Дом в котором находился наркопритон и сам дилер дури сгорел. Погиб глава мафии и несколько его подельников наводивших страх на всю округу, и держащие под контролем несколько кварталов города Москва.
Пожар был жуткий. А виновником оказался всего лишь мальчик лет одиннадцати. Василий Соловьев его звали.
Продажная полиция хотела наказать ребенка, но больше трех лет спецшколы, ему не могли дать. Тем не менее суд влепил ему приговор и Ваську повели в наручниках в черный воронок.
Спецшкола ожидала ребенка. Который убил огнем дюжину бандитов. И это оказалось не так уж и мало.
Ваську везли ночью, была жизнь какая-то за пределами воронка, но это так как бы незримо.
Ваську вывели из воронка. С ним вели еще двух черноволосых, лохматых мальчиков.
Их сразу же ввели по ступенькам большого, белого здания с решетками на окнах.
Детям приказали снять с себя одежду. Строгие полицейские за этим внимательно следили. Мальчики разделись до трусов.
Полицейский прикрикнул:
- Все снимайте!
Васька со смущением стянул с себя последнюю деталь туалета. Женщина в белом халате забрала одежду. Сложила ее в пластмассовый ящик и вынесла.
Полицейский рыкнул:
- Вас в казенное переоденут! А пока на медосмотр - специализированный!
Мальчиков повели по коридорам. Они были совсем голенькие. Ваське было стыдно, вот так с голой попой, и мальчики с острыми лопатками и такие лохматые. Наверно их и его обстригут наголо.
Была ночь и похоже другие воспитанники спецшколы спят. Мальчики перебирают по холодным лестница босыми ножками. Вот их отводят к двери на которой написано: комната приема и обыска.
Детей вводят в комнату с зеркала, и ширмами с белыми простынями. Мальчики осмотрелись.
Стоящий справа буркнул:
- Сейчас будет шмон!
Васька невольно поежился, и от холода и стыда и страха.
Две женщины провели их далее в соседнюю комнату напоминающую кабинет врача.
Там их встречают трое надзирателей в белых халатах. Они ухмыляются и надевают на руки тонкие медицинские перчатки.
Старший из них говорит:
- Ну, что орлята мы вас сейчас обыщем голеньких, так чтобы вы сюда и зернышка не пронесли. Давай ты первый!
Мальчик с мохнатой, черной головой вступил вперед, невольно съежившись.
Один из надзирателей схватил ребенка за подбородок и полез пальцами в рот. А двое других мальчишку держали за руки. Надзиратель во рту залез за щеки, сунул лапу под язык, дошел до самых гланд. Мальчика даже затошнило. Ему дали оплеуху. Затем надзиратель посмотрел посветив фонарем ребенку уши, и пощупал ноздри. Грубая лапа человека в белом халате надавила и на пупок.
Но самое противное было впереди. Толстый и длинный палец надзирателя в перчатке глубоко ткнулся мальчишке в анальное отверстие. Ребенок которого звали Сережка застонал и стал вырываться. Ему в ответ заломили руки, и врезали по лицу. А крупная лапа полицейского все лезла и лезла в зад, прокручивая до самой прямой кишки. Это было и больно и, унизительно. Васька чувствовал как ему стыдно, страшно, и морально больно. Неужели и его вот так будут шмонать? Перед тем как отправить его в спецшколу, следователь сказал, что это также тюрьма, только для детей. И что с ним там вытворять страшные и унизительные вещи. И это Васька видел.
Полицейский ковырялся в попе, а мальчик вопил от боли и унижения: ой хватит, ох не надо.
Другой страж порядка тем временем схватил ребенка за член. И грубо пальцами в медицинский перчатках оголил кожицу. Это было очень больно и грубо, мальчишка заорал и снова получил оплеуху.
Ему бесцеремонно мяли хоботок. Потом мощный надзиратель сдавил мальчишке яички заставав Сережку орать от боли и унижения. Это было так отвратительно, что Василий ощутил тошноту. Его чуть не вырвало, и только гордость заставила сдержать блевоту.
Мужчина вдоволь поиздевавшись с половыми органами ребенка, принялся проверять его между пальцами ног. Это был дотошный и унизительный обыск в спецшколе, особо строгого режима.
Затем пошло самое страшное стало тогда мальчишку отпустили, хорошенько врезав ногой под зад. А потом схватили три надзирателя-громилы и самого Ваську.
Мальчику вывернули руки. Тот заревел от боли и унижения, и страха.
Ему полезла рука в перчатке прямо в рот. И от этого буквально затошнило. Рука шарила по рту, залезла за щеки, надавила на небо, и под корень языка. И тут надавила да так, что Ваську вырвало на передник надзирателя. В ответ тот ударил мальчика по лицу. Стазу же набух на мордашке здоровенный синяк.
Потом Ваську развернули и наклонили. И мальчишка ощутил как жестокая лапа надзирателя полезла ему в задний проход. И он ощутил в своем теле крупную деревяшку крупного пальца обернутого в резину. Полицейский ввел его полностью, затем стал крутить. Было очень больно и страшно стыдно. Казалось что толстый и длинный палец крупного мужчины порвет тебе очко. Мальчик задергался, но двое других сильных и крупных надзирателей его крепко держали. А один даже пощекотал мальчика за голую, круглую пятку. Как ни странно Ваське стало немного легче и даже смешно. Он вспомнить что ему обещали что в спецшколе каждый день будут обыскивать, самым унизительным и дотошным образом. И обещание сдержали.
Надзиратель ударил мальчишку по губам, и они моментально опухли. Васька замолчал и стиснул зубы.
А тем временем надзиратель, что был справа, рукой в перчатке схватил пацана за яйца, и сильно из сдавил. Васька заорал от дикой боли и унижения. Полицейский же продолжал теребить достоинство мальчишки, и резким движением оголил головку. И это тоже было очень больно. Обнажился пенис Васьки. Его сдавили и перегнули пополам. И снова дернули. Мальчик стал блестеть от пота, и орать. Как его личико перекосилось.
Ему рука в перчатке сдавила рот. А другой надзиратель продолжал давить оголенный член, что ужасно больно. Действительно обыск в спецшколе, это не подарок и превзошел ожидания.
А другой палец глубоко ковырялся в очке. Насколько это было дотошно и унизительно. Мальчик стал пунцовым от боли и стыда. При этом юный членик налился кровью и набух, и от этого было еще больнее. Васька завил во все горло:
- Ой мамочка, не надо!
Старший надзиратель свирепо рыкнул:
- Раньше надо было о маме думать, когда ты людей поджигал огоньком. А так терпи.