I. человек, которого нет - воспоминание
по костям твоих переживаний
я уеду в другую столицу
тихо, ночью, под тенью дыханья,
чтобы петь для тебя и быть птицей,
но уже горизонты другие
брать крылом, и надеясь на чудо,
рвать в груди паруса ностальгии -
эту ткань никогда не забуду.
по твоей криптографии кодов
все движенья - нули - единицы,
тайны взглядов, как ход пароходов,
чтобы жить для тебя и стать птицей,
обгоревшей в огне твоих мыслей
и затравленной снегом до смерти,
чтоб тобой, словно осенью листьев,
мне грозили библейские черти.
я ушел по-английски. так глупо,
как, наверное, никто не скрывался,
разве только случайные трупы
прячут так, чтоб УБОП не дознался.
я бежал от твоих тайных взглядов,
чтоб не вспомнится и не присниться,
но в пожаре горючих и ядов
чтоб гореть для тебя и стать птицей.
нам ли птицам не знать о пожарах,
нам ли, дальним, не плакать о море
между черной певучей сансарой
и нирваной. я клятвенно спорить
о тебе - изначальном и светлом,
мне - сгоревшим, охрипшим под звуки
сквозь сто жизней. упасть серым пеплом
в твои чистые белые руки.
11.07.2005, владикавказ
II. бояться. верить.
белый! до отблеска белый!
стучись - я открою двери,
я тоже, как ты, несмелый,
так что же - бояться верить?
стучись в мои ставни! руки
дрожат... от зимы или боли?
я знаю все эти звуки
твоих восьмиста историй,
и что - перестать удивляться
твоим волосам и улыбке?!!..
...нет. мы научились драться
за годы и их ошибки.
белый, входи на минуту,
поведай мне эту сказку,
как тонки шаги цикуты,
как мертвенно-бледны маски,
как небо, причистив знаменья,
читало тебя, как романы,
как ты в восьмистах превращеньях
стал морем - тоской саманов,
как ты плакал тихие реки,
как солнце назад принимало,
все, что ты обрел в человеке,
которого вдруг не стало.
белый! до ангела белый!
заглядывай, хоть на минутку!
у печки путь греется тело -
ты впрямь околел не на шутку,
пусть песни твои, как шорох,
пугают меня до жути
да так, чтоб бумаги ворох
за ночь исписать. пусть крутит
буран свои льды и туманы,
чтоб дал очевидный повод -
остывшей тоской самана
я стану любить твой холод.
белый... трагически белый...
славная сказка детства,
солнце, что в ней сгорело
чистою поступью сердца,
так что же... бояться? верить?!
24 мая 2005, сочи, 12 июня 2005, владикавказ
III. по-настоящему (рисунок)
и песня в твоей голове поддается сравнению
свирели, заблудшей в горах, пастухом зацелованной,
ты может учился у горцев запретному пению
и песне заветной, но только теперь все по-новому -
пытаешься звуками хитрыми взять ноты улицы,
забытой и проклятой небом за кровь и бессмыслие,
за то, что свирель с пастухом здесь уже не целуются,
здесь умер пастух, а свирель стала только лишь мыслями
оставшихся рядом мечтаний и первых заутренних
загадочных звуков имен, что разбудят рассветами,
лицо твоих масок и смысл отчаяний внутренних
и глупых друзей, и подъезд, что ты сам сантиметрами
теперь изучил ... - III. от снега к человеку (чувства)
и в подъезде мерцающий свет
тихо плавит твой лестничный марш,
и бетона остывшая плоть -
пыльных запах, холодная длань.
человеку, которого нет
ты теперь уже много отдашь -
может все, что заставит колоть
твое сердце. и мчаться, как лань
к зацелованной раме окна
душным ветром и пением птиц,
распахнуть его руки, скрипя
тихой ленью уставших петель,
и забыть про события сна
и сто тысяч случаянных лиц,
в тайне сердца его затая
и вдыхая, как сладкий елей.
ты теперь станешь жить для него -
твои мысли, твой голос, твой стан,
бархат белых пушистых волос
и мечта, как хрустальность комет,
и еще очень много чего,
что не выдашь в отчаянии ран
под расстрел. у тебя есть вопрос
к человеку, которого нет.
только поздно. в окне не горит
тихий свет - тот мерцающий свет,
в полночь улицы старый балкон
не смеется улыбками глаз.
он как раньше теперь не стоит
и не плавит печаль сигарет,
и не просит понять телефон -
для тебя осторожный рассказ.
он уехал, тебе не сказав,
как надолго, зачем и куда,
только память оставив тебе
притаиться и медленно жить
в белом сердце, раскрыв и поняв
все бутоны намеков и тем,
все круги на холодной воде
и всех тех, кто приходит к ней пить.
и от снега, что будто бы есть,
что касается пальцами струн
и поет осторожно в бемоль
этот стих - опоздавший сонет -
пусть летит этот таящий крест,
пусть летит славной птицей июнь
передать твою теплую боль
человеку, которого нет.
25 мая 2005 г., сочи
14 июня 2005 года, владикавказ
IV. "меня теперь нет, а был..." (поздно)
меня теперь нет, а был
черный и тонкий,
пальцами дым пускал
вверх, через два балкона,
взгляд в небеса отпускал
звонкий, до истины звонкий,
белого снега звал
песней - кольцом патрона.
влагой соленой глаз
ночью в подушки,
выстрелом в молоко -
синее небо,
шепотом в иконостас,
маме на ушко -
я полюбил его
где бы он не был.
белый... холодный снег
глухонемым апрелем,
голос его и взгляд
черный и тонкий.
смех мой и горе тем,
всем, кто не верит
в эту любовь-печаль
музыки гонга.
меня теперь нет, а был
и удивлялся,
его тогда не было - стал,
и стал постоянной
трагедией белых птиц -
я в ней смеялся,
краской комедий рук,
где он стеклянный
падал в мои мечты
первой снежинкой,
первой ошибкой тех,
кто не пытался.
14 июня 2005 г., владикавказ
V. человек, которого н. - посвящение
по ладоням твоих оправданий
ты стал тем, кто быть может приснится
в душном поезде - смутном желании
улететь от тебя. и быть птицей.
рельсы-шпалы возможно другие
прокурить. рвать пластмасс, быть посуду,
подчинять себе рельсы стальные...
"не забудешь?..." о, нет. не забуду...
и среди обалдевших уродов
в трех десятках транзитных провинций
и в сомнительных сутках свободы
чтобы помнить тебя. и быть птицей,
потерявшейся в датах и числах
твоих адресов, я стал бессмертен,
в твоих пальцах - холодных и чистых
как и ты - невесом и алертен.
я сбежал... я украл те минуты,
я бездомным по свалкам скитался,
клеил фото на свежие трупы
и ОМОН, как всегда, обломался.
я сбежал от твоих верных гадов,
и историй, что могут случится,
чтобы в первых кругах дна и ада
умирать за тебя. и быть птицей,
чтобы в роскоши, винах-сигарах
рассказать господам сто историй,
чтоб шептать заключенным на нарах
о своем неслучившемся горе,
о тебе - невесомом, алертном.
мне, принявшим обеты разлуки,
теплым ветром держать неприметно
твои чистые белые руки,..
по ладоням твоих оправданий...
14 июня 2005 г., владикавказ