Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Разборки Русской Мафии - Сборник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Русская мафия раскинула щупальца практически по всему миру. С бандитами борется и Интерпол и ФСБ и ЦРУ и разного рода агенты, включая и знаменитый МОСАД и борьба, идет не на жизнь, а на смерть, с переменным успехом.
  РАЗБОРКИ РУССКОЙ МАФИИ - СБОРНИК
  АННОТАЦИЯ
  Русская мафия раскинула щупальца практически по всему миру. С бандитами борется и Интерпол и ФСБ и ЦРУ и разного рода агенты, включая и знаменитый МОСАД и борьба, идет не на жизнь, а на смерть, с переменным успехом.
   Пролог
  
  
   Зима никогда не пугала Мишу и его друзей. На самом деле, они наслаждались тем фактом, что могли ходить босиком там, где туристы не осмеливались даже выходить из вестибюлей своих отелей. Для Миши было большим развлечением наблюдать за туристами, не только потому, что их слабость к роскоши и комфортному климату приводила его в восторг, но и потому, что они платили. Они хорошо заплатили.
  
   Многие в запале перепутали свои валюты, хотя бы для того, чтобы он указал им лучшие места для фотосессии или бессмысленных репортажей об исторических событиях, которые когда-то преследовали Беларусь. Это было, когда они переплатили ему, и его друзья были только рады разделить добычу, когда они собрались на пустынной железнодорожной станции после захода солнца.
  
   Минск был достаточно велик, чтобы иметь свое собственное преступное подполье, как международного масштаба, так и мелкого сорта. Девятнадцатилетний Миша был неплохим образцом, сам по себе, но он сделал то, что должен был сделать, чтобы закончить колледж. Его долговязый светловолосый образ был привлекательным в восточноевропейском смысле, что привлекало к нему достаточное внимание иностранных гостей. Темные круги под его глазами говорили о поздних ночах и недоедании, но его поразительные светло-голубые глаза делали его привлекательным.
  
   Сегодня был особенный день. Он должен был остановиться в отеле "Козлова", не слишком роскошном заведении, которое сошло за приличное жилье, учитывая конкуренцию. Послеполуденное солнце было бледным на безоблачном осеннем небе, но оно освещало своими лучами умирающие ветви деревьев на дорожках по всему парку. Температура была мягкой и приятной, идеальный день для Миши, чтобы подзаработать. Благодаря приятной обстановке он был обязан убедить американцев в отеле посетить по крайней мере еще два места для фотографического развлечения.
  
   "Новенькие из Техаса", - сказал Миша своим приятелям, посасывая наполовину выкуренную сигарету "Фест", пока они собирались вокруг костра на железнодорожной станции.
  
   "Сколько?" - спросил его друг Виктор.
  
   "Четыре. Должно быть простым. Три женщины и толстый ковбой", - Миша засмеялся, его хихиканье выбрасывало ритмичные клубы дыма через ноздри. "И лучше всего то, что одна из женщин - хорошенькая малышка".
  
   "Съедобно?" - с любопытством поинтересовался Микель, темноволосый бродяга, выше их всех по крайней мере на фут. Он был странновато выглядящим молодым человеком с кожей цвета старой пиццы.
  
   "Малолетка. Держись подальше, " предупредил Миша, " если она не скажет тебе, что хочет, там, где никто не может видеть."
  
   Группа подростков выла, как дикие собаки, в холоде мрачного здания, которым они управляли. Им потребовалось два года и несколько посещений больницы, прежде чем они честно завоевали территорию у другой группы клоунов из их средней школы. Пока они планировали свою аферу, разбитые окна насвистывали гимны страдания, а сильный ветер бросал вызов серым стенам старой заброшенной станции. Рядом с разрушающейся платформой лежали безмолвные рельсы, ржавые и заросшие.
  
   "Микель, ты исполняешь роль безголового начальника станции, пока Вик свистит", - поручил Миша. "Я позабочусь о том, чтобы вагон заглох, не доезжая боковой дорожки, чтобы нам пришлось выйти и подняться по платформе". Его глаза вспыхнули при виде его высокого друга. "И не облажайся, как в прошлый раз. Выставили меня полным дураком, когда увидели, как ты мочишься на перила ".
  
   "Ты пришел раньше! Ты должен был привести их только через десять минут, придурок!" Микель горячо защищался.
  
   "Не имеет значения, идиот!" Прошипел Миша, отбрасывая окурок в сторону и делая шаг вперед, чтобы порыкать. "Вы должны быть готовы, несмотря ни на что!"
  
   "Эй, ты не даешь мне достаточно большой доли, чтобы я забрал у тебя это дерьмо", - прорычал Микел.
  
   Виктор подскочил и разнял двух обезьян с тестостероном. "Послушайте! У нас нет на это времени! Если ты сейчас ввяжешься в драку, мы не сможем продолжать эту суету, понял? Нам нужны все доверчивые группы, которых мы можем привлечь. Но если вы двое хотите сразиться прямо сейчас, я выхожу! "
  
   Двое других прекратили драку и поправили одежду. Микель выглядел обеспокоенным. Он тихо пробормотал: "У меня нет штанов на сегодняшний вечер. Это моя последняя пара. Моя мать, блядь, убьет меня, если я испачкаю это ".
  
   "Ради Бога, прекрати расти", - фыркнул Виктор, игриво шлепнув своего чудовищного друга. "Скоро вы сможете красть уток в полете".
  
   "По крайней мере, тогда мы сможем поесть", - усмехнулся Микель, прикуривая сигарету прикрываясь ладонью.
  
   "Им не обязательно видеть твои ноги", - сказал ему Миша. "Просто оставайтесь за оконной рамой и двигайтесь вдоль платформы. До тех пор, пока они видят твое тело ".
  
   Микель согласился, что это хорошее решение. Он кивнул, глядя сквозь разбитое оконное стекло, где солнце окрашивало острые края в ярко-красный цвет. Даже кости мертвых деревьев загорелись малиновым и оранжевым, и Микель представил парк в огне. Несмотря на все свое одиночество и заброшенную красоту, парк все еще был мирным местом.
  
   Летом листья и газоны были темно-зелеными, а цветы необычайно яркими - это было одно из любимых мест Микеля в Молодечно, где он родился и вырос. К сожалению, в более холодные сезоны казалось, что деревья сбрасывали свои листья, превращаясь в надгробные плиты, лишенные цвета, с когтями, которые царапали друг друга. Скрипя, они толкались, добиваясь внимания воронов, умоляя согреть их. Все эти предположения проносились в голове высокого худощавого мальчика, пока его друзья обсуждали розыгрыш, но, тем не менее, он был сосредоточен. Несмотря на свои мечты, он знал, что сегодняшняя шутка будет чем-то другим. Почему, он не мог рассуждать.
  
  
   1
   Шалость Миши
  
  
   Трехзвездочный отель "Козлова" практически не работал, если не считать мальчишника из Минска и нескольких временных гостей, направлявшихся в Санкт-Петербург. Это было ужасное время года для бизнеса, лето закончилось, и большинство туристов были зрелого возраста, неохотные транжиры, которые приехали посмотреть исторические места. Сразу после 18:00 Миша появился в двухэтажной гостинице на своем Volkswagen Kombi и его реплики были хорошо отрепетированы.
  
   Он посмотрел на свои часы в надвигающейся полосе теней. Цементно-кирпичный фасад отеля над головой покачнулся в тихом упреке за его своенравные методы. Козлова была одним из оригинальных зданий города, о чем свидетельствует ее архитектура рубежа веков. Поскольку Миша был маленьким мальчиком, его мать говорила ему держаться подальше от старого места, но он никогда не прислушивался к ее пьяному бормотанию. На самом деле, он даже не слушал ее, когда она сказала ему, что умирает, небольшое сожаление с его стороны. С тех пор подросток-негодяй жульничал и прокладывал себе путь через то, что он считал своей последней попыткой искупить вину за свое жалкое существование - небольшой курс базовой физики и геометрии в колледже.
  
   Он ненавидел этот предмет, но в России, на Украине и в Белоруссии это был путь к респектабельной работе. Это был единственный совет, который Миша получил от своей покойной матери, после того как она рассказала ему, что его покойный отец был физиком из Долгопрудненского физико-технического института. По ее словам, это было у Миши в крови, но сначала он отмахнулся от этого, посчитав родительским капризом. Удивительно, каким образом короткое пребывание в тюрьме для несовершеннолетних может изменить потребность молодого человека в руководстве. Однако, не имея ни денег, ни работы, Мише пришлось прибегнуть к уличной смекалке и хитрости. Поскольку большинство восточноевропейцев были приучены видеть насквозь чушь собачью, ему пришлось сменить свои целевые ориентиры на непритязательных иностранцев, и американцы были его любимцами.
  
   Их естественно энергичные манеры и в основном либеральные позиции сделали их очень открытыми по отношению к историям о борьбе Третьего мира, которые рассказывал им Миша. Его американские клиенты, как он их называл, давали самые лучшие чаевые и были восхитительно доверчивы к "дополнительным услугам", которые предлагали его экскурсии с гидом. Пока он мог уклоняться от властей, которые запрашивали разрешения и регистрацию гида, у него все было в порядке. Это должен был быть один из тех вечеров, когда Мише и его приятелям-мошенникам предстояло заработать дополнительные деньги. Миша уже подначил толстого ковбоя, некоего мистера Генри Брауна III из Форт-Уэрта.
  
   "Ах, кстати о дьяволе", - усмехнулся Миша, когда небольшая группа вышла из парадных дверей "Козлова". Через недавно отполированные окна своего фургона он внимательно разглядывал туристов. Две пожилые дамы, одна из которых была миссис Браун, оживленно болтали высокими голосами. Генри Браун был одет в джинсы и рубашку с длинными рукавами, частично скрытую жилетом без рукавов, который напомнил Мише Майкла Дж. Фокса из "Назад в будущее" - на четыре размера больше. Вопреки ожиданиям, богатый американец выбрал бейсболку вместо десятигаллоновой шляпы.
  
   "Добрый вечер, сынок!" - громко крикнул мистер Браун, когда они приблизились к старому минивэну. "Надеюсь, мы не опоздали".
  
   "Нет, сэр", - улыбнулся Миша, выпрыгивая из своего автомобиля, чтобы открыть раздвижную дверь для дам, пока Генри Браун раскачивал сиденье дробовика. "Моя следующая группа только в девять часов". Миша, конечно, соврал. Это была необходимая ложь, чтобы использовать уловку с тем, что его услуги востребованы многими, тем самым увеличивая шансы на получение более высокого гонорара, когда дерьмо представлено в корыте.
  
   "Тогда лучше поторопиться", - очаровательная молодая леди, предположительно дочь Брауна, закатила глаза. Миша пытался не показывать своего влечения к избалованной блондинке-подростку, но он находил ее практически неотразимой. Ему понравилась идея поиграть в героя сегодня вечером, когда она, несомненно, будет в ужасе от того, что он и его товарищи запланировали. Когда они ехали к парку и его мемориальным камням времен Второй мировой войны, Миша начал применять свое обаяние.
  
   "Жаль, что вы не увидите станцию. У него также богатая история, - заметил Миша, когда они свернули на парк-лейн. "Но я полагаю, что его репутация отпугивает многих посетителей. Я имею в виду, что даже моя девятичасовая группа отказалась от ночного тура ".
  
   "Какая репутация?" - поспешно осведомилась юная мисс Браун.
  
   "Зацепило", подумал Миша.
  
   Он пожал плечами: "Ну, у этого места репутация, - он сделал драматическую паузу, - места с привидениями".
  
   "С помощью чего?" Мисс Браун подтолкнула, забавляя своего ухмыляющегося отца.
  
   "Черт возьми, Карли, он просто издевается над тобой, хоне", - усмехнулся Генри, не сводя глаз с двух женщин, делающих снимки. Их непрекращающееся тявканье стихало по мере того, как они удалялись от Генри, и расстояние успокаивало его слух.
  
   Миша улыбнулся: "Это не пустая строка, сэр. Местные жители годами сообщают о наблюдениях, но мы держим это в секрете, в основном. Послушайте, не беспокойтесь, я понимаю, что большинству людей не хватает смелости выйти на станцию ночью. Бояться естественно ".
  
   "Папа", - шепотом убеждала мисс Браун, дергая отца за рукав.
  
   "Да ладно, ты же не всерьез на это купишься", - ухмыльнулся Генри.
  
   "Папа, все, что я видел с тех пор, как мы покинули Польшу, наскучило мне до чертиков. Разве мы не можем просто сделать это для меня?" - настаивала она. "Пожалуйста?"
  
   Генри, опытный бизнесмен, бросил на молодого человека мерцающий плотоядный взгляд. "Сколько?"
  
   "Не чувствуйте себя сейчас стесненным, мистер Браун", - ответил Миша, стараясь не встречаться глазами с молодой леди, стоящей рядом с отцом. "Для большинства людей эти туры немного крутоваты из-за связанной с ними опасности".
  
   "Боже мой, папочка, ты должен взять нас с собой!" взволнованно причитала она. Мисс Браун повернулась к Мише. "Я просто, типа, люблю опасные вещи. Спроси моего отца. Я такой предприимчивый человек ..."
  
   "Бьюсь об заклад, вы," Миши внутренний голос согласился с вожделением, как его глаза изучали гладкая мраморная кожа между ее шарф и шов ее расстегнутого воротника.
  
   "Карли, не существует такого понятия, как железнодорожная станция с привидениями. Это все часть шоу, не так ли, Миша?" Генри весело взревел. Он снова наклонился к Мише. "Сколько?"
  
   "... леска и грузило!"Миша кричал в пределах своего интригующего разума.
  
   Карли бросилась звать свою мать и тетю обратно в фургон, когда солнце поцеловало горизонт на прощание. Мягкий ветерок быстро превратился в прохладное дыхание, когда темнота опустилась на парк. Качая головой из-за своей слабости к мольбам дочери, Генри изо всех сил пытался застегнуть ремень безопасности на животе, пока Миша заводил Фольксваген Комби.
  
   "Это займет много времени?" - спросила тетя. Миша ненавидел ее. Даже ее спокойное выражение лица напомнило ему о ком-то, кто почувствовал запах чего-то гнилого.
  
   "Хотите, я сначала подброшу вас до отеля, мэм?" Миша намеренно пошевелился.
  
   "Нет, нет, мы можем просто пойти на вокзал и закончить экскурсию?" Сказал Генри, маскируя свое твердое решение под просьбу звучать тактично.
  
   Миша надеялся, что на этот раз его друзья будут готовы. На этот раз не могло быть никаких сбоев, особенно мочащегося призрака , пойманного на рельсах. Он испытал облегчение, обнаружив жуткую пустынную станцию, как и планировалось, - уединенную, темную и унылую. По заросшим дорожкам ветер разметал осенние листья, пригибая стебли сорняков в минской ночи.
  
   "Итак, история гласит, что если вы встанете ночью на платформу 6 железнодорожной станции Дудко, вы услышите свисток старого локомотива, который перевозил осужденных военнопленных в Шталаг 342", - Миша пересказал сфабрикованные подробности своим клиентам. "И затем вы видите начальника станции, который ищет свою голову после того, как сотрудники НКВД обезглавили его во время допроса".
  
   "Что такое Шталаг 342?" Спросила Карли Браун. К этому времени ее отец выглядел немного менее жизнерадостным, поскольку детали звучали слишком реалистично, чтобы быть мошенничеством, и он ответил ей торжественным тоном.
  
   "Это был лагерь военнопленных для советских солдат, хун", - сказал он.
  
   Они шли в тесноте, неохотно пересекая платформу 6. Единственный свет на угрюмом здании исходил от балок фургона "Фольксваген" в нескольких метрах от него.
  
   "Кто такой НК... что опять?" Спросила Карли.
  
   "Советская тайная полиция", - похвастался Миша, чтобы придать своей истории больше правдоподобия.
  
   Он получал огромное удовольствие, наблюдая, как женщины дрожали, их глаза были как блюдца, когда они ожидали увидеть призрачную форму начальника станции.
  
   "Давай, Виктор", Миша молился, чтобы его друзья выкарабкались. Сразу же откуда-то с рельсов донесся одинокий свисток поезда, принесенный ледяным северо-западным ветром.
  
   "О, Боже милостивый!" - взвизгнула жена мистера Брауна, но ее муж был настроен скептически.
  
   "Не настоящее, Полли", - напомнил ей Генри. "Вероятно, с ним работает группа людей".
  
   Миша не обращал внимания на Генри. Он знал, что произойдет. Другой, более громкий вой донесся ближе к ним. Отчаянно пытаясь улыбнуться, Миша был больше всего впечатлен усилиями своих сообщников, когда из темноты на рельсах появился слабый циклопический отблеск.
  
   "Смотрите! Срань господня! Вот он!" В панике прошептала Карли, указывая через утопленные рельсы на другую сторону, где показалась стройная фигура Майкла. У нее подогнулись колени, но другие испуганные женщины едва поддерживали ее в своей собственной истерике. Миша не улыбнулся, продолжая свою уловку. Он посмотрел на Генри, который просто наблюдал за дрожащими движениями возвышающегося Майкла, изображающего безголового начальника станции.
  
   "Ты видишь это?" Жена Генри заскулила, но ковбой ничего не сказал. Внезапно его взгляд упал на приближающийся свет ревущего локомотива, пыхтящего, как дракон-левиафан, когда он рвался к станции. Лицо толстого ковбоя налилось кровью, когда старинный паровой двигатель появился из ночи, скользя к ним с пульсирующим громом.
  
   Миша нахмурился. Все это было немного слишком хорошо сделано. Настоящего поезда не должно было быть, и все же он был на виду, мчался к ним. Как бы он ни ломал голову, привлекательный молодой шарлатан не мог постичь происходящие события.
  
   Микель, под впечатлением, что Виктор был ответственен за свисток, наткнулся на рельсы, чтобы пересечь их, и порядочно напугал туристов. Его ноги нащупывали дорогу по железным прутьям и расшатанным камням. Под прикрытием пальто его скрытое лицо хихикало от радости при виде ужаса женщин.
  
   "Микель!" Миша кричал. "Нет! Нет! Вернись назад!"
  
   Но Микель перешагнул через рельсы, направляясь туда, где он услышал вздохи. Его зрение было затемнено тканью, которая покрывала его голову, чтобы эффективно напоминать безголового человека. Виктор вышел из пустой билетной кассы и помчался к группе. При виде другого силуэта вся семья с криками бросилась спасать Фольксваген. На самом деле Виктор пытался предупредить двух своих друзей, что он не несет ответственности за происходящее. Он прыгнул на рельсы, чтобы столкнуть ничего не подозревающего Микеля на другую сторону, но он неверно оценил скорость аномального проявления.
  
   Миша в ужасе наблюдал, как локомотив раздавил его друзей, убив их мгновенно и не оставив после себя ничего, кроме тошнотворно-алого месива из костей и плоти. Его большие голубые глаза застыли на месте, как и его отвисшая челюсть. Потрясенный до глубины души, он увидел, как поезд растворился в воздухе. Только крики американских женщин соперничали с затихающим свистом машины-убийцы, когда разум Миши покинул свои чувства.
  
  
   2
   Дева Балморалская
  
  
   "Теперь послушай, мальчик, я не позволю тебе войти в эту дверь, пока ты не вывернешь свои карманы! С меня хватит фальшивых ублюдков, ведущих себя как настоящие Уолли и разгуливающих здесь, называя себя K-squad . Только через мой труп!" Шеймус предупредил. Его красное лицо дрожало, когда он излагал закон человеку, пытающемуся уйти. "K-squad не для неудачников. Да?"
  
   Группа крепких, разъяренных мужчин, стоявших позади Шеймуса, согласилась одобрительным ревом.
  
   Да!
  
   Симус прищурил один глаз и прорычал: "Сейчас! Сейчас, блядь!"
  
   Симпатичная брюнетка скрестила руки на груди и нетерпеливо вздохнула: "Господи, Сэм, просто покажи им уже товар".
  
   Сэм повернулся и в ужасе посмотрел на нее. "Перед вами и присутствующими здесь дамами? Я так не думаю, Нина."
  
   "Я видела это", - усмехнулась она, тем не менее, глядя в другую сторону.
  
   Сэм Клив, журналистская элита и видная местная знаменитость, превратился в краснеющего школьника. Несмотря на его грубоватую внешность и бесстрашное отношение, по сравнению с K-squad Балморала, он был ничем иным, как препубертатным алтарным служкой с комплексом.
  
   "Выверни карманы", - усмехнулся Симус. Его худощавое лицо венчала вязаная шапочка, которую он надевал в море во время рыбалки, а изо рта пахло табаком и сыром, которые дополнялись жидким пивом.
  
   Сэм проглотил пулю, иначе его никогда бы не приняли в "Балморал Армз". Он приподнял килт, демонстрируя свое голое снаряжение группе грубиянов, которые называли паб домом. На мгновение они замерли в осуждении
  
   Сэм захныкал: "Холодно, ребята".
  
   "Сморщенный - вот что это такое!" Симус взревел в шутку, возглавив хор посетителей в оглушительном приветствии. Они открыли дверь в заведение, позволив Нине и другим дамам войти первыми, прежде чем проводить красавца Сэма, похлопывая его по спине. Нина поморщилась от смущения, которое он пережил, и подмигнула: "С днем рождения, Сэм".
  
   "Та", - вздохнул он и с радостью принял поцелуй, который она запечатлела на его правом глазу. Последнее было ритуалом между ними еще до того, как они стали бывшими любовниками. Он держал глаза закрытыми некоторое время после того, как она отстранилась, наслаждаясь воспоминаниями.
  
   "Ради бога, дайте человеку выпить!" - крикнул один из посетителей паба, указывая на Сэма.
  
   "Я так понимаю, K-squad означает ношение килта?" Догадалась Нина, имея в виду скопление сырых шотландцев и их различные тартаны.
  
   Сэм сделал глоток своего первого "Гиннесса". "На самом деле, "К" означает ручку . Не спрашивай."
  
   "В этом нет необходимости", - ответила она, прикладывая горлышко пивной бутылки к темно-бордовым губам.
  
   "Шеймус - представитель старой школы, как вы можете заметить", - добавил Сэм. "Он традиционалист. Никакого нижнего белья под килтом".
  
   "Конечно", - она улыбнулась. "Итак, насколько там холодно?"
  
   Сэм рассмеялся и проигнорировал ее поддразнивание. Он был втайне в восторге от того, что Нина была с ним в его день рождения. Сэм никогда бы этого не признал, но он был в восторге от того, что она пережила ужасные травмы, полученные во время их последней экспедиции в Новую Зеландию. Если бы не предвидение Пердью, она бы погибла, и Сэм не знал, переживет ли он когда-нибудь смерть другой женщины, которую он любил. Она была ему очень дорога, даже как платонический друг. По крайней мере, она все еще позволяла ему флиртовать с ней, что поддерживало его надежды на возможное возрождение в будущем того, что у них когда-то было.
  
   "Ты что-нибудь слышал от Пердью?" внезапно спросил он, как будто пытаясь обойти обязательный вопрос.
  
   "Он все еще в больнице", - сообщила она.
  
   "Я думал, доктор Ламар выписал ему чистый счет", - нахмурился Сэм.
  
   "Да, он был. Ему потребовалось время, чтобы восстановиться после основного медицинского лечения, и сейчас он переходит к следующему этапу ", - сказала она.
  
   "Следующий этап?" Спросил Сэм.
  
   "Они готовят его к какой-то корректирующей операции", - ответила она. "Вы не можете винить человека. Я имею в виду, то, что с ним случилось, оставило несколько уродливых шрамов. И поскольку у него есть деньги ..."
  
   "Я согласен. Я бы сделал то же самое, " кивнул Сэм. "Говорю тебе, этот человек сделан из стали".
  
   "Почему ты так говоришь?" Она улыбнулась.
  
   Сэм пожал плечами и выдохнул, думая о стойкости их общего друга. "Не знаю. Я считаю, что раны заживают, а пластическая операция восстанавливает, но, Боже, какие душевные муки были в тот день, Нина."
  
   "Ты слишком прав, любимый", - ответила она с такой же долей беспокойства. "Он никогда бы этого не признал, но я думаю, что разум Пердью, должно быть, переживает непостижимые кошмары из-за того, что случилось с ним в Затерянном городе. Иисус."
  
   "Крепкий орешек, этот ублюдок", - Сэм покачал головой в восхищении Пердью. Он поднял свою бутылку и посмотрел Нине в глаза. "Пердью... пусть солнце никогда не опалит его, а змеи познают его гнев".
  
   "Аминь!" Эхом повторила Нина, чокаясь своей бутылкой с бутылкой Сэма. "За Пердью!"
  
   Большая часть шумной толпы в "Балморал Армз" не слышала тоста Сэма и Нины, но были некоторые, кто слышал - и знал значение выбранных фраз. Без ведома празднующего дуэта, молчаливая фигура наблюдала за ними с дальней стороны паба. Мужчина крепкого телосложения, который наблюдал за ними, пил кофе, а не алкоголь. Его скрытые глаза тайно смотрят на двух людей, на поиски которых у него ушли недели. Сегодня вечером все изменится, подумал он, наблюдая, как они смеются и пьют.
  
   Все, что ему нужно было, это подождать достаточно долго, чтобы их возлияние эффективно сделало их менее проницательными, чтобы отреагировать. Все, что ему было нужно, это пять минут наедине с Сэмом Кливом. Не успел он поинтересоваться, когда представится такая возможность, как Сэм с трудом поднялся со своего стула.
  
   Забавно, что знаменитый журналист-расследователь схватился за край стойки, одергивая килт, опасаясь, что его ягодицы попадут в объектив одного из мобильных телефонов посетителей. К его ужасному удивлению, это случалось и раньше, когда он был сфотографирован в том же наборе на неустойчивом пластиковом выставочном столе на фестивале Highland несколько лет назад. Неправильная походка и неудачный взмах килта вскоре привели к тому, что в 2012 году Женский вспомогательный военный корпус в Эдинбурге признал его самым сексуальным шотландцем.
  
   Он осторожно подкрался к затемненным дверям в правой части бара с надписью "Куры" и "Петухи", нерешительно направляясь к соответствующей двери. Нина наблюдала за ним с большим весельем, готовая броситься ему на помощь, если он перепутает два пола в момент нетрезвой семантики. В шумной толпе повышенная громкость футбола на большом настенном плоском экране воспроизводила саундтрек к культуре и традициям. Нина восприняла все это. После пребывания в Новой Зеландии в прошлом месяце она затосковала по Старому городу и тартанам.
  
   Сэм исчез в нужном туалете, оставив Нину сосредоточиться на своем single malt и веселых мужчинах и женщинах вокруг нее. Несмотря на все их неистовые крики и толчки, это была мирная толпа, посетившая Балморал сегодня вечером. В суматохе разливающегося пива и спотыкающихся пьющих, в движении противников по дартсу и танцующих дам Нина быстро заметила одну аномалию - фигуру, сидящую в одиночестве, практически неподвижно, и тихо в одиночестве. Было довольно интригующе, насколько неуместно выглядел этот мужчина, но Нина решила, что он, вероятно, пришел не для того, чтобы праздновать. Не все пили, чтобы отпраздновать. Это она знала слишком хорошо. Каждый раз, когда она теряла кого-то из близких или оплакивала какие-то сожаления о прошлом, она напивалась. Этот незнакомец, казалось, был здесь по другой причине, чтобы выпить.
  
   Казалось, он чего-то ждал. Этого было достаточно, чтобы сексуальная историчка не спускала с него глаз. Она наблюдала за ним в зеркале за стойкой бара, потягивая виски. Это было почти зловеще, то, как он не двигался, за исключением случайного поднятия руки, чтобы выпить. Внезапно он поднялся со стула, и Нина оживилась. Она наблюдала за его удивительно быстрыми движениями, после чего обнаружила, что он пил не алкоголь, а кофе со льдом по-ирландски.
  
   "О, я вижу, трезвый призрак", подумала она про себя, провожая его взглядом. Она достала из своей кожаной сумочки пачку "Мальборо" и вытащила сигарету из картонной коробки. Мужчина посмотрел в ее сторону, но Нина продолжала оставаться в неведении, прикуривая сигарету. Сквозь свои намеренные клубы дыма она могла наблюдать за ним. Она была безмолвно благодарна, что в этом заведении не соблюдался закон о курении, поскольку оно находилось на земле, принадлежащей Дэвиду Пердью, миллиардеру-бунтарю, с которым она встречалась.
  
   Она и не подозревала, что последнее было той самой причиной, по которой этот человек решил посетить Балморал Армз сегодня вечером. Не пьющий и, очевидно, не курящий, незнакомец не имел причин выбирать этот паб, подумала Нина. Это вызвало у нее подозрения, но она понимала, что раньше была чересчур самозащитна, даже параноидальна, поэтому пока оставила это в покое и вернулась к текущей задаче.
  
   "Еще одну, пожалуйста, Роуэн!" она подмигнула одному из барменов, который немедленно подчинился.
  
   "Где тот хаггис, который был здесь с тобой?" - пошутил он.
  
   "В болоте, - усмехнулась она, - занимаюсь Бог знает чем".
  
   Он засмеялся, наливая ей еще одну янтарную пустышку. Нина наклонилась вперед, чтобы говорить как можно тише в такой шумной обстановке. Она притянула голову Роуэна к своему рту и заткнула ему ухо пальцем, чтобы убедиться, что он может слышать ее слова. "Вы обратили внимание на мужчину, сидящего вон в том углу?" - спросила она, кивнув головой в сторону пустого столика с недопитым кофе со льдом. "Я имею в виду, ты знаешь, кто он?"
  
   Роуэн знала, о ком она говорила. Таких послушных персонажей было легко различить в "Балморале", но он понятия не имел, кто был посетителем. Он покачал головой и продолжил разговор в той же манере. "Девственница?" - крикнул он.
  
   Нина нахмурилась от эпитета. "Всю ночь заказывал напитки virgin. Никакого алкоголя. Он был здесь уже три часа, когда появились вы с Сэмом, но он заказал только кофе со льдом и сэндвич. Никогда ни о чем не говорил, понимаешь?"
  
   "О, хорошо", - она приняла информацию Роуэна и с улыбкой подняла свой бокал, чтобы отпустить его. "Ta."
  
   Прошло некоторое время с тех пор, как Сэм была в туалете, и к настоящему времени она начала чувствовать намек на беспокойство. Тем более, что незнакомец проследил за Сэмом до мужского туалета, и он тоже все еще отсутствовал в главной комнате. Что-то ей не нравилось. Она ничего не могла с этим поделать, но она была просто одним из тех людей, которые не могли отпустить что-то, как только это ее беспокоило.
  
   "Куда вы направляетесь, доктор Гулд? Ты знаешь, что то, что ты там найдешь, не может быть хорошим, а?" Симус взревел. Его группа разразилась смехом и вызывающими воплями, которые вызвали только улыбку у историка. "Я не знал, что вы такой врач!" Под их вопли веселья Нина постучала в дверь мужского туалета и прислонилась головой к двери, чтобы лучше расслышать любой ответ.
  
   "Сэм?" - воскликнула она. "Сэм, с тобой там все в порядке?"
  
   Внутри она могла слышать мужские голоса в оживленном разговоре, но было невозможно различить, принадлежал ли кто-либо из них Сэму. "Сэм?" она продолжала преследовать жильцов, стуча. Спор превратился в громкий треск по ту сторону двери, но она не осмелилась войти.
  
   "Черт", - усмехнулась она. "Это мог быть кто угодно, Нина, так что не входи и не выставляй себя дурой!" Пока она ждала, ее сапоги на высоких каблуках нетерпеливо постукивали по полу, но из "Петушиной" двери по-прежнему никто не выходил. Сразу же в туалете раздался еще один мощный шум, звучавший довольно серьезно. Это было так громко, что даже дикая толпа обратила на это внимание, несколько приглушив их разговоры.
  
   Фарфор разбился, и что-то большое и тяжелое ударилось о внутреннюю сторону двери, сильно ударившись о миниатюрный череп Нины.
  
   "Боже милостивый! Что, черт возьми, там происходит?" она сердито взвизгнула, но одновременно испугалась за Сэма. Не прошло и секунды, как он рывком распахнул дверь и налетел прямо на Нину. Сила сбила ее с ног, но Сэм вовремя поймал ее.
  
   "Пойдем, Нина! Быстро! Давайте убираться нахуй отсюда! Итак, Нина! Сейчас же!" - прогремел он, таща ее за запястье через переполненный паб. Прежде чем кто-либо успел спросить, именинник и его друг растворились в холодной шотландской ночи.
  
  
   3
   Кресс-салат и боль
  
  
   Когда Пердью с трудом открыл глаза, он почувствовал себя неживой куском дорожной трупы.
  
   "Что ж, доброе утро, мистер Пердью", - услышал он, но не смог определить местонахождение дружелюбного женского голоса. "Как вы себя чувствуете, сэр?"
  
   "Меня немного подташнивает, спасибо. Можно мне немного воды, пожалуйста?" - хотел сказать он, но то, что Пердью был огорчен, услышав из собственных уст, было просьбой, которую лучше оставить за дверями борделя. Медсестра отчаянно пыталась не рассмеяться, но она тоже удивила себя хихиканьем, которое мгновенно разрушило ее профессиональное поведение, и она опустилась на корточки, зажимая рот обеими руками.
  
   "Боже мой, мистер Пердью, я приношу свои извинения!" - пробормотала она, прикрыв лицо руками, но ее пациент выглядел явно более пристыженным своим поведением, чем она когда-либо могла. Его бледно-голубые глаза смотрели на нее с ужасом. "Нет, пожалуйста", - он оценил точность звучания своих намеренных слов, - "Извините меня. Уверяю вас, это была зашифрованная трансляция ". Наконец, Пердью осмелился улыбнуться, хотя это было больше похоже на гримасу.
  
   "Я знаю, мистер Пердью", - признала добрая зеленоглазая блондинка, помогая ему сесть ровно настолько, чтобы сделать глоток воды. "Поможет ли вам сказать, чтобы вы знали, что я слышал гораздо, гораздо худшее и гораздо более путанное, чем это?"
  
   Пердью смочил горло чистой прохладной водой и ответил: "Вы бы поверили, что это не принесло бы мне утешения, узнав это? Я все равно сказал то, что сказал, несмотря на то, что другие тоже выставляли себя дураками ". Он расхохотался. "Это было довольно непристойно, не так ли?"
  
   Медсестра Мэдисон, когда на ее бейджике было написано ее имя, от души захихикала. Это было искреннее хихиканье восторга, а не что-то, что она инсценировала, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. "Да, мистер Пердью, это было великолепно метко нацелено".
  
   Дверь в личный кабинет Пердью открылась, и доктор Патель выглянул из-за нее.
  
   "Похоже, у вас все хорошо, мистер Пердью", - улыбнулся он, приподняв одну бровь. "Когда ты проснулся?"
  
   "На самом деле, некоторое время назад я проснулся, чувствуя себя довольно бодрым", - Пердью снова улыбнулся медсестре Мэдисон, чтобы повторить их личную шутку. Она поджала губы, чтобы сдержать смешок, и протянула доктору доску.
  
   "Я сейчас вернусь с завтраком, сэр", - сообщила она обоим джентльменам, прежде чем выйти из комнаты.
  
   Пердью вздернул нос и прошептал: "Доктор Патель, я бы предпочел не есть прямо сейчас, если вы не возражаете. Я думаю, что наркотики вызывают у меня тошноту еще некоторое время ".
  
   "Боюсь, мне пришлось бы настаивать, мистер Пердью", - настаивал доктор Патель. "Вы уже находились под действием седативных препаратов дольше суток, и вашему организму требуется некоторое увлажнение и питание, прежде чем мы приступим к следующему лечению".
  
   "Почему я был под воздействием так долго?" - Немедленно спросил Пердью.
  
   "На самом деле", - сказал доктор себе под нос, выглядя очень обеспокоенным, "мы понятия не имеем. Ваши жизненные показатели были удовлетворительными, даже хорошими, но вы, казалось, продолжали спать, так сказать. Обычно такого рода операции не слишком опасны, вероятность успеха составляет 98%, и большинство пациентов просыпаются примерно через три часа после ".
  
   "Но мне потребовался еще день, плюс-минус, чтобы выйти из состояния успокоения?" Пердью нахмурился, пытаясь правильно сесть на жестком матрасе, который неудобно обхватил его ягодицы. "Почему это должно было произойти?"
  
   Доктор Патель пожал плечами. "Послушайте, все люди разные. Может быть чем угодно. Могло быть ничем. Возможно, ваш разум устал и решил взять тайм-аут." Врач из Бангладеш вздохнул: "Видит Бог, судя по вашему отчету о происшествии, я думаю, что ваше тело решило, что на сегодня хватит - и, черт возьми, не без оснований!"
  
   Пердью воспользовался моментом, чтобы обдумать заявление пластического хирурга. Впервые с момента своего тяжелого испытания и последующей госпитализации в частную клинику в Хэмпшире безрассудный и богатый исследователь немного подумал о своих невзгодах в Новой Зеландии. По правде говоря, это еще не дошло до его сознания, насколько ужасающим был его опыт там. Очевидно, разум Пердью справился с травмой в виде запоздалого чувства невежества. Я буду жалеть себя позже.
  
   Меняя тему, он обратился к доктору Пателю. "Должен ли я есть? Можно мне просто немного водянистого супа или еще чего-нибудь?"
  
   "Вы, должно быть, умеете читать мысли, мистер Пердью", - заметила сестра Мэдисон, вкатывая серебряную тележку в комнату. На нем стояли кружка чая, высокий стакан воды и тарелка с супом из кресс-салата, который в этой стерильной обстановке пах просто замечательно. "Насчет супа, а не водянистости", - добавила она.
  
   "Это действительно выглядит очень аппетитно, " признал Пердью, " но, честно говоря, я не могу".
  
   "Боюсь, это предписания врача, мистер Пердью. Даже ты съедаешь всего несколько ложек?" она уговаривала. "Пока у вас просто есть что-то, мы были бы благодарны".
  
   "Совершенно верно", - улыбнулся доктор Патель. "Просто попробуйте, мистер Пердью. Как, я уверен, вы бы оценили, мы не можем продолжать лечить вас на пустой желудок. Лекарство нанесет ущерб вашему организму ".
  
   "Хорошо", - неохотно согласился Пердью. Сливочно-зеленое блюдо, стоявшее перед ним, пахло как рай, но все, чего хотелось его телу, - это воды. Он, конечно, понимал, почему ему нужно есть, и поэтому взял ложку и сделал усилие. Лежа под холодным одеялом на своей больничной койке, он чувствовал, как на его ноги время от времени надевают толстую обивку. Под повязкой это жгло, как вишенка от сигареты, потушенная на синяке, но он сохранил свою позу. В конце концов, он был одним из основных акционеров этой клиники - Частная медицинская помощь в Солсбери - и Пердью не хотел выглядеть слабаком перед тем самым персоналом, за трудоустройство которого он отвечал.
  
   Зажмурив глаза, чтобы побороть боль, он поднес ложку к губам и насладился кулинарным мастерством частной больницы, которую еще некоторое время будет называть домом. Однако изысканный вкус еды не отвлек его от странного предчувствия, которое он испытывал. Он не мог не думать о том, как выглядит нижняя часть его тела под прокладкой из марли и пластыря.
  
   После подписания последней оценки жизненных показателей Пердью после операции доктор Патель выписал рецепты медсестре Мэдисон на следующую неделю. Она открыла жалюзи в комнате Пердью, и он, наконец, понял, что находится на третьем этаже от сада во внутреннем дворе.
  
   "Я не на первом этаже?" спросил он довольно нервно.
  
   "Нет", - пропела она с озадаченным видом. "Почему? Имеет ли это значение?"
  
   "Полагаю, что нет", - ответил он, все еще выглядя немного озадаченным.
  
   Ее тон был несколько озабоченным. "У вас есть страх высоты, мистер Пердью?"
  
   "Нет, у меня нет фобий, как таковых, моя дорогая", - объяснил он. "На самом деле, я не могу точно сказать, о чем оно. Может быть, я был просто удивлен, что не увидел сад, когда ты опустил жалюзи."
  
   "Если бы мы знали, что это важно для вас, уверяю вас, мы бы разместили вас на первом этаже, сэр", - сказала она. "Должен ли я спросить доктора, можем ли мы переместить вас?"
  
   "Нет, нет, пожалуйста", - мягко запротестовал Пердью. "Я не собираюсь усложнять с пейзажем. Все, что я хочу знать, это то, что произойдет дальше. Кстати, когда ты будешь менять повязки на моих ногах?"
  
   Светло-зеленое платье медсестры Мэдисон с сочувствием смотрело на ее пациента. Она мягко сказала: "Не беспокойтесь об этом, мистер Пердью. Послушай, у тебя были неприятные проблемы с ужасным... - она почтительно замялась, отчаянно пытаясь смягчить удар, - ... опытом , который у тебя был. Но не волнуйтесь, мистер Пердью, вы увидите, что опыт доктора Пателя не имеет аналогов. Вы знаете, какова бы ни была ваша оценка этой корректирующей операции, сэр, я уверен, вы будете впечатлены ".
  
   Она одарила Пердью искренней улыбкой, которая достигла своей цели - успокоить его.
  
   "Спасибо", - кивнул он, легкая ухмылка тронула его губы. "И смогу ли я оценить работу в ближайшее время?"
  
   Маленькая медсестра в рамке с добрым голосом собрала пустой кувшин из-под воды и стакан и направилась к двери, чтобы вскоре вернуться. Когда она открыла дверь, чтобы выйти, она оглянулась на него и указала на суп. "Но только после того, как вы оставите основательную вмятину в этой чаше, мистер".
  
   Пердью сделал все возможное, чтобы последовавший за этим смешок прошел безболезненно, хотя усилия были напрасны. Тонкий шов натягивался на его тщательно сшитую кожу, где отсутствующие ткани были заменены. Пердью приложил усилия, чтобы съесть как можно больше супа, хотя к этому времени он остыл и превратился в пастообразное блюдо с хрустящей корочкой - не совсем та кухня, на которую обычно соглашаются миллиардеры. С другой стороны, Пердью был слишком благодарен за то, что он вообще выжил в челюстях чудовищных обитателей Затерянного города, и он не собирался жаловаться на холодный бульон.
  
   "Сделано?" он услышал.
  
   Вошла медсестра Мэдисон, вооруженная инструментами, чтобы промыть раны своего пациента, и свежей повязкой, чтобы закрыть швы после. Пердью не знал, как относиться к этому откровению. Он не испытывал ни малейшего намека на страх или робость, но мысль о том, что зверь в лабиринте Затерянного Города сделает с ним, заставляла его чувствовать себя неловко. Конечно, Пердью не осмеливался проявлять какие-либо черты человека, который был близок к приступу паники.
  
   "Это будет немного больно, но я постараюсь сделать это как можно безболезненнее", - сказала она ему, не глядя на него. Пердью был благодарен, потому что он представлял, что выражение его лица сейчас было не из приятных. "Будет некоторое жжение", - продолжила она, стерилизуя свой изящный инструмент, чтобы ослабить края пластыря, - "но я могла бы дать вам местную мазь, если вы сочтете это слишком утомительным".
  
   "Нет, спасибо", - он слегка хмыкнул. "Просто дерзай, и я справлюсь с трудностями".
  
   На мгновение она подняла глаза и одарила его улыбкой, как будто одобряла его смелость. Это была несложная задача, но втайне она понимала опасность травмирующих воспоминаний и беспокойство, которое они могли вызвать. Хотя ни одна из подробностей нападения на Дэвида Пердью никогда не была раскрыта ей, медсестре Мэдисон ранее, к несчастью, довелось столкнуться с трагедией такой интенсивности. Она знала, каково это - быть искалеченной, даже там, где никто не мог видеть. Память об испытании никогда не покидала своих жертв, она знала. Возможно, именно поэтому она испытывала такую симпатию к богатому исследователю на личном уровне.
  
   У него перехватило дыхание, он зажмурился, когда она отклеила первый толстый слой штукатурки. Оно издало тошнотворный звук, который заставил Пердью съежиться, но он еще не был готов удовлетворить свое любопытство, открыв глаза. Она остановилась. "Это нормально? Хочешь, чтобы я ехал медленнее?"
  
   Он поморщился: "Нет, нет, просто поторопись. Просто сделай это быстро, но дай мне время между ними перевести дыхание ".
  
   Не сказав ни слова в ответ, сестра Мэдисон внезапно одним рывком сорвала пластырь. Пердью вскрикнул в агонии, задыхаясь от мгновенного полета своего дыхания.
  
   "Джи-зусс Чарист!" - закричал он, его глаза широко открылись от шока. Его грудь быстро вздымалась, пока его разум обрабатывал мучительный ад в локализованной области кожи.
  
   "Простите, мистер Пердью", - искренне извинилась она. "Ты сказал, что я должен просто идти вперед и покончить с этим".
  
   "Я -я знаю-ч-ч-что, что я сказал", - пробормотал он, слегка восстанавливая способность дышать. Он никогда не ожидал, что это будет похоже на пытку на допросе или выдергивание гвоздей. "Вы правы. Я действительно это сказал. Боже мой, это чуть не убило меня ".
  
   Но чего Пердью никак не ожидал, так это того, что он увидит, когда посмотрит на свои раны.
  
  
   4
   Явление мертвой относительности
  
  
   Сэм поспешно попытался открыть дверцу своей машины, в то время как Нина дико хрипела рядом с ним. К этому времени она поняла, что бесполезно расспрашивать своего старого товарища о чем-либо, пока он сосредоточен на серьезных вещах, поэтому она предпочла перевести дыхание и придержать язык. Ночь была морозной для этого времени года, и его ноги, чувствуя обжигающий холод ветра, свернулись калачиком под килтом, а руки также онемели. Со стороны паба за пределами заведения раздавались голоса, похожие на крики охотников, готовых броситься по следам лисы.
  
   "Ради всего святого!" Сэм зашипел в темноте, когда кончик ключа продолжал царапать замок, не находя выхода. Нина оглянулась на темные фигуры. Они не отошли от здания, но она могла различить ссору.
  
   "Сэм, - прошептала она, учащенно дыша, " могу я тебе помочь?"
  
   "Он придет? Он уже приедет?" - настойчиво спросил он.
  
   Все еще озадаченная бегством Сэма, она ответила: "Кто? Мне нужно знать, на кого обращать внимание, но я могу сказать вам, что пока за нами никто не следит ".
  
   "Т-т-этот... этот фу-" - заикаясь, пробормотал он, - "гребаный парень, который напал на меня".
  
   Ее большие темные глаза осматривали местность, но все же, насколько Нина могла видеть, не было заметно никакого движения в промежутке между дракой у паба и развалюхой Сэма. Дверь со скрипом открылась, прежде чем Нина смогла понять, кого имел в виду Сэм, и она почувствовала, как его рука схватила ее за руку. Он швырнул ее в машину так нежно, как только мог, и подтолкнул вслед за ней.
  
   "Господи, Сэм! Твое ручное переключение передач - ад для моих ног! " - пожаловалась она, с трудом перебираясь на пассажирское сиденье. Обычно у Сэма нашлась бы какая-нибудь колкость по поводу двусмысленности, которую она произнесла, но сейчас у него не было времени на юмор. Нина потерла бедра, все еще недоумевая, из-за чего весь сыр-бор, когда Сэм завел машину. Выполнение ее обычного запирания двери произошло как раз вовремя, поскольку, не раньше, громкий удар в окно заставил Нину вскрикнуть от ужаса.
  
   "Боже мой!" - закричала она при виде мужчины с глазами-блюдцами в плаще, внезапно появившегося из ниоткуда.
  
   "Сукин сын!" Сэм кипел, переводя рычаг в первую очередь и разгоняя машину.
  
   Мужчина за дверью Нины яростно кричал на нее, нанося быстрые удары по окну. Пока Сэм готовился к ускорению, время замедлилось для Нины. Она внимательно посмотрела на мужчину, чье лицо было искажено от напряжения, и сразу узнала его.
  
   "Девственница", - пробормотала она в изумлении.
  
   Когда машина вырывалась со своего парковочного места, мужчина что-то прокричал им в красном свете стоп-сигналов, но Нина была слишком потрясена, чтобы обращать внимание на то, что он говорил. Разинув рот, она ждала правильного объяснения, которое мог бы дать Сэм, но в голове у нее все перемешалось. В поздний час они проехали на два красных светофора по главной улице Гленротса, направляясь на юг, в сторону Северного Квинсферри.
  
   "Что ты сказал?" - Спросил Сэм у Нины, когда они, наконец, выехали на главную дорогу.
  
   "Примерно?" - спросила она, настолько ошеломленная всем этим, что забыла большую часть того, о чем говорила. "О, мужчина у двери? Это та кили, от которой ты убегаешь?"
  
   "Да", - ответил Сэм. "Как ты его там назвал?"
  
   "О, Пресвятая Дева", - сказала она. "Наблюдал за ним в пабе, пока ты был на болоте, и я заметил, что он не употребляет алкоголь. Итак, все его напитки ..."
  
   "Девственницы", - предположил Сэм. "Я понимаю. Я понял." Его лицо раскраснелось, а глаза все еще были дикими, но он пристально следил за извилистой дорогой в свете фар дальнего света. "Мне действительно нужно купить машину с центральным замком".
  
   "Ни хрена себе", - согласилась она, убирая волосы под вязаную шапочку. "Я бы подумал, что для вас это уже стало очевидным, особенно в бизнесе, которым вы занимаетесь. Чтобы за твоей задницей так часто гонялись и к тебе приставали, потребовался бы лучший транспорт."
  
   "Мне нравится моя машина", - пробормотал он.
  
   "Это выглядит как ошибка, Сэм, и ты достаточно богат, чтобы позволить себе что-то, соответствующее твоим потребностям", - проповедовала она. "Как танк".
  
   "Он тебе что-нибудь сказал?" Сэм спросил ее.
  
   "Нет, но я видел, как он зашел в туалет после тебя. Я просто ничего об этом не подумал. Почему? Он тебе что-то сказал там или просто напал на тебя?" Поинтересовалась Нина, улучив момент, чтобы зачесать его черные локоны за ухо, чтобы убрать волосы с лица. "Боже милостивый, ты выглядишь так, словно увидел умершего родственника или что-то в этомроде".
  
   Сэм посмотрел на нее. "Почему ты так говоришь?"
  
   "Это просто такая манера выражаться", - защищалась Нина. "Если только он не был вашим умершим родственником".
  
   "Не говори глупостей", - усмехнулся Сэм.
  
   До Нины дошло, что ее спутник не совсем соблюдал правила дорожного движения, учитывая, что в его венах был миллион галлонов чистого виски и порция шока для пущей убедительности. Она нежно провела рукой от его волос до плеча, чтобы не напугать его. "Тебе не кажется, что мне лучше сесть за руль?"
  
   "Ты не знаешь мою машину. В нем есть ... хитрости, " запротестовал Сэм.
  
   "Не больше, чем у тебя есть, и я прекрасно могу тебя отвезти", - улыбнулась она. "Давай сейчас. Если копы остановят тебя, ты окажешься по уши в дерьме, и нам не нужен еще один кислый привкус от этого вечера, слышишь?"
  
   Ее уговоры были успешными. С тихим вздохом капитуляции он свернул с дороги и поменялся местами с Ниной. Все еще взволнованный случившимся, Сэм прочесал темную дорогу в поисках следов преследования, но с облегчением обнаружил, что угроза отсутствует. Несмотря на то, что Сэм был пьян, он не выспался по дороге домой.
  
   "Знаешь, мое сердце все еще колотится", - сказал он Нине.
  
   "Да, мое тоже. Ты понятия не имеешь, кем он был?" - спросила она.
  
   "Он был похож на кого-то, кого я когда-то знал, но я не могу точно сказать, на кого", - признался Сэм. Его слова были такими же сбивчивыми, как и эмоции, переполнявшие его. Он провел пальцами по волосам и нежно провел ладонью по лицу, прежде чем снова посмотреть на Нину. "Я думал, он собирался убить меня. Он не делал выпада или что-то в этом роде, но он что-то бормотал и толкал меня, так что я разозлился. Ублюдок не удосужился сказать простое "привет" или что-то в этом роде, так что я воспринял это как подталкивание к драке или подумал, что, может быть, он пытается пихнуть меня в дерьмо, понимаешь? "
  
   "Имеет смысл", - согласилась она, внимательно следя за дорогой перед ними и позади них. "Что он все-таки пробормотал? Это может подсказать вам, кем он был или для чего он был там ".
  
   Сэм вспомнил туманный инцидент, но ничего конкретного на ум не пришло.
  
   "Понятия не имею", - ответил он. "Опять же, я нахожусь в световых годах от любой убедительной мысли прямо сейчас. Может быть, виски смыло мою память или что-то в этом роде, потому что то, что я помню, похоже на картину Дали вживую. Просто все, " он рыгнул и сделал руками капающий жест, " размазано и перемешано слишком многими цветами".
  
   "Звучит как большинство твоих дней рождения", - заметила она, стараясь не улыбаться. "Не волнуйся, любимая. Скоро ты сможешь все это отоспать. Завтра ты лучше запомнишь это дерьмо. Более того, есть хороший шанс, что Роуэн мог бы рассказать вам немного больше о вашем растлителе, поскольку он обслуживал его весь вечер."
  
   Пьяная голова Сэма повернулась, чтобы злобно взглянуть на нее, и недоверчиво склонилась набок. "Мой растлитель ? Господи, я уверена, что он был нежным, потому что я не помню, чтобы он приставал ко мне. Также... кто, черт возьми, такой Роуэн?"
  
   Нина закатила глаза. "Боже мой, Сэм, ты журналист. Можно было бы предположить, что вы знаете, что этот термин использовался веками для обозначения кого-то, кто пристает или раздражает . Это не такое твердое существительное, как насильник или насильник. А Роуэн - бармен в Балморале ".
  
   "О", - пропел Сэм, когда его веки опустились. "Да, тогда, да, этот бормочущий долбоеб донимал меня до чертиков. Говорю вам, я уже давно не чувствовал, что ко мне так пристают ".
  
   "Хорошо, окей, отставить сарказм. Перестань быть глупым и бодрствуй. Мы почти у тебя дома", - инструктировала она, когда они проезжали по полю для гольфа Turnhouse.
  
   "Ты остаешься на ночь?" он спросил.
  
   "Да, но ты отправляешься прямо в постель, именинник", - строго сказала она.
  
   "Я знаю, что мы есть. И если ты поедешь с нами, мы покажем тебе, что живет в Республике Тартан, " объявил он, улыбаясь ей в свете проезжающих желтых огней, выстроившихся вдоль дороги.
  
   Нина вздохнула и закатила глаза. "Поговорим о том, чтобы видеть призраков старых знакомых", - пробормотала она, когда они свернули на улицу, где жил Сэм. Он ничего не сказал. Затуманенный разум Сэма работал на автопилоте, когда он в тишине покачивался на поворотах автомобиля, в то время как далекие мысли продолжали выталкивать из памяти размытое лицо незнакомца в мужском туалете.
  
   Сэм не был большой обузой, когда Нина положила его голову на взбитую подушку в его спальне. Это было долгожданным изменением в его многословных протестах, но она знала, что вечернее кислое мероприятие наряду с употреблением алкоголя озлобленным ирландцем, должно было сказаться на поведении ее друга. Он был измотан, и каким бы усталым ни было его тело, его разум боролся против отдыха. Она могла видеть это в движении его глаз за прикрытыми веками.
  
   "Спи спокойно, парень", - прошептала она. Поцеловав Сэма в щеку, она натянула одеяло и подоткнула край его флисового одеяла ему под плечо. Слабые вспышки света освещали наполовину задернутые шторы, когда Нина выключила прикроватную лампу Сэма.
  
   Оставив его в удовлетворенном волнении, она направилась в гостиную, где на каминной полке бездельничал его любимый кот.
  
   "Привет, Бруич", - прошептала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. "Хочешь согреть меня сегодня вечером?" Кот не сделал ничего другого, кроме как взглянул сквозь щелочки своих век, чтобы изучить ее намерения, прежде чем мирно задремать под раскаты грома над Эдинбургом. "Нет", - она пожала плечами. "Мог бы принять предложение твоего учителя, если бы знал, что ты собираешься пренебречь мной. Вы, чертовы самцы, все одинаковые ".
  
   Нина плюхнулась на диван и включила телевизор, не столько для развлечения, сколько для компании. Обрывки ночных происшествий пронеслись в ее памяти, но она слишком устала, чтобы пересматривать слишком многое из этого. Все, что она знала, это то, что ее выбил из колеи звук, который вырвался у девственника, когда он бил кулаками в окно ее машины, прежде чем Сэм уехал. Это было похоже на замедленный зевок, воспроизведенный в замедленной съемке; ужасный, навязчивый звук, который она не могла забыть.
  
   Что-то привлекло ее внимание на экране. Это был один из парков ее родного города Обан на северо-западе Шотландии. Снаружи хлынул дождь, чтобы смыть день рождения Сэма Клива и объявить о наступлении нового дня.
  
   Два часа ночи.
  
   "О, мы снова попали в новости", - сказала она и прибавила громкость, перекрикивая шум дождя. "Хотя и не слишком захватывающее". В новостном сообщении не было ничего серьезного, кроме того, что новоизбранный мэр Обана направляется на национальное собрание высокого приоритета и большого доверия. "Уверенность, черт возьми", - усмехнулась Нина, закуривая "Мальборо". "Просто красивое название для секретного протокола экстренного прикрытия, эй, вы, ублюдки?" Со свойственным ей цинизмом Нина пыталась понять, как простого мэра можно считать достаточно важным, чтобы пригласить на встречу такого высокого уровня. Это было странно, но песочного цвета глаза Нины больше не могли выносить голубой свет телевизора, и она заснула под шум дождя и бессвязную, затихающую болтовню репортера на 8 канале.
  
  
   5
   Другая медсестра
  
  
   В утреннем свете, который проникал через окно Пердью, его раны выглядели намного менее гротескно, чем накануне днем, когда сестра Мэдисон промывала их. Он скрыл свой первоначальный шок при виде бледно-голубых щелочек, но вряд ли мог спорить, что работа врачей в клинике Солсбери была на высшем уровне. Учитывая разрушительный ущерб, нанесенный нижней части его тела, в недрах Затерянного города, корректирующая операция прошла блестяще.
  
   "Выглядит лучше, чем я думал", - сказал он медсестре, когда она снимала повязку. "С другой стороны, может быть, я просто хорошо выздоравливаю?"
  
   Медсестра, молодая леди, чье поведение у постели больного было чуть менее личным, неуверенно улыбнулась ему. Пердью поняла, что не разделяет чувства юмора медсестры Мэдисон, но она, по крайней мере, была дружелюбна. Она казалась довольно неуютной рядом с ним, но он не мог понять почему. Будучи тем, кем он был, экстраверт-миллиардер просто спросил.
  
   "У тебя аллергия?" - пошутил он.
  
   "Нет, мистер Пердью?" - осторожно ответила она. "К чему?"
  
   "Для меня", - улыбнулся он.
  
   На краткий миг на ее лице появилось старое выражение "загнанный олень", но его усмешка вскоре избавила ее от замешательства. Она сразу же улыбнулась ему. "Хм, нет, я не такой. Они протестировали меня и обнаружили, что на самом деле у меня к тебе иммунитет ".
  
   "Ха!" - воскликнул он, пытаясь игнорировать знакомое жжение от напряжения швов на коже. "Вы, кажется, неохотно говорите много, поэтому я заключил, что на это должна быть какая-то медицинская причина".
  
   Медсестра сделала глубокий, протяжный вдох, прежде чем ответить ему. "Это личное дело каждого, мистер Пердью. Пожалуйста, постарайся не принимать близко к сердцу мой жесткий профессионализм. Это просто мой способ. Все пациенты дороги мне, но я стараюсь не привязываться к ним лично ".
  
   "Неудачный опыт?" он спросил.
  
   "Хоспис", - ответила она. "Видеть, как пациенты подходят к концу после того, как я сблизился с ними, было просто слишком для меня".
  
   "Черт возьми, я надеюсь, ты не подразумеваешь, что я вот-вот умру", - пробормотал он с широко раскрытыми глазами.
  
   "Нет, конечно, это не то, что я имела в виду", - быстро опровергла она свое утверждение. "Я уверен, что получилось неправильно. Некоторые из нас просто не очень общительные люди. Я стала медсестрой, чтобы помогать людям, а не для того, чтобы присоединиться к семье, если это не слишком ехидно с моей стороны сказать."
  
   Пердью понял. "Я понимаю. Люди думают, что, поскольку я богат, научная знаменитость и тому подобное, мне нравится вступать в организации и встречаться с важными людьми ". Он покачал головой. "Все это время я просто хочу работать над своими изобретениями и находить молчаливых предвестников из истории, которые помогают прояснить некоторые повторяющиеся явления в наши эпохи, понимаете? Только потому, что мы где-то там, добиваемся великих побед в тех мирских делах, которые действительно имеют значение, люди автоматически думают, что мы делаем это ради славы ".
  
   Она кивнула, морщась, когда снимала последнюю повязку, которая заставила Пердью перевести дыхание. "Слишком верно, сэр".
  
   "Пожалуйста, зовите меня Дэвид", - простонал он, когда холодная жидкость лизнула зашитый разрез на его правой четырехглавой мышце. Его рука инстинктивно схватила ее за руку, но он остановил ее движение в воздухе. "Господи, это ужасное чувство. Холодная вода на мертвой плоти, понимаешь?"
  
   "Я знаю, я помню, когда мне делали операцию на вращательной манжете", - посочувствовала она. "Не волнуйся, мы почти закончили".
  
   Быстрый стук в дверь возвестил о визите доктора Пателя. Он выглядел усталым, но в приподнятом настроении. "Доброе утро, веселые люди. Как у всех нас дела сегодня?"
  
   Медсестра просто улыбнулась, сосредоточившись на своей работе. Пердью пришлось подождать, пока восстановится дыхание, прежде чем он смог попытаться ответить, но доктор без колебаний продолжал изучать таблицу. Его пациент изучал его лицо, когда он читал последние результаты, читая пустое мнение.
  
   "В чем дело, доктор?" Пердью нахмурился. "Я думаю, мои раны уже выглядят лучше, верно?"
  
   "Не переоценивай все, Дэвид", - усмехнулся доктор Патель. "С тобой все в порядке, и все выглядит хорошо. Только что перенес долгую операцию на всю ночь, которая в значительной степени вытянула из меня все ".
  
   "Пациент выкарабкался?" Пердью пошутил, надеясь, что он не был слишком бесчувственным.
  
   Доктор Патель бросил на него насмешливый взгляд, полный веселья. "Нет, на самом деле, она умерла от острой потребности иметь сиськи больше, чем у любовницы ее мужа". Прежде чем Пердью смог с этим разобраться, доктор вздохнул. "Силикон просочился в ткани, потому что некоторые из моих пациентов, " он предостерегающе посмотрел на Пердью, " не соблюдают последующий курс лечения и в конечном итоге изнашиваются хуже".
  
   "Тонко", - сказал Пердью. "Но я не сделал ничего, что могло бы поставить под угрозу вашу работу".
  
   "Хороший человек", - сказал доктор Патель. "Итак, сегодня мы начнем лазерное лечение, просто чтобы ослабить большую часть твердых тканей вокруг разрезов и снять напряжение нервов".
  
   Медсестра на минуту вышла из палаты, чтобы позволить доктору поговорить с Пердью.
  
   "Мы используем IR425", - похвастался доктор Патель, и это правильно. Пердью был изобретателем элементарной техники и выпустил первую линию инструментов для терапии. Теперь пришло время создателю извлечь выгоду из своей собственной работы, и Пердью был в восторге, когда из первых рук убедился в ее эффективности. Доктор Патель гордо улыбнулся. "Последний прототип превзошел наши ожидания, Дэвид. Возможно, вам следует использовать свой мозг, чтобы продвинуть Британию вперед в индустрии медицинского оборудования.
  
   Пердью рассмеялся. "Если бы у меня только было время, мой дорогой друг, я бы с достоинством принял вызов. К сожалению, там слишком много вещей, которые нужно раскрыть ".
  
   Доктор Патель внезапно стал выглядеть более серьезным и озабоченным. "Как созданные нацистами ядовитые удавы?"
  
   Он хотел произвести впечатление этим утверждением, и, судя по реакции Пердью, ему это удалось. Его твердолобый пациент слегка побледнел при воспоминании о чудовищной змее, которая наполовину проглотила его, прежде чем Сэм Клив спас его. Доктор Патель сделал паузу, чтобы позволить Пердью предаться ужасным воспоминаниям, чтобы убедиться, что он по-прежнему осознает, как ему повезло, что он смог дышать.
  
   "Не принимайте ничего на веру, это все, что я хочу сказать", - мягко посоветовал доктор. "Послушай, я понимаю твой свободный дух и это врожденное стремление к исследованиям, Дэвид. Просто попытайся смотреть на вещи в перспективе. Я работал с вами и для вас уже некоторое время, и я должен сказать, что ваше безрассудное стремление к приключениям... или знание... достойно восхищения. Все, о чем я прошу, это следить за своей смертностью. Такие гении, как ваш, достаточно редки в этом мире. Такие люди, как вы, являются пионерами, предшественниками прогресса. Пожалуйста... не умирай ".
  
   Пердью не мог не улыбнуться этому. "Оружие так же важно, как и инструменты, которые заживляют повреждения, Харун. Кому-то в медицинском мире это может показаться не таким, но мы не можем идти безоружными против врага ".
  
   "Ну, если бы в мире не было оружия, у нас никогда бы не было смертельных исходов с самого начала, и никаких врагов, пытающихся убить нас", - несколько равнодушно возразил доктор Патель.
  
   "Эта дискуссия зайдет в тупик в течение нескольких минут, и вы это знаете", - пообещал Пердью. "Без разрушений и увечий у тебя не было бы работы, старый петух".
  
   "Врачи берут на себя широкий спектр функций; не только заживление ран и извлечение пуль, Дэвид. Всегда будут роды, сердечные приступы, аппендицит и так далее, Которые позволят нам работать, даже без войн и секретных арсеналов в мире ", - парировал доктор, но Пердью подкрепил свой аргумент простым ответом. "И всегда будут угрозы невинным, даже без войн и секретных арсеналов. Лучше обладать воинской доблестью в мирное время, чем столкнуться с порабощением и исчезновением из-за своего благородства, Харун."
  
   Доктор выдохнул и упер руки в бока. "Я понимаю, да. Достигнут тупик."
  
   Пердью в любом случае не хотел продолжать на этой мрачной ноте, поэтому он сменил тему на то, о чем хотел спросить пластического хирурга. "Скажи, Харун, тогда чем занимается эта медсестра?"
  
   "Что вы имеете в виду?" - спросил доктор Патель, внимательно осматривая шрамы Пердью.
  
   "Ей очень неуютно рядом со мной, но я не верю, что она просто интроверт", - с любопытством объяснил Пердью. "В ее взаимодействии есть нечто большее".
  
   "Я знаю", - пробормотал доктор Патель, поднимая ногу Пердью, чтобы осмотреть противоположную рану, которая проходила над коленом на внутренней стороне икры. "Господи, это худшее сокращение из всех. Ты знаешь, я прививал это часами ".
  
   "Очень хорошо. Работа потрясающая. Итак, что значит "ты знаешь"? Она что-то сказала?" он спросил доктора. "Кто она?"
  
   Доктор Патель выглядел немного раздраженным постоянным прерыванием. Тем не менее, он решил рассказать Пердью то, что хотел знать, хотя бы для того, чтобы помешать исследователю вести себя как потерявший любовь школьник, нуждающийся в утешении из-за того, что его бросили.
  
   "Лилит Херст. Она увлечена тобой, Дэвид, но не так, как ты думаешь. Это все. Но, пожалуйста, во имя всего святого, не ухаживай за женщиной моложе тебя вдвое, даже если это модно ", - посоветовал он. "На самом деле это не так круто, как кажется. Я нахожу это довольно печальным ".
  
   "Я никогда не говорил, что буду преследовать ее, старина", - выдохнул Пердью. "Ее манеры были просто необычны для меня".
  
   "Она, по-видимому, была настоящим ученым, но она связалась со своим коллегой, и они в конечном итоге поженились. Из того, что рассказала мне медсестра Мэдисон, эту пару всегда в шутку сравнивали с мадам Кюри и ее мужем ", - пояснил доктор Патель.
  
   "Так какое это имеет отношение ко мне?" - Поинтересовался Пердью.
  
   "Ее муж заболел рассеянным склерозом через три года после их брака, и его состояние быстро ухудшилось, в результате чего она не смогла продолжить учебу. Ей пришлось отказаться от своей программы и своих исследований, чтобы проводить с ним больше времени, пока он не умер в 2015 году ", - рассказал доктор Патель. "И вы всегда были главным вдохновителем ее мужа, как в науке, так и в технике. Давайте просто скажем, что этот человек был большим последователем вашей работы и всегда хотел встретиться с вами ".
  
   "Тогда почему они не связались со мной, чтобы встретиться с ним? Я был бы рад познакомиться с ним, даже просто чтобы немного подбодрить этого человека ", - посетовал Пердью.
  
   Темные глаза Пателя пронзили Пердью, когда он ответил: "Мы пытались связаться с вами, но в то время вы гонялись за какой-то греческой реликвией. Филипп Херст умер незадолго до того, как вы вернулись в современный мир."
  
   "Боже мой, мне так жаль это узнавать", - сказал Пердью. "Неудивительно, что она немного фригидна по отношению ко мне".
  
   Доктор мог видеть искреннюю жалость своего пациента и некоторый намек на возникающее чувство вины перед незнакомцем, которого он мог бы знать; чье поведение он мог бы улучшить. В свою очередь, доктор Патель пожалел Пердью и решил исправить его беспокойство словами утешения. "Это не имеет значения, Дэвид. Филипп знал, что ты занятой человек. Кроме того, он даже не знал, что его жена пыталась связаться с вами. Неважно, это все вода под мостом. Он не мог быть разочарован тем, чего не знал.
  
   Это помогло. Пердью кивнул: "Я полагаю, ты прав, старина. Тем не менее, я должен быть более доступным. Боюсь, что после поездки в Новую Зеландию я буду немного не в себе, как психологически, так и физически ".
  
   "Вау, - сказал доктор Патель, - я рад слышать, что вы это говорите. Учитывая твои карьерные успехи и твое упорство, я боялся предложить им обоим взять тайм-аут. Теперь ты сделал это для меня. Пожалуйста, Дэвид, удели немного времени. Возможно, ты так не думаешь, но под твоей суровой внешностью ты все еще обладаешь очень человеческим духом. Человеческие души склонны трескаться, сворачиваться или даже ломаться, если у них сложилось правильное впечатление об ужасном. Ваша психика нуждается в таком же отдыхе, как и ваша плоть."
  
   "Я знаю", - признал Пердью. Его доктор даже не подозревал, что упорство Пердью уже помогло ему умело скрывать то, что преследовало его. За улыбкой миллиардера скрывалась ужасная хрупкость, которая появлялась в любое время, когда он погружался в сон.
  
  
   6
   Отступник
  
  
  
   Собрание Академии физики, Брюгге, Бельгия
  
  
   В 10:30 вечера собрание ученых закрыто.
  
   "Спокойной ночи, Каспер", - воскликнула женщина-ректор из Роттердама, посетившая нас от имени голландского университета Allegiance. Она помахала легкомысленному мужчине, к которому обратилась, прежде чем сесть в такси. Он скромно помахал в ответ, благодарный за то, что она не обратилась к нему по поводу его диссертации - Отчета Эйнштейна, - которую он представил месяцем ранее. Он не был человеком, который наслаждался вниманием, если только оно не исходило от тех, кто мог просветить его в его области знаний. И их, по общему признанию, было немного, и они были далеко друг от друга.
  
   В течение некоторого времени доктор Каспер Джейкобс возглавлял Бельгийскую ассоциацию физических исследований, тайный филиал Ордена Черного Солнца в Брюгге. Академический департамент при управлении Министерства научной политики тесно сотрудничал с тайной организацией, которая проникла в самые влиятельные финансовые и медицинские учреждения по всей Европе и Азии. Их исследования и эксперименты финансировались многими ведущими мировыми учреждениями, в то время как старшие члены правления пользовались полной свободой действий и множеством льгот, выходящих за рамки меркантильного рода.
  
   Защита была первостепенной, как и доверие, между основными игроками Ордена и политиками и финансистами Европы. Существовало несколько правительственных организаций и частных учреждений, достаточно богатых, чтобы сотрудничать с the devious, но отклонивших предложение о членстве. Таким образом, эти организации были честной добычей на охотничьих угодьях за всемирной монополией в области научного развития и денежной аннексии.
  
   Так Орден Черного Солнца увековечил свое неустанное стремление к мировому господству. Заручившись помощью и преданностью тех, кто был достаточно жаден, чтобы отказаться от власти и честности во имя корыстного пропитания, они обеспечили себе позиции во властных структурах. Коррупция была распространена до такой степени, что даже честные стрелки не понимали, что они больше обслуживали нечестные сделки.
  
   С другой стороны, некоторым кривым стрелкам очень хотелось выстрелить прямо. Каспер нажал кнопку на своем дистанционном устройстве блокировки и прислушался к звуковому сигналу. На мгновение вспыхнули маленькие огоньки его автомобиля, унося его к свободе. После общения с блестящими преступниками и ничего не подозревающими Вундеркиндами мира науки физик отчаянно хотел попасть домой и заняться более важной проблемой вечера.
  
   "Твое выступление, как всегда, было великолепным, Каспер", - услышал он из двух машин на парковке. В пределах очевидной слышимости было бы очень странно притворно игнорировать громкий голос. Каспер вздохнул. Он должен был бы отреагировать, поэтому он повернулся с полной шарадой сердечности и улыбнулся. Он был огорчен, увидев, что это был Клифтон Тафт, безумно богатый магнат из высшего общества Чикаго.
  
   "Спасибо, Клифф", - вежливо ответил Каспер. Он никогда не думал, что ему снова придется иметь дело с Тафтом, после позорного расторжения контракта Каспера в рамках проекта Тафта "Единое поле". Итак, было немного неприятно снова увидеть высокомерного предпринимателя, после того как он категорически назвал Тафта бабуином с золотым кольцом, прежде чем вылететь из лаборатории химии Тафта в Вашингтоне, округ Колумбия, два года назад.
  
   Каспер был застенчивым человеком, но он ни в коем случае не осознавал своей ценности. Эксплуататоры, подобные магнату, вызывали у него отвращение, используя свое богатство, чтобы покупать вундеркиндов, отчаянно нуждающихся в признании под многообещающим лозунгом, только для того, чтобы присвоить себе заслуги за их гениальность. Что касается доктора Джейкобса, то людям вроде Тафта нечего было делать в науке или технике, кроме как использовать то, что создали настоящие ученые. По словам Каспера, Клифтон Тафт был обезьяной с деньгами, без собственного таланта.
  
   Тафт пожал ему руку и ухмыльнулся, как извращенный священник. "Приятно видеть, что вы все еще прогрессируете с каждым годом. Я прочитал некоторые из ваших последних гипотез о межпространственных порталах и вероятных уравнениях, которые могли бы доказать теорию раз и навсегда."
  
   "О, ты сделал?" Спросил Каспер, открывая дверцу своей машины, чтобы показать свою спешку. "Вы знаете, это было почерпнуто Зельдой Бесслер, так что, если вы хотите получить часть этого, вам придется убедить ее поделиться". В голосе Каспера была оправданная горечь. Зельда Бесслер была главным физиком Брюггского отделения Ордена, и хотя она была почти такой же умной, как Джейкобс, ей редко удавалось проводить собственные исследования. Ее игра заключалась в том, чтобы оттеснить других ученых и запугать их, заставив поверить, что работа принадлежит ей, просто потому, что у нее было больше влияния среди больших шишек.
  
   "Я слышал, но я думал, ты бы больше боролся, чтобы сохранить права, приятель", - протянул Клифф со своим раздражающим акцентом, убедившись, что его снисходительность была слышна всем вокруг них на парковке. "Способ позволить чертовой женщине забрать твои исследования. Я имею в виду, Боже, где твои яйца?"
  
   Каспер видел, как остальные переглядывались или подталкивали друг друга локтями, когда все они направлялись к своим машинам, лимузинам и такси. Он фантазировал о том, как на мгновение отложит свой мозг в сторону и использует свое тело, чтобы вытоптать жизнь из Тафта и выбить его огромные зубы. "Мои яйца в идеальном состоянии, Клифф", - спокойно ответил он. "Для применения некоторых исследований требуется настоящий научный интеллект. Чтения причудливых фраз и записи констант в последовательности с переменными недостаточно, чтобы превратить теорию в практику. Но я уверен, что такой сильный ученый, как Зельда Бесслер, знает это ".
  
   Каспер наслаждался чувством, с которым он не был знаком. По-видимому, это называлось злорадством, и ему редко удавалось надрать пресловутые яйца хулигану, как он это сделал только что. Он посмотрел на часы, наслаждаясь изумленными взглядами, которыми одаривал магната-идиота, и извинился тем же уверенным тоном. "А теперь, если ты меня извинишь, Клифтон, у меня свидание".
  
   Конечно, он врал сквозь зубы. С другой стороны, он не указал, с кем или даже с чем у него было свидание.
  
  
   * * *
  
  
   После того, как Каспер отчитал хвастливого придурка с плохой прической, он поехал по ухабистой восточной дороге парковки. Он всего лишь хотел избежать очереди из роскошных лимузинов и "Бентли", покидающих зал, но после его удачной реплики перед прощанием с Тафтом это, безусловно, тоже выглядело высокомерно. Доктор Каспер Джейкобс был зрелым и новаторским физиком, помимо прочих ролей, но он всегда был слишком скромен в своей работе и преданности делу.
  
   Орден Черного Солнца высоко ценил его. На протяжении многих лет работы над их специальными проектами он понял, что члены организации всегда были готовы оказать услугу и прикрыть себя. Их преданность, как и самому Ордену, не имела себе равных; это то, чем Каспер Джейкобс всегда восхищался. Когда он выпил и стал философствовать, он много думал об этом и пришел к одному выводу. Если бы только люди могли так сильно заботиться об общих целях своих школ, систем социального обеспечения и здравоохранения, мир процветал бы.
  
   Он нашел забавным, что группа нацистских идеологов может быть образцом приличия и прогресса в социальной парадигме в наши дни. По состоянию мировой дезинформации и пропаганде приличий, которые порабощали мораль и сдерживали индивидуальное рассмотрение, Джейкобсу было ясно.
  
   Мерцающие в такт на его лобовом стекле огни шоссе погрузили его мысли в догмы революции. По словам Каспера, Ордену легко удалось бы свергать режимы, если бы только гражданские лица не рассматривали представителей как объекты власти, бросающие свою судьбу в пропасть лжецов, шарлатанов и капиталистических монстров. Монархи, президенты и премьер-министры держали в руках судьбы людей, в то время как такая вещь должна быть мерзостью, считал Каспер. К сожалению, не было другого способа успешно управлять, кроме как обманывать и сеять страх среди собственного народа. Он выразил сожаление в связи с тем, что население мира никогда не будет свободным. Что даже думать об альтернативах единственной, доминирующей в мире сущности становилось нелепо.
  
   Сворачивая с канала Гент-Брюгге, он вскоре после этого миновал кладбище Ассебрук, где были похоронены оба его родителя. По радио женщина-телеведущая объявила, что уже 11 вечера, и Каспер почувствовал облегчение, которого он не испытывал уже долгое время. Он сравнил это ощущение с радостью от позднего пробуждения в школу и осознания того, что сегодня суббота - и так оно и было.
  
   "Слава Богу, завтра я смогу поспать немного позже", - улыбнулся он.
  
   Жизнь была беспокойной с тех пор, как он взялся за новый проект, руководимый этим академическим эквивалентом кукушки, доктором Зельдой Бесслер. Она руководила сверхсекретной программой, о которой знали лишь несколько членов Ордена, исключая автора оригинальных формул, самого доктора Каспера Джейкобса.
  
   Будучи гением-пацифистом, он всегда отмахивался от того, что она приписывала себе все заслуги в его работе под маской сотрудничества и командной работы "на благо Порядка", как она выразилась. Но в последнее время он начал испытывать все большее негодование по отношению к своим коллегам за исключение из их рядов, особенно учитывая, что те осязаемые теории, которые он выдвинул, стоили бы больших денег в любом другом учреждении. Деньги, которые он мог бы иметь в полном своем распоряжении. Вместо этого ему пришлось довольствоваться лишь малой долей стоимости, в то время как питомцы Ордена, предлагавшие самые высокие ставки, пользовались предпочтением в отделе заработной платы. И все они безбедно жили за счет его гипотез и его тяжелой работы.
  
   Когда он остановился перед своей квартирой в охраняемом комплексе в тупике, Каспер почувствовал тошноту. Так долго он избегал внутренней антипатии во имя своих исследований, но сегодняшнее повторное знакомство с Тафтом снова усилило враждебность. Это была такая неприятная тема, которая запятнала его разум, но она отказывалась все время подавляться.
  
   Он вприпрыжку поднялся по лестнице на площадку из гранитных плит, которая вела к входной двери его отдельной квартиры. В главном доме горел свет, но он всегда двигался тихо, чтобы не потревожить домовладельца. По сравнению со своими коллегами Каспер Джейкобс вел удивительно уединенную и скромную жизнь. За исключением тех, кто украл его работу и получил прибыль, его менее навязчивые партнеры также зарабатывали вполне прилично. По средним стандартам доктор Джейкобс чувствовал себя комфортно, но ни в коем случае не был богат.
  
   Дверь со скрипом отворилась, и запах корицы ударил ему в ноздри, остановив его на полпути в темноте. Каспер улыбнулся и включил свет, подтверждая секретную доставку матерью его домовладельца.
  
   "Карен, ты ужасно меня балуешь", - сказал он пустой кухне, направляясь прямо к противню, полному булочек с изюмом. Он быстро схватил два мягких хлебца и отправил их в рот так быстро, как только мог прожевать. Он сел за компьютер и вошел в систему, проглатывая кусочки вкусного хлеба с изюмом.
  
   Каспер проверил свою электронную почту, после чего перешел к просмотру последних новостей на Nerd Porn , подпольном научном веб-сайте, участником которого он был. Внезапно Каспер почувствовал себя лучше после дерьмового вечера, когда увидел знакомый логотип, использующий символы из химических уравнений для создания надписи названия веб-сайта.
  
   Что-то привлекло его внимание на вкладке "Последние". Он наклонился вперед, чтобы убедиться, что правильно читает. "Ты чертов придурок", - прошептал он, глядя на фотографию Дэвида Пердью с темой темы:
  
   "Дейв Пердью нашел Ужасного Змея!"
  
   "Ты гребаный идиот", - выдохнул Каспер. "Если он применит это уравнение на практике, нам всем крышка".
  
  
   7
   На следующий день после
  
  
   Когда Сэм проснулся, он пожалел, что у него вообще есть мозг. Привыкший к похмелью, он знал последствия выпивки на свой день рождения, но это был особый вид ада, тлеющего внутри его черепа. Он, спотыкаясь, вышел в коридор, каждый шаг отдавался в его глазницах изнутри.
  
   "О, Боже, просто убей меня", - пробормотал он, мучительно вытирая глаза, одетый в один халат. Под подошвами его ног пол был похож на хоккейный каток, в то время как холодный порыв ветра под его дверью предупреждал о еще одном холодном дне на другой стороне. Телевизор все еще был включен, но Нины не было, и его кот, Бруихладдих, выбрал этот неудобный момент, чтобы начать скулить, требуя еды.
  
   "Черт возьми, моя голова", - пожаловался Сэм, держась за лоб. Он неторопливо прошел на кухню, чтобы выпить крепкого черного кофе и две порции Анадина, как было принято в те дни, когда он был закоренелым газетчиком. Тот факт, что это были выходные, не имел никакого значения для Сэма. Будь то работа журналиста-расследователя, работа автора или поездки на экскурсии с Дейвом Пердью, у Сэма никогда не было выходных, праздников или дня. Каждый день для него был таким же, как предыдущий, и он считал свои дни по крайним срокам и обязательствам в своем дневнике.
  
   Насытив большую рыжую кошку банкой рыбной каши, Сэм постарался не подавиться. Ужасный запах дохлой рыбы был не лучшим запахом, от которого можно было страдать, учитывая его состояние. Он быстро смягчил страдания горячим кофе в гостиной. Нина оставила записку:
  
  
   Надеюсь, у вас есть жидкость для полоскания рта и крепкий желудок. Я показал вам кое-что интересное о поезде-призраке в глобальных новостях этим утром. Слишком хорошо, чтобы пропустить. Мне нужно возвращаться в Обан на лекцию в колледже. Надеюсь, ты переживешь ирландский грипп этим утром. Удачи!
  
   - Нина
  
  
   "Ха-ха, очень смешно", - простонал он, запивая Анадины пирожными с полным ртом кофе. Удовлетворенный, Бруич появился на кухне. Он занял свое место на свободном стуле и начал радостно приводить себя в порядок. Сэма возмущало беспечное счастье его кота, не говоря уже о полном отсутствии дискомфорта, которым наслаждался Бруич. "О, отвали", - сказал Сэм.
  
   Ему была любопытна запись новостей Нины, но он не думал, что ее предупреждение о сильном желудке было желанным. Не с этим похмельем. В результате быстрого перетягивания каната его любопытство победило болезнь, и он включил запись, на которую она ссылалась. Снаружи ветер принес еще больше дождя, поэтому Сэму пришлось увеличить громкость телевизора.
  
   В отрывке журналист сообщил о загадочной смерти двух молодых людей в городе Молодечно, недалеко от Минска, в Беларуси. Женщина, одетая в толстое пальто, стояла на ветхой платформе того, что выглядело как старая железнодорожная станция. Она предупредила зрителей о графических сценах, прежде чем камера переключилась на размазанные останки на старых ржавых рельсах.
  
   "Что за хуйня?" Одними губами произнес Сэм, нахмурившись, пытаясь осмыслить произошедшее.
  
   "Молодые люди, по-видимому, переходили железнодорожные пути вот здесь", - репортер указал на покрытое пластиком красное месиво чуть ниже края платформы. "Согласно заявлению единственного выжившего участника, личность которого власти все еще скрывают, двое его друзей были сбиты... на поезде-призраке ".
  
   "Я бы так подумал", - пробормотал Сэм, потянувшись за пакетом чипсов, который Нина забыла доесть. Он не слишком верил в суеверия и призраков, но то, что побудило его принять такой оборот речи, заключалось в том, что дорожки были явно неработоспособны. Не обращая внимания на очевидную кровь и трагедию, как его учили делать, Сэм заметил, что участки трассы отсутствовали. Другие снимки камеры показали сильную коррозию рельсов, которая сделала бы невозможным движение по ним любого поезда.
  
   Сэм поставил кадр на паузу, чтобы внимательно рассмотреть фон. Помимо интенсивного роста листвы и кустарников на рельсах, были обнаружены признаки горения на поверхности откидной стенки, которая примыкала к железной дороге. Это выглядело свежо, но он не мог быть уверен. Не слишком сведущий в науке или физике, Сэм нутром чуял, что черная отметина от ожога была оставлена чем-то, что использовало интенсивный нагрев для создания силы, способной превратить двух человек в кашицу.
  
   Сэм несколько раз прокрутил отчет, рассматривая каждую возможность. Это потрясло его мозг до такой степени, что он забыл об ужасной мигрени, которой его благословили боги алкоголя. На самом деле, он привык испытывать сильную головную боль во время работы над запутанными преступлениями и подобными загадками, поэтому предпочел поверить, что его похмелье было просто результатом напряженной работы мозга, пытающегося разгадать обстоятельства и причины этого захватывающего происшествия.
  
   "Пердью, я надеюсь, что ты встал и продолжаешь выздоравливать, мой друг", - Сэм улыбнулся, когда увеличил пятно, которое обуглило половину стены матово-черным налетом. "Потому что у меня есть кое-что для тебя, приятель".
  
   Пердью был бы идеальным человеком, чтобы спросить о чем-то подобном, но Сэм поклялся не беспокоить гениального миллиардера, пока тот полностью не оправится от перенесенных операций и не почувствует себя готовым снова общаться. С другой стороны, Сэм счел нужным нанести Пердью визит, чтобы узнать, как у него дела. Он находился в отделении интенсивной терапии в Веллингтоне и двух других медицинских учреждениях с тех пор, как вернулся в Шотландию две недели спустя.
  
   Пришло время Сэму пойти поздороваться, даже просто чтобы подбодрить Пердью. Для такого активного человека внезапно оказаться прикованным к постели на столь долгое время должно было быть в определенной степени удручающим. Пердью был самым активным разумом и телом, с которыми Сэм когда-либо сталкивался, и он не мог представить разочарование миллиардера, вынужденного проводить каждый день в больницах, выполняя предписания и находясь взаперти.
  
  
   * * *
  
  
   Сэм связался с Джейн, личным ассистентом Пердью, чтобы узнать адрес частной клиники, в которой он находился. Он поспешно набросал указания на белом листе "Эдинбург пост", который он только что купил перед поездкой, и поблагодарил ее за помощь. Сэм увернулся от струй дождя, которые проникали в окно его машины, и только тогда он начал задаваться вопросом, как Нина добралась домой.
  
   Быстрого звонка было бы достаточно, подумал Сэм и позвонил Нине. Звонок непрерывно повторялся без ответа, поэтому он попробовал отправить сообщение, надеясь, что она ответит, как только включит свой телефон. Потягивая кофе навынос из придорожной закусочной, Сэм заметил кое-что необычное на первой странице "Пост". Это был не заголовок, а прикрепленный в нижнем углу мелкими буквами заголовок, которого было достаточно, чтобы занять первую полосу, не будучи слишком внушительным.
  
   Всемирный саммит в неизвестном месте?
  
   В статье не было представлено много подробностей, но в ней был поставлен вопрос о внезапной договоренности муниципальных советов Шотландии и их представителей посетить встречу в нераскрытом месте. Для Сэма это не выглядело чем-то особенным, если не считать того факта, что новый мэр Обана, достопочтенный. Лэнс Макфадден также был назван репрезентативным.
  
   "Удар немного выше вашего веса, Мак Фадден?" - Поддразнил Сэм себе под нос, допивая остатки остывшего напитка. "Ты должен быть таким важным. Если бы ты хотел, - усмехнулся он, отбрасывая газету в сторону.
  
   Он знал Мак-Фаддена по его неустанной кампании в последние несколько месяцев. По мнению большинства людей в Обане, Мак-Фадден был фашистом, маскирующимся под либерально настроенного современного губернатора - типа "народного мэра", если хотите. Нина назвала его хулиганом, а Пердью знал его по совместному предприятию в Вашингтоне, округ Колумбия, где-то в 1996 году, когда они сотрудничали в неудачном эксперименте по преобразованию внутри измерений и теории фундаментального ускорения частиц. Ни Пердью, ни Нина никогда не ожидали, что этот высокомерный ублюдок победит на выборах мэра, но, в конце концов, все знали, что это потому, что у него было больше денег, чем у его соперника-кандидата.
  
   Нина упомянула, что ей интересно, откуда взялась эта большая сумма, поскольку Мак-Фадден никогда не был богатым человеком. Да ведь он даже сам обращался к Пердью некоторое время назад за финансовой помощью, но, конечно, Пердью ему отказал. Он, должно быть, нашел какого-то тупицу, который не мог видеть его насквозь, чтобы поддержать его кампанию, иначе он никогда бы не пробрался в этот приятный, ничем не примечательный городок.
  
   В конце последнего предложения Сэм заметил, что статья была написана Эйданом Гластоном, старшим журналистом the political desk.
  
   "Ни за что, старый пес", - усмехнулся Сэм. "Ты все еще пишешь обо всем этом дерьме после всех этих лет, приятель?" Сэм вспомнил, как работал над двумя разоблачениями с Эйданом за несколько лет до той судьбоносной первой экспедиции с Пердью, которая отвратила его от газетной журналистики. Он был удивлен, что журналист пятидесяти с чем-то лет еще не ушел на пенсию к чему-то более достойному, возможно, к политическому консультанту в телевизионном шоу или чему-то в этом роде.
  
   На телефон Сэма пришло сообщение.
  
   "Нина!" - воскликнул он и схватил свою старую Nokia, чтобы прочитать ее сообщение. Его глаза изучали название на экране. "Не Нина".
  
   На самом деле это было сообщение от Пердью, и в нем Сэма умоляли принести видеозапись экспедиции в Затерянный город в Райхтисусис , историческую резиденцию Пердью. Сэм нахмурился, увидев странное сообщение. Как Пердью мог попросить его встретиться в Райхтисусисе, если он все еще был в больнице? В конце концов, разве Сэм менее чем за час до этого не связался с Джейн, чтобы узнать адрес частной клиники в Солсбери?
  
   Он решил позвонить Пердью, чтобы убедиться, что у него действительно есть свой мобильный телефон и что он действительно отправил вызов. Пердью ответил почти сразу.
  
   "Сэм, ты получил мое сообщение?" он начал разговор.
  
   "Да, но я думал, ты в больнице", - объяснил Сэм.
  
   "Да, " ответил Пердью, " но меня выписывают сегодня днем. Итак, ты можешь сделать то, о чем я просил?"
  
   Предполагая, что в комнате с Пердью кто-то был, Сэм с готовностью согласился на то, о чем его попросил Пердью. "Позволь мне просто вернуться домой и забрать это, и я встречу тебя у тебя дома позже этим вечером, хорошо?"
  
   "Идеально", - ответил Пердью и бесцеремонно повесил трубку. Сэму потребовалось время, чтобы осознать внезапное отключение, прежде чем завести машину, чтобы вернуться домой за видеозаписью экспедиции. Он вспомнил, как Пердью просил его сфотографировать, в частности, массивный рисунок на великой стене под домом нацистского ученого в Некенхалле , зловещем клочке земли в Новой Зеландии.
  
   Они узнали, что это было известно как Ужасный Змей, но что касается его точного значения, Пердью, Сэм и Нина на самом деле понятия не имели. Что касается Пердью, то это было мощное уравнение, чему не было объяснения ... пока.
  
   Это было то, что удерживало его от того, чтобы потратить время в больнице на выздоровление и отдых - его, по сути, днем и ночью преследовала тайна происхождения Ужасного Змея. Ему нужно было, чтобы Сэм получил подробное изображение, чтобы он мог скопировать его в программу и проанализировать природу его математического зла.
  
   Сэм не торопился. У него еще оставалось несколько часов до обеда, поэтому он решил купить что-нибудь китайское навынос и выпить пива, пока будет ждать дома. Это дало бы ему время просмотреть отснятый материал и посмотреть, есть ли там что-то конкретное, что могло бы заинтересовать Пердью. Когда Сэм вывел свою машину на подъездную дорожку, он заметил, что кто-то затемняет его порог. Не желая вести себя как истинный шотландец и просто противостоять незнакомцу, он заглушил двигатель и подождал, чего хочет сомнительный тип.
  
   Мужчина сначала возился с дверной ручкой, но затем повернулся и посмотрел прямо на Сэма.
  
   "Иисус Христос!" Сэм выл в своей машине. "Это чертова девственница!"
  
  
   8
   Лицо под фетровой шляпой
  
  
   Рука Сэма опустилась к боку, где он прятал свою "Беретту". В тот же миг незнакомец снова начал безумно кричать, стремительно сбегая по лестнице к машине Сэма. Сэм завел машину и переключил передачу на задний ход, прежде чем мужчина смог подъехать к нему. Его шины лизали горячие черные следы на асфальте, когда он ускорялся назад, вне досягаемости сумасшедшего со сломанным носом.
  
   В зеркало заднего вида Сэм увидел, что незнакомец, не теряя времени, запрыгнул в свой автомобиль, темно-синий "Таурус", который выглядел гораздо более цивилизованным и крепким, чем его владелец.
  
   "Ты, черт возьми, серьезно? Ради всего святого! Ты действительно собираешься преследовать меня?" Сэм вскрикнул, не веря своим ушам. Он был прав, и он опустил ногу. Было бы ошибкой выезжать на открытую дорогу, поскольку его маленький драндулет никогда не смог бы обогнать по крутящему моменту шестицилиндровый "Таурус", поэтому он направился прямиком к старой заброшенной территории средней школы в нескольких кварталах от его квартиры.
  
   Не прошло и мгновения, как он увидел в боковом зеркале крутящуюся синюю машину. Сэм беспокоился о пешеходах. Пройдет некоторое время, прежде чем дорога станет менее населенной людьми, и он опасался, что кто-то может выйти перед его заряжающейся машиной. Адреналин подпитывал его сердце, самое неприятное чувство осталось в животе, но он должен был убежать от маньяка-преследователя любой ценой. Он откуда-то знал его, хотя и не мог вспомнить, что именно, а учитывая карьеру Сэма, было очень вероятно, что его многочисленные враги к настоящему времени стали не более чем слегка знакомыми лицами.
  
   Из-за непостоянной игры облаков Сэму пришлось включить дворники на самом сильном ветровом стекле, чтобы убедиться, что он может видеть людей под зонтиками и тех, кто достаточно безрассуден, чтобы перебегать дорогу под проливным дождем. Многие люди не могли видеть две мчащиеся машины, направлявшиеся в их сторону, их взгляд был скрыт капюшонами пальто, в то время как другие просто думали, что транспортные средства остановятся на перекрестках. Они ошиблись, и это едва не стоило им дорого.
  
   Две женщины закричали, когда левый передний фонарь Сэма едва не задел их, когда они переходили улицу. Мчась по сверкающему асфальту и бетонной дороге, Сэм непрерывно мигал фарами и сигналил. Голубой Таурус не сделал ничего подобного. Преследователя интересовало только одно - Сэм Клив. На крутом повороте на Стэнтон-роуд Сэм резко дернул ручной тормоз, и машину занесло в поворот. Это был трюк, который он знал из своего знакомства с окрестностями, чего не знала девственница. Взвизгнув шинами, "Таурус" вильнул, дико кренясь с тротуара на тротуар. Боковым зрением Сэм мог видеть яркие искры от столкновения цементного покрытия с алюминиевыми колпаками, но "Таурус" оставался устойчивым, как только он взял под контроль отклонение.
  
   "Черт! Черт! Черт!" Сэм усмехнулся, сильно потея под своим толстым свитером. Не было другого способа избавиться от безумца, следовавшего за ним по пятам. Стрельба не была вариантом. По его подсчетам, слишком много пешеходов и других транспортных средств использовали дорогу для полета пуль.
  
   Наконец, слева от него показался старый школьный двор. Сэм развернулся, чтобы прорваться сквозь то, что осталось от забора из алмазной сетки. Это было бы просто. Ржавый, порванный забор с трудом крепился к угловому столбу, оставляя слабое место, которое многие бродяги обнаружили задолго до Сэма. "Да, это больше похоже на это!" - крикнул он и ускорился прямо на тротуар. "Это должно тебя что-то смущать, эй, ублюдок?"
  
   Вызывающе рассмеявшись, Сэм резко повернул налево, готовясь к столкновению с тротуаром на переднем бампере своей бедной машины. Независимо от того, насколько Сэм думал, что он подготовлен, столкновение было в десять раз хуже. Его шея дернулась вперед вместе с хрустом крыла. В то же время его короткое ребро было жестоко введено в тазовую кость, по крайней мере, так ему показалось, прежде чем он продолжил сражаться. Старый "Форд" Сэма ужасно царапался о ржавый край забора, впиваясь в краску, как когти тигра.
  
   Опустив голову, заглядывая глазами под верхнюю часть руля, Сэм направил машину на потрескавшуюся поверхность того, что когда-то было теннисными кортами. Теперь на плоском участке сохранились лишь остатки демаркации и дизайна, остались только пучки травы и диких растений, торчащие сквозь него. "Таурус" с ревом налетел на него, как раз когда у Сэма кончилась поверхность, чтобы ехать дальше. Перед его мчащейся изогнутой машиной была только низкая цементная стена.
  
   "О черт!" - заорал он, стиснув зубы.
  
   Небольшая разрушенная стена привела к крутому обрыву с другой стороны. Помимо этого, вырисовывались старые классные комнаты S3 из остроконечного красного кирпича. Мгновенная остановка, которая наверняка положила бы конец жизни Сэма. У него не было выбора, кроме как снова нажать на ручной тормоз, хотя было уже немного поздно. "Таурус" бросился на машину Сэма, как будто там была целая миля взлетно-посадочной полосы, с которой можно было поиграть. С огромной силой "Форд" завертелся практически на двух колесах.
  
   Дождь ухудшил зрение Сэма. Его трюк с перелетом через забор вывел из строя дворники, и у него работала только левая щетка стеклоочистителя - бесполезная для водителя автомобиля с правосторонним управлением. Тем не менее, он надеялся, что его неконтролируемый поворот замедлит его транспортное средство достаточно, чтобы не врезаться в здание класса. Это было его непосредственной заботой, учитывая намерения пассажира "Тауруса" в качестве ближайшего помощника. Центробежная сила была ужасным состоянием, в котором нужно было находиться. Несмотря на то, что движение вызвало у Сэма рвоту, его влияние было столь же эффективным, чтобы удержать все это в себе.
  
   Лязг металла, сопровождаемый внезапной рывковой остановкой, заставил Сэма вскочить со своего места. К счастью для него, его тело не вылетело через лобовое стекло, а упало на рычаг переключения передач и большую часть пассажирского сиденья после того, как вращение прекратилось.
  
   В ушах Сэма звучали только шум дождя и жестяные щелчки остывающего двигателя. Его ребра и шея ужасно болели, но он был в порядке. Глубокий выдох вырвался у Сэма, когда он понял, что, в конце концов, пострадал не так уж сильно. Но внезапно он вспомнил, почему он был вовлечен в это бедствие в первую очередь. Опустив голову, чтобы притвориться мертвым для преследователя, Сэм почувствовал, как из его руки вытекает теплая струйка крови. Кожа была разорвана прямо под локтем, где его рука ударилась об открытую крышку пепельницы между сиденьями.
  
   Он мог слышать неуклюжие шаги, шлепающие по лужам мокрого цемента. Он боялся бормотания незнакомца, но от отвратительных криков мужчины у него по коже побежали мурашки. К счастью, сейчас он только бормотал, поскольку его цель не убегала от него. Сэм сделал вывод, что ужасный крик мужчины раздавался только тогда, когда кто-то убегал от него. Это было по меньшей мере жутко, и Сэм не двигался, чтобы обмануть странного преследователя.
  
   "Подойди немного ближе, ублюдок", - подумал Сэм, в то время как его сердце стучало в ушах, подражая раскатам грома над головой. Его пальцы сжались на рукояти пистолета. Как бы он ни надеялся, что его притворная смерть удержит незнакомца от того, чтобы беспокоить или причинять ему боль, мужчина просто рывком открыл дверь Сэма. "Еще чуть-чуть", - наставлял Сэма внутренний голос его жертвы, "чтобы я мог вышибить твои гребаные мозги. Никто даже не услышит его здесь под дождем".
  
   "Притворство", - сказал мужчина у двери, непреднамеренно отрицая желание Сэма сократить расстояние между ними. "Ш-шам".
  
   Либо у сумасшедшего было нарушение речи, либо он был умственно отсталым, что могло объяснить его беспорядочное поведение. Вкратце, недавний репортаж на 8 канале пронесся в голове Сэма. Он вспомнил, что слышал о пациенте, сбежавшем из лечебницы для душевнобольных преступников в Бродмуре, и ему стало интересно, может ли это быть тот самый человек. Однако вслед за этим запросом возник вопрос о том, знакомо ли ему имя Сэм.
  
   Вдалеке Сэм мог слышать полицейские сирены. Один из местных предпринимателей, должно быть, позвонил властям, когда в их квартале началась автомобильная погоня. Он почувствовал облегчение. Это, без сомнения, решило бы судьбу сталкера, и он был бы избавлен от угрозы раз и навсегда. Сначала Сэм подумал, что это было всего лишь одноразовое недоразумение, как и те, что часто происходят в пабах субботними вечерами. Однако настойчивость этого жуткого человека сделала его чем-то большим, чем просто совпадение в жизни Сэма.
  
   Они раздавались все громче и громче, но присутствие человека по-прежнему было неоспоримым. К удивлению и отвращению Сэма, мужчина метнулся под крышу машины и схватил неподвижного журналиста, без усилий поднимая его. Внезапно Сэм отбросил свою шараду, но он не смог вовремя дотянуться до своего пистолета, и он отбросил его также.
  
   "Что, во имя всего святого, ты делаешь, безмозглый ублюдок?" Сэм сердито закричал, пытаясь вырвать руки мужчины. Именно в таком тесном помещении, как это, он, наконец, увидел лицо маньяка средь бела дня. Под его фетровой шляпой скрывалось лицо, от которого демоны отшатнулись бы, подобный ужас от его тревожащей речи, но вблизи он казался совершенно нормальным. Прежде всего, ужасная сила незнакомца убедила Сэма не сопротивляться на этот раз.
  
   Он швырнул Сэма на пассажирское сиденье своей машины. Естественно, Сэм попытался открыть дверь с другой стороны, чтобы сбежать, но у нее отсутствовал весь замок и панель с ручкой. К тому времени, когда Сэм повернулся, чтобы попытаться выйти через водительское сиденье, его похититель уже заводил двигатель.
  
   "Держись крепче", - это то, что Сэм истолковал как команду мужчины. Его рот был всего лишь щелью на обугленной коже лица. Именно тогда Сэм понял, что его похититель не был ни сумасшедшим, ни выполз откуда-то из черной лагуны. Он был изувечен, что практически лишило его способности говорить и вынудило носить плащ и фетровую шляпу.
  
   "Боже мой, он напоминает мне Даркмена", - подумал Сэм, наблюдая, как мужчина умело работает с Blue torque machine. Прошло много лет с тех пор, как Сэм читал графические романы или что-то подобное, но он живо помнил персонажа. Когда они покидали место происшествия, Сэм оплакивал потерю своего транспортного средства, даже если это был кусок дерьма из старых времен. Кроме того, до того, как Пердью завладел своим мобильным телефоном, он тоже был антиквариатом от Nokia BC и мало что мог делать, кроме отправки текстовых сообщений и быстрых звонков.
  
   "О черт! Пердью!" - случайно воскликнул он, вспомнив, что должен был забрать отснятый материал и встретиться с миллиардером ближе к вечеру. Его похититель просто посмотрел на него в перерывах между уклончивыми движениями, чтобы выбраться из густонаселенных районов Эдинбурга. "Послушай, чувак, если ты собираешься убить меня, сделай это. В противном случае, выпустите меня. У меня очень срочная встреча, и мне действительно все равно, какого рода увлечение ты испытываешь ко мне ".
  
   "Не льсти себе", - усмехнулся обожженный мужчина, ведя машину как хорошо обученный голливудский каскадер. Его слова были сильно невнятными, и его s в основном звучало как "ш", но Сэм обнаружил, что немного времени в его компании позволило его уху привыкнуть к четкой дикции.
  
   "Таурус" перепрыгнул через выступающие дорожные знаки, которые были нанесены желтой краской вдоль дороги, где они съехали с съезда на шоссе. До сих пор на их пути не было полицейских машин. Они еще не прибыли, когда мужчина увел Сэма с площадки, и не знали, с чего начать преследование.
  
   "Куда мы направляемся?" Спросил Сэм, его первоначальная паника медленно превращалась в разочарование.
  
   "Место для разговора", - ответил мужчина.
  
   "Боже мой, ты выглядишь таким знакомым", - пробормотал Сэм.
  
   "Откуда ты вообще можешь знать?" - саркастически спросил похититель. Было ясно, что его недостаток не повлиял на его отношение, и это сделало его одним из тех типов - типа, которому наплевать на ограничения. Эффективный союзник. Смертельный враг.
  
  
   9
   Возвращаемся домой с Пердью
  
  
   "Я хочу занести это в протокол как очень плохую идею", - простонал доктор Патель, неохотно выписывая своего упорствующего пациента. "На данный момент у меня нет конкретного оправдания для того, чтобы держать тебя взаперти, Дэвид, но я не уверен, что ты еще в состоянии отправиться домой".
  
   "Принято к сведению", - улыбнулся Пердью, опираясь на свою новую трость. "Как бы то ни было, старина, я постараюсь не усугублять свои порезы и швы. Кроме того, я договорился об уходе на дому два раза в неделю до нашего следующего осмотра ".
  
   "Ты сделал? Это действительно заставляет меня чувствовать некоторое облегчение ", - признался доктор Патель. "Какой медицинской помощью вы пользуетесь?"
  
   Озорная улыбка Пердью пробудила в хирурге некоторое беспокойство. "Я воспользовался услугами медсестры Херст за частную плату сверх ее рабочего времени здесь, в клинике, так что это вообще не должно мешать ее работе. Два раза в неделю. Один час на оценку и лечение. Что вы скажете?"
  
   Доктор Патель ошеломленно замолчал. "Черт возьми, Дэвид, ты действительно не можешь позволить какой-либо тайне пройти мимо тебя, не так ли?"
  
   "Послушайте, я чувствую себя ужасно из-за того, что меня не было рядом, когда ее муж мог бы воспользоваться моим вдохновением, даже просто с точки зрения морального духа. Меньшее, что я могу сделать, это попытаться как-то компенсировать свое отсутствие тогда ".
  
   Хирург вздохнул и положил руку на плечо Пердью, наклоняясь, чтобы мягко напомнить ему: "Это ничего не спасет, ты знаешь. Человек мертв и его больше нет. Ничто хорошее, что вы пытаетесь сделать сейчас, не вернет его или не удовлетворит его мечты ".
  
   "Я знаю, я знаю, в этом мало смысла, но как бы то ни было, Харун, позволь мне сделать это. Во всяком случае, встреча с медсестрой Херст немного облегчит мою совесть. Пожалуйста, предоставьте мне это", - умолял Пердью. Доктор Патель не мог спорить, что это было осуществимо с психологической точки зрения. Он должен был признать, что каждая частичка ментального успокоения, которую мог предоставить Пердью, могла помочь ему оправиться от слишком недавнего испытания. Не было сомнений, что его раны заживут почти так же хорошо, как это было до нападения, но Пердью нужно было занять его психику любой ценой.
  
   "Не беспокойся, Дэвид", - ответил доктор Патель. "Хотите верьте, хотите нет, но я полностью понимаю, что вы пытаетесь сделать. И я с тобой, мой друг. Делайте то, что вы считаете искупительным и исправляющим. Это может пойти вам только на пользу ".
  
   "Спасибо", - улыбнулся Пердью, искренне довольный согласием своего врача. Короткий момент неловкого молчания прошел между окончанием разговора и приходом медсестры Херст из раздевалки.
  
   "Извините, что я так долго, мистер Пердью", - она торопливо выдохнула. "У меня были небольшие проблемы с чулками, если хочешь знать".
  
   Доктор Патель надул губы и подавил свое веселье от ее заявления, но Пердью, всегда остававшийся вежливым джентльменом, немедленно сменил тему, чтобы уберечь ее от дальнейшего смущения. "Тогда, может быть, мы пойдем? Я скоро кое-кого жду ".
  
   "Вы уезжаете вместе?" - быстро спросил доктор Патель, выглядя застигнутым врасплох.
  
   "Да, доктор", - объяснила медсестра. "Я предложил отвезти мистера Пердью домой по дороге домой. Я подумал, что это была бы возможность найти наилучший маршрут к его поместью. Я никогда не поднимался этим путем, так что теперь я могу запомнить дорогу ".
  
   "А, понятно", - ответил Харун Патель, хотя на его лице отразилось подозрение. Он все еще придерживался мнения, что Дэвиду Пердью было нужно нечто большее, чем медицинский опыт Лилит, но, увы, это было не его дело.
  
   Пердью прибыл в Райхтисусис позже, чем он ожидал. Лилит Херст настояла, чтобы они сначала остановились, чтобы заправить бак ее машины, и это их немного задержало, но они все равно хорошо успели. Внутри Пердью чувствовал себя ребенком утром в свой день рождения. Он не мог дождаться возвращения домой, ожидая, что Сэм будет ждать его с призом, которого он так жаждал с тех пор, как они заблудились в адском лабиринте Затерянного города.
  
   "Боже милостивый, мистер Пердью, что за место у вас здесь!" Воскликнула Лилит. Ее рот был разинут, когда она наклонилась вперед на своем рулевом колесе, чтобы рассмотреть величественные ворота в Райхтишусис. "Это потрясающе! Господи, я не могу представить, какой у тебя счет за электричество ".
  
   Пердью от души посмеялся над ее откровенностью. Ее кажущийся скромным образ жизни был долгожданным изменением по сравнению с компанией богатых землевладельцев, магнатов и политиков, к которым он привык.
  
   "Это довольно круто", - подыграл он.
  
   Лилит вытаращила на него глаза. "Конечно. Как будто кто-то вроде вас может знать, что такое крутой. Бьюсь об заклад, для вашего кошелька никогда не бывает слишком дорого." Она сразу поняла, на что намекала, и ахнула: "О Боже мой. Мистер Пердью, я приношу свои извинения! Я подавлен. Я склонен высказывать то, что думаю ..."
  
   "Все в порядке, Лилит", - засмеялся он. "Пожалуйста, не извиняйся за это. Я нахожу это освежающим. Я привык, что люди целуют мне задницу весь день, поэтому приятно слышать, как кто-то говорит то, что они думают ".
  
   Она медленно покачала головой, когда они миновали будку охраны и поехали вверх по небольшому склону к внушительному старинному зданию, которое Пердью называл домом. Когда машина приблизилась к особняку, Пердью мог практически выскочить из нее, чтобы увидеть Сэма и видеозапись, которая будет сопровождать его. Он хотел, чтобы медсестра вела машину немного быстрее, но не осмелился обратиться с такой просьбой.
  
   "Ваш сад прекрасен", - заметила она. "Посмотрите на все эти удивительные каменные сооружения. Раньше это был замок?"
  
   "Не замок, моя дорогая, но близко. Это историческое место, поэтому я уверен, что когда-то оно сдерживало вторжение и защищало многих людей от вреда. Когда мы впервые осматривали собственность, мы обнаружили остатки огромных конюшен и помещений для прислуги. На дальнем востоке поместья есть даже руины старой часовни ", - мечтательно описал он, чувствуя немалую гордость за свою резиденцию в Эдинбурге. Конечно, у него было несколько домов по всему миру, но он считал главный дом в своей родной Шотландии основным местом нахождения Purdue fortune.
  
   Как только машина остановилась перед главными дверями, Пердью открыл свою дверь.
  
   "Будьте осторожны, мистер Пердью!" - закричала она. Обеспокоенная, она заглушила двигатель и поспешила к нему, как раз в тот момент, когда Чарльз, его дворецкий, открыл дверь.
  
   "С возвращением, сэр", - сказал жесткий Чарльз в своей сухой манере. "Мы ожидали вас всего через два дня". Он спустился по ступенькам, чтобы забрать сумки Пердью, в то время как седовласый миллиардер бросился к лестнице так быстро, как только мог. "Добрый день, мадам", - поприветствовал Чарльз медсестру, которая, в свою очередь, кивнула в знак признания, что он понятия не имел, кто она такая, но если она пришла с Пердью, он считал ее важной персоной.
  
   "Мистер Пердью, ты пока не можешь так сильно давить на ногу, " заскулила она ему вслед, пытаясь поспеть за его широкими шагами. "Мистер Пердью..."
  
   "Просто помоги мне подняться по ступенькам, хорошо?" - вежливо попросил он, хотя она уловила в его голосе нотки глубокой озабоченности. "Чарльз?"
  
   "Да, сэр".
  
   "Мистер Клив уже прибыл?" - Спросил Пердью, нетерпеливо переступая шаг за шагом.
  
   "Нет, сэр", - небрежно ответил Чарльз. Ответ был скромным, но выражение лица Пердью в ответ было выражением крайнего ужаса. Мгновение он стоял неподвижно, держась за руку медсестры и с вожделением глядя на своего дворецкого.
  
   "Нет?" - в панике фыркнул он.
  
   Как раз в этот момент в дверях появились Лилиан и Джейн, его экономка и личный помощник соответственно.
  
   "Нет, сэр. Его не было весь день. Вы его ожидали?" Спросил Чарльз.
  
   "Был ли я... п-был ли я ожидаемо... Господи, Чарльз, стал бы я спрашивать, был ли он здесь, если бы я его не ждал?" Пердью разглагольствовал нехарактерно. Для них было шоком услышать вопль от их обычно невозмутимого работодателя, и женщины обменялись озадаченными взглядами с Чарльзом, который оставался немым.
  
   "Он звонил?" Пердью спросил Джейн.
  
   "Добрый вечер вам, мистер Пердью", - резко ответила она. В отличие от Лилиан и Чарльза, Джейн была не прочь сделать выговор своему боссу, когда он выходил за рамки или когда что-то было не так. Обычно она была его моральным компасом и правой рукой, принимающей решения, когда ему требовалось мнение. Он увидел, как она скрестила руки на груди, и понял, что ведет себя как придурок.
  
   "Мне жаль", - вздохнул он. "Я просто срочно жду Сэма. Рад видеть всех вас. Действительно."
  
   "Мы слышали, что случилось с вами в Новой Зеландии, сэр. Я так счастлива, что ты все еще пинаешься и выздоравливаешь", - промурлыкала Лилиан, сотрудница по материнской линии с милой улыбкой и наивными понятиями.
  
   "Спасибо, Лили", - выдохнул он, запыхавшись от усилий, затраченных на подъем к двери. "Мой гусь был почти готов, да, но я одержал верх". Они могли видеть, что Пердью был чрезвычайно расстроен, но он пытался оставаться сердечным. "Все, это медсестра Херст из клиники Солсбери. Она будет обрабатывать мои раны дважды в неделю ".
  
   После краткого обмена любезностями все замолчали и отступили в сторону, пропуская Пердью в вестибюль. Он, наконец, снова посмотрел на Джейн. Значительно менее насмешливым тоном он снова спросил: "Сэм вообще звонил, Джейн?"
  
   "Нет", - мягко ответила она. "Хочешь, я позвоню ему, пока ты остепеняешься на такой долгий срок?"
  
   Он хотел возразить, но знал, что ее предположение было бы в порядке вещей. Медсестра Херст определенно настояла бы на том, чтобы оценить его состояние перед уходом, а Лилиан настояла бы на том, чтобы хорошенько накормить его, прежде чем он смог бы отпустить ее на вечер. Он устало кивнул. "Пожалуйста, позвони ему и узнай, в чем задержка, Джейн".
  
   "Конечно", - она улыбнулась и начала подниматься по лестнице на первый этаж в офис. Она перезвонила ему. "И, пожалуйста, немного отдохни. Я уверен, что Сэм будет рядом, даже если я не смогу до него дозвониться ".
  
   "Да, да", - он дружелюбно помахал ей рукой и продолжил с трудом подниматься по лестнице. Лилит осматривала великолепную резиденцию, оказывая помощь своему пациенту. Она никогда не видела такой роскоши в жилище кого-то, кто не был королевского статуса. Лично она никогда не была в доме такого достатка. Прожив в Эдинбурге уже несколько лет, она была знакома со знаменитым исследователем, который построил империю на своем превосходном коэффициенте интеллекта. Пердью был выдающимся гражданином Эдинбурга, чья слава и позор распространились по всему миру.
  
   Большинство известных личностей в мире финансов, политики и науки знали Дэвида Пердью. Однако многие из них стали ненавидеть его существование. Это она тоже хорошо знала. Тем не менее, его гениальность не могли отрицать даже его враги. Будучи бывшей студенткой факультета физики и теоретической химии, Лилит была очарована разнообразными знаниями, которые Пердью демонстрировал на протяжении многих лет. Теперь она была свидетелем продукта его изобретений и истории охоты за реликвиями.
  
   Высокие потолки вестибюля отеля Wrichtishousis достигали трех этажей, прежде чем их поглотили несущие стены отдельных подразделений и ярусов, как и полы. Мраморные и древние известняковые полы украшали дом левиафана, и, судя по внешнему виду этого места, здесь было мало украшений моложе 16-го века.
  
   "У вас прекрасный дом, мистер Пердью", - выдохнула она.
  
   "Спасибо", - улыбнулся он. "Вы раньше были ученым по профессии, верно?"
  
   "Я была", - ответила она с немного серьезным видом.
  
   "Когда вы вернетесь на следующей неделе, я, возможно, мог бы устроить вам короткую экскурсию по моим лабораториям", - предложил он.
  
   Лилит выглядела менее восторженной, чем он думал. "Вообще-то, я был в лабораториях. Фактически, тремя разными филиалами управляет ваша компания, Scorpio Majorus, - похвасталась она, чтобы произвести на него впечатление. Глаза Пердью сверкнули озорным блеском. Он покачал головой.
  
   "Нет, моя дорогая, я имею в виду тестовые лаборатории в доме", - сказал он, чувствуя действие обезболивающего и недавнее расстройство из-за Сэма, вызывающее у него сонливость.
  
   "Здесь?" она сглотнула, наконец-то отреагировав так, как он на это надеялся.
  
   "Да, мэм. Прямо там, внизу, под уровнем вестибюля. Я покажу тебе в следующий раз ", - похвастался он. Ему бесконечно понравилось, как покраснела молодая медсестра от его предложения. От ее улыбки ему стало хорошо, и на мгновение он поверил, что, возможно, сможет компенсировать ту жертву, на которую ей пришлось пойти из-за болезни мужа. Таково было его намерение, но она имела в виду нечто большее, чем небольшое искупление вины Дэвида Пердью.
  
  
   10
   Надувательство в Обане
  
  
   Нина взяла напрокат машину, чтобы вернуться в Обан от дома Сэма. Было здорово вернуться домой, в свой старый дом, из которого открывался вид на темпераментные воды залива Обан. Единственное, что она ненавидела в возвращении домой после отлучки, была уборка дома. Ее дом ни в коем случае не был маленьким, и она была его единственной обитательницей.
  
   Раньше она нанимала уборщиц, которые приходили раз в неделю и помогали ей с содержанием объекта исторического наследия, который она приобрела много лет назад. В конце концов ей надоело отдавать антиквариат уборщицам, которым требовалась дополнительная сумма от любого доверчивого коллекционера антиквариата. Кроме липких пальцев, Нина потеряла более чем достаточно своих любимых вещей из-за нерадивых домработниц, разбив драгоценные реликвии, которые она приобрела, рискуя своей жизнью в экспедициях Пердью, в основном. Быть историком не было призванием для доктора Нина Гулд, но очень специфическая одержимость, к которой она чувствовала себя ближе, чем к современным удобствам ее эпохи. Это была ее жизнь. Прошлое было ее сокровищницей знаний, ее бездонным колодцем увлекательных отчетов и прекрасных артефактов, созданных пером и глиной более смелых, сильных цивилизаций.
  
   Сэм еще не звонил, но она узнала его как человека с рассеянным мозгом и вечно занятого тем или иным новым делом. Как ищейке, ему нужно было только почувствовать запах приключения или шанс пристального внимания, чтобы сосредоточиться на чем-то. Ей было интересно, что он думает о новостном репортаже, который она оставила ему посмотреть, но она не была настолько усердна в рецензии.
  
   День выдался пасмурный, так что не было причин прогуливаться вдоль берега или заходить в кафе, чтобы грешным делом отведать клубничный чизкейк - в холодильнике, не испеченный. Даже такое вкусное чудо, как чизкейк, не смогло заставить Нину выйти на улицу в серый, моросящий день, что свидетельствовало о дискомфорте на улице. Через одно из своих эркерных окон Нина увидела мучительные путешествия тех, кто все-таки решился сегодня выйти, и снова поблагодарила себя.
  
   "О, и что ты задумал?" - прошептала она, прижимаясь лицом к складке кружевной занавески и выглядывая не очень-то незаметно. Под своим домом, вниз по крутому склону лужайки, Нина заметила старого мистера Хемминга, который медленно поднимался по дороге в ужасную погоду, зовя свою собаку.
  
   Мистер Хемминг был одним из старейших жителей Дунуаран-роуд, вдовцом с блестящим прошлым. Она знала это, потому что после нескольких порций виски ничто не могло помешать ему рассказывать истории из своей юности. Будь то на вечеринке или в пабе, старый мастер-инженер никогда не упускал случая разглагольствовать до рассвета, чтобы любой, кто достаточно трезв, запомнил. Когда он начал переходить дорогу, Нина заметила, что за несколько домов от него мчится черная машина. Поскольку ее окно располагалось так высоко над улицей внизу, она была единственной, кто мог предвидеть это.
  
   "О, Господи", - выдохнула она и быстро бросилась к двери. Босиком, в одних джинсах и лифчике, Нина сбежала по ступенькам на свою потрескавшуюся дорожку. На бегу она выкрикивала его имя, но дождь и гром помешали ему услышать ее предупреждение.
  
   "Мистер Хемминг! Берегись машины!" Нина взвизгнула, ее ноги едва ощущали холод от мокрых луж и травы, по которым она проходила. Ледяной ветер обжигал ее обнаженную кожу. Ее голова повернулась вправо, чтобы измерить расстояние до быстро приближающейся машины, которая плескалась по переполненной канаве. "Мистер Хемминг!"
  
   К тому времени, как Нина добралась до калитки в своем заборе, мистер Хемминг уже тащился через половину дороги, подзывая свою собаку. Как всегда, в спешке, ее влажные пальцы скользили и возились с защелкой замка, не в силах достаточно быстро снять штифт. Когда она пыталась открыть замок, она все еще выкрикивала его имя. Поскольку других пешеходов, настолько сумасшедших, чтобы выйти в такую погоду, не было, она была его единственной надеждой, его единственным предвестником.
  
   "О, черт возьми!" - закричала она в отчаянии, как только булавка освободилась. На самом деле, именно ее ругань в конце концов привлекла внимание мистера Хемминга. Он нахмурился и медленно повернулся, чтобы посмотреть, откуда доносится ругань, но он поворачивался против часовой стрелки, мешая ему видеть приближающуюся машину. Когда он увидел красивого историка, скудно одетого, старик почувствовал странный укол ностальгии по своим старым дням.
  
   "Привет, доктор Гулд", - поприветствовал он. Легкая ухмылка появилась на его лице, когда он увидел ее в лифчике, подумав, что она либо пьяна, либо сумасшедшая, учитывая холодную погоду и все такое.
  
   "Мистер Хемминг!" она все еще кричала, когда бежала к нему. Его улыбка исчезла, когда он начал сомневаться в намерениях сумасшедшей женщины по отношению к нему. Но он был слишком стар, чтобы убежать от нее, поэтому он ждал удара и надеялся, что она не причинит ему вреда. Слева от него раздался оглушительный плеск воды, и, наконец, он повернул голову, чтобы увидеть, как чудовищный черный "Мерседес" скользит к нему. С обеих сторон от дороги поднимались белые пенистые крылья, когда шины рассекали воду.
  
   "Черт возьми...!" - выдохнул он, его глаза расширились от ужаса, но Нина схватила его за предплечье. Она дернула его так сильно, что он споткнулся о тротуар, но скорость ее действий спасла его от крыла "Мерседеса". Охваченные волной воды, поднятой машиной, Нина и старый мистер Хемминг съежились за припаркованным автомобилем, пока толчок в "Мерсе" не прошел.
  
   Нина немедленно вскочила.
  
   "Ты попадешь за это, придурок! Я выслежу тебя и надеру тебе задницу, придурок!" она приветствовала свои оскорбления в адрес идиота в шикарной машине. Ее темные волосы обрамляли лицо и шею, завиваясь над холмиками груди, когда она рычала на улице. "Мерседес" свернул на повороте дороги и постепенно скрылся за каменным мостом. Нина была разъярена и холодна. Она протянула руку ошеломленному пожилому гражданину, дрожа от холода.
  
   "Пойдемте, мистер Хемминг, давайте отведем вас внутрь, пока вы не подхватили свою смерть", - твердо предложила Нина. Его скрюченные пальцы сомкнулись на ее руке, и она осторожно подняла хрупкого мужчину на ноги.
  
   "Моя собака, Бетси", - пробормотал он, все еще находясь в шоке от испуга, вызванного угрозой, - "она убежала, когда начался гром".
  
   "Не волнуйтесь, мистер Хемминг, мы найдем ее для вас, хорошо? Просто спрячься от дождя. Боже мой, я так и выслеживаю этого засранца, " заверила она его, переводя дыхание короткими вздохами.
  
   "Вы ничего не можете с ними сделать, доктор Гулд", - пробормотал он, когда она повела его через улицу. "Они скорее убьют тебя, чем потратят минуту на оправдание своих действий, подонки".
  
   "Кто?" - спросила она.
  
   Он кивнул головой в сторону моста, где исчезла машина. "Они! Выброшенный послед того, что когда-то было хорошим муниципалитетом, когда Обаном управлял праведный совет достойных людей ".
  
   Она нахмурилась, выглядя сбитой с толку. "Ч-что? Вы хотите сказать, что знаете, кому принадлежит эта машина?"
  
   "Конечно!" - ответил он, когда она открыла для него садовую калитку. "Эти чертовы стервятники в ратуше. Макфадден! Вот свинья! Он собирается покончить с этим городом, но молодых людей больше не волнует, кто главный, пока они могут продолжать распутничать и устраивать вечеринки. Это те, кто должен был проголосовать. Проголосовали за его отстранение, они должны были, но нет. Деньги победили. Я голосовал против этого подонка. Я сделал. И он это знает. Он знает всех, кто голосовал против него ".
  
   Нина вспомнила, что некоторое время назад видела Макфаддена в новостях, где он присутствовал на очень важной секретной встрече, характер которой новостные каналы не смогли раскрыть. Большинство людей в Обане любили мистера Хемминга, но большинство считало его политические взгляды слишком старомодными, что он был одним из тех опытных противников, которые отказывались допускать прогресс.
  
   "Как он может знать, кто голосовал против него? И что он мог сделать?" она бросила вызов злодею, но мистер Хемминг был непреклонен, требуя, чтобы она была осторожна. Она терпеливо вела его вверх по крутому склону своей дорожки, зная, что его сердце не выдержит напряженного марша в гору.
  
   "Послушай, Нина, он знает. Я не разбираюсь в современных технологиях, но ходят слухи, что он использует устройства для наблюдения за гражданами и что у него были скрытые камеры, установленные над кабинками для голосования ", - продолжал болтать старик, как он делал всегда. Только на этот раз его лепет не был небылицей или приятным воспоминанием о давно минувших днях, нет; он прозвучал в форме серьезных обвинений.
  
   "Как он может позволить себе все эти вещи, мистер Хемминг?" она спросила. "Ты знаешь, что это будет стоить целое состояние".
  
   Большие глаза искоса смотрели на Нину из-под мокрых, неухоженных бровей. "О, у него есть друзья, доктор Гулд. У него есть друзья с большими деньгами, которые поддерживают его кампании и оплачивают все его поездки и встречи ".
  
   Она усадила его перед своим теплым очагом, где огонь лизал устье трубы. Она схватила со своего дивана кашемировый плед и обернула его вокруг него, растирая его руки поверх пледа, чтобы согреть его. Он уставился на нее с грубой искренностью. "Как ты думаешь, почему они пытались переехать меня? Я был главным оппонентом их предложений во время митинга. Я и Антон Левинг, помнишь? Мы выступили против кампании Макфаддена".
  
   Нина кивнула. "Да, я действительно помню. В то время я был в Испании, но я следил за всем этим в социальных сетях. Вы правы. Все были убеждены, что Левинг получит еще одно место в палатах городского совета, но мы все были опустошены, когда Макфадден неожиданно победил. Собирается ли Левинг возражать или предложить провести еще одно голосование в совете?"
  
   Старик горько усмехнулся, уставившись в огонь, и его рот растянулся в угрюмой улыбке.
  
   "Он мертв".
  
   "Кто? Ливинг?" - недоверчиво спросила она.
  
   "Да, Левинг мертв. На прошлой неделе он, - мистер Хемминг посмотрел на нее с саркастическим выражением лица, - попал в аварию, как они сказали".
  
   "Что?" она нахмурилась. Нина была совершенно ошеломлена зловещими событиями, происходящими в ее собственном городе. "Что произошло?"
  
   "По-видимому, он упал с лестницы своего викторианского дома в состоянии алкогольного опьянения", - сообщил старик, но его лицо разыграло другую карту. "Вы знаете, я знал Ливинга тридцать два года, и он никогда не пил больше, чем чарку шерри в "голубой луне". Как он мог быть в состоянии алкогольного опьянения? Как он мог так напиться, что не мог подняться по чертовой лестнице, по которой ходил двадцать пять лет в одном и том же доме, доктор Гулд?" Он засмеялся, вспоминая о своем собственном почти трагическом опыте. "И, похоже, сегодня была моя очередь на виселице".
  
   "Это будет в тот день", - усмехнулась она, обдумывая информацию, пока надевала халат и завязывала его.
  
   "Теперь вы вовлечены, доктор Гулд", - предупредил он. "Ты лишил их шанса убить меня. Ты сейчас в эпицентре дерьмового шторма ".
  
   "Хорошо", - сказала Нина со стальным взглядом. "Это то, где я нахожусь лучше всего".
  
  
   11
   Суть вопроса
  
  
   Похититель Сэма съехал с трассы на восток по шоссе А68, направляясь навстречу неизвестности.
  
   "Куда ты меня ведешь?" - Спросил Сэм, сохраняя свой голос ровным и дружелюбным.
  
   "Вогри", - ответил мужчина.
  
   "Загородный парк Вогри?" Сэм ответил, не задумываясь.
  
   "Да, Сэм", - ответил мужчина.
  
   Сэм немного подумал над ответом Свифта, оценивая уровень угрозы, связанный с местом проведения. На самом деле, это было довольно приятное место, не из тех, где его обязательно выпотрошили бы или повесили на дереве. На самом деле, парк постоянно посещался, поскольку он был разбит лесными массивами, куда люди приходили поиграть в гольф, отправиться в пеший поход или развлечь своих детей на игровой площадке для резидентов. Он мгновенно почувствовал себя лучше. Одна вещь побудила его спросить еще раз. "Кстати, как тебя зовут, приятель? Вы выглядите очень знакомо, но я сомневаюсь, что на самом деле знаю вас."
  
   "Меня зовут Джордж Мастерс, Сэм. Вы знаете меня по уродливым черно-белым фотографиям, любезно предоставленным нашим общим другом Эйданом из "Эдинбург пост", - пояснил он.
  
   "Говоря об Эйдане как о друге, вы саркастичны или он действительно ваш друг?" Сэм допытывался.
  
   "Нет, мы друзья в старомодном смысле этого слова", - ответил Джордж, не отрывая взгляда от дороги. "Я отвезу тебя в Вогри, чтобы мы могли поговорить, а затем я отпущу тебя". Он медленно повернул голову, чтобы благословить Сэма своим выражением лица, и добавил: "Я не собирался преследовать тебя, но у тебя есть склонность реагировать с крайним предубеждением еще до того, как ты поймешь, что происходит. То, как ты берешь себя в руки во время операций по укусу, выше моего понимания ".
  
   "Я был пьян, когда ты загнал меня в угол в мужском туалете, Джордж", - попытался объяснить Сэм, но это не возымело никакого корректирующего эффекта. "Что я должен был подумать?"
  
   Джордж Мастерс усмехнулся. "Я полагаю, вы не ожидали увидеть кого-то такого красивого, как я, в этом баре. Я мог бы сделать все лучше... или ты мог бы проводить больше времени трезвым."
  
   "Эй, это был мой гребаный день рождения", - защищался Сэм. "Я имел право разозлиться".
  
   "Может быть, и так, но сейчас это не имеет значения", - возразил Джордж. "Ты сбежал тогда и сбежал снова, даже не дав мне шанса объяснить, чего я от тебя хочу".
  
   "Полагаю, ты прав", - вздохнул Сэм, когда они свернули на дорогу, ведущую к прекрасному району Вогри. Викторианский дом, от которого пошло название парка, показался из-за деревьев, когда машина значительно замедлила ход.
  
   "Река заслонит нашу дискуссию, - упомянул Джордж, - на случай, если они следят или подслушивают".
  
   "Они? Сэм нахмурился, очарованный паранойей своего похитителя, того самого человека, который минуту назад критиковал собственные параноидальные реакции Сэма. "Ты имеешь в виду, любого, кто не видел карнавал скоростного долбоебизма, которым мы занимались по соседству?"
  
   "Ты знаешь, кто они, Сэм. Они были поразительно терпеливы, наблюдая за тобой и симпатичным историком ... наблюдая за Дэвидом Пердью ...", - сказал он, когда они шли к берегу реки Тайн, протекавшей через поместье.
  
   "Подожди, ты знаешь Нину и Пердью?" Сэм ахнул. "Какое они имеют отношение к тому, почему вы преследуете меня?"
  
   Джордж вздохнул. Пришло время добраться до сути вопроса. Он остановился, не сказав больше ни слова, прочесал горизонт глазами, спрятанными под изуродованными бровями. Вода подарила Сэму ощущение покоя, Ева под моросящим дождем из серых облаков. Его волосы разметались по лицу, пока он ждал, когда Джордж разъяснит его цель.
  
   "Я буду краток, Сэм", - сказал Джордж. "Я не могу сейчас объяснить, откуда я все это знаю, но просто поверьте мне, что знаю". Отметив, что журналист просто смотрел на него без выражения, он продолжил. "У тебя все еще есть видеозапись "Ужасного змея", Сэм? Видеозапись, которую вы записали, когда все вы были в Затерянном городе, она у вас с собой?"
  
   Сэм быстро подумал. Он решил держать свои ответы расплывчатыми, пока не был уверен в намерениях Джорджа Мастерса. "Нет, я оставил запись у доктора Гулд, но она за границей".
  
   "Неужели?" Беспечно ответил Джордж. "Вам следует почитать газеты, господин известный журналист. Вчера она спасла жизнь видному представителю своего родного города, так что либо вы мне лжете, либо она способна на билокацию ".
  
   "Послушай, просто скажи мне, что ты должен сказать мне, ради всего святого. Из-за твоего дерьмового подхода я списал свою машину, и мне все еще приходится иметь дело с этим дерьмом, когда ты заканчиваешь играть в игры в игровом парке ", - рявкнул Сэм.
  
   "У вас есть с собой видеозапись "Ужасного змея"?" Джордж повторил со своим собственным способом запугивания. Каждое слово было подобно удару молота по наковальне для ушей Сэма. У него не было выхода из разговора, и не было выхода из парка без Джорджа.
  
   "The... Ужасный змей?" Сэм упорствовал. Он мало знал о вещах, которые Пердью просил его снимать в недрах горы в Новой Зеландии, и он предпочитал, чтобы это было так. Его любопытство обычно ограничивалось тем, что его интересовало, а физика и числа были не его коньком.
  
   "Иисус Христос!" Джордж бушевал в своей медленной, невнятной речи. "Ужасный Змей, пиктограмма, составленная из последовательности переменных и символов, Расщепляйся! Также известное как уравнение! Где эта запись?"
  
   Сэм вскинул руки в знак капитуляции. Люди под зонтиками заметили повышенные голоса двух мужчин, выглядывающих из своих укрытий, и туристы обернулись, чтобы посмотреть, из-за чего был переполох. "Хорошо, Боже! Расслабься, " жестко прошептал Сэм. "У меня нет с собой отснятого материала, Джордж. Не здесь и сейчас. Почему?"
  
   "Эти фотографии никогда не должны попасть в руки Дэвиду Пердью, вы понимаете?" - Предупредил Джордж хриплой дрожью. "Никогда! Мне все равно, что ты собираешься ему сказать, Сэм. Просто удалите его. Испортите файлы, что угодно."
  
   "Это все, о чем он заботится, приятель", - проинформировал его Сэм. "Я бы зашел так далеко, что сказал бы, что он одержим этим".
  
   "Я в курсе этого, приятель", - прошипел Джордж в ответ Сэму. "В этом-то и заключается чертова проблема. Его использует кукловод намного, намного больший, чем он сам ".
  
   "Они?" Саркастически спросил Сэм, имея в виду параноидальную теорию Джорджа.
  
   Мужчине с линялой кожей надоела юношеская выходка Сэма Клива, и он бросился вперед, схватив Сэма за воротник и встряхнув его с ужасающей силой. На мгновение Сэм почувствовал себя маленьким ребенком, которого швыряет сенбернар, заставляя его вспомнить, что физическая сила Джорджа была почти нечеловеческой.
  
   "Теперь слушай, и слушай внимательно, приятель", - прошипел он в лицо Сэму, его дыхание пахло табаком и мятой. "Если Дэвид Пердью получит это уравнение, Орден Черного Солнца восторжествует!"
  
   Сэм тщетно пытался разжать руки обожженного мужчины, только еще больше разозлив его на Еву. Джордж снова встряхнул его, а затем отпустил так резко, что он отшатнулся назад. Пока Сэм пытался найти опору, Джордж подошел ближе. "Вы хотя бы понимаете, что вы вызываете? Пердью не должен работать с Ужасным Змеем. Он тот самый гений, которого они ждали, чтобы решить эту гребаную математическую задачу с тех пор, как ее разработал их предыдущий золотой мальчик. К сожалению, у упомянутого золотого мальчика проснулась совесть, и он уничтожил свою работу, но не раньше, чем горничная скопировала ее, убирая его комнату. Излишне говорить вам, что она была оперативником, работала на гестапо."
  
   "Тогда кто был их золотым мальчиком?" Спросил Сэм.
  
   Пораженный Джордж посмотрел на Сэма. "Ты не знаешь? Когда-нибудь слышал о парне по имени Эйнштейн, друг мой? Эйнштейн, "Теория относительности"-гай, работал над чем-то немного более разрушительным, чем атомная бомба, но с похожими характеристиками. Послушайте, я ученый, но я не гений. Слава Богу, никто не мог завершить это уравнение, и именно поэтому покойный доктор Кеннет Вильгельм записал его в "Затерянном городе". Никто не должен был выжить в этой гребаной змеиной яме ".
  
   Сэм вспомнил доктора Вильгельма, который владел фермой в Новой Зеландии, где находился Затерянный город. Он был нацистским ученым, о котором большинство не знало, и который много лет носил фамилию Уильямс.
  
   "Хорошо, хорошо. Предположим, я купил все это", - умолял Сэм, снова подняв руки. "Каковы последствия этого уравнения? Мне понадобится действительно конкретный предлог, чтобы сообщить об этом Пердью, который, кстати, должно быть, планирует мою кончину примерно сейчас. Твое безумное стремление стоило мне встречи с ним. Господи, он, должно быть, в ярости."
  
   Джордж пожал плечами. "Тебе не следовало убегать".
  
   Сэм знал, что он был прав. Если бы Сэм просто столкнулся с Джорджем у его входной двери и спросил, это избавило бы его от многих проблем. Прежде всего, у него все еще была бы машина. С другой стороны, скорбь по поводу дерьма, которое уже выяснилось, не принесла Сэму никакой пользы.
  
   "Мне не ясны мелкие детали, Сэм, но между мной и Эйданом Гластоном, общее мнение таково, что это уравнение будет способствовать монументальному сдвигу в текущей парадигме физики", - признал Джордж. "Из того, что Эйдану удалось выяснить из своих источников, этот расчет вызовет хаос в глобальном масштабе. Это позволит объекту пробиться сквозь завесу между измерениями, в результате чего наша собственная физика столкнется с тем, что находится по другую сторону. Нацисты экспериментировали с ним, подобно утверждениям Единой теории поля, которые не могли быть доказаны ".
  
   "И как "Черное солнце" выиграет от этого, Мастерс?" - Спросил Сэм, используя свой журналистский талант разбираться в дерьме. "Они живут в том же времени и пространстве, что и остальной мир. Смешно думать, что они будут экспериментировать с дерьмом, которое уничтожит их вместе со всем остальным ".
  
   "Может быть, и так, но ты разобрался хотя бы в половине того странного, извращенного дерьма, которое они на самом деле применяли во время Второй мировой войны?" Джордж возразил. "Большая часть того, что они пытались сделать, в целом не имело абсолютно никакой пользы, и все же они продолжали проводить чудовищные эксперименты только для того, чтобы преодолеть этот барьер, полагая, что это продвинет их знания о работе других наук - тех наук, которые мы пока не можем постичь. Кто скажет, что это не очередная нелепая попытка увековечить их безумие и контроль?"
  
   "Я понимаю, что ты говоришь, Джордж, но я искренне не думаю, что даже они настолько безумны. Во всяком случае, у них должна быть какая-то осязаемая причина желать достичь этого, но какая это может быть?" Сэм спорил. Он хотел верить Джорджу Мастерсу, но в его теориях было слишком много пробелов. С другой стороны, судя по отчаянию этого человека, его историю стоило хотя бы проверить.
  
   "Послушай, Сэм, веришь ты мне или нет, просто сделай одолжение и посмотри на это, прежде чем позволишь Дэвиду Пердью заполучить это уравнение в свои руки", - умолял Джордж.
  
   Сэм кивнул в знак согласия. "Он хороший человек. Если бы в этих утверждениях была хоть какая-то серьезность, он бы сам ее уничтожил, поверь мне ".
  
   "Я знаю, что он филантроп. Я знаю, как он трахнул Black Sun шестью способами до воскресенья, когда понял, что они планируют для мира, Сэм, " нетерпеливо объяснил невнятный ученый. "Но чего я, кажется, не могу до вас донести, так это того, что Пердью не знает о своей роли в разрушении. Он в блаженном неведении о том, что они используют его гений и врожденное любопытство, чтобы направить его прямо в пропасть. Дело не в том, согласен он или нет. Ему лучше понятия не иметь, где находится уравнение, иначе они убьют его ... и тебя, и даму из Обана ".
  
   Наконец, Сэм уловил намек. Он решил немного потянуть время, прежде чем передавать отснятый материал Пердью, хотя бы для того, чтобы дать Джорджу Мастерсу преимущество сомнения. Было бы трудно внести ясность в подозрение, не передавая важную информацию случайным источникам. Кроме Пердью, было мало людей, которые могли бы дать ему совет относительно опасности, таящейся в этом расчете, и даже тех, кто мог... он никогда бы не узнал, можно ли им доверять.
  
   "Отвези меня домой, пожалуйста", - попросил Сэм своего похитителя. "Я изучу это, прежде чем что-либо предпринимать, хорошо?"
  
   "Я доверяю тебе, Сэм", - сказал Джордж. Это звучало скорее как ультиматум, чем клятва о доверии. "Если вы не уничтожите эту запись, вы будете сожалеть об этом в течение короткого отрезка того, что осталось бы от вашей жизни".
  
  
   12
   Ольга
  
  
   В конце своего остроумия Каспер Джейкобс провел пальцами по своим песочного цвета волосам, оставив их торчком на голове, как у поп-звезды восьмидесятых. Его глаза были налиты кровью от чтения всю ночь, противоположного тому, на что он надеялся ночью - расслабиться и выспаться. Вместо этого новость об открытии Ужасного Змея привела его в бешенство. Он отчаянно надеялся, что Зельда Бесслер или ее комнатные собачки все еще не обращают внимания на новости.
  
   Кто-то снаружи производил ужасный шум, на который он сначала пытался не обращать внимания, но из-за своих опасений по поводу надвигающегося зловещего мира и недостатка сна он сегодня многого не мог вынести. Это прозвучало как разбивающаяся тарелка и какой-то последующий грохот перед его дверью, сопровождаемый воем автомобильной сигнализации.
  
   "О, ради бога, что теперь?" - громко крикнул он. Он бросился к входной двери, готовый выместить свое раздражение на том, кто его побеспокоил. Толкнув дверь в сторону, Каспер взревел: "Что, во имя всего святого, здесь происходит?" То, что он увидел у подножия лестницы, ведущей к его подъездной дорожке, мгновенно обезоружило его. Самая восхитительная блондинка сидела на корточках рядом с его машиной, выглядя подавленной. На тротуаре перед ней было месиво из торта и шариков глазури, ранее принадлежавших большому свадебному торту.
  
   Когда она умоляюще посмотрела на Каспера, ее чистые зеленые глаза ошеломили его. "Пожалуйста, сэр, пожалуйста, не сердитесь! Я могу стереть все это сразу. Смотри, пятно на твоей машине - это просто глазурь ".
  
   "Нет, нет", - запротестовал он, извиняющимся тоном протягивая руки, "пожалуйста, не беспокойтесь о моей машине. Вот, позволь мне помочь тебе". Два визга и нажатие кнопки дистанционного управления на его наборе ключей отключили вой сигнализации. Каспер поспешил помочь рыдающей красавице подобрать испорченный торт. "Не плачь, пожалуйста. Эй, вот что я тебе скажу. Как только мы с этим разберемся, я отведу вас в местную домашнюю пекарню и заменю торт. На мне".
  
   "Спасибо, но ты не можешь этого сделать", - фыркнула она, собирая пригоршнями жидкое тесто и украшения из марципана. "Видите ли, я сам испек этот торт. У меня ушло два дня, и это после того, как я изготовила все украшения вручную. Видите ли, это был свадебный торт. Мы нигде не можем просто купить свадебный торт в любом магазине ".
  
   Ее налитые кровью глаза, в которых тонули слезы, разбили сердце Каспера. Он неохотно положил руку на ее предплечье и мягко потер его, чтобы выразить свое сочувствие. Полностью увлеченный ею, он почувствовал укол в груди, тот знакомый укол разочарования, который возникает, когда сталкиваешься с жестокой реальностью. У Каспера заныло внутри. Он не хотел слышать ответ, но ему отчаянно хотелось задать вопрос. "Является... I-это торт f-для вашего... свадьба?" он услышал, как его губы предали его.
  
   "Пожалуйста, скажи "нет"! Пожалуйста, будь подружкой невесты или типа того. Ради любви к Богу, пожалуйста, не будь невестой!" его сердце, казалось, кричало. Он никогда раньше не был влюблен, если не считать технологии и науки, это было. Хрупкая блондинка посмотрела на него сквозь слезы. У нее вырвался тихий сдавленный звук, когда кривая улыбка появилась на ее прекрасном лице.
  
   "О Боже, нет", - она покачала головой, шмыгая носом и глупо хихикая. "Неужели я кажусь тебе таким тупым?"
  
   "Спасибо тебе, Иисус!" ликующий физик услышал, как ликует его внутренний голос. Он внезапно широко улыбнулся ей, чувствуя огромное облегчение от того, что она не только одинока, но и обладает чувством юмора. "Ha! Не могу не согласиться! Бакалавр сюда! " неловко пробормотал он. Осознав, насколько глупо это прозвучало, Каспер подумал, что можно сказать что-нибудь более безопасное. "Кстати, меня зовут Каспер", - сказал он, протягивая неряшливую руку. "Доктор Каспер Джейкобс". Он убедился, что она обратила внимание на его название.
  
   С энтузиазмом симпатичная женщина схватила его за руку своими липкими от глазури пальцами и засмеялась: "Только что ты говорил как Джеймс Бонд. Меня зовут Ольга Митра, эм... бейкер."
  
   "Ольга, пекарь", - усмехнулся он. "Мне это нравится".
  
   "Послушай," серьезно сказала она, вытирая щеку рукавом, "мне нужно, чтобы этот торт доставили на свадьбу меньше чем через час. У вас есть какие-нибудь идеи?"
  
   Каспер немного подумал. Он был далек от того, чтобы оставить девицу такой степени великолепия в опасности. Это был его единственный шанс произвести неизгладимое впечатление, и притом хорошее. Он тут же щелкнул пальцами, и в его голове возникла идея, от которой разлетелись куски торта. "Возможно, у меня есть идея, мисс Митра. Подожди здесь ".
  
   С новообретенным энтузиазмом обычно подавленный Каспер взбежал по лестнице в дом своего домовладельца и стал умолять Карен помочь. В конце концов, она всегда пекла, всегда оставляла сладкие булочки и рогалики у него на чердаке. К его радости, мать домовладельца согласилась помочь новой подруге Каспера спасти ее репутацию. У них был готов еще один свадебный торт в рекордно короткие сроки после того, как Карен сделала несколько собственных звонков.
  
  
   * * *
  
  
   После гонки за временем, чтобы приготовить новый свадебный торт, который, к счастью для Ольги и Карен, был скромным поначалу, они выпили по бокалу хереса, чтобы выпить за их успех.
  
   "Я не только нашла прекрасного партнера по преступлению на кухне, " приветствовала грациозная Карен, поднимая свой бокал, " но и завела нового друга! За сотрудничество и новых друзей!"
  
   "Я поддерживаю это", - Каспер хитро улыбнулся, чокаясь бокалами с двумя довольными дамами. Он не мог оторвать глаз от Ольги. Теперь, когда она снова была расслаблена и счастлива, она сверкала, как шампанское.
  
   "Миллион раз спасибо тебе, Карен", - Ольга просияла. "Что бы я сделал, если бы ты не спас меня?"
  
   "Ну, я полагаю, что это был твой рыцарь вон там, который все это устроил, дорогая", - сказала шестидесятипятилетняя рыжеволосая Карен, указывая своим бокалом на Каспера.
  
   "Это верно", - согласилась Ольга. Она повернулась к Касперу и заглянула глубоко в его глаза. "Он не только простил мне мою неуклюжесть и беспорядок в его машине, но и спас мою задницу ... И они говорят, что рыцарство умерло".
  
   Сердце Каспера подпрыгнуло. За его улыбкой и невозмутимой внешностью скрывался румянец, как у школьника в женской раздевалке. "Кто-то должен спасти принцессу от того, чтобы она не наступила в грязь. С таким же успехом это могу быть и я, - он подмигнул, удивленный собственным обаянием. Каспер ни в коем случае не был непривлекательным, но его страсть к карьере сделала его менее общительным человеком. На самом деле, он не мог поверить в свою удачу в поисках Ольги. Мало того, что он, казалось, завоевал ее внимание, но она практически появилась на его пороге. Личная доставка, любезность судьбы, посчитал он.
  
   "Ты пойдешь со мной разносить торт?" - спросила она Каспера. "Карен, я мигом вернусь, чтобы прийти и помочь тебе прибраться".
  
   "Ерунда", - игриво взвизгнула Карен. "Вы двое, идите и распорядитесь, чтобы доставили торт. Просто принеси мне полбутылки бренди, знаешь, за беспокойство, - она подмигнула.
  
   В восторге Ольга поцеловала Карен в щеку. Карен и Каспер обменялись победоносными взглядами при внезапном появлении в их жизни ходячего солнечного луча. Как будто Карен могла услышать мысли своего жильца, она спросила: "Откуда ты взялась, дорогая? Ваша машина припаркована поблизости?"
  
   Каспер вытаращил на нее глаза. Он хотел оставаться в неведении по поводу вопроса, который тоже приходил ему в голову, но теперь откровенная Карен озвучила это. Ольга опустила голову и ответила на них без оговорок. "О, да, моя машина припаркована на улице. Я пытался донести торт из своей квартиры до машины, когда из-за неровной дороги потерял равновесие."
  
   "Твоя квартира?" Спросил Каспер. "Здесь?"
  
   "Да, по соседству, через изгородь. Я твоя соседка, глупышка, " засмеялась она. "Разве вы не слышали шум, когда я въезжал в среду? Грузчики подняли такой шум, что я подумал, что мне предстоит строгий выговор, но, к счастью, никто не появился ".
  
   Каспер посмотрел на Карен с удивленной, но довольной ухмылкой. "Ты слышишь это, Карен? Она наша новая соседка ".
  
   "Я слышу это, Ромео", - поддразнила Карен. "Теперь начинайте. У меня заканчиваются возлияния ".
  
   "О черт, да", - воскликнула Ольга.
  
   Он осторожно помог ей приподнять основу торта, прочную деревянную панель в форме монеты, покрытую прессованной фольгой для демонстрации. Пирог был не слишком сложным, поэтому было легко найти баланс между ними двумя. Как и Каспер, Ольга была высокой. С ее высокими скулами, светлой кожей и волосами, стройным телосложением в придачу, она была типичным восточноевропейским стереотипом красоты и роста. Они отнесли торт в ее Лексус и умудрились запихнуть его на заднее сиденье.
  
   "Ты поведешь", - сказала она, бросая ему ключи. "Я буду сидеть сзади с тортом".
  
   Пока они ехали, у Каспера была тысяча вопросов, которые он хотел задать потрясающей женщине, но он решил вести себя спокойно. Он получал указания от нее.
  
   "Должен сказать, это просто доказывает, что я могу водить любую машину без усилий", - похвастался он, когда они подошли к задней части зала для приемов.
  
   "Или моя машина просто удобна в использовании. Знаешь, не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы управлять им, " пошутила она. В момент отчаяния Каспер вспомнил об открытии Dire Serpent и о том, что ему все еще нужно убедиться, что Дэвид Пердью не изучал его. Должно быть, это отразилось на его лице, когда он помогал Ольге отнести торт на кухню в холле.
  
   "Каспер?" она нажала. "Каспер, что-то не так?"
  
   "Нет, конечно, нет", - улыбнулся он. "Просто думаю о рабочих вещах".
  
   Он вряд ли мог сказать ей, что ее приезд и ее великолепная внешность стерли все приоритеты из его головы, но правда заключалась в том, что это произошло. Только сейчас он вспомнил, с какой настойчивостью пытался связаться с Пердью, не подавая виду, что делает это. В конце концов, он был членом Ордена, и если бы они узнали, что он был в сговоре с Дэвидом Пердью, они бы наверняка прикончили его.
  
   Это было неприятное совпадение, что именно та область физики, которую Каспер возглавлял, станет предметом "Страшного змея". Он боялся того, к чему это может привести при правильном применении, но умное изложение уравнения доктором Вильгельмом успокаивало Каспера ... до сих пор.
  
  
   13
   Пешка Пердью
  
  
   Пердью был в ярости. Обычно уравновешенный гений вел себя как маньяк с тех пор, как Сэм пропустил свою встречу. Поскольку он не смог определить местонахождение Сэма по электронной почте, телефону или спутниковому отслеживанию на его машине, Пердью разрывался между чувством предательства и ужасом. Он доверил журналисту-расследователю самую важную информацию, которую когда-либо скрывали нацисты, и вот он обнаружил, что держится на тонкой ниточке здравомыслия.
  
   "Если Сэм потерялся или заболел, мне все равно!" - рявкнул он на Джейн. "Все, что я хочу, это чертовы кадры с утраченной городской стеной, ради всего святого! Я хочу, чтобы ты сегодня снова поехала к нему домой, Джейн, и я хочу, чтобы ты взломала дверь, если понадобится."
  
   Джейн и Чарльз, дворецкий, посмотрели друг на друга с большим беспокойством. Она никогда бы не прибегла к каким-либо преступным действиям ни по какой причине, и Пердью знал это, но он искренне ожидал этого от нее. Чарльз, как всегда, стоял в напряженном молчании рядом с обеденным столом Пердью, но по его глазам было видно, насколько он обеспокоен новыми разработками.
  
   В дверях огромной кухни в Райхтисусисе Лилиан, экономка, стояла и прислушивалась. Вытирая столовые приборы после испорченного завтрака, который она приготовила, ее обычное жизнерадостное поведение прошло через нижнюю точку и опустилось на угрюмый уровень.
  
   "Что происходит с нашим замком?" - пробормотала она, качая головой. "Что так расстроило хозяина поместья, что он превратился в такое чудовище?"
  
   Она оплакивала те дни, когда Пердью был самим собой - спокойным и собранным, обходительным и временами даже капризным. Теперь из его лаборатории больше не играла музыка, и по телевизору не показывали футбол, пока он орал на судью. Мистер Клив и доктор Гулд отсутствовали, и бедным Джейн и Чарльзу пришлось мириться с боссом и его новой навязчивой идеей, зловещим уравнением, которое они обнаружили во время своей последней экспедиции.
  
   Казалось, что даже свет не проникал в высокие окна особняка. Ее глаза блуждали по высоким потолкам и экстравагантным украшениям, реликвиям и величественным картинам. Ничто из этого больше не было красивым. Лилиан почувствовала, как будто сами цвета исчезли из интерьера тихого особняка. "Как саркофаг", - вздохнула она, поворачиваясь. На ее пути стояла фигура, сильная и внушительная, и Лилиан вошла прямо в нее. Высокий визг вырвался у испуганной Лилиан.
  
   "Боже мой, Лили, это всего лишь я", - засмеялась медсестра, утешая бледную экономку объятиями. "Тогда что тебя так взволновало?"
  
   Лилиан почувствовала облегчение при появлении медсестры. Она обмахнула лицо кухонным полотенцем, пытаясь прийти в себя после того, как начала. "Слава Богу, ты здесь, Лилит", - прохрипела она. "Мистер Пердью сходит с ума, я клянусь в этом. Не могли бы вы дать ему успокоительное на несколько часов? Персонал измотан его безумными требованиями ".
  
   "Я полагаю, вы все еще не нашли мистера Клива?" - Предположила сестра Херст с безнадежным видом.
  
   "Нет, и у Джейн есть основания полагать, что с мистером Кливом что-то случилось, но у нее не хватает духу сказать мистеру Пердью ... пока. Не раньше, чем он станет немного меньше, ты знаешь, " Лилиан сделала жест с хмурым видом, чтобы передать ярость Пердью.
  
   "Почему Джейн думает, что с Сэмом что-то случилось?" - спросила медсестра у усталой кухарки.
  
   Лилиан наклонилась и прошептала: "Очевидно, они обнаружили, что его машина врезалась в забор на школьном дворе на Олд-Стэнтон-роуд, полностью списанная".
  
   "Что?" Сестра Херст тихо ахнула. "Боже мой, я надеюсь, с ним все в порядке?"
  
   "Мы ничего не знаем. Все, что Джейн смогла выяснить, это то, что машина мистера Клива была найдена полицией после того, как несколько местных жителей и владельцев бизнеса позвонили, чтобы сообщить о погоне на большой скорости ", - сообщила ей экономка.
  
   "Боже мой, неудивительно, что Дэвид так встревожен", - нахмурилась она. "Ты должен сказать ему немедленно".
  
   "При всем уважении, мисс Херст, он еще недостаточно безумен? Эта новость подтолкнет его к краю. Он ничего не ел, как вы можете видеть, - Лилиан указала на выброшенный завтрак, - и он вообще не спит, за исключением тех случаев, когда вы даете ему дозу.
  
   "Я думаю, ему следует рассказать. На данный момент он, вероятно, думает, что мистер Клив предал его или просто игнорирует его без причины. Если он знает, что кто-то преследовал его друга, он может чувствовать себя менее мстительным. Ты когда-нибудь думал об этом?" Сестра Херст предложила. "Я поговорю с ним".
  
   Лилиан кивнула. Возможно, медсестра была права. "Ну, ты был бы лучшим человеком, который мог бы рассказать ему. В конце концов, он водил вас на экскурсию по своим лабораториям и поделился с вами некоторыми научными беседами. Он доверяет тебе".
  
   "Ты права, Лили", - признала медсестра. "Позвольте мне поговорить с ним, пока я проверяю его прогресс. Я помогу ему в этом ".
  
   "Спасибо тебе, Лилит. Ты - дар божий. Это место превратилось в тюрьму для всех нас с тех пор, как вернулся босс ", - жаловалась на ситуацию Лилиан.
  
   "Не беспокойся, дорогая", - ответила сестра Херст, ободряюще подмигнув. "Мы вернем его в отличную форму".
  
   "Доброе утро, мистер Пердью", - улыбнулась медсестра, входя в столовую.
  
   "Доброе утро, Лилит", - устало поздоровался он.
  
   "Это необычно. Ты ничего не ел?" она сказала. "Вы должны есть, чтобы я проводил ваше лечение.
  
   "Ради бога, я съел кусочек тоста", - нетерпеливо сообщил Пердью. "Насколько я знаю, этого будет достаточно".
  
   Она не могла с этим поспорить. Сестра Херст чувствовала напряжение в комнате. Джейн с тревогой ждала подписи Пердью на документе, но он отказался подписать, прежде чем она поехала домой к Сэму для расследования.
  
   "Это может подождать?" - спокойно спросила Джейн медсестра. Взгляд Джейн метнулся к Пердью, но он отодвинул свой стул и, спотыкаясь, поднялся на ноги при некоторой поддержке Чарльза. Она кивнула медсестре и собрала документы, сразу поняв намек медсестры Херст.
  
   "Иди, Джейн, забери мои кадры у Сэма!" Пердью кричал ей вслед, когда она покидала огромную комнату и поднималась в свой кабинет. "Она меня слышала?"
  
   "Она слышала вас", - подтвердила сестра Херст. "Я уверен, что она скоро уйдет".
  
   "Спасибо, Чарльз, я справлюсь с этим", - рявкнул Пердью своему дворецкому, выпроваживая его.
  
   "Да, сэр", - ответил Чарльз и удалился. Обычно каменное выражение лица дворецкого было пронизано разочарованием и намеком на грусть, но ему нужно было делегировать работу садовникам и уборщицам.
  
   "Вы ведете себя как надоедливый человек, мистер Пердью", - прошептала сестра Херст, ведя Пердью в гостиную, где она обычно оценивала его успехи.
  
   "Дэвид, моя дорогая, Дэвид или Дейв", - поправил он ее.
  
   "Хорошо, перестань так грубо обращаться со своим персоналом", - проинструктировала она, стараясь говорить ровным голосом, чтобы не вызвать в нем враждебности. "Это не их вина".
  
   "Сэма все еще не было. Ты знаешь это?" Пердью зашипел, когда она потянула его за рукав.
  
   "Я слышала", - ответила она. "Если я могу спросить, что такого особенного в этих кадрах? Это не так, как если бы вы снимали документальный фильм в сжатые сроки или что-то в этом роде ".
  
   Пердью увидел в медсестре Херст редкого союзника, того, кто понимал его увлечение наукой. Он был не против довериться ей. Когда Нины не было, а Джейн была подчиненной, его медсестра была единственной женщиной, с которой он чувствовал близость в эти дни.
  
   "Согласно исследованиям, считается, что это была одна из теорий Эйнштейна, но мысль о том, что это может сработать на практике, была настолько ужасающей, что он уничтожил ее. Единственное, оно было скопировано до того, как было уничтожено, понимаете", - рассказал Пердью, его светло-голубые глаза потемнели от сосредоточенности. У Дэвида Пердью глаза были не такого оттенка. Что-то затуманивалось, что-то выходило за рамки его личности. Но сестра Херст не знала личность Пердью так хорошо, как другие, поэтому она не могла видеть, насколько ужасно неладно обстоят дела с ее пациентом ".
  
   "И у Сэма есть это уравнение?" она спросила.
  
   "Он делает. И мне нужно начать работать над этим ", - объяснил Пердью. Теперь его голос звучал почти вменяемо. "Я должен знать, что это такое, что оно делает. Я должен знать, почему Орден Черного Солнца хранил это так долго, почему доктор Кен Уильямс чувствовал необходимость похоронить это там, где никто не смог бы до этого добраться. Или, " прошептал он, " ... почему они ждали."
  
   "Порядок чего?" Она нахмурилась.
  
   Внезапно до Пердью дошло, что он разговаривал не с Ниной, или Сэмом, или Джейн, или кем-либо, знакомым с его тайной жизнью. "Хм, просто одна организация, с которой у меня раньше были стычки. Ничего особенного."
  
   "Знаешь, этот стресс не способствует твоему исцелению, Дэвид", - посоветовала она. "Как я могу помочь вам получить это уравнение? Если бы у вас было это, вы могли бы оставаться занятыми, вместо того, чтобы терроризировать свой персонал и меня всеми этими истериками. Ваше кровяное давление повышено, а ваш вспыльчивый характер ухудшает ваше здоровье, и я просто не могу этого допустить ".
  
   "Я знаю, что это так, но пока у меня не будет видеозаписи Сэма, я не могу успокоиться", - пожал плечами Пердью.
  
   "Доктор Патель ожидает, что я буду придерживаться его стандартов за пределами учреждения, вы понимаете? Если я продолжу доставлять ему жизненно важные проблемы, он собирается меня уволить, потому что, похоже, я не справляюсь со своей работой, - она намеренно заныла, чтобы вызвать у него жалость.
  
   Пердью недолго знал Лилит Херст, но, помимо присущей ему вины за то, что случилось с ее мужем, в ней у него было что-то родственное, ориентированное на науку. Он также чувствовал, что она вполне могла бы быть его единственным сотрудником в его стремлении заполучить отснятый Сэмом материал, в основном потому, что у нее не было никаких запретов по этому поводу. Ее невежество действительно было его блаженством. То, чего она не знала, позволило бы ей помочь ему с единственной целью - помочь ему без какой-либо критики или мнения - именно так, как это нравилось Пердью.
  
   Он преуменьшил свое неистовое стремление к информации, чтобы казаться послушным и разумным. "Если бы вы могли просто, возможно, найти Сэма и попросить у него видеозапись, это было бы огромной помощью".
  
   "Хорошо, дай мне посмотреть, что я могу сделать", - утешила она его, "но ты должен пообещать мне, что дашь мне несколько дней. Давайте договоримся, что я должен получить его на следующей неделе, когда у нас будет следующая встреча. Как это?"
  
   Пердью кивнул. "Это звучит разумно".
  
   "Хорошо, теперь больше никаких разговоров о математике и пропущенных кадрах. Тебе нужно отдохнуть для разнообразия. Лили сказала мне, что ты почти никогда не спишь, и, откровенно говоря, твои жизненные показатели кричат, что это правда, Дэвид ", - скомандовала она удивительно сердечным тоном, подтверждавшим ее талант к дипломатии.
  
   "Что это?" - спросил он, когда она набрала в шприц маленький пузырек с водянистым раствором.
  
   "Просто немного валиума внутривенно, чтобы помочь вам поспать еще несколько часов", - сообщила она, измеряя количество на глаз. Через трубку для инъекции свет играл с веществом внутри, придавая ему священное сияние, которое она нашла привлекательным. Если бы только Лилиан могла это увидеть, подумала она, чтобы быть уверенной, что в Райхтисусисе все еще осталось немного прекрасного света. Темнота в глазах Пердью сменилась мирным сном, когда лекарство подействовало.
  
   Он поморщился, когда адское ощущение горящей кислоты в его венах мучило его, но это длилось всего несколько секунд, прежде чем она достигла его сердца. Довольный тем, что медсестра Херст согласилась достать ему формулу с видеозаписи Сэма, Пердью позволил бархатной тьме поглотить его. Вдали эхом отдавались голоса, прежде чем он полностью погрузился в сон. Лилиан принесла одеяло и подушку, накрыв его флисовым пледом. "Просто прикройте его здесь", - посоветовала сестра Херст. "Пусть он пока поспит здесь, на диване. Бедняжка. Он измотан".
  
   "Да", - согласилась Лилиан, помогая медсестре Херст укрыть хозяина поместья, как называла его Лилиан. "И благодаря вам все мы тоже сможем получить передышку".
  
   "Всегда пожалуйста", - усмехнулась сестра Херст. Ее лицо погрузилось в легкую меланхолию. "Я знаю, каково это - иметь дело с трудным мужчиной в доме. Они могут думать, что они главные, но когда они больны или ранены, они могут быть настоящей занозой в заднице ".
  
   "Аминь", - ответила Лилиан.
  
   "Лилиан", - мягко упрекнул Чарльз, хотя он был полностью согласен с экономкой. "Спасибо вам, сестра Херст. Ты останешься на обед?"
  
   "О, нет, спасибо, Чарльз", - улыбнулась медсестра, собирая свой медицинский чемоданчик и выбрасывая старые бинты. "Мне нужно выполнить кое-какие дела перед ночной сменой в клинике сегодня вечером".
  
  
   14
   Важное решение
  
  
   Сэм не смог найти убедительных доказательств того, что Ужасный Змей был способен на зверства и разрушения, в которых пытался убедить его Джордж Мастерс. Куда бы он ни обращался, везде его встречали недоверием или невежеством, что только подтверждало его убежденность в том, что Мастерс был своего рода параноидальным безумцем. Однако он казался настолько искренним, что Сэм держался в тени от Пердью, пока у него не было достаточных доказательств, чего он не мог получить из своих обычных источников.
  
   Прежде чем он передал отснятый материал в Пердью, Сэм решил совершить последнее путешествие к очень надежному источнику вдохновения и хранителю тайной мудрости - единственному Эйдану Гластону. Поскольку Сэм увидел статью Гластона, опубликованную в недавнем выпуске газеты, он решил, что ирландец будет лучшим человеком, чтобы спросить об Ужасном Змее и его мифах.
  
   Без пары колес Сэм вызвал такси. Это было лучше, чем пытаться спасти обломки, которые он называл своей машиной, что разоблачило бы его. Чего ему не было нужно, так это полицейского расследования погони на высокой скорости и возможного последующего ареста за угрозу жизни граждан и неосторожное вождение. Пока местные власти считали его пропавшим без вести, у него было время разобраться в фактах, когда он, наконец, объявится.
  
   Когда он прибыл в "Эдинбург пост", ему сказали, что Эйдан Гластон находится на задании. Новый редактор не была знакома с Сэмом лично, но она позволила ему провести несколько минут в своем кабинете.
  
   "Дженис Ноубл", - она улыбнулась. "Приятно встретить такого уважаемого представителя нашей профессии. Пожалуйста, присаживайтесь".
  
   "Спасибо, мисс Ноубл", - ответил Сэм, испытывая облегчение от того, что в офисах сегодня практически не было персонала. Он был не в настроении видеть старых слизняков, которые топтали его, когда он был новичком, даже не для того, чтобы ткнуть их носом в его знаменитость и успех. "Я сделаю это быстро", - сказал он. "Мне просто нужно знать, где я могу связаться с Эйданом. Я знаю, что это конфиденциальная информация, но мне нужно связаться с ним по поводу моего собственного расследования прямо сейчас ".
  
   Она наклонилась вперед, опираясь на локти, и мягко сцепила руки. Оба ее запястья украшали кольца из толстого золота, и браслеты издавали ужасный звук при ударе о полированную поверхность стола. "Мистер Клив, я бы с удовольствием помогла тебе, но, как я уже говорила ранее, Эйдан работает под прикрытием на политически деликатном задании, и мы не можем позволить себе раскрыть его прикрытие. Вы понимаете, на что это похоже. Тебе даже не следовало спрашивать меня об этом ".
  
   "Я в курсе, " парировал Сэм, - но то, во что я ввязан, гораздо важнее, чем тайная личная жизнь какого-нибудь политика или типичный удар в спину, о котором так любят писать таблоиды".
  
   Редактор выглядел мгновенно обескураженным. Она взяла более жесткий тон с Сэмом. "Пожалуйста, не думайте, что из-за того, что вы снискали славу и состояние своим не слишком изящным участием, вы можете вклиниться сюда и предположить, что знаете, над чем работают мои люди".
  
   "Послушай меня, леди. Мне нужна информация очень деликатного характера, и она включает в себя уничтожение целых стран, " твердо возразил ей Сэм. "Все, что мне нужно, это номер телефона".
  
   Она нахмурилась. "На кого вы работаете по этому делу?"
  
   "Внештатный сотрудник", - быстро ответил он. "Это то, чему я научился у знакомого, и у меня есть основания полагать, что оно имеет силу. Только Эйдан может подтвердить это для меня. Пожалуйста, мисс Ноубл. Пожалуйста."
  
   "Должна сказать, я заинтригована", - признала она, записывая иностранный номер стационарного телефона. "Это безопасная линия, но звоните только один раз, мистер Клив. Я слежу за этой линией, чтобы видеть, не мешаете ли вы нашему человеку, когда он работает ".
  
   "Нет проблем. Мне нужен всего один звонок, " рьяно сказал Сэм. "Спасибо, спасибо вам!"
  
   Она облизывала губы, когда писала, явно озабоченная тем, что сказал Сэм. Пододвинув к нему листок, она сказала: "Послушайте, мистер Клив, возможно, мы могли бы сотрудничать над тем, что у вас есть?"
  
   "Позвольте мне сначала подтвердить, стоит ли этим заниматься, мисс Ноубл. Если в этом что-то есть, мы можем поговорить, " он подмигнул. Она выглядела удовлетворенной. Обаяние и красивые черты лица Сэма могли привести его в Жемчужные Врата, пока он был в ударе.
  
   В такси, по пути домой, в новостях радио сообщили, что последний саммит, который планируется созвать, будет посвящен возобновляемым источникам энергии. На встрече будут присутствовать несколько мировых лидеров, а также несколько делегатов из научного сообщества Бельгии.
  
   "Почему Бельгия, из всех мест?" Сэм обнаружил, что спрашивает вслух. Он не осознавал, что водитель, приятная дама средних лет, слушает.
  
   "Вероятно, одно из тех скрытых фиаско", - заметила она.
  
   "Что вы имеете в виду?" Спросил Сэм, весьма удивленный внезапным интересом.
  
   "Ну, Бельгия, например, является домом НАТО и Европейского союза, поэтому я могу представить, что они, вероятно, приняли бы у себя что-то подобное", - болтала она.
  
   "Что-то вроде... что? " Допытывался Сэм. С тех пор, как началась эта история с Пердью и Мастерсом, он совершенно не обращал внимания на текущие дела, но леди, казалось, была хорошо информирована, так что вместо этого он наслаждался ее беседой. Она закатила глаза.
  
   "Ох, твоя догадка так же хороша, как и моя, мой мальчик", - хихикнула она. "Можете называть меня параноиком, но я всегда считал, что эти маленькие встречи были не более чем шарадой для обсуждения гнусных планов дальнейшего расшатывания правительств ..."
  
   Ее глаза расширились, и она прикрыла рот рукой. "Боже мой, прости меня за ругань", - извинилась она, к восторгу Сэма.
  
   "Не обращайте внимания, мадам", - засмеялся он. "У меня есть подруга-историк, которая могла бы заставить моряков краснеть".
  
   "О, хорошо", - вздохнула она. "Обычно я никогда не ругаюсь со своими пассажирами".
  
   "Так ты думаешь, они таким образом портят правительства?" он улыбнулся, все еще наслаждаясь юмором слов женщины.
  
   "Да, я знаю. Но, видите ли, я не могу толком объяснить. Это одна из тех вещей, которые я просто чувствую, понимаешь? Например, зачем им нужна встреча семи мировых лидеров? А как насчет остальных стран? Я скорее чувствую, что это похоже на школьный двор, где группа спрогов устраивает посиделки на перемене, а другие дети интересуются, "Эй, что это значит?" ... Ты знаешь?" - бессвязно пробормотала она.
  
   "Да, я понимаю, к чему вы клоните", - согласился он. "Значит, они не вышли и не сказали, о чем был саммит?"
  
   Она покачала головой. "Они обсуждают это. Чертово жульничество. Говорю вам, СМИ - марионетка этих хулиганов ".
  
   Сэму пришлось улыбнуться. Она говорила очень похоже на Нину, а Нина обычно была точна в своих ожиданиях. "Я слышу тебя. Что ж, будьте уверены, что некоторые из нас в средствах массовой информации пытаются донести правду, чего бы это ни стоило ".
  
   Ее голова наполовину повернулась, так что она почти оглянулась на него, но дорога заставила ее этого не делать. "О боже! Опять я сую свою чертову ногу в свой чертов рот!" - жаловалась она. "Вы представитель прессы?"
  
   "Я журналист-расследователь", - подмигнул Сэм с тем же обольщением, которое он использовал в отношении жен высокопоставленных лиц, у которых брал интервью. Иногда он мог заставить их раскрыть ужасную правду об их мужьях.
  
   "Что вы исследуете?" спросила она в своей восхитительной манере непрофессионала. Сэм могла сказать, что ей не хватало надлежащей терминологии и знаний, но ее здравый смысл и формулирование ее мнений были четкими и логичными.
  
   "Я рассматриваю возможный заговор, чтобы помешать богатому человеку делать длинное деление и уничтожить мир в процессе", - пошутил Сэм.
  
   Прищурившись в зеркале заднего вида, женщина-водитель такси усмехнулась, а затем пожала плечами: "Тогда ладно. Не говори мне ".
  
   Ее темноволосый пассажир все еще был удивлен и молча смотрел в окно на обратном пути в свой жилой комплекс. Когда они проходили мимо старого школьного двора, он, казалось, воспрянул духом, но она не спросила почему. Когда она проследила за направлением его взгляда, она увидела только обломки того, что выглядело как разбитое стекло после автомобильной аварии, но ей показалось странным, что на таком месте произошло столкновение транспортных средств.
  
   "Не могли бы вы, пожалуйста, подождать меня?" - Спросил ее Сэм, когда они подъезжали к его дому.
  
   "Конечно!" - воскликнула она.
  
   "Спасибо, я быстро с этим справлюсь", - пообещал он, выходя из машины.
  
   "Не торопись, любимый", - усмехнулась она. "Счетчик работает".
  
   Когда Сэм ворвался в комплекс, он защелкнул электронный замок, убедившись, что ворота надежно закрыты за ним, прежде чем взбежать по лестнице к своей входной двери. Он позвонил Эйдану по номеру, который дал ему редактор "Пост". К удивлению Сэма, его старый коллега ответил почти сразу.
  
   У Сэма и Эйдана было мало свободного времени, поэтому они вели разговор кратко.
  
   "Итак, куда они послали твою изношенную задницу на этот раз, приятель?" Сэм улыбнулся, достал из холодильника недопитую содовую и залпом выпил ее. Прошло некоторое время с тех пор, как он что-либо ел или пил, но сейчас он слишком торопился.
  
   "Я не могу разглашать эту информацию, Саммо", - радостно ответил Эйдан, всегда дразня Сэма за то, что он не брал его с собой на задания, когда они еще работали в газете.
  
   "Да ладно тебе", - сказал Сэм, тихонько отрыгивая от налитого напитка. "Послушай, ты когда-нибудь слышал о мифе под названием Ужасный Змей ?"
  
   Не могу сказать, что у меня есть, сынок, " быстро ответил Эйдан. "Что это? Опять привязан к какому-нибудь нацистскому пережитку?"
  
   "Да. Нет. Я не знаю. Предполагается, что это уравнение было разработано самим Альбертом Эйнштейном через некоторое время после публикации статьи 1905 года, судя по тому, что мне сказали ", - уточнил Сэм. "Говорят, что при правильном применении оно содержит ключ к какому-то ужасному результату. Знаешь что-нибудь подобное?"
  
   Эйдан задумчиво промычал и, наконец, признал: "Нет. Нет, Саммо. Я никогда не слышал ни о чем подобном. Либо твой источник посвящает тебя в нечто настолько грандиозное, что об этом знают только высшие чины ... Либо тобой играют, приятель."
  
   Сэм вздохнул. "Тогда ладно. Я просто хотел обсудить это с вами. Послушай, Эйд, чем бы ты там ни занимался, просто будь осторожен, слышишь?"
  
   "О, я не знал, что тебя это волнует, Саммо", - поддразнил Эйдан. "Я обещаю, что буду мыть за ушами каждый вечер, хорошо?"
  
   "Да, ладно, пошел ты тоже", - улыбнулся Сэм. Он услышал, как Эйдан расхохотался своим хриплым старческим голосом, прежде чем он закончил разговор. Поскольку его бывший коллега не знал о заявлении Мастерса, Сэм был почти уверен, что большая шумиха была переоценена. В конце концов, было безопасно отдать Пердью видеозапись с уравнением Эйнштейна. Однако, прежде чем он уйдет, нужно было позаботиться об одной последней вещи.
  
   "Лейси!" - крикнул он в коридор, ведущий к квартире в углу его этажа. "Лейси!"
  
   Девочка-подросток, спотыкаясь, вышла, поправляя ленту в волосах.
  
   "Эй, Сэм", - позвала она, возвращаясь трусцой к нему домой. "Я иду. Я иду."
  
   "Пожалуйста, присмотри за Бруичем для меня всего одну ночь, хорошо?" - поспешно взмолился он, поднимая недовольного старого кота с дивана, на котором он бездельничал.
  
   "Тебе повезло, что моя мама влюблена в тебя, Сэм", - проповедовала Лейси, пока Сэм распихивала кошачий корм по карманам. "Она ненавидит кошек".
  
   "Я знаю, мне жаль", - извинился он, - "но мне нужно добраться до дома моего друга с некоторыми важными вещами".
  
   "Шпионские штучки?" она взволнованно ахнула.
  
   Сэм пожал плечами: "Да, совершенно секретное дерьмо".
  
   "Потрясающе", - улыбнулась она, нежно поглаживая Бруича. "Ладно, давай, Бруич, поехали! Пока, Сэм!" И с этими словами она ушла, возвращаясь внутрь из холодного и мокрого цементного коридора.
  
   Сэму потребовалось менее четырех минут, чтобы упаковать дорожную сумку и засунуть столь желанный отснятый материал в чехол для фотоаппарата. Вскоре он был готов уйти, чтобы успокоить Пердью.
  
   "Боже, он с меня шкуру спустит", - подумал Сэм. "Он, должно быть, чертовски зол".
  
  
   15
   Крысы в ячмене
  
  
   Неунывающий Эйдан Гластон был журналистом-ветераном. Он был на многих заданиях во время холодной войны, во время правления нескольких нечестных политиков, и он всегда получал свою историю. Он выбрал более пассивный карьерный рост после того, как его чуть не убили в Белфасте. Люди, которых он расследовал в то время, неоднократно предупреждали его, но он должен был узнать об этом раньше всех в Шотландии. Вскоре после этого карма сделала свое дело, и Эйдан оказался одним из многих, раненных шрапнелью во время взрывов ИРА. Он понял намек и попросил работу административного писателя.
  
   Теперь он снова был в поле. За шестьдесят ему перевалило не так хорошо, как он думал, и суровый репортер вскоре обнаружил, что скука убьет его задолго до того, как это сделают сигареты или холестерин. После нескольких месяцев упрашиваний и предложений лучших льгот, чем у других журналистов, Эйдан убедил суетливую мисс Ноубл, что он подходит для этой работы. В конце концов, именно он написал статью на первую полосу о Макфаддене и самой необычной встрече избранных мэров в Шотландии. Одно это, слово "избранный", вселяло недоверие в кого-то вроде Эйдана.
  
   В желтом свете своей арендованной комнаты в общежитии в Каслмилке он, посасывая дешевую сигарету, писал черновик отчета на своем компьютере, чтобы сформулировать позже. Эйдан хорошо знал о потере ценных записей раньше, поэтому у него была надежная защита - после того, как он заканчивал с каждым черновиком, он отправлял его себе по электронной почте. Таким образом, у него всегда были резервные копии.
  
   Я задавался вопросом, почему в этом участвуют только некоторые муниципальные администраторы Шотландии, и я узнал об этом, когда обманом проник на местное собрание в Глазго. Стало ясно, что утечка информации, к которой я подключился, не была преднамеренной, потому что мой источник впоследствии исчез с радаров. На встрече муниципальных губернаторов Шотландии я узнал, что общим знаменателем является не их профессия. Разве это не интересно?
  
   Что у всех них общего, так это фактически принадлежность к более крупной всемирной организации, или, скорее, конгломерату влиятельных предприятий и ассоциаций. Макфадден, которым я интересовался больше всего, оказался наименьшей из наших забот. Пока я думал, что это встреча мэров, все они оказались членами этой анонимной партии, в которую входят политики, финансисты и военные. Эта встреча была посвящена не мелким законам или постановлениям городского совета, а чему-то гораздо большему; саммиту в Бельгии, о котором мы все слышали в новостях. И Бельгия - это то место, где я буду присутствовать на следующем секретном саммите. Я должен знать, будет ли это последним, что я сделаю.
  
   Стук в дверь прервал его доклад, но он быстро добавил время и дату, как обычно, прежде чем затушить сигарету. Стук стал настойчивым, даже настойчивым.
  
   "Эй, не снимай штаны, я уже в пути!" - нетерпеливо рявкнул он. Он натянул брюки и, чтобы досадить звонившему, решил сначала приложить свой черновик к электронному письму и отправить его, прежде чем открывать дверь. Стук становился все громче и чаще, но когда он посмотрел в глазок, он узнал Бенни Ди, своего главного источника. Бенни был личным помощником в эдинбургском отделении частной финансовой корпорации.
  
   "Боже, Бенни, какого черта ты здесь делаешь? Я думал, ты исчез с лица планеты, " пробормотал Эйдан, открывая дверь. Перед ним в грязном коридоре общежития стоял Бенни Ди, выглядевший бледным и больным.
  
   "Мне так жаль, что я не перезвонил тебе, Эйдан", - извинился Бенни. "Я боялся, что они меня раскусят, понимаете..."
  
   "Я знаю, Бенни. Я знаю, как обстоят дела в этой игре, сынок. Входите, " пригласил Эйдан. "Просто запри за собой замки, когда войдешь".
  
   "Хорошо", - нервно выдохнул трясущийся снитч.
  
   "Хочешь немного виски?" Звучит так, что вам бы не помешало немного, " предложил пожилой журналист. Не успели его слова остыть, как за его спиной раздался глухой удар. Не прошло и мгновения, как Эйдан почувствовал брызги свежей крови на своей обнаженной шее и верхней части спины. Он в шоке обернулся, и его глаза расширились при виде расколотого черепа Бенни, там, где он упал на колени. Его обмякшее тело упало, и Эйдан съежился от медного запаха только что проломленного черепа его главного источника.
  
   Позади Бенни стояли две фигуры. Один запирал дверь на задвижку, а другой, огромный головорез в костюме, чистил сопло своего глушителя. Человек у двери вышел из тени и показал себя.
  
   "Бенни не будет пить виски, мистер Гластон, но мы с Вульфом не отказались бы от одной-двух порций", - ухмыльнулся бизнесмен с лицом шакала.
  
   "Макфадден", - усмехнулся Эйдан. "Я бы не стал тратить на тебя свою мочу, не говоря уже о хорошем односолодовом напитке".
  
   Волк хрюкнул, как животное, которым он и был, раздраженный тем, что ему пришлось оставить старого газетчика в живых, пока ему не приказали иначе. Эйдан встретил его взгляд с презрением. "Что это? Вы не могли бы позволить себе телохранителя, который может составлять правильные слова? Я полагаю, ты получаешь то, что можешь себе позволить, эй?"
  
   Ухмылка Макфаддена померкла в свете лампы, тени углубили каждую черточку его лисьих черт. "Полегче, Вольф", - промурлыкал он, произнося имя бандита на немецкий манер. Эйдан обратил внимание на имя и произношение и сделал вывод, что это, вероятно, могло быть настоящее имя телохранителя. "Я могу позволить себе больше, чем ты думаешь, ты, конченый халтурщик", - издевался Макфадден, медленно обходя журналиста. Эйдан не сводил глаз с Вульфа, пока мэр Обана не обогнул его и не остановился у своего ноутбука. "У меня есть несколько очень влиятельных друзей".
  
   "Очевидно", - усмехнулся Эйдан. "Какие замечательные вещи тебе пришлось совершить, пока ты стоял на коленях перед этими друзьями, достопочтенный Лэнс Макфадден?"
  
   Вульф вмешался и ударил Эйдана так сильно, что тот, споткнувшись, рухнул на пол. Он сплюнул небольшое количество крови, скопившейся у него на губе, и усмехнулся. Макфадден сел на кровать Эйдана со своим ноутбуком и просмотрел его открытые документы, включая тот, который Эйдан писал до того, как его прервали. Синий светодиод освещал его отвратительное лицо, пока его глаза беззвучно бегали из стороны в сторону. Вольф стоял неподвижно, сцепив руки перед собой с торчащим из пальцев глушителем пистолета, просто ожидая команды.
  
   Макфадден вздохнул: "Итак, вы выяснили, что встреча мэров была не совсем такой, какой она пахла, верно?"
  
   "Да, твои новые друзья намного могущественнее, чем ты когда-либо будешь", - фыркнул журналист. "Это просто доказывает, что ты всего лишь пешка. Хуй знает, для чего ты им нужен. Вряд ли Обан можно назвать важным городом ... практически в любом вопросе ".
  
   "Ты был бы удивлен, приятель, насколько ценным станет Oban, когда Бельгийский саммит 2017 года будет в самом разгаре", - похвастался Макфадден. "Я нахожусь на вершине, чтобы убедиться, что в нашем уютном маленьком городке царит спокойствие, когда придет время".
  
   "Для чего? Когда придет время для чего?" Спросил Эйдан, но был встречен лишь раздражающим хихиканьем злодея с лисьим лицом. Макфадден наклонился ближе к Эйдану, который все еще стоял на коленях на коврике перед кроватью, куда его отправил Вольф. "Ты никогда не узнаешь, мой любопытный маленький враг. Вы никогда не узнаете. Это, должно быть, ад для вас, типов, эй? Потому что вы просто должны знать все, не так ли?"
  
   "Я выясню", - настаивал Эйдан, выглядя вызывающе, но он был в ужасе. "Помните, я выяснил, что вы и ваши коллеги-администраторы в сговоре с более старшим братом и сестрой, и что вы прокладываете себе путь по службе, запугивая тех, кто видит вас насквозь".
  
   Эйдан даже не видел, как приказ из глаз Макфаддена перешел к его собаке. Ботинок Вольфа одним сильным ударом раздробил левую часть грудной клетки журналиста. Эйдан вскрикнул от боли, когда его туловище загорелось от удара усиленных сталью ботинок, которые были на нападавшем. Он согнулся пополам на полу, ощущая во рту еще больше вкуса своей теплой крови.
  
   "Теперь скажи мне, Эйдан, ты когда-нибудь жил на ферме?" - спросил Макфадден.
  
   Эйдан не смог ответить. Его легкие горели огнем и отказывались наполняться настолько, чтобы он мог говорить. От него исходило только шипение. "Эйдан", - пропел Макфадден, чтобы подбодрить его. Чтобы избежать дальнейшего наказания, журналист энергично закивал, чтобы дать какой-то ответ. К счастью для него, на данный момент это было удовлетворительно. Почувствовав запах пыли с грязного пола, Эйдан втянул в себя столько воздуха, сколько смог, в то время как ребра сдавили его органы.
  
   "Я жил на ферме, когда был подростком. Мой отец выращивал пшеницу. Наша ферма давала яровой ячмень каждый год, но несколько лет, прежде чем мы отправляли мешки на рынок, мы хранили их во время сбора урожая ", - медленно рассказывал мэр Обана. "Иногда нам приходилось работать сверхбыстро, потому что, видите ли, у нас была проблема со складскими помещениями. Я спросил своего отца, почему мы должны работать так быстро, и он объяснил, что у нас проблема с паразитами. Я помню одно лето, когда нам пришлось уничтожать целые гнезда, зарывшиеся под ячмень, отравляя каждую крысу, которую мы смогли найти. Их всегда было больше, когда ты оставлял их в живых, понимаешь?"
  
   Эйдан мог предвидеть, к чему это приведет, но боль удерживала его мнение в голове. В свете лампы он мог видеть, как движется массивная тень бандита, когда он попытался посмотреть вверх, но он не мог повернуть шею достаточно далеко, чтобы увидеть, что тот делает. Макфадден передал ноутбук Эйдана Вульфу. "Позаботься обо всей этой... информации, хорошо? Vielen Dank." Он вернул свое внимание к журналистке у своих ног. "Теперь, я уверен, ты следуешь моему примеру в этом сравнении, Эйдан, но на случай, если кровь уже наполняет твои уши, позволь мне пояснить".
  
   "Уже? Что он имеет в виду под уже?"Эйдан задумался. Звук разбитого вдребезги ноутбука резанул его по ушам. По какой-то причине все, что его интересовало, это то, как его редактор собирался жаловаться на потерю технологий компании.
  
   "Видите ли, вы одна из этих крыс", - спокойно продолжил Макфадден. "Ты зарываешься в землю, пока не исчезаешь в беспорядке, и тогда, - он драматично вздохнул, " становится все труднее и труднее тебя найти. Все это время вы сеете хаос и разрушаете изнутри весь труд и заботу, которые были вложены в сбор урожая ".
  
   Эйдан едва мог дышать. Его худощавое телосложение не подходило для физического наказания. Большая часть его силы исходила от его остроумия, здравого смысла и дедуктивных способностей. Его тело, однако, было ужасно хрупким по сравнению с ним. Когда Макфадден говорил об уничтожении крыс, ветерану-журналисту стало совершенно ясно, что мэр Обана и его домашний орангутан не оставят его в живых.
  
   В поле его зрения он мог видеть красную улыбку на черепе Бенни, искажающую форму его вытаращенных мертвых глаз. Он знал, что скоро станет им, но когда Вулф присел рядом с ним на корточки и обернул шнур от ноутбука вокруг его шеи, Эйдан понял, что быстрого курса для него не будет. Ему уже было трудно дышать, и единственной жалобой, которая исходила из этого, было то, что у него не будет вызывающих последних слов для своих убийц.
  
   "Должен сказать, это довольно прибыльный вечер для нас с Вульфом", - Макфадден наполнил последние минуты Эйдана своим пронзительным голосом. "Две крысы за одну ночь, и масса опасной информации устранена".
  
   Старый журналист почувствовал, как неизмеримая сила немецкого головореза приложилась к его горлу. Его руки были слишком слабы, чтобы оторвать проволоку от горла, поэтому он решил умереть как можно быстрее, не утомляя себя бесполезной борьбой. Все, о чем он мог думать, когда его голова начала гореть за глазами, было то, что Сэм Клив, вероятно, был на том же самом, что и эти высокопоставленные мошенники. Затем Эйдан вспомнил еще один ироничный поворот. Не более пятнадцати минут назад, в черновике своего отчета, он написал, что разоблачит этих людей , даже если это будет последнее, что он сделает. Его электронное письмо разошлось бы. Вольф не мог стереть то, что уже было в киберпространстве.
  
   Когда темнота окутала Эйдана Гластона, он сумел улыбнуться.
  
  
   16
   Доктор Джейкобс и уравнение Эйнштейна
  
  
   Каспер танцевал со своей новой пассией, потрясающей, но неуклюжей Ольгой Митра. Он был в восторге, особенно когда семья пригласила их остаться и насладиться свадебным приемом, на который Ольга привезла торт.
  
   "Этот день, безусловно, выдался замечательным", - засмеялась она, когда он игриво покрутил ее и попробовал окунуть. Каспер не мог насытиться высоким, мягким хихиканьем Ольги, наполненным восторгом.
  
   "Я согласен с этим", - улыбнулся он.
  
   "Когда этот торт начал опрокидываться, - призналась она, - клянусь, я почувствовала, что вся моя жизнь разваливается на куски. Это была моя первая работа здесь, и на карту была поставлена моя репутация... ты знаешь, как это происходит ".
  
   "Я знаю", - посочувствовал он. "Если подумать, мой день был дерьмовым, пока не случился ты".
  
   Он не думал о том, что говорил. Чистая честность слетела с его губ, меру которой он осознал только мгновение спустя, когда обнаружил, что она ошарашена, уставившись ему в глаза.
  
   "Вау", - сказала она. "Каспер, это самая удивительная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне".
  
   Он просто улыбнулся, в то время как внутри него взорвался фейерверк. "Да, мой день мог закончиться в тысячу раз хуже, особенно с того, как он начался". Внезапно Каспера поразила ясность. Это ударило его прямо между глаз с такой силой, что он почти потерял сознание. В одно мгновение все теплые, хорошие события дня вылетели у него из головы, чтобы быть замененными тем, что терзало его мозг всю ночь, прежде чем он услышал судьбоносные рыдания Ольги за его дверью.
  
   Мысли о Дэвиде Пердью и Ужасном Змее всплыли мгновенно, проникая в каждый дюйм его мозга. "О Боже", - он нахмурился.
  
   "Что не так?" - спросила она.
  
   "Я забыл кое о чем очень важном", - признался он, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. "Ты не возражаешь, если мы уйдем?"
  
   "Уже?" - простонала она. "Но мы здесь всего тридцать минут".
  
   Каспер не был темпераментным человеком по натуре, однако он повысил голос, чтобы передать срочность ситуации, произвести впечатление на серьезность затруднительного положения. "Пожалуйста, мы можем идти? Мы приехали на вашей машине, иначе вы могли бы остаться подольше ".
  
   "Господи, почему я должен хотеть остаться подольше?" она набросилась на него.
  
   Отличное начало того, что могло бы стать прекрасными отношениями. Это или это и есть настоящая любовь", подумал он. Но ее агрессия была на самом деле милой. "Я задержался так надолго только для того, чтобы потанцевать с тобой? Почему я хотел бы остаться, если бы тебя не было здесь со мной?"
  
   Он не мог сердиться на это. Эмоции Каспера были переполнены красивой женщиной и надвигающимся разрушением мира в грубом противостоянии. В конце концов, он снизил уровень истерии, чтобы взмолился: "Можем мы, пожалуйста, просто уйти? Мне нужно связаться кое с кем по поводу чего-то очень важного, Ольга. Пожалуйста?"
  
   "Конечно", - сказала она. "Мы можем идти". Она взяла его за руку и бросилась прочь от толпы, хихикая и подмигивая. Кроме того, они уже заплатили мне ".
  
   "О, хорошо", - ответил он, "а вот я чувствовал себя плохо".
  
   Они выскочили, и Ольга поехала обратно к дому Каспера, но кто-то другой уже ждал его там, сидя на крыльце.
  
   "О, черт возьми, нет", - пробормотал он, когда Ольга припарковала свою машину на улице.
  
   "Кто это?" - спросила она. "Не похоже, что ты рад их видеть".
  
   "Я не такой", - подтвердил он. "Это кто-то с работы, Ольга, так что, если ты не возражаешь, я действительно не хочу, чтобы он с тобой знакомился".
  
   "Почему?" - спросила она.
  
   "Просто, пожалуйста", - он снова немного разозлился, - "доверься мне. Я не хочу, чтобы вы знали этих людей. Позвольте мне поделиться с вами секретом. Ты мне действительно, действительно нравишься ".
  
   Она тепло улыбнулась. "Я чувствую то же самое".
  
   Обычно Каспер бы покраснел от восторга при этом, но срочность проблемы, с которой он имел дело, перевешивала приятное. "Итак, тогда вы поймете, что я не хочу смешивать того, кто заставляет меня улыбаться, с тем, кого я ненавижу".
  
   К его удивлению, она полностью поняла его затруднительное положение. "Конечно. Я поеду в магазин после того, как ты выйдешь. Мне все равно нужно немного оливкового масла для моей чиабатты."
  
   "Спасибо за понимание, Ольга. Я зайду к тебе, когда со всем этим разберусь, хорошо?" пообещал он, нежно сжимая ее руку. Ольга наклонилась и поцеловала его в щеку, но ничего не сказала. Каспер вышел из машины и услышал, как она отъезжает позади него. Карен нигде не было видно, и он надеялся, что Ольга вспомнит о половинчатом джеке, который она попросила в награду за выпечку все утро.
  
   Каспер пытался выглядеть беспечным, когда шел по подъездной дорожке, но тот факт, что ему пришлось объезжать непомерно большую машину, припаркованную на его стоянке, царапал его самообладание, как наждачная бумага. На стуле Каспера на крыльце, как будто это место принадлежало ему, сидел достойный порицания Клифтон Тафт. В руке он держал гроздь греческого винограда, отрывая их одну за другой и засовывая в свои такие же огромные зубы.
  
   "Разве вы не должны были уже вернуться в Соединенные Штаты?" Каспер усмехнулся, сохраняя тон между насмешкой и неуместным юмором.
  
   Клифтон хихикнул, поверив последнему. "Прости, что вот так вторгаюсь в твои дела, Каспер, но я полагаю, нам с тобой нужно обсудить дело".
  
   "Это богато, исходить от тебя", - ответил Каспер, отпирая свою дверь. Он намеревался добраться до своего ноутбука до того, как Тафт увидит, что он пытался найти Дэвида Пердью.
  
   "Сейчас, сейчас. Нет книги правил, в которой говорится, что мы не можем возродить наше прежнее партнерство, не так ли?" Пучок тащился за ним по пятам, просто предполагая, что его пригласили войти.
  
   Каспер быстро свернул окно и закрыл крышку своего ноутбука. "Партнерство?" Каспер усмехнулся со смешком. "Неужели ваше партнерство с Зельдой Бесслер не дало результатов, на которые вы надеялись? Я полагаю, что я был просто суррогатом, глупым вдохновителем для вас двоих. В чем дело? Она что, не знает, как применить сложную математику, или у нее закончились идеи аутсорсинга?"
  
   Клифтон Тафт кивнул с горькой улыбкой. "Принимай все удары ниже пояса, которые ты хочешь, мой друг. Я не стану спорить с тем, что вы заслужили это негодование. В конце концов, вы правы во всех этих предположениях. Она понятия не имеет, как поступить ".
  
   "Продолжать?" Каспер нахмурился. "На чем?"
  
   "Ваша предыдущая работа, конечно. Разве это не та работа, которую, как вы полагали, она украла у вас в свою пользу?" Спросил Тафт.
  
   "Ну, да", - подтвердил физик, но он все еще выглядел немного ошеломленным. "Я просто... подумал... Я думал, ты отменил ту неудачу."
  
   Клифтон Тафт ухмыльнулся и упер руки в бока. Он попытался изящно проглотить свою гордость, но это ничего не значило, выглядело просто неловко. "Это не был провал, не полный. Хм, мы никогда не говорили вам об этом после того, как вы покинули проект, доктор Джейкобс, но, " Тафт заколебался, подыскивая самый мягкий способ сообщить новость, " мы никогда не прекращали проект.
  
   "Что? Вы что, все с ума посходили, блядь?" Каспер кипел. "Вы хотя бы осознаете последствия эксперимента?"
  
   "Мы делаем!" Тафт искренне заверил его.
  
   "Неужели?" Каспер раскрыл его блеф. "Даже после того, что случилось с Джорджем Мастерсом, вы все еще верите, что можете задействовать биологические компоненты в эксперименте? Ты настолько же безумен, насколько и глуп".
  
   "Эй, сейчас", - предупредил Тафт, но Каспер Джейкобс был слишком погружен в свою проповедь, чтобы заботиться о том, что он сказал и для кого это было оскорбительно.
  
   "Нет. Ты послушай меня", - проворчал обычно замкнутый и скромный физик. "Признай это. Вы здесь просто деньги. Клифф, ты не знаешь, в чем разница между переменной и коровьим выменем, а мы все это знаем! Поэтому, пожалуйста, перестаньте делать вывод, что вы понимаете, что вы на самом деле финансируете здесь!"
  
   "Ты понимаешь, какие деньги мы могли бы заработать, если бы этот проект был успешным, Каспер?" Тафт настаивал. "Это сделает все ядерное оружие, все источники ядерной энергии устаревшими. Это аннулирует все существующие виды ископаемого топлива и их добычу. Мы избавим землю от дальнейшего бурения и гидроразрыва. Разве ты не понимаешь? Если этот проект окажется успешным, не будет войн за нефть или ресурсы. Мы будем единственным поставщиком неисчерпаемой энергии".
  
   "И кто будет покупать это у нас ? Вы имеете в виду, что вы и ваш двор знати выиграете от всего этого, и те из нас, кто сделал так, чтобы это произошло, будут продолжать управлять выработкой этой энергии ", - объяснил Каспер американскому миллиардеру. Тафт не мог на самом деле опровергнуть что-либо из этого как вздор, поэтому он просто пожал плечами.
  
   "Нам нужно, чтобы вы сделали так, чтобы это произошло, независимо от Мастеров. То, что там произошло, было человеческой ошибкой ", - уговаривал Тафт сопротивляющегося гения.
  
   "Да, это было!" Каспер ахнул. "Твое! Ты и твои высокие и могучие комнатные собачки в белых халатах. Это была ваша ошибка, которая чуть не убила того ученого. Что ты делал после того, как я ушел? Ты ему заплатил?"
  
   "Забудь о нем. У него есть все, что ему нужно, чтобы прожить свою жизнь ", - сообщил Тафт Касперу. "Я увеличу вашу зарплату в четыре раза, если вы вернетесь на объект еще раз, чтобы посмотреть, сможете ли вы исправить уравнение Эйнштейна для нас. Я назначу тебя главным физиком. У вас будет полный контроль над проектом, при условии, что вы сможете интегрировать его в текущий проект к-му октября 25 ".
  
   Каспер откинул голову назад и рассмеялся. "Ты, блядь, издеваешься надо мной, да?"
  
   "Нет", - ответил Тафт. "Вы сделаете так, чтобы это произошло, доктор Джейкобс, и вы войдете в учебники истории как человек, который узурпировал гениальность Эйнштейна и превзошел его".
  
   Каспер впитал слова забывчивого магната и попытался понять, как у такого красноречивого человека могли возникнуть такие проблемы с пониманием катастрофы. Он счел необходимым взять более простой, спокойный тон, чтобы попытаться в последний раз.
  
   "Клифф, мы знаем, каким будет результат успешного проекта, верно? Теперь скажите мне, что произойдет, если этот эксперимент снова пойдет не так? Еще одна вещь, которую мне нужно знать заранее, - это кого вы планируете использовать в качестве подопытного кролика на этот раз?" Спросил Каспер. Он убедился, что его идея прозвучала убедительно, чтобы выяснить отвратительные детали плана, который Тафт вынашивал вместе с Орденом.
  
   "Не беспокойся. Вы просто применяете уравнение", - таинственно сказал Тафт.
  
   "Тогда удачи", - усмехнулся Каспер. "Я не являюсь частью какого-либо проекта, если не знаю голых фактов, вокруг которых я должен способствовать хаосу".
  
   "О, пожалуйста", - усмехнулся Тафт. "Хаос. Ты такой драматичный ".
  
   "В последний раз, когда мы пытались применить уравнение Эйнштейна, наш испытуемый поджарился. Это доказывает, что мы не можем успешно запустить этот проект без человеческих жертв. Теоретически это работает, Клифф", - объяснил Каспер. "Но на практике генерация энергии внутри измерения вызовет обратный поток в наше измерение, поджарив каждого человека на этой планете. Любая парадигма, включающая биологический компонент в этот эксперимент, приведет к исчезновению. Все деньги в мире не смогут заплатить этот выкуп, приятель ".
  
   "Опять же, этот негатив никогда не был основой прогресса и прорыва, Каспер. Господи Иисусе! Вы думаете, Эйнштейн считал это невозможным?" Тафт пытался убедить доктора Джейкобса.
  
   "Нет, он знал, что это возможно", - возразил Каспер, " и именно по этой причине он пытался уничтожить Ужасного Змея. Ты гребаный идиот!"
  
   "Следи за своими словами, Джейкобс! Я многое потерплю, но это дерьмо не будет долго сопровождать меня", - кипел Тафт. Его лицо покраснело, и слюна покрыла уголки его рта. "Мы всегда можем попросить кого-нибудь другого завершить уравнение Эйнштейна, "Ужасный змей", за нас. Не думай, что тобой нельзя расходовать, приятель."
  
   Доктор Джейкобс боялся мысли о том, что сучка Тафта, Бесслер, извращает его работу. Тафт не упомянул Пердью, что означало, что он еще не узнал, что Пердью уже обнаружил Ужасного Змея. Как только Тафт и Орден Черного Солнца узнают об этом, Джейкобс станет расходным материалом, и он не мог рисковать таким увольнением навсегда.
  
   "Хорошо", - вздохнул он, наблюдая за тошнотворным удовлетворением Тафта. "Я вернусь к проекту, но на этот раз я не хочу никаких человеческих объектов. Это слишком тяжело на моей совести, и мне все равно, что думаете вы или Орден. У меня есть мораль ".
  
  
   17
   И хомут зафиксирован
  
  
   "Боже мой, Сэм, я думал, тебя убили в бою. Где, во имя всего святого, ты был?" Пердью пришел в ярость, когда увидел высокого, сурового журналиста, стоящего в его дверях. Пердью все еще находился под влиянием недавнего успокоительного, но он был достаточно убедителен. Он сел в кровати. "Ты принес отснятый материал из "Затерянного города"? Я должен приступить к работе над уравнением ".
  
   "Господи, успокойся, ладно?" Сэм нахмурился. "Я прошел через ад и вернулся обратно из-за этого твоего гребаного уравнения, так что вежливое "привет" - это меньшее, что ты можешь сделать".
  
   Если бы Чарльз обладал более яркой индивидуальностью, он бы уже закатил глаза. Вместо этого он стоял жесткий и дисциплинированный, в то же время очарованный двумя обычно веселыми мужчинами. Они оба волшебным образом испортились! Пердью был безумным маньяком с тех пор, как вернулся домой, а Сэм Клив превратился в напыщенного придурка. Чарльз правильно рассчитал, что оба мужчины пережили сильную эмоциональную травму и ни у одного из них не было признаков хорошего здоровья или сна.
  
   "Вам нужно что-нибудь еще, сэр?" Он осмелился спросить своего работодателя, но, к удивлению, Пердью был спокоен.
  
   "Нет, спасибо, Чарльз. Не могли бы вы, пожалуйста, закрыть за собой дверь?" Вежливо спросил Пердью.
  
   "Конечно, сэр", - ответил Чарльз.
  
   После того, как дверь со щелчком закрылась, Пердью и Сэм напряженно уставились друг на друга. Все, что они слышали в уединении спальни Пердью, было пение вьюрков, которые сидели на большой сосне снаружи, и Чарльз, обсуждающий свежие простыни с Лилиан через несколько дверей по коридору.
  
   "Итак, как у тебя дела?" - Спросил Пердью, выполняя первое обязательное проявление вежливости. Сэм рассмеялся. Он открыл футляр для фотоаппарата и достал внешний жесткий диск из-за своего Canon. Он бросил его на колени Пердью и сказал: "Давайте не будем морочить себе голову любезностями. Это все, что вы от меня хотите, и, честно говоря, я чертовски рад избавиться от кровавой видеозаписи раз и навсегда ".
  
   Пердью ухмыльнулся, качая головой. "Спасибо, Сэм", - он улыбнулся своему другу. "Со всей серьезностью, однако, почему вы так рады избавиться от этого? Я помню, ты говорил, что хотел бы отредактировать это в документальном фильме для Общества дикой природы или что-то в этомроде ".
  
   "Сначала таков был план, " признался Сэм, " но я просто устал от всего этого. Меня похитил сумасшедший, разбил мою машину и в итоге я потерял дорогого старого коллегу, и все это за какие-то три дня, приятель. Согласно его последней записи - я взломал его электронную почту, " объяснил Сэм, " согласно этому, он был на чем-то большом ".
  
   "Большое?" Спросил Пердью, медленно одеваясь за своей антикварной ширмой из розового дерева.
  
   "Грандиозный конец света", - признался Сэм.
  
   Пердью заглянул поверх витиеватой резьбы. Он выглядел как утонченный сурикат, вытянувшийся по стойке "смирно". "И? Что он сказал? И что это за история с сумасшедшим?"
  
   "О, это долгая история", - вздохнул Сэм, все еще не оправившийся от испытания. "Копы будут искать меня, так как я списал свою машину средь бела дня... в автомобильной погоне по Старому городу, подвергая опасности людей и тому подобное ".
  
   "Боже мой, Сэм, в чем его проблема? Ты ускользнул от него?" - Спросил Пердью, со стоном натягивая одежду.
  
   "Как я уже сказал, это долгая история, но сначала я должен выполнить задание, над которым работал мой бывший коллега в The Post", - сказал Сэм. Его глаза увлажнились, но он продолжал говорить. "Вы когда-нибудь слышали об Эйдане Гластоне?"
  
   Пердью покачал головой. Вероятно, он где-то видел это название, но оно ему ни о чем не говорило. Сэм пожал плечами: "Они убили его. Два дня назад его нашли в комнате, куда его отправил редактор, чтобы он зарегистрировался в ходе спецоперации в Каслмилке. С ним был какой-то парень, которого он, вероятно, знал, в стиле shot execution. Эйдана вздернули, как гребаную свинью, Пердью."
  
   "Боже мой, Сэм. Мне так жаль это слышать ", - посочувствовал Пердью. "Ты занимаешь его место на задании?"
  
   Как и надеялся Сэм, Пердью был настолько одержим желанием как можно скорее начать работу над уравнением, что забыл спросить о сумасшедшем, который преследовал Сэма. Это было бы слишком сложно объяснить за такое короткое время, и был риск оттолкнуть Пердью. Он не хотел бы знать, что работа, за которую он умирал от желания начать, считалась инструментом разрушения. Конечно, он бы списал это на паранойю или преднамеренное вмешательство Сэма, поэтому журналист оставил все как есть.
  
   "Я поговорил с его редактором, и она отправляет меня в Бельгию на этот тайный саммит, замаскированный под выступление по возобновляемой энергетике. Эйдан думал, что это прикрытие для чего-то зловещего, и мэр Обана - один из них ", - кратко пояснил Сэм. Он знал, что Пердью все равно уделял этому мало внимания. Сэм встал и закрыл футляр для фотоаппарата, взглянув на диск, который он оставил для Пердью. Его желудок сжался, когда он посмотрел на это, лежащее там, молчаливо угрожающее, но его внутреннее чувство не имело целостности без подтверждающих его фактов. Все, что он мог сделать, это надеяться, что Джордж Мастерс заблуждался и что он, Сэм, не только что передал исчезновение человечества в руки волшебника физики.
  
  
   * * *
  
  
   Сэм с облегчением покинул Райхтисоусис. Это было странно, потому что это было как его второй дом. Что-то в уравнении на видеозаписи, которую он передал Пердью, заставило его почувствовать тошноту. Всего несколько раз в своей жизни он испытывал подобное, и обычно это было после того, как он совершал проступки или когда он лгал своей покойной невесте é Патрисии. На этот раз все выглядело мрачнее, окончательно, но он списал это на собственную нечистую совесть.
  
   Пердью был достаточно любезен, чтобы одолжить Сэму свой 4x4, пока он не сможет приобрести новый комплект колес. Его старая машина не была застрахована, потому что Сэм предпочитал оставаться в тени общедоступных записей и серверов с низким уровнем безопасности, опасаясь, что "Черное солнце" может заинтересоваться. В конце концов, полиция, вероятно, посадила бы его, если бы они его выследили. Это была находка, что его машина, доставшаяся в наследство от умершего школьного приятеля, не была зарегистрирована на его имя.
  
   Был поздний вечер. Сэм гордо прошествовал к большому Nissan и, по-волчьи свистнув, нажал кнопку иммобилайзера. Свет дважды вспыхнул и погас, прежде чем он услышал, как щелкнул центральный замок. Симпатичная женщина вышла из-под деревьев, направляясь к входной двери особняка. У нее была медицинская сумка, но она была одета в обычную одежду. Проходя мимо, она улыбнулась ему: "Это был свисток для меня?"
  
   Сэм понятия не имел, как реагировать. Если бы он сказал "да", она могла бы дать ему пощечину, и он бы солгал. Если бы он отрицал это, он был бы чудаком, спекшимся с машиной. Сэм был быстрым мыслителем, он стоял там как дурак с поднятой рукой.
  
   "Вы Сэм Клив?" - спросила она.
  
   Бинго!
  
   "Да, это, должно быть, я", - просиял он. "А ты кто?"
  
   Молодая женщина подошла к Сэм и стерла улыбку с ее лица. "Вы принесли ему запись, которую он просил, мистер Клив? А ты? Я надеюсь на это, потому что его здоровье стремительно ухудшалось, пока вы, черт возьми, не торопились доставлять ему это ".
  
   По его мнению, ее внезапная ехидность выходила за рамки дозволенного. Обычно он воспринимал дерзких женщин как забавный вызов, но в последнее время трудности сделали его немного менее послушным.
  
   "Прости меня, куколка, но кто ты такая, чтобы отчитывать меня?" Сэм вернул услугу. "Из того, что я наблюдаю здесь с вашей маленькой сумкой, следует, что вы занимаетесь домашним уходом, в лучшем случае медсестрой, и уж точно не входите в число давних знакомых Пердью". Он открыл дверь со стороны водителя. "А теперь, почему бы тебе не пропустить это и не заняться тем, за что тебе платят, эй? Или ты надеваешь костюм медсестры для тех особых вызовов?"
  
   "Как ты смеешь?" - прошипела она, но Сэм не расслышал продолжения. Роскошный комфорт кабины 4x4 был особенно хорош в плане звукоизоляции, и это свело ее разглагольствования к приглушенному бормотанию. Он завел двигатель автомобиля и насладился роскошью, прежде чем дать задний ход в опасной близости от расстроенного незнакомца с медицинской сумкой.
  
   Смеясь, как непослушный ребенок, Сэм помахал рукой охранникам у ворот, покидая Райхтишусиса следом за ним. Когда он спускался по извилистой дороге в сторону Эдинбурга, у него зазвонил телефон. Это была Дженис Ноубл, редактор "Эдинбург пост", сообщавшая ему о точке встречи в Бельгии, где он должен был встретиться с ее местным корреспондентом. Оттуда они проводили его в одну из частных лож в галерее Ла Монне, чтобы он мог собрать как можно больше информации.
  
   "Пожалуйста, будьте осторожны, мистер Клив", - сказала она наконец. "Ваш авиабилет был отправлен вам по электронной почте".
  
   "Спасибо, мисс Ноубл", - ответил Сэм. "Я буду там в течение следующего дня. Мы доберемся до сути этого ".
  
   Как только Сэм повесил трубку, ему позвонила Нина. Впервые за несколько дней он был рад услышать это от кого-то. "Привет, красотка!" - приветствовал он.
  
   "Сэм, ты все еще пьян?" - был ее первый ответ.
  
   "Гм, нет", - ответил он со сдержанным энтузиазмом. "Просто рад услышать от вас. Это все."
  
   "О, хорошо", - сказала она. "Послушай, мне нужно с тобой поговорить. Может быть, вы могли бы встретиться со мной где-нибудь?"
  
   "В Обане? На самом деле я уезжаю из страны", - объяснил Сэм.
  
   "Нет, я покинул Обан прошлой ночью. На самом деле, именно об этом я и хочу с вами поговорить. Я в Radisson Blu на Королевской миле ", - сказала она, звуча немного измотанно. По стандартам Нины Гулд, "измотанный" означало, что произошло что-то огромное. Ее было нелегко вывести из себя.
  
   "Хорошо, зацени. Я заеду за тобой, а потом мы сможем поговорить у меня дома, пока я собираю вещи. Как это звучит?" он предложил.
  
   "Расчетное время прибытия?" - спросила она. Сэм знал, что что-то должно было преследовать Нину, раз она даже не потрудилась расспросить его о мельчайших деталях. Если она прямо спросила о его предполагаемом времени прибытия, она уже приняла решение принять его предложение.
  
   "Я буду там примерно через тридцать минут из-за пробок", - подтвердил он, сверяясь с цифровыми часами на приборной панели.
  
   "Спасибо, Сэм", - сказала она слабеющим тоном, который встревожил его. Затем она ушла. Всю дорогу до своего отеля Сэм чувствовал себя так, словно на него надели колоссальное ярмо. Ужасная судьба бедняги Эйдана, наряду с его теориями о Макфаддене, переменчивостью настроения Пердью и тревожным отношением Джорджа Мастерса к Сэму, только усилили беспокойство, которое он теперь испытывал и за Нину. Он был так озабочен ее благополучием, что едва заметил, как пересек оживленные улицы Эдинбурга. Несколько минут спустя он прибыл в отель Нины.
  
   Он сразу узнал ее. Ботинки и джинсы делали ее больше похожей на рок-звезду, чем на историка, но зауженный замшевый блейзер и шарф из пашмины несколько смягчили образ - достаточно, чтобы она выглядела такой же утонченной, какой была на самом деле. Как бы стильно она ни была одета, это не искупало ее усталого лица. Обычно красивые даже по естественным стандартам, большие темные глаза историка потеряли свой блеск.
  
   Ей нужно было многое рассказать Сэму, и у нее было очень мало времени, чтобы сделать это. Она, не теряя времени, села в грузовик и сразу перешла к делу. "Привет, Сэм. Могу я переночевать у тебя дома, пока ты Бог знает где?"
  
   "Конечно", - ответил он. "Я тоже рад тебя видеть".
  
   Это было сверхъестественно, как за один день Сэм воссоединился с обоими своими лучшими друзьями, и они оба встретили его с безразличием и мирской усталостью от страданий.
  
  
   18
   Маяк в страшной ночи
  
  
   Что было для нее нехарактерно, Нина почти ничего не сказала по дороге в квартиру Сэма. Она просто сидела, уставившись в окно машины, ни на что конкретное. Чтобы создать атмосферу, Сэм включил местную радиостанцию, чтобы побороть неловкое молчание. Ему до боли хотелось спросить Нину, почему она сбежала из Обана, хотя бы на несколько дней, потому что он знал, что у нее был контракт на лекции в местном колледже там, по крайней мере, еще на шесть месяцев. Однако по тому, как она себя вела, он понял, что лучше не совать нос не в свое дело - пока.
  
   Когда они добрались до квартиры Сэма, Нина поплелась внутрь и опустилась на свой любимый диван Сэма, который обычно занимал Бруич. Он не торопился, как таковой, но Сэм начал собирать все, что ему могло понадобиться для столь долгого сбора разведданных. В надежде, что Нина объяснит свое тяжелое положение, он не стал на нее давить. Он знал, что она в курсе, что он скоро уедет по заданию, и поэтому, если ей было что сказать, она должна была это высказать.
  
   "Я пошел в душ", - сказал он, проходя мимо нее. "Если тебе нужно поговорить, просто зайди".
  
   Едва он спустил брюки, чтобы залезть под теплую воду, как заметил тень Нины, скользнувшую мимо его зеркала. Она села на крышку унитаза, предоставив ему заниматься своими делами по стирке, не сказав ни единого слова в шутку или издевательством, как это было у нее в привычке.
  
   "Они убили старого мистера Хемминга, Сэм", - просто заявила она. Он мог видеть, как она ссутулилась на унитазе, сложив руки между коленями, опустив голову в отчаянии. Сэм предположил, что персонаж Хемминга был кем-то из детства Нины.
  
   "Твой друг?" он спросил повышенным тоном, бросая вызов несущемуся ливню.
  
   "Да, так сказать. Видный гражданин Обана с 400 года до н.э., вы знаете? " - просто ответила она.
  
   "Прости, любимая", - сказал Сэм. "Ты, должно быть, очень сильно любила его, раз восприняла это так тяжело". Затем Сэма осенило, что она упомянула, что кто-то убил старика.
  
   "Нет, он был просто знакомым, но мы разговаривали несколько раз", - объяснила она.
  
   "Подождите, кто его убил? И откуда вы знаете, что он был убит?" Нетерпеливо спросил Сэм. Это звучало зловеще, как судьба Эйдана. Совпадение?
  
   "Гребаный ротвейлер Макфаддена убил его, Сэм. Он убил немощного пожилого гражданина прямо у меня на глазах, - пробормотала она, запинаясь. Сэм почувствовал, как его грудь приняла невидимый удар. Его пронзил шок.
  
   "Перед тобой? Означает ли это...?" - начал он, когда Нина вошла с ним в душ. Это был замечательный сюрприз и в целом сокрушительное воздействие, когда он увидел ее обнаженное тело. Прошло много времени с тех пор, как он видел ее такой, но на этот раз это было совсем не сексуально. На самом деле, у Сэма разрывалось сердце, когда он увидел синяки на ее бедрах и ребрах. Затем он заметил рубцы на ее груди и спине и грубо зашитые ножевые раны на внутренней стороне левой ключицы и под левой рукой, нанесенные медсестрой на пенсии, которая пообещала никому не рассказывать.
  
   "Иисус Христос!" - взвизгнул он. Его сердце бешено колотилось, и все, о чем он мог думать, это схватить ее и крепко обнять. Она не плакала, и это ужаснуло его. "Это была работа его ротвейлера?" - спросил он в ее мокрые волосы, продолжая целовать ее в макушку.
  
   "Его имя, кстати, Вольф, как у Вольфганга", - пробормотала она сквозь струйки теплой воды, стекавшие по его мускулистой груди. "Они просто вошли и напали на мистера Хемминга, но я услышала шум с верхнего этажа, где я приносила ему другое одеяло. К тому времени, как я спустилась вниз, " она задыхалась, " они вытащили его из кресла и бросили головой в огонь в камине. Боже! У него не было шансов!"
  
   "Затем они напали на вас?" - спросил он.
  
   "Да, они пытались представить это как несчастный случай. Вульф сбросил меня с лестницы, но когда я встала, он просто использовал мою полотенцесушительную трубку, пока я пыталась убежать ", - задыхаясь, рассказала она. "В конце концов, он просто пырнул меня ножом и оставил истекать кровью".
  
   У Сэма не было слов, которые могли бы хоть что-то улучшить. У него был миллион вопросов о полиции, о теле старика, о том, как она попала в Эдинбург, но все это должно было подождать. Сейчас он должен был успокоить ее и напомнить, что она в безопасности, и он намеревался сохранить ее такой.
  
   "Макфадден, ты только что связался не с теми людьми", - подумал он. Теперь у него было доказательство, что Макфадден действительно стоял за убийством Эйдана. Это также подтвердило, что Макфадден, в конце концов, был членом ордена Черного Солнца. Время для его поездки в Бельгию подходило к концу. Он вытер ее слезы и сказал: "Вытрись, но пока не одевайся. Я собираюсь сфотографировать ваши травмы, а затем вы поедете со мной в Бельгию. Я не потеряю тебя из виду ни на минуту, пока сам не спущу шкуру с этого вероломного ублюдка ".
  
   На этот раз Нина не протестовала. Она позволила Сэму взять все под контроль. У нее не возникло ни единого сомнения в том, что он был ее мстителем. В ее голове, когда Канон Сэма вспыхнул на ее секретах, она все еще могла слышать, как мистер Хемминг предупреждал ее, что она была отмечена. Тем не менее, она бы спасла его снова, даже зная, с какой свиньей она имеет дело.
  
   После того, как у него было достаточно доказательств, и они оба были одеты, он приготовил ей чашку Хорликса, чтобы она согрелась перед их отъездом.
  
   "У вас есть паспорт?" он спросил ее.
  
   "Да, " сказала она, " у вас есть какие-нибудь обезболивающие?"
  
   "Я друг Дейва Пердью, " учтиво ответил он, " конечно, у меня есть обезболивающие".
  
   Нина не смогла удержаться от хихиканья, и для ушей Сэма было благословением услышать, как у нее поднялось настроение.
  
  
   * * *
  
  
   Во время полета в Брюссель они обменялись важной информацией, собранной отдельно в течение прошлой недели. Сэм должен был осветить факты, в соответствии с которыми он чувствовал себя обязанным взяться за задание Эйдана Гластона, чтобы Нина поняла, что нужно сделать. Он поделился с ней своим собственным испытанием с Джорджем Мастерсом и сомнениями, которые у него были по поводу владения Пердью Ужасным Змеем.
  
   "Боже мой, неудивительно, что ты выглядишь как разогретая смерть", - в конце концов сказала она. "Без обид. Я уверен, что я тоже выгляжу дерьмово. Я, конечно, чувствую себя дерьмово ".
  
   Он взъерошил ее густые темные локоны и поцеловал в висок. "Без обид, любимая. Но да, ты действительно выглядишь дерьмово ".
  
   Она осторожно толкнула его локтем, как делала всегда, когда он говорил что-то жестокое в шутку, но, конечно, не могла нанести ему удар в полную силу. Сэм усмехнулся и взял ее за руку. "У нас осталось чуть меньше двух часов до прибытия в Бельгию. Расслабься и сделай передышку, хорошо? Те таблетки, которые я тебе дал, потрясающие, вот увидишь ".
  
   "Ты бы знал, чем лучше накачать девушку", - поддразнила она, откинув голову на подголовник кресла.
  
   "Мне не нужны наркотики. Птицам слишком нравятся длинные кудри и жесткая борода ", - похвастался он, медленно проводя пальцами по щеке и линии подбородка. "Тебе повезло, что я питаю к тебе слабость. Это единственная причина, по которой я все еще остаюсь холостяком, ожидая, когда ты образумишься ".
  
   Сэм не услышал ехидных реплик. Когда он посмотрел на Нину, она крепко спала, измученная тем адом, через который ей пришлось пройти. Приятно было видеть, что она немного отдохнула, подумал он.
  
   "Мои лучшие реплики всегда остаются без внимания", - сказал он и откинулся на спинку кресла, чтобы поймать несколько подмигиваний.
  
  
   19
   Пандора открывается
  
  
   В Райхтисусисе все изменилось, но не обязательно к лучшему. Хотя Пердью был менее угрюм и добрее к своим сотрудникам, другой бич вытянул шею. Наличие помехи в паре плоскостей.
  
   "Где Дэвид?" Резко спросила сестра Херст, когда Чарльз открыл дверь.
  
   Дворецкий Пердью был воплощением самообладания, и даже ему пришлось прикусить губу.
  
   "Он в лаборатории, мадам, но он не ожидает вас", - ответил он.
  
   "Он будет взволнован, увидев меня", - холодно сказала она. "Если у него есть сомнения по поводу меня, пусть он скажет мне сам".
  
   Чарльз, тем не менее, последовал за высокомерной медсестрой в компьютерный зал Пердью. Дверь в комнату была приоткрыта, что означало, что Пердью был занят, но не закрыт для посещения. От стены до стены возвышались черные и хромированные серверы, мигающие огоньки мерцали, как маленькие сердцебиения, в их полированных ящиках из плексигласа и пластика.
  
   "Сэр, сестра Херст появилась без предупреждения. Она настаивает, что ты хочешь ее видеть?" Чарльз выразил свою сдержанную враждебность на повышенных тонах.
  
   "Спасибо тебе, Чарльз", - прокричал его работодатель сквозь громкий гул машин. Пердью сидел в дальнем углу комнаты, надев наушники, чтобы отвлечься от шума комнаты. Он сидел за огромным письменным столом. На нем стояли четыре ноутбука, соединенные и подключенные к другой большой коробке. Белая корона густых волнистых волос Пердью приподнялась из-за крышек компьютеров. Была суббота, и Джейн там не было. Подобно Лилиан и Чарльзу, даже Джейн стало немного раздражать постоянное присутствие медсестры.
  
   Три сотрудника считали, что она была не просто опекуном Пердью, хотя они и не знали о ее интересе к науке. Это гораздо больше походило на заинтересованность богатого мужа избавить ее от вдовства, чтобы ей не приходилось весь день убирать чужие отходы и иметь дело со смертью. Конечно, будучи профессионалами, которыми они были, они никогда не обвиняли ее перед Пердью.
  
   "Как у тебя дела, Дэвид?" Спросила сестра Херст.
  
   "Очень хорошо, Лилит, спасибо", - улыбнулся он. "Подойди и посмотри".
  
   Она перескочила на его сторону стола и нашла, на что он тратил свое время в последнее время. На каждом экране медсестра заметила множество числовых последовательностей, которые она узнала.
  
   "Уравнение? Но почему оно продолжает меняться? Для чего это?" - спросила она, намеренно близко наклоняясь к миллиардеру, чтобы он почувствовал ее запах. Пердью был поглощен своим программированием, но он никогда не пренебрегал соблазнением женщин.
  
   "Я еще не совсем уверен, пока мне не скажет эта программа", - похвастался он.
  
   "Это довольно туманное объяснение. Ты хотя бы знаешь, что оно включает в себя?" она допытывалась, пытаясь разобраться в меняющихся последовательностях на экранах.
  
   "Считается, что это было написано Альбертом Эйнштейном где-то во время Первой мировой войны, когда он жил в Германии, понимаете", - радостно пояснил Пердью. "Считалось, что оно было уничтожено, и что ж, - вздохнул он, - с тех пор оно стало чем-то вроде мифа в научных кругах".
  
   "О, и ты раскрыл это", - кивнула она, выглядя очень заинтересованной. "И что это такое?" Она указала на другой компьютер, более громоздкую старую машину, над которой работал Пердью. Оно было связано с ноутбуками и единственным сервером, но единственным устройством, на котором он активно печатал.
  
   "Здесь я занят написанием программы для его расшифровки", - объяснил он. "Его приходится постоянно переписывать в соответствии с данными, поступающими из источника ввода. Алгоритм этого устройства в конечном итоге поможет мне установить природу уравнения, но пока это похоже на другую теорию квантовой механики ".
  
   Сильно нахмурившись, Лилит Херст некоторое время изучала третий экран. Она посмотрела на Пердью. "Это вычисление там, по-видимому, представляет атомную энергию. Ты заметил?"
  
   "Боже мой, ты драгоценна", - улыбнулся Пердью, его глаза заблестели от ее знаний. "Вы совершенно правы. Оно продолжает выдавать информацию, которая возвращает меня к какому-то столкновению, которое породит чистую атомную энергию ".
  
   "Звучит опасно", - заметила она. "Это напоминает мне о суперколлайдере ЦЕРН и о том, чего они пытаются достичь с помощью ускорения частиц".
  
   "Я думаю, что это было в значительной степени то, что открыл Эйнштейн, но, как и в статье 1905 года, он считал такое знание слишком разрушительным для дураков в военной форме и костюмах. Вот почему он счел его слишком опасным для публикации ", - рассказал Пердью.
  
   Она положила руку ему на плечо. "Но ты сейчас не носишь форму или костюм, не так ли, Дэвид?" она подмигнула.
  
   "Я, конечно, не знаю", - ответил он, опускаясь обратно в свое кресло с удовлетворенным стоном.
  
   В вестибюле зазвонил телефон. На стационарный телефон особняка обычно отвечали Джейн или Чарльз, но она была не на дежурстве, а он был снаружи с разносчиком продуктов. По всему поместью было установлено несколько телефонов, на общий номер которых можно было отвечать в любой точке дома. Добавочный номер Джейн тоже завывал, но ее офис был слишком далеко.
  
   "Я достану это", - предложила Лилит.
  
   "Ты гость, ты знаешь", - сердечно напомнил ей Пердью.
  
   "Все еще? Боже, Дэвид, я так часто бываю здесь в последнее время, что удивлена, что ты до сих пор не предложил мне комнату, " намекнула она, быстро проходя через дверной проем и устремляясь вверх по лестнице на первый этаж. Пердью ничего не мог расслышать из-за оглушительного гула.
  
   "Алло?" - ответила она, убедившись, что не назвала себя.
  
   Ответил мужской голос, звучащий по-иностранному. У него был сильный голландский акцент, но она могла его понять. "Могу я поговорить с Дэвидом Пердью, пожалуйста? Это довольно срочно".
  
   "Он недоступен прямо сейчас. Фактически, на собрании. Могу я передать ему сообщение, чтобы он, возможно, перезвонил вам, когда закончит? " - спросила она, хватая ручку из ящика стола, чтобы написать в маленьком блокноте для сообщений.
  
   "Это доктор Каспер Джейкобс", - представился мужчина. "Пожалуйста, попросите мистера Пердью срочно позвонить мне".
  
   Он дал ей свой номер и повторил экстренный вызов.
  
   "Просто скажи ему, что это касается Ужасного Змея. Я знаю, что это не имеет смысла, но он поймет, о чем я говорю ", - настаивал Джейкобс.
  
   "Бельгия? Префикс вашего номера, " спросила она.
  
   "Это верно", - подтвердил он. "Большое вам спасибо".
  
   "Нет проблем", - сказала она. "До свидания".
  
   Она оторвала верхний лист и вернулась к Пердью.
  
   "Кто это был?" он спросил.
  
   "Неправильный номер", - она пожала плечами. "Мне пришлось трижды объяснять, что это не "Студия йоги Трейси" и что мы закрыты", - засмеялась она, засовывая листок в карман.
  
   "Это впервые", - усмехнулся Пердью. "Нас даже нет в списке. Я предпочитаю держаться в тени ".
  
   "Это хорошо. Я всегда говорю, что люди, которые не знают моего имени, когда я отвечаю на свой городской телефон, не должны даже пытаться обмануть меня ", - усмехнулась она. "А теперь возвращайся к своему программированию, а я принесу нам что-нибудь выпить".
  
   После того, как доктору Касперу Джейкобсу не удалось дозвониться до Дэвида Пердью, чтобы предупредить его об уравнении, ему пришлось признать, что даже попытка уже заставила его почувствовать себя лучше. К сожалению, небольшое улучшение поведения не продлилось долго.
  
   "С кем это ты разговаривал? Ты ведь знаешь, что в этом районе телефоны запрещены, верно, Джейкобс? " - диктовала из-за спины Каспера отвратительная Зельда Бесслер. Он повернулся к ней с самодовольной репликой. "Для тебя это доктор Джейкобс, Бесслер. На этот раз я отвечаю за этот проект ".
  
   Она не могла этого отрицать. Клифтон Тафт специально изложил контракт на пересмотренный проект, в соответствии с которым доктор Каспер Джейкобс будет отвечать за строительство судна, необходимого для эксперимента. Только он понимал теории, связанные с тем, чего Орден пытался достичь, основываясь на принципе Эйнштейна, поэтому ему также была доверена инженерная часть. В течение короткого периода времени судно должно было быть завершено. Намного тяжелее и быстрее, новый объект должен был бы быть значительно больше предыдущего, что привело к увечью ученого и заставило Джейкобса дистанцироваться от проекта.
  
   "Как продвигаются дела здесь, на заводе, доктор Джейкобс?" - раздался скрипучий протяжный голос Клифтона Тафта, который Каспер так ненавидел. "Я надеюсь, что мы идем по графику".
  
   Зельда Бесслер держала руки в карманах своего белого лабораторного халата и слегка покачивала фигурой слева направо и обратно. Она выглядела как маленькая глупая школьница, пытающаяся произвести впечатление на сердцееда, и от этого Джейкобса затошнило. Она улыбнулась Тафту. "Если бы он не проводил так много времени на телефоне, он, вероятно, успел бы сделать намного больше".
  
   "У меня достаточно знаний о компонентах этого эксперимента, чтобы время от времени совершать звонки", - отрезал Каспер с невозмутимым видом. "У меня действительно есть жизнь за пределами этой секретной выгребной ямы, в которой ты живешь, Бесслер".
  
   "Ой", - передразнила она его. "Я предпочитаю поддерживать..." Она соблазнительно посмотрела на американского магната, "компанию с высшими силами".
  
   Крупные зубы Тафта вылезли из-под его губ, но он никак не отреагировал на ее вывод. "Серьезно, доктор Джейкобс", - сказал он, слегка беря Каспера за руку и отводя его подальше, чтобы Зельда Бесслер не могла слышать, - "как у нас идут дела с конструкцией пули?"
  
   "Знаешь, Клифф, я ненавижу, что ты это так называешь", - признался Каспер.
  
   "Но так оно и есть. Для того, чтобы мы могли усилить эффекты последнего эксперимента, нам понадобится нечто, летящее со скоростью пули, с равным разбросом веса и скорости для выполнения задачи ", - напомнил ему Тафт, когда двое мужчин отошли подальше от расстроенного Бесслера. Строительная площадка была расположена в Меердалвуде, лесистой местности к востоку от Брюсселя. Завод, скромно расположенный на ферме, принадлежащей Tuft, отличался системой подземных туннелей, которая была завершена несколько лет назад. Немногие из ученых, привлеченных законным правительством и университетскими академическими кругами, когда-либо видели подполье, но оно было там.
  
   "Я почти закончил, Клифф", - сказал Каспер. "Все, что еще осталось вычислить, - это общий вес, который мне нужен от вас . Помните, чтобы эксперимент был успешным, вы должны предоставить мне точный вес сосуда, или "пули", как вы говорите. И, Клифф, оно должно быть точным до грамма, иначе никакое гениальное уравнение не поможет мне осуществить это ".
  
   Клифтон Тафт горько усмехнулся. Подобно человеку, собирающемуся сообщить очень плохие новости хорошему другу, он прочистил горло сквозь неловкую ухмылку на своем уродливом лице.
  
   "Что? Ты можешь отдать его мне или как?" Каспер нажал.
  
   "Я сообщу вам эти подробности вскоре после завтрашнего саммита в Брюсселе", - сказал Тафт.
  
   "Вы имеете в виду международный саммит в новостях?" Спросил Каспер. "Я не интересуюсь политикой".
  
   "Так и должно быть, приятель", - проворчал Тафт, как грязный старик. "Из всех людей вы являетесь главным участником в содействии этому эксперименту. Завтра Международное агентство по атомной энергии соберется с международным правом вето в отношении ДНЯО".
  
   "ДНЯО?" Каспер нахмурился. У него сложилось впечатление, что его участие в проекте было чисто экспериментальным, но ДНЯО был политическим вопросом.
  
   "Договор о нераспространении, приятель. Господи, ты действительно не утруждаешь себя исследованием того, куда пойдет твоя работа после публикации результатов, не так ли?" американец засмеялся, игриво хлопнув Каспера по спине. "Все активные участники этого проекта должны представлять Орден завтра вечером, но вы нужны нам здесь, чтобы наблюдать за заключительными этапами".
  
   "Знают ли эти мировые лидеры вообще об Ордене?" - Гипотетически спросил Каспер.
  
   "Порядок Черного Солнца повсюду, мой друг. Это самая могущественная мировая сила со времен Римской империи, но только элита знает это. У нас есть люди на высоких командных должностях в каждой из стран-участниц ДНЯО. Вице-президенты, члены королевской семьи, советники президента и лица, принимающие решения", - мечтательно уточнил Тафт. "Даже мэры, помогающие нам внедряться на муниципальном уровне. Примите участие. Как организатор нашего следующего силового хода, ты имеешь право наслаждаться добычей, Каспер ".
  
   У Каспера голова пошла кругом от этого открытия. Его сердце громыхало под лабораторным халатом, но он сохранил свою позу и кивнул в знак согласия. "Смотри с энтузиазмом!" убеждал он себя. "Вау, я польщен. Похоже, я наконец-то получаю признание, которого заслуживаю ", - похвастался он в своей шараде, и Тафт поверил каждому слову.
  
   "Вот это дух! Теперь подготовь все, чтобы в расчет могли быть введены только цифры, которые мы должны начать, хорошо?" Тафт радостно взревел. Он оставил Каспера, чтобы присоединиться к Бесслеру в коридоре, оставив Каспера шокированным и сбитым с толку, но в одном он был уверен. Он должен был связаться с Дэвидом Пердью, или ему пришлось саботировать свою собственную работу.
  
  
   20
   Семейные узы
  
  
   Каспер вбежал в свой дом и запер за собой дверь. После двойной смены он был полностью истощен, но времени на усталость не было. Время догоняло его, а он все еще не мог поговорить с Пердью. У гениального исследователя была надежная система безопасности, и большую часть времени он надежно скрывался от посторонних глаз. Большая часть его связи осуществлялась его личным помощником, но это была женщина, с которой, как думал Каспер, он разговаривал, когда разговаривал с Лилит Херст.
  
   От стука в дверь у него на мгновение остановилось сердце.
  
   "Это я!" - услышал он с другой стороны двери, голос, который капнул немного рая в ведро с дерьмом, в котором он находился.
  
   "Ольга!" - выдохнул он, быстро открыл дверь и втащил ее внутрь.
  
   "Вау, о чем ты сейчас?" - спросила она, страстно целуя его. "Я думал, ты зайдешь ко мне вечером, но ты за весь день не ответил ни на один из моих звонков".
  
   В своих нежных манерах и мягким голосом прекрасная Ольга продолжала говорить о том, что ее игнорируют, и обо всей той прочей чепухе из женских фильмов, из-за которой ее новый парень действительно не мог позволить себе страдать или брать вину на себя. Он крепко схватил ее и усадил на стул. Просто для эффекта Каспер напомнил ей, как сильно он ее любит, настоящим поцелуем, но после этого пришло время все ей объяснить. Она всегда быстро схватывала то, что он пытался сказать, поэтому он знал, что может доверить ей этот экспоненциально серьезный вопрос.
  
   "Могу ли я доверить тебе очень конфиденциальную информацию, милая?" он жестко прошептал ей на ухо.
  
   "Конечно. Что-то сводит тебя с ума, и я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом, понимаешь? " - сказала она. "Я не хочу, чтобы между нами было секретов".
  
   "Великолепно!" - воскликнул он. "Фантастика. Послушай, я безумно люблю тебя, но моя работа становится всепоглощающей ". Она спокойно кивнула, когда он продолжил. "Я сохраню это простым. Я работал над сверхсекретным экспериментом, создавая камеру в форме пули для проведения теста, верно? Оно практически завершено, и только сегодня я узнал, " он тяжело сглотнул, - что то, над чем я работал, вот-вот будет использовано в очень злых целях. Мне нужно покинуть эту страну и исчезнуть, ты понимаешь?"
  
   "Что?" - взвизгнула она.
  
   "Помнишь мудака, который сидел на моем крыльце в тот день после того, как мы вернулись со свадьбы? Он руководит зловещей операцией, и, и я думаю... Я думаю, что они планируют убить группу мировых лидеров во время встречи ", - поспешно объяснил он. "Им завладел единственный человек, который может расшифровать правильное уравнение. Ольга, он работает над этим прямо сейчас в своем доме в Шотландии, скоро разгадает переменные! Как только это произойдет, мудак, на которого я работаю (теперь это был код Ольги и Каспера для Tuft), применит это уравнение к устройству, которое я им построил. Каспер покачал головой, удивляясь, зачем ему вообще понадобилось перекладывать все это на хорошенькую пекаршу, но он знал Ольгу совсем недолго. У нее самой было несколько секретов.
  
   "Дефект", - прямо сказала она.
  
   "Что?" Он нахмурился.
  
   "Предательство моей страны. Они не могут прикоснуться к тебе там", - повторила она. "Я родом из Беларуси. Мой брат - физик из Физико-технического института, работающий в тех же областях, что и вы. Может быть, он сможет тебе помочь?"
  
   Каспер чувствовал себя странно. Паника уступила место облегчению, но затем ясность смыла ее. Он замолчал на минуту или около того, пытаясь обдумать все детали наряду с поразительной информацией о семье своей новой возлюбленной. Она молчала, чтобы дать ему подумать, поглаживая его руки кончиками пальцев. Это была хорошая идея, подумал он, если бы он мог сбежать до того, как Тафт это осознает. Как мог главный физик проекта просто ускользнуть так, чтобы никто не заметил?
  
   "Как?" - высказал он свои сомнения. "Как я могу дезертировать?"
  
   "Ты идешь на работу. Вы уничтожаете все копии своей работы и забираете с собой все их проектные записи. Я знаю это, потому что мой дядя сделал это много лет назад ", - сообщила она.
  
   "Он тоже там?" Спросил Каспер.
  
   "Кто?"
  
   "Твой дядя", - ответил он.
  
   Она беспечно покачала головой. "Нет. Он мертв. Они убили его, когда узнали, что он саботировал поезд-призрак ".
  
   "Что? " воскликнул он, снова быстро отвлекаясь от дела о мертвом дяде. В конце концов, из того, что она говорила, ее дядя умер именно из-за того, что Каспер собирался попробовать.
  
   "Эксперимент с поездом-призраком", - она пожала плечами. "Мой дядя делал почти то же самое, что и вы. Он был членом Русского тайного физического общества. Они провели этот эксперимент с отправкой поезда через звуковой барьер, или барьер скорости, или что-то еще." Ольга захихикала над своей неумелостью. Она ничего не знала о науке, поэтому ей было трудно правильно передать то, что сделали ее дядя и его коллеги.
  
   "А потом?" Каспер нажал. "Что сделал поезд?"
  
   "Они говорят, что это должно было телепортироваться или отправиться в другое измерение... Каспер, я действительно ничего не знаю об этих вещах. Ты заставляешь меня чувствовать себя здесь очень глупо", - она прервала свое объяснение оправданием, но Каспер понял.
  
   "Ты не кажешься глупой, милая. Мне все равно, как ты это произносишь, главное, чтобы у меня появилась идея, " уговаривал он ее, впервые улыбнувшись. Она действительно не была глупой. Ольга могла видеть напряжение в улыбке своего возлюбленного.
  
   "Мой дядя сказал, что поезд был слишком мощным, что это нарушило бы энергетические поля здесь и вызвало бы взрыв или что-то в этом роде. Тогда все люди на земле... ... умер бы?" она вздрогнула, ища его одобрения. "Говорят, его коллеги все еще пытаются заставить это работать, используя заброшенные железнодорожные пути". Она не была уверена в том, как закончить свои отношения, но Каспер был в восторге.
  
   Каспер обхватил ее руками и потянул вверх, удерживая ее в воздухе над землей, пока он осыпал мириадами маленьких поцелуев все ее лицо. Ольга больше не чувствовала себя глупой.
  
   "Боже мой, я никогда не был так рад слышать о вымирании человечества", - пошутил он. "Дорогая, ты почти точно описала, с чем я здесь борюсь. Верно, я должен добраться до завода. Тогда я должен обратиться к журналистам. Нет! Я должен связаться с журналистами в Эдинбурге. Да!" - продолжал он, перебирая в уме тысячи приоритетов. "Видите, если я заставлю эдинбургские газеты опубликовать это, это не только раскроет Порядок и эксперимент, но и Дэвид Пердью услышит об этом и прекратит свою работу над уравнением Эйнштейна!"
  
   В ужасе от того, что еще предстояло сделать, Каспер в то же время испытывал чувство свободы. Наконец-то он мог быть с Ольгой, не прикрывая ее спину от гнусных последователей. Его работа не была бы искажена, а его имя не было бы связано с мировым злодеянием.
  
   Пока Ольга готовила ему чай, Каспер схватил свой ноутбук и поискал "Лучшие журналисты-расследователи Эдинбурга". Из всех представленных ссылок, а их было много, одно имя выделялось особо, и с этим человеком было удивительно легко связаться.
  
   "Сэм Клив", - прочитал Каспер Ольге вслух. "Он отмеченный наградами журналист-расследователь, милая. Он жил в Эдинбурге и является фрилансером, но раньше он работал в нескольких местных газетах ... прежде чем..."
  
   "До чего? Ты вызываешь у меня любопытство. Говори!" - крикнула она из кухни открытой планировки.
  
   Каспер улыбнулся. "Я чувствую себя беременной женщиной, Ольга".
  
   Она покатилась со смеху. "Как будто ты знаешь, на что это похоже. Ты определенно вел себя как один из них. Это точно. Почему ты так говоришь, любимая?"
  
   "Так много эмоций одновременно. Я хочу смеяться, плакать и вопить, " он ухмыльнулся, выглядя намного лучше, чем минуту назад. "Сэм Клив, парень, которому я хочу рассказать эту историю? Угадайте, что? Он известный автор и исследователь, участвовавший в нескольких экспедициях, возглавляемых одним-единственным Дэвидом, мать его, Пердью!"
  
   "Кто он?" - спросила она.
  
   "Человек с опасным уравнением, до которого я не могу дозвониться", - объяснил Каспер. "Если мне придется рассказать репортеру о коварном плане, кто лучше, чем тот, кто лично знает человека, у которого есть уравнение Эйнштейна?"
  
   "Идеально!" - воскликнула она. Когда Каспер набрал номер Сэма, что-то в нем изменилось. Его не волновало, насколько опасным будет дезертирство. Он был готов отстаивать свою позицию.
  
  
   21
   Взвешивание
  
  
   В Брюсселе пришло время собраться собранию основных участников глобального управления атомной энергией. Достопочтенный. Мероприятие проводил Лэнс Макфадден, поскольку он был вовлечен в отделение Международного агентства по атомной энергии в Соединенном Королевстве незадолго до своей кампании по выборам мэра Обана.
  
   "Явка на уровне ста процентов, сэр", - доложил Вулф Макфаддену, когда они наблюдали, как делегаты занимают свои места в великолепии Оперного театра Ла Монне. "Мы ждем только появления Клифтона Тафта, сэр. Как только он будет здесь, мы сможем приступить к, - он сделал драматическую паузу, - процедуре замены.
  
   Макфадден был одет в свой лучший воскресный костюм. С тех пор как он связался с Тафтом и Орденом, он познакомился с богатством, хотя это и не принесло ему класса. Он незаметно повернул голову и прошептал: "Калибровка прошла успешно? Я должен передать эту информацию нашему человеку, Джейкобсу, до завтра. Если у него не будет точного веса всех пассажиров, эксперимент никогда не сработает ".
  
   "Каждое кресло, предназначенное для представителя, было оборудовано датчиками, которые будут определять точный вес его тела соответственно", - проинформировал его Вольф. "Датчики были разработаны для взвешивания даже самых тонких материалов с убийственной точностью с помощью новой, передовой научной технологии". Отвратительный бандит ухмыльнулся. "И вам это понравится, сэр. Эта технология была изобретена и произведена единственным Дэвидом Пердью."
  
   Макфадден ахнул, услышав имя гениального исследователя. "Боже мой! Действительно? Ты слишком прав, Вольф. Мне нравится ирония в этом. Интересно, как у него дела после того несчастного случая, который произошел с ним в Новой Зеландии."
  
   "По-видимому, он обнаружил Ужасного Змея, сэр. До сих пор слух не был подтвержден, но, зная Пердью, он, вероятно, действительно нашел это ", - предположил Вольф. Для Макфаддена это было одновременно и хорошим открытием, и ужасающим.
  
   "Господи Иисусе, Вольф, мы должны получить это от него! Если мы расшифруем Страшного Змея, мы сможем применить его к эксперименту без необходимости проходить через все это дерьмо ", - сказал Макфадден, выглядя положительно пораженным этим фактом. "Он завершил уравнение? Я думал, что это миф ".
  
   "Многие так думали, пока он не позвал двух своих помощников, чтобы помочь ему найти это. Из того, что мне сказали, он усердно работает над решением проблемы недостающих деталей, но еще не разгадал ее ", - сплетничал Вольф. "По-видимому, он был настолько одержим этим, что почти никогда больше не спит".
  
   "Сможем ли мы это получить? Он, конечно же, не отдаст его нам, и с тех пор, как вы покончили с его маленькой подружкой, доктором Гулд, у нас стало на одну его подругу меньше, которую можно шантажировать из-за этого. Сэм Клив непроницаем. Он последний человек, на которого я бы стал рассчитывать в предательстве Пердью ", - прошептал Макфадден, в то время как делегаты правительственных учреждений тихо переговаривались на заднем плане. Прежде чем Вольф смог ответить, женщина-сотрудник службы безопасности Совета ЕС, наблюдающая за процессом, прервала его.
  
   "Извините, сэр", - обратилась она к Макфаддену, - "сейчас ровно восемь часов".
  
   "Спасибо, спасибо", - фальшивая улыбка Макфаддена обманула ее. "Любезно с вашей стороны сообщить мне".
  
   Он оглянулся на Вольфа, когда тот выходил со сцены на трибуну, чтобы обратиться к участникам саммита. Каждое кресло, занимаемое активным членом Международного агентства по атомной энергии, а также странами-участниками ДНЯО, передало данные на компьютер Black Sun в Меердалвуде.
  
   Пока доктор Каспер Джейкобс собирал свою важную работу, стирая свои данные, насколько мог, информация поступила на сервер. Он жаловался на то, что достроил сосуд для эксперимента. По крайней мере, он мог сам исказить созданное им уравнение, похожее на уравнение Эйнштейна, но с меньшим энергопотреблением.
  
   Точно так же, как Эйнштейн, он должен был решить, позволит ли он использовать свой гений для гнусных действий или не допустит массового уничтожения своей работы. Он выбрал последнее и, не спуская глаз с установленных камер слежения, притворился, что работает. На самом деле, блестящий физик искажал свои расчеты, чтобы сорвать эксперимент. Каспер чувствовал себя виноватым настолько, что уже построил гигантский цилиндрический сосуд. Его способности не позволили бы больше служить Тафту и его нечестивому культу.
  
   Касперу хотелось улыбнуться, когда последние строки его уравнения были изменены ровно настолько, чтобы быть принятыми, но не функционировать. Он видел цифры, передаваемые из Оперного театра, но проигнорировал это. К тому времени, когда Тафт, Макфадден и другие придут, чтобы активировать эксперимент, его уже давно не будет.
  
   Но одним отчаявшимся человеком, которого он не учел в своих расчетах побега, была Зельда Бесслер. Она наблюдала за ним из уединенной кабинки прямо внутри большой площадки, где ждал гигантский корабль. Как кошка, она выжидала своего часа, позволяя ему делать все, что, по его мнению, сходило ему с рук. Зельда улыбнулась. На коленях у нее был планшет, подключенный к платформе связи между оперативниками Ордена Черного Солнца. Без звука, выдающего ее присутствие, она напечатала "Задержать Ольгу и посадить ее на "Валькирию"" и отправила сообщение подчиненным Вольфа в Брюгге.
  
   Доктор Каспер Джейкобс делал вид, что усердно работает над экспериментальной парадигмой, понятия не имея, что его девушка вот-вот познакомится с его миром. У него зазвонил телефон. Выглядя довольно взволнованным из-за внезапного беспокойства, он быстро встал и пошел в мужской туалет. Это был звонок, которого он ожидал.
  
   "Сэм?" - прошептал он, убедившись, что все кабинки в туалете свободны. Он рассказал Сэму Кливу о предстоящем эксперименте, но даже Сэму не удалось дозвониться до Пердью, чтобы тот изменил свое мнение об уравнении. Пока Каспер проверял мусорные баки на наличие подслушивающих устройств, он продолжил. "Ты здесь?"
  
   "Да", - прошептал Сэм на другом конце провода. "Я нахожусь в кабинке в Оперном театре, так что могу подслушивать должным образом, но пока я не могу обнаружить ничего неправильного, о чем можно было бы сообщить. Саммит только начинается, но..."
  
   "Что? Что происходит?" Спросил Каспер.
  
   "Подожди", - резко сказал Сэм. "Вы знаете что-нибудь о поездке на поезде в Сибирь?"
  
   Каспер нахмурился в полном замешательстве. "Что? Нет, ничего подобного. Почему?"
  
   "Представитель российской службы безопасности сказал что-то о сегодняшнем рейсе в Москву", - пересказал Сэм, но Каспер ничего подобного не слышал ни от Тафта, ни от Бесслера. Сэм добавил: "У меня есть программа, которую я стащил с регистратуры. Насколько я понял, это трехдневный саммит. Сегодня у них здесь симпозиум, затем, завтра утром они собираются частным образом вылететь в Москву, чтобы сесть на какой-нибудь шикарный поезд под названием Валькирия . Вы ничего не знаете об этом?"
  
   "Ну, Сэм, я точно не пользуюсь здесь большим авторитетом, ты знаешь?" Каспер разглагольствовал так тихо, как только мог. Один из техников зашел отлить, что сделало разговор такого рода невозможным. "Мне нужно идти, дорогая. Лазанья будет великолепна. Я люблю тебя", - сказал он и повесил трубку. Техник просто застенчиво улыбался, когда мочился, понятия не имея, что на самом деле обсуждал руководитель проекта. Каспер вышел из туалета и почувствовал беспокойство из-за вопроса Сэма Клива о поездке на поезде в Сибирь.
  
   "Я тоже тебя люблю, милая", - сказал Сэм со своей стороны, но физик уже повесил трубку. Он попробовал набрать спутниковый номер Пердью, основанный на личном кабинете миллиардера, но даже там никто не ответил. Как бы он ни старался, Пердью, казалось, исчез с лица земли, и это беспокоило Сэма больше, чем паника. Тем не менее, у него не было возможности вернуться в Эдинбург сейчас, и с сопровождающей его Ниной он, очевидно, также не мог послать ее проверить, как там Пердью.
  
   На краткий миг Сэм даже подумал послать Мастерса, но, так как он все равно отрицал искренность этого человека, передав уравнение Пердью, он сомневался, что Мастерс захочет ему помочь. Сидя на корточках в коробке, которую организовал для него контакт мисс Ноубл, Сэм обдумывал всю миссию. Он почти счел более срочным помешать Пердью завершить Уравнение Эйнштейна, чем следовать за надвигающейся катастрофой, организованной Черным Солнцем и его высококлассными последователями.
  
   Сэм разрывался между своими обязанностями, был слишком разбросан и прогибался под гнетом. Он должен был защитить Нину. Он должен был остановить возможную мировую трагедию. Ему пришлось помешать Пердью закончить его математику. Журналист не часто впадал в отчаяние, но на этот раз у него не было выбора. Ему пришлось бы спросить Мастерса. Изуродованный человек был его единственной надеждой остановить Пердью.
  
   Он задавался вопросом, сделал ли доктор Джейкобс все свои приготовления, чтобы переехать в Беларусь, но это был вопрос, с которым Сэм все еще мог наверстать упущенное, когда встретится с Джейкобсом за ужином. Прямо сейчас ему нужно было узнать подробности перелета в Москву, откуда представители саммита сядут на поезд. Из обсуждений после официальной встречи Сэм понял, что следующие два дня будут посвящены посещению различных реакторных станций в России, которые все еще производят атомную энергию.
  
   "Итак, страны-участники ДНЯО и Международное агентство по атомной энергии отправляются в поездку, чтобы оценить электростанции?" Сэм пробормотал в свой диктофон. "Я все еще не вижу, где угроза может перерасти в трагедию. Если я заставлю Мастеров остановить Пердью, не имеет значения, где "Черное солнце" прячет свое оружие. Без уравнения Эйнштейна все это в любом случае было бы напрасно ".
  
   Он тихо выскользнул, пройдя вдоль ряда кресел туда, где свет был выключен. Никто даже не видел его из ярко освещенной секции внизу, где царила суета. Сэм должен был забрать Нину, позвонить Мастерсу, встретиться с Джейкобсом, а затем убедиться, что он был на этом поезде. Из своих разведданных Сэм узнал о секретном элитном аэродроме под названием Кощей Стрип, расположенном в нескольких милях от Москвы, где делегация должна была приземлиться на следующий день днем. Оттуда их отвезут на Валькирию, транссибирский суперпоезд для роскошной поездки в Новосибирск.
  
   У Сэма на уме был миллион вещей, но в первую очередь ему нужно было вернуться к Нине, чтобы узнать, все ли с ней в порядке. Он знал, что не стоит недооценивать влияние таких людей, как Вульф и Макфадден, особенно после того, как они обнаружили, что женщина, которую они оставили умирать, была очень даже живой и могла их замешать.
  
   После того, как Сэм выскользнул через дверь сцены 3, через кладовую реквизита в задней части, его встретила холодная ночь, полная неопределенности и угрозы в воздухе. Он потуже затянул толстовку спереди, застегивая ее поверх шарфа. Скрыв свою личность, он быстро пересек заднюю парковку, куда обычно приезжали грузовики с гардеробом и доставкой. В лунную ночь Сэм выглядел как тень, но чувствовал себя призраком. Он устал, но ему не позволили отдохнуть. Нужно было так много сделать, чтобы быть уверенным, что он сядет на этот поезд завтра днем, что у него никогда не будет времени или здравомыслия, чтобы поспать.
  
   В своих воспоминаниях он видел избитое тело Нины, сцена повторялась неоднократно. Его кровь вскипела от несправедливости этого, и он отчаянно надеялся, что Вульф будет в этом поезде.
  
  
   22
   Иерихонский водопад
  
  
   Как маньяк, Пердью постоянно переделывал алгоритм своей программы в соответствии с вводимыми данными. До сих пор оно было до некоторой степени успешным, но были некоторые переменные, которые оно не могло решить, оставляя его стоять на страже у своей старой машины. Практически спя перед старым компьютером, он становился все более и более замкнутым. Только Лилит Херст было позволено "беспокоить" Пердью. Поскольку она могла рассказать о результатах, он наслаждался ее визитами, в то время как его сотрудникам явно не хватало понимания области, необходимой для представления убедительных решений, как это делала она.
  
   "Я скоро начну готовить ужин, сэр", - напомнила ему Лилиан. Обычно, когда она скармливала ему эту фразу, ее седовласый, жизнерадостный босс предлагал ей множество блюд на выбор. Теперь, казалось, все, что он хотел рассмотреть, это следующую запись в своем компьютере.
  
   "Спасибо, Лили", - рассеянно сказал Пердью.
  
   Она нерешительно попросила разъяснений. "И что я должен подготовить, сэр?"
  
   Пердью несколько секунд игнорировал ее, внимательно изучая экран. Она смотрела, как танцующие цифры отражаются в его очках, ожидая ответа. Наконец, он вздохнул и посмотрел на нее.
  
   "Эм, горячая кастрюля была бы прекрасна, Лили. Возможно, в ланкаширском хот-поте, при условии, что в нем есть немного баранины. Лилит любит баранину. Она сказала мне: " он улыбнулся, но не отрывал глаз от экрана.
  
   "Вы хотите, чтобы я приготовил ее любимое блюдо на ваш ужин, сэр?" Спросила Лилиан, чувствуя, что ей не понравится ответ. Она не была неправа. Пердью снова поднял на нее глаза, свирепо глядя поверх очков.
  
   "Да, Лили. Сегодня вечером она присоединится ко мне за ужином, и я бы хотел, чтобы ты приготовил ланкаширское горячее в горшочке. Спасибо", - раздраженно повторил он.
  
   "Конечно, сэр", - Лилиан почтительно отшатнулась. Обычно экономка имела право на свое мнение, но с тех пор, как медсестра втиснулась в Райхтисусис, Пердью не прислушивался ни к чьему совету, кроме ее. "Значит, ужин в семь?"
  
   "Да, спасибо, Лили. Теперь, пожалуйста, не могли бы вы позволить мне вернуться к работе?" он умолял. Лилиан не ответила. Она просто кивнула и вышла из серверной, стараясь не сбиться по касательной. Лилиан, как и Нина, была типично шотландской девушкой старой женской школы. Эти дамы не привыкли, чтобы с ними обращались как с гражданами второго сорта, и, поскольку Лилиан была матриархом персонала Райхтисуси, она была глубоко расстроена недавним поведением Пердью. Зазвенел дверной звонок на главных дверях. Проходя мимо Чарльза, когда он пересекал вестибюль, чтобы открыть дверь, она тихо бросила: "Это сука".
  
   Удивительно, но похожий на андроида дворецкий небрежно ответил: "Я знаю".
  
   На этот раз он воздержался от того, чтобы отчитать Лилиан за то, что она свободно говорила о гостях. Это был верный признак неприятностей. Если строгий, чрезмерно вежливый дворецкий согласился со стервозностью Лилит Херст, была причина для паники. Он открыл дверь, и Лилиан, выслушав обычную снисходительность незваного гостя, пожалела, что не может подсыпать яд в ланкаширский соусник. И все же она слишком сильно любила своего работодателя, чтобы пойти на такой риск.
  
   Пока Лилиан готовила ужин на кухне, Лилит спустилась в серверную Пердью, как будто это место принадлежало ей. Она грациозно спускалась по лестнице, одетая в провокационное коктейльное платье и шаль. Она накрасилась и собрала волосы в пучок, чтобы подчеркнуть великолепные сережки для костюма, которые покачивались под мочками ее ушей при ходьбе.
  
   Пердью просиял, когда увидел молодую медсестру, входящую в палату. Сегодня вечером она выглядела иначе, чем обычно. Вместо джинсов и балеток она была в чулках и на каблуках.
  
   "Боже мой, ты выглядишь восхитительно, моя дорогая", - улыбнулся он.
  
   "Спасибо", - она подмигнула. "Меня пригласили на какое-то мероприятие в черном галстуке для моего колледжа. Боюсь, у меня не было времени переодеться, потому что я пришел сюда прямо с этого дела. Надеюсь, вы не возражаете, что я немного переоделась для ужина."
  
   "Ни в коем случае!" - воскликнул он, коротко зачесывая назад волосы, чтобы немного привести себя в порядок. Он был в поношенном кардигане и вчерашних брюках, плохо сочетавшихся для удобства с мокасинами. "Я чувствую, что должен извиниться за то, каким ужасно изможденным я выгляжу. Боюсь, что я потерял счет времени, как вы, возможно, понимаете."
  
   "Я знаю. Ты добился прогресса?" - спросила она.
  
   "У меня есть. Значительно", - похвастался он. "К завтрашнему дню или, может быть, даже поздно вечером я должен решить это уравнение".
  
   "А потом?" - спросила она, многозначительно усаживаясь напротив него. Пердью был на мгновение ослеплен ее молодостью и красотой. Для него не было никого лучше, чем миниатюрная Нина, с ее диким великолепием и адом в глазах. Тем не менее, у медсестры был безупречный цвет лица и стройное тело, которые могут сохраняться только в нежном возрасте, и, судя по языку ее тела сегодня вечером, она собиралась этим воспользоваться.
  
   Ее оправдание по поводу ее платья, конечно, было ложью, но она не могла объяснить это правдой. Лилит вряд ли могла сказать Пердью, что она случайно вышла соблазнить его, не признавшись, что ищет богатого любовника. Еще меньше она не могла признать, что хотела влиять на него достаточно долго, чтобы украсть его шедевр, подсчитать собственные заслуги и пробиться обратно в научное сообщество.
  
  
   * * *
  
  
   В девять часов Лилиан объявила, что ужин готов.
  
   "Как вы просили, сэр, ужин подан в главной столовой", - объявила она, даже не взглянув в сторону протирающей губы медсестры.
  
   "Спасибо, Лили", - ответил он, немного напоминая прежнего Пердью. Его выборочное возвращение к своим старым, приятным манерам только в присутствии Лилит Херст вызывало отвращение у экономки.
  
   Для Лилит было очевидно, что объект ее намерений не обладал ясностью, свойственной его народу, в том, что касается оценки ее целей. Его безразличие к ее назойливому присутствию было поразительным даже для нее. Лилит успешно доказала, что гениальность и применение здравого смысла - это два совершенно разных вида интеллекта. Однако сейчас это волновало ее меньше всего. Пердью ел у нее из рук и из кожи вон лез, чтобы добиться того, что она собиралась использовать для достижения успеха в своей карьере.
  
   В то время как Пердью был опьянен красотой, коварством и сексуальными домогательствами Лилит, он не осознавал, что был введен другой вид опьянения, чтобы убедиться, что он подчинился. Под первым этажом Райхтисусиса Уравнение Эйнштейна завершалось полностью, что в очередной раз стало ужасным результатом ошибки вдохновителя. В данном случае и Эйнштейном, и Пердью манипулировали женщины, уровень интеллекта которых был намного ниже их уровня, создавая впечатление, что даже самые умные мужчины были доведены до идиотских размеров, доверяя не тем женщинам. По крайней мере, это было верно в свете опасных документов, собранных женщинами, которых они считали безвредными.
  
   Лилиан была отпущена на вечер, оставив только Чарльза убирать после того, как Пердью и его гость закончили ужин. Дисциплинированный дворецкий вел себя так, как будто ничего не случилось, даже когда Пердью и медсестра вступили в тяжелый приступ страсти на полпути к главной спальне. Чарльз глубоко вздохнул. Он проигнорировал заключение ужасного союза, который, как он знал, вскоре погубит его босса, но все же не осмелился вмешаться.
  
   Это было изрядное затруднение для лояльного дворецкого, проработавшего на Пердью столько лет. Пердью ничего не хотел слышать о возражениях Лилит Херст, и персоналу дома приходилось наблюдать, как она медленно ослепляла его все больше и больше с каждым днем. Теперь отношения перешли на следующий уровень, оставив Чарльза, Лилиан, Джейн и всех остальных на службе у Пердью напуганными за свое будущее. Сэм Клив и Нина Гулд больше не приходили в себя. Они были светом и оживлением более частной социальной жизни Пердью, и люди миллиардера обожали их.
  
   В то время как разум Чарльза был затуманен сомнениями и страхами, в то время как Пердью был порабощен посредством удовольствия, Ужасный Змей ожил внизу, в серверной. Тихо, чтобы никто не видел и не слышал, оно объявило о своем завершении.
  
   В это глухое темное утро свет в особняке потускнел, те, что остались включенными. Во всем огромном доме было тихо, если не считать завывания ветра за древними стенами. На главной лестнице послышался слабый стук. Стройные ножки Лилит не оставили ничего, кроме вздоха на толстом ковровом покрытии, когда она мимолетно спустилась на первый этаж. Ее тень быстро двигалась вдоль высоких стен главного коридора и спускалась на нижний уровень, где непрерывно гудели серверы.
  
   Она не включила свет, а скорее использовала экран своего мобильного телефона, чтобы осветить свой путь к столу, где стояла машина Пердью. Лилит чувствовала себя ребенком рождественским утром, которому не терпелось узнать, исполнилось ли уже ее желание, и она не была разочарована. Зажав между пальцами флэш-накопитель, она вставила его в USB-порт старого компьютера, но вскоре поняла, что Дэвид Пердью не был дураком.
  
   Заверещал сигнал тревоги, и на экране первая строка уравнения начала стираться сама собой.
  
   "О, Иисус, нет!" - захныкала она в темноте. Ей пришлось быстро подумать. Лилит запомнила вторую строку, пока нажимала на камеру своего телефона, и сделала снимок экрана первого раздела, прежде чем его можно было удалить дальше. Затем она взломала вспомогательный сервер, который Пердью использовал в качестве резервной копии, и извлекла полное уравнение, прежде чем передать его на свое собственное устройство. Несмотря на все свое технологическое мастерство, Лилит не знала, где отключить сигнализацию, и наблюдала, как уравнение медленно стирается само собой.
  
   "Прости, Дэвид", - вздохнула она.
  
   Зная, что он не проснется до самого утра следующего дня, она сымитировала короткое замыкание в проводке между Сервером Omega и Сервером Kappa . Это вызвало небольшой электрический пожар, достаточный, чтобы расплавить провода и вывести из строя задействованные машины, прежде чем она потушила пламя подушкой от кресла Пердью. Лилит поняла, что служба безопасности у ворот скоро получит сигнал от внутренней сигнализации дома через их головной офис. В дальнем конце первого этажа она слышала, как охранники пытаются разбудить Чарльза, барабаня в дверь.
  
   К сожалению, Чарльз спал на другой стороне дома в своей квартире рядом с маленькой кухней поместья. Он не мог слышать сигнал тревоги серверной комнаты, срабатывающий от датчика USB-порта. Лилит закрыла за собой дверь и зашагала по заднему коридору, который вел в большую кладовую. Ее сердце бешено заколотилось, когда она услышала, как люди из службы безопасности первого подразделения будят Чарльза и направляются в комнату Пердью. Второе устройство направилось прямо к источнику тревоги.
  
   "Мы нашли причину!" - услышала она их крики, когда Чарльз и остальные бросились вниз, на нижний уровень, чтобы присоединиться к ним.
  
   "Идеально", - выдохнула она. Сбитые с толку местоположением электрического пожара, кричащие мужчины не могли видеть, как Лилит бросилась обратно в спальню Пердью. Снова оказавшись в постели с бессознательным гением, Лилит вошла в свое телефонное передающее устройство и быстро набрала код подключения. "Быстро", - торопливо прошептала она, когда телефон открыл экран. "Быстрее, чем это, ради всего святого".
  
   Голос Чарльза был ясен, когда он приближался к спальне Пердью с несколькими мужчинами. Лилит закусила губу, ожидая, когда передача Уравнения Эйнштейна завершит загрузку на сайте Meerdaalwoud.
  
   "Сэр!" Чарльз внезапно взревел, барабаня в дверь. "Ты не спишь?"
  
   Пердью был без сознания и не ответил, что вызвало множество спекулятивных предложений в коридоре. Лилит могла видеть тени их ног под дверью, но загрузка еще не была завершена. Снова дворецкий забарабанил в дверь. Лилит сунула телефон под прикроватный столик, чтобы продолжить передачу, в то время как она обернула атласную простыню вокруг своего тела.
  
   Пробираясь к двери, она кричала: "Держись, держись, черт возьми!"
  
   Она открыла дверь, выглядя разъяренной. "В чем, во имя всего святого, твоя проблема?" - прошипела она. "Потише! Дэвид спит."
  
   "Как он может все это проспать?" Строго спросил Чарльз. Поскольку Пердью был без сознания, он не должен был проявлять уважения к назойливой женщине. "Что ты с ним сделала?" - рявкнул он на нее, отталкивая в сторону, чтобы удостовериться в состоянии своего работодателя.
  
   "Прошу прощения?" - взвизгнула она, намеренно пренебрегая частью простыни, чтобы отвлечь охранников вспышкой сосков и бедер. К ее разочарованию, они были слишком заняты своей работой и держали ее загнанной в угол, пока дворецкий не дал им ответ.
  
   "Он жив", - сообщил он, хитро глядя на Лилит. "Сильно накачанный наркотиками, это больше похоже на это".
  
   "Мы много выпили", - яростно защищалась она. "Неужели он не может немного повеселиться, Чарльз?"
  
   "Вы, мадам, здесь не для того, чтобы развлекать мистера Пердью", - парировал Чарльз. "Вы выполнили свою задачу здесь, так что сделайте всем нам одолжение и вернитесь в прямую кишку, которая вас изгнала".
  
   Под прикроватной тумбочкой панель загрузки отображала 100% завершение. Орден Черного Солнца приобрел Ужасного Змея во всей его красе.
  
  
   23
   Трехстороннее
  
  
   Когда Сэм позвонил Мастерсу, ответа не было. Нина спала на двуспальной кровати в их гостиничном номере, отключившись благодаря сильному успокоительному. У нее было с собой немного обезболивающих от боли от ушибов и швов, любезно предоставленных анонимной медсестрой на пенсии, которая помогла ей наложить швы в Обане. Сэм был измотан, но уровень адреналина в крови отказывался снижаться. В слабом свете лампы со стороны Нины он сидел, ссутулившись, зажав телефон ладонями между колен, и думал. Он нажал кнопку повторного набора в надежде, что Мастерс возьмет трубку.
  
   "Господи, похоже, что все сели на гребаную ракету и летят на Луну", - кипел он так тихо, как только мог. Несказанно расстроенный тем, что не дозвонился до Пердью или Мастерса, Сэм решил позвонить доктору Джейкобсу в надежде, что тот, возможно, уже нашел Пердью. Чтобы немного развеять тревогу, Сэм немного прибавил громкость телевизора. Нина оставила его включенным, чтобы он спал на заднем плане, но он переключился с киноканала на 8-й канал для международного бюллетеня.
  
   Новости были полны небольших сообщений о вещах, бесполезных для бедственного положения Сэма, когда он ходил по комнате, набирая один номер за другим. Он договорился с мисс Ноубл в "Пост" о покупке билетов для него и Нины, чтобы утром добраться до Москвы, указав Нину в качестве своего советника по истории в этом задании. Мисс Ноубл была хорошо знакома со звездной репутацией доктора Нины Гулд, а также с репутацией ее имени в академических кругах. Она была бы авторитетным сотрудником в отчете Сэма Клива.
  
   Зазвонил телефон Сэма, на секунду заставив его напрячься. В тот момент пришло и ушло так много мыслей о том, кто бы это мог быть и каково положение дел. На экране его телефона высветилось имя доктора Джейкобса.
  
   "Доктор Джейкобс? Можем ли мы перенести ужин в отель здесь, а не у тебя дома?" Сэм сразу сказал.
  
   "Вы экстрасенс, мистер Клив?" Спросил Каспер Джейкобс.
  
   "Ч-почему? Что?" Сэм нахмурился.
  
   "Я собирался посоветовать вам и доктору Гулд не приходить сегодня вечером ко мне домой, потому что я считаю, что меня выгнали. Встреча со мной в этом месте была бы вредной, поэтому я немедленно направляюсь в ваш отель ", - сообщил физик Сэму, произнося слова так быстро, что Сэм едва поспевал за фактами.
  
   "Да, доктор Гулд немного не в себе, но вам нужно, чтобы я только кратко изложил детали для моей статьи", - заверил его Сэм. Что беспокоило Сэма больше всего, так это тон голоса Каспера. Он казался потрясенным. Его слова дрожали, прерываясь на прерывистое дыхание.
  
   "Я иду прямо сейчас, и Сэм, пожалуйста, убедись, что за тобой никто не следует. Возможно, они наблюдают за вашим гостиничным номером. Увидимся через пятнадцать минут", - сказал Каспер. Звонок закончился, оставив Сэма в растерянности.
  
   Сэм быстро принял душ. Закончив, он сел на кровать, чтобы застегнуть ботинки. На экране телевизора он увидел что-то знакомое.
  
   "Делегаты из Китая, Франции, России, Соединенного Королевства и Соединенных Штатов покидают оперный театр Ла Монне в Брюсселе, чтобы прервать заседание до завтра", - говорилось в сообщении. "Саммит по атомной энергии продолжится на борту роскошного поезда, в котором будет проходить остальная часть симпозиума, по пути к главному атомному реактору в Новосибирске, Россия".
  
   "Мило", - пробормотал Сэм. "Как можно меньше информации о местоположении платформы, с которой вы все садитесь, эй, Макфадден? Но я найду тебя, и мы будем в том поезде. И я найду Вольфа, чтобы немного поговорить по душам ".
  
   Когда Сэм закончил, он схватил свой телефон и направился к выходу. Он в последний раз проверил, как там Нина, прежде чем закрыть за собой дверь. Слева направо коридор был пуст. Сэм проверил, что никто не выходил ни из одной комнаты, пока он шел к лифту. Он собирался подождать доктора Джейкобса в вестибюле, готовый записать все грязные подробности причин, по которым он в спешке бежал в Беларусь.
  
   Выкуривая сигарету прямо у главного входа в отель, Сэм увидел мужчину в пальто, приближающегося к нему со смертельно серьезным взглядом. Он выглядел опасным, его волосы были зачесаны назад, как у шпиона из триллера семидесятых.
  
   "Из всех моментов быть неподготовленным", - подумал Сэм, встретившись взглядом со свирепым мужчиной. Заметка для себя. Получите новое огнестрельное оружие.
  
   Из кармана пальто появилась мужская рука. Сэм щелчком отбросил сигарету в сторону и приготовился уклониться от пули. Но в руке мужчина сжимал что-то похожее на внешний жесткий диск. Он подошел вплотную и схватил журналиста за воротник. Его глаза были широко раскрыты и влажны.
  
   "Сэм?" - прохрипел он. "Сэм, они забрали мою Ольгу!"
  
   Сэм вскинул руки и ахнул: "Доктор Джейкобс?"
  
   "Да, это я, Сэм. Я погуглил тебя, чтобы посмотреть, как ты выглядишь, чтобы узнать тебя сегодня вечером. Боже мой, они забрали мою Ольгу, и я понятия не имею, где она! Они собираются убить ее, если я не вернусь в комплекс, где я построил судно!"
  
   "Подожди," Сэм немедленно остановил истерику Каспера, "и послушай меня. Ты должен успокоиться, понимаешь? Это не помогает." Сэм огляделся, оценивая окружающую обстановку. "Особенно когда ты можешь привлечь ненужное внимание".
  
   Вверх и вниз по мокрым улицам, мерцающим под бледными уличными фонарями, он наблюдал за каждым движением, чтобы увидеть, кто наблюдает. Мало кто обратил внимание на разглагольствующего мужчину рядом с Сэмом, но несколько пешеходов, в основном прогуливающиеся пары, бросали быстрые взгляды в их сторону, прежде чем продолжить свои разговоры.
  
   "Пойдемте, доктор Джейкобс, зайдем внутрь и выпьем виски", - предложил Сэм, мягко пропуская дрожащего мужчину через стеклянные раздвижные двери. "Или, в вашем случае, несколько".
  
   Они сели в баре ресторана отеля. Небольшие точечные светильники, установленные на потолке, создают в заведении атмосферу, а мягкая фортепианная музыка наполняет ресторан. Тихое бормотание сопровождалось звоном столовых приборов, когда Сэм записывал свой сеанс с доктором Джейкобсом. Каспер рассказал ему все о Зловещем Змее и точной физике, связанной с этими ужасными возможностями, которые Эйнштейн счел за лучшее развеять. Наконец, после того, как он выдал все секреты заведения Клифтона Тафта, где содержались гнусные создания Ордена, он начал рыдать. Обезумевший Каспер Джейкобс больше не мог держать себя в руках.
  
   "И вот, когда я вернулся домой, Ольги уже не было", - шмыгнул он носом, вытирая глаза тыльной стороной ладони, стараясь быть незаметным. Суровый журналист с сочувствием остановил запись на своем портативном компьютере и дважды погладил плачущего мужчину по спине. Сэм представил, каково это - быть партнером Нины, как он делал много раз до этого, и представил, как возвращается домой и обнаруживает, что ее забрало "Черное солнце".
  
   "Господи, Каспер, прости меня, приятель", - прошептал он, жестом показывая бармену, чтобы тот наполнил стаканы "Джеком Дэниэлсом". "Мы собираемся найти ее, как только сможем, хорошо? Я обещаю тебе, они ничего с ней не сделают, пока не найдут тебя. Ты облажался с их планами, и кто-то знает. Кто-то, наделенный властью. Они забрали ее, чтобы отомстить тебе, заставить тебя страдать. Это то, что они делают ".
  
   "Я даже не знаю, где она может быть", - причитал Каспер, уткнувшись в его руки. "Я уверен, что они уже убили ее".
  
   "Не говори так, слышишь?" Сэм убежденно остановил его. "Я только что сказал тебе. Мы оба знаем, на что похож Порядок. Они кучка обиженных неудачников, Каспер, и их пути незрелы по своей природе. Они хулиганы, и ты, как никто другой, должен это знать ".
  
   Каспер безнадежно покачал головой, его движения были замедлены печалью, когда Сэм сунул стакан ему в руку и сказал: "Выпей. Вы должны успокоить свои нервы. Слушай, как скоро ты сможешь добраться до России?"
  
   "Ч-что?" Спросил Каспер. "Я должен найти свою девушку. К черту поезд и делегатов. Мне все равно, они все могут погибнуть, пока я могу найти Ольгу ".
  
   Сэм вздохнул. Если бы Каспер был в уединении своего дома, Сэм дал бы ему пощечину, как упрямому сопляку. "Посмотрите на меня, доктор Джейкобс", - усмехнулся он, слишком уставший, чтобы больше нянчиться с физиком. Каспер посмотрел на Сэма налитыми кровью глазами. "Как ты думаешь, куда они ее увезли? Как ты думаешь, куда они хотят тебя заманить? Подумайте! Подумай, ради бога!"
  
   "Ты знаешь ответ, не так ли?" Каспер догадался. "Я знаю, что ты думаешь. Я такой чертовски умный, и я не могу понять это, но Сэм, я не могу прямо сейчас мыслить. Прямо сейчас мне просто нужно, чтобы кто-то подумал за меня, чтобы я мог получить какое-то направление ".
  
   Сэм знал, на что это похоже. Он и раньше был в таком эмоциональном состоянии, когда никто не предлагал ему никаких ответов. Это был его шанс помочь Касперу Джейкобсу найти свой путь. "Я почти на сто процентов уверен, что они везут ее на сибирском поезде с делегатами, Каспер".
  
   "Зачем им это делать? Им нужно сосредоточиться на эксперименте, " парировал Каспер.
  
   "Разве ты не понимаешь?" Сэм объяснил. "Каждый в этом поезде представляет угрозу. Эти элитные пассажиры принимают решения в области исследований и распространения атомной энергии. Страны, которые имеют только право вето, вы заметили? Представители Агентства по атомной энергии также являются препятствием для Black Sun, потому что они регулируют управление поставщиками ядерной энергии ".
  
   "Это слишком много политической болтовни, Сэм", - простонал Каспер, опустошая свой Джекпот. "Просто расскажи мне основы, потому что я уже пьян".
  
   "Ольга будет на "Валькирии", потому что они хотят, чтобы ты приехал и поискал ее. Если ты не спасешь ее, Каспер, " прошептал Сэм, но его тон был зловещим, " она умрет вместе со всеми делегатами в этом гребаном поезде! Из того, что я знаю об Ордене, у них уже есть люди на месте, чтобы заменить умерших чиновников, передавая контроль над авторитарными государствами Ордену Черного Солнца под видом изменения политической монополии. И все это будет законно!"
  
   Каспер тяжело дышал, как собака в пустыне. Независимо от того, сколько напитков он выпил, он оставался опустошенным и испытывал жажду. Непреднамеренно он стал ключевым игроком в игре, частью которой никогда не собирался становиться.
  
   "Я могу сесть на самолет сегодня вечером", - сказал он Сэму. Впечатленный, Сэм похлопал Каспера по спине.
  
   "Хороший человек!" - сказал он. "Теперь я собираюсь отправить это Пердью по защищенной электронной почте. Просить его прекратить работу над уравнением может быть немного оптимистично, но, по крайней мере, с вашими показаниями и данными на этом жестком диске он сможет сам увидеть, что происходит на самом деле. Надеюсь, он поймет, что он марионетка своих врагов.
  
   "Что, если его перехватят?" Каспер размышлял. "Когда я попыталась дозвониться до него, на мой звонок ответила какая-то женщина, которая, очевидно, никогда не передавала ему сообщение".
  
   "Джейн?" Спросил Сэм. "Это было в рабочее время?"
  
   "Нет, в нерабочее время", - признался Каспер. "Почему?"
  
   "Трахни меня", - выдохнул Сэм, вспомнив стервозную медсестру и ее проблему с отношением, особенно после того, как Сэм дал Пардью уравнение. "Возможно, ты прав, Каспер. Боже мой, ты мог бы быть в этом совершенно уверен, если подумать об этом ".
  
   Прямо там Сэм решил также отправить информацию мисс Ноубл в "Эдинбург Пост", на случай, если почтовый сервер Пердью был взломан.
  
   "Я не собираюсь домой, Сэм", - заметил Каспер.
  
   "Да, вы не можете вернуться назад. Возможно, они наблюдают или выжидают, " согласился Сэм. "Запишитесь здесь, и завтра мы все трое отправимся на миссию по спасению Ольги. Кто знает, в то же самое время мы можем с таким же успехом обвинить Тафта и Макфаддена перед всем миром и стереть их с доски только за то, что они издевались над нами ".
  
  
   24
   Райхтишоу - это слезы
  
  
   Пердью проснулся, частично заново переживая агонию операции. Его горло было как наждачная бумага, а голова весила тонну. Сквозь занавески просочился луч дневного света и ударил его между глаз. Выскочив голым из постели, он вдруг смутно вспомнил страстную ночь с Лилит Херст, но отбросил это в сторону, чтобы сосредоточиться на жалком дневном свете, от которого ему нужно было избавить свои бедные глаза.
  
   Когда он прикрыл свет шторами, он повернулся и обнаружил, что юная красавица все еще спит с другой стороны его кровати. Не успел он увидеть ее там, как Чарльз тихо постучал. Пердью открыл дверь.
  
   "Добрый день, сэр", - сказал он.
  
   "Доброе утро, Чарльз", - фыркнул Пердью, держась за голову. Он почувствовал сквозняк, и только тогда понял, что испугался помощи. Но сейчас было слишком поздно придавать этому значение, поэтому он притворился, что между ним и Чарльзом не было никакой неловкости. Его дворецкий, как всегда профессионал, также проигнорировал этот факт.
  
   "Можно вас на пару слов, сэр?" Спросил Чарльз. "Конечно, как только вы будете готовы".
  
   Пердью кивнул, но был удивлен, увидев на заднем плане Лилиан, которая тоже выглядела весьма обеспокоенной. Руки Пердью быстро метнулись к промежности. Чарльз, казалось, заглянул в комнату на спящую Лилит и прошептал своему хозяину: "Сэр, пожалуйста, не говорите мисс Херст, что нам с вами нужно кое-что обсудить".
  
   "Почему? Что происходит?" - прошептал Пердью. Этим утром он чувствовал, что в его доме что-то не так, и тайна этого напрашивалась на то, чтобы ее раскрыли.
  
   "Дэвид", чувственный стон донесся из мягкой темноты его спальни. "Возвращайся в постель".
  
   "Сэр, я умоляю вас", - попытался быстро повторить Чарльз, но Пердью закрыл дверь у него перед носом. Мрачный и слегка сердитый, Чарльз уставился на Лилиан, которая разделяла его эмоции. Она ничего не сказала, но он знал, что она чувствовала то же самое. Не говоря ни слова, дворецкий и экономка спустились по лестнице на кухню, где им предстояло обсудить следующий шаг в их работе под руководством Дэвида Пердью.
  
   Привлечение охраны было очевидным подтверждением их заявления, но до тех пор, пока Пердью не смог отклеиться от злонамеренной соблазнительницы, они не могли изложить свою точку зрения. Ночью, когда сработала сигнализация, Чарльз был назначен связующим звеном в домашнем хозяйстве, пока Пердью снова не пришел в себя. Охранная компания просто ждала от него весточки, и они должны были позвонить, чтобы показать Пердью видеозапись попытки саботажа. Была ли это просто плохая проводка, было крайне маловероятно, учитывая жесткое обслуживание Пердью своей технологии, и Чарльз намеревался прояснить это.
  
   Наверху Пердью в очередной раз повалялся в сене со своей новой игрушкой.
  
   "Должны ли мы саботировать это?" Лилиан пошутила.
  
   "Я бы с удовольствием, Лилиан, но, к сожалению, мне действительно нравится моя работа", - вздохнул Чарльз. "Могу я приготовить тебе чашку чая?"
  
   "Это было бы чудесно, моя дорогая", - простонала она, усаживаясь за маленький скромный кухонный стол. "Что мы будем делать, если он на ней женится?"
  
   Чарльз чуть не уронил фарфоровые чашки при этой мысли. Его губы беззвучно дрожали. Лилиан никогда раньше не видела его таким. Воплощение хладнокровия и самоконтроля внезапно стало тревожным. Чарльз уставился в окно, его глаза находили утешение в густой зелени великолепных садов Райхтисусиса.
  
   "Мы не можем этого допустить", - искренне ответил он.
  
   "Может быть, нам стоит пригласить доктора Гулда прийти и напомнить ему, чего он на самом деле добивается", - предложила Лилиан. "Кроме того, Нина надерет Лилит..."
  
   "Итак, вы хотели меня видеть?" Слова Пердью внезапно заморозили кровь Лилиан. Она резко обернулась и увидела своего босса, стоящего в дверях. Он выглядел ужасно, но был убедителен.
  
   "Боже мой, сэр", - произнесла она, - "Могу я принести вам обезболивающее?"
  
   "Нет, " ответил он, " но я был бы очень признателен за ломтик сухого тоста и сладкий черный кофе. Это худшее похмелье, которое у меня когда-либо было ".
  
   "У вас нет похмелья, сэр", - сказал Чарльз. "Насколько я знаю, небольшое количество алкоголя, которое вы выпили, не способно привести вас в бессознательное состояние таким образом, чтобы вы не смогли прийти в сознание даже во время ночного тревожного налета".
  
   "Прошу прощения?" Пердью нахмурился, глядя на дворецкого.
  
   "Где она?" Чарльз прямо спросил. Его тон был суровым, почти непокорным, и для Пердью это был верный признак того, что возникли проблемы.
  
   "В душе. Почему?" Ответил Пердью. "Я сказал ей, что меня вырвет в нижний унитаз, потому что я почувствовал тошноту".
  
   "Хорошая отговорка, сэр", - поздравила Лилиан своего босса, пока включала тосты.
  
   Пердью уставился на нее, как на дурочку. "Меня действительно вырвало, потому что я действительно чувствую тошноту, Лили. Что вы думали? Вы думали, я бы солгал ей, просто чтобы поддержать этот ваш заговор против нее?"
  
   Чарльз громко фыркнул от шока, вызванного постоянным забвением Пердью. Лилиан была так же расстроена этим, но ей нужно было сохранять спокойствие, прежде чем Пердью решил уволить своих сотрудников в порыве недоверия. "Конечно, нет", - сказала она Пердью. "Я просто пошутил".
  
   "Не думайте, что я не слежу за тем, что происходит в моем собственном доме", - предупредил Пердью. "Вы все несколько раз ясно давали понять, что не одобряете присутствие здесь Лилит, но вы забываете одну вещь. Я хозяин этого дома, и я знаю все, что происходит между этими стенами ".
  
   "За исключением случаев, когда вы теряете сознание от рогипнола, в то время как ваша охрана и обслуживающий персонал должны сдерживать угрозу пожара в вашем доме", - сказал Чарльз. За это высказывание Лилиан похлопала его по руке, но было слишком поздно. Шлюзы невозмутимости лояльного дворецкого были пробиты. Лицо Пердью стало пепельным, еще больше, чем его и без того бледный цвет лица. "Я прошу прощения за то, что веду себя так прямолинейно, сэр, но я не буду стоять сложа руки, пока какая-то второсортная девка проникает на мое рабочее место и домой, чтобы подорвать работу моего работодателя." Чарльз был так же поражен его вспышкой, как экономка и Пердью. Дворецкий посмотрел на изумленное выражение лица Лилиан и пожал плечами: "За пенни, за фунт, Лили".
  
   "Я не могу", - жаловалась она. "Мне нужна эта работа".
  
   Пердью был настолько ошеломлен оскорблениями Чарльза, что буквально потерял дар речи. Дворецкий бросил на Пердью равнодушный взгляд и добавил: "Сожалею, что вынужден так говорить, сэр, но я не могу позволить этой женщине и дальше подвергать вашу жизнь опасности".
  
   Пердью встал, чувствуя себя так, словно попал под удар кувалды, но ему было что сказать. "Как ты смеешь? Вы не в том положении, чтобы выдвигать подобные обвинения!" - прогремел он на дворецкого.
  
   "Он беспокоится только о вашем благополучии, сэр", - попыталась Лилиан, почтительно заламывая руки.
  
   "Заткнись, Лилиан", - рявкнули на нее оба мужчины одновременно, доведя ее до исступления. Домработница с милыми манерами выбежала через черный ход, даже не потрудившись выполнить заказ своего работодателя на завтрак.
  
   "Посмотри, к чему ты привел, Чарльз", - усмехнулся Пердью.
  
   "Это было не моих рук дело, сэр. Причина всех этих разногласий стоит прямо за вами ", - сказал он Пердью. Пердью оглянулся назад. Лилит стояла там, выглядя как щенок, которого пнули. Ее подсознательное манипулирование чувствами Пердью не знало границ. Она выглядела глубоко обиженной и ужасно слабой, качая головой.
  
   "Мне так жаль, Дэвид. Я пытался понравиться им, но, похоже, они просто не хотят видеть тебя счастливым. Я уйду через тридцать минут. Просто позволь мне собрать свои вещи, " сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти.
  
   "Не двигайся, Лилит!" Приказал Пердью. Он посмотрел на Чарльза, его голубые глаза пронзили дворецкого разочарованием и обидой. Чарльз достиг предела своих возможностей. "Она... или мы... сэр ."
  
  
   25
   Прошу об одолжении
  
  
   Нина почувствовала себя совершенно новой женщиной после того, как проспала семнадцать часов в гостиничном номере Сэма. Сэм, с другой стороны, был измотан, так как почти не сомкнул глаз. После раскрытия секретов доктора Джейкобса он посчитал, что мир движется к катастрофе, независимо от того, как хорошие люди пытались предотвратить зверства эгоцентричных придурков вроде Тафта и Макфаддена. Он надеялся, что не ошибся насчет Ольги. Ему потребовались часы, чтобы убедить Каспера Джейкобса в том, что надежда есть, и Сэм страшился гипотетического момента, когда они должны были обнаружить тело Ольги.
  
   Они присоединились к Касперу в коридоре его этажа.
  
   "Как вам спалось, доктор Джейкобс?" Спросила Нина. "Я должен извиниться за то, что не был внизу прошлой ночью".
  
   "Нет, пожалуйста, не беспокойтесь, доктор Гулд", - улыбнулся он. "Сэм позаботился обо мне с вековым шотландским гостеприимством, тогда как я должен был оказать вам двоим бельгийский прием. После такого количества виски заснуть было легко, даже несмотря на то, что море сна было полно чудовищ ".
  
   "Я могу понять", - пробормотал Сэм.
  
   "Не волнуйся, Сэм, я буду помогать тебе до конца", - утешала она его, проводя рукой по его растрепанным темным волосам. "Ты не брился этим утром".
  
   "Я подумал, что Сибири подходит более грубый вид", - пожал он плечами, когда они вошли в лифт. "Кроме того, это сделает мое лицо теплее ... и менее узнаваемым".
  
   "Хорошая мысль", - беззаботно согласился Каспер.
  
   "Что произойдет, когда мы доберемся до Москвы, Сэм?" Спросила Нина в напряженной тишине лифта.
  
   "Я расскажу тебе в самолете. До России всего три часа", - ответил он. Его темные глаза метнулись к камере видеонаблюдения в лифте. "Не могу рисковать чтением по губам".
  
   Она проследила за его взглядом и кивнула. "Да".
  
   Каспер восхищался естественным ритмом двух своих шотландских коллег, но это только напомнило ему об Ольге и о том, с какой ужасной судьбой она, возможно, уже столкнулась. Он не мог дождаться, когда ступит на российскую землю, даже если бы ее увезли не туда, как предполагал Сэм Клив. До тех пор, пока он мог поквитаться с Тафтом, который был неотъемлемой частью саммита через Сибирь.
  
   "Какой аэродром они используют?" Спросила Нина. "Я не могу представить, что они будут использовать Домодедово для таких важных персон".
  
   "Это не так. Они используют частную взлетно-посадочную полосу на северо-западе, которая называется Кощей", - пояснил Сэм. "Я слышал это в оперном театре, когда проскользнул туда, помнишь? Оно находится в частной собственности одного из российских членов Международного агентства по атомной энергии".
  
   "Это пахнет подозрительно", - усмехнулась Нина.
  
   "Это так", - подтвердил Каспер. "Многие члены агентства, как и в случае с Организацией Объединенных Наций и Европейским Союзом, делегаты Бильдербергского клуба... все они верны Ордену Черного Солнца. Люди ссылаются на Новый мировой порядок, но никто не осознает, что действует гораздо более зловещая организация. Подобно демону, оно овладевает этими более знакомыми глобальными организациями и использует их в качестве козлов отпущения, прежде чем высадить их корабли после свершившегося факта ".
  
   "Интересная аналогия", - заметила Нина.
  
   "На самом деле, это точно", - согласился Сэм. "В "Черном солнце" есть что-то врожденно темное, что-то за пределами глобального господства и элитарного правления. Это почти эзотерическое явление по своей природе, использующее науку для развития ".
  
   "Это заставляет задуматься", - добавил Каспер, когда двери лифта открылись, " что такую глубоко укоренившуюся и прибыльную организацию практически невозможно уничтожить".
  
   "Да, но мы будем продолжать расти на их гениталиях, как живучий вирус, до тех пор, пока у нас будет возможность вызывать у них зуд и жжение", - Сэм улыбнулся и подмигнул, оставляя двух других в швах.
  
   "Спасибо за это, Сэм", - хихикнула Нина, пытаясь прийти в себя. "Кстати, об интересных аналогиях!"
  
   Они взяли такси до аэропорта и надеялись, что смогут добраться до частного аэродрома вовремя, чтобы успеть на поезд. В последний раз Сэм попытался позвонить Пердью, но когда ответила женщина, он понял, что доктор Джейкобс был прав. Он посмотрел на Каспера Джейкобса с выражением тревоги.
  
   "Что не так?" Спросил Каспер.
  
   Глаза Сэма сузились. "Это была не Джейн. Я очень хорошо знаю голос личного помощника Пердью. Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но я боюсь, что Пердью держат в заложниках. Знает он это или нет, не имеет значения. Я снова звоню Мастерсу. Кто-то должен пойти и посмотреть, что происходит в Райхтисусисе ". Пока они ждали в зале ожидания авиакомпании, Сэм снова набрал номер Джорджа Мастерса. Он поставил телефон на громкую связь, чтобы Нина слышала, пока Каспер ходил за кофе в торговый автомат. К удивлению Сэма, Джордж ответил на звонок сонным голосом.
  
   "Мастера?" Воскликнул Сэм. "Черт возьми! Это Сэм Клив. Где ты был?"
  
   "Ищу вас", - резко ответил Мастерс, внезапно став немного более убедительным. "Ты дал Пердью гребаное уравнение после того, как я недвусмысленно сказал тебе не делать этого".
  
   Нина внимательно слушала с широко раскрытыми глазами. Одними губами она произнесла: "Похоже, он чертовски зол!"
  
   "Послушайте, я знаю", - начал Сэм свое оправдание, "но в исследовании, которое я провел по этому поводу, не упоминалось ничего столь угрожающего, как то, что вы мне рассказали".
  
   "Твои исследования бесполезны, приятель", - огрызнулся Джордж. "Вы действительно думали, что такой уровень разрушения легко доступен любому? Что, вы думали, что найдете это в Википедии ? А? Только те из нас, кто знает, мы знаем, что это может сделать. Теперь ты взял и все испортил, умный мальчик!"
  
   "Послушайте, Мастерс, у меня есть способ предотвратить его использование", - предложил Сэм. "Ты можешь пойти в дом Пердью, как мой эмиссар, и объяснить это ему. А еще лучше, если бы ты смог вытащить его оттуда ".
  
   "Зачем мне это?" Мастерс играл жестко.
  
   "Потому что ты хочешь остановить это, верно?" Сэм пытался уговорить изувеченного человека. "Эй, ты разбил мою машину и взял меня в заложники. Я бы сказал, ты у меня в долгу ".
  
   "Делай свою грязную работу сам, Сэм. Я пытался предупредить вас, а вы отвергли мои знания. Вы хотите помешать ему использовать уравнение Эйнштейна? Сделай это сам, если ты с ним такой дружный", - прорычал Мастерс.
  
   "Я за границей, иначе я бы так и сделал", - пояснил Сэм. "Пожалуйста, мастера. Просто проверь, как он ".
  
   "Где ты?" Спросил Мастерс, по-видимому, игнорируя мольбы Сэма.
  
   "Бельгия, почему?" Сэм ответил.
  
   "Я просто хочу знать, где ты, чтобы я мог тебя найти", - сказал он Сэму угрожающим тоном. При этих словах глаза Нины расширились еще больше. Ее темно-карие глаза мерцали под хмурым взглядом. Она посмотрела на Каспера, стоявшего у машины, на лице которого было тревожное выражение.
  
   "Мастера, вы можете выбить из меня дух, как только это закончится", - Сэм попытался договориться с разъяренным ученым. "Я даже нанесу несколько ударов, чтобы все выглядело двусторонним, но, ради Бога, пожалуйста, поезжайте в Райхтисусис и скажите охране у ворот, чтобы она подбросила вашу дочь до Инвернесса. "
  
   "Прошу прощения?" Мастерс взревел, от души смеясь. Сэм тихо улыбнулся, когда Нина показала свое замешательство самым глупым, комичным выражением лица.
  
   "Просто скажи им это", - повторил Сэм. "Они примут вас и скажут Пердью, что вы мой друг".
  
   "Тогда что?" - издевался невыносимый ворчун.
  
   "Все, что вам нужно сделать, чтобы передать ему опасный элемент Ужасного Змея", - Сэм пожал плечами. "И имейте в виду. С ним женщина, которая думает, что контролирует его. Ее зовут Лилит Херст, медсестра с комплексом Бога."
  
   Мастерс хранил гробовое молчание.
  
   "Эй, ты меня слышишь? Не позволяй ей влиять на твой разговор с Пердью ..." Сэм продолжил. Его прервал неожиданно мягкий ответ Мастерса. "Лилит Херст? Ты сказала, Лилит Херст?"
  
   "Да, она была медсестрой Пердью, но, по-видимому, он находит в ней родственную душу, потому что они разделяют любовь к науке", - проинформировал его Сэм. Нина узнала звук, который мастера создавали по ту сторону линии. Это был звук обезумевшего человека, вспоминающего тяжелый разрыв. Это был звук эмоционального смятения, все еще язвительный.
  
   "Мастерс, это Нина, коллега Сэма", - внезапно сказала она, схватив Сэм за руку, чтобы она крепче держала телефон. "Ты ее знаешь?"
  
   Сэм выглядел смущенным, но только потому, что у него не было женской интуиции Нины в этом вопросе. Мастерс тяжело вдохнул, а затем медленно выдохнул. "Я знаю ее. Она участвовала в эксперименте, в результате которого я стал похож на гребаного Фредди Крюгера, доктор Гулд ".
  
   Сэм почувствовал, как ужас пронзил его грудь. Он понятия не имел, что Лилит Херст на самом деле была ученым за стенами больничной лаборатории. Он сразу понял, что она представляла гораздо большую угрозу, чем он когда-либо считал.
  
   "Тогда ладно, сынок", - перебил Сэм, куя железо, пока горячо, "тем больше у тебя причин нанести визит и показать Пердью, на что способна его новая подружка".
  
  
   26
   Все на борт!
  
  
  
   Аэродром Кощей, Москва - 7 часов спустя
  
  
   Когда делегация саммита прибыла на подмосковную взлетно-посадочную полосу "Кощей", вечер был не таким уж неприятным по большинству стандартов, но стемнело рано. Все бывали в России раньше, но никогда прежде неустанные доклады и предложения не представлялись в движущемся роскошном поезде, где можно было купить только лучшую кухню и проживание за деньги. Выйдя из частных самолетов, гости ступили на гладкую цементную площадку, которая вела к простому, но роскошному зданию - железнодорожной станции "Кощей".
  
   "Дамы и господа, - улыбнулся Клифтон Тафт, занимая свое место перед входом, - я хотел бы поприветствовать вас в России от имени моего партнера и владельца транссибирской "Валькирии", мистера Вольфа Кречоффа!"
  
   Оглушительные аплодисменты изысканной группы показали их признательность за оригинальную идею. Многие представители ранее высказывали свое пожелание, чтобы эти симпозиумы проводились в более интересной обстановке, и, наконец, это могло быть осуществлено. Вольф вышел на небольшую площадку у входа, где все ждали, чтобы объяснить.
  
   "Друзья мои и замечательные коллеги, " проповедовал он со своим сильным акцентом, " для меня большая честь и привилегия моей компании, Kretchoff Security Conglomerate, проводить встречу этого года на борту нашего поезда. Моя компания, совместно с Tuft Industries, работала над этим проектом последние четыре года, и, наконец, совершенно новые дорожки будут пущены в ход ".
  
   Очарованные энтузиазмом и красноречием физически импозантного бизнесмена, делегаты снова разразились аплодисментами. Скрытые в дальней угловой нише здания, три фигуры притаились в темноте, прислушиваясь. Нина съежилась при звуке голоса Вульфа, все еще вспоминая его ненавистные удары. Ни она, ни Сэм не могли поверить, что обычный головорез был состоятельным гражданином. Для них он был просто атакующей собакой Макфаддена.
  
   "Полоса Кощея была моей частной посадочной полосой в течение нескольких лет с тех пор, как я купил землю, и сегодня я имею удовольствие представить нашу собственную элитную железнодорожную станцию", - продолжил он. "Пожалуйста, следуйте за мной". С этими словами он прошел через двери в сопровождении Тафта и Мак-Фаддена, за которыми следовали делегаты, суетящиеся с благоговейными замечаниями на их соответствующих языках. Они прогулялись по маленькой, но роскошной станции, восхищаясь строгой архитектурой в духе Крутицкого подворья. Три арки, ведущие к выходу на платформу, были построены в стиле барокко с сильным привкусом средневековой архитектуры, адаптированной к суровым климатическим условиям.
  
   "Просто феноменально", - Макфадден упал в обморок, отчаянно желая быть услышанным. Вольф просто улыбнулся, когда повел группу к внешним дверям на платформе, но перед выходом он снова повернулся, чтобы произнести речь.
  
   "И теперь, наконец, дамы и господа, участники саммита по атомной возобновляемой энергии", - взревел он, - "Я хочу представить вам последнее удовольствие. Позади меня еще одно форс-мажорное обстоятельство в нашем бесконечном стремлении к совершенству. Пожалуйста, приходите, чтобы присоединиться ко мне в ее первом рейсе ".
  
   Крупный русский вывел их на платформу.
  
   "Я знаю, что он не говорит по-английски, " сказал коллеге представитель Соединенного Королевства, " но мне интересно, имел ли он в виду назвать этот поезд "форс-мажором" или, возможно, он неправильно понял фразу как нечто могущественное?"
  
   "Я полагаю, он имел в виду последнее", - вежливо предположил другой. "Я просто благодарен, что он вообще говорит по-английски. Разве тебя не бесит, когда повсюду болтаются "сросшиеся близнецы", чтобы переводить для них?"
  
   "Слишком верно", - согласился первый делегат.
  
   Поезд ждал под плотным брезентом. Никто не знал, как это будет выглядеть, но, судя по его размерам, не было сомнений, что для его разработки потребовался гениальный инженер.
  
   "Теперь мы хотели сохранить некоторую ностальгию, поэтому мы спроектировали эту замечательную машину таким же образом, как и старую модель TE, используя при этом ядерную энергию на основе тория для приведения двигателя в действие вместо пара", - гордо улыбнулся он. "Что может быть лучше для подпитки локомотива будущего во время проведения симпозиума по новым доступным альтернативам энергии?"
  
   Сэм, Нина и Каспер притаились сразу за последней линией представителей. При упоминании о природе топлива для поезда некоторые ученые выглядели несколько смущенными, но не осмелились возражать. Каспер все же ахнул.
  
   "Что?" Спросила Нина вполголоса. "Что не так?"
  
   "Ядерная энергия на основе тория", - ответил Каспер, выглядя абсолютно испуганным. "Это дерьмо следующего уровня, друзья мои. Что касается мировых энергетических ресурсов, альтернатива торию все еще находится на рассмотрении. Насколько я знаю, такое топливо еще не было освоено для подобного использования, " мягко объяснил он.
  
   "Это взорвется?" - спросила она.
  
   "Нет, ну... видите ли, он не такой изменчивый, как, скажем, плутоний, но поскольку он потенциально может стать чрезвычайно мощным источником энергии, я немного обеспокоен ускорением, которое мы здесь наблюдаем ", - пояснил он.
  
   "Почему?" - Прошептал Сэм, его лицо было скрыто капюшоном. "Предполагается, что поезда ходят быстро, не так ли?"
  
   Каспер пытался объяснить им, но он знал, что только физики и им подобные действительно поймут, что его беспокоит. "Смотрите, если это локомотив ... это ... это паровой двигатель. Это все равно, что поместить двигатель Ferrari в детскую коляску ".
  
   "О черт", - заметил Сэм. "Тогда почему их физики не увидели этого, когда строили эту гребаную штуку?"
  
   "Ты знаешь, на что похоже Черное Солнце, Сэм", - напомнил Каспер своему новому другу. "Им насрать на безопасность, пока у них член побольше".
  
   "Да, на это можно положиться", - согласился Сэм.
  
   "Трахни меня!" Нина внезапно ахнула хриплым шепотом.
  
   Сэм одарил ее долгим взглядом. "Сейчас? Теперь ты даешь мне выбор?"
  
   Каспер усмехнулся, впервые улыбнувшись с тех пор, как потерял свою Ольгу, но Нина была предельно серьезна. Она сделала глубокий вдох и зажмурила глаза, как она всегда делала, когда проверяла факты в своей голове.
  
   "Вы сказали, что двигатель представляет собой паровую машину TE-модели?" она спросила Каспера. Он утвердительно кивнул. "Вы знаете, что такое ТЕ на самом деле?" - спросила она мужчин. Они на мгновение обменялись взглядами и покачали головами. Нина собиралась преподать им краткий урок истории, который многое объяснил. "Они были обозначены как TE после того, как перешли в собственность России после Второй мировой войны", - сказала она. "Во время Второй мировой войны они производились как Kriegslokomotiven, "военные локомотивы". Они наделали их кучу, переделав модели DRG 50 в DRB 52, но после войны они были ассимилированы в частные владения таких стран, как Россия, Румыния и Норвегия ".
  
   "Нацистский псих", - вздохнул Сэм. "А я думал, у нас и раньше были проблемы. Теперь мы должны найти Ольгу, одновременно беспокоясь о ядерной энергии под нашими задницами. Черт возьми."
  
   "Как в старые добрые времена, эй, Сэм?" Нина улыбнулась. "Когда ты был безрассудным журналистом-расследователем".
  
   "Да, - усмехнулся он, - до того, как я стал безрассудным исследователем с Пердью".
  
   "О Боже", Каспер застонал при звуке имени Пердью. "Я надеюсь, он поверит твоему сообщению о Страшном Змее, Сэм".
  
   "Он сделает это или он не сделает", Сэм пожал плечами. "Мы сделали все, что могли со своей стороны. Сейчас мы должны сесть на этот поезд и найти Ольгу. Это должно быть все, о чем мы заботимся, пока она не будет в безопасности ".
  
   На платформе впечатленные делегаты приветствовали презентацию совершенно нового, винтажно выглядящего локомотива. Это, безусловно, была великолепная машина, хотя новые латунь и сталь придали ей гротескный, стимпанковский оттенок, который позаимствовал у нее дух.
  
   "Как тебе удалось так легко провести нас в эту область, Сэм?" - спросил Каспер. "Принадлежащий известному подразделению службы безопасности самой подлой организации злодеев в мире, вы могли бы подумать, что попасть сюда было сложнее".
  
   Сэм улыбнулся. Нина знала этот взгляд. "О Боже, что ты наделал?"
  
   "Братва нас подцепила", - ответил Сэм, забавляясь.
  
   "Что?" С любопытством прошептал Каспер.
  
   Нина посмотрела на Каспера. "Гребаная русская мафия, доктор Джейкобс". Она говорила как разгневанная мать, в очередной раз обнаружившая, что ее сын повторил преступление. Много раз раньше Сэм играл с плохими парнями квартала, чтобы получить доступ к незаконным вещам, и Нина никогда не переставала отчитывать его за это. Ее темные глаза пронзили его с молчаливым осуждением, но он по-мальчишески улыбнулся.
  
   "Эй, против этих нацистских придурков тебе нужен такой союзник", - напомнил он ей. "Сыновья сыновей силовиков ГУЛАГа и банд. В мире, в котором мы живем, я думал, вы бы уже оценили, что, сбросив самого черного туза, вы всегда выигрываете игру. Когда дело касается империй зла, честной игры не существует. Есть только зло и худшее зло. Иметь козырную карту в рукаве выгодно ".
  
   "Хорошо, хорошо", - сказала она. "Тебе не обязательно навязывать мне всего Мартина Лютера Кинга. Я просто думаю, что быть в долгу у Братвы - плохая идея ".
  
   "Откуда вы знаете, что я им еще не заплатил?" он дразнил.
  
   Нина закатила глаза. "О, да ладно тебе. Что ты им пообещал?"
  
   Каспер, казалось, тоже хотел услышать ответ. И он, и Нина склонились над столом и ждали ответа Сэма. Колеблясь из-за аморальности своего ответа, Сэм знал, что должен договориться со своими товарищами. "Я пообещал им то, чего они хотят. Глава их соревнования ".
  
   "Дай угадаю", - сказал Каспер. "Их соперник - это тот парень-Волк, верно?"
  
   Лицо Нины потемнело при упоминании бандита, но она прикусила язык.
  
   "Да, им нужен лидер их конкурентов, и после того, что он сделал с Ниной, я сделаю все возможное, чтобы добиться своего", - признал Сэм. Нине стало тепло от его преданности, но что-то в его выборе слов поразило ее.
  
   "Подожди минутку", - прошептала она. "Вы имеете в виду, что им нужна его настоящая голова?"
  
   Сэм усмехнулся, в то время как Каспер поморщился по другую сторону от Нины. "Да, они хотят, чтобы его уничтожили и выставили так, будто это сделал один из его собственных сообщников. Я знаю, что я всего лишь скромный журналист, " он улыбнулся сквозь чушь, - но я провел достаточно времени среди таких людей, чтобы знать, как подставить кого-то".
  
   "Боже мой, Сэм", - вздохнула Нина. "Вы становитесь больше похожими на них, чем вы думаете".
  
   "Я согласен с ним, Нина", - сказал Каспер. "В этой сфере деятельности мы не можем позволить себе играть по правилам. Мы даже не можем позволить себе поддерживать наши ценности на данном этапе. Подобные люди, которые собираются причинить вред невинным людям ради собственной выгоды, не заслуживают благословения здравого смысла, Такие люди - вирус для мира, и они заслуживают такого же обращения, как пятно плесени на стене ".
  
   "Да! Это именно то, что я имею в виду", - сказал Сэм.
  
   "Я вовсе не не согласна", - возразила Нина. "Все, что я говорю, это то, что мы должны убедиться, что не становимся аффилированными лицами таких людей, как "Братва", только потому, что у нас есть общий враг".
  
   "Это верно, но мы никогда этого не сделаем", - заверил он ее. "Вы знаете, что мы всегда знаем, где мы находимся в схеме вещей. Лично мне нравится концепция "ты не издеваешься надо мной, я не издеваюсь над тобой". И я буду придерживаться его столько, сколько смогу ".
  
   "Эй!" Каспер предупредил их. "Похоже, они садятся. Что нам делать?"
  
   "Подождите", - Сэм остановил нетерпеливого физика. "Одним из проводников платформы является Bratva. Он подаст нам сигнал ".
  
   Высокопоставленным лицам потребовалось некоторое время, чтобы сесть в роскошный поезд с его очарованием старого света. Из двигателя, точно так же, как из обычного паровоза, появились белые клубы пара, выбрасываемые из чугунной трубы. Нина воспользовалась моментом, чтобы насладиться красотой этого, прежде чем настроиться на сигнал. Как только все были на борту, Тафт и Вольф обменялись коротким перешептыванием, закончившимся смехом. Затем они сверили часы и прошли через последнюю дверь второго вагона.
  
   Коренастый мужчина в униформе присел, чтобы завязать шнурки на ботинке.
  
   "Вот и все!" Сэм убеждал своих товарищей. "Это наш сигнал. Мы должны войти в дверь, где он завязывает шнурки на ботинке. Давай!"
  
   Под темным куполом ночи трое отправляются спасать Ольгу и срывать все, что Черное Солнце запланировало для глобальных представителей, которых они только что добровольно захватили.
  
  
   27
   Проклятие Лилит
  
  
   Джордж Мастерс был поражен замечательным сооружением, нависшим над подъездной дорожкой, когда он остановил свой автомобиль и припарковался там, где ему велела охрана Райхтишоусиса. Ночь была мягкой, в то время как полная луна проглядывала сквозь проплывающие облака. По всему периметру главного входа в поместье высокие деревья шелестели на ветру, словно призывая мир к тишине. Мастерс почувствовал, как странное чувство покоя смешивается с его растущим опасением.
  
   Знание того, что Лилит Херст была внутри, только подпитывало его желание вторгнуться. К этому времени служба безопасности уведомила Пердью, что Мастерс уже на пути наверх. Взбегая по грубым мраморным ступеням главного фасада, Мастерс сосредоточился на текущей задаче. Он никогда не был хорошим переговорщиком, но это стало бы настоящей проверкой его дипломатичности. Без сомнения, Лилит отреагировала бы истерикой, подумал он, поскольку у нее сложилось впечатление, что он мертв.
  
   Открыв дверь, Мастерс был поражен, увидев самого высокого, стройного миллиардера. Его белая корона была хорошо известна, но больше в его нынешнем состоянии мало что напоминало о фотографиях в таблоидах и официальных благотворительных вечеринках. У Пердью было каменное лицо, в то время как он был известен своей веселой, обходительной манерой общения с людьми. Если бы Мастерс не знал, как выглядит Пердью, он вполне мог подумать, что человек перед ним был двойником с темной стороны. Мастерсу показалось странным, что хозяин поместья сам открывает свою дверь, и Пердью всегда был достаточно проницателен, чтобы прочитать выражение его лица.
  
   "Я нахожусь между дворецкими", - нетерпеливо заметил Пердью.
  
   "Мистер Пердью, меня зовут Джордж Мастерс, " представился Мастерс. "Сэм Клив послал меня передать тебе сообщение".
  
   "Что это? Послание, в чем оно?" - Резко спросил Пердью. "В данный момент я очень занят реконструкцией теории, и у меня мало времени, чтобы закончить ее, если вы не возражаете".
  
   "На самом деле, это то, о чем я здесь, чтобы поговорить", - с готовностью ответил Мастерс. "Я должен дать вам некоторое представление о... ну, на... Ужасный змей".
  
   Внезапно Пердью очнулся от своего оцепенения, и его взгляд упал прямо на посетителя в широкополой шляпе и длинном пальто. "Откуда ты знаешь о Страшном Змее?"
  
   "Позвольте мне объяснить", - взмолился Мастерс. "Внутри".
  
   Неохотно Пердью обвел глазами вестибюль, чтобы убедиться, что они одни. Он спешил спасти то, что осталось от наполовину удаленного уравнения, но ему также нужно было знать о нем как можно больше. Он отошел в сторону. "Входите, мистер Мастерс". Пердью указал налево, где виднелась высокая дверная рама роскошной столовой. Внутри было теплое сияние огня в очаге. Его потрескивание было единственным звуком в доме, который придавал месту безошибочную атмосферу меланхолии.
  
   "Бренди?" Спросил Пердью своего гостя.
  
   "Спасибо, да", - ответил Мастерс. Пердью хотел, чтобы он снял шляпу, но он не знал, как попросить его об этом. Он налил напиток и жестом пригласил Мастерса сесть. Как будто Мастерс мог почувствовать неприличие, он решил извиниться за свой наряд.
  
   "Я просто хотел бы попросить вас извинить мои манеры, мистер Пердью, но я должен носить эту шляпу постоянно", - объяснил он. "По крайней мере, на публике".
  
   "Могу я спросить, почему?" Спросил Пердью.
  
   "Позвольте мне просто сказать, что несколько лет назад со мной произошел несчастный случай, который сделал меня немного непривлекательным", - сказал Мастерс. "Но если это вас хоть как-то утешит, у меня замечательная личность".
  
   Пердью рассмеялся. Это было неожиданно и замечательно. Мастерс, конечно, не мог улыбнуться.
  
   "Я перейду прямо к делу, мистер Пердью", - сказал Мастерс. "Ваше открытие Ужасного Змея не является секретом среди научного сообщества, и я с сожалением должен сообщить вам, что новость достигла самых гнусных сторон подпольной элиты".
  
   Пердью нахмурился. "Как? Материал есть только у нас с Сэмом ".
  
   "Боюсь, что нет, мистер Пердью", - посетовал Мастерс. Как и просил Сэм, обожженный человек обуздал свой темперамент и общее нетерпение, чтобы сохранить равновесие с Дэвидом Пердью. "С тех пор, как вы вернулись из Затерянного города, кто-то слил новость нескольким секретным сайтам и высокопоставленным бизнесменам".
  
   "Это нелепо", - усмехнулся Пердью. "Я не разговаривал во сне после операции, а Сэму не нужно внимание".
  
   "Нет, я согласен. Но там присутствовали и другие, когда вас положили в больницу, я прав?" Мастерс намекнул.
  
   "Только медицинский персонал", - ответил Пердью. "Доктор Патель понятия не имеет, что означает уравнение Эйнштейна. Мужчина занимается исключительно реконструктивной хирургией и биологией человека ".
  
   "А как насчет медсестер?" Мастерс намеренно спросил, прикидываясь дурачком и потягивая бренди. Он мог видеть, как застывают глаза Пердью, когда тот обдумывал это. Пердью медленно покачал головой из стороны в сторону, в то время как внутри него всплыли проблемы его сотрудников с его новой возлюбленной.
  
   "Нет, этого не могло быть", подумал он. "Лилит на моей стороне". Но другой голос в его рассуждениях вышел на первый план. Это сердечно напомнило ему о сигнале тревоги, который он не мог услышать прошлой ночью, о том, что штаб-квартира службы безопасности предположила, что на их записи была замечена женщина в темноте, и о том факте, что он был накачан наркотиками. В особняке больше никого не было, кроме Чарльза и Лилиан, и они ничего не извлекли из данных уравнения.
  
   Пока он сидел, размышляя, другая головоломка тоже беспокоила его, в основном из-за ясности этого, теперь, когда появилось подозрение в отношении его любимой Лилит. Его сердце умоляло его не обращать внимания на доказательства, но его логика взяла верх над эмоциями ровно настолько, чтобы сохранять непредвзятость.
  
   "Возможно, медсестра", - пробормотал он.
  
   Ее голос прорезал тишину комнаты. "Ты же не веришь всерьез в эту чушь, Дэвид", - выдохнула Лилит, снова изображая жертву.
  
   "Я не говорил, что верю в это, дорогая", - поправил он ее.
  
   "Но ты обдумывал это", - сказала она, звуча обиженно. Ее взгляд метнулся к незнакомцу на диване, скрывающему свою личность под шляпой и пальто. "И кто это?"
  
   "Пожалуйста, Лилит, я пытаюсь поговорить с моим гостем наедине", - сказал ей Пердью немного более твердо.
  
   "Хорошо, если ты хочешь впустить в свой дом незнакомцев, которые вполне могут быть шпионами той организации, от которой ты прячешься, это твоя проблема", - незрело отрезала она.
  
   "Ну, это то, чем я занимаюсь", - быстро ответил Пердью. "В конце концов, разве не это привело тебя в мой дом?"
  
   Мастерс пожалел, что не может улыбнуться. После того, что Херсты и их коллеги сделали с ним на химическом заводе в Тафте, она заслужила быть похороненной заживо, не говоря уже о том, чтобы получить взбучку от кумира своего мужа.
  
   "Я не могу поверить, что ты только что сказал это, Дэвид", - прошипела она. "Я не приму это от какого-то мошенника в плаще, который приходит сюда и развращает вас. Ты сказал ему, что у тебя есть работа, которую нужно сделать?"
  
   Пердью недоверчиво посмотрел на Лилит. "Он друг Сэма, моя дорогая, и я все еще хозяин этого дома, если я могу напомнить тебе?"
  
   "Хозяин этого дома? Забавно, потому что твои собственные сотрудники больше не могли мириться с твоим непредсказуемым поведением!" - съязвила она. Лилит наклонилась, чтобы посмотреть через Пердью на мужчину в шляпе, которого она ненавидела за его вмешательство. "Я не знаю, кто вы, сэр, но вам лучше уйти. Ты расстраиваешь работу Дэвида ".
  
   "Почему ты жалуешься на то, что я заканчиваю свою работу, моя дорогая?" - Спокойно спросил ее Пердью. На его лице угрожала появиться слабая улыбка. "Когда вы прекрасно знаете, что уравнение было завершено уже три ночи назад".
  
   "Я ничего такого не знаю", - возразила она. Лилит была в ярости от обвинений, главным образом потому, что они были правдой, и она боялась, что вот-вот потеряет контроль над привязанностью Дэвида Пердью. "Откуда ты берешь всю эту ложь?"
  
   "Камеры слежения не лгут", - утверждал он, все еще сохраняя безмятежный тон.
  
   "Они не показывают ничего, кроме движущейся тени, и ты это знаешь!" - горячо защищалась она. Ее стервозность уступила место слезам в надежде разыграть карту жалости, но безрезультатно. "Ваши сотрудники службы безопасности заодно с вашим домашним персоналом! Разве вы этого не видите? Конечно, они будут намекать, что это был я ".
  
   Пердью встал и налил еще бренди себе и своему гостю. "Ты бы тоже хотела такое, моя дорогая?" он спросил Лилит. Она взвизгнула от раздражения.
  
   Пердью добавил: "Как еще столько опасных ученых и бизнесменов узнали бы, что я открыл уравнение Эйнштейна в "Затерянном городе"? Почему ты был так непреклонен в том, чтобы я его выполнил? Вы передали неполные данные своим коллегам, и именно поэтому вы подталкиваете меня к их повторному заполнению. Без решения оно практически бесполезно. Вам нужно отправить эти последние несколько фрагментов, чтобы это сработало ".
  
   "Это верно", Мастерс заговорил впервые.
  
   "Ты! Заткнись нахуй!" - взвизгнула она.
  
   Обычно Пердью не позволял кому-либо кричать на своих гостей, но он знал, что ее враждебность была признаком того, что ее приняли. Мастерс поднялся со своего стула. Он осторожно снял шляпу при электрическом свете ламп, в то время как отблески камина придавали оттенок его гротескным чертам. Глаза Пердью застыли в ужасе при виде изуродованного человека. Его речь уже выдавала, что он деформирован, но вид у него был гораздо хуже, чем ожидалось.
  
   Лилит Херст отшатнулась, но черты лица мужчины были настолько искажены, что она не узнала его. Пердью позволил этому человеку воспользоваться моментом, потому что ему было безмерно любопытно.
  
   "Вспомни, Лилит, химический завод в Тафте в Вашингтоне, округ Колумбия", - невнятно произнес Мастерс.
  
   Она в страхе покачала головой, надеясь, что отрицание этого сделает это неправдой. Воспоминания о том, как они с Филиппом устанавливали сосуд, вернулись, словно вонзающиеся лезвия в ее лоб. Она упала на колени и схватилась за голову, держа глаза плотно закрытыми.
  
   "Что происходит, Джордж?" Пердью спросил Мастерса.
  
   "О Господи, нет, этого не может быть!" Лилит рыдала, закрыв лицо руками. "Джордж Мастерс! Джордж Мастерс мертв!"
  
   "Почему вы предположили это, если не планировали, что я буду поджарен? Ты и Клифтон Тафт, Филипп и другие больные ублюдки использовали теорию этого бельгийского физика в надежде, что сможете присвоить славу себе, ты, сука!" Мастерс растягивал слова, подходя к бьющейся в истерике Лилит.
  
   "Мы не знали! Это не должно было вот так сгореть!" она попыталась возразить, но он покачал головой.
  
   "Нет, даже учитель естествознания в начальной школе знает, что такое ускорение приведет к воспламенению судна с такой большой скоростью", - завизжал на нее Мастерс. "Тогда вы попробовали то, что собираетесь попробовать сейчас, только на этот раз вы делаете это в дьявольски больших масштабах, не так ли?"
  
   "Подождите", - остановил откровение Пердью. "Какой большой масштаб? Что они сделали?"
  
   Мастерс посмотрел на Пердью, его глубоко посаженные глаза блестели из-под литого лба. Из щели, которая осталась от его рта, вырвался хриплый смешок.
  
   "Лилит и Филипп Херст были профинансированы Клифтоном Тафтом, чтобы применить уравнение, грубо основанное на печально известном Dire Serpent, к эксперименту. Я работал с таким гением, как вы, человеком по имени Каспер Джейкобс", - медленно рассказывал он. "Они выяснили, что доктор Джейкобс решил уравнение Эйнштейна, не знаменитое, а зловещую возможность физики".
  
   "Ужасный змей", - пробормотал Пердью.
  
   "Эта, - он колебался, называть ли ее так, как ему хотелось, " женщина и ее коллеги лишили Джейкобса авторитета. Они использовали меня в качестве подопытного, зная, что эксперимент убьет меня. Скорость при прохождении через барьер разрушила энергетическое поле на объекте, вызвав грандиозный взрыв, оставив от меня расплавленное месиво из дыма и плоти!"
  
   Он схватил Лилит за волосы. "Посмотри на меня сейчас!"
  
   Она вытащила "Глок" из кармана куртки и выстрелила Мастерсу в упор в голову, прежде чем прицелиться прямо в Пердью.
  
  
   28
   Поезд террора
  
  
   В транссибирском скоростном поезде делегаты чувствовали себя как дома. Двухдневная поездка обещала роскошь, равную любой роскошной гостинице в мире, за исключением привилегий бассейна, которые все равно никто не оценит русской осенью. Каждое большое отделение было оборудовано кроватью размера "queen-size", мини-баром, собственной ванной комнатой и обогревателем.
  
   Было объявлено, что из-за особенностей конструкции поезда до города Тюмени не будет подключений к сотовой связи или Интернету.
  
   "Должен сказать, Тафт действительно приложил все усилия к интерьерам", - ревниво усмехнулся Макфадден. Он сжимал свой бокал с шампанским и изучал внутреннее убранство поезда, рядом с ним был Вольф. Вскоре к ним присоединился Тафт. Он выглядел сосредоточенным, но расслабленным.
  
   "Уже что-нибудь слышно от Зельды Бесслер?" он спросил Вольфа.
  
   "Нет", - ответил Вольф, качая головой. "Но она говорит, что Джейкобс сбежал из Брюсселя после того, как мы забрали Ольгу. Чертов трус, вероятно, думал, что он следующий... пришлось выбираться. Лучшая часть в том, что он думает, что его уход со своей работой оставляет нас опустошенными ".
  
   "Да, я знаю", - ухмыльнулся отвратительный американец. "Может быть, он пытается быть героем и приходит, чтобы спасти ее". Они сдерживали смех, чтобы соответствовать своему имиджу членов международного совета, Макфадден спросил Вульфа: "Кстати, где она?"
  
   "Как ты думаешь, где?" Вольф усмехнулся. "Он не дурак. Он будет знать, где искать ".
  
   Тафту не нравились шансы. Доктор Джейкобс был очень проницательным человеком, несмотря на то, что он был исключительно наивен. Он не сомневался, что ученый его убеждений, по крайней мере, попытался бы преследовать его девушку.
  
   "Как только мы высадимся в Тюмени, проект будет в самом разгаре", - сказал Тафт двум другим мужчинам. "К тому времени в этом поезде у нас должен быть Каспер Джейкобс, чтобы он мог погибнуть вместе с остальными делегатами. Размеры, которые он создал для судна, рассчитаны исходя из веса этого поезда, минус общий вес вас, меня и Бесслера ".
  
   "Где она?" Спросил Макфадден, оглядываясь по сторонам, но обнаружив, что она отсутствует на большой вечеринке на высшем уровне.
  
   "Она в диспетчерской поезда, ждет данных, которые Херст должен нам", - сообщил Тафт так тихо, как только мог. "Как только мы получим остальную часть уравнения, проект заблокирован. Мы выезжаем во время остановки в Тюмени, пока делегаты осматривают городской энергетический реактор и слушают свою бессмысленную отчетную лекцию." Вольф разглядывал гостей в поезде, пока Тафт излагал план для вечно неосведомленного Макфаддена. "К тому времени, когда поезд продолжит движение до следующего города, они должны заметить, что мы уехали ... и это было бы слишком поздно".
  
   "И вы хотите, чтобы Джейкобс ехал в поезде с участниками симпозиума", - уточнил Макфадден.
  
   "Это верно", - подтвердил Тафт. "Он знает все, и он собирался дезертировать. Бог знает, что случилось бы с нашей тяжелой работой, если бы он обнародовал то, над чем мы работаем ".
  
   "Совершенно верно", - согласился Макфадден. Он слегка повернулся спиной к Вульфу, чтобы поговорить с Тафтом вполголоса. Вольф извинился, чтобы проверить безопасность делегатского вагона-ресторана. Макфадден отвел Тафта в сторону.
  
   "Я знаю, что сейчас, возможно, неподходящее время, но когда я получу свой..." он неловко прочистил горло, "грант на второй этап?" Я устранил для вас оппозицию в Обане, так что я могу поддержать предложение установить там один из ваших реакторов ".
  
   "Тебе уже нужно больше денег?" Тафт нахмурился. "Я уже поддержал ваше избрание и перевел первые восемь миллионов евро на ваш оффшорный счет".
  
   Макфадден пожал плечами, выглядя ужасно смущенным. "Я просто хочу консолидировать свои интересы в Сингапуре и Норвегии, вы знаете, на всякий случай".
  
   "На всякий случай что?" Нетерпеливо спросил Тафт.
  
   "Это неопределенный политический климат. Мне просто нужна некоторая страховка. Страховочная сетка", - пресмыкался Макфадден.
  
   "Макфадден, ты получишь деньги, когда этот проект будет завершен. Только после того, как лица, принимающие глобальные решения в странах ДНЯО, и люди из МАГАТЭ придут к трагическому концу в Новосибирске, у их соответствующих кабинетов не будет иного выбора, кроме как назначить своих преемников ", - пояснил Тафт. "Все нынешние заместители президента и кандидаты в министры являются членами Black Sun. Как только они будут приведены к присяге, у нас будет монополия, и только тогда ты получишь свой второй взнос в качестве тайного представителя Ордена ".
  
   "Итак, вы собираетесь пустить этот поезд под откос?" Допытывался Макфадден. Он так мало значил для Тафта и его общей картины, что о нем не стоило рассказывать. Тем не менее, чем больше Макфадден знал, тем больше ему приходилось терять, и это усиливало хватку Тафта на его яйцах. Тафт приобнял ничтожного судью и мэра.
  
   "За пределами Новосибирска, на другой стороне от него, в конце этого железнодорожного пути, находится массивное горное сооружение, построенное партнерами Вольфа", - объяснил Тафт самым покровительственным образом, поскольку мэр Обана был полным профаном. "Он сделан из камня и льда, но внутри него находится огромная капсула, которая будет использовать и удерживать неизмеримую атомную энергию, созданную разрывом в барьере. Этот конденсатор будет удерживать генерируемую энергию ".
  
   "Как реактор", - предположил Макфадден.
  
   Тафт вздохнул. "Да, вот так. Мы создали подобные модули в нескольких странах по всему миру. Все, что нам нужно, - это чрезвычайно тяжелый объект, несущийся с поразительной скоростью, чтобы разрушить этот барьер. Как только мы увидим, какую атомную энергию вызывает это крушение поезда, мы будем знать, где и как соответствующим образом настроить следующий флот судов для достижения оптимальной эффективности ".
  
   "У них тоже будут пассажиры?" С любопытством спросил Макфадден.
  
   Вольф подошел к нему сзади и ухмыльнулся: "Нет, только это".
  
  
   * * *
  
  
   В задней части второго вагона трое безбилетников дождались окончания ужина, чтобы начать поиски Ольги. Было уже очень поздно, но избалованные гости проводили дополнительное время за выпивкой после ужина.
  
   "Я замерзаю", - пожаловалась Нина дрожащим шепотом. "Как ты думаешь, мы можем выпить чего-нибудь теплого?"
  
   Каспер выглядывал из-за двери каждые несколько минут. Он был так сосредоточен на поисках Ольги, что не чувствовал ни холода, ни голода, но он мог понять, что симпатичному историку стало холодно. Сэм потер руки. "Я должен найти Диму, нашего парня из Братвы. Я уверен, что он сможет нам что-нибудь дать ".
  
   "Я схожу за ним", - предложил Каспер.
  
   "Нет!" Воскликнул Сэм, протягивая руку. "Они знают тебя в лицо, Каспер. Ты с ума сошел? Я пойду".
  
   Сэм ушел, чтобы найти Диму, фальшивого проводника, проникшего вместе с ними в поезд. Он нашел его на втором камбузе, засовывающим палец в бефстроганов за спиной повара. Весь персонал не знал о том, что было запланировано для поезда. Они предположили, что Сэм был очень разодетым гостем.
  
   "Эй, чувак, можно нам фляжку кофе?" Сэм спросил Диму.
  
   Пехотинец Братвы усмехнулся. "Это Россия. Водка получается теплее, чем кофе".
  
   Взрыв смеха среди поваров и официантов заставил Сэма улыбнуться. "Да, но кофе помогает тебе уснуть".
  
   "Для этого и существует женщина", - подмигнул Дима. И снова персонал взвыл от смеха и согласия. Из ниоткуда в противоположной двери появился Вольф Кретчофф, заставив всех замолчать, когда они вернулись к своим обязанностям по дому. Это было слишком быстро для Сэма, чтобы сбежать с другой стороны, и он заметил, что Вульф заметил его. За все годы, что он занимался журналистскими расследованиями, он научился не паниковать перед полетом первой пули. Сэм наблюдал, как к нему приближается чудовищный головорез с ежиком и ледяными глазами.
  
   "Кто ты?" - спросил он Сэма.
  
   "Нажмите", - быстро ответил Сэм.
  
   "Где ваш пропуск?" Вольф хотел знать.
  
   "В комнате нашего делегата", - ответил Сэм, делая вид, что Вулф должен был знать протокол.
  
   "В какой стране?"
  
   "Соединенное Королевство", - уверенно сказал Сэм, в то время как его глаза пронзали грубияна насквозь, с которым он не мог дождаться встречи наедине где-нибудь в поезде. Его сердце подпрыгнуло, когда они с Вульфом уставились друг на друга, но Сэм не почувствовал ни капли страха, только ненависть. "Почему ваш камбуз не оборудован для быстрой подачи кофе, мистер Кречофф? Предполагается, что это будет поезд класса люкс ".
  
   "Вы работаете в средствах массовой информации или в женском журнале, рейтинговой службе?" Волк высмеивал Сэма, в то время как вокруг двух мужчин был слышен только звон ножей и кастрюль.
  
   "Если бы я это сделал, ты бы не получил хорошего отзыва", - прямо огрызнулся Сэм.
  
   Дима стоял у плиты, скрестив руки на груди, наблюдая за развитием событий. Ему было приказано безопасно проводить Сэма и его друзей по сибирскому ландшафту, но не вмешиваться и не раскрывать его прикрытие. Тем не менее, он презирал Вольфа Кретчоффа, как и все они в его главе. Наконец, Вольф просто повернулся и пошел к двери, где стоял Дима. Как только он вышел, и все расслабились, Дима посмотрел на Сэма, выдыхая с огромным облегчением. "Теперь хочешь водки?"
  
  
   * * *
  
  
   После того, как все разошлись, поезд освещали только огни узкого коридора. Каспер готовился к прыжку, а Сэм пристегивал один из своих новых фаворитов - резиновый ошейник с вмонтированной камерой, который он использовал для дайвинга, но Пердью усовершенствовал его для него. Он передавал бы все записанные кадры на независимый сервер, который Пердью настроил специально для этой цели. В то же время, он сохранил записанный материал на крошечной карте памяти. Это позволило избежать того, что Сэма поймали на съемках там, где он не должен был.
  
   Нине было поручено охранять гнездо, она общалась с Сэмом через планшет, подключенный к его часам. Каспер наблюдал за всей синхронизацией и увязкой, подгонкой и подготовкой, пока поезд тихо гудел. Он покачал головой. "Блин, вы двое прямо как персонажи из МИ-6".
  
   Сэм и Нина усмехнулись и посмотрели друг на друга с озорным весельем. Нина прошептала: "Это замечание более жуткое, чем ты думаешь, Каспер".
  
   "Хорошо, я обыщу машинное отделение и переднюю часть, а ты займись вагонами и камбузами, Каспер", - поручил Сэм. Касперу было все равно, с какой стороны поезда ему начинать поиски, лишь бы они нашли Ольгу. Пока Нина охраняла их импровизированную базу, Сэм и Каспер продвигались вперед, пока не достигли первого вагона, откуда они разделились.
  
   Сэм крался мимо купе в гуле скользящего поезда. Ему не понравилась идея о том, что гусеницы не стучат в том гипнотическом ритме, который был в старину, когда стальные колеса все еще зацепляли стыки в гусеницах. Когда он добрался до столовой, он заметил, что двумя секциями выше из двойных дверей пробивался слабый свет.
  
   "Машинное отделение. Могла ли она быть там?" задавался он вопросом, продолжая. Его кожа была ледяной даже под одеждой, что было странно, поскольку во всем поезде был установлен климат-контроль. Возможно, из-за недостатка сна или, может быть, из-за перспективы найти Ольгу мертвой у Сэма мурашки побежали по коже.
  
   С большой осторожностью Сэм открыл и миновал первую дверь, войдя в секцию, предназначенную только для персонала, прямо перед двигателем. Он пыхтел, как старая пароварка, и Сэм находил это странно успокаивающим. Он услышал голоса в машинном отделении, которые пробудили его естественный инстинкт исследовать.
  
   "Пожалуйста, Зельда, ты не можешь быть такой негативной", - сказал Тафт женщине в диспетчерской. Сэм установил на своей камере другую настройку захвата, чтобы оптимизировать видимость и звук.
  
   "Она занимает слишком много времени", - пожаловался Бесслер. "Предполагается, что Херст - одна из наших лучших, и вот мы здесь, на борту, а ей все еще нужно отправить последние несколько цифр".
  
   "Помните, она сказала нам, что Пердью завершает его, пока мы говорим", - сказал Тафт. "Мы почти в Тюмени. Тогда мы сможем выйти и наблюдать на расстоянии. Пока вы устанавливаете ускорение на гиперзвуковое после того, как группа вернется в строй, мы можем управлять остальным ".
  
   "Нет, мы не можем, Клифтон!" - прошипела она. "В том-то и дело. Пока Херст не пришлет мне решение с последней переменной, я не могу запрограммировать скорость. Что произойдет, если мы не сможем установить ускорение до того, как все они снова включатся на плохом участке? Может, мы просто устроим им приятную поездку на поезде до Новосибирска? Не будь гребаным идиотом".
  
   У Сэма перехватило дыхание в темноте. "Ускорение до гиперзвуковой скорости? Господи Иисусе, это убьет всех, не говоря уже о характере удара, когда у нас кончатся следы!" предупредил его внутренний голос. Мастерс, в конце концов, был прав, подумал Сэм. Он поспешил обратно в конец поезда, говоря по коммуникатору. "Нина. Каспер, " прошептал он. "Мы должны найти Ольгу сейчас! Если мы все еще будем в этом поезде после Тюмени, нам крышка ".
  
  
   29
   Распад
  
  
   Стаканы и бутылки взорвались над головой Пердью, когда Лилит открыла огонь. Ему пришлось надолго нырнуть за барную стойку возле камина, потому что он был слишком далеко от Лилит, чтобы усмирить ее до того, как она нажмет на спусковой крючок. Теперь он был загнан в угол. Он схватил бутылку текилы и размахнулся открытой бутылкой так, что содержимое расплескалось по всему прилавку. Он достал из кармана зажигалку, которой разжигал огонь в камине, и поджег спирт, чтобы отвлечь Лилит.
  
   В тот момент, когда вдоль стойки вспыхнуло пламя, он вскочил и набросился на нее. Пердью был не так быстр, как всегда, из-за ухудшения, вызванного его довольно новыми операционными сокращениями. К счастью для него, она была плохим стрелком, когда черепа были всего в нескольких дюймах от нее, и он услышал, как она отстрелила еще три. От стойки повалил дым, когда Пердью набросился на Лилит, пытаясь вырвать у нее пистолет.
  
   "И я пытался помочь тебе вернуть некоторый интерес к науке!" - прорычал он под давлением борьбы. "Теперь ты только что доказал, что ты хладнокровный убийца, как и говорил этот человек!"
  
   Она ударила Пердью локтем. Кровь текла по его носовым пазухам и вытекала из носа, смешиваясь с кровью Мастерса на полу. Она прошипела: "Все, что тебе нужно было сделать, это снова завершить уравнение, но тебе пришлось предать меня ради доверия незнакомца! Ты так плох, как и говорил Филипп, когда он умер! Он знал, что ты просто эгоистичный ублюдок, который придает большее значение реликвиям и вымогательству сокровищ других стран, чем заботе о людях, которые восхищаются тобой ".
  
   Пердью решил больше не чувствовать себя виноватым по этому поводу.
  
   "Посмотри, к чему привела меня забота о людях, Лилит!" - возразил он, бросая ее на землю. Кровь Мастерса прилипла к ее одежде и ногам, как будто она вселилась в его убийцу, и она закричала при этой мысли. "Ты медсестра", - фыркнула Пердью, пытаясь швырнуть руку с пистолетом на пол. "Это всего лишь кровь, не так ли? Прими свое чертово лекарство!"
  
   Лилит играла нечестно. Со всей своей силой она надавила на свежие шрамы Пердью, вызвав у него крик агонии. У двери она слышала, как охрана пытается открыть ее, выкрикивая имя Пердью, в то время как сработала пожарная сигнализация. Лилит отказалась от идеи убийства Пердью, выбрав побег. Но не раньше, чем она бросилась вниз по лестнице в серверную, чтобы снова получить последнюю часть данных, которые были статичными на старой машине. Она записала их ручкой Пердью и помчалась наверх в его спальню, чтобы забрать свою сумку и устройства связи.
  
   Внизу охрана забарабанила в дверь, но Пердью хотел поймать ее, пока она была рядом. Если бы он открыл им дверь, у Лилит было бы время сбежать. Все его тело болело и горело от ее натиска, он поспешил вверх по лестнице, чтобы перехватить ее.
  
   Пердью столкнулся с ней у входа в темный коридор. Выглядя так, словно она подралась с газонокосилкой, Лилит направила "Глок" прямо на него. "Слишком поздно, Дэвид. Я только что передал последнюю часть уравнения Эйнштейна своим коллегам в России".
  
   Ее палец начал сжиматься, на этот раз не оставляя ему возможности убежать. Он пересчитал ее патроны, и у нее все еще оставалась половина обоймы. Пердью не хотел тратить свои последние минуты, отчитывая себя за свои ужасные слабости. Ему некуда было броситься, поскольку обе стены коридора окружали его с обеих сторон, а люди из службы безопасности все еще штурмовали двери. Внизу разбилось окно, и они услышали, как устройство, наконец, ворвалось в дом.
  
   "Похоже, мне пора уходить", - улыбнулась она сквозь сломанные зубы.
  
   Из-за ее спины в тени появилась высокая фигура, его удар пришелся точно в основание ее черепа. Лилит мгновенно рухнула, открыв Пердью своего нападавшего. "Да, мадам, осмелюсь сказать, что вам, блядь, давно пора это сделать", - сказал суровый дворецкий.
  
   Пердью завизжал от восторга и облегчения. Его колени подогнулись, но Чарльз поймал его как раз вовремя. "Чарльз, ты загляденье", - пробормотал Пердью, когда его дворецкий включил свет, чтобы помочь ему добраться до кровати. "Что ты здесь делаешь?"
  
   Он усадил Пердью и посмотрел на него как на сумасшедшего. "Ну, сэр, я живу здесь".
  
   Пердью был измотан и страдал от боли, в его доме пахло топкой, а пол в столовой украшал мертвец, и все же он смеялся от радости.
  
   "Мы слышали выстрелы", - объяснил Чарльз. "Я пришел забрать свои вещи из своей квартиры. Поскольку охрана не смогла проникнуть внутрь, я, как всегда, вошел через кухню. У меня все еще есть мой ключ, видишь?"
  
   Пердью был безумно счастлив, но ему нужно было забрать передающее устройство Лилит, прежде чем он отключится. "Чарльз, ты можешь взять ее сумку и принести сюда?" Я не хочу, чтобы полиция возвращала ей это, как только они приедут ".
  
   "Конечно, сэр", - ответил дворецкий, как будто он никогда не уходил.
  
  
   30
   Хаос, часть I
  
  
   Сибирский утренний холод был особым видом ада. Там, где прятались Нина, Сэм и Каспер, отопление отсутствовало. Это было больше похоже на небольшую кладовку для инструментов и дополнительного белья, хотя Валькирия приближалась к катастрофе и вряд ли нуждалась в хранении предметов комфорта. Нина сильно дрожала, потирая руки в перчатках друг о друга. Надеясь, что они нашли Ольгу, она ждала возвращения Сэма и Каспера. С другой стороны, она знала, что, если бы они обнаружили ее, это вызвало бы некоторый переполох.
  
   Информация, которую передал Сэм, напугала Нину до смерти. После всех опасностей, с которыми она столкнулась в экспедициях Пердью, она не хотела думать о том, что встретит свой конец в результате атомного взрыва в России. Он был на обратном пути, обыскивая вагон-ресторан и камбузы. Каспер проверял пустые купе, но у него было сильное подозрение, что Ольгу удерживал один из главных злодеев в поезде.
  
   В самом конце первого вагона он остановился перед купе Тафта. Сэм сообщил, что видел Тафта с Бесслером в машинном отделении, что показалось Касперу идеальным моментом для осмотра пустующего помещения Тафта. Приложив ухо к двери, он прислушался. Не было слышно никаких звуков, кроме скрипов поезда и обогревателей. Конечно, отсек был заперт, когда он попробовал открыть дверь. Каспер исследовал панели рядом с дверью, чтобы найти вход в комнату. Он отодвинул лист стального покрытия от края дверного проема, но тот оказался слишком прочным.
  
   Что-то привлекло его внимание под вклинившимся листом, что-то, от чего у него по спине пробежал холодок. Каспер ахнул, узнав титановую нижнюю панель и ее конструкцию. Что-то стукнуло внутри комнаты, заставляя его найти способ войти.
  
   Подумай головой. Ты инженер", сказал он себе.
  
   Если это было то, что он думал, то он знал, как открыть дверь. Он быстро прокрался обратно в заднюю комнату, где была Нина, надеясь найти то, что ему было нужно среди инструментов.
  
   "О, Каспер, ты доведешь меня до сердечного приступа!" Прошептала Нина, когда он появился из-за двери. "Где Сэм?"
  
   "Не знаю", - поспешно ответил он, выглядя совершенно озабоченным. "Нина, пожалуйста, найди мне что-нибудь вроде магнита. Быстрее, пожалуйста ".
  
   По его настойчивости она поняла, что на расспросы нет времени, поэтому начала рыться в коробках с панелями и на полках в поисках магнита. "Ты уверен, что в поезде были магниты?" - спросила она его.
  
   Его дыхание участилось, пока он искал. "Этот поезд движется в магнитном поле, излучаемом рельсами. Здесь обязательно должны быть свободные кусочки кобальта или железа ".
  
   "На что это похоже?" она хотела знать, держа что-то в руке.
  
   "Нет, это просто угловой кран", - заметил он. "Поищи что-нибудь более скучное. Вы знаете, как выглядит магнит. Такой материал, но только побольше ".
  
   "Как это?" - спросила она, провоцируя его нетерпение, но она всего лишь пыталась помочь. Вздохнув, Каспер поддакнул ей и взглянул на то, что у нее было. В руках она держала серый диск.
  
   "Нина!" - воскликнул он. "Да! Это идеально!"
  
   Поцелуй в щеку вознаградил Нину за то, что она нашла путь в комнату Тафта, и, прежде чем она это осознала, Каспер был за дверью. Он врезался прямо в Сэма в темноте, оба мужчины вскрикнули от неожиданного старта.
  
   "Что ты делаешь?" Спросил Сэм настойчивым тоном.
  
   "Я собираюсь использовать это, чтобы попасть в комнату Тафта, Сэм. Я почти уверен, что у него там была Ольга, " бросился Каспер, пытаясь протолкнуться мимо Сэма, но Сэм преградил ему путь.
  
   "Вы не можете пойти туда сейчас. Он только что вернулся в свое купе, Каспер. Это то, что заставило меня вернуться сюда. Возвращайся с Ниной внутрь, " скомандовал он, проверяя коридор позади них. Приближалась другая фигура, большая и внушительная фигура.
  
   "Сэм, мне нужно забрать ее", - простонал Каспер.
  
   "Да, и ты это сделаешь, но подумай головой, чувак", - ответил Сэм, бесцеремонно подталкивая Каспера в кладовую. "Вы не можете попасть туда, пока он там".
  
   "Я могу. Я просто убью его и заберу ее", - захныкал обезумевший физик, хватаясь за безрассудные возможности.
  
   "Просто сядьте и расслабьтесь. Она никуда не уйдет до завтра. По крайней мере, у нас есть представление, где она, но сейчас нам нужно заткнуться, черт возьми. Волк приближается, " строго сказал Сэм. И снова, упоминание его имени вызвало у Нины тошноту. Все трое съежились и неподвижно сидели в темноте, слушая, как мимо марширует Вольф, проверяя коридор. Шаркая ногами, он остановился перед их дверью. Сэм, Каспер и Нина затаили дыхание. Вольф повозился с дверной ручкой их тайника, и они приготовились к тому, что их обнаружат, но вместо этого он крепко запер дверь и ушел.
  
   "Как мы собираемся выбираться?" Нина захрипела. "Это не то отделение, которое можно открыть изнутри! У него нет блокировки!"
  
   "Не волнуйся", - сказал Каспер. "Мы можем открыть эту дверь, как я собирался открыть дверь Тафта".
  
   "С помощью магнита", - ответила Нина.
  
   Сэм был сбит с толку. "Расскажи".
  
   "Я думаю, ты прав, что мы должны сойти с этого поезда при первой же возможности, Сэм", - сказал Каспер. "Видите ли, на самом деле это не поезд. Я признаю его конструкцию, потому что... Я его построил. Это судно, над которым я работал для Заказа! Это экспериментальное судно, которое они планировали использовать, чтобы преодолеть барьер с помощью скорости, веса и разгона. Когда я попытался проникнуть в комнату Тафта, я нашел нижележащие панели, магнитные листы, которые я разместил на судне на строительной площадке в Меердалвуде. Это старший брат эксперимента, который пошел ужасно неправильно несколько лет назад, причина, по которой я бросил проект и нанял Тафта ".
  
   "О, мой бог!" Нина ахнула. "Это эксперимент?"
  
   "Да", - согласился Сэм. Теперь все обрело смысл. "Мастерс объяснил, что они будут использовать уравнение Эйнштейна, найденное Пердью в " Затерянном городе", чтобы разогнать этот поезд - это судно - до гиперзвуковой скорости, чтобы обеспечить изменение размеров?"
  
   Каспер вздохнул с тяжелым сердцем. "И я его построил. У них есть модуль, который будет улавливать разрушенную атомную энергию в месте удара и использовать ее, как конденсатор. Их много в нескольких странах, включая твой родной город, Нина."
  
   "Вот почему они использовали Макфаддена", - поняла она. "Трахни меня".
  
   "Мы должны подождать до утра", - пожал плечами Сэм. "Тафт и его головорезы высаживаются в Тюмени, где делегация проинспектирует Тюменскую электростанцию. Загвоздка в том, что они не возвращаются к делегированию полномочий. После Тюмени этот поезд направляется прямо в горы мимо Новосибирска, ускоряясь с каждой секундой ".
  
  
   * * *
  
  
   На следующий день, после холодной ночи, когда почти не спалось, трое безбилетников услышали, как "Валькирия" вошла на станцию в Тюмени. По внутренней связи Бесслер объявил: "Дамы и господа, добро пожаловать на нашу первую инспекцию, город Тюмень".
  
   Сэм крепко обнимал Нину, пытаясь согреть ее. Он подбодрил себя короткими вдохами и посмотрел на своих товарищей. "Момент истины, люди. Как только они все сойдут с поезда, каждый из нас займет свое купе и поищет Ольгу ".
  
   "Я разломил магнит на три части, чтобы мы могли попасть туда, куда нам нужно", - сказал Каспер.
  
   "Просто веди себя спокойно, если столкнешься с официантами или другим персоналом. Они не знают, что мы не в группе ", - посоветовал Сэм. "Поехали. У нас есть максимум час."
  
   Трое разделяются, шаг за шагом продвигаясь сквозь неподвижный поезд, чтобы найти Ольгу. Сэму было интересно, как Мастерс справился со своей миссией и удалось ли ему убедить Пердью не завершать уравнение. Пока он рылся в шкафах, под койками и столами, он услышал шум на камбузе, когда они собирались уходить. Их смена закончилась в этом поезде.
  
   Каспер продолжил свой план проникнуть в комнату Тафта, и его второй план состоял в том, чтобы не дать делегации снова сесть в поезд. Используя магнитные манипуляции, он получил доступ в комнату. Когда Каспер вошел в комнату, он издал крик паники, который услышали и Сэм, и Нина. На кровати он увидел Ольгу, скованную и жестокую. Хуже того, он увидел Вольфа, сидящего с ней на кровати.
  
   "Привет, Джейкобс", - Вольф ухмыльнулся в своей озорной манере. "Я ждал только тебя".
  
   Каспер понятия не имел, что делать. Он думал, что Вольф сопровождал остальных, и видеть его сидящим рядом с Ольгой было кошмаром наяву. Со злобным хихиканьем Вольф бросился вперед и схватил Каспера. Крики Ольги были приглушены, но она так усердно боролась со своими ограничителями, что ее кожа местами содралась. Удары Каспера были бесполезны против стального торса бандита. Из коридора ворвались Сэм и Нина, чтобы помочь ему.
  
   Когда Вольф увидел Нину, его глаза застыли на ней. "Ты! Я убил тебя ".
  
   "Пошел ты, урод!" Нина бросила ему вызов, сохраняя дистанцию. Она отвлекла его ровно на то время, чтобы Сэм начал действовать. В полную силу Сэм ударил ногой по колену Вулфа, раздробив его у коленной чашечки. Взревев от боли и ярости, Вольф осел, оставив свое лицо широко открытым для Сэма, чтобы тот обрушил на него кулаки. Бандит привык к дракам и несколько раз выстрелил в Сэма.
  
   "Освободи ее и сойди с этого чертова поезда! Сейчас!" Нина кричала на Каспера.
  
   "Я должен помочь Сэму", - запротестовал он, но дерзкий историк схватил его за руку и подтолкнул к Ольге.
  
   "Если вы двое не сойдете с этого поезда, все это будет напрасно, доктор Джейкобс!" Нина взвизгнула. Каспер знал, что она была права. Не было времени спорить или думать об альтернативах. Он развязал свою подружку, в то время как Вульф укладывал Сэма твердым коленом в живот. Нина пыталась найти что-нибудь, чтобы вырубить его, но, к счастью, к ней присоединился Дима, связной Братвы. Зная толк в ближнем бою, Дима быстро уложил Вульфа, избавив Сэма от очередного удара в лицо.
  
   Каспер вынес тяжелораненую Ольгу и оглянулся на Нину, прежде чем сойти с "Валькирии". Историк послала им воздушный поцелуй и жестом показала, чтобы они уходили, прежде чем она снова исчезла в комнате. Он должен был отвезти Ольгу в больницу, спрашивая прохожих, где находится ближайшее медицинское учреждение. Они немедленно оказали помощь пострадавшей паре, но на расстоянии возвращалась делегация.
  
   Зельда Бесслер получила передачу, которую отправила Лилит Херст, прежде чем ее ошеломил дворецкий в Райхтисусисе, и таймер на двигателе был настроен на запуск. Мигающие красные огоньки под панелью обозначали включение устройства дистанционного управления, которое держал Клифтон Тафт. Она услышала, как группа возвращается на борт, и направилась в конец поезда, чтобы покинуть судно. Услышав шум в комнате Тафта, она попыталась пройти мимо, но Дима остановил ее.
  
   "Ты останешься!" - крикнул он. "Возвращайтесь в диспетчерскую и отключайтесь!"
  
   Зельда Бесслер была на мгновение ошеломлена, но чего солдат Братвы не знал, так это того, что она была вооружена, как и он. Она открыла по нему огонь, разорвав его брюшную полость на полосы багровой плоти. Нина молчала, чтобы не привлекать внимания. Сэм был без сознания на полу, как и Вульф, но Бесслеру нужно было успеть на лифт, и он думал, что они мертвы.
  
   Нина пыталась привести Сэма в чувство. Она была сильной, но не было никакого способа, которым она могла бы выполнить его. К своему ужасу, она почувствовала, что поезд тронулся, из динамиков донеслось записанное объявление. "Дамы и господа, добро пожаловать обратно на "Валькирию". Наша следующая инспекция состоится в городе Новосибирск."
  
  
   31
   Корректирующие меры
  
  
   После того, как полиция покинула территорию Райхтисусиса с Джорджем Мастерсом в мешке для трупов и Лилит Херст в кандалах, Пердью поплелся через мрачную обстановку своего вестибюля и прилегающих к нему гостиной и столовой. Он оценил ущерб, нанесенный этому месту, по пулевым отверстиям в его стеновых панелях из розового дерева и мебели. Он уставился на пятна крови на своих дорогих персидских гобеленах и коврах. Ремонт сгоревшей барной стойки и повреждения потолка должны были занять некоторое время.
  
   "Чай, сэр?" Чарльз спросил, но Пердью выглядел как черт на ногах. Пердью молча побрел в свою серверную. "Я бы выпил чаю, спасибо, Чарльз". Взгляд Пердью привлекла фигура Лилиан, стоящей в дверях кухни и улыбающейся ему. "Привет, Лили".
  
   "Привет, мистер Пердью", - она просияла, счастливая узнать, что с ним все в порядке.
  
   Пердью вошел в темное уединение теплой, гудящей камеры, наполненной электроникой, где он чувствовал себя как дома. Он изучил явные признаки преднамеренного саботажа его проводки и покачал головой. "И они удивляются, почему я остаюсь одиноким".
  
   Он решил просмотреть сообщения через свои частные серверы и был поражен, обнаружив мрачные и зловещие новости от Сэма, хотя было немного поздно. Глаза Пердью пробежали по словам Джорджа Мастерса, информации доктора Каспера Джейкобса, а также полному интервью, которое Сэм провел с ним о тайном плане убийства делегатов. Пердью вспомнил, что Сэм направлялся в Бельгию, но с тех пор о нем ничего не было слышно.
  
   Чарльз принес свой чай. Аромат Earl Grey в горячем аромате компьютерных вентиляторов был раем для Пердью. "Я не могу достаточно извиниться, Чарльз", - сказал он дворецкому, который спас ему жизнь. "Мне стыдно за то, как легко я поддаюсь влиянию и как я действовал, и все из-за чертовой женщины".
  
   "И за сексуальную слабость к длинному делению", - пошутил Чарльз в своей сухой манере. Пердью должен был смеяться, в то время как его тело болело. "Все хорошо, сэр. До тех пор, пока все заканчивается хорошо ".
  
   "Так и будет", - улыбнулся Пердью, пожимая руку Чарльза в перчатке. "Вы знаете, когда это пришло, или мистер Клив звонил?"
  
   "К сожалению, нет, сэр", - ответил дворецкий.
  
   "Доктор Гулд?" он спросил.
  
   "Нет, сэр", - ответил Чарльз. "Ни слова. Джейн вернется завтра, если это поможет."
  
   Пердью просмотрел свое устройство спутниковой связи, электронную почту и личный мобильный телефон и обнаружил, что все они забиты пропущенными звонками от Сэма Клива. Когда Чарльз вышел из комнаты, Пердью трясло. Количество хаоса, вызванного его одержимостью уравнением Эйнштейна, было предосудительным, и ему пришлось, так сказать, начать уборку в доме.
  
   На его столе было содержимое сумочки Лилит. Он передал ее уже обысканную сумку полиции. Среди технологий, которые она носила, он нашел ее передатчик. Когда он увидел, что законченное уравнение было отправлено в Россию, сердце Пердью остановилось.
  
   "Срань господня!" - выдохнул он.
  
   Пердью сразу же вскочил. Он сделал быстрый глоток чая и бросился к другому серверу, который мог поддерживать передачу сигналов через спутник. Его руки дрожали, когда он спешил. Как только связь была установлена, Пердью начал писать код как сумасшедший, триангулируя видимый канал, чтобы отслеживать положение приемника. В то же время он отследил удаленное устройство, управляющее объектом, на который было отправлено уравнение.
  
   "Хочешь поиграть в войнушку?" он спросил. "Позвольте мне напомнить вам, с кем вы имеете дело".
  
  
   * * *
  
  
   В то время как Клифтон Тафт и его лакеи нетерпеливо потягивали мартини и взволнованно ждали результатов своей прибыльной неудачи, их лимузин направлялся на северо-восток в сторону Томска. У Зельды был передатчик, который контролировал замки и данные о столкновении "Валькирии".
  
   "Как идут дела?" Спросил Тафт.
  
   "В настоящее время ускорение соответствует плану. Они должны приблизиться к 1 Маха примерно через двадцать минут, " самодовольно сообщила Зельда. "Похоже, Херст все-таки выполнила свою работу. Вольф взял свой собственный конвой?"
  
   "Без понятия", - сказал Макфадден. "Я пытался дозвониться до него, но его мобильный телефон выключен. По правде говоря, я рад, что мне больше не приходится иметь с ним дело. Вы бы видели, что он сделал с доктором Гулдом. Мне почти, почти, стало жаль ее ".
  
   "Он внес свою лепту. Он, вероятно, пошел домой, чтобы трахнуть своего корректировщика ", - прорычал Тафт с извращенным смехом. "Между прочим, я видел Джейкобса прошлой ночью в поезде, он возился с дверью моей комнаты".
  
   "Хорошо, тогда о нем тоже позаботились", - ухмыльнулся Бесслер, счастливый занять свое место руководителя проекта.
  
  
   * * *
  
  
   Тем временем на борту "Валькирии" Нина отчаянно пыталась разбудить Сэма. Она могла чувствовать, как поезд время от времени ускоряется. Ее тело не лгало, чувствуя перегрузочные эффекты мчащегося поезда. Снаружи, в коридоре, она могла слышать смущенное бормотание международной делегации. Они тоже почувствовали толчок поезда и, не имея под рукой ни камбуза, ни бара, начали с подозрением относиться к американскому магнату и его сообщникам.
  
   "Их здесь нет. Я проверил", - услышала она, как представитель Соединенных Штатов сказал остальным.
  
   "Может быть, они останутся позади?" китайский делегат предположил.
  
   "Почему они забыли сесть в свой собственный поезд?" - предположил кто-то другой. Где-то в соседнем вагоне кого-то начало рвать. Нина не хотела сеять панику, проясняя ситуацию, но это было бы лучше, чем позволить им всем строить догадки и сходить с ума
  
   Выглянув за дверь, Нина жестом пригласила главу Агентства по атомной энергии подойти к ней. Она закрыла ее за собой, чтобы мужчина не увидел бесчувственное тело Вольфа Кретчоффа.
  
   "Сэр, меня зовут доктор Гулд из Шотландии. Я могу рассказать вам, что происходит, но мне нужно, чтобы вы сохраняли спокойствие, вы понимаете? " - начала она.
  
   "О чем это?" - резко спросил он.
  
   "Слушайте внимательно. Я не ваш враг, но я знаю, что происходит, и мне нужно, чтобы вы обратились к делегации с объяснениями, пока я пытаюсь решить проблему ", - сказала она. Медленно и спокойно она передала информацию мужчине. Она могла видеть, как он становится все более напуганным, но она сохраняла свой тон настолько спокойным и контролируемым, насколько это было возможно. Его лицо посерело, но он сохранил самообладание. Кивнув Нине, он ушел поговорить с остальными.
  
   Она бросилась обратно в комнату и попыталась разбудить Сэма.
  
   "Сэм! Очнись, ради Христа! Ты нужен мне!" - захныкала она, шлепнув Сэма по щеке, пытаясь не впасть в такое отчаяние, что могла бы ударить его. "Сэм! Мы собираемся умереть. Я хочу компанию!"
  
   "Я составлю тебе компанию", - ехидно сказал Вольф. Он проснулся от сокрушительного удара, который нанес ему Дима, и обрадовался, увидев мертвого солдата мафии в ногах койки, где Нина склонилась над Сэмом.
  
   "Боже, Сэм, если и есть подходящее время для пробуждения, то это сейчас", - пробормотала она, отвешивая ему пощечину. Смех Волка вызвал у Нины настоящий ужас, заставив ее вспомнить о его жестокости по отношению к ней. Он переполз через кровать, его лицо было окровавленным и непристойным.
  
   "Хочешь еще?" он усмехнулся, на его зубах выступила кровь. "На этот раз я заставляю тебя кричать сильнее, да?" Он дико рассмеялся.
  
   Было очевидно, что Сэм не реагировал на нее. Нина незаметно потянулась к десятидюймовому ханджали Димы, великолепному и смертельно острому кинжалу в кобуре под мышкой. Оказавшись в ее власти, она почувствовала больше уверенности, и Нина не побоялась признаться себе, что оценила возможность отомстить ему.
  
   "Спасибо, Дима", - пробормотала она, когда ее глаза остановились на хищнике.
  
   Чего она не ожидала, так это его внезапного нападения на нее. Его огромное тело навалилось на край кровати, чтобы раздавить ее, но Нина отреагировала быстро. Откатившись, она уклонилась от его атаки и дождалась момента, когда он упадет на пол. Нина вытянула нож, приставив его прямо к его горлу, пронзая русского бандита в дорогом костюме. Лезвие вошло ему в горло и прошло насквозь. Она почувствовала, как кончик стали сместил позвонки на его шее, перерезав спинной мозг.
  
   В истерике, Нина больше не могла этого выносить. Валькирия ускорилась еще немного, выталкивая желчь из нее к горлу. "Сэм!" она кричала, пока ее голос не сорвался. Это не имело значения, поскольку делегаты в вагоне-ресторане были точно так же огорчены. Сэм проснулся, его глаза плясали в глазницах. "Проснись, мать твою!" - закричала она.
  
   "Я встал!" он вздрогнул, застонав.
  
   "Сэм, мы должны немедленно добраться до машинного отделения!" - шмыгнула носом она, плача от шока после своего нового испытания с Вульфом. Сэм сел, чтобы обнять ее, и увидел, что из шеи монстра течет кровь.
  
   "Я поймала его, Сэм", - закричала она.
  
   Он улыбнулся: "Я не смог бы проделать работу лучше".
  
   Шмыгая носом, Нина встала и поправила свою одежду. "Машинное отделение!" Сказал Сэм. "Это единственное место, где есть прием, я уверен". Они быстро вымыли и вытерли руки в тазу и бросились к передней части Валькирии. Проходя мимо делегатов, Нина пыталась успокоить их, хотя была убеждена, что все они направляются в Ад.
  
   Оказавшись в машинном отделении, они внимательно осмотрели мерцающие огни и органы управления.
  
   "Все это не имеет никакого отношения к управлению этим поездом", - взвизгнул Сэм в отчаянии. Он достал свой телефон из кармана. "Господи, я не могу поверить, что это все еще работает", - заметил он, пытаясь найти сигнал. Поезд прибавил скорость еще на одну ступеньку, и крики наполнили вагоны.
  
   "Ты не можешь кричать, Сэм", - она нахмурилась. "Ты это знаешь".
  
   "Я не звоню", - он закашлялся от силы скорости. "Скоро мы не сможем двигаться. Тогда наши кости начнут хрустеть ".
  
   Она искоса посмотрела на него. "Мне не нужно это слышать".
  
   Он ввел код в телефон, код, который дал ему Пердью, чтобы подключиться к системе спутникового слежения, которая не нуждалась в обслуживании для работы. "Пожалуйста, Боже, позволь Пердью увидеть это".
  
   "Маловероятно", - сказала Нина.
  
   Он посмотрел на нее с убеждением. "Наш единственный шанс".
  
  
   32
   Хаос, часть II
  
  
  
   Железнодорожная клиническая больница - Новосибирск
  
  
   Ольга все еще была в тяжелом состоянии, но ее выписали из отделения интенсивной терапии, она выздоравливала в отдельной палате, оплаченной Каспером Джейкобсом, который оставался у ее постели. Время от времени она приходила в сознание и немного разговаривала, только чтобы снова заснуть.
  
   Он был взбешен тем фактом, что Сэму и Нине пришлось заплатить за то, к чему привела его служба "Черному Солнцу". Это не только расстроило его, но и привело в ярость от того, что американскому слизняку Тафту удалось пережить надвигающуюся трагедию и отпраздновать ее с Зельдой Бесслер и этим шотландским неудачником Макфадденом. Но что довело его до крайности, так это знание того, что Вольфу Кретчоффу сойдет с рук то, что он сделал с Ольгой и Ниной.
  
   Размышляя до безумия, обеспокоенный ученый пытался найти способ что-то сделать. С положительной стороны, он решил, что еще не все потеряно. Он позвонил Пердью, точно так же, как и в первый раз, когда беспрестанно пытался до него дозвониться, только на этот раз ответил Пердью.
  
   "Боже мой! Не могу поверить, что я дозвонился до тебя, " выдохнул Каспер.
  
   "Боюсь, я немного отвлекся", - ответил Пердью. "Это доктор Джейкобс?"
  
   "Как ты узнал?" Спросил Каспер.
  
   "Я вижу ваш номер на моем спутниковом трекере. Ты с Сэмом?" - спросил Пердью.
  
   "Нет, но я звоню именно из-за него", - ответил Каспер. Он все объяснил Пердью, вплоть до того, где им с Ольгой пришлось сойти с поезда, и понятия не имел, куда направляются Тафт и его приспешники. "Тем не менее, я полагаю, что у Зельды Бесслер есть пульт от панелей управления "Валькирии"", - сказал Каспер Пердью.
  
   Миллиардер улыбнулся в мерцании экрана своего компьютера. "Итак, это то, что это такое?"
  
   "У вас есть позиция?" - Взволнованно воскликнул Каспер. "Мистер Пердью, можно мне получить этот код отслеживания, пожалуйста?"
  
   Пердью узнал, читая теории доктора Джейкобса, что этот человек сам по себе был гением. "У тебя есть ручка?" Пердью ухмыльнулся, снова чувствуя себя прежним легкомысленным человеком. Он снова манипулировал ситуацией, неприкасаемый своими технологиями и интеллектом, как в старые времена. Он проверил сигнал с удаленного устройства Бесслера и дал Касперу Джейкобсу код отслеживания. "Что ты собираешься делать?" - спросил он Каспера.
  
   "Я собираюсь использовать неудачный эксперимент для обеспечения успешного искоренения", - холодно ответил Каспер. "Прежде чем я уйду. Пожалуйста, поторопитесь, если вы можете сделать что-нибудь, чтобы ослабить магнетизм Валькирии, мистер Пердью. Ваши друзья скоро вступят в опасную стадию, из которой они не вернутся."
  
   "Удачи, старина", - попрощался Пердью со своим новым знакомым. Он немедленно подключился к сигналу движущегося судна, одновременно взламывая железнодорожную систему, по которой оно проходило. Он направлялся к перекрестку в городе Польская, где, по расчетам, должен был разогнаться до 3 Махов."
  
   "Алло?" - услышал он из динамика, подключенного к его системе связи.
  
   "Сэм!" - воскликнул Пердью.
  
   "Пердью! Помогите нам!" - кричал он через динамик. "Нина потеряла сознание. У большинства людей в поезде есть. Я быстро теряю зрение, и здесь похоже на чертову печь!"
  
   "Послушай, Сэм!" - прокричал Пердью, перекрикивая его. "Я переориентирую механику трека, пока мы говорим. Подожди еще три минуты. Как только "Валькирия" переключит траекторию, она потеряет свою магнитную генерацию и замедлится!"
  
   "Иисус Христос! Три минуты? К тому времени мы будем поджариваться!" Сэм закричал.
  
   "Три минуты, Сэм! Держись!" Пердью кричал. В дверях серверной Чарльз и Лилиан подошли посмотреть, из-за чего раздался рев. Они знали, что лучше не спрашивать и не вмешиваться, но они слушали драму на расстоянии, выглядя ужасно обеспокоенными. "Конечно, смена путей сопряжена с риском лобового столкновения, но сейчас я не вижу никаких других поездов", - сказал он двум своим сотрудникам. Лилиан молилась. Чарльз тяжело сглотнул.
  
   В поезде Сэм хватал ртом воздух, не находя утешения в ледяном пейзаже, который таял, когда "Валькирия" проезжала мимо. Он поднял Нину, чтобы привести ее в чувство, но его тело было весом с 16-колесный велосипед, и он не мог двигаться дальше. "3 Маха за несколько секунд. Мы все мертвы ".
  
   Указатель на Польскую появился перед поездом и в мгновение ока проехал мимо них. Сэм задержал дыхание, чувствуя, как быстро увеличивается вес его собственного тела. Он больше ничего не мог видеть, как вдруг услышал лязг железнодорожного переключателя. Казалось, что "Валькирия" сходит с рельсов из-за внезапного разрыва магнитного поля на нормальный рельс, но Сэм держался за Нину. Турбулентность была огромной, тела Сэма и Нины швырнуло в оборудование комнаты.
  
   Как и опасался Сэм, пройдя еще километр, "Валькирия" начала сходить с рельсов. Она просто двигалась слишком быстро, чтобы оставаться на рельсах, но к этому моменту она замедлилась достаточно, чтобы разогнаться до скорости ниже нормальной. Он собрался с духом и прижал к себе бессознательное тело Нины, накрыв ее голову руками. Последовал великолепный треск, за которым судно, одержимое дьяволом, опрокинулось на все еще впечатляющей скорости. Оглушительный треск сложил машину пополам, сбросив пластины под внешней поверхностью.
  
   Когда Сэм очнулся на обочине путей, его первой мыслью было вывести всех отсюда, пока топливо не сгорело. В конце концов, это было атомное топливо, подумал он. Сэм не был экспертом в том, какие минералы наиболее изменчивы, но он не хотел рисковать с торием. Однако он обнаружил, что его тело полностью подвело его, и он не мог сдвинуться ни на дюйм. Сидя там, во льдах Сибири, он осознал, насколько сильно чувствовал себя не в своей тарелке. Его тело все еще весило тонну, и минуту назад его поджаривали заживо, а теперь он был холодным.
  
   Некоторые выжившие члены делегации постепенно выползли на замерзающий снег. Сэм наблюдал, как Нина медленно приходила в себя, и осмелился улыбнуться. Ее темные глаза затрепетали, когда она посмотрела на него. "Сэм?"
  
   "Да, любимая", - он кашлянул и улыбнулся. "В конце концов, Бог есть".
  
   Она улыбнулась и посмотрела на серое небо над головой, выдыхая с облегчением и болью. Благодарная, она сказала: "Спасибо, Пердью".
  
  
   33
   Искупление
  
  
  
   Эдинбург - три недели спустя
  
  
   Нине оказали помощь в надлежащем медицинском учреждении после того, как она и другие выжившие были доставлены вертолетом со всеми ее травмами. Ей и Сэму потребовалось три недели, чтобы вернуться в Эдинбург, где их первой остановкой был Райхтисусис. Пердью, чтобы снова сблизиться со своими друзьями, договорился с крупной кейтеринговой компанией организовать ужин, чтобы он мог души не чаял в своих гостях.
  
   Известный своей эксцентричностью, Пердью создал прецедент, когда пригласил на частный ужин свою экономку и дворецкого. Сэм и Нина все еще были черно-синими, но они были в безопасности.
  
   "Я полагаю, тост уместен", - сказал он, поднимая свой хрустальный бокал для шампанского. "Моим трудолюбивым и всегда верным рабам, Лили и Чарльзу".
  
   Лили хихикнула, в то время как Чарльз сохранял невозмутимое выражение лица. Она пихнула его в ребра. "Улыбнись".
  
   "Однажды дворецкий, всегда дворецкий, моя дорогая Лилиан", - иронично ответил он, вызвав смех у остальных.
  
   "И моему другу Дэвиду", - вставил Сэм. "Пусть он получает лечение только в больнице и навсегда откажется от домашнего ухода!"
  
   "Аминь", - согласился Пердью, широко раскрыв глаза.
  
   "Кстати, мы ничего не упустили за то время, пока выздоравливали в Новосибирске?" - Спросила Нина с полным ртом икры и соленого бисквита.
  
   "Мне все равно", - пожал плечами Сэм и проглотил свое шампанское, чтобы долить виски.
  
   "Возможно, вам это покажется интересным", - заверил их Пердью с блеском в глазах. "Это было в новостях после сообщения о смертях и ранениях в результате трагедии в поезде. Я записал это на следующий день после того, как тебя положили в тамошнюю больницу. Приходите посмотреть на это ".
  
   Они повернулись к экрану ноутбука, который стоял у Пердью на все еще обугленной барной стойке. Нина ахнула и толкнула Сэм локтем при виде того же репортера, который делал репортаж о поезде-призраке, который она тогда записала для Сэма. У него был подзаголовок.
  
   "После заявлений о том, что поезд-призрак несколько недель назад убил двух подростков на пустынных железнодорожных путях, этот репортер снова представляет вам немыслимое".
  
   Позади женщины, на заднем плане, был российский город под названием Томск.
  
   Искалеченные тела американского магната Клифтона Тафта, бельгийского ученого доктора Зельды Бесслер и кандидата в мэры Шотландии достопочтенного. Вчера на железнодорожном пути был обнаружен Лэнс Макфадден. Местные жители сообщили, что видели локомотив, появившийся, казалось бы, из ниоткуда, в то время как трое посетителей, как сообщается, шли по рельсам после того, как их лимузин сломался.
  
   "Это делают электромагнитные импульсы", - ухмыльнулся Пердью со своего места за стойкой.
  
   Мэр Томска Владимир Нелидов осудил трагедию, но объяснил, что появление так называемого поезда-призрака было просто результатом того, что поезд проехал сквозь сильный снегопад, который шел вчера. Он настаивал на том, что в этом ужасном инциденте не было ничего странного и что это была просто досадная случайность из-за плохой видимости.
  
   Пердью выключил его и покачал головой, улыбаясь.
  
   "Похоже, доктор Джейкобс заручился поддержкой коллег покойного дяди Ольги из Российского тайного физического общества", - засмеялся Пердью, вспомнив, что Каспер упомянул неудачный физический эксперимент в интервью Сэма.
  
   Нина пригубила свой шерри. "Хотел бы я сказать, что сожалею, но это не так. Делает ли это меня плохим человеком?"
  
   "Нет", - ответил Сэм. "Ты святой, святой, который получает подарки от русской братвы за то, что убил их главного противника гребаным кинжалом". Его заявление вызвало больше смеха, чем она думала.
  
   "Но в целом я рад, что доктор Джейкобс сейчас находится в Беларуси, вдали от стервятников нацистской элиты", - вздохнул Пердью. Он посмотрел на Сэма и Нину. "Бог знает, что он тысячу раз искупил свою вину за свои поступки, когда позвонил мне, иначе я бы никогда не узнал, что ты в опасности".
  
   "Не исключай себя, Пердью", - напомнила ему Нина. "Одно дело, что он предупредил тебя, но ты все равно принял важнейшее решение искупить свою вину".
  
   Она подмигнула: "Ты ответил" .
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Престон У. Чайлд
   Вавилонская маска
  
  
   Где смысл в чувствах, когда нет лица?
  
   Где бродит Слепой, когда вокруг только темнота и дыры, пустота?
  
   Где говорит Сердце, не высвобождая языком губы для прощания?
  
   Где улавливается сладкий аромат роз и дыхание возлюбленного, когда отсутствует запах лжи?
  
   Как я скажу?
  
   Как я скажу?
  
   Что скрывают они за своими масками
  
   Когда их лица скрыты, а голоса заставляют?
  
   Удерживают ли они Небеса?
  
   Или они владеют Адом?
  
   - Masque de Babel (circa 1682 - Versailles)
  
  
   Глава 1 - Пылающий человек
  
  
   Нина широко заморгала.
  
   Ее глаза прислушались к ее синапсам, когда ее сон перешел в фазу быстрого сна, отдавая ее в жестокие когти ее подсознания. В частной палате университетской больницы Гейдельберга глубокой ночью горел свет, где доктор Нина Гулд была госпитализирована, чтобы устранить, по возможности, страшные последствия лучевой болезни. До сих пор было трудно определить, насколько критичным был ее случай на самом деле, поскольку мужчина, который сопровождал ее, неточно передал уровень ее воздействия. Лучшее, что он мог сказать, это то, что он нашел ее блуждающей по подземным туннелям Чернобыля на несколько часов дольше, чем любое живое существо могло прийти в себя.
  
   "Он не рассказал нам всего, " подтвердила сестра Баркен своей небольшой группе подчиненных, - но у меня было отчетливое подозрение, что это не было и половиной того, что пришлось пережить доктору Гулду там, внизу, прежде чем он заявил, что нашел ее". Она пожала плечами и вздохнула. "К сожалению, за исключением ареста его за преступление, доказательств которого у нас нет, нам пришлось отпустить его и разобраться с той скудной информацией, которая у нас была".
  
   Обязательное сочувствие играло на лицах стажеров, но они всего лишь маскировали ночную скуку под профессиональными личинами. Их молодая кровь пела за свободу паба, где группа обычно собиралась после совместной смены, или за объятия своих возлюбленных в это время ночи. Сестра Баркен не терпела их двусмысленности и скучала по компании своих сверстников, где она могла обмениваться фактическими убедительными вердиктами с теми, кто в равной степени квалифицирован и увлечен медициной.
  
   Ее выпуклые глазные яблоки прочесывали их одно за другим, пока она рассказывала о состоянии доктора Гулда. Скошенные уголки ее тонких губ опустились вниз, выражая недовольство, которое она часто отражала в своем резком, низком тоне, когда говорила. Помимо того, что она была суровым ветераном немецкой медицинской практики, которой придерживались в Гейдельбергском университете, она также была известна как довольно блестящий диагност. Для ее коллег было неожиданностью, что она никогда не удосуживалась продолжить свою карьеру, став врачом или даже постоянным консультантом.
  
   "Какова природа ее обстоятельств, сестра Баркен?" - спросила молодая медсестра, шокировав сестру демонстрацией неподдельного интереса. Пятидесятилетняя пышущая здоровьем начальница потратила минуту, чтобы ответить, выглядя почти счастливой оттого, что ей задали вопрос, вместо того, чтобы всю ночь смотреть в коматозный взгляд титулованных коротышек.
  
   "Ну, это все, что мы смогли выяснить у немецкого джентльмена, который привел ее сюда, медсестру Маркс. Мы не смогли найти никаких подтверждений относительно причины ее болезни, кроме того, что рассказал нам мужчина ". Она вздохнула, разочарованная отсутствием информации о состоянии доктора Гулд. "Все, что я могу сказать, это то, что она, похоже, была спасена вовремя, чтобы пройти курс лечения. Хотя у нее все признаки острого отравления, ее организм, кажется, способен с ним удовлетворительно бороться ... пока."
  
   Сестра Маркс кивнула, игнорируя насмешливую реакцию своих коллег. Это заинтриговало ее. В конце концов, она много слышала об этой Нине Гулд от своей матери. Поначалу, судя по тому, как она болтала о ней, она думала, что ее мать действительно знала миниатюрную шотландскую историчку. Однако студентке-медику Марлен Маркс не потребовалось много времени, чтобы узнать, что ее мать была просто заядлой читательницей журналов и двух книг, изданных Гулдом. Таким образом, Нина Гулд была чем-то вроде знаменитости в своем доме.
  
   Было ли это еще одной из тайных экскурсий, предпринятых историком, подобных тем, которых она слегка касалась в своих книгах? Марлен часто задавалась вопросом, почему доктор Гулд не написала больше о своих приключениях с известным исследователем и изобретателем из Эдинбурга Дэвидом Пердью, а скорее намекнула на многочисленные путешествия. Затем была хорошо известная связь со всемирно известным журналистом-расследователем Сэмом Кливом, о котором писал доктор Гулд. Мама Марлен не только говорила о Нине, как о друге семьи, но и рассуждала о ее жизни так, как будто вздорная историчка была ходячей мыльной оперой.
  
   Это был только вопрос времени, когда мать Марлен начнет читать книги о Сэме Кливе или опубликованные им самим, хотя бы для того, чтобы узнать больше о других комнатах в большом особняке Гулдов. Именно из-за всей этой мании медсестра держала пребывание Гулд в Гейдельберге в секрете, опасаясь, что ее мать устроит марш в составе одной женщины в западное крыло медицинского учреждения 14 века в знак протеста против ее заключения или чего-то в этом роде. Это заставило Марлен улыбнуться про себя, но, рискуя вызвать тщательно избегаемый гнев сестры Баркен, она скрыла свое веселье.
  
   Группа студентов-медиков не знала о ползущей колонне раненых, приближающейся к отделению неотложной помощи этажом ниже. Под их ногами команда санитаров и медсестер ночного персонала окружала кричащего молодого человека, который отказывался быть пристегнутым к каталке.
  
   "Пожалуйста, сэр, вы должны перестать кричать!" - умоляла мужчину старшая дежурная медсестра, преграждая ему яростный путь разрушения своим довольно крупным телом. Ее глаза метнулись в сторону одного из санитаров, вооруженного инъекцией сукцинилхолина, тайно приближающегося к пострадавшему от ожогов. Ужасный вид плачущего мужчины заставил двух новых сотрудников подавиться, они едва сдерживались, ожидая, когда старшая медсестра выкрикнет свой следующий приказ. Однако для большинства из них это был типичный сценарий паники, хотя все обстоятельства были разными. У них, например, никогда раньше не было случая, чтобы пострадавший от ожогов вбегал в отделение скорой помощи, не говоря уже о том, что из него все еще шел дым, когда его заносило, по пути теряя куски плоти с груди и живота.
  
   Тридцать пять секунд показались озадаченным немецким медицинским работникам двумя часами. Вскоре после того, как крупная женщина загнала жертву в угол с почерневшей головой и грудью, крики резко прекратились, сменившись хрипами удушья.
  
   "Отек дыхательных путей!" - взревела она мощным голосом, который был слышен по всему отделению неотложной помощи. "Интубация, немедленно!"
  
   Крадущийся мужчина-медсестра бросился вперед, вонзая иглу в хрустящую кожу человека, который задыхался, и без колебаний нажимая на поршень. Он поморщился, когда шприц с хрустом вошел в эпидермис бедного пациента, но это должно было быть сделано.
  
   "Господи! Этот запах отвратителен! " - фыркнула себе под нос одна из медсестер, обращаясь к своей коллеге, которая кивнула в знак согласия. Они на мгновение закрыли лица руками, чтобы перевести дыхание, когда зловоние приготовленной плоти ударило по их чувствам. Это было не очень профессионально, но, в конце концов, они были всего лишь людьми.
  
   "Доставьте его в операционную "Б" !" - прогремела крепкая дама своему персоналу. "Schnell! У него остановка сердца, люди! Двигайся!" Они надели кислородную маску на бьющегося в конвульсиях пациента, когда его когерентность ослабла. Никто не заметил высокого старика в черном пальто, идущего по его следу. Его длинная, вытягивающаяся тень затемняла нетронутое дверное стекло, у которого он стоял, наблюдая, как увозят дымящуюся тушу. Из-под полей фетровой шляпы блеснули его зеленые глаза, а высохшие губы усмехнулись в знак поражения.
  
   При всем хаосе в отделении неотложной помощи он знал, что его не заметят, и проскользнул через двери, чтобы наведаться в раздевалку на первом этаже в нескольких футах от приемной. Оказавшись в раздевалке, он избежал обнаружения, избежав яркого свечения маленьких потолочных светильников над скамейками. Поскольку была середина ночной смены, в раздевалке, скорее всего, не было никого из медицинского персонала, поэтому он раздобыл пару халатов и направился в душ. В одной из затемненных кабинок старик сбросил свою одежду.
  
   Под крошечными круглыми лампочками над ним его костлявая, порошкообразная фигура проявилась в отражении в оргстекле. Гротескный и изможденный, его удлиненные конечности сбросили костюм и облачились в хлопчатобумажную форму. Его тяжелое дыхание вырывалось с хрипом, когда он двигался, имитируя робота, одетого в кожу андроида, прокачивающего гидравлическую жидкость через свои суставы во время каждой смены. Когда он снял свою фетровую шляпу, чтобы заменить ее кепкой, его деформированный череп издевался над ним в зеркальном отражении из оргстекла. Угол падения света подчеркивал каждую вмятину и выступ его черепа, но он держал голову наклоненной настолько, насколько мог, во время примерки колпака. Он не хотел сталкиваться со своим самым большим недостатком, своим самым могущественным уродством - своей безликостью.
  
   На его человеческом лице были видны только глаза, идеальной формы, но одинокие в своей нормальности. Старик не стерпел унижения от насмешек собственного отражения, когда его скулы обрамляли невыразительное лицо. Между его почти отсутствующими губами и над его скудным ртом почти не образовалось отверстия, и только две крошечные трещинки служили ноздрями. Последним элементом его хитроумной маскировки должна была стать хирургическая маска, элегантно завершающая его уловку.
  
   Запихнув свой костюм в самый дальний шкаф у восточной стены и просто закрыв узкую дверцу, он исправил свою позу.
  
   "Уходи", - пробормотал он.
  
   Он покачал головой. Нет, его диалект был неправильным. Он прочистил горло и взял паузу, чтобы собраться с мыслями. "Abend." No. Снова. "Ах, бент", - произнес он более четко и прислушался к своему хриплому голосу. Акцент был почти на месте; оставалось еще одна или две попытки.
  
   "Уходи", - произнес он четко и громко, когда дверь в раздевалку распахнулась. Слишком поздно. Он задержал дыхание, чтобы произнести слово.
  
   "Абенд, герр доктор", - улыбнулся вошедший санитар, направляясь в соседнюю комнату, чтобы воспользоваться писсуарами. "Wie geht"s?"
  
   "Потроха, потроха", - поспешно ответил старик, обрадованный забвением медсестры. Он прочистил горло и направился к двери. Было уже поздно, а у него все еще оставались незаконченные дела, связанные с горячим новоприбывшим.
  
   Чувствуя почти стыд за животный метод, который он использовал, чтобы выследить молодого человека, за которым он последовал в отделение неотложной помощи, он откинул голову назад и понюхал воздух. Этот знакомый запах заставил его следовать за ней, как акула неустанно следует за кровью через мили воды. Он не обращал особого внимания на вежливые приветствия персонала, уборщиков и ночных врачей. Его покрытые одеждой ноги беззвучно ступали шаг за шагом, когда он повиновался острому запаху горящей плоти и дезинфицирующего средства, который сильнее всего проникал в его ноздри.
  
   "Циммер 4", - пробормотал он, когда нос повел его налево к т-образному перекрестку коридоров. Он бы улыбнулся - если бы мог. Его худое тело прокралось по коридору ожогового отделения туда, где лечился молодой человек. Из глубины комнаты он мог слышать голоса врача и медсестер, объявляющих о шансах пациента на выживание.
  
   "Он будет жить, хотя," мужчина-врач сочувственно вздохнул, "я не думаю, что он сможет сохранить свои функции лица - черты, да, но его обоняние и вкус будут постоянно серьезно нарушены".
  
   "У него все еще есть лицо под всем этим, доктор?" - тихо спросила медсестра.
  
   "Да, но едва ли, так как повреждение кожи приведет к тому, что его черты ... ну ... еще больше растворятся в лице. Его нос не будет выделяться, а его губы, " он заколебался, чувствуя искреннюю жалость к привлекательному молодому человеку на едва сохранившихся водительских правах в обугленном бумажнике, " исчезли. Бедное дитя. Ему едва исполнилось двадцать семь, а с ним такое случается."
  
   Доктор почти незаметно покачал головой. "Пожалуйста, Сабина, введи немного анальгетиков внутривенно и начни срочную замену жидкости".
  
   "Да, доктор". Она вздохнула и помогла своей коллеге собрать повязку. "Ему придется носить маску до конца своей жизни", - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Она подтащила тележку поближе, неся стерильные бинты и физиологический раствор. Они не заметили инопланетного присутствия злоумышленника, заглядывающего из коридора и обнаруживающего свою цель через медленно закрывающуюся щель в двери. Только одно слово вырвалось у него беззвучно.
  
   "Маска".
  
  
   Глава 2 - Похищение Пердью
  
  
   Чувствуя некоторую озабоченность, Сэм небрежно прогуливался по обширному саду частного учреждения недалеко от Данди под ревущим шотландским небом. В конце концов, был ли какой-нибудь другой вид? Однако внутри себя он чувствовал себя хорошо. Пусто. Так много всего произошло с ним и его друзьями в последнее время, что было удивительно ни о чем не думать, для разнообразия. Сэм вернулся из Казахстана неделю назад и не видел ни Нину, ни Пердью с тех пор, как вернулся в Эдинбург.
  
   Ему сообщили, что Нина получила серьезные травмы в результате облучения и была госпитализирована в больницу в Германии. После того, как он послал нового знакомого Детлефа Хольцера найти ее, он оставался в Казахстане в течение нескольких дней и не смог получить никаких новостей о состоянии Нины. По-видимому, Дейв Пердью также был обнаружен в том же месте, что и Нина, только для того, чтобы быть покоренным Детлефом за его странно агрессивное поведение. Но до сих пор это тоже было в лучшем случае предположением.
  
   Пердью сам связался с Сэмом за день до этого, чтобы уведомить его о его собственном заключении в Медицинский исследовательский центр Синклера . Медицинский исследовательский центр Синклера, финансируемый и управляемый Бригадой Отступников, был тайным союзником Пердью в прошлой битве против Ордена Черного Солнца. Так случилось, что ассоциация состояла из бывших членов "Черного солнца"; так сказать, отступников от веры, членом которой Сэм также стал несколькими годами ранее. Его операции для них были немногочисленны и проходили далеко друг от друга, поскольку их потребность в разведданных проявлялась лишь время от времени. Будучи проницательным и эффективным журналистом-расследователем, Сэм Клив был неоценим для Бригады в этом отношении.
  
   Кроме последнего, он был волен действовать по своему усмотрению и выполнять свою собственную внештатную работу, когда ему этого хотелось. Устав в ближайшее время выполнять что-либо столь же напряженное, как его последняя миссия, Сэм решил потратить время на то, чтобы навестить Пердью в том сумасшедшем доме, в который на этот раз заглянул эксцентричныйисследователь.
  
   О заведении Синклера было очень мало информации, но у Сэма был нюх на запах мяса под крышкой. Когда он приблизился к месту, он заметил, что на окнах по всему третьему этажу из четырех этажей, которыми могло похвастаться здание, были решетки.
  
   "Держу пари, ты в одной из этих комнат, эй, Пердью?" Сэм усмехнулся про себя, направляясь к главному входу в жуткое здание с его чрезмерно белыми стенами. Холод пробежал по телу Сэма, когда он вошел в вестибюль. "Боже, отель "Калифорния" выдает себя за Стэнли Мача?"
  
   "Доброе утро", - поздоровалась с Сэмом миниатюрная светловолосая секретарша в приемной. Ее улыбка была искренней. Его суровая, темная внешность мгновенно заинтриговала ее, даже если он был достаточно взрослым, чтобы быть ее намного старшим братом или почти слишком старым дядей.
  
   "Да, это так, юная леди", - пылко согласился Сэм. "Я здесь, чтобы увидеть Дэвида Пердью".
  
   Она нахмурилась: "Тогда для кого этот букет, сэр?"
  
   Сэм просто подмигнул и опустил правую руку вниз, чтобы спрятать цветочную композицию под стойкой. "Тсс, не говори ему. Он ненавидит гвоздики".
  
   "Эм", - она заикалась в крайней неуверенности, "он в палате 3, двумя этажами выше, палата 309".
  
   "Та", - Сэм ухмыльнулся и, насвистывая, направился к лестнице, обозначенной белым и зеленым - "Палата 2, палата 3, палата 4", лениво помахивая букетом, когда поднимался. В зеркале его очень позабавил бегающий взгляд сбитой с толку молодой женщины, которая все еще пыталась понять, для чего нужны цветы.
  
   "Да, как я и думал", - пробормотал Сэм, когда нашел коридор справа от лестничной площадки, где на такой же однородной зелено-белой вывеске было указано "Палата 3". "Сумасшедший этаж с решетками, а Пердью - мэр".
  
   На самом деле это место никоим образом не напоминало больницу. Это больше походило на конгломерат медицинских кабинетов и практик в большом торговом центре, но Сэму пришлось признать, что он нашел отсутствие ожидаемого безумия немного тревожащим. Нигде он не видел людей в белых больничных халатах или инвалидных колясках, перевозящих полумертвых и опасных. Даже медицинский персонал, которого он мог отличить только по белым халатам, выглядел на удивление безмятежно и буднично.
  
   Они кивали и сердечно приветствовали его, когда он проходил мимо них, не задавая ни единого вопроса о цветах, которые он держал в руке. Такое признание просто лишило Сэма юмора, и он выбросил букет в ближайшую мусорную корзину как раз перед тем, как дойти до выделенной комнаты. Дверь, конечно, была закрыта, поскольку находилась на зарешеченном полу, но Сэм был ошарашен, когда обнаружил, что она не заперта. Еще более удивительным был интерьер комнаты.
  
   Кроме одного хорошо занавешенного окна и двух шикарных кресел класса люкс, здесь больше ничего не было, кроме ковра. Его темные глаза внимательно изучали странную комнату. Здесь не хватало кровати и уединенности ванной комнаты в номере. Пердью сидел спиной к Сэму, уставившись в окно.
  
   "Так рад, что ты пришел, старина", - сказал он тем же жизнерадостным, богаче Бога тоном, которым он обычно обращался к гостям в своем особняке.
  
   "С удовольствием", - ответил Сэм, все еще пытаясь решить головоломку с мебелью. Пердью повернулся к нему лицом, выглядя здоровым и расслабленным.
  
   "Садитесь", - пригласил он озадаченного журналиста, который, судя по выражению его лица, исследовал комнату на предмет жучков или спрятанной взрывчатки. Сэм сел. "Итак, " начал Пердью, " где мои цветы?"
  
   Сэм вытаращил глаза на Пердью. "Я думал, что у меня есть способность контролировать разум?"
  
   Пердью выглядел невозмутимым от заявления Сэма, о чем они оба знали, но ни один из них не поддержал. "Нет, я видел, как ты прогуливался по аллее с ней в руке, без сомнения, купленной только для того, чтобы так или иначе смутить меня".
  
   "Боже, ты узнаешь меня слишком хорошо", - вздохнул Сэм. "Но как ты можешь видеть что-либо за решеткой максимальной безопасности здесь? Я заметил, что камеры заключенных оставлены незапертыми. Какой смысл запирать тебя, если они держат твои двери открытыми?"
  
   Пердью, забавляясь, улыбнулся и покачал головой. "О, это не для того, чтобы помешать нам сбежать, Сэм. Это для того, чтобы мы не прыгали ". Впервые в голосе Пердью прозвучали горькие и ехидные нотки. Сэм уловил беспокойство своего друга, выходящее на первый план в период приливов и отливов его самоконтроля. Оказалось, что кажущееся спокойствие Пердью было всего лишь маской за этим нехарактерным для него недовольством.
  
   "Ты склонен к подобным вещам?" - спросил Сэм.
  
   Пердью пожал плечами. "Я не знаю, мастер Клив. В один момент все хорошо, а в следующий я снова в этом чертовом аквариуме с рыбками, мечтая утонуть быстрее, чем эта чернильная рыба проглотит мой мозг ".
  
   Выражение лица Пердью мгновенно сменилось с жизнерадостной глупости на тревожно-бледную депрессию, наполненную чувством вины и беспокойства. Сэм осмелился положить руку на плечо Пердью, понятия не имея, как отреагирует миллиардер. Но Пердью ничего не сделал, когда рука Сэма успокоила его смятение.
  
   "Это то, что ты здесь делаешь? Пытаешься обратить вспять промывание мозгов, которому тебя подверг этот долбанутый нацист?" Сэм спросил его нагло. "Но это хорошо, Пердью. Как продвигается лечение? Во многих отношениях ты кажешься самим собой."
  
   "Неужели?" - усмехнулся Пердью. "Сэм, ты знаешь, каково это - не знать? Это хуже, чем знать, я могу вас уверить. Но я обнаружил, что знание порождает иного демона, чем забвение своих действий ".
  
   "Что ты имеешь в виду?" Сэм нахмурился. "Я так понимаю, вернулись какие-то реальные воспоминания; то, что ты не мог вспомнить раньше?"
  
   Бледно-голубые глаза Пердью смотрели сквозь чистые линзы его очков прямо перед собой, в пространство, пока он обдумывал мнение Сэма, прежде чем объяснить. Он выглядел почти маниакально в темнеющем свете облачной погоды, который лился через окно. Его длинные, тонкие пальцы перебирали резьбу на деревянном подлокотнике кресла, пока он был в оцепенении. Сэм счел за благо сменить тему на данный момент.
  
   "Так какого черта здесь нет кровати?" - воскликнул он, оглядываясь на почти пустую комнату.
  
   "Я никогда не сплю".
  
   Это было все.
  
   Это было все, что Пердью мог сказать по этому поводу. Его недостаточная проработанность нервировала Сэма, потому что это было полной противоположностью фирменному поведению мужчины. Обычно он отбрасывал все приличия или запреты и извергал грандиозную историю, наполненную чем, почему и кем . Теперь он был доволен просто фактом, поэтому Сэм допытывался не только для того, чтобы заставить Пердью объяснить, но и потому, что он искренне хотел знать. "Ты знаешь, что это биологически невозможно, если только ты не хочешь умереть в приступе психоза".
  
   От взгляда, которым одарил его Пердью, у Сэма по коже побежали мурашки. Это было что-то среднее между безумием и совершенным счастьем; взгляд дикого животного, которого кормят, если Сэму нужно было угадать. Его светлые волосы с проседью, как всегда, были болезненно аккуратными, зачесанными назад длинными прядями, отделяющими их от седых бакенбард. Сэм представил себе Пердью с растрепанными волосами в общих душевых, эти бледно-голубые пронзительные взгляды охранников, когда они обнаружили, что он жует чье-то ухо. Что беспокоило его больше всего, так это то, насколько непримечательным такой сценарий внезапно показался для состояния, в котором находился его друг. Слова Пердью вырвали Сэма из его отвратительных размышлений.
  
   "И как ты думаешь, что сидит прямо здесь, перед тобой, старый петух?" Пердью хихикнул, выглядя довольно пристыженным за свое состояние под обвисшей улыбкой, которой он пытался поддерживать настроение. "Так выглядит психоз, а не та голливудская чушь, в которой люди переигрывают, когда люди рвут на себе волосы и пишут свои имена дерьмом на стенах. Это тихая штука, безмолвный ползучий рак, который заставляет вас больше не заботиться о том, что вы должны сделать, чтобы остаться в живых. Вы остаетесь наедине со своими мыслями и делами, не думая о еде..."Он оглянулся на голый участок ковра, где должна была быть кровать, "...спящий. Сначала мое тело прогнулось под напором покоя. Сэм, ты бы видел меня. Обезумевший и измученный, я терял сознание на полу ". Он придвинулся ближе к Сэму. Журналист с тревогой почувствовал запах медицинских духов и старых сигарет в дыхании Пердью.
  
   "Пердью..."
  
   "Нет, нет, ты спросил. Теперь ты п-послушай, ал-хорошо?" Пердью настаивал шепотом. "Я не спал уже более четырех дней подряд, и знаешь что? Я чувствую себя великолепно! Я имею в виду, посмотри на меня. Разве я не выгляжу образцом здоровья?"
  
   "Вот что меня беспокоит, приятель", - Сэм поморщился, почесывая затылок. Пердью рассмеялся. Это было ни в коем случае не сумасшедшее хихиканье, а цивилизованный, мягкий смешок. Пердью проглотил свое веселье, чтобы прошептать: "Знаешь, что я думаю?"
  
   "Что меня на самом деле здесь нет?" Сэм догадался. "Видит Бог, это пресное и скучное место заставило бы меня серьезно усомниться в реальности".
  
   "Нет. Нет. Я думаю, когда "Черное солнце" промыло мне мозги, они каким-то образом избавили меня от потребности во сне. Должно быть, они перепрограммировали мой мозг ... разблокировали...та примитивная сила, которую они использовали на суперсолдатах во Второй мировой войне, чтобы превратить людей в животных. Они не упали, когда в них стреляли, Сэм. Они продолжали идти, все дальше и дальше и дальше..."
  
   "К черту это. Я вытаскиваю тебя отсюда", - решил Сэм.
  
   "У меня еще не закончился срок обращения, Сэм. Позвольте мне остаться и позволить им стереть все эти чудовищные бихевиоризмы ", - настаивал Пердью, пытаясь казаться разумным и психически здоровым, хотя все, чего он хотел сделать, это вырваться из учреждения и убежать обратно в свой дом в Райхтисусисе.
  
   "Ты так говоришь", - отмахнулся Сэм умным тоном, - "но ты не это имеешь в виду".
  
   Он вытащил Пердью из его кресла. Миллиардер улыбнулся своему спасителю, выглядя явно воодушевленным. "У тебя определенно все еще есть способность контролировать разум".
  
  
   Глава 3 - Фигура с плохими словами
  
  
   Нина проснулась, плохо себя чувствуя, но отчетливо воспринимая окружающее. Это был первый раз, когда она проснулась, не будучи разбуженной звуком голоса медсестры или врачом, испытывающим желание ввести дозу в нечестивый утренний час. Ее всегда восхищало, как медсестры всегда будили пациентов, чтобы дать им "что-нибудь поспать" в нелепое время, часто между двумя и пятью часами утра. Логика подобных практик полностью ускользала от нее, и она не скрывала своей досады за подобный идиотизм, независимо от предлагаемых ему объяснений. Ее тело болело под садистским гнетом радиационного отравления, но она пыталась терпеть это так долго, как могла.
  
   К ее облегчению, она узнала от дежурного врача, что случайные ожоги на ее коже со временем заживут, и что воздействие, которому она подверглась под эпицентром в Чернобыле, было на удивление незначительным для такой опасной зоны. Тошнота беспокоила ее ежедневно, по крайней мере, до тех пор, пока не закончились антибиотики, но ее состояние кроветворения по-прежнему вызывало у него большую озабоченность.
  
   Нина понимала его беспокойство по поводу повреждения ее аутоиммунной системы, но для нее были шрамы и похуже - как эмоциональные, так и физические. Она не могла хорошо сосредоточиться с тех пор, как ее освободили из туннелей. Было неясно, было ли это вызвано длительным отсутствием зрения из-за часов, проведенных практически в кромешной темноте, или это также было результатом воздействия высоких концентраций старых ядерных волн. Несмотря на это, ее эмоциональная травма проявилась хуже, чем физическая боль и волдыри на коже.
  
   Ее мучили кошмары о том, как Пердью охотился за ней в темноте. Оживляя маленькие осколки воспоминаний, ее сны напоминали ей о стонах, которые он издавал после того, как злобно смеялся где-то в адской тьме украинской преисподней, в которой они были пойманы вместе. Через другую трубку для внутривенного вливания успокоительные удерживали ее разум запертым в снах, не позволяя полностью проснуться, чтобы убежать от них. Это была подсознательная мука, о которой она не могла рассказать людям с научным складом ума, которые были озабочены только облегчением ее физических недугов. У них не было времени, чтобы тратить его на ее надвигающееся безумие.
  
   За окном мерцала бледная угроза рассвета, хотя весь мир вокруг нее все еще спал. Она смутно слышала низкие тона и шепот, которыми обменивался медицинский персонал, перемежаемый странным звоном чайных чашек и кофейных печей. Это напомнило Нине ранние утра во время школьных каникул, когда она была маленькой девочкой в Обане. Ее родители и мамин папа вот так же шептались, собирая походное снаряжение для поездки на Гебриды. Они старались не разбудить маленькую Нину, пока паковали машины, и только в самом конце ее отец прокрадывался в ее комнату, закутывал ее в одеяла, как в хот-дог-ролл, и выносил на морозный утренний воздух, чтобы положить на заднее сиденье.
  
   Это было приятное воспоминание, к которому она сейчас ненадолго вернулась почти таким же образом. Две медсестры вошли в ее палату, чтобы проверить капельницу и сменить белье на пустой кровати напротив нее. Несмотря на то, что они говорили приглушенным голосом, Нина смогла использовать свои знания немецкого языка, чтобы подслушивать, как в те утра, когда ее семья думала, что она крепко спит. Оставаясь неподвижной и глубоко дыша через нос, Нине удалось обмануть дежурную сестру, заставив ее поверить, что она крепко спит.
  
   "Как у нее дела?" - спросила медсестра у своей начальницы, когда та грубо скатала старую простыню, которую сняла с пустого матраса.
  
   "Ее жизненные показатели в порядке", - тихо ответила старшая сестра.
  
   "Я хотел сказать, что им следовало смазать его кожу большим количеством фламазина, прежде чем надевать на него маску. Я думаю, что я прав, предлагая это. У доктора Хилт не было причин откусывать мне голову ", - пожаловалась медсестра на инцидент, который, по мнению Нины, они обсуждали еще до того, как пришли проведать ее.
  
   "Ты знаешь, что я согласен с тобой в этом отношении, но ты должна помнить, что ты не можешь подвергать сомнению лечение или дозировку, назначенные - или применяемые - высококвалифицированными врачами, Марлен. Просто держи свой диагноз при себе, пока не займешь здесь более сильную позицию в пищевой цепочке, хорошо? " - посоветовала пухленькая сестра своей подчиненной.
  
   "Он будет занимать эту кровать, когда выйдет из отделения интенсивной терапии, сестра Баркен?" спросила она с любопытством. "Здесь? С доктором Гулдом?"
  
   "Да. Почему бы и нет? Это не Средневековье или лагерь начальной школы, моя дорогая. Вы знаете, у нас есть палаты для мужчин с особыми условиями. " Сестра Баркен слегка улыбнулась, делая выговор пораженной звездами медсестре, которая, как она знала, обожала доктора Нину Гулд.Кто? Нина задумалась. Кого, черт возьми, они планируют поселить со мной в одной комнате, что заслуживает такого чертова внимания?
  
   "Смотрите, доктор Гулд хмурится", - заметила сестра Баркен, понятия не имея, что это было вызвано недовольством Нины из-за того, что она вскоре получила очень нежелательного соседа по комнате. Безмолвные, пробуждающиеся мысли контролировали выражение ее лица. "Должно быть, это раскалывающие головные боли, связанные с облучением. Бедняжка".Да! Подумала Нина. Головные боли убивают меня, между прочим. Твои обезболивающие - отличная услуга для вечеринки, но они ни хрена не помогают при приступе пульсации в лобных долях, понимаешь?
  
   Ее сильная, холодная рука внезапно сжала запястье Нины, вызвав шок в охваченном лихорадкой теле историка, которое и без того было чувствительно к температуре. Непреднамеренно большие темные глаза Нины распахнулись.
  
   "Иисус Христос, женщина! Ты хочешь содрать мою кожу с мышц этим ледяным когтем?" она закричала. Вспышки боли пронзили нервную систему Нины, ее оглушительный ответ поверг обеих медсестер в ступор.
  
   "Доктор Гулд!" Сестра Баркен удивленно воскликнула на безупречном английском. "Мне так жаль! Предполагается, что вы находитесь под действием успокоительного ". На другой стороне зала молодая медсестра улыбалась от уха до уха.
  
   Осознав, что она только что самым грубым образом выдала свой фарс, Нина решила сыграть жертву, чтобы скрыть свое смущение. Она тут же схватилась за голову, слегка постанывая. "Успокоительное? Боль проникает прямо сквозь все обезболивающие. Приношу свои извинения за то, что напугал вас, but...it - моя кожа в огне", - исполнила Нина. другая медсестра нетерпеливо подошла к ее кровати, все еще улыбаясь, как фанатка, получившая пропуск за сцену.
  
   "Сестра Маркс, не будете ли вы так любезны принести доктору Гулд что-нибудь от головной боли?" - Спросила сестра Баркен. "Битте", - сказала она чуть громче, чтобы отвлечь юную Марлен Маркс от ее глупой фиксации.
  
   "Эм, да, конечно, сестра", - ответила она, неохотно принимая свою задачу, прежде чем практически вприпрыжку выйти из комнаты.
  
   "Милая девочка", - сказала Нина.
  
   "Извините ее. Она, на самом деле ее мать - они твои большие поклонницы. Они знают все о ваших путешествиях, и некоторые вещи, о которых вы написали, совершенно пленили медсестру Маркс. Поэтому, пожалуйста, не обращайте внимания на ее пристальный взгляд, " дружелюбно объяснила сестра Баркен.
  
   Нина сразу перешла к делу, пока их не потревожил пускающий слюни щенок в медицинской форме, который скоро должен был вернуться. "Кто же тогда будет там спать? Кто-нибудь, кого я знаю?"
  
   Сестра Баркен покачала головой. "Я не думаю, что он вообще должен знать, кто он на самом деле", - прошептала она. "Профессионально я не имею права делиться, но поскольку вы будете жить в одной палате с новым пациентом ..."
  
   "Гутен Морген, сестра", - сказал мужчина с порога. Его слова были приглушены хирургической маской, но Нина могла сказать, что его акцент не был подлинно немецким.
  
   "Извините меня, доктор Гулд", - сказала сестра Баркен, подходя, чтобы поговорить с высокой фигурой. Нина внимательно слушала. В этот сонный час в палате было все еще относительно тихо, что облегчало прослушивание, особенно когда Нина закрывала глаза.
  
   Доктор спросил сестру Баркен о молодом человеке, которого привезли прошлой ночью, и о том, почему пациента больше нет в том, что Нина назвала "Палатой 4". Ее желудок скрутило в узел, когда сестра попросила документы врача, а он ответил угрозой.
  
   "Сестра, если ты не дашь мне необходимую информацию, кто-то умрет прежде, чем ты сможешь вызвать охрану. В этом я могу тебя заверить".
  
   У Нины перехватило дыхание. Что он собирался делать? Даже с широко открытыми глазами ей было трудно нормально видеть, поэтому попытки запомнить его черты были почти бесполезны. Лучше всего было просто притвориться, что она не понимает по-немецки и что она все равно была слишком усыплена, чтобы что-то слышать.
  
   "Нет. Вы думаете, это первый раз, когда шарлатан попытался запугать меня за двадцать семь лет моей работы в качестве медицинского работника? Убирайся, или я сама тебя поколочу", - пригрозила сестра Баркен. После этого сестра ничего не сказала, но Нина различила бешеную возню, после которой наступила тревожная тишина. Она осмелилась повернуть голову. В дверном проеме стена женщины стояла твердо, но незнакомка скрылась.
  
   "Это было слишком просто", - сказала Нина себе под нос, но прикинулась дурочкой ради всеобщего блага. "Это мой доктор?"
  
   "Нет, моя дорогая", - ответила сестра Баркен. "И, пожалуйста, если вы увидите его снова, немедленно сообщите мне или любому другому сотруднику". Она выглядела очень раздраженной, но не выказала никакого страха, когда снова присоединилась к Нине у ее кровати. "Они должны доставить нового пациента в течение следующего дня. Они стабилизировали его состояние на данный момент. Но не волнуйтесь, он под сильным успокоительным. Он не будет тебе помехой".
  
   "Как долго я еще буду заключен здесь?" Спросила Нина. "И не говори, пока я не поправлюсь. "
  
   Сестра Баркен усмехнулась. "Это вы мне скажите, доктор Гулд. Вы поразили всех своей способностью бороться с инфекцией и продемонстрировали граничащие со сверхъестественными способностями к исцелению. Ты что, какой-то вампир?"
  
   Юмор медсестры был как нельзя кстати. Нине было приятно узнать, что все еще есть люди, испытывающие некоторое удивление. Но о чем она не могла рассказать даже самым непредубежденным людям, так это о том, что ее сверхъестественная способность к исцелению появилась в результате переливания крови, которое она перенесла много лет назад. У врат смерти Нина была спасена кровью особо злого врага, фактического остатка экспериментов Гиммлера по созданию сверхчеловека, чудо-оружия. Ее звали Лита, и она была монстром с действительно могущественной кровью.
  
   "Возможно, повреждения были не такими обширными, как первоначально думали врачи", - ответила Нина. "Кроме того, если я так хорошо исцеляюсь, почему я слепну?"
  
   Сестра Баркен заботливо положила руку на лоб Нины. "Может быть, это просто симптом твоего электролитного дисбаланса или уровня инсулина, моя дорогая. Я уверен, что ваше зрение скоро прояснится. Не волнуйся. Если ты будешь продолжать в том же духе, что и сейчас, ты скоро выберешься отсюда ".
  
   Нина надеялась, что предположение леди было верным, потому что ей нужно было найти Сэма и спросить о Пердью. Ей тоже нужен был новый телефон. До тех пор она просто проверяла новости на предмет чего-нибудь о Пердью, поскольку он, возможно, был достаточно знаменит, чтобы попасть в новости в Германии. Несмотря на то, что он пытался убить ее, она надеялась, что с ним все в порядке - где бы он ни был.
  
   "Человек, который привел меня сюда ... он вообще говорил, что вернется?" Нина спросила о Детлефе Хольцере, знакомом, которому она причинила зло до того, как он спас ее от Пердью и дьявольских вен под печально известным реактором 4 в Чернобыле.
  
   "Нет, с тех пор мы ничего о нем не слышали", - призналась сестра Баркен. "Он не был моим парнем ни в каком качестве, не так ли?"
  
   Нина улыбнулась, вспомнив милого, непонятливого телохранителя, который помог ей, Сэму и Пердью найти знаменитую Янтарную комнату до того, как все развалилось на Украине. "Не парень", - она улыбнулась туманному образу кормящей сестры. "Вдовец".
  
  
   Глава 4 - Очарование
  
  
   "Как Нина?" - Спросил Пердью Сэма, когда они покидали комнату без кровати с пальто Пердью и небольшим саквояжем в качестве багажа.
  
   "Детлеф Хольцер поместил ее в больницу в Гейдельберге. Я планирую заглянуть к ней через неделю или около того, " прошептал Сэм, проверяя коридор. "Хорошо, что Детлеф умеет прощать, иначе твоя задница уже бродила бы по Припяти".
  
   Посмотрев сначала налево и направо, Сэм жестом показал своему другу следовать за ним направо, где он направлялся к лестнице. Они услышали голоса в дискуссии, поднимающиеся на лестничную площадку. Поколебавшись мгновение, Сэм остановился и притворился, что увлечен разговором по телефону.
  
   "Они не агенты сатаны, Сэм. Давай, - хихикнул Пердью, потянув Сэма за рукав мимо двух уборщиков, которые болтали о пустяках. "Они даже не знают, что я пациент. Насколько им известно, ты мой пациент."
  
   "Мистер Пердью!" - крикнула женщина сзади, стратегически прерывая заявление Пердью.
  
   "Продолжай идти", - пробормотал Пердью.
  
   "Почему?" Сэм громко поддразнивал. "Они думают, что я твой пациент, помнишь?"
  
   "Сэм! Ради бога, продолжай идти, " настаивал Пердью, которого лишь слегка позабавило детское восклицание Сэма.
  
   "Мистер Пердью, пожалуйста, остановись прямо здесь. Мне нужно перекинуться с вами парой слов", - повторила женщина. Он остановился со вздохом поражения и повернулся лицом к привлекательной даме. Сэм прочистил горло. "Пожалуйста, скажи мне, что это твой доктор, Пердью. Потому что...что ж, она может промыть мне мозги в любой день ".
  
   "Похоже, она уже сделала это", - пробормотал Пердью, бросив острый взгляд на своего партнера.
  
   "Я не имела удовольствия", - улыбнулась она, встретившись взглядом с Сэмом.
  
   "А ты бы хотел?" - Спросил Сэм, получив мощный локоть от Пердью.
  
   "Простите?" - спросила она, присоединяясь к ним.
  
   "Он немного застенчивый", - солгал Пердью. "Боюсь, он должен научиться говорить громче. Он, должно быть, кажется таким грубым, Мелисса. Мне жаль."
  
   "Мелисса Аргайл". Она улыбнулась, представившись Сэму.
  
   "Сэм Клив", - просто сказал он, отслеживая тайные сигналы Пердью на своем периферийном устройстве. "Ты что, мозгобойня мистера Пердью..."?
  
   "... лечащий психолог?" Спросил Сэм, надежно запирая свои мысли подальше.
  
   Она застенчиво и забавно усмехнулась. "Нет! О, нет. Хотел бы я обладать такой властью. Я всего лишь глава администрации здесь, в Синклере, с тех пор, как Элла ушла в декретный отпуск ".
  
   "Значит, ты уезжаешь через три месяца?" Сэм изобразил сожаление.
  
   "Боюсь, что так", - ответила она. "Но все будет хорошо. У меня внештатная должность в Эдинбургском университете в качестве помощника или советника декана факультета психологии."
  
   "Ты слышишь это, Пердью?" Сэм слишком сильно восхищался. "Она находится в форте Эдинбург! Это маленький мир. Я тоже посещаю это место, но в основном ради информации, когда изучаю свои задания."
  
   "Ах да", - улыбнулся Пердью. "Я знаю, где она - находится на службе".
  
   "Как ты думаешь, кто дал мне эту должность?" она упала в обморок и посмотрела на Пердью с безмерным обожанием. Сэм не мог упустить возможность для озорства.
  
   "О, он сделал? Ты старый негодяй, Дэйв! Помогать талантливым, начинающим ученым занимать должности, даже если вы не получаете за это огласки и все такое. Разве он не самый лучший, Мелисса?" Сэм похвалил своего друга, нисколько не обманув Пердью, но Мелисса была убеждена в его искренности.
  
   "Я стольким обязана мистеру Пердью", - прощебетала она. "Я просто надеюсь, что он знает, как сильно я это ценю. На самом деле, он дал мне эту ручку ". Тыльной стороной ручки она провела слева направо по своей темно-розовой помаде, когда она подсознательно флиртовала, ее желтые локоны едва прикрывали твердые соски, которые просвечивали сквозь бежевый кардиган.
  
   "Я уверен, что Пен тоже ценит твои усилия", - прямо сказал Сэм.
  
   Пердью посерел, мысленно крича Сэму, чтобы тот заткнулся. Блондинка немедленно перестала сосать свою ручку, осознав, что она делает. "Что вы имеете в виду, мистер Клив?" - строго спросила она. Сэм был невозмутим.
  
   "Я имею в виду, что пен был бы признателен вам за то, что вы выписали мистера Пердью через несколько минут", - уверенно улыбнулся Сэм. Пердью не мог в это поверить. Сэм был занят, используя свой странный талант на Мелиссе, чтобы заставить ее делать то, что он хотел, он понял сразу. Пытаясь не улыбнуться дерзости журналиста, он сохранил приятное выражение лица.
  
   "Безусловно", - она просияла. "Просто позвольте мне достать документы об увольнении, и я встречу вас обоих в вестибюле через десять минут".
  
   "Большое тебе спасибо, Мелисса", - крикнул Сэм ей вслед, когда она спускалась по лестнице.
  
   Медленно его голова повернулась, чтобы увидеть странное выражение лица Пердью.
  
   "Ты неисправим, Сэм Клив", - сделал он выговор.
  
   Сэм пожал плечами.
  
   "Напомни мне купить тебе Ferrari на Рождество", - ухмыльнулся он. "Но сначала мы собираемся пить до Хогманая и дальше!"
  
   "Фестиваль Rocktober был на прошлой неделе, разве ты не знал?" Как ни в чем не бывало сказал Сэм, когда они вдвоем спустились в приемную на первом этаже.
  
   "Да".
  
   За стойкой регистрации взволнованная девушка, которую Сэм сбил с толку, снова уставилась на него. Пердью не нужно было спрашивать. Он мог только догадываться, в какие игры разума Сэм, должно быть, играл с бедной девушкой. "Ты знаешь, что когда ты используешь свои силы во зло, боги заберут их у тебя, верно?" он спросил Сэма.
  
   "Но я не использую их во зло. Я вытаскиваю отсюда своего старого приятеля", - защищался Сэм.
  
   "Не я, Сэм. Женщины", - поправил Пердью то, что, как Сэм уже знал, он имел в виду. "Посмотри на их лица. Ты что-то сделал ".
  
   "Ничего такого, о чем они пожалеют, к сожалению. Может, мне стоит просто позволить себе немного женского внимания с помощью богов, а?" Сэм попытался вызвать сочувствие у Пердью, но не получил ничего, кроме нервного оскала.
  
   "Давай сначала выберемся отсюда безнаказанными, старина", - напомнил он Сэму.
  
   "Ха, хороший выбор слов, сэр. О, смотрите, теперь есть Мелисса", - он одарил Пердью озорной улыбкой. "Как она заработала этот Caran d'Ache ? С этими розовыми губами?"
  
   "Она принадлежит к одной из моих программ бенефициаров, Сэм, как и несколько других молодых женщин ... и мужчин, да будет тебе известно", - безнадежно защищался Пердью, прекрасно понимая, что Сэм разыгрывает его.
  
   "Эй, твои предпочтения не имеют ко мне никакого отношения", - передразнил Сэм.
  
   После того, как Мелисса подписала документы о выписке Пердью, он, не теряя времени, добрался до машины Сэма с другой стороны огромного ботанического сада, который окружал здание. Словно два мальчишки, прогуливающие уроки, они побежали трусцой прочь от заведения.
  
   "У тебя есть яйца, Сэм Клив. Я отдаю тебе должное ", - усмехнулся Пердью, когда они проходили мимо охраны с подписанными бумагами об освобождении.
  
   "Я верю. Давайте все же докажем это", - пошутил Сэм, когда они сели в машину. Насмешливое выражение лица Пердью заставило его выдать секретное место проведения праздника, которое он имел в виду. "К западу от Северного Бервика мы go...to пивной палаточный городок ... И мы будем в килтах!"
  
  
   Глава 5 - Притаившийся Мардук
  
  
   Лишенный окон и сырой, подвал затаился в тихом ожидании крадущейся тени, которая прокладывала себе путь вдоль стены, скользя вниз по лестнице. Точно как настоящая тень, человек, который ее отбросил, двигался беззвучно, крадучись к единственному безлюдному месту, которое он смог найти, чтобы спрятаться достаточно надолго до пересменки. Истощенный гигант тщательно продумывал свой следующий ход в уме, но он никоим образом не забывал о реальности - ему придется залечь на дно по крайней мере еще на два дня.
  
   Последнее решение было принято после тщательного изучения списка сотрудников на втором этаже, где администратор прикрепил график работы на неделю к доске объявлений в комнате для персонала. В красочном документе Excel он заметил имя настойчивой медсестры и данные о ее смене. Он не хотел снова сталкиваться с ней, а ей предстояло дежурить еще два дня, не оставляя ему иного выбора, кроме как сидеть на корточках в бетонном одиночестве слабо освещенной котельной, где его развлекал только водопровод.
  
   Какая неудача, подумал он. Но, в конечном счете, добраться до летчика Олафа Ланхагена, до недавнего времени служившего в подразделении люфтваффе на авиабазе Б &# 252;чел, стоило того, чтобы подождать. Притаившийся старик не мог позволить тяжелораненому пилоту остаться в живых любой ценой. То, что мог сделать молодой человек, если бы его не остановили, было просто слишком рискованным. Началось долгое ожидание изуродованного охотника, воплощения терпения, который теперь скрывается в недрах медицинского учреждения Гейдельберга.
  
   В руках он держал хирургическую маску, которую только что снял, задаваясь вопросом, каково это - ходить среди людей без какого-либо прикрытия на лице. Но после такого размышления пришло неоспоримое презрение к желанию. Он должен был признаться самому себе, что ему было бы очень неприятно ходить при дневном свете без маски, хотя бы из-за дискомфорта, который она ему доставила бы.
  
   Обнаженная.
  
   Он чувствовал бы себя голым, бесплодным, каким бы невыразительным ни было его лицо сейчас, если бы ему пришлось раскрыть миру свой недостаток. И он размышлял о том, каково это - выглядеть нормальным по определению, когда он сидел в тихой темноте восточного угла подвала. Даже если бы он не страдал пороком развития и носил приемлемое лицо, он чувствовал бы себя незащищенным и ужасно заметным . На самом деле, единственным желанием, которое он мог спасти от этого понятия, была привилегия правильной речи. Нет, он передумал. Возможность говорить была бы не единственной вещью, которая доставила бы ему удовольствие; радость от улыбки сама по себе была бы подобна запечатленной неуловимой мечте.
  
   В конце концов он свернулся калачиком под грубым покрывалом из украденного постельного белья, любезно предоставленного прачечной. Он свернул в рулон окровавленные, похожие на брезент простыни, которые нашел в одной из брезентовых корзин, чтобы служить изоляцией между своим обезжиренным телом и твердым полом. В конце концов, его выступающие кости оставляли синяки на коже даже на самом мягком матрасе, но его щитовидная железа не позволяла ему получить ни капли той мягкой липидной ткани, которая могла бы обеспечить ему комфортную амортизацию.
  
   Его детская болезнь только усугубила его врожденный дефект, превратив его в монстра, страдающего от боли. Но это было его проклятием - уравнять благословение быть тем, кем он был, уверял он себя. Поначалу Питеру Мардуку было трудно принять это, но как только он нашел свое место в мире, его цель стала ясна. Увечье, физическое или духовное, должно было уступить место его роли, данной тем жестоким Создателем, который создал его.
  
   Прошел еще один день, и он остался незамеченным, что было его главным умением во всех начинаниях. Питер Мардук, в возрасте семидесяти восьми лет, положил голову на вонючую простыню, чтобы немного поспать, в то время как он ждал, когда над ним пролетит еще один день. Запах его не беспокоил. Его чувства были избирательны до предела; одно из тех благословений, которыми он был проклят, когда не получил носа. Когда он хотел отследить запах, его обоняние было как у акулы. С другой стороны, у него была способность использовать противоположное. Это было то, что он сделал сейчас.
  
   Отключив обоняние, он насторожил уши, прислушиваясь к любому обычно неслышимому звуку, пока спал. К счастью, после более чем двух полных дней бодрствования старик закрыл глаза - свои удивительно нормальные глаза. Издалека он мог слышать скрип колес тележки под тяжестью ужина в отделении Б как раз перед началом часов посещений. Потеря сознания сделала его слепым и успокоительным, надеясь на сон без сновидений, пока его задача не побудит его воспрянуть духом и снова выступить.
  
  
   * * *
  
  
   "Я так устала", - сказала Нина сестре Маркс. Молодая медсестра была на ночном дежурстве. С тех пор как она познакомилась с доктором Ниной Гулд за последние два дня, она немного отказалась от своей манерности влюбленной девчонки и проявила более профессиональную сердечность по отношению к больному историку.
  
   "Усталость - это часть болезни, доктор Гулд", - сочувственно сказала она Нине, поправляя ее подушки.
  
   "Я знаю, но я не чувствовал такой усталости с тех пор, как меня приняли. Они дали мне успокоительное?"
  
   "Дайте мне посмотреть", - предложила сестра Маркс. Она вытащила медицинскую карту Нины из щели в изножье кровати и медленно пролистала страницы. Ее голубые глаза пробежались по введенным препаратам за последние двенадцать часов, а затем она медленно покачала головой. "Нет, доктор Гулд. Я не вижу здесь ничего, кроме местного лекарства в вашей капельнице. Конечно, никаких успокоительных. Тебе хочется спать?"
  
   Марлен Маркс нежно взяла Нину за руку и проверила ее жизненные показатели. "Твой пульс довольно слабый. Дай мне взглянуть на твое давление."
  
   "Боже мой, я чувствую, что не могу поднять руки, сестра Маркс", - тяжело вздохнула Нина. "Такое ощущение, что..." У нее не было подходящего способа спросить, но в свете симптомов она чувствовала, что должна. "Ты когда-нибудь был Roofie "d?"
  
   Выглядя немного обеспокоенной тем, что Нина знала, каково это - находиться под воздействием рогипнола, медсестра снова покачала головой. "Нет, но у меня есть хорошая идея, что подобный препарат делает с центральной нервной системой. Это то, что ты чувствуешь?"
  
   Нина кивнула, теперь едва способная открыть глаза. Медсестра Маркс была встревожена, увидев, что кровяное давление Нины было чрезвычайно низким, резко упав таким образом, что полностью противоречило ее предыдущему прогнозу. "Мое тело похоже на наковальню, Марлен", - тихо пробормотала Нина.
  
   "Подождите, доктор Гулд", - настойчиво сказала медсестра, стараясь говорить резко и громко, чтобы разбудить разум Нины, пока она бежала звать своих коллег. Среди них был доктор Эдуард Фриц, врач, который лечил молодого человека, поступившего через две ночи с ожогами второй степени.
  
   "Доктор Fritz!" Медсестра Маркс позвала тоном, который не встревожил бы других пациентов, но передал бы уровень срочности медицинскому персоналу ". Доктор Давление у Гулд быстро падает, и я изо всех сил пытаюсь удержать ее в сознании!"
  
   Команда поспешила к Нине и задернула шторы. Зрители были ошеломлены реакцией персонала на маленькую женщину, которая в одиночку занимала двухместный номер. В часы посещений давно не было такого действа, и многие посетители и пациенты ждали, чтобы убедиться, что с пациентом все в порядке.
  
   "Это похоже на что-то из Анатомии Грея", - услышала сестра Маркс, как посетительница сказала ее мужу, когда пробегала мимо с лекарствами, которые попросил доктор Фриц. Но все, о чем заботился Маркс, это вернуть доктора Гулд до того, как она окончательно разобьется. Двадцать минут спустя они снова раздвинули занавески, разговаривая улыбающимся шепотом. По выражению их лиц прохожие поняли, что состояние пациента стабилизировалось и он вернулся в оживленную атмосферу, обычно ассоциирующуюся с этим временем ночи в больнице.
  
   "Слава Богу, нам удалось спасти ее", - выдохнула сестра Маркс, облокотившись на стойку регистрации, чтобы сделать глоток кофе. Мало-помалу посетители начали покидать палату, прощаясь со своими заключенными близкими до завтра. Постепенно в коридорах становилось все тише, когда шаги и приглушенные тона стихли, превратившись в ничто. Для большинства сотрудников было облегчением немного передохнуть перед заключительными раундами вечера.
  
   "Отличная работа, сестра Маркс", - улыбнулся доктор Фриц. Этот человек редко улыбался, даже в лучшие времена. В результате она знала, что его слова нужно будет смаковать.
  
   "Спасибо, доктор", - скромно ответила она.
  
   "Действительно, если бы вы не отреагировали немедленно, мы могли бы потерять доктора Гулда сегодня вечером. Я боюсь, что ее состояние более серьезное, чем указывает ее биология. Я должен признаться, что был сбит с толку этим. Вы говорите, что у нее было нарушено зрение?"
  
   "Да, доктор. Она жаловалась, что ее зрение было нечетким до прошлой ночи, когда она прямо использовала слова "ослепнуть". Но я была не в том положении, чтобы давать ей какие-либо советы, поскольку понятия не имею, что могло быть причиной этого, кроме очевидного иммунодефицита ", - предположила сестра Маркс.
  
   "Это то, что мне нравится в тебе, Марлен", - сказал он. Он не улыбался, но, тем не менее, его заявление было уважительным. "Ты знаешь свое место. Вы не притворяетесь врачом и не позволяете себе рассказывать пациентам о том, что, по вашему мнению, их беспокоит. Вы оставляете это профессионалам, и это хорошо. С таким отношением ты далеко пойдешь под моим присмотром ".
  
   Надеясь, что доктор Хилт не передала ее предыдущего поведения, Марлен только улыбнулась, но ее сердце бешено заколотилось от гордости за одобрение доктора Фрица. Он был одним из ведущих специалистов в области диагностики широкого спектра действия, охватывающей различные медицинские направления, но при этом оставался скромным врачом и консультантом. Учитывая его карьерные достижения, доктор Фриц был относительно молод. В свои сорок с небольшим он уже был автором нескольких статей, отмеченных наградами, и читал лекции по всему миру во время своих творческих отпусков. Его мнение высоко ценилось большинством ученых-медиков, особенно такими простыми медсестрами, как только что закончившая интернатуру Марлен Маркс.
  
   Это было правдой. Марлен знала свое место рядом с ним. Каким бы шовинистическим или сексистским ни звучало заявление доктора Фрица, она знала, что он имел в виду. Однако среди других женщин-сотрудников было много таких, которые не поняли бы его значение так хорошо. Для них его власть была эгоистичной, независимо от того, заслужил он трон или нет. Они видели в нем женоненавистника как на рабочем месте, так и в обществе, часто рассуждающего о своей сексуальности. Но он не обратил на них никакого внимания. Он всего лишь констатировал очевидное. Он знал лучше, и они не были квалифицированы, чтобы сразу поставить диагноз. Следовательно, они не имели права высказывать свое мнение, меньше всего, когда он был обязан делать это должным образом.
  
   "Смотри живее, Маркс", - сказал один из санитаров, проходя мимо.
  
   "Почему? Что происходит?" спросила она, широко раскрыв глаза. Обычно она молилась о том, чтобы во время ночной смены было немного активности, но Марлен и так перенес достаточно нервного напряжения для одной ночи.
  
   "Мы перевезем Фредди Крюгера к чернобыльской леди", - ответил он, жестом предлагая ей начать готовить кровать к переезду.
  
   "Эй, прояви хоть немного уважения к бедняге, придурок", - сказала она санитару, который только посмеялся над ее выговором. "Он чей-то сын, ты знаешь!"
  
   Она открыла кровать для нового обитателя в слабом, одиноком свете над кроватью. Откинув одеяла и верхнюю простыню, чтобы они образовали аккуратный треугольник, хотя бы на мгновение, Марлен задумалась о судьбе бедного молодого человека, который потерял большую часть своих черт, не говоря уже о его способностях из-за сильного повреждения нервов. Доктор Гулд переместился в темную часть комнаты на расстоянии нескольких футов, делая вид, что для разнообразия хорошо отдохнул.
  
   Они доставили нового пациента с минимальными нарушениями и перенесли его на новую кровать, благодарные за то, что он не проснулся из-за того, что, несомненно, было бы невыносимой болью во время их обращения с ним. Они тихо ушли, как только он устроился, в то время как в подвале так же крепко спали, представляя собой неминуемую угрозу.
  
  
   Глава 6 - Дилемма в люфтваффе
  
  
   "Боже мой, Шмидт! Я командир, инспектор командования люфтваффе!" Гарольд Майер закричал в редкий момент потери контроля. "Эти журналисты захотят узнать, почему пропавший летчик использовал один из наших боевых истребителей без разрешения моего офиса или Объединенного оперативного командования бундесвера! И я только сейчас узнаю, что фюзеляж был обнаружен нашими собственными людьми - и спрятан?"
  
   Герхард Шмидт, второй по старшинству, пожал плечами и посмотрел на покрасневшее лицо своего начальника. Генерал-лейтенант Гарольд Майер был не из тех, кто теряет контроль над своими эмоциями. Сцена, разыгравшаяся перед Шмидтом, была в высшей степени необычной, но он полностью понимал, почему Мейер отреагировал таким образом. Это было очень серьезное дело, и не прошло бы много времени, прежде чем какой-нибудь пронырливый журналист узнал бы правду о сбежавшем летчике, человеке, который в одиночку сбежал на одном из их самолетов стоимостью в миллион евро.
  
   "Летчика Лö венхагена уже нашли?" он попросил Шмидта, офицера, которому не повезло быть назначенным, сообщить ему шокирующие новости.
  
   "Нет. На месте происшествия не было обнаружено тела, что наводит нас на мысль, что он все еще жив ", - задумчиво ответил Шмидт. "Но вы также должны принять во внимание, что он вполне мог погибнуть в катастрофе. Взрыв мог разрушить его тело, Гарольд."
  
   "Все эти твои разговоры о "мог бы" и "возможно, придется" - это то, что беспокоит меня больше всего. Меня беспокоит неопределенность того, что последовало за всем этим делом, не говоря уже о том, что в некоторых наших эскадрильях есть люди в краткосрочном отпуске. Впервые в моей карьере я чувствую беспокойство ", - признался Майер, наконец присев на минутку, чтобы немного подумать. Он внезапно поднял голову, уставившись в глаза Шмидту своим собственным стальным взглядом, но он смотрел дальше, чем лицо своего подчиненного. Прошло мгновение, прежде чем Мейер принял окончательное решение. "Schmidt..."
  
   "Да, сэр?" Шмидт быстро ответил, желая знать, как командир спасет их всех от позора.
  
   "Возьми трех мужчин, которым ты доверяешь. Мне нужны сообразительные люди, с мозгами и мускулами, мой друг. Ты нравишься мужчинам. Они должны понимать, в какой беде мы находимся. Это пиар-кошмар, который только и ждет своего часа. Я - и, вероятно, вы тоже - скорее всего, будете уволены, если то, что этот маленький засранец умудрился натворить у нас под носом, выйдет наружу ", - сказал Мейер, снова отклоняясь от темы.
  
   "И вам нужно, чтобы мы его выследили?" - Спросил Шмидт.
  
   "Да. И ты знаешь, что делать, если найдешь его. Действуй по своему усмотрению. Если хотите, допросите его, чтобы выяснить, какое безумие толкнуло его на эту глупую храбрость - вы знаете, каковы были его намерения", - предложил Майер. Он наклонился вперед, положив подбородок на сложенные руки. "Но Шмидт, если он хотя бы дышит неправильно, выстави его вон. В конце концов, мы солдаты, а не няньки или психологи. Коллективное благополучие люфтваффе гораздо важнее, чем один маниакальный придурок, которому нужно что-то доказать, понимаешь?"
  
   "Полностью", - согласился Шмидт. Он не просто ублажал своего начальника, но искренне придерживался того же мнения. Они двое прошли через годы испытаний и тренировок в немецком воздушном корпусе не для того, чтобы быть уничтоженными каким-то сопливым летчиком. В результате Шмидт был втайне взволнован порученной ему миссией. Он хлопнул ладонями по бедрам и встал. "Готово. Дайте мне три дня, чтобы собрать мое трио, и после этого мы будем отчитываться перед вами на ежедневной основе ".
  
   Мейер кивнул, внезапно почувствовав некоторое облегчение от сотрудничества с человеком-единомышленником. Шмидт надел фуражку и церемонно отдал честь, улыбаясь. "То есть, если нам потребуется столько времени, чтобы разрешить эту дилемму".
  
   "Будем надеяться, что первое сообщение станет последним", - ответил Мейер.
  
   "Мы будем поддерживать связь", - пообещал Шмидт, покидая офис, оставив Мейера чувствовать себя значительно легче.
  
  
   * * *
  
  
   Как только Шмидт выбрал трех своих людей, он проинструктировал их под видом секретной операции. Они должны скрывать информацию об этой миссии от всех остальных, включая свои семьи и коллег. В очень тактичной манере офицер убедился, что его люди поняли, что крайняя предвзятость - это путь миссии. Он выбрал трех кротких, умных людей разного ранга из разных боевых подразделений. Это было все, что ему было нужно. Он не утруждал себя деталями.
  
   "Итак, джентльмены, вы принимаете или отклоняете?" наконец-то он спросил со своего импровизированного подиума, взгромоздившегося на цементное возвышение в ремонтном отсеке на базе. Суровое выражение его лица и последующее молчание передали весомый характер задания. "Да ладно, парни, это не предложение руки и сердца! Да или нет! Это простая миссия - найти и уничтожить мышь в нашем пшеничном бункере, ребята ".
  
   "Я в деле".
  
   "Ах, данке Химмельфарб! Я знал, что выбрал правильного мужчину, когда выбрал тебя ", - сказал Шмидт, используя обратную психологию, чтобы подтолкнуть двух других. Благодаря преобладанию давления со стороны сверстников, он в конечном итоге добился успеха. Вскоре после этого рыжеволосый бес по имени Коль щелкнул каблуками в своей типичной показной манере. Естественно, последний человек, Вернер, должен был уступить. Он сопротивлялся, но только потому, что планировал немного поиграть в Дилленбурге в течение следующих трех дней, а небольшая экскурсия Шмидта нарушила его планы.
  
   "Пойдем возьмем этого маленького засранца", - сказал он равнодушно. "Я дважды обыграл его в блэкджек в прошлом месяце, и он все равно должен мне 137 евро".
  
   Двое его коллег усмехнулись. Шмидт был доволен.
  
   "Спасибо, что добровольно поделились своим опытом и временем, ребята. Позвольте мне получить информацию сегодня вечером, и во вторник у меня будут готовы ваши первые заказы. Уволен."
  
  
   Глава 7 - Встреча с убийцей
  
  
   Холодный, черный взгляд неподвижных глаз-бусин встретился с Ниной, когда она постепенно выходила из своего блаженного сна. На этот раз ее не мучили кошмары, но, тем не менее, она проснулась от этого ужасного зрелища. Она ахнула, когда темные зрачки в налитых кровью глазах стали реальностью, которую, как она думала, она потеряла во сне.
  
   О Боже, одними губами произнесла она при виде него.
  
   Он ответил тем, что можно было бы назвать улыбкой, если бы от его лицевых мышц что-то осталось, но все, что она смогла разглядеть, это сузившиеся морщинки у его глаз в знак дружеского признания. Он вежливо кивнул.
  
   "Привет", - заставила себя произнести Нина, хотя была не в настроении для разговора. Она ненавидела себя за то, что молча надеялась, что пациент потерял дар речи, просто чтобы ее оставили в покое. В конце концов, она всего лишь поприветствовала его, демонстрируя приличия. К ее ужасу, он ответил хриплым шепотом. "Привет. Прости, что напугал тебя. Просто я думал, что больше никогда не проснусь ".
  
   На этот раз Нина улыбнулась без морального принуждения. "I"m Nina."
  
   "Рад познакомиться с тобой, Нина. Я sorry...it трудно говорить", - извинился он.
  
   "Не беспокойся. Не говори, если это причиняет боль ".
  
   "Я желаю, чтобы было больно. Но мое лицо просто онемело. Такое чувство..."
  
   Он глубоко вздохнул, и Нина увидела огромную печаль в его темных глазах. Внезапно ее сердце заныло от жалости к мужчине с расплавленной кожей, но она не осмеливалась заговорить сейчас. Она хотела дать ему закончить то, что он хотел сказать.
  
   "Такое чувство, как будто я ношу чье-то другое лицо". Он боролся со своими словами, его эмоции были в смятении. "Только эта мертвая кожа. Просто это оцепенение, как когда прикасаешься к чужому лицу, понимаешь? Это похоже на - маску".
  
   Когда он говорил, Нина представляла его страдания, и это заставило ее отказаться от своей прежней порочности, когда она желала, чтобы он замолчал для ее собственного утешения. Она представила все, что он ей сказал, и поставила себя на его место. Как это, должно быть, ужасно! Но независимо от реальности его страданий и неизбежного недостатка, она хотела сохранить позитивный тон.
  
   "Я уверена, что станет лучше, особенно с лекарствами, которые они нам дают", - вздохнула она. "Я удивлен, что могу чувствовать свою задницу на сиденье унитаза".
  
   Его глаза сузились и снова сморщились, а из пищевода вырвался ритмичный хрип, который, как она теперь знала, был смехом, хотя на остальной части его лица не было никаких признаков этого. "Как когда ты засыпаешь на своей руке", - добавил он.
  
   Нина указала на него с решительной уступкой. "Правильно".
  
   Вокруг двух новых знакомых суетилась больничная палата, совершая утренний обход и разнося подносы с завтраком. Нина гадала, где сестра Баркен, но ничего не сказала, когда доктор Фриц вошел в палату в сопровождении двух незнакомцев в профессиональной одежде и медсестры Маркс, следовавшей за ними по пятам. Незнакомцы оказались администраторами больницы, один мужчина и одна женщина.
  
   "Доброе утро, доктор Гулд", - улыбнулся доктор Фриц, но он повел свою команду к другому пациенту. Сестра Маркс быстро улыбнулась Нине, прежде чем вернуться к своей работе. Они задернули плотные зеленые шторы, и она услышала, как сотрудники разговаривают с новой пациенткой относительно приглушенными голосами, вероятно, ради нее.
  
   Нина нахмурилась от досады на их непрекращающиеся расспросы. Бедняга едва мог правильно произносить свои слова! Тем не менее, она смогла услышать достаточно, чтобы знать, что пациент не мог вспомнить свое собственное имя и что единственное, что он помнил до того, как загорелся, был полет.
  
   "Но ты прибежал сюда, все еще охваченный огнем!" - проинформировал его доктор Фриц.
  
   "Я этого не помню", - ответил мужчина.
  
   Нина закрыла свои слабеющие глаза, чтобы обострить слух. Она услышала, как доктор сказал: "Моя медсестра забрала ваш бумажник, когда вам давали успокоительное. Из того, что мы можем расшифровать по обугленным останкам, вам двадцать семь лет, и вы из Дилленбурга. К сожалению, ваше имя на карточке было уничтожено, поэтому мы не можем установить, кто вы или с кем нам следует связаться по поводу вашего лечения и тому подобного ".О, Боже мой!подумала она в ярости. Они едва спасли ему жизнь, и первый разговор, который они с ним заводят, касается финансовых мелочей! Типично!
  
   "Я-я понятия не имею, как меня зовут, доктор. Я знаю еще меньше о том, что со мной случилось ". Последовала долгая пауза, и Нина ничего не могла слышать, пока занавески снова не раздвинулись и два бюрократа не вышли. Когда они проходили мимо, Нина была потрясена, услышав, как один сказал другому: "Мы тоже не можем опубликовать фоторобот в новостях. У него нет окровавленного лица, которое можно было бы узнать ".
  
   Она не могла удержаться, чтобы не защитить его. "Эй!"
  
   Как хорошие подхалимы, они остановились и мило улыбнулись известному ученому, но то, что она сказала, стерло фальшивые улыбки с их лиц. "По крайней мере, у этого человека одно лицо, а не два. Смекалка?"
  
   Не говоря ни слова, двое смущенных продавцов ручек ушли, в то время как Нина злобно смотрела на них, приподняв бровь. Она гордо надула губки, тихо добавив: "И к тому же на безупречном немецком, сучки".
  
   "Должен признаться, это было впечатляюще по-немецки, особенно для шотландца". Доктор Фриц улыбался, делая запись в личном деле молодого человека. И пациент с ожогами, и медсестра Маркс признали рыцарство дерзкого историка, подняв вверх большие пальцы, что заставило Нину снова почувствовать себя прежней.
  
   Нина подозвала сестру Маркс поближе, убедившись, что молодая женщина знает, что та хочет поделиться чем-то незаметным. Доктор Фриц взглянул на двух женщин, подозревая, что есть какой-то вопрос, о котором его следует проинформировать.
  
   "Дамы, я ненадолго. Позвольте мне просто устроить нашего пациента поудобнее ". Повернувшись к пациенту с ожогами, он сказал: "Мой друг, нам тем временем придется назвать вам имя, вы так не думаете?"
  
   "А как насчет Сэма?" - предложил пациент.
  
   Желудок Нины сжался. Мне все еще нужно связаться с Сэмом. Или даже просто Детлеф.
  
   "В чем дело, доктор Гулд?" - спросила Марлен.
  
   "Хм, я не знаю, кому еще рассказать и уместно ли это вообще, но, " она искренне вздохнула, " мне кажется, я теряю зрение!"
  
   "Я уверена, что это просто побочный продукт radia..." - попыталась Марлен, но Нина крепко схватила ее за руку в знак протеста.
  
   "Послушай! Если еще один сотрудник в этой больнице использует радиацию в качестве оправдания вместо того, чтобы что-то сделать с моими глазами, я начну бунт. Ты понимаешь?" Она нетерпеливо усмехнулась. "Пожалуйста. ПОЖАЛУЙСТА. Сделай что-нибудь с моими глазами. Осмотр. Что угодно. Говорю вам, я слепну, в то время как сестра Баркен уверяла меня, что мне становится лучше!"
  
   Доктор Фриц выслушал жалобу Нины. Он сунул ручку в карман и, ободряюще подмигнув пациенту, которого теперь называл Сэмом, покинул его.
  
   "Доктор Гулд, ты видишь мое лицо или только очертания моей головы?"
  
   "И то, и другое, но я не могу определить цвет твоих глаз, например. Раньше все было размытым, но теперь становится невозможно разглядеть что-либо дальше, чем на расстоянии вытянутой руки ", - ответила Нина. "Раньше я могла видеть..." Она не хотела называть нового пациента выбранным им именем, но ей пришлось: "...глаза Сэма, даже розоватый цвет белков его глаз, доктор. Это было буквально час назад. Теперь я ничего не могу различить".
  
   "Сестра Баркен сказала тебе правду", - сказал он, вытаскивая световую ручку и раздвигая веки Нины левой рукой в перчатке. "Ты заживаешь очень быстро, почти неестественно". Он опустил свое почти бесплодное лицо рядом с ее лицом, чтобы проверить реакцию ее зрачков, когда она ахнула.
  
   "Я вижу тебя!" - воскликнула она. "Я вижу тебя ясно как день. Каждый изъян. Даже щетина на твоем лице, которая выглядывает из пор."
  
   Озадаченный, он посмотрел на медсестру по другую сторону кровати Нины. Ее лицо было полно беспокойства. "Мы проведем несколько анализов крови позже сегодня. Сестра Маркс, подготовьте результаты для меня завтра."
  
   "Где сестра Баркен?" Спросила Нина.
  
   "Она не на дежурстве до пятницы, но я уверен, что такая многообещающая медсестра, как мисс Маркс, сможет позаботиться об этом, верно?" Молодая медсестра усердно закивала.
  
  
   * * *
  
  
   Как только вечерние часы посещений закончились, большинство сотрудников были заняты подготовкой пациентов ко сну, но доктор Фриц ранее дал доктору Нине Гулд успокоительное, чтобы убедиться, что она как следует выспалась. Она была довольно расстроена весь день, ведя себя не так, как обычно, из-за ухудшающегося зрения. Что было нехарактерно, она была сдержанной и немного угрюмой, как и ожидалось. Когда погас свет, она крепко спала.
  
   К 3:20 утра прекратились даже приглушенные разговоры между медсестрами ночного персонала, и все они боролись с различными приступами скуки и убаюкивающей силой тишины. Медсестра Маркс работала в дополнительную смену, проводя свободное время в социальных сетях. Жаль, что ей профессионально запретили публиковать признание ее героини, доктора Гулд. Она была уверена, что это вызвало бы зависть у специалистов по истории и фанатиков Второй мировой войны среди ее онлайн-друзей, но, увы, ей пришлось держать потрясающую новость при себе.
  
   Легкий хлопающий звук скачущих шагов раздался в коридоре, прежде чем Марлен подняла глаза и увидела, что одна из санитарок с первого этажа мчится к посту медсестер. Негодный уборщик побежал за ним по пятам. У обоих мужчин были потрясенные лица, они отчаянно призывали медсестер замолчать, пока они не добрались до них.
  
   Запыхавшись, двое мужчин остановились у двери кабинета, где Марлен и другая медсестра ждали объяснения своего странного поведения.
  
   "Там-с-есть, - начал уборщик первым, - злоумышленник на первом этаже, и он поднимается по пожарной лестнице, пока мы разговариваем".
  
   "Итак, вызовите охрану", - прошептала Марлен, удивленная их неумением справиться с угрозой безопасности. "Если вы подозреваете, что кто-то представляет угрозу для персонала и пациентов, знайте, что вы ..."
  
   "Послушай, милая!" Санитар наклонился прямо к молодой женщине, насмешливо шепча ей на ухо так тихо, как только мог. "Оба офицера службы безопасности мертвы!"
  
   Уборщик дико закивал. "Это правда! Вызовите полицию. Сейчас! Прежде чем он доберется сюда!"
  
   "А как насчет персонала на втором этаже?" - спросила она, лихорадочно пытаясь найти линию от администратора. Двое мужчин пожали плечами. Марлен была встревожена, обнаружив, что коммутатор непрерывно пищит. Это означало, что было либо слишком много вызовов для обработки, либо неисправная система.
  
   "Я не могу уловить основные строки!" - настойчиво прошептала она. "Боже мой! Никто не знает, что есть проблемы. Мы должны предупредить их!" Марлен воспользовалась своим мобильным телефоном, чтобы позвонить доктору Хилту на его личный мобильный телефон. "Доктор Рукоять?" сказала она, широко раскрыв глаза, в то время как встревоженные мужчины постоянно проверяли фигуру, которую они видели поднимающейся по пожарной лестнице.
  
   "Он будет взбешен тем, что вы позвонили ему на мобильный", - предупредил санитар.
  
   "Кому какое дело? До тех пор, пока она не доберется до него, Виктор! " проворчала другая медсестра. Она последовала его примеру, используя свой мобильный телефон, чтобы позвонить в местную полицию, в то время как Марлен снова набрала номер доктора Хилта.
  
   "Он не отвечает", - выдохнула она. "Он звонит, но голосовой почты тоже нет".
  
   "Великолепно! И наши телефоны в наших гребаных шкафчиках!" санитар, Виктор, безнадежно кипел, проводя расстроенными пальцами по волосам. На заднем плане они услышали, как другая медсестра разговаривала с полицией. Она ткнула телефоном в грудь санитара.
  
   "Сюда!" - настаивала она. "Расскажи им подробности. Они высылают две машины ".
  
   Виктор объяснил ситуацию оператору службы экстренной помощи, который отправил патрульные машины. Затем он остался на линии, пока она продолжала получать от него дополнительную информацию и передавала ее по радио патрульным машинам, когда они спешили в больницу Гейдельберга.
  
  
   Глава 8 - Это все забавы и игры, пока...
  
  
   "Делай зигзаги! Мне нужен вызов! " - взревела шумная женщина с избыточным весом, когда Сэм начал убегать от стола. Пердью был слишком пьян, чтобы встревожиться, наблюдая, как Сэм пытается выиграть пари, что крепко сбитая девушка с ножом не сможет его ударить. Ближайшие выпивохи вокруг них образовали небольшую толпу ликующих и делающих ставки хулиганов, всем знакомых с талантом Большого Морага обращаться с клинками. Они все сокрушались и хотели извлечь выгоду из ошибочной смелости этого идиота из Эдинбурга.
  
   Палатки были освещены праздничным светом фонарей, отбрасывая тени раскачивающихся пьяниц, от души поющих под дудки фолк-группы. Было еще не совсем темно, но в тяжелом, затянутом тучами небе отражались огни широкого поля внизу. По извилистой реке, которая текла вдоль прилавков, несколько человек плыли на гребных лодках, наслаждаясь тихой рябью мерцающей воды вокруг них. Под деревьями рядом с парковкой играли дети.
  
   Сэм услышал, как первый кинжал просвистел мимо его плеча.
  
   "Ай!" - нечаянно выкрикнул он. "Чуть не пролил там свой эль!"
  
   Он слышал, как кричащие женщины и мужчины подстрекали его к этому сквозь шум фанатов Мораг, скандирующих ее имя. Где-то в этом безумии Сэм услышал, как небольшая группа людей скандирует "Зарежьте ублюдка! Зарежь вампота!"
  
   Со стороны Пердью не было никакой поддержки, даже когда Сэм на мгновение обернулся, чтобы посмотреть, куда Мора изменила прицел. Одетый в клетчатую ткань своей семьи поверх килта, Пердью, пошатываясь, пробирался через безумную стоянку в направлении здания клуба на территории.
  
   "Предатель", - невнятно произнес Сэм. Он сделал еще один глоток своего эля как раз в тот момент, когда Мора подняла свою дряблую руку, чтобы выровнять последний из трех кинжалов. "О черт!" - Воскликнул Сэм и, отбросив в сторону кружку, побежал к холму у реки.
  
   Как он и боялся, его опьянение послужило двум целям - нанесению унижения, а затем последующей способности не подставлять крысиную задницу. Его дезориентация на повороте заставила его потерять равновесие, и после всего лишь одного прыжка вперед его нога ударила сзади по другой лодыжке, сбив его с ног на мокрую, рыхлую траву и грязь с глухим стуком. Череп Сэма ударился о камень, скрытый в длинных пучках зелени, и яркая вспышка болезненно пронзила его мозг. Его глаза закатились в глазницы, но он мгновенно пришел в сознание.
  
   Скорость его падения отбросила его тяжелый килт вперед, когда его тело резко остановилось. На нижней части спины он мог чувствовать ужасное подтверждение перевернутой одежды. Если этого было недостаточно для подтверждения последовавшего кошмара, свежий воздух на его ягодицах сделал свое дело.
  
   "О Боже! Только не снова", - простонал он сквозь запах грязи и навоза, когда раскатистый смех толпы наказал его. "С другой стороны, - сказал он себе, садясь, " утром я этого не вспомню. Правильно! Это не будет иметь значения ".
  
   Но он был ужасным журналистом, забывшим помнить, что вспыхивающие огни, время от времени ослеплявшие его с небольшого расстояния, означали, что даже когда он забудет об испытании, фотографии будут преобладать. Какое-то мгновение Сэм просто сидел там, жалея, что не был таким болезненно традиционным; жалея, что не надел трусы или хотя бы стринги! Беззубый рот Мораг был широко открыт от смеха, когда она, пошатываясь, подошла ближе, чтобы забрать его.
  
   "Не волнуйся, милая!" она усмехнулась. "Это не те, кого мы видели впервые!"
  
   Одним быстрым движением крепкая девушка подняла его на ноги. Сэм был слишком пьян и испытывал тошноту, чтобы отбиваться от нее, когда она отряхнула его килт и пощупала, пока она разыгрывала комедию за его счет.
  
   "Эй! Эх, леди... " он запинался в своих словах. Его руки размахивали, как у накачанного наркотиками фламинго, когда он пытался восстановить самообладание. "Следи за своими руками там!"
  
   "Сэм! Сэм!" - услышал он откуда-то изнутри пузыря жестокие насмешки и свист, доносившиеся из большого серого шатра.
  
   "Пердью?" - позвал он, ища на густой грязной лужайке свою кружку.
  
   "Сэм! Идем, нам нужно идти! Сэм! Хватит валять дурака с толстухой!" Пердью, пошатываясь, шел вперед, невнятно бормоча по мере приближения.
  
   "Что ты видишь?" Мораг закричала в ответ на оскорбление. Нахмурившись, она отошла от Сэма, чтобы уделить Пердью все свое внимание.
  
  
   * * *
  
  
   "Немного льда на это, приятель?" - спросил бармен у Пердью.
  
   Сэм и Пердью вошли в здание клуба на нетвердых ногах после того, как большинство людей уже освободили свои места, решив выйти на улицу и посмотреть на пожирателей пламени во время барабанного шоу.
  
   "Да! Лед для нас обоих, " закричал Сэм, держась за голову там, где камень соприкоснулся. Пердью с важным видом прохаживался рядом с ним, подняв руку, чтобы заказать две порции меда, пока они залечивали свои раны.
  
   "Боже мой, эта женщина бьет как Майк Тайсон", - заметил Пердью, прижимая пакет со льдом к правой брови, месту, где первый выстрел Мораг обозначил ее недовольство его высказыванием. Второй удар пришелся чуть ниже его левой скулы, и Пердью не мог не быть немного впечатлен ее комбинацией.
  
   "Ну, она метает ножи как любитель", - вставил Сэм, сжимая стакан в руке.
  
   "Ты ведь знаешь, что на самом деле она не собиралась тебя бить, верно?" - напомнил Сэму бармен. Он немного подумал и возразил: "Но тогда она глупа, раз заключает такое пари. Я вернул свои деньги в двойном размере".
  
   "Да, но она поставила сама на себя с вчетверо большими шансами, парень!" бармен от души захихикал. "Она не заслужила такую репутацию, будучи глупой, а?"
  
   "Ha!" - Воскликнул Пердью, его глаза были прикованы к экрану телевизора за стойкой бара. Это была та самая причина, по которой он пришел искать Сэма в первую очередь. То, что он увидел в новостях ранее, показалось ему причиной для беспокойства, и он хотел посидеть там, пока выпуск не повторится, чтобы он мог показать Сэму.
  
   В течение следующего часа на экране появилось именно то, чего он ждал. Он подался вперед, опрокинув несколько стаканов на стойке. "Смотрите!" - воскликнул он. "Смотри, Сэм! Не в этой ли больнице сейчас находится наша дорогая Нина?"
  
   Сэм наблюдал, как репортер рассказывает о драме, которая произошла в известной больнице всего несколько часов назад. Это мгновенно встревожило его. Двое мужчин обменялись обеспокоенными взглядами.
  
   "Мы должны пойти и забрать ее, Сэм", - настаивал Пердью.
  
   "Если бы я был трезв, я бы поехал прямо сейчас, но мы не можем ехать в Германию в таком состоянии", - посетовал Сэм.
  
   "Это не проблема, мой друг", - Пердью улыбнулся в своей обычной озорной манере. Он поднял свой бокал и допил из него остатки алкоголя. "У меня есть частный самолет и команда, которая может доставить нас туда, пока мы отсыпаемся. Как бы мне не хотелось снова лететь в глушь к Детлефу, мы говорим о Нине ".
  
   "Да", - согласился Сэм. "Я не хочу, чтобы она оставалась там еще на одну ночь. Нет, если я смогу что-то с этим поделать."
  
   Пердью и Сэм покинули праздник с совершенно обосранными лицами и несколько измотанными порезами и царапинами, полные решимости прочистить мозги и прийти на помощь другой трети своего социального альянса.
  
   Когда ночь опустилась на шотландское побережье, они оставили за собой веселый след, слушая, как затихают звуки волынок. Это было предвестником более серьезных событий, когда их минутная безрассудность и веселье должны были уступить место срочному спасению доктора Нины Гулд, которая делила пространство с разгульным убийцей.
  
  
   Глава 9 - Крик безликого
  
  
   Нина была в ужасе. Она проспала большую часть утра и начало дня, но доктор Фриц отвел ее в смотровую комнату для проверки зрения, как только полиция разрешила им передвигаться. Первый этаж усиленно охранялся как полицией, так и местной охранной компанией, которая ночью принесла в жертву двух своих людей. Второй этаж был закрыт для всех, кто не был там заключен, или для медицинского персонала.
  
   "Вам повезло, что вы смогли проспать все это безумие, доктор Гулд", - сказала медсестра Маркс Нине, когда пришла проведать ее вечером.
  
   "Я даже не знаю, что произошло, на самом деле. Там были люди из службы безопасности, убитые злоумышленником?" Нина нахмурилась. "Это то, что я смог разобрать по обрывкам того, что обсуждалось. Никто не мог сказать мне, что, черт возьми, происходит на самом деле ".
  
   Марлен огляделась, чтобы убедиться, что никто не видел, как она рассказывала Нине подробности.
  
   "Мы не должны пугать пациентов излишней информацией, доктор Гулд", - сказала она себе под нос, делая вид, что проверяет жизненные показатели Нины. "Но прошлой ночью один из наших уборщиков видел, как кто-то убил одного из сотрудников службы безопасности. Конечно, он не задержался, чтобы посмотреть, кто это был ".
  
   "Они поймали злоумышленника?" Серьезно спросила Нина.
  
   Медсестра покачала головой. "Вот почему это место находится в карантине. Они обыскивают больницу в поисках любого, кому не разрешено находиться здесь, но пока безуспешно."
  
   "Как это возможно? Должно быть, он выскользнул до приезда копов", - предположила Нина.
  
   "Мы тоже так думаем. Я просто не понимаю, что он искал такого, что стоило жизни двум мужчинам ", - сказала Марлен. Она глубоко вздохнула и решила сменить тему. "Как твое зрение сегодня? Лучше?"
  
   "То же самое", - равнодушно ответила Нина. Очевидно, у нее на уме были другие вещи.
  
   "Учитывая нынешнее вмешательство, для получения ваших результатов потребуется немного больше времени. Но как только мы узнаем, мы сможем начать лечение ".
  
   "Я ненавижу подобное чувство. Меня все время клонит в сон, и теперь я едва ли могу видеть больше, чем нечеткое изображение людей, с которыми сталкиваюсь ", - простонала Нина. "Знаешь, мне нужно связаться со своими друзьями и семьей, чтобы они знали, что со мной все в порядке. Я не могу оставаться здесь вечно ".
  
   "Я понимаю, доктор Гулд", - посочувствовала Марлен, оглядываясь на другого своего пациента напротив Нины, который зашевелился в своей постели. "Позволь мне пойти проверить, как там Сэм".
  
   Когда медсестра Маркс подошла к пострадавшему от ожогов, Нина наблюдала, как он открыл глаза и посмотрел в потолок, как будто он мог видеть что-то, чего не могли они. Затем ее охватила печальная ностальгия, и она прошептала про себя.
  
   "Сэм".
  
   Угасающий взгляд Нины удовлетворил ее любопытство, когда она наблюдала, как пациент Сэм поднял руку и сжал запястье медсестры Маркс, но она не могла разглядеть выражения его лица. Покрасневшая кожа Нины, поврежденная токсичным воздухом Чернобыля, была практически полностью исцелена. Но все равно она чувствовала, что умирает. Тошнота и головокружение преобладали, в то время как ее жизненные показатели показывали только улучшение. Для такого предприимчивого и пылкого человека, как шотландский историк, такие предполагаемые слабости были неприемлемы и причинили ей значительное разочарование.
  
   Она могла слышать шепот, прежде чем сестра Маркс покачала головой, отрицая все, что он просил. Затем медсестра оторвалась от пациента и быстро ушла, не взглянув на Нину. Пациент, однако, смотрел на Нину. Это все, что она могла видеть. Но она понятия не имела, почему. Что характерно, она противостояла ему.
  
   "В чем дело, Сэм?"
  
   Он не отвел взгляда, но оставался спокойным, как будто надеялся, что она забудет, что обратилась к нему. Пытаясь сесть, он застонал от боли и снова откинулся на подушку. Он устало вздохнул. Нина решила оставить его в покое, но затем его хриплые слова нарушили тишину между ними, потребовав ее внимания.
  
   "Т-ты знаешь ... знаешь ... человека, которого они ищут?" - запинаясь, пробормотал он. "Ты знаешь? Незваный гость?"
  
   "Да", - ответила она.
  
   "Он охотится за м-мной. Это меня он ищет, Нина. А-и сегодня вечером ... он придет, чтобы убить меня", - сказал он дрожащим бормотанием, состоящим из неправильно произносимых слов. От того, что он сказал, у Нины кровь застыла в жилах, потому что она не ожидала, что преступник будет что-то искать поблизости от нее. "Нина?" он настаивал на ответе.
  
   "Ты уверен?" она спросила.
  
   "Я есть", - подтвердил он, к ее ужасу.
  
   "Послушай, откуда ты знаешь, кто это? Ты видел его здесь? Ты видел его своими собственными глазами? Потому что, если ты этого не сделал, скорее всего, ты просто параноик, мой друг ", - заявила она, надеясь помочь ему обдумать свою оценку и внести в нее некоторую ясность. Она также надеялась, что он ошибся, поскольку она была не в том состоянии, чтобы скрываться от убийцы. Она видела, как завертелись его колесики, пока он обдумывал ее слова. "И еще одно, - добавила она, - если ты даже не можешь вспомнить, кто ты и что с тобой случилось, откуда ты знаешь, что за тобой охотится какой-то безликий противник?"
  
   Нина не знала об этом, но ее выбор слов обратил вспять все последствия, от которых страдал молодой человек - воспоминания теперь нахлынули снова. Его глаза расширились от ужаса, когда она заговорила, пронзая ее своим черным взглядом так сильно, что она могла видеть это даже своим ослабевающим зрением.
  
   "Сэм?" - спросила она. "Что это?"
  
   "Майн Готт, Нина!" - прохрипел он. На самом деле это был крик, но повреждение его голосовых связок заглушило его до простого истерического шепота. "Безликий, говоришь ты! Чертово лицо -безликий! Он был... Ниной, человеком, который поджег меня ...!"
  
   "Да? Что насчет него? " настаивала она, хотя знала, что он хотел сказать. Она просто хотела больше деталей, если сможет их раздобыть.
  
   "Человек, который пытался убить меня ... он had...no лицо!" - вопил перепуганный пациент. Если бы он мог плакать, он бы зарыдал при воспоминании о чудовищном человеке, который преследовал его после игры той ночью. "Он догнал меня и поджег!"
  
   "Медсестра!" Нина закричала. "Медсестра! Кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!"
  
   Прибежали две медсестры с недоуменными выражениями на лицах. Нина указала на расстроенного пациента и воскликнула: "Он только что вспомнил свой приступ. Пожалуйста, дайте ему что-нибудь от шока!"
  
   Они бросились к нему на помощь и задернули занавески, дав ему успокоительное, чтобы он успокоился. Нина почувствовала, что ей угрожает собственная летаргия, но она попыталась самостоятельно разгадать странную головоломку. Он был серьезен? Был ли он достаточно последователен, чтобы сделать такой точный вывод, или он все выдумал? Она сомневалась, что он был неискренним. В конце концов, мужчина едва ли мог двигаться самостоятельно или произнести предложение без борьбы. Он, конечно, не был бы таким безумным, если бы не был убежден, что его недееспособное состояние будет стоить ему жизни.
  
   "Боже, я бы хотела, чтобы Сэм был здесь, чтобы помочь мне думать", - пробормотала она, когда ее разум умолял заснуть. "Даже Пердью подошел бы, если бы смог воздержаться от попыток убить меня на этот раз". Уже приближалось время ужина, и, поскольку никто из них не ожидал посетителей, Нина была вольна спать, если хотела. Или так она думала.
  
   Доктор Фриц улыбнулся, когда вошел. "Доктор Гулд, я просто пришел дать тебе кое-что от проблем с глазами."
  
   "Черт", - пробормотала она. "Здравствуйте, доктор. Что ты мне даешь?"
  
   "Просто средство для уменьшения сужения капилляров в ваших глазах. У меня есть основания полагать, что ваше зрение ухудшается из-за сужения кровообращения в области глаз. Если у вас возникнут какие-либо проблемы в течение ночи, вы можете просто обратиться к доктору Хилту. Сегодня вечером он снова будет на дежурстве, а я свяжусь с тобой утром, хорошо?"
  
   "Хорошо, доктор", - согласилась она, наблюдая, как он вводит неизвестное вещество ей в руку. "У вас уже есть результаты теста?"
  
   Доктор Фриц сначала притворился, что не расслышал ее, но Нина повторила свой вопрос. Он не смотрел на нее, очевидно, сосредоточившись на том, что делал. "Мы обсудим это завтра, доктор Гулд. К тому времени у меня должны быть результаты из лаборатории." Он, наконец, посмотрел на нее с неудавшейся уверенностью, но она была не в настроении продолжать разговор. К этому времени ее соседка по комнате успокоилась и притихла. "Спокойной ночи, дорогая Нина". Он добродушно улыбнулся и пожал Нине руку, прежде чем закрыть папку и положить ее обратно в изножье кровати.
  
   "Спокойной ночи", - напевала она, пока наркотик действовал, убаюкивая ее разум.
  
  
   Глава 10 - Побег из безопасности
  
  
   Костлявый палец ткнул Нину в руку, приведя ее в ужасное пробуждение. Рефлекторно она прижала руку к затронутой области, неожиданно поймав руку под своей ладонью, что напугало ее до полусмерти. Ее неадекватные глаза широко распахнулись, чтобы увидеть, кто к ней обращается, но, кроме пронзительных темных пятен под бровями пластиковой маски, она не могла разглядеть лица.
  
   "Нина! Шшш, " умоляло пустое лицо мягким скрипом. Это был ее сосед по комнате, стоящий у ее кровати в белом больничном халате. Трубки были удалены из его рук, оставляя следы сочащегося алого, небрежно вытертого на голой белой коже вокруг них.
  
   "Ч-что за черт?" она нахмурилась. "Серьезно?"
  
   "Послушай, Нина. Просто веди себя очень тихо и послушай меня, " прошептал он, немного опускаясь на корточки, чтобы его тело было скрыто от входа в комнату у кровати Нины. Только его голова была приподнята, чтобы он мог говорить ей на ухо. "Человек, о котором я тебе говорил, собирается прийти за мной. Я должен найти укромное место, пока он не уйдет ".
  
   Но ему не повезло. Нина была накачана наркотиками до бреда, и ее не слишком заботила его судьба. Она просто кивала, пока ее свободно плавающие глаза снова не скрылись под тяжелыми веками. Он вздохнул в отчаянии и огляделся вокруг, его дыхание участилось с каждым мгновением. Да, присутствие полиции защищало пациентов, но, честно говоря, вооруженная охрана не спасла даже нанятых ею людей, не говоря уже о тех, кто был безоружен!
  
   Было бы лучше, подумал пациент Сэм, если бы он спрятался вместо того, чтобы рисковать побегом. Если бы его обнаружили, он мог бы поступить с нападавшим соответствующим образом, и, надеюсь, доктор Гулд не пострадал бы от любого последующего насилия. Слух Нины значительно улучшился с тех пор, как она начала терять зрение; это позволяло ей прислушиваться к шарканью ног своей параноидальной соседки по комнате. Один за другим его шаги удалялись от нее, но не к его кровати. Она продолжала погружаться в сон и выходить из него, но ее глаза оставались закрытыми.
  
   Вскоре после этого глубоко за глазными впадинами Нины расцвела ошеломляющая боль, цветком боли проникая в ее мозг. Нервные соединения быстро познакомили ее рецепторы с вызываемой этим раскалывающей мигренью, и Нина громко вскрикнула во сне. Внезапно постепенно усиливающаяся головная боль заполнила ее глазные яблоки и вызвала жар на лбу.
  
   "О, Боже мой!" - закричала она. "Моя голова! Моя голова убивает меня!"
  
   Ее крики эхом разносились в практической тишине глубокой ночи в палате, быстро привлекая к ней медицинский персонал. Дрожащие пальцы Нины, наконец, нащупали кнопку экстренной помощи, и она несколько раз нажала на нее, призывая ночную медсестру на незаконную помощь. Вбежала новая медсестра, только что из академии.
  
   "Доктор Гулд? Доктор Гулд, с вами все в порядке? В чем дело, дорогой? " спросила она.
  
   "М-боже..." - заикаясь, пробормотала Нина, несмотря на вызванную наркотиками дезориентацию, "голова раскалывается от боли! Теперь она сидит прямо у меня перед глазами, и это убивает меня. Боже мой! Такое чувство, как будто мой череп раскалывается ".
  
   "Я быстро схожу за доктором Хилтом. Он только что вышел из операционной. Просто расслабься. Он как раз сейчас будет, доктор Гулд." Медсестра повернулась и поспешила за помощью.
  
   "Спасибо", - вздохнула Нина, измученная ужасной болью, без сомнения, из-за ее глаз. На мгновение она подняла голову, чтобы проверить, как Сэм, пациент, но его не было. Нина нахмурилась. Я мог бы поклясться, что он говорил со мной, пока я спал. Она подумала об этом дальше. Нет. Должно быть, мне это приснилось.
  
   "Доктор Гулд?"
  
   "Да? Извините, я с трудом вижу", - извинилась она.
  
   "Доктор Эфес со мной ". Повернувшись к доктору, она сказала: "Извините, мне просто нужно на минутку забежать в соседнюю комнату, чтобы помочь фрау Миттаг с ее постельным бельем".
  
   "Конечно, сестра. Пожалуйста, не торопитесь", - ответил доктор. Нина услышала легкий топот ног медсестры. Она посмотрела на доктора Хилта и сообщила ему о своей конкретной жалобе. В отличие от доктора Фрица, который был очень активным и любил быстро ставить диагнозы, доктор Хилт был лучшим слушателем. Он подождал, пока Нина объяснит, как именно головная боль поселилась у нее за глазами, прежде чем ответить.
  
   "Доктор Гулд? Ты можешь хотя бы разглядеть меня как следует?" он спросил. "Головные боли обычно напрямую связаны с надвигающейся слепотой, понимаете?"
  
   "Вовсе нет", - угрюмо сказала она. "Эта слепота, кажется, усугубляется с каждым днем, и доктор Фриц не предпринял ничего конструктивного по этому поводу. Не могли бы вы, пожалуйста, просто дать мне что-нибудь от боли? Это почти невыносимо".
  
   Он снял свою хирургическую маску, чтобы говорить внятно. "Конечно, моя дорогая".
  
   Она увидела, как он наклонил голову, глядя на кровать Сэма. "Где другой пациент?"
  
   "Я не знаю", - она пожала плечами. "Может быть, он пошел в туалет. Я помню, он сказал медсестре Маркс, что у него не было намерения использовать противень."
  
   "Почему бы ему не воспользоваться туалетом здесь?" доктор спросил, но Нине, откровенно говоря, становилось по-настоящему тошно от репортажей о своей соседке по комнате, когда ей нужна была помощь, чтобы облегчить раскалывающуюся головную боль.
  
   "Я не знаю!" - огрызнулась она на него. "Послушай, ты можешь, пожалуйста, просто дать мне что-нибудь от боли?"
  
   На него совсем не произвел впечатления ее тон, но он глубоко вдохнул и вздохнул. "Доктор Гулд, ты прячешь своего соседа по комнате?"
  
   Вопрос был одновременно абсурдным и непрофессиональным. Крайнее раздражение охватило Нину от его нелепого вопроса. "Да. Он где-то в комнате. Двадцать очков, если ты сможешь дать мне обезболивающее, прежде чем найдешь его!"
  
   "Вы должны сказать мне, где он, доктор Гулд, или вы умрете сегодня ночью", - прямо сказал он.
  
   "Ты совсем спятил?" - взвизгнула она. "Ты серьезно угрожаешь мне?" Нина чувствовала, что что-то очень не так, но она не могла закричать. Моргающими глазами она наблюдала за ним, ее пальцы украдкой искали красную кнопку, которая все еще была на кровати рядом с ней, в то время как она не сводила глаз с его отсутствующего лица. Его размытая тень подняла кнопку вызова, чтобы она могла разглядеть. "Ты ищешь это?"
  
   "О Боже", - тут же заплакала Нина, закрыв нос и рот ладонями, когда поняла, что теперь вспоминает этот голос. В голове у нее стучало, а кожа горела, но она не смела пошевелиться.
  
   "Где он?" он ровно прошептал. "Скажи мне, или ты умрешь".
  
   "Я не знаю, хорошо?" ее голос мягко дрожал под ее руками. "Я действительно не знаю. Я спал все это время. Боже мой, неужели я его хранитель?"
  
   Высокий мужчина ответил: "Вы цитируете Каина прямо из Библии. Скажите мне, доктор Гулд, вы религиозны?"
  
   "Пошел ты!" - заорала она.
  
   "Ах, атеист", - заметил он задумчиво. "В лисьих норах нет атеистов. Это еще одна цитата - возможно, она больше подходит для тебя в этот момент окончательного восстановления, когда ты встретишь свою смерть от рук того, ради чего ты пожалеешь, что у тебя нет бога ".
  
   "Вы не доктор Хилт", - сказала медсестра позади него. Ее слова прозвучали как вопрос, пропитанный недоверием и осознанием. Затем он сбил ее с ног с такой элегантной скоростью, что у Нины даже не было времени оценить краткость его действия. Когда медсестра падала, ее руки выпустили судно. Она заскользила по полированному полу с оглушительным грохотом, который немедленно привлек внимание ночного персонала на посту медсестер.
  
   Откуда ни возьмись, полицейские начали кричать в коридоре. Нина ждала, что они схватят самозванца в ее комнате, но вместо этого они пронеслись прямо мимо ее двери.
  
   "Иди! Вперед! Вперед! Он на втором этаже! Загоните его в угол в аптеке! Быстро!" - кричал командир.
  
   "Что?" Нина нахмурилась. Она не могла в это поверить. Все, что она могла различить, была фигура шарлатана, быстро приближающегося к ней, и, точно так же, как судьба бедной медсестры, он нанес ей сильный удар по голове. На мгновение она почувствовала невыносимую боль, прежде чем раствориться в черной реке забвения.Нина пришла в себя всего несколько мгновений спустя, все еще неловко скрючившись на своей кровати. У ее головной боли теперь была компания. Удар по виску научил ее новому уровню боли. Теперь она распухла так, что ее правый глаз казался меньше. На полу рядом с ней все еще лежала, распластавшись, ночная медсестра, но у Нины не было времени. Она должна была убраться отсюда до того, как жуткий незнакомец вернется к ней, особенно теперь, когда он узнал ее лучше.
  
   Она снова схватилась за болтающуюся кнопку вызова, но головка устройства была отсечена. "Черт", - простонала она, осторожно спуская ноги с кровати. Все, что она могла видеть, были простые очертания предметов и людей. Не было никаких признаков личности или намерений, когда она не могла видеть их лиц.
  
   "Черт! Где Сэм и Пердью, когда они мне нужны? Как я всегда оказываюсь в этом дерьме?" она скулила наполовину от досады и страха, пока шла, нащупывая способ освободиться от тюбиков в руках и пробираясь мимо кучи женщин рядом с ее неуверенными ногами. Действия полиции привлекли внимание большинства ночного персонала, и Нина заметила, что на третьем этаже было устрашающе тихо, если не считать отдаленного эха телевизионного прогноза погоды и двух пациентов, шепчущихся в соседней палате.Очистить. Это побудило ее найти свою одежду и одеться как можно лучше в сгущающейся темноте из-за ухудшающегося зрения, которое скоро покинет ее. После того, как она оделась, держа ботинки в руках, чтобы не вызвать подозрений, когда она выйдет, она прокралась обратно к прикроватному столику Сэма и открыла его ящик. Его обугленный бумажник все еще был внутри. Она убрала карточку с правами внутрь, сунув ее в задний карман джинсов.
  
   Она начинала беспокоиться о местонахождении своего соседа по комнате, его состоянии, и больше всего - о том, не было ли его отчаянной просьбы реальной. До сих пор она считала это всего лишь сном, но теперь, когда он пропал, она начала дважды задумываться о его визите ранее той ночью. В любом случае, теперь ей нужно было сбежать от самозванца. Полиция не могла предложить никакой защиты от угрозы без лица. Они уже преследовали подозреваемых, и ни один из них на самом деле не видел ответственного за это человека. Единственный способ, которым Нина узнала, кто был ответственен, - это его предосудительное поведение с ней и сестрой Баркен.
  
   "О черт!" - сказала она, останавливаясь как вкопанная, почти в конце белого коридора. "Сестра Баркен. Я должен предупредить ее ". Но Нина знала, что просьба позвать толстую сестру-сиделку предупредит персонал о том, что она ускользает. Не было никаких сомнений, что они этого не допустят. Думай, думай, думай! Убеждала себя Нина, стоя неподвижно и колеблясь. Она знала, что должна была сделать. Это было неприятно, но это был единственный выход.
  
   Вернувшись в свою темную комнату, используя только свет из коридора, падающий на мерцающий пол, Нина начала раздевать ночную медсестру. К счастью для маленького историка, медсестра была на два размера больше ее.
  
   "Мне так жаль. На самом деле, я такая", - прошептала Нина, снимая с женщины ее медицинскую форму и надевая ее поверх своей одежды. Чувствуя себя довольно ужасно из-за того, что она делала с бедной женщиной, неуклюжая мораль Нины заставила ее накинуть на медсестру свое постельное белье. В конце концов, леди была в нижнем белье на холодном полу. Дай ей булочку, Нина, подумала она при повторном взгляде. Нет, это глупо. Просто убирайся нахуй отсюда! Но неподвижное тело медсестры, казалось, взывало к ней. Возможно, жалость Нины вызвала кровь, которая текла у нее из носа, кровь, которая образовала липкую, темную лужу на полу под ее лицом. У нас нет времени!убедительные доводы заставили ее задуматься. "К черту это", - решила Нина вслух и перевернула потерявшую сознание леди один раз, чтобы постельное белье укутало ее тело и защитило от жесткости пола.
  
   Будучи медсестрой, Нина могла бы помешать полицейским и выбраться, пока они не заметили, что у нее проблемы с поиском ступенек и дверных ручек. Когда она, наконец, спустилась на первый этаж, она подслушала разговор двух полицейских о жертве убийства.
  
   "Хотел бы я быть здесь", - сказал один. "Я бы поймал этого сукина сына".
  
   "Конечно, все действие происходит перед нашей сменой. Теперь мы вынуждены нянчиться с тем, что осталось ", - сетовал другой.
  
   "На этот раз жертвой был врач - на ночном дежурстве", - прошептал первый. Возможно, доктор Хилт?подумала она, направляясь к выходу.
  
   "Они обнаружили этого доктора с содранным куском кожи на лице, точно так же, как у того охранника предыдущей ночью", - услышала она, как он добавил.
  
   "Смена пораньше?" - спросил Нину один из офицеров, когда она проходила мимо. Она перевела дыхание и сформулировала свой немецкий как можно лучше.
  
   "Да, мои нервы не выдержали убийства. Потерял сознание и ударился лицом", - быстро пробормотала она, пытаясь нащупать дверную ручку.
  
   "Позвольте мне достать это для вас", - сказал кто-то и открыл дверь под их выражения сочувствия.
  
   "Спокойной ночи, сестра", - сказал полицейский Нине.
  
   "Данке ш öн", - она улыбнулась, почувствовав прохладный ночной воздух на лице, борясь с головной болью и пытаясь не упасть со ступенек.
  
   "И вам тоже спокойной ночи, доктор...Эфес, не так ли?" - спросил полицейский за спиной Нины у двери. Кровь застыла в ее жилах, но она осталась верна.
  
   "Это верно. Спокойной ночи, джентльмены, " весело сказал мужчина. "Будь в безопасности!"
  
  
   Глава 11 - Детеныш Маргарет
  
  
   "Сэм Клив - как раз тот человек, который подойдет для этого, сэр. Я свяжусь с ним ".
  
   "Мы не можем позволить себе Сэма Клива", - быстро ответил Дункан Грэдвелл. Он умирал от желания выкурить сигарету, но когда новость о крушении истребителя в Германии вышла по проводам на экран его компьютера, это потребовало немедленного и неотложного внимания.
  
   "Он мой старый друг. Я... выкручу ему руку", - услышал он Маргарет. "Как я уже сказал, я свяжусь с ним. Мы работали вместе много лет назад, когда я помогал его невесте Патрисии с ее первой работой в качестве профессионала ".
  
   "Это та девушка, которую застрелил у него на глазах тот оружейный круг, операцию которого они раскрыли?" Грэдвелл спросил довольно бесчувственным тоном. Маргарет опустила голову и ответила медленным кивком. "Неудивительно, что он так сильно пристрастился к бутылке в последующие годы", - вздохнул Грэдвелл.
  
   Маргарет не могла не рассмеяться над этим. "Что ж, сэр, Сэма Клива не нужно было долго уговаривать, чтобы он присосался к горлышку бутылки. Ни до Патриции, ни после ... инцидента.
  
   "Ах! Итак, скажи мне, он слишком неуравновешен, чтобы рассказать нам эту историю?" - Спросил Грэдвелл.
  
   "Да, мистер Грэдвелл. Сэм Клив не только безрассуден, он печально известен немного извращенным умом ", - сказала она с нежной улыбкой. "Журналист именно такого калибра, какого вы хотите, чтобы раскрыть тайные операции командования немецких люфтваффе. Я уверен, что их канцлер будет взволнован, узнав об этом, особенно сейчас ".
  
   "Я согласна", - подтвердила Маргарет, сцепив руки перед собой, пока она стояла по стойке смирно перед столом своего редактора. "Я немедленно свяжусь с ним и посмотрю, не согласится ли он немного уменьшить свой гонорар для старого друга".
  
   "Я должен на это надеяться!" Двойной подбородок Грэдвелла задрожал, когда его голос повысился. "Этот человек теперь знаменитый писатель, поэтому я уверен, что эти безумные экскурсии, в которые он пускается с этим богатым идиотом, не являются подвигом по необходимости".
  
   "Богатый идиот", которого Грэдвелл так нежно называл, был Дэвид Пердью. Грэдвелл культивировал растущее неуважение к Пердью на протяжении последних лет из-за пренебрежительного отношения миллиардера к личному другу Грэдвелла. Друг, о котором идет речь, профессор Фрэнк Мэтлок из Эдинбургского университета, был вынужден уйти с поста главы департамента в вызвавшем большой шум деле вокруг Брикстон-Тауэр после того, как Пердью прекратил свои щедрые пожертвования департаменту. Естественно, последовал фурор по поводу последующего романтического увлечения Пердью любимой игрушкой Мэтлока, объектом его женоненавистнических предписаний и оговорок, доктором Ниной Гулд.
  
   Тот факт, что все это было древней историей, достойной полутора десятилетий "воды под мостом", не имел никакого значения для озлобленного Грэдвелла. Теперь он возглавлял "Эдинбург пост", должность, которой он добился упорным трудом и честной игрой, спустя годы после того, как Сэм Клив покинул пыльные залы газеты.
  
   "Да, мистер Грэдвелл", - вежливо ответила Маргарет. "Я доберусь до него, но что, если мне не удастся его раскрутить?"
  
   "Через две недели будет вершиться мировая история, Маргарет", - Грэдвелл ухмыльнулся, как насильник на Хэллоуин. "Чуть более чем через неделю мир будет смотреть прямую трансляцию из Гааги, где Ближний Восток и Европа подпишут мирный договор, гарантирующий прекращение всех военных действий между двумя мирами. Несомненной угрозой тому, что это произойдет, является недавний самоубийственный полет голландского пилота Бена Грийсмана, помните?"
  
   "Да, сэр". Она прикусила губу, прекрасно понимая, к чему он клонит, но отказываясь вызывать его гнев, прерывая. "Он проник на иракскую авиабазу и угнал самолет".
  
   "Это верно! И врезался в штаб-квартиру ЦРУ, создав тот пиздец, который сейчас разворачивается. Как вы знаете, Ближний Восток, очевидно, послал кого-то, чтобы нанести ответный удар, разгромив немецкую авиабазу!" - воскликнул он. "Теперь расскажи мне еще раз, почему безрассудный и проницательный Сэм Клив не ухватится за шанс попасть в эту историю".
  
   "Замечание принято", - она застенчиво улыбнулась, чувствуя себя крайне неловко из-за того, что приходится наблюдать, как у ее босса текут струйки слюны, пока он страстно говорит о зарождающейся ситуации. "Я должен идти. Кто знает, где он сейчас? Мне придется срочно начать обзванивать всех ".
  
   "Это верно!" Грэдвелл зарычал ей вслед, когда она направилась прямиком в свой маленький офис. "Поторопись и попроси Клива рассказать нам об этом, пока еще один придурок, выступающий против мира, не спровоцировал самоубийство и Третью мировую войну!"
  
   Маргарет даже не взглянула на своих коллег, когда пробегала мимо них, но она знала, что все они от души посмеялись над восхитительными фразами, которые произнес Дункан Грэдвелл. Его избранные слова были служебной шуткой. Маргарет обычно смеялась громче всех, когда редактор-ветеран шести предыдущих пресс-служб начинал волноваться по поводу новостей, но сейчас она не осмелилась. Что, если бы он увидел, как она хихикает над тем, что он считал заданием, заслуживающим освещения в прессе? Представьте, что бы он разразился, если бы увидел ее ухмылку, отраженную в больших стеклянных панелях ее офиса?
  
   Маргарет с нетерпением ждала возможности снова поговорить с юным Сэмом. С другой стороны, он уже давно не был молодым Сэмом. Но для нее он всегда будет своенравным и чересчур рьяным репортером новостей, который разоблачает несправедливость везде, где только может. Он был дублером Маргарет в предыдущую эпоху "Эдинбург пост", когда мир все еще пребывал в хаосе либерализма, а консерваторы хотели ограничить саму свободу каждого человека. Ситуация резко изменилась с тех пор, как Организация Всемирного единства взяла на себя политическое управление несколькими бывшими странами ЕС, а несколько южноамериканских территорий отделились от того, что когда-то было правительствами стран Третьего мира.
  
   Маргарет никоим образом не была феминисткой, но Организация Всемирного единства, которой руководят преимущественно женщины, продемонстрировала значительную разницу в том, как они управляли и разрешали политическую напряженность. Военные действия больше не пользовались той благосклонностью, которую они когда-то получали от правительств, в которых доминировали мужчины. Достижения в решении проблем, изобретательстве и оптимизации ресурсов были получены благодаря международным пожертвованиям и инвестиционным стратегиям.
  
   Во главе Всемирного банка стояла председатель того, что было учреждено как Совет по международной терпимости, профессор Марта Слоун. Она была бывшим послом Польши в Англии, которая выиграла последние выборы, чтобы управлять новым союзом наций. Главная цель Совета заключалась в устранении военных угроз путем заключения договоров о взаимном компромиссе вместо терроризма и военного вмешательства. Торговля была важнее политической вражды, профессор. Слоан всегда делилась в своих речах. Фактически, это стало принципом, ассоциирующимся с ней во всех средствах массовой информации.
  
   "Почему мы должны тысячами терять наших сыновей, чтобы утолить жадность горстки стариков, сидящих у власти, когда война их никогда не коснется?" - было слышно, как она провозглашала всего за несколько дней до того, как была избрана с убедительной победой. "Почему мы должны калечить экономику и уничтожать тяжелую работу архитекторов и каменщиков? Или разрушать здания и убивать невинных людей, в то время как современные военачальники наживаются на нашем горе и разрыве наших кровных линий? Юность, принесенная в жертву, чтобы служить бесконечному кругу разрушения, - это безумие, увековеченное слабоумными лидерами, управляющими вашим будущим. Родители, теряющие своих детей, потерянные супруги, братья и сестры, оторванные от нас из-за неумения пожилых и ожесточенных мужчин разрешать конфликты?"
  
   С ее темными волосами, заплетенными в косу, и фирменным бархатным колье, которое подходило к любому костюму, который она носила, миниатюрная, харизматичная лидерша потрясла мир своими, казалось бы, простыми лекарствами от разрушительных практик, практикуемых религиозными и политическими системами. На самом деле, однажды ее официальная оппозиция высмеяла ее за заявление о том, что дух Олимпийских игр превратился ни во что иное, как в еще один буйный финансовый генератор.
  
   Она настаивала на том, что ее следовало использовать по тем же причинам, по которым она была создана - мирное соревнование, в котором победитель определяется без жертв. "Почему мы не можем начать войну на шахматной доске или на теннисном корте? Даже матч по армрестлингу между двумя странами может определить, кто добьется своего, ради всего святого! Это та же идея, только без миллиардов, потраченных на военные материалы, или бесчисленных жизней, уничтоженных потерями между пехотинцами, которые не имеют никакого отношения к непосредственной причине. Эти люди убивают друг друга, не имея для этого никакой другой причины , кроме приказа! Если вы, друзья мои, не можете подойти к кому-то на улице и выстрелить ему в голову без сожаления или психологической травмы, " спросила она со своей трибуны в Минске некоторое время назад, " почему вы заставляете своих детей, братьев, сестер и супругов делать это, голосуя за этих старомодных тиранов, которые увековечивают это злодеяние? Почему?"
  
   Маргарет не волновало, подвергались ли новые профсоюзы критике за то, что оппозиционные кампании называли приходом к власти феминисток или коварным переворотом агентов Антихриста . Она поддержала бы любого правителя, который выступил бы против бессмысленного массового убийства нашей собственной человеческой расы во имя власти, жадности и коррупции. По сути, Маргарет Кросби поддержала Слоун, потому что мир стал менее тяжелым с тех пор, как она пришла к власти. Темные завесы, которые скрывали вековую вражду, теперь были устранены напрямую, открыв канал связи между недовольными странами.Если бы это зависело от меня, опасные и аморальные ограничения религии были бы освобождены от их лицемерия, а догмы террора и порабощения были бы отменены. Индивидуализм играет ключевую роль в этом новом мире. Единообразие - это для официальной одежды. Правила основаны на научных принципах. Свобода касается личности, уважения и личной дисциплины. Это обогатит каждого из нас разумом и телом и позволит нам быть более продуктивными, быть лучше в том, чем мы занимаемся. И по мере того, как мы становимся лучше в том, что мы делаем, мы научимся смирению. Из смирения рождается дружелюбие.
  
   Речь Марты Слоун проигрывалась на офисном компьютере Маргарет, пока она искала последний номер, который она набрала для Сэма Клива. Она была взволнована возможностью снова поговорить с ним после всего этого времени и не смогла удержаться от легкого хихиканья, когда набирала его номер. Когда раздался первый гудок, Маргарет отвлеклась на покачивающуюся фигуру коллеги-мужчины прямо за ее окном. Стена. Он дико размахивал руками, чтобы привлечь ее внимание, указывая на свои часы и плоский экран ее компьютера.
  
   "О чем, черт возьми, ты говоришь?" - спросила она, надеясь, что его способности к чтению по губам превзошли навыки жестикуляции. "Я говорю по телефону!"
  
   Телефон Сэма Клива переключился на голосовую почту, поэтому Маргарет прервала звонок, чтобы открыть дверь и послушать, о чем говорил клерк. Рывком открыв дверь с дьявольски хмурым видом, она рявкнула: "Что, во имя всего Святого, такого важного, Гэри? Я пытаюсь связаться с Сэмом Кливом ".
  
   "В том-то и дело!" - Воскликнул Гэри. "Посмотри новости. Он в новостях, уже в Германии, в больнице Гейдельберга, где, по словам репортера, был парень, разбивший немецкий самолет!"
  
  
   Глава 12 - Самоназначение
  
  
   Маргарет побежала обратно в свой кабинет и переключила канал на SKY International. Не отрывая глаз от пейзажа на экране, она пробиралась между незнакомцами на заднем плане, чтобы увидеть, сможет ли она узнать своего старого коллегу. Ее внимание было настолько сосредоточено на этой задаче, что она едва обратила внимание на комментарий репортера. То тут, то там какое-нибудь слово пробивалось сквозь смесь фактов, поражая ее мозг в нужном месте, чтобы запомнить общую историю.
  
   "Властям еще предстоит задержать неуловимого убийцу, ответственного за смерть двух сотрудников службы безопасности три дня назад и еще одну смерть прошлой ночью. Личности покойного будут обнародованы, как только расследование, проведенное Вислохским отделением уголовного розыска при дирекции Гейдельберга, будет завершено ". Маргарет внезапно различила Сэма среди зрителей за знаками оцепления и барьерами. "Боже мой, парень, как ты изменился в...", - она надела очки и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Она одобрительно заметила: "Довольно симпатичный раггард теперь, когда ты мужчина, а?" Какую метаморфозу он претерпел! Теперь его темные волосы были отросшими чуть ниже плеч, концы торчали вверх диким неопрятным образом, что придавало ему вид своенравной утонченности.
  
   Он был одет в черное кожаное пальто и ботинки. Вокруг его воротника был грубо обернут зеленый кашемировый шарф, который украшал его смуглые черты лица и такую же темную одежду. В туманно-сером немецком утре он пробирался сквозь толпу, чтобы получше рассмотреть. Маргарет заметила, как он разговаривал с офицером полиции, который покачал головой в ответ на то, что предлагал Сэм.
  
   "Наверное, пытаешься проникнуть внутрь, да, милая?" Маргарет изобразила легкую ухмылку. "Ну, настолько сильно ты не изменился, не так ли?"
  
   Позади него она узнала другого мужчину, которого часто видела на пресс-конференциях и показных кадрах университетских вечеринок, присланных редактором развлекательных программ в редакционную будку для новостных роликов. Высокий седовласый мужчина наклонился вперед, чтобы внимательно рассмотреть сцену рядом с Сэмом Кливом. Он тоже был одет безукоризненно. Его очки были засунуты в передний карман пальто. Его руки оставались спрятанными в карманах брюк, пока он расхаживал. Она заметила его коричневый, итальянского покроя, флисовый блейзер, прикрывающий то, что, как она предположила, должно было быть скрытым оружием.
  
   "Дэвид Пердью", - тихо объявила она, когда сцена разыгралась в двух уменьшенных версиях за стеклами ее очков. Ее глаза на мгновение оторвались от экрана, чтобы окинуть взглядом офис открытой планировки, чтобы убедиться, что Грэдвелл неподвижен. На этот раз он был спокоен, просматривая статью, которую ему только что принесли. Маргарет усмехнулась и с усмешкой перевела взгляд на плоский экран. "Очевидно, ты не видел, что Клив по-прежнему дружен с Дейвом Пердью, не так ли?" она усмехнулась.
  
   "С сегодняшнего утра сообщалось о пропаже двух пациентов, и представитель полиции ..."
  
   "Что?" Маргарет нахмурилась. Это она уже слышала. Именно здесь она решила навострить уши и обратить внимание на отчет.
  
   "... полиция понятия не имеет, как два пациента могли выбраться из здания, имеющего только один выход, выход, охраняемый офицерами двадцать четыре часа в сутки. Это навело власти и администрацию больницы на мысль, что две пациентки, Нина Гулд и пострадавший от ожогов, известный только как "Сэм", возможно, все еще находятся на свободе внутри здания. Причина их бегства, однако, остается загадкой ".
  
   "Но Сэм снаружи здания, идиоты", - нахмурилась Маргарет, полностью сбитая с толку сообщением. Она была знакома с отношениями Сэма Клива с Ниной Гулд, с которой она однажды ненадолго встретилась после лекции о стратегиях до Второй мировой войны, видимых в современной политике, "Бедная Нина. Что случилось, из-за чего они оказались в ожоговом отделении? Боже мой. Но Сэм - это..."
  
   Маргарет покачала головой и облизала губы кончиком языка, как она всегда делала, когда пыталась разгадать головоломку. Здесь ничего не имело смысла; ни исчезновение пациентов через полицейские барьеры, ни таинственная смерть трех сотрудников, никто даже не видел подозреваемого, и самое странное из всех - за замешательства, вызванного тем, что другим пациентом Нины был "Сэм", в то время как Сэм стоял снаружи среди onlookers...in на первый взгляд.
  
   Острое дедуктивное мышление старого коллеги Сэм сработало, и она откинулась на спинку стула, наблюдая, как Сэм исчезает за кадром вместе с остальной толпой. Она сцепила пальцы домиком и безучастно смотрела перед собой, не обращая внимания на меняющиеся сводки новостей.
  
   "На виду", - повторяла она снова и снова, воплощая свои формулы в различные возможности. "На виду у всех..."
  
   Маргарет вскочила, опрокинув, к счастью, пустую чайную чашку и одну из своих наград для прессы, которая лежала на краю ее стола. Она ахнула от своего внезапного прозрения, воодушевленная еще больше, чтобы поговорить с Сэмом. Она хотела разобраться во всем этом деле в деталях. По замешательству, которое она испытывала, она поняла, что должно было быть несколько кусочков головоломки, которых у нее не было, кусочков, которые только Сэм Клив мог пожертвовать для ее нового поиска истины. А почему бы и нет? Он был бы только рад, если бы кто-то с ее логическим складом ума помог ему раскрыть тайну исчезновения Нины.
  
   Было бы жаль, если бы красивую маленькую историчку все еще застукали в здании с каким-нибудь похитителем или сумасшедшим. Такая вещь почти гарантировала плохие новости, и она совсем не хотела, чтобы до этого дошло, если она могла этому помешать.
  
   "Мистер Грэдвелл, я выделяю неделю на статью в Германии. Пожалуйста, организуйте распределение времени моего отсутствия, " раздраженно сказала она, распахивая дверь Грэдвелла, все еще торопливо надевая пальто.
  
   "О чем, во имя всего святого, ты говоришь, Маргарет?" - Воскликнул Грэдвелл. Он развернулся в своем кресле.
  
   "Сэм Клив в Германии, мистер Грэдвелл", - взволнованно объявила она.
  
   "Хорошо! Тогда ты можешь посвятить его в историю, ради которой он уже здесь ", - взвизгнул он.
  
   "Нет, ты не понимаешь. Это еще не все, мистер Грэдвелл, гораздо больше! Похоже, доктор Нина Гулд тоже там", - сообщила она ему, покраснев, когда бросилась застегивать пояс. "И теперь власти заявляют о ее исчезновении".
  
   Маргарет воспользовалась моментом, чтобы перевести дыхание и посмотреть, что думает ее босс. Секунду он недоверчиво смотрел на нее. Затем он взревел: "Какого черта ты все еще здесь делаешь? Иди и приведи Клива. Давайте разоблачим фрицев, пока кто-нибудь другой не запрыгнул в кровавую машину самоубийц!"
  
  
   Глава 13 - Трое незнакомцев и пропавший историк
  
  
   "Что они говорят, Сэм?" - тихо спросил Пердью, когда Сэм присоединился к нему.
  
   "Говорят, с раннего утра пропали два пациента", - так же сдержанно ответил Сэм, когда они вдвоем отошли от толпы, чтобы обсудить свои планы.
  
   "Мы должны вызволить Нину, прежде чем она станет еще одной мишенью для этого животного", - настаивал Пердью, его ноготь большого пальца был криво зажат между передними зубами, когда он обдумывал это.
  
   "Слишком поздно, Пердью", - объявил Сэм с угрюмым выражением лица. Он остановился и осмотрел небо над головой, как будто искал помощи у какой-то высшей силы. Светло-голубые глаза Пердью вопросительно уставились на него, но Сэм почувствовал, как будто камень застрял у него в животе. Наконец он глубоко вздохнул и сказал: "Нина пропала".
  
   Пердью не сразу осознал это, возможно, потому, что это было последнее, что он хотел услышать ... После известия о ее смерти, конечно. Мгновенно выйдя из задумчивости, Пердью уставился на Сэма с выражением крайней сосредоточенности. "Используй свой контроль над разумом, чтобы добыть нам некоторую информацию. Да ладно, ты использовал это, чтобы вытащить меня из Синклера ". он убеждал Сэма, Но его друг только покачал головой. "Сэм? Это для леди, которую мы оба, " он неохотно использовал слово, которое имел в виду, и тактично заменил его на "обожаю".
  
   "Я не могу", - пожаловался Сэм. Он выглядел обезумевшим от такого признания, но ему не было смысла увековечивать заблуждение. Это не пошло бы на пользу его эго и не помогло бы никому вокруг него. "Я п-потерял... эту... способность", - боролся он.
  
   Впервые после шотландских праздников Сэм сказал это вслух, и это был отстой. "Я потерял ее, Пердью. Когда я споткнулся о собственные окровавленные ноги, убегая от Великанши Греты, или как там ее звали, моя голова ударилась о камень и, ну, " он пожал плечами и бросил на Пердью взгляд, полный ужасной вины. "Мне жаль, чувак. Но я потерял то, что мог сделать. Господи, когда она была у меня, я подумал, что это злобное проклятие - нечто, делающее мою жизнь несчастной. Теперь, когда у меня ее нет ... Теперь, когда она мне действительно нужна, я бы хотел, чтобы она не исчезала ".
  
   "Великолепно", - простонал Пердью, его рука скользнула по лбу и ниже линии роста волос, чтобы погрузиться в густую белизну его волос. "Хорошо, давайте подумаем об этом. Подумай. Мы пережили гораздо худшее, чем этот случай, без помощи какого-нибудь экстрасенсорного обмана, верно?"
  
   "Да", - согласился Сэм, все еще чувствуя, что подвел свою сторону.
  
   "Значит, нам просто нужно использовать старомодное отслеживание, чтобы найти Нину", - предложил Пердью, изо всех сил стараясь изобразить свое обычное отношение "никогда не говори, что умираешь".
  
   "Что, если она все еще там?" Сэм разрушил все иллюзии. "Они говорят, что она никак не могла выйти отсюда, поэтому они считают, что она все еще может быть внутри здания".
  
   Полицейский, с которым он разговаривал, не сообщил Сэму, что медсестра пожаловалась на нападение прошлой ночью - медсестра, у которой отобрали медицинскую форму, прежде чем она очнулась на полу палаты, завернутая в одеяла.
  
   "Тогда мы должны войти. Нет смысла искать ее по всей Германии, если мы должным образом не обследовали исходную территорию и ее окрестности ", - размышлял Пердью. Его глаза отметили близость развернутых офицеров и людей из службы безопасности в штатском. С помощью своего планшета он тайно записал место происшествия, доступ на этаж снаружи коричневого здания и базовую структуру его входов и выходов.
  
   "Мило", - сказал Сэм, сохраняя серьезное выражение лица и изображая невинность. Он достал пачку сигарет, чтобы лучше думать. Зажечь его первую маску было все равно что пожать руку старому другу. Сэм втянул дым и мгновенно почувствовал умиротворение, сосредоточенность, как будто он отступил от всего этого, чтобы увидеть общую картину. По случайному совпадению, он также увидел фургон SKY International News и трех подозрительно выглядящих мужчин, слоняющихся рядом с ним. Они почему-то казались неуместными, но он не мог понять, что именно.
  
   Взглянув на Пердью, Сэм заметил, что седовласый изобретатель делает панорамирование своим планшетом, медленно перемещая его справа налево, чтобы запечатлеть панораму.
  
   "Пердью", - сказал Сэм сквозь сжатые губы, - "быстро иди далеко налево. У фургона. У фургона трое подозрительно выглядящих ублюдков. Ты видишь их?"
  
   Пердью сделал, как предложил Сэм, и снял троих мужчин чуть за тридцать, насколько он мог судить. Сэм был прав. Было ясно, что они были там не для того, чтобы видеть, из-за чего поднялся переполох. Вместо этого они все разом посмотрели на свои часы, положив руки на кнопки. Пока они ждали, один из них заговорил.
  
   "Они сверяют свои часы", - заметил Пердью, едва шевеля губами.
  
   "Да", - согласился Сэм сквозь длинную струю дыма, которая помогала ему наблюдать, не выглядя очевидным. "Как ты думаешь, бомба?"
  
   "Маловероятно", - невозмутимо ответил Пердью, его голос срывался, как у отвлеченного лектора, когда он держал рамку планшета на мужчинах. "Они бы не остались в такой непосредственной близости".
  
   "Если только они не самоубийцы", - парировал Сэм. Пердью взглянул поверх очков в золотой оправе, все еще держа планшет на месте.
  
   "Тогда им не пришлось бы синхронизировать свои часы, не так ли?" - нетерпеливо сказал он. Сэму пришлось уступить. Пердью был прав. Они должны были быть там в качестве наблюдателей, но от чего? Он вытащил еще одну сигарету, даже не докурив первую.
  
   "Чревоугодие - смертный грех, ты понимаешь", - поддразнил Пердью, но Сэм проигнорировал его. Он затушил окурок выдохшейся сигареты и направился в сторону троих мужчин, прежде чем Пердью смог отреагировать.Он небрежно прогуливался по плоской равнине неухоженной земли, чтобы не спугнуть свои цели. Его немецкий был ужасающим, поэтому на этот раз он решил сыграть самого себя. Возможно, если бы они думали, что он тупой турист, они бы с меньшей неохотой делились.
  
   "Привет, джентльмены", - весело поприветствовал Сэм, зажимая сигарету между губами. "Полагаю, у вас нет огонька?"
  
   Они не ожидали этого. Они ошеломленно уставились на незнакомца, который стоял там, ухмыляясь и выглядя глупо со своей незажженной сигаретой.
  
   "Моя жена пошла пообедать с другими женщинами из тура и взяла с собой мою зажигалку". Сэм придумал оправдание, уделив особое внимание их особенностям и одежде. В конце концов, это была прерогатива журналиста.
  
   Рыжеволосый бездельник заговорил со своими друзьями по-немецки. "Дай ему прикурить, ради всего святого. Посмотри, как жалко он выглядит ". Двое других усмехнулись в знак согласия, и один шагнул вперед, подбрасывая огонь Сэму. Теперь Сэм понял, что его отвлечение было неэффективным, потому что все трое все еще пристально наблюдали за больницей. "Да, Вернер!" - внезапно воскликнул один из них.
  
   Из выхода, охраняемого полицией, вышла маленькая медсестра и жестом пригласила одного из них подойти. Она перекинулась парой слов с двумя охранниками у двери, и они удовлетворенно кивнули.
  
   "Коль", - темноволосый хлопнул тыльной стороной ладони по руке рыжеволосого.
  
   "Warum nicht Himmelfarb?" Коль запротестовал, после чего последовала быстрая перестрелка, которая была быстро улажена между тремя.
  
   "Kohl! Софорт! " властный темноволосый мужчина настойчиво повторил.
  
   В голове Сэма слова с трудом пробивались в его словарь, но он предположил, что первым словом была фамилия парня. Следующее слово, как он догадался, было похоже на то, чтобы сделать это быстро , но он не был уверен.
  
   "О, его жена тоже отдает приказы", - Сэм прикинулся дурачком, лениво покуривая. "Моя не такая сладкая..."
  
   Франц Химмельфарб, с кивком своего коллеги, Дитера Вернера, немедленно прервал Сэма. "Послушай, друг, ты не возражаешь? Мы - дежурные офицеры, пытающиеся слиться с толпой, а вы нам все усложняете. Наша задача - убедиться, что убийца в больнице не ускользнет незамеченным, а для этого, ну, нам не нужно, чтобы нас беспокоили во время выполнения нашей работы ".
  
   "Я понимаю. Мне жаль. Я думал, вы просто кучка придурков, которые только и ждут, чтобы украсть бензин из фургона новостей. Ты выглядела как типаж, " ответил Сэм с несколько нарочито ехидным отношением. Он повернулся и пошел прочь, не обращая внимания на звуки того, как один удерживал другого. Сэм оглянулся и увидел, что они пялятся на него, что подтолкнуло его немного быстрее направиться к дому Пердью. Однако он не присоединился к своему другу и избегал визуальных ассоциаций с ним на тот случай, если три гиены искали паршивую овцу, которую можно было бы выделить. Пердью знал, что делает Сэм. Темные глаза Сэма слегка расширились, когда их взгляды встретились сквозь утренний туман, и он украдкой жестом показал Пердью, что не стоит втягивать его в разговор.
  
   Пердью решил вернуться к арендованной машине с несколькими другими, которые покинули место происшествия, чтобы вернуться к своему дню, в то время как Сэм остался. Он, с другой стороны, присоединился к группе местных жителей, которые вызвались помогать полиции следить за любой подозрительной деятельностью. Это было просто его прикрытием, чтобы не спускать глаз с трех коварных бойскаутов в их фланелевых рубашках и куртках-ветровках. Сэм позвонил Пердью со своего наблюдательного пункта.
  
   "Да?" В трубке отчетливо раздался голос Пердью.
  
   "Часы военного образца, все точно такого же выпуска. Эти парни из вооруженных сил ", - сообщил он, пока его глаза блуждали по всему залу, чтобы оставаться незаметными. "И еще, имена. Коль, Вернер и... э-э..." третьего он вспомнить не смог.
  
   "Да?" Пердью нажал кнопку, вводя имена в папку немецкого военного персонала в Архиве министерства обороны США.
  
   "Черт", - Сэм нахмурился, морщась от своей слабой способности запоминать детали. "Это более длинная фамилия".
  
   "Это, мой друг, мне не поможет", - передразнил Пердью.
  
   "Я знаю! Я знаю, ради всего святого!" Сэм кипел. Он чувствовал себя необычайно бессильным теперь, когда его некогда выдающиеся способности были оспорены и признаны недостаточными. Причиной его вновь обретенной ненависти к себе была не потеря экстрасенсорных способностей, а разочарование из-за того, что он не мог участвовать в турнирах, как когда-то, когда был моложе. "Небеса. Я думаю, это как-то связано с небесами. Господи, я должен поработать над своим немецким - и своей чертовой памятью ".
  
   "Может быть, Энгель?" Пердью пытался помочь.
  
   "Нет, слишком короткая", - возразил Сэм. Его взгляд скользнул по зданию, к небу, опустился на территорию, где находились три немецких солдата. Сэм ахнул. Они исчезли.
  
   "Химмельфарб?" Пердью догадался.
  
   "Да, это тот самый! Это название!" Сэм воскликнул с облегчением, но теперь он был обеспокоен. "Они ушли. Они исчезли, Пердью. Черт! Я просто теряю ее повсюду, не так ли? Раньше я мог преследовать пукающего в бурю!"
  
   Пердью молчал, просматривая информацию, которую он получил, взломав закрытые секретные файлы, не выходя из машины, в то время как Сэм стоял на холодном утреннем воздухе, ожидая чего-то, чего он даже не понимал.
  
   "Эти парни похожи на пауков", - простонал Сэм, осматривая людей глазами, скрытыми под хлещущей челкой. "Они угрожают, пока ты наблюдаешь за ними, но это намного хуже, когда ты не знаешь, куда они ушли".
  
   "Сэм", - внезапно заговорил Пердью, заводя журналиста, который был убежден, что его преследуют, готовя засаду. "Все они летчики германских люфтваффе, подразделение Leo 2".
  
   "И что это значит? Они пилоты?" - Спросил Сэм. Он был почти разочарован.
  
   "Не совсем. Они немного более специализированы", - пояснил Пердью. "Возвращайся к машине. Вы захотите услышать это за двойным ромом со льдом".
  
  
   Глава 14 - Беспорядки в Мангейме
  
  
   Нина проснулась на диване, чувствуя себя так, словно кто-то вживил камень ей в череп и просто отодвинул мозг в сторону, чтобы он болел. Она неохотно открывала глаза. Ей было бы слишком тяжело обнаружить, что она полностью ослепла, но было бы слишком неестественно этого не делать. Она осторожно позволила своим векам дрогнуть и раздвинуться. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, за что она была чрезвычайно благодарна.
  
   Тосты и кофе витали в гостиной, где она расслабилась после очень долгой прогулки со своим напарником по больнице "Сэмом". Он все еще не мог вспомнить свое имя, а она все еще не могла привыкнуть называть его Сэмом. Но она должна была признать, что, помимо всех расхождений в его отношении, до сих пор он помогал ей оставаться незамеченной властями, властями, которые с удовольствием отправили бы ее обратно в больницу, куда сумасшедший уже приходил поздороваться.
  
   Весь предыдущий день они провели пешком, пытаясь добраться до Мангейма засветло. Ни у кого из них не было при себе ни документов, ни денег, поэтому Нине пришлось разыграть карту жалости, чтобы бесплатно подбросить их обоих из Мангейма до Дилленбурга на север оттуда. К сожалению, шестидесятидвухлетняя леди, которую пыталась убедить Нина, посчитала, что для двух туристов было бы лучше поесть, принять теплый душ и хорошенько выспаться ночью. И вот почему она провела ночь на диване, принимая у себя двух больших кошек и вышитую подушку, от которой пахло несвежей корицей.Боже, я должен связаться с Сэмом. Мой Сэм, напомнила она себе, садясь. Ее поясница вышла на ринг вместе с бедрами, и Нина почувствовала себя старой женщиной, полной боли. Ее зрение не ухудшилось, но для нее все еще было проблемой вести себя нормально, когда она едва могла видеть. Вдобавок ко всему, и ей, и ее новому другу пришлось скрываться от того, чтобы их не узнали как двух пациентов, пропавших без вести из медицинского учреждения Гейдельберга. Это было особенно тяжело для Нины, так как большую часть времени ей приходилось притворяться, что у нее не болит кожа и не поднимается температура.
  
   "Доброе утро!" - сказала добрая хозяйка с порога. С лопаточкой в одной руке она спросила, тревожно растягивая слова по-немецки: "Хочешь яичницу к тосту, Шатц?"
  
   Нина кивнула с глупой улыбкой, задаваясь вопросом, выглядит ли она хотя бы вполовину так плохо, как себя чувствует. Прежде чем она успела спросить, где находится ванная, леди исчезла обратно в кухню цвета лайма, где запах маргарина присоединился к множеству ароматов, доносящихся до острого носа Нины. Внезапно ее осенило. Где Другой Сэм?
  
   Она вспомнила, как хозяйка дома предоставила каждому из них диван для сна прошлой ночью, но его диван был свободен. Не то чтобы она не испытывала облегчения от того, что немного побыла одна, но он знал местность лучше, чем она, и до сих пор служил ей глазами. Нина все еще была в своих джинсах и рубашке из больницы, выбросив медицинскую форму сразу за пределами клиники в Гейдельберге, как только большинство глаз отвели от них.
  
   На протяжении всего времени, которое она делила с другим Сэмом, Нина не могла не задаваться вопросом, как он мог сойти за доктора Хилта, прежде чем покинуть больницу вслед за ней. Конечно, офицеры на страже должны были знать, что человек с обожженным лицом никак не мог быть покойным доктором, несмотря на искусную маскировку и бейджик с именем. Конечно, у нее не было возможности различить его черты в том состоянии, в котором было ее зрение.
  
   Нина натянула рукава на покрасневшие предплечья, чувствуя, как тошнота сковывает ее тело.
  
   "Туалет?" ей удалось крикнуть из-за двери кухни, прежде чем она бросилась по короткому коридору, на который указала леди с лопаткой. Едва оказавшись у двери, волны конвульсий накатили на Нину, и она быстро захлопнула дверь, чтобы очиститься. Ни для кого не было секретом, что острый лучевой синдром был причиной ее желудочно-кишечного заболевания, но отсутствие лечения от этого и других симптомов только усугубило ее положение.
  
   Когда ее вырвало еще сильнее, Нина робко вышла из ванной и направилась к дивану, на котором она спала. Другой проблемой было сохранять равновесие, не держась за стену, когда она шла. Во всем маленьком доме Нина поняла, что все комнаты были пусты.Мог ли он оставить меня здесь? Ублюдок! Она нахмурилась, охваченная нарастающей лихорадкой, с которой больше не могла бороться. Из-за дополнительной дезориентации ее поврежденных глаз она напряглась, чтобы добраться до искореженного предмета, который, как она надеялась, был большим диваном. Босые ноги Нины волочились по ковру, когда женщина завернула за угол, чтобы принести ей завтрак.
  
   "О! Майн Готт!" - в панике закричала она при виде того, как хрупкое тело ее гостьи падает в обморок. Хозяйка дома быстро поставила поднос на стол и бросилась на помощь Нине. "Моя дорогая, с тобой все в порядке?"
  
   Нина не могла сказать ей, что та была в больнице. На самом деле, она вряд ли могла ей что-то сказать. Вращаясь в ее черепе, ее мозг шипел, а дыхание было похоже на открытую дверцу духовки. Ее глаза закатились, когда она обмякла в объятиях леди. Вскоре после этого Нина снова пришла в себя, ее лицо казалось ледяным под струйками пота. У нее на лбу была тряпка для мытья посуды, и она почувствовала неловкое движение в бедрах, которое встревожило ее и заставило быстро принять вертикальное положение. Равнодушный кот встретил ее пристальный взгляд, когда ее рука схватила пушистое тело и сразу же отпустила после этого. "О", - это было все, что смогла выдавить Нина, и снова легла.
  
   "Как ты себя чувствуешь?" спросила леди.
  
   "Должно быть, я заболеваю от холода здесь, в незнакомой стране", - тихо пробормотала Нина, чтобы поддержать свой обман. Да, точно, передразнил ее внутренний голос. Шотландец, отшатывающийся от немецкой осени. Отличная идея!
  
   Затем ее хозяйка произнесла золотые слова. "Либхен, есть ли кто-нибудь, кому я должен позвонить, чтобы он приехал и забрал тебя? Муж? Семья?" Влажное, бледное лицо Нины озарилось надеждой. "Да, пожалуйста!"
  
   "Твой друг здесь даже не попрощался этим утром. Когда я встал, чтобы отвезти вас двоих в город, его просто не было. Вы двое поссорились?"
  
   "Нет, он сказал, что торопился попасть в дом своего брата. Может быть, он думал, что я поддержу его, будучи больной", - ответила Нина и поняла, что ее гипотеза, вероятно, была абсолютно верна. Когда они вдвоем провели день, прогуливаясь по проселочной дороге за пределами Гейдельберга, они не совсем сблизились. Но он рассказал ей все, что мог вспомнить о своей личности. В то время Нина находила память другого Сэма удивительно избирательной, но она не хотела раскачивать лодку, пока она так зависела от его руководства и терпимости.
  
   Она вспомнила, что на нем действительно был длинный белый плащ, но кроме этого было почти невозможно разглядеть его лицо, даже если бы оно у него все еще было. Что ее немного раздражало, так это отсутствие шока, выражавшегося при виде его, где бы они ни спрашивали дорогу или взаимодействовали с другими. Конечно, если бы они увидели человека, чье лицо и торс превратились в ириску, люди издали бы какой-нибудь звук или воскликнули бы какое-нибудь сочувственное слово? Но они отреагировали тривиально, не проявив никаких признаков беспокойства по поводу явно свежих ранений мужчины.
  
   "Что случилось с вашим мобильным телефоном?" - спросила ее дама - совершенно нормальный вопрос, на который Нина без особых усилий ответила самой очевидной ложью.
  
   "Меня ограбили. Моя сумка с телефоном, деньгами, всем этим. Исчезла. Я полагаю, они знали, что я туристка, и нацелились на меня ", - объяснила Нина, взяв телефон женщины и кивнув в знак благодарности. Она набрала номер, который так хорошо запомнила. Когда на другом конце линии зазвонил телефон, это придало Нине прилив энергии и немного тепла в животе.
  
   "Расколоть".Боже мой, какое красивое слово, подумала Нина, внезапно почувствовав себя в большей безопасности, чем когда-либо за долгое время. Как давно она не слышала голос своего старого друга, случайного любовника и периодически коллеги? Ее сердце подпрыгнуло. Нина не видела Сэма с тех пор, как он был похищен Орденом Черного Солнца, когда они были на экскурсии в поисках знаменитой Янтарной комнаты 18 века в Польше почти два месяца назад.
  
   "С-Сэм?" - спросила она, почти смеясь.
  
   "Нина?" он закричал. "Нина? Это ты?"
  
   "Да. Как у тебя дела?" она слабо улыбнулась. Все ее тело болело, и она с трудом могла сидеть.
  
   "Господи Иисусе, Нина! Где ты? Ты в опасности?" отчаянно спросил он сквозь тяжелый гул движущейся машины.
  
   "Я жив, Сэм. Впрочем, едва ли. Но я в безопасности. С дамой в Мангейме, здесь, в Германии. Сэм? Ты можешь приехать и забрать меня?" ее голос надломился. Просьба поразила Сэма в самое сердце. Такая дерзкая, умная и независимая женщина вряд ли стала бы умолять о спасении, как маленький ребенок.
  
   "Конечно, я приду за тобой! Мангейм находится в нескольких минутах езды от того места, где я нахожусь. Дай мне адрес, и мы приедем за тобой", - взволнованно воскликнул Сэм. "Боже мой, ты не представляешь, как мы счастливы, что с тобой все в порядке!"
  
   "Что все это значит мы?" - спросила она. "И почему ты в Германии?"
  
   "Чтобы отвезти тебя домой в больницу, естественно. Мы видели в новостях, что там, где Детлеф тебя оставил, творился сущий ад. И когда мы добрались сюда, тебя не было! Я не могу в это поверить ", - бредил он, его смех был полон облегчения.
  
   "Я отдам тебя дорогой леди, которая дала мне адрес. Скоро увидимся, хорошо?" Нина ответила сквозь тяжелое дыхание и отдала телефон хозяйке, прежде чем погрузиться в глубокий сон.
  
   Когда Сэм сказал "мы", у нее возникло нехорошее предчувствие, что это означало, что он вызволил Пердью из достойной клетки, в которую тот был заключен после того, как Детлеф хладнокровно застрелил его под Чернобылем. Но с болезнью, разрывающей ее организм, как наказание от бога морфия, оставленного после нее, ей было все равно на данный момент. Все, чего она хотела, это раствориться в объятиях того, что ее ожидало.
  
   Она все еще слышала, как леди объясняла, на что был похож дом, когда она оставила управление и погрузилась в лихорадочный сон.
  
  
   Глава 15 - Плохое лекарство
  
  
   Сестра Баркен сидела на толстой коже винтажного офисного кресла, положив локти на колени. Под монотонное жужжание люминесцентного света ее руки покоились по бокам головы, когда она слушала отчет администратора о кончине доктора Хилта. Полная медсестра оплакивала доктора, которого знала всего семь месяцев. У нее с ним были непростые отношения, но она была сострадательной женщиной, которая искренне сожалела о смерти этого человека.
  
   "Похороны завтра", - сказала администратор перед тем, как покинуть офис.
  
   "Я видел это в новостях, вы знаете, об убийствах. Доктор Фриц сказал мне не приходить без необходимости. Он не хотел, чтобы я тоже подвергалась опасности", - сказала она своей подчиненной, медсестре Маркс. "Марлен, ты должна попросить о переводе. Я не могу больше беспокоиться о тебе каждый раз, когда я не на дежурстве ".
  
   "Не беспокойся обо мне, сестра Баркен", - улыбнулась Марлен Маркс, передавая ей одну из чашек с супом быстрого приготовления, который она приготовила. "Я думаю, у того, кто это сделал, должна была быть особая причина, понимаешь? Как мишень, которая уже была здесь ".
  
   "Ты же не думаешь...?" Сестра Баркен вытаращила глаза на медсестру Маркс.
  
   "Доктор Гулд", сестра Маркс подтвердила опасения сестры. "Я думаю, что это был кто-то, кто хотел похитить ее, и теперь, когда они забрали ее, " она пожала плечами, " опасность для персонала и пациентов миновала. Я имею в виду, бьюсь об заклад, что бедные люди, которые умерли, встретили свой конец только потому, что встали на пути убийцы, понимаете? Вероятно, они пытались остановить его ".
  
   "Я понимаю эту теорию, милая, но почему тогда пациент "Сэм" также отсутствует?" - спросила сестра Баркен. По выражению лица Марлен она могла видеть, что молодая медсестра еще не подумала об этом. Она молча потягивала суп.
  
   "Однако так печально, что он забрал доктора Гулда", - посетовала Марлен. "Она была очень больна, и ее глазам становилось только хуже, бедная женщина. С другой стороны, моя мать была в ярости, когда услышала о похищении доктора Гулд. Она была зла, что все это время была здесь, на моем попечении, я не сказал ей ".
  
   "О боже", - посочувствовала ей сестра Баркен. "Должно быть, она устроила тебе ад. Я видел эту женщину расстроенной, и она пугает даже меня ".
  
   Эти двое осмелились посмеяться в этой мрачной ситуации. Доктор Фриц вошел в кабинет медсестры на третьем этаже с папкой под мышкой. Его лицо было серьезным, мгновенно прекратив их скудную веселость. Что-то похожее на печаль или разочарование отразилось в его глазах, когда он готовил себе чашку кофе.
  
   "Гутен Морген, доктор Фриц", - сказала молодая медсестра, чтобы нарушить неловкое молчание.
  
   Он не ответил ей. Сестра Баркен была удивлена его грубостью и использовала свой авторитарный голос, чтобы заставить мужчину соблюдать приличия, произнеся то же приветствие, только на несколько децибел громче. Доктор Фриц подскочил, выведенный из коматозного состояния размышлений.
  
   "О, прошу прощения, дамы", - выдохнул он. "Доброе утро. Доброе утро, " кивнул он каждому, вытирая вспотевшую ладонь о пальто, прежде чем размешать кофе.
  
   Это было очень непохоже на доктора Фрица - действовать таким образом. Для большинства женщин, которые сталкивались с ним, он был ответом медицинской отрасли Германии Джорджу Клуни. Его уверенное обаяние было его силой, превзойденной только его врачебным мастерством. И все же он стоял здесь, в скромном офисе на третьем этаже, с потными ладонями и извиняющимся видом, который сбивал с толку обеих дам.
  
   Сестра Баркен и сестра Маркс тихо обменялись хмурыми взглядами, прежде чем крепкий ветеран встала, чтобы вымыть свою чашку ". Доктор Фриц, что тебя расстроило? Медсестра Маркс и я добровольно вызываемся найти того, кто вас расстроил, и угостить его бесплатной бариевой клизмой с добавлением моего специального чая Chai ... прямо из чайника!"
  
   Медсестра Маркс не смогла удержаться и подавилась супом от неожиданного смеха, хотя и не была уверена, как отреагирует доктор. Ее широко раскрытые глаза жестко смотрели на своего начальника с едва уловимым упреком, а челюсть отвисла от изумления. Сестра Баркен была невозмутима. Ей было очень удобно использовать юмор для получения информации, даже личной и очень эмоциональной.
  
   Доктор Фриц улыбнулся и покачал головой. Ему понравился такой подход, хотя то, что он скрывал, ни в коем случае не было достойно шутки.
  
   "Как бы я ни ценил ваш доблестный жест, сестра Баркен, причиной моего горя является не столько человек, сколько судьба человека", - сказал он своим самым цивилизованным тоном.
  
   "Могу я узнать, о ком?" Сестра Баркен допытывалась.
  
   "На самом деле, я настаиваю", - ответил он. "Вы оба лечили доктора Гулд, так что было бы более чем уместно, если бы вы знали результаты анализов Нины".
  
   Обе руки Марлен молча поднялись к лицу, прикрывая рот и нос в жесте предвкушения. Сестра Баркен понимала реакцию сестры Маркс, поскольку сама она не слишком позитивно восприняла эту новость. Кроме того, если доктор Фриц был в пузыре тихого невежества по отношению к миру, это должно было быть здорово.
  
   "Это неудача, особенно после того, как поначалу она так быстро заживала", - начал он, крепче сжимая папку. "Анализы показывают значительное ухудшение показателей ее крови. Повреждение клеток было слишком серьезным для того времени, которое потребовалось ей, чтобы попасть на лечение ".
  
   "О, милый Иисус", - захныкала Марлен в ее руках. Слезы наполнили ее глаза, но лицо сестры Баркен сохраняло выражение, которое ее приучили принимать плохие новости.
  
   Пустой.
  
   "На какой уровень мы смотрим?" - Спросила сестра Баркен.
  
   "Что ж, ее кишечник и легкие, похоже, несут на себе основную тяжесть развивающегося рака, но есть также четкие указания на то, что она перенесла какое-то незначительное неврологическое повреждение, которое, вероятно, является причиной ухудшения ее зрения, сестра Баркен. Она прошла только тестирование, поэтому я не смогу поставить точный диагноз, пока не осмотрю ее снова ".
  
   На заднем плане медсестра Маркс тихо хныкала, услышав новости, но она изо всех сил старалась взять себя в руки и не позволить пациенту влиять на нее так лично. Она знала, что плакать над пациентом непрофессионально, но это был не просто пациент. Это была доктор Нина Гулд, ее вдохновитель и знакомый, к которому она питала слабость.
  
   "Я просто надеюсь, что мы сможем найти ее в ближайшее время, чтобы вернуть ее обратно, прежде чем все станет хуже, чем должно быть. Мы просто не можем вот так просто отбросить надежду, хотя, " сказал он, глядя сверху вниз на молодую плачущую медсестру, " довольно трудно сохранять позитивный настрой".
  
   "Доктор Фриц, командующий военно-воздушными силами Германии посылает человека, чтобы побеседовать с вами как-нибудь сегодня", - объявил помощник доктора Фрица с порога. У нее не было времени спросить, почему сестра Маркс была в слезах, так как она спешила вернуться в маленький кабинет доктора Фрица, за который она отвечала.
  
   "Кто?" - спросил он, к нему вернулась уверенность.
  
   "Он говорит, что его зовут Вернер. Дитер Вернер из государственного управления военно-воздушных сил Германии. Это касается жертвы ожогов, которая исчезла из больницы. Я проверил - у него есть военное разрешение находиться здесь от имени генерал-лейтенанта Гарольда Майера ". Она практически произносит все это на одном дыхании.
  
   "Я больше не знаю, что сказать этим людям", - пожаловался доктор Фриц. "Они не могут сами навести порядок, а теперь приходят и тратят мое время на ..." и он ушел, яростно бормоча. Его ассистентка бросила на двух медсестер еще один взгляд, прежде чем поспешить за своим боссом.
  
   "Что это значит?" Сестра Баркен вздохнула. "Я рад, что я не на месте бедного доктора. Давай, сестра Маркс. Время для нашего обхода". Она вернулась к своей обычной строгой форме командования, просто чтобы показать, что рабочее время началось. И со своим обычным суровым раздражением она добавила: "И вытри глаза, ради бога, Марлен, пока пациенты не подумали, что ты так же под кайфом, как и они!"
  
  
   * * *
  
  
   Несколько часов спустя сестра Маркс сделала передышку. Она только что вышла из родильного отделения, где ежедневно по два часа отрабатывала свою смену. Две штатные медсестры из роддома взяли отпуск из сострадания после недавних убийств, поэтому в отделении было немного не хватает персонала. В кабинете медсестры она сняла тяжесть со своих ноющих ног и прислушалась к многообещающему урчанию чайника.
  
   Пока она ждала, несколько лучей позолоченного света осветили стол и стулья перед маленьким холодильником и заставили ее пристально рассмотреть четкие линии мебели. В ее состоянии усталости это напомнило о печальных новостях, которые были ранее. Прямо там, на гладкой поверхности грязновато-белого стола, она все еще могла видеть папку доктора Нины Гулд, лежащую там, как любая другая карта, которую она могла бы прочитать. Только у этой был свой запах. От нее исходил отвратительный запах разложения, душивший медсестру Маркс, пока она не очнулась от ужасного сна, внезапно взмахнув рукой. Она чуть не уронила свою чашку с чаем на твердый пол, но вовремя поймала ее, задействовав те подпитываемые адреналином рефлексы внезапного старта.
  
   "О боже мой!" - прошептала она в приступе паники, крепко сжимая фарфоровую чашку. Ее взгляд упал на пустую поверхность стола, где не было видно ни одной папки. К ее облегчению, это был всего лишь уродливый мираж недавнего потрясения, но ей очень хотелось, чтобы так было и с реальными новостями, содержащимися в нем. Почему это тоже могло быть не просто дурным сном? Бедная Нина!
  
   Марлен Маркс почувствовала, как ее глаза снова увлажнились, но на этот раз это было не из-за состояния Нины. Это было потому, что она понятия не имела, жива ли вообще красивая темноволосая историчка, не говоря уже о том, куда ее увез этот злодей с каменным сердцем.
  
  
   Глава 16 - Веселая встреча / Невеселая часть
  
  
   "Только что позвонила моя старая коллега из "Эдинбург Пост", Маргарет Кросби", - поделился Сэм, все еще с ностальгией глядя на свой телефон сразу после того, как сел в арендованную машину с Пердью. "Она направляется сюда, чтобы предложить мне стать соавтором расследования, касающегося участия немецких ВВС в каком-то скандале".
  
   "Звучит как хорошая история. Ты должен это сделать, старина. Я чувствую здесь международный заговор, но я не любитель новостей ", - сказал Пердью, когда они направлялись к временному убежищу Нины.
  
   Когда Сэм и Пердью остановились перед домом, к которому их направили, место выглядело жутко. Хотя скромный домик был недавно покрашен, сад был диким. Контраст между ними выделял дом. Кусты с шипами окружали бежевые наружные стены под черной крышей. Сколы бледно-розовой краски на дымоходе свидетельствовали о том, что она испортилась еще до покраски. От нее ленивым серым драконом поднимался дымок, сливаясь с холодными монохромными облаками пасмурного дня.
  
   Дом стоял в конце маленькой улочки рядом с озером, что только усиливало унылое одиночество этого места. Когда двое мужчин вышли из машины, Сэм заметил, как дернулись занавески на одном из окон.
  
   "Нас обнаружили", - объявил Сэм своему спутнику. Пердью кивнул, его высокое тело возвышалось над рамой дверцы машины. Его светлые волосы развевались на умеренном ветру, когда он наблюдал, как приоткрывается входная дверь. Пухлое, доброе лицо выглянуло из-за двери.
  
   "Фрау Бауэр?" - спросил Пердью с другой стороны автомобиля.
  
   "Герр Клив?" Она улыбнулась.
  
   Пердью указал на Сэма и улыбнулся.
  
   "Иди, Сэм. Я не думаю, что Нине стоит встречаться со мной сразу, понимаешь?" Сэм понял. Его друг был прав. В конце концов, они с Ниной расстались не в лучших отношениях из-за того, что Пердью охотился за ней в темноте, угрожал убить ее и все такое.
  
   Когда Сэм вприпрыжку взбежал по ступенькам крыльца к тому месту, где леди держала дверь открытой, он не мог не пожелать, чтобы он мог остаться на некоторое время. Внутри дома пахло божественно: смешанный аромат цветов, кофе и слабое воспоминание о том, что несколько часов назад могло быть французским тостом.
  
   "Спасибо", - сказал он фрау Бауэр.
  
   "Она здесь, на другом конце. Она спала с тех пор, как мы с тобой поговорили по телефону, " сообщила она Сэму, бесстыдно разглядывая его грубоватую внешность. Это вызвало у него неприятное ощущение, будто его изнасиловали в тюрьме, но Сэм сосредоточил свое внимание на Нине. Ее маленькая фигурка свернулась калачиком под кучей одеял, некоторые из которых превратились в кошек, когда он откинул их, чтобы увидеть лицо Нины.
  
   Сэм не показывал этого, но он был потрясен, увидев, как плохо она выглядела. Ее губы были синими на бледном лице, волосы прилипли к вискам, когда она хрипло дышала.
  
   "Она курильщица?" - Спросила фрау Бауэр. "Ее легкие звучат ужасно. Она не позволила мне позвонить в больницу до того, как вы ее увидели. Должен ли я позвонить им сейчас?"
  
   "Пока нет", - быстро сказал Сэм. По телефону фрау Бауэр рассказала ему о мужчине, который сопровождал Нину, и Сэм предположил, что это был другой пропавший человек из больницы. "Нина", - тихо сказал он, проводя кончиками пальцев по ее макушке и с каждым разом повторяя ее имя чуть громче. В конце концов ее глаза открылись, и она улыбнулась: "Сэм".Иисус! Что не так с ее глазами?он с ужасом подумал о легкой пелене катаракты, которая затянула паутиной все ее глаза.
  
   "Привет, красавица", - ответил он, целуя ее в лоб. "Как ты узнал, что это я?"
  
   "Ты издеваешься надо мной?" - медленно произнесла она. "Твой голос запечатлен в моем сознании ... так же, как твой запах".
  
   "Мой запах?" он спросил.
  
   "Мальборо и отношение", - пошутила она. "Господи, я бы убил за сигарету прямо сейчас".
  
   Фрау Бауэр поперхнулась чаем. Сэм усмехнулся. Нина кашлянула.
  
   "Мы ужасно волновались, любимая", - сказал Сэм. "Позвольте нам отвезти вас в больницу. Пожалуйста."
  
   Поврежденные глаза Нины распахнулись. "Нет".
  
   "Сейчас там все успокоилось". Он пытался обмануть ее, но Нина ничего этого не хотела.
  
   "Я не глуп, Сэм. Я следил за новостями отсюда. Они еще не поймали этого сукина сына, и в последний раз, когда мы разговаривали, он ясно дал понять, что я играла не по ту сторону баррикад, " торопливо прохрипела она.
  
   "Хорошо, хорошо. Успокойся немного и скажи мне точно, что это значит, потому что для меня это звучит так, как будто у тебя был прямой контакт с убийцей, " ответил Сэм, стараясь, чтобы в его голосе не было истинного ужаса, который он испытывал из-за того, на что она намекала.
  
   "Чай или кофе, герр Клив?" - быстро спросила добрая хозяйка.
  
   "Доро готовит отличный чай с корицей, Сэм. Попробуй, " устало предложила Нина.
  
   Сэм дружелюбно кивнул, отправляя нетерпеливую немку на кухню. Он был обеспокоен тем, что Пердью сидел в машине в то время, которое потребовалось бы, чтобы разобраться в текущей ситуации Нины. Нина снова впала в полусон, убаюканная войной в Бундеслиге на телевидении. Обеспокоенная за свою жизнь в разгар подростковой истерики Сэм отправила Пердью сообщение.
  
   Она упряма, как мы и думали.
  
   Смертельно болен. Есть идеи?
  
   Он вздохнул, ожидая каких-либо идей о том, как доставить Нину в больницу, прежде чем ее упрямство приведет к смерти. Естественно, ненасильственное принуждение было единственным способом справиться с человеком, находящимся в бреду и обозленным на весь мир, но он боялся, что это еще больше оттолкнет Нину, особенно от Пердью. Тон его телефона нарушил монотонность комментатора по телевизору, разбудив Нину. Сэм посмотрел вниз, туда, где он прятал свой телефон.
  
   Предложить другую больницу?
  
   В противном случае вырубите ее заряженным шерри.
  
   В последнем Сэм понял, что Пердью пошутил. Первое, однако, было отличной мыслью. Сразу после первого сообщения пришло следующее.
  
   Universitätsklinikum Mannheim.
  
   Theresienkrankenhaus.
  
   На липком лбу Нины отразилась глубокая хмурость. "Что, черт возьми, это за постоянный шум?" - пробормотала она сквозь кружащийся дом смеха в своей лихорадке. "Останови это! Боже мой..."
  
   Сэм отключил свой телефон, чтобы успокоить раздосадованную женщину, которую он пытался спасти. Вошла фрау Бауэр с подносом. "Простите, фрау Бауэр", - очень тихо извинился Сэм. "Мы избавимся от твоих волос всего через несколько минут".
  
   "Не будь сумасшедшим", - прохрипела она со своим сильным акцентом. "Не торопись. Просто убедись, что Нина скоро попадет в больницу. По-моему, она выглядит плохо ".
  
   "Данке", - ответил Сэм. Он сделал глоток чая, стараясь не обжечь рот. Нина была права. Горячий напиток был настолько близок к амброзии, насколько он мог себе представить.
  
   "Нина?" Сэм снова осмелился. "Мы должны выбираться отсюда. Твой приятель из больницы бросил тебя, так что я не совсем доверяю ему. Если он вернется с несколькими друзьями, у нас будут проблемы ".
  
   Нина открыла глаза. Сэм почувствовал, как его пронзила волна печали, когда она посмотрела мимо его лица в пространство позади него. "Я не собираюсь возвращаться".
  
   "Нет, нет, ты не обязана", - успокаивал он. "Мы отвезем тебя в местную больницу здесь, в Мангейме, любимая".
  
   "Нет, Сэм!" - взмолилась она. Ее грудь тревожно вздымалась, когда руки пытались нащупать волосы на лице, которые ее беспокоили. Тонкие пальцы Нины сжимались на затылке, когда она неоднократно пыталась убрать прилипшие локоны, все больше раздражаясь каждый раз, когда ей это не удавалось. Сэм сделал это для нее, пока она смотрела на то, что она считала его лицом. "Почему я не могу вернуться домой? Почему меня не могут вылечить в больнице в Эдинбурге?"
  
   Нина внезапно ахнула и задержала дыхание, ее ноздри слегка затрепетали. Фрау Бауэр стояла в дверях с гостем, за которым она пошла.
  
   "Ты можешь".
  
   "Пердью!" Нина подавилась, пытаясь сглотнуть пересохшим горлом.
  
   "Тебя могут доставить в медицинское учреждение по твоему выбору в Эдинбурге, Нина. Просто позвольте нам доставить вас в ближайшую больницу скорой помощи, чтобы стабилизировать состояние. Как только они это сделают, мы с Сэмом немедленно отправим тебя домой. Я обещаю тебе", - сказал Пердью сообщил ей.
  
   Он старался говорить мягким и ровным голосом, чтобы не будоражить ее нервы. Его слова были пропитаны позитивными тонами решимости. Пердью знал, что должен дать ей то, чего она желала, без каких-либо разговоров о Гейдельберге в целом.
  
   "Что ты скажешь, любимая?" Сэм улыбнулся, поглаживая ее по волосам. "Ты же не хочешь умереть в Германии, не так ли?" Он поднял извиняющийся взгляд на немецкую хозяйку, но она только улыбнулась и отмахнулась от него.
  
   "Ты пытался убить меня!" Нина зарычала куда-то вокруг себя. Сначала она могла слышать, где он стоял, но голос Пердью дрогнул, когда он заговорил, поэтому она все равно набросилась.
  
   "Он был запрограммирован, Нина, следовать командам этого придурка из "Черного солнца". Да ладно, ты же знаешь, что Пердью никогда бы не причинил тебе вреда намеренно, " попыталась Сэм, но она дико задыхалась. Они не могли сказать, была ли Нина в ярости или в ужасе, но ее руки безумно шарили вокруг, пока она не нашла руку Сэма. Она вцепилась в него, ее молочно-белые глаза метались из стороны в сторону.
  
   "Пожалуйста, Боже, не допусти, чтобы это был Пердью", - сказала она.
  
   Сэм разочарованно покачал головой, когда Пердью вышел из дома. Не было сомнений, что на этот раз замечание Нины задело его очень сильно. Фрау Бауэр с сочувствием смотрела, как уходит высокий светловолосый мужчина. Наконец, Сэм решил разбудить Нину.
  
   "Пойдем", - сказал он, нежно касаясь ее хрупкого тела.
  
   "Оставь одеяла. Я могу вязать больше", - улыбнулась фрау Бауэр.
  
   "Большое вам спасибо. Вы очень, очень помогли", - сказал Сэм официантке, поднимая Нину на руки и унося ее к машине. Лицо Пердью было простым и невыразительным, пока Сэм загружал спящую Нину в машину.
  
   "Точно, она в деле", - беззаботно объявил Сэм, пытаясь утешить Пердью, не впадая в слезливость. "Я думаю, нам нужно будет вернуться в Гейдельберг, чтобы забрать ее досье у ее предыдущего врача после того, как она поступит в Мангейм".
  
   "Ты можешь идти. Я возвращаюсь в Эдинбург, как только мы разберемся с Ниной ". Слова Пердью оставили дыру в Сэме.
  
   Сэм нахмурился, ошеломленный. "Но ты сказал, что доставишь ее самолетом в тамошнюю больницу". Он понимал разочарование Пердью, но не стоило играть с жизнью Нины.
  
   "Я знаю, что я сказал, Сэм", - сказал он резко. Пустой взгляд вернулся; тот самый взгляд, который у него был на Синклере, когда он сказал Сэму, что ему уже не помочь. Пердью завел машину. "Я также знаю, что она сказала".
  
  
   Глава 17 - Двойная уловка
  
  
   В верхнем кабинете пятого этажа доктор Фриц встречался с уважаемым представителем авиабазы тактических ВВС 34 Büчел от имени верховного командующего люфтваффе, которого в настоящее время преследовали пресса и семья пропавшего летчика.
  
   "Спасибо, что приняли меня без предупреждения, доктор Фриц", - сердечно сказал Вернер, обезоружив медицинского специалиста своей харизмой. "Генерал-лейтенант попросил меня приехать, потому что в данный момент он завален визитами и юридическими угрозами, что, я уверен, вы можете оценить".
  
   "Да. Пожалуйста, сядьте, мистер Вернер, " резко сказал доктор Фриц. "Как, я уверен, вы можете оценить, у меня также плотный график, так как мне приходится обслуживать критических и неизлечимых пациентов без ненужных перерывов в моей повседневной работе".
  
   Усмехнувшись, Вернер сел, сбитый с толку не только внешностью доктора, но и его нежеланием видеть его. Однако, когда дело доходило до миссий, такие вещи ни в малейшей степени не беспокоили Вернера. Он был там, чтобы получить как можно больше информации о летчике Лö Венхагене и степени его травм. У доктора Фрица не было бы иного выбора, кроме как помочь ему в поисках жертвы ожога, особенно под предлогом того, что они хотели успокоить его семью. Конечно, на самом деле, он был честной добычей.
  
   Чего Вернер также не выдвинул на первый план, так это того факта, что командир недостаточно доверял медицинскому учреждению, чтобы просто принять информацию. Он тщательно скрывал, что, пока он занимался с доктором Фрицем на пятом этаже, двое его коллег подметали здание хорошо подготовленной расческой с мелкими зубьями на предмет возможного присутствия вредителя. Каждый обследовал территорию по отдельности, поднимаясь на один пролет пожарной лестницы и спускаясь на следующий. Они знали, что у них было только определенное количество времени, чтобы завершить поиск, прежде чем Вернер закончит допрашивать главного врача. Как только они убедились, что Л ö Венхагена не было в больнице, они могли распространить свои поиски на другие возможные места.
  
   Это было сразу после завтрака, когда доктор Фриц задал Вернеру более насущный вопрос.
  
   "Лейтенант Вернер, если позволите", - его слова были искажены сарказмом. "Как так получилось, что командира вашей эскадрильи нет здесь, чтобы поговорить со мной об этом? Я думаю, мы должны прекратить нести чушь, ты и я. Мы оба знаем, почему Шмидт охотится за молодым летчиком, но какое это имеет отношение к тебе?"
  
   "Приказывает. Я всего лишь представитель, доктор Фриц. Но в моем отчете будет точно отражено, насколько быстро вы оказали нам помощь, " твердо ответил Вернер. Но, по правде говоря, он понятия не имел, почему его командир, капитан Герхард Шмидт, посылал его и его помощников за пилотом. Трое из них предположили, что они намеревались уничтожить пилота только за то, что он поставил в неловкое положение люфтваффе, когда он разбил один из их неприлично дорогих истребителей "Торнадо". "Как только мы получим то, что хотим, - блефовал он, " мы все получим за это награду".
  
   "Маска не принадлежит ему", - вызывающе заявил доктор Фриц. "Иди и скажи это Шмидту, мальчик на побегушках".
  
   Лицо Вернера стало пепельно-серым. Его переполняла ярость, но он был там не для того, чтобы разобрать медицинского работника. Вопиющая уничижительная насмешка доктора была неоспоримым призывом к войне, который Вернер мысленно занес в свой список дел на потом. Но сейчас он был сосредоточен на этом пикантном кусочке информации, на который капитан Шмидт не рассчитывал.
  
   "Я сообщу ему именно об этом, сэр". Ясные, прищуренные глаза Вернера пронзили доктора Фрица насквозь. На лице пилота истребителя появилась ухмылка, в то время как звон посуды и болтовня персонала больницы заглушали их слова о тайном поединке. "Как только маска будет найдена, я обязательно приглашу вас на церемонию". И снова Вернер подглядывал, пытаясь вставить ключевые слова, за которыми невозможно проследить конкретное значение.
  
   Доктор Фриц громко рассмеялся. Он весело хлопнул по столу. "Церемония?"
  
   Вернер на мгновение испугался, что испортил спектакль, но вскоре это пошло на пользу его любопытству. "Это он тебе сказал? Ha! Он сказал тебе, что тебе нужна церемония, чтобы принять облик жертвы? О, мой мальчик!" доктор Фриц шмыгнул носом, вытирая слезы веселья с уголков глаз.
  
   Вернер был в восторге от высокомерия доктора, поэтому он воспользовался этим, отбросив свое эго и, по-видимому, признав, что его одурачили. Выглядя крайне разочарованным, он продолжил отвечать: "Он солгал мне?" Его голос был приглушен, едва громче шепота.
  
   "Совершенно верно, лейтенант. Вавилонская маска не является церемониальной. Шмидт обманывает вас, чтобы помешать вам извлечь из этого выгоду. Давайте посмотрим правде в глаза, это чрезвычайно ценная вещь для того, кто предложит самую высокую цену ", - охотно поделился доктор Фриц.
  
   "Если она такая ценная, почему ты вернул ее Лöвенхагену?" Вернер заглянул глубже.
  
   Доктор Фриц уставился на него в полном недоумении.
  
   "Löwenhagen. Кто такой ЛöВенхаген?"
  
  
   * * *
  
  
   Пока сестра Маркс убирала остатки использованных медицинских отходов из своего обхода, слабый звук звонящего телефона на посту медсестер привлек ее внимание. С натужным стоном она побежала открывать, поскольку никто из ее коллег еще не закончил со своими пациентами. Это была стойка регистрации на первом этаже.
  
   "Марлен, здесь кто-то хочет видеть доктора Фрица, но в его кабинете никто не отвечает", - сказала секретарша. "Он говорит, что это очень срочно и от этого зависят жизни. Не могли бы вы соединить меня с доктором?"
  
   "Хм, его нет поблизости. Мне пришлось бы пойти и поискать его. О чем она?"
  
   Администратор ответила приглушенным голосом: "Он настаивает, что если он не увидит доктора Фрица, Нина Гулд умрет".
  
   "О, Боже мой!" Сестра Маркс ахнула. "У него есть Нина?"
  
   "Я не знаю. Он только что сказал, что его зовут...Сэм, - прошептала регистраторша, близкая знакомая медсестры Маркс, которая знала о вымышленном имени жертвы ожога.
  
   Тело медсестры Маркс онемело. Адреналин подтолкнул ее вперед, и она помахала рукой, чтобы привлечь внимание охранника с третьего этажа. Он прибежал с дальней стороны коридора, держа руку на кобуре, проходя мимо посетителей и персонала по чистому полу, который отражал его отражение.
  
   "Хорошо, скажите ему, что я приду за ним и отведу его к доктору Фрицу", - сказала сестра Маркс. Повесив трубку, она сказала сотруднику службы безопасности: "Внизу мужчина, один из двух пропавших пациентов. Он говорит, что должен увидеть доктора Фрица, иначе другой пропавший пациент умрет. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной, чтобы задержать его ".
  
   Охранник со щелчком расстегнул ремень своей кобуры и кивнул. "Понял. Но вы оставайтесь у меня за спиной ". Он связался по рации со своим подразделением, чтобы сообщить, что собирается арестовать возможного подозреваемого, и проследовал с медсестрой Маркс в приемную. Марлен почувствовала, как ее сердце учащенно забилось, испуганное, но взволнованное развитием событий. Если бы она могла участвовать в аресте подозреваемого, похитившего доктора Гулд, она была бы героем.
  
   В сопровождении двух других офицеров по бокам от них медсестра Маркс и сотрудник службы безопасности спустились по лестнице на первый этаж. Когда они достигли лестничной площадки и повернули за угол, сестра Маркс нетерпеливо заглянула мимо огромного офицера, чтобы увидеть пациента ожогового отделения, которого она так хорошо знала. Но его нигде не было видно.
  
   "Медсестра, кто это за мужчина?" - спросил офицер, в то время как двое других готовились к эвакуации из этого района. Сестра Маркс только покачала головой. "Я не...Я его не вижу." Ее глаза осмотрели каждого мужчину в вестибюле, но нигде не было никого с ожогами на лице и груди. "Этого не может быть", - сказала она. "Подождите, я назову его имя". Стоя среди всех людей в вестибюле и зоне ожидания, медсестра Маркс остановилась и позвала: "Сэм! Не могли бы вы пойти со мной на прием к доктору Фрицу, пожалуйста?"
  
   Администратор пожала плечами, глядя на Марлен, и сказала: "Какого черта ты делаешь? Он прямо здесь!" Она указывала на красивого темноволосого мужчину в шикарном пальто, ожидающего у прилавка. Он немедленно подошел к ней, улыбаясь. Офицеры вытащили пистолеты, останавливая Сэма на его пути. В то же время у зрителей перехватило дыхание; некоторые исчезли за углами.
  
   "Что происходит?" - Спросил Сэм.
  
   "Ты не Сэм", - нахмурилась сестра Маркс.
  
   "Сестра, это похититель или нет?" - нетерпеливо спросил один из полицейских.
  
   "Что?" Воскликнул Сэм, нахмурившись. "Я Сэм Клив, ищу доктора Фрица".
  
   "У вас есть доктор Нина Гулд?" спросил офицер.
  
   На фоне их обсуждения медсестра ахнула. Сэм Клив, прямо здесь, перед ней.
  
   "Да", - начал Сэм, но прежде чем он смог произнести еще хоть слово, они подняли свои пистолеты, целясь прямо в него. "Но я не похищал ее! Иисус! Уберите оружие, вы, идиоты!"
  
   "Это неправильный способ разговаривать с представителем закона, сынок", - напомнил Сэму другой офицер.
  
   "Мне жаль", - быстро сказал Сэм. "Хорошо? Прости, но ты должен меня выслушать. Нина - моя подруга, и в настоящее время она проходит курс лечения в Мангейме в больнице Терезиен. Им нужна ее папка или досье, что угодно, и она отправила меня к своему лечащему врачу, чтобы получить эту информацию. Вот и все! Это все, для чего я здесь, понимаешь?"
  
   "Удостоверение личности", - потребовал охранник. "Медленно".
  
   Сэм воздержался от подшучивания над действиями офицера из фильмов ФБР, на всякий случай, если они были удачными. Он осторожно открыл клапан своего пальто и достал свой паспорт.
  
   "Вот так. Сэм Клив. Видишь?" Сестра Маркс вышла из-за спины офицера, извиняющимся тоном протягивая Сэму руку.
  
   "Я так сожалею о недоразумении", - сказала она Сэму и повторила то же самое офицерам. "Видите ли, другого пациента, который пропал вместе с доктором Гулдом, тоже звали Сэм. Очевидно, я сразу подумал, что это тот Сэм, который хочет показаться доктору. И когда он сказал, что доктор Гулд может умереть ..."
  
   "Да, да, мы поняли картину, сестра Маркс", - вздохнул охранник, убирая пистолет в кобуру. Двое других были в равной степени разочарованы, но у них не было выбора, кроме как последовать их примеру.
  
  
   Глава 18 - Разоблаченный
  
  
   "Как и ты", - пошутил Сэм, когда ему вернули его верительные грамоты. Раскрасневшаяся молодая медсестра подняла открытую ладонь в знак благодарности, когда они уходили, чувствуя себя ужасно застенчивой.
  
   "Мистер Клив, для меня большая честь познакомиться с вами". Она улыбнулась, пожимая Сэму руку.
  
   "Зови меня Сэм", - кокетничал он, намеренно пристально глядя ей в глаза. Кроме того, союзник мог бы помочь его миссии; не только в получении папки Нины, но и в том, чтобы докопаться до сути недавних инцидентов в больнице и, возможно, даже на авиабазе в Б üчел.
  
   "Мне так жаль, что я так облажался. Другого пациента, с которым она исчезла, тоже звали Сэм ", - объяснила она.
  
   "Да, моя дорогая, я поймал это в другой раз. Не нужно извиняться. Это была честная ошибка ". Они поднялись на лифте на пятый этаж. Ошибка, которая чуть не стоила мне моей чертовой жизни!
  
   В лифте с двумя техниками-рентгенологами и восторженной медсестрой Маркс Сэм выбросил неловкость из головы. Они молча смотрели на него. На долю секунды Сэму захотелось напугать немецких дам замечанием о том, как он однажды видел, как шведский порнофильм начинался примерно таким же образом. Двери на втором этаже открылись, и Сэм мельком увидел белую табличку на стене коридора с надписью "Рентген 1 и 2" красными буквами. Два техника-рентгенолога впервые выдохнули только после того, как вышли из лифта. Сэм слышал, как стихло их хихиканье, когда серебряные двери снова закрылись.
  
   На лице медсестры Маркс была ухмылка, а ее глаза оставались прикованными к полу, что побудило журналиста избавить ее от замешательства. Он тяжело выдохнул, глядя на свет над ними. "Итак, сестра Маркс, доктор Фриц - специалист по радиологии?"
  
   Ее поза мгновенно выпрямилась, как у верного солдата. Из знания Сэмом языка тела он понял, что медсестра питала неугасающее почтение или желание к рассматриваемому врачу. "Нет, но он врач-ветеран, который читает лекции на глобальных медицинских конференциях по нескольким научным темам. Позвольте мне сказать - он знает немного о каждой болезни, в то время как другие врачи специализируются только на одной и ничего не знают об остальных. Он очень хорошо заботился о докторе Гулде. Вы можете быть уверены. На самом деле, он был единственным, кто уловил это ..."
  
   Сестра Маркс немедленно проглотила свои слова, едва не выдав ужасную новость, которая ошеломила ее только этим утром.
  
   "Что?" - добродушно спросил он.
  
   "Все, что я хотела сказать, это то, что, что бы ни мучило доктора Гулда, доктор Фриц разберется с этим", - сказала она, сжимая губы. "Ах! Поехали!" она улыбнулась, обрадованная их своевременным прибытием на Пятый этаж.
  
   Она повела Сэма в административное крыло пятого этажа, мимо офиса архива и чайной для персонала. Пока они гуляли, Сэм периодически любовался видами из одинаковых квадратных окон, расположенных вдоль белоснежного зала. Каждый раз, когда стена уступала место зашторенному окну, солнце проникало сквозь него и согревало лицо Сэма, открывая ему вид на окрестности с высоты птичьего полета. Он задавался вопросом, где был Пердью. Он оставил Сэму машину и без долгих объяснений поехал на такси в аэропорт. Другое дело, что Сэм носил неразрешенное глубоко в своей душе, пока у него не нашлось времени разобраться с этим.
  
   "Доктор Фриц, должно быть, уже закончил со своим интервью", - сообщила сестра Маркс Сэму, когда они приблизились к закрытой двери. Она вкратце рассказала о том, как командующий ВВС отправил эмиссара поговорить с доктором Фрицем о пациентке, которая жила в одной палате с Ниной.Так, так. Сэм задумался. Насколько это удобно? Все люди, которых мне нужно увидеть, все под одной крышей. Это как компактный информационный центр для уголовного расследования. Добро пожаловать в торговый центр коррупции!
  
   Согласно протоколу, сестра Маркс трижды постучала и открыла дверь. Лейтенант Вернер как раз собирался уходить и, казалось, совсем не удивился, увидев медсестру, но он узнал Сэма из фургона новостей. На лбу Вернера промелькнул вопрос, но сестра Маркс остановилась, и с ее лица сошел весь румянец.
  
   "Марлен?" Спросил Вернер с любопытным видом. "В чем дело, детка?"
  
   Она стояла неподвижно, охваченная благоговением, в то время как приступ ужаса медленно охватывал ее. Ее глаза прочли бейдж с именем на белом халате доктора Фрица, но она ошеломленно покачала головой. Вернер подошел к ней и обхватил ладонями ее лицо, когда она приготовилась закричать. Сэм знал, что что-то происходит, но поскольку он не знал никого из этих людей, это было в лучшем случае смутно.
  
   "Марлен!" Вернер закричал, чтобы привести ее в чувство. Марлен Маркс позволила своему голосу вернуться, и она зарычала на мужчину в пальто. "Ты не доктор Фриц! Ты не доктор Фриц!"
  
   Прежде чем Вернер смог полностью осознать, что происходит, самозванец рванулся вперед и выхватил пистолет Вернера из наплечной кобуры. Но Сэм отреагировал быстрее и бросился вперед, чтобы оттолкнуть Вернера с дороги, пресекая попытку уродливого нападавшего вооружиться. Медсестра Маркс выбежала из кабинета, истерически взывая о помощи к охране.
  
   Прищурив глаза через зеркальное окно в двойных дверях палаты, один из офицеров, которого ранее вызвала медсестра Маркс, попытался различить фигуру, бегущую к нему и его коллеге.
  
   "Выше голову, Клаус", - усмехнулся он своему коллеге, "Полли Параноид вернулась".
  
   "Боже милостивый, но она действительно движется, да?" - заметил другой офицер.
  
   "Она снова плачет по-волчьи. Слушай, не то чтобы у нас было много дел в эту смену или что-то в этом роде, но быть облажавшимся - это не то, что я рассматриваю как занятие, понимаешь? " - ответил первый офицер.
  
   "Сестра Маркс!" - воскликнул второй офицер. "Кому мы можем теперь угрожать за тебя?"
  
   Марлен стремительно нырнула, приземлившись прямо ему на руки, вцепившись в него когтями.
  
   "Кабинет доктора Фрица! Вперед! Уходи, ради бога!" - закричала она, когда люди начали пялиться.
  
   Когда медсестра Маркс начала дергать мужчину за рукав, увлекая его за собой к кабинету доктора Фрица, офицеры поняли, что на этот раз это было не предчувствие. И снова они помчались к дальнему коридору, скрываясь из виду, пока медсестра кричала им, чтобы они поймали то, что она продолжала называть монстром.Несмотря на то, что они были сбиты с толку, они пошли на звук ссоры впереди и вскоре поняли, почему обезумевшая молодая медсестра назвала самозванца монстром.
  
   Сэм Клив был занят обменом ударами со стариком, вставая у него на пути каждый раз, когда он направлялся к двери. Вернер сидел на полу, ошеломленный и окруженный осколками стекла и несколькими чашками для почек, которые разлетелись после того, как самозванец оглушил его судном и опрокинул маленький шкафчик, где доктор Фриц держал чашки Петри и другие хрупкие предметы.
  
   "Матерь Божья, посмотри на эту штуку!" - крикнул один офицер своему напарнику, когда они решили повалить, казалось бы, непобедимого преступника, навалившись на него своими телами. Сэм с трудом убрался с дороги, когда двое полицейских усмирили преступника в белом халате. Лоб Сэма был украшен алыми лентами, которые элегантно обрамляли черты его скул. Рядом с ним Вернер держался за затылок в том месте, где судно больно задело его череп.
  
   "Я думаю, мне понадобятся швы", - сказал Вернер медсестре Маркс, когда она осторожно прокралась через дверной проем в кабинет. В его темных волосах виднелись кровавые комочки там, где зияла глубокая рана. Сэм наблюдал, как офицеры удерживали странно выглядящего мужчину, угрожая применить смертельную силу, пока он, наконец, не сдался. Двое других бездельников, которых Сэм видел с Вернером возле фургона новостей, тоже появились.
  
   "Эй, что здесь делает турист?" - Спросил Коль, увидев Сэма.
  
   "Он не турист", - защищалась сестра Маркс, держа голову Вернера. "Это всемирно известный журналист!"
  
   "Неужели?" Искренне спросил Коль. "Милая". И он протянул руку, чтобы поднять Сэма на ноги. Химмельфарб только покачал головой, отступая назад, чтобы дать всем возможность двигаться. Офицеры надели на мужчину наручники, но им сообщили, что представители ВВС обладают юрисдикцией в этом случае.
  
   "Я полагаю, мы должны передать его вам", - уступил офицер Вернеру и его людям. "Давайте просто оформим наши документы, чтобы его можно было официально передать под стражу военным".
  
   "Благодарю вас, офицер. Просто разберись со всем этим прямо здесь, в офисе. Нам не нужно, чтобы общественность и пациенты снова встревожились ", - посоветовал Вернер.
  
   Полиция и охранники отвели мужчину в сторону, в то время как медсестра Маркс выполняла свои обязанности даже против собственной воли, перевязывая порезы и ссадины старика. Она была уверена, что жуткое лицо могло легко преследовать в снах самых закаленных мужчин. Не то чтобы он был уродлив сам по себе, но отсутствие черт делало его уродливым. В глубине души она ощутила странное чувство жалости, смешанное с отвращением, когда промокала его едва кровоточащие царапины спиртовым тампоном.
  
   Его глаза были идеальной формы, если не сказать привлекательной в своей экзотической природе. Однако, казалось, что остальная часть его лица была принесена в жертву их качеству. Его череп был неровным, а носа, казалось, почти не было. Но именно его рот задел Марлен за живое.
  
   "Ты страдаешь микростомией", - заметила она ему.
  
   "Системный склероз в незначительной форме, да, вызывает феномен маленького рта", - небрежно ответил он, как будто он был там, чтобы сдать анализ крови. Тем не менее, его слова были хорошо произнесены, а его немецкий акцент к настоящему времени был практически безупречен.
  
   "Какая-нибудь предварительная обработка?" - спросила она. Это был глупый вопрос, но если бы она не вступила с ним в светскую беседу о медицине, он бы оттолкнул ее гораздо сильнее. Беседовать с ним было почти то же самое, что разговаривать с пациентом Сэмом, когда он был там, - интеллектуальная беседа с убедительным монстром.
  
   "Нет", - было все, что он ответил, лишив себя способности к сарказму только потому, что она потрудилась спросить. Его тон был невинным, как будто он полностью принимал ее медицинское обследование, в то время как мужчины болтали на заднем плане.
  
   "Как тебя зовут, приятель?" - громко спросил его один из офицеров.
  
   "Мардук. Питер Мардук", - ответил он.
  
   "Ты не немец?" - Спросил Вернер. "Боже, ты меня одурачил".
  
   Мардук хотел бы улыбнуться в ответ на неуместный комплимент в адрес его немецкого, но плотная ткань вокруг рта лишила его этой привилегии.
  
   "Документы, удостоверяющие личность", - рявкнул офицер, все еще потирая распухшую губу от случайного удара во время ареста. Мардук медленно сунул руку в карман куртки под белым халатом доктора Фрица. "Мне нужно записать его показания для наших записей, лейтенант".
  
   Вернер одобрительно кивнул. Им было поручено выследить и убить ЛöВенхагена, а не задерживать старика, который выдавал себя за врача. Однако теперь, когда Вернеру рассказали, почему Шмидт на самом деле охотился за Л &# 246; венхагеном, они могли бы извлечь большую пользу из дополнительной информации от Мардука.
  
   "Значит, доктор Фриц тоже мертв?" Тихо спросила сестра Маркс, когда наклонилась, чтобы прикрыть особенно глубокий порез от стальных звеньев часов Сэма Клива.
  
   "Нет".
  
   Ее сердце подпрыгнуло. "Что ты имеешь в виду? Если ты притворялся им в его кабинете, ты должен был сначала убить его."
  
   "Это не сказка о надоедливой маленькой девочке в красной шали и ее бабушке, моя дорогая", - вздохнул старик. "Если только это не версия, где бабушка все еще жива в животе волка".
  
  
   Глава 19 - Вавилонская экспозиция
  
  
   "Мы нашли его! Он в порядке. Просто вырублен и с кляпом во рту!" - объявил один из полицейских, когда они нашли доктора Фрица. Он был именно там, где Мардук велел им искать. Они не могли задержать Мардука без конкретных доказательств того, что он совершил убийства в "Драгоценных ночах", поэтому Мардук выдал свое местонахождение.
  
   Самозванец настаивал на том, что он только одолел доктора и принял его облик, чтобы позволить ему выйти из больницы без подозрений. Но назначение Вернера застало его врасплох, вынудив играть роль немного дольше, "... пока медсестра Маркс не испортила мои планы", - посетовал он, пожимая плечами в знак поражения.
  
   Через несколько минут после того, как появился капитан полиции, отвечающий за полицейское управление Карлсруэ, краткое заявление Мардука было завершено. Они могли обвинить его только в мелких правонарушениях, таких как незначительное нападение.
  
   "Лейтенант, после того, как полиция закончит, я должна освободить задержанного с медицинской точки зрения, прежде чем вы заберете его", - сказала медсестра Маркс Вернеру в присутствии офицеров. "Это больничный протокол. В противном случае люфтваффе могут понести юридические последствия ".
  
   Не успела она затронуть эту тему, как она стала актуальной во плоти. В офис вошла женщина с шикарным кожаным портфелем в руке, одетая в корпоративную одежду. "Добрый день", - обратилась она к полицейским твердым, но сердечным тоном. "Мириам Инкли, британский юридический представитель отделения Всемирного банка в Германии. Я так понимаю, что этот деликатный вопрос был доведен до вашего сведения, капитан?"
  
   Начальник полиции согласился с адвокатом. "Да, так и есть, мадам. Тем не менее, мы все еще сидим с открытым делом об убийстве, и военные заявляют о нашем единственном подозреваемом. Это создает проблему ".
  
   "Не беспокойтесь, капитан. Пойдемте, давайте обсудим совместные операции Подразделения уголовного розыска ВВС и полицейского управления Карлсруэ в другой комнате", - предложила зрелая британка. "Вы можете подтвердить детали, если они удовлетворяют вашему расследованию совместно с W.U.O. Если нет, мы можем организовать будущую встречу, чтобы лучше учесть ваши жалобы".
  
   "Нет, пожалуйста, дай мне посмотреть, что имеет в виду В.У.О. До тех пор, пока мы не отдадим виновного в руки правосудия. Меня не волнует освещение в СМИ, просто правосудие для семей этих трех жертв ", - было слышно, как капитан полиции говорил, когда они вдвоем выходили в коридор. Офицеры попрощались и последовали за ним с документами в руках.
  
   "Значит, ВВО даже знает, что пилот был вовлечен в какой-то скрытый пиар-ход?" Медсестра Маркс волновалась. "Это довольно серьезно. Я надеюсь, это не помешает большому договору, который они собираются вскоре подписать ".
  
   "Нет, W.U.O. ничего об этом не знает", - сказал Сэм. Он перевязывал свои кровоточащие костяшки стерильным бинтом. "На самом деле, мы единственные, кто посвящен в сбежавшего пилота и, надеюсь, скоро в причины его преследования". Сэм посмотрел на Мардука, который согласно кивнул.
  
   "Но..." Марлен Маркс попыталась протестовать, указывая на теперь пустую дверь, за которой британский адвокат только что сказал им обратное.
  
   "Ее зовут Маргарет. Она только что избавила вас от целого ряда судебных разбирательств, которые могли бы затянуть вашу маленькую охоту ", - рассказал Сэм. "Она репортер шотландской газеты".
  
   "Значит, твой друг", - предположил Вернер.
  
   "Да", - подтвердил Сэм. Коль выглядел озадаченным, как всегда.
  
   "Невероятно!" Сестра Маркс всплеснула руками. "Есть ли кто-нибудь, за кого они себя выдают? Мистер Мардук играет доктора Фрица. И мистер Клив играет туриста. Эта дама-репортер играет адвоката Всемирного банка. Никто не показывает, кто они на самом деле! Это прямо как та история в Библии, где никто не мог говорить на языках друг друга, и была вся эта путаница ".
  
   " Вавилон", последовали коллективные ответы мужчин.
  
   "Да!" - она щелкнула пальцами. "Вы все говорите на разных языках, а этот офис - Вавилонская башня".
  
   "Не забывай, что ты притворяешься, что у тебя нет романтических отношений со здешним лейтенантом", - Сэм остановил ее, укоризненно подняв указательный палец.
  
   "Как ты узнал?" - спросила она.
  
   Сэм просто склонил голову, отказываясь даже привлечь ее внимание к близости и ласкам между ними. Сестра Маркс покраснела, когда Вернер подмигнул ей.
  
   "Тогда есть группа из вас, которые притворяются офицерами под прикрытием, когда на самом деле вы выдающиеся пилоты-истребители немецких оперативных сил люфтваффе, точно так же, как добыча, за которой вы охотитесь Бог знает по какой причине", - Сэм выпотрошил их обман.
  
   "Я говорила тебе, что он был блестящим журналистом-расследователем", - прошептала Марлен Вернеру.
  
   "И вы", - сказал Сэм, загоняя в угол все еще ошеломленного доктора Фрица. "Куда ты вписываешься?"
  
   "Клянусь, я понятия не имел!" - признался доктор Фриц. "Он просто попросил меня сохранить ее для него. Поэтому я сказал ему, куда я ее положил, на случай, если меня не будет на дежурстве, когда его выпишут! Но, клянусь, я никогда не знал, что эта штука способна на такое! Боже мой, я чуть не сошла с ума, увидев это ... это ... неестественное превращение!"
  
   Вернер и его люди, вместе с Сэмом и медсестрой Маркс, стояли, сбитые с толку бессвязным лепетом доктора. Казалось, только Мардук знал, что происходит, но он оставался спокойным, наблюдая за безумием, разворачивающимся в кабинете врача.
  
   "Ну, я в полном замешательстве. Как насчет вас, парни?" Заявил Сэм, прижимая к боку забинтованную руку. Все они кивнули в оглушительном хоре неодобрительного бормотания.
  
   "Я думаю, пришло время для некоторой экспозиции, которая поможет нам всем разоблачить истинные намерения друг друга", - предложил Вернер. "В конце концов, мы могли бы даже помогать друг другу в наших различных занятиях, вместо того, чтобы пытаться сражаться друг с другом".
  
   "Мудрый человек", - вмешался Мардук.
  
   "Я должна сделать свой последний обход", - вздохнула Марлен. "Если я не появлюсь, сестра Баркен поймет, что что-то происходит. Ты введешь меня в курс дела завтра, дорогая?"
  
   "Я так и сделаю", - солгал Вернер. Затем он поцеловал ее на прощание, прежде чем она открыла дверь. Она оглянулась на, по общему признанию, очаровательную аномалию, которой был Питер Мардук, и одарила старика доброй улыбкой.
  
   Когда дверь закрылась, густая атмосфера тестостерона и недоверия окутала обитателей кабинета доктора Фрица. Здесь был не только один Альфа, но каждый человек знал то, о чем другому не хватало знаний. В конце концов, Сэм начал.
  
   "Давайте сделаем это быстро, хорошо? У меня есть очень срочное дело, которым нужно заняться после этого. Доктор Фриц, мне нужно, чтобы вы отправили результаты анализов доктора Нины Гулд в Мангейм, прежде чем мы разберемся с тем, в чем вы согрешили, " приказал Сэм доктору.
  
   "Нина? доктор Нина Гулд жива?" - спросил он с благоговением, вздохнув с облегчением и перекрестившись, как добрый католик, каким он и был. "Это замечательная новость!"
  
   "Маленькая женщина? Темные волосы и глаза, подобные адскому пламени?" Мардук спросил Сэма.
  
   "Да, это была бы она, без сомнения!" Сэм улыбнулся.
  
   "Боюсь, она тоже неправильно восприняла мое присутствие здесь", - сказал Мардук, выглядя сожалеющим об этом. Он решил не рассказывать о том, что дал бедной девушке пощечину, когда она натворила бед. Но когда он сказал ей, что она умрет, он имел в виду только то, что Лöвенхаген был на свободе и опасен, что-то, на что у него не было времени, чтобы объяснять все сейчас.
  
   "Все в порядке. Она как щепотка острого перца почти для всех ", - ответил Сэм, в то время как доктор Фриц достал папку с печатными копиями Нины и отсканировал результаты теста в свой компьютер. Как только документ с ужасным материалом был отсканирован, он попросил у Сэма электронную почту врача Нины в Мангейме. Сэм снабдил его карточкой со всеми подробностями и продолжил неуклюже накладывать тканевый пластырь ему на лоб. Поморщившись, он бросил взгляд на Мардука, человека, ответственного за порез, но старик притворился, что не видит.
  
   "Ну вот," доктор Фриц глубоко и тяжело выдохнул, испытывая облегчение от того, что его пациент все еще жив. "Я просто в восторге от того, что она жива. Как она выбралась отсюда с таким плохим зрением, я никогда не узнаю ".
  
   "Ваш приятель провел ее до самого выхода, доктор", - просветил его Мардук. "Ты знаешь молодого ублюдка, которому ты дал маску, чтобы он мог носить лица людей, которых он убил во имя жадности?"
  
   "Я не знал!" - вскипел доктор Фриц, все еще сердитый на старика за пульсирующую головную боль, от которой тот страдал.
  
   "Эй, эй!" Вернер остановил последовавший спор. "Мы здесь, чтобы решить это, а не испортить все еще больше! Итак, сначала я хочу знать, в чем заключается ваша, - он указал прямо на Мардука, - причастность к Лöвенхагену. Нас послали задержать его, и это все, что мы знаем. Затем, когда я брал у вас интервью, вся эта история с масками выплыла наружу ".
  
   "Как я уже говорил тебе раньше, я не знаю, кто такой ЛöВенхаген", - настаивал Мардук.
  
   "Пилота, который разбил самолет, зовут Олаф ЛöВенхаген", - ответил Химмельфарб. "Он сгорел при крушении, но каким-то образом выжил и добрался до больницы".
  
   Последовала долгая пауза. Все ждали, что Мардук объяснит, почему он вообще преследовал Лöвенхагена. Старик знал, что, если он скажет им, почему он преследовал молодого человека, ему также придется раскрыть, почему он поджег его. Мардук глубоко вздохнул и начал проливать некоторый свет на воронье гнездо непонимания.
  
   "У меня создалось впечатление, что человек, которого я преследовал из пылающего фюзеляжа истребителя "Торнадо", был пилотом по имени Нойманд", - сказал он.
  
   "Нойманд? Этого не может быть. Нойманд в отпуске, вероятно, проигрывает последние семейные монеты в каком-нибудь глухом переулке ", - усмехнулся Химмельфарб. Коль и Вернер одобрительно кивнули.
  
   "Ну, я преследовал его с места аварии. Я преследовал его, потому что у него была маска. Когда я увидел маску, мне пришлось уничтожить его. Он был вором, обычным вором, говорю вам! И то, что он украл, было слишком мощным, чтобы с ним мог справиться какой-нибудь глупый имбецил вроде этого! Поэтому мне пришлось остановить его единственным способом, которым можно остановить Маскирующегося, " с тревогой сказал Мардук.
  
   "Маскировщик?" - Спросил Коль. "Чувак, это звучит как злодей из фильма ужасов". Он улыбнулся, похлопав Химмельфарба по плечу.
  
   "Повзрослей", - проворчал Химмельфарб.
  
   "Маскирующийся - это тот, кто принимает облик другого, используя вавилонскую маску. Это маска, которую твой злой друг снял вместе с доктором Гулдом ", - объяснил Мардук, но все они могли видеть, что он неохотно уточняет больше.
  
   "Продолжай", - фыркнул Сэм, надеясь, что его догадка относительно остальной части описания окажется неверной. "Как убить маскирующегося?"
  
   "Огнем", - ответил Мардук, почти слишком быстро. Сэм мог видеть, что он просто хотел снять это с себя. "Послушайте, для современного мира все это бабушкины сказки. Я не ожидаю, что кто-нибудь из вас поймет."
  
   "Не обращай на это внимания", - Вернер отмахнулся от беспокойства. "Я хочу знать, как это возможно, надеть маску и превратить свое лицо в чье-то другое. Какая часть этого вообще рациональна?"
  
   "Поверьте мне, лейтенант. Я видел вещи, о которых люди читают только в мифологии, поэтому я бы не стал так быстро считать это иррациональным ", - заявил Сэм. "Большинство нелепостей, над которыми я когда-то насмехался, с тех пор я обнаружил, что они в некотором роде научно правдоподобны, как только вы стряхнете пыль с прикрас, добавленных веками, чтобы сделать что-то практичное, кажутся смехотворно сфабрикованными".
  
   Мардук кивнул, благодарный за то, что у кого-то была возможность хотя бы выслушать его. Его острый взгляд метался между мужчинами, которые слушали его, пока он изучал выражения их лиц, задаваясь вопросом, стоит ли ему вообще беспокоиться.
  
   Но ему пришлось повозиться, потому что его добыча ускользнула от него для самого гнусного предприятия последних лет - разжечь Третью мировую войну.
  
  
   Глава 20 - Невероятная правда
  
  
   Доктор Фриц все это время хранил молчание, но в этот момент он почувствовал, что должен что-то добавить к разговору. Опустив глаза на руку, лежащую у него на коленях, он свидетельствовал о странности маски. "Когда тот пациент пришел, весь горя, он попросил, чтобы я сохранил маску для него. Сначала я ничего не подумал об этом, понимаешь? Я подумал, что она была для него драгоценна и что, вероятно, это была единственная вещь, которую он спас от пожара в доме или чего-то в этом роде ".
  
   Он посмотрел на них, озадаченный и испуганный. Затем он сосредоточился на Мардуке, как будто чувствовал необходимость заставить старика понять, почему он притворялся, что не видит того, что видел сам.
  
   "В какой-то момент, после того, как я положил эту штуку, так сказать, лицом вниз, чтобы я мог заняться своим пациентом. Часть омертвевшей плоти, оторвавшейся от его плеча, прилипла к моей перчатке; мне пришлось стряхнуть ее, чтобы продолжить работу ". Теперь он прерывисто дышал. "Но часть ее попала внутрь маски, и я клянусь Богом ..."
  
   Доктор Фриц покачал головой, слишком смущенный, чтобы пересказывать кошмарное и нелепое заявление.
  
   "Скажи им! Скажи им, во имя святого! Они должны знать, что я не сумасшедший!" - закричал старик. Его слова были взволнованными и медленными, поскольку форма его рта затрудняла речь, но его голос проник в уши каждого присутствующего подобно раскату грома.
  
   "Я должен закончить свою работу. Да будет вам известно, у меня все еще есть время", - доктор Фриц попытался сменить тему, но никто и мускулом не пошевелил, чтобы поддержать его. Брови доктора Фрица дрогнули, когда он передумал.
  
   "Когда...когда плоть попала в маску, " продолжил он, " поверхность маски ... приняла форму?" Доктор Фриц обнаружил, что не может поверить собственным словам, и все же он помнил, что произошло именно так! Лица трех пилотов оставались застывшими в неверии. Однако на лицах Сэма Клива и Мардука не было и намека на осуждение или удивление. "Внутренняя часть маски стала ... лицом, просто, " он глубоко вдохнул, " просто вогнутой. Я сказал себе, что это долгие часы работы и форма маски сыграли со мной злую шутку, но как только с нее стерли окровавленную салфетку, лицо исчезло ".
  
   Никто ничего не сказал. Некоторым мужчинам было трудно в это поверить, в то время как другие пытались сформулировать возможные способы, которыми это могло произойти. Мардук подумал, что сейчас самое подходящее время дополнить станнер доктора чем-то невероятным, но на этот раз представить его более с научной точки зрения. "Вот как это происходит. Вавилонская маска использует довольно жуткий метод, используя мертвую человеческую ткань для поглощения содержащегося в ней генетического материала, а затем формируя лицо этого человека как маску."
  
   "Иисус!" Сказал Вернер. Он наблюдал, как Химмельфарб пробежал мимо него, направляясь к туалету в номере. "Да, я не виню тебя, капрал".
  
   "Джентльмены, позвольте напомнить вам, что мне нужно управлять отделением". Доктор Фриц повторил свое предыдущее заявление.
  
   "Есть ... нечто большее", - вмешался Мардук, медленно подняв костлявую руку, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
  
   "О, здорово", - саркастически улыбнулся Сэм, прочищая горло.
  
   Мардук не обратил на него внимания и изложил еще больше неписаных правил. "Как только Маскирующий приобретает черты лица донора, маску можно снять только огнем. Только огонь может сместить ее с лица Маскирующего". Затем он торжественно добавил: "и именно поэтому я должен был сделать то, что я сделал".
  
   Химмельфарб больше не мог этого выносить. "Ради бога, я пилот. Это мумбо-юмбо дерьмо определенно не для меня. Для меня все это слишком похоже на Ганнибала Лектера. Я ухожу, друзья ".
  
   "Тебе дали задание, Химмельфарб", - строго сказал Вернер, но капрал с авиабазы Шлезвиг вышел из игры, чего бы это ни стоило.
  
   "Я в курсе этого, лейтенант!" - крикнул он. "И я обязательно передам свое недовольство нашему уважаемому командиру лично, чтобы вы не получили выговора за мое поведение". Он вздохнул, вытирая влажный бледный лоб. "Извините, ребята, но я не могу с этим справиться. Удачи, на самом деле. Позвони мне, когда тебе понадобится летчик. Это все, чем я являюсь ". Он вышел и закрыл за собой дверь.
  
   "Твое здоровье, парень", - попрощался Сэм. Затем он обратился к Мардуку с одним неприятным вопросом, который преследовал его с тех пор, как феномен был впервые объяснен. "Мардук, у меня тут кое с чем возникли проблемы. Скажи мне, что произойдет, если человек просто наденет маску без какого-либо действия с мертвой плотью?"
  
   "Ничего".
  
   Последовал дружный хор разочарования среди остальных. Они ожидали более надуманных правил игры, понял Мардук, но он не собирался придумывать что-то для развлечения. Он просто пожал плечами.
  
   "Ничего не происходит?" Коль изумился. "Ты не умираешь мучительной смертью или не задыхаешься до смерти? Ты надеваешь маску, и ничего не происходит". Вавилонская маска". Вавилон
  
   "Ничего не происходит, сынок. Это всего лишь маска. Вот почему очень немногие люди знают о ее зловещей силе", - ответил Мардук.
  
   "Какой стояк-убийца", - пожаловался Коль.
  
   "Хорошо, итак, если ты наденешь маску, и твое лицо станет чьим-то другим - и тебя не подожжет сумасшедший старый ублюдок вроде тебя - останется ли у тебя лицо другого человека навсегда?" - Спросил Вернер.
  
   "А, хорошая!" - Воскликнул Сэм, очарованный всем этим. Если бы он был любителем, он бы уже сейчас жевал кончик своей ручки и делал заметки как сумасшедший, но Сэм был журналистом-ветераном, способным запоминать бесчисленные факты, пока слушал. Это, и он тайно записывал весь разговор с магнитофона в своем кармане.
  
   "Ты ослепнешь", - беспечно ответил Мардук. "Тогда ты становишься похожим на бешеное животное и умираешь".
  
   И снова по их рядам пробежало изумленное шипение. Затем последовал смешок или два. Одно было от доктора Фрица. К этому времени он понял, что пытаться выбросить связку было бесполезно, и, кроме того, теперь он начал интересоваться.
  
   "Вау, мистер Мардук, у вас, кажется, на все есть готовый ответ, не так ли?" Доктор Фриц покачал головой с веселой ухмылкой.
  
   "Да, это так, мой дорогой доктор", - согласился Мардук. "Мне почти восемьдесят лет, и я несу ответственность за эту и другие реликвии с тех пор, как был пятнадцатилетним мальчиком. К настоящему времени я не только ознакомился с правилами, но, к сожалению, слишком много раз видел их в действии ".
  
   Доктор Фриц внезапно почувствовал себя глупо из-за своего высокомерия, и это отразилось на его лице. "Мои извинения".
  
   "Я понимаю, доктор Фриц. Мужчины всегда быстро отвергают то, что они не могут контролировать, как безумие. Но когда дело доходит до их собственных абсурдных практик и идиотского образа действий, они могут предложить вам почти любое объяснение, чтобы оправдать это, " с трудом выговорил старик.
  
   Доктор мог видеть, что ограниченная мышечная ткань вокруг его рта действительно мешала мужчине продолжать говорить.
  
   "Хм, есть ли какая-нибудь причина, по которой люди, которые носят маску, слепнут и теряют рассудок?" Коль задал свой первый искренний вопрос.
  
   "Эта часть осталась в основном преданиями и мифами, сынок", - пожал плечами Мардук. "Я видел, как это происходило всего несколько раз за эти годы. Большинство людей, которые использовали маску в коварных целях, понятия не имели, что с ними произойдет после того, как они отомстят. Как и за каждое достигнутое злое побуждение или желание, есть своя цена. Но человечество никогда не учится. Власть - для богов. Смирение - для мужчин".
  
   Вернер просчитывал все это в своей голове. "Позвольте мне резюмировать", - сказал он. "Если вы носите маску как просто маскировку, она безвредна и бесполезна".
  
   "Да", - ответил Мардук, опустив подбородок и медленно моргая.
  
   "И если вы снимете немного кожи с какой-нибудь мертвой мишени и нанесете ее на внутреннюю сторону маски, а затем наложите ее на свое лицо...Боже, меня тошнит от одних этих слов ... Твое лицо становится лицом этого человека, верно?"
  
   "Еще одно пирожное для команды Вернера". Сэм улыбнулся и указал, когда Мардук кивнул.
  
   "Но тогда тебе придется сжечь ее огнем или надеть и ослепнуть, прежде чем окончательно сойти с ума", - нахмурился Вернер, сосредоточившись на том, чтобы выстроить своих уток в ряд.
  
   "Верно", - подтвердил Мардук.
  
   У доктора Фрица был еще один вопрос. "Кто-нибудь когда-нибудь придумывал, как избежать любой из этих судеб, мистер Мардук? Кто-нибудь когда-нибудь освобождал маску, не ослепнув и не погибнув в огне?"
  
   "Как это сделал ЛöВенхаген? На самом деле он снова надел ее, чтобы взять лицо доктора Хилта и покинуть больницу! Как он это сделал?" - спросил Сэм.
  
   "Огонь снес ее в первый раз, Сэм. Ему просто посчастливилось выжить. Кожа - это единственный способ избежать участи Вавилонской маски", - сказал Мардук, звуча совершенно равнодушно. Это стало настолько неотъемлемой частью его существования, что он устал повторять одни и те же старые факты.
  
   "Эта... кожа ?" Сэм съежился.
  
   "Это именно то, что есть. По сути, это кожа Вавилонской маски. Ее необходимо наносить на лицо Маскирующего вовремя, чтобы скрыть слияние лица Маскирующего и маски. Но наша бедная, разочарованная жертва понятия не имеет об этом. Он скоро осознает свою ошибку, если уже не осознал", - ответил Мардук. "Слепота обычно длится не более трех-четырех дней, поэтому, где бы он ни был, я надеюсь, что он не за рулем".
  
   "Так ему и надо. Ублюдок!" Коль скорчил гримасу.
  
   "Не могу не согласиться", - сказал доктор Фриц. "Но, джентльмены, я действительно должен умолять вас уйти, прежде чем административный персонал пронюхает о наших чрезмерных любезностях здесь".
  
   К облегчению доктора Фрица, на этот раз они все согласились. Они взяли свои пальто и медленно приготовились покинуть офис. С одобрительными кивками и последними словами прощания пилоты ВВС ушли, оставив Мардука под стражей для вида. Они решили встретиться с Сэмом немного позже. С этим новым поворотом событий и столь необходимой сортировкой запутанных фактов они хотели переосмыслить свои роли в большой схеме вещей.
  
   Сэм и Маргарет встретились в ресторане ее отеля, когда Мардук и два пилота направлялись на авиабазу, чтобы отчитаться перед Шмидтом. Теперь Вернер знал, что Мардук был знаком со своим командиром согласно их предыдущему интервью, но он еще не знал, почему Шмидт держал информацию о зловещей маске при себе. Конечно, это был бесценный артефакт, но с его положением в такой ключевой организации, как немецкие люфтваффе, Вернер полагал, что за охотой Шмидта за Вавилонской маской должна быть более политически мотивированная причина.
  
   "Что ты скажешь своему командиру обо мне?" - Спросил Мардук двух молодых людей, которых он сопровождал, когда они шли к джипу Вернера.
  
   "Я не уверен, что мы вообще должны рассказывать ему о тебе. Из того, что я здесь вывожу, было бы лучше, если бы вы помогли нам найти Л öВенхагена и сохранили ваше присутствие в секрете, мистер Мардук. Чем меньше капитан Шмидт знает о вас и вашем участии, тем лучше", - сказал Вернер.
  
   "Увидимся на базе!" - крикнул Коль из четырех машин от нас, отпирая свою собственную машину.
  
   Вернер кивнул. "Помните, Мардука не существует, и мы еще не смогли найти Лöвенхаген, верно?"
  
   "Понял!" Коль одобрил план легким приветствием и мальчишеской ухмылкой. Он сел в свою машину и уехал, когда предвечерний свет осветил городской пейзаж перед ним. Был почти закат, и они достигли второго дня своих поисков, все еще завершая день безуспешно.
  
   "Я полагаю, нам придется начать поиски слепых летчиков?" Вернер спросил совершенно искренне, независимо от того, насколько нелепо звучала его просьба. "Идет третий день с тех пор, как Лöвенхаген воспользовался маской, чтобы сбежать из больницы, так что у него уже должны быть проблемы с глазами".
  
   "Это верно", - ответил Мардук. "Если его организм крепок, а это не благодаря огненной ванне, которую я ему устроил, ему может потребоваться больше времени, чтобы потерять зрение. Вот почему Запад не понимал старых обычаев Месопотамии и Вавилонии и считал всех нас еретиками и кровожадными животными. Когда древние цари и вожди сжигали слепых во время ведьмовских казней, это было не из жестокости ложного обвинения. Большинство из этих случаев были прямой причиной использования Вавилонской маски для их собственной уловки ".
  
   "Большинство из этих экземпляров?" Спросил Вернер, приподняв бровь, когда включил зажигание джипа, выглядя подозрительно к вышеупомянутым методам.
  
   Мардук пожал плечами: "Ну, все совершают ошибки, сынок. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть ".
  
  
   Глава 21 - Тайна Нойманда и ЛöВенхагена
  
  
   Измученный и наполненный неуклонно растущим чувством сожаления, Олаф Ланхаген сел в пабе недалеко от Дармштадта. Прошло два дня с тех пор, как он бросил Нину в доме фрау Бауэр, но он не мог позволить себе тащить напарника с собой на такое секретное задание, особенно такое, которое приходилось вести за собой, как мула. Он надеялся использовать деньги доктора Хилта, чтобы купить еду. Он также подумывал избавиться от своего мобильного телефона, на случай, если его отслеживают. К настоящему времени власти, должно быть, поняли, что он был ответственен за убийства в больнице, вот почему он не реквизировал автомобиль Хилта, чтобы добраться до капитана Шмидта, который в то время находился на авиабазе Шлезвиг.
  
   Он решил рискнуть, воспользовавшись мобильным телефоном Хилта, чтобы сделать один звонок. Это, вероятно, поставило бы его в неловкое положение со Шмидтом, поскольку звонки по мобильному телефону могли быть отслежены, но у него не было другого выбора. Поскольку его безопасность была поставлена под угрозу, а его миссия прошла ужасно неправильно, ему пришлось прибегнуть к более опасным способам общения, чтобы установить связь с человеком, который в первую очередь послал его на миссию.
  
   "Еще Пилзнера, сэр?" - внезапно спросил официант, отчего сердце Лöвенхагена бешено забилось. Он посмотрел на недалекого официанта с глубокой скукой в голосе.
  
   "Да, спасибо". Он быстро передумал. "Подожди, нет. Мне, пожалуйста, шнапс. И что-нибудь поесть."
  
   "Вы должны взять что-нибудь из меню, сэр. Тебе там что-нибудь понравилось?" равнодушно спросил официант.
  
   "Просто принеси мне блюдо из морепродуктов", - раздосадовано вздохнул Лöвенхаген.
  
   Официант усмехнулся: "Сэр, как вы можете видеть, мы не предлагаем морепродукты. Пожалуйста, закажите блюдо, которое мы действительно предлагаем ".
  
   Если бы Лöвенхаген не ждал важной встречи или если бы он не был слаб от голода, он вполне мог бы воспользоваться привилегией носить лицо Хилта, чтобы размозжить череп саркастичному кретину. "Тогда просто принеси мне стейк. Боже мой! Просто, я не знаю, удиви меня!" - яростно завопил летчик.
  
   "Да, сэр", - ответил ошеломленный официант, быстро собирая меню и пивной бокал.
  
   "И не забудь сначала шнапс!" - крикнул он вслед идиоту в фартуке, который пробирался к кухне сквозь столы с вытаращенными глазами посетителей. Лöвенхаген усмехнулся им и издал что-то похожее на низкое рычание, которое вырвалось из глубины его пищевода. Обеспокоенные опасным мужчиной, некоторые люди покинули заведение, в то время как другие вели нервные разговоры.
  
   Привлекательная молодая официантка осмелилась принести ему напиток в качестве одолжения своему перепуганному коллеге. (Официант собирался с силами на кухне, готовясь встретиться с разгневанным клиентом, как только его еда будет готова.) Она с опаской улыбнулась, поставила стакан и объявила: "Шнапс для вас, сэр".
  
   "Спасибо", было все, что он сказал, к ее удивлению.
  
   Лöвенхаген, двадцати семи лет, сидел, размышляя о своем будущем, в уютном освещении паба, когда солнце покидало день снаружи, окрашивая окна в темноту. Музыка стала немного громче по мере того, как вечерняя толпа втекала внутрь, словно неохотно протекающий потолок. Пока он ждал свою еду, он заказал еще пять крепких напитков, и пока успокаивающий ад алкоголя обжигал его израненную плоть, он думал о том, как он дошел до этого момента.
  
   Никогда в своей жизни он не думал, что станет хладнокровным убийцей, убийцей ради наживы, не меньше, и в таком нежном возрасте. Большинство мужчин с возрастом деградируют, превращаясь в бессердечных свиней ради обещания денежной выгоды. Не он. Будучи пилотом истребителя, он понимал, что однажды ему придется убить множество людей в бою, но это будет ради его страны.
  
   Защищать Германию и утопические цели Всемирного банка для нового мира было его первым и первостепенным долгом и желанием. Лишать жизни с этой целью было обычным делом, но теперь он ввязался в кровавую авантюру, чтобы удовлетворить желания командующего люфтваффе, которые не имели ничего общего со свободой Германии или благополучием мира. На самом деле, теперь он добивался обратного. Это угнетало его почти так же сильно, как ухудшающееся зрение и все более вызывающий темперамент.
  
   Что беспокоило его больше всего, так это то, как кричал Нойманд, когда ЛöВенхаген поджег его в первый раз. Капитан Шмидт нанял ЛöВенхагена для того, что командир назвал чрезвычайно секретной операцией. Это произошло после недавнего развертывания их эскадрильи недалеко от города Мосул, Ирак.
  
   Из того, что командир конфиденциально рассказал ЛöВенхагену, следует, что Флигер Нойманд был послан Шмидтом раздобыть малоизвестную древнюю реликвию из частной коллекции, когда они находились в Ираке во время последней череды бомбардировок, направленных против Всемирного банка и особенно против тамошнего отделения ЦРУ. Нойманд, когда-то подросток-преступник, обладал набором навыков, необходимым для того, чтобы проникнуть в дом богатого коллекционера и украсть Вавилонскую маску.
  
   Ему дали фотографию тонкой, похожей на череп реликвии, и с ее помощью ему удалось украсть предмет из латунной шкатулки, в которой он спал. Вскоре после своей успешной добычи Нойманд вернулся в Германию с добычей, которую он получил для Шмидта, но Шмидт не рассчитывал на слабости людей, которых он выбрал для выполнения своей грязной работы. Нойманд был заядлым игроком. В свой первый вечер после возвращения он взял маску с собой в одно из своих любимых игорных заведений - забегаловку в глухом переулке Дилленбурга.
  
   Он не только совершил самый безрассудный поступок, повсюду таская с собой бесценный, украденный артефакт, но и вызвал гнев капитана Шмидта, не доставив маску так незаметно и срочно, как его для этого наняли. Узнав, что эскадрилья вернулась, и обнаружив отсутствие Нойманда, Шмидт немедленно связался с непостоянным изгоем из казарм его предыдущей авиабазы, чтобы заполучить реликвию у Нойманда любыми необходимыми средствами.
  
   Размышляя о той ночи, ЛöВенхаген почувствовал, как кипящая ненависть к капитану Шмидту распространилась по всему его разуму. Он был причиной ненужных жертв. Он был причиной несправедливости, вызванной жадностью. Он был причиной того, что Лöвенхаген никогда больше не вернет себе свои привлекательные черты, и это было, безусловно, самым непростительным преступлением, которое алчность командира наложила на жизнь Л öвенхагена - на то, что от нее осталось.
  
   Эфес был достаточно красив, но для ЛöВенхагена потеря его индивидуальности нанесла удар глубже, чем любое физическое увечье, которое когда-либо могло нанести. Вдобавок ко всему, его глаза начали подводить его до такой степени, что он даже не мог прочитать меню, чтобы заказать еду. Унижение было едва ли не хуже, чем дискомфорт и физические недостатки. Он отхлебнул шнапса и щелкнул пальцами над головой, требуя еще.
  
   В своей голове он мог слышать тысячи голосов, перекладывающих вину на всех остальных за его неудачный выбор, и его собственный внутренний разум, оставленный немым из-за того, как быстро все пошло не так. Он вспомнил ночь, когда раздобыл маску, и то, как Нойманд отказался отдать свою с трудом заработанную добычу. Он пошел по следу Нойманда к игорному притону под лестницей ночного клуба. Там он выжидал удобного момента, выдавая себя за очередного тусовщика, часто посещающего это место.
  
   Сразу после часа ночи Нойманд проиграл все, и теперь ему предстоял вызов "удвоить или ничего".
  
   "Я заплачу вам 1000 евро, если вы позволите мне сохранить эту маску в качестве гарантии", - предложил Лöвенхаген.
  
   "Ты шутишь?" Нойманд захихикал в своем пьяном состоянии. "Эта гребаная штука стоит в миллион раз больше!" Он держал маску на всеобщее обозрение, но, к счастью, его нетрезвое состояние заставило сомнительную компанию, в которой он находился, усомниться в его искренности по этому поводу. Лöвенхаген не мог позволить им дважды подумать об этом, поэтому он действовал быстро.
  
   "Прямо сейчас, я сыграю тебя за глупую маску. По крайней мере, я могу вернуть твою задницу на базу ". Он сказал это особенно громко, надеясь убедить остальных, что он просто пытался заполучить маску, чтобы заставить своего друга вернуться домой. Хорошо, что обманчивое прошлое Л ö венхагена отточило его навыки коварства. Он был чрезвычайно убедителен, когда проводил аферу, и эта черта характера обычно шла ему на пользу. До сих пор, когда это в конечном счете определило его будущее.
  
   Маска сидела в центре круглого стола, окруженная тремя мужчинами. Лö венхаген едва ли мог возражать, когда другой игрок захотел поучаствовать в действии. Мужчина был местным байкером, простым пехотинцем в своем ордене, но было бы подозрительно отказать ему в доступе к игре в покер в общественной дыре, известной повсюду местным подонкам.
  
   Даже с его навыками жульничества, ЛöВенхаген обнаружил, что он не может выманить маску у незнакомца, щеголяющего черно-белой эмблемой Гремиума на кожаном вырезе.
  
   "Черная семерка рулит, ублюдки!" - взревел большой байкер, когда ЛöВенхаген сбросил карты, и рука Нойманда выдала бессильную тройку валетов. Нойманд был слишком пьян, чтобы попытаться вернуть маску, хотя он был явно опустошен потерей.
  
   "О Иисус! О, милый Иисус, он собирается убить меня! Он собирается убить меня!" - это все, что смог произнести Нойманд, обхватив руками склоненную голову. Он сидел и стонал, пока следующая группа, которая хотела занять стол, не сказала ему отвалить или оказаться в банке. Нойманд ушел, бормоча что-то себе под нос, как сумасшедший, но опять это списали на пьяный ступор, и те, кого он оттеснил плечом с дороги, восприняли это именно так.Лöвенхаген последовал за Нойманом, понятия не имея об эзотерической природе реликвии, которой байкер размахивал в руке где-то впереди. Байкер остановился на некоторое время, хвастаясь группе девушек, что маска в виде черепа будет выглядеть отвратительно под его шлемом в стиле немецкой армии. Вскоре он понял, что Нойманд на самом деле последовал за байкером в темную бетонную яму, где ряд мотоциклов поблескивал в бледных лучах фар, которые не совсем доставали до парковки.
  
   Он спокойно наблюдал, как Нойманд вытащил пистолет, вышел из тени и выстрелил байкеру в упор в лицо. Выстрелы не были чем-то необычным в этих частях города, хотя некоторые люди предупредили других байкеров. Вскоре после этого их силуэты появились над краем парковочной ямы, но они были все еще слишком далеко, чтобы увидеть, что произошло.
  
   Задыхаясь от увиденного, Лöвенхаген стал свидетелем ужасного ритуала отрезания куска плоти мертвеца его собственным ножом. Нойманд опустил кровоточащую ткань на нижнюю сторону маски и начал раздевать свою жертву так поспешно, как только мог своими пьяными пальцами. Потрясенный, с широко раскрытыми глазами, ЛöВенхаген тут же узнал секрет Вавилонской маски. Теперь он знал, почему Шмидт так стремился заполучить ее в свои руки.
  
   В своем новом гротескном образе Нойманд выкатил тело в мусорные баки в нескольких метрах от последнего автомобиля в темноте, а затем небрежно забрался на мотоцикл мужчины. Четыре дня спустя Нойманд забрал маску и скрылся. ЛöВенхаген выследил его за пределами базы в Шлезвиге, где он прятался от гнева Шмидта. Нойманд по-прежнему выглядел как байкер, в темных очках и грязных джинсах, но он избавился от клубной расцветки и велосипеда. Глава Мангейма в Гремиуме искала самозванца, и это не стоило риска. Когда Нойманд столкнулся с Лöвенхагеном, он смеялся как сумасшедший, что-то бессвязно бормоча на чем-то похожем на древний арабский диалект.
  
   Затем он поднял нож и попытался отрезать себе лицо.
  
  
   Глава 22 - Восстание Слепого Бога
  
  
   "Итак, вы, наконец, установили контакт". Голос прорвался сквозь тело Лöвенхагена из-за его левого плеча. Он мгновенно представил дьявола, и он был недалек от истины.
  
   "Капитан Шмидт", - признал он, но по очевидным причинам не встал и не отдал честь. "Вы должны извинить меня за то, что я не отреагировал должным образом. Видите ли, я, в конце концов, ношу лицо другого человека ".
  
   "Абсолютно. "Джек Дэниэлс", пожалуйста", - сказал Шмидт официанту еще до того, как тот подошел к столу с блюдами "Лöвенхаген".
  
   "Сначала поставь тарелку, приятель!" Крикнул Лöвенхаген, побуждая сбитого с толку мужчину подчиниться. Менеджер ресторана стоял неподалеку, ожидая еще одного проступка, прежде чем попросить оскорбителя уйти.
  
   "Теперь, я вижу, ты выяснил, что делает маска", - пробормотал Шмидт себе под нос и опустил голову, чтобы проверить, не подслушивают ли.
  
   "Я видел, что она сделала в ту ночь, когда твоя маленькая сучка Нойманд использовала ее, чтобы покончить с собой. ", - тихо сказал Лöвенхаген, едва дыша между укусами, когда он проглотил первую половину мяса, как животное.
  
   "Итак, что ты предлагаешь делать сейчас? Шантажировать меня ради денег, как это делал Нойманд?" - спросил Шмидт, пытаясь выиграть время. Он прекрасно понимал, что реликвия забрала у тех, кто ею пользовался.
  
   "Шантажировать тебя?" Лöвенхаген взвизгнул с полным ртом розового мяса, зажатого между его зубами. "Ты, блядь, издеваешься надо мной? Я хочу ее снять, капитан. Ты собираешься обратиться к хирургу, чтобы он снял ее ".
  
   "Почему? Я недавно слышал, что ты довольно сильно обгорел. Я бы подумал, что ты захочешь сохранить лицо лихого врача вместо расплавленного месива плоти там, где когда-то было твое лицо, " злобно ответил командир. Он с удивлением наблюдал, как Лöвенхаген изо всех сил пытается разрезать свой стейк, напрягая слабеющие глаза, чтобы найти края.
  
   "Пошел ты!" - выругался Лöвенхаген. Он не мог хорошо видеть лицо Шмидта, но почувствовал непреодолимое желание вонзить нож для разделки мяса в область его глаз и надеяться на лучшее. "Я хочу снять ее, прежде чем превращусь в сумасшедшую летучую мышь ... р-бешеную... блядь ..."
  
   "Это то, что случилось с Ноймандом?" - перебил Шмидт, помогая со структурой предложения трудящемуся молодому человеку. "Что именно произошло, Лöвенхаген? Благодаря фетишу азартных игр, который был у этого идиота, я могу понять его мотив сохранить то, что по праву принадлежит мне. Что меня озадачивает, так это то, почему вы хотели скрыть это от меня так долго, прежде чем связаться со мной."
  
   "Я собирался отдать ее вам на следующий день после того, как забрал ее у Нойманда, но в ту же ночь я оказался в огне, мой дорогой капитан". Лöвенхаген теперь вручную запихивал в рот куски мяса. В ужасе люди прямо вокруг них начали пялиться и перешептываться.
  
   "Извините меня, джентльмены", - тактично сказал менеджер приглушенным тоном.
  
   Но ЛöВенхаген был слишком нетерпим, чтобы слушать. Он бросил на стол черную карточку American Express и сказал: "Слушай, принеси нам бутылку текилы, и я угощу всех этих любопытных придурков, если они перестанут так на меня смотреть!"
  
   Некоторые из его сторонников за бильярдным столом зааплодировали. Остальные люди вернулись к своим делам.
  
   "Не волнуйся, мы скоро уезжаем. Просто принеси всем их напитки и дай моему другу доесть, хорошо?" Шмидт оправдывал их нынешнее состояние своей более святой, чем ты, цивилизованной манерой. Это лишило менеджера интереса еще на несколько минут.
  
   "Теперь расскажи мне, как получилось, что моя маска оказалась у тебя в чертовом государственном учреждении, где ее мог взять кто угодно", - прошептал Шмидт. Принесли бутылку текилы, и он налил две стопки.
  
   Лöвенхаген с большим трудом сглотнул. Алкоголь, очевидно, не смог эффективно заглушить агонию от его внутренних повреждений, но он был голоден. Он рассказал командиру, что произошло, в основном, чтобы сохранить лицо, а не оправдываться. Весь сценарий, из-за которого он кипел ранее, повторился сам собой, когда он рассказал Шмидту все, что привело к тому, что он обнаружил Нойманда говорящим на языках в обличье байкера.
  
   "Арабский? Это выбивает из колеи", - признался Шмидт. "То, что вы слышали, на самом деле было на аккадском ? Потрясающе!"
  
   "Кого это волнует?" Лöвенхаген рявкнул.
  
   "Тогда? Как вы получили от него маску?" - спросил Шмидт, почти улыбаясь интересным фактам истории.
  
   "Я понятия не имел, как вернуть маску. Я имею в виду, вот он был с полностью развитым лицом и без следа маски, которая скрывалась под ним. Боже мой, послушай, что я говорю! Это все кошмарно и сюрреалистично!"
  
   "Продолжайте", - настаивал Шмидт.
  
   "Я прямо спросил его, как я могу помочь ему снять маску, понимаешь? Но он... он..." Лöвенхаген смеялся, как пьяный дебошир, над абсурдностью собственных слов. "Капитан, он укусил меня! Как гребаный бродячий пес, ублюдок зарычал, когда я подошел ближе, и пока я все еще говорил, ублюдок укусил меня в плечо. Он вырвал целый кусок! Господи! Что я должен был подумать? Я только начал избивать его первым куском металлической трубы, который смог найти поблизости ".
  
   "Итак, что он сделал? Он все еще говорил по-аккадски?" - спросил командир, наливая им еще по одной.
  
   "Он бросился бежать, поэтому я, конечно, погнался за ним. В итоге мы отправились через восточную часть Шлезвига, туда, куда, как попасть, знаем только мы? " - сказал он Шмидту, который, в свою очередь, кивнул: "Да, я знаю это место, за ангаром вспомогательного здания".
  
   "Это верно. Мы пробежали через это, капитан, как летучие мыши из ада. Я имею в виду, я был готов убить его. Мне было очень больно, я истекал кровью, я был сыт по горло тем, что он так долго ускользал от меня. Клянусь, я был готов просто размозжить его гребаную башку на куски, чтобы вернуть эту маску, понимаешь? " - тихо прорычал Лöвенхаген, звуча восхитительно психотически.
  
   "Да, да. Продолжайте ". Шмидт настаивал на том, чтобы услышать конец истории, прежде чем его подчиненный окончательно поддастся давящему безумию.
  
   По мере того, как его тарелка становилась все грязнее и пустее, Лöвенхаген говорил быстрее, его согласные звучали более отчетливо. "Я не знал, что он пытался сделать, но, возможно, он знал, как снять маску или что-то в этом роде. Я преследовал его до самого ангара, а потом мы остались одни. Я мог слышать крики охранников за пределами ангара. Я сомневаюсь, что они узнали Нойманда теперь, когда у него было чье-то другое лицо, верно?"
  
   "Это когда он захватил истребитель?" - Спросил Шмидт. "Это было причиной крушения самолета?"
  
   Глаза Лöвенхагена к этому времени были почти полностью слепы, но он все еще мог различать, где были тени, а где твердые тела. Желтый оттенок окрасил его радужки, цвета львиных глаз, но он продолжал рассказывать, пригвоздив Шмидта к месту своими слепыми глазами, когда тот понизил голос и немного наклонил голову. "Боже мой, капитан Шмидт, как он вас ненавидел" .
  
   Нарциссизм не позволил Шмидту задуматься о чувствах, содержащихся в заявлении Л &# 246; венхагена, но здравый смысл заставил его почувствовать себя немного запятнанным - прямо там, где должна была биться его душа. "Конечно, он это сделал", - сказал он своему слепому подчиненному. "Я тот, кто познакомил его с маской. Но он никогда не должен был знать, что она делает, не говоря уже о том, чтобы использовать ее для себя. Дурак сам навлек это на себя. Точно так же, как ты это сделал ".
  
   "Я..." Лöвенхаген гневно рванулся вперед среди звенящей посуды и опрокидывающихся стаканов, "использовал это только для того, чтобы забрать вашу драгоценную кровавую реликвию из больницы и передать вам, неблагодарные подвиды!"
  
   Шмидт знал, что Лöвенхаген выполнил свою задачу, и его неподчинение больше не вызывало особого беспокойства. Тем не менее, он скоро истекал, поэтому Шмидт позволил ему закатить истерику. "Он ненавидел тебя, как я ненавижу тебя! Нойманд сожалел, что когда-либо участвовал в вашем коварном плане по отправке отряда смертников в Багдад и Гаагу ".
  
   Шмидт почувствовал, как его сердце подпрыгнуло при упоминании о его предположительно тайном плане, но его лицо оставалось невозмутимым, пряча все беспокойство за стальным выражением.
  
   "Произнеся ваше имя, Шмидт, он отдал честь и сказал, что собирается навестить вас с вашей собственной маленькой самоубийственной миссией". Голос ЛöВенхагена пробился сквозь его улыбку. "Он стоял там и смеялся, как обезумевшее животное, визжа от облегчения от того, кем он был. Все еще одетый как мертвый байкер, он направился к самолету. Прежде чем я смог добраться до него, ворвались охранники. Я просто убежал, чтобы меня не арестовали. Оказавшись за пределами базы, я сел в свой грузовик и помчался в Бüчел, чтобы попытаться предупредить вас. Твой мобильный телефон был выключен".
  
   "И именно тогда он разбил самолет недалеко от нашей базы", - кивнул Шмидт. "Как я должен объяснить истинную историю генерал-лейтенанту Мейеру? У него сложилось впечатление, что это была законная контратака после того, что этот голландский идиот сделал в Ираке ".
  
   "Нойманд был первоклассным пилотом. Почему он промахнулся мимо цели - тебя - это такая же жалость, как и загадка", - прорычал Лöвенхаген. Только силуэт Шмидта все еще указывал на его присутствие рядом с ним.
  
   "Он промахнулся, потому что, как и ты, мой мальчик, он ослеп", - заявил Шмидт, наслаждаясь своей победой над теми, кто мог его разоблачить. "Но ты не знал об этом, не так ли? Поскольку Нойманд носил солнцезащитные очки, вы не знали о его плохом зрении. В противном случае вы бы никогда сами не воспользовались Вавилонской маской, не так ли?"
  
   "Нет, я бы не стал", - проскрежетал ЛöВенхаген, чувствуя себя побежденным до точки кипения. "Но я должен был догадаться, что ты пошлешь кого-нибудь сжечь меня и вернуть маску. После того, как я поехал на место крушения, я обнаружил обугленные останки Нойманда, разбросанные далеко от фюзеляжа. Маска была снята с его обожженного черепа, поэтому я взял ее, чтобы вернуть моему дорогому командиру, которому, как я думал, я мог доверять ". В этот момент его желтые глаза ослепли. "Но ты уже позаботился об этом, не так ли?"
  
   "О чем ты говоришь?" он услышал, как Шмидт сказал рядом с ним, но он покончил с обманом командира.
  
   "Ты послал кого-то за мной. Он нашел меня с маской на месте крушения и гнался за мной всю дорогу до Гейдельберга, пока в моем грузовике не кончилось топливо! " - прорычал Лöвенхаген. "Но у него было достаточно бензина для нас обоих, Шмидт. Прежде чем я смог увидеть, как он приближается, он облил меня бензином и поджег! Все, что я мог сделать, это добежать до больницы, расположенной в двух шагах отсюда, все еще надеясь, что огонь не охватит и, возможно, даже погаснет на бегу. Но нет, оно становилось только сильнее и горячее, пожирая мою кожу, губы и конечности, пока мне не показалось, что я кричу сквозь свою плоть! Знаете ли вы, каково это - чувствовать, как твое сердце разрывается от шока, вызванного запахом твоей собственной плоти, горящей, как стейк на гриле? ТЫ?" - закричал он на капитана со злобным выражением лица мертвеца.
  
   Когда менеджер торопливо подбежал к их столику, Шмидт пренебрежительно поднял руку.
  
   "Мы уходим. Мы уходим. Просто переведите все это на эту кредитную карту ", - приказал Шмидт, зная, что доктора Хилта вскоре снова найдут мертвым, а выписка с его кредитной карты покажет, что он прожил на несколько дней дольше, чем первоначально сообщалось.
  
   "Пойдем, ЛöВенхаген", - настойчиво сказал Шмидт. "Я знаю, как мы можем снять эту маску с твоего лица. Хотя я понятия не имею, как обратить слепоту вспять."
  
   Он привел своего спутника в бар, где подписал квитанцию. Когда они уходили, Шмидт сунул кредитную карточку обратно в карман ЛöВенхагена. Весь персонал и посетители вздохнули с облегчением. Несчастный официант, который не получил чаевых, прищелкнул языком, сказав: "Слава Богу! Я надеюсь, что это последний раз, когда мы его видим ".
  
  
   Глава 23 - Убийство
  
  
   Мардук посмотрел на часы и маленький прямоугольник на их циферблате с откидными панелями даты, расположенными так, чтобы сообщить, что было 28 октября. Его пальцы постукивали по стойке, пока он ждал администратора в отеле "Сванвассер", где также останавливались Сэм Клив и его таинственная подруга.
  
   "Вот так, мистер Мардук. Добро пожаловать в Германию", - администратор любезно улыбнулась и вернула паспорт Мардука. Ее глаза задержались на его лице слишком надолго. Это заставило старика задуматься, было ли это из-за его необычного лица или потому, что в его документах, удостоверяющих личность, в качестве страны происхождения был указан Ирак.
  
   "Виелен Данк", - ответил он. Он бы улыбнулся, если бы мог.
  
   Зарегистрировавшись в своей комнате, он спустился вниз, чтобы встретиться с Сэмом и Маргарет в саду. Они уже ждали его, когда он вышел на террасу с видом на бассейн. Маленький, элегантно одетый человек следовал за Мардуком на расстоянии, но старик был слишком проницателен, чтобы не знать.
  
   Сэм многозначительно откашлялся, но все, что сказал Мардук, было "Я вижу его".
  
   "Конечно, ты знаешь", - сказал себе Сэм, кивнув головой в сторону Маргарет. Она посмотрела на незнакомца и слегка отшатнулась, но скрыла это от его взгляда. Мардук повернулся, чтобы посмотреть на человека, следующего за ним, ровно настолько, чтобы оценить ситуацию. Мужчина извиняющимся тоном улыбнулся и исчез в коридоре.
  
   "Они видят паспорт из Ирака и теряют свои чертовы мозги", - раздраженно рявкнул он, садясь.
  
   "Мистер Мардук, это Маргарет Кросби из "Эдинбург пост"", - представил их Сэм.
  
   "Рад познакомиться с вами, мадам", - сказал Мардук, снова используя свой вежливый кивок вместо улыбки.
  
   "И вы тоже, мистер Мардук", - сердечно ответила Маргарет. "Замечательно наконец-то встретить такого информированного и много путешествовавшего человека, как вы".Она действительно флиртует с Мардуком?- С удивлением подумал Сэм, наблюдая, как они пожимают друг другу руки.
  
   "И откуда ты это знаешь?" - Спросил Мардук с притворным удивлением.
  
   Сэм поднял свое записывающее устройство.
  
   "Ах, все, что произошло в кабинете врача, теперь записано". Он бросил на журналиста-расследователя суровый взгляд.
  
   "Не волнуйся, Мардук", - сказал Сэм, намереваясь отбросить все опасения. "Это только для меня и тех, кто собирается помочь нам разыскать Вавилонскую маску. Как вы знаете, присутствующая здесь мисс Кросби уже внесла свой вклад в то, чтобы избавить нас от начальника полиции ".
  
   "Да, у некоторых журналистов хватает здравого смысла быть избирательными в отношении того, что мир должен знать и ... ну, о чем миру лучше никогда не знать. Вавилонская маска и ее способности относятся ко второй категории. Ты уверен в моем благоразумии", - пообещала Маргарет Мардуку.
  
   Его образ очаровал ее. Британская старая дева всегда питала пристрастие ко всему необычному и неповторимому. Он и близко не был таким чудовищным, как описывал его персонал больницы Гейдельберга. Да, он был явно деформирован по обычным стандартам, но его лицо только добавляло ему интригующей индивидуальности.
  
   "Это облегчение узнать, мадам", - вздохнул он.
  
   "Пожалуйста, зовите меня Маргарет", - быстро сказала она.Да, здесь происходит какой-то гериатрический флирт, решил Сэм.
  
   "Итак, к текущему делу", - прервал Сэм, переходя к более серьезному разговору. "С чего мы собираемся начать поиски этого персонажа ЛöВенхагена?"
  
   "Я думаю, мы должны исключить его из игры. По словам лейтенанта Вернера, человек, стоящий за закупкой Вавилонской маски, - капитан немецких люфтваффе Шмидт. Я проинструктировал лейтенанта Вернера отправиться под предлогом доклада и украсть маску у Шмидта завтра к полудню. Если к тому времени я не получу известий от Вернера, нам придется предполагать худшее. В таком случае мне самому придется проникнуть на базу и перекинуться парой слов со Шмидтом. Он стоит у истоков всей этой безумной операции, и он захочет завладеть реликвией ко времени подписания великого мирного договора ".
  
   "Так ты думаешь, он собирается выдать себя за месоарабского уполномоченного по подписанию?" - спросила Маргарет, удачно используя новый термин для Ближнего Востока после объединения прилегающих небольших земель под единым правительством.
  
   "Есть миллион возможностей, Мада... Маргарет", - пояснил Мардук. "Он мог бы сделать это по своему выбору, но он не говорит по-арабски, поэтому люди Комиссара будут знать, что он шарлатан. Из всех времен не иметь возможности контролировать умы масс. Представь, как легко я мог бы предотвратить все это, если бы у меня все еще была эта психическая чушь, сокрушался про себя Сэм.
  
   Непринужденный тон Мардука продолжался. "Он мог принять облик неизвестного человека и убить комиссара. Он мог даже послать другого пилота-смертника в здание. Похоже, в наши дни это в моде ".
  
   "Разве не было нацистской эскадрильи, которая делала это во время Второй мировой войны?" спросила Маргарет, положив руку на предплечье Сэма.
  
   "Э-э, я не знаю. Почему?"
  
   "Если бы мы знали, как они заставили этих пилотов добровольно участвовать в этой миссии, мы могли бы выяснить, как Шмидт планировал организовать нечто подобное. Возможно, я далек от истины, но разве мы не должны, по крайней мере, исследовать такую возможность? Возможно, доктор Гулд даже сможет нам помочь ".
  
   "В данный момент она прикована к больнице в Мангейме", - сказал Сэм.
  
   "Как у нее дела?" Спросил Мардук, все еще чувствуя вину за то, что ударил ее.
  
   "Я не видел ее с тех пор, как она поступила ко мне. Именно поэтому я в первую очередь пришел на прием к доктору Фрицу, " ответил Сэм. "Но ты прав. Я могу также посмотреть, сможет ли она помочь нам - если она в сознании. Боже, я надеюсь, что они смогут ей помочь. Она была в плохом состоянии, когда я видел ее в последний раз ".
  
   "Тогда я бы сказал, что посещение необходимо по нескольким причинам. А лейтенант Вернер и его друг Коль?" - Спросил Мардук, делая глоток кофе.
  
   У Маргарет зазвонил телефон. "Это мой помощник". Она гордо улыбнулась.
  
   "тебя есть помощник ?" Сэм дразнил. "С каких это пор?"Она ответила Сэму шепотом как раз перед тем, как ответить на звонок. "У меня есть тайный оперативник со склонностью к полицейским рациям и закрытым линиям связи, мой мальчик". Подмигнув, она ответила на звонок и пошла прочь по безупречно ухоженной лужайке, освещенной садовыми фонарями.
  
   "Итак, хакер", - пробормотал Сэм со смешком.
  
   "Как только маска окажется у Шмидта, одному из нас придется перехватить его, мистер Клив", - сказал Мардук. "Я голосую за то, чтобы вы штурмовали стену, пока я жду в засаде. Ты избавляешься от него. В конце концов, с этим лицом я никогда не смогу попасть на базу".
  
   Сэм выпил свой односолодовый виски и обдумал это. "Если бы мы только знали, что он планировал с ней сделать. Очевидно, он сам должен знать об опасности ее ношения. Я полагаю, он наймет какого-нибудь лакея, чтобы тот саботировал подписание договора ".
  
   "Я согласен", - начал Мардук, но Маргарет выбежала из романтического сада с выражением абсолютного ужаса на лице.
  
   "О, Боже мой!" Она вскрикнула так тихо, как только могла. "Боже мой, Сэм! Ты не поверишь в это!" Лодыжки Маргарет подвернулись из-за спешки, когда она пересекала лужайку к столу.
  
   "Что? Что это?" Сэм нахмурился, вскакивая со стула, чтобы подхватить ее, прежде чем она упадет на каменный дворик.
  
   Широко раскрыв глаза от недоверия, Маргарет уставилась на двух своих спутников мужского пола. Она едва могла отдышаться. Когда она выровняла дыхание, она воскликнула: "Профессор Марта Слоун была только что убита!"
  
   "Иисус Христос!" Сэм плакал, уронив голову на ладони. "Теперь нам пиздец. Ты понимаешь, что это Третья мировая война!"
  
   "Я знаю! Что мы можем сделать сейчас? Этот договор сейчас ничего не значит", - подтвердила Маргарет.
  
   "Откуда ты получила свою информацию, Маргарет? Кто-нибудь уже взял на себя ответственность?" - спросил Мардук так тактично, как только мог.
  
   "Мой источник - друг семьи. Обычно вся ее информация точна. Она скрывается в зоне частной безопасности и проводит каждое мгновение своего дня, проверяя ..."
  
   "...взлом", - поправил Сэм.
  
   Она впилась в него взглядом. "Она проверяет сайты службы безопасности и тайные организации. Обычно так я узнаю новости еще до того, как полицию вызывают на места преступлений или инцидентов ", - призналась она. "Несколько минут назад, перейдя красную черту службы частной безопасности Данбара, она получила отчет. Они еще даже не позвонили в местную полицию или коронеру, но она будет держать нас в курсе того, как была убита Слоан ".
  
   "Значит, это еще не попало в эфир?" Сэм настойчиво воскликнул.
  
   "Нет, но это вот-вот произойдет, без сомнения. Охранная компания и полиция подадут рапорты еще до того, как мы допьем наши напитки ". Пока она говорила, в ее глазах стояли слезы. "Вот и уходит наш шанс в новый мир. Боже мой, они должны были все испортить, не так ли?"
  
   "Конечно, моя дорогая Маргарет", - сказал Мардук так же спокойно, как всегда. "Это то, что человечество делает лучше всего. Разрушение всего неконтролируемого и созидательного. Но у нас сейчас нет времени на философию. У меня есть идея, хотя и очень притянутая за уши."
  
   "Ну, у нас ничего нет", - пожаловалась Маргарет. "Так что будь нашим гостем, Питер".
  
   "Что, если бы мы могли ослепить мир?" - Спросил Мардук.
  
   "Нравится эта твоя маска?" - спросил Сэм.
  
   "Слушай!" - скомандовал Мардук, проявляя первые признаки эмоций и заставляя Сэма снова спрятать развязный язык за поджатыми губами. "Что, если мы сможем делать то, что СМИ делают каждый божий день, только наоборот? Есть ли способ остановить распространение репортажей и держать мир в неведении? Таким образом, у нас будет время выработать решение и убедиться, что встреча в Гааге состоится. Если повезет, мы сможем предотвратить катастрофу, с которой, без сомнения, сталкиваемся сейчас ".
  
   "Я не знаю, Мардук", - сказал Сэм, чувствуя себя подавленным. "Каждый амбициозный журналист в мире хотел бы быть тем, кто рассказывает об этом для своей радиостанции в своей стране. Это большие новости. Наши братья-стервятники ни за что не откажутся от такого лакомства из уважения к миру или каким-то моральным стандартам ".
  
   Маргарет тоже покачала головой, подтверждая убийственное откровение Сэма. "Если бы мы только могли надеть эту маску на кого-нибудь, кто выглядит как Слоун ... просто чтобы подписать договор".
  
   "Что ж, если мы не сможем помешать флоту кораблей пристать к берегу, нам придется убрать океан, по которому они плывут", - представил Мардук.
  
   Сэм улыбнулся, наслаждаясь неортодоксальным мышлением старика. Он понял, в то время как Маргарет была растеряна, и ее лицо подтверждало ее замешательство. "Вы имеете в виду, что если репортажи все равно выйдут, мы должны отключить средства массовой информации, которые они используют для этого?"
  
   "Правильно", - Мардук, как всегда, кивнул. "Так далеко, как мы можем".
  
   "Как на Божьей зеленой земле...?" Спросила Маргарет.
  
   "Мне тоже нравится идея Маргарет", - сказал Мардук. "Если мы сможем заполучить маску, мы сможем обмануть мир, заставив поверить, что сообщения об убийстве проф. Слоан - это обман. И мы можем послать нашего собственного самозванца, чтобы он подписал документ ".
  
   "Это грандиозное начинание, но я думаю, что знаю, кто мог быть достаточно сумасшедшим, чтобы провернуть такое дело", - сказал Сэм. Он схватил свой телефон и нажал букву на быстром наборе. Он подождал мгновение, а затем его лицо приняло абсолютную сосредоточенность.
  
   "Привет, Пердью!"
  
  
   Глава 24 - Другое лицо Шмидта
  
  
   "Вы освобождаетесь от задания в ЛöВенхагене, лейтенант", - твердо сказал Шмидт.
  
   "Итак, вы нашли человека, которого мы ищем, сэр? Хорошо! Как вы его нашли?" - спросил Вернер.
  
   "Я расскажу вам, лейтенант Вернер, только потому, что я отношусь к вам с таким большим уважением и потому, что вы согласились помочь мне найти этого преступника", - ответил Шмидт, напоминая Вернеру о его ограничении "необходимо знать". "На самом деле, это было удивительно сюрреалистично. Ваш коллега позвонил мне, чтобы сообщить, что он привезет Л öвенхагена всего час назад."
  
   "Мой коллега?" Вернер нахмурился, но сыграл свою роль убедительно.
  
   "Да. Кто бы мог подумать, что у Коля хватит духу арестовать кого-либо, эй? Но я говорю вам это с большим отчаянием ", - Шмидт изобразил свою печаль, и его действия были очевидны для его подчиненного. "Пока Коль привозил ЛöВенхагена, они попали в ужасную аварию, которая унесла жизни обоих".
  
   "Что?" - воскликнул Вернер. "Пожалуйста, скажи, что это неправда!"
  
   Его лицо побледнело от новостей, которые, как он знал, были наполнены коварной ложью. Тот факт, что Коль покинул больничную парковку практически за несколько минут до него, был свидетельством сокрытия. Коль никогда не смог бы достичь всего этого за то короткое время, которое потребовалось Вернеру, чтобы добраться до базы. Но Вернер держал все при себе. Единственным оружием Вернера было закрывать Шмидту глаза на тот факт, что он знал все о мотивах поимки Л öВенхагена, маске и грязной лжи о гибели Коля. Действительно, военная разведка.
  
   В то же время Вернер был по-настоящему потрясен смертью Коля. Его обезумевшее поведение и расстройство были искренними, когда он упал обратно в свое кресло в кабинете Шмидта. Чтобы посыпать его раны солью, Шмидт сыграл кающегося командира и предложил ему немного свежего чая, чтобы смягчить шок от плохих новостей.
  
   "Вы знаете, я содрогаюсь при мысли о том, что, должно быть, сделал Л ö Венхаген, чтобы вызвать ту катастрофу", - сказал он Вернеру, расхаживая вокруг своего стола. "Бедный Коль. Ты знаешь, как мне больно думать, что такой хороший пилот с таким блестящим будущим расстался с жизнью из-за моего приказа задержать бессердечного и предательского подчиненного, такого как Лöвенхаген?"
  
   Челюсти Вернера сжались, но он должен был сохранить свою собственную маску, пока не наступит подходящее время раскрыть то, что он знал. Дрожащим голосом он решил сыграть жертву, чтобы выведать еще немного. "Сэр, пожалуйста, не говорите мне, что Химмельфарб разделил эту судьбу?"
  
   "Нет, нет. Не беспокойтесь о Химмельфарбе. Он попросил меня отстранить его от задания, потому что он не мог этого вынести. Думаю, я благодарен за такого человека, как вы, в моем подчинении, лейтенант, " Шмидт незаметно скривился из-за сиденья Вернера. "Ты единственный, кто не подвел меня".
  
   Вернера интересовало, удалось ли Шмидту раздобыть маску, и если да, то где он ее хранит. Это, однако, был один из ответов, о котором он не смог бы просто попросить. Это было то, ради чего ему пришлось бы шпионить.
  
   "Благодарю вас, сэр", - ответил Вернер. "Если я тебе еще для чего-нибудь понадоблюсь, просто спроси".
  
   "Именно такое отношение делает героев, лейтенант!" - пропел Шмидт своими толстыми губами, когда пот выступил на его толстых щеках. "Ради благополучия своей страны и права носить оружие иногда приходится жертвовать великими вещами. Иногда отдать свою жизнь, чтобы спасти тысячи людей, которых ты защищаешь, - это часть того, чтобы быть героем, героем, которого Германия может помнить как мессию старых обычаев и человека, который пожертвовал собой, чтобы сохранить превосходство и свободу своей страны ".
  
   Вернеру не нравилось, к чему это клонится, но он не мог действовать импульсивно, не рискуя быть обнаруженным. "Не могу не согласиться, капитан Шмидт. Ты должен знать. Я уверен, что ни один мужчина не достигает того ранга, которого ты достиг, будучи бесхребетным коротышкой. Я надеюсь однажды пойти по твоим стопам".
  
   "Я уверен, вы справитесь, лейтенант. И ты прав. Я многим пожертвовал. Мой дед был убит в бою против британцев в Палестине. Мой отец погиб, защищая канцлера Германии во время покушения во время холодной войны ", - оправдывался он. "Но я скажу вам одну вещь, лейтенант. Когда я оставлю наследство, мои сыновья и внуки будут помнить обо мне не только как о приятной истории, которую можно рассказывать незнакомым людям. Нет, меня будут помнить за то, что я изменил ход нашего мира, меня будут помнить все немцы и, следовательно, помнить мировые культуры и поколения."Гитлер много? Вернер подумал, но признал брехню Шмидта с фальшивой поддержкой. "Совершенно верно, сэр! Не могу не согласиться."
  
   Затем он заметил эмблему на кольце Шмидта, том самом кольце, которое Вернер принимал за обручальное. На плоском золотом основании, венчавшем кончик его пальца, был выгравирован символ предположительно исчезнувшей организации, символ ордена Черного Солнца. Он видел это раньше в доме своего двоюродного дедушки в тот день, когда помогал своей двоюродной бабушке продать все книги ее покойного мужа на дворовой распродаже в конце 80-х. Символ заинтриговал его, но его двоюродная бабушка закатила истерику, когда он спросил, можно ли ему взять книгу.
  
   Он никогда больше не думал об этом, пока только сейчас не узнал символ на кольце Шмидта. Вопрос о том, оставаться в неведении, стал трудным для Вернера, потому что он отчаянно хотел узнать, что Шмидт делал, нося символ, который его собственная патриотически настроенная двоюродная бабушка не хотела, чтобы он знал.
  
   "Это интригует, сэр", - невольно заметил Вернер, даже не задумываясь о последствиях своего запроса.
  
   "Что?" - Спросил Шмидт, прервав свою грандиозную речь.
  
   "Ваше кольцо, капитан. Это похоже на старинное сокровище или какой-то секретный талисман со сверхспособностями, как в комиксах!" Взволнованно сказал Вернер, воркуя над кольцом, как будто это была просто красивая работа. На самом деле, Вернеру было так любопытно, что он даже не нервничал, спрашивая об эмблеме или кольце. Возможно, Шмидт полагал, что его лейтенант был действительно очарован его гордой принадлежностью, но он предпочел сохранить свою причастность к Ордену при себе.
  
   "О, это подарил мне мой отец, когда мне исполнилось тринадцать лет", - ностальгически объяснил Шмидт, глядя на тонкие, идеальные линии на кольце, которое он никогда не снимал.
  
   "Фамильный герб? Это выглядит очень изысканно ", - уговаривал Вернер своего командира, но он не мог заставить человека открыться по этому поводу. Внезапно зазвонил мобильный телефон Вернера, разрушая чары, возникшие между двумя мужчинами и правдой. "Мои извинения, капитан".
  
   "Чепуха", - ответил Шмидт, сердечно отметая это. "Ты сейчас не на дежурстве".
  
   Вернер наблюдал, как капитан вышел наружу, чтобы дать ему немного уединения.
  
   "Привет?"
  
   Это была Марлен. "Dieter! Дитер, они убили доктора Фрица!" - крикнула она из чего-то, что звучало как пустой бассейн или душевая кабина.
  
   "Подожди, притормози, любимая! Кто? И когда?" Вернер спросил свою девушку.
  
   "Две минуты назад! Д-д-точно так же, как th-that...in хладнокровие, ради всего святого! Прямо передо мной!" - истерически закричала она.
  
   Лейтенант Дитер Вернер почувствовал, как его желудок сжался при звуке неистовых рыданий его возлюбленной. Каким-то образом эта злая эмблема на кольце Шмидта была предзнаменованием того, что должно было произойти вскоре после. Вернеру казалось, что его восхищение кольцом каким-то злым образом навлекло на него несчастье. Он был удивительно близок к истине.
  
   "Что ты...Марлен! Послушай!" он попытался заставить ее дать ему больше информации.
  
   Шмидт услышал, как повысился тон голоса Вернера. Обеспокоенный, он медленно снова вошел в кабинет снаружи, бросив вопросительный взгляд на лейтенанта.
  
   "Где ты? Где это произошло? В больнице?" он убеждал ее, но она была совершенно бессвязна.
  
   "Нет! Н-нет, Дитер! Химмельфарб только что выстрелил доктору Фрицу в голову. О Иисус! Я собираюсь умереть здесь!" она рыдала в отчаянии из-за жуткого гулкого местоположения, которое он не мог заставить ее раскрыть.
  
   "Марлен, где ты?" - крикнул он.
  
   Телефонный звонок закончился щелчком . Шмидт все еще ошеломленно стоял перед Вернером, ожидая ответа. Лицо Вернера стало бледным, когда он сунул телефон обратно в карман.
  
   "Прошу прощения, сэр. Я должен идти. В больнице произошло нечто ужасное", - сказал он своему командиру, поворачиваясь, чтобы уйти.
  
   "Она не в больнице, лейтенант", - сухо сказал Шмидт. Вернер остановился как вкопанный, но пока не оборачивался. Судя по голосу командира, он ожидал, что дуло офицерского пистолета будет направлено ему в затылок, и он оказал Шмидту честь оказаться лицом к лицу с ним, когда тот нажимал на спусковой крючок.
  
   "Химмельфарб только что убил доктора Фрица", - сказал Вернер, не поворачиваясь к офицеру.
  
   "Я знаю, Дитер", - признался Шмидт. "Я сказал ему. Ты знаешь, почему он делает все, что я ему говорю?"
  
   "Романтическая привязанность?" Вернер усмехнулся, наконец-то избавившись от своего фальшивого восхищения.
  
   "Ha! Нет, романтика для кротких духом. Единственное завоевание, в котором я заинтересован, - это господство кроткого ума ", - сказал Шмидт.
  
   "Химмельфарб - гребаный трус. Мы все знали это с самого начала. Он подкрадывается к задницам любого, кто может защитить его или помочь ему, потому что он всего лишь неумелый и пресмыкающийся щенок ", - сказал Вернер, оскорбляя капрала с искренним презрением, которое он всегда скрывал из вежливости.
  
   "Это абсолютно верно, лейтенант", - согласился капитан. Его горячее дыхание коснулось затылка Вернера, когда он наклонился к нему неудобно близко. "Вот почему, в отличие от таких людей, как ты, и других мертвецов, к которым ты скоро присоединишься, он делает то, " Вавилон
  
   Плоть Вернера наполнилась яростью и ненавистью, все его существо наполнилось разочарованием и серьезной заботой о его Марлен. "И что? Стреляй уже!" - сказал он вызывающе.
  
   Шмидт усмехнулся у него за спиной. "Садитесь, лейтенант".
  
   Неохотно Вернер подчинился. У него не было выбора, что привело в ярость такого свободомыслящего, как он. Он наблюдал, как высокомерный офицер сел, намеренно сверкнув своим кольцом, чтобы глаза Вернера увидели. "Химмельфарб, как ты говоришь, выполняет мои приказы, потому что он не способен набраться смелости и отстаивать то, во что верит. Тем не менее, он выполняет работу, на которую я его посылаю, и мне не нужно умолять, следить за ним или угрожать его близким за это. Что касается тебя, с другой стороны, твоя мошонка слишком массивна для твоего же блага. Не поймите меня неправильно, я восхищаюсь человеком, который думает сам за себя, но когда вы связываете свою судьбу с оппозицией - врагом - вы становитесь предателем. Химмельфарб рассказал мне все, лейтенант", - признался Шмидт с глубоким вздохом.
  
   "Может быть, ты слишком слеп, чтобы видеть, какой он предатель", - огрызнулся Вернер.
  
   "Предатель правой стороны - это, по сути, герой. Но давайте пока оставим мои предпочтения. Я собираюсь дать вам шанс искупить свою вину, лейтенант Вернер. Возглавляя эскадрилью истребителей, вы будете удостоены чести влететь на своем "Торнадо" прямо в зал заседаний ЦРУ в Ираке, чтобы убедиться, что они знают, как мир относится к их существованию ".
  
   "Это абсурдно!" Вернер запротестовал. "Они придерживались своей части соглашения о прекращении огня и согласились вступить в торговые переговоры ...!"
  
   "Бла-бла-бла!" Шмидт рассмеялся и покачал головой. "Мы все знаем политическую яичную скорлупу, мой друг. Это уловка. Даже если бы это было не так - какой был бы мир, пока Германия - всего лишь еще один бык в загоне?" Его кольцо блеснуло в свете лампы на его столе, когда он вышел из-за угла. "Мы лидеры, первопроходцы, могущественные и гордые, лейтенант! W.U.O. и C.I.T.E. - кучка сук, которые хотят выхолостить Германию! Они хотят бросить нас в клетку с другими убойными животными. Я говорю "ни за что, блядь"!"
  
   "Это профсоюз, сэр", - попытался Вернер, но он только разозлил капитана.
  
   "Союз? О, о, "союз" означает Союз Советских Социалистических Республик в те далекие времена?" Он сел на свой стол прямо перед Вернером, опустив голову до уровня лейтенанта. "В аквариуме нет места для роста, мой друг. И Германия не может процветать в причудливом маленьком клубе по вязанию, где все болтают и дарят подарки за чайным сервизом. Проснись! Они ограничивают нас единообразием и отрезают нам яйца, мой друг! Ты собираешься помочь нам отменить это зверство ... угнетения ".
  
   "Если я откажусь?" Вернер глупо спросил.
  
   "Химмельфарб получит возможность побыть один на один с милой Марлен", - улыбнулся Шмидт. "Кроме того, я уже подготовил почву для хорошей порки по заднице, как говорится. Большая часть работы уже выполнена. Благодаря одному из моих верных дронов, которые выполняют свой долг по приказу, " крикнул Шмидт Вернеру, " эта сука Слоан навсегда выбыла из игры. Одно это должно разогреть мир для выяснения отношений, а?"
  
   "Что? Профессор Слоун?" Вернер ахнул.
  
   Шмидт подтвердил новость, проведя кончиком большого пальца по собственному горлу. Он гордо рассмеялся и сел за свой стол. "Итак, лейтенант Вернер, можем ли мы - может Марлен - рассчитывать на вас?
  
  
   Глава 25 - Путешествие Нины в Вавилон
  
  
   Когда Нина очнулась от лихорадочного и болезненного сна, она обнаружила, что находится в больнице совсем другого типа. Ее кровать, хотя и регулируемая таким же образом, как больничные койки, была уютной и застелена зимним бельем. В ней были использованы некоторые ее любимые дизайнерские мотивы шоколадного, коричневого и коричневато-коричневого цветов. Стены были украшены старинными картинами в стиле Да Винчи, и в больничной палате не было никаких напоминаний о капельницах, шприцах, тазиках или любых других унизительных приспособлениях, которые Нина ненавидела.
  
   Там была кнопка звонка, на которую она была вынуждена нажать, потому что у нее пересохло до невозможности и она не могла дотянуться до воды рядом с кроватью. Возможно, она могла бы, но ее кожа болела, как от заморозки мозга и молнии, отговаривая ее от этой задачи. Буквально через мгновение после того, как она позвонила в звонок, в дверь вошла экзотического вида медсестра в повседневной одежде.
  
   "Здравствуйте, доктор Гулд", - весело поздоровалась она приглушенным голосом. "Как ты себя чувствуешь?"
  
   "Я чувствую себя ужасно. С-так хочется, " выдавила Нина. Она даже не осознавала, что снова может достаточно хорошо видеть, пока не выпила залпом половину высокого стакана обогащенной воды. Напившись досыта, Нина откинулась на мягкую, теплую кровать и оглядела палату, наконец остановив взгляд на улыбающейся медсестре.
  
   "Я снова вижу почти полностью правильно", - пробормотала Нина. Она бы улыбнулась, если бы не была так смущена. "Эм, где я нахожусь? Ты совсем не говоришь - и не выглядишь - по-немецки ".
  
   Медсестра рассмеялась. "Нет, доктор Гулд. Я с Ямайки, но живу здесь, в Керкуолле, в качестве сиделки полный рабочий день. Меня наняли присматривать за тобой в обозримом будущем, но есть врач, который очень усердно работает со своими товарищами, чтобы вылечить тебя ".
  
   "Они не могут. Скажи им, чтобы они бросили это", - сказала Нина расстроенным тоном. "У меня рак. Они сказали мне в Мангейме, когда больница Гейдельберга отправила мои результаты ".
  
   "Ну, я не врач, поэтому не могу сказать вам ничего, чего вы еще не знаете. Но что я могу вам сказать, так это то, что некоторые ученые не объявляют о своих открытиях и не патентуют свои лекарства из-за страха бойкота фармацевтическими компаниями. Это все, что я скажу, пока вы не поговорите с доктором Кейт, " посоветовала медсестра.
  
   "Доктор Кейт? Это его больница?" Спросила Нина.
  
   "Нет, мадам. Доктор Кейт - ученый-медик, которого наняли, чтобы он сосредоточился исключительно на вашей болезни. А это небольшая клиника на побережье Керкуолла. Она принадлежит Scorpio Majorus Holdings, расположенной в Эдинбурге. Лишь немногие знают об этом." она улыбнулась Нине. "Теперь позвольте мне просто измерить ваши жизненные показатели и посмотреть, сможем ли мы устроить вас поудобнее, а затем ... не хотите ли чего-нибудь поесть? Или тошнота все еще не проходит?"
  
   "Нет", - быстро ответила Нина, но затем выдохнула и улыбнулась долгожданному открытию. "Нет, меня ни в коем случае не тошнит. На самом деле, я умираю с голоду." Нина криво усмехнулась, чтобы не усугублять боль за диафрагмой и между легкими. "Скажи мне, как я сюда попал?"
  
   "Мистер Дэвид Пердью доставил вас сюда самолетом из Германии, чтобы вы могли получить специализированное лечение в безопасных условиях", - сообщила медсестра Нине, проверяя ее глаза с помощью ручного фонарика. Нина легонько схватила медсестру за запястье.
  
   "Подожди, Пердью здесь?" спросила она, слегка встревоженная.
  
   "Нет, мадам. Он попросил меня передать вам его извинения. Вероятно, за то, что я не был здесь ради вас ", - сказала медсестра Нине.Да, наверное, за то, что пытался отрезать мне гребаную голову в темноте, подумала Нина про себя.
  
   "Но он должен был присоединиться к мистеру Кливу в Германии на какой-то встрече консорциума, так что, боюсь, пока вы остаетесь только с нами, вашей маленькой командой медицинских работников", - вставила худощавая темнокожая медсестра. Нина была очарована ее прекрасным цветом лица и удивительно уникальным акцентом, на полпути между лондонской аристократкой и раста ".Mr. Клив, по-видимому, приедет навестить тебя в ближайшие три дня, так что, по крайней мере, одно знакомое лицо, которого стоит ждать с нетерпением, верно? "
  
   "Да, это точно", - кивнула Нина, удовлетворенная хотя бы этой новостью.
  
  
   * * *
  
  
   На следующий день Нина чувствовала себя определенно лучше, хотя ее глаза еще не обрели совиную силу. На ее коже практически не было ожогов или боли, и она дышала легче. За день до этого у нее был жар всего один раз, но он быстро прошел после того, как ей дали светло-зеленую жидкость, которую, как пошутил доктор Кейт, они использовали на Халке до того, как он стал знаменитым. Нина полностью насладилась юмором и профессионализмом команды, идеально сочетающей позитив и медицинскую науку, чтобы максимально улучшить свое самочувствие.
  
   "Итак, это правда, что они говорят о стероидах?" Сэм улыбнулся с порога.
  
   "Да, это правда. Все это. Ты бы видел, как мои яйца превратились в изюминки!" - пошутила она с таким же изумлением на лице, что Сэм от души рассмеялся.
  
   Не желая прикасаться к ней и причинять ей боль, он просто нежно поцеловал ее в макушку, почувствовав запах свежего шампуня в ее волосах. "Так приятно видеть тебя, любимая", - прошептал он. "И эти щеки тоже пылают. Теперь нам просто нужно дождаться, пока нос промокнет, и вы будете готовы к работе ".
  
   Нина с трудом рассмеялась, но ее улыбка сохранилась. Сэм взял ее за руку и оглядел комнату. Там был большой букет ее любимых цветов, перевязанный большой изумрудно-зеленой лентой. Сэм нашел это довольно поразительным.
  
   "Они говорят мне, что это просто часть d &# 233;cor, менять цветы каждую неделю и так далее", - заметила Нина, "но я знаю, что они из Пердью".
  
   Сэм не хотел раскачивать лодку между Ниной и Пердью, особенно в то время, когда она все еще нуждалась в лечении, которое мог дать ей только Пердью. С другой стороны, он знал, что Пердью не мог контролировать то, что он пытался сделать с Ниной в тех черных как смоль туннелях под Чернобылем. "Ну, я пытался принести вам немного самогона, но ваши сотрудники конфисковали его", - он пожал плечами. "Чертовы пьяницы, большинство из них. Берегись сексуальной медсестры. Она дрожит, когда пьет ".
  
   Нина хихикнула вместе с Сэмом, но решила, что он слышал о ее раке и отчаянно пытался подбодрить ее чрезмерной дозой бессмысленных глупостей. Поскольку она не хотела участвовать в этих болезненных обстоятельствах, она сменила тему.
  
   "Что происходит в Германии?" - спросила она.
  
   "Забавно, что ты спрашиваешь об этом, Нина", - он прочистил горло и вытащил свой диктофон из кармана.
  
   "Ооо, аудио порно?" она пошутила.
  
   Сэм чувствовал себя виноватым из-за своих мотивов, но он изобразил жалость на лице и объяснил: "На самом деле нам нужна помощь с небольшой информацией о нацистской эскадрилье самоубийц, которая, по-видимому, разрушила несколько мостов ..."
  
   "Да, 200кг", - вставила она, прежде чем он смог продолжить. "По слухам, они уничтожили семнадцать мостов, чтобы помешать переправе советских войск. Но, согласно моим источникам, это в основном предположения. Я знаю о KG 200 только потому, что на втором курсе аспирантуры написал диссертацию о влиянии психологического патриотизма на самоубийственные миссии ".
  
   "Что такое 200 КГ на самом деле?" - Спросил Сэм.
  
   "Kampfgeschwader 200", - сказала она немного неуверенно, указывая на фруктовый сок на столе позади Сэма. Он передал ей стакан, и она сделала несколько маленьких глотков через соломинку. "Им было поручено управлять бомбой..." она попыталась вспомнить название, подняв глаза к потолку, "... называемой, эм, я думаю...Райхенберг, насколько я помню. Но позже они были известны как эскадрон Леонидаса. Почему? Они все мертвы и ушли ".
  
   "Да, это правда, но ты знаешь, как мы, кажется, постоянно сталкиваемся с вещами, которые, как предполагается, мертвы и исчезли", - напомнил он Нине. С этим она не могла поспорить. Во всяком случае, она знала так же хорошо, как Сэм и Пердью, что старый мир и его волшебники были живы и здоровы в современном истеблишменте.
  
   "Пожалуйста, Сэм, не говори мне, что нам противостоит отряд самоубийц времен Второй мировой войны, все еще летающий на своих "Фокке-вульфах" над Берлином", - воскликнула она, вдохнув и закрыла глаза в притворном испуге.
  
   "Эм, нет", - он начал посвящать ее в безумные факты последних дней, - "но помнишь того пилота, который сбежал из больницы?"
  
   "Да", - ответила она странным тоном.
  
   "Знаешь, как он выглядел, когда вы двое совершали свое путешествие?" - спросил Сэм, чтобы он мог точно определить, как далеко назад идти, прежде чем он начнет посвящать ее во все, что происходило.
  
   "Я не мог его видеть. Сначала, когда копы назвали его доктором Хилтом, я подумал, что это тот монстр, вы знаете, тот, который преследовал моего соседа. Но я поняла, что это был просто бедный парень, который получил ожоги, вероятно, замаскировавшись под мертвого доктора ", - объяснила она Сэму.
  
   Он глубоко вздохнул и пожалел, что не может затянуться сигаретой, прежде чем сказать Нине, что на самом деле она путешествовала с убийцей-оборотнем, который пощадил ее только потому, что она была слепа как летучая мышь и не могла указать на него.
  
   "Он говорил что-нибудь о маске?" Сэм хотел мягко обойти тему, надеясь, что она, по крайней мере, знала о Вавилонской Маске. Но он был совершенно уверен, что ЛöВенхаген не стал бы случайно делиться таким секретом.
  
   "Что? Маска? Как его маска, которую они надели на него, чтобы избежать заражения тканей?" она спросила.
  
   "Нет, любимая", - ответил Сэм, готовясь выложить все, во что они были вовлечены. "Древняя реликвия. Вавилонская маска. Он вообще упоминал об этом?"
  
   "Нет, он никогда ничего не упоминал ни о какой другой маске, кроме той, которую они наложили ему на лицо после нанесения антибиотиковой мази", - уточнила Нина, но ее хмурый взгляд стал еще глубже. "Ради Христа! Ты собираешься сказать мне, о чем это или нет? Прекрати задавать вопросы и закончи играть той штукой, что у тебя в руках, чтобы я мог услышать, что мы снова по уши в дерьме ".
  
   "Я люблю тебя, Нина", - усмехнулся Сэм. Она, должно быть, исцелялась. Такого рода остроумие принадлежало здоровому, сексуальному, сердитому историку, которого он так обожал. "Хорошо, для начала, позвольте мне просто назвать вам имена людей, которым принадлежат эти голоса, и какова их роль в этом".
  
   "Ладно, иди", - сказала она, выглядя сосредоточенной."О, Боже, это будет разрушитель мозгов, так что просто спрашивай, если есть что-то, чего ты не понимаешь ..."
  
   "Сэм!" - прорычала она.
  
   "Хорошо. Приготовься. Добро пожаловать в Вавилон".
  
  
   Глава 26 - Галерея лиц
  
  
   При скудном освещении с мертвыми мотыльками в утробах толстых стеклянных абажуров лейтенант Дитер Вернер сопровождал капитана Шмидта туда, где ему предстояло заслушать отчет о событиях следующих двух дней. Приближался день подписания договора, 31 октября, и план Шмидта почти должен был осуществиться.
  
   Он сообщил своему отделению о точке встречи для подготовки к нападению, архитектором которого он был, - подземном бункере, который когда-то использовался эсэсовцами в этом районе для размещения своих семей во время бомбардировок союзников. Он собирался показать своему избранному командиру горячую точку, откуда он мог бы облегчить атаку.
  
   Вернер не получил ни слова от своей возлюбленной Марлен с того ее истеричного звонка, который раскрыл фракции и их участников. Его мобильный телефон был конфискован, чтобы он никого не предупредил, и он находился под строгим наблюдением Шмидта круглосуточно.
  
   "Уже недалеко", - нетерпеливо сказал ему Шмидт, когда они в сотый раз свернули в маленький коридор, который выглядел так же, как и все остальные. Тем не менее, Вернер пытался найти отличительные черты там, где мог. Наконец они подошли к безопасной двери с системой безопасности с цифровой клавиатурой. Пальцы Шмидта были слишком быстрыми, чтобы Вернер смог запомнить код. Через несколько мгновений толстая стальная дверь с оглушительным лязгом отперлась и открылась.
  
   "Входите, лейтенант", - пригласил Шмидт.
  
   Когда дверь за ними закрылась, Шмидт включил яркий белый верхний свет с помощью рычага у стены. Огни быстро мигнули несколько раз, прежде чем остаться включенными и осветить внутреннюю часть бункера. Вернер был поражен.
  
   Коммуникационные устройства располагались по углам камеры. Красные и зеленые цифровые цифры монотонно мигали на панелях, расположенных между двумя плоскими компьютерными экранами с одной клавиатурой между ними. На правом экране Вернер увидел топографическое изображение зоны удара, штаб-квартиры ЦРУ в Мосуле, Ирак. Слева от этого экрана был идентичный монитор со спутниковым наблюдением.
  
   Но именно остальные в комнате сказали Вернеру, что Шмидт был предельно серьезен.
  
   "Я знал, что вы знали о вавилонской маске и ее изготовлении еще до того, как пришли ко мне с докладом, так что это избавляет меня от времени, которое потребовалось бы для объяснения и описания всех "магических сил", которыми она обладает", - похвастался Шмидт. "Благодаря некоторым достижениям клеточной науки я знаю, что действие маски на самом деле не волшебное, но меня не интересует, как она работает - только то, что она делает".
  
   "Где она?" - спросил Вернер, делая вид, что взволнован реликвией. "Я никогда этого не видел? Я буду ее носить?"
  
   "Нет, мой друг", - улыбнулся Шмидт. "Я сделаю".
  
   "В роли кого? Совместно с Проф. Слоан мертв, у тебя не будет причин принимать облик кого-либо, связанного с договором."
  
   "Вас не касается, кого я буду изображать", - ответил Шмидт.
  
   "Но ты знаешь, что произойдет", - сказал Вернер, надеясь отговорить Шмидта, чтобы он мог сам заполучить маску и передать ее Мардуку. Но у Шмидта были другие планы.
  
   "Я верю, но есть кое-что, что может снять маску без происшествий. Она называется Кожа. К сожалению, Нойманд не потрудился поднять этот очень важный аксессуар, когда украл маску, идиот! Итак, я послал Химмельфарба нарушить воздушное пространство и приземлиться на секретной полосе в одиннадцати кликах к северу от Ниневии. Он должен раздобыть кожу в течение следующих двух дней, чтобы я мог снять маску до ... " он пожал плечами, " неизбежного.
  
   "А если он потерпит неудачу?" - спросил Вернер, пораженный риском, на который Шмидт пошел.
  
   "Он не подведет. У него есть координаты места и..."
  
   "Извините меня, капитан, но вам не приходило в голову, что Химмельфарб может пойти против вас? Он знает цену вавилонской маске. Ты не боишься, что он убьет тебя за это?" - спросил Вернер.
  
   Шмидт включил свет, противоположный той стороне комнаты, где они стояли. В ее сиянии Вернера встретила стена, полная одинаковых масок. Превратив бункер в нечто похожее на катакомбы, на стене висели маски, выполненные в виде черепов.
  
   "Химмельфарб понятия не имеет, какая из них настоящая, но я знаю. Он знает, что не может претендовать на маску, если не воспользуется своим шансом во время нанесения кожи на мое лицо, чтобы снять ее, и чтобы убедиться, что она справится, я буду приставлять пистолет к голове его сына всю дорогу в Берлине ". Шмидт ухмыльнулся, восхищаясь изображениями на стене.
  
   "Ты сделал все это, чтобы сбить с толку любого, кто попытается украсть у тебя маску? Гениально!" Искренне заметил Вернер. Скрестив руки на груди, он медленно шел вдоль стены, пытаясь найти какое-либо несоответствие между ними, но это было практически невозможно.
  
   "О, я их не делала, Дитер". Шмидт на мгновение отказался от своего нарциссизма. "Это были попытки создания копий, сделанные учеными и дизайнерами Ордена Черного Солнца где-то в 1943 году. Вавилонская маска была приобретена Ренатусом Ордена, когда он был развернут на Ближнем Востоке в кампании."
  
   "Renatus?" - Спросил Вернер, не знакомый с системой рангов тайной организации, как, впрочем, и очень немногие люди.
  
   "Лидер", - сказал Шмидт. "В любом случае, обнаружив, на что она способна, Гиммлер немедленно приказал изготовить дюжину подобных масок аналогичным образом и экспериментировал с ними в отряде Леонидаса из KG 200. Предполагалось, что они нападут на два конкретных подразделения Красной Армии и проникнут в их ряды, выдавая себя за советских солдат ".
  
   "Эти самые маски?" Вернер был поражен.
  
   Шмидт кивнул. "Да, все двенадцать из них. Но это оказалось провалом. Ученые, которые воспроизвели вавилонскую маску, просчитались или, ну, я не знаю деталей, " он пожал плечами. "Вместо этого пилоты стали психопатами, склонными к самоубийству и разбивали свои машины в лагерях различных советских подразделений вместо выполнения задания. Гиммлеру и Гитлеру было наплевать, поскольку это была проваленная операция. Итак, отряд Леонидаса вошел в историю как единственная эскадрилья нацистских камикадзе за всю историю ".
  
   Вернер воспринял все это, пытаясь сформулировать способ избежать той же участи, одновременно обманув Шмидта, чтобы тот на мгновение ослабил свою защиту. Но, честно говоря, до начала реализации плана оставалось два дня, и предотвратить катастрофу сейчас было бы практически невозможно. Он знал палестинского пилота из летающего ядра ВВО. Если бы он мог связаться с ней, она могла бы помешать Химмельфарбу покинуть воздушное пространство Ирака. Это позволило бы ему сконцентрироваться на саботаже Шмидта в день подписания.
  
   Затрещали рации, и на топографической карте появилось большое красное пятно.
  
   "Ах! Вот и мы!" - радостно воскликнул Шмидт.
  
   "Кто?" - с любопытством спросил Вернер. Шмидт похлопал его по спине и подвел к экранам.
  
   "Мы, мой друг. Операция "Лев 2" . Видишь это пятно? Это спутниковый контроль за офисами ЦРУ в Багдаде. Подтверждение для тех, кого я жду, укажет на блокировку для Гааги и Берлина соответственно. Как только у нас будут все три на месте, ваше подразделение вылетит в точку Багдад, в то время как два других подразделения вашей эскадрильи одновременно атакуют два других города ".
  
   "Боже мой", - пробормотал Вернер, глядя на пульсирующую красную кнопку. "Почему эти три города? Я получаю Гаагу - саммит должен состояться там. И Багдад говорит сам за себя, но почему Берлин? Вы готовите две страны к взаимным контратакам?"
  
   "Вот почему я выбрал вас командиром, лейтенант. Вы стратег по натуре", - торжествующе сказал Шмидт.
  
   Вмонтированный в стену динамик внутренней связи командира щелкнул, и резкий, мучительный звук обратной связи разнесся по герметичному бункеру. Оба мужчины инстинктивно заткнули уши, морщась, пока шум не стих.
  
   "Капитан Шмидт, это охранник базы Кило. Здесь женщина, которая хочет тебя видеть, вместе со своим помощником. В документах указано, что она Мириам Инкли, британский юридический представитель отделения Всемирного банка в Германии, - сказал голос охранника у ворот.
  
   "Сейчас? Без предварительной записи?" Шмидт закричал. "Скажи ей, чтобы она проваливала. Я занят!"
  
   "О, я бы не стал этого делать, сэр", - убеждал Вернер достаточно убедительно, чтобы Шмидт поверил, что он абсолютно серьезен. Вполголоса он сообщил капитану: "Я слышал, она работает на генерал-лейтенанта Мейера. Вероятно, речь идет об убийствах, совершенных Л öВенхагеном, и о том, что пресса пытается выставить нас в плохом свете ".
  
   "Видит бог, у меня нет на это времени!" - ответил он. "Приведите их в мой кабинет!"
  
   "Должен ли я сопровождать вас, сэр? Или ты хочешь, чтобы я стал невидимым?" - коварно спросил Вернер.
  
   "Нет, ты, конечно, должен пойти со мной", - отрезал Шмидт. Он был раздосадован тем, что его прервали, но Вернер вспомнил имя женщины, которая помогла им отвлечь внимание, когда им нужно было избавиться от полиции. Тогда Сэм Клив и Мардук должны быть здесь. Я должен найти Марлен, но как? Пока Вернер тащился вместе со своим командиром в офис, он ломал голову, пытаясь сообразить, где можно держать Марлен и как ему уйти от Шмидта незамеченным.
  
   "Поторопитесь, лейтенант", - приказал Шмидт. Все признаки его прежней гордости и радостного предвкушения теперь исчезли, и он вернулся в режим полного тирана. "У нас нет времени, чтобы тратить его впустую". Вернер подумал, не следует ли ему просто одолеть капитана и совершить налет на комнату. Это было бы так просто прямо сейчас. Они были между бункером и базой, под землей, где никто не услышал бы крик капитана о помощи. С другой стороны, к моменту их прибытия на базу он знал, что друг Сэма Клива был наверху и что Мардук, вероятно, уже знал, что Вернер в беде.
  
   Однако, если он одолеет вождя, они все могут быть разоблачены. Это было трудное решение. В прошлом Вернер часто оказывался в нерешительности, потому что вариантов было слишком мало, но на этот раз их было слишком много, и каждый из них приводил к одинаково трудным результатам. Незнание того, какая из частей была настоящей вавилонской маской, также представляло собой настоящую проблему, а время истекало - для всего мира.
  
   Слишком быстро, прежде чем Вернер смог сделать выбор между плюсами и минусами ситуации, они вдвоем добрались до лестницы небогатого офисного здания. Вернер поднимался по лестнице рядом со Шмидтом, со случайными летчиками или сотрудниками администрации, которые здоровались или отдавали честь.Было бы глупо устраивать переворот сейчас. Жди своего часа. Посмотри, какие возможности представятся в первую очередь, сказал себе Вернер. Но Марлен! Как мы ее найдем?Его эмоции боролись с его рассуждениями, в то время как он сохранял непроницаемое выражение лица перед Шмидтом.
  
   "Просто подыгрывай всему, что я говорю, Вернер", - сказал Шмидт сквозь стиснутые зубы, когда они приблизились к офису, где Вернер увидел женщину-репортера и Мардука, ожидающих в своих масках. На долю секунды он снова почувствовал себя свободным, как будто появилась надежда закричать и подчинить своего хранителя, но Вернер знал, что ему нужно подождать.
  
   Обмен взглядами между Мардуком, Маргарет и Вернером был быстрым, скрытым признанием вдали от острых чувств капитана Шмидта. Маргарет представила себя и Мардука как двух авиационных юристов с большим опытом работы в политических науках.
  
   "Пожалуйста, присаживайтесь", - предложил Шмидт, притворяясь любезным. Он старался не пялиться на странного старика, который сопровождал суровую экстравертную женщину.
  
   "Спасибо", - сказала Маргарет. "На самом деле мы хотели поговорить с настоящим командующим люфтваффе, но ваша охрана сказала, что генерал-лейтенанта Мейера нет в стране".
  
   Она нанесла этот оскорбительный удар по нервам элегантно и с намеренным намерением немного разозлить капитана. Сбоку от стола стоически стоял Вернер, пытаясь не рассмеяться.
  
  
   Глава 27 - Сузы или война
  
  
   Глаза Нины застыли на глазах Сэма, когда она прослушала последнюю часть записи. В какой-то момент он испугался, что она перестала дышать, когда слушала, нахмурилась, сосредоточилась, ахнула и склонила голову набок на протяжении всего саундтрека. Когда все закончилось, она просто продолжала смотреть на него. На заднем плане по телевизору Нины шел новостной канал, но без звука.
  
   "Черт возьми!" - внезапно воскликнула она. Ее руки были испещрены иглами и трубочками от дневной процедуры, иначе она бы в изумлении зарыла их в волосы. "Ты хочешь сказать мне, что парень, которого я считал Джеком Потрошителем, на самом деле Гэндальф Серый, а мой приятель, который спал со мной в одной комнате и прошел со мной много миль, был хладнокровным убийцей?"
  
   "Да".
  
   "Тогда почему он не убил и меня заодно?" Нина размышляла вслух.
  
   "Твоя слепота спасла тебе жизнь", - сказал ей Сэм. "Тот факт, что ты был единственным человеком, который не мог видеть, что его лицо принадлежало кому-то другому, должно быть, был твоей спасительной милостью. Ты не представлял для него угрозы."
  
   "Никогда не думал, что буду счастлив быть слепым. Иисус! Ты можешь представить, что могло бы со мной случиться? Так где же они все сейчас?"
  
   Сэм прочистил горло, черта, которую, как к настоящему времени узнала Нина, означала, что ему было неудобно из-за чего-то, что он пытался сформулировать, из-за чего-то, что в противном случае звучало бы безумно.
  
   "О, черт возьми", - снова воскликнула она.
  
   "Послушай, это все рискованно. Пердью занят тем, что собирает группы хакеров в каждом крупном городе для вмешательства в спутниковое вещание и радиосигналы. Он хочет предотвратить слишком быстрое распространение новостей о смерти Слоан ", - объяснил Сэм, не особо надеясь на план Пердью по задержке мировых СМИ. Однако он надеялся, что этому будет значительно препятствовать, по крайней мере, обширная сеть кибершпионов и техников, которая была у Пердью под рукой. "Маргарет, женский голос, который вы слышали, сейчас все еще в Германии. Вернер должен был уведомить Мардука, когда ему удастся вернуть маску Шмидту без ведома Шмидта, но к указанному сроку от него ничего не было слышно."
  
   "Значит, он мертв", - пожала плечами Нина.
  
   "Не обязательно. Это просто означает, что ему не удалось заполучить маску ", - сказал Сэм. "Я не знаю, сможет ли Коль помочь ему получить это, но, на мой взгляд, он выглядит немного не в себе. Но поскольку Мардук ничего не слышал от Вернера, он отправился с Маргарет на базу B üчел, чтобы посмотреть, что происходит."
  
   "Скажи Пердью, чтобы он ускорил свою работу с системами вещания", - сказала Нина Сэму.
  
   "Я уверен, что они движутся так быстро, как только могут".
  
   "Недостаточно быстро", - возразила она, кивнув головой в сторону телевизора. Сэм повернулся и обнаружил, что первая крупная телекомпания получила репортаж, который пытались остановить люди Пердью.
  
   "О, Боже мой!" - Воскликнул Сэм.
  
   "Это не сработает, Сэм", - признала Нина. "Ни одному информационному агенту не будет дела, если они развяжут еще одну мировую войну, распространив новость о смерти профессора Слоун. Ты знаешь, какие они! Беспечные, жадные люди. Типично. Они скорее попытаются присвоить себе репутацию за сплетни, чем задумаются о последствиях ".
  
   "Хотел бы я, чтобы некоторые крупные газеты и постеры в социальных сетях объявили это розыгрышем", - разочарованно сказал Сэм. "Это было бы "он сказал - она сказала" достаточно долго, чтобы сдержать реальные призывы к войне.
  
   Изображение на телевизоре внезапно исчезло, и появилось несколько музыкальных клипов 80-х. Сэм и Нина задавались вопросом, было ли это работой хакеров, которые тем временем использовали все, что могли раздобыть, чтобы отложить больше отчетов.
  
   "Сэм", - сразу же сказала она более мягким, искренним тоном. "То, что Мардук рассказал тебе о кожной штуке, которая может снять маску - у него есть это?"
  
   У него не было ответа. В то время ему и в голову не пришло расспросить Мардука подробнее об этом.
  
   "Понятия не имею", - ответил Сэм. "Но я не могу рисковать, звоня ему по телефону Маргарет в данный момент. Кто знает, где они находятся в тылу врага, понимаете? Это был бы безумный шаг, который мог стоить всего ".
  
   "Я знаю. Мне просто интересно, " сказала она.
  
   "Почему?" - должен был спросить он.
  
   "Ну, вы сказали, что у Маргарет была идея о том, что кто-то использует маску, чтобы принять облик профессора Слоуна, даже просто для подписания мирного договора, верно?" Нина рассказывала.
  
   "Да, она сделала", - подтвердил он.
  
   Нина тяжело вздохнула, размышляя о том, что она собиралась подать на стол. В конечном счете, это послужило бы большему благу, чем просто ее благополучию.
  
   "Может ли Маргарет соединить нас с офисом Слоун?" Спросила Нина, как будто заказывала пиццу.
  
   "Пердью может. Почему?"
  
   "Давайте договоримся о встрече. Послезавтра Хэллоуин, Сэм. Один из величайших дней в новейшей истории, и мы не можем допустить, чтобы он был загнан в угол. Если мистер Мардук сможет доставить нам маску ", - объяснила она, но Сэм начал энергично качать головой.
  
   "Ни в коем случае! Я ни за что не позволю тебе сделать это, Нина", - яростно запротестовал он.
  
   "Дай мне закончить!" - закричала она так громко, как только могло выдержать ее израненное тело. "Я сделаю это, Сэм! Это мое решение и мое тело - моя судьба!"
  
   "Неужели?" он закричал. "А как насчет людей, которых ты оставишь позади, если нам не удастся снять маску до того, как она заберет тебя у нас?"
  
   "Что, если я этого не сделаю, Сэм? Весь земной шар погружается в гребаную Третью мировую войну? Жизнь одного человека ... или дети всей планеты снова подвергаются воздушным налетам? Отцы и братья снова на передовой, и Бог знает, для чего еще они будут использовать технологии на этот раз!" Легкие Нины работали сверхурочно, чтобы выдавить слова.
  
   Сэм просто покачал склоненной головой. Он не хотел признавать, что это было лучшее, что можно было сделать. Если бы это была любая другая женщина, но не Нина.
  
   "Давай, Клив, ты же знаешь, что это единственный выход", - сказала она, когда вбежала медсестра.
  
   "Доктор Гулд, вы не можете так напрягаться. Пожалуйста, уходите, мистер Клив, " потребовала она. Нина не хотела быть грубой с медицинским персоналом, но она ни в коем случае не могла оставить этот вопрос нерешенным.
  
   "Ханна, пожалуйста, позволь нам закончить эту дискуссию", - взмолилась Нина.
  
   "Вы едва можете дышать, доктор Гулд. Тебе не позволено вот так трепать себе нервы и заставлять свое сердцебиение зашкаливать ", - сделала выговор Ханна.
  
   "Я понимаю", - быстро ответила Нина, сохраняя сердечный тон. "но, пожалуйста, просто дай нам с Сэмом еще несколько минут".
  
   "Что не так с телевизором?" Спросила Ханна, озадаченная постоянными перерывами в трансляции и искажением изображений. "Я попрошу ремонтников взглянуть на нашу антенну". С этими словами она вышла из комнаты, бросив последний взгляд на Нину, чтобы произвести впечатление на то, что она сказала. Нина кивнула в ответ.
  
   "Удачи в починке антенны", - улыбнулся Сэм.
  
   "Где Пердью?" Спросила Нина.
  
   "Я же говорил тебе. Он занят подключением спутников, находящихся под управлением его зонтичных компаний, к удаленному доступу своих тайных сообщников ".
  
   "Я имею в виду, где он? Он в Эдинбурге? Он в Германии?"
  
   "Почему?" - спросил Сэм.
  
   "Отвечай мне!" - потребовала она, нахмурившись.
  
   "Ты не хотела, чтобы он был где-то рядом с тобой, так что теперь он держится подальше". Теперь это вышло наружу. Он сказал это, невероятно защищая Пердью перед Ниной. "Он серьезно раскаивается в том, что произошло в Чернобыле, и вы обращались с ним как с дерьмом в Мангейме. Чего ты ожидал?"
  
   "Подожди, что?" - рявкнула она на Сэма. "Он пытался убить меня! Вы понимаете, какой уровень недоверия это культивирует?"
  
   "Да, я верю! Я верю. И говорите тише, пока снова не вошла сестра Бетти. Я знаю, каково это - погрузиться в отчаяние, когда моей жизни угрожают те, кому я доверял. Ты не можешь поверить, что он когда-либо намеренно хотел причинить тебе вред, Нина. Ради Христа, он любит тебя!"
  
   Он остановился, но было слишком поздно. Нина была обезоружена, чего бы это ни стоило, но Сэм уже пожалел о своих словах. Последнее, о чем ему нужно было напоминать ей, - это неустанное стремление Пердью добиться ее привязанности. По его собственному мнению, Сэм уже во многих отношениях уступал Пердью. Пердью был гением с соответствующим шармом, независимо разбогатевшим, унаследовавшим владения, поместья и технологически продвинутые патенты. У него была блестящая репутация исследователя, благотворителя и изобретателя.
  
   Все, что было у Сэма, - это Пулитцеровская премия и несколько других наград и благодарностей. Помимо трех книг и небольшой суммы денег, полученной от участия в поисках сокровищ Пердью, у Сэма была квартира в пентхаусе и кошка.
  
   "Ответь на мой вопрос", - просто сказала она, заметив жало в глазах Сэм из-за возможной потери ее. "Я обещаю вести себя прилично, если Пердью поможет мне связаться с главным офисом W.U.O.".
  
   "Мы даже не знаем, есть ли у Мардука маска", - Сэм хватался за соломинку, чтобы помешать продвижению Нины.
  
   "Это прекрасно. Пока мы не знаем наверняка, мы можем также организовать мое представительство W.U.O. при подписании, чтобы проф. Люди Слоуна могут соответствующим образом организовать логистику и безопасность. "В конце концов, " вздохнула она, " когда появляется миниатюрная брюнетка с лицом Слоан или без него, было бы легче объявить репортажи мистификацией, верно?"
  
   "Пока мы говорим, Пердью находится в Райхтисусисе", - сдался Сэм. "Я свяжусь с ним и расскажу о твоем предложении".
  
   "Спасибо", - мягко ответила она, в то время как экран телевизора сам по себе переключался с канала на канал, ненадолго останавливаясь на тестовых сигналах. Внезапно это прекратилось на глобальной новостной станции, которая еще не была обесточена. Глаза Нины были прикованы к экрану. На данный момент она игнорировала угрюмое молчание Сэма.
  
   "Сэм, смотри!" - воскликнула она и с трудом подняла руку, чтобы указать на телевизор. Сэм обернулся. Репортер появилась со своим микрофоном в офисе ЦРУ в Гааге позади нее.
  
   "Сделай погромче!" - Воскликнул Сэм, хватаясь за пульт дистанционного управления и нажимая множество неправильных кнопок, прежде чем увеличить громкость в виде растущих зеленых полос на экране высокой четкости. К тому времени, как они смогли расслышать, что она говорила, она произнесла всего три предложения в своей речи.
  
   "... здесь, в Гааге, после сообщений о предполагаемом убийстве профессора Марты Слоун вчера в ее резиденции для отдыха в Кардиффе. СМИ не смогли подтвердить эти сообщения, поскольку представитель профессора был недоступен для комментариев ".
  
   "Хорошо, по крайней мере, они все еще не уверены в фактах", - заметила Нина. Продолжение репортажа из студии, где ведущий новостей добавил больше информации о другой разработке.
  
   Однако, в свете приближающегося саммита по подписанию мирного договора между месоарабскими государствами и Всемирным банком, канцелярия лидера Месоарабии султана Юнуса ибн Меккана объявила об изменении плана.
  
   "Да, теперь начинается. Гребаная война", - прорычал Сэм, сидя и слушая в предвкушении.
  
   "Мезоарабская палата представителей изменила соглашение, чтобы оно было подписано в городе Сузы, Месоарабия, после угроз жизни султана со стороны ассоциации".
  
   Нина глубоко вздохнула. "Итак, теперь это Сузы или война. Теперь ты все еще думаешь, что мое ношение Вавилонской маски не имеет решающего значения для будущего мира в целом?"
  
  
   Глава 28 - Предательство Мардука
  
  
   Вернер знал, что ему не разрешалось покидать офис, пока Шмидт разговаривал с посетителями, но он должен был выяснить, где держат Марлен. Если бы ему удалось связаться с Сэм, журналист мог бы использовать его контакты, чтобы отследить звонок, который она сделала на мобильный телефон Вернера. На него особенно произвел впечатление юридический жаргон, умело льющийся из уст британской журналистки, в то время как она обманула Шмидта, произведя впечатление юриста из головного офиса W.U.O.
  
   Внезапно Мардук прервал разговор. "Мои извинения, капитан Шмидт, но могу я, пожалуйста, воспользоваться вашей мужской комнатой? Мы так спешили прибыть на вашу базу из-за всех этих быстро развивающихся событий, что, признаюсь, я пренебрег своим мочевым пузырем ".
  
   Шмидт был слишком полезен. Он не хотел выставлять себя в плохом свете перед ВО, поскольку в настоящее время они контролировали его базу и его начальство. Пока он не совершил свой пламенный переворот с их властью, ему приходилось подчиняться и целовать задницу, насколько это было необходимо, чтобы соблюсти приличия.
  
   "Конечно! Конечно, " ответил Шмидт. "Лейтенант Вернер, не могли бы вы, пожалуйста, сопроводить нашего гостя в мужской туалет? И не забудь спросить... Марлен ... о допуске в блок В, хорошо?
  
   "Да, сэр", - ответил Вернер. "Пожалуйста, пройдемте со мной, сэр".
  
   "Благодарю вас, лейтенант. Знаешь, когда ты достигнешь моего возраста, постоянные посещения туалета станут обязательными и затяжными. Берегите свою молодость".
  
   Шмидт и Маргарет усмехнулись замечанию Мардука, когда Вернер последовал по следам Мардука. Он принял к сведению тонкое, зашифрованное предупреждение Шмидта о том, что жизнь Марлен будет поставлена на карту, если Вернер попытается что-нибудь сделать вне его поля зрения. Они покинули офис в медленном темпе, чтобы подчеркнуть уловку, чтобы выиграть больше времени. Как только они оказались вне пределов слышимости, Вернер отвел Мардука в сторону.
  
   "Мистер Мардук, пожалуйста, вы должны мне помочь", - прошептал он.
  
   "Вот почему я здесь. Твоя неспособность связаться со мной и это не слишком эффективно скрытое предупреждение от твоего начальника выдали это, " ответил Мардук. Вернер с восхищением уставился на старика. Было невероятно, насколько проницательным был Мардук, особенно для человека его возраста.
  
   "Боже мой, я люблю проницательных людей", - наконец сказал Вернер.
  
   "Я тоже, сынок. Я тоже. И на этой ноте, ты хотя бы выяснил, где он хранит Вавилонскую маску? " - спросил он. Вернер кивнул.
  
   "Но сначала мы должны обеспечить наше отсутствие", - сказал Мардук. "Где находится ваш лазарет?"
  
   Вернер понятия не имел, что задумал старик, но к настоящему времени он научился держать свои вопросы при себе и наблюдать за развитием событий. "Сюда".
  
   Десять минут спустя двое мужчин стояли перед цифровой клавиатурой камеры, где Шмидт хранил свои извращенные нацистские мечты и реликвии. Мардук смерил взглядом дверь и клавиатуру. При ближайшем рассмотрении он понял, что проникнуть внутрь будет сложнее, чем он первоначально предполагал.
  
   "У него есть резервная схема, которая предупреждает его, если кто-то вмешивается в электронику", - сказал Мардук лейтенанту. "Тебе придется пойти и отвлечь его".
  
   "Что? Я не могу этого сделать!" Вернер шептал и кричал одновременно.
  
   Мардук обманул его своим непрекращающимся спокойствием. "А почему бы и нет?"
  
   Вернер ничего не сказал. Он мог очень легко отвлечь Шмидта, особенно в присутствии дамы. Шмидт вряд ли стал бы поднимать шум из-за нее в их компании. Вернеру пришлось признать, что это был единственный способ заполучить маску.
  
   "Как ты узнаешь, какая это маска?" наконец он спросил Мардука.
  
   Старик даже не потрудился с ответом. Это было настолько очевидно, что, как хранитель маски, он узнал бы ее где угодно. Все, что ему нужно было сделать, это повернуть голову и посмотреть на молодого лейтенанта. "Цок-цок-цок".
  
   "Хорошо, хорошо", Вернер признал, что это был глупый вопрос. "Могу я воспользоваться твоим телефоном? Я должен попросить Сэма Клива отследить мой номер."
  
   "О! Прости меня, сынок. У меня нет такой. Когда поднимешься наверх, воспользуйся телефоном Маргарет, чтобы связаться с Сэмом. Тогда создай настоящую чрезвычайную ситуацию. Скажи "огонь".
  
   "Конечно. Огонь. Твоя вещь", - заметил Вернер.
  
   Проигнорировав замечание молодого человека, Мардук объяснил остальную часть плана. "Как только я услышу сигнал тревоги, я разблокирую клавиатуру. У вашего капитана не будет другого выбора, кроме как эвакуироваться из здания. У него не будет времени спуститься сюда. Я встречу тебя и Маргарет за пределами базы, так что убедись, что ты все время будешь рядом с ней ".
  
   "Понял", - сказал Вернер. "У Маргарет есть номер Сэма?"
  
   "Они, как говорится, "близнецы траучле" или что-то в этом роде," Мардук нахмурился, "но в любом случае, да, у нее есть его номер. Теперь иди и делай свое дело. Я буду ждать сигнала хаоса". В его тоне был намек на шутку, но лицо Вернера было наполнено предельной сосредоточенностью на том, что он собирался предпринять.
  
   Хотя Мардук и Вернер обеспечили себе алиби в лазарете на то, что они так долго отсутствовали, обнаружение резервной цепи потребовало нового плана. Однако Вернер использовал ее, чтобы сочинить правдоподобную историю на тот случай, если он прибудет в офис и обнаружит, что Шмидт уже предупредил охрану.
  
   В противоположном направлении от угла, где был отмечен вход в лазарет базы, Вернер проскользнул в комнату архива администрации. Успешный саботаж был необходим не только для спасения Марлен, но и практически для спасения мира от новой войны.
  
  
   * * *
  
  
   В маленьком коридоре сразу за бункером Мардук ждал, когда сработает сигнализация. Взволнованный, он испытывал искушение попробовать повозиться с клавиатурой, но воздержался от этого, чтобы избежать преждевременной поимки Вернера. Мардук никогда не думал, что кража Вавилонской маски вызовет такую открытую враждебность. Обычно ему удавалось быстро и тайно ликвидировать похитителей маски, возвращаясь в Мосул с реликвией без особых помех.
  
   Теперь, когда политическая сцена была такой хрупкой, а мотивом последней кражи было мировое господство, Мардук считал, что ситуация неизбежно выйдет из-под контроля. Никогда прежде ему не приходилось вламываться в чужие дома, обманывать людей или даже показывать свое лицо! Теперь он чувствовал себя правительственным агентом - с командой, не меньше. Он должен был признать, что впервые в жизни ему было приятно быть принятым в команду, но он был просто не в том типе - или возрасте - для таких вещей.Сигнал, которого он ждал без предупреждения. Красные огни над бункером начали мигать как визуальный беззвучный сигнал тревоги. Мардук использовал свои технологические знания, чтобы переопределить патч, который он распознал, но он знал, что это отправит предупреждение Шмидту без альтернативного пароля. Дверь открылась, открывая ему бункер, заполненный старыми нацистскими артефактами и устройствами связи. Но Мардук не был там ни для чего, кроме маски, самой разрушительной реликвии из всех.
  
   Как и сказал ему Вернер, он обнаружил, что стена увешана тринадцатью масками, каждая из которых с поразительной точностью напоминала вавилонскую маску. Мардук проигнорировал последующие вызовы внутренней связи об эвакуации, поскольку проверял каждую реликвию. Одного за другим он рассматривал их своим впечатляющим взглядом, склонный к тщательному изучению деталей с интенсивностью хищника. Каждая маска была похожа на следующую: тонкое покрытие в форме черепа с темно-красной внутренней частью, изобилующей композитным материалом, разработанным волшебниками науки из холодной и жестокой эпохи, которой нельзя было позволить повториться.
  
   Мардук опознал проклятую метку этих ученых, украшавшую стену за электронными технологиями и средствами управления спутниками связи.
  
   Он издевательски усмехнулся: "Орден Черного Солнца. Тебе пора выйти за пределы наших горизонтов ".
  
   Мардук взял настоящую маску и сунул ее под пальто, застегнув большой внутренний карман. Ему нужно было поторопиться, чтобы присоединиться к Маргарет и, надеюсь, Вернеру, если мальчика еще не застрелили. Прежде чем выйти в красноватое свечение серого цемента подземного коридора, Мардук остановился, чтобы еще раз осмотреть отвратительное помещение.
  
   "Что ж, теперь я здесь", - тяжело вздохнул он, сжимая двумя ладонями стальную трубу из шкафа. Всего за шесть ударов Питер Мардук уничтожил электросети бункера вместе с компьютерами, которые Шмидт использовал для обозначения территорий, предназначенных для атаки. Отключение электроэнергии, однако, не ограничивалось бункером, оно было фактически подключено к административному зданию авиабазы. Последовало полное отключение электроэнергии по всей авиабазе Бüчел, что привело персонал в неистовство.
  
   После того, как мир увидел телевизионный репортаж о решении султана Юнуса ибн Меккана изменить место подписания мирного договора, общий консенсус заключался в том, что надвигается мировая война. В то время как предполагаемое убийство проф. Марта Слоун все еще оставалась неясной, это все еще было причиной для беспокойства всех граждан и военных во всем мире. Впервые две вечно враждующие группировки собирались установить мир, и само по себе событие вызвало в лучшем случае опасения у большинства зрителей со всего мира.
  
   Такое беспокойство и паранойя были в порядке вещей повсюду, поэтому отключение электроэнергии на той самой авиабазе, где всего несколько дней назад неизвестный летчик разбил истребитель, стало причиной паники. Мардуку всегда нравился хаос, вызванный паническим бегством людей. Неразбериха всегда придавала ситуации определенный оттенок беззакония и пренебрежения протоколом, и это хорошо помогало ему в его желании передвигаться незамеченным.
  
   Он проскользнул по лестнице к выходу, который вел во двор, где сходились казармы и административные здания. Фонарики и работающие на генераторах солдаты освещали окрестности желтым светом, который проникал в каждый доступный уголок авиабазы. Только секции столовой были темными, создавая Мардуку идеальный путь для прохождения через второстепенные ворота.
  
   Возвращаясь к убедительно медленной хромоте, Мардук, наконец, пробрался сквозь мечущийся военный персонал, где Шмидт выкрикивал приказы пилотам быть наготове, а сотрудникам службы безопасности заблокировать базу. Вскоре Мардук добрался до стражника у ворот, который первым объявил о его и Маргарет прибытии. Выглядя решительно жалким, старик спросил обезумевшего охранника: "Что происходит? Я сбился с пути! Ты можешь помочь? Мой коллега отошел от меня и ..."
  
   "Да, да, да, я помню тебя. Пожалуйста, просто подождите у своего автомобиля, сэр", - сказал охранник.
  
   Мардук согласно кивнул. Он оглянулся еще раз. "Значит, ты видел, как она проходила здесь?"
  
   "Нет, сэр! Пожалуйста, просто подождите в своей машине! " - крикнул охранник, прислушиваясь к приказам в вое сигнализации и прожекторов.
  
   "Ладно. Тогда увидимся", - ответил Мардук, направляясь к машине Маргарет, надеясь найти ее там. Маска прижалась к его выступающей грудной клетке, когда он ускорил шаг по направлению к машине. Мардук чувствовал себя состоявшимся и даже умиротворенным, когда садился во взятую напрокат машину Маргарет с ключами, которые он забрал у нее.
  
   Отъезжая при виде столпотворения в зеркале заднего вида, Мардук почувствовал, как тяжесть спала с его души, огромное облегчение оттого, что теперь он может вернуться на родину с найденной маской. То, что делал мир с его постоянно рушащимся контролем и играми власти, его больше мало заботило. Насколько он был обеспокоен, если человеческая раса стала настолько высокомерной и наполнилась жаждой власти, что даже перспектива гармонии превратилась в бессердечие, возможно, вымирание давно назрело.
  
  
   Глава 29 - Запущенная вкладка Пердью
  
  
   Пердью неохотно разговаривал с Ниной лично, поэтому он остался в своем особняке Райхтисусис. Оттуда он продолжил организовывать отключение средств массовой информации, о котором просил Сэм. Но исследователь ни в коем случае не собирался становиться затворником-жалостником на ножках только потому, что его бывшая возлюбленная и друг Нина избегала его. На самом деле, у Пердью были некоторые собственные планы относительно неминуемых неприятностей, которые начали появляться на горизонте в день Хэллоуина.
  
   Как только его сеть хакеров, экспертов по вещанию и полукриминальных активистов была подключена к медиа-блоку, он был волен инициировать свои собственные планы. Его работе мешали личные проблемы, но он научился не позволять эмоциям влиять на более осязаемые задачи. Во время изучения второй истории, окруженный контрольными списками и проездными документами, он получил оповещение по Skype. Это был Сэм.
  
   "А как обстоят дела в Casa Purdue этим утром?" - Спросил Сэм. В его голосе слышалось веселье, но лицо было смертельно серьезным. Если бы это был простой телефонный звонок, Пердью подумал бы, что Сэм - воплощение жизнерадостности.
  
   "Великий скотт, Сэм", - вынужден был воскликнуть Пердью, когда увидел налитые кровью глаза и багаж журналиста. "Я думал, что я тот, кто больше не спит. Ты выглядишь изношенным очень тревожным образом. Это Нина?"
  
   "О, это всегда Нина, моя подруга", - ответил Сэм, вздыхая, "но не только в том смысле, в каком она обычно сводит меня с ума. На этот раз она подняла его на новый уровень ".
  
   "Боже мой", - пробормотал Пердью, готовясь к новостям, втягивая в рот глоток черного кофе, который ужасно испортился из-за того, что его нагрев закончился. Он поморщился от вкуса песка, но больше беспокоился о звонке Сэма.
  
   "Я знаю, ты не хочешь иметь дело с чем-либо, касающимся ее прямо сейчас, но я должен умолять тебя, по крайней мере, помочь мне провести мозговой штурм вокруг ее предложения", - сказал Сэм.
  
   "Вы сейчас в Керкуолле?" - спросил Пердью.
  
   "Да, но ненадолго. Ты слушал запись, которую я тебе отправил?" Устало спросил Сэм.
  
   "Я сделал. Это абсолютно завораживающе. Вы собираетесь опубликовать это для "Эдинбург пост"? Я полагаю, Маргарет Кросби домогалась тебя после того, как я покинул Германию ". Пердью усмехнулся, непреднамеренно мучая себя очередным глотком прогорклого кофеина. "Блеф!"
  
   "Я думал об этом", - ответил Сэм. "Если бы речь шла просто об убийствах в больнице Гейдельберга или коррупции в высшем командовании люфтваффе, да. Это был бы хороший шаг к поддержанию моей репутации. Но сейчас это имеет второстепенное значение. Причина, по которой я спрашиваю, узнали ли вы секреты маски, заключается в том, что Нина хочет ее надеть ".
  
   Глаза Пердью замерцали в ярком свете экрана, став влажно-серыми, когда он впился взглядом в изображение Сэма. "Прошу прощения?" он сказал, не дрогнув.
  
   "Я знаю. Она попросила, чтобы ты связался с W.U.O. и попросил людей Слоан адаптировать ... своего рода соглашение", - объяснил Сэм опустошенным тоном. "Теперь я знаю, что ты злишься на нее и все такое ..."
  
   "Я не сержусь на нее, Сэм. Мне просто нужно дистанцироваться от нее ради нас обоих - ее и моего. Но я не прибегаю к детскому молчанию только потому, что хочу отдохнуть от кого-то. Я все еще считаю Нину своей подругой. И ты, если уж на то пошло. Так что, для чего бы я вам двоим ни понадобился, меньшее, что я могу сделать, это выслушать ", - сказал Пердью своему другу. "Я всегда могу отказаться, если считаю, что это плохая идея".
  
   "Спасибо тебе, Пердью", - Сэм выдохнул с облегчением. "О, слава Богу, у тебя больше причин, чем у нее".
  
   "Итак, она хочет, чтобы я использовал свою связь с профессором. Финансовая администрация Слоуна дергает за какие-то ниточки, верно? " - спросил миллиардер.
  
   "Верно", - кивнул Сэм.
  
   "А потом? Знает ли она, что султан попросил сменить местоположение?" - Спросил Пердью, взяв свою чашку, но вовремя осознав, что не хочет того, что в ней было.
  
   "Она знает. Но она непреклонна в том, чтобы принять лицо Слоан, чтобы подписать договор, даже прямо посреди древней Вавилонии. Проблема в том, чтобы получить кожу, чтобы потом ее снять ", - сказал Сэм.
  
   "Просто спроси того парня Мардука с записи, Сэм. У меня создалось впечатление, что вы поддерживаете связь?"
  
   Сэм выглядел расстроенным. "Он ушел, Пердью. Он собирался проникнуть на авиабазу Бüчел с Маргарет Кросби, чтобы забрать маску у капитана Шмидта. Лейтенант Вернер тоже должен был это сделать, но у него не получилось ..." Сэм выдержал долгую паузу, как будто ему нужно было выдавить из себя следующие слова. "Итак, мы понятия не имеем, как найти Мардука, чтобы позаимствовать маску для подписания договора".
  
   "О Боже мой", - воскликнул Пердью. После короткого затишья он спросил: "Как Мардук покинул базу?"
  
   "Он взял напрокат машину Маргарет. Лейтенант Вернер должен был сбежать с базы с Мардуком и Маргарет после того, как они получили маску, но он просто оставил их там и забрал ее с ...ах!" Сэм сразу понял. "Ты гений! Я пришлю тебе ее данные, чтобы найти следы и на машине."
  
   "Всегда в курсе технологий, старый петух", - похвастался Пердью. "Технология - это нервная система Бога".
  
   "Вполне возможно", - согласился Сэм. "Это страницы познания ... И теперь я знаю все это, потому что Вернер позвонил мне менее 20 минут назад, также прося вашей помощи". Говоря все это, Сэм не мог избавиться от чувства вины, которое он испытывал за то, что так много возлагал на Пердью после того, как его усилия были так бесцеремонно осуждены Ниной Гулд.
  
   Пердью был удивлен, если уж на то пошло. "Подожди секунду, Сэм. Позвольте мне взять мои записи и ручку."
  
   "Ты ведешь счет?" - Спросил Сэм. "Если нет, я думаю, тебе следует. Я плохо себя чувствую, чувак ".
  
   "Я знаю. И ты выглядишь так же, как и звучишь. Без обид ", - сказал Пердью.
  
   "Дэйв, ты можешь называть меня собачьим дерьмом прямо сейчас, и мне было бы все равно. Просто, пожалуйста, скажи, что ты можешь помочь нам с этим ", - умолял Сэм. Его большие темные глаза выглядели опущенными, а волосы растрепанными.
  
   "Итак, что я должен сделать для лейтенанта?" - Спросил Пердью.
  
   "Когда он вернулся на базу, он узнал, что Шмидт послал Химмельфарба, одного из мужчин в записи фильма "Перебежчик", захватить и удерживать его подругу. И мы должны заботиться о ней, потому что она была медсестрой Нины в Гейдельберге ", - объяснил Сэм.
  
   "Ладно, очки в пользу подруги лейтенанта, как ее зовут?" - спросил Пердью с ручкой в руке.
  
   "Марлен. Марлен Маркс. Они заставили ее позвонить Вернеру после того, как убили врача, которому она ассистировала. Единственный способ, которым мы можем ее найти, - это отследить ее звонок на его мобильный."
  
   "Понял. Перешлет информацию ему. Напиши мне его номер ".
  
   На экране Сэм уже качал головой. "Нет, у Шмидта есть его телефон. Я отправляю тебе его номер для отслеживания, но ты не можешь связаться с ним там, Пердью."
  
   "О, черт, конечно. Тогда я перешлю ее вам. Когда он позвонит, ты можешь отдать это ему. Хорошо, тогда позвольте мне заняться этими заданиями, и я скоро свяжусь с вами с результатами ".
  
   "Большое тебе спасибо, Пердью", - сказал Сэм, выглядя измученным, но благодарным.
  
   "Нет проблем, Сэм. Поцелуй за меня Фурию и постарайся, чтобы тебе не выцарапали глаза ". Пердью улыбнулся, когда Сэм издевательски хихикнул ему в ответ, прежде чем исчезнуть во мгновение ока в темноте. Пердью все еще улыбался после того, как экран погас.
  
  
   Глава 30 - Отчаянные меры
  
  
   Несмотря на то, что спутники вещания средств массовой информации в основном не функционировали по всем направлениям, все еще оставались некоторые радиосигналы и интернет-сайты, которым удалось заразить мир чумой неопределенности и преувеличений. В оставшихся профилях в социальных сетях, которые еще не удалось заблокировать, люди сообщали о панике, вызванной нынешним политическим климатом, наряду с сообщениями об убийствах и угрозах Третьей мировой войны.
  
   Из-за повреждения серверов в основных центрах планеты люди повсюду, естественно, пришли к наихудшим выводам. По некоторым данным, Интернет подвергся нападению могущественной группировки всего, от инопланетян, собирающихся вторгнуться на Землю, до Второго пришествия. Некоторые из наиболее недалеких думали, что ответственность лежит на ФБР, почему-то считая, что национальной разведке полезнее "вызвать сбой в Интернете". И поэтому граждане каждой страны вышли на все, что оставалось, чтобы выразить свое недовольство - на улицы.
  
   Крупные города были охвачены беспорядками, и мэрии должны были отчитываться за коммуникационное эмбарго, чего они не могли. На вершине башни Всемирного банка в Лондоне обезумевшая Лиза смотрела вниз на шумный город, полный раздора. Лиза Гордон была вторым человеком в команде организации, которая недавно потеряла своего лидера.
  
   "Боже мой, вы только посмотрите на это", - сказала она своему личному помощнику, прислонившись к оконному стеклу своего офиса на 22-м этаже. "Человеческие существа хуже диких животных, как только у них нет ни лидеров, ни учителей, ни какого-либо уполномоченного представителя. Ты заметил?"
  
   Она наблюдала за грабежом с безопасного расстояния, но все еще хотела, чтобы она могла вразумить их всех. "Как только порядок и руководство в странах хоть немного пошатнутся, граждане подумают, что разрушение - единственная альтернатива. Я никогда не был способен этого понять. Существует слишком много различных идеологий, порожденных глупцами и тиранами ". Она покачала головой. "Мы все говорим на разных языках и в то же время пытаемся жить вместе. Да поможет нам Бог. Это настоящий Вавилон".
  
   "Доктор Гордон, консульство Месоарабии находится на 4-й линии. Им нужно подтверждение для завтрашнего приема профессора Слоун во дворце султана в Сузах", - сказал личный помощник. "Должен ли я по-прежнему оправдываться тем, что она больна?"
  
   Лиза повернулась лицом к своему помощнику. "Теперь я знаю, почему Марта раньше жаловалась на то, что ей приходилось принимать все решения. Скажи им, что она будет там. Я пока не собираюсь стрелять в ногу этому с таким трудом заработанному начинанию. Даже если мне самому придется пойти туда и умолять о мире, я не позволю этому пройти из-за терроризма".
  
   "Доктор Гордон, на вашей основной линии есть джентльмен. У него есть к нам очень важное предложение относительно мирного договора", - сказала секретарша, выглядывая из-за двери.
  
   "Хейли, ты знаешь, что мы здесь не принимаем звонки от публики", - сделала выговор Лиза.
  
   "Он говорит, что его зовут Дэвид Пердью", - неохотно добавила секретарша.
  
   Лиза резко обернулась. "Соедините его с моим столом немедленно, пожалуйста".
  
   Выслушав предложение Пердью о том, что они используют самозванца, чтобы занять место проф. Слоан, Лиза была более чем немного озадачена. Конечно, он не включил нелепое использование маски, чтобы принять женское лицо. Это было бы немного чересчур жутко. Тем не менее, предположение о подмене потрясло чувства Лизы Гордон.
  
   "Мистер Пердью, как бы мы в W.U.O. Britain ни ценили вашу постоянную щедрость по отношению к нашей организации, вы должны понимать, что такой поступок был бы мошенническим и неэтичным. И, как я уверен, вы понимаете, это те самые методы, которым мы противостоим. Это сделало бы нас лицемерами ".
  
   "Конечно, знаю", - ответил Пердью. "Но подумайте об этом, доктор Гордон. Как далеко вы готовы отступить от правил, чтобы достичь мира? Перед нами болезненная женщина - и разве вы не использовали болезнь как козла отпущения, чтобы предотвратить подтверждение смерти Марты? И эта леди, которая имеет сверхъестественное сходство с Мартой, предлагает ввести в заблуждение нужных людей всего лишь на мгновение в истории, чтобы основать вашу организацию в ее отделениях ".
  
   "Я-я п-должна была бы... подумать об этом, мистер Пердью", - запинаясь, пробормотала она, все еще не в состоянии принять решение.
  
   "Вам лучше поторопиться, доктор Гордон", - напомнил ей Пердью. "Подписание состоится завтра, в другой стране, и время на исходе".
  
   "Я свяжусь с вами, как только поговорю с нашими советниками", - сказала она Пердью. Внутренне Лиза знала, что это лучшее решение; нет, единственное. Альтернатива была бы слишком дорогой, и ей пришлось бы решительно сопоставить свою мораль с общим благом. На самом деле это было не соревнование. В то же время, Лиза знала, что если бы ее обнаружили за замышлением такого обмана, она была бы привлечена к ответственности и, вероятно, обвинена в государственной измене. Подделка - это одно, но быть осведомленным соучастником такой политической пародии - ее бы судили не за что иное, как за публичную казнь.
  
   "Вы все еще здесь, мистер Пердью?" - внезапно воскликнула она, глядя на телефонную систему на своем столе, как будто там отображалось его лицо.
  
   "Я есть. Должен ли я сделать приготовления?" сердечно спросил он.
  
   "Да", - твердо подтвердила она. "И это никогда не должно всплыть на поверхность, ты понимаешь?"
  
   "Мой дорогой доктор Гордон. Я думал, ты знаешь меня лучше, чем это ", - ответил Пердью. "Я отправлю доктора Нину Гулд и телохранителя в Сузы на моем частном самолете. Мои пилоты будут использовать разрешение W.U.O. при условии, что пассажир действительно профессор. Слоан."
  
   После того, как они закончили разговор, Лиза обнаружила, что ее поведение находится где-то между облегчением и ужасом. Она расхаживала по своему кабинету, ссутулив плечи и крепко скрестив руки на груди, размышляя о том, на что она только что согласилась. Мысленно она проверяла все свои основания, убеждаясь, что каждое было прикрыто правдоподобным оправданием на случай, если шарада раскроется. Впервые обрадовалась задержкам в СМИ и постоянным отключениям электроэнергии, понятия не имея, что она была в сговоре с ответственными за это людьми.
  
  
   Глава 31 - Чье лицо ты бы надел?
  
  
   Лейтенант Дитер Вернер испытал облегчение, опасения, но, тем не менее, был в приподнятом настроении. Он связался с Сэмом Кливом с телефона с предоплатой, который приобрел, скрываясь с авиабазы, помеченный Шмидтом как дезертир. Сэм дал ему координаты последнего звонка Марлен, и он надеялся, что она все еще там.
  
   "Berlin? Большое тебе спасибо, Сэм!" - сказал Вернер, стоя холодной мангеймской ночью вдали от людей на заправочной станции, где он заправлял машину своего брата. Он попросил своего брата одолжить ему свой автомобиль, поскольку военная полиция будет разыскивать его джип с тех пор, как он вырвался из лап Шмидта.
  
   "Позвони мне, как только найдешь ее, Дитер", - сказал Сэм. "Я надеюсь, что она жива и здорова".
  
   "Я сделаю, я обещаю. И передай Пердью миллион благодарностей за то, что разыскал ее ", - сказал он Сэму перед тем, как повесить трубку.
  
   И все же Вернер не мог поверить в обман Мардука. Он был недоволен собой за то, что даже думал, что может доверять тому самому человеку, который обманул его, когда брал интервью в больнице.
  
   Но сейчас ему приходилось гнать изо всех сил, чтобы добраться до фабрики под названием Kleinschaft Inc. на окраине Берлина, где содержалась его Марлен. С каждой милей, которую он проезжал, он молился, чтобы она была невредима или, по крайней мере, жива. В кобуре на его бедре было его личное огнестрельное оружие, "Макаров", который он получил в подарок от своего брата на свой двадцать пятый день рождения. Он был готов к Химмельфарбу, если у труса все еще хватило наглости встать и сражаться, когда ему противостоял настоящий солдат.
  
  
   * * *
  
  
   Тем временем Сэм помогал Нине готовиться к поездке в Сузы, Ирак. Они должны были прибыть туда на следующий день, и Пердью уже организовал полет после того, как получил очень осторожный зеленый свет от заместителя командующего ВВО, доктора Лизы Гордон.
  
   "Ты нервничаешь?" Спросил Сэм, когда Нина вышла из комнаты, великолепно одетая и ухоженная, совсем как покойный профессор. Слоан. "Боже мой, ты так похожа на нее ... Если бы я тебя не знал".
  
   "Я очень нервничаю, но я просто продолжаю говорить себе две вещи. Это для блага мира, и это займет всего пятнадцать минут, прежде чем я закончу ", - призналась она. "Я слышал, они разыгрывали больную карту в ее отсутствие. Что ж, у них есть одна точка зрения ".
  
   "Ты знаешь, что не обязана этого делать, любимая", - сказал он ей в последний раз.
  
   "О, Сэм", - вздохнула она. "Ты неумолим, даже когда проигрываешь".
  
   "Я вижу, тебя ни в малейшей степени не смущает твоя склонность к соперничеству, даже с точки зрения здравого смысла", - заметил он, забирая у нее сумку. "Пойдем, машина ждет, чтобы отвезти нас в аэропорт. Через несколько часов ты войдешь в историю".
  
   "Мы встретимся с ее людьми в Лондоне или в Ираке?" - спросила она.
  
   "Пердью сказал, что они встретятся с нами на рандеву ЦРУ в Сузах. Там вы проведете некоторое время с фактической преемницей W.U.O. reins, доктором Лизой Гордон. Теперь запомни, Нина, Лиза Гордон - единственная, кто знает, кто ты и что мы делаем, хорошо? Не оступись, " сказал он, пока они медленно выходили в белый туман, который плыл в холодном воздухе.
  
   "Понял. Ты слишком много беспокоишься, " фыркнула она, поправляя шарф. "Кстати, где великий архитектор?"
  
   Сэм нахмурился.
  
   "Пердью, Сэм, где Пердью?" - повторила она, когда они тронулись в путь.
  
   "В последний раз, когда я говорил с ним, он был дома, но он Пердью, вечно что-то замышляющий". Он улыбнулся и пожал плечами. "Как ты себя чувствуешь?"
  
   "Мои глаза почти полностью зажили. Вы знаете, когда я прослушал запись, и мистер Мардук сказал, что люди, носящие маски, слепнут, я подумал, не об этом ли он, должно быть, подумал в ту ночь, когда навестил меня у моей больничной койки. Может быть, он подумал, что я Са...Лöвенхаген ... прикидываюсь цыпочкой ".
  
   Это было не так притянуто за уши, как звучало, подумал Сэм. На самом деле, это могло быть именно так. Нина рассказала ему, что Мардук спросил ее, прятала ли она свою соседку по комнате, так что это вполне могло быть реальным предположением со стороны Питера Мардука. Нина положила голову Сэму на плечо, и он неловко наклонился в сторону, чтобы она могла дотянуться до него достаточно низко.
  
   "Что бы ты сделал?" - внезапно спросила она под приглушенный гул автомобиля. "Что бы ты сделал, если бы мог носить чье угодно лицо?"
  
   "Я даже не подумал об этом", - признал он. "Я полагаю, это зависит".
  
   "Надета?"
  
   "От того, как долго я смогу сохранять лицо этого человека", - поддразнил Сэм.
  
   "Всего на один день, но тебе не обязательно убивать их или умирать в конце недели. Ты просто получаешь их лицо на день, а по истечении двадцати четырех часов оно снимается, и у тебя снова есть твое собственное, " тихо прошептала она.
  
   "Полагаю, я должен сказать, что я бы принял облик какой-нибудь важной персоны и что я бы делал добро", - начал Сэм, задаваясь вопросом, насколько честным он должен быть. "Я должен быть Пердью, я думаю".
  
   "Какого черта ты хочешь быть Пердью?" Спросила Нина, садясь.О, великолепно. Теперь ты сделал это, подумал Сэм. Он подумал о подлинных причинах, по которым выбрал Пердью, но все они были причинами, которые он не хотел раскрывать Нине.
  
   "Сэм! Почему Пердью? " настаивала она.
  
   "У него есть все", - сначала ответил он, но она промолчала и обратила внимание, поэтому Сэм уточнил. "Пердью может все. Он слишком печально известен, чтобы быть великодушным святым, но слишком амбициозен, чтобы быть никем. Он достаточно умен, чтобы изобрести чудесные машины и приспособления, которые могут изменить медицинскую науку и технологию, но он слишком скромен, чтобы запатентовать их и таким образом получить прибыль. Используя свой ум, свою репутацию, свои связи и свои деньги, он может буквально достичь чего угодно. Я бы использовал его лицо, чтобы продвигаться к более высоким целям, которых мог достичь мой более простой ум, скудные финансы и незначительность ".
  
   Он ждал резкого обзора своих извращенных приоритетов и неуместных целей, но вместо этого Нина наклонилась и крепко поцеловала его. Сердце Сэма дрогнуло от непредсказуемого жеста, но оно буквально взбесилось от ее слов.
  
   "Сохраняй свое лицо, Сэм. Ты обладаешь единственной вещью, которую желает Пердью, единственной вещью, ради которой весь его гений, деньги и влияние ничего ему не принесут."
  
  
   Глава 32 - Предложение Тени
  
  
   Питера Мардука не волновали события, происходящие вокруг него. Он привык к людям, ведущим себя как маньяки, мечущимся, как сошедшие с рельсов локомотивы, всякий раз, когда что-то неподвластное им напоминало им, как мало у них власти. Засунув руки в карманы пальто и настороженно глядя из-под фетровой шляпы, он прошел сквозь охваченных паникой незнакомцев в аэропорту. Многие из них направлялись к своим домам на случай общенационального отключения всех служб и транспорта.Прожив много эпох, Мардук видел все это раньше. Он пережил три войны. В конце концов, все всегда выправлялось и перетекало в другую часть мира. Он знал, что война никогда не прекратится. Это привело бы только к перемещению в другой район. По его мнению, мир был заблуждением, придуманным теми, кто устал бороться за то, что у них было, или устраивать турниры, чтобы выиграть споры. Гармония была всего лишь мифом, сочиненным трусами и религиозными фанатиками, надеявшимися, что, насаждая веру, они заслужат прозвище героев.
  
   "Ваш рейс отложен, мистер Мардук", - сказал ему служащий на регистрации. "Мы ожидаем, что все рейсы будут отложены из-за последней ситуации. Рейсы будут доступны только завтра утром "
  
   "Нет проблем. Я могу подождать, " сказал он, игнорируя ее пристальное изучение его странных черт лица, или, скорее, их отсутствия. Питер Мардук тем временем решил отдохнуть в гостиничном номере. Он был слишком стар, а его тело слишком костлявым для длительного сидения. Этого было бы достаточно на обратный рейс домой. Он зарегистрировался в отеле Cologne Bonn и заказал ужин через службу доставки еды и напитков в номер. Предвкушение заслуженного ночного сна без беспокойства о маске или необходимости свернуться калачиком на полу подвала в ожидании вора-убийцы было восхитительной сменой обстановки для его уставших старых костей.
  
   Когда электронная дверь за ним закрылась, могущественные глаза Мардука увидели силуэт, сидящий в кресле. Ему не требовалось много света, но его правая рука медленно обхватила лицо-череп под пальто. Нетрудно было догадаться, что злоумышленник пришел за реликвией.
  
   "Сначала тебе придется убить меня", - спокойно сказал Мардук, и он имел в виду каждое слово.
  
   "Это желание в пределах моей досягаемости, мистер Мардук. Я склонен немедленно исполнить это желание, если вы не согласитесь с моими требованиями ", - сказала фигура.
  
   "Ради Бога, позвольте мне услышать ваши требования, чтобы я мог немного поспать. У меня не было покоя с тех пор, как еще одна коварная порода людей украла ее из моего дома", - пожаловался Мардук.
  
   "Сядьте, пожалуйста. Отдыхай. Я могу уйти отсюда без происшествий и позволить вам поспать, или я могу навсегда облегчить ваше бремя и все равно уйти отсюда с тем, за чем я пришел", - сказал незваный гость.
  
   "О, ты так думаешь?" Старик усмехнулся.
  
   "Я уверяю это", - категорично сказал ему другой.
  
   "Мой друг, ты знаешь столько же, сколько и все остальные, кто приходит за Вавилонской маской. И это ничто . Ты так ослеплен своей жадностью, своими стремлениями, своей местью...чего бы еще вы ни пожелали, используя чужое лицо. Слепой! Все вы!" Он вздохнул, удобно плюхнувшись на кровать в темноте.
  
   "Так вот почему маска ослепляет Маскирующегося?" - последовал вопрос незнакомца.
  
   "Да, я полагаю, что ее создатель вложил в нее какую-то форму метафорического послания", - ответил Мардук, сбрасывая обувь.
  
   "А безумие?" - снова спросил незваный гость.
  
   "Сынок, ты можешь запросить столько информации об этой реликвии, сколько пожелаешь, прежде чем убить меня и забрать ее, но ты ничего с этим не добьешься. Она убьет тебя или того, кого ты обманом заставишь надеть ее, но судьбу Маскирующего не изменить", - посоветовал Мардук.
  
   "То есть не без кожи", - пояснил злоумышленник.
  
   "Не без кожи", - согласился Мардук медленными словами, граничащими с умиранием. "Это верно. И если я умру, ты никогда не узнаешь, где найти Кожу. Кроме того, это не работает само по себе, так что просто брось это, сынок. Иди своей дорогой и оставь маску трусам и шарлатанам".
  
   "Вы бы продали это?"
  
   Мардук не мог поверить в то, что он слышал. Он разразился восхитительным раскатом смеха, который наполнил комнату, как мучительные крики жертвы пыток. Силуэт не двигался, он также не предпринимал никаких действий и не признавал поражения. Он просто ждал.
  
   Старый иракец сел и включил прикроватные лампы. В кресле сидел высокий, худощавый мужчина с белыми волосами и светло-голубыми глазами. В левой руке он твердо держал "Магнум" 44-го калибра, направленный прямо в сердце старика.
  
   "Теперь мы все знаем, что использование кожи с лица донора изменяет лицо маскирующего", - сказал Пердью. "Но я случайно знаю..." Он наклонился вперед, чтобы говорить более мягким, пугающим тоном, " что настоящий приз - это другая половина монеты. Я могу выстрелить тебе в сердце и забрать твою маску, но больше всего мне нужна твоя кожа".
  
   Задыхаясь от изумления, Питер Мардук уставился на единственного человека, который когда-либо раскрыл секрет Вавилонской маски. Застыв на месте, он уставился на европейца с большим пистолетом, сидящего в тихом терпении.
  
   "Сколько стоит?" - Спросил Пердью.
  
   "Вы не можете купить маску, и вы, конечно, не можете купить мою кожу!" Мардук воскликнул в ужасе.
  
   "Не покупать. Напрокат , - поправил его Пердью, должным образом сбив старика с толку.
  
   "Ты в своем уме?" Мардук нахмурился. Это был честный вопрос к человеку, мотивы которого он действительно не мог понять.
  
   "За использование вашей маски в течение одной недели и последующее удаление кожи с вашего лица, чтобы удалить ее в течение первого дня, я заплачу за полную пересадку кожи и реконструкцию лица", - предложил Пердью.
  
   Мардук был озадачен. Потерял дар речи. Ему хотелось посмеяться над абсолютной абсурдностью предложения и высмеять идиотские принципы этого человека, но чем больше он прокручивал предложение в уме, тем больше смысла оно ему придавало.
  
   "Почему неделя?" он спросил.
  
   "Я хочу изучить ее научные свойства", - ответил Пердью.
  
   "Нацисты тоже пытались это сделать. Они потерпели ужасную неудачу!" - издевался старик.
  
   Пердью покачал головой. "Моим мотивом является чистое любопытство. Как коллекционер реликвий и ученый, я только хочу знать ... как . Мне нравится мое лицо таким, какое оно есть, и у меня есть странное желание не умереть от слабоумия ".
  
   "А в первый день?" - спросил старик, более удивленный.
  
   "Завтра очень дорогому другу нужно принять важный облик. То, что она готова рискнуть этим, имеет историческое значение для установления временного мира между двумя давно враждующими врагами ", - объяснил Пердью, опуская ствол пистолета.
  
   "Доктор Нина Гулд", - понял Мардук, произнося ее имя с мягким почтением.
  
   Пердью, обрадованный тем, что Мардук знал, продолжил: "Если мир узнает, что проф. Слоан действительно была убита, они никогда не поверят правде: что она была убита по приказу немецкого высшего офицера, чтобы подставить Мезо-Аравию. Ты знаешь это. Они останутся слепы к правде. Они видят только то, что позволяют их маски - крошечные бинокулярные изображения большей картины. Мистер Мардук, я абсолютно серьезен в своем предложении ".
  
   После некоторого размышления старик вздохнул. "Но я иду с тобой".
  
   "Я бы не хотел, чтобы было по-другому", - улыбнулся Пердью. "Вот".
  
   Он бросил на стол письменное соглашение, оговаривающее условия и временные рамки для "предмета", который никогда не упоминается для того, чтобы убедиться, что никто никогда не узнает о маске таким образом.
  
   "Контракт?" Мардук воскликнул. "Серьезно, сынок?"
  
   "Может, я и не убийца, но я бизнесмен", - улыбнулся Пердью. "Подпишите это наше соглашение, чтобы мы могли немного отдохнуть, черт возьми. По крайней мере, на данный момент.
  
  
   Глава 33 - Воссоединение Иуды
  
  
   Сэм и Нина сидели в хорошо охраняемой комнате, всего за час до встречи с султаном. Она выглядела совсем неважно, но Сэм воздержался от любопытства. Однако, по словам персонала в Мангейме, облучение Нины не было причиной смертельного состояния. Ее дыхание шипело, когда она пыталась вдохнуть, а глаза оставались немного молочного цвета, но ее кожа к настоящему времени полностью зажила. Сэм не был врачом, но он мог видеть, что что-то было не так, как в состоянии здоровья Нины, так и в ее воздержании.
  
   "Ты, наверное, не можешь справиться с моим дыханием рядом с тобой, эй?" он играл.
  
   "Почему ты спрашиваешь?" она нахмурилась, поправляя бархатное колье в соответствии с фотографиями Слоан, которые предоставила Лиза Гордон. К ним прилагался гротескный образец, о котором Гордон не хотел знать, даже когда распорядителю похорон Слоун было приказано предоставить его посредством сомнительного судебного приказа от Scorpio Majorus Holdings.
  
   "Ты больше не куришь, так что мое табачное дыхание, должно быть, сводит тебя с ума", - допытывался он.
  
   "Нет, - ответила она, - просто раздражающие слова, которые выходят с таким придыханием".
  
   "Профессор Слоун?" женский голос с сильным акцентом позвал с другой стороны двери. Сэм больно толкнул Нину локтем, забыв, какой хрупкой она была. Извиняющимся тоном он протянул руки. "Мне так жаль!"
  
   "Да?" Спросила Нина.
  
   "Ваша свита должна быть здесь меньше чем через час", - сказала женщина.
  
   "О, эм, спасибо", - ответила Нина. Она прошептала Сэму. "Моя свита . Это, должно быть, представители Слоуна ".
  
   "Да".
  
   "Кроме того, здесь есть два джентльмена, которые говорят, что они из вашей личной охраны вместе с мистером Кливом", - сказала женщина. "Вы ожидаете мистера Мардука и мистера Килта ?"
  
   Сэм расхохотался, но сдержался, прикрыв рот рукой: "Килт, Нина. Это, должно быть, Пердью, по причинам, которыми я отказываюсь делиться ".
  
   "Я содрогаюсь при мысли", - ответила она и обратилась к женщине: "Это верно, Ясмин. Я ожидал их. На самом деле..."
  
   Двое вошли в комнату, растолкав здоровенных арабских охранников, чтобы попасть внутрь.
  
   "... они опоздали !"
  
   За ними закрылась дверь. Не было никаких формальностей, поскольку Нина не забыла о том ударе, который она получила в больнице Гейдельберга, а Сэм не забыл, что Мардук предал их доверие. Пердью подхватил это и тут же оборвал.
  
   "Ну же, дети. Мы можем объединиться в группу после того, как изменим историю и нам удастся избежать ареста, хорошо?"
  
   Они неохотно согласились. Нина отводила глаза от Пердью, не давая ему возможности все исправить.
  
   "Где Маргарет, Питер?" Сэм спросил Мардука. Старик неловко поерзал. Он не мог заставить себя сказать правду, хотя они заслуживали того, чтобы ненавидеть его за это.
  
   "Мы, " вздохнул он, " разделились. Лейтенанта я тоже не смог найти, поэтому решил отказаться от всей миссии. Я был неправ, что просто ушел, но ты должен понять. Я так устал охранять эту проклятую маску, бегать за теми, кто ее забирает. Предполагалось, что никто не должен был знать об этом, но нацистский исследователь, изучающий вавилонский Талмуд, наткнулся на более древние тексты из Месопотамии, и стало известно о Маске ". Мардук достал маску и поднес ее к свету между ними. "Я хотел бы просто избавиться от нее раз и навсегда".
  
   На лице Нины появилось сочувственное выражение, усугубившее ее и без того усталый вид. Было легко сказать, что она была далека от выздоровления, но они старались держать свое беспокойство при себе.
  
   "Я позвонил ей в отель. Она не вернулась и не выписалась", - кипел Сэм. "Если с ней что-нибудь случится, Мардук, клянусь Христом, я лично..."
  
   "Мы должны это сделать. Сейчас!" Нина вывела их из задумчивости строгим заявлением: "Пока я не потеряла самообладание".
  
   "Она должна преобразиться перед доктором Гордоном и остальными профессорами. Прибывают люди Слоуна, так как же нам это сделать?" Сэм спросил старика. В ответ Мардук просто передал Нине маску. Ей не терпелось прикоснуться к ней, и она взяла ее у него. Все, что она помнила, это то, что она должна была сделать это, чтобы спасти мирный договор. Она все равно умирала, так что, если удаление не сработает, ее срок просто сдвинется на несколько месяцев.
  
   Посмотрев на внутреннюю сторону маски, Нина поморщилась сквозь слезы, застилавшие ее глаза.
  
   "Мне страшно", - прошептала она.
  
   "Мы знаем, любимая", - успокаивающе сказал Сэм, " но мы не позволим тебе умереть вот так".... вот так...
  
   Нина уже поняла, что они не знали о раке, но выбор слов Сэмом был непреднамеренно навязчивым. С невозмутимым, решительным выражением лица Нина взяла контейнер с фотографиями Слоан и пинцетом извлекла гротескное содержимое изнутри. Все они заставили стоящую перед ними задачу затмить отвратительное действо, наблюдая, как кусочек кожной ткани с тела Марты Слоун попадает внутрь маски.
  
   Заинтригованные до предела, Сэм и Пердью прижались друг к другу, чтобы посмотреть, что произойдет. Мардук просто смотрел на часы на стене. Внутри маски образец ткани мгновенно распался, и по поверхности обычного цвета кости маска приобрела темно-красный оттенок, который, казалось, ожил. По поверхности пробежала мелкая рябь.
  
   "Не теряй времени, иначе оно истечет", - предупредил Мардук.
  
   У Нины перехватило дыхание. "Счастливого Хэллоуина", - сказала она и с болезненной гримасой спрятала лицо в маске.
  
   Пердью и Сэм с тревогой ждали увидеть адское искривление лицевых мышц, яростное выпячивание желез и складчатость кожи, но они были разочарованы в своих ожиданиях. Нина слегка взвизгнула, когда ее руки выпустили маску, и она осталась на ее лице. Вообще ничего особенного не произошло, кроме ее реакции.
  
   "Боже мой, это жутко! Это выводит меня из себя!" она запаниковала, но Мардук подошел и сел рядом с ней для некоторой эмоциональной поддержки.
  
   "Расслабься. То, что ты чувствуешь, - это слияние клеток, Нина. Я верю, что это будет немного жечь от стимуляции нервных окончаний, но вы должны позволить этому обрести форму ", - уговаривал он.
  
   На глазах у Сэма и Пердью тонкая маска просто перетасовала свой состав, чтобы гармонировать с лицом Нины, пока она изящно не погрузилась под ее кожу. Едва различимые черты лица Нины трансформировались в черты Марты, пока женщина перед ними не стала точной копией той, что на фотографии.
  
   "Нихуя не настоящая", - восхищался Сэм, наблюдая. Разум Пердью был перегружен молекулярной структурой всей трансформации на химическом и биологическом уровне.
  
   "Это лучше, чем научная фантастика", - пробормотал Пердью, наклоняясь, чтобы внимательно рассмотреть лицо Нины. "Это завораживает".
  
   "И грубая, и жуткая. Не забывай об этом, " осторожно сказала Нина, неуверенная в своей способности говорить, надевая лицо другой женщины.
  
   "В конце концов, это Хэллоуин, любимая", - улыбнулся Сэм. "Просто притворись, что ты действительно, действительно хороша в наряде Марты Слоун". Пердью кивнул с легкой ухмылкой, но он был слишком поглощен научным чудом, свидетелем которого он был, чтобы делать что-то еще.
  
   "Где кожа?" - спросила она губами Марты. "Пожалуйста, скажи мне, что она у тебя здесь".
  
   Пердью должен был ответить ей, независимо от того, соблюдали они режим общественного радиомолчания или нет.
  
   "У меня есть кожа, Нина. Не беспокойтесь об этом. Как только договор будет подписан... " он замолчал, позволяя ей заполнить пробелы.
  
   Вскоре после этого проф. Прибыли люди Слоун. Доктор Лиза Гордон была на взводе, но хорошо скрывала это под своим профессиональным поведением. Она сообщила ближайшим родственникам Слоан, что та больна, и поделилась той же новостью со своим персоналом. Из-за состояния, поражающего ее легкие и горло, она не сможет произнести свою речь, но все равно будет присутствовать, чтобы скрепить соглашение с Месоаравией.
  
   Возглавляя небольшую группу пресс-агентов, адвокатов и телохранителей, она направилась прямо к разделу с надписью "Высокопоставленные лица с частным визитом" с узлом в животе. До начала исторического симпозиума оставались считанные минуты, и она должна была убедиться, что все прошло по плану. Войдя в комнату, где Нина ждала со своими спутниками, Лиза сохранила свое игровое выражение лица.
  
   "О Марта, я так нервничаю!" - воскликнула она, увидев женщину, которая была поразительно похожа на Слоан. Нина просто улыбнулась. Как и просила Лиза, ей не разрешили говорить; ей нужно было соответствовать шараде перед людьми Слоан.
  
   "Оставь нас наедине на минутку, хорошо?" Лиза рассказала своей команде. Как только они закрыли дверь, весь ее настрой изменился. У нее отвисла челюсть при виде лица женщины, которая, она могла бы поклясться, была ее другом и коллегой. "Черт возьми, мистер Пердью, вы не шутите!"
  
   Пердью сердечно улыбнулся. "Всегда рад вас видеть, доктор Гордон".
  
   Лиза рассказала Нине об основах того, что было необходимо, как принимать объявления и так далее. Затем наступила та часть, которая больше всего беспокоила Лизу.
  
   "Доктор Гулд, я так понимаю, вы практиковались в подделке ее подписи?" Очень тихо спросила Лиза.
  
   "У меня есть. Я думаю, что справилась с этим, но из-за болезни мои руки немного менее устойчивы, чем обычно ", - ответила Нина.
  
   "Это прекрасно. Мы позаботились о том, чтобы все знали, что Марта очень больна и что у нее легкая дрожь во время лечения ", - ответила Лиза. "Это помогло бы объяснить любое отклонение в подписи, так что, с Божьей помощью, мы могли бы провернуть это без инцидентов".
  
   Представители пресс-служб всех крупных вещательных компаний присутствовали в медиа-зале в Сузах, тем более что все спутниковые системы и станции были чудесным образом восстановлены с 2:15 утра того дня.
  
   Когда Проф. Слоан вышла из коридора, чтобы войти в комнату для переговоров с султаном, камеры одновременно повернулись к ней. Вспышки длиннофокусных камер высокой четкости создавали вспышки яркого света на лицах и одежде сопровождаемых лидеров. Напряженные, трое мужчин, ответственных за благополучие Нины, стояли, наблюдая за всем происходящим на мониторе в раздевалке.
  
   "С ней все будет в порядке", - сказал Сэм. "Она даже отрабатывала акцент Слоун, на случай, если ей придется отвечать на какие-либо вопросы". Он посмотрел на Мардука. "И как только это закончится, мы с тобой отправимся на поиски Маргарет Кросби. Мне все равно, что тебе нужно делать или куда ты должен идти ".
  
   "Следи за своим тоном, сынок", - ответил Мардук. "Имейте в виду, что без меня дорогая Нина не сможет восстановить свой имидж или надолго сохранить свою жизнь".
  
   Пердью подтолкнул Сэма, чтобы тот повторил призыв к дружелюбию. Зазвонил телефон Сэма, нарушив атмосферу в комнате.
  
   "Это Маргарет", - объявил Сэм, свирепо глядя на Мардука.
  
   "Видишь? Она в порядке, " равнодушно ответил Мардук.
  
   Когда Сэм ответил, на линии был не голос Маргарет.
  
   "Сэм Клив, я полагаю?" Шмидт прошипел, понизив голос. Сэм немедленно перевел вызов на громкую связь, чтобы слышали остальные.
  
   "Да, а где Маргарет?" Спросил Сэм, не тратя времени на очевидный характер звонка.
  
   "Это не твоя забота прямо сейчас. Вас беспокоит, где она будет, если вы не подчинитесь ", - сказал Шмидт. "Скажи этой сучке-самозванке с султаном, чтобы она отказалась от своего поручения, иначе завтра ты сможешь забрать лопатой другую сучку-самозванку".
  
   Мардук выглядел потрясенным. Он никогда не предполагал, что его действия приведут к смерти прекрасной леди, но теперь это стало реальностью. Его рука прикрывала нижнюю половину лица, когда он слушал, как Маргарет кричит на заднем плане.
  
   "Ты наблюдаешь с безопасного расстояния?" Сэм спровоцировал Шмидта. "Потому что, если ты окажешься где-нибудь в пределах моей досягаемости, я не доставлю тебе удовольствия пустить пулю в твой толстый нацистский череп".
  
   Шмидт рассмеялся с высокомерным воодушевлением. "Что ты собираешься делать, бумажный мальчик? Напишите статью, в которой выразите свое недовольство, клевещущую на люфтваффе".
  
   "Близко", - ответил Сэм. Его темные глаза встретились с глазами Пердью. Без единого слова миллиардер понял. Держа планшет в руке, он молча ввел код безопасности и продолжил проверять глобальную систему позиционирования телефона Маргарет, пока Сэм сражался с командиром. "Я буду делать то, что у меня получается лучше всего. Я разоблачу тебя. Больше, чем кто-либо другой, с тебя снимут маску развратного, жаждущего власти подражателя, которым ты являешься. Ты никогда не будешь Мейером, приятель. Генерал-лейтенант является лидером люфтваффе, и его репутация будет способствовать тому, что мир будет иметь высокое мнение о вооруженных силах Германии, а не о каком-то импотенте, который думает, что может манипулировать миром ".
  
   Пердью улыбнулся. Сэм знал, что нашел бессердечного командира.
  
   "Слоан подписывает этот договор, пока мы говорим, так что ваши усилия бессмысленны. Даже если бы ты убил всех, кого держишь, это не изменило бы вступления указа в силу еще до того, как ты поднимешь пистолет ", - приставал Сэм к Шмидту, втайне моля Бога, чтобы Маргарет не поплатилась за его дерзость.
  
  
   Глава 34 - Рискованная сенсация Маргарет
  
  
   В ужасе Маргарет наблюдала, как ее друг Сэм Клив приводил в ярость ее похитителя. Она была привязана к стулу, и у нее все еще кружилась голова от наркотиков, которые он использовал, чтобы подчинить ее. Маргарет понятия не имела, где она находится, но из того, что она немного понимала по-немецки, она была не единственной заложницей, которую здесь держали. Рядом с ней была куча технологических устройств, которые Шмидт конфисковал у других своих заложников. Пока продажный командир скакал вокруг и спорил, Маргарет пустила в ход свои детские уловки.
  
   Когда она была маленькой девочкой в Глазго, она обычно пугала других детей, вывихивая пальцы и плечи для их развлечения. С тех пор, конечно, она немного страдала от артрита в основных суставах, но была почти уверена, что все еще может управлять суставами пальцев. За несколько минут до того, как он позвонил Сэму Кливу, Шмидт послал Химмельфарба проверить чемодан, который они привезли с собой. Они забрали ее из бункера авиабазы, который был практически разрушен злоумышленниками. Он не видел, как левая рука Маргарет соскользнула с наручника и потянулась к мобильному телефону, который принадлежал Вернеру, когда он был в плену на авиабазе Бüчел.
  
   Вытянув шею, чтобы лучше видеть, она протянула руку, чтобы взять телефон, но он был просто вне досягаемости. Стараясь не упустить свою единственную возможность общения, Маргарет подталкивала свой стул каждый раз, когда Шмидт смеялся. Вскоре она была так близко, что кончики ее пальцев почти касались пластика и резины крышки телефона.
  
   Шмидт закончил выдвигать свой ультиматум Сэму, и теперь все, что ему нужно было сделать, это посмотреть текущие выступления перед подписанием договора. Он посмотрел на часы, казалось бы, не заботясь о Маргарет, теперь, когда она была представлена в качестве рычага воздействия.
  
   "Химмельфарб!" - крикнул Шмидт. "Приведите людей. У нас мало времени".
  
   Шесть пилотов, одетых и готовых к отправке, молча вошли в комнату. На мониторах Шмидта отображались те же топографические карты, что и раньше, но поскольку в результате разрушения Мардук остался в бункере, Шмидту пришлось довольствоваться самым необходимым.
  
   "Господин!" Химмельфарб и другие пилоты воскликнули, когда они встали между Шмидтом и Маргарет.
  
   "У нас практически нет времени, чтобы взорвать отмеченные здесь немецкие авиабазы", - сказал Шмидт. "Подписание договора кажется неизбежным, но мы увидим, как долго они будут придерживаться своего соглашения, когда наша эскадрилья в рамках операции Leo 2 одновременно взорвет штаб-квартиру ВВО в Багдаде и дворец в Сузах".
  
   Он кивнул Химмельфарбу, который достал из сундука дефектные дубликаты масок времен Второй мировой войны. Одного за другим, он дал каждому из мужчин по маске.
  
   "Итак, здесь, на этом подносе, у нас есть сохранившиеся ткани несостоявшегося летчика Олафа ЛöВенхагена. По одному образцу на человека поместить внутрь каждой маски", - приказал он. Подобно машинам, одинаково одетые пилоты сделали, как он сказал. Шмидт проверил, как каждый человек выполняет свои обязанности, прежде чем отдать следующий приказ. "Теперь помните, что ваши коллеги-летчики из B & #252; chel уже приступили к выполнению своей миссии в Ираке, так что первая фаза операции Leo 2 завершена. Твой долг - выполнить вторую фазу ".
  
   Он пролистал экраны, вызывая прямую трансляцию подписания соглашения в Сузах. "Итак, сыны Германии, наденьте свои маски и ждите моего приказа. В тот момент, когда это произойдет в прямом эфире на моем экране здесь, я буду знать, что наши парни разбомбили наши цели в Сузах и Багдаде. Затем я отдам вам приказ и активирую фазу 2 - уничтожение авиабаз Бüчел, Норвених и Шлезвиг. Вы все знаете свои намеченные цели ".
  
   "Да, сэр!" - ответили они в унисон.
  
   "Хорошо, хорошо. В следующий раз, когда я намереваюсь убить такого самоуверенного развратника, как Слоан, мне придется сделать это самому. Сегодняшние так называемые снайперы - это позор", - пожаловался Шмидт, наблюдая, как пилоты покидают комнату. Они направлялись к импровизированному ангару, где прятали списанные летательные аппараты с различных авиабаз, которыми руководил Шмидт.
  
  
   * * *
  
  
   Снаружи ангара фигура съежилась под теневыми крышами автостоянки, расположенной за пределами гигантского прекращенного заводского двора на окраине Берлина. Он быстро переходил от одного здания к другому, исчезая в каждом, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Он достиг предпоследних рабочих уровней ветхого сталелитейного завода, когда увидел, как несколько пилотов направились к единственному сооружению, выделявшемуся на фоне ржавой стали и старых красно-коричневых кирпичных стен. Она выглядела странно и неуместно благодаря серебристому мерцанию нового стального материала, из которого она была изготовлена.
  
   Лейтенант Вернер затаил дыхание, наблюдая, как полдюжины солдат Лöвенхагена обсуждают между собой миссию, которая должна была начаться через несколько минут. Он знал, что Шмидт выбрал его для этой миссии - самоубийственной миссии в духе эскадрильи Леонидаса времен Второй мировой войны. Когда они упомянули о других, идущих на Багдад, сердце Вернера остановилось. Он бросился туда, где, как он надеялся, его никто не мог услышать, и позвонил, все время проверяя свое окружение.
  
   "Привет, Сэм?"
  
  
   * * *
  
  
   В офисе Маргарет притворилась спящей, пытаясь выяснить, подписан ли уже договор. Ей пришлось, потому что, согласно предыдущим чудом избежавшим наказания преступникам и опыту общения с военными за время ее карьеры, она узнала, что как только где-то заключена сделка, люди начинают умирать. Это не зря называлось "свести концы с концами", и она знала это. Маргарет задавалась вопросом, как она сможет защититься от профессионального солдата и военачальника со связанной за спиной рукой - буквально .
  
   Шмидт кипел от злости, беспрестанно постукивая ботинком, в волнении ожидая, когда произойдет его взрыв. Он снова поднял часы. По его последним подсчетам, еще десять минут. Он подумал, как было бы блестяще, если бы он мог увидеть, как дворец взорвется на глазах верховного комиссара ООН по правам человека и султана Месоаравии, как раз перед тем, как послать своих местных бесов осуществить предполагаемую бомбардировку врагом авиабаз люфтваффе в отместку. Капитан наблюдал за происходящим, тяжело дыша и с каждым мгновением выражая свое презрение.
  
   "Посмотри на эту сучку!" - усмехнулся он, когда показали, как Слоан отказывается от своей речи, когда одно и то же сообщение скользнуло справа налево по экрану CNN. "Я хочу свою маску! В тот момент, когда я получу ее обратно, я стану тобой, Мейер!" Маргарет поискала взглядом 16-го инспектора или командующего немецкими военно-воздушными силами, но он отсутствовал - по крайней мере, в кабинете, где ее держали.
  
   Она сразу же заметила движение в коридоре за дверью. Ее глаза резко расширились, когда она узнала лейтенанта. Он жестом велел ей замолчать и продолжать изображать опоссума. Шмидту было что сказать по поводу каждого изображения, которое он видел в прямой трансляции новостей.
  
   "Наслаждайся своими последними мгновениями. Как только Мейер возьмет на себя ответственность за иракские взрывы, я отброшу его подобие. Тогда посмотрим, на что ты способен с этой своей влажной мечтой, сделанной чернилами!" он захихикал. Пока он разглагольствовал, он не обращал внимания на лейтенанта, пробиравшегося внутрь, чтобы одолеть его. Вернер крался вдоль стены, где все еще оставалась тень, но ему предстояло пройти добрых шесть метров в белом люминесцентном свете, прежде чем он смог добраться до Шмидта.
  
   Маргарет решила протянуть руку помощи. Сильно оттолкнувшись в сторону, она внезапно опрокинулась и сильно ударилась о руку и бедро. Она издала ужасающий крик, который заставил Шмидта серьезно вздрогнуть.
  
   "Иисус! Что ты делаешь?" он заорал на Маргарет, собираясь приставить ботинок к ее груди. Но он был недостаточно быстр, чтобы увернуться от тела, летящего на него и врезающегося в стол позади него. Вернер набросился на капитана, мгновенно впечатав кулак в кадык Шмидта. Злобный командир пытался оставаться последовательным, но Вернер не хотел рисковать, учитывая, насколько жестким был офицер-ветеран.
  
   Еще один быстрый удар прикладом пистолета в висок довершил дело, и капитан безвольно рухнул на пол. К тому времени, как Вернер разоружил командира, Маргарет была уже на ногах, пытаясь убрать ножку стула из-под своего тела и руки. Он бросился ей на помощь.
  
   "Слава Богу, вы здесь, лейтенант!" - тяжело выдохнула она, когда он освободил ее. "Марлен в мужском туалете, привязана к батарее. Они накачали ее хлороформом, так что она не сможет бежать с нами ".
  
   "Неужели?" его лицо озарилось. "Она жива, и с ней все в порядке?"
  
   Маргарет кивнула.
  
   Вернер огляделся. "После того, как мы свяжем эту свинью, мне нужно, чтобы ты пошла со мной как можно быстрее", - сказал он ей.
  
   "Чтобы заполучить Марлен?" она спросила.
  
   "Нет, чтобы устроить диверсию в ангаре, чтобы Шмидт больше не мог посылать своих ос жалить", - ответил он. "Они просто ждут приказа. Но без истребителей они могут натворить абсолютно нихуя, не так ли?"
  
   Маргарет улыбнулась. "Если мы переживем это, могу я процитировать вас для "Эдинбург пост"?"
  
   "Если ты поможешь мне, то получишь эксклюзивное интервью обо всем этом фиаско", - ухмыльнулся он.
  
  
   Глава 35 - Уловка
  
  
   Когда Нина положила свою влажную руку на указ, ей пришло в голову, какое впечатление произведут ее каракули на этом клочке скромной бумаги. Ее сердце пропустило удар, когда она в последний раз взглянула на султана, прежде чем поставить свой автограф на линии. За долю секунды, встретившись взглядом с его черными глазами, она почувствовала его подлинное дружелюбие и искреннюю доброту.
  
   "Продолжайте, профессор", - подбодрил он ее, медленно моргнув в знак уверенности.
  
   Нине пришлось притвориться, что она просто снова отрабатывает подпись, иначе она слишком нервничала бы, чтобы сделать это правильно. Когда шариковая ручка скользнула под ее руководством, Нина почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Они ждали только ее. Весь мир затаил дыхание, ожидая, пока она закончит подписывать. Для нее никогда в мире не было бы большей чести, даже если бы этот момент был порожден обманом.
  
   В тот момент, когда она изящно поставила кончик ручки на последнюю точку в автографе, мир зааплодировал. Присутствующие зааплодировали и поднялись на ноги. В то же время миллионы людей, смотревших прямую трансляцию, молились, чтобы ничего плохого не случилось. Нина подняла глаза на шестидесятитрехлетнего султана. Он нежно пожал ее руку, глядя глубоко в ее глаза.
  
   "Кто бы ты ни был, - сказал он, - спасибо тебе за то, что делаешь это".
  
   "Что ты имеешь в виду? Ты знаешь, кто я", - спросила Нина с изысканной улыбкой, хотя на самом деле была в ужасе от разоблачения. "Я профессор Слоун".
  
   "Нет, ты не такой. У профессора Слоуна были очень темно-синие глаза. Но у тебя прекрасные арабские глаза, как оникс в моем королевском кольце. Это как если бы кто-то поймал пару тигриных глаз и поместил их тебе на лицо ". Морщины образовались вокруг его глаз, и борода не смогла скрыть его улыбку.
  
   "Пожалуйста, ваша светлость..." - умоляла она, сохраняя свою позу ради зрителей.
  
   "Кто бы ты ни была, " заговорил он поверх нее, - маска, которую ты носишь, для меня не имеет значения. Нас определяют не наши маски, а то, что мы с ними делаем. Для меня важно то, что ты здесь сделал, понимаешь?"
  
   Нина тяжело сглотнула. Ей хотелось плакать, но это запятнало бы образ Слоан. Султан подвел ее к подиуму и прошептал ей на ухо: "Помни, моя дорогая, важнее всего то, что мы представляем, а не то, на что мы похожи".
  
   Во время оваций стоя, которые длились более десяти минут, Нина боролась за то, чтобы удержаться на ногах, крепко держась за руку султана. Она подошла к микрофону, где ранее отказалась выступить с речью, и постепенно все стихло до спорадических приветствий или хлопков. Пока она не начала говорить. Нина старалась, чтобы ее голос звучал достаточно хрипло, чтобы оставаться загадочной, но она должна была сделать объявление. Ей пришло в голову, что у нее есть всего несколько часов, чтобы надеть чье-то другое лицо и сделать с ним что-нибудь полезное. Сказать было нечего, но она улыбнулась и сказала: "Дамы и господа, уважаемые гости и все наши друзья по всему миру. Моя болезнь затрудняет мой голос и речь, поэтому я сделаю это быстро. В связи с моими ухудшающимися проблемами со здоровьем я хотел бы публично уйти в отставку ..."
  
   В импровизированном зале во дворце Сузы поднялась грандиозная суматоха от изумленных зрителей, но все они уважали решение лидера. Она привела свою организацию и большую часть современного мира в эпоху более совершенных технологий, эффективности и дисциплины, не лишая индивидуальности или здравого смысла. За это ее почитали, независимо от того, что она решила делать со своей карьерой.
  
   "... но я уверен, что все мои усилия будут безупречно продвигаться моим преемником и новым комиссаром Всемирной организации здравоохранения, доктором Лизой Гордон. Было приятно служить людям ..." Нина продолжала заканчивать объявление, пока Мардук ждал ее в раздевалке.
  
   "Боже мой, доктор Гулд, вы и сами настоящий дипломат", - заметил он, наблюдая за ней. Сэм и Пердью уехали в спешке после того, как получили отчаянный телефонный звонок от Вернера.
  
  
   * * *
  
  
   Вернер отправил Сэму сообщение с подробностями о поступающей угрозе. С Пердью в хвосте они бросились к королевской гвардии и показали свои удостоверения, чтобы переговорить с командиром мезоарабского крыла, лейтенантом Дженебель Абди.
  
   "Мадам, у нас срочная информация от вашего друга, лейтенанта Дитера Вернера", - сказал Сэм эффектной женщине под тридцать.
  
   "О, Дитти", - она лениво кивнула, не выглядя слишком впечатленной двумя сумасшедшими шотландцами.
  
   "Он просил передать тебе этот код. Несанкционированное размещение немецких истребителей базируется примерно в двадцати километрах от города Сузы и в пятидесяти километрах от Багдада!" Сэм выпалил это, как нетерпеливый школьник со срочным сообщением для директора. "Они выполняют самоубийственную миссию по уничтожению штаб-квартиры ЦРУ и этого дворца под командованием капитана Герхарда Шмидта".
  
   Лейтенант Абди немедленно отдала приказы своим людям и приказала своим ведомым присоединиться к ней в скрытом комплексе в пустыне, чтобы подготовиться к воздушной атаке. Она проверила отправленный Вернером код и кивнула в знак подтверждения его предупреждения. "Шмидт, да?" - усмехнулась она. "Я ненавижу этого гребаного фрица. Я надеюсь, что Вернер оторвет себе яйца ". Она пожала руки Пердью и Сэму: "Мне нужно надеть костюмы. Спасибо, что предупредили нас ".
  
   "Подождите, " нахмурился Пердью, " вы сами тоже участвуете в воздушных боях?"
  
   Лейтенант улыбнулся и подмигнул. "Конечно! Если ты снова увидишь старину Дитера, спроси его, почему в летной академии меня называли "Дженни Джихад"."
  
   "Ha!" Сэм усмехнулась, когда она побежала со своей командой, чтобы вооружиться и перехватить любую приближающуюся угрозу с крайней предубежденностью. Код, предоставленный Вернером, направил их к двум соответствующим гнездам, откуда должны были вылететь эскадрильи Leo 2.
  
   "Мы пропустили подписание контракта с Ниной", - посетовал Сэм.
  
   "Все в порядке. В ближайшее время это будет на каждом чертовом новостном канале, который вы только можете себе представить, " успокаивал Пердью, похлопывая Сэма по спине. "Не хочу показаться параноиком, но я должен доставить Нину и Мардука в Райхтисусис в течение, " он взглянул на часы и быстро подсчитал часы, время в пути и прошедшее время, " следующих шести часов".
  
   "Ладно, пошли, пока этот старый ублюдок снова не исчез", - проворчал Сэм. "Кстати, что ты написал Вернеру, пока я разговаривал с Джихадисткой Дженни ?"
  
  
   Глава 36 - Противостояние
  
  
   После того, как они освободили потерявшую сознание Марлен и быстро и тихо перенесли ее через сломанный забор к машине, Маргарет почувствовала тревогу, когда она кралась по ангару с лейтенантом Вернером. На расстоянии они могли слышать, как пилоты начинают беспокоиться, ожидая команды от Шмидта.
  
   "Как мы должны обезвредить шесть боевых птиц, похожих на F-16, менее чем за десять минут, лейтенант?" Прошептала Маргарет, когда они скользнули под незакрепленную панель.
  
   Вернер усмехнулся. "Шатц, ты играл слишком много в американские видеоигры".Она смущенно пожала плечами, когда он протянул ей большой стальной инструмент.
  
   "Без шин они не смогут взлететь, фрау Кросби", - посоветовал Вернер. "Пожалуйста, повредите шины настолько, чтобы вызвать хороший выброс, как только они пересекут вон ту линию. У меня есть запасной план, на большом расстоянии."
  
   В кабинете капитан Шмидт очнулся от вызванного тупой силой затемнения. Он был привязан к тому же стулу, на котором сидела Маргарет, и дверь была заперта, удерживая его в его собственном месте содержания. Мониторы были оставлены включенными, чтобы он мог наблюдать, что фактически привело его в бешенство до безумия. Безумные глаза Шмидта лишь выдавали его неудачу, поскольку новостная лента на его экране передавала доказательства того, что договор был успешно подписан и что недавняя попытка воздушного налета была предотвращена быстрыми действиями ВВС Месоарабии.
  
   "Иисус Христос! Нет! Ты не мог знать! Откуда они могли знать?" он захныкал, как ребенок, практически вывихнув колени, пытаясь в слепой ярости пнуть стул. Его налитые кровью глаза застыли сквозь залитый кровью лоб. "Werner!"
  
  
   * * *
  
  
   В ангаре Вернер использовал свой мобильный телефон в качестве устройства наведения на спутник GPS, чтобы определить местоположение ангара. Маргарет сделала все возможное, чтобы проколоть шины самолета.
  
   "Я чувствую себя действительно глупо, занимаясь этими олдскульными штучками, лейтенант", - прошептала она.
  
   "Тогда тебе следует прекратить это делать", - сказал ей Шмидт от входа в ангар, наставляя на нее пистолет. Он не мог видеть, как Вернер пригнулся перед одним из Тайфунов, набирая что-то в свой телефон. Маргарет подняла руки, сдаваясь, но Шмидт выпустил в нее две пули, и она упала на землю.
  
   Выкрикивая их приказы, Шмидт, наконец, приступил ко второй фазе своего плана атаки, хотя бы ради мести. Надев неработоспособные маски, его люди сели в свои самолеты. Вернер появился перед одной из машин, держа в руке свой мобильный телефон. Шмидт стоял позади самолета, медленно двигаясь, когда он стрелял в безоружного Вернера. Но он не учел позицию Вернера, ни то, куда он вел Шмидта. Пули срикошетили от шасси. Когда пилот запустил реактивный двигатель, активированный им форсаж выпустил адский язык пламени прямо в лицо капитану Шмидту.
  
   Посмотрев вниз на то, что осталось от обнаженной плоти и зубов на лице Шмидта, Вернер плюнул на него. "Теперь у тебя даже нет лица для твоей посмертной маски , свинья".
  
   Вернер нажал зеленую кнопку на своем телефоне и положил его. Он быстро поднял раненую журналистку на плечи и понес ее к машине. Из Ирака Пердью принял сигнал и запустил спутниковый луч для наведения на устройство наведения, быстро повысив температуру внутри ангара. Результат был быстрым и горячим.
  
  
   * * *
  
  
   Вечером Хэллоуина мир праздновал, не имея ни малейшего представления о том, насколько уместны их наряжания и использование масок на самом деле. Частный самолет Пердью вылетел из Сузы со специальным разрешением и военным эскортом за пределы их воздушного пространства, чтобы обеспечить их безопасность. На борту Нина, Сэм, Мардук и Пердью проглотили ужин, направляясь в Эдинбург. Там ждала небольшая специализированная команда, чтобы как можно скорее нанести кожу на Нину.
  
   Телевизор с плоским экраном держал их в курсе событий по мере того, как разворачивались новости.
  
   "Странный несчастный случай на заброшенном сталелитейном заводе под Берлином унес жизни нескольких пилотов немецких ВВС, в том числе заместителя командующего капитана Герхарда Шмидта и главнокомандующего немецких люфтваффе генерал-лейтенанта Гарольда Мейера. Пока неясно, в чем заключались подозрительные обстоятельства..."
  
   Сэм, Нина и Мардук гадали, где был Вернер и удалось ли ему вовремя выбраться с Марлен и Маргарет.
  
   "Звонить Вернеру было бы бесполезно. Этот человек роется в сотовых телефонах, как в нижнем белье", - заметил Сэм. "Нам придется подождать, чтобы увидеть, свяжется ли он с нами, верно, Пердью?"
  
   Но Пердью не слушал. Он лежал на спине в откидывающемся кресле, склонив голову набок, положив на живот свой верный планшет и сложив на нем руки.
  
   Сэм улыбнулся: "Посмотри на это. Человек, который никогда не спит, наконец-то отдыхает ".
  
   На планшете Сэм мог видеть, что Пердью общался с Вернером, отвечая на вопрос Сэма ранее тем вечером. Он покачал головой. "Гений".
  
  
   Глава 37
  
  
   Два дня спустя Нине вернули ее лицо, она восстанавливала силы в том же уютном заведении в Керкуолле, где была раньше. Дерму с лица Мардука пришлось снять и нанести на изображение профессора. Слоан, растворяя частицы синтеза, пока Вавилонская маска снова не стала (очень) старой. Какой бы жуткой ни была процедура, Нина была рада вернуть свое собственное лицо. Все еще под действием сильного успокоительного из-за секрета рака, которым она поделилась с медицинским персоналом, она уснула, когда Сэм отошел, чтобы выпить кофе.
  
   Старик тоже хорошо выздоравливал, занимая кровать в том же коридоре, что и Нина. В этой больнице ему не приходилось спать на окровавленных простынях и брезенте, за что он был бесконечно благодарен.
  
   "Неплохо выглядишь, Питер", - улыбнулся Пердью, глядя на успехи Мардука. "Скоро ты сможешь вернуться домой".
  
   "С моей маской", - напомнил ему Мардук.
  
   Пердью усмехнулся: "Конечно. С твоей маской."
  
   Сэм зашел поздороваться. "Я только что был с Ниной. Она все еще не оправилась от непогоды, но очень рада снова стать собой. Заставляет задуматься, не так ли? Иногда, чтобы добиться наилучшего, лучшее лицо, которое нужно носить, - это твое собственное ".
  
   "Очень философски", - поддразнил Мардук. "Но я высокомерен теперь, когда могу улыбаться и насмехаться в полном диапазоне движений".
  
   Их смех заполнил небольшую секцию эксклюзивной медицинской практики.
  
   "Значит, все это время вы были настоящим коллекционером, у которого была украдена Вавилонская маска?" - Спросил Сэм, очарованный осознанием того, что Питер Мардук был миллионером, коллекционером реликвий, у которого Нойманд украл Вавилонскую маску.
  
   "Это так странно?" он спросил Сэма.
  
   "Немного. Обычно богатые коллекционеры посылают частных детективов и команды специалистов по восстановлению, чтобы вернуть свои вещи."
  
   "Но тогда больше людей узнали бы, что на самом деле делает этот проклятый артефакт. Я не могу так рисковать. Вы видели, что произошло, когда только двое мужчин узнали о ее способностях. Представьте, что произошло бы, если бы мир узнал правду об этих древних предметах. Некоторые вещи лучше держать в секрете ... в масках, если хотите."
  
   "Не могу не согласиться", - признал Пердью. Это относилось к его тайным чувствам по поводу отчужденности Нины, но он решил спрятать это подальше от внешнего мира.
  
   "Я рад слышать, что дорогая Маргарет пережила свои огнестрельные ранения", - сказал Мардук.
  
   Сэм выглядел очень гордым при упоминании о ней. "Вы бы поверили, что она претендует на Пулитцеровскую премию за репортажное расследование?"
  
   "Тебе следовало бы снова надеть эту маску, мой мальчик", - совершенно искренне заметил Пердью.
  
   "Нет, не в этот раз. Она записала все это на конфискованный мобильный телефон Вернера! Начиная с той части, где Шмидт объяснял приказы своим людям, и заканчивая тем, где он признает, что спланировал покушение на Слоан, хотя на тот момент не был уверен, действительно ли она умерла. Теперь Маргарет известна тем риском, на который она пошла, чтобы раскрыть заговор и убийство Мейера, и так далее. Конечно, она вращала ее осторожно, чтобы никакое упоминание о гнусной реликвии или пилотах, ставших безумцами-самоубийцами, не потревожило воду, понимаешь? "
  
   "Я благодарен, что она решила сохранить это в секрете после того, как я бросил ее там. Боже мой, о чем я только думал?" Мардук застонал.
  
   "Я уверен, что роль крупного репортера компенсирует это, Питер", - утешил его Сэм. "В конце концов, если бы ты не оставил ее там, она никогда бы не получила все те кадры, которые сейчас сделали ее знаменитой".
  
   "Тем не менее, я должен ей и лейтенанту некоторую компенсацию", - ответил Мардук. "В следующий канун Дня Всех святых, в память о нашем приключении, я устрою грандиозное мероприятие, и они будут почетными гостями. Но она должна быть подальше от моей коллекции ... на всякий случай ".
  
   "Великолепно!" - Воскликнул Пердью. "Мы можем забрать ее в моем поместье. Какой будет тема?"
  
   Мардук немного подумал, а затем улыбнулся своим новым ртом.
  
   "Ну, бал-маскарад, конечно".
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Престон У. Чайлд
   Тайна янтарной комнаты
  
  
   ПРОЛОГ
  
  
  
   Аландские острова, Балтийское море - февраль
  
  
   У Теему Койвусаари было полно дел с нелегальным товаром, который он пытался переправить, но как только ему удалось найти покупателя, все это стоило потраченных усилий. Прошло шесть месяцев с тех пор, как он покинул Хельсинки, чтобы присоединиться к двум своим коллегам на Аландских островах, где они занимались прибыльным предприятием по изготовлению поддельных драгоценных камней. Они выдавали что угодно, от кубического циркония до голубого стекла, за бриллианты и танзанит, иногда выдавая - довольно умело - неблагородные металлы за серебро и платину ничего не подозревающим любителям.
  
   "Что вы имеете в виду, говоря, что это еще не все?" Теему спросил своего помощника, продажного африканского серебряника по имени Мула.
  
   "Мне нужен еще килограмм, чтобы выполнить минский заказ, Теему. Я говорил тебе об этом вчера", - пожаловался Мула. "Ты знаешь, мне приходится сталкиваться с клиентами, когда ты облажаешься. Я ожидаю еще килограмм к пятнице, иначе ты можешь возвращаться в Швецию ".
  
   "Финляндия".
  
   "Что?" Мула нахмурился.
  
   "Я из Финляндии, а не Швеции", - поправил Теему своего партнера.
  
   Морщась, Мула встал из-за стола, все еще не снимая толстых режущих очков. "Кому какое дело, откуда ты?" Очки увеличили его глаза до нелепой формы рыбьего глаза, плавник которого визжал от смеха. "Отвали, чувак. Принеси мне еще янтаря, мне нужно больше сырья для изумрудов. Этот покупатель будет здесь к выходным, так что шевели своей задницей!"
  
   Громко смеясь, тощий Теему вышел из скрытой импровизированной фабрики, которой они управляли.
  
   "Эй! Tomi! Нам нужно добраться до побережья еще за одним уловом, приятель ", - сказал он их третьему коллеге, который был занят разговором с двумя латышскими девушками на отдыхе.
  
   "Сейчас?" Томи заплакала. "Не сейчас!"
  
   "Куда ты идешь?" спросила более экстравертная девушка.
  
   "Э-э, мы должны," он колебался, глядя на своего друга с жалким выражением лица. "Нужно кое-что сделать".
  
   "Неужели? Какой работой вы занимаетесь?" - спросила она, многозначительно слизывая с пальца пролитую колу. Томи снова посмотрел на Теему с закатившимися от вожделения глазами, тайно умоляя его пока бросить работу, чтобы они оба могли забивать. Теему улыбнулся девушкам.
  
   "Мы ювелиры", - хвастался он. Девочки были мгновенно заинтригованы и возбужденно заговорили на своем родном языке. Они взялись за руки. Поддразнивая, они умоляли двух молодых людей взять их с собой. Теему сокрушенно покачал головой и прошептал Томи: "Мы никак не сможем их взять!"
  
   "Давай! Они не могут быть старше семнадцати. Покажите им несколько наших бриллиантов, и они дадут нам все, что мы захотим!" Томи зарычал на ухо своему другу.
  
   Теему посмотрел на великолепных маленьких котят, и ему потребовалось всего две секунды, чтобы ответить: "Хорошо, пошли".
  
   С радостными возгласами Томи и девочки проскользнули на заднее сиденье старого "Фиата", и они вдвоем поехали по острову, чтобы оставаться незаметными, пока перевозили украденные драгоценные камни, янтарь и химикаты для производства своих поддельных сокровищ. В местной гавани был небольшой бизнес, который, помимо прочего, поставлял импортный нитрат серебра и золотую пыль.
  
   Нечестный владелец, одержимый старый моряк из Эстонии, обычно помогал трем мошенникам в достижении их квот и знакомил их с потенциальными клиентами за щедрую долю прибыли. Когда они выскочили из маленькой машины, они увидели, как он промчался мимо них, рьяно крича: "Вперед, мальчики! Это здесь! Это здесь и прямо сейчас!"
  
   "Боже мой, сегодня у него снова одно из его сумасшедших настроений", - вздохнула Томи.
  
   "Что здесь?" спросила более тихая девушка.
  
   Старик быстро оглянулся: "Корабль-призрак!"
  
   "О боже, только не это снова!" Теему застонал. "Послушайте! Нам нужно обсудить с вами кое-какие дела!"
  
   "Бизнес никуда не денется!" - кричал старик, направляясь к краю доков. "Но корабль исчезнет".
  
   Они побежали за ним, пораженные его стремительными движениями. Когда они поравнялись с ним, все остановились, чтобы перевести дыхание. День был пасмурный, и ледяной океанский бриз пробирал их до костей по мере приближения грозы. Время от времени в небе вспыхивали молнии, сопровождая отдаленные раскаты грома. Каждый раз, когда молния прорезала облака, молодые люди немного отшатывались, но их любопытство брало верх.
  
   "Послушай, сейчас. Смотри, - с ликованием сказал старик, указывая на отмели у залива слева.
  
   "Что? Посмотри что?" Сказал Теему, качая головой.
  
   "Никто не знает об этом корабле-призраке, кроме меня", - сказал отставной моряк молодым женщинам с шармом старого света и блеском в глазах. Они казались заинтересованными, поэтому он рассказал им о появлении. "Я вижу это на своем радаре, но иногда это исчезает, просто, - сказал он таинственным голосом, - просто исчезает!"
  
   "Я ничего не вижу", - сообщил Томи. "Пойдем, давай вернемся".
  
   Старик посмотрел на свои часы. "Скоро! Скоро! Не уходи. Просто подожди".
  
   Прогремел гром, заставив девушек вздрогнуть и очутиться в объятиях двух молодых людей, что сразу превратило его в очень желанную грозу. Девочки, обнявшись, ошеломленно наблюдали, как над волнами внезапно возник раскаленный магнитный заряд. Из нее показался нос затонувшего корабля, едва видимый над поверхностью воды.
  
   "Видишь?" - закричал старик. "Видишь? Сейчас отлив, так что на этот раз вы наконец сможете увидеть это забытое богом судно!"
  
   Молодые люди позади него стояли в благоговейном страхе перед тем, что они видели. Томи достал свой телефон, чтобы сфотографировать это явление, но особенно сильная молния ударила из облаков, заставив их всех съежиться. Он не только не запечатлел сцену, но они также не видели столкновения молнии с электромагнитным полем вокруг корабля, что вызвало адский грохот, от которого у них чуть не лопнули барабанные перепонки.
  
   "Иисус Христос! Ты это слышал?" Теему закричал от холодного порыва ветра. "Давайте убираться отсюда, пока нас не убили!"
  
   "Что это?" - воскликнула девушка-экстраверт и указала на воду.
  
   Старик подкрался ближе к краю причала, чтобы разобраться. "Это мужчина! Давайте, помогите мне вытащить его, мальчики!"
  
   "Он выглядит мертвым", - сказала Томи с испуганным выражением лица.
  
   "Чепуха", - не согласился старик. "Он плывет лицом вверх, и его щеки красные. Помогите мне, бездельники!"
  
   Молодые люди помогли ему вытащить обмякшее тело мужчины из разбивающихся волн, чтобы не дать ему разбиться о пирс или утонуть. Они отнесли его обратно в мастерскую старика и положили на рабочий стол в задней части, где старик плавил немного янтаря для придания формы. После того, как они убедились, что незнакомец действительно жив, старик накрыл его одеялом и оставил до тех пор, пока не закончит свои дела с двумя молодыми людьми. В задней комнате было восхитительно тепло после процесса плавки. Наконец, они отправились в свою маленькую квартирку с двумя друзьями и оставили старика распоряжаться судьбой незнакомца.
  
  
   Глава 1
  
  
  
   Эдинбург, Шотландия - август
  
  
   Небо над шпилями побледнело, и слабое солнце заливало все вокруг желтым сиянием. Словно сцена из зазеркалья предвестника дурного предзнаменования, животные казались беспокойными, а дети притихли. Сэм бесцельно бродил среди покрывал из шелка и хлопка, свисавших откуда-то, что он не мог определить. Даже когда он поднял глаза и посмотрел вверх, он не смог увидеть ни точки крепления ткани для взбивания, ни перил, ни ниток, ни деревянных опор. Они как будто висели на невидимом крюке в воздухе, колеблемые ветром, который мог чувствовать только он.
  
   Никто другой, кто проходил мимо него по улице, казалось, не подвергался воздействию пыльных порывов, несущих песок пустыни. Их платья и подолы длинных юбок колыхались только от движения их ног, когда они шли, а не от ветра, который время от времени заглушал его дыхание и бросал его растрепанные темные волосы ему в лицо. В горле у него пересохло, а желудок горел от нескольких дней без еды. Он направлялся к колодцу в центре городской площади, где все горожане собирались в рыночные дни и чтобы узнать новости за прошедшую неделю.
  
   "Боже, я ненавижу здешние воскресенья", - невольно пробормотал Сэм. "Я ненавижу эти толпы. Мне следовало прийти два дня назад, когда было потише".
  
   "Почему ты этого не сделал?" - услышал он вопрос Нины из-за своего левого плеча.
  
   "Потому что тогда я не испытывал жажды, Нина. Нет смысла приходить сюда пить, если вы не испытываете жажды", - объяснил он. "Люди не найдут воды в колодце, пока она им не понадобится, разве ты не знал?"
  
   "Я этого не делал. Извините. Но это странно, тебе не кажется?" - заметила она.
  
   "Что?" он нахмурился, когда сыплющиеся песчинки защипали ему глаза и высушили слезные протоки.
  
   "Что все остальные могут пить из колодца, кроме тебя", - ответила она.
  
   "Как же так? Почему ты так говоришь?" Сэм огрызнулся, защищаясь. "Никто не может пить, пока не пересохнет. Здесь нет воды".
  
   "Здесь нет воды для тебя. Для других этого предостаточно", - усмехнулась она.
  
   Сэма взбесило, что Нина так безразлично относилась к его страданиям. Чтобы усилить удар, она продолжала вызывать его ярость. "Может быть, это потому, что тебе здесь не место, Сэм. Ты всегда вмешиваешься во все и в конечном итоге вытягиваешь самую короткую соломинку, и это прекрасно, если бы ты не был таким невыносимым нытиком ".
  
   "Послушайте! У тебя есть ..." - начал он свой ответ, только чтобы обнаружить, что Нина ушла от него. "Нина! Нина! Исчезновение не поможет вам выиграть этот спор!"
  
   К этому времени Сэм добрался до источенного солью колодца, подталкиваемый людьми, собравшимися там. Больше никто не хотел пить, но все они стояли стеной, загораживая зияющую дыру, из-за которой Сэм мог слышать плеск воды в темноте внизу.
  
   "Прошу прощения", - пробормотал он, поочередно отодвигая их в сторону, чтобы заглянуть за край. Глубоко внутри колодца вода была темно-синей, даже несмотря на черноту глубины. Свет сверху преломлялся в сверкающих белых звездах на покрытой рябью поверхности, когда Сэму захотелось съесть кусочек.
  
   "Пожалуйста, не могли бы вы дать мне выпить?" он ни к кому конкретно не обращался. "Пожалуйста! Я так чертовски хочу пить! Вода прямо здесь, и все же я не могу до нее дотянуться".
  
   Сэм вытянул руку так далеко, как только мог, но с каждым дюймом, который его рука продвигалась вперед, вода, казалось, отступала все глубже, сохраняя дистанцию, в конце концов оказавшись ниже, чем раньше.
  
   "О, черт возьми!" - яростно закричал он. "Ты издеваешься надо мной?" Он принял прежнюю позу и оглядел незнакомцев, которых все еще не беспокоила непрекращающаяся песчаная буря и ее сухой натиск. "Мне нужна веревка. У кого-нибудь есть веревка?"
  
   Небо становилось светлее. Сэм поднял глаза на вспышку света, которая исходила от солнца, едва нарушая идеальную округлость звезды.
  
   "Вспышка на солнце", - озадаченно пробормотал он. "Неудивительно, что мне так чертовски жарко и хочется пить. Как вы, люди, можете не чувствовать невыносимую жару?"
  
   В его горле было так сухо, что последние два слова не поддались, и они прозвучали как невнятное ворчание. Сэм надеялся, что бушующее солнце не высушит колодец, по крайней мере, до тех пор, пока он не напьется. Во тьме своего отчаяния он прибегнул к насилию. Если бы никто не обращал внимания на вежливого человека, возможно, они обратили бы внимание на его бедственное положение, если бы он вел себя неадекватно.
  
   Дико швыряя на ходу урны и разбивая глиняную посуду, Сэм закричал, требуя чашку и веревку; все, что могло бы помочь ему набрать воды. В его животе нехватка жидкости ощущалась как кислота. Сэм почувствовал, как все его тело пронзила жгучая боль, как будто каждый орган в его теле был обожжен солнцем до волдырей. Он упал на колени, вопя, как баньши в агонии, вцепившись в рыхлый желтый песок скрюченными пальцами, когда кислота хлынула ему в горло.
  
   Он схватил их за лодыжки, но они только небрежно пнули его по руке, не обращая на него особого внимания. Сэм взвыл от боли. Сквозь прищуренные глаза, почему-то все еще забитые песком, он посмотрел на небо. Не было ни солнца, ни облаков. Все, что он мог видеть, был стеклянный купол от горизонта до горизонта. Все люди, которые были с ним, стояли в благоговейном страхе перед куполом, замерев в восхищении, прежде чем громкий хлопок ослепил их всех - всех, кроме Сэма.
  
   Волна невидимой смерти пульсировала с неба под куполом и обратила всех остальных граждан в пепел.
  
   "Господи, нет!" Сэм плакал при виде их ужасной кончины. Он хотел отнять руки от глаз, но они не двигались. "Отпусти мои руки! Позволь мне быть слепым! Позволь мне быть слепым!"
  
   "Трое..."
  
   "Два..."
  
   "Один".
  
   Еще один хлопок, подобный импульсу разрушения, эхом отозвался в ушах Сэма, когда его глаза распахнулись. Его сердце неудержимо колотилось, когда он осматривал свое окружение расширенными глазами, полными ужаса. Под его головой была тонкая подушка, а его руки были мягко связаны, проверяя прочность легкой веревки.
  
   "Отлично, теперь у меня есть веревка", - отметил Сэм, когда посмотрел на свои запястья.
  
   "Я полагаю, что призыв к веревке был вызван тем, что ваше подсознание напомнило об ограничениях", - предположил доктор.
  
   "Нет, мне нужна была веревка, чтобы набрать воды из колодца", - возразил Сэм теории, когда психолог освободил его руки.
  
   "Я знаю. Вы рассказывали мне все по дороге, мистер Клив."
  
   Доктор Саймон Хелберг был сорокалетним ветераном науки, с особой склонностью к разуму и его обманам. Парапсихология, психиатрия, нейробиология и, как ни странно, особые способности к экстрасенсорному восприятию управляли лодкой старика. Доктор Хелберг, которого большинство считает шарлатаном и позором научного сообщества, не позволил своей запятнанной репутации каким-либо образом повлиять на его работу. Антисоциальный ученый и теоретик-затворник, Хелберг преуспевал только на информации и практике теорий, обычно воспринимаемых как миф.
  
   "Сэм, как ты думаешь, почему ты не умер в "пульсе", в то время как все остальные умерли? Что отличало тебя от других?" - спросил он Сэма, присаживаясь на кофейный столик перед диваном, на котором все еще лежал журналист.
  
   Сэм одарил его почти детской насмешкой. "Ну, это довольно очевидно, не так ли? Все они были схожей расы, культуры и страны. Я был полным аутсайдером ".
  
   "Да, Сэм, но это не должно освобождать вас от страданий от атмосферной катастрофы, не так ли?" - рассуждал доктор Хелберг. Как старая мудрая сова, полный, лысый мужчина уставился на Сэма своими огромными светло-голубыми глазами. Его очки сидели так низко на переносице, что Сэм почувствовал необходимость водрузить их обратно, пока они не свалились с кончика носа доктора. Но он сдержал свои порывы, чтобы обдумать пункты, изложенные стариком.
  
   "Да, я знаю", - признал он. Большие темные глаза Сэма осматривали пол, пока его разум искал правдоподобный ответ. "Я думаю, это потому, что это было мое видение, а те люди были просто статистами на сцене. Они были частью истории, которую я смотрел, " он нахмурился, не уверенный в своей собственной теории.
  
   "Полагаю, в этом есть смысл. Однако они были там не просто так. Иначе вы бы не увидели там никого другого. Возможно, они были нужны вам, чтобы понять последствия импульса смерти", - предположил доктор.
  
   Сэм сел и провел рукой по волосам. Он вздохнул: "Доктор, какое это имеет значение? Я имею в виду, на самом деле, в чем разница между тем, как люди распадаются, и просто наблюдением за взрывом?"
  
   "Просто", - ответил доктор. "Разница заключается в человеческом элементе. Не будь я свидетелем зверства их смертей, это было бы всего лишь взрывом. Это было бы не более чем событием. Тем не менее, присутствие и, в конечном счете, потеря человеческой жизни предназначены для того, чтобы запечатлеть в вас эмоциональный или моральный элемент вашего видения. Вы должны воспринимать разрушение как потерю жизни, а не просто как катастрофу без жертв ".
  
   "Я слишком трезв для этого", - простонал Сэм, качая головой.
  
   Доктор Хелберг рассмеялся и хлопнул себя по ноге. Он уперся руками в колени и с трудом поднялся, все еще посмеиваясь, когда пошел выключить свой магнитофон. Сэм согласился записываться во время своих сеансов в интересах исследования доктором психосоматических проявлений травматических переживаний - переживаний, происходящих из паранормальных или сверхъестественных источников, как бы нелепо это ни звучало.
  
   "У Пончо или у Ольмеги ?" доктор Хелберг ухмыльнулся, открывая свой хитроумно спрятанный бар с напитками.
  
   Сэм был удивлен. "Я никогда не считал вас любителем текилы, док".
  
   "Я влюбился в нее, когда пробыл в Гватемале на несколько лет дольше положенного. Где-то в семидесятых годах я отдал свое сердце Южной Америке, и знаете почему? " Доктор Хелберг улыбнулся, разливая шоты.
  
   "Нет, рассказывай", - настаивал Сэм.
  
   Я стал одержим навязчивой идеей", - сказал доктор. И когда он увидел самый озадаченный взгляд Сэма, он объяснил. "Я должен был знать, что вызвало эту массовую истерию, которую люди обычно называют религией, сынок. Такая мощная идеология, подчинившая стольких людей на протяжении стольких эпох, но не давшая никакого конкретного оправдания существованию, кроме власти людей над другими, действительно была хорошей причиной для исследования ".
  
   "Убитый!" Сказал Сэм, поднимая свой стакан, чтобы встретиться взглядом со своим психиатром. "Я сам был посвящен в такого рода наблюдения. Не только религия, но и неортодоксальные методы и совершенно нелогичные доктрины, которые порабощали массы, как будто это было почти ..."
  
   "Сверхъестественное?" - спросил доктор Хелберг, приподняв одну бровь.
  
   "Эзотерический", я полагаю, было бы более подходящим словом, " сказал Сэм, допивая шот и морщась от неприятной горечи прозрачного напитка. "Ты уверен, что это текила?" он запнулся, переводя дыхание.
  
   Проигнорировав тривиальный вопрос Сэма, доктор Хелберг не отклонился от темы. "Эзотерические темы охватывают явления, о которых ты говоришь, сын. Сверхъестественное - это всего лишь эзотерическая теософия. Возможно, вы имеете в виду свои недавние видения как одну из тех сбивающих с толку загадок?"
  
   "Вряд ли. Я вижу их как сны, не более. Они вряд ли представляют собой массовую манипуляцию, как это делает религия. Послушайте, я полностью за духовную веру или своего рода доверие к высшему разуму", - объяснил Сэм. "Я просто не уверен, что этих божеств можно умилостивить или убедить молитвой дать людям то, чего они желают. Все будет так, как оно будет. Вряд ли что-то за все время появилось благодаря жалости человека, умоляющего бога ".
  
   "Итак, вы верите, что то, что произойдет, произойдет независимо от какого-либо духовного вмешательства?" доктор спросил Сэма, тайно нажав кнопку записи. "Итак, вы говорите, что наша судьба уже определена".
  
   "Да", - кивнул Сэм. "И нам крышка".
  
  
   Глава 2
  
  
   В Берлине, наконец, снова воцарилось спокойствие после недавних убийств. Несколько верховных комиссаров, членов Бундесрата и различных известных финансистов стали жертвами убийств, которые до сих пор не были раскрыты ни одной организацией или отдельным лицом. Это была головоломка, с которой стране никогда раньше не приходилось сталкиваться, поскольку причины нападений были за пределами предположений. Мужчины и женщины, подвергшиеся нападению, имели мало общего, кроме того, что были богаты или хорошо известны, хотя в основном на политической арене или в деловом и финансовом секторах Германии.
  
   Пресс-релизы ничего не подтверждали, и журналисты со всего мира стекались в Германию, чтобы найти какой-то секретный отчет где-то в городе Берлин.
  
   "Мы считаем, что это была работа организации", - заявила пресс-секретарь министерства Габи Хольцер прессе во время официального заявления, опубликованного бундестагом, парламентом Германии. "Причина, по которой мы в это верим, заключается в том, что в смертях был не один человек".
  
   "Почему это? Почему вы так уверены, что это не работа одного человека, фрау Хольцер?" - спросил один репортер.
  
   Она заколебалась, нервно вздохнув. "Конечно, это всего лишь предположение. Однако мы считаем, что многие замешаны в этом из-за различных методов, которые использовались для убийства этих элитных граждан.
  
   "Элита?"
  
   "Вау, элита, говорит она!"
  
   Восклицания нескольких репортеров и зевак раздраженно повторяли ее неудачно подобранные слова, в то время как Габи Хольцер пыталась исправить свою формулировку.
  
   "Пожалуйста! Пожалуйста, позвольте мне объяснить..." Она попыталась перефразировать, но толпа снаружи уже возмущенно ревела. Заголовки должны были отразить неприятный комментарий в худшем свете, чем это было задумано. Когда ей, наконец, удалось успокоить стоявших перед ней журналистов, она объяснила свой выбор слов так красноречиво, как только могла, с трудом, поскольку ее знания английского были не особенно сильны.
  
   "Дамы и господа из международных средств массовой информации, я прошу у вас прощения за недоразумение. Боюсь, я оговорился - мой английский, ну... М-мои извинения, - слегка заикаясь, произнесла она и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. "Как вы все знаете, эти ужасные действия были совершены в отношении весьма влиятельных и выдающихся людей этой страны. Хотя эти цели, казалось бы, не имели ничего общего и даже не вращались в одних и тех же кругах, у нас есть основания полагать, что их финансовый и политический статус имел какое-то отношение к мотивам нападавших ".
  
   Это было почти месяц назад. Это были трудные несколько недель с тех пор, как Габи Хольцер пришлось иметь дело с прессой и их менталитетом стервятника, но она все еще чувствовала тошноту в животе, когда думала о пресс-конференциях. С той недели нападения прекратились, но по всему Берлину и остальной части страны царил мрачный, неопределенный мир, чреватый опасениями.
  
   "Чего они ожидали?" - спросил ее муж.
  
   "Я знаю, Детлеф, я знаю", - усмехнулась она, выглядывая из окна своей спальни. Габи раздевалась для долгого горячего душа. "Но чего никто не понимает за пределами моей работы, так это того, что я должен быть дипломатичным. Я не могу просто сказать что-то вроде "Мы думаем, что это хорошо финансируемая банда хакеров в сговоре с теневым клубом злых землевладельцев, которые только и ждут, чтобы свергнуть правительство Германии", могу я? " она нахмурилась, пытаясь расстегнуть лифчик.
  
   Ее муж пришел ей на помощь и открыл его, сняв его, а затем расстегнул молнию на ее бежевой юбке-карандаше. Оно упало к ее ногам на толстый, мягкий ковер, и она вышла из него, все еще в туфлях на платформе от Гуччи. Ее муж поцеловал ее в шею и положил подбородок ей на плечо, когда они смотрели на плывущие огни города в море тьмы. "Это то, что происходит на самом деле?" спросил он приглушенными словами, пока его губы исследовали ее ключицу.
  
   "Я думаю, да. Мое начальство очень встревожено. Я полагаю, это потому, что все они думают одинаково. Есть информация, которую мы не раскрыли прессе о жертвах. Это тревожные факты, которые говорят нам, что это не работа одного человека ", - сказала она.
  
   "Какие факты? Что они скрывают от общественности? " спросил он, обхватив ее груди. Габи развернулась и посмотрела на Детлефа с суровым видом.
  
   "Ты что, подглядываешь? На кого вы работаете, герр Хольцер? Ты действительно пытаешься соблазнить меня ради информации?" она рявкнула на него, игриво оттолкнув его назад. Ее светлые локоны танцевали на ее обнаженной спине, когда она следовала за ним на каждом шагу, когда он отступал.
  
   "Нет, нет, я просто проявляю интерес к твоей работе, дорогая", - кротко запротестовал он и упал навзничь на их кровать. Мощно сложенный Детлеф обладал личностью, совершенно противоположной его телосложению. "Я не хотел тебя допрашивать".
  
   Габи остановилась как вкопанная и закатила глаза. "Um Gottes willen!"
  
   "Что я сделал?" - спросил он извиняющимся тоном.
  
   "Детлеф, я знаю, что ты не шпион! Ты должен был подыграть. Говорите что-нибудь вроде "Я здесь, чтобы получить от вас информацию любой ценой" или "если вы не расскажете мне все, я вытрясу это из вас!" или что-нибудь еще, что придет вам в голову. Почему ты такой чертовски милый?" - причитала она, ударяя острым каблуком по кровати прямо у него между ног.
  
   Он ахнул в непосредственной близости от своих фамильных драгоценностей, застыв на месте.
  
   "Фу!" Габи хмыкнула и убрала ногу. "Зажги мне сигарету, будь добр".
  
   "Конечно, дорогая", - уныло ответил он.
  
   Габи открыла краны в душе, чтобы вода тем временем стала горячей. Она сняла трусики и пошла в спальню за сигаретой. Детлеф снова сел, глядя на свою потрясающую жену. Она была не очень высокой, но на этих каблуках возвышалась над ним, кудрявая богиня с Карелией, пылающей между ее полными красными губами.
  
  
   * * *
  
  
   Казино было воплощением расточительной роскоши и допускало в свои греховно буйные объятия только самых привилегированных, богатых и влиятельных посетителей. MGM Grand величественно возвышался в своем лазурном фасаде, который напомнил Дейву Пердью поверхность Карибского моря, но это не было конечным пунктом назначения миллиардера-изобретателя. Он оглянулся на консьержа и персонал, которые помахали на прощание, крепко сжимая свои чаевые в 500 долларов. Черный лимузин без опознавательных знаков подобрал его и отвез на ближайшую взлетно-посадочную полосу, где экипаж самолета Пердью ожидал его прибытия.
  
   "Куда на этот раз, мистер Пердью?" - спросила старшая стюардесса, провожая его к месту. "Луна? Возможно, Пояс Ориона?"
  
   Пердью рассмеялся вместе с ней.
  
   "Дания Прайм, пожалуйста, Джеймс", - скомандовал Пердью.
  
   "Сию минуту, шеф", - отсалютовала она. У нее было то, что он очень ценил в своих сотрудниках - чувство юмора. Его гениальность и неисчерпаемое богатство никогда не меняли того факта, что Дейв Пердью был, прежде всего, веселым и смелым человеком. Поскольку большую часть времени он по какой-то причине работал над чем-то где-то, он решил использовать свое свободное время для путешествий. На самом деле, он направлялся в Копенгаген за какой-то датской экстравагантностью.
  
   Пердью был измотан. Он не вставал более 36 часов подряд с тех пор, как вместе с группой друзей из Британского инженерно-технологического института сконструировал лазерный генератор. Когда его частный самолет взлетел, он откинулся на спинку кресла и решил немного заслуженно выспаться после Лас-Вегаса и его сумасшедшей ночной жизни.
  
   Как всегда, когда он путешествовал один, Пердью оставил плоский экран включенным, чтобы успокоить его и уснуть от скуки, которую он транслировал. Иногда это был гольф, иногда крикет; иногда документальный фильм о природе, но он всегда выбирал что-нибудь неважное, чтобы дать своему разуму некоторую передышку. Часы над экраном показывали половину шестого, когда стюардесса подала ему ранний ужин, чтобы он мог лечь спать с полным желудком.
  
   Сквозь дремоту Пердью слышал монотонный голос репортера новостей и последовавшие за этим дебаты об убийствах, которые преследовали политическую сферу. Пока они спорили на экране телевизора с низкой громкостью звука, Пердью блаженно уснул, не заботясь об ошарашенных немцах в студии. Время от времени волнения приводили его разум в сознание, но вскоре он снова засыпал.
  
   Четыре остановки для дозаправки по пути дали ему немного времени, чтобы размять ноги между сном. Между Дублином и Копенгагеном он провел последние два часа в глубоком сне без сновидений.
  
   Казалось, прошла целая вечность, когда Пердью проснулся от нежных уговоров стюардессы.
  
   "Мистер Пердью? Сэр, у нас небольшая проблема, " проворковала она. При звуке этого слова его глаза распахнулись.
  
   "Что это? В чем дело?" спросил он, все еще невнятно в своем оцепенении.
  
   "Нам было отказано в разрешении войти в воздушное пространство Дании или Германии, сэр. Может быть, нам перенаправить в Хельсинки?" - спросила она.
  
   "Почему мы были здесь..." - пробормотал он, потирая лицо. "Хорошо, я с этим разберусь. Спасибо тебе, дорогая ". С этими словами Пердью бросился к пилотам, чтобы выяснить, в чем проблема.
  
   "Они не дали нам подробного объяснения, сэр. Все, что они сказали нам, это то, что наш регистрационный идентификатор был внесен в черный список как в Германии, так и в Дании! " - объяснил пилот, выглядя таким же озадаченным, как и Пердью. "Чего я не понимаю, так это того, что я запросил предварительное разрешение, и оно было предоставлено, но теперь нам говорят, что мы не можем приземлиться".
  
   "Занесен в черный список за что?" Пердью нахмурился.
  
   "Для меня это звучит как полная чушь, сэр", - вмешался второй пилот.
  
   "Я всем сердцем согласен, Стэн", - ответил Пердью. "Хорошо, у нас достаточно топлива, чтобы отправиться куда-нибудь еще? Я займусь приготовлениями ".
  
   "У нас все еще есть топливо, сэр, но недостаточно, чтобы слишком рисковать", - доложил пилот.
  
   "Попробуй Биллорд. Если нас не впустят, направляйтесь на север. Мы можем приземлиться в Швеции, пока с этим не разберемся", - приказал он своим пилотам.
  
   "Вас понял, сэр".
  
   "Снова управление воздушным движением, сэр", - внезапно сказал второй пилот. "Послушай".
  
   "Они направляют нас в Берлин, мистер Пердью. Что нам делать?" - спросил пилот.
  
   "Что еще мы можем сделать? Полагаю, пока нам придется придерживаться этого", - подсчитал Пердью. Он подозвал стюардессу и попросил двойной ром со льдом - его любимое возлияние, когда дела шли не так, как ему хотелось.
  
   Приземляясь на частной взлетно-посадочной полосе Дитриха на окраине Берлина, Пердью подготовился к официальной жалобе, которую он хотел подать против властей в Копенгагене. Его команда юристов в ближайшее время не смогла бы приехать в немецкий город, поэтому он позвонил в британское посольство, чтобы договориться об официальной встрече с представителем правительства.
  
   Не будучи человеком горячего темперамента, Пердью был в ярости из-за внезапного так называемого внесения в черный список его частного самолета. Хоть убей, он не мог понять, за что его могли внести в черный список. Это было смешно.
  
   На следующий день он вошел в посольство Соединенного Королевства.
  
   "Добрый день, меня зовут Дэвид Пердью. У меня назначена встреча с мистером Беном Каррингтоном", - сказал Пердью секретарше в быстро меняющейся обстановке посольства на Вильгельмштрассе.
  
   "Доброе утро, мистер Пердью", - сердечно улыбнулась она. "Позвольте мне сразу же отвести вас в его офис. Он ждал встречи с тобой".
  
   "Спасибо", - ответил Пердью, слишком смущенный и раздраженный, чтобы даже заставить себя улыбнуться секретарше.
  
   Двери в офис британского представителя были открыты, когда секретарь в приемной проводил Пердью внутрь. За столом спиной к двери сидела женщина и болтала с Кэррингтоном.
  
   "Мистер Пердью, я полагаю", - улыбнулся Кэррингтон, поднимаясь со своего места, чтобы поприветствовать своего шотландского гостя.
  
   "Это верно", - подтвердил Пердью. "Приятно познакомиться с вами, мистер Кэррингтон".
  
   Кэррингтон указал на сидящую женщину. "Я связался с представителем немецкого международного пресс-бюро, чтобы он оказал нам помощь".
  
   "Мистер Пердью, " улыбнулась потрясающая женщина, " я надеюсь, что смогу тебе помочь. Габи Хольцер. Рад с вами познакомиться".
  
  
   Глава 3
  
  
   Габи Хольцер, Бен Кэррингтон и Дэйв Пердью обсуждали неожиданный запрет на посадку за чаем в офисе.
  
   "Я должен заверить вас, герр Пердью, что это беспрецедентно. Наш юридический отдел, а также люди мистера Кэррингтона тщательно проверили вашу биографию на предмет чего-либо, что могло бы послужить основанием для такого иска, но мы не нашли в ваших записях ничего, что могло бы объяснить отказ во въезде в Данию и Германию ", - сообщила Габи.
  
   "Спасибо Богу за Хаима и Тодда!"Подумал Пердью, когда Габи упомянула о проверке его биографии. "Если бы они знали, сколько законов я нарушил в своих исследованиях, они бы заперли меня прямо сейчас".
  
   Джессика Хаим и Гарри Тодд были кем угодно, только не юридическими компьютерными аналитиками Пердью, оба были внештатными экспертами по компьютерной безопасности, которых он нанял. Хотя они были ответственны за образцовые досье Сэма, Нины и Пердью, Хаим и Тодд никогда не были замешаны ни в каких финансовых махинациях. Собственный достаток Пердью был более чем достаточным. Кроме того, они не были жадными людьми. Так же, как в случае с Сэмом Кливом и Ниной Гулд, Пердью окружил себя честными и пристойными людьми. Они часто действовали вне закона, да, но они были далеки от обычных преступников, и это было то, чего большинство авторитетов и моралистов просто не смогли бы понять.
  
   В лучах бледного утреннего солнца, пробивающегося сквозь жалюзи в кабинете Кэррингтона, Пердью размешивал вторую чашку "Эрл Грей". Светлая красота немки была электризующей, но она не обладала своей харизмой или внешностью, как он ожидал. Напротив, она, казалось, действительно хотела докопаться до сути вещей.
  
   "Скажите мне, мистер Пердью, вы когда-нибудь имели какие-либо дела с датскими политиками или финансовыми учреждениями?" Габи спросила его.
  
   "Да, я заключал обширные деловые сделки в Дании. Но я не вращаюсь в политических кругах. Я более склонен к академическим занятиям. Музеи, исследования, инвестиции в высшие учебные заведения, но я держусь подальше от политических повесток дня. Почему?" он спросил ее.
  
   "Почему вы думаете, что это имеет отношение к делу, миссис Хольцер?" - Поинтересовался Кэррингтон, выглядя явно заинтригованным.
  
   "Ну, это совершенно очевидно, мистер Кэррингтон. Если у мистера Пердью нет криминального прошлого, он должен представлять угрозу для этих стран, включая мою, каким-то другим образом ", - уверенно сообщила она британскому представителю. "Если причина не основана на преступлении, то это должно быть связано с его репутацией бизнесмена. Мы оба осведомлены о его финансовом положении и его репутации в некотором роде знаменитости ".
  
   "Понятно", - сказал Кэррингтон. "Другими словами, тот факт, что он участвовал в бесчисленных экспедициях и хорошо известен как филантроп, делает его угрозой для вашего правительства?" Кэррингтон рассмеялся. "Это абсурд, мадам".
  
   "Подождите, вы хотите сказать, что мои инвестиции в определенных странах, возможно, заставили другие страны не доверять моим намерениям?" Пердью нахмурился.
  
   "Нет", - спокойно ответила она. "Не страны, мистер Пердью. Учреждения."
  
   "Я заблудился", - покачал головой Кэррингтон.
  
   Пердью кивнул в знак согласия.
  
   "Позвольте мне объяснить. Я никоим образом не утверждаю, что это относится к моей стране или какой-либо другой. Как и вы, я просто размышляю, и я думаю о том, что вы, мистер Пердью, могли оказаться невольно втянутыми в спор между... " она сделала паузу, чтобы подобрать подходящее английское слово, " ... определенными органами?
  
   "Тела? Нравятся организации?" - Спросил Пердью.
  
   "Да, именно так", - сказала она. "Возможно, ваше финансовое положение в различных международных организациях вызвало к вам неприязнь со стороны органов, выступающих против тех, к кому вы причастны. Подобные вопросы могут легко распространиться на глобальный уровень, что приведет к вашему запрету на въезд в определенные страны; не правительствами этих стран, а кем-то, имеющим влияние на инфраструктуру этих стран ".
  
   Пердью серьезно над этим задумался. Немецкая леди была права. На самом деле, она была более права, чем могла когда-либо знать. Ранее он был захвачен компаниями, которые чувствовали, что его изобретения и патенты могут представлять для них огромную ценность, но опасались, что их оппозиция может предложить более выгодные предложения. Это чувство часто раньше выливалось в промышленный шпионаж и торговые бойкоты, которые мешали ему вести дела со своими международными филиалами.
  
   "Я должен признать, мистер Пердью. Это имеет большой смысл, если учесть ваше присутствие в могущественных конгломератах научной индустрии ", - согласился Кэррингтон. "Но, насколько вам известно, миссис Хольцер, это не официальный запрет на въезд, тогда? Это не со стороны правительства Германии, верно?"
  
   "Верно", - подтвердила она. "У мистера Пердью ни в коем случае нет проблем с правительством Германии ... или Дании, я бы предположил. Я полагаю, что это делается более скрытно, эм, под -" она пыталась подобрать правильное слово.
  
   "Ты имеешь в виду тайну? Тайные организации?" - Подтолкнул Пердью, надеясь, что он неправильно истолковал ее неправильный английский.
  
   "Это верно. Подпольные группы, которые хотят, чтобы вы держались от них подальше. Есть ли что-нибудь, в чем вы в настоящее время участвуете, что может оказаться угрозой для конкурса?" она спросила Пердью.
  
   "Нет", - быстро ответил он. "На самом деле, я взял небольшой отпуск. На самом деле я сейчас в отпуске ".
  
   "Это так беспокоит!" - Воскликнул Кэррингтон, забавно качая головой.
  
   "Отсюда и разочарование, мистер Кэррингтон", - улыбнулся Пердью. "Ну, по крайней мере, я знаю, что у меня нет никаких проблем с законом. Я разберусь с этим со своими людьми ".
  
   "Хорошо. Затем мы обсудили все, что могли, с учетом той небольшой информации, которой мы располагаем об этом необычном происшествии ", - заключил Кэррингтон. "Однако, не для протокола, миссис Хольцер", - обратился он к привлекательной немецкой посланнице.
  
   "Да, мистер Кэррингтон", - улыбнулась она.
  
   "На днях на CNN вы официально представляли канцлера в связи с убийствами, но не раскрыли причину этого", - спросил он очень заинтересованным тоном. "Есть ли что-то неладное, о чем не должна знать пресса?"
  
   Она выглядела крайне неуютно, изо всех сил стараясь сохранить свой профессионализм. "Боюсь", - она посмотрела на обоих мужчин с нервным выражением, - "это очень конфиденциальная информация".
  
   "Другими словами - да", - допытывался Пердью. Он подошел к Габи Хольцер с осторожностью и мягким уважением и сел прямо рядом с ней. "Мадам, возможно, это как-то связано с недавними нападками на политическую и социальную элиту?"
  
   Снова было это слово.
  
   Кэррингтон выглядел совершенно завороженным в ожидании ее ответа. Дрожащими руками он налил еще чаю, сосредоточив все свое внимание на немецком связном.
  
   "Я полагаю, у каждого есть своя теория, но как официальный представитель, я не имею права высказывать свои собственные взгляды, мистер Пердью. Ты знаешь это. Как ты можешь думать, что я могла бы обсуждать это с гражданским лицом?" Она вздохнула.
  
   "Потому что я беспокоюсь, когда секреты распространяются на правительственном уровне, моя дорогая", - ответил Пердью.
  
   "Это дело Германии", - прямо сказала она. Габи бросила пристальный взгляд в сторону Кэррингтона. "Можно мне покурить на вашем балконе?"
  
   "Конечно", - согласился он и встал, чтобы отпереть красивые стеклянные двери, которые вели из его кабинета на красивый балкон с видом на Вильгельмштрассе.
  
   "Отсюда мне виден весь город", - заметила она, закуривая свою длинную тонкую сигарету. "Здесь можно было бы говорить свободно, вдали от стен, у которых могут быть уши. Что-то назревает, джентльмены", - сказала она Кэррингтону и Пердью, когда они встали по бокам от нее, чтобы насладиться видом. "И это древний демон, который проснулся; давно забытое соперничество ... Нет, не соперничество. Это больше похоже на конфликт между группировками, которые долгое время считались мертвыми, но они проснулись и готовы нанести удар ".
  
   Пердью и Кэррингтон обменялись быстрыми взглядами, прежде чем принять к сведению остальную часть сообщения Габи. Она ни разу не взглянула на них, но говорила, затягиваясь тонким дымом между пальцами. "Нашего канцлера схватили еще до того, как начались убийства".
  
   Оба мужчины ахнули от бомбы, которую Габи только что сбросила на них. Она не только делилась конфиденциальной информацией, но и только что признала, что глава правительства Германии пропал без вести. Это пахло переворотом, но звучало так, будто за похищением стояло нечто гораздо более темное.
  
   "Но это было больше месяца назад, может быть, больше!" Кэррингтон воскликнул.
  
   Габи кивнула.
  
   "И почему это не было обнародовано?" - Спросил Пердью. "Несомненно, было бы очень полезно предупредить все соседние страны, прежде чем такого рода коварный заговор распространится на остальную Европу".
  
   "Нет, это должно храниться в тайне, мистер Пердью", - не согласилась она. Она повернулась лицом к миллиардеру с глазами, которые подчеркивали серьезность ее слов. "Как вы думаете, почему эти люди, эти элитные члены общества, были убиты? Все это было частью ультиматума. Люди, стоящие за всем этим, угрожали убить влиятельных граждан Германии, пока не получат то, что хотели. Единственная причина, по которой наш канцлер все еще жив, заключается в том, что мы все еще выполняем их ультиматум ", - сообщила она им. "Но когда мы приблизимся к этому сроку, а Федеральная разведывательная служба не предоставит то, что они требуют, наша страна будет ..., " она горько рассмеялась, " ... под новым руководством".
  
   "Боже милостивый!" Каррингтон сказал себе под нос. "Мы должны привлечь к делу МИ-6, и - "
  
   "Нет", - перебил его Пердью. "Вы не можете рисковать, превращая это в грандиозное публичное шоу, мистер Кэррингтон. Если это просочится наружу, канцлер умрет до наступления сумерек. Что нам нужно сделать, так это поручить кому-нибудь расследовать происхождение нападений ".
  
   "Чего они хотят от Германии?" Каррингтон ловил рыбу.
  
   "Этой части я не знаю", - посетовала Габи, выпуская дым в воздух. "Что я точно знаю, так это то, что это очень богатая организация с практически неограниченными ресурсами, и то, чего они хотят, - это не что иное, как мировое господство".
  
   "И что, по-твоему, нам с этим делать?" - Спросил Кэррингтон, облокотившись на перила, чтобы посмотреть на Пердью и Габи одновременно. Ветер трепал его редеющие прямые седые волосы, пока он ждал предложения. "Мы не можем позволить кому-либо узнать об этом. Если это станет достоянием общественности, истерия распространится по всей Европе, и я почти уверен, что это стало бы смертным приговором для вашего канцлера ".
  
   С порога секретарша Кэррингтона поманила его подписать заявление о несоответствии визы, оставив Пердью и Габи в неловком молчании. Каждый размышлял о своей роли в этом деле, хотя это было не их дело. Они были просто двумя добропорядочными гражданами мира, стремящимися помочь в борьбе с темными душами, которые жестоко оборвали невинные жизни в погоне за жадностью и властью.
  
   "Мистер Пердью, мне неприятно это признавать, " сказала она, быстро оглядываясь, чтобы посмотреть, занят ли еще их хозяин. "Но я был тем, кто организовал изменение маршрута вашего рейса".
  
   "Что?" Произнес Пердью. Его бледно-голубые глаза были полны вопросов, когда он в изумлении уставился на женщину. "Зачем тебе это делать?"
  
   "Я знаю, кто ты", - сказала она. "Я знал, что вы не потерпите, чтобы вас выгнали из воздушного пространства Дании, и я попросил некоторых - назовем их помощниками - взломать систему управления воздушным движением, чтобы отправить вас в Берлин. Я знал, что буду тем человеком, которому мистер Кэррингтон позвонит по этому вопросу. Я должен был встретиться с вами в официальном качестве. Люди наблюдают, вы видите ".
  
   "Боже мой, миссис Хольцер", - Пердью нахмурился, глядя на нее с большим беспокойством. "Вы, конечно, прошли через большие трудности, чтобы поговорить со мной, так чего же вы от меня хотите?"
  
   "Этот журналист, получивший Пулитцеровскую премию, твой компаньон во всех твоих поисках", - начала она.
  
   "Сэм Клив?"
  
   "Сэм Клив", - повторила она, испытывая облегчение от того, что он понял, кого она имела в виду. "Он должен расследовать похищения и нападения на богатых и влиятельных. Он должен быть в состоянии выяснить, какого черта им нужно. Я не в том положении, чтобы разоблачать их ".
  
   "Но ты знаешь, что происходит", - сказал он. Она кивнула, когда Кэррингтон снова присоединился к ним.
  
   "Итак, " сказал Кэррингтон, " вы рассказывали кому-нибудь еще в вашем офисе о своих идеях, миссис Хольцер?"
  
   "Я, конечно, заархивировала кое-какую информацию, но, знаете," она пожала плечами.
  
   "Умно", - заметил Кэррингтон, судя по голосу, глубоко впечатленный.
  
   Габи добавила убежденно. "Ты знаешь, я вообще не должен ничего знать, но я не сплю. Я склонен делать подобные вещи, вещи, которые повлияли бы на благосостояние немецкого народа и всех остальных, если уж на то пошло, моим бизнесом ".
  
   "Это очень патриотично с вашей стороны, миссис Хольцер", - сказал Кэррингтон.
  
   Он прижал дуло глушителя к ее челюсти и вышиб ей мозги прежде, чем Пердью успела моргнуть. Когда изуродованное тело Габи перевалилось через перила, с которых ее сбросил Кэррингтон, Пердью был быстро одолен двумя телохранителями посольства, которые лишили его сознания.
  
  
   Глава 4
  
  
   Нина прикусила мундштук трубки, опасаясь неправильного дыхания . Сэм настаивала, что такого понятия, как неправильное дыхание, не существует, что она могла дышать только в неправильном месте - например, под водой. Чистая и приятной температуры вода окутала ее плавающее тело, когда она продвигалась вперед над рифом, надеясь, что ее не растерзает акула или любое другое морское существо, у которого выдался неудачный день.
  
   Под ней искривленные кораллы украшали бледное и бесплодное океанское дно, оживляя его яркими и красивыми цветами в оттенках, о существовании которых Нина даже не подозревала. Множество видов рыб присоединились к ней в ее исследовании, бросаясь поперек ее пути и совершая быстрые движения, которые заставляли ее немного нервничать.
  
   "Что, если что-то прячется среди этих чертовых школ и бросится на меня?" Нина сама испугалась. "Что, если прямо сейчас меня преследует кракен или что-то в этом роде, и все рыбы на самом деле так мчатся, потому что хотят убежать от этого?"
  
   Благодаря всплеску адреналина, вызванному ее гиперактивным воображением, Нина стала пинать быстрее, крепко прижала руки к бокам и пронзила свой путь мимо последних крупных камней, чтобы выбраться на поверхность. Позади нее след из серебристых пузырьков отмечал ее продвижение, и поток мерцающих маленьких шариков воздуха вырывался из верхнего конца ее трубки.
  
   Нина вырвалась на поверхность как раз в тот момент, когда почувствовала, что ее грудь и ноги начинают гореть. С зачесанными назад мокрыми волосами ее карие глаза казались особенно большими. Ее ноги коснулись песчаного пола, и она начала пробираться обратно к пляжной бухте между холмами, образованными скалами. Морщась, она изо всех сил боролась с течением, держа в руке защитные очки.
  
   Позади нее начался прилив, а это очень опасное время для пребывания в здешней воде. К счастью, солнце скрылось за собирающимися облаками, но было слишком поздно. Нина впервые оказалась в тропическом климате мира, и она уже страдала из-за этого. Боль в плечах наказывала ее каждый раз, когда вода попадала на ее красную кожу. Ее нос уже начал шелушиться от солнечного ожога накануне.
  
   "О Боже, могу ли я уже добраться до отмели!" - она усмехнулась в отчаянии от постоянного натиска волн и морских брызг, которые соленым прибоем покрывали ее покрасневшее тело. Когда вода по пояс стала доходить до колен, она поспешила найти ближайшее укрытие, которым, как оказалось, оказался пляжный бар.
  
   Каждый мальчик и мужчина, попадавшийся ей на пути, оборачивался, чтобы посмотреть, как миниатюрная красавица с важным видом ступает на рыхлый песок. Темные брови Нины, идеальной формы над большими темными глазами, только подчеркивали ее мраморную кожу, даже если сейчас она сильно покраснела. Все взгляды сразу же упали на три изумрудно-зеленых треугольника, которые едва прикрывали те части ее тела, которые мужчины желали больше всего. Телосложение Нины ни в коем случае нельзя было назвать идеальным, но именно то, как она держалась, заставляло других восхищаться ею и желать ее.
  
   "Вы видели мужчину, который был со мной этим утром?" - спросила она молодого бармена, который удачно щеголял в расстегнутой рубашке в цветочек.
  
   "Человек с навязчивыми линзами?" он спросил ее. Нине пришлось улыбнуться и кивнуть.
  
   "Да. Это было бы именно то, что я ищу, " она подмигнула. Она взяла свою белую хлопчатобумажную тунику с углового стула, где она ее оставила, и натянула ее через голову.
  
   "Давно его не видели, мэм. Последний раз, когда я видел его, он направлялся на встречу со старейшинами соседней деревни, чтобы узнать об их культуре или что-то в этом роде ", - добавил бармен. "Выпьешь?"
  
   "Эм, переведи мне счет?" - очаровала она.
  
   "Конечно! Что это будет?" он улыбнулся.
  
   "Шерри", - решила Нина. Она сомневалась, что у них найдется ликер. "Ta."
  
   День сменился дымной прохладой, так как прилив принес с собой соляной туман, который опустился на пляж. Нина потягивала свой напиток, сжимая очки, в то время как ее глаза осматривали окружающую обстановку. Большинство посетителей разошлись, за исключением группы студентов из Италии, устроивших пьяный дебош по другую сторону бара, и двух незнакомцев, спокойно склонившихся над своими напитками у стойки.
  
   Допив свой шерри, Нина поняла, что море подошло намного ближе, а солнце быстро садилось.
  
   "Надвигается буря или что-то в этом роде?" она спросила бармена.
  
   "Я так не думаю. Облаков для этого недостаточно, " ответил он, наклоняясь вперед, чтобы выглянуть наверх из-под соломенной крыши. "Но, я думаю, скоро наступят холода".
  
   Нина рассмеялась при этой мысли.
  
   "И как это могло бы быть?" она хихикнула. Заметив озадаченный взгляд бармена, она рассказала ему, почему нашла их идею холода забавной. "О, я из Шотландии, видишь?"
  
   "Ах!" - он рассмеялся. "Я вижу! Вот почему ты говоришь как Билли Коннелли! И почему ты, " он сочувственно нахмурился, уделяя особое внимание ее красной коже, " проиграла битву с солнцем в свой первый день здесь.
  
   "Да", - согласилась Нина, надувшись от поражения, когда она еще раз осмотрела свои руки. "Бали ненавидит меня".
  
   Он засмеялся и покачал головой. "Нет! Бали любит красоту. Бали любит красоту!" - воскликнул он и нырнул под стойку, только чтобы появиться с бутылкой шерри. Он налил ей еще один бокал. "За счет заведения, комплименты от Бали".
  
   "Спасибо", - улыбнулась Нина.
  
   Вновь обретенное расслабление, несомненно, пошло ей на пользу. Ни разу с тех пор, как они с Сэмом приехали два дня назад, она не выходила из себя, за исключением, конечно, тех случаев, когда проклинала солнце, которое ее хлестало. Вдали от Шотландии, вдали от своего дома в Обане, она чувствовала, что более глубокие вопросы просто не могут до нее дойти. Особенно здесь, где Экватор находился к северу от нее, а не к югу, на этот раз она чувствовала себя вне досягаемости любого рода мирских или серьезных дел.
  
   Бали надежно прятал ее. Нина наслаждалась необычностью, тем, насколько непохожи на Европу острова, даже если она ненавидела солнце и непрекращающиеся волны жары, которые превращали ее горло в пустыню и заставляли язык прилипать к небу. Не то чтобы ей было от чего конкретно скрываться, но Нине нужно было сменить обстановку для ее же блага. Только тогда она будет на высоте, когда вернется домой.
  
   Узнав, что Сэм жив, и увидев его снова, дерзкая академичка сразу же решила максимально использовать его компанию, теперь, когда она знала, что он, в конце концов, не потерян для нее. То, как он, Райхтисусис, вышел из тени в поместье Дейва Пердью, научило ее ценить настоящее и ничего больше. Когда она думала, что он мертв, она поняла значение окончательности и сожаления и поклялась никогда больше не испытывать эту боль - боль незнания. Его отсутствие в ее жизни убедило Нину, что она любит Сэма, даже если она не могла представить себя связанной с ним серьезными отношениями.
  
   В те дни Сэм был в какой-то степени другим. Естественно, он был бы, будучи похищен на борту дьявольского нацистского корабля, который заключил само его существо в свою причудливую паутину нечестивой физики. Как долго его перебрасывало из червоточины в червоточину, было неясно, но одно было ясно - это изменило взгляд всемирно известного журналиста на невероятное.
  
   Нина прислушивалась к затихающему разговору посетителей, гадая, что задумал Сэм. Наличие у него фотоаппарата только убедило ее в том, что он будет отсутствовать некоторое время, вероятно, заблудившись в красоте островов и не следя за временем.
  
   "Последняя порция", - улыбнулся бармен и предложил налить ей еще.
  
   "О, нет, спасибо. На пустой желудок это вещество похоже на рогипнол", - усмехнулась она. "Думаю, я закруглюсь на этом".
  
   Она спрыгнула со своего барного стула, собрала свое любительское снаряжение для подводного плавания и, перекинув его через плечо, помахала на прощание персоналу бара. В комнате, которую она делила с Сэмом, пока не было никаких следов его присутствия, чего и следовало ожидать, но Нина не могла не чувствовать себя неловко из-за того, что Сэм ушел. Она заварила себе чашку чая и стала ждать, глядя на улицу через широкую стеклянную раздвижную дверь, где тонкие белые шторы колыхались от морского бриза.
  
   "Я не могу", - простонала она. "Как люди могут вот так просто сидеть без дела? Господи, я сойду с ума".
  
   Нина закрыла окна, надела брюки-карго цвета хаки, походные ботинки и положила в свою маленькую сумку складной нож, компас, полотенце и бутылку пресной воды. Полная решимости, она отправилась в густо поросшую лесом местность за курортом, где пешеходная тропа вела в местную деревню. Поначалу заросшая песчаная дорожка петляла среди великолепного собора деревьев джунглей, полного разноцветных птиц и бодрящих прозрачных ручьев. В течение нескольких минут птичьи крики были почти оглушительными, но в конце концов щебетание стихло, как будто они были ограничены окрестностями, из которых она только что вышла.
  
   Перед ней тропинка шла прямо в гору, и растительность здесь была гораздо менее пышной. Нина поняла, что птицы остались позади и что теперь она пробирается через устрашающе тихое место. Вдалеке она могла слышать голоса людей в жарких спорах, эхом разносящиеся по плоской местности, которая простиралась от края холма, где она стояла. Внизу, в маленькой деревне, женщины причитали и съеживались, в то время как мужчины племени защищались, крича друг на друга. Посреди всего этого на песке сидел один человек - незваный гость.
  
   "Сэм!" - ахнула Нина. "Сэм?"
  
   Она начала спускаться с холма в сторону поселения. Отчетливый запах огня и мяса наполнил воздух, когда она подошла ближе, не сводя глаз с Сэма. Он сидел, скрестив ноги и положив правую руку на макушку другого мужчины, снова и снова повторяя одно слово на иностранном языке. Тревожащее зрелище напугало Нину, но Сэм был ее другом, и она надеялась оценить ситуацию до того, как толпа станет жестокой.
  
   "Привет!" - сказала она, выходя на центральную поляну. Жители деревни отреагировали с неприкрытой враждебностью, немедленно закричав на Нину и дико размахивая руками, чтобы прогнать ее. Раскинув руки, она пыталась показать, что она не враг.
  
   "Я здесь не для того, чтобы причинить какой-либо вред. Это, " она указала на Сэма, " мой друг. Я заберу его, хорошо? Хорошо?" Нина опустилась на колени, демонстрируя покорный язык тела, двигаясь к Сэму.
  
   "Сэм", - сказала она, протягивая к нему руку. "Боже мой! Сэм, что не так с твоими глазами?"
  
   Его глаза закатились в глазницы, когда он повторял одно слово снова и снова.
  
   "Калихаса! Калихаса!"
  
   "Сэм! Черт возьми, Сэм, очнись, черт возьми! Из-за тебя нас убьют!" - закричала она.
  
   "Ты не можешь разбудить его", - сказал Нине мужчина, который, должно быть, был вождем племени.
  
   "Почему нет?" Она нахмурилась.
  
   "Потому что он мертв".
  
  
   Глава 5
  
  
   Нина почувствовала, как ее волосы встают дыбом от сухой дневной жары. Небо над деревней окрасилось в бледно-желтый цвет, напоминая беременное небо Атертона, где она однажды побывала ребенком во время грозы.
  
   Она недоверчиво нахмурилась, строго глядя на шефа. "Он не мертв. Он жив и дышит... прямо здесь! Что он говорит?"
  
   Старик вздохнул, как будто он видел одну и ту же сцену слишком много раз в своей жизни.
  
   "Калихаса. Он велит человеку, находящемуся под его рукой, умереть от его имени ".
  
   Другой мужчина рядом с Сэмом начал биться в конвульсиях, но разъяренные зрители не сделали ни одного шага вперед, чтобы помочь своему товарищу. Нина сильно встряхнула Сэма, но шеф в тревоге отстранил ее.
  
   "Что?" - закричала она на него. "Я остановлю это! Отпустите меня!"
  
   "Мертвые боги разговаривают. Ты должен выслушать, " предупредил он.
  
   "Вы что, все с ума посходили?" - закричала она, вскидывая руки в воздух. "Сэм!" Нина была в ужасе, но продолжала напоминать себе, что это Сэм - ее Сэм и что она должна удержать его от убийства туземца. Шеф держал ее за запястье, чтобы она не вмешивалась. Его хватка была неестественно сильной для такого хрупкого на вид старика.
  
   На песке перед Сэмом туземец кричал в агонии, а Сэм продолжал повторять свою беззаконную песнь. Кровь сочилась из носа Сэма и капала ему на грудь и бедра, заставляя жителей деревни хором выражать ужас. Женщины плакали, а дети визжали, доводя Нину до слез. Сильно тряся головой, шотландский историк истерически вскрикнула, собираясь с силами. Она рванулась вперед изо всех сил, вырываясь из хватки вождя.
  
   Охваченная яростью и страхом, Нина бросилась к Сэму с бутылкой воды в руке, преследуемая тремя жителями деревни, посланными остановить ее. Но она была слишком быстра. Добравшись до Сэма, она вылила воду ему на лицо и голову. Она вывихнула плечо, когда деревенские мужчины схватили ее, их инерция оказалась слишком сильной для ее маленького тела.
  
   Глаза Сэма закрылись под каплями воды, стекающими по его лбу. Его пение мгновенно прекратилось, и туземец перед ним был избавлен от своих мучений. Измученный и плачущий, он катался по песку, взывая к своим богам и благодаря их за милость.
  
   "Отвали от меня!" Нина закричала, ударив здоровой рукой одного из мужчин. Он сильно ударил ее по лицу, отчего она упала на песок.
  
   "Забери отсюда своего злого пророка!" Нападавший на Нину зарычал с сильным акцентом, подняв кулак, но шеф остановил его от дальнейшего насилия. Другие мужчины поднялись с земли по его команде и оставили Нину и Сэма одних, но не раньше, чем плюнули в незваных гостей, когда те проходили мимо.
  
   "Сэм? Сэм!" - закричала Нина. Ее голос дрожал от шока и ярости, когда она держала его лицо в своих руках. Она болезненно прижала поврежденную руку к груди, пытаясь поднять ошеломленного Сэма на ноги. "Господи Иисусе, Сэм! Вставай!"
  
   Впервые Сэм моргнул. Он нахмурился, когда его охватило замешательство.
  
   "Нина?" он застонал. "Что ты здесь делаешь? Как ты нашел меня?"
  
   "Слушай, просто поднимайся нахуй и пошли отсюда, пока эти люди не зажарили наши бледные задницы на ужин, хорошо?" - сказала она себе под нос. "Пожалуйста. Пожалуйста, Сэм!"
  
   Он посмотрел на свою прекрасную подругу. Она, казалось, была потрясена.
  
   "Что это за синяк у тебя на лице? Нина. Эй! Кто-нибудь... - он понял, что они находятся в середине быстро растущей толпы, - ... кто-нибудь ударил тебя?"
  
   "Не строй из себя мачо сейчас. Давай просто уберемся отсюда нахуй. Сейчас, " прошептала она с твердой настойчивостью.
  
   "Хорошо, хорошо", - пробормотал он невнятно, все еще совершенно ошеломленный. Его глаза забегали из стороны в сторону, когда он осмотрел плюющихся зрителей, которые выкрикивали оскорбления и жестом отослали его и Нину. "Господи, в чем их проблема?"
  
   "Не имеет значения. Я все объясню, если мы выберемся отсюда живыми, " Нина задыхалась в агонии и панике, таща за собой нетвердое тело Сэма к вершине холма.
  
   Они двигались так быстро, как только могли, но травма Нины не позволила ей бежать.
  
   "Я не могу, Сэм. Ты продолжай, " крикнула она.
  
   "Абсолютно нет. Позволь мне помочь тебе, " ответил он, неуклюже ощупывая ее живот.
  
   "Что ты делаешь?" она нахмурилась.
  
   "Пытаюсь обнять тебя за талию, чтобы я мог тянуть тебя за собой, любимая", - фыркнул он.
  
   "Вы даже не приблизились. Я прямо здесь, у всех на виду, " простонала она, но затем кое-что пришло ей в голову. Помахав открытой ладонью перед лицом Сэма, Нина заметила, что он проследил за движением. "Сэм? Ты видишь?"
  
   Он быстро заморгал и выглядел расстроенным. "Немного. Я вижу тебя, но трудно определить расстояние. Мое восприятие глубины - полный пиздец, Нина ".
  
   "Хорошо, хорошо, давай просто вернемся на курорт. Как только мы окажемся в безопасности в комнате, мы сможем выяснить, что, черт возьми, с тобой случилось, " сочувственно предложила она. Нина взяла Сэма за руку и сопровождала их обоих всю обратную дорогу до отеля. Под пристальными взглядами гостей и персонала Нина и Сэм поспешили в свою комнату. Когда они вошли внутрь, она заперла дверь.
  
   "Иди приляг, Сэм", - сказала она.
  
   "Нет, пока мы не вызовем тебе врача для лечения этого ужасного синяка", - запротестовал он.
  
   "Тогда как ты можешь видеть синяк на моем лице?" - спросила она, просматривая номер в телефонном справочнике отеля.
  
   "Я вижу тебя, Нина", - вздохнул он. "Я просто не могу сказать, как далеко все это от меня. Я должен признать, что это гораздо более раздражает, чем невозможность увидеть, можете ли вы в это поверить ".
  
   "О да. Конечно, - ответила она, набирая номер службы такси. Она заказала машину до ближайшего отделения неотложной помощи. "Прими быстренько душ, Сэм. Мы должны выяснить, навсегда ли повреждено ваше зрение - то есть сразу после того, как они вставят это обратно во вращательную манжету ".
  
   "У тебя плечо не в суставе?" Спросил Сэм.
  
   "Да", - ответила она. "Вырвалось, когда они схватили меня, чтобы держать подальше от тебя".
  
   "Почему? Что ты собиралась сделать, что они хотели защитить меня от тебя? " он слегка улыбнулся от удовольствия, но он мог сказать, что Нина скрывала от него подробности.
  
   "Я просто собиралась тебя разбудить, а они, похоже, не хотели, чтобы я этого делала, вот и все", - она пожала плечами.
  
   "Это то, что я хочу знать. Я спал? Я был в отключке?" искренне спросил он, поворачиваясь к ней лицом.
  
   "Я не знаю, Сэм", - сказала она неубедительно.
  
   "Нина", - попытался он выведать.
  
   "У тебя меньше, " она посмотрела на часы у кровати, - двадцати минут, чтобы принять душ и подготовиться к нашему такси".
  
   "Хорошо", - сдался Сэм, вставая, чтобы пойти в душ, медленно ощупью пробираясь вдоль края кровати и стола. "Но это еще не конец. Когда мы вернемся, ты расскажешь мне все, включая то, что ты скрываешь от меня ".
  
   В больнице дежурные медицинские работники позаботились о плече Нины.
  
   "Хотите чего-нибудь перекусить?" - спросил проницательный доктор-индонезиец. Он напомнил Нине одного из тех многообещающих молодых голливудских режиссеров-хипстеров с его темнокожими чертами лица и остроумным характером.
  
   "Возможно, ваша медсестра?" Сэм вмешался, оставив ничего не подозревающую медсестру ошеломленной.
  
   "Не обращай на него внимания. Он ничего не может с этим поделать, " Нина подмигнула удивленной медсестре, которой едва перевалило за двадцать. Девушка с усилием выдавила улыбку, бросив неуверенный взгляд в сторону красивого мужчины, который пришел в отделение неотложной помощи с Ниной. "И я кусаю только мужчин".
  
   "Приятно знать", - улыбнулся очаровательный доктор. "Как ты это сделал? И не говори, что ты занимался тяжелой работой ".
  
   "Я упала во время прогулки", - ответила Нина, не дрогнув.
  
   "Ладно, поехали. Готовы?" - спросил доктор.
  
   "Нет", - заскулила она на долю секунды, прежде чем доктор потянул ее за руку мощным захватом, от которого ее мышцы свело судорогой. Нина закричала в агонии из-за горящих связок и растянутых мышечных волокон, которые вызвали разрушительную вспышку боли в плече. Сэм вскочил, чтобы подойти к ней, но медсестра мягко оттолкнула его.
  
   "Все кончено! Это сделано", - успокоил ее доктор. "Все вернулось на место, хорошо? Это будет гореть еще день или два, но потом станет лучше. Держи это на перевязи. Не слишком много движения в течение следующего месяца, так что никаких пеших прогулок."
  
   "Господи! На мгновение я подумал, что ты отрываешь мне гребаную руку!" Нина нахмурилась. Ее лоб блестел от пота, а липкая кожа была холодной на ощупь, когда Сэм подошел, чтобы взять ее за руку.
  
   "Ты в порядке?" он спросил.
  
   "Да, я золотая", - сказала она, но ее лицо говорило о другом. "Сейчас мы должны проверить твое зрение".
  
   "Что не так с вашими глазами, сэр?" - спросил харизматичный доктор.
  
   "Ну, в этом-то все и дело. Понятия не имею. Я..., " он на мгновение подозрительно посмотрел на Нину, - знаете, заснул на улице, когда загорал. И когда я проснулся, у меня возникли проблемы с фокусировкой на расстоянии до объектов ".
  
   Доктор уставился на Сэма, не отрывая взгляда от глаз Сэма, как будто он не верил ни единому слову из того, что только что сообщил турист. Он покопался в кармане пальто в поисках ручки-фонарика и кивнул. "Вы говорите, что заснули, загорая. Вы загораете в рубашке? У тебя на груди нет линии загара, и если ты не отражаешь солнечный свет своей бледной кожей, мой шотландский друг, мало что указывает на то, что твоя история правдива ".
  
   "Я не думаю, что имеет значение, почему он спал, док", - защищалась Нина.
  
   Он посмотрел на маленькую фейерверк большими темными глазами. "На самом деле, в этом вся разница, мэм. Только если я буду знать, где он был и как долго, чему он подвергался и так далее, я смогу определить, что могло вызвать проблему ".
  
   "Где вы учились?" Спросил Сэм, совершенно не по теме.
  
   "Окончил Корнельский университет и четыре года в Пекинском университете, сэр. Я работал над магистерской программой в Стэнфорде, но мне пришлось прервать ее, чтобы приехать и помочь с наводнением 2014 года в Брунее ", - объяснил он, изучая глаза Сэма.
  
   "И ты спрятан в таком маленьком месте, как это? Я бы сказал, почти жаль, " заметил Сэм.
  
   "Моя семья здесь, и, я думаю, именно там мои навыки нужны больше всего", - сказал молодой доктор, стараясь говорить легко и лично, потому что хотел установить тесные отношения с шотландцем, особенно учитывая то, что он подозревал неладное. Было бы невозможно вести серьезную дискуссию о таком состоянии даже с самыми непредубежденными людьми.
  
   "Мистер Клив, почему бы тебе не пройти со мной в мой кабинет, чтобы мы могли поговорить наедине, " предложил доктор серьезным тоном, который обеспокоил Нину.
  
   "Можно, Нина пойдет с нами?" Спросил Сэм. "Я хочу, чтобы она была со мной во время приватных бесед о моем здоровье".
  
   "Очень хорошо", - сказал доктор, и они сопроводили его в маленькую комнату рядом с коротким коридором палаты. Нина посмотрела на Сэма, но он казался спокойным. В стерильной обстановке Нину затошнило. Доктор закрыл дверь и одарил их обоих долгим, пристальным взглядом.
  
   "Возможно, вы были в деревне рядом с пляжем?" он спросил их.
  
   "Да", - сказал Сэм. "Это местная инфекция?"
  
   "Это там вы получили травму, мэм?" Он обратился к Нине с оттенком опасения. Она подтвердила кивком, выглядя несколько смущенной за свою неуклюжую ложь ранее.
  
   "Это болезнь или что-то в этом роде, доктор?" Сэм настаивал на ответе. "У этих людей есть какая-то болезнь ...?"
  
   Доктор глубоко вздохнул. "Мистер Клив, ты веришь в сверхъестественное?"
  
  
   Глава 6
  
  
   Пердью проснулся в чем-то похожем на морозильную камеру или гроб, сделанный для сохранения трупа. Его глаза ничего не могли разглядеть перед собой. Темнота и тишина были сродни холодной атмосфере, которая обжигала его обнаженную кожу. Его левая рука потянулась к правому запястью, но он обнаружил, что с него сняли часы. Каждый вдох был хрипом муки, когда он задыхался от холодного воздуха, проникающего откуда-то из темноты. Именно тогда Пердью обнаружил, что он был полностью обнажен.
  
   "О Боже мой! Пожалуйста, не говорите мне, что я лежу на плите в каком-то морге. Пожалуйста, не говори мне, что меня приняли за мертвого!" умолял его внутренний голос. "Сохраняй спокойствие, Дэвид. Просто сохраняйте спокойствие, пока не узнаете, что происходит. Не стоит преждевременно паниковать. Паника только затуманивает разум. Паника только затуманивает разум.
  
   Он осторожно опустил руки вниз по своему телу и провел ими по бокам, чтобы почувствовать, что находится под ним.
  
   "Атлас".
  
   "Может быть, это гроб?" - подумал он, но подумал, что гроб будет каким угодно, только не холодным. Спорадические мышечные подергивания в конечном итоге переросли в полноценные судороги, особенно в ногах. От боли Пердью завыл в темноте, схватившись за ноги. По крайней мере, это означало, что он не был заключен в гроб или холодильник морга. Тем не менее, знание этого не принесло ему утешения. Холод был невыносимым, даже сильнее, чем плотная темнота вокруг него.
  
   Внезапно тишину нарушили приближающиеся шаги.
  
   "Это мое спасение?" Или моя гибель?"
  
   Пердью внимательно слушал, борясь с желанием учащенно дышать. Никакие голоса не наполняли помещение, только непрекращающиеся шаги. Его сердце бешено забилось от множества мыслей о том, что бы это могло быть - где он мог быть. Щелкнул выключатель, и белый свет ослепил Пердью, защипав ему глаза.
  
   "Вот он", - услышал он высокий мужской голос, который напомнил Либераче. "Мой Господь и спаситель".
  
   Пердью не мог открыть глаза. Даже сквозь закрытые веки свет проникал в его череп.
  
   "Не торопись, Гер Пердью", - посоветовал голос с сильным берлинским акцентом. "Твои глаза должны сначала привыкнуть, иначе ты ослепнешь, дорогая. И мы этого не хотим. Ты просто слишком драгоценна ".
  
   Что было нехарактерно для Дейва Пердью, он предпочел ответить четко произнесенным "Пошел ты".
  
   Мужчина захихикал над его ненормативной лексикой, звучавшей довольно забавно. До ушей Пердью донеслись хлопки в ладоши, и он вздрогнул.
  
   "Почему я голый? Я так не качаюсь, приятель", - сумел сказать Пердью.
  
   "О, ты будешь качаться, как бы мы тебя ни подталкивали, моя дорогая. Ты увидишь. Сопротивление очень вредно для здоровья. Сотрудничество так же важно, как кислород, как вы скоро поймете. Я твой хозяин, Клаус, и ты обнажен по той простой причине, что обнаженных мужчин легко обнаружить, когда они убегают. Видите ли, нет необходимости сдерживать вас, когда вы обнажены. Я верю в простые, но эффективные методы", - объяснил мужчина.
  
   Пердью заставил свои глаза привыкнуть к яркому окружению. Вопреки всем представлениям, которые возникали у него в голове, когда он лежал в темноте, камера, где его держали в плену, была большой и роскошной. Это напомнило ему о дéкор в часовне замка Гламис в его родной стране, Шотландии. Потолки и стены украшали картины в стиле ренессанса, написанные яркими масляными красками в позолоченных рамах. С потолка свисали золотые люстры, а витражи украшали оконные стекла, которые выглядывали из-за роскошной драпировки темно-фиолетового цвета.
  
   Наконец его глаза нашли человека, о котором он до этого момента слышал только голос, и он выглядел почти в точности так, как Пердью его себе представлял. Не очень высокий, стройный и элегантно одетый Клаус внимательно стоял, аккуратно сложив руки перед собой. Когда он улыбался, на его щеках появлялись глубокие ямочки, а его темные глаза-бусинки, казалось, иногда светились под ярким светом. Пердью заметил, что Клаус причесывался так, что это напоминало ему прическу Гитлера - темный косой пробор, очень короткий от макушки уха вниз. Но его лицо было чисто выбрито, и не было никаких следов отвратительного пучка волос под носом, которым щеголял демонический нацистский лидер.
  
   "Когда я смогу одеться?" Спросил Пердью, стараясь быть как можно вежливее. "Мне действительно холодно".
  
   "Боюсь, ты не сможешь. Пока ты здесь, ты будешь обнажен как для практических, так и для, - глаза Клауса с бесстыдным восторгом изучали высокое, худощавое телосложение Пердью, - эстетических целей".
  
   "Без одежды я замерзну до смерти! Это нелепо!" Пердью возразил.
  
   "Пожалуйста, держите себя в руках, герр Пердью", - спокойно ответил Клаус. "Правила есть правила. Однако отопление будет включено, как только я прикажу, чтобы вам было удобно. Мы охладили комнату только для того, чтобы разбудить вас ".
  
   "Ты не мог бы просто разбудить меня старомодным способом?" Пердью усмехнулся.
  
   "Что такое старомодный способ? Зову тебя по имени? Обливать тебя водой? Посылать любимую кошку, чтобы та полапала тебе лицо? Пожалуйста. Это храм нечестивых богов, мой дорогой человек. Мы, конечно, не за доброту и баловство", - сообщил Клаус холодным голосом, который не соответствовал его улыбающемуся лицу и горящим глазам.
  
   Ноги Пердью дрожали, а соски затвердели от холода, когда он стоял рядом с покрытым шелковой скатертью столом, который служил ему кроватью с тех пор, как его привезли сюда. Его руки накрыли его мужское достоинство, показывая его понижающуюся температуру тела фиолетовым цветом ногтей и губ.
  
   "Heizung!" Клаус приказал. Он перешел на более мягкий тон: "Через несколько минут тебе будет намного комфортнее, я обещаю".
  
   "Спасибо", - пробормотал Пердью, заикаясь, сквозь стучащие зубы.
  
   "Ты можешь сесть, если хочешь, но тебе не разрешат покинуть эту комнату, пока тебя не выведут - или не вынесут - в зависимости от степени твоего сотрудничества", - проинформировал его Клаус.
  
   "Примерно так", - сказал Пердью. "Где я? Храм? И что тебе понадобится от меня?"
  
   "Медленно!" Клаус воскликнул с широкой улыбкой, хлопнув в ладоши. "Вы просто хотите разобраться в деталях. Расслабься."
  
   Пердью почувствовал, что его разочарование растет. "Послушай, Клаус, я не чертов турист! Я здесь не с визитом, и уж точно не для того, чтобы развлекать вас. Я хочу знать подробности, чтобы мы могли завершить наше прискорбное дело и я мог отправиться домой! Вы, кажется, предполагаете, что меня устраивает находиться здесь в моем чертовом праздничном костюме, прыгающем через ваши обручи, как цирковое животное!"
  
   Улыбка Клауса быстро исчезла. После того, как Пердью закончил свою тираду, худощавый мужчина посмотрел на него, не двигаясь. Пердью надеялся, что его точка зрения дошла до несносного идиота, который играл с ним в игры в один из его не очень хороших дней.
  
   "Ты закончил, Дэвид?" Спросил Клаус низким, зловещим голосом, который был едва слышен. Его темные глаза смотрели прямо в глаза Пердью, когда он опустил подбородок и сцепил пальцы. "Позвольте мне кое-что прояснить для вас. Вы здесь не гость, вы правы; вы также не хозяин. Здесь вы не обладаете никакой властью, потому что здесь вы обнажены, а это значит, что у вас нет доступа к компьютеру, гаджетам или кредитным картам для выполнения ваших магических трюков ".
  
   Клаус медленно приблизился к Пердью, продолжая свои разъяснения. "Здесь у вас не будет разрешения задавать вопросы или иметь мнение. Ты подчинишься или умрешь, и ты сделаешь это без вопросов, я ясно выразился?"
  
   "Кристально ясно", - ответил Пердью.
  
   "Единственная причина, по которой я вообще отношусь к тебе с небольшой долей уважения, заключается в том, что ты когда-то был Ренатусом Ордена Черного Солнца", - сказал он Пердью, обходя его кругом. Клаус продемонстрировал отчетливое выражение крайнего презрения к своему пленнику. "Даже несмотря на то, что ты был плохим королем, вероломным перебежчиком, который решил уничтожить Черное Солнце вместо того, чтобы использовать их для правления новым Вавилоном".
  
   "Я никогда не претендовал на эту должность!" он защищал свое дело, но Клаус продолжал говорить, как будто слова Пердью были всего лишь скрипами в деревянных панелях комнаты.
  
   "У тебя на побегушках был самый могущественный зверь в мире, Ренатус, и ты решил нагадить на него, содомизировать и чуть не вызвал полный крах веков могущества и мудрости", - проповедовал Клаус. "Если бы это было вашим планом с самого начала, я бы похвалил вас. Это показывает талант к обману. Но если ты сделал это, потому что боялся силы, мой друг, ты ничего не стоишь ".
  
   "Почему вы защищаете Орден Черного Солнца? Ты один из их приспешников? Они обещали вам место в их тронном зале после того, как они уничтожат мир? Если ты им доверяешь, то ты дурак особой степени, " парировал Пердью. Он почувствовал, как его кожа расслабляется под мягким теплом меняющейся температуры в комнате.
  
   Клаус усмехнулся, горько улыбаясь, когда он стоял перед Пердью.
  
   "Я полагаю, прозвище дурак зависит от цели игры, вы так не думаете? Для тебя я дурак, который стремится к власти любыми необходимыми средствами. Для меня ты дурак, что выбросил это ", - сказал он.
  
   "Послушай, чего ты хочешь?" Пердью кипел.
  
   Он подошел к окну и отдернул занавеску в сторону. За занавеской, вставленной заподлицо в деревянную раму, находилась клавиатура. Прежде чем использовать его, Клаус оглянулся на Пердью.
  
   "Вас привезли сюда, чтобы запрограммировать, чтобы вы снова могли служить цели", - сказал он. "Нам нужна особая реликвия, Дэвид, и ты найдешь ее для нас. И ты хочешь узнать самую интересную часть?"
  
   Теперь он улыбался, как и прежде. Пердью ничего не сказал. Он предпочел выждать время и использовать свои наблюдательные навыки, чтобы найти выход, как только сумасшедший уйдет. На данный момент он больше не хотел развлекать Клауса, а вместо этого просто соглашался.
  
   "Лучшая часть в том, что ты захочешь служить нам", - усмехнулся Клаус.
  
   "Что это за реликвия?" Спросил Пердью, притворяясь, что ему интересно знать.
  
   "О, что-то действительно особенное, даже более особенное, чем Копье Судьбы!" - раскрыл он. "Когда-то называвшееся Восьмым чудом света, мой дорогой Дэвид, оно было утрачено во время Второй мировой войны самой зловещей силой, которая распространилась по Восточной Европе подобно багровой чуме. Из-за их вмешательства она потеряна для нас, и мы хотим ее вернуть. Мы хотим, чтобы каждая уцелевшая ее часть была собрана заново и восстановлена в своей былой красоте, чтобы украсить главный зал этого храма в его золотом великолепии ".
  
   Пердью поперхнулся. То, на что намекал Клаус, было абсурдно и невозможно, но это было типично для "Черного солнца".
  
   "Вы всерьез надеетесь обнаружить Янтарную комнату ?" - Удивленно спросил Пердью. "Она была разрушена британскими воздушными налетами и так и не вышла за пределы Кöнигсберга! Ее больше не существует. Только ее осколки разбросаны по всему дну океана и под фундаментами старых руин, уничтоженных в 1944 году. Это дурацкая затея!"
  
   "Что ж, давай посмотрим, сможем ли мы изменить твое мнение об этом", - улыбнулся Клаус.
  
   Он повернулся, чтобы ввести код на клавиатуре. Последовал громкий гул, но Пердью не мог разглядеть ничего необычного, пока изысканные росписи потолка и стен не превратились в свои полотна. Пердью понял, что все это было оптической иллюзией.
  
   Поверхности внутри рамок были покрыты светодиодными экранами, способными превращать сцены, как окна, в кибервселенную. Даже окна были просто изображениями на плоских экранах. Внезапно на всех мониторах появился страшный символ Черного Солнца, прежде чем переключиться на одно гигантское изображение, которое распространилось по всем экранам. От первоначальной комнаты ничего не осталось. Пердью больше не был в роскошной гостиной замка. Он стоял внутри пещеры огня, и хотя он знал, что это всего лишь проекция, он не мог отрицать дискомфорт от повышения температуры.
  
  
   Глава 7
  
  
   Голубой свет телевизора придавал комнате еще более мрачную атмосферу. На стенах комнаты движение в новостях отбрасывает множество форм и теней в черно-синем цвете, вспыхивающих подобно молнии и лишь на мгновение освещающих украшения на столах. Ничего не было там, где должно было быть. Там, где на стеклянных полках буфета раньше стояли стаканы и тарелки, была только зияющая рама, внутри которой ничего не было. На полу перед ней, а также на верхней части выдвижного ящика были разбросаны большие зазубренные осколки разбитой посуды.
  
   Пятна крови окрасили некоторые щепки и плитки пола, приобретая черный оттенок в свете телевизора. Люди на экране, казалось, ни к кому конкретно не обращались. В комнате для них не было зрителей, хотя кто-то присутствовал. На диване дремлющая гора человека заполнила все три сиденья, а также подлокотники. Его одеяла упали на пол, оставив его беззащитным перед ночным холодом, но ему было все равно.
  
   С тех пор, как была убита его жена, Детлеф ничего не чувствовал. Не только эмоции покинули его, но и чувства онемели. Детлеф не хотел чувствовать ничего, кроме печали и траура. Его кожа была холодной, такой холодной, что горела, но вдовец почувствовал только онемение, когда его одеяла соскользнули и грудой легли на ковер.
  
   Ее туфли все еще лежали на краю кровати, куда она бросила их накануне. Детлеф не смог бы вынести, если бы забрал их, потому что тогда она действительно ушла бы. Отпечатки пальцев Габи все еще были на кожаном ремешке, грязь с ее подошв все еще была там, и когда он прикоснулся к туфлям, он почувствовал ее. Если бы он убрал их в шкаф, следы его последних мгновений с Габи были бы навсегда потеряны.
  
   Кожа сошла с его сломанных костяшек, и теперь налет покрывал сырую плоть. Детлеф тоже этого не чувствовал. Он чувствовал только холод, который заглушал боль после его буйства и рваных ран, оставленных зазубренными краями. Конечно, он знал, что почувствует жгучие раны на следующий день, но сейчас он хотел только спать. Когда он спал, он видел ее в своих снах. Ему не пришлось бы сталкиваться с реальностью. Во сне он мог спрятаться от реальности смерти своей жены.
  
   "Это Холли Дэррил с места отвратительного инцидента, который произошел этим утром в британском посольстве в Берлине", - пролепетал американский репортер по телевизору. "Именно здесь Бен Каррингтон из посольства Великобритании стал свидетелем ужасного самоубийства Габи Хольцер, представителя министерства федерального канцлера Германии. Возможно, вы помните миссис Хольцер как представителя, выступавшего перед прессой в связи с недавними убийствами политиков и финансистов в Берлине, которые сейчас СМИ окрестили "Наступлением Мидаса". Источники сообщают, что до сих пор нет ясности относительно мотивов миссис Хольцер покончить с собой после оказания помощи в расследовании этих убийств. Остается выяснить, была ли она возможной целью тех же убийц или, возможно, она даже была связана с ними ".
  
   Детлеф зарычал в полусне от дерзости средств массовой информации, которые даже намекнули, что его жена может иметь какое-либо отношение к убийствам. Он не мог решить, какая из двух лжи раздражала его больше - предполагаемое самоубийство или абсурдное искажение ее причастности. Обеспокоенный несправедливыми домыслами журналистов-всезнаек, Детлеф почувствовал нарастающую ненависть к тем, кто очернил его жену в глазах всего мира.
  
   Детлеф Хольцер не был трусом, но он был серьезным одиночкой. Возможно, это было его воспитание или, возможно, просто его личность, но он всегда страдал среди людей. Неуверенность в себе всегда была его крестом, даже в детстве. Он и представить себе не мог, что он настолько важен, чтобы иметь собственное мнение, и даже будучи мужчиной лет тридцати пяти, женатым на потрясающей женщине, известной всей Германии, Детлеф все еще был склонен к самоустранению.
  
   Если бы у него не было обширной боевой подготовки в армии, он бы никогда не встретил Габи. Во время выборов 2009 года было широко распространено насилие из-за слухов о коррупции, которые вызвали протесты и бойкоты выступлений кандидатов в определенных местах по всей Германии. Габи, среди прочих, перестраховалась, наняв личную охрану. Когда она впервые встретила своего телохранителя, она мгновенно влюбилась в него. Как она могла не любить такого мягкосердечного, нежного гиганта, как Детлеф?
  
   Он никогда не понимал, что она в нем нашла, но все это было частью его низкой самооценки, поэтому Габи научилась легкомысленно относиться к его скромности. Она никогда не заставляла его появляться с ней на публике после того, как закончился его контракт в качестве ее телохранителя. Его жена уважала его непреднамеренную оговорку, даже в спальне. Они были совершенно противоположны в вопросах сдержанности, но они нашли удобную золотую середину.
  
   Теперь она ушла, и он остался совсем один. Тоска по ней искалечила его сердце, и он непрестанно плакал в святилище дивана. В его мыслях преобладала двойственность. Он собирался сделать все необходимое, чтобы выяснить, кто убил его жену, но сначала ему нужно было преодолеть препятствия, которые он сам себе поставил. Это была самая сложная часть, но Габи заслуживал справедливости, и ему просто нужно было найти способ стать более уверенным.
  
  
   Глава 8
  
  
   Сэм и Нина понятия не имели, как ответить на вопрос доктора. Учитывая все то, чему они были свидетелями во время своих совместных приключений, им пришлось признать, что необъяснимые явления существуют. Хотя большую часть того, что они пережили, можно было списать на сложную физику и неоткрытые научные принципы, они были открыты и для других объяснений.
  
   "Почему ты спрашиваешь?" Спросил Сэм.
  
   "Мне нужно быть уверенным, что ни вы, ни леди здесь не сочтете меня каким-то суеверным идиотом в том, что я собираюсь вам сказать", - признался молодой врач. Его взгляд метался между ними взад и вперед. Он был смертельно серьезен, но не был уверен, стоит ли доверять незнакомцам настолько, чтобы объяснять им такую явно притянутую за уши теорию.
  
   "Мы очень непредубежденны, когда речь заходит о таких вещах, доктор", - заверила его Нина. "Ты можешь рассказать нам. Честно говоря, мы сами видели некоторые странные вещи. Нас с Сэмом все еще мало что может удивить ".
  
   "То же самое", - добавил Сэм с детским смешком.
  
   Доктору потребовалось время, чтобы придумать, как донести свою теорию до Сэма. Его лицо выдавало беспокойство. Прочистив горло, он поделился тем, что, по его мнению, Сэм должен был знать.
  
   "У людей в деревне, которую вы посетили, была очень странная встреча несколько сотен лет назад. Это рассказ, который передавался устно на протяжении веков, поэтому я не уверен, сколько от первоначальной истории осталось в сегодняшней легенде ", - передал он. "Они рассказывают о драгоценном камне, который был подобран маленьким мальчиком и принесен в деревню, чтобы отдать вождю. Но из-за того, что камень выглядел так необычно, старейшины подумали, что это глаз бога, поэтому они закрыли его, опасаясь, что за ними будут наблюдать. Короче говоря, все в деревне умерли три дня спустя, потому что они ослепили бога, и он излил на них свой гнев ".
  
   "И ты думаешь, что моя проблема со зрением как-то связана с этой историей?" Сэм нахмурился.
  
   "Послушай, я знаю, это звучит безумно. Поверьте мне, я знаю, как это звучит, но выслушайте меня ", - настаивал молодой человек. "То, что я думаю, немного менее медицинское и больше склоняется к ... гм... такого рода..."
  
   "Странная сторона?" Спросила Нина. В ее тоне сквозил скептицизм.
  
   "Подожди сейчас", - сказал Сэм. "Продолжай. Какое это имеет отношение к моему зрению?"
  
   "Я думаю, что с вами там что-то случилось, мистер Клив; что-то, чего вы не можете вспомнить", - предположил доктор. "Я скажу тебе почему. Поскольку предки этого племени ослепили бога, только человек, укрывающий бога, мог ослепнуть в их деревне."
  
   Подавляющая тишина окутала троих, в то время как Сэм и Нина уставились на доктора с самыми непонятными взглядами, которые он когда-либо видел. Он понятия не имел, как разъяснить то, что пытался сказать, особенно потому, что это было настолько нелепо и донкихотски.
  
   "Другими словами," Нина медленно начала убеждаться, что все поняла правильно, "вы хотите сказать нам, что верите в сказку о старых женах, верно? Итак, это не имеет ничего общего с решением. Ты просто хотел сообщить нам, что купился на это безумное дерьмо ".
  
   "Нина", Сэм нахмурился, не слишком довольный тем, что она была такой резкой.
  
   "Сэм, этот парень практически говорит тебе, что внутри тебя есть бог. Теперь я полностью за эго и даже могу справиться с небольшим нарциссизмом здесь и там, но, ради Христа, ты не можешь верить в эту чушь! " - увещевала она его. "Боже мой, это все равно что сказать, что если у вас болит ухо в бассейне Амазонки, то вы наполовину единорог".
  
   Высмеивание иностранки было слишком сильным и грубым, что вынудило молодого врача раскрыть свой диагноз. Оказавшись лицом к лицу с Сэмом, он повернулся спиной к Нине, чтобы игнорировать ее в ответ на ее пренебрежение к его интеллекту. "Послушай, я знаю, как это звучит. Но вы, мистер Клив, за короткое время пропустили через свой органон-визус пугающее количество концентрированного тепла, и хотя это должно было привести к взрыву вашей головы, в результате вы получили лишь незначительные повреждения хрусталика и сетчатки!"
  
   Он взглянул на Нину. "Это было основой моего диагностического заключения. Делайте с этим, что хотите, но это слишком странно, чтобы отмахиваться от чего-либо, кроме сверхъестественного ".
  
   Сэм был ошарашен.
  
   "Так вот в чем причина моего безумного видения", - сказал себе Сэм.
  
   "Чрезмерная жара вызвала небольшие катаракты, но их может удалить любой офтальмолог, как только вы вернетесь домой", - сказал доктор.
  
   Примечательно, что именно Нина побудила его остановиться на другой стороне его диагноза. С большим уважением и любопытством в голосе Нина спросила доктора о проблеме со зрением Сэма с эзотерической точки зрения. Поначалу неохотно отвечая на ее вопрос, он согласился поделиться с Ниной своим взглядом на особенности произошедшего.
  
   "Все, что я могу сказать, это то, что глаза мистера Клива подверглись воздействию температуры, подобной воздействию молнии, и вышли с минимальными повреждениями. Одно это нервирует. Но когда вы знаете истории жителей деревни, такие, как я, вы вспоминаете вещи, особенно такие, как разгневанный слепой бог, который убил всю деревню небесным огнем ", - рассказал доктор.
  
   "Молния", - сказала Нина. "Так вот почему они настаивали на том, что Сэм был мертв, в то время как его глаза были закатаны обратно в череп. Доктор, у него был припадок, когда я нашел его."
  
   "Вы уверены, что это не было просто побочным продуктом электрического тока?" спросил доктор.
  
   Нина пожала плечами: "Может быть".
  
   "Я ничего этого не помню. Когда я проснулся, я помню только, что мне было жарко, я был наполовину слеп и крайне сбит с толку", - признался Сэм, озадаченно нахмурив лоб. "Сейчас я знаю еще меньше, чем до того, как вы рассказали мне все это, док".
  
   "Ничто из этого не должно было стать решением вашей проблемы, мистер Клив. Но это было не что иное, как чудо, так что я, по крайней мере, должен был дать вам немного больше информации о том, что могло с вами произойти ", - сказал им молодой человек. "Послушайте, я не знаю, что вызвало этот древний..." он посмотрел на скептически настроенную леди с Сэмом, не желая снова провоцировать ее насмешки. "Я не знаю, какая таинственная аномалия заставила вас пересечь реки богов, мистер Клив, но на вашем месте я бы держал это в секрете и обратился за помощью к колдуну-доктору или шаману".
  
   Сэм рассмеялся. Нине это совсем не показалось смешным, но она придержала язык о более тревожных вещах, которые, как она видела, делал Сэм, когда она нашла его.
  
   "Итак, я одержим древним богом? О, сладкий Иисус!" Сэм расхохотался.
  
   Доктор и Нина обменялись взглядами, между ними возникло молчаливое согласие.
  
   "Ты должен помнить, Сэм, что в древние времена силы природы, которые сегодня могут быть объяснены наукой, назывались богами. Я думаю, это то, что доктор пытается здесь прояснить. Называйте это как хотите, но нет сомнений, что с вами происходит что-то чрезвычайно странное. Сначала видения, а теперь это, " пояснила Нина.
  
   "Я знаю, любимая", - успокоил ее Сэм, усмехнувшись. "Я знаю. Это просто звучит так чертовски безумно. Почти такое же безумие, как путешествия во времени или рукотворные червоточины, понимаешь?" Теперь сквозь улыбку он выглядел горьким и разбитым.
  
   Доктор бросил на Нину хмурый взгляд при упоминании Сэмом путешествий во времени, но она только пренебрежительно покачала головой и отмахнулась от этого. Как бы сильно врач ни верила в странное и чудесное, она вряд ли могла объяснить ему, что его пациент-мужчина несколько кошмарных месяцев был невольным капитаном телепортирующегося нацистского корабля, который бросил вызов всем законам физики совсем недавно. Некоторые вещи просто не предназначались для того, чтобы ими делились.
  
   "Что ж, доктор, большое вам спасибо за медицинскую - и мистическую - помощь", - улыбнулась Нина. "В конечном счете, вы оказали гораздо большую помощь, чем вы когда-либо думаете".
  
   "Спасибо, мисс Гулд, " улыбнулся молодой доктор, " что наконец поверили мне. Добро пожаловать вам обоим. Пожалуйста, береги себя, хорошо?"
  
   "Да, мы круче, чем у проститутки..."
  
   "Сэм!" - перебила его Нина. "Я думаю, тебе нужно немного отдохнуть". Она приподняла бровь, увидев развлечение обоих мужчин, которые смеялись над этим, прощаясь и покидая кабинет врача.
  
  
   * * *
  
  
   Поздно вечером, после заслуженного душа и лечения своих травм, два шотландца отправились спать. В темноте они слушали шум океана неподалеку, когда Сэм притянул Нину ближе.
  
   "Сэм! Нет! " запротестовала она.
  
   "Что я сделал?" - спросил он.
  
   "Моя рука! Я не могу лежать на боку, помнишь? Горит как в аду, и такое ощущение, что кость дребезжит в глазнице ", - пожаловалась она.
  
   Он немного помолчал, пока она с усилием занимала свое место на кровати.
  
   "Ты все еще можешь лежать на спине, верно?" он игриво флиртовал.
  
   "Да, " ответила Нина, " но моя рука связана на груди, так что извини, Джек".
  
   "Только твои сиськи, верно? Остальное - честная игра?" он поддразнил.
  
   Нина усмехнулась, но чего Сэм не знал, так это того, что она улыбалась в темноте. После короткой паузы его тон стал гораздо более серьезным, но расслабленным.
  
   "Нина, что я делал, когда ты нашла меня?" он спросил.
  
   "Я говорила тебе", - защищалась она.
  
   "Нет, ты дала мне краткий обзор", - опроверг он ее ответ. "Я видел, как ты сдерживался в больнице, когда рассказал врачу, в каком состоянии ты меня нашел. Да ладно, возможно, я иногда бываю глупой, но я по-прежнему лучший в мире журналист-расследователь. Я преодолел тупиковые ситуации с повстанцами в Казахстане и пошел по следу, ведущему к укрытию террористической организации во время ожесточенных войн в Боготе, детка. Я знаю язык тела, и я знаю, когда источники что-то от меня скрывают ".
  
   Она вздохнула. "Какая тебе вообще польза от знания деталей? Мы все еще не знаем, что с вами происходит. Черт возьми, мы даже не знаем, что с вами случилось в тот день, когда вы исчезли на борту DKM Geheimnis.Я действительно не уверен, сколько еще надуманного дерьма ты сможешь вынести, Сэм."
  
   "Я понимаю это. Я знаю, но это касается меня, поэтому я должен знать. Нет, я имею право знать, " возразил он. "Ты должна рассказать мне так, чтобы у меня была полная картина, любимая. Тогда я смогу сложить два и два вместе, понимаете? Только тогда я буду знать, что делать. Если есть что-то, чему я научился как журналист, так это то, что половина information...no даже 99% информации иногда недостаточно, чтобы изобличить преступника. Необходима каждая деталь; каждый факт должен быть оценен, прежде чем делать вывод ".
  
   "Хорошо, хорошо, уже", - прервала она его. "Я понимаю. Я просто не хочу, чтобы тебе приходилось иметь дело со слишком многим так скоро после твоего возвращения, понимаешь? Ты прошла через так много и чудесным образом выдержала все это, несмотря ни на что, милая. Все, что я пытаюсь сделать, это избавить вас от части плохого дерьма, пока вы не будете лучше подготовлены к тому, чтобы справиться с этим ".
  
   Сэм положил голову на изящный живот Нины, вызвав у нее приступ хихиканья. Он не мог положить голову ей на грудь из-за перевязи, поэтому он обхватил рукой ее бедро и просунул ладонь под поясницу. Она пахла розами и на ощупь была как атлас. Он почувствовал, как свободная рука Нины легла на его густые темные волосы, когда она держала его там, и она начала говорить.
  
   Более двадцати минут Сэм слушал, как Нина рассказывает обо всем случившемся, не упуская ни одной детали. Когда она рассказала ему о туземце и странном голосе, которым Сэм произносил слова на непонятном языке, она почувствовала, как подергиваются кончики его пальцев на ее коже. Кроме этого, Сэм довольно хорошо справился с рассказом о своем пугающем состоянии, но ни один из них не спал до восхода солнца.
  
  
   Глава 9
  
  
   Непрекращающийся стук во входную дверь довел Детлефа Хольтцера до состояния отчаяния и ярости. Прошло три дня с тех пор, как была убита его жена, но вопреки тому, на что он надеялся, его чувства только ухудшились. Каждый раз, когда очередной репортер стучал в его дверь, он съеживался. Тени его детства выползли из его воспоминаний; те мрачные времена заброшенности, которые вызывали у него отвращение к звуку чьего-то стука в дверь.
  
   "Оставьте меня в покое!" - кричал он, не обращая внимания на звонившего.
  
   "Мистер Хольцер, это Хайн Мюллер из похоронного бюро. Страховая компания вашей жены связалась со мной, чтобы уладить с вами некоторые вопросы, прежде чем они смогут продолжить ... "
  
   "Ты что, глухой? Я сказал, проваливай!" - выплюнул несчастный вдовец. Его голос дрожал от алкоголя. Он был на грани полноценного срыва. "Я хочу вскрытия! Она была убита! Говорю вам, ее убили! Я не похороню ее, пока они это не расследовали!"
  
   Независимо от того, кто появлялся у его двери, Детлеф отказывал им во входе. Внутри дома человек-затворник невыразимым образом превратился практически в ничто. Он перестал есть и едва отошел от дивана, где туфли Габи приковывали его к ее присутствию.
  
   "Я найду его, Габи. Не волнуйся, милая. Я найду его и сброшу его труп со скалы", - тихо прорычал он, раскачиваясь с застывшим на месте глазом. Детлеф больше не мог справляться с горем. Он встал и прошелся по дому, направляясь к затемненным окнам. Указательным пальцем он оторвал уголок пакетов с мусором, которые приклеил скотчем к стеклу. Снаружи, перед его домом, были припаркованы две машины, но они были пусты.
  
   "Где ты?" - тихо пропел он. Пот выступил у него на лбу и затек в горящие глаза, красные от недосыпа. Его массивное тело уменьшилось на несколько фунтов с тех пор, как он перестал есть, но он все еще был настоящим мужчиной. Босиком, в брюках и мятой рубашке с длинным рукавом, свободно болтающейся на поясе, он стоял, ожидая, когда кто-нибудь появится у машин. "Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что вы у моей двери, маленькие мышки ", - он поморщился, когда пропел эти слова. "Мышка, мышка! Ты пытаешься проникнуть в мой дом?"
  
   Он ждал, но никто не постучал в его дверь, что было большим облегчением, хотя он все еще не доверял спокойствию. Он боялся этого стука, который звучал для его ушей как таран. В подростковом возрасте его отец, игрок-алкоголик, оставлял его дома одного, когда он убегал от ростовщиков и букмекеров. Юный Детлеф прятался внутри, задергивая шторы, пока волки были у двери. Стук в дверь был синонимом полномасштабной атаки на маленького мальчика, и его сердце бешено колотилось внутри него, в ужасе от того, что произойдет, если они войдут.
  
   Помимо стука, разгневанные мужчины выкрикивали угрозы и ругались в его адрес.
  
   Я знаю, что ты там, маленький засранец! Открой дверь, или я сожгу твой дом дотла!" кричали они. Кто-то бросал кирпичи в окна, в то время как подросток сидел, съежившись, в углу своей спальни, закрыв уши. Когда его отец возвращался домой довольно поздно, он заставал своего сына в слезах, но он только смеялся и называл мальчика слабаком.
  
   По сей день Детлеф чувствовал, как его сердце подпрыгивало, когда кто-то стучал в его дверь, хотя он знал, что звонившие были безобидны и не имели дурных намерений. Но теперь? Теперь они снова стучались к нему . Они хотели его . Они были похожи на разгневанных мужчин снаружи в его подростковые годы, настаивавших, чтобы он вышел. Детлеф чувствовал себя загнанным. Он чувствовал угрозу. Не имело значения, зачем они пришли. Дело в том, что они пытались силой выгнать его из его убежища, и это был акт войны чувствительным эмоциям вдовца.
  
   Без видимой причины он пошел на кухню и взял нож для чистки овощей из ящика. Он прекрасно осознавал, что делает, но потерял контроль. Слезы наполнили его глаза, когда он погрузил лезвие в свою кожу, не слишком глубоко, но достаточно глубоко. Он понятия не имел, что побудило его сделать это, но он знал, что должен. По какому-то приказу темного голоса в его голове Детлеф провел лезвием на несколько дюймов от одной стороны своего предплечья к другой. Это жгло, как гигантский бумажный порез, но это было терпимо. Когда он поднял нож, он наблюдал, как кровь тихо сочится из линии, которую он провел. Когда маленькая красная полоска превратилась в струйку на его белой коже, он глубоко вздохнул.
  
   Впервые с тех пор, как умерла Габи, Детлеф почувствовал умиротворение. Его сердце замедлилось до спокойного ритма, и его тревоги отошли за пределы досягаемости - на данный момент. Спокойствие освобождения очаровало его, заставив быть благодарным за нож. Какое-то время он смотрел на то, что он сделал, но, несмотря на протесты своего морального компаса, он не чувствовал вины за это. На самом деле, он чувствовал себя состоявшимся.
  
   "Я люблю тебя, Габи", - прошептал он. "Я люблю тебя. Это клятва на крови для тебя, моя крошка ".
  
   Он обернул руку салфеткой для мытья посуды и вымыл нож, но вместо того, чтобы положить его на место, сунул в карман.
  
   "Ты просто оставайся на месте", - прошептал он ножу. "Будь рядом, когда ты мне понадобишься. Ты в безопасности. С тобой я чувствую себя в безопасности ". Кривая улыбка заиграла на лице Детлефа, когда он наслаждался внезапно охватившим его спокойствием. Это было так, как если бы акт порезания себя прояснил его разум, настолько, что он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы приложить некоторые усилия к поиску убийцы своей жены с помощью какого-нибудь упреждающего расследования.
  
   Детлеф прошел по разбитому стеклу буфета, не заботясь о том, чтобы побеспокоиться. Боль была просто еще одним слоем агонии, наложенным на то, что он и так уже испытывал, делая это каким-то тривиальным.
  
   Поскольку он только что узнал, что не нужно резать себя, чтобы чувствовать себя лучше, он также знал, что должен найти записную книжку своей покойной жены. Габи была старомодна в этом отношении. Она верила в физические заметки и календари. Несмотря на то, что она использовала свой телефон, чтобы напомнить ей о назначенных встречах, она также записала все в письменном виде, что стало самой желанной привычкой сейчас, когда это могло помочь указать на ее возможных убийц.
  
   Роясь в ее ящиках, он точно знал, что искал.
  
   "О Боже, я надеюсь, это было не в твоей сумочке, детка", - пробормотал он, продолжая лихорадочно искать. "Потому что у них твоя сумочка, и они не вернут ее мне, пока я не выйду за эту дверь, чтобы поговорить с ними, понимаешь?" Он продолжал говорить с Габи, как будто она слушала, привилегия одиноких - не дать им сойти с ума, чему он научился, наблюдая за своей матерью, подвергавшейся насилию, когда она перенесла ад, в который попала замуж.
  
   "Габи, мне нужна твоя помощь, детка", - простонал Детлеф. Он опустился на стул в маленькой комнате, которую Габи использовала как свой кабинет. Смотрю на книги, разбросанные повсюду, и на ее старую коробку из-под сигарет на второй полке деревянного шкафа, который она использовала для своих папок. Детлеф глубоко вздохнул и взял себя в руки. "Куда бы вы положили деловой дневник?" спросил он тихим голосом, пока его разум перебирал все возможности.
  
   "Это должно быть какое-то место, откуда вы могли бы легко получить к нему доступ", - он нахмурился, глубоко задумавшись. Он встал и представил, что это его кабинет. "Где было бы удобнее?" Он сидел за ее столом, лицом к монитору ее компьютера. На ее столе лежал календарь, но он был пуст. "Я полагаю, вы не стали бы писать это здесь, потому что это не для всеобщего обозрения", - заметил он, перебирая предметы на поверхности стола.
  
   В фарфоровой чашке с логотипом ее старой гребной команды она держала ручки и нож для вскрытия писем. В более плоской чаше лежало несколько флэш-накопителей и безделушек, таких как резинки для волос, мраморный шарик и два кольца, которые она никогда не носила, потому что они были слишком большими. Слева рядом с ножкой ее настольной лампы лежала открытая упаковка леденцов от горла. Дневника нет.
  
   Детлеф почувствовал, как горе снова овладевает им, обезумев от того, что не нашел книгу в черном кожаном переплете. Пианино Габи стояло в дальнем правом углу комнаты, но в книгах там были только ноты. Снаружи он услышал, как идет дождь, что соответствовало его настроению.
  
   "Габи, тебе чем-нибудь помочь?" - вздохнул он. Зазвонил телефон, стоявший в картотечном шкафу Габи, и напугал его до полусмерти. Он знал, что лучше не брать это в руки. Это были они. Это были охотники, обвинители. Это были те самые люди, которые видели в его жене какую-то склонную к самоубийству слабачку. "Нет!" - закричал он, дрожа от ярости. Детлеф схватил с полки железную подставку для книг и запустил ею в телефон. Тяжелая подставка для книг с огромной силой сбила телефон со шкафа, оставив его разбитым на полу. Его покрасневшие водянистые глаза с вожделением посмотрели на сломанное устройство, а затем переместились на шкаф, который он повредил тяжелой подставкой для книг.
  
   Детлеф улыбнулся.
  
   На шкафу он нашел черный дневник Габи. Он все это время лежал под телефоном, скрытый от посторонних глаз. Он пошел забрать книгу, маниакально смеясь. "Детка, ты лучшая! Это был ты? А? " нежно пробормотал он, открывая книгу. "Ты мне только что звонил? Ты хотел, чтобы я увидела книгу? Я знаю, что ты это сделал ".
  
   Он нетерпеливо пролистал ее, ища встречи, которые она записала на дату своей смерти два дня назад.
  
   "Кого ты видел? Кто видел тебя последним, кроме этого британского дурака? Давайте посмотрим".
  
   С засохшей кровью под ногтем он провел указательным пальцем сверху вниз, внимательно просматривая каждую запись.
  
   "Мне просто нужно увидеть, с кем ты была до того, как ты..." Он тяжело сглотнул. "Говорят, ты умер утром".
  
  
   8.00 - Встреча с представителями разведки
  
   9.30 - Марго Флауэрс, ЧД Сюжет
  
   10.00 - Офис Дэвида Пердью Бена Кэррингтона в связи с перелетом Миллы
  
   11.00 - Консульство помнит Кирилла
  
   12.00 - Записаться на прием к стоматологу Детлефа
  
  
   Рука Детлефа потянулась ко рту. "Зубная боль прошла, ты знаешь, Габи?" Его слезы затуманили слова, которые он пытался прочесть, и он захлопнул книгу, крепко прижал ее к груди и рухнул в кучу горя, рыдая навзрыд. Сквозь затемненные окна он мог видеть вспышки молний. В маленьком кабинете Габи теперь было почти совсем темно. Он просто сидел там и плакал, пока у него не высохли глаза. Печаль была всепоглощающей, но он должен был взять себя в руки.
  
   "Офис Кэррингтона", - подумал он. Последним местом, где она побывала, был офис Кэррингтона. Он сказал средствам массовой информации, что был там, когда она умерла."Что-то подтолкнуло его. В этой записи было что-то еще. Он быстро открыл книгу и щелкнул выключателем настольной лампы, чтобы лучше видеть. Детлеф ахнул: "Кто такая Милла?" он размышлял вслух. "А кто такой Дэвид Пердью?"
  
   Его пальцы не могли двигаться достаточно быстро, когда он возвращался к списку ее контактов, грубо нацарапанному на твердой внутренней обложке ее книги. Там не было ничего для "Миллы", но внизу страницы был веб-адрес одного из предприятий Пердью. Детлеф немедленно вышел в Интернет, чтобы посмотреть, кто такой этот Пердью. Прочитав раздел "О компании", Детлеф нажал на вкладку "Контакты" и улыбнулся.
  
   "Попался!"
  
  
   Глава 10
  
  
   Пердью закрыл глаза. Сопротивляясь желанию посмотреть, что показывают экраны, он держал глаза закрытыми и игнорировал звуки криков, которые вырывались из четырех громкоговорителей по углам. Чего он не мог игнорировать, так это повышенной температуры, которая постепенно нарастала. Его тело вспотело от натиска жары, но он изо всех сил старался следовать правилу своей матери не паниковать. Она всегда говорила, что дзен - это ответ.
  
   Как только ты запаникуешь, ты будешь принадлежать им. Как только вы запаникуете, ваш разум поверит в это, и все экстренные реакции вступят в силу. Сохраняй спокойствие, иначе тебе конец", повторял он себе снова и снова, стоя неподвижно. Другими словами, Пердью применил к себе старую добрую уловку, на которую, как он надеялся, его мозг купится. Он боялся, что даже движение еще больше повысит температуру его тела, а ему это было не нужно.
  
   Объемный звук обманывал его разум, заставляя поверить, что все это реально. Только удерживая себя от того, чтобы смотреть на экраны, Пердью мог помешать своему мозгу консолидировать восприятия и превратить их в реальность. Во время его изучения основ НЛП летом 2007 года он научился маленьким хитростям разума, чтобы влиять на понимание и рассуждения. Он никогда не думал, что его жизнь будет зависеть от этого.
  
   В течение нескольких часов оглушительный звук раздавался со всех сторон. Крики детей, подвергшихся насилию, сменялись хором выстрелов, прежде чем превратиться в постоянный ритмичный лязг стали о сталь. Стук молотка по наковальне постепенно превращался в ритмичные сексуальные стоны, прежде чем его заглушали визги забитых до смерти детенышей тюленей. Записи проигрывались в бесконечном цикле так долго, что Пердью мог предсказать, какой звук последует за текущим.
  
   К своему ужасу, миллиардер вскоре понял, что ужасные звуки больше не вызывают у него отвращения. Вместо этого он осознал, что определенные фрагменты возбуждают его, в то время как другие провоцируют его ненависть. Из-за того, что он отказался сесть, у него начали болеть ноги, а поясница просто убивала его, но пол тоже начал нагреваться. Вспомнив о столе, который мог бы стать убежищем, Пердью открыл глаза, чтобы найти его, но пока он держал глаза закрытыми, они убрали его, не оставив ему возможности идти.
  
   "Ты уже пытаешься убить меня?" - закричал он, прыгая с одной ноги на другую, чтобы дать ногам передышку от обжигающе горячей поверхности пола. "Чего ты хочешь от меня?"
  
   Но никто ему не ответил. Через шесть часов Пердью был измотан. Пол ничуть не нагрелся, но этого было достаточно, чтобы обжечь его ноги, если бы он осмелился опустить их дольше, чем на секунду за раз. Что было хуже, чем жара и необходимость постоянно двигаться, так это то, что аудиоклип продолжал проигрываться без остановки. Время от времени он не мог не открывать глаза, чтобы посмотреть, что изменилось за прошедшее время. После того, как стол исчез, больше ничего не изменилось. Для него этот факт был более нервирующим, чем наоборот.
  
   Ноги Пердью начали кровоточить, когда волдыри на его подошвах лопнули, но он не мог позволить себе остановиться даже на мгновение.
  
   "О, Иисус! Пожалуйста, останови это! Пожалуйста! Я сделаю то, что ты хочешь!" - закричал он. Пытаться не потерять это больше не было вариантом. Иначе они бы никогда не купились на то, что он достаточно страдал, чтобы поверить в успех их миссии. "Klaus! Клаус, ради Бога, пожалуйста, скажи им, чтобы прекратили!"
  
   Но Клаус не ответил и не прекратил мучения. Отвратительный аудиоклип повторялся бесконечным циклом, пока Пердью не закричал над ним. Даже просто звук его собственных слов приносил некоторое облегчение по сравнению с повторяющимися звуками. Прошло совсем немного времени, прежде чем голос подвел его.
  
   "Ты молодец, идиот!" он произнес не более чем хриплым шепотом. "Теперь ты не можешь позвать на помощь, и у тебя даже нет голоса, чтобы сдаться". Ноги подогнулись под его весом, но он боялся упасть на пол. Скоро он не сможет сделать больше ни одного шага. Плача как ребенок, Пердью умолял. "Милосердие. Пожалуйста."
  
   Внезапно экраны погасли, снова оставив Пердью в кромешной тьме. Звук мгновенно прекратился, оставив его уши звенящими во внезапной тишине. Пол все еще был горячим, но через несколько секунд остыл, что позволило ему наконец сесть. Его ступни пульсировали от мучительной боли, и каждый мускул в его теле подергивался и сводило судорогой.
  
   "О, слава Богу", - прошептал он, благодарный за то, что пытка подошла к концу. Он вытер слезы тыльной стороной ладони и даже не обратил внимания на то, что пот обжигал ему глаза. Тишина была величественной. Он, наконец, смог услышать свое сердцебиение, которое участилось от напряжения. Пердью глубоко вздохнул с облегчением, наслаждаясь благословением забвения.
  
   Но Клаус не имел в виду "забвение" для Пердью.
  
   Ровно через пять минут экраны снова включились, и из динамиков донесся первый вопль. Пердью почувствовал, как его душа разбилась вдребезги. Он недоверчиво покачал головой, чувствуя, как пол снова нагревается, и его глаза наполнились отчаянием.
  
   "Почему?" - проворчал он, наказывая свое горло попытками закричать. "Что ты за ублюдок такой? Почему бы тебе не показать свое лицо, ты, сын шлюхи!" Его слова - даже если бы они были слышны - остались бы без внимания, потому что Клауса там не было. На самом деле, там никого не было. Пыточная машина была установлена на таймер, чтобы отключаться ровно на то время, пока у Пердью не проснулись надежды, - прекрасная техника нацистской эпохи для усиления психологических пыток.
  
   Никогда не доверяй надежде. Это так же быстротечно, как и жестоко.
  
   Когда Пердью проснулся, он снова был в роскошной комнате замка с картинами маслом и витражными окнами. На мгновение ему показалось, что все это был кошмар, но затем он почувствовал мучительную боль от лопнувших волдырей. Он плохо видел, так как они забрали его очки вместе с одеждой, но его зрение было достаточно хорошим, чтобы рассмотреть детали потолка - не картины, а рамки.
  
   Его глаза были сухими от отчаянных слез, которые он пролил, но это было ничто по сравнению с раскалывающей головной болью, от которой он страдал из-за акустической перегрузки. Пытаясь пошевелить конечностями, он обнаружил, что его мышцы выдерживают нагрузку лучше, чем он ожидал. Наконец, Пердью посмотрел себе под ноги, опасаясь того, что он может увидеть. Как и ожидалось, пальцы его ног и бока были покрыты лопнувшими волдырями и запекшейся кровью.
  
   "Не беспокойтесь об этом, герр Пердью. Я обещаю, что тебя не заставят стоять на них по крайней мере еще один день", - донесся по воздуху ехидный голос со стороны двери. "Ты спал как убитый, но пришло время просыпаться. Трех часов сна вполне достаточно".
  
   "Клаус", - усмехнулся Пердью.
  
   Мужчина худощавого телосложения неторопливо направился к столу, за которым возлежал Пердью с двумя чашками кофе в руках. Испытывая искушение бросить его в мышиную кружку немца, Пердью решил не поддаваться желанию утолить свою ужасную жажду. Он сел и выхватил чашу у своего мучителя, только чтобы обнаружить, что она пуста. В ярости Пердью швырнул чашку на пол, где она разбилась вдребезги.
  
   "Вам действительно следует следить за своим характером, герр Пердью", - посоветовал Клаус своим жизнерадостным голосом, звучавшим скорее насмешливо, чем удивленно.
  
   "Это то, чего они хотят, Дейв. Они хотят, чтобы ты вел себя как животное", подумал Пердью про себя. "Не дай им победить".
  
   "Чего ты от меня ожидаешь, Клаус?" Пердью вздохнул, взывая к представительной стороне немца. "Что бы вы сделали на моем месте? Расскажи мне. Я гарантирую, что вы сделали бы то же самое ".
  
   "Ой! Что случилось с твоим голосом? Не хотите ли немного воды?" Сердечно спросил Клаус.
  
   "Чтобы ты мог снова отказать мне?" - Спросил Пердью.
  
   "Может быть. Но, может быть, и нет. Почему бы тебе не попробовать?" он ответил.
  
   "Игры разума". Пердью слишком хорошо знал правила игры. Посейте замешательство и оставьте своего противника в неведении, ожидать ли наказания или награды.
  
   "Можно мне немного воды, пожалуйста", - попытался Пардью. В конце концов, ему нечего было терять.
  
   "Wasser!" Клаус закричал. Он одарил Пердью теплой улыбкой, в которой чувствовалась подлинность безгубого трупа, когда женщина принесла прочный сосуд с чистой-пречистой водой. Если бы Пердью мог стоять на ногах, он бы побежал ей навстречу на полпути, но ему пришлось подождать ее. Клаус поставил пустую кружку, которую держал в руке, рядом с Пердью и налил немного воды.
  
   "Хорошо, что ты купил две чашки", - проскрежетал Пердью.
  
   "Я принес две кружки по двум причинам. Я предполагал, что ты собираешься разбить одну из них. Итак, я знал, что тебе понадобится вторая, чтобы выпить воды, которую ты будешь просить ", - объяснил он, в то время как Пердью схватил бутылку, чтобы добраться до воды.
  
   Поначалу не обращая внимания на чашку, он с такой силой зажал горлышко бутылки между губами, что тяжелая емкость ударила его по зубам. Но Клаус забрал ее и предложил Пердью чашу. Только после того, как он выпил две чашки, Пердью перевел дыхание.
  
   "Еще один? Пожалуйста", - умолял он Клауса.
  
   "Еще по одной, но потом мы поговорим", - сказал он своему пленнику и снова наполнил свой кубок.
  
   "Клаус", - выдохнул Пердью, допив его до последней капли. "Не могли бы вы, пожалуйста, просто сказать мне, чего вы от меня хотите? Зачем ты привел меня сюда?"
  
   Клаус вздохнул и закатил глаза. "Мы уже проходили через это. Ты не должен задавать вопросов ". Он вернул бутылку женщине, и она вышла из комнаты.
  
   "Как я могу не? По крайней мере, дайте мне знать, за что меня пытают ", - умолял Пердью.
  
   "Тебя не пытают", - настаивал Клаус. "Тебя восстанавливают. Когда ты впервые связался с Орденом, это было для того, чтобы соблазнить нас твоим Священным копьем, которое ты и твои друзья нашли, помнишь? Ты пригласил всех высокопоставленных членов Black Sun на секретную встречу на Deep Sea One, чтобы продемонстрировать свою реликвию, да?"
  
   Пердью кивнул. Это было правдой. Он использовал реликвию как рычаг, чтобы снискать расположение Ордена для возможного бизнеса.
  
   "Когда вы играли с нами в тот раз, наши участники попали в очень опасную ситуацию. Но я уверен, что у тебя были добрые намерения, даже после того, как ты ушел с реликвией, как трус, бросив их на произвол судьбы, когда хлынула вода", - с жаром поучал Клаус. "Мы хотим, чтобы ты снова стал тем человеком; чтобы ты работал с нами, чтобы получить то, что нам нужно, чтобы мы все могли процветать. С вашим гением и богатством вы были бы идеальным кандидатом, поэтому мы собираемся ... изменить ваше мнение " .
  
   "Если ты хочешь Копье Судьбы, я буду более чем счастлив отдать его тебе в обмен на мою свободу", - предложил Пардью, и он имел в виду каждое слово.
  
   "Gott im Himmel! Дэвид, ты что, не слушал?" Клаус воскликнул с юношеским разочарованием. "Мы можем получить все, что захотим! Мы хотим, чтобы вы вернулись к нам, но вы предлагаете сделку и хотите договориться. Это не деловая сделка. Это ознакомительный урок, и только после того, как мы убедимся, что вы готовы, вам будет разрешено покинуть эту комнату ".
  
   Клаус посмотрел на свои часы. Он встал, чтобы уйти, но Пердью попытался удержать его банальностью.
  
   "Эм, можно мне еще воды, пожалуйста?" - прохрипел он.
  
   Не останавливаясь и не оглядываясь, Клаус крикнул: "Вассер!"
  
   Когда он закрыл за собой дверь, с потолка спустился огромный цилиндр радиусом почти с комнату.
  
   "О Боже, что теперь?" Пердью закричал в полной панике, когда она врезалась в пол. Центральная панель потолка скользнула в сторону и начала выпускать струю воды в цилиндр, заливая воспаленное обнаженное тело Пердью и заглушая его крики.
  
   Что ужаснуло его больше, чем страх утонуть, было осознание того, что они не собирались убивать.
  
  
   Глава 11
  
  
   Нина закончила собирать вещи, пока Сэм принимал последний душ. Они должны были прибыть на взлетно-посадочную полосу через час, направляясь в Эдинбург.
  
   "Ты уже закончил, Сэм?" Громко спросила Нина, выходя из ванной.
  
   "Да, просто еще раз взбила мне пену на задницу. Сейчас выйду!" - ответил он.
  
   Нина засмеялась и покачала головой. В ее сумочке зазвонил телефон. Не глядя на экран, она ответила.
  
   "Привет".
  
   "Здравствуйте, э-э, доктор Гулд?" спросил мужчина по телефону.
  
   "Это она. С кем я говорю?" она нахмурилась. К ней обращались по титулу, что означало, что это был бизнесмен или какой-нибудь страховой агент.
  
   "Меня зовут Детлеф", - представился мужчина с сильным немецким акцентом. "Ваш номер дал мне один из помощников мистера Дэвида Пердью. На самом деле я пытаюсь до него дозвониться ".
  
   "Так почему она не дала тебе его номер?" Нетерпеливо спросила Нина.
  
   "Потому что она понятия не имеет, где он, доктор Гулд", - ответил он мягко, почти робко. "Она сказала мне, что ты, возможно, знаешь?"
  
   Нина была озадачена. В этом не было никакого смысла. Пердью никогда не пропадал из поля зрения своего помощника. Возможно, другие его сотрудники, но никогда его ассистент. Ключевым моментом, особенно с его импульсивной и предприимчивой натурой, было то, что один из его людей всегда знал, куда он направляется, на случай, если что-то пойдет не так.
  
   "Послушай, Дет-Детлеф? Верно?" Спросила Нина.
  
   "Да, мэм", - сказал он.
  
   "Дай мне несколько минут, чтобы найти его, и я сразу же тебе перезвоню, хорошо? Дай мне свой номер, пожалуйста ".
  
   Нина не доверяла звонившему. Пердью не мог вот так просто исчезнуть, поэтому она решила, что это был сомнительный бизнесмен, пытающийся получить личный номер Пердью, обманывая ее. Он дал ей свой номер, и она повесила трубку. Когда она позвонила в особняк Пердью, ответила его помощница.
  
   "О, привет, Нина", - приветствовала ее женщина, услышав знакомый голос симпатичной исторички, с которой Пердью всегда водил компанию.
  
   "Послушай, тебе только что позвонил незнакомец, чтобы поговорить с Дейвом?" Спросила Нина. Ответ застал ее врасплох.
  
   "Да, он звонил несколько минут назад, спрашивал мистера Пердью. Но, по правде говоря, я ничего не слышал о нем сегодня. Может быть, он уехал на выходные?" она размышляла.
  
   "Он не уточнял у вас, собирается ли куда-нибудь?" Нина толкнула. Это беспокоило ее.
  
   "В последний раз он был у меня в Лас-Вегасе на некоторое время, но в среду он собирался отправиться в Копенгаген. Был шикарный отель, который он хотел посетить, но это все, что я знаю ", - сообщила она. "Стоит ли нам беспокоиться?"
  
   Нина тяжело вздохнула. "Я не хочу сеять панику, но просто для уверенности, понимаешь?"
  
   "Да".
  
   "Он путешествовал на своем собственном самолете?" Нина хотела знать. Это дало бы ей возможность начать поиски. Получив подтверждение от ассистентки, Нина поблагодарила ее и завершила разговор, чтобы попробовать позвонить Пердью по мобильному телефону. Ничего. Она бросилась к двери ванной и ворвалась внутрь, застав Сэма, как раз оборачивающего полотенце вокруг талии.
  
   "Эй! Если ты хотел поиграть, ты должен был сказать об этом до того, как я привел себя в порядок, " он ухмыльнулся.
  
   Проигнорировав его шутку, Нина пробормотала: "Я думаю, у Пердью могут быть проблемы. Я не уверен, является ли это проблемой типа Похмелья 2 или настоящей проблемой, но что-то не так ".
  
   "Как же так?" - Спросил Сэм, следуя за ней в комнату, чтобы одеться. Она рассказала ему о таинственном звонившем и о том факте, что помощник Пердью ничего о нем не слышал.
  
   "Я полагаю, вы звонили на его мобильный?" Предположил Сэм.
  
   "Он никогда не выключает свой телефон. Ты знаешь, у него есть забавная голосовая почта, которая принимает сообщения с шутками по физике или на которые он отвечает, но она никогда не бывает просто мертвой, верно? " - сказала она. "Когда я звонил ему, ничего не было".
  
   "Это очень странно", - согласился он. "Но давай сначала вернемся домой, а потом сможем все разузнать. Этот отель, в который он отправился в Норвегии..."
  
   "Дания", - поправила она его.
  
   "Неважно. Может быть, он просто действительно наслаждается собой. Это первый для этого человека праздник "нормальных людей" в - ну, навсегда - ну, вы знаете, такой, когда у него нет людей, пытающихся его убить и тому подобного, " он пожал плечами.
  
   "Что-то кажется неправильным. Я просто собираюсь позвонить его пилоту и докопаться до сути ", - объявила она.
  
   "Прекрасно. Но мы не можем опоздать на наш собственный рейс, так что собирай свои вещи и поехали, " сказал он, похлопав ее по плечу.
  
   Нина забыла о человеке, который указал ей на исчезновение Пердью, в первую очередь из-за того, что пыталась сообразить, где может быть ее бывший любовник. Садясь в самолет, они оба выключили свои телефоны.
  
   Когда Детлеф снова попытался связаться с Ниной, он столкнулся с очередным тупиком, что привело его в ярость, и он сразу подумал, что его разыгрывают. Если женщина-партнер Пердью хотела защитить его, ускользнув от вдовы женщины, которую убил Пердью, подумал Детлеф, ему придется прибегнуть к тому, чего он пытался избежать.
  
   Откуда-то из маленького кабинета Габи он услышал шипящий звук. Сначала Детлеф проигнорировал это как посторонний шум, но вскоре после этого он превратился в статический треск. Вдовец прислушался, чтобы определить источник звука. Это звучало так, как будто кто-то переключал каналы на радио, и время от времени доносился скрипучий голос, неразборчиво бормочущий, но без музыки. Детлеф тихо двинулся к тому месту, где белый шум становился все громче.
  
   Наконец, он посмотрел вниз на вентиляционное отверстие прямо над полом комнаты. Она была наполовину скрыта портьерами, но не было никаких сомнений, что звук исходил именно оттуда. Чувствуя необходимость раскрыть тайну, Детлеф пошел за своим ящиком с инструментами.
  
  
   Глава 12
  
  
   На обратном пути в Эдинбург Сэму было трудно успокоить Нину. Она беспокоилась о Пердью, особенно из-за того, что не могла пользоваться телефоном во время долгого перелета. Не имея возможности позвонить его экипажу, чтобы подтвердить его местонахождение, она была чрезвычайно беспокойной большую часть полета.
  
   "Мы ничего не можем сделать прямо сейчас, Нина", - сказал Сэм. "Просто вздремни или что-нибудь еще, пока мы не приземлимся. Время летит, когда ты спишь, " он подмигнул.
  
   Она одарила его одним из своих взглядов - одним из тех, которыми она бросала на него, когда было слишком много свидетелей для чего-то более физического.
  
   "Послушайте, мы позвоним пилоту, как только будем на месте. До тех пор ты можешь расслабиться, " предложил он. Нина знала, что он был прав, но она просто не могла не чувствовать, что что-то не так.
  
   "Ты знаешь, я никогда не смогу уснуть. Когда я волнуюсь, я не могу нормально функционировать, пока не закончу, " проворчала она, складывая руки, откидываясь назад и закрывая глаза, чтобы ей не приходилось иметь дело с Сэмом. В свою очередь, он порылся в своей ручной клади, ища, чем бы заняться.
  
   "Орешки! Шшш, не рассказывай бортпроводникам, " прошептал он Нине, но она проигнорировала его попытки пошутить, показала маленький пакетик с арахисом и встряхнула его. Когда ее глаза были закрыты, он решил, что будет лучше оставить ее в покое. "Да, может быть, тебе стоит немного отдохнуть".
  
   Она ничего не сказала. В темноте замкнутого мира Нина задумалась, не забыл ли ее бывший любовник и друг связаться со своим помощником, как предлагал Сэм. Если бы это было так, с Пердью, безусловно, было о чем поговорить по дороге. Ей не нравилось беспокоиться о вещах, которые могли оказаться пустяками, особенно с ее склонностью к чрезмерному анализу. Время от времени турбулентность полета вырывала ее из чуткого сна. Нина не осознавала, как долго она то и дело задремывала. Казалось, что прошли минуты, но это растянулось более чем на час.
  
   Сэм хлопнул ладонью по ее руке там, где ее пальцы покоились на краю подлокотника. Мгновенно разозлившись, Нина распахнула глаза, чтобы усмехнуться своему спутнику, но на этот раз он не был глупым. Также не было никаких потрясений, которые могли бы его напугать. Но затем Нина была потрясена, увидев, как Сэм весь напрягся, подобно припадку, свидетелем которого она была в деревне несколько дней назад.
  
   "Господи! Сэм!" - сказала она себе под нос, стараясь пока не привлекать внимания. Она схватила его за запястье другой рукой, пытаясь высвободить его, но он был слишком силен. "Сэм!" - выдавила она. "Сэм, проснись!" Она пыталась говорить тихо, но его конвульсии начали привлекать внимание.
  
   "Что с ним не так?" - спросила полная дама с другой стороны острова.
  
   "Пожалуйста, просто дайте нам минутку", - отрезала Нина так дружелюбно, как только могла. Его глаза распахнулись, снова мутные и отсутствующие. "О Боже, нет!" На этот раз она застонала немного громче, когда отчаяние охватило ее, боясь того, что может случиться. Нина вспомнила, что случилось с человеком, к которому он прикасался во время своего последнего припадка.
  
   "Извините, мэм", - стюардесса прервала борьбу Нины. "Что-нибудь не так?" Но когда она спросила, стюардесса увидела, что жуткие глаза Сэм уставились в потолок "О черт", - пробормотала она в тревоге, прежде чем подойти к интеркому, чтобы спросить, есть ли среди пассажиров врач. Повсюду люди оборачивались, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся переполох; некоторые кричали, а другие приглушали свои разговоры.
  
   Пока Нина наблюдала, рот Сэма ритмично открывался и закрывался. "О, Боже! Не разговаривай. Пожалуйста, не разговаривай", - молила она, наблюдая за ним. "Сэм! Ты должен проснуться!"
  
   Сквозь облака своего сознания Сэм мог слышать ее голос, умоляющий откуда-то издалека. Она снова шла рядом с ним к колодцу, но на этот раз мир был красным. Небо было темно-бордовым, а земля темно-оранжевой, как кирпичная пыль под его ногами. Он не мог видеть Нину, хотя в своем видении знал, что она присутствует.
  
   Когда Сэм добрался до колодца, он не попросил чашку, но на осыпающейся стене была пустая чашка. Он снова наклонился вперед, чтобы заглянуть в колодец. Перед собой он увидел глубокое цилиндрическое нутро, но на этот раз вода была не глубоко внизу, в тени. Под ним был колодец, полный чистой воды.
  
   "Пожалуйста, помогите! Он задыхается!" Сэм услышал крик Нины откуда-то издалека.
  
   Внизу, в колодце, Сэм увидел, как Пердью тянется вверх.
  
   "Пердью?" Сэм нахмурился. "Что ты делаешь в колодце?"
  
   Пердью хватал ртом воздух, когда его лицо едва показалось на поверхности. Он приближался к Сэму, когда вода поднималась все выше и выше, выглядя испуганным. Пепельный и отчаявшийся, его лицо исказилось, а руки вцепились в стенки колодца. Губы Пердью были синими, и у него были темные круги под глазами. Сэм мог видеть, что его друг был голым в бурлящей воде, но когда он потянулся, чтобы спасти Пердью, уровень воды значительно понизился.
  
   "Кажется, что он не может дышать. Он астматик? другой мужской голос раздался оттуда же, откуда и у Нины.
  
   Сэм огляделся, но он был один в красной пустоши. Вдалеке он мог видеть разрушенное старое здание, напоминающее электростанцию. Черные тени обитали за четырьмя или пятью этажами пустых оконных проемов. Из башен не поднимался дым, а в стенах сквозь трещины и расселины, образовавшиеся за годы заброшенности, проросли большие сорняки. Откуда-то издалека, из глубины своего существа, он мог слышать непрекращающийся гул. Звук становился все громче, совсем чуть-чуть, пока он не распознал в нем своего рода генератор.
  
   "Нам нужно открыть его дыхательные пути! Откиньте его голову назад для меня!" он снова услышал мужской голос, но Сэм попытался разобрать другой звук, надвигающийся гул, который становился все громче, завладевая всей пустошью, пока земля не начала дрожать.
  
   "Пердью!" - закричал он, пытаясь еще раз спасти своего друга. Когда он снова заглянул в колодец, он был пуст, если не считать символа, нарисованного на мокром, грязном полу на дне. Он слишком хорошо это знал. Черный круг с четкими лучами, похожими на полосы молний, молча лежал на дне цилиндра, как паук в засаде. Сэм ахнул. "Орден Черного солнца".
  
   "Сэм! Сэм, ты меня слышишь?" - Настаивала Нина, ее голос приближался из-за пыльного воздуха пустынного места. Промышленный гул усилился до оглушительного уровня, а затем тот же самый импульс, который он видел под гипнозом, пронзил атмосферу. На этот раз там больше не было никого, кого можно было бы сжечь дотла. Сэм закричал, когда волны пульсации приблизились к нему, загоняя обжигающий горячий воздух в его нос и рот. Когда она вступила с ним в контакт, он был похищен в самый последний момент.
  
   "Вот он!" - раздался одобрительный мужской голос, когда Сэм очнулся на полу в проходе, куда его положили для проведения экстренной реанимации. Его лицо было холодным и влажным под нежной рукой Нины, а над ним, улыбаясь, стоял индеец средних лет.
  
   "Большое вам спасибо, доктор!" Нина улыбнулась индийцу. Она посмотрела на Сэма сверху вниз. "Милая, как ты себя чувствуешь?"
  
   "Как будто я тону", - сумел прохрипеть Сэм, чувствуя, как тепло покидает его глазные яблоки. "Что случилось?"
  
   "Не беспокойся об этом сейчас, хорошо?" - успокоила она его, выглядя очень довольной и счастливой видеть его. Он приподнялся, чтобы сесть, раздраженный из-за глазеющей аудитории, но он не мог наброситься на них за то, что они обратили внимание на такое зрелище, не так ли?
  
   "Боже мой, я чувствую себя так, словно за один раз проглотил галлон воды", - захныкал он, когда Нина помогла ему сесть.
  
   "Возможно, это моя вина, Сэм", - признала Нина. "Я вроде как... снова плеснул водой тебе в лицо. Кажется, это помогает тебе проснуться ".
  
   Вытирая лицо, Сэм уставился на нее. "Нет, если это меня утопит!"
  
   "Это и близко не подходило к твоим губам", - усмехнулась она. "Я не глупый".
  
   Сэм глубоко вздохнул и решил пока не спорить. Большие темные глаза Нины не отрывались от него, как будто она пыталась понять, о чем он думает. И она, на самом деле, задавалась именно этим вопросом, но она дала ему несколько минут, чтобы оправиться от приступа. То, что другие пассажиры слышали, как он бормотал, было для них всего лишь невнятной тарабарщиной человека, находящегося в агонии припадка, но Нина поняла слова слишком хорошо. Это сильно выбило ее из колеи, но она должна была дать Сэму минутку, прежде чем начать допытываться - помнит ли он вообще, что видел, находясь под водой.
  
   "Ты помнишь, что ты видел?" - спросила она невольно, став жертвой собственного нетерпения. Сэм посмотрел на нее, поначалу выглядя удивленным. После некоторого раздумья он открыл рот, чтобы заговорить, но оставался немым, пока не смог сформулировать. По правде говоря, на этот раз он вспомнил каждую деталь откровения гораздо лучше, чем когда доктор Хелберг загипнотизировал его. Не желая причинять Нине еще больше беспокойства, он немного смягчил свой ответ.
  
   "Я снова увидел этот колодец. И на этот раз небо и земля были не желтыми, а красными. О, и на этот раз меня тоже не окружали люди ", - сообщил он своим самым беспечным тоном.
  
   "Это все?" - спросила она, зная, что он опускает большую часть этого.
  
   "В принципе, да", - ответил он. После долгой паузы он небрежно сказал Нине: "Я думаю, мы должны последовать твоей догадке о Пердью".
  
   "Почему?" - спросила она. Нина знала, что Сэм что-то видел, потому что он произнес имя Пердью, когда был без сознания, но сейчас она прикидывалась дурочкой.
  
   "Я просто думаю, что у вас есть веская причина разузнать о его местонахождении. Для меня все это пахнет неприятностями ", - сказал он.
  
   "Хорошо. Я рад, что вы, наконец, понимаете срочность. Может быть, теперь ты перестанешь уговаривать меня расслабиться", - произнесла она свою короткую проповедь из Евангелия "Я-тебе-так-говорила". Нина заерзала на своем сиденье как раз в тот момент, когда по внутренней связи самолета прозвучало объявление о том, что они вот-вот приземлятся. Это был неприятный и долгий полет, и Сэм надеялся, что Пердью все еще жив.
  
   Выйдя из здания аэропорта, они решили пораньше поужинать, прежде чем вернуться в квартиру Сэма на Южной стороне.
  
   "Мне нужно позвонить пилоту Пердью. Просто дай мне минуту, прежде чем поймаешь такси, хорошо?" Нина рассказала Сэму. Он кивнул и продолжил, зажав две сигареты между губами, чтобы прикурить. Сэм проделал великолепную работу по сокрытию своих опасений от Нины. Она ходила кругами вокруг него, разговаривая с пилотом, и он небрежно протянул ей одну из сигарет, когда она проходила перед ним.
  
   Посасывая сигарету и делая вид, что смотрит на заходящее солнце прямо над горизонтом Эдинбурга, Сэм перебирал в памяти события из своего видения, пытаясь найти подсказки, где могли содержать Пердью. На заднем плане он слышал, как голос Нины дрожит от эмоций с каждой крупицей информации, которую она получала по телефону. В зависимости от того, что они узнают от пилота Пердью, Сэм намеревался начать с того самого места, где Пердью видели в последний раз.
  
   Было приятно снова покурить после нескольких часов воздержания. Даже ужасного ощущения утопления, которое он пережил ранее, было недостаточно, чтобы удержать его от вдыхания терапевтического яда. Нина сунула телефон в сумку, зажав сигарету в губах. Она выглядела совершенно взволнованной, когда быстро подошла к нему.
  
   "Вызови нам такси", - сказала она. "Нам нужно добраться до немецкого консульства до того, как они закроются".
  
  
   Глава 13
  
  
   Мышечные спазмы не позволяли Пердью использовать руки, чтобы удержаться на плаву, угрожая погрузить его под поверхность воды. Он несколько часов плавал в холодной воде цилиндрического резервуара, страдая от сильного недосыпания и замедления рефлексов.
  
   "Еще одна садистская пытка нацистов?" подумал он. "Пожалуйста, Боже, просто позволь мне умереть быстро. Я больше не могу продолжать.
  
   Эти мысли не были преувеличены или рождены от жалости к себе, а были довольно точной самооценкой. Его тело морили голодом, лишили всех питательных веществ и вынудили к самосохранению. Только одна вещь изменилась с тех пор, как комната была освещена два часа назад. Цвет воды приобрел тошнотворно-желтый оттенок, который перенапряженные чувства Пердью восприняли как мочу.
  
   "Вытащите меня!" - кричал он несколько раз в периоды абсолютного затишья. Его голос был хриплым и слабым, дрожащим от холода, который пробирал его до костей. Хотя вода перестала литься некоторое время назад, ему все еще угрожала опасность утонуть, если он перестанет дрыгать ногами. Под его покрытыми волдырями ногами лежало не менее 15 футов заполненного водой цилиндра. Он не смог бы стоять, если бы его конечности слишком устали. У него просто не было выбора, кроме как продолжать, иначе он наверняка умрет ужасной смертью.
  
   Сквозь воду Пердью заметил пульсацию каждую минуту. Когда это произошло, его тело дернулось, но это не причинило ему вреда, что привело его к выводу, что это был слаботочный разряд, предназначенный для поддержания активности его синапсов. Даже в своем бредовом состоянии он находил это довольно необычным. Если бы они хотели казнить его на электрическом стуле, они легко могли бы это уже сделать. Возможно, подумал он, они хотели помучить его, пропустив электрический ток через воду, но неправильно оценили напряжение.
  
   Искаженные видения проникли в его усталый разум. Его мозг был едва способен поддерживать движение конечностей, измученных недостатком сна и питания.
  
   "Не прекращай плавать", он продолжал убеждать свой мозг, не уверенный, говорит ли он вслух или голос, который он слышит, исходит из его разума. Когда он посмотрел вниз, то с ужасом увидел в воде под собой гнездо извивающихся существ, похожих на кальмаров. Крича от страха перед их аппетитом, он попытался подтянуться по скользкому стеклу бассейна, но без чего-либо, за что можно было бы ухватиться, спасения не было.
  
   Одно щупальце дотянулось до него, вызвав у миллиардера волну истерии. Он почувствовал, как резиновый придаток обвился вокруг его ноги, прежде чем утянуть его в глубину цилиндрического резервуара. Вода заполнила его легкие, и грудь обожгло, когда он в последний раз взглянул на поверхность. Смотреть вниз на то, что его ожидало, было просто слишком страшно.
  
   "Из всех смертей, которые я воображал для себя, я бы никогда не подумал, что закончу вот так! Как альфа-руно превращается в пепел", его смущенный разум изо всех сил пытался мыслить ясно. Потерянный и напуганный до смерти, Пердью отказался от размышлений, формулировок и даже от гребли. Его тяжелое безвольное тело опустилось на дно резервуара, в то время как его открытые глаза не видели ничего, кроме желтой воды, когда пульс прострелил его еще раз.
  
  
   * * *
  
  
   "Вот это было близко", - весело заметил Клаус. Когда Пердью открыл глаза, он лежал на кровати в помещении, которое, должно быть, было лазаретом. Все, от стен до белья, было того же цвета, что и адская вода, в которой он только что утонул.
  
   "Но если бы я утонул..." он попытался разобраться в странных происшествиях.
  
   "Итак, вы думаете, что готовы выполнить свой долг перед Орденом, герр Пердью?" Спросил Клаус. Он сидел, одетый до боли аккуратно в блестящий двубортный костюм коричневого цвета, дополненный галстуком янтарного цвета.
  
   Ради бога, просто подыграй на этот раз! Просто подыграй мне, Дэвид. На этот раз никакого дерьма. Дай ему то, что он хочет. Ты можешь быть крутым ослом позже, когда будешь свободен", - твердо сказал он себе.
  
   "Я есть. Я готов к любым инструкциям, " невнятно произнес Пердью. Опущенные веки скрывали его исследование комнаты, в которой он находился, когда он прочесывал место глазами, чтобы определить, где он был.
  
   "Ты звучишь не особенно убедительно", - сухо заметил Клаус. Его руки были зажаты между бедер, как будто он либо согревал их, либо говорил языком тела старшеклассницы. Пердью ненавидел его и его отвратительный немецкий акцент, произносимый с красноречием дебютантки, но он должен был сделать все возможное, чтобы не вызвать неудовольствия этого человека.
  
   "Отдавайте мне приказы, и вы увидите, насколько я чертовски серьезен", - пробормотал Пердью, тяжело дыша. "Ты хочешь Янтарную комнату. Я заберу ее из места последнего упокоения и лично верну сюда ".
  
   "Ты даже не знаешь, где находится здесь, мой друг", - улыбнулся Клаус. "Но я думаю, ты пытаешься выяснить, где мы находимся".
  
   "Как еще...?" Начал было Пердью, но его психика быстро напомнила ему, что он не должен задавать вопросов. "Я должен знать, куда это отнести".
  
   "Вам скажут, куда ее отнести, как только вы ее заберете. Это будет твой подарок Черному Солнцу", - объяснил Клаус. "Ты, конечно, понимаешь, что, естественно, ты никогда больше не сможешь быть Ренатом из-за твоего предательства".
  
   "Это понятно", - согласился Пердью.
  
   "Но в вашей задаче есть нечто большее, мой дорогой герр Пердью. Ожидается, что вы устраните своих бывших коллег Сэма Клива и этого восхитительно дерзкого доктора Гулда, прежде чем выступите перед ассамблеей Европейского союза ", - скомандовал Клаус.
  
   Пердью сохранил невозмутимое выражение лица и кивнул.
  
   "Наши представители в ЕС организуют экстренное заседание Совета Европейского союза в Брюсселе и пригласят международные СМИ, во время которого вы сделаете короткое объявление от нашего имени", - продолжил Клаус.
  
   "Я полагаю, что получу информацию, когда придет время", - сказал Пердью, и Клаус кивнул. "Верно. Я потяну за необходимые ниточки, чтобы начать поиски в К öнигсберге прямо сейчас ".
  
   "Пригласи Гулда и Клива присоединиться к тебе, хорошо?" Клаус зарычал. "Две птицы, как говорится".
  
   "Детская забава", - улыбнулся Пердью, все еще находясь под воздействием галлюциногенных препаратов, которые он проглотил с водой после ночи, проведенной на жаре. "Дай мне... два месяца".
  
   Клаус откинул голову назад и захихикал, как старая женщина, кукарекая от восторга. Он раскачивался вперед и назад, пока не восстановил дыхание. "Моя дорогая, ты сделаешь это через две недели".
  
   "Это невозможно!" - Воскликнул Пердью, стараясь, чтобы это не прозвучало враждебно. "Просто организация такого поиска требует недель планирования".
  
   "Это так. Я знаю. Но у нас есть график, который значительно ужесточен из-за всех задержек, которые у нас были из-за вашего неприятного отношения", - вздохнул немецкий захватчик. "И наша оппозиция, без сомнения, разгадает наш план игры с каждым нашим продвижением к их спрятанному сокровищу".
  
   Пердью было любопытно узнать, кто стоял за этим противостоянием, но он не осмелился задать вопрос. Он боялся, что это может спровоцировать его похитителя на новый раунд варварских пыток.
  
   "Теперь пусть эти ноги сначала заживут, и мы позаботимся о том, чтобы вы отправились домой через шесть дней. Нет смысла посылать тебя с поручением в качестве...?" Клаус усмехнулся: "Как вы, англичане, это называете? Калека ле?"
  
   Пердью покорно улыбнулся, искренне расстроенный тем, что ему пришлось остаться еще хотя бы на час, не говоря уже о неделе. К настоящему времени он научился просто смиряться с этим, чтобы не провоцировать Клауса снова бросить его в яму с осьминогами. Немец встал и вышел из комнаты, крикнув: "Наслаждайся своим пудингом!"
  
   Пердью посмотрел на восхитительный густой заварной крем, который ему подавали, когда он был на больничной койке, но по ощущениям это было похоже на поедание кирпича. Похудев на несколько килограммов после нескольких дней голодания в камере пыток, Пердью с трудом удерживался от еды.
  
   Он не знал этого, но его палата была одной из трех в их частном медицинском крыле.
  
   После того, как Клаус ушел, Пердью огляделся, пытаясь найти что-нибудь, что не имело бы желтого или янтарного оттенка. Ему было трудно понять, было ли это влиянием тошнотворно-желтой воды, в которой он почти утонул, которая заставляла его глаза видеть все в янтарных тонах. Это было единственное объяснение, которое у него было, почему он повсюду видел эти странные цвета.
  
   Клаус прошел по длинному сводчатому коридору туда, где его люди из службы безопасности ждали инструкций, кого похитить следующим. Это был его генеральный план, и он должен был быть выполнен до совершенства. Клаус Кемпер был масоном в третьем поколении из Гессен-Касселя, который был воспитан на идеологии организации "Черное солнце". Его дедом был гауптштурмфюрер Карл Кемпер, командир танковой группы Клейста во время Пражского наступления в 1945 году.
  
   С юных лет отец приучал Клауса быть лидером и преуспевать во всем, чем он занимался. В клане Кемперов не было места ошибкам, и его более чем жизнерадостный отец часто прибегал к безжалостным методам для навязывания своих доктрин. На примере своего отца Клаус достаточно быстро понял, что харизма может быть такой же опасной, как коктейль Молотова. Много раз он видел, как его отец и дед запугивали независимых и могущественных людей до такой степени, что они сдавались, просто обращаясь к ним с определенными жестами и тоном голоса.
  
   Однажды Клаусу захотелось обладать такой властью, поскольку его худощавое телосложение никогда не сделало бы его хорошим соперником в более мужественных искусствах. Поскольку он не обладал ни атлетизмом, ни силой, для него было вполне естественно погрузиться в обширные знания о мире и словесное мастерство. Обладая этим, казалось бы, скудным талантом, молодой Клаус сумел время от времени повышать свое положение в Ордене Черного Солнца после 1946 года, пока не достиг престижного статуса главного преобразователя организации. Клаус Кемпер не только заручился огромной поддержкой организации в академических, политических и финансовых кругах, но и к 2013 году зарекомендовал себя как один из главных организаторов нескольких тайных операций "Черного солнца".
  
   Конкретный проект, которым он был занят сейчас и для которого он привлек многих известных сотрудников за последние месяцы, станет его главным достижением. На самом деле, если бы все шло по плану, Клаус, вполне возможно, занял бы самое высокое место в Ордене - место Ренатуса - для себя. После этого он стал бы архитектором мирового господства, но для того, чтобы все это осуществилось, ему нужна была барочная красота сокровища, которое когда-то украшало дворец царя Петра Великого.
  
   Не обращая внимания на недоумение своих коллег по поводу сокровища, которое он хотел найти, Клаус знал, что только лучший исследователь в мире может вернуть его для него. Дэвид Пердью - гениальный изобретатель, миллиардер-авантюрист и академический филантроп - обладал всеми ресурсами и знаниями, необходимыми Кемперу, чтобы найти малоизвестный артефакт. Просто было так жаль, что ему не удалось успешно принудить шотландца к подчинению, даже если Пердью думал, что Кемпера можно одурачить его внезапной уступчивостью.
  
   В вестибюле его приспешники почтительно приветствовали его на выходе. Клаус разочарованно покачал головой, проходя мимо них.
  
   "Я вернусь завтра", - сказал он им.
  
   "Протокол для Дэвида Пердью, сэр?" - спросил глава.
  
   Клаус вышел на бесплодную пустошь, окружающую их поселение в южном Казахстане, и прямо ответил: "Убейте его".
  
  
   Глава 14
  
  
   В немецком консульстве Сэм и Нина связались с британским посольством в Берлине. Они выяснили, что у Пердью была назначена встреча с Беном Каррингтоном и покойной Габи Хольцер за несколько дней до этого, но это было все, что они знали.
  
   Им пришлось разойтись по домам, так как на сегодня было время закрытия, но, по крайней мере, у них было достаточно дел, чтобы продолжить. Это было сильной стороной Сэма Клива. Как журналист-расследователь, лауреат Пулитцеровской премии, он точно знал, как получить необходимую информацию, не бросая камни в тихий пруд.
  
   "Интересно, зачем ему понадобилось встречаться с этой женщиной Габи", - заметила Нина, набивая рот печеньем. Она собиралась съесть их с горячим шоколадом, но умирала с голоду, а чайник просто нагревался слишком долго.
  
   "Я собираюсь проверить это, как только включу свой ноутбук", - ответил Сэм, бросая сумку на диван, прежде чем отнести свой багаж в прачечную. "Сделай и мне немного горячего шоколада, пожалуйста!"
  
   "Конечно", - улыбнулась она, вытирая крошки со рта. Во временном уединении на кухне Нина не могла не вспомнить пугающий эпизод на борту самолета, летевшего домой. Если бы она могла найти способ предвидеть приступы Сэма, это было бы большим подспорьем, уменьшающим вероятность катастрофы в следующий раз, когда им, возможно, не так повезет с врачом рядом. Что, если это случилось, когда они были одни?
  
   "Что, если это случится во время секса?" Нина задумалась, оценивая ужасающие, но веселые возможности. "Только представь, что он мог бы сделать, если бы направил эту энергию не через свою ладонь, а через что-то другое?" Она начала хихикать над забавными образами в своем воображении. "Это оправдало бы крик "О Боже!", не так ли?"Прокручивая в голове всевозможные нелепые сценарии, Нина не смогла сдержать смех. Она знала, что это было совсем не смешно, но это просто вызвало у историка некоторые неортодоксальные идеи, и она нашла в этом некоторое комическое облегчение.
  
   "Что тут смешного?" Сэм улыбнулся, когда зашел на кухню за чашкой амброзии.
  
   Нина покачала головой, чтобы отмахнуться от этого, но она тряслась от смеха, фыркая между приступами хихиканья.
  
   "Ничего", - усмехнулась она. "Просто какой-то мультфильм в моей голове о громоотводе. Забудь об этом".
  
   "Хорошо", - он ухмыльнулся. Ему нравилось, когда Нина смеялась. У нее был не только музыкальный смех, который люди находили заразительным, но и обычно она была немного взвинченной и темпераментной. К сожалению, стало редкостью видеть, как она так искренне смеется.
  
   Сэм расположил свой ноутбук так, чтобы он мог подключить его к своему стационарному маршрутизатору для более высокой скорости широкополосного доступа, чем через свое беспроводное устройство.
  
   "В конце концов, я должен был позволить Пердью сделать мне один из своих беспроводных модемов", - пробормотал он. "Эти вещи предсказывают будущее".
  
   "У тебя есть еще печенье?" она позвала его с кухни, в то время как он мог слышать, как она открывает и закрывает дверцы шкафов повсюду в своих поисках.
  
   "Нет, но моя соседка испекла мне немного овсяного печенья с шоколадной крошкой. Проверьте их, но я уверен, что они все еще хороши. Посмотри в банке на холодильнике", - проинструктировал он.
  
   "Поймал их! Ta!"
  
   Сэм открыл поиск Габи Хольтцер и сразу же обнаружил кое-что, что вызвало у него большие подозрения.
  
   "Нина! Вы не поверите этому", - воскликнул он, пробегая глазами бесчисленные новостные репортажи и статьи о смерти пресс-секретаря немецкого министерства. "Эта женщина некоторое время назад работала на правительство Германии, занимаясь этими убийствами. Помните те убийства в Берлине и Гамбурге и в нескольких других местах как раз перед тем, как мы отправились в отпуск?"
  
   "Да, смутно. Так что насчет нее?" Спросила Нина, присаживаясь на подлокотник дивана со своей чашкой и печеньем.
  
   "Она встретилась с Пердью в британском Верховном комиссариате в Берлине, и поймите это: в тот день, когда она, по сообщениям, совершила самоубийство", - он подчеркнул последние два слова в своем замешательстве. "Это было в тот же день, когда Пердью встретил этого парня Кэррингтона".
  
   "Это был последний раз, когда его кто-то видел", - заметила Нина. "Итак, Пердью пропадает в тот же день, когда встречает женщину, которая вскоре после этого покончила с собой. Это попахивает заговором, не так ли?"
  
   "По-видимому, единственный участник встречи, который не мертв или не пропал без вести, - это Бен Кэррингтон", - добавил Сэм. Он посмотрел на фотографию британца на экране, чтобы запомнить его лицо. "Я хотел бы поговорить с тобой, сынок".
  
   "Я так понимаю, завтра мы отправляемся на юг", - предположила Нина.
  
   "Да, то есть, как только мы нанесем визит Райхтисусису", - сказал Сэм. "Не помешает убедиться, что он еще не вернулся домой".
  
   "Я звонил ему на мобильный снова и снова. Он выключен, нет голосовых связок, ничего ", - повторила она.
  
   "Как эта покойная женщина была связана с Пердью?" Спросил Сэм.
  
   "Пилот сказал, что Пердью хотел знать, почему его рейсу в Копенгаген было отказано во въезде. Поскольку она была представителем правительства Германии, ее пригласили в британское посольство, чтобы обсудить, почему это произошло ", - передала Нина. "Но это было все, что знал капитан. Это был их последний контакт, так что летный экипаж все еще в Берлине ".
  
   "Иисус. Я должен признать, что у меня появляется очень плохое предчувствие по этому поводу", - признал Сэм.
  
   "Наконец-то ты признаешь это", - ответила она. "Ты кое-что упомянул, когда у тебя был тот припадок, Сэм. И это что-то определенно означает материал для дерьмовой бури ".
  
   "Что?" - спросил он.
  
   Она откусила еще кусочек печенья. "Черное солнце".
  
   Мрачное выражение появилось на лице Сэма, когда его глаза уставились в пол. "Черт возьми, я забыл эту часть", - тихо сказал он. "Теперь я вспомнил".
  
   "Где ты это видел?" - прямо спросила она, зная об ужасной природе знака и его способности превращать разговоры в уродливые воспоминания.
  
   "На дне колодца", - поведал он. "Я тут подумал. Может быть, мне следует поговорить с доктором Хелбергом по поводу этого видения. Он будет знать, как это интерпретировать ".
  
   "Пока вы этим занимаетесь, спросите его клиническое мнение о катаракте, вызванной видениями. Держу пари, что это новое явление, которое он не сможет объяснить, " твердо сказала она.
  
   "Вы не верите в психологию, не так ли?" Сэм вздохнул.
  
   "Нет, Сэм, я не знаю. Не может быть, чтобы определенного набора поведенческих паттернов было достаточно для одинаковой диагностики разных людей ", - утверждала она. "Он знает о психологии меньше, чем ты. Его знания основаны на исследованиях и теориях некоторых других старых пердунов, и вы продолжаете доверять его не очень успешным попыткам сформулировать свои собственные теории ".
  
   "Как я могу знать больше, чем он?" он огрызнулся на нее в ответ.
  
   "Потому что ты живешь этим, идиот! Вы испытываете эти явления, в то время как он может только строить догадки. Пока он не почувствует, не услышит и не увидит это так, как это делаешь ты, он ни за что на свете не сможет даже начать понимать, с чем мы имеем дело!" Рявкнула Нина. Она была так разочарована им и его наивным доверием к доктору Хелбергу.
  
   "И с чем же, по твоему квалифицированному мнению, мы имеем дело, милая?" саркастически спросил он. "Это что-то из одной из ваших древних книг по истории? О да, бог. Теперь я вспомнил! В это вы могли бы поверить".
  
   "Хелберг - психиатр! Все, что он знает, это то, что кучка психопатов-долбоебов продемонстрировала в каком-то исследовании, основанном на обстоятельствах, далеких от того уровня странности, который пережила ты, моя дорогая! Очнись, черт возьми! Что бы с вами ни было не так, это не просто психосоматика. Что-то внешнее управляет вашими видениями. Нечто разумное манипулирует корой вашего головного мозга", - изложила она свою точку зрения.
  
   "Потому что оно говорит через меня?" он сардонически улыбнулся. "Обратите внимание, что все, о чем здесь говорится, представляет то, что я уже знаю, то, что уже есть в моем подсознании".
  
   "Тогда объясни тепловую аномалию", - быстро парировала она, на мгновение поставив Сэма в тупик.
  
   "По-видимому, мой мозг также контролирует температуру моего тела. То же самое, - возразил он, не показывая своей неуверенности.
  
   Нина издевательски рассмеялась. "Температура твоего тела - мне все равно, каким горячим ты себя считаешь, Плейбой, - не может достигать тепловых свойств разряда молнии. И это именно то, что подхватил доктор на Бали, помните? Твои глаза пропускали столько концентрированного электричества, что "твоя голова должна была взорваться", помнишь?"
  
   Сэм не ответил.
  
   "И еще кое-что, " продолжила она свою словесную победу, " говорят, что гипноз вызывает повышенные уровни колебательной электрической активности в определенных нейронах мозга, гений! Что бы ни гипнотизировало тебя, оно пропускает через тебя невероятное количество электрической энергии, Сэм. Разве вы не видите, что происходящее с вами категорически выходит за рамки простой психологии?"
  
   "Тогда что ты предлагаешь?" - крикнул он. "Шаман? Электрошоковая терапия? Пейнтбол? Колоноскопия?"
  
   "О Господи!" Она закатила глаза. "С тобой никто не разговаривает. Знаешь что? Разберись с этим дерьмом сам. Сходи к этому шарлатану и позволь ему еще немного пощупать твой мозг, пока ты не станешь таким же невежественным, как он. Для вас это не должно быть долгим путешествием!"
  
   С этими словами она выбежала из комнаты и хлопнула дверью. Будь у нее там машина, она бы поехала прямо домой в Обан, но она застряла на ночь. Сэм знал, что лучше не связываться с Ниной, когда она разозлилась, поэтому он провел ночь на диване.
  
   Раздражающий рингтон ее телефона разбудил Нину на следующее утро. Она очнулась от глубокого сна без сновидений, который был слишком коротким, и села в постели. Где-то в ее сумочке звонил телефон, но она не могла найти его вовремя, чтобы ответить.
  
   "Хорошо, хорошо, черт возьми", - пробормотала она сквозь вату своего пробуждающегося разума. Лихорадочно возясь с косметикой, ключами и дезодорантом, она, наконец, достала свой мобильный, но звонок уже закончился.
  
   Нина нахмурилась, когда посмотрела на часы. Было уже 11.30 утра, и Сэм позволил ей поспать.
  
   "Отлично. Ты уже раздражаешь меня сегодня", - она обругала Сэма в его отсутствие. "Лучше бы ты сам проспал". Когда она вышла из комнаты, она поняла, что Сэм ушел. Направляясь к чайнику, она посмотрела на экран своего телефона. Ее глаза едва могли сфокусироваться, но все же она была уверена, что не знает номер. Она нажала на повторный набор.
  
   "Доктор Кабинет Хелберга", - ответила секретарша.
  
   "О Боже мой", - подумала Нина. "Он пошел туда". Но она сохраняла хладнокровие на случай, если ошиблась. "Здравствуйте, это доктор Гулд. Мне только что звонили с этого номера?"
  
   "Доктор Гулд?" взволнованно повторила дама. "Да! Да, мы пытались связаться с вами. Это о мистере Кливе. Возможно ли это...?"
  
   "С ним все в порядке?" Воскликнула Нина.
  
   "Не могли бы вы зайти в наши офисы ...?"
  
   "Я задал тебе вопрос!" Нина не выдержала. "Пожалуйста, сначала просто скажи мне, все ли с ним в порядке!"
  
   "Мы... мы н-не знаем, доктор Гулд", - нерешительно ответила леди.
  
   "Что, черт возьми, это значит?" Нина кипела, ее ярость подогревалась беспокойством за состояние Сэма. Она услышала шум на заднем плане.
  
   "Ну, мэм, он, кажется, ... гм... левитация."
  
  
   Глава 15
  
  
   Детлеф разобрал половицы там, где было вентиляционное отверстие, но когда он вставил головку отвертки во второе отверстие для винта, вся конструкция ушла в стену, где она была установлена. Громкий треск напугал его, и он упал навзничь, оттолкнувшись ногами от стены. Пока он сидел и наблюдал, стена начала двигаться в сторону, как раздвижная дверь.
  
   "Что за...?" он вытаращил глаза, опираясь на руки, где он все еще съеживался на полу. Дверной проем вел в то, что он считал их соседней квартирой, но вместо этого темная комната оказалась потайным помещением рядом с кабинетом Габи с целью, о которой ему вскоре предстояло узнать. Он поднялся на ноги, отряхивая брюки и рубашку. Пока его ждал затемненный дверной проем, он не хотел просто заходить внутрь, потому что его тренировки научили его не врываться опрометчиво в неизвестные места - по крайней мере, не без оружия.
  
   Детлеф сходил за своим "Глоком" и фонариком, на случай, если неизвестная комната была подстроена или имела сигнализацию. Это было то, что он знал лучше всего - нарушения безопасности и протокол противодействия убийствам. С абсолютной точностью он направил ствол в темноту, выравнивая частоту сердечных сокращений, чтобы при необходимости произвести точный выстрел. Но ровный пульс не смог обуздать острые ощущения или прилив адреналина. Детлеф снова почувствовал себя как в старые добрые времена, когда вошел в комнату, оценивая периметр и тщательно осматривая интерьер на предмет каких-либо сигнальных или пусковых устройств.
  
   Но, к его разочарованию, это была всего лишь комната, хотя то, что находилось внутри, было далеко не неинтересным.
  
   "Идиот", - выругал он себя, когда увидел стандартный выключатель света рядом с дверной рамой с внутренней стороны. Он включил его, чтобы открыть полный обзор комнаты. Радиорубку Габи освещала единственная лампочка, свисавшая с потолка. Он знал, что это ее, потому что ее помада цвета черной смородины стояла по стойке смирно рядом с одним из ее портсигаров. Один из ее кардиганов все еще был накинут на спинку маленького офисного кресла, и Детлефу снова пришлось побороть печаль при виде вещей жены.
  
   Он взял мягкий кашемировый кардиган и глубоко вдохнул ее аромат, прежде чем положить его обратно, чтобы осмотреть оборудование. Помещение было обставлено четырьмя столами. Один, где стоял ее стул, два других по обе стороны от него, и еще один у двери, где она хранила стопки документов в чем-то похожем на папки - он не мог определить сразу. В робком свете лампочки Детлефу показалось, что он шагнул назад во времени. Затхлый запах, напомнивший ему о музее, наполнил комнату с некрашеными цементными стенами.
  
   "Вау, милая, я бы подумал, что ты из всех людей повесила бы немного обоев и пару зеркал", - сказал он своей жене, осматривая радиорубку. "Это то, что ты всегда делал; украшал все".
  
   Это место напомнило ему подземелье или комнату для допросов в старом шпионском фильме. На ее столе было хитроумное устройство, похожее на радиоприемник CB, но оно чем-то отличалось. Будучи полным профаном в такого рода устаревшей радиосвязи, Детлеф поискал глазами выключатель. В правом нижнем углу был прикреплен выступающий стальной выключатель, поэтому он попробовал его. Внезапно два маленьких датчика засветились, их стрелки поднимались и опускались, когда в динамике зашипели помехи.
  
   Детлеф посмотрел на другие устройства. "Они выглядят слишком сложными, чтобы разобраться в них, не будучи специалистом по ракетостроению", - заметил он. "Что все это значит, Габи?" - спросил он, заметив большую пробковую доску, установленную над столом, где лежали стопки бумаг. Прикрепленный к доске, он увидел несколько статей об убийствах, которые Габи расследовала без ведома своего начальства. Сбоку она нацарапала "МИЛЛА" красным фломастером.
  
   "Кто такая Милла, детка?" прошептал он. Он вспомнил о записи в ее дневнике некоей Миллы в тот же временной интервал, что и двое мужчин, присутствовавших при ее смерти. "Я должен знать. Это важно".
  
   Но все, что он мог слышать, был свистящий шепот частот, которые волнами доносились по радио. Его глаза блуждали дальше по доске, где что-то яркое и блестящее привлекло его внимание. На двух полноцветных фотографиях была изображена дворцовая комната в позолоченном великолепии. "Ого", - пробормотал Детлеф, ошеломленный деталями и замысловатой работой, украшавшей стены роскошной комнаты. Лепнина из янтаря и золота образовала красивые эмблемы и формы, обрамленные по углам маленькими фигурками херувимов и богинь.
  
   "Оценивается в 143 миллиона долларов? Боже, Габи, ты знаешь, что это такое?" пробормотал он, читая подробности о потерянном произведении искусства, известном как Янтарная комната . "Какое вы имели отношение к этой комнате? Вы, должно быть, имели к этому какое-то отношение; иначе всего этого здесь не было бы, верно?"
  
   По всем статьям об убийствах были пометки, которые намекали на возможность того, что Янтарная комната имела к этому какое-то отношение. Под словом "МИЛЛА" Детлеф нашел карту России и ее границ с Беларусью, Украиной, Казахстаном и Литвой. Над областью Казахской степи и Харьковом, Украина, были цифры, написанные красной ручкой, но у них не было знакомого рисунка, такого как номер телефона или координаты. Казалось бы, случайно Габи написала эти двузначные числа на картах, которые она прикрепила к стене.
  
   Что привлекло его внимание, так это явно ценная реликвия, свисающая с угла пробковой доски. На фиолетовой ленте с темно-синей полосой посередине была прикреплена медаль с надписью на русском языке. Детлеф осторожно снял его и приколол к жилету под рубашкой.
  
   "Во что, черт возьми, ты ввязалась, милая?" - прошептал он своей жене. Он сделал несколько снимков камерой своего мобильного телефона и сделал короткий видеоклип о комнате и ее содержимом. "Я выясню, какое отношение все это имело к тебе и к тому Пердью, с которым ты встречалась, Габи", - поклялся он. "И тогда я найду его друзей, которые скажут мне, где он, иначе они умрут".
  
   Внезапно со стороны импровизированного радиоприемника на столе Габи донеслась какофония помех, напугав Детлефа до полусмерти. Он навалился спиной на заваленный бумагами стол, толкнув его с такой силой, что некоторые папки соскользнули и в беспорядке рассыпались по всему полу.
  
   "Господи! Мое гребаное сердце!" - заорал он, схватившись за грудь. Красные стрелки датчиков быстро прыгали влево и вправо. Это напомнило Детлефу старые системы Hi-fi, которые таким образом отображали громкость или четкость воспроизводимого на них мультимедиа. Из-за помех он услышал, как голос то появлялся, то пропадал. При ближайшем рассмотрении он понял, что это была не трансляция, а призыв. Детлеф сел на стул своей покойной жены и внимательно слушал. Это был женский голос, произносящий по одному слову за раз. Нахмурившись, он наклонился. Его глаза сразу расширились. Там было отчетливое слово, которое он узнал.
  
   "Габи!"
  
   Он настороженно сел, понятия не имея, что делать. Женщина продолжала звать его жену по-русски; он мог сказать, но не говорил на этом языке. Твердо решив поговорить с ней, Детлеф поспешил открыть браузер своего телефона, чтобы посмотреть старые радиоприемники и как ими управляли. В своем безумии его большие пальцы постоянно вводили поиск с ошибками, что приводило его в неописуемое отчаяние.
  
   "Черт! Не "общение с членом" ! " - пожаловался он, когда на экране его телефона появилось несколько порнографических результатов. Его лицо блестело от пота, когда он спешил за помощью в управлении старым устройством связи. "Подождите! Подождите!" - крикнул он в радио, когда женский голос призвал Габи ответить. "Подожди меня! Тьфу, черт!"
  
   Взбешенный неудовлетворительными результатами своего поиска в Google, Детлеф схватил толстую пыльную книгу и швырнул ее в радиоприемник. Железный корпус слегка расшатался, и трубка упала со стола, повиснув на шнуре. "Пошел ты!" - взвизгнул он, полный отчаяния от того, что не может управлять устройством.
  
   По радио послышался треск, и из динамика донесся мужской голос с сильным русским акцентом. "Пошел ты тоже, братан".
  
   Детлеф был поражен. Он вскочил и подошел к тому месту, куда засунул устройство. Он схватил раскачивающийся микрофон, на который только что напал с книгой, и неуклюже поднял его. На устройстве не было кнопки для включения трансляции, поэтому Детлеф просто начал говорить.
  
   "Алло? Эй! Алло?" он позвал, его глаза метались в отчаянной надежде, что кто-нибудь ему ответит. Другая его рука мягко покоилась на передатчике. Некоторое время преобладал только статический шум. Затем скрип переключаемых каналов с различными модуляциями наполнил маленькую жуткую комнату, в то время как ее единственный обитатель ждал в предвкушении.
  
   В конце концов, Детлефу пришлось признать поражение. Обезумев, он покачал головой. "Пожалуйста, говорите?" - простонал он по-английски, понимая, что русский на другом конце провода, вероятно, не говорит по-немецки. "Пожалуйста? Я не знаю, как работать с этой штукой. Я должен сообщить вам, что Габи - моя жена ".
  
   Женский голос скрипел из динамика. Детлеф оживился. "Это Милла? Ты Милла?"
  
   С медленной неохотой женщина ответила: "Где Габи?"
  
   "Она мертва", - ответил он, затем вслух поинтересовался протоколом. "Мне сказать "конец"?"
  
   "Нет, это скрытая передача через L-диапазон с использованием амплитудной модуляции в качестве несущей волны", - заверила она его на ломаном английском, хотя и свободно владела терминологией своего ремесла.
  
   "Что?" Детлеф взвизгнул в полном замешательстве от предмета, в котором он был совершенно неумел.
  
   Она вздохнула. "Этот разговор похож на телефонный. Ты говоришь. Я говорю. Не надо говорить "закончено"."
  
   Детлеф почувствовал облегчение, услышав это. "Sehr gut!"
  
   "Говори громче. Я едва слышу тебя. Где Габи? " повторила она, не расслышав ясно его предыдущий ответ.
  
   Детлефу было трудно повторить эту новость. "Моя жена... Габи мертва".
  
   Долгое время ответа не было, только отдаленный хруст статических помех. Затем мужчина появился снова. "Ты лжешь".
  
   "Нет, нет. Нет! Я не лгу. Моя жена была убита четыре дня назад ", - с опаской защищался он. "Проверьте Интернет! Проверьте CNN!"
  
   "Ваше имя", - сказал мужчина. "Это не твое настоящее имя. Что-то, что идентифицирует вас. Только между тобой и Миллой".
  
   Детлеф даже не думал об этом. "Вдовец".
  
   Потрескивание.
  
   Прелесть.
  
   Детлеф ненавидел глухой звук белого шума и мертвый воздух. Он чувствовал себя таким опустошенным, таким одиноким и опустошенным пустотой информации - в какой-то мере это определяло его.
  
   "Вдовец. Переключите передатчик на частоту 1549 МГц. Ждите Metallica. Узнай цифры. Используй свой GPS и отправляйся в четверг", - проинструктировал мужчина.
  
   Нажмите
  
   Щелчок эхом отозвался в ушах Детлефа подобно выстрелу, оставив его опустошенным и сбитым с толку. Остановившись в недоумении, он застыл с вытянутыми руками. "Какого хрена?"
  
   Внезапно его подстегнули инструкции, которые он собирался забыть.
  
   "Вернись! Алло?" - прокричал он в громкоговоритель, но русские ушли. Он вскинул руки в воздух, взревев от разочарования. "Пятнадцать сорок девять", - сказал он. "Пятнадцать сорок девять. Запомни это!" Он лихорадочно искал приблизительное значение числа на индикаторе набора номера. Медленно повернув ручку, он нашел указанную станцию.
  
   "И что теперь?" - заныл он. Он держал наготове ручку и бумагу для цифр, но он понятия не имел, что значит ждать Metallica. "Что, если это код, который я не могу расшифровать? Что, если я не пойму сообщение?" - он запаниковал.
  
   Внезапно станция начала транслировать музыку. Он узнал Metallica, но он не знал песню. Звук постепенно стих, когда женский голос начал зачитывать цифровые коды, и Детлеф записал их. Когда музыка заиграла снова, он заключил, что трансляция окончена. Откинувшись на спинку кресла, он испустил долгий вздох облегчения. Он был заинтригован, но его обучение также предупреждало его, что он не мог доверять никому, кого не знал.
  
   Если его жену убили люди, с которыми она была связана, это вполне могли быть Милла и ее сообщник. Пока он не знал наверняка, он не мог просто следовать их приказам.
  
   Он должен был найти козла отпущения.
  
  
   Глава 16
  
  
   Нина ворвалась в кабинет доктора Хелберга. Комната ожидания была пуста, за исключением секретарши, которая выглядела пепельно-бледной. Как будто она знала Нину, она сразу же указала на закрытые двери. Позади них она могла слышать мужской голос, говорящий очень обдуманно и очень спокойно.
  
   "Пожалуйста. Просто заходите", - секретарь указала на Нину, в ужасе прижавшуюся к стене.
  
   "Где охранник?" Тихо спросила Нина.
  
   "Он ушел, когда мистер Клив начал левитировать", - сказала она. "Все выбежали отсюда. С другой стороны, при всей травме, которую это вызвало, у нас будет много дел в будущем, " она пожала плечами.
  
   Нина вошла в комнату, где слышала только разговор доктора. Она была благодарна, что не услышала, как "другой Сэм" разговаривал, когда она нажимала на дверную ручку. Она осторожно переступила порог в комнату, которая была освещена лишь редким светом полуденного солнца, просачивающимся сквозь закрытые жалюзи. Психолог видел ее, но продолжал говорить, в то время как его пациентка парила вертикально, в нескольких дюймах от земли. Это было пугающее зрелище, но Нине пришлось сохранять спокойствие и оценивать проблему логически.
  
   Доктор Хелберг уговаривал Сэма вернуться с сеанса, но когда он щелкнул пальцами, чтобы разбудить Сэма, ничего не произошло. Он покачал головой, глядя на Нину, показывая свое замешательство. Она посмотрела на Сэма, голова которого была откинута назад, а молочно-белые глаза широко открыты.
  
   "Я пытался вытащить его оттуда почти полчаса", - прошептал он Нине. "Он сказал мне, что вы уже дважды видели его в таком состоянии. Ты знаешь, что происходит?"
  
   Она медленно покачала головой, но решила воспользоваться этой возможностью. Нина достала свой мобильный телефон из кармана куртки и нажала кнопку записи, чтобы снять происходящее на видео. Она осторожно приподняла его, чтобы все тело Сэма попало в кадр, прежде чем заговорить.
  
   Собравшись с духом, Нина сделала глубокий вдох и сказала: "Калихаса".
  
   Доктор Хелберг нахмурился, пожимая плечами. "Что это?" - одними губами спросил он ее.
  
   Она протянула руку, чтобы попросить его замолчать, прежде чем она скажет это громче. "Калихаса!"
  
   Рот Сэма открылся, приспосабливаясь к голосу, которого так боялась Нина. Слова вышли из Сэма, но это был не его голос или его губы, произносящие их. Психолог и историк в ужасе смотрели на ужасающий эпизод.
  
   "Калихаса!" - произнес голос хором неопределенного пола. "Сосуд примитивен. Сосуд существует очень редко".
  
   Ни Нина, ни доктор Хелберг не знали, о чем было это заявление, кроме ссылки на Сэма, но психолог убедил ее продолжать ради того, чтобы узнать о состоянии Сэма. Она пожала плечами, глядя на доктора, понятия не имея, что сказать. Был ничтожный шанс, что с этим предметом можно было поговорить или рассуждать.
  
   "Калихаса", - робко пробормотала Нина. "Кто ты такой?"
  
   "В сознании", - ответило оно.
  
   "Что ты за существо?" - спросила она, перефразируя то, что, по ее мнению, было неправильным пониманием со стороны голоса.
  
   "Сознание", - ответил он. "Твой разум не прав".
  
   Доктор Хелберг взволнованно ахнул, обнаружив способность существа к общению. Нина старалась не принимать это на свой счет.
  
   "Чего ты хочешь?" Спросила Нина несколько смелее.
  
   "Существовать", - говорилось в нем.
  
   Слева от нее симпатичный пухлый психиатр лопался от изумления, абсолютно очарованный происходящим.
  
   "С людьми?" - спросила она.
  
   "Поработить", - добавил он, пока она еще говорила.
  
   "Чтобы поработить сосуд?" Спросила Нина, наловчившись формулировать свои вопросы.
  
   "Сосуд примитивен".
  
   "Ты бог?" - произнесла она, не подумав.
  
   "Ты бог?" это повторилось.
  
   Нина раздраженно вздохнула. Доктор жестом предложил ей продолжать, но она была разочарована. Нахмурившись и поджав губы, она сказала доктору: "Это просто повторение того, что я говорю".
  
   "Это не ответ. Он спрашивает", - ответил голос, к ее удивлению.
  
   "Я не бог", - скромно ответила она.
  
   "Вот почему я существую", - быстро ответило оно.
  
   Внезапно доктор Хелберг упал на пол и начал биться в конвульсиях, совсем как местный житель в деревне. Нина запаниковала, но продолжала записывать обоих мужчин.
  
   "Нет!" - закричала она. "Остановись! Прекрати это сейчас же!"
  
   "Ты Бог?" - спросило оно.
  
   "Нет!" - закричала она. "Прекрати убивать его! Прямо сейчас!"
  
   "Ты Бог?" - снова спросили ее, пока бедный психолог корчился в агонии.
  
   Она строго крикнула в качестве последнего средства, прежде чем снова начать искать кувшин с водой. "Да! Я - Бог!"
  
   В мгновение ока Сэм упал на землю, и доктор Хелберг перестал кричать. Нина бросилась проведать их обоих.
  
   "Извините!" - позвала она секретаря в приемной. "Не могли бы вы зайти сюда и помочь мне, пожалуйста?"
  
   Никто не пришел. Предположив, что женщина ушла, как и остальные, Нина открыла дверь в комнату ожидания. Секретарша сидела на диване в комнате ожидания с пистолетом охранника в руке. У ее ног лежал убитый сотрудник службы безопасности, убитый выстрелом в затылок. Нина слегка отступила, не желая рисковать такой же участью. Она быстро помогла доктору Хелбергу сесть после его болезненных спазмов, шепча ему, чтобы он не издавал ни звука. Когда он пришел в сознание, она подошла к Сэму, чтобы оценить его состояние.
  
   "Сэм, ты меня слышишь?" - прошептала она.
  
   "Да", - простонал он, - "но я чувствую себя странно. Это был еще один приступ безумия? На этот раз я был наполовину осведомлен об этом, понимаешь?"
  
   "Что вы имеете в виду?" - спросила она.
  
   "Я был в сознании на протяжении всего этого, и это было так, как если бы я получал контроль над током, который проходил через меня. Тот спор с тобой только что. Нина, это был я. Это были мои мысли, которые вышли немного искаженными и звучали как взятые из сценария фильма ужасов! И знаешь что? " прошептал он с огромной настойчивостью.
  
   "Что?"
  
   "Я все еще чувствую, как это проходит через меня", - признался он, схватив ее за плечи. "Док?" Сэм выпалил, когда увидел, что его безумные способности сделали с доктором.
  
   "Тсс", - Нина успокоила его и указала на дверь. "Послушай, Сэм. Мне нужно, чтобы ты кое-что попробовал для меня. Можете ли вы попытаться использовать ту ... другую сторону ... чтобы манипулировать чьими-то намерениями?"
  
   "Нет, я так не думаю", - предположил он. "Почему?"
  
   "Послушай, Сэм, ты только что контролировал мозговые структуры доктора Хелберг, чтобы вызвать припадок", - настаивала она. "Ты сделал это с ним. Вы сделали это, манипулируя электрической активностью в его мозгу, поэтому вы должны быть в состоянии проделать это с секретаршей в приемной. Если ты этого не сделаешь, " предупредила Нина, " она убьет нас всех через минуту".
  
   "Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но хорошо, я попробую", - согласился Сэм и, спотыкаясь, поднялся на ноги. Он заглянул за угол и увидел женщину, которая сидела на диване и курила сигарету, держа в другой руке пистолет сотрудника службы безопасности. Сэм оглянулся на доктора Хелберг: "Как ее зовут?"
  
   "Эльма", - ответил доктор.
  
   "Elma?" Когда Сэм позвал из-за угла, произошло нечто, чего он раньше не осознавал. Когда она услышала свое имя, ее мозговая активность усилилась, мгновенно установив связь с Сэмом. Слабый электрический ток пронзил его, как волна, но это не было болезненно. Мысленно она чувствовала, как будто Сэм привязался к ней какими-то невидимыми тросами. Он не был уверен, должен ли он заговорить с ней вслух и приказать ей выбросить пистолет или ей следует просто подумать об этом.
  
   Сэм решил использовать тот же метод, который, как он помнил, использовал, находясь под влиянием странной силы ранее. Просто думая об Эльме, он послал ей команду, чувствуя, как она скользит по воспринимаемой нити к ее разуму. Когда это соединилось с ней, Сэм почувствовал слияние своих мыслей с ее сознанием.
  
   "Что происходит?" - спросил доктор Хелберг Нину, но она отвела его подальше от Сэма и прошептала, чтобы он не двигался и ждал. Они оба наблюдали с безопасного расстояния, пока глаза Сэма снова закатывались.
  
   "О, дорогой Господь, нет! Только не снова!" - простонал доктор Хелберг себе под нос.
  
   "Тихо! Я думаю, на этот раз Сэм все контролирует", - предположила она, надеясь на свою счастливую звезду, что она была права в своем предположении.
  
   "Может быть, именно поэтому я не мог вытащить его из этого", - сказал ей доктор Хелберг. "В конце концов, это было не гипнотическое состояние. Это был его собственный разум, только расширенный!"
  
   Нине пришлось согласиться, что это был захватывающий и логичный вывод со стороны психиатра, к которому она раньше не испытывала особого профессионального уважения.
  
   Эльма встала и швырнула оружие в середину комнаты ожидания. Затем она вошла в кабинет врача с сигаретой в руке. Нина и доктор Хелберг пригнулись при виде нее, но все, что она сделала, это улыбнулась Сэму и дала ему свою сигарету.
  
   "Могу я предложить и вам такую же, доктор Гулд?" она улыбнулась. "У меня в рюкзаке осталось еще два".
  
   "Э-э, нет, спасибо", - ответила Нина.
  
   Нина была поражена. Действительно ли женщина, которая только что хладнокровно убила мужчину, предлагала ей сигарету? Сэм посмотрел на Нину с хвастливой улыбкой, на что она только покачала головой и вздохнула. Эльма пошла к стойке регистрации и позвонила в полицию.
  
   "Здравствуйте, я хочу сообщить об убийстве в офисе доктора Хелберга в Старом городе ..." она сообщила о своем поступке.
  
   "Срань господня, Сэм!" - ахнула Нина.
  
   "Я знаю, верно?" он улыбнулся, но выглядел немного взволнованным этим открытием. "Док, вам придется придумать какую-нибудь историю, чтобы она имела смысл для полиции. Я не контролировал ничего из того дерьма, которое она вытворяла в комнате ожидания ".
  
   "Я знаю, Сэм", - кивнул доктор Хелберг. "Ты все еще был под гипнозом, когда это произошло. Но мы оба знаем, что она не контролировала свой разум, и это беспокоит меня. Как я могу позволить ей провести остаток своей жизни в тюрьме за преступление, которого она технически не совершала?"
  
   "Я уверена, вы можете засвидетельствовать ее психическую устойчивость и, возможно, найти объяснение, которое докажет, что она была в трансе или что-то в этом роде", - предположила Нина. У нее зазвонил телефон, и она подошла к окну, чтобы ответить на звонок, пока Сэм и доктор Хелберг наблюдали за действиями Эльмы, чтобы убедиться, что она не сбежала.
  
   "По правде говоря, кто бы ни управлял тобой, Сэм, он хотел убить, будь то мой ассистент или я", - предупредил доктор Хелберг. "Теперь, когда можно с уверенностью предположить, что эта сила - ваше собственное сознание, я умоляю вас быть очень внимательными к своим намерениям или отношению, иначе вы можете в конечном итоге убить того, кого любите".
  
   У Нины внезапно перехватило дыхание, так сильно, что оба мужчины посмотрели на нее. Она выглядела ошеломленной. "Это Пердью!"
  
  
   Глава 17
  
  
   Сэм и Нина покинули кабинет доктора Хелберга до того, как появилась полиция. Они понятия не имели, что психолог собирался сообщить властям, но сейчас им нужно было подумать о более важных вещах.
  
   "Он сказал, где он был?" Спросил Сэм, когда они направлялись к машине Сэма.
  
   "Его держали в лагере, которым управлял... угадай, кто?" она усмехнулась.
  
   "Черное Солнце, случайно?" Сэм подыграл.
  
   "Бинго! И он дал мне последовательность цифр, чтобы я ввел их в одно из его устройств в Райхтисусисе. Какое-то хитроумное устройство, похожее на машину "Энигма", - сообщила она ему.
  
   "Ты знаешь, на что это похоже?" спросил он, когда они ехали в поместье Пердью.
  
   "Да. Она широко использовалась нацистами во время Второй мировой войны для общения. По сути, это электромеханическая роторная шифровальная машина", - объяснила Нина.
  
   "И ты знаешь, как работать с этой штукой?" Сэм хотел знать, потому что они знали, что он будет не в своей тарелке, пытаясь разобраться со сложными кодами. Однажды он попытался написать код для курса по программному обеспечению и в итоге изобрел программу, которая ничего не делала, кроме создания умляутов и стационарных пузырьков.
  
   "Пердью дал мне несколько цифр для ввода в компьютер, он сказал, что это даст нам его местоположение", - ответила она, просматривая кажущуюся бессмысленной последовательность, которую она записала.
  
   "Интересно, как он добрался до телефона", - сказал Сэм, когда они приблизились к холму, где массивное поместье Пердью возвышалось над извилистой дорогой. "Я надеюсь, что его не обнаружат, пока он ждет, пока мы доберемся до него".
  
   "Нет, пока он в безопасности. Он сказал мне, что охранникам было приказано убить его, но ему удалось сбежать из комнаты, в которой они его держали. Сейчас он, по-видимому, прячется в компьютерном зале и взломал их линии связи, чтобы иметь возможность позвонить нам ", - объяснила она.
  
   "Ha! Старая школа! Молодец, старый петух!" Сэм усмехнулся находчивости Пердью.
  
   Они свернули на подъездную дорожку к дому Пердью. Охрана знала ближайших друзей своего босса и сердечно помахала им рукой, когда они открыли огромные черные ворота. Помощник Пердью встретил их у двери.
  
   "Вы нашли мистера Пердью?" - спросила она. "О, слава Богу!"
  
   "Да, мы должны добраться до его комнаты с электроникой, пожалуйста. Это очень срочно", - попросил Сэм, и они поспешили в подвальное помещение, которое Пердью переделал в одну из своих святых часовен изобилия изобретений. На одной стороне он хранил все, над чем все еще работал, а на другой стороне было все, что он завершил, но еще не запатентовал. Для любого, кто не жил и дышал инженерным делом или был менее склонен к технике, это был непроходимый лабиринт проводов и оборудования, мониторов и инструментов.
  
   "Черт, посмотри на все это барахло! Как мы должны найти эту вещь здесь?" Сэм волновался. Его руки пробежались по бокам головы, пока он осматривал место в поисках того, что Нина описала как нечто вроде пишущей машинки. "Я не вижу здесь ничего подобного".
  
   "Я тоже", - вздохнула она. "Просто помоги мне также осмотреть шкафы, пожалуйста, Сэм".
  
   "Надеюсь, ты знаешь, как обращаться с этой штукой, иначе Пердью уйдет в историю", - сказал он ей, открывая дверцы первого шкафа, игнорируя все шутки, которые он мог отпустить по поводу каламбура своего заявления.
  
   "Учитывая все мои исследования для одной из моих выпускных работ в 2004 году, я должна быть в состоянии разобраться в этом, не волнуйтесь", - сказала Нина, роясь в нескольких шкафах, которые стояли рядами у восточной стены.
  
   "Я думаю, что нашел это", - сказал он небрежно. Из старого зеленого армейского шкафчика Сэм достал видавшую виды пишущую машинку и поднял ее, как трофей. "Это оно?"
  
   "Да, это оно!" - воскликнула она. "Хорошо, поставь это сюда".
  
   Нина убрала с маленького письменного стола и подвинула стул от другого стола, чтобы сесть перед ним. Она достала листок с цифрами, который дал ей Пердью, и принялась за работу. Пока Нина сосредоточилась на процессе, Сэм размышлял о самых последних событиях, пытаясь разобраться в них. Если бы он действительно мог заставить людей подчиняться его приказам, это полностью изменило бы его жизнь, но что-то в его новом удобном наборе талантов - целая куча красных огоньков в его голове.
  
   "Извините, доктор Гулд", - окликнул один из домашних работников Пердью от двери. "Здесь джентльмен, хочет вас видеть. Он говорит, что несколько дней назад говорил с вами по телефону о мистере Пердью."
  
   "О черт!" Нина плакала. "Я совершенно забыл об этом парне! Сэм, человек, который предупредил нас, что Пердью пропал? Это, должно быть, он. Черт, он будет расстроен ".
  
   "Как бы то ни было, он кажется очень милым", - вставил сотрудник.
  
   "Я пойду поговорю с ним. Как его зовут?" Сэм спросил ее.
  
   "Хольцер", - ответила она. "Детлеф Хольцер".
  
   "Нина, Хольцер - это фамилия женщины, которая умерла в консульстве, не так ли?" он спросил. Она кивнула и внезапно вспомнила имя мужчины из телефонного разговора, теперь, когда Сэм упомянул его.
  
   Сэм оставил Нину заниматься ее делом и поднялся, чтобы поговорить с незнакомцем. Когда он вошел в вестибюль, он был удивлен, увидев мужчину мощного телосложения, который с такой изысканностью потягивал чай.
  
   "Мистер Хольцер?" Сэм улыбнулся, протягивая руку. "Сэм Клив. Я друг доктора Гулда и мистера Пердью. Чем я могу вам помочь?"
  
   Детлеф сердечно улыбнулся и пожал Сэму руку. "Приятно познакомиться с вами, мистер Клив. Хм, а где доктор Гулд? Кажется, что все, с кем я пытаюсь поговорить, исчезают, и на их место приходит кто-то другой ".
  
   "Она просто увлечена проектом прямо сейчас, но она здесь. О, и она извиняется, что еще не перезвонила вам, но, похоже, вы смогли довольно легко найти имущество мистера Пердью, - заметил Сэм, садясь.
  
   "Тебе уже удалось его найти? Мне действительно нужно поговорить с ним о моей жене ", - сказал Детлеф, разыгрывая открытые карты с Сэмом. Сэм посмотрел на него, заинтригованный.
  
   "Могу я спросить, какое отношение мистер Пердью имел к вашей жене?" Были ли они деловыми партнерами?" Сэм прекрасно знал, что они встретились в офисе Кэррингтона, чтобы поговорить о запрете на посадку, но сначала он хотел познакомиться с незнакомцем.
  
   "Нет, на самом деле, я хотел задать ему несколько вопросов об обстоятельствах смерти моей жены. Видите ли, мистер Клив, я знаю, что она не совершала самоубийства. Мистер Пердью был там, когда ее убили. Ты понимаешь, к чему я это веду?" - спросил он Сэма более суровым тоном.
  
   "Вы думаете, что Пердью убил вашу жену", - подтвердил Сэм.
  
   "Я верю", - ответил Детлеф.
  
   "И вы здесь, чтобы отомстить?" Спросил Сэм.
  
   "Неужели это было бы так притянуто за уши?" - возразил немецкий гигант. "Он был последним человеком, который видел Габи живой. Для чего еще я был бы здесь?"
  
   Атмосфера между ними быстро стала напряженной, но Сэм пытался руководствоваться здравым смыслом и вести себя вежливо.
  
   "Мистер Хольцер, я знаю Дейва Пердью. Он ни в коем случае не убийца. Этот человек - изобретатель и исследователь, которого интересуют только исторические реликвии. Как вы думаете, какую выгоду он получил бы от смерти вашей жены?" Сэм поинтересовался в своем журналистском мастерстве.
  
   "Я знаю, что она пыталась разоблачить людей, стоящих за этими убийствами в Германии, и что это как-то связано с неуловимой Янтарной комнатой, которая была утеряна во время Второй мировой войны. Затем она отправилась на встречу с Дэвидом Пердью и умерла. Тебе не кажется это немного подозрительным?" - конфронтационно спросил он Сэма.
  
   "Я могу понять, как вы пришли к такому выводу, мистер Хольцер, но сразу после смерти Габи Пердью пропал без вести..."
  
   "В этом-то и суть. Разве убийца не попытался бы исчезнуть, чтобы его не поймали?" Детлеф прервал его. Сэму пришлось признать, что у мужчины была веская причина подозревать Пердью в убийстве его жены.
  
   "Хорошо, вот что я тебе скажу", - дипломатично предложил Сэм, "как только мы найдем..."
  
   "Сэм! Я не могу заставить эту чертову штуковину передать мне все слова. В последних двух предложениях Пердью что-то говорится о Янтарной комнате и Красной Армии!" Крикнула Нина, взбегая по ступенькам в Бельэтаж.
  
   "Это доктор Гулд, верно?" Детлеф спросил Сэма. "Я узнаю ее голос по телефону. Скажите мне, мистер Клив, какое отношение она имеет к Дэвиду Пердью?"
  
   "Я коллега и друг. Я консультирую его по историческим вопросам во время его экспедиций, мистер Хольцер", - твердо ответила она на его вопрос.
  
   "Рад встретиться с вами лицом к лицу, доктор Гулд", - холодно улыбнулся Детлеф. "Теперь скажите мне, мистер Клив, как получилось, что моя жена расследовала нечто, очень похожее на те же предметы, о которых только что говорил доктор Гулд?" И они оба случайно знают Дэвида Пердью, так почему бы тебе не сказать мне, что я должен думать?"
  
   Нина и Сэм обменялись хмурыми взглядами. Казалось, что у их посетителя не хватает кусочков в их собственной головоломке.
  
   "Мистер Хольцер, о каких предметах вы говорите?" Спросил Сэм. "Если бы вы могли помочь нам разобраться в этом, мы, вероятно, смогли бы найти Пердью, и тогда, я обещаю, вы сможете спросить у него все, что захотите".
  
   "Не убивая его, конечно", - добавила Нина, присоединяясь к двум мужчинам на бархатных сиденьях в гостиной.
  
   "Моя жена расследовала убийства финансистов и политиков в Берлине. Но после ее смерти я нашел комнату - радиорубку, я думаю, - и там я нашел статьи об убийствах и множество документов о Янтарной комнате, которая когда-то была подарена царю Петру Великому королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом I", - передал Детлеф. "Габи знала, что между ними была связь, но мне нужно поговорить с Дэвидом Пердью, чтобы выяснить, в чем она заключается".
  
   "Ну, есть способ, которым вы можете поговорить с ним, мистер Хольцер", - пожала плечами Нина. "Я думаю, информация, которая вам нужна, может содержаться в его недавнем обращении к нам".
  
   "Так ты знаешь, где он!" - рявкнул он.
  
   "Нет, мы получили только это сообщение, и нам нужно расшифровать все слова, прежде чем мы сможем пойти и спасти его от людей, которые его похитили", - объяснила Нина взвинченному посетителю. "Если мы не сможем расшифровать его послание, я понятия не имею, как его искать".
  
   "Кстати, что было в остальной части сообщения, которое вам удалось расшифровать?" Сэм с любопытством спросил ее.
  
   Она вздохнула, все еще сбитая с толку бессмысленной формулировкой. "Здесь упоминаются "Армия" и "Степь", возможно, горный регион? Затем там написано "ищи Янтарную комнату или умри", и единственное, что я еще получил, была куча знаков препинания и звездочек. Я не уверен, что его машина в полном порядке."
  
   Детлеф обдумал эту информацию. "Посмотри на это", - внезапно сказал он, залезая в карман пиджака. Сэм занял оборонительную позицию, но незнакомец только вытащил свой мобильный телефон. Он пролистал фотографии и показал им содержимое секретной комнаты. "Один из моих источников дал мне координаты, по которым я мог найти людей, которых Габи угрожала разоблачить. Видишь эти цифры? Поместите их в свою машину и посмотрите, что она делает ".
  
   Они вернулись в комнату в подвале старого особняка, где Нина работала с машиной "Энигма". Фотографии Детлефа были четкими и достаточно близкими, чтобы на них можно было различить каждую комбинацию. В течение следующих двух часов Нина вводила цифры одну за другой. Наконец, у нее была распечатка слов, совпадающих с шифрами.
  
   "Теперь это не сообщение Пердью; это сообщение основано на цифрах с карт Габи", - пояснила Нина, прежде чем зачитать результат. "Во-первых, здесь написано "Черный против Красное в казахской степи", затем "радиационная клетка" и две последние комбинации "Контроль разума" и "древний оргазм"."
  
   Сэм поднял бровь. "Древний оргазм?"
  
   "Тьфу! Я оговорился. Это "древний организм", " пробормотала она, заикаясь, к большому удовольствию Детлефа и Сэма. "Итак, "Степь " упоминается и Габи, и Пердью, и это единственная подсказка, которая случайно оказывается местоположением".
  
   Сэм посмотрел на Детлефа. "Итак, вы проделали весь этот путь из Германии, чтобы найти убийцу Габи. Как насчет поездки в Казахскую степь?"
  
  
   Глава 18
  
  
   Ноги Пердью все еще ужасно болели. Каждый шаг, который он делал, был похож на хождение по гвоздям, доходившим ему до лодыжек. Из-за этого ему было практически невозможно носить обувь, но он знал, что должен это делать, если хочет сбежать из своей тюрьмы. После того, как Клаус покинул лазарет, Пердью немедленно вытащил капельницу из его руки и начал проверять, достаточно ли сильны его ноги, чтобы выдержать его вес. Ни в коем случае он не верил, что они намеревались ухаживать за ним в течение следующих нескольких дней. Он ожидал новых пыток, которые искалечат его тело и разум.
  
   Благодаря своей склонности к технологиям, Пердью знал, что может манипулировать их устройствами связи, а также любыми системами контроля доступа и безопасности, которые они использовали. Орден Черного Солнца был суверенной организацией, использующей только самое лучшее для защиты своих интересов, но Дейв Пердью был гением, которого они могли только бояться. Он был способен усовершенствовать любое изобретение своих инженеров без особых усилий.
  
   Он сел на кровати, а затем осторожно соскользнул с бортика, чтобы медленно надавить на свои больные подошвы. Морщась, Пердью пытался игнорировать мучительную боль от ожогов второй степени. Он не хотел, чтобы его обнаружили, когда он все еще не мог ходить или бегать, иначе с ним было бы покончено.
  
   Пока Клаус инструктировал своих людей перед уходом, их пленник уже хромал по огромному лабиринту коридоров, составляя мысленную карту, чтобы спланировать свой побег. На третьем этаже, где его держали взаперти, он крался вдоль северной стены, чтобы найти конец коридора, поскольку предполагал, что там должен быть лестничный пролет. Он не был слишком удивлен, увидев, что вся крепость на самом деле круглая и что внешние стены состояли из железных балок и ферменных элементов, усиленных огромными листами скрепленной болтами стали.
  
   "Это похоже на чертов космический корабль", подумал он про себя, рассматривая архитектуру казахской цитадели Черного Солнца. В центре здание было пустым, огромное пространство, где могли храниться или строиться гигантские машины или самолеты. Со всех сторон стальная конструкция обеспечивала десять этажей офисов, серверных станций, камер для допросов, столовых и жилых помещений, залов заседаний и лабораторий. Пердью был в восторге от эффективности электроснабжения и научной инфраструктуры здания, но ему нужно было продолжать двигаться.
  
   Он пробирался по темным проходам выведенных из строя печей и пыльных мастерских в поисках выхода или хотя бы какого-нибудь работающего устройства связи, которым он мог бы воспользоваться, чтобы вызвать помощь. К своему облегчению, он обнаружил старую комнату управления воздушным движением, которая, казалось, не использовалась десятилетиями.
  
   - Вероятно, часть каких-нибудь пусковых установок времен холодной войны, - он нахмурился, осматривая оборудование в прямоугольной комнате. Не сводя глаз со старого кусочка зеркала, который он взял из пустой лаборатории, он приступил к подключению единственного устройства, которое он узнал. "Похоже на электронную версию передатчика азбуки Морзе", - предположил он, опускаясь на корточки, чтобы найти кабель для подключения к розетке в стене. Машина была предназначена только для трансляции числовых последовательностей, поэтому ему пришлось попытаться вспомнить обучение, которое он получил задолго до своего пребывания в Wolfenstein много лет назад.
  
   Запустив аппарат в работу и направив его антенны туда, где, по его мнению, был север, Пердью нашел передающее устройство, которое работало как телеграфный аппарат, но могло подключаться к геостационарным телекоммуникационным спутникам с правильными кодами. С помощью этой машины он мог преобразовывать фразы в их числовые эквиваленты и использовать шифр Атбаш в сочетании с математической системой кодирования. "Бинарный был бы намного быстрее", он кипел, поскольку устаревшее устройство продолжало терять результаты из-за коротких спорадических отключений электроэнергии из-за колебаний напряжения в линиях электропередачи.
  
   Когда Пердью, наконец, предоставил Нине необходимые подсказки для решения на своей домашней машине Enigma, он взломал старую систему, чтобы установить связь с каналом телекоммуникаций. Было непросто пытаться связаться с телефонным номером таким образом, но он должен был попытаться. Это был единственный способ, которым он мог передать последовательности цифр Нине с двадцатисекундным окном передачи ее поставщику услуг, но, к удивлению, ему это удалось.
  
   Прошло совсем немного времени, прежде чем он услышал, как люди Кемпера бегают по крепости из стали и бетона, разыскивая его. Его нервы были на пределе, несмотря на то, что ему удалось сделать экстренный звонок. Он знал, что на самом деле потребуются дни, пока его найдут, так что впереди у него были мучительные часы. Пердью опасался, что если они найдут его, то наказание будет таким, от которого он никогда не оправится.
  
   Тело его все еще болело, и он укрылся в заброшенном подземном бассейне с водой за запертыми железными дверями, покрытыми паутиной и изъеденными ржавчиной. Было ясно видно, что туда годами никто не заходил, что делало его идеальным убежищем для раненого беглеца.
  
   Пердью был спрятан так хорошо, ожидая своего спасения, что он даже не заметил, что цитадель подверглась нападению два дня спустя. Нина связалась с Хаимом и Тоддом, компьютерными экспертами Пердью, чтобы они отключили электросеть в окрестностях. Она дала им координаты, которые Детлеф получил от Миллы после того, как он настроился на станцию numbers. С помощью этой информации двое шотландцев нанесли ущерб электроснабжению комплекса и основной системе связи и вызвали помехи на всех устройствах, таких как ноутбуки и сотовые телефоны в радиусе двух миль вокруг крепости Черного Солнца.
  
   Сэм и Детлеф незаметно проникли через главный вход, используя стратегию, которую они подготовили перед вылетом в пустынную местность Казахской степи на вертолете. Они заручились поддержкой польского филиала Purdue, PoleTech Air & Transit Services. Пока мужчины вторгались на территорию комплекса, Нина ждала в корабле с пилотом, прошедшим военную подготовку, проверяя окрестности с помощью инфракрасного изображения в поисках враждебных движений.
  
   Детлеф был вооружен своим "Глоком", двумя охотничьими ножами и одной из двух своих расширяемых дубинок. Другую он отдал Сэму. Журналист, в свою очередь, захватил с собой свой собственный "Макаров" и четыре дымовые шашки. Они ворвались через главный вход, ожидая в темноте града пуль, но вместо этого споткнулись о несколько тел, разбросанных по полу в прихожей.
  
   "Что, черт возьми, происходит?" Прошептал Сэм. "Эти люди работают здесь. Кто мог их убить?"
  
   "Из того, что я слышал, эти немцы убивают своих ради продвижения по службе", - тихо ответил Детлеф, направляя свой фонарик на мертвецов на полу. "Их около двадцати. Слушайте!"
  
   Сэм остановился и прислушался. Они могли слышать хаос, вызванный отключением электроэнергии на других этажах здания. Они осторожно поднялись по первому лестничному пролету. Было слишком опасно разделяться в таком большом комплексе, как этот, не зная об оружии или количестве его обитателей. Они осторожно шли гуськом, с оружием наготове, освещая путь своими факелами.
  
   "Будем надеяться, что они не сразу распознают в нас незваных гостей", - заметил Сэм.
  
   Детлеф улыбнулся. "Верно. Давай просто продолжим двигаться ".
  
   "Да", - сказал Сэм. Они наблюдали, как мигающие огоньки некоторых пассажиров двигались наперегонки к генераторной. "О черт! Детлеф, они собираются включить генератор!"
  
   "Шевелись! Двигайтесь!" Детлеф приказал своему помощнику и схватил его за рубашку. Он потащил Сэма с собой, чтобы перехватить людей из службы безопасности, прежде чем они смогут добраться до генераторной. Следуя за светящимися шарами, Сэм и Детлеф взвели курок своего оружия, готовясь к неизбежному. Когда они бежали, Детлеф спросил Сэма: "Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?"
  
   "Да, но никогда намеренно", - ответил Сэм.
  
   "Хорошо, теперь вам придется - с крайним предубеждением!" - заявил рослый немец. "Никакой пощады. Или мы никогда не выберемся оттуда живыми ".
  
   "Вас понял!" Пообещал Сэм, когда они столкнулись лицом к лицу с первыми четырьмя мужчинами не более чем в трех футах от двери. Мужчины не знали, что две фигуры, приближающиеся с другой стороны, были злоумышленниками, пока первая пуля не раскроила череп первого человека.
  
   Сэм поморщился, почувствовав, как горячие брызги мозгового вещества и крови коснулись его лица, но прицелился во второго человека в очереди, и тот, не дрогнув, нажал на спусковой крючок, поразив его насмерть. Убитый мужчина безвольно упал к ногам Сэма, когда тот присел, чтобы поднять свой пистолет. Он прицелился в приближающихся мужчин, которые начали стрелять в них, ранив еще двоих. Детлеф уложил шестерых мужчин идеальными ударами из центра масс, прежде чем продолжить атаку на две мишени Сэма, пробив каждому по пуле в череп.
  
   "Отличная работа, Сэм", - улыбнулся немец. "Ты куришь, верно?"
  
   "Я верю, почему?" - Спросил Сэм, вытирая кровавое месиво со своего лица и уха. "Дай мне свою зажигалку", - сказал его партнер с порога. Он бросил Детлефу его "Зиппо", прежде чем они вошли в генераторную и подожгли топливные баки. На обратном пути они вывели из строя двигатели несколькими метко выпущенными пулями.
  
   Пердью услышал безумие из своего маленького убежища и направился к главному входу, но только потому, что это был единственный известный ему выход. Сильно хромая, опираясь рукой о стену, чтобы ориентироваться в темноте, Пердью медленно поднялся по аварийной лестнице в фойе первого этажа.
  
   Двери были широко открыты, и в скудном свете, который падал в комнату, он осторожно перешагивал через тела, пока не достиг гостеприимного дыхания теплого, сухого воздуха пустынного пейзажа снаружи. Плача от благодарности и страха, Пердью побежал к вертолету, размахивая руками, моля Бога, чтобы он не принадлежал врагу.
  
   Нина выскочила из машины и подбежала к нему. "Пердью! Пердью! Ты в порядке? Иди сюда!" - крикнула она, подходя к нему. Пердью поднял глаза на красивую историчку. Она кричала в свой передатчик, сообщая Сэму и Детлефу, что Пердью у нее. Когда Пердью упал в ее объятия, он рухнул, увлекая ее за собой на песок.
  
   "Я не мог дождаться, когда снова почувствую твое прикосновение, Нина", - выдохнул он. "Ты прошел через это".
  
   "Я всегда так делаю", - она улыбнулась и держала свою истощенную подругу на руках, пока не прибыли остальные. Они сели в вертолет и улетели в западном направлении, где у них было обеспеченное жилье на берегу Аральского моря.
  
  
   Глава 19
  
  
   "Мы должны найти Янтарную комнату, иначе Орден найдет. Крайне важно, чтобы мы нашли ее раньше, чем это сделают они, потому что на этот раз они свергнут правительства мира и спровоцируют насилие в масштабах геноцида ", - настаивал Пердью.
  
   Они сгрудились вокруг костра на заднем дворе дома, который Сэм снимал в поселении Арал. Это была полу-меблированная лачуга с тремя спальнями, в которой не было и половины удобств, к которым группа привыкла в странах Первого мира. Но она была неприметной и причудливой, и они могли отдохнуть там, по крайней мере, до тех пор, пока Пердью не почувствует себя лучше. Тем временем Сэму приходилось пристально следить за Детлефом, чтобы убедиться, что вдовец не набросится и не убьет миллиардера, прежде чем разобраться со смертью Габи.
  
   "Мы займемся этим, как только ты почувствуешь себя лучше, Пердью", - сказал Сэм. "Сейчас мы просто залегаем на дно и отдыхаем".
  
   Волосы Нины, заплетенные в косу, выбились из-под вязаной шапочки, когда она прикуривала очередную сигарету. Предупреждение Пердью, задуманное как предзнаменование, не показалось ей большой проблемой из-за того, как она относилась к миру в последнее время. Не столько словесный обмен с богоподобной сущностью в душе Сэм вызвал у нее равнодушные мысли. Она просто лучше осознавала повторяющиеся ошибки человечества и вездесущую неспособность поддерживать равновесие во всем мире.
  
   Арал был рыбацким портом и портовым городом до того, как могучее Аральское море практически полностью высохло, оставив в наследство лишь голую пустыню. Нину опечалило, что так много прекрасных водоемов высохло и исчезло из-за заражения человека. Иногда, когда она чувствовала себя особенно апатичной, она задавалась вопросом, не стал бы мир лучше, если бы человеческая раса не убивала в нем все, не исключая саму себя.
  
   Люди напоминали ей малышей, оставленных на попечение муравейника. Они просто не обладали мудростью или смирением, чтобы осознать, что они были частью мира, а не ответственны за него. В высокомерии и безответственности они плодились, как тараканы, не задумываясь о том, что вместо того, чтобы убивать планету ради удовлетворения их численности и потребностей, им следовало бы обуздать рост собственного населения. Нина была раздосадована тем, что люди, как коллектив, отказывались видеть, что создание меньшего населения с более высокими интеллектуальными способностями приведет к созданию гораздо более эффективного мира, не разрушая всю красоту ради своей жадности и безрассудного существования.
  
   Погруженная в раздумья Нина курила сигарету у камина. Мысли и идеологии, которые она не должна была развлекать, проникли в ее разум, где было безопасно скрывать запретные темы. Она размышляла о целях нацистов и обнаружила, что некоторые из этих внешне жестоких идей на самом деле были реальными решениями множества проблем, которые поставили мир на колени в нынешнюю эпоху.
  
   Естественно, она питала отвращение к геноциду, жестокости и угнетению. Но, в конечном счете, она согласилась, что в какой-то степени искоренение слабой генетической структуры и внедрение контроля рождаемости путем стерилизации после рождения двух детей в семье не было таким уж чудовищным. Это снизило бы численность людей, следовательно, сохранило бы леса и сельскохозяйственные угодья вместо постоянной вырубки лесов для строительства большего количества мест обитания человека.
  
   Когда она смотрела на землю внизу во время их полета в Арал, Нина мысленно оплакивала все эти вещи. Великолепные пейзажи, когда-то полные жизни, сморщились и иссохли под ногами человека.
  
   Нет, она не потворствовала действиям Третьего рейха, но ее мастерство и порядок были неоспоримы. "Если бы только сегодня были люди с такой жесткой дисциплиной и исключительным стремлением, желающие изменить мир к лучшему", - вздохнула она, доедая последний окурок. "Представьте мир, в котором кто-то вроде этого не угнетал людей, а останавливал безжалостные корпорации. В которой, вместо уничтожения культур, они уничтожили бы промывание мозгов средствами массовой информации, и нам всем стало бы лучше. И сейчас здесь было бы гребаное озеро, чтобы накормить людей".
  
   Она щелчком отправила окурок в огонь. Ее глаза поймали пристальный взгляд Пердью, но она притворилась, что его внимание ее не смущает. Возможно, это пляшущие тени от огня придавали его изможденному лицу такой угрожающий вид, но ей это не понравилось.
  
   "Как вы узнаете, с чего начать поиски?" - Спросил Детлеф. "Я читал, что Янтарная комната была разрушена во время войны. Эти люди ожидают, что вы волшебным образом заставите вновь появиться что-то, чего больше не существует?"
  
   Пердью казался взволнованным, но остальные предположили, что это из-за его травмирующего опыта от рук Клауса Кемпера. "Говорят, она все еще существует. И если мы не опередим их в этом, они, несомненно, одержат верх над нами навсегда ".
  
   "Почему?" Спросила Нина. "Что такого могущественного в Янтарной комнате - если она вообще все еще существует?"
  
   "Я не знаю, Нина. Они не вдавались в подробности, но дали понять, что она обладает неоспоримой силой ", - бессвязно произнес Пердью. "Что в ней есть или делает, я понятия не имею. Я просто знаю, что это очень опасно - как обычно бывает с вещами совершенной красоты".
  
   Сэм мог видеть, что фраза была адресована Нине, но тон Пердью не был влюбленным или сентиментальным. Если он не ошибался, это звучало почти враждебно. Сэму было интересно, как на самом деле Пердью относился к тому, что Нина проводила с ним так много времени, и это, похоже, было больным вопросом для обычно жизнерадостного миллиардера.
  
   "Где она находилась в последний раз?" Детлеф спросил Нину. "Вы историк. Вы знаете, куда нацисты могли бы ее вывезти, если бы она не была уничтожена?"
  
   "Я знаю только то, что написано в книгах по истории, Детлеф", - призналась она, "но иногда в деталях скрываются факты, которые дают нам подсказки".
  
   "И что говорится в ваших книгах по истории?" - дружелюбно спросил он, делая вид, что его очень интересует призвание Нины.
  
   Она вздохнула и пожала плечами, вспоминая легенду о Янтарной комнате, продиктованную ее учебниками. "Янтарная комната была изготовлена в Пруссии в начале 1700-х годов, Детлеф. Она была сделана из янтарных панелей и золотых вставок в виде листьев и резьбы с зеркалами за ними, чтобы она выглядела еще великолепнее, когда на нее падал свет ".
  
   "Кому она принадлежала?" спросил он, откусывая сухую корочку домашнего хлеба.
  
   "Тогдашний король Фридрих Вильгельм I, но он подарил Янтарную комнату русскому царю Петру Великому в качестве подарка. Но вот что круто", - сказала она. "Пока она принадлежала царю, ее фактически несколько раз расширяли! Представьте себе ценность даже тогда!"
  
   "От царя?" Сэм спросил ее.
  
   "Да. Говорят, когда он закончил расширять камеру, в ней было шесть тонн янтаря. Итак, как всегда, русские заслужили свою репутацию своим пристрастием к размерам ". она засмеялась. "Но затем она была разграблена нацистским подразделением во время Второй мировой войны".
  
   "Конечно", - посетовал Детлеф.
  
   "И где они ее хранили?" Сэм хотел знать. Нина покачала головой.
  
   "То, что осталось, было перевезено в Кöнигсберг для реставрации, и впоследствии было выставлено там на всеобщее обозрение. Но... это еще не все, " продолжила Нина, принимая бокал красного вина из рук Сэма. "Считается, что там она была уничтожена раз и навсегда воздушными атаками союзников, когда замок подвергся бомбардировке в 1944 году. Некоторые записи указывают на то, что, когда в 1945 году пал Третий рейх и Красная Армия оккупировала К öнигсберг, нацисты уже забрали остатки Янтарной комнаты и контрабандой погрузили их на пассажирский лайнер в Гдыне, чтобы вывезти его из К öнигсберга."
  
   "И куда он делся?" - спросил я. - Спросил Пердью с пристальным интересом. Он уже знал многое из того, что передала Нина, но только до той части, где Янтарная комната была разрушена авиаударами союзников.
  
   Нина пожала плечами. "Никто не знает. В некоторых источниках говорится, что корабль был торпедирован советской подводной лодкой, а Янтарная комната была утеряна в море. Но, по правде говоря, никто по-настоящему не знает."
  
   "Если бы вам нужно было угадать, " сердечно бросил ей вызов Сэм, - исходя из того, что вы знаете о ситуации в целом во время войны. Как вы думаете, что произошло?"
  
   У Нины была своя теория о том, что она делала и во что не верила, судя по записям. "Я действительно не знаю, Сэм. Я просто не верю в историю с торпедой. Это звучит слишком похоже на легенду для прикрытия, чтобы помешать всем искать ее. Но опять же, - она вздохнула, - я понятия не имею, что могло произойти. Я буду честен; я верю, что русские перехватили нацистов, но не таким образом." Она неловко усмехнулась и снова пожала плечами.
  
   Светло-голубые глаза Пердью смотрели на огонь перед ним. Он обдумывал возможные последствия рассказа Нины, а также то, что он узнал о том, что произошло в Гданьском заливе в то же время. Он вышел из своего замороженного состояния.
  
   "Я думаю, мы должны принять это на веру", - объявил он. "Я предлагаю начать с того места, где предположительно затонул корабль, просто чтобы иметь отправную точку. Кто знает, может быть, мы даже найдем там какие-нибудь подсказки ".
  
   "Ты имеешь в виду дайвинг?" Детлеф воскликнул.
  
   "Верно", - подтвердил Пердью.
  
   Детлеф покачал головой: "Я не ныряю. Нет, спасибо!"
  
   "Ну же, старина!" Сэм улыбнулся, слегка хлопнув Детлефа по спине. "Ты можешь наткнуться на живой огонь, но не можешь поплавать с нами?"
  
   "Я ненавижу воду", - признался немец. "Я умею плавать. Я просто не знаю. От воды мне становится очень неуютно".
  
   "Почему? У вас был неудачный опыт?" Спросила Нина.
  
   "Насколько я знаю, нет, но, возможно, я заставил себя забыть то, что заставляло меня презирать плавание", - признался он.
  
   "Это не имеет значения", - вмешался Пердью. "Вы можете понаблюдать за нами, поскольку мы никак не можем получить необходимые разрешения на погружение там. Можем ли мы рассчитывать на вас в этом?"
  
   Детлеф одарил Пердью долгим тяжелым взглядом, который заставил Сэма и Нину встревожиться и быть готовыми вмешаться, но он просто ответил: "Это я могу сделать".
  
   Это было незадолго до полуночи. Они ждали, пока мясо и рыба на гриле будут готовы, и успокаивающее потрескивание огня убаюкивало их, давая ощущение передышки от их проблем.
  
   "Дэвид, расскажи мне о деле, которое у тебя было с Габи Хольцер", - внезапно настаивал Детлеф, наконец делая неизбежное.
  
   Пердью нахмурился, озадаченный странной просьбой незнакомца, которого он принял за частного консультанта по безопасности. "Что ты имеешь в виду?" он спросил немца.
  
   "Детлеф", - мягко предупредил Сэм, советуя вдовцу сохранять хладнокровие. "Ты помнишь о сделке, верно?"
  
   Сердце Нины подпрыгнуло. Она с тревогой ожидала этого всю ночь. Детлеф сохранял хладнокровие, насколько они могли судить, но он повторил свой вопрос холодным голосом.
  
   "Я хочу, чтобы вы рассказали мне о ваших отношениях с Габи Хольцер в британском консульстве в Берлине в день ее смерти", - сказал он спокойным тоном, который был глубоко тревожащим.
  
   "Почему?" - Спросил Пердью, приводя Детлефа в бешенство своим очевидным уклонением.
  
   "Дэйв, это Детлеф Хольцер", - сказал Сэм, надеясь, что представление объяснит настойчивость немца. "Он - нет, был - мужем Габи Хольцер, и он искал вас, чтобы вы могли рассказать ему, что произошло в тот день". Сэм намеренно сформулировал свои слова таким образом, чтобы напомнить Детлефу, что Пердью имел право на презумпцию невиновности.
  
   "Я так сожалею о вашей потере!" Пердью ответил почти мгновенно. "Боже мой, это было ужасно!" Было очевидно, что Пердью не притворялся. Его глаза наполнились слезами, когда он вновь пережил те последние мгновения перед тем, как его похитили.
  
   "СМИ говорят, что она покончила с собой", - сказал Детлеф. "Я знаю мою Габи. Она бы никогда..."
  
   Пердью уставился на вдовца широко раскрытыми глазами. "Она не совершала самоубийства, Детлеф. Ее убили прямо у меня на глазах!"
  
   "Кто это сделал?" Детлеф взревел. Он был эмоциональным и неуравновешенным, находясь так близко к откровению, которого искал все это время. "Кто ее убил?"
  
   Пердью немного подумал и посмотрел на обезумевшего мужчину. "Я-я не могу вспомнить".
  
  
   Глава 20
  
  
   После двух дней восстановления сил в маленьком домике группа отправилась к польскому побережью. Вопрос между Пердью и Детлефом казался неразрешенным, но они относительно хорошо ладили. Пердью обязана Детлефу не только открытием того, что смерть Габи не была ее собственной виной, тем более что Детлеф все еще подозревал потерю памяти Пердью. Даже Сэм и Нина задавались вопросом, возможно ли, что Пердью был бессознательно ответственен за смерть дипломата, но они не могли судить о том, о чем они ничего не знали.
  
   Сэм, например, пытался заглянуть получше с помощью своей новой способности проникать в умы других, но ему это не удалось. Он втайне надеялся, что потерял нежеланный дар, который был ему дарован.
  
   Они решили следовать своему плану. Открытие Янтарной комнаты не только сорвало бы усилия зловещего "Черного солнца", но и принесло бы немалую финансовую выгоду. Тем не менее, срочность поиска великолепной комнаты была загадкой для всех них. В Янтарной комнате должно было быть нечто большее, чем богатство или репутация. Из этого у "Черного солнца" было достаточно своих.
  
   У Нины была бывшая коллега по университету, которая теперь была замужем за богатым бизнесменом, проживающим в Варшаве.
  
   "С одного телефонного звонка, ребята", - похвасталась она трем мужчинам. "Один! Я добился для нас бесплатного четырехдневного пребывания в Гдыне, а вместе с ним - разумной рыбацкой лодки для нашего небольшого не совсем законного расследования ".
  
   Сэм игриво взъерошил ее волосы. "Вы великолепное животное, доктор Гулд! У них есть виски?"
  
   "Признаюсь, я мог бы убить за немного бурбона прямо сейчас", - улыбнулся Пердью. "Чем вы отравляетесь, мистер Хольцер?"
  
   Детлеф пожал плечами: "Все, что можно использовать в хирургии".
  
   "Хороший человек! Сэм, мы должны заполучить что-нибудь из этого, приятель. Ты можешь сделать так, чтобы это произошло?" - Нетерпеливо спросил Пердью. "Я попрошу своего помощника перевести немного денег через несколько минут, чтобы мы могли получить то, что нам нужно. Лодка - она принадлежит твоему другу?" он спросил Нину.
  
   "Это принадлежит старику, у которого мы остановились", - ответила она.
  
   "Не заподозрит ли он того, что мы собираемся там делать?" Сэм волновался.
  
   "Нет. Она говорит, что он старый ныряльщик, рыбак и стрелок, который переехал в Гдыню сразу после Второй мировой войны из Новосибирска. По-видимому, он так и не получил ни одной золотой звезды за хорошее поведение", - засмеялась Нина.
  
   "Хорошо! Тогда он точно впишется", - усмехнулся Пердью.
  
   Купив немного еды и много алкоголя, чтобы преподнести их радушному хозяину, группа поехала в место, которое Нина получила от своего бывшего коллеги. Детлеф посетил местный магазин бытовой техники, а также приобрел небольшой радиоприемник и несколько батареек для него. Такие простые маленькие радиоприемники было трудно достать в более современных городах, но он нашел один рядом с магазином рыбной наживки на последней улице, прежде чем они прибыли в свое временное пристанище.
  
   Двор был небрежно огорожен колючей проволокой, привязанной к шатким столбам. Двор за забором состоял в основном из высоких сорняков и больших запущенных растений. От скрипучих железных ворот до ступенек на палубу узкая дорожка, ведущая к жуткой маленькой деревянной хижине, была увита виноградными лозами. Старик ждал их на крыльце, выглядя почти в точности таким, каким его представляла Нина. Большие темные глаза контрастировали с растрепанными седыми волосами и бородой. У него был большой живот и лицо, испещренное шрамами, из-за которых он выглядел устрашающе, но он был дружелюбен.
  
   "Здравствуйте!" - позвал он, когда они проходили через ворота.
  
   "Боже, я надеюсь, он говорит по-английски", - пробормотал Пердью.
  
   "Или немецкий", - согласился Детлеф.
  
   "Здравствуйте! Мы кое-что принесли для тебя", - улыбнулась Нина, протягивая ему бутылку водки, и старик радостно захлопал в ладоши.
  
   "Я вижу, мы очень хорошо поладим!" - весело крикнул он.
  
   "Вы мистер Маринеско?" - спросила она.
  
   "Кирилл! Зовите меня Кирилл, пожалуйста. И, пожалуйста, заходите. У меня нет большого дома или лучшей еды, но здесь тепло и уютно ", - извинился он. После того, как они представились, он подал им овощной суп, который готовил весь день.
  
   "После ужина я поведу тебя посмотреть лодку, хорошо?" Предложил Кирилл.
  
   "Великолепно!" Ответил Пердью. "Я бы хотел посмотреть, что у вас есть в этом лодочном домике".
  
   Он подал суп со свежеиспеченным хлебом, который быстро стал любимым блюдом Сэма. Он накладывал себе ломтик за ломтиком. "Это испекла ваша жена?" - спросил он.
  
   "Нет, это сделал я. Я хороший пекарь, верно?" Кирилл рассмеялся. "Моя жена научила меня. Теперь она мертва".
  
   "У меня тоже", - пробормотал Детлеф. "Случилось совсем недавно".
  
   "Мне жаль это слышать", - посочувствовал Кирилл. "Я не думаю, что наши жены когда-либо покидают нас. Они остаются, чтобы устроить нам неприятности, когда мы облажаемся ".
  
   Нина с облегчением увидела, как Детлеф улыбнулся Кириллу: "Я тоже так думаю!"
  
   "Вам понадобится моя лодка для погружения?" - спросил их хозяин, меняя тему ради своего гостя. Он знал, какая боль может снести человека, когда случается такая трагедия, и об этом он тоже не мог долго говорить.
  
   "Да, мы хотим заняться дайвингом, но это не должно занять больше дня или двух", - сообщил ему Пердью.
  
   "В Гданьском заливе? В какой области?" Допытывался Кирилл. Это была его лодка, и он их устанавливал, так что они не могли отказать ему в деталях.
  
   "В районе, где в 1945 году затонул Вильгельм Густлофф", - сказал Пердью.
  
   Нина и Сэм обменялись взглядами, надеясь, что старик ничего не заподозрит. Детлефу было все равно, кто знал. Все, чего он хотел, это выяснить, какую роль Янтарная комната сыграла в смерти его жены и что было так важно для этих странных нацистов. За обеденным столом воцарилось короткое, напряженное молчание.
  
   Кирилл просмотрел их все, одного за другим. Его глаза пронзали их защиту и намерения, когда он внимательно изучал их с ухмылкой, которая могла означать что угодно. Он прочистил горло.
  
   "Почему?"
  
   Вопрос об одном слове выбил их всех из колеи. Они ожидали тщательно продуманной попытки отговорить или какого-нибудь местного выговора, но простоту было почти невозможно постичь. Нина посмотрела на Пердью и пожала плечами: "Расскажи ему".
  
   "Мы ищем остатки артефакта, который был на борту корабля", - сказал Пердью Кириллу, используя максимально широкое описание.
  
   "Янтарная комната?" - он засмеялся, держа ложку прямо в размахивающей руке. "Ты тоже?"
  
   "Что ты имеешь в виду?" Спросил Сэм.
  
   "О, мой мальчик! Столько людей годами искали эту проклятую вещь, но все они возвращаются разочарованными!" - он усмехнулся.
  
   "Так ты говоришь, что ее не существует?" Спросил Сэм.
  
   "Скажите мне, мистер Пердью, мистер Клив и другие мои друзья здесь," Кирилл улыбнулся, "что вы хотите от Янтарной комнаты, а? Деньги? Слава? Иди домой. Некоторые красивые вещи просто не стоят проклятия ".
  
   Пердью и Нина переглянулись, пораженные сходством формулировок между предупреждением старика и чувством Пердью.
  
   "Проклятие?" Спросила Нина.
  
   "Зачем ты это ищешь?" он спросил снова. "Чего ты добиваешься?"
  
   "Моя жена была убита из-за этого", - внезапно вмешался Детлеф. "Если тот, кто охотился за этим сокровищем, был готов убить ее за это, я хочу увидеть это сам". Его глаза пригвоздили Пердью к месту.
  
   Кирилл нахмурился. "Какое отношение к этому имела ваша жена?"
  
   "Она расследовала убийства в Берлине, потому что у нее были основания полагать, что убийства были совершены секретной организацией, разыскивающей Янтарную комнату. Но она была убита до того, как смогла завершить свое расследование ", - рассказал вдовец Кириллу.
  
   Заламывая руки, их хозяин глубоко вздохнул. "Значит, ты хочешь этого не ради денег или славы. Хорошо. Тогда я расскажу вам, где затонул Вильгельм Густлофф, и вы сможете посмотреть сами, но я надеюсь, что тогда вы прекратите эту чушь ".
  
   Без лишних слов или объяснений он встал и вышел из комнаты.
  
   "Что, черт возьми, это было?" Сэм исследовал. "Он знает больше, чем хочет признать. Он что-то скрывает".
  
   "Откуда ты это знаешь?" - Спросил Пердью.
  
   Сэм выглядел немного смущенным. "У меня просто внутреннее предчувствие". Он бросил взгляд на Нину, прежде чем поднялся со своего места, чтобы отнести тарелку с супом на кухню. Она знала, что означал его взгляд. Должно быть, он нашел что-то в мыслях старика.
  
   "Извините меня", - сказала она Пердью и Детлефу и последовала за Сэмом. Он стоял в дверном проеме, ведущем в сад, наблюдая, как Кирилл выходит в лодочный сарай, чтобы проверить топливо. Нина положила руку ему на плечо. "Сэм?"
  
   "Да".
  
   "Что ты видел?" - она с любопытством выудила.
  
   "Ничего. Он знает что-то очень важное, но это всего лишь журналистский инстинкт. Клянусь, это не имеет никакого отношения к новой вещи, " тихо сказал он ей. "Мне хочется спросить прямо, но я не хочу давить на него, понимаешь?"
  
   "Я знаю. Вот почему я собираюсь спросить его, " уверенно сказала она.
  
   "Нет! Нина! Вернись сюда", - закричал он, но она была непреклонна. Зная Нину, Сэм прекрасно понимал, что сейчас он не сможет ее остановить. Вместо этого он решил вернуться внутрь, чтобы помешать Детлефу убить Пердью. Подходя к обеденному столу, Сэм почувствовал напряжение, но обнаружил, что Пердью рассматривает фотографии на телефоне Детлефа.
  
   "Это были цифровые коды", - объяснил Детлеф. "Теперь взгляни на это".
  
   Оба мужчины прищурились, когда Детлеф увеличил фотографию, сделанную им со страницы дневника, где он нашел имя Пердью. "Боже мой!" Изумленно произнес Пердью. "Сэм, иди посмотри на это".
  
   Во время встречи Пердью и Кэррингтона была сделана запись, относящаяся к "Кириллу".
  
   "Я просто повсюду нахожу призраков или все это может быть одной большой сетью заговора?" Детлеф спросил Сэма.
  
   "Я не могу сказать тебе наверняка, Детлеф, но у меня также есть ощущение, что он знает о Янтарной комнате", - Сэм поделился своими подозрениями и с ними. "То, чего мы не должны знать".
  
   "Где Нина?" - Спросил Пердью.
  
   "Болтаю со стариком. Просто завожу друзей, на случай, если нам понадобится узнать больше, " успокоил его Сэм. "Если в дневнике Габи указано его имя, нам нужно знать почему".
  
   "Я согласен", - согласился Детлеф.
  
   Нина и Кирилл вошли на кухню, смеясь над какой-то глупостью, которую он ей рассказывал. Трое ее коллег оживились, чтобы узнать, получила ли она еще какую-нибудь информацию, но, к их разочарованию, Нина украдкой покачала головой.
  
   "Вот и все", - объявил Сэм. "Я напою его. Посмотрим, как много он скрывает, когда снимает свои сиськи ".
  
   "Если его напоить русской водкой, он не опьянеет, Сэм", - улыбнулся Детлеф. "Это только сделает его счастливым и шумным. Сколько сейчас времени?"
  
   "Почти 9 вечера. А что, у тебя назначено свидание?" Сэм поддразнил.
  
   "На самом деле, знаю", - гордо ответил он. "Ее зовут Милла".
  
   Заинтригованный ответом Детлефа, Сэм спросил: "Хочешь, сделаем это втроем?"
  
   "Милла?" Кирилл внезапно закричал, побледнев. "Откуда ты знаешь Миллу?"
  
  
   Глава 21
  
  
   "Ты тоже знаешь Миллу?" Детлеф ахнул. "Моя жена общалась с ней почти ежедневно, и после того, как моя жена умерла, я нашел ее радиорубку. Именно там Милла заговорила со мной и рассказала, как найти ее с помощью коротковолнового радиоприемника ".
  
   Нина, Пердью и Сэм сидели, слушая все это, понятия не имея, что происходит между Кириллом и Детлефом. Пока они слушали, они налили немного вина и водки и стали ждать.
  
   "Кем была ваша жена?" Нетерпеливо спросил Кирилл.
  
   "Габи Хольцер", - ответил Детлеф, его голос все еще дрожал, когда он произносил ее имя.
  
   "Габи! Габи была моей подругой из Берлина!" - воскликнул старик. "Она работала с нами с тех пор, как ее прадедушка оставил документы об операции "Ганнибал"! О Боже, как ужасно! Как грустно, так неправильно". Русский поднял свою бутылку и крикнул: "За Габи! Дочь Германии и защитница свободы!"
  
   Они все присоединились и выпили за павшую героиню, но Детлеф едва мог выдавить из себя слова. Его глаза наполнились слезами, а грудь заныла от горя по жене. Словами не описать, как сильно он скучал по ней, но его мокрые щеки сказали все. Даже у Кирилла были налитые кровью глаза, когда он отдавал дань памяти павшему союзнику. После нескольких последовательных рюмок водки и немного бурбона Purdue русский почувствовал ностальгию, рассказывая вдовцу Габи, как познакомились его жена и старый русский.
  
   Нина почувствовала теплое сострадание к обоим мужчинам, наблюдая, как они рассказывают приятные истории об особенной женщине, которую они оба знали и обожали. Это заставило ее задуматься, будут ли Пердью и Сэм так нежно почитать ее память, когда ее не станет.
  
   "Друзья мои", - взревел Кирилл в печали и опьянении, отшвырнув стул, когда он встал и сильно ударил руками по столу, расплескав остатки супа Детлефа, - "Я расскажу вам то, что вы должны знать. Вы, " он запинался, " союзники в огне освобождения. Мы не можем позволить им использовать этот жучок, чтобы угнетать наших детей или нас самих!" Он завершил это странное заявление чередой неразборчивых русских боевых кличей, которые звучали определенно злобно.
  
   "Расскажи нам", - подзадоривал Кирилла Пердью, подняв свой бокал. "Расскажите нам, как Янтарная комната представляет угрозу нашей свободе. Должны ли мы уничтожить ее или нам следует просто искоренить тех, кто хочет заполучить ее для гнусных целей?"
  
   "Оставь это там, где оно есть!" Кирилл закричал. "Простым людям туда не добраться! Эти панели - мы знали, какими злыми они были. Наши отцы рассказали нам! О да! В самом начале они рассказали нам, как эта злая красавица заставила их убить своих братьев, своих друзей. Они рассказали нам, как мать-Россия почти покорилась воле нацистских собак, и мы поклялись никогда не допустить, чтобы это было найдено!"
  
   Сэм начал беспокоиться за разум русского, поскольку тот, казалось, собрал несколько историй в одну. Он сосредоточился на покалывающей силе, которая текла через его мозг, осторожно вызывая ее, надеясь, что она не возьмет верх так яростно, как это было раньше. Намеренно он подключился к разуму старика и сформировал ментальную привязь, пока остальные наблюдали.
  
   Внезапно Сэм сказал: "Кирилл, расскажи нам об операции "Ганнибал".
  
   Нина, Пердью и Детлеф повернулись и с изумлением посмотрели на Сэма. Просьба Сэма мгновенно заставила русского замолчать. Не прошло и минуты после того, как он замолчал, как сел и сложил руки. "Операция "Ганнибал" заключалась в эвакуации немецких войск морем, чтобы уйти от Красной Армии, которая вскоре должна была появиться там, чтобы надрать их нацистские задницы", - усмехнулся старик. "Они сели на "Вильгельм Густлофф" прямо здесь, в Гдыне, и направились в Киль. Им сказали загрузить панели из этой чертовой янтарной комнаты тоже. Ну, то, что от нее осталось. Но!- прокричал он, его торс слегка покачивался, когда он продолжил, - Но они тайно погрузили это на судно сопровождения Густлоффа, торпедный катер Löwe . Ты знаешь почему?"
  
   Группа сидела как завороженная, реагируя только тогда, когда ее просили. "Нет, почему?"
  
   Кирилл весело рассмеялся. "Потому что некоторые из "немцев" в порту Гдыни были русскими, так же как и экипаж торпедного катера сопровождения! Они переоделись нацистскими солдатами и перехватили Янтарную комнату. Но это становится еще лучше!" Он выглядел взволнованным каждой рассказанной им деталью, в то время как Сэм держал его на этом мозговом поводке так долго, как мог. "Ты знал, что "Вильгельм Густлофф" получил радиосообщение, когда их идиот капитан вывел их в открытые воды?"
  
   "Что там было написано?" Спросила Нина.
  
   "Это сообщило им, что приближается еще один немецкий конвой, поэтому капитан "Густлоффа" включил навигационные огни корабля, чтобы избежать любых столкновений", - рассказал он.
  
   "И это сделало бы их видимыми для вражеских кораблей", - сделал вывод Детлеф.
  
   Старик указал на немца и улыбнулся. "Правильно! Советская подводная лодка S -13 торпедировала корабль и потопила его - без Янтарной комнаты ".
  
   "Откуда ты это знаешь? Ты недостаточно взрослый, чтобы быть там, Кирилл. Может быть, вы прочитали какую-нибудь сенсационную историю, которую кто-то написал ", - опроверг Пердью. Нина нахмурилась, делая Пердью невысказанный выговор за то, что он переоценил старика.
  
   "Я знаю все это, мистер Пердью, потому что капитаном S-13 был капитан Александр Маринеско", - похвастался Кирилл. "Мой отец!"
  
   У Нины отвисла челюсть.
  
   На ее лице появилась улыбка оттого, что она находилась в присутствии человека, который знал секреты местонахождения Янтарной комнаты из первых рук. Для нее это был особенный момент - оказаться в компании истории. Но Кирилл был далек от завершения. "Он бы не увидел корабль так легко, если бы не это необъяснимое радиосообщение, в котором капитану сообщалось о приближении немецкого конвоя, не так ли?"
  
   "Но кто отправил это сообщение? Они когда-нибудь узнали?" - Спросил Детлеф.
  
   "Никто так и не узнал. Единственными людьми, которые знали, были люди, вовлеченные в секретный план ", - сказал Кирилл. "Мужчинам нравится мой отец. Это радиосообщение пришло от его друзей, мистер Хольцер, и наших друзей. Это радиосообщение было отправлено Миллой ".
  
   "Это невозможно!" Детлеф отверг откровение, которое повергло их всех в ступор. "Я разговаривал с Миллой по радио в ту ночь, когда нашел радиорубку моей жены. Не может быть, чтобы кто-то, кто действовал во время Второй мировой войны, был все еще жив, не говоря уже о том, чтобы транслировать эту радиостанцию numbers ".
  
   "Ты прав, Детлеф, если бы Милла была человеком", - настаивал Кирилл. Теперь он продолжал раскрывать свои секреты, к большому удовольствию Нины и ее коллег. Но Сэм терял контроль над русским, уставая от огромных психических усилий.
  
   "Тогда кто такая Милла?" Быстро спросила Нина, понимая, что Сэм вот-вот потеряет контроль над стариком, но Кирилл потерял сознание прежде, чем смог рассказать больше, и без того, чтобы Сэм держал свой мозг под своим заклинанием, ничто не могло заставить пьяного старика говорить. Нина разочарованно вздохнула, но Детлефа слова старика не взволновали. Он планировал прослушать трансляцию позже и надеялся, что она прольет некоторый свет на то, какая опасность таилась в Янтарной комнате.
  
   Сэм сделал несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить концентрацию и энергию, но Пердью встретился с ним взглядом через стол. Это был взгляд, полный явного недоверия, от которого Сэму стало очень неуютно. Он не хотел, чтобы Пердью знал, что он может манипулировать умами людей. Это сделало бы его еще более подозрительным, а он этого не хотел.
  
   "Ты устал, Сэм?" - спросил Пердью без враждебности или подозрительности.
  
   "Чертовски устал", - ответил он. "И водка тоже не помогает".
  
   "Я тоже собираюсь лечь спать", - объявил Детлеф. "Я полагаю, погружений в конце концов не будет? Это было бы здорово!"
  
   "Если бы мы могли разбудить нашего хозяина, мы могли бы выяснить, что случилось с катером сопровождения", - усмехнулся Пердью. "Но я думаю, с ним покончено, по крайней мере, на остаток ночи".
  
   Детлеф заперся в своей комнате в дальнем конце коридора. Это была самая маленькая из всех, смежная со спальней, отведенной Нине. Пердью и Сэм должны были делить другую спальню рядом с гостиной, поэтому Детлеф не собирался их беспокоить.
  
   Он включил транзисторный радиоприемник и начал медленно поворачивать диск, следя за номером частоты под движущейся стрелкой. Он был способен работать на FM, AM и коротких волнах, но Детлеф знал, где его настроить. С тех пор, как была обнаружена секретная комната связи его жены, он полюбил звук потрескивающего свиста пустых радиоволн. Каким-то образом открывающиеся перед ним возможности успокоили его. Подсознательно это вселило в него уверенность в том, что он не одинок; что в огромном эфире верхних слоев атмосферы скрыто много жизни и много союзников. Она предоставила возможность существования всего, что только можно вообразить, если только кто-то был склонен к этому.
  
   Стук в дверь заставил его вздрогнуть. "Scheisse!" Он неохотно выключил радио, чтобы открыть дверь. Это была Нина.
  
   "Сэм и Пердью пьют, и я не могу уснуть", - прошептала она. "Могу я послушать передачу Миллы с тобой? Я принес ручку и бумагу."
  
   Детлеф был в приподнятом настроении. "Конечно, заходи. Я просто пытался найти нужную станцию. Есть так много песен, которые звучат почти одинаково, но я узнаю музыку ".
  
   "Здесь есть музыка?" - спросила она. "Они играют песни?"
  
   Он кивнул. "Только один, в начале. Должно быть, это какой-то маркер", - предположил он. "Я думаю, что канал используется для разных целей, и когда она вещает для таких людей, как Габи, есть особая песня, которая уведомляет нас о том, что номера предназначены для нас".
  
   "Господи! Целая наука", - восхищалась Нина. "Там происходит так много всего, о чем мир даже не подозревает! Это как целая субвселенная, полная тайных операций и скрытых мотивов ".
  
   Он посмотрел на нее темными глазами, но его голос был нежным. "Пугающе, не правда ли?"
  
   "Да", - согласилась она. "И одинокий".
  
   "Одиноко, да", - повторил Детлеф, разделяя ее чувства. Он посмотрел на симпатичную историчку с тоской и восхищением. Она была совсем не похожа на Габи. Она была совсем не похожа на Габи, но по-своему показалась ему знакомой. Возможно, это было потому, что они были одного мнения о мире или, может быть, просто потому, что их души были наедине. Нине стало немного не по себе от его несчастного взгляда, но ее спас внезапный треск в динамике, который заставил его подпрыгнуть.
  
   "Послушай, Нина!" - прошептал он. "Это начинается".
  
   Заиграла музыка, спрятанная где-то далеко, в пустоте снаружи, заглушаемая статическими помехами и свистящими модуляционными колебаниями. Нина усмехнулась, забавляясь мелодией, которую она узнала.
  
   "Металлика? Неужели?" она покачала головой.
  
   Детлеф был рад услышать, что она это знала. "Да! Но какое это имеет отношение к числам? Я ломал голову, чтобы понять, почему они выбрали эту песню ".
  
   Нина улыбнулась. "Песня называется "Сладкий янтарь", Детлеф".
  
   "Ах!" - воскликнул он. "Теперь это имеет смысл!"
  
   Пока они все еще посмеивались над песней, началась трансляция Миллы.
  
   "Среднее значение 85-45-98-12-74-55-68-16..."
  
   Нина все записала.
  
   "Женева 48-66-27-99-67-39..."
  
   "Иегова 30-59-69-21-23..."
  
   "Вдовец..."
  
   "Вдовец! Это я! Это для меня!" - громко прошептал он в волнении.
  
   Нина записала следующие цифры. "87-46-88-37-68..."
  
   Когда закончился первый 20-минутный эфир и музыка завершила сегмент, Нина дала Детлефу цифры, которые она записала. "У тебя есть какие-нибудь идеи, что с этим делать?"
  
   "Я не знаю, что это такое и как они работают. Я просто записываю их и сохраняю. Мы использовали их, чтобы найти местоположение лагеря, где содержался Пердью, помните? Но я до сих пор понятия не имею, что все это значит", - пожаловался он.
  
   "Мы должны использовать машину Пердью. Я принес это. Это в моем чемодане", - сказала Нина. "Если это послание специально для вас, мы должны расшифровать его прямо сейчас".
  
  
   Глава 22
  
  
   "Это чертовски невероятно!" Нина была в восторге от того, что она обнаружила. Мужчины отправились на лодке с Кириллом, а она осталась в доме, чтобы провести кое-какие исследования, как она им и сказала. По правде говоря, Нина была занята расшифровкой цифр, которые Детлеф получил от Миллы прошлой ночью. Историк нутром чуял, что Милла знает, где находится Детлеф, достаточно хорошо, чтобы снабдить его ценной и относящейся к делу информацией, но пока это сослужило им хорошую службу.
  
   Прошло полдня, прежде чем мужчины вернулись с забавными историями о рыбалке, но все они почувствовали желание продолжить свое путешествие, как только им будет чем заняться. Сэму не удалось установить другую связь с разумом старика, но он не сказал Нине, что странная способность начала покидать его в последнее время.
  
   "Что вы обнаружили?" - Спросил Сэм, снимая пропитанные брызгами свитер и шляпу. Детлеф и Пердью вошли следом за ним, выглядя измученными. Сегодня Кирилл заставил их зарабатывать на жизнь, помогая ему с сетями и ремонтом двигателя, но им было весело слушать его занимательные истории. К сожалению, ни в одной из этих историй не было исторических тайн. Он сказал им отправляться домой, а сам доставил свой улов на местный рынок в нескольких милях от доков.
  
   "Ты не поверишь в это!" - улыбнулась она, нависая над своим ноутбуком. "Передача Numbers station, которую мы с Детлефом слушали, подарила нам нечто уникальное. Я не знаю, как они это делают, и мне все равно, " продолжила она, когда они собрались вокруг нее, " но им удалось превратить звуковую дорожку в цифровые коды!"
  
   "Что ты имеешь в виду?" - Спросил Пердью, впечатленный тем, что она взяла с собой его компьютер "Энигма" на случай, если он им понадобится. "Это простое преобразование. Нравится шифрование? Как данные из mp3-файла, Нина, " он улыбнулся. "Нет ничего нового в использовании данных для преобразования кодирования в звук".
  
   "Но цифры? Правильные цифры, ничего больше. Никаких кодов и тарабарщины вроде той, что вы делаете, когда пишете программное обеспечение ", - возразила она. "Послушайте, я полный профан, когда дело доходит до технологий, но я никогда не слышал о последовательных двузначных числах, составляющих звуковой клип".
  
   "Я тоже", - признался Сэм. "Но опять же, я тоже не совсем гик".
  
   "Все это замечательно, но я думаю, что самая важная часть здесь - это то, что говорится в звуковом ролике", - предположил Детлеф.
  
   "Это радиопередача, которая была отправлена по российским радиоволнам; я предполагаю. В клипе вы услышите, как телеведущий берет интервью у мужчины, но я не говорю по-русски..." Она нахмурилась. "Где Кирилл?"
  
   "В пути", - успокаивающе сказал Пердью. "Я полагаю, он понадобится нам для перевода".
  
   "Да, интервью продолжается почти 15 минут, прежде чем его прерывает этот писк, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки", - сказала она. "Детлеф, Милла по какой-то причине хотела, чтобы ты это услышал. Мы должны помнить об этом. Это может иметь решающее значение для определения местоположения Янтарной комнаты ".
  
   "Этот громкий писк, - внезапно пробормотал Кирилл, входя в парадную дверь с двумя сумками и бутылкой ликера, зажатой подмышкой, " это военное вмешательство".
  
   "Как раз тот человек, которого мы хотим увидеть", - улыбнулся Пердью, подходя, чтобы помочь старому русскому с сумками. "У Нины есть радиопередача на русском языке. Не будете ли вы так любезны перевести это для нас?"
  
   "Конечно! Конечно, " усмехнулся Кирилл. "Позвольте мне послушать. О, и налейте мне туда чего-нибудь выпить, пожалуйста ".
  
   Пока Пердью выполнял просьбу, Нина прокрутила аудиоклип на своем ноутбуке. Из-за плохого качества записи это звучало очень похоже на старую передачу. Она могла различить два мужских голоса. Один задавал вопросы, а другой давал пространные ответы. На записи по-прежнему слышались потрескивающие помехи, и голоса двух мужчин время от времени затихали, но потом возвращались громче, чем раньше.
  
   "Это не интервью, друзья мои", - сказал Кирилл группе в первую минуту прослушивания. "Это допрос".
  
   Сердце Нины пропустило удар. "Это подлинник?"
  
   Сэм жестом из-за спины Кирилла попросил Нину ничего не говорить, подождать. Старик внимательно вслушивался в каждое слово, его лицо приняло мрачное выражение. Время от времени он очень медленно качал головой, с мрачным видом обдумывая услышанное. Пердью, Нина и Сэм умирали от желания узнать, о чем говорили мужчины.
  
   Ожидание, когда Кирилл закончит слушать, держало их всех как на иголках, но им приходилось вести себя тихо, чтобы он мог слышать сквозь шипение записи.
  
   "Ребята, будьте осторожны с визгом", - предупредила Нина, когда увидела, что таймер подходит к концу клипа. Они все приготовились к этому, и правильно сделали. Это раскололо атмосферу высоким воплем, который продолжался несколько секунд. Тело Кирилла дернулось от звука. Он повернулся, чтобы посмотреть на группу.
  
   "Там слышен выстрел. Ты слышала это? " небрежно спросил он.
  
   "Нет. Когда?" Спросила Нина.
  
   "В этом ужасном шуме слышится мужское имя и выстрел. Я понятия не имею, должен ли был визг замаскировать выстрел или это было просто совпадение, но выстрел определенно был из пистолета ", - рассказал он.
  
   "Вау, отличные уши", - сказал Пердью. "Никто из нас даже не слышал этого".
  
   "Нехороший слух, мистер Пердью. Тренированный слух. Мои уши были натренированы слышать скрытые звуки и сообщения, благодаря годам работы на радио ", - похвастался Кирилл, улыбаясь и указывая на свое ухо.
  
   "Но выстрел должен был быть достаточно громким, чтобы различить его даже нетренированным слухом", - предположил Пердью. "Опять же, это зависит от того, о чем пойдет разговор. Это должно сказать нам, имеет ли это вообще отношение к делу ".
  
   "Да, пожалуйста, расскажи нам, что они сказали, Кирилл", - взмолился Сэм.
  
   Кирилл осушил свой бокал и прочистил горло. "Это допрос между офицером Красной Армии и заключенным ГУЛАГа, так что он, должно быть, был записан сразу после падения Третьего рейха. Я слышу, как снаружи выкрикнули мужское имя перед выстрелом ".
  
   "Гулаг?" - Спросил Детлеф.
  
   "Военнопленные. Советским солдатам, захваченным вермахтом, Сталин приказал совершить самоубийство при захвате. Те, кто не покончил с собой - как человек, допрошенный в вашем ролике, - считались Красной Армией предателями ", - пояснил он.
  
   "Так убей себя или это сделает твоя собственная армия?" Сэм уточнил. "Эти парни ни черта не могут передохнуть".
  
   "Точно", - согласился Кирилл. "Никакой капитуляции. Этот человек, следователь, он командир, а Гулаг, как говорят, с 4-го Украинского фронта. Итак, в этом разговоре украинский солдат - один из трех мужчин, которые выжили..., - Кирилл не знал слова, но он развел руками, - ... необъяснимое утопление у берегов Латвии. Он говорит, что они перехватили сокровище, которое должны были забрать нацистские кригсмарине ".
  
   "Сокровище. Панели из янтарной комнаты, я полагаю ", - добавил Пердью.
  
   "Должно быть. Он говорит, что пластины, панели крошились?" Кирилл с трудом говорил по-английски.
  
   "Хрупкая", - улыбнулась Нина. "Я помню, они говорили, что оригинальные панели стали хрупкими от старости к 1944 году, когда их пришлось демонтировать немецкой группе Nord".
  
   "Да", - подмигнул Кирилл. "Он рассказывает о том, как они обманули экипаж "Вильгельма Густлоффа" и похитили янтарные панели, чтобы убедиться, что немцы не заберут эти панели с собой. Но он говорит, что во время поездки в Латвию, где их ждали мобильные подразделения, чтобы забрать их, что-то пошло не так. Крошащийся янтарь высвободил то, что вошло в их головы - нет, в голову капитана."
  
   "Прошу прощения?" Пердью оживился. "Что пришло ему в голову? Он говорит?"
  
   "Возможно, для вас это не имеет смысла, но он говорит, что что-то было в янтаре, запертом там на века и еще больше веков. Я думаю, он говорит о насекомом. Это прозвучало в ухе капитана. Никто из них не мог увидеть ее снова, потому что она была очень, очень маленькой, как мошка ", - передал Кирилл рассказ солдата.
  
   "Господи", - пробормотал Сэм.
  
   "Этот человек говорит, что когда капитан сделал свои глаза белыми, все мужчины делали ужасные вещи?"
  
   Кирилл нахмурился, обдумывая свои слова. Затем он кивнул, удовлетворенный тем, что его рассказ о странных заявлениях солдата был правильным. Нина посмотрела на Сэма. Он выглядел ошеломленным, но ничего не сказал.
  
   "Он говорит, что они сделали?" Спросила Нина.
  
   "Они все начали думать как один человек. У них был один мозг, говорит он. Когда капитан сказал им утопиться, они все вышли на палубу корабля и, не выглядя обеспокоенными этим, прыгнули в воду и утонули недалеко от берега ", - заявил пожилой русский.
  
   "Контроль разума", - подтвердил Сэм. "Вот почему Гитлер хотел, чтобы Янтарная комната была возвращена Германии во время операции "Ганнибал". С таким контролем сознания он был бы способен подчинить себе весь мир без особых усилий!"
  
   "Но как он все-таки это узнал?" Детлеф хотел знать.
  
   "Как вы думаете, как Третьему рейху удалось превратить десятки тысяч нормальных, морально здоровых немецких мужчин и женщин в единообразно мыслящих нацистских солдат?" Нина бросила вызов. "Ты когда-нибудь задумывался, почему эти солдаты были такими врожденно злыми и неопровержимо жестокими, когда носили эту форму?" Ее слова эхом отозвались в молчаливом созерцании ее спутников. "Подумай о зверствах, совершенных даже над маленькими детьми, Детлеф. Тысячи и тысячи нацистов придерживались того же мнения, того же уровня жестокости, беспрекословно выполняя свои презренные приказы, как зомби с промытыми мозгами. Бьюсь об заклад, Гитлер и Гиммлер обнаружили этот древний организм во время одного из экспериментов Гиммлера ".
  
   Мужчины согласились, выглядя потрясенными новым развитием событий.
  
   "В этом есть большой смысл", - сказал Детлеф, потирая подбородок и думая о моральном разложении нацистских солдат.
  
   "Мы всегда думали, что им промыли мозги с помощью пропаганды, - сказал Кирилл своим гостям, - но там было слишком много дисциплины. Такой уровень единства неестественен. Как ты думаешь, почему прошлой ночью я назвал Янтарную комнату проклятием?"
  
   "Подожди", - нахмурилась Нина, - "ты знал об этом?"
  
   Кирилл ответил на ее укоризненный взгляд свирепым взглядом. "Da! Как вы думаете, что мы делали все эти годы с нашими цифровыми станциями? Мы по всему миру рассылаем коды, чтобы предупредить наших союзников, поделиться разведданными о любом, кто может попытаться использовать их против людей. Мы знаем о жучках, которые были заперты в янтаре, потому что другой нацистский ублюдок использовал его против моего отца и его компании через год после катастрофы с Густлоффом ".
  
   "Вот почему вы хотели отговорить нас от поисков этого", - заявил Пердью. "Теперь я понимаю".
  
   "Итак, это все, что солдат рассказал следователю?" Сэм спросил старика.
  
   "Его спрашивают, как получилось, что он выжил после приказа капитана, а затем он отвечает, что капитан не мог приблизиться к нему, поэтому он никогда не слышал команды", - объяснил Кирилл.
  
   "Почему он не мог подойти к нему?" Поинтересовался Пердью, делая заметки о фактах в маленьком блокноте.
  
   "Он не говорит. Только то, что капитан не мог находиться с ним в одной комнате. Может быть, именно поэтому в него стреляют до окончания сеанса, возможно, из-за имени человека, которое они выкрикивают. Они думают, что он скрывает информацию, поэтому они убивают его, " Кирилл пожал плечами. "Я думаю, возможно, это было излучение".
  
   "Излучение чего? Насколько я знаю, в то время в России не было ядерной деятельности", - сказала Нина, наливая Кириллу еще водки, а себе вина. "Можно мне здесь покурить?"
  
   "Конечно", - улыбнулся он. Затем он ответил на ее вопрос. "Первая молния . Видите ли, первая атомная бомба была взорвана в Казахской степи в 1949 году, но чего вам никто не скажет, так это того, что ядерные эксперименты продолжаются с конца 1930-х годов. Я предполагаю, что этот украинский солдат жил в Казахстане до того, как его призвали в Красную Армию, но, " он равнодушно пожал плечами, " я могу ошибаться".
  
   "Какое имя они выкрикивают на заднем плане перед тем, как солдат будет убит?" - Ни с того ни с сего спросил Пердью. Ему только что пришло в голову, что личность стрелявшего все еще оставалась загадкой.
  
   "О!" - усмехнулся Кирилл. "Да, вы можете услышать, как кто-то кричит, как будто они пытаются остановить его". Он мягко имитировал крик. "Кемпер!"
  
  
   Глава 23
  
  
   Пердью почувствовал, как ужас сковал его изнутри при звуке этого имени. Он ничего не мог с этим поделать. "Извините", - извинился он и метнулся в туалет. Упав на колени, Пердью изверг содержимое своего желудка. Это озадачило его. Его ни в коем случае не тошнило до того, как Кирилл упомянул знакомое имя, но теперь все его тело сотрясалось от угрожающего звука.
  
   В то время как другие подшучивали над способностью Пердью удерживать свой напиток, он страдал от ужасной тошноты в желудке до такой степени, что впал в новую депрессию. Потный и измученный лихорадкой, он схватился за унитаз для следующей неминуемой чистки.
  
   "Кирилл, ты можешь рассказать мне об этом?" - Спросил Детлеф. "Я нашел это в комнате связи Габи со всей ее информацией о Янтарной комнате." Он встал и расстегнул рубашку, показывая медаль, приколотую к его жилету. Он снял его и передал Кириллу, который выглядел впечатленным.
  
   "Черт возьми, что это такое?" Нина улыбнулась.
  
   "Это особая медаль, которая была вручена солдатам, принимавшим участие в освобождении Праги, мой друг", - с ностальгией сказал Кирилл. "Ты взял это из вещей Габи? Похоже, она много знала о Янтарной комнате и Пражском наступлении. Это замечательное совпадение, а?"
  
   "Что такое?"
  
   "Солдат, которого застрелили в этом аудиоклипе, участвовал в Пражском наступлении, откуда и эта медаль", - взволнованно объяснил он. "Поскольку подразделение, в котором он служил, 4-й Украинский фронт участвовал в операции по освобождению Праги от нацистской оккупации".
  
   "Насколько мы знаем, это могло исходить от того самого солдата", - предположил Сэм.
  
   "Это было бы нервирующе и потрясающе одновременно", - признал Детлеф с довольной ухмылкой. "На ней нет названия, или есть?"
  
   "Нет, извините", - сказал их хозяин. "Хотя было бы интересно, если бы Габи получила медаль от потомка этого солдата, когда расследовала исчезновение Янтарной комнаты". Он грустно улыбнулся, вспоминая ее с нежностью.
  
   "Ты назвал ее борцом за свободу", - рассеянно заметила Нина, подпирая голову кулаком. "Это хорошее описание того, кто пытается разоблачить организацию, пытающуюся подчинить себе весь мир".
  
   "Совершенно верно, Нина", - ответил он.
  
   Сэм пошел посмотреть, чем болен Пердью.
  
   "Эй, старый петух. Ты в порядке?" - спросил он, глядя вниз на коленопреклоненное тело Пердью. Ответа не последовало, и от мужчины, склонившегося над унитазом, не донеслось ни звука тошноты. "Пердью?" Сэм шагнул вперед и потянул Пердью назад за плечо, но обнаружил, что тот обмяк и не реагирует. Сначала Сэм подумал, что его друг потерял сознание, но когда Сэм проверил его жизненные показатели, он обнаружил, что Пердью был в сильном шоке.
  
   Пытаясь разбудить его, Сэм продолжал звать его по имени, но Пердью не реагировал в его объятиях. "Пердью", - позвал Сэм твердо и громко и почувствовал покалывание в глубине своего сознания. Внезапно потекла энергия, и он почувствовал себя заряженным. "Пердью, проснись", - скомандовал Сэм, устанавливая связь с разумом Пердью, но ему не удалось разбудить его. Он пытался проделать это три раза, с каждым разом увеличивая концентрацию и намерение, но безуспешно. "Я этого не понимаю. Это должно сработать, когда чувствуешь вот так!"
  
   "Детлеф!" Звонил Сэм. "Не могли бы вы помочь мне здесь, пожалуйста?"
  
   Высокий немец помчался по коридору туда, откуда услышал крики Сэма.
  
   "Помоги мне отнести его в постель", - простонал Сэм, пытаясь поднять Пердью на ноги. С помощью Детлефа они уложили Пердью в постель и собрались, чтобы выяснить, что с ним не так.
  
   "Это странно", - сказала Нина. "Он не был пьян. Он не выглядел больным или что-то в этом роде. Что произошло?"
  
   "Просто его вырвало", - пожал плечами Сэм. "Но я вообще не мог его разбудить", - сказал он Нине, показывая, что он даже использовал свою новую способность, "что бы я ни пытался".
  
   "Это повод для беспокойства", - подтвердила она его сообщение.
  
   "Он весь горит. Похоже на пищевое отравление", - предположил Детлеф только для того, чтобы получить неприятный взгляд от их хозяина. "Мне жаль, Кирилл. Я не хотел оскорбить вашу стряпню. Но его симптомы выглядят примерно так."
  
   Проверка Пердью каждый час и попытки разбудить его не дали никаких результатов. Они были сбиты с толку этим внезапным приступом лихорадки и тошноты, от которых он страдал.
  
   "Я думаю, это могут быть поздние осложнения, вызванные чем-то, что случилось с ним в той змеиной яме, где его пытали", - прошептала Нина Сэму, когда они сидели на кровати Пердью. "Мы не знаем, что они с ним сделали. Что, если они ввели ему какой-нибудь токсин или, не дай Бог, смертельный вирус?"
  
   "Они не знали, что он собирался сбежать", - ответил Сэм. "Зачем им держать его в лазарете, если они хотели, чтобы он заболел?"
  
   "Может быть, чтобы заразить нас, когда мы спасем его?" - настойчиво прошептала она, ее большие карие глаза были полны паники. "Это набор коварных инструментов, Сэм. Вы были бы удивлены?"
  
   Сэм согласился. Не было ничего, что он пропустил бы мимо ушей этих людей. Черное Солнце обладало почти неограниченной способностью наносить ущерб и необходимым для этого злонамеренным интеллектом.
  
   Детлеф был в своей комнате, собирая информацию с телефонной станции Миллы. Женский голос монотонно зачитывал цифры, приглушенный плохим приемом за дверью спальни Детлефа дальше по коридору от Сэма и Нины. Кириллу пришлось закрыть свой сарай и загнать машину, прежде чем приступить к ужину. Завтра его гости должны были уехать, но ему еще предстояло убедить их не продолжать поиски Янтарной комнаты. В конечном счете, он ничего не мог поделать, если они, как и многие другие, настаивали на поиске остатков смертоносного чуда.
  
   Протерев лоб Пердью влажной тряпкой для мытья посуды, чтобы облегчить его все еще поднимающуюся температуру, Нина пошла к Детлефу, пока Сэм принимал душ. Она тихо постучала.
  
   "Входи, Нина", - ответил Детлеф.
  
   "Как ты узнал, что это я?" спросила она с веселой улыбкой.
  
   "Никто не находит это таким интересным, как вы, кроме меня, конечно", - сказал он. "Сегодня вечером я получил сообщение от человека на станции. Он сказал мне, что мы умрем, если продолжим искать Янтарную комнату, Нина."
  
   "Ты уверен, что правильно набрал цифры?" - спросила она.
  
   "Нет, не цифры. Смотри." Он показал ей свой мобильный телефон. С неотслеживаемого номера было отправлено сообщение со ссылкой на станцию. "Я настроил радио на эту станцию, и он сказал мне уволиться - на простом английском".
  
   "Он угрожал тебе?" Она нахмурилась. "Ты уверен, что это не кто-то другой издевается над тобой?"
  
   "Как бы он отправил мне сообщение с частотой станции, а затем поговорил бы со мной там?" он возразил.
  
   "Нет, это не то, что я имею в виду. Откуда ты знаешь, что это от Миллы? По всему миру разбросано множество таких станций, Детлеф. Будьте осторожны с теми, с кем общаетесь ", - предупредила она.
  
   "Вы правы. Я даже не думал об этом", - признался он. "Я так отчаянно пыталась сохранить то, что любила Габи, то, чем она была увлечена, понимаете? Это сделало меня слепым к опасности, и иногда...Мне все равно".
  
   "Ну, тебе должно быть не все равно, вдовец. Мир зависит от тебя", - подмигнула Нина, ободряюще похлопав его по руке.
  
   Детлеф почувствовал прилив целеустремленности после ее слов. "Мне это нравится", - усмехнулся он.
  
   "Что?" Спросила Нина.
  
   "Это имя - вдовец . Звучит как супергерой, тебе не кажется?" он хвастался.
  
   "Я думаю, что это довольно круто, на самом деле, даже несмотря на то, что это слово обозначает печальное состояние. Это относится к чему-то душераздирающему ", - сказала она.
  
   "Это правда", - кивнул он, - "но это то, кем я сейчас являюсь, понимаешь? Вдовец означает, что я все еще муж Габи, понимаете?"
  
   Нине нравился взгляд Детлефа на вещи. Пройдя через весь ад своей потери, он все же сумел взять свое печальное прозвище и превратить его в оду. "Это очень круто, вдовец".
  
   "О, кстати, это номера с реальной станции, от Миллы сегодня", - отметил он, передавая Нине лист бумаги. "Ты расшифруешь это. Я ужасен во всем, что не имеет спускового крючка ".
  
   "Хорошо, но я думаю, тебе следует избавиться от своего телефона", - посоветовала Нина. "Если у них есть твой номер, они могут отследить нас, и у меня очень дурное предчувствие из того сообщения, которое ты получил. Давай не будем наводить их на нас, хорошо? Я не хочу проснуться мертвым ".
  
   "Ты же знаешь, что такие люди могут найти нас, не отслеживая наши телефоны, верно?" парировал он, получив твердый взгляд от симпатичного историка. "Хорошо. Я выброшу это".
  
   "Значит, теперь нам кто-то угрожает с помощью текстовых сообщений?" Сказал Пердью, небрежно прислонившись к дверному проему.
  
   "Пердью!" Нина вскрикнула и бросилась вперед, чтобы радостно обнять его. "Я так рад, что ты проснулся. Что произошло?"
  
   "Тебе действительно следует избавиться от своего телефона, Детлеф. Люди, которые убили вашу жену, могли быть теми, кто связался с вами ", - сказал он вдовцу. Нина почувствовала себя немного обделенной его серьезностью. Она быстро удалилась. "Поступай как знаешь".
  
   "Кстати, кто эти люди?" Детлеф усмехнулся. Пердью не был его другом. Ему не нравилось, когда ему диктовал кто-то, кого он подозревал в убийстве своей жены. У него все еще не было реального ответа на вопрос, кто убил его жену, так что, насколько он был обеспокоен, они ладили только ради Нины и Сэма - пока.
  
   "Где Сэм?" Спросила Нина, прерывая назревающий петушиный бой.
  
   "В душе", - равнодушно ответил Пердью. Нине не нравилось его отношение, но она привыкла быть в центре возбужденных тестостероном состязаний по писанию, хотя это не означало, что ей это нравилось. "Должно быть, это его самый долгий душ в жизни", - усмехнулась она, протискиваясь мимо Пердью, чтобы выйти в коридор. Она пошла на кухню, чтобы приготовить кофе, чтобы разрядить мрачную атмосферу. "Ты уже вымылся, Сэм?" - поддразнила она, проходя мимо ванной, где услышала, как вода стучит по кафелю. "Это будет стоить старику всей его горячей воды." Нина намеревалась расшифровать новейшие коды, наслаждаясь кофе, которого она жаждала больше часа.
  
   "Иисус Христос!" - внезапно закричала она. Она отшатнулась к стене и прикрыла рот рукой при виде этого. Ее колени подогнулись, и она медленно рухнула. Ее глаза застыли, она просто смотрела на старого русского, который сидел в своем любимом кресле. Перед ним на столе стоял его полный стакан водки, ожидающий своего часа, а рядом с ним покоилась его окровавленная рука, все еще сжимающая осколок разбитого зеркала, которым он перерезал себе горло.
  
   Пердью и Детлеф выбежали, готовые к драке. Они столкнулись с ужасающей сценой и стояли ошеломленные, пока Сэм не присоединился к ним из ванной.
  
   Когда наступил шок, Нину начало сильно трясти, она рыдала из-за отвратительного инцидента, который, должно быть, произошел, пока она была в комнате Детлефа. Сэм, одетый только в полотенце, с любопытством подошел к старику. Он внимательно изучил положение руки Кирилла и направление глубокой раны в верхней части его горла. Обстоятельства соответствовали самоубийству; он должен был принять это. Он посмотрел на двух других мужчин. В его взгляде не было подозрения, но там было темное предупреждение, которое побудило Нину отвлечь его.
  
   "Сэм, как только ты оденешься, не мог бы ты помочь мне привести его в порядок?" - спросила она, шмыгая носом, когда поднялась на ноги.
  
   "Да".
  
  
   Глава 24
  
  
   После того, как они позаботились о теле Кирилла и завернули его в простыни на его кровати, атмосфера в доме была насыщена напряжением и горем. Нина сидела за столом, все еще время от времени проливая слезы из-за смерти милой старой русской. Перед ней была машина Пердью и ее ноутбук, на которых она медленно и без энтузиазма расшифровывала числовые последовательности Детлефа. Ее кофе был холодным, и даже пачка сигарет осталась нетронутой.
  
   Пердью подошел к ней и нежно притянул ее в сочувственные объятия. "Мне так жаль, любимая. Я знаю, ты обожал старика." Нина ничего не сказала. Пердью нежно прижался щекой к ее щеке, и все, о чем она могла думать, это о том, как быстро его температура вернулась к норме. Под прикрытием ее волос он прошептал: "Будь осторожна с этим немцем, пожалуйста, любимая. Он, кажется, чертовски хороший актер, но он немец. Улавливаешь, к чему я клоню?"
  
   Нина ахнула. Ее глаза встретились с глазами Пердью, когда он, нахмурившись, молча потребовал объяснений. Он вздохнул и огляделся, чтобы убедиться, что они одни.
  
   "Он твердо намерен сохранить свой мобильный телефон. Вы ничего не знаете о нем, кроме его участия в расследовании убийств в Берлине. Насколько мы знаем, он может быть главной фигурой. Он мог быть тем, кто убил свою жену, когда понял, что она играет на стороне противника ", - мягко изложил он свою версию.
  
   "Ты видел, как он убивал ее?" В посольстве? Ты вообще слушаешь себя?" спросила она тоном, полным негодования. "Он помог спасти тебя, Пердью. Если бы не он, мы с Сэмом никогда бы не узнали, что ты пропала. Если бы не Детлеф, мы бы никогда не узнали, где найти казахскую дыру Черного Солнца, чтобы спасти тебя ".
  
   Пердью улыбнулся. Выражение его лица передавало его победу. "Именно это я и хочу сказать, моя дорогая. Это ловушка. Не просто следуйте всем его указаниям. Откуда ты знаешь, что он не вел тебя и Сэма ко мне? Может быть, ты должен был найти меня; должен был вытащить меня. Все это часть великого плана?"
  
   Нина не хотела в это верить. Здесь она призывала Детлефа не закрывать глаза на опасность из-за ностальгии, но она делала точно то же самое! Не было сомнений, что Пердью был прав, но она пока не могла осознать возможное предательство.
  
   "В "Черном солнце" преимущественно немцы", - продолжал шептать Пердью, проверяя коридор. "У них повсюду свои люди. И кого они хотят стереть с лица планеты больше всего? Я, ты и Сэм. Что может быть лучше для того, чтобы собрать нас всех вместе в погоне за неуловимым сокровищем, чем подключить двойного агента, оперативника Black Sun, на роль жертвы? Жертва, у которой есть ответы на все вопросы, больше похожа... злодей."
  
   "Тебе удалось расшифровать информацию, Нина?" - Спросил Детлеф, входя с улицы и отряхивая рубашку.
  
   Пердью пристально посмотрел на нее, в последний раз поглаживая ее по волосам, прежде чем пойти на кухню за напитком. Нине пришлось сохранять хладнокровие и подыгрывать, пока она не смогла каким-то образом выяснить, не играет ли Детлеф не за ту команду. "Почти готово", - сказала она ему, скрывая любые сомнения, которые она питала. "Я просто надеюсь, что мы получим достаточно информации, чтобы найти что-нибудь полезное. Что, если это сообщение не о местонахождении Янтарной комнаты?"
  
   "Не волнуйся. Если это так, мы атакуем Орден в лоб. К черту Янтарную комнату", - сказал он. Он взял за правило держаться подальше от Пердью, по крайней мере, избегая оставаться с ним наедине. Эти двое больше не ладили. Сэм был отстраненным и большую часть времени проводил один в своей комнате, оставляя Нину чувствовать себя совершенно одинокой.
  
   "Нам скоро придется уехать", - громко, чтобы все слышали, предложила Нина. "Я собираюсь расшифровать эту передачу, а затем нам нужно отправляться в путь, пока нас кто-нибудь не нашел. Мы свяжемся с местными властями по поводу тела Кирилла, как только будем достаточно далеко отсюда ".
  
   "Я согласен", - подал голос Пердью, стоя у двери, откуда он наблюдал за закатом солнца. "Чем скорее мы доберемся до Янтарной комнаты, тем лучше".
  
   "При условии, что мы получим правильную информацию", - добавила Нина, записывая следующую строку.
  
   "Где Сэм?" - спросил Пердью.
  
   "Он пошел в свою комнату после того, как мы убрали беспорядок Кирилла", - ответил Детлеф.
  
   Пердью хотел поговорить с Сэмом о своих подозрениях. Пока Нина могла занимать Детлефа, он мог также предупредить Сэма. Он постучал в дверь, но ответа не последовало. Пердью постучал громче, чтобы разбудить Сэма на случай, если он спит. "Мастер Клив! Сейчас не время откладывать. Нам нужно поскорее собираться!"
  
   "Поняла", - воскликнула Нина. Детлеф подошел, чтобы присоединиться к ней за столом, желая узнать, что скажет Милла.
  
   "Что она говорит?" - спросил он, опускаясь на стул рядом с Ниной.
  
   "Может быть, это похоже на координаты? Видишь? " предложила она, протягивая ему листок. Пока он смотрел на это, Нина задавалась вопросом, что бы он сделал, если бы заметил, что она написала поддельное сообщение, просто чтобы посмотреть, знал ли он уже о каждом шаге. Она сфабриковала сообщение, ожидая, что он усомнится в ее работе. Тогда она знала бы, руководил ли он группой с помощью своих числовых последовательностей.
  
   "Сэм ушел!" Пердью закричал.
  
   "Не может быть!" Крикнула в ответ Нина, ожидая ответа Детлефа.
  
   "Нет, он действительно ушел", - прохрипел Пердью после обыска всего дома. "Я искал везде. Я даже проверил снаружи. Сэм ушел."
  
   Зазвонил мобильный телефон Детлефа.
  
   "Включи громкую связь, чемпион", - настаивал Пердью. С мстительной ухмылкой Детлеф подчинился.
  
   "Хольцер", - ответил он.
  
   Они могли слышать, как кому-то передавали телефон, пока мужчины разговаривали на заднем плане. Нина была разочарована тем, что не смогла закончить свой маленький тест по немецкому языку.
  
   Истинное послание от Миллы, которое она расшифровала, содержало не просто цифры или координаты. Это было гораздо более тревожно. Пока она слушала телефонный звонок, она прятала бумажку с оригинальным сообщением в своих тонких пальцах. Сначала было написано "Тайфель ист гекоммен", затем "объект"убежище" и "контакт обязателен". В последней части было просто сказано "Припять, 1955".
  
   Через динамик телефона они услышали знакомый голос, подтвердивший их худшие опасения.
  
   "Нина, не обращай внимания на то, что они говорят! Я смогу это пережить!"
  
   "Сэм!" - взвизгнула она.
  
   Они услышали возню, когда похитители подвергли Сэма физическому наказанию за его дерзость. На заднем плане мужчина попросил Сэма сказать то, что ему сказали.
  
   "Янтарная комната находится в саркофаге", - запинаясь, пробормотал Сэм, выплевывая кровь от только что полученного удара. "У вас есть 48 часов, чтобы вернуть ее, или они убьют канцлера Германии. И... и, - он задыхался, " возьмите под контроль ЕС".
  
   "Кто? Сэм, кто?" Быстро спросил Детлеф.
  
   "Это не тайна, кто, мой друг", - прямо сказала ему Нина.
  
   "Кому мы это передадим?" Вмешался Пердью. "Где и когда?"
  
   "Инструкции вы получите позже", - сказал мужчина. "Немец знает, где это слушать".
  
   Звонок резко оборвался. "О Боже мой", - простонала Нина сквозь руки, закрыв лицо ладонями. "Ты был прав, Пердью. За всем этим стоит Милла".
  
   Они посмотрели на Детлефа.
  
   "Вы думаете, я несу за это ответственность?" - защищался он. "Вы что, с ума сошли?"
  
   "Вы тот, кто до сих пор давал нам все указания, мистер Хольцер - ни много ни мало, исходя из передач Миллы. "Черное Солнце" собирается отправить наши инструкции по тому же каналу. Сделай гребаный расчет!" - закричала Нина, сдерживаемая Пердью, чтобы не напасть на крупного немца.
  
   "Я ничего не знал об этом! Клянусь! Я искал Пердью, чтобы получить объяснение, как умерла моя жена, ради всего Святого! Моей миссией было просто найти убийцу моей жены, а не это! И он стоит прямо там, Любимая, прямо там, с тобой. Ты все еще покрываешь его, спустя столько времени, и все это время ты знал, что он убил Габи, " яростно выкрикнул Детлеф. Его лицо покраснело, а губы задрожали от ярости, когда он направил на них свой "Глок", открывая огонь.
  
   Пердью схватил Нину и потянул ее к себе на пол. "В ванную, Нина! Вперед! Вперед!"
  
   "Если ты скажешь, что я тебе это говорила, клянусь, я убью тебя!" - закричала она на него, когда он толкнул ее вперед, едва увернувшись от метко пущенных пуль.
  
   "Я не буду, я обещаю. Просто двигайся! Он прямо на нас!" - Умолял Пердью, когда они переступали порог ванной. Тень Детлефа, массивная на фоне стены коридора, быстро придвинулась к ним. Они захлопнули дверь ванной и заперли ее как раз в тот момент, когда раздался еще один выстрел, ударившийся о стальную дверную раму.
  
   "Господи, он собирается убить нас", - прохрипела Нина, проверяя аптечку на предмет чего-нибудь острого, что она могла бы использовать, когда Детлеф неизбежно вломился бы в дверь. Она нашла пару стальных ножниц и сунула их в задний карман.
  
   "Попробуй окно", - предложил Пердью, вытирая лоб.
  
   "Что не так?" - спросила она. Пердью снова выглядел больным, сильно вспотел и вцепился в ручку ванны. "О Боже, только не снова".
  
   "Этот голос, Нина. Мужчина на телефоне. Кажется, я узнал его. Его зовут Кемпер. Когда они произнесли имя на твоей записи, я почувствовал то же самое, что и сейчас. И когда я услышал голос того мужчины по телефону Сэма, эта ужасная тошнота снова накрыла меня ", - признался он, прерывисто дыша.
  
   "Вы думаете, эти заклинания вызваны чьим-то голосом?" поспешно спросила она, прижимаясь щекой к полу, чтобы заглянуть под дверь.
  
   "Я не уверен, но думаю, что да", - ответил Пердью, борясь с ошеломляющими объятиями забвения.
  
   "Там кто-то стоит перед дверью", - прошептала она. "Пердью, ты должен оставаться бодрым. Он у двери. Мы должны пройти через окно. Как ты думаешь, ты справишься?"
  
   Он покачал головой. "Я слишком устал", - фыркнул он. "Ты должен п-убраться... э-э, отсюда..."
  
   Пердью говорил бессвязно, спотыкаясь, направляясь к туалету с вытянутыми руками.
  
   "Я не оставлю тебя здесь!" - запротестовала она. Пердью рвало до тех пор, пока он не стал слишком слаб, чтобы сидеть. Перед дверью было подозрительно тихо. Нина предположила, что психованный немец будет терпеливо ждать, когда они выйдут, чтобы он мог застрелить их. Он все еще был перед дверью, поэтому она открыла краны в ванне, чтобы скрыть свои движения. Она полностью открыла краны, а затем осторожно открыла окно. Нина терпеливо отвинчивала прутья лезвием ножниц, одну за другой, пока не смогла извлечь хитроумное приспособление. Это было тяжело. Нина застонала, поворачивая туловище, чтобы опустить его, но обнаружила, что руки Пердью подняты, чтобы помочь ей. Он опустил решетку, снова став похожим на себя прежнего. Она была совершенно ошеломлена этими странными заклинаниями, из-за которых ему стало ужасно плохо, но вскоре его отпустили.
  
   "Чувствуешь себя лучше?" она спросила. Он с облегчением кивнул, но Нина видела, что постоянные приступы лихорадки и рвоты быстро обезвоживали его. Его глаза выглядели усталыми, а лицо было бледным, но он действовал и говорил, как всегда. Пердью помог Нине вылезти через окно, и она спрыгнула на траву снаружи. Его высокое тело неуклюже выгнулось в довольно узком проходе, прежде чем он спрыгнул на землю рядом с ней.
  
   Внезапно на них упала тень Детлефа.
  
   Когда Нина посмотрела на гигантскую угрозу, ее сердце чуть не остановилось. Не раздумывая, она вскочила и ударила его ножницами в пах. Пердью выбил "Глок" у него из рук и забрал его, но затвор был передернут, что указывало на пустой магазин. Здоровяк держал Нину в своих объятиях, смеясь над неудачной попыткой Пердью застрелить его. Нина вытащила ножницы и ударила его снова. Глаз Детлефа лопнул, когда она засунула сомкнутые лезвия в его глазницу.
  
   "Пойдем, Нина!" Пердью закричал, отбрасывая бесполезное оружие. "Прежде чем он встанет. Он все еще движется!"
  
   "Да?" - усмехнулась она. "Я могу это изменить!"
  
   Но Пердью оттащил ее, и они убежали в направлении города, оставив свои вещи.
  
  
   Глава 25
  
  
   Сэм споткнулся позади тирана с костлявой фигурой. Из рваной раны прямо под его правой бровью кровь стекала по его лицу и пачкала рубашку. Бандиты держали его за руки, таща к большой лодке, которая покачивалась на воде залива Гдыня.
  
   "Мистер Клив, я ожидаю, что ты выполнишь все наши приказы, иначе твоих друзей обвинят в смерти канцлера Германии ", - проинформировал его похититель.
  
   "Тебе нечего на них повесить!" Сэм оспаривал. "Кроме того, если они сыграют тебе на руку, мы все в любом случае окажемся мертвыми. Мы знаем, насколько отвратительны цели Ордена ".
  
   "И здесь я думал, что вы знаете степень гениальности и возможностей Ордена. Как глупо с моей стороны. Пожалуйста, не заставляй меня ставить в пример твоих коллег, чтобы показать тебе, насколько мы серьезны, " ехидно отрезал Клаус. Он повернулся к своим людям. "Пригласите его на борт. Мы должны идти ".
  
   Сэм решил выждать время, прежде чем пытаться применить свои новые навыки. Сначала он хотел немного отдохнуть, чтобы убедиться, что это не подведет его снова. Они грубо перетащили его через причал и втолкнули на шаткое судно.
  
   "Приведите его!" - приказал один из мужчин.
  
   "Увидимся, когда мы доберемся до места назначения, мистер Клив", - добродушно сказал Клаус.
  
   "О Боже, вот я и снова на гребаном нацистском корабле!" Сэм оплакивал свою судьбу, но его настроение трудно было назвать покорным. "На этот раз я собираюсь разорвать им мозги на части и заставить их убивать друг друга". Странно, но он чувствовал себя сильнее в своих способностях, когда его эмоции были негативными. Чем мрачнее становились его мысли, тем сильнее ощущалось покалывание в его мозгу. "Это все еще там", он улыбнулся.
  
   Он привык к ощущению паразита. Знание того, что это было не что иное, как насекомое времен юности земли, не имело для Сэма никакого значения. Это дало ему огромную силу разума, возможно, задействовав какие-то способности, давно забытые или которые еще предстоит развить в отдаленном будущем. Возможно, подумал он, это был организм, специально приспособленный к убийству, очень похожий на инстинкты хищника. Возможно, это отвлекло энергию от определенных долей современного мозга, перенаправив ее на первичные психические инстинкты; и поскольку эти инстинкты служили выживанию, они были направлены не на то, чтобы мучить, а на то, чтобы подчинять и убивать.
  
   Прежде чем затолкать избитого журналиста в каюту, которую они зарезервировали для своего пленника, двое мужчин, которые держали Сэма, раздели его догола. В отличие от Дейва Пердью, Сэм не сопротивлялся. Вместо этого он провел время в своем сознании, блокируя все, что они делали. Две немецкие гориллы, раздевающие его, были странными, и, судя по тому немногому, что он понимал по-немецки, они заключали пари на то, сколько времени потребуется шотландскому коротышке, чтобы сломаться.
  
   "Молчание обычно является отрицательной частью спуска", - улыбнулся лысый, стягивая трусы Сэма до лодыжек.
  
   "Моя девушка делает это как раз перед тем, как закатить истерику", - заметил тощий. "100 евро, что к завтрашнему дню он будет рыдать как сука".
  
   Лысый бандит пристально посмотрел на Сэма, стоя к нему неудобно близко. "Ты в деле. Я говорю, что он пытается сбежать, прежде чем мы доберемся до Латвии ".
  
   Двое мужчин усмехнулись, когда оставили своего пленника голым, изодранным и кипящим под маской невозмутимого лица. Когда они закрыли дверь, Сэм еще некоторое время оставался неподвижным. Он не знал почему. Ему просто не хотелось двигаться, хотя в его мышлении вовсе не царил хаос. Внутри он чувствовал себя сильным, способным и могущественным, но он стоял неподвижно прямо там, чтобы просто оценить ситуацию. Первым движением были только его глаза, изучающие комнату, где они его оставили.
  
   Каюта вокруг него была далека от уюта, как он ожидал от холодных и расчетливых хозяев. Стальные стены кремового цвета соединялись в четырех привинченных углах с холодным и голым полом под ногами. Там не было ни кровати, ни туалета, ни окна. Только дверь, запертая по краям таким же образом, как и стены. Была всего одна одинокая лампочка, слабо освещавшая убогую комнату, оставляя ему мало сенсорных стимулов.
  
   Сэм не возражал против преднамеренного отсутствия отвлечения внимания, потому что то, что должно было стать методом пыток, любезно предоставленным Кемпером, было желанной возможностью для его заложника полностью сосредоточиться на своих умственных способностях. Сталь была холодной, и Сэму пришлось либо стоять всю ночь, либо заморозить ягодицы. Он сел, не особо задумываясь о своем затруднительном положении, едва ли впечатленный внезапной холодностью.
  
   "К черту все", - сказал он себе. "Я шотландец, вы, идиоты. Как вы думаете, что мы выносим под нашими килтами в обычный день?" Холод под его гениталиями был, конечно, неприятным, но терпимым, и это было то, что здесь было нужно. Сэму хотелось, чтобы над ним был выключатель, чтобы выключить свет. Свет мешал его медитации. Когда лодка закачалась под ним, он закрыл глаза, пытаясь избавиться от пульсирующей головной боли и ожога на костяшках пальцев, где кожа разорвалась во время борьбы с похитителями.
  
   Постепенно, одно за другим, Сэм отключился от мелких неудобств, таких как боль и холод, медленно погружаясь в более интенсивные циклы размышлений, пока не почувствовал, как ток в его черепе усиливается, подобно беспокойному червю, просыпающемуся в сердцевине его черепа. Знакомая волна прошла через его мозг, и часть ее просочилась в спинной мозг, как струйки адреналина. Он почувствовал, как его глазные яблоки нагреваются, когда таинственная молния заполнила его голову. Сэм улыбнулся.
  
   Привязь сформировалась перед его мысленным взором, когда он попытался сосредоточиться на Клаусе Кемпере. Ему не нужно было определять его местонахождение на корабле, пока он произносил его имя. Казалось, прошел час, но он все еще не мог взять под контроль тирана, который находился поблизости, оставляя Сэма слабым и обильно потеющим. Разочарование угрожало его самоконтролю, а также его надежде на попытку, но он продолжал пытаться. В конце концов, он так напряг свой разум, что потерял сознание.
  
   Когда Сэм пришел в себя, в комнате было темно, что оставило его неуверенным в своем состоянии. Как он ни напрягал глаза, он ничего не мог разглядеть в кромешной темноте. В конце концов, Сэм начал сомневаться в своей психике.
  
   "Я сплю?"он задумался, когда вытянул руку перед собой, кончики его пальцев остались неудовлетворенными. "Нахожусь ли я прямо сейчас под влиянием этой чудовищной вещи?" Но он не мог быть. В конце концов, когда другой брал управление в свои руки, Сэм обычно наблюдал за происходящим через то, что казалось тонкой завесой. Возобновив свои предыдущие попытки, он протянул свой разум, как ищущее щупальце, в темноту, чтобы найти Клауса. Манипуляция, как оказалось, была неуловимым занятием. Из этого ничего не вышло, если не считать отдаленных голосов в жаркой дискуссии и громкого смеха других.
  
   Внезапно, как удар молнии, его восприятие окружающего исчезло, уступив место яркому воспоминанию, о котором он до сих пор не подозревал. Сэм нахмурился, вспомнив, как лежал на столе под грязными лампами, отбрасывающими жалкий свет в мастерской. Он вспомнил сильную жару, которой он подвергался на маленьком рабочем месте, заполненном инструментами и контейнерами. Прежде чем он смог увидеть больше, его память вызвала другое ощущение, которое его разум предпочел забыть.
  
   Мучительная боль заполнила его внутреннее ухо, когда он лежал в темном жарком месте. Над ним из бочки вытекла капля древесного сока, едва не задев его лица. Под бочкой большой огонь потрескивал в колеблющихся видениях его воспоминаний. Это был источник сильного жара. Глубоко в ухе острый укол заставил его закричать от боли, когда желтый сироп закапал на стол рядом с его головой.
  
   У Сэма перехватило дыхание, когда осознание ворвалось в его разум. "Янтарь! Организм попал в янтарь, который плавил этот старый ублюдок! Конечно! Когда она растаяла, кровавая тварь смогла свободно сбежать. Хотя, по прошествии стольких лет, она должна быть мертва. Я имею в виду, что сок древнего дерева вряд ли можно назвать криогенным!' Сэм спорил с его логикой. Это случилось, когда он был в полубессознательном состоянии под одеялом в рабочей комнате - владении Калихасы - когда он все еще приходил в себя после своего испытания на проклятом судне DKM Geheimnis, после того как оно выбросило его наружу.
  
   Оттуда, со всем этим смятением и болью, все стало мрачным. Но Сэм помнил старика, вбежавшего, чтобы остановить проливающуюся желтую жижу. Он также вспомнил, как старик спрашивал его, был ли он изгнан из ада и кому он принадлежал. Сэм немедленно ответил "Пердью" на вопрос старика, скорее подсознательный рефлекс, чем действительная согласованность, и два дня спустя оказался на пути к какому-то отдаленному секретному объекту.
  
   Именно там Сэм совершил свое постепенное и трудное выздоровление под наблюдением и медицинской наукой специально подобранной команды врачей Пердью, пока он не был готов присоединиться к Пердью в Райхтисусисе. К его радости, именно там он воссоединился с Ниной, своей возлюбленной и объектом его постоянных поединков с Пердью на протяжении многих лет.
  
   Все видение длилось всего двадцать секунд, но Сэму показалось, что он заново пережил каждую деталь в реальном времени - если понятие времени вообще еще существовало в этом искаженном смысле существования. Судя по угасающим воспоминаниям, рассуждения Сэма вернулись в почти нормальное русло. Между двумя мирами психических блужданий и физической реальностью его чувства переключались, как рычаги, подстраивающиеся под переменные токи.
  
   Он снова был в комнате, его чувствительные и лихорадочные глаза были атакованы слабым светом голой электрической лампочки. Сэм лежал на спине, дрожа от холодного пола под ним. От плеч до икр кожа онемела от непреклонной температуры стали. Шаги приближались к комнате, в которой он находился, но Сэм решил сыграть опоссума, снова разочарованный своей неспособностью вызвать разъяренного бога-энтомо, как он его назвал.
  
   "Мистер Клив, у меня достаточно подготовки, чтобы знать, когда кто-то притворяется. Ты не более недееспособен, чем я, " равнодушно пробормотал Клаус. "Однако я также знаю, что вы пытались сделать, и должен сказать, я восхищаюсь вашей смелостью".
  
   Сэму было любопытно. Не двигаясь, он попросил: "О, расскажи, старина". Клауса не позабавило ехидное подражание, которое использовал Сэм Клив, чтобы высмеять его утонченное, почти женское красноречие. Его кулаки чуть не сжались от наглости журналиста, но он был экспертом по самообладанию и держал себя в форме. "Ты пытался направить мои мысли. Либо это, либо ты просто была непреклонна, чтобы оставаться в моих мыслях, как неприятное воспоминание о бывшей девушке ".
  
   "Как будто ты знаешь, что такое девушка", - весело пробормотал Сэм. Он ожидал удара по ребрам или пинка в голову, но ничего не произошло.
  
   Отвергая попытки Сэма разжечь его месть, Клаус пояснил: "Я знаю, что у вас есть Калихаса, мистер Клив. Я польщен, что вы считаете меня достаточно серьезной угрозой, чтобы использовать это против меня, но я должен умолять вас прибегнуть к более успокаивающим практикам ". Перед самым уходом Клаус улыбнулся Сэму: "Пожалуйста, прибереги свой особый подарок для... улья".
  
  
   Глава 26
  
  
   "Ты ведь понимаешь, что до Припяти примерно четырнадцать часов езды, верно?" Нина сообщила Пердью, когда он крался к гаражу Кирилла. "Не говоря уже о том факте, что Детлеф все еще может быть здесь, как вы могли бы предположить по тому факту, что его труп не занимает того самого места, где я нанес ему последний удар, верно?"
  
   "Нина, моя дорогая", - тихо сказал ей Пердью, - "где твоя вера? А еще лучше, где та дерзкая волшебница, в которую ты обычно превращаешься, когда дела идут плохо? Поверь мне. Я знаю, как это сделать. Как еще мы собираемся спасти Сэма?"
  
   "Это из-за Сэма? Ты уверен, что это не из-за Янтарной комнаты?" - окликнула она его. Пердью не заслужила ответа на свое обвинение.
  
   "Мне это не нравится", - проворчала она, опускаясь на корточки рядом с Пердью, осматривая периметр дома и двора, откуда они едва сбежали менее двух часов назад. "У меня плохое предчувствие, что он все еще там".
  
   Пердью подкрался ближе к гаражной двери Кирилла, двум ветхим железным листам, едва удерживаемым на месте проволокой и петлями. Двери были соединены запертым висячим замком на толстой ржавой цепи, с промежутком в несколько дюймов от слегка перекошенного положения правой двери. За щелью внутри сарая было темно. Пердью попытался посмотреть, сможет ли он сломать висячий замок, но ужасный скрип побудил его отказаться от попытки не потревожить некоего вдовца-убийцу.
  
   "Это плохая идея", - настаивала Нина, постепенно теряя терпение из-за Пердью.
  
   "Принято к сведению", - сказал он рассеянно. Глубоко задумавшись, он положил руку ей на бедро, чтобы привлечь ее внимание. "Нина, ты совсем маленькая женщина".
  
   "Спасибо, что заметил", - пробормотала она.
  
   "Как ты думаешь, сможешь ли ты протиснуть свое тело между дверями?" он спросил искренне. Приподняв одну бровь, она уставилась на него, ничего не говоря. По правде говоря, она размышляла об этом, учитывая, что время поджимало, а им предстояло преодолеть значительное расстояние, чтобы добраться до следующего пункта назначения. Наконец, она выдохнула, закрыв глаза и приняв надлежащий вид предвзятого сожаления о том, что она собиралась предпринять.
  
   "Я знал, что могу на тебя рассчитывать", - улыбнулся он.
  
   "Заткнись!" - рявкнула она на него, раздраженно поджав губы и предельно сосредоточившись. Нина пробиралась вперед сквозь высокие сорняки и колючие кусты, шипы которых пробивались сквозь толстую ткань ее джинсов. Она морщилась, ругалась и бормотала по пути к головоломке с двойными дверями, пока не достигла нижней части препятствия, которое стояло между ней и потрепанным "Вольво" Кирилла. Глазами Нина измерила ширину темной щели между дверьми, качая головой в сторону Пердью.
  
   "Вперед! Ты подойдешь, " одними губами сказал он ей, выглядывая из-за сорняков, чтобы понаблюдать за Детлефом. С его наблюдательного пункта был хорошо виден дом и особенно окно в ванной комнате. Однако преимущество было также проклятием, поскольку это означало, что никто не мог наблюдать за ними из дома. Детлеф мог видеть их так же легко, как они могли видеть его, и это было причиной срочности.
  
   "О Боже", - прошептала Нина, просовывая руки и плечи между дверьми, съеживаясь от грубого края наклонной двери, которая натирала ей спину, пока она прокладывала себе путь. "Господи, хорошо, что я не пошла другим путем", - тихо пробормотала она. "Из-за этой банки тунца с меня содрали бы кожу с чего-нибудь ужасного, черт возьми!" Она нахмурилась еще сильнее, когда ее бедро протащилось по крошечным заостренным камням вслед за не менее пострадавшими ладонями.
  
   Проницательный взгляд Пердью не отрывался от дома, но он не услышал и не увидел ничего, что могло бы насторожить - пока. Его сердце бешено колотилось при мысли о том, что из задней двери лачуги появится смертоносный стрелок, но он доверял Нине, которая выведет их из затруднительного положения, в котором они оказались. С другой стороны, он боялся возможности того, что ключей от машины Кирилла не будет в замке зажигания. Когда он услышал дребезжащий звон цепи, он увидел, как бедра и колени Нины вошли в щель, а затем ее ботинки исчезли в темноте. К сожалению, он был не единственным, кто услышал шум.
  
   "Отличная работа, любимая", - прошептал он, улыбаясь.
  
   Оказавшись внутри, Нина почувствовала облегчение от того, что дверца машины, которую она попробовала открыть, оказалась незапертой, но вскоре она была опустошена, обнаружив, что ключей не было ни в одном из мест, предложенных многочисленными боевиками, которые она видела.
  
   "Черт", - прошипела она, роясь в рыболовных снастях, пивных банках и нескольких других предметах, назначение которых она даже не хотела рассматривать. "Где, черт возьми, твои ключи, Кирилл? Где сумасшедшие старые русские солдаты хранят свои чертовы ключи от машины - кроме как в кармане?"
  
   Снаружи Пердью услышал, как со щелчком закрылась кухонная дверь. Как он и опасался, Детлеф появился из-за угла. Пердью распластался на траве, надеясь, что Детлеф вышел наружу за чем-нибудь тривиальным. Но немецкий гигант продолжал идти к гаражу, где у Нины, очевидно, возникли проблемы с поиском ключей от машины. Его голова была обернута какой-то окровавленной тканью, закрывавшей глаз, который Нина проткнула ножницами. Зная, что Детлеф настроен к нему враждебно, Пердью решил отвлечь его от Нины.
  
   "Надеюсь, у него нет с собой этого чертова пистолета", - пробормотал Пердью, когда он вскочил на видное место и направился к эллингу, находившемуся довольно далеко. Вскоре после этого он услышал выстрелы, почувствовав горячий толчок в плечо и еще один, просвистевший мимо уха. "Черт!" - взвизгнул он, когда споткнулся, но вскочил и продолжил идти.
  
   Нина слышала выстрелы. Изо всех сил стараясь не паниковать, она схватила маленький разделочный нож, лежавший на полу за пассажирским сиденьем, где были сложены рыболовные снасти.
  
   "Я надеюсь, что ни один из этих выстрелов не убил моего бывшего парня Детлефа, или я собираюсь содрать кожу с твоей задницы этой крошечной отмычкой", - усмехнулась она, включая фары на крыше автомобиля и наклоняясь, чтобы добраться до проводки под рулем. Она не собиралась возобновлять свой прошлый роман с Дейвом Пердью, но он был одним из двух ее лучших друзей, и она обожала его, несмотря на то, что он всегда втягивал ее в опасные для жизни ситуации.
  
   Не доходя до лодочного сарая, Пердью понял, что его рука горит. Теплая струйка крови стекала по его локтю и кисти, когда он бежал в укрытие здания, но когда он, наконец, смог оглянуться, его ждал еще один паршивый сюрприз. Детлеф вовсе не преследовал его. Больше не считая себя рискованным, Детлеф сунул свой "Глок" в кобуру и направился к покосившемуся гаражу.
  
   "О нет!" Пердью ахнул. Однако он знал, что Детлефу не удастся добраться до Нины через узкую щель между запертыми на цепочку дверями. У его впечатляющих размеров были свои недостатки, и это было спасением для миниатюрной и дерзкой Нины, которая была внутри, проводя проводку в машине потными руками и почти без света.
  
   Расстроенный и уязвленный, Пердью беспомощно наблюдал, как Детлеф проверяет замок и цепочку, чтобы убедиться, мог ли кто-нибудь взломать его. "Он, наверное, думает, что я здесь один. Боже, я надеюсь на это", подумал Пердью. Пока немец возился с дверями гаража, Пердью проскользнул в дом, чтобы забрать столько их вещей, сколько смог унести. В сумке для ноутбука Нины также был ее паспорт, а паспорт Сэма он нашел в комнате журналиста на стуле рядом с кроватью. Из бумажника немца Пердью забрал наличные и золотую кредитную карту AMEX.
  
   Если бы Детлеф верил, что Пердью оставил Нину в городе и вернется, чтобы закончить битву с ним, это было бы здорово; надеялся миллиардер, наблюдая, как немец обдумывает ситуацию из кухонного окна. Пердью почувствовал, что его рука уже онемела до самых пальцев, а от потери крови у него кружилась голова, поэтому он использовал оставшиеся у него силы, чтобы прокрасться обратно в лодочный сарай.
  
   "Поторопись, Нина", - прошептал он, снимая очки, чтобы почистить их и вытереть рубашкой пот с лица. К облегчению Пердью, немец решил не предпринимать тщетной попытки проникнуть в гараж, главным образом потому, что у него не было ключа от навесного замка. Когда он надевал очки, он увидел Детлефа, направлявшегося в его сторону. "Он придет, чтобы убедиться, что я мертв!"
  
   Из-за большого вдовца эхом разнесся звук зажигания, раздававшийся в течение всего вечера. Детлеф развернулся и поспешил обратно в гараж, доставая пистолет. Пердью был полон решимости держать Детлефа подальше от Нины, даже если это стоило ему жизни. Он снова вынырнул из травы и закричал, но Детлеф проигнорировал его, когда машина попыталась завестись снова.
  
   "Не затопи ее, Нина!" - это было все, что смог крикнуть Пердью, когда массивные руки Детлефа сомкнулись на цепочке и начали раздвигать двери. Цепочку бы не отдал. Она была удобной и толстой, гораздо более надежной, чем хлипкие железные двери. За дверями двигатель снова взревел, но через мгновение заглох. Теперь в послеполуденном воздухе разносится только звук хлопающих дверей под яростной силой немецкого звонка. Металлическая слеза взвизгнула, когда Детлеф разобрал всю установку, срывая двери с их хлипких петель.
  
   "О, Боже мой!" Пердью застонал, отчаянно пытаясь спасти свою любимую Нину, но ему не хватало сил бежать. Он наблюдал, как двери разлетелись, как листья, опадающие с дерева, когда двигатель взревел еще раз. Набирая обороты, "Вольво" взвизгнул под ногой Нины и рванулся вперед, когда Детлеф отбросил в сторону вторую дверь.
  
   "Спасибо, приятель!" Сказала Нина, нажимая на акселератор и отпуская сцепление.
  
   Пердью видел только, как разрушился каркас Детлефа, когда старая машина на полном ходу врезалась в него, отбросив его тело на несколько футов в сторону под действием своей скорости. Квадратный, уродливый коричневый седан заскользил по грязной травяной лужайке, направляясь к тому месту, где Пердью останавливал ее. Нина открыла пассажирскую дверь, когда машина почти остановилась, ровно настолько, чтобы Пердью успел броситься на сиденье, прежде чем она вылетела на улицу.
  
   "Ты в порядке? Пердью! Ты в порядке? Куда он тебя ударил?" - продолжала она кричать, перекрикивая работающий двигатель.
  
   "Со мной все будет в порядке, мой дорогой", - Пердью робко улыбнулся, сжимая его руку. "Это чертова удача, что вторая пуля не попала мне в череп".
  
   "Это большая удача, что я научилась заводить машину, чтобы произвести впечатление на чертовски горячего хулигана из Глазго, когда мне было семнадцать!" - добавила она с гордостью. "Пердью!"
  
   "Просто продолжай ехать, Нина", - ответил он. "Просто перевези нас через границу в Украину как можно быстрее".
  
   "При условии, что старый драндулет Кирилла выдержит поездку", - вздохнула она, проверяя указатель уровня топлива, угрожающий превысить отметку запаса топлива. Пердью показал кредитную карточку Детлефа и улыбнулся сквозь боль, когда Нина разразилась победным смехом.
  
   "Дай мне это!" она улыбнулась. "И немного отдохни. Я куплю тебе бинт, как только мы доберемся до следующего города. Оттуда мы не остановимся, пока не окажемся на расстоянии вытянутой руки от Котла дьявола и не вернем Сэма ".
  
   Пердью не понял последней части. Он уже заснул.
  
  
   Глава 27
  
  
   В Риге, Латвия, Клаус и его небольшая команда пришвартовались для следующего этапа своего путешествия. Было мало времени, чтобы подготовить все для приобретения и транспортировки панно из Янтарной комнаты. Нельзя было терять много времени, а Кемпер был очень нетерпеливым человеком. Он выкрикивал приказы на палубу, в то время как Сэм слушал из своей стальной тюрьмы. Выбор Кемпером слов безмерно преследовал Сэма - улей - эта мысль заставила его содрогнуться, но еще сильнее, потому что он не знал, что задумал Кемпер, и это было достаточной причиной для эмоционального смятения.
  
   Сэму пришлось уступить; он боялся. Ясно и просто, отбросив имидж и самоуважение, он был в ужасе от того, что надвигалось. Основываясь на той небольшой информации, которую ему дали, он уже чувствовал, что на этот раз он обречен на спасение. Много раз прежде ему удавалось избежать того, чего он боялся, как верной смерти, но на этот раз все было по-другому.
  
   "Ты не можешь сдаться, Клив", - ругал он себя, выныривая из ямы депрессии и безнадежности. "Это пораженческое дерьмо не для таких, как ты. Какой вред может превзойти ад на борту того телепортирующего корабля, на котором вы оказались в ловушке? Имеют ли они хотя бы малейшее представление о том, что вам пришлось пережить, пока она совершала свое адское путешествие снова и снова через одни и те же физические ловушки?' Но когда Сэм немного поразмыслил над своим собственным обучением, он вскоре понял, что не может вспомнить, что произошло на DKM Geheimnis во время его содержания там. Что он действительно помнил, так это глубокое отчаяние, которое это породило глубоко в его душе, единственный остаток всего этого дела, который он все еще мог сознательно чувствовать.
  
   Над ним он мог слышать, как мужчины разгружают тяжелое оборудование на то, что, должно быть, было каким-то большим транспортным средством большой грузоподъемности. Если бы Сэм не знал лучше, он бы предположил, что это танк. Быстрые шаги приблизились к двери его комнаты.
  
   "Сейчас или никогда", - сказал он себе, собираясь с духом, чтобы предпринять попытку побега. Если бы он мог манипулировать теми, кто пришел за ним, он мог бы незаметно покинуть лодку. Снаружи щелкнули замки. Его сердце бешено заколотилось, когда он приготовился к прыжку. Когда дверь открылась, в ней, улыбаясь, стоял сам Клаус Кемпер. Сэм бросился вперед, чтобы схватить отвратительного похитителя. Клаус произнес: "24-58-68-91".
  
   Атака Сэма мгновенно прекратилась, и он упал на пол у ног своей цели. Смущение и ярость отразились на лбу Сэма, но, как он ни старался, он не мог пошевелить ни единым мускулом. Все, что он мог слышать над своим голым и покрытым синяками телом, было торжествующее хихиканье очень опасного человека, который хранил смертельно опасную информацию.
  
   "Вот что я вам скажу, мистер Клив", - сказал Кемпер тоном раздражающего спокойствия. "Поскольку вы проявили столько решимости, я расскажу вам о том, что с вами только что произошло. Но!" он покровительствовал, как будущий учитель, дарующий милость провинившемуся ученику. "Но ... ты должен согласиться не давать мне больше причин беспокоиться о твоих неустанных и нелепых попытках сбежать из моей компании. Назовем это просто... профессиональной вежливостью. Ты прекратишь свое детское поведение, и, в свою очередь, я предоставлю тебе интервью на века ".
  
   "Мне жаль. Я не беру интервью у свиней, " парировал Сэм. "Такие, как ты, никогда не получат от меня никакой огласки, так что иди нахуй".
  
   "И снова, здесь я дам тебе еще один шанс переосмыслить свое контрпродуктивное поведение", - повторил Клаус со вздохом. "Говоря простым языком - я обменяю ваше согласие на информацию, которой владею только я. Разве вы, журналисты, не жаждете... как вы на это скажете? Сенсация? "
  
   Сэм придержал язык; не потому, что был упрям, а потому, что немного обдумал это предложение. "Какой вред может быть, если заставить этого придурка поверить, что ты ведешь себя прилично? Он все равно планирует убить тебя. С таким же успехом ты мог бы узнать побольше о загадке, которую до сих пор умирал от желания разгадать", - решил он. Кроме того, это лучше, чем разгуливать со своей волынкой на всеобщее обозрение, пока тебя избивает враг. Возьми это. Просто возьми это пока".
  
   "Если я получу свою одежду обратно, у тебя будет сделка. Хотя я считаю, что ты заслуживаешь наказания за то, что смотришь на то, чего у тебя явно немного, я действительно предпочитаю носить брюки в такой холод, " передразнил его Сэм.
  
   Клаус привык к непрекращающимся оскорблениям журналиста, поэтому его больше было не так легко обидеть. Как только он заметил, что словесное издевательство было защитной системой Сэма Клива, было легко пустить его на самотек, если не ответить взаимностью. "Конечно. Я позволю тебе винить в этом холод", - парировал он, указывая на явно застенчивые гениталии Сэма.
  
   Не оценив эффект своего ответного выпада, Кемпер повернулся и потребовал вернуть ему одежду Сэма. Ему разрешили привести себя в порядок, одеться и присоединиться к Кемперу в его внедорожнике. Из Риги они должны были пересечь две границы в направлении Украины, за ними следовала огромная военная тактическая машина, перевозящая контейнер, специально разработанный для перевозки ценных оставшихся панелей Янтарной комнаты, которые должны были быть возвращены помощниками Сэма.
  
   "Впечатляет", - сказал Сэм Кемперу, когда присоединился к командиру "Черного солнца" возле местной лодочной станции. Кемпер наблюдал за перемещением большого контейнера из плексигласа, управляемого двумя гидравлическими рычагами, с наклонной палубы польского океанского судна на огромный грузовой автомобиль. "Что это за транспортное средство?" - спросил он, рассматривая огромный гибридный грузовик, прогуливаясь вдоль его борта.
  
   "Это прототип Энрика Хюбша, талантливого инженера из наших рядов", - хвастался Кемпер, сопровождая Сэма. "Мы смоделировали его по образцу грузового автомобиля Ford XM656 американского производства конца 1960-х годов. Однако, в истинно немецкой манере, мы значительно улучшили ее, расширив оригинальный дизайн за счет увеличения площади платформы на 10 метров и усиленной стали, приваренной вдоль осей, понимаете?"
  
   Кемпер с гордостью указал на конструкцию над мощными шинами, расположенными в паре по всей длине автомобиля. "Расстояние между колесами искусно рассчитано таким образом, чтобы выдерживать точный вес контейнера с учетом конструктивных особенностей, позволяющих избежать неизбежной тряски, вызванной качающимся резервуаром для воды, что стабилизирует грузовик во время движения".
  
   "А для чего, собственно, нужен гигантский аквариум?" - Спросил Сэм, когда они смотрели, как огромный ящик с водой водружают на спину грузового монстра военного класса. Толстый пуленепробиваемый внешний плексиглас был соединен в каждом из четырех углов изогнутыми медными пластинами. Вода свободно текла через двенадцать узких отсеков, которые также были обрамлены медью.
  
   Проходящие по ширине куба прорези были подготовлены для того, чтобы в каждую из них можно было вставить по одной янтарной панели и хранить отдельно от следующей. Пока Кемпер объяснял хитроумное устройство и его назначение, Сэм не мог не задаваться навязчивым вопросом об инциденте, произошедшем у дверей его каюты на корабле час назад. Ему не терпелось напомнить Кемперу, чтобы он раскрыл то, что обещал, но пока он смягчил их бурные отношения, подыгрывая ему.
  
   "В воде есть какое-то химическое соединение?" он спросил Кемпера.
  
   "Нет, просто вода", - прямо ответил немецкий командующий.
  
   Сэм пожал плечами: "Так для чего же эта простая вода? Что это делает с панелями Янтарной комнаты?"
  
   Кемпер улыбнулся. "Думайте об этом как о сдерживающей мере".
  
   Сэм встретился с ним взглядом и небрежно спросил: "Чтобы сдержать, скажем, рой из своего рода улья?"
  
   "Как мелодраматично", - ответил Кемпер, уверенно скрестив руки на груди, пока мужчины закрепляли контейнер кабелем и тканью. "Но вы не совсем неправы, мистер Клив. Это просто мера предосторожности. Я не ввязываюсь в риск, если у меня нет серьезных альтернатив ".
  
   "Принято к сведению", - приветливо кивнул Сэм.
  
   Они вместе наблюдали, как люди Кемпера завершают процесс погрузки, ни один из них не вступал в разговор. В глубине души Сэму хотелось бы проникнуть в мысли Кемпера, но он не только не мог читать мысли, но и нацистский пиарщик уже знал секрет Сэма - и, очевидно, еще кое-что в придачу. Было бы излишне подглядывать исподтишка. Что-то необычное поразило Сэма в том, как работала маленькая команда. Не было определенного мастера, но каждый человек двигался так, как будто управлялся определенными командами, чтобы гарантировать, что их соответствующие задачи были выполнены плавно и завершены в одно и то же время. Было сверхъестественно, как они двигались быстро, эффективно и без какого-либо словесного обмена.
  
   "Пойдемте, мистер Клив", - настаивал Кемпер. "Пора уходить. Нам нужно пересечь две страны и очень мало времени. С таким деликатным грузом мы не сможем пересечь латвийский и белорусский ландшафты менее чем за 16 часов".
  
   "Срань господня! Насколько скучно нам будет?" - Воскликнул Сэм, уже утомленный перспективой. "У меня даже журнала нет. Более того, за время такого долгого путешествия я, вероятно, смог бы прочитать всю Библию!"
  
   Кемпер засмеялся, весело хлопая в ладоши, когда они забирались в бежевый внедорожник. "Сейчас читать это было бы колоссальной тратой времени. Это было бы все равно, что читать современную художественную литературу, чтобы определить историю цивилизации майя!"
  
   Они переместились в заднюю часть транспортного средства, которое ожидало впереди грузового автомобиля, чтобы направить его по второстепенному маршруту к латвийско-белорусской границе. Как только они тронулись с черепашьей скоростью, роскошный салон автомобиля начал наполняться прохладным воздухом, чтобы смягчить полуденную жару, в сопровождении мягкой классической музыки.
  
   "Я надеюсь, вы не возражаете против Моцарта", - сказал Кемпер чисто из приличия.
  
   "Вовсе нет", - Сэм принял формальность. "Хотя я сам больше сторонник ABBA".
  
   И снова Кемпера очень позабавило забавное безразличие Сэма. "Неужели? Ты играешь!"
  
   "Я не знаю", - настаивал Сэм. "Знаете, есть что-то неотразимое в шведском ретро-попе с надвигающейся смертью в меню".
  
   "Если ты так говоришь", Кемпер пожал плечами. Он понял намек, но не спешил удовлетворить любопытство Сэма Клива по рассматриваемому вопросу. Он прекрасно знал, что журналист был шокирован непреднамеренной реакцией его тела, проявленной при нападении. Еще одним фактом, который он скрыл от Сэма, была информация, касающаяся Калихасы и судьбы, которая его ожидала.
  
   Путешествуя по остальной части Латвии, двое мужчин почти не разговаривали. Кемпер открыл свой портативный компьютер, нанося на карту стратегические места для неизвестных целей, за которыми Сэм не мог наблюдать со своего места. Но он знал, что это должно было быть гнусным - и это должно было включать его роль в коварных планах зловещего командира. Со своей стороны, Сэм воздержался от расспросов о насущных вещах, занимавших его мысли, решив провести время, расслабляясь. В конце концов, он был почти уверен, что у него не будет шанса сделать это снова в ближайшее время.
  
   После пересечения границы с Беларусью все изменилось. Кемпер предложил Сэму выпить впервые с тех пор, как они покинули Ригу, испытав выносливость тела и воли журналиста-расследователя, которого так высоко ценили в Соединенном Королевстве. Сэм с готовностью согласился, получив запечатанную банку кока-колы. Кемпер тоже выпил одну, успокоив Сэма тем, что его обманом заставили выпить напиток с добавлением сахара.
  
   "Прост!" - Сказал Сэм, прежде чем одним большим глотком опустошить четверть банки, наслаждаясь шипучим вкусом напитка. Конечно, Кемпер пил свое постоянно, все время сохраняя свое утонченное самообладание. "Клаус", - неожиданно обратился Сэм к своему похитителю. Теперь, когда его жажда была утолена, он собрал все свое мужество. "Цифры обманывают, если вам угодно".
  
   Кемпер знал, что должен объяснить Сэму. В конце концов, шотландский журналист все равно не собирался доживать до следующего дня, и он вел себя довольно сносно. Жаль, что он собирался встретить свой конец самоубийством.
  
  
   Глава 28
  
  
   По пути в Припять Нина вела машину несколько часов после того, как заправила бак "Вольво" во Влоцлавеке. На кредитную карточку Детлефа она купила Пердью аптечку первой помощи, чтобы обработать рану на его руке. Поиски аптеки в незнакомом городе были обходным путем, но необходимым.
  
   Несмотря на то, что похитители Сэм направили ее и Пердью к саркофагу в Чернобыле - усыпальнице злополучного реактора 4, - она вспомнила радиосообщение от Миллы. Там упоминалась Припять 1955 , термин, который просто не смягчался с тех пор, как она его записала. Каким-то образом это выделялось среди других фраз, как будто светилось обещанием. Это должно было быть раскрыто, и поэтому Нина провела последние несколько часов, пытаясь разгадать ее значение.
  
   Она не знала ничего важного, связанного с 1955 годом, о городе-призраке, который находился в Зоне отчуждения и был эвакуирован после аварии на реакторе. На самом деле, она сомневалась, что Припять когда-либо была вовлечена в что-либо важное до своей печально известной эвакуации в 1986 году. Эти слова не давали историку покоя, пока она не посмотрела на часы, чтобы определить, как долго она была за рулем, и не поняла, что 1955 год может относиться ко времени, а не к дате.
  
   Сначала она думала, что это может быть пределом досягаемости, но это было все, что у нее было. Если она доберется до Припяти к 8 часам вечера, вряд ли у нее будет достаточно времени для хорошего сна, что является очень опасной перспективой, учитывая усталость, которую она уже испытывала.
  
   Было ужасно и одиноко на темной дороге через Беларусь, в то время как Пердью храпел во сне, вызванном антидолом, на пассажирском сиденье рядом с ней. Что поддерживало ее, так это надежда, что она все еще может спасти Сэма, если не дрогнет сейчас. Маленькие цифровые часы на приборной панели старой машины Кирилла показывали время жутким зеленым цветом.
  
   02:14
  
   Ее тело болело, и она была измотана, но она сунула в рот сигарету, прикурила и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы наполнить легкие медленной смертью. Это было одно из ее самых любимых ощущений. Опустить окно было хорошей идеей. Яростный порыв холодного ночного воздуха несколько оживил ее, хотя она пожалела, что у нее нет с собой фляжки с крепким кофеином, чтобы поддерживать себя в тонусе.
  
   С окружающей земли, скрытой во тьме по обе стороны пустынной дороги, она чувствовала запах земли. По бледному бетону, извивающемуся в направлении границы между Польшей и Украиной, машина гудела меланхоличную панихиду своими изношенными резиновыми шинами.
  
   "Боже, это похоже на чистилище", - пожаловалась она, выбрасывая свой израсходованный окурок в манящее забвение снаружи. "Я надеюсь, что твое радио работает, Кирилл".
  
   По команде Нины ручка повернулась со щелчком, и слабый огонек возвестил о том, что в радиоприемнике есть жизнь. "Черт возьми, да!" она улыбнулась, не отрывая усталых глаз от дороги, пока ее рука поворачивала другой диск в поисках подходящей станции для прослушивания. Была FM-станция, которая передавалась через единственный динамик в машине, тот, что был установлен в дверце ее машины. Но Нина не была разборчива сегодня вечером. Она отчаянно нуждалась в компании, любой компании, чтобы успокоить свою быстро растущую угрюмость.
  
   Большую часть времени Пердью был без сознания, и ей приходилось принимать решения. Они направлялись в Хелм, город в 25 км от границы с Украиной, и немного поспали в домике. Пока они добирались до границы к 14:00, Нина была уверена, что они будут в Припяти к назначенному времени. Ее единственной заботой было, как попасть в город-призрак с охраняемыми контрольно-пропускными пунктами повсюду в Зоне отчуждения, окружающей Чернобыль, но она и не подозревала, что у Миллы были друзья даже в самых суровых лагерях забытых.
  
  
   * * *
  
  
   Поспав несколько часов в необычном семейном мотеле в Хелме, свежая Нина и бодрый Пердью отправились в путь через границу из Польши, направляясь в Украину. Было чуть больше 13:00, когда они добрались до Ковеля, примерно в 5 часах езды от места назначения.
  
   "Послушайте, я понимаю, что почти всю поездку был не в себе, но вы уверены, что нам не следует просто отправиться к этому Саркофагу, а не гоняться за своими хвостами в Припяти?" Пердью спросил Нину.
  
   "Я понимаю ваше беспокойство, но у меня есть сильное предчувствие, что это сообщение было важным. Не проси меня объяснять это или придавать этому смысл, - ответила она, - но мы должны понять, почему Милла упомянула об этом".
  
   Пердью выглядел ошеломленным. "Ты ведь понимаешь, что передачи Миллы исходят прямо от Ордена, верно?" Он не мог поверить, что Нина решила сыграть на руку врагу. Как бы он ни доверял ей, он не мог понять ее логику в этом начинании.
  
   Она пристально посмотрела на него. "Я сказал тебе, что не могу этого объяснить. Просто... " она заколебалась, сомневаясь в собственной догадке, " ... доверься мне. Если у нас возникнут проблемы, я буду первым, кто признает, что облажался, но что-то в сроках этой трансляции кажется другим ".
  
   "Женская интуиция, верно?" он усмехнулся. "С таким же успехом я мог позволить Детлефу выстрелить мне в голову там, в Гдыне".
  
   "Господи, Пердью, ты можешь быть немного более благосклонным?" она нахмурилась. "Не забывайте, как мы попали в это в первую очередь. Нам с Сэмом пришлось в очередной раз прийти тебе на помощь, когда ты в сотый раз сцепился с этими ублюдками!"
  
   "Я не имею к этому никакого отношения, моя дорогая!" - он насмехался над ней. "Эта сука и ее хакеры устроили мне засаду, когда я занимался своими делами, пытаясь провести отпуск в Копенгагене, ради Бога!"
  
   Нина не могла поверить своим ушам. Пердью был вне себя, вел себя как взвинченный незнакомец, которого она никогда раньше не встречала. Конечно, он был втянут в дело о Янтарной комнате по вине агентов, находящихся вне его контроля, но он никогда раньше так не взрывался. Испытывая отвращение к напряженной тишине, Нина включила радио и убавила громкость, чтобы обеспечить третье, более жизнерадостное присутствие в машине. После этого она ничего не сказала, оставив Пердью кипятиться, пока она пыталась разобраться в своем собственном нелепом решении.
  
   Они только что проехали небольшой город Сарны, когда музыка по радио начала то затухать, то нарастать. Пердью проигнорировал внезапную перемену, уставившись в окно на ничем не примечательный пейзаж. Обычно такие помехи раздражали Нину, но она не осмелилась выключить радио и погрузиться в молчание Пердью. По мере того, как он продолжался, он становился все громче, пока его не стало невозможно игнорировать. Знакомая мелодия, которую в последний раз слышали на коротковолновом вещании в Гдыне, донеслась из потрепанного динамика рядом с ней, идентифицируя выходящую передачу.
  
   "Милла?" Пробормотала Нина, наполовину испуганная, наполовину взволнованная.
  
   Даже каменное лицо Пердью оживилось, когда он с удивлением и опаской слушал медленно затихающую мелодию. Они обменялись подозрительными взглядами, когда статические помехи нарушили эфир. Нина проверила частоту. "Это не в его обычной частоте", - заявила она.
  
   "Что ты имеешь в виду?" спросил он, звуча гораздо больше как он сам раньше. "Разве это не то место, на которое ты обычно настраивал его?" спросил он, указывая на стрелку, расположенную довольно далеко от того места, где Детлеф обычно настраивал ее на настройку на станцию numbers. Нина покачала головой, заинтриговав Пердью еще больше.
  
   "Почему они должны быть в разнице ...?" - хотела спросить она, но объяснение пришло к ней, когда Пердью ответил: "Потому что они прячутся".
  
   "Да, это то, о чем я думаю. Но почему?" - недоумевала она.
  
   "Послушай", - взволнованно прохрипел он, оживляясь, чтобы слышать.
  
   Женский голос звучал настойчиво, но ровно. "Вдовец".
  
   "Это Детлеф!" Нина рассказала Пердью. "Они передают Детлефу".
  
   После короткой паузы нечеткий голос продолжил: "Дятел, восемь тридцать". В динамике раздался громкий щелчок, и вместо завершенной передачи остались только белый шум и статические помехи. Ошарашенные, Нина и Пердью обдумывали то, что только что произошло по очевидной случайности, в то время как радиоволны шипели в текущей передаче местной станции.
  
   "Что, черт возьми, такое Woodpecker? Я полагаю, что они хотят, чтобы мы были там в половине девятого ", - предположил Пердью.
  
   "Да, сообщение о поездке в Припять было на семь пятьдесят пять, поэтому они переместили местоположение и скорректировали временные рамки, чтобы добраться туда. Сейчас не намного позже, чем раньше, так что, как я понимаю, Вудпекер недалеко от Припяти", - рискнула предположить Нина.
  
   "Боже, как бы я хотел, чтобы у меня был телефон! У тебя есть свой телефон?" он спросил.
  
   "Я могла бы - если он все еще в моей сумке для ноутбука, ты стащил его из дома Кирилла", - ответила она, оглядываясь на застегнутый чехол на заднем сиденье. Пердью потянулась назад и порылась в переднем кармане сумки, роясь между своим блокнотом, ручками и очками.
  
   "Понял!" - он улыбнулся. "Теперь, я надеюсь, он заряжен".
  
   "Так и должно быть", - сказала она, заглядывая, чтобы посмотреть. "Этого должно хватить по крайней мере на следующие два часа. Продолжайте. Найди нашего Дятла, старина."
  
   "На нем", - ответил он, просматривая Интернет в поисках чего-нибудь с подобным ником поблизости. Они быстро приближались к Припяти, когда послеполуденное солнце осветило светло-коричнево-серый плоский ландшафт, превратив его в жуткие черные гиганты сторожевых пилонов.
  
   "Это такое дурное предчувствие", - заметила Нина, пока ее глаза фиксировали пейзаж. "Смотри, Пердью, это кладбище советской науки. Вы почти можете почувствовать утраченное сияние в атмосфере".
  
   "Это, должно быть, говорит радиация, Нина", - пошутил он, вызвав смешок историка, который был счастлив вернуть старого Пердью. "Я понял это".
  
   "Куда мы идем?" она спросила.
  
   "К югу от Припяти, в сторону Чернобыля", - небрежно указал он. Нина подняла бровь, показывая свое нежелание посещать такой разрушительный и опасный участок украинской земли. Но, в конце концов, она знала, что они должны были уйти. В конце концов, они уже были там - загрязненные остатками радиоактивного материала, оставшегося там после 1986 года. Пердью проверила карту на своем телефоне. "Продолжайте прямо из Припяти. Так называемый "русский дятел" находится в окружающем лесу ", - сообщил он, наклоняясь вперед на своем сиденье, чтобы посмотреть вверх. "Скоро наступит ночь, любимая. Она тоже будет холодной".
  
   "Что такое русский дятел? Буду ли я искать большую птицу, заделывающую дыры в местных дорогах или что-то в этом роде?" она усмехнулась.
  
   "На самом деле это пережиток холодной войны. Прозвище происходит от ... вы оцените это... таинственные радиопомехи, которые мешали вещанию по всей Европе в 80-х годах ", - поделился он.
  
   "Опять радиофантомы", - заметила она, качая головой. "Это заставляет меня задуматься, не программируются ли мы ежедневно скрытыми частотами, чреватыми идеологиями и пропагандой, понимаете? Без понятия, что наше мнение может быть сформировано подсознательными сообщениями ..."
  
   "Вот!" - внезапно воскликнул он. "Секретная военная база, с которой советские военные вели трансляцию около 30 лет назад. Он назывался Duga-3, ультрасовременный радиолокационный сигнал, который они использовали для обнаружения потенциальных атак баллистическими ракетами ".
  
   Из Припяти было отчетливо видно ужасное видение, завораживающее и гротескное. Безмолвно возвышаясь над верхушками деревьев облученных лесов, освещенных лучами заходящего солнца, ряд одинаковых стальных башен выстроился вдоль заброшенной военной базы. "Возможно, ты права, Нина. Посмотрите на ее огромные размеры. Здешние передатчики могли легко манипулировать радиоволнами, чтобы изменять образ мыслей ", - выдвинул он гипотезу, благоговея перед жуткой стеной из стальных решеток.
  
   Нина посмотрела на электронные часы. "Почти время".
  
  
   Глава 29
  
  
   По всему Красному лесу в основном росли сосны, произрастающие из той самой почвы, которая покрывала могилы бывшего леса. В результате Чернобыльской катастрофы прежняя растительность была уничтожена бульдозерами и похоронена. Рыжевато-красные сосновые скелеты под толстым слоем земли дали жизнь новому поколению, посаженному властями. Единственная фара Volvo, дальний свет справа, высвечивала могильно шелестящие стволы деревьев Красного леса, когда Нина подъезжала к полуразрушенным стальным воротам на въезде в заброшенный комплекс. Выкрашенные в зеленый цвет и украшенные советскими звездами, двое ворот покосились, едва удерживаемые разрушающимся деревянным забором по периметру.
  
   "Боже милостивый, это угнетает!" Заметила Нина, опираясь на руль, чтобы получше рассмотреть едва различимые окрестности.
  
   "Интересно, куда мы должны идти", - сказал Пердью, высматривая признаки жизни. Единственные признаки жизни, однако, проявлялись в виде удивительно многочисленной дикой природы, такой как олени и бобры, которых Пердью видел по пути ко входу.
  
   "Давай просто войдем и подождем. Я даю им максимум 30 минут, затем мы выбираемся к черту из этой смертельной ловушки ", - заявила Нина. Машина продвигалась очень медленно, крадучись вдоль ветхих стен, где увядающая пропаганда советской эпохи отделялась от крошащейся каменной кладки. В безжизненной ночи на военной базе Дуга-3 раздавался только скрип шин.
  
   "Нина", - тихо сказал Пердью.
  
   "Да?" - ответила она, очарованная брошенным джипом Willys.
  
   "Нина!" - сказал он громче, устремив взгляд вперед. Она ударила по тормозам.
  
   "Срань господня!" - взвизгнула она, когда решетка автомобиля остановилась в нескольких дюймах от высокой, худощавой балканской красавицы, одетой в сапоги и белое платье. "Что она делает посреди дороги?" Светло-голубые глаза женщины пронзили сквозь луч автомобильных фар темный взгляд Нины. Легким взмахом руки она поманила их, поворачиваясь, чтобы показать дорогу.
  
   "Я ей не доверяю", - прошептала Нина.
  
   "Нина, мы здесь. Нас ждут. Мы уже глубоко увязли. Давайте не будем заставлять леди ждать, - он улыбнулся, увидев, как надулась хорошенькая историчка. "Приди. Это была твоя идея ". Он ободряюще подмигнул ей и вышел из машины. Нина закинула на плечо сумку с ноутбуком и последовала за Пердью. Молодая блондинка ничего не сказала, пока они шли за ней, время от времени поглядывая друг на друга в поисках поддержки. Наконец, Нина сдалась и спросила: "Вы Милла?"
  
   "Нет", - небрежно ответила женщина, не оборачиваясь. Они поднялись на два лестничных пролета в помещение, напоминающее кафетерий ушедшей эпохи, где ослепительный белый свет падал через дверной проем. Она открыла дверь и придержала ее для Нины и Пердью, которые неохотно вошли, не спуская с нее глаз.
  
   "Это Милла", - сообщила она шотландским гостям, отступая в сторону, чтобы показать пятерых мужчин и двух женщин, сидящих в кругу с ноутбуками. "Это расшифровывается как "Военный указатель Леонида Леопольдта Альфа" .
  
   У каждого был свой стиль и цель, они по очереди занимали единственный пульт управления своими трансляциями. "Я Елена. Это мои партнеры", - объяснила она с сильным сербским акцентом. "Вы вдовец?"
  
   "Да, это он", - ответила Нина прежде, чем Пердью успел это сделать. "Я его коллега, доктор Гулд. Вы можете называть меня Ниной, а это Дейв ".
  
   "Мы надеялись, что вы придете. Есть о чем вас предостеречь", - сказал один из мужчин из круга.
  
   "О чем?" Сказала Нина себе под нос.
  
   Одна из женщин сидела в изолированной кабинке за пультом управления и не могла слышать их разговор. "Нет, мы не будем мешать ее передаче. Не волнуйся, " улыбнулась Елена. "Это Юрий. Он из Киева".
  
   Юрий приветственно поднял руку, но продолжил свою работу. Всем им было меньше 35 лет, но у всех у них была одна и та же татуировка - звезда, которую Нина и Пердью видели снаружи на воротах, с надписью под ней на русском.
  
   "Классные чернила", - одобрительно сказала Нина, указывая на те, что были у Елены на шее. "О чем это говорит?"
  
   "О, здесь написано Красная Армия 1985 ... гм, "Красная Армия" и дата рождения. У всех нас есть свой год рождения рядом с нашими звездами, " она застенчиво улыбнулась. Ее голос был подобен шелку, подчеркивающему артикуляцию ее слов, что делало ее еще более привлекательной, чем просто ее физическая красота.
  
   "Это имя в аббревиатуре Миллы, - спросила Нина, - кто такой Леонид...?"
  
   Елена быстро ответила. "Леонид Леопольдт был украинским оперативником немецкого происхождения во время Второй мировой войны, который пережил массовое самоубийство, утонувшее у берегов Латвии. Леонид убил капитана и связался по рации с командиром подводной лодки Александром Маринеско."
  
   Пердью толкнул Нину локтем: "Маринеско был отцом Кирилла, помнишь?"
  
   Нина кивнула, желая услышать больше от Елены.
  
   "Люди Маринеско забрали фрагменты янтарной комнаты и спрятали их, пока Леонида отправляли в ГУЛАГ. Когда он был в комнате для допросов Красной Армии, его застрелил свинья из СС Карл Кемпер. Эта нацистская мразь не должна была находиться на объекте Красной Армии!" Елена кипела в своей благородной манере, выглядя расстроенной.
  
   "О Боже мой, Пердью!" Прошептала Нина. "Леонид был солдатом на записи! У Детлефа на груди приколота медаль."
  
   "Значит, вы не связаны с Орденом Черного Солнца?" - Искренне спросил Пердью. Под очень враждебными взглядами вся группа сделала ему выговор и проклинала его. Он не говорил на языках, но было ясно, что их реакция не была благоприятной.
  
   "Вдовец - это не значит обижаться", - вставила Нина. "Хм, неизвестный агент сообщил ему, что ваши радиопередачи исходили от верховного командования "Черного солнца". Но нам лгали многие люди, поэтому мы на самом деле не знаем, что происходит. Видите ли, мы не знаем, кто чему служит".
  
   Слова Нины были встречены одобрительными кивками со стороны группы Milla. Они мгновенно приняли ее объяснение, поэтому она осмелилась задать насущный вопрос. "Но разве Красная Армия не была расформирована в начале девяностых? Или это просто для того, чтобы показать свою преданность?"
  
   На вопрос Нины ответил поразительный мужчина лет тридцати пяти. "Разве Орден Черного Солнца не распался после того, как этот засранец Гитлер покончил с собой?"
  
   "Нет, следующие поколения последователей все еще активны", - ответил Пердью.
  
   "Вот так", - сказал мужчина. "Красная Армия все еще борется с нацистами; только это оперативники нового поколения, сражающиеся в старой войне. Красный против Черный."
  
   "Это Миша", - вмешалась Елена из вежливости к незнакомцам.
  
   "Все мы прошли военную подготовку, как наши отцы и их отцы, но мы боремся с помощью самого опасного оружия нового мира - информационных технологий", - проповедовал Миша. Он явно был лидером. "Милла - это новая Царь-бомба, детка!"
  
   Среди группы раздались победные крики. Удивленный и озадаченный, Пердью посмотрел на улыбающуюся Нину и прошептал: "Что такое "Царь Бомба", могу я спросить?"
  
   "За всю историю человечества взорвалось только самое мощное ядерное оружие", - подмигнула она. "Водородная бомба; я полагаю, что она была испытана где-то в шестидесятых".
  
   "А это хорошие парни", - игриво заметил Пердью, убедившись, что говорит потише. Нина усмехнулась и кивнула. "Я просто рад, что мы здесь не в тылу врага".
  
   После того, как группа успокоилась, Елена предложила Пердью и Нине черный кофе, который обе с благодарностью приняли. Это была исключительно долгая поездка, не говоря уже об эмоциональном напряжении из-за того, с чем им все еще приходилось сталкиваться.
  
   "Елена, у нас есть несколько вопросов о Милле и ее связи с реликвией Янтарной комнаты", - почтительно осведомился Пердью. "Мы должны найти произведение искусства, или то, что от него осталось, до завтрашней ночи".
  
   "Нет! О нет, нет!" Миша откровенно запротестовал. Он приказал Елене отойти в сторону на диване и сел напротив дезинформированных посетителей. "Никто не заберет Янтарную комнату из ее гробницы! Никогда! Если вы хотите это сделать, нам придется прибегнуть к суровым мерам по отношению к вам".
  
   Елена пыталась успокоить его, когда остальные встали и окружили небольшое пространство, где сидели Миша и незнакомцы. Нина взяла Пердью за руку, когда все они достали свое оружие. Ужасающие щелчки отодвигаемых молотков доказали, насколько серьезной была Милла.
  
   "Ладно, расслабься. Давайте обсудим альтернативу, во что бы то ни стало", - предложил Пердью.
  
   Мягкий голос Елены был первым, кто откликнулся. "Послушайте, в прошлый раз, когда кто-то украл часть этого шедевра, Третий рейх чуть не уничтожил свободу всех людей".
  
   "Как?" - Спросил Пердью. Конечно, у него была идея, но он пока не мог осознать скрытую в ней истинную угрозу. Все, чего хотела Нина, это убрать громоздкие пистолеты в кобуру, чтобы она могла расслабиться, но участники Milla не сдвинулись с места.
  
   Прежде чем Миша разразился очередной тирадой, Елена умоляла его подождать одним из тех завораживающих взмахов руки. Она вздохнула и продолжила: "Янтарь, используемый для изготовления оригинальной янтарной комнаты, был из Балканского региона".
  
   "Мы знаем о древнем организме - Калихасе - который был внутри янтаря", - мягко перебила Нина.
  
   "И ты знаешь, что она делает?" Миша не выдержал.
  
   "Да", - подтвердила Нина.
  
   "Тогда какого хрена ты хочешь отдать это им? Ты с ума сошел? Вы сумасшедшие люди! Ты, Запад, и твоя жадность! Денежные шлюхи, все вы!" Миша рявкнул на Нину и Пердью в неконтролируемой ярости. "Пристрелите их", - сказал он своей группе.
  
   Нина в ужасе всплеснула руками. "Нет! Пожалуйста, послушайте! Мы хотим уничтожить янтарные панели раз и навсегда, но мы просто не знаем как. Послушай, Миша, " она обратилась к нему с мольбой о внимании, " наш коллега... наш друг ... удерживается Орденом, и они убьют его, если мы не доставим Янтарную комнату к завтрашнему дню. Итак, Вдовец и я в глубоком, очень глубоком дерьме! Ты понимаешь?"
  
   Пердью съежился от фирменной свирепости Нины по отношению к вспыльчивому Мише.
  
   "Нина, могу я напомнить тебе, что парень, на которого ты кричишь, в значительной степени держит наши пресловутые яйца в своей хватке", - сказал Пердью, осторожно потянув Нину за рубашку.
  
   "Нет, Пердью!" Она сопротивлялась, отбрасывая его руку в сторону. "Здесь мы находимся в середине. Мы не Красная Армия и не Черное Солнце, но нам угрожают с обеих сторон, и мы вынуждены быть их сучками, делать грязную работу и стараться, чтобы нас не убили!"
  
   Елена сидела, молча кивая в знак согласия, ожидая, когда Миша осознает затруднительное положение незнакомцев. Женщина, которая все это время вела трансляцию, вышла из кабинки и уставилась на незнакомцев, сидящих в кафетерии, и остальную часть ее группы, держа оружие наготове. При росте более шести футов трех дюймов темноволосый украинец выглядел более чем устрашающе. Ее дреды рассыпались по плечам, когда она элегантно шагнула им навстречу. Елена небрежно представила ее Нине и Пердью: "Это наш эксперт по взрывчатым веществам, Наташа. Она бывший спецназовец и прямой потомок Леонида Леопольда."
  
   "Кто это?" - Твердо спросила Наташа.
  
   "Вдовец", - ответил Миша, расхаживая взад и вперед, обдумывая недавнее утверждение Нины.
  
   "Ах, вдовец. Габи была нашим другом", - ответила она, покачав головой. "Ее смерть была большой потерей для мировой свободы".
  
   "Да, это было", - согласился Пердью, не в силах отвести глаз от вновь прибывшего. Елена рассказала Наташе о щекотливой ситуации, в которой оказались посетители, на что похожая на амазонку женщина ответила: "Миша, мы должны им помочь".
  
   "Мы ведем войну с данными, с информацией, а не с огневой мощью", - напомнил ей Миша.
  
   "Была ли это информация и данные , которые остановили того офицера американской разведки, который пытался помочь "Черному солнцу" получить Янтарную комнату в последнюю эпоху холодной войны?" - спросила она его. "Нет, советская огневая мощь остановила его в Западной Германии".
  
   "Мы хакеры, а не террористы!" - запротестовал он.
  
   "Были ли это хакеры, которые уничтожили чернобыльскую угрозу Калихаса в 1986 году? Нет, Миша, это были террористы!" - возразила она. "Теперь у нас снова есть эта проблема, и она будет у нас до тех пор, пока существует Янтарная комната. Что вы будете делать, когда "Черное солнце" добьется успеха? Ты собираешься рассылать последовательности чисел, чтобы депрограммировать умы тех немногих, кто все еще будет слушать радио до конца своей жизни, пока гребаные нацисты захватывают мир с помощью массового гипноза и контроля сознания?"
  
   "Чернобыльская катастрофа не была несчастным случаем?" Случайно спросил Пердью, но острые предупреждающие взгляды членов Milla заставили его замолчать. Даже Нина не могла поверить в его неуместный вопрос. Судя по всему, Нина и Пердью только что разворошили самое смертоносное осиное гнездо в истории, и "Черное солнце" собиралось узнать, почему красный - это цвет крови.
  
  
   Глава 30
  
  
   Сэм думал о Нине, пока ждал, когда Кемпер вернется к машине. Телохранитель, который вез их, остался за рулем, оставив двигатель включенным. Даже если бы Сэму удалось сбежать от гориллы в черном костюме, бежать было действительно некуда. Во все стороны от них, простираясь насколько хватало глаз, пейзаж напоминал очень знакомое зрелище. На самом деле, это было скорее знакомое видение .
  
   Пугающе похожая на вызванную гипнозом галлюцинацию Сэма во время сеансов с доктором Хелбергом, плоская, невыразительная местность с бесцветными лугами беспокоила его. Хорошо, что Кемпер ненадолго оставил его в покое, чтобы он мог переварить сюрреалистическое происшествие, пока оно больше не перестанет его пугать. Но чем больше он наблюдал, осознавал и впитывал пейзаж, чтобы приспособиться к нему, тем больше Сэм понимал, что это пугает его ничуть не меньше.
  
   Неловко поерзав на своем стуле, он невольно вспомнил сон о колодце и бесплодном пейзаже перед разрушительным импульсом, который осветил небо и уничтожил народы. Значение того, что когда-то было не более чем подсознательным проявлением беспорядка, засвидетельствованным, оказалось, к ужасу Сэма, пророчеством.
  
   Пророчество? Я?" он задумался над абсурдностью этой идеи. Но затем другое воспоминание вклинилось в его сознание, как еще один кусочек головоломки. Его разум раскрыл слова, которые он записал, когда он был во власти своего припадка, там, в деревне на острове; слова, которые нападавший на Нину кричал ей.
  
   "Забери отсюда своего злого пророка!"
  
   "Забери отсюда своего злого пророка!"
  
   "Забери отсюда своего злого пророка!"
  
   Сэм был напуган.
  
   "Срань господня! Как я мог не услышать этого в то время?" он ломал голову, забывая учитывать, что такова сама природа разума и всех его чудесных способностей. "Он назвал меня пророком?' Побледнев, он тяжело сглотнул, когда все сошлось воедино - видение точной местности и уничтожение целой расы под янтарным небом. Но что беспокоило его больше всего, так это пульсация, которую он видел в своем видении, похожая на ядерный взрыв.
  
   Кемпер напугал Сэма, когда тот открыл дверь, чтобы вернуться. Этот внезапный щелчок центрального замка, за которым последовал громкий щелчок ручки, раздался как раз в тот момент, когда Сэм вспомнил тот всепоглощающий импульс, который прокатился рябью по всей стране.
  
   "Entschuldigung, герр Клив", - извинился Кемпер, когда Сэм в испуге дернулся, схватившись за грудь. Тем не менее, это вызвало у тирана смешок. "Почему ты такой нервный?"
  
   "Просто нервничаю из-за своих друзей", - пожал плечами Сэм.
  
   "Я уверен, что они вас не подведут", - попытался быть сердечным Клаус.
  
   "Проблема с грузом?" Спросил Сэм.
  
   "Всего лишь небольшая проблема с датчиком уровня бензина, но теперь она устранена", - серьезно ответил Кемпер. "Итак, вы хотели знать, как последовательности чисел помешали вашей атаке на меня, верно?"
  
   "Да. Это было удивительно, но еще более впечатляющим был тот факт, что это затронуло только меня. Мужчины, которые были с тобой, не проявили никаких признаков манипуляции", - восхитился Сэм, потакая самолюбию Клауса, как будто он был большим поклонником. Это была тактика, которую Сэм Клив использовал много раз прежде, проводя свои расследования, чтобы разоблачить преступников.
  
   "Вот секрет", - самодовольно улыбнулся Клаус, медленно заламывая руки и переполняясь самодовольством. "Дело не столько в цифрах, сколько в комбинации цифр. Математика, как вы знаете, - это язык самого Творения. Числа управляют всем в существовании, будь то на клеточном уровне, геометрически, в физике, химических соединениях или где угодно еще. Это ключ к преобразованию всех данных - как компьютер внутри конкретной части вашего мозга, понимаете?"
  
   Сэм кивнул. Он немного подумал и ответил: "Значит, это что-то вроде шифра к биологической машине-энигме".
  
   Кемпер аплодировал. Буквально. "Это исключительно точная аналогия, мистер Клив! Я сам не смог бы объяснить это лучше. Именно так это и работает. Применяя цепочки специфических комбинаций, вполне возможно, можно расширить поле воздействия, по сути, замкнув рецепторы мозга. Теперь, если вы добавите к этому действию электрический ток, " Кемпер упивался своим превосходством, " это десятикратно усилит эффект мыслеформы".
  
   "Значит, используя электричество, вы действительно могли бы увеличить объем усваиваемых данных? Или это для того, чтобы усилить способность манипулятора контролировать более одного человека одновременно?" Спросил Сэм.
  
   "Продолжай говорить, доббер", - подумал Сэм из-за своей мастерски разыгранной шарады. "И награда достается... Самсону Кливу за его роль очарованного журналиста, очарованного умным человеком!' Сэм, ничуть не менее исключительный в своей игре, регистрировал каждую деталь, которую извергал немецкий нарцисс.
  
   "Как вы думаете, что первым делом сделал Адольф Гитлер, когда пришел к власти над бездействующим персоналом вермахта в 1935 году?" - риторически спросил он Сэма. "Он внедрил массовую дисциплину, боевую эффективность и непоколебимую лояльность для навязывания идеологии СС, используя подсознательное программирование".
  
   С большой деликатностью Сэм задал вопрос, который возник в голове почти сразу после заявления Кемпера. "Была ли у Гитлера Калихаса?"
  
   "После того, как Янтарная комната поселилась в Берлинском городском дворце, немецкий мастер из Баварии ..." Кемпер хмыкнул, пытаясь вспомнить имя этого человека. "Э-э, нет, я не помню - его пригласили присоединиться к русским мастерам, чтобы восстановить артефакт после того, как он был подарен Петру Великому, понимаете?"
  
   "Да", - с готовностью ответил Сэм.
  
   "Согласно легенде, когда он работал над новым дизайном отреставрированной комнаты в Екатерининском дворце, он "потребовал" три куска янтаря, вы знаете, за свои хлопоты", - Кемпер подмигнул Сэму.
  
   "На самом деле, не стоит его винить", - заметил Сэм.
  
   "Нет, как кто-то может винить его за это? Я согласен. В любом случае, он продал одну вещь. Двое других, как опасались, были обмануты его женой и также проданы. Однако это, по-видимому, было неверно, и жена, о которой идет речь, оказалась ранней матриархальной представительницей линии крови, которая встретила впечатлительного Гитлера много веков спустя ".
  
   Кемпер явно наслаждался собственным повествованием, убивая время на пути к убийству Сэма, но журналист, тем не менее, уделял внимание тому, как история разворачивалась все больше. "Она передала оставшиеся два куска янтаря из первоначальной Янтарной комнаты своим потомкам, и в итоге они достались не кому иному, как Иоганну Дитриху Эккарту! Как это может быть случайностью?"
  
   "Прости, Клаус", - смущенно извинился Сэм, "но мои знания истории немецкого языка смущают. Именно для этого я держу Нину ".
  
   "Ha! Просто для исторической информации?" Клаус дразнил. "Я сомневаюсь в этом. Но позвольте мне уточнить. Эккарт, чрезвычайно образованный человек и поэт-метафизик, был непосредственно ответственен за восхищение Гитлера оккультизмом. Мы подозреваем, что именно Экарт открыл силу Калихасы, а затем использовал это явление, когда собрал первых членов Black Sun. И, конечно, самый выдающийся участник, который смог активно использовать неоспоримую возможность изменить мировоззрение людей ..."
  
   "...был Адольфом Гитлером. Теперь я понимаю", - Сэм заполнил пробелы, изображая очарование, чтобы обмануть своего похитителя. "Калихаса дал Гитлеру способность превращать людей в, ну, трутней. Это объясняет, почему массы в нацистской Германии в основном придерживались того же мнения... синхронные движения и этот непристойно инстинктивный, нечеловеческий уровень жестокости".
  
   Клаус ласково улыбнулся Сэму. "Непристойно инстинктивно...Мне это нравится ".
  
   "Я так и думал, что ты сможешь", - вздохнул Сэм. "Все это положительно завораживает, понимаешь? Но как вы узнали обо всем этом?"
  
   "Мой отец", - ответил Кемпер как ни в чем не бывало. Он поразил Сэма как потенциальная знаменитость своей притворной застенчивостью. "Karl Kemper."
  
   "Кемпер - это имя прозвучало в звуковом ролике Нины", - вспомнил Сэм. "Он был ответственен за смерть солдата Красной Армии в комнате для допросов. Теперь головоломка складывается воедино. Он пристально посмотрел в глаза стоявшему перед ним монстру в маленькой рамке. "Не могу дождаться, когда увижу, как ты задыхаешься", подумал Сэм, уделяя командиру "Черного солнца" все внимание, которого он жаждал. "Не могу поверить, что я пью с ублюдком-геноцидом. Как бы я танцевал на твоем пепле, нацистское отребье!" Представления, которые материализовались в душе Сэма, казались чуждыми и оторванными от его собственной личности, и это встревожило его. Калихаса в его мозгу снова взялся за дело, наполняя его мысли негативом и первобытным насилием, но он должен был признать, что ужасные вещи, о которых он думал, не были полностью преувеличены.
  
   "Скажи мне, Клаус, какая цель стояла за убийствами в Берлине?" Сэм продлил так называемое специальное интервью за бокалом хорошего виски. "Страх? Общественная тревога? Я всегда думал, что это ваш способ просто подготовить массы к грядущему внедрению новой системы порядка и дисциплины. Как близко я был! Надо было сделать ставку ".
  
   Кемпер выглядел менее звездным, услышав о новом маршруте, которым избрал журналист-расследователь, но он ничего не терял, раскрывая свои мотивы ходячему мертвецу.
  
   "На самом деле, это очень простая программа", - ответил он. "Поскольку канцлер Германии в нашей власти, у нас есть рычаги воздействия. Убийства высокопоставленных граждан, в основном ответственных за политическое и финансовое благополучие страны, доказывают, что мы в курсе и, конечно, без колебаний приводим в исполнение наши угрозы ".
  
   "Значит, вы выбрали их, основываясь на их элитном статусе?" Сэм просто спросил.
  
   "И это тоже, мистер Клив. Но у каждой из наших целей были более серьезные инвестиции в наш мир, чем просто деньги и власть ", - рассказал Кемпер, однако он, похоже, не слишком стремился поделиться, в чем именно заключались эти инвестиции. Только до тех пор, пока Сэм не притворился, что потерял интерес, просто кивнув, и не начал смотреть в окно на движущуюся местность снаружи, Кемпер чувствовал себя обязанным рассказать ему. "Каждая из этих, казалось бы, случайных целей на самом деле была немцами, помогавшими нашим современным товарищам из Красной Армии в сокрытии местоположения и сокрытии существования Янтарной комнаты., единственное наиболее эффективное препятствие в поисках "Черным солнцем" оригинального шедевра. Мой отец узнал из первых уст от Леопольда - русского предателя, - что реликвия была перехвачена Красной Армией и не пошла ко дну вместе с Вильгельмом Густлоффом которым была Милла, как гласит легенда. С тех пор некоторые участники Black Sun, изменив свое мнение о мировом господстве, покинули наши ряды. Ты можешь в это поверить? Потомки арийцев, могущественные и интеллектуально превосходящие, решили порвать с Орденом. Но величайшим предательством была помощь советским ублюдкам в сокрытии Янтарной комнаты, даже финансирование секретной операции в 1986 году по уничтожению шести из десяти оставшихся плит янтаря, содержащих Калихасу!"
  
   Сэм оживился. "Подожди, подожди. Что вы говорите о 1986 году? Половина Янтарной комнаты была уничтожена?"
  
   "Да, благодаря нашим недавно умершим элитным членам общества, которые финансировали Миллу для операции "Родина", Чернобыль теперь является могилой половины великолепной реликвии", - усмехнулся Кемпер, сжимая кулаки. "Но на этот раз мы собираемся уничтожить их - заставить их исчезнуть вместе с их соотечественниками и всеми, кто задает нам вопросы".
  
   "Как?" Спросил Сэм.
  
   Кемпер рассмеялся, удивленный тем, что такой проницательный человек, как Сэм Клив, не понимал, что происходит на самом деле. "Что ж, у нас есть вы, мистер Клив. Ты новый гитлер Черного Солнца... с этим особым существом, которое питается твоим мозгом".
  
   "Прошу прощения?" Сэм ахнул. "Как, по-вашему, я собираюсь служить вашей цели?"
  
   "Твой разум обладает способностью манипулировать массами, мой друг. Подобно F ührer, вы сможете подчинить Milla и все другие подобные им агентства - даже правительства. Остальное они сделают сами", - усмехнулся Кемпер.
  
   "А как же мои друзья?" - Спросил Сэм, встревоженный открывающимися перспективами.
  
   "Это не будет иметь значения. К тому времени, когда ты спроецируешь власть Калихасы над миром, организм поглотит большую часть твоего мозга ", - рассказал Кемпер, когда Сэм уставился на него в неприкрытом ужасе. "Либо это, либо аномальное увеличение электрической активности поджарит ваш мозг. В любом случае, ты войдешь в историю как герой Ордена".
  
  
   Глава 31
  
  
   "Отдай им это гребаное золото. Золото скоро станет бесполезным, если они не смогут найти способ превратить тщеславие и плотность в реальные парадигмы выживания ", - глумилась Наташа над своими коллегами. Посетители Миллы сидели вокруг большого стола с группой воинствующих хакеров, которые, как теперь выяснил Пердью, были людьми, стоявшими за таинственным сообщением Габи с управлением воздушным движением. Это был Марко, один из самых тихих членов Milla, который обошел воздушный контроль Копенгагена и сказал пилотам Purdue изменить курс на Берлин, но Пердью не собирался раскрывать свое прикрытие прозвища Детлефа "Вдовец" , чтобы раскрыть, кем он был на самом деле - пока нет.
  
   "Я понятия не имею, какое отношение золото имеет к плану", - пробормотала Нина Пердью в разгар ссоры с русскими.
  
   "Большая часть все еще существующих янтарных листов все еще имеет золотые вставки и обрамления на месте, доктор Гулд", - объяснила Елена, заставив Нину чувствовать себя глупо из-за того, что она слишком громко жаловалась на это.
  
   "Да!" - вмешался Миша. "Это золото дорого стоит для нужных людей".
  
   "Ты теперь капиталистическая свинья?" Спросил Юрий. "Деньги бесполезны. Цените только информацию, знания и практические вещи. Мы отдаем им золото. Кого это волнует? Нам нужно золото, чтобы обмануть их и заставить поверить, что друзья Габи чего-то не замышляют."
  
   "Еще лучше, " предложила Елена, " мы используем золотую резьбу для размещения изотопа. Все, что нам нужно, это катализатор и достаточно электричества, чтобы разогреть кастрюлю."
  
   "Изотоп? Вы ученый, Елена?" Пердью очарован.
  
   "Физик-ядерщик, выпуск 2014 года", - с улыбкой похвасталась Наташа о своей приятной подруге.
  
   "Черт!" Нина была в восторге, впечатленная умом, скрытым в красивой женщине. Она посмотрела на Пердью и толкнула его локтем. "Это место - Валгалла сапиосексуала, эй?"
  
   Пердью кокетливо поднял брови, услышав точное предположение Нины. Внезапно жаркая дискуссия между хакерами из Красной армии была прервана громким треском, который заставил их всех замереть в ожидании. Внимательно прислушиваясь, они ждали. Из настенных динамиков центра вещания вой входящего сигнала возвестил о чем-то зловещем.
  
   "Guten Tag, meine Kameraden."
  
   "О Боже, это снова Кемпер", - прошипела Наташа.
  
   Пердью почувствовал тошноту в животе. Звук голоса мужчины вызвал у него приступ головокружения, но он сдержался ради группы.
  
   "Мы прибудем в Чернобыль через два часа", - сообщил Кемпер. "Это ваше первое и единственное предупреждение о том, что мы ожидаем, что наше ETA извлечет Янтарную комнату из саркофага. Несоблюдение приведет к... " он усмехнулся про себя и решил отказаться от формальностей, " ... ну, это приведет к смерти канцлера Германии и Сэма Клива, после чего мы выпустим нервно-паралитический газ в Москве, Лондоне и Сеуле одновременно. Дэвид Пердью будет замешан в нашей обширной сети представителей политических СМИ, поэтому не пытайтесь бросить нам вызов. Zwei Stunden. Wiedersehen."
  
   Щелчок прервал помехи, и тишина опустилась на кафетерий, как одеяло поражения.
  
   "Вот почему нам пришлось сменить локацию. Они уже месяц взламывают наши частоты вещания. Посылая последовательности чисел, отличные от наших, они заставляют людей убивать себя и других посредством подсознательного внушения. Теперь нам придется приседать на площадке-призраке Дуга-3, " усмехнулась Наташа.
  
   Пердью с трудом сглотнул, когда у него подскочила температура. Стараясь не прерывать встречу, он положил холодные, липкие руки на сиденье по бокам от себя. Нина сразу поняла, что что-то не так.
  
   "Пердью?" - спросила она. "Ты снова заболел?"
  
   Он слабо улыбнулся и отмахнулся от этого, покачав головой.
  
   "Он неважно выглядит", - заметил Миша. "Заражение? Как долго ты здесь? Больше, чем на день?"
  
   "Нет", - ответила Нина. "Всего на несколько часов. Но он болеет уже два дня".
  
   "Не волнуйтесь, люди", - невнятно произнес Пердью, все еще сохраняя веселое выражение лица. "Это проходит после".
  
   "После чего?" Спросила Елена.
  
   Пердью вскочил, его лицо побледнело, когда он попытался взять себя в руки, но он подтолкнул свое долговязое тело к двери наперегонки с непреодолимым желанием блевать.
  
   "После этого", - вздохнула Нина.
  
   "Мужской туалет этажом ниже", - небрежно сообщил Марко, наблюдая, как гость торопливо спускается по ступенькам. "Выпивка или нервы?" он спросил Нину.
  
   "И то, и другое. Черное Солнце пытал его несколько дней, прежде чем наш друг Сэм отправился вытаскивать его. Я думаю, что травма все еще влияет на него ", - объяснила она. "Они держали его в своей крепости в Казахской степи и мучили его без отдыха".
  
   Женщины выглядели такими же равнодушными, как и мужчины. Очевидно, пытки были настолько глубоко укоренены в их культурном прошлом войны и трагедии, что это было само собой разумеющимся в разговоре. Сразу же пустое выражение лица Миши осветилось и оживило его черты. "Доктор Гулд, у тебя есть координаты этого места? Эта... крепость в Казахстане?"
  
   "Да", - ответила Нина. "Именно так мы нашли его в первую очередь".
  
   Темпераментный мужчина протянул ей руку, и Нина быстро порылась в передней сумке на молнии в поисках бумаги, на которой она делала наброски в кабинете доктора Хелберга в тот день. Она передала Мише записанные цифры и информацию.
  
   Итак, первые сообщения, которые Детлеф привез нам в Эдинбург, были отправлены не Миллой. Иначе они бы знали о местонахождении комплекса", - подумала Нина, но оставила это при себе. С другой стороны, Милла окрестила его "Вдовцом". Они тоже сразу узнали в этом человеке мужа Габи."Ее руки покоились в ее темных, взъерошенных волосах, когда она подперла голову и поставила локти на стол, как скучающая школьница. Ей пришло в голову, что Габи - и, следовательно, Детлеф - тоже были введены в заблуждение вмешательством Ордена в трансляции, точно так же, как люди, пострадавшие от последовательностей чисел малефисенты. "Боже мой, я должен извиниться перед Детлефом. Я уверен, что он пережил небольшой инцидент с "Вольво". Я надеюсь?"
  
   Пердью отсутствовал долгое время, но было важнее разработать план до того, как их время истекло. Она наблюдала, как русские гении что-то горячо обсуждают на своем языке, но она не возражала. Для нее это звучало красиво, и по их тону она догадалась, что идея Миши была основательной.
  
   Как только она снова начала беспокоиться о судьбе Сэма, Миша и Елена встретились с ней, чтобы объяснить план. Остальные участники последовали за Наташей из комнаты, и Нина слышала, как они с грохотом спускались по железным ступенькам, как во время противопожарных учений.
  
   "Я так понимаю, у тебя есть план. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть план. Наше время почти истекло, и я не думаю, что смогу больше терпеть. Если они убьют Сэма, клянусь Богом, я посвящу свою жизнь тому, чтобы растратить их всех ", - простонала она в отчаянии.
  
   "Это красный настрой", - улыбнулась Елена.
  
   "И да, у нас есть план. Хороший план", - заявил Миша. Он казался почти счастливым.
  
   "Великолепно!" Нина улыбнулась, хотя все еще выглядела напряженной. "Каков план?"
  
   Миша смело заявил: "Мы отдаем им Янтарную комнату".
  
   Улыбка Нины увяла.
  
   "Прийти снова?" она часто заморгала, наполовину от ярости, наполовину желая услышать его объяснения. "Должен ли я надеяться на большее, привязанный к вашему выводу? Потому что, если таков ваш план, я потерял всякую веру в мое иссякающее восхищение советской изобретательностью ".
  
   Они рассеянно рассмеялись. Было ясно, что им было наплевать на мнение представителя Запада; даже не настолько, чтобы поспешить развеять ее сомнения. Нина сложила руки на груди. Мысли о постоянной болезни Пердью и постоянном подчинении Сэма и его отсутствии только еще больше разозлили дерзкого историка. Елена почувствовала ее разочарование и смело взяла ее за руку.
  
   "Мы не будем вмешиваться в фактические, гм, претензии Black Sun на Янтарную комнату или коллекцию, но мы предоставим вам все необходимое для борьбы с ними. Хорошо?" - сказала она Нине.
  
   "Ты не собираешься помочь нам вернуть Сэма?" Нина ахнула. Ей хотелось разрыдаться. После всего этого ей отказали единственные союзники, которые, как она думала, у них были против Кемпера. Возможно, Красная Армия была не такой могущественной, как утверждала их репутация, подумала она с горьким разочарованием в сердце. "Тогда с чем, черт возьми, ты на самом деле собираешься помогать?" - кипела она.
  
   Глаза Миши потемнели от нетерпимости. "Послушай, мы не обязаны тебе помогать. Мы транслируем информацию, а не сражаемся в ваших битвах ".
  
   "Это очевидно", - усмехнулась она. "Так что же теперь будет?"
  
   "Вы с Вдовцом должны забрать оставшиеся части Янтарной комнаты. Юрий наймет для тебя человека с тяжелой тележкой и блоками, " Елена попыталась звучать более проактивно. "Наташа и Марко прямо сейчас находятся в реакторном секторе подуровня Медведка. Скоро я собираюсь помочь Марко с ядом ".
  
   "Яд?" Нина поморщилась.
  
   Миша указал на Елену. "Так они называют химические элементы, которые они кладут в бомбы. Я думаю, они пытаются быть смешными. Например, отравляя тело вином, они отравляют предметы химикатами или чем-то еще ".
  
   Елена поцеловала его и извинилась, чтобы присоединиться к остальным в секретном подвале реактора на быстрых нейтронах, секции огромной военной базы, которая когда-то использовалась для хранения оборудования. Дуга-3 была одним из трех мест, куда Милла периодически мигрировала каждый год, чтобы избежать поимки или обнаружения, и группа тайно превратила каждое из своих мест в полностью функциональные операционные базы.
  
   "Когда яд будет готов, мы дадим вам материалы, но вы должны подготовить свое собственное оружие на объекте "Убежище", - объяснил Миша.
  
   "Это саркофаг?" - спросила она.
  
   "Da."
  
   "Но радиация там убьет меня", - запротестовала Нина.
  
   "Вы не будете находиться в объекте "Убежище". В 1996 году мои дядя и дедушка перенесли пластины из Янтарной комнаты в старый колодец рядом с объектом "Убежище", но там, где находится колодец, есть земля, много земли. Она вообще не связана с реактором 4, так что с вами все должно быть в порядке ", - пояснил он.
  
   "Господи, это сдерет с меня кожу", - пробормотала она, серьезно передумывая отказываться от всего предприятия и оставлять Пердью и Сэма на произвол судьбы. Миша посмеялся над паранойей избалованной западной женщины и покачал головой. "Кто покажет мне, как это приготовить?" - Наконец спросила Нина, решив, что не хочет, чтобы русские считали шотландцев слабаками.
  
   "Наташа - эксперт по взрывчатым веществам. Елена - эксперт по химической опасности. Они расскажут вам, как превратить Янтарную комнату в гроб", - улыбнулся Миша. "Одна вещь, доктор Гулд", - продолжил он приглушенным тоном, нехарактерным для его властной натуры. "Пожалуйста, обращайтесь с металлом в защитных приспособлениях и старайтесь не дышать, не прикрывая рот. И после того, как вы отдадите им реликвию, держитесь подальше. Большое расстояние, понятно?"
  
   "Хорошо", - ответила Нина, благодарная за его беспокойство. Это была та его сторона, которую она до сих пор не имела удовольствия видеть. Он был зрелым человеком. "Миша?"
  
   "Da?"
  
   Со всей серьезностью она умоляла узнать. "Какое оружие я здесь делаю?"
  
   Он не ответил, поэтому она допытывалась еще немного.
  
   "Как далеко я должна быть после того, как отдам Кемперу Янтарную комнату?" - хотела определить она.
  
   Миша несколько раз моргнул, заглядывая глубоко в темные глаза симпатичной женщины. Он откашлялся и посоветовал: "Уезжай из страны".
  
  
   Глава 32
  
  
   Когда Пердью очнулся на полу туалета, его рубашка была перепачкана желчью и слюной. Смутившись, он сделал все возможное, чтобы смыть это с помощью мыла для рук и холодной воды в раковине. После некоторой чистки он осмотрел состояние ткани в зеркале. "Как будто этого никогда не было", - улыбнулся он, довольный своими усилиями.
  
   Когда он вошел в кафетерий, он обнаружил, что Нину одевают Елена и Миша.
  
   "Твоя очередь", - усмехнулась Нина. "Я вижу, у тебя был еще один приступ болезни".
  
   "Это было не что иное, как насилие", - сказал он. "Что происходит?"
  
   "Мы набиваем одежду доктора Гулд радиоактивно-стойкими материалами, когда вы двое спуститесь за Янтарной комнатой", - проинформировала его Елена.
  
   "Это смешно, Нина", - пожаловался он. "Я отказываюсь носить все это. Как будто нашей задаче уже не мешает дедлайн, теперь вам приходится прибегать к абсурдным и отнимающим много времени мерам, чтобы задержать нас еще дольше?"
  
   Нина нахмурилась. Казалось, Пердью снова превратился в плаксивую стерву, с которой она поссорилась в машине, и она не собиралась терпеть его детские капризы. "Ты бы хотел, чтобы твои яйца отвалились к завтрашнему дню?" - съязвила она в ответ. "В противном случае тебе лучше взять чашку; свинцовую".
  
   "Повзрослейте, доктор Гулд", - возразил он.
  
   "Уровень радиации близок к смертельному для этой маленькой экспедиции, Дэйв. Я надеюсь, у вас есть большая коллекция бейсбольных кепок на случай неизбежного выпадения волос, от которого вы будете страдать через несколько недель ".
  
   Советы молча посмеялись над покровительственной тирадой Нины, когда они настраивали последнее из ее свинцовых усиленных приспособлений. Елена дала ей медицинскую маску, чтобы она закрывала рот, когда спустится в колодец, и альпинистский шлем на всякий случай.
  
   Понурившись некоторое время, Пердью позволил им одеть его подобным образом, прежде чем сопровождать Нину туда, где Наташа была готова вооружить их для битвы. Марко собрал для них несколько изящных режущих инструментов размером с пенал, а также инструкцию о том, как покрывать янтарь тонким стеклянным прототипом, который он создал как раз для такого случая.
  
   "Люди, вы уверены, что мы сможем осуществить это узкоспециализированное предприятие в такие короткие сроки?" - Спросил Пердью.
  
   "Доктор Гулд говорит, что вы изобретатель, " ответил Марко. "Точно так же, как работать с электроникой. Используйте инструменты для доступа и подгонки. Положите кусочки металла на лист янтаря, чтобы скрыть их как золотую инкрустацию, и накройте его чехлами. Используйте зажимы по углам и БУМ! Янтарная комната, усиленная смертью, чтобы они могли забрать ее домой ".
  
   "Я все еще не совсем понимаю, что все это значит", - пожаловалась Нина. "Зачем мы это делаем? Миша намекнул мне, что мы, должно быть, далеко, а это значит, что это бомба, верно?"
  
   "Правильно", - подтвердила Наташа.
  
   "Но это всего лишь коллекция грязных серебряных металлических рамок и колец. Похоже на то, что мой дедушка-механик хранил на свалке, " простонала она. Впервые Пердью проявил некоторый интерес к их миссии, когда увидел хлам, похожий на потускневшую сталь или серебро.
  
   "Мария, Матерь Божья! Нина!" - с благоговением выдохнул он, бросив на Наташу взгляд, полный осуждения и удивления. "Вы, люди, сумасшедшие!"
  
   "Что? Что это?" - спросила она. Все они ответили на его пристальный взгляд, невозмутимые его паническим суждением. Рот Пердью оставался открытым в недоумении, когда он повернулся к Нине с одним предметом в руке. "Это оружейный плутоний. Они посылают нас превратить Янтарную комнату в ядерную бомбу!"
  
   Они не опровергли его заявление и не выглядели запуганными. Нина потеряла дар речи.
  
   "Это правда?" - спросила она. Елена посмотрела вниз, и Наташа гордо кивнула.
  
   "Она не может взорваться, пока ты держишь ее в руках, Нина", - спокойно объяснила Наташа. "Просто сделайте так, чтобы это выглядело как часть искусства, и заклейте панели стеклом Марко. Тогда отдай это Кемперу ".
  
   "Плутоний воспламеняется при контакте с влажным воздухом или водой", - Пардью сглотнул, думая обо всех свойствах элемента. "Если покрытие отколется или обнажится, могут быть ужасные последствия".
  
   "Так что не облажайся", - весело прорычала Наташа. "А теперь пойдемте, у вас меньше двух часов, чтобы показать находку нашим гостям".
  
  
   * * *
  
  
   Чуть более двадцати минут спустя Пердью и Нину опускали в скрытый каменный колодец, десятилетиями заросший радиоактивной травой и кустарником. Каменная кладка разрушилась точно так же, как бывший железный занавес, свидетельство ушедших в прошлое времен передовых технологий и инноваций, заброшенных и оставленных на распад из-за последствий Чернобыля.
  
   "Вы находитесь далеко от объекта "Убежище", - напомнила Елена Нине. "Но дыши через нос. Юрий и его двоюродный брат будут ждать здесь, пока вы вынесете реликвию."
  
   "Как нам доставить это ко входу в колодец? Каждая панель весит больше, чем ваш автомобиль!" Заявил Пердью.
  
   "Здесь есть железнодорожная система", - крикнул Миша вниз, в темную яму. "Следы ведут в зал Янтарной комнаты, где мой дедушка и мой дядя перенесли осколки в тайное место. Вы можете просто опустить их с помощью веревок на шахтную тележку и прикатить сюда, откуда Юрий доставит их наверх ".
  
   Нина показала им большой палец, проверив свою рацию на частоту, которую Миша дал ей для связи с любым из них, если у нее возникнут вопросы, находясь под страшной Чернобыльской электростанцией.
  
   "Правильно! Давай покончим с этим, Нина", - подтолкнул Пердью.
  
   Они отправились в промозглую темноту с фонариками, прикрепленными к их шлемам. Черная масса в темноте оказалась шахтной машиной, о которой говорил Миша, и они подняли листы Марко на нее с помощью инструментов, толкая машину на ходу.
  
   "Немного не склонен к сотрудничеству", - заметил Пердью. "Но я был бы таким же, если бы ржавел в темноте более двадцати лет".
  
   Их световые лучи ослабевали всего в нескольких метрах перед ними, погруженные в густую темноту. Мириады мельчайших частиц парили в воздухе и танцевали перед лучами в безмолвном забвении подземного канала.
  
   "Что, если мы вернемся, а они закроют колодец?" Внезапно сказала Нина.
  
   "Мы найдем выход. Мы проходили через худшее, чем это раньше ", - заверил он.
  
   "Здесь так устрашающе тихо", - упорствовала она в своем мрачном настроении. "Когда-то здесь, внизу, была вода. Интересно, сколько людей утонуло в этом колодце или погибло от радиации, ища убежища здесь, внизу."
  
   "Нина", - это все, что он сказал, чтобы встряхнуть ее от безрассудства.
  
   "Прости", - прошептала Нина. "Я чертовски напуган".
  
   "Это на тебя не похоже", - сказал Пердью в плотной атмосфере, которая лишала его голос какого-либо эха. "Вы боитесь только заражения или последствий радиационного отравления, которые приводят к медленной смерти. Вот почему вы находите это место ужасающим ".
  
   Нина пристально смотрела на него в туманном свете своей лампы. "Спасибо тебе, Дэвид".
  
   Через несколько шагов его лицо изменилось. Он смотрел на что-то справа от нее, но Нина была непреклонна, не желая знать, что это было. Когда Пердью остановился, Нину охватили всевозможные страшные сценарии.
  
   "Смотри", - улыбнулся он, беря ее за руку, чтобы развернуть лицом к великолепному сокровищу, которое было скрыто под многолетним слоем пыли и мусора. "Она ничуть не менее великолепна, чем в те времена, когда ею владел король Пруссии".
  
   Как только Нина осветила желтые плиты, золото и янтарь объединились, чтобы стать изысканными зеркалами утраченной красоты прошлых веков. Замысловатая резьба, украшавшая рамы и осколки зеркала, подчеркивала чистоту янтаря.
  
   "Подумать только, что злой бог дремлет прямо здесь", - прошептала она.
  
   "Частичка того, что кажется включениями, Нина, посмотри", - указал Пердью. "Образец, настолько маленький, что был почти невидим, попал под пристальное внимание очков Пердью, увеличив его.
  
   "Боже милостивый, ну разве ты не гротескный маленький ублюдок", - сказал он. "Это похоже на краба или клеща, но у его головы гуманоидное лицо".
  
   "О, Господи, это звучит отвратительно", - Нина вздрогнула при этой мысли.
  
   "Приходите посмотреть", - пригласил Пердью, готовясь к ее реакции. Он поместил левое увеличительное стекло своих очков на другое грязное пятно на нетронутом позолоченном янтаре. Нина наклонилась, чтобы взглянуть на нее.
  
   "Что, во имя половых желез Юпитера, это за штука?" она ахнула от ужаса с недоумением на лице. "Клянусь, я застрелюсь, если эта жуткая штука поселится в моем мозгу. Боже мой, ты можешь представить, если бы Сэм знал, как выглядит его Калихаса?"
  
   "Говоря о Сэме, я думаю, нам следует поторопиться с передачей этого сокровища в пользование нацистам. Что скажешь ты?" Пердью настаивал.
  
   "Да".
  
   Когда они закончили кропотливо укреплять гигантские плиты металлом и тщательно запечатали их за защитной пленкой, как было указано, Пердью и Нина одну за другой подкатили панели ко дну устья колодца.
  
   "Смотри, видишь? Они все ушли. Там наверху никого нет, " пожаловалась она.
  
   "По крайней мере, они не перекрыли вход", - улыбнулся он. "Мы же не можем ожидать, что они пробудут там весь день, не так ли?"
  
   "Полагаю, что нет", - вздохнула она. "Я просто рад, что мы добрались до колодца. Поверь мне, с меня хватит этих чертовых катакомб".
  
   Издалека они могли слышать громкий шум двигателя. Транспортные средства, медленно ползущие по близлежащей дороге, приближались к району колодца. Юрий и его двоюродный брат начали поднимать плиты. Даже с удобной корабельной грузовой сеткой это все равно отнимало много времени. Двое русских и четверо местных жителей помогали Пердью натягивать сетку на каждую из плит, он надеялся, что она рассчитана на подъем более 400 кг за раз.
  
   "Невероятно", - пробормотала Нина. Она стояла на безопасном расстоянии, в глубине туннеля. Ее клаустрофобия подкрадывалась к ней, но она не хотела мешать. Пока мужчины выкрикивали предложения и отсчитывали время, ее двустороннее радио приняло передачу.
  
   "Нина, заходи. Конец," сказала Елена сквозь низкое потрескивание, к которому Нина уже привыкла.
  
   "Это приемная Нины. Окончено", - ответила она.
  
   "Нина, мы уйдем, когда Янтарную комнату вынесут, хорошо?" Елена предупредила. "Мне нужно, чтобы ты не волновался и не думал, что мы просто сбежали, но мы должны уйти до того, как они доберутся до Дуги-3".
  
   "Нет!" Нина закричала. "Почему?"
  
   "Это будет кровавая баня, если мы встретимся на одной земле. Ты это знаешь". Миша ответил ей. "Теперь не волнуйся. Мы будем на связи. Будьте осторожны и счастливого пути"
  
   У Нины упало сердце. "Пожалуйста, не уходи". Никогда в жизни она не слышала более одинокой фразы.
  
   "Снова и снова".
  
   Она услышала хлопающий звук, когда Пердью стряхивал пыль со своей одежды и провел ладонями по штанам, чтобы вытереть грязь. Он огляделся в поисках Нины, и когда его глаза нашли ее, он одарил ее теплой, удовлетворенной улыбкой.
  
   "Выполнено, доктор Гулд!" он ликовал.
  
   Внезапно над ними прогремели выстрелы, заставив Пердью нырнуть в темноту. Нина кричала о его безопасности, но он пополз дальше в противоположную сторону туннеля, оставив ее с облегчением от того, что с ним все в порядке.
  
   "Юрий и его помощники казнены!" - услышали они голос Кемпера у колодца.
  
   "Где Сэм?" Нина закричала от света, падающего на пол туннеля подобно небесному аду.
  
   "Мистер Клив немного перебрал с выпивкой ... но ... огромное спасибо за сотрудничество, Дэвид! О, и доктор Гулд, пожалуйста, примите мои искренние соболезнования в связи с тем, что это будут ваши последние мучительные минуты на этой земле. Приветствую!"
  
   "Пошел ты нахуй!" Нина закричала. "Скоро увидимся, ублюдок! Скоро!"
  
   Пока она изливала свою словесную ярость на улыбающегося немца, его люди начали закрывать устье колодца толстой бетонной плитой, постепенно затемняя туннель. Нина могла слышать, как Клаус Кемпер спокойно произносит последовательность цифр низким голосом, почти таким же, каким он звучал во время радиопередач.
  
   Когда тень постепенно рассеялась, она посмотрела на Пердью, и, к ее ужасу, его застывшие глаза смотрели на Кемпера в явном плену. В последних лучах угасающего света Нина увидела, как лицо Пердью исказилось в похотливой и злобной усмешке, он смотрел прямо на нее.
  
  
   Глава 33
  
  
   Как только Кемпер получил свое бесчинствующее сокровище, он приказал своим людям отправиться в Казахстан. Они возвращались на территорию "Черного солнца" с первой реальной перспективой мирового господства, их план был почти полностью завершен.
  
   "Все ли шестеро в воде?" он спросил своих рабочих.
  
   "Да, сэр".
  
   "Это древняя янтарная смола. Она достаточно хрупкая, поэтому, если она раскрошится, запертые внутри образцы вырвутся наружу, и тогда у нас будут большие неприятности. Они должны находиться под водой, пока мы не доберемся до комплекса, джентльмены!" Крикнул Кемпер, прежде чем удалиться к своему роскошному автомобилю.
  
   "Почему вода, командир?" - спросил один из его людей.
  
   "Потому что они ненавидят воду. Там они не могут оказывать никакого влияния, и они ненавидят это, превращая это место в идеальную тюрьму, в которой они могут содержаться без каких-либо опасений ", - объяснил он. С этими словами он сел в машину, и две машины медленно тронулись с места, оставляя Чернобыль еще более пустынным, чем он уже был раньше.
  
  
   * * *
  
  
   Сэм все еще был под действием порошка, который оставил белый осадок на дне его пустого стакана из-под виски. Кемпер не обратил на него внимания. В своем новом захватывающем положении владельца не только бывшего чуда света, но и стоящего на пороге управления грядущим новым миром, он почти не замечал журналиста. Крики Нины все еще отдавались эхом в его мыслях, как сладкая музыка для его прогнившего сердца.
  
   Казалось, что использование Пердью в качестве приманки в конце концов окупилось. Какое-то время Кемпер не был уверен, что методы промывания мозгов увенчались успехом, но когда Пердью успешно использовал устройства связи, которые Кемпер оставил ему для поиска, он знал, что Клив и Гулд скоро попадутся в сети. Предательство, заключающееся в том, что он не отпустил Клива к Нине после всей ее тяжелой работы, было положительно восхитительным для Кемпера. Теперь он связал концы с концами, что не удавалось ни одному другому командиру "Черного солнца".
  
   Дэйв Пердью, предатель Ренатус, теперь был оставлен гнить под богом забытой землей проклятого Чернобыля, вскоре убив надоедливую маленькую сучку, которая всегда вдохновляла Пердью на разрушение Ордена. И Сэм Клив...
  
   Кемпер посмотрел на Клива. Он сам направлялся за водой. И как только Кемпер подготовит его, он сыграет ценную роль идеального представителя СМИ по связям с общественностью Ордена. В конце концов, как мир может придраться к чему-либо, представленному лауреатом Пулитцеровской премии журналистом-расследователем, который в одиночку разоблачил оружейные кольца и сверг преступные синдикаты? С Сэмом в качестве своей медиа-марионетки Кемпер мог объявлять миру все, что хотел, одновременно взращивая свою собственную Калихасу, чтобы осуществлять массовый контроль над целыми континентами. И когда сила этого маленького бога иссякнет, он отправит на безопасное хранение несколько других, чтобы заменить его.
  
   Дела Кемпера и его Ордена шли на лад. Наконец, препятствия со стороны Шотландии были устранены, и его путь был расчищен для внесения необходимых изменений, в которых Гиммлер потерпел неудачу. При всем этом Кемпер не мог не задаться вопросом, как обстоят дела у маленькой сексуальной исторички и ее бывшего любовника.
  
  
   * * *
  
  
   Нина слышала, как бьется ее сердце, и это было несложно, судя по тому, как оно грохотало в ее теле, в то время как ее слух был напряжен даже на малейший шум. Пердью вел себя тихо, и она понятия не имела, где он может быть, но она двигалась так быстро, как только могла, в противоположном направлении, не зажигая света, чтобы он не мог ее видеть. Он делал то же самое.
  
   "О, сладкий Иисус, где он?" подумала она, присев рядом с тем местом, где раньше была Янтарная комната. У нее пересохло во рту, и она жаждала облегчения, но сейчас было не время искать утешения или пропитания. В нескольких футах от себя она услышала хруст нескольких маленьких камешков, и это заставило ее громко ахнуть. "Черт!" Нина хотела было отговаривать его, но, судя по его остекленевшим глазам, она сомневалась, что все, что она скажет, пройдет. "Он направляется в мою сторону. Я слышу, что звуки с каждым разом все ближе!"
  
   Они находились под землей в окрестностях Реактора-4 уже более трех часов, и она начинала ощущать последствия. Она начала чувствовать тошноту, в то время как мигрень практически лишила ее способности концентрироваться. Но опасность в последнее время надвигалась на историка во многих формах. Теперь она стала мишенью для промытого разума, запрограммированного еще более больным разумом убить ее. Быть убитой собственным другом было бы намного хуже, чем убегать от сумасшедшего незнакомца или наемника на задании. Это был Дэйв! Дейв Пердью, ее давний друг и бывший любовник.
  
   Без предупреждения ее тело содрогнулось, и она упала на колени на холодную твердую землю, ее вырвало. С каждой конвульсией это становилось все сильнее, пока она не начала плакать. У Нины не было возможности сделать это тихо, и она была убеждена, что Пердью легко выследит ее по тому шуму, который она вызвала. Она сильно вспотела, и ремешок от фонарика, обвязанный вокруг ее головы, вызвал раздражающий зуд, поэтому она выдернула его из волос. В приступе паники она направила свет вниз в нескольких дюймах от земли и включила его. Луч распространился по небольшому радиусу на земле, и она оценила свое окружение.
  
   Пердью нигде не было найдено. Внезапно большой стальной стержень метнулся к ее лицу из темноты впереди. Он ударил ее по плечу, вызвав у нее крик агонии. "Пердью! Остановитесь! Иисус Христос! Ты собираешься убить меня из-за этого нацистского придурка? Очнись, мать твою!"
  
   Нина выключила свет, тяжело дыша, как измученная охотничья гончая. Опустившись на колени, она пыталась игнорировать пульсирующую мигрень, которая раскалывала ее череп, пока подавляла очередной приступ отрыжки. Шаги Пердью приближались к ней в темноте, безразличные к ее тихим рыданиям. Онемевшие пальцы Нины теребили прикрепленную к ней двустороннюю рацию.
  
   Оставь это здесь. Включи его на шум, а затем беги в другом направлении", предложила она себе, но другой ее внутренний голос был против этого. "Идиот, ты не можешь отказаться от своего последнего шанса на внешнее общение. Найди что-нибудь, что можно использовать как оружие, там, где были обломки.
  
   Последнее было более осуществимой идеей. Она схватила горсть камней и стала ждать знака его местонахождения. Темнота плотным одеянием окутывала ее, но что приводило ее в бешенство, так это пыль, которая обжигала нос при дыхании. Глубоко в темноте она услышала, как что-то зашевелилось. Нина запустила горсть камней перед собой, чтобы сбросить его, прежде чем она метнулась влево, врезавшись прямо в выступающий камень, который врезался в нее, как грузовик. С подавленным вздохом она безвольно упала на пол.
  
   Поскольку ее состояние сознания ставило под угрозу ее жизнь, она почувствовала прилив энергии и поползла по полу на коленях и локтях. Подобно сильному гриппу, радиация начала поражать ее тело. По ее коже побежали мурашки, голова была тяжелой, как свинец. Ее лоб разболелся от столкновения, когда она пыталась восстановить равновесие.
  
   "Привет, Нина", - прошептал он в нескольких дюймах от ее дрожащего тела, заставив ее сердце подпрыгнуть от ужаса. Яркий свет Пердью на мгновение ослепил ее, когда он направил его ей в лицо. "Я нашел тебя".
  
  
   30 часов спустя - Шалкар, Казахстан
  
  
   Сэм был в ярости, но он не осмеливался создавать проблемы, пока его план побега не был разработан. Когда он проснулся и обнаружил, что все еще находится в лапах Кемпера и Ордена, транспортное средство впереди них неуклонно ползло по жалкому, пустынному участку дороги. К тому времени они уже миновали Саратов и пересекли границу с Казахстаном. Ему было слишком поздно выбираться. Они почти сутки путешествовали от того места, где были Нина и Пердью, что делало невозможным для него просто выскочить и убежать обратно в Чернобыль или Припять.
  
   "Завтрак, мистер Клив", - предложил Кемпер. "Мы должны поддерживать твою силу".
  
   "Нет, спасибо", - отрезал Сэм. "На этой неделе я выпил свою норму наркотиков".
  
   "О, да ладно тебе!" Кемпер спокойно ответил. "Ты как ноющий подросток, закатывающий истерику. А я думала, что ПМС - это женская проблема. Мне пришлось накачать тебя наркотиками, иначе ты сбежал бы со своими друзьями и был бы убит. Вы должны быть благодарны, что вы живы ". Он протянул завернутый сэндвич, купленный в магазине в одном из городов, которые они проезжали.
  
   "Ты убил их?" Спросил Сэм.
  
   "Сэр, нам скоро нужно заправить грузовик в Шалкаре", - объявил шофер.
  
   "Это прекрасно, Дирк. Как долго?" спросил он водителя.
  
   "Десять минут, пока мы доберемся туда", - сообщил он Кемперу.
  
   "Хорошо". Он посмотрел на Сэма, и злобная улыбка появилась на его лице. "Ты должен был быть там!" Кемпер радостно рассмеялся. "О, я знаю, что ты был там, но я имею в виду, ты должен был видеть это!"
  
   Сэм сильно расстраивался с каждым словом, которое выплевывал немецкий ублюдок. Каждый мускул на лице Кемпера разжигал ненависть Сэма, а каждый жест руки доводил журналиста до состояния неподдельного гнева. "Подожди. Просто подожди еще немного.
  
   "Твоя Нина сейчас гниет под высокорадиоактивным реактором-4 ground zero". Кемпер рассказывал с немалой долей удовольствия. "Ее маленькая сексуальная попка покрылась волдырями и разлагается, пока мы разговариваем. Кто знает, что Пердью с ней сделал! Но даже если они переживут друг друга, голод и лучевая болезнь прикончат их".
  
   Подождите! Не надо. Пока нет.
  
   Сэм знал, что Кемпер мог оградить свои мысли от влияния Сэма и что попытки завладеть им не только растратили бы его энергию, но и были бы совершенно бесполезны. Они подъехали к Шалкару, небольшому городку, примыкающему к озеру посреди плоского пустынного ландшафта. Автозаправочная станция на обочине главной дороги разместила транспортные средства.
  
   - Сейчас.
  
   Сэм знал, что, хотя он и не мог манипулировать разумом Кемпера, тощего командира будет легко подчинить физически. Темные глаза Сэма быстро осмотрели спинки передних сидений, подставку для ног и предметы, лежащие на сиденье в пределах досягаемости Кемпера. Единственной угрозой для Сэма был электрошокер рядом с Кемпером, но боксерский клуб "Хайленд Ферри" научил подростка Сэма Клива тому, что внезапность и скорость превосходят защиту.
  
   Он глубоко вздохнул и начал цепляться за мысли шофера. Большая горилла обладал физической доблестью, но его разум был подобен сахарной вате по сравнению с батарейкой, которую Сэм упаковал в свой череп. Не прошло и минуты, как Сэм получил полный контроль над мозгом Дирка и решил возмутиться. Бандит в костюме вышел из машины.
  
   "Где ты б...?" Кемпер начал, но его женоподобное лицо было стерто с лица земли сокрушительным ударом хорошо тренированного кулака, нацеленного на свободу. Прежде чем он смог даже подумать о том, чтобы схватить электрошокер, Клаус Кемпер получил еще один удар молотком - и еще несколько, - пока его лицо не превратилось в месиво из распухших синяков и крови.
  
   По команде Сэма водитель вытащил пистолет и начал открывать огонь по рабочим в гигантском грузовике. Сэм взял телефон Кемпера и выскользнул с заднего сиденья, направляясь в уединенное место рядом с озером, которое они проезжали по пути в город. В последовавшем за этим хаосе местная полиция прибыла быстро, чтобы арестовать стрелявшего. Когда они нашли избитого мужчину на заднем сиденье, они предположили, что это дело рук Дирка. Когда они пытались схватить Дирка, он сделал последний выстрел - в небо.
  
   Сэм пролистал список контактов тирана, твердо решив позвонить быстро, прежде чем выбрасывать сотовый телефон, чтобы его не отследили. Имя, которое он искал, появилось в списке, и он не мог не использовать воздушный кулак для этого. Он набрал номер и с тревогой ждал, закуривая, когда на звонок ответили.
  
   "Детлеф! Это Сэм."
  
  
   Глава 34
  
  
   Нина не видела Пердью с тех пор, как накануне ударила его по виску своим двусторонним радиоприемником. Однако она понятия не имела, сколько времени прошло с тех пор, но по ее обострившемуся состоянию она знала, что прошло какое-то время. На ее коже образовались крошечные волдыри, а воспаленные нервные окончания не позволяли ни к чему прикасаться. За прошедший день она несколько раз пыталась связаться с Миллой, но придурок Пердью перепутал проводку и оставил ее с устройством, которое могло издавать только белый шум.
  
   "Только один! Просто дай мне один канал, ты, кусок дерьма", - тихо причитала она в отчаянии, непрерывно нажимая кнопку разговора. Продолжалось только шипение белого шума. "У меня скоро сядут батарейки", - пробормотала она. "Милла, входи. Пожалуйста. Кто-нибудь? Пожалуйста, пожалуйста, входите!" Ее горло горело, а язык распух, но она держалась. "Господи, единственные люди, с которыми я могу связаться с помощью белого шума, - это призраки!" - в отчаянии прокричала она, надрывая горло. Но Нине было уже все равно.
  
   Запах аммиака, угля и смерти напомнил ей, что ад был ближе, чем ее последний вздох. "Давай! Мертвые люди! Мертвые... гребаные украинцы... мертвые люди России! Красные мертвецы, входите! Конец!"
  
   Безнадежно затерянная в недрах Чернобыля, ее истеричное кудахтанье разнеслось по подземной системе, о которой мир забыл десятилетия назад. В ее голове все было бессмысленно. Воспоминания вспыхивали и таяли вместе с планами на будущее, превращаясь в осознанные кошмары. Нина сходила с ума быстрее, чем теряла жизнь, поэтому она просто смеялась и дальше.
  
   "Разве я еще не убил тебя?" - услышала она знакомую угрозу в кромешной тьме.
  
   "Пердью?" она фыркнула.
  
   "Да".
  
   Она могла слышать, как он сделал выпад, но она потеряла всякую чувствительность в ногах. Двигаться или убегать больше не было вариантом, поэтому Нина закрыла глаза и приветствовала прекращение своей боли. Стальная труба опустилась ей на голову, но из-за мигрени у нее онемел череп, поэтому теплая кровь только щекотала ей лицо. Ожидался еще один удар, но его так и не последовало. Веки Нины отяжелели, но на мгновение она увидела безумное кружение огней и услышала звуки насилия.
  
   Она лежала там, ожидая смерти, но услышала, как Пердью удирает в темноту, как таракан, чтобы убраться подальше от человека, стоявшего вне досягаемости его света. Он склонился над Ниной, нежно поднимая ее на руки. Его прикосновения причиняли боль ее покрытой волдырями коже, но ей было все равно. Наполовину проснувшаяся, наполовину безжизненная, Нина почувствовала, как он несет ее к яркому свету над головой. Это напомнило ей рассказы умирающих людей, видевших белый свет с небес, но в резкой белизне дневного света снаружи устья колодца Нина узнала своего спасителя.
  
   "Вдовец", - вздохнула она.
  
   "Привет, милая", - улыбнулся он. Ее изодранная рука погладила его пустую глазницу, куда она нанесла ему удар, и она начала рыдать. "Не волнуйся", - сказал он. "Я потерял любовь всей своей жизни. Глаз - ничто по сравнению с этим ".
  
   Когда он поил ее свежей водой на улице, он объяснил, что Сэм позвонила ему, понятия не имея, что он больше не был с ней и Пердью. Сэм была в безопасности, но он попросил Детлефа найти ее и Пердью. Детлеф использовал свою подготовку в области безопасности и наблюдения, чтобы триангулировать радиосигналы, поступающие с мобильного телефона Нины в "Вольво", пока он не смог определить ее местоположение в Чернобыле.
  
   "Милла снова вышла в эфир, и я воспользовался ЧБ Кирилла, чтобы сообщить им, что Сэм в безопасности вдали от Кемпера и его базы", - сказал он ей, пока она баюкала его на руках. Нина улыбнулась потрескавшимися губами, ее пыльное лицо было покрыто синяками, волдырями и слезами.
  
   "Вдовец", - она растянула слово распухшим языком.
  
   "Да?"
  
   Нина была готова упасть в обморок, но заставила себя извиниться. "Мне так жаль, что я воспользовался твоими кредитными карточками".
  
  
   Казахская степь - 24 часа спустя
  
  
   Кемпер все еще лелеял свое изуродованное лицо, но он вряд ли плакал из-за этого. Янтарная комната, красиво превращенная в аквариум с декоративной золотой резьбой и потрясающим ярко-желтым янтарем поверх деревянных узоров. Это был внушительный аквариум прямо посреди его крепости в пустыне, около 50 м в диаметре и 70 м в высоту, по сравнению с аквариумом, в котором Пердью содержался во время своего пребывания там. Хорошо одетый, как всегда, утонченный монстр потягивал шампанское, ожидая, когда его научные сотрудники выделят первый организм, который будет имплантирован в его мозг.
  
   Второй день над поселением Черного Солнца бушевал шторм. Это была странная гроза, необычная для этого времени года, но время от времени бившие молнии были величественными и мощными. Кемпер поднял глаза к небу и улыбнулся. "Теперь я Бог".
  
   Вдалеке сквозь бушующие облака показался грузовой самолет Миши Свечина Ил 76-МД. 93-тонный самолет несся сквозь турбулентность и изменяющиеся течения. На борту были Сэм Клив и Марко Стренски, чтобы составить Мише компанию. В недрах самолета были спрятаны и надежно закреплены тридцать бочек с металлическим натрием, покрытых маслом для предотвращения контакта с воздухом или водой - на данный момент. Высоколетучий элемент, используемый в реакторах в качестве теплопроводника и хладагента, имел две неприятные черты. При контакте с воздухом она воспламенилась. При контакте с водой она взорвалась.
  
   "Вот! Там, внизу. Ты не можешь это пропустить", - сказал Сэм Мише, когда показался комплекс "Черное солнце". "Даже если его аквариум находится вне досягаемости, этот дождь сделает все за нас".
  
   "Правильно, товарищ!" Марко рассмеялся. "Я никогда раньше не видел, чтобы это делалось в больших масштабах. Только в лаборатории с небольшим количеством натрия размером с горошину в мензурке. Это будет показано на YouTube ". Марко всегда снимал все, что ему нравилось. На самом деле, у него на жестком диске было сомнительное количество видеоклипов, которые были записаны в его спальне.
  
   Они обошли крепость. Сэм вздрагивал при каждой вспышке молнии, надеясь, что она не попадет в самолет, но сумасшедшие Советы казались бесстрашными и жизнерадостными. "Пробьют ли барабаны эту стальную крышу?" он спросил Марко, но Миша только закатил глаза.
  
   На следующем развороте Сэм и Марко отсоединяют барабаны один за другим, быстро выталкивая их из самолета, чтобы они сильно и быстро упали сквозь крышу комплекса. Летучему металлу потребовалось бы несколько секунд при контакте с водой, чтобы воспламениться и взорваться, разрушив защитное покрытие над пластинами Янтарной комнаты и подвергнув плутоний воздействию тепла взрыва.
  
   Как только они сбросили первые десять бочек, крыша в середине крепости в форме НЛО рухнула, обнажив резервуар в середине круга.
  
   "Вот так! Направьте остальных на танк, а затем мы должны быстро убираться отсюда к чертовой матери!" Миша закричал. Он посмотрел вниз на разбегающихся мужчин и услышал, как Сэм сказал: "Хотел бы я в последний раз увидеть лицо Кемпера".
  
   Смеясь, Марко смотрел вниз, как начал накапливаться растворяющийся натрий. "Это для Юри, нацистская сука!"
  
   Миша увел гигантского стального зверя так далеко, как только мог за то короткое время, которое у них было, чтобы они смогли приземлиться в нескольких сотнях миль к северу от зоны столкновения. Он не хотел быть в воздухе, когда взорвется бомба. Они приземлились чуть более чем через 20 минут в Казалы. С твердой казахской земли они смотрели на горизонт с пивом в руках.
  
   Сэм надеялся, что Нина все еще жива. Он надеялся, что Детлефу удалось найти ее и что он воздержался от убийства Пердью после того, как Сэм объяснил, что Кэррингтон застрелил Габи, находясь в гипнотическом состоянии под влиянием контроля сознания Кемпера.
  
   Небо над казахским пейзажем было желтым, когда Сэм смотрел на бесплодную местность, охваченную порывами ветра, точно так же, как в его видении. Он понятия не имел, что колодец, в котором он видел Пердью, был значительным, только не для казахстанской части опыта Сэма. Наконец, последнее пророчество сбылось.
  
   Молния ударила в воду в резервуаре Янтарной комнаты, воспламенив все внутри. Мощность термоядерного взрыва уничтожила все в радиусе действия, сделав организм Калихаса вымершим - навсегда. Когда яркая вспышка превратилась в импульс, сотрясший небеса, Миша, Сэм и Марко наблюдали, как грибовидное облако в ужасающей красоте дотянулось до богов космоса.
  
   Сэм поднял свое пиво. "Посвящается Нине".
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Престон У. Чайлд
   Бриллианты царя Соломона
  
  
   Также автор Престон Уильям Чайлд
  
  
   Ледяная станция Вольфенштейн
  
   Глубоководный
  
   Восходит черное солнце
  
   Поиски Валгаллы
  
   Нацистское золото
  
   Заговор черного Солнца
  
   Свитки Атлантиды
  
   Библиотека запрещенных книг
  
   Гробница Одина
  
   Эксперимент Теслы
  
   Седьмой секрет
  
   Камень Медузы
  
   Янтарная комната
  
   Вавилонская маска
  
   Фонтан молодости
  
   Хранилище Геркулеса
  
   Охота за потерянным сокровищем
  
  
   Стихотворение
  
  
  
   "Мерцай, мерцай, маленькая звездочка,
  
   Как мне интересно, кто ты такой!
  
   Так высоко над миром,
  
   Как бриллиант в небе.
  
  
   Когда зайдет палящее солнце,
  
   Когда на нем ничего не сияет,
  
   Тогда ты показываешь свой маленький огонек,
  
   Мерцают, мерцают всю ночь.
  
  
   Затем путешественник во тьме
  
   Спасибо вам за вашу крошечную искру,
  
   Как он мог видеть, куда идти,
  
   Если бы вы так не мерцали?
  
  
   В темно-синем небе ты держишь,
  
   Часто сквозь мои занавески выглядывают,
  
   Для тебя никогда не закрывай глаза,
  
   Пока солнце не взойдет на небо.
  
  
   Как твоя яркая и крошечная искра
  
   Освещает путника в темноте,
  
   Хотя я и не знаю, кто ты такой,
  
   Мерцай, мерцай, маленькая звездочка".
  
  
   - Джейн Тейлор (No The Star, 1806)
  
  
   1
   Потеряны для маяка
  
  
   Райхтисусис был еще более лучезарным, чем мог припомнить Дейв Пердью. Величественные башни особняка, в котором он жил более двух десятилетий, числом три, тянулись к неземному небу Эдинбурга, как бы соединяя поместье с небесами. Белая корона волос Пердью зашевелилась в тихом дыхании вечера, когда он закрыл дверцу машины и медленно прошел оставшуюся часть подъездной дорожки к своей входной двери.
  
   Не обращая внимания на компанию, в которой он находился, или на то, чтобы брать багаж, его глаза заново увидели его резиденцию. Слишком много месяцев прошло с тех пор, как он был вынужден покинуть его охрану. Их безопасность.
  
   "Хм, ты ведь не избавился и от моего персонала, не так ли, Патрик?" он спросил искренне.
  
   Рядом с ним специальный агент Патрик Смит, бывший охотник Пердью и возрожденный союзник из британской секретной службы, вздохнул и жестом приказал своим людям закрыть ворота поместья на ночь. "Мы оставили их при себе, Дэвид. Не беспокойтесь ", - ответил он спокойным, глубоким тоном. "Но они отрицали какую-либо осведомленность или причастность к вашим занятиям. Я надеюсь, что они не помешали расследованию нашего начальника относительно хранения религиозных и бесценных реликвий на вашей территории ".
  
   "Совершенно верно", - твердо согласился Пердью. "Эти люди - мои домработницы, а не коллеги. Даже им не позволено знать, над чем я работаю, где находятся мои ожидающие патенты или куда я езжу, когда отсутствую по делам ".
  
   "Да, да, мы убедились в этом. Послушай, Дэвид, поскольку я следил за твоими передвижениями и навел людей на твой след... " - начал он, но Пердью бросил на него острый взгляд.
  
   "С тех пор, как ты настроил Сэма против меня?" он набросился на Патрика.
  
   У Патрика перехватило дыхание, он был не в состоянии сформулировать извиняющийся ответ, достойный того, что произошло между ними двумя. "Боюсь, он придавал нашей дружбе больше значения, чем я предполагал. Я никогда не хотел, чтобы отношения между тобой и Сэмом рухнули из-за этого. Вы должны мне поверить", - объяснил Патрик.
  
   Это было его решение отдалиться от своего друга детства, Сэма Клива, ради безопасности своей семьи. Расставание было болезненным и необходимым для Патрика, которого Сэм нежно называл Пэдди , но связь Сэма с Дейвом Пердью неуклонно втягивала семью агента МИ-6 в опасный мир охоты за реликвиями после Третьего рейха и самых настоящих угроз. Впоследствии Сэму пришлось отказаться от его благосклонности к компании Пердью в обмен на согласие Патрика еще раз, что превратило Сэма в крота, решившего судьбу Пердью во время их экскурсии по поиску Хранилища Геркулеса. Но Сэм в конечном счете доказал свою лояльность Пердью, помогая миллиардеру инсценировать его собственную смерть, чтобы предотвратить поимку Патриком и МИ-6, сохраняя пристрастие Патрика к содействию в установлении местонахождения Пердью.
  
   После того, как он раскрыл свой статус Патрику Смиту в обмен на спасение от Ордена Черного Солнца , Пердью согласился предстать перед судом за археологические преступления, предъявленные правительством Эфиопии за кражу копии Ковчега Завета из Аксума. Что МИ-6 хотела от собственности Пердью, не мог понять даже Патрик Смит, поскольку правительственное агентство взяло под опеку Райхтишусиса вскоре после очевидной кончины его владельца.
  
   Только во время короткого предварительного слушания по подготовке к главному заседанию трибунала Пердью удалось связать воедино пятна коррупции, которыми он поделился с Патриком по секрету в тот самый момент, когда столкнулся с мерзкой правдой.
  
   "Ты уверен, что МИ-6 контролируется Орденом Черного Солнца, Дэвид?" - Спросил Патрик вполголоса, убедившись, что его люди не услышали.
  
   "Я ставлю на это свою репутацию, свое состояние и свою жизнь, Патрик", - ответил Пердью в той же манере. "Клянусь Богом, ваше агентство находится под наблюдением сумасшедшего".
  
   Когда они поднимались по ступенькам парадного фасада дома Пердью, открылась входная дверь. На пороге стояли сотрудники Purdue house с радостно-горькими лицами, приветствуя возвращение своего хозяина. Они любезно проигнорировали ужасное ухудшение внешнего вида Пердью после недели голодания в камере пыток матриарха "Черного солнца", и они держали свое удивление в секрете, надежно спрятанном под их кожей.
  
   "Мы совершили налет на кладовую, сэр. И ваш бар тоже разграбили, пока мы пили за вашу удачу", - сказал Джонни, один из садовников Пердью и ирландец до мозга костей.
  
   "Я бы не хотел, чтобы было по-другому, Джонни". Пердью улыбнулся, когда вошел внутрь среди восторженного фурора своего народа. "Будем надеяться, что я смогу немедленно пополнить эти запасы".
  
   Приветствие его сотрудников заняло всего минуту, поскольку их было немного, но их преданность была подобна пронизывающей сладости, исходящей от цветов жасмина. Горстка людей на его службе были как семья, все единомышленники, и они разделяли восхищение Пердью мужеством и постоянным поиском знаний. Но человека, которого он больше всего хотел увидеть, там не было.
  
   "О, Лили, где Чарльз?" Пердью спросил Лилиан, своего повара и внутреннего вестника сплетен. "Пожалуйста, не говорите мне, что он подал в отставку".
  
   Пердью никогда не смог бы открыть Патрику, что его дворецкий Чарльз был человеком, ответственным за косвенное предупреждение Пердью о том, что МИ-6 намеревалась его схватить. Это явно обесценило бы уверенность в том, что никто из сотрудников Wrichtishousis не был вовлечен в бизнес Пердью. Харди Батлер также был ответственен за организацию освобождения человека, которого сицилийская мафия держала в плену во время экспедиции "Геркулес", что свидетельствует о способности Чарльза выйти за рамки служебного долга. Он доказал Пердью, Сэму и доктору Нина Гулд, что он приносил пользу в гораздо большем, чем просто глажка рубашек с военной точностью и ежедневное запоминание каждой встречи в календаре Пердью.
  
   "Он отсутствовал несколько дней, сэр", - пояснила Лили с мрачным лицом.
  
   "Он звонил в полицию?" - Серьезно спросил Пердью. "Я сказал ему приехать и жить в поместье. Где он живет?"
  
   "Ты не можешь выйти, Дэвид", - напомнил ему Патрик. "Помните, вы все еще под домашним арестом до встречи в понедельник. Я посмотрю, смогу ли я заехать к нему по дороге домой, хорошо?"
  
   "Спасибо тебе, Патрик", - кивнул Пердью. "Лилиан даст тебе его адрес. Я уверен, что она может рассказать вам все, что вам нужно знать, вплоть до размера его обуви ", - сказал он, подмигнув Лили. "Всем спокойной ночи. Думаю, я рано уйду на пенсию. Я скучал по своей собственной кровати".
  
   На третий этаж поднялся высокий, изможденный мастер Райхтисусис. Он не проявлял никаких признаков волнения из-за того, что снова оказался в своем доме, но люди из МИ-6 и его сотрудники списали это на усталость после очень тяжелого месяца для его тела и разума. Но когда Пердью закрыл дверь своей спальни и направился к балконным дверям с другой стороны кровати, его колени подогнулись. Едва способный видеть сквозь слезы, заливавшие его щеки, он потянулся к ручкам, правой - ржавой помехе, которую ему всегда приходилось вертеть.
  
   Пердью распахнул двери и ахнул от порыва прохладного шотландского воздуха, который наполнил его жизнью, настоящей жизнью; жизнью, какую могла дать только земля его предков. Любуясь огромным садом с идеальными лужайками, старинными хозяйственными постройками и далеким морем, Пердью плакал навзрыд дубам, елям и соснам, которые охраняли его непосредственный двор. Его тихие рыдания и прерывистое дыхание растворились в шелесте их верхушек, когда их раскачивал ветер.
  
   Он опустился на колени, позволив аду в своем сердце, адским мукам, которые он недавно пережил, поглотить его. Дрожа, он прижал руки к груди, когда все это полилось наружу, приглушенное только ради того, чтобы не привлекать к себе внимания людей. Он ни о чем не думал, даже о Нине. Он ничего не говорил и не обдумывал, не строил планов или не задавался вопросом. Под расширенной крышей огромного старого поместья его хозяин добрый час трясся и причитал, просто чувствуя. Пердью отбросил все доводы разума и выбрал только чувства . Все пошло своим чередом, вычеркнув последние несколько недель из его жизни.
  
   Его светло-голубые глаза, наконец, с трудом открылись из-под припухших век, он давно снял очки. Это восхитительное оцепенение после душной чистки ласкало его, когда его всхлипы уменьшились и стали более приглушенными. Облака над ним простили несколько спокойных проблесков яркости. Но влага в его глазах, когда он смотрел на ночное небо, превращала каждую звезду в ослепляющий блеск, их длинные лучи пересекались в точках, когда слезы в его глазах неестественно растягивали их.
  
   Его внимание привлекла падающая звезда. Они пронеслись по небесному своду в безмолвном хаосе, стремительно падая в неизвестном направлении, чтобы быть забытыми навсегда. Пердью был поражен этим зрелищем. Хотя он видел это так много раз прежде, это был первый раз, когда он действительно обратил внимание на странный способ гибели звезды. Но это не обязательно была звезда, не так ли? Он представлял, что ярость и огненное падение были судьбой Люцифера - как он горел и кричал на своем пути вниз, разрушая, не создавая и, в конечном счете, умирая в одиночестве, где те, кто равнодушно наблюдал падение, восприняли это как еще одну тихую смерть.
  
   Его глаза следили за ним на его пути в какую-то аморфную камеру в Северном море, пока его хвост не покинул небо неокрашенным, вернувшись в свое обычное, статичное состояние. Чувствуя оттенок глубокой меланхолии, Пердью знал, что говорили ему боги. Он тоже упал с вершины могучих людей, превратившись в пыль после того, как ошибочно посчитал свое счастье вечным. Никогда прежде он не был тем человеком, в которого превратился, человеком, который был совсем не похож на того Дейва Пердью, которого он знал. Он был чужаком в своем собственном теле, когда-то был яркой звездой, но превратился в тихую пустоту, которую больше не узнавал. Все, на что он мог надеяться, - это на почтение тех немногих, кто соизволил взглянуть на небо, чтобы посмотреть, как он падает, выделить всего лишь мгновение из своей жизни, чтобы поприветствовать его падение.
  
   "Как мне интересно, кто ты", - сказал он мягко, невольно, и закрыл глаза.
  
  
   2
   Наступая на змей
  
  
   "Я могу это сделать, но мне понадобится очень специфический и очень редкий материал", - сказал Абдул Райя своей марке. "И они понадобятся мне в течение следующих четырех дней; в противном случае мне придется расторгнуть наше соглашение. Видите ли, мадам, меня ждут другие клиенты."
  
   "Они предлагают плату, близкую к моей?" дама спросила Абдула. "Потому что такого рода изобилие нелегко превзойти или позволить себе, вы знаете".
  
   "Если позволите мне быть таким смелым, мадам", - улыбнулся темнокожий шарлатан, "по сравнению с этим ваш гонорар будет восприниматься как вознаграждение".
  
   Женщина дала ему пощечину, оставив его еще более удовлетворенным тем, что она будет вынуждена подчиниться. Он знал, что ее проступок был хорошим знаком, и это оставило бы ее эго достаточно оскорбленным, чтобы получить то, что он хотел, в то время как он обманул ее, заставив поверить, что у него есть более высокооплачиваемые клиенты, ожидающие его прибытия в Бельгию. Но Абдул не совсем обманывался в своих способностях, хвастаясь ими, потому что таланты, которые он скрывал от своих отметок, были гораздо более разрушительным понятием, чтобы его можно было понять. Это он будет держать близко к груди, за сердцем, пока не придет время открыться.
  
   Он не ушел после ее вспышки гнева в полутемной гостиной ее роскошного дома, но остался как ни в чем не бывало, опираясь локтем на каминную полку в темно-красной обстановке, нарушаемой только картинами маслом в золотых рамах и двумя высокими резными антикварными столами из дуба и сосны у входа в комнату. Огонь под мантией потрескивал от усердия, но Абдул не обращал внимания на невыносимый жар, обжигавший его ногу.
  
   "Итак, какие из них тебе нужны?" женщина усмехнулась, вернувшись вскоре после того, как вышла из комнаты, кипя от злости. В своей украшенной драгоценными камнями руке она держала шикарный блокнот, готовый записывать просьбы алхимика. Она была одной из всего лишь двух людей, к которым он успешно обратился. К несчастью для Абдула, большинство европейцев высокого класса обладали острыми навыками оценки характера и быстро отправили его восвояси. С другой стороны, такие люди, как мадам Шанталь, были легкой добычей из-за того единственного качества, которое было необходимо таким людям, как он, в своих жертвах - качества, присущего тем, кто всегда оказывался на краю зыбучих песков: отчаяния.
  
   Для нее он был просто мастером-кузнецом по драгоценным металлам, поставщиком прекрасных и уникальных изделий из золота и серебра, их драгоценные камни были обработаны в тонком кузнечном деле. Мадам Шанталь понятия не имела, что он также виртуоз подделки, но ее ненасытный вкус к роскоши и экстравагантности ослепил ее к любым откровениям, которые он, возможно, случайно позволил просочиться сквозь свою маску.
  
   С очень умелым наклоном влево он записал драгоценные камни, которые ему были нужны для выполнения задачи, для которой она его наняла. Он писал рукой каллиграфа, но его орфография была ужасающей. Тем не менее, в своем отчаянном желании превзойти своих сверстников мадам Шанталь сделает все возможное, чтобы достичь того, что было в его списке. После того, как он закончил, она просмотрела список. Нахмурившись еще глубже в заметных тенях от камина, мадам Шанталь глубоко вздохнула и посмотрела на высокого мужчину, который напомнил ей йога или какого-то тайного культового гуру.
  
   "К какому сроку тебе это нужно?" - резко спросила она. "И мой муж не должен знать. Мы должны встретиться здесь снова, потому что он неохотно спускается в эту часть поместья ".
  
   "Я должен быть в Бельгии меньше чем через неделю, мадам, и к этому времени я должен выполнить ваш заказ. У нас мало времени, а это значит, что мне понадобятся эти бриллианты, как только ты сможешь положить их в свой кошелек, " он мягко улыбнулся. Его пустые глаза были устремлены на нее, в то время как его губы сладко шептали. Мадам Шанталь не могла не ассоциировать его с пустынной гадюкой, щелкающей языком, в то время как ее лицо оставалось каменным.
  
   Отталкивание-принуждение . Так это называлось. Она ненавидела этого экзотического мастера, который к тому же утверждал, что он изысканный фокусник, но по какой-то причине не смогла перед ним устоять. Французская аристократка не могла отвести глаз от Абдула, когда он не смотрел, хотя он вызывал у нее отвращение во всех отношениях. Каким-то образом его отвратительная натура, звериное хрюканье и неестественные пальцы, похожие на когти, очаровали ее до одержимости.
  
   Он стоял в свете огня, отбрасывая гротескную тень, которая была недалеко от его собственного изображения на стене. Кривой нос на костлявом лице придавал ему сходство с птицей - возможно, с маленьким стервятником. Узко посаженные темные глаза Абдула прятались под практически безволосыми бровями, в глубоких впадинах, из-за которых его скулы казались только более выступающими. Жесткие и сальные, его черные волосы были собраны сзади в конский хвост, а мочку левого уха украшала единственная маленькая серьга-обруч.
  
   От него исходил запах благовоний и специй, а когда он говорил или улыбался, линию его темных губ нарушали устрашающе совершенные зубы. Мадам Шанталь нашла его запах ошеломляющим; она не могла сказать, был ли он фараоном или Фантазмом. В одном она была уверена: маг и алхимик обладал невероятным присутствием, даже не повышая голоса и не подавая виду, что делает движение рукой. Это напугало ее и усилило странное отвращение, которое она испытывала к нему.
  
   "Селеста?" она ахнула, прочитав знакомое название на бумаге, которую он ей дал. Ее лицо выдавало беспокойство, которое она испытывала по поводу получения драгоценного камня. Сверкая, как великолепные изумруды в свете камина, мадам Шанталь посмотрела Абдулу в глаза. "Мистер Рая, я не могу. Мой муж согласился подарить "Селесту" Лувру ". Пытаясь исправить свою ошибку, даже предположив, что она может достать ему то, что он хотел, она посмотрела вниз и сказала: "С двумя другими я, конечно, могу справиться, но не с этим".
  
   Абдул не выказал никаких признаков беспокойства по поводу сбоя. Медленно проведя рукой по ее лицу, он безмятежно улыбнулся. "Я очень надеюсь, что вы измените свое мнение, мадам. Это привилегия таких женщин, как вы, держать наготове деяния великих людей в своих ладонях ". Когда его изящно изогнутые пальцы отбросили тень на ее светлую кожу, аристократка почувствовала, как ледяной порыв давления пронизывает ее лицо. Быстро вытерев лицо, по которому пробежал холодок, она прочистила горло и взяла себя в руки. Если она сейчас дрогнет, то потеряет его в море незнакомцев.
  
   "Приходи через два дня. Встретимся здесь, в гостиной. Мой помощник знает вас и будет ожидать вас, " приказала она, все еще потрясенная ужасным ощущением, которое на мгновение отразилось на ее лице. "Я получу Селесту, мистер Райя, но лучше бы вы стоили моих хлопот".
  
   Абдул больше ничего не сказал. Ему это было не нужно.
  
  
   3
   Нотка нежности
  
  
   Когда Пердью проснулся на следующий день, он чувствовал себя дерьмово - ясно и просто. На самом деле, он не мог вспомнить, когда в последний раз по-настоящему плакал, и хотя на душе у него стало легче после очищения, глаза опухли и горели. Чтобы убедиться, что никто не узнает, что стало причиной его состояния, Пердью выпил три четверти бутылки из-под "Южного самогона", которую он держал между своими книгами ужасов на полке у окна.
  
   "Боже мой, старина, ты выглядишь как раз для бродяги", - простонал Пердью, глядя на свое отражение в зеркале в ванной. "Как все это произошло? Не говори мне, не надо, " вздохнул он. Отходя от зеркала, чтобы открыть краны для душа, он продолжал бормотать, как дряхлый старик. Подходящий, поскольку его тело, казалось, постарело на столетие за одну ночь. "Я знаю. Я знаю, как это произошло. Вы ели не те блюда, надеясь, что ваш желудок сможет привыкнуть к яду, но вместо этого вы отравились ".
  
   Его одежда упала с него, как будто не знала его тела, облегая его ноги, прежде чем он выбрался из груды ткани, в которую превратился его гардероб с тех пор, как он потерял весь этот вес в подземелье дома "Матери". Под струей чуть теплой воды Пердью молился без религии, с благодарностью без веры и глубоким сочувствием ко всем тем, кто не знал роскоши внутреннего водопровода. Приняв крещение под душем, он очистил свой разум, чтобы изгнать тяготы, которые напоминали ему о том, что его испытание от рук Джозефа Карстена далеко не закончено, даже если он разыгрывал свои карты медленно и бдительно. По его мнению, Забвение недооценивали, поскольку оно было таким великолепным убежищем в трудные времена, и он хотел почувствовать, как на него обрушивается это небытие.
  
   Верный своему несчастью в последнее время, Пердью, однако, недолго наслаждался этим, прежде чем стук в дверь прервал его многообещающую терапию.
  
   "Что это?" он позвал сквозь шипение воды.
  
   "Ваш завтрак, сэр", - услышал он с другой стороны двери. Пердью оживился и оставил свое молчаливое негодование по поводу звонившего.
  
   "Чарльз?" он спросил.
  
   "Да, сэр?" Ответил Чарльз.
  
   Пердью улыбнулся, обрадованный тем, что снова услышал знакомый голос своего дворецкого, по голосу, которого ему очень не хватало, когда он размышлял о своем смертном часе в темнице; голос, который, как он думал, он никогда больше не услышит. Недолго думая, угнетенный миллиардер выскочил из-за пределов своей душевой и рывком распахнул дверь. Совершенно сбитый с толку дворецкий стоял с потрясенным лицом, когда его голый босс обнимал его.
  
   "Боже мой, старина, я думал, ты исчез!" Пердью улыбнулся, отпуская мужчину, чтобы пожать ему руку. К счастью, Чарльз был до боли профессионален, игнорируя волынки Пердью и сохраняя ту деловую манеру держаться, которой всегда хвастались британцы.
  
   "Был просто немного не в себе, сэр. Теперь все в порядке, спасибо ", - заверил Чарльз Пердью. "Вы хотели бы поесть в своей комнате или внизу с, " он слегка поморщился, " людьми из МИ-6?"
  
   "Определенно, здесь, наверху. Спасибо тебе, Чарльз", - ответил Пердью, осознав, что он все еще пожимает руку мужчине с выставленными напоказ драгоценностями короны.
  
   Чарльз кивнул. "Очень хорошо, сэр".
  
   Когда Пердью вернулся в ванную, чтобы побриться и устранить ужасные мешки под глазами, дворецкий вышел из главной спальни, втайне усмехаясь при воспоминании о реакции своего веселого, обнаженного работодателя. Всегда приятно, когда тебя не хватает, подумал он, даже до такой степени.
  
   "Что он сказал?" - Спросила Лили, когда Чарльз вошел в кухню. В заведении пахло свежеиспеченным хлебом и яичницей-болтуньей, слегка перебиваемым ароматом процеженного кофе. Очаровательная, но любопытная старшая кухарка заламывала руки под кухонное полотенце и нетерпеливо смотрела на дворецкого, ожидая ответа.
  
   "Лилиан", - проворчал он сначала, раздраженный, как обычно, ее любопытством. Но потом он понял, что она тоже скучала по хозяину дома и что у нее было полное право поинтересоваться, какими были первые слова этого человека, обращенные к Чарльзу. Этот обзор, быстро сделанный в его голове, смягчил его взгляд.
  
   "Он очень рад снова быть здесь", - официально ответил Чарльз.
  
   "Это он так сказал?" - ласково спросила она.
  
   Чарльз воспользовался моментом. "Не так много слов, хотя его жесты и язык тела довольно хорошо передавали его восторг". Он отчаянно пытался не рассмеяться над собственными словами, элегантно сформулированными, чтобы передать как правду, так и причудливость.
  
   "О, это прекрасно", - улыбнулась она, направляясь к буфету, чтобы достать тарелку для Пердью. "Тогда яйца и сосиски?"
  
   Что было нехарактерно для дворецкого, он расхохотался, что было приятным дополнением к его обычному суровому поведению. Немного сбитая с толку, но улыбающаяся его необычной реакции, она стояла, ожидая подтверждения подачи завтрака, когда дворецкий разразился приступом смеха.
  
   "Я буду воспринимать это как "да"", - хихикнула она. "Боже мой, мой мальчик, должно быть, случилось что-то очень забавное, раз ты оставил свою твердость". Она достала тарелку и поставила ее на стол. "Посмотри на себя! Ты просто позволяешь всему этому тусоваться ".
  
   Чарльз согнулся пополам от смеха, прислонившись к выложенной плиткой нише рядом с железной угольной печью, которая украшала угол задней двери. "Мне так жаль, Лилиан, но я не могу рассказать о том, что произошло. Это было бы просто неприлично, вы понимаете ".
  
   "Я знаю", - улыбнулась она, раскладывая сосиски и яичницу-болтунью рядом с мягким тостом Пердью. "Конечно, я умираю от желания узнать, что произошло, но на этот раз я просто соглашусь увидеть, как ты смеешься. Этого достаточно, чтобы сделать мой день лучше ".
  
   Почувствовав облегчение от того, что на этот раз пожилая леди смягчилась, выпытывая у него информацию, Чарльз похлопал ее по плечу и взял себя в руки. Он принес поднос и расставил на нем еду, помог ей с кофе и, наконец, забрал газету, чтобы отнести Пердью наверх. Отчаянно желая продлить аномалию человечности Чарльза, Лили пришлось воздержаться от очередного упоминания о том, что так обвинило его, когда он покидал кухню. Она боялась, что он уронит поднос, и она была права. С тем зрелищем, которое все еще было ясно в его сознании, Чарльз оставил бы на полу беспорядок, если бы она напомнила ему.
  
   По всему первому этажу дома пешки секретной службы наводнили Райхтисусиса своим присутствием. Чарльз ничего не имел против людей, которые работали на разведывательную службу в целом, но тот факт, что они были размещены там, делал их не более чем незаконными злоумышленниками, финансируемыми ложным королевством. Они не имели права находиться там, и хотя они всего лишь выполняли приказы, персонал не мог смириться с их мелкими и спорадическими играми за власть, когда они были размещены, чтобы присматривать за исследователем-миллиардером, действуя так, как если бы они были обычным вором.
  
   Я все еще не могу понять, как военная разведка могла аннексировать этот дом, когда здесь не проживает международная военная угроза, думал Чарльз, неся поднос в комнату Пердью. И все же он знал, что для того, чтобы все это было одобрено правительством, должна была быть какая-то зловещая причина - понятие еще более пугающее. Должно было быть что-то еще, и он собирался докопаться до сути, даже если ему снова придется получать информацию от своего шурина. Чарльз спас Пердью, когда в последний раз поверил своему шурину на слово. Он предположил, что его шурин мог бы снабдить дворецкого еще несколькими, если бы это означало выяснить, что все это значит.
  
   "Эй, Чарли, он уже встал?" - весело спросил один из оперативников.
  
   Чарльз проигнорировал его. Если бы ему пришлось отвечать перед кем-либо, это был бы не кто иной, как специальный агент Смит. К настоящему времени он был уверен, что его босс прочно установил личную связь с агентом-надзирателем. Когда он подошел к двери Пердью, всякое веселье покинуло его - он вернулся к своему обычному твердому и послушному состоянию.
  
   "Ваш завтрак, сэр", - сказал он у двери.
  
   Пердью открыл дверь в совершенно другом обличье. Полностью одетый в брюки чинос, мокасины Moschino и белую рубашку на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, он открыл дверь своему дворецкому. Когда Чарльз вошел, он услышал, как Пердью быстро закрыл за собой дверь.
  
   "Я должен поговорить с тобой, Чарльз", - настаивал он вполголоса. "Кто-нибудь проследил за тобой здесь?"
  
   "Нет, сэр, насколько я знаю, нет", - честно ответил Чарльз, ставя поднос на дубовый стол Пердью, где он иногда наслаждался бренди по вечерам. Он одернул пиджак и сложил руки перед собой. "Что я могу для вас сделать, сэр?"
  
   Пердью выглядел диким в глазах, хотя язык его тела подразумевал, что он сдержан и убедителен. Как бы он ни старался казаться приличным и уверенным, ему не удалось обмануть своего дворецкого. Чарльз знал Пердью целую вечность. За эти годы он видел его во многих отношениях, от безумной ярости по поводу препятствий науки до жизнерадостности и обходительности в руках многих состоятельных женщин. Он мог сказать, что что-то беспокоило Пердью, что-то большее, чем просто надвигающееся слушание.
  
   "Я знаю, что это ты сообщил доктору Гулд о том, что секретная служба собирается арестовать меня, и я благодарю тебя от всего сердца за то, что ты предупредил ее, но я должен знать, Чарльз, " настойчиво сказал он твердым шепотом, - я должен знать, как ты узнал об этом, потому что это еще не все. Это гораздо больше, и мне нужно знать все, что угодно, что МИ-6 планирует делать дальше ".
  
   Чарльз понимал пылкость просьбы своего работодателя, но в то же время чувствовал себя ужасно неумелым из-за этой просьбы. "Понятно", - сказал он с заметным смущением. "Ну, я только случайно услышал об этом. Во время визита к Вивиан, моей сестре, ее муж просто как бы ... признался в этом. Он знал, что я на службе у Райхтисусиса, но, по-видимому, он подслушал, как коллега в одном из филиалов британского правительства упомянул, что МИ-6 было дано полное разрешение преследовать вас, сэр. На самом деле, я думаю, он даже не придавал этому особого значения в то время ".
  
   "Конечно, он этого не делал. Это чертовски нелепо. Я, черт возьми, шотландец по национальности. Даже если бы я был вовлечен в военные дела, за ниточки дергала бы МИ-5. Международные отношения в этом по праву обременительны, говорю я вам, и это беспокоит меня ", - размышлял Пердью. "Чарльз, мне нужно, чтобы ты связался со своим шурином для меня".
  
   "При всем уважении, сэр", - быстро ответил Чарльз, "если вы не возражаете, я бы предпочел отказаться от вовлечения в это моей семьи. Я сожалею о принятом решении, сэр, но, честно говоря, я боюсь за свою сестру. Я уже начинаю беспокоиться о том, что она замужем за человеком, связанным с секретной службой, а он всего лишь администратор. Втягивать их в международное фиаско, подобное этому ..." Он виновато пожал плечами, чувствуя себя ужасно из-за собственной честности. Он надеялся, что Пердью по-прежнему оценит его способности дворецкого и не уволит его за какую-нибудь неубедительную форму неподчинения.
  
   "Я понимаю", - слабо ответил Пердью, отходя от Чарльза, чтобы выглянуть через балконные двери на прекрасную безмятежность эдинбургского утра.
  
   "Я сожалею, мистер Пердью", - сказал Чарльз.
  
   "Нет, Чарльз, я действительно понимаю. Я верю, поверьте мне. Сколько ужасных вещей случилось с моими близкими друзьями из-за того, что они были вовлечены в мои занятия? Я полностью осознаю последствия работы на меня ", - объяснил Пердью, звуча совершенно безнадежно без намерения вызвать жалость. Он искренне чувствовал бремя вины. Пытаясь быть сердечным, когда ему с уважением отказали, Пердью повернулся и улыбнулся. "В самом деле, Чарльз. Я действительно понимаю. Пожалуйста, дайте мне знать, когда прибудет специальный агент Смит?"
  
   "Конечно, сэр", - ответил Чарльз, резко опустив подбородок. Он вышел из комнаты, чувствуя себя предателем, и, судя по взглядам офицеров и агентов в вестибюле, его считали таковым.
  
  
   4
   Доктор в
  
  
   Специальный агент Патрик Смит посетил Пердью позже в тот же день, для того, что, как сказал Смит своему начальству, было назначением врача. Принимая во внимание то, через что ему пришлось пройти в доме нацистского матриарха, известного как Мать , судебный совет разрешил Пердью получать медицинскую помощь, пока он находился под временной опекой Секретной разведывательной службы.
  
   В ту смену дежурили трое мужчин, не считая двоих снаружи у ворот, и Чарльз был занят домашним хозяйством, подпитывая свое раздражение из-за них. Однако он был более снисходителен в своей вежливости по отношению к Смиту из-за его помощи Пердью. Чарльз открыл дверь доктору, когда раздался звонок в дверь.
  
   "Даже бедного врача приходится обыскивать", - вздохнул Пердью, стоя на верхней площадке лестницы и тяжело опираясь на перила для поддержки.
  
   "Парень выглядит слабым, а?" - прошептал один из мужчин другому. "Посмотри, какие у него опухшие глаза!"
  
   "И красные", - добавил другой, качая головой. "Я не думаю, что он поправится".
  
   "Ребята, пожалуйста, поторопитесь", - резко сказал специальный агент Смит, напоминая им об их задаче. "У доктора только час с мистером Пердью, так что продолжайте".
  
   "Да, сэр", - пропели они хором, завершая обыск медицинского работника.
  
   Когда они закончили с доктором, Патрик проводил его наверх, где ждали Пердью и его дворецкий. Там Патрик занял пост часового на верхней площадке лестницы.
  
   "Будет ли что-нибудь еще, сэр?" - Спросил Чарльз, когда врач открыл для него дверь в палату Пердью.
  
   "Нет, спасибо, Чарльз. Ты можешь идти, - громко ответил Пердью, прежде чем Чарльз закрыл дверь. Чарльз все еще чувствовал себя ужасно виноватым за то, что отмахнулся от своего босса, но казалось, что Пердью был искренен в своем понимании.
  
   В личном кабинете Пердью они с доктором подождали, не говоря и не двигаясь, мгновение, прислушиваясь к любым помехам за дверью. Не доносилось ни звука возни, и через один из потайных глазков, которыми была оборудована стена Пердью, они могли видеть, что никто не подслушивает.
  
   "Я думаю, что должен воздержаться от детских ссылок на медицинские каламбуры, чтобы усилить твой юмор, старина, хотя бы для того, чтобы оставаться в образе. Да будет вам известно, это ужасное вмешательство в мои драматические способности, " сказал доктор, ставя свою аптечку на пол. "Ты знаешь, как я боролся, чтобы доктор Бич одолжил мне свой старый чемоданчик?"
  
   "Смирись, Сэм", - сказал Пердью, весело улыбаясь, когда журналист прищурился за очками в черной оправе, которые ему не принадлежали. "Это была твоя идея замаскироваться под доктора Бича. Кстати, как поживает мой спаситель?"
  
   Спасательная команда Пердью состояла из двух человек, знакомых с его дорогой доктором Ниной Гулд - католическим священником и врачом общей практики из Обана, Шотландия. Эти двое взяли на себя смелость спасти Пердью от жестокой кончины в подвале злой Иветты Вольф, члена Ордена Черного Солнца первого уровня, известной своим фашистским консортам как Мать .
  
   "У него все хорошо, хотя он немного ожесточился после испытания с вами и отцом Харпером в том адском доме. Я уверен, что то, что сделало его таким, сделало бы его чрезвычайно достойным освещения в прессе, но он отказывается пролить на это какой-либо свет, " Сэм пожал плечами. "Министр тоже в восторге от этого, и это просто заставляет мои яйца чесаться, ты знаешь".
  
   Пердью усмехнулся. "Я уверен, что так и есть. Поверь мне, Сэм, то, что мы оставили в том спрятанном старом доме, лучше не открывать. Как Нина?"
  
   "Она в Александрии, помогает музею составить каталог некоторых сокровищ, которые мы обнаружили. Они хотят назвать этот конкретный экспонат именем Александра Македонского - что-то вроде Находки Гулда / Эрла, в честь тяжелой работы Нины и Джоанны по обнаружению Письма Олимпиады и тому подобного. Конечно, они не упомянули ваше уважаемое имя. Уколы."
  
   "Я вижу, у нашей девочки большие планы", - сказал Пердью, мягко улыбаясь и радуясь слышать, что дерзкий, умный и красивый историк наконец-то получает заслуженное признание академического мира.
  
   "Да, и она все еще спрашивает меня, как мы можем вытащить тебя из этого затруднительного положения раз и навсегда, на что мне обычно приходится менять тему, потому что... ну, я, честно говоря, не знаю масштабов этого, " сказал Сэм, переводя разговор в более серьезное русло.
  
   "Ну, вот почему ты здесь, старина", - вздохнул Пердью. "И у меня не так много времени, чтобы ввести вас в курс дела, так что садитесь и выпейте виски".
  
   Сэм ахнул: "Но, сэр, я врач по вызову. Как ты смеешь?" Он протянул свой бокал Пердью, чтобы тот подкрасил его рябчиком. "Не будь скупым, сейчас".
  
   Было приятно снова подвергнуться пыткам юмора Сэма Клива, и Пердью доставило огромную радость еще раз пострадать от юношеской глупости журналиста. Он прекрасно знал, что может доверить Кливу свою жизнь и что, когда это было важнее всего, его друг мог мгновенно и великолепно взять на себя роль профессионального коллеги. Сэм мог мгновенно превратиться из глупого шотландца в энергичного силовика - бесценное качество в опасном мире оккультных реликвий и помешанных на науке.
  
   Двое мужчин сели на пороге балконных дверей, как раз с внутренней стороны, чтобы плотные белые кружевные занавески могли скрыть их разговор от посторонних глаз, наблюдавших за лужайками. Они разговаривали вполголоса.
  
   "Короче говоря, - сказал Пердью, - сукин сын, который организовал мое похищение, и похищение Нины, если уж на то пошло, является членом Black Sun по имени Джозеф Карстен".
  
   Сэм записал название в потрепанный блокнотик, который носил в кармане пиджака. "Он уже мертв?" Как ни в чем не бывало спросил Сэм. На самом деле, его тон был настолько будничным, что Пердью не знал, волноваться ему или ликовать от такого ответа.
  
   "Нет, он очень даже живой", - ответил Пердью.
  
   Сэм поднял глаза на своего седовласого друга. "Но мы хотим, чтобы он умер, верно?"
  
   "Сэм, это должен быть тонкий ход. Убийство - для коротышек", - сказал ему Пердью.
  
   "Неужели? Скажи это сморщенной старой суке, которая сделала это с тобой, " прорычал Сэм, указывая на тело Пердью. "Орден Черного солнца должен был умереть вместе с нацистской Германией, мой друг, и я собираюсь чертовски убедиться, что они исчезнут, прежде чем я лягу в свой гроб".
  
   "Я знаю, " утешил его Пердью, " и я ценю рвение положить конец послужному списку моих недоброжелателей. Я действительно хочу. Но подождите, пока не узнаете всю историю. Тогда скажи мне, что то, что я запланировал, не лучший пестицид ".
  
   "Хорошо", - согласился Сэм, несколько ослабив свое стремление покончить с кажущейся вечной проблемой, создаваемой теми, кто все еще сохранял порочность элиты СС. "Продолжай, расскажи мне остальное".
  
   "Вам понравится этот поворот, каким бы обескураживающим он ни был для меня", - признался Пердью. "Джозеф Карстен - не кто иной, как Джо Картер, нынешний глава Секретной разведывательной службы".
  
   "Иисус!" - Воскликнул Сэм в изумлении. "Ты не можешь быть серьезным! Этот человек такой же британец, как полдник и Остин Пауэрс ".
  
   "Это та часть, которая ставит меня в тупик, Сэм", - пришел ответ от Пердью. "Ты понимаешь, к чему я здесь клоню?"
  
   "МИ-6 незаконно присваивает ваше имущество", - медленно ответил Сэм, пока его разум и блуждающий взгляд перебирали все возможные связи. "Британской секретной службой руководит член организации "Черное солнце", и никто ничего не знает, даже после этого судебного надувательства". Его темные глаза быстро забегали, когда его колеса повернулись, чтобы объехать все стороны вопроса. "Пердью, зачем ему твой дом?"
  
   Пердью беспокоил Сэма. Он казался почти безразличным, как будто онемел после облегчения от того, что поделился своими знаниями. Мягким, усталым голосом он пожал плечами и показал раскрытыми ладонями: "Из того, что, как мне показалось, я подслушал в той дьявольской столовой, они думают, что в Райхтисусисе хранятся все реликвии, за которыми гонялись Гиммлер и Гитлер".
  
   "Не совсем неправда", - заметил Сэм, делая заметки для собственного ознакомления.
  
   "Да, но Сэм, то, что, по их мнению, я спрятал здесь, сильно переоценено. Не только это. То, что у меня здесь есть, никогда не должно, " он крепко сжал предплечье Сэма, " никогда попасть в руки Джозефа Карстена! Не в качестве Военной разведки 6 или Ордена Черного Солнца . Этот человек мог бы свергнуть правительства, имея всего лишь половину патентов, хранящихся в моих лабораториях!" Глаза Пердью были влажными, его старая рука на коже Сэма дрожала, когда он умолял своего единственного надежного.
  
   "Ладно, старый петух", - сказал Сэм, надеясь смягчить манию на лице Пердью.
  
   "Послушай, Сэм, никто не знает, чем я занимаюсь", - продолжил миллиардер. "Никто по нашу сторону линии фронта не знает, что гребаный нацист отвечает за безопасность Британии. Ты нужен мне, великий журналист-расследователь, лауреат Пулитцеровской премии, репортер знаменитостей... чтобы расстегнуть застежку парашюта этого ублюдка, понятно?"
  
   Сэм получил сообщение, громкое и ясное. Он мог видеть, что у вечно приятного и собранного Дейва Пердью в его крепости появились трещины. Было очевидно, что эта новая разработка нанесла гораздо более глубокий разрез гораздо более острым лезвием, и оно прокладывало себе путь вдоль линии подбородка Пердью. Сэм понял, что должен разобраться с этим делом до того, как нож Карстена прочертил красный полумесяц вокруг горла Пердью и покончил с ним навсегда. Его друг попал в серьезную беду, и его жизнь была в явной опасности, больше, чем когда-либо прежде.
  
   "Кто еще знает его истинную личность? Пэдди знает?" - Спросил Сэм, уточняя, кто замешан, чтобы он мог решить, с чего начать. Если бы Патрик Смит знал, что Картер - это Джозеф Карстен, он мог бы снова оказаться в опасности.
  
   "Нет, на слушании он понял, что меня что-то встревожило, но я решил держать такую большую вещь очень близко к груди. На данный момент он в неведении по этому поводу ", - подтвердил Пердью.
  
   "Я думаю, что так будет лучше", - признал Сэм. "Давайте посмотрим, насколько мы можем предотвратить серьезные последствия, пока мы выясняем, как пнуть этого шарлатана в пасть ястребу".
  
   Все еще намереваясь последовать совету Джоан Эрл, данному во время их беседы в илистых льдах Ньюфаундленда во время открытия "Александра Македонского", Пердью обратился к Сэму. "Просто, пожалуйста, Сэм, позволь нам сделать это по-моему. У меня есть причина для всего этого ".
  
   "Я обещаю, мы можем поступить по-твоему, но если ситуация выйдет из-под контроля, Пердью, я вызову бригаду отступников, чтобы они поддержали нас. Этот Карстен обладает силой, с которой мы не можем бороться в одиночку. Обычно в высших отделениях военной разведки существует относительно непробиваемый щит, если вы понимаете, что я имею в виду, " предупредил Сэм. "Эти люди так же могущественны, как слово королевы, Пердью. Этот ублюдок может делать с нами совершенно отвратительные вещи и прикрывать это, как будто он кот, который нагадил в ящик для мусора. Никто никогда не узнает. И тот, кто предъявляет претензии, может быть быстро вычеркнут ".
  
   "Да, я знаю. Поверьте мне, я полностью осознаю ущерб, который он может нанести ", - признался Пердью. "Но я не хочу его смерти, если у меня не будет другого выхода. На данный момент я буду использовать Патрика и мою команду юристов, чтобы держать Карстена в страхе столько, сколько смогу ".
  
   "Хорошо, позвольте мне заглянуть в некоторую историю, свидетельства о собственности, налоговые отчеты и все такое. Чем больше мы узнаем об этом ублюдке, тем больше нам придется заманивать его в ловушку ". Теперь у Сэма были все его записи в порядке, и теперь, когда он знал масштабы неприятностей, с которыми столкнулся Пердью, он был непреклонен в том, чтобы использовать свою хитрость для противодействия.
  
   "Хороший человек", - выдохнул Пердью, испытывая облегчение от того, что рассказал об этом кому-то вроде Сэма, кому-то, на кого он мог положиться, кто с экспертной точностью наступит на нужные грабли. "Теперь, я полагаю, стервятникам за этой дверью нужно увидеть, как вы с Патриком завершаете мое медицинское обследование".
  
   С Сэмом в его облике доктора Бича и Патриком Смитом, использующим уловку, Пердью попрощался с дверью своей спальни. Сэм оглянулся. "Геморрой является обычным явлением для такого рода сексуальной практики, мистер Пердью. Я видел это в основном у политиков и... агентов разведки... но тут не о чем беспокоиться. Будь здоров, и я скоро тебя увижу".
  
   Пердью исчез в своей комнате, чтобы посмеяться, в то время как Сэм был объектом нескольких обиженных взглядов по пути к парадным дверям. Вежливо кивнув, он вышел из поместья со своим другом детства в хвосте. Патрик привык к вспышкам гнева Сэма, но в этот день ему было чертовски трудно сохранять свое строго профессиональное поведение, по крайней мере, до тех пор, пока они не сели в его "Вольво" и не покинули поместье - в стежках.
  
  
   5
   Горе в стенах виллы д'Шанталь
  
  
  
   Антрево - два дня спустя
  
  
   Теплый вечер едва согрел ноги мадам Шанталь, когда она надела еще одну пару чулок поверх шелковых колготок. Была осень, но для нее зимние холода уже были повсюду, куда бы она ни пошла.
  
   "Боюсь, у тебя что-то не так, дорогая", - предположил ее муж, в сотый раз поправляя галстук. "Ты уверен, что не можешь просто потерпеть свою простуду сегодня вечером и пойти со мной? Знаешь, если люди будут продолжать видеть, как я прихожу на банкеты одна, они могут начать подозревать, что между нами что-то не ладится ".
  
   Он посмотрел на нее с беспокойством. "Они не должны знать, что мы практически банкроты, вы понимаете? Твое отсутствие там со мной может спровоцировать сплетни и привлечь к нам внимание. Не те люди могут расследовать нашу ситуацию, просто чтобы удовлетворить свое любопытство. Ты же знаешь, что я ужасно волнуюсь и что я должен сохранить расположение министра и его акционеров, иначе нам конец ".
  
   "Да, конечно, хочу. Просто поверь мне, когда я говорю, что скоро нам не придется беспокоиться о сохранении собственности ", - заверила она его слабым голосом.
  
   "Что это значит? Я же сказал тебе - я не продаю бриллианты. Это единственное оставшееся доказательство нашего статуса!" - решительно сказал он, хотя его слова были вызваны скорее беспокойством, а не гневом. "Пойдем со мной сегодня вечером и надень что-нибудь экстравагантное, просто чтобы помочь мне выглядеть достойно - той роли, которую я должен играть как настоящий успешный деловой человек".
  
   "Анри, я обещаю, что буду сопровождать тебя на следующем. Я просто не чувствую, что смогу так долго сохранять жизнерадостное выражение лица, пока борюсь с приступом лихорадки и боли ". Шанталь подошла к мужу неторопливой походкой, улыбаясь. Она поправила ему галстук и чмокнула в щеку. Он положил тыльную сторону ладони ей на лоб, чтобы проверить температуру, затем заметно отшатнулся.
  
   "Что?" - спросила она.
  
   "Боже мой, Шанталь. Я не знаю, что за лихорадка у тебя, но, похоже, все происходит наоборот. Ты холоден, как... труп", - в конце концов выдавил он уродливое сравнение.
  
   "Я же говорила тебе, " беспечно ответила она, " я чувствую себя недостаточно хорошо, чтобы украшать твой бок, как подобает жене барона. А теперь поторопись, ты можешь опоздать, а это совершенно неприемлемо".
  
   "Да, миледи", - улыбнулся Анри, но его сердце все еще бешено колотилось от шока, вызванного ощущением кожи его жены, температура которой была настолько низкой, что он не мог понять, почему ее щеки и губы все еще горели румянцем. Барон умел хорошо скрывать свои чувства. Это было обязательным условием его титула и порядком ведения бизнеса. Вскоре после этого он уехал, отчаянно желая еще раз оглянуться на свою жену, машущую на прощание из открытой входной двери их замка Belle Époque, но он решил соблюсти приличия.
  
   Под умеренным небом апрельского вечера барон де Мартин неохотно покинул свой дом, но его жена была только рада уединению. Однако это было сделано не ради того, чтобы побыть одному. Она поспешно приготовилась к приему своего гостя, предварительно достав три бриллианта из сейфа своего мужа. Селеста была великолепна, настолько захватывала дух, что она не хотела с ней расставаться, но то, что она хотела от алхимика, было намного важнее.
  
   "Сегодня вечером я спасу нас, мой дорогой Анри", - прошептала она, выкладывая бриллианты на зеленую бархатную салфетку, вырезанную из платья, которое она обычно надевала на банкеты, подобные тому, на который только что ушел ее муж. Обильно потирая озябшие руки, Шанталь протянула их к огню в очаге, чтобы согреть. Равномерное биение каминных часов мерило шагами тихий дом, пробираясь ко второй половине циферблата. У нее оставалось тридцать минут до того, как он придет. Ее экономка уже знала его в лицо, как и ее помощница, но они еще не объявили о его прибытии.
  
   В своем дневнике она сделала запись за день, упомянув о своем состоянии. Шанталь была хранительницей записей, заядлым фотографом и писательницей. Она писала стихи на все случаи жизни, даже в самые простые моменты развлечения она сочиняла стихи в память об этом. Воспоминания о годовщине каждого дня были просмотрены в предыдущих журналах, чтобы утолить ее ностальгию. Большая поклонница уединения и старины, Шанталь вела свои дневники в книгах в дорогих переплетах и получала истинное удовольствие, записывая свои мысли.
  
  
   14 Avril 2016 - Entrevaux
  
   Кажется, я заболеваю. Мое тело невероятно холодное, хотя на улице едва ли ниже 19 градусов. Даже огонь рядом со мной кажется лишь иллюзией моих глаз; я вижу языки пламени, не ощущая жара. Если бы не мои неотложные дела, я бы отменил сегодняшнюю встречу. Но я не могу. Мне просто приходится довольствоваться теплой одеждой и вином, чтобы не сойти с ума от холода.
  
   Мы продали все, что могли, чтобы сохранить бизнес на плаву, и я опасаюсь за здоровье моего дорогого Генри. Он не спит и, как правило, эмоционально отстранен. У меня не так много времени, чтобы написать больше, но я знаю, что то, что я собираюсь сделать, вытащит нас из финансовой ямы, в которую мы попали.
  
   Мистер Райя, египетский алхимик, имеющий безупречную репутацию среди своих клиентов, наносит мне визит сегодня вечером. С его помощью мы увеличим стоимость тех немногих драгоценностей, которые у меня остались, которые будут стоить намного дороже, когда я их продам. В качестве гонорара я дарю ему Селесту, ужасный поступок, особенно по отношению к моему любимому Анри, семья которого считает камень священным и владеет им с незапамятных времен. Но это небольшая сумма, от которой можно отказаться в обмен на очистку и повышение стоимости других бриллиантов, что восстановит наше финансовое положение и поможет моему мужу сохранить свое баронство и свою землю.
  
   Анна, Луиза и я инсценируем взлом до возвращения Генри, чтобы мы могли объяснить исчезновение "Селесты". Мое сердце болит за Анри, за то, что я таким образом оскверняю его наследие, но я чувствую, что это единственный способ восстановить наш статус, прежде чем мы погрузимся в безвестность и закончим позором. Но мой муж получит выгоду, и это все, что имеет значение для меня. Я никогда не смогу сказать ему об этом, но как только он восстановится и будет чувствовать себя комфортно на своем посту, он снова будет хорошо спать, хорошо питаться и будет счастлив. Это стоит гораздо больше, чем любой сверкающий драгоценный камень.
  
   - Шанталь
  
  
   Подписав свое имя, Шанталь еще раз посмотрела на часы в своей гостиной. Она писала какое-то время. Как всегда, она положила дневник в нишу за картиной прадеда Анри и задалась вопросом, что могло быть причиной срыва ее назначения. Где-то в тумане своих мыслей, пока она писала, она услышала, как часы пробили час, но не обратила на это внимания, чтобы не забыть, что она хотела занести на страницу дневника за этот день. Теперь она была удивлена, увидев, что богато украшенная длинная стрелка опустилась с двенадцати до пяти.
  
   "Уже на двадцать пять минут опаздываешь?" - прошептала она, набрасывая еще одну шаль на дрожащие плечи. "Анна!" - позвала она свою экономку, когда та взяла кочергу, чтобы разжечь огонь. Когда она с шипением подбросила еще одно полено, оно выплюнуло тлеющие угольки в жерло дымохода, но у нее не было времени погладить пламя и сделать его сильнее. Поскольку ее встреча с Райей откладывалась, у Шанталь оставалось меньше времени для завершения их деловых отношений до возвращения ее мужа. Это немного встревожило хозяйку дома. Быстро, после того как она снова повернулась перед камином, ей пришлось спросить своих сотрудников, звонил ли ее гость, чтобы объяснить, почему он опоздал. "Анна! Где ты, ради Бога? " снова закричала она, не чувствуя тепла от пламени, которое практически лизало ее ладони.
  
   Шанталь не услышала ответа ни от своей горничной, ни от экономки, ни от своей помощницы. "Только не говори мне, что они забыли, что сегодня вечером работали сверхурочно", - пробормотала она себе под нос, спеша по коридору в восточную часть виллы. "Анна! Бриджит!" Теперь она позвала громче, когда обогнула кухонную дверь, за которой была только темнота. Плавая в темноте, Шанталь могла видеть оранжевый огонек кофеварки, разноцветные огоньки настенных розеток и некоторых ее приборов; так это всегда выглядело после того, как дамы уходили на целый день. "Мой Бог, они забыли", - пробормотала она, с усилием вздыхая, когда холод сковал ее внутренности, как укус льда на влажной коже.
  
   Хозяйка виллы торопливо двинулась по коридорам, обнаружив, что она дома одна. "Отлично, теперь я должна извлечь из этого максимум пользы", - пожаловалась она. "Луиза, по крайней мере, скажи мне, что ты все еще на дежурстве", - обратилась она к закрытой двери, за которой ее помощница обычно занималась налогами Шанталь, благотворительностью и взаимодействием с прессой. Дверь из темного дерева была заперта, и изнутри не донеслось никакого ответа. Шанталь была разочарована.
  
   Даже если бы ее гость все еще появился, у нее не было бы достаточно времени, чтобы предъявить обвинение во взломе и проникновении, которое она заставила бы предъявить своего мужа. Ворча себе под нос, пока шла, аристократка продолжала натягивать шали на грудь и прикрывать шею сзади, распуская волосы, чтобы создать своего рода изоляцию. Было около 9 часов вечера, когда она вошла в гостиную.
  
   Неразбериха ситуации почти душила ее. Она недвусмысленно велела своим сотрудникам ожидать мистера Рая, но больше всего ее озадачило то, что не только ее помощница и экономка, но и ее гость уклонились от договоренности. Неужели ее муж пронюхал о ее планах и дал ее людям отгул на ночь, чтобы помешать ей встретиться с мистером Райей? И что еще более тревожно, неужели Генри каким-то образом избавился от Райи?
  
   Когда она вернулась к тому месту, где разложила бархатную салфетку с тремя бриллиантами, Шанталь испытала большее потрясение, чем просто то, что была дома одна. У нее вырвался судорожный вздох, когда она зажала рот руками при виде пустой ткани. Слезы подступили к ее глазам, жгуче поднимаясь из глубины живота и пронзая сердце. Камни были украдены, но что усиливало ее ужас, так это тот факт, что кто-то смог забрать их, пока она была в доме. Никакие меры безопасности не были нарушены, что привело мадам Шанталь в ужас от множества возможных объяснений.
  
  
   6
   Высокая цена
  
  
   "Лучше иметь доброе имя, чем богатство"
  
   - Король Соломон
  
  
   Начал дуть ветер, но все еще он не мог нарушить тишину на вилле, где Шанталь стояла в слезах от своей потери. Дело было не только в потере ее бриллиантов и неизмеримой ценности "Селесты", но и во всем остальном, что было потеряно из-за кражи.
  
   "Ты глупая, безмозглая сука! Осторожнее со своими желаниями, глупая сука!" - причитала она сквозь плен своих пальцев, сетуя на извращенный результат своего первоначального плана. "Теперь тебе не нужно лгать Анри. Они действительно были украдены!"
  
   Что-то зашевелилось в вестибюле, скрип шагов по деревянному полу. Из-за занавесок, выходящих на лужайку перед домом, она посмотрела вниз, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь, но там было пусто. Тревожный скрип раздавался на пол-лестничного пролета ниже из гостиной, но Шанталь не могла вызвать полицию или охранную компанию для ее поиска. Они наткнулись бы на настоящее, когда-то сфабрикованное преступление, и у нее были бы большие неприятности.
  
   Или стала бы она?
  
   Размышления о последствиях такого звонка терзали ее мозг. Прикрыла ли она все свои базы, если они обнаружатся? Если уж на то пошло, она скорее расстроит своего мужа и рискнет месяцами испытывать недовольство, чем будет убита злоумышленником, достаточно умным, чтобы обойти систему безопасности ее дома.
  
   Тебе лучше определиться, женщина. Время на исходе. Если вор собирается убить вас, вы напрасно тратите время, позволяя ему разобраться в вашем доме.Ее сердце в страхе забилось в груди. С другой стороны, если ты позвонишь в полицию и твой план раскроется, Генри может развестись с тобой за потерю Селесты; за то, что ты даже посмела подумать, что у тебя было право ее отдать!
  
   Шанталь было так ужасно холодно, что ее кожа горела, как от обморожения, под толстыми слоями одежды. Она постукивала ботинками по ковру, чтобы увеличить приток воды к ступням, но они оставались холодными и причиняли боль внутри обуви.
  
   Спустя глубокий вдох, она приняла решение. Шанталь поднялась со стула и взяла кочергу из камина. Ветер становился громче, единственная серенада к одинокому потрескиванию бессильного огня, но Шанталь держала свои чувства начеку, когда вышла в коридор, чтобы найти источник скрипа. Под разочарованными взглядами умерших предков ее мужа, изображенных на картинах, развешанных вдоль стен, она поклялась сделать все, что в ее силах, от этой злополучной идеи.
  
   С покером в руке она спустилась по лестнице впервые с тех пор, как помахала на прощание Анри. Во рту у Шанталь пересохло, язык казался толстым и неуместным, а горло шершавым, как наждачная бумага. Глядя на картины, изображающие женщин из семьи Анри, Шанталь не могла не почувствовать укол вины при виде великолепных бриллиантовых ожерелий, украшающих их шеи. Она опустила взгляд, вместо того чтобы терпеть их высокомерные выражения, проклинающие ее.
  
   По мере того, как Шанталь продвигалась по дому, она включала каждый свет; она хотела убедиться, что здесь нет места, где можно спрятаться тому, кому не рады. Перед ней северный лестничный пролет тянулся вниз до первого этажа, откуда доносился скрип. Ее пальцы заныли от боли, когда она крепко сжала кочергу.
  
   Когда Шанталь достигла нижней площадки, она повернулась, чтобы проделать долгий путь по мраморному полу, чтобы щелкнуть выключателем в вестибюле, но ее сердце остановилось от того, что представляла собой полутьма. Она тихо всхлипнула от ужасающего видения, представшего перед ней. Рядом с выключателем на дальней боковой стенке было дано резкое объяснение скрипу. Подвешенное на веревке к потолочной балке женское тело раскачивалось из стороны в сторону на ветру из открытого окна.
  
   Колени Шанталь подогнулись, и ей пришлось сдержать первобытный крик, который умолял родиться. Это была Бригитта, ее экономка. У высокой, худой тридцатидевятилетней блондинки было посиневшее лицо, отвратительная и жутко искаженная версия ее некогда красивого облика. Ее туфли упали на пол, не более чем в метре от кончиков ее ног. Атмосфера внизу, в вестибюле, показалась Шанталь Арктической, почти невыносимой, и она не могла долго ждать, прежде чем испугалась, что ноги у нее отнимутся. Ее мышцы горели и затвердели от холода, и она почувствовала, как натянулись сухожилия внутри ее тела.
  
   Мне нужно подняться наверх!мысленно прокричала она. Мне нужно добраться до камина, иначе я замерзну до смерти. Я просто запрусь и вызову полицию.Собрав все свои силы, она вразвалку поднялась по ступенькам, преодолевая их одну за другой, в то время как пристальный мертвый взгляд Бриджит следил за ней со стороны. Не смотри на нее, Шанталь! Не смотри на нее.
  
   Вдалеке она могла видеть уютную, теплую гостиную, то, что теперь стало ключевым для ее выживания. Если бы она могла просто добраться до камина, ей нужно было бы охранять только одну комнату, вместо того, чтобы пытаться исследовать огромный опасный лабиринт своего огромного дома. Как только ее запрут в гостиной, по расчетам Шанталь, она сможет вызвать власти и попытаться притвориться, что не знала о пропаже бриллиантов, пока об этом не узнает ее муж. На данный момент ей пришлось смириться с потерей своей любимой экономки и убийцей, который, возможно, все еще находится в доме. Сначала она должна была остаться в живых, а потом понести наказание за неправильные решения. Ужасное натяжение веревки звучало как прерывистое дыхание, когда она проходила вдоль перил. Ее затошнило, а зубы застучали от холода.
  
   Из маленького кабинета Луизы, одной из свободных комнат на первом этаже, донесся ужасный стон. Из-под двери вырвался ледяной порыв воздуха и, пробежав по ботинкам Шанталь, поднялся вверх по ее ногам. Нет, не открывай дверь, убеждали ее доводы. Вы знаете, что происходит. У нас нет времени искать доказательства того, что ты уже знаешь, Шанталь. Ну же. Ты знаешь. Мы можем это почувствовать. Как ужасный кошмар с ногами, вы знаете, что вас ждет. Просто подойди к огню.
  
   Подавив желание открыть дверь Луизы, Шанталь отпустила ручку и повернулась, чтобы оставить то, что стонало внутри, при себе. "Слава Богу, что все огни горят", - пробормотала она сквозь сжатые челюсти, обхватив себя руками, пока шла к гостеприимной двери, которая вела к чудесному оранжевому отблеску камина.
  
   Глаза Шанталь расширились, когда она посмотрела вперед. Сначала она не была уверена, действительно ли видела, как двигалась дверь, но, приблизившись к комнате, она заметила, что она заметно медленно закрывается. Пытаясь поторопиться, она держала кочергу наготове для того, кто закрывал дверь, но ей нужно было войти.
  
   Что, если в доме больше одного убийцы? Что, если тот, что в гостиной, отвлекает вас от того, что в комнате Луизы?подумала она, пытаясь разглядеть какую-нибудь тень или фигуру, которые могли бы помочь ей понять природу инцидента. Не самое подходящее время поднимать этот вопрос, заметил другой ее внутренний голос.
  
   Лицо Шанталь было ледяным, губы бесцветными, а тело ужасно дрожало, когда она подошла к двери. Но она захлопнулась, как только она попробовала ручку, отбросив ее назад от силы. Пол был похож на каток, и она поспешила снова подняться на ноги, рыдая от поражения под ужасные звуки стонов, доносящиеся из-за двери Луизы. Охваченная ужасом, Шанталь попыталась толкнуть дверь гостиной, но она была слишком слаба от холода.
  
   Она упала на пол, заглядывая под дверь даже просто для того, чтобы увидеть свет камина. Даже это могло бы немного утешить ее, если бы она представила себе жару, но толстый ковер мешал ей видеть. Она снова попыталась встать, но ей было так холодно, что она просто свернулась калачиком в углу рядом с закрытой дверью.
  
   Иди в одну из других комнат и принеси одеяла, идиотка, подумала она. Давай, разожги еще один огонь, Шанталь. На вилле четырнадцать каминов, и вы готовы погибнуть из-за одного?Содрогнувшись, она хотела улыбнуться облегчению от решения. Мадам Шанталь с трудом поднялась на ноги, чтобы добраться до ближайшей гостевой спальни с камином. Всего четыре двери вниз и несколько ступенек вверх.
  
   Издаваемые за второй дверью тяжкие стоны действовали на ее психику и нервы, но хозяйка дома знала, что умрет от переохлаждения, если не доберется до четвертой комнаты. В нем был выдвижной ящик со спичками и зажигалками в изобилии, а в решетке на щеке камина было достаточно бутана, чтобы взорваться. Ее мобильный телефон был в гостиной, а компьютеры - в разных комнатах на первом этаже - месте, куда она боялась заходить, месте, где окно было открыто, а ее покойная экономка отсчитывала время, как часы на каминной полке.
  
   "Пожалуйста, пожалуйста, пусть в комнате будут поленья", - она дрожала, потирая руки и натягивая на лицо кончик своей шали, чтобы попытаться уловить в ней немного своего теплого дыхания. Крепко зажав кочергу под мышкой, она обнаружила, что комната открыта. Паника Шанталь металась между убийцей и холодом, и она постоянно задавалась вопросом, что убьет ее быстрее. С огромным рвением она пыталась сложить поленья в камин в гостиной, в то время как навязчивые стоны из другой комнаты становились все слабее.
  
   Ее руки неловко пытались ухватиться за дерево, но она едва могла больше пользоваться пальцами. Что-то в ее состоянии было странным, подумала она. Тот факт, что ее дом был должным образом отапливаем, и она не могла видеть пар от своего дыхания, прямо опровергал ее предположение о том, что погода в Ницце была необычно холодной для этого времени года.
  
   "Все это, - она кипела от своих неверно направленных намерений, пытаясь зажечь газ под поленьями, - только для того, чтобы согреться, когда еще даже не холодно! Что происходит? Я замерзаю до смерти изнутри!"
  
   Огонь с ревом разгорелся, и воспламенение газа бутана мгновенно окрасило бледный интерьер комнаты. "Ах! Красиво!" - воскликнула она. Она опустила кочергу, чтобы погреть ладони в яростном очаге, который ожил, потрескивая языками и рассыпая искры, которые могли бы затухнуть при малейшем толчке. Она смотрела, как они летают и исчезают, когда она сунула руки в камин. Что-то зашуршало у нее за спиной, и Шанталь обернулась, чтобы взглянуть в изможденное лицо Абдула Райи с черными запавшими глазами.
  
   "Мистер Рая!" - невольно произнесла она. "Ты забрал мои бриллианты!"
  
   "Я сделал, мадам", - спокойно сказал он. "Но как бы то ни было, я не расскажу вашему мужу, что вы делали за его спиной".
  
   "Ты сукин сын!" Она подавила свой гнев, но ее тело отказывало ей в проворстве для выпада.
  
   "Лучше держитесь поближе к огню, мадам. Чтобы жить, нам нужно тепло. Но бриллианты не могут заставить вас дышать", - поделился он своей мудростью.
  
   "Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать? Я знаю очень умелых людей, и у меня есть деньги, чтобы нанять лучших охотников, если вы не вернете мне мои бриллианты!"
  
   "Оставьте свои угрозы, мадам Шанталь", - сердечно предупредил он. "Мы оба знаем, зачем тебе понадобился алхимик, чтобы произвести магическую трансмутацию твоих последних драгоценных камней. Тебе нужны деньги. Цок-цок, " поучал он. "Ты скандально богат, видишь богатство только тогда, когда слеп к красоте и цели. Ты не заслуживаешь того, что имеешь, поэтому я взял на себя смелость освободить тебя от этого ужасного бремени ".
  
   "Как ты д-смеешь?" она нахмурилась, ее искаженное лицо едва ли потеряло свой голубой оттенок в свете ревущего пламени.
  
   "Я осмеливаюсь. Вы, аристократы, сидите на самых замечательных дарах земли и претендуете на них как на свои собственные. Вы не можете купить силу богов, только развращенные души мужчин и женщин. Вы это доказали. Эти упавшие звезды не принадлежат вам. Они принадлежат всем нам, магам и ремесленникам, которые владеют ими, чтобы создавать, украшать и усиливать то, что слабо ", - страстно говорил он.
  
   "Ты? Волшебник? " она пусто рассмеялась. "Вы художник-геолог. Не существует такой вещи, как магия, ты, дурак!"
  
   "Их там нет?" - спросил он с улыбкой, поигрывая Селестой между пальцами. "Тогда скажите мне, мадам, как я создал у вас иллюзию страдания от гипотермии?"
  
   Шанталь потеряла дар речи, была в ярости и ужасе. Хотя она и знала, что это странное состояние принадлежало только ей, она не могла смириться с мыслью, что он холодно коснулся ее руки при их последней встрече. Вопреки законам природы, она, тем не менее, умирала от холода. В ее глазах застыл ужас, когда она смотрела, как он уходит.
  
   "Прощайте, мадам Шанталь. Пожалуйста, согрейтесь".
  
   Уходя под раскачивающейся горничной, Абдул Райя услышал леденящий кровь крик из комнаты для гостей... как он и ожидал. Он сунул бриллианты в карман, в то время как наверху мадам Шанталь забралась в камин, чтобы хоть немного смягчить свою холодность, какую только могла. Поскольку все это время ее организм функционировал при безопасной температуре 37,5 ў C, вскоре после этого она умерла, охваченная огнем.
  
  
   7
   Отсутствует предатель в Яме Откровения
  
  
   Пердью испытывал то, чего не привык знать раньше, - крайнюю ненависть к другому человеку. Хотя он медленно восстанавливался физически и умственно после тяжелого испытания в маленьком городке Фаллин, Шотландия, он обнаружил, что единственное, что омрачало возвращение его жизнерадостного беззаботного отношения, был тот факт, что Джо Картер, или Джозеф Карстен, все еще переводил дыхание. У него оставался необычно неприятный привкус во рту каждый раз, когда он обсуждал предстоящий трибунал со своими адвокатами под руководством специального агента Патрика Смита.
  
   "Только что получил эту записку, Дэвид", - объявил Гарри Вебстер, главный юридический представитель Пердью. "Не знаю, хорошая это для тебя новость или плохая".
  
   Двое партнеров Вебстера и Патрик присоединились к Пердью и его адвокату за обеденным столом в столовой с высокими потолками отеля Wrichtishousis. Им были предложены булочки и чай, которые делегация с радостью приняла, прежде чем отправиться на то, что, как они надеялись, будет быстрым и мягким слушанием.
  
   "Что это?" Спросил Пердью, чувствуя, как подпрыгнуло его сердце. Ему никогда раньше не приходилось ничего бояться. Его богатство, ресурсы и представители всегда могли решить любую из его проблем. Однако за последние несколько месяцев он понял, что единственное истинное богатство в жизни - это свобода, и он был близок к тому, чтобы потерять ее. Поистине ужасное прозрение.
  
   Гарри нахмурился, проверяя мелкий шрифт электронного письма, полученного из юридического отдела штаб-квартиры Секретной разведывательной службы. "О, в любом случае, для нас это, вероятно, не имеет большого значения, но главы МИ-6 там не будет. Это электронное письмо предназначено для уведомления и извинения всех вовлеченных сторон за его отсутствие, но у него возникли личные неотложные дела, которыми он должен был заняться ".
  
   "Где?" - спросил я. - Нетерпеливо воскликнул Пердью.
  
   Удивив жюри своей реакцией, он быстро преуменьшил ее, пожав плечами и улыбнувшись: "Просто любопытно, почему человек, который приказал осадить мое поместье, не потрудился присутствовать при моих похоронах".
  
   "Никто не собирается хоронить тебя, Дэвид", - утешал Гарри Вебстер голосом своего адвоката. "Но там не упоминается, куда, только то, что он должен был отправиться на родину своих предков. Я полагаю, что это должно быть в каком-то уголке отдаленной Англии ".
  
   Нет, это должно быть где-то в Германии или Швейцарии, или в одном из тех уютных нацистских гнезд, Пердью усмехнулся в своих мыслях, желая, чтобы он мог просто раскрыть вслух, в чем заключалась правда о лицемерном лидере. Втайне он испытал огромное облегчение, узнав, что ему не придется смотреть в отвратительную физиономию своего врага, когда с ним будут публично обращаться как с преступником, наблюдая, как ублюдок упивается своим затруднительным положением.
  
   Сэм Клив позвонил накануне вечером, чтобы сообщить Пердью, что 8-й канал и World Broadcast Today, возможно, также CNN, будут доступны для трансляции всего, что журналист-расследователь собрал воедино, чтобы разоблачить любые злодеяния MI6 на мировой арене и британскому правительству. Однако, пока у них не было достаточно улик, чтобы обвинить Карстена, Сэму и Пердью приходилось держать все знания в секрете. Проблема была в том, что Карстен знал. Он знал, что Пердью знал, и это представляло прямую угрозу, то, что Пердью должен был предвидеть. Что его беспокоило, так это то, как Карстен решит покончить с ним, поскольку Пердью навсегда остался бы в тени, даже если бы его посадили в тюрьму.
  
   "Могу я воспользоваться своим мобильным телефоном, Патрик?" спросил он ангельским тоном, как будто не мог связаться с Сэмом, если бы захотел.
  
   "Хм, да, конечно. Но я должен знать, кому вы собираетесь позвонить ", - сказал Патрик, открывая сейф, в котором он хранил все предметы, к которым Пердью не имел доступа без разрешения.
  
   "Сэм Клив", - беспечно сказал Пердью, немедленно получив одобрение Патрика, но получив странную оценку от Вебстера.
  
   "Почему?" - спросил он Пердью. "Слушание состоится менее чем через три часа, Дэвид. Я предлагаю использовать время с умом ".
  
   "Это то, что я делаю. Спасибо за твое мнение, Гарри, но это в значительной степени относится к Сэму, если ты не возражаешь ", - ответил Пердью тоном, который напомнил Гарри Вебстеру, что он не главный. С этими словами он набрал номер и надпись "Карстен отсутствует. Угадываю австрийское гнездо."
  
   Короткое зашифрованное сообщение было немедленно отправлено по спутниковой линии с перебоями, которую невозможно было отследить, благодаря одному из инновационных технологических приспособлений Пердью, которое он установил на телефоны своих друзей и дворецкого, единственных людей, которые, по его мнению, заслуживали такой привилегии и значимости. Как только сообщение было передано, Пердью вернул телефон Патрику. "Ta."
  
   "Это было чертовски быстро", - отметил впечатленный Патрик.
  
   "Технология, друг мой. Боюсь, скоро слова растворятся в кодах, и мы вернемся к иероглифам ", - гордо улыбнулся Пердью. "Но я обязательно изобрету приложение, которое заставит пользователя цитировать Эдгара Аллана По или Шекспира, прежде чем он сможет войти в систему".
  
   Патрик не мог не улыбнуться. Это был первый раз, когда он действительно провел время с миллиардером, исследователем, ученым, филантропом Дэвидом Пердью. До недавнего времени он считал этого человека всего лишь заносчивым богатым мальчишкой, выставляющим напоказ свою привилегию приобретать все, что ему, черт возьми, заблагорассудится. Патрик видел в Пердью не только завоевателя или древние реликвии, которые ему не принадлежали, он видел в нем обычного похитителя друзей.
  
   Ранее имя Пердью вызывало у него лишь презрение, синонимичное продажности Сэма Клива и опасностям, связанным с седовласым охотником за реликвиями. Но теперь Патрик начал понимать влечение к беззаботному и харизматичному мужчине, который, по правде говоря, был человеком скромным и честным. Сам того не желая, он проникся симпатией к компании и остроумию Пердью.
  
   "Давайте покончим с этим, парни", - предложил Гарри Вебстер, и мужчины сели, чтобы завершить соответствующие выступления, которые они представят.
  
  
   8
   Слепой трибунал
  
  
  
   Глазго - три часа спустя
  
  
   В спокойной обстановке при тусклом освещении небольшое собрание правительственных чиновников, членов археологического общества и юристов собралось на суд над Дэвидом Пердью по обвинению в предполагаемой причастности к международному шпионажу и краже культурных ценностей. Бледно-голубые глаза Пердью обшаривали зал заседаний в поисках презренного лица Карстена, словно это было его второй натурой. Он задавался вопросом, что вынашивал австриец, где бы он ни был, в то время как он точно знал, где найти Пердью. С другой стороны, Карстен, вероятно, вообразил, что Пердью слишком боялся последствий, связанных с намеком на связь такого высокого должностного лица с членом Ордена Черного Солнца, и, возможно, решил оставить спящих собак в покое.
  
   Первым намеком на последнее соображение был тот факт, что дело Пердью не рассматривалось в рамках Международного уголовного суда в Гааге, который обычно используется для рассмотрения подобных обвинений. Пердью и его юридическая коллегия согласились с тем, что тот факт, что Джо Картер убедил правительство Эфиопии привлечь его к ответственности на неофициальном слушании в Глазго, свидетельствует о том, что он хотел сохранить дело в тайне. Такие сдержанные судебные дела, хотя и способствовали принятию надлежащих мер в отношении обвиняемых, вряд ли сильно поколебали основы международного законодательства, касающегося шпионажа, чего бы то ни было.
  
   "Это наша надежная защита", - сказал Гарри Вебстер Пердью перед судом. "Он хочет, чтобы тебя обвинили и судили, но он не хочет привлекать внимание. Это хорошо".
  
   Собрание расселось и ожидало начала разбирательства.
  
   "Это суд над Дэвидом Коннором Пердью по обвинению в археологических преступлениях, связанных с кражей различных культурных икон и религиозных реликвий", - объявил прокурор. "Показания, представленные на этом процессе, совпадут с обвинением в шпионаже, совершенном под предлогом археологических исследований".
  
   Когда со всеми объявлениями и формальностями покончено, главный прокурор от имени МИ-6, адв. Рон Уоттс представил членов оппозиции, представляющих Федеративную Демократическую Республику Эфиопия и Отдел археологических преступлений. Среди них были проф. Имру из Народного движения по защите объектов наследия и полковник Бэзил Йимену, военный командир-ветеран и патриарх Ассоциации сохранения истории в Аддис-Абебе.
  
   "Мистер Пердью, в марте 2016 года экспедиция, которую вы возглавляли и финансировали, предположительно похитила религиозную реликвию, известную как Ковчег Завета, из храма в Аксуме, Эфиопия. Я прав?" сказал прокурор, гнусаво поскуливая с надлежащей долей снисходительности.
  
   Пердью был, как обычно, спокоен и покровительственен. "Вы ошибаетесь, сэр".
  
   Среди присутствующих раздалось неодобрительное шипение, и Гарри Вебстер легонько похлопал Пердью по руке, чтобы напомнить ему о сдержанности, но Пердью сердечно продолжил: "На самом деле это была точная копия Ковчега Завета, и мы нашли ее внутри склона горы за пределами деревни. Это была не известная Священная шкатулка, содержащая Божью силу, сэр."
  
   "Видите ли, это странно, - ехидно сказал адвокат, - потому что я думал, что эти уважаемые ученые смогут отличить настоящий Ковчег от подделки".
  
   "Я согласен", - быстро ответил Пердью. "Казалось бы, они могли бы заметить разницу. С другой стороны, поскольку местонахождение настоящего Ковчега является всего лишь предположением и не было неопровержимо доказано, было бы трудно понять, какие сравнения следует искать."
  
   Проф. Имру встал, выглядя разъяренным, но адвокат жестом предложил ему сесть, прежде чем он смог произнести хоть слово.
  
   "Что вы имеете в виду под этим?" - спросил адвокат.
  
   "Я возражаю, миледи", проф. Имру плакал, обращаясь к заседающему судье Хелен Острин. "Этот человек высмеивает наше наследие и оскорбляет нашу способность идентифицировать наши собственные артефакты!"
  
   "Садитесь, проф. Имру, " распорядился судья. "Я не слышал никаких обвинений подобного рода от ответчика. Пожалуйста, дождитесь своей очереди". Она посмотрела на Пердью. "Что вы имеете в виду, мистер Пердью?"
  
   "Я не очень хороший историк или теолог, но я знаю кое-что о царе Соломоне, царице Савской и Ковчеге Завета. Судя по его описанию во всех текстах, я относительно уверен, что никогда не говорилось о том, что на крышке есть резьба, относящаяся ко Второй мировой войне ", - небрежно сообщил Пердью.
  
   "Что вы имеете в виду, мистер Пердью?" Это не имеет смысла ", - возразил адвокат.
  
   "Во-первых, на нем не должно быть выгравированной свастики", - беспечно сказал Пердью, наслаждаясь шокированной реакцией аудитории в зале заседаний. Седовласый миллиардер привел выборочные факты, чтобы он мог защитить себя, не раскрывая преступный мир внизу, где закон только помешал бы. Он тщательно подбирал то, что мог им рассказать, чтобы не насторожить Карстена своими действиями и убедиться, что битва с Черным Солнцем не привлекала внимания достаточно долго, чтобы он мог использовать любые средства, необходимые для подписания этой главы.
  
   "Ты что, с ума сошел?" Кол. Йимену закричал, но к нему тут же присоединилась делегация Эфиопии в своих возражениях.
  
   "Полковник, пожалуйста, держите себя в руках, или я обвиню вас в неуважении к суду. Не забывайте, что это все еще судебное слушание, а не дебаты!" - отрезала судья своим твердым тоном. "Судебное преследование может быть продолжено".
  
   "Вы утверждаете, что на золоте была выгравирована свастика?" адвокат улыбнулся абсурдности. "У вас есть какие-нибудь фотографии, подтверждающие это, мистер Пердью?"
  
   "Я не знаю", - с сожалением ответил Пердью.
  
   Прокурор был в восторге. "Значит, ваша защита основана на слухах?"
  
   "Мои записи были уничтожены во время преследования, в ходе которого я чуть не погиб", - объяснил Пердью.
  
   "Итак, вас преследовали власти", - усмехнулся Уоттс. "Возможно, потому, что вы крали бесценную часть истории. Мистер Пердью, юридические основания для судебного преследования за уничтожение памятников вытекают из конвенции 1954 года, которая была введена в действие в связи с разрушениями, вызванными после Второй мировой войны. Была причина, по которой в тебя стреляли ".
  
   "Но в нас стреляла другая экспедиционная группа, адвокат Уоттс, возглавляемая неким профессором. Рита Попурри и финансируется Коза Ностра ".
  
   И снова его заявление вызвало такой фурор, что судье пришлось призвать их к порядку. Офицеры МИ-6 посмотрели друг на друга, не зная о каком-либо участии сицилийской мафии.
  
   "Так где же тогда эта другая экспедиция и профессор, который ею руководил?" - спросил прокурор.
  
   "Они мертвы, сэр", - прямо сказал Пердью.
  
   "Итак, вы хотите сказать мне, что все данные и фотографии, подтверждающие ваше открытие, были уничтожены, а люди, которые могли бы поддержать ваше заявление, все мертвы", - усмехнулся Уоттс. "Это довольно удобно".
  
   "Что заставляет меня задуматься, кто решил, что я вообще ушел с Ковчегом", - улыбнулся Пердью.
  
   "Мистер Пердью, ты будешь говорить только тогда, когда к тебе обратятся", - предупредил судья. "Тем не менее, это обоснованный момент, на который я хотел бы обратить внимание со стороны обвинения. Был ли Ковчег вообще найден во владении мистера Пердью, специальный агент Смит?"
  
   Патрик Смит почтительно встал и ответил: "Нет, миледи".
  
   "Тогда почему приказ Секретной разведывательной службы до сих пор не отменен?" - спросил судья. "Если нет доказательств для судебного преследования мистера Пердью, почему суд не был уведомлен об этом развитии событий?"
  
   Патрик прочистил горло. "Потому что наш начальник еще не отдал приказ, миледи".
  
   "И где твой начальник?" она нахмурилась, но обвинение напомнило ей об официальном меморандуме, в котором Джо Картер просил извинить его по личным обстоятельствам. Судья посмотрел на членов трибунала со строгим выговором. "Я нахожу это отсутствие организованности тревожным, джентльмены, особенно когда вы решаете привлечь к ответственности человека, не имея веских доказательств того, что он действительно владеет украденным артефактом".
  
   "Миледи, если позволите?" - пресмыкался ехидный советник Уоттс. "Мистер Пердью был хорошо известен и документально подтвержден как человек, обнаруживший в своих экспедициях различные сокровища, в том числе знаменитое Копье Судьбы, украденное нацистами во время Второй мировой войны. Он пожертвовал множество реликвий, имеющих религиозную и культурную ценность, музеям по всему миру, в том числе недавно обнаруженную находку Александра Македонского. Если военная разведка не смогла найти эти артефакты на его владениях, то это только доказывает, что он использовал эти экспедиции для шпионажа за другими странами ".
  
   О черт, подумал Патрик Смит.
  
   "Пожалуйста, миледи, могу я кое-что сказать?" Кол. Спросила Йимену, на что судья жестом дала ей разрешение. "Если этот человек не крал наш Ковчег, против чего клянется целая группа рабочих из Аксума, как он мог пропасть из его владения?"
  
   "Мистер Пердью? Не хотели бы вы подробнее остановиться на этом? " - спросил судья.
  
   "Как я уже говорил ранее, нас преследовала другая экспедиция. Миледи, я едва спасся, но экскурсионная группа "Попурри" впоследствии завладела Ковчегом, который не был настоящим Ковчегом Завета ", - пояснил Пердью.
  
   "И все они умерли. Так где же артефакт?" - спросил увлеченный профессор. Имру, выглядящий явно раздавленным потерей. Судья разрешила мужчинам говорить свободно, пока они поддерживали порядок, как она им поручила.
  
   "В последний раз его видели на их вилле в Джибути, профессор", - ответил Пердью, "перед тем, как они отправились в экспедицию с моими коллегами и мной, чтобы исследовать некоторые свитки из Греции. Мы были вынуждены указать им путь, и именно там..."
  
   "Где вы инсценировали свою собственную смерть", - жестко обвинил прокурор. "Мне не нужно больше ничего говорить, миледи. МИ-6 была вызвана на место для ареста мистера Пердью только для того, чтобы обнаружить его "мертвым" и выяснить, что итальянские члены экспедиции погибли. Я прав, специальный агент Смит?"
  
   Патрик старался не смотреть на Пердью. Он тихо ответил: "Да".
  
   "Зачем ему инсценировать свою смерть, чтобы избежать ареста, если ему нечего было скрывать?" - продолжил прокурор. Пердью жаждал объяснить свои действия, но рассказывать обо всей драме Ордена Черного Солнца и доказывать, что он тоже все еще существует, было слишком подробно, и не стоило отвлекаться.
  
   "Миледи, можно мне?" Гарри Вебстер наконец поднялся со своего места.
  
   "Продолжайте", - одобрительно сказала она, поскольку адвокат защиты еще не сказал ни слова.
  
   "Могу ли я предложить, чтобы мы пришли к какому-то соглашению для моего клиента, поскольку очевидно, что в этом деле много дыр. Нет конкретных доказательств против моего клиента в укрывательстве украденных реликвий. Кроме того, среди присутствующих нет лиц, которые могли бы засвидетельствовать, что он действительно сообщал им какие-либо разведданные, касающиеся шпионажа ". Он сделал паузу, чтобы передать свой взгляд каждому присутствующему представителю военной разведки 6. Затем он посмотрел на Пердью.
  
   "Джентльмены, миледи, " продолжил он, " с разрешения моего клиента я хотел бы заключить сделку о признании вины".
  
   Пердью сохранял невозмутимое выражение лица, но его сердце бешено колотилось. Он подробно обсудил этот исход с Гарри тем утром, поэтому он знал, что может доверять своему главному адвокату в принятии правильных решений. Тем не менее, это действовало на нервы. Несмотря на это, Пердью согласился, что они должны просто оставить все это позади с как можно меньшим адским пламенем. Он не боялся получить кнут за свои проступки, но ему ни в коем случае не нравилась перспектива провести годы за решеткой без возможности изобретать, исследовать и, самое главное, поставить Джозефа Карстена на место, которому он принадлежал.
  
   "Хорошо", - сказала судья, складывая руки на столе. "Каковы условия ответчика?"
  
  
   9
   Посетитель
  
  
   "Как прошло слушание?" Нина спросила Сэма по скайпу. Позади нее он мог видеть кажущиеся бесконечными ряды полок, уставленных древними артефактами, и людей в белых халатах, каталогизирующих различные изделия.
  
   "Я еще не получил ответа от Пэдди или Пердью, но я обязательно введу вас в курс дела, как только Пэдди позвонит мне сегодня днем", - сказал Сэм, выдыхая с некоторым облегчением. "Я просто рад, что Пэдди там, с ним".
  
   "Почему?" она нахмурилась. Затем она весело хихикнула. "Пердью обычно обводит людей вокруг своего мизинца, даже не пытаясь. Тебе не нужно бояться за него, Сэм. Держу пари, что он выйдет на свободу, даже не прибегая к ночной смазке для местной тюремной камеры ".
  
   Сэм рассмеялся вместе с ней, его позабавила как ее вера в способности Пердью, так и ее шутка о шотландских тюрьмах. Он скучал по ней, но никогда бы не признался в этом вслух, не говоря уже о том, чтобы сказать ей прямо. Но он хотел.
  
   "Когда ты вернешься, чтобы я мог купить тебе односолодовый?" - спросил он.
  
   Нина улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы поцеловать экран. "О, вы скучаете по мне, мистер Клив?"
  
   "Не льсти себе", - улыбнулся он, смущенно оглядываясь по сторонам. Но ему нравилось снова смотреть в темные глаза прекрасного историка. Ему еще больше понравилось, что она снова улыбалась. "Где Джоанна?"
  
   Нина бросила быстрый взгляд назад, движение ее головы вдохнуло жизнь в ее длинные темные локоны, когда они взметнулись вверх от ее движения. "Она была здесь... подожди... Джо!" - крикнула она куда-то за пределы экрана. "Подойди поздоровайся со своей пассией".
  
   Сэм усмехнулся и подпер лоб рукой: "Она все еще охотится за моей потрясающе красивой задницей?"
  
   "Да, она все еще думает, что ты собачья задница, драгоценный", - пошутила Нина. "Но она больше влюблена в своего морского капитана. Извините." Нина подмигнула, провожая взглядом приближающуюся подругу, Джоан Эрл, учительницу истории, которая помогла им найти сокровище Александра Македонского.
  
   "Привет, Сэм!" Веселый канадец помахал ему рукой.
  
   "Привет, Джо, ты в порядке?"
  
   "У меня все отлично, дорогой", - просияла она. "Знаешь, для меня это мечта, ставшая явью. Я наконец-то могу веселиться и путешествовать, и все это во время преподавания истории!"
  
   "Не говоря уже о гонораре за то, что нашел, а?" он подмигнул.
  
   Ее улыбка исчезла, сменившись алчным взглядом, когда она кивнула и прошептала: "Я знаю, верно? Я мог бы зарабатывать этим на жизнь! И в качестве бонуса я заполучил сексуальную старую байдарку в рыболовный чартерный бизнес. Иногда мы выходим на воду, просто чтобы посмотреть на закат, ну, вы знаете, когда не слишком стесняемся его показывать ".
  
   "Звучит блестяще", - улыбнулся он, молча молясь, чтобы Нина снова взяла верх. Он обожал Джоан, но она могла задурить голову мужчине. Словно прочитав его мысли, она пожала плечами и улыбнулась: "Хорошо, Сэм, я собираюсь вернуть тебя доктору Гулду. А теперь прощай!"
  
   "Пока-пока, Джо", - сказал он, приподняв бровь. Слава Богу.
  
   "Послушай, Сэм. Я вернусь в Эдинбург через два дня. Я везу с собой добычу, которую мы украли за пожертвование сокровищ Александрии, так что у нас будет повод отпраздновать. Я просто надеюсь, что юридическая команда Пердью приложит все усилия, чтобы мы могли отпраздновать вместе. Если ты не на каком-то задании, то есть."
  
   Сэм не мог рассказать ей о неофициальном задании, которое дал ему Пердью, чтобы узнать как можно больше о деловых связях Карстена. На данный момент это должно было остаться тайной только между двумя мужчинами. "Нет, просто кое-какие исследования тут и там", - он пожал плечами. "Но ничего настолько важного, чтобы удержать меня от пинты".
  
   "Прелестно", - сказала она.
  
   "Так ты собираешься сразу вернуться в Обан?" - Спросил Сэм.
  
   Она сморщила нос. "Не знаю. Я обдумывал это, поскольку Райхтисусис сейчас недоступен ".
  
   "Вы знаете, что у вашего покорного слуги также есть довольно роскошный особняк в Эдинбурге", - напомнил он ей. "Это не историческая крепость из мифов и легенд, но в ней есть очень крутое джакузи и полный холодильник холодных напитков".
  
   Нина усмехнулась его мальчишеской попытке заманить ее к себе. "Хорошо, хорошо, ты меня убедил. Просто забери меня из аэропорта и убедись, что багажник твоей машины пуст. На этот раз у меня дерьмовый багаж, хоть я и упаковщик налегке ".
  
   "Да, я так и сделаю, девочка. Мне пора, но ты напишешь мне время своего прибытия?"
  
   "Я так и сделаю", - сказала она. "Будь тверд!"
  
   Прежде чем Сэм успел бросить наводящий на размышления ответ, чтобы опровергнуть личную шутку Нины между ними, она закончила разговор. "Черт!" - простонал он. "Я должен быть быстрее этого".
  
   Он встал и направился на кухню за пивом. Было почти 9 часов вечера, но он поборол желание побеспокоить Пэдди, умоляя сообщить последние новости о судебном разбирательстве по делу Пердью. Он очень нервничал из-за всего этого, и это заставило его немного неохотно звонить Пэдди. Сэм был не в том положении, чтобы получать плохие новости сегодня вечером, но он ненавидел свою предрасположенность к негативному сценарию исхода.
  
   "Странно, как мужество наполняет мужчину, когда он держит в руках пиво, тебе не кажется?" - спросил он Брейхладдича, который лениво потягивался на стуле в холле сразу за кухонной дверью. "Думаю, я позвоню Пэдди. Что вы думаете?"
  
   Большой рыжий кот бросил на него равнодушный взгляд и запрыгнул на выступающую часть стены рядом с лестницей. Он медленно прокрался к другому концу мантии и снова лег - прямо перед фотографией Нины, Сэма и Пердью после испытания, которое они пережили после поисков камня Медузы. Сэм поджал губы и кивнул: "Я думал, ты это скажешь. Тебе следовало бы стать адвокатом, Бруич. Вы очень убедительны".
  
   Он поднял трубку телефона, как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь. Внезапный стук чуть не заставил его выронить свое пиво, и он мимоходом взглянул на Бруича. "Ты знал, что это должно было произойти?" - спросил он вполголоса, заглядывая в глазок. Он посмотрел на Бруича. "Ты был неправ. Это не Пэдди ".
  
   "Мистер Расколоть?" - умолял мужчина снаружи. "Могу я, пожалуйста, сказать пару слов?"
  
   Сэм покачал головой. Он был не в настроении принимать посетителей. Кроме того, он действительно наслаждался уединением от незнакомцев и требований. Мужчина постучал снова, но Сэм приложил палец ко рту, жестом призывая своего кота к тишине. В ответ кошка просто развернулась и свернулась калачиком, чтобы уснуть.
  
   "Мистер Клив, меня зовут Лиам Джонсон. Мой коллега состоит в родстве с дворецким мистера Пердью, Чарльзом, и у меня есть кое-какая информация, которая может вас заинтересовать", - объяснил мужчина. Внутри Сэма шла война между его комфортом и любопытством. Одетый только в джинсы и носки, он был не в настроении выглядеть прилично, но он должен был знать, что хотел сказать этот парень, Лиам.
  
   "Держись", - невольно воскликнул Сэм. Ну что ж, полагаю, мое любопытство взяло верх надо мной. С предвкушающим вздохом он открыл дверь. "Привет, Лиам".
  
   "Мистер Клив, рад с вами познакомиться, " мужчина нервно улыбнулся. "Могу я, пожалуйста, войти, пока меня здесь кто-нибудь не увидел?"
  
   "Конечно, после того, как я увижу некоторые документы, удостоверяющие личность", - ответил Сэм. Две пожилые леди из числа любителей посплетничать прошли мимо его парадных ворот, выглядя озадаченными появлением красивого, сурового журналиста без рубашки, когда они подталкивали друг друга локтями. Он попытался не рассмеяться, вместо этого подмигнув им.
  
   "Это, безусловно, заставило их двигаться быстрее", - усмехнулся Лиам, наблюдая за их поспешностью, протягивая Сэму свои удостоверения для проверки. Удивленный быстротой, с которой Лиам достал свой бумажник, Сэм не мог не быть впечатлен.
  
   "Инспектор / агент Лиам Джонсон, сектор 2, британская разведка, и все такое", - пробормотал Сэм, читая мелкий шрифт, проверяя, нет ли маленьких аутентификационных слов, на которые Пэдди научил его обращать внимание. "Ладно, приятель. Входите."
  
   "Спасибо вам, мистер Клив", - сказал Лиам, быстро входя внутрь, дрожа от легкого встряхивания, чтобы стряхнуть капли дождя, которые не могли проникнуть сквозь его бушлат. "Могу я положить свой бролли на пол?"
  
   "Нет, я возьму это", - предложил Сэм и повесил его вверх дном на специальную вешалку для одежды, чтобы оно могло стекать на его резиновый коврик. "Хочешь пива?"
  
   "Огромное спасибо", - радостно ответил Лиам.
  
   "Неужели? Не ожидал такого", - улыбнулся Сэм, доставая банку из холодильника.
  
   "Почему? Я наполовину ирландец, ты знаешь", - пошутил Лиам. "Рискну предположить, что мы могли бы перепить шотландцев в любой день".
  
   "Вызов принят, мой друг", - подыграл Сэм. Он предложил своему гостю сесть на двухместный диван, который он держал для посетителей. По сравнению с трехместным, в котором Сэм проводил больше ночей, чем в своей постели, двухместный был намного прочнее и в нем было не так обжито, как в предыдущем.
  
   "Итак, что ты здесь, чтобы сказать мне?"
  
   Прочистив горло, Лиам внезапно стал совершенно серьезным. Выглядя очень обеспокоенным, он ответил Сэму более мягким тоном. "Ваше исследование попало в поле нашего зрения, мистер Клив. К счастью, я уловил это сразу, потому что у меня острая реакция на движение ".
  
   "Ни хрена", - пробормотал Сэм, сделав несколько больших глотков, чтобы приглушить беспокойство, которое он испытывал из-за того, что его так легко обнаружили. "Я увидел это, когда ты стоял на пороге моего дома. Вы человек острой наблюдательности и быстро реагируете на это. Я прав?"
  
   "Да", - ответил Лиам. "Вот почему я сразу заметил, что в официальных отчетах одного из наших высших руководителей, Джо Картера, главы МИ-6, была брешь в системе безопасности".
  
   "И вы здесь, чтобы предъявить ультиматум за вознаграждение, в противном случае вы выдадите личность преступника собакам секретной разведки, верно?" Сэм вздохнул. "У меня нет средств, чтобы расплачиваться с шантажистами, мистер Джонсон, и мне не нравятся люди, которые просто не выходят и не говорят, чего они хотят. Тогда чего ты хочешь от меня, чтобы я держал это в тайне?"
  
   "Ты неправильно понял, Сэм", - твердо прошипел Лиам, его поведение мгновенно показало Сэму, что он не был таким мягким, каким казался. Его зеленые глаза вспыхнули, пылая досадой от того, что его обвинили в таких банальных желаниях. "И это единственная причина, по которой я бы пропустил это оскорбление мимо ушей. Я католик, и мы не можем преследовать в судебном порядке тех, кто оскорбляет нас по невинности и невежеству. Вы меня не знаете, но я говорю вам сейчас, что я здесь не для того, чтобы поколебать вас. Иисус Христос, я выше этого!"
  
   Сэм умолчал о том, что реакция Лиама буквально напугала его, но через мгновение он понял, что его предположение, каким бы непостижимым оно ни было, было неуместным до того, как он позволил этому человеку должным образом изложить свое дело. "Я приношу извинения, Лиам", - сказал он своему гостю. "Ты прав, что злишься на меня".
  
   "Я просто так устал от людей, которые обо мне что-то предполагают. Я полагаю, это прилагается к газону. Но давайте оставим это в стороне, и я расскажу вам, что происходит. После спасения мистера Пердью из дома той женщины верховная комиссия британской разведки издала приказ об ужесточении мер безопасности. Я думаю, что это от Джо Картера ", - объяснил он. "Сначала я не мог понять, что могло заставить Картера так реагировать, прошу прощения, на обычного гражданина, который просто оказался богатым. Так вот, я не зря работаю на разведывательный сектор, мистер Клив. Я вижу подозрительное поведение за милю, и то, как такой влиятельный человек, как Картер, отреагировал на то, что мистер Пердью жив и здоров, немного задело меня, понимаете? "
  
   "Я понимаю, что ты имеешь в виду. Есть вещи, которые я, к сожалению, не могу раскрыть об исследовании, которым я здесь занимаюсь, Лиам, но я могу заверить тебя, что ты абсолютно уверен в том подозрительном чувстве, которое у тебя есть ".
  
   "Послушайте, мистер Клив, я здесь не для того, чтобы выжимать из вас информацию, но если то, что вы знаете, то, что вы мне не рассказываете, относится к честности агентства, в котором я работаю, мне нужно знать", - настаивал Лиам. "К черту планы Картера, я ищу правду".
  
  
   10
   Каир
  
  
   Под теплыми небесами Каира произошло волнение душ, не в поэтическом смысле, а в смысле благочестивого чувства, что нечто зловещее движется по космосу, готовясь сжечь мир, подобно руке, держащей увеличительное стекло под правильным углом и на нужном расстоянии, чтобы опалить человечество. Но эти спорадические собрания святых людей и их верных последователей сохраняли между собой странный сдвиг в осевой прецессии их звездочетов. Древние родословные, надежно защищенные в тайных обществах, сохранили свой статус среди своих, сохраняя обычаи своих предков.
  
   Поначалу жители Ливана страдали от внезапного отключения электроэнергии, но пока техники пытались найти причину, из других городов других стран пришли новости о том, что электричество там тоже отключилось, создав хаос от Бейрута до Мекки. Не прошло и дня, как из Турции, Ирака и некоторых районов Ирана поступили сообщения о том, что необъяснимые перебои в подаче электроэнергии вызывают хаос. Теперь в Каире и Александрии, в некоторых частях Египта, также наступили сумерки, что заставило двух мужчин из племен звездочетов искать источник, отличный от сети электростанции.
  
   "Вы уверены, что номер Семь сошел с орбиты?" Пенекаль спросил своего коллегу Офара.
  
   "Я уверен на сто процентов, Пенекал", - ответил Офар. "Посмотрите сами. Это колоссальный сдвиг, который растянется всего на несколько дней!"
  
   "Дни? Ты с ума сошел? Это невозможно!" Ответил Пенекаль, полностью отвергая теорию своего коллеги. Офар поднял нежную руку и спокойно помахал ею. "Ну же, брат. Вы знаете, что нет ничего невозможного для науки или Бога. Один владеет чудом другого ".
  
   Раскаиваясь в своей вспышке, Пенекал вздохнул и жестом попросил Офара простить его. "Я знаю. Я знаю. Это просто так... " нетерпеливо выдохнул он. "Никогда не было описано, что подобное явление когда-либо имело место. Может быть, я боюсь, что это правда, потому что мысль о том, что одно небесное тело меняет орбиту без каких-либо помех для своих собратьев, совершенно ужасает ".
  
   "Я знаю, я знаю", - вздохнул Офар. Обоим мужчинам было под шестьдесят, но их тела все еще были очень здоровыми, а на лицах почти не было следов старения. Они оба были астрономами и изучали в первую очередь теории Теона Александрийского, но они также приветствовали современные учения и теории, отслеживая все новейшие астротехнологии и новости от ученых со всего мира. Но помимо своих современных накопленных знаний, два старика придерживались традиций древних племен, и поскольку они добросовестно изучали небеса, они учитывали как науку , так и мифологию. Обычно смешанное рассмотрение двух предметов давало им прекрасную золотую середину, позволяющую сочетать удивление с логикой, что помогало формировать их мнения. До сих пор.
  
   Держа дрожащую руку на трубке окуляра, Пенекаль медленно отстранился от маленькой линзы, через которую он вглядывался, его глаза все еще были устремлены вперед в изумлении. Наконец, он повернулся лицом к Офару, во рту у него пересохло, а сердце упало. "Клянусь богами. Это происходит при нашей жизни. Я тоже не могу найти звезду, мой друг, где бы я ее ни искал ".
  
   "Упала одна звезда", - сокрушался Офар, печально глядя вниз. "Мы в беде".
  
   "Что это за бриллиант, согласно Кодексу Соломона?" - Спросил Пенекаль.
  
   "Я уже посмотрел. Это Рабдос, " с дурным предчувствием сказал Офар, " зажигалка для ламп."
  
   Обезумевший Пенекаль с трудом побрел к окну их обзорной комнаты на 20-м этаже здания Хатхор в Гизе. С высоты они могли видеть огромный мегаполис Каир, а под ними Нил, змеящийся, как жидкая лазурь, по городу. Его старые темные глаза скользнули по городу внизу, а затем нашли туманный горизонт, тянущийся вдоль разделительной линии между миром и небесами. "Знаем ли мы, когда они упали?"
  
   "Не совсем. Судя по сделанным мной записям, это, должно быть, произошло между вторником и сегодняшним днем. Это означает, что Рабдос упал за последние тридцать два часа ", - отметил Офар. "Должны ли мы сказать что-нибудь старейшинам города?"
  
   "Нет", - последовало быстрое отрицание от Пенекала. "Пока нет. Если мы скажем что-нибудь, что прольет свет на то, для чего мы на самом деле используем это оборудование, они могут легко расформировать нас, забрав с собой тысячелетия наблюдений ".
  
   "Понятно", - сказал Офар. "Я руководил чартерной программой Osiris по созвездиям из этой обсерватории и меньшей обсерватории в Йемене. Тот, что в Йемене, будет следить за падающими звездами, когда мы не сможем этого сделать здесь, так что мы сможем следить ".
  
   У Офара зазвонил телефон. Он извинился и вышел из комнаты, а Пенекал сел за свой стол, чтобы посмотреть, как изображение на заставке перемещается в пространстве, создавая у него иллюзию, что он летит среди звезд, которые он так любил. Это всегда успокаивало его поведение, а гипнотическое повторение прохождения звезд придавало ему медитативный характер. Однако исчезновение седьмой звезды по периметру созвездия Льва, несомненно, доставляло ему бессонные ночи. Он услышал, как шаги Офара вошли в комнату быстрее, чем они вышли из комнаты.
  
   "Пенекаль!" - прохрипел он, не в силах справиться с напором.
  
   "Что это?"
  
   "Я только что получил сообщение от наших людей в Марселе, в обсерватории на вершине Мон-Фарон, недалеко от Тулона". Офар так тяжело дышал, что на мгновение потерял способность продолжать. Его другу пришлось слегка похлопать его, чтобы он сначала перевел дыхание. Как только торопливый старик отдышался, он продолжил. "Говорят, несколько часов назад на французской вилле в Ницце была найдена повешенной женщина".
  
   "Это ужасно, Офар", - ответил Пенекаль. "Это действительно так, но какое это имеет отношение к вам, такое, что вам пришлось звонить по этому поводу?"
  
   "Она раскачивалась на веревке, сделанной из пеньки", - причитал он. "И вот доказательство того, что это вызывает у нас большое беспокойство", - сказал он, глубоко вздохнув. "Дом принадлежал дворянину, барону Анри де Мартину, который известен своей коллекцией бриллиантов".
  
   Пенекаль уловил некоторые знакомые черты, но он не мог сложить два и два, пока Офар не закончил свой рассказ. "Пенекаль, барон Анри де Мартин был владельцем "Селесты"!"
  
   Быстро отказавшись от желания в шоке произнести несколько святых имен, худой старый египтянин прикрыл рот рукой. Эти, казалось бы, случайные факты имели разрушительное значение для того, что они знали, чему они следовали. Честно говоря, это были тревожные признаки приближения апокалиптического события. Это вообще не было написано или в это вообще не верили как в пророчество, но это было частью встреч царя Соломона, записанных самим мудрым царем в скрытом кодексе, известном только представителям традиции Офара и Пенекаля.
  
   В этом свитке упоминались важные предвестники небесных событий, которые имели апокрифические коннотации. Ничто в кодексе никогда не утверждало, что это произойдет, но, судя по записям Соломона в данном случае, падающая звезда и последующие катастрофы были не просто совпадением. Ожидалось, что те, кто следовал традиции и мог видеть знаки, спасут человечество, если осознают предзнаменование.
  
   "Напомни, в каком из них речь шла о прядении веревок из пеньки?" - спросил он верного старого Офара, который уже листал записи, чтобы найти название. Записав название под предыдущей упавшей звездой, он поднял глаза и раскрыл его. "Оноскелис".
  
   "Я совершенно ошеломлен, мой старый друг", - сказал Пенекал, недоверчиво качая головой. "Это означает, что масоны нашли алхимика, или худший сценарий - у нас в руках Волшебник!"
  
  
   11
   Пергамент
  
  
  
   Amiens, France
  
  
   Абдул Райя спал крепко, но ему не снилось снов. Он никогда раньше этого не понимал, но он не знал, каково это - путешествовать по неизвестным местам или видеть, как неестественные вещи переплетаются с сюжетными нитями ткачей снов. Ночные кошмары никогда не посещали его. Никогда в своей жизни он не мог поверить в ужасные ночные истории о дремоте, рассказанные другими. Он никогда не просыпался в поту, дрожа от ужаса или все еще не оправляясь от тошнотворной паники, вызванной адским миром за его веками.
  
   За его окном слышался только приглушенный разговор его соседей снизу, когда они сидели снаружи и пили вино в первые минуты после полуночи. Они читали об ужасном зрелище, которое пришлось пережить бедному французскому барону, когда накануне вечером он вернулся домой и обнаружил обугленное тело своей жены в камине их особняка в Энтрево на реке Вар. Если бы они только знали, что мерзкое существо, ответственное за это, дышало тем же воздухом.
  
   Под его окном его вежливые соседи говорили тихо, но каким-то образом Райя мог слышать каждое их слово, даже находясь в состоянии сна. Слушая, записывая то, что они говорили, под звуки журчащего каскада канала с пологой рекой, примыкающего ко двору, его разум сохранил все это в памяти. Позже, если ему понадобится, Абдул Райя сможет вспомнить информацию, если ему понадобится. Причина, по которой он не очнулся после их разговора, заключалась в том, что он уже знал все факты, не разделяя их недоумения или недоумения остальной Европы, которые слышали о краже бриллиантов из сейфа барона и ужасном убийстве экономки.
  
   Дикторы всех основных телевизионных каналов сообщили об "обширной коллекции" драгоценностей, украденных из хранилищ барона, о том, что сейф, из которого была украдена "Селеста", был лишь одним из четырех, и все они были очищены от драгоценных камней и бриллиантов, переполнявших дом аристократа. Естественно, тот факт, что все это было неправдой, не был известен никому, кроме барона Анри де Мартина, который воспользовался смертью своей жены и все еще нераскрытым ограблением, чтобы потребовать от страховых компаний кругленькую сумму и получить выплату по полису своей жены. Против барона не было выдвинуто никаких обвинений, поскольку у него было железное алиби на момент кончины мадам Шанталь, что обеспечило ему наследство в виде целого состояния. Последняя была суммой, которая вытащила бы его из долгов. Так что, по сути, мадам Шанталь все-таки, бесспорно, помогла своему мужу избежать банкротства.
  
   Все это было милой иронией, которую барон никогда бы не понял. Тем не менее, после шока и ужаса от инцидента, он задавался вопросом об обстоятельствах, связанных с инцидентом. Он не знал, что его жена забрала Селесту и два других менее значимых камня из его сейфа, и он ломал голову, пытаясь найти смысл в ее необычной смерти. Она ни в коем случае не была склонна к самоубийству, и если бы она была хотя бы отдаленно склонна к этому, Шанталь никогда бы не подожгла себя, из всех возможных!
  
   Только когда он нашел Луизу, помощницу Шанталь, с отрезанным языком и ослепленной, он понял, что смерть его жены не была самоубийством. Полиция согласилась, но они не знали, с чего начать расследование такого отвратительного убийства. С тех пор Луиза была помещена в психиатрическое отделение Парижского психологического института, где ее должны были оставить для обследования, но все врачи, которые встречались с ней, были убеждены, что она сошла с ума, что она, возможно, ответственна за убийства и последующее нанесение увечий ей самой.
  
   Это попало в заголовки газет по всей Европе, и некоторые небольшие телеканалы в других частях мира также показали странный инцидент. Все это время барон отказывался от каких-либо интервью, ссылаясь на свой травматический опыт как на причину, по которой ему нужно было провести время вдали от глаз общественности.
  
   Соседям, наконец, показалось, что холодный ночной воздух слишком сильно влияет на их комфорт, и они вернулись в свою квартиру. Все, что осталось, это звук журчащей реки и случайный отдаленный собачий лай. Время от времени по узкой улочке с другой стороны комплекса проезжал автомобиль, со свистом проезжавший мимо, прежде чем оставить после себя тишину.
  
   Абдул внезапно проснулся с ясным умом. Это было не начало, но мгновенное желание проснуться заставило его открыть глаза. Он ждал и прислушивался, но не было ничего, что могло бы его разбудить, кроме своего рода шестого чувства. Обнаженный и изможденный, египетский мошенник подошел к окну своей спальни. При одном взгляде на звездное небо он понял, почему ему было предложено покинуть свой сон.
  
   "Падает еще один", - пробормотал он, в то время как его проницательные глаза следили за быстрым падением падающей звезды, мысленно отмечая приблизительное положение звезд вокруг нее. Абдул улыбнулся. "Осталось совсем немного, и мир исполнит все ваши желания. Они будут кричать и умолять о смерти".
  
   Он отвернулся от окна, как только белая полоса растворилась вдали. В полумраке своей спальни он подошел к старому деревянному сундуку, который он повсюду брал с собой, перетянутому двумя массивными кожаными ремнями, которые соединялись спереди. Только небольшой светильник на крыльце, расположенный не по центру ставни над его окном, давал свет в его комнату. Они освещали его стройную фигуру, свет на его обнаженной коже подчеркивал его жилистую мускулатуру. Райя напоминал какого-нибудь акробата из циркового представления, мрачную версию акробата , который не заботился о том, чтобы развлекать кого-либо, кроме себя, а скорее использовал свой талант, чтобы заставить других развлекать его.
  
   Комната была во многом похожа на него - простая, бесплодная и функциональная. Там были умывальник и кровать, шкаф и письменный стол со стулом и лампой. Это было все. Все остальное было там лишь временно, чтобы он мог следить за звездами на бельгийском и французском небе, пока не приобретет бриллианты, за которыми охотился. Вдоль четырех стен его комнаты были развешаны бесчисленные карты созвездий со всех уголков земного шара, все отмеченные соединительными линиями, пересекающимися в определенных лей-линиях, в то время как другие были отмечены красным из-за их неизвестного поведения из-за отсутствия карт. На некоторых больших, прикрепленных булавками картах были пятна крови, ржаво-коричневые пятна, молчаливо указывающие на то, каким образом они были добыты. Другие были новее, их распечатали всего несколько лет назад, что резко контрастировало с теми, что были обнаружены столетия назад.
  
   Почти пришло время сеять хаос на Ближнем Востоке, и он наслаждался мыслью о том, куда ему придется отправиться дальше: к людям, которых было гораздо легче обмануть, чем тупых, жадных жителей Запада в Европе. Абдул знал, что на Ближнем Востоке люди будут более восприимчивы к его обману из-за их замечательных традиций и суеверных верований. Он мог так легко свести их с ума или заставить убивать друг друга там, в пустыне, где когда-то ходил царь Соломон. Он приберег Иерусалим напоследок, только потому, что орден падающих звезд сделал это так.
  
   Райя открыл сундук и пошарил в поисках свитков, которые он искал среди ткани и позолоченных поясов. Темно-коричневый, маслянистый на вид кусок пергамента прямо у стенки коробки был тем, что он искал. С восторженным видом он развернул его и положил на стол, закрепив двумя книгами с каждого конца. Затем, из того же сундука, он извлек атаме. Изогнутое с древней точностью извивающееся лезвие блеснуло в тусклом свете, когда он прижал его острый конец к своей левой ладони. Острие меча без усилий вошло в его кожу под действием простой силы тяжести. Ему даже не нужно настаивать.
  
   Вокруг маленького кончика ножа выступила кровь, образовав идеальную малиновую жемчужину, которая медленно росла, пока он не вынул нож. Своей кровью он отметил положение звезды, которая только что упала. При этом темный пергамент устрашающе слегка вздрогнул. Абдулу доставило огромное удовольствие увидеть реакцию зачарованного артефакта, Свод Законов Сол Амона, который он нашел молодым человеком, выпасая коз в засушливых тенях безымянных египетских холмов.
  
   Как только его кровь впиталась в звездную карту на заколдованном свитке, Абдул аккуратно свернул его и завязал узлом сухожилия, на которых держался свиток. Звезда, наконец, упала. Теперь пришло время покинуть Францию. Теперь, когда у него была Celeste, он мог перейти к более важным местам, где он мог творить свою магию и наблюдать за падением мира, уничтоженного руководством King Solomon's diamonds.
  
  
   12
   Входит доктор Нина Гулд
  
  
   "Ты странно себя ведешь, Сэм. Я имею в виду, более странные, чем твоя дорогая врожденная странность, - заметила Нина после того, как налила им немного красного вина. Бруич, все еще помнящий миниатюрную леди, которая нянчилась с ним во время последнего отсутствия Сэма в Эдинбурге, чувствовал себя как дома у нее на коленях. Автоматически Нина начала гладить его, как будто это был естественный ход событий.
  
   Она прибыла в Эдинбургский аэропорт час назад, где Сэм забрал ее под проливным дождем и, как и договаривались, привез обратно в свой таунхаус в Дин Виллидж.
  
   "Я просто устал, Нина". Он пожал плечами, взял у нее бокал и поднял его в тосте. "Пусть мы избежим оков и пусть наши задницы будут направлены на юг на долгие годы вперед!"
  
   Нина расхохоталась, хотя и понимала преобладающее желание в этом комичном тосте. "Да!" - воскликнула она и чокнулась своим бокалом с его, весело качая головой. Она осмотрела холостяцкую берлогу Сэма. Стены были пусты, за исключением нескольких фотографий Сэма с некогда видными политиками и некоторыми знаменитостями высшего общества, перемежающихся с несколькими его фотографиями с Ниной и Пердью, и, конечно, с Бруичем. Она решила положить конец вопросу, который долгое время держала при себе.
  
   "Почему бы тебе не купить дом?" - спросила она.
  
   "Я ненавижу садоводство", - небрежно ответил он.
  
   "Наймите ландшафтного дизайнера или садовые услуги".
  
   "Я ненавижу беспорядки".
  
   "Ты понимаешь? Я бы подумал, что, живя с людьми со всех сторон, было бы много беспорядков ".
  
   "Они пенсионеры. Их можно достать только между 10 и 11 часами утра" Сэм подался вперед и склонил голову набок с выражением заинтересованности. "Нина, это твой способ попросить меня переехать к тебе?"
  
   "Заткнись", - нахмурилась она. "Не будь глупым. Я просто подумал, что со всеми деньгами, которые ты, должно быть, заработал, как и все мы с тех пор, как эти экспедиции принесли удачу, ты бы использовал их, чтобы обеспечить себе уединение и, может быть, даже новую машину?"
  
   "Почему? Datsun работает отлично ", - сказал он, защищая свою склонность к функциональности, а не к вспышке.
  
   Нина пока не обращала на это внимания, но Сэм, сославшись на усталость, не стал их резать. Он был заметно отстранен, как будто производил в уме длительное деление, обсуждая с ней добычу из находки Александра.
  
   "Значит, они назвали выставку в честь тебя и Джо?" Он улыбнулся. "Это довольно пикантно, доктор Гулд. Сейчас ты продвигаешься в академическом мире. Давно прошли те времена, когда Мэтлок все еще действовал вам на нервы. Ты точно показал ему!"
  
   "Придурок", - вздохнула она, прежде чем зажечь сигарету. Ее сильно затененные глаза смотрели на Сэма. "Хочешь сигарету?"
  
   "Да", - простонал он, садясь. "Это было бы здорово. Спасибо."
  
   Она передала ему "Мальборо" и пососала фильтр. Сэм уставился на нее на мгновение, прежде чем осмелился спросить. "Ты думаешь, это хорошая идея? Не так давно ты едва не пнул Смерть по яйцам. Я бы не стал так быстро раскручивать этого червяка, Нина."
  
   "Заткнись", - пробормотала она сквозь сигарету, опуская Бруича на персидский ковер. Как бы Нина ни ценила заботу своего любимого Сэма, она чувствовала, что саморазрушение - прерогатива каждого человека, и если она думала, что ее тело выдержит этот ад, она имела право проверить теорию. "Что тебя гложет, Сэм?" - снова спросила она.
  
   "Не меняй тему", - ответил он.
  
   "Я не меняю тему", - она нахмурилась, этот огненный темперамент мерцал в ее темно-карих глазах. "Ты из-за того, что я курю, а я из-за того, что ты кажешься другим, озабоченным".
  
   Сэму потребовалось много времени, чтобы увидеть ее снова, и много уговоров, чтобы она навестила его дома, поэтому он не был готов потерять все, разозлив Нину. С тяжелым вздохом он последовал за ней к двери во внутренний дворик, которую она открыла, чтобы включить джакузи. Она сняла рубашку, обнажив разорванную спину под завязанным красным бикини. Соблазнительные бедра Нины покачивались из стороны в сторону, когда она тоже снимала джинсы, заставляя Сэма застыть на месте, чтобы насладиться прекрасным зрелищем.
  
   Холод в Эдинбурге их не сильно беспокоил. Зима миновала, хотя еще не было никаких признаков весны, и большинство людей по-прежнему предпочитали оставаться внутри. Но в шипучей небесной луже Сэма была теплая вода, и, поскольку медленное выделение алкоголя во время возлияния согревало их кровь, они оба были не прочь раздеться.
  
   Сидя напротив Нины в успокаивающей воде, Сэм мог видеть, что она была непреклонна в том, чтобы он отчитывался перед ней. Он, наконец, начал говорить. "Я еще ничего не слышал от Пердью или Пэдди, но есть кое-что, о чем он умолял меня не рассказывать, и я хотел бы, чтобы так и оставалось. Ты понимаешь, не так ли?"
  
   "Это обо мне?" - спокойно спросила она, все еще не сводя с Сэма пристального взгляда.
  
   "Нет", - он нахмурился, судя по голосу, озадаченный ее предположением.
  
   "Тогда почему я не могу знать об этом?" - мгновенно спросила она, застав его врасплох.
  
   "Послушай, " объяснил он, " если бы это зависело от меня, я бы сказал тебе через секунду. Но Пердью попросил меня пока сохранить это только между нами. Клянусь, любовь моя, я бы не утаивала от тебя, если бы он недвусмысленно не попросил меня застегнуть молнию ".
  
   "Тогда кто еще знает?" - Спросила Нина, легко замечая, что его взгляд каждые несколько мгновений опускается на ее грудь.
  
   "Никто. Только Пердью и я знаем. Даже Пэдди понятия не имеет. Пердью попросил, чтобы мы держали его в неведении, чтобы ничто из того, что он сделал, не помешало тому, что мы с Пердью пытаемся сделать, понимаете?" он уточнил так тактично, как только мог, все еще очарованный новой татуировкой на ее нежной коже, чуть выше левой груди.
  
   "Значит, он думает, что я буду мешать?" Она нахмурилась, постукивая тонкими пальцами по краю джакузи, пока собиралась с мыслями по этому поводу.
  
   "Нет! Нет, Нина, он никогда ничего не говорил о тебе. Это не было вопросом исключения определенных людей. Речь идет о том, чтобы исключить всех, пока я не предоставлю ему необходимую информацию. Затем он раскроет, что он планирует сделать. Все, что я могу сказать вам сейчас, это то, что Пердью является целью кого-то могущественного, кто является загадкой. Этот человек живет в двух мирах, двух противоположных мирах, и он занимает очень высокие позиции в обоих ".
  
   "Итак, мы говорим о коррупции", - заключила она.
  
   "Да, но я пока не могу посвятить тебя в детали из верности Пердью", - взмолился Сэм, надеясь, что она поймет. "А еще лучше, как только мы получим известие от Пэдди, вы можете сами спросить Пердью. Тогда я не буду чувствовать себя ничтожеством из-за нарушения клятвы ".
  
   "Знаешь, Сэм, хотя я и знаю, что мы трое знакомы в основном по случайной охоте за реликвией или экспедиции по поиску какой-нибудь ценной старинной безделушки, - нетерпеливо сказала Нина, - я думала, ты, я и Пердью были командой. Я всегда думал о нас как о трех основных ингредиентах, неизменных в исторических пудингах, которые последние несколько лет подают академическому миру ". Нине было больно от того, что ее исключили, но она старалась не показывать этого.
  
   "Нина", - резко сказал Сэм, но она не дала ему места.
  
   "Обычно, когда двое из нас объединяются, третий всегда включается по ходу дела, и если один попадает в беду, двое других всегда так или иначе оказываются вовлеченными. Не знаю, заметили ли вы это. Ты вообще заметил это?" Ее голос дрогнул, когда она пыталась достучаться до Сэма, и хотя она не могла этого показать, она была в ужасе от того, что он ответит на ее вопрос равнодушно или отмахнется. Возможно, она слишком привыкла быть центром притяжения между двумя успешными, хотя и совершенно разными мужчинами. Насколько она была обеспокоена, их связывали прочные узы дружбы и глубокая история жизни, близость к смерти, самопожертвование и верность между ними, в чем она не стремилась сомневаться.
  
   К ее облегчению, Сэм улыбнулся. Вид его глаз, по-настоящему смотрящих в ее глаза без малейшей эмоциональной дистанции - в присутствии - доставил ей огромное удовольствие, каким бы каменным лицом она ни оставалась.
  
   "Ты относишься к этому слишком серьезно, любимая", - объяснил он. "Ты знаешь, что мы включим тебя, как только узнаем, что делаем, потому что, моя дорогая Нина, мы ни хрена не понимаем, что делаем прямо сейчас".
  
   "И я не могу помочь?" - спросила она.
  
   "Боюсь, что нет", - сказал он уверенным тоном. "Но, тем не менее, мы скоро возьмем себя в руки. Ты знаешь, я уверен, что Пердью без колебаний поделится ими с тобой, как только старый пес решит позвонить нам, то есть."
  
   "Да, меня это тоже начинает беспокоить. Суд, должно быть, завершился несколько часов назад. Либо он слишком занят празднованием, либо у него больше проблем, чем мы думали ", - предположила она. "Сэм!"
  
   Рассматривая две возможности, Нина заметила, что взгляд Сэма блуждает в раздумьях и случайно останавливается на декольте Нины. "Сэм! Прекрати это. Ты не заставишь меня сменить тему."
  
   Сэм рассмеялся, когда понял. Возможно, он даже почувствовал, что краснеет из-за того, что его обнаружили, но он поблагодарил свою счастливую звезду за то, что она отнеслась к этому легкомысленно. "В любом случае, не похоже, что ты не видел их раньше".
  
   "Может быть, это побудит вас снова напомнить мне о ...", - попытался он.
  
   "Сэм, заткнись и налей мне еще выпить", - скомандовала Нина.
  
   "Да, мэм", - сказал он, вытаскивая свое промокшее, покрытое шрамами тело из воды. Настала ее очередь восхищаться его мужественной фигурой, когда он проходил мимо нее, и она не испытывала стыда, вспоминая те несколько раз, когда ей посчастливилось насладиться преимуществами этой мужественности. Хотя те моменты были не слишком свежими, Нина сохранила их в специальной папке памяти высокой четкости в своем сознании.
  
   Бруич выпрямился у двери, отказываясь переступить порог, где ему угрожали клубы пара. Его взгляд был прикован к Нине, и первый, и второй были нехарактерны для большого, старого, ленивого кота. Обычно он сутулился, опаздывал на какие-либо занятия и едва ли сосредотачивался на чем-либо, кроме очередного теплого животика, который он мог сделать своим домом на ночь.
  
   "В чем дело, Бруич?" Спросила Нина высоким тоном, ласково обращаясь к нему, как она всегда делала. "Подойди сюда. Приди".
  
   Он не двигался. "Тьфу, конечно, чертов кот не придет к тебе, идиот", - отчитала она себя в тишине позднего часа и мягком бульканье роскоши, которой она наслаждалась. Раздраженная своим глупым предположением о кошках и воде и устав от ожидания возвращения Сэма, она погрузила руки в блестящую пену на поверхности, напугав рыжего кота, обратив его в бегство ужаса. Наблюдение за тем, как он заскакивает внутрь и исчезает под шезлонгом, доставило ей скорее удовольствие, чем раскаяние.
  
   Сука, подтвердил ее внутренний голос от имени бедного животного, но Нина все равно нашла это забавным. "Прости, Бруич!" - крикнула она ему вслед, все еще ухмыляясь. "Я ничего не могу с этим поделать. Не волнуйся, приятель. Карма достанется мне наверняка... с водой, за то, что сделал это с тобой, милая."
  
   Сэм выбежал из гостиной во внутренний дворик, выглядя крайне возбужденным. Все еще наполовину мокрый, он все еще не разлил напитки, хотя его руки были вытянуты, как будто в них были бокалы с вином.
  
   "Отличные новости! Звонил Пэдди. Пердью был пощажен при одном условии ", - прокричал он, вызвав хор гневных предложений от своих соседей "заткнись нахуй, Клив".
  
   Лицо Нины просияло. "В каком состоянии?" спросила она, решительно игнорируя продолжающееся молчание со стороны всех в комплексе.
  
   "Я не знаю, но, по-видимому, это касается чего-то исторического. Итак, вы видите, доктор Гулд, нам понадобится наш третий", - передал Сэм. "Кроме того, другие историки обходятся не так дешево, как вы".
  
   Задыхаясь, Нина бросилась вперед, шипя с притворным оскорблением, прыгнула на Сэма и поцеловала его так, как не целовала со времен тех ярких папок в ее памяти. Она была так счастлива, что ее снова включили в список, что не заметила мужчину, стоявшего за темным краем компактного дворика и нетерпеливо наблюдавшего за тем, как Сэм дергает за шнуровку ее бикини.
  
  
   13
   Затмение
  
  
  
   Salzkammergut Region, Austria
  
  
   Особняк Джозефа Карстена стоял в тишине, нависая над пустотой обширных садов, где не пели птицы. Его цветы и кисти населяли сад в уединении и тишине, шевелясь только тогда, когда этого хотел ветер. Ничто не ценилось здесь выше простого существования, и такова была природа контроля Карстена над тем, чем он владел.
  
   Его жена и две дочери предпочли остаться в Лондоне, решив отказаться от поразительной красоты личной резиденции Карстена. Однако его вполне устраивало то, что он мог уединяться, попустительствуя своему капитулу Ордена Черного Солнца и невозмутимо руководя им. Пока он действовал по приказу британского правительства и руководил военной разведкой на международном уровне, он мог сохранять свое положение в МИ-6 и использовать ее бесценные ресурсы, чтобы бдительно следить за международными отношениями, которые могли помочь или помешать инвестициям и планированию Black Sun.
  
   Организация ни в коем случае не утратила своего гнусного могущества после Второй мировой войны, когда она была вынуждена погрузиться в преступный мир мифов и легенд, став всего лишь горьким воспоминанием для забывчивых и настоящей угрозой для тех, кто знал обратное. Такие, как Дэвид Пердью и его партнеры.
  
   Извинившись перед трибуналом Пердью, опасаясь, что на него укажет тот, кто сбежал, Карстен накопил некоторое время, чтобы закончить то, что он начал в святилище своего горного гнезда. На улице день был отвратительным, но не в обычном смысле. Тусклое солнце освещало обычно красивую дикую местность гор Зальцкаммергут, окрашивая огромный ковер верхушек деревьев в бледно-зеленый цвет, в отличие от глубокого изумруда лесов под навесами. Дамы из Карстена сожалели о том, что оставили позади захватывающие дух австрийские пейзажи, но природная красота этого места теряла свой блеск везде, где бывали Джозеф и его товарищи, что вынуждало их ограничиваться посещением очаровательного Зальцкаммергута.
  
   "Я бы сделал это сам, если бы не занимал общественную должность", - сказал Карстен со своего садового кресла, сжимая в руке настольный телефон. "Но я должен вернуться в Лондон через два дня, чтобы отчитаться о запуске на Гебридских островах и его планировании, Клайв. Я не вернусь в Австрию довольно долго. Мне нужны люди, которые могут делать все без надзора, вы понимаете?"
  
   Он выслушал ответ звонившего и кивнул. "Верно. Вы можете связаться с нами, когда ваши люди завершат миссию. Спасибо тебе, Клайв ".
  
   Он долго смотрел через стол, изучая регион, в котором ему посчастливилось проживать, когда ему не приходилось бывать в грязном Лондоне или густонаселенном Глазго.
  
   "Я не потеряю все это из-за тебя, Пердью. Решите ли вы хранить молчание о моей личности или нет, это вас не пощадит. Вы - обуза, и с вами нужно покончить. Со всеми вами нужно покончить", - пробормотал он, когда его глаза осмотрели величественные горные породы с белыми вершинами, которые окружали его дом. Грубый камень и бесконечная темнота леса успокаивали его глаза, в то время как его губы дрожали от мстительных слов. "Каждый из вас, кто знает мое имя, кто знает мое лицо, кто убил маму и знает, где было ее тайное убежище... все, кто может обвинить меня в причастности... со всеми вами нужно покончить!"
  
   Карстен поджал губы, вспоминая ту ночь, когда он сбежал, как трус, каким он и является, из дома матери, когда появились люди из Обана, чтобы вырвать Дэвида Пердью из его когтей. Мысль о том, что его драгоценная добыча достанется простым гражданам, безмерно раздражала его, нанося удар по его самолюбию и лишая ненужного влияния на его дела. К настоящему времени все должно было быть завершено. Вместо этого, его проблемы удвоились из-за этих событий.
  
   "Сэр, новости о Дэвиде Пердью", - объявил его помощник Найджел Лайм с порога внутреннего дворика. Карстену пришлось повернуться, чтобы посмотреть на мужчину, чтобы убедиться, что странно подходящая тема действительно была представлена, а не плодом его мыслей.
  
   "Странно", - ответил он. "Я просто задавался вопросом об этом, Найджел".
  
   Впечатленный Найджел спустился по ступенькам во внутренний дворик под сетчатым навесом, где Карстен пил чай. "Ну, может быть, вы экстрасенс, сэр", - улыбнулся он, держа папку подмышкой. "Судебный комитет просит вас присутствовать в Глазго, чтобы подписать заявление о признании вины, чтобы правительство Эфиопии и Отдел археологических преступлений могли приступить к смягчению наказания мистеру Пердью".
  
   Карстен загорелся идеей наказания для Пердью, хотя он предпочел бы сам привести его в исполнение. Но его ожидания, возможно, были слишком жестокими в его старомодной надежде на месть, поскольку он быстро разочаровался, узнав о наказании, о котором он так хотел узнать.
  
   "Тогда каков его приговор?" он спросил Найджела. "Чему они должны способствовать?"
  
   "Могу я присесть?" - Спросил Найджел, отвечая на одобрительный жест Карстена. Он положил досье на стол. "Дэвид Пердью пошел на сделку о признании вины. Короче говоря, в обмен на его свободу..."
  
   "Свобода?" Карстен взревел, его сердце бешено колотилось от вновь обретенной ярости. "Что? Его вообще не приговаривают к тюремному заключению?"
  
   "Нет, сэр, но позвольте мне проинформировать вас о деталях находок", - спокойно предложил Найджел.
  
   "Давайте послушаем это. Сделайте это коротко и просто. Я просто хочу знать основные моменты", - прорычал Карстен, его руки дрожали, когда он подносил чашку ко рту.
  
   "Конечно, сэр", - ответил Найджел, скрывая раздражение на своего босса за своим спокойным поведением. "Короче говоря, - сказал он неторопливо, - мистер Пердью согласился возместить ущерб по иску эфиопского народа и вернуть их реликвию туда, откуда он ее забрал, после чего, конечно, ему будет запрещен когда-либо снова въезд в Эфиопию ".
  
   "Подожди, это все?" Карстен нахмурился, его лицо постепенно приобретало все более багровый оттенок. "Они просто собираются позволить ему ходить?"
  
   Карстен был настолько слеп от разочарования и поражения, что не заметил насмешливого выражения лица своего помощника. "Если позволите, сэр, кажется, вы принимаете это довольно близко к сердцу".
  
   "Ты не можешь!" Карстен закричал, прочищая горло. "Это богатый мошенник, откупающийся от всего, очаровывающий высшее общество, чтобы оно оставалось слепым к его преступной деятельности. Конечно, я абсолютно расстроен, когда такие люди отделываются простым предупреждением и счетом. Этот человек - миллиардер, Лайм! Его следует научить тому, что его деньги не всегда могут его спасти. Здесь у нас была прекрасная возможность научить его - и мир таких же расхитителей могил, как он... что они будут привлечены к ответственности, наказаны! И что они решают?" Он кипел от злости. "Позволить ему снова заплатить за свой чертов способ избежать наказания! Иисус Христос! Неудивительно, что закон и порядок больше ничего не значат!"
  
   Найджел Лайм просто ждал, когда тирада подойдет к концу. Не было смысла прерывать разъяренного лидера МИ-6. Когда он был уверен, что Карстен, или мистер Картер, как его называли его неосторожные подчиненные, закончил свою напыщенную речь, Найджел осмелился вываливать на своего босса еще больше нежелательных подробностей. Он осторожно подтолкнул досье через стол. "И мне нужно, чтобы вы немедленно подписали это, сэр. Они все еще должны быть отправлены в комитет курьером сегодня с вашей подписью ".
  
   "Что это?" Заплаканное лицо Карстена дрогнуло, когда он получил очередную неудачу в своих усилиях, касающихся Дэвида Пердью.
  
   "Одной из причин, по которой суду пришлось уступить заявлению Пердью, был незаконный захват его имущества в Эдинбурге, сэр", - объяснил Найджел, радуясь эмоциональному оцепенению, которое он испытывал, готовясь к очередной вспышке гнева со стороны Карстена.
  
   "Это имущество было изъято не просто так! Что, во имя всего Святого, происходит с властями в эти дни? Незаконные? Таким образом, лицо, представляющее интерес для МИ-6 в связи с международными военными делами, упоминается, в то время как никаких расследований содержимого его имущества не проводилось?" он кричал, разбивая свою фарфоровую чашку, когда стучал ею по кованой железной столешнице.
  
   "Сэр, ребята из полевых отделений МИ-6 прочесали поместье в поисках чего-либо компрометирующего, и они не нашли ничего, что могло бы свидетельствовать о военном шпионаже или незаконном приобретении каких-либо исторических объектов, религиозных или иных. Следовательно, удержание выкупа Райхтишоуси было необоснованным и считалось незаконным, поскольку не было никаких доказательств, подтверждающих наше требование ", - прямо пояснил Найджел, не позволяя толстой физиономии деспотичного Карстена встряхнуть его, пока он разъяснял ситуацию. "Это приказ об освобождении, который вы должны подписать, чтобы вернуть Wrichtishousis его владельцу и отменить все распоряжения об обратном, согласно лорду Харрингтону и его представителям в парламенте".
  
   Карстен был настолько взбешен, что его ответы были мягкими, обманчиво спокойными. "Мной пренебрегают в моих полномочиях?"
  
   "Да, сэр", - подтвердил Найджел. "Боюсь, что так".
  
   Карстен был вне себя от гнева из-за срыва его планов, но он предпочел притвориться, что относится ко всему этому профессионально. Найджел был проницательным парнем, и если бы он узнал о личной реакции Карстена на это дело, это могло бы пролить слишком много света на его связь с Дэвидом Пердью.
  
   "Тогда дай мне ручку", - сказал он, отказываясь показывать какие-либо следы бури, бушующей у него внутри. Подписывая приказ о возвращении Райхтишусиса его заклятому врагу, Карстен почувствовал, как сокрушительный удар по его тщательно разработанным планам, стоимостью в тысячи евро, раздробил его самолюбие, превратив его в бессильного главу организации, не обладающего мощными полномочиями.
  
   "Спасибо, сэр", - сказал Найджел, принимая ручку из дрожащей руки Карстена. "Я разошлю это сегодня, чтобы с нашей стороны досье могло быть закрыто. Наши юристы будут держать нас в курсе событий в Эфиопии до тех пор, пока их реликвия не будет возвращена на свое законное место ".
  
   Карстен кивнул, но он мало что расслышал из слов Найджела. Все, на что его наводили мысли, была перспектива начать все сначала. Пытаясь пораскинуть мозгами, он попытался выяснить, где Пердью хранил все реликвии, которые он, Карстен, надеялся обнаружить в собственности Эдинбурга. К сожалению, он не смог выполнить приказ о проведении обысков во всех владениях Пердью, потому что это было бы основано на разведданных, собранных Орденом Черного Солнца, организацией, которая не должна была существовать и, тем более, не должна была управляться высшим офицером Управления военной разведки Соединенного Королевства.
  
   Он должен был сохранить то, что, как он знал, было верным самому себе. Пердью не мог быть арестован за кражу ценных нацистских сокровищ и артефактов, потому что раскрытие этого скомпрометировало бы "Черное солнце". Мозг Карстена работал на пределе возможностей, пытаясь обойти все это, но по всем статьям приходил один и тот же ответ - Пердью должен был умереть.
  
  
   14
   A82
  
  
   В прибрежном городе Обан, Шотландия, дом Нины оставался пустым, пока она отсутствовала, чтобы присутствовать на новой экскурсии, запланированной Пердью после его недавних юридических проблем. Жизнь в Обане продолжалась и без нее, но нескольким тамошним жителям ее очень не хватало. После отвратительной истории с похищениями, которая несколько месяцев назад попала в заголовки местных газет, заведение вернулось к своему блаженно-спокойному существованию.
  
   Доктор Лэнс Бич и его жена готовились к медицинской конференции в Глазго, одному из тех собраний, где важнее, кто кого знает и кто что носит, чем реальные медицинские исследования или гранты на экспериментальные лекарства, имеющие решающее значение для прогресса в этой области.
  
   "Ты знаешь, как я презираю эти вещи", - напомнила мужу Сильвия Бич.
  
   "Я знаю, дорогая", - ответил он, морщась от усилия надеть свои новые туфли поверх толстых шерстяных носков. "Но меня рассматривают на предмет особенностей и особого включения, только если они знают, что я существую, а чтобы они знали, что я существую, мне нужно показать свое лицо на этих зацикленных делах".
  
   "Да, я знаю", - простонала она сквозь приоткрытые губы, разговаривая с открытым ртом и нанося помаду rose dew. "Только не делай того, что ты сделал в прошлый раз, оставив меня с этим курятником, пока ты уходишь. И я не хочу задерживаться ".
  
   "Принято к сведению". Доктор Лэнс Бич изобразил улыбку, в то время как его ноги скрипели в обтягивающих новых кожаных ботинках. В прошлом у него не хватило бы терпения выслушивать нытье своей жены, но после того, как он испугался потерять ее во время похищения, он научился ценить ее присутствие больше всего на свете. Лэнс никогда не хотел чувствовать себя так снова, боясь, что он больше никогда не увидит свою жену, поэтому он немного поскуливал с ликованием. "Мы не задержимся надолго. Я обещаю".
  
   "Девочки возвращаются в воскресенье, так что, если мы вернемся немного раньше, у нас будет целая ночь и полдня наедине", - упомянула она, быстро взглянув на его реакцию в зеркале. Позади нее, на кровати, она могла видеть, как он улыбнулся ее словам с намеком: "Хм, это правда, миссис Бич".
  
   Сильвия усмехнулась, вдевая булавку от сережки в правую мочку, и быстро оглядела себя, чтобы посмотреть, как она смотрится с ее вечерним платьем. Она одобрительно кивнула собственной красоте, но не смотрела на свое отражение слишком долго. Это напомнило ей о том, почему она была похищена этим монстром в первую очередь - ее сходство с доктором Ниной Гулд. Ее одинаково миниатюрная фигура и темные локоны ввели бы в заблуждение любого, кто не знал этих двух женщин, и вдобавок глаза Сильвии были почти как у Нины, за исключением того, что они были более узкой формы и более янтарного цвета, чем у Нины шоколадного.
  
   "Готова, любимая?" - Спросил Лэнс, надеясь развеять дурные мысли, которые, без сомнения, мучили его жену, когда она слишком долго смотрела на собственное отражение. Ему это удалось. С легким вздохом она прекратила состязание в гляделки и быстро собрала свою сумочку и пальто.
  
   "Готова к работе", - резко подтвердила она, надеясь опровергнуть любые подозрения, которые у него могли возникнуть относительно ее эмоционального благополучия. И прежде чем он смог сказать еще хоть слово, она грациозно вылетела из комнаты и направилась по коридору к прихожей у входной двери.
  
   Ночь была отвратительной. Облака над ними заглушали крики метеорологических титанов и окутывали электрические полосы голубым статическим зарядом. Лил дождь и превратил их дорожку в ручей. Сильвия прыгала по воде, как будто это могло вообще сохранить ее обувь сухой, а Лэнс просто шел позади нее, чтобы держать большой зонт у нее над головой. "Подожди, Силла, подожди!" - крикнул он, когда она быстро вышла из-под прикрытия бролли.
  
   "Поторопись, медленный удар!" - поддразнила она и потянулась к дверце машины, но ее муж не позволил бы насмехаться над его медленной походкой. Он нажал на иммобилайзер их автомобиля, заперев все двери, прежде чем она смогла их открыть.
  
   "Ни одному человеку, владеющему пультом дистанционного управления, не нужно спешить", - со смехом похвастался он.
  
   "Открой дверь!" - настаивала она, пытаясь не рассмеяться вместе с ним. "Мои волосы будут в беспорядке", - предупредила она. "И они подумают, что ты нерадивый муж и, следовательно, плохой врач, понимаешь?"
  
   Дверцы со щелчком открылись как раз в тот момент, когда она по-настоящему начала беспокоиться о том, что ее прическа и макияж будут испорчены, и Сильвия запрыгнула в машину с криком облегчения. Вскоре после этого Лэнс сел за руль и завел машину.
  
   "Если мы не отправимся сейчас, то действительно опоздаем", - заметил он, глядя через окна на темные и неумолимые облака.
  
   "Мы сделаем это намного раньше, дорогая. Сейчас только 8 часов вечера", - сказала Сильвия.
  
   "Да, но с такой погодой это будет чертовски медленно продвигаться. Говорю тебе, дела идут неважно. Не говоря уже о пробках в Глазго, когда мы попадем в цивилизацию."
  
   "Верно", - вздохнула она, опуская зеркало на пассажирском сиденье, чтобы поправить потекшую тушь. "Только не гони слишком быстро. Они не настолько важны, чтобы мы могли погибнуть в автомобильной аварии или что-то в этом роде ".
  
   Огни заднего хода сквозь ливень казались сияющими звездами, когда Лэнс вывел их BMW с маленькой улочки на главную дорогу, чтобы начать двухчасовое путешествие на элитную коктейльную вечеринку в Глазго, организованную Ведущим медицинским обществом Шотландии. Наконец, после тщательной работы во время непрекращающихся поворотов и торможений автомобиля, Сильвии удалось привести в порядок свое грязное лицо и она снова выглядела хорошенькой.
  
   Как бы Лэнс ни не хотел ехать по трассе А82, разделяющей два доступных маршрута, он просто не мог позволить себе более длинный маршрут, поскольку это привело бы к опозданию. Ему пришлось свернуть на ужасную главную дорогу, ведущую мимо Пейсли, где похитители держали его жену до того, как ее перевезли, из всех мест, куда они направлялись - в Глазго. Это причинило ему боль, но он не хотел поднимать эту тему. Сильвия не была на этой дороге с тех пор, как оказалась в компании злых людей, которые заставили ее поверить, что она никогда больше не увидит свою семью.
  
   Может быть, она ничего не подумает, если я не объясню, почему выбрал этот маршрут. Может быть, она поймет, подумал про себя Лэнс, когда они ехали в сторону национального парка Троссакс. Но его руки так крепко сжимали руль, что пальцы онемели.
  
   "Что не так, любимый?" - внезапно спросила она.
  
   "Ничего", - сказал он небрежно. "Почему?"
  
   "Ты выглядишь напряженным. Ты беспокоишься, что я буду заново переживать свое путешествие с этой сукой? В конце концов, это одна и та же дорога, " спросила Сильвия. Она говорила так беспечно, что Лэнс почувствовал почти облегчение, но предполагалось, что ей будет нелегко, и это обеспокоило его.
  
   "Честно говоря, я действительно беспокоился об этом", - признался он, слегка разминая пальцы.
  
   "Ну, не надо, ладно?" - сказала она, поглаживая его бедро, чтобы успокоить его. "Я в порядке. Эта дорога всегда будет здесь. Я не могу избегать этого всю оставшуюся жизнь, понимаешь? Все, что я могу сделать, это сказать себе, что я управляю этим с тобой, а не с ней " .
  
   "Значит, теперь эта дорога больше не страшна?" он спросил.
  
   "Нет. Теперь это просто дорога, и я со своим муженьком, а не с какой-то психованной сучкой. Это вопрос направления страха на то, чего у меня есть причины бояться ", - мечтательно предположила она. "Я не могу бояться дороги. Дорога не причинила мне боли, не уморила голодом и не обругала меня, верно?"
  
   Пораженный, Лэнс с восхищением уставился на свою жену. "Знаешь, Силла, это очень крутой взгляд на это. И это прекрасно логично".
  
   "Что ж, спасибо вам, доктор", - улыбнулась она. "Боже, у моих волос свой разум. Ты слишком долго оставлял двери запертыми. Я думаю, вода испортила мой стиль ".
  
   "Ага", - беззаботно согласился он. "Это была вода. Конечно."
  
   Она проигнорировала его намек и снова достала маленькое зеркальце, отчаянно пытаясь заплести обратно две пряди волос, которые она оставила распущенными, чтобы обрамить лицо. "Святые угодники...!" - гневно воскликнула она и повернулась на своем месте, чтобы посмотреть назад. "Ты можешь поверить этому идиоту с его фонарями? Я ни черта не вижу в зеркале".
  
   Лэнс взглянул в зеркало заднего вида. Пронзительный свет фар машины, ехавшей за ними, осветил его глаза и на мгновение ослепил. "Боже милостивый! На чем он ездит? Маяк на колесах?"
  
   "Притормози, любимый, дай ему пройти", - предложила она.
  
   "Я и так еду слишком медленно, чтобы успеть на вечеринку вовремя, дорогая", - возразил он. "Я не позволю этому мудаку заставить нас опоздать. Я просто дам ему немного его собственного лекарства ".
  
   Лэнс настроил свое зеркало так, чтобы лучи идущего сзади автомобиля отражались прямо на него. "Именно то, что доктор прописал, придурок!" Лэнс усмехнулся. Автомобиль замедлился после того, как водитель явно получил яркий свет в глаза, а затем остался на безопасном расстоянии позади.
  
   "Наверное, валлийцы", - пошутила Сильвия. "Он, вероятно, не осознавал, что у него включен дальний свет".
  
   "Боже, как он мог не заметить, что эти чертовы фары обжигают краску с моей машины?" Лэнс ахнул, вызвав приступ смеха у своей жены.
  
   Олдлохлей только что выпустил их, когда они в тишине ехали на юг.
  
   "Должен сказать, я приятно удивлен скудным трафиком сегодня вечером, даже для четверга", - заметил Лэнс, когда они мчались по шоссе А82.
  
   "Послушай, дорогая, не могла бы ты немного притормозить?" - взмолилась Сильвия, повернув к нему свое лицо жертвы. "Мне становится страшно".
  
   "Все в порядке, любимая", - улыбнулся Лэнс.
  
   "Нет, правда. Дождь здесь льет гораздо сильнее, и я думаю, что отсутствие движения, по крайней мере, дает нам время притормозить, вы так не думаете? ".
  
   Лэнс не мог спорить. Она была права. Ослепление машиной позади них только усугубило бы ситуацию на мокрой дороге, если бы Лэнс сохранял свою маниакальную скорость. Ему пришлось признать, что просьба Сильвии не была необоснованной. Он значительно сбавил скорость.
  
   "Доволен?" он спросил ее.
  
   "Да, спасибо", - улыбнулась она. "Гораздо лучше действует на мои нервы".
  
   "И твои волосы, кажется, тоже восстановились", - засмеялся он.
  
   "Лэнс!" - внезапно закричала она, когда в зеркале для макияжа отразился ужас машины, которая ехала у них на хвосте, бешено мчась вперед. В момент прояснения она предположила, что машина не видела, как Лэнс нажал на тормоза, и не смогла вовремя снизить скорость на размокшей дороге.
  
   "Иисус!" Лэнс хмыкнул, наблюдая, как огни становятся больше, приближаясь к ним слишком быстро, чтобы избежать столкновения. Все, что они могли сделать, это собраться с силами. Инстинктивно Лэнс выставил руку перед своей женой, чтобы защитить ее от удара. Как вспышка затянувшейся молнии, пронзительный свет фар позади них метнулся в сторону. Машина позади них слегка отклонилась, но задела их правой подсветкой, отправив BMW в неустойчивое вращение на скользком асфальте.
  
   Нечаянный крик Сильвии потонул в какофонии сминающегося металла и бьющегося стекла. И Лэнс, и Сильвия почувствовали тошнотворное вращение своего вышедшего из-под контроля автомобиля, зная, что они ничего не могут сделать, чтобы предотвратить трагедию. Но они были неправы. Они остановились где-то в стороне от дороги, среди полосы диких деревьев и кустарника между автомагистралью А82 и черной, холодной водой озера Лох-Ломонд.
  
   "Ты в порядке, дорогая?" - В отчаянии спросил Лэнс.
  
   "Я жива, но моя шея убивает меня", - ответила она сквозь бульканье из ее сломанного носа.
  
   Какое-то время они неподвижно сидели в искореженных обломках, прислушиваясь к тяжелому стуку ливня по металлу. Они оба оказались под надежной защитой своих подушек безопасности, пытаясь определить, какие части их тел все еще функционируют. Доктор Лэнс Бич и его жена Сильвия никак не ожидали, что машина позади них пронесется сквозь темноту, направляясь прямо к ним.
  
   Лэнс попытался взять Сильвию за руку, когда дьявольские фары ослепили их в последний раз и врезались в них на полной скорости. Скорость оторвала Лансу руку и перебила оба их позвоночника, отправив их машину в глубины озера, где она станет их гробом.
  
  
   15
   Подбор игроков
  
  
   В Райхтисусисе настроение было приподнятым впервые более чем за год. Пердью вернулся домой, изящно попрощавшись с мужчинами и женщинами, которые занимали его дом, пока он находился во власти МИ-6 и ее бессердечного руководителя, двуличного Джо Картера. Так же, как Пердью любил устраивать роскошные вечеринки для академических профессоров, бизнесменов, кураторов и международных благотворителей своих грантов, на этот раз требовалось что-то более сдержанное.
  
   С тех дней, когда устраивались грандиозные пиры под крышей исторического особняка, Пердью усвоил, что осмотрительность необходима. В то время он еще не сталкивался с подобными Ордену Черного Солнца или его филиалами, хотя, оглядываясь назад, он был близко знаком со многими из его членов, не осознавая этого. Однако одно неверное движение стоило ему совершенной безвестности, в которой он пребывал все те годы, когда был просто плейбоем со склонностью к ценным историческим предметам.
  
   Его попытка умиротворить опасную нацистскую организацию, главным образом для того, чтобы потешить свое эго, привела к трагическому завершению на Deep Sea One, его оффшорной нефтяной платформе в Северном море. Именно там, когда он украл Копье Судьбы и помог вывести сверхчеловеческую породу, он впервые наступил им на пятки. С этого момента ситуация только ухудшалась, пока Пердью не превратился из союзника в досадную помеху, пока, наконец, не превратился в самую большую занозу в боку Черного Солнца.
  
   Теперь пути назад не было. Не восстановлены. Обратного пути нет. Теперь все, что мог сделать Пердью, это систематически уничтожать всех членов зловещей организации, пока он снова не сможет безопасно появляться на публике, не опасаясь покушения на своих друзей и сотрудников. И это постепенное искоренение должно было быть осторожным, утонченным и методичным. Он ни в коем случае не собирался их уничтожать или что-то в этом роде, но Пердью был достаточно богат и умен, чтобы вырезать их один за другим, используя смертоносное оружие того времени - технологии, средства массовой информации, законодательство и, конечно, могущественную Маммону.
  
   "С возвращением, доктор", - пошутил Пердью, когда Сэм и Нина вышли из машины. Следы недавней осады все еще были заметны, поскольку некоторые агенты и сотрудники Пердью стояли вокруг, ожидая, пока МИ-6 освободит свои посты и уберет временные разведывательные устройства и транспортные средства. Обращение Пердью к Сэму немного смутило Нину, но по их обмену смехом она поняла, что это, вероятно, еще одна вещь, которую лучше оставить между двумя мужчинами.
  
   "Ну же, ребята, - сказала она, " я умираю с голоду".
  
   "О, ну конечно, моя дорогая Нина", - ласково сказал Пердью, протягивая руку, чтобы обнять ее. Нина ничего не сказала, но его истощенный вид беспокоил ее. Хотя он сильно поправился после инцидента в Фаллине, она не могла поверить, что высокий седовласый гений все еще может выглядеть таким худым и усталым. Тем свежим утром Пердью и Нина некоторое время оставались в объятиях, просто наслаждаясь существованием друг друга на мгновение.
  
   "Я так рада, что с тобой все в порядке, Дэйв", - прошептала она. Сердце Пердью пропустило удар. Нина редко, если вообще когда-либо, называла его по имени. Это означало, что она хотела обратиться к нему на очень личном уровне, что было для него как удар небес.
  
   "Спасибо, любимая", - мягко ответил он ей в волосы, целуя ее в макушку, прежде чем отпустить. "А теперь, - радостно воскликнул он, хлопнув в ладоши и заламывая их, - не устроить ли нам небольшой праздник, прежде чем я скажу вам, что будет дальше?"
  
   "Да," Нина улыбнулась, "но я не уверена, что смогу дождаться, чтобы услышать, что будет дальше. После стольких лет, проведенных в вашей компании, я совсем перестал любить сюрпризы ".
  
   "Я понимаю", - признал он, ожидая, пока она первой войдет в парадные двери поместья. "Но я уверяю вас, что это безопасно, находится под пристальным вниманием правительства Эфиопии и ACU и совершенно законно".
  
   "На этот раз", - поддразнил Сэм.
  
   "Как вы смеете, сэр?" Пердью пошутил с Сэмом, затащив журналиста в вестибюль за воротник.
  
   "Привет, Чарльз". Нина улыбнулась неизменно преданному дворецкому, который уже накрывал на стол в гостиной для их приватного собрания.
  
   "Мадам", - учтиво кивнул Чарльз. "Мистер Раскалываются."
  
   "Приветствую, мой хороший", - сердечно поприветствовал Сэм. "Специальный агент Смит уже уехал?"
  
   "Нет, сэр. На самом деле, он только что вышел в туалет и вскоре присоединится к вам, - сказал Чарльз, прежде чем поспешно покинуть комнату.
  
   "Он немного устал, бедняга", - объяснил Пердью, "поскольку ему пришлось так долго обслуживать эту толпу незваных гостей. Я дал ему выходной на завтра и вторник. В конце концов, в мое отсутствие для него было бы очень мало работы, кроме ежедневных газет, понимаешь?"
  
   "Да", - согласился Сэм. "Но я надеюсь, что Лилиан будет на дежурстве, пока мы не вернемся. Я уже уговорил ее приготовить для меня абрикосовый пудинг-штрудель, когда мы вернемся ".
  
   "Откуда?" - спросил я. Спросила Нина, снова чувствуя себя ужасно обделенной.
  
   "Ну, это еще одна причина, по которой я попросил вас двоих прийти, Нина. Присаживайтесь, пожалуйста, и я налью вам бурбона ", - сказал Пердью. Сэму было приятно снова видеть его таким жизнерадостным, почти таким же обходительным и уверенным, каким он был раньше. С другой стороны, предположил Сэм, отсрочка от перспективы тюрьмы заставила бы человека радоваться самым незначительным событиям. Нина села, опустив руку под бокал с бренди, в который Пердью налил для нее "Южный комфорт".
  
   Тот факт, что было утро, никоим образом не изменил атмосферу темной комнаты. На высоких окнах висели роскошные зеленые шторы, которые оттеняли толстый коричневый ковер, и эти тона придавали роскошной комнате землистый вид. Сквозь узкие кружевные щели между раздвинутыми занавесками утренний свет пытался осветить мебель, но ему не удалось осветить ничего, кроме лежащего рядом ковра. Снаружи облака, как правило, были тяжелыми и темными, крадущими энергию любого солнца, которое могло бы обеспечить надлежащее подобие дня.
  
   "Что это играет?" Сэм ни к кому конкретно не обращался, когда по дому поплыла знакомая мелодия, доносившаяся откуда-то из кухни.
  
   "Лилиан, на дежурстве, как ты предпочитаешь", - усмехнулся Пердью. "Я разрешаю ей включать музыку, пока она готовит, но я понятия не имею, что это такое, на самом деле. Пока это не слишком навязчиво для остальной части персонала, я не возражаю против некоторой атмосферы в передней части дома ".
  
   "Красивые. Мне это нравится, " заметила Нина, осторожно поднося край кристалла к нижней губе, стараясь не испачкать ее помадой. "Итак, когда я услышу о нашей новой миссии?"
  
   Пердью улыбнулся, уступая любопытству Нины и тому, чего Сэм тоже еще не знал. Он поставил свой бокал и потер ладони друг о друга. "Это довольно просто, и это освободит меня от всех моих грехов в глазах вовлеченных правительств, одновременно избавив меня от реликвии, которая доставила мне все эти неприятности".
  
   "Поддельный ковчег?" Спросила Нина.
  
   "Верно", - подтвердил Пердью. "Это часть моей сделки с Отделом археологических преступлений и верховным комиссаром Эфиопии, любителем истории по имени полковник. Бэзилу Йимену, чтобы я вернул их религиозную реликвию..."
  
   Нина открыла рот, чтобы оправдать нахмуренный взгляд, но Пердью знал, что она собиралась сказать, и вскоре упомянул то, что ее озадачило. "...Какими бы фальшивыми они ни были, на их законное место в горе за пределами деревни, на место, откуда я их убрал".
  
   "Они так защищают артефакт, который, как они знают, не является истинным Ковчегом Завета?" - Спросил Сэм, озвучивая точный вопрос Нины.
  
   "Да, Сэм. Для них это все еще древняя реликвия огромной ценности, независимо от того, содержит она силу Бога или нет. Я понимаю это, поэтому беру свои слова обратно ". Он пожал плечами. "Нам это не нужно. Мы получили от него то, что хотели, когда искали Хранилище Геркулеса, не так ли? Я имею в виду, что в этом ковчеге больше не так много чего полезного для нас содержится. Это рассказало нам о жестоких экспериментах над детьми, проводившихся эсэсовцами во время Второй мировой войны, но вряд ли это стоит больше хранить ".
  
   "Что, по их мнению, это такое? Они все еще убеждены, что это священная шкатулка?" Спросила Нина.
  
   "Специальный агент!" Сэм объявил о входе Патрика в комнату.
  
   Патрик застенчиво улыбнулся. "Заткнись, Сэм". Он занял свое место рядом с Пердью и принял напиток от недавно освобожденного хозяина. "Спасибо тебе, Дэвид".
  
   Как ни странно, ни Пердью, ни Сэм не обменялись взглядами относительно того факта, что двое других ничего не знали об истинной личности Джо Картера из МИ-6. Вот насколько они были осторожны в том, чтобы держать свои тайные дела при себе. Только женская интуиция Нины время от времени бросала вызов этому тайному бизнесу, но она не могла понять, в чем дело.
  
   "Хорошо", - снова начал Пердью, - "Патрик вместе с моей командой юристов подготовил юридические документы, чтобы облегчить поездку в Эфиопию для возвращения их священной шкатулки, находясь под наблюдением МИ-6. Вы знаете, просто чтобы убедиться, что я не собираю разведданные для другой страны и тому подобное ".
  
   Сэму и Нине пришлось похихикать над издевательствами Пердью над этим вопросом, но Патрик устал и просто хотел покончить со всем этим, чтобы он мог вернуться в Шотландию. "Меня заверили, что это не займет больше недели", - напомнил он Пердью.
  
   "Ты идешь с нами?" Сэм искренне ахнул.
  
   Патрик выглядел одновременно удивленным и немного озадаченным. "Да, Сэм. Почему? Ты планируешь настолько плохое поведение, что о няне не может быть и речи? Или ты не веришь, что твой лучший друг не выстрелит тебе в задницу?"
  
   Нина хихикнула, чтобы поднять настроение, но было очевидно, что в комнате было слишком много напряжения. Она посмотрела на Пердью, который, в свою очередь, демонстрировал самую ангельскую невинность, на какую только был способен негодяй. Его глаза не встретились с ее, но он прекрасно осознавал, что она смотрит на него.
  
   Что Пердью скрывает от меня? Что он скрывает от меня, в чем, опять же, посвящает Сэма?она задумалась.
  
   "Нет, нет. Ничего подобного", - отрицал Сэм. "Я просто не хочу, чтобы ты подвергался опасности, Пэдди. Сама причина, по которой все это дерьмо произошло между нами в первую очередь, заключалась в том, что то, чем занимались Пердью, Нина и я, подвергло тебя и твою семью опасности ".
  
   Вау, я почти верю ему.В глубине души Нина критиковала объяснение Сэма, убежденная, что у Сэма были другие намерения держать Пэдди подальше. Однако он казался глубоко серьезным, и все же Пердью сохранял ровное, невыразительное выражение лица, когда сидел, потягивая свой бокал.
  
   "Я ценю это, Сэм, но, видишь ли, я не пойду, потому что не очень тебе доверяю", - признался Патрик с тяжелым вздохом. "Я даже не собираюсь портить твою вечеринку или шпионить за тобой. Правда в том,... Мне нужно идти. Мои приказы ясны, и я должен их выполнять, если не хочу потерять работу ".
  
   "Подожди, так тебе приказано прийти, несмотря ни на что?" Спросила Нина.
  
   Патрик кивнул.
  
   "Господи", - сказал Сэм, качая головой. "Какой мудак заставляет тебя идти, Пэдди?"
  
   "А ты как думаешь, старина?" Безразлично спросил Патрик, смирившись со своей судьбой.
  
   "Джо Картер", - твердо заявил Пердью, его глаза смотрели в пространство, губы едва шевелились, чтобы произнести ужасное английское имя Карстена.
  
   Сэм почувствовал, как у него немеют ноги в джинсах. Он не мог решить, волновался ли он или был в ярости из-за решения отправить Патрика в экспедицию. Его темные глаза сверкнули, когда он спросил: "Экспедиция в пустыню, чтобы положить предмет обратно в песочницу, из которой он был взят, вряд ли является задачей для высокопоставленного офицера военной разведки, не так ли?"
  
   Патрик посмотрел на него так же, как смотрел на Сэма, когда они стояли бок о бок в кабинете директора в ожидании какого-то наказания. "Это именно то, о чем я подумал, Сэм. Осмелюсь сказать, что включение меня в эту миссию было почти ... преднамеренным ".
  
  
   16
   Демоны не умирают
  
  
   Чарльз отсутствовал, пока группа завтракала, обсуждая, какой должна была стать быстрая поездка, чтобы, наконец, помочь Пердью завершить свое законное покаяние и окончательно избавить Эфиопию от Пердью.
  
   "О, вы должны попробовать, чтобы оценить этот конкретный сорт", - сказал Пердью Патрику, но включил в разговор Сэма и Нину. Они обменивались информацией о хороших винах и бренди, чтобы скоротать время, наслаждаясь вкусным легким ужином, который приготовила для них Лилиан. Она была в восторге, увидев, что ее босс снова смеется и поддразнивает ее, будучи в числе его самых надежных союзников и оставаясь прежней яркой личностью.
  
   "Чарльз!" он позвонил. Через короткое время он позвонил снова и нажал на звонок, но Чарльз не ответил. "Подожди, я схожу за бутылкой", - предложил он и встал, чтобы пойти в винный погреб. Нина не могла осознать, каким худым и изможденным он выглядел сейчас. Раньше он был высоким и худощавым мужчиной, но из-за недавней потери веса во время испытания в Фаллине он выглядел еще выше и намного более хрупким.
  
   "Я пойду с тобой, Дэвид", - предложил Патрик. "Мне не нравится, что Чарльз не отвечает, если вы понимаете, что я имею в виду".
  
   "Не будь дураком, Патрик", - улыбнулся Пердью. "Райхтисусис достаточно надежен, чтобы избежать нежелательных гостей. Кроме того, вместо того, чтобы пользоваться услугами охранной компании, я решил нанять частную охрану у своих ворот. Они не отвечают ни на какие платежные чеки, кроме тех, которые подписаны вашим покорным слугой ".
  
   "Хорошая мысль", - одобрил Сэм.
  
   "И я скоро вернусь, чтобы продемонстрировать эту неприлично дорогую бутылку жидкого majesty", - похвастался Пердью с некоторой оговоркой.
  
   "И нам будет разрешено открыть его?" Нина дразнила его. "Потому что бессмысленно хвастаться вещами, которые невозможно проверить, вы понимаете".
  
   Пердью гордо улыбнулся: "О, доктор Гулд, я с нетерпением жду возможности подшучивать с вами над историческими реликвиями, наблюдая за тем, как кружится ваш пьяный разум". И с этими словами он поспешно покинул комнату и спустился в подвал мимо своих лабораторий. Он не хотел признавать это так скоро после того, как вернул себе свои владения, но Пердью также был обеспокоен отсутствием своего дворецкого. Он в основном использовал бренди как предлог, чтобы расстаться с остальными в поисках причины, по которой Чарльз бросил их.
  
   "Лили, ты не видела Чарльза?" он спросил свою экономку и повара.
  
   Она отвернулась от холодильника, чтобы посмотреть на его измученное выражение. Заламывая руки под кухонное полотенце, которым она пользовалась, она неохотно улыбнулась. "Да, сэр. Специальный агент Смит попросил, чтобы Чарльз забрал другого вашего гостя из аэропорта."
  
   "Мой другой гость?" Сказал Пердью ей вслед. Он надеялся, что не забыл о важной встрече.
  
   "Да, мистер Пердью", - подтвердила она. "Чарльз и мистер Смит договорились, чтобы он присоединился к вам?" Голос Лили звучал немного обеспокоенно, в большей степени потому, что она не была уверена в том, что Пердью знал о госте. Для Пердью это выглядело так, как будто она сомневалась в его здравомыслии, раз он забыл о чем-то, в чем он не был посвящен в первую очередь.
  
   Пердью на мгновение задумался, постукивая пальцами по дверному косяку, чтобы привести их в порядок. По его мнению, было бы лучше играть в открытую с очаровательной пухленькой Лили, которая была о нем самого высокого мнения. "Эм, Лили, я вызвал этого гостя? Я теряю голову?"
  
   Внезапно Лили все стало ясно, и она мило рассмеялась. "Нет! Боже, нет, мистер Пердью, вы вообще не знали об этом. Не волнуйся, ты еще не сошел с ума ".
  
   Почувствовав облегчение, Пердью вздохнул: "Слава Богу!" - и рассмеялся вместе с ней. "Кто это?"
  
   "Я не знаю его имени, сэр, но, по-видимому, он предложил помощь в вашей следующей экспедиции". робко сказала она.
  
   "Бесплатно?" он пошутил.
  
   Лили усмехнулась: "Я, конечно, надеюсь на это, сэр".
  
   "Спасибо тебе, Лили", - сказал он и исчез, прежде чем она смогла ответить. Лили улыбнулась полуденному бризу, который врывался в открытое окно рядом с холодильниками и морозильными камерами, где она упаковывала пайки. Она тихо сказала: "Как здорово, что ты вернулся, мой хороший".
  
   Проходя мимо своих лабораторий, Пердью испытывал ностальгию, но и надежду. Спустившись под первый этаж своего главного коридора, он вприпрыжку спустился по бетонной лестнице. Она вела в подвал, где располагались лаборатории, темные и тихие. Пердью почувствовал приступ неуместной ярости из-за дерзости Джозефа Карстена, заявившегося в его дом, чтобы нарушить его частную жизнь, воспользоваться его запатентованной технологией и его судебно-медицинскими исследованиями, как будто все это было только там, наготове, для его тщательного изучения.
  
   Он не стал утруждать себя большими, сильными потолочными светильниками, включив только основной свет у входа в маленький коридор. Проходя мимо темных квадратов стеклянной двери лаборатории, он предавался воспоминаниям о золотых днях до того, как все стало отвратительным, политическим и опасным. Внутри он все еще мог представить, как слышит, как его антропологи-фрилансеры, ученые и стажеры болтают, споря о соединениях и теориях под звуки работающих серверов и промежуточных охладителей. Это заставило его улыбнуться, хотя его сердце болело от желания, чтобы те дни вернулись. Теперь, когда большинство считало его преступником и его репутация больше не позволяла использовать ее в резюме, он чувствовал, что привлекать к работе элитных ученых было бесполезным делом.
  
   "Это займет время, старина", - сказал он себе. "Просто наберись терпения, ради Бога".
  
   Его высокая фигура неторопливо направилась к левому коридору, погружающийся бетонный пандус ощущался прочным под его ногами. Это был бетон, залитый много веков назад давно ушедшими каменщиками. Это был дом, и это заставляло его испытывать огромное чувство принадлежности, больше, чем когда-либо прежде.
  
   Когда он проходил мимо неприметной двери склада, его сердце ускорило ритм, и покалывание пробежало по спине к ногам. Пердью улыбнулся, проходя мимо старой железной двери, которая сливалась со стеной по цвету и фактуре, дважды постучав в нее по пути. Наконец, затхлый запах затонувшего подвала ударил ему в ноздри. Пердью очень обрадовался, что снова остался здесь один, но он поспешил достать бутылку крымского вина 1930-х годов, чтобы поделиться ею со своей компанией.
  
   Чарльз содержал погреб в относительной чистоте, бутылки вытирали пыль и переворачивали, но в остальном Пердью проинструктировал прилежного дворецкого оставить остальную часть помещения как есть. В конце концов, это не мог бы быть приличный винный погреб, если бы он не выглядел немного заброшенным и ветхим. За свое краткое воспоминание о приятных вещах Пердью пришлось заплатить по правилам жестокой Вселенной, и вскоре его мысли поползли в другом направлении.
  
   Стены подвала напоминали стены темницы, где его держала тираническая сука из "Черного солнца", прежде чем ей самой пришел подобающий конец. Сколько бы он ни напоминал себе, что эта ужасная глава в его жизни закрыта, он не мог не чувствовать, как вокруг него смыкаются стены.
  
   "Нет, нет, это ненастоящее", - прошептал он. "Это просто ваш разум распознает ваши травмирующие переживания в форме фобии".
  
   Тем не менее, Пердью чувствовал, что не может пошевелиться, поскольку его глаза лгали ему. С бутылкой в руке и открытой дверью, лежащей прямо перед ним, он почувствовал, как безнадежность овладевает его душой. Прикованный к месту, Пердью не мог сделать ни единого шага, и его сердце учащенно билось в борьбе с разумом. "Боже мой, что это?" - взвизгнул он, зажимая лоб свободной рукой.
  
   Все окружало его, как бы он ни боролся с образами своим ясным чувством реальности и психологии. Застонав, он закрыл глаза в отчаянной попытке убедить свою психику, что он не вернулся в темницу. Внезапно чья-то рука крепко схватила его и дернула за руку, напугав Пердью до состояния трезвого ужаса. Его глаза мгновенно открылись, а разум прояснился.
  
   "Господи, Пердью, мы думали, тебя поглотил портал или что-то в этом роде", - сказала Нина, все еще держа его за запястье.
  
   "О Боже мой, Нина!" - воскликнул он, широко распахивая свои светло-голубые глаза, чтобы убедиться, что он остался в реальности. "Я не знаю, что только что со мной произошло. Я... я-я с-видел подземелье... Господи! Я схожу с ума!"
  
   Он упал на Нину, и она обвила его руками, пока он истерически дышал. Она взяла у него бутылку и поставила ее на стол позади себя, не отходя ни на дюйм от того места, где она баюкала худое и избитое тело Пердью. "Все в порядке, Пердью", - прошептала она. "Я слишком хорошо знаю это чувство. Фобии обычно рождаются из одного травмирующего опыта. Это все, что нам нужно, чтобы сойти с ума, поверьте мне. Просто знайте, что это травма вашего испытания, а не крушение вашего рассудка. Пока ты помнишь это, у тебя все будет хорошо ".
  
   "Это то, что ты чувствуешь каждый раз, когда мы запихиваем тебя в ограниченное пространство ради собственной выгоды?" - тихо спросил он, хватая ртом воздух рядом с ухом Нины.
  
   "Да", - признала она. "Но не заставляй это звучать так жестоко. До Deep Sea One и the submarine я полностью терял самообладание каждый раз, когда был вынужден находиться в тесном пространстве. С тех пор, как я работала с тобой и Сэмом, - она улыбнулась и слегка оттолкнула его, чтобы посмотреть ему в глаза, - я так много раз была вынуждена противостоять своей клаустрофобии, вынуждена была столкнуться с этим лицом к лицу, иначе всех убьют, что, по сути, вы, два маньяка, помогли мне лучше с этим справляться ".
  
   Пердью огляделся и почувствовал, что паника спадает. Он глубоко вздохнул и заботливо провел рукой по голове Нины, накручивая ее локоны на свои пальцы. "Что бы я делал без вас, доктор Гулд?"
  
   "Ну, во-первых, ты бы покинул свою экспедиционную группу в торжественном ожидании целую вечность", - уговаривала она. "Итак, давайте не будем заставлять всех ждать".
  
   "Все?" - с любопытством спросил он.
  
   "Да, ваш гость прибыл несколько минут назад с Чарльзом", - улыбнулась она.
  
   "У него есть пистолет?" он дразнил.
  
   "Я не уверена", - подыграла Нина. "Он мог бы просто. По крайней мере, тогда наши приготовления не будут скучными ".
  
   Сэм окликнул их со стороны лабораторий. "Давай," подмигнула Нина, " давай вернемся туда, пока они не подумали, что мы замышляем что-то непристойное".
  
   "Ты уверен, что это было бы плохо?" Пердью флиртовал.
  
   "Эй!" Сэм позвал из первого коридора. "Должен ли я ожидать, что там, внизу, будут топтать виноград?"
  
   "Доверься Сэму, в его устах обычные ссылки звучат непристойно". Пердью весело вздохнул, а Нина усмехнулась. "Ты сменишь тон, старина", - крикнул Пердью. "Как только вы попробуете мой кагор "Аю-Даг", вам захочется еще".
  
   Нина подняла бровь и бросила на Пердью подозрительный взгляд. "Ладно, в тот раз ты все испортил".
  
   Пердью гордо посмотрел вперед, направляясь к первому коридору. "Я знаю".
  
   Присоединившись к Сэму, они втроем вернулись к лестнице в коридоре, чтобы спуститься на первый этаж. Пердью ненавидел, что они оба были такими скрытными в отношении его гостя. Даже его собственный дворецкий утаил это от него, из-за чего он чувствовал себя хрупким ребенком. Он не мог не чувствовать себя слегка покровительственно, но, зная Сэма и Нину, он понял, что они просто хотели удивить его. И Пердью, как всегда, был на высоте.
  
   Они увидели, как Чарльз и Патрик перекидывались парой слов прямо за дверью гостиной. Позади них Пердью заметил стопку кожаных сумок и потертый старый сундук. Когда Патрик увидел, как Пердью, Сэм и Нина поднимаются по лестнице на первый этаж, он улыбнулся и жестом пригласил Пердью вернуться на собрание. "Ты принес вино, которым так хвастался?" Насмешливо спросил Патрик. "Или их украли мои агенты?"
  
   "Боже, я бы не удивился", - шутливо пробормотал Пердью, проходя мимо Патрика.
  
   Когда он вошел в комнату, Пердью ахнул. Он не знал, быть очарованным или встревоженным представшим перед ним видением. Мужчина, стоявший у очага, тепло улыбнулся, его руки послушно сложены перед собой. "Как у тебя дела, Пердью Эфенди?"
  
  
   17
   Прелюдия
  
  
   "Я не могу поверить своим глазам!" - Воскликнул Пердью, и он не шутил. "Я просто не могу! Привет! Ты действительно здесь, мой друг?"
  
   "Я, Эфенди", - ответил Аджо Кира, чувствуя себя довольно польщенным радостью миллиардера видеть его. "Вы, кажется, очень удивлены".
  
   "Я думал, ты мертв", - искренне сказал Пердью. "После того выступа, где по нам открыли огонь... Я был убежден, что они убили тебя ".
  
   "Они, к сожалению, убили моего брата Эфенди", - посетовал египтянин. "Но это не твоих рук дело. В него стреляли, когда он ехал на джипе, чтобы спасти нас ".
  
   "Я надеюсь, что этот человек получил достойные похороны. Поверь мне, Аджо, я возмещу ущерб твоей семье за все, что ты сделала, чтобы помочь мне вырваться из лап как эфиопов, так и этих проклятых извергов "Коза Ностра".
  
   "Извините меня", - почтительно перебила Нина. "Могу я поинтересоваться, кто именно вы, сэр? Должен признать, что я здесь немного заблудился."
  
   Мужчины улыбнулись. "Конечно, конечно", - усмехнулся Пердью. "Я забыл, что тебя не было со мной, когда я... приобрел, " он посмотрел на Аджо, озорно подмигнув, " поддельный Ковчег Завета из Аксума в Эфиопии".
  
   "Они все еще у вас, мистер Пердью?" - Спросила Аджо. "Или они все еще в том безбожном доме в Джибути, где они пытали меня?"
  
   "Боже мой, они и тебя пытали?" Спросила Нина.
  
   "Да, доктор Гулд. Проф. Виноваты муж Медли и его тролли. Я должен признать, даже при том, что она присутствовала, я мог видеть, что она не одобрила. Она теперь мертва?" - Красноречиво спросил Аджо.
  
   "Да, она, к сожалению, погибла во время экспедиции "Геркулес"", - подтвердила Нина. "Но как вы оказались вовлечены в эту экскурсию? Пердью, почему мы не знали о мистере Кире?"
  
   "Люди Медли задержали его, чтобы выяснить, где я был с реликвией, которую они так жаждали, Нина", - объяснил Пердью. "Этот джентльмен - египетский инженер, который помог мне бежать со Священной Шкатулкой до того, как я принес ее сюда - до того, как было найдено Хранилище Геркулеса".
  
   "И ты думал, что он мертв", - дополнил Сэм.
  
   "Верно", - подтвердил Пердью. "Вот почему я был ошарашен, увидев моего "покойного" друга, стоящего сейчас живым и здоровым в моей гостиной. Скажи мне, дорогая Аджо, зачем ты здесь, если не просто для оживленного воссоединения?"
  
   Аджо выглядел немного смущенным, не зная, как объяснить, но Патрик вызвался ввести всех в курс дела. "На самом деле, мистер Кира здесь, чтобы помочь тебе вернуть артефакт в законное место, откуда ты его украл, Дэвид". Он бросил быстрый укоризненный взгляд на египтянина, прежде чем продолжить разъяснение, чтобы все могли войти в курс дела. "На самом деле, правовая система Египта вынудила его сделать это под давлением Отдела археологических преступлений. Альтернативой было бы тюремное заключение за пособничество беглецу и пособничество в краже ценного исторического артефакта у народа Эфиопии ".
  
   "Итак, твое наказание похоже на мое", - вздохнул Пердью.
  
   "За исключением того, что я не смог бы заплатить этот штраф, Эфенди", - пояснил Аджо.
  
   "Думаю, что нет", - согласился Патрик. "Но и от вас бы этого не ожидали, поскольку вы являетесь соучастником, а не главным преступником".
  
   "Так вот почему они посылают тебя с собой, Пэдди?" - Спросил Сэм. Его явно все еще беспокоило включение Патрика в экспедицию.
  
   "Да, я полагаю. Хотя все расходы покрываются Дэвидом в качестве части его наказания, я все равно должен сопровождать вас всех, чтобы убедиться, что не будет новых махинаций, которые могут привести к более серьезному преступлению ", - объяснил он с жестокой честностью.
  
   "Но они могли послать любого старшего полевого агента", - ответил Сэм.
  
   "Да, они могли бы это сделать, Саммо. Но они выбрали меня, так что давай просто сделаем все, что в наших силах, и разберемся с этим дерьмом, а?" Предложил Патрик, похлопав Сэма по плечу. "Кроме того, это даст нам шанс наверстать упущенное за прошлый год или около того. Дэвид, может быть, мы выпьем, пока ты объясняешь ход предстоящей экспедиции?"
  
   "Мне нравится ход ваших мыслей, специальный агент Смит", - улыбнулся Пердью, поднимая бутылку в качестве приза. "Теперь давайте сядем и сначала запишем необходимые специальные визы и разрешения, которые нам понадобятся для прохождения таможни. После этого мы сможем разработать наилучший маршрут с квалифицированной помощью моего человека, который присоединит Киру здесь, и приступить к чартерным перевозкам ".
  
   Остаток дня и до позднего вечера группа планировала свое возвращение в страну, где им придется столкнуться с презрением местных жителей и грубыми словами гидов, пока их миссия не будет выполнена. Для Пердью, Нины и Сэма было чудесно снова быть вместе в огромном историческом особняке Пердью, не говоря уже о том, что они были в компании двух соответствующих друзей, которые на этот раз сделали все немного более особенным.
  
   К следующему утру у них было все спланировано, и каждый был обременен задачей собрать свое снаряжение для поездки, а также проверкой правильности своих паспортов и проездных документов по приказу британского правительства, военной разведки и эфиопских делегатов, профессора Дж. Имру и полковник. Йимену.
  
   Группа ненадолго собралась на завтрак под строгим оком дворецкого Пердью, на случай, если им что-нибудь от него понадобится. На этот раз Нина не заметила тихого разговора между Сэмом и Пердью, когда их взгляды встретились за большим столом из розового дерева, в то время как веселые классические рок-гимны Лили эхом отдавались далеко на кухне.
  
   После того, как остальные отправились спать накануне вечером, Сэм и Пердью провели несколько часов наедине, обмениваясь идеями о том, как выставить Джо Картера на всеобщее обозрение, и в то же время для пущей убедительности сорвали большую часть Заказа. Они согласились, что задача была трудной и на подготовку потребуется некоторое время, но они знали, что им придется организовать какую-то ловушку для Картера. Этот человек не был глуп. Он был расчетлив и злобен по-своему, поэтому им двоим потребовалось время, чтобы продумать свои планы. Они не могли позволить себе оставить непроверенными какие-либо связи. Сэм не рассказал Пердью о визите агента МИ-6 Лиама Джонсона или о том, что он раскрыл посетителю той ночью, когда тот предупредил Сэма о его явном шпионаже.
  
   Не так много времени оставалось на то, чтобы спланировать падение Карстена, но Пердью был непреклонен в том, что они не могли торопить события. Однако сейчас Пердью пришлось сосредоточиться на том, чтобы добиться прекращения дела в суде, чтобы его жизнь впервые за много месяцев могла вернуться к относительно нормальному состоянию.
  
   Сначала они должны были организовать транспортировку реликвии в закрытом контейнере, охраняемом таможенниками под бдительным присмотром специального агента Патрика Смита. Он практически носил авторитет Картера в своем кошельке с каждым шагом, предпринятым в этой поездке, что верховный главнокомандующий МИ-6 с готовностью не одобрил бы. Фактически, единственной причиной, по которой он отправил Смита в поездку для наблюдения за Аксумской экспедицией, было желание избавиться от агента. Он знал, что Смит был слишком близко знаком с Пердью, чтобы его можно было не заметить в прицел Black Sun. Но Патрик, конечно, не знал этого.
  
   "Что, черт возьми, ты делаешь, Дэвид?" - Спросил Патрик, когда зашел к Пердью, занятому работой в своей компьютерной лаборатории. Пердью знал, что только самые элитные хакеры и те, кто обладает обширными знаниями в области компьютерных наук, могли знать, что он задумал. Патрик не был к этому склонен, поэтому миллиардер едва ли подмигнул, когда увидел агента, входящего в лабораторию.
  
   "Просто собираю воедино кое-что, над чем я работал еще до моего отсутствия в лабораториях, Пэдди", - жизнерадостно объяснил Пердью. "Есть еще так много гаджетов, которые я должен доработать, исправить сбои и тому подобное, вы знаете. Но я подумал, что, поскольку моя экспедиционная группа должна дождаться одобрения правительства, прежде чем мы отправимся, я могу также выполнить кое-какую работу ".
  
   Патрик вошел как ни в чем не бывало, теперь более чем когда-либо осознавая, каким истинным гением был Дейв Пердью. Его глаза были завалены необъяснимыми приспособлениями, которые, как он мог только вообразить, были чрезвычайно сложными по своему устройству. "Очень хорошо", - заметил он, стоя перед одним особенно высоким серверным ящиком и наблюдая, как маленькие огоньки переливаются под гул машины внутри. "Я действительно восхищаюсь твоей стойкостью в этих вещах, Дэвид, но ты бы никогда не поймал меня рядом со всеми этими материнскими платами, картами памяти и прочим".
  
   "Ha!" Пердью улыбнулся, не отрываясь от своей работы. "В чем же тогда, специальный агент, ты преуспеваешь, помимо того, что сбиваешь пламя со свечи на поразительное расстояние?"
  
   Патрик усмехнулся. "О, вы слышали об этом?"
  
   "Я сделал", - ответил Пердью. "Когда Сэм Клив напивается, ты обычно становишься предметом его замысловатых детских историй, старина".
  
   Патрик почувствовал себя польщенным этим открытием. Смиренно кивнув, он встал, глядя в пол, чтобы представить себе сумасшедшего журналиста. Он точно знал, каким был его лучший друг, когда тот злился, и это всегда была отличная вечеринка с большим весельем. Голос Пердью стал громче благодаря флэшбекам и веселым воспоминаниям, которые только что всплыли в голове Патрика.
  
   "Итак, что тебя больше всего привлекает, когда ты не работаешь, Патрик?"
  
   "О!" - агент вырвался из своих воспоминаний. "Хм, ну, мне действительно нравятся провода".
  
   Пердью впервые оторвал взгляд от своего программного экрана, пытаясь разгадать загадочное утверждение. Повернувшись к Патрику, он изобразил недоуменное любопытство и просто спросил: "Провода?"
  
   Патрик рассмеялся.
  
   "Я альпинист. Мне нравятся веревки и тросы, чтобы поддерживать себя в форме. Как Сэм, возможно, говорил вам раньше, а возможно, и нет, я не очень мыслящий или ментально мотивированный. Я бы гораздо охотнее занимался физическими упражнениями в скалолазании, дайвинге или боевых искусствах, " уточнил Патрик, " чем, к сожалению, изучать больше о малоизвестном предмете или разбираться в паутине физики или теологии".
  
   "Почему, к сожалению?" - Спросил Пердью. "Конечно, если бы в мире были только философы, мы не смогли бы строить, исследовать или, по сути, создавать гениальных инженеров. Это осталось бы на бумаге и было бы обдумано без людей, которые физически проводили разведку, вы не согласны? "
  
   Патрик пожал плечами: "Я полагаю. Никогда раньше не задумывался об этом ".
  
   Именно тогда он понял, что только что упомянул субъективный парадокс, и это заставило его застенчиво хихикнуть. Тем не менее, Патрик не мог не быть заинтригован диаграммами и кодами Пердью. "Давай, Пердью, научи непрофессионала чему-нибудь о технологии", - уговаривал он, придвигая стул. "Скажи мне, что ты на самом деле здесь делаешь".
  
   Пердью на мгновение задумался, прежде чем ответить со своей обычной обоснованной уверенностью. "Я создаю устройство безопасности, Патрик".
  
   Патрик озорно улыбнулся. "Я понимаю. Чтобы не допустить МИ-6 в будущее?"
  
   Пердью вернул Патрику озорную усмешку и дружелюбно похвастался: "Да".
  
   Ты почти прав, старый петух, подумал про себя Пердью, зная, что намек Патрика был опасно близок к истине, с изюминкой, конечно. Разве вы не с удовольствием поразмыслили бы над этим, если бы только знали, что мое устройство создано специально для того, чтобы оно отсасывало MI6?
  
   "Я такой?" Патрик ахнул. "Тогда расскажи мне, как это было... О, подожди, " весело сказал он, " я забыл, я состою в ужасной организации, с которой ты здесь борешься". Пердью смеялся вместе с Патриком, но оба мужчины разделяли нераскрытые желания, которые они не могли раскрыть друг другу.
  
  
   18
   По небесам
  
  
   Три дня спустя группа поднялась на борт "Супер Геркулеса", арендованного Пердью, с отборной группой людей под командованием полковника Дж. Под наблюдением Йимену грузят драгоценный эфиопский груз.
  
   "Вы пойдете с нами, полковник?" - Спросил Пердью сварливого, но страстного старого ветерана.
  
   "В экспедиции?" - что это? - резко спросил он Пердью, хотя и ценил сердечность богатого исследователя. "Нет, нет, вовсе нет. Это бремя лежит на тебе, сынок. Ты должен загладить свою вину в одиночку. Рискуя показаться грубым, я бы предпочел не вступать с вами в светскую беседу, если вы не возражаете."
  
   "Все в порядке, полковник", - почтительно ответил Пердью. "Я полностью понимаю".
  
   "Кроме того, " продолжил ветеран, - я бы не хотел проходить через суматоху и столпотворение, с которыми вам придется столкнуться, когда вы вернетесь в Аксум. Вы заслужили враждебность, с которой столкнетесь, и, откровенно говоря, если с вами что-нибудь случится во время доставки Священной шкатулки, я бы точно не назвал это зверством ".
  
   "Вау", - заметила Нина, сидя на открытой рампе и покуривая. "Не сдерживайся".
  
   Полковник покосился на Нину. "Скажи своей женщине, чтобы она тоже занималась своими делами. На моей земле не допускается бунт со стороны женщин ".
  
   Сэм включил камеру и стал ждать.
  
   "Нина", - сказал Пердью, прежде чем она успела отреагировать, надеясь, что она откажется от того ада, который ее призывали обрушить на осуждающего ветерана. Его взгляд оставался прикованным к полковнику, но его глаза закрылись, когда он услышал, как она встала и подошла. Сэм только что улыбнулся после своего бдения в брюхе "Геркулеса", наводя объектив.
  
   Полковник с улыбкой наблюдал, как миниатюрная чертовка направляется к нему, на ходу щелкая ногтем по окурку сигареты. Ее темные волосы буйно рассыпались по плечам, и легкий ветерок разметал пряди на висках над пронзительными карими глазами.
  
   "Скажите мне, полковник, " спросила она довольно мягко, " у вас есть жена?"
  
   "Конечно, хочу", - резко ответил он, не сводя глаз с Пердью.
  
   "Тебе обязательно было похищать ее или ты просто приказал своим военным лакеям изуродовать ее гениталии, чтобы она не знала, что твое выступление такое же отвратительное, как и твои социальные приличия?" - прямо спросила она.
  
   "Нина!" Пердью ахнул, повернувшись, чтобы посмотреть на нее в шоке, в то время как ветеран воскликнул: "Как ты смеешь!" позади него.
  
   "Извини", - улыбнулась Нина. Она небрежно затянулась сигаретой и выпустила дым в сторону полковника. Лицо Йимену. "Мои извинения. Увидимся в Эфиопии, полковник." Она направилась обратно к "Геркулесу", но на полпути обернулась, чтобы закончить то, что хотела сказать. "О, и во время полета туда я действительно хорошо позабочусь о вашей авраамической мерзости здесь. Не волнуйся." Она указала на так называемую Священную шкатулку и подмигнула полковнику, прежде чем исчезнуть в черноте огромного грузового отсека самолета.
  
   Сэм остановил запись и попытался сохранить серьезное выражение лица. "Ты знаешь, что они предали бы тебя смерти там за то, что ты только что сделал", - поддразнил он.
  
   "Да, но я же не делала этого там, не так ли, Сэм?" - насмешливо спросила она. "Я сделал это прямо здесь, на шотландской земле, используя свое языческое неповиновение любой культуре, которая не уважает мой пол".
  
   Он усмехнулся и убрал свою камеру. "Я уловил твою хорошую сторону, если это тебя хоть как-то утешит".
  
   "Ты ублюдок! Ты записал это?" - завопила она, хватаясь за Сэма. Но Сэм был намного больше, быстрее и сильнее. Ей пришлось согласиться на его слово, что он не покажет их Пэдди, иначе он оттолкнул бы ее от экскурсии, опасаясь преследований со стороны людей полковника, как только она прибудет в Аксум.
  
   Пердью извинился за высказывание Нины, хотя он не мог бы нанести лучшего удара ниже пояса. "Просто держи ее под надежной охраной, сынок", - прорычал ветеран. "Она достаточно мала для неглубокой могилы в пустыне, где ее голос затих бы навсегда. И не самый лучший археолог смог бы проанализировать ее кости даже через месяц." С этими словами он направился к своему джипу, ожидавшему его на противоположной стороне большой плоской площадки аэропорта в Лоссимауте, но прежде чем он успел уйти далеко, Пердью встал перед ним.
  
   "Полковник Йимену, я, возможно, должен вашей стране компенсацию, но ни на секунду не думайте, что вы можете угрожать моим друзьям и уйти. Я не потерплю угроз смертью в адрес моего народа - или себя, если на то пошло, - поэтому, пожалуйста, один совет ", - кипел Пердью спокойным тоном, который подразумевал медленно разгорающуюся ярость. Его длинный указательный палец поднялся и остался на плаву между его лицом и лицом Йимену. "Не ступай по гладкому покрытию моей территории. Вы обнаружите, что вы настолько легки, что можете ускользнуть от шипов внизу ".
  
   Патрик внезапно закричал: "Так, все! Приготовьтесь к взлету! Я хочу, чтобы все мои люди были очищены и отчитались перед тем, как мы закроем дело, Колин!" Он безостановочно выкрикивал приказы, так что Йимену почувствовал себя слишком раздраженным, чтобы продолжать свои угрозы в адрес Пердью. Вскоре после этого он торопливо шагал к своему автомобилю под облачным шотландским небом, запахивая куртку, чтобы побороть озноб.
  
   На середине команды Патрик перестал кричать и посмотрел на Пердью.
  
   "Я слышал это, понимаешь?" - сказал он. "Ты сукин сын-самоубийца, Дэвид, разговаривающий с королем свысока, прежде чем тебя положат в его медвежий загон". Он шагнул ближе к Пердью. "Но это была самая крутая гребаная вещь, которую я когда-либо видел, приятель".
  
   Похлопав миллиардера по спине, Патрик продолжил обращаться к одному из своих агентов с просьбой расписаться на листе, прикрепленном к планшету мужчины. Пердью хотел улыбнуться, слегка поклонившись при входе в самолет, но реальность и грубая манера угрозы Йимену в адрес Нины были у него на уме. Это была еще одна вещь, за которой ему нужно было следить одновременно с отслеживанием дел Карстена, МИ-6, держа Патрика в неведении о его боссе и сохраняя им всем жизнь, пока они заменяют Священную шкатулку.
  
   "Все в порядке?" - Спросил Сэм у Пердью, когда тот сел.
  
   "Идеально", - ответил Пердью в своей легкой манере. "Пока в нас не стреляли". Он посмотрел на Нину, которая немного съежилась, теперь, когда она успокоилась.
  
   "Он сам напросился", - пробормотала она.
  
   По большей части последующий взлет происходил в разговорном белом шуме. Сэм и Пердью обсуждали территории, которые они посещали раньше во время заданий и туристических поездок, в то время как Нина задрала ноги, чтобы вздремнуть.
  
   Патрик просматривал маршрут и отметил координаты временной археологической деревни, куда Пердью в последний раз бежал, спасая свою жизнь. Несмотря на всю его военную подготовку и знание мировых законов, Патрик подсознательно нервничал по поводу их прибытия туда. В конце концов, безопасность экспедиционной группы была его ответственностью.
  
   Молча наблюдая за кажущимся веселым обменом репликами между Пердью и Сэмом, Патрик не мог не думать о программе, которую он застал за работой Пердью, когда тот вошел в лабораторный комплекс Райхтишусиса под первым этажом. Он понятия не имел, почему у него вообще была паранойя по этому поводу, потому что Пердью объяснил ему, что система была разработана для разделения определенных зон его помещений с помощью дистанционного управления или чего-то в этом роде. В любом случае, он никогда не разбирался в техническом жаргоне, поэтому он предположил, что Пердью подправляет систему безопасности своего дома, чтобы не допустить агентов, которые узнали коды безопасности и протоколы, пока особняк находился под карантином МИ-6. Достаточно справедливо, подумал он в заключение, немного неудовлетворенный собственной оценкой.
  
   В течение следующих нескольких часов могучий "Геркулес" с ревом пронесся через Германию и Австрию, продолжая свое утомительное путешествие к Греции и Средиземному морю.
  
   "Эта штука когда-нибудь приземляется для дозаправки?" Спросила Нина.
  
   Пердью улыбнулся и крикнул: "Эта порода Lockheed может продолжаться и дальше, и дальше. Вот почему я люблю эти большие машины!"
  
   "Да, это полностью отвечает на мой непрофессиональный запрос, Пердью", - сказала она себе, просто качая головой.
  
   "Мы должны достичь африканских берегов чуть меньше чем через пятнадцать часов, Нина", - Сэм попытался подкинуть ей идею получше.
  
   "Сэм, пожалуйста, не используй сейчас эту цветистую фразу "пристать к берегу". Та, " простонала она, к его удовольствию.
  
   "Эта штука надежна, как дома", - Патрик улыбнулся и похлопал Нину по бедру, чтобы подбодрить ее, но он не осознавал, куда положил руку, пока не сделал этого. Он быстро убрал руку, выглядя оскорбленным, но Нина только рассмеялась. Вместо этого она положила свою руку на его бедро с притворно серьезным видом: "Все в порядке, Пэдди. Мои джинсы предотвратят любые извращения".
  
   Почувствовав облегчение, он искренне рассмеялся вместе с Ниной. Хотя Патрик больше подходил для послушных и скромных женщин, он мог понять глубокое влечение Сэм и Пердью к дерзкой историчке и ее прямому, бесстрашному подходу.
  
   Солнце зашло над большинством местных часовых поясов сразу после того, как они взлетели, так что к тому времени, когда они достигли Греции, они летели в ночном небе. Сэм посмотрел на часы и обнаружил, что он единственный, кто еще не спит. То ли от скуки, то ли наверстывая упущенное перед грядущим, остальные участники вечеринки к этому времени уже спали на своих местах. Только пилот что-то сказал, с благоговением воскликнув второму пилоту: "Ты видишь это, Роджер?"
  
   "Ах, вот оно что?" спросил второй пилот и указал перед ними. "Да, я вижу это!"
  
   Любопытство Сэма было быстрым рефлексом, и он быстро посмотрел вперед, туда, куда указывал мужчина. Его лицо озарилось красотой этого, и он пристально наблюдал, пока оно не исчезло в темноте. "Боже, хотел бы я, чтобы Нина могла это видеть", - пробормотал он, садясь обратно.
  
   "Что?" Спросила Нина, все еще в полусне, когда услышала свое имя. "Что? Видишь что?"
  
   "О, ничего особенного, я полагаю", - ответил Сэм. "Это было просто прекрасное видение".
  
   "Чего?" - спросила она, садясь и вытирая глаза.
  
   Сэм улыбнулся, жалея, что не может снимать глазами, чтобы поделиться с ней такими вещами. "Ослепительно яркая падающая звезда, любовь моя. Просто супер яркая падающая звезда ".
  
  
   19
   В погоне за драконом
  
  
   "Упала еще одна звезда, Офар!" Воскликнул Пенекаль, оторвавшись от оповещения на своем телефоне, отправленного одним из их людей в Йемене.
  
   "Я видел", - ответил усталый старик. "Чтобы проследить за Волшебником, нам придется подождать и посмотреть, какая болезнь постигнет человечество в следующий раз. Боюсь, это очень осторожный и дорогостоящий тест ".
  
   "Почему ты так говоришь?" - Спросил Пенекаль.
  
   Офар пожал плечами. "Ну, потому что при нынешнем состоянии мира - хаосе, безумии, нелепом неумелом обращении с элементарной человеческой моралью - довольно трудно определить, какие несчастья постигнут человечество, помимо того зла, которое уже существует, не так ли?"
  
   Пенекаль согласился, но они должны были что-то сделать, чтобы не дать Волшебнику собрать еще больше небесной силы. "Я собираюсь связаться с масонами в Судане. Они должны знать, один ли это из их людей. Не волнуйся, " он пресек надвигающийся протест Офара против этой идеи, " я тактично спрошу."
  
   "Ты не можешь позволить им узнать, что мы знаем, что что-то происходит, Пенекал. Если они хотя бы понюхают...", - предупредил Офар.
  
   "Они этого не сделают, мой друг", - сурово ответил Пенекаль. Они уже более двух дней несли вахту в своей обсерватории, измученные, по очереди засыпая и глядя на небо в поисках каких-либо необычных отклонений в созвездиях. "Я вернусь до полудня, надеюсь, с некоторыми ответами".
  
   "Поторопись, Пенекал. Свитки царя Соломона предсказывают, что Магической силе потребуется всего несколько недель, чтобы стать непобедимой. Если он может вернуть падших на поверхность земли, представьте, что он мог бы сделать на небесах. Смещение звезд может нанести ущерб самому нашему существованию ", - напомнил Офар через паузы, чтобы перевести дыхание. "Если у него есть Селеста, ни одно из беззаконий не может быть исправлено".
  
   "Я знаю, Офар", - сказал Пенекал, собирая звездные карты для своего визита к местному мастеру масонской юрисдикции. "Единственная альтернатива - собрать все алмазы царя Соломона, и они будут разбросаны по земле. Для меня это звучит как непреодолимая задача ".
  
   "Большинство из них все еще здесь, в пустыне", - утешал Офар своего друга. "Было похищено очень мало. Их не так много, чтобы их можно было собрать, так что у нас может быть шанс противостоять Волшебнику таким образом ".
  
   "Ты с ума сошел?" Пенекаль взвизгнул. "Теперь мы никогда не сможем потребовать эти бриллианты обратно у их владельцев!" Уставший и чувствующий себя совершенно безнадежным, Пенекаль опустился в кресло, в котором спал прошлой ночью. "Они никогда бы не отказались от своих драгоценных богатств ради спасения планеты. Боже мой, неужели ты не обращал внимания на жадность людей за счет той самой планеты, которая поддерживает их жизнь?"
  
   "У меня есть! У меня есть!" Офар огрызнулся в ответ. "Конечно, у меня есть".
  
   "Тогда как ты мог ожидать, что они отдадут свои драгоценные камни двум старым дуракам, просящим, чтобы они сделали это, чтобы помешать злому человеку со сверхъестественными способностями изменить положение звезд и вновь наслать библейские бедствия на современный мир?"
  
   Офар встал в оборонительную позицию, на этот раз угрожая потерять самообладание. "Ты думаешь, я не понимаю, как это звучит, Пенекал?" он рявкнул. "Я не дурак! Все, что я предлагаю, это подумать о том, чтобы попросить помощи собрать то, что осталось, чтобы Волшебник не смог реализовать свои больные идеи и заставить нас всех исчезнуть. Где твоя вера, брат? Где ваше обещание помешать исполнению этого тайного пророчества? Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы попытаться, по крайней мере ... попытаться ... бороться с тем, что происходит ".
  
   Пенекаль видел, как дрожат губы Офара, и пугающая дрожь пробежала по его костлявым рукам. "Успокойся, старый друг. Успокойся, пожалуйста. Твое сердце не выдержит налога на твой гнев".
  
   Он сел рядом со своим другом, карты в руках. Голос Пенекаля значительно понизился по интенсивности, хотя бы для того, чтобы удержать старого Офара от яростных эмоций, которые он испытывал. "Послушай, все, что я хочу сказать, это то, что если мы не выкупим оставшиеся бриллианты у их владельцев, мы не сможем получить их все до того, как это сделает Волшебник. Для него легко просто убить за них и потребовать камни. Для нас, хороших людей, задача собрать такие же, по сути, сложнее ".
  
   "Тогда давайте соберем все наши богатства. Свяжитесь с братьями всех наших сторожевых башен, даже тех, что на Востоке, и позвольте нам приобрести оставшиеся алмазы ", - взмолился Офар сквозь хриплые и усталые вздохи. Пенекаль не мог осознать абсурдность этой идеи, зная природу людей, особенно богатых в современном мире, которые все еще считали, что камни делают из них королей и королев, в то время как их будущее было бесплодным из-за несчастий, голода и удушья. Однако, чтобы еще больше не расстраивать своего друга всей жизни, он кивнул и прикусил язык в знак подразумеваемой капитуляции. "Мы посмотрим, хорошо? Как только я встречусь с мастером и как только мы узнаем, стоят ли за этим масоны, мы сможем посмотреть, какие другие варианты доступны ", - успокаивающе сказал Пенекал. "А пока, однако, отдохни немного, и я поспешу сообщить тебе, надеюсь, хорошие новости".
  
   "Я буду здесь", - вздохнул Офар. "Я буду держать оборону".
  
  
   * * *
  
  
   Внизу, в городе, Пенекал поймал такси, чтобы отвезти его в дом главы местных масонов. Он назначил встречу, исходя из предпосылки, что ему нужно выяснить, знали ли масоны об обряде, проводимом с использованием этой конкретной звездной карты. Это не было полностью обманчивым прикрытием, но его визит был основан больше на определении причастности масонского мира к недавним небесным разрушениям.
  
   В Каире было оживленное движение, что являло своеобразный контраст с древней природой его культуры. В то время как небоскребы поднимались и разрастались к небу, голубые и оранжевые небосводы над головой дышали торжественной тишиной и спокойствием. Пенекал смотрел на небо через окно автомобиля, размышляя о судьбе человечества, восседающего прямо здесь, на троне из благожелательно выглядящих тронов блеска и мира.
  
   Очень похоже на человеческую природу, подумал он. Как и большинство вещей в творении. Порядок из хаоса. Хаос, вытесняющий всякий порядок на вершинах времен. Да поможет нам всем Бог в этой жизни, если это тот Волшебник, о котором говорится.
  
   "Странная погода, а?" - внезапно заметил водитель. Пенекал кивнул в знак согласия, удивленный тем, что мужчина обратил внимание на такую вещь, в то время как Пенекал размышлял о надвигающихся событиях.
  
   "Да, это так", - ответил Пенекаль из вежливости. Полный мужчина за рулем был удовлетворен ответом Пенекаля, по крайней мере, на данный момент. Несколько секунд спустя он сказал: "Довольно мрачные и непредсказуемые дожди тоже. Как будто что-то в воздухе меняет облака, и море сошло с ума ".
  
   "Почему ты так говоришь?" - Спросил Пенекаль.
  
   "Разве вы не читали газеты этим утром?" водитель ахнул. "Береговая линия Александрии за последние четыре дня сократилась на 58%, и не было никаких признаков изменения атмосферы, чтобы поддержать это событие".
  
   "Тогда что, по их мнению, вызвало это явление?" Спросил Пенекал, пытаясь скрыть свою панику за вопросом, прозвучавшим ровным тоном. Несмотря на все свои обязанности стража, он не знал, что уровень моря поднялся.
  
   Мужчина пожал плечами: "На самом деле не знаю. Я имею в виду, только луна может так контролировать приливы, верно?"
  
   "Я полагаю. Но они сказали, что за это ответственна луна? Это, " он чувствовал себя глупо даже из-за того, что подразумевал это, " как-то изменилось на орбите?"
  
   Водитель бросил насмешливый взгляд на Пенекаля через зеркало заднего вида. "Вы шутите, верно, мистер? Это абсурд! Я уверен, что если бы луна изменилась, весь мир узнал бы об этом ".
  
   "Да, да, вы правы. Я просто размышлял ", - быстро ответил Пенекал, чтобы остановить насмешки водителя.
  
   "Опять же, ваша теория не такая безумная, как некоторые, которые я слышал с тех пор, как о ней впервые сообщили", - рассмеялся водитель. "Я слышал какую-то абсолютно нелепую чушь от некоторых людей в этом городе!"
  
   Пенекаль пошевелился на своем стуле, наклоняясь вперед. "О? Например, что?"
  
   "Я чувствую себя глупо, даже рассказывая об этом", - усмехнулся мужчина, время от времени бросая взгляд в зеркало, чтобы поговорить со своим пассажиром. "Есть некоторые пожилые граждане, которые плюются, причитают и рыдают, говоря, что это дело рук злого духа. Ha! Ты можешь поверить в это дерьмо? Водяной демон на свободе в Египте, мой друг." Он высмеял эту идею с громким смехом.
  
   Но его пассажир не смеялся вместе с ним. С каменным лицом и в глубокой задумчивости Пенекал медленно потянулся к ручке в кармане пиджака, достал ее и нацарапал на ладони: "Водяной дьявол" .
  
   Водитель так весело смеялся, что Пенекаль решил не лопать мыльный пузырь и не увеличивать количество безумцев в Каире, рассказав, что в некотором смысле эти нелепые теории были вполне верны. Несмотря на все новые заботы, которые у него возникли, старик застенчиво усмехнулся, чтобы развеселить водителя.
  
   "Мистер, я не могу не заметить, что адрес, по которому вы просили меня вас отвезти, - водитель немного поколебался, - является местом, представляющим большую загадку для обычного человека".
  
   "О?" Невинно спросил Пенекаль.
  
   "Да", - подтвердил усердный водитель. "Это масонский храм, хотя мало кто знает об этом. Они просто думают, что это еще один из великих музеев или памятников Каира ".
  
   "Я знаю, что это такое, друг мой", - быстро сказал Пенекал, уставший терпеть болтливый язык этого человека, пока тот пытался разгадать причину последовавшей катастрофы на небесах.
  
   "А, понятно", - ответил водитель, выглядя немного более смиренным из-за резкости своего пассажира. Казалось, что сообщение о том, что он знал, что его местом назначения было место древних магических ритуалов и управляющих миром сил с высококлассным членством, слегка напугало мужчину. Но если это напугало его до такой степени, что он замолчал, это было хорошо, подумал Пенекал. У него и так было достаточно забот.
  
   Они переехали в более уединенную часть города, жилой район с несколькими синагогами, церквями и храмами среди трех школ, расположенных поблизости. Присутствие детей на улице постепенно уменьшалось, и Пенекаль почувствовал перемену в воздухе. Дома становились все более роскошными, а их заборы - более надежными под толщей роскошных садов, в которых извивалась улица. В конце дороги машина свернула на небольшую боковую аллею, ведущую к величественному зданию, из которого выглядывали жесткие ворота безопасности.
  
   "Поехали, мистер", - объявил водитель, останавливая машину в нескольких метрах от ворот, как будто он опасался находиться в определенном радиусе от храма.
  
   "Спасибо", - сказал Пенекал. "Я позвоню тебе, когда закончу".
  
   "Извините, мистер", - возразил водитель. "Вот". Он передал Пенекалю визитную карточку коллеги. "Вы можете позвонить моему коллеге, чтобы он вас забрал. Я бы предпочел больше сюда не приходить, если ты не возражаешь."
  
   Не говоря больше ни слова, он взял деньги Пенекаля и тронулся с места, ускоряясь поспешно, прежде чем он даже достиг Т-образного перекрестка на другую улицу. Старый астроном смотрел, как стоп-сигналы такси исчезают за углом, прежде чем он глубоко вздохнул и повернулся лицом к высоким воротам. За ним возвышался Масонский храм, задумчивый и безмолвный, как будто он ждал его.
  
  
   20
   Враг моего врага
  
  
   "Мастер Пенекаль!" - услышал он издалека по другую сторону забора. Это был тот самый человек, которого он пришел повидать, местный мастер ложи. "Ты немного рановато. Подожди, я приду и открою для тебя. Надеюсь, вы не возражаете посидеть на свежем воздухе. Электричество снова отключилось ".
  
   "Спасибо", - улыбнулся Пенекал. "У меня нет проблем подышать свежим воздухом, сэр".
  
   Он никогда раньше не встречал проф. Имру, глава масонов Каира и Гизы. Все, что Пенекал знал о нем, это то, что он был антропологом и исполнительным директором Народного движения за защиту объектов наследия, недавно участвовавшим во всемирном трибунале по археологическим преступлениям в Северной Африке. Хотя профессор был богатым и влиятельным человеком, его личность оказалась очень приятной, и с ним Пенекаль сразу почувствовал себя как дома.
  
   "Хочешь выпить?" Проф. Спросил Имру.
  
   "Благодарю вас. У меня будет то, что есть у вас, " ответил Пенекал, чувствуя себя довольно глупо со свитками старого пергамента под мышкой здесь, в уединении от природной красоты за пределами здания. Не уверенный в соблюдении протокола, он продолжал сердечно улыбаться и придерживал свои слова для ответов, а не заявлений.
  
   "Итак," профессор. Имру начал, когда он сел со стаканом чая со льдом, передавая другой своему гостю: "Вы говорите, у вас есть какие-то вопросы об алхимике?"
  
   "Да, сэр", - признал Пенекал. "Я не из тех, кто играет в игры, потому что я просто слишком стар, чтобы тратить время на уловки".
  
   "Я могу оценить это", - улыбнулся Имру.
  
   Прочистив горло, Пенекал нырнул прямо в игру. "Мне просто интересно, возможно ли, что в настоящее время масоны занимаются алхимической практикой, которая включает... э-э..., " он боролся с формулировкой своего вопроса.
  
   "Просто спросите, мастер Пенекаль", - сказал Имру, надеясь успокоить нервы своего посетителя.
  
   "Возможно, вы заняты ритуалами, которые могли бы повлиять на созвездия?" Спросил Пенекаль, прищурив глаза и поморщившись от дискомфорта. "Я понимаю, как это звучит, но..."
  
   "Как это звучит?" - С любопытством спросил Имру.
  
   "Невероятно", - признал старый астроном.
  
   "Ты говоришь с поставщиком великих ритуалов и древней эзотерики, мой друг. Позвольте мне заверить вас, в этой Вселенной есть очень мало вещей, которые кажутся мне невероятными, и очень мало того, что невозможно ", - сказал профессор. Имру с гордостью показал.
  
   "Видите ли, мое братство - это тоже малоизвестная организация. Он был основан так давно, что практически не сохранилось записей о наших основателях ", - объяснил Пенекал.
  
   "Я знаю. Вы из группы Наблюдателей за драконами Гермополиса. Я знаю, " профессор. Имру утвердительно кивнул. "В конце концов, я профессор антропологии, мой хороший. И как масонский посвященный, я полностью осведомлен о работе, которой ваш орден занимался все эти столетия. На самом деле, это перекликается со многими нашими собственными ритуалами и основами. Я знаю, что твои предки следовали за Тотом, но что, по-твоему, здесь происходит?"
  
   Чуть не подпрыгнув от энтузиазма, Пенекал разложил свои свитки на столе, разворачивая карты для профессора. Я собираюсь тщательно изучить. "Видишь?" - взволнованно выдохнул он. "Это звезды, которые упали со своих мест за последние полторы недели, сэр. Вы узнаете их?"
  
   Долгое время Проф. Имру молча рассматривал звезды, отмеченные на карте, пытаясь разобраться в них. Наконец он поднял глаза. "Я не очень хороший астроном, мастер Пенекал. Я знаю, что этот бриллиант очень важен в магических кругах, он также присутствует в Кодексе Соломона."
  
   Он указал на первую звезду, которую отметили Пенекаль и Офар. "Это важная вещь в алхимических практиках Франции середины 18-го века, но я должен признаться, насколько мне известно, у нас в настоящее время не работает ни один алхимик", - говорит профессор. Имру проинформировал Пенекаля. "Какой элемент здесь играет роль? Золото?"
  
   Пенекаль ответил с ужасным выражением лица: "Бриллианты".
  
   Затем он показал Проф. Я просматриваю новостные ссылки об убийствах недалеко от Ниццы, Франция. Тихим тоном, дрожащим от нетерпения, он раскрыл подробности убийств мадам Шанталь и ее экономки. "Самый известный бриллиант, украденный во время этого инцидента, профессор, - это "Селеста", - простонал он.
  
   "Я слышал об этом. Я слышал, что какой-то чудесный камень более высокого качества, чем Куллинан. Но какое это имеет значение здесь?" Проф. Спросил Имру.
  
   Профессор заметил, что Пенекаль выглядел ужасно опустошенным, его поведение заметно помрачнело с тех пор, как старый посетитель узнал, что франкмасоны не были архитекторами недавних явлений. "Селеста - это главный камень, который может победить коллекцию семидесяти двух бриллиантов Соломона, если их использовать против Мага, великого мудреца с ужасными намерениями и силой", - объяснил Пенекаль так быстро, что у него перехватило дыхание.
  
   "Пожалуйста, мастер Пенекаль, присаживайтесь сюда. Ты слишком перенапрягаешься в такую жару. Остановитесь на мгновение. Я все еще буду здесь, чтобы послушать, мой друг", - сказал профессор. Сказал Имру, прежде чем внезапно впасть в состояние глубокого созерцания.
  
   "Ч-что... в чем дело, сэр?" - Спросил Пенекаль.
  
   "Дайте мне минутку, пожалуйста", - взмолился профессор, нахмурившись, когда его обожгли воспоминания. В тени акаций, которые укрывали старое масонское здание, профессор расхаживал в задумчивости. Пока Пенекал потягивал чай со льдом, чтобы остудить свое тело и избавиться от беспокойства, он наблюдал, как профессор тихо бормочет себе под нос. Казалось, хозяин дома сразу пришел в себя и повернулся к Пенекалю со странным выражением недоверия на лице. "Мастер Пенекаль, вы когда-нибудь слышали о мудреце Анании?"
  
   "У меня их нет, сэр. Звучит по-библейски", - сказал Пенекал, пожимая плечами.
  
   "Волшебник, которого ты описал мне, его способности и то, что он использует, чтобы сеять ад", - попытался объяснить он, но его собственные слова подвели его, "он... Я не могу даже подумать об этом, но мы уже видели, как многие нелепости становились правдой раньше, " он покачал головой. "Этот человек звучит как мистик, с которым столкнулся французский посвященный в 1782 году, но, очевидно, это не может быть один и тот же человек". Его последние слова звучали хрупко и неуверенно, но в них была логика. Это было то, что Пенекаль прекрасно понимал. Он сидел, уставившись на умного и праведного лидера, надеясь, что у него сформировалась какая-то преданность, надеясь, что профессор знает, что делать.
  
   "И он собирает бриллианты царя Соломона, чтобы убедиться, что они не могут быть использованы для срыва его работ?" Проф. Имру расспрашивал с такой же страстью, с какой Пенекаль впервые рассказал о затруднительном положении.
  
   "Это верно, сэр. Мы должны заполучить в свои руки остальные бриллианты, которых в общей сложности шестьдесят восемь. Как предположил мой бедный друг Офар в своем бесконечном и глупом оптимизме," Пенекал горько улыбнулся. "За исключением покупки камней, находящихся во владении всемирно известных и богатых людей, мы не сможем получить их раньше, чем это сделает Волшебник".
  
   Проф. Имру прекратил расхаживать и уставился на старого астронома. "Никогда не стоит недооценивать смехотворные цели оптимиста, мой друг", - сказал он с выражением, в котором смешались веселье и возрожденный интерес. "Некоторые предложения настолько нелепы, что обычно в конечном итоге срабатывают".
  
   "Сэр, при всем уважении, вы же не всерьез рассматриваете возможность покупки более пятидесяти известных бриллиантов у самых богатых людей мира? Это стоило бы... э-э... много денег!" Пенекал боролся с концепцией. "Это могло бы составить миллионы, и кто был бы настолько безумен, чтобы потратить столько денег на такое фантастическое завоевание?"
  
   "Дэвид Пердью", проф. Имру просиял. "Мастер Пенекаль, не могли бы вы вернуться сюда через двадцать четыре часа, пожалуйста?" - взмолился он. "Возможно, я просто знаю, как мы можем помочь вашему ордену сразиться с этим Магом".
  
   "Ты понимаешь?" Пенекаль задохнулся от восторга.
  
   Проф. Имру рассмеялся. "Я не могу ничего обещать, но я знаю миллиардера-нарушителя закона, не уважающего власть и обожающего доставлять беспокойство могущественным и злым людям. И, как назло, он у меня в долгу и, пока мы разговариваем, находится на пути на африканский континент ".
  
  
   21
   Знамение
  
  
   Под мрачным небом Обана новость о дорожно-транспортном происшествии, в котором погибли местный врач и его жена, распространилась со скоростью лесного пожара. Потрясенные владельцы местных магазинов, учителя и рыбаки разделяли траур по доктору Лэнсу Бичу и его жене Сильвии. Их дети были оставлены на временное попечение своей тети, все еще не оправившейся от трагедии. Всем нравились врач общей практики и его жена, и их ужасная смерть на трассе А82 стала ужасным ударом для общества.
  
   По супермаркетам и ресторанам ходили приглушенные слухи о бессмысленной трагедии, постигшей бедную семью вскоре после того, как доктор чуть не потерял свою жену из-за гнусной пары, похитившей ее. Даже тогда жители города были удивлены тем, что Бич держали события похищения и последующего спасения миссис Бич в таком тщательно охраняемом секрете. Однако большинство людей просто предположили, что Пляжи хотели уйти от ужасного испытания и не хотели говорить об этом.
  
   Они и не подозревали, что доктор Бич и местный католический священник отец Харпер были вынуждены переступить границы морали, чтобы спасти миссис Бич и мистера Пердью, дав их отвратительным нацистским захватчикам попробовать их собственное лекарство. Очевидно, большинство людей просто не поняли бы, что иногда лучшей местью злодею была - месть - старый добрый гнев Ветхого Завета.
  
   Мальчик-подросток, Джордж Хэмиш, быстрым шагом бежал через парк. Известный своими спортивными способностями капитан футбольной команды средней школы, никто не находил его целенаправленные гонки странными. Он был одет в свой спортивный костюм и кроссовки Nike. Его темные волосы сливались с мокрым лицом и шеей, когда он на полной скорости бежал по зеленым холмистым лужайкам парка. Спешащий мальчик не обращал внимания на ветки деревьев, которые били и царапали его, когда он пробегал мимо и под ними к церкви Святого Колумбана через узкую улицу от парка.
  
   Едва увернувшись от встречной машины, когда он мчался по асфальту, он взбежал по ступенькам и скользнул в темноту за открытыми дверями церкви.
  
   "Отец Харпер!" - воскликнул он, запыхавшись.
  
   Несколько прихожан, присутствовавших внутри, повернулись на своих скамьях и шикнули на глупого мальчишку за отсутствие уважения, но ему было все равно.
  
   "Где Отец?" - спросил он, безуспешно выпрашивая информацию, поскольку они выглядели еще более разочарованными им. Пожилая леди рядом с ним не потерпела бы неуважения молодежи.
  
   "Ты в церкви! Люди молятся, ты, наглое отродье", - отругала она, но Джордж проигнорировал ее острый язычок и побежал по острову к главной кафедре.
  
   "На карту поставлены жизни людей, леди", - сказал он в полете. "Прибереги свои молитвы для них".
  
   "Великий Скотт, Джордж, какого черта...?" Отец Харпер нахмурился, когда увидел мальчика, спешащего к его кабинету сразу за главным залом. Он проглотил свой выбор слов, когда его паства нахмурилась на его высказывания и потащила измученного подростка в офис.
  
   Закрыв за ними дверь, он хмуро посмотрел на мальчика. "Что, черт возьми, с тобой, Джорджи?"
  
   "Отец Харпер, вы должны покинуть Обан", - предупредил Джордж, пытаясь отдышаться.
  
   "Прошу прощения?" - сказал Отец. "Что вы имеете в виду?"
  
   "Ты должен убраться подальше и никому не говорить, куда ты идешь, отец", - умолял Джордж. "Я слышала, как мужчина спрашивал о тебе в антикварном магазине Дейзи, когда я целовалась с х ... э... пока я был в глухом переулке", - поправил Джордж свой рассказ.
  
   "Какой мужчина? О чем он просил?" Отец Харпер.
  
   "Послушай, отец, я даже не знаю, в порядке ли у этого парня с головой из-за того, что он утверждает, но ты знаешь, я просто подумал предупредить тебя в любом случае", - ответил Джордж. "Он сказал, что ты не всегда был священником".
  
   "Да", - подтвердил отец Харпер. На самом деле, он потратил много времени, сообщая тот же факт и покойному доктору Бичу, каждый раз, когда священник делал что-то, о чем не должны были знать люди в сутане. "Это правда. Никто не рождается священником, Джорджи."
  
   "Я полагаю, да. Я никогда не думал об этом с такой точки зрения, я полагаю, " пробормотал мальчик, все еще запыхавшийся от шока и бега.
  
   "Что именно сказал этот человек? Можете ли вы яснее объяснить, что заставило вас думать, что он собирался причинить мне вред? " - спросил священник, наливая подростку стакан воды.
  
   "Много чего. Это звучало так, как будто он пытался изнасиловать твою репутацию, понимаешь?"
  
   "Читаешь рэп моей репутации?" Спросил отец Харпер, но вскоре понял смысл и сам ответил на свой вопрос. "Ах, пострадала моя репутация. Неважно."
  
   "Да, отец. И он рассказывал некоторым людям в магазине, что вы были замешаны в убийстве какой-то пожилой леди. Затем он сказал, что вы похитили и убили женщину из Глазго несколько месяцев назад, когда пропала жена доктора... он просто продолжал. Кроме того, он рассказывал всем, какой ты лицемерный ублюдок, который прячется за своим воротничком, чтобы заставить женщин доверять тебе, прежде чем они исчезнут ". Рассказ Джорджа полился из его памяти и его дрожащих губ.
  
   Отец Харпер сел в свое кресло с высокой спинкой, просто слушая. Джордж был удивлен, что священник не выказал ни малейшего признака обиды, каким бы мерзким ни был его рассказ, но он списал это на мудрость священнослужителей.
  
   Высокий священник мощного телосложения сидел, уставившись на бедного Джорджа, слегка наклонившись влево. Из-за сложенных рук он выглядел толстым и сильным, а указательный палец его правой руки нежно проводил по нижней губе, пока он вдумывался в слова мальчика.
  
   Когда Джорджу потребовалось время, чтобы опорожнить стакан с водой, отец Харпер наконец сменил позу в своем кресле и оперся локтями на стол между ними. С глубоким вздохом он спросил: "Джорджи, ты можешь вспомнить, как выглядел этот человек?"
  
   "Уродливые", - ответил мальчик, все еще глотая.
  
   Отец Харпер усмехнулся: "Конечно, он был уродлив. Большинство шотландских мужчин не известны своими прекрасными чертами лица."
  
   "Нет, это не то, что я имел в виду, отец", - объяснил Джордж. Он поставил стакан с каплями на застекленный стол священника и попробовал еще раз. "Я имею в виду, он был уродливым, как монстр из фильма ужасов, понимаете?"
  
   "О?" - Спросил отец Харпер, заинтригованный.
  
   "Да, и он тоже ни в коем случае не был шотландцем. У него был английский акцент с чем-то еще ", - описал Джордж.
  
   "Что-то еще вроде чего?" священник допытывался дальше.
  
   "Ну," мальчик нахмурился, "в его английском есть немецкая нотка. Я знаю, это должно звучать глупо, но это похоже на то, что он немец, выросший в Лондоне. Что-то вроде этого".
  
   Джордж был разочарован своей неспособностью правильно описать это, но священник спокойно кивнул. "Нет, я полностью улавливаю это, Джорджи. Не беспокойтесь. Скажите мне, он не назвал имени и не представился?"
  
   "Нет, сэр. Но он выглядел действительно злым и облажавшимся ..." Джордж резко остановился из-за своего неосторожного ругательства. "Прости, отец".
  
   Отца Харпера, однако, больше интересовала информация, чем соблюдение светских приличий. К изумлению Джорджа, священник вел себя так, как будто он вообще не давал клятвы. "Каким образом?"
  
   "Прошу прощения, отец?" Джордж спросил в замешательстве.
  
   "Как... каким образом он... облажался?" Небрежно спросил отец Харпер.
  
   "Отец?" изумленный мальчик ахнул, но зловещего вида священник только терпеливо ждал, когда он даст ответ, с таким безмятежным выражением лица, что это пугало. "Хм, я имею в виду, он обжегся или, может быть, порезался". Джордж немного подумал, а затем вдруг с энтузиазмом воскликнул: "Похоже, его голова была опутана колючей проволокой, и кто-то вытащил его оттуда за ноги. Расколотые, понимаешь?"
  
   "Я вижу", - ответил отец Харпер, возвращаясь в свою прежнюю созерцательную позу. "Хорошо, значит, это все?"
  
   "Да, отец", - ответил Джордж. "Пожалуйста, просто убирайся, пока он тебя не нашел, потому что он знает, где сейчас святой Колумбанус".
  
   "Джорджи, он мог бы найти это на любой карте. Меня раздражает то, что он пытался опорочить мое имя в моем собственном городе ", - объяснил отец Харпер. "Не волнуйся. Бог не спит".
  
   "Ну, я тоже не буду, отец", - сказал мальчик, направляясь к двери вместе со священником. "Этот парень замышлял недоброе, и я действительно, действительно не хочу слышать о тебе в завтрашних новостях. Ты должен позвонить копам. Пусть они патрулируют здесь и все такое."
  
   "Спасибо тебе, Джорджи, за твою заботу", - искренне успокоил отец Харпер. "И большое спасибо, что предупредили меня. Я обещаю, я приму ваше предупреждение близко к сердцу и буду очень осторожен, пока сатана не отступит, хорошо? Все в порядке?" Ему пришлось повторить, чтобы подросток достаточно успокоился.
  
   Он вывел мальчика, которого окрестил много лет назад, из церкви, мудро и властно шагая рядом с ним, пока они не вышли на дневной свет. С верхней площадки лестницы священник подмигнул и помахал Джорджу, когда тот трусцой побежал обратно в направлении своего дома. Моросящий дождь из прохладных разорванных облаков опустился над парком и потемнел на асфальте дороги, когда мальчик исчез в призрачной дымке.
  
   Отец Харпер сердечно кивнул нескольким прохожим, прежде чем вернуться в вестибюль церкви. Не обращая внимания на все еще ошеломленных людей на скамьях, высокий священник поспешил обратно в свой кабинет. Он искренне принял предупреждение мальчика близко к сердцу. На самом деле, он ожидал этого все это время. Никогда не было никаких сомнений в том, что возмездие придет за то, что он и доктор Бич сделали в Фаллине, когда они спасли Дэвида Пердью от современного нацистского культа.
  
   Он быстро вошел в полумрак маленького коридора своего офиса, слишком громко закрыв за собой дверь. Он запер ее и задернул шторы. Его ноутбук был единственным источником света в кабинете, его экран терпеливо ждал, когда священник воспользуется им. Отец Харпер сел и ввел несколько ключевых слов, прежде чем на светодиодном экране появилось то, что он искал, - фотография Клайва Мюллера, оперативника с многолетним стажем и хорошо известного двойного агента времен холодной войны.
  
   "Я знал, что это должны были быть вы", - пробормотал отец Харпер в пыльном одиночестве своего кабинета. Мебель и книги, лампы и растения вокруг него превратились в простые тени и силуэты, но атмосфера изменилась с ее статичной и спокойной атмосферы на напряженную область подсознательного негатива. В былые времена суеверные, возможно, называли это присутствием, но отец Харпер знал, что это было предчувствие неизбежного столкновения. Последнее объяснение, однако, не уменьшило серьезности того, что должно было произойти, если бы он осмелился ослабить бдительность.
  
   Мужчина на фотографии, которую вызвал отец Харпер, был похож на гротескно выглядящего монстра. Клайв Мюллер попал в новости в 1986 году за убийство российского посла перед Даунинг-стрит, 10, но из-за какой-то юридической лазейки был депортирован в Австрию и сбежал в ожидании суда.
  
   "Похоже, ты не по ту сторону баррикад, Клайв", - сказал отец Харпер, просматривая скудную информацию об убийце, которая была в Интернете. "Все это время мы держались в тени, не так ли? И теперь ты убиваешь мирных жителей за деньги на ужин? Это, должно быть, тяжело для эго ".
  
   Снаружи погода становилась все более влажной, и дождь барабанил в окно кабинета по другую сторону задернутых штор, когда священник закрыл поиск и выключил свой ноутбук. "Я знаю, что ты уже здесь. Ты слишком напуган, чтобы показаться смиренному человеку Божьему?"
  
   Когда ноутбук выключился, в комнате стало почти совсем темно, и как только погасло последнее мерцание экрана, отец Харпер увидел внушительную черную фигуру, вышедшую из-за его книжного шкафа. Вместо нападения, как он ожидал, отец Харпер получил устную конфронтацию. "Ты? Человек Божий?" Мужчина усмехнулся.
  
   Его пронзительный голос поначалу маскировал акцент, но нельзя было отрицать, что тяжелые гортанные согласные, когда он говорил в твердой британской манере - идеальный баланс немецкого и английского, - выдавали его индивидуальность.
  
  
   22
   Изменить курс
  
  
   "Что он сказал?" Нина нахмурилась, отчаянно пытаясь выяснить, почему они меняли курс в середине полета. Она толкнула локтем Сэма, который пытался расслышать, что Патрик передавал пилоту.
  
   "Подожди, дай ему закончить", - сказал ей Сэм, сам напрягаясь, чтобы выяснить, в чем причина внезапного изменения плана. Будучи опытным журналистом-расследователем, Сэм научился не доверять таким быстрым изменениям в маршрутах и поэтому понимал беспокойство Нины.
  
   Патрик, спотыкаясь, вернулся в чрево самолета, глядя на Сэма, Нину, Аджо и Пердью, которые молча ждали в ожидании его объяснений. "Не о чем беспокоиться, люди", - утешил Патрик.
  
   "Полковник приказал изменить курс, чтобы высадить нас в пустыне из-за дерзости Нины?" - Спросил Сэм. Нина насмешливо посмотрела на него и сильно шлепнула по руке. "Серьезно, Пэдди. Почему мы поворачиваем? Мне это не нравится ".
  
   "Я тоже, приятель", - вмешался Пердью.
  
   "На самом деле, ребята, это не так уж плохо. Я только что получил патч от одного из организаторов экспедиции, профессора. Imru", - сообщил Патрик.
  
   "Он был в суде", - заметил Пердью. "Чего он хочет?"
  
   "На самом деле, он спросил, можем ли мы помочь ему с ... более личным вопросом, прежде чем мы займемся юридическими приоритетами. По-видимому, он связался с полковником Дж. Йимену и сообщил ему, что мы прибудем на день позже, чем планировалось, так что об этой стороне позаботились ", - сообщил Патрик.
  
   "Какого черта он вообще может хотеть от меня на личном фронте?" Пердью размышлял вслух. Миллиардер выглядел не слишком доверчивым по поводу этого нового поворота событий, и его озабоченность в равной степени отражалась на лицах участников его экспедиции.
  
   "Можем ли мы отказаться?" Спросила Нина.
  
   "Ты можешь", - ответил Патрик. "И Сэм может, но мистер Кира и Дэвид в значительной степени находятся в тисках людей, занимающихся археологическими преступлениями, и проф. Имру является одним из руководителей организации."
  
   "Итак, у нас нет выбора, кроме как помочь ему", - вздохнул Пердью, выглядя нехарактерно измотанным таким поворотом в плане. Патрик сел напротив Пердью и Нины, а Сэм и Аджо - рядом с ним.
  
   "Позвольте мне объяснить. Это импровизированный обход, ребята. Из того, что мне рассказали, я могу в значительной степени заверить вас, что это вас заинтересует ".
  
   "Звучит так, будто ты хочешь, чтобы мы съели все наши овощи, мам", - поддразнил Сэм, хотя его слова были очень искренними.
  
   "Послушай, я не пытаюсь приукрасить эту гребаную игру со смертью, Сэм", - огрызнулся Патрик. "Не думайте, что я просто слепо подчиняюсь приказам или что я думаю, что вы достаточно наивны, чтобы мне пришлось обманом заставить вас сотрудничать с Отделом археологических преступлений". После самоутверждения агенту МИ-6 потребовалось время, чтобы успокоиться. "Очевидно, это не имеет никакого отношения к Священной шкатулке или сделке Дэвида о признании вины. Ничего. Проф. Имру спросил, не могли бы вы помочь ему в очень секретном деле, которое может иметь катастрофические последствия для всего мира ".
  
   Пердью решил пока отбросить все подозрения. Возможно, подумал он, ему просто было слишком любопытно, чтобы не. "И он сказал, в чем дело, в этом секретном деле?"
  
   Патрик пожал плечами. "Ничего конкретного, что я знал бы, как объяснить. Он спросил, можем ли мы приземлиться в Каире и встретиться с ним в масонском храме в Гизе. Там он объяснит то, что он назвал "абсурдной просьбой", чтобы узнать, готовы ли вы помочь ".
  
   "Что означает "должны помочь", я полагаю?" Пердью исправил фразировку, которую Патрик так тщательно сплел.
  
   "Я полагаю", - согласился Патрик. "Но, честно говоря, я думаю, что он искренен в этом. Я имею в виду, он не стал бы изменять доставку этой очень важной религиозной реликвии только для того, чтобы привлечь к себе внимание, верно? "
  
   "Патрик, ты уверен, что это не какая-то засада?" Тихо спросила Нина. Сэм и Пердью выглядели такими же обеспокоенными, как и она. "Я бы ничего не поставил выше Black Sun или этих африканских дипломатов, понимаете? Кража у них этой реликвии, похоже, вызвала у этих парней очень большой геморрой. Откуда нам знать, что они просто не высадят нас в Каире, не убьют нас всех и не сделают вид, что мы никогда не летали в Эфиопию или что-то в этом роде?"
  
   "Я думал, что я специальный агент, доктор Гулд. У тебя больше проблем с доверием, чем у крысы в змеиной яме", - заметил Патрик.
  
   "Поверьте мне, " вмешался Пердью, - у нее есть на то причины. Как и у всех нас. Патрик, мы верим, что ты разберешься в этом, если это своего рода засада. Мы все равно идем, верно? Просто знай, что остальным из нас нужно, чтобы ты почувствовал запах дыма, прежде чем мы окажемся в ловушке в горящем доме, понял?"
  
   "Я верю", - ответил Патрик. "И вот почему я договорился с некоторыми людьми, которых я знаю из Йемена, чтобы они сопровождали нас в Каир. Они будут незаметны и будут следить за нами, просто чтобы убедиться ".
  
   "Это звучит лучше", - облегченно вздохнул Аджо.
  
   "Я согласен", - сказал Сэм. "Пока мы знаем, что внешним подразделениям известно наше местонахождение, нам будет легче с этим справляться".
  
   "Ну же, Саммо", - улыбнулся Патрик. "Ты же не думал, что я просто куплюсь на команды, если у меня не будет открытой задней двери?"
  
   "Но мы надолго задержимся?" - Спросил Пердью. "Я должен признать, что мне не слишком хочется долго рассуждать об этой Священной шкатулке. Это глава, которую я хотел бы завершить и вернуться к своей жизни, понимаете?"
  
   "Я понимаю", - сказал Патрик. "Я беру на себя полную ответственность за безопасность этой экспедиции. Мы вернемся к работе, как только встретимся с профессором. Имру."
  
  
   * * *
  
  
   Было темно, когда они приземлились в Каире. Темно было не только потому, что была ночь, но и во всех близлежащих городах, что чрезвычайно затрудняло успешную посадку Super Hercules на взлетно-посадочную полосу, освещенную огненными горшками. Выглядывая из маленького окошка, Нина почувствовала, как на нее легла зловещая рука, очень похожая на приступ клаустрофобии, когда она попадала в замкнутое пространство. Удушающее, ужасающее чувство охватило ее.
  
   "Я чувствую себя так, словно меня заперли в гробу", - сказала она Сэму.
  
   Он был так же поражен, как и она, тем, с чем они столкнулись над Каиром, но Сэм старался не паниковать. "Не волнуйся, любимая. Только люди, которые боятся высоты, должны испытывать дискомфорт прямо сейчас. Отключение электроэнергии, вероятно, из-за электростанции или чего-то в этом роде ".
  
   Пилот оглянулся на них. "Пожалуйста, пристегнись и дай мне сосредоточиться. Спасибо вам!"
  
   Нина почувствовала, как у нее подкосились ноги. В радиусе ста миль под ними единственным источником света был пульт управления "Геркулесом" в кабине пилота. Весь Египет был погружен в кромешную тьму, одну из нескольких стран, страдающих от необъяснимого отключения электроэнергии, которое никто не мог локализовать. Как бы ей не хотелось показывать, насколько она была ошеломлена, она не могла избавиться от ощущения, что ею овладевает фобия. Она не только была в старой летающей банке из-под супа с двигателями, но теперь она обнаружила, что отсутствие света полностью имитировало замкнутое пространство.
  
   Пердью сел рядом с ней, заметив, как дрожат ее подбородок и руки. Он обнял ее и ничего не сказал, что показалось Нине необычайно успокаивающим. Добавлено Кира и Сэм подготовились к посадке, собрав все свое снаряжение и материалы для чтения, прежде чем пристегнуться.
  
   "Я должен признать, Эфенди, мне весьма любопытен этот вопрос, профессор. Имру очень хочет обсудить с вами", - прокричал Аджо сквозь оглушительный шум двигателей. Пердью улыбнулся, хорошо зная волнение своего бывшего гида.
  
   "Ты знаешь что-то, чего не знаем мы, дорогая Аджо?" - Спросил Пердью.
  
   "Нет, только то, что проф. Имру известен как очень мудрый человек и король своего сообщества. Он любит древнюю историю и, конечно, археологию, но тот факт, что он хочет видеть вас, для меня большая честь. Я просто надеюсь, что эта встреча посвящена тем вещам, которыми он известен. Он очень могущественный человек с твердой рукой в истории ".
  
   "Принято к сведению", - ответил Пердью. "Тогда будем надеяться на лучшее".
  
   "Масонский храм", - сказала Нина. "Он масон?"
  
   "Да, мадам", - подтвердил Аджо. "Великий мастер ложи Исиды в Гизе".
  
   Глаза Пердью заблестели. "Масоны? И они ищут моей помощи?" Он посмотрел на Патрика. "Теперь я заинтригован".
  
   Патрик улыбнулся, довольный тем, что ему не придется брать на себя ответственность за поездку, в которой Пердью был бы не заинтересован. Нина тоже откинулась на спинку стула, чувствуя себя более соблазненной возможностями встречи. Хотя традиционно женщинам не разрешалось посещать собрания масонов, она знала многих исторически великих людей, которые принадлежали к древней и могущественной организации, происхождение которой всегда восхищало ее. Как историк, она понимала, что многие из их древних обрядов и секретов были сутью истории и ее влиянием на мировые события.
  
  
   23
   Как бриллиант в небе
  
  
   Проф. Имру дружелюбно приветствовал Пердью, когда тот открыл высокие ворота для группы. "Рад видеть вас снова, мистер Пердью. Надеюсь, у тебя все было хорошо?"
  
   "Ну, я был немного расстроен во сне, и еда все еще не привлекает, но я выздоравливаю, спасибо, профессор", - ответил Пердью, улыбаясь. "На самом деле, одного факта, что я не пользуюсь гостеприимством заключенных, достаточно, чтобы ежедневно радовать меня".
  
   "Я бы так и подумал", - с сочувствием согласился профессор. "Лично тюремный срок изначально не был нашей целью. Более того, похоже, что целью людей из МИ-6 было посадить вас пожизненно, а не эфиопской делегации ". Признание профессора пролило некоторый свет на мстительные устремления Карстена, придавая еще больше уверенности тому факту, что он намеревался заполучить Пердью, но это было что-то для другого раза.
  
   После того, как группа присоединилась к мастеру-каменщику в прекрасной прохладной тени перед Храмом, должна была начаться серьезная дискуссия. Пенекал не мог перестать пялиться на Нину, но она с изяществом отнеслась к его тихому восхищению. Пердью и Сэм находили его очевидную влюбленность в нее забавной, но они сдерживали свое веселье подмигиваниями и подталкиванием локтями, пока разговор не приобрел вид официальности и серьезности.
  
   "Мастер Пенекаль считает, что нас преследует то, что в мистицизме называется Волшебством. Итак, вам ни в коем случае не следует представлять этого персонажа как человека хитрого и ловкого с точки зрения сегодняшних стандартов", - сказал профессор. Начал Имру.
  
   "Например, он является причиной этих перебоев с подачей электроэнергии", - тихо добавил Пенекал.
  
   "Если бы вы могли, мастер Пенекал, пожалуйста, воздержитесь от забегания вперед до того, как я объясню эзотерическую природу нашей дилеммы", - сказал профессор. Имру попросил старого астронома. "В заявлении Пенекаля много правды, но вы лучше поймете, как только я объясню основы. Я понимаю, что у вас есть только определенное количество времени, чтобы вернуть Священную шкатулку, поэтому мы постараемся сделать это как можно быстрее ".
  
   "Спасибо", - сказал Пердью. "Я хочу сделать это как можно скорее".
  
   "Конечно," проф. Имру кивнул, а затем продолжил обучать группу тому, что он и астроном собрали до сих пор. Пока Нине, Пердью, Сэму и Аджо рассказывали о взаимосвязи между падающими звездами и убийственными грабежами странствующего мудреца, кто-то возился с воротами.
  
   "Извините меня, пожалуйста", - извинился Пенекал. "Я знаю, кто это. Приношу извинения за его опоздание ".
  
   "Во что бы то ни стало. Вот ключи, мастер Пенекал, " сказал профессор, вручая Пенекалу ключ от ворот, чтобы впустить неистового Офара, пока он продолжает помогать шотландской экспедиции догонять их. Офар выглядел измученным, его глаза расширились от паники и дурных предчувствий, когда его друг открыл ворота. "Они уже поняли?" он тяжело дышал.
  
   "Мы сейчас информируем их, мой друг", - заверил Пенекал Офара.
  
   "Поторопись", - взмолился Офар. "Еще одна звезда упала не более двадцати минут назад!"
  
   "Что?" Пенекаль был в бреду. "Который из них?"
  
   "Первая из семи сестер!" Офар раскрылся, его слова подобны гвоздям в крышке гроба. "Мы должны поторопиться, Пенекал! Мы должны дать отпор сейчас, или все будет потеряно!" Его губы дрожали, как у умирающего. "Мы должны остановить Волшебника, Пенекала, или наши дети не доживут до старости!"
  
   "Я прекрасно осведомлен об этом, мой старый друг", - успокаивал Офара Пенекал, поддерживая его твердой рукой за спину, когда они подходили к теплому, уютному камину в саду. Пламя было приветственным, освещая фасад великого старого храма с великолепным объявлением, где на стенах были изображены тени присутствующих участников и оживляло каждое их движение.
  
   "Добро пожаловать, мастер Офар", проф. Сказал Имру, когда старик сел, кивая другим членам собрания. "Теперь я ввел мистера Пердью и его коллег в курс наших спекуляций. Они знают, что Волшебник действительно занят плетением ужасного пророчества", - объявил профессор. "Я предоставляю астрономам из "Наблюдателей за драконами" Гермополиса, людям, происходящим из родословных жрецов Тота, рассказать вам, что мог пытаться сделать этот убийца".
  
   Пенекаль поднялся со своего стула, разворачивая свитки в ярком свете фонаря, льющемся из контейнеров, подвешенных к ветвям деревьев. Пердью и его друзья немедленно собрались поближе, чтобы внимательно изучить кодекс и диаграммы.
  
   "Это звездная карта древности, охватывающая непосредственно небеса над Египтом, Тунисом ... в общем, весь Ближний Восток, каким мы его знаем", - объяснил Пенекаль. "За последние две недели мой коллега Офар и я заметили несколько тревожных небесных явлений".
  
   "Такие, как?" - Спросил Сэм, внимательно изучая старый коричневый пергамент и его ошеломляющую информацию, написанную цифрами и неизвестным шрифтом.
  
   "Такие, как падающие звезды", - он остановил Сэма объективным жестом открытой ладони, прежде чем журналист смог заговорить, - "но ... не те, которые мы можем позволить себе, чтобы они падали. Я бы рискнул сказать, что эти небесные тела - не просто газы, поглощающие сами себя, но планеты, небольшие на расстоянии. Когда падают звезды такого типа, это означает, что они были смещены со своих орбит ". Офар выглядел совершенно шокированным собственными словами. "Это означает, что их гибель может вызвать цепную реакцию в окружающих их созвездиях".
  
   Нина ахнула. "Звучит как неприятности".
  
   "Дама права", - признал Офар. "И все эти конкретные тела важны, настолько важны, что у них есть названия, по которым их идентифицируют".
  
   "Не цифры после фамилий обычных ученых, как у многих современных заметных звезд", - проинформировал Пенекал аудиторию за столом. "Их имена настолько важны, как и их положение на небесах над землей, что они были известны даже людям Божьим".
  
   Сэм был очарован. Хотя он провел свою жизнь, имея дело с преступными организациями и тайными злодеями, ему пришлось уступить очарованию, которое придавала ему мистическая репутация звездного неба. "Как же так, мистер Офар?" Сэм спросил с неподдельным интересом, делая для себя несколько заметок, чтобы запомнить терминологию и названия позиций на графике.
  
   "В Завещании Соломона, мудрого царя из Библии, " рассказывал Офар, как старый бард, - говорится, что царь Соломон связал семьдесят два демона и заставил их построить Иерусалимский храм".
  
   Его заявление, естественно, было встречено группой с цинизмом, замаскированным под молчаливое созерцание. Только Аджо сидел неподвижно, глядя на звезды над головой. Когда электричество было отключено по всей близлежащей стране и другим регионам, не похожим на Египет, сияние звезд превосходило кромешную тьму космоса, которая постоянно скрывалась над всем.
  
   "Я знаю, как это должно звучать, - объяснил Пенекал, " но вы должны думать в терминах болезней и дурных эмоций, а не рогатых бесов, чтобы произвести впечатление на природу "демонов". Поначалу это будет звучать абсурдно, пока мы не расскажем вам, что мы наблюдали, что происходило. Только тогда вы начнете отказываться от неверия в пользу предупреждения ".
  
   "Я заверил мастеров Офара и Пенекаля, что очень немногие, достаточно мудрые, чтобы понять эту тайную главу, на самом деле имели бы средства что-то с этим сделать", - говорит профессор. Имру рассказал посетителям из Шотландии. "И вот почему я счел вас, мистер Пердью, и ваших друзей подходящими людьми, к которым следует обратиться в этом отношении. Я тоже читал много ваших работ, мистер Клив", - сказал он Сэму. "Я многое узнал о ваших порой невероятных испытаниях и приключениях вместе с доктором Гулдом и мистером Пердью. Это убедило меня в том, что вы не те люди, которые слепо отмахиваются от странных и запутанных вопросов, с которыми мы сталкиваемся здесь ежедневно в рамках наших соответствующих орденов ".
  
   Отличная работа, профессор, подумала Нина. Хорошо, что вы умаслите нас этим очаровательным, хотя и покровительственным, изложением экзальтации. Возможно, именно ее женская сила позволила Нине уловить сладкоречивую психологию похвалы, но она не собиралась говорить об этом вслух. Она уже вызвала напряженность между Пердью и полковником. Йимену, всего лишь один из его законных противников. Было бы излишним повторять контрпродуктивную практику с проф. Я изменю и навсегда уничтожу репутацию Пердью, просто чтобы подтвердить ее интуицию относительно мастера-масона.
  
   И поэтому доктор Гулд придержала язык, слушая прекрасное повествование астронома, его голос был таким же успокаивающим, как у старого волшебника из фантастического фильма.
  
  
   24
   Согласие
  
  
   Вскоре после этого их обслуживал проф. Экономки Имру. За подносами с угощением из хлеба Балади и та'мейи (фалафель) последовали еще два подноса с пряными Хавуши. Говяжий фарш и специи наполнили их ноздри опьяняющими ароматами. Подносы были расставлены на большом столе, и люди профессора ушли так же внезапно и тихо, как и появились.
  
   Посетители охотно приняли угощение масонов и подали его с одобрительным гулом, который очень понравился хозяину. Когда все они немного подкрепились, пришло время для получения дополнительной информации, поскольку у партии Пердью было не так много свободного времени.
  
   "Пожалуйста, мастер Офар, продолжайте", Проф. Приглашен Имру.
  
   "В нашем распоряжении, мой орден, есть набор пергаментов, озаглавленный "Кодекс Соломона", - пояснил Офар. "В этих текстах говорится, что царь Соломон и его маги - то, что мы могли бы видеть как алхимиков сегодня - каким-то образом удерживали каждого из связанных демонов в пределах видящего камня - алмазов". Его темные глаза мерцали таинственностью, когда он понизил голос, обращаясь к каждому из слушающих. "И для каждого бриллианта была крещена определенная звезда, чтобы отметить падших духов".
  
   "Звездная карта", - заметил Пердью, указывая на безумные небесные каракули на одном листе пергамента. И Офар, и Пенекаль загадочно кивнули, причем оба мужчины выглядели гораздо более безмятежными из-за того, что рассказали о затруднительном положении современному слуху.
  
   "Теперь, как сказал проф. Возможно, Имру объяснил вам в наше отсутствие, что у нас есть основания полагать, что мудрец снова ходит среди нас ", - сказал Офар. "И каждая звезда, которая упала до сих пор, была значимой на карте Соломона".
  
   Пенекал добавил: "И таким образом, особая сила каждого из них проявилась в какой-то форме, узнаваемой только теми, кто знает, на что обращать внимание, понимаете?"
  
   "Экономка покойной мадам Шанталь, повешенная на пеньковой веревке в особняке в Ницце несколько дней назад?" Объявил Офар, ожидая, пока его коллега заполнит пробелы.
  
   "В Кодексе говорится, что демон Оноскелис плел веревки из пеньки, которые использовались при строительстве Иерусалимского храма", - рассказал Пенекал.
  
   Офар продолжил: "Упала также седьмая звезда в созвездии Льва, получившая название Рабдос".
  
   "Зажигалка для светильников в храме во время его строительства", - в свою очередь объяснил Пенекал. Он поднял раскрытые ладони вверх и оглядел темноту, окутавшую город. "Лампы погасли повсюду в ближайших землях. Только огонь может создать свет, как вы видели. Лампы, электрические светильники, не будут."
  
   Нина и Сэм обменялись испуганными, но полными надежды взглядами. Пердью и Аджо проявили интерес и легкое волнение в связи со странными сделками. Пердью медленно кивнул, уловив закономерности, представленные наблюдателями. "Мастера Пенекаль и Офар, что, по сути, вы хотите, чтобы мы сделали? Я понимаю, что, по вашим словам, происходит. Однако мне нужны некоторые разъяснения относительно того, для чего именно меня и моих коллег вызвали ".
  
   "Я слышал кое-что тревожное о последней упавшей звезде, сэр, в такси по пути сюда раньше. Очевидно, моря поднимаются, но вопреки какой-либо естественной причине. Согласно звезде на карте, которую мой друг указал мне последним, это ужасная судьба ", - сокрушался Пенекал. "Мистер Пердью, нам нужна ваша помощь в получении оставшихся бриллиантов царя Соломона. Волшебник собирает их, и пока он это делает, падает еще одна звезда; грядет еще одна чума ".
  
   "Ну, и где же тогда эти бриллианты? Я уверен, что смогу попытаться помочь вам откопать их до того, как Волшебник ..." - сказал он.
  
   "Волшебник, сэр", - голос Офара дрожал.
  
   "Извините. Волшебник, " Пердью быстро исправил свою ошибку, " находит их".
  
   Проф. Имру встал, жестом приглашая своих любующихся звездами союзников на минутку. "Видите ли, мистер Пердью, в этом-то и проблема. Многие бриллианты царя Соломона на протяжении веков были разбросаны среди состоятельных людей - королей, глав государств и коллекционеров редких драгоценных камней, - и поэтому Фокусник прибегал к мошенничеству и убийствам, чтобы заполучить их один за другим."
  
   "Боже мой", - пробормотала Нина. "Это как иголка в стоге сена. Как мы сможем найти их все? У вас есть записи об алмазах, которые мы ищем?"
  
   "К сожалению, нет, доктор Гулд", проф. Имру сокрушался. Он издал глупый смешок, чувствуя себя глупо, что даже заговорил об этом. "На самом деле, наблюдатели и я в шутку шутили, что мистер Пердью был достаточно богат, чтобы выкупить соответствующие бриллианты, просто чтобы избавить нас от лишних хлопот и времени".
  
   Все посмеялись над веселой нелепостью, но Нина наблюдала за манерами мастера-каменщика, прекрасно зная, что он выдвигал предложение без каких-либо ожиданий, за исключением экстравагантного, склонного к риску врожденного подталкивания Пердью. И снова она оставила высшую манипуляцию при себе и улыбнулась. Она посмотрела на Пердью, пытаясь предостеречь его взглядом, но Нина могла видеть, что он смеялся немного слишком сильно.
  
   Ни за что на свете,подумала она. Он действительно рассматривает это!
  
   "Сэм", - сказала она в шуме веселья.
  
   "Да, я знаю. Он клюнет на эту наживку, и мы не сможем его остановить, " ответил Сэм, не глядя на нее, продолжая смеяться в попытке выглядеть рассеянным.
  
   "Сэм", - повторила она, не в силах сформулировать ответ.
  
   "Он может себе это позволить", - улыбнулся Сэм.
  
   Но Нина больше не могла держать это в себе. Пообещав себе высказать свое мнение самым дружелюбным и уважительным образом, она поднялась со своего места. Ее миниатюрная фигура бросала вызов гигантской тени профессора. Я стою на фоне стены масонского храма в отблеске огня между ними.
  
   "При всем уважении, профессор, я думаю, что нет", - возразила она. "Нецелесообразно прибегать к обычной финансовой торговле, когда предметы имеют такую ценность. Осмелюсь сказать, нелепо воображать такое. И я могу почти заверить вас, исходя из собственного опыта, что невежественным людям, богатым или нет, нелегко расстаться со своими сокровищами. И у нас, конечно, нет времени находить их все и заниматься утомительным обменом, прежде чем ваш Волшебник найдет их."
  
   Нина постаралась придерживаться внушительного тона, ее легкий голос подразумевал, что она просто предлагает более быстрый метод, в то время как на самом деле она была категорически против этой идеи. Египетские мужчины, не привыкшие даже принимать присутствие женщины, не говоря уже о том, чтобы позволять ей участвовать в обсуждении, долгое время сидели молча, в то время как Пердью и Сэм затаили дыхание.
  
   К ее крайнему удивлению, проф. Имру ответил: "Я действительно согласен, доктор Гулд. Ожидать этого довольно абсурдно, не говоря уже о том, чтобы выполнить вовремя ".
  
   "Послушайте," - начал Пердью о турнире, устраиваясь поудобнее на краешке своего кресла, "Я ценю вашу заботу, моя дорогая Нина, и я согласен, что это кажется притянутым за уши, чтобы делать такие вещи. Однако, одна вещь, которую я могу засвидетельствовать, это то, что ничто никогда не ограняется и не высушивается. Мы можем использовать различные методы для достижения того, чего мы хотим. В этом случае, я уверен, я мог бы обратиться к некоторым владельцам и сделать им предложение ".
  
   "Ты издеваешься надо мной", - небрежно воскликнул Сэм с другой стороны стола. "В чем подвох? Должен быть один, иначе ты совсем спятил, старик."
  
   "Нет, Сэм, я совершенно искренен", - заверил его Пердью. "Люди, выслушайте меня". Миллиардер повернулся лицом к хозяину. "Если бы вы, профессор, могли собрать информацию о тех немногих лицах, которые владеют необходимыми нам камнями, я мог бы заставить своих брокеров и юридических лиц приобрести эти бриллианты по справедливой цене, не разоряя меня. Они оформят свидетельства о праве собственности после того, как назначенный эксперт подтвердит их подлинность ". Он одарил профессора стальным взглядом, излучающим уверенность, подобной которой Сэм и Нина давно не видели в своем друге. "В этом-то и загвоздка, профессор".
  
   Нина улыбалась в своем маленьком уголке тени и огня, откусывая кусочек лепешки, пока Пердью заключал сделку со своим бывшим оппонентом. "Загвоздка в том, что после того, как мы сорвали задание Фокусника, бриллианты царя Соломона по закону принадлежат мне".
  
   "Это мой мальчик", - прошептала Нина.
  
   Поначалу шокированный, Проф. Постепенно Имру понял, что это было справедливое предложение. В конце концов, он даже не слышал об алмазах до того, как звездочеты обнаружили хитрость мудреца. Он был хорошо осведомлен о том, что у царя Соломона было золото и серебро в огромных количествах, но он не знал о том, что у царя были бриллианты, сами по себе . Помимо алмазных рудников, обнаруженных в Танисе, в северо-восточном регионе дельты Нила, и некоторых сведений о других объектах, возможно, подотчетных царю, проф. Имру пришлось признать, что это было для него в новинку.
  
   "Мы договорились, профессор?" - Настаивал Пердью, поглядывая на часы, чтобы получить ответ.
  
   Мудро, согласился профессор. Однако у него были свои условия. "Я думаю, что это очень разумно, мистер Пердью, а также полезно", - сказал он. "Но у меня есть своего рода встречное предложение. В конце концов, я тоже всего лишь помогаю Наблюдателям за Драконами в их стремлении предотвратить ужасную небесную катастрофу ".
  
   "Я понимаю. Что ты предлагаешь?" - Спросил Пердью.
  
   "Остальные бриллианты, которые не находятся во владении богатых семей по всей Европе и Азии, станут собственностью Египетского археологического общества", - настаивал профессор. "Те, которые вашим брокерам удается перехватить, принадлежат вам. Что скажешь ты?"
  
   Сэм нахмурился, испытывая искушение выхватить свой блокнот. "В какой стране мы найдем эти другие алмазы?"
  
   Гордый профессор улыбнулся Сэму, счастливо скрестив руки. "Кстати, мистер Клив, мы полагаем, что они похоронены на кладбище недалеко от того места, где вы и ваши коллеги будете вести это ужасное официальное дело".
  
   "В Эфиопии?" Аджо заговорил впервые с тех пор, как начал набивать рот восхитительными блюдами, стоящими перед ним. "Они не в Аксуме, сэр. Я могу заверить вас. Я провел годы, работая на раскопках с различными международными археологическими группами в этом регионе ".
  
   "Я знаю, мистер Кира", проф. Твердо сказал Имру.
  
   "Согласно нашим древним текстам, " торжественно объявил Пенекал, - алмазы, которые мы ищем, по общему мнению, зарыты в монастыре на священном острове в озере Тана".
  
   "В Эфиопии?" - Спросил Сэм. В ответ на серьезные хмурые взгляды, которые он получил, он пожал плечами и объяснил: "Я шотландец. Я не знаю ничего об Африке, чего не было бы в фильме о Тарзане ".
  
   Нина улыбнулась. "Говорят, что на озере Тана есть остров, где якобы отдыхала Дева Мария по пути из Египта, Сэм", - пояснила она. "Также считалось, что здесь хранился настоящий Ковчег Завета до того, как его привезли в Аксум в 400 году нашей эры".
  
   "Я впечатлен вашими историческими познаниями, мистер Пердью. Может быть, доктор Гулд мог бы когда-нибудь поработать в Народном движении по защите объектов наследия?" Проф. Имру ухмыльнулся. "Или даже для Египетского археологического общества или, возможно, для Каирского университета?"
  
   "Возможно, в качестве временного советника, профессор", - она изящно отказалась. "Но я люблю современную историю, особенно немецкую историю Второй мировой войны".
  
   "Ах", - ответил он. "Жаль. Это такая мрачная, жестокая эпоха, которой стоит отдать свое сердце. Осмелюсь ли я поинтересоваться, что это выдает в твоем сердце?"
  
   Нина подняла бровь, быстро отвечая. "Это говорит только о том, что я опасаюсь повторения исторических событий там, где это касается меня".
  
   Высокий темнокожий профессор посмотрел сверху вниз на контрастирующего с ним маленького доктора с мраморной кожей, его глаза были полны истинного восхищения и сердечности. Пердью боялся очередного культурного скандала со стороны своей возлюбленной Нины, поэтому он прервал небольшой опыт установления связи между ней и профессором. Имру.
  
   "Тогда ладно", - Пердью хлопнул в ладоши и улыбнулся. "Давайте начнем первым делом с утра".
  
   "Да", - согласилась Нина. "Я устал как собака, и задержка в полете тоже не пошла мне на пользу".
  
   "Да, изменение климата в вашей родной Шотландии довольно агрессивно", - согласился ведущий.
  
   Они покинули собрание в приподнятом настроении, оставив старых астрономов с чувством облегчения за помощь, а проф. Я в восторге от предстоящей охоты за сокровищами. Аджо отступил в сторону, пропуская Нину к такси, в то время как Сэм догнал Пердью.
  
   "Ты записал все это на пленку?" - Спросил Пердью.
  
   "Да, вся сделка", - подтвердил Сэм. "Значит, теперь мы снова воруем у Эфиопии?" - невинно спросил он, находя все это ироничным и забавным.
  
   "Да", - Пердью хитро улыбнулся, его ответ привел в замешательство всех в его компании. "Но на этот раз мы воруем для Black Sun".
  
  
   25
   Алхимия богов
  
  
  
   Антверпен, Бельгия
  
  
   Абдул Райя прогуливался по оживленной улице в Берхеме, причудливом районе во фламандском регионе Антверпен. Он направлялся на домашний бизнес антиквара по имени Ханнес Веттер, фламандского знатока, помешанного на драгоценных камнях. В его коллекцию входили различные древние изделия из Египта, Месопотамии, Индии и России, все украшенные рубинами, изумрудами, бриллиантами и сапфирами. Но Райю мало заботил возраст или редкость коллекции Веттера. Была только одна вещь, которая его интересовала, и из этой вещи ему нужна была только пятая часть.
  
   Уэттер разговаривал с Райей по телефону за три дня до этого, до того, как наводнения начались всерьез. Они выложили эксцентричную сумму за озорное изображение индийского происхождения, которое было в коллекции Уэттера. Хотя он настаивал, что это конкретное изделие не продается, он не мог отказаться от странного предложения Раи. Покупатель обнаружил Уэттера на eBay, но из того, что Уэттер узнал из разговора с Райей, египтянин много знал о древнем искусстве и ничего о технологии.
  
   В последние несколько дней повсюду в Антверпене и Бельгии усилилась тревога из-за наводнения. По всему побережью, от Гавра и Дьеппа во Франции до Тернезена в Нидерландах, из домов эвакуировались, поскольку уровень моря продолжал беспричинно повышаться. С Антверпеном, зажатым посередине, уже затопленный участок суши Затонувшей земли Сафтинге уже был потерян под приливами. Остальные города, такие как Гоес, Флиссинген и Мидделбург, также были затоплены волнами, вплоть до Гааги.
  
   Райя улыбнулся, зная, что он был хозяином тайных погодных каналов, которые власти не могли разгадать. На улицах он продолжал встречать людей, оживленно беседующих, размышляющих и напуганных продолжающимся подъемом уровня океана, который вскоре затопит Алкмар и остальную часть Северной Голландии в течение следующего дня.
  
   "Бог наказывает нас", - услышал он, как женщина средних лет сказала своему мужу возле кафе. "Вот почему это происходит. Это гнев Божий".
  
   Ее муж выглядел таким же потрясенным, как и она, но он попытался найти утешение в рассуждениях. "Матильда, успокойся. Может быть, это просто природное явление, которое люди, занимающиеся погодой, не смогли уловить с помощью этих радаров ", - взмолился он.
  
   "Но почему?" - настаивала она. "Природные явления вызваны волей Божьей, Мартин. Это божественное наказание".
  
   "Или божественное зло", - пробормотал ее муж, к ужасу своей религиозной жены.
  
   "Как ты можешь так говорить?" - взвизгнула она, как раз когда Райя проходила мимо. "По какой причине Бог мог бы наслать на нас зло?"
  
   "О, я не могу устоять перед этим", - громко воскликнул Абдул Райя. Он повернулся, чтобы присоединиться к женщине и ее мужу. Они были ошарашены его необычным взглядом, его руками, похожими на когти, его острым, костлявым лицом и запавшими глазами. "Мадам, прелесть зла в том, что, в отличие от добра, злу не нужна причина, чтобы сеять разрушение. В самой сущности зла заложено умышленное разрушение ради чистого удовольствия от этого. Добрый день." Когда он неторопливо уходил, мужчина и его жена застыли в шоке, главным образом от его откровения, но определенно и от его внешнего вида.
  
   По телевизионным каналам повсюду были разосланы предупреждения, в то время как сообщения о гибели людей от наводнений присоединились к другим сообщениям из Средиземноморского бассейна, Австралии, Южной Африки и Южной Америки об угрожающих наводнениях. Япония потеряла половину своего населения, в то время как мириады островов погружались под воду.
  
   "О, подождите, мои дорогие", - весело пропел Райя, приближаясь к дому Ханнеса Веттера, - "это проклятие воды. Вода встречается повсюду, не только в море. Подождите, павший Куноспастон - это водяной демон. Вы могли бы утонуть в своих собственных ваннах!"
  
   Это было последнее падение звезды, которое наблюдал Офар после того, как Пенекаль услышал о повышении уровня моря в Египте. Но Райя знал, что должно было произойти, поскольку он был архитектором этого хаоса. Истощенный Волшебник стремился лишь напомнить человечеству об их ничтожестве в глазах Вселенной, о бесчисленных глазах, которые сверкали на них каждую ночь. И в довершение всего, он наслаждался силой разрушения, которую контролировал, и юношеским трепетом от того, что был единственным, кто знал, почему .
  
   Конечно, последнее было всего лишь его мнением о делах. В последний раз, когда он делился знаниями с человечеством, в результате этого произошла промышленная революция. После этого ему не пришлось много делать. Люди открыли науку в новом свете, двигатели заменили большинство транспортных средств, а технике требовалась кровь Земли, чтобы продолжать эффективно участвовать в гонке по уничтожению других стран в соперничестве за власть, деньги и эволюцию. Как он и ожидал, люди использовали знания для разрушения - восхитительное подмигивание воплощенному злу. Но Райе наскучили повторяющиеся войны и монотонная жадность, поэтому он решил сделать что-то большее ... что-то окончательное ... чтобы доминировать в мире.
  
   "Мистер Рая, так приятно тебя видеть. Ханнес Веттер, к вашим услугам". Антиквар улыбнулся, когда странный тип поднялся по ступенькам к его входной двери.
  
   "Добрый день, мистер Веттер", - грациозно поздоровалась Райя, пожимая мужчине руку. "Я с нетерпением жду получения своего приза".
  
   "Конечно. Входите, " спокойно ответил Ханнес, улыбаясь от уха до уха. "Мой магазин находится в подвале. Вот, пожалуйста. " Он жестом показал Райе, чтобы она вела вниз по очень шикарной лестнице, украшенной красивыми и дорогими украшениями на подставках, которые ведут вниз вдоль перил. Над ними под легким ветерком небольшого вентилятора, с помощью которого Ханнес поддерживал прохладу, поблескивали какие-то тканые изделия.
  
   "Это интересное маленькое местечко. Где ваши клиенты?" Спросила Рая. Вопрос слегка озадачил Ханнеса, но он предположил, что египтянин просто был более склонен делать все по-старому.
  
   "Мои клиенты обычно делают заказы онлайн, и мы отправляем им товары", - объяснил Ханнес.
  
   "Они тебе доверяют?" - начал худощавый Волшебник с искренним удивлением. "Как они тебе платят? И откуда они знают, что ты сдержишь свое слово?"
  
   У продавца вырвался озадаченный смешок. "Сюда, мистер Райя. В моем кабинете. Я решил оставить там украшение, о котором вы просили. У них есть происхождение, поэтому вы уверены в подлинности вашей покупки ", - вежливо ответил Ханнес. "А вот и мой ноутбук".
  
   "Твои что?" - холодно спросил учтивый темный Маг.
  
   "Мой ноутбук?" Повторил Ханнес, указывая на компьютер. "Куда вы можете перевести средства со своего счета для оплаты товара?"
  
   "О!" Рая поняла. "Конечно, да. Мне жаль. У меня была долгая ночь".
  
   "Женщины или вино?" веселый Ханнес усмехнулся.
  
   "Боюсь, я хожу пешком. Видите ли, теперь, когда я стала старше, это еще более утомительно", - заметила Рая.
  
   "Я знаю. Я знаю это слишком хорошо ", - сказал Ханнес. "В молодости я бегал марафоны, и теперь я с трудом поднимаюсь по ступенькам, не останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Где ты гулял?"
  
   "Гент. Я не мог уснуть, поэтому пошел пешком, чтобы навестить вас", - как ни в чем не бывало объяснил Райя, с удивлением разглядывая офис.
  
   "Прошу прощения?" Ханнес ахнул. "Ты шел пешком от Гента до Антверпена? Пятьдесят с лишним километров?"
  
   "Да".
  
   Ханнес Веттер был поражен, но отметил, что внешность клиента казалась довольно эксцентричной, кого-то, кого, казалось, не смущало большинство вещей.
  
   "Это впечатляет. Не хотите ли чаю?"
  
   "Я хотела бы увидеть изображение", - твердо сказала Райя.
  
   "О, конечно", - сказал Ханнес и подошел к настенному сейфу, чтобы достать двенадцатидюймовую статуэтку. Когда он вернулся, черные глаза Раи сразу же определили шесть однородных бриллиантов, спрятанных в море драгоценных камней, которые составляли внешнюю часть статуэтки. Это был отвратительный на вид бес, с оскаленными зубами и длинными черными волосами на голове. Вырезанный из черной слоновой кости, предмет мог похвастаться двумя гранями с каждой стороны от основной грани, хотя корпус у него был только один. На лоб каждой грани было вставлено по бриллианту.
  
   "Как и я, этот чертенок в реальной жизни еще уродливее", - сказал Райя с болезненной улыбкой, забирая статуэтку у смеющегося Ханнеса. Продавец не собирался оспаривать точку зрения своего покупателя, поскольку это было в значительной степени правдой. Но его чувство приличия было спасено от неловкости любопытством Раи. "Почему у него пять граней? Одного было бы достаточно, чтобы отпугнуть злоумышленников ".
  
   "Ах, это", - сказал Ханнес, горя желанием описать происхождение. "Судя по происхождению, раньше у него было всего два владельца. Король из Судана владел ими во втором веке, но утверждал, что они были прокляты, поэтому он пожертвовал их церкви в Испании во время кампании в Альборанском море, недалеко от Гибралтара."
  
   Рая посмотрела на мужчину с растерянным выражением лица. "Так вот почему у него пять граней?"
  
   "Нет, нет, нет", - засмеялся Ханнес. "Я все еще подхожу к этому. Это украшение было создано по образцу индийского бога зла Раваны, но у Раваны было десять голов, так что, вероятно, это была неточная ода богу-царю ".
  
   "Или это вовсе не бог-царь", - улыбнулась Райя, считая оставшиеся бриллианты шестью из Семи Сестер, демонесс из Завета царя Соломона.
  
   "Что ты имеешь в виду?" - Спросил Ханнес.
  
   Райя поднялся на ноги, все еще улыбаясь. Мягким, назидательным тоном он сказал: "Смотри".
  
   Один за другим, несмотря на яростное возражение антиквара, Райя извлекал каждый бриллиант своим карманным ножом, пока у него на ладони не насчиталось шесть. Ханнес не знал почему, но он был слишком напуган посетителем, чтобы сделать что-либо, чтобы остановить его. Его охватил ползучий страх, как будто сам дьявол стоял в его присутствии, и он ничего не мог сделать, только наблюдать, как настаивал его посетитель. Высокий египтянин собрал бриллианты в свою ладонь. Словно салонный фокусник на дешевой вечеринке, он показал камни Ханнесу. "Видишь это?"
  
   "Д-да", - подтвердил Ханнес, его лоб был мокрым от пота.
  
   "Это шесть из семи сестер, демонов, связанных царем Соломоном для строительства его храма", - сказала Райя с информативностью, напоминающей шоумена. "Они были ответственны за рытье фундамента Иерусалимского храма".
  
   "Интересно", - выдавил Ханнес, стараясь говорить ровно и не паниковать. То, что сказал ему его клиент, было одновременно абсурдным и пугающим, что в глазах Ханнеса делало его сумасшедшим. Это дало ему повод подумать, что Рая может быть опасна, поэтому он пока подыгрывал. Он понял, что ему, вероятно, не заплатят за артефакт.
  
   "Да, это очень интересно, мистер Веттер, но знаете, что действительно завораживает?" - Спросила Райя, в то время как Ханнес смотрел безответно. Другой рукой Райя вытащил Селесту из кармана. Плавные, скользящие движения его удлиненных рук были довольно красивы для созерцания, как у танцора балета. Но глаза Раи потемнели, когда он свел две руки вместе. "Сейчас вы увидите нечто действительно интересное. Назовите это алхимией; алхимией Великого замысла, трансмутацией богов!" Райя плакала, перекрывая последовавший за этим грохот, который доносился со всех сторон. Внутри его когтей между тонкими пальцами и складками на ладонях разливался красноватый отблеск. Он поднял руки, гордо демонстрируя силу своей странной алхимии Ханнесу, который в ужасе схватился за грудь.
  
   "Отложите этот сердечный приступ, мистер Веттер, до тех пор, пока не увидите фундамент вашего собственного храма", - весело попросила Райя. "Смотри!"
  
   Этот страшный приказ смотреть оказался слишком сильным для Ханнеса Веттера, и он опустился на пол, схватившись за сдавливающую грудь. Над ним злой Волшебник был в восторге от малинового свечения в его руках, когда Селеста встретилась с шестью бриллиантами-сестрами, вызвав их атаку. Под ними задрожала земля, толчки сместили опорные столбы здания, в котором жил Ханнес. Он слышал, как от нарастающего землетрясения разбиваются стекла, а пол осыпается большими кусками бетона и стальными прутьями.
  
   Снаружи сейсмическая активность увеличилась в шесть раз, сотрясая весь Антверпен как эпицентр землетрясения, а затем поползла по поверхности земли во всех направлениях. Вскоре они должны были прибыть в Германию, Нидерланды и загрязнить океанское дно Северного моря. Райя получил от Ханнеса то, что ему было нужно, оставив умирающего мужчину под обломками его дома. Фокуснику пришлось поспешить в Австрию, чтобы встретиться с человеком в регионе Зальцкаммергут, утверждавшим, что у него самый востребованный камень после Селесты.
  
   "Скоро увидимся, мистер Карстен".
  
  
   26
   Выпускаем скорпиона на Змею
  
  
   Нина допила остатки пива, прежде чем "Геркулес" начал кружить над импровизированной посадочной полосой недалеко от клиники Данша в регионе Тыграй. Был, как они и планировали, ранний вечер. С помощью своих помощников по административной части Пердью недавно добился разрешения на использование заброшенной взлетно-посадочной полосы после того, как они с Патриком обсудили стратегию. Патрик взял на себя смелость сообщить полковнику. Йимену, как он был обязан поступить в соответствии со сделкой, которую судебная команда Пердью заключила с правительством Эфиопии и его представителями.
  
   "Пейте, парни", - сказала она. "Мы сейчас в тылу врага..." она взглянула на Пердью, "... снова" . Она села, когда все они открыли свое последнее холодное пиво перед возвращением Священной шкатулки в Аксум. "Итак, просто для ясности. Пэдди, почему мы не приземляемся в отличном аэропорту в Аксуме?"
  
   "Потому что это то, чего они, кем бы они ни были, ожидают", - подмигнул Сэм. "Нет ничего лучше импульсивного изменения планов, чтобы держать противника в напряжении".
  
   "Но ты сказал Йимену", - возразила она.
  
   "Да, Нина. Но большинство гражданских лиц и экспертов-археологов, которые злятся на нас, не будут уведомлены достаточно скоро, чтобы проделать весь этот путь сюда ", - объяснил Патрик. "К тому времени, как они дойдут сюда из уст в уста, мы будем на пути к горе Йеха, где Пердью обнаружил Священную шкатулку. Мы будем путешествовать в грузовом автомобиле без опознавательных знаков "Две с половиной штуки" без заметных цветов или эмблем, что делает нас практически невидимыми для граждан Эфиопии ". Он обменялся ухмылкой с Пердью.
  
   "Великолепно", - ответила она. "Но почему здесь, если это важно, чтобы спросить?"
  
   "Ну," Патрик указал на карту под бледным светом, закрепленным на крыше корабля, "вы увидите, что Данша находится примерно в центре, на полпути между Аксумом, вот здесь", - он указал на название города и провел кончиком указательного пальца по бумаге влево и вниз. "И ваша цель - озеро Тана, вот здесь, к юго-западу от Аксума".
  
   "Итак, мы удваиваем ставку, как только уроним коробку?" - Спросил Сэм, прежде чем Нина успела усомниться в том, что Патрик употребил слово "ваш" вместо "наш".
  
   "Нет, Сэм", - улыбнулся Пердью, "наша любимая Нина присоединится к тебе в путешествии на Тана Киркос, остров, где находятся алмазы. Тем временем Патрик, Аджо и я отправимся в Аксум со Священной шкатулкой, соблюдая приличия перед правительством Эфиопии и народом Йимену ".
  
   "Подожди, что?" Нина ахнула, схватив Сэма за бедро, когда она наклонилась вперед, нахмурившись. "Сэм и я идем одни, чтобы украсть чертовы алмазы?"
  
   Сэм улыбнулся. "Мне это нравится".
  
   "О, отвали", - простонала она, приваливаясь спиной к брюху самолета, когда тот с грохотом перешел в крен, готовясь приземлиться.
  
   "Давайте, доктор Гулд. Это не только сэкономило бы нам время на доставку камней египетским звездочетам, но и послужило бы идеальным прикрытием ", - уговаривал Пердью.
  
   "И следующее, что ты узнаешь, я буду арестована и снова стану самым печально известным жителем Обана", - нахмурилась она, прикладываясь полными губами к горлышку бутылки.
  
   "Вы из Обана?" - спросил пилот Нину, не оборачиваясь, пока проверял управление перед собой.
  
   "Да", - ответила она.
  
   "Ужасно насчет тех людей из твоего города, эй? Какой позор", - сказал пилот.
  
   Пердью и Сэм тоже оживились с Ниной, оба такие же рассеянные, как и она. "Какие люди?" - спросила она. "Что случилось?"
  
   "О, я видел это в газете в Эдинбурге около трех дней назад, может быть, дольше", - сообщил пилот. "Доктор и его жена погибли в автокатастрофе. Утонули в озере Лох-Ломонд после того, как их машина упала в воду или что-то в этом роде."
  
   "О Господи!" - воскликнула она, выглядя испуганной. "Ты узнал название?"
  
   "Да, дай мне подумать", - прокричал он сквозь рев двигателей. "Мы все еще говорили, что его имя как-то связано с водой, понимаете? Ирония в том, что они тонут, понимаешь? Э-э..."
  
   "Пляж?" - выдавила она, отчаянно желая знать, но страшась любого подтверждения.
  
   "Вот и все! Да, Бич, это все. Доктор Бич и его жена, " он щелкнул большим и безымянным пальцами, прежде чем осознал худшее. "Боже мой, я надеюсь, они не были твоими друзьями".
  
   "О, Иисус", - причитала Нина в свои ладони.
  
   "Мне очень жаль, доктор Гулд", - извинился пилот, когда он разворачивался, чтобы подготовиться к посадке в густой темноте, которая в последнее время была распространена по всей Северной Африке. "Я понятия не имел, что вы не слышали".
  
   "Все в порядке", - выдохнула она, опустошенная. "Конечно, вы никак не могли знать, что я знал о них. Все в порядке. Все ... в порядке".
  
   Нина не плакала, но ее руки дрожали, а в глазах застыла печаль. Пердью обнял ее одной рукой. "Знаешь, они бы сейчас не были мертвы, если бы я не съебал в Канаду и не устроил всю эту неразбериху с личностью, которая привела к ее похищению", - прошептала она, стиснув зубы от чувства вины, которое терзало ее сердце.
  
   "Чушь собачья, Нина", - мягко запротестовал Сэм. "Ты же знаешь, что это дерьмо, верно? Этот нацистский ублюдок все равно убил бы любого на своем пути, чтобы ..." Сэм остановился на том, чтобы констатировать ужасную очевидность, но Пердью закончил обвинять его. Патрик хранил молчание и решил оставаться таковым на данный момент.
  
   "На пути к уничтожению меня", - пробормотал Пердью со страхом в своем признании. "Это была не твоя вина, моя дорогая Нина. Как всегда, ваше сотрудничество со мной сделало вас невинной мишенью, а участие доктора Бича в моем спасении привлекло внимание его семьи. Иисус Христос! Я просто ходячее предзнаменование смерти, не так ли? " - сказал он, скорее с самоанализом, чем с жалостью к себе.
  
   Он отпустил дрожащее тело Нины, и на мгновение ей захотелось оттащить его назад, но она предоставила его его мыслям. Сэм мог очень хорошо понять, что, соответственно, облагало налогом обоих его друзей. Он посмотрел на Аджо, сидевшую напротив него, когда колеса самолета с силой "Геркулеса" врезались в потрескавшийся, несколько заросший асфальт старой взлетно-посадочной полосы. Египтянин очень медленно моргнул, таким образом показывая Сэму, чтобы он расслабился и не реагировал так быстро.
  
   Сэм незаметно кивнул и мысленно приготовился к предстоящему походу на озеро Тана. Вскоре "Супер Геркулес" постепенно остановился, и Сэм увидел, как Пердью уставился на реликвию "Священная шкатулка". Седовласый исследователь-миллиардер больше не был таким веселым, как прежде, но вместо этого сидел, сокрушаясь о своей одержимости историческими артефактами, свободно свесив сцепленные руки между бедер. Сэм глубоко вздохнул. Это было худшее время для мирских расспросов, но это была также очень важная информация, в которой он нуждался. Выбрав максимально тактичный момент, насколько он мог, Сэм мельком взглянул на молчащего Патрика, прежде чем спросить Пердью: "У нас с Ниной есть машина, чтобы добраться до озера Тана, Пердью?"
  
   "Ты понимаешь. Это неприметный маленький Фольксваген. Надеюсь, вы не возражаете", - вяло сказал Пердью. Мокрые глаза Нины закатились и затрепетали, когда она пыталась остановить слезы, прежде чем выйти из огромного самолета. Она взяла руку Пердью и сжала ее. Ее голос дрогнул, когда она прошептала ему, но ее слова были гораздо менее расстраивающими. "Все, что мы можем сейчас сделать, это убедиться, что этот двуличный ублюдок получит по заслугам, Пердью. Люди общаются с вами, потому что вы, потому что вы с энтузиазмом относитесь к существованию и интересуетесь прекрасными вещами. Вы прокладываете путь к лучшему уровню жизни своим гением, своими изобретениями".
  
   На фоне ее завораживающего голоса Пердью мог смутно различить скрип открывающейся задней крышки и других людей, неуклонно готовящихся вынести Священную Шкатулку из недр горы Йеха. Он мог слышать, как Сэм и Аджо обсуждают вес реликвии, но все, что он действительно слышал, были заключительные предложения Нины.
  
   "Мы все решили сотрудничать с тобой задолго до того, как чеки были оплачены, мой мальчик", - призналась она. "И доктор Бич решил спасти тебя, потому что он знал, насколько ты важен для мира. Боже мой, Пердью, ты больше, чем звезда на небе для людей, которые тебя знают. Ты - солнце, поддерживающее нас всех в равновесии, согревающее нас и заставляющее нас процветать на орбите. Люди жаждут вашего магнетического присутствия, и если мне придется умереть за эту привилегию, то так тому и быть ".
  
   Патрик не хотел прерывать, но у него было расписание, которого нужно было придерживаться, и он медленно приблизился к ним, чтобы показать, что пришло время выходить. Пердью не знал, как реагировать на слова Нины о преданности, но он мог видеть Сэма, стоящего во всей своей суровой красе, скрестив руки на груди и улыбаясь, как будто он поддерживал чувства Нины. "Давай сделаем это, Пердью", - рьяно сказал Сэм. "Давайте вернем их чертову шкатулку и доберемся до Волшебника".
  
   "Должен признаться, я больше хочу Карстена", - с горечью признался Пердью. Сэм подошел к нему и положил твердую руку ему на плечо. Когда Нина последовала за Патриком за египтянином, Сэм тайно поделился с Пердью особым утешением.
  
   "Я приберегал эту новость для твоего дня рождения", - упомянул Сэм, - "но у меня есть кое-какая информация, которая может успокоить твою мстительную сторону на данный момент".
  
   "Что?" - Спросил Пердью, уже заинтересованный.
  
   "Помнишь, ты просил меня записывать все сделки, верно? Я записал всю информацию, которую мы собрали обо всей этой экскурсии, а также о Фокуснике. Ты помнишь, что просил меня следить за бриллиантами, которые приобрели твои люди, и так далее, " продолжил Сэм, стараясь особенно понизить голос, " потому что ты хочешь подбросить их в особняк Карстена, чтобы обрамить главный член "Черного солнца", да?"
  
   "Да? Да, да, что из этого? Нам все еще нужно найти способ сделать это, как только мы закончим танцевать под свист эфиопских властей, Сэм ", - отрезал Пердью тоном, который выдавал стресс, в котором он тонул.
  
   "Я помню, ты говорил, что хотел поймать змею рукой своего врага или что-то в этом роде", - пояснил Сэм. "Итак, я взял на себя смелость раскрутить этот мяч для вас".
  
   Щеки Пердью вспыхнули от интриги. "Как?" - жестко прошептал он.
  
   "У меня был друг - не спрашивай - выяснивший, где жертвы Фокусника получали его услуги", - поспешно поделился Сэм, прежде чем Нина начала бы искать. "И как только моему новому опытному приятелю удалось взломать компьютерные серверы австрийца, случилось так, что наш уважаемый друг из Black Sun, по-видимому, пригласил неизвестного алхимика к себе домой для выгодной сделки".
  
   Лицо Пердью просветлело, и на нем появилось подобие улыбки.
  
   "Все, что нам нужно сделать сейчас, это доставить рекламируемый бриллиант в поместье Карстена до среды, а затем мы будем наблюдать, как змею ужалит скорпион, пока в наших венах не останется яда", - ухмыльнулся Сэм.
  
   "Мистер Клив, ты гений", - отметил Пердью, запечатлевая крепкий поцелуй на щеке Сэма. Нина, входя, остановилась как вкопанная и скрестила руки на груди. Приподняв бровь, она могла только строить догадки. "Шотландцы. Как будто ношения юбок недостаточно, чтобы проверить их мужественность ".
  
  
   27
   Влажная пустыня
  
  
   Когда Сэм и Нина упаковывали свой джип для поездки в Тана Киркос, Пердью поговорил с Аджо о местных эфиопах, которые будут сопровождать их на место археологических раскопок за горой Йеха. Вскоре к ним присоединился Патрик, чтобы обговорить детали их доставки с наименьшим шумом.
  
   "Я позвоню полковнику. Йимену, чтобы сообщить ему, когда мы прибудем на место. Ему просто придется удовлетвориться этим ", - сказал Патрик. "Пока он будет там, когда Святая Шкатулка будет возвращена, я не понимаю, почему мы должны сообщать ему, с какой стороны мы выступаем".
  
   "Слишком верно, Пэдди", - согласился Сэм. "Просто помните, какой бы ни была репутация Пердью и Аджо, вы представляете Соединенное Королевство под командованием трибунала. Никому не разрешается приставать или нападать на кого-либо там, чтобы вернуть реликвию ".
  
   "Верно", - согласился Патрик. "На этот раз у нас есть международное исключение, пока мы соблюдаем условия сделки, и даже Yimenu должна придерживаться этого".
  
   "Мне действительно нравится вкус этого яблока", - вздохнул Пердью, помогая Аджо и трем людям Патрика поднять поддельный Ковчег в военный грузовик, который они подготовили для его транспортировки. "Этот опытный торговец спусковыми крючками выводит меня из себя каждый раз, когда я на него смотрю".
  
   "Ах!" - воскликнула Нина, задирая нос при виде Пердью. "Теперь я понимаю. Ты отсылаешь меня из Аксума, чтобы мы с Йимену не мешали друг другу, эй? И ты посылаешь Сэма убедиться, что я не сорвусь с поводка ".
  
   Сэм и Пердью стояли бок о бок, предпочитая хранить молчание, но Аджо посмеивалась, и Патрик встал между ней и мужчинами, чтобы спасти момент. "Это действительно лучше всего, Нина, ты так не думаешь? Я имею в виду, нам действительно нужно доставить оставшиеся алмазы египетскому народу Драконов ..."
  
   Сэм поморщился, пытаясь не рассмеяться над тем, что Патрик неправильно назвал орден звездочетов "бедным", но Пердью открыто улыбнулся. Патрик оглянулся на мужчин с упреком, прежде чем снова обратиться к пугающему маленькому историку. "Им срочно нужны камни, и с доставкой артефакта..." - продолжил он, пытаясь успокоить ее. Но Нина просто подняла руку и покачала головой. "Оставь это, Патрик. Неважно. Я пойду и украду что-нибудь еще из этой бедной страны во имя Британии, просто чтобы избежать дипломатического кошмара, который обязательно возникнет в моем воображении, если я снова увижу этого женоненавистнического идиота ".
  
   "Мы должны идти, Эфенди", - сказал Аджо Пердью, к счастью, сняв надвигающуюся напряженность своим отрезвляющим заявлением. "Если мы будем медлить, мы не доберемся туда вовремя".
  
   "Да! Всем лучше поторопиться", - предложил Пердью. "Нина, вы с Сэмом встретитесь с нами здесь ровно через двадцать четыре часа с бриллиантами из островного монастыря. Тогда мы должны вернуться в Каир в рекордно короткие сроки ".
  
   "Можешь называть меня придиркой, " нахмурилась Нина, " но я что-то упускаю? Я думал, что эти бриллианты должны были стать собственностью профессора. Египетское археологическое общество Имру."
  
   "Да, такова была сделка, но мои брокеры получили список камней от профессора. Люди Имру в обществе, в то время как Сэм и я были непосредственно на связи с мастером Пенекалом ", - объяснил Пердью.
  
   "О Боже, я чувствую двойную игру", - сказала она, но Сэм мягко схватил ее за руку и оттащил от Пердью с сердечным: "Приветствую, старина! Пойдемте, доктор Гулд. Нам нужно совершить преступление, и у нас очень мало времени, чтобы сделать это ".
  
   "Боже, гнилые яблоки моей жизни", - простонала она, когда Пердью помахал ей рукой.
  
   "Не забывай смотреть на небо!" Пердью пошутил, прежде чем открыть пассажирскую дверь старого грузовика, работающего на холостом ходу. На заднем сиденье за реликвией наблюдали Патрик и его люди, в то время как Пердью ехал на дробовике с Аджо за рулем. Египетский инженер по-прежнему был лучшим гидом в регионе, и Пердью подумал, что если бы он сам вел машину, ему не пришлось бы давать указания.
  
   Под покровом ночи группа мужчин перевезла Священную шкатулку к месту раскопок на горе Йеха, чтобы вернуть ее как можно скорее с минимальными неприятностями со стороны разъяренных эфиопов, насколько это возможно. Большой грузовик грязного цвета, скрипя и ревя, ехал по изрытой выбоинами дороге, направляясь на восток, к знаменитому Аксуму, который считается местом упокоения библейского ковчега Завета.
  
   Направляясь на юго-запад, Сэм и Нина мчались к озеру Тана, что заняло бы у них не менее семи часов на предоставленном им джипе.
  
   "Правильно ли мы поступаем, Сэм?" - спросила она, разворачивая шоколадный батончик. "Или мы просто гоняемся за тенью Пердью?"
  
   "Я слышал, что ты сказала ему в "Геркулесе", любовь моя", - ответил Сэм. "Мы делаем это, потому что это необходимо". Он посмотрел на нее. "Ты действительно имел в виду то, что сказал ему, да? Или ты просто хотел, чтобы он чувствовал себя менее дерьмово?"
  
   Нина неохотно отвечала, используя пережевывание как способ оттянуть время.
  
   "Я знаю только одно, " поделился Сэм, - и это то, что Пердью был замучен "Черным солнцем" и оставлен умирать ... и одно это заставляет все системы устроить кровавую баню".
  
   После того, как Нина проглотила конфету, она посмотрела на звезды, рождающиеся одна за другой над неизвестным горизонтом, к которому они направлялись, задаваясь вопросом, сколько из них были потенциально дьявольскими. "Детский стишок теперь имеет больше смысла, понимаешь? Мерцай, мерцай, Маленькая звездочка. Как мне интересно, кто ты такой ".
  
   "На самом деле, никогда не думал об этом с такой точки зрения, но в этом есть какая-то тайна. Ты прав. А также загадать желание на падающую звезду", - добавил он, глядя на прекрасную Нину, посасывающую кончики пальцев, чтобы смаковать шоколад. "Это заставляет задуматься, почему падающая звезда могла бы, подобно джинну, исполнять ваши желания".
  
   "И ты знаешь, насколько злобны эти ублюдки на самом деле, верно? Если вы основываете свои желания на сверхъестественном, я думаю, вам обязательно надерут задницу. Вы не должны использовать падших ангелов, или демонов, как бы, черт возьми, их там ни называли, чтобы подпитывать свою жадность. Вот почему любой, кто использует ..." Она замолчала. "Сэм, это то правило, которое вы с Пердью применяете к профессору. Имру или Карстену?"
  
   "Какое правило? Не существует правила ", - вежливо защищался он, его глаза были прикованы к трудной дороге в сгущающейся темноте.
  
   "Возможно, что жадность Карстена приведет его к гибели, используя Волшебника и бриллианты царя Соломона, чтобы избавить мир от него?" - предположила она, звуча ужасно уверенно в себе. Сэму пришло время признаться. Дерзкая историчка не была дурой, и, кроме того, она была частью их команды, так что она заслуживала знать, что происходило между Пердью и Сэмом, и рассказать о том, чего они надеялись достичь.
  
   Нина проспала около трех часов подряд. Сэм не жаловался, хотя был совершенно измотан и боролся за то, чтобы не уснуть на однообразной дороге, которая в лучшем случае напоминала кратер с сильно выраженными прыщами. К одиннадцати часам звезды сияли первозданным сиянием на фоне незапятнанного неба, но Сэм был слишком занят, любуясь заболоченными участками, обрамляющими грунтовую дорогу, по которой они ехали к озеру.
  
   "Нина?" сказал он, возбуждая ее как можно нежнее.
  
   "Мы че, мы уже на месте?" - ошеломленно пробормотала она.
  
   "Почти, - ответил он, - но мне нужно, чтобы ты кое-что увидел".
  
   "Сэм, я сейчас не в настроении выслушивать твои юношеские сексуальные домогательства", - нахмурилась она, все еще квакая, как ожившая мумия.
  
   "Нет, я серьезно", - настаивал он. "Смотри. Просто выгляни в свое окно и скажи мне, видишь ли ты то, что вижу я ".
  
   Она с трудом подчинилась. "Я вижу тьму. Сейчас середина ночи".
  
   "Луна полная, так что не совсем темно. Скажи мне, что ты замечаешь в этом пейзаже", - настойчиво настаивал он. Сэм казался смущенным и расстроенным одновременно, что-то совершенно нехарактерное для него, поэтому Нина знала, что это должно быть важно. Она посмотрела внимательнее, пытаясь понять, что он имел в виду. Только когда она вспомнила, что Эфиопия - это в основном засушливый и пустынный ландшафт, она поняла, что он имел в виду.
  
   "Мы едем по воде?" осторожно спросила она. Затем на нее обрушился весь удар странности, и она воскликнула: "Сэм, почему мы едем по воде?"
  
   Шины джипа были мокрыми, хотя дорога не была затоплена. По обе стороны гравийной дороги луна освещала ползучие отмели, которые колыхались на слабом ветру. Поскольку дорога была слегка приподнята над окружающей суровой землей, она еще не была погружена в воду так сильно, как остальная часть окрестностей.
  
   "Мы не должны быть такими", - ответил Сэм, пожимая плечами. "Насколько я знаю, эта страна известна засухой, и ландшафт должен быть абсолютно сухим".
  
   "Подождите", - сказала она, включив свет на крыше, чтобы проверить карту, которую дал им Аджо. "Дай-ка подумать, где мы сейчас?"
  
   "Только что прошли Гондар около пятнадцати минут назад", - ответил он. "Сейчас мы должны быть недалеко от Аддис-Земена, а это примерно в пятнадцати минутах езды от Вереты, нашего пункта назначения, прежде чем мы отправимся на лодке по озеру".
  
   "Сэм, эта дорога находится примерно в семнадцати километрах от озера!" - ахнула она, измерив расстояние между дорогой и ближайшим водоемом. "Не может быть, чтобы это была вода озера. Могло ли это?"
  
   "Неа", - согласился Сэм. "Но что меня поражает, так это то, что, согласно предварительным исследованиям Аджо и Пердью, проведенным в ходе этого двухдневного сбора мусора, в этом регионе не было дождей более двух месяцев! Итак, я хотел бы знать, откуда, черт возьми, озеро взяло дополнительную воду для покрытия этой гребаной дороги ".
  
   "Это, " она покачала головой, не в силах разобраться, " не... натурально".
  
   "Ты ведь понимаешь, что это значит, верно?" Сэм вздохнул. "Нам придется добираться до монастыря исключительно по воде".
  
   Нина не казалась слишком недовольной новыми разработками: "Я думаю, это хорошая вещь. Перемещение полностью в воде имеет свои преимущества - это будет менее заметно, чем заниматься туристическими делами ".
  
   "Что ты имеешь в виду?"
  
   "Я предлагаю раздобыть каноэ в Верете и оттуда совершить на нем целое путешествие", - предложила она. "Никакой смены транспорта. Для этого тоже не нужно встречаться с местными, понимаете? Мы берем каноэ, надеваем какие-нибудь одежды и сообщаем об этом нашим братьям-хранителям алмазов ".
  
   Сэм улыбнулся в бледном свете, падающем с крыши.
  
   "Что?" - спросила она, не менее удивленная.
  
   "О, ничего. Мне просто нравится ваша новообретенная преступная честность, доктор Гулд. Мы должны быть осторожны, чтобы окончательно не потерять вас на Темной стороне". Он усмехнулся.
  
   "О, отвали", - сказала она, улыбаясь. "Я здесь, чтобы выполнить работу. Кроме того, ты знаешь, как я ненавижу религию. В любом случае, какого хрена эти монахи вообще прячут алмазы?"
  
   "Хорошее замечание", - признал Сэм. "Не могу дождаться, когда смогу ограбить группу скромных, обходительных людей, лишив их последнего богатства, которое есть в их мире". Как он и опасался, Нине не понравился его сарказм, и она ответила ровным тоном: "Да".
  
   "Кстати, кто собирается подарить нам каноэ в час ночи, доктор Гулд?" - Спросил Сэм.
  
   "Никто, я полагаю. Нам просто придется позаимствовать один. Пройдет добрых пять часов, прежде чем они проснутся и заметят, что они пропали. К тому времени мы уже будем отбирать монахов, верно? " рискнула она.
  
   "Безбожный", - улыбнулся он, переключая джип на пониженную передачу, чтобы преодолевать сложные выбоины, скрытые странным приливом воды. "Ты абсолютно безбожный".
  
  
   28
   Ограбление могил 101
  
  
   К тому времени, когда они добрались до Вереты, джип угрожал погрузиться на три фута в воду. Дорога исчезла несколько миль назад, но они продолжали двигаться к краю озера. Для их успешного проникновения в Тана Киркос был необходим ночной покров, пока на их пути не появилось слишком много людей.
  
   "Нам придется остановиться, Нина", - безнадежно вздохнул Сэм. "Что меня беспокоит, так это то, как мы вернемся к месту встречи, если джип утонет".
  
   "Переживания для другого раза", - ответила она, положив руку на щеку Сэма. "Сейчас мы должны закончить работу. Просто совершайте по одному подвигу за раз, иначе мы, извините за каламбур, захлебнемся в беспокойстве и провалим миссию ".
  
   Сэм не мог с этим поспорить. Она была права, и ее предложение не перегружаться до того, как появится решение, имело смысл. Он остановил автомобиль на въезде в город ранним утром. Оттуда им нужно было бы найти что-то вроде лодки, чтобы добраться до острова как можно скорее. Это был долгий путь, чтобы добраться даже до берегов озера, не говоря уже о том, чтобы доплыть на веслах до острова.
  
   В городе царил хаос. Дома исчезали под напором воды, и большинство кричало "колдовство", потому что не было дождя, который вызвал наводнение. Сэм спросил одного из местных жителей, сидевшего на ступеньках ратуши, где можно достать каноэ. Мужчина отказался разговаривать с туристами, пока Сэм не достал пачку эфиопских бирр, чтобы расплатиться.
  
   "Он сказал мне, что в дни, предшествовавшие наводнениям, произошли перебои с подачей электроэнергии", - сказал Сэм Нине. "В довершение всего час назад оборвались все линии электропередач. Эти люди начали эвакуацию всерьез за несколько часов до этого, так что они знали, что дело примет плохой оборот ".
  
   "Бедняги. Сэм, мы должны остановить это. Действительно ли все это делает алхимик со специальными навыками, все еще немного притянуто за уши, но мы должны сделать все возможное, чтобы остановить ублюдка, пока весь мир не был уничтожен ", - сказала Нина. "На всякий случай, если у него каким-то образом есть способность использовать трансмутацию, чтобы вызвать стихийные бедствия".
  
   С компактными сумками за спиной они последовали за добровольцем-одиночкой несколько кварталов до Сельскохозяйственного колледжа, все трое пробираясь по колено в воде. Вокруг них жители все еще брели, выкрикивая предупреждения и предложения друг другу, поскольку некоторые пытались спасти свои дома, в то время как другие хотели убежать на более высокий склон. Молодой человек, который привел Сэма и Нину, наконец, остановился перед большим складом на территории кампуса и указал на мастерскую.
  
   "Вот, это мастерская по изготовлению металла, где мы проводим занятия по строительству и сборке сельскохозяйственной техники. Может быть, вы сможете найти один из танква, которые биологи хранят в сарае, мистер. Они используют его, чтобы брать пробы на озере ".
  
   "Загар-?" Сэм попытался повторить.
  
   "Танква", - улыбнулся молодой человек. "Лодку, которую мы делаем из эм, па-п... папируса? Они растут в озере, и мы делали из них лодки со времен наших предков ", - объяснил он.
  
   "А ты? Зачем ты все это делаешь?" Спросила его Нина.
  
   "Я жду свою сестру и ее мужа, мэм", - ответил он. "Мы все идем пешком на восток, на семейную ферму, в надежде убраться подальше от воды".
  
   "Ну, будь осторожен, хорошо?" Сказала Нина.
  
   "Ты тоже", - сказал молодой человек, торопливо возвращаясь к лестнице ратуши, где они его нашли. "Удачи!"
  
   После нескольких неприятных минут проникновения на маленький склад, они, наконец, наткнулись на то, что стоило потрудиться. Сэм долго тащил Нину по воде, освещая путь своим фонариком.
  
   "Знаешь, это дар божий, что к тому же не идет дождь", - прошептала она.
  
   "Я думал о том же самом. Можете ли вы представить себе это путешествие по воде с опасностями молнии и проливного дождя, ухудшающего наше зрение?" он согласился. "Вот! Там, наверху. Это похоже на каноэ ".
  
   "Да, но они ужасно крошечные", - посетовала она на это зрелище. Сосуд ручной работы едва ли был достаточно велик для одного Сэма, не говоря уже о них обоих. Не найдя больше ничего даже отдаленно полезного, этим двоим пришлось столкнуться с неизбежным решением.
  
   "Тебе придется пойти одной, Нина. У нас просто нет времени на ерунду. Менее чем через четыре часа наступит рассвет, а вы легки и миниатюрны. Ты будешь путешествовать намного быстрее в одиночку", - объяснил Сэм, страшась отправлять ее одну в неизвестное место.
  
   Снаружи несколько женщин закричали, когда рухнула крыша дома, что побудило Нину забрать бриллианты и положить конец страданиям невинных людей. "Я действительно не хочу", - призналась она. "Эта мысль приводит меня в ужас, но я пойду. Я имею в виду, что может быть нужно кучке миролюбивых монахов, давших обет безбрачия, от такого бледного еретика, как я?"
  
   "Кроме как сжечь тебя на костре?" Сэм сказал, не подумав, в попытке пошутить.
  
   Шлепок по руке передал смятение Нины его необдуманным предположением, прежде чем она жестом приказала ему спустить каноэ. В течение следующих сорока пяти минут они тянули ее за собой по воде, пока не нашли открытое место без каких-либо зданий или заборов, которые преграждали бы ей путь.
  
   "Луна осветит твой путь, и огни на стенах монастыря укажут твою цель, любимая. Будь осторожен, хорошо?" Он сунул ей в руку свою "Беретту" со свежей обоймой. "Берегись крокодилов", - сказал Сэм, поднимая ее на руки и крепко держа в своих объятиях. По правде говоря, он был ужасно обеспокоен ее одиноким усилием, но он не осмеливался усугублять ее опасения правдой.
  
   Когда Нина накинула на свое миниатюрное тело плащ из мешковины, Сэм почувствовал комок в горле из-за опасностей, с которыми ей пришлось столкнуться в одиночку. "Я буду прямо здесь, ждать тебя в ратуше".
  
   Она не оглянулась, когда начала грести, и не произнесла ни единого слова. Сэм воспринял это как знак того, что она сосредоточена на своей задаче, хотя на самом деле она плакала. Он никогда не мог знать, как она была напугана путешествием в одиночку в древний монастырь, понятия не имея, что ее там ждет, в то время как он был слишком далеко, чтобы спасти ее, если что-то случится. Нину пугало не только неизвестное место назначения. Мысль о том, что скрывалось в приподнятых водах озера - озера, из которого берет начало Голубой Нил, - напугала ее до безумия. К счастью для нее, однако, у многих горожан была та же идея, что и у нее, и она была не одна на обширной полосе воды, которая теперь скрыла настоящее озеро. Она понятия не имела, где начинается настоящее озеро Тана, но, как и велел Сэм, ей оставалось только поискать пламя огненных горшков вдоль стен монастыря на Тана Киркос.
  
   Было жутко находиться на плаву среди такого количества лодок, похожих на каноэ, слышать, как люди говорят вокруг нее на языках, которых она не понимала. "Я думаю, это то, на что похоже пересечение реки Стикс", - сказала она себе с удовольствием, когда она гребла в сильном темпе, чтобы добраться до места назначения. "Все голоса; весь шепот многих. Мужчины и женщины и разные диалекты, все плывут во тьме по черным водам по милости богов ".
  
   Историк посмотрел на чистое, звездное небо. Ее темные волосы развевались на ласковом ветру над водой, выглядывая из-под капюшона. "Мерцай, мерцай, Маленькая звездочка", - прошептала она, сжимая рукоятку огнестрельного оружия, в то время как слезы тихо катились по ее щекам. "Чертово зло - вот кто ты есть".
  
   Только крики, эхом разносящиеся над водой, напоминали ей, что она не была горько одинока, и вдалеке она заметила слабое зарево костров, о которых говорил Сэм. Где-то далеко звонил церковный колокол, и поначалу казалось, что это встревожило людей в лодках. Но потом они начали петь. Вначале это было множество разных мелодий и тональностей, но постепенно жители региона Амхара начали петь в унисон.
  
   "Это их национальный гимн?" Нина задавалась вопросом вслух, но не осмеливалась спросить, опасаясь выдать свою личность. "Нет, подожди. Это... гимн."
  
   Вдали по воде разнесся звон мрачного колокола, когда, казалось бы, из ниоткуда родились новые волны. Она слышала, как некоторые люди прерывали свою песню, чтобы воскликнуть от ужаса, в то время как другие пели громче. Нина зажмурилась, когда вода сильно заколебалась, не оставляя у нее сомнений в том, что это мог быть крокодил или бегемот.
  
   "О Господи!" - вскрикнула она, когда ее "танква" накренилась. Вцепившись в весло изо всех сил, Нина гребла быстрее, надеясь, что какой бы монстр ни был там, под водой, выберет другое каноэ и позволит ей прожить еще несколько дней. Ее сердце бешено заколотилось, когда она услышала крики людей где-то позади нее наряду с громким шумом плещущейся воды, который закончился скорбным воем.
  
   Какое-то существо захватило лодку, полную людей, и Нина пришла в ужас от мысли, что в озере такого размера у каждого живого существа есть братья и сестры. Должно было произойти еще много нападений под безразличной луной, где сегодня вечером появилось свежее мясо. "А я думала, ты пошутил насчет крокодилов, Сэм", - задыхаясь от страха, произнесла она. Неосознанно она представила, что виноватый зверь именно такой, каким он и был. "Водяные демоны, все они", - прохрипела она, когда ее грудь и руки горели от усилий грести по коварной воде озера Тана.
  
   К четырем часам утра танква Нины доставила ее к берегам острова Тана Киркос, где на кладбище были спрятаны оставшиеся алмазы царя Соломона. Она знала местоположение, но все же Нина не имела точного представления, где будут храниться камни. В футляре? В мешке? В гробу, не дай Бог? Когда она приблизилась к крепости, построенной в древние времена, историк почувствовал облегчение из-за одной неприятной вещи: оказалось, что поднявшийся уровень воды привел ее прямо к стене монастыря, и ей не нужно будет пробираться по опасной местности, кишащей неизвестными стражами или животными.
  
   По своему компасу Нина определила местоположение стены, которую ей предстояло пробить, и с помощью альпинистской веревки привязала свое каноэ к выступающей опоре. Монахи были лихорадочно заняты приемом людей у главного входа, а также перемещением своих продовольственных запасов в более высокие башни. Весь этот хаос пошел на пользу миссии Нины. Монахи не только были слишком заняты, чтобы обращать внимание на незваных гостей, но и звон церковного колокола гарантировал, что ее присутствие никогда не будет обнаружено по звуку. По сути, ей не нужно было красться или быть тихой, пока она пробиралась на кладбище.
  
   Обогнув вторую стену, она была рада обнаружить кладбище именно таким, каким его описал Пердью. В отличие от черновой карты, которую ей дали с указанием участка, который она должна была найти, само кладбище было значительно меньше по масштабу. На самом деле, она легко нашла это с первого взгляда.
  
   Это слишком просто, подумала она, чувствуя себя немного неловко. Может быть, ты просто так привык копаться в дерьме, что не можешь оценить то, что называется "счастливый случай"."
  
   Возможно, ей будет сопутствовать удача достаточно долго, пока аббат, который видел ее нарушение, не схватит ее.
  
  
   29
   Карма Бруихладдича
  
  
   С ее последней одержимостью фитнесом и силовыми тренировками, Нина не могла спорить с преимуществами, теперь, когда ей пришлось использовать свои кондиции, чтобы не попасться. Большая часть физических усилий была проделана довольно комфортно, когда она взобралась на барьер внутренней стены, чтобы найти путь в нижнюю секцию, примыкающую к залу. Украдкой Нина получила доступ к ряду могил, похожих на узкие траншеи. Это напомнило ей о выстроенных в ряд жутких железнодорожных вагонах, расположенных ниже, чем остальная часть кладбища.
  
   Что было необычно, так это то, что на третьей могиле от нее, обозначенной на карте, была установлена удивительно новая мраморная плита, особенно по сравнению с явно изношенными и грязными покрытиями всех остальных в ряду. Она подозревала, что это указание на доступ. Когда она подошла к нему, Нина заметила, что на главном камне написано "Эфиппас Абизитибод".
  
   "Эврика!" - сказала она себе, довольная тем, что находка оказалась именно там, где и должна была быть. Нина была одним из лучших историков в мире. Хотя она была главным экспертом по Второй мировой войне, у нее также было пристрастие к древней истории, апокрифам и мифологии. Два слова, высеченные на древнем граните, не представляли собой имя какого-то монаха или канонизированного благодетеля.
  
   Нина опустилась на колени на мрамор и пробежала пальцами по именам. "Я знаю, кто ты", - весело пропела она, в то время как монастырь начал набирать воду из щелей во внешних стенах. "Эфиппас, ты демон, которого царь Соломон нанял, чтобы поднять тяжелый краеугольный камень своего храма, огромную плиту, очень похожую на эту", - прошептала она, внимательно изучая надгробие в поисках какого-нибудь устройства или рычага, чтобы открыть его. "И Абизифибод", - гордо объявила она, вытирая пыль с имени ладонью, - "ты был тем озорным ублюдком, который помог египетским магам против Моисея ..."
  
   Внезапно плита начала двигаться под ее коленями. "Срань господня!" - Воскликнула Нина, отступая назад и глядя прямо на гигантский каменный крест, установленный на крыше главной часовни. "Извините".
  
   Заметка для себя, подумала она, позвони отцу Харперу, когда все это закончится.
  
   Хотя на небе не было ни облачка, вода продолжала подниматься все выше. Пока Нина извинялась перед the cross, ее взгляд привлекла еще одна падающая звезда. "О, черт возьми!" - простонала она, ползая по грязи, чтобы убраться с пути равномерно ожившего мрамора. Они были настолько толстыми в ширину, что мгновенно раздавили бы ей ноги.
  
   В отличие от других могильных плит, на этой были имена демонов, связанных царем Соломоном, неопровержимо заявляющих, что именно здесь монахи хранили потерянные алмазы. Когда плита со скрежетом врезалась в гранитную оболочку, Нина поморщилась, думая о том, что она увидит. Верная своим страхам, она столкнулась со скелетом, лежащим на пурпурном ложе из того, что когда-то было шелком. На черепе поблескивала золотая корона, инкрустированная рубинами и сапфирами. Это было бледно-желтое, настоящее необработанное золото, но доктору Нине Гулд было наплевать на корону.
  
   "Где бриллианты?" она нахмурилась. "О Боже, только не говори мне, что бриллианты были украдены. Нет, нет". Со всем уважением, какое она могла себе позволить в то время и при тех обстоятельствах, она начала осматривать могилу. Поднимая кости одну за другой и беспокойно бормоча, она не заметила, как вода затопила узкий канал с могилами, где она была занята поисками. Первая могила наполнилась водой, когда стена ограды рухнула под тяжестью поднимающегося уровня озера. Молитвы и причитания раздавались от людей на более высокой стороне крепости, но Нина была непреклонна получить алмазы, прежде чем все будет потеряно.
  
   Как только первая могила была засыпана, рыхлая земля, которой она была засыпана, превратилась в грязь. Шкатулка и надгробный камень ушли под воду, позволив потоку беспрепятственно добраться до второй могилы, сразу за Ниной.
  
   "Где, черт возьми, ты хранишь свои бриллианты, ради всего Святого?" - завизжала она под сводящий с ума звон церковного колокола.
  
   "Ради всего святого?" - произнес кто-то над ней. "Или для Маммоны?"
  
   Нина не хотела поднимать глаз, но холодный конец ствола пистолета заставил ее подчиниться. Над ней возвышался высокий молодой монах, выглядевший определенно разъяренным. "Из всех ночей, когда можно осквернить могилу в поисках сокровищ, ты выбираешь эту? Да смилуется над тобой Господь за твою дьявольскую жадность, женщина!"
  
   Его отправил аббат, в то время как главный монах сосредоточил свои усилия на спасении душ и делегировании для эвакуации.
  
   "Нет, пожалуйста! Я могу все объяснить! Меня зовут доктор Нина Гулд!" - Закричала Нина, вскидывая руки в знак капитуляции, понятия не имея, что "Беретта" Сэма, заткнутая за пояс, была у всех на виду. Он покачал головой. Палец монаха играл на спусковом крючке М16, который он держал, но его глаза расширились и замерли на ее теле. Именно тогда она вспомнила о пистолете. "Послушай, послушай!" - умоляла она. "Я могу объяснить".
  
   Вторая могила погрузилась в рыхлый зыбучий песок, образованный злобным течением мутной озерной воды, которое приближалось к третьей могиле, но ни Нина, ни монах этого не поняли.
  
   "Вы ничего не объясняете", - воскликнул он, выглядя явно неуравновешенным. "Ты молчи! Дай мне подумать!" Она и не подозревала, что он пялился на ее грудь, где застегнутая рубашка разошлась и обнажила татуировку, которая также очаровала Сэма.
  
   Нина не осмеливалась прикоснуться к пистолету, который носила, но она отчаянно хотела найти бриллианты. Ей нужно было отвлечься. "Осторожно, вода!" - крикнула она, изображая панику и глядя мимо монаха, чтобы обмануть его. Когда он повернулся, чтобы посмотреть, Нина вскочила и хладнокровно взвела курок рукояткой "Беретты", попав ему в основание черепа. Монах с глухим стуком упал на землю, и она лихорадочно шарила по костям скелета, даже разорвала атласную ткань, но из этого ничего не вышло.
  
   Она яростно рыдала от поражения, в ярости размахивая пурпурной тряпкой. Движение отделило череп от позвоночника с гротескным треском, который перекосил головную кость. Два маленьких нетронутых камешка выпали из глазной впадины на ткань.
  
   "Ни за что, черт возьми!" Нина счастливо застонала. "Ты позволил всему этому забиться тебе в голову, не так ли?"
  
   Вода смыла безвольное тело молодого монаха и забрала его штурмовую винтовку, утащив ее в грязную могилу внизу, в то время как Нина собрала бриллианты, засунула их обратно в череп и завернула голову в пурпурную ткань. Когда вода пролилась на третье могильное ложе, она сунула приз в свою сумку и забросила ее обратно на спину.
  
   Жалобный стон донесся от тонущего монаха в нескольких метрах от нас. Он был вверх тормашками в воронкообразном смерче мутной воды, стекающей вниз, в подвал, но дренажная решетка не позволила ему пройти через нее. Итак, он остался тонуть, захваченный нисходящей спиралью всасывания. Нине пришлось уйти. Был почти рассвет, и вода затопляла весь священный остров вместе с несчастными душами, которые искали там убежища.
  
   Ее каноэ дико подпрыгивало у стены второй башни. Если бы она не поторопилась, то пошла бы ко дну вместе с массивом суши и лежала бы мертвой под мутной яростью озера, как остальные мертвые тела, привязанные к кладбищу. Но булькающие крики, время от времени доносившиеся из бурлящей воды над подвалом, взывали к состраданию Нины.
  
   Он собирался застрелить тебя. Трахни его, убеждала ее внутренняя стерва. Если вы потрудитесь помочь ему, вас ждет то же самое. Кроме того, он, вероятно, просто хочет схватить тебя и держать тебя за то, что ты ударил его дубинкой прямо тогда. Я знаю, что сделал бы. Карма.
  
   "Карма", - пробормотала Нина, осознав кое-что после ночи в джакузи с Сэмом. "Бруич, я говорил тебе, что Карма выпорет меня водой. Я должен все исправить ".
  
   Проклиная себя за банальное суеверие, она поспешила сквозь мощное течение, чтобы добраться до тонущего человека. Его руки дико размахивали, когда его лицо ушло под воду, когда историк бросился к нему. В основном, проблема, с которой больше всего столкнулась Нина, заключалась в ее маленькой оправе. Она просто недостаточно весила, чтобы спасти взрослого мужчину, и вода сбила ее с ног, как только она ступила в бурлящий водоворот, в который вливалось еще больше озерной воды.
  
   "Держись!" - крикнула она, пытаясь ухватиться за один из железных прутьев, которыми были зарешечены узкие окна, ведущие в подвал. Вода была яростной, погружая ее под воду и разрывая пищевод и легкие без сопротивления, но она сделала все возможное, чтобы не ослабить хватку, когда протянула руку к плечу монаха. "Хватай меня за руку! Я попытаюсь вытащить тебя!" - закричала она, когда вода попала ей в рот. "Я должна чертовой кошке кое-что возместить", - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, когда почувствовала, как его рука сомкнулась на ее предплечье, сжимая предплечье ниже.
  
   Изо всех сил она потянула его вверх, даже просто чтобы помочь ему отдышаться, но усталое тело Нины начало подводить ее. И снова она безуспешно пыталась, наблюдая, как стены подвала трескаются под тяжестью воды, чтобы вскоре обрушиться на них обоих с неминуемой гибелью.
  
   "Давай!" - закричала она, решив на этот раз упереться носком ботинка в стену и используя свое тело в качестве рычага. Усилие было слишком велико для физических возможностей Нины, и она почувствовала, как ее плечо вывихнуто, когда вес монаха вместе с током вырвал его из вращательной манжеты. "Иисус Христос!" - закричала она в агонии как раз перед тем, как залив грязи и воды поглотил ее.
  
   Подобно бурлящему жидкому безумию разбивающейся океанской волны, тело Нины резко дернулось и отбросило к нижней части рушащейся стены, но она все еще чувствовала, что рука монаха крепко держала ее. Когда ее тело во второй раз ударилось о стену, Нина схватилась за стойку здоровой рукой. "Как подбородок выше", убеждал ее внутренний голос. "Просто притворись, что это действительно тяжелый удар, потому что, если ты этого не сделаешь, ты никогда больше не увидишь Шотландию".
  
   С последним рыком Нина оторвалась от поверхности воды, освободившись от удерживающей монаха силы, и он рванулся наверх, как буй. На мгновение он потерял сознание, но когда услышал голос Нины, его глаза открылись. "Ты со мной?" - крикнула она. "Пожалуйста, ухватитесь за что-нибудь, потому что я больше не могу держать ваш вес! Моя рука сильно повреждена!"
  
   Он сделал, как она просила, удерживаясь на ногах, держась за одну из решеток соседнего окна. Нина была измотана до потери сознания, но бриллианты были у нее, и она хотела найти Сэма. Она хотела быть с Сэмом. С ним она чувствовала себя в безопасности, и сейчас ей это было нужно больше всего на свете.
  
   Ведя за собой раненого монаха, она взобралась на верх стены ограды, чтобы следовать за ней к контрфорсу, где ждало ее каноэ. Монах не погнался за ней, но она вскочила на маленькое суденышко и бешено гребла по озеру Тана. Отчаянно оглядываясь каждые несколько шагов, Нина помчалась обратно к Сэму, надеясь, что он еще не утонул вместе с остальной частью "Вереты". На бледном утреннем рассвете, с молитвами против хищников, слетающими с ее губ, Нина уплыла прочь от уменьшившегося острова, который теперь стал не более чем одиноким маяком вдалеке.
  
  
   30
   Иуды, Брута и Кассия
  
  
   Тем временем, пока Нина и Сэм боролись со своими невзгодами, Патрику Смиту было поручено организовать доставку Священной шкатулки к месту ее упокоения на горе Йеха, недалеко от Аксума. Он готовил документы, которые должны были быть подписаны полковником. Йимену и мистеру Картеру для передачи в головной офис МИ-6. Администрация мистера Картера, как главы МИ-6, затем представила бы документы в суд Пердью, чтобы закрыть дело.
  
   Джо Картер прибыл в аэропорт Аксума несколькими часами ранее, чтобы встретиться с полковником Дж. Йимену и законные представители правительства Эфиопии. Они будут следить за доставкой, но Картер опасался снова оказаться в компании Дэвида Пердью, опасаясь, что шотландский миллиардер попытается раскрыть истинную личность Картера как Джозефа Карстена, члена первого уровня зловещего ордена Черного солнца.
  
   Во время поездки в палаточный городок у подножия горы мысли Карстена лихорадочно соображали. Пердью становился серьезной обузой не только для него, но и для Black Sun в целом. Их освобождение Волшебника, чтобы сбросить планету в ужасную яму катастрофы, продвигалось как по маслу. Их план мог провалиться, только если бы двойная жизнь Карстена была раскрыта и организация раскрыта, а у этих проблем был только один спусковой крючок - Дэвид Пердью.
  
   "Вы слышали о наводнениях в Северной Европе, которые теперь обрушиваются на Скандинавию?" Полковник. Йимену спросил Карстена. "Мистер Картер, я приношу извинения за перебои в подаче электроэнергии, которые создают такие неудобства, но большинство стран Северной Африки, а также Саудовская Аравия, Йемен, вплоть до Сирии, страдают от темноты".
  
   "Да, я так слышал. Во-первых, это, должно быть, ужасное бремя для экономики ", - сказал Карстен, великолепно играя роль невежества, в то время как он был архитектором нынешней глобальной дилеммы. "Я уверен, что если мы все объединим наши умы и финансовые резервы, мы могли бы спасти то, что осталось от наших стран".
  
   В конце концов, это и было целью "Черного солнца". Как только мир пострадает от стихийных бедствий, банкротства предприятий и угроз безопасности, вызывающих крупномасштабные грабежи и разрушения, это нанесет организации достаточный ущерб, чтобы свергнуть все сверхдержавы. С их безграничными ресурсами, квалифицированными профессионалами и коллективным богатством Орден сможет захватить мир при новом режиме фашизма.
  
   "Я не знаю, что сделает правительство, если эта темнота, а теперь и наводнения, причинят еще больший ущерб, мистер Картер. Я просто не знаю", - сокрушался Йимену под шум тряской поездки. "Я полагаю, у Соединенного Королевства есть какая-то форма чрезвычайной меры?"
  
   "Они должны", - ответил Карстен, с надеждой взглянув на Йимену, его глаза не выдавали его презрения к тем, кого он считал низшим видом. "Что касается военных, я полагаю, мы будем использовать наши ресурсы настолько, насколько это возможно, против действий Бога". Он пожал плечами, выглядя сочувствующим.
  
   "Это правда", - ответил Йимену. "Это деяния Бога; жестокого и разгневанного бога. Кто знает, возможно, мы стоим на грани вымирания ".
  
   Карстену пришлось подавить улыбку, чувствуя себя Ноем, наблюдающим за тем, как обездоленные встречают свою судьбу от руки бога, которому они недостаточно поклонялись. Стараясь не увлечься моментом, он сказал: "Я уверен, что лучшие из нас переживут этот апокалипсис".
  
   "Сэр, мы прибыли", - сказал водитель полковнику. Йимену. "Похоже, что группа Пердью уже прибыла и забрала Священную шкатулку внутрь".
  
   "Здесь никого нет?" Кол. Йимену взвизгнул.
  
   "Да, сэр. Я вижу специального агента Смита, ожидающего нас у грузовика ", - подтвердил водитель.
  
   "О, хорошо", полковник. Йимену вздохнул. "Этот человек на высоте положения. Я должен поздравить вас со специальным агентом Смитом, мистер Картер. Он всегда на шаг впереди, следя за тем, чтобы все заказы были выполнены ".
  
   Карстен поморщился от превознесения Йимену Смита, изобразив это как улыбку. "О, да. Именно поэтому я настоял, чтобы специальный агент Смит сопровождал мистера Пердью в этой поездке. Я знал, что он будет единственным человеком, подходящим для этой работы ".
  
   Они вышли из машины и встретились с Патриком, который сообщил им, что раннее прибытие группы Пердью было вызвано изменением погоды, которое вынудило их выбрать альтернативный маршрут.
  
   "Мне показалось странным, что вашего Геркулеса не было в аэропорту Аксума", - заметил Карстен, скрывая, насколько он был взбешен тем, что назначенный им убийца остался без цели в назначенном аэропорту. "Где ты приземлился?"
  
   Патрику не понравился тон своего начальника, но, поскольку его не посвятили в истинную личность своего босса, он понятия не имел, почему уважаемый Джо Картер так настаивал на тривиальной логистике. "Что ж, сэр, пилот высадил нас в Данше и проследовал на другую взлетно-посадочную полосу, чтобы проследить за ремонтом повреждений, полученных при посадке".
  
   У Карстена не нашлось возражений на это. Это звучало совершенно логично, особенно при условии, что большинство дорог в Эфиопии были ненадежными, не говоря уже о том, чтобы поддерживать их в надлежащем состоянии во время наводнений без осадков, которые в последнее время обрушились на страны континентов вокруг Средиземного моря. Он безоговорочно принял находчивую ложь Патрика перед полковником. Йимену и предложил им отправиться в горы, чтобы убедиться, что Пердью не занимается каким-нибудь надувательством.
  
   Кол. Затем Йимену получил звонок по спутниковому телефону и, извинившись, вышел, жестом предложив делегатам МИ-6 тем временем продолжить осмотр объекта. Оказавшись внутри, Патрик и Карстен вместе с двумя назначенными Патриком людьми пошли на звук голоса Пердью, чтобы найти дорогу.
  
   "Сюда, сэр. Благодаря любезности мистера Аджо Киры им удалось обезопасить окрестности, чтобы убедиться, что Священная шкатулка возвращена на свое старое место, не опасаясь обвалов", - сообщил Патрик своему начальнику.
  
   "Мистер Кира знает, как предотвратить обвалы?" Спросил Карстен. С большой снисходительностью он добавил: "Я думал, он был просто гидом".
  
   "Так и есть, сэр", - пояснил Патрик. "Но он также квалифицированный инженер-строитель".
  
   Извилистый узкий коридор привел их вниз, к залу, где Пердью впервые столкнулся с местными жителями, как раз перед тем, как украсть Священную Шкатулку, ошибочно принятую за Ковчег Завета.
  
   "Добрый вечер, джентльмены", - поприветствовал Карстен, его голос звучал в ушах Пердью как песня ужаса, разрывая его душу ненавистью и ужасом. Он продолжал напоминать себе, что он больше не пленник, что он в безопасной компании Патрика Смита и его людей.
  
   "О, привет", - весело поприветствовал Пердью, пригвоздив Карстена взглядом своих ледяных голубых глаз. В насмешку он подчеркнул имя шарлатана. "Так приятно видеть вас ... мистер Картер, не так ли?"
  
   Патрик нахмурился. Он думал, что Пердью знает имя своего начальника, но, будучи очень проницательным парнем, Патрик быстро понял, что между Пердью и Картером происходит нечто большее.
  
   "Я вижу, вы начали без нас", - отметил Карстен.
  
   "Я объяснил мистеру Картеру, почему мы приехали раньше", - сказал Патрик Пердью. "Но теперь все, о чем нам нужно беспокоиться, это вернуть эту реликвию на место, чтобы мы все могли вернуться домой, эй?"
  
   Несмотря на то, что Патрик поддерживал дружелюбный тон, он чувствовал, как напряжение затягивается вокруг них, как петля на его шее. По его словам, это был просто неуместный эмоциональный скачок из-за неприятного привкуса, который у всех во рту оставила кража реликвии. Карстен заметил, что Священная шкатулка была правильно установлена на место, и когда он обернулся, чтобы посмотреть назад, он понял, что полковник Дж. Йимену, к счастью, еще не вернулся.
  
   "Специальный агент Смит, не могли бы вы, пожалуйста, присоединиться к мистеру Пердью у Священного ящика, пожалуйста?" - проинструктировал он Патрика.
  
   "Почему?" Патрик нахмурился.
  
   Патрик сразу же узнал правду о намерениях своего начальника. "Потому что я, черт возьми, так тебе и сказал, Смит!" - яростно взревел он, вытаскивая пистолет. "Отдай свое оружие, Смит!"
  
   Пердью застыл на месте, подняв руки в знак капитуляции. Патрик был ошарашен, но, тем не менее, подчинился своему начальнику. Двое его подчиненных засуетились в неуверенности, но вскоре успокоились, решив не убирать оружие в кобуры и не двигаться.
  
   "Наконец-то показываешь свое истинное лицо, Карстен?" Пердью издевался. Патрик нахмурился в своем замешательстве. "Видишь ли, Пэдди, этот человек, которого ты знаешь как Джо Картера, на самом деле Джозеф Карстен, глава австрийского отделения ордена Черного Солнца".
  
   "Господи", - пробормотал Патрик. "Почему ты мне не сказал?"
  
   "Мы не хотели, чтобы ты был во что-то замешан, Патрик, поэтому держали тебя в неведении", - объяснил Пердью.
  
   "Отличная работа, Дэвид", - простонал Патрик. "Я мог бы избежать этого".
  
   "Нет, ты не мог этого сделать!" - крикнул Карстен, его жирное красное лицо задрожало от насмешки. "Есть причина, по которой я возглавляю британскую военную разведку, а ты нет, парень. Я планирую заранее и делаю свою домашнюю работу ".
  
   "Парень?" Пердью усмехнулся. "Перестань притворяться, что ты достоин шотландцев, Карстен".
  
   "Karsten?" - Спросил Патрик, хмуро глядя на Пердью.
  
   "Joseph Karsten, Patrick. Орден Черного Солнца первой степени и предатель, с которым сам Искариот не мог сравниться ".
  
   Карстен направил свое табельное огнестрельное оружие прямо на Пердью, его рука сильно дрожала. "Я должен был прикончить тебя в доме матери, термит с чрезмерными привилегиями!" - прошипел он сквозь свои толстые темно-бордовые щеки.
  
   "Но ты был слишком занят, убегая, чтобы спасти мать, не так ли, презренный трус", - спокойно заявил Пердью.
  
   "Закрой свой рот, предатель! Ты был Ренатусом, лидером "Черного солнца"...! - пронзительно закричал он.
  
   "По умолчанию, а не по выбору", - поправил Пердью ради Патрика.
  
   "...и вы решили отказаться от всей этой власти, чтобы вместо этого сделать делом своей жизни наше уничтожение. Мы! Великая арийская родословная, взращенная богами, избранными править миром! Ты - предатель!" Карстен взревел.
  
   "Итак, что ты собираешься делать, Карстен?" - Спросил Пердью, когда австрийский безумец толкнул Патрика в бок. "Вы собираетесь застрелить меня на глазах у ваших собственных агентов?"
  
   "Нет, конечно, нет", - усмехнулся Карстен. Он быстро развернулся и всадил по две пули в каждого из сотрудников поддержки МИ-6 Патрика. "Свидетелей не останется. Эта злоба прекращается прямо здесь, навсегда ".
  
   Патрика затошнило. Вид его людей, лежащих мертвыми на полу пещеры в чужой стране, привел его в ярость. Он был ответственен за всех! Он должен был знать, кто был врагом. Но Патрик вскоре понял, что люди в его положении никогда не могли знать наверняка, как все обернется. Единственное, что он знал наверняка, это то, что теперь он все равно что мертв.
  
   "Йимену скоро вернется", - объявил Карстен. "И я вернусь в Соединенное Королевство, чтобы предъявить права на ваше имущество. В конце концов, на этот раз тебя не будут считать мертвым".
  
   "Просто запомни одну вещь, Карстен, " парировал Пердью, " тебе есть что терять. Я не знаю. У тебя тоже есть поместья."
  
   Карстен отвел курок своего оружия. "Во что ты играешь?"
  
   Пердью пожал плечами. На этот раз он избавился от всякого страха последствий того, что собирался сказать, потому что он принял любую судьбу, которая ему уготована. "У вас, - улыбнулся Пердью, - есть жена и дочери. Разве они не прибудут домой в Зальцкаммергут через, о, " пропел Пердью, взглянув на часы, " около четырех часов?"
  
   Глаза Карстена стали дикими, его ноздри раздулись, и он издал сдавленный крик крайнего раздражения. К сожалению, он не мог застрелить Пердью, потому что это должно было выглядеть как несчастный случай, чтобы Карстен был оправдан, чтобы в него поверили Йимену и местные жители. Только тогда Карстен смог сыграть жертву обстоятельств, чтобы отвлечь от себя внимание.
  
   Пердью вполне понравился ошеломленный взгляд Карстена, полный ужаса, но он слышал, как тяжело дышит Патрик рядом с ним. Ему было жаль лучшего друга Сэма, который снова оказался на грани смерти из-за его связи с Пердью.
  
   "Если что-нибудь случится с моей семьей, я пошлю Клайва подарить твоей подружке, этой суке Гулд, лучшее время в ее жизни ... прежде чем он заберет его!" Карстен предупредил, сплевывая сквозь толстые губы, в то время как его глаза горели ненавистью и поражением. "Давай, Аджо".
  
  
   31
   Перелет из Вереты
  
  
   Карстен направился к выходу из горы, оставив Пердью и Патрика совершенно ошарашенными. Аджо последовал за Карстеном, но он остановился у входа в туннель, чтобы решить судьбу Пердью.
  
   "Что за черт!" Патрик зарычал, когда его связь со всеми предателями подошла к концу. "Ты? Почему ты, Аджо? Как? Мы спасли тебя от чертового Черного Солнца, и теперь ты их любимчик?"
  
   "Не принимай это на свой счет, Смит-Эфенди", - предостерег Аджо, его тонкая смуглая рука лежала чуть ниже каменного ключа размером с его ладонь. "Ты, Пердью Эфенди, можешь принять это очень близко к сердцу. Из-за тебя был убит мой брат Донкор. Меня чуть не убили, чтобы помочь тебе украсть эту реликвию, а потом?" он сердито завыл, его грудь вздымалась от ярости. "Затем ты оставил меня умирать, прежде чем твои сообщники похитили меня и пытали, чтобы узнать, где ты был! Все это я вытерпел ради тебя, Эфенди, пока ты радостно гонялся за тем, что нашел в этой Священной Шкатулке! У вас есть все основания принять мое предательство близко к сердцу, и я надеюсь, что сегодня ночью вы медленно погибнете под тяжелым камнем ". Он осмотрелся внутри камеры. "Это то место, где я был проклят встретиться с тобой, и это то место, где я проклинаю тебя, чтобы ты был погребен".
  
   "Господи, ты определенно знаешь, как заводить друзей, Дэвид", - пробормотал Патрик рядом с ним.
  
   "Ты построил эту ловушку для него, не так ли?" Пердью догадался, и Аджо кивнул, подтверждая его опасения.
  
   Снаружи они могли слышать, как Карстен кричал полковнику. Люди Йимену должны скрыться. Это был сигнал Аджо, и он нажал на циферблат под своей рукой, вызвав ужасный грохот над ними в горных породах. Опорные камни, которые Аджо тщательно возводила в дни, предшествовавшие встрече в Эдинбурге, рухнули. Он исчез в туннеле, пробежав мимо растрескивающихся стен коридора. На ночном воздухе он споткнулся, уже покрытый каким-то мусором и пылью от обвала.
  
   "Они все еще внутри!" - закричал он. "Другие люди будут раздавлены! Ты должен им помочь!" Аджо схватил полковника за рубашку, делая вид, что отчаянно уговаривает его. Но полковник. Йимену оттолкнул его, повалив на землю. "Моя страна под водой, угрожает жизням моих детей и становится все более разрушительной, пока мы разговариваем, а вы держите меня здесь из-за обвала?" Йимену сделал выговор Аджо и Карстену, внезапно утратив чувство дипломатичности.
  
   "Я понимаю, сэр", - сухо сказал Карстен. "Давайте пока считать этот несчастный случай концом разгрома relic. В конце концов, как ты говоришь, тебе нужно присматривать за детьми. Я полностью понимаю срочность спасения своей семьи ".
  
   С этими словами Карстен и Аджо наблюдали за полковником. Йимену и его водитель удаляются в розоватый намек на рассвет на горизонте. Это было почти то время, когда изначально предполагалось вернуть Священную шкатулку. Вскоре местные рабочие на стройке воспрянут духом, ожидая, как они думали, прибытия Пердью, планируя хорошенько поколотить седовласого злоумышленника, который разграбил сокровища их страны.
  
   "Иди и посмотри, правильно ли они обвалились, Аджо", - приказал Карстен. "Поторопись, нам нужно идти".
  
   Аджо Кира поспешил к тому, что было входом на гору Йеха, чтобы убедиться, что ее обвал был плотным и окончательным. Он не видел, как Карстен пошел по его следам, и, к сожалению, наклон, чтобы оценить успех его работы, стоил ему жизни. Карстен поднял один из тяжелых камней над головой и опустил его на затылок Аджо, мгновенно раздробив его.
  
   "Свидетелей нет", - прошептал Карстен, отряхивая руки и направляясь к грузовику Пердью. Позади него труп Аджо Киры покрывал рыхлую породу и каменные обломки перед разрушенным входом. С его раздробленным черепом, оставляющим гротескный след на песке пустыни, не было сомнений, что он будет выглядеть как еще одна жертва камнепада. Карстен развернулся на военном грузовике Пердью "Две с половиной", чтобы мчаться обратно к себе домой в Австрию, прежде чем поднимающиеся воды Эфиопии смогут поймать его в ловушку.
  
   Дальше на юг Нине и Сэму повезло меньше. Весь регион вокруг озера Тана был под водой. Люди были в бешенстве, паниковали не только из-за наводнения, но и из-за необъяснимого способа, которым пришли воды. Реки и колодцы текли без какого-либо тока из питающего источника. Дождя не было, но из ниоткуда высохших русел рек били фонтаны.
  
   По всему миру города страдали от перебоев в подаче электроэнергии, землетрясений и наводнений, разрушавших важные здания. Штаб-квартира ООН, Пентагон, Всемирный суд в Гааге и множество других учреждений, ответственных за порядок и прогресс, были уничтожены. К настоящему времени они опасались, что взлетно-посадочная полоса в Данше может быть подорвана, но Сэм надеялся, поскольку это сообщество находилось достаточно далеко, чтобы озеро Тана не подвергалось прямому влиянию. Он также находился достаточно далеко в глубине материка, так что пройдет еще некоторое время, прежде чем океан сможет добраться до него.
  
   В призрачной дымке раннего рассвета Сэм увидел ночные разрушения во всей их ужасной реальности. Он снимал остатки всей трагедии так часто, как только мог, заботясь о том, чтобы сохранить заряд батареи в своей компактной видеокамере, в то время как он с тревогой ждал, когда Нина вернется к нему. Где-то вдалеке он продолжал слышать странный жужжащий звук, который не мог определить, но списал это на какую-то слуховую галлюцинацию. Он не спал более двадцати четырех часов и мог чувствовать последствия усталости, но он должен был бодрствовать, чтобы Нина нашла его. Кроме того, она выполняла тяжелую работу, и он был обязан перед ней быть там, когда, а не если, она вернется. Он отказался от мучивших его негативных мыслей о ее безопасности на озере, полном коварных существ.
  
   Через свой объектив он сочувствовал гражданам Эфиопии, которым теперь пришлось оставить свои дома и свои жизни, чтобы выжить. Некоторые горько плакали с крыш своих домов, другие перевязывали раны. Время от времени Сэм сталкивался с плавающими телами.
  
   "Иисус Христос, - пробормотал он, - это действительно конец света".
  
   Он снимал огромное водное пространство, которое, казалось, бесконечно простиралось перед его глазами. Когда небо на востоке окрашивало горизонт в розово-желтые тона, он не мог не заметить красоту фона, на котором была поставлена эта ужасная пьеса. Гладкая вода перестала бурлить и заполнять озеро, на данный момент, и это украшало пейзаж, жизнь птиц населяла жидкое зеркало. Многие все еще были на своих танквах, ловили рыбу в поисках пищи или просто плавали. Но среди них только одна маленькая лодка двигалась - действительно двигалась. Похоже, это было единственное судно, направлявшееся куда-то, на потеху зрителям с других судов.
  
   "Нина", - улыбнулся Сэм. "Я просто знаю, что это ты, крошка!"
  
   Под раздражающий вой неизвестного звука он увеличил изображение быстро скользящей лодки, но когда объектив настроился на лучшее зрение, улыбка Сэма исчезла. "Боже мой, Нина, что ты наделала?"
  
   За ней последовали пять столь же поспешных лодок, двигавшихся медленнее только из-за форы Нины. Ее лицо говорило само за себя. Паника и болезненное усилие исказили ее красивое лицо, когда она гребла прочь от преследующих ее монахов. Сэм спрыгнул со своего насеста в ратуше и обнаружил источник странного звука, который сбивал его с толку.
  
   С севера прилетали военные вертолеты, чтобы забрать граждан и перевезти их на сушу дальше на юго-восток. Сэм насчитал около семи вертолетов, время от времени приземлявшихся, чтобы забрать людей из их временных трюмов. Один, CH-47F Chinook, стоял в нескольких кварталах от него, пока пилот собирал несколько человек для воздушной перевозки.
  
   Нина почти добралась до окраины города, ее лицо было бледным и мокрым от усталости и ран. Сэм преодолел трудные воды, чтобы добраться до нее раньше, чем монахи, идущие по ее следу, смогли. Она значительно замедлилась, так как рука начала ее подводить. Изо всех сил Сэм использовал руки, чтобы двигаться быстрее, и преодолевал выбоины, острые предметы и другие препятствия под водой, которые он не мог видеть.
  
   "Нина!" - крикнул он.
  
   "Помоги мне, Сэм! Я вывихнула плечо!" - простонала она. "Во мне ничего не осталось. Пл-пожалуйста, просто он... - запинаясь, произнесла она. Когда она добралась до Сэма, он подхватил ее на руки и, развернувшись, проскользнул в группу зданий к югу от ратуши, чтобы найти место, где можно спрятаться. Позади них монахи кричали, призывая людей помочь им схватить воров.
  
   "О черт, мы сейчас по уши в дерьме", - прохрипел он. "Ты все еще можешь бежать, Нина?"
  
   Ее темные глаза затрепетали, и она застонала, держась за руку. "Если бы вы могли вставить это обратно в розетку, я мог бы приложить настоящие усилия".
  
   За все годы работы в полевых условиях, съемок и репортажей в зонах боевых действий Сэм перенял ценные навыки у врачей скорой помощи, с которыми он работал. "Я не собираюсь лгать, любимая", - предупредил он. "Это будет чертовски больно".
  
   Когда желающие граждане шагали по узким переулкам, чтобы найти Нину и Сэма, им приходилось вести себя тихо, выполняя замену плеча Нины. Сэм отдал ей свою сумку, чтобы она могла прикусить ремешок, и, пока их преследователи кричали внизу, в воде, Сэм наступил ей на грудную клетку одной ногой, держа ее дрожащую руку обеими руками.
  
   "Готова?" - прошептал он, но Нина только зажмурилась и кивнула. Сэм сильно потянул ее за руку, медленно отводя ее от своего тела. Нина визжала в агонии под брезентом, слезы катились из-под ее век.
  
   "Я слышу их!" - воскликнул кто-то на своем родном языке. Сэму и Нине не нужно знать язык, чтобы понять заявление, и он осторожно поворачивал ее руку, пока она не выровнялась с вращательной манжетой, прежде чем смягчиться. Приглушенный крик Нины был недостаточно громким, чтобы его услышали монахи, которые искали их, но двое мужчин уже поднимались по лестнице, выступающей из поверхности воды, чтобы обнаружить их.
  
   Один из них был вооружен коротким копьем, и он направился прямо к слабому телу Нины, целясь оружием ей в грудь, но Сэм перехватил палку. Он ударил его кулаком прямо в лицо, временно лишив сознания, в то время как другой нападавший спрыгнул с подоконника. Сэм размахнулся копьем, как герой бейсбола, разбив мужчине скулу при ударе. Тот, кого он пробил, пришел в себя. Он выхватил копье у Сэма и ударил его в бок.
  
   "Сэм!" - взвыла Нина. "Выше голову!" Она попыталась встать, но была слишком слаба, поэтому швырнула в него его "Беретту". Журналист схватил огнестрельное оружие и одним движением погрузил голову нападавшего под воду, всадив пулю в заднюю часть шеи.
  
   "Они, должно быть, слышали выстрел", - сказал он ей, надавливая на свою колотую рану. На затопленных улицах на фоне оглушительного полета военных вертолетов разгорелся скандал. Сэм выглянул из укрытия на возвышении и увидел, что вертолет все еще стоит.
  
   "Нина, ты можешь идти?" - снова спросил он.
  
   Она с трудом села. "Я могу ходить. Каков план?"
  
   "Судя по вашему позору, я так понимаю, вам удалось заполучить бриллианты царя Соломона?"
  
   "Да, в черепе в моем рюкзаке", - ответила она.
  
   У Сэма не было времени спросить об упоминании черепа, но он был рад, что она получила приз. Они переместились в соседнее здание и подождали, пока пилот вернется к "Чинуку", прежде чем тихо проковылять к нему, пока спасенных людей рассаживали. По их следу не менее пятнадцати монахов с острова и шестеро мужчин из Ветеры преследовали их в бурлящих водах. Когда второй пилот приготовился закрыть дверь, Сэм приставил дуло своего пистолета к его виску.
  
   "Я действительно не хочу этого делать, мой друг, но мы должны идти на север, и мы должны сделать это сейчас!" Сэм хмыкнул, держа Нину за руку и удерживая ее позади себя.
  
   "Нет! Вы не можете этого сделать!" - резко запротестовал второй пилот. Крики разъяренных монахов приближались. "Ты остаешься позади!"
  
   Сэм не мог допустить, чтобы что-то помешало им подняться на борт вертолета, и он должен был доказать, что он настроен серьезно. Нина оглянулась на разъяренную толпу, швыряющую в них камни, когда они подошли ближе. Камень ударил Нину в висок, но она не упала.
  
   "Иисус!" - закричала она, обнаружив кровь на своих пальцах там, где она дотронулась до головы. "Забиваешь женщин камнями при каждом удобном случае, ты, гребаный примитив..."
  
   Выстрел заставил ее замолчать. Сэм выстрелил второму пилоту в ногу, к ужасу пассажиров. Он прицелился в монахов, остановив их на полпути. Нина не могла разглядеть среди них монаха, которого она спасла, но пока она искала его лицо, Сэм схватил ее и втащил в вертолет, полный перепуганных пассажиров. Рядом с ней на полу лежал стонущий второй пилот, и она сняла ремень, чтобы перевязать ему ногу. В кабине пилота Сэм, угрожая пистолетом, выкрикивал приказы пилоту, приказывая ему направляться на север, в Даншу, к месту встречи.
  
  
   32
   Перелет из Аксума
  
  
   У подножия горы Йеха собрались несколько местных жителей, пришедших в ужас при виде мертвого египетского гида, которого все они знали по местам раскопок. Другим поразительным потрясением для них был колоссальный камнепад, который закрыл недра горы. Не зная, что делать, группа копателей, помощников археологов и мстительных местных жителей изучила неожиданное событие, бормоча между собой, чтобы попытаться выяснить, что именно произошло.
  
   "Здесь глубокие следы шин, значит, здесь стоял тяжелый грузовик", - предположил один рабочий, указывая на отпечатки в земле. "Здесь было две, может быть, три машины".
  
   "Возможно, это просто "Лендровер", которым доктор Хессиан пользуется каждые несколько дней", - предположил другой.
  
   "Нет, вот оно, вон там, как раз там, где он оставил его, прежде чем вчера отправился за новыми инструментами в Мекеле", - возразил первый рабочий, указывая на "Лендровер" приглашенного археолога, припаркованный под брезентовой крышей палатки в нескольких метрах от него.
  
   "Тогда как мы узнаем, была ли возвращена шкатулка? Это Аджо Кира. Мертвы. Пердью убил его и забрал шкатулку!" - крикнул один мужчина. "Вот почему они разрушили камеру!"
  
   Его агрессивная дедукция произвела настоящий фурор среди местных жителей в соседних деревнях и в палатках рядом с местом раскопок. Некоторые из мужчин пытались рассуждать здраво, но большинство не желало ничего, кроме чистой мести.
  
   "Ты это слышишь?" Пердью спросил Патрика, где они появились из-под восточного склона горы. "Они хотят содрать с нас кожу живьем, старина. Ты можешь бегать на этой ноге?"
  
   "Ни хрена себе", - поморщился Патрик. "У меня сломана лодыжка. Смотри."
  
   Обвал, вызванный Аджо, не убил двух мужчин, потому что Пердью запомнил важную особенность всех конструкций Аджо - выход из почтового ящика, скрытый под фальшивой стеной. К счастью, египтянин рассказал Пердью о старых способах создания ловушек в Египте, особенно внутри старых гробниц и пирамид. Именно так Пердью, Аджо и брат Аджо, Донкор, в первую очередь сбежали со Священной Шкатулкой.
  
   Покрытые царапинами, выбоинами и пылью, Пердью и Патрик осторожно, чтобы их не обнаружили, выползли за несколько больших валунов у подножия горы. Патрик съеживался, когда острая боль в правой лодыжке пронзала его с каждым волочащимся движением вперед.
  
   "Можем... к-можем мы просто сделать небольшую передышку?" - спросил он Пердью. Седовласый исследователь оглянулся на него.
  
   "Послушай, приятель, я знаю, что это чертовски больно, но если мы не поторопимся, они найдут нас. Мне не нужно говорить вам, каким оружием размахивают эти люди, не так ли? Лопаты, шипы, молотки...", - напомнил Пердью своему спутнику.
  
   "Я знаю. Этот Лэнди слишком далеко для меня. Они догонят меня до моего второго шага ", - признался он. "Моя нога - это мусор. Идите вперед, привлеките их внимание или выходите и позовите на помощь ".
  
   "Чушь собачья", - ответил Пердью. "Мы вместе доберемся до этого Лэнди и уберемся отсюда ко всем чертям".
  
   "Как ты предлагаешь нам это сделать?" Патрик ахнул.
  
   Пердью указал на инструменты для копания поблизости и улыбнулся. Патрик проследил взглядом за направлением. Он бы посмеялся вместе с Пердью, если бы его жизнь не зависела от результата.
  
   "Ни за что, черт возьми, Дэвид. Нет! Ты что, с ума сошел?" - громко прошептал он, хлопнув Пердью по руке.
  
   "Можете ли вы представить инвалидное кресло здесь, на гравии, получше?" Пердью ухмыльнулся. "Будь готов. Когда я вернусь, мы отправимся в Лэнди ".
  
   "И, я полагаю, у вас тогда будет время подключить его?" - Спросил Патрик.
  
   Пердью достал свой надежный маленький планшет, который служил несколькими гаджетами в одном.
  
   "О, ты, маловерный", - он улыбнулся Патрику.
  
   Обычно Purdue использовал его инфракрасные и радарные функции или использовал его в качестве устройства связи. Однако он постоянно совершенствовал устройство, добавляя новые изобретения и совершенствуя его технологию. Он показал Патрику маленькую кнопку на боковой стороне устройства. "Электрический скачок напряжения. У нас есть экстрасенс, Пэдди ".
  
   "Что он делает?" Патрик нахмурился, его глаза время от времени устремлялись мимо Пердью, чтобы оставаться начеку.
  
   "Это заводит машины", - сказал Пердью. Прежде чем Патрик смог обдумать ответ, Пердью вскочил и бросился к сараю с инструментами. Он двигался украдкой, наклоняя свое долговязое тело вперед, чтобы не высовываться.
  
   "Пока все идет хорошо, ты, сумасшедший ублюдок", - прошептал Патрик, наблюдая, как Пердью забирает тачку. "Но ты знаешь, что эта штука поднимет шум, не так ли?"
  
   Готовясь к предстоящей погоне, Пердью глубоко вздохнул и оценил, как далеко толпа была от него и Патрика. "Поехали", - сказал он и нажал на кнопку, чтобы "Лендровер" завелся. На нем не горели индикаторы, кроме тех, что на приборной панели, но некоторые люди у входа в гору могли слышать шум двигателя на холостом ходу. Пердью решил, что ему следует использовать их минутное замешательство в своих интересах, и он бросился к Патрику с визжащей тачкой.
  
   "Прыгай! Быстрее!" - крикнул он Патрику, когда тот собирался добраться до него. Агент МИ-6 бросился на тачку, чуть не опрокинув ее со своей скоростью, но адреналин Пердью удержал ее на месте.
  
   "Вот они! Убейте этих ублюдков! " - проревел мужчина, указывая на двух мужчин, мчащихся к "Лендроверу" с тачкой.
  
   "Боже, я надеюсь, что у него полный бак!" - Крикнул Патрик, наезжая на шаткое железное ведро прямо на пассажирскую дверь автомобиля 4x4. "Мой позвоночник! Мои кости в заднице, Пердью. Господи, ты убиваешь меня здесь!" - это было все, что могла услышать толпа, когда они бросились к убегающим мужчинам.
  
   Когда они добрались до пассажирской двери, Пердью разбил окно камнем и открыл дверь. Патрик изо всех сил пытался выбраться из тачки, но приближающиеся безумцы убедили его использовать резервные силы, и он швырнул свое тело в машину. Они тронулись с места, вращая колеса, швыряя камни в любого из толпы, кто подошел слишком близко. Затем Пердью, наконец, нажал на педаль и преодолел некоторое расстояние между ними и бандой кровожадных местных жителей.
  
   "Сколько времени у нас есть, чтобы добраться до Данши?" Пердью спросил Патрика.
  
   "Примерно за три часа до того, как Сэм и Нина должны встретиться с нами там", - сообщил ему Патрик. Он бросил взгляд на указатель уровня бензина. "Боже мой! это не уведет нас дальше, чем на 200 километров".
  
   "Все в порядке, пока мы удаляемся от пчелиного улья сатаны, идущего по нашему следу", - сказал Пердью, все еще поглядывая в зеркало заднего вида. "Нам придется связаться с Сэмом и узнать, где они. Может быть, они смогут подвести "Геркулес" поближе, чтобы забрать нас. Боже, я надеюсь, что они все еще живы ".
  
   Патрик стонал каждый раз, когда Land Rover проскакивал яму или дергался при переключении передачи. Его лодыжка убивала его, но он был жив, и это все, что имело значение.
  
   "Ты все время знал о Картере. Почему ты мне не сказал?" - Спросил Патрик.
  
   "Я же говорил тебе, мы не хотели, чтобы ты был соучастником. Если бы ты не знал, ты не мог быть замешан ".
  
   "И этот бизнес с его семьей? Вы послали кого-нибудь позаботиться и о них тоже?" - Спросил Патрик.
  
   "Боже мой, Патрик! Я не террорист. Я блефовал", - заверил его Пердью. "Мне нужно было потрясти его клетку, и благодаря исследованиям Сэма и кроту в Карстене'... Офис Картера, мы получили информацию, что его жена и дочери находятся на пути к его дому в Австрии ".
  
   "Невозможно, блядь, поверить", - ответил Патрик. "Вы с Сэмом должны записаться агентами Ее Величества, понимаешь? Вы безумны, безрассудны и скрытны на грани истерики, вы двое. И доктор Гулд не сильно отстает ".
  
   "Что ж, спасибо, Патрик", - улыбнулся Пердью. "Но нам нравится наша свобода, вы знаете, делать грязную работу незаметно".
  
   "Ни хрена", - вздохнул Патрик. "Кого за крота использовал Сэм?"
  
   "Я не знаю", - ответил Пердью.
  
   "Дэвид, кто этот гребаный крот? Я не дам парню пощечины, поверь мне", - огрызнулся Патрик.
  
   "Нет, я действительно не знаю", - настаивал Пердью. "Он обратился к Сэму, как только обнаружил неуклюжий взлом Сэмом личных файлов Карстена. Вместо того, чтобы подставить его, он предложил раздобыть нам необходимую информацию при условии, что Сэм разоблачит Карстена таким, какой он есть ".
  
   Патрик прокрутил информацию в голове. Это имело смысл, но после этого задания он больше не был уверен, кому можно доверять. "Крот" передал вам личные данные Карстена, включая местоположение его собственности и тому подобное?"
  
   "Вплоть до его группы крови", - сказал Пердью, улыбаясь.
  
   "Однако, как Сэм планирует разоблачить Карстена? Он мог бы законно владеть имуществом, и я уверен, что глава военной разведки знает, как замести следы бюрократической волокиты ", - предположил Патрик.
  
   "О, это так", - согласился Пердью. "Но он выбрал не тех змей для игры с Сэмом, Ниной и мной. Сэм и его "крот" взломали системы связи серверов, которые Карстен использует в своих личных целях. Пока мы разговариваем, алхимик, ответственный за убийства с алмазами и глобальные катастрофы, направляется в особняк Карстена в Зальцкаммергуте."
  
   "Для чего?" - Спросил Патрик.
  
   "Карстен объявил, что у него есть бриллиант на продажу", - пожал плечами Пердью. " Очень редкий первичный камень , называемый суданский Eye . Как и первоклассные камни Селеста и фараон, суданский глаз может взаимодействовать с любым из бриллиантов меньшего размера, которые царь Соломон изготовил после завершения строительства своего Храма. Простые числа необходимы, чтобы освободить каждую чуму, связанную семьюдесятью двумя царя Соломона."
  
   "Очаровательно. И теперь то, что мы испытываем здесь, заставляет нас пересмотреть наш цинизм ", - отметил Патрик. "Без простых чисел Маг не может творить свою дьявольскую алхимию?"
  
   Пердью кивнул. "Наши египетские друзья из "Наблюдателей за драконами" сообщили нам, что, согласно их свиткам, маги царя Соломона привязали каждый камень к определенному небесному телу", - передал он. "Конечно, текст, предшествующий знакомым текстам Священного Писания, утверждает, что падших ангелов насчитывалось двести, и что семьдесят два из них были вызваны Соломоном. Здесь в игру вступают звездные карты с каждым бриллиантом ".
  
   "А у Карстена суданский глаз?" - Спросил Патрик.
  
   "Нет, у меня есть . Это один из двух бриллиантов, которые моим брокерам удалось приобрести соответственно у венгерской баронессы, находящейся на грани банкротства, и у вдовца из Италии, который хочет начать новую жизнь вдали от родственников со стороны мафии, представляете? У меня есть два простых числа из трех. Другая - "Селеста", находится во владении Волшебника."
  
   "И Карстен выставил их на продажу?" Патрик нахмурился, пытаясь разобраться во всем этом.
  
   "Сэм сделал это, используя личную электронную почту Карстена", - пояснил Пердью. "Карстен понятия не имеет, что Волшебник, мистер Райя, придет, чтобы приобрести у него свой следующий бриллиант высшего качества".
  
   "О, это хорошо!" Патрик улыбнулся, хлопнув в ладоши. "Пока мы можем доставить оставшиеся алмазы мастеру Пенекалю и Офару, Райя не может преподнести никаких других сюрпризов. Я молю Бога, чтобы Нине и Сэму удалось их заполучить ".
  
   "Как нам связаться с Сэмом и Ниной? Мои устройства потерялись там, в цирке", - спросил Патрик.
  
   "Вот", - сказал Пердью. "Просто прокрутите вниз до имени Сэма и посмотрите, смогут ли спутники соединить нас".
  
   Патрик сделал, как просил Пердью. В маленьком динамике беспорядочно щелкало. Внезапно в динамике слабо затрещал голос Сэма: "Где, черт возьми, ты был? Мы пытались подключиться в течение нескольких часов!"
  
   "Сэм", - сказал Патрик, - "мы на пути из Аксума, едем порожняком. Когда вы доберетесь туда, не могли бы вы забрать нас, если мы отправим вам координаты?"
  
   "Послушайте, мы здесь по уши в дерьме", - сказал Сэм. "Я, " вздохнул он, " я вроде как... одурачил пилота и угнал военный спасательный вертолет. Долгая история."
  
   "Боже мой!" Патрик взвизгнул, вскидывая руки в воздух.
  
   "Они только что приземлились здесь, на взлетно-посадочной полосе в Данше, как я их вынудил, но нас собираются арестовать. Повсюду солдаты, так что я не думаю, что мы сможем вам помочь ", - посетовал Сэм.
  
   На заднем плане Пердью мог слышать хлопок винта вертолета и крики людей. Для него это звучало как зона военных действий. "Сэм, ты достал бриллианты?"
  
   "Нина получила их, но теперь они, вероятно, будут конфискованы", - сообщил Сэм, звуча абсолютно несчастным и разъяренным. "В любом случае, уточните свои координаты".
  
   Лицо Пердью исказилось в фокусе, как это всегда бывало, когда ему приходилось разрабатывать план выхода из затруднительного положения. Патрик сделал очень глубокий вдох. "Только что со сковородки".
  
  
   33
   Апокалипсис над Зальцкаммергутом
  
  
   Под моросящим дождем обширные зеленые сады Карстена выглядели в безупречной красоте. В серой пелене дождя цвета цветов казались почти люминесцентными, а деревья величественно возвышались в пышной полноте. Однако по какой-то причине вся природная красота не могла сдержать тяжелого чувства потерянности, обреченности, которое витало в воздухе.
  
   "Господи, в каком жалком раю ты живешь, Джозеф", - заметил Лиам Джонсон, припарковывая машину под тенистой группой серебристых берез и пышных елей на холме над участком. "Совсем как твой отец, сатана".
  
   В руке он держал мешочек с несколькими кубическими циркониями и одним довольно крупным камнем, который помощник Пердью предоставил по просьбе ее босса. Под руководством Сэма Лиам посетил Райхтишусиса за два дня до этого, чтобы забрать камни из частной коллекции Пердью. Симпатичная леди сорока с чем-то лет, управляющая денежными делами Пердью, была достаточно любезна, чтобы предупредить Лайама об исчезновении с сертифицированными бриллиантами.
  
   "Укради это, и я отрежу тебе яйца тупой машинкой для стрижки ногтей, хорошо?" - сказала очаровательная шотландская леди Лайаму, передавая мешочек, который он должен был подбросить в особняк Карстена. Это было действительно приятное воспоминание, поскольку она тоже выглядела как типаж - вроде... Мисс Манипенни встречает американку Мэри.
  
   Оказавшись внутри легкодоступного загородного поместья, Лиам вспомнил, как внимательно изучал чертежи дома, чтобы найти дорогу в кабинет, где Карстен вел все свои тайные дела. Снаружи было слышно, как люди из службы безопасности среднего уровня болтают с экономкой. Жена и дочери Карстена прибыли за два часа до этого, и все трое удалились в свои спальни, чтобы немного выспаться.
  
   Лиам вошел в небольшой вестибюль в конце восточного крыла первого этажа. Он с легкостью вскрыл замок кабинета и дал окружению еще одного шпиона, прежде чем войти.
  
   "Срань господня!" - прошептал он, пробираясь внутрь, почти забыв следить за камерами. Лиам почувствовал, как у него скрутило живот, когда он закрывал за собой дверь. "Нацистский Диснейленд!" - выдохнул он себе под нос. "Боже мой, я знал, что ты что-то задумал, Картер, но это? Это дерьмо следующего уровня!"
  
   Весь офис был украшен нацистской символикой, картинами Гиммлера и Гöринга и несколькими бюстами других высокопоставленных командиров СС. За его креслом на стене висело знамя. "Ни за что! Орден Черного Солнца", - подтвердил Лиам, подкрадываясь ближе к ужасному символу, вышитому черной шелковой нитью на красной атласной ткани. Больше всего Лиама беспокоили повторяющиеся видеоклипы церемоний награждения, проведенных нацистской партией в 1944 году, которые постоянно воспроизводились на плоском экране монитора. По неосторожности он превратился в другую картину, на которой было изображено отвратительное лицо Иветты Вольф, дочери Карла Вольфа, обергруппенфюрера СС. "Это она", - тихо пробормотал Лиам, "Мать".
  
   Соберись с духом, парень, убеждал внутренний голос Лиама. Ты же не хочешь провести свой последний момент в этой яме, не так ли?
  
   Для опытного специалиста по тайным операциям и эксперта по технологическому шпионажу, такого как Лиам Джонсон, взломать сейф Карстена было детской забавой. В сейфе Лиам нашел еще один документ с символом Черного Солнца на нем, официальный меморандум для всех членов о том, что Орден выследил изгнанного египетского масона Абдула Райю. Карстен и его высокопоставленные коллеги организовали выписку Раи из лечебницы в Турции после того, как исследование познакомило их с его работой во время Второй мировой войны.
  
   Один только его возраст, тот факт, что он все еще был жив и здоров, были непостижимыми чертами, которые вызывали восхищение Black Sun. В противоположном углу комнаты Лиам также установил монитор видеонаблюдения со звуком, похожий на личные камеры Карстена. Единственное отличие состояло в том, что эта посылала сообщения в службу безопасности мистера Джо Картера, где их легко могли перехватить Интерпол и другие правительственные учреждения.
  
   Миссия Лиама была тщательно продуманной работой по изобличению лидера MI6, наносящего удар в спину, и раскрытию его тщательно охраняемого секрета в прямом телевизионном эфире, как только Пердью активировал его. Наряду с информацией, полученной Сэмом Кливом для его эксклюзивного репортажа, репутация Джо Картера оказалась в серьезной опасности.
  
   "Где они?" Пронзительный голос Карстена эхом разнесся по дому, напугав крадущегося злоумышленника из МИ-6. Лиам быстро положил мешочек с бриллиантами в сейф и закрыл его так быстро, как только мог.
  
   "Кто, сэр?" - спросил сотрудник службы безопасности.
  
   "Моя жена! М-м-дочери мои, вы чертовы идиотки!" - рявкнул он, его голос пронесся мимо дверей кабинета и ныл всю дорогу вверх по лестнице. Лиам мог слышать звук внутренней связи рядом с зацикленной записью на мониторе в офисе.
  
   "Герр Карстен, к вам пришел человек, который хочет вас видеть, сэр. Его зовут Абдул Райя?" - объявил голос по всем домофонам в доме.
  
   "Что?" Сверху донесся визг Карстена. Лиаму оставалось только посмеяться над своей успешной работой по обрамлению. "У меня не назначена с ним встреча! Предполагается, что он в Брюгге, сеет хаос!"
  
   Лайам прокрался к дверям кабинета, слушая возражения Карстена. Таким образом, он мог отслеживать местонахождение предателя. Агент МИ-6 выскользнул из окна туалета на втором этаже, чтобы избежать основных зон, которые теперь часто посещают параноидальные сотрудники службы безопасности. Смеясь, он побежал трусцой прочь от зловещих стен ужасного рая, в котором вот-вот должно было произойти ужасное противостояние.
  
   "Ты с ума сошла, Рая? С каких это пор у меня есть бриллианты на продажу?" Карстен рявкнул, стоя в дверях своего кабинета.
  
   "Мистер Карстен, вы связались со мной, предлагая продать суданский глазной камень", - спокойно ответил Райя, его черные глаза мерцали.
  
   "Суданский глаз? О чем, во имя всего святого, ты говоришь?" Карстен зашипел. "Мы освобождали тебя не для этого, Рая! Мы освободили вас, чтобы вы выполнили нашу просьбу, поставили мир на колени! Теперь ты приходишь и беспокоишь меня этим абсурдным дерьмом?"
  
   Губы Раи скривились, обнажив отвратительные зубы, когда он подошел к толстой свинье, разговаривающей с ним свысока. "Будьте очень осторожны с теми, с кем вы обращаетесь как с собакой, мистер Карстен. Я думаю, вы и ваша организация забыли, кто я такой!" Рая кипела от злости. "Я великий мудрец, волшебник, ответственный за нашествие саранчи в Северной Африке в 1943 году, любезность, которую я оказал нацистским силам по отношению к союзным войскам, дислоцированным на забытой богом бесплодной земле, на которой они проливали кровь!"
  
   Карстен откинулся на спинку стула, сильно вспотев. "Я... У меня н-нет бриллиантов, мистер Райя, клянусь!"
  
   "Докажи это!" Проскрежетала Рая. "Покажите мне ваши сейфы и сундуки. Если я ничего не найду, и вы зря потратили мое драгоценное время, я выверну вас наизнанку, пока вы живы ".
  
   "О Господи!" Карстен взвыл, шатаясь, направляясь к сейфу. Его взгляд упал на портрет матери, пристально смотрящей на него. Он вспомнил слова Пердью о его бесхребетном бегстве, когда он бросил старую женщину, когда в ее дом вторглись, чтобы спасти Пердью. В конце концов, когда известие о ее смерти достигло Ордена, уже возникли вопросы об обстоятельствах, поскольку Карстен был с ней той ночью. Как получилось, что он сбежал, а она нет? "Черное солнце" было организацией зла, но все их члены были мужчинами и женщинами с мощным интеллектом и могущественными средствами.
  
   Когда Карстен в относительной безопасности открыл свой сейф, он столкнулся с ужасным видением. Из брошенного мешочка в темноте настенного сейфа блеснуло несколько бриллиантов. "Это невозможно", - сказал он. "Это невозможно! Это не мое!"
  
   Райя оттолкнул дрожащего дурака в сторону и собрал бриллианты на ладони. Затем он повернулся к Карстену с леденящим кровь хмурым взглядом. Его изможденное лицо и черные волосы придавали ему отчетливый вид какого-то предвестника смерти, возможно, самого Жнеца. Карстен позвал своих сотрудников службы безопасности, но никто не ответил.
  
  
   34
   Лучшие сто фунтов
  
  
   Когда "Чинук" приземлился на заброшенной посадочной полосе за пределами Данши, перед самолетом "Геркулес", который Пердью арендовал для экскурсии по Эфиопии, стояли три военных джипа.
  
   "Нам крышка", - пробормотала Нина, все еще прижимая ногу раненого пилота окровавленными руками. Его здоровью ничего не угрожало, так как Сэм целился в наружную часть бедра, в результате чего у него не было ничего хуже легкого ранения. Боковая дверь открылась, и граждан выпустили, прежде чем пришли солдаты, чтобы забрать Нину. Сэма уже разоружили и бросили на заднее сиденье одного из джипов.
  
   Они конфисковали две сумки, которые были у Сэма и Нины, и надели на них наручники.
  
   "Вы думаете, что можете прийти в мою страну и украсть?" - крикнул им Капитан. "Вы думаете, что можете использовать наш воздушный патруль в качестве своего личного такси? Эй?"
  
   "Послушайте, будет трагедия, если мы в ближайшее время не доберемся до Египта!" Сэм попытался объяснить, но за это получил удар под дых.
  
   "Пожалуйста, послушай!" - Умоляла Нина. "Мы должны добраться до Каира, чтобы остановить наводнения и перебои с подачей электроэнергии, прежде чем весь мир рухнет!"
  
   "Почему бы не остановить землетрясения заодно, а?" Капитан насмехался над ней, сжимая изящную челюсть Нины своей грубой рукой.
  
   "Капитан Ифили, уберите руки от женщины!" - приказал мужской голос, побуждая капитана немедленно подчиниться. "Отпусти ее. И мужчина тоже."
  
   "При всем уважении, сэр", - сказал капитан, не отходя от Нины, "она ограбила монастырь, а затем этот неблагодарный, " прорычал он, пиная Сэма, - "имел наглость угнать наш спасательный вертолет".
  
   "Я очень хорошо знаю, что он сделал, капитан, но если вы не отдадите их прямо сейчас, я отдам вас под трибунал за неподчинение. Может, я и в отставке, но я по-прежнему главный финансовый донор Эфиопской армии", - взревел мужчина.
  
   "Да, сэр", - ответил капитан и жестом приказал мужчинам освободить Сэма и Нину. Когда он отошел в сторону, Нина не могла поверить, кто был ее спасителем. "Кол. Йимену?"
  
   Рядом с ним ждала его личная свита, всего четыре человека. "Ваш пилот сообщил мне о цели вашего визита в Тана Киркос, доктор Гулд", - сказал Йимену Нине. "И поскольку я у вас в долгу, у меня нет другого выбора, кроме как расчистить вам путь в Каир. Я оставлю в вашем распоряжении двух моих людей и допуск к секретной деятельности из Эфиопии через Эритрею и Судан в Египет ".
  
   Нина и Сэм обменялись взглядами, полными недоумения и недоверия. "Эм, спасибо, полковник", - осторожно сказала она. "Но могу я спросить, почему вы помогаете нам? Ни для кого не секрет, что мы с тобой не с той ноги встали".
  
   "Несмотря на ваше ужасное суждение о моей культуре, доктор Гулд, и ваши яростные нападки на мою личную жизнь, вы спасли жизнь моему сыну. За это я не могу не освободить вас от любой вендетты, которую я, возможно, имел против вас ", кол. Йимену уступил.
  
   "Боже мой, я сейчас дерьмово себя чувствую", - пробормотала она.
  
   "Прошу прощения?" он спросил.
  
   Нина улыбнулась и протянула ему руку. "Я сказал, я хотел бы принести вам свои извинения за мои предположения и мои резкие утверждения".
  
   "Ты кого-то спас?" - Спросил Сэм, все еще не оправившись от удара в живот.
  
   Кол. Йимену посмотрел на журналиста, позволяя ему снять свое заявление. "Она спасла моего сына от неминуемого утопления, когда монастырь затопляло. Многие погибли прошлой ночью, и мой Канту был бы среди них, если бы доктор Гулд не вытащил его из воды. Он позвонил мне как раз в тот момент, когда я собирался присоединиться к мистеру Пердью и другим внутри горы, чтобы наблюдать за возвращением Священной Шкатулки, назвав ее ангелом Соломона . Он назвал мне ее имя и что она украла череп. Я бы сказал, что это вряд ли преступление, достойное смертной казни ".
  
   Сэм взглянул на Нину поверх видоискателя своей компактной видеокамеры и подмигнул. Было бы лучше, если бы никто не знал, что содержал череп. Вскоре после этого Сэм отправился с одним из людей Йимену за Пердью и Патриком туда, где у их украденного "Лендровера" закончилось дизельное топливо. Им удалось проехать больше половины пути, прежде чем остановиться, так что машине Сэма не потребовалось много времени, чтобы найти их.
  
  
   Три дня спустя
  
  
   С разрешения Йимену группа вскоре добралась до Каира, где "Геркулес" наконец приземлился недалеко от Университета. "Ангел Соломона, да?" Сэм дразнил. "Почему, скажи на милость?"
  
   "Понятия не имею", - улыбнулась Нина, когда они вошли в древние стены святилища Наблюдателей за Драконами.
  
   "Ты видел новости?" - Спросил Пердью. "Они нашли особняк Карстена полностью заброшенным, если не считать следов пожара, оставившего сажу на стенах. Он официально числится пропавшим без вести вместе со своей семьей ".
  
   "И эти бриллианты мы... он... положил в сейф?" - Спросил Сэм.
  
   "Исчезли", - ответил Пердью. "Либо Волшебник забрал их, не сразу поняв, что они поддельные, либо "Черное солнце" забрали их, когда пришли забрать своего предателя, чтобы ответить за то, что мать его бросила".
  
   "В какой бы форме Волшебник его ни оставил", Нина съежилась. "Вы слышали, что он сделал с мадам Шанталь, ее помощницей и экономкой той ночью. Бог знает, что он придумал для Карстена ".
  
   "Что бы ни случилось с этой нацистской свиньей, я в восторге от этого и совсем не чувствую себя плохо", - сказал Пердью. Они поднялись на последний пролет, все еще ощущая последствия своего болезненного похода.
  
   После утомительного путешествия обратно в Каир Патрик был госпитализирован в местную клинику, чтобы вправить лодыжку, и остался в отеле, пока Пердью, Сэм и Нина поднимались по лестнице в обсерваторию, где ждали мастера Пенекал и Офар.
  
   "Добро пожаловать!" Офар зазвенел, сложив руки. "Я слышал, у вас могут быть для нас хорошие новости?"
  
   "Я надеюсь на это, иначе к завтрашнему дню мы окажемся под пустыней, а над нами будет океан", - циничное ворчание Пенекаля донеслось с возвышенности, где он смотрел в телескоп.
  
   "Похоже, вы, ребята, пережили еще одну мировую войну", - заметил Офар. "Надеюсь, вы не получили никаких серьезных травм".
  
   "Они оставят шрамы, мастер Офар, " сказала Нина, " но мы все еще живы и здоровы".
  
   Вся обсерватория была украшена старинными картами, гобеленами ткацкого станка и старыми астрономическими инструментами. Нина села на диван рядом с Офаром, открыв свою сумку, и естественный свет желтого послеполуденного неба позолотил всю комнату, создавая волшебную атмосферу. Когда она показала камни, два астронома немедленно одобрили.
  
   "Это настоящие. Бриллианты царя Соломона", - улыбнулся Пенекал. "Большое вам всем спасибо за вашу помощь".
  
   Офар посмотрел на Пердью. "Но разве они не были обещаны Проф. Имру?"
  
   "Не могли бы вы воспользоваться шансом и оставить их в его распоряжении вместе с известными ему алхимическими ритуалами?" Пердью спросил Офара.
  
   "Абсолютно нет, но я думал, что это была ваша сделка", - сказал Офар.
  
   "Проф. Имру узнает, что Джозеф Карстен украл их у нас, когда пытался убить нас на горе Йеха, поэтому мы не сможем их вернуть, понимаешь?" Пердью объяснил с большим весельем.
  
   "Значит, мы можем хранить их здесь, в наших хранилищах, чтобы помешать любой другой зловещей алхимии?" - Спросил Офар.
  
   "Да, сэр", - подтвердил Пердью. "Я приобрел два из трех простых бриллиантов через частные продажи в Европе, и согласно сделке, как вы знаете, то, что я купил, остается моим".
  
   "Достаточно справедливо", - сказал Пенекал. "Я бы предпочел, чтобы ты оставил их себе. Таким образом, простые числа будут храниться отдельно от... " он быстро оценил бриллианты, " ... остальных шестидесяти двух бриллиантов царя Соломона.
  
   "Значит, пока что Волшебник использовал десять штук, чтобы вызвать чуму?" - Спросил Сэм.
  
   "Да", - подтвердил Офар. "Используя одно простое число, "Селесту". Но они уже освобождены, так что он больше не сможет причинить вреда, пока не сможет получить эти и два простых числа мистера Пердью ".
  
   "Хорошее шоу", - сказал Сэм. "И теперь ваш алхимик уничтожит эпидемии?"
  
   "Не отменить, а остановить текущий ущерб, если только Волшебник не наложит на них руки до того, как наш алхимик преобразовал их состав, чтобы сделать их бессильными", - ответил Пенекал.
  
   Офар хотел сменить болезненную тему. "Я слышал, вы сделали целое разоблачение &# 233; провала коррупции в МИ-6, мистер Клив".
  
   "Да, это выйдет в эфир в понедельник", - гордо сказал Сэм. "Мне пришлось редактировать и пересказывать все это за два дня, пока меня мучила ножевая рана".
  
   "Отличная работа", - улыбнулся Пенекал. "Особенно когда дело доходит до военных вопросов, страну не следует оставлять в неведении ... так сказать". Он посмотрел на Каир, все еще лишенный власти. "Но теперь, когда пропавший глава МИ-6 будет показан по международному телевидению, кто займет его место?"
  
   Сэм ухмыльнулся: "Похоже, специального агента Патрика Смита ждет повышение за его выдающуюся доблесть в привлечении Джо Картера к ответственности. И кол. Йимену также поддержал его безупречные подвиги перед камерой ".
  
   "Это великолепно", - обрадовался Офар. "Надеюсь, наш алхимик поторопится", - вздохнул он, размышляя. "У меня плохое предчувствие, когда он опаздывает".
  
   "У тебя всегда плохое предчувствие, когда люди опаздывают, мой старый друг", - сказал Пенекал. "Ты слишком много беспокоишься. Помните, жизнь непредсказуема".
  
   "Это, безусловно, для неподготовленных", - раздался злобный голос с верхней площадки лестницы. Они все обернулись, чувствуя, как воздух холодеет от недоброжелательности.
  
   "О, Боже мой!" - Воскликнул Пердью.
  
   "Кто это?" - Спросил Сэм.
  
   "Это... это... мудрец!" Ответил Офар, дрожа и хватаясь за грудь. Пенекал встал перед своим другом, когда Сэм встал перед Ниной. Пердью стоял перед всеми.
  
   "Ты будешь моим противником, высокий человек?" - учтиво спросил Фокусник.
  
   "Да", - ответил Пердью.
  
   "Пердью, как ты думаешь, что ты делаешь?" Нина в ужасе зашипела.
  
   "Не делай этого", - сказал Сэм Пердью, положив твердую руку на плечо. "Ты не можешь быть мучеником из-за чувства вины. Люди предпочитают делать с тобой всякое дерьмо, помни. Мы выбираем!"
  
   "У меня кончилось терпение, и мой курс был достаточно задержан из-за того, что эта свинья дважды проиграла в Австрии", - прорычала Райя. "А теперь отдайте камни Соломона, или я спущу со всех вас кожу живьем".
  
   Нина держала бриллианты за спиной, не подозревая, что у неестественного существа есть к ним чутье. С невероятной силой он отшвырнул Пердью и Сэма в сторону и потянулся к Нине.
  
   "Я собираюсь переломать каждую косточку в твоем маленьком теле, Иезавель", - прорычал он, обнажив эти ужасные зубы перед лицом Нины. Она не могла защищаться, так как ее руки крепко держали бриллианты.
  
   С ужасающей силой он схватил Нину и развернул ее к себе. Она прижалась спиной к его животу, он прижал ее к себе, чтобы разжать ее руки.
  
   "Нина! Не отдавайте их ему!" - Рявкнул Сэм, поднимаясь на ноги. Пердью подкрадывался к ним с другой стороны. Нина плакала от ужаса, ее тело сотрясалось в ужасных объятиях Мага, когда его коготь больно сжал ее левую грудь.
  
   У него вырвался странный вопль, переросший в крик ужасной агонии. Офар и Пенекал отступили назад, и Пердью прекратил ползти, чтобы выяснить, что происходит. Нина не могла убежать от него, но его хватка на ней быстро ослабла, а его визг становился все громче.
  
   Сэм нахмурился в замешательстве, понятия не имея, что происходит. "Нина! Нина, что происходит?"
  
   Она только покачала головой и одними губами произнесла, я не знаю .
  
   Именно тогда Пенекал набрался наглости обойти вокруг, чтобы определить, что происходит с визжащим Волшебником. Его глаза расширились, когда он увидел, как губы высокого, худощавого мудреца распались вместе с его веками. Его рука лежала на груди Нины, сбрасывая кожу, как будто его бил электрический ток. Комнату заполнил запах горящей плоти.
  
   Офар воскликнул и указал на грудь Нины: "Это отметина на ее коже!"
  
   "Что?" Спросил Пенекаль, присмотревшись повнимательнее. Он заметил, о чем говорил его друг, и его лицо просветлело. "Доктор Метка Гулда уничтожает Мудреца! Смотрите! Смотрите, " он улыбнулся, " это Печать Соломона!"
  
   "Что?" - спросил я. - Спросил Пердью, протягивая руки к Нине.
  
   "Печать Соломона!" Повторил Пенекаль. "Ловушка для демонов, оружие против демонов, которое, как говорят, было даровано Соломону Богом".
  
   Наконец, несчастный алхимик упал на колени, мертвый и высохший. Его труп рухнул на пол, оставив Нину невредимой. Все мужчины на мгновение замерли в изумленном молчании.
  
   "Лучшая сотня фунтов, которую я когда-либо тратила", - сказала Нина ничем не примечательным тоном, поглаживая свою татуировку, за несколько секунд до обморока.
  
   "Лучший момент, который я никогда не снимал", - посетовал Сэм.
  
   Как только все они начали приходить в себя после невероятного безумия, свидетелями которого они только что стали, назначенный Пенекалем алхимик ленивой походкой поднялся по лестнице. Совершенно равнодушным тоном он объявил: "Извините, я опоздал. Ремонт в ресторане Talinki's Fish & Chips задержал меня на ужин. Но теперь мой живот полон, и я готов спасти мир ".
  
  
   ***КОНЕЦ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Престон У. Чайлд
   Свитки Атлантиды
  
  
   Пролог
  
  
  
   Серапеум, храм - 391 год н. э.
  
  
   Со стороны Средиземного моря поднялся зловещий порыв ветра, нарушивший тишину, воцарившуюся над мирным городом Александрия. Посреди ночи на улицах были видны только масляные лампы и свет костров, когда пять фигур, переодетых монахами, быстро двигались по городу. Из высокого каменного окна мальчик, едва достигший подросткового возраста, наблюдал за ними, пока они шли, немые, какими, как известно, были монахи. Он притянул свою мать к себе и указал на них.
  
   Она улыбнулась и заверила его, что они направлялись на полуночную мессу в один из городских храмов. Большие карие глаза мальчика зачарованно следили за крошечными пятнышками под ним, прослеживая их тени взглядом, когда черные вытягивающиеся формы удлинялись каждый раз, когда они проходили мимо огня. В частности, он мог ясно наблюдать за одним человеком, который что-то прятал под своей одеждой, что-то существенное, форму чего он не мог различить.
  
   Это была мягкая ночь позднего лета, на улице было много людей, и теплые огни отражались от веселья. Над ними в чистом небе мерцали звезды, в то время как внизу массивные торговые корабли вздымались, как дышащие гиганты, на вздымающихся и опускающихся волнах волнующегося моря. Время от времени взрыв смеха или звон разбитого кувшина с вином нарушали атмосферу тревоги, но мальчик привык к этому. Ветерок играл в его темных волосах, когда он перегнулся через подоконник, чтобы получше рассмотреть таинственную группу святых людей, которыми он был так очарован.
  
   Когда они достигли следующего перекрестка, он увидел, как они внезапно разбежались, хотя и с одинаковой скоростью, в разных направлениях. Мальчик нахмурился, задаваясь вопросом, посещают ли каждый из них разные церемонии в разных районах города. Его мать разговаривала со своими гостями и сказала ему идти спать. Восхищенный странным движением святых людей, мальчик надел свою собственную мантию и прокрался мимо своей семьи и их гостей в главную комнату. Босиком он спустился по каменной кладке широких ступеней на стене, чтобы спуститься на улицу внизу.
  
   Он был полон решимости последовать за одним из этих людей и посмотреть, что это за странное образование. Было известно, что монахи передвигались группами и вместе посещали мессы. С сердцем, наполненным двусмысленным любопытством и неразумной жаждой приключений, мальчик последовал за одним из монахов. Фигура в мантии прошла мимо церкви, где мальчик и его семья часто поклонялись как христиане. К своему удивлению, мальчик заметил, что маршрут, по которому шел монах, вел к языческому храму, Храму Сераписа. Страх копьем пронзил его сердце при мысли даже о том, чтобы ступить на ту же землю, что и языческое место поклонения, но его любознательность только усилилась. Он должен был знать почему.
  
   По всей ширине тихого переулка величественный храм предстал как на ладони. Все еще преследуя по пятам монаха-воришку, мальчик усердно преследовал его тень, надеясь оставаться рядом с человеком Божьим в такое время, как это. Его сердце колотилось от благоговейного ужаса перед храмом, где он слышал, как его родители рассказывали о христианских мучениках, которых язычники держали там, чтобы внушить папе и королю их соперничество. Мальчик жил во времена великих потрясений, когда переход язычества в христианство был очевиден по всему континенту. В Александрии обращение стало кровавым, и он боялся находиться даже так близко к такому могущественному символу, самому дому языческого бога Сераписа.
  
   Он мог видеть двух других монахов на боковых улочках, но они просто несли вахту. В плоский, квадратный фасад могучего сооружения он последовал за фигурой в мантии, почти потеряв его из виду. Мальчик был не так быстр, как монах, но в темноте он мог уследить за его шагами. Перед ним был большой внутренний двор, а поперек него стояло возвышенное сооружение на величественных колоннах, которое представляло собой все великолепие храма. Когда мальчик перестал удивляться, он понял, что остался один и потерял след святого человека, который привел его сюда.
  
   Но все же, побуждаемый фантастическим запретом, от которого он страдал, тем возбуждением, которое могло дать только запретное, он остался. Голоса доносились неподалеку, где двое язычников, один из которых был жрецом Сераписа, направлялись к зданию великих колонн. Мальчик подобрался поближе и стал слушать их.
  
   "Я не подчинюсь этому заблуждению, Салодий! Я не допущу, чтобы эта новая религия завоевала славу наших предков, наших богов!" - хрипло прошептал человек, похожий на священника. В руках он нес коллекцию свитков, в то время как его спутник нес под мышкой золотую статуэтку получеловека-полукровки. В руке он сжимал стопку папируса, когда они направлялись ко входу в правом углу внутреннего двора. Из того, что он слышал, это были покои человека, Салодиуса.
  
   "Вы знаете, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить наши секреты, ваша светлость. Ты знаешь, что я отдам свою жизнь", - сказал Салодиус.
  
   "Я боюсь, что эта клятва скоро будет испытана христианской ордой, мой друг. Они попытаются уничтожить все до единого остатки нашего существования в своей еретической чистке, замаскированной под благочестие, " горько усмехнулся священник. "Именно по этой причине я никогда не обращусь в их веру. Какое лицемерие может быть выше, чем предательство, когда ты делаешь себя богом над людьми, когда ты утверждаешь, что служишь богу людей?"
  
   Все эти разговоры о христианах, претендующих на власть под знаменем всемогущего, сильно выбили мальчика из колеи, но ему пришлось придержать язык из страха быть обнаруженным такими мерзкими людьми, которые осмелились богохульствовать на земле его великого города. За пределами кварталов Салодиуса стояли два платана, где мальчик предпочел присесть, пока мужчины заходили внутрь. Тусклая лампа освещала дверной проем изнутри, но при закрытой двери он не мог видеть, что они делали.
  
   Побуждаемый растущим интересом к их делам, он решил проникнуть внутрь и увидеть своими глазами, почему двое мужчин притихли, как будто они были всего лишь остаточными призраками предыдущего события. Но из-за того места, где он прятался, мальчик услышал кратковременную возню и замер на своем месте, чтобы его не обнаружили. К своему изумлению, он увидел, как монах и двое других мужчин в рясах быстрыми движениями прошли мимо него, и они в быстрой последовательности вошли в помещение. Несколько минут спустя изумленный мальчик наблюдал, как они появились, забрызганные кровью на коричневой ткани, которую они носили, чтобы замаскировать свою форму.
  
   Они не монахи! Это папская гвардия коптского папы Теофила!мысленно он воскликнул, что заставило его сердце забиться быстрее от ужаса и благоговения. Слишком напуганный, чтобы двигаться, он подождал, пока они уйдут, чтобы найти еще язычников. К тихой комнате он бежал на согнутых ногах, двигаясь пригнувшись, чтобы обеспечить свое незамеченное присутствие в этом ужасном месте, освященном язычниками. Он незаметно проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь, чтобы услышать, если кто-нибудь войдет.
  
   Мальчик невольно вскрикнул, когда увидел двух мертвецов, те самые голоса, от которых он черпал мудрость несколько минут назад, умолкли.
  
   Значит, это правда. Христианские стражи столь же кровожадны, как и еретики, которых осуждает их вера, подумал мальчик. Это отрезвляющее откровение разбило его сердце. Священник был прав. Папа Феофил и его слуги Божьи делают это только ради власти над людьми, а не для возвеличивания отца. Разве это не делает их такими же злыми, как язычники?
  
   В его возрасте мальчик был неспособен смириться с варварством, исходившим от людей, которые утверждали, что служат доктрине любви. Он вздрогнул от ужаса при виде их перерезанных горл и подавился запахом, который напомнил ему об овцах, которых зарезал его отец, теплым медным зловонием, которое, как его разум заставил его признать, было человеческим.
  
   Бог любви и прощения? Так ли папа и его церковь любят своих собратьев и прощают тех, кто согрешает?он боролся в своей голове, но чем больше он думал об этом, тем больше сострадания он испытывал к убитым людям на полу. Затем он вспомнил о папирусе, который они носили с собой, и начал рыться во всем так тихо, как только мог.
  
   Снаружи, во дворе, мальчик слышал все больше и больше шума, как будто сталкеры теперь отказались от своей секретности. Время от времени он слышал, как кто-то кричит в агонии, часто вслед за звоном стали о сталь. Что-то происходило с его городом этой ночью. Он знал это. Он почувствовал это по шепоту морского бриза, который заглушал скрип торговых судов, это зловещее предчувствие того, что эта ночь не похожа ни на какую другую.
  
   Яростно вскрывая крышки сундуков и дверцы шкафов, он не смог найти документы, которые, как он видел, Салодиус принес в свое жилище. Наконец, в нарастающем шуме яростной религиозной войны в храме, мальчик в изнеможении упал на колени. Рядом с мертвыми язычниками он горько плакал из-за потрясения, вызванного правдой и предательством его веры.
  
   "Я больше не хотел бы быть христианином!" - закричал он, не боясь, что его сейчас найдут. "Я буду язычником и буду защищать старые пути! Я отрекаюсь от своей веры и ставлю ее на пути первых народов этого мира!" - причитал он. "Сделай меня своим защитником, Серапис!"
  
   Лязг оружия и вопли убиваемых были настолько громкими, что его крики были бы истолкованы как просто еще один звук кровавой бойни. Неистовые крики предупредили его, что произошло нечто гораздо более разрушительное, и он подбежал к окну, чтобы увидеть, что колонны в секции великого храма наверху разрушаются одна за другой. Но настоящая угроза исходила от самого здания, которое он занимал. Обжигающий жар коснулся его лица, когда он выглянул из окна. Языки пламени высотой с высокие деревья лизали здания, в то время как статуи падали с могучими ударами, которые звучали как поступь гигантов.
  
   Окаменевший и рыдающий, испуганный мальчик искал запасной выход, но когда он перепрыгивал через безжизненный труп Салодиуса, его нога зацепилась за руку мужчины, и он тяжело рухнул на пол. Оправившись от удара, мальчик увидел панель под шкафом, который он обыскивал. Это была деревянная панель, спрятанная в бетонном полу. С большим трудом он отодвинул в сторону деревянный шкафчик и поднял крышку. Внутри он обнаружил кучу древних свитков и карт, которые он искал.
  
   Он посмотрел на мертвеца, который, как он верил, указал ему правильное направление, буквально и духовно. "Моя благодарность тебе, Салодиус. Твоя смерть не будет напрасной", - улыбнулся он, прижимая свитки к груди. Используя свое маленькое тело в качестве своего актива, он пробрался через один из водоводов, который проходил под храмом в качестве ливневого канала, и скрылся незамеченным.
  
  
   Глава 1
  
  
   Берн уставился на огромное голубое пространство над ним, которое, казалось, простиралось бесконечно, прерываемое лишь бледно-коричневой линией там, где плоская равнина отмечала горизонт. Его сигарета была единственным признаком того, что дул ветер, унося свой туманный белый дым на восток, в то время как его стальные голубые глаза прочесывали периметр. Он был измотан, но не осмеливался показать это. Подобные нелепости подорвали бы его авторитет. Будучи одним из трех капитанов в лагере, он должен был сохранять свою холодность, неистощимую жестокость и нечеловеческую способность никогда не спать.
  
   Только такие люди, как Берн, могли заставить врага содрогнуться и сохранить название своего подразделения в туманном перешептывании местных жителей и приглушенных тонах тех, кто находился далеко за океанами. Его волосы были коротко выбриты, скальп виднелся под черно-серой щетиной, не растрепанной порывистым ветром. Зажатый поджатыми губами, его самокрутка вспыхнула мгновенной оранжевой вспышкой, прежде чем он проглотил ее бесформенный яд и швырнул окурок через перила балкона. Под баррикадой, где он стоял, отвесный обрыв в несколько сотен футов уходил к подножию горы.
  
   Это была идеальная точка обзора для прибывающих гостей, желанных и других. Берн провел пальцами по своим черным с проседью усам и бороде, поглаживая их несколько раз, пока они не стали аккуратными и без каких-либо остатков пепла. Ему не нужна была форма - никто из них не нуждался, - но их жесткая дисциплина выдавала их прошлое и их подготовку. Его люди были жестко регламентированы, и каждый был обучен до совершенства в различных областях, их членство зависело от знания всего понемногу и специализации в большинстве. То, что они жили в уединении и соблюдали строгий пост, никоим образом не означало, что они обладали нравственностью или целомудрием монахов.
  
   На самом деле, люди Берна были сборищем крутых многонациональных ублюдков, которым нравилось все, что делали большинство дикарей, но они научились использовать свои удовольствия. Пока каждый человек выполнял свою задачу и все миссии с усердием, Берн и двое его товарищей позволяли своей стае быть теми собаками, которыми они были.
  
   Это дало им отличное прикрытие, видимость простых скотов, выполняющих приказы военных брендов и оскверняющих все, что осмеливалось переступать порог их забора без уважительной причины или иметь при себе какую-либо валюту или плоть. Однако каждый человек под командованием Берна был высококвалифицированным и образованным. Историки, оружейники, медицинские работники, археологи и лингвисты шли плечом к плечу с убийцами, математиками и юристами.
  
   Берну было 44 года, и его прошлое было предметом зависти мародеров во всем мире.
  
   Бывший член берлинского подразделения так называемого Нового спецназа (Секретное ГРУ), Берн прошел через несколько изнурительных интеллектуальных игр, столь же бессердечных, как и режим его физической подготовки, в течение тех лет, когда немец служил в российских силах специального назначения. Находясь под его крылом, он постепенно был ориентирован своим непосредственным командиром на секретные миссии тайного немецкого ордена. После того, как Берн стал очень эффективным агентом этой тайной группы немецкой аристократии и мировых магнатов с гнусными планами, ему, наконец, предложили миссию начального уровня, в соответствии с которой ему, в случае успеха, было предоставлено членство пятого уровня.
  
   Когда стало ясно, что он должен похитить малолетнего ребенка члена британского совета и убить ребенка, если его родители не будут соблюдать условия организации, Берн понял, что служит группе могущественных и отвратительных кровей, и отказался. Однако, когда он вернулся домой и обнаружил, что его жена изнасилована и убита, а ребенок пропал, он поклялся свергнуть Орден Черного Солнца любыми необходимыми средствами. У него из достоверных источников было известно, что члены действовали при различных правительственных учреждениях, что их щупальца проникали далеко в пределы восточноевропейских тюрем и голливудских студий, вплоть до имперских банков и недвижимости в Объединенных Арабских Эмиратах и Сингапуре.
  
   На самом деле, Берн вскоре узнал в них дьявола, тени; все вещи, которые были невидимы, но вездесущи.
  
   Возглавив мятеж единомышленников-оперативников и членов второго уровня, обладающих огромной собственной властью, Берн и его коллеги дезертировали из ордена и решили сделать своей единственной целью уничтожение всех без исключения подчиненных и членов высшего совета "Черного солнца".
  
   Так родилась бригада отступников, повстанцы, ответственные за самое успешное противодействие, с которым когда-либо сталкивался Орден Черного Солнца, единственный враг, достаточно ужасный, чтобы заслуживать предупреждения в рядах ордена.
  
   Теперь Бригада отступников при каждом удобном случае заявляла о своем присутствии, чтобы напомнить "Черному Солнцу", что у них есть устрашающе компетентный враг, хотя и не такой могущественный в мире информационных технологий и финансов, как орден, но превосходящий его в способностях к тактическому подходу и разведке. Последние были навыками, которые могли искоренять и уничтожать правительства, даже без помощи безграничного богатства и ресурсов.
  
   Берн прошел под аркой в полу, похожем на бункер, на два этажа ниже основных жилых помещений, пройдя через два высоких, черных, железных ворот, которые приветствовали приговоренных к брюхо зверя, где дети Черного Солнца были казнены с предубеждением. И как бы то ни было, он работал над сотым куском, который утверждал, что ничего не знает. Берна всегда восхищало, что их проявления лояльности никогда ничего им не приносили, и все же они, казалось, чувствовали себя обязанными принести себя в жертву ради организации, которая держала их на привязи и неоднократно доказывала, что отвергает их усилия как должное. Для чего?
  
   Во всяком случае, психология этих рабов доказывала, как некая невидимая сила злонамеренных намерений сумела превратить сотни тысяч нормальных, хороших людей в массы одетых в форму оловянных солдатиков, марширующих за нацистов. Что-то в "Черном солнце" действовало с тем же вызванным страхом блеском, который заставлял порядочных людей под командованием Гитлера сжигать живых младенцев и смотреть, как дети задыхаются от газовых паров, в то время как они звали своих матерей. Каждый раз, когда он уничтожал одного из них, он чувствовал облегчение; не столько из-за избавления от присутствия другого врага, сколько из-за того, что он не был таким, как они.
  
  
   Глава 2
  
  
   Нина подавилась своей солянкой. Сэм не мог не хихикнуть над ее внезапным толчком и странным выражением лица, которое она скорчила, и она осудила его прищуренным взглядом, который быстро привел его в порядок.
  
   "Извини, Нина", - сказал он, тщетно пытаясь скрыть свое веселье, "но она только что сказала тебе, что суп горячий, а ты просто так идешь и засовываешь в него полную ложку. Что, по-твоему, должно было произойти?"
  
   Язык Нины онемел от обжигающего супа, который она попробовала слишком рано, но она все еще могла ругаться.
  
   "Нужно ли мне напоминать тебе, как я чертовски голодна?" она усмехнулась.
  
   "Да, по крайней мере, еще четырнадцать раз", - сказал он со своим раздражающим мальчишеством, которое заставило ее крепко сжать ложку в кулаке под слепящей лампочкой на кухне Кати Стренковой. Здесь пахло плесенью и старой тканью, но по какой-то причине Нине это показалось очень уютным, как будто это был ее дом из другой жизни. Только насекомые, подстрекаемые российским летом, беспокоили ее в зоне комфорта, но в остальном она наслаждалась теплым гостеприимством и грубой деловитостью русских семей.
  
   Прошло два дня с тех пор, как Нина, Сэм и Александр пересекли континент на поезде и, наконец, добрались до Новосибирска, откуда Александр подвез их всех на арендованном автомобиле, который не был пригоден для езды, который доставил их на ферму Стренкова на реке Аргут, к северу от границы между Монголией и Россией.
  
   Поскольку Пердью покинул их компанию в Бельгии, Сэм и Нина теперь были во власти опыта и лояльности Александра, на данный момент самого надежного из всех ненадежных людей, с которыми они имели дело в последнее время. В ту ночь, когда Пердью исчез с пленницей Ренатой из Ордена Черного Солнца, Нина дала Сэму его коктейль из нанита, такой же, как у нее, который дал Пердью, чтобы избавить их обоих от всевидящего ока Черного Солнца. Насколько она надеялась, это было настолько откровенно, насколько он мог быть, учитывая, что она предпочла привязанности Сэма Клива богатству Дейва Пердью. Своим уходом он заверил ее, что далек от того, чтобы отказаться от своих притязаний на ее сердце, несмотря на то, что оно не принадлежало ему. Но таковы были обычаи плейбоя-миллионера, и она должна была отдать ему должное - он был так же безжалостен в своей любви, как и в своих приключениях.
  
   Теперь они залегли на дно в России, пока планировали свой следующий шаг, чтобы получить доступ к комплексу ренегатов, где соперники Черного Солнца держали свою крепость. Это было бы очень опасное и изнуряющее задание, поскольку у них больше не было их козыря - будущей свергнутой Ренаты из "Черного солнца". Но все же Александр, Сэм и Нина знали, что клан перебежчиков был их единственным убежищем от безжалостного преследования ордена с целью найти и убить их.
  
   Даже если бы им удалось убедить лидера повстанцев в том, что они не были шпионами Ренаты ордена, они понятия не имели, что у Бригады Отступников на уме, чтобы они это доказали. Это само по себе было в лучшем случае пугающей идеей.
  
   Люди, которые охраняли свою крепость в Мöнх Саридаге, высочайшей вершине Саянских гор, были не из тех, с кем можно было шутить. Их репутация была хорошо известна Сэму и Нине, как они узнали во время своего заключения в штаб-квартире Black Sun в Брюгге менее чем за две недели до этого. В их памяти все еще было свежо то, как Рената собиралась отправить Сэма или Нину на роковое задание проникнуть в Бригаду отступников и украсть желанный Лонгинус, оружие, о котором было раскрыто не так уж много. До сих пор они так и не выяснили, была ли так называемая миссия Лонгинуса законным заданием или просто уловкой, направленной на удовлетворение злобного аппетита Ренаты отправлять своих жертв на игры в кошки-мышки, чтобы сделать их гибель более занимательной и изощренной для ее развлечения.
  
   Александр отправился один в разведывательный поход, чтобы посмотреть, какую охрану Бригада Отступников обеспечивала на своей территории. С его техническими знаниями и подготовкой к выживанию он едва ли мог сравниться с такими, как ренегаты, но он и двое его товарищей не могли вечно отсиживаться на ферме Кати. В конце концов, им пришлось связаться с группой повстанцев, иначе они никогда не смогли бы вернуться к своей нормальной жизни.
  
   Он заверил Нину и Сэма, что будет лучше, если он отправится один. Если бы каким-то образом орден все еще выслеживал их троих, они, конечно, не искали бы руку одинокого фермера в потрепанном автомобиле LDV (малой грузоподъемности) на равнинах Монголии или вдоль русской реки. Кроме того, он знал свою родину как свои пять пальцев, что способствовало более быстрому путешествию и лучшему владению языком. Если одного из его коллег будут допрашивать официальные лица, их незнание языка может серьезно помешать плану, если они не будут схвачены или застрелены.
  
   Он ехал по пустынной маленькой гравийной дорожке, которая извивалась к горному хребту, отмечавшему границу и безмолвно возвещавшему о красоте Монголии. Маленькое транспортное средство представляло собой потрепанную старую светло-голубую штуковину, которая скрипела при каждом движении колес, заставляя четки на зеркале заднего вида раскачиваться, как священный маятник. Только потому, что это была поездка дорогой Кати, Александр терпел раздражающий стук бисера о приборную панель в тишине кабины, иначе он бы сорвал реликвию с зеркала и выбросил в окно. Кроме того, местность была достаточно богом забыта. В четках не было бы никакого спасения для этого.
  
   Его волосы развевались на холодном ветру, который врывался в открытое окно, а кожа на предплечье начала гореть от холода. Он выругался на ободранную ручку, которая не могла поднять стекло, чтобы дать ему хоть какое-то утешение от холодного дыхания плоской пустоши, которую он пересекал. Внутри него тихий голос упрекал его за неблагодарность за то, что он все еще был жив после душераздирающих событий в Бельгии, где была убита его любимая Аксель, и он едва избежал той же участи.
  
   Впереди он мог видеть пограничный пост, где, к счастью, работал муж Кати. Александр бросил быстрый взгляд на четки, которые были нацарапаны на приборной панели трясущегося автомобиля, и он знал, что они тоже напоминали ему об этом счастливом благословении.
  
   "Da! Da! Я знаю. Я знаю, черт возьми, - прохрипел он, глядя на раскачивающуюся штуковину.
  
   Пограничный пост был ничем иным, как еще одним ветхим маленьким зданием, окруженным экстравагантной длины старой колючей проволокой и патрулирующими мужчинами с длинными стволами, которые просто ждали каких-то действий. Они лениво прогуливались туда-сюда, одни зажигали сигареты для своих друзей, другие расспрашивали странного туриста, который пытался пройти.
  
   Александр увидел среди них Сергея Стренкова, который фотографировался с крикливой австралийкой, которая настаивала на том, чтобы научиться говорить "пошел ты" по-русски. Сергей был глубоко религиозным человеком, как и его дикая кошка Катя, но он потакал леди и вместо этого научил ее говорить "радуйся, Мария", убедив ее, что это именно та фраза, о которой она просила. Александру пришлось рассмеяться и покачать головой, когда он слушал разговор, пока он ждал, чтобы поговорить с охранником.
  
   "О, подожди, Дима! Я возьму этот!" Сергей накричал на своего коллегу.
  
   "Александр, тебе следовало прийти ночью", - пробормотал он себе под нос, делая вид, что спрашивает документы своего друга. Александр передал ему свои документы и ответил: "Я бы так и сделал, но ты заканчиваешь до этого, и я не доверяю никому, кроме тебя, знать, что я собираюсь делать по ту сторону этого забора, понимаешь?"
  
   Сергей кивнул. У него были густые усы и густые черные брови, которые придавали ему еще более устрашающий вид в униформе. И Сибиряк, и Сергей, и Катя были друзьями детства сумасшедшего Александра и провели много ночей в заключении из-за его безрассудных идей. Даже тогда тощий, крепкий мальчик был угрозой для любого, кто стремился вести организованную и безопасную жизнь, и двое подростков быстро поняли, что Александр вскоре доставит им серьезные неприятности, если они продолжат соглашаться присоединиться к нему в его незаконных веселых приключениях.
  
   Но трое оставались друзьями даже после того, как Александр ушел служить на войну в Персидском заливе в качестве штурмана в одном из британских подразделений. Годы, проведенные им в качестве разведчика и эксперта по выживанию, помогли ему быстро продвигаться по служебной лестнице, пока он не стал независимым подрядчиком, который быстро завоевал уважение всех тех организаций, которые его наняли. Тем временем Катя и Сергей уверенно продвигались в своей академической жизни, но нехватка финансирования и политические волнения в Москве и Минске, соответственно, вынудили их обоих вернуться в Сибирь, где они воссоединились еще раз, почти через десять лет после отъезда ради более важных дел, которые так и не состоялись.
  
   Катя унаследовала ферму своих бабушки и дедушки, когда ее родители погибли при взрыве на заводе по производству боеприпасов, где они работали, когда она училась на втором курсе факультета информационных технологий Московского университета, и ей пришлось вернуться, чтобы предъявить права на ферму, прежде чем ее продали государству. Сергей присоединился к ней, и они вдвоем поселились там. Два года спустя, когда Александр нестабильный был приглашен на их свадьбу, все трое заново познакомились друг с другом, рассказывая о своих приключениях за несколькими бутылками самогона, пока не вспомнили те дикие дни так, как будто они жили в них.
  
   Катя и Сергей нашли сельскую жизнь приятной и в конце концов стали гражданами, посещающими церковь, в то время как их дикий друг выбрал жизнь, полную опасностей и постоянной смены обстановки. Теперь он призвал их на помощь, чтобы они приютили его и двух шотландских друзей, пока он не сможет разобраться во всем, опустив, конечно, степень опасности, в которой он, Сэм и Нина действительно находились. Добрые сердцем и всегда рады хорошей компании, Стренковы пригласили троих друзей погостить у них некоторое время.
  
   Теперь пришло время сделать то, зачем он пришел, и Александр пообещал своим друзьям детства, что он и его спутники скоро окажутся вне опасности.
  
   "Пройдите через левые врата; вон те, разваливаются на части. Висячий замок поддельный, Алекс. Просто потяни за цепочку, и ты увидишь. Затем поезжайте в дом у реки, там- " он указал ни на что конкретное, " примерно в пяти километрах. Есть перевозчик, Коста. Дай ему немного ликера или что там у тебя есть в этой фляжке. Его греховно легко подкупить, " засмеялся Сергей, " и он доставит тебя туда, куда тебе нужно".
  
   Сергей засунул руку глубоко в карман.
  
   "О, я это видел", - пошутил Александр, смутив своего друга здоровым румянцем и глупым смешком.
  
   "Нет, ты идиот. Вот, " Сергей протянул Александру сломанные четки.
  
   "О, Иисус, только не еще один из них", - простонал Александр. Он увидел тяжелый взгляд, которым Сергей наградил его за богохульство, и поднял руку извиняющимся тоном.
  
   "Этот отличается от того, что на зеркале. Послушай, отдай это одному из охранников в лагере, и он отведет тебя к одному из капитанов, хорошо?" Сергей объяснил.
  
   "Почему сломанные четки?" Спросил Александр, выглядя совершенно озадаченным.
  
   "Это символ отступника. Бригада отступников использует это, чтобы идентифицировать друг друга", - беспечно ответил его друг.
  
   "Подожди, как ты-?"
  
   "Не бери в голову, мой друг. Я тоже был военным, ты знаешь? Я не идиот, " прошептал Сергей.
  
   "Я никогда не подразумевал этого, но как, черт возьми, вы узнали, кого мы хотели видеть?" - Спросил Александр. Он задавался вопросом, был ли Сергей просто еще одной ногой паука Черного Солнца и можно ли ему вообще доверять. Затем он подумал о Сэме и Нине, ничего не подозревающих, в усадьбе.
  
   "Послушай, ты появляешься в моем доме с двумя незнакомцами, у которых при себе практически ничего нет: ни денег, ни одежды, ни поддельных документов ... И ты думаешь, я не могу видеть беженца, когда вижу его? К тому же, они с тобой. И ты не водишь компанию с безопасными людьми. Теперь продолжайте. И постарайся вернуться на ферму до полуночи, " сказал Сергей. Он постучал по крыше мусорной кучи на колесах и свистнул стражнику у ворот.
  
   Александр кивнул в знак благодарности, положив четки на колени, когда автомобиль въезжал в ворота.
  
  
   Глава 3
  
  
   В очках Пердью отражалась электронная схема перед ним, которая освещала темноту, в которой он сидел. Было тихо, глухая ночь в его части мира. Он скучал по Райхтишусису, он скучал по Эдинбургу и беззаботным дням, которые он проводил в своем особняке, поражая гостей и клиентов своими изобретениями и непревзойденной гениальностью. Внимание было таким невинным, таким безвозмездным с его уже известным и неприлично впечатляющим состоянием, но он пропустил это. Тогда, до того, как он вляпался по уши в дерьмо с разоблачениями на Deep Sea One и неудачным выбором деловых партнеров в пустыне Парашант, жизнь была сплошным интересным приключением и романтическим надувательством.
  
   Теперь его богатство едва поддерживало его жизнь, и на его плечи легла забота о безопасности других. Как он ни старался, он обнаружил, что удержать все вместе стало практически невозможно. Нина, его возлюбленная, недавно потерянная бывшая возлюбленная, которую он намеревался полностью вернуть, была где-то в Азии с мужчиной, которого, как ей кажется, она любит. Сэм, его соперник за любовь Нины и (давайте не будем отрицать этого) недавний победитель подобных состязаний, всегда был рядом, чтобы помочь Пердью в его начинаниях - даже когда это было неоправданно.
  
   Его собственная безопасность была под угрозой, независимо от его личной безопасности, особенно теперь, когда он временно остановил руководство "Черным солнцем". Совет, наблюдающий за руководством ордена, вероятно, наблюдал за ним и по какой-то причине в данный момент сохранял свои ряды, и это заставляло Пердью исключительно нервничать - а он ни в коем случае не был нервным человеком. Все, что он мог сделать, это не высовываться, пока не разработает план присоединиться к Нине и отвезти ее в безопасное место, пока он не выяснит, что делать, если совет начнет действовать.
  
   Его голова раскалывалась от сильного кровотечения из носа, которое он перенес несколько минут назад, но теперь он не мог остановиться. Слишком многое было поставлено на карту.
  
   Снова и снова Дейв Пердью переделывал устройство на своем голографическом экране, но было что-то не так, чего он просто не мог видеть. Его концентрация была не такой острой, как всегда, хотя он совсем недавно очнулся от девятичасового непрерывного сна. Головная боль уже ощущалась, когда он проснулся, но это было неудивительно, поскольку он в одиночку выпил почти целую бутылку красного Johnnie Walker, сидя перед камином.
  
   "Ради всего святого!" Пердью закричал без голоса, чтобы не разбудить никого из своих соседей, и ударил кулаками по столу. Было совершенно не в его характере терять хладнокровие, особенно из-за такой незначительной задачи, как простая электронная схема, подобные которой он уже освоил в четырнадцать лет. Его мрачное поведение и нетерпение были следствием последних нескольких дней, и он знал, что должен признать, что оставить Нину с Сэмом, в конце концов, его задело.
  
   Обычно его деньги и обаяние могли с легкостью завладеть любой добычей, и в довершение всего у него была Нина более двух лет, и все же он воспринял это как должное и исчез с радаров, не позаботившись сообщить ей, что он жив. К такому поведению он привык, и большинство людей воспринимали это как часть его эксцентричности, но теперь он знал, что это был первый серьезный удар по их отношениям. Появление на свет только расстроило ее еще больше, главным образом потому, что тогда она знала, что он намеренно держал ее в неведении, а затем, смертельный удар, втянул ее в самую угрожающую конфронтацию с могущественным "Черным Солнцем" на сегодняшний день.
  
   Пердью снял очки и положил их на маленький барный стул рядом с собой. На мгновение закрыв глаза, он слегка ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцами и попытался прогнать спутанные мысли и вернуть свой мозг в технический режим. Ночь была мягкой, но ветер заставлял сухие деревья наклоняться к окну и царапаться, как кошка, пытающаяся забраться внутрь. Что-то скрывалось ночью за пределами маленького бунгало, где Пердью проживал неопределенно долго, пока не спланировал свой следующий шаг.
  
   Было трудно различить между неустанным постукиванием ветвей деревьев, вызванных штормом, и возней с отмычкой или щелчком свечи зажигания по оконному стеклу. Пердью остановился, чтобы послушать. Обычно он вообще не был человеком интуиции, но теперь, повинуясь своему собственному зарождающемуся инстинкту, столкнулся с серьезной язвительностью.
  
   Он знал, что лучше не заглядывать, поэтому воспользовался одним из своих устройств, еще не опробованных, прежде чем сбежать под покровом ночи из своего особняка в Эдинбурге. Это была своего рода подзорная труба, переделанная для более разнообразных задач, чем просто расчистка расстояния для тщательного изучения действий тех, кто ничего не знает. Он содержал инфракрасную функцию в комплекте с красным лазерным лучом, который напоминал луч винтовки оперативной группы, однако этот лазер мог разрезать большинство поверхностей в радиусе ста ярдов. Щелчком переключателя под большим пальцем Пердью мог настроить подзорную трубу так, чтобы она фиксировала тепловые сигнатуры, поэтому, хотя он не мог видеть сквозь стены, он был в состоянии определить любую температуру человеческого тела при движении за пределами своих деревянных стен.
  
   Он быстро преодолел девять ступенек широкой самодельной лестницы, ведущей на второй этаж хижины, и на цыпочках подошел к самому краю пола, где он мог заглянуть в узкую щель, где она соединялась с соломенной крышей. Приложив правый глаз к объективу, он исследовал местность непосредственно за пределами здания, медленно перемещаясь из угла в угол.
  
   Единственным источником тепла, который он смог обнаружить, был двигатель его джипа. Кроме этого, не было никаких признаков какой-либо непосредственной угрозы. Озадаченный, он посидел там мгновение, размышляя о своем новообретенном шестом чувстве. Он никогда не ошибался в этих вещах. Особенно после его последних столкновений со смертельными врагами, он научился распознавать надвигающуюся угрозу.
  
   Когда Пердью спустился обратно на первый этаж каюты, он закрыл люк, который вел в комнату над ним, и перепрыгнул через последние три ступеньки. Он тяжело приземлился на ноги. Когда он поднял глаза, в его кресле сидела фигура. Он мгновенно понял, кто это, и его сердце остановилось. Откуда она взялась?
  
   Ее большие голубые глаза казались неземными в ярком свете красочной голограммы, но она смотрела сквозь диаграмму прямо на него. Остальная ее часть растворилась в тени.
  
   "Я никогда не думал, что увижу тебя снова", - сказал он, не сумев скрыть своего искреннего удивления.
  
   "Конечно, ты этого не делал, Дэвид. Держу пари, что ты скорее желал того же, вместо того, чтобы рассчитывать на его реальную тяжесть, " сказала она. Этот знакомый голос показался таким странным для ушей Пердью после всего этого времени.
  
   Он придвинулся к ней ближе, но тени преобладали и скрывали ее от него. Ее взгляд скользнул вниз и прошелся по линиям его рисунка.
  
   "Ваш циклический четырехугольник здесь неправильный, вы знали?" - сказала она как ни в чем не бывало. Ее глаза были прикованы к ошибке Пердью, и она заставила себя замолчать, несмотря на шквал его вопросов на другие темы, такие как ее присутствие там, пока он не пришел, чтобы исправить ошибку, которую она заметила.
  
   Это было просто типично для Агаты Пердью.
  
   Личность Агаты, гения с навязчивыми особенностями характера, из-за которых ее брат-близнец выглядел совершенно обыденно, была приобретенным вкусом. Если бы кто-то не знал, что у нее был ошеломляющий коэффициент интеллекта, ее вполне могли бы принять за сумасшедшую в некотором роде. В отличие от учтивого применения ее братом своего ума, Агата была на грани сертификации, когда сосредотачивалась на проблеме, которая требовала решения.
  
   И в этом близнецы сильно отличались друг от друга. Пердью успешно использовал свои способности к науке и технике, чтобы приобрести состояние и репутацию древних королей среди своих академических коллег. Но Агата была не меньше, чем нищей по сравнению со своим братом. Из-за ее непривлекательной интроверсии, доходившей до того, что она превращалась в урода с пристальным взглядом, мужчины просто находили ее странной и пугающей. Ее самооценка в значительной степени основывалась на исправлении ошибок, которые она без особых усилий находила в работе других, и именно это в основном наносило серьезный удар по ее потенциалу каждый раз, когда она пыталась работать в конкурентных областях физики или естественных наук.
  
   В конце концов Агата стала библиотекарем, но не просто библиотекарем, забытым среди башен литературы и сумеречного света архивных камер. Она действительно проявила некоторые амбиции, стремясь стать чем-то большим, чем диктовала ее антисоциальная психология. У Агаты была побочная карьера консультанта для различных богатых клиентов, в основном тех, кто вкладывал деньги в тайные книги и неизбежные оккультные занятия, которые сопровождались ужасными атрибутами античной литературы.
  
   Для таких людей, как они, последнее было новинкой, не более чем призом в эзотерическом конкурсе писающих. Никто из ее клиентов никогда не проявлял подлинной признательности к Старому Миру или писцам, которые записывали события, которые новые глаза никогда не увидят. Это выводило ее из себя, но она не могла отказаться от случайного шестизначного вознаграждения. Это было бы просто идиотизмом, независимо от того, как она стремилась оставаться верной историческому значению книг и мест, к которым она так свободно привела их.
  
   Дейв Пердью посмотрел на проблему, на которую указала его раздражающая сестра.
  
   Как, черт возьми, я это пропустил? И какого черта она должна была быть здесь, чтобы показать мне? он думал, устанавливая парадигму, тайно проверяя ее реакцию при каждом перенаправлении, которое он осуществлял на голограмме. Выражение ее лица было пустым, а глаза едва двигались, когда он завершил обход. Это был хороший знак. Если бы она вздохнула, пожала плечами или даже моргнула, он бы знал, что она опровергает то, что он делал - другими словами, это означало бы, что она будет ханжески покровительствовать ему по-своему.
  
   "Счастлив?" он осмелился спросить, просто ожидая, что она найдет другую ошибку, но она просто кивнула. Наконец-то ее глаза открылись, как у нормального человека, и Пердью почувствовал, что напряжение спало.
  
   "Итак, чему я обязан этим вторжением?" спросил он, когда пошел доставать еще одну бутылку ликера из своей дорожной сумки.
  
   "Ах, вежливый, как всегда", - вздохнула она. "Уверяю тебя, Дэвид, мое вторжение очень обосновано".
  
   Он налил себе стакан виски и протянул бутылку ей.
  
   "Да, спасибо. Я возьму немного, " ответила она и наклонилась вперед, сведя ладони вместе и просунув их между бедер. "Мне нужна твоя помощь кое с чем".
  
   Ее слова звенели в его ушах, как осколки стекла. При потрескивании огня Пердью повернулся лицом к своей сестре, пепельно-серый от недоверия.
  
   "О, да ладно тебе, с мелодрамой", - нетерпеливо сказала она. "Неужели это настолько непостижимо, что мне может понадобиться ваша помощь?"
  
   "Нет, вовсе нет", - ответил Пердью, наливая ей стакан жидкости trouble. "Непостижимо, что ты соизволил спросить".
  
  
   Глава 4
  
  
   Сэм скрыл свои мемуары от Нины. Он не хотел, чтобы она знала о нем такие глубоко личные вещи, хотя и не знал почему. Было ясно, что она знала почти все об ужасной смерти его невесты от рук международной оружейной организации, возглавляемой лучшей подругой бывшего мужа Нины. Много раз прежде Нина сокрушалась о своей связи с бессердечным человеком, который остановил мечты Сэма на кровавом пути, когда он жестоко убил любовь всей своей жизни. Тем не менее, его заметки содержали определенную подсознательную обиду, он не хотел, чтобы Нина видела, читала ли она их, и поэтому он решил скрыть их от нее.
  
   Но теперь, когда они ждали возвращения Александра с сообщением о том, как вступить в ряды отступников, Сэм понял, что этот период скуки в российской сельской местности к северу от границы был бы подходящим временем для продолжения его мемуаров.
  
   Александр пошел смело, возможно, по глупости, чтобы поговорить с ними. Он предложил бы свою помощь вместе с Сэмом Кливом и доктором Ниной Гулд, чтобы противостоять Ордену Черного Солнца и в конечном итоге найти способ сокрушить организацию раз и навсегда. Если повстанцы еще не получили известия о задержке официального изгнания лидера "Черного солнца", Александр планировал использовать эту кратковременную слабость в операциях ордена, чтобы нанести эффективный удар.
  
   Нина помогала Кате на кухне, училась готовить пельмени.
  
   Время от времени, пока Сэм записывал свои мысли и болезненные воспоминания в свой потрепанный блокнот, он слышал, как две женщины разражались визгливым смехом. За этим последовало бы признание некоторой неумелости со стороны Нины, в то время как Катя отрицала бы свои постыдные ошибки.
  
   "Ты очень хорош..." Катя заорала, падая в свое кресло с сердечным смешком: "Для шотландца! Но мы еще сделаем из тебя русского!"
  
   "Я сомневаюсь в этом, Катя. Я бы предложил научить тебя готовить хайлендский хаггис, но, честно говоря, у меня это тоже плохо получается!" Нина разразилась громким смехом.
  
   Все это звучит немного чересчур празднично, подумал Сэм, закрыл обложку блокнота и надежно спрятал его в сумку вместе с ручкой. Он поднялся со своей деревянной односпальной кровати в комнате для гостей, которую он делил с Александром, и прошел по широкому коридору и спустился по короткой лестнице в сторону кухни, где женщины издавали адский шум.
  
   "Смотрите! Сэм! Я создал... ох... Я сделал целую партию ... из многих? Много чего...?" она нахмурилась и жестом попросила Катю помочь ей.
  
   "Пельмени!" Радостно воскликнула Катя, указывая руками на месиво из теста и рассыпанного мяса на деревянном кухонном столе.
  
   "Так много!" Нина хихикнула.
  
   "Вы, девушки, случайно, не пьяны?" спросил он, забавляясь двумя прекрасными женщинами, с которыми ему посчастливилось застрять у черта на куличках. Будь он более бесцеремонным человеком с порочными взглядами, в нем вполне могла бы содержаться грязная мысль, но, будучи Сэмом, он просто плюхнулся на стул и наблюдал, как Нина пытается правильно нарезать тесто.
  
   "Мы не опьянены, мистер Клив. Мы просто навеселе", - объяснила Катя, подходя к Сэму с простой стеклянной банкой из-под джема, наполовину заполненной зловещей прозрачной жидкостью.
  
   "Ах!" - воскликнул он, запустив руки в свои густые темные волосы, "я видел это раньше, и это то, что мы, кливы, назвали бы кратчайшим путем в Слошервиль. Немного рановато для меня, спасибо."
  
   "Рано?" Спросила Катя, искренне сбитая с толку. "Сэм, до полуночи остался час!"
  
   "Да! Мы начали пить уже в 7 часов вечера, " вмешалась Нина, ее руки были забрызганы свининой, луком, чесноком и петрушкой, которые она измельчала, чтобы наполнить кармашки для теста.
  
   "Не будь глупцом!" Сэм изумился, когда бросился к маленькому окну и увидел, что небо было слишком светлым для того, что показывали его часы. "Я думал, это было намного раньше, и я просто вел себя как ленивый ублюдок, желая завалиться в кровать".
  
   Он посмотрел на двух женщин, таких же разных, как день и ночь, но таких же красивых, как и другая.
  
   Катя выглядела именно так, как Сэм впервые представил при звуке ее имени, как раз перед тем, как они впервые прибыли на ферму. С большими голубыми глазами, запавшими в костистые глазные впадины, и широким ртом с полными губами она выглядела стереотипно русской. Ее скулы были настолько выражены, что отбрасывали тени на ее лицо под резким светом, падавшим сверху, а прямые светлые волосы ниспадали на плечи и лоб.
  
   Стройная и высокая, она возвышалась над миниатюрной фигурой темноглазой шотландской девушки рядом с ней. Нине наконец-то вернули ее собственный цвет волос, насыщенный темно-каштановый, в котором он так любил тонуть лицом, когда она садилась на него верхом в Бельгии. Сэм с облегчением увидел, что ее бледная изможденность прошла, и она снова могла похвастаться своими изящными изгибами и румяной кожей. Время, проведенное вдали от когтей Черного Солнца, совсем немного исцелило ее.
  
   Возможно, это был деревенский воздух далеко-далеко от Брюгге, который успокоил их обоих, но они чувствовали себя более оживленными и отдохнувшими в своей сырой русской обстановке. Здесь все было намного проще, а люди были вежливыми, но жесткими. Эта земля была не для благоразумия или чувствительности, и Сэму это нравилось.
  
   Глядя на плоские равнины, становящиеся фиолетовыми в угасающем свете, и слушая веселье в доме вместе с ним, Сэм не мог не задаться вопросом, как поживает Александр.
  
   Все, на что Сэм и Нина могли надеяться, это на то, что повстанцы на горе будут доверять Александру и не примут его за шпиона.
  
  
   * * *
  
  
   "Ты шпион!" - кричал тощий итальянский повстанец, терпеливо ходя кругами вокруг распростертого тела Александра. У русского это вызвало ужасную головную боль, которая только усугублялась его перевернутым положением над ванной с водой.
  
   "Послушай меня!" Александр взмолился в сотый раз. Его череп разрывался от прилива крови, которая прилила к задней части глазных яблок, а лодыжки постепенно угрожали вывихнуться под тяжестью его тела, которое висело на грубой веревке и цепях, прикрепленных к каменному потолку камеры. "Если бы я был шпионом, какого черта я бы зашел прямо сюда? Зачем мне приходить сюда с информацией, которая помогла бы твоему делу, ты, тупой гребаный макаронник?"
  
   Итальянец не оценил расовых оскорблений Александра и без возражений просто погрузил голову русского обратно в ванну с ледяной водой, так что выше осталась только его челюсть. Его коллеги хихикали над реакцией русского, пока они сидели и пили возле запертых на висячий замок ворот.
  
   "Тебе лучше знать, что сказать, когда ты вернешься, стронзо! Твоя жизнь зависит от этого макаронника, и этот допрос уже отнимает у меня время на выпивку. Я, блядь, оставлю тебя тонуть, я это сделаю!" - кричал он, опускаясь на колени рядом с ванной, чтобы погруженный русский услышал его.
  
   "Карло, в чем проблема?" Берн позвал из коридора, из которого он приближался. "Ты кажешься неестественно взвинченным", - прямо сказал капитан. Его голос становился громче по мере того, как он приближался к арочному входу. Двое других мужчин вытянулись по стойке смирно при виде лидера, но он пренебрежительно махнул им, чтобы они расслабились.
  
   "Капитан, этот идиот говорит, что у него есть информация, которая может помочь нам, но у него есть только российские документы, которые кажутся нам поддельными", - сообщил итальянец, когда Берн отпер прочные черные ворота, чтобы войти в зону допросов, точнее - в камеру пыток.
  
   "Где его бумаги?" спросил капитан, и Карло указал на стул, к которому он впервые привязал русского. Берн взглянул на хорошо подделанный пограничный пропуск и удостоверение личности. Не отрывая глаз от русской надписи, он спокойно сказал: "Карло".
  
   "Si, capitano?"
  
   "Русский тонет, Карло. Дай ему подняться".
  
   "О, мой бог!" Карло подскочил и поднял задыхающегося Александра. Промокший русский отчаянно хватал ртом воздух, сильно кашляя, прежде чем его вырвало излишками воды в организме.
  
   "Александр Ариченков. Это твое настоящее имя?" Берн спросил своего гостя, но затем понял, что имя человека не имело значения для их подталкивания. "Я полагаю, это не имеет значения. Ты будешь мертв еще до полуночи".
  
   Александр знал, что он должен изложить свое дело вышестоящему, прежде чем его оставят на произвол своего страдающего дефицитом внимания мучителя. Вода все еще скапливалась в задней части его ноздрей и жгла носовые проходы, делая почти невозможным говорить, но от этого зависела его жизнь.
  
   "Капитан, я не шпион. Я хочу присоединиться к вашей компании, вот и все, " бессвязно произнес жилистый русский.
  
   Берн развернулся на каблуках. "И почему ты хочешь это сделать?" Он подал знак Карло, чтобы тот познакомил испытуемого со дном ванны.
  
   "Рената низложена!" Александр закричал. "Я был частью заговора с целью свержения руководства Ордена Черного Солнца, и мы преуспели... вроде того."
  
   Берн поднял руку, чтобы остановить итальянца от выполнения его последнего приказа.
  
   "Вам не обязательно пытать меня, капитан. Я здесь, чтобы свободно предоставить вам информацию!" - объяснил русский. Карло с ненавистью уставился на него, его рука дергалась на блоке, который контролировал судьбу Александра.
  
   "В обмен на эту информацию ты хочешь...?" - Спросил Берн. "Ты хочешь присоединиться к нам?"
  
   "Da! Da! Двое друзей и я, которые также убегают от Черного Солнца. Мы знаем, как найти членов высшего порядка, и именно поэтому они пытаются убить нас, капитан, - он заикался, испытывая дискомфорт от подбора правильных слов, в то время как вода в его горле все еще мешала дышать.
  
   "И где эти двое твоих друзей? Они прячутся, мистер Ариченков?" Саркастически спросил Берн.
  
   "Я пришел один, капитан, чтобы узнать, правдивы ли слухи о вашей организации; действуете ли вы все еще", - быстро пробормотал Александр. Берн опустился на колени рядом с ним и смерил его взглядом. Русский был среднего возраста, невысокий и тощий. Шрам на левой стороне его лица придавал ему вид бойца. Суровый капитан провел указательным пальцем по шраму, теперь фиолетовому на бледно-влажной холодной коже русского.
  
   "Я надеюсь, это не было результатом автомобильной аварии или чего-то в этом роде?" он спросил Александра. Бледно-голубые глаза промокшего человека были налиты кровью от давления и того, что он чуть не утонул, когда он посмотрел на капитана и покачал головой.
  
   "У меня много шрамов, капитан. И ни один из них не произошел в результате крушения, уверяю вас в этом. В основном пули, шрапнель и женщины с горячим характером, " ответил Александр дрожащими синими губами.
  
   "Женщины. Ах да, мне это нравится. Ты говоришь как человек моего типа, друг," Берн улыбнулся и бросил молчаливый, но тяжелый взгляд на Карло, который немного выбил Александра из колеи. "Хорошо, мистер Ариченков, я дам вам презумпцию невиновности. Я имею в виду, мы же не гребаные животные! " он зарычал на развлечение присутствующих мужчин, и они свирепо зарычали в знак согласия.
  
   И Мать-Россия приветствует тебя, Александр, его внутренний голос эхом отозвался в его голове. Надеюсь, я не проснусь мертвым.
  
   Когда облегчение от того, что он не умер, захлестнуло Александра под шум воя и приветствий звериной своры, его тело обмякло, и он впал в забытье.
  
  
   Глава 5
  
  
   Незадолго до двух часов ночи Катя выложила на стол свою последнюю карту.
  
   "Я сворачиваюсь".
  
   Нина усмехнулась в шутку, сжимая свою руку, чтобы Сэм не смог прочитать выражение ее непроницаемого лица.
  
   "Давай. Доставай, Сэм!" - засмеялась Нина, когда Катя поцеловала ее в щеку. Затем русская красавица поцеловала Сэма в макушку и невнятно пробормотала: "Я иду спать. Сергей скоро вернется со своей смены."
  
   "Спокойной ночи, Катя", - Сэм улыбнулся, положив руку на стол. "Две пары".
  
   "Ha!" Воскликнула Нина. "Полный зал. Плати, партнер."
  
   "Черт", - пробормотал Сэм и снял левый носок. Покер на раздевание звучал лучше, пока он не узнал, что дамы играют в нем лучше, чем он думал вначале, когда согласился играть. В своих коротких штанах и одном носке он дрожал за столом.
  
   "Ты знаешь, что это обман, и мы позволили это только потому, что ты пьян. Было бы ужасно с нашей стороны воспользоваться тобой, да?" она читала ему лекцию, едва сдерживаясь. Сэму хотелось рассмеяться, но он не хотел портить момент и напускать на себя лучшую жалкую сутулость.
  
   "Спасибо, что были так любезны. В наши дни на этой планете осталось так мало порядочных женщин, " сказал он с явным весельем.
  
   "Это верно", - согласилась Нина, выливая вторую банку самогона в свой стакан. Но всего несколько капель, они просто бесцеремонно выплеснулись на дно стакана, доказывая, к ее ужасу, что веселье и игры на ночь подошли к тупому завершению. "И я позволяю тебе изменять только потому, что люблю тебя".
  
   Боже, я хотел бы, чтобы она была трезвой, когда говорила это, пожелал Сэм, когда Нина взяла его лицо в ладони. Мягкий аромат ее духов смешался с ядовитым натиском дистиллированных спиртных напитков, когда она запечатлела нежный поцелуй на его губах.
  
   "Иди поспи со мной", - сказала она и вывела шатающегося шотландца в форме буквы "Y" из кухни, пока он старательно собирал свою одежду на выходе. Сэм ничего не сказал. Он думал, что проводит Нину в ее комнату, чтобы убедиться, что она не сильно упадет с лестницы, но когда они вошли в ее крошечную комнату за углом от других, она закрыла за ними дверь.
  
   "Что ты делаешь?" спросила она, когда увидела, что Сэм пытается натянуть джинсы, рубашка перекинута через плечо.
  
   "Я чертовски замерзаю, Нина. Просто дай мне секунду", - ответил он, отчаянно борясь с застежкой-молнией.
  
   Тонкие пальцы Нины сомкнулись на его дрожащих руках. Она просунула руку в его джинсы, снова раздвигая медные зубцы молнии. Сэм замер, очарованный ее прикосновением. Он невольно закрыл глаза и почувствовал, как ее теплые, мягкие губы прижались к его губам.
  
   Она толкнула его обратно на свою кровать и погасила свет.
  
   "Нина, ты пьяна, девочка. Не делай того, о чем пожалеешь утром ", - предупредил он просто в качестве оговорки. На самом деле он хотел ее так сильно, что мог лопнуть.
  
   "Единственное, о чем я буду сожалеть, так это о том, что мне придется сделать это тихо", - сказала она, и в темноте ее голос прозвучал на удивление трезво.
  
   Он мог слышать, как ее ботинки отбрасываются в сторону, а затем стул сдвигается влево от кровати. Сэм чувствовал, как она набрасывается на него, неуклюже раздавливая его половые органы своим весом.
  
   "Осторожно!" - простонал он. "Они мне нужны!"
  
   "Я тоже", - сказала она, страстно целуя его, прежде чем он смог ответить. Сэм пытался не потерять самообладания, когда Нина прижалась к нему своим маленьким телом, дыша ему в шею. Он ахнул, когда ее теплая обнаженная кожа коснулась его, все еще холодная после двухчасовой игры в покер без рубашки.
  
   "Ты знаешь, что я люблю тебя, верно?" - прошептала она. Глаза Сэма закатились в неохотном экстазе, когда он услышал эти слова, но алкоголь, который сопровождал каждый слог, разрушил его блаженство.
  
   "Да, я знаю", - успокоил он ее.
  
   Сэм эгоистично позволил ей свободно распоряжаться своим телом. Он знал, что позже будет чувствовать себя виноватым из-за этого, но сейчас он сказал себе, что давал ей то, чего она хотела; что он был лишь удачливым получателем ее страсти.
  
   Катя не спала. Ее дверь мягко скрипнула, открываясь, когда Нина начала стонать, и Сэм попытался заставить Нину замолчать глубокими поцелуями, надеясь, что они не потревожат хозяйку. Но среди всего этого ему было бы наплевать, даже если бы Катя вошла в комнату, включила свет и предложила присоединиться - до тех пор, пока Нина занимается своим делом. Его руки ласкали ее спину, и он провел пальцем по одному или двум шрамам, причину каждого из которых он мог вспомнить.
  
   Он был там. С тех пор, как они встретились, их жизни неудержимо катились по спирали в темный бесконечный колодец опасностей, и Сэм задавался вопросом, когда они достигнут твердой, безводной основы. Но ему было все равно, главное, чтобы они разбились вместе. Каким-то образом, с Ниной на его стороне, Сэм чувствовал себя в безопасности, даже в когтях смерти. И теперь, когда она была в его объятиях прямо здесь, ее внимание на мгновение было приковано к нему и только к нему; он чувствовал себя непобедимым, неприкасаемым.
  
   Шаги Кати доносились с кухни, где она отпирала дверь для Сергея. После короткой паузы Сэм услышал их приглушенный разговор, который он все равно не смог бы разобрать. Он был благодарен за их беседу на кухне, так что он мог наслаждаться приглушенными криками удовольствия Нины, когда он прижимал ее к стене под окном.
  
   Пять минут спустя кухонная дверь закрылась. Сэм прислушался к направлению звуков. Тяжелые ботинки последовали за изящной поступью Кати в хозяйскую спальню, но дверь больше не скрипнула. Сергей молчал, но Катя что-то сказала, а затем осторожно постучала в дверь Нины, понятия не имея, что Сэм был с ней.
  
   "Нина, я могу войти?" - четко спросила она с другой стороны двери.
  
   Сэм сел, готовый схватить свои джинсы, но в темноте он понятия не имел, куда Нина их бросила. Нина была без сознания. Ее оргазм снял усталость, которую алкоголь вызывал всю ночь, и ее влажное, обмякшее тело блаженно прижималось к нему, неподвижное, как труп. Катя постучала снова: "Нина, мне нужно с тобой поговорить, пожалуйста? Пожалуйста!"
  
   Сэм нахмурился.
  
   Просьба по ту сторону двери звучала слишком настойчиво, почти встревоженно.
  
   А, к черту все!он подумал. Итак, я избил Нину. В любом случае, какое это имело бы значение?думал он, шаря в темноте руками по полу в поисках чего-нибудь похожего на одежду. Он едва успел натянуть джинсы, когда дверная ручка повернулась.
  
   "Эй, что происходит?" Невинно спросил Сэм, когда появился в темной щели открывающейся двери. Под рукой Кати дверь резко остановилась, когда Сэм уперся в нее ногой с обратной стороны.
  
   "О!" она дернулась, пораженная тем, что увидела не то лицо. "Я думал, Нина была здесь".
  
   "Она такая. Потерял сознание. Вся эта доморощенная братия надрала ей задницу, " ответил он с застенчивым смешком, но Катя не выглядела удивленной. На самом деле, она выглядела совершенно напуганной.
  
   "Сэм, просто оденься. Разбуди доктора Гулда и пойдем с нами, " зловеще сказал Сергей.
  
   "Что случилось? Нина чертовски пьяна, и, похоже, она не проснется до судного дня", - сказал Сэм Сергею более серьезно, но он все еще пытался отыграться.
  
   "Господи, у нас нет времени на это дерьмо!" - крикнул мужчина из-за спины пары. "Макаров" появился у головы Кати, и палец нажал на спусковой крючок.
  
   Щелчок!
  
   "Следующий щелчок будет сделан из свинца, товарищ", - предупредил стрелок.
  
   Сергей начал рыдать, что-то безумно бормоча мужчинам, которые стояли позади него, умоляя сохранить жизнь его жене. Катя закрыла лицо руками и в шоке упала на колени. Из того, что Сэм собрал, они не были коллегами Сергея, как он сначала подумал. Хотя он не понимал по-русски, он сделал вывод из их тона, что они очень серьезно относились к тому, чтобы убить их всех, если он не разбудит Нину и не пойдет с ними. Видя, что ссора опасно обостряется, Сэм поднял руки и вышел из комнаты.
  
   "Хорошо, хорошо. Мы пойдем с тобой. Просто скажите мне, что происходит, и я разбужу доктора Гулда ", - успокоил он четырех злобно выглядящих головорезов.
  
   Сергей обнял свою плачущую жену и заслонил ее.
  
   "Меня зовут Бодо. Я должен верить, что вы и доктор Гулд сопровождали человека по имени Александр Ариченков на наш прекрасный участок земли ", - спросил стрелявший Сэма.
  
   "Кто хочет знать?" Сэм огрызнулся.
  
   Бодо взвел курок пистолета и прицелился в съежившуюся пару.
  
   "Да!" Закричал Сэм, протягивая руку к Бодо. "Иисус, ты можешь расслабиться? Я не собираюсь убегать. Направь эту гребаную штуку на меня, если тебе нужно попрактиковаться в стрельбе в полночь!"
  
   Французский головорез опустил свое оружие, в то время как его товарищи держали свое наготове. Сэм тяжело сглотнул и подумал о Нине, которая понятия не имела, что происходит. Он сожалел, что подтвердил ее присутствие там, но если бы эти злоумышленники обнаружили его, они бы наверняка убили Нину и Стренковых и подвесили его снаружи за яйца на растерзание дикой природе.
  
   "Разбудите женщину, мистер Клив", - приказал Бодо.
  
   "Хорошо. Просто... просто успокойся, ладно?" Сэм кивнул в знак капитуляции, медленно возвращаясь в темную комнату.
  
   "Свет включен, дверь открыта", - твердо сказал Бодо. Сэм не собирался подвергать Нину опасности своими остротами, поэтому он просто согласился и включил свет, благодарный за то, что прикрыл Нину, прежде чем открыть дверь для Кати. Он не хотел представлять, что эти звери сделали бы с обнаженной, потерявшей сознание женщиной, если бы она уже была распростерта на кровати.
  
   Ее маленькая фигурка едва приподнимала покрывало, на котором она спала на спине, разинув рот в пьяной сиесте. Сэм ненавидела необходимость портить такой прекрасный отдых, но их жизни зависели от того, проснется ли она.
  
   "Нина", - сказал он довольно громко, когда склонился над ней, пытаясь заслонить ее от злобных тварей, которые ошивались в дверном проеме, пока один из них удерживал домовладельцев. "Нина, проснись".
  
   "Ради всего святого, выключи этот гребаный свет. Моя голова уже убивает меня, Сэм!" она заскулила и повернулась на бок. Он быстро бросил извиняющийся взгляд на мужчин в дверях, которые просто смотрели с удивлением, пытаясь мельком увидеть спящую женщину, которая могла бы пристыдить моряка.
  
   "Нина! Нина, мы должны встать и одеться прямо сейчас! Ты понимаешь?" Сэм убеждал, укачивая ее тяжелой рукой, но она только нахмурилась и оттолкнула его. Из ниоткуда вмешался Бодо и так сильно ударил Нину по лицу, что ее узел мгновенно кровоточил.
  
   "Вставай!" - проревел он. Оглушительный лай его холодного голоса и мучительная боль от его пощечины потрясли Нину, отрезвив ее как стеклышко. Она села, сбитая с толку и разъяренная. Замахнувшись рукой на француза, она закричала: "Кем, черт возьми, ты себя возомнил?"
  
   "Нина! Нет!" Сэм закричала, испугавшись, что она только что заработала себе пулю.
  
   Бодо поймал ее за руку и ударил тыльной стороной ладони. Сэм метнулся вперед, прижимая высокого француза к шкафу вдоль стены. Он обрушил три правых хука на скулу Бодо, чувствуя, как костяшки его собственных пальцев смещаются назад с каждым ударом.
  
   "Никогда не смей бить женщину у меня на глазах, ты, кусок дерьма!" - закричал он, кипя от злости.
  
   Он схватил Бодо за уши и сильно ударил его затылком об пол, но прежде чем он смог нанести второй удар, Бодо точно так же схватил Сэма.
  
   "Ты скучаешь по Шотландии?" Бодо рассмеялся сквозь окровавленные зубы и притянул голову Сэма к своей, нанеся изнурительный удар головой, который немедленно лишил Сэма сознания. "Это называется поцелуй в Глазго... парень!"
  
   Мужчины покатились со смеху, в то время как Катя протиснулась сквозь них, чтобы прийти на помощь Нине. Из носа Нины текла кровь, а на лице был сильный синяк, но она была так зла и дезориентирована, что Кате пришлось придержать миниатюрную историчку. Выпуская поток ругательств и обещаний неминуемой смерти в Бодо, Нина скрипела зубами, пока Катя накрывала ее халатом и крепко обнимала, чтобы успокоить, на благо им всем.
  
   "Оставь это, Нина. Отпусти это, " сказала Катя на ухо Нине, прижимая ее так близко, что мужчины не могли слышать их слов.
  
   "Я, блядь, убью его. Клянусь Богом, он умрет в тот момент, когда я получу свой шанс ", - усмехнулась Нина в шею Кати, когда русская женщина прижала ее к себе.
  
   "Ты получишь свой шанс, но сначала ты должен пережить это, хорошо? Я знаю, что ты собираешься убить его, милая. Просто оставайся в живых, потому что..." Катя успокаивала ее. Ее мокрые от слез глаза взглянули на Бодо сквозь пряди волос Нины. "Мертвые женщины не могут убивать".
  
  
   Глава 6
  
  
   У Агаты был небольшой жесткий диск, которым она пользовалась на всякий случай, который мог понадобиться ей в путешествиях. Она подключила его к модему Пердью, и с непревзойденной легкостью ей потребовалось всего шесть часов, чтобы создать платформу для программных манипуляций, с помощью которой она взломала ранее недоступную финансовую базу данных Black Sun. Ее брат молча сидел рядом с ней морозным ранним утром, крепко сжимая в руках чашку горячего кофе. Было мало людей, которые все еще могли удивлять Пердью технической смекалкой, но он должен был признать, что его сестра все еще была вполне способна вызвать у него благоговейный трепет.
  
   Не то чтобы она знала больше, чем он, но каким-то образом она с большей готовностью использовала знания, которыми они оба обладали, в то время как он постоянно пренебрегал некоторыми из своих заученных формул, заставляя его часто рыться в памяти своего мозга, как потерянную душу. Это был один из тех моментов, который заставил его усомниться во вчерашней схеме, и именно поэтому Агата смогла так легко найти недостающие схемы.
  
   Теперь она печатала со скоростью света. Пердью едва успевал читать коды, которые она вводила в систему.
  
   "Что, скажи на милость, ты делаешь?" он спросил.
  
   "Расскажи мне еще раз подробности об этих двух твоих друзьях. Мне понадобятся идентификационные номера и фамилии, на данный момент. Ну же! Вон там. Ты положи это вон туда, " бессвязно проговорила она, щелкая указательным пальцем, собираясь указать, как будто она писала свое имя в воздухе. Каким чудом она была. Пердью забыла, какими забавными могут быть ее манеры. Он подошел к комоду, на который она указала, и достал две папки, где он хранил записи Сэма и Нины, с тех пор, как он впервые использовал их, чтобы помочь ему в его поездке в Антарктиду, чтобы найти легендарную ледяную станцию Вольфенштейн.
  
   "Можно мне еще немного этого материала?" спросила она, забирая у него бумаги.
  
   "Что за материал?" он спросил.
  
   "Это ... Чувак, эта штука, которую ты готовишь с сахаром и молоком ..."
  
   "Кофе?" - спросил я. спросил он, ошеломленный. "Агата, ты знаешь, что такое кофе".
  
   "Я знаю, черт возьми. Слово просто вылетело у меня из головы, пока весь этот код проходил через процессы моего мозга. Как будто у тебя время от времени не случаются сбои, " огрызнулась она.
  
   "Ладно, ладно. Я приготовлю тебе что-нибудь из этого. Что вы делаете с данными Нины и Сэма, могу я осмелиться спросить?" Пердью позвонил из автомата для приготовления капучино за своей стойкой.
  
   "Я размораживаю их банковские счета, Дэвид. Я взламываю банковский счет "Черного солнца", - улыбнулась она, жуя лакричную палочку.
  
   С Пердью чуть не случился припадок. Он бросился к своей сестре-близнецу, чтобы посмотреть, что она делает на экране.
  
   "Ты в своем уме, Агата? Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, какими масштабными системами безопасности и технической сигнализации располагают эти люди во всем мире?" он в панике плюнул - еще одна реакция, которую Дейв Пердью никогда бы не проявил до сих пор.
  
   Агата посмотрела на него с беспокойством. "Как реагировать на твой приступ стервозности ... хм," - спокойно сказала она сквозь черную конфету между зубами. "Во-первых, их серверы, если я не ошибаюсь, были запрограммированы и защищены брандмауэром с помощью... ты... а?"
  
   Пердью задумчиво кивнул: "Да?"
  
   "И только один человек в этом мире знает, как взломать ваши системы, потому что только один человек знает, как вы кодируете, какие схемы и субсерверы вы используете", - сказала она.
  
   "Ты", - вздохнул он с некоторой долей облегчения, сидя внимательно, как нервный водитель на заднем сиденье.
  
   "Это верно. Десять баллов Гриффиндору, " ехидно сказала она.
  
   "Не нужно мелодрамы", - сделал ей выговор Пердью, но ее губы изогнулись в улыбке, когда он пошел допивать ее кофе.
  
   "Тебе не мешало бы последовать собственному совету, старина", - поддразнила Агата.
  
   "Таким образом, они не обнаружат вас на основных серверах. Тебе следует запустить червяка", - предложил он с озорной усмешкой, как у старого Пердью.
  
   "Я должна!" Она засмеялась. "Но сначала давай вернем твоим друзьям их старые статусы. Это одно из восстановлений. Затем мы снова взломаем их, когда вернемся из России, и взломаем их финансовые аккаунты. Пока их руководство находится на каменистом пути, удар по их финансам должен обеспечить им заслуженный тюремный трах. Наклонись, Черное Солнце! У тети Агаты стояк!" - игриво пропела она, зажав лакрицу в зубах, как будто играла в Metal Gear Solid.
  
   Пердью покатился со смеху вместе со своей непослушной сестрой. Она определенно была занудой с укусом.
  
   Она завершила свое вторжение. "Я оставил шифратор, чтобы отключить их тепловые датчики".
  
   "Хорошо".
  
   Дейв Пердью в последний раз видел свою сестру летом 1996 года в южном озерном регионе Конго. Тогда он был еще немного более застенчивым, и у него не было и десятой доли того богатства, которым он обладал сейчас.
  
   Агата и Дэвид Пердью сопровождали дальнего родственника, чтобы узнать немного о том, что семья называла "культурой". К сожалению, ни один из них не разделял склонности своего двоюродного дедушки по отцовской линии к охоте, но, как бы им ни было ненавистно смотреть, как старик убивает слонов для своей незаконной торговли слоновой костью, у них не было средств покинуть опасную страну без его руководства.
  
   Дэйв наслаждался приключениями, предвещавшими его похождения в тридцать-сорок лет. Как и его дядя, непрекращающиеся уговоры его сестры прекратить убийства стали утомительными, и вскоре они перестали разговаривать. Как бы ей ни хотелось уехать, она подумывала о том, чтобы обвинить своего дядю и брата в бессмысленном браконьерстве во имя денег - самое нежелательное оправдание для любого из мужчин Пердью. Когда она увидела, что дядю Уиггинса и ее брата не тронула ее настойчивость, она сказала им, что сделает все, что в ее силах, чтобы передать маленькое предприятие своего двоюродного дедушки властям , когда вернется домой.
  
   Старик только рассмеялся и сказал Дэвиду, чтобы он ничего не думал о запугивании женщины, и что она просто расстроена.
  
   Каким-то образом призывы Агаты уехать закончились размолвкой, и дядя Уиггинс без церемоний пообещал Агате, что оставит ее прямо здесь, в джунглях, если услышит от нее еще одну жалобу. В то время это не было угрозой, которой он бы придерживался, но время шло, и молодая женщина стала более агрессивно относиться к его методам, и однажды рано утром дядя Уиггинс увел Дэвида и его охотничью группу, оставив Агату в лагере с местными женщинами.
  
   После очередного дня охоты и неожиданной ночи, проведенной в лагере в джунглях, группа Пердью на следующее утро села на паром. - Горячо поинтересовался Дейв Пердью, когда они на лодке пересекали озеро Танганьика. Но его двоюродный дед лишь заверил его, что об Агате "хорошо заботятся" и вскоре ее доставят чартерным самолетом, который он нанял, чтобы забрать ее на ближайшем аэродроме, и она присоединится к ним в порту Занзибара.
  
   К тому времени, когда они ехали из Додомы в Дар-эс-Салам, Дейв Пердью знал, что его сестра потерялась в Африке. На самом деле, он думал, что она достаточно трудолюбива, чтобы самостоятельно добраться домой, и сделал все возможное, чтобы выбросить этот вопрос из головы. Шли месяцы, Пердью действительно пытался найти Агату, но его след остывал со всех сторон. Его источники сообщили бы, что ее видели, что она была жива и здорова, и что она была активисткой в Северной Африке, на Маврикии и в Египте, когда они слышали о ней в последний раз. И поэтому он в конце концов оставил это, решив, что его сестра-близнец последовала своей страсти к реформированию и сохранению, и поэтому больше не нуждалась в спасении, если оно у нее когда-либо было.
  
   Для него было скорее шоком снова увидеть ее после десятилетий разлуки, но он безмерно наслаждался ее обществом. Он был уверен, что при небольшом нажатии она в конечном итоге раскроет, почему она всплыла сейчас.
  
   "Итак, скажи мне, почему ты хотел, чтобы я вывез Сэма и Нину из России", - настаивал Пердью. Он пытался докопаться до ее по большей части скрытых причин обращения за его помощью, но Агата едва ли дала ему полную картину и то, как он ее знал, это все, что он мог получить, пока она не решит иначе.
  
   "Ты всегда был озабочен деньгами, Дэвид. Сомневаюсь, что тебя заинтересует то, от чего ты не получишь прибыли, " холодно ответила она, потягивая кофе. "Мне нужен доктор Гулд, чтобы помочь мне найти то, для чего меня наняли. Как вы знаете, мой бизнес - это книги. А ее история - это история. Мне не нужно от тебя многого, кроме вызова леди, чтобы я мог использовать ее опыт."
  
   "Это все, что тебе от меня нужно?" спросил он, на его лице играла ухмылка.
  
   "Да, Дэвид", - вздохнула она.
  
   "В последние несколько месяцев доктор Гулд и другие участники, подобные мне, скрывались инкогнито, чтобы избежать преследований со стороны организации "Черное солнце" и ее филиалов. С этими людьми шутки плохи".
  
   "Без сомнения, что-то, что ты сделал, вывело их из себя", - прямо сказала она.
  
   Он не мог опровергнуть это.
  
   "В любом случае, мне нужно, чтобы ты нашел ее для меня. Она была бы бесценна для моего расследования и хорошо вознаграждена моим клиентом, " сказала Агата, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. "И у меня нет вечности, чтобы добраться до этого, понимаешь?"
  
   "Значит, это не светский визит, чтобы рассказать обо всем, чем мы занимались?" он саркастически улыбнулся, играя на хорошо известной нетерпимости своей сестры к опозданиям.
  
   "О, я в курсе твоих деяний, Дэвид, и хорошо информирован. Ты не совсем скромничал в своих достижениях и известности. Не нужно быть ищейкой, чтобы раскопать то, в чем вы были замешаны. Как ты думаешь, где я слышал о Нине Гулд?" спросила она, ее тон был очень похож на тон хвастливого ребенка на переполненной игровой площадке.
  
   "Что ж, боюсь, нам придется отправиться в Россию, чтобы забрать ее. Пока она скрывается, я уверен, что у нее нет телефона и она не может просто пересечь границы, не приобретя какую-нибудь поддельную личность ", - объяснил он.
  
   "Хорошо. Иди и забери ее. Я буду ждать в Эдинбурге, в твоем милом доме, " она насмешливо кивнула.
  
   "Нет, они найдут тебя там. Я уверен, что шпионы совета повсюду в моей собственности по всей Европе ", - предупредил он. "Почему бы тебе не пойти со мной? Так я смогу присматривать за тобой и быть уверенным, что ты в безопасности ".
  
   "Ха!" - передразнила она сардоническим смешком. "Ты? Ты даже не можешь обезопасить себя! Посмотри на себя, прячущегося, как съежившийся червяк, в укромных уголках Эльче. Мои друзья в Аликанте выследили вас так легко, что я был почти разочарован."
  
   Пердью не понравился этот удар ниже пояса, но он знал, что она была права. Нина сказала ему нечто подобное в прошлый раз, когда она тоже вцепилась ему в горло. Ему пришлось признаться самому себе, что всех его ресурсов и состояния было недостаточно, чтобы защитить тех, о ком он заботился, и это включало его собственную шаткую безопасность, которая теперь стала очевидной, если его так легко обнаружили в Испании.
  
   "И давай не будем забывать, мой дорогой брат, " продолжила она, наконец-то проявив мстительное поведение, которого он изначально ожидал от нее, когда впервые увидел ее там, " что в последний раз, когда я доверила тебе свою безопасность на сафари, я оказалась, мягко говоря, в плохом состоянии".
  
   "Агата. Пожалуйста?" - Спросил Пердью. "Я в восторге от того, что ты здесь, и, клянусь Богом, теперь, когда я знаю, что ты жив и здоров, я намерен сохранить тебя таким".
  
   "Фу!" она откинулась на спинку стула, приложив тыльную сторону ладони ко лбу, чтобы подчеркнуть драматизм его заявления: "Пожалуйста, Дэвид, не будь такой королевой драмы".
  
   Она насмешливо хихикнула над его искренностью и наклонилась вперед, чтобы встретить его пристальный взгляд с ненавистью в глазах: "Я пойду с тобой, дорогой Дэвид, чтобы тебя не постигла та же участь, которой дядя Уиггинс наградил меня, старина. Мы бы не хотели, чтобы твоя злобная нацистская семейка обнаружила тебя сейчас, не так ли?"
  
  
   Глава 7
  
  
   Берн наблюдал, как маленькая историчка сердито смотрит на него со своего места. Она соблазнила его не только мелким сексуальным способом. Несмотря на то, что он предпочитал женщин со стереотипными нордическими чертами лица - высоких, худых, с голубыми глазами, светлыми волосами, - эта привлекала его так, как он не мог понять.
  
   "Доктор Гулд, я не могу выразить словами, насколько я потрясен тем, как мой коллега обошелся с тобой, и я обещаю тебе, я позабочусь о том, чтобы он получил за это справедливое наказание, " сказал он с мягкой властностью. "Мы - кучка грубых мужчин, но мы не бьем женщин. И мы ни в коем случае не потворствуем жестокому обращению с пленницами женского пола! Все ясно, месье Бодо? " спросил он высокого француза с разбитой щекой. Бодо пассивно кивнул, к удивлению Нины.
  
   Она была размещена в надлежащей комнате со всеми необходимыми удобствами. Но она ничего не слышала о Сэме из того, что она поняла, подслушивая светскую беседу между поварами, которые приносили ей еду накануне, пока она ждала встречи с лидером, который приказал привести их двоих сюда.
  
   "Я понимаю, что наши методы, должно быть, шокируют вас ..." - застенчиво начал он, но Нине надоело слушать, как все эти самодовольные типы любезно извиняются. Для нее все они были просто террористами с хорошими манерами, головорезами с большими банковскими счетами и, по всем статьям, просто политическими хулиганами, как и остальная часть прогнившей иерархии.
  
   "На самом деле, нет. Я привыкла к тому, что со мной обращаются как с дерьмом люди, у которых оружие побольше ", - резко возразила она. Ее лицо было в беспорядке, но Берн мог видеть, что она была очень красива. Он заметил ее злобный взгляд на француза, но тот проигнорировал его. В конце концов, у нее были причины ненавидеть Бодо.
  
   "Твой парень в лазарете. Он перенес легкое сотрясение мозга, но с ним все будет в порядке ", - сообщил Берн, надеясь, что хорошие новости порадуют ее. Но он не знал доктора Нину Гулд.
  
   "Он не мой парень. Я просто трахаюсь с ним, - холодно сказала она. "Господи, я бы убил за сигарету".
  
   Капитан был явно шокирован ее реакцией, но попытался слабо улыбнуться и немедленно предложил ей одну из своих сигарет. Своим подлым ответом Нина надеялась дистанцироваться от Сэма, чтобы они не пытались использовать их друг против друга. Если бы она смогла убедить их, что она никоим образом эмоционально не привязана к Сэму, они не смогли бы причинить ему боль, чтобы повлиять на нее, если бы это было их целью.
  
   "О, тогда хорошо", - сказал Берн, прикуривая сигарету Нины. "Бодо, убей журналиста".
  
   "Да", - рявкнул Бодо и быстро покинул офис.
  
   Сердце Нины остановилось. Они проверяли ее? Или она просто сочинила панихиду по Сэму? Она сохраняла невозмутимость, сильно затягиваясь сигаретой.
  
   "Теперь, если вы не возражаете, доктор, я хотел бы знать, почему вы и ваши коллеги проделали весь этот путь, чтобы приехать и увидеть нас, если вас не посылали?" он спросил ее. Он сам закурил и спокойно ждал ее ответа. Нина не могла не задуматься о судьбе Сэма, но она не могла допустить, чтобы они были близки любой ценой.
  
   "Послушайте, капитан Берн, мы беглецы. Как и у вас, у нас была неприятная стычка с Орденом Черного Солнца, и это отчасти оставило дерьмовый привкус у нас во рту. Они неодобрительно отнеслись к нашему выбору не присоединяться к ним или не становиться домашними животными. На самом деле, совсем недавно мы были очень близки к этому, и мы были вынуждены искать тебя, потому что ты был единственной альтернативой медленной смерти, " прошипела она. Ее лицо все еще было опухшим, а ужасный рубец на правой щеке желтел по краям. Белки глаз Нины представляли собой карту красных прожилок, а мешки под глазами свидетельствовали о недостатке сна.
  
   Берн задумчиво кивнул и затянулся сигаретой, прежде чем заговорить снова.
  
   "Мистер Ариченков говорит нам, что вы собирались привести к нам Ренату, но... ты... потерял ее?"
  
   "Так сказать", - невольно усмехнулась Нина, думая о том, как Пердью предал их доверие и связал свою судьбу с советом, похитив Ренату в последнюю минуту.
  
   "Что вы имеете в виду, "так сказать", доктор Гулд?" спросил суровый лидер спокойным тоном, в котором слышалась серьезная злоба. Она знала, что ей придется подарить им что-нибудь, не выдавая своей близости с Сэмом или Пердью - очень сложная навигация, даже для такой смышленой девушки, как она.
  
   "Хм, ну, мы были в пути - мистер Ариченков, мистер Клив и я..." - сказала она, намеренно опуская Пердью, - "чтобы доставить вам Ренату в обмен на то, что вы присоединитесь к нашей борьбе за то, чтобы свергнуть Черное Солнце раз и навсегда".
  
   "Теперь возвращайся к тому месту, где ты потерял Ренату. Пожалуйста, " уговаривал Берн, но она уловила задумчивое нетерпение в его мягком тоне, спокойствие которого не могло продлиться намного дольше.
  
   "В безумной погоне, которую преследовали ее сверстники, мы, конечно, попали в автомобильную аварию, капитан Берн", - задумчиво пересказала она, надеясь, что простота инцидента будет достаточной причиной для того, чтобы они потеряли Ренату.
  
   Он приподнял одну бровь, выглядя почти удивленным.
  
   "И когда мы пришли в себя, ее уже не было. Мы предположили, что ее люди - те, кто преследовал нас, вернули ее ", - добавила она, думая о Сэме и о том, был ли он в тот момент убит.
  
   "И они просто не всадили по пуле в каждую из ваших голов, чтобы убедиться? Они не вернули тех из вас, кто еще был жив?" он спросил с определенной чертой цинизма, выработанного военными. Он наклонился вперед над столом и злобно покачал головой: "Это именно то, что я бы сделал. И я когда-то был частью Черного Солнца. Я прекрасно знаю, как они действуют, доктор Гулд, и я знаю, что они не набросились бы на Ренату и не оставили вас дышать."
  
   На этот раз Нина потеряла дар речи. Даже ее хитрость не смогла спасти ее, предложив правдоподобную альтернативу этой истории.
  
   Сэм все еще жив?подумала она, отчаянно желая, чтобы она не раскусила блеф не того человека.
  
   "Доктор Гулд, пожалуйста, не испытывай мою вежливость. У меня талант выявлять чушь, а ты кормишь меня чушью, - сказал он с холодной вежливостью, от которой у Нины мурашки побежали по коже под ее огромным свитером. "Теперь, в последний раз, как получилось, что ты и твои друзья остались живы?"
  
   "У нас была помощь от своего человека", - быстро сказала она, имея в виду Пердью, но она остановилась, не назвав его. Этот Берн, насколько она могла судить о людях, был не безрассудным человеком, но по его глазам она могла сказать, что он принадлежал к виду "с которым-нельзя-трахаться"; роду "плохая смерть", и только дурак стал бы шевелить этой занозой. Она была удивительно быстра с ответом и надеялась, что сможет произнести другие полезные предложения с места в карьер, не облажавшись и не убив себя. Насколько она знала, Александр, а теперь и Сэм, вполне могли быть уже мертвы, так что ей было бы выгодно быть откровенной с единственными союзниками, которые у них все еще были.
  
   "Внутренний человек?" - Спросил Берн. "Кто-нибудь, кого я знаю?"
  
   "Мы даже не знали", - ответила она. Технически я не лгу, младенец Иисус. До тех пор мы не знали, что он был в сговоре с советом, она мысленно молилась, надеясь, что бог, способный услышать ее мысли, окажет ей благосклонность. Нина не возвращалась к мыслям о воскресной школе с тех пор, как подростком сбежала из церковной толпы, но до сих пор у нее не было необходимости молиться за свою жизнь. Она почти слышала, как Сэм посмеивался над ее жалкими попытками угодить какому-то божеству и издевался над ней всю дорогу домой за это.
  
   "Хм", - крепкий лидер задумался, прогоняя ее историю через свою мозговую систему проверки фактов. "И это... неизвестный... мужчина утащил Ренату, убедившись, что преследователи не подошли к вашей машине, чтобы проверить, мертва ли вы?"
  
   "Да", - сказала она, все еще обдумывая все основания в своей голове, когда отвечала.
  
   Он весело улыбнулся и польстил ей: "Это натяжка, доктор Гулд. Они распределены очень тонко, вот эти. Но я куплю это ... пока."
  
   Нина явно вздохнула с облегчением. Внезапно крупный комендант перегнулся через стол и с силой запустил руку в волосы Нины, сильно сжимая и яростно притягивая ее к себе. Она закричала в панике, и он больно прижался лицом к ее воспаленной щеке.
  
   "Но если я узнаю, что ты, блядь, солгал мне, я скормлю твои объедки своим людям, после того, как лично оттрахаю тебя в сыром виде. Вам все ясно, доктор Гулд?" Берн зашипел ей в лицо. Нина почувствовала, как ее сердце остановилось, и она почти упала в обморок от страха. Все, что она могла сделать, это кивнуть.
  
   Она никогда не ожидала, что это произойдет. Теперь она была уверена, что Сэм мертв. Если бы Бригада отступников была такими психопатичными тварями, они определенно не были бы знакомы с милосердием или сдержанностью. Некоторое время она сидела, ошеломленная. Вот и все о жестоком обращении с пленницами, подумала она и молила Бога, чтобы случайно не сказала этого вслух.
  
   "Скажи Бодо, чтобы привел двух других!" - крикнул он постовому у ворот. Он стоял в дальнем конце комнаты, снова глядя на горизонт. Голова Нины была опущена, но ее глаза поднялись, чтобы посмотреть на него. Берн казался раскаивающимся, когда обернулся: "Я ... извинения были бы излишни, я полагаю. Слишком поздно пытаться быть милым, но... Я действительно чувствую себя неловко из-за этого, так что ... прости."
  
   "Все в порядке", - выдавила она, ее слова были почти неслышны.
  
   "Нет, правда. У меня... - ему было трудно говорить, униженный собственным поведением, " у меня проблема с гневом. Я расстраиваюсь, когда люди лгут мне. Действительно, доктор Гулд, обычно я не причиняю вреда женщинам. Это особый грех, который я приберегаю для кого-то особенного ".
  
   Нина хотела ненавидеть его так же сильно, как она ненавидела Бодо, но она просто не могла. Странным образом она знала, что он был искренен, и вместо этого обнаружила, что слишком хорошо понимает его разочарование. На самом деле, именно в этом состояло ее затруднительное положение с Пердью. Как бы она ни хотела любить его, неважно, как она понимала, что он был ярким и любил опасность, большую часть времени ей просто хотелось пнуть его по яйцам. Было известно, что ее яростный нрав тоже проявлялся бессмысленно, когда ей лгали, и Пердью был человеком, который безошибочно взорвал эту бомбу.
  
   "Я понимаю. На самом деле, я хочу", - просто сказала она, оцепенев от шока. Берн заметил перемену в ее голосе. На этот раз все было грубо и реально. Когда она сказала, что понимает его ярость, она была предельно честна.
  
   "Так вот, в это я верю, доктор Гулд. Я постараюсь быть максимально справедливым в своих суждениях ", - заверил он ее. Как тени отступили от восходящего солнца, его поведение вернулось к беспристрастному командиру, с которым ее познакомили. Прежде чем Нина смогла понять, что он имел в виду под "судом", ворота открылись, и она увидела Сэма и Александра.
  
   Они были немного потрепаны, но в целом выглядели нормально. Александр выглядел усталым и отсутствующим. Сэм все еще страдал от удара, который он получил по лбу, и его правая рука была забинтована. Оба мужчины выглядели серьезными при виде травм Нины. За покорностью скрывался гнев, но она знала, что только ради общего блага они не набросились на головореза, который причинил ей боль.
  
   Берн жестом пригласил двух мужчин сесть. Они оба были скованы пластиковыми наручниками за спиной, в отличие от Нины, которая была свободна.
  
   "Теперь, когда я поговорил со всеми вами троими, я решил не убивать вас. Но-"
  
   "Есть одна загвоздка", - вздохнул Александр, не глядя на Берна. Его голова безнадежно поникла, желто-седые волосы растрепались.
  
   "Конечно, здесь есть подвох, мистер Ариченков", - ответил Берн, звуча почти удивленным очевидным замечанием Александра. "Ты хочешь убежища. Я хочу Ренату".
  
   Все трое посмотрели на него с недоверием.
  
   "Капитан, мы никак не можем арестовать ее снова", - начал Александр.
  
   "Без твоего внутреннего человека, да, я знаю", - сказал Берн.
  
   Сэм и Александр уставились на Нину, но она пожала плечами и покачала головой.
  
   "Поэтому я оставляю здесь кое-кого для гарантии", - добавил Берн. "Другие, чтобы доказать свою лояльность, должны будут доставить мне Ренату живой. Чтобы показать вам, какой я радушный хозяин, я позволю вам выбрать, кто останется со Стренковыми ".
  
   Сэм, Александр и Нина ахнули.
  
   "О, расслабься!" Берн драматично откинул голову назад, расхаживая взад и вперед. "Они не знают, что являются целями. В безопасности в их коттедже! Мои люди на месте, готовы нанести удар по моему приказу. У тебя есть ровно месяц, чтобы вернуться сюда с тем, что я хочу."
  
   Сэм посмотрел на Нину. Одними губами она произнесла: "Нам крышка".
  
   Александр кивнул в знак согласия.
  
  
   Глава 8
  
  
   В отличие от несчастных заключенных, которые не успокоили командиров бригады, Сэм, Нина и Александр имели привилегию ужинать с членами той ночью. Вокруг огромного костра в центре высеченной из камня крыши крепости все сидели и разговаривали. В стенах было встроено несколько будок для охранников, которые могли постоянно наблюдать за периметром, в то время как очевидные сторожевые башни, которые стояли на каждом углу по сторонам света, пустовали.
  
   "Умно", - сказал Александр, наблюдая за тактическим обманом.
  
   "Да", - согласился Сэм, глубоко вгрызаясь в большое ребрышко, которое он сжимал в руках, как пещерный человек.
  
   "Я поняла, что для того, чтобы иметь дело с этими людьми - точно так же, как с теми другими людьми - вы должны постоянно думать о том, что видите, иначе они каждый раз будут застигать вас врасплох", - точно заметила Нина. Она сидела рядом с Сэмом, держа в пальцах кусочек свежеиспеченного хлеба и отламывая его, чтобы макать в суп.
  
   "Так ты остаешься здесь - ты уверен, Александр?" Нина спросила с большим беспокойством, хотя она не хотела бы, чтобы кто-то еще, кроме Сэма, поехал с ней в Эдинбург. Если бы им нужно было найти Ренату, лучшим местом для начала был бы Пердью. Она знала, что он всплывет, если она пойдет к Райхтисусису и нарушит протокол.
  
   "Я должен. Я должен быть рядом со своими друзьями детства. Если их собираются расстрелять, я обязательно заберу с собой по крайней мере половину этих ублюдков ", - сказал он и поднял свою недавно украденную флягу в тосте.
  
   "Ты, чокнутый русский!" Нина рассмеялась. "Был ли он полон, когда вы его приобрели?"
  
   "Это было, " похвастался русский алкоголик, " но сейчас оно почти пусто!"
  
   "Это то же самое, чем нас кормила Катя?" - Спросил Сэм, скорчив отвратительную гримасу при воспоминании о мерзком самогоне, которым его угостили во время игры в покер.
  
   "Da! Сделаны в этом самом регионе. Только в Сибири все получается лучше, чем здесь, друзья мои. Как вы думаете, почему в России ничего не растет? Все травы погибают, когда ты проливаешь свой самогон!" Он смеялся, как гордый маньяк.
  
   Напротив высоких языков пламени Нина могла видеть Берна. Он просто смотрел в огонь, как будто наблюдал за тем, как в нем разыгрывается история. Его ледяные голубые глаза могли почти погасить пламя перед ним, и она почувствовала укол симпатии к привлекательному коменданту. Сейчас он был свободен от дежурства, один из других лидеров принял правление на эту ночь. С ним никто не разговаривал, и его это устраивало. У его ботинок была его пустая тарелка, и он подхватил ее как раз перед тем, как один из риджбеков добрался до его объедков. Именно тогда его глаза встретились с глазами Нины.
  
   Она хотела отвести взгляд, но не могла. Он хотел стереть ее память об угрозах, которые он высказывал ей, когда терял хладнокровие, но он знал, что никогда не сможет этого. Берн не знал, что Нина сочла угрозу быть "грубо оттраханной" таким сильным и красивым немцем не совсем отталкивающей, но она никогда не могла позволить ему узнать об этом.
  
   Из-за непрекращающихся криков и бормотания музыка смолкла. Как и ожидала Нина, музыка была типично русской по мелодии с ее приподнятым темпом, который заставил ее представить группу казаков, выскакивающих из ниоткуда в линию, чтобы сформировать круг. Она не могла отрицать, что атмосфера здесь была замечательной, безопасной и веселой, хотя она определенно не могла себе этого представить несколько часов назад. После того, как Берн поговорил с ними в главном офисе, троих отправили принять горячий душ, им выдали чистую одежду (больше соответствующую местному колориту), и им разрешили поесть и отдохнуть одну ночь перед отъездом.
  
   Тем временем к Александру будут относиться как к члену основного уровня бригады отступников, пока его друзья не спровоцируют руководство поверить, что их заявка была шарадой. Затем он и пара Стренков были бы казнены без суда и следствия.
  
   Берн уставился на Нину со странной тоской, от которой ей стало не по себе. Рядом с ней Сэм разговаривал с Александром о планировке местности вплоть до Новосибирска, чтобы убедиться, что они правильно ориентируются в стране. Она услышала голос Сэма, но завораживающий взгляд командира заставил ее тело вспыхнуть от огромного желания, которое она не могла объяснить. Наконец он поднялся со своего места с тарелкой в руке и отправился в то, что мужчины ласково называли камбузом.
  
   Чувствуя себя обязанной поговорить с ним наедине, Нина извинилась и последовала за Берном. Она спустилась по ступенькам в короткий ответвленный коридор, где находилась кухня, и, когда она вошла, он выходил. Ее тарелка ударилась о его тело и разбилась о землю.
  
   "О, Боже мой, мне так жаль!" - сказала она и собрала осколки.
  
   "Не проблема, доктор Гулд". Он опустился рядом с маленькой красавицей, помогая ей, но его глаза не отрывались от ее лица. Она чувствовала его пристальный взгляд и почувствовала, как знакомое тепло пронеслось по ней. Когда они собрали все большие осколки, они отправились на камбуз, чтобы избавиться от разбитой тарелки.
  
   "Я должна спросить", - сказала она с нехарактерной для нее застенчивостью.
  
   "Да?" он ждал, стряхивая с рубашки лишние куски запекшегося хлеба.
  
   Нина смутилась из-за беспорядка, но он только улыбнулся.
  
   "Я должен кое-что знать... личное, " она колебалась.
  
   "Абсолютно. Как пожелаете, " вежливо ответил он.
  
   "Неужели?" она случайно снова выдала свои мысли. "Хм, ладно. Возможно, я ошибаюсь в этом, капитан, но вы чересчур косились на меня. Мне это только кажется?"
  
   Нина не могла поверить своим глазам. Мужчина покраснел. Это заставило ее почувствовать себя еще большей сволочью, поставив его в затруднительное положение подобным образом.
  
   Но опять же, он недвусмысленно сказал тебе, что будет совокупляться с тобой в качестве наказания, так что не переживай из-за него слишком сильно, подсказывал ей внутренний голос.
  
   "Просто это... ты..." Он изо всех сил пытался раскрыть какую-либо уязвимость, поэтому говорить о вещах, о которых просил его историк, было почти невозможно. "Вы напоминаете мне мою покойную жену, доктора Гулд".
  
   Ладно, теперь ты можешь почувствовать себя настоящим мудаком.
  
   Прежде чем она смогла сказать что-нибудь еще, он продолжил: "Она выглядела почти в точности как ты. Только ее волосы были спущены до поясницы, а брови не были такими ... такими ... ухоженными, как у тебя, " объяснил он. "Она даже вела себя как ты".
  
   "Мне так жаль, капитан. Я чувствую себя дерьмово из-за того, что спрашиваю."
  
   "Зови меня Людвиг, пожалуйста, Нина. Я не хочу узнавать тебя получше, но мы вышли за рамки формальностей, и я считаю, что тем, кто обменивался угрозами, следует, по крайней мере, обращаться по имени, да?" он скромно улыбнулся.
  
   "Я полностью согласна, Людвиг", - усмехнулась Нина. "Ludwig. Это последнее имя, которое у меня ассоциировалось бы с тобой."
  
   "Что я могу сказать? Моя мать питала слабость к Бетховену. Слава Богу, ей не понравился Энгельберт Хампердинк!" он пожал плечами, наливая им напитки.
  
   Нина взвизгнула от смеха, представив себе сурового командира самых подлых тварей по эту сторону Каспийского моря с именем вроде Энгельберт.
  
   "Я должен уступить! Людвиг, по крайней мере, классический и легендарный, " она хихикнула.
  
   "Пойдем, давай вернемся. Я не хочу, чтобы мистер Клив думал, что я вторгаюсь на его территорию, " сказал он Нине и мягко положил руку ей на спину, чтобы вывести ее из кухни.
  
  
   Глава 9
  
  
   Над Алтайскими горами стоял мороз. Только охранники все еще что-то бормотали себе под нос, обменивались зажигалками и шептались о всевозможных местных преданиях, новых посетителях и их планах, а некоторые даже заключали пари на обоснованность заявления Александра о Ренате.
  
   Но ни в одном из них не обсуждалась привязанность Берна к историку.
  
   Некоторые из его давних друзей, мужчины, которые дезертировали с ним много лет назад, знали, как выглядит его жена, и им казалось почти жутким, что эта шотландская девушка похожа на Веру Берн. По их мнению, для их коменданта было нехорошо встретить сходство со своей покойной женой, потому что он стал еще более меланхоличным. Даже когда незнакомцы и новые участники не могли сказать, некоторые могли четко различить разницу.
  
   Всего за семь часов до этого Сэма Клива и потрясающую Нину Гулд сопроводили в ближайший город, чтобы начать их поиски, в то время как песочные часы были перевернуты, чтобы определить судьбу Александра Ариченкова, Кати и Сергея Стренковых.
  
   С их исчезновением Бригада отступников ждала в предвкушении в течение следующего месяца. Несомненно, похищение Ренаты было бы выдающимся подвигом, но как только оно будет завершено, бригаде будет на что надеяться. Освобождение лидера "Черного солнца", безусловно, стало бы для них историческим моментом. На самом деле, это был бы самый большой прогресс, которого когда-либо добивалась их организация с момента их основания. И с ней в их распоряжении у них была вся мощь, чтобы окончательно потопить нацистское отродье свиней по всему миру.
  
   Ветер стал противным незадолго до часа ночи, и большинство мужчин легли спать. Под покровом надвигающегося дождя цитадель бригады поджидала другая напасть, но люди совершенно не обращали внимания на надвигающийся удар. Со стороны Улангома приближалась флотилия транспортных средств, неуклонно прокладывая себе путь сквозь густой туман, вызванный большой высотой склона, где облака собирались, чтобы осесть, прежде чем упасть через его край и пролиться слезами на землю.
  
   Дорога была плохой, а погода еще хуже, но флот упорно продвигался к горному хребту, полный решимости преодолеть трудный путь и оставаться там до тех пор, пока его миссия не будет выполнена. Поход должен был привести сначала к монастырю Менгу-Тимура, откуда эмиссар продолжил бы путь до М & # 246;нх Саридаг, чтобы найти гнездо Бригадного отступника, по причинам, неизвестным остальной части компании.
  
   Когда гром начал сотрясать небо, Людвиг Берн улегся в свою кровать. Он проверил список своих обязанностей, и следующие два дня у него будут свободны от роли первого главы членов. Выключив свет, он прислушался к шуму дождя и почувствовал, как его охватывает невероятное одиночество. Он знал, что Нина Гулд была плохой новостью, но это была не ее вина. Потеря его возлюбленной не имела к ней никакого отношения, и ему пришлось сориентироваться, чтобы отпустить это. Вместо этого он думал о своем сыне, потерянном им много лет назад, но никогда не отходящем далеко от его повседневных мыслей. Берн подумал, что ему было бы лучше думать о своем сыне, чем о жене. Это был другой вид любви, с одним справиться легче, чем с другим. Ему пришлось оставить женщин позади, потому что воспоминание о них обеих приносило ему только больше горя, не говоря уже о том, каким мягким они его сделали. Потеря его остроты лишила бы его способности принимать жесткие решения и время от времени подвергаться жестокому обращению, и это были те самые вещи, которые помогли ему выжить и командовать.
  
   В темноте он позволил сладкому облегчению сна овладеть им всего на мгновение, прежде чем был жестоко вырван из него. Из-за своей двери он услышал громкий крик- "Бреши!"
  
   "Что?" - громко крикнул он, но в хаосе сирены и людей на посту, выкрикивающих приказы, он остался без ответа. Берн вскочил и натянул штаны и ботинки, не потрудившись надеть носки.
  
   Он ожидал выстрелов, даже взрывов, но были только звуки замешательства и корректирующих мер. Он вылетел из своей квартиры с пистолетом в руке, готовый к бою. Он быстро переместился из южного здания в нижнюю восточную часть, где располагались магазины. Имело ли это внезапное нарушение какое-либо отношение к трем посетителям? Ничто никогда не проникало в системы бригады или врата, пока Нина и ее друзья не появились в этой части страны. Могла ли она спровоцировать это и использовать свое пленение как приманку? Тысяча вопросов пронеслась в его голове, когда он направлялся в комнату Александра, чтобы выяснить.
  
   "Ферриман! Что происходит?" - спросил он одного из проходивших мимо него членов клуба.
  
   "Кто-то нарушил систему безопасности и проник в помещение, капитан! Они все еще находятся в комплексе."
  
   "Карантин! Объявляю карантин!" Берн взревел, как разгневанный бог.
  
   Техники на страже последовательно вводили свои коды, и в течение нескольких секунд вся крепость была закрыта.
  
   "Теперь отряды 3 и 8 могут отправиться на охоту на этих кроликов", - приказал он, полностью очнувшись от порыва конфронтации, который всегда приводил его в такое возбуждение. Берн ворвался в спальню Александра и обнаружил, что русский смотрит в его окно. Он схватил Александра и ударил его о стену с такой силой, что из его носа потекла струйка крови, его бледно-голубые глаза расширились и были сбиты с толку.
  
   "Это твоих рук дело, Ариченков?" Берн кипел.
  
   "Нет! Нет! Я понятия не имею, что происходит, капитан! Я клянусь в этом!" Александр взвизгнул. "И я могу обещать вам, что это также не имеет никакого отношения к моим друзьям! Зачем мне делать что-то подобное, пока я здесь, в твоей власти? Подумай об этом."
  
   "Более умные люди совершали более странные вещи, Александр. Я ничему не доверяю таким, какие они есть!" Берн настаивал, все еще прижимая русского к стене. Его взгляд уловил движение снаружи. Отпустив Александра, он бросился посмотреть. Александр присоединился к нему у окна.
  
   Они оба увидели две фигуры верхом на лошадях, выехавших из-под укрытия ближайшей группы деревьев.
  
   "Господи!" Берн кричал, расстроенный и кипящий. "Александр, пойдем со мной".
  
   Они направились в диспетчерскую, где техники в последний раз проверили цепи, переключаясь на каждую камеру видеонаблюдения для просмотра. Командир и его русский спутник с грохотом ворвались в комнату, расталкивая двух техников, чтобы добраться до переговорного устройства.
  
   "Achtung! Дэниелс и Макки, идите к лошадям! Незваные гости движутся на юго-восток верхом! Повторяю, Дэниелс и Макки, преследуйте их верхом! Всем снайперам явиться к южной стене, СЕЙЧАС ЖЕ!" - рявкнул он приказы по системе, которая была установлена по всей крепости.
  
   "Александр, ты ездишь верхом?" он спросил.
  
   "Я верю! Я следопыт и разведчик, капитан. Где находятся конюшни?" Александр с усердием хвастался. Этот тип действий был тем, для чего он был создан. Его знания о выживании и выслеживании сослужат им всем хорошую службу сегодня вечером, и, как ни странно, на этот раз его не волновало, что за его услуги не было платы.
  
   Внизу, на цокольном этаже, который напомнил Александру большой гараж, они завернули за угол к конюшням. Десять лошадей постоянно содержались на случай непроходимости местности во время наводнений и снегопада, когда транспортные средства не могли проехать по дорогам. В безмятежности горных долин животных ежедневно выводили на пастбища к югу от скалы, где находилось логово бригады. Дождь был ледяным, его брызги забрасывало на открытую часть площади. Даже Александр предпочел держаться от этого подальше и молча пожалел, что не все еще в своей теплой двухъярусной кровати, но тогда жар погони подпитал бы его, чтобы согреться.
  
   Берн жестом указал на двух мужчин, которых они встретили там. Это были те двое, которых он вызвал по внутренней связи для верховой езды, и их лошади были уже оседланы.
  
   "Капитан!" - поприветствовали они оба.
  
   "Это Александр. Он будет сопровождать нас, чтобы найти след злоумышленников", - сообщил им Берн, когда они с Александром готовили своих лошадей.
  
   "В такую погоду? Ты, должно быть, молодец!" Макки подмигнул русскому.
  
   "Мы узнаем достаточно скоро", - сказал Берн, пристегивая стремена.
  
   В яростный и холодный шторм выехали четверо мужчин. Берн был впереди трех других, ведя их по тропе, по которой он видел убегающих злоумышленников. От окружающих лугов гора начинала наклоняться на юго-восток, и в кромешной темноте их животным было очень опасно пересекать скалистую территорию. Медленная скорость их преследования была необходима, чтобы поддерживать равновесие лошадей. Убежденный в том, что убегающие всадники проделали столь же осторожный путь, Берн все равно должен был наверстать упущенное время, которое им предоставило их преимущество.
  
   Они пересекли небольшой ручей у подножия долины, перейдя его пешком, чтобы вести лошадей через солидные валуны, но к настоящему времени холодный ручей их совсем не беспокоил. Промокшие от воды, пролитой небесами, четверо мужчин, наконец, вернулись на своих лошадей и продолжили путь на юг, чтобы пройти через ущелье, которое позволило им добраться до другой стороны основания горы. Тут Берн замедлил шаг.
  
   Это была единственная проходимая тропа, по которой другие всадники могли выехать из этого района, и Берн жестом приказал своим людям вывести своих лошадей на прогулку. Александр спешился и прокрался рядом со своей лошадью, слегка обогнав Берна, чтобы проверить глубину отпечатков копыт. Его жесты подсказывали, что по другую сторону зазубренных скал, где они выслеживали свою добычу, было какое-то движение. Все они спешились, предоставив Макки уводить лошадей от места раскопок, пятясь назад, чтобы они не выдали присутствия группы там.
  
   Александр, Берн и Дэниэлс подкрались к краю и заглянули вниз. Благодарные за шум дождя и случайные раскаты грома, они могли бы передвигаться с комфортом, не слишком тихо, если потребуется.
  
   По дороге на Кобдо две фигуры остановились передохнуть, в то время как прямо по другую сторону массивного скального образования, где они собирали свои седельные сумки, охотничий отряд бригады заметил скопление людей, возвращавшихся из монастыря Менгу-Тимура. Две фигуры скользнули в тень и пересекли скалы.
  
   "Приди!" Берн рассказал своим спутникам. "Они присоединяются к еженедельному конвою. Если мы потеряем их из виду, они будут потеряны для нас и смешаются с другими."
  
   Берн знал о конвоях. Их отправляли с провизией и медикаментами в монастырь еженедельно, иногда раз в две недели.
  
   "Гений", - ухмыльнулся он, отказываясь признать поражение, но вынужденный признать, что он оказался бессилен из-за их хитроумного обмана. Не было бы никакого способа отличить их от группы, если только Берн не смог бы каким-то образом задержать их всех и заставить вывернуть карманы, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь знакомого, взятого из бригады. На этой ноте он задался вопросом, чего они хотели своим быстрым проникновением в его резиденцию и выходом из нее.
  
   "Должны ли мы стать враждебными, капитан?" - Спросил Дэниелс.
  
   "Я верю в это, Дэниелс. Если мы позволим им уйти без надлежащей, тщательной попытки захвата, они заслужат победу, которую мы им дадим ", - сказал Берн своим спутникам. "И мы не можем этого допустить!"
  
   Трое ворвались на уступ и, держа винтовки наготове, окружили путешественников. С автоколонной из пяти автомобилей двигалось всего около одиннадцати человек, многие из которых были миссионерами и медсестрами. Один за другим Берн, Дэниелс и Александер проверяли граждан Монголии и России на наличие каких-либо признаков предательства, требуя предъявить их удостоверения личности.
  
   "Вы не имеете права делать это!" - запротестовал мужчина. "Вы не пограничный патруль или полиция!"
  
   "Тебе есть что скрывать?" Берн спросил так злобно, что мужчина отступил обратно в очередь.
  
   "Среди вас есть два человека, которые не те, кем кажутся. И мы хотим, чтобы их передали. Как только они будут у нас, мы отпустим вас заниматься вашими делами, поэтому, чем скорее вы их доставите, тем скорее мы все сможем согреться и обсохнуть!" Объявил Берн, гарцуя мимо каждого из них, как нацистский командир, устанавливающий правила концентрационного лагеря. "Мои люди и я без проблем останемся здесь с вами под холодом и дождем, пока вы не подчинитесь! Пока вы укрываете этих преступников, вы будете оставаться здесь!"
  
  
   Глава 10
  
  
   "Я не рекомендую тебе использовать это, дорогая", - пошутил Сэм, но в то же время он был совершенно искренен.
  
   "Сэм, мне нужны новые джинсы. Посмотри на это!" Нина спорила, распахивая свое пальто большого размера, чтобы показать Сэму изможденное состояние своих грязных, теперь порванных джинсов. Пальто было приобретено благодаря любезности ее последнего хладнокровного поклонника Людвига Берна. Это была одна из его вещей, подбитая натуральным мехом с внутренней стороны грубо выделанной одежды, которая окутывала маленькое тело Нины, как кокон.
  
   "Нам пока не следует тратить наши деньги. Я говорю тебе. Что-то не так. Внезапно наши учетные записи разморожены, и у нас снова есть полный доступ? Держу пари, что это ловушка, чтобы они могли нас обнаружить. "Черное Солнце" заморозило наши банковские счета; с какой стати это вдруг окажется настолько милым, что вернет нам наши жизни?" он спросил.
  
   "Может быть, Пердью потянул за какие-то ниточки?" она надеялась на ответ, но Сэм улыбнулся и посмотрел на высокий потолок здания аэропорта, куда они должны были вылететь менее чем через час.
  
   "Боже мой, ты так сильно веришь в него, не так ли?" он усмехнулся. "Сколько раз он втягивал нас в ситуации, угрожающие жизни? Тебе не кажется, что он мог проделать трюк с "криком волка", заставить нас привыкнуть к его милосердию и доброй воле, чтобы завоевать наше доверие, а затем ... затем мы внезапно понимаем, что все это время он хотел использовать нас как приманку? Или козлы отпущения?"
  
   "Ты бы прислушался к себе?" спросила она с искренним удивлением, игравшим на ее лице. "Он всегда вытаскивал нас из того, во что сам же нас втянул, не так ли?"
  
   Сэм был не в настроении спорить из-за Пердью, самого безумно непостоянного существа, с которым он когда-либо сталкивался. Ему было холодно, он был измотан и сыт по горло тем, что его не было дома. Он скучал по своему коту, Бруихладдичу. Он скучал по пинте пива со своим лучшим другом Патриком, и теперь оба стали для него почти чужими. Все, чего он хотел, это вернуться в свою квартиру в Эдинбурге, лечь на диван с мурлыкающим на животе Бруичем и пить хороший single malt, слушая улицы старой доброй Шотландии под своим окном.
  
   Еще одна вещь, которая нуждалась в доработке, - это его мемуары обо всем инциденте с кольцом с оружием, которое он помог уничтожить, когда была убита Триш. Закрытие пошло бы ему на пользу, как и публикация итоговой книги, предложенной двумя разными издательствами в Лондоне и Берлине. Это было не то, что он хотел делать ради продаж, которые, очевидно, взлетели бы до небес в свете его последующей пулитцеровской славы и захватывающей истории, стоящей за всей операцией. Ему нужно было рассказать миру о своей покойной невесте é и ее неоценимом участии в успехе конец arms ring. Она заплатила высшую цену за свою храбрость и свои амбиции, и она заслуживала того, чтобы ее знали за то, чего она достигла, избавив мир от этой коварной организации и ее приспешников. После того, как все это было сделано, он мог полностью закрыть эту главу своей жизни и немного отдохнуть в приятной, мирской жизни - если, конечно, у Пердью не было других планов на него. Он должен был восхищаться высоким гением за его ненасытную тягу к приключениям, но что касается Сэма, то он в основном был сыт всем этим по горло.
  
   Теперь он стоял возле магазина в крупных терминалах московского международного аэропорта Домодедово, пытаясь вразумить упрямую Нину Гулд. Она настояла, чтобы они рискнули и потратили часть своих средств на покупку новой одежды.
  
   "Сэм, от меня пахнет, как от яка. Я чувствую себя ледяной статуей с волосами! Я выгляжу как нищая наркоманка, из которой ее сутенер выбил все дерьмо!" - простонала она, подходя ближе к Сэму и хватая его за воротник. "Мне нужны новые джинсы и хорошая шапка-ушанка в тон, Сэм. Мне нужно снова почувствовать себя человеком ".
  
   "Да, я тоже. Но можем ли мы подождать, пока не вернемся в Эдинбург, чтобы снова почувствовать себя людьми? Пожалуйста? Я не доверяю этому внезапному изменению нашего финансового положения, Нина. По крайней мере, давайте вернемся на нашу собственную землю, прежде чем мы начнем еще больше рисковать нашей безопасностью ", - Сэм изложил свое дело так мягко, как только мог, без нотаций. Он прекрасно знал, что Нина обладала естественной реакцией возражать против всего, что звучало как выговор или проповедь.
  
   С волосами, собранными в низкий небрежный хвост, она разглядывала темно-синие джинсы и шляпы для солдат в маленьком антикварном магазине, где также продавалась русская одежда для тех туристов, которые хотели слиться с культурной модой Москвы. В ее глазах светилось обещание, но когда она посмотрела на Сэма, она поняла, что он был прав. Они бы пошли на крупную авантюру, используя свои дебетовые карты или здешний банкомат. В отчаянии здравый смысл на мгновение покинул ее, но она быстро восстановила его против своей воли и уступила его аргументу.
  
   "Ну же, Нинанович, " утешал ее Сэм, обнимая за плечи, " давай не будем раскрывать нашу позицию нашим товарищам в "Черном солнце", а?"
  
   "Да, Кливеников".
  
   Он засмеялся, потянув ее за руку, когда пришло объявление о том, что им следует явиться к своим воротам. По привычке Нина обращала пристальное внимание на всех людей, собиравшихся вокруг них, проверяя каждое их лицо, их руки и их багаж. Не то чтобы она знала, что ищет, но она быстро распознала бы любой подозрительный язык тела. К настоящему времени она была хорошо обучена разбираться в людях.
  
   Медный привкус просочился по задней стенке ее горла, сопровождаемый слабой головной болью прямо между глаз, тупо пульсирующей в глазных яблоках. Глубокие складки пролегли у нее на лбу от нарастающей агонии.
  
   "Что случилось?" - Спросил Сэм.
  
   "Чертовски головная боль", - пробормотала она, прижимая ладонь ко лбу. Внезапно из ее левой ноздри потекла горячая струйка крови, и Сэм подскочил, чтобы откинуть ее голову назад, прежде чем она даже осознала это.
  
   "Я в порядке. Со мной все в порядке. Позвольте мне просто ущипнуть его и сходить в туалет, " она сглотнула, часто моргая от боли в передней части черепа.
  
   "Да, пойдем", - сказал Сэм, подводя ее к широкой двери женского туалета. "Просто сделай это быстро. Подключи это, потому что я не хочу пропустить этот рейс ".
  
   "Я знаю, Сэм", - отрезала она и вошла в холодный туалет с гранитными раковинами и серебряными приспособлениями. Это была очень холодная обстановка, безличная и сверхгигиеничная. Нина представляла, что это была бы идеальная операционная в шикарном медицинском учреждении, но вряд ли подходящая для того, чтобы пописать или нанести румяна.
  
   Две дамы разговаривали у сушилки для рук, а другая как раз выходила из кабинки. Нина бросилась в кабинку, чтобы взять горсть туалетной бумаги, и, держа ее у носа, оторвала кусочек, чтобы сделать затычку. Засунув его в ноздрю, она взяла еще и аккуратно сложила, чтобы положить в карман куртки из яка. Две женщины болтали на резковато красивом диалекте, когда Нина вышла, чтобы смыть засыхающее пятно крови со своего лица и подбородка, где стекающие капельки ускользнули от быстрого ответа Сэма.
  
   Слева от себя она заметила одинокую женщину, которая вышла из кабинки рядом с той, которой пользовалась она. Нина не хотела смотреть в ее сторону. Русские женщины, как она поняла вскоре после прибытия с Сэмом и Александром, были довольно разговорчивыми. Поскольку она не могла говорить на языке, она хотела избежать неловкого обмена улыбками, зрительного контакта и попытки завязать разговор. Краем глаза Нина увидела женщину, пристально смотревшую на нее.
  
   О, Боже, нет. Не допусти, чтобы они тоже были здесь.
  
   Вытирая лицо влажной туалетной бумагой, Нина в последний раз взглянула на себя в зеркало, как раз когда две другие дамы удалились. Она знала, что не хочет оставаться здесь наедине с незнакомцем, поэтому поспешила к мусорному ведру, чтобы выбросить салфетки, и направилась к двери, которая медленно закрылась за двумя другими.
  
   "С тобой все в порядке?" - внезапно заговорил незнакомец.
  
   Черт.
  
   Нина не могла быть грубой, даже если ее преследовали. Она все еще направлялась к двери, крикнув женщине: "Да, спасибо. Со мной все будет в порядке ". Со скромной улыбкой Нина выскользнула и обнаружила, что Сэм ждет ее прямо там.
  
   "Эй, пошли", - сказала она, практически подталкивая Сэма вперед. Они быстро прошли по терминалу, окруженные устрашающими серебряными колоннами, которые тянулись по всей длине высокого здания. Проходя под различными плоскими экранами с их мигающими красными, белыми и зелеными цифровыми объявлениями и номерами рейсов, она не осмеливалась оглянуться. Сэм едва ли заметил, что она была немного напугана.
  
   "Хорошо, что твой парень достал нам лучшие поддельные документы по эту сторону ЦРУ", - отметил Сэм, просматривая первоклассные подделки, которые нотариус Берн заставил предъявить, чтобы они благополучно вернулись в Соединенное Королевство.
  
   "Он не мой парень", - возразила она, но мысль была не совсем неприятной. "Кроме того, он только хочет убедиться, что мы быстро доберемся домой, чтобы мы могли достать ему то, что он хочет. Уверяю вас, в его действиях нет ни капли вежливости."
  
   Она надеялась, что ошибалась в своем циничном предположении, использовала больше, чтобы заставить Сэм замолчать о ее дружеских отношениях с Берном.
  
   "Примерно так", - вздохнул Сэм, когда они проходили через контрольно-пропускной пункт и забирали свою легкую ручную кладь.
  
   "Мы должны найти Пердью. Если он не скажет нам, где Рената..."
  
   "Чего он не сделает", - вмешался Сэм.
  
   "Тогда он, несомненно, поможет нам предложить Бригаде альтернативу", - закончила она с раздраженным видом.
  
   "Как мы собираемся найти Пердью? Идти в его особняк было бы глупо, " сказал Сэм, поднимая глаза на большой "Боинг" перед ними.
  
   "Я знаю, но я не знаю, что еще можно сделать. Все, кого мы знали, либо мертвы, либо доказано, что они враги", - посетовала Нина. "Надеюсь, мы сможем обдумать наш следующий шаг на обратном пути домой".
  
   "Я знаю, что это ужасная вещь, о которой даже думать страшно, Нина", - неожиданно сказал Сэм, как только они оба устроились на своих местах. "Но, может быть, мы можем просто исчезнуть. Александр очень искусен в том, что он делает."
  
   "Как ты мог?" - хрипло прошептала она. "Он вытащил нас из Брюгге. Его друзья приняли нас и приютили без вопросов, и в итоге они были отмечены за это - ради нас, Сэм. Пожалуйста, не говори мне, что ты потеряла свою целостность вместе со своей безопасностью, потому что тогда, милая, я определенно останусь совсем одна в этом мире ". Ее тон был суровым и сердитым на его идею, и Сэм подумал, что лучше всего оставить все как есть, по крайней мере, до тех пор, пока они не воспользуются временем в полете, чтобы осмотреться и найти решение.
  
   Полет был не так уж плох, если не считать того, что австралийская знаменитость острила с мамонтом-геем, который украл его подлокотник, и шумной пары, которая, похоже, перенесла свою размолвку на борт и не могла дождаться прибытия в Хитроу, прежде чем продолжить мученичество брака, от которого они оба страдали. Сэм крепко спал на своем сиденье у окна, пока Нина боролась с надвигающейся тошнотой, недугом, от которого она страдала с тех пор, как вышла из дамской комнаты в аэропорту. Время от времени она бросалась в туалет, чтобы ее вырвало, только чтобы обнаружить, что смывать было нечего. Это становилось довольно утомительным, и она начала беспокоиться об ухудшающемся чувстве, которое давило на ее живот.
  
   Это не могло быть пищевое отравление. Во-первых, у нее был железный желудок, а во-вторых, Сэм ел все те же блюда, что и она, и он был невредим. После очередной неудачной попытки облегчить состояние она посмотрела в зеркало. Она выглядела странно здоровой, совсем не бледной или слабой. В конце концов, Нина списала свое плохое самочувствие на высоту или давление в кабине и решила тоже немного поспать. Кто знал, что ждало их в Хитроу? Ей нужно было отдохнуть.
  
  
   Глава 11
  
  
   Берн был в ярости.
  
   Преследуя незваных гостей, он не смог обнаружить их среди путешественников, которых он и его люди задержали недалеко от извилистой дороги, ведущей из монастыря Менгу-Тимур. Одного за другим они обыскали людей - монахов, миссионеров, медсестер и трех туристов из Новой Зеландии, - но при них не нашли ничего, что имело бы какое-либо значение для бригады.
  
   Он не мог понять, что двое грабителей искали в комплексе, в который никогда раньше не проникали. Опасаясь за свою жизнь, один из миссионеров упомянул Дэниелсу, что конвой первоначально состоял из шести машин, но на второй остановке им не хватило одной машины. Никто из них ничего не подумал об этом, потому что им сказали, что одна из машин свернет, чтобы обслуживать хостел Янсте Кхан неподалеку. Но после того, как Берн настоял на просмотре маршрута, полученного от ведущего водителя, там не было упоминания о шести автомобилях.
  
   Не было смысла мучить невинных гражданских лиц за их невежество, больше из этого ничего не могло получиться. Он должен был признать, что грабители эффективно ускользнули от них и что все, что они могли сделать, это вернуться и оценить ущерб, причиненный взломом.
  
   Александр мог видеть подозрение в глазах своего нового командира, когда они вошли в конюшни, устало волоча ноги, когда вели лошадей, чтобы их осмотрел персонал. Ни от кого из четырех мужчин не прозвучало ни слова, но все они знали, о чем думал Берн. Дэниелс и Макки обменялись взглядами, предполагая, что участие Александра было в основном общим консенсусом.
  
   "Александр, пойдем со мной", - спокойно сказал Берн и просто ушел.
  
   "Тебе лучше следить за тем, что ты говоришь, старина", - посоветовал Макки со своим британским акцентом. "Этот человек непостоянен".
  
   "Я не имел к этому никакого отношения", - ответил Александр, но двое других мужчин только переглянулись, а затем жалобно посмотрели на русского.
  
   "Просто не дави на него, когда начнешь оправдываться. Унижаясь, вы просто убедите его, что вы виновны ", - посоветовал ему Дэниелс.
  
   "Благодарю вас. Я бы убил за выпивку прямо сейчас, " Александр пожал плечами.
  
   "Не волнуйся, ты можешь получить одно из них в качестве последнего желания", - улыбнулся Дэниэлс, но, взглянув на серьезные выражения лиц своих коллег, он понял, что его заявление никоим образом не помогло, и он отправился по своим делам за двумя попонами для своей лошади.
  
   Через узкие бункеры, освещенные настенными светильниками, Александр последовал за своим командиром на второй этаж. Берн сбежал по лестнице, не обратив внимания на русского, и когда он достиг вестибюля второго этажа, он попросил у одного из своих людей чашку крепкого черного кофе.
  
   "Капитан, " сказал Александр позади него, - уверяю вас, мои товарищи не имеют к этому никакого отношения".
  
   "Я знаю, Ариченков", - вздохнул Берн.
  
   Александр был озадачен реакцией Берна, хотя и испытал облегчение от ответа командира.
  
   "Тогда почему ты попросил меня сопровождать тебя?" - спросил он.
  
   "Скоро, Ариченков. Просто дайте мне сначала выпить кофе и покурить, чтобы я мог разобраться со своей оценкой инцидента, " ответил командир. Его голос был тревожно спокоен, когда он закурил сигарету.
  
   "Почему бы тебе не пойти принять горячий душ? Мы можем снова собраться здесь, скажем, через двадцать минут. Тем временем я должен знать, что было похищено, если вообще что-нибудь. Знаешь, я не думаю, что они пошли бы на все эти неприятности, чтобы украсть мой бумажник, " сказал он и выпустил длинный клуб сине-белого дыма по прямой линии перед собой.
  
   "Да, сэр", - сказал Александр и повернулся, чтобы направиться в свою комнату.
  
   Что-то казалось неправильным. Он поднялся по стальным ступеням в длинный коридор, где находилось большинство мужчин. В коридоре было слишком тихо, и Александр ненавидел одинокий звук своих ботинок по цементному полу, словно обратный отсчет до чего-то ужасного, что надвигалось. Издалека он мог слышать мужские голоса и что-то похожее на сигнал AM-радио или, возможно, какую-то форму устройства с белым шумом. Скрипучий звук напомнил ему об экскурсии на ледяную станцию Вольфенштейн, глубоко в недрах станции, где солдаты убивали друг друга от лихорадки в каютах и неразберихи.
  
   Завернув за угол, он обнаружил, что дверь его комнаты приоткрыта. Он остановился. Внутри царила тишина, и, казалось, там никого не было, но его обучение научило его ничего не принимать за чистую монету. Он медленно открыл дверь до упора, чтобы убедиться, что за ней никто не прячется. Перед ним был четкий сигнал о том, как мало бригада доверяла ему. Вся его комната была перевернута, а постельное белье сорвано для обыска. Все место было в беспорядке.
  
   Конечно, у Александра было немного вещей, но все, что было у него в комнате, было тщательно разграблено.
  
   "Гребаные собаки", - прошептал он, его бледно-голубые глаза обшаривали стену за стеной в поисках любых подозрительных улик, которые могли бы помочь ему установить, что, по их мнению, они найдут. Прежде чем выйти в сторону общих душевых, он бросил взгляд на мужчин в дальней комнате, где белый шум теперь был несколько приглушен. Они сидели там, всего четверо, просто уставившись на него. Испытывая искушение проклясть их, он решил не обращать на это внимания и просто проигнорировал их, направляясь в противоположном направлении к туалетам.
  
   Пока теплая слабая струя воды погружала его, он молился, чтобы Кате и Сергею не причинили вреда, пока его не было. Если это был уровень доверия бригады к нему, то можно было с уверенностью предположить, что их ферма, возможно, также подверглась небольшому мародерству в погоне за правдой. Подобно пленному животному, которого держат в страхе от ответных действий, задумчивый русский планировал свой следующий ход. Было бы глупо спорить с Берном, Бодо или любым из здешних грубиянов по поводу их подозрений. Такой шаг быстро усугубил бы ситуацию для него и обоих его друзей. И если он сбежит и попытается увезти Сергея и его жену отсюда, это только подтвердит их сомнения относительно его причастности.
  
   Когда он обсох и оделся, он вернулся в кабинет Берна, где обнаружил рослого командира, стоящего у окна и смотрящего на горизонт, как он всегда делал, когда все обдумывал.
  
   "Капитан?" Сказал Александр от своей двери.
  
   "Войдите. Войдите, " сказал Берн. "Я надеюсь, вы понимаете, почему нам пришлось обыскать ваши покои, Александр. Нам было крайне важно знать вашу позицию по этому вопросу, поскольку вы пришли к нам при очень подозрительных обстоятельствах с очень веским заявлением ".
  
   "Я понимаю", - согласился русский. Он умирал от желания выпить несколько рюмок водки, и бутылка домашнего пива, которую Берн держал у себя на столе, не приносила ему никакой пользы.
  
   "Выпейте", - пригласил Берн, указывая рукой на бутылку, на которую, как он заметил, уставился русский.
  
   "Спасибо", - Александр улыбнулся и налил себе стакан. Поднося огненную воду к губам, он подумал, не подмешано ли в нее яда, но он был не из осторожных. Александр Ариченков, сумасшедший русский, предпочел бы умереть мучительной смертью, попробовав хорошую водку, чем упустить шанс вместо воздержания. К счастью для него, напиток оказался ядовитым только в том смысле, в каком предполагали его создатели, и он не мог сдержать счастливого стона от жжения в груди, которое он испытал, когда проглотил все это.
  
   "Могу я спросить, капитан", - сказал он после того, как отдышался, "что было повреждено в результате взлома?"
  
   "Ничего", - вот и все, что сказал Берн. Он выждал мгновение драматической паузы, а затем открыл правду. "Ничего не было повреждено, но кое-что было украдено у нас. Нечто бесценное и чрезвычайно опасное для мира. Что беспокоит меня больше всего, так это то, что только Орден Черного Солнца знал, что они у нас ".
  
   "Что это, могу я спросить?" - Спросил Александр.
  
   Берн повернулся к нему с проницательным взглядом. Это был взгляд, не ярости или разочарования из-за его невежества, но взгляд неподдельной озабоченности и решительного страха.
  
   "Оружие. Они украли оружие, которое могло опустошать и уничтожать, управляемое законами, которые мы еще даже не завоевали ", - объявил он, потянувшись за водкой и наливая по стакану каждому из них. "Незваные гости избавили нас от этого. Они украли Лонгинус."
  
  
   Глава 12
  
  
   В Хитроу кипела деятельность даже в три часа ночи.
  
   Пройдет некоторое время, прежде чем Нина и Сэм смогут сесть на следующий рейс домой, и они подумывали о том, чтобы забронировать номер в отеле, чтобы не тратить время на ожидание в ослепительно белых огнях терминала.
  
   "Я пойду узнаю, когда нам нужно будет вернуться сюда снова. Нам нужно было бы что-нибудь поесть на одного. Я чертовски проголодался", - сказал Сэм Нине.
  
   "Ты ел в самолете", - напомнила она ему.
  
   Сэм одарил ее старым дразнящим взглядом школьника: "Ты называешь это едой? Неудивительно, что ты почти ничего не весишь."
  
   С этими словами он направился к билетной кассе, оставив ее в ее массивном пальто из яка, перекинутом через предплечье, и с обеими их дорожными сумками за плечами. У Нины слипались глаза и пересохло во рту, но она чувствовала себя лучше, чем за последние несколько недель.
  
   Почти дома, подумала она про себя, и ее губы растянулись в застенчивой улыбке. Она неохотно позволила своей улыбке расцвести, независимо от того, что могли подумать свидетели и прохожие, потому что она чувствовала, что заслужила эту усмешку, пострадала за это. И она только что вышла из двенадцати раундов со Смертью, и она все еще стояла. Ее большие карие глаза прошлись по хорошо сложенному телу Сэма, эти широкие плечи придавали его походке еще больше осанки, чем он уже демонстрировал. Ее улыбка задержалась и на нем тоже.
  
   Она так долго сомневалась в роли Сэма в своей жизни, но после последнего трюка Пердью она была уверена, что ей надоело болтаться между двумя сражающимися мужчинами. Признание в любви Пердью помогло ей в большем количестве способов, чем она хотела признать. Как и ее новому поклоннику на российско-монгольской границе, власть и средства Пердью пошли ей на пользу. Сколько раз она была бы убита, если бы не ресурсы и деньги Пердью или милосердие Берна из-за ее сходства с его покойной женой?
  
   Ее улыбка сразу исчезла.
  
   Из зоны международного прилета вышла женщина, которая выглядела навязчиво знакомой. Нина оживилась и отступила в угол, образованный выступающим карнизом кафе, где она ждала, пряча свое лицо от приближающейся дамы. Практически затаив дыхание, Нина выглянула из-за края, чтобы увидеть, где был Сэм. Он был вне ее поля зрения, и она не могла предупредить его о женщине, направляющейся прямо к нему.
  
   Но, к ее облегчению, женщина вошла в кондитерскую, расположенную недалеко от кассы, где Сэм демонстрировал свои прелести на радость юным леди в их идеальной униформе.
  
   "Господи! Типично, " Нина нахмурилась и закусила губу от досады. Она быстро подошла к нему, ее лицо было суровым, а шаг немного слишком широким, поскольку она пыталась двигаться быстрее, чем могла, не привлекая к себе внимания.
  
   Она прошла через двойные стеклянные двери в офис и столкнулась с Сэмом.
  
   "Вы закончили?" - спросила она с беззастенчивым ехидством.
  
   "Ну, посмотри сюда, " игриво восхитился он, " еще одна хорошенькая леди. И это даже не мой день рождения!"
  
   Сотрудники администрации захихикали, но Нина была предельно серьезна.
  
   "За нами следует женщина, Сэм".
  
   "Ты уверен?" он спросил искренне, его глаза прочесывали людей в непосредственной близости.
  
   "Положительно", - ответила она себе под нос, крепко сжимая его руку. "Я видел ее в России, когда у меня шла кровь из носа. Теперь она здесь ".
  
   "Хорошо, но многие люди летают между Москвой и Лондоном, Нина. Это могло быть совпадением ", - объяснил он.
  
   Ей пришлось признать, что в его словах был смысл. Но как она могла убедить его, что что-то в этой странно выглядящей женщине с белыми волосами и бледной кожей выбило ее из колеи? Казалось бы нелепым использовать чью-то необычную внешность в качестве основания для обвинения, особенно для того, чтобы намекнуть, что они из секретной организации и собирались убить вас по старой причине "слишком много зная".
  
   Сэм никого не увидел и усадил Нину на диван в зоне ожидания.
  
   "С тобой все в порядке?" - спросил он, освобождая ее от сумок и кладя руки ей на плечи для утешения.
  
   "Да, да, я в порядке. Наверное, я просто немного нервничаю", - рассуждала она, но в глубине души все еще не доверяла этой женщине. Однако, хотя у нее не было оснований опасаться ее, Нина решила вести себя ровно.
  
   "Не беспокойся, девочка", - подмигнул он. "Скоро мы будем дома и сможем взять день или два, чтобы просто восстановить силы, прежде чем начнем искать Пердью".
  
   "Пердью!" Нина ахнула.
  
   "Да, мы должны найти его, помнишь?" Сэм кивнул.
  
   "Нет, Пердью стоит у тебя за спиной", - небрежно заметила Нина, ее тон внезапно стал безмятежным и ошеломленным одновременно. Сэм обернулся. Дэйв Пердью стоял позади него в шикарной куртке-ветровке с большой спортивной сумкой в руке. Он улыбнулся: "Странно видеть вас двоих здесь".
  
   Сэм и Нина были ошарашены.
  
   Что они должны были сделать из его присутствия здесь? Был ли он в сговоре с Черным Солнцем? Был ли он на их стороне, или на обеих из вышеперечисленных. Как всегда, в случае с Дейвом Пердью не было уверенности в том, какова была его позиция.
  
   Из-за его спины вышла женщина, от которой пряталась Нина. Худая, высокая пепельная блондинка с теми же бегающими глазами, что и у Пердью, и с той же наклонностью журавля, она спокойно стояла, оценивая ситуацию. Нина была озадачена, понятия не имея, должна ли она приготовиться бежать или сражаться.
  
   "Пердью!" - Воскликнул Сэм. "Я вижу, ты жив и здоров".
  
   "Да, ты меня знаешь, я всегда хорошо выхожу из положения", - подмигнул Пердью, заметив дикий взгляд Нины прямо мимо него. "О!" - сказал он, подтягивая женщину вперед. "Это Агата, моя сестра-близнец".
  
   "Слава Богу, что мы близнецы по отцовской линии", - усмехнулась она. Ее сухой юмор поразил Нину лишь мгновение спустя, после того, как ее разум осознал, что женщина не опасна. И только тогда до меня дошло отношение женщины к Пердью.
  
   "Ох, мне жаль. Я устала", - предложила Нина свое неубедительное оправдание за то, что слишком долго таращилась.
  
   "Ты уверен в этом. То кровотечение из носа было скверным делом, а?" Агата согласилась.
  
   "Рад познакомиться с тобой, Агата. Я Сэм, " Сэм улыбнулся и взял ее за руку, поскольку она лишь слегка приподняла ее для пожатия. Ее странные манеры были очевидны, но Сэм мог сказать, что это было безобидно.
  
   "Сэм Клив", - просто сказала Агата, склонив голову набок. Либо она была впечатлена, либо, казалось, хорошо запомнила лицо Сэма для дальнейшего использования. Она посмотрела сверху вниз на миниатюрного историка со злобным рвением и отчеканила: "И вы, доктор Гулд, тот, кого я ищу!"
  
   Нина посмотрела на Сэма: "Видишь? Я же говорил тебе."
  
   Сэм понял, что это была та женщина, о которой говорила Нина.
  
   "Так вы тоже были в России?" Сэм прикидывался дурачком, но Пердью прекрасно знал, что журналист интересовался их не совсем случайной встречей.
  
   "Да, вообще-то, я искала тебя", - сказала Агата. "Но мы вернемся к этому, как только наденем на тебя подходящую одежду. Боже милостивый, от этого пальто воняет."
  
   Нина была ошеломлена. Две женщины просто смотрели друг на друга с отсутствующим выражением лица.
  
   "Мисс Пердью, я полагаю?" Спросил Сэм, пытаясь разрядить напряжение.
  
   "Да, Агата Пердью. Я никогда не была замужем", - ответила она.
  
   "Неудивительно", - проворчала Нина, склонив голову, но Пердью услышал ее и усмехнулся про себя. Он знал, что его сестре потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, и Нина наверняка была наименее подготовлена к тому, чтобы приспособиться к ее эксцентричности.
  
   "Мне жаль, доктор Гулд. Это не было намеренным оскорблением. Ты должен признать, что эта проклятая штука пахнет как мертвое животное, которым она и является, " беспечно заметила Агата. "Но мой отказ от брака был моим выбором, если ты можешь в это поверить".
  
   Теперь Сэм посмеивался вместе с Пердью над постоянными неприятностями Нины, вызванными ее вздорным характером.
  
   "Я не имела в виду..." она попыталась загладить свою вину, но Агата проигнорировала ее и взяла свою сумку.
  
   "Пойдем, дорогая. Я собираюсь купить тебе несколько новых тем по дороге. Мы вернемся до того, как наш рейс будет назначен, " сказала Агата, набрасывая пальто на руку Сэма.
  
   "Вы не путешествуете на частном самолете?" Спросила Нина.
  
   "Нет, мы летели отдельными рейсами, чтобы убедиться, что нас не слишком легко отследить. Назовите это хорошо культивируемой паранойей", - улыбнулся Пердью.
  
   "Или знание о предстоящем открытии?" Агата снова столкнулась с уклончивостью своего брата лоб в лоб. "Давайте, доктор Гулд. Мы отправляемся!"
  
   Прежде чем Нина смогла возразить, странная женщина выпроводила ее из офиса, пока мужчины собирали сумки и ужасный подарок Нины из сыромятной кожи.
  
   "Теперь, когда у нас нет нестабильности эстрогена, которая могла бы помешать нашему разговору, почему бы тебе не рассказать мне, почему вы с Ниной не с Александром", - спросил Пердью, когда они зашли в ближайшее кафе и сели за горячие напитки. "Боже, пожалуйста, скажи мне, что с сумасшедшим русским ничего не случилось!" Пердью умолял, положив одну руку на плечо Сэма.
  
   "Нет, он все еще жив", - начал Сэм, но по его тону Пердью понял, что в новостях было что-то еще. "Он у Бригады отступников".
  
   "Так тебе удалось убедить их, что ты на их стороне?" - Спросил Пердью. "Рад за тебя. Но теперь вы оба здесь, и Александр ... все еще с ними. Сэм, не говори мне, что ты сбежал. Ты же не хочешь, чтобы эти люди думали, что тебе нельзя доверять."
  
   "Почему бы и нет? Кажется, ты не стал хуже из-за того, что перескакиваешь с одной лояльности на другую в мгновение ока ", - недвусмысленно отчитал Сэм Пердью.
  
   "Послушай, Сэм. Я должен сохранить свою позицию, чтобы гарантировать, что Нине не причинят вреда. Ты знаешь это", - объяснил Пердью.
  
   "А как насчет меня, Дэйв? Где мое место? Ты всегда таскаешь меня за собой."
  
   "Нет, я тащил тебя дважды, по моим подсчетам. Остальное было просто твоей собственной репутацией как одного из моей группы, который окунул тебя в яму с дерьмом, " Пердью пожал плечами. Он был прав.
  
   Большую часть времени к его неприятностям приводили просто обстоятельства, возникшие из-за участия Сэма в попытке Триш свергнуть arms ring и его последующего участия в экскурсии Пердью в Антарктиду. Только однажды после этого Пердью заручился услугами Сэма на Deep Sea One. Кроме этого, это был просто тот факт, что Сэм Клив теперь прочно попал в поле зрения зловещей организации, которая не прекратила свое преследование за ним.
  
   "Я просто хочу вернуть свою жизнь", - сокрушался Сэм, уставившись в свою чашку с дымящимся "Эрл Грей".
  
   "Как и все мы, но ты должен понимать, что сначала нужно разобраться с тем, во что мы себя втянули", - напомнил ему Пердью.
  
   "На этой ноте, какое место мы занимаем в списке исчезающих видов твоих друзей?" Сэм спросил с неподдельным интересом. Он не доверял Пердью ни на йоту больше, чем раньше, но если бы они с Ниной были в беде, Пердью бы уже увез их в какое-нибудь отдаленное место, которым владел, где покончил бы с ними. Ну, может быть, не Нина, но уж точно Сэм. Все, что он хотел знать, это то, что Пердью сделал с Ренатой, но он знал, что трудолюбивый магнат никогда ему не скажет и не сочтет Сэма достаточно важным, чтобы раскрыть свои планы.
  
   "На данный момент вы в безопасности, но, я полагаю, это далеко не конец", - сказал Пердью. Эта информация, предоставленная Дейвом Пердью, была щедрой.
  
   По крайней мере, Сэм знал из прямого источника, что ему не нужно было слишком часто оглядываться через плечо, очевидно, до тех пор, пока не прозвучит следующий лисий рожок и он не вернется не с того конца охоты.
  
  
   Глава 13
  
  
   Прошло несколько дней с тех пор, как Сэм и Нина столкнулись с Пердью и его сестрой в аэропорту Хитроу. Не вдаваясь в подробности относительно их соответствующих обстоятельств и тому подобного, Пердью и Агата решили не возвращаться в Райхтисусис, особняк Пердью в Эдинбурге. Это было слишком рискованно, поскольку дом был хорошо известной исторической достопримечательностью и, как известно, резиденцией Пердью.
  
   Нине и Сэму посоветовали сделать то же самое, но они решили иначе. Однако Агата Пердью попросила о встрече с Ниной, чтобы заручиться ее услугами в поисках чего-то,за чем охотился клиент Агаты в Германии. Репутация доктора Нины Гулд как эксперта по истории Германии была бы неоценима, равно как и мастерство Сэма Клива как фотографа и журналиста в записи всех открытий, которые могла бы обнаружить мисс Пердью.
  
   "Конечно, Дэвид также проложил свой путь под постоянным напоминанием о том, что он способствовал нашему установлению вашего местонахождения и этой последующей встрече. Я позволю ему потешить свое эго, хотя бы для того, чтобы избежать его непрекращающихся метафор и намеков на его значимость. В конце концов, мы путешествуем на его деньги, так зачем отказывать дураку?" Агата объяснила Нине, когда они сидели за большим круглым столом в пустующем доме отдыха общего друга в Турсо, в самой северной точке Шотландии.
  
   Это место было пустым, за исключением лета, когда здесь проживал друг Агаты и Дейва, профессор Как-Там-Его-там. На окраине города, недалеко от Даннет-Хед, стоял скромный двухэтажный дом, примыкавший к гаражу на две машины внизу. Туманным утром проезжающие по улице машины казались ползущими призраками за приподнятым окном гостиной, но огонь внутри делал комнату очень уютной. Нина была очарована дизайном гигантского очага, в который она могла легко войти, как обреченная душа, попадающая в ад. На самом деле, это было именно то, что она представила, когда увидела замысловатую резьбу на черной решетке и тревожащие рельефные изображения, обрамлявшие высокую нишу в старой каменной стене дома.
  
   По обнаженным телам, переплетенным с дьяволами и животными на рельефе, было очевидно, что владелец дома был очень впечатлен средневековыми изображениями огня и серы, изображающими ересь, чистилище, божественное наказание за скотство и так далее. У Нины от этого мурашки побежали по коже, но Сэм развлекал себя, проводя руками по изгибам женских фигур-грешниц, намеренно, чтобы позлить Нину.
  
   "Я полагаю, мы могли бы расследовать это вместе", - любезно улыбнулась Нина, стараясь не забавляться юношескими подвигами Сэма, пока он ждал возвращения Пердью из богом забытого винного погреба дома с чем-нибудь покрепче, чтобы выпить. Очевидно, у владельца резиденции была склонность покупать водку из каждой страны, которую он часто посещал в своих поездках, и хранить дополнительные порции, которые он не употреблял охотно.
  
   Сэм занял свое место рядом с Ниной, когда Пердью победоносно вошел в комнату с двумя бутылками без этикеток, по одной в каждой руке.
  
   "Я полагаю, о просьбе о кофе не может быть и речи", - вздохнула Агата.
  
   "Это не так", - улыбнулся Дейв Пердью, когда они с Сэмом достали подходящие стаканы из большого шкафа рядом с дверным проемом. "Там случайно есть кофеварка, но, боюсь, я слишком торопился попробовать это".
  
   "Не беспокойся. Я разграблю это позже, " безразлично ответила Агата. "Слава богам, у нас есть песочное печенье и пикантные печенья.
  
   Агата высыпала две коробки печенья на две обеденные тарелки, не заботясь о том, что они разобьются. Она казалась Нине такой же древней, как камин. Агату Пердью окружала примерно та же атмосфера, что и показную обстановку, где скрывались определенные тайные и зловещие идеологии, беззастенчиво выставленные напоказ. Точно так же, как эти зловещие существа свободно жили на стенах и резьбе мебели, такой же была и личность Агаты - лишенная оправданий или подсознательных значений. То, что она сказала, было тем, что она думала, и в этом была определенная вольность, подумала Нина.
  
   Она хотела бы, чтобы у нее была манера излагать свои мысли, не задумываясь о последствиях, которые возникали бы только из-за осознания своего интеллектуального превосходства и моральной дистанции от способов, которыми общество диктует людям сохранять честность, произнося полуправду ради соблюдения приличий. Это было довольно освежающе, хотя и очень покровительственно, но за несколько дней до этого Пердью рассказал ей, что его сестра была такой со всеми и что он сомневался, что она даже осознавала свою непреднамеренную грубость.
  
   Агата отказалась от неизвестного алкоголя, который смаковали трое других, пока она распаковывала некоторые документы из того, что выглядело как школьная сумка, которая была у Сэма в начале средней школы, коричневая кожаная сумка, настолько поношенная, что она должна была быть антикварной. Сбоку, ближе к верхней части футляра, часть швов ослабла, и крышка из-за износа и возраста вяло открылась. Запах этого напитка привел Нину в восторг, и она осторожно протянула руку, чтобы почувствовать текстуру между большим и указательным пальцами.
  
   "Около 1874 года", - гордо похвасталась Агата. "Подарены мне ректором Гетеборгского университета, который позже возглавил Музей мировой культуры. Принадлежали его прадедушке, до того, как старый ублюдок был убит своей женой в 1923 году за совокупление с мальчиком в школе, где он преподавал биологию, я полагаю."
  
   "Агата", - Пердью поморщился, но Сэм сдержал взрыв смеха, который заставил улыбнуться даже Нину.
  
   "Вау", - восхитилась Нина, отпуская футляр, чтобы Агата могла его заменить.
  
   "Теперь, о чем меня попросил мой клиент, так это найти эту книгу, дневник, предположительно привезенный в Германию солдатом Французского иностранного легиона через три десятилетия после окончания франко-прусской войны в 1871 году", - заявила Агата, указывая на фотографию одной из страниц книги.
  
   "Это была эпоха Отто фон Бисмарка", - упомянула Нина, внимательно изучая документ. Она прищурилась, но все еще не могла понять, что было написано грязными чернилами на странице.
  
   "Это очень трудно читать, но мой клиент настаивает, что это из дневника, первоначально полученного во время Второй франко-дагомейской войны легионером, который находился в Абоми незадолго до порабощения короля Б & # 233; ханзина в 1894 году", - Агата процитировала свое изложение, как профессиональный рассказчик.
  
   Ее способность к рассказыванию историй была поразительной, и своим идеально поставленным произношением и изменением тона она немедленно привлекла аудиторию из трех человек, чтобы внимательно послушать интересное изложение книги, которую она искала. "Согласно преданиям, старик, написавший это, умер от дыхательной недостаточности в полевом лазарете в Алжире где-то в начале 1900-х годов. Согласно отчету, " она протянула им еще одно старое свидетельство от офицера полевой медицины, - ему было далеко за восемь, и он в основном доживал свои дни".
  
   "Значит, он был старым солдатом, который так и не вернулся в Европу?" - Спросил Пердью.
  
   "Правильно. В свои последние дни он подружился с немецким офицером Иностранного легиона, расквартированного в Абомее, которому он передал дневник незадолго до своей смерти ", - подтвердила Агата. Она провела пальцем по сертификату, продолжая.
  
   "В дни, которые они провели вместе, он развлекал гражданина Германии всеми своими военными историями, все из которых записаны в этом дневнике. Но одна история, в частности, была распространена благодаря бредням престарелого солдата. Во время его службы в Африке, в 1845 году, его компания была размещена на небольшом участке египетского землевладельца, который унаследовал от своего деда две сельскохозяйственные земли и молодым человеком переехал из Египта в Алжир. Так вот, у этого египтянина, по-видимому, было то, что старый солдат назвал "сокровищем, забытым миром", и местонахождение указанного сокровища было зафиксировано в стихотворении, которое он написал позже ".
  
   "Это то самое стихотворение, которое мы не можем прочитать", - вздохнул Сэм. Он откинулся на спинку стула и схватил стакан с водкой. Покачав головой, он проглотил все это.
  
   "Это умно, Сэм. Как будто эта история недостаточно запутанна, тебе нужно еще больше затуманить свой мозг, " сказала Нина, в свою очередь качая головой. Пердью ничего не сказал. Но он последовал примеру и проглотил полный рот. Оба мужчины застонали, сдерживаясь, чтобы не грохнуть изящные бокалы о хорошо сотканную скатерть.
  
   Нина размышляла вслух: "Итак, немецкий легионер привез его домой, в Германию, но оттуда дневник был утерян в неизвестности".
  
   "Да", - согласилась Агата.
  
   "Тогда откуда ваш клиент знает об этой книге? Где он взял фотографию страницы?" Спросил Сэм, звуча как старый журналистский циник, которым он был раньше. Нина улыбнулась в ответ. Было приятно снова услышать его проницательность.
  
   Агата закатила глаза.
  
   "Послушайте, очевидно, что человек, у которого есть дневник, в котором указано местонахождение мирового сокровища, задокументирует его где-нибудь еще для потомков, если оно потеряется или будет украдено, или, не дай Бог, он умрет, прежде чем сможет его найти", - объяснила она, дико жестикулируя в своем расстройстве. Агата не могла понять, как это вообще могло сбить Сэма с толку. "Мой клиент обнаружил документы и письма, рассказывающие об этой истории, среди вещей своей бабушки, когда она умерла. Его местонахождение было просто неизвестно. Ты знаешь, что они не прекратили свое существование полностью."
  
   Сэм был слишком пьян, чтобы скорчить ей рожу, что он и хотел сделать.
  
   "Послушайте, это звучит более запутанно, чем есть на самом деле", - объяснил Пердью.
  
   "Да!" Сэм согласился, безуспешно скрыв тот факт, что он понятия не имел.
  
   Пердью налил еще один бокал и резюмировал для одобрения Агаты: "Итак, мы должны найти дневник, который пришел из Алжира в начале 1900-х годов".
  
   "В принципе, да. Шаг за шагом", - подтвердила его сестра. "Как только у нас будет дневник, мы сможем расшифровать стихотворение и выяснить, что это за сокровище, о котором он говорил".
  
   "Разве это не должен был бы сделать ваш клиент?" Спросила Нина. "В конце концов, вам нужно раздобыть дневник для вашего клиента. Вырезанные и высушенные."
  
   Остальные трое уставились на Нину.
  
   "Что?" - спросила она, пожимая плечами.
  
   "Разве ты не хочешь знать, что это такое, Нина?" - Удивленно спросил Пердью.
  
   "Знаешь, в последнее время я немного отошел от приключений, если ты еще не заметил. Для меня было бы неплохо просто проконсультироваться по этому поводу и держаться подальше от всего остального. Вы все можете идти вперед и охотиться за тем, что вполне может оказаться ерундой, но я устала от сложных погонь, " бессвязно произнесла она.
  
   "Как это может быть чушью собачьей?" - Спросил Сэм. "Вот это стихотворение прямо там".
  
   "Да, Сэм. Насколько нам известно, единственная существующая копия, и она, блядь, не поддается расшифровке!" - рявкнула она, повысив голос от раздражения.
  
   "Господи, я не могу тебе поверить", - отбивался Сэм. "Ты гребаный историк, Нина. История. Помнишь это? Разве не для этого ты живешь?"
  
   Нина пригвоздила Сэма своим пылающим взглядом. После некоторой паузы она успокоилась и просто ответила: "Я больше ничего не знаю".
  
   Пердью затаил дыхание. У Сэма отвисла челюсть. Агата съела печенье.
  
   "Агата, я помогу тебе найти эту книгу, потому что это то, в чем я хорош ... И ты разморозила мои финансы, прежде чем заплатить мне за это, и за это я бесконечно благодарен. Действительно", - сказала Нина.
  
   "Ты это сделал? Вы вернули нам наши учетные записи. Агата, ты настоящий чемпион!" Воскликнул Сэм, не осознавая в своем быстро растущем опьянении, что перебил Нину.
  
   Она бросила на него укоризненный взгляд и продолжила, обращаясь к Агате: "Но это все, что я собираюсь сделать на этот раз". Она посмотрела на Пердью с явно недобрым выражением лица. "Я устал спасать свою жизнь из-за того, что люди швыряются в меня деньгами".
  
   Ни у кого из них не было ни возражения, ни приемлемого аргумента относительно того, почему она должна пересмотреть. Нина не могла поверить, что Сэм так рьяно пустился в очередное преследование Пердью.
  
   "Ты забыл, зачем мы здесь, Сэм?" - прямо спросила она. "Ты забыл, что мы потягиваем дьявольскую мочу в шикарном доме перед теплым камином только потому, что Александр предложил быть нашей страховкой?" Голос Нины был полон тихой ярости.
  
   Пердью и Агата быстро взглянули друг на друга, гадая, что Нина пыталась сказать Сэму. Журналист просто придержал язык, потягивая свой напиток, в то время как его глазам не хватило достоинства взглянуть на нее.
  
   "Ты отправляешься на поиски сокровищ Бог знает куда, но я сдержу свое слово. У нас осталось три недели, старина, " сказала она грубо. "По крайней мере, я собираюсь что-то с этим сделать".
  
  
   Глава 14
  
  
   Агата постучала в дверь Нины сразу после полуночи.
  
   Пердью и его сестра убедили Нину и Сэма остаться в доме Турсо, пока они не выяснят, с чего начать поиски. Сэм и Пердью все еще пили в бильярдной, их вызванные алкоголем дискуссии становились все громче с каждым матчем и каждым бокалом. Темы, обсуждавшиеся двумя образованными людьми, варьировались от футбольных результатов до немецких рецептов; от наилучшего угла для заброса лески при ловле нахлыстом до Лох-Несского чудовища и его связи с биолокацией. Но когда появились истории о голых хулиганах из Глазго , Агата больше не могла терпеть и тихо поднялась туда, где Нина сбежала от остальной части вечеринки после своей небольшой размолвки с Сэмом.
  
   "Входи, Агата", - услышала она голос историка, звучащий с другой стороны толстой дубовой двери. Агата Пердью открыла дверь и, к своему удивлению, не обнаружила Нину Гулд, лежащую на своей кровати с покрасневшими от слез глазами и дующуюся на то, какими придурками были мужчины. Как она бы тоже сделала, Агата увидела, как Нина копается в Интернете, чтобы изучить предысторию рассказа и пытается установить параллели между слухами и фактическим хронологическим ходом аналогичных рассказов в течение той предполагаемой эпохи.
  
   Очень довольная усердием Нины в этом деле, Агата проскользнула мимо портьеры на дверном проеме и закрыла за собой дверь. Когда Нина подняла глаза, она заметила, что Агата тайком принесла немного красного вина и сигарет. Под мышкой у нее, конечно же, была зажата пачка имбирного печенья Walkers. Нине пришлось улыбнуться. У эксцентричной библиотекарши, безусловно, были моменты, когда она никого не оскорбляла, не поправляла и не раздражала.
  
   Сейчас, как никогда, Нина могла видеть сходство между ней и ее братом-близнецом. Он никогда не обсуждал ее за все то время, что они с Ниной были вместе, но, прочитав между строк их замечания друг другу, она смогла понять, что их последнее расставание не было дружеским - или, возможно, просто один из тех случаев, когда ссора стала серьезнее, чем должна была быть из-за обстоятельств.
  
   "Есть что-нибудь радостное по поводу отправной точки, дорогая?" - спросила проницательная блондинка, присаживаясь на кровать рядом с Ниной.
  
   "Пока нет. У вашего клиента нет имени для нашего немецкого солдата? Это бы все намного упростило, потому что тогда мы могли бы отследить его военное прошлое и посмотреть, где он обосновался, проверить записи переписи населения и тому подобное, " сказала Нина с решительным кивком, когда экран ноутбука отразился в ее темных глазах.
  
   "Нет, насколько я знаю, нет. Я надеялся, что мы могли бы отнести документ графологу и сделать анализ его почерка. Возможно, если бы мы могли прояснить слова, это могло бы дать нам подсказку относительно того, кто написал дневник ", - предложила Агата.
  
   "Да, но это не скажет нам, кому он их отдал. Нам нужно установить личность немца, который привез их сюда после того, как вернулся из Африки. Знание того, кто это написал, ничуть не поможет ", - вздохнула Нина, постукивая ручкой по чувственному изгибу своей нижней губы, пока ее разум искал альтернативы.
  
   "Это могло. Личность автора могла бы подсказать нам, как узнать имена людей в том полевом подразделении, где он погиб, моя дорогая Нина, " объяснила Агата, причудливо хрустя печеньем. "Боже мой, это довольно очевидный вывод, который, я думал, кто-то с вашим интеллектом рассмотрел бы".
  
   Глаза Нины пронзили ее острым предупреждением. "Это чертовски далеко, Агата. На самом деле отслеживание существующих документов в реальном мире немного отличается от того, чтобы вызывать в воображении фантастические процедуры из безопасности библиотеки ".
  
   Агата перестала жевать. Она окинула стервозную историчку таким взглядом, что Нина быстро пожалела о своем ответе. Почти полминуты Агата Пердью оставалась неподвижной на своем месте, неодушевленной. Нине было ужасно неловко видеть, как эта женщина, уже напоминающая фарфоровую куклу в человеческом обличье, просто сидит там и тоже ведет себя как она. Внезапно Агата начала жевать и двигаться, напугав Нину на волосок от сердечного приступа.
  
   "Хорошо сказано, доктор Гулд. Прикоснись é, - с энтузиазмом пробормотала Агата, доедая печенье. "Что ты предлагаешь?"
  
   "Единственная идея, которая у меня есть, это ... вроде как ... незаконно", - поморщилась Нина, отпивая из бутылки вина.
  
   "О, рассказывай", - усмехнулась Агата, ее реакция застала Нину врасплох. В конце концов, казалось, что она обладала такой же склонностью к неприятностям, как и ее брат.
  
   "Нам нужно было бы получить доступ к документам министерства внутренних дел, чтобы расследовать иммиграцию иностранных граждан в то время, а также к записям мужчин, зачисленных в Иностранный легион, но я понятия не имею, как это сделать", - серьезно сказала Нина, беря печенье из пачки.
  
   "Я просто взломаю, глупышка", - улыбнулась Агата.
  
   "Просто взломать? В архивах немецкого консульства? В Федеральное министерство внутренних дел и все его архивные записи?" Спросила Нина, намеренно повторяясь, чтобы убедиться, что она полностью осознала уровень безумия мисс Пердью. О Боже, я уже чувствую привкус тюремной еды в животе после того, как моя сокамерница-лесбиянка решила слишком много обниматься, подумала Нина. Как бы она ни пыталась держаться подальше от незаконной деятельности, казалось, что она просто выбрала другой путь, чтобы догнать ее.
  
   "Да, дай мне свою машину", - внезапно сказала Агата, ее длинные тонкие руки метнулись, чтобы взять ноутбук Нины. Нина отреагировала быстро, выдернув компьютер из рук своего восторженного клиента.
  
   "Нет!" - закричала она. "Не на моем ноутбуке. Ты что, спятил?"
  
   И снова наказание вызвало странную мгновенную реакцию у явно слегка сумасшедшей Агаты, но на этот раз она пришла в себя почти сразу. Раздраженная сверхчувствительным подходом Нины к вещам, которым можно помешать по прихоти, Агата расслабила руки, вздыхая.
  
   "Сделайте это на своем собственном компьютере", - добавил историк.
  
   "О, так ты просто беспокоишься о том, что тебя могут выследить, а не о том, что этого не следует делать", - сказала себе Агата вслух. "Что ж, так-то лучше. Я думал, ты воспринял это как плохую идею."
  
   Глаза Нины расширились от изумления, вызванного беззаботностью женщины, пока она ждала следующей плохой идеи.
  
   "Я сейчас вернусь, доктор Гулд. Подожди, " сказала она и вскочила. Открывая дверь, она коротко оглянулась, чтобы сообщить Нине: "И я все равно собираюсь показать это графологу, просто для пущей убедительности", - она развернулась и вылетела за дверь, как взволнованный ребенок рождественским утром.
  
   "Ни за что, блядь", - тихо сказала Нина, прижимая ноутбук к груди, как бы защищая его. "Не могу поверить, что я уже по уши вымазан дерьмом и просто жду, когда посыплются перья".
  
   Несколько мгновений спустя Агата вернулась с табличкой, которая выглядела как что-то из старого эпизода с Баком Роджерсом. Эта штука была в основном прозрачной, сделанной из какого-то стекловолокна, размером примерно с лист писчей бумаги, без сенсорного экрана для навигации. Агата достала из кармана маленькую черную коробочку и кончиком указательного пальца коснулась маленькой серебряной кнопки. Маленькая вещица сидела на кончике ее пальца, как плоский наперсток, пока она не прилепила ее к левому верхнему углу странной таблички.
  
   "Посмотри на это. Дэвид сделал это меньше двух недель назад", - похвасталась Агата.
  
   "Конечно", - усмехнулась Нина и покачала головой по поводу эффективности притянутой за уши технологии, в которую она была посвящена. "Что он делает?"
  
   Агата бросила на нее один из тех покровительственных взглядов, и Нина приготовилась к неизбежному "ты-ничего-не-знаешь"? тон.
  
   Наконец блондинка прямо ответила: "Это компьютер, Нина".
  
   Да, вот оно!ее раздраженный внутренний голос объявил. Просто отпусти это. Оставь это, Нина.
  
   Медленно поддаваясь собственному опьянению, Нина решила успокоиться и хоть раз просто расслабиться. "Нет, я имею в виду эту штуковину", - сказала она Агате и указала на плоский, круглый, серебристый предмет.
  
   "О, это модем. Невозможно отследить. Скажем так, фактически невидимый. Он буквально улавливает частоты спутниковой полосы пропускания и подключает первые шесть, которые может обнаружить. Затем, с трехсекундными интервалами, он переключается между выбранными каналами таким образом, чтобы он отскакивал, собирая данные, поступающие от различных поставщиков услуг. Таким образом, это выглядит как падение скорости соединения вместо активного журнала. Я должен отдать это идиоту. Он довольно хорош в том, чтобы трахать систему ", - мечтательно улыбнулась Агата, хвастаясь Пердью.
  
   Нина громко рассмеялась. Это было не вино, которое побудило ее сделать это, а скорее звук правильного языка Агаты, произносящего "трахаться" так беспричинно. Ее маленькое тело прислонилось к изголовью кровати с бутылкой вина, пока она смотрела научно-фантастическое шоу перед ней.
  
   "Что?" Невинно спросила Агата, проводя пальцем по верхнему краю таблички.
  
   "Ничего, мадам. Продолжайте, " усмехнулась Нина.
  
   "Ладно, поехали", - сказала Агата.
  
   Вся волоконно-оптическая система окрашивала оборудование в пастельно-фиолетовый цвет, который напомнил Нине световой меч, только не такого резкого оттенка. Ее глаза увидели двоичный файл, который появился после того, как тренированные пальцы Агаты набрали код в центре прямоугольного экрана.
  
   "Ручка и бумага", - приказала Агата Нине, не отрывая глаз от экрана. Нина взяла ручку и несколько вырванных страниц из блокнота и стала ждать.
  
   Агата зачитала ссылку на неразборчивые шифры, которые Нина записала, пока говорила. Они могли слышать, как мужчины поднимаются по лестнице, все еще подшучивая над абсолютной ерундой, когда они почти закончили.
  
   "Какого черта ты делаешь с моими гаджетами?" - Спросил Пердью. Нина подумала, что ему следовало бы быть более оборонительным в своем тоне из-за дерзости своей сестры, но в его голосе скорее звучал интерес к тому, что она делала, а не к тому, чем она это делала.
  
   "Нине нужно знать имена иностранных легионеров, которые прибыли в Германию в начале 1900-х годов. Я просто собираю для нее эту информацию ", - объяснила Агата, ее глаза все еще пробегали по нескольким строкам кода, из которых она выборочно продиктовала правильные Нине.
  
   "Черт возьми", - это все, что смог выдавить Сэм, поскольку большую часть своих физических возможностей он тратил на то, чтобы оставаться на ногах. Никто не знал, был ли это благоговейный трепет, вызванный высокотехнологичной табличкой, количеством имен, которые они извлекут, или тем фактом, что они в основном совершали федеральное преступление на его глазах.
  
   "Что у вас есть на данный момент?" - Спросил Пердью, тоже не слишком связно.
  
   "Мы загрузим все имена и идентификационные номера, возможно, некоторые адреса. И мы представим это за завтраком", - сказала Нина мужчинам, стараясь, чтобы ее голос звучал трезво и уверенно. Но они купились на это и согласились продолжать спать.
  
   Следующие тридцать минут ушли на утомительную загрузку, казалось бы, бесчисленных имен, званий и должностей всех мужчин, зачисленных в Иностранный легион, но две дамы сохраняли сосредоточенность, насколько позволял алкоголь. Единственным разочарованием в их исследовании была нехватка ходячих.
  
  
   Глава 15
  
  
   Страдая от похмелья, Сэм, Нина и Пердью говорили приглушенными голосами, чтобы избавить себя от еще большей пульсирующей головной боли. Даже завтрак, приготовленный экономкой Мейзи Макфадден, не смог облегчить их дискомфорт, хотя они не могли поспорить с превосходством ее блюда из поджаренных трамеццини с грибами и яйцом.
  
   После трапезы они снова собрались в жутковатой гостиной, где резьба смотрела со всех насестов и каменной кладки. Нина открыла блокнот, где ее неразборчивые каракули бросали вызов ее утреннему разуму. По списку она проверила имена всех зачисленных мужчин, живых и умерших. Одно за другим Пердью вводил их имена в базу данных, которую его сестра временно зарезервировала для них, чтобы они могли ознакомиться, не обнаруживая никаких несоответствий на сервере.
  
   "Нет", - сказал он после нескольких секунд просмотра записей с каждым именем, "не Алжир".
  
   Сэм сидел за кофейным столиком и пил настоящий кофе из кофеварки, о котором Агата так мечтала накануне. Он открыл свой ноутбук и отправил по электронной почте несколько источников, которые помогли ему проследить происхождение преданий старого солдата, написавшего стихотворение о потерянном сокровище мира, на которое, по его утверждению, он обратил внимание во время своего пребывания в египетской семье.
  
   Один из его источников, старый добрый марокканский редактор из Танжера, ответил в течение часа.
  
   Он казался ошеломленным тем, что эта история дошла до современного европейского журналиста, такого как Сэм.
  
   Редактор ответил: "Насколько я знаю, эта история - всего лишь миф, рассказанный во время двух мировых войн легионерами здесь, в Северной Африке, чтобы поддержать надежду на то, что в этой дикой части мира была какая-то магия. На самом деле никогда не рассматривалось, чтобы на этих костях была какая-то плоть. Но пришлите мне то, что у вас есть, и я посмотрю, чем я могу помочь с этой стороны ".
  
   "Ему можно доверять?" Спросила Нина. "Насколько хорошо ты его знаешь?"
  
   "Я встречался с ним дважды, когда освещал стычки в Абиджане в 2007 году и снова на съезде Всемирной благотворительной организации по борьбе с болезнями в Париже три года спустя. Он твердый. Хотя и очень скептически", - вспоминал Сэм.
  
   "Это хорошая вещь, Сэм", - сказал Пердью и похлопал Сэма по спине. "Тогда он не будет рассматривать это задание как нечто большее, чем глупую затею. Так будет лучше для нас. Он не захочет получить часть того, в существование чего он не верит, не так ли?" Пердью усмехнулся. "Отправь ему копию страницы. Посмотрим, что он сможет извлечь из этого ".
  
   "Я бы не стала просто так отправлять копии этой страницы кому попало, Пердью", - предупредила Нина. "Вы же не хотите, чтобы в эфир попала информация о том, что эта легендарная история может иметь историческую значимость".
  
   "Твои опасения приняты к сведению, дорогая Нина", - заверил ее Пердью, его улыбка, безусловно, была несколько печальной из-за потери ее любви. "Но нам самим тоже нужно это знать. Агата практически ничего не знает о своем клиенте, который может быть просто каким-нибудь богатым ребенком, унаследовавшим семейные реликвии и желающим посмотреть, сможет ли он купить что-нибудь за этот дневник на черном рынке."
  
   "Или он мог бы дразнить нас, понимаешь?" она подчеркнула свои слова, чтобы убедиться, что и Сэм, и Пердью поняли, что совет Черного Солнца мог стоять за этим с самого начала.
  
   "Сомневаюсь в этом", - мгновенно ответил Пердью. Она полагала, что он знал что-то, чего не знала она, и поэтому была уверена, что бросит кости. С другой стороны, когда он когда-либо не знал чего-то, чего не знали другие. Всегда на шаг впереди и крайне скрытный в своих делах, Пердью не проявил никакого беспокойства по поводу идеи Нины. Но Сэм не был таким пренебрежительным, как Нина. Он бросил на Пердью долгий выжидающий взгляд. Затем он поколебался отправлять электронное письмо, прежде чем сказать: "Вы, кажется, чертовски уверены, что мы не... уговорили."
  
   "Мне нравится, как вы трое пытаетесь завести разговор, а я не понимаю, что в том, что вы говорите, есть нечто большее. Но я знаю все об организации и о том, что она была проклятием твоего существования с тех пор, как ты непреднамеренно трахнулся с несколькими ее членами. Боже мой, дети, вот почему я вас наняла!" Она засмеялась. На этот раз Агата говорила как убежденный клиент, а не какая-то сумасшедшая бродяжка, слишком много времени проводящая на солнце.
  
   "В конце концов, именно она взломала серверы "Черного солнца", чтобы активировать ваш финансовый статус... дети", - напомнил им Пердью, подмигнув.
  
   "Ну, вы не знаете всего этого, мисс Пердью", - ответил Сэм.
  
   "Но я знаю. Мой брат и я, возможно, находимся в постоянном соперничестве в наших соответствующих областях знаний, но некоторые вещи у нас действительно общие. Информация о сложном задании Сэма Клива и Нины Гулд для печально известной бригады отступников не совсем секретна, не тогда, когда вы говорите по-русски ", - намекнула она.
  
   Сэм и Нина были потрясены. Знал бы тогда Пердью, что они должны были найти Ренату, его главную тайну? Как они вообще смогут заполучить ее сейчас? Они посмотрели друг на друга с немного большим беспокойством, чем им хотелось.
  
   "Не волнуйся", - нарушил молчание Пердью. "Давайте поможем Агате получить артефакт ее клиента, и чем скорее мы это сделаем... кто знает ... Возможно, мы смогли бы прийти к какому-нибудь соглашению, чтобы обеспечить твою преданность бригаде, " сказал он, глядя на Нину.
  
   Она не могла не вспомнить, когда они в последний раз разговаривали перед тем, как Пердью исчез без надлежащего объяснения. Его "договоренность", очевидно, означала возрожденную, неоспоримую лояльность к нему. В конце концов, в их последнем разговоре он заверил ее, что не отказался от попыток вернуть ее из объятий Сэма, из постели Сэма. Теперь она знала, почему он также должен был одержать верх в деле Ренаты / Бригады отступников.
  
   "Тебе лучше сдержать свое слово, Пердью. Мы... У меня... заканчиваются ложки для поедания дерьма, если ты понимаешь, к чему я клоню, " предупредил Сэм. "Если все пойдет наперекосяк, я ухожу навсегда. Исчезли. В Шотландии их больше никогда не увидят. Единственная причина, по которой я зашел так далеко, была ради Нины ".
  
   Напряженный момент заставил их всех на секунду замолчать.
  
   "Хорошо, теперь, когда мы все знаем, где мы находимся и как далеко нам всем ехать, пока мы не доберемся до наших станций, мы можем отправить электронное письмо марокканскому джентльмену и начать отслеживать остальные эти имена, верно, Дэвид?" Агата руководила группой неуклюжих коллег.
  
   "Нина, не хотела бы ты пойти со мной на встречу в городе? Или ты хочешь еще один секс втроем с этими двумя?" Сестра Пердью задала риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, взяла свою антикварную сумку и положила в нее важный документ. Нина посмотрела на Сэма и Пердью.
  
   "Вы двое будете вести себя хорошо, пока мамочки нет?" - пошутила она, но ее тон был полон сарказма. Нину взбесило, когда двое мужчин намекнули, что она в какой-то форме принадлежит им. Они просто стояли там, обычная жестокая честность Агаты привела их в чувство для выполнения поставленной задачи.
  
  
   Глава 16
  
  
   "Куда мы направляемся?" Нина спросила, когда Агата раздобыла машину напрокат.
  
   "Халкирк", - сказала она Нине, когда они тронулись в путь. Машина понеслась на юг, и Агата посмотрела на Нину со странной улыбкой. "Я не похищаю вас, доктор Гулд. Мы собираемся встретиться с графологом, к которому меня направил мой клиент. Красивое место, Халкирк, " добавила она, " прямо на реке Турсо и не более чем в пятнадцати минутах езды отсюда. Наша встреча назначена на одиннадцать, но мы доберемся туда раньше."
  
   Нина не могла спорить. Пейзаж захватывал дух, и она пожалела, что не выезжает из города почаще, чтобы увидеть сельскую местность своей родной Шотландии. Эдинбург был прекрасен сам по себе, полон истории и жизни, но после последовательных испытаний последних лет она подумывала о том, чтобы поселиться в небольшой деревне на нагорье. Вот. Здесь было бы неплохо. С шоссе A9 они свернули на B874 и направились на запад, к маленькому городку.
  
   "Джордж-стрит. Нина, ищи Джордж-стрит", - сказала Агата своей пассажирке. Нина достала свой новый телефон и активировала GPS-навигатор с детской улыбкой, которая развеселила Агату, превратив ее в сердечный смешок. Когда две женщины нашли адрес, им потребовалось время, чтобы перевести дыхание. Агата надеялась, что анализ почерка сможет каким-то образом пролить свет на то, кто был автором, или, что еще лучше, на то, что было написано на неясной странице. Кто знает, подумала Агата, профессионал, который весь день изучал почерк, наверняка смог бы разобрать, что там написано. Она знала, что это было натяжкой, но это стоило изучить.
  
   Когда они вышли из машины, серое небо обдало Халкирк приятной легкой моросью. Было холодно, но не настолько неприятно, и Агата прижала к груди свой старый чемодан, прикрыв его пальто, когда они поднимались по длинной цементной лестнице к входной двери небольшого дома в конце Джордж-стрит. Это был причудливый маленький кукольный домик, подумала Нина, похожий на что-то из шотландского издания "House & Home". Безупречно подстриженный газон выглядел как лоскут бархата, только что брошенный перед домом.
  
   "О, поторопись. Выходите из-под дождя, дамы!" - раздался женский голос из щели во входной двери. Из темноты за ним выглянула здоровенная женщина средних лет с милой улыбкой. Она открыла им дверь и жестом велела поторопиться.
  
   "Агата Пердью?" - спросила она.
  
   "Да, а это моя подруга, Нина", - ответила Агата. Она опустила титул Нины, чтобы не предупреждать хозяйку о том, насколько важным был документ, который она нуждалась в анализе. Агата намеревалась притвориться, что это была просто какая-то старая страница от дальнего родственника, которая попала в ее распоряжение. Если это заслуживало той суммы, которую ей заплатили, чтобы найти это, это было не то, что следовало рекламировать.
  
   "Привет, Нина. Рэйчел Кларк. Приятно познакомиться с вами, дамы. Теперь, не пойти ли нам в мой кабинет?" жизнерадостный графолог улыбнулся.
  
   Они покинули темную, уютную часть дома, чтобы войти в небольшую комнату, ярко освещенную дневным светом, который просачивался через раздвижные двери, ведущие к небольшому бассейну. Нина смотрела на красивые круги, которые пульсировали от падения дождевых капель на поверхность бассейна, и восхищалась папоротниками и листвой, посаженными вокруг бассейна так, чтобы можно было погружаться в воду. Это было эстетически потрясающе, ярко-зеленый цвет в серой сырой погоде.
  
   "Тебе это нравится, Нина?" Спросила Рейчел, когда Агата протянула ей бумаги.
  
   "Да, просто поразительно, насколько это выглядит дико и естественно", - вежливо ответила Нина.
  
   "Мой муженек - ландшафтный дизайнер. Жук укусил его, когда он зарабатывал на жизнь, копаясь во всевозможных джунглях и редколесьях, и он начал заниматься садоводством, чтобы облегчить этот тяжелый старый случай с нервами. Ты знаешь, стресс - это ужасная вещь, которую, кажется, никто не замечает в наши дни, как будто мы должны испытывать дрожь от чрезмерного стресса, а?" - Бессвязно бормотала Рейчел, открывая документ под увеличительной лампой.
  
   "Действительно", - согласилась Нина. "Стресс убивает больше людей, чем кто-либо может предположить".
  
   "Да, именно поэтому муженек вместо этого занялся благоустройством чужих садов. Больше похоже на работу типа хобби. Очень похоже на мою работу. Хорошо, мисс Пердью, давайте взглянем на эти ваши каракули, " сказала Рейчел, делая рабочее выражение лица.
  
   Нина скептически относилась ко всей идее, но ей действительно нравилось выбираться из дома, подальше от Пердью и Сэма. Она села на маленькую кушетку у раздвижной двери, разглядывая яркие орнаменты среди листьев и веток. На этот раз Рейчел промолчала. Агата пристально наблюдала за ней, и стало так тихо, что Нина и Агата обменялись несколькими фразами, обеим было очень любопытно, почему Рейчел так долго изучала одну страницу.
  
   Наконец Рейчел подняла глаза: "Где ты это взяла, дорогая?" Ее тон был серьезным и немного неуверенным.
  
   "О, у мамы были кое-какие старые вещи от ее прабабушки, и она свалила все это на меня", - умело солгала Агата. "Нашел это среди каких-то ненужных счетов и подумал, что это интересно".
  
   Нина оживилась: "Почему? Ты видишь, что там написано?"
  
   "Дамы, я не бывший... что ж, я эксперт, " она сухо усмехнулась, снимая очки, " но если я не ошибаюсь, по этой фотографии..."
  
   "Да?" - одновременно воскликнули Нина и Агата.
  
   "Похоже, это было написано на..." она подняла глаза, совершенно сбитая с толку, "папирусе?"
  
   Агата изобразила на лице самое невежественное выражение, в то время как Нина просто ахнула.
  
   "Это хорошо?" Спросила Нина, прикидываясь дурочкой ради информации.
  
   "Почему да, моя дорогая. Это означает, что эта бумага очень ценная. Мисс Пердью, у вас случайно нет оригинала?" Спросила Рейчел. Она положила свою руку на руку Агаты с приподнятым любопытством.
  
   "Боюсь, я не знаю, нет. Но мне было просто любопытно посмотреть на фотографию. Теперь мы знаем, что это, должно быть, была интересная книга, из которой она взята. Полагаю, я знала это с самого начала, " Агата вела себя наивно, - потому что именно поэтому я была так одержима желанием выяснить, что там говорилось. Возможно, вы могли бы помочь нам разобраться, что там говорится?"
  
   "Я могу попытаться. Я имею в виду, я вижу много образцов почерка и должна похвастаться тем, что у меня наметанный глаз на это, " улыбнулась Рейчел.
  
   Агата стрельнула глазами в сторону Нины, как бы говоря "Я же тебе говорила", и Нине пришлось улыбнуться, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на сад и бассейн, где теперь начал накрапывать дождь.
  
   "Дай мне несколько минут, дай я посмотрю, если... Я... могу..." Слова Рейчел улетучились, когда она отрегулировала увеличительную лампу, чтобы лучше видеть. "Я вижу, тот, кто это сфотографировал, сделал свою собственную маленькую заметку. Чернила на этом разделе более свежие, и почерк автора значительно отличается. Держись."
  
   Казалось, прошла вечность, ожидая, пока Рейчел напишет слово в слово, пока она расшифровывала написанное по крупицам, тут и там оставляя пунктирную линию там, где она не могла различить. Агата оглядела комнату. Повсюду она могла видеть образцы фотографий, плакаты с различными наклонами и нажимом, указывающие на психологические предрасположенности и черты характера. По ее мнению, это было увлекательное призвание. Возможно, Агате, как библиотекарю, понравилась любовь к словам и значениям, стоящим за структурой и тому подобным.
  
   "Это похоже на своего рода стихотворение", - пробормотала Рейчел, - "которое разделено двумя руками. Держу пари, что два разных человека написали это стихотворение - один первую часть, а другой последнюю. Первые строки на французском, остальные на немецком, если мне не изменяет память. О, и здесь, внизу, это подписано тем, что выглядит как ... первая часть подписи сложная, но последняя часть явно выглядит как "Венен" или "Венер". Вы знаете кого-нибудь в вашей семье с таким именем, мисс Пердью?"
  
   "Нет, к сожалению, нет", - ответила Агата с легким сожалением, играя свою роль так хорошо, что Нина улыбнулась и украдкой покачала головой.
  
   "Агата, ты должна продолжить это, моя дорогая. Я даже рискну сказать, что материал, на папирусе, на котором это написано, совершенно... древние, " Рейчел нахмурилась.
  
   "Как древние 1800-е годы?" Спросила Нина.
  
   "Нет, моя милая. Примерно за тысячу с лишним лет до 1800-х годов - древний ", - рассказала Рейчел, ее глаза расширились от удивления и искренности. "Такой папирус вы найдете в музеях мировой истории, таких как Каирский музей!"
  
   Смущенная интересом Рейчел к документу, Агата отвлекла ее внимание.
  
   "И стихотворение на нем такое же древнее?" - спросила она.
  
   "Нет, вовсе нет. Чернила и вполовину не такие выцветшие, как были бы, если бы это было написано так давно. Кто-то взял и написал на бумаге, о ценности которой не имел ни малейшего представления, моя дорогая. Откуда они их взяли, остается загадкой, потому что эти виды папируса должны были храниться в музеях или ... - она рассмеялась над абсурдностью того, что собиралась сказать, - они должны были где-то храниться со времен Александрийской библиотеки. Сдерживая желание громко рассмеяться над нелепым заявлением, Рейчел просто пожала плечами.
  
   "Какие слова ты извлек из этого?" Спросила Нина.
  
   "Это на французском, я думаю. Так вот, я не говорю по-французски..."
  
   "Все в порядке, я верю", - быстро сказала Агата. Она посмотрела на свои часы. "Боже мой, посмотри на время. Нина, мы опаздываем на обед по случаю новоселья тети Милли!"
  
   Нина понятия не имела, о чем говорила Агата, но она восприняла это как чушь собачью, которой ей пришлось подыгрывать, чтобы снять растущее напряжение дискуссии. Она предположила правильно.
  
   "О, черт, ты прав! И нам все еще нужно достать торт! Рейчел, знаешь какую-нибудь хорошую кондитерскую, которая находится где-нибудь поблизости?" Спросила Нина.
  
   "Мы были на волосок от гибели", - сказала Агата, когда они ехали по главной дороге обратно в Турсо.
  
   "Ни хрена себе! Я должен признать, что был неправ. Нанять графолога было очень хорошей идеей", - сказала Нина. "Ты сможешь перевести то, что она написала, из текста?"
  
   "Ага", - сказала Агата. "Ты не говоришь по-французски?"
  
   "Очень мало. Всегда был большим любителем германского языка", - хихикнул историк. "Мужчины нравились больше".
  
   "О, неужели? Ты предпочитаешь немецких мужчин? И тебя беспокоят шотландские свитки?" Заметила Агата. Нина не могла сказать, была ли в заявлении Агаты хоть капля угрозы, но с ней это могло быть чем угодно.
  
   "Сэм - очень симпатичный экземпляр", - пошутила она.
  
   "Я знаю. Осмелюсь сказать, я был бы не прочь получить от него рецензию. Но что, черт возьми, ты видишь в Дэвиде? Дело в деньгах, верно? Должны быть деньги, " спросила Агата.
  
   "Нет, не столько деньги, сколько уверенность. И его страсть к жизни, я полагаю", - сказала Нина. Ей не понравилось, что ее заставили так тщательно исследовать ее влечение к Пердью. На самом деле, она предпочла бы забыть то, что находила привлекательным в нем в первую очередь. Она была далеко не в безопасности, когда дело дошло до списания своей привязанности к нему, как бы яростно она это ни отрицала.
  
   И Сэм не был исключением. Он не дал ей понять, хочет ли он быть с ней или нет. Находка его записей о Триш и его жизни с ней подтвердила это, и, рискуя получить разрыв сердца, если она столкнется с ним по этому поводу, она сохранила это при себе. Но глубоко внутри Нина не могла отрицать, что она была влюблена в Сэма, неуловимого любовника, с которым она никогда не могла быть дольше, чем несколько минут за раз.
  
   Ее сердце болело каждый раз, когда она думала об этих воспоминаниях о его жизни с Триш, о том, как сильно он любил ее, о ее маленьких странностях и о том, как они были близки - как сильно он скучал по ней. Зачем бы ему так много писать об их совместной жизни, если бы он двигался дальше? Почему он солгал ей о том, как она дорога ему, если он тайно писал оды ее предшественнице? Осознание того, что она никогда не будет соответствовать Триш, было ударом, который она не могла переварить.
  
  
   Глава 17
  
  
   Пердью разжигал огонь, пока Сэм готовил обед под строгим присмотром мисс Мейзи. На самом деле он всего лишь помогал, но она заставила его поверить, что он шеф-повар. Пердью вошел на кухню с мальчишеской ухмылкой, наблюдая за хаосом, который Сэм устроил при приготовлении того, что могло бы стать пиршеством.
  
   "Он доставляет тебе неприятности, не так ли?" Пердью спросил Мейзи.
  
   "Не больше, чем мой муж, сэр", - подмигнула она и убрала то место, где Сэм рассыпал муку, пытаясь испечь клецки.
  
   "Сэм", - сказал Пердью и кивком головы пригласил Сэма присоединиться к нему у огня.
  
   "Мисс Мейзи, боюсь, я должен освободить себя от обязанностей на кухне", - объявил Сэм.
  
   "Не беспокойтесь, мистер Клив", - улыбнулась она. "Слава Богу", - услышали они, как она произнесла, когда он выходил из кухни.
  
   "Вы уже получили известие об этом документе?" - Спросил Пердью.
  
   "Ничего. Я полагаю, они все думают, что я сумасшедший, раз занимаюсь историей о мифе, но, с одной стороны, это хорошо. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. На всякий случай, если дневник все еще где-то цел, " сообщил Сэм.
  
   "Да, мне очень любопытно, что это за сокровище, как предполагается", - сказал Пердью, наливая им немного скотча.
  
   "Конечно, это так", - ответил Сэм, отчасти забавляясь.
  
   "Дело не в деньгах, Сэм. Видит Бог, у меня этого достаточно. Мне не нужно гоняться за внутренними реликвиями ради денег ", - сказал ему Пердью. "Я действительно погружен в прошлое, в то, что мир хранит в скрытых местах, о которых люди слишком невежественны, чтобы заботиться. Я имею в виду, мы живем на земле, которая видела самые удивительные вещи, пережила самые фантастические эпохи. Это действительно нечто особенное - найти остатки Старого мира и прикоснуться к вещам, которые знают то, чего мы никогда не узнаем ".
  
   "Это слишком глубоко для этого времени суток, чувак", - признался Сэм. Он выпил полстакана своего скотча одним глотком.
  
   "Полегче с этим", - призвал Пердью. "Ты хочешь бодрствовать и осознавать, когда вернутся две дамы".
  
   "На самом деле, не совсем уверен в этом", - признался Сэм. Пердью только усмехнулся, потому что он чувствовал почти то же самое. Тем не менее, двое мужчин решили не обсуждать Нину или то, что у нее было, ни с кем из них. Как ни странно, между Пердью и Сэмом, двумя соперниками за сердце Нины, никогда не было вражды, поскольку у обоих было ее тело.
  
   Входная дверь открылась, и две наполовину промокшие женщины ворвались внутрь. Не дождь подтолкнул их вперед, а новости. После краткого изложения того, что произошло в кабинете графолога, они устояли перед необузданным желанием проанализировать стихотворение и польстили мисс Мейзи, впервые отведав ее восхитительное блюдо превосходной кухни. Было бы неразумно обсуждать новые детали перед ней или кем-либо еще, если уж на то пошло, просто в целях безопасности.
  
   После обеда все четверо сели вокруг стола, чтобы помочь выяснить, было ли в этих записях что-нибудь важное.
  
   "Дэвид, это слово? Я подозреваю, что моего высокого французского не хватает, " нетерпеливо сказала Агата.
  
   Он взглянул на отвратительный почерк Рейчел, куда она скопировала французскую часть стихотворения. "О, э-э, это означает "языческий", а тот..."
  
   "Не будь дураком, я знаю это", - усмехнулась она и вырвала страницу у него. Нина хихикнула над наказанием Пердью. Он улыбнулся ей немного застенчиво.
  
   Оказалось, что Агата была в сто раз более раздражительной во время работы, чем могли предположить Нина и Сэм.
  
   "Что ж, позвони мне в немецкую секцию, если тебе понадобится помощь, Агата. Я пойду за чаем, " небрежно сказала Нина, надеясь, что эксцентричный библиотекарь не воспримет это как ехидное замечание. Но Агата ни на кого не обращала внимания, пока заканчивала перевод французского раздела. Остальные терпеливо ждали, ведя светскую беседу, в то время как их всех распирало от любопытства. Внезапно Агата прочистила горло: "Хорошо", - заявила она, - "итак, здесь говорится: "От языческих портов до смены крестов пришли старые писцы, чтобы сохранить тайну от Божьих змей. Серапис наблюдал, как его внутренности унесло в пустыню, а иероглифы утонули под ногой Ахмеда."
  
   Она остановилась. Они ждали. Агата недоверчиво посмотрела на них: "И что?"
  
   "Это все?" Спросил Сэм, рискуя вызвать недовольство страшного гения.
  
   "Да, Сэм, это оно", - отрезала она, как и ожидалось. "Почему? Ты надеялся на оперу?"
  
   "Нет, это было просто... ты знаешь... Я ожидал чего-то более продолжительного, поскольку ты так долго ... " - начал он, но Пердью повернулся спиной к своей сестре, чтобы тайно отговорить Сэма продолжать это предложение.
  
   "Вы говорите по-французски, мистер Клив?" - съязвила она. Пердью зажмурился, и Сэм поняла, что она обиделась.
  
   "Нет. Нет, я не знаю. Мне потребовалась бы вечность, чтобы что-то там выяснить", - попытался поправиться Сэм.
  
   "Что, черт возьми, такое "Серапис"?" Нина пришла ему на помощь. Ее нахмуренный взгляд означал серьезное расследование, а не просто пустой вопрос, призванный спасти пресловутые яйца Сэма от тисков.
  
   Они все покачали головами.
  
   "Посмотри это в Интернете", - предложил Сэм, и, прежде чем его слова иссякли, Нина открыла свой ноутбук.
  
   "Поняла", - сказала она, просматривая информацию, чтобы преподнести краткую лекцию. "Серапис был языческим богом, которому поклонялись преимущественно в Египте".
  
   "Конечно. У нас есть папирус, поэтому где-то у нас, естественно, должен быть Египет ", - пошутил Пердью.
  
   "В любом случае, " продолжила Нина, " короче говоря ... Где-то в четвертом веке в Александрии епископ Феофил запретил все поклонения языческим божествам, и под заброшенным храмом Диониса, по-видимому, осквернили содержимое катакомбных хранилищ ... вероятно, языческие реликвии, " предположила она, " и это ужасно разозлило язычников в Александрии".
  
   "Значит, они убили ублюдка?" Сэм постучал, позабавив всех, кроме Нины, которая наградила его стальным взглядом, который отправил его обратно в его угол.
  
   "Нет, они не убивали ублюдка, Сэм", - вздохнула она, "но они подстрекали к беспорядкам, чтобы отомстить на улицах. Однако христиане оказали сопротивление и вынудили языческих верующих укрыться в Серапеуме, храме Сераписа, по-видимому, внушительном сооружении. Итак, они забаррикадировались там, взяв в заложники нескольких христиан для пущей убедительности."
  
   "Хорошо, это объясняет языческие порты. Александрия была очень важным портом в древнем мире. Языческие порты стали христианскими, верно?" Пердью подтвердил.
  
   "Согласно этому, это верно", - ответила Нина. "Но древние писцы, хранящие тайну..."
  
   "Старые писцы, " заметила Агата, - должно быть, священники, которые вели записи в Александрии. Александрийская библиотека!"
  
   "Но Александрийская библиотека уже была сожжена дотла в Бумфаке, Британская колумбия, не так ли?" - Спросил Сэм. Пердью пришлось рассмеяться над выбором слов журналистом.
  
   "По слухам, он был сожжен Цезарем, когда он поджег свой флот кораблей, насколько я знаю", - согласился Пердью.
  
   "Хорошо, но даже в этом случае этот документ, по-видимому, был написан на папирусе, который, как сказал нам графолог, был древним. Возможно, не все было уничтожено. Может быть, это и означает, что они утаили это от Божьих змей - христианских властей!" Воскликнула Нина.
  
   "Все это справедливо, Нина, но какое это имеет отношение к легионеру из 1800-х годов? Как он сюда вписывается?" Агата задумалась. "Он написал это, с какой целью?"
  
   "Легенда гласит, что старый солдат рассказал о том дне, когда он собственными глазами увидел бесценные сокровища Старого Света, верно?" Сэм прервал. "Мы думаем о золоте и серебре, когда мы должны думать о книгах, информации и иероглифах в стихотворении. Внутренности Сераписа должны быть внутренностями храма, верно?"
  
   "Сэм, ты гребаный гений!" Нина взвизгнула. "Вот и все! Естественно, наблюдать, как его внутренности волокли по пустыне и утопили ... похоронили ... под ногой Ахмеда. Старый солдат рассказал о ферме, принадлежащей египтянину, где он видел сокровище. Это дерьмо было погребено под ногами египтянина в Алжире!"
  
   "Превосходно! Итак, старый французский солдат рассказал нам, что это было и где он это видел. Это не говорит нам, где находится его дневник ", - напомнил всем Пердью. Они настолько увлеклись загадкой, что потеряли след фактического документа, за которым охотились.
  
   "Не беспокойся. Это роль Нины. Немецкий, написанный молодым солдатом, которому он отдал дневник ", - сказала Агата, возобновляя их надежду. "Нам нужно было знать, что это было за сокровище - записи из Александрийской библиотеки. Теперь нам нужно знать, как их найти, после того, как мы найдем дневник для моего клиента, конечно."
  
   Нина не торопилась с более длинным разделом франко-немецкого стихотворения.
  
   "Это очень сложно. Множество кодовых слов. Я подозреваю, что с этим будет больше проблем, чем с первым, - заметила она, подчеркнув некоторые слова. "Здесь не хватает многих слов".
  
   "Да, я видел это. Похоже, что за прошедшие годы эта фотография намокла или повредилась, потому что большая часть поверхности стерта. Надеюсь, оригинальная страница не пострадала в той же степени. Но просто дай нам слова, которые все еще там, дорогая", - подсказала Агата.
  
   "Теперь просто помни, что это было написано намного позже предыдущего", - сказала себе Нина, чтобы напомнить ей о контексте, в котором она должна была это перевести. "Примерно в первые годы века, так что ... примерно в девятнадцать с чем-то. Нам нужно вызвать эти имена завербованных мужчин, Агата."
  
   Когда она, наконец, перевела немецкие слова, она откинулась на спинку стула, нахмурив брови.
  
   "Давайте послушаем это", - сказал Пердью.
  
   Нина медленно прочитала: "Это очень запутанно. Он явно не хотел, чтобы кто-нибудь нашел это при его жизни. По-моему, к началу 1900-х годов младший легионер, должно быть, перевалил за средний возраст. Я только что расставил точки в тех местах, где не хватает слов."
  
  
   Новое для людей
  
   Не в землю на 680 двенадцати
  
   Все еще растущий указатель Бога содержит две троицы
  
   И хлопающие Ангелы укрывают... Эрно
  
   ... к самому...... держите это
  
   ...... невидимый... Heinrich I
  
  
   "В остальном не хватает целой строки", - вздохнула Нина, пораженно отбрасывая ручку в сторону. "Последняя часть - это подпись парня по имени "Венер", по словам Рэйчел Кларк".
  
   Сэм жевал сладкую булочку. Он перегнулся через плечо Нины и с набитым ртом сказал: "Не "Венер". Это " Вернер", ясно как день."
  
   Нина подняла голову и сузила глаза, услышав его покровительственный тон, но Сэм только улыбнулся, как он делал, когда знал, что он безукоризненно умен: "И это " Клаус". Klaus Werner, 1935."
  
   Нина и Агата уставились на Сэма в крайнем изумлении.
  
   "Видишь?" - сказал он, указывая на самый низ фотографии. "1935 год. Вы, дамы, думали, что это номер страницы? Потому что в остальном дневник этого человека толще Библии, и у него, должно быть, была очень долгая и насыщенная событиями жизнь ".
  
   Пердью больше не мог сдерживаться. Со своего места у камина, где он прислонился к раме с бокалом вина, он покатился со смеху. Сэм от души посмеялся вместе с ним, но на всякий случай быстро отошел подальше от Нины. Даже Агата улыбнулась: "Я бы тоже была возмущена его высокомерием, если бы он не избавил нас от массы дополнительной работы, вы согласны, доктор Гулд?"
  
   "Да, на этот раз он не облажался", - поддразнила Нина и одарила Сэма улыбкой.
  
  
   Глава 18
  
  
   "Новое для людей, не для почвы. Итак, это было новое место, когда Клаус Вернер вернулся в Германию в 1935 году, или когда бы он ни вернулся. Сэм проверяет имена легионеров за 1900-1935 годы", - сказала Нина Агате.
  
   "Но есть ли какой-нибудь способ узнать, где он жил?" Спросила Агата, опираясь на локти и закрыв лицо ладонями, как девятилетняя девочка.
  
   "У меня есть Вернер, который въехал в страну в 1914 году!" - Воскликнул Сэм. "Он самый близкий Вернер, который у нас есть, к этим датам. Остальные относятся к 1901, 1905 и 1948 годам."
  
   "Это все еще может быть один из предыдущих, Сэм. Проверьте их все. Что говорится в этом свитке 1914 года?" Спросил Пердью, облокотившись на кресло Сэма, чтобы изучить информацию на ноутбуке.
  
   "Тогда многие места были новыми. Господи, Эйфелева башня тогда была молодой. Это была промышленная революция. Все было построено недавно. Что такое 680 двенадцати?" Нина хмыкнула. "У меня болит голова".
  
   "Двенадцать, должно быть, лет", - вмешался Пердью. "Я имею в виду, это относится к новому и старому, следовательно, к эпохе существования. Но что такое 680 лет?"
  
   "Возраст места, о котором он говорит, конечно", - невнятно произнесла Агата сквозь стиснутые зубы, отказываясь убрать челюсть от комфорта своих рук.
  
   "Хорошо, значит, этому месту 680 лет. Все еще растут? Я в растерянности. Это никак не может быть живым, " тяжело вздохнула Нина.
  
   "Может быть, население растет?" Предложил Сэм. "Смотрите, здесь написано "указатель Бога", держащий "две троицы", и это, очевидно, церковь. Это несложно."
  
   "Ты знаешь, сколько церквей в Германии, Сэм?" Нина усмехнулась. Было ясно, что она очень устала и очень нетерпелива из-за всего этого. Тот факт, что что-то еще тяготило ее во времени, надвигающаяся кончина ее русских друзей, постепенно овладевал ею.
  
   "Ты прав, Сэм. Нетрудно догадаться, что мы ищем церковь, но ответ, какая именно, лежит, я уверен в этом, в "двух троицах". В каждой церкви есть троица, но редко бывает другой набор из трех, " ответила Агата. Ей пришлось признать, что она тоже до предела обдумала загадочные моменты стихотворения.
  
   Пардью внезапно наклонился над Сэмом и указал на экран, что-то под номером 1914 Вернера. "Поймал его!"
  
   "Где?" Нина, Агата и Сэм воскликнули в унисон, благодарные за прорыв.
  
   "Одеколон, дамы и господа. Наш человек жил в Кельне. Вот, Сэм, " он подчеркнул предложение ногтем большого пальца, " где написано: "Клаус Вернер, градостроитель при администрации Конрада Аденауэра, мэра Кельна (1917-1933)".
  
   "Это означает, что он написал это стихотворение после увольнения Аденауэра", - оживилась Нина. Было приятно услышать что-то знакомое, что она знала из немецкой истории. "В 1933 году нацистская партия победила на местных выборах в Кельне. Конечно! Вскоре после этого готическая церковь там была превращена в памятник новой Германской империи. Но я думаю, что герр Вернер немного ошибся в своих расчетах возраста церкви, плюс-минус несколько лет."
  
   "Кому какое дело? Если это правильная церковь, то у нас есть наше местоположение, люди!" Сэм настаивал.
  
   "Подожди, позволь мне убедиться дважды, прежде чем мы отправимся туда неподготовленными", - сказала Нина. Она ввела "Достопримечательности Кельна" в поисковую систему. Ее лицо просветлело, когда она прочитала отзывы о K ölner Dom, Кельнском соборе, самом значимом памятнике города.
  
   Она кивнула и неопровержимо заявила: "Да, послушайте, Кельнский собор - это место, где находится Святилище Трех королей. Бьюсь об заклад, что это вторая троица, о которой упоминал Вернер!"
  
   Пердью встал под вздохи облегчения: "Теперь мы знаем, с чего начать, слава Богу. Агата, сделай приготовления. Я соберу все, что нам понадобится, чтобы забрать этот дневник из собора."
  
   К следующему полудню группа была готова отправиться в Кельн, чтобы посмотреть, приведет ли их разгадка древней загадки к реликвии, о которой так мечтал клиент Агаты. Нина и Сэм позаботились об арендованной машине, в то время как Пердью запаслись своими лучшими незаконными устройствами на случай, если их изъятию помешают те надоедливые меры безопасности, которые города приняли для защиты своих памятников.
  
   Полет в Кельн прошел без происшествий и быстро, благодаря летному экипажу Пердью. Частный самолет, которым они воспользовались, был не из его лучших, но это не было роскошным путешествием. На этот раз Пердью использовал свой самолет по практическим соображениям, а не из чутья. На небольшой посадочной полосе в юго-восточном направлении аэропорта Кельн-Бонн легкий "Челленджер-350" грациозно затормозил. Погода была ужасной, не только для полета, но и для обычных путешествий. Дороги были мокрыми из-за натиска неожиданного шторма. Когда Пердью, Нина, Сэм и Агата пробирались сквозь толпу, они заметили жалкое поведение пассажиров, оплакивающих ярость того, что, по их мнению, было обычным дождливым днем. Очевидно, в местном прогнозе ничего не говорилось об интенсивности вспышки.
  
   "Слава Богу, я захватила резиновые сапоги", - заметила Нина, когда они пересекали аэропорт и направлялись к выходу из зала прилета. "Это уничтожило бы мои ботинки".
  
   "Но эта отвратительная куртка из яка сейчас бы сослужила хорошую службу, ты так не думаешь?" Агата улыбалась, когда они спускались по ступенькам на нижний этаж к билетным кассам поезда S-13, следующего в центр города.
  
   "Кто дал это тебе? Ты сказал, что это был подарок", - спросила Агата. Нина могла видеть, как Сэм съежился от вопроса, но она не могла понять почему, поскольку он был так увлечен своими воспоминаниями о Триш.
  
   "Командир бригады отступников, Людвиг Берн. Это был один из его, " сказала Нина с явным блаженством. Она напомнила Сэму школьницу, падающую в обморок от своего нового парня. Он просто прошел несколько ярдов, жалея, что не может закурить прямо сейчас. Он присоединился к Пердью у билетного автомата.
  
   "Он звучит восхитительно. Вы знаете, что эти люди известны как очень жестокие, очень дисциплинированные и очень, очень трудолюбивые ", - сказала Агата как ни в чем не бывало. "Я провел обширное исследование по ним совсем недавно. Скажи мне, в той горной крепости есть камеры пыток?"
  
   "Да, но мне посчастливилось не быть там заключенным. Оказывается, я похожа на покойную жену Берна. Я полагаю, что такие маленькие любезности спасли мою задницу, когда они захватили нас, потому что я на собственном опыте убедилась в их репутации зверей во время моего задержания ", - сказала Нина Агате. Ее взгляд был твердо устремлен в пол, когда она рассказывала об эпизоде насилия.
  
   Агата увидела реакцию Сэма, какой бы подавленной она ни была, и она прошептала: "Это когда они так сильно ранили Сэма?"
  
   "Да".
  
   "И ты получил этот ужасный синяк?"
  
   "Да, Агата".
  
   "Пезды".
  
   "Да, Агата. Ты все правильно понял. Итак, было довольно большим сюрпризом, что руководитель той смены отнесся ко мне более гуманно, когда меня допрашивали... конечно ... после того, как он пригрозил мне изнасилованием ... и смертью", - сказала Нина, почти забавляясь всем этим.
  
   "Давай, пойдем. Нам нужно разобраться в нашем хостеле, чтобы мы могли немного отдохнуть ", - сказал Пердью.
  
   Хостел, о котором упоминал Пердью, не был похож на то, что обычно приходило на ум. Они вышли из трамвая на Тримборнштрассе и прошли пешком следующие полтора квартала до непритязательного старого здания. Нина посмотрела на высокое четырехэтажное кирпичное здание, которое выглядело как нечто среднее между фабрикой времен Второй мировой войны и хорошо отреставрированным старым домом-башней. У этого места было очарование Старого Света и гостеприимная атмосфера, хотя оно явно знавало лучшие дни.
  
   Окна были украшены декоративными рамами и подоконниками, в то время как по другую сторону стекла Нина могла видеть, как кто-то выглядывает из-за безупречно чистых штор. Когда гости вошли, запах свежеиспеченного хлеба и кофе ошеломил их в небольшом темном затхлом вестибюле.
  
   "Ваши комнаты наверху, герр Пердью", - сообщил Пердью болезненно аккуратный мужчина лет тридцати с небольшим.
  
   "Виелен данк, Питер", - Пердью улыбнулся и отступил в сторону, чтобы дамы могли подняться по лестнице в свои комнаты. "Сэм и я в одной комнате; Нина и Агата в другой".
  
   "Слава Богу, мне не нужно оставаться с Дэвидом. Даже сейчас он не прекратил свою раздражающую болтовню во сне, " Агата толкнула Нину локтем.
  
   "Ha! Он всегда так делал?" Нина усмехнулась, когда они поставили свои сумки на землю.
  
   "С самого рождения, я думаю. Он всегда был многословен, в то время как я затыкалась и учила разные вещи ", - пошутила Агата.
  
   "Ладно, давай немного отдохнем. Завтра днем мы можем пойти посмотреть, что может предложить собор", - объявил Пердью, потягиваясь и широко зевая.
  
   "Я слышу это!" Сэм согласился.
  
   Бросив последний взгляд на Нину, Сэм вошел в комнату вместе с Пердью и закрыл за собой дверь.
  
  
   Глава 19
  
  
   Агата осталась, когда остальные трое отправились в Кельнский собор. Она должна была следить за их спинами с помощью устройств слежения, подключенных к планшету ее брата, за их личностями с помощью трех наручных часов. На своем собственном ноутбуке, лежавшем на кровати, она подключилась к местной полицейской системе связи, чтобы отслеживать любую тревогу, касающуюся группы мародеров ее брата. Положив рядом печенье и фляжку крепкого черного кофе, Агата наблюдала за экранами за запертой дверью своей спальни.
  
   Охваченные благоговейным трепетом, Нина и Сэм не могли оторвать глаз от огромной мощи готического сооружения перед ними. Он был величественным и древним, его шпили достигали в среднем 500 футов от основания. Архитектура не просто напоминала башни в средневековом стиле и заостренные выступы, но издалека очертания чудесного здания казались неровными и твердыми. Сложность была за пределами воображения, что-то, что нужно было увидеть лично, подумала Нина, потому что она видела знаменитый собор в книгах раньше. Но ничто не могло подготовить ее к захватывающему дух видению, которое заставило ее трепетать от благоговения.
  
   "Это огромно, не так ли?" Пердью уверенно улыбнулся. "Выглядит еще великолепнее, чем в прошлый раз, когда я был здесь!"
  
   История была впечатляющей даже по античным стандартам, которых придерживались греческие храмы и памятники Италии. Две башни стояли массивные и безмолвные, указывая вверх, как будто они обращались к Богу; а в середине устрашающий вход соблазнял тысячи людей зайти внутрь и полюбоваться интерьером.
  
   "Это более 400 футов в длину, вы можете в это поверить? Посмотри на это! Я знаю, что мы здесь для других целей, но никогда не помешает оценить истинное великолепие немецкой архитектуры ", - сказал Пердью, восхищаясь контрфорсами и шпилями.
  
   "Я умираю от желания увидеть то, что внутри", - воскликнула Нина.
  
   "Не будь слишком нетерпеливой, Нина. Ты проведешь там много часов, " напомнил ей Сэм, скрестив руки на груди и слишком насмешливо улыбаясь. Она вздернула нос, глядя на него, и, усмехнувшись, они втроем вошли в гигантский монумент.
  
   Поскольку они понятия не имели, где может быть дневник, Пердью предложил ему, Сэму и Нине разделиться, чтобы они могли одновременно исследовать отдельные части собора. С собой он носил лазерную подзорную трубу размером с ручку, чтобы уловить любые тепловые сигналы за стенами церкви, куда ему, возможно, придется проникнуть тайком.
  
   "Святое дерьмо, это займет у нас дни", - произнес Сэм немного слишком громко, когда его изумленные глаза осмотрели величественное, колоссальное здание. Люди пробормотали с отвращением от его восклицания, внутри церкви не меньше!
  
   "Тогда лучше приступать к этому. Следует рассмотреть все, что может дать нам представление о том, где они могут храниться. У каждого из нас есть изображение других на часах, так что не исчезайте. У меня нет сил искать дневник и две потерянные души", - улыбнулся Пердью.
  
   "О, тебе просто нужно было вот так это раскрутить", - усмехнулась Нина. "Позже, мальчики".
  
   Они разделились на три направления, делая вид, что пришли просто осмотреть достопримечательности, в то же время тщательно изучая любую возможную зацепку, которая могла бы указать на местонахождение дневника французского солдата. Часы, которые они носили, служили средствами связи, чтобы они могли обмениваться информацией без необходимости каждый раз перегруппировываться.
  
   Сэм забрел в часовню причастия, повторяя про себя, что на самом деле он искал что-то, похожее на старую маленькую книгу. Он должен был продолжать говорить себе, что он ищет, чтобы не отвлекаться на религиозные сокровища за каждым углом. Он никогда не был религиозен и, конечно, в последнее время не чувствовал ничего святого, но ему пришлось уступить мастерству скульпторов и каменщиков, которые создавали вокруг него удивительные вещи. Гордость и уважение, с которыми они были сделаны всколыхнули его эмоции, и почти каждая статуя и сооружение заслуживали его фотографии. Прошло много времени с тех пор, как Сэм оказался в месте, где он действительно мог использовать свои навыки фотографии.
  
   Голос Нины раздался в наушнике, подключенном к их наручным устройствам.
  
   "Мне сказать "разрушитель, разрушительница" или что-то в этом роде?" спросила она из-за скрипучего сигнала.
  
   Сэм не смог удержаться от хихиканья, и вскоре он услышал, как Пердью сказал: "Нет, Нина. Я боюсь подумать, как бы поступил Сэм, так что просто говори."
  
   "Я думаю, на меня снизошло озарение", - сказала она.
  
   "Спасите свою душу в свое свободное время, доктор Гулд", - пошутила Сэм, и он услышал, как она вздохнула на другом конце провода.
  
   "В чем дело, Нина?" - Спросил Пердью.
  
   "Я проверяю колокола на южном шпиле, и мне попалась эта брошюра обо всех разных колоколах. В башне риджа есть колокол, который называется Колокол Ангелуса, " ответила она. "Я хотел спросить, не имеет ли это какого-то отношения к стихотворению".
  
   "Где? Хлопающие ангелы?" - Спросил Пердью.
  
   "Ну, слово "Ангелы" пишется с большой буквы "А", и я думаю, что это может быть именем, а не просто ссылкой на ангелов, понимаешь?" Прошептала Нина.
  
   "Я думаю, в этом ты права, Нина", - вмешался Сэм. "Послушай, здесь написано "хлопающие ангелы". Язычок, который свисает посередине колокола, называется колотушкой, не так ли? Может ли это означать, что дневник находится под защитой колокола Ангелуса?"
  
   "Боже мой, ты разгадал это", - взволнованно прошептал Пердью. Его голос не мог звучать взволнованным среди туристов, которые толпились внутри Мариенской капеллы, где Пердью восхищался картиной Стефана Лохнера, изображающей святых покровителей Кельна в ее готическом исполнении. "Сейчас я в часовне Святой Марии, но встретимся на базе "Ридж турель", скажем, через 10 минут?"
  
   "Хорошо, увидимся там", - ответила Нина. "Сэм?"
  
   "Да, я буду там, как только смогу сделать еще один снимок этого потолка. Черт возьми!" - сообщил он, в то время как Нина и Пердью могли слышать, как люди вокруг Сэма снова ахнули от его высказывания.
  
   Когда они встретились на смотровой площадке, все встало на свои места. С платформы над башней ridge было ясно, что меньший колокол вполне мог скрывать дневник.
  
   "Как, черт возьми, он пронес это туда?" - Спросил Сэм.
  
   "Помните, этот парень, Вернер, был градостроителем. Вероятно, у него был доступ ко всем видам закоулков городских зданий и инфраструктуры. Бьюсь об заклад, именно поэтому он выбрал Колокол Ангелуса. Он меньше, скромнее, чем главные колокола, и никому не придет в голову заглядывать сюда ", - отметил Пердью. "Хорошо, итак, сегодня вечером мы с сестрой поднимемся сюда, и вы двое сможете следить за активностью вокруг нас".
  
   "Агата? Забраться сюда?" Нина ахнула.
  
   "Да, она была гимнасткой национального уровня в средней школе. Разве она тебе не сказала?" Пердью кивнул.
  
   "Нет", - ответила Нина, полностью удивленная этой информацией.
  
   "Это объяснило бы ее долговязое тело", - заметил Сэм.
  
   "Это верно. Папа рано заметил, что она слишком худая, чтобы быть спортсменкой или теннисисткой, поэтому он приобщил ее к гимнастике и боевым искусствам, чтобы помочь ей развить свои навыки ", - сказал Пердью. "Она также заядлая альпинистка, если, конечно, вы сможете вытащить ее из архивов, хранилищ и книжных полок". Дейв Пердью рассмеялся над реакцией двух своих коллег. Оба явно вспомнили Агату в бутсах и сбруе.
  
   "Если кто-то и может взобраться на это чудовищное здание, то это был бы альпинист", - согласился Сэм. "Я так рад, что меня не выбрали для этого безумия".
  
   "Я тоже, Сэм, я тоже!" Нина вздрогнула, снова посмотрев вниз на маленькую башню, примостившуюся на крутой крыше огромного собора. "Боже, одна только мысль о том, чтобы стоять здесь, вызывала у меня опасения. Я ненавижу замкнутые пространства, но пока мы разговариваем, у меня развивается неприязнь к высоте ".
  
   Сэм сделал несколько фотографий окрестностей, более или менее включая окружающий пейзаж, чтобы они могли спланировать свою разведку и спасение предмета. Пердью достал свою подзорную трубу и осмотрел башню.
  
   "Мило", - сказала Нина, изучая устройство своими глазами. "Что, скажите на милость, это делает?"
  
   "Посмотри", - сказал Пердью и протянул ей это. "НЕ нажимайте на красную кнопку. Нажмите на серебряную кнопку."
  
   Сэм наклонился вперед, чтобы посмотреть, что она делает. Рот Нины широко открылся, а затем ее губы медленно изогнулись в улыбке.
  
   "Что? Что ты видишь?" Сэм нажал. Пердью гордо улыбнулся и поднял бровь, глядя на заинтересованного журналиста.
  
   "Она смотрит сквозь стену, Сэм. Нина, ты видишь там что-нибудь необычное? Что-нибудь похожее на книгу?" он спросил ее.
  
   "На кнопке нет, но я вижу прямоугольный объект, расположенный прямо наверху, с внутренней стороны купола колокола", - описала она, перемещая объект вверх и вниз по башенке и колоколу, чтобы убедиться, что она ничего не пропустила. "Вот".
  
   Она передала их Сэму, который был поражен.
  
   "Пердью, ты думаешь, что сможешь встроить это хитроумное устройство в мою камеру? Я мог бы видеть сквозь поверхность то, что я фотографирую ", - поддразнил Сэм.
  
   Пердью рассмеялся: "Если ты будешь хорошо себя вести, я создам тебе такой же, когда у меня будет время".
  
   Нина покачала головой в ответ на их подшучивание.
  
   Кто-то прошел мимо нее, непреднамеренно взъерошив ее волосы. Она обернулась и увидела мужчину, стоящего слишком близко к ней и улыбающегося. Его зубы были в пятнах, а выражение лица жутким. Она повернулась, чтобы схватить Сэма за руку, чтобы дать мужчине понять, что ее сопровождают. Когда она повернулась снова, он каким-то образом растворился в воздухе.
  
   "Агата, я отмечаю местоположение предмета", - сообщил Пердью по своему устройству связи. Мгновение спустя он направил свою подзорную трубу в направлении Колокола Ангелуса, и раздался быстрый звуковой сигнал, когда лазер отметил глобальное положение башни на экране Агаты для записи.
  
   У Нины было отвратительное чувство к отвратительному мужчине, который противостоял ей несколько мгновений назад. Она все еще чувствовала запах его затхлого пальто и вонь жевательного табака в его дыхании. В небольшой группе туристов вокруг нее не было такого человека. Думая, что это неудачная встреча и ничего более, Нина решила списать это на то, что ничего важного.
  
  
   Глава 20
  
  
   К позднему часу после полуночи Пердью и Агата были одеты соответственно случаю. Это была ужасная ночь с порывами ветра и угрюмым небом, но, к счастью для них, дождя не было - пока. Дождь основательно подорвал бы их способность взбираться на массивное сооружение, особенно там, где была расположена башня, аккуратно и опасно ударив по вершине четырех крыш, которые соединялись, образуя крест. После тщательного планирования и учета рисков безопасности и ограниченной по времени эффективности они решили масштабировать здание снаружи, непосредственно до башни. Они поднимались через нишу, где сходились южная и восточная стены, и использовали выступающие контрфорсы и арки, чтобы облегчить работу ног при подъеме.
  
   Нина была на грани нервного срыва.
  
   "Что, если ветер усилится еще больше?" - спросила она Агату, расхаживая вокруг светловолосой библиотекарши, пока та надевала ремень безопасности под пальто.
  
   "Дорогой, для этого у нас есть страховочные веревки", - пробормотала она, подвязывая шов комбинезона к ботинкам, чтобы он ни за что не зацепился. Сэм был в другом конце гостиной с Пердью, проверяя их устройства связи.
  
   "Ты уверен, что знаешь, как отслеживать сообщения?" - Спросила Агата Нину, которая была обременена задачей управления базой, в то время как Сэм должен был занять позицию наблюдателя с улицы напротив главного фасада собора.
  
   "Да, Агата. Я не совсем разбираюсь в технологиях, " вздохнула Нина. Она уже знала, что не стоит даже пытаться защищаться от непреднамеренных оскорблений Агаты.
  
   "Верно", - Агата рассмеялась в своей манере превосходства.
  
   Правда, близнецы Пердью были хакерами и разработчиками мирового класса, которые могли манипулировать электроникой и наукой так, как другие люди завязывают шнурки на ботинках, но сама Нина не испытывала недостатка в интеллекте. Во-первых, она научилась немного сдерживать свой бешеный нрав; совсем немного, чтобы приспособиться к странностям Агаты. В 2:30 утра команда надеялась, что охрана либо бездействует, либо вообще не будет патрулировать, поскольку была ночь вторника с ужасными порывами ветра.
  
   Незадолго до трех часов ночи Сэм, Пердью и Агата направились к двери, Нина следовала за ними, чтобы запереть за собой дверь.
  
   "Пожалуйста, будьте осторожны, ребята", - снова призвала Нина.
  
   "Эй, не волнуйся, - подмигнул Пердью, " мы профессиональные нарушители спокойствия. С нами все будет в порядке ".
  
   "Сэм", - тихо сказала она и украдкой взяла его руку в перчатке в свою, - "Возвращайся скорее".
  
   "Не спускай с нас глаз, а?" - прошептал он, прижимаясь своим лбом к ее и улыбаясь.
  
   На улицах, окружающих собор, царила мертвая тишина. Только стон ветра свистел за углами зданий и сотрясал дорожные знаки, в то время как некоторые газеты и листья танцевали под его руководством. Три фигуры в черном приближались из-за деревьев в восточной части великой церкви. В молчаливой синхронизации они установили свои устройства связи и трекеры, прежде чем двое альпинистов оторвались от бдения и начали подниматься по юго-восточной стороне монумента.
  
   Все шло по плану, пока Пердью и Агата осторожно пробирались к башне риджа. Сэм наблюдал, как они постепенно продвигались вверх по стрельчатым аркам, пока ветер трепал их веревки. Он стоял в тени деревьев, где уличный фонарь не мог его разглядеть. Слева от себя он услышал шум. Маленькая девочка примерно двенадцати лет бежала по улице в сторону железнодорожной станции, рыдая от ужаса. За ней неотступно следовали четверо несовершеннолетних головорезов в неонацистской одежде, выкрикивавших в ее адрес всевозможные ругательства . Сэм не очень хорошо знал немецкий, но он знал достаточно, чтобы понять, что у них не было добрых намерений.
  
   "Какого черта такая молодая девушка делает здесь в это время ночи?" сказал он себе.
  
   Любопытство взяло верх над ним, но он должен был оставаться на месте, чтобы следить за безопасностью.
  
   Что важнее? Благополучие ребенка в реальной опасности или двух ваших коллег, у которых пока все идет гладко?он боролся со своей совестью. К черту все, я проверю это и вернусь еще до того, как Пердью посмотрит вниз.
  
   Сэм украдкой следил за хулиганами, стараясь держаться подальше от света. Он едва мог слышать их из-за сводящего с ума шума непогоды, но он мог видеть их тени, въезжающие на железнодорожную станцию позади собора. Он двинулся на восток, таким образом, потеряв из виду похожие на тени движения Пердью и Агаты между контрфорсами и готическими каменными иглами.
  
   Теперь он вообще не мог их слышать, но, будучи укрытым зданием участка, внутри, тем не менее, царила мертвая тишина. Сэм шел так тихо, как только мог, но он больше не мог слышать молодую девушку. Тошнотворное чувство поселилось у него в животе, когда он представил, что они догнали ее и заставляют молчать. Или, возможно, они могли бы уже убить ее. Сэм выбросил из головы абсурдную сверхчувствительность и продолжил свой путь вдоль платформы.
  
   Позади него послышались шаркающие шаги, слишком быстрые, чтобы он мог защититься, и он почувствовал, как несколько рук повалили его на пол, ощупывая и ища его бумажник.
  
   Как демоны-бритоголовые, они вцепились в него с жуткими ухмылками и новыми немецкими криками насилия. Среди них стояла девушка, на фоне белого света здания полицейского участка, который сиял у нее за спиной. Сэм нахмурился. В конце концов, она не была маленькой девочкой. Молодая женщина была одной из них, ее использовали, чтобы заманивать ничего не подозревающих самаритян в уединенные места, где ее стая грабила их. Теперь, когда он мог видеть ее лицо, Сэм заметил, что ей по меньшей мере восемнадцать лет. Ее маленькое, юное тело предало его. Несколько ударов по ребрам сделали его беззащитным, и Сэм почувствовал, как знакомое воспоминание о Бодо всплывает из его памяти.
  
   "Сэм! Сэм? С тобой все в порядке? Поговори со мной!" Нина кричала в его наушник, но он сплевывал полный рот крови.
  
   Он почувствовал, как они потянули за его часы.
  
   "Нет, нет! Это не часы! Вы не можете получить это! " - кричал он, не заботясь о том, убедили ли их его протесты, что его часы дорого для него стоят.
  
   "Заткнись, шейскопф!" девушка ухмыльнулась и ударила Сэма ботинком в мошонку, отчего у него перехватило дыхание.
  
   Он мог слышать смех стаи, когда они уходили, жалуясь на туриста без кошелька. Сэм был в такой ярости, что просто кричал от отчаяния. В любом случае, никто не мог ничего услышать из-за воющего шторма снаружи.
  
   "Господи! Насколько ты глуп, Клив?" он усмехнулся, стиснув челюсти. Кулаком он колотил по бетону под собой, но пока не мог подняться. Жгучее копье боли, застрявшее в нижней части живота, обездвижило его, и он только надеялся, что банда не вернется до того, как он сможет подняться на ноги. Они наверняка вернутся, как только узнают, что украденные ими часы не могут показывать время.
  
   Тем временем Пердью и Агата прошли половину пути вверх по структуре. Они не могли позволить себе разговаривать из-за шума ветра, опасаясь обнаружения, но Пердью мог видеть, что штаны его сестры зацепились за выступ скалы, обращенный вниз. Она не могла продолжать, и у нее не было возможности дать веревку, чтобы исправить свое положение и высвободить ногу из непритязательной ловушки. Она посмотрела на Пердью и жестом показала, чтобы он перерезал шнур, пока она крепко держалась за выступы, стоя на небольшом выступе. Он пылко покачал головой в знак несогласия и жестом кулака попросил ее подождать.
  
   Медленно, очень опасаясь порывистого ветра, который угрожал смести их с каменных стен, он осторожно ставил ноги в щели здания. Один за другим он спускался, направляясь к большему выступу внизу, чтобы его новое местоположение могло предоставить Агате свободу действий на веревке, необходимую ей, чтобы отстегнуть штаны от кирпичного угла, где они были закреплены.
  
   Когда она высвободилась, ее вес превысил допустимую норму, и ее сбросило с места. Из ее перепуганного тела вырвался вскрик, но шторм быстро поглотил его.
  
   "Что происходит?" В наушниках послышалась паника Нины. "Агата?"
  
   Пердью крепко держался за гребешок там, где его пальцы были готовы подвести его вес, но он собрал силы, чтобы не дать своей сестре упасть навстречу смерти. Он посмотрел на нее сверху вниз. Ее лицо было пепельного цвета, а глаза широко раскрыты, когда она подняла взгляд и кивнула в знак благодарности. Но Пердью смотрел мимо нее. Застыв на месте, его глаза осторожно двигались вдоль чего-то под ней. Насмешливый, ее хмурый взгляд просил информации, но он медленно покачал головой и одними губами попросил ее молчать. По устройству связи Нина могла слышать, как Пердью шепчет: "Не двигайся, Агата. Не издавай ни звука."
  
   "О, Боже мой!" Воскликнула Нина с домашней базы. "Что там происходит?"
  
   "Нина, успокойся. Пожалуйста," было все, что она услышала, как сказал Пердью в помехах динамика.
  
   Нервы Агаты были на пределе, но не из-за расстояния, на котором она висела с южной стороны Кельнского собора, а из-за того, что она не знала, на что уставился ее брат за ее спиной.
  
   Куда ушел Сэм? Его они тоже схватили?Пардью задумался, осматривая местность внизу в поисках тени Сэма, но он не нашел никаких следов журналиста.
  
   Под Агатой, на улице, Пердью наблюдал за тремя патрулирующими полицейскими. Из-за сильного ветра он не мог слышать, о чем они говорили. С таким же успехом они могли бы обсуждать начинку для пиццы, насколько он знал, но он предположил, что их присутствие было спровоцировано Сэмом, иначе они бы уже посмотрели вверх. Ему пришлось оставить свою сестру опасно раскачивающейся на порыве ветра, пока он ждал, когда они завернут за угол, но они оставались в поле зрения.
  
   Пердью внимательно наблюдал за их дискуссией.
  
   Внезапно Сэм, спотыкаясь, вышел со стороны станции, выглядя явно пьяным. Офицеры направились прямо к нему, но прежде чем они смогли схватить его, две черные тени быстро выдвинулись из темного укрытия деревьев. У Пердью перехватило дыхание, когда он увидел, как два ротвейлера набросились на полицию, расталкивая мужчин из их группы.
  
   "Что за...?" - прошептал он сам себе. И Нина, и Агата, одна крича, а другая шевеля губами, ответили: "ЧТО?"
  
   Сэм исчез в тени на изгибе улицы и ждал там. За ним и раньше гонялись собаки, и это было совсем не одно из его самых приятных воспоминаний. И Пердью, и Сэм наблюдали со своих дежурств, как полиция достала свое огнестрельное оружие и выстрелила в воздух, чтобы отпугнуть злобных черных животных.
  
   И Пердью, и Агата вздрогнули, зажмурив глаза из-за разрыва от тех шальных пуль, нацеленных прямо на них. К счастью, ни один выстрел не задел камень или их нежную плоть. Обе собаки залаяли, но не двинулись вперед. Это было так, как если бы ими управляли, подумал Пердью. Полицейские медленно отошли к своему автомобилю, чтобы передать провод в Службу контроля за животными.
  
   Пердью быстро потянул свою сестру к стене, чтобы она могла найти устойчивый выступ, и он жестом приказал ей сохранять тишину, приложив указательный палец к губам. Как только она обрела опору, она осмелилась посмотреть вниз. Ее сердце бешено заколотилось от высоты и вида полицейских, переходящих улицу.
  
   "Давайте двигаться!" - прошептал Пердью.
  
   Нина была в бешенстве.
  
   "Я слышал выстрелы! Кто-нибудь может просто сказать мне, что, черт возьми, там происходит?" - взвизгнула она.
  
   "Нина, мы в порядке. Всего лишь небольшое препятствие. Теперь, пожалуйста, позвольте нам сделать это ", - объяснил Пердью.
  
   Сэм сразу понял, что животные исчезли без следа.
  
   Он не мог сообщить им, чтобы они не говорили по комму, если банда малолетних преступников услышит их, также он не мог поговорить с Ниной. Ни у кого из троих не было при себе мобильных телефонов, чтобы предотвратить помехи сигналу, поэтому он не мог сообщить Нине, что с ним все в порядке.
  
   "О, теперь я по уши в дерьме", - вздохнул он и наблюдал, как двое альпинистов добрались до гребня соседних крыш.
  
  
   Глава 21
  
  
   "Что-нибудь еще, прежде чем я уйду, доктор Гулд?" спросила ночная хозяйка с другой стороны двери. Ее спокойный тон резко контрастировал с захватывающей радиопостановкой, которую слушала Нина, и это привело Нину в другое состояние ума.
  
   "Нет, спасибо, это все", - крикнула она в ответ, стараясь звучать как можно менее истерично.
  
   "Когда мистер Пердью вернется, пожалуйста, сообщите ему, что мисс Мейзи оставила телефонное сообщение. Она просила передать ему, что она покормила собаку", - попросил пухлый слуга.
  
   "Эм... Да, я сделаю это. Спокойной ночи!" Нина притворилась веселой и грызла ногти.
  
   Как будто ему было бы насрать на то, что кто-то кормит собаку после того, что только что произошло в городе. Идиотка, прорычала Нина в своем сознании.
  
   Она ничего не слышала от Сэма с тех пор, как он крикнул о часах, но она не осмеливалась прерывать двух других, когда они уже использовали все свои чувства, чтобы удержаться от падения. Нина была в ярости, что не смогла предупредить их о полиции, но она не была виновата. Не было никаких сообщений по радио, отправляющих их в церковь, и их случайное появление там не было ее ошибкой. Но, конечно же, Агата собиралась прочитать ей об этом проповедь всей своей жизни.
  
   "К черту это", - решила Нина, подходя к креслу, чтобы взять свою ветровку. Из банки для печенья в вестибюле она достала ключи от E-type Jag в гараже, который принадлежал Питеру, домовладельцу, который устраивал вечеринку Пердью. Оставив свой пост, она заперла дом и поехала в собор, чтобы оказать дополнительную помощь.
  
  
   * * *
  
  
   На вершине конька Агата держалась за наклонные стороны крыши, которую она пересекала на четвереньках. Пердью был немного впереди нее, направляясь к башне, где в тишине висел Колокол Ангелуса и его друзья. Весивший почти тонну колокол вряд ли мог сдвинуться с места из-за бурных ветров, которые быстро и беспорядочно меняли направление, загнанные в угол сложной архитектурой монументальной церкви. Оба они были совершенно измотаны, несмотря на то, что были в хорошей форме, из-за сбоя при подъеме и выброса адреналина из-за того, что их почти обнаружили... или застрелен.
  
   Словно скользящие тени, они оба проскользнули в башню, благодарные за устойчивый пол под ней и кратковременную безопасность купола и колонн маленькой башни.
  
   Пердью расстегнул молнию на брючине и достал подзорную трубу. На нем была кнопка, которая связывала координаты, которые он записал ранее, с GPS на экране Нины. Но ей пришлось активировать GPS со своей стороны, чтобы убедиться, что на колоколе была отмечена точная точка, где была спрятана книга.
  
   "Нина, я отправляю координаты GPS для связи с твоими", - сообщил Пердью на свое коммуникаторное устройство. Ответа нет. Он снова попытался установить контакт с Ниной, но ответа не было.
  
   "И что теперь? Я говорила тебе, что у нее не хватило ума для такого рода экскурсий, Дэвид", - ворчала Агата себе под нос, пока ждала.
  
   "Она этого не делает. Она не идиотка, Агата. Что-то не так, иначе она бы ответила, и ты это знаешь ", - настаивал Пердью, в то время как внутри он боялся, что что-то случилось с его прекрасной Ниной. Он попробовал использовать проницательный обзор в подзорную трубу, чтобы вручную определить, где находится объект.
  
   "У нас нет времени оплакивать проблемы, с которыми мы сталкиваемся, так что давайте просто займемся этим, хорошо?" - сказал он Агате.
  
   "Старая школа?" - Спросила Агата.
  
   "Старая школа", - улыбнулся он и включил свой лазер для обрезки там, где в его прицеле отображалась аномалия дифференциации текстур. "Давай доставим этого ребенка и уберемся отсюда к чертовой матери".
  
   Не успели Пердью и его сестра отправиться в путь, как внизу появился Отдел по контролю за животными, чтобы помочь полицейским в поисках бродячих собак. Не подозревая об этом новом развитии событий, Пердью успешно извлек прямоугольный железный сейф со стороны крышки, куда он был помещен перед отливкой металла.
  
   "Довольно остроумно, да?" Заметила Агата, склонив голову набок, которая обрабатывала инженерные данные, которые, должно быть, были использованы при первоначальном отливке. "Кто бы ни руководил созданием этой хлопушки, он был связан с Клаусом Вернером".
  
   "Или это был Клаус Вернер", - добавил Пердью, убирая сварную коробку в свой рюкзак.
  
   "Колоколу несколько веков, но за последние несколько десятилетий его несколько раз заменяли", - сказал он, проводя рукой по новому литью. "Это вполне могло быть сделано сразу после Первой мировой войны, когда Аденауэр был мэром".
  
   "Дэвид, когда ты закончишь ворковать над колокольчиком..." - небрежно сказала его сестра и указала вниз, на улицу. Внизу несколько чиновников слонялись поблизости, разыскивая собак.
  
   "О, нет", - вздохнул Пердью. "Я потерял связь с Ниной, а устройство Сэма отключилось вскоре после того, как мы начали восхождение. Я надеюсь, что он не имеет никакого отношения к тому делу там, внизу ".
  
   Пердью и Агате пришлось отсидеться, пока цирк на улице не утихнет. Они надеялись, что это произойдет до рассвета, но пока они сели, чтобы подождать и посмотреть.
  
   Нина направлялась к собору. Она ехала так быстро, как только могла, не привлекая к себе внимания, но она неуклонно теряла самообладание из-за явного беспокойства за других. Когда она повернула налево с Тунисштрассе, она не сводила глаз с высоких шпилей, отмечавших местоположение готической церкви, и надеялась, что все еще найдет там Сэма, Пердью и Агату. В Домклостере, где находился собор, она поехала намного медленнее, чтобы довести двигатель до простого гула. Движение у основания собора испугало ее, и она быстро нажала на тормоза и выключила фары. Взятой напрокат машины Агаты нигде не было видно, естественно, потому что они не могли предположить, что они были там. Библиотекарь припарковал автомобиль в нескольких кварталах от того места, откуда они двинулись к собору пешком.
  
   Нина наблюдала за незнакомцами в униформе, прочесывающими местность в поисках чего-то или кого-то.
  
   "Давай, Сэм. Где ты?" - тихо спросила она в тишине автомобиля. Аромат натуральной кожи наполнил машину, и она подумала, собирается ли владелец проверить пробег, когда вернется. После терпеливых пятнадцати минут группа офицеров и ловцов собак объявила, что на этом ночь закончена, и она наблюдала, как четыре машины и фургон отъезжают одна за другой в разных направлениях, туда, куда их отправила их смена той ночью.
  
   Было почти 5 утра, и Нина была измотана. Она могла только представить, что сейчас чувствовали ее друзья. Сама мысль о том, что могло с ними случиться, приводила ее в ужас. Что здесь делала полиция? Что они искали? Она боялась зловещих представлений, которые порождал ее разум - как Агата или Пердью разбились насмерть, когда она была в туалете, сразу после того, как они сказали ей заткнуться; как полиция была там, чтобы навести порядок и арестовать Сэма, и так далее. Каждая альтернатива была хуже предыдущей.
  
   Чья-то рука ударила по окну, и сердце Нины остановилось.
  
   "Иисус Христос! Сэм! Я бы, блядь, убила тебя, если бы не испытывала такого облегчения, увидев тебя живым!" - воскликнула она, держась за грудь.
  
   "Они все исчезли?" спросил он, сильно дрожа от холода.
  
   "Да, садись", - сказала она.
  
   "Пердью и Агата все еще там, наверху, до сих пор пойманные в ловушку здешними придурками внизу. Боже, я надеюсь, что они там еще не замерзли. Это было давно", - сказал он.
  
   "Где находится ваше устройство связи?" она спросила. "Я слышал, как ты кричал об этом".
  
   "На меня напали", - сказал он прямо.
  
   "Опять? Ты магнит для ударов или что? " - спросила она.
  
   "Это долгая история. Ты бы тоже это сделала, так что заткнись, " выдохнул он, потирая руки, чтобы согреться.
  
   "Как они узнают, что мы здесь?" Нина размышляла вслух, медленно поворачивая машину налево и осторожно ведя ее на холостом ходу к покачивающемуся черному собору.
  
   "Они не будут. Нам просто нужно подождать, пока мы их не увидим", - предложил Сэм. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть через лобовое стекло. "Иди на юго-восточную сторону, Нина. Вот куда они вознеслись. Они, вероятно..."
  
   "Они спускаются", - вмешалась Нина, глядя вверх и указывая туда, где две фигуры были подвешены на невидимых нитях и постепенно соскальзывали вниз.
  
   "О, слава Богу, с ними все в порядке", - вздохнула она и откинула голову назад, закрыв глаза. Сэм вышел и жестом пригласил их садиться.
  
   Пердью и Агата запрыгнули на заднее сиденье.
  
   "Хотя я не слишком неравнодушен к ненормативной лексике, я просто хотел бы спросить, что, черт возьми, там произошло?" Агата закричала.
  
   "Послушайте, это не наша вина, что появилась полиция!" Сэм прокричал в ответ, хмуро глядя на нее в зеркало заднего вида.
  
   "Пердью, где припаркована арендованная машина?" Спросила Нина, пока Сэм и Агата приступали к делу.
  
   Пердью дал ей указания, и она медленно поехала через кварталы, в то время как внутри автомобиля продолжалась перебранка.
  
   "Согласен, Сэм, ты действительно оставил нас там, не предупредив, что проверял ситуацию с девушкой. Ты только что ушел", - возразил Пердью.
  
   "Меня отстранили от общения пять или шесть гребаных извращенных немцев, если вы не возражаете!" Сэм взревел.
  
   "Сэм", - настаивала Нина, - "оставь это. Вы никогда не услышите конца этого ".
  
   "Конечно, нет, доктор Гулд!" Агата рявкнула, теперь направляя свой гнев не на ту цель. "Вы просто покинули базу и прервали связь с нами".
  
   "О, я думал, что мне не разрешили ни одного чертова взгляда на этот ком, Агата. Что, ты хотел, чтобы я посылал дымовые сигналы? Кроме того, по полицейским каналам вообще ничего не было об этом районе, так что приберегите свои обвинения для кого-нибудь другого! " - парировал вспыльчивый историк. "Единственным ответом от вас двоих было то, что я должен хранить молчание. И предполагается, что ты гений, но это низменная логика, милая!"
  
   Нина была так зла, что чуть не проехала мимо арендованной машины, на которой Пердью и Агата должны были ехать обратно.
  
   "Я отвезу "Ягуар" обратно, Нина", - предложил Сэм, и они вышли из машины, чтобы поменяться местами.
  
   "Напомни мне никогда больше не доверять тебе свою жизнь", - сказала Агата Сэму.
  
   "Я должен был просто наблюдать, как кучка головорезов убивает молодую девушку? Ты можешь быть холодной, равнодушной сукой, но я вмешиваюсь, когда кто-то в опасности, Агата!" Сэм зашипел.
  
   "Нет, вы безрассудны, мистер Клив! Твоя эгоистичная безжалостность, без сомнения, убила твоего жениха&# 233;! " завизжала она.
  
   Мгновенно над ними четырьмя воцарилась тишина. Обидные слова Агаты поразили Сэма, как копье в сердце, и Пердью почувствовал, как его сердце пропустило удар. Сэм был ошарашен. На данный момент в нем не было ничего, кроме онемения, за исключением груди, где сильно болело. Агата знала, что она сделала, но она понимала, что исправлять было слишком поздно. Прежде чем она смогла попытаться, Нина нанесла ей сокрушительный удар кулаком в челюсть, отбросив ее высокое тело вбок с такой силой, что она приземлилась на колени.
  
   "Нина!" Сэм заплакал и пошел, чтобы удержать ее.
  
   Пердью помог своей сестре подняться, но не встал на ее сторону.
  
   "Пойдем, давай вернемся в дом. Завтра предстоит еще очень многое сделать. Давайте все остынем и немного отдохнем", - спокойно сказал он.
  
   Нину безумно трясло, слюна увлажнила уголки ее рта, когда Сэм держал ее поврежденную руку в своей. Проходя мимо Сэма, Пердью успокаивающе похлопал его по руке. Ему было искренне жаль журналиста, который несколько лет назад видел, как любовь всей его жизни получила пулю в лицо прямо у него на глазах.
  
   "Сэм..."
  
   "Нет, пожалуйста, Нина. Не надо", - сказал он. Его остекленевшие глаза вяло смотрели вперед, но он не смотрел на дорогу. Наконец-то кто-то это сказал. То, о чем он думал все эти годы, вина, которую все снимали с него из жалости, была ложью. В конце концов, он стал причиной смерти Триш. Все, что ему было нужно, это чтобы кто-нибудь это сказал.
  
  
   Глава 22
  
  
   После нескольких очень неудобных минут между их возвращением в дом и отходом ко сну в 6:30 утра, порядок сна был несколько изменен. Нина спала на диване, чтобы избежать Агаты. Пердью и Сэм едва сказали друг другу хоть слово, когда погас свет.
  
   Это была очень тяжелая ночь для всех них, но они знали, что им придется поцеловаться и помириться, если они когда-нибудь собираются выполнить работу по поиску предполагаемого сокровища.
  
   На самом деле, по дороге домой на арендованной машине Агата предложила ей взять сейф с дневником и доставить его своему клиенту. В конце концов, именно поэтому она наняла Нину и Сэма помочь ей, и поскольку теперь у нее было то, что она искала, она хотела все бросить и сбежать. Но в конце концов ее брат убедил ее в обратном и, в свою очередь, предложил ей остаться до утра и посмотреть, как все обернется. Пердью был не из тех людей, которые отказываются от погони за тайной, а незавершенное стихотворение просто разожгло его неумолимое любопытство.
  
   Пердью на всякий случай оставил шкатулку при себе, заперев ее в своем стальном саквояже - по сути, переносном сейфе - до утра. Таким образом, он мог бы удержать Агату здесь и помешать Нине или Сэму сбежать с этим. Он сомневался, что Сэм будет беспокоиться. С тех пор, как Агата произнесла это уничтожающее оскорбление в адрес Триш, Сэм вернулся в какое-то мрачное, меланхоличное настроение, когда он отказывался с кем-либо разговаривать. Когда они вернулись домой, он пошел принять душ, а затем сразу лег спать, не пожелав спокойной ночи, даже не взглянув на Пердью, когда тот вошел в комнату.
  
   Даже беззаботная травля, к которой Сэм обычно не мог удержаться, чтобы не присоединиться, не могла подтолкнуть его к действию.
  
   Нине хотелось поговорить с Сэмом. Она знала, что на этот раз секс не исправит очередного срыва Триш. На самом деле, сама мысль о том, что он все еще вот так увивается за Триш, только еще больше убедила ее в том, что она ничего не значит для него по сравнению с его покойной невестой &# 233;. Однако это было странно, потому что в последние годы он спокойно относился ко всему этому ужасному делу. Его терапевт был доволен его прогрессом, сам Сэм признался, что ему больше не было больно, когда он думал о Триш, и было ясно, что он наконец нашел какое-то завершение. Нина была уверена, что у них было совместное будущее, если они захотят этого, даже через весь тот ад, который они прошли рука об руку.
  
   Но теперь, совершенно неожиданно, Сэм писал подробные статьи о Триш и своей жизни с ней. Страницы за страницами описывали кульминацию обстоятельств и событий, которые привели к тому, что они оба оказались в том роковом инциденте с перевозкой оружия, который навсегда изменил его жизнь. Нина не могла представить, откуда все это взялось, и ей было интересно, что подцепило эту коросту на Сэме.
  
   С ее эмоциональным замешательством, некоторым раскаянием в том, что она обманула Агату, и большим замешательством, вызванным играми разума Пердью относительно ее любви к Сэму, Нина, наконец, просто сдалась своей головоломке и позволила восторгу сна забрать ее.
  
   Агата не ложилась спать позже всех, потирая пульсирующую челюсть и ноющую щеку. Она никогда бы не подумала, что кто-то такой маленький, как доктор Гулд, может нанести такой удар, но она должна была признать, что маленький историк был не из тех, кого можно подтолкнуть к физическим действиям. Агата любила время от времени заниматься некоторыми боевыми искусствами ближнего боя для развлечения, но она никогда не предвидела, что этот удар будет нанесен. Это только доказывало, что Сэм Клив много значил для Нины, как бы она ни пыталась преуменьшить это. Высокая блондинка спустилась на кухню, чтобы взять еще льда для своего распухшего лица.
  
   Когда она вошла в темную кухню, более высокая мужская фигура стояла в слабом свете лампы из холодильника, которая падала вертикально на его точеный живот и грудь из приоткрытой дверцы.
  
   Сэм поднял глаза на тень, которая вошла в дверной проем.
  
   Оба сразу застыли в неловком молчании, просто удивленно уставившись друг на друга, но ни один не мог отвести взгляд от другого. Они оба знали, что была причина, по которой они пришли в одно и то же место в одно и то же время, в то время как другие отсутствовали. Необходимо было внести исправления.
  
   "Послушайте, мистер Клив, " начала Агата голосом чуть громче шепота, - я глубоко сожалею о том, что нанесла удар ниже пояса. И это не из-за телесного наказания, которому я подвергся за это ".
  
   "Агата", - вздохнул он, подняв руку, чтобы она остановилась.
  
   "Нет, правда. Я понятия не имею, почему я это сказал! Я категорически не верю, что это вообще правда!" - взмолилась она.
  
   "Послушай, я знаю, мы оба были в ярости. Ты чуть не умер, группа немецких придурков выбила из меня все дерьмо, нас всех чуть не арестовали... Я понял. Мы все были просто взвинчены", - объяснил он. "Мы не раскроем эту тайну, если будем разделены, понимаешь?"
  
   "Вы правы. Тем не менее, я чувствую себя полным дерьмом из-за того, что говорю тебе это, просто потому, что я знаю, что это больное место для тебя. Я хотел причинить тебе боль, Сэм. Я хотел. Это непростительно", - посетовала она. Для Агаты Пердью было нехарактерно проявлять раскаяние или даже объяснять свои беспорядочные действия. Для Сэма это был знак того, что она была искренней, и все же он снова не мог простить себя за смерть Триш. Как ни странно, последние три года он был счастлив - по-настоящему счастлив. В глубине души он думал, что закрыл эту дверь навсегда, но, возможно, именно потому, что он был занят написанием мемуаров для лондонского издателя, старые раны все еще имели силу давить на него.
  
   Агата подошла к Сэму. Он заметил, какой привлекательной она была на самом деле, если бы у нее не было такого сверхъестественного сходства с Пердью - для него это было просто правильным средством для блокирования члена. Она задела его, и он приготовился к нежелательной близости, когда она потянулась мимо него, чтобы взять баночку мороженого с ромовым изюмом.
  
   Хорошо, что я не наделал глупостей, смущенно подумал он.
  
   Агата посмотрела ему прямо в глаза, как будто знала, о чем он думает, и отступила, чтобы прижать замороженный контейнер к своим ушибленным ранам. Сэм усмехнулся и потянулся к бутылке светлого пива в дверце холодильника. Когда он закрыл дверь, погасив полосу света, чтобы погрузить кухню в темноту, в дверном проеме появилась фигура, силуэт, видимый только при освещении столовой. Агата и Сэм были удивлены, увидев, что Нина стоит там в данный момент, пытаясь разглядеть, кто был на кухне.
  
   "Сэм?" - спросила она в темноту перед собой.
  
   "Да, девочка", - ответил Сэм и снова открыл холодильник, чтобы она могла видеть его, сидящего за столом с Агатой. Он был готов вмешаться в надвигающуюся драку цыпочек, но ничего подобного не произошло. Нина просто подошла к Агате, указывая на баночку с мороженым, не говоря ни слова. Агата передала Нине контейнер с холодной водой, и Нина села, прижимая ободранные костяшки пальцев к приятно успокаивающему ледяному контейнеру.
  
   "Ааа", - простонала она, и ее глаза снова закатились в глазницы. Нина Гулд не собиралась извиняться, это Агата знала, и это было прекрасно. Она заслужила это влияние от Нины, и каким-то странным образом это было гораздо более вознаграждающим за ее вину, чем изящное прощение Сэма.
  
   "Итак, " сказала Нина, " у кого-нибудь есть сигарета?"
  
  
   Глава 23
  
  
   "Пердью, я забыл тебе сказать. Экономка, Мэйзи, позвонила прошлой ночью и попросила меня сообщить вам, что она покормила собаку ", - сказала Нина Пердью, когда они ставили сейф на стальной стол в гараже. "Это что, код для чего-то? Потому что я не вижу смысла звонить по международному телефону, чтобы сообщить о чем-то столь тривиальном."
  
   Пердью только улыбнулся и кивнул.
  
   "У него есть коды для всего. Боже мой, вы должны услышать его избранные сравнения с извлечением реликвий из археологического музея в Дублине или изменением состава активных токсинов ..." Агата громко сплетничала, пока ее брат не прервал.
  
   "Агата, не могла бы ты, пожалуйста, сохранить это при себе? По крайней мере, до тех пор, пока я не взломаю этот непроницаемый футляр, не повредив того, что находится внутри."
  
   "Почему бы тебе не воспользоваться паяльной лампой?" - Спросил Сэм от двери, заходя в гараж.
  
   "У Питера нет ничего, кроме самых элементарных инструментов", - сказал Пердью, тщательно осматривая стальной ящик со всех сторон, чтобы определить, не было ли там какой-нибудь хитрости, возможно, скрытого отделения или метода точечного нажатия, чтобы открыть сейф. Размером примерно с толстый гроссбух, на нем не было ни швов, ни видимой крышки или замка; на самом деле, было загадкой, как журнал вообще оказался внутри такого хитроумного устройства. Даже Пердью, который был знаком с передовыми системами хранения и транспортировки, был сбит с толку дизайном этой вещи. Тем не менее, это была всего лишь сталь, а не какой-либо другой неприступный металл , изобретенный учеными.
  
   "Сэм, моя спортивная сумка вон там ... Принеси мне, пожалуйста, подзорную трубу", - попросил Пердью.
  
   Когда он активировал ИК-функцию, он смог осмотреть внутреннюю часть отсека. Меньший прямоугольник внутри подтверждал размер журнала, и Пердью использовал устройство, чтобы отметить каждую точку измерения на прицеле, чтобы функция лазера не выходила за пределы этих параметров, когда он использовал его, чтобы разрезать боковую часть коробки.
  
   При красной настройке лазер, невидимый, если не считать красной точки на его физической отметке, с безупречной точностью вырезает вдоль отмеченных измерений.
  
   "Не повреди книге, Дэвид", - предупредила Агата из-за его спины. Пердью раздраженно прищелкнул языком в ответ на ее излишний совет.
  
   Тонкой струйкой дыма тонкая оранжевая линия в расплавленной стали продвигалась от одной стороны к другой, затем вниз, повторяя свой путь, пока на плоской стороне коробки не был вырезан идеальный четырехгранный прямоугольник.
  
   "Теперь просто подождите, пока немного остынет, чтобы мы могли поднять противоположную сторону", - заметил Пердью, когда остальные собрались, наклоняясь над столом, чтобы лучше видеть то, что должно было открыться.
  
   "Должен признаться, книга больше, чем я предполагал. Я представляла, что это обычная вещь типа блокнота ", - сказала Агата. "Но, я полагаю, это настоящая бухгалтерская книга".
  
   "Я просто хочу увидеть папирус, на котором он, по-видимому, размещен", - прокомментировала Нина. Как историк, она считала такие древности почти святыми.
  
   Сэм держал свою камеру наготове, чтобы записать размеры и состояние книги, а также сценарий внутри. Пердью открыл разрезанную крышку и обнаружил вместо книги загорелую сумку в кожаном переплете.
  
   "Что это, черт возьми, такое?" - Спросил Сэм.
  
   "Это кодекс", - воскликнула Нина.
  
   "Кодекс?" Агата зачарованно повторила. "В архивах библиотеки, где я проработал одиннадцать лет, я постоянно работал с ними, чтобы ссылаться на старых писцов. Кто бы мог подумать, что немецкий солдат будет использовать кодекс для записи своих ежедневных действий?"
  
   "Это весьма примечательно", - с благоговением сказала Нина, в то время как Агата деликатно извлекла его из гробницы руками в перчатках. Она хорошо разбиралась в обращении с древними документами и книгами и знала хрупкость каждого вида. Сэм сделал снимки дневника. Это было так необычно, как и предсказывала легенда.
  
   Передняя и задняя обложки были изготовлены из пробкового дуба, плоские панели разглажены и обработаны воском. С помощью раскаленного железного прута или подобного инструмента дерево было выжжено, чтобы написать имя Клода Эрно . Этот конкретный переписчик, возможно, сам Эрно, совсем не был искусен в пирографии, потому что в нескольких местах можно было различить пятна обугливания, где было применено слишком большое давление или нагрев.
  
   Между ними стопка листов папируса составляла содержание кодекса, а слева у него отсутствовал корешок, как у современных книг, вместо него имелся ряд бечевок. Каждая завязка была продета через просверленные отверстия сбоку деревянной панели и проходила через папирус, большая часть которого была оторвана от износа и возраста. Тем не менее, в книге сохранились страницы в большинстве мест, и очень немногие листы были полностью вырваны.
  
   "Это такой важный момент", - восхитилась Нина, когда Агата позволила ей прикоснуться к материалу голыми пальцами, чтобы в полной мере оценить текстуру и возраст. "Подумать только, эти страницы были сделаны руками из той же эпохи, что и Александр Македонский. Держу пари, они тоже пережили осаду Цезаря в Александрии, не говоря уже о превращении свитков в книги."
  
   "Ботаник по истории", - сухо поддразнил Сэм.
  
   "Хорошо, теперь, когда мы восхитились этим и насладились его древним очарованием, мы, вероятно, могли бы перейти к стихотворению и остальным подсказкам к джекпоту", - заявил Пердью. "Эта книга могла бы выдержать испытание временем, но я сомневаюсь, что мы выдержим, так что ... нет времени лучше настоящего".
  
   В комнатах Сэма и Пердью все четверо собрались, чтобы найти страницу, фотография которой была у Агаты, чтобы Нина могла, надеюсь, перевести те слова, которых не хватало в строках стихотворения. Каждая страница была нацарапана по-французски кем-то, кто ужасно владел почерком, но Сэм, тем не менее, запечатлел каждый лист и сохранил все это на своей карте памяти. Когда они, наконец, нашли страницу, более двух часов спустя, четверо исследователей были в восторге, увидев, что полное стихотворение все еще там. Стремясь заполнить пробелы, Агата и Нина принялись записывать все это, прежде чем пытаться интерпретировать значения.
  
   "Итак," Нина удовлетворенно улыбнулась, сложив руки на столе, "я перевела недостающие слова, и теперь у нас есть полная часть".
  
  
   "Новое для людей
  
   Не в землю на 680 двенадцати
  
   Все еще растущий указатель Бога содержит две троицы
  
   И хлопающие Ангелы укрывают Тайну Эрно
  
   И к тем самым рукам, которые держат это
  
   Это остается невидимым даже для того, кто посвящает свое возрождение Генриху I
  
   Где боги посылают огонь, где возносились молитвы
  
  
   "Тайна "Эрно"... хм, Эрно - автор дневника, французский писатель", - сказал Сэм.
  
   "Да, сам старый солдат. Теперь, когда у него есть имя, он меньше похож на миф, не так ли?" Добавил Пердью, выглядя не менее чем заинтригованным результатом того, что ранее было неосязаемым и рискованным.
  
   "Очевидно, его секрет - это сокровище, о котором он рассказал так давно", - улыбнулась Нина.
  
   "Значит, где бы ни было сокровище, люди там не знают об этом?" Спросил Сэм, часто моргая, как он всегда делал, когда пытался распутать воронье гнездо возможностей.
  
   "Правильно. И это относится к Генриху I. Чем был известен Генрих I?" Агата размышляла вслух, постукивая ручкой по подбородку.
  
   "Генрих Первый был первым королем Германии, " рассказала Нина, " в средние века. Так, может быть, мы ищем место его рождения? Или, возможно, его место силы?"
  
   "Нет, подожди. Это еще не все, " вмешался Пердью.
  
   "Например, что?" Спросила Нина.
  
   "Семантика", - мгновенно ответил он, дотрагиваясь до кожи под нижней оправой своих очков. "В этой строке говорится о "том, кто посвящает свое возрождение Генриху", так что это не имеет никакого отношения к настоящему королю, но к кому-то, кто был его потомком или каким-то образом сравнивал себя с Генрихом I."
  
   "Боже мой, Пердью! Ты прав!" Воскликнула Нина, одобрительно потирая его плечо. "Конечно! Его потомков давно нет, за исключением, возможно, отдаленной линии, которая вообще не имела значения в эпоху, в которую жил Вернер, в Первую и Вторую мировые войны. Помните, он был градостроителем Кельна в эпоху Второй мировой войны. Это важно".
  
   "Хорошо. Завораживающий. Почему?" Агата наклонилась со своей обычной отрезвляющей проверкой реальности.
  
   "Потому что единственное, что было общего у Генриха I со Второй мировой войной, - это человек, который считал себя реинкарнацией первого короля - Генриха Гиммлера!" Нина почти кричала в своем необузданном возбуждении.
  
   "Всплыл еще один засранец-нацист. Почему я не удивлен?" Сэм вздохнул. "Гиммлер был большой собакой. С этим должно быть легко разобраться. Он не знал, что у него есть это сокровище, хотя оно было в его руках, или что-то в этом направлении ".
  
   "Да, это в основном то, что я тоже получаю из этой интерпретации", - согласился Пердью.
  
   "Так где же он мог хранить то, о чем не знал, что у него есть?" Агата нахмурилась. "Его дом?"
  
   "Да", - усмехнулась Нина. Ее волнение было трудно игнорировать. "И где Гиммлер проживал во времена Клауса Вернера, градостроителя Кельна?"
  
   Сэм и Агата пожали плечами.
  
   "Сир герте херрен и дама", - драматично провозгласила Нина, надеясь, что ее немецкий в данном случае точен, "Замок Вевельсбург!"
  
   Сэм улыбнулся ее яркому заявлению. Агата просто кивнула и взяла еще одно печенье, в то время как Пердью нетерпеливо хлопнул ладонями и потер их друг о друга.
  
   "Я так понимаю, вы все-таки не отказываетесь, доктор Гулд?" Агата спросила ни с того ни с сего. Пердью и Сэм тоже с любопытством смотрели на нее и ждали.
  
   Нина не могла отрицать, что она была очарована кодексом и связанной с ним информацией, которая побудила ее продолжать искать то, что могло быть абсолютно глубоким. Раньше она думала, что на этот раз поступит умно; больше не будет гоняться за дикими гусями, но теперь, когда она увидела, как разворачивается еще одно историческое чудо, как она могла не последовать за ним? Разве это не стоило риска, чтобы быть частью чего-то великого?
  
   Нина улыбнулась, отметая все свои сомнения в пользу того, что мог скрывать кодекс. "Я в деле. Боже, помоги мне. Я в деле."
  
  
   Глава 24
  
  
   Два дня спустя Агата договорилась со своим клиентом о доставке кодекса, для чего ее и наняли. Нине было тяжело расставаться с таким ценным фрагментом древней истории. Хотя она специализировалась на истории Германии, в основном на том, что касалось Второй мировой войны, она питала огромную страсть ко всей истории, особенно к эпохам, настолько темным и далеким от Старого Света, что почти не осталось никаких подлинных реликвий или отчетов о них.
  
   Большая часть того, что было написано о действительно древней истории, была уничтожена с течением времени, осквернена и уничтожена стремлением человечества к господству над всеми континентами и цивилизациями. Война и перемещение привели к тому, что драгоценные истории и реликвии из забытых времен превратились в мифы и споры. Здесь был предмет, который действительно существовал в то время, когда боги и монстры, по слухам, ходили по земле, когда короли изрыгали огонь, а героини управляли целыми нациями одним словом Божьим.
  
   Ее изящная рука нежно погладила ценный артефакт. Отметины на ее костяшках пальцев начали заживать, и в ее поведении была странная ностальгия, как будто прошедшая неделя была всего лишь туманным сном, в котором она имела честь познакомиться с чем-то глубоко таинственным и волшебным. Татуировка с руной Тиваз на ее руке немного выступала из-под рукава, и она вспомнила другой точно такой случай, когда она с головой окунулась в мир скандинавской мифологии и ее манящую реальность в наши дни. С тех пор она не испытывала такого ошеломляющего чувства удивления перед погребенными истинами мира, ныне сведенными к смехотворной теории.
  
   И все же здесь это было на виду, осязаемое и очень реальное. Кто мог сказать, что другие слова, затерянные в мифах, не заслуживают доверия? Хотя Сэм снимала каждую страницу и запечатлела красоту старой книги с профессиональной эффективностью, она оплакивала ее неизбежное исчезновение. Несмотря на то, что Пердью предложил перевести весь дневник с последовательных страниц, чтобы она могла прочесть, это было не то же самое. Слов было недостаточно. Она не могла словами наложить свои руки на отпечатки древних цивилизаций.
  
   "Господи, Нина, ты одержима этой штукой?" - Пошутил Сэм, входя в комнату с Агатой в хвосте. "Должен ли я позвать старого священника и молодого священника?"
  
   "О, оставьте ее в покое, мистер Клив. В этом мире осталось достаточно мало людей, которые ценят истинную силу прошлого. Доктор Гулд, я перевела ваш гонорар", - уведомила ее Агата Пердью. В руке у нее был специальный кожаный футляр для переноски книги; он защелкивался сверху замком, похожим на старый школьный портфель Нины, когда ей было четырнадцать.
  
   "Спасибо тебе, Агата", - дружелюбно сказала Нина. "Я надеюсь, что ваш клиент ценит это в той же степени".
  
   "О, я уверен, что он ценит все те трудности, через которые мы прошли, чтобы вернуть книгу. Однако, пожалуйста, воздержитесь от публикации фотографий или информации, " попросила Агата у Сэма и Нины, - или рассказывайте кому-либо, что я разрешила вам доступ к их содержимому. Они кивнули в знак согласия. В конце концов, если бы им пришлось раскрыть то, к чему вела их книга, не было бы необходимости раскрывать ее существование.
  
   "Где Дэвид?" - спросила она, собирая свои сумки.
  
   "С Питером в его кабинете в другом здании", - ответил Сэм, помогая Агате с сумкой альпинистского снаряжения.
  
   "Хорошо, передай ему, что я попрощалась, ладно?" - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
  
   Какая странная семья, подумала про себя Нина, наблюдая, как Агата и Сэм исчезают, спускаясь по лестнице к входной двери. Близнецы не видели друг друга целую вечность, и вот как они расстаются. Черт, я думал, что я холодный родственник, но эти двое просто ... должно быть, из-за денег. Деньги делают людей глупыми и подлыми.
  
   "Я думала, Агата пойдет с нами", - крикнула Нина с балюстрады над Пардью, когда они с Питером направлялись в вестибюль.
  
   Пердью поднял глаза. Питер похлопал его по руке и помахал на прощание Нине.
  
   "Видерзехен, Питер", - она улыбнулась.
  
   "Я полагаю, моя сестра ушла?" Спросил Пердью, пропуская первые несколько шагов, чтобы присоединиться к ней.
  
   "На самом деле, только что. Я полагаю, вы двое не близки, " заметила она. "Она не могла дождаться, когда ты придешь попрощаться?"
  
   "Ты знаешь ее", - сказал он, его голос был немного хриплым с явным оттенком давней горечи. "Не очень ласковый даже в хороший день". Он пристально посмотрел на Нину, и его глаза стали мягче. "С другой стороны, я очень привязан, учитывая клан, из которого я родом".
  
   "Конечно, если бы ты не был таким манипулятивным ублюдком", - оборвала она его. Ее слова не были чрезмерно резкими, но они передали ее честное мнение о ее бывшем любовнике. "Похоже, ты отлично вписываешься в свой клан, старина".
  
   "Готовы ли мы отправиться?" Голос Сэма со стороны входной двери разрядил напряжение.
  
   "Да. Да, мы готовы приступить. Я попросил Питера организовать транспорт до Бюрена, а оттуда мы совершим экскурсию по замку, чтобы посмотреть, найдем ли мы какое-либо значение в формулировках журнала ", - сказал Пердью. "Мы должны поторопиться, дети. Предстоит совершить много зла!"
  
   Сэм и Нина смотрели, как он исчез в боковом коридоре, ведущем в офис, где он оставил свой багаж.
  
   "Ты можешь поверить, что он все еще не устал перекапывать весь мир в поисках этого неуловимого приза?" Спросила Нина. "Интересно, знает ли он, чего ищет в жизни, потому что он одержим поиском сокровищ, и все же этого всегда недостаточно".
  
   Сэм, всего в нескольких дюймах позади нее, нежно погладил ее по волосам: "Я знаю, что он ищет. Но я боюсь, что этой неуловимой наградой все же будет его смерть ".
  
   Нина повернулась, чтобы посмотреть на Сэма. Выражение его лица было наполнено сладкой грустью, когда он убрал свою руку от нее, но Нина быстро поймала ее и крепко сжала его запястье. Она взяла его руку в свою и вздохнула.
  
   "О, Сэм".
  
   "Да?" спросил он, пока она играла с его пальцами.
  
   "Я бы хотел, чтобы ты также избавился от своей одержимости. Там нет будущего. Иногда, как бы ни было больно признавать, что ты проиграл, ты должен двигаться дальше ", - мягко посоветовала ему Нина, надеясь, что он прислушается к ее совету о своих добровольно наложенных на Триш оковах.
  
   Она выглядела по-настоящему огорченной, и у него защемило сердце, когда он услышал, как она говорит о том, чего он боялся, что она чувствовала все это время. С момента ее очевидного влечения к Берну она вела себя отстраненно, а с возвращением Пердью на сцену отдаление от Сэма было неизбежно. Он хотел бы оглохнуть, чтобы это избавило его от боли ее признания. Но это было то, что он знал. Он потерял Нину раз и навсегда.
  
   Она погладила Сэма по щеке изящной рукой, прикосновение, которое он так любил. Но ее слова ранили его до глубины души.
  
   "Ты должен отпустить ее, или эта твоя неуловимая мечта приведет тебя к смерти".
  
   Нет! Ты не можешь этого сделать!его разум кричал, но голос оставался немым. Сэм чувствовал себя потерянным в завершенности этого, погруженным в ужасное чувство, которое это вызвало. Он должен был что-то сказать.
  
   "Правильно! Все готово!" Пердью прервал момент приостановки эмоций. "У нас мало времени, чтобы добраться до замка до того, как он закроется на день".
  
   Нина и Сэм последовали за ним со своим багажом, не сказав больше ни слова. Дорога в Вевельсбург казалась вечностью. Сэм извинился и устроился на заднем сиденье, подключив наушники к телефону, слушая музыку и притворяясь, что дремлет. Но в его голове все события перемешались. Он задавался вопросом, как получилось, что Нина решила не быть с ним, потому что, насколько он знал, он не сделал ничего, чтобы оттолкнуть ее. В конце концов, он действительно заснул под музыку и блаженно отказался от беспокойства о вещах, находящихся вне его контроля.
  
   Большую часть пути они ехали по трассе E331 на комфортной скорости, чтобы днем посетить замок. Нина потратила время, чтобы изучить остальную часть стихотворения. Они дошли до последней строки: "Где боги посылают огонь, где возносятся молитвы".
  
   Нина нахмурилась: "Я полагаю, что местоположение - Вевельсбург, последняя строка должна указать нам, где в замке искать".
  
   "Возможно. Должен признаться, я понятия не имею, с чего начать. Это великолепное место... и огромные, " ответил Пердью. "И с документами нацистской эпохи мы с вами оба знаем, какого уровня обмана они могли достичь, и я думаю, что это немного пугает. С другой стороны, мы можем быть запуганы, или мы можем рассматривать это как еще один вызов. В конце концов, мы уже побеждали некоторые из их самых секретных сетей раньше, кто сказал, что мы не сможем сделать это на этот раз?"
  
   "Хотела бы я верить в нас так же сильно, как ты, Пердью", - вздохнула Нина, проводя руками по волосам.
  
   В последнее время она почувствовала желание просто подойти и спросить его, где была Рената, и что он с ней делал после того, как они сбежали из автокатастрофы в Бельгии. Было необходимо, чтобы она узнала - и как можно скорее. Нине нужно было спасти Александра и его друзей любой ценой, даже если это означало прыгнуть обратно в постель к Пердью - всеми способами - чтобы получить информацию.
  
   Пока они говорили, глаза Пердью то и дело бросались в зеркало заднего вида, но он не сбавлял темп. Несколько минут спустя они решили остановиться в Soest, чтобы перекусить. Живописный городок манил их с главной дороги своими церковными шпилями, возвышающимися над крышами домов, и купами деревьев, опускающих свои тяжелые ветви в пруд и реки внизу. Спокойствие всегда было для них желанным гостем, и Сэм был бы в восторге, узнав, что там можно поесть.
  
   На протяжении всего ужина за пределами причудливого кафе &# 233; на городской площади Пердью казался отстраненным, даже немного неровным в своем поведении, но Нина списала это на то, что его сестра так внезапно ушла.
  
   Сэм настоял на том, чтобы попробовать что-нибудь местное, выбрав пумперникель и Цвибельбир, как предложила очень веселая группа туристов из Греции, которым было трудно идти по прямой в это раннее время дня.
  
   И именно это убедило Сэма, что это его напиток. В целом беседа была легкой, в основном о красоте города с небольшой долей здоровой критики в адрес прохожих, которые носили слишком узкие джинсы или тех, кто не считал личную гигиену необходимой.
  
   "Я считаю, что нам пора идти, люди", - простонал Пердью, вставая из-за стола, который к настоящему времени был завален использованными салфетками и пустыми тарелками с разбросанными остатками того, что было изумительным пиршеством. "Сэм, возможно, у тебя в сумке нет той твоей камеры, не так ли?"
  
   "Да".
  
   "Я бы хотел сделать снимок вон той церкви в романском стиле", - попросил Пердью, указывая на старое здание кремового цвета с готическим колоритом, которое и вполовину не такое впечатляющее, как Кельнский собор, но все же достойное съемки в высоком разрешении.
  
   "Конечно, сэр", - улыбнулся Сэм. Он увеличил изображение, чтобы охватить всю высоту церкви, убедившись, что освещение и фильтрация были именно такими, чтобы можно было различить все мелкие детали архитектуры.
  
   "Спасибо", - сказал Пердью и потер руки. "Теперь, пойдем".
  
   Нина внимательно наблюдала за ним. Он был прежним напыщенным человеком, но что-то в нем было настороженным. Он, казалось, немного нервничал, или его что-то беспокоило, чем он не хотел делиться.
  
   Пердью и его секреты. Ты всегда держишь карту в рукаве, не так ли?Думала Нина, когда они подходили к своему транспортному средству.
  
   Чего она не заметила, так это двух молодых панков, следовавших по их стопам на безопасном расстоянии, притворяясь, что осматривают достопримечательности. Они следили за Пердью, Сэмом и Ниной с тех пор, как те покинули Кельн почти два с половиной часа назад.
  
  
   Глава 25
  
  
   Эразмусбрюг вытянул свою лебединую шею к чистому небу над головой, когда водитель Агаты проехал по мосту. Она едва успела в Роттердам вовремя из-за задержки рейса в Бонне, но сейчас пересекала мост Эразма, ласково известный как Де Зваан, из-за формы удерживающего его изогнутого белого пилона, укрепленного тросами.
  
   Она не могла опоздать, иначе это стало бы концом ее карьеры консультанта. Что она опустила в своих разговорах с братом, так это то, что ее клиентом был некто Йост Блум, всемирно известный коллекционер малоизвестных артефактов. Потомок не случайно обнаружил их на чердаке своей бабушки. Фотография была среди записей недавно умершего торговца антиквариатом, который, к сожалению, был не на той стороне клиента Агаты, голландского представителя совета.
  
   Она была хорошо осведомлена, что косвенно работала на тот самый совет высокопоставленных членов организации "Черное солнце", который вмешался, когда в ордене возникли проблемы с управлением. Они также знали, с кем она была связана, но по какой-то причине с обеих сторон был нейтральный подход. Агата Пердью отделила себя и свою карьеру от своего брата и заверила совет, что они никоим образом не связаны, кроме имени, что является наиболее прискорбной чертой в ее r &# 233; sum & # 233;.
  
   Чего они, однако, не знали, так это того, что Агата наняла тех самых людей, которых они преследовали в Брюгге, для приобретения предмета, который они искали. Это был, в некотором роде, ее подарок своему брату, чтобы дать ему и его коллегам фору, прежде чем люди Блума расшифруют отрывок и пойдут по их следам, чтобы найти то, что хранилось в недрах Вевельсбурга. В остальном она заботилась только о себе, и делала это действительно хорошо.
  
   Ее водитель направил Audi RS5 на парковку Института Пита Цварта, где она должна была встретиться с мистером Блумом и его помощниками.
  
   "Спасибо", - угрюмо сказала она и передала водителю несколько евро за беспокойство. Его пассажирка выглядела угрюмой, хотя была безупречно одета как профессиональный архивариус и эксперт-консультант по редким книгам, содержащим тайную информацию, и историческим книгам в целом. Он уехал, когда Агата поступила в Академию Виллема де Кунинга, главную художественную школу города, чтобы встретиться со своим клиентом в административном здании, где у ее клиента был офис. Высокая библиотекарша собрала волосы в стильный пучок и зашагала по широкому коридору в костюме с юбкой-карандаш и на каблуках, полная противоположность пресной затворнице, которой она была на самом деле.
  
   Из последнего кабинета слева, где шторы на окнах были задернуты так, что свет едва проникал внутрь, она услышала голос Блума.
  
   "Мисс Пердью. Как всегда вовремя, " сердечно сказал он, протягивая обе руки для пожатия ее. Мистеру Блуму было чрезвычайно привлекательно чуть за пятьдесят, у него были светлые волосы с легким рыжеватым оттенком, которые длинными прядями спадали на воротник. Агата привыкла к деньгам, происходя из смехотворно богатой семьи, но она должна была признать, что одежда мистера Блума была вершиной стиля. Не будь она лесбиянкой, он вполне мог бы соблазнить ее. Очевидно, он был того же мнения, потому что его похотливые голубые глаза открыто изучали ее изгибы, когда он приветствовал ее.
  
   Одну вещь она знала о голландцах - они никогда не были замкнутыми.
  
   "Я полагаю, вы получили наш журнал?" - спросил он, когда они сели по разные стороны его стола.
  
   "Да, мистер Блум. Прямо здесь", - ответила она. Она осторожно положила свой кожаный футляр на полированную поверхность и открыла его. Помощник Блума, Уэсли, вошел в офис с портфелем. Он был намного моложе своего босса, но столь же элегантен в выборе одежды. Это было приятное зрелище после стольких лет, проведенных в неразвитых странах, где мужчина в носках считался шикарным, подумала Агата.
  
   "Уэсли, отдай леди ее деньги, пожалуйста", - воскликнул Блум. Агата считала его странным выбором для совета, поскольку они были статными, пожилыми людьми, в которых едва ли была хоть капля индивидуальности Блума или склонности к драматизму. Однако у этого человека было место в совете директоров известной художественной школы, так что он должен был быть немного более колоритным. Она взяла портфель из рук юного Уэсли и подождала, пока мистер Блум осмотрит свою покупку.
  
   "Восхитительно", - с благоговением выдохнул он, вытаскивая перчатки из кармана, чтобы прикоснуться к предмету. "Мисс Пердью, вы не собираетесь проверить свои деньги?"
  
   "Я доверяю тебе", - она улыбнулась, но язык ее тела выдавал ее беспокойство. Она знала, что любой член "Черного солнца", независимо от того, насколько доступен по своей природе, был бы опасным индивидуумом. Кто-то с репутацией Блума, кто-то, кто шел с советом, кто превзошел других членов ордена, должен был быть устрашающе злым и апатичным по натуре. Ни разу Агата не позволила этому факту выскользнуть у нее из головы в обмен на все любезности.
  
   "Ты доверяешь мне!" - воскликнул он со своим сильным голландским акцентом, выглядя явно удивленным. "Моя милая девочка, я последний человек, которому тебе следует доверять, особенно в том, что касается денег".
  
   Уэсли рассмеялся вместе с Блумом, когда они обменялись озорными взглядами. Они заставили Агату почувствовать себя полной идиоткой, причем наивной, но она не осмеливалась вести себя по-своему снисходительно. Она была очень резкой, и теперь она находилась в присутствии ублюдка нового уровня, на фоне которого ее оскорбления в адрес других выглядели слабыми и детскими.
  
   "Значит, это все, мистер Блум?" - спросила она покорным тоном.
  
   "Проверь свои деньги, Агата", - внезапно сказал он глубоким, серьезным голосом, в то время как его глаза сверлили ее. Она подчинилась.
  
   Блум внимательно пролистал кодекс, ища страницу, на которой была фотография, которую он дал Агате. Уэсли стоял позади него, заглядывая ему через плечо, выглядя таким же увлеченным написанным, как и его учитель. Агата проверила, на месте ли плата, о которой они договорились. Блум молча посмотрел на нее, заставив ее почувствовать себя ужасно неловко.
  
   "Это все там?" он спросил.
  
   "Да, мистер Блум", - кивнула она, уставившись на него как покорный идиот. Именно этот взгляд всегда вызывал незаинтересованность у мужчин, но она ничего не могла с этим поделать. Ее мозг заработал по спирали и рассчитал время, язык тела и дыхание. Агата была в ужасе.
  
   "Всегда проверяй дело, милая. Никогда не знаешь, кто хочет тебя облапошить, верно?" предупредил он и снова обратил свое внимание к кодексу. "Теперь скажи мне, прежде чем ты убежишь в джунгли..." - сказал он, не глядя на нее, "как к тебе попала эта реликвия?" Я имею в виду, как тебе удалось это найти?"
  
   От его слов у нее кровь застыла в жилах.
  
   Не облажайся, Агата. Прикидывайся дурачком. Прикидывайся дурочкой, и все будет хорошо, утверждала она в своем окаменевшем, пульсирующем мозгу. Она наклонилась вперед, аккуратно сложив руки на коленях.
  
   "Я, конечно, следовала подсказкам в стихотворении", - улыбнулась она, стараясь говорить ровно столько, сколько было необходимо. Он подождал; затем пожал плечами: "Просто так?"
  
   "Да, сэр", - сказала она с наигранной самоуверенностью, которая была довольно убедительной. "Я только что выяснил, что он находился в колоколе Ангела в Кельнском соборе. Конечно, мне потребовалось довольно много времени, чтобы исследовать и угадать большую часть этого, прежде чем я понял это."
  
   "Неужели?" он ухмыльнулся. "У меня есть достоверные сведения, что ваш интеллект превосходит большинство великих умов и что вы обладаете сверхъестественной способностью разгадывать головоломки, такие как коды и тому подобное".
  
   "Я балуюсь", - прямо сказала она. Понятия не имея, на что он намекает, она играла прямо и нейтрально.
  
   "Ты балуешься. Увлекаешься ли ты тем, чем увлекается твой брат?" спросил он, опустив глаза на то самое стихотворение, которое Нина перевела для нее на турсо.
  
   "Я не уверена, что понимаю", - ответила она, ее сердце беспорядочно колотилось.
  
   "Твой брат, Дэвид. Ему бы понравилось что-нибудь подобное. На самом деле, он известен тем, что гоняется за вещами, которые ему не принадлежат ", - саркастически усмехнулся Блум, поглаживая стихотворение кончиком пальца в перчатке.
  
   "Я слышал, он больше исследователь. С другой стороны, мне гораздо больше нравится жизнь в помещении. Я не разделяю его врожденную склонность подвергать себя опасности", - ответила она. Упоминание о ее брате уже заставило ее предположить, что Блум подозревает ее в использовании его ресурсов, но он мог блефовать.
  
   "Тогда ты более мудрый брат или сестра", - заявил он. "Но скажите мне, мисс Пердью, что удержало вас от дальнейшего изучения стихотворения, в котором явно говорится больше, чем то, что старый Вернер щелкнул на своей старой Leica III, прежде чем спрятать дневник Эрно?"
  
   Он знал Вернера и он знал Эрно. Он даже знал, какую камеру, вероятно, использовал немец, незадолго до того, как спрятал кодекс в эпоху Аденауэра и Гиммлера. Ее интеллект намного превосходил его, но это не помогло ей здесь, потому что его знания были больше. Впервые в жизни Агата оказалась загнанной в угол в состязании умов, потому что была неподготовлена к своей уверенности в том, что она умнее большинства. Возможно, прикидываться дурочкой было бы верным признаком того, что она что-то скрывала.
  
   "Я имею в виду, что помешало бы тебе заняться тем же самым?" он спросил.
  
   "Время", - сказала она решительным тоном, напоминающим ее обычную уверенность. Если он подозревал ее в коварстве, она считала, что должна признаться в попустительстве. Это дало бы ему повод поверить, что она была честной и гордилась своими способностями, даже не боялась в присутствии таких, как он.
  
   Блум и Уэсли уставились на самоуверенного мошенника, прежде чем разразиться неистовым смехом. Агата не привыкла к людям и их причудам. Она понятия не имела, воспринимали ли они ее всерьез или над ней смеялись за то, что она пыталась казаться бесстрашной. Блум склонился над кодексом, его дьявольская привлекательность делала ее беспомощной перед его чарами.
  
   "Мисс Пердью, вы мне нравитесь. Серьезно, если бы ты не был Пердью, я бы подумал о том, чтобы нанять тебя на полный рабочий день, " он усмехнулся. "Ты чертовски опасный куки, не так ли? Такой мозг с такой аморальностью... Я не могу не восхищаться тобой за это ".
  
   Агата предпочла ничего не сказать в ответ, кроме благодарного кивка в знак признательности, пока Уэсли осторожно убирал кодекс в футляр для Блума.
  
   Блум встал и поправил свой костюм. "Мисс Пердью, я благодарю вас за ваши услуги. Ты стоил каждого пенни ".
  
   Они пожали друг другу руки, и Агата направилась к двери, которую Уэсли придержал для нее, с портфелем в руке.
  
   "Должен сказать, что работа выполнена хорошо ... и в рекордно короткие сроки", - бредил Блум в хорошем настроении.
  
   Хотя она завершила свои дела с Блумом, она надеялась, что хорошо сыграла свою роль.
  
   "Но, боюсь, я тебе не доверяю", - резко заявил он из-за ее спины, и Уэсли закрыл дверь.
  
  
   Глава 26
  
  
   Пердью ничего не сказал о машине, следовавшей за ними. Сначала ему нужно было выяснить, был ли он параноиком, или эти двое были просто двумя гражданскими лицами, отправившимися посмотреть замок Вевельсбург. Сейчас было не время привлекать внимание к ним троим, особенно учитывая тот факт, что они специально проводили разведку, чтобы заняться какой-то незаконной деятельностью и найти в замке то, о чем говорил Вернер. Здание, которое все трое посещали ранее по своим собственным случаям, было слишком большим для того, чтобы они могли поиграть в удачу или угадайку.
  
   Нина сидела, уставившись на стихотворение, и внезапно обратилась к Интернету своего мобильного телефона в поисках чего-то, что, по ее мнению, могло иметь отношение к делу. Но несколько мгновений спустя она покачала головой с разочарованным ворчанием.
  
   "Ничего?" - Спросил Пердью.
  
   "Нет. "Где боги посылают огонь, где возносятся молитвы" наводит меня на мысль о церкви. Есть ли в Вевельсбурге часовня?" она нахмурилась.
  
   "Нет, насколько я знаю, но тогда я был только в зале генералов СС. В тех обстоятельствах я на самом деле не воспринимал ничего другого ", - Сэм рассказал об одной из своих наиболее опасных обложек за несколько лет до своего последнего визита.
  
   "Никакой часовни, нет. Нет, если только они не внесли изменений в последнее время, так куда бы боги послали огонь?" - Спросил Пердью, все еще не сводя глаз с приближающейся машины позади них. В последний раз, когда он был в машине с Ниной и Сэмом, они чуть не погибли во время погони, чего он не хотел повторять.
  
   "Что такое огонь богов?" Сэм на секунду задумался. Затем он поднял глаза и предложил: "Молния! Может ли это быть молния? Какое отношение Вевельсбург имеет к молнии?"
  
   "Черт возьми, да, это вполне может быть огонь, который пошлют боги, Сэм. Ты просто находка... иногда, " она улыбнулась ему. Сэм был застигнут врасплох ее нежностью, но он приветствовал это. Нина исследовала все прошлые случаи молний возле деревни Вевельсбург. Бежевый BMW 1978 года выпуска подъехал к ним неудобно близко, настолько близко, что Пердью мог видеть лица пассажиров. Он полагал, что они были странными персонажами, которых мог использовать в качестве шпионов или убийц любой, кто нанимал профессионалов, но, возможно, их неправдоподобный образ служил именно этой цели.
  
   У водителя была короткая стрижка могиканина и густо подведенные глаза, в то время как у его напарника была прическа Гитлера с черными подтяжками на плечах. Пердью не узнал ни одного из них, но им явно было чуть за двадцать.
  
   "Нина. Сэм. Пристегните ремни, " приказал Пердью.
  
   "Почему?" - Спросил Сэм и инстинктивно посмотрел в заднее окно. Он смотрел прямо в дуло маузера, за которым смеялся психопатичный двойник фюрера.
  
   "Иисус Христос, в нас стреляют из Rammstein! Нина, на колени на пол. Сейчас же!" Сэм закричал, когда тупой хлопок пуль вонзился в кузов их автомобиля. Нина свернулась калачиком под бардачком у себя под ногами и наклонила голову, пока на них дождем сыпались пули.
  
   "Сэм! Твои друзья?" Пердью закричал, глубже погружаясь в свое сиденье и переводя коробку передач на более высокую передачу.
  
   "Нет! Они больше похожи на твоих друзей, охотник за нацистскими реликвиями! Ради всего святого, неужели нас никогда просто не оставят в покое?" Сэм зарычал.
  
   Нина просто закрыла глаза и надеялась, что не умрет, сжимая свой телефон.
  
   "Сэм, хватай подзорную трубу! Дважды нажмите красную кнопку и направьте ее на Ирокеза за рулем, " проревел Пердью, протягивая длинный предмет-ручку между сиденьями.
  
   "Эй, осторожнее, куда ты направляешь эту чертову штуку!" Сэм плакал. Он быстро положил большой палец на красную кнопку и дождался паузы между щелчками пуль. Залегая на дно, он переместился прямо к краю сиденья, напротив двери, чтобы они не могли предвидеть его положение. Мгновенно Сэм и подзорная труба появились в углу заднего окна. Он дважды нажал на красную кнопку и наблюдал, как красный луч упал прямо туда, куда он указал - на лоб водителя.
  
   Гитлер снова выстрелил, и метко пущенная пуля разбила стекло перед лицом Сэма, осыпав его осколками. Но его лазер уже был направлен на могиканина достаточно долго, чтобы пробить его череп. Сильный жар луча выжег мозг водителя в его черепе, и в зеркале заднего вида Пердью на мгновение увидел, как его лицо взорвалось мясистым месивом из сопливой крови и осколков костей на лобовом стекле.
  
   "Молодец, Сэм!" - воскликнул Пердью, когда "БМВ" резко свернул с дороги и исчез за гребнем холма, который переходил в крутой обрыв. Нина развернулась, услышав, как вздохи шока Сэма переросли в стоны и вопли.
  
   "Боже мой, Сэм!" - взвизгнула она.
  
   "Что случилось?" - Спросил Пердью. Он оживился, увидев в зеркале Сэма, держащегося за лицо окровавленными руками. "О, Боже мой!"
  
   "Я ничего не вижу! Мое лицо в огне!" Сэм закричал, когда Нина проскользнула между сиденьями, чтобы посмотреть на него.
  
   "Дай мне посмотреть. Дай мне посмотреть!" - настаивала она, отводя его руки. Нина пыталась не завизжать в панике ради Сэма. Его лицо было изрезано маленькими осколками стекла, некоторые из которых все еще торчали из его кожи. Все, что она могла видеть в его глазах, была кровь.
  
   "Ты можешь открыть глаза?"
  
   "Ты что, с ума сошел? Господи, у меня в глазных яблоках осколки стекла!" он причитал. Сэм был далеко не брезгливым человеком, и его болевой порог был довольно высок. Услышав, как он визжит и хнычет, как ребенок, Нина и Пердью сильно встревожились.
  
   "Отвези его в больницу, Пердью!" - сказала она.
  
   "Нина, они захотят знать, что произошло, и мы не можем позволить себе быть разоблаченными. Я имею в виду, Сэм только что убил человека", - объяснил Пердью, но Нина ничего этого не хотела слышать.
  
   "Дэвид Пердью, отвези нас в клинику, как только мы доберемся до Вевельсбурга, или, клянусь Богом ...!" - прошипела она.
  
   "Это сильно помешало бы нашей цели тратить время впустую. Вы видите, что нас уже преследуют. Бог знает, сколько еще подписчиков, без сомнения, благодаря электронному письму Сэма своему марокканскому другу ", - запротестовал Пердью.
  
   "Эй, пошел ты!" Сэм взревел в пустоту перед собой. "Я никогда не отправлял ему фотографию. Я так и не ответил на это электронное письмо! Это пришло не от моих контактов, приятель!"
  
   Пердью был озадачен. Он был убежден, что именно так это, должно быть, просочилось наружу.
  
   "Тогда кто, Сэм? Кто еще мог знать об этом?" - Спросил Пердью, когда в миле или двух впереди показалась деревня Вевельсбург.
  
   "Клиент Агаты", - сказала Нина. "Должно быть. Единственный человек, который знает ..."
  
   "Нет, ее клиент понятия не имеет, что кто-то, кроме моей сестры, выполнял это задание в одиночку", - быстро опроверг теорию Нины Пердью.
  
   Нина осторожно убирала мелкие осколки стекла с лица Сэма, в то время как другой рукой обхватила его лицо. Тепло ее ладони было единственным утешением, которое Сэм мог чувствовать при огромном ожоге от множества рваных ран, а его окровавленные руки покоились на коленях.
  
   "О, чушь!" Нина внезапно ахнула. "Графолог! Женщина, которая расшифровала почерк Агаты! Ни хрена себе! Она сказала нам, что ее муж был ландшафтным дизайнером, потому что раньше он зарабатывал на жизнь раскопками."
  
   "И что?" - Спросил Пердью.
  
   "Кто зарабатывает на жизнь раскопками, Пердью? Археологи. Новость о том, что легенда действительно была обнаружена, несомненно, пробудила бы интерес такого человека, не так ли? " - выдвинула она гипотезу.
  
   "Отлично. Игрок, которого мы не знаем. Как раз то, что нам нужно", - вздохнул Пердью, оценивая степень травм Сэма. Он знал, что не было никакого способа оказать раненому журналисту медицинскую помощь, но он должен был настаивать или упустить шанс узнать, что скрывал Вевельсберг, не говоря уже о том, что другие догонят их троих. В момент, когда здравый смысл взял верх над острыми ощущениями охоты, Пердью проверил, нет ли ближайшего медицинского учреждения.
  
   Он загнал машину поглубже на подъездную дорожку к дому в непосредственной близости от замка, где практиковал некий доктор Иоганн Курц. Они случайно выбрали название, но это была счастливая случайность, которая привела их к единственному врачу, у которого не было назначений до 3 часов дня с быстрой ложью. Нина сказала доктору, что травма Сэма была вызвана камнепадом, когда они проезжали через один из горных перевалов по пути в Вевельсбург, чтобы осмотреть достопримечательности. Он купил это. Как он мог не? Красота Нины явно ошеломила неуклюжего отца троих детей средних лет, который вел свою практику из дома.
  
   Пока они ждали Сэма, Пердью и Нина сидели во временной комнате ожидания, которая представляла собой переоборудованную веранду, закрытую большими открытыми окнами с сетками и духовыми колокольчиками. По этому месту пробежал приятный ветерок, столь необходимый для них кусочек спокойствия. Нина продолжала проверять, что она подозревала о сравнении с молнией.
  
   Пердью поднял маленькую табличку, которую он часто использовал для наблюдения за расстояниями и областями, разворачивая ее движением пальцев, пока на ней не получились очертания замка Вевельсбург. Он стоял, глядя на замок из окна, по-видимому, изучая трехстороннюю структуру с помощью своего устройства, прослеживая линии башен и математически сравнивая их высоту, на всякий случай, если им нужно было знать.
  
   "Пердью", - прошептала Нина.
  
   Он посмотрел на нее все еще отстраненным взглядом. Она жестом пригласила его сесть рядом с ней.
  
   "Смотрите сюда, в 1815 году Северная башня замка была подожжена, когда в нее ударила молния, и здесь до 1934 года в южном крыле существовал дом священника. Я думаю, поскольку здесь говорится о Северной башне и молитвах, возносящихся, очевидно, в южном крыле, одно указывает нам местоположение, другое - куда идти. Северная башня, вверх."
  
   "Что находится на вершине Северной башни?" - Спросил Пердью.
  
   "Я знаю, что СС планировали построить еще один зал, подобный залу генералов СС над ним, но, по-видимому, он так и не был построен", - вспомнила Нина из диссертации, которую она когда-то написала о мистицизме, практикуемом СС, и неподтвержденных планах использовать башню для ритуалов.
  
   Пердью минуту обдумывал это в своей голове. Когда Сэм вышел из кабинета доктора, Пердью кивнул. "Хорошо, я откушу. Это самое близкое, что у нас есть, к разгадке. Северная башня - это определенно то место."
  
   Сэм выглядел как раненый солдат, только что вернувшийся из Бейрута. Его голова была забинтована, чтобы сохранить антисептическую мазь на лице в течение следующего часа. Из-за повреждения его глаз доктор дал ему капли, но он не сможет нормально видеть в течение следующего дня или около того.
  
   "Итак, наступает моя очередь вести", - пошутил он. "Виелен данк, герр доктор", - устало сказал он с наихудшим немецким акцентом, который когда-либо был у уроженца Германии. Нина хихикнула про себя, находя Сэма чрезвычайно милым; таким жалким и сдвинутым в своих бинтах. Она хотела бы поцеловать его, но не тогда, когда он был одержим Триш, пообещала она себе. Она оставила пораженного врача общей практики с добрым прощанием и рукопожатием, и все трое направились к машине. Неподалеку их ожидало древнее здание, хорошо сохранившееся и до краев наполненное ужасными тайнами.
  
  
   Глава 27
  
  
   Пердью организовал для каждого из них гостиничные номера.
  
   Было странно, что он не жил в одной комнате с Сэмом, как обычно, поскольку Нина лишила его всех привилегий в общении с ней. Сэм понял, что хочет побыть один, но вопрос был в том, почему. С тех пор, как они покинули дом в Кельне, Пердью стал вести себя более серьезно, и Сэм не думал, что внезапный отъезд Агаты имел к этому какое-то отношение. Теперь он не мог с готовностью обсуждать это с Ниной, потому что не хотел, чтобы она волновалась из-за чего-то, что могло быть ничем.
  
   Сразу после их позднего обеда Сэм снял бинты. Он отказался разгуливать по замку, завернутый как мумия, и быть всеобщим посмешищем для всех иностранцев, которые проходили через музей и окружающие здания. Благодарный за то, что у него были с собой солнцезащитные очки, он мог, по крайней мере, скрыть отвратительное состояние своих глаз. Белки вокруг его радужной оболочки были темно-розовыми, а воспаление сделало его веки темно-бордовыми. По всему его лицу крошечные порезы выделялись ярко-красным, но Нина убедила его позволить ей нанести немного косметики поверх царапин, чтобы сделать их менее заметными.
  
   Было как раз достаточно времени, чтобы посетить замок и посмотреть, смогут ли они найти то, о чем говорил Вернер. Пердью не любил гадать, но на этот раз у него не было выбора. Они собирались в зал генералов СС и оттуда должны были определить, что выделяется, если их вообще поразило что-то необычное. Это было наименьшее, что они могли сделать, прежде чем их настигнут преследователи, которые, как мы надеялись, сузились до двух клонов Rammstein, от которых они избавились. Тем не менее, они были посланы кем-то, и этот кто-то пошлет больше лакеев, чтобы занять их место.
  
   Когда они вошли в красивую крепость треугольной формы, Нина вспомнила каменную кладку, которая была встроена так много раз, когда здания сносились, перестраивались, надстраивались и украшались башнями на протяжении всего прошлого, начиная с девятого века и далее. Он оставался одним из самых известных замков в Германии, и она особенно любила его историю. Все трое направились прямиком к Северной башне, надеясь обнаружить, что теория Нины заслуживает доверия.
  
   Сэм едва мог нормально видеть. Его зрение было изменено так, что он мог видеть в основном очертания предметов, но в остальном все было по-прежнему туманно. Нина взяла его под руку и повела его, следя за тем, чтобы он не споткнулся на бесчисленных ступенях в здании.
  
   "Могу я взять твою камеру, Сэм?" - спросил Пердью. Его позабавило, что журналист, у которого почти не было зрения, предпочел притвориться, что он все еще может фотографировать интерьер.
  
   "Если ты пожелаешь. Я ни черта не вижу. Бессмысленно даже пытаться", - сокрушался Сэм.
  
   Когда они вошли в Зал обергруппенфюреров СС, Зал генералов СС, Нина съежилась при виде рисунка, который был нанесен на серый мраморный пол.
  
   "Хотела бы я плюнуть на это, не привлекая внимания", - усмехнулась Нина.
  
   "На чем?" - Спросил Сэм.
  
   "Этот гребаный знак, который я так сильно ненавижу", - ответила она, когда они пересекали темно-зеленое солнечное колесо, изображавшее символ Ордена Черного Солнца.
  
   "Не плюйся, Нина", - сухо посоветовал Сэм. Пердью шел впереди, снова пребывая в состоянии грез наяву. Он поднял камеру Сэма, спрятав подзорную трубу между рукой и фотографическим аппаратом. С помощью подзорной трубы, настроенной на ИК-функцию, он просканировал стены на предмет любых предметов, спрятанных внутри. В режиме тепловизионного отображения он не обнаружил ничего, кроме колебаний температуры в сплошности каменной кладки, когда проверял тепловые сигнатуры.
  
   В то время как большинство посетителей проявили интерес к мемориалу Вевельсбургу 1933-1945 годов, расположенному в бывшем помещении гауптвахты СС во дворе замка, трое коллег усердно искали что-нибудь особенное. Что это было, они не знали, но благодаря знаниям Нины, особенно о нацистской эпохе немецкой истории, она могла бы сказать, когда что-то было не на своем месте в том, что должно было стать духовным центром СС.
  
   Под ними находилось печально известное хранилище, или груфт, сооружение, похожее на гробницу, утопленное в фундаменте башни и напоминающее микенские гробницы с куполообразными сводами. Сначала Нина подумала, что загадку могут разгадать любопытные дренажные отверстия в затонувшем круге под зенитом со свастикой на куполе, но ей нужно было подняться вверх, согласно записям Вернера.
  
   "Я не могу отделаться от мысли, что там, в темноте, что-то есть", - сказала она Сэму.
  
   "Послушайте, давайте просто поднимемся на самую высокую точку Северной башни и посмотрим оттуда. То, что мы ищем, находится не внутри замка, а снаружи", - предположил Сэм.
  
   "Почему ты так говоришь?" - спросила она.
  
   "Как сказал Пердью... Семантика... " он пожал плечами.
  
   Пердью выглядел заинтригованным: "Расскажи, мой хороший".
  
   Глаза Сэма между веками горели, как адское пламя, но он не мог смотреть на Пердью, когда тот обращался к нему. Опустив подбородок на грудь, превозмогая боль, он продолжил: "Все в последней части относится к внешним вещам, таким как молния и возносящиеся молитвы. На большинстве теологических изображений или старых гравюр молитвы изображены в виде дыма, который поднимается над стенами. Я действительно думаю, что мы ищем пристройку или сельскохозяйственную секцию, что-нибудь за пределами места, где боги бросили огонь ", - пояснил он.
  
   "Ну, мои устройства не смогли различить никаких инопланетных объектов или аномалий внутри башни. Я предлагаю придерживаться теории Сэма. И нам лучше сделать это быстро, потому что темнота приближается ", - подтвердил Пердью, передавая Нине камеру.
  
   "Хорошо, пойдем", - согласилась Нина, медленно потянув Сэма за руку, чтобы он мог двигаться вместе с ней.
  
   "Я не слепой, ты знаешь?" - поддразнил он.
  
   "Я знаю, но это хороший предлог, чтобы настроить тебя против меня", - улыбнулась Нина.
  
   Вот оно снова!Сэм задумался. Улыбки, флирт, нежная помощь. Каковы ее планы? Тогда он начал задаваться вопросом, почему она сказала ему отпустить, и почему она сказала ему, что будущего нет. Но сейчас едва ли было подходящее время для интервью, касающегося вопросов, не имеющих значения в жизни, где каждая секунда могла стать для него последней.
  
   С платформы на вершине Северной башни Нина окинула взглядом простор первозданной красоты, окружавший Вевельсбург. Кроме причудливых и аккуратных рядов жилых домов вдоль улиц и различных оттенков зелени, которые окружали деревню, не было ничего другого, что могло бы иметь какое-либо значение. Сэм сидел, прислонившись спиной к верхней части внешней стены, чтобы его глаза были защищены от холодного ветра, который дул с верхушки бастиона.
  
   Как и Нина, Пердью не увидел ничего необычного.
  
   "Я думаю, что мы достигли конца пути здесь, ребята", - наконец признал он. "Мы действительно пытались, но это вполне может быть своего рода шарадой, чтобы сбить с толку тех, кто не знает того, что знал Вернер".
  
   "Да, я должна согласиться", - сказала Нина, глядя на долину внизу с немалой долей разочарования. "И я даже не хотел этого делать. Но теперь я чувствую, что потерпел неудачу ".
  
   "О, да ладно, - подыграл Сэм, - мы все знаем, что ты не умеешь жалеть себя, а?"
  
   "Заткнись, Сэм", - отрезала она, скрестив руки на груди, чтобы он не мог полагаться на ее руководство. С самоуверенным смешком Сэм встал и заставил себя насладиться видом, по крайней мере, до того, как они уйдут. Он с трудом пробрался сюда не для того, чтобы уйти без панорамного обзора только потому, что у него болели глаза.
  
   "Мы все еще должны выяснить, кто были те придурки, которые стреляли в нас, Пердью. Держу пари, они как-то связаны с той женщиной Рейчел в Халкирке, " настаивала Нина.
  
   "Нина?" Сэм позвал из-за их спин.
  
   "Давай, Нина. Помогите бедняге, прежде чем он упадет навстречу своей смерти", - Пардью хихикнул над ее очевидным безразличием.
  
   "Нина!" Сэм закричал.
  
   "О, Иисус, следи за своим кровяным давлением, Сэм. Я иду, - прорычала она и закатила глаза, глядя на Пердью.
  
   "Нина! Смотрите!" Сэм продолжал. Он снял темные очки, не обращая внимания на агонию от порывистого ветра и резкого послеполуденного света, бьющего в его воспаленные глаза. Она и Пердью стояли по бокам от него, когда он смотрел на внутренние земли, неоднократно спрашивая: "Разве ты этого не видишь? Не так ли?"
  
   "Нет", - ответили они оба.
  
   Сэм маниакально рассмеялся и указал твердой рукой, которая двигалась справа налево, ближе к стенам замка, остановившись на дальней левой стороне. "Как ты не видишь этого?"
  
   "Видишь что?" Спросила Нина, слегка раздраженная его настойчивостью, в то время как она все еще не могла понять, на что он указывает. Пердью нахмурился и пожал плечами, глядя на нее.
  
   "Здесь повсюду есть серия линий", - сказал Сэм, затаив дыхание от изумления. "Это могут быть заросшие градиентные линии или, возможно, старые бетонные каскады, созданные для возвышения, на котором можно строить, но они четко очерчивают обширную сеть широких круглых границ. Некоторые заканчиваются вскоре за пределами периметра замка, а другие исчезают, как будто они зарылись поглубже в траву."
  
   "Подожди", - сказал Пердью. Он настроил подзорную трубу, чтобы иметь возможность просматривать поверхностный рельеф местности.
  
   "Твое рентгеновское зрение?" - Спросил Сэм, мельком взглянув на фигуру Пердью поврежденным зрением, из-за которого все казалось искаженным и желтым. "Эй, быстро направь это на грудь Нины!"
  
   Пердью громко рассмеялся, и они оба посмотрели на довольно надутую физиономию недовольного историка.
  
   "Ничего такого, чего бы вы оба раньше не видели, так что прекратите валять дурака", - уверенно поддразнила она, вызвав немного мальчишескую ухмылку у обоих мужчин. Не то чтобы они были удивлены, что Нина просто вышла и сделала такие обычно неловкие замечания. Она переспала с ними обоими несколько раз, поэтому не смогла понять, почему это было бы неуместно.
  
   Пердью поднял подзорную трубу и начал с того места, где Сэм начал свою воображаемую границу. Сначала казалось, что ничего не изменилось, кроме нескольких подземных канализационных труб, примыкающих к первой улице за границей. Затем он увидел это.
  
   "О, Боже мой!" - выдохнул он. Затем он начал смеяться, как старатель, который только что нашел золото.
  
   "Что! Что!" Нина взвизгнула от волнения. Она подбежала к Пердью и встала против него, чтобы заблокировать устройство, но он знал лучше и держал ее на расстоянии вытянутой руки, пока осматривал остальные точки, в которых скопление подземных сооружений собиралось и изгибалось.
  
   "Послушай, Нина, " наконец сказал он, " я могу ошибаться, но это похоже на подземные сооружения прямо под нами".
  
   Она схватила подзорную трубу, тем не менее, деликатно, и приложила ее к глазу. Подобно слабой голограмме, все под землей слегка мерцало, поскольку ультразвук, исходящий от лазерной точки, создавал сонограмму из невидимого материала. Глаза Нины расширились от благоговения.
  
   "Отличная работа, мистер Клив", - Пардью поздравил Сэма с открытием удивительной сети. "И невооруженным глазом, не меньше!"
  
   "Да, хорошо, что в меня стреляли и я чуть не ослеп, а?" Сэм рассмеялся, хлопнув Пердью по руке.
  
   "Сэм, это не смешно", - сказала Нина со своего наблюдательного пункта, все еще прочесывая вдоль и поперек то, что казалось некрополем левиафана, бездействующим под Вевельсбургом.
  
   "Мой недостаток. Забавно, если я так думаю, " парировал Сэм, теперь довольный собой за то, что спас положение.
  
   "Нина, ты можешь видеть, где они начинаются, дальше всего от замка, конечно. Нам пришлось бы пробираться внутрь с точки, которая не охраняется камерами слежения ", - спросил Пердью.
  
   "Подожди", - пробормотала она, следуя единственной линии, которая проходила через всю сеть. "Он останавливается под цистерной как раз на внутренней стороне первого двора. Здесь должен быть люк, через который мы можем спуститься."
  
   "Хорошо!" - Воскликнул Пердью. "Именно с этого мы начнем спелеологические исследования. Пойдем немного вздремнем, чтобы добраться сюда до рассвета. Я должен знать, что Вевельсбург хранит в секрете от современного мира ".
  
   Нина кивнула в знак согласия, "И из-за чего ради этого стоит убивать".
  
  
   Глава 28
  
  
   Мисс Мейзи закончила изысканный ужин, который она готовила в течение последних двух часов. Частью ее работы в поместье было использовать свою квалификацию сертифицированного шеф-повара при каждом приеме пищи. Теперь, когда хозяйка отсутствовала, в доме был небольшой штат прислуги, но от нее по-прежнему ожидали, что она будет выполнять свои обязанности в полном объеме, как от главной экономки. Поведение нынешнего обитателя нижнего дома, примыкающего к главной резиденции, бесконечно раздражало Мэйзи, но она должна была всегда оставаться настолько профессиональной, насколько могла. Она ненавидела необходимость обслуживать неблагодарную ведьму, временно проживающую там, хотя ее работодатель ясно дал понять, что его гостья пока останется на неопределенный срок.
  
   Гостья была грубой женщиной с более чем достаточной уверенностью, чтобы заполнить лодку королей, и ее привычки в еде были такими необычными и привередливыми, как и ожидалось. Будучи веганкой поначалу, она отказывалась есть блюда из телятины или пироги, которые старательно готовила Мэйзи, предпочитая вместо них зеленый салат и тофу. За все свои годы пятидесятилетняя повариха никогда не сталкивалась с таким обыденным и совершенно глупым ингредиентом, и она не скрывала своего неодобрения. К ее ужасу, гость, которого она обслуживала, сообщил о ее так называемом неподчинении своему работодателю, и Мейзи быстро получила выговор, хотя и дружелюбный, от домовладельца.
  
   Когда она, наконец, разбиралась в веганской кулинарии, неотесанная корова, для которой она готовила, имела наглость сообщить ей, что веганство больше не является ее желанием, и что она хочет стейк с прожаркой и рисом басмати. Мэйзи была в ярости из-за ненужных неудобств, связанных с необходимостью тратить домашний бюджет на дорогие веганские продукты, которые теперь лежат впустую на хранении из-за того, что привередливый потребитель стал хищником. Даже десерты были оценены строго, какими бы вкусными они ни были. Мэйзи была одним из ведущих пекарей Шотландии и даже опубликовала три собственные кулинарные книги о десертах и варенье, когда ей было за сорок, поэтому то, что ее гость отказался от ее лучшей работы, заставило ее мысленно потянуться к бутылочкам со специями, содержащим больше токсичных веществ.
  
   Ее гостьей была импозантная женщина, подруга домовладельца, согласно тому, что ей сказали, но ей были даны конкретные инструкции не позволять мисс Миреле покидать предоставленное ей жилище любой ценой. Мэйзи знала, что снисходительная девица оказалась там не по своему выбору и что она была вовлечена в глобальную политическую тайну, двусмысленность которой была необходима, чтобы мир не попал в какую-нибудь катастрофу, которую в последний раз вызвала Вторая мировая война. Экономка терпела словесные оскорбления и юношескую жестокость своей гостьи только для того, чтобы услужить своему работодателю, но в противном случае она бы уже быстро расправилась со своевольной женщиной, находящейся на ее попечении.
  
   Прошло уже почти три месяца с тех пор, как ее привезли в Турсо.
  
   Мэйзи привыкла не задавать вопросов своему работодателю, потому что она обожала его, и у него всегда была веская причина для любых странных просьб, которыми он к ней обращался. Она работала на Дейва Пердью большую часть последних двух десятилетий, занимая различные должности в трех его поместьях, пока на нее не возложили эту ответственность. Каждый вечер, после того как мисс Мирела собирала посуду для ужина и устанавливала периметры безопасности, Мейзи было поручено позвонить своему работодателю и оставить сообщение о том, что собаку покормили.
  
   Она ни разу не спросила почему, и ее интерес не был достаточно возбужден, чтобы сделать это. Почти роботизированная в своей преданности, мисс Мейзи делала только то, что ей говорили, за правильную цену, и мистер Пердью платил очень хорошо.
  
   Ее глаза метнулись к кухонным часам, настенным прямо над задней дверью, которая вела в гостевой дом. Это место называлось гостевым домом только в дружеской манере, ради соблюдения приличий. По правде говоря, это была не более чем пятизвездочная камера предварительного заключения почти со всеми удобствами, которыми пользовалась бы ее обитательница, будь она на свободе. Конечно, никакие устройства связи не были разрешены, и здание было хитро оборудовано спутниковыми и сигнальными скремблерами, для проникновения в которые потребовались бы недели даже с помощью самого сложного оборудования и непревзойденных хакерских эксплойтов.
  
   Другим препятствием, с которым столкнулся гость, были физические ограничения гостевого дома.
  
   Невидимые звуконепроницаемые стены были утыканы тепловизионными датчиками, которые постоянно отслеживали температуру человеческого тела внутри, чтобы обеспечить немедленное оповещение о любом нарушении.
  
   Снаружи всего гостевого дома основное хитроумное устройство на основе зеркал использовало вековую ловкость рук, применявшуюся иллюзионистами прошлых эпох, - удивительно простой и удобный обман. Это делало место невидимым без пристального изучения или тренированного глаза, не говоря уже о хаосе, который это вызывало во время гроз. Большая часть имущества была спроектирована таким образом, чтобы отвлечь нежелательное внимание и содержать то, что должно было оставаться в ловушке.
  
   Незадолго до 8 часов вечера Мэйзи упаковала ужин для гостей для доставки.
  
   Ночь была прохладной, а ветер своенравным, когда она проходила под высокими соснами и обширными папоротниками альпинария, которые простирались над тропинкой, как пальцы великана. Все о собственности вечерние огни освещали дорожки и растения подобно земному звездному свету, и Мейзи могла хорошо видеть, куда она идет. Набрав первый код внешней двери, она вошла и закрыла ее за собой. Гостевой дом, очень похожий на люк подводной лодки, содержал два прохода: наружную дверь и вспомогательный, чтобы попасть внутрь здания.
  
   Войдя во вторую, Мэйзи обнаружила, что там мертвенно тихо.
  
   Обычно телевизор был включен, подключенный из главного дома, и все лампы, которые включались и выключались с главного пульта питания дома, были выключены. Жуткие сумерки опустились на мебель, и в комнатах воцарилась тишина, не было слышно даже движения воздуха от вентиляторов.
  
   "Ваш ужин, мадам", - четко произнесла Мейзи, как будто не было никаких отклонений от нормы. Она была настороже из-за странных обстоятельств, но вряд ли удивлена.
  
   Гость много раз угрожал ей раньше и обещал ей неминуемую мучительную смерть, но частью манеры экономки было пускать все на самотек и игнорировать пустые угрозы, исходящие от недовольных соплячек вроде мисс Мирелы.
  
   Конечно, Мэйзи понятия не имела, что Мирела, ее невоспитанная гостья, была лидером одной из самых страшных организаций в мире на протяжении последних двух десятилетий и могла сделать все, что обещала своим врагам. Мэйзи не знала, что Мирела была Ренатой из Ордена Черного Солнца, в настоящее время заложницей Дейва Пердью, которую собирались использовать в качестве разменной монеты против совета, когда придет время. Пердью знал, что сокрытие Ренаты от совета даст ему драгоценное время для заключения мощного союза с Бригадой отступников, врагами Черного Солнца. Совет пытался свергнуть ее, но пока она отсутствовала, Черное Солнце не могло заменить ее и этим выражало свои намерения.
  
   "Мадам, тогда я оставлю ваш ужин на обеденном столе", - объявила Мейзи, не желая, чтобы инопланетная обстановка выбивала ее из колеи.
  
   Когда она повернулась, чтобы уйти, устрашающего роста обитатель приветствовал ее от двери.
  
   "Я думаю, нам следует поужинать вместе сегодня вечером, ты не согласен?" Стальной голос Мирелы настаивал.
  
   Мейзи на мгновение задумалась об опасности, которую представляла Мирела, и, будучи не из тех, кто недооценивает врожденно бессердечных людей, она просто согласилась: "Конечно, мадам. Но я заработал достаточно только для одного."
  
   "О, тут не о чем беспокоиться", - улыбнулась Мирела, беспечно жестикулируя, в то время как ее глаза блестели, как у кобры. "Ты можешь поесть. Я составлю тебе компанию. Ты принес вино?"
  
   "Конечно, мадам. Скромное сладкое вино в дополнение к корнуоллской выпечке, которую я испекла специально для тебя, " покорно ответила Мейзи.
  
   Но Мирела могла сказать, что очевидное отсутствие тревоги у экономки граничило с покровительством; самый раздражающий триггер, который вызывал беспричинную враждебность со стороны Мирелы. После стольких лет во главе самого страшного культа нацистских маньяков она ни за что не потерпела бы неподчинения.
  
   "Каковы коды для дверей?" - откровенно спросила она, доставая из-за спины длинный поручень для занавеса, выполненный в виде какого-то копья.
  
   "О, это должно быть известно только сотрудникам и прислуге, мадам. Я уверена, ты понимаешь", - объяснила Мэйзи. Тем не менее, в ее голосе не было абсолютно никаких опасений, и ее глаза прямо встретились с глазами Мирелы. Мирела приставила острие к горлу Мейзи, втайне надеясь, что экономка даст ей повод сунуть его вперед. Острый край оставил вмятину на коже экономки и проколол ее как раз так, что на поверхности образовалась симпатичная капелька крови.
  
   "Вы поступите мудро, убрав это оружие, мадам", - внезапно посоветовала Мейзи голосом, почти не своим. Ее слова прозвучали с резким акцентом в тоне, который был намного глубже, чем ее обычный жизнерадостный перезвон. Мирела не могла поверить в свою наглость и со смехом откинула голову назад. Очевидно, обычная служанка понятия не имела, с кем имеет дело, и для пущей убедительности Мирела ударила Мейзи по лицу гибкой алюминиевой рейкой. Это оставило горящий след на лице экономки, когда она оправилась от удара.
  
   "Ты поступишь мудро, если скажешь мне, чего я требую, прежде чем я избавлюсь от тебя", - усмехнулась Мирела, нанося еще один удар плетью по коленям Мейзи, вызвав у служанки крик агонии. "Сейчас!"
  
   Экономка рыдала, уткнувшись лицом в колени.
  
   "И ты можешь ныть столько, сколько тебе нравится!" Мирела зарычала, держа оружие наготове, чтобы пронзить череп женщины. "Как вы знаете, это уютное гнездышко звукоизолировано".
  
   Мейзи подняла взгляд, в ее больших голубых глазах не было ни терпимости, ни послушания. Ее губы изогнулись, обнажив зубы, и с нечестивым гулом, который вырвался из глубин ее живота, она набросилась.
  
   У Мирелы не было времени взмахнуть оружием, прежде чем Мейзи сломала ей лодыжку одним мощным ударом голени по голени Мирелы. Она бросила свое оружие при падении, в то время как ее нога пульсировала от мучительной боли. Мирела выпустила поток ненавистных угроз сквозь свои хриплые крики, в ней боролись боль и ярость.
  
   Чего Мирела, в свою очередь, не знала, так это того, что Мейзи наняли в Турсо не за ее кулинарные способности, а за ее искусную боевую эффективность. В случае прорыва ей было поручено нанести удар с предельной предвзятостью и в полной мере использовать свою подготовку в качестве оперативника крыла рейнджеров Ирландской армии, или Фиан óглах. С момента своего вступления в гражданское общество Мэйзи Макфадден стала доступной для найма в качестве личной охраны, в основном, и именно здесь к ее услугам прибегнул Дейв Пердью.
  
   "Кричите столько, сколько хотите, мисс Мирела", - раздался низкий голос Мейзи над ее корчащимся врагом, - "Я нахожу это очень успокаивающим. И сегодня вечером ты будешь делать совсем немного из этого, я уверяю тебя ".
  
  
   Глава 29
  
  
   За два часа до рассвета Нина, Сэм и Пердью прошли последние три квартала вверх по жилой улице, чтобы никого не выдать своим присутствием. Они припарковали свой автомобиль на приличном расстоянии, среди целого ряда машин, припаркованных на улице на ночь, так что это было довольно незаметно. С помощью комбинезонов и веревки трое коллег перелезли через забор последнего дома на улице. Нина посмотрела вверх с того места, где она приземлилась, и уставилась на устрашающий силуэт массивной древней крепости на холме.
  
   Вевельсбург.
  
   Он безмолвно руководил деревней, наблюдая с мудростью веков за душами ее жителей. Она задавалась вопросом, знает ли замок, что они там, и с долей воображения она размышляла, позволит ли замок им осквернить свои подземные секреты.
  
   "Давай, Нина", - услышала она шепот Пердью. С помощью Сэма он открыл большую квадратную железную крышку, которая была расположена в дальнем углу двора. Они были совсем рядом с тихим, темным домом и старались двигаться бесшумно. К счастью, крышка в основном заросла сорняками и высокой травой, что обеспечивало бесшумное скольжение по окружающей толщине, когда они открывали ее.
  
   Трое стояли вокруг черного зияющего рта в траве, еще больше скрытого темнотой. Даже уличный фонарь не освещал их опору, и было рискованно пробираться в дыру, не упав и не поранившись внизу. Оказавшись под краем, Пердью включил свой фонарик, чтобы осмотреть дренажное отверстие и состояние трубы внизу.
  
   "Ох. Боже, я не могу поверить, что я делаю это снова ", - простонала Нина себе под нос, ее тело напряглось от клаустрофобии. После изнурительных столкновений с люками подводных лодок и множеством других труднодоступных мест она поклялась никогда больше не подвергать себя ничему подобному - но вот она здесь.
  
   "Не волнуйся", - успокаивал ее Сэм, поглаживая ее руку, "Я прямо за тобой. Кроме того, насколько я могу видеть, это очень широкий туннель."
  
   "Спасибо, Сэм", - безнадежно сказала она. "Меня не волнует, насколько он широк. Это все еще туннель ".
  
   Лицо Пердью выглянуло из черной дыры, "Нина".
  
   "Хорошо, хорошо", - вздохнула она и, бросив последний взгляд на колоссальный замок, спустилась в ожидавший ее зияющий ад. Темнота была материальной стеной мягкой обреченности вокруг Нины, и от нее потребовалась каждая унция мужества, чтобы не вырваться снова. Ее единственным утешением было то, что ее сопровождали двое очень способных и глубоко заботливых мужчин, которые сделали бы все, чтобы защитить ее.
  
   С другой стороны улицы, скрытая за густым кустарником неухоженного гребня и его дикой листвой, пара водянистых глаз уставилась на троицу, когда они опускались под край люка за внешним резервуаром дома.
  
   Ступив по щиколотку в грязь дренажной трубы, они осторожно поползли к ржавой железной решетке, которая отделяла трубу от более крупной сети канализационных каналов. Нина недовольно хмыкнула, проходя через скользкий портал первой, и оба, Сэм и Пердью, испугались своей очереди. Как только все трое прошли через них, они заменили сетку. Пердью открыл свой крошечный раскладывающийся планшет, и одним движением его удлиненных пальцев гаджет увеличился до размеров справочника. Он поднял его к трем отдельным входам в туннель , чтобы синхронизировать с ранее введенными данными подземного сооружения, чтобы найти нужное отверстие, трубу, которая предоставит им доступ к границе скрытого сооружения.
  
   Снаружи ветер завывал, как зловещее предупреждение, подражая стонам потерянных душ, доносящимся через узкие щели в крышке люка, и воздух, проходящий по различным каналам вокруг них, обдавал их зловонным дыханием. Внутри туннеля было намного холоднее, чем на поверхности, и прогулка по грязной, ледяной воде только усугубляла ощущения.
  
   "Дальний правый туннель", - объявил Пердью, когда яркие линии на его планшете совпали с записанными им измерениями.
  
   "Тогда мы отправляемся в неизвестность", - добавил Сэм, получив неблагодарный кивок от Нины. Однако он не хотел, чтобы его слова прозвучали так мрачно, и просто пожал плечами на ее реакцию.
  
   Пройдя несколько ярдов, Сэм достал из кармана кусок мела и отметил стену, где они вошли. Царапанье испугало Пердью и Нину, и они обернулись.
  
   "На всякий случай..." Сэм начал объяснять.
  
   "О чем?" Прошептала Нина.
  
   "На случай, если Пердью потеряет свою технологию. Никогда не знаешь наверняка. Я всегда неравнодушен к традициям старой школы. Обычно он выдерживает электромагнитное излучение или разряженные батарейки", - сказал Сэм.
  
   "Мой планшет не работает от батареек, Сэм", - напомнил ему Пердью и продолжил путь по сужающемуся коридору впереди.
  
   "Я не знаю, смогу ли я это сделать", - сказала Нина и остановилась как вкопанная, опасаясь туннеля поменьше впереди.
  
   "Конечно, ты можешь", - прошептал Сэм. "Подойди, возьми меня за руку".
  
   "Я неохотно зажигаю здесь сигнальную ракету, пока мы не убедимся, что находимся вне зоны досягаемости этого дома", - сказал им Пердью.
  
   "Все в порядке, " ответил Сэм, " у меня есть Нина".
  
   Под его руками, прижатая к его телу, где он прижимал к себе Нину, он мог чувствовать, как ее тело дрожит. Он знал, что не холод привел ее в ужас. Все, что он мог сделать, это крепко прижимать ее к себе и ласкать большим пальцем ее руку, чтобы успокоить, пока они проходили через секцию с более низким потолком. Пердью был поглощен составлением карты и наблюдением за каждым своим шагом, в то время как Сэму приходилось маневрировать телом не желающей этого Нины вместе со своим в горле неизвестной сети, которая теперь поглотила их. На своей шее Нина почувствовала ледяное прикосновение подземного движения воздуха, и издалека она могла различить, как капает вода из стоков над каскадными струйками канализационной воды.
  
   "Поехали", - внезапно сказал Пердью. Он обнаружил что-то вроде люка над ними, кованые железные ворота, закрепленные в цементе, которые были выполнены в виде витиеватых изгибов и завитков. Это определенно не был служебный вход, как люк и водостоки. Очевидно, по какой-то причине это было декоративное сооружение, возможно, обозначающее, что это был вход в другое подземное сооружение, а не в другую решетку. Это был круглый плоский диск в форме сложной свастики, выкованный из черного железа и бронзы. Скрученные руки символа и края врат были тщательно скрыты под износом веков. Застывшие зеленые водоросли и эрозионная ржавчина надежно закрепили диск на окружающем потолке, сделав его практически невозможным для открытия. На самом деле, она была закреплена прочно, неподвижно вручную.
  
   "Я знала, что это была плохая идея", - пропела Нина из-за спины Пердью. "Я знал, что должен был сбежать после того, как мы нашли дневник".
  
   Она разговаривала сама с собой, но Сэм знал, что это из-за интенсивности ее страха перед окружающей средой, в которой она находилась, она была в полу-состоянии паники. Он прошептал: "Представь, что мы собираемся найти, Нина. Только представьте, через что прошел Вернер, чтобы скрыть это от Гиммлера и его животных. Это должно быть что-то действительно особенное, помнишь?" Сэму казалось, что он уговаривает малыша съесть ее овощи, но в его словах была определенная мотивация для миниатюрной исторички, которая окаменела до слез в его объятиях. Наконец она решилась пойти с ним дальше.
  
   После нескольких попыток Пердью отодвинуть засов от разрушенного удара, он оглянулся на Сэма и попросил его проверить, нет ли в сумке ручной паяльной лампы, которую он положил в сумку на молнии. Нина цеплялась за Сэма, боясь, что тьма поглотит его, если она отпустит его. Единственным источником света, который они могли использовать, был тусклый светодиодный фонарик, и среди бескрайней темноты он был таким же тусклым, как свеча в пещере.
  
   "Пердью, я думаю, тебе также следует сжечь петлю. Сомневаюсь, что он все еще будет вращаться после всех этих лет ", - посоветовал Сэм Пердью, который согласно кивнул, зажигая маленький инструмент для резки железа. Нина продолжала смотреть вокруг, пока искры освещали грязные старые бетонные стены огромных каналов и оранжевое свечение, которое время от времени становилось все ярче. Мысль о том, что она может увидеть в один из ярких моментов, напугала Нину до чертиков. Кто знал, что могло скрываться в сыром, темном месте, которое простиралось на многие акры под землей?
  
   Вскоре после этого ворота оторвались от раскаленных петель и разбились по бокам, и потребовалось обоим мужчинам, чтобы перенести их вес на землю. С большим пыхтением и кряхтением они осторожно опустили ворота, чтобы сохранить окружающую тишину, на случай, если шум может привлечь внимание любого, кого он достигнет в пределах слышимости.
  
   Один за другим они поднялись в темное пространство наверху, в место, которое сразу же приобрело другие ощущения и запах. Сэм снова пометил стену, пока они ждали, пока Пердью найдет маршрут на своем маленьком планшетном устройстве. На экране появился сложный набор линий, из-за чего было трудно отличить более высокие туннели от тех, что немного ниже. Пердью вздохнул. Он был не из тех, кто теряется или совершает ошибки, обычно нет, но ему пришлось признать неуверенность в следующих шагах.
  
   "Зажги сигнальную ракету, Пердью. Пожалуйста. Пожалуйста", - прошептала Нина в мертвой темноте. Здесь вообще не было слышно ни звука - ни капель, ни воды, ни движения ветра, чтобы придать месту какое-то подобие жизни. Нина почувствовала, как в груди сжимается сердце. Там, где они стояли сейчас, стоял ужасный запах горелых проводов и пыли с каждым произнесенным ею словом, слившимся в лаконичное бормотание. Это напомнило Нине гроб; очень маленький, ограниченный гроб, в котором негде двигаться или дышать. Постепенно приступ паники захлестнул ее.
  
   "Пердью!" Сэм настаивал. "Вспышка. Нина плохо справляется с этим окружением. Кроме того, нам нужно видеть, куда мы идем."
  
   "О, боже мой, Нина. Конечно. Мне так жаль", - извинился Пердью, потянувшись за сигнальной ракетой.
  
   "Это место кажется таким маленьким!" Нина ахнула, падая на колени. "Я чувствую стены на своем теле! О, сладкий Иисус, я собираюсь умереть здесь, внизу. Сэм, пожалуйста, помоги!" Ее вздохи превратились в учащенное дыхание в кромешной темноте.
  
   К ее огромному облегчению, треск вспышки вызвал ослепительный свет, и она почувствовала, как ее легкие расширились от глубокого вдоха, который она сделала. Все трое прищурили глаза от внезапного яркого света, ожидая, пока их зрение привыкнет. Прежде чем Нина смогла насладиться иронией размеров этого места, она услышала, как Пердью произнес: "Святая Матерь Божья!"
  
   "Это похоже на космический корабль!" Вмешался Сэм, его челюсть отвисла от изумления.
  
   Если Нина думала, что идея замкнутого пространства вокруг нее была тревожной, теперь у нее была причина пересмотреть. Структура левиафана, в которой они оказались, обладала ужасающим качеством, где-то между подземным миром немого запугивания и гротескной простотой. Широкие арки над головой возникали из сглаженных серых стен, которые переходили в пол, вместо того чтобы соединяться с ним перпендикулярно.
  
   "Послушайте", - взволнованно сказал Пердью и поднял указательный палец, в то время как его глаза прочесывали крышу.
  
   "Ничего", - заметила Нина.
  
   "Нет. Может быть, ничего в смысле специфического шума, но послушайте... в этом месте стоит непрекращающийся гул", - отметил Пердью.
  
   Сэм кивнул. Он тоже это слышал. Это было так, как если бы туннель был живым с какой-то почти незаметной вибрацией. С обеих сторон большой зал растворился в темноте, которую они еще не освещали.
  
   "У меня от этого мурашки по коже", - сказала Нина, крепко прижимая свои руки к груди.
  
   "Без сомнения, нас двое, " улыбнулся Пердью, " и все же этим нельзя не восхищаться".
  
   "Да", - согласился Сэм, доставая свою камеру. На фотографии не было никаких заметных особенностей, которые можно было бы запечатлеть, но сам размер и гладкость трубки были чудом сами по себе.
  
   "Как они построили это место?" Нина размышляла вслух.
  
   Очевидно, что это должно было быть построено во время оккупации Гиммлером Вевельсбурга, но никогда не было никаких упоминаний об этом, и, конечно, ни на одном чертеже замка никогда не упоминалось о существовании подобных сооружений. Один только размер, как оказалось, требовал значительного инженерного мастерства со стороны строителей, в то время как верхний мир, по-видимому, никогда не замечал раскопок внизу.
  
   "Держу пари, что для строительства этого места они использовали заключенных из концентрационных лагерей", - заметил Сэм, делая еще один снимок, включая Нину в кадр, чтобы полностью передать размер туннеля по отношению к ней. "На самом деле, это почти так, как если бы я все еще мог чувствовать их здесь".
  
  
   Глава 30
  
  
   Пердью подумал, что им следует следовать линиям на его табличке, которые теперь указывали на восток, используя туннель, в котором они находились. На маленьком экране замок был отмечен красной точкой, и оттуда, подобно гигантскому пауку, обширная система туннелей расходилась в основном по трем сторонам света.
  
   "Я нахожу замечательным, что после всего этого времени в этих каналах в основном нет мусора или эрозии", - заметил Сэм, следуя за Пердью в темноту.
  
   "Я согласен. Мне очень неудобно думать, что это место осталось пустым, и все же здесь нет никаких следов того, что происходило здесь во время войны, " согласилась Нина, ее большие карие глаза отмечали каждую деталь стен и их округлое слияние с полом.
  
   "Что это за звук?" Снова спросил Сэм, раздраженный его постоянным гулом, настолько приглушенным, что он почти стал частью тишины в темном туннеле.
  
   "Это напоминает мне что-то вроде турбины", - сказал Пердью, нахмурившись при виде странного объекта, который появился в нескольких ярдах впереди на его схеме. Он остановился.
  
   "Что это?" Спросила Нина с ноткой паники в голосе.
  
   Пердью продолжил в более медленном темпе, опасаясь квадратного объекта, который он не мог определить по его схематичной форме.
  
   "Оставайся здесь", - прошептал он.
  
   "Ни за что, блядь", - сказала Нина и снова взяла Сэма под руку. "Ты не оставишь меня в неведении".
  
   Сэм улыбнулся. Было приятно снова чувствовать себя таким полезным для Нины, и он наслаждался ее постоянным прикосновением.
  
   "Турбины?" Сэм повторил с задумчивым кивком. Это имело смысл, если эта сеть туннелей действительно использовалась нацистами. Это был бы более тайный способ получения электричества, в то время как вышеупомянутый мир не обращал внимания на его существование.
  
   Из тени впереди Сэм и Нина услышали взволнованный отчет Пердью: "Ах! Похоже на генератор!"
  
   "Слава Богу, " вздохнула Нина, - я не знаю, как долго я смогла бы идти в этой кромешной темноте".
  
   "С каких это пор ты боишься темноты?" Сэм спросил ее.
  
   "Я не такой. Но находиться в неоткрытом, жутком подземном ангаре без света, чтобы видеть, что нас окружает, немного нервирует, тебе не кажется? " - объяснила она.
  
   "Да, это я могу понять".
  
   Вспышка погасла слишком быстро, и медленно набирающая чернота окутала их, как плащ.
  
   "Сэм", - сказал Пердью.
  
   "На нем", - ответил Сэм и опустился на корточки, чтобы достать из сумки еще одну сигнальную ракету.
  
   Последовал лязг в темноте, когда Пердью возился с пыльной машиной.
  
   "Это не ваш заурядный генератор. Я уверен, что это какое-то хитроумное устройство, предназначенное для различных функций, но для каких, я понятия не имею ", - сказал Пердью.
  
   Сэм зажег еще одну сигнальную ракету, но не увидел движущихся фигур на расстоянии, приближающихся в туннеле позади них. Нина присела на корточки рядом с Пердью, чтобы осмотреть покрытую паутиной машину. Помещенный в прочную металлическую раму, он напомнил Нине старую стиральную машину. На лицевой стороне были расположены толстые ручки, каждая с четырьмя настройками, но надписи стерлись, так что не было никакой возможности определить, что они должны были устанавливать.
  
   Длинные, тренированные пальцы Пердью возились на обороте с какими-то проводками.
  
   "Будь осторожен, Пердью", - убеждала Нина.
  
   "Не волнуйся, дорогая", - улыбнулся он. "Тем не менее, я тронут вашей заботой. Благодарю вас."
  
   "Не будь самоуверенным. Мне сейчас более чем достаточно иметь дело с этим местом, " отрезала она, шлепнув его по руке, что заставило его усмехнуться.
  
   Сэм не мог не чувствовать себя неловко. Будучи всемирно известным журналистом, он и раньше бывал в самых опасных местах, сталкивался с одними из самых порочных людей и локаций в мире, но он должен был признать, что прошло много времени с тех пор, как он чувствовал себя настолько выбитым из колеи атмосферой. Будь Сэм суеверным человеком, он бы наверняка вообразил, что в туннелях водятся привидения.
  
   Из машины донесся громкий треск и сноп искр, за которым последовал сначала затрудненный, непоследовательный ритм. Нина и Пердью отошли назад от внезапной жизни вещи и услышали, как двигатель постепенно набирает обороты, переходя в устойчивое вращение.
  
   "Он работает на холостом ходу, как трактор", - заметила Нина, ни к кому конкретно не обращаясь. Этот звук напомнил ей о детстве, когда она просыпалась до рассвета от звука заводящегося дедушкиного трактора. Это было довольно приятное воспоминание здесь, в заброшенном инопланетном жилище призраков и нацистской истории.
  
   Один за другим зажглись скудные настенные светильники. На их жестких пластиковых обложках годами хранились мертвые насекомые и пыль, что значительно ухудшало освещение лампочек внутри. Было удивительно, что тонкая проводка все еще действовала, но, как и ожидалось, свет был в лучшем случае слабым.
  
   "Ну, по крайней мере, мы можем видеть, куда идем", - сказала Нина, оглядываясь на кажущийся бесконечным отрезок туннеля, слегка поворачивающий влево в нескольких ярдах впереди. По какой-то непонятной причине этот поворот вызвал у Сэма плохое предчувствие, но он оставил это при себе. Казалось, он не мог избавиться от этого дурного предчувствия - и на то были веские причины.
  
   Позади них, в плохо освещенном проходе подземного мира, в котором они оказались, пять маленьких теней переместились в темноте, как и раньше, когда Нина не заметила.
  
   "Давайте пойдем и посмотрим, что находится по ту сторону", - предложил Пердью и пошел с сумкой на молнии, перекинутой через плечо. Нина потащила Сэма за собой, и они шли в тишине и любопытстве, слышалось только низкое гудение турбины и звук их шагов, эхом отдававшийся в огромном пространстве.
  
   "Пердью, нам нужно сделать это быстро. Как я напомнила тебе вчера, Сэм и я должны скоро вернуться в Монголию ", - настаивала Нина. Она отказалась от попыток выяснить, где была Рената, но она надеялась вернуться в Берн с некоторым утешением, что бы она ни могла сделать, чтобы заверить его в своей лояльности. Сэм возложил задачу прощупать Пердью на предмет местонахождения Ренаты на Нину, потому что она пользовалась у него большим расположением, чем Сэм.
  
   "Я знаю, моя дорогая Нина. И мы разберемся со всем этим, как только выясним, что знал Эрно и почему он послал нас именно в Вевельсбург, из всех мест. Я обещаю, что справлюсь с этим, но сейчас просто помоги мне найти этот неуловимый секрет ", - заверил ее Пердью. Он ни разу не взглянул на Сэма, когда тот обещал свою помощь. "Я знаю, чего они хотят. Я знаю, почему они послали тебя обратно сюда."
  
   На данный момент этого было достаточно, поняла Нина и решила не давить на него дальше.
  
   "Ты это слышишь?" Внезапно спросил Сэм, его уши напряглись.
  
   "Нет, что?" Нина нахмурилась.
  
   "Слушайте!" Сэм увещевал с серьезным выражением лица. Он остановился как вкопанный, чтобы лучше различить постукивание и тиканье позади них в темноте. Теперь Пердью и Нина тоже это услышали.
  
   "Что это такое?" Спросила Нина с явной дрожью в голосе.
  
   "Я не знаю", - прошептал Пердью, поднимая раскрытую ладонь, чтобы успокоить ее и Сэма.
  
   Свет от стен постоянно становился ярче и тусклее, когда ток поднимался и падал через старую медную проводку. Нина оглянулась и ахнула так громко, что ее ужас эхом разнесся по огромному лабиринту.
  
   "О, Иисус!" - воскликнула она и вцепилась в руки обоих своих спутников с невыразимым ужасом на лице.
  
   Позади них из темного логова на расстоянии появились пять черных собак.
  
   "Хорошо, насколько это сюрреалистично? Вижу ли я то, что, как мне кажется, я вижу?" - Спросил Сэм, готовясь убежать.
  
   Пердью вспомнил животных из Кельнского собора, где он и его сестра были пойманы в ловушку. Это была одна и та же порода с той же тенденцией к абсолютной дисциплине, так что это должны были быть одни и те же собаки. Но сейчас у него не было времени размышлять об их присутствии или происхождении. У них не было выбора, кроме как...
  
   "Беги!" Сэм закричал и чуть не сбил Нину с ног от скорости своего рывка. Пердью последовал их примеру, когда животные на полной скорости помчались за ними. Трое исследователей обогнули изгиб неизвестного сооружения, надеясь найти какое-нибудь место, чтобы спрятаться или сбежать, но туннель продолжался без изменений, когда собаки настигли их.
  
   Сэм повернулся и зажег сигнальную ракету. "Вперед! Вперед!" - крикнул он двум другим, в то время как сам служил баррикадой между зверями и Пердью и Ниной.
  
   "Сэм!" - закричала Нина, но Пердью потащил ее вперед, в мерцающий бледный свет туннеля.
  
   Сэм выставил перед собой огненную палку, размахивая ею перед ротвейлерами. Они остановились при виде яркого пламени, и Сэм понял, что у него есть всего несколько секунд, чтобы найти выход.
  
   Он мог слышать, как шаги Пердью и Нины постепенно становятся тише по мере того, как расстояние между ним и ними увеличивается. Его глаза быстро забегали из стороны в сторону, в то время как он не отрывал взгляда от положения животных. Рыча и пуская слюну, они скривили губы в яростной угрозе человеку с огненной палкой. По желтоватой трубе донесся резкий свист, мгновенно подзывающий из дальнего конца туннеля, прикинул Сэм.
  
   Три собаки немедленно повернулись и побежали обратно, в то время как две другие остались на месте, как будто они ничего не слышали. Сэм полагал, что ими манипулирует их хозяин; подобно тому, как пастуший свисток может управлять его собакой серией различных звуков. Вот как он контролировал их движения.
  
   Гениально, подумал Сэм.
  
   Двое остались присматривать за ним. Он заметил, что его вспышка становилась все слабее.
  
   "Нина?" он позвонил. Ничего не вернулось. "Вот и все, Сэм, " сказал он себе, " ты предоставлен сам себе, парень".
  
   Когда вспышки закончились, Сэм взял свою камеру и включил вспышку. По крайней мере, вспышка временно ослепила бы их, но он ошибся. Две пышногрудые сучки проигнорировали яркий свет камеры, но они не двинулись вперед. Снова прозвучал свисток, и они начали рычать на Сэма.
  
   Где остальные собаки? подумал он, стоя как вкопанный.
  
   Вскоре после этого он получил ответ на свой вопрос, когда услышал крик Нины. Сэму было все равно, догонят ли его животные. Он должен был прийти на помощь Нине. Проявив больше смелости, чем здравого смысла, журналистка понеслась в направлении голоса Нины. Идя по пятам, он слышал, как собачьи когти стучат по цементу, когда они гнались за ним. В любой момент он ожидал, что тяжелая туша прыгающего животного обрушится на него, когти вонзятся в его кожу, а клыки вонзятся в горло. Во время своего спринта он оглянулся и увидел, что они его не догнали. Из того, что Сэм смог вывести, оказалось, что собак использовали, чтобы загнать его в угол, а не убивать. И все же, это было не самое удачное положение, чтобы оказаться в нем.
  
   Продвигаясь за поворотом, он заметил два других туннеля, отходящих от этого, и он приготовился броситься в верхний из двух. Один над другим, это должно было превзойти скорость ротвейлеров, когда он прыгнул к более высокому входу.
  
   "Нина!" он позвал снова, и на этот раз он услышал ее далеко, слишком далеко, чтобы понять, где она была.
  
   "Сэм! Сэм, прячься!" - услышал он ее крик.
  
   С дополнительной скоростью он прыгнул к более высокому входу, за несколько ярдов до входа на уровне земли в другой туннель. Он ударился о холодный, твердый бетон с сокрушительным стуком, который чуть не сломал ему ребра, но Сэм быстро пролез в зияющую дыру высотой около двадцати футов. К его ужасу, одна собака последовала за ним, в то время как другая взвизгнула от удара ее неудачной попытки.
  
   Нине и Пердью приходилось иметь дело с другими. Ротвейлеры каким-то образом вернулись, чтобы устроить им засаду с другой стороны туннеля.
  
   "Ты знаешь, что это означает, что все эти каналы связаны, верно?" Пердью упомянул, когда вводил информацию на своем планшете.
  
   "Вряд ли сейчас время составлять карту гребаного лабиринта, Пердью!" она нахмурилась.
  
   "О, но это было бы подходящее время, Нина", - возразил он. "Чем больше информации мы получим о точках доступа, тем легче нам будет сбежать".
  
   "Итак, что мы должны с ними делать?" она указала на снующих вокруг них собак.
  
   "Просто не двигайся и говори тихим голосом", - посоветовал он. "Если бы их хозяин хотел нашей смерти, мы бы уже были собачьим кормом".
  
   "О, прекрасно. Теперь я чувствую себя намного лучше", - сказала Нина, когда ее глаза заметили высокую человеческую тень, вытянувшуюся на гладкой стене.
  
  
   Глава 31
  
  
   Сэму некуда было идти, кроме как бесцельно бежать в темноту меньшего туннеля, в котором он находился. Одна странность, однако, заключалась в том, что он мог слышать гул турбины намного громче теперь, когда он был вдали от главного туннеля. Несмотря на всю неистовую спешку и непреодолимое биение своего сердца, он не мог не восхищаться красотой ухоженной собаки, которая загнала его в угол. Ее черная шкура имела здоровый блеск даже при скудном освещении, а ее рот сменился с насмешки на слабую улыбку, когда она начала расслабляться, просто стоя на его пути, тяжело дыша.
  
   "О, нет, я достаточно хорошо знаю таких, как ты, чтобы не поддаваться на это дружелюбие, девочка", - возразил Сэм на ее покладистую манеру. Он знал лучше. Сэм решил углубиться в туннель, но в обычном темпе. Собака не смогла бы пуститься в погоню, если бы Сэм не дал ей ничего для преследования. Медленно, игнорируя ее запугивание, Сэм попытался вести себя нормально и пошел по темному бетонному коридору. Но его усилия были прерваны ее неодобрительным рычанием, угрожающим ревом предупреждения, к которому Сэм не мог не прислушаться.
  
   "Добро пожаловать, можешь пойти со мной", - сердечно сказал он, в то время как в его венах адреналин наполнял его организм.
  
   Черная сучка ничего этого не хотела. Злобно усмехнувшись, она повторила свою позицию и сделала несколько шагов ближе к своей цели, для пущей убедительности. Было бы глупо со стороны Сэма пытаться убежать, даже всего от одного животного. Они были просто быстрее и смертоноснее, а не противником, которому можно было бросить вызов. Сэм сел на пол и стал ждать, что она будет делать. Но единственной реакцией, проявленной его звериным похитителем, было сесть перед ним, как часовой. И это было именно то, кем она была.
  
   Сэм не хотел причинять вред собаке. Он был ярым любителем животных, даже для тех, кто готов был разорвать его в клочья. Но он должен был уйти от нее, на случай, если Пердью и Нина были в опасности. Каждый раз, когда он двигался, она рычала на него.
  
   "Мои извинения, мистер Клив", - раздался голос из темной пещеры в глубине от входа, напугав Сэма. "Но я не могу позволить тебе уйти, понимаешь?" Голос был мужским и говорил с сильным голландским акцентом.
  
   "Нет, не беспокойся. Я довольно очаровательна. Многие люди настаивают на том, что мое общество доставляет им удовольствие", - ответил Сэм в своей хорошо известной саркастической манере увольнения.
  
   "Я рад, что у тебя есть чувство юмора, Сэм", - сказал мужчина. "Бог знает, что там слишком много встревоженных людей".
  
   В поле зрения появился мужчина. Он был одет в комбинезон, точно так же, как Сэм и его группа. Он был очень привлекательным мужчиной, и его манеры казались соответствующими, но Сэм узнал, что самые цивилизованные и образованные мужчины обычно были самыми развратными. В конце концов, все бойцы Бригады Отступников были высокообразованными и воспитанными людьми, однако они могли в мгновение ока прибегнуть к насилию и жестокости. Что-то в человеке, который противостоял ему, подсказало Сэму действовать осторожно.
  
   "Ты знаешь, что ты ищешь здесь, внизу?" спросил мужчина.
  
   Сэм продолжал молчать. По правде говоря, он понятия не имел, что он, Нина и Пердью искали, но он также не собирался отвечать на расспросы незнакомца.
  
   "Мистер Клив, я задал тебе вопрос."
  
   Ротвейлер зарычал, придвигаясь ближе к Сэму. Это было восхитительно и ужасающе, что она могла реагировать соответствующим образом без какого-либо приказа.
  
   "Я не знаю. Мы всего лишь следовали некоторым чертежам, которые обнаружили под Вевельсбургом, " ответил Сэм, стараясь говорить как можно проще. "А ты кто?"
  
   "Bloem. Джост Блум, сэр, " сказал мужчина. Сэм кивнул. Теперь он мог определить акцент, хотя и не знал названия. "Я думаю, нам следует присоединиться к мистеру Пердью и доктору Гулду".
  
   Сэм был озадачен. Откуда этот человек знал их имена? И как он узнал, где их найти? "Кроме того, " упомянул Блум, " вы бы никуда не продвинулись по этому туннелю. Это исключительно для вентиляции."
  
   До Сэма дошло, что ротвейлеры не могли проникнуть в сеть туннелей тем же путем, что он и его коллеги, поэтому голландец должен был знать о другой точке входа.
  
   Они выбрались из вторичного туннеля обратно в главный зал, где все еще горел свет, поддерживая помещение освещенным. Сэм подумал о хладнокровном обращении Блума и Фейса со своим питомцем, но прежде чем он смог сформулировать какие-либо планы, вдали появились три фигуры. За ними последовали остальные собаки. Это были Нина и Пердью, гуляющие с другим молодым человеком. Лицо Нины просветлело, когда она увидела, что Сэм был цел и невредим.
  
   "Теперь, леди и джентльмены, должны ли мы продолжить?" Предложил Йост Блум.
  
   "Куда?" - спросил я. - Спросил Пердью.
  
   "О, перестаньте, мистер Пердью. Не играй со мной, старина. Я знаю, кто вы, кто все вы, хотя вы понятия не имеете, кто я, и это, друзья мои, должно заставить вас очень опасаться играть со мной ", - объяснил Блум, нежно взяв Нину за руку и уводя ее от Пердью и Сэма. "Особенно, когда в вашей жизни есть женщины, которым может быть причинен вред".
  
   "Не смей ей угрожать!" Сэм усмехнулся.
  
   "Сэм, успокойся", - умоляла Нина. Что-то в Блуме подсказывало ей, что он без колебаний избавился бы от Сэма, и она была права.
  
   "Послушайте доктора Гулда... Сэм, " передразнил Блум.
  
   "Простите, но предполагается, что мы с вами знакомы?" - Спросил Пердью, когда они начали идти по гигантскому проходу.
  
   "Вы из всех людей должны быть, мистер Пердью, но, увы, вы не являетесь", - дружелюбно ответил Блум.
  
   Пердью был обоснованно обеспокоен замечанием незнакомца, но он не мог припомнить, чтобы когда-либо встречал его раньше. Мужчина крепко держал Нину за руку, как любовник-защитник, не проявляя враждебности, хотя она знала, что он не позволил бы ей вырваться без значительного сожаления.
  
   "Еще один твой друг, Пердью?" Спросил Сэм едким тоном.
  
   "Нет, Сэм", - рявкнул в ответ Пердью, но прежде чем он смог опровергнуть предположение Сэма, Блум обратился напрямую к журналисту.
  
   "Я ему не друг, мистер Клив. Но его сестра - близкая... знакомая, " Блум ухмыльнулся.
  
   Лицо Пердью стало пепельно-серым от шока. Нина затаила дыхание.
  
   "Поэтому, пожалуйста, постарайся, чтобы между нами все оставалось по-дружески, да?" Блум улыбнулся Сэму.
  
   "Так вот как ты нашел нас?" Спросила Нина.
  
   "Конечно, нет. Агата понятия не имела, где ты был. Мы нашли вас благодаря любезности мистера Клива ", - признался Блум, наслаждаясь растущим недоверием, которое, как он видел, росло в Пердью и Нине по отношению к их другу-журналисту.
  
   "Чушь собачья!" - Воскликнул Сэм. Он был в ярости, видя реакцию своих коллег. "Я не имел к этому никакого отношения!"
  
   "Неужели?" - Спросил Блум с дьявольской усмешкой. "Уэсли, покажи им".
  
   Молодой человек, который шел сзади с собаками, подчинился. Он достал из кармана устройство, похожее на сотовый телефон без кнопок. На нем был изображен компактный вид местности и окружающие склоны, чтобы обозначить местность и, в конечном счете, лабиринт сооружений, которые они пересекали. Только одна красная точка пульсировала, медленно перемещаясь вдоль координат одной из линий.
  
   "Смотри", - сказал Блум, и Уэсли остановил Сэма на полпути. Красная точка остановилась на экране.
  
   "Ты сукин сын!" Нина зашипела на Сэма, который недоверчиво покачал головой.
  
   "Я не имел к этому никакого отношения", - сказал он.
  
   "Странно, поскольку ты в их системе слежения", - сказал Пердью со снисхождением, которое привело Сэма в бешенство.
  
   "Ты и твоя гребаная сестра, должно быть, подбросили это мне!" Сэм закричал.
  
   "Тогда как бы эти парни получили сигнал? Это должен быть один из их трекеров, Сэм, чтобы появиться на их экранах. Где еще вы были бы отмечены, если бы не были с ними раньше?" Пердью настаивал.
  
   "Я не знаю!" Сэм возразил.
  
   Нина не могла поверить своим ушам. Сбитая с толку, она молча смотрела на Сэма, человека, которому она доверила свою жизнь. Все, что он мог сделать, это яростно отрицать свою причастность, но он знал, что ущерб был нанесен.
  
   "Не считая этого, мы все сейчас здесь. Лучше сотрудничать, чтобы никто не пострадал или не был убит, " усмехнулся Блум.
  
   Он был доволен тем, как легко ему удалось преодолеть пропасть между компаньонами, сохранив небольшое недоверие. Это противоречило бы его целям, если бы он раскрыл, что совет отслеживал Сэма с помощью нанитов в его организме, похожих на те, что содержались в теле Нины в Бельгии до того, как Пердью дал ей и Сэму проглотить флаконы, содержащие противоядие.
  
   Сэм не доверял намерениям Пердью и заставил Нину поверить, что он также принял противоядие. Но, не приняв жидкость, которая могла нейтрализовать наниты в его теле, Сэм непреднамеренно позволил совету удобно определить его местонахождение и последовать за ним к месту, где хранится секрет Эрно.
  
   Теперь он был фактически назван предателем, и у него не было доказательств обратного.
  
   Они подошли к крутому повороту туннеля и оказались перед огромной дверью хранилища, встроенной в стену там, где туннель заканчивался. Это была потускневшая серая дверь с ржавыми засовами, которые укрепляли ее по бокам и посередине. Группа остановилась, чтобы осмотреть массивную дверь перед ними. Его цвет был бледно-серо-кремового оттенка, лишь немного отличавшегося от цвета стен и пола труб. При ближайшем рассмотрении они смогли разглядеть стальные цилиндры, которые крепили тяжелую дверь к окружающей дверной раме, установленной в толстом бетоне.
  
   "Мистер Пердью, я уверен, ты сможешь открыть это для нас ", - сказал Блум.
  
   "Я сомневаюсь в этом", - ответил Пердью. "У меня не было с собой нитроглицерина".
  
   "Но у тебя наверняка есть какая-нибудь гениальная технология в твоей сумке, как ты обычно делаешь, чтобы ускорить свой проход через все места, куда ты всегда суешь свой нос?" Блум настаивал, его тон явно становился более враждебным по мере того, как его терпение иссякало. "Сделай это ради ограниченного времени ..." - сказал он Пердью и четко сформулировал свою следующую угрозу: "Сделай это ради своей сестры".
  
   Агата вполне могла быть уже мертва, подумал Пердью, но сохранил невозмутимое выражение лица.
  
   Сразу же все пять собак начали выглядеть взволнованными, визжа и стоная, переступая с ноги на ногу.
  
   "В чем дело, девочки?" - Спросил Уэсли у животных, бросаясь успокаивать их.
  
   Группа огляделась по сторонам, но не увидела никакой опасности. Озадаченные, они наблюдали, как собаки становились чрезвычайно шумными, лаяли во все горло, прежде чем начать беспрерывно выть.
  
   "Почему они это делают?" Спросила Нина.
  
   Уэсли покачал головой: "Они слышат то, чего мы не можем. И что бы это ни было, это должно быть интенсивно!"
  
   Очевидно, животные были чрезвычайно раздражены дозвуковой тональностью, которую люди не могли уловить, потому что они начали отчаянно выть, маниакально вертясь на месте. Один за другим собаки начали отступать назад от двери хранилища. Уэсли свистел в бесчисленных вариациях, но собаки отказывались повиноваться. Они развернулись и побежали, как будто за ними гнался дьявол, и быстро скрылись за поворотом, вдалеке.
  
   "Можешь назвать меня параноиком, но это верный признак того, что мы в беде", - заметила Нина, в то время как остальные лихорадочно осматривались по сторонам.
  
   Йост Блум и верный Уэсли оба вытащили свои пистолеты из-под пиджаков.
  
   "Ты принес оружие?" Нина удивленно нахмурилась. "Тогда зачем беспокоиться о собаках?"
  
   "Потому что, если вас разорвут дикие животные, это сделает вашу смерть случайной и прискорбной, мой дорогой доктор Гулд. Невозможно отследить. И стрелять в такую акустику было бы просто глупо ", - буднично объяснил Блум, отводя курок.
  
  
   Глава 32
  
  
  
   За два дня до этого - Мöнх Саридаг
  
  
   "Местоположение заблокировано", - сказал хакер Людвигу Берну.
  
   Они работали день и ночь, чтобы придумать способ найти украденное оружие, которое было украдено у бригады отступников более недели назад. Будучи бывшими членами "Черного солнца", не было ни одного человека, связанного с бригадой, который не был бы мастером своего дела, поэтому было логично, что там будет несколько экспертов в области информационных технологий, которые помогут отследить местонахождение опасного Лонгинуса.
  
   "Выдающийся!" Воскликнул Берн, поворачиваясь к двум своим коллегам-командирам за одобрением.
  
   Одним из них был Кент Бриджес, бывший сотрудник SAS и бывший член третьего уровня Black Sun, отвечающий за боеприпасы. Другим был Отто Шмидт, который также был членом Black Sun третьего уровня, прежде чем перейти в бригаду отступников, профессор прикладной лингвистики и бывший летчик-истребитель из Вены, Австрия.
  
   "Где они находятся в данный момент?" - Спросил Бриджес.
  
   Хакер поднял бровь: "На самом деле, самое странное место. Согласно волоконно-оптическим индикаторам, которые мы синхронизировали с аппаратным обеспечением Longinus, в настоящее время... в... Замок Вевельсбург."
  
   Три командира обменялись озадаченными взглядами.
  
   "В это время ночи? Там еще даже не утро, верно, Отто?" - Спросил Берн.
  
   "Нет, я думаю, сейчас около 5 утра", - ответил Отто.
  
   "Замок Вевельсбург еще даже не открыт, и, конечно же, ночью туда не допускаются временные посетители или туристы", - пошутил Бриджес. "Как, черт возьми, это могло там оказаться? Если не... вор в настоящее время вламывался в Вевельсбург?"
  
   В комнате воцарилась тишина, поскольку все внутри обдумывали разумное объяснение.
  
   "Неважно", - внезапно заговорил Берн. "Важно то, что мы знаем, где это находится. Я добровольно отправляюсь в Германию, чтобы забрать их. Я возьму с собой Александра Ариченкова. Этот человек - исключительный следопыт и навигатор ".
  
   "Сделай это, Берн. Как всегда, регистрируйтесь у нас через каждые 11 часов. И если у вас возникнут проблемы, просто предупредите нас. У нас уже есть союзники в каждой стране Западной Европы, если вам понадобится подкрепление ", - подтвердил Бриджес.
  
   "Будет сделано".
  
   "Вы уверены, что можете доверять русскому?" Тихо спросил Отто Шмидт.
  
   "Я верю, что смогу, Отто. Этот человек не дал мне никаких оснований предполагать обратное. Кроме того, у нас все еще есть люди, которые следят за домом его друзей, но я сомневаюсь, что до этого когда-нибудь дойдет. Однако время историка и журналиста, чтобы привести нам Ренату, на исходе. Это беспокоит меня больше, чем я готов признать, но по одному ", - заверил Берн австрийского пилота.
  
   "Согласен. Счастливого пути, Берн", - присоединился Бриджес.
  
   "Спасибо тебе, Кент. Мы отправляемся через час, Отто. Ты будешь готов?" - Спросил Берн.
  
   "Абсолютно. Давайте вернем эту угрозу от того, кто был достаточно глуп, чтобы наложить на нее свои лапы. Боже мой, если бы они только знали, на что способна эта штука!" Отто разглагольствовал.
  
   "Это то, чего я боюсь. У меня такое чувство, что они прекрасно знают, на что это способно ".
  
  
   * * *
  
  
   Нина, Сэм и Пердью понятия не имели, как долго они находились в туннелях. Даже если предположить, что сейчас рассвет, они никак не могли увидеть дневной свет здесь, внизу. Теперь их держали под прицелом, они понятия не имели, во что ввязались, пока стояли перед гигантской тяжелой дверью хранилища.
  
   "Мистер Пердью, если хочешь, - Йост Блум подтолкнул Пердью своим пистолетом, чтобы тот открыл хранилище портативной паяльной лампой, которую он использовал, чтобы срезать затвор в канализации.
  
   "Мистер Блум, я тебя не знаю, но я уверен, что человек с твоим интеллектом понимает, что дверь, подобную этой, невозможно открыть с помощью такого жалкого инструмента, как этот, " возразил Пердью, хотя и сохранял свой разумный тон.
  
   "Пожалуйста, не относись ко мне снисходительно, Дэйв, " Блум похолодел, " потому что я не имею в виду твой крошечный инструмент".
  
   Сэм удержался от насмешки над своеобразным выбором слов, которые обычно заставляли его сделать какое-нибудь ехидное замечание. Большие темные глаза Нины наблюдали за Сэмом. Он мог видеть, что она была очень расстроена его очевидным предательством, когда он не взял флакон противоядия, который она ему дала, но у него были свои причины не доверять Пердью после того, через что он заставил их пройти в Брюгге.
  
   Пердью знал, о чем говорил Блум. С тяжелым видом он достал похожую на ручку подзорную трубу и активировал ее, используя инфракрасное излучение, чтобы определить толщину двери. Затем он приложил глаз к маленькому стеклянному глазку, в то время как остальная часть группы ждала в предвкушении, все еще преследуемая жуткими обстоятельствами, из-за которых собаки лаяли безумно далеко от них.
  
   Пердью нажал пальцем вторую кнопку, не отрывая глаз от подзорной трубы, и на дверном засове появилась слабая красная точка.
  
   "Лазерный резак", - улыбнулся Уэсли. "Очень круто".
  
   "Пожалуйста, поторопитесь, мистер Пердью. И когда вы закончите, я избавлю вас от этого чудесного инструмента", - сказал Блум. "Я мог бы использовать такой прототип для клонирования моими коллегами".
  
   "А кто мог бы быть вашим коллегой, мистер Блум?" - Спросил Пердью, когда луч погрузился в твердую сталь с желтым свечением, которое сделало его слабым при ударе.
  
   "Те самые люди, от которых ты и твои друзья пытались убежать в Бельгии в ночь, когда вы должны были доставить Ренату", - сказал Блум, искры расплавленной стали мерцали в его глазах, как адское пламя.
  
   Нина затаила дыхание и посмотрела на Сэма. Здесь они снова были в компании совета, малоизвестных судей руководства "Черного солнца", после того, как Александр сорвал их запланированный отказ от опозоренного лидера, Ренаты, которая должна была быть свергнута ими.
  
   Если бы мы сейчас были на шахматной доске, нам был бы пиздец, подумала Нина, надеясь, что Пердью знал, где была Рената. Теперь ему придется доставить ее совету, вместо того, чтобы помогать Нине и Сэму сдать ее Бригаде отступников. В любом случае, Сэм и Нина оказались в компрометирующем положении, что привело к проигрышному результату.
  
   "Вы наняли Агату, чтобы найти дневник", - сказал Сэм.
  
   "Да, но вряд ли это было тем, что нас интересовало. Это была, как ты говоришь, старая приманка. Я знал, что если бы мы наняли ее для такого предприятия, ей, несомненно, понадобилась бы помощь ее брата, чтобы найти дневник, когда на самом деле мистер Пердью и был той реликвией, которую мы искали ", - объяснил Блум Сэму.
  
   "И теперь, когда мы все здесь, мы могли бы также посмотреть, за чем вы охотились здесь, под Вевельсбургом, прежде чем мы завершим наше дело", - добавил Уэсли из-за спины Сэма.
  
   Вдалеке лаяли и скулили собаки, в то время как турбина продолжала гудеть. Это вызвало у Нины непреодолимое чувство страха и безнадежности, которое идеально соответствовало унылому расположению. Она посмотрела на Йоста Блума и, что было нехарактерно для нее, сдержала свой темперамент: "С Агатой все в порядке, мистер Блум? Она все еще под вашей опекой?"
  
   "Да, она под нашей опекой", - ответил он быстрым взглядом, чтобы успокоить ее, но его умолчание о благополучии Агаты было зловещим предзнаменованием. Нина посмотрела на Пердью. Его губы были сжаты в очевидной концентрации, но как его бывшая девушка, она знала язык его тела - Пердью был расстроен.
  
   Дверь издала оглушительный лязг, который эхом отозвался глубоко в недрах лабиринта, впервые нарушив десятилетиями царившую в этой мрачной атмосфере тишину. Они отступили назад, когда Пердью, Уэсли и Сэм короткими рывками толкнули тяжелую незакрепленную дверь. Наконец она поддалась и с грохотом перевернулась на другую сторону, подняв многолетнюю пыль и разбросанную пожелтевшую бумагу. Никто из них не осмелился войти первым, хотя затхлое помещение было освещено той же серией электрических настенных светильников, что и туннель.
  
   "Давай, посмотрим, что внутри", - настаивал Сэм, держа камеру наготове. Блум отпустил Нину и шагнул вперед вместе с Пердью не с того конца своей бочки. Нина подождала, пока Сэм пройдет мимо нее, прежде чем слегка сжать его руку: "Что ты делаешь?" Он мог сказать, что она была в ярости на него, но что-то в ее глазах свидетельствовало, что она отказывалась верить, что Сэм намеренно приведет к ним совет.
  
   "Я здесь, чтобы записать наши открытия, помнишь?" - резко сказал он. Он помахал перед ней камерой, но его взгляд направил ее на экран цифрового дисплея, где она могла видеть, что он снимал их похитителей. На случай, если им понадобится шантажировать совет или при любых обстоятельствах потребуются фотографические доказательства, Сэм делал как можно больше снимков мужчин и их действий, пока мог притворяться, что относится к этой встрече как к обычной работе.
  
   Нина кивнула и последовала за ним в душную комнату.
  
   Пол и стены были выложены плиткой, а на потолке висели дюжины пар люминесцентных ламп, излучавших ослепительно белый свет, который теперь превратился в мерцающие вспышки внутри их испорченных пластиковых крышек. Исследователи на мгновение забыли, кто они такие, все восхищались зрелищем с равным восхищением и трепетом.
  
   "Что это за место?" - Спросил Уэсли, поднимая холодные, потускневшие хирургические инструменты из старого контейнера для почек. Над ним немая и мертвая стояла ветхая операционная лампа, пронизанная паутиной эпох, собранных между ее крайностями. На кафельном полу были ужасные пятна, некоторые из которых выглядели как засохшая кровь, а другие напоминали остатки химических контейнеров, которые слегка въелись в пол.
  
   "Это похоже на своего рода исследовательский центр", - ответил Пердью, который видел и управлял своей собственной долей подобных операций.
  
   "Чего? Суперсолдаты? Здесь много признаков экспериментов над людьми", - отметила Нина, поморщившись при виде слегка приоткрытых дверей холодильника на дальней стене. "Это холодильники морга, там сложены несколько мешков для трупов ..."
  
   "И разорванная одежда", - заметил Йост с того места, где он стоял, выглядывая из-за чего-то, похожего на корзины для белья. "О Боже, ткань пахнет дерьмом. И большие лужи крови там, где ошейники. Я думаю, доктор Гулд прав - эксперименты на людях, но я сомневаюсь, что они проводились на нацистских войсках. Одежда здесь выглядит так, как носили в основном узники концентрационных лагерей."
  
   Глаза Нины поднялись в задумчивости, когда она попыталась вспомнить, что она знала о концентрационных лагерях близ Вевельсбурга. Мягко, эмоциональным и сочувствующим тоном, она поделилась тем, что знала о тех, кто, вероятно, носил разорванную окровавленную одежду.
  
   "Я знаю, что заключенных использовали в качестве рабочих на строительстве Вевельсбурга. Они вполне могли быть теми людьми, которых, по словам Сэма, чувствовал здесь, внизу. Их привезли из Нидерхагена, некоторых других - из Заксенхаузена, но все они составляли рабочую силу для строительства того, что, как предполагалось, было чем-то большим, чем просто замок. Теперь, когда мы нашли все это и туннели, похоже, что слухи были правдой ", - сказала она своим спутникам-мужчинам.
  
   Уэсли и Сэм оба выглядели очень неуютно в своем окружении. Уэсли скрестил руки на груди и потер озябшие предплечья. Сэм только что воспользовался своей камерой, чтобы сделать еще несколько снимков плесени и ржавчины внутри холодильников морга.
  
   "Похоже, их использовали не только для тяжелой работы", - сказал Пердью. Он отодвинул в сторону лабораторный халат, который висел на стене, и обнаружил за ним толстую щель, глубоко врезанную в стену.
  
   "Зажги", - приказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
  
   Уэсли передал ему фонарик, и когда Пердью посветил им в дыру, он задохнулся от вони застоявшейся воды и гнили старых костей, разложившихся внутри.
  
   "Господи! Посмотрите на это!" он кашлянул, и они собрались вокруг ямы, чтобы найти останки того, кто выглядел как двадцать человек. Он насчитал двадцать черепов, но могло быть и больше.
  
   "Был случай, когда несколько евреев из Зальцкоттена, как говорили, были заперты в подземелье Вевельсбурга в конце 1930-х годов", - предположила Нина, когда увидела это. "Но, по сообщениям, позже они попали в лагерь Бухенвальд. По сообщениям. Мы всегда думали, что подземелье, о котором идет речь, - это хранилище под обергруппенфюрером херсал, но, возможно, это было это место!"
  
   При всем своем изумлении от того, что они обнаружили, группа не обратила внимания на то, что непрекращающийся лай собак мгновенно прекратился.
  
  
   Глава 33
  
  
   Пока Сэм фотографировал ужасную сцену, любопытство Нины возбудила другая дверь, обычная деревянная разновидность с окошком в верхней части, которое теперь было слишком грязным, чтобы через него что-то можно было разглядеть. Под дверью она увидела полосу света от той же серии ламп, которые освещали комнату, в которой они находились.
  
   "Даже не думай заходить туда", - внезапные слова Йоста за ее спиной потрясли ее почти до сердечного приступа. В шоке прижав руку к груди, Нина одарила Йоста Блума взглядом, который он часто получал от женщин, - раздражением и отречением. "Не без меня, как твоего телохранителя, то есть", - улыбнулся он. Нина могла видеть, что голландский член совета знал, что он привлекателен, тем больше причин отвергать его легкие заигрывания.
  
   "Я вполне способна, спасибо, мистер", - резко поддразнила она и дернула ручку двери. Требовалось некоторое поощрение, но они открылись без особых усилий, даже несмотря на ржавчину и неиспользование.
  
   Однако эта комната выглядела совершенно иначе, чем предыдущая. Это было немного более привлекательно, чем медицинская камера смерти, но все еще сохраняло нацистскую атмосферу недобрых предчувствий.
  
   Богато набитая старинными книгами по всем предметам, от археологии до оккультизма, от посмертных учебников до марксизма и мифологии, комната напоминала старую библиотеку или офис, учитывая большой письменный стол и кресло с высокой спинкой в углу, где сходятся две книжные полки. Книги и папки, даже бумаги, валявшиеся повсюду, были одного цвета из-за сильного налета пыли.
  
   "Сэм!" - позвала она. "Сэм! Вы должны сделать снимки этого!"
  
   "И что, скажите на милость, вы собираетесь делать с этими фотографиями, мистер Клив?" Спросил Джост Блум Сэма, когда тот снял один из них с двери.
  
   "Делай то, что делают журналисты", - беспечно сказал Сэм, "продай их тому, кто больше заплатит".
  
   Блум издал тревожный смешок, который ясно обозначал его несогласие с Сэмом. Он хлопнул рукой по плечу Сэма: "А кто сказал, что ты выберешься отсюда безнаказанным, парень?"
  
   "Ну, я живу настоящим моментом, мистер Блум, и я стараюсь не позволять властолюбивым придуркам вроде вас писать за меня мою судьбу", - самодовольно ухмыльнулся Сэм. "Я мог бы даже заработать доллар на фотографии твоего трупа".
  
   Без предупреждения Блум нанес Сэму сильный удар в лицо, отбросив его назад и сбив с ног. Когда Сэм упал на стальной шкаф, его камера упала на пол, разбившись вдребезги при ударе.
  
   "Ты говоришь с кем-то могущественным и опасным, у кого, так уж случилось, эти шотландские яйца в крепкой хватке, парень. Не смей, блядь, забывать об этом!" Прогремел Джост, когда Нина бросилась на помощь Сэму.
  
   "Я даже не знаю, почему я помогаю тебе", - тихо сказала она, вытирая его окровавленный нос. "Ты втянул нас в это дерьмо, потому что не доверял мне. Ты бы доверился Триш, но я не Триш, не так ли?"
  
   Слова Нины застали Сэма врасплох. "Подожди, что? Я не доверял твоему парню, Нина. После всего, через что он заставил нас пройти, ты все еще веришь тому, что он тебе говорит, а я нет. И что это вдруг за история с Триш?"
  
   "Я нашла мемуары, Сэм", - сказала Нина ему на ухо, откидывая его голову назад, чтобы остановить кровотечение. "Я знаю, что никогда не буду ею, но ты должен отпустить".
  
   У Сэма буквально отвисла челюсть. Так вот что она имела в виду там, в доме! Отпустить Триш, не ее!
  
   Пердью вошел с пистолетом Уэсли, постоянно приставленным к спине, и момент испарился просто так.
  
   "Нина, что ты знаешь об этом офисе? Это есть в записях?" - Спросил Пердью.
  
   "Пердью, никто даже не знает об этом месте. Как это могло бы быть в какой-либо записи?" она сорвалась.
  
   Джост порылся в каких-то бумагах на столе. "Здесь есть несколько апокрифических текстов!" - объявил он, выглядя очарованным. "Настоящие, древние писания!"
  
   Нина вскочила и присоединилась к нему.
  
   "Вы знаете, в подвале западной башни Вевельсбурга находился личный сейф, который Гиммлер установил там. Только он и комендант замка знали об этом, но после войны его содержимое было вывезено и так и не было найдено ", - читала лекцию Нина, просматривая тайные документы, о которых слышала только в легендах и древних исторических кодексах. "Держу пари, что его перенесли сюда. Я бы даже зашла так далеко, что сказала... " она повернулась во все стороны, чтобы внимательно изучить возраст литературы, " что это вполне могло быть также хранилищем. Я имею в виду, ты видел дверь, через которую мы вошли."
  
   Когда она опустила глаза на открытый ящик, она нашла горсть свитков огромной древности. Нина увидела, что Джост не обращает внимания, и при ближайшем рассмотрении поняла, что это был тот же самый папирус, на котором был написан дневник. Оторвав конец своими изящными пальчиками, она слегка развернула его и прочла на латыни что-то, от чего у нее перехватило дыхание - Александрина Библиотес - Сценарий из Атлантиды
  
   Могло ли это быть? Она убедилась, что никто не видел, как она как можно осторожнее складывала свитки в свою сумку.
  
   "Мистер Блум, " сказала она после того, как забрала свитки, - не могли бы вы рассказать мне, что еще было написано в дневнике об этом месте?" Она сохраняла разговорный тон, но хотела занять его и установить более сердечную связь между ними, чтобы не выдать его своих намерений.
  
   "По правде говоря, у меня не было особого интереса к кодексу, доктор Гулд. Моей единственной заботой было использовать Агату Пердью, чтобы найти этого человека ", - ответил он, кивая в сторону Пердью, пока другие мужчины обсуждали возраст комнаты со скрытыми записями и ее содержимое. "Однако, что было интересно, так это то, что он написал где-то после стихотворения, которое привело вас сюда, прежде чем нам пришлось пройти через трудности, разгадывая его".
  
   "Что он сказал?" спросила она с притворным интересом. Но то, что он непреднамеренно передал Нине, заинтересовало ее исключительно в историческом плане.
  
   "Клаус Вернер был градостроителем Кельна, вы знали?" - спросил он. Нина кивнула. Он продолжил: "В дневнике он пишет, что он вернулся туда, где он был размещен в Африке, и вернулся к египетской семье, которая владела землей, где, как он утверждал, видел это великолепное сокровище мира, да?"
  
   "Да", - ответила она, бросив взгляд на Сэма, залечивающего свои синяки.
  
   "Он хотел сохранить это для себя, как и ты", - ехидно усмехнулся Йост. "Но ему понадобилась помощь коллеги, археолога, который работал здесь, в Вевельсбурге, человека по имени Вильгельм Джордан. Он сопровождал Вернера как историка, чтобы забрать сокровище из небольшого владения египтянина в Алжире, точно так же, как и вы, " он весело повторил свое оскорбление. "Но когда они вернулись в Германию, его друг, который в то время руководил раскопками в окрестностях Вевельсбурга по поручению Гиммлера и Верховного комиссара СС, напоил его и застрелил, забрав вышеупомянутую добычу, которую Вернер все еще не упоминались непосредственно в его трудах. Я думаю, мы никогда не узнаем, чем они были ".
  
   "Жаль", - Нина изобразила сочувствие, в то время как ее сердце бешено колотилось в груди.
  
   Она надеялась, что они смогут каким-то образом избавиться от этих не слишком сердечных джентльменов раньше, чем позже. За последние несколько лет Нина гордилась тем, что превратилась из дерзкого, хотя и пацифистского ученого в способного надирающего задницы человека, в которого ее превратили люди, с которыми она столкнулась. Когда-то она сочла бы своего гуся приготовленным в подобной ситуации, теперь она думала о способах избежать поимки, как будто это было само собой разумеющимся - и так оно и было. В той жизни, которой она жила в настоящее время, угроза смерти постоянно нависала над ней и ее коллегами, и она стала невольным участником безумия маниакальных игр власти и его сомнительных персонажей.
  
   Из коридора донеслось гудение турбины - внезапная, оглушительная тишина, сменившаяся только тихим воющим свистом ветра, который преследовал сложные туннели. На этот раз все заметили, с недоумением глядя друг на друга.
  
   "Что только что произошло?" Спросил Уэсли, первым заговоривший в мертвой тишине.
  
   "Странно, что вы замечаете шум только после того, как он приглушен, не так ли?" - произнес голос из другой комнаты.
  
   "Da! Но теперь я слышу, как я думаю", - заговорил другой.
  
   Нина и Сэм мгновенно узнали голос и обменялись крайне обеспокоенными взглядами.
  
   "Наше время еще не вышло, не так ли?" Сэм спросил Нину громким шепотом. Среди озадаченных выражений других, Нина кивнула головой Сэму, отрицая. Они оба знали голос Людвига Берна и их друга Александра Ариченкова. Пердью тоже узнал голос русского.
  
   "Что здесь делает Александр?" он спросил Сэма, но прежде чем тот успел ответить, двое мужчин вошли в дверной проем. Уэсли направил свое оружие на Александра, а Йост Блум грубо схватил миниатюрную Нину за волосы и приставил дуло своего "Макарова" к ее виску.
  
   "Пожалуйста, не надо", - выпалила она, не подумав. Взгляд Берна сосредоточился на голландце.
  
   "Если ты причинишь вред доктору Гулду, я уничтожу всю твою семью, Йост", - без колебаний предупредил Берн. "И я знаю, где они находятся".
  
   "Вы знаете друг друга?" - Спросил Пердью.
  
   "Это один из руководителей из Мöнх Саридага, мистер Пердью", - ответил Александр. Пердью выглядел бледным и очень неуютным. Он знал, почему бригада была здесь, но он не знал, как она нашла его. На самом деле, впервые в своей жизни яркий и беззаботный миллиардер почувствовал себя червяком на крючке; честная добыча за то, что слишком глубоко забрался в места, которые ему следовало оставить там.
  
   "Да, мы с Йостом служили одному и тому же хозяину, пока я не пришел в себя и не перестал быть пешкой в руках таких идиотов, как Рената", - усмехнулся Берн.
  
   "Клянусь Богом, я убью ее", - повторил Джост, причинив Нине боль ровно настолько, чтобы она взвизгнула. Сэм встал в атакующую стойку, и Джост тут же обменялся злобным взглядом с журналистом: "Ты хочешь еще раз спрятаться, горец?"
  
   "Пошел ты, сырный член! Повредишь хоть волосок у нее на голове, и я сдеру твою гребаную кожу вон тем ржавым скальпелем в другой комнате. Испытай меня!" Сэм рявкнул, и он имел в виду именно это.
  
   "Я бы сказал, что ты в меньшинстве не только из-за людей, но и из-за невезения, товарищ", - усмехнулся Александр, доставая из кармана косяк и зажигая его спичкой. "Теперь, мальчик, опусти свое оружие, или нам придется надеть поводок и на тебя".
  
   С этими словами Александр бросил к ногам Уэсли пять собачьих ошейников.
  
   "Что ты сделал с моими собаками?" он горячо кричал, вены вздулись у него на шее, но Берн и Александр не обратили на него никакого внимания. Уэсли снял свой пистолет с предохранителя. Его глаза были полны слез, а губы неудержимо дрожали. Всем, кто был свидетелем, было ясно, что он был непостоянен. Берн опустил глаза на Нину, подсознательно прося ее сделать первый шаг своим незаметным кивком. Она была единственной, кто находился в прямой опасности, поэтому ей предстояло собраться с духом и попытаться застать Блума врасплох.
  
   Симпатичная историчка воспользовалась моментом, чтобы вспомнить, чему ее однажды научила ее покойная подруга Вэл, когда они немного спарринговали. С приливом адреналина ее тело пришло в движение, и со всей силы она дернула руку Блума вверх за локоть, заставив его пистолет направить вниз. Пердью и Сэм одновременно бросились к Блуму, сбивая его с ног, при этом Нина все еще была в его хватке.
  
   В туннелях под замком Вевельсбург прогремел оглушительный выстрел.
  
  
   Глава 34
  
  
   Агата Пердью ползала по грязному цементному полу подвала, где она проснулась. Мучительная боль в ее груди свидетельствовала о последней травме, которую она получила от рук Уэсли Бернарда и Йоста Блума. Прежде чем они всадили две пули в ее торс, она подвергалась жестокому обращению со стороны Блума в течение нескольких часов, пока не потеряла сознание от боли и потери крови. Едва живая, Агата усилием воли заставляла ее продолжать двигаться на ободранных коленях к маленькому квадрату из дерева и пластика, который она могла видеть сквозь кровь и слезы в своих глазах.
  
   Борясь за то, чтобы ее легкие расширились, она хрипела с каждым скрежещущим движением вперед. Квадрат переключателей и токов на грязной стене манил, но она не чувствовала, что сможет зайти так далеко, прежде чем забвение заберет ее. Жгучие и пульсирующие, незаживающие отверстия, оставленные металлическими пулями, вонзившимися в плоть ее диафрагмы и верхней части грудной клетки, сильно кровоточили, и казалось, что ее легкие были подушечками для булавок к железнодорожным шипам.
  
   За пределами комнаты был мир, не подозревающий о ее бедственном положении, и она знала, что никогда больше не увидит солнца. Но одна вещь, которую знала гениальная библиотекарша, заключалась в том, что нападавшие на нее ненамного переживут ее. Когда она сопровождала своего брата в крепость в горах, где встречаются Монголия и Россия, они поклялись использовать украденное оружие против совета любой ценой. Вместо того, чтобы рисковать тем, что по требованию совета восстанет еще одна Рената из "Черного солнца", если они потеряют терпение в поисках Мирелы, Дэвид и Агата решили также ликвидировать совет.
  
   Если бы они покончили с людьми, которые выбрали руководство Орденом Черного Солнца, некому было бы избирать нового лидера, когда они передали Ренату Бригаде Отступников. И лучшим способом сделать это было бы использовать Лонгинус, чтобы уничтожить их все сразу. Но теперь она столкнулась с собственной кончиной и понятия не имела, где был ее брат, и был ли он вообще еще жив после того, как Блум и его звери нашли его. Однако, преисполненная решимости внести свою лепту в общее дело, Агата рискнула убить невинных людей, хотя бы для того, чтобы отомстить за себя. Кроме того, она никогда не была из тех, кто позволяет своим моральным устоям или эмоциям взять верх над тем, что нужно было сделать, и она собиралась доказать это сегодня, прежде чем испустит свой последний вздох.
  
   Предполагая, что она мертва, они набросили на ее тело пальто, чтобы избавиться от него, как только вернутся. Она знала, что они планировали найти ее брата и заставить его отказаться от Ренаты, прежде чем убить его, а затем сместить Ренату, чтобы ускорить внедрение нового лидера.
  
   Силовой ящик приглашал ее все ближе.
  
   С помощью проводки в нем она могла перенаправить ток на маленький серебряный передатчик, который Дейв смастерил для ее планшета, чтобы использовать в качестве спутникового модема еще в Турсо. С двумя сломанными пальцами и большей частью содранной кожи с костяшек пальцев Агата рылась во вшитом кармане пальто, чтобы достать маленький локатор, который они с братом смастерили после возвращения из России. Он был разработан и собран специально в соответствии со спецификациями Лонгинуса и служил дистанционным детонатором. Дейв и Агата собирались использовать это, чтобы уничтожить штаб-квартиру совета в Брюгге, надеясь уничтожить большинство, если не всех, членов.
  
   Добравшись до электрической будки, она оперлась на сломанную старую мебель, которая тоже была свалена туда и забыта, совсем как Агата Пердью. С огромным трудом она творила свою магию, постепенно и осторожно, молясь, чтобы она не погибла до того, как завершит настройку для детонации незначительного на вид супероружия, которое она умело установила на Уэсли Бернарда сразу после того, как он изнасиловал ее во второй раз.
  
  
   Глава 35
  
  
   Сэм осыпал Блума ударами, в то время как Нина держала Пердью в своих объятиях. Когда пистолет Блума выстрелил, Александр бросился на Уэсли, получив пулю в плечо, прежде чем Берн повалил молодого человека и вырубил его. Пердью был ранен в бедро из пистолета Блума, направленного вниз, но он был в сознании. Нина обвязала его ногу куском ткани, который она разорвала на полоску, чтобы пока остановить кровотечение.
  
   "Сэм, теперь ты можешь остановиться", - сказал Берн, стаскивая Сэма с обмякшего тела Йоста Блума. Приятно было поквитаться, подумал Сэм и нанес себе еще один удар, прежде чем позволить Берну поднять его с земли.
  
   "Мы скоро с вами разберемся. Как только все смогут успокоиться", - сказала Нина Пердью, но адресовала свои слова Сэму и Берну. Александр сидел у стены у двери с кровоточащим плечом, разыскивая в кармане пальто флягу с эликсиром.
  
   "И что нам теперь с ними делать?" - Спросил Сэм у Берна, вытирая пот с лица.
  
   "Сначала я хотел бы вернуть предмет, который они у нас украли. Затем заберем их с собой в Россию в качестве заложников. Они могли бы снабдить нас огромным количеством информации о деяниях "Черного солнца" и проинформировать нас обо всех учреждениях и членах, о которых мы еще не знаем ", - ответил Берн, связывая Блума ремнями из медицинской палаты по соседству.
  
   "Как ты сюда попал?" Спросила Нина.
  
   "Самолет. Пока мы разговариваем, в Ганновере меня ждет пилот. Почему?" он нахмурился.
  
   "Ну, мы не смогли найти тот предмет, который вы послали нам вернуть вам, - сказала она Берну с некоторым беспокойством, - и мне было интересно, что вы здесь делали; как вы нашли нас".
  
   Берн покачал головой, на его губах заиграла мягкая улыбка от намеренного такта, с которым симпатичная женщина задавала свои вопросы. "Я полагаю, что здесь была задействована некоторая синхронность. Видишь ли, Александр и я пошли по следам чего-то, что было украдено у Бригады сразу после того, как вы с Сэмом отправились в свое путешествие."
  
   Он присел на корточки рядом с ней. Нина могла сказать, что он что-то подозревал, но его привязанность к ней не давала ему потерять свое спокойное поведение.
  
   "Что меня беспокоит, так это то, что сначала мы думали, что вы с Сэмом имеете к этому какое-то отношение. Но Александр здесь убедил нас в обратном, и мы поверили ему, все же, следуя сигналу Лонгинуса, кого мы должны найти, но те самые люди, которые, как нас заверили, не имели никакого отношения к его краже, " он усмехнулся.
  
   Нина почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло от страха. Исчезла доброта, которую Людвиг всегда питал к ней, в его голосе и глазах, смотревших на нее с презрением. "Теперь скажите мне, доктор Гулд, что я должен думать?"
  
   "Людвиг, мы не имеем никакого отношения ни к какой краже!" - запротестовала она, тщательно следя за своим тоном.
  
   "Капитан Берн был бы предпочтительнее, доктор Гулд", - мгновенно отрезал он. "И, пожалуйста, не пытайся во второй раз выставить меня дураком".
  
   Нина посмотрела на Александра в поисках поддержки, но он был без сознания. Сэм покачал головой: "Она не лжет вам, капитан. Мы определенно не имеем к этому никакого отношения ".
  
   "Тогда как случилось, что Лонгин оказался здесь?" Берн зарычал на Сэма. Он встал и повернулся лицом к Сэму, его внушительный рост в угрожающей позе и ледяные глаза. "Это привело нас прямо к вам!"
  
   Пердью больше не мог этого выносить. Он знал правду, и теперь, снова из-за него, Сэм и Нина поджаривались, их жизни снова были под угрозой. Заикаясь от боли, он поднял руку, чтобы привлечь внимание Берна: "Это не было делом рук Сэма или Нины, капитан. Я не знаю, как Лонгинус привел вас сюда, потому что его здесь нет."
  
   "Откуда ты это знаешь?" Строго спросил Берн.
  
   "Потому что я был тем, кто украл это", - признался Пердью.
  
   "О, Иисус!" - Воскликнула Нина, недоверчиво запрокидывая голову. "Ты не можешь быть серьезным".
  
   "Где это?" - Крикнул Берн, сосредоточившись на Пердью, как стервятник, ожидающий предсмертного хрипа.
  
   "Это с моей сестрой. Но я не знаю, где она сейчас. По правде говоря, она украла их у меня в тот день, когда рассталась с нами в Кельне, " добавил он, качая головой от абсурдности этого.
  
   "Боже милостивый, Пердью! Что еще ты скрываешь?" - Взвизгнула Нина.
  
   "Я же тебе говорил", - спокойно сказал Сэм Нине.
  
   "Не надо, Сэм! Просто не делай этого!" - предупредила она его и встала из-под Пердью. "Ты можешь помочь себе выбраться из этого, Пердью".
  
   Уэсли появился из ниоткуда.
  
   Он глубоко вонзил ржавый штык в живот Берна. Нина закричала. Сэм оттащил ее от греха подальше, когда Уэсли с маниакальной гримасой посмотрел Берну прямо в глаза. Он вытащил окровавленную сталь из плотного вакуума тела Берна и погрузил ее обратно во второй раз. Пердью отошел так быстро, как только мог на одной ноге, в то время как Сэм прижимал Нину к себе, ее лицо уткнулось в его грудь.
  
   Но Берн оказался крепче, чем Уэсли предполагал. Он схватил молодого человека за горло и мощным ударом швырнул их обоих на книжные полки. С яростным рычанием он сломал руку Уэсли, как прутик, и двое вступили в яростную битву на земле. Шум вывел Блума из ступора. Его смех заглушал боль и войну между двумя мужчинами на полу. Нина, Сэм и Пердью нахмурились от его реакции, но он не обратил на них внимания. Он просто продолжал смеяться, безразличный к своей собственной судьбе.
  
   Берн терял способность дышать, его раны заливали штаны и ботинки. Он слышал, как Нина плачет, но у него не было времени в последний раз любоваться ее красотой - ему нужно было совершить убийство.
  
   Сокрушительным ударом по шее Уэсли он обездвижил нервы молодого человека, оглушив его на мгновение, ровно настолько, чтобы сломать ему шею. Берн упал на колени, чувствуя, как его жизнь ускользает. Раздражающий смех Блума привлек его внимание.
  
   "Пожалуйста, убейте и его тоже", - мягко сказал Пердью.
  
   "Ты только что убил моего помощника, Уэсли Бернарда!" Блум улыбнулся. "Он был воспитан приемными родителями в "Черном солнце", ты знал, Людвиг? Они были достаточно любезны, чтобы позволить ему сохранить часть его первоначальной фамилии - Берн."
  
   Блум разразился визгливым смехом, который привел в ярость всех в пределах слышимости, в то время как умирающие глаза Берна утонули в растерянных слезах.
  
   "Ты только что убил собственного сына, папочка", - усмехнулся Блум. Ужас этого был слишком велик для Нины.
  
   "Мне так жаль, Людвиг!" - причитала она и держала его за руку, но в Берне ничего не осталось. Его мощное тело не выдержало его желания умереть, и он благословил себя лицом Нины, прежде чем свет окончательно покинул его глаза.
  
   "Разве вы не рады, что Уэсли мертв, мистер Пердью?" Блум направил свой яд на Пердью. "Так и должно быть, после тех невыразимых вещей, которые он сделал с твоей сестрой, прежде чем прикончил эту сучку!" Он засмеялся.
  
   Сэм схватил свинцовую подставку для книг с полки позади них. Он подошел к Блуму и опустил тяжелый предмет на его череп без каких-либо колебаний или раскаяния. Кость треснула, когда Блум смеялся, и тревожное шипение вырвалось у него изо рта, когда мозговое вещество просочилось на плечо.
  
   Покрасневшие глаза Нины с благодарностью посмотрели на Сэма. В свою очередь, Сэм выглядел потрясенным собственным поступком, но он ничего не мог сделать, чтобы оправдать это. Пердью неловко поерзал, пытаясь дать Нине время оплакать Берна. Проглотив собственную потерю, он, наконец, сказал: "Если Лонгинус среди нас, было бы хорошей идеей уйти. Прямо сейчас. Совет скоро заметит, что их голландские филиалы не зарегистрировались, и они придут их искать ".
  
   "Это верно", - сказал Сэм, и они собрали все, что смогли спасти из старых документов. "И ни секундой раньше, потому что эта мертвая турбина - одно из двух хилых устройств, поддерживающих подачу электричества. Огни скоро погаснут, и нам крышка".
  
   Пердью быстро подумал. У Агаты был Лонгинус. Уэсли убил ее. Бригада отследила здесь Лонгинуса, он сформулировал свой вывод. Значит, оружие должно быть у Уэсли, и этот идиот понятия не имел, что оно у него?
  
   Похитив желанное оружие и прикасаясь к нему, Пердью знал, как оно выглядит, и более того, он знал, как его безопасно транспортировать.
  
   Они привели Александра в чувство и взяли несколько обернутых полиэтиленом бинтов, которые смогли найти в медицинских шкафчиках. К сожалению, большинство хирургических инструментов были грязными и не могли быть использованы для заживления ран Пердью и Александра, но было важнее сначала выбраться из дьявольского лабиринта Вевельсбурга.
  
   Нина убедилась, что собрала все свитки, которые смогла найти, на случай, если там были еще бесценные реликвии античного мира, которые нужно было спасти. Хотя ее тошнило от отвращения и печали, она не могла дождаться, чтобы изучить эзотерические сокровища, которые она обнаружила в тайном хранилище Генриха Гиммлера.
  
  
   Глава 36
  
  
   К поздней ночи все они выбрались из Вевельсбурга и направлялись к взлетно-посадочной полосе в Ганновере. Александр решил отвести взгляд от своих спутников, потому что они были так добры, включив его бессознательное "я" в их побег из подземных туннелей. Он проснулся как раз перед тем, как они вышли из ворот, которые Пердью убрал по их прибытии, чувствуя, как плечи Сэма поддерживают его обмякшее тело в плохо освещенных пещерах Второй мировой войны.
  
   Конечно, солидный гонорар, предложенный Дейвом Пердью, также не повредил его чувству лояльности, и он подумал, что лучше сохранить расположение бригады, не скрываясь. Они собирались встретиться с Отто Шмидтом на взлетно-посадочной полосе и связаться с другими командирами бригады для дальнейших инструкций.
  
   Тем не менее, Пердью хранил молчание о своем пленнике в Турсо, даже когда он получил новое сообщение, надев на собаку намордник. Это безумие. Теперь, когда он потерял свою сестру и Лонгин, у него заканчивались козыри, когда противоборствующие силы собрались против него и его друзей.
  
   "Вот он!" Александр указал на Отто, когда они прибыли в аэропорт Ганновера в Лангенхагене. Он сидел в ресторане, когда Александр и Нина нашли его.
  
   "Доктор Гулд!" он радостно воскликнул, когда увидел Нину. "Рад видеть тебя снова".
  
   Немецкий пилот был очень дружелюбным человеком, и он был одним из бойцов бригады, которые защищали Нину и Сэма, когда Берн обвинил их в краже "Лонгинуса". С большим трудом они передали печальные новости Отто и вкратце рассказали ему о том, что произошло в исследовательском центре.
  
   "И вы никак не могли привезти его тело?" он, наконец, спросил.
  
   "Нет, герр Шмидт, " вмешалась Нина, - мы должны были выбраться до того, как оружие взорвалось. Мы до сих пор понятия не имеем, взорвался ли он. Я предлагаю вам воздержаться от отправки туда еще людей, чтобы забрать тело Берна. Это слишком опасно ".
  
   Он прислушался к предупреждению Нины, но быстро связался со своим коллегой Бриджесом, чтобы сообщить ему об их статусе и потере "Лонгина". Нина и Александр с тревогой ждали, надеясь, что у Сэма и Пердью не иссякнет терпение и они присоединятся к ним до того, как они разработают план действий с помощью Отто Шмидта. Нина знала, что Пердью предложит заплатить Шмидту за его беспокойство, но она посчитала, что это было бы неуместно после того, как Пердью признался в краже Лонгинуса в первую очередь. Александр и Нина заключили соглашение пока держать этот факт при себе.
  
   "Хорошо, я запросил отчет о состоянии дел. Как товарищ командир, я уполномочен принимать любые меры, которые считаю нужным ", - сказал им Отто, вернувшись из здания, откуда он сделал частный звонок. "Я хочу, чтобы вы знали, что потеря Лонгинуса и все еще отсутствие возможности приблизиться к аресту Ренаты не устраивают меня ... нас. Но поскольку я доверяю тебе, и поскольку ты сообщил, когда мог сбежать, я решил помочь тебе..."
  
   "О, спасибо тебе!" Нина вздохнула с облегчением.
  
   "НО..." продолжил он, "я не возвращаюсь в М öнх Саридаг с пустыми руками, так что это не снимает тебя с крючка. У твоих друзей, Александр, все еще есть песочные часы, в которых быстро сыплется песок. Это не изменилось. Я ясно выразился?"
  
   "Да, сэр", - ответил Александр, в то время как Нина благодарно кивнула.
  
   "Теперь расскажите мне о вашей экскурсии, о которой вы упоминали, доктор Гулд", - сказал он Нине, ерзая на своем стуле, чтобы внимательно слушать.
  
   "У меня есть основания полагать, что я обнаружила древние писания, такие же древние, как свитки Мертвого моря", - начала она.
  
   "Могу я увидеть их?" - Спросил Отто.
  
   "Я бы предпочел показать их вам в более... уединенном месте?" Нина улыбнулась.
  
   "Сделано. Куда мы направляемся?"
  
  
   * * *
  
  
   Менее чем через тридцать минут "Джет Рейнджер" Отто с четырьмя пассажирами - Пердью, Александром, Ниной и Сэмом - направлялся в Турсо. Они задержатся в поместье Пердью, в том самом месте, где мисс Мейзи ухаживала за гостем из своих кошмаров без ведома кого-либо, кроме Пердью и его так называемой экономки. Пердью предположил, что это было бы лучшее место, потому что там была импровизированная лаборатория в подвале, где Нина могла бы провести радиоуглеродный анализ найденных ею свитков, научно датируя органическую основу пергамента для проверки подлинности.
  
   Для Отто было обещание забрать что-то из "дискавери", хотя Пердью планировал избавиться от очень дорогого и раздражающего актива раньше, чем позже. Все, что он хотел сделать сначала, это посмотреть, как обернется открытие Нины.
  
   "Так ты думаешь, это часть свитков Мертвого моря?" Сэм спросил ее, когда она устанавливала оборудование, которое Пердью предоставил в ее распоряжение, в то время как Пердью, Александр и Отто обратились за помощью к местному врачу, чтобы тот обработал их пулевые ранения, не задавая слишком много вопросов.
  
  
   Глава 37
  
  
   Мисс Мейзи вошла в подвал с подносом.
  
   "Хочешь чаю с печеньем?" она улыбнулась Нине и Сэму.
  
   "Благодарю вас, мисс Мейзи. И, пожалуйста, если тебе понадобится помощь на кухне, я к твоим услугам, - предложил Сэм со своим фирменным мальчишеским шармом. Нина усмехнулась, настраивая сканер.
  
   "О, спасибо вам, мистер Клив, но я справлюсь сама", - заверила его Мэйзи, бросив на Нину взгляд игривого ужаса, который появился на ее лице, вспоминая кухонные катастрофы, которые устроил Сэм, когда в последний раз помогал ей готовить завтрак. Нина опустила лицо, чтобы хихикнуть.
  
   Руками в перчатках Нина Гулд с огромной нежностью взяла в руки первый свиток папируса.
  
   "Так ты думаешь, это те самые свитки, о которых мы всегда читаем?" - Спросил Сэм.
  
   "Да," Нина улыбнулась, ее лицо сияло от возбуждения, "и по моей ржавой латыни я знаю, что эти три, в частности, являются неуловимыми свитками Атлантиды!"
  
   "Атлантида, как на затонувшем континенте?" - спросил он, выглядывая из-за машины, чтобы взглянуть на древние тексты на незнакомом языке, записанные выцветшими черными чернилами.
  
   "Это верно", - ответила она, сосредоточившись на том, чтобы подготовить хрупкий пергамент как раз для теста.
  
   "Но ты знаешь, что большая часть этого - предположения, даже само его существование, не говоря уже о его местонахождении", - упомянул Сэм, облокотившись на стол, чтобы понаблюдать за работой ее умелых рук.
  
   "Было слишком много совпадений, Сэм. Несколько культур, содержащих одни и те же доктрины, одни и те же легенды, не говоря уже о том, что страны, которые, как считается, окружали континент Атлантида, имеют одинаковую архитектуру и зоологию ", - сказала она. "Выключите вон тот свет, пожалуйста".
  
   Он подошел к выключателю основного верхнего освещения и окутал подвал тусклым светом от двух ламп на противоположных сторонах комнаты. Сэм наблюдал за ее работой и не мог не испытывать к ней бесконечного восхищения. Она не только выдержала все опасности, которым подвергли их Пердью и его сторонники, но и сохранила свой профессионализм, выступая в качестве защитника всех исторических сокровищ. Она ни разу не подумала о том, чтобы присвоить реликвии, с которыми имела дело, или присвоить себе заслуги за открытия, которые она сделала, рискуя своей жизнью, чтобы раскрыть красоту неизвестного прошлого.
  
   Ему было интересно, что она чувствовала, когда смотрела на него сейчас, все еще разрываясь между любовью к нему и тем, чтобы считать его своего рода предателем. Последнее не осталось незамеченным. Сэм понял, что Нина считала его таким же недоверчивым, как и Пердью, и все же она была так близка с обоими мужчинами, что никогда не смогла бы по-настоящему уйти.
  
   "Сэм", - ее голос вырвал его из безмолвного созерцания, - "Не мог бы ты положить это обратно в кожаный свиток, пожалуйста? То есть после того, как вы наденете перчатки!" Он порылся в содержимом ее сумки и нашел коробку с хирургическими перчатками. Он взял пару и церемонно надел их, улыбаясь ей. Она передала ему свиток. "Продолжайте поиски полости рта, когда вернетесь домой", - улыбнулась она. Сэм усмехнулся, аккуратно укладывая свиток в кожаный рулон и аккуратно завязывая его внутри.
  
   "Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем вернуться домой, не прикрывая свои спины?" он спросил на более серьезной ноте.
  
   "Я надеюсь на это. Ты знаешь, оглядываясь назад, я не могу поверить, что когда-то моей самой большой угрозой был Мэтлок и его сексистская снисходительность в университете ", - поделилась она воспоминаниями о своей академической карьере под руководством претенциозной шлюхи, привлекающей внимание, которая присвоила все ее достижения как свои собственные ради рекламы, когда они с Сэмом впервые встретились.
  
   "Я скучаю по Бруичу", - надулся Сэм, сетуя на отсутствие любимого кота, "и по пинте пива с Пэдди каждую пятницу вечером. Боже, кажется, что до тех дней осталась целая жизнь, не так ли?"
  
   "Да. Это почти так, как если бы мы проживали две жизни в одной, вы так не думаете? Но, с другой стороны, мы бы не знали и половины того, что у нас есть, и не испытали даже унции тех удивительных вещей, которые у нас есть, если бы нас не забросили в эту жизнь, а?" она утешала его, хотя, по правде говоря, она бы в мгновение ока вернула свою скучную преподавательскую жизнь к комфортному безопасному существованию.
  
   Сэм кивнул, соглашаясь с этим на 100 процентов. В отличие от Нины, он полагал, что в прошлой жизни его бы уже повесили на веревке, свисающей с водопровода в ванной. Мысли о его почти идеальной жизни со своей покойной невестой é, ныне покойной, преследовали бы его с чувством вины каждый день, если бы он все еще работал внештатным журналистом для различных изданий в Великобритании, как он когда-то планировал сделать по предложению своего психотерапевта.
  
   Не было сомнений, что его квартира, его частые пьяные выходки и его прошлое уже настигли бы его, тогда как сейчас у него не было времени думать о прошлом. Теперь он должен был смотреть под ноги, научился быстро судить о людях и оставаться в живых любой ценой. Ему было неприятно признавать это, но Сэм предпочитал находиться в объятиях опасности, а не спать в огне жалости к себе.
  
   "Нам понадобится лингвист, переводчик. О, Боже мой, нам снова приходится выбирать незнакомцев, которым мы можем доверять, - вздохнула она, запустив руку в волосы. Это внезапно напомнило Сэму о Триш; как она часто накручивала выбившийся локон на палец, позволяя ему вернуться на место после того, как она туго его натягивала.
  
   "И вы уверены, что в этих свитках должно быть указано местоположение Атлантиды?" он нахмурился. Концепция была слишком притянута за уши, чтобы Сэм мог ее осознать. Никогда твердо не веривший в теории заговора, ему пришлось признать многие несоответствия, в которые он не верил, пока не испытал это на собственном опыте. Но Атлантида? По мнению Сэма, это был своего рода исторический город, который был затоплен.
  
   "Не только местоположение, но и говорится, что Свитки Атлантиды записали секреты развитой цивилизации, ушедшей в свое время так далеко вперед, что ее населяли те, кого мифология сегодня предлагает в качестве богов и богинь. Говорили, что люди Атлантиды обладали таким превосходным интеллектом и методологией, что им приписывают строительство пирамид в Гизе, Сэм, " бессвязно проговорила она. Он мог видеть, что Нина потратила много времени на легенду об Атлантиде.
  
   "Так где же это должно было быть расположено?" он спросил. "И что, черт возьми, нацисты сделали бы с затопленным участком суши? Разве они уже не были удовлетворены, подчинив себе все культуры, которые над водой?"
  
   Нина склонила голову набок и вздохнула от его цинизма, но это заставило ее улыбнуться.
  
   "Нет, Сэм. Я думаю, что то, за чем они охотились, было написано где-то в этих свитках. Многие исследователи и философы размышляли о положении острова, и большинство согласились, что он расположен между северной Африкой и слиянием Америк ", - читала она лекцию.
  
   "Это действительно велико", - отметил он, думая об огромной части Атлантического океана, занятой одним массивом суши.
  
   "Это было. Согласно трудам Платона, а впоследствии и другим более современным теориям, Атлантида является причиной того, что так много разных континентов имеют схожие стили застройки и животный мир. Все это пришло от цивилизации Атлантиды, которая, так сказать, соединила другие континенты ", - объяснила она.
  
   Сэм немного подумал. "Так чего бы хотел Гиммлер, как вы думаете?"
  
   "Знание. Продвинутые знания. Недостаточно было того, что Гитлер и его собаки думали, что высшая раса была потомком какой-то потусторонней породы. Возможно, они думали, что это именно то, кем были жители Атлантиды, и что у них будут секреты, связанные с передовой технологией и тому подобным ", - предположила она.
  
   "Это была бы осязаемая теория", - согласился Сэм.
  
   Последовало долгое молчание, и только машина нарушала тишину. Они встретились взглядами. Это был редкий момент наедине, когда им не угрожали и они находились в смешанной компании. Нина могла видеть, что что-то беспокоило Сэма. Как бы ей ни хотелось отмахнуться от недавнего шокирующего опыта, который у них был, она не смогла сдержать свое любопытство.
  
   "В чем дело, Сэм?" - спросила она почти непроизвольно.
  
   "Ты думал, я снова был одержим Триш?" - спросил он.
  
   "Я так и сделала", - Нина опустила глаза в пол, сцепив руки перед собой. "Я увидел эти стопки заметок и приятных воспоминаний и я ... я подумал ..."
  
   Сэм подошел к ней в мягком свете унылого подвала и заключил ее в свои объятия. Она позволила ему. На данный момент ее не волновало, во что он был вовлечен или как далеко она должна верить, что он каким-то преднамеренным образом не привел совет к ним в Вевельсбурге. Теперь, здесь, он был просто Сэмом -ее Сэмом.
  
   "Заметки о нас - Триш и мне - это не то, что ты думаешь", - прошептал он, когда его пальцы играли в ее волосах, баюкая ее затылок, в то время как другая его рука была крепко обернута вокруг ее изящной талии. Нина не хотела портить момент ответом. Она хотела, чтобы он продолжил. Она хотела знать, о чем это было. И она хотела услышать это непосредственно от Сэма. Нина просто молчала и позволяла ему говорить, наслаждаясь каждым драгоценным моментом наедине с ним; вдыхая слабый запах его одеколона и смягчителя ткани его свитера, тепло его тела рядом с ней и далекий ритм его сердца внутри него.
  
   "Это всего лишь книга", - сказал он ей, и она могла слышать, как он улыбается.
  
   "Что ты имеешь в виду?" спросила она, хмуро глядя на него.
  
   "Я пишу книгу для лондонского издателя обо всем случившемся, начиная с того момента, как я встретил Патрицию и до... ну, ты знаешь", - объяснил он. Его темно-карие глаза теперь казались черными, и единственным белым пятном был слабый отблеск света, который делал его живым для нее - живым и реальным.
  
   "О, Боже, я чувствую себя такой глупой", - простонала она и крепко уткнулась лбом в мускулистую впадину на его груди. "Я был опустошен. Я думал... о, черт, Сэм, мне жаль", - захныкала она в замешательстве. Он усмехнулся ее ответу и, подняв ее лицо к своему, запечатлел глубокий, чувственный поцелуй на ее губах. Нина почувствовала, как учащенно забилось его сердце, и это заставило ее слегка застонать.
  
   Пердью прочистил горло. Он стоял на верхней площадке лестницы, опираясь на трость, чтобы перенести большую часть своего веса на поврежденную ногу.
  
   "Мы вернулись и все исправили", - объявил он с легкой улыбкой поражения при виде их романтического момента.
  
   "Пердью!" - Воскликнул Сэм. "Эта трость каким-то образом придает тебе утонченный образ, как у злодея Джеймса Бонда".
  
   "Спасибо тебе, Сэм. Я выбрал его именно по этой причине. Внутри спрятан кортик, который я покажу тебе позже", - без особого юмора подмигнул Пердью.
  
   Александр и Отто подошли к нему сзади.
  
   "И являются ли документы подлинными, доктор Гулд?" Отто спросил Нину.
  
   "Хм, пока не знаю. Тесты займут несколько часов, прежде чем мы окончательно узнаем, являются ли они настоящими апокрифическими и александрийскими текстами ", - объяснила Нина. "Таким образом, мы должны быть в состоянии определить по одному свитку приблизительный возраст всех остальных, написанных теми же чернилами и почерком".
  
   "Пока мы ждем, я могу дать остальным прочесть, да?" Нетерпеливо предложил Отто.
  
   Нина посмотрела на Александра. Она не знала Отто Шмидта достаточно хорошо, чтобы доверить ему свою находку, но, с другой стороны, он был одним из глав Бригады Отступников и поэтому мог мгновенно решить судьбу их всех. Если они ему не понравятся, Нина боялась, что он прикажет убить Катю и Сергея, пока он играл в дартс с партией Пердью, как будто заказывал пиццу.
  
   Александр одобрительно кивнул.
  
  
   Глава 38
  
  
   Дородный шестидесятилетний Отто Шмидт сел за антикварное бюро наверху в гостиной, чтобы изучить надписи на свитках. Сэм и Пердью играли в дартс, бросая Александру вызов бросить правой рукой, так как русский-левша был ранен в левое плечо. Всегда готовый на риск, сумасшедший русский показал их действительно хорошо, даже попытавшись провести раунд с больной рукой.
  
   Нина присоединилась к Отто несколько минут спустя. Она была очарована его способностью читать на двух из трех языков, которые они нашли в свитках. Он кратко рассказал ей о своей учебе и своей склонности к языкам и культурам, что также заинтриговало Нину, прежде чем она выбрала историю в качестве специальности. Хотя она преуспевала в латыни, австрийка могла также читать на иврите и греческом, что было находкой. Последнее, что хотела сделать Нина, это снова рисковать их жизнями, используя какого-то незнакомца для работы со своими реликвиями. Она все еще была убеждена, что неонацисты , которые пытались убить их по пути в Вевельсбург, были посланы графологом Рэйчел Кларк, и она была благодарна, что в их компании был кто-то, кто мог помочь с разборчивыми частями непонятных языков.
  
   При мысли о Рейчел Кларк Нине стало не по себе. Если бы она была той, кто стоял за кровавой погоней за машиной в тот день, она бы уже знала, что ее лакеи были убиты. Мысль о том, что она может оказаться в соседнем городе, выбила Нину из колеи еще больше. Если бы ей пришлось выяснить, где они находятся, к северу от Халкирка, у них было бы больше проблем, чем им нужно.
  
   "Согласно разделам на иврите здесь," - Отто указал на Нину, " и здесь, говорится, что Атлантида ... не была ... это обширная земля под властью десяти королей." Он закурил сигарету и вдохнул клубящийся дым от фильтра, прежде чем продолжить. "Судя по времени, в котором они написаны, это вполне могло быть написано во времена, когда, как считается, существовала Атлантида. Здесь упоминается местоположение континента, по которому на современных картах его берега должны были бы проходить, э-э, давайте посмотрим ... от Мексики и реки Амазонки в Южной Америке, " он застонал через еще один выдох, его глаза сфокусировались на древнееврейском Писании, " вдоль всего западного побережья Европы и северной Африки." Он поднял бровь, выглядя впечатленным.
  
   У Нины было похожее выражение лица. "Я полагаю, именно отсюда Атлантический океан получил свое название. Господи, это так здорово, как все могли пропустить это все это время?" она шутила, но ее мысли были искренними.
  
   "Похоже на то", - согласился Отто. "Но, мой дорогой доктор Гулд, вы должны помнить, что дело не в окружности или размере, а в глубинах, на которых эта земля лежит под поверхностью".
  
   "Я полагаю. Но вы могли бы подумать, что с технологией, которой они обладают, чтобы проникать в космос, они могли бы создать технологию для погружения на огромные глубины ", - усмехнулась она.
  
   "Проповедую хору, леди", - улыбнулся Отто. "Я говорил это годами".
  
   "Что это за письмена?" - спросила она его, осторожно разворачивая другой свиток, который содержал несколько записей, упоминающих Атлантиду или какую-то производную от нее.
  
   "Это греческое. Дай мне посмотреть", - сказал он, сосредоточившись на каждом слове, которое выводил его сканирующий указательный палец. "Типично, почему проклятые нацисты хотели найти Атлантиду ..."
  
   "Почему?"
  
   "В этом тексте говорится о поклонении Солнцу, являющемся религией атлантов. Поклонение Солнцу ... звучит знакомо тебе?"
  
   "О, Боже, да", - вздохнула она.
  
   "Вероятно, это было написано афинянином. Они были в состоянии войны с атлантами, отказываясь уступить свою землю завоеваниям Атлантиды, и афиняне надрали им задницы. Здесь, в этой части отмечается, что континент лежал "к западу от Геракловых столпов", - добавил он, раздавливая окурок в пепельнице.
  
   "И это могло бы быть?" Спросила Нина. "Подождите, Столпы Геракла были Гибралтаром. Гибралтарский пролив!"
  
   "О, хорошо. Я думал, это должно быть где-то в Средиземном море. Закрывай, " ответил он, поглаживая желтый пергамент и задумчиво кивая. Он был в восторге от древности, у которой ему выпала честь учиться. "Это египетский папирус, как вы, наверное, знаете", - сказал Отто Нине мечтательным голосом, как старый дедушка, рассказывающий ребенку сказку. Нина наслаждалась его мудростью и уважением к истории. "Древнейшая цивилизация, происходящая непосредственно от сверхразвитых атлантов, была обоснована в Египте. Теперь, если бы я был лирической и романтической душой, - он подмигнул Нине, - Мне бы хотелось думать, что этот самый свиток был написан настоящим потомком Атлантиды".
  
   Его пухлое лицо было полно удивления, и Нина была в не меньшем восторге от этой идеи. Эти двое разделили момент безмолвного блаженства от этой идеи, прежде чем оба разразились смешком.
  
   "Теперь все, что нам нужно сделать, это нанести на карту географическое положение и посмотреть, сможем ли мы творить историю", - улыбнулся Пердью. Он стоял, наблюдая за ними со стаканом односолодового виски в руке, слушая убедительную информацию из Свитков Атлантиды, из-за которых Гиммлер в конечном итоге приказал убить Вернера в 1946 году.
  
   По просьбе гостей Мэйзи приготовила легкий ужин. Пока все усаживались за сытный ужин у очага, Пердью на некоторое время исчез. Сэму стало интересно, что Пердью скрывал на этот раз, уходя почти сразу после того, как экономка исчезла за задней дверью.
  
   Казалось, никто больше не заметил. Александр рассказывал Нине и Отто ужасные истории о том, как ему было под тридцать в Сибири, и они выглядели совершенно очарованными его рассказами.
  
   Допив остатки виски, Сэм выскользнул из кабинета, чтобы пойти по стопам Пердью и посмотреть, что он задумал. Сэм был сыт по горло секретами Пердью, но то, что он увидел, когда последовал за ним и Мэйзи в гостевой дом, вскипятило его кровь. Сэму пришло время положить конец безрассудным ставкам Пердью, каждый раз используя Нину и Сэма в качестве пешек. Сэм достал из кармана мобильный телефон и принялся за то, что у него получалось лучше всего, - фотографирование сделок.
  
   Когда он получил достаточно доказательств, он побежал обратно в дом. У Сэма теперь было несколько собственных секретов, и, устав от того, что его каждый раз втягивают в разборки с такими же злобными группировками, он решил, что пришло время поменяться ролями.
  
  
   Глава 39
  
  
   Отто Шмидт провел большую часть ночи, тщательно рассчитывая наилучшую точку отсчета, с которой группа будет искать затерянный континент. После множества возможных точек входа, откуда они могли бы начать сканирование для погружения, он, наконец, обнаружил, что наилучшими широтой и долготой будут архипелаг Мадейра, расположенный к юго-западу от побережья Португалии.
  
   Хотя более популярным выбором для большинства экскурсий всегда был Гибралтарский пролив, или устье Средиземного моря, он остановил свой выбор на Мадейре из-за непосредственной близости от предыдущего открытия, упомянутого в одном из старых реестров "Черного солнца". Он вспомнил об открытии, упомянутом в отчетах arcane, когда он исследовал местонахождение нацистско-оккультных артефактов, прежде чем разослать соответствующие исследовательские группы по всему миру на поиски этих предметов.
  
   Они нашли довольно много фрагментов, которые искали в те дни, вспомнил он. Однако многие из действительно великих свитков, ткань легенд и мифов, которые были доступны даже для эзотерических умов СС, ускользнули от них всех. В конце концов, они стали не чем иным, как дурацким поручением для тех, кто за ними гонялся, как, например, затерянный континент Атлантида и его бесценная часть, которую так разыскивали те, кто знал .
  
   Теперь у него был шанс претендовать хотя бы на какую-то заслугу в открытии одного из самых неуловимых из них - Резиденции Солона, которая, как говорят, была местом, откуда произошли первые арийцы. Согласно нацистской литературе, это была яйцевидная реликвия, которая содержала ДНК сверхчеловеческой расы. С такой находкой Отто не мог даже представить, какую власть бригада будет иметь над Черным Солнцем, не говоря уже о научном мире.
  
   Конечно, если бы это зависело от него, он никогда бы не позволил миру получить доступ к такой бесценной находке. Общее мнение Бригады отступников состояло в том, что опасные реликвии следует хранить в секрете и хорошо охранять, чтобы ими не могли злоупотребить те, кто процветает на жадности и власти. И это было бы именно то, что он бы сделал - заявил права на это и запер в неприступных скалах российских горных хребтов.
  
   Только он знал о Местонахождении Солона, и поэтому он выбрал Мадейру, чтобы занять остальные части затопленной суши. Конечно, было важно открыть хотя бы какую-то часть Атлантиды, но Отто искал нечто гораздо более могущественное, ценное, чем любая возможная оценка, - то, о чем мир никогда не должен был знать.
  
   Это было довольно долгое путешествие на юг от Шотландии к побережью Португалии, но базовая группа, состоящая из Нины, Сэма и Отто, не торопилась с остановками, чтобы заправить вертолет и пообедать на острове Порту-Санту. Тем временем Пердью раздобыл для них лодку и оснастил ее снаряжением для подводного плавания и оборудованием для сонарного сканирования, которое посрамило бы любой институт, кроме Всемирного научно-исследовательского института морской археологии. У него был небольшой флот яхт и рыболовецких траулеров по всему миру, но он поручил своим филиалам во Франции провести кое-какие срочные работы, чтобы найти ему новую яхту, которая могла бы перевозить все, что ему было нужно, и при этом быть достаточно компактной для плавания без посторонней помощи.
  
   Открытие Атлантиды стало бы крупнейшей находкой Пердью за всю историю. Без сомнения, это превзошло бы его репутацию экстраординарного изобретателя и исследователя и занесло бы его прямо в учебники истории как человека, заново открывшего затерянный континент. Помимо любого эго или денег, это подняло бы его статус до непоколебимого положения, последнее из которых обеспечило бы ему безопасность и авторитет в любой организации, которую он выберет, включая Орден Черного Солнца или Бригаду Отступников, или любое другое могущественное общество, которое он выберет.
  
   С ним, конечно, был Александр. Оба мужчины хорошо справились со своими травмами и, будучи абсолютными любителями приключений, ни один из них не позволил своим ранам помешать им в этом исследовании. Александр был благодарен за то, что Отто сообщил о смерти Берна в бригаду и уведомил Бриджеса, что они с Александром будут помогать здесь в течение нескольких дней, прежде чем вернуться в Россию. Это удержало бы их от казни Сергея и Кати на данный момент, но эта угроза все еще действовала на песочные часы, и это было тем, что сильно повлияло на обычно бойкое и беззаботное поведение русского.
  
   Его раздражало, что Пердью знал, где находится Рената, но оставался равнодушным к этому вопросу. К сожалению, с той суммой, которую ему заплатил Пердью, он не сказал ни слова на эту тему и надеялся, что сможет что-то сделать до того, как закончится его время. Он задавался вопросом, будут ли Сэм и Нина по-прежнему приняты в Бригаду, но в присутствии Отто будет законный представитель организации, который будет говорить за них.
  
   "Итак, мой старый друг, не отправиться ли нам в плавание?" - Воскликнул Пердью из люка машинного отделения, из которого он вышел.
  
   "Есть, есть, капитан", - крикнул русский со штурвала.
  
   "Мы должны хорошо провести время, Александр", - усмехнулся Пердью, похлопывая русского по спине, пока тот наслаждался ветерком.
  
   "Да, у некоторых из нас осталось не так уж много времени", - намекнул Александр необычно серьезным тоном.
  
   Был ранний полдень, и океан был совершенно мягким, спокойно дыша под корпусом, когда бледное солнце поблескивало на серебряных полосах и поверхности воды.
  
   Будучи лицензированным шкипером, как и Пердью, Александр ввел их координаты в систему управления, и двое мужчин отправились из Лорьяна в сторону Мадейры, где они должны были встретиться с остальными. Оказавшись в открытом море, группа должна была ориентироваться в соответствии с информацией, приведенной на свитках, которые перевел для них австрийский пилот.
  
  
   * * *
  
  
   Нина и Сэм поделились некоторыми из своих старых военных историй о своих столкновениях с "Черным Солнцем" позже тем же вечером, когда они встретились с Отто, чтобы выпить вместе, ожидая прибытия Пердью и Александра на следующий день, если все пойдет по плану. Остров был потрясающим, а погода мягкой. Нина и Сэм поселились в разных комнатах, ради приличия, но Отто и не подумал упомянуть об этом прямо.
  
   "Почему ты так тщательно скрываешь свои отношения?" - спросил их старый пилот в перерыве между рассказами.
  
   "Что ты имеешь в виду?" Невинно спросил Сэм, бросив быстрый взгляд на Нину.
  
   "Совершенно очевидно, что вы двое близки. Боже мой, чувак, вы, очевидно, любовники, так что прекрати вести себя как два подростка, трахающихся рядом с комнатой родителей, и зарегистрируйся вместе! " - воскликнул он чуть громче, чем намеревался.
  
   "Отто!" Нина ахнула.
  
   "Прости, что я такой грубый, моя дорогая Нина, но серьезно. Мы все взрослые люди. Или это из-за того, что у тебя есть причина скрывать свой роман? " его скрипучий голос затронул царапину, которой они оба избегали. Но прежде чем кто-либо ответил, Отто осенило, и он громко выдохнул: "Ах! Понятно!" и откинулся на спинку стула с пенистым янтарным пивом в руке. "Есть третий игрок. Думаю, я тоже знаю, кто это. Миллиардер, конечно же! Какая красивая женщина не разделила бы свою привязанность к кому-то столь богатому, даже если ее сердце жаждет меньшего... финансово состоятельный мужчина?"
  
   "Да будет вам известно, я нахожу это замечание оскорбительным!" Нина кипела, ее печально известный характер воспламенился.
  
   "Нина, не занимай оборонительную позицию", - уговаривал ее Сэм, улыбаясь Отто.
  
   "Если ты не собираешься защищать меня, Сэм, будь добр, заткнись", - усмехнулась она и встретилась взглядом с безразличным Отто. "Герр Шмидт, я не думаю, что вы в том положении, чтобы обобщать и делать предположения о моих чувствах к людям, когда вы абсолютно ничего не знаете обо мне", - она сделала выговор пилоту резким тоном, который ей удалось сохранить как можно тише, учитывая, в какой ярости она была. "Возможно, женщины того уровня, с которыми ты знакомишься, настолько отчаянны и поверхностны, но я не такая. Я сам о себе забочусь ".
  
   Он одарил ее долгим тяжелым взглядом, доброта в его глазах превратилась в мстительное наказание. Сэм почувствовал, как его желудок сжался от тихого ухмыляющегося взгляда Отто. Именно поэтому он пытался помешать Нине выйти из себя. Она, казалось, забыла, что судьба и Сэма, и ее зависела от благосклонности Отто, иначе Бригада Отступников быстро расправилась бы с ними обоими, не говоря уже об их русских друзьях.
  
   "Если это так, доктор Гулд, что вы должны позаботиться о себе, мне жаль вас. Если это тот беспорядок, в который ты вляпываешься своими силами, боюсь, тебе лучше быть наложницей какого-нибудь глухого мужчины, чем комнатной собачкой этого богатого идиота ", - ответил Отто с хриплой и угрожающей снисходительностью, которая заставила бы любого женоненавистника встать по стойке смирно и аплодировать. Не обращая внимания на ее реплику, он медленно поднялся со стула: "Мне нужно отлить. Сэм, приготовь нам еще по одной."
  
   "Ты что, с ума сошел, блядь?" Сэм зашипел на нее.
  
   "Что? Вы слышали, на что он намекал? Ты был слишком чертовски бесхребетен, чтобы защитить мою честь, так чего же ты ожидал, что должно было произойти?" она огрызнулась в ответ.
  
   "Ты знаешь, что он один из всего лишь двух командиров, оставшихся от людей, которые держат нас всех за яйца; людей, которые поставили Черное Солнце на колени до сих пор, верно? Разозлите его, и у нас у всех будут уютные похороны в море!" Сэм категорично напомнил ей.
  
   "Разве ты не должна пригласить своего нового парня в бар?" - саркастически съязвила она, взбешенная своей неспособностью принижать мужчин в своей компании так легко, как это обычно получалось. "В основном он называл меня шлюхой, готовой встать на сторону того, кто у власти".
  
   Сэм, не подумав, выпалил: "Ну, среди меня, Пердью и Берна было трудно сказать, где бы ты хотела застелить свою кровать, Нина. Возможно, у него есть точка зрения, которую ты хочешь учесть."
  
   Темные глаза Нины расширились, но ее гнев был омрачен болью. Она только что услышала, как Сэм произнес эти слова, или это какой-то дьявол-алкоголик манипулировал им? Ее сердце болело, а в горле вырос комок, но ее гнев остался, подпитываемый его предательством. Мысленно она пыталась понять, почему Отто назвал Пердью слабоумным. Это было для того, чтобы причинить ей боль или выманить ее? Или он знал Пердью лучше, чем знали они?
  
   Сэм просто замер и стоял, ожидая, что она порвет его, но, к его ужасу, в глазах Нины появились слезы, и она просто встала и ушла. Он почувствовал меньше раскаяния, чем ожидал, потому что он действительно так чувствовал.
  
   Но как бы ни была приятна правда, он все равно чувствовал себя ублюдком из-за того, что сказал.
  
   Он сел, чтобы насладиться остатком ночи со старым пилотом и его интересными рассказами и советами. За соседним столом двое мужчин, казалось, обсуждали весь эпизод, свидетелями которого они только что стали. Туристы говорили по-голландски или по-фламандски, но они не возражали, чтобы Сэм видел, как они говорят о нем и женщине.
  
   "Женщины", - Сэм улыбнулся и поднял свой бокал с пивом. Мужчины согласно рассмеялись и подняли свои бокалы в знак согласия.
  
   Нина была благодарна, что у них были отдельные комнаты, иначе она могла бы убить Сэма во сне в приступе ярости. Ее гнев был вызван не столько тем фактом, что он встал на сторону Отто из-за ее бесцеремонного обращения с мужчинами, сколько тем фактом, что ей пришлось признать, что в его заявлении было много правды. Берн был ее закадычным другом, когда они были пленниками в М & # 246;нх Саридаге, в основном потому, что она намеренно использовала свои чары, чтобы смягчить их участь, когда узнала о том, что является точной копией его жены.
  
   Она предпочла заигрывания Пердью, когда была зла на Сэма, вместо того, чтобы просто выяснять отношения с ним. И что бы она делала без финансовой поддержки Пердью, пока он отсутствовал? Она ни разу не потрудилась разыскать его всерьез, но занялась своими исследованиями, финансируемыми его привязанностью к ней.
  
   "Боже мой", - закричала она так тихо, как только могла, после того, как заперла дверь и упала на кровать, - "Они правы! Я просто титулованная маленькая девочка, использующая свою харизму и статус, чтобы сохранить себе жизнь. Я придворная шлюха любого короля, находящегося у власти!"
  
  
   Глава 40
  
  
   Пердью и Александер уже провели сканирование океанского дна в нескольких морских милях от места назначения. Они хотели определить, были ли какие-либо аномалии или неестественные колебания в географии уклонов под ними, которые могли указывать на человеческие сооружения или однородные пики, которые могли представлять собой остатки древней архитектуры. Любые геоморфологические несоответствия в особенностях поверхности могут означать, что погруженный материал отличается от локализованных отложений, и это стоило бы изучить.
  
   "Я никогда не знал, что Атлантида должна быть такой большой", - заметил Александр, глядя на периметр, установленный на сканере deep sonar. По словам Отто Шмидта, она простиралась далеко через Атлантику, между Средиземным морем и Северной и Южной Америкой. На западной стороне экрана она доходила до Багамских Островов и Мексики, что имело смысл в теории о том, что это было причиной, по которой египетская и южноамериканская архитектура и религии содержали пирамиды и подобные строительные конструкции, оказавшие общее влияние.
  
   "О да, говорили, что он больше, чем Северная Африка и Малая Азия вместе взятые", - объяснил Пердью.
  
   "Но тогда это в буквальном смысле слишком велико, чтобы его можно было найти, потому что по этим периметрам простираются массивы суши", - сказал Александр, больше для себя, чем для присутствующих.
  
   "О, но я уверен, что эти массивы суши являются частью нижележащей плиты - как пики горного хребта, скрывающие остальную часть горы", - сказал Пердью. "Боже, Александр, подумай, если бы мы открыли этот континент, какой славы мы достигли бы!"
  
   Александру было наплевать на славу. Все, о чем он заботился, это выяснить, где была Рената, чтобы он мог снять Катю и Сергея с крючка до того, как истечет их время. Он заметил, что Сэм и Нина уже были очень дружелюбны с товарищем Шмидтом, и это было в их пользу, но что касается сделки, то никаких изменений в условиях не произошло, и это не давало ему спать всю ночь. Он постоянно тянулся к водке, чтобы успокоиться, особенно когда климат Португалии начал раздражать его русскую чувствительность. Страна была захватывающей дух красоты, но он скучал по дому. Он скучал по пронизывающему холоду, снегу, горящему самогону и горячим женщинам.
  
   Когда они достигли островов вокруг Мадейры, Пердью с нетерпением ждал встречи с Сэмом и Ниной, хотя и опасался Отто Шмидта. Возможно, принадлежность Пердью к "Черному Солнцу" была еще слишком свежа, или, возможно, Отто не понравилось, что Пердью явно не выбрал чью-либо сторону, но австрийский пилот не был в святая святых Пердью, это было несомненно.
  
   Однако старик сыграл ценную роль и до сих пор очень помог им в переводе пергаментов на малоизвестные языки и определении местоположения вероятного места, которое они искали, так что Пердью пришлось смириться с этим и принять присутствие этого человека среди них.
  
   Когда они встретились, Сэм упомянул, какое впечатление на него произвела лодка, купленная Пердью. Отто и Александр отошли в сторону и выяснили, где и на какой предполагаемой глубине предположительно находился массив суши. Нина стояла в стороне, вдыхая свежий океанский воздух и чувствуя себя немного не в своей тарелке из-за многочисленных бутылок кораллового и бесчисленных бокалов пончи, которые она купила после возвращения в бар. Чувствуя себя подавленной и злой после оскорбления Отто, она проплакала на своей кровати почти час, ожидая, когда Сэм и Отто уйдут, чтобы она могла снова сходить в бар. И она сделала, как положено.
  
   "Привет, дорогая", - заговорил Пердью рядом с ней. Его лицо покраснело от солнца и соли прошедшего дня или около того, но он выглядел хорошо отдохнувшим, в отличие от Нины. "В чем дело? Мальчишки запугивали тебя?"
  
   Нина выглядела совершенно расстроенной, и вскоре Пердью понял, что что-то действительно не так. Он осторожно обвил рукой ее плечо, впервые за долгие годы наслаждаясь ощущением ее маленького тела, прижатого к его. Для Нины Гулд было нехарактерно вообще ничего не говорить, и это было достаточным доказательством того, что она чувствовала себя не в своей тарелке.
  
   "Итак, куда мы направляемся в первую очередь?" - спросила она ни с того ни с сего.
  
   "В нескольких милях к западу отсюда мы с Александром обнаружили несколько неправильных образований на глубине нескольких сотен футов. Я собираюсь начать с этого. Это определенно не похоже на подводный хребет или какой-либо вид кораблекрушения. Он простирается примерно на 200 миль. Это огромно! " - бессвязно продолжал он, явно взволнованный сверх всяких слов.
  
   "Мистер Пердью, " крикнул Отто, подходя к ним двоим, - я буду летать над вами, чтобы увидеть ваши погружения с воздуха?"
  
   "Да, сэр", - улыбнулся Пердью, сердечно хлопнув пилота по плечу. "Я свяжусь с вами, как только мы достигнем места первого погружения".
  
   "Правильно!" - Воскликнул Отто и показал Сэму поднятый большой палец. Для чего это было, ни Пердью, ни Нина не могли понять. "Тогда я буду ждать здесь. Ты же знаешь, что пилотам не положено пить, верно?" Отто от души рассмеялся и пожал Пердью руку. "Удачи, мистер Пердью. И доктор Гулд, вы - королевский выкуп по любым джентльменским меркам, моя дорогая ", - неожиданно сказал он Нине.
  
   Застигнутая врасплох, она думала об ответе, но, как всегда, Отто не обратил на это внимания и просто развернулся на каблуках, чтобы направиться в кафе с видом на дамбы и скалы в непосредственной близости от района рыбалки.
  
   "Это было странно. Странно, но на удивление желанно, " пробормотала Нина.
  
   Сэм был в ее списке дерьма, и она избегала его большую часть путешествия, за исключением необходимых пометок тут и там на снаряжении для дайвинга и подшипниках.
  
   "Видишь? Бьюсь об заклад, еще больше исследователей", - сказал Пердью Александру с веселым смешком, указывая на очень ветхую рыбацкую лодку, покачивающуюся на некотором расстоянии от них. Они могли слышать, как португальцы непрерывно спорили о направлении ветра, судя по тому, что они могли расшифровать по их жестам. Александр рассмеялся. Это напомнило ему о ночи, которую он и шесть других солдат провели на Каспийском море, слишком пьяные, чтобы ориентироваться, и безнадежно заблудившиеся.
  
   Редкие два часа отдыха благословили экипаж экспедиции "Атлантис", пока Александр выводил яхту на широту, зафиксированную секстантом, с которым он консультировался. Хотя они были заняты светской беседой и народными историями о старых португальских исследователях, сбежавших влюбленных и утонувших, а также о подлинности других документов, найденных вместе со свитками Атлантиды, все они втайне стремились увидеть, действительно ли континент находится под ними во всей своей красе. Ни один из них не мог сдержать своего волнения по поводу погружения.
  
   "К счастью, я позаботился об увеличении числа погружений в признанной PADI школе дайвинга чуть меньше года назад, просто чтобы заняться чем-то другим для расслабления", - похвастался Сэм, когда Александр застегивал молнию на своем костюме перед первым погружением.
  
   "Это хорошая вещь, Сэм. На этих глубинах вы должны знать, что вы делаете. Нина, ты пропускаешь это?" - Спросил Пердью.
  
   "Да", - она пожала плечами. "У меня такое похмелье, что могло бы убить буйвола, и ты знаешь, как хорошо оно проходит под давлением".
  
   "О, да, скорее нет", - кивнул Александр, посасывая очередной косяк, в то время как ветер трепал его волосы. "Не волнуйся, я буду хорошей компанией, пока эти двое будут дразнить акул и соблазнять русалок-людоедок".
  
   Нина рассмеялась. Изображение Сэма и Пердью во власти женщин-рыб было забавным. Однако идея с акулой на самом деле беспокоила ее.
  
   "Не беспокойся об акулах, Нина", - сказал ей Сэм как раз перед тем, как прикусить мундштук, "им не нравится алкогольная кровь. Со мной все будет в порядке ".
  
   "Я беспокоюсь не о тебе, Сэм", - усмехнулась она своим лучшим стервозным тоном и приняла косяк от Александра.
  
   Пердью притворился, что ничего не слышал, но Сэм прекрасно знал, о чем идет речь. Его замечание прошлой ночью, его честное наблюдение, ослабили их связи ровно настолько, чтобы она стала мстительной. Но он не собирался извиняться за это. Ее нужно было разбудить в своем поведении и заставить сделать выбор раз и навсегда вместо того, чтобы играть с эмоциями Пердью, Сэма или кого-либо еще, кого она решила развлечь, пока это успокаивало ее.
  
   Нина бросила на Пердью заботливый взгляд, прежде чем он погрузился в глубокую темно-синеву португальской Атлантики. Она решила состроить Сэму злобную гримасу с прищуренными глазами, но когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, все, что от него осталось, - это распустившийся цветок из пены и пузырьков на поверхности воды.
  
   Жаль, подумала она и провела глубоким пальцем по свернутой бумаге. Надеюсь, русалка оторвет тебе яйца, Саммо.
  
  
   Глава 41
  
  
   Уборка гостиной всегда была последней в списке для мисс Мейзи и двух ее уборщиц, но это была их любимая комната из-за большого очага и жуткой резьбы. Две ее подчиненные были молодыми леди из местного колледжа, которых она наняла за солидную плату, при условии, что они никогда не будут обсуждать поместье или его меры безопасности. К счастью для нее, две девушки были скромными студентками, которым нравились лекции по естествознанию и марафоны Skyrim, а не типичными избалованными и недисциплинированными типами, с которыми Мэйзи столкнулась в Ирландии, когда работала там в сфере личной безопасности с 1999 по 2005 год.
  
   Ее девочки были первоклассными ученицами, которые гордились своей работой по дому, и она регулярно выплачивала им чаевые за их преданность и эффективную работу. Это были хорошие отношения. В поместье Турсо было несколько мест, которые мисс Мейзи выбирала для уборки сама, и ее девочки старались держаться от них подальше - гостевой дом и подвал.
  
   Сегодня было особенно холодно из-за грозы, объявленной по радио накануне, которая, как ожидалось, будет опустошать северную Шотландию в течение следующих трех дней, по крайней мере. Огонь потрескивал в большом камине, где языки пламени лизали обугленные стены кирпичной конструкции, которая тянулась вверх по высокому дымоходу.
  
   "Почти закончили, девочки?" Спросила Мейзи с порога, где она стояла с подносом.
  
   "Да, я закончила", - приветствовала худощавая брюнетка Линда, постукивая метелкой из перьев по пышным ягодицам своей рыжеволосой подружки Лиззи. "Тем не менее, имбирь все еще отстает", - пошутила она.
  
   "Что это такое?" - Спросила Лиззи, когда увидела красивый праздничный торт.
  
   "Немного бесплатного диабета", - объявила Мейзи, присев в реверансе.
  
   "По какому случаю?" Спросила Линда, увлекая свою подругу к столу вместе с ней.
  
   Мэйзи зажгла одну свечу посередине: "Сегодня, дамы, мой день рождения, и вы несчастные жертвы моей обязательной дегустации".
  
   "О, ужас. Звучит просто ужасно, да, Джинджер?" Линда пошутила, в то время как ее подруга наклонилась, чтобы провести кончиком пальца по глазури, чтобы попробовать. Мэйзи игриво шлепнула ее по руке и подняла нож для разделки мяса в насмешливой угрозе, заставив девочек взвизгнуть от восторга.
  
   "С днем рождения, мисс Мейзи!" - прокричали они оба, в предвкушении, когда старшая экономка предастся хэллоуинскому юмору. Мейзи скорчила гримасу, закрыла глаза, ожидая нападения крошек и глазури, и опустила нож на торт.
  
   Как и ожидалось, от удара торт раскололся надвое, и девочки завизжали от восторга.
  
   "Давай, давай, - сказала Мейзи, " копай глубже. Я не ел весь день."
  
   "Я тоже", - простонала Лиззи, в то время как Линда умело готовила для них всех.
  
   Раздался звонок в дверь.
  
   "Еще гости?" Спросила Линда с набитым ртом.
  
   "Ах нет, ты же знаешь, что у меня нет друзей", - усмехнулась Мэйзи, закатывая глаза. Она только что откусила первый кусочек, и теперь ей пришлось быстро проглотить его, чтобы выглядеть презентабельно, что было самым досадным подвигом, как раз тогда, когда она думала, что может расслабиться. Мисс Мейзи открыла дверь и была встречена двумя джентльменами в джинсах и куртках, которые напомнили ей охотников или лесорубов. Дождь уже обрушился на них, и холодный ветер продувал крыльцо, но ни один из мужчин даже не вздрогнул и не попытался поднять воротники. Было ясно, что холод их не пугал.
  
   "Могу я вам помочь?" - спросила она.
  
   "Добрый день, мадам. Мы надеемся, что вы сможете нам помочь ", - сказал более высокий из двух дружелюбных мужчин с немецким акцентом.
  
   "С чем?"
  
   "Не устраивая сцен и не портя нашу миссию здесь", - беспечно ответил другой. Его тон был спокойным, очень цивилизованным, и Мэйзи определила, что он с акцентом откуда-то с Украины. Его слова опустошили бы большинство женщин, но Мэйзи была искусна сводить людей воедино и избавляться от большинства. Они действительно были охотниками, как она считала, иностранцами, посланными с поручением, по которому им было приказано действовать настолько жестко, насколько их спровоцируют, отсюда спокойный характер и открытая просьба.
  
   "В чем заключается ваша миссия? Я не могу обещать сотрудничество, если это ставит под угрозу мою собственную ", - твердо сказала она, позволяя им идентифицировать ее как человека, который знал жизнь. "С кем ты?"
  
   "Мы не можем сказать, мадам. Не могли бы вы отойти в сторону, пожалуйста."
  
   "И попроси своих юных друзей не кричать", - попросил мужчина повыше.
  
   "Они невинные гражданские лица, джентльмены. Не впутывай их в это, " сказала Мейзи более сурово и вышла на середину дверного проема. "У них нет причин кричать".
  
   "Хорошо, потому что, если они это сделают, мы дадим им повод", - ответил украинец голосом настолько добрым, что он казался злым.
  
   "Мисс Мейзи! Все в порядке?" Лиззи позвала из гостиной.
  
   "Денди, куколка! Ешь свой пирог!" Крикнула Мэйзи в ответ.
  
   "Что тебя послали сюда делать? Я единственный житель поместья моего работодателя в течение следующих нескольких недель, так что, что бы вы ни искали, вы пришли не в то время. Я всего лишь экономка", - официально сообщила она им и вежливо кивнула, прежде чем медленно потянуть дверь, чтобы закрыть ее.
  
   Они никак не отреагировали, и, как ни странно, именно это вызвало у Мейзи Макфадден приступ паники. Она заперла входную дверь и глубоко вздохнула, благодарная за то, что они приняли ее шараду.
  
   В гостиной разбилась тарелка.
  
   Мисс Мейзи бросилась посмотреть, что происходит, и обнаружила двух своих девочек в крепких объятиях двух других мужчин, которые, очевидно, были связаны с двумя ее посетителями. Она остановилась как вкопанная.
  
   "Где Рената?" - спросил один из мужчин.
  
   "Я-я н - не знаю, кто это", - заикаясь, пробормотала Мэйзи, заламывая руки перед собой.
  
   Мужчина вытащил "Макаров" и сделал глубокую рану на ноге Лиззи. Девушка истерически завыла, как и ее подруга.
  
   "Скажи им, чтобы заткнулись, или мы заставим их замолчать следующей пулей", - прошипел он. Мэйзи сделала, как ей сказали, попросив девочек сохранять спокойствие, чтобы незнакомцы не казнили их. Линда упала в обморок, шок от вторжения был слишком сильным, чтобы его вынести. Мужчина, который держал ее, просто бросил ее на пол и сказал: "Не похоже на фильмы, не так ли, милая?"
  
   "Рената! Где она?" - закричал он, держа дрожащую и перепуганную Лиззи за волосы и направляя свое оружие ей в локоть. Теперь Мэйзи поняла, что они имели в виду неблагодарную девку, о которой она должна была заботиться до возвращения мистера Пердью. Как бы она ни ненавидела эту тщеславную сучку, Мэйзи платили за то, чтобы она защищала ее и кормила. Она не могла передать им актив по приказу своего работодателя.
  
   "Позволь мне отвести тебя к ней", - искренне предложила она, "но, пожалуйста, оставь девушек-уборщиц в покое".
  
   "Свяжите их и спрячьте в шкафу. Если они завизжат, мы проткнем их, как парижских шлюх", - ухмыльнулся агрессивный стрелок, встретившись взглядом с Лиззи в качестве предупреждения.
  
   "Позволь мне просто поднять Линду с земли. Ради Бога, вы не можете позволить ребенку лежать на полу на холоде ", - сказала Мейзи мужчинам без страха в голосе.
  
   Они позволили ей подвести Линду к стулу рядом со столом. Благодаря быстрым движениям ее умелых рук они не заметили нож для разделки мяса, который мисс Мейзи вытащила из-под торта и сунула в карман передника. Со вздохом она провела ладонями по груди, чтобы очистить их от крошек и липкой глазури, и сказала: "Пойдем".
  
   Мужчины последовали за ней через огромную столовую со всем ее антиквариатом, войдя на кухню, где все еще чувствовался запах свежеиспеченного торта. Но вместо того, чтобы повести их в гостевой дом, она повела их в подвал. Мужчины не подозревали об обмане, поскольку подвал обычно был местом для заложников и хранения секретов. В помещении было ужасно темно и пахло серой.
  
   "Здесь, внизу, нет света?" - спросил один из мужчин.
  
   "Внизу есть выключатель. нехорошо для такого труса, как я, который презирает темные комнаты, ты знаешь. Проклятые фильмы ужасов достанут тебя каждый раз ", - беззаботно разглагольствовала она.
  
   На полпути вниз по ступенькам Мейзи внезапно опустилась и села. Мужчина, следовавший за ней вплотную, споткнулся о ее скорчившееся тело и жестоко полетел вниз по лестнице, в то время как Мэйзи быстро повернула секач назад, чтобы нанести удар второму мужчине позади нее. Толстое тяжелое лезвие вонзилось ему в колено, отделяя коленную чашечку от голени, в то время как кости первого человека хрустнули в темноте в том месте, куда он приземлился, мгновенно заставив его замолчать.
  
   Когда он взревел в страшной агонии, она почувствовала сокрушительный удар в лицо, который на мгновение обездвижил ее, лишив сознания. Когда темная дымка рассеялась, Мэйзи увидела, как двое мужчин из парадной двери появились на верхней площадке. Как подсказывало ее обучение, даже в оцепенении она обратила внимание на их общение.
  
   "Ренаты здесь нет, идиоты! На фотографиях, которые прислал нам Клив, она изображена в гостевом доме! Вон тот - снаружи. Приведите экономку!"
  
   Мэйзи знала, что могла бы справиться с тремя из них, если бы они не избавили ее от тесака. Она все еще могла слышать, как на заднем плане визжал злоумышленник с коленной чашечкой, когда они вышли во двор, где их промочил ледяной дождь.
  
   "Коды. Введите коды. Мы знаем о спецификациях системы безопасности, дорогая, так что даже не думай издеваться над нами ", - рявкнул на нее человек с русским акцентом.
  
   "Ты пришел, чтобы освободить ее? Ты работаешь на нее?" - Спросила Мейзи, нажимая последовательность цифр на первой клавиатуре.
  
   "Это не твое дело", - ответил украинец от входной двери не слишком любезным тоном. Мейзи обернулась, ее глаза затрепетали из-за помех от льющейся воды.
  
   "Это в значительной степени мое дело", - парировала она. "Я отвечаю за нее".
  
   "Ты действительно серьезно относишься к своей работе. Это восхитительно", - покровительственно обратился к ней дружелюбный немец у входной двери. Он сильно надавил своим охотничьим ножом на ее ключицу. "Теперь открой эту гребаную дверь".
  
   Мейзи открыла первую дверь. Трое из них вошли в пространство между двумя дверями вместе с ней. Если бы она могла провести их с Ренатой и закрыть дверь, она могла бы запереть их с их добычей и связаться с мистером Пердью за подкреплением.
  
   "Откройте следующую дверь", - приказал немец. Он знал, что она планировала, и убедился, что она вмешалась первой, чтобы она не смогла их заблокировать. Он жестом показал украинцу, чтобы тот занял место у внешней двери. Мейзи открыла следующую дверь, надеясь, что Мирела поможет ей избавиться от незваных гостей, но она не знала масштабов эгоистичных властных игр Мирелы. Зачем ей помогать своим похитителям отбиваться от злоумышленников, если обе фракции не питают к ней доброй воли? Мирела стояла прямо, прислонившись к стене за дверью, держась за тяжелую фарфоровую крышку унитаза. Когда она увидела Мэйзи, входящую в дверь, она не смогла сдержать улыбку. Ее месть была небольшой, но пока достаточной. Со всей силы Мирела перевернула крышку и врезала ею Мейзи по лицу, одним ударом сломав ей нос и челюсть. Тело экономки упало на двух мужчин, но когда Мирела попыталась закрыть дверь, они были слишком быстры и слишком сильны.
  
   Пока Мейзи была на полу, она достала устройство связи, которое использовала для отправки Пердью своих отчетов, и напечатала свое сообщение. Затем она сунула его в бюстгальтер и не двигалась, пока слышала, как два бандита усмиряют и жестоко обращаются с пленницей. Мейзи не могла видеть, что они делали, но она слышала приглушенные крики Мирелы сквозь рычание нападавших. Экономка перевернулась на живот, чтобы заглянуть под диван, но она ничего не могла разглядеть прямо перед собой. Все замолчали, а затем она услышала немецкий приказ: "Взорвите гостевой дом, как только мы выйдем из радиуса. Установите взрывчатку."
  
   Мэйзи была слишком слаба, чтобы двигаться, но все равно попыталась доползти до двери.
  
   "Смотрите, этот все еще жив", - сказал украинец. Другие мужчины пробормотали что-то по-русски, устанавливая детонаторы. Украинец посмотрел на Мейзи и покачал головой: "Не волнуйся, дорогая. Мы не позволим тебе умереть ужасной смертью в огне".
  
   Он улыбнулся из-за своего дульного фонаря, когда выстрел эхом отразился от сильного дождя.
  
  
   Глава 42
  
  
   Темно-синее великолепие Атлантики окутало двух дайверов, когда они постепенно спускались к покрытым рифами вершинам подводной географической аномалии, которую Пердью обнаружил на своем сканере. Он забрался так глубоко, насколько мог безопасно, и записал материал, поместив некоторые из различных отложений в маленькие пробирки для образцов. Таким образом, Пердью мог определить, какие из них были местными отложениями песка, а какие - из чужеродных материалов, таких как мрамор или бронза. Отложения, состоящие из минералов, отличных от тех, что встречаются в местных морских соединениях, могут быть интерпретированы как, возможно, чужеродные, возможно, созданные человеком.
  
   Из глубокой темноты далекого океанского дна Пердью показалось, что он увидел угрожающие тени акул. Это напугало его, но он не мог предупредить Сэма, который стоял к нему спиной в нескольких метрах от него. Пердью спрятался за выступом рифа и ждал, беспокоясь, что его пузыри выдадут его присутствие. Наконец он осмелился тщательно осмотреть местность и, к своему облегчению, обнаружил, что тень была всего лишь одиноким дайвером, снимавшим морскую жизнь на рифах. По очертаниям тела ныряльщика он мог видеть, что это была женщина, и на мгновение он подумал, что это могла быть Нина, но он не собирался подплывать к ней и выставлять себя дураком.
  
   Пердью нашел больше обесцвеченных материалов, которые могли иметь значение, и собрал столько, сколько смог. Он увидел, что Сэм теперь движется в совершенно другом направлении, не обращая внимания на позицию Пердью. Сэм должен был снимать фотографии и видео их погружений, чтобы они могли оценить средства массовой информации, вернувшись на яхту, но он быстро исчезал в темноте рифа. Закончив собирать первые образцы, Пердью последовал за Сэмом, чтобы посмотреть, чем он занимается. Когда Пердью обогнул довольно большое скопление черных скальных образований, он обнаружил Сэма, входящего в пещеру под другим таким скоплением. Внутри появился Сэм , чтобы снять на видео стены и пол затопленной пещеры. Пердью ускорился, чтобы догнать его, уверенный, что у них скоро закончится кислород.
  
   Он дернул Сэма за плавник, почти до смерти напугав мужчину. Пердью жестом велел им вернуться наверх и показал Сэму флаконы, которые он наполнил материалами. Сэм кивнул, и они поднялись навстречу яркому свету солнечных лучей, который проникал сквозь быстро приближающуюся поверхность над ними.
  
  
   * * *
  
  
   После определения, что на химическом уровне не было ничего необычного, группа была немного разочарована.
  
   "Послушайте, эта территория суши не ограничивается только западным побережьем Европы и Африки", - напомнила им Нина. "То, что прямо под нами нет ничего определенного, не означает, что это не в нескольких милях к западу или юго-западу даже от американского побережья. Выше голову!"
  
   "Я был просто так уверен, что здесь что-то есть", - вздохнул Пердью, в изнеможении откинув голову назад.
  
   "Мы скоро снова спустимся", - заверил его Сэм, ободряюще похлопав по плечу. "Я уверен, что мы на что-то натолкнулись, но я думаю, что мы просто еще недостаточно глубоко".
  
   "Я согласен с Сэмом", - кивнул Александр, делая еще один глоток спиртного. "Сканер показывает, что немного ниже есть кратеры и странные структуры".
  
   "Если бы у меня только был подводный аппарат сейчас, легкодоступный", - сказал Пердью, потирая подбородок.
  
   "У нас есть тот удаленный исследователь", - предложила Нина. "Да, но это ничего не может собрать, Нина. Это может показать нам только местность, которую мы уже знаем ".
  
   "Что ж, мы можем попытаться увидеть, что мы обнаружим при другом погружении, - сказал Сэм, - чем раньше, тем позже". В руке он держал свою подводную камеру, пролистывая различные снимки, чтобы выбрать лучшие ракурсы для последующей загрузки.
  
   "Совершенно верно", - согласился Пердью. "Давайте попробуем еще раз, пока день не закончился. Только на этот раз мы идем больше на запад. Сэм, ты запишешь все, что мы найдем."
  
   "Да, и на этот раз я иду с тобой", - Нина подмигнула Пердью, готовясь надеть костюм.
  
   Во время второго погружения они собрали несколько древних артефактов. Очевидно, что к западу от этого места было больше утонувшей истории, в то время как на дне океана также было много архитектуры, погребенной под водой. Пердью выглядел взволнованным, но Нина могла сказать, что предметы были недостаточно старыми, чтобы принадлежать знаменитой эпохе Атлантиды, и сочувственно качала головой каждый раз, когда Пердью думал, что у него в руках ключ к Атлантиде.
  
   В конце концов, они прочесали большую часть обозначенной местности, которую намеревались исследовать, но по-прежнему не нашли никаких следов легендарного континента. Возможно, они действительно залегали слишком глубоко, чтобы их можно было обнаружить без соответствующих исследовательских судов, и для Пердью не составило бы проблем раздобыть их, как только он вернется в Шотландию.
  
  
   * * *
  
  
   Вернувшись в бар в Фуншале, Отто Шмидт подводил последние итоги своего путешествия. Эксперты из M önkh Saridag теперь заметили, что "Лонгин" был перемещен. Они уведомили Отто, что его больше нет в Вевельсбурге, хотя он все еще был активен. Фактически, они вообще не могли отследить его текущее местонахождение, что означало, что он содержался в электромагнитной среде.
  
   Он также получил весточку от своих людей в Турсо с хорошими новостями.
  
   Он позвонил в бригаду отступников незадолго до 5 часов вечера, чтобы доложить.
  
   "Бриджес, это Шмидт", - сказал он себе под нос, сидя за столиком в пабе, где он ждал звонка с яхты Пердью. "У нас есть Рената. Отмените бдение по поводу семьи Стренковых. Мы с Ариченковым вернемся через три дня ".
  
   Он наблюдал за фламандскими туристами, которые стояли снаружи, ожидая своих друзей на рыбацкой лодке, пришвартовавшихся после дня, проведенного в море. Его глаза сузились.
  
   "Не беспокойся о Пердью. Модули слежения в системе Сэма Клива привлекли совет прямо к нему. Они думают, что Рената все еще у него, поэтому они позаботятся о нем. Они следили за ним со времен Вевельсбурга, и теперь я вижу, что они здесь, на Мадейре, чтобы забрать их ", - сообщил он Бриджесу.
  
   Он ничего не сказал о Месте Солона, которое было его собственной целью, как только Рената была доставлена и Лонгинус найден. Но его друг Сэм Клив, последний посвященный Бригады отступников, заперся в пещере, которая была расположена именно там, где свитки пересекли свое направление. В знак лояльности к бригаде журналист отправил Отто координаты места, под которым, по его мнению, находилось Место Солона, которое он точно определил с помощью устройства GPS, установленного в его камере.
  
   Когда Пердью, Нина и Сэм вынырнули на поверхность, солнце начало опускаться к горизонту, хотя приятный и мягкий дневной свет сохранялся еще час или два. Они устало поднялись на борт яхты, помогая друг другу один за другим разгрузить акваланги и исследовательскую ношу.
  
   Пердью оживился: "Где, черт возьми, Александр?"
  
   Нина нахмурилась, поворачиваясь всем телом, чтобы хорошенько осмотреть палубу: "Может быть, подуровень?"
  
   Сэм спустился в машинное отделение, а Пердью проверил каюту, носовую часть и камбуз.
  
   "Ничего", - Пердью пожал плечами. Он выглядел ошеломленным, как и Нина.
  
   Сэм вышел из машинного отделения.
  
   "Я нигде его не вижу", - выдохнул он, уперев руки в бока.
  
   "Интересно, не свалился ли сумасшедший дурак за борт после того, как выпил слишком много водки", - вслух размышлял Пердью.
  
   Устройство связи Пердью подало звуковой сигнал. "О, извините, я на секунду", - сказал он и проверил сообщение. Это было от Мэйзи Макфадден. В них говорилось
  
   "Ловцы собак! Раскалывайся."
  
   Лицо Пердью вытянулось и стало бледным. Ему потребовалось время, чтобы стабилизировать частоту сердечных сокращений, и он решил сохранять ровный киль. Без признаков огорчения он прочистил горло и вернулся к двум другим.
  
   "В любом случае, мы должны вернуться в Фуншал до наступления темноты. Мы вернемся к морям Мадейры, как только у меня будет подходящее оборудование для этих непристойных глубин", - объявил он.
  
   "Да, у меня хорошее предчувствие относительно того, что находится под нами", - улыбнулась Нина.
  
   Сэм знал иначе, но он открыл каждому из них по пиву и предвкушал, что их ждет по возвращении на Мадейру. Сегодня вечером солнце садилось не только над Португалией.
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"