В то лето, когда Аркхем содрогался в когтистых лапах свирепствующего тифа и переживал едва ли не худшие времена, редкий путешественник отваживался остаться в городе дольше, чем на один день. Но мой путь лежал через Аркхем, и я не мог не навестить своего дядю – профессора Чарльза Ашера из Мискатоникского университета.
Дядя был весьма эксцентричным и смелым человеком: его дом находился в тесном соседстве с местным кладбищем, и он не испытывал ни малейшего беспокойства по этому поводу даже в тот злополучный август, когда эпидемия тифа достигла своего пика, и могильщики не успевали хоронить умерших.
Это послужило одной из причин смутного волнения, охватившего меня сразу же, как я оказался у порога дядиного дома. Но тот вовремя вышел поприветствовать меня, а вместе с ним и его верный пёс по кличке Бальтазар, и моё наваждение прошло, не успев перерасти в тревогу. Я был рад, что застал дядю Чарльза в добром здравии.
Вечер мы провели в приятной беседе, пока не стемнело, а после разошлись спать. Мне приготовили комнату на втором этаже, из окон которой открывался безрадостный вид на соседнее кладбище церкви Иисуса Христа. Лишь мельком взглянув, как в темноте едва различимо вырисовываются узор кладбищенской ограды и неестественно голые в это время года ветви деревьев, я поспешно задвинул шторы и отошёл от окна. К счастью, я слишком устал с дороги и скоро заснул, не тревожимый столь неприятным соседством.
Утром я застал дядю в гостиной, и выглядел он очень уставшим и печальным. Когда я спросил его, что случилось, он ответил, что совсем недавно ему принесли вести из городской больницы: там скончался его близкий друг – доктор Алан Халси, декан Медицинского факультета. Несмотря на то, что у них были совершенно разные научные интересы (дядя был лингвистом), они знали друг друга с давних времён, так как работали в одном университете многие годы.
Дядю Чарльза поразила спешка, с которой родственники умершего решили его похоронить – в тот же день, – хотя так поступали не они одни. Я вызвался сопровождать дядю на похоронах, так как беспокоился за его самочувствие. Конечно, его нельзя было назвать немощным стариком, да он и не был настолько стар, но даже крепкий и сильный человек не всегда может справиться с неожиданной утратой.
Покойного хоронили на том самом кладбище, что находилось близко к дядиному дому. На церемонию пришло довольно много народу – как объяснил дядя, доктор Халси до последнего самоотверженно боролся с охватившим Аркхем тифом, и горожане ещё долго не забудут о его помощи.
Мы уходили с кладбища последними. Я с трудом уговорил дядю вернуться домой.
Ночью мне не спалось, и я устроился в кресле с книгой в руках. Кажется, настенные часы пробили три, когда я услышал на улице странные звуки. Прошло ещё немного времени – и за окном раздались душераздирающие вопли. Я вскочил с кресла и выглянул из окна, но ничего толком не смог разглядеть, кроме непонятного копошения на кладбище. В коридоре я столкнулся с запыхавшимся дядей, который тоже слышал крики.
– В моем кабинете есть ружьё, – сказал он, отдышавшись. – Ты быстрей меня, скорее принеси его, но будь осторожен – оно заряжено.
Я принёс ружьё, и вместе мы вышли на улицу.
Крики разбудили и жителей соседних домов – на улице уже было несколько человек, вглядывающихся во тьму и не решающихся двинуться в сторону кладбища. Внезапно мы увидели белый силуэт, перемахнувший через ограду и унёсшийся прочь, в сторону леса за чертой города.
Я хотел догнать его, но дядя остановил меня, схватив за плечо.
– Не нужно, Уильям. Давайте осмотрим кладбище. Кто-нибудь уже вызвал полицию?
Вместе с несколькими соседями, которые тоже были при оружии, мы обследовали кладбище и обнаружили перед склепом сцену жестокого убийства: ночной сторож лежал на земле растерзанный, словно некий одержимый демоном зверь напал на него. Кровавые следы были повсюду, перед входом в склеп алела целая лужа, но мы не отважились войти внутрь и стали дожидаться прибытия полиции. К несчастью, это было не самое страшное, что нам довелось увидеть в эти несколько ночей, когда на Аркхем помимо тифа обрушилась Красная Смерть.
Следующая ночь принесла с собой семнадцать новых жертв, уже в другой части Аркхема, убитых сходным со сторожем образом. Город был взбудоражен этими зверскими убийствами, и днём на площади у Торговой Палаты собралось множество недовольных, напуганных, жаждущих действовать людей. Мы с дядей были среди них.
Было решено организовать поиски безумного убийцы параллельно с полицией. Мы разбились на несколько групп, возглавляемых уважаемыми в Аркхеме личностями. Командиром нашей группы стал дядя Чарльз. Все группы условились действовать сообща, используя телефонную связь.
И вот, глубоко за полночь с Крейн-стрит поступило известие о подозрительном существе, скребущемся в окна и двери каждого дома, ввергшем в панический страх всех местных жителей. Квартал немедленно оцепили, и лучший городской стрелок сумел одним выстрелом уложить этого монстра, пока он не убил ещё кого-нибудь кроме двух несчастных бедолаг, найденных нами недалеко от места поимки их убийцы.
Но каково же было наше изумление, когда, счистив грязь с лица пойманного чудовища, мы заметили в нём кощунственное и омерзительное сходство с покойным Аланом Халси!
На дядю Чарльза увиденное подействовало сильнейшим образом. Он нервно бросился вперёд, но я и ещё несколько человек, оказавшихся рядом, удержали его. Пытаясь вырваться, дядя не переставал яростно кричать:
– Его нужно уничтожить! Ради всего святого, послушайте меня, это существо нельзя оставлять в живых!..
Выкрики дяди посеяли смуту среди собравшихся. Начались ожесточённые споры, как поступить, и они могли бы продолжаться до самого полудня, если бы сержант полиции, руководивший оцеплением квартала, не рявкнул:
– Тишина! Никого больше не убьют сегодня!
Нам оставалось лишь наблюдать, как полицейские надёжно связали существо и унесли с собой в ближайшую больницу, пока оно не очнулось. Дядя, тихо пробормотав что-то про воскресающих мертвецов, едва не рухнул на землю, но я успел подхватить его.
После долгого крепкого сна дядя Чарльз очнулся в скверном настроении и не раз порывался встать с кровати. Но я настоял на том, что ему необходимо отдохнуть и восстановить силы после пережитых потрясений.
– Уильям, дорогой, я бесконечно благодарен тебе за твою заботу, – ответил он. – Но есть обстоятельства, о которых знаю только я... или, по крайней мере, мне кажется, что о них больше никто не знает. События последних дней напомнили мне невероятный случай, произошедший год назад...
Прошлое лето выдалось более спокойным, нежели нынешнее. По вечерам мы с Бальтазаром засиживались допоздна на первом этаже в гостиной. В то время я трудился над переводом книги одного иностранного учёного, пробираясь сквозь дебри специфических терминов и его запутанного слога.
Однажды Бальтазар вёл себя особенно беспокойно, всё время вскакивал и настороженно прислушивался к звукам, доносившимся с улицы – ночи выдавались жаркими, и мы держали окна открытыми. Один раз он громко залаял и бросился к входной двери. Я нехотя выпустил его, надеясь, что это поможет ему успокоиться, а мне – вернуться к работе. Но Бальтазар всё ещё был увлечён чем-то, и если бы я не удержал его за ошейник, убежал бы неизвестно куда.
Я стоял и напряжённо вглядывался во тьму, пока не разглядел, наконец, источник беспокойства пса. На другом конце улицы появилась пошатывающаяся фигура, и чем ближе она перемещалась к нам, тем большее волнение я испытывал. По улице плёлся, несомненно, человек, попавший в беду. Он был высок и крепок, но сутулился, одежды на нём почти не было, а на открытых участках кожи виднелись свежие ожоги. Я поспешил к нему, чтобы помочь, но, как только он поднял лицо и посмотрел на меня, остановился, не в силах сдвинуться с места.
Накануне полиция нашла в пруду труп утонувшего рабочего. Внешность и основные приметы его были известны всем в нашем районе, так как полиция искала родственников и пыталась установить, была ли смерть насильственной. Я, конечно, никогда прежде не видел его, но, помня точное описание, сразу узнал.
Издав нечленораздельный звук, оживший рабочий грохнулся на землю и больше не вставал. Бальтазар долго не пускал меня к нему, упрямился и рычал. Но я отогнал пса, втащил беднягу в дом и внимательно осмотрел, чтобы убедиться, что сходство с недавно найденным мёртвым рабочим мне не почудилось. Мне очень хотелось верить в нереальность происходящего, но... Он был так же осязаем, как ты сейчас или я сам. Даже если предположить, что каким-то невероятным образом рабочего похоронили заживо, а потом он смог выбраться из могилы, непонятно, что он забыл в наших краях, далеко от кладбища для бедных. А ожоги на его теле были и вовсе необъяснимы. На следующее утро, правда, я узнал, что в городе и вправду был пожар – сгорел заброшенный дом Чапмана на окраине.
– Тот человек больше не подавал признаков жизни, и утром я пригласил к себе Халси, – голос дяди дрогнул на фамилии друга. – Он поверил в мою историю и подтвердил, что рабочий мёртв, как и раньше. Мы сожгли труп от греха подальше, а прах похоронили далеко за городом. Теперь ты понимаешь, почему я так хотел, чтобы мы уничтожили то существо?
– Вы хотите сказать, что вчера мы поймали самого Халси? – вскричал я, давно зная ответ.
– Это был не совсем он... И мы просто обязаны разобраться, что именно с ним произошло! Кажется, я что-то припоминаю из старых разговоров с Халси... Его студенты могли бы помочь нам в этом расследовании.
Расследование ужасов, творящихся в Аркхеме, полностью захватило ум дяди. Он скоро оправился и всецело посвятил себя опросу всех и каждого, кто мог бы пролить хоть капельку света на то, что творилось в эти три кошмарных ночи. Я помогал ему, как только мог, обрадованный тем, что он воспрял духом.
Мы узнали достаточно, чтобы всерьёз заинтересоваться молодым человеком по имени Герберт Уэст. Он был одним из лучших студентов Халси, но на факультете его невзлюбили за жестокие опыты и идею об оживлении мертвецов. Другие студенты поведали нам, что долгое время между деканом и Уэстом разгоралась нешуточная борьба, за которой следил весь факультет, пока в город не нагрянул тиф, и появились более важные проблемы, чем дерзкий студент с недоказуемыми заявлениями и жаждой изводить на свои эксперименты бессчётное количество веществ и подопытных животных.
Но, похоже, ему удалось добиться успеха в своих исследованиях, если та тварь, которую мы поймали на Крейн-стрит, действительно раньше была доктором Аланом Халси, и если рабочий, найденный дядей, не был выдумкой или плодом воображения, спровоцированным бессонными ночами и тяжёлыми умственными нагрузками, которым так любил подвергать себя дядя Чарльз.
Собрав достаточно информации, мы разыскали для небольшого разговора Герберта Уэста и его друга, снимающих комнаты недалеко от университетского городка. Дядя выдвигал свои обвинения убедительно, подкрепляя фактами, и к концу речи у приглашённых полицейских не оставалось сомнений в причастности этих двоих к таинственным исчезновениям трупов из могил. Уэст с напарником были немедленно схвачены и отправлены в тюрьму.
Но лишь одного мы не учли – что у Герберта Уэста поистине дьявольский ум, и он сделает всё возможное, чтобы оказаться на свободе и продолжить свои бесчеловечные эксперименты над покойниками. Ему и его другу удалось бежать из тюрьмы ещё до того, как они предстали перед судом и получили бы заслуженное наказание.
В то время меня уже не было в Аркхеме, и я до сих пор не могу простить себе, что не задержался чуть дольше в гостях у дяди. Как знать, может, мне и удалось бы предотвратить беду и спасти его от мести этого сумасшедшего.
Дядя и его пёс бесследно исчезли, и здесь, я уверен, не обошлось без вмешательства Уэста. Теперь я живу в вечном страхе перед наступлением ночи, когда в любой тени может подстерегать нечто, тихо зовущее меня по имени таким знакомым голосом...