Аннотация: Небольшая зарисовка на морскую тематику. Парусник, игрушка стихий - и капитан, долг которого свой корабль спасти.
Сумасшедшее море истерило. Стонало в гибких, яростных оковах холодного ветра. В небе расцветали огромные цветы -- оранжевые, белые, фиолетовые.
Безрассудное судёнышко волчком вертелось в небрежных пальцах волн, вскидывало нос вверх -- и тут же ныряя вниз, черпая неглубокими бортами солёную воду. Небо рыдало крупными слезами, с грохотом разбивавшимися о бешено кренящуюся палубу.
Тёплый плащ намок, облепил ноги, мешая двигаться; Эрик дёрнул застёжку у шеи. Следующая волна унесла кусок когда-то дорогой ткани, вместо него оставляя на плечах ощущение тяжёлой, ледяной воды.
Он отфыркивался; во рту было горько от морской воды.
-- У руля! Держи крепче, дьявол тебя раздери!
Новая волна ударила через борт -- в главную мачту, и та затрещала, заскрипела, полетели щепки. Но мачта пока держалась, крепкая, стройная, блестящая.
Он добрался до штурвала, шатаясь, словно был мертвецки пьян; отодрал мёртвые пальцы рулевого от холодного, отполированного тысячью касаний дерева, оттолкнул его прочь, привязывая себя верёвкой на его место.
Это его, капитана, буря, только его и больше ничья. Только он сможет провести шхуну через смертоносные рифы, по узкому фарватеру, так, чтобы не сесть на мель на острых подводных камнях или мягком, но не менее опасном песке.
-- ...ааа! ...ля!!!
Он задрал голову; на грот-марсе истошно вопил матрос, пытаясь переорать вой ветра в ушах капитана:
-- Впе... ди зем... а! Впереди земля-а-а!!!
Эрик вывернул штурвал.
-- Якорь! Отдать якорь!
Где шкипер, когда он так нужен? Чтоб его забрал морской дьявол!
-- Кэп!!
-- Кристенс! Отдать якорь!
-- Кэп, рифы!
-- Отдать якорь! По моей команде рубить канат! -- прорычал Эрик.
Так хотелось крикнуть "Где вас черти носят?!", так хотелось прямо сейчас, здесь заставить его подчиняться без пререканий...
-- Закрепить брамсель! Опустить грот!
Море взвыло, не желая выпускать добычу из когтей, осыпая корабль острыми, горькими искрами брызг.
На мгновение всё стихло, когда шхуна спряталась за высокой скалой, преградой становящейся на пути стихии.
Эрик крутанул штурвал ещё раз:
-- Резко налево... сейчас, Кристенс! Рубите, чёрт вас раздери, рубите!
Вода вновь забурлила за бортом, такая же яростная, но уже беззубая, лишённая смертельных рифов. Шхуну завертело, забросало вверх-вниз...
Эрик крупно вздрагивал всем телом; в голове нарастал звон, перед глазами стояла мутная пелена.
-- Кристенс... -- прохрипел он. -- За штурвал...
И обмяк, повиснув на верёвках.
Эрик пришёл в себя сразу, чётко осознавая всё, что произошло вчера. Мгновенно выпрямился в постели -- и схватился пальцами за виски.
В голове всё ещё звенело, но страшнее был жар, заливавший всё тело.
Как он мог потерять сознание у руля?! Он, капитан... Как он теперь станет смотреть в глаза своей команде?..
Он закрыл рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся наружу отчаянный, болезненный стон. Нельзя проявлять ещё большую слабость, не сейчас, необходимо узнать, что с командой, и главное -- что с "Левией", что с его кораблём?
Каюта раскачивалась, и Эрик подозревал, что не только штормовые волны тому причиной. Колени мелко тряслись, обстановка прыгала перед глазами, всё тело неистово боролось за каждый шаг.
Его тошнило; он с трудом сглатывал вязкую, горькую слюну.
-- Кажется, я наглотался-таки воды, -- с отвращением прохрипел он сам себе -- и ничего не услышал.
Наверное, уши заложило.
От наткнулся на столик, попав пальцами в стакан. До бури он пил из него виски; сейчас он, конечно же, был пуст. Хрустальный графин заскрипел под сапогами острыми осколками.
Ручка двоилась перед глазами; потом их стало три, и выбор усложнился.
Но решение проблемы явилось неожиданно -- в виде Кристенса, застывшего на пороге каюты, темноволосого, с обветренной кожей, нахмуренными бровями и немым упрёком в чёрных глазах.
-- Кэп, вам отлежаться надо, -- произнёс он своим грубоватым, низким голосом. -- Наглотались вы вчера водички-то морской, экак наглотались...
И он шагнул в комнату, широкоплечий и высокий, враз заполнивший её собой.
Эрик отступил вглубь, наткнулся на стол с закреплёнными на нём картами. В этот момент ноги ему наконец отказали -- и он уселся прямо на пол, у сапог своего шкипера.
-- Состояние корабля? -- устало произнёс Эрик, закрывая глаза рукой.
-- Умеренные повреждения. Команда цела, только Томпсон в отключке -- его здорово приложило по голове, -- чётко и быстро отрапортовал Кристенс.
-- Хорошо, -- Эрик поёрзал на чём-то неудобно выпуклом и запустил руку между бёдер.
Кристенс сопроводил движение своего капитана длинным тяжёлым взглядом.
-- Кэп?
-- Вы свободны, Кристенс, -- Эрик вытащил из-под себя компас. -- Разбит, -- пожаловался он самому себе.
-- Кэп, вы встать-то можете? -- в его тоне была нейтральная вежливость -- и больше ничего, но сам вопрос заставил Эрика поднять глаза.
-- Благодарю вас, Кристенс. Вы свободны, -- чуть более настойчиво повторил он.
Шкипер шумно выдохнул и отступил к двери. Остановился, словно размышляя.
Эрик пронаблюдал, как его сапоги помялись мгновение, а затем решительно шагнули к нему.
Эрик мотнул головой, пытаясь отстраниться, но в результате только потерял равновесие, ткнувшись носом в собственные колени.
Над головой послышался ещё один вздох, и Эрика подхватили под колени второй рукой, рывком поднимая с пола каюты.
Он откинул голову назад, не в силах держать шею. Его бил озноб -- мелкий, колючий, неприятно саднящий в горле, а Кристенс был горячий, как печка, и пах нагретым под солнцем деревом, и просоленными снастями, и побитыми ветром парусами...
Захотелось, чтобы его руки не были скрыты рукавами, захотелось, чтобы этот жар хоть немного согрел его, чтобы этот запах остался на нём самом, потому что это был запах его самой большой любви, его "Левии".
-- Кэп...
Эрик приоткрыл глаза. Оказывается, он уже лежал на кровати, но цеплялся руками за шею Кристенса, не давая ему распрямиться.
-- Холодно, -- пробормотал он.
Ему показалось, или его шкипер нервно дёрнулся? И почему в его чёрных глазах вдруг вспыхнули блики, совсем солнечные, такие светлые, такие горячие?..
И почему Кристенс прижимает его к своей груди так яростно? Греет...
-- Тепло, -- с блаженством протянул Эрик, зарываясь лицом в шею шкипера. -- Как солнечно...
Под веками плясали искры, как по воде в самый жаркий летний день.
И его губы прижались к губам Эрика, от чего холод вдруг пропал, сменяясь пожаром, вспыхнувшим до кончиков пальцев пламенем.
Кристенс открыл рот, скользнул языком по губам.
Эрик протяжно выдохнул ему в рот медленный разомлевший стон.
-- Крис...
Больше говорить он не мог, сжатый сильными руками так, что рёбра опасно заскрипели. Губы, зубы, язык -- всё оказалось в горячем жадном плену.
Дальше остались только шорох волос и одежды, тихий жалобный стон -- кажется, его, Эрика, шумное дыхание...
А затем темнота поглотила даже звуки.
-- Кэп, -- разочарованно выдохнул Кристенс и покачал головой, глядя на мирно спящего капитана в своих руках. -- Эрик...
Он был умопомрачительно красив -- аристократично бледный, тонкий, нежный. Тёмно-пепельные волосы взвихренными волнами лежат на лбу -- точно серое море там, за бортом. На лице заблудилась мягкая усталая улыбка.
Шкипер издал короткий смешок, устраивая тело капитана поудобней в своих руках.