Виктор скорее удивился, что испугался. Только когда почувствовал ужасную боль в передавленной гортани и понял, что не может вздохнуть, он принял меры. Схватил пальцы у горла, попытался их отогнуть, но хватка была слишком сильна. Он резко наклонился, чтобы сбросить нападавшего, но тот обхватил его ногами за туловище. Виктор снова ухватил пальцы - теперь уже почти убийцы - но с тем же самым успехом. Перед глазами появились чёрные точки. Он не мог поверить, что теперь, после того, что здесь произошло, его попросту задушат.

Он изо всех сил бросился назад, ударив набросившегося на него о стену. Тот застонал, но не ослабил хватку. Виктор повторил манёвр, вложив в него весь силы, которые ещё мог собрать. На этот раз напавший закричал, и теперь удалось оторвать его руки от горла. Виктор схватил ртом воздух, с таким чувством, будто по его горлу только что прошлась ржавая борона, развернулся и с размаху метко пнул незадавшегося убийцу прямо по яйцам. Разнёсся запах клубники, и Виктору пришло в голову, что это, наверное, самая странная галлюцинация, которую ему доводилось испытывать.

Роберт потерял сознание, не издав ни звука. Виктор смотрел на него практически без удивления. Когда среди них внезапно появился Роберт, он почувствовал, здесь чт0-то неладно. Эта жалкая поза, книжные просьбы о прощении, сожаление, выраженное репликами из мыльной оперы. Раскаяние, искреннее, как забота продавца о кошельке клиента. Почему Виктор не отреагировал? Он только порадовался, что нашёлся лох, готовый пойти в подвал.

Соберись, Сукенник, соберись, - думал он, вытирая пот со лба. - Во-первых, где пани Эмилия. Во-вторых, почему здесь зверски жарко. В-третьих, что это за звуки.

Он огляделся и первое, что увидел - выключатель. Обычная клавиша в пожелтевшей пластмассовой рамке. Ткнул. Сработало. В конце коридора он увидел открытую кладовку и побежал в ту сторону.

- Виктор! Виктор! Что там происходит?! - донёсся до него голос Агнешки.

- Всё в порядке! - откликнулся он, даром, что его горло разрывалось на кровавые клочки, и побежал дальше.

В кладовке, на синих мусорных пакетах, лежала Эмилия Вербицкая, с фиолетовыми отметинами на шее.

О нет, только не это, - подумал он и склонился над женщиной. Коснулся пальцами огромного синяка и пощупал пульс. Слабый и медленный, будто исходящий издалека, но пульс был. Живая.

Он осторожно подхватил её под руки и потащил в коридор. Потом заметил, что Вербицкая не единственная в подземной квартире. Из-под пакетов торчали две ножки в чёрных колготках. Он быстро отбросил мешки. Погребённая под ними молодая женщина в сером костюме была, без сомнения, мертва, и уже несколько дней. Жизнь вытекла из неё вместе с кровью, через крохотную дырку, пробитую в её декольте, прямо над сердцем. Он с трудом удерживался от рвоты.

Было жарко, как в сауне, пахло раскалённым металлом, скрипы и странные звуки становились всё громче. Позади что-то громко зашипело. Он обернулся, и по ту сторону коридора увидел дверь с двумя табличками: "СИСТЕМА ОТОПЛЕНИЯ" и "КОТЕЛЬНАЯ". Он открыл, и его чуть не сбила с ног волна жара. Металлические котлы и трубы тряслись, в нескольких местах вырывался пар. Всё выглядело так, будто вот-вот взлетит на воздух.

- Взлетит на воздух? - Виктор неосознанно повторил вслух последнюю мысль. - Вот это прикол.

Зашипело. Один из старых, округлых вентилей, прозванных молодёжью, которая пользовалась ими в качестве кастетов, "краниками", оторвался от трубы, пролетел в сантиметре от головы Виктора и пробил в стене за его спиной дыру размером с яблоко. Большое яблоко.

Виктор отряхнулся, взгромоздил себе на плечи Эмилию Вербицкую и направился к выходу. Он услышал, как позади выстрелило ещё несколькими вентилями. Он поднялся по лестнице, шатаясь от усталости и опрокидывая горящие свечи. На первом этаже все стояли, как и прежде, такие же испуганные, с той же паникой в глазах.

- Что там происходит? Что с ней? Что случилось? Где Роберт? - Агнешка уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Ей пришлось дожидаться ответа, пока Виктор не отдышался.

- Нам нужно убираться отсюда как можно быстрее, - прохрипел он. - Два парня, кто-нибудь, спуститесь и притащите Роберта, он лежит в коридоре...

Никто не сдвинулся с места.

- Давайте, ёперный театр! Ничего там уже нет, проклятие снято, свет горит, призраки попрятались. Камил, бери кого-нибудь и раз-два, времени нет. Мы сейчас все можем взлететь на воздух.

Камил схватил за руку смотрителя и потащил, несмотря на некоторое сопротивление, его вниз по лестнице. Агнешка побежала с ними. Остальные стояли без движения.

- Народ, вы что, глухие? Говорю вам, уходим. - Он бросил жест в сторону двери в холл.

- Но, - заикнулся кто-то. - Но это ж без толку. Там чернота.

Виктор осторожно положил Эмилию на пол и выбежал в холл. В самом деле. Чёрные столбы, постоянно окутанные дымкой небытия, стояли сейчас, как и прежде, преграждая путь к выходу. Виктор растерялся. Как же так? Ведь всё кончилось. Ведь он свободен.

Камил и смотритель вернулись, неся находящегося без сознания Роберта. Агнешка, плача, шла за ними. Все столпились за Виктором, который вдруг понял, что надо делать.

- Кто-нибудь возьмите пани Вербицкую, - сказал он. - Мы выходим.

Не зажмуриваясь, он быстрым шагом направился к двери из подъезда. Когда Виктор вошёл в первую колонну небытия, все позади него застонали, но он ничего не почувствовал - он будто вошёл в густое, без всякого запаха, облако, которое моментально посерело и рассеялось, как сигаретный дым на ветру. Он прошёл сквозь следующую, сбежал по лестнице и добрался к завеси на двери. Поколебался, но это заняло не больше времени, чем требуется на то, чтобы выругаться. Он шагнул и вышел наружу.

Был чудесный солнечный день. Наверное, самый прекрасный ноябрьский день, который Виктор когда-нибудь видел. Он глубоко втянул воздух в лёгкие. Пахло холодом и сырой землёй. С Кондратовича доносился ровный гул машин, перекрываемый глухим отголоском выбиваемого ковра и смехом маленького ребёнка, пересекающего пространство на трёхколесном велосипедике с пластмассовыми колёсами.

Виктор счастливо рассмеялся. Такого с ним не случалось уже много лет.

- Виктор, Виктор! - Агнешка стояла рядом и дёргала его за рукав. - Нам нужно вынести маму пани Эмилии. Она осталась в постели наверху!

Он поморщился при мысли о том, что ему придётся вернуться внутрь, но он побежал в холл, проталкиваясь через людей, которые смеялись и плакали, выходя на улицу.

От чёрного тумана не осталось и следа.

Виктор внезапно замер. А ящер с девятого этажа?¹ Дорогой сосед? Не то, чтобы Виктор без него жить не мог, но нельзя же его было так оставить?

Задержал Януша Стопу.

- Слушай, пан, - сказал он. - У тебя наконец появился шанс сделать что-то полезное. В... Агнешка, какой там номер?

- Двадцать восемь, - ответила она.

- В двадцать восьмой живёт больная старушка, попроси кого-нибудь помочь тебе, отнесите её вниз. А я схожу за одним инвалидом. Хорошо? - Виктор пристально посмотрел ему в глаза.

Стопа хотел отказаться, но, должно быть, прочитал к лице Виктора такое, что заставило его передумать.

- Хорошо, - ответил он и кивнул. Неохотно, правда.

Виктор побежал к лестнице, а за ним Агнешка и Камил.

- Совсем, что ли? - воскликнул он. - Свалите отсюда. Сам справлюсь.

Из подвала донёсся глухой рокот. Он чуть ли слышал пиканье часов с обратным отсчётом времени. Как в конце первого "Чужого", когда компьютер безличным голосом сообщал "время, оставшееся до уничтожения корабля".

- Не справишься, - ответили они одновременно.

Они знали, что это неправда, но препираться было некогда. Виктор махнул рукой, и они вместе побежали наверх.