Если у тебя есть мозги, это совсем не означает, что ты будешь управлять чувствами лучше, чем другие.
Я никогда не могла подумать, что судьба забросит меня на край земли. Лирические отступления немного сумасбродной географички во многих детских душах пробудили тягу к перемене мест. Мы с открытыми ртами слушали её воспоминания о молодости, проведенной за полярным кругом. Она рассказывала о весенней тундре, раскачивающейся под ногами, о северном сиянии и долгой полярной ночи, о северных оленях и проворных куропатках, летом пестрых, а зимой белых как снег. Мысленно мы уносились в этот дикий и холодный край, но звонок возвращал к действительности. Как же мы тогда на него злились. С ним уходила сказка. Немного повзрослев, я забыла эти детские мечты, окончила школу, как многие другие, получила высшее образование, вышла замуж, родила ребёнка. В общем, и целом, жизнь протекала обыденно, пока не раздался этот злополучный звонок, перевернувший мою жизнь с ног на голову. Я ещё спала, когда затрещал телефон. Не открывая глаз, я протянула руку, благо аппарат стоял на прикроватной тумбочке, и промычала в трубку: - Да? - Здравствуйте, это Таня - услышала я в ответ. - Таня? - удивлённо переспросила я. Борясь с остатками сна, в уме уже пыталась перебрать всех знакомых мне Тань, способных поднять в такую рань. - Таня... - ещё раз машинально произнесла я в трубку. На другом конце провода слышалось только чьё-то неровное дыхание. Повисло молчание. - Простите, я вас не узнала, какая Таня? - почти окончательно проснувшись, нарушила я тишину. - Вряд ли вы меня узнаете. Дело в том, что я любовница вашего мужа, я люблю его и хочу быть его женой - на одном дыхании произнесла женщина. - Веселенькие шуточки с утра! - возмутилась я, с треском кидая трубку. Через минуту телефон снова затрезвонил. Я сидела на кровати, и оцепенело, смотрела на него. Услышанная фраза пульсировала во мне: "Я люблю его и хочу быть его женой" А как же я? Мне то, что прикажете делать в этой ситуации? Я перевела взгляд на будильник, было полпятого утра. Телефон всё трещал и трещал. Дочка недовольно завозилась со мной рядом. Когда муж уезжал по делам, я всегда укладывала её с собой в постель, нарушая все правила по воспитанию детей. Мне пришлось снова взять трубку: "Солнышко - это я. Извини, что разбудил. Просто очень сильно соскучился. Скоро буду" - голос мужа звучал довольно жизнерадостно. На определителе светился тот же номер, что и у незнакомой мне до сих пор Тани. - Дорогой, ты не ошибся? Действительно скоро будешь? - съехидничала я. - Конечно, золотце. Что за вопрос? - и пошли короткие гудки. - Нет, это какая то нелепость. Неудачная шутка - я прислушивалась к легкому волнению, возникшему где-то внутри. Подсознательно возникло смутное ощущение ждущих меня неприятностей. Стряхнув оцепенение, я заметила, что сижу, крепко прижав трубку телефона к груди. Положив её на место, я встала и выдернула шнур злополучного аппарата из сети. Утреннее солнце пробивалось сквозь плотные шторы, наполняя спальню лимонно-жёлтым светом. В доме стояла тишина. Дочка безмятежно спала, раскинувшись на двуспальной кровати. Длинные волосы беспорядочно рассыпались по подушке, одеяло сбилось к ногам. Было видно, что сниться ей что-то хорошее, курносый носик морщился, уголки губ подрагивали в улыбке. Я поправила одеяло и пошлепала на кухню. Деревянный пол приятно холодил ступни, снимая с меня невесть откуда взявшийся жар. До кухни я не дошла. Зеркало остановило меня. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы затормозить. Пожалуй, впервые я критически взглянула на себя. На меня смотрела взлохмаченная толстая тетка неопределенного возраста с красными пятнами на лице. Эти пятна всегда выступали на лице, шее и груди после небольшой нервной встряски, предательски выдавая меня всем окружающим. Радоваться увиденному было невозможно. Роды меня не украсили. Первые месяцы беременности прошли для меня тяжело: был сильнейший токсикоз, из-за чего я практически не могла ничего есть, и угодила в больницу под капельницу. Зато во второй половине моего интересного положения оторвалась по полной программе: изголодавшийся организм поглощал килограммы еды, а мозг требовал ещё и ещё. Это был настоящий праздник живота. Я вставала даже по ночам, чтобы что-нибудь проглотить. В результате набралось лишних тридцать с хвостиком килограмм, но я никогда не комплексовала по этому поводу, частенько повторяя: "Мужики не собаки, на кости не бросаются". Сейчас же меня словно окатило холодной водой, сразу сняв всю прежнюю безмятежность. Дойдя до кухни, я уже была на сто процентов уверена, что меня разбудила пассия моего мужа. Я навела себе кофе, потом вспомнила о своей трехлетней давности заначке, вытащила пачку ментолового вога. Я бросила курить, когда забеременела. Бросила неожиданно легко и для себя и для всех окружающих. Многие мои знакомые переставали курить, а потом опять срывались, меня же ни разу не потянуло задымить. Конечно, бывали сны, в которых я с наслаждением мусолила сигарету, но тут же испуганно просыпалась и с облегчением понимала, что это только сон. Сейчас же я схватилась за сигарету, как за спасительную соломинку. Немного подумав, вытащила из холодильника початую бутылку водки, сгребла в кучу пепельницу, кофе и сигареты, поставила рядом стограммовый стопарик. Смотрелось всё это убийственно. Сделав несколько бесцельных кругов вокруг стола, я уселась на табурет и стала ждать, поглядывая то на дверь, то на созданный мною натюрморт. Пить мне совершенно не хотелось. Загремели ворота. Мы жили в частном доме, квартиру, доставшуюся в подарок на свадьбу от наших родителей, мы продали, вернее, обменяли на дом с доплатой. Наняли бригаду строителей, сделали в нём ремонт и теперь он ничем не отличается от благо устроенного жилья. Газ, водопровод и все остальные блага цивилизации в нём имелись. Ко всему прочему и находился он в тихом районе, где за день проезжало две-три машины, до и то соседей, уезжавших или возвращающихся с работы. Городок наш один из провинциальных российских поселений, где многоэтажки соседствуют с частным сектором, а жители предпочитают жить в многоэтажных коробках, чем копать огороды или топить по зимам русские печи. Довести до ума уютный бревенчатый или каменный дом с отдельным входом, изолированным двором и хозяйственными постройками, доставшимися в наследство от прежних времён, не хватает средств или мешает обыкновенная русская лень. Не зря же главный герой наших сказок добрый молодец надеется, что по щучьему велению исполнятся все его желания. У нас же были небольшие сбережения, которые мы вложили в реставрацию нашей избушки, и уже через два месяца, знакомые, крутившие по началу пальцем у виска, отчаянно нам завидовали. Перед домом, с помощью соседки - Марьи Митрофановны я разбила клумбы, и теперь всё тёплое время года, наш дом был окружён цветами. Весной начинали цвести нарциссы и тюльпаны, затем на смену им приходили пионы, гладиолусы и завершалось всё пышными кустами георгин и пёстрыми астрами. По углам дома с одной стороны росла поздняя сирень, зацветавшая в начале лета, с другой - черемуха, дававшие непревзойдённый никакими парфюмерами аромат. Маленький заборчик, окружающий дом, не скрывал этой красоты, и я отчаянно гордилась плодами своих трудов. Позади дома ещё прежними хозяевами был разбит сад. Вдоль всего забора росли вишни. Пять яблонь давали такой урожай, что яблоки в урожайный год раздавались по всем знакомым, и ещё оставалось вдоволь, чтобы лакомиться ими всю зиму. Клубника, смородина черная, красная и жёлтая: крыжовник и малина - я обладала всем этим богатством совершенно бесплатно. Надо было только успевать прилагать ко всему руки. Но Андрюша не испытывал большой любви к возни в саду. - Все эти пестики, тычинки, ещё в детстве надоели - отнекивался он. А ещё у нас в саду поселился соловей. Маленькая невзрачная серая птичка похожая на воробушка заливисто щелкала и такие выводила трели, что на скамеечку около ворот приходили соседские бабушки, вспомнить свою молодость. По лестнице послышались шаги, в дверях загремели ключами. Механически я глубоко вздохнула и приготовилась выдать речь о коварных изменниках. Но воздух вышел из моих лёгких, как из спущенного колеса. В дверях стоял мой племянник - Толяшка. С сестрой у нас была разница в восемнадцать лет, но я её совершенно не знала. Она умерла при родах, оказалось, что у неё был порок сердца, и рожать ей категорически запрещалось. Но наши врачи узнали об этом только после её смерти. Конечно, если на каждого пациента уходит по десять минут, а жалоб со стороны посетительницы нет, никто ею серьёзно заниматься не будет. Всех можно понять. Отец Толяшки после появления сына на свет и похорон жены бесследно испарился в огромных просторах нашей страны. Моя мать была Толику и мамой и бабушкой. Только повзрослев, мы узнали об этом. Мне он был вместо младшего брата. У нас с ним было мало секретов друг от друга, ключи от нашего дома всегда были у него, поэтому я не очень удивилась, увидев его спозаранку. Мой вид его заинтриговал больше. - Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! То тут сто грамм, то там сто грамм, на то оно и утро!- прокаламбурил он.- По какому поводу праздник? -А кто тебе сказал, что праздник? На моей памяти это впервые, а я пока забывчивостью не отличаюсь - пояснил он. - И как это ты так рано вскочила? У тебя же всегда срабатывал принцип: лучше переесть, чем недоспать. - Пытаюсь создать подходящий к случаю интерьер - ответила я. - И что это за интересный случай? Родственничек очередной фортель выкинул? - Сама не могу понять. Какая-то мадам разбудила с утра пораньше. Ей не терпелось сообщить, что мой муженёк наставляет мне рога. - Тоже мне новость. Да об этом все вокруг и так знают. Никогда твой Андрюха верностью не страдал, можно подумать ты не в курсе. - Не в курсе - сказала я, и тут словно прорвало плотину. Я почувствовала, как из моих глаз полились слёзы. Я закрыла лицо руками, но они просачивались сквозь пальцы, а тело колыхаясь, как большой студень, сотрясалось в рыданиях. В последующие полчаса Толяшка рассказывал мне всё то о моей семейной жизни, о чём я не имела ни малейшего представления. - Скорее всего, ты сама просто не хотела ничего замечать. - Он снял с крючка полотенце, намочил его под краном и протянул мне - Приведи себя в порядок. Не стоит показывать свою слабость. Если будет матушка звонить, скажи, что ночевал у тебя, иначе достанет своими вопросами,- попросил он. Толик не был обременен узами Гименея и поэтому время от времени позволял себе вольности. - Ты только для этого заходил?- удивилась я - мог же позвонить. - Пытался, но у вас никто не подходит. Может на линии неполадки,- предположил он. Уже в дверях он обернулся: - Заведи себе кого-нибудь, и пусть твой муженек трясет рогами. А у женщин они не растут,- запомни это. -Постараюсь запомнить,- кисло улыбнулась я. Ну, пока. Выше нос, тетушка - на прощанье пошутил он. Тетушкой я для него была в исключительных случаях. Он вышел из дома. Я слышала его шаги по лестнице, потом донесся грохот закрываемых ворот. Я вытерла глаза мокрым полотенцем, подошла к окну на кухне и стала смотреть в сад. Все кругом зеленело, весело щебетали птицы, сияло солнце. Только я почему-то дрожала от холода. * * * "Скоро буду" Андрея затянулось часов на пять. Мы с дочкой уже успели позавтракать, когда машина мужа остановилась у гаража. Я выглянула в окно. Андрей совершал свой обычный ритуал: пооткрывал все дверцы, методично вытрусил коврики, протер ветровое стекло и фары. Невольно я залюбовалась мужем. Ничего не скажешь: он был красив. Высокий, стройный, правильные черты лица, мягкие вьющиеся волосы. А его глаза - неправдоподобно сияющие синевой! Они, кого хочешь, с ума сведут. Я в свое время не оказалась исключением. Мы познакомились с ним во время учебы в университете. Учиться было и интересно и трудно. Курс подобрался у нас просто замечательный. Я мечтала об одном - учиться на "отлично", что с честью и осуществляла весь первый год. Он пролетел незаметно. А на втором появился он. И надо же было проказнице-судьбе познакомить нас в Москве, как будто трудно ей это было сделать в родном городе. Андрей восстановился после армии, и из множества симпатичных лиц я сразу выделила его. Один взгляд его васильковых глаз пробил такую брешь в моем сердце, что туда сразу скатилось все мое благоразумие. Он тоже выделил меня из всех. Сначала мы просто разговаривали, потом начались прогулки по ночному городу. Мы гуляли, по-детски взявшись за руки. Мне очень не хотелось, чтобы все у нас превратилось в банальную интрижку. Но Андрей не подвел. Он тоже был очарован мной. Как он на меня тогда действовал! Даже, пять минут, поболтав ни о чем, я заряжалась радостью. Мне казалось, что он излучал солнечную энергию. Его синие бездонные глаза, красиво очерченный рот, белозубая улыбка. В нем уже тогда было море обаяния. В первый раз мы поцеловались в парке, окружавшем наш студгородок. Уже тогда до меня доходили слухи, что у него есть девушка с факультета журналистики. - Это правда?- спросила я у него, боясь услышать подтверждение. - Не совсем,- успокоил он меня.- Я оставил её после встречи с тобой. Я была так горда. Он прижал меня к себе, и я почувствовала, что нахожусь в объятиях самого классного парня на свете. Его поцелуи были сладкими и горячими. Сначала я смущалась, потом прислушалась к себе и уже сама умоляла: - Еще, еще... Так пролетели студенческие годы. Наша любовь была безрассудна, стихийна. Но как ни странно учебу мы не запустили. Мы до одури сидели над конспектами, писали курсовые, сдавали зачеты и экзамены. И оба выпустились с красными дипломами. В общаге по этому поводу устроили грандиозный праздник. Уже проводив всех, вновь кинулись друг к другу. Казалось, никакая сила не может разомкнуть наших объятий. Теплый ветерок, долетавший из распахнутого окна, нежно ласкал наши лица. И вдруг он тихо спросил: - Ты выйдешь за меня? От радости я не смогла ответить, только уткнулась ему в грудь, пытаясь спрятать сияющие от счастья глаза. Эту ночь я не забуду никогда! Как же мы любили друг друга... Андрей, закончив прибирать жигуленок, направился к дому. Я прогнала приятные воспоминания, стерев с губ мечтательную улыбку. Пора возвращаться в действительность. "Его обаяние только возросло. Неудивительно, что он нравиться женщинам"- пришедшее в голову расстроило меня больше, чем предстоящие разборки.
Анюта - наша двулетняя дочь - была занята своей любимой игрушкой, какой то конструкцией из пластмассового шарика, двух железных проволочек и ключа, которым этот шарик заводился и потом лихо скакал по всему дому, буксуя в углах комнат или натыкаясь на препятствия, пока не заканчивался завод. Андрей заглянул к нам: - Девочки, кормите папу. Он голодный, как волк. - Папа злой?- отвлеклась от своей игрушки Анюта. - Почему злой?- удивился Андрей. - Потому что волк- с логикой у ребенка был полный порядок. Андрей улыбнулся дочке и пошел на кухню. К его приезду я успела подготовиться: навела полную боевую раскраску, сменила свой халат почти на такое же бесформенное, но празднично-выходное платье, но он ничего этого не заметил. Мое самолюбие взыграло: видимо кровь ударила в голову, и я вместо того, чтобы спокойно разобраться в ситуации, пошла, устраивать скандал. Андрей сидел на кухне за пустым столом, задумчиво глядя в окно. Он в последнее время часто пребывал в таком состоянии. На мои попытки выяснить, что его так заботит, Андрей беззаботно отвечал: - Не стоит забивать пустяками такую хорошенькую головку. У тебя и без этого забот много. А стоило мне проявить настойчивость, Андрей проявлял чудеса выдумки, быстро переводя разговор на другую тему. Поздние возвращения с работы, участившие командировки уже стали привычными и не вызывали моего возмущения, как раньше. - Как твоя командировка? Прошла успешно?- спросила я его. От неожиданности он вздрогнул. Он был так увлечен своими мыслями, что не заметил моего появления. - Как всегда,- односложно ответил он. - Как всегда у Тани?- задала я каверзный вопрос. Брови моего любимого полезли вверх. - Какой Тани?- его удивлению, казалось, не было предела. - Ты, знаешь, я не в курсе, у какой. Просто позвонила женщина, представилась Таней, объяснила мне, тупенькой, что она твоя любовница, любит тебя без ума, просто жить без тебя не может, поэтому я должна освободить ей свое место. А ты должен дать мне отставку,- на ходу сочиняла я. - Какую чепуху ты несешь,- как-то вяло проворчал Андрей.- Покорми лучше, я так замотался, а шеф отпустил только на пару часиков. - Уж не Татьяной ли зовут твоего шефа?- умышленно нагнетала я обстановку. - С чего ты взяла?- раздражение начало проскальзывать в голосе Андрея. - Ты мне звонил с её телефона - спокойно объяснила я. - А до этого с этого же номера меня просветили о носимых мной на голове украшениях. На определителе сохранились оба звонка: и её, и твой. Хочешь, пойди, посмотри. В комнате повисло тяжелое молчание. Дверь скрипнула и тихонько приоткрылась. В образовавшуюся щелку просунулась любопытная морда Ундины. Год назад мы купили щенка ротвейлера, который вымахал в шестидесятикилограммовую барбосиху. Несмотря на свой внешне устрашающий вид, она была невероятно ласкова. Когда её гладили, или чесали за ушами, она валилась на спину и, разбросав лапы в разные стороны, начинала издавать звуки, похожие на хрюканье. Мы дома так и звали её "Хрюшей". Сейчас она заглядывала за очередной порцией ласки. - Пошла вон, скотина!- неожиданно закричал Андрей. Собака обиженно посмотрела в его сторону и недовольно попятилась. Карие глаза с укоризной посмотрели на нас, и собачья морда исчезла. - Покорми меня, я тороплюсь - на тон пониже приказал мне Андрей. - Что ж ты у своей подружки даже завтрака не заслужил?- поддела я его. В его глазах мелькнула досада: - Вера, ну почему ты копаешь под меня? Хочешь знать правду? А ты уверена, что она тебе понравиться?- с мукой в голосе произнес он. - Лучше горькая правда, чем сладкая ложь - пафосно произнесла я. - Так похоже на мыльную оперу - усмехнулся Андрей.- Так я и не понял, будут меня кормить в этом доме или нет? Я достала из холодильника колбасу, сыр, нарезала бутерброды и сунула разогревать их в микроволновку. Насыпала в кофеварку две столовых ложки кофе, добавила воды, воткнула в сеть. Агрегат запыхтел, выдавая в бокал по капельке ароматную жидкость. - С молоком или черный?- спросила я у Андрея. - Все равно,- не стал капризничать он. - Будешь кашу или тебе яичницу пожарить? - А какая каша? - Рисовая, на молоке. - Обойдусь бутербродами,- отказался он от всего. Микроволновка громко дзынькнула. Я достала тарелку, поставила кофе и на этом посчитала свою миссию выполненной. Дождалась, пока он все уничтожит. - Даже жить хочется. С вечера во рту маковой росинки не было,- подобревшим голосом сообщил он мне. Я сидела напротив него и мучительно соображала, как же вызвать его на откровенность. Может после рождения ребенка я начала уделять ему меньше внимания, может, обидела мимоходом и не заметила этого? Андрей был очень обидчив и иногда замыкался в себе надолго, когда ему казалось, что с ним несправедливо обошлись. - Поговорим?- спросила я, заглядывая в его глаза. - О чем?- опять напрягся Андрей. Я решила не увиливать: - Ты меня разлюбил? - С чего это ты взяла?- - Видно невооруженным глазом. Стал на работе часто задерживаться, дома не ночуешь, сегодня даже Танюша объявилась,- начала объяснять я. - Не дури. Ты нужна мне для семьи, для жизни. Секс не самая важная вещь в наших отношениях. И потом, у нас ребенок. Просто не лезь не в свое дело и все будет по-прежнему. Уходить от тебя я не собираюсь. Только не вздумай рожать еще одного. - Он замолчал и отвел взгляд в сторону. Косвенно он подтвердил, что не верен мне. У меня от негодования перехватило дыхание: - Что много желающих родить и без меня?- свистящим шепотом выдохнула я. - За что боролась, на то и напоролась,- усмехнулся Андрей.- Перестань. Узнала, что хотела, ну и успокойся. Не лезь в мою личную жизнь, тебе же хуже будет.- Его тон меня взбесил. Похоже, происходящее ему нравилось. И если у него есть личная жизнь, в которую мне нет доступа, значит, много нового я узнала за сегодняшнее утро. А я то надеялась, что он развеет мои сомнения, скажет, что глупо пошутили сослуживцы, а Толяшка просто не в курсе событий. - Или твоя Танюша или я - поставила я вопрос ребром. - Ты так уверена, что будешь ты? Мне просто идти некуда - цинично ответил Андрей.- Оставь меня в покое. Я к тебе не лезу, ты ко мне не лезь. Ты свободная женщина и делай, что хочешь, только не доставай меня. - Я подам на развод и вали, куда глаза глядят,- не сдерживая себя, уже орала я. Пошел вон, забирай свои вещички и уматывай... - Не думал я, что ты такая дура - прервал он мои вопли.- Когда успокоишься, позвони, я буду у матери - и он ушел, громко хлопнув дверью. Значит, я должна успокоиться, смириться с этим положением вещей, потом позвонить и попросить: - Приезжай, дорогой! Гуляй хоть до посинения, моя любовь от этого не станет меньше.- Неплохо же он хочет устроиться. Мне было больно. Больно от его предательства, оттого, что я еще люблю его, оттого, что он этим пользуется, и бог его знает от чего еще. Слезы, оставляя черные потеки на лице, опять полились. Казалось, внутри меня находиться бездонная бочка, наполненная ими.
* * *
Уже несколько дней я ходила, как зомби. Мое тело, заученно вставало по утрам, шлепало по дому, механически делая привычную работу. По инерции ложилось спать, когда наступало время. Я ни о чем не могла думать. В голове пульсировало: "Меня бросили". Во мне поселился страх. Я боялась выйти на улицу. Казалось, всем известно, что от меня ушел муж, и стоит мне выйти, они, злорадствуя, будут кричать, показывая на меня пальцем: "Она никому не нужна!" Пару раз Толяшка заглянул ко мне, и, найдя благовидный предлог, стал оставаться ночевать. И кто бы знает, что со мной было, если бы не он. Но об этом позже. А тогда я днем и ночью ждала одного человека во вселенной - Андрея. Раньше я никогда не задумывалась, что он для меня значил. Оказалось, он необходим мне, как воздух. Казалось, что с уходом Андрея от меня ушла сама жизнь. Чем была я для него? Неужели я занимала так мало места в его сердце, что он не стыдился своего предательства? Если бы он появился, попытался что-то объяснить, да просто наврал с три короба, я на все бы закрыла глаза. Я так сильно тогда его любила! Но сознательно делить его с кем-то? Увольте, только не это. В понедельник я решилась подать на развод. Накрапывал мелкий нудный дождик. Все вокруг было серым, низкое небо нависло над землей. Тучи плотно обложили наш маленький городок. Природе было также плохо, как и мне. Я уныло брела по тротуару. Через пару метров, по шоссе, проносились машины, которые механически я провожала взглядом. На уровне подсознания я хотела встречи с мужем. - Верусик - окликнули меня сзади. Я повернулась. Меня догоняла Тома Пыжик. Пыжик - эту фамилию она приобрела, выйдя замуж. Помню, как она расстраивалась, узнав под какой фамилией ей придется жить в замужестве: - Ну, что это за Пыжик? Просто чижик - пыжик какой-то. Задразнят же. Я её тогда успокоила: - Ты же не за фамилию выходишь, а за человека. Возьмите твою, какая разница. И потом, этой пичужке даже памятник поставили в Питере. - Спасибо, успокоила,- съязвила она, но больше уже не жаловалась. Дружили мы с Томкой еще со студенческих лет, но в последнее время виделись нечасто. Наши мужья не нашли общего языка, да и сама Томка к моему Андрею относилась неприязненно, хотя и не объясняла причин. Выглядела она, как всегда, классно: ухоженная, одета со вкусом. Мне до нее было далеко. Моя прическа требовала похода в парикмахерскую, это я поняла еще утром, тщательно укладывая волосы, лицо - хотя бы спокойного длительного сна. Про гардероб и говорить не стоит. За время декрета я не приобрела ни одной модной тряпки. Мне по размеру были только бесформенные балахоны, которые с таким же успехом могла носить моя мама, если бы обладала моими габаритами. Конечно, в каком-нибудь фирменном магазине для "богатырей" и нашлось бы что-то подходящее, но в нашем городе не было никаких бутиков. Весь народ одевался на рынке. - Привет - не слишком радостно это у меня получилось. Томка взглянула на меня: -Что с тобой происходит? - Ничего особенного - покачала я головой. - Значит, из-за Андрея - она, как всегда была в курсе всех событий. - Что она собой представляет?- в её голосе слышалось сочувствие. - Не знаю, я не интересовалась,- мои глаза налились слезами. - С тобой точно, все в порядке?- мягко поинтересовалась она. - Абсолютно всё- твёрдо сказала я.- Просто не каждый день тебя бросает муж. К этому надо привыкнуть. Мы медленно шли по тротуару. Томка чувствовала мое нежелание продолжать этот разговор. Мимо, спеша к рынку, суетливо проносились люди, иногда задевая нас. Я и забыла, что сегодня рыночный день. Их у нас два в неделю. В эти дни приезжали столичные челноки, пополняя местную армию торговцев китайским и турецким ширпотребом. Продавалось все: начиная с пуговиц и кончая натуральными шубами. - Зайдем?- предложила Тома. Мы с ней влились в людской поток и бродили по рынку часа два. Томка меня критиковала: - Сама виновата. Распустила себя, одеваешься как старуха. Побродив со мной по рядам, она вынесла вердикт: - Худей или шей на заказ. Мужчины любят глазами. - Тома, какие диеты? Мне не до заказов. Мне вообще ни до чего нет дела. Я забыла, когда в последний раз нормально спала. - Свихнуться не боишься? Переключись на что-нибудь. Что ты на своем Андрее зациклилась? Можно подумать - единственный представитель сильного пола на свете,- цинично фыркнула она.- И потом, таких женщин бросают редко. А гуляют от них часто. - Просвети, почему?- я обиженно захлопала глазами. Томка не собиралась меня щадить. И в этом она была вся: никогда не юлит. Она не будет ходить около, выложит тебе правду в глаза, а дальше твое дело: хочешь, обижайся, хочешь, принимай к сведению. Но это, если вы действительно подруги. Если она общается постольку-поскольку - откровенности ты не дождешься. - Ты превратилась в клушу. Такая наседка - цып, цып, цып. Мужику с тобой не интересно, завоевывать тебя не надо, ты и так в рот смотришь. А он то самец. Ему себя показать хочется. Их постоянно надо держать в напряжении, как на пороховой бочке. Намекать: - Расслабишься, будешь в очереди девяносто девятый. - Может ты и права.- Я грустно улыбнулась и перевела разговор на другую тему: - У тебя нет успокоительных посильнее или снотворного? Хоть на пару часов забыться.- Я знала, что у нее просить. Томка работала в аптеке и проблема лекарств перед ней никогда не стояла. - Ты же знаешь, что на транквилизаторы нужен рецепт. - Валерьянка мне не помогает,- глаза опять увлажнились. - Постараюсь что-нибудь придумать. Только обещай, что всё сразу глотать не будешь. Голову не теряй, не стоит мужичье этого,- произнесла она, глядя на меня, как на больного ребенка. До её фразы: "Не глотай всё сразу", у меня и мысли такой не возникало, а тут получилась невольная подсказка, как освободиться от мучавшего меня кошмара безболезненно. Я клятвенно обещала, что никогда не совершу такой глупости. Наверно, слишком клятвенно, так, что Тома, глядя на меня с нескрываемой жалостью, предложила: - Плюнь ты на всё, пойдем в кабак, оторвемся. Я никогда не видела тебя в таком плачевном состоянии. - Нет,- отказалась я.- Пойду, подам на развод. Прощаясь, Томка пообещала зайти вечером.
Здание суда выглядело угрюмо. Отделанное под гранит, оно массивно возвышалось над посаженными перед входом голубыми елями. Только дверь не вязалась с его обликом. Старенькая, обшарпанная, висящая на деревенских петлях, она не гармонировала с этими стенами, придавая серьезному зданию легкомысленный оттенок. Двери были больше похожи на вход в забегаловку времен застоя, где в обеденный перерыв можно остаканиться, и, рискуя получить несварение, съесть пирожок, неизвестной свежести. Я раньше никогда не замечала этого несоответствия. До декрета я работала юрисконсультом в райпо (районное потребительское общество, объединяющее сеть магазинов кооперативной торговли, предприятий общественного питания и т. д.). По делам мне частенько приходилось бывать в этом заведении. Да и за советом я не стыдилась забежать. А куда мне было идти, обремененной теорией и не имеющей никакого практического опыта, как не сюда? Зачастую даже опытный секретарь суда сто очков даст вперед неопытному вчерашнему студенту. Здесь мало, что изменилось. Когда тут размещался горком и многое из обстановки осталось еще с тех времен: во всяком случае красные ковровые дорожки точно. Я по телефону из приемной напросилась без очереди. Иван Сергеевич встретил меня радушно: - Давненько тебя не было видно. Присаживайся к столу. Кофе будешь?- предложил он. Я неопределенно пожала плечами. - Не стесняйся. И я немного отдохну, устал сегодня, тяжелое дело было,- пожаловался он мне. Он суетился с чайником, гремел чашками, больше напоминая доброго дядюшку, чем человека, решающего людские судьбы - Как подрастающее поколение? Замуж ещё не собралась?- пошутил он, интересуясь Анютой. Это был подходящий момент. - Не знаю как дочка, а вот мама пришла за разводом,- попыталась я сказать шутливо, но глаза меня подвели. Они не хотели улыбаться. Иван Сергеевич был не только отличным юристом, но и хорошим психологом. Он сразу стал серьезным. - Ты хорошо обдумала свой поступок?- спросил он, отодвигаю свою недопитую чашку. - Да,- подтвердила я свое решение. - Можешь откровенно назвать причину без всяких "не сошлись характерами?" На столе затрезвонил телефон, но судья не стал брать трубку. - Банальная измена - не без труда далось мне это признание. - В этом случае не стоит торопиться. Это случается практически с каждым. Иногда мужчине семейная жизнь становится скучной. Хочется новизны, острых ощущений. Отпусти, пусть побегает на длинном поводке. Вернется, увидишь небо в алмазах. Это я тебе, как мужчина, даю житейский совет. - Не в моем случае,- ответила я. - Все равно не будем торопиться с заявлениями. Могу я быстро найти твоего мужа? - На листочке я написала рабочий телефон Андрея и домашний его родителей. В дверь заглянула секретарша: -Иван Сергеевич, председатель просил всех зайти к нему. - Не буду больше Вас задерживать - я встала. - Оставь свой номер телефона. Я переговорю с твоим мужем и перезвоню.- Думаю, все у вас будет в порядке. Что ж надежда умирает последней.
На рыночной остановке я столкнулась с влюбленной парой. Андрей как ледокол буравил толпу. Одной рукой он крепко обхватил её за талию, в другой нес большой пакет, нагруженный покупками. Мои глаза мгновенно выхватили сладкую парочку из людской толчеи и внимательно следили за их приближением. Меня они еще не заметили, и можно было быстренько юркнуть в толпу и скрыться в ней. Вовремя сбежать - это не трусость. Но я не стала этого делать. Меня охватило болезненное любопытство. Их вынесло прямо на меня. Наконец-то я увидела свою соперницу. Красавицей её назвать было сложно, но то, что она тратить на себя минимум час утром, было видно. Мне представилась возможность хорошо её рассмотреть, но пялиться показалось неприличным. Подруга Андрея победно взглянула на меня, не скрывая торжествующего блеска в глазах. Андрей постарался сделать вид, что не заметил. Столкнулся со мной взглядом и растерянно отвел глаза в сторону. Было видно, что ему стало не по себе. Подруга Андрея потянула его от меня. При этом она попыталась капризно наморщить свой нос, больше похожий на здоровенный шнобель гордого сына кавказских гор, которым её щедро одарила природа. Андрей недовольно буркнул: - Иди к машине, я тебя догоню. Мне надо поговорить. Она еще крепче ухватилась за его руку: - Дорогой, у нас же нет секретов друг от друга. " Голос, как у мартовской кошки: такой же хриплый и тягучий"- пронеслось у меня в голове. С каким-то злорадством я отметила, что Андрей по сравнению со своей спутницей не светиться от счастья, скорее наоборот. - Я хочу поговорить наедине, разве непонятно? Для безумно влюбленного Андрей был груб. Его спутница поникла. - Не отсылай свою любовь, нам с тобой говорить не о чем. Прибереги красноречие для суда,- остановила я Андрея. Я чувствовала, что не смогу с ним нормально побеседовать. Или расплачусь на глазах посторонних людей, или начну униженно умолять его вернуться. Мне не хотелось ни того, ни другого. Во мне сидела бездонная цистерна слез, готовая пролиться по любому поводу. Мне не хотелось показывать всю глубину своего горя, лучше казаться счастливой и довольной жизнью. Гордо задрав голову, я поспешила уйти. Встреча сбила меня с толку, и вместо того, чтобы зайти и купить продуктов, я ушла с рынка. Я еще не успела даже перейти дорогу, когда мотор машины, оставленной на стоянке, бешено взревел, и она стремительно рванула с места, пугая прохожих и обрызгивая их жидкой грязью, летевшей из-под колес когда-то любимого мной жигуленка. Я проводила его глазами. Андрей мрачно восседал за рулем. Его подруга что-то недовольно ему выговаривала. Я видела, как она начала в салоне махать руками, пытаясь заехать Андрею в лицо. Машина завиляла и скрылась из вида. Не знаю, видел ли кто из знакомых эту сцену или нет. Муж с любовницей уезжает на машине, жена остается под моросящим с утра дождем. Я бы никому не пожелала в тот момент быть на моем месте. Домой мне идти не хотелось, я долго бесцельно бродила по улицам. Со стороны это выглядело довольно нелепо: я брела по одной стороне улицы, затем переходила на другую и шла обратно. Зонтик я не открывала. И вскоре нудный дождик сделал свое дело. Волосы, уложенные утром, потеряли форму и мокрыми прядями налипли на лоб и виски, превратив меня в огородное пугало. Юбка, впитавшая сырость, неприятно липла к ногам. Хорошо, что мне не грозили черные круги под глазами. Утром, посмотрев на погоду, я накрасилась водостойкой тушью, хотя и не люблю ею пользоваться. Обычными средствами она смывается плохо, а специальная жидкость не подходит к моим глазам: они после неё краснеют и зудят. К внутренней боли присоединились и внешние неудобства от мокрой одежды, когда я все-таки добралась до дома. Не раздеваясь, я прошла в детскую. Оттуда доносился счастливый Анютин смех. Дочка весело играла с племянником, который за это время буквально заменил её непутевых родителей, взяв все заботы на себя. Я устало стояла, прислонившись к косяку двери, и задумчиво смотрела на их возню. - Звонил Иван Сергеевич, просил передать, что ждет завтра к десяти - заметив меня, буднично проинформировал Толик. - Завтра так завтра - согласилась я.
* * *
Следующие дни отложились в моей памяти отрывками: я писала заявления, платила деньги, собирала разные справки. С одной из них произошел казус. Чтобы взять эту справку мне пришлось идти в шараш-монтаж контору моего, теперь только по документам, мужа. Меня направили в расчетный отдел, где я попала в "теплые" объятия моей соперницы. Мне представился еще один случай рассмотреть её как следует. Та встреча перед рынком меня не обманула: она не была красавицей. Основной её достопримечательностью был нос: на семерых рос, одной достался. Он угрюмо нависал над ярко-накрашенными губами, симметрично деля лицо на две половины. Над верхней губой пробивались черные усики, сразу предававшие внимательному глазу "натуральную" блондинку, хотя корней волос, черных у основания не было и в помине. Посещение салонов красоты было её привычкой. И фигура, которой можно только позавидовать! Не один час в неделю она должна проводить у тренажеров, если судить по её сидячей работе. А может просто очень хороший обмен веществ и французская диета: утром кекс, оставшееся время секс. Одежда на ней была в стиле "вырви глаз или последняя попытка выйти замуж". Все, что позволяли открыть правила приличия - было открыто. Грудь при малейшем движении грозила выскочить из глубокого декольте гипюровой кофточки яркого алого цвета, гармонировавшей с цветом её помады. Кокетливо сложив ноги, обтянутые колготками в сеточку, она покачивала носком туфли на шпильке чудовищной высоты. Короткая кожаная юбка едва прикрывала интимное место и ту часть тела, на которой сидят. Только в одном я выигрывала. Несмотря на все ухищрения, её истинный возраст пробивался тоненькими морщинками у глаз и уголков рта. Она была постарше и прилично. Мне стало обидно. Только почему-то не из-за восседавшей передо мной женщины, а из-за себя. " Она ничем не лучше меня. Если я приоденусь, да в салон схожу - ничуть ей не уступлю". Мысль возникла совершенно спонтанно. " Еще посмотрим, кто кого". Мне захотелось во что бы то ни стало перещеголять эту лощеную даму, доказать своему мужу, что я его жена, во сто раз лучше. Еще раз, бросив короткий взгляд на ноги, я хмыкнула. Они мне напомнили копченый окорок, который всегда продавался упакованным в капроновую сетку с крупными ячейками. Это самопроизвольное сравнение развеселило меня, и я невольно улыбнулась. Мадам соперница нахмурилась, заметив это. В кабинете, кроме подруги моего мужа, работали еще две женщины. Как водиться в таком тесном коллективе, они знали все и при моем появлении притихли. Деловито уткнувшись в свои столы, они громко шуршали бумагами, щелкали клавиатурой компьютера, искоса бросая на меня любопытные взгляды. Может они ожидали концерта с воплями во все горло и потасовкой. Кто его знает. Недолго думая я подошла к Татьяниному столу. Он стоял ближе всех ко мне. Но не только поэтому. Еще и из-за принципа. Мне хотелось заставить её поволноваться. Никакой ответной реакции, кроме вытаращенных глаз, я не дождалась. Она сидела передо мной, нервно облизывая губы. Свои шикарные ноги, при моем приближении, она засунула под стол. Может для того, чтобы быстро вскочить, может, чтоб было удобней работать. Я попросила её выдать мне справку о среднемесячной зарплате Андрея. Убедившись, что ей ничего не грозит, Таня преобразилась. Приняв вид оскорбленной невинности, она сквозь зубы бросила: - Посторонним такие справки не выдаются. Это коммерческая тайна. Я почувствовала себя попрошайкой, стоящей перед царственной особой. Во мне закипал гнев, но выслушала я это внешне спокойно. Показав ей, паспорт со штампом о браке, я попыталась предъявить свои права, как законная жена. - Меня это мало волнует,- ответила, секс-бомба с внешностью бабки с костлявой ногой - без официального запроса или заявления Андрея, я такую справку не выдам. Насколько мне известно, Андрей с женой не ладит, может это ему навредит - добавила она с ехидной улыбкой. - Насколько мне известно, он очень хорошо ладит с какой-то старухой, работающей у вас. Вы не в курсе, с какой, мне бы хотелось на неё посмотреть?- глядя на неё в упор, нагло улыбалась я. За моей спиной послышались смешки, от которых Танюша взъярилась: - Ты еще меня оскорблять будешь? Вон отсюда!- она резво вскочила и распахнула дверь. - Какой почет. Провожают до дверей. Всем швейцарам такую униформу выдают? - Я зацепила указательным пальцем вырез кофточки и максимально оттянула его вниз. - Какая я неловкая.- За столами слышался откровенный смех. Таня багровая от ярости, стояла у выхода. - Твое место в Москве, на Волоколамском шоссе. Там ценителей твоей красоты больше - сказала я ей напоследок.- Надо было выдать справочку-то. Это в твоих же интересах. Так ты быстрее моего козла на себе женишь. Он же твоя последняя надежда, не правда ли? Смысл сказанного мной не сразу дошел до неё. Она что-то мяукала в ответ, но я не обратила внимания. Мне надо было сохранить лицо. Я уже прошла половину коридора, когда навстречу попался Андрей. Мы посторонились, как незнакомые люди, пропуская друг друга. Я была, как выжатый лимон. Представление, удавшееся в расчетном отделе, съело все силы. Молча постояла, провожая его глазами. Он, бросив короткий взгляд в мою сторону, скрылся за теми же дверями, из которых только что вышла я. Почему-то я была уверена, что он кинулся утешать свою мартовскую кошку. На улице меня догнала женщина, сидевшая за соседним столом с моей молочной сестрой. Она протянула мне справку и сказала: - Я полностью на вашей стороне. Хорошо Вы нашей шмаре врезали. Не опускайте рук, до Андрея она охотилась на моего мужа, но я ей коготки пообломала. Может мне поговорить с Андреем?- спросила она участливо. - Спасибо, не стоит. Он Вам скажет, что лезете не в свое дело. Он сам должен принять решение. Давить на него бесполезно - объяснила я. Оказывается, в стане моего врага у меня есть сочувствующие. Домой я добралась не скоро. В нашу сторону ходит только маршрутное такси, да и то по произвольному расписанию. Везде царил беспорядок. Толяшка стоял у раскрытого шкафа, аккуратно складывая вещи. - Что за бедлам?- удивленно спросила я. - Приезжал Андрюха за тряпками - сказал он, поворачиваясь в мою сторону. Я ахнула. Одна его щека была чудовищно раздута, по цвету напоминая спелый баклажан. - Кто тебя так? - С Андрюхой не сошлись мнениями - спокойно пояснил Толик. - Сволочь, изверг, фашист - от негодования мой словарный запас сократился до минимума. - Полегче, сестренка. Ты еще его не видела. Ты, что думаешь, я изображал боксерскую грушу?- остановил меня Толик. - И что вы делили? Не проще было б отдать все, что ему нужно? - Я и не вмешивался, когда он выгребал барахло. Просто не позволил ему неучтивых выражений в твой адрес. - Надеюсь, он все забрал?- поинтересовалась я у своего защитника. - Наверно. Во всяком случае, даже ошейник с собаки снял - усмехнулся Толик. - А ошейник-то зачем? Свою красавицу на цепь посадит?- меня затрясло в нервном смехе. - Наконец-то пробило - обрадовался Толик.- Хоть шутить начала. Ходишь, как сомнамбула: ни бе, ни ме; ничего живого не осталось. Пойдем, пережуем это дело,- предложил он. - Не хочется - отказалась я. - А когда ты хотела за последний месяц? Посмотри на себя: глаза ввалились, одежда болтается. Мало того, что нервы не в порядке, еще хочешь желудок посадить?- принялся ругать он меня. Действительно с аппетитом в последнее время у меня были проблемы. Если раньше рот мой закрывался редко, постоянно что-то пережевывая, то после ухода Андрея бывали дни, когда кроме воды мой организм ничего не получал. И при этом я не чувствовала голода. - Толь, я так устала. Я немного отдохну, что-то в сон клонит - попытка увильнуть от еды мне удалась. - Днем её в сон клонит, по ночам бродит, как лунатик, от окна к окну - начал ворчать он, не настаивая больше на посещении кухни. - Толик - это уже старость - невпопад ответила я. Не могла же я признаться, что лежа по ночам без сна, вскакивала от малейшего шума, надеясь на возвращение Андрея. В спальне царил все тот же кавардак. Мои вещи в беспорядке были разбросаны по всей комнате. Похоже, Андрюша в бешенстве, желая мне насолить, специально раскидал их. Наши веши в шифоньерах всегда лежали на разных полках, и выкидывать мои, чтобы забрать свои не было смысла. Если только не сделать это из-за вредности. Я попыталась немного разобрать царивший бедлам, хотя наводить порядок не было никакого желания. Переместив пару тряпок с одного места на другое, я бросила это нудное занятие. Не расстилая постели, я завалилась на неё, предварительно прихватив с собой пульт от телевизора. Бесцельно пощелкала им, перескакивая с одного канала на другой. По НТВ шёл какой-то американский боевик с Ван Дамом. Мускулистый красавец, попав в очередные неприятности, мужественно разделывался с ними. Не дождавшись хеппи-энда, я задремала. Проснулась я около трех часов ночи. Психологи говорят, что это самое кошмарное время суток. Именно в этот промежуток времени человека угнетают самые мрачные мысли. С психологами не поспоришь. Я проснулась от тоски. Мне захотелось, чтобы крепкие руки Андрея обняли меня, прижали к себе. Я машинально пошарила по кровати, ища его. Только что во сне мы были вместе, и я все боялась потерять его. Все казалось, что он исчезнет. Действительность оказалась куда хуже. Он не исчез, он просто не появился. Так мне себя стало жалко в тот момент, такой я себе показалась несчастной, а жизнь нелепой и бесцельной, что я решила больше не жить. В тот момент я не думала ни о своей дочери, ни о старенькой матери, уже стойко перенесшей смерть одной дочери, вообще ни о чем, кроме своей "разнесчастной жизни" и "разбитой любви". Я взяла упаковку принесенных мне Томкой снотворных и пошлепала на кухню. Нервно выкурила сигарету, налила из чайника стакан холодной кипяченой воды, выдавила все таблетки из упаковки на стол и методично, одну за другой принялась их глотать. Закончив с ними, выпила еще стакан воды и вернулась в спальню. Подумала, что стоило бы написать последнее послание с объяснением своего поступка, но махнула на это рукой. "Пусть думают, что случайно наглоталась лишнего, меньше шума". Решила, что для достоверности надо разобрать постель и переодеться в пижаму. Морфей уже звал меня в свои объятия, когда я все это проделала.
- Дура, ты что натворила!- Толяшкины руки бесцеремонно трясли меня, схватив за грудки. - Отвали, не мешай спать - я попыталась отвернуться. На меня градом посыпались удары. Толяшка хлестал меня ладонью по щекам. Я вяло отмахивалась от его жестких рук. - Прекрати, больно,- проскулила я, опять проваливаясь в сон. Мне снилось, что я попала под холодный водопад. Только лился он почему-то мне исключительно на лицо. Сквозь сон я слышала мужские голоса, будившие меня. Потом меня куда-то потащили и начали пихать в рот трубки, проделывать с моим бесчувственным телом малоприятные процедуры. В нормальном состоянии можно сгореть со стыда оттого, что творили со мной, и как на это отзывался мой бедный организм. Сквозь туман я слышала матюги в свой адрес, но никак на них не реагировала. Единственным желанием было, чтобы меня оставили в покое. Видно добившись каких-то результатов, мне привязали руки к каталке, воткнули в вену капельницу и позволили уснуть. Если бы не дикое желание сходить в туалет, я бы, наверное, еще поспала. Мое пробуждение было кошмарным. Не знаю, что испытывают наркоманы при ломке, бог миловал, но боль, окольцевавшая мою голову, была жуткой. Даже малейшее движение век вызывало её новую вспышку. Во рту все пересохло. Я попыталась облизать губы, но язык еле ворочался. Перед глазами все расплывалось. Не сразу, но я сообразила, что нахожусь не у себя в спальне. Меня окружали казенные стены, выкрашенные наполовину сверху белой, а снизу темно-синей краской. В мою руку была воткнута иголка, вверх от которой уходил тоненький прозрачный шланг, наполненный бесцветной жидкостью. Она капала через определенные интервалы из пузатой бутылочки, опрокинутой вверх дном. Рядом, на соседней кровати, на голой панцирной сетке, привалившись спиной к стене, сидел Андрей. Под его глазом красовался сочный фингал, верхняя губа разбита. Его красивое лицо носило следы потасовки с Толяшкой. Я вяло удивилась его присутствию, не испытывая при этом ни сожаления, ни радости. Напротив моей кровати на тумбочке стояли какие-то пузыречки, лежали свернутые в кольцо жгуты, шланги. Что-то, сверкавшее нержавеющей сталью, было накрыто белой марлевой салфеткой. Андрей, заметив мое пробуждение, быстро встал и подошел ко мне. - Как ты?- поинтересовался он. - Хочу по маленькому - промямлила я. Андрей нагнулся, пошарил под кроватью и с ловкостью заправского санитара, отогнув одеяло, подсунул под меня утку. Стесняться у меня не было сил, и я с облегчением почувствовала, что давление в мочевом пузыре снижается. Андрей вытащил из-под меня сосуд с жидкостью и вынес его из палаты. Я немного поерзала на кровати, пытаясь найти удобное положение. Лучше бы я этого не делала. Это малейшее усилие взорвалось в моих висках таким фейерверком боли, что в глазах потемнело. Андрей вернулся вместе с медсестрой. Жидкость в пузырьке уже была на исходе и она, повернув небольшое колесико на системе, увеличила скорость прокапывания. - Как себя чувствуете?- задала она вопрос, меряя мне давление. - Не очень хорошо,- призналась я. - Это естественно. Самое страшное позади,- успокоила она меня.- Через недельку обо всем забудете, а пока придется потерпеть. Сделав малопонятные мне записи, она вышла. - Как я сюда попала? - спросила я у Андрея. Он стал рассказывать: - Нам всем надо благодарить Ундину. Это она разбудила Толю своим лаем и отвела к тебе. Он заглянул в комнату, но ты спала, как младенец. Толик подумал, что собака хочет пить, пошел на кухню, налить ей водички. Там на столе увидел, пустую упаковку из-под лекарств, сложил все в уме и вызвал скорую. Пока та ехала, пытался будить тебя, как мог. Тормошил, бил по щекам, поливал холодной водой. - А ты как здесь очутился? - Тебе нельзя переутомляться - ушел от ответа Андрей. Первые четыре дня были для меня очень тяжелыми, никакое жесточайшее похмелье не сравниться с моим состоянием. На руках от капельниц уже были сплошные синяки, а их все продолжали ставить. Из меня вымывали отраву. Потихоньку нормальное состояние возвращалось ко мне, хотя при ходьбе меня еще шатало как пьяную. По два-три часа в день со мной беседовал психотерапевт. Мы с ним разговаривали на разные темы, но ни разу о случившемся со мной. Он смешил меня, рассказывал веселые истории из своей практики. Уже потом я узнала, что эти беседы носили лечебный характер, и каждый раз тщательно продумывались. Меня многие навестили за это короткое время. Про домашних и говорить нечего: они приходили каждый день. Пару раз заглянула Тома, по очереди пришли мои подруги Маша и Дина. С работы (я находилась в декретном отпуске) прискакала Зоя Васильевна и целый час протарахтела о своих внуках. Навестили даже бывшая классная вместе с моей одноклассницей Мариной Бедровной (по отцу она Петровна, но в детском саду, где она работает воспитательницей, так к ней обращалась детвора и в результате мы её так и звали), чтобы сообщить, что вскоре состоится встреча выпускников. Андрей находился рядом со мной круглосуточно, по-видимому, взял на работе отпуск. Такой всем нужной я давно себя не чувствовала. За эту проклятую ночь я мало изменилась внешне, но, похоже, душа моя сгорела. Что сейчас могло обрадовать или расстроить меня по-настоящему? Эта ночь между жизнью и смертью сделала меня другой, которая вдруг поняла, что мир такой огромный, и ни один человек, как бы хорош собой он не был, не может заслонить его от меня. Судьба дала мне еще один шанс осмыслить то, что счастье заключается просто в том, что надо жить и любить тех, кто в этом нуждается, не требуя ничего взамен. Просто я еще это плохо понимала. Я была за все благодарна Андрею, но кроме благодарности ничего не испытывала. Мне казалось, что моя любовь к нему не выдержала испытаний и умерла в одночасье.
Домой Андрей отвозил меня сам. Как в старые добрые времена я сидела на переднем сиденье. Про Таню я его не спрашивала, он сам завел этот разговор. - Помнишь, ты в больнице спросила, как я узнал о случившемся?- начал он. - Ну и?..- любопытство было сильнее меня. - Я чувствовал, что наломал дров. Долго ездил бесцельно по городу... - Один ездил?- перебила я его. - А с кем же? Один, конечно. Потом вдруг понял, что мотаюсь по кругу вокруг нашего микрорайона. Доехал до переулка, оставил там машину, пешком дошел до дома. Видел, как приехала скорая, и тебя вынесли на носилках. Давно я так быстро не бегал. Кажется, за секунду преодолел расстояние до машины. Толик отправил меня с тобой. Классный он мужик, тебе повезло с братом - похвалил он Толяшку.- Медбрат с удивлением посмотрел на нас. Мы же сначала стояли и волком смотрели друг на друга. Ещё и лица у обоих разбиты. Может, подумал, что два мужика одну бабу не поделили и опять хотят сцепиться. Не знаю, но меня все-таки с собой взял. Остальное ты знаешь. До дома мы доехали быстро. Андрей, как раньше, остановил машину у ворот гаража, намереваясь открыть их и поставить машину. - Ты решил вернуться?- остановила я его. - Разве ты не догадалась об этом раньше?- вопросом на вопрос ответил он. - Знаешь, я еще не готова простить тебя. Во мне нет столько сил, чтобы принять твое раскаяние. Хотя я за все тебе благодарна. В машине повисло неловкое молчание. Андрей потянулся в мою сторону. Я дернулась совершенно непроизвольно. - Я только хотел открыть бардачок - объяснил он мне, хотя мое движение его обидело, что было видно по его вмиг помрачневшему лицу. Он достал из бардачка духи: - Твои любимые, хотелось сделать приятное - он с улыбкой протянул их мне.- Какой же я был болван. Постарайся простить меня, я понял, что не смогу без тебя. Я ни о чем не могу думать, если тебя долго нет рядом. Никто тебя мне не заменит. Я взяла духи. - Действительно, мои любимые. Знаешь, в больнице у меня было время подумать. Очаровываться женщинами - это в природе мужчин. И совершенно неважно, женат он или нет. Знаешь, как мне было горько и больно, когда я узнала о твоих изменах? Моя дурацкая выходка результат твоей неверности. Уже после неё я поняла, что этот флирт сигнал того, что твои чувства ко мне остыли. Наверно я сама во многом виновата: ведь когда-то ты считал меня единственной и неповторимой. - Я и сейчас так считаю - перебил он меня. - Спасибо, но нет. Ты помог мне в трудную минуту, но теперь я постараюсь со всем справиться сама. Не хочу тебя обнадеживать, мне надо разобраться в себе.- Я протянула ему духи:- Возьми, тебе еще пригодятся. - Мне они не нужны, можешь даже выкинуть - отказался он. - Как знаешь - с этими словами я вытряхнула флакончик на ладонь и, нажимая на дозатор, стала щедро поливать салон машины духами. Сладкий запах весны, расцветшей сирени, заполнил все вокруг. Удивлению Андрея не было границ. Когда мне это надоело, я закрыла пробкой флакон, аккуратно вложила его в коробку и поставила на переднюю панель машины. Молча взялась за ручку дверцы, чтобы выйти. Андрей попытался меня остановить, задержав за локоть: - Не руби с плеча - попросил он.- Лучше меня ты все равно никого не найдешь. Будешь менять любовников, но отца дочери не заменишь. Давай начнем все с чистого листа. - Кто тебе сказал, что я собираюсь кого-то искать? С ребенком тебе видеться никто не запрещает. Можешь приходить в любое время. Я быстро вышла из машины и зашла домой. Машина Андрея стояла у гаража до самого вечера. Несколько раз он заводил её, намереваясь уехать, потом опять глушил. Наконец ему надоело баловаться, и он зашел к дочке. На улице начинали зажигаться первые фонари, когда он уехал. Я знала, что он хотел разжалобить меня, ждал, что я брошусь ему на шею. До больницы я бы не выдержала и поступила так. Но что-то в знакомом ему механизме сломалось. Он просчитался. Я действительно становилась другой. Он не стоил моих переживаний и недешевой косметики, которую я размазывала по лицу, смешивая со слезами. Он сам поставил точку в наших отношениях, забрав свои вещи. Как-то один умник сказал: "Кто был счастлив в любви, тот не имеет о ней никакого понятия". Моего понятия с лихвой хватило бы на троих.
Мои страдания не прошли даром. Я снова обрела фигуру, которая была у меня до замужества. Осознание этого пришло ко мне совершенно неожиданно. Помог курьезный случай. В тот вечер я обнаружила, что закончился корм для Ундины. Я уже хотела накормить её кашей, но вовремя вспомнила, что собакам нельзя давать сливочное масло. Оно вызывает у них ожог слизистой. Помню, она была еще щенком, когда по незнанию я щедро сдобрила её еду этим продуктом. В результате мне целую неделю пришлось посещать ветеринара. Ундина не могла ничего есть, её рвало от всего и ко всему прочему проносило тоже. Повторения своих мучений я не хотела и поэтому пешком направилась к ближайшему магазину. Было уже довольно темно, и я шла быстрым шагом. Вдруг сзади послышались приглушенные мужские голоса. Темнота сыграла со мной злую шутку. В моей голове со страшной скоростью стали проноситься мысли о маньяках. " Успокойся, маньяки толпой не ходят"- попыталась я себя успокоить. Последние метры до магазина я преодолела на хорошей рыси. Из супермаркета широкой полосой лился свет, бродили многочисленные покупатели. Мои страхи показались мне смешными, и я обернулась. Мужчины, шедшие за мной уже вышли на освещенное место и оказались на вид вполне обычные. Я даже улыбнулась им, но вдруг поняла, что с ними не все в порядке. Они остолбенело, стояли на одном месте и с восхищением смотрели на меня. Они явно не дружили с головой. Во мне не было ничего необычного. Такие тетки, как я, толпами ходят по городу в бесформенных платьях с большими авоськами и никак не вызывают мужского восхищения. Я продолжала считать себя ходячим куском сала, хотя и влезала в старенькие джинсы, купленные на стипендию. В магазине я быстро схватила первый, попавшийся мне под руку корм, и поскакала домой. Моих преследователей не было видно, и волнение, охватившее меня, немного притихло. Однако успокоилась я рано. Стоило только мне попасть в темноту, как раздался скрип притормозившей машины. Я оглянулась и к своему ужасу в свете, отбрасываемом фарами машины, увидела тех самых маньяков. С диким воплем каманчей я помчалась, не разбирая дороги. - Подожди, - раздалось сзади - мы тебя не тронем, нам только надо.... Мне было без разницы, что им там надо. Мне надо было целой и невредимой добраться домой. С ужасом я слышала, как меня настигает топот бегущих за мной людей. Сильные руки схватили меня: - Ненормальная - недовольно пропыхтел черноволосый маньяк. Он прижал меня к стене какого-то дома и крикнул в темноту: - Алик, я же говорил тебе, она подходит. " Алик типичное имя для представителя лица кавказской национальности. Сейчас меня украдут и продадут в рабство"- мгновенно пронеслось у меня в голове. Подбежавший мужчина ничего общего с ними не имел. Светловолосый толстячок с хорошо развитым пивным брюшком критически меня оглядел и произнес: - Надо в этом убедиться. Ты ленту взял? " Они хотят заклеить мне рот скотчем, связать и - в машину! И все - больше я никого не увижу! Прощайте Анюта, мама, Толик, Ундина!"- вихрь мыслей бился в моих мозгах. Откуда все взялось? Я с силой пнула брюнета между ног, дала опешившему блондину кормом по голове и, сделав большой прыжок, споткнулась о корягу и растянулась по земле. " Все теперь меня точно убьют"- была последняя здравая мысль, и я от бессилия завопила во все горло. - Не ори, балда! Мы из рекламного агентства - старался перекричать меня блондин. "Сразу убивать не будут"- промелькнуло в мозгах. Я перестала орать и почти нормальным голосом спросила: - Раньше не могли сказать? - Не надо было скакать как коза.- Брюнет все еще стоял, согнувшись, держась за интимное место. - Похоже, ты Женьку без наследства оставила - пошутил Алик, помогая мне встать с земли. - Нам для рекламы нужно подобрать свежее лицо и чтоб с модельными параметрами - объяснял мне он, пока я пыталась отдышаться. - Вы, что издеваетесь? В модельных агентствах желающие перевелись? Где вы видели модель с параметрами 120 на 120 на 120. У меня же талия только на шее. И почему вы хотели заклеить мне рот клейкой лентой?- а сама в это время пятилась, готовя стартовую площадку для бегства. Мужчины посмотрели друг на друга и расхохотались: - Теперь понятно, почему ты скакала, как сумасшедшая. Подумала, что мы насильники - сквозь смех, проговорил брюнет.- Придется тебя простить за этот удар. Мы просто хотели измерить твои параметры. У нас четкие указания: натуральная скандинавская блондинка и талия - не больше 65 сантиметров. - Я вам совершенно не подхожу - уже спокойно отказалась я.- Я толстая. - Ну, если ты толстая, про себя я молчу - ответил Алик. Моя талия оказалась ровно 65 сантиметров. И это была самая лучшая новость за вечер. Я обещала подумать о предложении. Ребята довезли меня на своей машине до дома, всучив на прощанье визитку со своими данными. В последнее время мне многие делали комплименты. Я даже заметила нескольких мужчин, обернувшихся мне вслед на улице, но отнесла это к славе, заработанной посещением лечебного учреждения. Слова Толяшки, что я расцветаю прямо на глазах, я восприняла, как попытку поддержать меня морально. Смотрясь в зеркало, я по-прежнему видела толстую тетку. Почему я никогда не замечаю изменений, происходящих со мной? Всегда необходимо что-то экстраординарное, чтоб мои глаза открылись. В благодарность ребятам, что помогли мне понять, что есть что, я согласилась на несколько снимков, и уже через полтора месяца мои фотографии на билбордах приглашали подключиться к новой сотовой сети. В этой сногсшибательной красотке, что получилась под гениальными руками фотографа, я с трудом узнала сама себя. Несколько снимков, подаренных мне, сейчас бережно хранятся в альбоме. Да и материальной стороны это оказалось не так уж и плохо. Андрей почти каждый день навещал меня. Он приходил как герой Миронова из "бриллиантовой руки"- детям мороженое, бабе - цветы. Я встречала его в стареньком халате, который при желании могла обмотать вокруг себя минимум два раза, без косметики, со стянутыми в конский хвост волосами. Мне хотелось сказать своим внешним видом: " Вот я вся. Хотите, принимайте, какая есть; не хотите, не надо". Надо отдать ему должное: он старался использовать любой повод для примирения. Подключил своих родителей; его матушка каждый день рассказывала мне в телефонную трубку, как она страдала в молодости от похождений его отца, но все же нашла в себе силы вытерпеть это и сохранить семью. Пытался наладить отношения через мою матушку, но та хранила нейтралитет, не принимая ничью сторону. Толяшка же вообще выдал: " Как разбегались, так и сбегайтесь, а то будете потом искать виноватых". Я не торопилась обратно в узы Гименея, хотя и расторгнуты они не были. Суд дал нам полгода на раздумья. Сейчас это стало историей, но тогда мое поведение было похоже на поведение персонажа из детской сказки "Цапля и журавль". Когда одна из птиц хотела замуж, другая успевала передумать. Потом ситуация в корне менялась, и уже отвергала другая. И так до бесконечности. В моей жизни появилась свобода. Она не относилась к встречам с мужчинами, Андрей как был единственным, так и остался, мне просто никто не диктовал, как я должна строить свой день. Я могла попросить родных остаться с ребенком и сходить в гости, хотя бы к подругам, что раньше было проблематично. Андрею не нравилось, когда я была где-то одна, хотя вместе мы ходили на разные торжества только к его родственникам. В остальные компании он меня не брал, предпочитая отдыхать один. Мы с дочкой стали чаще появляться на пляже, раньше Андрей возил нас туда редко, ссылаясь на отсутствие свободного времени. Наши соседи работали в доме отдыха и, если у нас было желание, захватывали нас с собой. Когда-то я стеснялась подходить с такими просьбами к людям, казалось, что ставлю мужа в неудобное положение. Теперь же, хотя бы раз в неделю, я утром собирала сумку с продуктами и весь день, до вечера мы валялись на песочке и купались в озере. Дочка была без ума от этих пикников на природе. На моем горизонте снова появились прежние подружки: Машка и Динка. Когда я была замужней дамой, Андрей не приветствовал наше общение. Он постоянно сердился, завидя кого-нибудь из них у меня: - Вот выйдут замуж и пусть пасутся у тебя хоть целый день. А сейчас у них другие интересы. На мои возражения, что у меня своя голова на плечах, да и девчонки лишнего себе никогда не позволяли, он не обращал внимания. Может, он тогда уже боялся, что кто-то из них просветит меня о его веселой жизни. И постепенно наше общение свелось к минимуму. Теперь же они совершенно неожиданно нагрянули ко мне в гости. С собой они принесли Саперави, легкая закуска к вину у меня была и мы предались веселью, пересказывая друг другу последние сплетни. Рассказывали в основном они, я же слушала, раскрыв рот. Потом мы вспомнили о предстоящей встрече выпускников, после окончания школы прошло уже десять лет, и разговор плавно перетек на школьные воспоминания. - Помните, как нас называли неразлучной троицей?- начала Динка. - Конечно!- хором ответили мы с Машуней, и весело рассмеялись от совпадения мыслей. - Я помню, как 1 сентября по этому поводу над нами прикололись - продолжила я. - Это когда нас отправили в учительскую за журналом, а мы ответили, что сходим, только дождемся Динки?- спросила Машка. - Ага - подтвердила я. - А помнишь, как тебе за стих двойку влепили?- напомнила мне Динка. - Это когда я Пушкина выразительно рассказывала: "Что же ты моя кобылка приуныла у окна?- рассмеялась я. - А помнишь, как в пятом классе мы пришли к тебе всем табором на день рождения, и ты всех угостила домашним вином?- подколола я Машку. - А потом у всех были проблемы: кто-то не мог слезть с толчка, а наша Динка целовалась на диване с Ушаном,- продолжила Маня. Мы весело гоготали, вспоминая школьные годы. Казалось, что время повернулось вспять, и мы опять вернулись в детство. - А как мы после восьмого сходили в поход? Девчонки пошли купаться, а пацаны, выстроившись в очередь, примеряли Ленкин лифон? У меня даже фотографии сохранились - я притащила фотоальбом. Мы просмотрели походные фотографии. На глаза нам попался снимок нашей бывшей одноклассницы Аленки: мощная рыжая девица стояла, обняв стройную березку. Это вызвало новый взрыв смеха. Аленка в школе считала себя первой красавицей, несмотря на конопатое лицо, жидкие волосенки, собранные в крысиный хвостик, и фигуру, напоминающую стиральную машинку: размеры её плеч совпадали с объемом талии и попы. Но самомнения ей было не занимать. Вечер пролетел незаметно. Напоследок они уговорили меня пойти в ресторан на классический девичник. Приближалось Динкино день рождения. Я пыталась отказаться: - Не хочу никакого веселья. Я теперь одинокая. - Уморила,- фыркнула Динка - нашлась одинокая. Ты теперь свободная и пользуйся этим. Короче, в субботу мы тебя ждем в "Мираже". Не придешь - обидимся на всю оставшуюся жизнь - пригрозила она мне напоследок. Суббота наступила быстро. Ближе к обеду приехал Андрей. Вручив мне очередной букет, наверно пообрывал все знакомые клумбы, сказал, что к нам заехала цирковая труппа. - Они у нас проездом, дадут всего два представления. Я взял билеты на вечер. - Вечером я не могу. Девчонки пригласили на день рождения. - Может, отменишь? - Не могу, да и не хочу. Я давно им пообещала, нехорошо получится. Сходи с ребенком, возьми еще кого-нибудь. В крайнем случае, продашь билет. Я думаю, желающие найдутся. Мы собирались садиться за стол, и я пригласила Андрея с нами. Он не стал отказываться. Просто семейная идиллия. Папа, мама, я - дружная семья. Так это смотрелось со стороны. Любой посторонний, не посвященный в наши отношения, посчитал бы нас счастливейшей парой. Процесс поглощения пищи прошел почти в полной тишине. Единственный раз Андрей попросил передать ему солонку, я как обычно опять недосолила. Дочка, в предвкушении интересной прогулки, старательно очищала тарелку. - С кем и где ты будешь?- поинтересовался Андрей. - Почему я должна перед тобой отчитываться?- я приняла в штыки его вопрос. - Потому что я твой муж. Может, я тоже хочу присоединиться к вам - он не среагировал на мою грубость. - Во-первых, это девичник и тебе там не место, во-вторых, ты их раньше терпеть не мог, а в-третьих, нас кроме штампа в паспорте ничего не связывает, а скоро и он исчезнет - меня понесло конкретно. - Я не собираюсь с тобой разводится. Я смела посуду со стола, бросила её в раковину и начала тереть тарелки. Дочь пошла выбирать наряды. Я думала Андрей присоединиться к ней, но он остался на кухне. Недолго думая он подошел ко мне и обнял. Я мыла посуду, руки были заняты, но спиной сделала недвусмысленное движение. Андрей еще крепче сжал меня в объятиях, положил голову на мое плечо, и нежно подул на щеку. - Пожалуйста, прости меня. Я устал без тебя. Я обожаю тебя, даже когда обижаю - умоляюще прошептал он. - Если я прощу сейчас, мне придется прощать тебя всю жизнь. Я попыталась освободиться от его рук. Хотя, чтобы я там не говорила, но мое тело соскучилось без мужской ласки. Андрей это почувствовал. Он немного ослабил свои объятия. Его руки начали гладить мне живот, перешли на грудь. Приятное тепло разливалось по телу. Краем сознания я понимала, что необходимо прекратить это, но мне так не хотелось от него отрываться. Я нашла в себе силы дернуться и хрипло произнесла: - Хватит! Он развернул меня к себе: - Ты любишь меня, не спорь. Перестань мучить себя и меня. Он прижал ладони к моему лицу и стал покрывать его поцелуями. В первый момент его губы были мягкими, и поцелуи получились нежными. Постепенно возбуждение все больше охватывало его, и поцелуи стали требовательнее. С силой он привлек меня к себе так, что мои груди вдавились где-то возле его сильно бьющегося сердца. Его рука скользнула под халат, нащупала сосок и начала гладить его. Я перестала отдавать себе отчет, и мой язык проник между его губ. Между ног уже все горело. Меня трясло в его объятиях. Не знаю, чем бы закончилось это безумие, если бы не детский голосок. - Папа, иди сюда, я уже выбрала платье. Мокрыми руками я уперлась ему в грудь и начала отталкивать. - Не буду торопить события - сдался он и ушел на дочкин зов. Через минуту он вернулся, достал сигареты и закурил у открытой форточки. Я молча наводила порядок на кухне. Он курил, неотрывно смотря в мою сторону. Под его взглядом я нервничала. Тело предало меня: желание бурлило в нем, готовое выплеснуться наружу.
* * *
Народу в субботу в "Мираже" - толпа. Это единственно приличное заведение в нашем городе. Цены там немного покусываются, но это гарантирует, что за соседним столиком не встретишь парочку алкашей, решивших цивильно провести вечер. Вчера я заглянула в магазин одежды и купила для выхода в свет маленькое черное платье. Оно было актуально во все времена и в нем вне зависимости от капризов моды женщины всегда выглядят элегантно. На ногах были туфли-лодочки черного цвета с вставками из трех переплетенных бирюзовых ремешков. Украшений на мне почти не было: только длинные серьги со стразами и колье из таких же стразов, выполненное в виде маленьких прелестных цветочков. Опытные руки косметички из салона красоты превратили меня в очаровашку, которая понравилась даже мне самой. В общем, я чувствовала себя неплохо. Как назло девчонок еще не было. Мы договорились сходить в "Мираж" на немецкий манер, то есть каждый платит за себя сам, но не дарит подарков виновнику торжества. Я еще раз внимательно оглядела зал: в радиусе ближайших метров не было ни одного свободного мужчины. Все симпатичные молодые люди либо с девушками, либо не той ориентации. Да и не за мужиком я сюда явилась. Я только начала разворачиваться к бару, за стойкой которого возвышался улыбчивый парень, как какой то малолетний нахал чуть не сшиб меня со стула. - Простите - буркнул он, даже не глядя в мою сторону. - Ничего страшного, я обожаю падать на пол, это моя тайная страсть - немного взвинчено отреагировала я. Тут он ко мне повернулся, и какая-то искра пробежала между нами. Он не был мальчиком с плаката, но все же вполне в моем вкусе. Было в нем нечто такое, что притягивало к нему внимание. Я непозволительно долго пялилась на него, пока он не спросил: - Ты здесь одна? - Нет, с детьми и мужем - ответила я. До него не сразу дошло, что я шучу. Наверно все парни, обладающие великолепным накачанным корпусом, немного тормозят. Догадавшись, он поинтересовался: - А муж, вообще есть? - У тебя, что серьезные планы на будущее?- хмыкнула я. Я давно поняла, что хочу его. Желание, так неожиданно проснувшееся днем, снова будоражило мою кровь. Наверно, если женщина, как я, пару месяцев пребывает в депрессии из-за измены любимого мужа, наверно вот такой молодой самец - лучшее решение. Минут через десять мы уже целовались в темном углу. Сердце мое колотилось как бешеное. Теплая волна, пробежавшая по моему телу, словно вымела из меня все мозги. Девчонок я ждать перестала, у меня сорвало крышу. Хотя это был еще не секс, но приличиями он себя не морочил. Кругом были люди, а он почти снял с меня трусы. В какую то минуту здравый смысл возобладал во мне, я высвободилась и сообщила: - Поедем к тебе. Мы, толкаясь, пошли к выходу. Меня слегка пошатывало, я впервые попробовала "Маргариту", да еще и не одну. Мне понравилось, как бармен ловко смешивал коктейли, успевая во время приготовления напитка виртуозно подбрасывать предметы в воздух, что я не удержалась от повтора. Он обладал собственной машиной, что было плюсом. Что это за прелюдия к сексу, если надо добираться на маршрутке или хуже того, трястись в автобусе. В машине он попытался пошарить у меня под юбкой, но ночной воздух немного привел в порядок мои мысли, и я его остановила: - Не обкончайся раньше времени, мальчик. Примерная девочка с хорошими манерами куда то исчезла, уступив место вульгарной шалаве. В каждой приличной женщине живет приличная шлюха. Томный голос Уитни Хьюстон сопровождал наш путь к нему домой. Больше попыток овладеть мной в машине он не делал. Они начались во дворе, потом в скоростном лифте, несшем нас к нему на этаж. Я только брыкалась и недовольно фырчала, временами чувствуя себя вожатой с непомерно ретивым пионером. Едва мы закрыли входную дверь в его квартиру, как он напал прямо в коридоре. - Успокойся, Ипполит, успокойся - давясь от смеха, бормотала я легендарную фразу из иронии судьбы. Но толи бог его конкретно обидел интеллектом, толи я его так сильно завела, только его настойчивое тело все толкало меня к кровати. Мне вспомнились давно забытые ощущения: вот мы едем с Андрюшей за город, купаемся ночью в местном лягушатнике и до одури любим друг друга. Я притянула его к себе и вспомнила как это - заниматься сексом ради секса, без планов на будущее и претензий. Просто потому, что хочется; просто потому, что потом можно будет рассказать Андрею и сделать так же больно, как было больно и мне. Это только говориться, что мстят слабые, а сильные прощают. Мстят все, только не всем предоставляется возможность. Я не планировала это приключение. Оно мне было подарено судьбой. В эту ночь мне показалось, что секс это моя жизнь, что ничего важнее на свете не существует. Конечно, большую роль в этом сыграли и две "Маргариты", которые я успела усосать в баре, и мое уязвленное и больное самолюбие. Мы кувыркались с ним всю ночь. Несмотря на молодость, он лет на пять был младше меня, опыт и деликатность у него присутствовали. Мне казалось, что весь мир лежит у нас между ног, и честно говоря, этот мирок уже побаливал. Даже эта сладкая боль ублажала мою гордость. Последний раз мы делали это в коридоре. На улице меня ждало вызванное такси. Это был праздник плоти, безумство, охватившее нас обоих. Он пытался узнать мой телефон, адрес, но я соврала. Выйдя из подъезда, на мелкие клочки порвала написанный им номер телефона. Пять минут спустя я уже забыла, как его зовут, и почти не помнила, как он выглядит. Дома меня встретила матушка. Оглядев меня еще хмельную от бурно проведенной ночи и со следами поцелуев на шее, она проворчала: - Дурное дело не хитрое - и, не произнося больше ни слова, ушла в детскую. В спальне я сняла с себя платье, достала ножницы и порезала его на бесформенные тряпки. Я не хотела, чтобы оно в дальнейшем напоминало мне о моем бесшабашном поступке. В чем мама родила, трусы мой мимолетный любовник успел порвать еще раньше, бюстик я тоже оставила у него, прошлепала в ванную, встала под душ. Поплескалась минут пятнадцать, завернулась в полотенце, схватила на кухне кусок хлеба и пошла спать. Я проснулась от голода. Мой желудок сморщился, иногда позволяя себе выдать, что-то похожее на страдальческое ворчание. Накинув халат, я пошла его ублажать. На кухне колдовала мама. От плиты доносились восхитительные запахи. - Никак гулена встала?- язвительно спросила она. - Мамусик? - Не тряси здесь своими волосами. Расчешись, умойся. Не маленькая. - Чем ты так недовольна?- я решила прояснить ситуацию. - Никогда не думала, что на старости лет приобрету дочь-проститутку - желчно бросила она мне. - С чего ты взяла?- возмущенно выдохнула я.- Кто что сказал? - Тут и говорить не надо. Я еще пока не ослепла. Видела бы ты себя утром со стороны - вздохнула мама.- Может, поговорим откровенно, как ты вообще собираешься дальше жить. Я подошла к холодильнику, чтобы налить себе молока, но только начала открывать дверцу, как на меня сверху свалилась тарелка. - Скотина - совершенно машинально ругнулась я. Молока уже не хотелось. - Не думала я, что она и там есть - ехидства маме было не занимать. - Мам, ну не грызи меня. Я больше не буду - я оправдывалась, как маленькая. - Ты не будешь возвращаться к Андрею?- неожиданно для меня спросила мама, помешивая, что-то ароматное в кастрюльке. Все это время она хранила нейтралитет, давая возможность нам самим разобраться в наших отношениях. - Я не знаю, что делать - откровенно сказала я.- Иногда я жутко по нему скучаю, иногда мне противно в нем все: и как он чистит зубы, и как размешивает сахар в чашке с чаем, и как сопит во сне. Иногда мне так тошно без него, что выть хочется; а иногда мне хочется независимости, и жизнь без него кажется намного интересней. Я запуталась. - Ты все должна решить сама. Здесь ни от кого не надо ждать помощи. Может тебе надо остаться с ним, может у вас не все потеряно, и в дальнейшем все сложиться прекрасно. А может и наоборот. Никто это предсказать не в силах. - Но у меня не хватает сил расстаться с ним - пожаловалась я. - Тогда сойдись - посоветовала мама. - Не могу его простить. Мама накрыла кастрюльку крышкой, погасила газ и села напротив меня на кухонный диванчик. " Какая же она уже старенькая"- подумала я с жалостью. Все её лицо было изрезано морщинками, на узловатых руках сквозь тоненькую кожу проступала сеточка вен. "И ещё я нервы треплю, сколько она уже вынесла". Я была очень недовольна собой. - Прости меня за все - попросила я её. - Молодость глупа - ответила она и продолжила - я считаю тебе надо уехать, выждать пару месяцев и принять решение. Твое сердце подскажет тебе правильный путь. - И куда я поеду? Андрей найдет меня везде, он знает всех наших родных и всех моих близких подруг. -Выход есть из любого положения. Помнишь мою подругу Лизу? - Это Михаловну-то? Кто же её забудет? Я такой шебутной бабки за всю жизнь не видела. Тетя Лиза или Елизавета Михайловна приезжала к нам на мамино пятидесятилетие. Именно благодаря ей это событие запомнилось многим. Торжество, как водиться было заказано в одном из предприятий общественного питания, и было расписано по минутам: сначала хвалебные речи, потом возлияния. Михайловна, никому не говоря, пригласила пару стриптизеров: юношу и девушку. Ну, те в свойственной им манере тоже поздравили матушку. Причем девушка сразу выбрала себе в жертву импозантного маминого директора, который ко всему прочему был на мероприятии со своей женой, отличающейся исключительно "ангельским характером". Владимир Петрович сначала сидел, потел, пыхтел и краснел, затем завелся и дернулся за стриптизершей, работающей топлесс. Следом двинулась и его дражайшая половина. Владимир Петрович глазами на затылке не обладал, поэтому рискнул дотронуться рукой до манящей плоти. Сигнал сирены сигнализации пожарной охраны был ничем по сравнению с визгом его жены. Отодвинув мощной рукой, препятствие в виде застывшего от ужаса на месте мужа, она так двинула опешившей девушке, что той мало не показалось. Стриптизер бросил крутиться возле мамы (та даже облегченно вздохнула) и бросился на выручку партнерше. Разбушевавшуюся даму успокоили, стриптизерам доплатили за моральные страдания, и вечер плавно потек дальше. Гости развеселились не на шутку и официальное мероприятие переросло в дружескую вечеринку. Не совсем удобно было только одной паре и, она, посидев положенное приличием время, быстро откланялась. - Мы с ней недавно созванивались, и я рассказала о тебе. Лиза предложила приехать к ней. - А как же Анюта? Там же ужасно холодно. Насколько я знала, Михайловна обитала где-то на севере. - С ней останусь я. Во-первых, там вахтовый поселок, люди приезжают только на работу. Детей там нет, нет ни садиков, ни школ. Во-вторых, ты будешь оторвана от всех и сможешь решить для себя все сама. Лиза обещала побеспокоиться о тебе. По специальности ты вряд ли устроишься, но рабочие руки нужны. Да и зарплата приличная. - А как же здесь с работой? Придется увольняться? - Вернуться всегда успеешь. - Ну, все так неожиданно, я не знаю - произнесла я нерешительно. - Конечно, надо подумать. Если не хочешь ехать, силой никто не заставит - успокоила меня мама. Есть хотелось ужасно. Я встала, подошла к плите и приоткрыла крышку на кастрюле, над которой колдовала мама. Несмотря на запах, варево выглядело не ахти. - Мам, что это?- поинтересовалась я. - Каша для Ундины - пояснила она. Я сама почувствовала, как на моем лице явственно проступило разочарование. - Жаркое в микроволновке, салат в холодильнике - разжевала мне мама, видя мою недовольную физиономию.
Последней каплей, перетянувшей чашу весов в пользу маминого предложения, была встреча с моей "молочной" сестрой. Она заявилась к нам домой вечером в тот же день. Как будто ей сообщили, что именно её не хватает для определенности. Уличный звонок задребезжал в половине восьмого. Мы никого не ждали, и поэтому я поинтересовалась несколько удивленно: - Кто там? - Открой, увидишь - услышала в ответ. По голосу я узнала её сразу. Сказать, что её приход меня удивил, это не сказать ничего. Он буквально меня ошеломил, и я не имела представления, как мне поступить в данной ситуации. Таня снова нажала на кнопку звонка. - Уже довольно поздно, не лучше ли отложить визит? И потом, тебя здесь с распростертыми объятиями никто не встретит,- хотя самой хотелось послать её во весь голос на хутор бабочек ловить. - Открой, мне надо с тобой поговорить!- продолжала настаивать она. - А мне не надо. Уходи, здесь от тебя и так настрадались. Не трепи нервы себе и окружающим. Я не хочу тебя знать - невольно в моем голосе промелькнула боль. Несколько минут было спокойно, потом раздался жуткий грохот. Недовольная таким исходом беседы, Татьяна, что есть силы, пинала по нашим железным воротам. Этого я не могла выдержать: - Прекрати немедленно!!!- Я высунулась во двор злая, как хорошая бойцовая собака. Ундина сидела со мной рядом, прижав уши к голове, и недовольно порыкивала. Она предупреждала непрошеную гостью, что её территорию лучше не нарушать. Я решила отправить собаку домой. Видя мое недовольство, она могла изрядно потрепать ночную посетительницу. А отвечать за последствия мне не хотелось, попробуй потом доказать, что Ундина считает домашних членами своей стаи, а с пришлыми разбирается доступными ей методами. Закон будет всегда стоять на правах человека, игнорируя при этом его поведение. Ко мне же рвется не матерый рецидивист, а дамочка, попытавшаяся увести мужа. Решать ещё, что я сама науськала собаку. Я открыла дверь в дом и приказала Ундине зайти. Она нехотя повиновалась, недоумевая, почему ей не разрешают постоять на страже дома. Открой по-хорошему, нам надо поговорить - как попугай повторяла Таня, изредка попинывая дверь. - Знаешь, а за хулиганство и отдохнуть можно за государственный счет - попыталась я её припугнуть.- Что ты так настырно свое общество навязываешь? Не можешь представить, что кто-то не хочет тебя видеть? - Пусть он сам мне это скажет - произнесла она нервозно. - Кто он?- мое удивление было искренним. Кроме Андрея в нашей семье с ней никто не общался. Уж не думает ли она, что мой благоверный здесь? - Андрей, конечно - подтвердила она мои мысли. - Он здесь не живет. - Открой, я проверю - услышала я в ответ и не поверила своим ушам. - Ты хочешь проверить?- она не переставала удивлять. - Да!- коротко подтвердила она. Вот это нахальство, прийти любовнице к еще пока законной жене и потребовать мужа. Я пошла, открывать ворота. Мне было интересно посмотреть на поведение этой хамки. - Неужели он тебе так сильно нужен? - Я люблю его - ответила она. - Так сильно, что готова бегать искать, позориться перед незнакомыми людьми? Она промолчала. -Если судить, что он это допускает, чувства у него к тебе не кипят страстью. Если прибавить, что все цветы в округе собраны для меня, то ловить тебе, скорее нечего - удовлетворенно произнесла я.- Пора бы тебе поумнеть. Возраст то уже приличный. Мои слова наносили ей боль. А что она хотела? Стать мне подругой? Она была моим врагом, а женщины их не щадят. Не зря во времена революции батальон смерти, состоял из одних представительниц прекрасного пола. Я рассказывала, как Андрей признаётся мне в любви, добивается близости со мной, а я ему отказываю. Рассказывала, и к действительности прибавляла долю вымысла, чтоб было покрасивее. Жестоко? Может быть, но не я эту кашу заваривала, требуя разговоров по душам. Не будите спящего зверя! - Вообще-то, можешь идти, проверять - разрешила я, когда мое красноречие немного иссякло.- Только я не понимаю, почему ты уверена, что я буду прятать его от кого-то ни было. Не ты первая в его судьбе, не ты последняя.- Эти мои слова оказались пророческими, хотя тогда об этом никто не подозревал. Таня, в самом деле, обшарила все комнаты в доме с такой тщательностью, будто искала иголку в стогу сена. Не поленилась даже залезть на чердак по приставной лестнице, прозванной нами "дорогой на небеса" из-за ненадежности этого хлипкого деревянного сооружения. Напоследок она мне сказала, что без боя Андрея не отдаст. Мне только оставалось удивляться её настойчивости и силе. Она еще не знала, что я сама решила убежать от него, боясь стать посмешищем на весь город. Я не обладала такими бойцовскими качествами, как моя соперница и предпочитала, как страус прятать голову в песок.
* * *
Самолеты внушали, и внушают, мне ужас по сей день. Огромная железная махина разбегается по бетонке, а потом ни на что, не опираясь, взмывает в воздух и летит на такой высоте, что даже большие города, если они вообще видны, кажутся нагромождением спичечных коробков. Кошмар!!! Сейчас я уже не летаю, не приняв лошадиной дозы валерьянки, пустырника, боярышника в смеси, способной удовлетворить мой страх. Уже за неделю до полета я просыпаюсь по ночам в необъяснимом ужасе. За день у меня начинается мандраж, который по дороге в аэропорт плавно переходит в истерику. Я начинаю шутить со всеми подряд на любую тему, заливаясь идиотским смехом. Была б моя воля, я бы ездила только на поездах! Но, увы, в тот уголок России на поезде добираться очень долго, совершая при этом не одну пересадку. Приходиться собирать волю в кулак и пристегиваться ремнями потуже, чтобы во время взлета или посадки не бегать по салону с дикими воплями: "Выпустите меня". Может я и неврастеничка, но если судить по разговорам, эта фобия не у меня одной. Но свой первый полет я перенесла нормально. После звонка маминой подруге я в темпе уволилась с работы, купила билет на поезд до Москвы, а оттуда уже была внесена в списки на вахтовый самолет. По столице я не блуждала; у меня имелись четкие указания: вокзал, метро и аэропорт. Но торопилась я напрасно: вылет задерживался по метеоусловиям Ямбурга. Сначала он задерживался на два часа и нам на руки выдали билеты. С этой процедурой я столкнулась впервые: надо было отстоять длинную очередь, назвать свой номер по списку, получить билет и вписать в него собственные данные. Хорошо, что я сразу не встала в очередь за билетом, а поинтересовалась, что за листочки с отпечатанными на нем фамилиями бродят по рукам. Оказалось, что именно в них указаны порядковые номера, по которым и выдаются билеты. Про себя я наметила группу мужичков, которые ходили вместе, и решила, чтобы не попасть в впросак, повторять их действия. Вылет задержали еще на два часа, потом еще на два, затем отложили до десяти часов следующего дня. Я осталась коротать время на жестких сиденьях аэропорта. В Москве у меня оставались знакомые с институтских времен. Но ехать к ним, предварительно не поставив их в известность, было не в моих правилах. Ночь в аэропорту чуть не поколебала мои принципы, и если бы вылет задержали еще на сутки, я бы ринулась звонить знакомым. Усталость немного приглушила мой страх, но тогда он и не был еще так силен, как сейчас. Мой страх превратился в монстра, когда однажды во время полета на самолете отказали какие-то приборы. К счастью пассажирам это стало известно только после благополучной посадки, но у меня перед глазами как сейчас стоит вереница машин скорой и пожарной помощи, встречающих тот злополучный рейс. Но это приключилось значительно позже. Тогда же от усталости и нервной перегрузки я весь полет проспала. Обед, который заботливо взяли для меня соседи по креслам, так и остался стоять нетронутым. Проснувшись, я засунула его в ручную кладь, рассудив, что лишняя еда под рукой мне не помешает, хотя с собой у меня еще были и пирожки, заботливо испеченные мамой в количестве, хватившем на роту солдат, и курица, завернутая в фольгу. Мой аппетит опять отправился бродить в одном ему известном направлении. Север встретил неласково. В Москве было еще плюс двенадцать, здесь же все минус сорок. Да еще колючий обжигающий ветер. И темно. Наступили те самые долгие полярные ночи, которые я так хотела увидеть в детстве. Совершенно неожиданно я вспомнила, как сидела и мечтала на уроках географии, завидуя учительнице. Невольно я улыбнулась. Надо же детская мечта сбылась, хотя и посодействовали этому не очень приятные обстоятельства. Толпа двинулась к одноэтажному зданию аэропорта, где, пройдя через три двери мы очутились перед паспортным контролем. Все начали вытаскивать маленькие беленькие бумажки и вкладывать в паспорт. Потом я узнала, что это свидетельства временной регистрации, выдаваемые в местном отделении милиции. Но тогда я растерялась, и почти всех пропустила вперед себя. Наконец я набралась решимости и подошла к стражу порядка, проверяющему документы. Он внимательно изучил мой паспорт, заглянул в лежащий перед ним лист бумаги, где стояла одна моя фамилия и следовала надпись: возврат из декретного отпуска, и произнес: - Зайдите к диспетчеру ЯГД. Вас там ждут. Я робко заикнулась: - А это где? Он улыбнулся: - Там на дверях есть табличка. Ждала меня тетя Лиза. Я сразу узнала её, хоть и не видела больше десяти лет. Она совершенно не изменилась. Передо мной стояла та же веселая женщина, какой я её и помнила. Мы получили с ней багаж и на уазике поехали на Ямбург. Он находился от аэропорта на расстоянии восемнадцати километров. В этот же вечер я увидела первое живое северное сияние. Оно не было цветным и ничем не напоминало фейерверк, как грезилось мне когда-то. Это были всполохи бледно-зеленого цвета где-то высоко-высоко в небе. Они вспыхивали и постепенно тускнели, чтобы через секунду появиться снова. Михайловна до моего приезда уже развила бурную деятельность: оформила меня в общежитие, предложила на выбор две профессии - диспетчером в ЖКК или продавцом в ОРС, где она работала начальником торгового отдела. Уже потом, немного проработав на Ямбурге, я поняла, каких усилий ей это стоило: приема на работу ни в одной организации не было. Передо мной стала дилемма: кем быть? Обе профессия были мне незнакомы, причем одна больше другой. Если работу продавца я визуально себе могла представить, то о диспетчерах в ЖКК не знала даже понаслышке. Что-то про сажающих самолеты диспетчеров я знала и подумала, что эта профессия из той же серии, требует специальных навыков и профессионализма. Я напугалась, что мне не справиться, и согласилась на продавца, посчитав, что вся суть работы изложена еще великим Марксом: товар - деньги. Только потом в процессе работы я поняла насколько сложно работать с людьми, стараться угождать их желаниям, а иногда и служить громоотводом негативных человеческих реакций. Елизавета Михайловна мой выбор одобрила, сказав: - Хоть и небольшая зарплата, но сыта будешь. В случае чего и я смогу помочь. На работу я устраивалась почти месяц: проходила медосмотр в местной больничке, земельный, то есть пройденный по месту жительства здесь не котировался, затем ездила в Уренгой за анализами на бичевозе. Бичевозом здешние остряки прозвали местный поезд, состоящий из тепловоза и двух вагонов. Условия в нем раньше и вправду оставляли желать лучшего. Оба вагона были из категории общих: жесткие обтянутые дерматином полки, на которых пассажирам приходилось коротать всю ночь. Поезд уходил из Ямбурга около двенадцати ночи и прибывал по месту назначения около девяти утра. Сейчас в поезде сохранился один общий вагон, а вахтовики добираются до Уренгоя в другом, где им выдается постельное белье и можно более комфортно провести ночь. На железнодорожном вокзале я оформилась у диспетчера. Все процедура состояла в том, что надо было зайти к ней в кабинет и взять посадочный талон на поезд, который выдавался бесплатно, если ты работал в какой-либо организации и на сегодняшний день был внесен в список на отъезд из Ямбурга. У меня по талону было первое купе от проводницы и нижняя полка. Женщин было мало, и диспетчер постаралась выдать талоны всем на нижние полки. Но на этом все прелести жизни закончились. Полки были жесткие, туалет вонючий, и в вагоне стоял такой холод, что было видно, как выдыхаемый воздух превращается в пар. Проводница, вместо того, чтобы заняться своими прямыми обязанностями: затопить печь или прибраться в туалете, заперлась в служебной кандейке с одним из представителей сильного пола. А об остальном можно было догадаться по сальным шуточкам моих соседей. Я завернулась в свою дубленку, впервые порадовавшись, что она такая длинная, раньше она мне не очень нравилась, положила под голову сумку и постаралась заснуть. Это мне не удалось. Ложе было твердым, при каждом шевелении холодный воздух проникал внутрь дубленки. Я подумала, что до утра успею заработать ОРЗ в лучшем случае, но тут в служебное купе забарабанили и заставили проводницу выйти. В крепких выражениях её попросили согреть вагон. Через полчаса уже было тепло, и я задремала. В Уренгое я провела полдня, поставив необходимые штампы и печати буквально за десять минут. Посодействовал этому мой пронзительный визг. Я с детства очень боюсь тараканов, а тут столкнулась с невиданной никогда особью. В ожидании приема я коротала время в коридоре, и от безделья разглядывала плакаты на стенах. На одном из них я заметила странную вещь: хаотично ползающее белое пятно. Любопытство не порок и я пошла, удовлетворять его. Подойдя ближе, я страшно испугалась: на меня смотрела усатая тварь тараканьего вида, но белая! Потом это существо расправило крылья и полетело прямо на меня. Что тут со мной было! От моего крика пооткрывались все двери и посыпался народ. Я кое-как пришла в себя и попыталась объяснить, что видела мутанта. Меня успокоили: - Вы не пугайтесь, это обычный таракан, только белого цвета. Да здесь их много, скоро очередная обработка, очень трудно бороться, живучие паразиты. Я, клацая зубами, попросила: - Вы меня не позовете сами? Я бы лучше на улице подождала.- Хотя снаружи был не май месяц. Видя мое состояние, меня не стали мурыжить, задали несколько вопросов по санминимуму, просмотрели результаты анализов и дали допуск к работе. Оставшиеся полдня я провела, бродя по городу: зашла в магазин, оставила "бешеные" по моим понятиям деньги за обед в местной харчевне, на вокзале взяла посадочный талон и с чувством выполненного долга вернулась на Ямбург. Моя трудовая деятельность началась в овощном магазине. Началась довольно интересно. Я пришла с направлением из конторы и попросила заведующую. Маленькая полная женщина нырнула в дверь, ведущую в служебные помещения и через секунду выскочив, провела меня на кухню. Здесь, за накрытым столом, в одиночестве восседала дама примерно маминого возраста, но на этом сходство заканчивалось. Если мою матушку можно спокойно представить суетящейся на кухне или возящейся в огороде на грядках, то дама была из другой категории: одних драгоценностей на ней было как на новогодней елке украшений. Волосы взбиты и уложены в высокую прическу, на лице килограмм штукатурки, а платье больше подходило к званному вечеру, чем работе. Она оценивающе посмотрела на меня и властно произнесла: - Присаживайся - кивнув на стул. Я робко примостилась на краешке. - Пей!- передо мной очутился наполненный до краев граненый стакан с водкой. - Я не пью - попыталась отказаться я. - Значит, у нас не работаешь - без объяснений решила дама. ??? - Пей или уходи - предложила она мне еще раз. Я храбро ухватилась за стакан и, стараясь не дышать, опрокинула в себя обжигающую жидкость. - Запей - дама протянула мне бокал с соком.- С завтрашнего дня выходи. Я сидела, вытаращив глаза и еле переводя дыхание. Столько огненной воды залпом пить мне еще не приходилось. Такой "горячий" прием на работу я увидела впервые. До комнаты я добралась, чуть ли не ползком. Скинула с себя верхнюю одежду и всё.... Туман в голове рассеялся к утру, и на работу я пришла в почти приличном состоянии. За два месяца я успела сдружиться с девчонками. Коллектив у нас был женский, не сказать, чтобы склочный, но и не совсем сплоченный. В общем, обычный бабский коллектив, где все про всех знают, хотя и делятся между собой строго по секрету. Огромную роль в этом играла заведующая, прозванная за глаза овчаркой. Она не давала никому сдружиться, постоянно стравливая девчонок между собой. Сначала все у нее проходило как по написанному сценарию, потом её раскусили и уже редко поддавались на её уловки. Мы до сих пор не можем понять, для чего это ей было нужно. Пришли к выводу, что она энергетический вампир и нуждалась в скандалах для подпитки. Вообще нашему магазину не везло на руководство. До этого были две заведующие, озабоченные сексуально. Обе были замужем, и на острые ощущения им оставалось только рабочее время. Вот они и старались. То устраивали гульки прямо на работе, то в короткий день (в воскресенье мы работали полдня) заказывали сауну и там зажигали, время, от времени меняя партнеров. Как-то раз они не поделили очередного претендента, не на руку и сердце, а ниже, и строили козни друг другу до тех пор, пока обе не оказались у разбитого корыта. Руководству надоело закрывать глаза на их безобразия и их попросили уйти по собственному желанию. Все это я узнала по огромному секрету, когда влилась в коллектив. Вахта пролетела быстро и через два месяца я вернулась домой. Здесь тоже царствовала зима. Но в отличие от северной она баловала теплыми днями без злых ветров и обжигающих морозов. До нового года оставались считанные дни. Может кто-то и получает удовольствие от предпраздничной суеты, но только не я. Беготня по магазинам, непривычные очереди, выбор подарков. Просто голова шла кругом. Но все это проходило, как только я видела радость в глазах собственного ребенка. Анюта радовалась всему: и пушистому снегу, шедшему с утра, и праздничному пирогу, и колючей красавице - елке. Елкой я в этот раз обзавелась шикарной. Когда я увидела эту лесную красавицу, растущую прямо в кадке, моим первым вопросом продавцу было: - А как же я донесу её домой? - Доставка в пределах города бесплатно - ответили мне, и я тут же пошла, выбивать чек. Эта елка решила проблему осыпающихся иголок, которые так трудно было выковыривать из ковра. Праздник мы отметили в семейном кругу. Толяшка отбыл днем раньше. Он с компанией такой же бесшабашной молодежи решил отметить этот праздник в лесу у костра. Мы с матушкой и Анютой дождались двенадцати часов, выпили шампанского, запустили пару петард во дворе и легли спать. Говорят, как встретишь новый год, так его и проведешь. Так я и проводила свой межвахтовый отпуск семейном кругу. Дочка часто называла меня бабулей. Понадобилось всего несколько месяцев моего отсутствия, чтобы мое место в её сердце начала занимать бабушка. От Андрея не было никаких вестей. Родные мне сказали, что вроде у него новая семья, подруги деликатно отмалчивались, а его родственники при встрече со мной демонстративно отворачивались. Можно подумать, я была виновата в нашем расставании. Да и я не горела желанием пообщаться с ними. У Андрея было четыре сестры и один брат, которого я никогда не видела. Он жил в Архангельске и мне знаком был только по фотографиям. Андрей однажды обмолвился, что его жена не нашла общего языка с его сестрами и теперь я понимала почему. О сестрах - это отдельный разговор. Даже во времена моего счастливого замужества мы не были особенно близки, а после разрыва с Андреем, тем более. Особенно отличилась самая младшая из сестер, она так старательно обливала меня грязью, что, увидев её однажды, я испытала жуткий ужас, столкнувшись с ней взглядом при встрече. Хорошо, что я была не одна. Машка, подруга с дореволюционным стажем, напрочь отвергавшая поговорку, что женской дружбы не существует, заметив мое смятение, обратила его в шутку: - Ты не от этого бройлерного цыпленка шарахнулась? Это сравнение с откормленной птицей было не в бровь, я в глаз. Фигура сестрицы Андрюши очень напоминала любимый народом продукт в кудахтающем виде, из которого в конечном итоге получались "ножки Буша". Машкина ирония была очень кстати, и я рассмеялась. Сестра Андрея поняла, что мы прошлись на её счет, и, проходя мимо нас, высокомерно бросила: - Проститутки! Машка отреагировала очень быстро: - Мы не проститутки, просто нас мужчины любят.- И таким ехидненьким голоском добавила:- Завидуешь, конечно. Тебе ведь это не грозит. Она наступила на больную мозоль: Светка никак не могла выйти замуж, хоть и стремилась к этому всеми силами. Лицо Андрюшиной сестрицы исказилось до невозможности. Я знала о её хобби махать по любому поводу кулаками. Ещё Андрей как-то произнес в её адрес: "Кулак последний аргумент идиота" и поэтому с силой потянула Машку за рукав, повторяя как молитву: - Пожалуйста, не связывайся. Не хватало еще публичного выяснения отношений с криками во все горло.
* * *
Я уже вторую вахту работала в магазине. Работа мне нравилась. Постоянное общение с людьми забивало пустоту, образовавшуюся внутри моего "я". Нельзя сказать, что я была обделена мужским вниманием. Поселок был вахтовый, семейных пар не очень много, а женатые мужчины по приезду на Ямбург, моментально превращались в холостых. Конечно, были и исключения, но не они подходили с однотипными вопросами: - Девушка, как вас зовут? Все это порядком поднадоело, и я строя зверскую рожу, колюче отвечала: - Меня не зовут, я сама прихожу. Если же попадался особо непонятливый субъект, пытавший и после этого навязать свое общество, то добавляла: - Я не одна приду с кузнецом. Вы же жениться надумали. Не знаю, может, меня после этого принимали за идиотку, но своего я добивалась. Пылкий поклонник после этого старался обходить меня стороной. Хоть и говориться, что время лечит, но это не совсем правильно. Боль просто перестает быть острой. Днем она отсыпается, чтобы ночью задавить тебя нудной мучительной тоской. В такие ночи мне очень хотелось верить, что стоит мне лечь, и она отступит. Но это были те случаи, когда еще до того, как голова коснется подушки, точно знаешь, что сон не придет. Так и лежишь всю ночь, пока не рассветет, мучительно баюкая тоску в своей душе, слушая все шорохи и звуки. Даже тихое пощелкивание электронного будильника раздается на всю комнату. Уже на работе я чувствовала, что предстоящая ночь будет из этой мучительной серии. На улице мело так, что если вытянуть руку, то кончиков пальцев можно не увидеть. Хорошо еще, что ветер был теплым. Для Ямбурга конец марта - это месяц метелей; иногда теплых, иногда холодных. Пуржило по два три раза в неделю. Я отряхнула снег с дубленки в тамбуре своего корпуса, дошла до комнаты и начала ковыряться ключом в замке. Открыть запертую дверь - эта проблема стояла передо мной всю жизнь. Там, где другие просто поворачивали ключ и заходили, тратя какие то секунды, я ковырялась долго и упорно. Мои замки и ключи жили своей жизнью, мне не подвластной. Ключ с первого раза никогда не попадал в прорезь, хотя трясущимися руками я не обладаю. Замок долго кряхтел, прежде чем открыться. И это в лучшем случае. Не дай бог, в нем ослабевал какой-нибудь винтик. Замок клинило, ключ оставался там торчать, не поддаваясь никаким моим усилиям, и без слесаря домой попасть я не могла. И это был необъяснимый никому закон жизни. И еще я умудрялась хранить ключи в самых непостижимых местах. Однажды даже опоздала на работу, разыскивая их. Нашлись они в пустой кастрюле на кухне, хотя как туда попали, сколько я ни старалась, вспомнить не смогла. Вот и скажи после этого, что они не живые. Я облегченно вздохнула, когда раздался долгожданный щелчок открывшейся двери. - У тебя кто-нибудь есть?- раздался сзади до боли знакомый голос. Я медленно обернулась и меня забила нервная дрожь. Пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Мои коленки затрясло как в лихорадке, они самостоятельно начали отплясывать замысловатый танец, и я не могла сделать ни шага. Колени подо мной просто подгибались, и я делала героические усилия, чтобы не свалиться. Казалось, их дробный стук друг об друга раздается по всему коридору модуля. Моих усилий оказалось мало и я начала потихоньку съезжать на пол. Андрей помог мне обрести вертикальное положение. - У тебя кто-нибудь есть?- еще раз громко и требовательно спросил он. - В каком смысле?- пролепетала я. Я поняла его вопрос, просто мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Кого-кого, а его я меньше всего ожидала здесь увидеть. Я уехала от него на край света и уже почти свыклась с мыслью, что потеряла его навсегда. Я все не могла поверить, что он нашел меня в этом богом забытом краю. Я тосковала по нему. Тосковала так, как, наверное, способна тосковать только собака по своему хозяину. И именно в тот момент я поняла, почему меня так раздражали попытки мужчин познакомиться со мной поближе. Мне был нужен только он. Что бы я про него не думала, любить я его не перестала. Любят не за что-то, а вопреки всему. Аксиома жизни. Он ждал ответа на свой вопрос, и этот ответ решал для него все. - Нет - выдохнула я. Сердце мое бешено колотилось. - Может, пригласишь на чашечку чая? Мы вроде знакомы?- голос его заметно потеплел. - Заходи - я широко распахнула дверь, пропуская его впереди себя. - Только после вас, сударыня - Казанова в нем не умрет никогда. Мы толкались в маленькой прихожей. Он помог мне снять дубленку. Дрожь, бившая меня, все не унималась. - Какими судьбами здесь? Он оставил вопрос без ответа. Мы прошли в комнату. У меня все было просто: в углу стояла кровать-двуспалка, доставшаяся мне после прежних жильцов; напротив - два стула, стол. Другой угол занимал телевизор, в оставшемся размещались два шкафчика - один для посуды, другой - для одежды. На стене - книжная полка, половина которой была заставлена книгами, половина - косметикой. На Ямбурге бытовые вопросы мало занимали людей. Практически все, находившееся в комнате, мне было выдано. Постельное белье менялось раза три в месяц, для особо ленивых на втором этаже была столовая, на первом - буфет. В свободное время можно было сходить в библиотеку, посетить тренажерный зал, не выходя никуда из здания. Все это походило на студенческое общежитие университета, где я постигала азы мудрости после школы, но только на более высоком уровне. Андрей освоился быстро. Пока я ставила чайник и собирала на стол, он успел включить телевизор и рассмотреть мою коллекцию краски. - У тебя сменились вкусы,- то ли спросил, то ли подтвердил он. Раньше я не замечала, чтобы он интересовался тенями, кремами и прочей атрибутикой женской привлекательности. - Знакомая занимается распространением этой косметики, вот и уговорила попробовать,- объяснила я ему. - Я думал новый воздыхатель - ничуть не скрывая ревности, ответил он. - Давай для ясности замнем эту тему. Ты уже на входе узнал все, что тебе надо.- Я взяла одноразовый пакетик чая и плеснула в свой бокал кипятка. - Рассказывай, каким ветром занесло.- Мне удалось взять себя в руки и теперь только красные пятна на шее выдавали мое волнение.- Чай, кофе? - Потанцуем, пиво водка полежим...- произнес он. - До этого вряд ли дойдет - довольно сухо прервала я. - Нервничаю, кажется, ты меня сейчас выставишь - просто признался он. - Не переживай по этому поводу. Я ужасно любопытна и пока не узнаю, как ты здесь очутился, тебе ничего не грозит, - на моем лице появилась улыбка. Ему этого было достаточно. - Я уже две недели здесь работаю. Когда ты уехала, я запил. Квасил по черному, но не помогло. Потом Танька уговорила переехать к ней, согласился, думал, поможет забыться. Она смотрела на меня как на бога. Мои губы сами потянулись вниз в язвительной усмешке: - Да, тебе трудно было отказаться от женщины, видящей в тебе божество. Наверно, ноги мыла и воду пила? - Я не смог ей сразу сказать, что не люблю её. Боялся слез, истерики. Во мне шевельнулось недовольство: - Со мной ты ничего не боялся. - Болван.- Он немного помолчал. Мы сидели за столом друг против друга. Я маленькими глоточками пила чай. Перед ним стояла пустая чашка. Он не притронулся ни к чему на столе. Особых деликатесов у меня и не было. Дома я только завтракала, поэтому кроме сыра, колбасы и батона ничего не держала. Из телевизора неслось что-то залихватское в исполнении казачки Нади. - Давай выключим - попросил Андрей. Я не возражала. Он щелкнул пультом, и в комнате стало тихо. - Танька превратилась в натурального цербера. Следила за каждым моим шагом, рылась по карманам, периодически проверяла машину. Нашла полупустой флакон духов, устроила грандиозный скандал. - Её можно понять. Она тебя не собиралась никому отдавать. Я и уехала во многом из-за неё. Она же приходила ночью ко мне домой искать тебя. Я подумала, что такого ежедневного прессинга не выдержу, превращаться в посмешище тоже не хотелось. Знаешь, как шепотки за спиной больно ранят? - Меня мужики на работе тоже подкалывали. Говорили, что обзавелся собственным хренохранителем. Я ведь никуда без разрешения съездить не мог: ни к родителям, ни к дочери. Про рыбалку и охоту даже не вспоминал. У Таньки повадки, как у нашего старшины в армии, только в отличие от него никогда не говорит вольно. - Гулял с ней, все устраивало. Теперь вдруг она стала плохой. Ей на меня также жаловался?- хотя самой нравилось, что он хает мою соперницу.- Проедься бабе по ушам, кинь пару комплиментов, обругай её врага и она твоя. Андрей смутился: -Совсем не так. Ты себя с ней не сравнивай. Тебя я по-настоящему люблю, а это минутное увлечение. Андрей стал вертеть пустую чашку в руках. На меня накатила усталость. Обычно за день в магазине так набегаешься, что к вечеру одна мысль: "доползти бы до кровати". Сегодня она меня посетила позднее обычного. Сказалось внезапное появление Андрея. Он опять начал исповедоваться: - Я случайно узнал, что ты здесь. Помнишь Глухова?- спросил он у меня. - Сергея?- переспросила я, хотя уже поняла, что речь пойдет о нем. Он был одноклассником Андрея, и его первого из знакомых я увидела на Ямбурге. - Да. Он сказал, что ты здесь. Я все бросил и прикатил. Уже две недели, как устроился на работу. Хочешь, верь, хочешь, нет, сидел вечерами под модулем перед закрытием магазина и следил, куда и с кем ты пойдешь. Сегодня потерял тебя из виду и напугался, что с кем-то познакомилась и идешь не домой. Скажи честно, шансы у меня есть?- напряженно спросил он. Я немного помедлила с ответом: - Десять из ста тебя устроит? - Даже больше, чем я рассчитывал. Все равно, что получить карт-бланш. - Уже поздно, нам завтра обоим на работу. Не пора ли тебе пора? - Не прогоняй меня, можно я у тебя останусь? - столько мольбы было в его васильковых глазах, что я не решилась сказать нет. А потом Андрей встал и просто притянул меня к себе. И я, забывшая какие они мужские объятия, ответила ему так же непринужденно и естественно, как это происходило у нас сотни раз. Мне показалось, что не было никакого разрыва, и мы просто встретились после недолгой разлуки. Это было безумное время. Все, что происходило со мной, было как в юности, так же прекрасно и невероятно. Андрей был внимательным и нежным. Звонил по нескольку раз в день, каждый вечер встречал меня после работы. Но по- настоящему я ощущала свое счастье, когда, крепко обнявшись, мы стояли у окна, глядя, как на улице бушует погода. Я никогда не чувствовала себя так спокойно и защищено. Мы опять стали жить вместе. Мои домашние отнеслись к этому не очень хорошо. - Пупа - обозвал меня Толяшка.- Надо было дело довести до конца. - Дураки учатся на собственных ошибках, а идиоты их повторяют,- некорректно выразилась мама.- Не верю я, что он одумался, ты еще наплачешься. - Я могу в любой момент хлопнуть дверью перед его носом и рассориться навек. Сделать это совершенно нетрудно. Гораздо сложнее было его простить и дать второй шанс.- Я попыталась объяснить им свою позицию.- Может, есть и моя ошибка. Возможно, мне стоило посмотреть на себя в зеркало и признать, что я тоже не подарок. И потом не я его искала, а он меня. Я победила. - Посмотри, посмотри на себя. Может, найдешь, что искала. Не зря говориться: ищи дурака в зеркале. Отношения между людьми - штука сложная. Нельзя выиграть, если уже проиграл - неодобрила меня мама. И только дочка обрадовалась возвращению Андрея. Она еще не понимала, что происходит, но отца любила. Почти год мы прожили, как молодожены. Даже вахтоваться получалось вместе. Небольшие разрывы по пять, семь дней за вахту считались нормальными, тем более что работали мы в разных организациях. Ближе к лету тучи на семейном фронте начали сгущаться. Сначала это были белые пушистые облачка, на которые я не обращала внимания. И всему виной моя дурная доверчивость. Первые отголоски предстоящей бури прогремели на Ямбурге. Оставалось несколько дней до отъезда. Вахта подходила к концу, впереди была только ревизия и передача магазина другой бригаде. Я была изрядно измотана работой и поэтому, приходя, домой, просто валилась с ног и засыпала, едва голова касалась подушки. В тот вечер Андрей пришел хорошо датый. Я поняла это, увидев его спящего прямо в верхней одежде. У нас были разные графики: он уходил на два часа раньше на работу и приходил также раньше на два часа, чем я. Обычно он всегда меня дожидался: смотрел телевизор или просто валялся раздетый в кровати. Сейчас же на всю комнату раздавался храп, изредка прерываемый какими-то бреднями. - Оля, ты издеваешься? Вы, что все смеетесь надо мной? "Может, его разбудить и узнать, о какой Оле он так беспокоиться?"- мелькнула шальная мысль, но я тут же её прогнала. Андрей заворочался без этого: видимо услышал мое шорканье по комнате. - Оля, ты пришла? Это ты? Я повернулась. Он смотрел в мою сторону залитыми кровью глазами и пьяно барахтался, пытаясь встать. До него туго докатывалось, где он и что с ним происходит. Мне даже показалось, что я сейчас я услышу скрип его туго двигающихся шариков. Наконец его осенило, и он пробормотал: -Зайка, я тебя ждал, ждал и уснул. - Какую Олю ты так ждал?- не удержалась я. - Олю? Ты что, какая Оля? Я не знаю никакой Оли!- а у самого взгляд был как у блудливой коровы. Я не стала досконально пытать его: - Раздевайся и спи дальше. Я тоже хочу лечь. Ночью он меня разбудил: - Оля, который час? Я, спросонья не сообразив, что меня назвали чужим именем, взглянула на будильник и пробормотала: - Два часа. - Надо домой бежать, жена убьет,- услышала я и несказанно удивилась: - А кто же я? Андрей быстро выкрутился: - Приснилось, что табельщица на работе задержала, все ей данные какие-то были нужны. Я очень хотела спать и поэтому не стала вдаваться в подробности. Это был первый тревожный звоночек. Но на него я не обратила внимания. Через три дня мы уже благополучно прибыли в Москву. Здесь в аэропорту произошел ещё один курьезный случай. Будь я не такой наивной дурой, тогда бы уже поняла, что не все в нашем датском королевстве благополучно. После полета меня всегда тянуло посетить туалет. Тот раз не был исключением. Андрей уже получил багаж, и в ожидании меня беседовал с какой-то неизвестной мне женщиной. Я подошла и поздоровалась. Андрей протянул мне мою сумочку. Женщина о чем-то увлеченно рассказывавшая, на секунду прервалась, чтоб поприветствовать меня, и, увидев, что я взяла у Андрея сумочку, произнесла: - Ну, мы пошли. - Потом обратилась ко мне - Вы с нами? Это было так комично, и я со смехом произнесла: - Если возьмете. Женщина меня спросила: - А вы кто? - Его жена - кивнула я на опешившего Андрея. Этих слов было достаточно, чтобы она, схватив свой багаж, рассосалась в толпе. - Ну и?- повернулась я за объяснением к Андрею. Он недоуменно пожал плечами: - Вместе работаем, ей с нами по пути. Не понимаю, почему она ушла. Мне это тоже было не совсем понятно. Но стресс перелета еще не отпустил меня, и соображала я не совсем хорошо. В поезде Андрей превзошел сам себя, так заботился о моем удобстве, что я забыла о тягостном осадке от неожиданной выходки незнакомки. До дома мы добрались в два утра. Я улеглась досыпать, а Андрей ушел в гараж. Зимой мы смогли поменять машину, и теперь Андрюша буквально сдувал пылинки со своей новой любимицы. Этим летом у Андрея опять начался кошачий период. Он стал частенько исчезать из дома, умудряясь при этом находить тысячу и одну уважительную причину. То нужна краска для окон, то позвонили родители и попросили отвезти в больницу, то родной сестренке-лапушке (этому откормленному бройлеру) надо в парикмахерскую. Светка еще сыграет свою роль. Спустя много времени я узнаю, что именно благодаря ей Андрей снова загулял. Именно она начала знакомить его со своими подругами и знакомыми девушками, намекая, что Андрюша очень несчастлив в семье. Но тогда моей наивности не было предела, и я верила всему сказанному. А как он собирался! Только по полчаса выбирал носки. Можно подумать в больнице или в парикмахерской их надо было ему демонстрировать. Меня все чаще начали одолевать сомнения. Однажды я решила его выследить. Заранее договорилась с Динкой, та сама водит машину, и, дождавшись очередного исчезновения Андрея к родителям, позвонила ей. Мы проездили с ней все переулки около родительского дома Андрея, но его машины там не обнаружили. - Поехали на Арбат, там вся молодежь тусуется - предложила Дина. Арбатом у нас неофициально называлась центральная улица. Почти все приличные заведения были расположены на ней или рядом. И найти подружку на ночь не составляло труда именно там. - Поехали - согласилась я. Мы объездили с ней все стоянки, но Андрея не обнаружили. Видели одну похожую на нашу машину, но номер был чужой. Она перед нами остановилась у стайки девушек известного поведения, и водитель что-то предложил. Мы не стали дожидаться конца торгов и уехали. Ночной город был красив, и Динка предложила: - Когда еще развеешься? Хватит киснуть, поедем с народом веселым знакомиться. - С каким еще таким народом?- опешила я. - С клеевым - отрезала Дина и, развернувшись, понеслась, мало соблюдая правила дорожного движения. Я ожидала, что она завезет меня в какую-нибудь компанию, где сидят человек двадцать, набившись в одну комнату, и под музыку, которая гремит так, что двумя этажами ниже люстры отплясывают дикие танцы, обсуждают очередную новинку гениального Билла Гейтса. Все её приятели, такие же, как она чокнутые на своих компьютерах, могли сутками висеть в Интернете. Они отдавали кучу бабок за какой-нибудь чип, размером со спичечный коробок, разговаривали на своем, малопонятном простому человеку языке и при этом фанатично верили в Сетевого, заменяющего домового в их любимых игрушках. Все оказалось совсем не так. Дом стоял погруженный в сонную спячку. Светилась только пара окон в том подъезде, куда мы с Диной зашли. Наверно нет никакой гулянки, и Дина ведет меня к очередному своему ботанику. Дина нажала на кнопочку звонка и через минуту в проеме двери показалась старушка. "Для юзера несколько старовата"- подумала я. - Бабуль, привет! Помоги хорошему человечку - с наскока озадачила Динка открывшую нам дверь старушку. Мне стало неудобно. Динка привезла меня к своей бабке, которой было, чуть ли не девяносто лет. По национальности она была татаркой и Динка была названа в её честь. - Доброй ночи, Динара Хикматуловна.- Мне удалось вовремя вспомнить её отчество.- Извините за беспокойство, мы уходим - я пятилась от открытой двери, мысленно ругая свою баламутную подругу, притащившую меня в ночь. - Не церемонься, входи - Дина с силой ткнула мне в спину, и я влетела в прихожую. Хорошо, что старушка успела посторониться, иначе пришлось бы её отскребать от стенки. Пока Дина бегала как ошалелая по квартире, старушка предавалась воспоминаниям об ушедших временах. Я изредка ей поддакивала, не вникая в суть разговора. Наконец Динка успокоилась и, притащив мне крохотную чашечку со сваренным кофе, приказала: - Пей! - На ночь?!- возмутилась я. - Выпей доченька - попросила старушка.- Дина хочет, чтобы я тебе погадала. - Не верю я в эту чепуху - все еще пыталась я отказаться. - Нашу Диночку танк не остановит. Если она решила, что я могу тебе помочь, лучше не сопротивляйся. Она ко мне редко кого приводит, только тех, кому действительно надо. А верить или нет - твое дело - голос старушки, не смотря на возраст, звучал властно. Я послушно выпила ароматный напиток. Старушка перевернула чашечку на блюдце и отставила в сторону. - Тоска у тебя на сердце, видно муж загулял - голосом профессиональной гадалки начала она. - Кто вам сказал?- мне становилось все интереснее. Динка, уютно устроившаяся в мягком кресле, бросала на меня ободряющие взгляды. - Телефон дома у тебя трещит, не умолкая, и молчит, если ты подходишь к аппарату. Муж часто исчезает без видимых причин - продолжала бабка, не обращая никакого внимания на мой вопрос. - Хочу спросить тебя девонька, в чем ты дома то ходишь? Поди, в халате, да шлепанцах? А у любовниц и туфельки на каблучках, и чулочки в ажуре и духи соблазняющие. Стол накрыт, постель, что лебяжий пух, и разговор не о проблемах. Наверно и музыка расслабляющая льется и вино. И любовный шепот, и многообещающий взгляд. Весь её облик показывает, как ждала она его любимого, как готовилась. Вот ты и сравни. Не ты первая, не ты последняя, у многих женщин мужья гуляют.- Бабка перевернула кофейную чашечку и начала её рассматривать. - Дина, поднеси-ка лампу поближе, что-то плоховато видеть стала - приказала она своей внучке. Та, схватив огромный торшер, стоявший у кресла, приволокла его к столу. Бабка продолжила: - Что бы ни было, держи голову высоко, не сдавайся. Одно знай: счастье твое не сегодня к тебе придет. Только тогда с ним встретишься, когда горы перевалишь не один раз. Сказанное мне было не очень понятно. Разницу между собой и предполагаемой любовницей я поняла, а вот в остальном надо было разбираться. Я с детства боялась высоты и горы могла увидеть только в кошмарных снах. Динка также стремительно, как привела меня к бабке, так же и выволокла, не дав даже толком проститься со старушкой. Уже в машине я начала ей выговаривать: - Так же не делается. Разбудила бабушку, заставила гадать, поставила меня в неудобное положение. - Неудобно штаны через голову одевать и заниматься сексом на потолке - отбрила Динка.- А бабке развлечение, она все равно не спит, ей ночами скучно. И тебе полезно, вдруг на самом деле поможет. Я просила её приворот сделать на Андрея, но она отказалась. Сказала, что не он тебе по судьбе написан. - Насильно мил не будешь. И потом, я всему этому никогда не верила. - Я тоже - усмехнулась Динка. Горящие огни фонарей и красочные витрины магазинов проносились за стеклом быстро несущейся машины. Домой я приехала на полчаса раньше Андрея. Этого времени хватило принять сонный облик и вопросов со стороны мужа не последовало. Мне же разговаривать с ним совершенно не хотелось. Месяц пролетел незаметно, и уже перед отъездом телефон опять внес свою лепту в нашу семейную жизнь. Андрей уже спал. Я, глотая слезы, досматривала "Мулен руж" по видику, когда он нарушил ночную тишину. - Андрея можно?- услышала я женский голос. - Иди, тебя к телефону,- разбудила я своего драгоценного, сама же недолго думая, поставила телефон на громкоговоритель. Муженёк недовольно буркнул в трубку: - Слушаю. - Привет, это я, Лена, - донеслось из аппарата. - Какая Лена? - переспросил он, косясь в мою сторону. По нему было видно, что он мучительно ищет выход из щекотливого положения. - Ты, что пьяная? - раздражённо спросил он. - Да, есть немножко. Мы тут в кафе гудим, подъезжай, - предложила ему знакомая незнакомка. - Девушка, не говорите глупостей! Я не желаю иметь с вами ничего общего. А мои друзья знают, куда и когда мне звонить! - круто переменил тон мой козёл. - Ах, ты не можешь говорить, тебя подслушивают. Ой, извини! - послышался пьяный лепет. - Пока, до встречи, ещё раз прости, - и понеслись гудки. Я сидела рядом с Андреем как облитая помоями. - Ну, теперь давай пили, - нагло предложил мне он. Я боялась дать волю своему гневу. Во мне бушевало пламя ярости, хотелось кричать, бить всё вокруг, а больше всего хотелось его убить. Наверно все эти эмоции отразились на моём лице. - Ты пойми, у меня кроме тебя никого нет, - пошёл на попятный Андрей. - Кому-то надо было нас поссорить, чтобы ты меня выгнала, а я начал куролесить. Кто-то хочет гульнуть за чужой счёт. Я же никуда не еду. Я сидела и тупо смотрела на него. Перед моими глазами медленно проносились сцены из недавнего прошлого. Обрывки фраз долетали до моего сознания. Их смысл я не улавливала. Мозг словно умер. Так в ступоре я просидела долго. Смотрела, как Андрей что-то говорит. Как немое кино. Мышцы лица движутся, рот раскрывается, глаза моргают, а звука нет. Потом мы занимались сексом. То есть занимался он, а я тупо про себя считала количество его фрикций, не чувствуя ничего кроме усталости. В поезде, несущем нас в Москву, я получила подтверждение тому, что Андрей принялся за старое. На его мобильник пришло короткое сообщение: "Люблю, скучаю. Твоя Лена". Наверно, от той самой, что звонила ночью. Я уподобилась Таньке, прочитав неадресованное мне послание. Но Андрей этого не видел, он уходил курить в тамбур. Лучше бы я этого не делала: на сердце появился новый рубец и ещё один кусочек души умер. Но Андрею я ничего говорить не стала. Зачем получать очередную порцию лапши на уши?
* * *
Лето на Ямбурге проходит быстро. Уже в сентябре ложится снег, и температура опускается ниже двадцати градусов по Цельсию. Про ноябрь и говорить нечего. Это уже царство холода. Как сейчас называется этот ноябрьский праздник, я не могу запомнить. Раньше просто: день седьмого ноября - красный день календаря. Шло наше время: до закрытия магазина оставалось меньше, чем полчаса. Покупателей не было, и мы все собрались на баре. Вадик, наш грузчик, которому в этот день мы разрешили уйти пораньше, презентовал нам коробку конфет. Нашей овчарки тоже не было - очередное посещение любовника - и мы немного расслабились, бурно обсуждая между собой, чем бы запить конфеты. Компания мужчин в камуфляже сидела за одним из столиков. То ли услышав наши споры, то ли просто так, один из них встал, подошел к нам и предложил: - Девчонки, давайте по коньячку. Мы вас хотим угостить. У нас глаза полезли на лоб. Ребята из службы безопасности, или как мы их называли из-за их пятнистой формы "далматинцы", были у нас не в чести. Об их фантастическом высокомерии и жадности по Ямбургу ходили легенды. У меня тоже как-то было столкновение с одним из них. В кассе не осталось разменной монеты, и я не смогла сдать четырнадцать копеек. В тот день я много нового узнала о себе. Чтобы прекратить поток льющихся в мою сторону оскорблений, я отдала ему рубль, надеясь, что он заткнется и уйдет. Мне на радость он это и сделал. Мы решили, что на халяву и уксус сладкий и хлорка - творог. Договорились встретиться после работы, посидеть, отметить праздник. Наверно он уже тогда решил подснять на вечер бабу, не станет же зря тратиться. О высоких чувствах там и речи не было, а бесплатный сыр только в мышеловке. Много бы я отдала, чтобы этого вечера в моей жизни не было! Но от сделанного не уйдешь. Я себя довела до такого состояния, что никакого отчета своим действиям не отдавала. Как мы садились за стол, я помню отлично; как вставали - увы,...Может мне сделали обычное северное сияние, смешали водку с шампанским, может, была какая-то другая хитрость, остается гадать. Результат был налицо. У меня остались только отрывочные воспоминания. Вторая вспышка просветления: мы всей толпой едем в машине, он выходит - надо договориться о свободной комнате. Тут во мне просыпается совесть, и я отчетливо заявляю: - Я никуда не пойду, только домой. Девчонки из магазина хором: - Вера, иди! Совесть снова засыпает и я, как послушная маленькая девочка, хватаю свою сумку и, опираясь на его руку, спускаюсь с уазика. Машина уезжает. Мы уже в комнате. Я сижу на диване, он подсаживается рядом и предлагает: - Верочка, может хорошего вина? Я мотаю головой, шампанское булькает у меня в горле. Что-то начинаю говорить. Что хоть убейте - не помню. Возможно, устраиваю душевный стриптиз. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Наверное, он не один раз пожалел, что выбрал меня в качестве секс-подруги. Потом опять пробел. Очнулась я в одиночестве. На мне была вся одежда. Что-то наверняка между нами произошло, потому что между ног было неприятно липко, по колготе шла огромная стрела. Мой случайный знакомый спал на диване, лежа на животе. В комнате было душно, и он распинал одеяло к ногам. Мой взгляд скользнул по нему. Обнаженный торс был красив - сплошные мускулы. Это и неудивительно, если учесть, что его работа впрямую связана с качеством его тела. В другой ситуации меня бы точно завело. Мне всегда нравились качки, но не сейчас. Голова просто раскалывалась, изо рта шел жуткий перегар. Где-то в подсознании слабо пискнуло: "Докатилась". Спала я в одежде, да еще заботливо накрытая ватным одеялом. В итоге проснулась мокрая как мышь. Хотелось пить, хотелось в туалет, хотелось в душ. Я потихоньку начала сползать с кровати, намереваясь уйти по-английски, не прощаясь. От моей возни он проснулся: - Ты куда? Ложись еще рано. Нас разбудят. - Нет, я домой. Он не стал уговаривать остаться. Молча помог одеться, проводил до выхода и там спросил: - Мы еще встретимся? В нем еще теплилась надежда нескучно провести время. Я пожала плечами и чуть ли не бегом побежала. Побежала, конечно, громко сказано. Ноги мои заплетались, спотыкаясь на ровной поверхности. Голова кружилась, но сознание уже освобождалось от паров алкоголя. До меня дошло, что в таком помятом виде появляться перед мужем не стоит. Нынешнее мое состояние будет поводом грызть меня всю оставшуюся жизнь. Я зашла к себе в магазин, (у нас есть ночной отдел), взяла у Люси ключ от её комнаты. Под душем стояла почти час, снимая похмельный синдром. Контраст горячей и холодной воды сделал свое дело. Я была почти в норме, если не считать того, что меня мутило от всех запахов и при каждом наклоне моей непутевой головушки, окружающие меня предметы начинали плавно плыть по кругу, а пол катастрофически быстро приближаться. Свитер насквозь пропах потом, юбка чем-то облита. Я была как бомжиха с помойки немытая годами. Фу!!! Я не понимала, как было можно мной не побрезговать. Точно, представители сильной половины человечества думают не головой, а головкой. Если бы со мной захотел близости объект, издававший такое амбре, я бы точно чокнулась. Поистине, мужчины произошли от другой обезьяны. А я - недотепа! Даже на сторону прилично сходить не смогла. Мое истинное призвание я прозевала. Видно богом мне было предначертано быть клоуном, но только не в цирке, а по жизни. У Андрея была истерика. Жена впервые не ночевала дома и не может четко объяснить, где была. На мои робкие возражения: "Сам не святой", он бурно реагировал: - Что позволено Цезарю, то не позволено его быку! Недели две мы не разговаривали вообще, затем меня простили. Хотя подозрения во всех смертных грехах остались. Пару раз за это время меня пытались пригласить в гости, но я не видела в этом смысла. За все, что натворило мое пьяное Я, мне стыдно до сих пор. При встречах я краснею, бледнею, потею; веду себя неадекватно. Мне в эти моменты хочется распасться на молекулы и раствориться в воздухе. Со стороны это выглядит смешно и еще больше бесит меня.
* * *
С Андреем мы отдалялись друг от друга все дальше и дальше. Произошло отчасти это и по моей вине. Кажется, я влюбилась. Во всяком случае, впервые за последний год я испытала что-то похожее. Я заканчивала пересчитывать кассу, когда услышала: - Землю крестьянам, заводы рабочим, а деньги кассиру. Я, кинув последнюю монетку в ящик кассового аппарата, подняла взгляд на очередного остряка-покупателя. Его серые глаза смотрели на меня с непонятным мне восхищением. От его неожиданно пленительной улыбки мое сердце радостно екнуло. Я была готова смеяться от восторга. Давно такого со мной не было. Это было как удар молнии. Казалось, что во мне все ожило, дремавшие страсти снова проснулись. Я улыбнулась ему в ответ и быстро посчитала его покупку. - Я буду часто заходить,- забирая корзину с продуктами, пообещал он. - Всегда рады вас видеть - выдала я дежурную фразу с дежурной же улыбкой. - Ловлю на слове. Если захочешь узнать меня поближе - только намекни - перешел он на ты.- Меня кстати, при рождении Мишей нарекли. Вместо ответа я показала бейджик на груди. Он кивнул головой: - Я - грамотный. А что ты вечером делаешь? - Иду домой и сплю с мужем, как взрослая.- Обычно этот цинично-хамоватый тон срабатывал, со знакомствами отставали. Я хотела оборвать возникшую между нами ниточку симпатии. - Малыш, не груби. Тебе это совершенно не идет,- спокойно произнес он.- Посмотри в мои глаза внимательно, и ты поймешь, что мы созданы друг для друга.- Это было для меня как снег на голову. Мне захотелось спросить, не принял ли он меня за женщину легкого поведения, но он уже отошел, а к кассе подходили другие покупатели, и надо было работать, а не забивать голову разными глупостями. Миша, как и обещал, заходил часто. Иногда перекидывался со мной парой фраз, иногда мы с ним подолгу разговаривали ни о чем. Мы с ним стали друзьями настолько, насколько вообще возможна дружба между мужчиной и женщиной, если они традиционной ориентации. Внешне все оставалось прекрасно: крепкая и счастливая семья. Но ночами, лежа без сна и прислушиваясь к ровному дыханию мужа, я чувствовала, что все летит в тартарары. Очередной подарок мне преподнесла Наташка. Мы с ней познакомились на праздновании Нового года у одного из сослуживцев Андрея - Саши. Как известно, для любой сферы обслуживания праздники, как для лошади свадьба: голова в цветах, все остальное в мыле. Поэтому я с радостью согласилась пойти в гости в чужую компанию. Это освобождало от готовки, давало возможность пораньше улечься в кровать, не дожидаясь последних гостей, избавляло от уборки и мытья посуды. Мы с Наташкой были единственными представительницами слабой половины человечества на той вечеринке и после неё, в силу сложившихся обстоятельств, стали приятельствовать. В свободное время она постоянно заходила к нам в гости, но в последнее время Андрей стал точить на неё зуб. - Рано или поздно она подставит. Вспомнишь мои слова, но будет поздно - постоянно ворчал он, дождавшись её ухода. В последний раз у них с Андреем дошло до взаимных оскорблений. - Ноги моей здесь больше не будет.- Наташка тогда ушла, громко хлопнув дверью. Я постаралась не показать своего удивления, когда она пришла в мой выходной. В магазине был текущий график, и я отдыхала по понедельникам, Андрей естественно работал. - Что за праздник?- спросила я, показывая на принесенный торт. - Замуж выхожу!- объяснила она свой неожиданный визит.- Пришла пригласить на свадьбу. - За Сашку?- удивилась я. Совершенно недавно я узнала, что он женат уже третий раз и его новая половина ждет ребенка. - Нет, это пройденный этап,- отмахнулась Наташка.- Жених дома, на земле. - Прими поздравления. Мы пили чай и ели принесенный Наташкой торт, когда я решилась задать ей интересующий меня вопрос. - Какая кошка пробежала между тобой и моим мужем? Наташка задумчиво посмотрела на меня: - Не хотелось бы касаться этой темы, но тебе все равно кто-нибудь расскажет. Лучше я сама. Только пойми меня правильно. Я с себя вины не снимаю, но сделанного не вернешь.- Она замолчала. Я заинтригованно смотрела на неё. Отставив чашку с недопитым чаем, Наташка продолжила: - Мы с Андреем встречались. - В каком смысле? - В самом прямом. - У тебя же Сашка был для этих целей,- еще не веря в такую подлость с её стороны, сказала я. - Да, сначала с ним. Они пришли ко мне в гости, ты была на межвахте. Мы выпили, меня понесло. Потянуло на экзотику, и я на столе начала танцевать, постепенно скидывая с себя вещи. Твой не выдержал, полез ко мне. Я стояла почти голая, он стал повторять мой трюк. Я над ним посмеялась, сказала, что нового ничего не увижу. Андрея это ещё больше разгорячило: он снял все и в ход пошли руки, губы.... Не знаю, как мы не свалились со стола, он поимел меня там же стоя.- Сладостная улыбка скользнула по её губам, а меня передернуло. Наташка ничего не заметила. Полузакрыв глаза, она продолжила:- Когда очнулись, Сашки уже не было. Наверно запсиховал и ушел. Так у нас все и завязалось. Я молчала. Мне стало противно. Наташка, видя мою гримасу, все продолжала оправдываться: - Я с себя вины не снимаю. Ну, люблю я это дело. А Андрей на тебя жаловался, говорил, что ты в постели холодная, как лягушка. Ну, не сдержалась я, но он тоже не промах. - Ты понимаешь, что сама его спровоцировала?- Мне уже совершенно не хотелось её видеть. - Веруська, прости. Ну, не стерлось же у него, в конце концов. Зато ты теперь знаешь, что он кобель. Еще благодарить меня будешь, что я тебе на него глаза открыла. - Что он кобель я знала и без тебя, так что благодарностей не жди. А то, что ты, порядочная дрянь, узнала впервые. Хватало же тебе наглости, дружить со мной и тесно общаться с моим же мужем. Может, я отстала от жизни, но таких подруг у меня еще не было и надеюсь, не будет. Провожать тебя не буду, выход сама найдешь.- Гнев уже ударил мне в голову, и я не сдерживала своих эмоций. - Верка, я не хочу с тобой сориться. Я же отшила твоего. Он поэтому злиться на меня. Прости, ошиблась, но я больше никогда не встану между вами. У меня все серьезно, выйду замуж, рожу. Я жду ребенка.- Её оправдания больше и больше капали мне на нервы. - Еще раз поздравляю. Времени ты даром не теряла. Уверена, что не Андрей отец? Мне бы не хотелось, чтоб ты потом предъявляла иски - съязвила я. - Верочка, извини.- Наташка уже раскаивалась в том, что призналась мне. - Что ты как попугай: прости, извини. Ты бы на моем месте млела от счастья, узнав такую новость? Я видеть тебя не хочу. Я тебе доверяла, а ты меня предала. Вот и весь разговор. Я тоже не святая, мать Тереза из меня не получиться, простить не смогу.- Боль и разочарование, прозвучавшие в моем голосе заставили Наташку засобираться. Я не стала ничего говорить Андрею: ни о Наташкином визите, ни о её признании. Зачем? Честно говоря, я просто уже устала думать, почему он шатается по девкам. Моя холодность? Он гулял, и когда я изматывала его в постели до такой степени, что сам просил передышки. Неудовлетворенность нашим союзом? Но он сам искал меня по свету, чтобы вернуть. Может он полагает, что связи на стороне цементируют семейную жизнь? Но он знает, что я думаю по этому поводу. Скорее всего, у моего муженька обычный блудливый характер. Может, для того чтоб не быть обманутой дурой-женой мне тоже стоило завести интрижку на стороне? Но я была до идиотизма чистой и наивной, с мозгами, замороченными родительским воспитанием и книжными представлениями о верности и долге. Мне хватило одного похода, чтобы постоянно испытывать чувство вины, отвращения к себе и случайному партнеру, и в конечном итоге раздражение против всего мира. Приключение в "Мираже" не относилось к этому разряду. Там я грешила с удовольствием, потому что считала себя свободной от всех обязательств.
* * *
В тот день в магазине было столпотворение. Суббота один из самых напряженных дней недели. Кажется, что люди всю неделю голодали, а сегодня пополняют свои запасы на месяц вперед. И еще ко всему прочему заквасила Галка. Квасила она конечно не первый день, но мы закрывали на это глаза. Женщина она хорошая, и если бы не её пагубная привычка - цены б ей не было. Наша овчарка тоже пришла подшофе. Всю неделю она жаловалась, что плохо себя чувствует, и поэтому, потянул же меня нечистый, я поинтересовалась, как она себя чувствует. - Не дождетесь - донеслось до меня. Хотела, как лучше, получилось как всегда. Минут через пять наша Евгеньевна уже в белом халате решительно устремилась к бару, где отсиживалась Галка. - Пошли со мной - скомандовала она по пути Эле. Эльмира послушно направилась в её сторону. - Принимай отдел - приказала она Элке,- а, ты с заявлением в кадры.- И развернувшись, направилась к себе в кабинет. Галя, еще не веря в происходящее, пошла за ней. Несколько минут до торгового зала долетали крики, потом все стихло. Евгеньевна опять появилась, и, не обращая внимания на ходивших в зале покупателей, громко на весь магазин объявила: - В обед все остаются на пятиминутку. Я научу вас родину мать любить. Целых полдня мы думали, что же скрывается за этой фразой. Оказалось, что наш коллектив - бездушное сборище стерв, неуважающих и не любящих человека, давшего нам работу. Люсе это надоело быстрее всех: - Не вы меня на работу брали, не вам меня и увольнять - заявила она.- Обед пока никто не отменял, это мое личное время. Тратить на ерундовую тягомотину его не собираюсь. Мне еще сегодня с людьми работать.- Она развернулась и пошла в раздевалку. - Соблюдай субординацию - вне себя от злости, закричала наша мегера. Добилась она обратного результата. Люся молча развернулась и показала ей средний палец левой руки. Среди нас раздались смешки. На этом наше воспитание окончилось. Галку уволили и в тот же день нам прислали новенькую. Лида её хорошо знала и всех обрадовала: - Лучше десять Галок, чем одна Катя. На наши вопросы пояснила: - Я таких оторв еще не видела. Как-то месяц она жила в нашей комнате, так никто спать не мог. К Кате очередь была как в мавзолей в советское время. Поживем, увидим. Возможно она отличный специалист, а как проводит личное время не наша забота - она попыталась смягчить немного свои слова. - Посмотрим. Только если она по ночам куролесит, на работе ходить будет как вареная курица - скептически отозвалась Люся. И как всегда оказалась права. А еще мы с Катериной оказались землячками, и она выбрала меня в качестве подруги. Я была не очень рада, но не скажешь же человеку в лоб: " Извини, ты мне не нравишься". Миша предпринял очередную атаку. Повод дала я сама, пожаловавшись ему на коварство Наташки и любвеобильность Андрея. - Ты хочешь памятник при жизни?- спросил он, выслушав мои жалобы. - При чем здесь памятник?- обиделась я. - Как выжившему виду динозавра из доисторического эпохи. - Обидеть хочешь? - Нет, сам злюсь. Не могу понять, к чему ты стремишься. Я и сама не понимала, чего хочу. Возможно того, что хотят все женщины на земле: простого женского счастья, тихой семейной жизни, без всплесков и волнений. И сама понимала иллюзорность своей мечты. - Раз не можешь сама решиться, давай я поговорю по-мужски. Я ведь тоже в чем-то заинтересован. - Ты, что! Все испортишь!- испугалась я. - Мне плевать. Мое приглашение остается в силе. Это совсем не то, о чем ты сейчас подумала - неожиданно улыбнулся он. - Ни о чем таком я не думала - краснея, быстро произнесла я. - Ты плохо владеешь мимикой. У тебя все на лице прочитать можно. У меня от волнения на верхней губе выступили капельки пота. Неужели он догадался? - Ты знаешь, что цвет твоих глаз меняется от настроения?- спросил он меня. - Как? Сколько живу, слышу об этом впервые. - Когда ты не в настроении - они темные, в обычном расположении духа - коричневато-зеленоватые, а если чему-то радуешься - отливают изумрудом. В последнее время оттенков весны при моем появление появилось больше. Или я зря тешу себя надеждой?- он пристально глядел в мои глаза. Я смешалась: - Это объяснение в любви? - Разве ты в это поверишь?- вопросом на вопрос ответил он. - Боюсь, что мужчине от женщины надо только одно. - Выходит, ты считаешь, что я столько времени хожу, разговариваю, чтобы только провести с тобой ночь? Думаешь, для этой цели нельзя никого другого найти? Хорошего же ты обо мне мнения. Нельзя же всех одним миром мазать.- Он не стал слушать моих оправданий и ушел. Катька, внимательно наблюдавшая за нашей беседой, моментально подлетела ко мне: - Ты поссорилась со своим бой-френдом? - С чего ты взяла, что он мой бой-френд?- холодно удивилась я. - Показалось.- Она не стала развивать эту тему дальше и танцующей походкой вернулась обратно за весы. Вечером меня в сторонку отозвала Люся и просветила: - Катя собирается Мишку твоего кадрить. Говорит, что ты как собака на сене: сама не ам и никому не дам. - Никакой он не мой. А Катьке флаг в руки, барабан на шею.- Настроение махнуло мне на прощанье и ушло в неизвестном направлении.
В последнее время я не жила, а существовала. В семье все было гладко. Встречаясь по вечерам, мы дружно улыбались друг другу. Я не лезла в дела Андрея, он - в мои. Современная эмансипированная семья. Но моя душа просила совершенно иного. С Андреем нас связывала только постель, но и в ней я перестала испытывать удовольствие. Возникали даже мысли о фригидности, и тогда я брала государственное горячительное, выпивала пару рюмок и расслаблялась по полной программе. Некоторое время считала себя полноценной. Но нельзя же всю жизнь жить в состоянии подпития. Надо было что-то делать. Но что? Я после работы медленно брела по коридору модуля. Настроение было на нуле. Оно и не думало ко мне возвращаться из своего длительного путешествия. Миша не появлялся уже несколько дней, видимо серьезно обиделся. А может Катька начала план - перехват. Не интересоваться же у нее. Сзади послышались торопливые шаги. Я посторонилась, уступая дорогу, и повернулась посмотреть, кто же так сильно спешит. Мишка в несколько огромных шагов преодолел расстояние, разделявшее нас, и, ни слова не говоря, прижал меня к стене. От него пахло водкой. Я, ошеломленная его поступком, стояла как истукан. С хриплым стоном он зарылся в мои волосы, затем принялся целовать с такой страстью, будто не видел женщин целую вечность. А ведь я, пожалуй, хотела его не меньше. Мое тело вспыхнуло огнем от одного поцелуя. "Может нужно просто самой протянуть к нему руки и все станет понятно без слов?" Эта мысль напугала меня и я, собрав все силы, оттолкнула Мишу. - Ты пьян! Завтра сам будешь жалеть о своем поступке. - Малыш, не настолько я пьян, чтоб не соображать что делаю. Болит у меня вот здесь - он кулаком стукнул себя по груди. - Прости, совершенно не хотел обидеть. Решил, что больше к тебе на пушечный выстрел не подойду, а не смог.- Он протянул руку и погладил меня по волосам, потом его пальцы нежно скользнули по щеке. - Тянет меня к тебе. С этим бесполезно бороться. А ты все сомневаешься. Нельзя же прожить всю жизнь, как шуганная ворона. Несколько долгих секунд я смотрела в его глаза, потом опустила голову. Он развернулся и стал уходить. Я с тоской наблюдала, как он удаляется по коридору, подавив в себе нелепое желание, побежать вслед за ним. Почему я так поздно его встретила? Почему судьба ко мне так несправедлива? Что мешает мне быть счастливой хотя бы час? Пусть час, но полностью мой. Только боязнь стать еще более несчастной на всю оставшуюся жизнь. Трусиха!!! Ругая себя, я добрела до двери комнаты. Толкнув ее, я остановилась на пороге. Мне открылась весьма пикантная картина: наша Катюша восседала на коленях моего драгоценного муженька и увлеченно целовалась с ним. Он тоже не терял время даром и старательно шарил у нее под юбкой. Видимо, услышав скрип открываемой двери, Катруся мгновенно вспорхнула с Андрюшиных колен и уселась на соседний стул. С самым невинным видом она принялась щебетать, словно разговор не прерывался ни на минуту: - Больше всего на свете я люблю ванильное мороженое. При чем здесь мороженое и поцелуи? Наверно это не для таких недалеких как я. Андрей в это время безуспешно пытался стереть с лица мазок ярко-красной помады Катьки, но только развез краску по щеке. "У него просто бзик на этом цвете помады", мелькнула у меня мысль. Совершенно не ко времени я вспомнила его первую мне известную любовницу Таню. Она тоже обожала этот цвет в стиле "тети Мани-буфетчицы". Я саркастически усмехнулась. Что ж вот и не надо ничего решать и доказывать. Все решилось само собой и самым недвусмысленным образом. Наверху поняли, что от меня решительных шагов не дождутся и ускорили события. - Добрый вечер - сухо поздоровалась я.- Андрей, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Удели мне, пожалуйста, время. Я была приторно вежлива, аж самой противно. Он что-то залепетал, пытаясь прийти в себя. Нельзя сказать, что меня сразила эта явная измена мужа. Просто я пришла в нужное время в нужный час. Конечно, я не застала их в более интересных позах, да это и некчему. Я была готова к похожей ситуации все эти годы. У нашего брака больше не было никаких перспектив. Говорят, что женщина это хранительница домашнего очага. Было бы что хранить. И эта измена была подходящим поводом для развода. Будет лучше спокойно и мирно расстаться, благо у Андрюши новая привязанность. - Я хотела поговорить с тобой. Только с тобой. Извинись перед Катей и попроси ее уйти. Тем более что у нее сегодня выходной, а я работала. Уже поздно и ей здесь не место. - Но она ждала тебя - пытался отговориться Андрей. - Но я то никак не ожидала увидеть её здесь. Пусть она извинит.- Я обращалась к Андрею так, будто Кати для меня не существовало. Катька молчала. - Пусть она уходит - я неприязненно уставилась на нее.- Я хочу поговорить с тобой.- На последнем слове я специально сделала ударение.- Наедине. Тет-а-тет.- Пожалуй, я никогда так решительно не настаивала на своем. Я закусила удила и не собиралась увиливать от проблем. - Если ты не хочешь меня видеть, я уйду.- Катя обиженно надула губы.- Не люблю навязываться! - Поторопись, а то ты все уходишь и уходишь, а с места еще не сдвинулась - я впервые за вечер обратилась непосредственно к ней. Катька взвилась со стула и с грохотом захлопнула дверь за собой. Раздосадованный Андрюха нехотя обратился ко мне: - Ну, что ты еще от меня хочешь? О чем таком важном ты желаешь со мной говорить? - Хотя бы о том, что я увидела здесь минут пять назад. Хотя бы о твоих шашнях с этой крашеной выдрой! - Вера, прекрати! Катя же твоя подружка, вы вместе работаете. Мы просто сидели и разговаривали... - Разговаривали так же, как до этого ты разговаривал с Наташкой? Может мне перечислить всех твоих любимых собеседниц? Может, это ты прекратишь врать?- ледяным тоном оборвала его я. - Если у тебя не все в порядке с психикой или начались галлюцинации, обратись к врачу. - Ах, значит это галлюцинации! И ее помада на твоем лице - галлюцинации, и твои руки в её трусах - галлюцинации! Очень хорошо! Внезапно Андрей взбесился: - Ну и что ты сделаешь, даже если это и, правда?- заорал он.- Да, я сплю с Катькой, и в этом нет ничего странного. Особенно если знать какая у меня жена! Я женат на фригидной дуре и имею право на расслабуху! - Прекрати орать - попросила я. - Прекрати? Правда глаза колет? А кто же ты, такая как не фригидная дура? Да у дохлой рыбы темперамента больше, чем у тебя. Ты превратилась в натуральную лягушку. А Катька заводная. И в венах у нее течет кровь, а не жидкая водица, как у некоторых. Думаю, не стоит показывать пальцем. А Катрин не такая. И в постель со мной идет с радостью, а не корчит такую рожу, словно её волокут на виселицу, как ты. Я опешила. Я не ожидала от мужа такого взрыва ненависти. - Ты не имеешь права злиться. Это твои измены сделали меня такой! Я не виновата, если в постели между нами всегда лежат твои бабы! - Это все твоя бурная фантазия.- Он не хотел признавать своих ошибок. - Прекрати орать!- огрызнулась я на него.- Ты постоянно мотался, искал на свою задницу приключений, а сейчас во всем хочешь обвинить меня. Я виновата только в том, что не вовремя явилась и увидела то, что все знают. Одна я хожу в неведении. Между прочим, ты сам меня искал по всему свету, чтобы вернуть. Я старалась, как могла сохранить мир в нашей семье, постоянно закрывала глаза на твои похождения. Ты, что, думал, мое терпение безгранично? Хочу обрадовать: ты крупно ошибался! Хочешь свободы? Вдыхай ее полной грудью, я ухожу. И не вздумай меня возвращать, это абсолютно бесполезно. - Катись колбаской по Малой Спасской - завопил он, но я уже закрывала дверь. В прихожей я наткнулась взглядом на зеркало. В нем отражалась симпатичная молодая женщина. И только глаза у нее были как у побитой собаки: больные и грустные. Казалось, вся вселенская скорбь сосредоточена в них. Я смотрела на свою зеркальную двойняшку, а в ушах звучал голос мамы: - Ищи дурака в зеркале. Кажется, я нашла. Только не его, а её. Я немного побродила по коридорам модуля. Может, я сейчас совершу еще одну глупость. Одной больше, одной меньше. Неудачи не означают конца пути, они просто расчищают место для чего-то нового. Окончательно обдумав свой поступок, пошла к Мише. Постучала. Время, проведенное перед закрытой дверью, показалось вечностью. Характер уже начинал праздновать труса, когда послышались шаги, и дверь распахнулась. Недоумение на Мишкином лице сменилось радостью. Боже, надеюсь, я не совершаю ошибку!