средство. Хотя иногда их было два. Или три. А иногда она спала лишь обрывками за ночь, несколько часов, а утром ей нужна была передышка, чтобы дотащить себя до работы. А потом бар, чтобы пережить день. Но вскоре бар уже не помогал, поэтому Камилла показала ей, как пользоваться мельницей для таблеток, чтобы она могла нюхать синий порошок, а не принимать его внутрь...
   - Боже, - пробормотала Сара на пассажирском сиденье внедорожника.
   "Это что?" - спросила Майя.
   "Ой. Ничего такого." Она не поняла, что сказала это вслух. Она действительно давно не заставляла себя думать обо всем этом. Она не обращала на это внимания, потому что думать об этом было все равно, что признать, что у нее есть проблема.
   Вы делаете. У тебя есть проблема.
   Папа знал это и думал, что сможет ей помочь. Он действительно пытался.
   Ага, а теперь он тебя где-то сбрасывает, чтобы сбежать в ЦРУ.
   Нет , сказала другая сторона. Это не правда. То, что он делает, важно. Важнее, чем...
   Тогда что? Важнее тебя? Важнее, чем забота о его дочери?
   Это было несправедливо. Она видела новости, как и Майя. Это видео... оно до сих пор вызывало у нее мурашки при мысли об этом. У ее отца была работа, и она останавливала таких людей. Не быть ее няней. У Майи была школа. Она не могла ожидать, что они ради нее поставят свою жизнь на паузу.
   "Что ты будешь делать?" - внезапно спросила Сара, отчаянно нуждаясь в том, чтобы о чем поговорить. Что-то, что отвлечет ее мысли от ссоры, которая у них была. - После того, как ты меня высадишь. Ты вернешься к папе?
   Майя покачала головой. "Нет, я так не думаю. Я не знаю, когда он вернется. Я поеду в аэропорт, оставлю его машину на долгосрочной стоянке и полечу обратно в Нью-Йорк.
   Сара нахмурилась. "Кто-нибудь еще будет в школе в праздничные выходные?"
   "Не знаю. Я уверен, что кто-то будет". Майя улыбнулась ей и добавила: "Кроме того, я буду дома на рождественских каникулах, когда ты закончишь. И я буду звонить, когда смогу".
   - Ага, - пробормотала Сара. Может быть, ее сестра и понимала, по крайней мере, немного - не о том, что творилось у нее в голове, но хотя бы частично. В этой короткой фальшивой улыбке Сара увидела то же самое одиночество, которое она видела в зеркале последние четыре недели.
   "Эй, если хочешь, - пошутила Майя, - можешь поменяться со мной местами. Вы можете поехать в Вест-Пойнт на следующий месяц, а я проведу некоторое время в Вирджинии-Бич".
   Сара нерешительно усмехнулась, но потом потянулась и сжала руку сестры. "Спасибо."
   "Для чего?" - спросила Майя.
   "За... просто за то, что всегда заставлял меня чувствовать, что у меня есть кто-то. Даже когда я не чувствовал, что у меня должен быть кто-то".
   - Ты знаешь, что я всегда здесь для тебя. После того, через что мы прошли, мы должны держаться вместе". Она не стала уточнять, но ей это было и не нужно. - Вы Лоусон. Ты уже доказал, что ты сильнее, чем думаешь.
   "Ты прав."
   Я могу это сделать , сказала она себе.
   Посмотрим , сказал темный голос внутри нее. Когда будет тяжело, ты пойдешь.
   Она покачала головой, как будто могла каким-то образом выкинуть второй разум из своей головы. Но это было бесполезно. Казалось, по крайней мере, сейчас, что это было там, чтобы остаться.
  
  
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро на собственном горьком опыте узнал, что пилот "Гольфстрима" был в некотором роде индивидуалистом - или просто очень серьезно относился к своей работе, когда Мария говорила ему "как можно быстрее". Когда колеса самолета приземлились в международном аэропорту Лас-Вегаса Маккарран, на неиспользуемой грузовой взлетно-посадочной полосе за пределами пассажирских полос, воздушные тормоза протестующе завизжали, когда Gulfstream остановился. Зеро пришлось поднять руки, чтобы не удариться головой о сиденье перед ним. Он почувствовал, как задрожали шины, и на мгновение испугался, что самолет накренится боком. Но потенциальный пилот-смельчак исправил ситуацию, искусно снизив посадочную скорость в 140 миль в час до скорости человеческого бега менее чем за половину взлетно-посадочной полосы, которую он должен был пройти.
   Стрикленд вскочил со своего места до того, как самолет остановился, нажимая на рычаг, чтобы открыть дверь и опустить трап. Зеро закинул свою сумку с снаряжением на плечо, в то время как позади него Мария тыкала пальцем в свой планшет и говорила в гарнитуру Bluetooth, связанную с Биксби и небольшой технической командой в Лэнгли.
   "У меня есть подозрительный человек на тринадцатой камере", - сказала она, даже поднимаясь со своего места, чтобы последовать за ними из самолета. "Мужчина, красная бейсболка, черная куртка. Загляни в него".
   Датскому хакеру потребовалось сорок семь минут, чтобы незамеченным взломать систему камер "Миража" и связать трансляцию с Марией - всего двадцать семь камер, которые покрывали вход, вестибюль, приемную отеля и большую часть этажа казино. .
   - Девять минут, - нервно сказал Стрикленд. Он высадился первым, практически спрыгнув с четырех ступеней из салона "Гольфстрима" на землю, а затем трусцой побежал к ожидавшей их машине.
   - Я за рулем, - крикнул ему вслед Зеро. Он снова начал ощущать это - кайф от работы. Азарт погони. Адреналина еще не было; хотя это произойдет довольно скоро, он знал, затопляя его мозг, притупляя боль и усталость и оставляя только кайф...
   О боже , внезапно понял он, хотя его ноги не переставали двигаться. Я мечтаю об этом.
   Он отправил Сару на реабилитацию из-за привычки, в которой сам был виновен? Или, что еще хуже, он передал это ей?
   Что, если это моя вина, что она такая?
   Нет. Он не мог думать об этом сейчас, когда мчался к ожидающей машине. Мария позвонила заранее и заказала в полиции Вегаса серый катер без опознавательных знаков с подсветкой на приборной панели и сиреной. Полиция не знала всей сути запроса; они просто знали, что когда ЦРУ о чем-то просит, вы им это даете, что было в дополнение к просьбе, чтобы они были в состоянии готовности к тому, что вот-вот развернется.
   - Биксби, - сказала Мария в наушник, торопясь за Зеро, - предупреди местную полицию, скажи им, чтобы они двигались на "Мираже" в... Тодде?
   - Восемь минут, - сказал Стрикленд через плечо.
   - Тринадцать минут, - сказала Мария Биксби. Зеро знал, что пятиминутная подушка безопасности должна была уберечь копов от дождя на их параде и потенциального отпугивания их русских целей.
   Она была самой занятой из них в самолете; как только хакер предоставил ей доступ к камерам казино, она запустила программное обеспечение для распознавания лиц, чтобы проверить каждого сотрудника, которого они могли обнаружить внутри Mirage, включая камердинеров, дилеров, носильщиков, секретарей и даже охранников. Любые подозрительные лица, слоняющиеся вокруг, фиксировались, их лица сканировались, а их движения отслеживались техниками в Вирджинии. Пока она занималась этим, Зеро и Стрикленд изучали компоновку "Миража" и пытались определить наиболее вероятные места для атаки.
   Зеро скользнул за руль крейсера. Ключи ждали в замке зажигания.
   - Расчетное время прибытия с нормальным движением - шестнадцать минут, - задыхаясь, сказал Стрикленд, запрыгивая на пассажирское сиденье. - Думаешь, ты сможешь доставить нас туда вдвое дешевле?
   "Меньше." Зеро переключился на двигатель до того, как дверь Марии закрылась, и надавил на газ. Крейсер был мощным, под капотом стоял турбированный двигатель V8, хотя ему хотелось, чтобы это был не автомат. У него было больше контроля с помощью рычага переключения передач, больше мощности, когда он в ней нуждался.
   Автомобиль с ревом пронесся по остальной части взлетно-посадочной полосы, занесло на короткую подъездную дорогу и промчался через ворота, предназначенные для грузовиков доставки. Заднюю часть занесло, шины завизжали, когда Зеро свернул на перпендикулярную дорогу, которая должна была привести их к Стрипу. Движения, к счастью, почти не было. Но он знал, что так не останется, когда они станут ближе.
   - Семь минут, - объявил Стрикленд. "Сверните на следующем повороте направо".
   Зеро крутил руль, не снимая ноги с педали газа, крейсер скользил по двум полосам и вызывал серию гневных гудков от приближающегося седана. Зеро выровнял машину и скорректировал курс, пропустив боковой удар менее чем на фут.
   Он почувствовал, что на него смотрят, и быстро взглянул направо и увидел, что Стрикленд хмуро смотрит на него. - Ты ухмыляешься, как маньяк, - заметил он.
   "Я?" Он не осознавал, что был.
   - Поверь мне, для него это нормально, - пробормотала Мария с заднего сиденья.
   Зеро прикусил губу, чтобы скрыть улыбку с лица, но он все еще чувствовал, как она тянет его щеки. Он предположил, что по той же причине люди выпрыгивали из самолетов или прыгали с мостов с веревкой вокруг лодыжек - в поисках острых ощущений. Но для него это означало проехать восемьдесят пять минут по городской улице за считанные минуты, чтобы остановить возможную террористическую атаку.
   Он вернулся , и это было хорошо.
   Зеро обогнул фургон, который ехал слишком медленно, и включил лампочки на приборной панели, красные и синие мигалки были видны другим водителям через лобовое стекло. Он использовал сирену как можно реже, издавая тихий улюлюканье каждый раз, когда кто-то вставал у него на пути.
   Мария хмыкнула, когда машина въехала на бордюр, отчего она подпрыгнула на сиденье позади него. "Боже, мы хотим добраться туда живыми".
   - Есть удар по рыжеволосой? он спросил.
   "Ничего, - сообщила она. "Никаких признаков ее. Все сотрудники, которых мы можем обнаружить, проходят проверку; не похоже, что это будет внутренняя работа". Он знал, что она надеялась, что они узнают личность еще до того, как доберутся туда; Пол казино имел наибольшее значение как место, а это означало, что им нужно было каким-то образом доставить туда свое оружие без тщательного изучения. Выдавая себя за сотрудников, это сделало бы это возможным.
   - Просто... - начал было Стрикленд, но его оборвал резкий вой сирены, когда Зеро занесло на встречную полосу и обратно. "Просто мысль. Что, если целью встречи является не нападение? Что, если они только планируют это? Тогда они могут быть где угодно. Отсиживался в гостиничном номере, может быть...
   - Копы будут в пяти минутах от нас, - сказала Мария. "Если мы ничего не найдем к тому времени, когда они прибудут, мы закроем это место и обыщем каждого человека, каждую комнату".
   Зеро очень надеялся, что до этого не дойдет. Мало того, что это заняло бы несколько часов и привлекло сотни недовольных людей, так это еще и звучало ужасно скучно, и он был готов к этому.
   - Пройдите через этот участок и поверните налево, - скомандовал Стрикленд. - Это приведет нас на Стрип, возле Палаццо. Затем еще один налево, и мы будем менее чем в двух кварталах отсюда.
   "Радио." Мария протянула Зеро небольшой пластиковый наушник, полупрозрачный и беспроводной. Он вложил его в ухо, не отрывая глаз от дороги, когда она сказала: "Придерживайтесь плана. Разделяемся, прикрываем наиболее вероятные места атаки".
   - Три минуты, - сказал Стрикленд.
   "Помните, в сообщениях говорилось о четырех-шести парнях плюс рыжая", - продолжила Мария. "Найти, вывести из строя и задержать. Стяжки находятся в ваших сумках для снаряжения. Старайтесь изо всех сил никого не убивать".
   Зеро сдержал ухмылку, совершенно уверенный, что последний комментарий был для него. Круиз пролетел на красный свет и снова свернул, на этот раз на многополосный бульвар Лас-Вегас, вдоль которого стояли огромные отели и обширные казино. Но он не мог оценить достопримечательности; он смотрел вперед, выключая свет на приборной панели и двигая машину вперед так быстро, как только мог, но не слишком бросаясь в глаза.
   - И последнее, - сказала им Мария. "Если вы чувствуете что- то похожее на то, что описывал Биксби, вставьте беруши. Не рискуйте без необходимости".
   Этот комментарий, подумал Зеро, определенно был для него.
   Он дважды посигналил и обогнул пешеходов, прежде чем свернуть с бульвара, затормозить машину под белой аркой, возвещающей вход в "Мираж", и со скрипом затормозить на кольцевой развязке.
   - Одна минута до встречи, - сказал Стрикленд, когда они втроем выпрыгнули из машины. Он показал свой значок молодому камердинеру. "Оставьте его там и оставьте его работающим".
   "Удачи", - крикнул Зеро своим товарищам по команде, когда они разделились. Мария и Стрикленд двигались влево и вправо, Мария к стойке регистрации отеля, а Тодд к настольным играм, а Зеро направился прямо, погружаясь в ряды и ряды игровых автоматов, залитые разноцветными огнями и звуками.
   Он никогда особо не интересовался казино. За свою карьеру он достаточно играл в азартные игры жизнью и телом, так что ему не нужно было вкладывать деньги в эту смесь. В его голове пронеслось воспоминание, о котором он давно не думал; В начале своего агентского обучения он изучил некоторые из наиболее изощренных тактик казино. Почти все в них было тщательно разработано, чтобы оказывать психологическое воздействие на человека: отсутствие окон или часов, чтобы время не имело большого значения. Психоделические узоры красочного ковра, который раздражает чувства (и скрывает пятна). Свет и звуки для имитации успеха. Даже расположение автоматов, устроенное намеренно лабиринтным образом, чтобы увлечь людей азартными играми.
   Все, что касалось казино, было тщательной манипуляцией, которую Зеро одновременно находил немного тошнотворной, но странным образом не мог не оценить.
   Фокус . В казино было малолюдно. Несмотря на весь окружающий его шум и постоянно мигающие огни, было еще начало дня выходного дня. Он смотрел вперед и проверял периферию, пока шел по яркой ковровой дорожке между двумя рядами игровых автоматов с сенсорным экраном. Слева от него несколько азиатских женщин лет шестидесяти тыкали в экраны. Справа от него в ряду одиноко сидел мужчина, взгромоздившись на табуретку и бездумно кормя машину. Он был немного неряшлив, лицо его было изможденным. Он выглядел как человек, которому некуда было пойти в такой день, как сегодня.
   - Здесь ничего нет, конец, - сказал ему на ухо голос Марии.
   - То же самое, - вмешался Стрикленд. - На западном фронте все спокойно. Над."
   Зеро продолжил свой путь до конца ряда игровых автоматов, внезапно неуверенный в себе. Что, если он был неправ и сообщение об "иллюзии" не имело в виду "Мираж"? В то время он был так уверен в себе, но теперь он понял, что во всем казино было не больше пятидесяти или шестидесяти человек. Едва ли он созрел для нападения.
   Что, если это произойдет где-то еще в городе, прямо сейчас?
   Он потер лоб, оглядываясь. Мимо прошла молодая пара, тихо говоря по-испански. Пожилая женщина чуть не столкнулась с ним, когда рылась в своей сумочке. Черноволосая женщина, стройная и привлекательная, в коктейльном платье с глубоким вырезом, проскользнула мимо и прошла вдоль ряда.
   Зеро замер. Он понюхал воздух, облако аромата, оставшееся после темноволосой красавицы.
   Он знал этот запах. Мгновением ранее он никогда бы не смог назвать его, не говоря уже о том, чтобы определить его местонахождение, но как только оно коснулось его ноздрей, перед его мысленным взором четко сфокусировался образ: переводчица Карина Павло предпочла его. Женщина, которую он спас, недолго любил, а затем наблюдал, как умирает, - она пользовалась теми же духами.
   Он назывался " Моску Руж". На английском Красная Москва. И это не могло быть совпадением.
   Это она? Это та женщина, которую мы ищем? Она могла быть в парике или покрасить волосы после того, как ее заметили и в Гаване, и в Канзасе.
   Зеро сообразил быстро, полез в карман за телефоном и приложил его к уху, хотя и не позвонил. Вместо этого он сказал в неактивное устройство: "Дорогая, где ты?"
   Женщина в черном платье опустилась на табуретку перед станком - рядом с неряшливым мужчиной, хотя других открытых станков было полно.
   - Кент? - сказала Мария по радио. - Ты что-то видишь?
   "Я стою у игровых автоматов, но вас не вижу", - сказал он в рацию и в телефон, оглядываясь при этом и надеясь, что выглядит как муж, потерявший жену в лабиринте. - как казино. Он наблюдал за женщиной краем глаза, когда она достала из черного кошелька стодолларовую купюру, а затем поставила сумку на пол между своей табуреткой и мужчиной рядом с ней.
   - Уже иду, - сказала Мария, поняв, что он говорит шифром.
   - То же самое, - повторил Стрикленд.
   - Отлично, - громко сказал Зеро, - я останусь на месте, и тогда ты сможешь меня найти.
   Его уловка, казалось, сработала; женщина в платье не обратила на него внимания, вставила купюру в автомат и потянула за рукоятку. Цифровые циферблаты развернулись и приземлились на бюст. Она снова развернулась, когда Зеро сел у самого дальнего автомата в седьмом ряду, все еще держа телефон у уха и вытягивая шею, словно ища кого-то.
   "Я подошел к машинам "Сокровища фараона", - сказал он. - Ты уже в пути?
   "Это место огромно", - сказала Мария в рацию. - Будь там через минуту.
   Затем женщина в черном взглянула на него, лишь мельком, но достаточно долго, чтобы он встретился с ней взглядом, а она кокетливо улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, а затем посмотрел на ковер, на закрученный узор пейсли ярких оттенков, который скроет пролитое спиртное, сигаретный пепел и даже телесные жидкости...
   Неряшливый мужчина рядом с ней поднялся со стула и зашагал прочь, а женщина в черном снова потянула за рукоятку. Зеро нахмурился - для того, кто всего минуту назад смотрел так пустым взглядом, этот человек, казалось, имел в своем шаге какую-то цель.
   Потом он заметил, что черного кошелька больше нет на полу между двумя стульями. Мужчина взял его. И Зеро точно знал, что это был не грабеж. Это был план.
   - А еще лучше, - сказал он в трубку, быстро вставая с табурета, - почему бы тебе не встретить меня у входа?
   Он был свидетелем свидания. И он собирался узнать, что было в этом кошельке.
  
  
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро следовал за мужчиной через казино, держась между ними примерно в тридцати футах и притворно держа телефон у уха. - Произошла передача, - тихо сказал он. "Сейчас я выслеживаю этого парня - борода, темные волосы, около тридцати пяти, неряшливый. Кажется, направляется к выходу.
   - Я могу его перерезать, - сказал Стрикленд по рации.
   "Подожди." Зеро замедлился, молча шевеля губами и делая вид, что разговаривает. Впереди неряшливого парня шел мужчина помоложе в черной кожаной куртке, и, когда они проходили мимо друг друга, Скраффи ловко сунул ему сумочку, не сбиваясь ни на шаг, быстрым и отработанным движением. Молодой человек продолжал идти прямо к местонахождению Зеро.
   "Мы можем поужинать там, где ты захочешь", - сказал он в свой телефон, когда парень прошел мимо него. "Нам просто нужно найти место, которое открыто..." Как только мужчина оказался вне пределов слышимости, он быстро сказал: "Вторая передача. Молодой парень, короткие светлые волосы, черная кожаная куртка. Зеро двинулся в его сторону, стараясь выглядеть небрежно, несмотря на растущее расстояние между ними. "Я останусь на нем. Мария, неряшливый парень направляется к тебе.
   - На него, - ответила она.
   - Стрикленд, найди женщину, которая первой произвела передачу. Черные волосы, черное платье, привлекательная. Она должна торчать как..."
   - Как что? Черноволосая красавица вдруг вышла из-за ряда игровых автоматов, да так резко, что Зеро чуть не столкнулся с ней. Он сделал быстрый шаг назад.
   "Нуль?" - сказал Стрикленд ему на ухо. - Зеро, ты отключился?
   - Как больной палец? Женщина уставилась на него. Ее голос был более глубоким и грубым, чем он мог себе представить, хотя он был прав насчет ее духов. У нее был сильный русский акцент. Она сцепила руки перед собой, как будто что-то скрывала. "Кто ты?"
   Быстро думать. Зеро откашлялся, выпрямил спину и на своем лучшем русском сказал: "Я Алексей Оланов, КГБ. Мы отследили вас здесь. Мы знаем, что у вас есть оружие. Где это находится?"
   Он надеялся воззвать к чувству командования женщины, но она лишь ухмыльнулась. "Вы не КГБ. Я знаю это, потому что я КГБ".
   "Они должны быть на нем", - сказала Мария по рации. - Тодд, найди его.
   - На нем, - сказал Стрикленд.
   Женщина сделала шаг ближе, а Зеро сделал еще один шаг назад. За ее плечом парень в кожаной куртке скрылся за углом, и Зеро мысленно выругался.
   "Оружие уже на месте", - сказала она ему. - Ты не можешь остановить это сейчас.
   Его сердце пропустило удар. Они были правы; намечалась атака. Это была русская природа. И это должно было случиться.
   Женщина быстро разжала руки, и Зеро увидел вспышку серебра - крошечный пистолет, достаточно маленький, чтобы поместиться в ее ладони. Дерринджер или что-то по его образцу.
   Он мог только догадываться, где она его прятала.
   - Я спрашиваю тебя еще раз, - сказала она. "Кто ты?"
   - ЦРУ, - сказал он откровенно. Если женщина действительно была из КГБ, он не собирался браться за собственное оружие; у нее была капля на него. Графен в куртке остановит такую маленькую пулю... если только она не целится ему в голову. - Со мной дюжина агентов, снаружи ждет полиция. Некуда идти. Опусти пистолет".
   Она насмехалась над ним. - Дюжина агентов и полиция? Я тебе не верю. К тому же... ты опоздал.
   Поздно? Как русские могли знать, что они на них напали? Знали ли они, что ЦРУ их подслушивало, и заманило их рандеву?
   Все, что он знал наверняка, это то, что он не мог терять здесь время. Ему нужно было найти блондина и то, что было в сумочке. Он напрягся, готовый сделать свой ход, когда голос Стрикленда затрещал в его наушнике.
   - Я вижу эту женщину. Приближается к ее трем.
   Стрикленд делал свой ход, проходя мимо игровых автоматов. Он не сможет увидеть Зеро с этой точки зрения... и он не знал, что у нее есть пистолет.
   - Тодд, подожди...
   Взгляд русской женщины метнулся вправо. В одно мгновение она развернулась, упала на одно колено и дважды выстрелила из крошечного пистолета.
   - вскрикнул Стрикленд.
   Игроки и персонал казино закричали. "Дерринджер" был не более чем хлопковым пистолетом по сравнению с "Глоком", который был у него в куртке, но все же громким в огромном помещении и по-прежнему смертоносным при правильном прицеливании.
   Через полсекунды после второго выстрела Зеро бросился на женщину, схватив ее всем своим весом. Пистолет отскочил на ковер и под игровой автомат. Они перекатились в кучу спутанных конечностей, но Зеро использовал свою инерцию, чтобы выйти на первое место. Но женщина, КГБ или нет, была настолько же хорошо обучена, сколь и гибкой. Она освободила одну тонкую ногу и обвила его шею. Резким движением бедер она отбросила его в сторону и вскочила на ноги.
   Зеро поднялся и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как она сбрасывает вторую туфлю, на опасно высоких каблуках. Она схватила его, ухватилась за шип каблука и вытащила.
   Скрытый нож . Стилет внутри стилета.
   Она метнула его в него, а затем снова, сильно полоснув по его груди, когда он отпрыгнул назад. Мимо него пробежал убегающий гость, грубо толкнув его в плечо. Он развернулся, когда лезвие снова вошло в его сердце.
   Он едва успел вовремя обойти его.
   Женщина удерживала его в обороне, маневрируя вперед и сокращая разрыв между ними каждый раз, когда он отступал назад. Он почти не замечал людей поблизости, бегущих к выходу, кричащих друг на друга. Он осознавал, что у него в ухе крутится радио, и жужжащий голос Марии, но он был слишком сосредоточен на ноже, чтобы прислушаться к ее словам. Как бы сильно он ни хотел достать свой пистолет, две секунды, которые потребуются ему, чтобы дотянуться до него, могут с таким же успехом дать ей возможность перерезать ему горло.
   Графен , вспомнил он. Куртка была усилена сотовой решеткой из нановолокна атомного масштаба, которая могла остановить летящую пулю, поглощая и рассеивая удар. Но он знал, что та же наука не обязательно применима к клинкам; бронежилеты не были непроницаемы для ножевых атак.
   Но другого выхода он не видел. Острое лезвие тонкого лезвия пронеслось мимо его носа, достаточно близко, чтобы у него перехватило дыхание.
   Когда женщина вывернула запястье, чтобы нанести удар, Зеро решил рискнуть. Вместо того, чтобы отпрыгнуть назад или сделать шаг в сторону, он встал на землю и изогнулся в бедрах, так что его правое плечо было обращено к ней.
   Кончик лезвия соединен с тканью. Он ощутил удар, сильнее, чем он мог предположить, на что способна хрупкая женщина. Он почувствовал боль от того, что паутина сползла с места удара. Он даже чувствовал, насколько острым и смертоносным был нож, ожидая момента, когда он пронзит кожу и войдет глубоко в мышцы.
   Но куртка выдержала. И пока его правый бицепс принимал на себя удар, его рука скользнула под куртку и схватила рукоятку "глока". Когда он вытащил его, он снова повернулся и нанес острый удар костяшками пальцев по ее предплечью и нерву, идущему по всей его длине.
   Женщина вскрикнула. Ее пальцы импульсивно разжались, и нож упал на ковер. Зеро оттолкнула его и направила пистолет ей в лоб.
   - На земле, - прорычал он. "В настоящее время."
   Женщина медленно подняла пустые руки ладонями наружу. "Это был хороший трюк", - сказала она по-английски, усмехнувшись. - Позвольте мне показать вам мою. Ее лицо внезапно исказилось в выражении явного ужаса, когда она закричала с идеальным американским акцентом: "У него пистолет! Кто-нибудь Помогите мне! У него пистолет!"
   Зеро был так сосредоточен на том, чтобы не порезаться и задержать женщину, что не осматривал окрестности... что означало, что он не заметил двух мужчин, приближавшихся к нему сзади.
   Толстые, сильные руки обвились вокруг него и схватили в хватку нельсона, прежде чем он успел ускользнуть. В то же время вошел второй человек и схватил Зеро за руку с пистолетом, толкая его и ствол вверх. Он увидел вспышку красного блейзера и черного галстука.
   Безопасность казино.
   Потом он свалился с ног, его швырнуло на землю.
   " Омф! Он грубо приземлился на живот с коленом в спине и двумястами пятьюдесятью фунтами охраны Лас-Вегаса позади этого. Глок выскользнул у него из рук, когда второй офицер службы безопасности выдернул его.
   "Пистолет закреплен!" - заявил мужчина, хотя русская женщина продолжала кричать от ужаса. Ему пришлось неохотно признать, что она, должно быть, много работала, чтобы отточить свой американский акцент.
   - Подожди, - проворчал Зеро, - я из ЦРУ!
   - Конечно, - прорычал охранник на его спине. - Скажи это полиции, когда они приедут.
   Полиция . Он забыл о них. Они уже должны были быть там - неужели прошло уже пять минут? Он потерял след.
   На место прибыл третий охранник в красной куртке. С точки зрения Зеро на полу, он мог видеть радио в руке мужчины. - Угроза предотвращена, - сказал он в трубку. Затем к русской женщине он спросил: "Мэм, вы в порядке? Он причинил тебе боль?"
   - Нет, - она покачала головой, тяжело дыша. - Я-я не знаю, кто он, я никогда в жизни его не видел!
   "Я из ЦРУ!" Зеро снова попытался возразить. "Здесь спрятано оружие. Будет нападение..."
   "Снизить тон!" Охранник на его спине усилил давление, пока Зеро не почувствовал, что его позвоночник вот-вот сломается.
   Он не мог двигаться. Охранник крепко прижал его. Стрикленд, по-видимому, упал. "Мария!" - прошипел он в наушник. "Мне действительно не помешало бы отвлечься прямо сейчас..."
   Ответа не было - по крайней мере, словесного. Он вообразил, что она занята другим русским, неряшливым бородатым парнем. Но затем раздались два выстрела, грохнувшие, как гром, и эхом прокатились по казино, гораздо громче, чем "Дерринджер". Глок Марии, он был уверен.
   - Господи, что, черт возьми, здесь происходит? - недоверчиво закричал охранник позади него.
   - Останься с ним! скомандовал тот, у кого было радио. "Не позволяйте ему двигаться! Ты пойдешь со мной!" Он и другой охранник, тот, что забрал пистолет Зеро, бросились к источнику выстрелов.
   Без охраны русская женщина медленно попятилась к ряду игровых автоматов.
   "Привет!" - крикнул Зеро. "Эй, она уходит! Ты должен держать ее здесь!
   - Я сказал, потише, - пригрозил охранник. Он болезненно скрутил руку Зеро за спину. - Или я сломаю его.
   Зеро прошипел сквозь стиснутые зубы. Сломанная рука из-за странного недоразумения была последней вещью, в которой он нуждался - нет, это неправда. Сбежавшая русская женщина была фактически последним, что ему было нужно.
   Но тут он увидел черный ботинок, вышедший из-за высокой машины. Зеро повернул шею под странным углом как раз вовремя, чтобы увидеть, как Стрикленд поднимает пистолет позади женщины, держа его за дуло назад, как дубину. Одним быстрым ударом русский рухнул без сознания всего в нескольких футах от того места, где лежал Зеро.
   Стрикленд перевернул пистолет в ладони и нацелил его на охранника. - Отстань от него.
   - Эй, полегче, приятель...
   - Сейчас , - снова сказал Стрикленд. Зеро милосердно почувствовал, как давление в его руке и спине ослабло. Он перевернулся и быстро встал на ноги.
   "Спасибо. Ты хороший? Ты ранен?" - быстро спросил он.
   - Я в порядке, она получила куртку, - ответил Тодд, не сводя глаз с охранника. "Иди, найди парня. Я приберусь здесь".
   Зеро не нужно было повторять дважды. Он бросился к выходу, уверенный, что блондин убежит, как только начнется стрельба. Он хлопнул дверью и выскочил на внезапный дневной свет, щурясь, оглядываясь по сторонам. Он услышал вой сирен; четыре полицейские машины с визгом мчались по улице, ведущей к "Миражу".
   А за ними, почти у бульвара Лас-Вегас, Зеро заметил мелькнувшую покачивающуюся белокурую голову, быстро удалявшуюся прочь.
   Он бросился в погоню, качая ногами так быстро, как они могли его нести. Одна из полицейских машин накренилась на улицу, чтобы заблокировать его - возможно, думая, что он тоже пытается сбежать, - но Зеро не остановился. Он прыгнул, скользнул на бедре по капоту крейсера и продолжал бежать.
   Блондин бросил взгляд через плечо, когда Зеро выехал на бульвар, и сразу понял, что за ним следят. Он также ворвался в спринт. Зеро усердно тренировался в прошлом месяце, но у него было по крайней мере десять лет от младшего парня. Он споткнется, прежде чем догонит.
   У тебя есть второй пистолет , напомнил он себе. Охранник забрал "Глок", но у него был запасной "Ругер"... где-то. Куда ты его положил?
   Это было именно то, чего он боялся, что его лимбическая система, похожая на швейцарский сыр, сотрет некоторые важные знания в трудную минуту. Он не мог, на всю жизнь, помнить, что на самом деле прятал второй пистолет кому-то на себе - и он не мог остановиться и оглядеться из-за страха потерять блондина.
   Поэтому ему пришлось импровизировать.
   - Останови этого парня! - крикнул он, указывая на бегу. "Кто-нибудь, остановите его! Остановите этого человека!"
   Многие прохожие остановились, некоторые с любопытством уставились на него, а другие даже посмотрели на убегающего русского, но никто не пытался его остановить.
   Так много для этой идеи.
   Блондин бросил еще один короткий взгляд назад и осмелился улыбнуться Зеро, крича и указывая на него, когда расстояние между ними росло. Однако он не заметил сидящего впереди него на тротуаре бомжа, небрежно высунувшего изношенный коричневый кожаный ботинок.
   Нога молодого русского зацепилась за ботинок, и на счет два он оказался в воздухе. Он приземлился на тротуар лицом и плечом в результате удара, который даже заставил Зеро вздрогнуть, дважды перекатившись, прежде чем остановиться на спине и не двигаться.
   - Спасибо, - задыхаясь, сказал Зеро, подбегая. Он напомнил себе бросить все деньги, которые у него были, в чашку бездомного. "Спасибо."
   - Что он сделал? - хрипло спросил мужчина. - Украсть что-нибудь?
   "...Ага." Это было проще, чем правда. Зеро встал на колени рядом с русским. Его щека и шея были покрыты дорожной сыпью и сильно кровоточили. Его плечо было вывернуто из сустава. Но глаза его были полуоткрыты, а дыхание было поверхностным и болезненным; он был в сознании.
   Зеро схватил маленькую черную сумочку и заглянул внутрь. В ней было всего два предмета. Один был смартфоном. Другой был тюбик губной помады. Но когда Зеро снял колпачок, он не увидел воска; под крышкой был небольшой пластиковый защитный кожух с красной кнопкой под ним.
   В нем вспыхнуло знакомство, за которым сразу же последовал страх. Он уже видел подобные вещи раньше; ЦРУ регулярно прятало такие устройства в повседневных предметах, таких как тюбики с губной помадой.
   Есть бомба.
   Зеро схватил юношу за лацканы кожаной куртки и встряхнул. "Где это находится? Где?!"
   Потрескавшиеся губы молодого человека слегка приоткрылись, когда он сказал хриплым шепотом: "Иди к черту". Затем его глаза закатились, когда он потерял сознание.
   - Тодд? - крикнул Зеро в наушник. "Мария!"
   - Я здесь, - быстро сказала она.
   - Эвакуируйте "Мираж", немедленно. Есть бомба. Повторяю, где-то в гостинице или казино заложена бомба".
   "Ты уверен?" Послышался голос Стрикленда.
   - Почти уверен, - сказал ему Зеро. - Потому что я держу дистанционный детонатор.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро связал белобрысого русского и дал бездомному сто долларов, чтобы тот присматривал за ним, пока за ним не приедет полиция. Затем он побежал обратно к "Миражу", куда ему было отказано в доступе из-за угрозы взрыва. По крайней мере, тот факт, что на него не напали с первого взгляда, говорил ему о том, что Стрикленд убедил полицию и охрану казино в том, что они хорошие парни.
   Прибыли новые полицейские машины, офицеры поставили козлы, чтобы держать зевак в страхе, в то время как другие быстро вывели людей. Зеро заметил в толпе Марию и Стрикленда и поспешил к ним.
   "Ты в порядке?" - спросил он ее.
   Она кивнула. "У меня есть Скраффи. Он сидит вон там на заднем сиденье машины. Женщина в наручниках в задней части машины скорой помощи. Вы уверены, что это бомба?
   Он протянул ей тюбик помады, и она сдернула крышку. - Проклятье, - пробормотала она.
   "Эй, вы из ЦРУ?" К ним подбежал пожилой полицейский с седыми торчащими усами.
   - Верно, - подтвердила Мария.
   "У нас есть EOD в пути", - сказал он им. "Как только это место будет очищено, нам придется провести полную проверку, каждый этаж и каждую комнату".
   - У нас может не быть такого времени, - прямо сказал Зеро. Насколько они знали, эта угроза бомбы могла быть отвлекающим маневром от звукового оружия.
   "Привет, это Вегас. Это не первая угроза взрыва, которую мы получили, - ответил седой полицейский. - У нас есть протокол, которому мы должны следовать.
   Мария посмотрела мимо него, на крейсер, на котором находился неряшливый русский. - Сержант, могу я одолжить вашу машину на несколько минут?
   Полицейский нахмурился. - Ты ведь знаешь, что сзади преступник?
   "Да."
   Он пожал плечами и передал ей ключи, казалось, зная, что лучше не спрашивать дальше. Мария направилась к машине. - Вернусь через несколько.
   - Третий подозреваемый, - сказал Зеро полицейскому, - примерно в двух кварталах к югу отсюда. Он никуда не денется, но вы должны попросить кого-нибудь забрать его как можно скорее.
   - Сейчас я кого-нибудь поставлю. Полицейский повернулся и отдал приказ по рации.
   Зеро повернулся к Стрикленду, который, казалось, морщился с каждым вздохом. - Ты уверен, что с тобой все в порядке?
   "У меня было и хуже". Он ухмыльнулся. "Куртка поймала оба патрона. Мои ребра будут чертовски разбиты, и какое-то время мне будет больно дышать, но я буду жить".
   Зеро тихо усмехнулся. Теперь, когда адреналин погони иссяк, он почувствовал тупую боль в том месте, где его бицепс ощутил удар ножа русского. Он тоже будет в синяках, но тоже будет жить.
   Гораздо больше, чем незначительные травмы, беспокоила проблема с его памятью. Во время погони он забыл, где хранил свой LC9, и до сих пор не мог вспомнить. Он обшарил карманы куртки, похлопал себя по талии и, наконец, нагнулся и проверил лодыжки...
   Кобура на щиколотке. Конечно. Как только его пальцы нашли знакомую форму, ее вес, воспоминание нахлынуло назад, как будто оно никогда и не покидало его.
   - Ты уверен, что с тобой все в порядке? - спросил Стрикленд. "Я не привыкла к самообследованию".
   - Просто чтобы убедиться, что я ничего не уронил, когда эти охранники схватили меня, - сказал Зеро, пожав плечами. Он старался выглядеть небрежно и надеялся, что Стрикленд ничего не заподозрил, но это был уже второй раз, когда молодой агент был свидетелем его странного поведения. Это был только вопрос времени, когда он начнет задавать более наводящие вопросы.
   Пока копы и охрана продолжали эвакуацию, выводя людей за козлы, Зеро обратил свое внимание на ближайший полицейский крейсер, в котором находились Скраффи и Мария. Он думал, что услышит крики боли, возможно, увидит какое-то движение за тонированными стеклами, но их не было. И уже через несколько минут дверь открылась, и она вышла. Незадолго до того, как она снова закрыла дверь, он мельком увидел бородатого русского человека - и тот выглядел испуганным.
   Никто из всех не знал, что психологическая пытка может быть не менее эффективной, а в некоторых случаях даже более эффективной, чем физическая. Было легче приучить тело не ломаться, чем разум.
   Мария остановилась у сержанта и сказала: "Сообщите УВД, что в комнате 803 есть чемодан с бомбой. У нас есть детонатор, но он все еще активен". Затем она направилась к Зеро и Стрикленду, совсем не выглядя довольной.
   "Что это?" - быстро спросил Тодд.
   - Мы остановили атаку, - угрюмо сказала Мария. - Только не тот, который мы надеялись остановить.
   Зеро нахмурился. Этого не может быть; это должны были быть одни и те же люди. Это казалось достаточно случайным. Это была небольшая команда русских, с женщиной. OMNI подхватил их болтовню. Все подходит.
   "Что в номере 803 они хотят взорвать?" он спросил.
   - Не то, что, - ответила Мария. "Но кто . Похоже, что бывший член кабинета Александра Козловского скрывается здесь, в "Мираже", под вымышленным именем, в то время как он выступает посредником в сделке с нашим правительством - российские секреты в обмен на неприкосновенность и новую личность. Россия пронюхала и отправила этих троих, спящая ячейка КГБ в Штатах".
   "Спящие ячейки" КГБ в США , с горечью подумал Зеро. Просто добавьте это в длинный список "последних вещей, которые нам сейчас нужны".
   "Они отправили женщину в его гостиничный номер под видом высококлассного эскорта", - объяснила Мария. "Она заложила бомбу и украла его телефон. Затем она передала его Скраффи, у которого был детонатор. Он передал и то, и другое третьему парню, чья работа заключалась в том, чтобы подтвердить, что информация была в телефоне, прежде чем взорвать бомбу".
   - Что было в телефоне? - спросил Зеро.
   "Карта, - сказала ему Мария, - с указанием расположения двух десятков секретных ядерных ракетных шахт в России".
   Зеро замялся. Это была важная информация, которую нужно было хранить в телефоне. "Вы знали об этом?" - спросил он ее.
   Мария покачала головой. "Должно быть выше моей зарплаты".
   Стрикленд нахмурился. "Но зачем ждать, чтобы взорвать его? Телефон в любом случае был бы уничтожен взрывом, верно?
   "Потому что, - медленно сказал Зеро, соображая это для себя, - если бы карта была законной, любая страна, которая могла бы себе это позволить, заплатила бы за такую информацию десятки миллионов. Бьюсь об заклад, эти трое собирались сбежать и продать информацию тому, кто больше заплатит.
   Мария кивнула. "И я совершенно уверен, что они понятия не имеют ни о каком ультразвуковом оружии".
   - Значит, все это тупик, - пробормотал Стрикленд.
   "Мы все же предотвратили серьезный кризис", - заметил Зеро, хотя и чувствовал то же самое. Группа, напавшая на Гавану и крошечный городок в Канзасе, все еще была там, и русские, похоже, понятия не имели, кто они такие.
   - Все, что я знаю, - сказала Мария, глядя на "Мираж" позади них, - это то, что мы сделали здесь все, что могли. И мне действительно не помешал бы кофе". Она помахала сержанту, направляясь поговорить с ним, прежде чем они уйдут.
   Зеро перекинул сумку с снаряжением через плечо. Что-то в этом просто казалось неправильным. Их предположения до сих пор, обоснованные или нет, все еще оставались догадками.
   Что, если русские вообще не несут ответственности за звуковое оружие? - спросил он. Это была основная зацепка, от которой они действовали; ошибиться в этом означало неправильно провести весь поиск. Что, если это террористическая группировка, в которой есть только российские члены?
   Он не стал озвучивать эту мысль вслух, так как это было не более чем догадка. Они вернулись к исходной точке; у них не было зацепок, они не знали, кого преследуют, и, самое главное, не знали, где их найти перед следующей атакой.
  
  
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  
   Мария взбалтывала кофе пластиковой мешалкой, наблюдая, как тонкие струйки сливок сливаются с темной обжаркой, превращая ее в коричневый цвет мокко. Она сидела за маленьким круглым столиком в сетевой кофейне в трех кварталах от "Миража". Она говорила себе, что важно оставаться рядом, на случай, если они снова понадобятся, но горькая реальность заключалась в том, что она понятия не имела, куда идти дальше.
   "Привет." Кент поставил бумажный стаканчик и высыпал в него пачку сахара. - Где Тодд?
   "Вышел, чтобы сделать быстрый звонок". Увидев его приподнятую бровь, она добавила: "Я думаю, его отец. Знаете, это все еще День Благодарения.
   - Думаю, да. Он сел напротив нее и смотрел, как из его чашки вьется пар. У него был тот далекий взгляд в его глазах; она работала с ним достаточно долго, чтобы знать, что он либо прорабатывал детали операции, либо думал о своих детях дома.
   - Ты хочешь поговорить об этом? - спросила она.
   Он улыбнулся, но покачал головой. "Не совсем. Ты?"
   "Не совсем." Правда заключалась в том, что она не понимала, почему она чувствовала себя так подавленно. Они промахнулись, но при этом остановили еще одну атаку. Они спасли человека от гибели и, возможно, нескольких невинных гражданских лиц. Она должна была испытывать какое-то чувство гордости или достижения, но все, что она чувствовала, это надвигающийся страх. Те люди и их звуковое оружие все еще были там. Они могут быть где угодно. Насколько она знала, в этот самый момент могло произойти еще одно нападение.
   Мария полностью ожидала звонка, по крайней мере, от директора Шоу и, возможно, даже от президента Ратледжа, но ее телефон молчал. Не было сомнений, что они знали о том, что произошло в "Мираже"; зная, что она и ее команда до сих пор потерпели неудачу.
   Вот что это было. Вот почему она так себя чувствовала. Это было жало неудачи, чувство, к которому она не привыкла.
   "Мне кажется, я просто изо всех сил пытаюсь понять этих людей", - наконец призналась она. "Их мотивы. Что им нужно. Почему две атаки так близко друг к другу, и с тех пор тишина.
   Кент медленно кивнул. "Я думаю, - сказал он, - в этом и смысл".
   "Что такое?"
   "Психологическая пытка". В его глазах был тот далекий взгляд, который предполагал, что он уже думал об этом. "Места нападений не имеют для нас смысла. Но им удалось доказать, что они могут проникнуть в нашу страну, в ее сердце, и нанести быстрый удар. Им не нужно торопиться с третьей атакой, потому что теперь мы знаем, что они могут сделать. Одного знания этого достаточно, чтобы напугать нас. Чтобы заставить нас строить догадки и лихорадочно пытаться их найти. Я не думаю, что они знали, что здесь происходит сегодня... но я думаю, они предполагали, что мы будем двигаться быстро и совершим оплошность.
   Так же часто и раздражающе, как он был прав, она понимала. Не так давно она применила подобную тактику к неряшливому русскому. Ей не нужно было прикасаться к нему, чтобы получить нужную информацию; как КГБ, этот человек был знаком с секретным сайтом ЦРУ в Марокко под названием H-6. Для кого-то вроде него "Адская шестерка", как они ее называли, была бы историей о привидениях.
   И все, что вам нужно было сделать, это сделать историю о привидениях немного более реальной, чтобы вселить в кого-то настоящий страх.
   Но даже если это был правильный ответ, он был тем более пугающим, чем любой другой, который она могла разглядеть, потому что это означало, что эти люди вряд ли будут предъявлять требования или показывать свои карты. Они хотели посеять страх и панику.
   Кент указал на планшет перед ней. "Есть еще хиты от OMNI?"
   Она пожала плечами. "Они подобрали несколько подозрительных фрагментов тут и там. Но в конце концов АНБ изучает каждую из них... это. Они были слишком поспешны, полагая, что русская женщина, которую они подобрали, была той самой, за которой они охотились. "Пока ничего законного".
   Она взглянула на планшет с темным экраном, как будто могла заставить его ожить с обновлением, зацепкой, куда-то, куда они могли бы пойти. Возвращение в самолет и возвращение в Лэнгли казалось пустой тратой времени, и она не хотела встречаться лицом к лицу с тем, кто мог их ждать.
   Мария почувствовала его руку на своей и вздрогнула, почти выдернув руку. Но она этого не сделала; его пальцы были теплыми и знакомыми. Он слегка сжал ее и сказал: "Мы найдем их. Мы всегда так делаем".
   Она кивнула, но ее мысли больше не были заняты звуковым оружием и таинственной русской женщиной. Тепло от его руки ощущалось как электрическое покалывание, пробегающее по ее руке к сердцу. В ее жизни было много сложных отношений, семьи, друзей и бывших бойфрендов, но Кент был, безусловно, самым сложным.
   Она чуть не выпалила: Что между нами произошло?
   Они столько пережили вместе. Они вместе стали агентами; они спасали друг другу жизни бессчетное количество раз. Они были коллегами, друзьями и любовниками. Какое-то время они были ничем. Затем Кент воскрес из мертвых, и они снова стали коллегами, друзьями и любовниками.
   И теперь они были... друзьями? Высшее и подчиненное? Она не знала. Все, что она знала наверняка, это то, что она думала, что знает, чего хочет - семью, стабильную карьеру и дом в пригороде, - но когда он был там, сидел перед ней, держал ее за руку, улыбаясь, как будто все шло своим чередом. чтобы все было хорошо - все остальные желания и мечты отпали.
   - Я думаю, - медленно сказала она, - когда мы вернемся, нам следует поговорить.
   "Ага? О чем мы будем говорить?"
   "О..."
   У нее зазвонил телефон, и она тихо выругалась. Не только из-за ужасного момента, но и из-за сурового пережевывания, которого она боялась.
   Но нет. Это был Биксби.
   Мария включила громкую связь для Кента. - У нас есть хит? - сразу спросила она.
   - Да, - сказал инженер. "Ну нет. Вроде, как бы, что-то вроде."
   - Биксби, - строго сказала Мария.
   "Не попадание через OMNI", - быстро объяснил он. "Что-то другое. Техническая группа просматривала все доступные данные об атаке на Среднем Западе, но особо ничего не оставалось; никаких дорожных камер, почти никаких записей с камер наблюдения, ничего полезного. Но потом мы поняли, что целая куча людей, должно быть, снимала фото и видео на свои телефоны.
   "Это заняло большую часть дня, но я собрал несколько видео, которые люди снимали с мобильных телефонов. Я экстраполировал неподвижные изображения за несколько мгновений до начала атаки и как бы "склеил" их вместе в панорамный снимок эпицентра. Вот, посмотри".
   Ее планшет зазвонил, и Мария провела пальцем по экрану, чтобы открыть изображение, которое только что прислал Биксби. Это было жутко похоже на сцену из видео, которое они смотрели сразу после нападения, но в гораздо более широком масштабе - она могла перемещать изображение влево и вправо, чтобы увидеть множество людей, выстроившихся вдоль улиц, витрины магазинов позади них, затемнялись только тонкими туманными линиями, где Биксби торопливо соединил различные изображения.
   Кент обогнул стол и посмотрел на изображение через ее плечо, его легкое дыхание коснулось ее уха. Сосредоточься , сказала она себе. "Глядя на это сейчас", - сказала она Биксби. "Есть что-то, на что мы должны обратить внимание?"
   - На первый взгляд нет, - сказал инженер. "Но основываясь на видео, которые я видел - между прочим, ужасных материалах - я пришел к выводу, что звуковая атака должна была исходить из - за парада. Увеличьте верхний левый квадрант".
   Мария так и сделала, двумя пальцами расширив панорамное изображение на четверть, но все, что она увидела, - это десятки размытых лиц и начало приближающегося из-за угла марширующего оркестра. - Я не вижу того, что должна была видеть, - категорически сказала она. Это было похоже на реальную жизнь Где Уолдо? ей.
   "Там!" - внезапно сказал Кент, указывая на точку на изображении. "Приблизь туда".
   Она так и сделала - и, конечно же, увидела то же, что и он. Вспышка ярко-рыжих волос. Легкая фигура. Профиль белой кожи. Женщина была частично закрыта двумя людьми перед ней, но это была она. Или, по крайней мере, это было похоже на нее.
   - Может быть, наша девушка, - признала Мария. - Или это может быть любая рыжая, которая была там сегодня утром.
   - Этот грузовик рядом с ней, - с любопытством заметил Кент. - Выглядит знакомо. Женщина действительно стояла рядом с грузовиком с закрытым кузовом, но панорамный снимок был сделан как минимум с расстояния в два квартала; они не могли разобрать логотип. Только ярко-зеленый и оранжевый вихрь и расплывчатые белые буквы.
   Но выглядело знакомо. Подобные грузовики Мария уже видела на шоссе раньше, замечала их проезжая мимо. - Это торговец едой, не так ли?
   - Бинго, - сказал Биксби. "Этот грузовик из продуктового магазина Stay-Fresh. Я взял на себя смелость связаться с их штаб-квартирой. У них действительно пропал грузовик со склада недалеко от Канзас-Сити. Они бы и не заметили до завтра, с праздником.
   Сердце Марии подпрыгнуло. "Скажи мне, что у грузовика есть GPS".
   "Отключены, - сказал им Биксби, - вместе с радио. Но у нас есть номерной знак.
   Она быстро обдумала это. Была большая вероятность, что Шоу и Ратледж не одобрят то, что она собиралась сделать, но сейчас не время регистрироваться и ждать разрешения.
   "Эти люди достаточно умны, чтобы держаться подальше от телефонов и радио", - сказала она. "Вытяните наши ресурсы АНБ из OMNI. Я хочу, чтобы они искали этот грузовик - дорожные камеры, пункты взимания платы, заправочные станции, любое подходящее место. Пусть они начнут в Спрингфилде и тренируются по концентрическим кругам. Найдите маршрут, по которому они шли. И раздайте APB каждому подразделению дорожной полиции в стране".
   Биксби долго молчал. - Ты уверен, что это правильный ход здесь...?
   - Я не собираюсь рисковать снова их потерять, - твердо сказала Мария. "Потушите APB с номерным знаком, но убедитесь, что они не зацепились. Нам нужно место, и мы хотим, чтобы за ними следили, если это возможно, но без участия. "APB был достаточно рискованным; принуждение русских к повторному использованию оружия будет целиком на ее совести, и она прекрасно это осознавала. - Я хочу знать, как только мы что-нибудь услышим.
   "В теме." Биксби завершил вызов.
   Мария сунула планшет и телефон обратно в сумку для снаряжения и схватила чашку с кофе. "Давайте вернемся к самолету. Я хочу быть готовым, как только мы что-нибудь услышим".
   "Подожди секунду." Кент поднял руку, нахмурив брови. Она тоже знала этот взгляд; он работал над каким-то расчетом - или, возможно, предположением - в своей голове.
   - Мы не держимся, - возразила Мария. "У нас есть преимущество, и мы собираемся двигаться по нему. Они перевозят оружие в этом грузовике, Кент.
   "Но почему? Вероятно, они могли забрать тысячу грузовиков. Они знали, что атакуют парад, где люди будут фотографировать и снимать видео, и выбрали один из самых заметных грузовиков, которые только могли выбрать?"
   Мария раздраженно фыркнула. - Вы предполагаете, что они хотят , чтобы их нашли? Если бы это было так, они могли бы оставить GPS нетронутым".
   - Нет, - сказал он задумчиво. "Не то чтобы они хотели, чтобы их нашли... но и не то, чтобы они не хотели, чтобы их нашли".
   "Это не имеет никакого смысла. Собирались." Она пошла через кофейню к выходу, а Кент следовал за ней по пятам. - Это могло быть преступлением ради удобства, - сказала она через плечо. "Я не могу себе представить, чтобы в продуктовых распределительных центрах была усиленная охрана".
   - Возможно, - с сомнением ответил он. "Но вы должны признать, что каждый раз, когда мы получаем новую информацию, кажется, что у нас остается больше вопросов, чем ответов".
   Ей не нравилось, насколько он сомневался. Ей не нравилась его линия вопросов, потому что она чувствовала, что он задает вопросы ей. Это был правильный ход. Она чувствовала это; они приближались.
   Стрикленд распахнул дверь кофейни, когда они подошли к ней. - Мы переезжаем?
   "Вернемся к самолету. У нас есть зацепка".
   Стрикленд развернулся и последовал за ними, пока они быстро возвращались к одолженному крейсеру. "Что у нас есть?" он спросил.
   - Иголка в стоге сена, - тихо сказал Кент.
   - Верно, - согласилась Мария, вместо того чтобы спорить. "И мы собираемся прыгнуть прямо и найти его".
   Она мысленно заставила Кента сказать что-то еще. Он этого не сделал, но ему и не нужно было. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать слова, которые вертелись у него на языке.
   Звучит как хороший способ уколоться.
  
  
   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
  
   Президент Ратледж сидел один в Овальном кабинете, но не за письменным столом. Он сидел в одном из удобных кресел, расставленных в центре комнаты, четыре из них стояли лицом друг к другу, образуя круг. Он не мог заставить себя сесть за письменный стол прямо сейчас. Это требовало силы присутствия, которую он просто не мог собрать.
   Он взглянул на ковер под своими ботинками и заметил там несколько выбившихся волосков.
   Это мои? Я теряю волосы? Это казалось достаточно вероятным.
   В тот день он не простил ни одной индейки. Вместо этого он передал эту задачу своей старшей дочери Ханне. Социальные сети гудели об этом; некоторые сочли это милым рекламным ходом, а другие пристыдили его за нарушение традиции. Но его это мало заботило.
   Он слишком хорошо знал о путанице ЦРУ в Лас-Вегасе. Это было лучшее, что он мог назвать; это был не совсем провал. В конце концов, они спасли жизнь российскому дипломату, предоставив крайне секретную информацию, и предотвратили взрыв. Но насколько он знал, они не приблизились к поиску звукового оружия или людей, стоящих за ним.
   Основные средства массовой информации начали связывать инцидент в Гаване с тем, что произошло в Спрингфилде, штат Канзас, но без какой-либо реальной связи это было похоже на сенсацию. Никто еще ничего не упомянул об ультразвуковом оружии, хотя было много предположений, которые варьировались от химических агентов до биологического оружия и вызываемой массовой истерии.
   Ратледж волновался, сделал ли он правильный выбор, отправив этого агента Зеро за этими людьми. Судя по рассказам, которые он слышал, он вообразил себе какого-то сверхчеловека, даже смутно придумал, как, по его мнению, должен выглядеть Зеро. Но потом они провели видеоконференцию, и Ратледж увидел, что он всего лишь мужчина; скромный, старше, чем мог бы подумать президент, довольно обычный.
   Как я. Просто человек.
   Может быть, они были более похожи, чем любой из них был бы готов признать. Может быть, Зеро был родственной душой, оказавшейся не в то время в нужном месте, и теперь на его плечах тоже лежали непреодолимые ожидания.
   В дверь мягко постучали. Ратледж уже знал, кто это будет.
   - Входи, Табби.
   Табби Халперн вошла в Овальный кабинет одна. Она на мгновение нахмурилась, увидев его в кресле, а не за столом, но не упомянула об этом. Вместо этого она сказала: "Сэр. У меня есть обновление. Мы только что получили известие, что у команды ЦРУ есть зацепка, машина, которую могут использовать подозреваемые. Сейчас они отслеживают все известные каналы..."
   Ратледж пренебрежительно махнул рукой. - Я не хочу ничего знать о зацепках, - твердо сказал он, тверже, чем намеревался. "Я хочу знать, когда их найдут или..." Или когда эти люди снова что-то сделают. "Я хочу знать о результатах".
   Табби кивнул. "Да сэр. Тогда могу я предложить привлечь ФБР? У них есть отделения на местах по всей стране. Везде, где появляются эти люди, они могут быть там".
   Ратледж покачал головой. "Нет. Еще нет. Если мы предупредим все местные отделения, информация обязательно просочится в СМИ".
   - Сэр, - настаивала Табби, - это их работа. На самом деле, как только это стало внутренней проблемой, это больше не должно было беспокоить ЦРУ...
   - Не беспокоит? Ратледж поднялся со своего места. - Национальная безопасность касается всех , Табби. Как только мы подключим ФБР, они захотят привлечь местные правоохранительные органы. Другие глаза и уши. Эту вещь невозможно будет держать в узде. Ты хоть представляешь, что может случиться, если станет известно о невидимом звуковом оружии, способном поразить куда угодно и когда угодно? Панику, которая может спровоцировать?
   Он становился громче. Он заставил себя перевести дух, чтобы успокоиться. Но он не извинился.
   - Сэр, - начала она. "Джон. Ты должен что-нибудь съесть".
   - Я не голоден, - пробормотал он, опускаясь обратно в кресло. Он уставился в пол, и эти растрепанные волосы на ковре снова насмехались над ним.
   Табби осталась, постояла там какое-то тихое мгновение и, казалось, ждала, когда он снова признает ее. - Было что-то еще?
   - Да, - сказала она. "У администрации есть опасения, что вы еще не обратились к нации после теракта в Канзасе".
   Ратледж вздохнул. Он ждал такого толчка. "Что я должен сказать? Мне что, стоять там и лгать, говорить людям, что все в порядке? Или я придерживаюсь обычного? "Наши сердца сочувствуют тем, кого затронула сегодняшняя ужасная трагедия"?" Он усмехнулся. "Я не буду лгать. Я никогда не делал этого раньше, и я не начну сейчас. Я не буду избегать правды".
   - Значит, вместо этого ты будешь избегать подиума?
   Вспышка гнева пронзила его, но он подавил ее. Он не злился на ее неповиновение; он злился на свою неспособность действовать. - Да, - пробормотал он.
   Есть сомнения в администрации.
   Конечно были. Он не был лидером, которого они избрали, но он был тем, с кем они застряли сейчас. Конечно, не помогло то, что министр обороны Крессли сплотил членов кабинета на своей стороне. Генерал был настолько уверен, что за этим стоят русские, что хотел, чтобы Ратледж объявил нападение на город на Среднем Западе актом войны, что было совершенно немыслимо.
   - Если больше ничего нет, - сказала Табби.
   - Нет, - сказал он ей. "Спасибо." Но когда она повернулась, чтобы уйти от него, он внезапно встал. "Ждать. Есть еще одна вещь.
   Табби остановилась.
   "Я хочу официально выдвинуть кандидатуру Джоанны Баркли на пост вице-президента. Я хочу, чтобы Конгресс собрался для голосования как можно скорее - завтра, если мы сможем".
   Табби Халперн моргнула, глядя на него. "Сэр, я не уверен, что завтра будет осуществимо".
   "Почему бы и нет?" - спросил Рутледж. "Они мешают мне назначить вице-президента уже несколько недель. Мы можем созвать специальную сессию.
   Он прекрасно понимал, что, вероятно, говорит как сумасшедший. Он ожидал возражений от Табби, но вместо этого она осторожно сказала: - Я... посмотрю, что мы можем сделать.
   "Хороший. Спасибо. И узнай, дома Баркли или нет. Я позвоню сам.
   Табби кивнула и выскочила из Овального кабинета.
   Ратледж зашагал. Это был правильный выбор, тот, который он так долго обдумывал. Он назначит сенатора Баркли, созовет Конгресс, чтобы проголосовать за его одобрение, а затем уйдет в отставку. Баркли мог стать сильной рукой, в которой нуждался Белый дом. Она могла вести переговоры о торговой войне с Китаем. Она могла подавить российскую агрессию. И он... ну, он не был уверен, что будет делать. Может быть, уйти в отставку и наслаждаться привилегиями бывшего президента.
   Внезапно идея прозвучала хорошо, настолько хорошо, что он почувствовал, будто груз свалился с его плеч от одной только мысли об этом. Его жена могла бы продолжать заниматься благотворительностью. Его дочери могли бы вернуться в свою старую школу и воссоединиться со своими друзьями. Страна была бы в лучших руках. Это был беспроигрышный вариант во всем.
   Кроме того, размышлял он, к тому времени, когда Баркли будет приведен к присяге, ему не придется входить в историю как президенту с самым коротким сроком службы; эта честь досталась Уильяму Генри Харрисону, который умер от пневмонии всего через тридцать один день после своего президентства. Даже если Баркли будет приведен к присяге к понедельнику, срок полномочий Ратледжа истекает через тридцать два дня. Он мог продержаться еще три дня.
   Это было такое простое признание, но как только он признал тот факт, что не создан для этой должности, ему стало легче. Почти жизнерадостный.
   Затем дверь в Овальный кабинет распахнулась без единого стука, и снова появилось озабоченное лицо Табби Халперн.
   Узел страха тут же затянулся в его животе. Баркли передумал? Она отказалась от предложения стать вице-президентом?
   - Извините за вторжение, сэр. Вам звонят. Это... Федор Ильин.
   - Ильин? Ратледж моргнул, уверенный, что неправильно понял ее. " Президент Ильин?"
   Она кивнула.
   Не говоря уже о том, что он и президент России Ильин еще не встречались лично, несмотря на то, что они оба вступили в должность примерно в одно и то же время. Подобный импровизированный звонок был в высшей степени неортодоксальным; любое общение с новоиспеченным лидером нации, с которой у них были натянутые отношения, было бы спланировано, с заранее установленными темами для разговора и сценарием взвешенных ответов.
   А теперь Ильин за него в ожидании? В разгар нападений, которые кажутся очень русскими по своей природе?
   - Вы не обязаны его принимать, господин президент, - сказал ему Табби. "Мы можем сказать ему, что вы недоступны, выиграйте время, чтобы подготовиться..."
   "Нет." Когда первоначальный шок прошел, Ратледж почувствовал укол стыда за свое почти головокружение мгновением ранее. Независимо от того, замышлял он отставку или нет, ему все равно приходилось вести себя ответственно и дипломатично. - Нет, я возьму. Он почему-то инстинктивно поправил галстук. "Агентство национальной безопасности в этом участвует?"
   "Да сэр."
   - А запись?
   "Конечно, сэр."
   Ратледж кивнул и, обогнув стол, занял место за ним. Табби колебалась, ее голова все еще была видна в узком проеме.
   - Я могу остаться, если хотите, сэр.
   Он улыбнулся. - Спасибо, Табби. Но я думаю, что у меня есть этот".
   - Удачи, сэр. Она исчезла и закрыла за собой дверь, оставив его одного в кабинете, чтобы он мог поговорить с российским президентом - и со всеми, кто еще слушал на линии с обеих сторон. Это была жуткая мысль, как разговор между двумя из них может быть посвящен десяткам других ушей. Но он оттолкнул ее и поднял трубку красного телефона на президентском столе.
   "Это президент Рутледж, - сказал он, надеясь, что это звучит авторитетно.
   "Г-н. Президент". Первое слово, которое пришло на ум, когда услышал голос Федора Ильина, было "вкрадчивый". Его тон был мурлыкающим и умиротворяющим. "Мне приятно говорить с вами. Надеюсь, вы наслаждаетесь отдыхом". Английский у Ильина был превосходный, но акцент у него был странный; не только русский, но и с британским уклоном, поскольку несколько лет своего становления он провел в качестве посла в Великобритании.
   "Был, президент Ильин, - солгал он. - Чему я обязан этому неожиданному звонку?
   - Я так понимаю, произошел инцидент.
   Какой инцидент? - почти сказал Рутледж. Но он понял, что Ильин, должно быть, имел в виду попытку взрыва в Лас-Вегасе. - Вы имеете в виду предполагаемых сотрудников КГБ, которые сегодня утром пытались убить дипломата?
   "Мои люди подтвердили, что трое преступников когда-то были сотрудниками КГБ", - сказал Ильин. - Но они дезертировали некоторое время назад. Учитывая уже существующую напряженность между нашими великими народами, я счел благоразумным связаться с вами напрямую, чтобы объяснить ситуацию. Трое задержанных сегодня - предатели и спекулянты. Они не представляют Россию или ее интересы".
   Ратледж чуть не ухмыльнулся, насколько он мог поверить Ильину на слово. Публично известно, что этот человек не имел никаких связей с предшественником Александром Козловским, но это почти не имело значения, учитывая, что Козловский якобы не имел никаких связей со своим предшественником Ивановым, но тайно работал над той же целью - аннексией украинских нефтяных активов.
   "И в интересах сотрудничества, - продолжал Ильин, - покорнейше прошу разрешить нам выдать троих преступников, чтобы они предстали перед судом на родине за их преступления".
   Рутледж поморщился от высокопарного лексикона Ильина. Уже достаточно того, что его тон был льстивым; все в том, как он говорил, звучало неискренне.
   "У нас нет договора об экстрадиции с Россией, - прямо заявил Ратледж. "Они совершили свои преступления здесь, на американской земле; их будут судить здесь, на американской земле".
   -- Как хотите, -- просто сказал Ильин. - Есть еще одно дело.
   "Который?"
   - Русский человек, которого они пытались убить, - прямо сказал Ильин. "Он был сотрудником Козловского, предателем нашего народа и мошенником. Мои источники указывают, что он пытается обменять свою свободу на русские секреты. Я лично уверяю вас и ваши спецслужбы, что любая информация, которой он располагает, является заведомо ложной".
   "Конечно, вы бы так сказали ", - кисло подумал Рутледж. Вслух он сказал: "Боюсь, я не знаком с этими подробностями, но я с удовольствием передам сообщение".
   Ильин помолчал. "Тогда я благодарю вас за уделенное время, президент Рутледж, - сказал он наконец. "Я с нетерпением жду нашей личной встречи и обсуждения светлого будущего. Я могу только надеяться, что обстоятельства будут более приятными".
   Ты встретишься не со мной . "Конечно, президент Ильин. Спасибо за откровенность". Внезапно его поразила мысль; возможность, наверное. Далеко, конечно, но все же шанс. Как спикер палаты он был известен своей твердой рукой и твердостью духа. Пришло время сделать это сейчас. "Ждать. Есть еще одно дело.
   "Да?" Ильин замурлыкал.
   Ратледж колебался, тщательно подбирая слова. "Недавно на Среднем Западе Америки произошел... еще один инцидент. Какое-то нападение на маленький городок. Он постарался не упоминать подробности о характере нападения или оружии. "У нас есть основания полагать, что преступники могли быть уроженцами России".
   В телефонную трубку он услышал, как Ильин сделал глубокий размеренный вдох и протяжно вздохнул. "Уверяю вас, президент Рутледж, что мое намерение как лидера России состоит в том, чтобы возместить нанесенный ущерб, а не усугубить его".
   - Значит, вы ничего об этом не знаете? Рутледж настаивал.
   "Даю слово, что если и была какая-то жестокая расправа над американцами, то приказ исходил не от меня и не от кого-либо из моей администрации", - прямо сказал Ильин. "Еще напомню, что российская ксенофобия в США находится на самом высоком уровне со времен холодной войны. Это не?"
   Безусловно, так оно и было, но это не повод отбрасывать показания потерпевших и свидетелей.
   "И, наконец, - заключил Ильин, - я хотел бы недвусмысленно заявить, что если каждое террористическое событие и эпизод, происходящий в ваших границах, будет возлагать вину на меня и мою страну... раз впереди".
   Ратледж стиснул зубы. Ильин каким-то образом заставил свой ответ звучать как дипломатия и угроза одновременно.
   - Конечно, - сказал он в ответ. "Обвинение не входило в мои намерения. Мы должны быть тщательными, вы понимаете.
   - Тщательно, - размышлял Ильин. "Да. Я понимаю. На этом я желаю вам доброго вечера, президент Ратледж.
   - И вам, президент Ильин.
   Рутледж положил трубку, его пальцы слегка дрожали. Он был уверен, что некоторые члены кабинета не одобрят его столь дерзкие обвинения в нападениях на российских лидеров. Хуже того, Ильин ничего не отдал. Если русские действительно не знали об атаке, то это означало, что ЦРУ работало по ложному следу. Если бы за этим стояли русские ... ну, тогда расплывчатая угроза Ильина о "трудных временах впереди" могла означать эскалацию.
   Он мог только надеяться, что Агент Зеро и его команда придут вовремя.
  
  
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро сомневался, что они найдут свой пропавший автофургон на всей континентальной части Соединенных Штатов, даже с общенациональным APB и всеми их ресурсами мониторинга. После теракта на Среднем Западе могла произойти тысяча вещей: преступники могли бросить грузовик, поменять номерной знак, сесть на другой самолет или даже (в идеале) покинуть страну.
   Именно поэтому он был очень удивлен, когда техническая команда Биксби в сотрудничестве с АНБ начала получать хиты по своему следу.
   Не успели они сесть на "Гольфстрим" в Лас-Вегасе, как Мария объявила: "Они были мельком замечены дорожными камерами на границе между Канзасом и Миссури". Она повернула экран планшета, чтобы они могли видеть. Фотография была размыта из-за скорости продуктового грузовика, но за рулем явно была рыжеволосая женщина. - Это было меньше пяти часов назад. Она предупредила пилота, что они направляются на восток, и чтобы он оставался на малой высоте, чтобы избежать обычных полос воздушного движения. У них еще не было пункта назначения.
   Две минуты спустя произошло еще одно попадание: заправочная станция менее чем в сотне миль по шоссе I-70, идущему на восток. Мария ерзала на своем месте, нетерпеливо ожидая обновлений, окончательного местоположения. Зеро давно не видел ее такой; обычно он был одержим, тем, кто должен был найти цель, завершить операцию, будь то ад или паводок. Мария обычно была уравновешенной.
   Он не мог не задаться вопросом, почему это стало для нее таким личным. Может быть, из-за того, что она сказала ранее, из-за ее неспособности понять их и их мотивы. Может быть, она боялась, что теряет хватку, способность проникать в их головы и думать, как другая сторона.
   Что это говорит обо мне? - спросил он. Он думал, что понимает этих людей, или, по крайней мере, что они были нетипичны в том смысле, в каком они обычно преследовали. Может быть, он тоже был вне базы.
   Лицо Марии вдруг озарилось, как Рождество, и она вдруг оказалась в узком проходе "Гольфстрима". "Они у нас есть!" она почти кричала. "Солдат штата Иллинойс только что заметил грузовик, направляющийся на север по шоссе I-55!"
   - Куда? - спросил Стрикленд. "Чикаго? Индианаполис, может быть?
   "Это имеет значение?" - возразила Мария. "Мы прикончим этих сукины сыновья задолго до того, как они туда доберутся. Пока мы говорим, за ними следует статуэтка без опознавательных знаков. Нам просто нужно найти аэродром и отрезать их". Она поспешила в кабину, чтобы посовещаться с пилотом.
   Зеро хотел бы разделить ее энтузиазм. Он так же стремился остановить их, но это было похоже на то, что было раньше - каждый раз, когда они получали новую информацию, вопросов было больше, чем ответов.
   "Что это?" - спросил Стрикленд.
   "Хм?"
   Тодд смотрел на него. - У тебя такое резкое выражение лица. Я действительно слышу , как шестеренки крутятся в твоей голове. Как дела?"
   Зеро коротко вздохнул. "Странно, не так ли? Они были так осторожны до сих пор. Они исчезли из Гаваны, пробрались за город и сели на самолет до Канзаса. Они держались подальше от всех частот и телефонов, а теперь мы просто... обнаруживаем, что они едут по шоссе, просто как божий день?
   - Смотрите, - сказал Стрикленд, наклоняясь к проходу. - Мне кажется, вы предполагаете, что мы имеем дело с какими-то вдохновителями. Но позвольте мне сказать вам из моего опыта: большинство из этих типов не являются блестящими стратегами. Это сумасшедшие с бомбами и оружием - или звуковым оружием. Ты пытаешься угадать их логику, как будто у них есть какой-то гениальный план. Но держу пари, что они просто психи с мощным оружием.
   - Да, - пробормотал Зеро. "Возможно, ты прав." Но на самом деле он в это не верил. Он не верил, что эти люди были заурядными повстанцами, с которыми Стрикленд имел дело столько лет в качестве солдата, - и он был почти уверен, что ни один из членов его команды толком не понимал, кто или что они делают. может иметь дело с.
   В проходе снова появилась Мария. - Мы менее чем в тридцати минутах от аэродрома Чатем, - сказала она им. "Биксби отследил грузовик через спутник; при его текущей скорости мы должны оказаться примерно на двадцать пять миль впереди него. Нас будет ждать вертолет, а полиция штата установит блокпост, как только мы приземлимся. Еще немного, и наши друзья могут понять, что что-то не так.
   Она села рядом с ним и уставилась на экран своего планшета, на котором была карта GPS с крошечной желтой точкой, указывающей приблизительное местоположение грузовика Биксби. Зеро наклонился, чтобы посмотреть на него, и нахмурился еще больше.
   - Мария, - заметил он, - это шоссе не приведет их в Чикаго. Она ведет на север, в столицу Иллинойса... в Спрингфилд.
   "Так?"
   "Так?" - повторил он. - Значит, они направляются в другой Спрингфилд, как и в случае нападения в Канзасе? Вам не кажется это странным?
   "Кент, Спрингфилд - одно из самых распространенных имен в Соединенных Штатах. Их не меньше сорока. Это совпадение".
   Он покачал головой. - Ты знаешь лучше этого.
   Наконец она оторвалась от экрана. - Это не имеет значения, - твердо сказала она. - Потому что мы собираемся добраться до них первыми.
   - Конечно, - пробормотал он в знак согласия. Возможно, они были правы, а он ошибался. Эти люди могли быть просто сумасшедшими со звуковым оружием и без плана.
   Но это не казалось ему таким.
  
   *
  
   Когда "Гольфстрим" быстро снижался к небольшому частному аэродрому, Мария вытащила из заднего багажного отсека длинную черную спортивную сумку и расстегнула ее.
   "Мы должны предположить, что эти люди вооружены не только ультразвуковым оружием". Она вытащила AR-15 с оптическим прицелом вместо крепления на ручке и укороченным прикладом и передала его Зеро.
   - Это немного напряжно, тебе не кажется? - спросил он, взяв пистолет.
   "Он переделан в полуавтоматический. Мы не стреляем на поражение, но мы не хотим жертв среди гражданского населения. Если они откроют огонь или, не дай бог, применят звуковое оружие, мы должны быть к этому готовы".
   Шины самолета зацепились за асфальт, и Мария рванулась вперед. Зеро инстинктивно вытянул руку и поймал ее, прежде чем она растянулась в проходе.
   - Спасибо, - пробормотала она, и ее щеки порозовели.
   - Твоя голова ясна? - спросил он ее тихо, но строго.
   "Да. Конечно, это является. Просто... - Она встала и провела руками по волосам. - Они напали на детей, Кент. Семьи. Парад . _ Для этого не было причин".
   "Я знаю. Но мы видели так же плохо и хуже. Мы их достанем... но я должен знать, что кто-то будет рядом, чтобы спасти мою задницу, когда ее нужно будет спасти". Он ухмыльнулся.
   - Эй, я тоже здесь, - предложил Стрикленд.
   Мария тонко улыбнулась. - Тебя дома ждут две дочери. И ты все еще должен мне обед. Было бы неплохо сделать это, пока не стало слишком поздно для всего этого, не так ли?
   Он кивнул, за исключением того , что дома его не ждали две дочери. Но он не собирался этого говорить. - Тогда давай займемся этим.
   Стрикленд толкнул дверцу "Гольфстрима", когда он остановился, и все трое поспешили на посадку в ожидающий вертолет.
   Но ожидающего вертолета не было.
   - Черт возьми, - прошипела Мария, прижимая телефон к уху. - Где вертолет? Она вздрогнула, а затем сказала им: "Осталось две минуты. Приходит со склада ВВС к северу отсюда. Она снова сказала в трубку: "Пусть солдаты выставят блокпост, замедлит движение на северных полосах".
   Зеро застегнул ремень своей сумки с снаряжением и повесил AR-15 через плечо. Вот где это имеет значение , сказал он своему мозгу. Пусть не будет коротких замыканий.
   Послышался ровный стук винтов, когда черный Bell UH-1 быстро приблизился и приземлился на взлетно-посадочной полосе в нескольких ярдах от носа "Гольфстрима". Они вскарабкались на борт, и полозья снова оторвались, прежде чем Мария успела даже надеть гарнитуру на уши. Она села на место второго пилота и дала пилоту координаты, а затем передала их Биксби, пока Зеро надел гарнитуру и схватился за брезентовую петлю на потолке, чтобы не упасть.
   - Биксби, мы примерно в двадцати трех милях от цели, - сказала Мария, когда вертолет с ревом пронесся параллельно шоссе. - Блокпост установлен?
   "Они сейчас над этим работают", - сообщил им Биксби по рации. - Блокпост находится примерно в восьми милях от текущего местоположения грузовика. По моим оценкам, они должны застрять в пробке всего за минуту или две до вашего прибытия.
   Их план состоял в том, чтобы поймать грузовик в пробке из-за блокады войсками штата, а затем быстро спуститься по веревке прямо над головой, окружив грузовик с закрытым кузовом и задержав всех внутри как можно быстрее. Но когда Зеро побелел костяшками пальцев, повиснув на брезентовой петле, он взглянул на раздвижную дверь вертолета и издал тихий стон разочарования.
   - Мария, - сказал он в рацию. "У этого вертолета нет спусковых тросов".
   "Какая?" она повернулась в своем кресле, и ее лицо упало. "Вы шутите... Биксби! Изменение плана. Нам нужно место для установки вертолета, как можно ближе к грузовику.
   - Гм... это может быть проблемой, - нервно сказал инженер. "Этот участок шоссе в основном жилой, с множеством деревьев и линий электропередач".
   "Просто найди нам что-нибудь!" - рявкнула она в радио. - В двадцати милях отсюда.
   С крейсерской скоростью "Белла" около ста десяти узлов и грузовиком, приближающимся прямо к ним со скоростью примерно от шестидесяти пяти до семидесяти миль в час, они доберутся до них за считанные минуты, даже если их замедлит блокпост. Но Зеро прекрасно понимал, что вертолет, приземляющийся вдоль шоссе, - не самый незаметный вход. Они должны были бы немедленно высадиться и заселиться, без икоты и без сюрпризов...
   "Йоханссон!" - крикнул Биксби по рации. "Они покинули межштатную автомагистраль! Грузовик только что свернул с шоссе I-55 на... Государственную трассу 108 в западном направлении.
   Мария встряхнула планшет, как будто это был Etch-a-Sketch. "Я потерял метку! Можешь снова зафиксировать их?
   "Пытающийся..."
   Рядом с Зеро Стрикленд покачал головой. Ему не нужно было произносить это вслух; все их планы пошли к черту.
   - Ты знаешь этот район? - спросила Мария пилота.
   "Да, мэм."
   "Доставьте нас до государственной трассы 108 по кратчайшему маршруту", - распорядилась она. Зеро качнулся, когда курс вертолета скорректировался на юго-запад. "Биксби, расскажи мне хорошие новости!"
   "Хорошо хорошо." Инженер казался измотанным. "Шоссе проходит перпендикулярно I-55, так что на вашем текущем маршруте вы будете на треугольной дорожке и в конечном итоге окажетесь примерно... в трех милях от них".
   - Понятно, - выдохнула Мария. Никто из них этого не сказал, но Зеро полагал, что все они так думали - у них не было возможности остановить грузовик теперь, когда они потеряли контрольно-пропускной пункт. Они не могли стрелять в него из вертолета; они не смогли бы попасть в шины под своим углом, а даже если бы и смогли, то могли бы столкнуться с гражданскими автомобилями. И уж точно не могли посадить вертолет на оживленной трассе.
   Но может быть и другой путь. Знакомое ощущение напряженного возбуждения, этого предвкушения адреналина забурлило в груди.
   - Впереди 108, - объявил пилот.
   "Снизьте скорость воздуха и опустите нас ниже, чтобы мы могли получить визуальное представление", - приказала Мария. UH-1 нырнул, когда они пролетели параллельно шоссе, не более чем в ста пятидесяти футах от земли, несомненно, сбивая с толку отдыхающих. Мария сканировала дорогу через лобовое стекло, ища любые признаки грузовика с закрытым кузовом.
   "Биксби, - сказала она, - у тебя есть местонахождение?"
   - Похоже, они приближаются к тебе, - ответил он. - Три четверти мили и приближается.
   Горло Зеро сжалось. Не было бы ни блокпоста, ни прыжков вниз по канату - вообще никакого элемента неожиданности. Через несколько секунд преступники в грузовике заметят вертолет, и оттуда у них не будет иного выбора, кроме как импровизировать.
   "У меня зрение!" - вдруг закричала Мария. - Разверни нас, держись за них!
   Скорость вертолета резко упала, и хвост завертелся, развернув "Колокол" так резко, что ноги Зеро на мгновение оторвались от пола кабины.
   "Я могу идти с ними в ногу, пока у нас есть топливо, - сказал пилот в рацию, - но я надеюсь, что у вас есть какой-нибудь план, как их остановить".
   - Мы должны отозвать солдат, - предложил Стрикленд. "Они могут опередить их, создать еще один блокпост..."
   "Нет." Зеро покачал головой. Люди в этом грузовике прекрасно знали, что у них на хвосте вертолет; они не могли рисковать и ждать дольше. "Спусти нас ниже. Как можно ниже".
   Мария резко развернулась на стуле. - Кент, ты не можешь быть серьезным.
   Он пожал плечами в жесте, который, как он надеялся, выглядел уверенно. "Я делал это раньше". Он застегнул куртку, закрепил AR-15 и сумку со снаряжением, а затем открыл раздвижную дверь кабины. Прохладный ноябрьский ветер мгновенно пронесся по вертолету.
   Зеро резко высунулся наружу, повиснув на петле брезента. Под собой он мог видеть зеленый грузовик с закрытым кузовом - и, несомненно, они видели вертолет. Грузовик подскочил на скорости, объезжая более медленное движение, петляя между двумя полосами движения в западном направлении. Машины в обоих направлениях с визгом остановились или остановились, либо озадаченные появлением вертолета, либо пытаясь сделать фото.
   "Прячься над ними!" - приказал Зеро. "И как можно ниже!"
   самом деле ты не собираешься... Но протест пилота был прерван, когда Зеро снял наушники с ушей и перекинул через плечо. Цепляясь за открытую дверь, он осторожно ступил на салазки "Колокола". По крайней мере, это уменьшит его падение на несколько футов.
   Вертолет снова нырнул. Холодный ветер царапал Зеро, как когти. Грузовик вильнул в какой-то тщетной попытке обогнать вертолет, и они вильнули вместе с ним. Правая нога Зеро соскользнула с полозья, его тело качнулось вперед через пустоту...
   Сильная рука схватила его сзади за воротник. Он быстро кивнул Стрикленду через плечо, вставая на ноги.
   Не думайте об этом слишком много.
   Он делал это раньше; однажды он прыгнул с вертолета на крышу движущегося поезда. Хотя сейчас это мало утешало. Поезд предоставил ему гораздо больше возможностей для ошибок, чем шестнадцатифутовый грузовик с закрытым кузовом.
   Просто сделай это.
   Грузовик был уже ближе; они были примерно в двадцати пяти футах прямо над ним. Вертолет не собирался опускаться ниже, а грузовик мог в любой момент свернуть с дороги.
   Он выдохнул и подпрыгнул.
  
   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  
  
   По опыту Зеро, при падении с любой значительной высоты всегда казалось, что это занимает намного больше времени, чем на самом деле. Простые секунды, в течение которых можно было упасть с двадцати пяти футов, или пятидесяти футов, или ста футов, казалось, тянулись вперед, как будто мир внезапно превратился в замедленное движение. Он знал, что это был обман мозга, в его голове формировались полные мысли обо всех ужасных вещах, которые могли пойти не так при посадке.
   Падая с заноса UH-1, он заставил себя сосредоточиться и не думать о том, что промахнется или станет кровавой отметиной на шоссе Иллинойса. Он напомнил себе, что инерция грузовика попытается отбросить его назад, поэтому в момент удара ему придется двигаться вперед.
   Но когда его ноги коснулись крыши грузовика, колени согнулись при падении, водитель нажал на педаль газа. Грузовик внезапно дернулся вперед, и Зеро ничего не мог сделать, чтобы не откатиться назад.
   Он упал на спину, пятки летели над головой, скользили по животу, руки бесплодно хватались за какую-нибудь опору, чтобы остановить себя, но ничего не было, ничего, кроме гладкого металла. Его ноги соскользнули с задней части грузовика, потом колени, талия. У него не было возможности остановить себя. Он собирался врезаться прямо в спину. Сломанные кости будут его наименьшей заботой; встречный транспорт, остановившийся до того, как они его залепили, вызывал гораздо больше беспокойства.
   Когда его туловище выскользнуло за заднюю часть грузовика, что-то белое трепетало перед его лицом, и он потянулся к нему, схватив обеими руками. Мышцы его рук протестующе закричали, напрягшись. Его тело качнулось и больно врезалось в стальную заднюю дверь грузовика, сотрясая его гусеницами.
   Зеро цеплялся за белый нейлоновый ремешок, застрявший в верхней части двери. Он пробормотал короткую молитву тому, кто был святым покровителем спасающих жизнь ударов удачи; если бы не этот заблудший ремень, он был бы мертвецом.
   Несмотря на жгучую боль в руках и плечах, он крепко вцепился в нейлон и уперся ногами в заднюю часть грузовика с закрытым кузовом, пробираясь за угол настолько далеко, насколько позволял ремень - к счастью, достаточно далеко, чтобы его ноги упираются в стальную колесную нишу заднего пассажирского колеса. Грузовик свернул на другую полосу, и он чуть не потерял равновесие, но крепко вцепился в него.
   Хорошо, что теперь?
   Если бы он осмелился выпустить одну руку, то мог бы достать пистолет и, возможно, проколоть переднее колесо. Но угол был трудный, и если бы кто-то был на пассажирском сиденье, им достаточно было взглянуть в боковое зеркало, и они бы увидели его там.
   Не то чтобы они уже не знали, что он там, благодаря его менее чем изящному приземлению.
   Как раз когда он собирался отпустить одну руку и взять Глок в своей куртке, он заметил движение на периферии. Его взгляд метнулся вправо, когда что-то высунулось из окна со стороны пассажира - что-то длинное, похожее на ствол большого ружья, но зеленое и сужающееся к концу...
   Реактивная граната.
   Грузовик свернул вправо, пересек полосу и прямо на обочину. Зеро был так сосредоточен на оружии, что не был к нему готов и потерял равновесие, отскочив от угла грузовика, когда нейлоновый ремень отбросил его назад. Он снова ударил по ней, ругаясь, обжигая руки.
   "РПГ!" он крикнул. "У них есть РПГ!"
   Паника вонзила свои ледяные когти в его грудь и сжала сердце. Наушника у него не было. Он вынул его после операции в Вегасе и не стал заменять.
   Он не мог их предупредить; он мог только надеяться, что они тоже это видели.
   Шипение миниатюрной ракеты было невозможно громким, даже с холодным ветром, хлещущим в ушах. Цепляясь за ремень, чтобы спасти свою жизнь, Зеро ничего не мог делать, кроме как смотреть, неловко вытянув шею, когда снаряд устремился к вертолету.
   UH-1 отклонился, но недостаточно быстро. РПГ нанес скользящий удар по хвосту и взорвался, оторвав задний винт и большую часть хвоста вместе с ним. Вертолет дико закрутило, не в силах стабилизироваться, теряя высоту и скорость.
   Последним, что увидел Зеро перед тем, как исчезнуть за придорожной рощей, была вспышка Тодда Стрикленда, мелькнувшего через открытую дверь кабины, цепляющегося за петлю в потолке, в то время как остальная часть его тела парила в воздухе, болтая ногами.
   Теперь он был один.
   Но у него еще была работа.
   Гнев и адреналин подпитывали его в равной мере, когда он снова уперся ногами в заднюю часть грузовика и оттолкнулся от него, завернув за угол и приземлившись на сталь колесной арки. Грузовик вилял влево и вправо, пытаясь сбросить его, но он туго обмотал ремень вокруг своего левого кулака.
   Не задумываясь, он отпустил другую руку, расстегнул молнию куртки настолько, чтобы высвободить "глок", и высунулся настолько далеко, насколько осмелился дать себе более крупную цель, нацеливаясь на переднее колесо.
   Он выстрелил один раз. Доклад был приглушен ветром и ревом двигателя грузовика, но искры, летевшие из-под переднего колеса, ясно сказали ему, что он промазал.
   "Твоя цель идет влево ", - напомнил он себе. Он снова прицелился, компенсируя травму. Краем глаза он снова увидел движение из пассажирского окна кабины грузовика - коротенький пулемет, а вместе с ним крошечную руку и руку.
   Слишком крошечный, подумал он, для рыжеволосой женщины. Но у него не было времени разглядеть его владельца. Он снова сосредоточился и прицелился; если он не попадет на этот раз, то через несколько секунд его разнесет пулеметный огонь.
   Второй оглушительный хлопок Глока попал в цель. Переднее колесо взорвалось; грузовик свернул вправо. Пулемет выпал из крошечной руки, которая его держала. Зеро держался изо всех сил, пока грузовик съезжал с дороги, скатываясь вниз по небольшой насыпи со скоростью около восьмидесяти миль в час.
   Каждый отскок шин от колеи на земле заставлял его болезненно ударяться об алюминиевый борт. Он потерял равновесие на руле и закричал от боли, когда весь вес его тела натянулся на ремень, сдавливая руку.
   Он должен был отпустить.
   Он позволил глоку упасть на траву, потянулся за ремешком и размотал его вокруг кулака. Затем он уперся ногой в борт грузовика и наполовину упал, наполовину спрыгнул прочь. Он сильно ударился спиной о землю и покатился вместе с ней, кувыркаясь два с половиной раза, прежде чем остановиться на животе, тяжело дыша.
   Грузовик продолжал движение. Несмотря на лопнувшую шину и отсутствие дороги, водитель, казалось, намеревался восстановить контроль. Он яростно прыгал по полю, неуверенно поворачивая. Зеркало заднего вида откололось о ствол дерева. Зеро прищурился; впереди было что-то белое. Виниловый забор - дом. Жилой квартал.
   Грузовик прорвал забор, как будто он был сделан из бумаги, и врезался в дуб на другой стороне в результате такого сильного столкновения, что задние колеса оторвались от земли.
   Потом, наконец, наступила тишина.
   Зеро поднялся на ноги, застонав от боли. Его руки и плечи болят. Синяк вокруг его левой руки от ремешка уже стал багровым. Он был уверен, что у него будет еще много синяков, которые он обнаружит позже после падения с грузовика. Но все же у него была работа.
   Он двинулся в направлении грузовика через желтые сорняки двух футов высотой, но так же внезапно остановился. Всего за последние две минуты он несколько раз безрассудно рисковал. Какой смысл было бросаться в другую?
   Вместо этого он закинул AR-15 за спину. Он опустился на колени, более чем наполовину его скрыли водоросли, и поднес приклад винтовки к плечу. Он прикинул, что грузовик остановился примерно в сорока ярдах от того места, где он приземлился. Легкий выстрел.
   Через прицел не было видно никакого движения, кроме дыма, валившего из-под капота. Он ждал и смотрел, как вдалеке завыли сирены, становясь все громче.
   Затем два раза постучала водительская дверь. Через несколько секунд ее взломали, и из кабины выпала женщина. Нет, не женщина - женщина. У нее были огненно-рыжие волосы и светлая кожа, и она приземлилась на траву на четвереньки, кашляя.
   Зеро изучал ее в прицел. Она была одета во все черное, без макияжа, с простыми чертами лица. Если бы не ее яркие волосы, она могла бы легко смешаться с любой толпой. На ее лице была кровь, но она не выглядела серьезно раненой. Это была женщина, которую они искали. Он не сомневался в этом. Выстрел будет легким; несмертельный. Ударьте ее по плечу или осторожно ударьте по бедру, избегая бедренной кости...
   Но тут женщина встала. Она повернулась к такси и протянула руки. Как будто она кого-то манила. Зеро вспомнил пассажира грузовика, того самого, который стрелял из гранатомета по вертолету; тот, который чуть не разорвал его пулеметным огнем.
   Крошечные руки вытянулись из кабины. Женщина шагнула вперед, вытаскивая своего пассажира из-под обломков.
   Это был ребенок.
   Это была маленькая девочка, одетая в джинсы и синюю толстовку с капюшоном.
   Зеро наблюдал через прицел, как рыжеволосая женщина баюкала девочку на руках, как мать носит усталое дитя в конце долгого дня.
   У него еще был шанс. Он мог ударить женщину по ноге. Девушка упадет, но не так сильно, как столкновение, в котором она только что побывала. Его палец был на спусковом крючке. Вот только бы сжать...
   Воспоминание пронеслось в его голове, сильное и навязчивое.
   Вы в Боснии.
   На втором этаже бывшего чьего-то дома, давно разрушенного бомбами.
   Ты лежишь на животе, ствол винтовки едва торчит между битыми кирпичами, пока ты смотришь в прицел. Ожидающий. Пациент.
   Ваша цель сворачивает за угол в четырех кварталах к северу. Он идет домой один. Глаза опущены в землю. У тебя есть шанс -
   Ждать. Его лицо светится, когда он замечает что-то на земле и наклоняется, чтобы поднять это. Он блестящий. Кусок металла - может быть, монета. Он выглядит довольным, когда сует его в карман.
   У вас есть шанс.
   Из вашего информационного пакета вы знаете, что ему девять лет.
   Ваш палец сжимает спусковой крючок. Вы делаете свой выстрел...
   Зеро втянул воздух, отступая от прицела, когда он вырвался из воспоминаний. Нет, это было больше похоже на переживание, чем на воспоминание. Опыт, который у него был.
   Я... я убил ребенка?
   Он бы не стал. Он не мог. Его взгляд метался туда-сюда по высокой желтой траве в поисках ответа, который не был в сорняках. Пытаясь в памяти найти какое-нибудь указание на то, что это была ложь, одна из выдумок, о которых предупреждал его Гайер. Но он не нашел ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть реальность этого.
   Он увидел только мальчика в грязи, когда с крыш эхом разнесся одиночный выстрел.
   Русский. Внезапно он вспомнил, где находится, что должен делать. Он снова посмотрел в прицел и просканировал сцену с дымящимся грузовиком, разрушенным забором, поврежденным дубом.
   Они исчезли. В моменты, когда память отвлекала его, они исчезали.
   Зеро позволил AR-15 упасть на землю. Он потер виски, словно хотел что-то из них вытянуть. Это было реально? Он убил мальчика? И если это было реально, почему это не вернулось вместе с остальными его воспоминаниями?
   Было ли это чем-то, что он подавил, похоронив так глубоко в стыде и позоре, что понадобился еще один ребенок на его прицеле, чтобы вернуть это?
   "Кент!" Он обернулся на звук голоса Марии и увидел, как она спешит к нему сквозь высокие сорняки, слегка прихрамывая на левую ногу. "У тебя все нормально?"
   - Со мной все будет в порядке, - сказал он ей, когда она подошла к нему. - Ты истекаешь кровью.
   "Выглядит хуже, чем есть". На ее бедре была узкая кровавая прореха, а штанина джинсов промокла до темноты. - Ничего жизненно важного, обещаю.
   Стрикленд подбежал к ней сзади. У него была пара ссадин на шее, но в остальном он выглядел нормально - вероятно, благодаря тому, что он находился в воздухе, когда вертолет упал. - Ты уронил это, - сказал он, протягивая "Глок".
   "Спасибо." Зеро спрятал его в куртку. "Пилот?"
   - Сломанная рука, возможно, сотрясение мозга, но он будет жить, - быстро сказала Мария. Она посмотрела мимо него на разбитый грузовик. - Ты кого-нибудь видел?
   "Я сделал. Женщина - рыжая - вела машину. И ты не поверишь, но... с ней ребенок.
   "Ребенок?" - безразлично повторила Мария.
   - Маленькая девочка, не больше одиннадцати-двенадцати. Затем он тихо добавил: "Они ускользнули".
   Мария взглянула на AR-15, лежавший в траве у его ног, но ничего не сказала. Если бы в этом был замешан ребенок, он знал, что она тоже не смогла бы выстрелить.
   - Я немедленно объявлю тревогу, - сказала она. "Они не могли уйти далеко. Вы двое внимательно осмотрите заднюю часть грузовика . Если у нас будет их оружие, это все равно победа".
   Когда она поговорила по телефону с полицейскими штата, чтобы установить ловушку, Зеро и Стрикленд поднялись на расстояние между ними и обломками. Но у него уже было предчувствие того, что они найдут.
   Стрикленд прикрыл его AR-15, а Зеро поднял задние ворота, с грохотом подкатив их к потолку.
   Она была, как он и подозревал, совершенно пустой.
   - Не понимаю, - сказал Стрикленд, опуская винтовку. - Это была приманка?
   - Не обязательно, - пробормотал Зеро. Это, конечно, отвлекало, но не только.
   Они хотели, чтобы мы нашли этот грузовик.
   Это было частью их головных игр.
   Они хотели, чтобы мы использовали наш интеллект, наши ресурсы, наши лучшие технологии... и все равно остались с пустыми руками.
   Единственное, чего он не мог понять, так это рыжеволосой женщины. Она была буквально лицом операции. Казалось, она не могла не показать себя. Почему они хотели, чтобы она была такой заметной?
   И почему с ней был ребенок?
   Он посмотрел вниз и заметил, что его руки слегка дрожат. Он сунул их в карманы, пока они возвращались к Марии, чтобы сообщить ей плохие новости. Она все еще разговаривала по телефону, устанавливая параметры для поиска женщины, но, как и в случае с грузовиком, он уже знал, что искать будет нечего.
   Женщина и девушка. Ультразвуковое оружие. Необъяснимая потеря его навыков. И вот всплывают воспоминания об убийстве.
   В очередной раз Зеро обнаружил, что у него слишком много вопросов и нет ответов.
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
  
  
   - Нам действительно нужно делать это сейчас? - спросила Сара, неловко ерзая в кресле.
   "Боюсь, что так." Женщина, сидевшая напротив, тепло улыбнулась. "Это то, что мы называем вступительным собеседованием, и важно, чтобы мы провели его как можно скорее после вашего поступления. То, что вы вошли в эти двери, означало, что вы готовы к лечению; мы хотим, чтобы вы были честны и откровенны с нами о причинах, по которым вы пришли сюда".
   Ее отец был прав в одном; Реабилитационный центр Seaside House был хорошим местом, хотя и не был похож ни на какой дом. Это было квадратное современное здание в бежево-коричневых тонах, с множеством окон и световых люков, а также с двумя небольшими дальними зданиями, к которым можно было добраться по крытым дамбам. Они были всего в нескольких кварталах от пляжа; Сара чувствовала запах соли в воздухе.
   Майя оставалась с ней достаточно долго, чтобы заполнить документы о поступлении, а потом они долго обнимались, а потом ее сестра ушла, отправившись обратно в Нью-Йорк. Женщина-администратор с добрым лицом провела ей краткую экскурсию и показала, где она остановится, что очень походило на комнату в каком-нибудь приличном отеле.
   Теперь она сидела в кабинете доктора Мэвис Грин, афроамериканки, которой Сара предположила, что около пятидесяти, с маленьким распятием и в брючном костюме, когда они сидели друг напротив друга в одинаковых коричневых креслах. Между ними не было стола; он был придвинут к дальней стене, потому что, как объяснил доктор Грин, "между вами и мной в Приморском доме нет преград".
   Доктор Грин скрестила ноги и положила блокнот на колено. "Сара, я просто собираюсь задать тебе несколько вопросов о тебе, на некоторые из которых ты, возможно, уже ответила при поступлении, но, пожалуйста, позвольте мне". Она снова улыбнулась.
   Сара могла представить, что некоторые люди увидят теплоту в этой улыбке, но ей показалось, что она выглядела фальшиво. Неискренний. Судебный.
   - Сколько тебе лет, Сара?
   "Мне шестнадцать."
   - Шестнадцать, - мягко повторил доктор Грин. - И я так понимаю, вы эмансипированы. Когда это случилось?"
   - Где-то... полтора года назад, я думаю. Два лета назад.
   "Два лета назад". Врач, или клинический психолог, или кто-то еще, как она представилась, но Сара не могла точно вспомнить, делала пометки в ее блокноте после каждого вопроса. - Значит, тебе тогда было всего четырнадцать?
   "Пятнадцать. У меня только что был день рождения. Это летом".
   - Летом, - пробормотал доктор Грин.
   - Прости, ты можешь... ты можешь перестать это делать? - резко сказала Сара. "Повторение?"
   Доктор улыбнулся. "Я прошу прощения. Это техника, называемая "эхо". Они учат терапевтов и медицинских работников повторять последние несколько слов ответа, чтобы пациент понял, что мы обращаем на него внимание".
   "Бьюсь об заклад, некоторые из них находят это довольно раздражающим", - сказала она категорически. Она не пыталась вести себя открыто враждебно. Просто все в этом месте казалось... сфабрикованным. Принужденный. Надуманный. Это было похоже на иллюзию, предназначенную для успокоения людей, пытающихся сбежать от своих реальных проблем.
   Доктор Грин только усмехнулся. - Я сделаю все возможное, чтобы обуздать его. Она сверилась со своими записями, а затем спросила: "Сара, можешь ли ты рассказать мне о природе своей эмансипации? Я полагаю, это была ссора с семьей?
   Она кивнула. "Ага. Мой папа."
   "Я понимаю, что о таких вещах бывает очень трудно говорить. Не могли бы вы поделиться со мной тем, что между вами произошло?"
   Сара закусила губу. Что она должна была сказать? Мой отец был причиной того, что мою маму убили. Он знал, кто убил ее, и скрывал это от нас. Он позволил ее убийце уйти на свободу.
   - Нет, - сказала она вместо этого. - Я действительно не хочу об этом говорить.
   Доктор Грин медленно кивнул. "Это нормально. У нас будет много времени вместе. Вы можете взять столько, сколько вам нужно. Однако... мне нужно задать еще один сложный вопрос. Все, что мне нужно знать, это то, была ли ссора с твоим отцом связана с жестоким обращением; то есть эмоциональное, физическое, сексуальное...
   "Нет!" - выпалила Сара. "Нет. Злоупотреблений не было. Это было..." Она была уверена, что эта женщина не отступит без какого-либо ответа. "Послушайте, моя мама умерла некоторое время назад. Почти четыре года назад. А мой папа, он... он солгал мне и моей сестре о том, как это произошло. Он думал, что защищает нас.
   "Но когда вы узнали правду, вы не почувствовали себя защищенными", - предположил доктор Грин. "Ты почувствовал злость. Преданный".
   "Да."
   "Вы чувствовали, что больше не можете ему доверять".
   "Да." Боже, какое образование у этой женщины? - мрачно подумала Сара. Очевидные ответы?
   Она снова сверкнула улыбкой. "Давайте двигаться дальше. Я так понимаю, вы здесь из-за злоупотребления психоактивными веществами, в первую очередь успокоительными и кокаином. Когда это началось?"
   Она покачала головой. "Я не совсем уверен. Может год назад? Это было включено и выключено. Я много раз пытался остановиться".
   "Но это тяжело. Вот почему ты здесь". Доктор сделал несколько заметок. "Я также вижу здесь, что ты уже месяц чист, и это потрясающе. И все же вас бы здесь не было, если бы вы верили, что не вернетесь к этому".
   В очередной раз вызываю доктора Очевидность. Но Сара ничего не сказала.
   "Сара, мне кажется, что твоя зависимость - как и у многих людей в твоей ситуации - это средство бегства. Я думаю, что лучший способ начать лечение - это уладить проблемы с матерью и отцом, а также напомнить себе о том, что приносит вам радость. Я не думаю, что вам нужны наркотики так сильно, как вам нужно что-то для себя, что-то, что заставляет вас хотеть просыпаться каждое утро и встречать каждый день в полной мере. Итак, я хотел бы вернуться немного назад, до того, как появились ваши привычки. Должно быть, в вашей жизни было что-то, что много значило для вас; какая-то мечта, стремление, цель... Можете ли вы придумать что-нибудь подобное для меня?"
   Сара пожала плечами, глядя на клетчатый узор на ковре. Что у нее было? Единственное, о чем она могла думать до того, как все это произошло, была ее семья. Подождите, это было не совсем так. До своей эмансипации, даже до того, как она узнала, кем на самом деле был ее отец, она хотела стать художницей.
   "Моя мама, - тихо сказала она, - раньше реставрировала картины для музея. Она была действительно артистичной. Думаю, я получил это от нее. Раньше я много рисовал и рисовал".
   - Раньше вы рисовали, - повторил доктор Грин. Затем она улыбнулась и сказала: "Извините, по привычке. Но я думаю, что это отличное место для начала. У нас есть полностью укомплектованная художественная комната, где есть практически любые материалы, которые вы можете захотеть. Вы можете использовать его в любое время".
   "Большой."
   "Что ж." Доктор Грин взглянула на часы. - Думаю, на сегодняшний вечер достаточно. Уже поздно, но мы не вводим здесь комендантский час. Там есть комната отдыха с играми, телевизором и несколькими компьютерами.
   Верно. Администратор, проводивший для нее экскурсию, упомянул телевизор и компьютеры. Их сеть Wi-Fi и кабель были заблокированы; не только для порнографии и подобных вещей, но и для социальных сетей, некоторых новостных сайтов, всего, что, по их мнению, может спровоцировать их пациентов обратно к деструктивному поведению.
   - Спасибо, но я очень устала, - сказала ей Сара, вставая. - Думаю, я просто вернусь в свою комнату.
   Доктор Грин улыбнулась и пожала ей руку. - Хорошо, Сара. Спасибо за встречу со мной. Я свяжусь с вами через пару дней и очень надеюсь увидеть некоторые из ваших работ".
   - Ага, - пробормотала Сара, направляясь к двери. "Может быть."
   Она вышла из кабинета доктора Грина и направилась по коридору. Он был ярко освещен, но устрашающе пуст и так же тих. Она задавалась вопросом, разрешено ли другим пациентам - или "гостям", как их называла администратор, - вернуться домой к своим семьям на праздник.
   Это было уместно; на самом деле она была так же одинока, как и чувствовала.
   Это было ошибкой. Всего несколько минут, проведенных в кабинете с доктором Грином, показали ей это. Она видела, как улыбка доктора успокаивает некоторых людей, а ее слова и тон голоса успокаивают. Но Сара только что обнаружила, что она подхалимничает - слово, которое она не понимала, она подхватила от Майи, пока не подумала об этом.
   Эти люди не могли ей помочь. Они попытаются проанализировать ее, заставить ее открыться с помощью своих терапевтических сеансов и методов. Но она не могла открыться им. Что бы она сказала, что ее мать была убита агентом ЦРУ? Что ее отец годами лгал о своей личности? Что она постоянно уставала и боролась со сном, потому что у нее все еще были ночные страхи из-за того, что ее похитили и продали?
   Она не могла быть с ними честной, что было недосмотром не только с ее стороны, но и со стороны ее отца и Майи. Без честности любая терапия - и, соответственно, все это место - была пустой тратой времени.
   Ну, подумала она, может быть, не совсем пустая трата времени. Доктор Грин была права в одном: ей нужно было смириться со смертью матери и проблемами, которые у нее все еще были с отцом, если она собиралась оставаться чистой.
   Но вы можете сделать это самостоятельно. Тебе не нужно это место. Вам просто нужен был толчок в правильном направлении, и вы его получили.
   Вы знаете, что вам нужно делать. И что доктор Грин не может вам в этом помочь.
   Сара направилась к задней части здания, где находились комнаты для гостей, а это означало, что ей нужно пройти по коридору, ведущему к главному входу в учреждение. Она посмотрела вдоль его длины, мимо приемной, мимо стойки регистрации, к раздвижным стеклянным дверям, которые вели в быстро темнеющий вечер. Там был мужчина, пожилой мужчина в блейзере и галстуке, сидевший возле дверей и тыкавший в экран мобильного телефона. Он не был охранником; он был там только для того, чтобы наблюдать за приходом и уходом и сообщать о них администраторам, если это необходимо.
   Ничто по закону не удерживало Сару здесь. Как упомянул ее отец, она была эмансипирована, поэтому могла уйти в любое время. Но человек у дверей увидит ее, доложит об этом, и они вызовут ее отца, который, если он все еще не будет делать то, что он делал, придет за ней снова.
   У нее не могло быть этого по той же причине, по которой она не могла просто позвонить отцу и высказать свои опасения. Он попытается заставить ее остаться. Нет, ей нужно было выбраться из этого места так, чтобы они сначала не заметили ее отсутствия. Майя оставила ей пятьдесят долларов наличными на всякий случай. Она подумала, что этого должно быть достаточно, чтобы сесть на автобус обратно в Бетесду. Если бы она смогла сбежать незамеченной и дать себе трехчасовую фору, она смогла бы вернуться домой и лично поговорить со своим отцом. Убедите его, что это место не для нее.
   Ей просто нужно было найти способ выбраться, который дал бы ей достаточно времени, чтобы сделать это, прежде чем кто-нибудь узнает, что она ушла.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро не успокаивался на том, что он был прав. Полиции не удалось найти рыжеволосую женщину и девочку с ней после того, как грузовик разбился. Они раскрыли свою сеть и продолжали поиски, даже когда наступила ночь, но он знал, что найти будет нечего. Она уже давно ушла, скорее всего, на встречу с остальными из своей группы, где бы ни хранилось ультразвуковое оружие.
   И это его вина, что она ушла. Он держал ее на прицеле, но потерпел неудачу.
   Теперь он сидел в одиночестве в конференц-зале отделения полиции штата Иллинойс у шоссе I-55, всего в нескольких милях к северу от того места, где он потерпел неудачу. Он смотрел куда-то вдаль под гудящее жужжание люминесцентных ламп.
   Скорее всего, придется заплатить за сбитый вертолет, неработающее блокпост, грузовик, врезавшийся в задний двор жилого дома. Будут суровые расследования того, как они могли потерпеть неудачу, как они отвлеклись.
   Но Зеро ни о чем из этого не думал. Он думал о боснийском мальчике, которого видел в прицеле, в памяти. Он думал о мальчике, которого убил.
   Как бы он ни пытался убедить себя, что это нереально, что это не может быть реальным без каких-либо подтверждений, он просто чувствовал это. Воспоминание вернулось, как будто он действительно был там; он почувствовал в воздухе резкий запах дыма. Он видел искреннюю улыбку мальчика, когда он нашел монету на земле за мгновение до убийства.
   Убийство. Он мог бы также назвать это тем, чем это было. Не убийство; это было убийство.
   И он не мог перестать прокручивать это снова и снова в своей голове.
   Он услышал, как открылась дверь конференц-зала, но не поднял глаз, пока не услышал тихий голос Марии: "Эй. Получил это. Она поставила на стол белую коробку с едой на вынос. "Курица ло мейн. Тебе нужно что-нибудь съесть".
   - Спасибо, - пробормотал он. - Но я не голоден.
   Что, если это воспоминание было чем-то, что мое подсознание боролось за то, чтобы держать его под замком? - спросил он. Может быть, даже до подавителя памяти. Что, если это был мой собственный ментальный блок, а не искусственный?
   - ...от АНБ или нашей технической команды, - говорила Мария.
   Зеро несколько раз моргнул и попытался выбраться из собственной головы. Он едва понял, что она говорит. "Извини, что?"
   Она нахмурилась. - Я просто хотел сказать, что мы не получили никакой новой информации или зацепок от АНБ или нашей технической команды. Поскольку мы знаем, что женщина была здесь, мы сузили параметры поиска OMNI до четырех штатов вокруг Иллинойса. Мы можем только надеяться, что она попытается связаться со своей командой или своими людьми..."
   - Она не будет. Зеро покачал головой. "Они играли с нами, и это сработало. Она не позволит нам найти ее снова так легко.
   Мария тяжело вздохнула. "Я просто не понимаю. Какой в этом смысл? Еще одной атаки не было - не то чтобы я хотел , чтобы она была. Но в приманке нет смысла, если нас не от чего отвлечь.
   - Потому что это не было целью, - просто сказал Зеро. "Это была не приманка. Это было сообщение".
   "Ой? Тогда в чем было сообщение?
   - Что они взяли над нами верх.
   Мария усмехнулась. "Ты в их головах? Ты их вдруг понял?
   - Лучше, чем ты, да.
   Он знал, как это звучит, и ожидал, что она огрызнется на него, рассердится. Но вместо этого она просто села рядом с ним и положила руку ему на плечо. - Я так же расстроена, как и ты, - тихо сказала она.
   Я сомневаюсь в этом.
   - Но мы их найдем.
   Какая возможная причина была бы у меня для убийства ребенка? Он был не тем человеком. Он не был похож на Джона Ватсона, человека, который убил жену Зеро только потому, что ему приказало ЦРУ.
   Дверь в конференц-зал снова открылась, и Стрикленд просунул голову. - Йоханссон, - сказал он. - Могу я одолжить вам минутку?
   "Конечно." Она слегка сжала руку Зеро. - Съешь что-нибудь, - сказала она ему. - Мы отправимся, как только получим направление.
   Но он почти не слышал ее слов. Он думал о том, кто еще мог знать об этой новой тени его прошлого, к кому он мог обратиться за ответами. И он думал, что уже знает - тот самый человек, с которым он только что разговаривал.
   Мария знала о нем больше, чем кто-либо другой - возможно, больше, чем он знал о себе. Если за ним была тьма, больше тьмы, чем он осознавал, она, скорее всего, знала об этом.
   Но если это то, что я не хотел вспоминать, могу ли я доверять ей, чтобы она сказала мне правду?
  
   *
  
   Мария закрыла за собой дверь конференц-зала, оставив Кента в своих мыслях. Она беспокоилась о нем; он казался не в себе. Она была в ярости, когда обнаружила, что грузовик пуст, но Кент был странно спокоен. В обычной операции, подобной этой, он был бы так же нетерпелив и непреклонен, как и она, в поиске этих людей, если не больше. Но сейчас...
   "Что это?" - спросила она Стрикленда сквозь шум полицейских штата, пытавшихся найти рыжеволосую русскую женщину.
   Тодд оглянулся через ее плечо. - Он в порядке?
   "Да. Я имею в виду... я не знаю. Он кажется немного ошеломленным, если честно, - призналась она. "Возможно, это была авария. Я сказал ему, что он должен провериться, но он отказался..."
   - Я не думаю, что это все. Взгляд Стрикленда метнулся влево. Он знал что-то, о чем не говорил ей.
   "Объяснять?" - коротко сказала она.
   - Он просто странно себя ведет. Тодд нерешительно вздохнул. "Там в лаборатории Биксби, когда мы готовились, он держал Глок в одной руке, а магазин в другой... и я клянусь, если я ничего не знал, он понятия не имел, что с ним делать. "
   Мария не могла удержаться; она на самом деле издала короткий смешок. Это было нелепое представление. "Ты шутишь, верно? Он тысячу раз зарядил ружье.
   "Я знаю. Вот что я думал в то время. Но тогда в Вегасе было больше. Он ощупывал себя, как будто что-то забыл". К бесстрастному взгляду Марии он быстро добавил: "Я знаю, что это звучит не очень. Но вы же видели, что произошло с грузовиком и рыжеволосой женщиной. На таком расстоянии? Он мог легко сделать этот выстрел, Мария.
   - Там был ребенок, - возразила она. "Я бы не стал делать этот выстрел. Не с ребенком на пути. Не могли бы вы?"
   "Я не знаю. Может, и нет, - тихо признал Стрикленд. - Я просто рассказываю тебе то, что видел.
   Марии пришлось признать, что Кент не похож на себя, но в то же время ей пришлось признать, что он впервые за долгое время вернулся на поле боя в официальном качестве. Он был на грани восстановления своих отношений с дочерьми, когда его отстранили. Вне всякого сомнения, у него на уме было многое, и не только эти атаки.
   - Поэтому ты хотел поговорить со мной? она спросила.
   "Нет, есть что-то еще. Полицейские штата конфисковали разбившийся продуктовый грузовик и провели тщательный обыск. Они нашли это". Он вытащил что-то из кармана пиджака - телефон-раскладушку старой модели.
   Мария нахмурилась, когда взяла его. - Вы двое не нашли его, когда обыскивали грузовик?
   "Он проскользнул между подушками водительского сиденья", - сказал Стрикленд. "Для доступа к нему нет пароля, но я ничего не смог разобрать. Я не читаю по-русски".
   Мария открыла его, и экран загорелся, показывая, что осталось около двадцати пяти процентов заряда батареи. Телефон действительно был на кириллице и, несомненно, записывающий; цифровой экран даже не был цветным.
   Сначала она проверила контакты, но там ничего не было. Однако журнал вызовов дал несколько результатов; номера, не связанные ни с какими именами, самый последний из которых датирован более чем двадцатью четырьмя часами ранее. Она была права; эти люди держались подальше от телефонов с момента теракта в Канзасе.
   Но все же это было что-то. Больше, чем что-то. Это было лучшее, на что она могла надеяться в данных обстоятельствах. Затем она открыла текстовые сообщения, и от того, что она там прочитала, у нее пересохло в горле.
   Была только одна цепочка сообщений, короткая и односторонняя, отправленная с непривязанного номера, который, должно быть, был другим записывающим устройством. Там было три сообщения на русском языке:
   Избавиться от грузовика.
   Таймс Сквер.
   Мы будем ждать.
   - Боже, - пробормотала она, смесь тревоги и волнения нарастала. "Мы только что сорвали чертов джекпот. У нас есть номера телефонов и текстовое сообщение, в котором говорится, что их следующая цель - Таймс-сквер.
   "Или это было оставлено там намеренно". Ни один из них не слышал, как позади них открылась дверь конференции, но внезапно Кент оказался там, стоя в дверном проеме. "Телефон с такой информацией был просто оставлен, без блокировки экрана или пароля?"
   - Мы не можем делать поспешных выводов, - возразила Мария. "Эта женщина разбила грузовик и в спешке сбежала оттуда с ребенком на буксире. Вполне возможно, что она оставила его случайно...
   - Мы должны были найти этот грузовик, - возразил Кент. "Они хотели, чтобы мы увидели эту женщину. И по этой логике они хотели, чтобы мы нашли телефон".
   - Вы должны признать, - нерешительно сказал Стрикленд, - это кажется слишком уж случайным.
   Мария усмехнулась. Она не могла поверить в то, что услышала - и от них обоих, не меньше. "Неважно, насколько это может быть случайностью или что мы должны были найти". Она помахала телефоном перед их лицами. "У нас есть номера телефонов и текст, который предполагает, что их следующая атака будет в центре Нью-Йорка. Мне не нужно никому из вас говорить, с какими последствиями мы можем столкнуться. Нам нужно двигаться по этому поводу, и сейчас ".
   Кент только покачал головой. - Я не думаю, что это правильный шаг.
   - Тогда что? она выстрелила в ответ. - Ты хочешь остаться здесь, надеешься, что копы найдут эту женщину до того, как она проедет полстраны? Она понизила голос почти до шепота и добавила: - Я не знаю, что с тобой происходит, но мне нужно, чтобы ты отвлекся и сосредоточился, хорошо? Ты не хуже меня знаешь, что мы не можем игнорировать это. Нам нужно идти, и мы должны немедленно связаться с нужными людьми".
   Кент больше не спорил. Он даже не встретился с ней взглядом. Он просто кивнул.
   "Хватай свои вещи, мы возвращаемся к самолету", - скомандовала она. "Я попрошу Биксби отслеживать телефонные номера оттуда, и мы предупредим директора Шоу и президента и посмотрим, как они захотят справиться с этим".
   Таймс-сквер , подумала она, когда Стрикленд и Кент разделились, чтобы взять свое снаряжение. Инцидент там был бы в тысячу раз хуже, чем атака на Среднем Западе в любой день. И странное нежелание Кента действовать в соответствии с этим почти так же настораживало. Это было совсем не похоже на него.
   Может быть, Тодд был прав, и в его голове творилось что-то худшее, чем она думала. Ясно, что какой-то демон надоедал ему. Но она не могла беспокоиться о нем и о безопасности невинных людей одновременно. Кто-то должен был иметь приоритет, а это означало, что Кент должен был позаботиться о себе.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  
   Президент Рутледж расхаживал по коридору Западного крыла, его черные туфли с высокими носками едва издавали звук на невероятно чистом ковре. Все еще было странно жить в Белом доме; часто она казалась ему скорее музеем, чем домом, и в такие моменты он чувствовал себя ужасно не на своем месте.
   Он не мог больше сидеть ни в Овальном кабинете, ни в Ситуационном зале, ни даже в своей спальне - не то чтобы он не спал этой ночью. Его главный агент, человек по имени (как ни странно) Рузвельт, даже предложил перевести Рутледжа в более безопасное место, пока не будут найдены оружие и люди, стоящие за ним. Но он отказался.
   Он никуда не собирался. Пока у него не было ответов. Пока у него не было результатов. Ему нужны были хорошие новости. Он нуждался...
   Мне нужно, чтобы меня перестали преследовать.
   Он остановился и повернулся на каблуках к двум агентам секретной службы, которые следовали за ним примерно в пяти ярдах. "Ребята." Он улыбался так дружелюбно, как только мог. - Я знаю, что это твоя работа, но я никуда не уйду. Мне просто нужно было размять ноги. Думаешь, ты мог бы дать мне немного места?
   Оба агента стоически кивнули. "Да сэр. Конечно."
   "Спасибо." Они вдвоем быстро прошли по коридору и заняли позицию в дальнем конце, откуда они все еще могли видеть его и действовать в случае необходимости.
   И Ратледж зашагал. При всей предполагаемой власти, которой обладал президент, в данный момент он чувствовал себя довольно бессильным. Ультразвуковое оружие все еще где-то там. Люди были в замешательстве. СМИ спекулировали. Ответы он должен был дать, но он был непреклонен в том, чтобы держать это в секрете как можно дольше, чтобы избежать паники. А пока все это происходило, Тэбби Халперн пыталась организовать на следующий день специальную сессию Конгресса, чтобы проголосовать за вице-президента.
   Здесь никогда не бывает скучно. Он скучал по скучным моментам.
   Ратледж дошел до конца коридора и на мгновение решил броситься за угол. Не покидать Белый дом, а убегать от службы безопасности, находя место, где он мог бы по-настоящему побыть один, пусть даже ненадолго.
   Бегать и прятаться . Он чуть не рассмеялся над собой. Ты думаешь о том, чтобы убежать и спрятаться.
   Вместо этого он развернулся, чтобы шагнуть в другую сторону, и чуть не налетел на одного из агентов Секретной службы. Разве он только что не попросил их дать ему передышку?
   - Простите, сэр. Агент что-то протянул ему. Мобильный телефон. - Вам звонят. На линии директор ЦРУ Шоу.
   "Ой." Ратледж похлопал себя по карманам; он оставил свой телефон в Овальном кабинете. "Верно. Спасибо."
   - Не хотите ли вы взять его в офисе, сэр?
   "Нет. Это хорошо." Пожалуйста, будьте хорошими новостями. Он взял телефон, и агент покорно отступил, когда Рутледж приложил его к уху. "Директор Шоу? Это Ратледж.
   - Добрый вечер, господин президент, - быстро и прямо сказал Шоу. "Было развитие".
   Ратледж чуть не вздохнул вслух. "Развитие" редко было хорошей новостью.
   "К нам присоединился заместитель директора Йоханссон, - продолжил Шоу. - Я позволю ей объяснить, что происходит.
   "Спасибо, директор Шоу, - сказал Йоханссон. Ее голос звучал несколько отдаленно и жестяно. "Г-н. Президент, я постараюсь быть кратким. Мы обнаружили грузовик и одного из преступников, но ей удалось ускользнуть от нас...
   "Она?" Ратледж не мог не спросить. Он не ожидал этого.
   "Да сэр. Оружия на борту тоже не было. Но мы нашли сотовый телефон, и на нем есть обмен текстовыми сообщениями на русском языке, который предполагает их место встречи и, вполне возможно, их следующую цель - Таймс-сквер".
   На этот раз президент громко вздохнул, воздух вырвался из него, как будто его сдавили. "Таймс Сквер. Иисус. Знаем ли мы что-нибудь еще?"
   - Боюсь, что нет, - сказал Йоханссон. "У нас нет временных рамок или более конкретного места. Мы сейчас в пути на самолете, расчетное время прибытия около восьмидесяти восьми минут до Ла-Гуардия. Но в сложившихся обстоятельствах я вынужден посоветовать эвакуацию.
   Эвакуировать Таймс-сквер? Накануне большого праздника? Он представил себе, что в это время большинство нью-йоркцев были объедены едой или наполовину пьяны вином... Уедут ли они вообще? "Йоханссон, мы говорим о десятках тысяч человек".
   - Нет, сэр, - поправила она. "Я говорю не только о Таймс-сквер. Я предлагаю эвакуировать остров Манхэттен, по крайней мере, насколько это возможно".
   Ратледж протянул руку и прислонился к стене, чтобы не упасть. Должно быть, она шутила. Он даже не был уверен, что такое возможно с точки зрения логистики. Куда они пойдут? Сколько времени это займет?
   "Если русские серьезно настроены нанести удар на Таймс-сквер, - продолжил Йоханссон, - они заметят попытку эвакуации. Это может вдохновить их начать действовать раньше или переместиться и нанести удар по другой цели в городе".
   "Что, если мы приведем город в состояние боевой готовности", - возразил Ратледж. "Предупредите людей о возможности, посоветуйте им оставаться дома..."
   - Это не имеет значения, сэр. Частота, которую использует ультразвуковое оружие, может проходить сквозь стены, стекло и даже сталь".
   Это было слишком. Президент знал, что он должен делать; он должен созвать экстренное совещание объединенных начальников, чтобы обсудить это, подготовиться к худшему и определить курс действий. Но от этой мысли у него скрутило желудок; у него уже было слишком много голосов в его ушах. Ему не нужно было спорить с такими, как генерал Крессли, у которого, несомненно, было другое мнение о том, как поступить в этой ситуации.
   - Агент Зеро с вами? он спросил.
   - Да, сэр, - сказал мужской голос. - Ты на громкой связи, в самолете.
   - Что вы думаете об этом? - спросил Рутледж.
   Зеро долго молчал, достаточно долго, чтобы президент задумался, не потерял ли он связь. Но затем он наконец сказал: "Я думаю, что заместитель директора Йоханссон прав, сэр. Мы не можем игнорировать это, и у нас недостаточно информации, чтобы делать какие-либо предположения. В Лас-Вегасе мы не эвакуировались, потому что у нас было конкретное время и место встречи, чтобы отрезать их; здесь мы идем вслепую. Мы даже не знаем мотивов их нападения... Зеро на мгновение замолчал, а затем пробормотал что-то себе под нос.
   "Извиняюсь?" - спросил Рутледж.
   - Черная пятница, - сказал Зеро громче. "Черная пятница завтра. Таймс-сквер и окрестности будут заполнены людьми..."
   "И большинство из них не ждут до завтра, - вмешалась Йоханссон. - Многие магазины сегодня открывают свои двери уже в полночь. Люди, вероятно, уже приходят и ждут своей очереди".
   "Если этим людям позволить выждать время, - сказал Зеро, - мы не будем говорить о десятках тысяч, господин президент. Мы будем говорить о сотнях тысяч".
   Ратледж не знал, что сказать, кроме того, что Зеро был прав. Он едва ли подумал о самом большом торговом дне в году или о том, что одна только Пятая авеню будет так плотно забита охотниками за скидками, что движение остановится.
   "Что я делаю?" - услышал он собственный вопрос.
   - Эвакуируйтесь, - твердо сказал Зеро. "Начните с Таймс-сквер - с 42-й улицы до 47-й и с Третьей авеню до Седьмой. После этого мы идем квартал за кварталом или даже район за районом".
   - Мне придется вызвать Национальную гвардию, - пробормотал Ратледж. "Предупредите полицию Нью-Йорка".
   "И, возможно, пришло время привлечь ФБР", - добавила Йоханссон. "Нас всего трое. Нам понадобится помощь, если мы собираемся найти этих людей.
   - Да, - просто согласился Ратледж.
   - Мы будем там так быстро, как только сможем. Совершайте звонки, сэр. Мы возьмем его оттуда". Йоханссон закончил разговор, но Рутледж продолжал держать телефон у уха дольше, чем нужно. Наконец он позволил своей руке медленно опуститься рядом с ним. Он чувствовал себя ошеломленным, почти онемевшим. Он был уверен, что больше его волос выпадало прямо на месте.
   Ему нужно было позвонить Табби Халперн и заставить ее начать необходимые приготовления для эвакуации из Нью-Йорка. Но какое-то время он просто стоял и пытался собраться с мыслями. Стране нужно было руководство, но он мог думать только о своем прежнем рвении к отставке.
   Теперь он стоял на пороге того, что вполне могло стать одним из, если не самым крупным терактом на американской земле. Как бы он остался в книгах по истории, если бы позволил этому случиться под его недолгим наблюдением? Как бы это выглядело, если бы он ушел в отставку сразу же после этого? Посадить Джоанну Баркли за письменный стол не будет воспринято как героический поступок. Это будет выглядеть как трусость. Он будет человеком, который провел у власти тридцать с лишним дней и ухитрился позволить русским растоптать себя, прежде чем быстро оставить все это позади.
   Ратледж покачал головой, как мокрый пес. Он никогда раньше не отступал, напомнил он себе, и пока не собирался поддаваться давлению позиции. Он набрал номер Табби и стал думать, как объяснить, что с Манхэттена нужно эвакуировать более трех миллионов человек.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  
   "Нет, нет, нет ", - ругалась Анджела, размахивая руками, как авиадиспетчер. "Нельзя ставить дизайнерские сумки так близко к входу. Это станет узким местом. Мы хотим, чтобы люди входили в дверь и двигались, направляя поток пешеходов".
   Ее молодая сотрудница, Хлоя, просто моргнула, глядя на нее. Хлое было двадцать три года, она была абсолютным вундеркиндом в выборе аксессуаров, но, к сожалению, здравого смысла у нее было не меньше, чем у комнатной мухи.
   - Мы создаем здесь полосу, - мягко объяснила Анджела. "Люди, которые рискуют Третьей авеню в Черную пятницу, приходят сюда, чтобы найти что-то конкретное, поэтому самые ходовые товары отправляются туда. "
   - Верно, - сказала Хлоя. "Конечно. Извини, Анджела.
   "Все в порядке, детка. Просто сделай это".
   Анджела отступила назад и вздохнула, пока Хлоя работала, чтобы откатить стойку от входа. Ей хотелось, чтобы у нее было больше помощи; даже с предложением удвоить время с половиной, было не так много людей, которые были готовы часами работать вечером в День Благодарения, чтобы убедиться, что магазин готов к натиску Черной пятницы. В конце концов, они будут на палубе еще до восхода солнца.
   Некоторые из них, как Хлоя, понятия не имели, чего ожидать. Вы не могли, на самом деле; пока не увидишь своими глазами. Но Анджела провела на передовой большую часть своей жизни, проведя последние двадцать два года в розничной торговле. На самом деле, кроме одного славного года, когда она отдыхала на Ривьере Майя во время праздника, она работала каждую Черную пятницу с тех пор, как была в возрасте Хлои.
   И с каждым годом казалось, что они открываются все раньше и раньше, а это означало, что нужно прийти, чтобы завершить оформление, пока вкус индейки и клюквенного соуса все еще был на ее языке. Еще два часа назад, когда она приехала открывать магазин, снаружи уже расположилась троица женщин, сидящих на раскладных стульях с одеялами на плечах и делящихся какао из термоса.
   Нереально , подумала она. Если бы ей не нужно было работать, она ни за что бы не вышла на улицу в Черную пятницу.
   - Мисси, привет. Анжела дважды щелкнула пальцами блондинке лет тридцати, работавшей в женском магазине. - Помоги Хлое с сумочками, хорошо? И я хочу, чтобы шарфы передвинули туда, поближе к кассам. Предполагается, что это будет суровая зима; это будет отличная импульсивная покупка".
   - Конечно, босс.
   Босс . Анджела прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. Это была борьба, доказывающая, что она достойна своего титула, но она заслужила его. Помощник менеджера одного из крупнейших и лучших нью-йоркских универмагов - может быть , лучшего, если бы она сама могла так сказать. Если все пойдет по плану, она может однажды получить работу Тома и управлять всем домом.
   Тогда мне больше не придется здесь этим заниматься , размышляла она. Генеральный менеджер "Мейси" Том Шпиц должен был быть там к полуночи, когда они откроют свои двери, но в данный момент он все еще был дома со своей семьей.
   Анджела скрестила руки, ища что-нибудь неуместное или неправильное. Ей все еще нужно было иметь дело со вторым уровнем магазина, но здесь, сразу за входом, придет время. Заставить людей в двери и должным образом рассредоточиться было неотъемлемой частью...
   Внезапно зазвонил телефон в ее заднем кармане, сопровождаемый пронзительным, пронзительным визгом, настолько громким, что Анджела подпрыгнула. Ей понадобилось мгновение, чтобы понять, что это аварийная тревога. Обычно это означало сообщение о ненастной погоде или, не дай Бог, случайное оповещение Эмбер о пропавшем ребенке.
   И она была не единственной, кто это понял. С нескольких направлений вокруг почти пустого магазина она услышала визг тревоги, поскольку ее сотрудники тоже получили его.
   Анджела вытащила свой телефон, чтобы проверить его.
   Ее лицо обмякло.
   "Что за черт...?" - пробормотала она.
   - Анджела? Хлоя нерешительно позвала ее. "Это правда?"
   Она не ответила, не сначала. Она все еще не поверила сообщению. В экстренном сообщении недвусмысленно говорилось, что полиция эвакуирует Таймс-сквер и ее окрестности.
   Она знала, что это было реально; он прошел через систему аварийного оповещения, но ее первым побуждением было проигнорировать его. Это была почти Черная пятница, для крика вслух. Они не могли просто уйти.
   - Анджела? Хлоя снова неуверенно позвала.
   - Подожди, - рявкнула она, набирая номер менеджера. Но все, что она услышала в своем ухе, это еще один громкий сигнал, на этот раз говорящий ей, что связь не может быть установлена. - Мисси? Она дважды щелкнула пальцами. - У тебя есть номер Тома? Попробуй его сотовый.
   Мисси так и сделала, но через мгновение покачала головой. "Не пройдет. Бьюсь об заклад, все в радиусе десяти кварталов сейчас разговаривают по своим телефонам, пытаясь выяснить, что происходит".
   - Ага, - пробормотала Анджела. С какой стати нас эвакуировать? Ей нужно было знать характер чрезвычайной ситуации, если от нее ожидали, что она вынесет вердикт. Она открыла браузер на своем телефоне, но соединение было медленным. "Кто-нибудь, попробуйте проверить Facebook или Twitter, посмотреть, говорит ли кто-нибудь об этом".
   "О мой Бог." Рука Хлои прикрыла рот, другая сжимала мобильный телефон, когда она подняла широко раскрытые глаза, чтобы встретиться со взглядом Анджелы. Очевидно, девушка была на шаг впереди нее. "Кто-то только что написал в Твиттере... они говорят, что это возможная террористическая атака".
   "Кто это сказал?" - спросила Анджела.
   Хлоя покачала головой. "Каждый. Все кончено. Произошла утечка из мэрии".
   Это было все, что Анджеле нужно было услышать. По ее позвоночнику пробежала дрожь страха. Она всю жизнь жила в Нью-Йорке и слишком хорошо помнила 11 сентября. Будь проклята Черная пятница; если и был шанс, что что-то подобное может произойти снова, она не собиралась подвергать опасности ни себя, ни жизни своих сотрудников.
   - Мисси, - приказала она, - выведите парней из задней комнаты. Хлоя, дай знать всем на втором этаже. Мы уходим." Две женщины поспешили прочь, когда Анжела сложил ладони вокруг рта и проревел: "Все! Мы запираемся и убираемся отсюда! Хватайте свои вещи и встречайтесь на фронте в пять!
   Несмотря на ее предупреждение, семнадцати сотрудникам магазина в тот вечер потребовалось почти десять минут, чтобы прекратить свои дела, собрать свои вещи, сбежать в туалет и сделать еще что-нибудь. Но спустя короткую вечность группа столпилась у выхода и вокруг Анджелы.
   Только тогда ей пришло в голову, что она не знает, куда они должны идти. "Хлоя, кто-нибудь сказал, куда мы эвакуируемся ?"
   Девушка покачала головой. "Они только сказали, чтобы выйти из города".
   Анжела усмехнулась. И идти куда? Джерси-Сити? Квинс? У нее была тетя на Статен-Айленде, но она даже не была уверена, что паром будет ходить.
   По их небольшой толпе прокатилась болтовня, нервные разговоры о том, что они спешат домой за любимыми и домашними животными, пытаясь дозвониться до родственников в других частях города. Несмотря на всю ответственность, которую она чувствовала по отношению к ним, Анджела знала, что не может нести ответственность за своих сотрудников; как только двери откроются, они разойдутся, по крайней мере, до тех пор, пока все это не закончится.
   - Слушай, - сказала она громко. Она была разведена, без домашних животных, без детей; не за кем ей бежать домой. Работа была ее жизнью, и в тот момент она отчаянно грустила.
   "Я понимаю, что у многих из вас есть семья, о которой вы беспокоитесь. А я иду к своей машине и направляюсь к тоннелю Линкольна. Я могу поместиться еще четыре. Кто хочет, может пойти со мной".
   Сначала никто не принял ее предложение, отводя взгляды и поднимая ропот о семье и друзьях. Затем Хлоя медленно подняла руку.
   "Я приду. Мне... больше некуда идти.
   Анджела кивнула. "Хорошо. Я на парковке в следующем квартале. Все остальные, берегите себя. Будь осторожен. И... я не знаю. Заходите, когда сможете". Она взяла связку ключей, отперла тонированные передние двери и распахнула их.
   Их тут же встретила какофония звуков. Оркестр автомобильных гудков ревел от бампера к бамперу, сопровождаемый топотом ног, когда люди быстро шагали или даже бегали трусцой по забитым тротуарам с сумками на плечах и детьми на руках. Сотни голосов кричали друг другу, в основном в панике и страхе, в других - в гневе и замешательстве.
   - Господи, - пробормотала Анджела. Прошло немногим больше десяти минут, может, двенадцати, с тех пор как они получили сигнал тревоги. Но теперь все было по-другому. Если бы существовала угроза, никто не оставался бы поблизости, чтобы посмотреть, произойдет ли это.
   Ее сотрудники пронеслись мимо нее, присоединяясь к хаотической толпе и исчезая в ней, ночь поглотила их черты, так что она быстро потеряла их из виду, просто еще одна движущаяся часть в корчащейся массе.
   - Хлоя, - сказала она, снова запирая за собой дверь, - ты иди первой. Иди впереди меня, чтобы я мог видеть тебя".
   Девушка так и сделала, присоединившись к пешеходному движению с Анджелой прямо у нее на хвосте. Они шли в ногу с толпой - тысячи людей, насколько она могла судить, - шли быстро, потому что она задавалась вопросом, как, черт возьми, они вообще могли добраться куда-нибудь в этом потоке. И куда все эти люди собирались идти? Не то чтобы они все могли просто пройтись по мосту...
   "Ой!" Она ахнула, когда что-то подкосилось под ее ногой. Ее каблук сломался, болезненно вывихнув лодыжку. Она споткнулась, царапая колени и ладони о бетон. Ее сумочка упала на землю. Она попыталась быстро встать, но кто-то ударил ее коленями по пояснице, заставив ее снова опуститься.
   "Хлоя!" - крикнула она.
   - Анджела? Голос девушки уже звучал далеко.
   "Шаг!" - сердито крикнула она морю бушующих пешеходов. Но они продолжали прибывать, никто не обращал на нее внимания, никто не помогал ей подняться. Она стянула сломанный ботинок, а затем и второй, на всякий случай, и снова попыталась встать. Мужчина, проносившийся мимо нее, грубо врезался ей в плечо, развернув ее на полпути и едва не столкновив снова с тротуаром.
   Она выругалась на него и потянулась к сумочке, но две руки быстро подхватили ее.
   "Привет!" - закричала она. "Это мой кошелек! Останавливаться!" Анжела толкалась против потока людей, вытягивая шею, чтобы посмотреть, кто ее схватил. "У кого-то моя сумочка! Останавливаться!"
   Несколько человек посмотрели на нее, но никто не остановился.
   "Хлоя!" - крикнула она. Ее нигде не было видно. Ее снова толкнули, толкнули влево и вправо. Наконец она протиснулась, пока не оказалась спиной к витрине магазина. Ее зрение затуманилось слезами. Все было в этом кошельке; она потеряла бумажник, телефон, ключи от машины, даже ключи от магазина ... а теперь еще и Хлою.
   Она понятия не имела, куда идти и что делать.
   Она вздрогнула, когда где-то неподалеку разбилось стекло. Из толпы поднялись крики. Анджела скрестила руки на груди, внезапно испугавшись еще больше.
   Все должно было стать намного хуже, прежде чем стало лучше.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  
   - Руки вверх, - приказала Самара по-русски.
   Миша подняла свои худые руки прямо над головой, а Самара стянула с себя синюю толстовку с капюшоном и надписью "БРУКЛИН" спереди. Девушка стояла там в джинсах и белой футболке, небольшое количество крови было в пятнах на воротнике от неглубокого пореза на шее. Ее руки были в синяках и, вероятно, грудь от ремня безопасности. Но вроде ничего не сломалось.
   - Ногу прочь, - сказала Самара. Миша опустила руки и выставила перед собой левую ногу, а затем медленно вернулась на пол. "Хороший. Теперь другое.
   Девушка слегка вздрогнула, когда подняла правую ногу, а затем быстро стиснула зубы, пытаясь скрыть это.
   "Что это? Порез?"
   - Все в порядке, - пробормотала девушка. "Просто больно".
   Самара коротко кивнула. - Иди умывайся.
   Разбить грузовик не входило в план. Она полностью ожидала, что американцы найдут пропавший продуктовый грузовик, но не так быстро, как они это сделали. Ее план состоял в том, чтобы отправиться на север, привести власти в Спрингфилд, штат Иллинойс, и бросить там грузовик - не только для того, чтобы тратить их время и усилия, но и в надежде, что они проведут какую-то дикую параллель между ним и маленьким городком в Канзасе. , ввести их в заблуждение, что следующей атакой могут стать другие Спрингфилды.
   Но они нашли ее быстро. Чего они не знали, так это того, что у нее в грузовике был частотный сканер, и что она слышала переписку с местным складом ВВС с просьбой немедленно прислать вертолет. Оттуда она была вынуждена импровизировать.
   После аварии она и Миша поспешили с места происшествия, пересекли два жилых двора и спрятались в паре мусорных баков рядом с чьим-то гаражом. Она предполагала, что полиция будет ожидать, что она сбежит; будут ставить блокпосты, проверять автомобили, выискивать русскую женщину с огненно-рыжими волосами. Так что они ждали достаточно долго, чтобы ноги Самары свело судорогой в вонючем мусорном баке, скрючившись в дюйме грязи на его дне, делая неглубокие вдохи через рот.
   Она слышала, как проезжают машины. Она услышала писк радио, когда полиция обыскивала окрестности. Никто не подумал заглянуть внутрь мусорных баков, и Миша хранил полное молчание. Наконец, часа через два, Самара осмелилась приподнять крышку. Наступила ночь, и никого не было видно. Она помогла Мише выбраться из другой банки, и они вдвоем цеплялись за тени, пока крались между домами. Она заметила один, внутри которого не горел свет, легко открыла заднюю дверь и затаила дыхание, но тревоги не было.
   Оказавшись внутри, она нашла телефон и позвонила по номеру, который запомнила. Она сообщила мужчине на другой линии адрес, по которому их можно найти, а затем проверила девушку на наличие травм.
   Им очень повезло, что никто из них серьезно не пострадал. И их план все еще работал, насколько это было возможно; американцы найдут сотовый телефон, который она оставила в грузовике, и поверят, что их следующей целью был Нью-Йорк.
   Пока Миша мылся в ванной, Самара подошла к кухонной раковине и плеснула себе в лицо водой. Свет оставили выключенным, на случай бдительных соседей. По ее предположению, этот дом принадлежал паре с одним ребенком, девочкой, вероятно, немного старше Миши. Дом был гораздо больше, чем нужно трем людям.
   Такой отвратительно американский .
   Она на мгновение задумалась, что случилось с мужчиной, который цеплялся за продуктовый фургон за несколько мгновений до аварии. Сумасшедший выпрыгнул из вертолета на крышу. Даже после всего, через что прошла Самара, она никогда не видела ничего подобного. К счастью, его отбросило в сторону, он был ранен или, возможно, убит.
   "Ты голоден?" - спросила она, когда Миша снова появился в темной кухне.
   Девушка покачала головой, глядя на кафельный пол. Что-то ее беспокоило, и Самара могла догадаться, что именно.
   "Вы пропустили вертолет. У тебя был точный выстрел".
   - Оно шевельнулось, - пробормотала девушка.
   - Да, - ровным голосом ответила Самара. "Вертолеты двигаются. Чему я вас научил? Для чего мы тренировались?"
   "Целься туда, где будет твоя цель. Не там, где он есть.
   "Вот так. И ты тоже потерял пистолет. Если они найдут его, у них будут ваши отпечатки пальцев. Они навсегда останутся в папке с американцами".
   Миша засунула маленькую руку в карман джинсов, а затем разжала кулак. Тутси-ролл, который Самара подобрала на параде, лежал у нее на ладони. Она протянула его, отдавая обратно.
   - Нет, - сказала Самара. "Выкуси."
   Миша колебался.
   "Вперед, продолжать."
   Но девушка этого не сделала. Вместо этого она обхватила его рукой и вернула конфету в карман. Это было испытанием, и они оба это знали. Она не заслужила угощения.
   - Они скоро будут здесь, - сказала ей Самара. "Иди наверх. Есть комната девушки. Найдите разную одежду. Быстрее."
   Миша повернулся и послушно направился вверх по лестнице. Самаре отчаянно хотелось включить телевизор, посмотреть, что происходит, но она не решалась. Вместо этого она пошла в фойе и порылась в гардеробе, пока не нашла темную замшевую куртку и бейсболку с логотипом какой-то спортивной команды. Она надела оба. Через минуту Миша вернулась в свежих джинсах и толстом зеленом свитере, который был ей немного великоват.
   Они вдвоем молча стояли в темном фойе, наблюдая в переднее окно еще шестнадцать минут, пока грузовик с грохотом не остановился прямо перед домом. Это был еще один грузовик с закрытым кузовом, коричневый с желтыми буквами на боку - компания по доставке посылок.
   Самара осторожно открыла входную дверь и огляделась. Она никого не видела. Они вдвоем быстро подошли к грузовику, где сидящий за рулем азиат, одетый в коричневую униформу, стоически кивнул им. Они пронеслись мимо него и забрались сзади, когда грузовик отъехал от бордюра.
   Остальные три когорты были там, в черных масках с затемненными линзами, сидя на стопках недоставленных посылок. В центре стояла коробка намного больше остальных.
   Оружие не было в Нью-Йорке и не направлялось туда. Он никогда не покидал Иллинойс.
   "Тебе больно", - отметил по-русски один из мужчин в маске. Самара научила их беглости, но их акцент все равно будет звучать странно и неродно для тренированного уха.
   - Это не твоя забота, - отрезала она. "У нас все в порядке. Мы продолжаем, как и планировалось". Она протянула руку. "Телефон."
   Один из мужчин протянул ей смартфон, и она тут же открыла браузер. Затем она улыбнулась. "Миша. Приходите посмотреть".
   Девушка заглянула через плечо, одновременно читая новостную статью. Власти пытались эвакуировать Нью-Йорк ночью в день большого праздника, и, похоже, это шло не в их пользу. Более миллиона человек бежали толпами, забивая мосты и туннели. Так же, как многие отказывались уезжать. Были и фотографии нарастающей толпы и паники. Там была картина аварии нескольких автомобилей и даже пожара. Была развернута Национальная гвардия, но, похоже, это не помогло делу.
   Самара взглянула на девушку. На ее губах играла тонкая улыбка.
   Это был абсолютный хаос.
   Прекрасный, абсолютный хаос.
   Самара тоже улыбнулась, когда грузовик направился на юго-восток, к месту назначения.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   Зеро прицелился в установленный на винтовке прицел, изменив траекторию на несколько градусов, чтобы учесть необычайно сильный послеполуденный ветер. Он стоял на одном колене, приклад ТАС-308 с продольно-скользящим затвором плотно прижимался к его плечу. Жалюзи были опущены и закрыты, за исключением самых нижних трех с половиной дюймов открытого окна, через которое целился ствол.
   Он дышал ровно, положив палец на спусковой крючок. В любой момент сейчас.
   Ему не нужно было беспокоиться о том, что его прервут; владелец этой квартиры в настоящее время находится под стражей в полиции. Другой агент последовал за ним на улице и сунул ему в карман небольшой пакетик с кокаином, а затем анонимно сообщил копам, что он торговец. У Зеро было столько времени, сколько ему было нужно.
   Он находился на третьем этаже здания, его цель была направлена немного вниз и через улицу на стеклянный вход в отель "Виндзор" в Дубае. Вот уже несколько минут он целился, держа винтовку наверху, выжидая точного момента. Он сканировал каждое лицо каждого человека, выходящего из этих дверей, через свой телескоп. Никто не знал, что они, пусть и недолго, были в его прицеле. Никто из них не знал, что один-единственный оговорок станет для них концом.
   Он не знал имени своей цели. Он даже не знал, чем он заслужил такую судьбу. Задавать вопросы не входило в его обязанности; его работа заключалась в том, чтобы нажать на курок. Он знал только, что это вопрос международной безопасности. Если ЦРУ скажет прыгать, он прыгнет.
   Если бы ЦРУ сказало стрелять - ну, он бы стрелял.
   Он не знал имени цели, но знал ее лицо. Зеро больше часа изучал фотографию высокого разрешения, запоминая каждую черту. Локон его седых волос. Изгиб его челюсти. Аккуратно подстриженная борода, медленно седеющая в уголках рта. Когда придет время, у него будут считанные секунды, чтобы идентифицировать и казнить. Права на ошибку не было. Не было оправдания промаху или, что еще хуже, ошибочному выстрелу.
   Этот человек, этот бизнесмен из Дубая, он был тем, кого они называли "хитом в домино". Это просто означало, что, хотя его смерть будет довольно незначительной по большому счету, она приведет к чему-то большему: свержению режима. Сдача повстанца. Террористическая операция, которую не удалось профинансировать. Это было специальностью его отдела - находить более мелких рыб, которые кажутся ничтожными до тех пор, пока они не перестанут быть частью уравнения. И устранение их.
   Двери отеля распахнулись. Сердцебиение Зеро оставалось стабильным, даже когда время приближалось. Швейцар придержал стеклянную дверь для молодой женщины с оливковой кожей и сногсшибательного красного цвета. Зеро наблюдал за ней в прицел, пока она направлялась к черному городскому автомобилю.
   Фокус . Дверь медленно отворилась. Но незадолго до того, как она закрылась, кто-то снова толкнул ее с другой стороны. Мужчина в угольно-сером костюме. Вьющиеся седые волосы. Аккуратно подстриженная борода, седеющая в уголках рта...
   Зеро нажал на курок. Не было никаких предположений или ожидания. Прежде чем он полностью вышел из отеля, голова мужчины дернулась назад. Еще до того, как выстрел из винтовки раздался эхом, его затылок взорвался в вестибюле.
   Зеро не стал ждать, чтобы посмотреть, как падает тело. Мужчина был мертв. Он открыл патронник, и стреляная гильза выскочила наружу. Он ловко поймал его и, стоя на ногах, сунул в карман. Он сунул винтовку в длинную черную сумку, сделанную для теннисного снаряжения, перекинул ее через плечо и вышел из квартиры до того, как крики успели долететь до полуоткрытого окна.
  
   *
  
   "Нуль? Привет. Просыпайся, приятель.
   Он открыл глаза и втянул воздух. Тодд Стрикленд вопросительно стоял над ним, положив одну руку на плечо Зеро.
   "Ты в порядке? Ты ворочался и бормотал.
   - Да, - пробормотал Зеро. "Отлично."
   Вы в самолете. Направился в Нью-Йорк.
   Убийство было сном. Но даже когда он подумал об этом, он понял, что это не совсем так. Это было так живо, так реально - прямо как всплывающее на поверхность воспоминание о боснийском мальчике.
   Я убил человека, не зная, что он сделал или кто он такой?
   Это был не он. По крайней мере, сейчас он был не таким. Он никогда бы не нажал на кого-то просто потому, что ему так приказало ЦРУ. Если бы он это сделал, если бы он когда-либо сделал это, то он был бы не лучше Джона Ватсона, который убил женщину, потому что ему приказали. В то время Уотсон понятия не имел, что эта женщина была женой Рида Лоусона.
   Зеро потер лоб. У него начиналась сильная головная боль, вероятно, результат того, что все вопросы засоряли его мозг. - Мы там? - хрипло спросил он.
   Через проход от него Мария уткнулась носом в экран своего планшета. "Почти. Расчетное время прибытия - двадцать минут, - сказала она ему. "Но эвакуация идет не очень хорошо. Пошли слухи, что кто-то в мэрии проболтался о возможности теракта. Весь остров пытается выбраться сразу. По всему Манхэттену приходят сообщения о беспорядках, грабежах, автомобильных авариях...
   Мне нужно увидеть доктора Гайера. Его единственная надежда заключалась в том, что швейцарский врач сможет сказать ему, реальны эти воспоминания или нет. Но до конференции Гайера оставалось еще два дня, и Зеро никак не мог просто отказаться от операции.
   "Ты слушаешь?"
   Он поднял глаза и увидел, что Мария смотрит на него с надеждой. Она продолжала говорить? Он не был уверен. "Ага. Извиняюсь. Я что-то пропустил".
   "Сообщается, что два человека уже погибли в этой эвакуационной каше", - мрачно сказала она. "Еще много пропало. Магазины охвачены толпой в поисках предметов первой необходимости. Других грабят. Дома взломаны". Она покачала головой.
   "Что ж. Нью-Йорк - плохая идея, - коротко сказал он.
   Мария уставилась на него, одновременно нахмурив брови. "Ты смеешься? Вы сказали президенту, что согласны со мной, что мы должны эвакуироваться".
   Он сказал это. В тот момент это казалось правильным. Но теперь он был далеко не так уверен. "Я передумал. Я думаю, что Нью-Йорк - это отвлечение. Мы ничего не найдем".
   "Ой. Большой." Мария громко фыркнула. "Слышите, все? Кент передумал. Мы можем просто упаковать его, развернуть самолет. Не нужно даже расследовать".
   - Разве ты не видишь, что они этого хотели? он выстрелил в ответ. "Паника на улицах, мародерство и толпа - вот чего они добиваются. Когда пыль осядет и ничего не произойдет, люди разозлятся. И в следующий раз, когда у нас будет законная зацепка, они подумают, что мы кричим волком. Будет гораздо труднее заставить кого-то отнестись к этому серьезно".
   "Они раскрутят это, - вмешался Стрикленд. - Белый дом расскажет людям, что эвакуация отпугнула террористов, вынудила их отказаться от плана".
   - Да, но им нечего и некому предъявить, - возразил Зеро. "Как ни крути, если сегодня ночью в Нью-Йорке не будет нападения, мы проиграли. Нам нечего будет продолжать. Они могут быть где угодно. Может произойти еще одна атака, верно? в настоящее время."
   - Тогда мы их найдем, - непреклонно сказал Стрикленд. "Если они будут действовать, мы доберемся туда и уничтожим их".
   Зеро покачал головой. "Не будь простым".
   Брови Стрикленда резко поднялись. "Извините меня? Кого ты называешь простым?
   - Они не позволят нам просто найти их, - возразил Зеро. "Они играют с нами, и это работает..."
   "Достаточно!" Мария встала со своего места, глядя на него сверху вниз. - Вы спрашивали меня ранее, ясна ли моя голова. Ее тон был низким и напряженным. "Твой?"
   - Ага, - пробормотал он. "Я в порядке."
   - Потому что тот Кент, которого я знаю, не проигнорировал бы угрозу. Он не оставит камня на камне. Он бы использовал свою голову и понял бы это. Мы едем в Нью-Йорк, потому что у нас есть законная версия теракта в Нью-Йорке, и мы собираемся довести дело до конца. А теперь, если вам нечего добавить по существу, сядь и закрой свой рот.
   Зеро вздохнул и опустился на свое место. Они не могли этого видеть. Не так, как он мог. Но она была права; ему нечего было добавить, нечего было продолжать. Только их извращенное мышление.
   - Мы над Нью-Йорком, - сказал пилот по интеркому. - Пристегнись сзади.
   Зеро натянул ремень безопасности, но он не чувствовал обычного предвкушающего трепета возбужденных и тревожных нервов, как обычно на операции. Он ничего не чувствовал - потому что был уверен, что найти будет нечего. Следующая атака наверняка будет где-то в другом месте, но он понятия не имел, где именно.
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  
   Кампус Вест-Пойнт был почти пуст. Это место было настоящим городом-призраком: необычайно тихий, тихий, свет почти выключен, вокруг почти никого. Но Майя не возражала. Ведь именно так она провела там весь свой первый год; тогда она не поехала домой на каникулы и использовала время, проведенное в одиночестве, чтобы напомнить себе, что ей никто больше не нужен, что она сильная. Что она может прекрасно, даже лучше, чем просто хорошо, справиться сама по себе.
   Декан Вест-Пойнта, бригадный генерал Джоанн Хант, знала, кто ее отец. Вполне возможно, что именно поэтому Майю и приняли. Правда это или нет, она действительно не хотела знать. Даже если она наладит отношения со своим отцом, она все равно будет полна решимости проявить себя, дистанцироваться от любого его наследия.
   И она была. Майя преуспевала во всех предметах. У нее был второй самый быстрый бег на пятьдесят ярдов в школе, и она регулярно выставляла дураками парней намного крупнее и старше на своих внеклассных занятиях по дзюдо.
   Однако у всех ее достижений была и существенная обратная сторона.
   К тому времени, как она добралась до кампуса и вернулась в общежитие, уже была ночь, воздух становился прохладным и холодным. Она распаковала свою сумку и некоторое время пыталась читать, но обнаружила, что немного сходит с ума. Хотя перелет из Вирджинии в Нью-Йорк был коротким, ей нужно было размять ноги. Или, может быть, сделать больше, чем просто размять ноги.
   Она переоделась в шорты и старую футболку и направилась в спортзал.
   Залы были устрашающе тихими, только половина света была включена, так что тени падали в углах. Майя прошла мимо открытой двери класса и увидела Мелвина, пожилого джентльмена и уборщика, у которого не было семьи, о которой можно было бы говорить, но, похоже, ему нравилась его работа в академии. Он улыбнулся и поздоровался, когда Майя прошла мимо. Она направилась вниз, ее шаги в кроссовках эхом отдавались на лестничной площадке. Тренажерный зал находился на первом этаже и на противоположной от общежитий стороне здания. Она была просто рада, что ей не нужно выходить на ветреный холод, чтобы добраться туда. Она могла слышать усиливающийся ветер, воющий и стучащий в окна.
   Подойдя к входу в спортзал, она увидела движение в темном коридоре и нахмурилась. Мальчик, худощавого телосложения, очень похожий на первокурсника, стоял как вкопанный, не более чем в двадцати пяти ярдах от нее.
   "Привет." Она слегка помахала ему. Но мальчик не ответил. Вместо этого он развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону.
   Странный. Но она не обращала на него никакого внимания. Вероятно, он подумал, что он один в коридорах, и испугался.
   К счастью, спортзал был не заперт и явно пуст, поскольку Майе пришлось включить свет. Она начала с растяжки, позаботившись о том, чтобы настроить свои квадрицепсы и подколенные сухожилия, а затем надела наушники, прежде чем садиться на беговую дорожку. Она держала свой темп свободным и неторопливым для трехмильной пробежки, в среднем чуть менее девяти минут на милю. Затем она перешла на быструю прогулку еще милю, вытирая пот со лба. На самом деле она была не в настроении для тренировок с отягощениями, поэтому вместо этого она сжала руки и принялась за грушу, отрабатывая работу ног и удары, пока ее мысли прокручивали основные моменты русско-японской войны, которые должны были будь предметом экзамена по истории в понедельник.
   Она остановилась, чтобы отдышаться, и посмеялась над собой. Это были праздничные выходные; позже будет много времени для учебы. Вместо этого ее мысли обратились к Саре. Она хотела позвонить ей, чтобы убедиться, что ее младшая сестра хорошо устроилась в реабилитационном центре.
   Нет , решила она. Дайте ей немного места, хотя бы на одну ночь. Майя позвонит ей завтра вечером, когда у нее будет время привыкнуть к Приморскому Дому.
   Она вернулась к работе с тяжелым мешком, практикуя джеб-кросс, одновременно поворачивая верхнюю часть тела для удара. Смешной; когда она была моложе, она никогда бы не представила себя здесь, шлепающей по боксерской груше в военной академии. И все же это был катарсис.
   Она не могла не представить лицо своего бывшего парня с каждым твердым, удовлетворяющим ударом костяшек пальцев по холсту. Грег Кэллоуэй был похож на неофициального короля бала Вест-Пойнта: высокий, светловолосый, красивый, всеми любимый... а также поверхностный, самодовольный и упорно опирающийся на династическую природу своей богатой семьи, чтобы продвигать его по жизни.
   Как она вообще позволила ему сразить себя, она не могла вспомнить. Их отношения, если она вообще могла их так назвать, для него сводились исключительно к статусу; она была лучшей женщиной в академии, а он лучшим мужчиной. Но вскоре все стало меняться, и Майя превосходила его не только в учебе, но и физически. Она знала, что его это беспокоило, но он никогда не признавался в этом вслух. Его гордость не позволяла ему.
   Затем, примерно пятью неделями ранее, она поехала домой, чтобы попытаться примириться с отцом. Майя взяла с собой Грега в качестве буфера и в порыве гнева, направленного как на отца, так и на своего парня, села в машину и помчалась обратно в Нью-Йорк одна, бросив Грега в Вирджинии. Слухи ходили по кампусу после распада и включали в себя почти все, кроме настоящей правды, но одно было известно всем: она выставила дураком Грега Кэллоуэя, золотого мальчика Вест-Пойнта.
   И его друзья, все те, кто смотрел на Грега как на своего лидера, на парня, которым они стремились стать, их это мало заботило.
   Это были проблемы, которыми Майя не хотела обременять отца или Сару. Когда они спросили ее, как дела в школе, она просто ответила, что все в порядке, но это было не совсем так. Были некоторые дедовщины. Мальчики, которых она даже не знала, называли ее стервой, шлюхой и еще хуже. В коридорах шептались угрозы: "Осторожно, Лоусон" или "Возможно, вам захочется спать с одним открытым глазом". Дважды она счищала граффити с двери своей комнаты в общежитии.
   Через все это она сохраняла серьезное лицо и не сдавалась, не теряла хладнокровия. Она была уверена, что сможет победить Грега или любого из его приспешников в честном бою. Она также знала, что если до этого дойдет, то это будет несправедливо, и если она врежет кому-нибудь пару зубов в горло, ее тут же выгонят из школы.
   Она могла пойти к декану. Она могла бы сообщить о насилии. Но это была ее проблема, и она решила ее по-своему. Ей не нужно было, чтобы кто-то приходил ей на помощь.
   Тем не менее, она не могла избавиться от ощущения, что, несмотря на ее внешнее безразличие, дедовщина и угрозы постоянно усиливались. Ее отказ признать их вызывал эскалацию, а не истощал их.
   Майя ударила по тяжелому мешку правым кроссом и тут же вздрогнула, когда кожа содралась. Атлетическая лента и марля, обернутые вокруг ее руки, оторвались. Она засунула окровавленный сустав в рот и решила, что на одну ночь хватит тренировки.
   В раздевалке было так же темно и пусто, как и в спортзале. Она включила свет и сложила одежду в шкафчик, но даже не удосужилась его закрыть. Там больше никого не было. Затем она вошла в душ и сделала воду настолько горячей, насколько могла терпеть. Она не торопилась, мыла волосы, позволяя горячей воде струиться по воспаленным мышцам, пар поднимался волнами.
   Потом - свет погас. Она мгновенно погрузилась в полную темноту, у нее перехватило дыхание.
   "Привет?" - позвала она. "Кто-то здесь!"
   Свет не вернулся. Она нащупала в темноте кран и выключила его, внимательно прислушиваясь к любому признаку того, что она не одна. Но она не слышала ничего, кроме блуждающих капель воды из насадки для душа и своих волос.
   Было темно как смоль; в раздевалке не было окон, вообще не было источников естественного света. К счастью, Майя хорошо знала схему. Она потянулась к крючку, где, как она знала, было полотенце, обернула его вокруг себя и сделала маленькие, неуклюжие полушажки. Казалось, что это заняло довольно много времени, и дважды она во что-то врезалась. Она не боялась темноты, но прекрасно понимала, что кто-то должен был выключить свет. Вероятно, это был Мелвин, уборщик, но самой мысли о том, что она может быть не одна, было достаточно, чтобы стиснуть зубы и задержать дыхание.
   Наконец она добралась до панели переключателей возле входа в раздевалку и включила их. Мгновенно зажегся свет; Майя прищурилась от внезапного яркого света.
   Там никого не было. Во всяком случае, никого, кого она могла бы видеть.
   Должно быть, это был Мелвин , решила она. Вероятно, он распахнул дверь, увидел свет, выключил его и тут же ушел. Она потянулась к двери, чтобы посмотреть, здесь ли еще дворник, может быть, в спортзале...
   Дверь сдвинулась примерно на дюйм, но отказывалась открываться. Майя нахмурилась и потянула сильнее, но она крепко застряла. Она не была заперта, она поняла это по легкому движению.
   Это было каким-то образом закрыто снаружи.
   Холодный озноб пробежал по ее позвоночнику. Она дважды хлопнула ладонью по двери и закричала: "Эй! Кто-нибудь там? Привет!"
   Она поспешила к своему шкафчику, чтобы одеться. Если она и собиралась найти выход, то не собиралась мокрой и завернутой в полотенце. Шкафчик был приоткрыт на несколько дюймов, как она его и оставила. Но ее одежда исчезла. Шкафчик был пуст.
   - Сукин сын, - пробормотала она.
   А потом начался смех. Медленное хихиканье, настолько неожиданное, что плечи Майи вздрогнули от испуга. Голос определенно был мужским, молодым и звучал по пустой раздевалке, из-за чего было трудно понять, откуда он исходит.
   Было время, когда Майя была бы напугана до потери сознания, стоя там в полотенце и не в силах убежать. Но это уже не та, кем она была. Вместо этого ее кулаки сжались в бока, когда она громко спросила: "Кто там?!"
   - В чем дело, Лоусон? - насмехался голос. Она не узнала его и не могла точно сказать, где он мог быть.
   - Не можешь найти свою одежду? Второй голос. Затем снова смех - их было как минимум два. Может три.
   Она прошлепала босиком к концу ряда шкафчиков и быстро выглянула из-за угла, как раз вовремя, чтобы услышать скрип кроссовок и увидеть, как кто-то крадется из виду. Они снова засмеялись. Ее первым побуждением было броситься в погоню, но она подавила его и глубоко вздохнула. Там было четыре ряда шкафчиков, а также душевые и туалетные кабинки. Слишком много мест, где им спрятаться.
   Вместо этого она стояла на своем, в конце ряда шкафчиков с видом на вход в душ. "Не говорите мне, что вы, ребята, на самом деле остались и пропустили праздник только для того, чтобы поиздеваться надо мной", - насмехалась она. "Это довольно жалко".
   "Жалкий?" - повторил первый голос. - Говорит девушка, которая никогда не возвращается домой.
   - Мы вообще-то думали, что ты ушел, - сказал третий голос. Их было трое. "Это был бы настоящий удар по яйцам. Но потом вы выскочили, не так ли?
   Она не удосужилась сказать им, что ушла и только что рано вернулась. Это не имело значения, в схеме вещей.
   Но как они узнали...? Внезапно Майя вспомнила мальчика, которого она видела в коридоре возле спортзала, тощего первокурсника. Он, казалось, испугался, увидев ее, и быстро побежал прочь - вероятно, чтобы сказать этим парням, что заметил ее. Может быть, он даже был тем, кто запер дверь раздевалки снаружи.
   Охлажденная капля воды скатилась по ее спине, напомнив ей, что на ней было только полотенце, запертое там с тремя мстительными мальчиками. Она уже разозлилась, и внезапная уязвимость ее сознания только разозлила ее еще больше.
   - Ты меня не пугаешь, - заявила она громким и ровным голосом. - Значит, ты можешь продолжать прятаться. Или ты можешь выйти, и мы уладим это.
   Из-за ряда шкафчиков вышел мальчик. Майя уставилась на него; он был на пару дюймов выше ее, с короткой стрижкой и толстой шеей. Она узнала в нем Рэндольфа. Один из приятелей Грега на третьем курсе.
   Что-то длинное и белое болталось сбоку от Рэндольфа, свисая с его правого кулака. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был длинный белый носок длиной в половину ее руки, конец которого был чем-то утяжелен...
   Запирание. Вот что это было. Это была форма дедовщины, ставшая популярной благодаря военному фильму Кубрика еще в восьмидесятых, в сцене, где непослушного кадета избивают кусками мыла, засунутыми в концы трубчатых носков. Но обычно пострадавшего обездвиживали, прижимали одеялом...
   Или банное полотенце. Единственное, что на ней было в данный момент.
   Справа от нее было какое-то движение, когда из душа вышел второй мальчик. Он был выше, стройнее; четверокурсник, которого она видела вокруг, но не знала. Он тоже держал длинный носок, набитый мылом. А затем слева от нее третий голос, темноволосый мальчик, немного полноватый, которого Майя не узнала.
   Грега среди них не было. Послал ли он их для этого или они просто пытались добиться его благосклонности, она не знала. Это тоже не имело большого значения. Она направила свое внимание вперед, на Рэндольфа, когда он сделал два шага к ней вдоль ряда шкафчиков. Его губы изогнулись в жестокой ухмылке, когда его взгляд скользнул от ее глаз вниз, мимо полотенца, к ее ногам и снова вверх.
   - Грегу повезло, - сказал он, делая еще один шаг вперед.
   Она подавила дрожь. Внезапно она перестала бояться побоев от этих троих. Ей совсем не нравилось, как Рэндольф смотрел на нее, как они ждали, пока она примет душ, и украли ее одежду, и заперли ее там с собой...
   Они не будут , сказала она себе. Они просто пытаются напугать меня. Они не посмеют.
   - Знаешь, здесь нет камер, - небрежно сказал Рэндольф, словно прочитав ее мысли. "Никаких факультетов поблизости. Черт, во всей этой половине здания никого нет. Кто-то может кричать о кровавом убийстве, и никто этого не услышит". Он снова ухмыльнулся. "Никто, кроме нас".
   Он сделал еще один маленький шаг вперед. Он был достаточно близко, и если бы Майя сделала один большой шаг, она могла бы достать его кулаком. Но она не двигалась, пока. Она почувствовала запах чего-то едкого и крепкого - виски? Что-то алкогольное в его дыхании. Эти мальчики были пьяны. Это может сделать их непредсказуемыми, более опасными.
   - Не буду, - пробормотала она.
   "Извиняюсь?" Рэндольф усмехнулся. - Я этого не уловил.
   Она посмотрела на него и повторила громче: "Я не буду кричать".
   Он ухмыльнулся. "Посмотрим."
   Высокий четверокурсник сделал первый шаг. Он сделал внезапный шаг вперед, его походка стала длинной, и закинул дубинку для носков через плечо. Майя не колебалась. Вместо того, чтобы уйти с дороги, она шагнула вперед и одной рукой остановила его замах. Правой рукой она ударила его по горлу двумя костяшками пальцев.
   Мальчик зашипел, отшатнувшись назад. Позади нее быстро двигался Рэндольф. Майя развернулась и ударила кулаком, но толстяк продолжал двигаться, и она промахнулась всего на дюйм. Он швырнул носок ей под ребра.
   Она вскрикнула, когда это ударило ее, боль сильная и непосредственная, заставила ее упасть на колени. Это был не кусок мыла внутри носка; он был тяжелее, на ощупь как свинец. Когда ее колени коснулись плитки, подвернутый угол ее полотенца высвободился. Она схватила его, удерживая на груди, пока отползала от них, упираясь ногами в пол и скользя назад на заднице.
   - Дуг, ты идиот! - выругался Рэндольф, когда четвероклассник закашлялся и схватился за горло. - Я же говорил тебе быть осторожным!
   Майя отчаянно скользила назад, пока не ударилась спиной о другую стену. Она была всего в нескольких футах от двери, но знала, что она не откроется. Когда трое мальчиков приблизились к ней, она заправила полотенце обратно и начала подниматься на ноги.
   При этом она заметила шрамы на своей голой икре. Тонкие белые линии, которые зажили, но никогда не исчезнут, в форме букв там, где она вырезала предупреждение своему отцу, как раз перед тем, как торговцы людьми накачали ее наркотиками.
   Воспоминание пронеслось в ее голове, сильное и интуитивное, то, что она так усердно старалась скрыть.
   Она замахала руками и ногами, крепко зажмурив глаза, когда мужчина вскарабкался на нее. Некоторые из ее ударов попадали в цель, но ее конечности все еще были слабыми от наркотиков, и они безвредно отскакивали. Он прижался к ней всем телом, заставив ее ноги замереть. Его руки с трудом удерживали ее руки.
   Мужчина посмотрел на нее сверху вниз, в его глазах мелькнул маниакальный блеск. В ее животе застыла яма ужаса...
   Поезд. Торговцы людьми. Мужчина пытался ее изнасиловать, и тогда она сказала себе: " Больше никогда".
   Подняв голову, она увидела такой же маниакальный блеск в глазах Рэндольфа. Тени мальчишек падали на нее длинной стеной за спиной. Некуда бежать. Они не давали ей выбора.
   Но она не будет жертвой. Она не будет кричать.
  
   *
  
   Привет?
   Майя моргнула. Руки болели. В раздевалке вокруг нее было туманно.
   Кто-то здесь...? Иисус Христос.
   Нет, тумана не было. Ее глаза были затуманены слезами. Она плакала.
   У тебя все нормально?
   Голос звучал далеко, но знакомо. Затем кто-то оказался перед ней, присел рядом с ней. Форма... мужчина.
   Она отчаянно оттолкнула его и отползла назад, ударившись спиной о стену.
   "Ждать!" Он поднял руки в обороне. "Привет. Это я. Это Мелвин.
   Майя вытерла глаза. Старый дворник был там, с широко открытыми глазами и очень сбитый с толку. Он открыл дверь в раздевалку. Он видел...
   Рэндольф лежал на полу на спине, из носа и изо рта шла кровь. Его глаза были зажмурены, а дыхание было поверхностным. Один из его друзей, пухлый, лежал на боку, отвернувшись от Майи, и тихонько всхлипывал. Третий мальчик, четверокурсник, шел позади нее. Он лежал на животе, а его рука была вывернута за спину под совершенно неестественным углом, от которого ее тошнило. Она не могла сказать, дышал ли он.
   - Что, черт возьми, здесь произошло? - недоверчиво спросил Мелвин.
   - Он... - голос Майи был дрожащим и слабым. - Он жив?
   Мелвин быстро опустился на колени и проверил пульс высокого мальчика. "Да." Он вытащил сотовый телефон и набрал 911. "Нам понадобится скорая помощь..."
   Она свободно держала полотенце над собой. На нем была кровь. Было ли это ее? Она посмотрела на свои дрожащие руки. Суставы были в крови и кровоточили.
   Она потемнела. Она приняла сознательное решение больше не быть жертвой, и какой-то животный инстинкт взял верх. Она ничего не могла вспомнить о том, что произошло, что она делала или сколько времени прошло. Казалось, что прошли часы, но ее волосы все еще были влажными и прилипли к ее плечам. Минуты в лучшем случае.
   - Привет, - мягко сказал Мелвин. "Они уже в пути. Я собираюсь позвонить декану. Вы ударились?"
   - Я-я так не думаю, - сказала она шепотом.
   По крайней мере, не физически. Но она не чувствовала себя такой небезопасной, такой оскорбленной с тех пор, как ее похитили. И в месте, где она должна была чувствовать себя в безопасности. Хуже того, она потеряла контроль. Она могла кого-нибудь убить. В данный момент она не беспокоилась о декане или о том, что может сделать академия. Она боялась - боялась себя, того, на что она была способна, и тьмы, которая, как она теперь знала, была внутри нее.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  
   "Еще ничего!" Зеро сообщил в гарнитуру, полукрича порывы ветра, которые дули через открытую боковую дверь Sikorsky HH-60M, поздний ноябрьский ветер пробирал его до костей. Вертолет был списанным "Черным ястребом", который теперь использовался в качестве вертолета для медицинской эвакуации, предоставленного в аренду нью-йоркской пресвитерианкой. Мария сидела в кресле второго пилота, а Стрикленд сзади позади Зеро, пока они летели над Таймс-сквер так низко, как осмелился пилот.
   Зеро держал подаренный им Биксби датчик обнаружения звука, устройство, похожее на миниатюрный радар с пластиковой тарелкой, направленной вниз, в сторону города. Он был настроен на низкочастотный диапазон, который уловил бы ультразвуковое оружие, но только если оно действительно было там, и только если преступники использовали его.
   Попытки эвакуации были объявлены полной катастрофой и практически прекращены. Любой, кто хотел покинуть город, мог попробовать, но мосты и туннели по-прежнему были забиты, не благодаря нескольким авариям с бегущими горожанами. Национальная гвардия была отозвана. Они не заставляли уезжать тех, кто не хотел, тем более что последовавшая за этим паника привела к четырем смертям, а по мере поступления сообщений - потенциально больше, и это не говоря уже о неисчислимом в настоящее время размере материального ущерба.
   Зеро и его команда находились в воздухе уже два часа, сканируя и ничего не находя. На земле агенты ФБР из офиса Джейкоба К. Джавитса провели зачистку пешком с помощью всех, кого могли выделить полиция Нью-Йорка и пожарная служба.
   Никто не нашел ничего, ни клочка улики, подтверждающей потенциальную террористическую атаку. Но Зеро прикусил язык. "Я же тебе говорил" никому не принесет пользы; он знал, что Мария уже мучила себя из-за этого.
   "Нам следует прочесать наружу", - предложил Стрикленд в рацию. "Спиральный узор за пределами Таймс-сквер, на случай, если они ушли, изменили свои планы..."
   "Отрицательно", - ответил пилот. "Ветры усиливаются. Надвигается штормовой фронт. Нам придется зафиксировать его, по крайней мере, пока это не пройдет.
   - Тем временем мы можем помочь с поиском на земле, - сказал Стрикленд. Зеро знал, что молодой агент очень хотел, может быть, даже чрезмерно усердно разыскивать этих людей после их ссоры в самолете. Начинало казаться, что каждому из них есть что доказывать.
   - Нет, - возразила Мария. - У нас на месте ищут более двухсот человек. Мы втроем ничего не изменим. Нам нужно немного отдохнуть, а когда буря утихнет... тогда мы ее подхватим. Ее взгляд на мгновение скользнул через плечо к Зеро.
   Он прекрасно понимал, что творится у нее в голове. Они не вернутся на вертолете после шторма. Он был прав; телефон в грузовике был еще одним отвлечением, призванным заставить их действовать и спровоцировать панику. Это сработало как волшебство.
   Как бы он ни обдумывал известные им детали, он ни за что не мог определить, куда эти люди могут пойти дальше. Все, что он знал, это то, что это был не Нью-Йорк.
   Тогда где они, черт возьми?
  
   *
  
   Вертолет вернулся в Ла-Гуардию, когда пошел дождь, и они втроем забились в один из дюжины или около того отелей, окружающих аэропорт. Зеро даже не обратил достаточно внимания, чтобы прислушаться к его названию. Их ждали три комнаты, хотя через плечо Марии он заметил, что она почти забронировала только две на своем планшете, прежде чем осознала свою ошибку и отдала ему свою.
   Они разделились по коридору, договорившись собраться снова через три часа, что было лучшим приближением к окончанию бури. Только когда он оказался внутри с закрытой за ним дверью, в тихой и тихой комнате с приветливой и хорошо заправленной кроватью, он понял, насколько он измотан. Еще не было полуночи, и они проделали путь из Вирджинии в Вегас, в Иллинойс, в Нью-Йорк всего за один день.
   Он поставил свою сумку со снаряжением, снял куртку и наплечную кобуру и растянулся на спине на кровати. Было бы неплохо принять душ, но он не думал, что сможет собраться с силами. Вместо этого он закрыл глаза, чтобы ненадолго отдохнуть от внешнего мира.
   Как только он это сделал, в его голове промелькнул образ боснийского мальчика. Оно пришло непроизвольно, нежелательно и навязчиво.
   В его прицеле мальчик наклонился, чтобы поднять монету. Удачная находка, всего за несколько мгновений до того, как его убьют.
   А еще был дубайский бизнесмен, затылок которого за полминуты рассыпался по вестибюлю отеля.
   Зеро сел, когда дождь начал хлестать сильнее, хлеща в окно. Он не сможет заснуть. Пока он не узнал больше; не раньше, чем он сможет установить, были ли это настоящие воспоминания или его фрагментированный разум подшутил над ним. Если они были реальными, то в его голове должно быть что-то, что связывало их, что-то, что позволяло понять, что он делал и почему.
   Он пробовал медитировать раньше, когда большая часть его воспоминаний о ЦРУ была для него еще потеряна. Он стал довольно искусным в этом; во всяком случае, это помогло успокоить его разум, а пару раз даже помогло восстановить фрагменты утраченной памяти. Зеро устроился так удобно, как только мог, в вертикальном положении на кровати, скрестив ноги под собой, и сделал долгий, глубокий вдох. Он медленно выдохнул, расслабив мышцы, чувствуя, как напряжение уходит с его плеч. Он сосчитал до десяти, а затем попытался очистить свой разум...
   Грохочущий раскат грома вернул его к реальности. Снаружи завыл ветер, и дождь полил сильнее. Медитировать во время сильного шторма ему вряд ли повезет. Со стоном он поднялся с кровати и пошел в маленькую ванную, чтобы плеснуть водой на лицо, но остановился, взглянув на ванну. Это натолкнуло его на идею, хотя он не был уверен, что она сработает.
   Он заткнул слив в ванне и открыл кран. Когда он наполнился теплой водой, Зеро снял одежду, оставив ее и Ruger LC9 в раковине. Когда ванна наполнилась наполовину, он выключил воду, закрыл дверь в ванную и выключил свет.
   В ванной не было окон, поэтому он сразу погрузился в темноту. Он сделал два маленьких осторожных шага и забрался в ванну, откинувшись на спинку так удобно, как только мог, согнув ноги и подняв колени. Температура его ноющих мышц была почти идеальной, и он почувствовал, что почти мгновенно расслабляется.
   Он только когда-либо читал о сенсорной депривации и ее влиянии на разум, и он точно так же знал, что его импровизированная установка была далека от идеальной, но все же он должен был что-то попробовать. Основная концепция заключалась в том, что устранение раздражителей от нескольких органов чувств (в данном случае зрения и слуха) и создание единого стимула для его обоняния и осязания сделает его разум более подходящим для медитации.
   По крайней мере, он надеялся.
   Он осторожно откинулся в ванне, откинувшись назад, пока его голова не оказалась в воде, а затем приподнялся над ушами. Звуки бушующей снаружи бури стихли, сменившись лишь глухим ревом собственной крови, хлещущей в голове. Он не закрыл глаза, но в этом не было необходимости. Он смотрел прямо вверх, туда, где потолок был над головой, если он вообще мог видеть что-нибудь в кромешной темноте ванной, и сосредоточился на своем ровном дыхании.
   Наконец, вопреки самому себе, он заставил свой разум вернуться к воспоминанию. Сгоревшее здание. Винтовка у его плеча.
   Он сворачивает за угол в четырех кварталах к северу. Он идет домой один. Глаза опущены в землю. У тебя есть шанс -
   В темной и оглушающей тишине Зеро почти чувствовал спусковой крючок под своим пальцем.
   Лицо мальчика светится, когда он замечает что-то на земле и наклоняется, чтобы поднять это. Он блестящий. Кусок металла - может быть, монета. Он выглядит довольным, когда сует его в карман.
   У вас есть шанс.
   Сквозь прицел он мог видеть мягкие карие глаза мальчика.
   Из вашего информационного пакета вы знаете, что ему девять лет.
   Ваш палец сжимает спусковой крючок. Вы делаете свой выстрел...
   Выстрел эхом пронесся в его голове, такой же внезапный и поразительный, как раскаты грома снаружи, а вместе с ним и вспышка света. Поле его зрения мгновенно превратилось из черного в белое, медленно исчезая и оставляя смутное остаточное изображение, которое становилось желтым, затем красным и пурпурным.
   Когда причудливая, галлюцинаторная вспышка света исчезла, в его голове нахлынули воспоминания, столь же мощные, как жестокий шторм над городом.
   Дубайский бизнесмен, застреленный из окна квартиры через дорогу.
   Ирландка, сестра террориста ИРА.
   Бухгалтер на пенсии из Де-Мойна, который вел счета холдинговой компании, финансировавшей незаконную контрабанду оружия в Кувейте.
   Боснийский мальчик.
   В его голове пронеслись воспоминания о дюжине убийств, а то и больше, и все они были совершены его рукой. Он видел себя, на несколько лет моложе, душившим студента колледжа, когда тот шел в одиночестве по парковке, чтобы ЦРУ могло поймать дядю ребенка-неонациста в ходе спецоперации на похоронах. Мысленно он вонзил нож между ребер больному иракскому патриарху и подставил соперничающую повстанческую группировку, чтобы две враждующие группировки уничтожили друг друга.
   Он вспомнил их всех за мгновение, а может быть, и за час. Он помнил их и многое другое.
   Вы не работаете ни в каком официальном качестве в ЦРУ или правительстве США.
   До Марии, до Алана Рейдиггера, до того, как стать полноправным агентом. До того, как стать агентом Зеро.
   Если вас поймают, мы откажемся от всех сведений о вас. Ваши файлы будут безвозвратно удалены. Вас забудут и оставят судить как преступника.
   Много лет назад, на заре своей карьеры, его завербовали не как полевого агента, а как кого-то другого. Убийца ЦРУ. Прославленный киллер.
   Темный агент.
   Эта фраза пронеслась у него в голове прежде, чем он по-настоящему понял, что она означает. Но как только это произошло, он знал, что именно так он начал свою карьеру в ЦРУ. Как "темный агент", который совершал убийства тщательно спланированных целей, которые нарушали бы большее уравнение.
   Не мишени , сказал он себе. Жертвы. Они были вашими жертвами.
   Ему сказали, кого убить, и он их убил. Целая часть его собственного прошлого, которая была заперта в его голове, теперь хлынула обратно - и как только это произошло, он хотел, чтобы этого не произошло. Воспоминания почти не напоминали его; они чувствовали себя так, как будто принадлежали кому-то другому, какой-то более темной и молодой версии его самого, у которой было гораздо меньше угрызений совести и чего нужно было доказывать.
   И что хуже всего, эта тьма в нем возникла не в самый тяжелый момент его жизни. Он помнил это все отчетливее с каждым мгновением. Недавно он женился на Кейт. Покупка их первого дома. Ребенок в пути. Они назовут ее Майей. И пока его жена посещала приемы у врача и покупала детскую одежду, Рид Лоусон убивал за деньги.
   "Нет!" Он быстро сел, выплеснув воду через край ванны. Он выбрался наружу, чуть не поскользнувшись, вода залила кафельный пол. Его руки шарили в темноте. Один из них нашел стену и отчаянно скользнул к выключателю. Другой ухватился за край раковины, ощупывая ее поверхность. Он почувствовал "Ругер" в своей руке, когда щелкнул выключателем.
   Вторая внезапная вспышка света, на этот раз от ламп дневного света туалетного столика. Он вздрогнул, когда это ослепило его. Он тяжело дышал перед зеркалом, обнаженный, с прилипшими ко лбу волосами, со слезами на глазах.
   Ему не понравился человек, которого он там увидел.
   Зеро зажал их. За его веками было не лучше; он увидел младшую версию самого себя, из тех, кто убивал без разбора просто потому, что ему приказали. Сквозь суматоху его осенило смутное осознание; он никогда не задумывался над тем, как или почему убивать давалось ему так легко. Он говорил себе, что это необходимость, что это естественный инстинкт "сражайся или беги", что это результат его обширной агентурной подготовки...
   Но теперь он знал правду.
   "Мне жаль." Его голос был хриплым, чем-то средним между шепотом и всхлипом. - Прости, - снова сказал он всем и никому.
   Наконец он открыл глаза и увидел самого себя, человека, которым он не мог притворяться, что не является им. Он не осознавал, что схватил пистолет, не мог вспомнить, как поднял его... но вот он был в его правой руке и направлен ему в висок.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  
   Зеро уронил пистолет, как будто он был раскален. Он с грохотом упал в раковину, когда он отпрыгнул назад, дрожа руки.
   Я не в порядке.
   Слезы жгли глаза, как бы он ни старался их прогнать. Он не мог доверять своему мозгу. Он не мог доверять своей памяти. Он не мог доверять себе . Хотя он все еще был мокрым, а его руки все еще дрожали, ему удалось влезть в джинсы. Он лихорадочно дернул свою футболку, не обращая внимания на влажные пятна, мгновенно проросшие на ткани. Был ли это холодный пот или вода из ванны, он не знал.
   Зеро распахнул дверь своего гостиничного номера и, пошатываясь, вошел в холл, упершись в противоположную стену.
   Мне нужна помощь.
   Какое-то мгновение он не мог вспомнить номер комнаты Марии. Он оглянулся через плечо на собственную дверь - 206. Верно. Она была в 209-м. Босиком и с волосами, прилипшими ко лбу, он ударил ладонью в ее дверь.
   "Мария!" Ему нужна была помощь, и ему нужно было знакомое лицо. Он не мог быть сейчас один. Его дыхание учащалось - приближалась паническая атака. Возможно полноценная поломка. Он снова ударил в дверь. "Мария!"
   - Подожди, - последовал сонный ответ. Замок скользнул в сторону, дверь открылась.
   Зеро в замешательстве отступил на шаг.
   Светлые брови женщины нахмурены посередине. "Кент! У тебя все нормально?"
   Он знал Марию. Конечно, он знал Марию. Он знал ее смех. Он знал ее голос, ее манеры. Он даже знал ощущение ее кожи на своей.
   Но эта женщина перед ним, выглядевшая все более обеспокоенной, была ему незнакомой.
   "Кент? Почему ты мокрый? Вы были под дождем?
   Эта светловолосая незнакомка с яркими глазами, несмотря на серый сланцевый цвет, была совершенно чужой.
   - Мне нужна помощь, - выдавил он.
   Он забыл ее лицо. Так же, как он забыл имя Кейт или как заряжать пистолет. Он мог вообразить в воображении каждую деталь Марии, вплоть до родимого пятна на ее правом бедре, но не ее лицо. Это был пробел в его сознании, где-то там, но его невозможно было уловить, как неуместное слово прямо на кончике его языка.
   - Входи, - позвала она его. - Давай, скажи мне, что случилось. Он слегка вздрогнул, когда она взяла его за локоть, но позволил ей провести себя в гостиничный номер. Он был идентичен его, но все было наоборот. Как параллельное измерение, зеркало этого. Может быть, эта Мария была не той самой Марией. Может быть, это был двойник из противоположного места...
   Я теряю рассудок.
   - Поговори со мной, Кент. Ее голос был нежным, слышимым от беспокойства.
   "Ждать. Просто подожди." Зеро крепко зажмурил глаза. Он думал о Риме. Квартира с видом на знаменитый Фонтана делле Тартеруге , Черепаший фонтан. Вот где он нашел ее. Она думала, что он мертв. Она открыла дверь, ее глаза были широко раскрыты и удивлены, и она уронила кофейную чашку в руках. - Скажи мне, что ты Мария.
   "Какая?" - недоверчиво спросила она.
   - Пожалуйста, - настаивал он. - Просто... просто скажи мне.
   "Кент". Он почувствовал, как обе ее руки обнимают его. - Я Мария.
   Он медленно открыл глаза. По мере того, как ее лицо вырисовывалось сквозь туманное пятно его влажного зрения, то же самое происходило и с воспоминаниями. Он вздохнул с облегчением; он узнал ее. Это была Мария. - Хорошо, - сказал он хриплым шепотом. "Хорошо."
   - Что с тобой происходит? Она сказала это так, как будто уже знала или, по крайней мере, подозревала, что что-то неладно.
   Его руки все еще дрожали. - Я не знаю, как это объяснить. Как он мог? Как он мог заставить ее понять, каково это - в одно мгновение забыть лицо своего самого близкого друга и бывшего любовника? Как он мог объяснить, что открыл глаза и увидел собственную руку, держащую пистолет у головы?
   "Пытаться."
   Он кивнул и перевел дыхание. "У меня были... проблемы. Забывание вещей, простых вещей. Но значимые вещи". Он ходил взад-вперед, пока говорил, его ритм становился все быстрее. "Я думаю, что мой мозг поврежден. И воспоминания - новые воспоминания возвращаются. Об убийствах".
   "Убийства?" - повторила Мария.
   "Убийства. Убийства людей, которые могли быть или не быть невиновными. Парень. Женщина. До всего этого, до того, как стать полевым агентом... Думаю, я был убийцей. Убийца из ЦРУ. Он резко остановился и посмотрел ей в глаза. "Темный агент".
   - Хорошо, - пробормотала Мария. Она снова потянулась к нему, на этот раз взяв его за плечо и направляя к краю кровати. "Сидеть." Она опустилась рядом с ним. "Держи меня за руку. Хороший. Теперь послушай меня. Доктор Гайер говорил вам, что некоторые вещи могут проявляться в вашем уме, верно? Страхи, заблуждения, фантазии. Что кажется воспоминаниями, но не реальными. Не так ли?
   - Да, - тихо признал Зеро. "Но они были такими настоящими. Такой яркий. Как будто я был там...
   - Если бы это было не так, они не казались бы воспоминаниями, - возразила Мария. "Помнишь, когда ты был уверен, что у нас роман до Кейт..." Она сделала паузу. - Пока Кейт была еще жива?
   Он кивнул. Она снова была права; когда-то он был совершенно убежден фантазией, ставшей памятью, что они с Марией начали свое свидание задолго до убийства Кейт.
   "Более того, - добавила она, - я теперь заместитель директора. Так что я могу с некоторым авторитетом сказать вам, что не существует такого понятия, как "темный агент". Это сказка ЦРУ. Мы не нанимаем убийц, чтобы убивать невинных людей. Если бы мы это сделали, я бы знал об этом, ты так не думаешь?
   - Ага, - пробормотал он. Мария была всего в одном шаге от главы самого секретного подразделения всего Центрального разведывательного управления. Она знала то, чего не знал даже Зеро.
   Но потом...
   - Но ты не знал о русском, - заметил Зеро. - Парень из Вегаса, который променял ядерные секреты на амнистию.
   "Ну нет." Мария уставилась на покрывало, как будто оно могло содержать удовлетворительный ответ.
   - Вы сказали, что это "выше вашей зарплаты"...
   - Такого рода секреты могут вызвать международный кризис... - возразила Мария.
   - Как американский убийца, убивающий детей на чужой земле, - категорически сказал Зеро.
   "Кент!" Мария отпустила его руку и в раздражении вскинула свою. Снаружи грохнул гром, словно прервав ее вспышку. - Темных агентов не бывает, ясно? Ты не убивал людей за деньги! Вы вернули свои воспоминания; вы думаете, что забыли бы свое собственное прошлое?
   "Я не знаю." Он снова встал, мысли прояснились теперь, когда Мария его в какой-то степени успокоила. "Может быть. Может быть, я сделал. Мы оба знаем, что агентство работает над контролем над разумом и подавлением памяти с семидесятых годов. ЦРУ изобрело подавитель воспоминаний, который был установлен в моей голове. Биксби сам работал над этой технологией". Он резко посмотрел на нее. "Что, если эти воспоминания, эти убийства были намеренно подавлены еще до того, как я стал полевым агентом? Может быть, тогда агентство что-то сделало со мной, но они все еще там, и теперь, когда моя лимбическая система полностью испорчена, они возвращаются..."
   "Господи, Кент, послушай себя. Ты говоришь, как чокнутый заговорщик.
   Он усмехнулся. - После всего, что мы видели, всего, что мы сделали - всего, о чем мы молчали! Ты действительно думаешь, что это звучит безумно?" Она не могла отговорить его от того, чтобы увидеть правду сейчас. Воспоминания показали его.
   Он был не лучше Джона Ватсона, убившего невинную женщину на улице, даже не спросив ее имени.
   "Я уже не знаю, что и думать". Мария потерла переносицу и вздохнула. - Но я знаю, что не могу держать тебя здесь вот так. Как только эта буря уляжется, я отправлю тебя домой.
   Дом. Да. Это было то, что ему было нужно. Здесь он был обузой. Он мог забыть, как водить машину, и подвергать опасности жизни. Он мог забыть, как стрелять, и убить своих товарищей по команде.
   Но...
   Он с грустью понял, что дома его никто не ждет. Сара находилась в реабилитационном центре. Майя, вероятно, возвращалась в школу, если она еще не была там. А Мария будет здесь, в поле. Зеро не станет обременять Алана своими проблемами, когда у него есть свои. Дома он останется наедине со своими мыслями. И он не мог доверять себе.
   Когда он снова поднял голову, Мария смотрела на него прищуренными глазами. "Почему бы и нет?"
   "Хм?"
   - Ты только что сказал, что не можешь доверять себе.
   Зеро моргнул. Он сказал это вслух?
   - Кент, у тебя... вредные мысли?
   "Какая? Нет, конечно нет." Он решительно покачал головой. Он не стал рассказывать ей о пистолете, который приставил к собственной голове. Это была случайность, странная физическая реакция на эмоциональную травму. Или так он сказал себе. Если он согласится, она никогда не позволит ему остаться. - Нет, - снова настаивал он. "И я хочу остаться. Я хочу довести это до конца. Мне необходимо. Потом, когда мы закончим... Я со всем этим разберусь позже.
   Мария не выглядела так, будто поверила ему. Но если он знал ее, а знал, то она думала о том же, о чем и он: что лучшее место для него здесь, с ней, под ее бдительным оком. - Тогда нам просто нужно быть осторожными.
   - Ага, - согласился он. "Осторожный."
   Она похлопала по месту рядом с собой на кровати, и он погрузился в него. Она обвила его руками и направила его голову к своему плечу, не заботясь о том, что с его волос все еще капает вода. С ней он чувствовал себя в безопасности. Защищено. Вот где он должен быть. Не дома наедине со своими мыслями. На кратчайшее мгновение он даже позволил себе поверить, что воспоминания об убийствах были ложными. Она провела пальцами по его мокрым волосам и обняла его. Они простояли так несколько минут, пока сердцебиение Зеро, наконец, не замедлилось до нормы, пока его руки не перестали дрожать. Пока он не позволил себе вспомнить, что даже если он был убийцей и лжецом, кому-то это все равно было небезразлично.
   Но затем пальцы перестали скользить по его черепу. Хватка Марии ослабла, и когда он поднял голову, она смотрела мимо него. Он проследил за ее взглядом. Зеро даже не заметил, что телевизор был включен, настроен на новости и выключен. Он увидел то же, что и она, бегущую строку внизу экрана.
   НАЗЫВАЕТСЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ В ВП .
   На мгновение он моргнул, пока его измученный мозг пытался уловить смысл. Внеочередная сессия - значит, созывается Конгресс. Утром. Чтобы проголосовать за нового вице-президента...
   Наконец он догнал то, о чем, несомненно, уже думала Мария.
   - Вот и все, - сказала она шепотом.
   - Цель, - пробормотал он в знак согласия, выпрямляясь.
   Группа, за которой они охотились, позвонила и сообщила об угрозе самому густонаселенному городу Соединенных Штатов, что, как оказалось, было отвлекающим маневром. И пока все внимание было приковано к беспорядкам в Нью-Йорке, следующая звуковая атака нанесет ущерб стране, нацелившись на ее лидеров.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  
   "Ой!" - воскликнула Сара, вытаскивая большой палец изо рта. Она пережевала каждый ноготь до живого, прежде чем вернуться к своему левому большому пальцу, и теперь узкий полумесяц крови расцвел из слезы, которую она укусила в нежном ногтевом ложе. Она засунула большой палец обратно в рот и пососала его, проверяя время на своем телефоне.
   Было два пятнадцать утра. Достаточно хорошо. Она планировала подождать до трех, но по коже побежали мурашки. Предвкушающий пот выступил у нее на лбу. Несмотря на то, что она была физически устала, даже истощена, она была умственно бодра и бодрствовала. Ее мозг был взволнован.
   Она сильно шутила.
   После встречи с доктором Грином Сара приняла окончательное решение покинуть это место, этот Приморский Дом и вернуться домой. Она начала разрабатывать план побега, в котором не участвовал реабилитационный центр, зная, что ее нет. Но затем в ее сознании произошло кое-что еще: появился вкус свободы. А вместе с ним пришло желание, желание, более сильное, чем все, что у нее было за последние недели.
   У нее были деньги, подаренные ей Майей, и после того, как она сбежала, у нее будет несколько часов, прежде чем кто-нибудь узнает, что она пропала. Ни ее отец, ни врачи. Она могла делать все, что хотела. И вот тогда в ней начала появляться тьма, этот двуличный голос.
   Вы могли бы это сделать. Нанесите всего один удар. Это все, что нужно, ты так долго не занимался этим.
   Один удар. Один высокий. Потом домой.
   Никто не должен знать.
   С тех пор, как эта крошечная мысль проросла в ее голове, она, казалось, не могла думать ни о чем другом. Это будет что-то вроде прощальной вечеринки, еще одна в дорогу - и тогда она всерьез займется своим выздоровлением. Делать что-то самостоятельно, как она знала, что могла. Она была сильнее своей зависимости. Но еще один вкус никому не повредит.
   Сара слезла с кровати и привела свой план в действие. На тот момент все было концептуально; она понятия не имела, сработает ли это. Пришло время увидеть. Ее комната в "Приморском доме" была похожа на гостиничный номер, с кроватью, комодом и небольшим письменным столом, примыкающей ванной комнатой, украшенной ракушками, и приличного размера стенным шкафом.
   Она пошла в ванную. Ванна была немного мала, но над ней висела тканевая занавеска с узором кораллового рифа, за которой был пластиковый вкладыш. Он был подвешен на двенадцати металлических петлях вокруг душевой штанги. Она потянулась и осторожно расстегнула каждую петлю, сняв занавеску.
   Потом она пошла в шкаф. Там висела металлическая штанга для одежды. Он был прочнее, чем штанга для душа, поэтому она снова прикрепила двенадцать колец к штанге шкафа. Затем она сложила их в кучу, все двенадцать близко друг к другу, плотно зажав занавеску в душе. Она держалась изо всех сил и повисла там, оторвав ноги от пола.
   В коридорах были камеры. Она заметила, как они возвращались в ее комнату после встречи с доктором Грин. У главного входа и всех остальных выходов из здания были камеры. Перед зданием были установлены камеры, а прямо в вестибюле учреждения сидел охранник, наблюдая за приходом и уходом. Она не могла ступить в коридор так, чтобы ее не заметили, не говоря уже о том, чтобы выйти через любую дверь.
   Но если все пойдет по плану, ей даже не придется покидать свою комнату.
   Когда ее ноги оторвались от земли, кольца для душа слегка согнулись, но выдержали. Если бы она использовала только несколько из них, они могли бы сломаться. Но все двенадцать вместе держали ее хрупкое тело.
   Идеальный.
   Металлический стержень в чулане представлял собой натяжной стержень, поэтому для его вытягивания не требовалось никаких инструментов. Сара соединила концы вместе, освободила стержень с кольцами и занавеской и закрыла дверцу шкафа.
   Она быстро принялась складывать простыни и подушки под одеяло, приняв форму, которая, как она надеялась, будет похожа на спящую шестнадцатилетнюю девочку. Она позаботилась о том, чтобы у нее был телефон, зарядное устройство, рюкзак с одеждой и скудные личные вещи, которые она взяла с собой.
   Потом она подошла к окну.
   Комната Сары находилась на втором этаже, спускаясь прямо на траву, высота которой, по ее расчетам, составляла от восемнадцати до двадцати футов. Ей было пять-два года. Занавеска для душа была шесть футов в длину. Это оставило девятифутовое падение на траву - подпругу. По крайней мере, она так надеялась. Раньше она долго смотрела в окно, пытаясь найти камеры, но не находя ни одной. Прожекторы, освещавшие лужайку, выключились по автоматическому таймеру около часа ночи.
   Ее никто не увидит. Она была в этом уверена.
   Но теперь наступила трудная часть. Она открыла окно примерно на два фута и расположила стержень шкафа вдоль него, параллельно окну, так, чтобы деревянная рама удерживала его на месте, сохраняя натяжение, чтобы он не упал на пол. Она вытащила занавеску из душа в окно. Он слегка трепетал на легком ветерке.
   Сара посмотрела вниз. Внезапно восемнадцать футов показались ей намного длиннее, чем она думала. Но сейчас она не могла отступить. Она не могла просто сдаться и лечь спать, притворившись, что это никогда не приходило ей в голову.
   Ты так близко.
   По ее спине побежали мурашки в предвкушении гола.
   Просто немного дальше.
   Сара держала скомканную занавеску в одном кулаке, удерживая натянутой штангу шкафа у внутренней стороны оконной рамы, когда она осторожно вытянула одну ногу. Она пригнулась, чтобы маневрировать из отверстия. Это был момент истины. Высунув одну ногу из окна и прислонившись к фасаду здания, она задержала дыхание и медленно оторвала другую ногу от пола.
   Душевые кольца держались. Штанга шкафа выдержала.
   Затем она вылетела из окна, прижавшись ногами к стене здания, тысячу раз в секунду молясь, чтобы занавеска для душа не порвалась, чтобы кольца держались. Она опускалась дюйм за дюймом, изо всех сил стараясь не громко хрюкать от усилия, опасаясь, что кто-нибудь может ее услышать. Спуститься по занавеске оказалось труднее, чем она думала; всего через несколько секунд у нее заболели руки, а темнота внизу все еще казалась опасно далекой.
   Через несколько минут она была почти у края занавески для душа. Теперь наступит самая трудная часть из всех. В паре футов справа от нее был подоконник; она потянулась к нему, чтобы успокоиться, глубоко вздохнув.
   Она оттолкнулась от стены здания и сделала хлесткое движение рукой, тряся занавеску душа в надежде, что штанга шкафа, упирающаяся в оконную раму, высвободится. На мгновение показалось, что она вот-вот упадет, но потом стержень снова врезался в раму. Ее хватка чуть не соскользнула, но она крепко держалась, задыхаясь от ощущения чуть не падения.
   Сара сжала зубы и попыталась еще раз. На этот раз она быстро подняла руку, немного ослабив штангу в шкафу, позволив ей упасть с оконной рамы, а затем выдернула занавеску из душа.
   Потом она падала. Какая-то часть ее мозга помнила, чему учил ее отец, и когда ее ноги коснулись твердой земли, она позволила коленям согнуться, чтобы они только поглотили часть удара, когда она упадет назад.
   Тем не менее, боль пронзила ее лодыжку, когда она приземлилась. Она полуперекатилась назад, на задницу и обратно. Занавеска и штанга упали рядом с ней, пока она лежала там, шипя сквозь зубы, опасаясь худшего. Если бы лодыжка была сломана, она бы никуда не пошла.
   Через несколько мгновений она осмелилась встать. Было больно, но я не чувствовал себя сломанным. Она проверила на нем свой вес. Боль пронзила ногу, но она могла опереться на нее. Не сломан. Просто вывихнул. Она закатила глаза из-за того, что не смогла прилично приземлиться.
   Но все же она была свободна. Ожидалось, что она не появится нигде до девяти часов следующего утра. И даже тогда какой-нибудь сотрудник реабилитационного центра мог подойти к ее двери, проверить ее и увидеть то, что, как она надеялась, было похоже на ее спящую форму. Окно будет приоткрыто, но других следов побега не будет. Может быть, они решат дать ей поспать еще немного. Может быть, они попытаются разбудить ее и раскрыть уловку. Вряд ли это имело значение. Занавеска для душа и штанга в шкафу будут выброшены в ближайший мусорный бак, и у нее будет несколько часов, прежде чем кто-нибудь даже заглянет туда. К тому времени она может быть далеко.
   Сара ковыляла по темной лужайке, стараясь не обращать внимания на боль в лодыжке. Она направилась к пляжу. К свободе.
   На пути к последнему исправлению.
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  
   Зеро чувствовал себя так, как будто он бежал на выхлопных газах.
   Он не сомкнул глаз в Нью-Йорке. Край горизонта стал пурпурным с первым намеком на рассвет, когда самолет быстро спикировал к Вашингтонскому национальному аэропорту имени Рональда Рейгана. Зеро не спал почти двадцать четыре часа подряд, хотя физическое, умственное и эмоциональное потрясение, которое он пережил за это время, заставляло его чувствовать себя скорее как сорок восемь. Эскапада в Вегасе выглядела так, как будто это было неделю назад, а не вчера. Но сна бы не было. Еще нет.
   "Привет." Через проход самолета Стрикленд что-то протянул. Небольшой блистер, содержащий пару белых таблеток. "Небольшой ликбез. Просто таблетки кофеина, ничего серьезного. Лучше, чем кофе".
   Видимо, я выгляжу так же плохо, как я себя чувствую . Стилл Зеро воспринял их с благодарностью. "Спасибо." Он вынул их из упаковки и залил полбутылки воды.
   Мария ткнула пальцем в свой планшет на сиденье перед ним. С тех пор, как они увидели объявление о специальной сессии Конгресса, они больше не говорили о том, что произошло в отеле. Несмотря на истощение, Зеро почувствовал себя лучше - только благодаря тому, что насильно вытолкнул из головы недавно обнаруженные воспоминания или, возможно, иллюзии.
   Пока я не вспомню их или забуду что-нибудь еще, со мной все будет в порядке. Он чуть не рассмеялся над собой за такую нелепую мысль.
   - Двенадцать минут, - объявил пилот.
   - Вот на что мы смотрим, - сказала им Мария, поднимая табличку вверх, чтобы он и Стрикленд могли видеть. На его экране была карта; в его центре был длинный серый прямоугольник, который, по мнению Зеро, должен был быть зданием Капитолия. Его окружал круг дорог, а проспект Конституции шел параллельно верхней части карты, почти по касательной к дугообразному Северо-Западному проезду.
   Двумя пальцами Мария уменьшила масштаб карты. Красным квадратом была обозначена территория примерно в трех кварталах в каждом направлении, равноудаленная от Капитолия США. "Используя характеристики Биксби и то, что мы видели в звуковом оружии, это наилучшее приближение для максимального урона", - пояснила она. "Оружие стреляет коническим строем. Еще немного, и они рискуют уменьшить эффект. Таким образом, этот квадрат представляет собой наше лучшее предположение о наибольшем потенциале оружия. Мы начинаем там и создаем периметр. Помните, что эта штука может стрелять сквозь камень, дерево и стекло. Не только возможно, но и вероятно, что они спрятаны где-то в помещении.
   "Возможно, даже транспортное средство, - добавил Стрикленд, - вроде грузовика с закрытым кузовом в Канзасе".
   - Верно, - согласилась Мария. - У нас чуть меньше двух часов до начала сеанса. Недостаточно времени, чтобы подмести каждое здание. Но у нас будет помощь - горстка агентов ФБР в штатском. Мы разделимся на три команды, по одному в каждой. Мы хотим сохранить это в тайне. Мы не хотим, чтобы эта группа подхватила ветер и убежала. Нам нужно это оружие, и мы хотим, чтобы преступники были живы".
   Она повернулась к Зеро. - У вас будет измеритель звукового обнаружения. Если мы подойдем ко времени и ничего не найдем, я хочу, чтобы ты был на земле. Затычки для ушей и измеритель в руке.
   Он кивнул один раз. Ей не нужно было уточнять, что это может означать. Если им не удастся найти оружие до начала сеанса, они могут оказаться в эпицентре ультразвуковой атаки, что станет для них лучшим способом найти его.
   Это также означало, что они должны были действовать настолько быстро, чтобы потери и повреждения были сведены к абсолютному минимуму. Это была ужасная мысль, зная, что лучший способ найти оружие - это использовать его.
   Как прошла поговорка? Ты не умеешь делать омлет...
   При одной мысли об этом боснийский мальчик снова пронесся в его голове.
   Нет, не сейчас. Фокус.
   "Несколько наших друзей из ФБР уже должны быть расставлены по углам улиц, пока мы разговариваем, чтобы следить за любой подозрительной активностью", - сказала Мария. Затем она добавила сценическим шепотом: "Если повезет, сегодня мы прикончим эту русскую сучку ".
   Разумеется, специальной сессии Конгресса в то утро не будет. Как только они сели в самолет, Мария позвонила по телефону - только один, но единственный важный звонок. Она связалась с директором ЦРУ Шоу и рассказала ему об их рабочей теории о нападении на Конгресс. Шоу приказал им как можно скорее добраться до Вашингтона и пообещал, что позаботится об остальном.
   Зеро, по крайней мере, смутно понимал, что означают "остальные". Сессия будет тайно отменена. Каждый член Конгресса уже знал, что этим утром нельзя прибывать в Капитолий США. ЦРУ, возможно, с помощью федералов, позаботится о том, чтобы автомобили все еще въезжали и выезжали из круглой собственности Капитолия, чтобы создать видимость того, что заседание все еще продолжается. Но любой важный - политики, приезжие высокопоставленные лица, иностранные лидеры - будут похищены в безопасное место за пределами округа Колумбия. Президент, скорее всего, летел на самолете или вертолете, направляясь либо в Кэмп-Дэвид, либо куда-то в секретный бункер, в зависимости от того, как секретная служба определит серьезность ситуации.
   Но публичного заявления не будет. Нет СМИ. Никаких предупреждений людям. Им нужно было, чтобы эта группа поверила, что сессия все же состоится, а это означало, что кроме тех, кто считается важным или потенциальной целью, никто не узнает. И именно это делало эту ужасную мысль еще более ужасной - чтобы найти виновных, у них может не быть другого выбора, кроме как позволить разбить несколько яиц.
  
   *
  
   Как только самолет остановился, они втроем выскочили и бросились к ожидавшему их черному Краун Вику с работающим двигателем. За рулем стоял стойкий мужчина в темном костюме и солнцезащитных очках. Был ли он ЦРУ, ФБР или секретной службой, не имело значения, и он не предлагал. Водитель знал их пункт назначения, и как только все руки и ноги оказались в машине, они рванули прочь.
   Зеро знал, что аэропорт имени Рональда Рейгана находится всего в пятнадцати минутах езды от здания Капитолия, в двадцати - при небольшом трафике. Но он также знал, что для таких случаев существуют дороги с ограниченным доступом, и водитель тоже знал об этом. Он мастерски вилял в полосу движения и выезжал из нее, время от времени включая сирену, достаточно долго, чтобы издать резкий возглас , предупреждающий упрямого водителя о машине скорой помощи. Затем они свернули на дорогу с ограниченным доступом, которая шла в обход 395. В ее устье не было ни ворот, ни охраны; только несколько размещенных знаков, угрожающих слежке с дронов и судебному преследованию по всей строгости закона.
   Но на нас законы не распространяются , с горечью думал Зеро, когда они с ревом мчались по пустому подъезду. Воспоминание пришло снова, быстрое и неудержимое, как порыв ветра: бизнесмен в Дубае, замеченный сквозь прицел. Взрыв - его мозг рассыпался по вестибюлю отеля.
   Он издал тихий, но прерывистый вздох. Мария взглянула на него через левое плечо с пассажирского сиденья, всего на мгновение, но с явным беспокойством.
   Зеро сопротивлялся желанию сказать ей, что с ним все в порядке, потому что это могло сигнализировать остальным в машине, что в какой-то момент его не было. Насколько ему было известно, Стрикленд не был причастен к событиям, произошедшим в отеле всего несколько часов назад. Молодой бывший рейнджер мог быть не таким понимающим, как Мария, зная, что его товарищ по команде потенциально скомпрометирован.
   Водитель ослабил педаль акселератора, увеличив скорость до девяноста. На дороге с ограниченным доступом больше никого не было, скорее всего, между ним и Холмом.
   - Две минуты, - пробормотал водитель. Это были первые слова, которые он сказал с тех пор, как они забрались внутрь, и единственные слова, которые они могли услышать от него.
   Зеро закрепил сумку с снаряжением на плече и проверил "Ругер". Он знал, что она заряжена; он не прикасался к нему с тех пор, как держал его у собственной головы, кроме как в кобуре. В основном он просто следил за тем, чтобы вдруг не забыть, как им пользоваться. Но все это было там, в его голове. Знакомое ощущение и знание того, что оно может сделать.
   "Отправляю карты на ваши телефоны", - сказала им Мария с переднего сиденья с планшетом в руке. "Стрикленд, ваша команда начнет с северо-восточного угла. Зеро, ты возьмешь трех парней и подметешь здания до... - Она замолчала, слегка наклонившись вперед и глядя прямо перед собой через ветровое стекло. "Краун Вик" замедлил ход, и Зеро вытянул шею, чтобы заглянуть за голову водителя.
   - Какого черта... - пробормотала Мария.
   Он видел то, что видела она. Впереди маячил серый, почти белый купол Капитолия Соединенных Штатов, высота которого была срезана лобовым стеклом. Доступ к полукруглой Юго-Западной улице был заблокирован не менее чем восемью полицейскими автомобилями, припаркованными под странными углами с красно-синими мигающими знаками. Их сопровождала кавалькада черных внедорожников, несколько белых перехватчиков без опознавательных знаков и несколько других машин скорой помощи.
   Офицеры в форме сновали вокруг, устанавливая баррикады из козлов, натягивая предупредительную ленту и поспешно уводя людей в костюмах с места происшествия.
   Они эвакуировали здание Капитолия.
   Мужчины в синих куртках и одинаковых бейсболках направляли пешеходов и кричали в рации, их лица были неотличимы от других. Ярко-желтые буквы на спине куртки точно сказали Зеро, на кого он смотрит: на ФБР.
   - Это нехорошо, - пробормотал Стрикленд.
   Мария распахнула пассажирскую дверь, прежде чем машина затормозила. Когда они прибыли, агент ФБР повернулся, снял шляпу и бесстрастно провел рукой по темным волосам, когда она быстро подошла к нему, практически сунув свои документы ему в лицо.
   - Заместитель директора Йоханссон, ЦРУ, - быстро отбарабанила она. "Что, черт возьми, здесь происходит?"
   - ЦРУ? Агент нахмурил брови. "Что ты здесь делаешь?"
   "Что я... что я делаю ?" Щеки Марии вспыхнули от гнева. "Это моя операция!"
   Мужчина покачал головой. "Нас не уведомили о какой-либо причастности ЦРУ. Капитолию угрожали, и мы не относимся к этому легкомысленно. Простите, мэм, но я вынужден попросить вас отойти за баррикады...
   Мария в отчаянии всплеснула руками. "Это за гранью чуши", - сказала она сквозь стиснутые зубы, доставая телефон. "Наш план полностью провален. Я докопаюсь до сути этого". Она поднесла телефон к уху. "Директор Шоу, пожалуйста". Ее губы скривились в рычании, направленном на несчастную душу на другом конце линии. - Тогда соедините меня с его личным мобильником! - отрезала она.
   Зеро и Стрикленд обменялись взглядами. Ни один не должен был ничего сказать; они знали, что это значит. Мало кто знал, что президент поручил небольшой секретной группе ЦРУ найти звуковое оружие.
   Ратледж, казалось, потерял веру.
   Мимо них быстро прошла группа агентов ФБР из трех человек, двое мужчин и брюнетка, болтая о зачистке и указывая на устройство в ее руках. Зеро нахмурился.
   Устройство было знакомо. Точно такой же был у него в сумке для снаряжения. Это был датчик обнаружения звука, и, если предположить, он точно так же был способен улавливать сверхнизкие частоты.
   Картина сложилась в его сознании. Директор Шоу пообещал обо всем позаботиться. И он это сделал, предоставив технологии ЦРУ Биксби ФБР. Несомненно, попытка сохранить лицо в свете провала его команды.
   - Да, сэр, - пробормотала Мария позади него. - Я понимаю, сэр. Когда она говорила по телефону, ее голос звучал побежденно, но ее ноздри гневно раздувались. Зеро не могла представить все, что она хотела бы сказать в данный момент.
   Она закончила разговор, и ее рука безвольно опустилась. - Мы закончили, - сказала она им, не глядя ни на Зеро, ни на Стрикленда. "Мы закончили здесь".
   Зеро покачал головой. Присутствие полиции и ФБР, вероятно, было заметно за четверть мили. До назначенного времени начала специальной сессии оставалось еще далеко. Если ультразвуковое оружие и было здесь, то его уже давно нет. Если бы они еще не прибыли, то не осмелились бы даже приблизиться.
   И это при условии, что он вообще когда-либо будет там.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ
  
  
   Мария тяжело опустилась на скамейку напротив здания Капитолия. Она наблюдала, как множество офицеров и агентов занимались своими делами, словно муравьи, копошащиеся над упавшей коркой, неся с собой датчики звукового обнаружения, которые Шоу так щедро предоставил им.
   Оливковая ветвь, как это было, за ее неудачу.
   Но ничего бы не нашли. В этом она была уверена. Оружия рядом не было. Примерно в двадцати ярдах справа от нее был припаркован фургон новостей, сообщавший о возможной угрозе Капитолию с расстояния, которое было либо безопасным, либо идеальным выстрелом, либо и тем, и другим. Слева от нее стояли Кент и Стрикленд, скрестив руки на груди, и тихо разговаривали между собой. Она задавалась вопросом, планируют ли они все еще, несмотря на новости о том, что их отозвали.
   Им некуда было идти, кроме как домой.
   Ее и раньше вытаскивали из оперативников, но это не уменьшило остроты. Они потерпели неудачу. Она потерпела неудачу. Они потерпели неудачу в Иллинойсе, и в Нью-Йорке, и теперь в Вашингтоне.
   У нее зазвонил телефон.
   Это был неизвестный номер. Кто-то важный, несомненно. Кто-то еще, чтобы напомнить ей о том, что она уже знала.
   "Йоханссон".
   - Заместитель директора, - произнес мужской голос, который она сначала никак не могла определить.
   Мария вздрогнула. "Г-н. Президент. Я хочу, чтобы вы знали, что я беру на себя полную ответственность...
   - За отмену внеочередной сессии Конгресса? - прервал Ратледж. - За то, что меня затащили на Морпеха-1 по пути в какой-то подземный бункер?
   "Да сэр." Это было все, что она могла сказать.
   "В Нью-Йорке по-прежнему полный бардак. И нападения не было. Капитолий США эвакуируют и тщательно прочесывают. Но они не нашли ничего, ни малейшего доказательства в поддержку вашего заявления. Я не знаю, понимаете ли вы последствия закрытия правительства США хотя бы на несколько часов, мисс Йоханссон, но я могу сказать вам, что они обширны".
   Тон Ратледжа не был особенно резким или сердитым; это было довольно спокойно, пассивно, как усталый родитель, повторяющий себя в сотый раз. "СМИ сообщают. Интернет кишит слухами. Люди начинают замечать, чтобы соединить здесь точки. Весь смысл привлечения вас и ваших людей состоял в том, чтобы не допустить этого. Теперь, когда это произошло, обязанности передаются".
   "Да сэр."
   "Этим делом займется ФБР, - сказал он ей. Как Шоу уже сказал ей. Как уже сказал ей растерянный агент, который понятия не имел о причастности ЦРУ. "Пожалуйста, убедитесь, что у них есть все сведения, доказательства или сообщения, которые собрала ваша команда".
   Слова Шоу, без сомнения, исходят от президента Соединенных Штатов. Ратледж ничего не знал о сборе разведданных. Похоже, у нового директора ЦРУ было меньше твердости, чем Мария думала раньше. Он был не из тех, кто пачкает руки; он был одним из тех, кто предлагал технологии ЦРУ, продвигал сотрудничество и передавал сообщения через более могущественную фигуру.
   У нее болела челюсть. Она и не подозревала, что так сильно стиснула зубы.
   "Да сэр."
  
   *
  
   - В этом нет смысла, - тихо сказал Тодд Стрикленд, сложив толстые руки на груди. "Это подходит. Все подходит".
   "Нет." Зеро покачал головой. Теперь он понял, что они были слишком поспешными, слишком рассеянными, слишком усердными, полагая, что Капитолий станет следующей целью. Это, безусловно, была самая привлекательная цель, но именно поэтому она не поместиться. "Если бы это был план с самого начала, то случайные атаки в Гаване и Канзасе были бы бессмысленными. Они показали свою руку по причине; эта причина. Сделать нас параноиками. Чтобы заставить нас бежать в безопасное место. Чтобы нарушить статус-кво. Это работает."
   Тодд покачал головой. - Но с какой целью?
   Зеро мог только пожать плечами. "Может быть... может быть, с этой целью. Может быть, без конца. Они исчезли, и им не нужно появляться снова, никогда. Или, может быть, они снова появляются где-то случайным образом, в каком-то месте, которое не имеет никакого смысла, просто чтобы заставить нас гадать. Чтобы напомнить нам, что они могут быть где угодно... - Он замолчал, когда в его голове сформировалась мысль. Они не могли на самом деле быть где угодно. Ответственная группа понятия не имела, кто их преследовал, кто был в курсе. Теперь, когда они вошли в США с ультразвуковым оружием, они не собирались уезжать. Они не могли рисковать.
   "Привет." Мария угрюмо подошла к ним. Она выглядела истощенной. "Только что на собственном горьком опыте убедился, что напоминание о том, что ты потерпел неудачу, самый влиятельный человек в западном мире - это настоящий удар по твоему эго".
   Стрикленд коротко выдохнул. "Мы не потерпели неудачу. Мы нашли грузовик. Мы увидели женщину. У нас почти было... - он остановился. Зеро знал, что то, что Тодд не закончил свое заявление, было для его же пользы; Зеро был тем, кто позволил ей и маленькой девочке уйти.
   Она у нас почти была.
   - Мы единственные, кто видел ее лицо, - продолжил Стрикленд. - Или Зеро, во всяком случае. У нас все еще есть уникальная возможность помочь".
   "И что?" - возразила Мария. "Стать мошенником? Игнорировать приказы президента Соединенных Штатов?" Она горько хихикнула. "Было время, когда это могло быть моим ходом. Кент тоже. Но не в этот раз. Она махнула головой. "Ну давай же. Мы едем домой."
   Мария поплелась обратно к ожидавшей их черной машине, и Стрикленд покорно последовал за ней. Это было почти смехотворно для Зеро, такого же бойскаута, как Тодд, который предлагал им продолжать действовать, игнорируя приказы. И все же он не ошибся. Зеро видел ее лицо во всех подробностях через оптический прицел.
   Мальчик наклоняется, чтобы что-то поднять. Кусок металла. Монетка, наверное...
   "Нет." Зеро покачал головой. Он не мог вернуться домой. Он не мог сейчас оставаться наедине с собой. Только не с этой бурей в голове. Не со знанием, каким бы сфабрикованным оно ни было, что он был наемным убийцей.
   - Кент? Мария остановилась и оглянулась через плечо. - Что ты сказал?
   Но он не ответил. Вместо этого он застрял на чем-то другом, что сказал Тодд или почти сказал.
   Она у нас почти была.
   После аварии грузовика Зеро убил женщину. Он хотел выстрелить, ранить ее, но тут появилась девочка.
   Он не мог этого сделать. Он не мог нажать на курок.
   "Земля к нулю?" Голос Стрикленда звучал издалека.
   Он все еще не знал, были ли воспоминания его настоящим прошлым или каким-то проявлением. Но одна вещь была совершенно ясна, сделанная психопатической русской женщиной и ее спутником-подростком: он больше не был тем человеком. Он не был беспорядочным убийцей. Если бы это было так, он бы нажал на курок, не задумываясь.
   Но он этого не сделал. Он не мог.
   У людей была способность меняться. Он доказал это своей собственной жизнью, даже способами, которые он действительно мог вспомнить. Было время, когда он и Стрикленд были врагами. Было время, когда он и Джон Ватсон были друзьями. Было время, когда Мария Йоханссон посмеялась бы над самой мыслью о том, что она является руководителем ЦРУ.
   Люди могли измениться. В его прошлом была тьма, в этом он был чертовски уверен, и, возможно, гораздо больше, чем он даже осознавал. Но это было то, с чем ему придется иметь дело. Превосходить. И двигаться дальше.
   - Нет, - сказал он снова, громче. "Мы еще не закончили".
   Стрикленд усмехнулся. "Наконец-то здесь кто-то говорит разумно".
   Мария вздохнула. "У нас нет зацепок. Нечего продолжать".
   - Это не совсем так. Как раз перед тем, как Мария подошла, сразу после ее разговора с президентом, Зеро был на краю пропасти мысли - и теперь она вернулась к нему. - Кажется, у меня есть идея.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  
   Сара уперлась пятками в песок. Это было прохладнее, чем она думала, но чувствовала себя как дома на пульсирующей лодыжке. Она скрестила руки на груди и слегка вздрогнула. Даже на пляже, когда восходящее солнце светило ей в лицо, поздним ноябрьским утром было еще прохладно, и с океана дул бриз.
   Но не поэтому она дрожала.
   После менее чем элегантного побега из реабилитационного центра она поковыляла по лужайке у Приморского дома к пляжу. Она держалась в тени, глядя вперед и настороженно, сумев избежать любых неприятностей. Было достаточно поздно, чтобы пьяницы, гуляки и головорезы разошлись по домам. Тем не менее она оставалась в сознании и пригибалась при малейшем признаке фар, опасаясь, что любопытный полицейский может задаться вопросом, что девочка-подросток делала на улице так поздно ночью.
   Она добралась до пляжа, когда было еще темно, и прошла немного вдоль него, пока боль в вывихнутой лодыжке не стала невыносимой. Она нашла скамью и села на нее, найдя облегчение в том, что на короткое время сняла вес с поврежденной ноги. Несмотря на ее поиски и постоянное ворчание в ее мозгу, она была истощена и не могла не свернуться калачиком с рюкзаком в руках и не заснуть.
   Когда она проснулась, солнце только что скрылось за горизонтом. Сара протерла заспанные глаза, потянулась и села - затем вскрикнула от ударной волны боли, пробежавшей от ее лодыжки вверх, когда она поставила ногу на землю. Она была нежной и опухшей, становясь багровой.
   Она стянула туфли и носки и, прихрамывая, спустилась на песок, где села на задницу и уперлась пятками, пока прохладный песок не посыпался на больную лодыжку. Это было приятно, хотя она чувствовала странное тепло в ране и ощущение пульсации, похожее на биение ее собственного сердца.
   Но она не забыла о своей цели. Она могла уже вернуться в Бетесду, вернуться в квартиру своего отца на автобусе. И все же она все еще была в Вирджиния-Бич, всего в нескольких милях от Сисайд-Хауса.
   Она задавалась вопросом, будут ли они искать ее, персонал реабилитационного центра. Не вызовут ли они полицию из-за ее возраста? Они обязательно свяжутся с ее отцом - хотя, если подумать, она понятия не имела, вернулся ли он вообще домой или нет из-за какой-то безрассудной выходки, на которую его натравило ЦРУ.
   Безрассудство? Она чуть не рассмеялась над собой. Спасибо, Майя. Просто еще один странный термин, который она, должно быть, услышала от своей начитанной сестры. Сара подумала, не попытаются ли они связаться с ней, если не смогут связаться с ее отцом. Майя будет волноваться, но из Нью-Йорка она мало что сможет с этим поделать. У Сары был при себе мобильный телефон, но она его выключила. Ее отец мог отследить это. Она не знала, пытался ли кто-нибудь позвонить ей после ее побега. Вероятно, они еще не знали о ее безрассудном поступке.
   И так же, как и ее отец, она была на миссии. Сидя на пляже с босыми ногами и наполовину зарывшись в песок, Сара огляделась. Она находилась рядом с узким пирсом, длиной с футбольное поле справа от нее, старой деревянной постройкой, предназначенной скорее для морских птиц, чем для людей, судя по слою сохнущей на солнце белой какашки. За покосившимся старым пирсом она могла видеть туманный силуэт дощатого настила менее чем в полумиле на расстоянии, залитый ранним утренним туманом.
   Бинго . Набережные были привлекательны для двух типов людей: туристов и бездомных. В Вирджинии-Бич было и то, и другое в избытке, и, как бы она ни ненавидела стереотипы, она знала, что хит будет не так уж и трудно приобрести. У нее все еще были пятьдесят долларов наличными, которые ей дала Майя. Надеюсь, этого будет достаточно. Тогда она разорится, и ей придется добираться до Бетесды автостопом.
   Более тревожным было то, что она точно не знала протокол такого рода транзакций. Сара всегда получала свои вещи от своей бывшей соседки по комнате, Камиллы. Кое-где она усвоила жаргон, но не знала, как... подойти к продавцу, так сказать.
   Простите, сэр? Доброе утро! Вы случайно не продаете наркотики?
   Она громко рассмеялась при этой мысли.
   За ней трусцой пробежали мужчина и женщина средних лет. Недалеко от пляжа неряшливый мужчина с неопрятной седой бородой копался в проволочном мусорном баке. Молодой парень торопливо шел по песку, вне досягаемости набегающего прибоя.
   Сара выгнула бровь, глядя на юношу. Он выглядел всего на несколько лет старше ее, с темными волосами и кожей оливкового цвета. Возможно, испанец, а может быть, просто сильно загорелый. Несмотря на ноябрьскую погоду, он был в сандалиях и серой толстовке с капюшоном и рукавами, грубо обрезанными на плечах, обнажая жилистые руки с любительскими татуировками по всей длине. Он держал руки в карманах и постоянно оглядывался по сторонам.
   Когда он проходил мимо Сары, его взгляд метнулся к ней. У мальчика были темные мешки под глазами. Для большинства было очень рано, но у нее сложилось впечатление, что для него просто очень поздно - так поздно, что солнце снова раздражающе взошло.
   В ней что-то вспыхнуло. Она узнала эту торопливую походку, этот нервный взгляд. Подергивание лица, из-за которого его щека почти незаметно подпрыгивала, когда он смотрел в ее сторону. Он шел параллельно прибою, потому что с этой стороны никто не мог подойти к нему. Он направлялся прямо к шаткому старому пирсу.
   Был ли он истощен или бездомен, или, возможно, и то, и другое, Сара не знала. Но она взяла себя в руки, ведя себя как можно небрежнее, и стряхнула песок с задницы. Она перекинула рюкзак через плечо, взяла туфли в руку и последовала за мальчиком. Боль в лодыжке была мгновенной и пульсирующей. Ее хромота была ярко выражена.
   Но у нее было сильное чувство, что этот мальчик получит то, что ей нужно, и потребность была сильнее боли. Потребность оказалась сильнее здравого смысла. Потребность была сильнее осознания того, что если она была неправа, или если он был опасен, или если он был не один, она была безоружной шестнадцатилетней девочкой, которая не смогла бы убежать.
  
   *
  
   Майя побежала.
   Она бегала каждое утро, когда могла. Но чаще всего она бегала быстрым шагом, которого было достаточно, чтобы пробежать милю за восемь минут. Развитие выносливости и силы. Кондиционирование ее тела.
   Сегодня бегала .
   Она не засекала время и не считала круги, пока бежала по трассе Вест-Пойнт. Она просто побежала. Ее мускулистые ноги мощно подпрыгивали с каждым шагом, преодолевая несколько футов при каждом прыжке вперед. Холодный воздух хлестал ее по лицу, слезы жгли глаза.
   Это был холодный воздух. Ничего больше.
   События прошлой ночи были странным, смутным туманом. В женской раздевалке после душа к ней приставали трое парней. Она потемнела. Она пришла в себя, когда в комнату ворвался уборщик Мелвин. Он нашел мальчиков сильно избитыми и сломленными. Он нашел Майю только в полотенце, которое раньше было белым, залитым кровью, которая не принадлежала ей.
   Потом она заплакала. Ее зрение затуманилось слезами, и когда оно снова прояснилось, она была в кабинете декана одна. Было тихо. Было темно. Она была в шортах и серой футболке. Кто-то принес ей одежду. Часть крови была очищена от нее. Однако он все еще был на ее руках, в складках пальцев и в складках ногтей.
   Не ее кровь.
   Были голоса, взрослые голоса, строгие и низкие. В коридоре. Их слова были потеряны для нее.
   Она снова заплакала.
   Она ненавидела этот плач. Это была слабость. Еще до Вест-Пойнта Майя всегда ненавидела плакать перед людьми. Он сказал им, что она уязвима.
   Она говорила себе всякие глупости. Что слезы были слабостью, покидающей ее тело. Но это было неправдой. Она была дихотомией: глупая маленькая девочка, которая думала, что знает все, хотя на самом деле ничего не знала. Чудовище, позволившее демонам прошлого завладеть ею до такой степени, что чуть не забрало жизнь.
   Те мальчики, они угрожали. Они напали на нее. Ее ребра все еще болели от одного удачного удара, который они нанесли. Это была одна вещь, которую она помнила прошлой ночью: декан сказал ей, что оружие, которое было у этих мальчиков, представляло собой длинные носки-трубы с тяжелым навесным замком, набитым в конец. Похоже, они восприняли ношение замков буквально.
   Когда была еще ночь, она плакала и плакала, пока больше не могла плакать. Она была одна; рядом не было никого, кто мог бы увидеть ее слезы. Но все равно ненавидела.
   В конце концов вошла декан, бригадный генерал Хант. На ней были джинсы и зеленый свитер. Она села. Она похлопала Майю по колену. Майя вспомнила, как, несмотря ни на что, думала, как странно видеть Дина Ханта в чем-то другом, кроме ее униформы.
   Декан спросил: "Кого мы можем вызвать?"
   Майя задумалась.
   "Никому не звони".
   Она была взрослой. Это была ее жизнь. Ее бой. Ее папа, если бы он был рядом, прибежал бы. Налетая и спасая день. Если только он все еще не был где-то там, налетая и спасая чей-то день.
   Ей не нужно было спасать.
   "Никому не звони, - сказала Майя.
   В какой-то момент она заснула. Когда она очнулась, она все еще была в кабинете декана. Все еще один. Ее спина болела от неудобного положения, в котором она спала, свернувшись калачиком в кожаном кресле.
   Она не знала, разрешено ли ей куда-либо идти. Она не знала, что с ней будет. Будут ли обвинения? Разрешат ли ей остаться в школе? Насколько плохо то, что она сделала с теми мальчиками?
   Несмотря на то, что она была только в шортах и футболке, Майя вышла на улицу. Ни охранников, ни депутатов, ни администраторов, удерживающих ее там, не было. Она дрожала от холода раннего ноябрьского утра. Она вышла на пустую овальную дорожку.
   Потом побежала Майя.
   Пот струился с ее лба. Она глотала холодный воздух, как рыба, вытащенная из воды. Ее ноги продолжали прыгать вперед, несмотря на протестующий визг мускулов. Но она побежала. Слеза обожгла глаза. Затем она закричала на бегу, звук был одновременно и задыхающимся, и полным.
   Затем она замедлилась. Она шла. Боль пришла сейчас, свежая и грубая. Жжение в ее боку. Ее горло. Ее легкие. Ее ноги. Ее ребра, где ее ударил висячий замок в носке-трубе.
   Даже если бы не было никаких обвинений, и даже если бы ей разрешили остаться в школе после того, что произошло... даже если бы она была полностью оправдана за все проступки, потому что на нее напали, какая жизнь у нее была бы там? Она уже разозлила половину мужского населения академии. У этих мальчиков были друзья. События прошлой ночи вполне могут разозлить вторую половину. Она была бы изгоем.
   Это было возмутительно несправедливо. Все, что она хотела сделать, это преуспеть и заниматься своими делами. И все же казалось, что все хотят встать у нее на пути. А все потому, что какая-то мелкая зависть переросла в гнев не на тех людях.
   Если бы она осталась, было бы еще что-то. Она это знала. Дин Хант мог бы стать худшим примером из этих троих. Она могла их выслать или даже возбудить против них уголовные дела. Она могла пожизненно запретить им любую военную службу в Соединенных Штатах. Разрушить их и их будущее.
   Она мало что сделает, кроме как сделает из них мучеников.
   Это было несправедливо.
   Майя услышала звенящий звук, странный пронзительный звон, столь же знакомый, сколь и резкий. Ей понадобилось мгновение, чтобы понять, что это ее мелодия звонка. Но у нее не было мобильного телефона. Она делала? Она погладила свои шорты, прежде чем смутно сообразила, что у них нет карманов. Она последовала за звуком и подбежала к ближайшей скамейке.
   Ее телефон все еще звонил, на экране загорелся номер, который она не узнала. Какое-то мгновение она просто смотрела на него. Вчера вечером она принесла его с собой в раздевалку. Кто-то принес его в деканат для нее? Она принесла его сюда с собой? Она не могла вспомнить.
   Ты срываешься, Лоусон.
   "Привет?"
   "Привет, это Майя Лоусон?" Это была молодая женщина с раздражающе бодрым голосом.
   "Говорящий. Это кто?"
   "Меня зовут Пенелопа, звоню из реабилитационного центра Seaside House".
   О, нет. Что бы ни сказала Пенелопа, это не могло быть хорошим.
   "Что случилось?" - потребовала Майя.
   "Во-первых, мне просто нужно подтвердить ваше отношение к нашей гостье, Саре Лоусон. Ты ее сестра, верно?
   "Да."
   - Вы указаны как второе контактное лицо Сары. Первое контактное лицо, Рид Лоусон, было недоступно, поэтому мы связались с вами...
   "Что. Получилось?" - снова потребовала Майя, выбивая каждое слово изо рта.
   "Что ж. Гм... - Пенелопа помолчала. "Сара, э-э, покинула наше учреждение".
   - Налево, - мягко повторила Майя. Реабилитационный центр совершенно ясно дал понять, что их программа была добровольной; Сара могла выйти за дверь в любое время.
   "Да. Чтобы быть более точным, она, э-э... кажется, она вылезла из окна второго этажа.
   Майя судорожно вздохнула. "Когда?"
   "Как-нибудь ночью? Мы не уверены. Ее не было в своей комнате, и она сделала вид, что все еще спит..."
   Пенелопа продолжала говорить, говоря что-то о занавеске для душа и падении с высоты двадцати футов, но мысли Майи метались. Сару не удерживали там против ее воли. Она могла бы выйти прямо через парадную дверь. Но если она вылезала из окна посреди ночи, это означало, что она не хочет, чтобы ее видели. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что она ушла. Майя оставила ей немного денег, мизерную сумму наличными, но все же, возможно, достаточно...
   Узел паники сжал живот Майи.
   "РС. Лоусон? - сказала Пенелопа.
   - Простите, что это было?
   "Я сказал, что обычно мы не привлекаем правоохранительные органы, если только семья не считает, что гость может причинить вред себе или другим".
   "Да. Сделай это." Майя положила трубку. Может быть, ее найдет полиция. Но она не собиралась оставлять это на волю случая. Майя просмотрела свои контакты, пока не нашла номер с пометкой "Гараж на Третьей улице".
   - Ло, - ответил хриплый мужской голос. "Третья улица."
   "Алан. Это Майя".
   "Ой. Эй, детка! Гортанный, односложный образ механика Митча исчез, сменившись приветливым Аланом Рейдиггером. "Как дела? Ты в порядке?"
   "Не совсем. Длинная история. Ты можешь отследить Сару?
   "Сара?" - повторил он с некоторой тревогой. "В чем дело?"
   "Она сбежала из реабилитационного центра. Вылез из окна и взобрался на стену или что-то в этом роде посреди ночи".
   "Христос. Хорошо. Ну, если у нее есть телефон и она не выключила его, да. Я могу найти ее. Но я думаю, мы оба знаем, что твоя сестра немного умнее. Если она не хочет, чтобы ее нашли...
   - Ты же знаешь, я ненавижу об этом спрашивать, - осторожно сказала Майя.
   "Я уже надеваю куртку. Напишите мне адрес места, где она была, я сам ее разыщу.
   - Спасибо, Алан. Майя вздохнула с облегчением.
   Затем она огляделась. Серое небо. Пустая дорожка. Академия, тихая и тихая из-за длинных праздничных выходных. Пот холодил ее лоб. Она вздрогнула.
   "Вы знаете кого-нибудь, кто может отвезти меня в Вирджиния-Бич?" она спросила. "Я хочу помочь."
   - Конечно, - сказал ей Алан. "Вы хотите быстро или вы хотите легально?"
   "Как можно быстрее".
   - Я напишу тебе, где быть. Алан закончил разговор.
   Меньше чем через пятнадцать секунд зазвонил ее телефон. Сообщение от Алана с адресом недалеко от дома в Вест-Пойнте. Майя побежала к общежитию, намереваясь быстро переодеться. У нее не будет времени оттереть запекшуюся кровь с ногтей.
   Ее жизнь, насколько она знала, была в руинах. В голове был бардак. Ее судьба была в руках администраторов. Но будь она проклята, если что-нибудь случится с ее сестрой.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  
   Только в континентальной части США более миллиарда устройств.
   Эти слова засели у Зеро в голове, когда водитель в темном костюме вез их обратно в национальный аэропорт Рональда Рейгана в Вашингтоне. Биксби сказал это только вчера, хотя казалось, что это было месяц назад.
   Он понял, что Мария хотела задать вопросы, по тому, как она ерзала на стуле. Но она не осмелилась спросить, не тогда, когда они не знали личность или принадлежность своего водителя. Так что она оставалась тихой, извиваясь, в течение шестнадцати минут, пока они не вернулись на взлетно-посадочную полосу. "Гольфстрим" был там, пилот задержался рядом, разговаривая по мобильному телефону и куря тонкую сигару в коричневой обертке.
   Как только они вышли из машины, Мария повернулась к нему. "Почему мы снова у самолета? Мы уже в двух шагах от дома и нашей последней зацепки.
   - Мы куда-то идем, - неопределенно ответил Зеро.
   "Где?" - спросил Стрикленд.
   - Я еще не знаю, - откровенно сказал он. Зеро сделал знак пилоту, водя пальцем по кругу. "Колеса вверх, как можно скорее".
   Пилот нахмурился. "Назначения?"
   - Не уверен, - отозвался Зеро, поднимаясь по трапу. "На данный момент? Просто вставай.
   В салоне он вытащил свой сотовый телефон, позвонил и включил громкую связь.
   Я очень надеюсь, что я прав насчет этого.
   "Биксби", - ответил инженер.
   "Это ноль".
   "Нуль! О чувак. Слушай, мне жаль. Я не хотел отдавать федералам эти звуковые измерители. Шоу заставил меня это сделать. Теперь каждый Том, Дик и Гарри будут знать, что мы имеем дело со звуковым оружием..."
   - Биксби, - рявкнул Зеро. "Заткнись на секунду. Успокоиться. У меня есть мысль." Он остро чувствовал, что глаза Марии и Стрикленда устремлены на него. Этот Биксби внимательно слушал. Таблетки кофеина, которые Тодд дал ему ранее, работали, может быть, даже слишком хорошо. Он чувствовал себя взвинченным, почти нервным. Зеро потер лицо, пытаясь привести мысли в порядок, чтобы не показаться сумасшедшим.
   - Хорошо, - сказал он. "Вот. Эта группа, которую мы преследуем, не знает того, что знаем мы. Они не знают, что президент уполномочил небольшую команду ЦРУ преследовать их. Насколько им известно, каждый полицейский и агент ФБР в стране ищет их. Это означает, что они должны действовать полностью незаметно. Они осторожны. Они напали во время праздника; они держатся подальше от телефонов и радио".
   Мария медленно кивнула. - Пока с тобой.
   - Это также означает, что они не уйдут, - продолжил Зеро. "Они должны исходить из того, что каждый аэропорт, морской порт, железнодорожный вокзал, автовокзал и сухопутная граница будут кишеть полицейскими. Они знают, что у нас есть видео из Канзаса. Они знают, что я видел лицо русской женщины. У них здесь оружие, и они получили элемент неожиданности, но теперь они здесь. Они не уходят. Они застряли здесь".
   Стрикленд нахмурился. - Мне кажется, ты меня теряешь.
   Зеро раздраженно вздохнул. Как он мог понять, что происходит у него в голове, когда его пульс бешено колотился, а мысли путались? "Я думал, что это о панике и хаосе. И это, по крайней мере, в некоторой степени. Но это вспомогательное. Вы не пошлете такое оружие и команду в иностранное государство для того, что в конечном счете станет самоубийственной миссией без искусного хода. Они еще не пришли, но я думаю, что они будут. До сих пор мы видели нападения каждый день - Гавана, Канзас..."
   - Но сегодня еще ничего, - заметил Стрикленд.
   "Верно. Там будет. Я в этом уверен. Капитолий не подходил, потому что это было очевидно. Куда бы они ни попали, их не будет".
   - Но мы не знаем, где это может быть, - возразила Мария. "И если это не будет очевидно, мы не сможем узнать, пока это не произойдет".
   "В яблочко!" - сказал Зеро. - У нас есть датчик звукового обнаружения, чтобы определить местонахождение, но он слишком мал. Мы должны быть в гуще событий, чтобы это сработало. Но опять же, они не знают того, что знаем мы. Они не знают, что у нас есть ".
   Одна из тонких светлых бровей Марии резко изогнулась. - А что у нас есть?
   "У нас есть ОМНИ".
   "О, нет." Приглушенный вздох Биксби в трубку сказал Зеро, что инженер уже уловил то, что он предлагает.
   Но Мария покачала головой. "OMNI подвел нас".
   - Это не провал, - настаивал Зеро. "Это просто привело нас не в то место. Параметры были слишком широкими". Он посмотрел на телефон в руке. "Биксби, ты сам сказал: OMNI похож на поисковую систему для звука".
   "Ага." Биксби казался побежденным. - Я так и сказал.
   "И в настоящее время только в континентальной части Соединенных Штатов насчитывается более миллиарда устройств, которые OMNI может уловить, потому что он настроен на определенный частотный диапазон. Но настроенный на нужную частоту, на всю страну всего один аппарат это будет соответствовать тому, что нам нужно".
   Глаза Марии расширились, когда она поняла, что он предлагает. Стрикленд коснулся подбородка и кивнул.
   "Так?" - спросил Зеро у телефона. "Можно ли это сделать? Можно ли откалибровать OMNI, чтобы он улавливал частоту ультразвукового оружия, как вы сделали с измерителями звукового обнаружения?
   В телефоне повисла тишина, на неловко долгое мгновение.
   - Биксби?
   Инженер прочистил горло. "Зеро, смотри. Я хочу помочь всем, чем могу. Вы знаете, я знаю. Но мы говорим о машине, создание которой стоит десятки миллионов, не говоря уже о соответствующей сети. Машина, само существование которой не только предосудительно, но и объективно безнравственно. Уровень допуска к этой штуке выше, чем у тебя, тайного агента ЦРУ. Не говоря уже о том, что любые изменения, внесенные в него, могут быть немедленно отнесены ко мне...
   - Но можно ли это сделать? - прервал Зеро.
   - Я имею в виду... теоретически? Ага. Хотя я не знаю, можно ли это повернуть вспять. Это может привести к необратимому повреждению центрального процессора OMNI...
   - Биксби, - строго сказала Мария. "Как заместитель директора, я уполномочиваю вас перекалибровать OMNI на частоту ультразвукового оружия".
   - Без обид, Йоханссон, - тихо сказал Биксби. - Но мы оба знаем, что у тебя нет таких полномочий.
   Мария сердито стиснула зубы, но придержала язык.
   Двигатели самолета заурчали. Пилот поднял трап и запер дверь, пока Зеро тщательно подбирал следующие слова.
   - Я тебя знаю, - сказал он в трубку. "Ты хороший человек. Но ты не в поле. Такие вещи не увидишь воочию. Иногда хорошие люди включают новости и видят, что куча людей пострадала или умерла из-за того или иного. Это происходит каждый день. Бьюсь об заклад, за вашу долгую карьеру вы несколько раз включали новости и видели, как некоторые люди пострадали от рук того, о чем вы знали. Возможно, что-то, во что вы были косвенно вовлечены. Но прямо сейчас я говорю вам, что вы можете оказать непосредственное влияние. Вы можете помочь или остаться в стороне. А если ты будешь стоять в стороне, а потом включишь новости и увидишь, что некоторые люди пострадали или погибли из-за чего-то, что ты мог принять активное участие в остановке... как ты себя поведешь, Биксби? Ты собираешься спать спокойно этой ночью? Потому что я скажу вам. В последнее время я плохо сплю.
   Тишина в телефоне длилась достаточно долго, чтобы Зеро подумал, что звонок прервался.
   - О, черт, - сказал Биксби полушепотом. - Хорошо, Зеро. Я... я сделаю это.
   Зеро сдержал вздох облегчения.
   - Мне придется ненадолго отключить его, а это значит, что если кто-то обратит внимание, то Шоу и АНБ могут догадаться, что что-то не так. Я отправлю результаты на планшет Йоханссон. Но после этого я ушел. Я больше не собираюсь быть вам чем-то полезен. Я не собираюсь торчать и ждать, пока они придут за мной".
   Зеро не был уверен, что имел в виду Биксби, если он просто покинет лабораторию или действительно уйдет. О OMNI было опасно просто знать, не говоря уже об использовании или вмешательстве. Но он решил не просить разъяснений.
   - Спасибо, Биксби.
   - Дай мне пятнадцать минут. Удачи". Инженер закончил разговор.
   "Скажи пилоту поднять нас в воздух, но не записывать план полета", - сказал Зеро Марии. - Держи нас поближе, пока мы что-нибудь не узнаем. Допуск ЦРУ к самолету позволил им обойти правила FAA во время кризиса. Им не нужно было никому говорить, куда они направляются.
   "Это разрешение будет действовать только до тех пор, пока кто-то не решит связаться с агентством и подтвердить его", - отметила Мария.
   - Даже если на борту есть заместитель начальника отдела специальных операций? - спросил Стрикленд.
   - Мы не должны быть ни в этой операции, ни в этом самолете. Она пожала плечами. "Но мы также не должны вмешиваться в сверхсекретные компьютеры, которые способны шпионить за всей страной, так что эй". Она направилась к кабине, чтобы поговорить с пилотом.
   Стрикленд опустился на сиденье и пристегнулся. "Если это сработает, мы получим место, как мы это сделали с русскими в Вегасе. Верно?"
   Зеро кивнул. "Верно."
   "Но что, если это на другом конце страны? Что, если они уже в Калифорнии или где-то еще?
   - Мы по-прежнему будем знать их местонахождение, - сказал Зеро. "Мы можем предупредить местные власти, сообщить им, где именно они находятся. И у нас будет выгодное положение, чтобы быстро добраться туда, если мы уже в воздухе.
   Стрикленд кивнул. "Звучит как план."
   План. Это был план, но не тот, который хотел Зеро. Раньше у него была мучительная мысль, что новая атака будет лучшим способом найти этих людей и их оружие.
   Но теперь еще одна атака была их единственным способом найти его.
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  
   Самара поправила бейсболку на голове, собрав сзади рыжие волосы в хвост. Она ухмыльнулась про себя, представляя, что она похожа на... как это называется? А, точно - "футбольная мама". С Мишей на буксире она, вероятно, выглядела как мама американского футбола.
   Всего лишь женщина и девушка и их команда элитных спецназовцев в черном.
   Самара потянулась к утреннему солнцу. Воздух здесь был свежим и бодрящим, с легким оттенком солености соседнего Чесапикского залива. Они были почти там. Но сначала они должны были внести немного хаоса.
   У этого места, у этого города было забавное название. Принц Фредерик, так его называли. Самара никогда раньше не была здесь, но она знала его хорошо, очень хорошо - возможно, лучше, чем большинство из двух с половиной сотен или около того людей, которые называли маленький городок своим домом. Он был основан в 1734 году и назван в честь тогдашнего принца Уэльского. Это был административный центр округа Калверт, расположенный на полуостровном участке сельской местности Мэриленда, который вдавался в Чесапик.
   Это было чуть меньше сорока миль от Вашингтона, округ Колумбия. И это было менее чем в восьми милях от места назначения.
   Миша стояла рядом, прислонившись к борту коричневого грузовика доставки, в большом зеленом свитере и слегка вытягивая шею. Глаза девушки были закрыты, черты лица пассивны, лицо залито солнечным светом. После долгих часов, проведенных в мусорных баках и проехавших всю ночь в кузове грузовика с доставкой, девушке, похоже, нравилось быть на улице.
   Она была оружием. Шпион. Оперативник. Но в некотором смысле все еще очень ребенок.
   Самара проверила интернет на своем телефоне. Она прекрасно понимала, что хаос в Нью-Йорке все еще продолжается. Меры по эвакуации были прекращены, и правительство дало понять о потенциальной угрозе, но люди не успокоились. Было много разрушений, паники, хаоса. Даже несколько смертей. Потребуются недели, чтобы вернуться к тому, что считалось нормальным в таком месте.
   А потом был ДК. Столица Соединенных Штатов. Самара могла бы посмеяться над тем, как хорошо это получилось, - она, собственно, ничего не сделала для облегчения. Она и ее команда понятия не имели о какой-либо специальной сессии Конгресса, и, откровенно говоря, им было все равно. Но сильные мира сего определили его как возможную цель и надеялись поймать их там.
   Их нынешнее местоположение, в сорока милях от здания Капитолия, было ближайшим Самарой, которое когда-либо осмелится добраться до львиного логова. У них был другой пункт назначения.
   Она оглядела парковку торгового центра. Грузовик с доставкой был припаркован в заднем ряду того, что считалось коммерческим центром в Принс-Фредерик. Там был продуктовый магазин, ресторан китайской кухни, почта, гастроном и магазин матрасов. Утренние покупатели приходили и уходили, не зная, что должно произойти. Сила звукового оружия гарантирует, что даже те, кто находится внутри, просматривая продукты или выбирая хлопья для завтрака, почувствуют его воздействие.
   - Миша, - позвала она.
   Девушка открыла глаза и покорно подошла к задней части грузовика. Впереди стоял мужчина, выдававший себя за водителя. Еще пятеро находились в тылу с оружием. Самара небрежно огляделась, убедившись, что никто не смотрит, а затем примерно наполовину дернула вверх металлическую дверь.
   Четыре лица в черных масках повернулись к ней. Пятый был бледным с темными волосами. Его миндалевидные глаза расширились от внезапного присутствия Самары. Он быстро потянулся к черной маске, которую снял, маске, которую им было приказано не снимать, никогда. Пока они не были мертвы или не закончились.
   "Что делаешь?" - спокойно спросила Самара по-русски, садясь в кузов грузовика.
   - Ничего, - быстро ответил мужчина. "Исправление. Это все."
   Самара была совершенно уверена, что он имел в виду "приспосабливаться", но это слово в русском языке, должно быть, намекало на него. Он натянул маску на лицо, когда Миша присоединилась к ним и снова опустила вращающуюся дверь.
   В чертах этих людей было что-то интересное для Самары. Русские ее родной земли, земли, от которой она отвернулась, были характерны жесткими и неуступчивыми. Они выглядели так, словно были высечены из дерева или, возможно, вырезаны из камня. Эти люди, люди в грузовике, эти коммандос, которые были награждены ей для этой цели, были солдатами. Они четко следовали приказам. У каждого из них за свою карьеру было как минимум восемь подтвержденных убийств. Они знали, что это, скорее всего, поездка в один конец. И все же она нашла их черты более мягкими, как будто они были вылеплены из глины. Это не было ошибкой или недостатком; наоборот. Это было привлекательное качество, если честно Самара. Она давно уж настроилась на "русский лад", и мысль связать себя с ними иначе, чем по наследству, вызывала отвращение.
   Снова надев маску мужчины и закрыв за собой дверь, Самара дважды постучала по металлическому каркасу сразу за сиденьем водителя. - Займите позицию, - приказала она. Двигатель грузовика ожил.
   Она полезла в карман за двумя маленькими бобовидными предметами. - Беруши, - сказала она Мише. Мужчины последовали его примеру. Двое из них подняли большую прямоугольную картонную коробку, стоявшую в центре задней части грузовика, с отрезанным дном, и обнажили свое оружие.
   Через мгновение они активируют его. Американцы сразу же узнают, что произошла новая атака в другом, казалось бы, случайном месте. Они проведут параллели между этой и другими атаками. Если бы все пошло по плану, полиция и следователи предположили бы, что преступники уже скрылись, как это было уже дважды. Спешили в другой штат, либо на самолет, либо на лодку.
   Никто бы не заподозрил, что они находятся всего в восьми милях отсюда. Прячется в непосредственной близости.
   Принц Фредерик. Самара ухмыльнулась про себя, включив звуковое оружие. Какое странное название для места.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   Зеро шагал по узкому проходу "Гольфстрима". Прошло шестнадцать минут после звонка Биксби, но они еще не подключились к OMNI. Он беспокоился, что инженер передумал. Или был пойман на месте преступления. Или что кто-то подслушивал звонок. Что угодно могло пойти не так, а может, и ничего. Возможно, это заняло больше времени, чем ожидал Биксби.
   Самолет находился на высоте двенадцать тысяч футов, оставаясь низко, чтобы не попасть на траекторию коммерческих полетов, и совершал свой второй ленивый круг над районом метро округа Колумбия, осторожно избегая столкновения с Рональдом Рейганом или Даллесом.
   Мария заерзала. Стрикленд хрустнул костяшками пальцев. Все были встревожены. Ни у кого не было ответов.
   Пронзительный звук звонящего телефона заставил Зеро вздрогнуть. Он был нервным.
   - Это не может быть хорошо, - пробормотала Мария, отвечая на звонок. "Йоханссон".
   Она включила громкоговоритель как раз к последней половине выступления директора Шоу. "...думаю, что вы делаете, но вы должны посадить этот самолет и доложить об этом Лэнгли, сейчас же".
   - Нет, - прямо сказала Мария.
   Наступило ошеломленное молчание. "Извините меня?"
   - Извините, - быстро ответила Мария. - Я хотел сказать, нет, сэр . У нас есть зацепка. Способ найти этих людей. Мы собираемся довести дело до конца. Если, конечно, вы не собираетесь послать кого-нибудь, чтобы сбить нас?
   - У меня есть половина разума... - прорычал Шоу.
   Затрещал интерком. "FAA требует, чтобы мы приземлились". Это был независимый пилот из кабины. - Сказать им, чтобы они склонились над бочкой?
   "Это будет стоить вам вашего значка, Йоханссон", - пригрозил Шоу.
   - Менеджмент меня все равно не слишком устраивал, - пробормотала Мария.
   Мы не собираемся этого делать. Они были вне времени. Шоу, возможно, еще не знал об их планах с OMNI, но он знал, что они что-то замышляют и игнорируют приказы. В FAA знали, что у них нет разрешения на полет. Зеро слишком хорошо понимал, что дальнейшее неповиновение может даже означать тюремное заключение для всех троих.
   "Мне нужен курс или что-то в этом роде", - сказал пилот. "Я не могу продолжать кружить".
   "Вы отказываетесь от команды, исходившей от президента Соединенных Штатов, - твердо сказал Шоу.
   Экран планшета Марии ожил. Она схватила его и широко улыбнулась, повернув его, чтобы показать своим товарищам по команде. Это была карта, GPS-карта всех сорока восьми нижних штатов. В левом нижнем углу была желтая точка, медленно двигавшаяся по узкому кругу. Показывая сканирование, казалось. А в правом верхнем углу были четыре крошечные белые буквы: OMNI.
   - Простите, директор Шоу, - сказала Мария. "Но у нас есть работа, которую нужно выполнить, и мы собираемся довести ее до конца".
   "Ты потерпел неудачу, - возразил Шоу. "Он был передан в другие руки, потому что вы не смогли..."
   "Нет." В голосе Марии была жесткость. "Мы не потерпели неудачу. Мы просто еще не закончили". Она закончила разговор. "Так. Это прошло хорошо. Как ты думаешь, что он пришлет, чтобы сбить нас? Ф-16? Может быть, F-22?"
   - Привет? - по интеркому раздался голос пилота.
   Мария нажала кнопку интеркома. "Нужна минутка".
   "Они выдвигают здесь довольно интересные угрозы, - ответил пилот. - Не уверен, что у нас есть минутка.
   Зеро покачал головой. Пилот был прав; они были вне времени. - Я ценю, что ты поддержала меня в этом, Мария. Но все кончено. Мы должны приземлиться, передать планшет ФБР. Скажи Шоу, что мы сделали. Иначе всем нам станет хуже". Если бы это был только он, он бы с радостью проигнорировал приказы и продолжал сражаться. Но дело было не только в нем; Мария, Стрикленд и даже их пилот - все согласились бы с его идеей.
   - Это еще не конец, - твердо сказала Мария. "Еще нет. И я решу, насколько плохо я хочу, чтобы все сложилось для меня, большое спасибо".
   Стрикленд пожал плечами. "Провел всю свою жизнь, выполняя приказы. Хоть раз посмотреть, как ты что-то делаешь, довольно забавно".
   Зеро ухмыльнулся. Как часто он оказывался здесь, против всего мира, практически без поддержки, за исключением нескольких хороших друзей. Это имело все значение -
   Дин. Планшет Марии издал звук, цифровой перезвон, похожий на маленький колокольчик. Это было так обескураживающе благозвучно, что на мгновение никто из них не мог понять, что это было и что это могло означать. Это не был рев тревоги, или сирена, или пронзительный красный сигнал тревоги.
   Но карта на планшете быстро масштабировалась.
   - Господи, - пробормотала Мария. OMNI приблизился к восточному побережью. "У нас есть хит".
   - На оружии? - спросил Стрикленд, вставая со своего места.
   Карта приближалась дальше, быстрее. В... Аннаполисе? Нет. Он повернул на юг, определяя местонахождение частоты, которую он отслеживал.
   - Уже близко, - выдохнула Мария. Она нахмурилась. "В Мэриленде. Какой-то город под названием... Принц Фредерик? Прямо у западного берега Чесапика.
   Карта увеличилась еще больше, а затем остановилась.
   - Похоже, торговый центр. Мария моргнула, глядя на экран, казалось, в благоговении.
   "Это в реальном времени", - настаивал Зеро. "Это происходит. Прямо сейчас."
   Мария вырвалась из этого. Она ударила рукой по кнопке домофона. - Принц Фредерик, примерно в тридцати восьми милях к юго-востоку отсюда. Ты знаешь это?"
   "Я делаю." Крыло самолета внезапно опустилось при повороте, так внезапно, что Зеро пришлось схватиться за спинку сиденья, чтобы не споткнуться. "Прибытие шесть минут. Может, меньше."
   "Эти атаки обычно длятся не более нескольких минут, - отметил Стрикленд.
   - И нам придется найти место для посадки, - добавил Зеро. Даже с их наплевательским пилотом и подходящей полосой для посадки спуск и руление могли увеличить время прибытия на десять минут.
   - Итак, мы прыгаем, - сказал Стрикленд. Он предложил это так же просто, как кто-то мог бы сказать: "Эй, давай поужинаем сегодня вечером".
   Итак, мы прыгаем.
   - Прыгаем, - согласилась Мария.
   - Конечно, - пробормотал Зеро. "Мы прыгаем. Почему бы и нет."
  
   *
  
   "Это безумие", - заметил Зеро, застегивая нагрудный ремень.
   - Ты упомянул об этом раз или десять. Стрикленд усмехнулся. Младший агент уже был надет и пристегнут. Он дважды проверил свои ножные ремни. "Убедитесь, что ваша привязь плотно прилегает к ногам, иначе они будут задираться при спуске".
   "Спасибо за чаевые." Зеро нервничал. Он уже делал это раньше, прыгал с самолетов. Но это было довольно давно, и он не торопился делать это снова.
   "Тодд, убери мои ремни", - сказала Мария, постукивая по телефону. Ее снаряжение было надето, контейнер с парашютом был высоко и плотно прижат к ее спине, когда Стрикленд опустился на колени, чтобы подвернуть концы свисающих лямок. "Нам нужно сообщить кому-нибудь, что происходит, и указать точное местонахождение. Я не смогу связаться с Ратледжем, так как он перемещен в безопасное место".
   - Две минуты, - сказал им пилот.
   "ФБР, скорее всего, уже в курсе, но они не доберутся туда так быстро, как мы", - заметил Зеро. "То же самое с местной полицией". По данным OMNI, частота все еще продолжается. Нападение на небольшой городок Принс-Фредерик длилось уже четыре минуты, что примерно равнялось продолжительности нападения на Спрингфилд, штат Канзас. У них было очень мало времени, чтобы добраться туда.
   "Мы ближе всего. У нас есть защита. У нас есть оружие". Стрикленд прикрепил сумку к груди ремнями, чтобы она не мешала парашюту на спине. "Звонить некому. Это зависит от нас".
   Самолет резко и значительно уменьшился в высоте. Зеро почувствовал это ощущение внизу живота.
   "Одна минута!" - сказал пилот по интеркому. - Я дам добро, когда мы закончим координаты, которые вы мне дали. По моему сигналу, прыгай!"
   Это действительно происходило. Они собирались выпрыгнуть из мчащегося Гольфстрима и попытаться приземлиться в торговом центре в Мэриленде во время ультразвуковой атаки в надежде найти оружие и задержать виновных.
   Просто еще один день в офисе.
   "Затычки для ушей!" - приказала Мария. "Мы не сможем общаться, но они защитят ваш слух от частоты. Давайте держаться крепко и доберемся туда целыми и невредимыми!"
   Зеро вставил крошечные беруши в форме фасолей в каждое ухо. Мгновенно все звуки были заглушены легким воем, высокой частотой, которая, казалось, исходила из его собственной головы.
   Мария открыла дверь каюты. Ветер хлестал, рвал одежду, щипал глаза. Он был уверен, что это было оглушительно громко, но ничего не слышал. Только гул в ушах. Это было удивительно жутко.
   Внезапно в салоне самолета погас свет. Они не смогут услышать голос пилота; это был его знак. Время идти.
   Стрикленд выскочил без колебаний. Мария последовала за ним на счет два. Зеро подкрался к двери. Мир казался очень далеким.
   Вы делали это раньше. Прошло всего пару лет.
   От этого не стало легче. Но где-то там внизу, очень далеко, в этот самый момент людям было больно и еще хуже.
   Он вздохнул и прыгнул.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  
   Ноль плавал.
   По крайней мере, так я себя чувствовал. При прыжках с парашютом не было такого ощущения резкого падения, как при более коротких падениях, например, при первом подъеме на американских горках или, скажем, при прыжке с вертолета на крышу грузовика с закрытым кузовом. Падая, он удерживал прогнувшееся положение: локти разведены в стороны, руки вытянуты перед лицом, колени слегка согнуты, а голова запрокинута. Не глядя на бегущую землю и не слушая рвущегося в него ветра, он мог бы парить на месте.
   Было странно безмятежно. Все страхи и тревоги, которые были у него несколькими мгновениями ранее, в самолете, исчезли. Но затем он взглянул на приближающуюся Землю. Ему пришлось напомнить себе, что он нацелился на эпицентр новой атаки.
   Он держал левую руку для устойчивости, чтобы не крутиться, а правой потянулся назад за шнуром развертывания. Его пальцы сомкнулись вокруг него. За мгновение до того, как он рванул, он увидел раскрытый парашют под собой и немного левее от себя, что, как он предположил, было немного западнее. Он расцвел, как цветок, хотя он не мог сказать, Мария это или Стрикленд под ним.
   Затем открылся другой, белого цвета, но на сбивающем с толку расстоянии к северу от Зеро. Как они втроем так быстро рассеялись? Должно быть, из-за скорости "Гольфстрима" и нескольких секунд колебаний перед тем, как он прыгнул.
   Зеро дернул за шнур. Снова не было ни звука, когда тень взметнулась над его головой. Его плечи дернулись вверх, а спуск замедлился. Он не знал, где приземлятся Мария или Тодд, и ничего не мог с этим поделать. Он мог заботиться только о собственной посадке. Оглядевшись, чтобы сориентироваться, он увидел справа от себя огромный сверкающий Чесапикский залив, что означало, что он смотрит на север. Он схватился за тросы управления и уверенно опустился вниз, сканируя приближающуюся землю. Это место, принц Фредерик, было очень зеленым, усеянным домами на обширных сельских участках. Он искал центр города, коммерческий торговый центр.
   Он заметил L-образное расположение бежевых домов с плоскими крышами. За ним широкая парковка. И... был ли это дым? Даже с высоты своего роста он мог видеть это, темный шлейф, поднимающийся над стоянкой. Автомобильная авария, возможно, из-за эффектов звукового оружия.
   Зеро дернул тросы управления, управляя парашютом как можно лучше, чтобы приземлиться на дальнем краю площадки. Когда он приземлился на асфальт, он слегка согнул ноги и при ударе перешел на бег, замедлившись, когда парашют приземлился позади него.
   Он разорвал нагрудный ремень и ножные ремни так быстро, как только мог, и перекинул сумку через плечо. Затем он огляделся.
   Не похоже было, чтобы кто-то заметил его прибытие, что мужчина таинственным образом спрыгнул с парашютом на стоянку. Похоже, они были больше озабочены выживанием.
   Люди перебежали участок. Некоторые вздрогнули, как от сильной боли; другие открыли рты в безмолвном зевающем крике, которого Зеро не услышал. Он был прав насчет источника дыма; вокруг него было как минимум одно, а может быть, и больше мелких столкновений. На парковке он видел, как люди падают, корчась от боли. Некоторые вообще не двигаются.
   Возле зданий, торговых центров люди карабкались и боролись, чтобы попасть внутрь, ошибочно думая, что это может помочь облегчить болезненные ощущения, которые они чувствовали. Этого не произойдет, и люди, уже находившиеся внутри, думали об обратном, убегая и выбираясь наружу. Кулаки летели, руки толкались, а ноги топтались.
   Зеро заметил все это через несколько секунд после приземления, хотя для него это было совершенно бесшумно. Он ничего не слышал, кроме пронзительного визга в ушах. Это было неестественно и пугающе. Без звука он чувствовал себя оторванным от всего этого, как будто просто смотрел без звука фильм-катастрофу.
   А потом - он это почувствовал.
   Поначалу это не походило ни на что, кроме смутного ощущения, что он не совсем прав. Потом это была грозовая туча надвигающейся головной боли в черепе. Потом сильное похмелье после пьяной ночи.
   Голова кружилась от головокружения. В животе закрутилась тошнота. Зеро слишком хорошо знал, что это такое; он прыгнул с парашютом прямо в зону действия ультразвукового оружия.
   Его зрение затуманилось, и он споткнулся вперед. Мимо пробежал пешеход, туманная и безмолвная фигура кружила его. Его равновесие было нарушено; его равновесие было нарушено. Он покачнулся и вытянул обе руки, чтобы не упасть.
   Теперь он ясно понимал, почему это оружие было не только опасным, но и ужасающим. Он понятия не имел, с какой стороны это исходит. Невозможно сказать, где он может быть спрятан.
   Но это неправда , напомнил он себе. Акустический измеритель обнаружения все еще был в его сумке для снаряжения. Но с таким же успехом его можно было бы запереть в лаборатории Биксби в Лэнгли, несмотря на всю пользу, которую он принес бы ему сейчас.
   Зеро ударился об асфальт обоими коленями. Он не мог видеть ничего, кроме нечетких форм и цветов, которые сливались друг с другом. Инфразвук вибрировал его глазными яблоками в черепе. Он не мог стоять. Желчь подступила к горлу. Он не смел пытаться пошевелиться. Попытка выйти за пределы досягаемости оружия могла случайно приблизить его к нему, а Биксби предупредил об эффектах на самых близких дистанциях.
   Разорванные органы. Внутреннее кровотечение. Смерть.
   Он мало что мог сделать, кроме как переждать это, как шторм, и надеяться вопреки надежде, что Мария и Стрикленд приземлились на безопасном расстоянии, что в данный момент они имеют дело не с тем же, что и он.
   А потом - будто каким-то чудом - ощущения поутихли. Головокружение прошло. Тошнота прошла. Он снова мог видеть, его зрение снова сфокусировалось, как будто кто-то надел ему на лоб очки.
   Они остановились.
   Атака, по его предположению, длилась меньше двух минут с тех пор, как он приземлился на стоянке. Но по ощущениям это было намного дольше.
   Они остановились.
   Он был благодарен за это. Но и он паниковал. Если атака закончилась, у него и его команды было мало шансов найти их снова. Они убегут. Они побежали бы снова. Если бы они не активно использовали оружие, они бы не смогли их отследить.
   Зеро потянулся к своей сумке с снаряжением. При этом он нетвердо шатался на ногах. У него все еще кружилась голова. Он все еще был не в духе. Осознание внезапно поразило его, когда он выдернул желто-черное портативное устройство и включил его.
   Эффекты были незначительными. Зеро не двигался, но все же то, что он чувствовал, предполагало, что он находился в самой дальней зоне оружия. Возможно, атака не прекратилась. Возможно, атака просто ослабла. А это означало...
   Да. Датчик звукового обнаружения подал сигнал. Вспышка, едва показание - но это означало, что устройство все еще включено. Зеро водил счетчиком влево и вправо, описывая полукруг, направляя пластиковую тарелку в разные стороны, пытаясь зафиксировать местоположение.
   Там. На маленьком экране сзади устройства, за ручкой и над большим пальцем Зеро, замигал цифровой номер. На нем было написано "270".
   Преступники и их звуковое оружие находились в двухстах семидесяти метрах к юго-востоку. Число исчезло, сменившись через мгновение другим: 290.
   Затем он и вспышка сигнала исчезли. Он не был уверен, выключили ли они оружие или вышли за пределы диапазона измерителя обнаружения. Но он знал, что они недалеко. И он знал направление, в котором они направлялись. И он знал, что им понадобится достаточно большой автомобиль, чтобы перевезти их команду и оружие.
   Он должен был найти что-то меньше и быстрее.
   Зеро осмелился вытащить свои затычки для ушей и глубоко вдохнул, когда его мгновенно и бесцеремонно вернули в мир звуков. Последствия звуковой атаки на парковке торгового центра в Принс-Фредерик были ужасающими. Болезненные стоны, растерянные крики и вопли ужаса наполнили воздух, сопровождаемый сиренами различных аварийных машин, которые съезжались на стоянку.
   Но Зеро не мог терять времени. Он не мог здесь задерживаться и помогать кому-либо; он должен был убедиться, что это больше нигде не повторится. Он заметил стоящий на боку мотоцикл, классический чоппер в черно-серебристом цвете, и подбежал к нему, со стоном подняв его. Он вздохнул с облегчением, увидев, что ключи в замке зажигания, и быстро пробормотал благодарности покровителю глупой удачи, когда двигатель провернулся и ничего серьезно не пострадало.
   Затем он перекинул ногу через велосипед, переместился и с ревом помчался со стоянки на юго-восток.
   Он петлял в пробке и выезжал из нее, пытаясь догнать преступников. Он рассудил, что они должны быть в грузовике, таком как продуктовый фургон из Иллинойса, или, возможно, в большом фургоне. Он проехал на красный свет, чтобы догнать белый фургон подрядчика без окон примерно в пятидесяти ярдах впереди. Местные полицейские, безусловно, будут заняты только что произошедшим нападением, и у них будет масса дел поважнее, чем преследовать его.
   Зеро подошел к фургону и заглянул в окно со стороны водителя. Сбитый с толку водитель оказался бородатым мужчиной лет сорока или около того. Нет рыжеволосой женщины. Нет ребенка. Никаких схематичных русских сортов.
   Блин! Куда они пошли? До сих пор эта женщина и ее товарищи изо всех сил старались оставаться незамеченными. Но теперь они предприняли новую атаку, бежали с оружием, которое все еще использовалось, и, судя по тому, как далеко они ушли вперед, так же мало обращали внимание на правила дорожного движения, как Зеро в данный момент.
   Почему? На юго-востоке не было ничего, кроме сельской местности и, наконец, обширного Чесапикского залива.
   Он увидел впереди еще один грузовик и бросился к нему. Это была его единственная тактика; делать паузу, чтобы связаться с Марией или Стриклендом, было невозможно. Но тут его внимание привлек знак слева. Это была простая вывеска, сообщавшая, что этот город, Принс-Фредерик, является административным центром Калверт-Клифс.
   Это все. Теперь уходит Принц Фредерик, административный центр Калверт-Клиффс.
   Но Зеро хватило так сильно надавить на тормоза мотоцикла, что заднее колесо оторвалось от дороги. Он повернул его и умело положил мотоцикл на бок, когда он остановился с визгом и визгом.
   Он знал, куда они идут. И теперь ему нужно было успеть связаться с Марией.
   Зеро вырвал из сумки радиоприемник и прошипел в него: "Мария? Тодд? Заходи! Кто угодно? Вы меня слышите?!"
   Шипение статики дало ему ответ. Может быть, их звуковая защита, затычки для ушей, все еще были на месте. Возможно, они не знали, что атака окончена, что они приземлились слишком далеко и направлялись к парковке и площади, где они не найти ни террористов, ни Зеро.
   А потом проверяли.
   Он вытащил свой телефон и быстро набрал лихорадочное текстовое сообщение, которое, как он надеялся, не только имело смысл, но и немедленно сообщало им, куда он ушел и что происходит.
   Он был не совсем прав. К юго-востоку от Принца Фредерика было что-то еще, построенное прямо на краю полуострова, с видом на залив. Зеро никогда не был там, но слышал о нем. Знал об этом.
   Ядерный реактор Калверт Клиффс.
   Об этом говорится в его сообщении Марии.
   Первый двухблочный реактор в Калверт-Клиффс был открыт в 1977 году, им владеет и управляет совместное предприятие американских и французских энергетических компаний. Второй открылся где-то в девяностых вместе с полным обновлением объекта.
   Была еще одна вещь, которую Зеро знал о Калверте Клиффсе. Несмотря на то, что он был построен на утесе с видом на Чесапик, почти три миллиона человек жили и работали в радиусе пятидесяти миль. Город Аннаполис. Некоторые районы Балтимора.
   И Вашингтон, округ Колумбия.
   Звуковое оружие никогда не было целью. Это было средством для достижения цели. Отвлечение. Рыжеволосая женщина и ее люди планировали устроить кризис. Последовавшие за этим последствия не унесли бы десятков жизней, как это было до сих пор. Это убило бы миллионы.
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  
   Зеро довел мотоцикл до предела своих возможностей и помчался на юго-восток, следуя зеленым указателям, указывающим путь к реактору Калверт-Клиффс. Ему отчаянно хотелось остановиться, связаться с кем-нибудь, рассказать им то, что он теперь знал: ЦРУ, ФБР, Национальная гвардия. Кто угодно. Но он не мог управлять мотоциклом одной рукой, разговаривая по мобильному телефону, и не мог заставить себя остановиться. Он был самым близким. С любым, с кем он мог бы связаться, потребуется слишком много времени, чтобы добраться туда.
   Мария увидит его сообщение. Она поймет. Она пошлет кавалерию.
   Он свернул на велосипеде на подъездную дорогу, ведущую к объекту. Знаки предупредили его, что на эту дорогу можно попасть только с разрешения, но он с грустью понял, что никто не пытается его остановить.
   Теперь он понял, почему они напали на праздник. Никто не ожидал бы чего-то подобного. Персонал реактора и, соответственно, их охрана, скорее всего, будут в составе экипажа скелета.
   Мотоцикл замедлил ход, когда он подъехал к небольшой будке охраны, ограждающей ворота с колючей проволокой поверху. Охранник лежал на земле, туловище и верхняя половина торса выходили из открытого дверного проема небольшого квадратного строения. Не было ни крови, ни огнестрельных ранений, но мужчина явно был мертв.
   Зеро не нужно было быть физиком-ядерщиком, чтобы рассказать, что здесь произошло. Ничего не подозревающий охранник увидел приближающийся грузовик или фургон, или что-то в этом роде, и в следующий момент получил выстрел в упор из звукового оружия.
   Они никогда его не выключали. Вот как он смог отследить его с помощью измерителя звукового обнаружения в Принце Фредерике, пока они не покинули его зону действия. Они въехали прямо на площадку реактора с включенным звуковым оружием, бесшумно и незаметно уничтожая всех на своем пути. Что касается физических преград, то ворота были искривлены и смяты, очевидно, их протаранило чем-то достаточно большим, чтобы расплющить.
   Из размышлений его вывела короткая автоматная очередь. Это было недолго, пять-шесть выстрелов, а потом опять все стихло. Зеро осмотрел помещение за воротами. Был второй контрольно-пропускной пункт, еще одни разбитые ворота, а затем обширный участок. Кроме того, был ряд зданий, из которых состояла ядерная установка, одно из которых возвышалось над остальными, а за ним два широких куполообразных белых сооружения, которые были реакторными установками.
   Зеро включил звуковой измеритель обнаружения и просканировал. Метка зарегистрировала сигнал и сообщила ему: 240. Двести сорок метров от его текущего местоположения.
   Он вставил электронные беруши в уши. Когда он снова завел мотоцикл, звука не было; только пронзительный вой в голове и грохот двигателя под ним. Он мчался через парковку, не открывая глаз и крепко держась за руль.
   Ему пришла в голову мысль, возможно, слишком поздно: его мотоцикл был громким. Любой мог бы услышать его приближение - если бы они вообще что-нибудь слышали. Преступникам, создателям звукового оружия, также потребуется защита для ушей.
   Но если бы раздалась еще стрельба, Зеро ее не услышал бы. Если бы кто-то стрелял в него , он бы не узнал, если бы не был ранен.
   Словно чтобы проиллюстрировать его точку зрения, мужчина появился в поле зрения менее чем в сотне ярдов перед мотоциклом. Когда Зеро свернул за угол парковки, которая привела его к зданиям, он увидел рыжеволосого мужчину, бегущего от большого квадратного строения. На нем был белый лабораторный халат, фалды которого развевались за его спиной, когда он изо всех сил мчался к машинам.
   Мужчина осмелился бросить взгляд через плечо прямо на Зеро всего на мгновение. Он, должно быть, услышал двигатель мотоцикла. Не было ни звука, по крайней мере, для Зеро, когда тело мужчины дернулось. Кровь расцвела в воздухе, как туман, и он упал вперед, на живот и лицо, когда в него сзади врезались бесшумные пули.
   Зеро ударил по тормозам и поставил одну ногу на асфальт. К источнику выстрелов вопросов не возникало. Коричневый грузовик с доставкой припарковался у обочины возле самого большого строения, на пожарной полосе. Из-за него вышел мужчина. Он был одет во все черное с ног до головы, включая маску и забрало. Он держал в руках длинную темную штурмовую винтовку стволом вниз и шел к упавшему исследователю.
   Нападавший ткнул его пистолетом, убедившись, что он мертв.
   Он даже не посмотрел на Зеро. Мотоцикла он не слышал.
   Итак, Зеро включил двигатель и полетел на одетых в черное коммандос с нарастающей скоростью, которая соответствовала его ярости при стрельбе по безоружному ученому.
   Мотоцикл находился менее чем в тридцати футах от него, когда коммандос наконец увидел движение на периферии, ограниченное маской и забралом, которые он носил. Это также мешало Зеро увидеть выражение паники, которое, вероятно, было на лице человека в последние секунды перед ударом, но он мог представить это. Он видел это раньше.
   Затем двести сорок фунтов стали врезались в коммандос, отбросив его на впечатляющие несколько ярдов и подпрыгнув над ним во второй раз, когда Зеро прыгнул и откатился от него, держа руки прижатыми к телу.
   Удар был болезненным, но он не терял ни секунды. Зеро вытащил "Ругер" из кобуры на щиколотке, вскочил на ноги и четыре раза выстрелил в грузовик доставки, пробив крошечные дырки в его боку, когда он бежал параллельно ему и входу в административное здание за ним.
   Из кузова грузовика выскочили еще трое спецназовцев в черном. Один схватил его за плечо, где Зеро пометил его ошибочным выстрелом. Двое других схватились за автоматическое оружие.
   Черт.
   Зеро бросился вперед, свернулся в рулон и подтянул колени к груди за бетонным кашпо перпендикулярно входу в здание. Он знал, что в него стреляют. Он не слышал этого, но чувствовал, как летят осколки бетона, жаля ему лицо.
   Молчание убьет меня.
   Он не сможет услышать, если они перестанут стрелять или возобновят стрельбу. Он не сможет услышать, планируют ли они обойти его с фланга или кричат друг другу, чтобы они укрылись, отступили или бросили гранату.
   У него не было выбора. Он должен был это сделать.
   Зеро вытащил звуковые затычки из ушей. Потом тут же вздрогнул, пригнув голову и закрыв лицо, услышав короткую очередь из автомата. Это был звук, который он слышал тысячу раз, а может, и больше, но он также напугал бы любого, кто переходит от почти абсолютной тишины к оглушительной стрельбе.
   Его позвал мужской голос. "Выходи сейчас же! Двигайтесь сюда!"
   Зеро нахмурился. Мужчина говорил по-русски и звучал довольно бегло, но его выбор слов и странный акцент говорили ему, что говорящий не был носителем языка.
   Вряд ли это имело значение. Он был в меньшинстве, вооружен и определенно не выходил. Он сжал LC9 потной рукой, ожидая очередной очереди выстрелов. В ожидании приказа трем мужчинам обойти его с фланга, убрать его. Чтобы бросить гранату.
   Но нет. Вместо этого последовал простой и прямой приказ по-русски: "Включи его!"
   Глаза Зеро расширились от шока, когда до него дошел смысл этих слов. Он полез за берушами, но не смог их найти. Они отскочили от его руки, когда он вынул их, и началась стрельба.
   Он был в перестрелках. Он был в рейдах, бомбы рвались во всех направлениях. Он был на борту торпедированных лодок и вертолетов, пораженных гранатометами. По крайней мере, в этих сценариях было что увидеть, что услышать и чего потенциально избежать.
   Ощущение поразило его тело в одно мгновение. Его мускулы сжались, словно неестественная сила, столь же невидимая, сколь и безмолвная, отразилась в нем. Он хотел закричать, но его горло сжалось, а рот был широко открыт, как будто он зевнул. Он попытался сфокусироваться, но его глаза сильно вибрировали, превращая мир в мазок смутных, тусклых цветов.
   Его внутренности бурлили. Его желудок скрутило от тошноты. Он упал на руки и колени. Он смутно осознавал, что уронил "Ругер", когда его рвало. Ему казалось, что все его тело вот-вот разлетится на миллион кусочков.
   Это оно. Вот как я умираю. Не с грохотом или взрывом, а в полнейшей и полной тишине.
   Потом был звук - нет, звуки были где- то там, где-то там, но они были далекими и искаженными, как будто кто-то надел ему на голову наушники. Звуки не имели значения. Он был в агонии, во власти звукового оружия и совершенно не мог ничего сделать, кроме как перевернуться и умереть.
   Он подумал о Саре. Несмотря на то, что он не мог видеть, ее ангельское лицо заполнило его мысленный взор, как будто она была там. Странно было в этот момент, что он был способен к каким-либо ясным мыслям, но, несмотря на боль, пронизывающую все части его существа, на него снизошло спокойствие, и он думал только о ней. С Майей все будет в порядке. Она была сильной и способной. В тот момент, перед тем, что, как он был уверен, станет его смертью, он подумал о Саре и вознес невысказанную молитву, чтобы она тоже была счастлива, здорова и в безопасности.
   ЧУМ!
   Он определенно это слышал. Раздался кашляющий пыхтение, безошибочный звук мощной пушки.
   ЧУМ! Он повторился, громовой и глубокий, несмотря на его ослабленный слух. Там было что-то еще, дребезжащий звук, похожий на малый барабан за более глубоким и прерывистым басовым барабаном выстрела.
   А затем, словно сами небеса сочли нужным ответить ему, он судорожно вздохнул. Его тело рухнуло на тротуар. Его глазные яблоки перестали бешено вибрировать, и хотя тошнота все еще мучила его живот, головокружение начало спадать.
   Атака прекратилась. Или был остановлен. И звуки, которые вернулись, предполагали ожесточенную перестрелку.
   Зеро неуверенно потянулся и ухватился за край бетонного кашпо, все еще пригнувшись за ним для защиты от пуль. Он осмелился выглянуть. Подъехала черная машина с распахнутыми дверями и остановилась менее чем в пятнадцати ярдах от коричневого грузовика. За ним укрылись две фигуры. Блеск светлых волос. Невысокий, коренастый мужчина.
   Мария.
   Тодд.
   В руках она держала штурмовую винтовку сбитого россиянина, прикрывая грузовик и спецназовцев огнем. Стрикленд держал дробовик двенадцатого калибра, судя по виду, полицейский. Он передернул затвор и нажал на курок.
   ЧУМ!
   Картечь усеяла борт грузовика, и Зеро вяло собирал его. Они получили его сообщение. Они прибежали. Стрикленд, должно быть, ударил по ультразвуковому оружию, выведя его из строя настолько, что прекратилось нападение на его тело.
   Он не мог находиться в звуковом взрыве больше нескольких секунд, чтобы остаться в живых. И все же это казалось вечностью.
   Со своего наблюдательного пункта он увидел коммандос в черном, который обогнул грузовик возле переднего крыла, пытаясь сбросить нападавших. Зеро внезапно встал. Он шатался на ногах и чуть не упал, но ухватился за плантатор для поддержки. Он понятия не имел, сколько патронов осталось в LC9, но все равно поднял этот вопрос.
   Следите за своей целью вправо , напомнил он себе.
   Он произвел два выстрела. Пистолет дернулся в его руке. Первый выстрел попал мужчине в шею. Второй, в боку его черного шлема. Он безвольно упал.
   Стрельба прекратилась. Он увидел четыре тела. Одного он сбил мотоциклом. Были ли еще? Он понятия не имел.
   "Нуль!" - крикнул Стрикленд. Он вставил патрон в дробовик, схватил его за мясистый приклад и швырнул в воздух. Он дважды лениво кувыркнулся по высокой дуге, когда последний уцелевший мужчина в черном шлеме выпрыгнул из кузова грузовика. Он поднял автомат, целясь прямо перед собой, прямо в себя.
   Зеро бросил "Ругер" и поймал дробовик в руках. Он перевернул его и выстрелил один раз, с одной руки. Отдача ужалила руку. Приклад отпрыгнул назад, скользнув по его ребрам. Коммандос получил пулю прямо в грудь. Его тело отлетело назад, как будто его сбила машина, прямо в заднюю часть грузовика.
   Снова тишина.
   Зеро ждал. Он осторожно посмотрел влево и вправо. Не было ни движения, ни звука.
   "Чистый." Его голос вышел сдавленным и хриплым.
   Задние двери грузовика были открыты, а за ними, среди картонных коробок, которые так и не были доставлены, лежал корень их проблем. Это была довольно уродливая штука: широкая тарелка, приваренная к стальной тележке, на которой также находился большой куб с выводами, отходящими от двух клемм.
   Батарея. Это должно было быть. Синие искры потрескивали от клемм, поврежденных выстрелом Стрикленда.
   Зеро еще раз навел дробовик и навел его в упор на батарею. Пистолет кашлянул. Батарея взорвалась белой вспышкой, оставив перед глазами черные пятна на несколько секунд.
   "У тебя все нормально?" Голос Марии позади него.
   "Ага." Пятна исчезли, но Зеро еще не повернулся. Его отвлекло тело, лежащее на полу грузовика, человека, которому он выстрелил в грудь из дробовика. Черный козырек и маска мужчины частично оторвались, когда он упал лицом вниз. Зеро потянулся к нему и дернул.
   Несколько секунд он моргал, глядя в лицо.
   "Нуль...?" - осторожно спросил Тодд.
   Спецназовец не был русским. Он явно был азиатом - и, по более чем образованному предположению Зеро, он был китайцем.
   - Проверьте их, - сказал он. Было больно говорить. "Не русский. Китайский язык."
   Мария нахмурилась, опускаясь на колени к ближайшему мертвому коммандос. "Он прав. Они не русские".
   "Это подстава". Зеро спрыгнул с кузова грузовика, собирая его. Китайцы, торговая война с США, которая угрожала их экономике... Китайцы пытались подставить русских с помощью звуковой атаки. С какой целью?
   Чтобы спровоцировать войну. У китайцев было оружие и припасы, которые пригодились бы русским. Ничто не было так выгодно, как быть на стороне крупного конфликта.
   Женщина. Он видел ее сам, и она определенно не была китаянкой. Он лихорадочно огляделся в поисках ее среди тел, разбросанных вокруг грузовика. Он увидел трех поверженных охранников в зеленой форме, с оружием в руках. Их нетронутые тела свидетельствовали о том, что они получили всю тяжесть ультразвукового оружия, а их ужасные посмертные маски свидетельствовали о том, что они не умерли хорошо.
   - Женщина, - сказал он. - Мы должны найти ее.
   - Подожди, - настаивала Мария. - Ты истекаешь кровью. Она указала на свой рот.
   Зеро осторожно коснулся двумя пальцами своего рта, и они вернулись, перемазанные красным. Внезапно он ощутил медный привкус в горле. Что-то внутри него кровоточило, но не было времени определить, что именно.
   "Резервное копирование?" он спросил.
   - По дороге сюда я позвонила всем, кому можно позвонить, - быстро сказала Мария. - Они в пути, но никто не может добраться сюда достаточно быстро. Местной полиции посоветовали разобраться с ситуацией с принцем Фредериком - они не в теме.
   Зеро хмыкнул. Они были, как это часто случалось, сами по себе.
   "Разделить. Найти ее. Я думаю, что она имеет в виду вызвать кризис. С ней девушка. Ему было больно говорить это, как в прямом, так и в переносном смысле, но он все равно сказал. "Считайте обоих враждебными. Мария, возьми административное здание. Он указал на квадратную конструкцию перед ними. "Стрикленд, на восток. Я возьму запад. Радио включено. Если увидишь что-нибудь, скажи что-нибудь".
   Ничего большего им не требовалось. Зеро вернул дробовик Тодду. Мария сменила штурмовую винтовку на одну из убитых коммандос. Зеро вытащил девятимиллиметровую "беретту" из одного из сбитых охранников, и они разделились, чтобы найти рыжеволосую женщину, прежде чем двойные реакторы Калверта Клиффа вызвали катастрофический расплав.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  
   Фукусима.
   Чернобыль.
   Три Майл Айленд.
   Это были имена, которые пронеслись в голове Зеро, когда он быстро обошел западный край административного здания, сжимая одолженную "беретту" и внимательно высматривая любые признаки жизни.
   Казалось, что преступники, ныне мертвые спецназовцы и рыжеволосая русская, были основательны. Они напали на объект на следующий день после национального праздника, когда казалось, что реактор работает на костяк экипажа. Они взорвали комплекс ультразвуковым оружием, частота которого прошла сквозь бетон и сталь. Его собственный опыт с ним был несравненно ужасен, но у него, по крайней мере, было небольшое преимущество в том, что он знал, что это такое. Эти люди - еще два тела, которые он встретил по пути, не говоря уже о том, кто в это время дежурил внутри - понятия не имели. Они бы просто почувствовали это и поддались бы этому, их последними мыслями были ужас, смятение и паника, когда некуда было спрятаться или бежать.
   Зеро много знал о многих вещах, но он мало знал о внутренней работе ядерной энергии. Однако он знал, что частичное расплавление Три-Майл-Айленда и последующая утечка радиации были крупнейшей ядерной катастрофой в истории США. Он знал, что в Чернобыле еще много непригодных для жизни людей, не говоря уже о растениях и животных. Он знал, что авария на Фукусиме была вызвана землетрясением, которое привело к отключению электричества.
   Могла ли она это сделать? - спросил он. Могла ли она вызвать сбой в электросети или отключить питание ядер и преднамеренно расплавить реакторы?
   Его ладонь вспотели при одной мысли об этом. Если русская женщина добьется успеха, для него это не будет иметь большого значения - он будет в эпицентре событий и, вероятно, умрет через несколько минут, если не раньше. По крайней мере, в одном он был прав: их план всегда предполагал путешествие в один конец для одетых в черное коммандос и женщины.
   Но потом был ребенок. Он не знал, какое место она занимает во всем этом, но она была всего лишь ребенком. Несмотря на его предупреждение Марии и Стрикленду считать ее враждебной, он не был уверен, что сможет убедить себя, что девушка во всем этом невиновна.
   Ему было интересно, что вообще происходит во внешнем мире. Где была их резервная копия? Было ли ФБР или ЦРУ в пути на вертолетах? Приедет ли Национальная гвардия на "хаммерах" и джипах? Инициировали ли они протоколы эвакуации для ближайших городов и поселков?
   Или Зеро и его команда слишком много раз кричали "волки" в Иллинойсе, Нью-Йорке и Вашингтоне?
   Так много времени в его профессиональной жизни было потрачено на задавание вопросов, на которые он не мог ответить.
   Строение к западу от административного здания было приземистым, одноэтажным и бетонным, с плоской крышей и гладкими фасадами и совершенно ничем не примечательным. За ним возвышались реакторные блоки с белыми куполами, похожие на массивные дюны, не только затмевавшие здание, но и выглядевшие еще более устрашающими из-за медленно мигающих красных огней, которые медленно вспыхивали на пике.
   Зеро искал путь внутрь, держась вплотную к бетонной стене и быстро двигаясь. Его кишки все еще болели. Он надеялся, что не получил каких-либо долгосрочных повреждений. Насколько он мог судить, его слух и зрение были в порядке...
   Он почти прошел мимо. Справа от него была стальная дверь без ручки или ручки, просто дверь, прерывающая гладкий бетон, и он почти прошел мимо нее, потому что она выглядела закрытой. Но он остановился и нахмурился.
   Он был не совсем закрыт. Он мог видеть только тень косяка, и когда он опустился на колени, чтобы осмотреть его, он увидел, что стальная дверь была открыта всего на дюйм, если что, подперта гладкой галькой, которая выглядела так, будто ее выдернули из того же бетона. плантатор, за которым он укрылся.
   Зеро просмотрел его. Дверь была доступна с клавиатуры слева. Три слова были нанесены белой краской по трафарету на сталь: ТОЛЬКО АВТОРИЗОВАННЫЙ ДОСТУП . Кто-то не только получил к нему доступ, но и втиснул камешек в косяк.
   Чтобы обеспечить быстрый побег, если это необходимо.
   Он положил руку на дверь, чтобы толкнуть ее, но колебался. Это может быть еще одним отвлечением. Это могла быть ловушка, расставленная для любого, кто преследовал ее. Но просто не было другого способа узнать, кроме как пройти через дверь.
   Зеро выдохнул и толкнул ее. "Беретта" мгновенно поднялась, отслеживая то влево, то вправо. Ни движения, ни признаков жизни. Проход за дверью был тускло освещен лампами на потолке. Стены были такие же гладкие бетонные, как и снаружи, невзрачные и утилитарные.
   Это было не то здание, которое посещали посетители и администраторы. Он рассудил, что это место, где ведутся строгие и мрачные дела. Он оставил камешек в стальной двери и тихонько прокрался по коридору.
   На первом же повороте он нашел еще одно тело. Еще один охранник. Ему выстрелили в голову в упор из малокалиберного пистолета. Зеро покачал головой. Охранник был молод, вероятно, едва за двадцать. И это было на следующий день после большого праздника. Молодой человек мог прийти на работу с похмельем или все еще сонный после празднеств. Возможно, он был несколько недоволен тем, что вообще работает в этот день, или с нетерпением ждал выходных. Он бы услышал, как кто-то открыл стальную дверь, но это не было взломом. Нет причин для беспокойства. Но угол был слеп. То ли русская женщина обернулась, то ли он выглянул, чтобы увидеть, кто приближается, было неясно.
   Единственное, что он мог сказать наверняка, это то, что она была на расстоянии вытянутой руки, когда стреляла в него.
   Он долго оставался совершенно неподвижным и молчаливым, а когда ничего не услышал, осмелился заговорить в рацию. "У меня здесь мертвый охранник, в западном здании, бетонном, одноэтажном".
   Ответом было шипение мертвого воздуха.
   "Это Зеро. Кто-нибудь копирует?"
   - ...копирую, - раздался голос Марии, хотя и еле слышный. "Преодоление... пути".
   Его ноздри раздулись. Толстый бетон блокировал сигнал. Он задавался вопросом, было ли это намеренно, но мог только надеяться, что сообщение Марии было в том, что она направляется к нему.
   Внезапно он услышал стук, словно что-то металлическое упало на бетонный пол. Зеро мгновенно выпрямился, внимательно прислушиваясь, не будучи уверенным, что сможет различить направление, когда звук эхом разнесся по коридору. Он решил пойти налево, мимо мертвого охранника, и вскоре подошел к стальной лестнице, ведущей вниз.
   Вниз. Это означало подземный. Теперь он понял, почему камешек застрял в двери - возможно, это был единственный выход в спешке.
   Он бросился вниз по лестнице. Что бы он ни делал, чтобы заглушить шум, каждый шаг тяжело лязгал. Он транслировал свое прибытие, но не мог остановиться. Внизу был еще один зал, короче, чем тот, что над ним, с дверями вдоль восточной стороны.
   Первые два были закрыты, запечатаны такой же клавиатурой, которую он видел снаружи. Подняв "беретту", он метнулся к первой открытой двери, до которой дошел. Он был заполнен головокружительным набором проницательного научного оборудования, назначение которого он не мог даже предположить.
   И одна женщина.
   Зеро фактически сделал шаг назад, удивленный тем, что нашел ее там. Она стояла лицом к нему, ее пылающие волосы волнами падали ей на плечи, когда она смотрела на него с легкой ухмылкой. Она медленно подняла руки ладонями к нему.
   У ее ног лежал серебряный пистолет. Шум, который он слышал. Она уронила его. В ее руках не было оружия. Она ничего активно не пробовала.
   "Это ловушка ", - завизжал голос в его голове.
   галька. Труба. Безоружная женщина, чья команда была мертва.
   - Замри, - сказал он, хотя почувствовал себя очень глупо, как только это слово прозвучало. Она не двигалась. "Отойди от пистолета".
   "Он пуст". Слова вышли мягко; их не нужно было произносить громко в тишине этого места. Ее английский был идеальным, хотя гортанный русский акцент на согласных был отчетливым. "У тебя есть я".
   Зеро оглянулся через плечо, проверяя свою шестерку, уверенный, что кто-то позади него пытается сбросить мяч. Но там никого не было.
   - Руки за спину, - строго сказал он ей.
   Ее ухмылка превратилась в ухмылку, но руки не двигались. - Скажи мне, - медленно сказала она. - Ты сумасшедший?
   "Псих...?" Зеро не знал, как ответить на вопрос.
   "Человек, который выпрыгнул из вертолета. Тот, кто стал причиной аварии грузовика".
   Ой. Тот сумасшедший.
   - Да, - сказал он, за неимением лучшего ответа. Потом повторил: "Руки за спину".
   Женщина слегка склонила голову набок. - Ты не хочешь просто застрелить меня?
   - Я бы очень хотел тебя застрелить, - прямо сказал он ей. - Но кто-то должен ответить за то, что ты сделал. Ваша команда мертва. Мы знаем, что они не русские". Он сделал паузу. "Но ты. Не так ли?"
   Ее взгляд пробежался по полу, что, казалось, было первым искренним жестом, который он видел от нее. "Я был. Хотя я полагаю, что эта часть меня неизбежна.
   - А теперь ты работаешь на китайцев, - постулировал Зеро. "Подставить Россию за теракты. Зачем так нападать на своих людей?"
   "Почему?" - повторила она с хриплым вздохом. - За то, что они сделали со мной.
   Что они сделали с тобой? он хотел было спросить, но слова застряли на кончике языка. У женщины было достаточно простое лицо, чтобы быть никем и никем одновременно. В ней была легкая экзотика, разрез ее глаз и изгиб подбородка, которого было достаточно, чтобы быть привлекательным, но недостаточно, чтобы запомниться. Он мог представить, что с макияжем и в облегающем платье она может быть сногсшибательной. В толстовке и джинсах она даже не взглянет.
   - Ты воробей, - спросил он, хотя это не было сказано как вопрос. Элитный женский убийца. Воспитанный с юных лет, чтобы быть полностью внушенным делу страны. Шпион, убийца, переговорщик, любовник, вор - воробьев годами обучали быть всем, чем им нужно быть.
   - Был, - снова поправила она его. "Больше никогда."
   - возмутился Зеро. "Вы считаете это повышением? Тебя послали сюда умирать.
   - Я вызвалась, - просто сказала она. "Я перешел на сторону тех, кто относился ко мне как к человеку, а не как к оружию. Тем, кто дал мне настоящую цель".
   Зеро покачал головой. "Убивать людей? Вызывает хаос и панику? Это твоя цель?
   Она снова улыбнулась. - Можешь ли ты сказать о себе по-другому?
   "Я не..."
   Он замолчал. Он собирался возразить, сказать ей, что он не убивал невинных людей, что он не сеял хаос и панику, но тут в его памяти снова возник боснийский мальчик. Дубайский бизнесмен. Ирландка.
   Могу ли я сказать о себе что-то другое?
   Он выкинул эту мысль из головы. У него было достаточно суматохи, проплывающей в его голове; он не собирался возвращаться к своему прошлому или рассматривать роль, которую он играл в общей схеме вещей в данный момент.
   Он прибережет это на завтра.
   - Руки за спину, - снова сказал он. "В следующий раз, когда я должен это сказать, ты получишь пулю в бедро".
   Наконец руки опустились, хотя и медленно, от ее груди к бедрам. - Это то, что, по-вашему, я сделал? - спросила она. - Вызвали хаос и панику и убили без разбора?
   - Я знаю , что ты это сделал. Он держал "беретту" в левой руке, а правая скользнула в сумку с снаряжением, висевшую у него на плече, в поисках стяжки.
   Ее руки замерли, а голова слегка склонилась набок. - Ты еще не разобрался?
   Зеро остановился. Что понял?
   - Я с самого начала тебя привязывал, - сказал он, пытаясь говорить уверенно, хотя ее легкая ухмылка заставила его убежденность померкнуть с каждой секундой. "Хаос. Паника. Раздор. Это был твой МО. Поражайте случайные цели и заставляйте нас гадать".
   "Хм." Звук вышел как полусмешок. "Случайный. Да. Казалось бы, не так ли? Но скажи мне, если это был наш план, реактор, зачем нам тратить время в Канзасе или Гаване?
   Горло Зеро сжалось. Она была права. Если у них было звуковое оружие, зачем показывать свою руку задолго до мастерского удара? Он предполагал, что это должно было сделать нападения произвольными и бессистемными.
   Но они только хотели, чтобы это выглядело случайным.
   - Хаос был полезным побочным эффектом, - сказала она хриплым мурлыканьем. "Держать своих людей в напряжении, задаваться вопросом о значении локаций, если таковые имеются... это была просто игра. Но настоящая причина была в другом. Летний номер ученого-ядерщика на Кубе. Инженер в отпуске в своем родном городе в Канзасе, проводит День Благодарения со своей семьей. Сотрудник этого самого учреждения в Принс-Фредерик...
   Взгляд Зеро быстро метнулся к полу и обратно, когда он понял, на что она намекает. Ультразвуковые атаки казались случайными целями, предназначенными для того, чтобы вызвать панику и заставить их обороняться, но они были отвлекающим маневром. Паника, травмы и смерти отвлекли его и его команду от настоящей цели.
   - Тебе нужна была информация, - сказал он тихо. "Для доступа к реактору. Чтобы попасть сюда.
   Русская женщина улыбнулась. "Атаки были на первых полосах газет. Здесь никто даже не заметил пропавшего телефона, там взломанного ноутбука. Украденная ключ-карта. Конечно, с этой частью справились меньшие и более талантливые руки, чем ваши или мои.
   Меньше?
   Девушка.
   Он ошибался. Маленькая девочка вовсе не была невиновна в этом. Она была так же внушена, как и стоявшая перед ним женщина, может быть, даже больше.
   Рыжеволосая женщина сделала небольшой шаг в сторону. За ее спиной был черно-белый монитор, показывающий неподвижную улицу того самого здания, в котором они находились. Стальная дверь, единственная точка доступа, которую видел Зеро.
   Она видела, как он приближался. Она знала, что он один.
   Это означало, что она задерживает его.
   "Где она?" - спросил Зеро. - Девушка, с которой ты был.
   "Миша. Ее зовут Миша.
   "Где она?!" - прорычал он.
   - Уже? Женщина пожала одним плечом. - Думаю, я держал вас здесь достаточно долго, чтобы она успешно перекрыла подачу охлаждающей жидкости к активным зонам реактора. Тепло, вырабатываемое реакторами, расплавит топливные элементы, расплавит оболочку и выпустит в воздух огромное количество сильно загрязненного пара. Ветры Чесапика разнесут радиоактивный материал на север и северо-запад гораздо быстрее, чем может произойти любая эвакуация. Проще говоря? Ты опоздал."
   Внутри Зеро уже крутилась тошнота, но теперь она удвоилась. Русская женщина знала, что он придет искать ее, а не девушку. Поэтому она послала ребенка расплавить ядерный реактор.
   Он не мог опоздать. Ему нужно выбраться оттуда, найти девушку и остановить ее. Но он не мог просто оставить там русскую женщину.
   Пристрели ее.
   Он стиснул зубы в мрачной решимости.
   Она улыбнулась, словно могла читать его мысли. - Давай, - подсказала она. - Я вижу, что ты хочешь.
   Его палец дернулся. Он не был убийцей. Уже нет. Эта женщина должна ответить за свои преступления. Но на карту было поставлено так много жизней.
   Он принял решение. В прошлом, настоящем и будущем он был убийцей.
   Зеро нажал на курок.
   " Омф! Сила, подобная брошенному шару для боулинга, ударила его в поясницу. Он бросился вперед, когда "беретта" залаяла. Выстрел попал в компьютерный банк. Посыпались искры, когда Зеро растянулся животом на бетоне.
   Маленькая фигура свернулась в рулон и поднялась перед ним. Девушка. Она ударила его чем-то вроде колена в спину. Зеро был взвинчен; это был сильный удар. Он изо всех сил пытался дышать, поднимаясь на локти. Маленькая ножка ударила его по лицу и перевернула на бок. Второй удар заставил его руку обжечься, а "беретта" с грохотом отлетела прочь.
   "Убей его", - сказала рыжеволосая женщина по-русски. - Я закончу.
   Зеро видел звезды. За ними промчалась рыжеволосая женщина. Он потянулся к ее лодыжке, пытаясь сбить ее с ног, но недостаточно быстро.
   - Мария, - прокашлял он в радио. "Стрикленд. Кто угодно!"
   Ответа не последовало.
   Девушка стояла в нескольких футах от него, совершенно неподвижно, руки по бокам. Она смотрела на него бесстрастно, ее лицо превратилось в гладкую маску. Она выглядела так, словно ждала чего-то - возможно, чтобы он встал.
   Так он и сделал. С некоторым трудом он поднялся на колени, а затем и на ноги. Его лицо горело, а позвоночник болел. Он протянул одну руку.
   - Подожди... - сказал он девушке. Или пытался.
   "Да!" - закричала она, стремительно летя на него. Крошечные кулачки и ступни били его, невероятно быстро и сильнее, чем он мог себе представить. Все, что он мог сделать, это держать руки поднятыми и защищать слабые места, на которые она нацелилась. Удар пришелся ему в почку, и он вздрогнул. Нога задела нерв в его бедре, и он упал на одно колено.
   Маленький кулак ударил его прямо в нос. Ему удалось поднять руку и отвести ее на дюйм от лица. Он схватил ее за предплечье и вывернул его, подняв другой локоть...
   Девушка вскрикнула, и Зеро инстинктивно отпустил ее.
   Ее детский крик боли вызвал в его голове воспоминания. Сару, когда ей было всего двенадцать, ужалила пчела во время прогулки по парку. Ее мучительный крик звучал точно так же.
   Зеро сделал быстрый шаг назад, тяжело дыша.
   Девушка потерла руку, выпятив нижнюю губу.
   Она пробормотала по-английски: "Пожалуйста, не делайте мне больно".
   Она почти не походила на Сару, за исключением светлых волос. Но теперь это было все, что мог видеть Зеро. Это была маленькая девочка, которой самой едва исполнилось двенадцать лет, прямо купающаяся в большом зеленом свитере.
   Он не хотел причинять ей боль. Он не был уверен, что сможет даже заставить себя причинить ей боль. Каждое воспоминание обо всем, через что прошли две его дочери из-за него, пронеслось в его мозгу, наталкиваясь друг на друга, как пробка.
   Девушка, Миша, медленно наклонилась, не сводя глаз с Зеро. Даже когда на ее глазах выступили крокодиловы слезы, она подняла стоявшую у ее ног "Беретту".
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  
   Мария, держа приклад на плече и держа палец на спусковом крючке украденного АК-12, поспешила из административного здания к западному объекту. Эта группа была тщательной; они не только выучили русский язык, но и позаботились о том, чтобы приобрести русское оружие, и притом хорошее. АК-12 был более новой моделью Калашникова, основанной на прототипе АК-400 и запущенной в производство только в 2018 году.
   Но вряд ли сейчас было время оценить их выбор в вооружении. Все, что она услышала из частично заполненного статическими помехами сообщения, которое она получила от Кента, было то, что он нашел кого-то мертвым, что предполагало, что он был на правильном пути.
   - Тодд, - настойчиво сказала она в рацию, - я на пути к местонахождению Кента. Он нашел что-то. Вы копируете?
   - Копирую, - ответил Стрикленд. - У меня здесь есть выжившая, но она в плохом состоянии. Нужно ли мне...?"
   По нерешительности в его голосе Мария поняла, что он не хотел вслух предлагать бросить женщину. - Делай там, что можешь, - приказала она. - Тогда иди сюда. Резервное копирование должно быть здесь в любой момент.
   - Роджер, - подтвердил Стрикленд.
   На самом деле она не знала, будет ли подмога в любой момент. Ближайшие к ним ресурсы находились в Вашингтоне, и даже на самом быстром вертолете им потребовалось бы не менее двенадцати минут, чтобы добраться до них. С тех пор, как она позвонила, их было не больше половины.
   С АК-12 наготове Мария быстро прокралась по гладкому бетону одноэтажного строения к западной стороне объекта. Она заметила стальную дверь без ручки и с клавиатурой. Было закрыто. Она раздраженно хмыкнула и свернула за угол, но другого выхода, похоже, не было.
   Она громко выругалась, желая, чтобы Кент снова связался по радио. Не имея другого выхода, она подошла к стальной двери, прижала к ней ладонь и слегка толкнула.
   К ее удивлению, он уступил.
   "Умно", - прошептала она про себя, заметив крошечный камешек, застрявший в косяке. Дверь, казалось, была закрыта, но как бы Кент ни вошел, он, должно быть, предусмотрительно подпер ее почти незаметным образом.
   "Стальная дверь на южном фасаде", - сказала она Стрикленду по радио. - Он выглядит закрытым, но на самом деле он открыт. Приходи сюда, как только сможешь".
   Она не стала ждать ответа. Она толкнула дверь и повела автоматом. Коридор был тускло освещен и казался пустым. Убедившись, что камешек все еще на месте, она быстро направилась по коридору так тихо, как только могла, делая неглубокие вдохи через нос.
   Коридор тянулся прямо вперед, но слева от нее был угол. Хотела бы она знать, куда ушел Кент, как-то выследить его...
   Какая-то фигура вылетела из-за угла всего в нескольких футах от Марии, напугав ее. Она даже не слышала шагов, но тут же узнала копну пылающих рыжих волос.
   Это она. Русский.
   "Останавливаться!" Мария плакала.
   Женщина на мгновение замерла, ее глаза были такими же широко распахнутыми и удивленными, как и у Марии, но женщина не стала задерживаться. Она помчалась прямо дальше.
   Она не знала, почему вообще удосужилась закричать. Они никогда не останавливались.
   Как бы Мария ни хотела забрать женщину живой, она не могла рисковать снова потерять ее. Она тщательно прицелилась и нажала на курок.
   Женщина растянулась вперед, когда воздух пронзила автоматная очередь. Ее тело грубо упало на бетонный пол. В ушах Марии звенело; выстрелы звучали вдвое громче в гулком коридоре.
   Я получил ее.
   Она медленно продвигалась вперед, держа штурмовую винтовку в воздухе, пока приближалась к телу. Рыжеволосая женщина лежала на животе, раскинув руки и ноги, не шевелясь.
   Мария нахмурилась. Освещение было тусклым, но не настолько, чтобы можно было разглядеть, что в спине женщины нет пулевых отверстий.
   Она не видела ногу, пока не стало слишком поздно. Поднялась пятка, согнувшись под неестественно гибким углом, и ударила ногой по стволу штурмовой винтовки. Туловище Марии скрутило от его силы, и, прежде чем она успела выпрямиться, русская женщина перевернулась и села, одновременно нанеся Марии кулак в правое бедро. От удара ей подогнулось колено, и она упала на него, больно ударившись коленной чашечкой о бетон.
   Она промахнулась. Женщина плюхнулась на землю за мгновение до того, как пули вонзились в нее.
   Русская быстро откатилась назад и вскочила на ноги. Мария не стала вставать; она повернулась и снова подняла винтовку. Не прицеливаясь, даже не поднося приклад к плечу, просто направляя вперед и нажимая на спусковой крючок...
   Нажмите!
   Журнал был пуст. Волна страха нахлынула на нее, когда Мария поняла, что схватила оружие, в котором было всего несколько патронов. В спешке она даже не проверила.
   Но это все же было оружие.
   Когда рыжеволосая женщина прыгнула вперед, Мария встала и размахивала штурмовой винтовкой, как дубиной. Но русский извернулся вместе с ним, получив слабый шлепок по груди и схватившись за него обеими руками. Какое-то время они боролись друг с другом за обладание ею.
   Потом русский отпустил.
   Мария отшатнулась на шаг назад, достаточно, чтобы между ними образовалось расстояние, и достаточно времени, чтобы рыжеволосая девушка нанесла рубящий удар по левой надостной мышце, мышце на плече. Вся ее рука невольно обмякла, и русский вырвал у нее автомат.
   Прежде чем Мария успела поднять руки, ложа прилетела ей в лоб.
   Удар отбросил ее на спину, но она почти не почувствовала удара. Ее мозг стучал о череп. Звезды плыли в ее глазах, и все, что оставалось Марии, это ждать следующего удара, чтобы приклад снова опустился ей на голову.
   Но он так и не пришел. Мария заставила себя сесть, боль пульсировала в голове. Ее зрение было затуманено, но она увидела вспышку рыжих волос, убегающих по коридору.
   Рыжеволосая женщина не была заинтересована в том, чтобы ждать и убивать ее. Очевидно, у нее были дела поважнее - например, расплавить реактор.
   Мария вскочила на ноги и бросилась в погоню. Она стряхнула туман с головы и приказала себе сосредоточиться. Зал повернул направо, а затем открылся в широкую, хорошо освещенную круглую комнату.
   Первым, кого она заметила, была русская, стоявшая спиной к Марии у пульта управления в дальней части комнаты. Вокруг нее, охватывая всю круглую комнату, располагались панели управления из сотен кнопок и рычагов, мониторов и клавиатуры, диодов и циферблатов.
   На полу лежали два тела, оба в белых лабораторных халатах.
   - Стоп, - снова потребовала Мария, зная, что это бесполезный приказ.
   Русская держала руку на черном рычаге. Она полуобернулась к Марии с ухмылкой на губах. "Ты опоздал. Поток охлаждающей жидкости остановлен. И сейчас..."
   Она потянула рычаг. Белые огни над головой мигнули. На мгновение у Марии перехватило дыхание, когда они погрузились в темноту. Затем вспыхнули красные огни на стене, осветив комнату жутким светом.
   "Резервное питание отключено", - сказал ей русский. Она подняла приклад штурмовой винтовки обеими руками, а затем ударила им по панели управления, начисто сломав рычаг. "Это не может быть восстановлено. Вы не можете остановить крах. Через две-три минуты мы оба будем мертвы.
   У Марии пересохло в горле. Если это правда, то двух-трех минут недостаточно для прибытия помощи. Или они бы, как раз вовремя, чтобы испытать последствия на себе. Если бы существовал какой-либо способ остановить это, она бы не знала, какой из тысяч ключей и циферблатов вокруг нее может это сделать.
   Ее первым побуждением было бежать, выбраться отсюда, сесть в машину и умчаться прочь. Но она не могла этого сделать. Она не могла оставить Кента и Тодда позади.
   Ей хотелось, чтобы он был там с ней. Хотела бы она знать, где он. Если им суждено умереть там, она могла только пожелать, чтобы он был в ее объятиях, когда они это сделают.
   Она все еще любила его. Это было ясно. И эта тоска, наряду с осознанием того, что она может больше никогда его не увидеть, переросла в ярость.
   - Ну, - сказала Мария. "Через две-три минуты один из нас будет мертв. Другой будет раньше. Она сжала кулаки и бросилась на русскую женщину.
  
   *
  
   Зеро смотрел, как девушка наклонилась и подняла "беретту" у своих ног. Какая-то часть его мозга кричала ему: останови ее. Она убьет тебя.
   Еще одна часть заморозила его в бездействии. Та его часть, которая была отцом, причинившим боль своим дочерям - не прямо, а своими делами, своими отлучками, своей ложью.
   Он едва видел лицо девушки. Он видел только Сару. И он никогда не мог причинить ей боль.
   Миша не торопился. Казалось, она прекрасно понимала, что он не остановит ее. У него было ощущение, что она делала это раньше, использовала эту тактику. Не сводя с него глаз, она подняла "беретту". Пистолет казался комично большим в ее крошечной руке.
   - Тебе не обязательно этого делать, - сказал ей Зеро. Голос у него был ровный и нежный. "Ты просто ребенок. Ты не убийца".
   - Я убивала, - сказала ему девушка. Она не сказала это с сожалением или хвастовством; она сказала это так же просто, как заявила, что небо голубое. Акцент у нее было трудно определить, только с легким оттенком русского, но еще что-то.
   - Ты не воробей, - отважился Зеро. - А эта женщина... твоя мать?
   - Не моя мать.
   - Ты ей ничего не должен. Если ты послушаешься ее, ты умрешь здесь вместе со всеми нами. Ты знаешь это, не так ли?
   Взгляд девушки оторвался от него всего на мгновение, но достаточно долго, чтобы Зеро смог распознать проблеск эмоций. Она знала это и не хотела умирать.
   - Это наша цель, - тихо сказала девушка.
   - Нет, - твердо сказал Зеро. "Твоя цель - быть ребенком. Чтобы... повзрослеть и жить своей жизнью. Не этот."
   Девушка тихо вздохнула, как будто разговор ей наскучил. "До свидания." Ее палец остановился на спусковом крючке.
   Внезапно по комплексу прокатилась оглушительная автоматная очередь. Зеро инстинктивно вздрогнул. Девушка резко повернула голову, чтобы посмотреть, не исходит ли он сзади них.
   У Зеро был шанс. Он прыгнул вперед и схватил ее за запястье, толкнув его вместе с пистолетом вверх. Миша ахнула от неожиданности, вырывая у нее "беретту". Но она, не теряя времени, вырвала руку из его хватки и ответила быстрым ударом ногой ему в живот. Когда он согнулся пополам, она бросилась вперед, перекатилась и схватила серебряный пистолет, оставленный на полу рыжеволосым русским.
   Это было в одно мгновение, и на этот раз девушка не колебалась. Она нажала на курок.
   Русский не врал. Пистолет был пуст. Миша так нахмурилась, как будто это лично ее оскорбило.
   Зеро направил на нее "беретту", хотя и держал палец на спусковой скобе. "Достаточно. Прекрати это."
   Девушка выбросила бесполезный пистолет. "Или ты меня застрелишь? Я, как вы сказали, всего лишь ребенок.
   Сердце Зеро колотилось в груди. Если он что-то не сделает, она снова нападет на него. Он видел в ее глазах, что она чертовски хорошо знала, что он не будет стрелять в нее. И все, что он мог видеть в ее лице, было...
   Подожди секунду.
   Он уставился на девушку. Мгновением раньше он мог видеть только лицо своей дочери в ее глазах. Но сейчас он только что увидел незнакомку, девушку в пассивной маске, которая пыталась убить его и больше не совершит ту же ошибку.
   Это случилось снова. Как с именем Кейт, так и с лицом Марии... он больше не мог видеть Сару. Он пытался вызвать ее в своей памяти, но ему это не удалось. Он забыл, как она выглядит.
   И хотя в любой другой раз это могло вызвать панику, он на самом деле почувствовал что-то другое.
   Рельеф. По крайней мере, на данный момент.
   Девушка вскрикнула и прыгнула на него. Тем не менее Зеро не нажимал на курок. Вместо этого он поднял револьвер прямо вверх, не удосужившись отразить предстоящий удар. Когда Миша оказался на расстоянии вытянутой руки, ее маленький, но мощный кулачок ударил его прямо в живот. В то же время он хлестнул "беретту".
   Он согнулся пополам и застонал, приняв на себя всю силу ее удара, когда он обрушил рукоять пистолета на ее макушку. Тело девушки на мгновение застыло, а затем безвольно рухнуло у его ног.
   Зеро задыхался, переводя дыхание. Он быстро опустился на колени, чтобы убедиться, что не проломил ей череп. - Прости, - прошептал он. Затем он выбежал из комнаты так быстро, как только мог. Его тело болело; его мускулы протестующе завопили. Его внутренности все еще болели. Но русская женщина убежала в спешке, и кто-то дал ту очередь.
   Единственным человеком, которого он видел с автоматом, была Мария.
   Зеро пробрался к стальной лестнице и взбежал по ней, не обращая внимания на громкий лязг своих шагов. Он был уже на полпути, когда внезапно погас свет. Он втянул воздух, когда споткнулся, чуть не упав, но спохватившись в последнюю секунду. Мгновение спустя в стенах зажглись красные огни.
   Это не может быть хорошим знаком.
   Он быстро, но осторожно пробрался вверх по остальной части лестницы, вниз по бетонному коридору и мимо мертвого охранника. Он не знал, куда они могли уйти, Мария или русский, но не осмелился окликнуть.
   Он не должен был. Из холла доносились характерные звуки борьбы. Женское мычание. Крик боли. Крик атаки.
   Зеро бросился на звуки, свернул еще за угол и очутился в широкой круглой комнате, окруженной со всех сторон контрольными панелями. На полу лежало несколько тел. Ему потребовалось мгновение, чтобы в тусклом красном свете распознать, что двое из них мертвы, а двое других сошлись в бою.
   Содержимое сумки Марии рассыпалось по земле. У русского была лямка сумки на шее Марии, и она, стиснув зубы, изо всех сил дернулась назад. Мария корчилась, пытаясь высвободить ремешок одной рукой, а другой царапая лицо русского. Но ее размахивающие руки были слабыми и быстро теряли силу.
   Зеро рванулся вперед и пнул рыжеволосую женщину. Он уперся ей в бок ногой, и она отвалилась, дважды перевернулась и встала на колени. Она смотрела на Зеро с чистой ненавистью в глазах, подчеркнутой красным светом огней. Она потянулась к чему-то на полу рядом с ней - толстый черный кусок пластика, похоже, отколотый от чего-то. У него был неприятный зазубренный край, который она держала как нож, когда поднималась на ноги.
   Мария кашляла и отплевывалась, пока Зеро наводил пистолет на русского.
   - Не надо, - предупредил он. "Я выстрелю в тебя".
   - Если бы ты собирался, - усмехнулась она, - ты бы уже сделал это. Она держала зазубренный кусок над головой в положении колющего удара.
   Она собирается заставить меня сделать это.
   Три вещи произошли одновременно. Русская бросилась на него с первобытным криком на губах. Что-то еще пронеслось мимо него слева, через вход в круглую комнату.
   И Зеро нажал на курок.
   В оглушительном, эхом грохоте, эхом отдающемся в его голове, Зеро с ужасом понял, что этим чем-то другим был Миша. Она не пролежала долго и бросилась перед русским, когда он стрелял.
   Девушка упала. Рыжая встала.
   Нет!
   Боснийский мальчик снова вспомнился ему. Он улыбнулся и нагнулся, чтобы поднять монету из грязи за мгновение до своей смерти.
   Рыжеволосая женщина открыла рот. Ручеек крови, черный под красным свечением, струился из маленькой круглой дырочки в левой части ее лба. Ее челюсть медленно двигалась вверх и вниз, как будто она пыталась что-то сказать. Потом она упала на пол.
   Миша перевернулась и встала на четвереньки. Она посмотрела на мертвую женщину перед ней, ее лицо было таким же бесстрастным, как всегда.
   Он не бил девушку.
   Ваша цель отслеживает вправо.
   Он забыл компенсировать травмированную руку и промазал Мишу не более чем на дюйм.
   Мария выхватила стяжку из рассыпавшегося содержимого сумки и повалила девушку на землю. Миша не сопротивлялся, когда Мария связала ее маленькие запястья за спиной. Затем она встала и повернулась к нему.
   "Спасибо." Ее голос был хриплым и хриплым от того, что она чуть не задохнулась. - Но... у нас нет времени, Кент. Реактор плавится. У нас осталось не больше минуты. Недостаточно времени, чтобы уйти достаточно далеко.
   Зеро уставился на девушку на полу, лежащую на животе со связанными за спиной руками. Даже если бы у них было время сбежать, он не оставил бы ее там умирать. Девушка не могла оторвать глаз от мертвой русской женщины рядом с ней, лужа крови медленно сползала к ее пушистому зеленому свитеру.
   Их план все-таки сработал. Даже если бы они не смогли подставить русских, они все равно могли бы стать причиной крупнейшей ядерной катастрофы в истории США. Они все еще могут убить миллионы.
   - Должно быть что-то... - начал было он, но даже когда слова вывалились, он понял, что они бесполезны. Они были окружены оборудованием, подобного которому никто никогда не видел. Это было бесполезно.
   "Привет." Мария взяла его руку в свою. "Для нас никогда не будет счастливого конца, понимаете? Не в этом направлении работы. Но... как бы странно это ни звучало, я рад, что ты здесь.
   Он медленно кивнул. Его мозг оцепенел, он едва осознавал, что больше никогда не увидит своих девочек. Что они все еще не смогли вовремя остановить расплавление. Что маленькая девочка на полу все равно умрет.
   И все же он понял. Некоторым утешением было присутствие Марии. Он много знал о многих вещах, и одна из них заключалась в том, что в такой близости это будет быстро. Они будут мертвы в считанные секунды, как только радиация начнет просачиваться из ядра.
   Он заключил ее в крепкие объятия, и она обняла его. Они стояли так, просто обняв друг друга, и ждали конца.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  
   Сара последовала за молодым человеком с оливковой кожей вниз по пляжу. Она не торопилась, стараясь не выглядеть так, будто следует за ним, идя босиком по прибою и наблюдая за проходящими мимо людьми. Изредка поглядывая на море. Но всегда держала его в поле зрения, пока он ходил, засунув руки в карманы.
   Теперь желание было сильнее. В горле защипало, по коже побежали мурашки при одной мысли о дозе. Но все же она держалась вместе, как могла.
   Юноша в обрезанной серой толстовке миновал старый покосившийся пирс и продолжил свой путь, направляясь к променаду Вирджиния-Бич вдалеке. Сара позволила ему получить достаточное преимущество, чтобы он не подумал, что она следует за ним, но не настолько далеко, чтобы она не могла следить за ним. Примерно через двадцать минут прогулки по мокрому песку она наконец увидела, как он остановился, осторожно огляделся, а затем исчез в тени под тротуаром.
   Она колебалась. Хотя день был ясным, пространство под пирсом было пустым. Там не было кромешной тьмы, по большому счету, но было много толстых круглых деревянных балок, за которыми можно было спрятаться. Много теней, от которых можно уползти. У кого-то есть масса возможностей поохотиться на шестнадцатилетнюю девушку, которая оказалась не в том месте и не в то время.
   Но потребность была сильнее логики, даже сильнее ее страха. С туфлями в руке и наличными, прожигающими дыру в кармане, Сара стиснула зубы и направилась под променад.
   На первых нескольких ярдах не было ничего, кроме случайных кусков мусора, случайных банок из-под газировки и пакетов с картофельными чипсами, корок от пиццы и окурков. Затем были тела - всего несколько, но достаточно, чтобы напугать ее. Люди спят на песке, который останется сухим до прилива. Были ли они бездомными, или наркоманами, или и тем, и другим, она не могла угадать. Но она пошла дальше, ища молодого человека с жилистым телосложением и любительскими татуировками на обеих руках.
   Она услышала голоса раньше, чем увидела его, и быстро нырнула за деревянный столб. Когда она осмелилась выглянуть, то увидела мальчика менее чем в десяти ярдах от нее, в дальних тенях под дощатым настилом. Он разговаривал тихим голосом с грязным человеком с лохматой каштановой бородой и крысиным гнездом волос на голове. Они обменялись рукопожатием, или, по крайней мере, это выглядело так.
   Сара узнала передачу, когда увидела ее. В этом рукопожатии обменивались наркотиками и деньгами, хотя обе стороны были достаточно натренированы, чтобы никто из наблюдателей этого не заметил.
   Она была права насчет него. И теперь желание превратилось в зуд, который можно было почесать только одним способом. Жар поднялся в ее груди и подошел к горлу при одной только мысли об этом, и, к ее собственному удивлению, ее рот на самом деле наполнился слюной.
   Тем не менее она ждала, по крайней мере, пока человек с пятнистой бородой не ушел. Юноша был один. Он снова огляделся, а затем украдкой пересчитал несколько купюр на ладони. Он кивнул сам себе, явно удовлетворенный.
   Затем из-за колонны вышла Сара. "Привет?" - осторожно сказала она.
   Молодой человек сделал шаг назад, удивившись, увидев ее. Но затем его глаза тут же сузились, и в них появилось выражение недоверия и гнева в равной мере. "Что вы хотите?" - спросил он.
   - Я хочу... - Она откашлялась. "Мне нужен удар. Совсем немного".
   Молодой человек с подозрением оглянулся налево и направо. - Ты шутишь? Тащи свою задницу обратно в пригород, девочка.
   "Пожалуйста." Она полезла в карман джинсов и вытащила деньги, которые ей дала Майя. "Все, что я могу получить за пятьдесят долларов. Это все, что у меня есть".
   Она протянула его ему. Молодой человек поднял бровь и сначала не двигался. Через некоторое время он медленно подошел к ней и выхватил деньги из ее рук. Сара сильно прикусила губу, полностью понимая, что мало что сможет сделать, если этот парень решит уйти с ее деньгами.
   Вместо этого он полез в нагрудный карман своей худи без рукавов и достал крошечный мешочек с белым порошком. Он показал это ей. Она потянулась к нему. Но он вытащил его из ее досягаемости.
   - Ты должна сделать это прямо здесь, - сказал он ей.
   Сара огляделась. Ей не нравилось находиться там, в тени под дощатым настилом, среди разбросанного мусора и валяющихся вокруг тел. Но желание было сильнее ее сомнений и беспокойства.
   - Так я узнаю, что ты не наркоман, - добавил мальчик.
   "Отлично." Ее голос был напряжен и прозвучал робко. "Я буду."
   Он вручил ей деньги, а затем отступил на два шага, сунув ее деньги в карман. Ее пальцы дрожали, когда она осторожно развязывала узел на верхней части сумки. Максимально осторожно она вылила содержимое на тыльную сторону ладони, на мясистую перемычку между большим и указательным пальцами.
   Это было немного. Она не была уверена в текущих ценах на уличные наркотики, но это выглядело ничтожно за те пятьдесят долларов, которые она ему дала. Тем не менее, ее мозг жаждал этого. Желудок скрутило в предвкушении. Кроме того, уже несколько недель она не употребляла ничего, кроме кофеина. Она была уверена, что это сработает.
   Она поднесла руку к носу, заткнула одну ноздрю и втянула ее одним фырканьем.
   Молодой человек ухмыльнулся ей. - Черт, я неправильно тебя привязал. Ты профи, да? Он усмехнулся, как будто рассказал шутку.
   Но Сара проигнорировала его. Она запрокинула голову, закрыла глаза, слегка приоткрыла губы, когда наркотики изменили центры удовольствия в ее мозгу и наполнили ее череп эндорфинами.
   Да. Это было то, что мне было нужно.
   Но потом - ее глаза внезапно открылись. Волна головокружения нахлынула на нее, как буйная волна. Она пошатнулась на ногах, едва сдерживая себя, прежде чем упала.
   Она не понимала. Это была такая маленькая сумма. Не может быть, чтобы это было слишком для нее...
   Пока не...
   Молодой человек снова усмехнулся. Земля накренилась, когда Сара увидела, как он вытащил сотовый телефон.
   Они зашнурованы.
   Наркотики с чем-то сдобрены.
   Все, с чем они были смешаны, было гораздо сильнее, чем все, к чему она привыкла. Она снова пошатнулась, ухватившись за деревянный столб. Осколок пронзил ей ладонь, но она не почувствовала боли. Ее мозг был активным, бдительным, кричащим, чтобы она бежала, но ее тело не отвечало.
   Молодой человек поднес телефон к уху. "Эй. Иди скажи Большому Человеку, что у меня есть для него. Под променадом. Блондинка, подросток. Настоящий белый хлеб. Она никуда не уйдет еще как минимум двадцать минут, но поторопитесь.
   Нет.
   Ее колени ударились о песок, хотя она и не осознавала, что упала вперед.
   Нет.
   Молодой человек позвал кого-то... чтобы забрали ее.
   Вставать!
   Ее ноги были как желе. Во рту у нее было сухо, как вата, хотя желудок хотелось вырвать. Не было непонимания намерений молодого человека. Он отдавал ее кому-то.
   Торговцы людьми.
   Эта мысль пришла словно крик призрака из ее прошлого. Она смутно осознавала, что качается, скрестив руки на груди. Ее лицо было мокрым. Было ли оно мокрым? Она дотронулась до слез, катившихся из ее глаз, ее пальцы оставляли на щеке песчаные песчинки.
   - Папа, - пробормотала она. "Папа, помоги мне". По крайней мере, ей показалось, что она сказала это вслух. Может быть, это было только в ее голове.
   "Эй. Это девушка? Новый голос. Глубже.
   "Чувак, ты видел, как другие белые девушки сошли с ума?" - быстро сказал молодой парень. "Поторопись, пока никто не увидел".
   О мой Бог. Как они добрались туда так быстро? Прошло всего несколько секунд, не так ли? Может быть, это были минуты. Все, что она знала, могло длиться час.
   - Давай, девочка, - сказал низкий голос. "Мы собираемся прокатиться".
   - Нет, - запротестовала Сара, хотя это вышло хныканьем. Ее зрение было затуманено, но она увидела крупного мужчину, идущего к ней в черной майке и с золотой цепью. Он потянулся к ней.
   "Нет!" она закричала.
   " Ух! Тело здоровяка вдруг дернулось. Он упал на колени перед ней.
   - Какого хрена? - крикнул младший. - Сука, тебе лучше не... Его протест был прерван воплем боли, который даже не звучал по-человечески, не говоря уже о мужчине.
   Сара мало что могла сделать, кроме как дрожать на песке. Большой мужчина попытался встать, но его голова резко дернулась, и он упал на бок перед ней. Его глаза были открыты, но остекленели. За ним пытался бежать молодой парень. Кто-то был на нем через секунду, гораздо быстрее. Но меньше его. Схватили юношу сзади за шею, скрутили и на полном удушье швырнули в песок. Он булькал и отплевывался, пытаясь дышать.
   Сара зажмурила глаза.
   Тогда на ней были руки, схватившие ее за плечи. Она завизжала и отпрянула, но они крепко держались.
   "Сара!"
   Какая? Как...?
   Она открыла глаза. Сразу же потекли слезы, снова затуманив ее зрение. Она знала этот голос, хотя и не могла ясно видеть.
   "Майя." Она попыталась сказать это, но язык оказался слишком толстым для рта.
   "Ну давай же. Все в порядке. Я понял тебя." Ее сестра положила одну руку Сары себе на плечи и поддержала ее за талию, пока та поднимала ее на ноги.
   Это казалось невозможным. У нее были галлюцинации, она была в этом уверена. Но она могла слышать ровное дыхание Майи, чувствовать ее знакомый запах. Через несколько мгновений они снова оказались на солнце, теплое на ее лице, и Сара посмотрела.
   Это была она. Майя действительно была там, а Сара снова плакала.
   "Они... они пытались..."
   - Тсс, - успокаивающе сказала Майя. "Я знаю. Но они этого не сделали. Я здесь." Потом она поднесла телефон к уху. - Алан, я нашел ее. Подберите нас у входа на променад.
   Алан тоже был там, где-то рядом. "Как?" Саре удалось спросить.
   Майя вздохнула. "Я люблю тебя, - сказала она, - но ты действительно чертовски предсказуем".
   Я тоже тебя люблю , хотела сказать она, но во рту у нее пересохло. Или, может быть, это было не только в ее голове. Возможно, она действительно сказала это вслух. Пляж качался влево и вправо, пока Майя помогала ей пробираться по песку, и когда голова Сары свесилась и легла на плечо сестры, она оставила ее там.
   Так было безопаснее.
  
  
   ГЛАВА СОРОК
  
  
   Зеро крепко прижимал Марию к себе, вдыхая ее запах последние секунды своей жизни. В любой момент реакторы расплавят топливные элементы, выпустив смертельную радиацию и зараженное облако, которое распространится на города вверх и вниз по побережью Чесапика.
   Он не хотел об этом думать. Ему хотелось думать о хороших временах с Сарой и Майей, с Кейт, с Марией, с Аланом. Каникулы и ужины и внутренние шутки. Вот на чем он сосредоточился, заставляя свой разум мечтать, не думать о том, будет ли это больно или сколько времени потребуется, чтобы убить его...
   Затем послышалось рычание.
   Шарканье ног.
   Мария посмотрела вверх, нахмурившись. Зеро тоже. Он моргнул в замешательстве от того, что увидел.
   Тодд Стрикленд вошел в круглую диспетчерскую, и он был не один. Одной рукой он обнимал за талию темноволосую женщину, ее рука лежала у него на плечах.
   "Что, черт возьми, ты делаешь?" - удивленно спросила Мария. - Тебе нужно было убраться отсюда к черту!
   - Что ж, извините меня, - пробормотал Стрикленд, явно запыхавшись, - за попытку спасти восточное побережье.
   Зеро все еще не мог поверить в то, что видел. Женщина была профессионально одета, ее темные волосы были собраны в хвост. Ее глаза были расфокусированными и остекленевшими, и он мог видеть тонкую полоску темной крови, стекающую из ее уха. Она морщилась при каждом шаге от явной боли. Не похоже, чтобы она могла стоять самостоятельно; Зеро предположила, что у нее порвалась барабанная перепонка, и это вывело ее из равновесия.
   Но она выжившая.
   Эта женщина явно приняла на себя основную тяжесть звуковой атаки - и она выжила.
   "Открытка." Женщина указала на одно из мертвых тел на полу диспетчерской. "Ключ-карта."
   "Какая?" - тускло спросил Зеро.
   "Найди ключ-карту, Зеро!" Стрикленд рявкнул.
   "Верно." Зеро упал на колени и вцепился в белый лабораторный халат мертвеца. Он нашел пластиковую карточку, прикрепленную к внутренней части, и выдернул ее.
   Пальцы женщины дрожали, когда она взяла его и указала на консоль. Стрикленд помог ей, и с некоторым трудом она вставила ключ-карту в прорезь над клавиатурой. Оживился монитор. Поддерживая Тодда, она набрала команду - мучительно медленно, по одной клавише за раз, наугад, все время покачиваясь.
   Пальцы Марии нашли его и крепко сжали. Зеро закрыл глаза.
   Он услышал легкий шорох сверху.
   Когда он снова открыл их, в диспетчерской замигали белые огни.
   Он выдохнул, не осознавая, что задержал дыхание.
   - Я не понимаю, - сказала Мария. "Русские сказали нам, что остановить это невозможно..."
   - Не... для тебя, - сумела сказать женщина.
   Зеро понял. Русские думали, что их звуковое оружие вывело из строя сотрудников объекта. Ни Зеро, ни Мария, ни Стрикленд не могли остановить расплавление, но обученный инженер-ядерщик знал бы все отказоустойчивые устройства на объекте.
   - Охлаждающая жидкость... течет, - поморщилась она. - Но мы должны идти. Радиация..."
   - Все еще может быть утечка, - закончил за нее Стрикленд. "Пойдем!"
   Мария бросилась вперед и подняла Мишу на ноги. Она взяла девушку за локоть и быстро вывела из комнаты. При этом что-то маленькое выпало из пальцев девушки. Зеро вопросительно взглянул на него.
   Это была конфета. Тутси Ролл. Но у него не было времени задуматься об этом. Вместо этого он поддержал инженера с другой стороны. Она слегка вскрикнула, когда Стрикленд и Зеро подняли ее между собой, и они бегом выбежали из комнаты и по коридору.
   Мария придержала стальную дверь открытой, и когда Зеро вышел, он выбил камешек из косяка. Дверь с громким лязгом захлопнулась за ними.
   Солнце приятно грело его лицо. После всего, через что он прошел, всего, что он сделал, его почти молча убили - дважды. Но здесь было что угодно, только не тишина, и он был этому рад.
   Гул не менее шести вертолетов наполнил воздух жужжащим ревом. Грузовики Национальной гвардии ворвались на стоянку к югу, заполненные полностью одетыми и вооруженными до зубов солдатами для битвы, которой не предстояло.
   Мария держала Мишу за одну руку, а другой махала удостоверением ЦРУ, когда солдаты роились к ним. "ЦРУ!" - крикнула она сквозь шум. "Аварию удалось предотвратить! Враги мертвы! Держите эту дверь закрытой! По-прежнему существует риск утечки радиации!"
   Стрикленд и Зеро передали инженера паре медиков Национальной гвардии, но не раньше, чем первый наклонился вперед и что-то прошептал ей. Она кивнула и устало улыбнулась ему в ответ, прежде чем отдать себя на попечение.
   - Что ты ей сказал? - спросил Зеро.
   Стрикленд смущенно усмехнулся. "Я сказал: "Спасибо за спасение наших жизней".
   Зеро вернул ухмылку и хлопнул молодого человека по плечу. "Привет. Спасибо и вам за спасение наших жизней. Ты мог бы выбраться".
   Стрикленд пожал плечами. "Жизнь без тебя была бы намного скучнее".
   "Берегись!" Мария позвала их. Она указала подбородком на один из вертолетов, когда полозья коснулись асфальта. Дверь скользнула в сторону, и из нее вышел проницательный мужчина в костюме.
   Эдвард Шоу, директор ЦРУ, сразу же заметил их и, подходя к ним, не пытался скрыть настойчивость в своей походке.
   - Директор, - кивнула Мария, когда он приблизился.
   "Это кто?" - прямо спросил Шоу, кивнув Мише.
   - Она была с ними.
   - Русские? - спросил Шоу.
   - Китайцы, - поправил Зеро.
   Шоу нахмурился, но лишь слегка. Затем он кивнул, когда пришел к пониманию. "Доказательство?"
   - Мертвые коммандос, - сказала ему Мария. "Агентство должно иметь возможность идентифицировать их как граждан Китая".
   Шоу подозвал двух агентов в темных костюмах и указал на девушку. Они взяли ее у Марии, держась каждый за плечо. Лицо Миши оставалось таким же бесстрастным, как и прежде, даже когда агенты начали грубо уводить ее прочь.
   "Эй подожди." Зеро шагнул вперед, когда агенты остановились. - Она немного опасна, но она всего лишь ребенок. Запомни это, а?
   Миша посмотрел на него. Ее брови низко сошлись на лбу, и взгляд ее свидетельствовал о том, что она пытается понять его.
   "Извини за удар по голове", - сказал он ей.
   - Я... - Миша взглянул на небо, словно там что-то было написано. - Мне жаль, что я пыталась тебя убить, - пробормотала она.
   - Куда она пойдет? - спросила Мария, когда два агента уводили девушку.
   "На данный момент? Камера предварительного заключения в Лэнгли, - ответил Шоу. - Пока ей не захочется говорить.
   - И... куда мы пойдем? - осторожно спросил Стрикленд.
   Ноздри Шоу раздулись. Было много причин уволить их на месте, или арестовать, или даже отправить прямо на H-6. Но было столько же причин не делать этого.
   - Домой, агенты, - сказал он наконец. - Ты пойдешь домой. Сразу после того, как вы пройдете медицинское освидетельствование и допроситесь. Шоу резко повернулся к ожидающей группе агентов, которые должны были послужить бригадой по очистке от беспорядка, который ждал дальше.
   "Сэр?" Мария позвала его вдогонку. "Один момент. Я... я хочу уйти в отставку.
   Шоу сделал паузу. - Это не может подождать, Йоханссон?
   "Нет, не может. Я хочу вернуться в статус полевого агента. Немедленно."
   Он нетерпеливо махнул рукой. "Отлично. Сделанный. Я думаю, что в любом случае нам всем будет лучше".
   Зеро подавил ухмылку. Но оно быстро исчезло, когда он вспомнил одну последнюю вещь. Он поспешил за Шоу, оставив Стрикленда и Марию вне пределов слышимости. "Директор. А как насчет ОМНИ?"
   Глаза Шоу расширились. Он быстро огляделся, как будто Зеро только что публично выругался. - Вы не произносите это имя за пределами Лэнгли, понимаете? На самом деле, вы можете забыть, что когда-либо видели это. Или будут последствия, агент...
   - Но я видел это. Зеро вызывающе посмотрел на режиссера. - И я хочу знать, что из этого вышло.
   Шоу тяжело вздохнул. "Что ж. Благодаря внесенным в него "модификациям" устройство кажется непоправимо измененным. А наш общий друг запер всех".
   Биксби.
   - Но он мог это исправить, - сказал Зеро. - Если бы он захотел.
   Шоу слегка пожал плечами. - Я уверен, что он мог. Если бы мы знали, где он. А теперь, если вы меня извините. Режиссер снова повернулся и пошел прочь, на этот раз быстрее, прежде чем один из них снова попытался его остановить.
   Если бы мы знали, где он? Биксби сказал, что он уйдет, но Зеро не думал, что это означает, что он исчезнет. Инженер знал так же хорошо, как и все остальные, что OMNI - аморальная машина, и он знал, что могло бы сделать агентство, если бы они узнали, что он повредил ее. Итак, он заблокировал ЦРУ и исчез.
   При этом Зеро почувствовал небольшой укол вины. Но ведь Биксби провел в этой лаборатории большую часть своей жизни. Может быть, он поедет куда-нибудь, увидит мир. Он изо всех сил пытался представить эксцентричного инженера на пляже без экстрадиции, потягивающего май-таис, но случались и более странные вещи.
   - Итак, - сказал он, присоединяясь к Стрикленду и Марии. - Снова стал полевым агентом, да?
   Она пожала плечами. "Управление просто не для меня. Теперь я это вижу".
   "Я понимаю. Ты спасаешь мою жизнь, я спасаю твою, и теперь ты чувствуешь, что пропускаешь действие...
   Мария схватила его лицо обеими руками и крепко поцеловала. Он почти не удивился и не отстранился. Вместо этого он наклонился к ней, положив руки ей на поясницу.
   - Вернись, - просто сказала она.
   Он улыбнулся. Это звучало красиво. Но у него было слишком много дел, которыми ей не нужно было обременять себя. "Как насчет ужина? И мы видим, куда идут дела".
   Она улыбнулась в ответ. "Иметь дело."
   Стрикленд усмехнулся, направляясь к ближайшему вертолету. "Я подаю заявку на перевод. Я не буду играть роль третьего колеса с вами двумя.
  
   *
  
   Президент Джонатан Ратледж сидел за столом "Резолют" в Овальном кабинете, положив локти на его поверхность и сложив пальцы перед ртом.
   Ему нужно было о многом подумать.
   Во-первых, он сомневался в себе. Он сомневался в своих способностях. Он сомневался в собственном лидерстве. А потом он усомнился в заместителе директора Йоханссон и ее соратниках, загадочном и странно обезоруживающем агенте Зеро. Но они выполнили свою работу - даже после того, как им сказали этого не делать - и справились. Конечно, они допускали ошибки. На самом деле большие. Но в конце концов крупной катастрофы удалось избежать. Преступники либо мертвы, либо находятся под стражей. Ультразвуковое оружие уничтожено, его остатки в руках ЦРУ.
   "Возможно, где-то здесь есть урок, Джон ", - саркастически сказал он себе.
   Баркли по-прежнему будет избран его вице-президентом на следующей специальной сессии Конгресса, но Ратледж не уйдет немедленно. Он передумал. Его не заставят уклоняться, даже если хулиганом будет он сам и его собственная неуверенность. Когда-нибудь Баркли станет потрясающим президентом. Просто не на этой неделе.
   В дверь кабинета постучали, и Табби Халперн заглянула внутрь. - Все готово, мистер президент. Мы можем подключить вас, когда вы будете готовы".
   "Спасибо." Дверь снова закрылась. Он был один в Овальном кабинете, что в наши дни редкость. Горели только две лампы, мебель отбрасывала на пол длинные тени.
   Ратледж положил руку на трубку стоявшего перед ним телефона. Если он собирался пройти через это, то был необходимый первый шаг.
   Он поднял трубку. Сначала была тишина. Потом его прошили, и линия зазвонила.
   "Президент Ратледж". Мужской голос на другом конце линии был ровным, немного высоким, с сильным акцентом. "Надеюсь, вы можете себе представить мое удивление, когда мои люди сказали мне, что ваше правительство звонит по телефону. Такого рода беседы обычно хорошо планируются заранее...
   - Позвольте мне остановить вас на этом, - прервал его Ратледж. Он не утруждал себя любезностями или формальностями. Если российский президент мог позвонить Ратледжу ни с того ни с сего, то и Рутледж мог сделать то же самое, за исключением того, что человеком на другом конце этого звонка был президент Китая Ли Вэй. Будучи молодым лидером, стремление Вэя к процветанию Китая было так же широко известно, как и его презрение к Соединенным Штатам, что особенно ярко иллюстрируется недавними тарифами и надвигающейся торговой войной.
   "Это не светский звонок, - сказал ему Ратледж. "Это требование".
   "Мне жаль?" - сказал Вэй с удивлением в голосе.
   "Возьми ручку и запиши это. Вы перестанете вводить эти нелепые тарифы и экономические санкции в отношении нашего экспорта. На самом деле, мы собираемся устроить саммит, ты и я. Очень публичный. И мы собираемся достичь соглашения, которое очень устроит Соединенные Штаты. Тарифы будут ниже, чем когда вы впервые пришли в офис".
   Вэй усмехнулся. - Я не думаю, что вы в состоянии требовать такого...
   - Вообще-то да, - громко сказал Рутледж. "Потому что мы знаем, что было предпринято. Мы знаем, что было заказано. И если моя просьба окажется недостаточно тонкой, к концу недели вы найдете Седьмой флот на Тайване. Тебе не придется беспокоиться о торговой войне, Вэй. У вас будет настоящая война".
   "Это нелепо!" - прорычал Вэй. "Вы угрожаете нам войной?! Я понятия не имею, о чем ты говоришь...
   - Ты знаешь, Вэй. Ратледж понизил голос до, как он надеялся, угрожающей громкости. - Ты знаешь. Мои люди очень хорошо умеют хранить секреты. Но я, исторически не так. Если вы дадите мне повод, я сообщу всему миру о том, что произошло здесь, на американской земле. Но я не думаю, что это должно произойти. Мы с вами станем друзьями, господин президент. Потому что мы с Президентом Ильиным уже быстро сближаемся, и я не думаю, что он оценит то, что здесь сегодня попробовали. Определенно недостаточно, чтобы встать на сторону Китая в крупном конфликте".
   Ратледж многозначительно помолчал, но Вэй ничего не ответил.
   "Вы решаете", - заключил президент США. "Я жду ответа завтра".
   И повесил трубку на китайского президента.
   Овальный кабинет был тих, тускло освещен. Ратледж решил, что ему это нравится. Он немного отодвинул стул, чтобы у него было место, чтобы поставить ноги на стол. Это была реликвия девятнадцатого века, за которой сидели многие из самых могущественных людей мира.
   Он был одним из них. Он мог бы поднять свои проклятые ноги, если бы захотел.
  
  
   ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
  
  
   Зеро провел рукой по волосам и вздохнул. "Скажите мне снова."
   Майя фыркнула и покачала головой, хотя на ее лице была ухмылка. "Нет. Я не собираюсь проходить через все это снова".
   - Но как ты узнал, где ее найти?
   - Я... - пожала плечами Майя. "Интуиция, наверное. Я просто поставил себя на ее место и подумал о том, куда бы, скорее всего, пойти. И о чудо".
   Зеро не мог не улыбнуться, несмотря на ситуацию. - Из тебя получится отличный агент.
   Они вдвоем сидели в крошечном патио возле квартиры Зеро в Бетесде, попивая кофе, несмотря на поздний час, и обмениваясь военными историями за последние сорок восемь часов. Как хорошо, решил он, иметь кого-то, кому можно довериться, и уже давно чувствовал необходимость что-то скрывать от нее.
   В то самое утро он чуть не погиб в ядерном реакторе. Он и его команда были доставлены обратно в Лэнгли, где их осмотрели и допросили. Он был весь избит, весь в синяках - по большей части обычный. Кровотечение, которое он испытал от ультразвукового оружия, было результатом незначительного разрыва слизистой оболочки его желудка. Ничего такого, что некоторые лекарства и пара недель на мягкой диете не смогли бы вылечить.
   Он не должен был пить кофе, но чувствовал, что заслужил его.
   Прошло несколько часов, прежде чем ему разрешили получить доступ к его личному мобильному телефону, и когда он это сделал, он был очень встревожен и обеспокоен, увидев пропущенные звонки из центра восстановления Seaside House. Он почти перезвонил им, прежде чем увидел текстовое сообщение от Майи, которое гласило: "Сара со мной". У тебя. Все в порядке.
   Он помчался домой и обнаружил, что Сара крепко спит в своей постели, а Майя бодрствует. Она рассказала ему эту историю, а затем во второй раз, когда он попросил об этом, все время удивляясь тому, что Майя предприняла такие меры, чтобы найти свою сестру. Алан помог ей добраться туда и даже помог ей посмотреть, но в конечном итоге именно Майя нашла ее, вывела из строя торговца наркотиками и потенциального торговца людьми и спасла Сару. Затем они отвезли ее в больницу, чтобы проверить, и с тех пор она отсыпалась.
   - Я не знаю, что сказать, - признался Зеро. - За исключением того, что я горжусь тобой. Человека, которым ты становишься".
   - Спасибо, - тихо сказала Майя. Она пила кофе и смотрела в ночное небо.
   Ему нужно было сказать еще кое-что. Что это было, он не был уверен.
   "Что бы это ни стоило, - предложил он, - мне очень жаль. За все. Все это. Твоя мама, ложь, работа...
   Майя покачала головой. "Не о чем сожалеть". Потом она немного посмеялась над собой. "Сотрите это. Ты так легко не сорвешься с крючка. Есть о чем сожалеть, но теперь это позади. Я думаю, что когда я становлюсь старше, я начинаю это видеть".
   "Смотри что?"
   "Зачем ты это сделал. Почему ты пытался... защитить нас от всего этого. Не могу сказать, что не поступил бы так же".
   Он почувствовал ком в горле, но проглотил его. Очень много значило услышать это от нее. Это означало все , чтобы услышать это от нее. Он ни в коем случае не был безупречен, но это простое признание, по крайней мере, сказало ему, что он не совсем все облажался.
   И все же у Майи все еще был тот взгляд в тысячу ярдов.
   "Что это?" - подтолкнул он.
   Она тонко улыбнулась и только покачала головой. "Ничего такого."
   "Ну давай же. Я говорю вам о конфиденциальных вопросах международной безопасности, а вы не можете мне сказать, что вас беспокоит? Я знаю, что ты уже взрослая и можешь справиться со своими проблемами. Что бы это ни было, я обещаю. Я не буду вмешиваться. Это просто помогает говорить".
   Майя вздохнула. "Конечно. Хорошо. Вот оно."
   Что бы это ни было, ей было явно трудно говорить об этом.
   "В школе произошел инцидент, - начала она. "Трое мальчишек загнали меня в угол в раздевалке. Они напали на меня - скорее, они пытались".
   Зеро в тревоге сел, мгновенно перейдя в режим отца-защитника. "Иисус, ты в порядке? Они причинили тебе боль?"
   "Нет. Я в порядке." Ее голос понизился. "Они не." Она посмотрела на него, ее взгляд пронзил его. "Я потерял сознание. Я избил их - сильно". Ее взгляд пробежался по полу. - Я чуть не убил одного из них, папа.
   Он медленно кивнул в понимании. Хотя ему самому было не привыкать к насилию, он надеялся, что эта черта не передастся его дочерям. Хотя, если бы он был честен с самим собой, он бы предпочел, чтобы насилие применялось к потенциальным преступникам, а не к ним.
   "Я полагаю, - сказал он ей, - что в каждом из нас есть какая-то тьма. Я, конечно, знаю. Твоя сестра знает. И... и ты тоже.
   Майя кивнула, но ничего не сказала.
   Он протянул руку и нежно сжал ее колено. - Знаешь, мне нравится одна цитата. Он гласит: "Каждый, кого вы встречаете, сражается в битве, о которой вы ничего не знаете". Я не могу сражаться в твоей битве. Мы не можем бороться с Сарой. Ты не можешь бороться с моей.
   - Нет, - согласилась Майя. - Но мы можем быть там. Друг для друга." Ее голос слегка дрожал. Она вытерла глаз и усмехнулась над собой.
   "Конечно можем. Мы должны быть". Они оба потягивали кофе, позволяя моменту впитаться. - Ну и что теперь? он спросил.
   "Ну, сегодня мне звонил декан, - сказала Майя. "Всех троих этих мальчиков исключают. Я мог бы выдвинуть обвинения, если бы захотел, но я думаю, что выбить из них все дерьмо и разрушить их академическую жизнь было достаточно".
   Они посмеялись.
   "Но в то же время, - продолжала Майя, - я не думаю, что готова вернуться прямо сейчас. Я попросил отпуск. Я хочу остаться здесь, с тобой и Сарой, на праздники. Я вернусь в январе, после перерыва".
   Зеро хотел протестовать. Он хотел сказать ей, что она должна жить своей жизнью, делать то, что для нее лучше, - но придержал язык. Она сама приняла это решение. Она уже решила, что так будет лучше для нее.
   - Хорошо, - сказал он. "Это было бы прекрасно."
   "Хороший. Может быть, мы вдвоем сможем присматривать за нашим местным мастером по побегам. Майя посмотрела в свою пустую кофейную чашку. "Мне нужно пополнение. А ты?"
   "Я в порядке. Спасибо."
   Майя встала и направилась внутрь. Зеро откинулся на спинку стула и уставился в ночное небо, на звезды. У него были спины его девушек. Это было не маленькое чудо. Но были еще новые воспоминания, с которыми нужно было бороться, убийства и его потенциально грязное прошлое. Забывчивость, которую он испытал. Через два дня он увидится с Гайером в Балтиморе.
   Это не могло произойти достаточно быстро.
  
   *
  
   "Хм."
   "Мм-хм".
   "Хм."
   Зеро казалось, что большая часть неврологического осмотра доктора Гайера состояла из спорадического ворчания и кратких комментариев, смысл которых он не мог понять.
   Они вдвоем находились в, по общему признанию, очень шикарном офисе Johns Hopkins в Балтиморе. Он даже не напоминал кабинет врача, в котором когда-либо бывал Зеро, с кожаными диванами и мягкими земляными стенами. Тем не менее, это не умаляло того факта, что он был там уже семь часов и до сих пор не получил ответов.
   Гайер провел с ним целую серию тестов. Из того, что он мог вспомнить, Зеро прошел мини-проверку психического состояния, чтобы проверить на бдительность; тест шкалы удара NIHS для функции черепных нервов и ощущения движения; полная оценка когнитивной функции, которая включала идентификацию картинок, языковые ассоциации и выполнение основных тестов памяти; И МРТ, и МРА с контрастом. Были и другие, аббревиатуры которых ускользали от него, как только доктор их произносил.
   Теперь он сидел напротив Гайера за широким дубовым столом, пока швейцарский врач просматривал результаты, время от времени хмыкая или издавая "хм" или "ага", не удосужившись поделиться своими выводами. Гайер, несомненно, был великолепен; ему был шестьдесят один год, но его пронзительные зеленые глаза были такими же острыми и зоркими, как у мужчины вдвое моложе его. Его волосы были полностью белыми, аккуратно подстриженными и безукоризненно разделенными пробором. Его белое пальто было безупречным, и он носил итальянский галстук, который, вероятно, стоил месячной арендной платы за квартиру Зеро.
   - Ага, - сказал Гайер.
   Раздражительность Зеро усилилась. "Хорошо, док, вам придется начать рассказывать мне кое-что здесь. Прошло несколько часов. Все, что угодно, было бы полезно".
   Гайер улыбнулся ему через стол.
   Зеро знал не только по своему обучению в качестве агента, но и по своему личному опыту, что эта улыбка не была приятной. У Гайера не было для него хороших новостей.
   - Рид, - сказал он. "Нет простого способа сказать это".
   - Дай мне прямо. Я уверен, что слышал и хуже".
   Улыбка Гайера исчезла. "Нет. Вы этого не сделали.
   Узел ужаса сжал его желудок.
   "Пожалуйста, имейте в виду, что вы единственный в своем роде в этом отношении. Никогда не было такого пациента, как вы, и, возможно, никогда больше не будет...
   - Доктор, - настаивал Зеро.
   "Да. Конечно." Гайер сделал движение, чтобы поправить галстук, хотя тот и так был в идеальном состоянии. "Насколько я могу судить, ваша лимбическая система повреждена более серьезно, чем считалось ранее, возможно, даже непоправимо".
   - Хорошо, - медленно сказал Зеро. "Что это значит?"
   "Это означает, что вы можете начать терять воспоминания, даже приобретая новые", - объяснил Гайер. "Кратковременная память не должна вызывать проблем. Но та часть вашего мозга, которая отвечает за хранение долговременных воспоминаний, хаотична и непредсказуема, как... простите за метафору, но это, как вы, американцы, могли бы сказать, швейцарский сыр".
   "В потере воспоминаний нет ничего нового, - сказал Зеро. - Я уже говорил тебе ранее, что последние несколько дней я то и дело теряю воспоминания...
   - Я имею в виду навсегда, Рид.
   Зеро стоял. Он не знал, что еще делать в данный момент. Он встал со стула с достаточной силой, чтобы оттолкнуть его назад. Первое, о чем он подумал, это забыть лицо Сары во время ссоры с Мишей. Оно вернулось к нему достаточно скоро, как имя Кейт и лицо Марии...
   Но постоянно?
   - Прошу прощения, - сказал ему Гайер. В голосе доктора звучала убежденность. "В настоящее время я ничего не могу для вас сделать. Это... за пределами современной науки".
   - Так что же со мной будет?
   - Неясно, - ответил доктор. "Если бы мне пришлось угадывать, основываясь на том, что я знаю, я бы сказал, что очень вероятно, что ваша память продолжит ухудшаться, но я не могу сказать, как быстро это произойдет".
   "Как?" Голос Зеро стал хриплым. "Как это произойдет?"
   "Опять же, это отработка моего наиболее обоснованного предположения, но то, что я вижу, - это физическое ухудшение той части мозга, которая отвечает за хранение воспоминаний. Думаю, если бы мне пришлось сравнивать это с чем-то, я бы сказал, что это... сродни болезни Альцгеймера".
   Зеро глубоко вздохнул. "Люди умирают от болезни Альцгеймера".
   - Да, - тихо согласился Гайер. "Они делают."
   "Так..."
   Тишина повисла между ними, как вакуум.
   - Да, - наконец сказал Гайер. - Скорее всего, это убьет тебя. Но есть ли у вас два года или двадцать, я не могу сказать. Доктор закрыл глаза. "Мне искренне, искренне жаль".
   "Ага. Я тоже."
   Гайер поднялся со своего места, и они обменялись рукопожатием через стол. "Я очень надеюсь, что увижу тебя снова, Рид. При регулярных осмотрах я смогу определить скорость атрофии. Но я не доверяю его в руки каких-либо других неврологов. Это должен быть я".
   "Хорошо. Да. Спасибо." Это было все, что он мог сказать.
   Снаружи, по улицам Балтимора, гулял Зеро. Он не шел к своей машине. Он никуда не направлялся. Он шел, пока не понял, где находится, а потом пошел дальше.
   Он прошел мимо лиц. Некоторые улыбались. Другие рассмеялись. Одни спорили, а другие занимались своими делами.
   Все сражаются в битве, о которой вы ничего не знаете.
   Он задавался вопросом, не понял ли кто-нибудь из этих людей, что их битва проиграна.
   Его собственный мозг собирался убить его, и он понятия не имел, когда.
   Что он скажет своим дочерям? Что он скажет Марии?
   Ничего, решил он. Обе его девушки ждали его дома. Завтра у него свидание за ужином с Марией. Его голова была полна воспоминаний об убийце, в которых он до сих пор не был уверен, реальны они или нет. Он явно не знал о себе всего, что нужно было знать, и, возможно, никогда не знал бы, если так.
   Он собирался начать забывать вещи навсегда. И не только как заряжать ружье. Лица тех, кого он любил. Может быть, их имена. Время, проведенное с ними. Те самые воспоминания, за которые он цеплялся в то, что, как он думал, должно было стать последним моментом его жизни, на ядерном объекте.
   И все это произойдет до его смерти.
   Зеро остановился. На другой стороне улицы стояла дама с сумками, у нее на голове копна седых волос, рядом с ней тележка для покупок, и она держала картонную табличку для любого, кто остановится, чтобы прочитать ее.
   Он сказал: КОНЕЦ БЛИЗК.
   - Это определенно так, - пробормотал он.
   Тем больше причин наслаждаться временем, проведенным с теми, кого он любил. Он мог умереть уже сто раз, а может и больше. Он должен был умереть несколько раз только за последнюю неделю.
   В тот же момент Зеро дал себе зарок: он проведет оставшиеся дни, делая все возможное, чтобы сделать мир лучше. Не только для него, но и для тех, кто пришел после. Для его дочерей. Для выживших, таких как Мария, Алан и Стрикленд.
   Если его битва обречена на проигрыш, то он сделает все, что в его силах, чтобы убедиться, что война выиграна.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"