Говорят, если у ребенка плохое зрение, значит, что-то неладно в семье. Природа как бы оберегает его, заботится о том, чтобы видения перед его глазами стали размытыми, нечеткими, не травмировали бы нежную детскую душу.
Сагэсса давно вышла не то, чтобы из детского возраста, а скорее, была уже недалека от того, когда снова впадают в него. Один глаз даже стал видеть чуть лучше. Но ей было недосуг менять на очках стекла, так и ходила, с разногласием левого глаза и очковой линзы, чуть не на диоптрий. Один черт, нет, что ли, дел поважнее...
"Ты не видела в жизни плохого", - заявила недавно подруга, не иначе, от зависти... И то, все пашут в поте лица, свету белого не видят, - одному квартиру надо купить, другому долги погасить, третье-десятое... А Сагэсса и зарабатывать-то за всю жизнь не научилась; талантами особыми не отличалась; те способности, что были, продавать не умела и не хотела, а просиживать сутками в душном офисе, чтобы тетя, у которой амбиций да наглости побольше, за твой счет себе имя да рекламу делала,- нет уж, увольте. Так и сказала, да и ушла в очередной раз на улицу. Слава богу, не одна на белом свете, - на хлеб с маслом подают, а большего, вроде как, и не надо... А кому не дают, или чего другого не хватает, ну, кто ж тут виноват...
Бывшая теперь для нее начальница, в прошлом году сделала себе операцию на глаза. Когда Сагэсса услышала, сколько диоптрий урвала себе тетка (целых три!), ей чуть дурно не стало. Разве только пальцем у виска не покрутила, не сдержалась: "Вот вам делать-то нечего!".. Та особо не возмутилась, видно, в душе согласна была... Да и ее понять, в общем-то можно: ведешь бизнес, должна везде успевать, все замечать, держать ухо востро. Интересно, а слух у нее стопроцентный?..
Другое дело - сам решаешь, кого хочешь видеть, кого нет. Правда же, здорово? Вот, хочется тебе человека или цветочек какой разглядеть - надеваешь очки; не хочется - идешь себе спокойно по улице на ощупь, можешь погрузиться в свои мысли и не рассеивать попусту внимание на окружающих. Лишенным близорукости такой возможности, увы, не испытать.
В подобном случае логично допускать, что и окружающим до тебя дела нет никакого. Этим и тешила себя Сагэсса, нимало не заботясь, в каком виде и настроении выходила на улицу. Впрочем, то и другое в последнее время было настроено на один лад: спортивно - приподнятый.
Причин унывать не было. Вот и сейчас, перейдя дорогу, сунув очки в боковой карман куртки и привычно обратив глаза внутрь, она удовлетворенно отметила: год регулярных тренировок для человека, прежде никогда не занимавшегося спортом, вылился в неплохой результат: прошлым летом ей с трудом давался километр, а сегодня дневная норма была пять-шесть. Отмахав в том году, тем не менее, порядка пятидесяти верст по пересеченной местности с рюкзаком на плечах, ныне она рассчитывала справиться с задачкой вдвое сложнее и притом взять более-менее приличную высоту. Про Эверест пока говорить не приходится, но кто знает...
Добравшись до любимой набережной, Сагэсса потянула носом теплый весенний воздух, - здесь, у реки, он все же более пригоден, чем в городской толчее, и один вдох, надо полагать, считается за три.
Снег сошел раньше обычного, но для зелени еще рановато. Зато земля для бега - самое то. Уже не мерзлая, еще не столь мягкая. Слегка рыхлая, покрытая прошлогодней травой. Здесь, вдоль неширокой аллеи, меж стройных рядов кленов, тополей и берез, дышится на бегу просто отлично.
Справа и слева - пешеходный бульвар, там ходят беззаботные мамаши и папаши с детьми, серьезные и задумчивые дяди и тети постарше, ближе к вечеру стайками собирается молодежь, изредка мелькают ребята-легкоатлеты. Жизнь проходит, как положено, взад-вперед по мощеному тротуару, изредка облокачиваясь на парапет.
Сойдя с тротуара на землю, быстренько размявшись, женщина засекла время и легко стартанула с условной отметки - величественного памятника Императору. От него по направлению к мосту, минуя бюст Космонавта и арку Воинов правопорядка, - полтора километра, затем обратно и в противоположном направлении до упора, в районе психиатрической больницы и культурно-развлекательного центра разворачиваемся, бежим к Его Императорскому Величеству - это пять, и последнюю тысячу метров до Космонавта. Все, здесь можно отдышаться, дружески хлопнуть бюст по плечу и сойти на бульвар, посмотреть, чем дышат другие, или просто, сощурив глаза, подставить лицо солнечному свету и ощутить кислород не вне, но внутри себя и думать, что же ты можешь дать взамен материям, напитавшим тебя.
Удивительное чувство - бежать по естественному грунту, огибая кусты, высокие деревья и хрупкие насаждения, когда в нескольких метрах, по обе стороны от тебя, снуют по бульвару люди, - навстречу ли друг другу, обгоняя друг друга, толкая локтями или услужливо пропуская вперед... Вот они, будто рядом, а все же - словно в другой реальности. Нет, ну серьезно, кому придет в голову топать на шпильках по голой земле? Разве набережная - для этого?..
В будний день, и того более, народу нет совсем. "Значит, парковая зона - снова моя", - думала Сагэсса, внимательно глядя под ноги, чтобы не зацепиться за какую-нибудь корягу, и вежливо огибая деловитых работников в оранжевых жилетах, занятых своим делом. Выполнив дневную норму, перешла на шаг, восстанавливая дыхание. Сегодня туман, и понежиться на солнышке не получится. Значит, сразу домой.
"Сагэсса!" - кто-то вдруг окликнул ее. Удивленно оглядевшись по сторонам, она не увидела ровным счетом никого. Что-то кольнуло в груди, но она лишь глубже вдохнула, продолжая ритмично шагать в сторону моста. Голос был незнакомый, кажется, женский, но очень странный, низкий и приглушенный, - она задумалась.
У нее было хорошее чутье на всяких встречных, да и вообще на людей. С первого взгляда могла она понять, стоит ли эта особа внимания, ждать ли от нее чего хорошего или напротив, и так далее. Это не раз уберегало ее от нежелательных столкновений и встреч. Но сегодня...
Погрузившись в размышления, женщина не заметила, как чуть поодаль, по боковой безлюдной аллее, в противоположном ей направлении, нечто блеклое, рыхлое и бесформенное, ростом со среднего человека, медленно приближалось к ней. Поравнявшись, на мгновение остановилось, протянуло было к ней руки, но тотчас, словно чего-то испугавшись, шмыгнуло в кусты.
Никогда более с тех пор Судьба не стояла к ней так близко...