Сарафанова Елена Львовна : другие произведения.

Второй шанс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть о жизни и любви. Временные рамки: от средины 80-х до начала 2000-х. Писала её почти 10 лет. Приятного чтения.

   Начало романа - 80-е годы прошлого столетия.
  
   Женя.
  
   Его мать никогда не любила блондинок.
   Для нее, жгучей брюнетки, они были, как красная тряпка для быка - врагом и противником на все времена. И то, что мужчины, оказавшись в компании женщин, сначала обращали внимание на блондинок (неважно, крашеных или нет, и если крашеных - то еще хуже), приводило Ларису в ярость.
   - Это же дуры поголовно! - презрительно говорила она сыну Жене. - Думают только о том, как произвести впечатление на мужиков, но тех пару извилин, которые они гордо именуют мозгами, хватает лишь на "здрасьте", "пока-пока" и "чё надо".
   - Сокровище мое, это же комплексы, - как-то посетовал Женин отец, слушая едкие комментарии жены о супруге мэра, имевшей несчастье быть блондинкой. - Пора тебе от них избавляться... - продолжить он не успел, зато смог вовремя уклониться от удара, а потом и отпрыгнуть в сторону. Через секунду Владимир Иванович уже держал свое "сокровище" в крепких объятиях, не давая расцарапать себе лицо. Он знал - никакие призывы успокоиться и вести себя прилично не помогут - от вспышек неконтролируемой ярости жену спасали лишь его объятия.
  
   Она всегда была трудно управляемой, сметая на пути всех неугодных и недостойных "ее величества", поэтому окружающие предпочитали не связываться с таким безжалостным противником и уступали. Только муж стойко противостоял ей, вызывая уважение и восхищение не только родных и близких, но и самой "виновницы", не понимающей, откуда у размазни-супруга берутся силы справляться с ее взрывным темпераментом.
   Эти двое - мягкий спокойный интеллигент и несдержанная воительница из торговых рядов - настолько не подходили друг другу, что все не переставали удивляться долговечности их брака. И только Женя, единственный и любимый сын, знал правду - фундаментом их семьи была почти болезненная любовь матери к отцу. Она часто злилась из-за этой, как она говорила, "личной слабости", стараясь периодически демонстративно помыкать мужем, но Владимир Иванович, в ответ, лишь улыбался и снисходительно пожимал плечами, делая вид, что уступает. Он по-своему любил Ларису и частенько жалел, что она так и не победила в себе комплекс базарной девчонки.
   - ...потому что иначе мы могли бы быть счастливы, - как-то объяснил он сыну. - И дело не в ее образовании или воспитании.
   - А в чем?
   - В том, что мама придает этому слишком большое значение. Она думает, уверенными нас делает институтский диплом, что в корне неверно. Главное - КАК чувствует себя человек внутри. Если он чего-то боится и не уверен в себе, то излучает или полное отторжение, или агрессию, но если в его душе мир, лад и покой, от человека исходит чувство собственного достоинства и силы. Именно это - гарантия уверенности в себе, а не высшее образование.
   - А мама?
   - Мама предпочитает никому не доверять, потому что опасается совершить ошибку или, что еще хуже, стать объектом для насмешек, оттого часто злится и кричит.
  
   Повзрослев, Женя понял - родители поженились только из-за него. Мама влюбилась в тихоню-интеллигента с первого взгляда и стала инициатором их встреч, а вскоре и первой близости. Бурно начавшаяся интимная жизнь благополучно закончилась беременностью и громкой свадьбой. И хотя за прошедшие годы муж не давал повода усомниться в его верности, Лариса знала - Владимир ее не любит и никогда не полюбит так, как ей хочется, слишком уж они разные.
   - Почти, как у Александра Сергеевича - "стихи и проза, лед и пламень", - вздыхала женщина. Искренне считая себя некультурной, она очень любила Пушкина, находя в его стихах, как в Библии, цитаты на все случаи жизни.
   Поэтому обожание маленького сына стало для Ларисы истинным благословением, ведь он любил ее не за образование или хорошие манеры, а просто потому, что она - его мама. И Женя, как маленький ангел, накрепко сцементировал семью, одинаково любя тихого папу и беспокойную маму.
   - Конечно, талантами он пошел в отца, - гордо констатировала Лариса на очередном школьном вечере, толкая локтем соседку. - Мальчик прекрасно воспитан, хорошо учится, знает английский и даже водит машину. Но достиг он всего лишь благодаря характеру, и это уже от меня!
   А в шестнадцать лет Женя неожиданно запел.
   Подражая западным группам (чьи записи, как величайшая драгоценность, передавались из рук в руки), он начал сочинять тексты на русском, украинском и даже английском языках. Ему так хотелось петь, что за год мальчик освоил гитару, занимаясь на ней сутками напролет. Вскоре на подушечках его пальцев появились привычные огрубелости-мозоли, позволявшие безболезненно прижимать к грифу гитары струны любой натяжки. Еще Женя купил несколько музыкальных самоучителей, благодаря которым освоил чтение нот и аккордов. Знание нотной грамоты впоследствии очень помогло ему при устройстве на работу в клуб, где парень стал подрабатывать субботними вечерами.
  
   * * *
  
   Ах, как же мы любили эти вечера и танцы по субботам. Не знаю, как в мегаполисах, но вот у нас, в небольшом районном городке, это был целый ритуал. Вначале вся молодежь собиралась на "пятачке", то есть у центральной клумбы возле монумента Ленину. Парни привычно потягивали пиво, а девчонки, скрываясь за их спинами, гордо курили дорогие болгарские сигареты или отечественный "Космос". Стоили такие сигареты целых шестьдесят копеек - огромные деньги по тем временам! Ведь проехать в автобусе можно было за пятачок, хлеб стоил шестнадцать копеек, а мороженое - от десяти до двадцати копеек.
   Потолкавшись в центре с полчаса, толпа валила в клуб и уже там начинался настоящий вечер развлечений. Молодежь танцевала быстрые танцы в круге, медленные - разбиваясь на парочки. Возрастной градации не было. Как правило, посещать клуб можно было с шестнадцати лет, то есть после девятого класса, хотя некоторые, особо зрелые девочки, мелькали на танцах уже лет в четырнадцать.
   Клуб был романтическим местом встреч, первой любви (Ах, Вовка из 10-б посмотрел на меня так нежно), коварных измен (Ты с Танькой танцевал уже два раза), душещипательных расставаний (Прощай навсегда. Алгебру дашь завтра списать?) и, конечно же, драк. Хотя драки - от греха и милиции подальше - происходили во время перерыва в большом парке у клуба. Там за полчаса выяснялись отношения между парнями, привычно делившими подружек, районы и сферы влияния, а девчонки, тем временем, портили друг другу лакированные начесы, доказывая право собственности на Васю, Петю или Колю.
   И только музыканты оставались неприкасаемыми.
  
   К музыкантам во все времена относились с почтением, а что уж говорить о восьмидесятых годах в СССР. Тогда репертуар ВИА утверждался исключительно райкомовским отделом культуры, а в их требование входило преобладание песен о Родине и ее бескрайних просторах, о любимом заводе или фабрике, а также о передовом труде на благо Отечества. И только малая часть репертуара ВИА состояла из лирических и танцевальных песен, одну-две из которых можно было петь даже на иностранном языке.
   А молодежи так хотелось большего! Ведь за несокрушимым барьером границ СССР шла совершенно иная жизнь и музыка там звучала другая - яркая, громкая, ритмичная, зажигательная.
   Но советским людям позволялся лишь избранный суррогат западной культуры - репертуар музыкантов из стран социалистического лагеря. И чтобы услышать и увидеть немецкую, чешскую или болгарскую эстраду, раз в месяц все терпеливо сидели до 11 вечера перед экраном телевизора, где шла знаменитая передача "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады". На следующий день страна гудела от обсуждаемых песен, нарядов и кордебалета Фридрихштадтпаласа. И та жизнь, "за бугром", казалась всем просто сказочной.
   Шли годы и в Советском Союзе тоже начались перемены. Среди пластинок фирмы "Мелодия" с записями опер, народной и симфонической музыки, а также мэтров советской эстрады стали изредка появляться диски современных рок-групп, таких как "Машина времени", "Ариэль", "Диалог" или "Парк Горького". "Песняры", "Ялла", "Смеричка" или "Орера" - не в счет. Это были классические национальные ВИА времен СССР, но роком в их репертуаре даже не пахло.
   Вскоре на прилавках советских универмагов начали появляться гибкие виниловые пластинки с записями зарубежных рок-групп, первое место среди которых уверенно заняли знаменитые Битлз. А еще был снят жесткий запрет на записи Роллинг Стоунз, Слейд, Назарет, Юрай хип, Квин и других рок-групп, о которых раньше запрещалось даже упоминать вслух, не то что слушать.
   Ах, как же Женьке хотелось стоять на сцене рядом с такими музыкантами. Ради этой призрачной мечты он до крови стирал пальцы на своей акустической гитаре (пока более опытный приятель-гитарист не показал, что струны можно отрегулировать специальным ключом к гитарному грифу), а еще копил деньги на первую электрогитару. Женя-подросток мечтал о славе рок-музыканта, втайне надеясь стать местным героем, чтобы все девчонки в округе падали к его ногам, а парни уважительно здоровались и жали руку.
   К шестнадцати годам, благополучно минуя этап подростковых прыщей, немного неуклюжий мальчик превратился в высокого и потрясающе красивого парня. Его смугло-матовая кожа, большие светло-карие глаза и иссиня-черные волосы привлекали к себе внимание окружающих, а ведь к ним еще и "прилагалось" точёное аристократичное лицо. В сочетании с классной игрой на гитаре и низким ласкающим голосом (сейчас его бы назвали сексуальным), он стал подлинным открытием сезона 1982 года.
  
   Женин дебют на клубной сцене прошел с таким триумфом, какой не помнили даже старожилы.
   Вместо зажатого, привычно неподвижного солиста местного ВИА, за глаза прозванного Глистой, на сцену к микрофону выпрыгнул молодой красивый парень, и сказал:
   - Ну, что, ребятки, потанцуем?
   Это был знаменитый "Поворот" "Машины времени", который ВИА "Гроно", в тайне от клубного начальства, подготовило за неделю репетиций. И если первый куплет песни молодежь простояла в шоке, уставившись с недоверием на сцену, то второй уже пелся всем залом, раскачивавшимся в такт припеву. Женька закончил петь под восхищенный рев публики, осмотрительно отступив в глубь сцены, так как в зале творилось что-то невероятное - крики, свист, летающие сумочки и отдельные субъекты...
   - Давай вторую песню, - заорал Павел, руководитель ансамбля, - пока здесь все не разнесли на куски.
   Второй песней Женя выбрал "Мишель", песню Битлз. Она успокоила зал, быстро примирив возбужденную молодежь. Парочки, обнявшись, не отходили от края сцены, ожидая продолжения чуда, и этот красивый парень их не подвел. Третьей песней снова была "Машина Времени" - "Синяя птица удачи". И опять произошло невероятное - зал снова запел вместе с Женей (редкое по тем временам явление), ощущая совместный дух единения, братской любви и всеобщего восторга.
   Так в городе наступила эра Евгения Семенова, нового кумира молодежи и идола всех девушек.
  
   Новый солист ансамбля, словно свежий ветер, перевернул вверх тормашками степенно-консервативный репертуар "Гроно", ведь его музыкантов всю жизнь приучали к жестким рамкам "нельзя", а Женя, наоборот, вел себя на сцене абсолютно раскованно, танцевал и сыпал остротами. Парень не признавал авторитетов советской эстрады, смеялся над шеренгами телевизионных ВИА и обожал непонятный для провинциальной молодежи джаз.
   - Вы не сечете, парни, - вещал Женя на репетициях, - джаз - это высший пилотаж для музыканта, все равно, что получить консерваторское образование. Тому, кто свободно играет джаз, не страшны ни рок, ни диско, ни новомодный рэп.
   Коллеги слушали его, кивая головой, но не собирались ничего менять в своей устоявшейся жизни. Да и зачем? Они все были устроены, кто в ресторане, кто в кинотеатре, а Павел так вообще служил в банке. Каждый имел семью и детей и игра на танцах была своего рода попыткой задержать молодость, а еще побегом от скуки быта и неусыпного внимания дражайших половин.
   Тем не менее музыканты понимали талантливость мальчика и его неординарность в серой среде городка. Они всячески поддерживали его творчество, искренне восхищаясь честностью текстов и оригинальностью мелодий. А еще им хотелось хоть как-то выразить протест жестким запретам городского партийного начальства, контролирующего репертуар "Гроно", тем более, что даже 1 канал (эталон музыкального вкуса в СССР) стал демонстрировать необычайную лояльность к современной рок- и поп-музыке.
  
   - Конечно, мальчик артистичный, красивый и песни у него просто замечательные, - докладывала позже в отделе культуры директор клуба. - Но я боюсь, это не понравится ...там, - и она многозначительно закатывала глаза на потолок, где этажом выше сидел первый секретарь райкома.
   - Евгений Семенов - сын директора музея? - уточнил, улыбаясь, заведующий отделом. - Знаю такого парня! Я с его родителями дружу уже много лет. Кстати, на праздновании Нового года он за столом пел под гитару и скажу вам - это было что-то! Талантливо, ярко, необычно! Парня хоть сейчас можно выпускать на большую сцену. А вы боитесь!?
   Одобрение райкома полностью изменило жизнь группы. Теперь музыкантам дали не только свободу творчества, но и разрешили ежемесячно менять репертуар. Молодежь даже начала заключать пари на то, что будут играть музыканты в очередные выходные, а еще передавать в "Гроно" просьбы разучить модные новинки.
   - Они опять хотят диско! - возмущался Женя. - Но ведь это музыка для ног!
   - Мы играем на танцах, парень, забыл? - смеялся Павел.
   - Но такая музыка оболванивает! Ты разве не замечал, как колышется зал под диско? У всех движения одинаковые, лица одинаковые, кажется еще немного - и укачает до тошноты!
   - Ох, люблю максималистов, - отвечал руководитель ансамбля. - Расслабься, Женя, ты ничего не докажешь криком. Если толпа хочет музыку для ног - Бога ради, пусть танцуют на здоровье. Зато у тебя есть возможность между быстрыми танцами играть свои умные блюзы, помни об этом.
   Женя кивал головой, но в душе его оставалась горечь от нереализованности собственных планов и мечтаний. Так прошло почти два года.
  
   - Послушай, сын, - как-то сказал Владимир Иванович, - любовь к музыке - это, конечно, прекрасно, но до выпускного вечера остались считанные дни, а с будущей профессией ты так и не определился.
   - А чем плохо быть музыкантом? - лениво поинтересовался Женя. - Я всегда смогу заработать на кусок хлеба игрой на танцах, в ресторане или на свадьбах, чём не профессия?
   - Обычным лабухом? - возмутился отец. - Да это удел неудачников! Мужчине нужно иметь своё, настоящее дело, чтобы ни от кого не зависеть, и высшее образование тут просто необходимо.
   - Ты сам себе противоречишь, ведь когда-то говорил мне...
   - Я согласна с папой, - вклинилась Лариса, энергично поддержавшая мужа. - Сначала нужно получить диплом и освоить выбранную профессию, поездить посмотреть мир, лучше узнать людей, наконец. Ведь молодость закончится быстро, а ты так ничего и не увидишь, кроме жующей и танцующей публики. О чем же тогда будешь петь, сынок, о несварении желудка?
   - В конце концов, - мягко добавил Владимир Иванович, - твой любимый Макаревич окончил архитектурный и всегда этим гордился.
   - Ну, хорошо, я подумаю, - пообещал родителям Женя.
  
   Анна.
  
   Анна влюбилась в этого мальчика еще в седьмом классе и решила выйти за него замуж. Неизвестно, откуда у девочки появилась такая мечта, но внутри ее жило абсолютное убеждение - Женя именно то, что ей нужно. Как она смогла разглядеть в худеньком подростке потенциал будущего мужчины - непонятно, но тринадцатилетняя Аня всегда знала - Женя вырастет и станет знаменитым и богатым. Так что если она сейчас подсуетится и все сделает правильно, то другим девочкам уже ничего не обломится.
   Восьмидесятые годы - разгар лозунга "У нас секса нет!". Средствами массовой информации декларировалось основное достоинство девушки - скромность и это была величайшая "утка" Советского Союза, потому что мужчин, независимо от классовой принадлежности, воспитания и образования, всегда привлекали яркие, раскрепощённые и веселые женщины.
   - Если я буду ждать, пока Женя обратит на меня внимание, - делилась с сестрой Анна, - то могу остаться старой девой. Такое впечатление, что он на девушек вообще не смотрит, весь какой-то дикий ...но очень-очень красивый.
   - И что ты в нем нашла? - удивлялась сестра. - Ничего особенного я не вижу: худенький, черненький, правда, глаза большие, ну и что?
   - Дурочка, - убежденно говорила Аня. - Вы все - слепые курицы, вот пройдет пару лет и увидите, как изменится Женя.
   Но самой ждать превращения лягушонка в прекрасного принца, чтобы драться за первенство у ступенек его трона, Анна не собиралась, поэтому решила первой проявить инициативу.
   "Ты мне очень нравишься и я хочу с тобой встречаться".
   Такую записку Женя обнаружил в кармане собственной куртки и долго не мог поверить удаче. Он знал - подобные послания получают в школе только самые красивые и взрослые мальчики, а он к таким явно не принадлежал. Может его выбрала какая-то мымра? И испытал чувство огромного облегчения, когда таинственной незнакомкой оказалась миловидная девочка из седьмого класса.
   Их встречи, походы в кино, первые ласки и поцелуи - все растянулось на два длинных года, пока Жене не исполнилось шестнадцать и он не начал концертную деятельность в местном клубе. Конечно, Анна очень гордилась успехами любимого и знала, как им все завидуют, но интуиция подсказывала - обычной любовью Женю не удержать, слишком уж он яркая личность, красивый, талантливый, желанный приз для любой девушки. Поэтому она решилась на радикальное средство - секс.
   Сексуальная революция в СССР так и не наступила, но в отношениях влюбленных сыграла решающую роль. Два неуклюжих подростка, впервые познавшие взрослые ощущения, даже не подозревали, что за мир откроется перед ними. И если Женя просто балдел от того, как вел себя его организм, и почти с маниакальностью изучал тело подружки (хотя голова его при этом оставалась абсолютно свободной от планов и мечтаний о будущем), то Анна не могла воспринимать эту близость, как обычную данность. Женщины ведь устроены совершенно иначе, чем мужчины, а уж женщины, выросшие в Советском Союзе - тем более. Для них постель несомненно приравнивалась к браку, поэтому Аня-школьница в свои пятнадцать лет начала планировать свадьбу и думать о будущих детях.
  
   - Какая целеустремленная девочка! - восхищенно заметил как-то Владимир Иванович. Они с Ларисой вернулись с работы и обнаружили на столе тарелку превосходных котлет, а на плите - свежий овощной суп. - Она так планомерно завоевывает наше семейство, что я не могу не восхищаться этой многолетней осадой. Сначала Аня покорила Женю, потом меня, когда стала самым активным помощником в музее, а теперь наступил и твой черед, Лариса. Попробуй, скажи кривое слово ребенку, который потратил время и силы на приготовление ужина, чтобы ублажить будущую свекровь.
   - Не пугай - пуганая, - огрызнулась жена. Она ничего не могла с собой поделать, но эту девицу на дух не выносила. И никакие задабривания со стороны Ани, ни настойчивые просьбы сына похвалить его девочку, не помогали. - Она слишком напоминает меня в молодости, чтобы без боя отдать ей единственного ребенка. И притом ТАК РАНО! - крикнула она, повернув голову в сторону комнаты Жени.
   - А вот в этом я с тобой абсолютно согласен, - кивнул Владимир Иванович. - Хотя мысль, что Анна похожа на тебя, приводит к тревожному выводу - девочка не остановится на достигнутом.
   - Уж поверь. Я последние недели даже спать перестала, все жду, когда она вдруг скажет "Я беременна!" И как тогда быть?
   - Что значит, "как быть"? Радоваться, конечно, - заулыбался муж. - Ведь скоро родится наш будущий внук или внучка.
   - И чего ты лыбишься? - вскинулась Лариса. - Думаешь, стать дедом в сорок пять лет - великое счастье? А как же Женя и его мечты? Я уже не говорю о высшем образовании.
   - Для того человеку и нужны родные, чтобы помогать в сложные времена. А мы ведь даже не знаем, что на самом деле происходит у этих современных детей, - мужчина хмыкнул. - Хотя, конечно, возникает парадокс: дети рожают детей.
   - Идиоты рожают детей ...в шестнадцать лет, понял? И мы должны сделать все, чтобы этого не произошло.
   - Что же ты предпримешь? - Владимир Иванович почти силком усадил Ларису на диван. - Ведь кричи не кричи - толку не будет, а я не хочу ссориться с сыном. То, что мальчик серьезно увлечен - несомненно, и если мы попытаемся разлучить его с Аней, то лишь восстановим против себя. Он замкнется, станет встречаться с ней тайком, а мы из любимых родителей перейдем в разряд врагов единственного ребенка. Ты этого хочешь?
   - Нет, конечно, - Лариса вздохнула. - Но раз уж ты такой умный, может, посоветуешь, что делать?
   - Может и посоветую, - Владимир Иванович присел рядом с женой на диван. - Думаю, нужно поговорить с детьми ...то есть, поговорить с ними, как со взрослыми. Аня должна понимать, что может испортить свою юность ранней беременностью, а Женя - что наравне с нею обязан отвечать за последствия. Осознание ответственности - лучшее предостережение, поверь.
   - А мне еще стоит дополнительно переговорить с Аней, как женщина с женщиной, - добавила Лариса, но увидев смущение мужа, вспылила. - Думаешь, мне не хватит тактичности? Или эта принцесса обидится на правду, сказанную простыми словами?!
   - Успокойся, - Владимир Иванович вздохнул, - можешь говорить все, что посчитаешь нужным. В конце концов, Анна должна воспринимать тебя такой, какая ты есть, тем более, что мы не обязаны ей нравиться, верно?
   - Да, - сразу успокоилась Лариса. - И, кстати, ты тоже переговори с Женей ...о ваших мужских делах, хорошо? Вот и ладно.
  
   "Переговоры прошли в теплой и дружеской обстановке". Типичная цитата из передовицы "Правды" четко обрисовала ситуацию в семье Семеновых. Подростки со вниманием выслушали родителей Жени, и то, что с ними разговаривали, как со взрослыми, оценили по достоинству. Разговор же "свекрови с невесткой" вылился в монолог Ларисы.
   - Детка, я ценю, что ты рассмотрела Женю уже в раннем возрасте, но это не дает тебе право манипулировать нашей семьей по своему усмотрению ...Не перебивай меня, а дай высказать все, что накопилось за это время, я и так долго молчала! Так вот, в данное время меня интересует единственный вопрос - ты беременна?
   - Что вы...? - воскликнула покрасневшая Аня, но увидев неумолимый взгляд Ларисы, торопливо ответила. - Нет.
   - Очень хорошо, - кивнула та головой, - а теперь послушай меня внимательно. Я по опыту знаю, что чувствуешь, когда мужчина от тебя отдаляется ...и ты готова на все, лишь бы удержать его рядом. Но ребенок - это крайнее средство! И хотя данный способ скорее похож на шантаж, женщины прибегали и всегда будут прибегать к нему, надеясь привязать к себе любимого. Но у тебя, дорогая, этого не получится.
   - Я не понимаю, - пробормотала девочка.
   - Думаю, понимаешь, - Лариса наклонилась на стуле вперед и понизила голос. - Каждый порядочный мужчина смирится с шантажом, когда речь идет о его ребенке. Но я - не мужчина и ради своей семьи готова на все. Так вот, мы с Владимиром Ивановичем до тех пор будем приветствовать ваши с Женей отношения, пока они не будут мешать ему нормально жить и учиться. Поэтому советую забыть о ранней беременности, иначе в моем лице ты получишь не любящую свекровь и ласковую бабушку, а главного врага своей жизни. Я отравлю каждый день твоего существования, я не признаю ребенка, не буду участвовать в его воспитании, лишу Женю всяческой поддержки и, в первую очередь, материальной. Где жить, на что и как - вы будете решать сами. И поверь, не пройдет и полгода, как ваш брак развалится, ты останешься одна с ребенком на руках, а Женя уедет в Киев продолжать учебу.
   - Лариса Евгеньевна! - Аня начала всхлипывать. - Зачем вы так? Я ведь сказала, что не беременна!
   - Я знаю, детка, не плачь. Просто ты должна понимать - ребенок ваши отношения не спасет, зато навсегда лишит тебя свободы выбора и возможности получить нормальное образование.
   - Но я так боюсь потерять Женю, - вздохнула Анна, перестав притворяться оскорбленной. Она не желала себе такого врага, как Лариса, поэтому решила быть предельно откровенной и попытаться склонить её на свою сторону. - Ваш сын - красивый и талантливый, а выступления в клубе сделало его еще и очень популярным. Вот я и опасаюсь, что какая-нибудь наглая девица вцепится...
   - Все возможно, дорогая, - Лариса пожала плечом. - Но если ты думаешь, что мужчину можно удержать ребенком, да еще и в таком раннем возрасте, то глубоко ошибаешься. Вы ведь сами пока дети и не в состоянии осознать родительских чувств. Для этого нужно повзрослеть, дорогая, стать старше, опытнее. А уж мужчинам так вообще следует хорошенько погулять перед браком, чтобы не дурить будучи глубоко женатыми.
   - Но что же мне делать? Подскажите, как удержать Женю? Или я вам так ненавистна, что вы... - договорить Аня не успела, потому что Лариса прижала палец к её губам и улыбнулась.
   - Ну что же, откровенность за откровенность. Я ведь не обязана тебя любить, верно? Но среди хаоса, который происходит вокруг, ты не самый худший вариант, поверь мне. Женю ведь могла подцепить девица и похлеще: старше, опытнее и циничнее. Она бы попользовалась мальчиком, как хотела, а потом выбросила за ненадобностью. А ты - хорошая девочка, ничему плохому сына не научишь, так что не переживай, я тебе не враг ...пока что.
   - Лариса Евгеньевна, - Аня умоляюще сложила руки, - поймите, для меня главное в жизни - сделать Женю счастливым, тогда и я буду счастлива. - Девочка даже привстала на стуле от волнения, и с надеждой в голосе спросила. - Вы поможете мне?
   - Ну что же, если сыну будет с тобой хорошо, я не возражаю против ваших дальнейших отношений. - Лариса решила не давить на "невестку", вспомнив обещание, данное мужу. - Но забудь о свадьбе на ближайшие пять лет и даже не вспоминай.
   - А...?
   - Как только Женя закончит институт, обещаю, мы обязательно вернемся к этому разговору.
   - Спасибо! - девочка поцеловала Ларису в щеку и умчалась радовать любимого хорошими новостями. Женщина же, прикрыв глаза, откинула голову на спинку дивана и удовлетворенно вздохнула. Она знала - выторгованные ею у судьбы пять лет станут большим сюрпризом для подростков. ОЧЕНЬ БОЛЬШИМ СЮРПРИЗОМ!
  
   Женя.
  
   - Все, ребята, перерыв! - Женя снял гитару, помахал залу рукой, прощаясь на полчаса, и ушел в комнату отдыха - так в клубе называли небольшую диванную рядом со сценой.
   Он выпил минералки, откинулся на мягкую дерматиновую спинку кресла и закрыл глаза. Субботний вечер проходил, как обычно, без особых всплесков и эмоций. Не так давно Женя перестал ощущать при выступлениях тот душевный подъем, который раньше давала музыка. Чувство всемогущества и счастья исчезло, клубные вечера стали рутиной и просто работой.
   Вот уже четвертый год он приезжал из Киева на выходные, чтобы играть на танцах "музыку для ног". Учеба в торговом институте отнимала много времени, но о том, чтобы перейти на заочный, не могло быть и речи - мама убила бы его сразу. Кроме того, Женя считал своим долгом не пропускать выступлений группы, ведь на нем, как на солисте, уже давно строился репертуар "Гроно" и каждое его отсутствие ощутимо сказывалось на качестве исполняемых песен. Поэтому, учась в Киеве, Женя даже не пытался "сойтись" с другими рок-коллективами, считая такое поведение актом предательства, тем более, слушая современную музыку, он не замечал ощутимого различия в игре столичных и районных музыкантов. Как всегда, главную роль играли талант и профессионализм исполнителей, а место их жительства не имело особого значения. Даже наоборот - удаленность от столицы делала музыку периферийных ансамблей оригинальными и узнаваемыми с первых же тактов.
  
   Женя вдруг вспомнил, что в воскресенье можно будет поспать подольше и удовлетворенно вздохнул. Утро с родителями привносило в его душу покой и уютное чувство родного дома. Это было единственное время, когда семья собиралась вместе, ведь после обеда парень уже уходил в клуб на репетицию, плавно переходящую в воскресные танцы, а в одиннадцать вечера отправлялся с последним автобусом на Киев, где его ждала вполне удавшаяся студенческая жизнь. Удавшаяся, благодаря маме, конечно. Она выбила у коменданта общежития приличную комнату, которую самолично обклеила обоями, покрасила окна и двери, повесила красивые шторы и даже расстелила неплохой коврик на полу. Лариса также привезла с распродажи роскошный шкаф-стеллаж, где сын разместил свой гардероб, расставил книги, журналы и пристроил магнитофон с кассетами. Почетное место над большой тахтой заняла гитара, висевшая на стильном кожаном ремешке у изголовья.
   - Я таких женщин называю "никаких проблем", - говорил комендант общежития, толстый смешной дядька с роскошными буденовскими усами. - Она всегда все сможет, все найдет и всего добьется. За ней семья, как за каменной стеной. И хотя так обычно говорят о мужчинах, но к твоей маме, Женя, это тоже относится.
   - Да, моя мама - просто чудо! - парень гордился не только пробивными чертами характера Ларисы, но, в первую очередь, тем, как она боролась с трудностями, не сдаваясь ни при каких обстоятельствах. Тем более, что времена наступили тревожные.
  
   "Не перестройка, а полный бардак, - говорила Лариса. - Мало того, что жрать нечего, так еще и все сбережения на книжках пропали. Деньги какие-то дурацкие ввели - купоны, мать вашу! - а жить на что?! Как кормить семью, учить сына в институте, когда не знаешь, что будет завтра?"
   Но сидеть, сложа руки, женщина не собиралась и именно ее способность выживать спасла Семеновых в трудные времена. Одной из первых в городе Лариса занялась предпринимательской деятельностью и зарегистрировала кооператив, производящий фотообои.
   Строительный рынок в начале девяностых был так жалок, что возможность превратить одну из стен квартиры в немыслимый тропический рай или, захватывающий дух, горный кряж нашла горячий отклик среди покупателей. Прибыль кооператива, чтобы не дразнить обедневший народ и власти показухой, незаметно вкладывалась в недвижимость. Семеновы выкупили соседскую квартиру, сделав перепланировку и евроремонт, обзавелись иномаркой и впервые отдохнули за границей.
   - Ну и что, что Болгария, - рассказывала знакомым Лариса.
   - Зато там действительно золотой песок, - вздыхал муж. - Я уже не говорю об отеле - красивое ступенчатое здание, окнами на море, прекрасное обслуживание, чудное питание, масса развлечений, как днем, так и вечерами. О таком раньше мы могли только мечтать!
  
   А вскоре в жизни Семеновых начался новый этап - Лариса первой в городе открыла частный ресторан. Женя хорошо помнил, как тяжело приходилось маме вначале, потому что не раз присутствовал на домашнем "разборе полетов".
   - Кошмар, - жаловалась женщина. - Я не могу спокойно работать из-за бесконечных проверок. Санстанция, пожарные, милиция, различные службы налоговой, отдел здравоохранения - все ополчились на меня, как будто я собираюсь ежедневно травить население ядовитыми грибами и протухшим мясом.
   - Ничего подобного, просто они следят за соблюдением норм санитарной гигиены, - успокаивал ее Владимир Иванович.
   - Какая гигиена? Да у меня на кухне чище, чем в любом другом заведении города, в ресторане все блестит и сверкает, персонал вышколен и трудится не покладая рук.
   - Но существует ведь и обычная зависть. Ты сама называла ее главным тормозом развития человечества, помнишь? - улыбнулся муж. - Вот люди и мстят тебе за собственную несостоятельность и неумение самим зарабатывать деньги.
   - Ничего себе, зависть! - возмутилась Лариса. - Это скорее обычная ненависть, которая хочет не просто напакостить или навредить, но обязательно и уничтожить подчистую. Всех возмущает моя предприимчивость, а то, что я пашу, как вол, видеть не хотят.
   - Мне можешь не рассказывать, - стал успокаивать Ларису Владимир Иванович - уж я то знаю, сколько ты работаешь. И, честно говоря, очень горжусь тобой!
   - Правда? - не поверила Лариса.
   - Конечно, - заверил он. - И горжусь, в первую очередь тем, как порядочно ты себя ведешь: не ловчишь, не наглеешь и не воруешь. А смело идешь по жизни, гибко приспосабливаясь к новым условиям...
   - ...поэтому и побеждаешь всегда! - добавил Женя, поддерживая отца. - Не то что другие...
   - Оглянись вокруг, - продолжил Владимир Иванович. - Наши люди так привыкли, когда кто-то другой решает их проблемы (родители, школа, институт, начальник на работе, райком, профком, ЖЭК), что когда Союз развалился, не смогли сопротивляться элементарным трудностям. Они сдались и не желают ничего предпринимать, живут на минимум, который дает государство, и ждут от жизни справедливости. А какая справедливость в условиях рынка? Выживает сильнейший.
   - Можешь считать меня пророчицей, - уверенно сказала Лариса, - но вскоре будет еще хуже. Пока закончится неразбериха в стране, много народу пострадает только потому, что сидели сложа руки. А ведь наши люди - умницы, каждый всегда может заработать, было бы желание. Но нет! "У меня высшее образование, - жеманным голосом пропищала Лариса. - Я не могу торговать на рынке, это унизительно". Ничего, однажды эта "интеллигенция" поймет, что почетна любая работа, если только она делается честно.
   - Конечно, - муж понимающе подмигнул ей.
   - Не переживай, мама, - обнял Ларису сын. - Знаешь, на востоке есть поговорка "Шакал воет, а караван идет". Так и ты - работай и ни на кого не обращай внимания.
   - Умница! - и Лариса поцеловала сына. - Не забывай, все это я делаю только ради тебя.
   - Как это?
   - А вот так. Закончишь институт, поездишь по миру, посмотришь, как и чем живут люди, но однажды наступит день, когда захочешь вернуться домой и здесь тебя всегда будут ждать не только дом, родители и друзья, но еще и хорошая работа.
   - Это даст тебе не только финансовую независимость, - добавил Владимир Иванович, - но еще и возможность заниматься любимым делом, то есть сочетать ресторанный бизнес с той музыкой, которую предпочитаешь сам.
   * * *
  
   Дверь с грохотом ударилась о стену, вырвав Женю из воспоминаний о прошлом. Он с тоской подумал, что уже и забыл, когда проводил время в одиночестве. Дни занимали институтские занятия и веселая жизнь в общаге, а ночи - Анна, всегда и везде Анна, любовь которой превратилась в удушливую сладкую удавку. И только на улицах многолюдного Киева Женя мог насладиться уединением, потому что нигде так не ощущал удовольствие от одиночества, как в густой толпе.
   - Ну что, цыпочки, кто пожалеет дядю-музыканта? - в дверях комнаты появился Андрей, их барабанщик, в обнимку с двумя девицами, от вида которых Женю передернуло. Ярко размалеванные, в вызывающе коротких юбочках, они разве что спины не выгнули, увидев желанную жертву. Это возвратило парня к реальности. Он знал, что сейчас произойдет, и, не выдержав, нахмурился.
   - Да ладно, Женя, - прогудел Андрей, - никто не собирается посягать на твою свободу. Девочки! - обратился барабанщик к подружкам. - Нашего Женю не трогать, понятно? Даже пальчиком не касаться, предупреждаю! А то сейчас придет его невеста и выцарапает вам глаза. Да-да, так уже было и не раз... - он не успел договорить, потому что дверь снова распахнулась и в комнату действительно пожаловала Анна - хмурая, подозрительно всех оглядывающая, словно проверяя, как хранится ее собственность.
   - Ну, - иронично поинтересовался Женя, - таможня дала добро? Или произведешь личный досмотр?
   Андрей тихо заржал, ничего не понимающие девицы тоже, но Анна даже не обратила на них внимание.
   - Нам нужно поговорить, Женя, выйдем.
   - Держись, парень, - вновь засмеялся барабанщик, - станет бить - зови на помощь.
   На улице было хорошо. Майская теплынь уступила место приятному вечеру. Повсюду слышались громкие голоса и смех. И хотя на аллеях парка хватало скамеек, молодежь всегда старалась перетащить их в разросшиеся кусты сирени, густая зелень которой надежно скрывала от посторонних глаз пикантные подробности отдыха подрастающего поколения.
  
   Анна вначале повела Женю по асфальтовой дорожке в глубь парка, а затем решительно завернула к парковому пруду.
   - Куда ты меня тащишь? - лениво поинтересовался парень. - Что это за тайны, о которых нельзя говорить на освещенных аллеях?
   - Подожди, уже недолго, - сквозь зубы процедила она и остановилась. - Я хочу...
   - Сестричка ...ты?! - сквозь кусты к ним вдруг продралась Любочка, младшая сестра Ани. - Я тебе такое должна показать! - и она резко потащила упирающуюся Анну под фонари. - Это недолго, - крикнула Люба, повернувшись к Жене, - подожди пару минут.
   - Пару так пару, - тот пожал плечами, прошел еще несколько шагов к пруду и сел на траву у куста сирени, укрывшись в ее спасительной тени.
   "Может меня здесь не найдут?" Женя иронично скривился собственным глупым мыслям, а потом нахмурился. Эта связь стала слишком утомительной для него. То, что Анна называла вечной любовью, продержалось несколько лет и тихо умерло, канув в Лету.
   - ...остановить ее не смогут даже танки.
   Четкий ехидный девичий голос, раздавшийся из-за куста, заставил Женю вздрогнуть.
   - Она никогда его не отпустит, - продолжился монолог в темноте, где, видимо, устроились на перекур какие-то девицы. - Ведь Анна хоть и не блещет интеллектом, но далеко не дура. Женя - красивый, талантливый, из прекрасной семьи, у парня обеспеченное будущее, но главное - он сделал Аньку местной знаменитостью.
   - Это правда, - согласилась собеседница. - Кто бы знал о ней, если б не Семенов? Человек десять-двадцать здоровалось, да и все. А рядом с Женей она - звезда Марлезонского балета. Хотя какая Анна звезда? Так, отражение чужой славы.
   - Неважно, её и это устраивает, так что она будет драться за свое место до последней капли крови.
   - Охотно верю. Особенно вспомнив, как выглядит Анна, стоящая во время танцев у подножья сцены - непередаваемое зрелище, - захихикали в ответ. - Баба в стойке: руки в боки, глаза мечут молнии, ноздри раздуваются. Всем своим видом показывает: "Не подходи! Моё! Никому не отдам!"
   - Жаль парня, - вздохнула собеседница, от голоса которой у Жени спина покрылась морозом. - Если он окончательно поддастся нажиму - всему конец. Мне иногда кажется, золотая клетка, которую соорудила для него Анька, лишила Семенова не только свободы, но и ощутимо сказалась на его музыке. Женя перестал петь свои замечательные блюзы, он не зажигает публику рок-н-роллом, как раньше, играет механически, мало улыбается и в глазах его тоска.
   - Ну ты, Надька, сказала...
   - А что? Помнишь, как он пел когда-то? Сердце просто сжималось от восторга и даже пересыхало во рту. А как мы бегали слушать репетиции "Гроно" под окна клуба?
   - Ага, и ты в это время, параллельно, учила меня курить.
   - Ну и что? Не сбивай меня, Таня, мы же о другом говорим.
   - Правильно, о Семенове и его "музе".
   - Так вот, зная Анну, можно легко предположить, как будут развиваться дельнейшие события. Она станет всячески шантажировать Женю, лишь бы не лишиться звания королевы города. К примеру, это будут стенания, типа "Я отдала тебе свою молодость", "Ты - моя единственная любовь", "Ради тебя я пожертвовала всем", а закончится все угрозами "Ты мне за все заплатишь!" или "Если бросишь меня, я себя убью!"
   - Думаешь, Анька и вправду на такое решится?
   - Легко! Выпить пару таблеток снотворного с прощальной запиской на столе - это азбука шантажа. Ее, конечно, сразу же найдут (об этом она особенно позаботится), но Женя в глазах города превратится в монстра, разбившего бедняжке сердце.
   - Удивляет, как она до сих пор не забеременела. Уж тогда бы он точно на ней женился.
   - Значит, не получается. Хотя ребенок - самое сильное средство для приручения порядочного парня. А Женя - порядочный. Вероятно, Анна приберегла этот вариант на крайний случай.
   - Знаешь, ее сестра Люба как-то рассказывала, что в их семье все женщины после родов сильно полнеют, превращаясь в небольшие башни. Может поэтому Анна тянет с беременностью? А то родит ребеночка, поправится до необъятных размеров и что тогда, бедняжке, делать?
   - А ничего. Просто представь - идет по улице красавец Женя, а рядом с ним вышагивает Эйфелева башня. Хотя, думаю, Анну, скорее назовут Семеновской башней.
   Хохот из-за кустов заставил Женю вскочить на ноги и шагнуть навстречу невидимым собеседницам.
   - Я и не догадывался, как много интересного можно узнать в нашем парке, - с холодной иронией заметил он. - Извините, что вмешиваюсь, но хотелось бы уточнить... гм, у таких мудрых и опытных женщин, как же теперь быть наивному Семенову? Как избежать коварных уз интриганки Анны? Или вашей храбрости хватает лишь на сплетни в кустах, а на свет выйти слабо?
   Ему не пришлось долго ждать - навстречу из темноты шагнула девчонка, от вида которой Женя разозлился еще больше. Совсем молоденькая блондинка в голубом комбинезоне, плотно обтягивающим стройную фигурку, она воплощала в себе то, что Женя подсознательно искал в Анне и не находил - спокойствие, достоинство и то, что его отец всегда именовал породой.
   - Прости, - голос девчонки дрогнул, но она постаралась взять себя в руки. - Я не ожидала, что здесь кто-то есть.
   Тем временем за ее спиной медленно нарисовалась подружка, коротко стриженная смуглая брюнетка.
   - Тот, кто подслушивает, всегда имеет шанс услышать нелицеприятные вещи, - сказала она, - и я извиняться не буду. Это личное дело каждого - иметь мнение и делиться им с подругой. Мы не бегали с криком по городу, разнося грязные сплетни, а просто делились впечатлениями о вашем с Анной романе, и делились, заметь, в укромном месте.
   - Все равно, прости, - продолжила блондинка, - понимаю, что слушать нас было неприятно, но ты сам виноват - нужно было сразу же вмешаться.
   - И пропустить такое? Ну уж нет! - Женя возвышался над девчонками, стараясь подавить их своим ростом и значительностью, хотя внутренне сгорал от стыда. Единственное, что успокаивало - темнота майской ночи в этом уголке парка, не дающая рассмотреть его явное смущение от обсуждаемой темы. - Вот уж не думал, что моя личная жизнь вызывает в городе такой интерес, - добавил он.
   - И не только твоя, - успокоила его брюнетка. - Такова природа людей: они сплетничали, сплетничают и всегда будут сплетничать о чужой личной жизни. Бороться - бесполезно.
   - Понимаю, - Женя нахмурился. - Но вы все же не ответили на мой вопрос.
   - Какой? - не поняла блондинка, а потом вскинула брови. - Как избавиться от Анны?
   - Именно, - процедил он сквозь зубы.
   Девчонки переглянулись, а потом шагнули к нему навстречу и, обступив с двух сторон, начали быстро между собой совещаться.
   - Пока он с ней рядом...
   - ...ничего не выйдет.
   - Инициатива разрыва...?
   - Бесполезна.
   - Измена или измены...?
   - Истерика, месть соперницам, а потом показательный сеанс суицида.
   - Конечно, Анна его простит, но и усилит контроль.
   - Родители смогут помочь?
   - Практически - нет. Анна совершит любой грех, вплоть до гнусности и подлости, но никогда от Жени не откажется.
   - Ты права, она его ни за что не отпустит.
   - Неужели все так плохо? - вмешался Женя, стараясь говорить с иронией, хотя внутри его жило глубокое убеждение - девчонки правы на все сто.
   Блондинка вдруг протянула руку, коснувшись плеча парня.
   - Думаю, единственный выход - бежать. Бежать, как можно скорее, далеко и надолго.
   - Точно, - согласилась ее подружка. - Если Анна поймет, что ей тебя не достать, рано или поздно она смирится и начнет охоту на другого кандидата.
   Договорить брюнетка не успела, так как Женя поднял руку, заставив ее замолчать.
   - Прячьтесь быстро, - шепнул он и шагнул в темноту, откуда уже явственно слышались шаги, и вскоре голос Анны окликнул его.
   - Ты где, Женя? ...Ох, я не увидела тебя сразу, - и она по-хозяйски похлопала его по щеке, отчего парень почувствовал себя любимой собачкой, которую вдруг приласкала строгая хозяйка. Грубые слова чуть было не сорвались с его языка, но он вспомнил о чутких девичьих ушках за ближайшим кустом и промолчал. Анна же, ничего не заметив, фыркнула. - Представляешь, Любка сделала себе татуировку и таскала меня под фонарь ее демонстрировать.
   Она все еще говорила о сестре, когда Женя развернул ее спиной к озеру и потянул в сторону освещенных аллей. Мысль о том, что Анна в любую минуту может перейти на привычный репертуар стенаний и упреков, а девочки в кустах все это услышат, приводила его в ужас.
  
   Позже, играя вторую часть танцевальной программы вечера, Женя вспомнил упоминание недавних собеседниц о том, что его неудачная личная жизнь плохо сказывается на выступлениях группы и устыдился. Это заставило парня встряхнуться и, как в былые времена, заиграть-запеть с таким задором, затанцевать по сцене с таким азартом, что зал потом долго не мог успокоиться и вечер танцев продлился почти до первого часу ночи.
  
   * * *
  
   - Мама, папа, я поднял вас из постели, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - сказал он заспанным родителям, усаживающимся за кухонный стол.
   - Только не говори, что к нам едет ревизор, - улыбнулась устало Лариса. - Он только что закончил проверку и благополучно отбыл восвояси.
   - Что случилось, сын? - Владимир Иванович зевнул и потянулся к холодильнику, доставая бутылку минералки. - Раз уж ты нас разбудил, - он посмотрел на часы, висевшие на стене кухни, - ничего себе! в третьем часу ночи.
   - Три? - оглянулась на часы Лариса. - Так, значит, это уже серьезно. В чем дело, Женя?
   - Мне нужна помощь, родители, - тихо сказал он. - И еще хороший совет. В общем я расскажу, как есть, а вы потом решайте.
   И он поведал, как стали угнетать его отношения с Анной, ее постоянное присутствие рядом, неусыпное внимание, переходящее в слежку, ревность и скандалы. Чувствуя себя, как в клетке, парень готов был на любое безумие, лишь бы вырваться на свободу. Выход подсказал ему подслушанный вечером разговор в кустах парка.
   - Эти девочки открыли мне глаза на себя самого. Я вдруг со стыдом осознал, что действительно стал отвратительно относиться к своим обязанностям: играю небрежно, а порой и плохо, пою "на автомате", только и ожидая, когда закончится вечер, я не сочиняю новые песни, подолгу не беру в руки гитару, мне давно уже ничего не хочется и от всего воротит. Эту апатию стали замечать не только близкие и друзья, но, как оказалось, и посторонние люди. Вывод отсюда единственный - мои отношения с Анной себя изжили, а как прекратить их я не знаю.
   - Поговори с ней, Женя, - Владимир Иванович ласково прикоснулся к руке сына. - Объясни, что чувствуешь...
   - Ты не понимаешь, папа, - Женя недовольно отодвинулся от отца. - Анна никогда не согласится на разрыв отношений. Все наши разговоры сведутся к одному - как уладить разногласия и всё.
   - Конечно, она не согласится, - задумчиво сказала Лариса. - И я ее где-то даже понимаю, вы ведь столько лет вместе, живете почти как муж и жена, а тут вдруг "прости-прощай".
   - Мне тоже жаль Анну, мама, - устало вздохнул Женя, - но я так больше не могу. Она душит меня, понимаешь? Постоянно следит, проверяет, ревнует до истерики, готова преследовать каждую девчонку, с которой я разговаривал хоть минуту, и никогда - НИКОГДА! - не оставляет меня в покое ...А что свадьба? Свадьба ничего не решит, только еще больше обострит наши разногласия. И это мое будущее - такое тоскливое и безрадостное - жить с женщиной, которую больше не люблю?
   - Вот, значит, как дело обернулось, - задумчиво протянула Лариса. - Что ж, как я и предполагала, всему однажды приходит конец, хотя, следует признать, тянулось это достаточно долго.
   - Ты о чем? - не понял Владимир Иванович.
   - О том, что Анна, которая еще в школе вцепилась в Женю, как клещ, однажды надоест ему и он не будет знать, как от нее отделаться.
   - Послушай, мама, я разбудил тебя не для того, чтобы позлорадствовать, а для более ...гм, конструктивного разговора, - разозлился Женя. - Пойми, я не хочу обижать девушку, она ведь не виновата в том, что мы стали разными.
   - Вообще-то вы всегда были такими, сынок, - грустно улыбнулся Владимир Иванович. - Просто ты ничего не хотел замечать.
   - Пусть так, но теперь-то я вырос, поумнел и мои планы на будущее сильно изменились. Это Анна по-прежнему хочет лишь одного - выйти за меня замуж, чтобы держать под неусыпным контролем. Мне же нужно совсем другое и в первую очередь - СВОБОДА! Я желаю делать, что хочу и когда хочу, желаю встречаться с кем угодно и когда угодно, хочу вернуть себе легкость бытия и удовольствие от жизни. Но главное - я хочу избавиться от тягостного чувства безысходности, что на всю жизнь привязан к женщине, которую уже физически не выношу. Только не это!
   - Эк, припекло парня, - крякнул расстроенный отец.
   - Не то слово, папа, - Женя забрал у отца минералку и отпил прямо из горлышка бутылки. - Вот ты советуешь мне поговорить с Анной, а не понимаешь, что она уже на десятилетия вперед распланировала нашу с ней совместную жизнь, кстати, совершенно не интересуясь при этом моим мнением.
   - Что уж делать, сынок, - подмигнул ему отец, - если такова природа женщин. Они почему-то уверены, что лучше знают, что нам нужно для счастья.
   - Камень в мой огород? - кисло поинтересовалась Лариса.
   - Не обращай внимания, - Владимир Иванович, выгнув спину, потянулся. - В данный момент меня интересует лишь одно - это действительно конец? Ты уверен, Женя? Возможно, вам просто нужно ненадолго расстаться, чтобы отдохнуть друг от друга?
   - Не тот случай, - фыркнула Лариса. - Если Анна довела мальчика до состояния, близкого к панике, что он будит родителей среди ночи криком о помощи? Нет, это и в самом деле конец.
   - Я не кричал, - надулся Женя.
   - Считай, что кричал. Поэтому давайте, ребята, определимся, как решать возникшую проблему, а то ведь Анна так просто не сдастся. Она считает Женю своей СОБСТВЕННОСТЬЮ и будет бороться за него до последней капли крови.
   - Это правда, вариант расставания для Анны абсолютно невозможен, - устало подтвердил сын. - Сначала она будет уговаривать меня вернуться по-доброму, потом станет закатывать истерики, позоря на весь город, а в итоге устроит показательный сеанс суицида, чтобы вынудить жениться хотя бы из жалости. - Женя махнул рукой от полной безысходности. - И если я не поддамся, а все возможные варианты вернуть меня будут исчерпаны, наступит период решительных военных действий - Анна объявит вендетту.
   - Это чтобы отомстить "за бесцельно прожитые годы?", - сухо поинтересовался Владимир Иванович.
   - Именно, - подтвердила Лариса. - Когда девочка поймет, что все кончено, то особо церемониться не будет. Ты разве сам не замечал, Володя, как за прошедшие годы ее доброта и покладистость куда-то испарились? Так что скандалов нам не избежать, хотя ради тебя, сынок, мы с папой готовы потерпеть.
   - Не нужно ничего терпеть, - Женя тяжело вздохнул, - я сегодня услышал хороший совет и хотел бы его обсудить с вами.
   - Что за совет? Это тебя девочки из парка надоумили?
   - Да, они. Цитирую. "Уехать куда-нибудь далеко и надолго" ...Тихо-тихо, - Женя усадил обратно вскочившую из-за стола мать и нежно погладил ее по руке. - Дай мне объяснить все спокойно, а потом уже паникуй. Значит так, существует несколько вариантов.
   Первый. Вы всегда говорили, что перед тем, как остепениться, я должен посмотреть мир. Мне скоро двадцать два года, я заканчиваю институт и это лучшее время, чтобы уехать куда-нибудь подальше и начать работать по специальности. Я так и сделаю: уеду, устроюсь на работу и начну жизнь с чистого листа. Место моего пребывания вы будете держать в тайне, а Анне я оставлю письмо с объяснениями и извинениями.
   - Я категорически против твоего отъезда, - сказала Лариса.
   - Я тоже, хотя по другой причине, - нахмурился Владимир Иванович.
   - Хорошо, - вздохнул Женя. - Предлагаю другой вариант. Я устраиваюсь жить и работать в Киеве, благо до него час езды, но для всех родных и знакомых я эмигрировал в Куала-Лумпур или еще куда подальше, так подходит?
   - Ага, и чтобы повидаться с тобой, мы с мамой будем тайком ездить в столицу, постоянно проверяясь по дороге нет ли за нами "хвоста", - иронично протянул отец. - Давай уж лучше обсудим третий вариант.
   - Третьего варианта пока нет, - буркнул Женя.
   Владимир Иванович нахмурился, а Лариса вдруг сказала:
   - Самый действенный способ - откупиться. Анна всегда была меркантильной и я думаю, поломавшись немного, она возьмет деньги и оставит тебя в покое, Женя. После чего ты всегда сможешь приезжать домой, не боясь быть ославленным или оскорбленным.
   - Вообще-то деньги были обязательной частью каждого из выше перечисленных пунктов, - сказал Женя. - Мне бы не хотелось чувствовать себя последней сволочью, бросив Анну без какой-либо компенсации.
   - То есть, она своей любовью и преданностью все-таки заслужила твою благодарность, да? - Владимир Иванович злился все больше и больше. - И во сколько ты ее оцениваешь? Как много мы должны заплатить девочке "на утирание слез"? И что? Больше ты ей ничего не должен?
   - Конечно, я ей должен! Именно так Анна и считает! - заорал вдруг в ответ Женя. - Раз она все эти годы была со мной, значит теперь я - её собственность. И у меня даже права голоса не имеется. А как же я, папа? Ведь это моя жизнь! МОЯ! И принадлежит она мне!
   - Тихо-тихо, - стала успокаивать сына Лариса, - отец, вероятно, считает, что мы не должны платить Анне. В конце концов, ты никогда ей ни в чем не отказывал. Я правильно поняла, Володя?
   - Как только начну зарабатывать, я обещаю вернуть эти деньги, - поклялся Женя. - Вы с папой не обязаны расплачиваться за мои неудавшиеся романы.
   - Да при чем здесь вообще деньги? - рявкнул вдруг всегда сдержанный отец. - Господи, я просто в ужасе от услышанного! ...Молчи, Лариса! Мы столько лет живем вместе, а ты совсем меня не знаешь! Конечно, кто я такой? "Жалкий директор жалкого музея" - так ты, кажется, меня называла? Но в данном случае я молчать не буду! Хоть ты и финансовая опора нашей семьи, но это не дает право затыкать мне рот, тем более, когда речь идет о нашем сыне. Именно ты своим потаканием решать его проблемы с помощью денег воспитала из парня инфантильного слабака. Женя даже не пытается решать свои проблемы, зачем? Ведь у него есть любимая мамочка, которая всегда готова примчаться с пачкой баксов под мышкой улаживать все его неприятности.
   - Папа, ты что? - Женя побледнел, он никогда еще не видел отца таким разъяренным. Боль и разочарование в глазах Владимира Ивановича просто потрясли парня. Отец, тем временем, встал из-за стола и сказал:
   - Хватит держаться за мамин подол, Женя. Ты - мужчина и должен сам отвечать за свои поступки. Проблема Анны - не моя и не мамина, это - твоя проблема, которую нужно уладить самостоятельно, а не сбегать и трусливо прятаться. Начинай поступать как взрослый, а то уже противно слушать стенания на тему "О, дайте, дайте мне свободу!" В конце концов, ты сам позволил девочке вылезть себе на голову и в том, что она превратилась в стерву, есть и твоя заслуга. Всё, я ухожу спать, и вот, что скажу на прощание. Иди-ка ты, сын, ...в армию. После института служить всего год, дальше Украины не пошлют, выполнишь долг перед Родиной, чтоб потом до тридцати лет не откупаться и не бегать от военкомата, и за это время окончательно определишься, как жить дальше.
   Кухонная дверь хлопнула и Женя, сглотнув комок в горле, растерянно посмотрел на мать.
   - Да-а, умеет твой отец удивить, ничего не скажешь, - потрясенно прошептала Лариса, а потом сразу же возмутилась, повысив голос почти до крика. - Отправить единственного ребенка в армию?! Да никогда! Только через мой труп! - И она стала успокаивать расстроенного сына. - Не переживай, милый. Я завтра же поговорю с Анной и предложу ей денег...
   - Он прав, - хрипло перебил мать Женя, - прав на все сто.
   - Нет! - выкрикнула Лариса.
   - Да! Я должен сам отвечать за наши с Анной разногласия, а не перекладывать их на твои плечи. Это действительно моя вина, что я позволил ей так с собой обращаться...
   - Анна тоже виновата! Если у пары начинаются проблемы, то виноваты оба.
   - Верно. Вот мы вдвоем и будем решать наше будущее. Прости, мам, что я пытался переложить эту ответственность на тебя с папой, просто ужасно хотелось избежать неприятных сцен, в которых Анна - первоклассный специалист. Она так мастерски умеет вызывать во мне чувство вины, что я каждый раз поддаюсь на шантаж и веду себя, как последняя тряпка.
   - Сынок...
   - Мама, давай будем честными друг с другом. Я ведь пошел характером в отца, верно? А ты всегда считала его слабаком, утверждая, что любая нахальная баба сможет вертеть им по своему усмотрению.
   - Не смей! - Лариса вскочила. - Да, возможно отец не всегда умеет настоять на своем и часто уступает мне в спорах, но это лишь потому, что не хочет меня расстраивать. Папа - мягкий по натуре, интеллигентный человек, но ты разве не заметил, что он идёт на компромиссы лишь тогда, когда решаются непринципиальные вопросы? Кое в чем он никогда не уступит.
   - И сейчас именно тот случай, да? Кстати, он дал мне хороший совет на счет службы.
   - Нет!
   - Да, мама! Послушай, - Женя вновь усадил Ларису на стул, - возможно, армия - это действительно выход. Год - достаточно долгий срок, чтобы определиться в своих желаниях.
   - Но я не хочу, чтобы ты шел в армию! Там и так хватает народу, даже лишние есть. А год службы - это год твоей жизни, сын. Неужели тебе это нужно?
   - Нужно! Меня все равно призовут после окончания института. Думаю, уже этой осенью.
   - Но...
   - Поэтому откупаться я не буду, отслужу год, как полагается, а тем временем разберусь в своих отношениях с Анной. Хотя абсолютно уверен - у нас нет будущего и самое лучшее - это мирно разойтись.
   - Ладно, - вздохнула Лариса, - утро вечера мудренее. Давай действительно ложиться спать, а завтра, даст Бог день, ...а-а-а, - она зевнула, - даст Бог хороший совет в придачу.
  
   * * *
  
   Несколько месяцев спустя Женя защитил диплом и собрался с отцом в поездку по Карпатам.
   - Это мое последнее беззаботное лето, - объяснял он расстроенной Анне. - Осенью я начну работать и уже никуда от тебя не денусь, но сейчас просто обязан помочь папе, ведь он не развлекаться едет, а в экспедицию.
   - Тоже мне "экспедиция", - привычно съехидничала Анна, - картинки да поделки всякие собирать.
   - Это требуется для его музея, даже деньги специально выделены, - устало повторил в сотый раз Женя.
   - Да тетя Лариса сама спонсировала поездку, можешь не скрывать, все давно об этом знают, - страдальческое лицо Анны скривилось еще больше. - А я останусь одна, без тебя. Я так не хочу!
   Никакие уговоры не могли успокоить ее, Анна упорно отговаривала Женю ехать с отцом. Но все попытки прошибить каменную стену, которой отгородился от неё всегда уступчивый и податливый Женя, потерпели провал. Девушка с удивлением обнаружила, что её мягкий ласковый парень, которым раньше без труда можно было манипулировать, вдруг исчез. А на его месте обнаружился неуступчивый холодный незнакомец, который с места отметал привычные для Анны методы командовать им, игнорируя попытки скандалов и истерик, и даже посмел прямо в лицо наговорить гадостей, обозвав склочницей и стервой.
   Правительница теряла свое королевство и от этого начинала паниковать.
   Самое невероятное же заключалось в том, что именно жесткий неулыбчивый незнакомец, в которого вдруг превратился Женя, ужасно возбуждал Анну. Она даже стала мечтать, как однажды этот красавец-мачо бросит её в постель и они займутся такой страстной любовью, что О-ГО-ГО!!! Но ничего не происходило. Женя наказывал обоих воздержанием, не объясняя причин. "Я не хочу" стало его любимой фразой, что приводило Анну в бешенство.
   - Зато я хочу! - кричала она в ответ, кидаясь по кровати.
   - Кроме твоих желаний есть и мои, - спокойно отвечал ей парень и отворачивался к стене.
  
   - Я не знаю, что делать, - возмущалась Анна, рассказывая дома о возникших проблемах. - Женю будто подменили.
   И неожиданно для себя услышала:
   - Сама виновата! - Любочка с удовлетворением оглядела растерянное лицо старшей сестры и жестко добавила. - Нечего таращиться! Повторяю, ты сама во всем виновата! Да над Женей весь город давно насмехается, глядя, как им помыкают. Должно же было у парня когда-то закончиться терпение? О чем ты только думала, вынуждая его жить под неусыпным полицейским контролем? ...Боялась потерять? Да уж, хороший способ выбрала, нечего сказать, главное - действенный, правда, в противоположную сторону. В итоге парень готов сбежать от тебя куда подальше, хоть в горы, хоть на край света ...Поехать с ним? Не дай Бог! Сделаешь только хуже!
   - Откуда ты знаешь? - попыталась было вернуть утерянный авторитет Анна. - Почему я должна слушать советы глупых школьниц?
   - Не слушай, - Любочка злорадно усмехнулась. - Но только молись теперь, чтобы Женина поездка оказалась лишь видом протеста против тирании, твоей тирании, дорогая ...Не поняла? Значит, забыла, чему учит история? Каждая тирания рано или поздно заканчивается революцией, тирана сбрасывают с трона и лишают всех регалий. Поэтому молись, чтоб и Женя тебя в итоге не бросил.
   - Да никогда этого не будет! - завизжала в ответ Анна.
   - Ага, но сколько не кричи "сахар" - во рту слаще не станет, - хмыкнула Любочка и ушла, хлопнув дверью.
  
   Слова сестры так запали Анне в душу, что страх потерять Женю вынудил её пойти на компромисс.
   - Я больше не буду отговаривать тебя от поездки, - сказала она на следующий день. С удовольствием отметив удивление парня, Анна продолжила. - Возможно, нам обоим пойдет на пользу небольшая разлука. Ты будешь помогать отцу в Карпатах, а мне предстоит преддипломная практика в Киеве. Получается, мы все равно не смогли бы уделять друг другу достаточно времени. Но когда ты вернешься домой, мы сразу же начнем готовиться к свадьбе.
   - Свадьбе?
   - Конечно! Нам столько предстоит сделать. Нужно купить свадебное платье и костюм, заказать ресторан и лимузин... Ох, я так хочу прокатиться в белом лимузине! ...Хотя - стоп! Заказывать ресторан не нужно, праздновать будем у твоей мамы в "Лоре". И, конечно же, музыкантами будут ребята из "Гроно". А еще мы поедем в свадебное путешествие куда-нибудь на море, только обязательно за границу и..
   - Ты уже все продумала, да? Что будет и как будет? - Женя разозлился не на шутку. - Только вот меня забыла спросить, чего Я хочу! Анна, неужели ты до сих пор не поняла? Я больше не позволю планировать за меня мою собственную жизнь!
   - Ну, хорошо, - Анна от испуга даже побледнела немного. - Что ты сразу взбеленился? Я думала, свадьба - это само собой разумеющееся, мы ведь всегда хотели пожениться, когда закончим институт.
   - Хотели, - Жене стало неловко за то, что придется врать, но вываливать на Анну правду было слишком опасно да и жестоко, в конце концов. - Прости, но сегодня голова у меня занята совсем другим, поэтому предлагаю решать проблемы по мере их поступления. То есть, сначала моя поездка в горы и твоя практика, а вот потом, когда я вернусь, мы обсудим всё остальное. И не нужно сразу дуться, Анна. У меня ведь тоже есть свои мечты и желания. И их мне тоже хочется осуществить.
   (Знала бы она, что Женя осенью собирается в армию, совсем бы с ума сошла).
  
   Женя, тем временем, даже не догадывался, какую деятельность за его спиной развела матушка. Она "случайно" познакомилась с женой военкома Полетаева, быстро подружилась с ней и вскоре эта дама уже сама удивлялась, как это она раньше жила без связей и помощи Ларисы.
   - Я ни о чем таком военкома просить не собираюсь, - объяснила Лариса мужу. - Но интуиция подсказывает - Полетаев знает, где и как служится в наших частях. Зачем Жене испытывать на собственной шкуре "дедовщину"? Или пахать в стройбате, возводя особняки местному начальству? Пусть уж лучше ему подберут нормальную часть, где мальчик узнает, что такое настоящая армия и отслужит год с минимальными личными потерями.
   - Я тоже узнавал, где у нас приличные части, - признался жене Владимир Иванович. - Все хорошо отзывались о Львове и Херсоне, хотя ты, наверное, посчитаешь, что это далеко?
   - Вовсе нет. Я и не настаиваю, чтобы Женя служил рядом с домом, - улыбнулась Лариса. - Для меня Украина - Родина, где всё близко и понятно.
  
   * * *
  
   Горы встретили Семеновых дождем.
   Сойдя с Ивано-Франковского поезда и пересев на рейсовый автобус, который вёз "экспедицию" в глухое карпатское село, они немного задержались в пути, потому что "вдруг разверзлись хляби небесные", так, по крайней мере, выразился Владимир Иванович, когда стекла автобуса залило шумным потоком воды, скрывшей дорогу. Зато, когда ливень стих, вершины гор будто ножом обрезало низкими дождевыми тучами, заморосившими бесконечной мелкой изморосью. Местные жители называли такую погоду смешным словом "мряка", когда дождя вроде и нет, но воздух настолько пропитан влагой, что без высоких сапог и плаща пройти по улице невозможно.
   На конечной остановке их ждал смешной дядечка, представившийся местным краеведом-любителем, который сразу же пригласил дорогих гостей к себе в гости.
   - А жить мы где будем? - осторожно поинтересовался Женя, пытаясь обогнуть приличную кучу коровьих лепешек, раскиданных тут и там.
   - Так у меня, - счастливо закивал пан Петро, - у нас в селе гостиниц нет. Можно было бы устроить вас в профилактории, который построили военные для своего отдыха, вон за горкой их часть стоит, но сейчас там живут студенты из Киева.
   - Да? - загорелся младший Семенов. - А из какого вуза?
   - Не знаю, зачем мне это? - отозвался краевед. - Молодежь приехала три недели назад, лазят по горам, что-то изучают, вечерами в профилактории шумно, музыка, да мне не интересно.
   - Пан Петро, мы с сыном пробудем у вас недолго, - заговорил Владимир Иванович, - лишь до конца недели. Я хочу еще побывать на Яблунецком перевале, заехать в Ворохту и, если повезет, подняться на Говерлу.
   - Да, Говерла - самая высокая вершина наших Карпат, - гордо отозвался хозяин, распахивая перед гостями калитку во двор. - Только там сейчас ничего интересного нет, только кафе да базары с сувенирами. А вы ж хотели чего-то аутентичного.
   - Аутентичного? - переспросил Женя.
   - Это означает подлинного, - объяснил отец, - того, что присуще только данной местности и её жителям.
   Дом пана Петра ничем не отличался от соседских хат, одноэтажный, аккуратный, с высоким коньком крыши, зато его стены представляли из себя целую картинную галерею.
   - Это моя гордость, - улыбнулся хозяин. - У нас в селе каждый дом чем-то славится. Ещё во времена СССР местные мужики ездили в Сибирь сплавлять лес, зарабатывали там знатно, ну и тратились потом, в первую очередь, на украшение своих домов. Вон, гляньте направо, серая хата. Это сейчас, когда кругом тучи, она выглядит обычно, зато, когда выйдет солнышко - засверкает искрами-зеркалами.
   - Не понял, - протянул Женя. - Где там зеркала?
   - Так в растворе, которым сделана "шуба" для дома, вместо песка битое зеркало, - загоготал пан Петро. - А еще зеркалами выложены узоры вокруг окон, даже на крыше есть полоски.
   - Но зачем?
   - Так ведь красиво и сверкает знатно.
   - Зато у вас картины, это намного интереснее, - вставил старший Семенов. - Карпатские пейзажи в виде медальонов между окон - очень оригинально.
   - Мне повезло, - улыбнулся Петро. - Три года назад у меня всё лето жил художник из Львова, вот он и нарисовал прямо на штукатурке.
   В это время на крыльцо дома вышла невысокая миловидная женщина и пригласила всех обедать.
   - Старый пень, люди с дороги, голодные, а ты их под дождем держишь, - попеняла она мужа. - Проходите, гости дорогие, отобедаете, чем Бог послал, а потом Петро вам баню истопит.
   - Баню? - загорелся Женя. - Классно! Я в бане никогда не был, не довелось.
   - Вот и попробуете настоящую карпатскую парную.
  
   После сытного обеда, отпаренный и чистый, Женя повалился в высокую кровать, застеленную огромной периной, и мгновенно заснул. Последней его мыслью было обещание самому себе обязательно наведаться в профилакторий к студентам. "Может, знакомые встретятся?"
  
   Надя.
  
   Практика заканчивалась и Надя с нетерпением ожидала, когда вновь вернется в Киев и увидит Вадима - свою вторую большую любовь. Вторую, потому что первая была лишь фантазией. Фантазией и мечтой. Так девочки-фанатки обожают знаменитых актеров или музыкантов, часами выстаивая под окнами "объекта любви" и заклеивая их плакатами свою комнату. Вот и у Надежды случилась такая первая любовь.
   Лучшая подруга Таня когда-то всячески ругала её за вздохи и слёзы, проливавшиеся по поводу Жени, местной знаменитости их небольшого городка. Женя играл в группе "Гроно", выступавшей на танцах районного клуба по выходным, парень был талантливый и красивый, а ещё не свободный. Его девушка Анна, с которой Женя встречался со школы, бдительно следила за своим имуществом, то есть, парнем, и так старалась, так старалась, что перестаралась.
   Однажды, увидев музыканта с его пассией на дорожке парка, Надя с Татьяной в очередной раз начали обсуждать перспективы этого союза, когда кусты, где девчонки присели выкурить по сигарете, раздвинулись и к ним шагнул "герой их романа". Женя, вначале напиравший на них танком, спустя какое-то время задал главный вопрос: "Раз вы такие умные, посоветуйте, что мне делать? Как избавиться от Анны?"
   Быстрый обмен репликами и столь же быстро озвученный вывод "бежать и не возвращаться, пока Анна не перебесится", дал понять подружкам, что Женя готов к разрыву, и не просто готов, он этого ЖАЖДЕТ.
   - Хотя лично мне их разрыв уже не интересен, - вздохнула Надежда, когда Женя ушел. - В моей жизни появился Вадим и осенью мы несем заявление в ЗАГС.
   - Ага, - хмыкнула Татьяна, - вот только твой парень похож на Женю, как две капли воды.
   - Знаю, - улыбнулась Надя, - я сама удивилась, когда увидела его в институтском дворе. Он такой же смуглый брюнет, фигура, да и внешность, очень похожи. И мне стоило немалого труда, чтобы Вадим меня заметил и начал ухаживать.
   - Да ладно, мне-то можешь не рассказывать, - откликнулась подруга. - Ты влюбилась в Женю школьницей, вздыхала по нему несколько лет, а потом появился Вадик - копия Семенова, и ты вцепилась в него мертвой хваткой. Так что Вадима можно считать сублимацией твоей детской влюбленности.
   - Сама хоть поняла, что сказала? - захохотала Надежда. - Какая сублимация?
   - Я же интересуюсь психологией, - терпеливо объяснила Татьяна. - Так вот, недавно вычитала, что либидо - наши сексуальные желания - является главным фактором развития человечества. Ведь когда творческий человек влюблён, именно тогда он создаёт величайшие шедевры искусства. Вывод: перенос либидо с объекта любви на творчество и есть сублимация, а в твоем случае - перенос влюбленности в Женю на более реальный объект - Вадима.
   - Какая же ты у меня умная, - захихикала Надежда. - Лично мне без разницы, сублимация или нет. В моей жизни теперь есть Вадик и я очень этому рада.
   - Конечно, - согласилась подруга, - лучше синица в руке, чем журавль в небе.
   - Наверное, я слишком практичная, - погрустнела Надежда, - чем убиваться за парнем, который даже не подозревает о моем существовании, я лучше выйду замуж за реального и очень неплохого Вадика Величко. Так что фантазиям - бой!
   - Согласна! - ответила Татьяна. - Даёшь реальность!
  
   Последний день практики заканчивался.
   Вещи были собраны, документы и билеты проверены, осталось пережить последнюю ночь в профилактории и утром погрузиться в автобус до Стрыя, чтобы сесть на киевский поезд.
   А с обеда началась прощальная пьянка. Преподаватели, тихо затаившись на втором этаже, гуляли своей компанией, поглядывая в окно, где на лавках за длинными столами расположилась молодежь. Идея провести последний день на воздухе вызвала общее одобрение студентов, тем более, что большинство из них курило. Старосты групп договорились с местной столовой о закуске, на последние деньги скинулись купить вина и теперь Надя вместе с одногруппницей Галей вышли встречать "группу товарищей", отправленную за "горючим" в ближайший "склеп".
   Впервые услышав это слово, студенты потрясённо замерли. "Склеп - это на кладбище?" - уточнил кто-то из них, вытаращив глаза, на что преподаватель, фыркнув от смеха, пояснил:
   - "Склеп", в переводе с польского, означает магазин. Так что никаких ужасов и некромантии, - добавил он. - Привыкайте, здесь почти всё население говорит, часто вворачивая в речь то венгерское, то польское, то румынское слово.
  
   - Думаешь, выпивки хватит на всех? - с сомнением спросила Галя. - Ребята ведь собираются всю ночь гулять.
   - Это не наша проблема, - заметила Надя. - Лично у меня денег осталось только на дорогу домой, а кто пьёт, пусть и переживает.
   - Правильно, - согласилась приятельница. - А то снова ужрутся и будут орать до утра.
   В это время на тропинке показалась компания парней со звякающими сумками и среди них Надя с удивлением узнала знакомую фигуру. "Вадик?" - она сделала несколько шагов вперед, уже готовая бежать навстречу, как вдруг замерла. Невероятно, но вместе со студентами к профилакторию шагал Женя Семенов, её первая несостоявшаяся любовь.
  
   Заметив Надежду, Женя встал, как вкопанный.
   - Ты? - он оглянулся кругом. - А что ты тут делаешь?
   - У нас практика, - она постаралась незаметно выдохнуть, чтобы успокоить бешеный стук сердца. - Завтра утром уезжаем домой.
   - Да, ваши ребята сказали.
   Тем временем, их окружила компания студентов и с интересом начала слушать непонятный диалог.
   - Мы же недавно виделись, - Женя был озадачен. - И вдруг встреча за тысячу километров...
   - Семьсот пятьдесят, - подсказал кто-то из толпы.
   - Странное совпадение, - согласилась Надя.
   - А я вот решил последовать твоему совету... - ответил Женя невпопад.
   - Не понял, - вдруг вмешался Ваня Спицын. - Вы знакомы?
   - Встречались, - подтвердила Надя.
   - Ага, совсем недавно, - кивнул Женя.
   - Как встречались? А Вадим? - встревожилась Галина.
   - А при чем тут Вадим? - не поняла Надежда. - А-а, - выдохнула и засмеялась. - Мы не так встречались. Я имела в виду, виделись, мы - земляки.
   - Так это же классно! Чего стоим? Пошли! - скомандовал Спицын и все потянулись к профилакторию.
   Помогая накрывать на стол, Надя чувствовала взгляд Семенова, но делала вид, что её это не касается. Студенты шумели, звякала посуда, парни включили большой магнитофон и на площадке перед зданием профилактория зазвучала АВВА, которую потом сменили Бони М, Смоки и Биттлз.
   Молодежь ела и пила, звучали шутки и смех, тосты и целые речи. Вскоре начались танцы, толпа, ритмично раскачиваясь в тени наступающих сумерек, танцевала диско, танцевал и Женя, пользующийся огромным успехом у девочек. И хотя парни-студенты поглядывали на него с неодобрением, но никаких действий не предпринимали - всё равно завтра уезжать, да и Женя вёл себя корректно, не нагличал, просто был веселым и заводным.
  
   Надя, сидя с сигаретой в тени старого ясеня, вздыхала и ругала себя последними словами. "Ну вот почему так? Я же всё изменила и переделала в своей судьбе, отбросила детское увлечение Женей и теперь у меня есть Вадик. Почему же так щемит сердце? И что означает наша встреча? А она ведь не случайна". Девушка вновь почувствовала взгляд Семенова и сделала вид, что смотрит в сторону подруг, сидящих за столом. В её животе сладко сжалось предчувствие надвигающейся опасности, но сил сопротивляться шутнице-судьбе уже не было.
  
   "Рано, - тем временем думал Женя. - Ещё слишком рано. И я не хочу привлекать к нам ненужное внимание. Но эта Надежда (он лишь за столом узнал её имя) просто потрясающая девчонка. Красивая, стильная и в ней чувствуется характер, достоинство. Где же ты была всю мою жизнь? - он вздохнул и сам себе ответил. - Это я был в заточении, дурак, собственными руками замуровав себя в душных оковах". Он привычно зло фыркнул, но сразу же утих - злости на Анну больше не было. Осознав, как прав был отец, обвинивший его в инфантильности и ткнув носом в то, что ЭТИ проблемы сын должен решать сам, Женя долгими ночами лежал без сна и анализировал своё поведение. "Так дальше продолжаться не может, - вздыхал парень. - Анна не изменится и, даже поклявшись не ревновать, хватит её ненадолго. А поводок на моей шее останется. Эта Надя с подружкой правильно рассудили - нужно исчезнуть, чтобы Анна перепсиховала и смирилась. Но тайком сбегать я не буду - приму в лицо всё, что она посчитает нужным сказать и постараюсь, чтобы мы расстались не врагами".
   Уютная темнота окутала горы, высветив огоньками окна далеких домов. Быстро похолодало, зябкий влажный туман, обычное явление в Карпатах ночью, студил ноги, но студенты, активно танцующие на площадке, этого не замечали.
   - Шабаш, ребята, - выключив магнитофон, дежурный преподаватель подхватил его на руки и пошел в корпус. - Спать ложитесь, завтра рано вставать, - добавил он, оглянувшись. - Спицын, остаешься за главного.
   - Ну вот, - пожаловался Ваня. - Опять я за главного. Ладно, завершаем нашу дискотеку и по койкам.
   - А может споём на прощание? - попросил кто-то из студентов. - Вон и Галка свою гитару тащит.
   - Ладно, - согласился Спицын, - но только не долго.
  
   Галя Муровская с первого дня учебы поразила Надю тем, что без устали, каждую свободную минуту играла на гитаре. И как играла! По сравнению с тремя аккордами, что вымучено бренчали остальные "гитаристы", она так необычно растягивала пальцы по грифу, замысловато прижимая струны, что окружающие только диву давались.
   - У меня цыганские корни, - отмахивалась от коллективных восторгов Галя. - В семье почти все играют кто на чем: гитары семи- и шестиструнные, скрипка, пианино. И в музыкальной школе мы все --> отучились[Author:E] ...
   - А сколько вас? - поинтересовалась Надежда при знакомстве, когда, заселившись в общежитие, рассовав вещи по тумбочкам и в шкафу, они чаевничали в сумерках на большой студенческой кухне пятого этажа.
   - Нас семеро, - гордо ответила Галя.
   - Вот это да!
   - Ага! У мамы даже орден есть - Мать-героиня.
   - А папа кто?
   - Папа - строитель, как только началась перестройка, он создал кооператив, куда собрал хороших мастеров разного профиля. Теперь услуги ООО "Стройбат" имеют большой спрос у населения.
   - Стройбат? - удивилась Надя.
   - А-а, - хихикнула новая подружка, - это еще со времен армии, когда папа служил и где у него появились лучшие друзья-строители. Вот дома и звучало постоянно, что стройбат то и стройбат сё. Так что, когда наступили тяжёлые времена, эти дяди-строители как-то собрались вместе и решили создать кооператив. Хотя сейчас это уже целая фирма.
  
   Так вот, играла на гитаре Галя потрясающе, но карьеру музыканта делать не собиралась.
   - Это нереально для девушки, - объясняла она. - Группа всегда состоит из парней, где и пьют, и матерятся, и вообще непотребством могут заниматься, сама понимаешь, да?
   - Наркотики?
   - Ага. И что серди этих лабухов мне делать? Разве что в ресторане играть каждый вечер одно и то же. Искать же других девчонок, чтоб собрать группу... А оно мне надо? У меня есть моя музыка и большего я не хочу.
   Единственным минусом талантливой гитаристки было то, что пела она тихо, голос от рождения был слабым, так что вечер первого знакомства с Галей закончился тем, что она предложила спеть новой соседке по комнате.
   - Романс "Темно-вишневая шаль" знаешь? - смущаясь, спросила Надя.
   - Конечно, - удивилась Галка. - Мы же из цыган, но вот откуда у тебя такие пристрастия?
   - Мои родители долго не могли завести детей, - объяснила та, - я родилась, когда маме уже было сорок, так что круг интересов у меня соответствует возрасту семьи, то есть книги - классика, а музыка - тоже классика или романсы. Попсу, рок или диско дома не признают, вот и пришлось мне приспосабливаться.
   - Ладно, давай попробуем.
  
   Я о прошлом теперь не мечтаю,
   И мне прошлого больше не жаль,
   Только молча к груди прижимаю
   Эту тёмно-вишнёвую шаль.
  
   С первых же звуков, пропетых Надеждой у Галины глаза просто засветились от счастья. Тембр голоса Нади - низкий, мягкий, будто ласкающий слух - был совершенным для исполнения романсов. Девушка, сев на широкий подоконник, взялась переплетать густую светлую косу. Поглядывая на ловкие пальцы гитаристки, она пела о любви, а когда последний звук затих и наступила тишина, вдруг с нижних этажей (почти все студенты перед сном открывали окна, чтобы покурить) раздались дружные аплодисменты.
   Надю смело с подоконника и она уставилась в окно, будто увидела там что-то страшное, но Галка, прыгнув сзади с объятиями, оглушила её, заорав, как сумасшедшая.
   - Ты невероятная! Это не голос, это - сокровище! Класс!
   - Тебе понравилось? - потрясённая Надежда не могла поверить своим глазам, видя слёзы восхищения подруги.
   - А ты сомневаешься? - Галя вдруг затихла, смешно прижав голову к плечу и рассматривая соседку по комнате, словно диковинку. - Ты вообще когда-нибудь пела на людях?
   - Нет, только для родителей.
   - У тебя божественный голос, понимаешь?
   - Не говори глупостей, - отмахнулась Надя. - У нас в городе на танцах выступает один парень, он так талантлив, сочиняет песни и классно поет, вот у него голос. А я... я только романсы пела, а кому они сейчас нужны? Все любят попсу повеселее или диско. А мне нравится соул. И блюзы. Я даже знаю один.
   - Да? А какой?
   - Summertime. Его поет Элла Фитцджеральд, знаешь?
   - Не уверена, - Галка подтащила Надю к окну и предложила. - А ты спой так, без сопровождения, а я по ходу постараюсь подобрать аккомпанемент.
   - Я стесняюсь, - прошептала Надежда.
   - Тебя же никто не видит, - резонно заметила Галка, - а мне послушать очень хочется, пожалуйста.
   - Ладно, но если не понравится, сразу дай знать.
   Вздохнув полной грудью, Надя запела и вновь всё вокруг затихло, потому что сочный глубокий голос и совершенное исполнение блюза перекрыли звуки галдящего общежития. Пропев первый куплет и увидев, как машет руками Галка, мол "не могу подобрать аккорды, пой так", Надя продолжила петь знаменитую колыбельную и голос её плакал и вздыхал, заставляя слушателей не дышать, а когда блюз стих, общежитие взорвалось аплодисментами.
   Подружки, обнявшись, прыгали по комнате и с той поры их пара - гитара-голос - стали любимыми гостями у студентов на вечерних посиделках в выходные.
  
   Увидев гитару, Женя требовательно посмотрел на Надю и отрицательно качнул головой, давая понять, чтобы девушка не раскрывала его инкогнито, петь он не собирался, да и просто не хотел. А студенты, тем временем радостно зашумели, но вскоре общий гул стих, все знали требования - никакого шума.
   Поняв, что отступать поздно, Надя подавила панику и сказала себе "Я пою уже второй год, публику не боюсь, так что всё нормально". А потом в её душе загорелся азарт доказать красавцу-земляку, что он не один такой исключительный. Девушка пошепталась с подругой, обговорив репертуар, и выступление началось.
  
   В том саду, где мы с вами встретились
   Ваш любимый куст хризантем расцвел
   И в моей душе расцвело тогда
   Чувство яркое первой любви
   Отцвели уж давно хризантемы в саду
   Но любовь всё живёт в моём сердце больном...
  
   Женя сидел обалдевший. Как его провела эта чертовка, словно ткнула носом, давая понять, что не очень-то и хотели здесь слушать неизвестную знаменитость местечкового масштаба, тут и своих певцов хватает. А потом чувство мелкой обиды ушло от осознания того, ЧТО он слышит - низкий ласкающий голос, захвативший в плен чарами опытного исполнителя, отчего у парня по спине протянуло ознобом. Он так всегда реагировал, когда слышал НАСТОЯЩУЮ музыку, и когда романс закончился, первым зааплодировал, искренне выкрикнув: "Браво!" Студенты, хоть и привычные к Надиным выступлениям, тоже захлопали в ладоши, а потом кто-то из них попросил спеть любимую всеми "Гадалку". Надя рассмеялась, кивнула головой и Галина замысловатым аккордом начала вступление.
   Ежедневно меняется мода,
   (От этого хрипловатого голоса у Жени вновь прошелся мороз по коже)
   Но покуда стоит белый свет
У цыганки со старой колодой
Хоть один, да найдется клиент.
В ожиданьи чудес невозможных
Постучится вдруг кто-нибудь к ней
И раскинет она и разложит
Благородных своих королей.
  
   И Надя, щёлкнув пальцами, качнула бедром.
  
Hу что сказать, ну что сказать,
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Желают знать что будет.
  
   А через мгновение рядом с Надеждой образовался большой круг желающих плясать современную цыганочку - и понеслось. Парни, хлопая себя по коленям, выписывали пируэты вокруг девчонок, а те, звеня воображаемыми браслетами, высоко подняв руки, щелкали пальцами в такт пляске и соблазнительно крутили бедрами, лукаво стреляя глазами во все стороны. Смех звучал со всех сторон и только Женя сидел, ухватившись побелевшими пальцами за край стола и заворожено смотрел на Надю. А она, закончив петь, глянула в его сторону, пожала плечом, мол, не грусти ...и согласно кивнула.
  
   Как им удалось сбежать от всех - непонятно, но оказавшись вдруг в нежилой части профилактория, где когда-то размещалась администрация, Женя уже не мог сдерживаться и начал самозабвенно целовать девушку, пытаясь понять, где им укрыться. Обоих словно несло стремительным потоком, когда ничто не имело смысла, а в голове лишь стучало "скорее-скорее". Желание близости было таким острым, что, казалось, болит всё тело. И вдруг злодейка-судьба улыбнулась - под требовательной рукой парня распахнулась одна из дверей и - о, чудо! - в пустой комнате оказался вполне пригодный диван, до которого они добрались уже голыми. И мир исчез.
  
   Надя очнулась от шума дождя за окном, лениво потянулась и замерла - рядом спал Женя, уткнувшись носом ей в плечо. "Вот я и получила то, что хотела", - подумала она. Осознание сделанного, как ни странно, не удручало, наоборот - оно поставило в душе огромную точку, когда понимаешь, что ТУТ всё закончено и можно спокойно двигаться дальше. Девушке хотелось уйти не попрощавшись, но остановила внутренняя порядочность, что ТАК сбегать нельзя, а ещё обычная практичность - вдруг Женя начнёт искать её в Киеве и испортит все планы на будущее.
   Одевшись, Надя тронула парня за плечо и тихо позвала:
   - Женя.
   - А? - он, открыв глаза, потянулся к ней с поцелуем, но замер, увидев, что девушка одета. - Что?
   - Я ухожу, пора собираться в дорогу, мы скоро уезжаем. Да и не нужно, чтобы нас видели вместе, - она вздохнула. - В общем, в Киеве меня ждёт жених и я скоро выхожу замуж.
   Женя, рывком сев на диване, нахмурился:
   - Не понимаю, зачем ты тогда...?
   - Ах, это? - улыбнулась Надя. - Это я осуществила давнюю мечту влюбленной школьницы, не обращай внимания. Думаю, мы оба получили то, что хотели: ты изменил Анне, а я, хоть на одну ночь, заимела тебя.
   - Ты так спокойно об этом говоришь, - ответил, задетый за живое Женя.
   - Да, потому что важная страница моей жизни перевернута и я собираюсь двигаться дальше. Того же желаю и тебе, так что удачи, Семенов. Надеюсь, мы больше не встретимся. А если вдруг это случится, ты будешь вести себя как джентльмен, то есть молчать в тряпочку.
  
   Женя.
  
   Оставшись один, Женя, не мудрствуя лукаво, решил просто выспаться. Где-то вдалеке шумели студенты, потом долго гудели моторы автобусов, но через какое-то время наступила благословенная тишина и парень снова провалился в сон. Позже, направляясь на встречу с отцом, Женя вспоминал эту сумасшедшую ночь и удивлялся хитросплетениям судьбы - встретить поразившую его девушку в далёких Карпатах, узнать, что она классно поёт, потом провести с ней ночь, а на утро услышать "Пока. И чтоб я тебя больше не видела".
   - Да-а, - вслух прокомментировал парень, - кажется, Анна меня совсем избаловала. - И заржал. - Семёнова послали, представляете? Офигеть!
  
   * * *
  
   Месяц, проведенный в горах, подействовал на парня благотворно. Он с удовольствием помогал отцу переписывать местные легенды и байки, песни и колядки, фотографировал исторические места, природу, многочисленные церкви и готовился к разговору с Анной.
   Приехав домой, Женя, первым делом, отправился в военкомат на встречу, подготовленную любимой матушкой, чтобы договориться о месте службы.
   - Надо же, какой молодец, - гудел военком Полетаев. - Сам пришел, еще до призыва, вот это патриотизм.
   - Да я подумал, - Женя пожал плечом, - чего ж бегать? Служить всё равно придётся, а родители сказали, вы можете дать совет на счёт хорошей части.
   - Ну, сынок, хорошая - это зависит от того, чего ты хочешь, - улыбнулся военком, - писарем, штабным или по хозяйственному делу. А еще мне говорили, ты музыкант, так что можно и в оркестре послужить.
   - Нет, - замотал головой Женя. - Но спасибо.
   - Не понял, - поднял бровь полковник.
   - Хочу в нормальную часть, чтобы честно отдать долг Родине.
   - Надо же? - крякнул Полетаев. - Чего же твоя мама хлопотала?
   - Так об этом, - удивился Женя, - чтоб вы посоветовали часть, где я смогу понять, что такое настоящая армия.
   - Знаешь, сынок, - вздохнул Полетаев, - сейчас, когда Союз рухнул, всюду царит бардак. ..
   - И в армии?
   - А что, там тоже люди служат, и люди разные. Многие части сейчас больше похожи на торговые представительства, складские или строительные компании. Но есть одно место, куда б мне не было стыдно и сына отправить, - подмигнул лукаво военком, - если б у меня не родились девочки-близняшки.
   Женя вежливо улыбнулся в ответ.
   - Так вот, эта часть находится на юге Украины, в херсонских степях. Согласишься туда поехать?
   - Да, - кивнул парень. - И, если можно, то поскорее.
  
   * * *
  
   Разговор с Анной вышел тяжелым. Предчувствуя бурную реакцию подруги на известие о его уходе в армию, Женя решил рассказать ей об этом без участия возможных зрителей. Выехав в лес на пикник, он на солнечной поляне расстелил одеяло, расставил судочки с едой, что упаковала мать, налил в пластиковые стаканчики вина и предложил отметить встречу. Анна, чувствуя, что эта поездка устроена неспроста, была настороже, но тост поддержала. И лишь когда большая часть продуктов была уничтожена и всё интересное о поездке в Карпаты рассказано, парень признался, что вскоре вновь уезжает.
   - Меня призывают в армию.
   - Что? В армию? - растерялась Анна. - Почему? Твоя мама ведь всегда была против...
   - Я не хочу, чтоб родители откупались, - признался Женя. - Сейчас служить только год, дальше Украины не пошлют, зато потом меня никто и никогда не будет дергать по этому поводу.
   Анна вскочила и зашагала по поляне, подозрительно поглядывая на своего парня. Мысли в её голове неслись бешеным табуном, сердце нехорошо сжалось, а потом ноги девушки вдруг подогнулись и она неловко упала на бок. Женя бросился её поднимать, но Анна, отшвырнув его руку, прошипела:
   - Прочь!
   Он отступил на шаг и замер. А девушка, поднявшись, хромая, пошагала к машине, села на пассажирское сиденье и заявила:
   - Я хочу домой.
   - Нет, - выдернув ошарашенную Анну из машины, Женя силком усадил её обратно на одеяло и решительно заявил, что пока они всё не выяснят, домой не поедут.
   - Я тебя знаю, - парень взъерошил свои темные волосы и откровенно заявил. - Ты сейчас обдумываешь, что же такое устроить и как мне отомстить за свои испорченные планы на будущее. Но ведь это и моё будущее и мне решать, как жить дальше. - Женя вздохнул. - Мы столько лет вместе, всегда рядом ...ну, кроме нашей учебы в Киеве, хотя ты и там умудрялась всё переворачивать с ног на голову, решив, что я - твоя собственность и обязан подчиняться, молча снося бесконечные команды, придирки и ревность. Так вот, моё терпение лопнуло. И лопнуло настолько, что однажды я осознал, что больше тебя не люблю, вот.
   Анна вскинула голову, потрясённо уставившись на него:
   - Не любишь?
   - Нет.
   - Мы почти десять лет вместе. И ты меня не любишь?
   - Нет.
   - А-а-а-а!!!
   Дальше был бесконечный крик, истерика, перечисление всевозможных прегрешений Жени, проклятия и слёзы. Он молча терпел, ожидая окончания отвратительного спектакля, а потом просто выплеснул подруге в лицо стакан воды, отчего она захлебнулась криком и замолкла. А через минуту вновь заплакала и это уже были настоящие слёзы.
   - Что же мне делать? - сморкала носом Анна. - Я умру без тебя.
   - А вот этого не надо, - жестко ответил Женя. - На шантаж я больше не поддамся, да ты и не успеешь ничего предпринять, я сегодня уезжаю.
   - Как? Куда?
   - В армию, я же говорил.
   - А разве призывают не осенью?
   - Мне в военкомате разрешили выехать раньше, - солгал Женя. Он действительно уезжал вечерним поездом на Херсон, чтобы осмотреться на месте и определиться со службой, хотя до призыва еще оставалось добрых полтора месяца. "Поселюсь в гостинице, - сказал парень родителям, - а потом попрошу о встрече с начальником части. После разговора с ним будет понятно, что мне делать дальше".
   - Аня, - Женя взял подругу за руку, - пойми, я благодарен тебе за эти годы, годы любви и дружбы, и ради них прошу тебя не становиться врагом. Ты - самый близкий мне человек, но то, что было между нами в детстве, сейчас ушло. И мне кажется, ты тоже больше не любишь, хотя признаваться в этом не желаешь даже самой себе. - Помогая девушке встать, Женя добавил. - Подумай о своём будущем без меня, о том, что ты чувствуешь и чего хочешь на самом деле. И хватит цепляться за мечту о браке. Штамп в паспорте не сделает тебя счастливой.
   - Разве нет? - откликнулась Анна.
   - Нет, по крайней мере мою судьбу бумажки решать не будут.
  
   Надя.
  
   Надя ехала на встречу с Галкой с тяжелой душой. После приезда из Карпат подруга замкнулась в себе, общалась неохотно и даже перестала играть на любимой гитаре. Понимая, что должна объясниться, Надя настояла на встрече и теперь радовалась, что Галка не укатила отдыхать на море.
   Жила семья Галины в большом доме на окраине Яготына. Открыв калитку в высоком заборе, девушку встретил крепкий мужчина с цепким взглядом и проводил к дому. Галка, стоя в дверях, скупо улыбнулась и кивнув Наде заходить, крикнула в спину уходящего мужчины:
   - Спасибо, Иваныч, - а потом объяснила подруге. - Это охранник. Работает у нас второй месяц.
   - Зачем? - Наде было любопытно.
   - Отец распорядился. Сейчас такие времена: кругом бандиты, разборки, наезды и стрельба. Папину фирму пытались захватить рейдеры.
   - Да ты что! - ахнула Надежда.
   - Сейчас всё вроде успокоилось. И фирму, и дома партнеров отца взялась охранять большая охранная компания, а мне запретили временно покидать дом, пока не уеду на море. Я поэтому и просила тебя приехать, иначе встретились бы где-нибудь в Киеве.
   Галка провела Надю по дому, показала, как живут "новые русские". "Откуда этот эпитет - не знаю, дурацкий какой-то, - заметила она, - но нас последнее время все стали так называть, вот я и прикалываюсь". Подруга с гордостью показала Надежде небольшой бассейн в подвале рядом с сауной, зимний сад в гостиной, а потом провела на второй этаж в свою комнату.
   - А где остальные домочадцы? - спросила Надя.
   - Так на работе, - откликнулась Галка, выставляя на стол приготовленные заранее закуски. - Я же в семье младшая, единственная студентка. А Нона, сестра, давно живет у мужа, у них скоро ребенок родится.
   - Поздравляю, ты скоро станешь тетей, - улыбнулась Надя.
   - Спасибо.
   - Так, Галка, не мельтеши, - Надя встала и дернула подругу за руку. - Сядь, мне нужно с тобой объясниться, ведь ты мне, как сестра, и имеешь право знать правду.
   - У тебя еще Таня со школы есть, - хмыкнула Галина.
   - Таня - это Таня, а ты - это ты.
   - Очень понятно объяснила, спасибо.
   - Галя, я и так три дня с духом собиралась, так что дай мне возможность сказать то, что я хотела.
   - Ладно, - та присела напротив, - я тебя слушаю.
   - В общем, так. Начиная с шестнадцати лет я была влюблена в Женю...
   - Этого...?
   - Да, не перебивай. Он - звезда нашего города, потрясающе поет, сам сочиняет музыку и каждые выходные выступает в городском клубе на танцах. Я, как и многие девчонки у нас в дома, безнадежно втрескалась в этого красавца, но до недавнего времени Женя даже не подозревал о моем существовании. Кстати, у него есть девушка. С Анной они встречаются со школы, она - симпатичная, властная, очень ревнивая ...и дура набитая, раз довела парня до того, что он решил с ней расстаться.
   - А Вадим? - вклинилась в рассказ Галка. - Он в этой истории с какого боку?
   - Не скрою, Вадим заинтересовал меня в первую очередь тем, что внешне очень похож на Женю и я сделала всё, чтобы начать с ним встречаться. Но через какое-то время поняла, что Величко, сам по себе, хороший парень и по-настоящему в него влюбилась, в конце концов, он стал моим первым мужчиной.
   - Ага, - кивнула Галка. - Дальше.
   А дальше Надя рассказала о неожиданной встрече с её кумиром "в кустах у паркового пруда" и о том, как они с Татьяной посоветовали ему уехать от Анны хотя бы ненадолго, вот он и отправился с отцом в Карпаты.
   - Я ту нашу беседу "в кустах" перенесла на удивление спокойно, - добавила Надя, - хотя еще год назад сама не своя была бы от счастья, так что, поразмыслив немного, успокоилась, поверив, что моя первая любовь прошла и можно жить дальше.
   - И тут вновь появляется Женя.
   - Я так растерялась, понимаешь? - Надя всплеснула руками. - Я же всё сделала, чтобы забыть детскую влюбленность и тут, как специально... В начале, когда ты пришла с гитарой, я хотела перевести стрелки на Женю, чтобы он спел и тогда наши девчонки надёжно оградили бы меня от его внимания, я ведь видела, КАК он смотрит в мою сторону. Но Женя дал понять, что петь не собирается и меня вдруг такой азарт обуял. Подумала, вот спою и пусть ему жалко станет, что мы раньше не встретились. Или обидно и завидно, что теперь Я звезда, пусть и очень маленького масштаба.
   - Но он не обиделся, а кричал "браво", я видела, - заметила Галка.
   - И я сдалась, - плечи Нади поникли. - Решила, что судьба неспроста сталкивает нас вновь и... дальше ты знаешь.
   - Решила осуществить мечту?
   - Хотя бы на одну ночь.
   - И как?
   - Всё было ...невероятно. А наутро я проснулась со спокойствием в душе, будто поставила точку в затянувшейся глупой детской любви. Мы попрощались с обещанием больше не видеться. Конец истории.
   Девушки молча посмотрели друг на друга, а потом обнялись.
   - Я была так поражена твоим поведением, - шмыгнула носом Галина. - Будто рядом со мной второй год жил совершенно чужой человек и была просто убита, ведь подруга, которой я верила, как себе, вдруг ушла на ночь с незнакомцем, пусть красивым, но... сама понимаешь. И это притом, что я видела, как ты любишь Вадика и радовалась, что у вас скоро свадьба. А мне еще пришлось покрывать тебя, чтобы никто не узнал, где ты провела ночь.
   Надя грустно улыбнулась и встала.
   - Я покурю в окошко?
   - Давай.
   Выдохнув струю дыма и облокотившись на широкий подоконник, Надя сказала:
   - Я раньше никогда не рассказывала о Жене, потому что стеснялась, думала, ты посчитаешь меня дурочкой.
   - Глупости, - отмахнулась Галка. - Хотя в данном случае ты страшно рисковала.
   - Знаю. И понимаю, что вела себя непорядочно и в отношении Вадима, и тебя.
   - И что теперь?
   - Женское коварство не знает пределов, - криво усмехнулась Надежда. - Приехав в Киев, я первым делом помчалась к Вадику и провела с ним ночь.
   - А причем тут коварство?
   - А притом, если я забеременею, никто, возможно, даже я сама, не будет знать, кто отец ребенка.
   - Ну да, они же похожи, как близнецы, Женя и Вадим. А ты думаешь...?
   - Что забеременела? - Надя хмыкнула. - Я уже и так и так считала с календарем, но вариант очень возможен. Мы ведь с Женей не предохранялись, кто ж знал, что такое случится?
   - Дела-а... - выдохнула Галя. - Знаешь, а давай ты останешься у меня ночевать? Мы обо всём подробно поговорим и выработаем дальнейшую стратегию.
   - Стратегию чего?
   - Всевозможных вариантов развития событий.
   - Согласна. И спасибо за понимание, подружка, - Надя вновь обняла Галину и клятвенно пообещала, что больше никогда её не подведет, потому что их дружба для неё значит очень много.
  
   Год спустя.
   Женя.
  
   Семеновых поднял с постели ранний звонок телефона.
   - Говорит полковник Саенко, - представился собеседник. - Я прошу вас как можно скорее приехать, с вашим сыном Евгением произошел несчастный случай на учениях.
   - Что с ним? - крикнула Лариса. - Он жив?
   - Да, жив и скоро будет здоров, но очень хочет вас видеть.
   Владимир Иванович, отодвинув бледную жену, схватился за трубку:
   - Вы можете посоветовать, как нам быстрее до вас добраться? Поездом, самолетом...?
   - Машиной. Но не ведите сами, возьмите шофера. И еще, Женя лежит в областной больнице Херсона, это на улице Ушакова, будете подъезжать - позвоните на мой сотовый, вас встретят и проводят.
   - А что случилось, можно узнать?
   - Во время учений Евгений Семенов вместе с капитаном Фроляк попали в переделку... это не по телефону. В общем, ваш сын спас и себя, и капитана. Парень - герой и представлен к ордену. Подробности узнаете при встрече.
   Положив трубку, Владимир взял руководство на себя.
   - Лариса, очнись и начинай собираться. Обо всём поговорим в пути, нам ехать около 7-8 часов, так что времени на разговоры хватит. Я к машине, её нужно осмотреть и заправить, подъеду к дому где-то через час. Успеешь сложить наши вещи?
   - Да, - жена кивнула и тяжело поднялась с дивана. - Давай умывайся, я сварю тебе кофе и сделаю бутерброд.
   - Спасибо.
   Ровно через час они выехали на Одесскую трассу и влились в поток машин, идущих на юг. Искать шофера в пять утра оба не захотели, все их мысли были только о сыне, но ехали осторожно, каждые два часа сменяя друг друга, и всю дорогу говорили о Жене.
   - Помнишь, какой он был хорошенький, когда родился? - вздыхала Лариса.
   - Ага, - кивал муж. - До сих пор такой.
   - А в первый класс пошел с синим портфельчиком.
   - И рогаткой, помню.
   - Умный, хороший мальчик...
   - Нормальный парень, что ты сюсюкаешь?
   - Да я так соскучилась.
   - Вот доедем и наобнимаешься с ним, пока орать не станет.
   - Он на нас еще никогда не орал.
   - Вот и ладно, надеюсь, так будет и дальше.
   - Ты, Володя, на дорогу смотри. Сейчас бандитов кругом, как собак нерезаных, хотя у меня в сумочке пистолет есть.
   - Сдурела?
   - А что? У меня с собой разрешение на газовый пистолет, если кто-то будет приставать - пристрелю на хрен. Я К СЫНУ ЕДУ!!!
   - С ума сойти, - простонал Семенов и начал притормаживать. - Лучше садись за руль, ты когда ведешь, собранная и серьезная. Истерить оба будем, когда доедем.
   По пути обогнули по объездной Умань, потом Первомайск, свернули на Николаевскую трассу и с облегчением вздохнули "Уже не долго осталось".
   В два часа пополудни Семеновы связались с полковником Саенко, что подъезжают, и их действительно встретили на УАЗике защитной расцветки, проводив до больницы, а потом и в палату, где лежал Женя.
   Облачившись в белые халаты, супруги вначале переговорили с лечащим врачом, уединившись в ординаторской. Новости не радовали. Женя сломал ногу и перелом был плохим, его ожидало долгое лечение, но что хуже всего - парень сорвал голос и в ближайшие дни ему предстояла операция на голосовых связках.
   - Не давайте сыну разговаривать, - предупредил врач. - Ни в коем случае, даже звука произносить нельзя, иначе останется немым до смерти. А вот после операции, надеюсь, голос восстановится.
   Лариса всхлипнула:
   - Он же музыкант, для него песни - это жизнь.
   Врач вздохнул:
   - Мне говорили. К сожалению, вашему сыну придется жить без пения. Слава Богу, парень жив и будет здоров, а ваша задача ему в этом помочь. И совет - поддержка должна быть без слёз, сопель и жалости.
   - Мы поняли, - Семенов-старший помог подняться жене и подал руку врачу. - Спасибо, доктор. Мы сейчас побываем у сына, а потом еще раз переговорим с вами, хорошо?
   - Пожалуйста, - улыбнулся врач. - Я сегодня дежурный, так что буду здесь до восьми утра.
  
   Палату для пострадавших офицеров выделили большую, самую лучшую на этаже. Позже, вспоминая те дни, Лариса Юрьевна говорила, что им с Владимиром тогда повезло - они смогли устроиться рядом с сыном, никого не потеснив. Оба парня лежали в разных концах комнаты и возле незнакомого, упакованного в гипс по самое горло, больного уже сидела посетительница.
   Женя тоже лежал весь в бинтах, как в коконе, его левая нога была высоко поднята на вытяжку (врач Семеновых об этом предупредил), рядом стояла капельница, а в изголовье тихо попискивал аппарат, фиксируя давление и сердцебиение больного. Увидев сына ТАКИМ, Лариса начала оседать, но муж быстро её подхватил, приткнув на стул у стены.
   - Добрый день, меня зовут Лена Фроляк, - подошла к ним знакомиться миловидная женщина. Ступала она тяжело, и немудрено, ей, по-видимому, было скоро рожать. - Вы не пугайтесь, всё не так страшно, как выглядит. И говорить можно нормально, мальчики под воздействием лекарств проспят до утра. Я, как вы уже поняли, жена Антона, сослуживца вашего Жени.
   - Очень приятно познакомиться, - вежливо ответил Владимир Иванович, следя за тем, как жена встала и начала хлопотать возле сына. Лариса гладила лицо Жени, что-то тихо ему бормоча, перебирала пальцы на его руках, выцеловывая каждый, и тихо всхлипывала, проклиная злодейку-судьбу. - Вы извините, мы обязательно поговорим попозже, нам нужно...
   - Да-да, конечно, - женщина отошла и вновь присела у постели мужа. - Здесь, в палате, оставшиеся две кровати свободны, больше никого подселять не будут, полковник Саенко договорился. Так что мы можем тут ночевать и сами ухаживать за нашими парнями.
   - Это хорошо, - грозно откликнулась Лариса Юрьевна, - иначе я бы тут устроила революцию.
   Владимир Иванович лишь вздохнул и пошел принести их сумки из машины. Вскоре палата преобразилась, тумбочки покрылись салфетками, на которые Лариса выставила пачки соков и воды, у стены уютно зашумел электрочайник, а на большом блюде выстроилась гора бутербродов. "И когда только успела?" - удивился муж, когда его деятельная жена пригласила к столу соседку и начала допрос.
   - Леночка, вы кушайте, не стесняйтесь. Наверное, и не помните, когда ели в последний раз, - сунув женщине в руки большой бутерброд с красной рыбой, женщина требовательно спросила. - Вы знаете, что случилось?
   - Я имею право рассказать только общие сведения, - виновато покаялась Лена. - Полковник Саенко специально меня об этом просил. Он скоро подъедет и сам объяснит, что произошло с Женей и Антоном.
   - Хорошо, - согласился Владимир Иванович. - Мы согласны выслушать вашу версию событий. Подробно, пожалуйста.
   Лена улыбнулась.
   - Конечно. Начну с того, что Антон подружился с Женей с первого дня, когда тот приехал в часть, а услышав его пение под гитару, стал приводить к нам домой на спевки. Мы с мужем оба из поющих южных семей, где принято вечерами устраивать посиделки с гулянием и песнями до утра. Сейчас, правда, молодежь больше любит топтаться под магнитофон, но мы с Антоном предпочитаем живую музыку. Так что Женя вскоре стал нашим общим другом и уже дал согласие стать крестным отцом нашему первенцу. - Женщина погладила живот и вдруг всхлипнула. - А если бы не ваш сын, мой ребенок родился бы сиротой.
   - Так, Лена, - устало вздохнула Лариса, - ты можешь подробнее объяснить, что случилось с Женей и Антоном?
   - Я могу, - раздался за спинами Семеновых мужской низкий голос, а когда они обернулись, то увидели крупного загорелого до черноты военного с усталым лицом. - Разрешите представиться, полковник Саенко Михаил Михайлович.
   - Присаживайтесь, - захлопотала вокруг него Лариса, - вы наверное тоже голодный. Вот и попьем вместе чаю, а вы нам расскажете, что и как произошло.
  
   Рассказ полковника Саенко М.М.
  
  
   Когда Союз развалился и Украина получила независимость, в стране наступил хаос, захвативший и армию. Многотысячное, никому не нужное войско, оказалось предоставлено само себе и не все выдержали это испытание. Пьянство, разгул, бардак возникали в частях повсеместно, я уже не говорю о дедовщине и откровенном дезертирстве. А ведь были вещи и похуже. Что? Предательство Родины. И это не пафосный лозунг бывшего коммуниста, коим я являюсь. Я точно знаю, как раскрадывалось ценнейшее оборудование военных частей, как за бесценок продавалось оружие кому не попадя, как за ящик водки меняли цистерну чистейшего авиационного керосина, да что говорить, примеров можно привести множество.
   Среди этого хаоса меня однажды такая злость взяла! Неужели мы, здоровые башковитые мужики, не можем за себя постоять? А Родину кто защищать будет? В общем, пришлось становиться на рельсы рыночной экономики и начинать зарабатывать на нужды части, чтобы и офицерам зарплату платить, и технику содержать в надлежащем виде, и солдаты чтоб были не обижены.
   Не буду вдаваться в подробности, но моя часть через некоторое время стала самостоятельным хозяйством и редкие денежные поступления из Киева были лишь приятным дополнением к оценке нашей службы.
   За последние три года я, по понятной причине, существенно сократил боевые учения личного состава, но хотя бы раз в году, на исходе лета, давал отмашку на выезд в степь, где на учебном полигоне ребята могли потренироваться в условиях, приближенных к боевым. Так было и сейчас.
   За три дня мы успешно отстрелялись и начали собираться домой, когда мне доложили, что пропали два офицера - Семенов и Фроляк. Задачей Антона и Жени было проверить мишени, расположенные в степи на дальних курганах. Вместе с солдатами парни обходили склоны в поисках неразорвавшихся снарядов, ведь такое случается, когда идет стрельба. Как гласит Устав, "После проведения учений (стрельб) и последующего поиска невзорвавшихся боеприпасов руководителю учения (стрельб) предоставляются данные о невзорвавшихся снарядах, минах и других взрывоопасных предметах".
   Как оказалось, завершив поиски, Семенов и Фроляк отправили машину с солдатами в часть и решили пройти дальше в степь убедиться, что работа по очистке территории окончательно завершена и сюда можно открывать доступ гражданским. А потом пропали.
   Мы искали ребят всю ночь и лишь к утру с нами связался Женя, успев сообщить, что они с Антоном провалились в старый армейский склад, замаскированный под курган. Предупредил, что выбраться самостоятельно невозможно и он оставляет сотовый телефон включенным, чтобы мы нашли их по сигналу. Через какое-то время нам удалось разыскать это место и уже на подходе мы услышали крики Жени о соблюдении осторожности, что всем нужно идти парами на расстоянии 10 метров друг от друга, а машинам вообще не подъезжать, опасно.
   Благодаря своевременному предупреждению, мы избежали огромных потерь, так как обнаруженный склад был полон немецкого оружия времен Великой Отечественной войны. Я сегодня утром поднял военные архивы за 1944 год, откуда узнал, что фашистская оборона в Херсонских степях была прорвана стремительным танковым рейдом Советской армии, поэтому о брошенном складе противника никто не догадывался.
   Что там внутри? Огромные подземные помещения забитые снарядами, бомбами, гранатами и прочими взрывчатыми веществами. За прошедшие 50 лет бетонный потолок склада сильно разрушился, вот в одно из таких мест и провалился Антон. Женя прыгнул за ним, пытаясь удержать товарища, и тоже рухнул вниз. Никто не знал, что падать парням придется на глубину семи метров.
   От удара Фроляк сразу потерял сознание, а Жене повезло зацепиться за какой-то выступ в проломе и он удачно спрыгнул вниз, осмотрел Антона, как мог, зафиксировал его тело, чтобы товарищ не шевелился, и лишь потом понял, куда они оба провалились. Ряды и ряды боеголовок, ящики со взрывчаткой, автоматы, пулеметы, в общем, от всего этого можно было ужаснуться. А вдруг бы от их падения произошел спонтанный взрыв?
   Я сам, когда спустился в этот склад, чуть не поседел. А Женя, молодец, не растерялся, понял, что нас нужно известить не только о пострадавшем офицере, но - главное - предупредить, что здесь, вблизи военного полигона, находится хранилище боеприпасов. Как за эти годы, когда рядом шли учения, всё не взорвалось к чертям собачьим, непонятно. Видимо Бог или провидение позаботились о наших душах и, как ни странно это звучит, но хочу сказать спасибо немцам - молодцы, хорошо строили, основательно, можно сказать, на века.
   Что было дальше? А дальше Семенов стал искать выход на поверхность, но тщетно, все проходы кругом за прошедшие десятилетия завалило, сотовый, что был у них с Антоном, не работал, и не мудрено, ведь вокруг - тысячи тонн металла. И парень начал освобождать ближние ящики от гранат и другого оружия, аккуратно перенося их в глубь помещения, трудился несколько часов, пока совсем не стемнело. А как только забрезжил рассвет, выстроил помост из пустых ящиков, взобрался на него и связался с частью. Последнее, что Женя успел, это выбросить телефон на поверхность, потом старые доски под ним развалились и он упал, сломав ногу.
   Кстати, Антон выжил лишь благодаря тому, что у него были правильно зафиксированы переломы, а еще Женя поил его всю ночь, вливая по глотку воду из своей фляги, хотя сам, думаю, глотнул лишь разок, всё оставив раненому товарищу. А голосовые связки парень сорвал, когда кричал об опасности обвала, что сберегло жизни многих солдат. Мы потом нашли еще несколько участков, где земля и бетон под ней держались на честном слове.
   Так что, уважаемые родители Евгения Семенова, я представил вашего сына к ордену "За мужество" и сделаю всё, чтобы он поскорее выздоровел и встал на ноги. А что Женя больше не будет петь - сожалею, но это, наверное, уже не так важно, главное - парень жив и у него есть будущее.
  
   Женя.
  
   Как же ему надоело лежать! Ладно, пока рядом сидели родители, было не так одиноко, но когда у матери оборвали телефон с просьбами открыть ресторан, а у отца в музее наступил срок региональной выставки, Женя потребовал:
   - Уезжайте! Мне еще долго лежать, но скучно не будет. Мама, вы сюда и телевизор купили с видеомагнитофоном, и сотню кассет с фильмами, и стопку книг и журналов, так что мне есть чем занять голову. А через месяц врач обещает снять гипс и вот тогда начнется настоящая работа - разрабатывать ослабленные мышцы и ходить, ходить, ходить.
   - Сыночек...- запротестовала Лариса Евгеньевна.
   - Всё нормально, правда, мам. Да, мне довелось пережить непростые сутки в старом немецком хранилище, но я был уверен на 100%, что нас найдут и боялся лишь за жизнь Антона. Но сейчас и он на поправку пошёл, вон улыбается, видишь?
   - Так ведь папой стал, - заметил Владимир Иванович, - есть причина радоваться.
   - Ага, - откликнулся сын, - а впереди у нас крестины и я хочу в церковь пойти не хромая, да и девочку на руках должен держать уверенно, так что стимул подойти к выздоровлению ответственно у меня есть.
   - Хорошо, - шмыгнула носом мать. - Но не думай, что мы тебя бросаем, будем часто приезжать, обещаю.
   - Не сомневаюсь, но вам правда пора домой.
   - Телефон у тебя под рукой, мы будем звонить каждый день, - Владимир Иванович поднялся со стула и шагнул к двери. - Раз решили возвращаться, чего тянуть, Лариса? Я схожу, проверю машину, а вы с Женей подумайте, что ему еще может понадобиться, чтобы не просить посторонних.
   - Да мы и так одни не останемся, - вклинился в разговор Антон, которого Семеновы уже считали членом семьи. - Сюда каждый день наведываются из части с гостинцами, а завтра мои родители приедут. Мама будет помогать Лене нянчить Женечку, а отец поживет тут, в палате, чтобы не беспокоить санитаров, сами понимаете.
   - С персоналом я и так уже договорилась, - Лариса озабоченно нахмурилась. - Вроде никого не забыли поблагодарить?
   - Да на вас, тётя Лара, и так вся больница молится, - фыркнул Антон. - Такого размаха благодарности они точно не ожидали.
   Спонсорская помощь семьи Семеновых оказалась нетрадиционной. Вместо денежных взносов в фонд больницы (их уплатила воинская часть) Лариса, предварительно оглядев куцое хозяйство персонала, решила обновить хозяйственную часть отделения. Выехала с мужем на ближайший рынок, где закупила современных швабр, ведер, веников, щеток, совков и специальных тряпок для мытья, а в придачу к ним - жидкости для мытья окон, полов и унитазов, туалетной бумаги, бумажных полотенец, салфеток, ну и постельного белья, конечно.
   - Ведь, наверняка, растащат, - морщился Женя.
   - Пока ты тут лежишь, не растащат, - не согласилась мать. - А если потом кто и заберёт домой ведро или швабру, так всё равно от этого польза будет.
  
   Сложив часть вещей в сумку, Лариса, бросив собираться, присела у кровати сына и тихо сказала:
   - Женя, я понимаю, что после операции твой голос восстановился, но меня беспокоит твоё нежелание говорить о том, что ты больше не сможешь выступать...
   - Мам, - вздохнул Женя, - перестань, я не рефлексирующая курсистка и конца света оттого, что больше не буду петь, не вижу. Как ни странно, сейчас мне уже не нужно ломать голову, как жить дальше, ведь раньше я не знал, как совместить диплом торгового института с желанием быть музыкантом, а судьба взяла и решила всё за меня. И, знаешь, если на то пошло, быть именно певцом я никогда не хотел, так что сейчас, если захочется музыки, просто возьму в руки гитару ...а Антон споёт. Эй, Антон, ведь споешь?
   - А как же, - откликнулся товарищ. - Ты будешь играть, а мы с Ленкой голосить, пока всех котов на улице не распугаем. А вообще, тётя Лара, вы не волнуйтесь, Женя один не останется. У него теперь есть семья Фроляк, да и ребята из части нам стали, как родные, скучать не дадут. Так что будем с Женей выздоравливать хоть и медленно, но верно. Скоро встанем, начнем ходить, а потом будет видно.
   - Слышишь, мам? - улыбнулся младший Семенов. - Всё будет хорошо.
  
   После отъезда родителей накатила тоска, отступавшая лишь когда приходили посетители. Телевизор, чтение и визиты товарищей из части развлекали днем, а ночью, когда больница затихала, хотелось тихо завыть в подушку и останавливало Женю лишь то, что рядом лежал Антон, которому было еще хуже. Да еще Ивана Гавриловича, старшего Фроляка, было жаль, он так переживал за парней, суетился, вскакивал к ним ночью, стоило лишь пошевелиться, что Жене оставалось лишь молча терпеть.
   Однажды, отправив отца в магазин, Антон вдруг заявил:
   - Меня ведь комиссуют и чем тогда заняться? Я же кроме службы ничего не знаю. И хотя хлеб у военных сейчас горький, но в части была хоть какая-то определенность.
   - Полковник обещал подыскать тебе должность, - заметил Женя.
   - Не хочу, - упрямо возразил Антон. - Мне, в любом случае, нужно привыкать к гражданке и определяться, чем и как я смогу зарабатывать на жизнь, чтобы содержать семью. По крайней мере, у нас с Ленкой есть жильё, так что сдадим обратно служебную квартиру и переедем в дом на окраине, который оставила в наследство бабка Иля.
   - Да, ты говорил об этом. А кто там сейчас живет?
   - Никто, дом старый, кому он нужен? Но если приложить руки, то может получиться неплохое жилье для семьи, как считаешь?
   - Надо посмотреть, - вздохнул в ответ Женя.
   - Я могу рассчитывать на твою помощь?
   - Безусловно, тем более, меня как-то не тянет пока на родину.
  
   Две следующие недели Женя занимался в постели как мог, пытаясь разминать мышцы рук и спины, а когда ему, наконец, сняли гипс, охнул от вида своей худой синей ноги.
   - Ничего, дружок, - хохотнул старенький доктор-травматолог, - сейчас нужно постепенно восстанавливать кровообращение, делать массаж мышц и ни в коем случае не спешить, а то вся наша работа пойдет насмарку.
   - Я понимаю, - ответил Женя, - и обещаю всё делать так, как скажете.
   - Угу, посмотрим, а пока учись ходить на костылях, лишь понемногу опираясь на больную стопу. И ме-е-дленно, понял?
  
   Родители приезжали раз в десять дней и однажды Лариса Евгеньевна привезла с собой местную газету, на развороте которой красовалась фотография Жени и была о нем статья.
   - Откуда...? - удивился парень.
   - Полковник Саенко связался с нашим военкомом, они же старые товарищи, и рассказал о твоих приключениях.
   - Понятно. И что?
   - Полетаев проникся, приехал к нам с женой и коньяком, расспрашивал о твоем здоровье, гордился, что тебя наградили боевым орденом "За мужество", а на следующий день вызвал к себе корреспондента из газеты и ...вот, что получилось. Теперь нам с отцом не дают проходу, все спрашивают о тебе, интересуются, когда вернешься. Накануне приходили ребята из "Гроно", а до них Анна прибегала вся в слезах.
   - Анна?
   - А что? Вы же столько лет были вместе и пусть расстались не лучшим образом, но ведь прошлое не выбросишь и не забудешь. А от нас Анна видела только хорошее и, конечно, испереживалась, как ты тут.
   - Надеюсь, вы ей номер моего телефона не дали? - грозно спросил сын. - Я ведь специально предупреждал, мама.
   - Нет, не дали, но она и не просила, а лишь передала тебе письмо. Держи, потом прочитаешь, а пока рассказывай, как нога, и шепни, что с Антоном, а то он какой-то пришибленный.
   - Да Иван Гаврилович слег, сердце, ночью его забрали в кардиологию.
   - Ох, - всполошилась Лариса Евгеньевна, - а я, дура старая, даже не сообразила, что отца Антона почему-то нет, сижу тут второй час без толку. Ладно, вы полежите пока, а я схожу на разведку.
  
   Мать вернулась лишь к обеду и рассказала всё, что успела выяснить.
   - Это был приступ стенокардии, но сейчас Иван Гаврилович чувствует себя лучше и очень беспокоится, как вы тут без него. Вставать ему нельзя, так что я побуду здесь дня три-четыре, пока у него всё не нормализуется.
   - Спасибо, тётя Лара, - выдохнул Антон, - а то я таких ужасов себе напридумывал. Медсестры, которых просил разузнать, ничего толком не говорят, лишь, что отец поправляется, но это ведь не объяснение. А матери что сказать? А Ленке? Я же должен им позвонить.
   - Лежи спокойно, я сама позвоню к тебе домой и всё объясню.
   - Тётя Лара, вы святая.
   - Да ладно, - отмахнулась Лариса, - скажешь тоже. Кстати, палата у Гавриловича хорошая, с врачом поговорила, так что пока я здесь, послежу, чтобы уход за твоим отцом, Антон, был как надо. А перед отъездом договорюсь о переводе Гавриловича сюда, к вам в палату.
   - Ох, тетя Лара, чтобы мы без вас делали? - младший Фроляк шмыгнул носом и потянулся её обнять, а потом, чмокнув в щеку, подмигнул Жене:
   - Твоя мама - лучше всех!
  
   Письмо Анны.
  
   "Здравствуй, Женя! Узнав, что с тобой случилось, я очень расстроилась. Ведь, чтобы между нами не произошло, я никогда не желала тебе зла.
   Но на самом деле я чувствую себя виноватой.
   Первые дни после твоего отъезда я ходила, как пришибленная, и часто проклинала тебя, желая всяческих бед. И хотя понемногу моя боль стихала, обида оставалась.
   Твоя мать помогла мне с работой в Киеве, я (в кредит) купила небольшую квартиру на Оболони и теперь вполне нормально живу. У меня появились новые знакомые и приятели, а ещё я подружилась с сотрудницей и теперь понимаю, как много потеряла, вычеркнув из своей жизни подруг.
   Этот год был сложным, потому что я, как змея, сдирала с себя своё прошлое, иногда с кровью.
   Ты был прав, когда упрекал меня во властности, ревности и эгоизме. В своё оправдание могу сказать, что ты НИКОГДА не давал мне отпор. Да, мы взрослели вместе, но я всегда чувствовала себя старше и поэтому считала нормальным решать за двоих. И властность, а за ней и ревность (Женя - мой, руки прочь!) расцвели махровым цветом на благодатной почве.
   А ты лишь деликатно возражал иногда. И подчинялся. Так что мы ОБА виноваты, что наша жизнь не сложилась.
   Но сейчас, пережив тяжелое время, я хочу сказать спасибо за то, что ты меня бросил, иначе я никогда бы не поняла, что же я за человек на самом деле.
   Все эти годы мне довелось жить в твоей тени.
   Ты ведь никогда не задумывался, легко ли это для меня. Возможно, властность и ревность были компенсацией моей заурядности. Хотя сейчас я понимаю, заурядных людей нет, в каждом из нас есть таланты, нужно лишь понять, что ты можешь и хочешь делать. Тебе, Женя, повезло, ты сразу нашел музыку и наш город лёг к твоим ногам. А я стояла у подножья твоей славы и следила, чтобы никто на неё не покусился, ведь считала ЭТО своей собственностью.
   Из-за желания удержать тебя, я упустила нашу любовь.
   Ты и в этом был прав, любовь действительно ушла и теперь я живу в сомнениях, смогу ли её вновь испытать. Моя душа сейчас, как пепелище, а там ведь долго ничего не растёт.
   Однажды, когда мы с подругой хорошенько выпили, зная мою историю, она отвела меня на берег Днепра и сказала:
   - Ты должна выкричать свою боль, поверь, сразу станет легче.
   И я заорала, проклиная тебя, ругалась, как ...не знаю кто, а потом долго ревела белугой. А наутро всё изменилось. Всё. Спустя неделю я познакомилась с хорошим парнем, мы часто встречаемся и отлично проводим время, я никуда не спешу и ничего не жду, а просто наслаждаюсь сегодняшним днем и всем довольна.
   Так что прости меня, Женя, если своим последним проклятием я подтолкнула высшие силы отомстить за свои слёзы. Я не желала тебе зла.
   И мы не враги.
   Наверное, видеться нам пока не стоит, а если такое и случится, не паникуй - я изменилась и продолжаю меняться, надеюсь, в лучшую сторону.
   И ещё, я нашла своё призвание - цветы и составление букетов. Вместе с подругой мы хотим открыть цветочный магазин и сейчас занимаемся изучением рынка и поставок цветов из-за границы. Не ожидал? А уж я-то...
   И прости меня. А я прощаю тебя.
   Желаю скорейшего выздоровления. Анна".
  
   Женя отложил письмо дрогнувшей рукой и отвернулся к стене. Антон, которому он когда-то рассказал об Анне, понимающе молчал и ничего не спрашивал. А Лариса Евгеньевна, заметив, что сын просто вспотел от переживаний, молча ухватила письмо несостоявшейся невестки и вышла в коридор.
   - Мать письмо забрала, - тихо шепнул Фроляк.
   - Ничего, ей можно, - глухо ответил Женя, потому что понимал - родители вправе знать, что написала Анна. В конце концов, это касалось всех Семеновых.
   Поздно вечером, когда Антон уснул, состоялась беседа, которую и мать, и сын так долго откладывали.
   - Мне стыдно, - шепнул Женя. - Я словно увидел себя со стороны и ужаснулся. Это Я - эгоист и тряпка. Создал себе уютный мирок и жил в нем, пока всё устраивало.
   - Не кори себя, вы были детьми, когда начали встречаться, - вздохнула мать. - Упрямо твердили, что будете вместе всю жизнь, а я знала - такого не случится, потому что, повзрослев, поймете, насколько вы разные.
   - Столько ошибок наделали...
   - Как и все. И хорошо, что вовремя остановились. А если бы нет? Свадьба, семья и абсолютное несчастье вдвоем. А потом крах, развод и горе из-за брошенных детей.
   - Жуть, - вздрогнул Женя.
   - Ага, так что всё к лучшему.
   - Но Анна - молодец, знатно меня припечатала, правильно.
   - У нас с отцом были похожие разногласия, - призналась Лариса, - я - властная, он - деликатный. Но мы создавали семью уже будучи взрослыми и, если я перегибала палку, отец уступал, но лишь в непринципиальных вопросах. Когда дело касалось чего-то серьезного, Владимир был, как кремень, и этот его внутренний стержень я ценю больше всего.
   - А ещё ты его любишь, - подмигнул сын.
   - Люблю. И горжусь, что этот интеллигентный, умный и порядочный человек рядом, иначе неизвестно во что бы я превратилась. И хорошо, если только в стареющую злобную Анну из прошлого.
   Они помолчали.
   - Ты похож на отца, Женя. - Лариса погладила руку сына. - И стержень его в тебе тоже есть, даже не сомневайся.
   - Только что-то поздно он проявился, - хмыкнул печально парень.
   - Повторяю, вы с Анной были детьми, вот и наделали ошибок.
   - Ага, только я плыл по течению, а она управляла лодкой.
   - Ну, знаешь, - хмыкнула мать, - девочки изначально практичнее и хитрее, умение манипулировать парнями у них в крови. Вот Анна и вертела тобой, как хотела. Пока не довертелась до разрыва.
  
   * * *
  
   Время шло и вскоре, к хромающему по коридорам Жене, присоединился Антон. Поддерживая друг друга, они наматывали "километраж" по больнице, возвращая энергию поврежденным мышцам, а рядом с парнями частенько семенил Иван Гаврилович, вздыхая, что если б не приехал ухаживать за сыном, то не узнал бы, что у него больное сердце.
   - Не ври, - ругала его жена, - сколько раз я тебя просила показаться кардиологу? А ты лишь фыркал в ответ и сбегал на работу. - Небольшого роста, полненькая и хлебосольная Тереза Петровна закармливала всё отделение потрясающей выпечкой. Булки и рогалики, плюшки и рулеты она приносила еще теплыми, за что благодарные больные стали называть её "мать Тереза".
   А спустя месяц Женя с Антоном попрощались с больницей и, стараниями Ларисы Евгеньевны, переехали в санаторий "Гопри", располагавшийся в городке с чудным названием Голая пристань. Тут парней лечили грязями, с ними занимался физиотерапевт, они много гуляли, разговаривая о своем будущем, и вскоре почувствовали себя вполне здоровыми, чтобы вернуться к нормальной жизни.
   Херсон встретил их позёмкой, и немудрено, ведь наступил декабрь. Женя возвращаться на Киевщину по-прежнему не хотел, поэтому вместе с разросшейся семьей Фроляк переехал в их старый дом на окраине, заняв угловую комнату за кухней.
   А дом, оставленный в наследство Антону, был интересным. Старый, но крепкий, сложенный из кирпичей, вперемешку с саманом, он уютно скрипел от порывов зимнего ветра и под этот скрип так сладко спалось, особенно под утро. Топили дом углем, которым их обеспечила военная часть, и полковник Саенко, иногда заезжавший проведать парней, любил поиграть с малышкой Женечкой, сидя у большой изразцовой печи на кухне.
   Вскоре родители Антона вернулись к себе в Николаевскую область, но часто приезжали на выходные, загружая под завязку старенькие "Жигули" мешками с картошкой, капустой и другими овощами. А вот родные Лены, живущие под Очаковом, обеспечивали дом фруктами, так что яблоки, груши и виноград на столе никогда не переводились. Ну, а Лариса Евгеньевна, приезжая с мужем два раза в месяц, загружала хозяйский холодильник сыром, колбасами, мясом и салом (куда ж без него).
  
   * * *
  
   Для Антона и Жени первоочередной задачей стал поиск работы.
   А вот её-то и не было.
   Это сейчас с улыбкой называют те времена "лихие 90-е", но тогда, когда независимость Украины была только на бумаге, а фактически страна разваливалась от повсеместного хаоса, людям было не до смеха. Все ощущали себя, как в протекающей лодке - вроде, и плывёт понемногу, но проступающая вода под ногами тревожит, и страшно, удастся ли доплыть до берега и остаться в живых.
   Жизнь была, скажем так, особенной.
   Лихо мчали на иномарках мужики в малиновых пиджаках (элита) в сопровождении "бойцов" в спортивных костюмах. Словно тараканы из щелей повылазили "гопники", сбивавшиеся в "бригады", чтоб отбирать у людей всё, что понравится и всё, что плохо лежит. А плохо лежало многое - когда-то благополучные отрасли страны встали намертво и теперь их растаскивали все, кому не лень. Жутковато смотрелись пустые пролеты огромных заводских цехов, брошенные здания фабрик, остановленные новостройки никому не нужных теперь монстров промышленности. И среди этого хаоса вполне была понятна озлобленность безработных и тоска тех, кто исправно ходил на работу и не получал за это месяцами ни копейки. Честность и порядочность человека у многих стали вызывать жалость пополам с брезгливостью, ведь новый жизненный принцип гласил: "Если ты не взял то, что плохо лежит, ты - не честный, ты - дурак".
   Как грибами после дождя, Украина обрастала рынками и базарами, где торговали всем подряд - от старья, разложенного просто на земле, до новомодных заграничных шмоток, завезенных "челноками" из Турции, Польши и Югославии. (Китай освоил украинский рынок немного позже). Черные плиссированные юбки и белые кофточки с набивными воротниками у женщин стали признаком зажиточности, а у мужчин превалировали "вареные" джинсы, турецкие свитера и, конечно же, барсетки. Зато зимой наступала эра кожаных дубленок (ещё недавно бывших несбыточной мечтой простого человека) и пуховиков.
   Единственным плюсом того времени стало изобилие продуктов, которые появились на рынке. Знаменитые "ножки Буша" - куриные окорочка раскупались "на ура", всевозможные консервы и колбасы, мороженая рыба и первые лотки шампиньонов, коробки конфет и водка в чудных литровых бутылках восхищали народ доступностью цен, если у этого народа, конечно, были деньги. Но у большинства денег не было или было совсем мало.
   Кстати, о деньгах. Новые деньги - купоны, больше похожие на дешевые наклейки, за пару лет сменила гривна, которую открыто меняли валютчики во всех людных местах города. "Ну и жизнь, - вздыхал Антон, - раньше за такое сажали, а сейчас это называется предпринимательством".
   Так что Женя и Антон, мотаясь по Херсону, только диву давались - страна превратилась в один огромный рынок, но где покупатели брали деньги, оставалось непонятным. В принципе, на работу можно было устроиться легко, но уверенности, что за неё заплатят хотя бы в следующем году, не было.
  
   Парням все-таки повезло, оба устроились работать на Центральном рынке, куда их порекомендовал тамошнему начальнику охраны полковник Саенко.
   - Я знаю Романа Петричко давно, - сказал Михаил Михайлович. - Он бывший офицер, прошел Афганистан, был ранен, есть боевые ордена.
   - Понятно, - кивнули парни.
   - Хочу, чтобы вы работали у правильного человека, а то сейчас вляпаться в криминал легче легкого, а я не хотел бы вам такой судьбы.
  
   * * *
  
   Ранним утром на Центральном рынке можно было наблюдать привычную картину, как напарники Семенов и Фроляк методично обходят киоски, лотки и отдельных частников, взимая торговый сбор. Большинство торговцев платили наличными, расчетные счета в банках были лишь у больших магазинов, так что ежедневно через руки Антона и Жени проходили тысячи гривен, которые они потом по ведомости сдавали в кассу рынка.
   - Вы знаете количество точек, - инструктировал парней Роман Петричко, - значит, соответствующая сумма должна лежать в бухгалтерии до обеда. Если торговцы просят отсрочку, соглашаетесь, но один раз, если опять отказываются платить - вызываете меня и всё решается на другом уровне. Сразу предупреждаю, не вестись на уговоры и, не дай Бог, возьмёте взятку - узнаю, уволю к чертовой матери. Если неделю отработали нормально, неделя - отгулов, вместо вас работают сменщики. При любом ЧП, не важно - дома или на работе - сообщать немедленно, мы всегда поможем. Ребята вы хорошие, я вам верю, но ...следить буду строго.
   - ...ты так и знай, - хмыкнул слова знаменитой фронтовой песни Женя.
   - Вот-вот, - засмеялся Роман. - Приступайте.
   К обеду, "отстрелявшись", парни устраивались в подсобке, где под растворимый кофе и "Сникерсы" смотрели новые боевики и триллеры, появившиеся в точках кинопроката на рынке. Да уж, оголодавший от информативного голода народ, словно губка, впитывал в себя то, что пропустил за десятилетия - сотни фильмов Голливуда, Европы и, конечно же, Китая с его чудными боевыми искусствами.
   - На Потемкинской, в подвале пятиэтажки, открылся новый зал карате, - вещал парням таинственно Федя Решетников, водитель Петричко, - там, говорят, настоящий сэнсей преподает.
   - Не смеши меня, - отмахивался Женя. - Этих "сенсеев" сейчас, как собак нерезаных, в каждом подвале по десятку. Да и знания у них получены из дешёвых книжонок, снятых на ротапринте.
   - Да ладно, - встревал Антон, - ну занимаются мужики спортом, разве это плохо?
   - Ага, а потом эти мужики пойдут бить народ, квалифицированно бить, заметь, доказывая силой свою правоту.
   - И что делать?
   - Есть такая фраза, не помню кто сказал, - Женя наморщил лоб. - Ага. "Если бардак нельзя прекратить, то нужно его организовать и возглавить".
   - Зачем возглавить? - засмеялся Антон.
   - Чтобы контролировать.
   - Ты хоть сам понял, что сказал? - заржал Решетников.
   - Очень мудрая фраза, Женя, - вошедший Петричко поинтересовался темой спора, а затем задумался. - Наши ребята-афганцы тоже создают свои клубы и мы все их знаем. А вот эти, "подвальные", в большинстве своем, готовят боевиков для различных группировок и кто там, и сколько человек занимается не знает никто.
   - Возглавить ЭТО не удастся, - почесал затылок Федя.
   - Если четко поставить цель, всё можно очень культурно организовать, - задумчиво ответил Семенов.
   - И как? - полюбопытствовал Петричко, присаживаясь рядом.
   - Нужно объявить соревнования по контактному спорту. Они привлекут показать своё мастерство все городские клубы, даже "подвальные". Это ведь будет не только зрелище боёв, это буду ТОРГИ.
   - Не понял, - протянул Решетников.
   - Федя, лучше съезди заправиться, - приказал Роман, - нам в конце дня еще мотаться по городу.
   Когда водитель вышел, Петричко посерьезнел.
   - Женя, ты говорил, что у тебя диплом торгового института. И ты музыкант...
   - В прошлом.
   - Но и сейчас играешь, просто петь не можешь, - поправил товарища Фроляк. - А музыкант, по определению, это человек, играющий на инструменте или тот, кто сочиняет музыку. И да, мы спорили об этом сотню раз, и да, ужасно жаль, что петь ты больше не можешь, но ведь руки у тебя остались, и руки золотые.
   - Антон, не отвлекай, - Роман придвинулся к Жене вплотную. - Так вот, торговец и музыкант, откуда у тебя эта идея о соревнованиях?
   - В институте у нас была игра, мы с ребятами любили подискутировать на тему, что в жизни можно всё продать, - ответил Семенов. - Спорили на пиво, потом каждому придумывали товар для продажи (любой - от философской идеи до старых башмаков) и за 10 минут нужно было придумать схему продажи. Чья идея была самой простой и конструктивной, тот и побеждал.
   - Часто выигрывал?
   - Да.
   - Интересно, - хмыкнул Петричко. - Но о соревнованиях я подумаю, да и посоветуюсь кое с кем. В городе давно нужно навести порядок, а то вечерами хоть на улицу не выходи. - Уже на выходе Роман остановился и спросил. - Кстати, а кому потребовались старые ботинки?
   - Киностудии им. Довженко, там снимался очередной фильм о революции.
   - Смешно, - фыркнул Антон, а когда за начальником закрылась дверь, добавил. - Удивляешь ты меня, вроде и знаю уже, как облупленного, а потом раз - и открываешься с незнакомой стороны.
   - Вероятно, человек и о себе-то до глубокой старости всего понять не может, что уж говорить о других.
   - Ну да, не зря есть поговорка, что чужая душа потёмки, - заметил друг.
  
   * * *
  
   Первые появившиеся деньги решили вкладывать в ремонт дома. И хотя Женя, будучи моложе Антона на семь лет, никогда стройкой не занимался, но старался работать на совесть, по ходу дела изучая рынок стройматериалов. Прихватив Лену, парни вместе сходили на несколько выставок, прошедших с размахом в новом строительном центре, а потом долго совещались, что нужно переделывать в первую очередь. И решили начать с утепления дома.
   Роман Петричко помог с доставкой новомодного винилового сайдинга, а потом Антон, с Женей на подхвате, обстоятельно обшили им стены, предварительно утеплив их минеральной ватой. Через неделю из комнат исчезла сырость и в доме сразу же потеплело, да и расход угля уменьшился.
   Затем пришел черед окон, потому что на фоне стильных коричневых стен старые почерневшие рамы смотрелись просто жутко.
   - Да не боись, ребята, - смеялся торговец на рынке, видя с какой осторожностью трогает Антон пластиковую раму. - Мы на Украине просто от жизни отстали, а во всем мире такие окна - норма жизни. Они прочные, надежно держат тепло, не пропускают шум и, вдобавок, легко моются. Что еще нужно, а?
   - Надо брать, - вздохнул Женя. - Если по одному окну в месяц...
   - Эй, парни, - наклонился к ним продавец. - Вы же свои, работаете у Романа Сергеевича, о вас хорошо отзываются, так что я могу предложить кредит.
   - Слушаю, - кивнул Семенов.
   - Я приеду к вам, определюсь с количеством окон и их размерами. При вас же посчитаю, какая сумма получается, тогда и поговорим.
   - Идет.
  
   Вскоре дом Фроляков полностью изменился внешне.
   - Словно живу за границей, - смеялась Лена. - Правда, крыша у нас ещё доисторическая.
   - Летом сделаем, - вздохнул её муж. - Её нужно полностью менять, а зимой это невозможно, где же нам тогда жить?
   - Да и денег нет, - добавил Женя. - Ещё кредит за окна выплачивать.
   - Я понимаю, ребята, - покивала головой Лена. - Но, может, вы пока займётесь внутренней отделкой? Купим недорогой краски и обновим хотя бы кухню, а то она просто чёрная от копоти.
   Антон постучал кулаком по стене и из-под его пальцев посыпались куски старой побелки.
   - Это можно, только пыли будет...
   - Я всё уберу, - пообещала Лена. - Новый год и Рождество миновали, гостей в ближайшее время мы не ждём, так что можно разводить грязь. Зато к весне у нас в доме будет чисто.
   И парни занялись покраской стен, а когда сдирали трухлявую дранку, в стене за печкой Женя обнаружил тайник. В нем лежала большая шкатулка, полная царских серебряных монет. Пересчитав их, Антон заухмылялся:
   - Живём!
   Двадцать два николаевских рубля и пятнадцать полтинников решили понемногу сдавать в ломбард, а вырученные деньги пустить на ремонт и обновление дома.
   Так миновала зима, а за ней и весна. Женя жил сегодняшним днём, даже не пытаясь думать, что будет завтра, но... жизнь внесла свои коррективы. И коррективы страшные. Однажды вечером Семёнову позвонили ГАИшники с сообщением, что машина его родителей попала в аварию.
   - Не выжил никто, - сухо сказал низкий мужской голос. - Простите за эти новости, но вам надлежит немедленно приехать в Рушевку.
  
   Как добирался до Киева, Женя даже не помнил. Антон хотел поехать вместе с другом, но тот воспротивился.
   - У тебя семья, работа, дел невпроворот, а Лене с домашним хозяйством одной не управиться, ведь маленький ребёнок на руках.
   - Да я на пару дней...
   - Нет, только зря потратишь деньги. Прости, друг, но ЭТО я должен сделать сам.
   - Какой кошмар! - рыдала Лена. - Мы так любили твоих родителей, Женя, они сделали нам столько добра.
   - Я знаю. Простите.
   - За что?
   - Потому что уезжаю один... и когда вернусь, неизвестно.
   - Делай, что должен и будь, что будет, - кивнул Антон. - Это твоя жизнь, друг. Но знай, мы, в Херсоне, будем ждать тебя всегда.
   - Только звони почаще, - попросила Лена.
   - Обязательно.
  
   * * *
  
   На похороны Семёновых собрался весь их небольшой городок, затопив многолюдьем центральную площадь. Православная церковь не смогла вместить всех желающих, поэтому распахнула двери настежь, чтобы люди слышали прощальные слова священника. Женю, почерневшего от горя, было не узнать - за два дня у него совершенно выбелились сединой виски, также много проседи было видно в волосах, и это у молодого ещё парня.
   - Мы же одноклассники, - рыдала в толпе какая-то беременная молодуха. - Жене только 27.
   - Будет летом, - добавил, стоящий рядом мужчина.
   - А он уже весь седо-ой, - голосила одноклассница.
   - За одну ночь изменился, - вновь вклинился мужик, - Женя приехал ещё прежним, черноволосым, а как побывал в морге... Он очень любил родителей.
   - Их все уважали, - шмыгнула носом дородная тётка. - Порядочные люди, сейчас такие редкость.
  
   Поминки справляли в Семёновском ресторане, который резко изменился, спрятав антураж веселья до лучших времён, да и персонал, одетый в чёрное, был неразговорчив. Люди в ресторане не задерживались, быстро помянув покойных, все расходились по домам. Женя, сидевший во главе центрального стола, лишь молча курил, пустым взглядом рассматривая свою тарелку.
   - Съешь хоть немного, - проворчала ему Петровна, которая уже много лет командовала официантками ресторана. - Тебе силы нужны.
   - Для чего? - тихо спросил Женя.
   - Пройдёт несколько дней и встанет вопрос, что нам всем делать? - грозно напомнила ему женщина. - В "Лоре" работает 20 человек. Ты же их на улицу не выбросишь? У каждого семья, а хозяйка всегда о нас заботилась, - тут Петровна не выдержала и, рухнув рядом на стул, в голос зарыдала. - Ой, горе-то какое!
   Парень поморщился, закрыл глаза и постарался отрешиться от окружающих звуков.
   "Один. Я теперь совсем один. Да, есть Антон и Лена, но у них семья и своя жизнь, которую я не собираюсь усложнять. Буду наезжать иногда в гости, но на этом всё. С Херсоном покончено. И что теперь? Как жить дальше?"
   Он очнулся и окинул удивлённым взглядом зал.
   "Пусто. Все разошлись. Ну и ладно. Мне сейчас не до бесед". Уже вставая из-за стола, Женя обнаружил на своей тарелке клочок бумаги, где был записан ряд цифр и лишь одно слово - "Сигнализация".
   - Да, порядок должен быть везде, - пробормотал парень. Он обошёл главный зал ресторана, вспоминая, как тут всё было раньше и отметил изменения, о которых рассказывала мать: новую эстраду для музыкантов (Лариса не признавала новомодных ди-джеев с их непонятной музыкой), светящийся потолок с сотней маленьких лампочек, тяжёлую тёмную мебель, а ещё картины, которые выискивал на вернисажах для ресторана Владимир Иванович.
   "Очень добротно, - кивнул молча Женя. - Домашняя обстановка. Тут, должно быть, уютно проводить время, не спеша смакуя ужин. Кстати, площадка для танцев уменьшилась вдвое - правильное решение. Ресторан - это место для еды, а не активного отдыха. Сейчас молодёжь больше тусуется в ночных клубах".
   Он остановился в холле, включил сигнализацию и вышел в ночь. Рушевка уже спала, лишь кое-где светились окна пятиэтажек, да центр городка освещался фонарями, возле которых вилась майская мошкара.
   "Весна заканчивается, - подумал Женя. - Сбежать бы отсюда куда-нибудь, где меня никто не знает". Но слова сказанные Петровной гвоздём засели у него в голове. Мать давала людям работу, закрыть "Лору" означало оставить их семьи без заработка. И хотя беспредел, ещё недавно рвавший страну на куски, начал стихать, надёжная работа с достойной оплатой была всё ещё пределом мечтаний рядовых украинцев. Поэтому, дождавшись 9-го дня после смерти родителей, Женя вызвал к себе домой ключевых фигур ресторана: Петровну, главного повара Алевтину и управляющего Сашу Жмыха.
   - Я хочу уехать, - сказал Семёнов, вызвав переглядывание своих гостей. - Но "Лору" закрывать не собираюсь, это детище мамы... - он тихо вздохнул. - Родители очень гордились рестораном, поэтому он должен продолжать свою работу, чтобы люди помнили о Семёновых.
   - Так и будет, - Петровна всплакнула, а затем добавила. - Спасибо, Женя.
   - Но прежде мы должны определиться, что нужно для бесперебойного функционирования ресторана, когда я уеду. Знаю, мама занималась поставкой продуктов и следила за их качеством, а как же теперь...?
   - Когда с тобой случилось несчастье и Лариса Евгеньевна много времени проводила в Херсоне, всеми делами ресторана стал заниматься я, - ответил Саша Жмых. Ровесник Жени, он работал в "Лоре" уже третий год и Семёновы не могли нарадоваться своим новым управляющим.
   - Порядочный мальчик, - отзывался о нём отец.
   - Умница, умеет работать с людьми, - добавляла мать.
   И сейчас этот умница, обожавший свою хозяйку, с трудом выдавливал слова, рассказывая о своих обязанностях.
   - Если ты оформишь на меня генеральную доверенность, я за неделю заново подпишу договора с поставщиками продуктов, а также решу все административные и коммунальные вопросы. Земля, на которой построили ресторан, как и само здание, давно выкуплены у города, так что с этим вопросов не будет. У нас есть бухгалтер, вся отчётность, как и зарплата персонала - "белая". Лариса Евгеньевна хотела, чтобы пенсионные отчисления для работников ресторана выплачивались, как полагается, да и работа с налоговой и другими государственными органами велась скрупулёзно честно. Нас столько раз проверяли, пытаясь поймать на ошибках и мечтая впаять штрафы покрупнее, но находили лишь мелкие огрехи. Мы работаем честно.
   - А "крыша"?
   Тут Саша улыбнулся.
   - Горевой, начальник милиции Рушевки много лет дружит..., - тут он поморщился и исправил себя, - дружил с твоими родителями. У нас подписан договор с охранной фирмой, которой заправляет сын Горевого. Это и есть наша "крыша", то есть всё абсолютно легально.
   - И это в наше время, - удивлённо хмыкнул Женя. - Мама всегда меня восхищала умением ладить с людьми.
   - Лариса Евгеньевна была заметной фигурой в Рушевке, её уважали и ценили за честность и прямоту. Конечно, это вызывало зависть конкурентов, так что недруги у нашего ресторана были ...
   - А у кого их нет, - вздохнула повар Алевтина.
   - Но хозяйка умела сглаживать острые углы, - добавил Саша. - И я сделаю всё, чтобы "Лора" по-прежнему была первым рестораном города.
   - Спасибо, - кивнул Женя.
   - Почему ты не хочешь остаться? - спросила Петровна. - Хозяйка говорила, "Лора" - твоё наследство.
   - Сейчас не могу, - тихо ответил Женя. - Мне нужно время, чтобы смириться с происшедшим, а здесь... - и он обвёл взглядом родительскую квартиру. - Всё напоминает о моих... Это слишком больно. Я уеду, но буду часто звонить, как и вы будете звонить мне, если возникнут какие-то вопросы. Кстати, а юрист у нас есть?
   - В Киеве, - ответил Саша. - Фирма Дмитрия Сокоры, это солидный адвокат и просто хороший человек. У него в штате есть и нотариус, у которого мы сможем оформить генеральную доверенность, - управляющий вдруг зарделся и чуть запинаясь пробормотал. - Прости, я говорю о своей кандидатуре, как о решённом деле, но, возможно, ты собираешься назначить другого человека управлять рестораном?
   - Нет, - чуть улыбнулся Женя. - Родители тебя всегда хвалили и хорошо отзывались, я верю их чутью, так что ты, Саша, будешь моим доверенным лицом и продолжишь дело Ларисы Евгеньевны.
   - Правильно, - покивала головой довольная Петровна.
   - Саша нас в обиду не даст, - добавила Алевтина.
  
   Дмитрий Сокора постарался, чтобы все бумаги Семёновых были оформлены в кратчайшие сроки.
   - Я был на похоронах, - крепко пожал он руку Жени, - но не подходил представиться, видел, тебе не до того. Зато сейчас скажу... Прими мои самые искренние соболезнования. Я хорошо знал твоих родителей и очень уважал. Редкие люди. Честные.
   - Спасибо, - пробормотал парень в ответ.
   - Чем собираешься заняться? - спросил Сокора.
   - Хочу уехать заграницу.
   - Куда и зачем?
   - Куда глаза глядят. Зачем - не знаю, - отвернулся Женя. - Но в Украине пока оставаться не могу, тошно. Может, хоть Европа поможет мне встряхнуться, чтобы я понял, как жить дальше.
   - Значит, куда глаза глядят... - задумался юрист. - Это не дело, парень. Ладно, по туристической визе прокатиться по известным местам, но просто убить время...?
   - Я буду работать. Где - не имеет значения. Пусть я не великий специалист в торговле, у меня и практики по специальности - кот наплакал, но готов работать, кем угодно, лишь бы обеспечивать себе стол и жильё.
   - А язык?
   - Английский свободно. Я даже в армии не забывал заниматься и слушал учебные кассеты, а затем пересмотрел столько фильмов в оригинале, - чуть смущённо улыбнулся Женя, - что сейчас понимаю буквально всё, только в разговорной речи мало практики.
   - Это быстро придёт, - кивнул Сокора. - Ладно, я узнаю, как тебе оформить рабочую визу в Великобританию.
   - Спасибо.
   - Но ты пообещаешь, что будешь раз в месяц звонить и рассказывать о своих делах, - предупредил адвокат.
   - Конечно, я посмотрю Европу и обязательно вернусь. Звонить буду регулярно.
  
   Надя.
  
   Она узнала о трагедии Семёновых и ужасно расстроилась. За прошедшие годы Надя не раз вспоминала Женю, особенно, после рождения сына. Мальчик родился спустя 9 месяцев после практики в Карпатах, но чей он сын, Надя не знала - видела в нём то Женю, то Вадима. Она переживала и ругала себя последними словами, чувствуя вину перед мужем, но спустя три года убедилась, что Петя - именно Величко. У него были жесты отца, взгляд и мимика. Это успокоило молодую женщину и она стала забывать Женю, как вдруг случилось это несчастье с его родителями.
   Надя пришла на похороны вместе с мужем, оставив ребёнка у бабушки. Вадик, глядя издали на седого Семёнова, тихо заметил:
   - Мне все говорили, мы с ним похожи, как близнецы...
   - Уже нет, - заплакала Надежда. От вида седого Жени у неё всё внутри перевернулось.
   - Что ты так убиваешься?
   - Ты не понимаешь, он поседел от горя.
   - Бывает, - вздохнул муж. - Вы знакомы?
   - Шапочно, да и то, когда мне было 18 лет, так что это не считается. Женя давно уехал из Рушевки.
   Они постояли в толпе возле церкви около часу, а затем ушли домой. Позже, закрывшись в ванной, Надежда, включив душ, коротко поплакала о своей первой любви. Женю ей было жаль до боли в сердце, но это всё. "У меня своя жизнь, - вздохнула женщина. - Что было - давно прошло, и на будущее - лучше мне держаться от Семёнова подальше".
  
   Женя.
  
   Спустя два месяца после похорон, пройдя жёсткий отбор по специальной бальной системе, Женя улетел в Великобританию, где начал поиски работы. Спасибо родителям, откладывающим деньги всю жизнь, средств Семёнову на первое время хватало, но сидеть без дела он не собирался. Вначале устроился чернорабочим на стройку в Брайтоне, а спустя год - барменом в местный ресторан. Тут, в ресторане, куда стекались ужинать и брайтонцы, и многочисленные туристы, Женя открыл для себя кухню и понял - ему нравится готовить. Он перешёл от стойки к плите и начал осваивать профессию повара, изучая азы кулинарии, виды продуктов, а также их компоновку и приготовление, которые совершенно отличались от привычных украинских разносолов.
   - У нас долго был дефицит продуктов, - объяснял Женя на кухне, - и только последние годы на рынок стало поступать то, что десятилетиями считалось дефицитом: консервированная кукуруза и маслины, ананасы и авокадо, морепродукты и оливковое масло. А что уж говорить о колбасах и мясе, особенно курином. У нас курицу ели лишь по большим праздникам или специально доставали, переплачивая в два-три раза, если в доме кто-то болел. Поэтому, когда на рынках появились первые окорочка, которые прозвали "ножки Буша", народ долго не мог поверить своему счастью.
   - Как вы там все не вымерли? - ужасался Уилл Томпсон, главный повар ресторана.
   - Живучие, - грустно улыбался Женя. - Я почему рассказываю об этом? Как только дефицит продуктов исчез, у нас начался просто фестиваль обжорства, где главными компонентами стали окорочка, различное мясо, копчёности и многослойные салаты, заправленные майонезом.
   - Кошмар! - воскликнул главный повар. - Курица и майонез?
   - Не курица. Окорочка.
   - А белое мясо? Куриное филе?
   - Только сейчас, - вздохнул Женя. - Хотя курица-гриль до сих пор на столе украинцев - главное блюдо.
   - Бедные люди, - вздыхал Уилл. - Столько вредного холестерина.
   - Я сам это понял, лишь когда начал здесь работать, - признался Женя. - Дома у нас готовят совершенно иначе. Это, в основном, сытная и жирная пища, словно все хотят наесться впрок, боясь, что изобилие продуктов снова исчезнет. И теперь я мечтаю, научившись готовить, вернуться домой и показать окружающим, насколько отличается приготовление пищи в Европе от бывшего СССР. Так что обещаю быть прилежным учеником. Никогда не думал, что готовить так сложно. Настоящее искусство.
  
   Спустя два года, Женя полностью освоился на кухне, став правой рукой главного повара ресторана, а тот не пожалел ни сил, ни времени, чтобы обучить этого красивого парня всему, что знал сам.
   - Я - патриот Великобритании, - однажды признался ему Уилл, - но скажу честно - если хочешь научиться готовить - поезжай во Францию или Италию. Я дам тебе адреса знакомых рестораторов, потопчешься на их кухнях пару лет, тогда и определишься, стоит ли тебе этим заниматься. А я тебя научил уже всему, что знаю, - и повар укоризненно покивал пальцем. - Ты удивительно быстро учишься, схватываешь всё на лету, молодец.
  
   * * *
  
   Последующие годы Женя не раз возвращался в Украину, привозя с собой идеи, как изменить кухню своего ресторана. Интерьер "Лоры" он не трогал, считая, что его уютный и солидный стиль только выигрывает по сравнению с многочисленными ресторанами Киева. О "Лоре" вскоре заговорили в модных журналах, которых приглашали на презентацию кухни, посвящённой очередной европейской стране. Месяц "Солнечной Италии" или "Французской осени" заманивали в Рушевку столичных гурманов, не жалеющих времени на дорогу. Хотя, после того, как в городок полностью обновили дорогу, это стало занимать совсем немного времени, до получаса езды от объездной Киева.
   Также иногда Женя бывал у друзей в Херсоне, чья семья пополнилась ещё одним ребёнком, мальчиком. Антон за эти годы стал правой рукой Романа Петричко, который ушёл из Центрального рынка, создав собственную охранную фирму. Друзья жили в довольстве и уже несколько раз выезжали отдыхать заграницу, даже побывали на севере Италии, где в это время работал Женя. Местечко Сармеоло ди Рубано, расположенное недалеко от Падуи, славилось рестораном "Каландр". Его шеф-повара Массимилиано Алажмо за искусство и мастерство в приготовлении пищи даже удостоили звания "Моцарт кулинарии". Каждое утро вместе с шефом Женя выходил за покупками, обходя рынки и магазины Сармеоло. Он многому научился у мэтра Алажмо и всегда с благодарностью вспоминал его, хотя однажды нашему герою-таки пришлось распрощаться и с этой работой, и с Италией, и с Европой.
   А случилось это так.
  
   Личная жизнь Евгения Семёнова никогда не стояла на месте. Рядом с ним всегда крутилась очередная красотка, мечтавшая заманить парня в более тесные отношения, но Женя, больно обжёгшись в молодые годы, совершенно не желал обязательств. Ради справедливости нужно заметить, что парень никогда никому ничего не обещал и старался выбирать в подруги девушек, искавших лишь приятное общество и справного любовника в постели. Женя всегда много шутил, был лёгким в общении и каждая девушка, оказавшись его спутницей, жалела о том, что захомутать красавца ей не удастся - Женя сразу же предупреждал, что не готов к серьёзным отношениям.
   Многочасовый труд на кухне, постоянная беготня и цейтнот во время ужина, ведь в "Каландр" съезжались первые гурманы Европы (у ресторана были 3 мишленовские звезды) выматывали Семёнова до крайней усталости. Какие уж тут серьёзные отношения? Не уснуть бы в постели с очередной красоткой. Но молодой человек никогда не обманывал ожидания девушек и всегда был предельно мил и старателен .
   Зато на работе для Жени девушек не существовало, они были лишь друзьями, помощниками и соратниками. Он, как и шеф Алажмо, был требователен и строг к персоналу, но и себя не жалел. Но однажды Женя заметил, что на него запала тихоня-Анна, которая прибыла на полугодовую практику в их ресторан. Она постоянно мелькала рядом, что-то тихо бормоча себе под нос, улыбалась, строила глазки и старалась очаровать парня, как могла. Но Жене девушка не нравилась, он никак не поощрял её ухаживания (если так можно сказать), и с каждым днём чувствовал себя всё более неловко и просто глупо.
   - Анна, прекрати это, - как-то сказал он помощнице. - Ты мешаешь мне работать.
   - А что такое? - захлопала та в ответ ресницами.
   Тогда Семёнов постарался предельно вежливо ей объяснить, что она хорошая девушка, но зря старается - у них никогда ничего не будет.
   - Почему? - поджала губы Анна.
   - По качану, - на русском ответил Женя, а потом "перевёл". - Мне нравится другой тип женщин.
   - Скажи какой и я превращусь в твой идеал, - блеснула улыбкой Анна.
   - Я не собираюсь ничего объяснять, - устало вздохнул Семёнов. - Найди себе другой объект для обожания.
   - Не могу. И не хочу, - в миг преобразившись, резко отрубила девушка. Куда и подевались смущение и робость - перед Женей стояла хищница, которая выбрала себе жертву и не собиралась её отпускать.
   - Так, значит... - пробормотал парень.
   - Да, так. Ты мне нравишься и я хочу с тобой встречаться. Что тут такого?
   - Это моя жизнь, - зло ответил Семёнов. - И я сам буду решать, кого любить и с кем спать. Отстань! - он развернулся и ушёл, не видя, каким взглядом провожает его Анна.
   А через два дня, воспользовавшись суматохой на кухне, она плеснула под ноги Жене стакан оливкового масла, а затем сильно толкнула Семёнова в спину. Шеф Массимилиано, случайно заметив это, успел даже крикнуть: "Жан!" (Женю уже давно так называли все знакомые), но было поздно. Проехав ногой по маслу, он с грохотом врезался в духовой шкаф и упал, разбив о каменный пол голову и сломав ногу. Очнулся Семёнов уже в реанимации.
   Спустя время, навещавший его регулярно шеф Алажмо, рассказал, что Анну арестовали карабинеры. Оказалось, это не первая её "случайность" на кухне (она твердила, что не виновата и стакан с маслом просто выскользнул из рук). На прошлой работе Анна обварила кипятком напарницу, когда той предложили повышение, да и до этого были похожие случаи в Миланской школе кулинарии. Массимилиано не пожалел сил и средств, наняв частного детектива, чтобы тот всё разузнал о прошлом тихони-Анны, а затем предоставил эти данные в полицию. К Жене приходили снимать показания и он признался, что отверг притязания девушки.
   - Мы не встречались и даже не дружили, я никак не поощрял Анну, - сказал Семёнов следователю. - Вот она и отомстила.
   - Стерва, - хмыкнул полицейский. - Отпускать её нельзя, иначе может пострадать кто-то ещё.
   - Мне кажется, Анна из тех людей, которые готовы пойти по трупам, лишь бы добиться желаемого, - заметил Женя и поморщился.
   - Болит? - сочувственно спросил следователь, кивнув на загипсованную ногу Семёнова, поднятую на вытяжку.
   - И болит, и чешется, а ещё голова просто раскалывается, - пожаловался парень. - Мне сказали, что выздоравливать я буду долго - плохой перелом.
   - Соболезную, поправляйся. За Анну можешь не беспокоиться, её ждёт суд, а до этого ещё осмотр психиатра.
   - Плохо, - вздохнул больной.
   - Почему?
   - Она пролечится, выйдет на волю через год-два и будет жить в своё удовольствие, а я могу остаться хромым до самой смерти, это несправедливо.
  
   Шеф Массимилиано, узнав, что Анну-таки отправят в психиатрическую клинику, был возмущён.
   - Почему люди должны быть заложниками этой ненормальной? - кричал он Жене. - Она пройдёт курс лечения, снова начнёт работать и где гарантия, что окружающие не пострадают от её очередной "случайности"? Но я это дело так не оставлю. Сейчас у меня есть возможность всех предупредить.
   - Как? - не понял Женя.
   - Интернет! У меня же блог, который читают тысячи людей по всему миру. Я напишу об Анне. Укажу её данные и размещу фотографию.
   - Точно! - ахнул Семёнов.
   - Больше никто эту ненормальную не допустит до ресторанной кухни. Да она даже подавальщицей в кафе не сможет устроиться, уж я об этом позабочусь. А ты выздоравливай, Жан, и не грусти. Ты ещё так молод...
   - Шеф, мне уже 37.
   - Мальчик!
   - 37 и мальчик?
   - Конечно, вот достигнешь моего возраста, тогда поймёшь, что такое возраст. Выздоравливай, наши, из ресторана, передают приветы. А ещё я похлопотал, чтобы тебе выдали компенсацию за травму на работе.
   - Спасибо.
  
   Оставшись один, Женя задумался, вспомнив слова Булгакова из "Мастера и Маргариты".
   - Аннушка уже разлила своё подсолнечное масло, - пробормотал Семёнов.
   "Опять Анна. Женщины с этим именем мне явно противопоказаны, ибо несут лишь разрушение и беду. - Он горько хмыкнул. - А ещё нога, которую я ломаю второй раз. По-видимому, всё это неспроста. Знак судьбы? Поворот? Что же он означает? - И тут Женя понял, что хочет домой. - Хватит мне Европы. Поездил, поработал, многое узнал, время возвращаться в Украину. Буду заниматься "Лорой", спокойно жить и, может, наконец, женюсь, а там... кто знает?"
   Спустя полгода, тепло попрощавшись с мэтром Алажмо и распродав всё ненужное имущество, Женя вылетел в Киев, увозя с собой единственный бесценный груз - тетрадку с рецептами, которые он годами собирал по всей Европе.
  
   * * *
  
   За прошедшие годы управляющий Саша Жмых изменился до неузнаваемости. Худенький юноша превратился в уважаемого солидного человека, крепкого, полноватого, но по-прежнему делового.
   - Тебя давно не было, - объяснил, улыбаясь, Саша, когда Семёнов вызвал его к себе домой и удивился этим переменам. - А я за два последних года поправился на 16 кг. Отчего? Работа в ресторане налажена, переживать не за что, вот я и расслабился. - Он придвинул к Жене бумаги и начал докладывать. - "Лора" процветает, но мы не расширяемся, лишь обновляем иногда интерьер, всё внимание сосредоточив на кухне.
   - Это хорошо, - кивнул Семёнов.
   - Зарплата у персонала увеличивается ежегодно. Люди дорожат своей работой, поэтому стараются, ну и я контролирую. Попасть в штат "Лоры" мечтает каждый житель Рушевки, но мы тщательно отбираем кандидатов. Городок у нас небольшой, так что о любом человеке можно узнать всю подноготную очень быстро.
   - Продолжай.
   - На счетах в банке скопилась изрядная сумма, - и Саша указал на соответствующую цифру в отчёте.
   - Ого...
   - Как будешь этим распоряжаться - не моё дело, правда, есть предложение.
   - Слушаю.
   - Здание ресторана нужно обновить. Оно строилось ещё в 70-е. Мы содержим "Лору" в исправности, но много проблем доставляет плоская крыша.
   - Предлагаешь поставить стропила и поднять ещё один этаж?
   - Да, сейчас в Рушевке есть предприниматель, который наладил производство битумной черепицы. Она лёгкая, надёжная и простоит не одно десятилетие.
   - Этот мансардный этаж можно использовать для нужд администрации, тогда освободится место для ещё одного зала на втором этаже, - задумался Женя.
   - У нас постоянный поток клиентов и хотя многим приходится ждать, но люди к этому готовы и почти ежедневно записываются в очередь на сайте "Лоры", - гордо заметил управляющий. - Кстати, твоя идея создать собственный сайт ещё больше увеличила популярность ресторана, так что, если мы откроем второй зал, то очень порадуем наших гурманов.
   - Значит, нужно обращаться за разрешением в городскую архитектуру, самостроем я заниматься не хочу, - сказал Семёнов.
   - Как ни странно, но самострой сейчас - обычное дело. И даже разрешённое. Люди сначала строят дом или здание, а уже потом оформляют на него все документы, - и Саша развёл руками. - Сам такого не понимаю, но это существует повсюду.
   - Я на такое не соглашусь, - отрицательно мотнул головой Женя.
   - И не нужно, - Саша смущённо поёрзал на стуле, а затем вытянул из папки стопку бумаг. - Я позволил себе проявить инициативу и уже давно оформил все разрешения и даже план перестройки ресторана. Я же знаю требования Семёновых - всё должно быть по закону. Подумал, не захочешь, значит, так и будет. А если вдруг согласишься на перестройку, то вот они - документы, всё готово и можно начинать хоть завтра.
   - Молодец, - крякнул Женя. - Хвалю.
   Он долго рассматривал чертежи, слушая пояснения управляющего, сделал несколько дельных замечаний, а затем предложил на днях встретиться с подрядчиком, который возьмётся за перестройку ресторана.
   - Или ты и его уже выбрал? - лукаво поинтересовался Семёнов.
   - Двоих, - честно признался Саша. - Один - киевский, второй - наш.
   - Тогда начнём с рушевского. Завтра же поездим по городу, покажешь мне его объекты, послушаем, что говорят об этих строителях заказчики, а потом будем решать.
   - Тогда я пошёл. Документы оставляю. Когда тебя ждать в ресторане?
   - Не знаю, - честно признался Женя. - Я хочу съездить сначала на кладбище, а потом в Киев на авторынок, подберу себе машину на первое время.
   - Новую не хочешь?
   - Позже, сейчас нужны деньги для перестройки "Лоры".
   - Согласен. И спасибо, что принял мои предложения.
   - Этот ресторан и твой тоже, Саша. Именно ты тянул его все эти годы.
   - Без твоих рецептов и идей, мы по-прежнему были бы ещё одним кабаком Рушевки, а так к нам ездят кушать из столицы, а с недавних пор стали заказывать свадьбы. Тут одна киевская фирма - организатор свадеб - подписала с нами разовый договор. Мы на день закрыли ресторан и приняли около сотни гостей - в основном, киевский бомонд. Так наши клиенты были в восхищении от кухни и интерьера. Сказали: "Европейский шик - стильно и солидно". Но когда мы перестроим "Лору", а ты станешь хозяйничать на кухне, да ещё встречать и провожать самых важных гостей лично... - тут Саша зажмурился, словно сытый кот, - наше положение абсолютно упрочится и авторитет ресторана уже никто не сможет поколебать.
   Когда управляющий ушёл, Женя в который раз обошёл квартиру родителей и понял, что здесь тоже требуется ремонт. Обои давно выцвели, плитка в ванной кое-где начала отваливаться, да и общий интерьер удручал, словно на дворе по-прежнему был конец 90-х.
   "Хоть это и память о родителях, но ковры и мягкую мебель я выброшу, - решил Евгений. - Румынская стенка пусть остаётся, она солидная и удобная, а всё остальное - вон. Кухню тоже нужно сменить, поставить хорошую плиту и духовой шкаф, а ещё стоит прикупить новый холодильник с большой морозильной камерой".
   Предстоящие новшества Семёнова бодрили. И хотя впереди ожидало много работы по перестройке ресторана, результат должен был стать наградой за долгие годы топтания по кухням Европы.
  
   Спустя месяц, известив заранее всех клиентов, а также разместив объявление на сайте ресторана, "Лора" закрылась на перестройку. Подрядчику были поставлены жёсткие условия - всё сделать быстро и качественно.
   - За старательность и инициативу я обещаю выплатить солидную премию, - пообещал Женя. - Наш ресторан - центральный в Рушевке, но сюда съезжаются кушать многие известные лица Киева: журналисты, бизнесмены, депутаты, артисты столичных театров. Их отзывы станут рекламой не только "Лоре", но и строителям, которые быстро и качественно осуществили перестройку здания.
   А через два месяца ресторан было не узнать. Он вырос, подняв остроконечную коричневую крышу выше окружающих его старых каштанов. Верхушку здания венчал забавный флюгер в виде ворона, стены выкрасили в светло-оливковый цвет и навесили коричневые ставни на окна, отчего ресторан стал вызывать ассоциации со швейцарским шале.
   - Почему швейцарским? - спросил Саша. - У Франции ведь тоже есть свои Альпы? Лично мне стилизация "Лоры" кажется абсолютно французской.
   - Не важно, - хмыкнул Женя. - Главное, подрядчик не подвёл и постарался быстро провести запланированные работы.
   - У него не было другого выхода, - засмеялся управляющий. - Весь персонал "Лоры" следил за строителями, замечая любые их недочёты, а ещё ты кормил всех работяг вкусностями.
   - Мне нужно было определиться, чем мы станем удивлять наших посетителей, когда они приедут на открытие ресторана, - улыбнулся Семёнов.
   - Рабочие говорили, что вначале даже не понимали, что едят, когда спускались в зал на обед, - заржал Саша. - Ты их избаловал изысканной кухней.
   - Ну и ладно, - отмахнулся Женя.
   - Как же после этого строители могли напортачить? Для них стало принципиальным делом доказать тебе и всей Рушевке, что украинцы могут строить качественно и быстро.
   - Да всё пространство бывшего СССР построено выходцами из Украины, - возразил Женя. - Наши люди всю жизнь ездят на заработки, то на восток, то на запад.
   - Это правда, - согласился Саша. - И сейчас, благодаря их стараниям, наш ресторан стал главной изюминкой города.
  
   Надя.
  
   - Женя вернулся, ты знаешь? - как-то поинтересовалась у Нади подруга Таня. Они виделись почти ежедневно, чтобы обсудить последние новости или просто помолчать рядышком, когда кому-то из них было особенно тошно.
   - Ох, - вздохнула Надежда и рухнула на ближайший стул. - Ну что же, это должно было когда-то случиться. А что говорят в городе?
   - Семёнов собирается перестраивать ресторан, - доложилась Таня. - Как именно, я ещё не в курсе, но твой муж и мой шеф вчера вскользь упомянул, что у нас ожидается большой заказ черепицы.
   - Ну-ну, - пробормотала Надежда.
   - Ты вроде, смутилась, подруга? - иронично поинтересовалась Татьяна. - С чего бы...?
   - Столько лет прошло, а я до сих пор помню свой обман, - честно призналась Надя. - Да, Петя - сын Вадика, но ведь мог и не быть. Я несколько лет жила под гнётом своей вины, а теперь жалею, что так маялась, глупо, да?
   - Это всё наше ханжеское воспитание, когда даже с экранов телевизоров вещали, что в СССР секса нет, - ответила подруга. - Первая любовь, молодость, головокружение от возможности провести ночь со своей мечтой - это нормально, понимаешь? Когда же ещё дурить, если не в студенческие годы? Да и потом, в течение жизни, почти у каждого человека случаются походы "налево".
   - Ага, у моего Вадика целая автострада проложена в ту сторону, - скривилась Надежда.
   - У всех нас есть тайны, о которых не знают близкие, - вздохнула Таня. - И слава Богу! Иначе мы бы поубивали друг друга.
   - Это правда, - согласилась Надя. - Я так рада, что у меня есть ты, а то от тоски и одиночества я бы давно сошла с ума.
   - Нет, это ты моя поддержка и опора, подружка.
  
   Они дружили еще со школы, негласно придерживаясь Трех Основных Правил женской дружбы, которые Татьяна сформулировала так:
   1. Никогда не говорить с посторонними друг о друге.
   2. Никогда не покушаться на собственность подруги, как-то: одежду, популярность, мужчин и прочее, то есть, зависти - бой!
   3. Никогда не врать друг другу.
   Это не раз выручало их в различных ситуациях, сделав дружбу несокрушимой, как скала. Вместе женщины переживали общие жизненные перипетии, начиная с первых школьных влюбленностей, ранних свадеб, рождения детей и заканчивая тяжелой Таниной болезнью, после которой брак подруги с треском развалился. Именно тогда для нее особенно остро встал вопрос работы.
   - Я пока не могу выдерживать полноценный рабочий день, - призналась она Надежде. - А деньги нужны уже сегодня.
   - Юрка что, не прислал? - возмутилась подруга.
   - Прислал, но я не хочу зависеть от его алиментов. Мне нужен свой собственный заработок, а что делать, пока не пойму.
   Все устроилось само собой.
   "Раз моя жизнь переменилась, следует идти в этом до конца", - решила Татьяна и без колебаний освободила должность главного бухгалтера, которую много лет занимала в фирме Вадима.
   - Твой Величко все понял правильно, - поделилась она с Надеждой впечатлениями. - Я подобрала на свое место умненькую девочку, только после Киевского Нархоза. Буду помогать ей на первых порах, ну а дальше посмотрим.
   - А как же ты? - переживала Надя.
   - Перейду на должность рядового бухгалтера. Рабочий день с обеда и ...сколько выдержу. Вадим меня в зарплате не сильно и урезал, понимает, что его главбуху еще учиться и учиться, а отчеты нужно сдавать уже завтра. Так что все нормально.
   - А от Юры ничего не слышно? - осторожно поинтересовалась Надя.
   - Бывший муж, как всегда, передал денег ...и молчок.
   Муж Татьяны повел себя очень некрасиво во время ее болезни. Когда Надежда и Лина Ивановна (Танина мама) выхаживали ее после операции, он вдруг собрал свои вещи и переехал на съемную квартиру.
   - Во-первых, я не буду никому мешать, - кричал он на прощание, - а во-вторых, не хочу, чтобы мешали мне!
   - Зятя в последнее время было просто не узнать, - делилась с Надей потрясенная Лина Ивановна. - Он злобствовал по любому поводу, приходил поздно, часто выпивший. Как подменили его, ей Богу.
   - Вот сволочь, - шипела Надежда, - нашел время, когда выпендриваться. И еще строит из себя обиженного, гад!
   Все разъяснилось очень скоро.
   Оказалось, Юрик закрутил страстный роман с аппетитной наглой молодухой, которая имела нахальство заявиться к Татьяне домой и, не стесняясь ее дочери-подростка, потребовала с порога:
   - Нечего строить из себя вечно больную, все равно не поверю. Мой Юрчик слишком добрый и стесняется. А я вот не такая. Поэтому пришла сказать - половина всего, что здесь находится, принадлежит нам, а вы, как паучиха, вцепились и не желаете делиться. Но я этого так не оставлю. Как только мы с Юрой поженимся, сразу подадим заявление в суд на раздел имущества.
   У Ирочки после этого "визита" случилась истерика, а Татьяна, в ужасе от услышанной грязи, не долго думая, позвонила Юре.
   - Поздравляю, - прошептала она сквозь слезы, - ты вновь смог удивить меня. Но предупреждаю - это в последний раз.
   - Что случилось? - голос мужа был полон недоумения.
   - Случилось то, что твоя пассия заявилась к нам домой и потребовала половину имущества.
   - Этого не может быть, - твердо ответил Юра.
   - Может, поверь. Так что теперь Ирка ревет в истерике, а я пытаюсь ее хоть как-то успокоить.
   - Но я тут не при чём, честное слово!
   - Возможно да, а возможно и нет. Как оказалось, я совсем не знаю человека, с которым прожила столько лет. Поэтому предупреждаю на будущее - держи свою хамку от нас подальше, а то я не отвечаю за последствия.
   Юра появился вечером с большим букетом роз, который вручил дочери со словами извинения.
   - Клянусь, это была не моя инициатива, - красный от стыда, мужчина не знал, куда глаза девать. - Такого больше не повторится, обещаю.
   Скоротечный роман Таниного мужа закончился к Новому году. 31 декабря Юра зашел поздравить "своих девочек" (правда, уже бывших) с наступающим праздником и, перед самим уходом, сообщил:
   - Я уезжаю работать по контракту в Одесскую область. Буду высылать деньги, сколько смогу. Простите меня, дурака, за все, что натворил. Счастья вам, девочки, и всех благ.
   После его отъезда Таня еще долго выплакивала на плече у подруги обиду на мужа. Она все пыталась проанализировать, где могла допустить ошибку, приведшую ее семью к краху, но так ничего и не поняла.
   - Правду говорят - все имеет начало и все имеет конец, - подвела она как-то итог своих раздумий. - Наверное, мне просто следует смириться с судьбой, и, как говорит Дейл Карнеги, "перестать беспокоиться и начать жить".
   И действительно - время шло, ее боль понемногу стихала, Таня научилась обходиться без мужа и без горьких сожалений о былом. Раскиснуть ей не позволяло чувство долга и любви к дочери, забота о родителях, любимая работа "...и, конечно, ты, Наденька, - заверяла она подругу. - Одной справляться мне пришлось бы намного дольше и больнее, поверь".
  
   За время, что Таня провела на больничном, у них с Надеждой выработался целый ритуал утренних посиделок за чашкой кофе.
   - Доктор рекомендовал мне начинать физические нагрузки с небольших прогулок, а до твоего дома ровно десять минут ходу. Вот я и гуляю туда-сюда.
   Подруга приходила к девяти утра, они с Надей вместе завтракали под очередной сериал на канале 1+1, а потом обсуждали насущные проблемы: детей и их школу, своих родителей, книги, которыми обменивались, цены на продукты, кулинарные рецепты, различные городские сплетни и т.п. А с тех пор, как Таня вышла на работу, к обсуждаемым темам прибавилась еще одна - личная жизнь Вадима Величко, то есть Надиного мужа и Таниного шефа.
   Его, кстати, совсем не беспокоило, что жена может быть в курсе его эскапад "на сторону". Надя всегда придерживалась нейтралитета в семье, (в первую очередь ради спокойствия сына) и Вадим старался его тоже не нарушать. Их брак давно устоялся, ради Пети оба поддерживали в доме нормальные отношения. Супруги мирно согласовывали насущные хозяйственные проблемы и даже периодически выходили "в свет" для поддержания реноме Вадима. В остальном каждый жил своей собственной жизнью.
   И если у Надежды на личном фронте все оставалось без перемен, то Вадим, обретя свободу действий, пустился во все тяжкие. Слухи о его похождениях оперативно приносились супруге всевозможными "доброжелателями", жаждавшими крови и острых ощущений, но Надя, как правило, разочаровывала их явным отсутствием интереса к изменам мужа. Хотя однажды, когда его очередной роман стал особенно скандальным, посоветовала:
   - Ты бы не светился в городе со своими мексиканскими страстями, а то люди уже вовсю языками чесать начали. Испортишь репутацию, потом долго не отмоешься, а ведь мечтаешь баллотироваться в депутаты.
   Вадим прислушался к совету и его бурная демонстрация сексуальной свободы резко сошла на нет. Теперь очередная пассия принимала любовника на дому или в узком кругу избранных, а развлекаться они ездили в рестораны и клубы Киева. Почти каждая из любовниц Вадима мечтала увести его от жены, надеясь вскоре стать мадам Величко N2, но их попытки неизменно наталкивались на жесткий отказ.
   - Мне не нужна новая жена, солнышко, - цинично объяснял мужчина. - Та, что у меня есть, вполне устраивает. У нас - сын, общий круг знакомых, мы с Надей нормально общаемся и даже дружим по-своему. Поэтому не стоит надеяться, что я с ней расстанусь, это бесполезно.
   Но сама Надя четко осознавала - их брак идет к логичному завершению и только ждала, когда Петя достаточно повзрослеет, чтобы понять ее и не осуждать за желание обрести свободу.
  
   * * *
  
   В один из вечеров Вадим сообщил Надежде, что вскоре им предстоит выход "в свет".
   - Я обеспечил ресторан Семёнова прекрасной черепицей, да ещё предоставил значительную скидку, так что управляющий Саша Жмых прислал мне приглашение на двоих человек. В общем, приводи себя в порядок, через два дня мы идём на открытие "Лоры".
   - Да? - приподняла брови Надя. - А самого Женю ты видел?
   - А как же, он ведь заезжал выбирать черепицу, правда, мы общались лишь по делу и говорить ему, что моя жена с ним знакома было как-то неуместно...
   - И правильно, - перебила его Надежда. - Семёнова знает вся Рушевка, а вот он за годы отсутствия, наверняка, позабыл многих. Да и наше с ним знакомство произошло так давно, - он махнула рукой, а затем спросила. - Вот ты можешь вспомнить, с кем беседовал 15 лет назад?
   - Нет, конечно.
   - Вот и я, считай, для Семёнова никто, тем более мы с возрастом все изменились.
   - Да? - Вадим взглянул на себя в большое зеркало платяного шкафа спальни и попытался втянуть живот. Не получилось. - Нужно худеть, - пробормотал он и обернулся к жене. - Я в последнее время прибавил в весе, да?
   - Уже лет 5, как прибавил, - хмыкнула Надя. - Сам же недавно просил освободить место в шкафу для новых костюмов, а то старые тебе тесны.
   - Зато ты совершенно не изменилась, - искренне похвалил жену Вадим. - Такая же стройная интересная блондинка.
   - Вот и дождалась комплимента, - засмеялась женщина, а сама подумала: "Но тебе же этого мало, подавай разных баб, да побольше, и чтоб они выглядели, как девицы с объездной дороги, которые за малую плату исполнят любые пожелания клиента".
   На следующий день Надя перемеряла свой гардероб, а затем, сев в маршрутку, съездила в Киев и купила новое платье: светлое, классического кроя, с рукавом три четверти. К платью она подобрала тёмные шпильки, в тон к ним клатч, а ещё чудесную шаль ручной вышивки, которую ей подарила вторая подруга, Галка.
   Галя Муровская после института неожиданно вышла замуж за иностранца, с которым познакомилась на курорте. Яркий блондин Людвиг был шведом и сыном богатого издателя из Хельсинки. Молодые сыграли пышную свадьбу в Киеве, а затем укатили на родину мужа. Сейчас у Галины Хэнсон уже было трое детей и собственная туристическая фирма. Подруга регулярно наведывалась на родину и каждый раз обязательно встречалась с Надеждой, чтобы узнать последние новости о её жизни, а также, как складываются судьбы их одногруппников и знакомых.
  
   - Шикарно выглядишь, - похвалила новое платье Татьяна, которой Надя показала обновку. - А что наденешь из побрякушек?
   - Ты же знаешь, я не люблю золото, поэтому выбрала любимый кованый браслет из серебра, а ещё подвеску с александритом.
   - Камень одиночества, - грустно кивнула Таня.
   - Думаешь, наши мадамы это поймут? - ответила Надежда. - Они же, как сороки, любят всё блестящее, а ещё, чтоб золота было побольше. Уверена, на открытии ресторана все будут сверкать и искриться, как новогодние ёлки.
   - А-ха-ха, - вдруг расхохоталась подруга. - Ты же не знаешь...
   - Что?
   - С тех пор, как Семёнов вернулся и наши бабы разведали, что он до сих пор не женат, в "Лору" началось настоящее паломничество.
   - Бедный Женя, - пробормотала Надя.
   - Вокруг ресторана теперь всё время крутятся местные молодухи, разодетые по последней Рушевской моде...
   - Ага, макияж поярче, юбки покороче и декольте до пупа.
   - Точно, даже утром я видела, как парочка таких сидела на лавке, высматривая, когда же хозяин ресторана пожалует на работу. Сквер вокруг "Лоры" сейчас самое популярное место отдыха наших "невест", жаждущих обратить на себя внимание Семёнова.
   - Он, наверное, ползком по кустам пробирается в ресторан, - расхохоталась Надя.
   - А что ты хотела? Женя - красивый, холостой, богатый, ценная добыча для любой женщины. - Подруга искоса взглянула на Надю и добавила. - Ты сама не хочешь поохотиться?
   - Нет. Хватит с меня этих страстей. Не хочу ни от кого зависеть. Я, конечно, думала, как бы всё могло сложится с Женей, не отрицаю, но потом поняла - если каждый раз надеяться, что вдруг придёт какой-то мужик и решит за меня все мои проблемы, то кто же я сама, как человек и личность? Неужели ничего не стою? Хотя да, сейчас я - никто. Ни профессии, ни собственных денег. Есть только родительская квартира.
   - Это тоже важно.
   - А вот останусь я одна и как мне зарабатывать на жизнь? Я же музейный работник, пару лет проработала в Русском музее, а когда в 90-х нам перестали платить мизерную зарплату (от слова вообще), да и Петя всё время болел, то я уволилась и больше никогда официально не работала.
   - Но твоя трудовая книжка лежит у Вадима, пенсионные регулярно перечисляются, - заметила Таня.
   - И через двадцать лет я буду получать минимальную пенсию, спасибо, - кивнула Надя. - Но и до этого мне ещё нужно дожить. Как?
   - Давай поговорим об этом позже, - примиряюще предложила подруга. - Что ты завелась?
   - И правда, проблемы нужно решать по мере их поступления, - согласилась Надежда. - Но мысли о будущей жизни последнее время одолевают меня всё чаще и чаще.
   - Ничего, подружка, прорвёмся.
  
   "Лора" действительно преобразилась, и не только снаружи, но и внутри. Первый этаж словно помолодел и увеличился из-за яркого света новых светильников, светлых штор и белоснежных скатертей. Все официанты сновали между столиками в униформе, состоявшей из чёрных брюк и белых блузок. На груди у каждой девушки был приколот стильный бейджик с именем, а на шее повязан пёстрый кокетливый платок.
   Изменилась и лестница, ведущая на второй этаж. Ранее скрытая панелями, сейчас она радовала глаз резными дубовыми балясинами и основательными ступенями, по которым чета Величко поднялась в новый зал ресторана и заняла своё место за небольшим столиком у окна.
   - Очень уютно, - сказала Надежда, сбрасывая с плеч бордовую шаль.
   - Солидно, - согласился Вадим. Он кивал знакомым и вертел головой, на что жена тихо заметила:
   - Не крутись, давай сначала поедим, а потом ты сможешь пообщаться со своими знакомыми.
   Вадим согласился и они начали изучать меню, а потом сделали заказ. Тихо звучала музыка из скрытых в углах зала динамиков, приглушенно стучали приборы за столиками, повсюду слышались разговоры, иногда раздавался смех или какое-то восклицание посетителей ресторана, а Надя, потягивая красное вино из большого бокала, наблюдала за мужем и думала.
   "Сейчас поест, выпьет и уйдёт "решать вопросы". Ему скучно просто наслаждаться пищей, Вадик не гурман, быстро очистит тарелку и заёрзает на стуле, пытаясь понять, можно ли уже встать и пойти общаться со знакомыми, по пути ощупывая сальным взглядом каждую бабёнку. Грустно, когда уже знаешь наперёд, что и как будет делать твой муж".
   Вадим, большим глотком допив вино, отодвинул свой прибор и сказал:
   - Ладно, я пока выйду, а ты...
   - ...тоже, поищу место, где можно покурить, - улыбнулась Надя.
   - Хорошо, - кивнул Вадим и выложил на стол деньги. - Это, если я быстро не вернусь, а ты захочешь уходить.
   - Я расплачусь, конечно, - процедила Надежда, - но ты мог бы не бросать меня так демонстративно.
   - Мы уже целый час тут сидим, - словно маленький, заканючил муж, - я поел, десерта не хочу - сама же говорила, я поправился. Что мне ещё делать?
   - Да иди куда хочешь, - вздохнула женщина.
   - Ты не сердишься?
   - С каких пор тебя это волнует? - изумилась Надежда.
   - Хочу, чтобы всё было в нормах приличия, - откровенно признался Вадим. - Ещё не хватало, чтобы на нас показывали пальцами.
   - Рушевка - маленький городок, здесь все всё знают. Хочешь, чтобы к тебе относились с уважением, веди себя достойно: говори комплименты женщинам, не рассказывай при них похабные анекдоты, не грузи серьёзными темами мужиков, будь лёгким в общении и щедрым на похвалы.
   - Спасибо, - серьёзно кивнул муж, - ладно, не скучай тут, я пошёл.
   После его ухода, Надя подозвала к себе официантку и спросила её, где в ресторане можно покурить.
   - Как правило, пока лето, все выходят на улицу, но вы можете пройти в конец зала, за ним - коридор для персонала, он упирается в балкончик, выходящий на задний двор.
   - Спасибо, и пока меня не будет, принесите, пожалуйста, чашку кофе и шарлотку, - попросила Надежда. - И счёт сразу.
   - Хорошо, - кивнула девушка.
   - Ещё вопрос, а третий этаж посмотреть можно? Просто интересно, как там всё перестроили.
   - Конечно, у нас нет запретных территорий.
  
   Прежде, чем искать балкон, Надя решила осмотреть верхний этаж ресторана, но он оказался похож на обычный офис - коридор и двери.
   - "Управляющий С. Жмых", - прочитала тихо Надежда, - "Бухгалтерия", куда же без неё, "Приёмная", тут, наверное, кабинет Семёнова, - она дошла до конца коридора и уткнулась в стеклянную дверь. - Ещё один балкон? Вот и отлично, покурю в одиночестве.
   Женщина открыла двери и шагнула на балкон, в сумерках не заметив, что там уже кто-то есть. Она раскрыла клатч, вытащила сигарету и уже собралась закурить, как вдруг за её спиной кашлянули.
   - Ох, - Надя вздрогнула и обернулась. - Женя? А ты что здесь делаешь?
   Он сидел на скамье у стены, вытянув ногу, которая разболелась от долгого топтания на кухне, и отдыхал, совсем не ожидая увидеть визитёров на третьем этаже ресторана.
   - Сижу, курю, - Женя улыбнулся, блеснув зубами, а затем ехидно добавил, - молчу в тряпочку.
   От неожиданного ответа Надежда расхохоталась, вспомнив, что именно этими словами она попрощалась с Семёновым 15 лет назад в Карпатах.
   - Молодец, - она хмыкнула, шагнула к Жене и случайно зацепила трость, незамеченную ранее. - Это что?
   - До отъезда, в Италии, я сломал ногу. Опять. - Он чуть сдвинулся на лавке и сказал. - Садись, поговорим.
   Надя присела рядом и уставилась на Семёнова.
   - Совсем седой, - прошептала, - но, по-прежнему, красавец. Как же ты умудрился покалечиться при такой мирной профессии?
   - Производственная травма, поскользнулся, упал, очнулся - гипс, - криво усмехнулся Семёнов, - в общем, как в кино.
   - Сочувствую. Болит?
   - Да, но я героически терплю, поэтому и спрятался здесь отдохнуть.
   - А тут я...
   - Вот кого не ожидал увидеть, так это тебя, - согласился Женя. - Как живёшь, Надя?
   - Как-то...
   - Замужем?
   - Как и собиралась. Ты знаешь моего Величко. Он поставил тебе черепицу.
   - Да? Это твой муж? Интересный мужик.
   - Кому как...
   - Что так?
   - С годами многое меняется: люди, отношения...
   - Угу, понятно. Дети есть?
   - Сын. Он сейчас в лагере, потом собирается, как выражаются современные подростки, тусить в Киеве, где у Пети много приятелей.
   - Вы тоже живёте в Киеве?
   - Сначала жили, но потом переехали в Рушевку. В 90-е здесь можно было купить квартиру гораздо дешевле, чем в Киеве, да и мужу поднимать фирму тут было проще, чем в столице. Хотя главной причиной переезда стали мои родители, они были уже очень пожилыми людьми. Умерли три года назад в одночасье: отец от инсульта, а мама пережила его лишь на полгода, тихо скончавшись во сне.
   - Сочувствую.
   Они помолчали немного, а затем Надежда спросила:
   - Почему ты вдруг вернулся, Женя?
   - Когда сломал ногу, было время подумать о своей жизни, тогда и понял, что хочу домой, в Украину. Здесь у меня и работа, и есть, где жить - после родителей осталась квартира, а ещё их могилы, которые нужно навещать. Я долго не мог смириться со смертью родных, поэтому, фактически, сбежал куда подальше, чтобы не думать о несправедливости жизни.
   - Но ведь помнил...?
   - Всё время. От себя не убежишь.
   Надя, наконец, закурила, а затем вздохнула.
   - Ты прав, жизнь несправедлива. Иногда, чтобы принять эту мысль и смириться с ней, нужно потратить долгие годы. У меня самой сейчас время переоценки ценностей, но я не собираюсь сложить лапки и плакать в уголке кухни. Надоело. Буду бороться.
   - Только не уезжай, - серьёзно попросил Женя. - По собственному опыту знаю - это не помогает.
   - Кому как... Но я и не собиралась сбегать из Рушевки. Здесь моя жизнь, сын, которому я ещё нужна, родня, друзья-знакомые. Даст Бог, однажды я смогу сказать, что не плыла по течению...
   - ...а управляла лодкой, - добавил Семёнов. - Верю, что у тебя всё получится.
   - Поживём - увидим.
   Надя докурила сигарету и встала.
   - Твои родители очень бы тобой гордились, увидев, как ты продолжаешь их дело, Женя. "Лора" - прекрасный ресторан и ты большой молодец, что смог вдохнуть новую жизнь в наше рушевское болото.
   - Спасибо, - и Семёнов протянул ей свою визитку. - Позвони, когда тебе потребуется помощь. Или просто друг. Или собеседник. Я был рад нашей встрече.
   - Я тоже. Всего хорошего, - Надежда спрятала визитку в клатч, кивнула и быстро ушла, стараясь, чтобы Женя не заметил, как горят её щёки. А он, провожая взглядом через стекло двери изящную фигуру женщины, подумал, что вот эту красавицу он бы точно хотел узнать получше.
   "Она подрезала волосы до плеч, но в остальном совершенно не изменилась. Очаровательная, стильная, умная, искренняя. Блондинка. И я по-прежнему неровно к ней дышу. Но Надя дала чётко понять, что пока не время.... Что же, я никуда не спешу". Женя покачал головой и встал - пора было возвращаться руководить кухней и персоналом. От первых дней работы "Лоры" зависело будущее не только ресторана, но и многих людей, трудившихся ради общей цели, и Семёнов не мог подвести их ожидания.
  
   * * *
  
   После открытия "Лоры", жизнь Евгения постепенно вошла в новое русло. Он много времени посвящал обучению персонала европейским навыкам приготовления и подачи блюд, посетил поставщиков овощей, молока и мяса, снабжавших ресторан своей продукцией, а также дал большое интервью модному киевскому журналу, после которого клиентура "Лоры" ещё больше увеличилась.
   - Многие спрашивают, почему мы не откроем сеть наших заведений в столице? - спросил как-то Женю управляющий Саша.
   - Мы обязательно потеряем в качестве приготавливаемых блюд, - ответил Семёнов. - И если честно, я не хочу заморачиваться новыми проблемами, а просто спокойно зарабатывать на жизнь, проводя время на кухне в своё удовольствие. Превращать готовку в конвейер - это не для меня.
   - Вот и прекрасно, - вздохнул Саша, - а то персонал начал обеспокоенно спрашивать, не собираешься ли ты перенести "Лору" в Киев?
   - С чего бы...?
   - Столица, больше возможностей, больше денег.
   - Но и проблем в разы больше. Нет, здесь я сам себе хозяин, у нас давно налажены связи с местными чиновниками, мы избавлены от рейдерских захватов, никто не покушается ни на нашу землю, ни на сам ресторан, так что, спасибо, но нет. Повторяю, я хочу лишь спокойно работать в кругу единомышленников. Мне совершенно чуждо тщеславие, жажда денег или власти. Есть свой участок работы - и хватит, хотя...
   - Что?
   - Я бы хотел, чтобы в "Лоре" начали играть приглашённые музыканты.
   - Не понял...
   - Хочу иногда устраивать музыкальные вечера для любителей джаза. Объявить это заранее на сайте, чтобы публика знала, кого будет слушать, и затем провести вечер в приятной компании.
   - Только джаза? - вытянулось лицо Саши.
   - Не обязательно. Сейчас много хороших музыкантов не могут реализоваться, ведь вокруг засилье попсы. Полуголые девицы трясут силиконовыми титьками, распевая дешёвку на телевизионных каналах или смазливые мальчики-попрыгунчики веселят публику, мелькая то здесь, то там, а признанные музыканты отодвинуты в сторону, их профессиональный и житейский опыт, песни со смыслом, музыка не для ног... Где они? Забыты. А я хочу дать возможность этим людям зарабатывать, напоминая окружающим и о себе, и о настоящей музыке.
   - Ты уже знаешь, кого хочешь пригласить?
   - Пока думаю. Но не беспокойся, это не нарушит общую концепцию ресторана. Публика по-прежнему будет приезжать к нам кушать, но иногда, для меломанов, мы будем проводить тематические вечера, чтобы послушать признанных корифеев украинской музыки.
   - Если организовать всё правильно, "Лора" от этого только выиграет, - согласился Саша.
  
   Спустя год.
   Надежда.
  
   Когда, вернувшись из магазина, Полина Игнатьевна увидела Надю, безжизненно сидевшую на ступеньках у ее квартиры, то сразу поняла - что-то случилось.
   - Пойдем, - только и сказала она, про себя вздохнув, - сейчас заварю свежего чаю и поговорим. Правда, времени у меня не так много, скоро на работу. Что значит "на какую работу"? Я третий месяц уже работаю.
   - Где?
   - В спортивном клубе.
   - Кем?
   - Уборщицей. А что ты хотела? Пенсия, сама знаешь, какая, только на еду да оплату коммунальных услуг хватает. А мне и одеться-обуться нужно, да и много еще чего, например, кофе, сигареты, вино, журналы.
   - Перечень, как у настоящего плейбоя, то есть плейбабы, - съехидничала Надежда, - в списке только мужика не хватает.
   - Кто знает, - улыбнулась тетка, - вот денег подсоберу, зубы вставлю и пойду в клуб "Для тех, кому за 60" деда себе искать.
   - А что, есть такой клуб? - встрепенулась племянница.
   - Даже три, - радостно кивнула головой Полина Игнатьевна. - Первый - в больнице, второй - в церкви, а третий - на кладбище.
   - Тьфу, на тебя, - скривилась Надежда, а потом, не выдержав, расхохоталась. - Ну, больница, церковь понятно. Но кладбище?
   - На кладбище с этим тяжелее всего, - "удрученно" вздохнула тетка. - Там старичков почти нет, ведь их, как эстафетную палочку, передают из рук в руки еще на похоронах любимых жен.
   - А тебе действительно нужен дед? - полюбопытствовала Надя.
   - Нет, конечно, - отмахнулась Полина, - делать мне больше нечего? Это я так, настроение тебе поднимаю.
   Она налила в чашки зеленого чаю с жасмином, выставила к нему вазочку с вареньем, пряники, а затем уселась за стол напротив племянницы и скомандовала:
   - Выкладывай.
   Под ее пытливым взглядом Надя заерзала, завздыхала и понурилась.
   - Как-то не очень хочется говорить, больно уж противно. - Женщина сглотнула, помотала головой, как бы споря с невидимым собеседником, а потом начала. - Ты знаешь, я уволилась с работы по нескольким причинам. Во-первых, Вадик начал прилично зарабатывать и мог один содержать семью, на чем постоянно настаивал. А Петенька в то время так часто болел, что мои бесконечные больничные плавно переходили из одного в другой. Да и зарплата в музее, где я работала, была мизерной. Это и стало последней каплей. Так я превратилась в домохозяйку.
   - Я помню, - подтвердила Полина Игнатьевна.
   - Знаешь, я ведь не сразу поняла, что происходит с Вадимом, когда его дела пошли вверх. Из веселого заботливого мужа он медленно, но верно, превратился в избалованного и самодовольного ...козла. Ему перестали быть нужны дом, семья, сын. И я, как жена и женщина, тоже наскучила. Вадик, как с ума сошел. Начались бесконечные пьянки-гулянки, сауны с бабами, бесконечная охота за удовольствиями. Домой он приходил только отлежаться, поспать и переодеться.
   - Но ты ведь боролась, - напомнила тетка.
   - Боролась, пока не поняла, что все бесполезно. И сегодня ночью, наконец, приняла решение уйти от мужа.
   - Слава тебе, Господи! - перекрестилась Полина. - Хоть и понадобилось тебе для этого столько лет.
   - Ты же знаешь, я терпела все только ради Пети, - возразила Надя. - Мальчику необходимо было нормально закончить школу, он мечтал учиться в Польше, а без денег Вадима, сама понимаешь, это было невозможно. Но теперь Петя уехал в Варшаву, где у него началась студенческая жизнь, так что пришло время подумать и о себе, любимой.
   - И что ты собираешься делать? - поинтересовалась тетка.
   - Пока не знаю.
   - Опять "не знаю"? - Полина Игнатьевна всплеснула руками. - Я слышу это который год! Тебе тридцать шесть лет, пора бы уже знать, чего хочешь от жизни. Женщина ты еще молодая, красивая, денег, думаю, тебе муж даст на первое время. Или, может, ты с ним судиться вздумала?
   - Боже сохрани, зачем? Я никогда не была меркантильной. Свои роскошные тряпки покупала, только когда мужу требовалось похвалиться красавицей-женой, да и было это не часто. А так мне в жизни совсем не много нужно: всего лишь свой угол да нормальную работу. И если с жильем проблем нет, я просто перееду в родительскую квартиру...
   - ...и снова станешь моей соседкой, - заулыбалась Полина.
   - То как быть с работой - не знаю. Я ведь сейчас никто и ничто в профессиональном плане, и мой диплом искусствоведа не стоит даже той бумаги, на которой напечатан. - Надя отпила чаю и продолжила. - Но и эта проблема пока не главная.
   - А какая главная?
   - Развод, конечно.
   Полина Игнатьевна встала из-за стола.
   - Прости, но мне нужно собираться на работу. К десяти вечера спортклуб закрывается и наступает время уборки. ...Утром? Ну что ты, это невозможно, первые посетители приходят тренироваться уже к семи. И когда мне убирать, в пять утра, что ли? Нет, поздний вечер - единственное время для мытья полов. - Полина Игнатьевна вышла в комнату переодеться и уже оттуда крикнула - Ты сейчас домой, Надя?
   - Не хочу я домой, - буркнула в ответ племянница. - Вадика все равно нет. С тех пор, как у него появилась новая секретарша, он раньше полуночи не является. Лучше я с тобой пойду, посмотрю, что это за клуб такой, да и помощь моя пригодится. Мы ведь вдвоем с уборкой быстрей управимся, правда?
   - Хорошо, пошли, - согласилась тетка, выходя в коридор, - только давай поторапливаться, время поджимает.
  
   Октябрьский вечер был хорош. Не по-осеннему теплый воздух горьковато пах увядающей листвой, из темноты за домом слышался гул проезжающих по трассе машин, от палатки-"наливайки", расположенной напротив дома, неслась музыка модного хита, а на ближайших лавках у подъезда, как всегда, расположилась молодежь, дружно распивающая пиво.
   - Куда нам? - поинтересовалась Надежда, когда они с тетей вышли к центральному шоссе.
   - Совсем близко, - ответила Полина Игнатьевна, - переходим дорогу - и в парк.
   - А-а, так это ты в спортзале убираешь? - догадалась Надя.
   - Тоже нашла что вспомнить, это уже давно не спортзал. Тут целый клуб организовали, женщины занимаются фитнесом, шейпингом и аэробикой, а мужчин больше привлекают восточные единоборства, бокс и тренажеры. В новой пристройке также имеется сауна с бассейном, но у них там, слава Богу, своя обслуга.
   - Понимаю, - улыбнулась Надежда. - Спецобслуживание, девочки, массаж и все такое. Здесь мой Вадик, наверное, частый клиент. А ты, смотрю, продвинутая стала, вон, словечек каких нахваталась, "фитнес, шейпинг".
   - А то, - хохотнула в ответ тетка.
  
   В клуб их пропустил дюжий охранник, буркнув, что в здании клиентов нет и можно начинать уборку.
   - Только поскорее, ладно? - попросил он. - А то мне сегодня еще в одно место заскочить нужно.
   Надевая халат в "своей" кладовой, Полина Игнатьевна сказала:
   - У меня здесь выработалась целая система, как рациональнее проводить уборку. Я сначала вытираю зеркала, подоконники и все, что стоит под стенами, то есть диваны, лавки, стулья или кадки с цветами, и только в конце мою пол. - Тетка вздохнула. - А вот в тренажерном зале приходиться делать все одновременно ...Ладно, сама увидишь, пошли.
   Вооружившись тряпками, ведрами и швабрами, женщины энергично взялись за уборку, первым делом приведя в порядок "женский зал", затем наступила очередь "тренажерного издевательства", как выразилась Полина, следующей шла большая комната отдыха с соковым баром, и завершалась уборка в зале с боксерской ареной и несколькими татами для борьбы.
   Внимание Надежды привлекла большая боксерская груша, висевшая в углу. Стукнув по ней несколько раз кулаком, она вдруг сказала тетке:
   - Знаешь, как обидно было чувствовать себя все эти годы заложницей? - Женщина вновь стукнула грушу, ощутимо качнув ее в сторону. - Я ведь ничего не могла поделать, муж однажды пригрозил, что в случае развода (а Петя, конечно же, ушел бы со мной), сыну не видать высшего образования, как своих ушей.
   - Ерунду говоришь, - не поверила тетка. - Вадик всегда любил Петеньку, он никогда бы на такое не пошел.
   - Возможно, но проверить это на практике я побоялась. - Надя вновь ударила грушу. - И теперь я так злюсь! - Вновь сильный удар. - Так злюсь! - Удар. - Лучшие годы - к черту под хвост! - К кулакам прибавились удары ногами. - Сволочь! Скотина! Козел злоедучий! - Пинок, удар коленом, разворот, и в конце припечатала пяткой. - Сволочь!
   От последнего "пируэта" Надежда улетела в угол, ощутимо приложившись к полу мягким местом и сразу же услышала за спиной уважительные аплодисменты.
   - Милочка, - прогромыхало от двери. - Если вы закончили убивать нашу грушу и калечиться сами, то мой вам совет - мало научиться бить мужчину, нужно еще уметь уклоняться от встречного удара.
   - Да какой встречный удар? - Надя, постанывая, поднялась с пола и развернулась к выходу. - Это я так, пар выпускала, - и она вежливо поздоровалась с крупным пожилым мужчиной, который стоял, прислонившись к стене у двери. - Здравствуйте.
   - Ой, - сразу заулыбалась Полина Игнатьевна, - Игорь Петрович, вы ещё на работе?
   - Засиделся с документами, - ответил он. - А кто это с вами сегодня? Привет, прекрасное создание.
   - Я просто племянница, никакое не создание и уж тем более не прекрасное, - процедила сквозь зубы Надежда. - Я вообще не люблю комплименты.
   - Почему? - засмеялся Игорь Петрович.
   - Хвалить нужно за дело, а комплименты внешности - это лесть очевидному. Конечно, большинство женщин любят, когда им говорят приятные слова, но лично я всегда воспринимаю их с подозрением...
   - Не обращай внимания, Петрович, - перебила ее тетка, махнув рукой, - что возьмешь с молодых?
   - Мне 36, - огрызнулась Надежда. - Какая молодость? Все давно в прошлом.
   - А вот здесь вы ошибаетесь, милочка, - загудел шмелем Игорь Петрович. - Все в этом мире относительно. С точки зрения подростков, может, вы и годитесь им в мамочки, но тридцатилетние и старше категорически с этим не согласятся, поверьте. 35-40 лет - это расцвет, пик человеческих возможностей. И женщины в этом возрасте особенно хороши.
   - Да неужели? - не скрывала своей иронии Надя.
   - Конечно, - спокойно подтвердил Игорь Петрович. - Ведь половина жизни прожита и уже накоплен солидный опыт, как профессиональный, так и чисто житейский, дети выросли, а внуков пока нет. Вот и выходит, что только подбираясь к сорока годам женщина обретает настоящую свободу действий.
   - Да? И для чего ей нужна эта свобода?
   - А все от человека зависит, то есть, от его потребностей на данном этапе. Кто-то успешно делает карьеру, кто-то создает новую семью, а кто-то под 40 детей рожает. Я уже не говорю о том, что в эти годы женщины особенно красивы.
   - Вот! Я Наде об этом постоянно твержу, - вставила свои пять копеек Полина Игнатьевна. - А она не верит.
   - И зря, милочка. Красота зрелой женщины всегда настоящая. Она не прикрыта молодостью и нерожавшей фигурой. Внешность дам бальзаковского возраста - это не просто данность, это результат тяжелого труда и ежедневной борьбы со старостью и лишними килограммами, что не может не вызывать уважение и искреннее восхищение, поверьте. И если вы утверждаете, что уже перешагнули 35-летний рубеж, но при этом выглядите ТАК, то я просто поражён, - мужчина раскатисто захохотал. - Какую речь толкнул, а!?
   - Да ерунду вы говорите! Обычно я выгляжу, совершенно обычно! - не согласилась Надежда, а потом вдруг коварно улыбнулась. - Но, раз вы такой всезнающий, просветите меня в одном вопросе. Почему тогда мужчины, достигнув пика своего развития и успешно реализовавшись в профессиональной сфере, часто терпят фиаско с нами, взрослыми женщинами? Такое впечатление, что им нужна или новая мамка, или новая дочка, а вот общаться с ровесницами не получается. При близком контакте с зрелой женщиной, мужчины, в своем большинстве, ведут себя, как стареющие Карлсоны, то есть на уровне недалекого, самовлюбленного и нелепого подростка.
   - Во, загнула, - охнула сбоку Полина Игнатьевна. - Ты хоть сама поняла, что спросила?
   - Да, интересная у вас племянница, - хмыкнул Игорь Петрович. - Жаль, время сейчас позднее и мы не можем обстоятельно пообщаться на такую занимательную тему. Но обещаю, если вы, милочка, придете сюда завтра, я обязательно отвечу на все ваши вопросы, даже самые каверзные, идет?
   - Хорошо.
   Уже на улице, с наслаждением вдыхая холодный ночной воздух, Надя потянулась и прогнула спину, потерев ушиб на копчике.
   - Эх, точно синяк будет, - засмеялась она, а потом, обняв Полину Игнатьевну, поинтересовалась. - Я тебе репутацию, часом, не испортила? Кто это был?
   - Игорь Петрович - наш лучший тренер, - чопорно ответила тетка.
   - Ох, сдается мне, ты на него глаз положила. Я права?
   - Делать мне больше нечего, - огрызнулась Полина. - Да и зачем? Ухаживай за ним, комплименты говори, в гости приглашай на обед, а в результате что - опять превратиться в прислугу? Нет, уж, спасибо, обойдусь. А если, как говорится, на старости стакан воды подать будет некому, так у меня для этого есть ты.
   - Конечно, есть, - обняла тетку Надежда. - Даже не сомневайся.
   У дороги женщины расстались, Надя села в маршрутку и уже через десять минут была дома. В постели, засыпая, она пообещала себе, что завтра обязательно хорошо продумает стратегию развода. "И не буду с этим тянуть, нужно решительно порвать с Вадькой. Только сделать все следует безукоризненно, то есть так, чтобы он мне в след даже пикнуть не посмел".
  
   * * *
  
   - Хорошее обещание, - похвалила ее утром Татьяна, - вот только исполнить его будет тяжело, - и подружка, привычно зашедшая к ней на утренний кофе, удрученно покачала головой. - Ты знаешь, я люблю все раскладывать по полочкам, поэтому настоятельно советую - продумай всевозможные варианты развития событий - от самых простых до самых невероятных.
   - Что, и летальный исход учитывать? - лениво поинтересовалась Надежда.
   - Какой исход? Чей исход? - не поняла подруга.
   - Летальный, мужа, - ласково объяснила Надя.
   - Тьфу на тебя, - захохотала в ответ Татьяна. - Никакого смертоубийства, я категорически запрещаю!
   - А жаль, - вздохнула Надежда. - Из меня бы получилась чудная вдова.
   - Шутки шутками, но сейчас я говорю серьезно. Лучше тебя Вадима никто не знает, поэтому прикинь, как он может отреагировать на сообщение о разводе.
   - А я не и собираюсь ничего сообщать! Просто заберу свои вещи и уйду, пока его дома не будет, развод же оформлю позже.
   - Почему тогда у тебя вид, будто ты лимон съела?
   - Потому что мучит дурацкая гордость, не разрешающая тихо ретироваться, душа требует прощального фейерверка с залпами из всех орудий.
   - Эк, сказанула.
   - Я хочу, чтобы Вадька на всю жизнь запомнил наш развод. Ведь, паршивец, за последние годы мне столько крови выпил, что уйти, не хлопнув дверью, я просто не могу.
   - Ага, это уже интересно, - Татьяна отставила чашку с кофе и пересела на диванчик к подруге. - Рассказывай.
   - Нет, - покачала головой Надя. - Сначала я действительно должна все хорошенько обдумать и разложить по полочкам, как ты советовала. Обещаю законспектировать все варианты для их последующего обсуждения, ну а завтра попрошу на доклад. Ты ведь придешь, как обычно?
   - А как же! - Таня чмокнула подружку в щеку и вскочила. - Ну, мне пора, я наметила до работы еще кучу дел, так что бегу. Ты же думай, очень хорошо думай. И не забывай записывать. А утром мы все спокойно и тщательно обсудим.
  
   "По крайней мере, мне есть, где жить", - размышляла позже Надежда. Ее родители свои последние годы доживали в уютной двухкомнатной квартире, расположенной в том же подъезде, что и квартира Полины Игнатьевны, только этажом выше. Когда после смерти мужа, мать Нади вскоре последовала за ним, тётка со знанием дела вздыхала:
   - Это от тоски. Они с Ваней были слишком похожи: внешностью, характером, привычками, всюду ходили вместе. Поэтому, когда папы не стало, Сонечке не за что было зацепиться. Да и возраст был солидным, под восемьдесят.
   Надя была их единственным ребенком, слишком поздним для ее хрупкой мамы. Девочка родилась, когда родителям перевалило за сорок, и ее появление в семье стало величайшей радостью.
   - Ты всегда была хорошенькой, - утверждала Полина, - и мы тобой очень гордились. Ведь, кроме внешности, ты и в школе хорошо училась, и в музыкальной была лучше всех.
   После смерти родителей Надежда категорически отказалась продавать квартиру. Ее брак неумолимо шел ко дну и она понимала - без своего жилья свобода будет невозможной.
   - А продать квартиру я всегда успею, - делилась женщина своими размышлениями с тетей. - Если вдруг срочно понадобятся деньги, размен квартиры с доплатой меня обязательно выручит.
   Так что вопрос с жильем можно было считать решенным.
   Но что же ей делать дальше?
  
   Она методично приводила в порядок родительскую квартиру и думала. Конечно, Надежде хотелось устроить грандиозный скандал, чтобы муж навсегда запомнил её уход, она даже мечтала, как закатит Вадиму пощёчин или отпинает до боли в ногах, выкрикивая ему в лицо свои обиды. Но всё это было невозможным по многим причинам и первой шла обычная брезгливость, ведь Надя знала - о скандале в её семье станет известно всей Рушевке и местный народ с удовольствием будет смаковать развод семьи Величко. А ещё женщине было стыдно перед сыном, когда он узнает, как расстались его родители.
   "Нет, всё должно быть тихо и пройти по обоюдному согласию, - решила Надежда. - Значит, нужно найти причину и она должна перевесить все "нет и не хочу" Вадика".
   Причину утром принесла Татьяна.
   - Вот, - выложила она на стол подруге яркую рекламу. - Смотри, сигнальный экземпляр. Вадим баллотируется в местные депутаты.
   С листка на Надю смотрело серьёзное лицо мужа. Внизу плаката яркими буквами было написано: "Я решу ваши проблемы. Мне можно доверять".
   - Хороший слоган, - удивилась Надежда. - Кто придумал?
   - Я, - виновато признала Татьяна. - Подумала, что Вадька, на самом деле, хороший руководитель. Строгий, но справедливый. Это в личной жизни он козёл, но как директор фирмы - на своём месте. Он даёт работу многим людям Рушевки, честный партнёр с заказчиками, не жлоб, всегда следит за качеством выпускаемой продукции... Ты не сердишься?
   - С чего бы? Ты права, как руководитель Вадим хорош, а его личная жизнь никого не касается.
   - Вот здесь ты ошибаешься, подруга, - покачала головой Татьяна. - Если Величко хочет стать депутатом, его семья будет под пристальным вниманием конкурентов, наших газетёнок и всего электората. Ты понимаешь, о чём я?
   - Что на этом можно сыграть?
   - Именно.
   - Шантажировать мужа я не хочу. Да и все мои угрозы скандала - это лишь мечты.
   - Я знала, - тепло улыбнулась подруга. - Ты всегда очень логично мыслила и трезво оценивала любые события, происходящие вокруг. И правильно, наша Снежная королева не могла опуститься до рядового скандала с битьём морды неверному супругу.
   - Зато хоть помечтала об этом... Эй, что за Снежная королева?
   - Оказывается, тебя так за глаза называют наши журналисты. Один из них готовится освещать кампанию Вадима, он и рассказал мне. Говорит, ты - настоящая леди и местные мадамы страшно завидуют твоей породе и тому, как отстранённо-спокойно ты живёшь, ни во что не вмешиваясь.
   - Я просто не люблю сплетни.
   - А наши бабы без них жить не могут. Тебе же удаётся легко лавировать между местечковыми заговорами и кланами завистников, молодец.
   Надя покрутила перед собой плакат с лицом мужа и вздохнула:
   - Значит, депутат?
   - Ага, и у Вадика есть реальные шансы им стать, а там, глядишь, через 5 лет он сможет баллотироваться в мэры Рушевки, а может и всего района.
   - Не будем загадывать наперёд, Таня. Меня сейчас волнует лишь одно - как использовать ЭТО с выгодой для себя.
   - Думаю, нужно посоветоваться со знающим человеком, но только не местным, ведь любой рушевский юрист - заинтересованное лицо.
   - То есть, ехать в Киев?
   - Да.
   Татьяна спрятала бумаги обратно в сумку и лукаво спросила:
   - Может, Жене позвонишь?
   - Зачем? - порозовела Надежда.
   - У него связей больше, вдруг подскажет что-нибудь дельное?
   - Я не собираюсь беспокоить Семёнова.
   - И зря. Кстати, ты с ним после встречи в ресторане больше не виделась?
   - Нет. Сама не знаю почему, но уже год обхожу "Лору" по большой дуге.
   - Боишься?
   - Смущаюсь.
   И женщины, переглянувшись, захихикали.
   - А что слышно о Жене в последнее время? - спросила Надя.
   - Много работает. Женщины рядом с ним нет, иначе рушевские сплетницы давно бы разнесли эту новость по домам.
   - Странно...
   - Что именно?
   - Почему он один?
   - Тебя ждёт.
   - Глупостей не говори. У каждого из нас своя жизнь и она никак не пересекается.
   Подруги ещё немного посидели, обсуждая различные новости, но после ухода Татьяны, Надя достала тщательно хранимую визитку Семёнова и решительно набрала его номер.
   - Слушаю.
   - Привет, это Надя.
   - О-о... Рад слышать твой голос. Как дела?
   - Посоветуй толкового юриста, лучше киевского.
   - Записывай номер, - Женя по памяти продиктовал цифры и добавил. - Это фирма, чьими услугами я пользуюсь уже много лет. Дмитрий Сокора работал ещё с моими родителями, опытный адвокат. Я предупрежу его о твоём приезде.
   - Большое спасибо...
   - Что ж ты замолчала?
   - Не хочу по телефону.
   - Можно встретиться на нейтральной территории.
   - Нет, пока не время, прости. Я перезвоню на днях или позже... Спасибо ещё раз, Женя. Ты меня очень выручил.
   - Не за что, желаю удачи.
  
   * * *
  
   Она ехала из Киева, рассматривая в окно маршрутки новостройки столицы и думала о своём будущем. Дмитрий Сокора не разочаровал, у Надежды были все шансы уйти от мужа, сохранив лицо и всё то немногое, что она нажила за годы брака.
   - Мне не нужны активы Величко, - объяснила Надя адвокату. - Я не собираюсь делить его фирму, которую он создавал многие годы.
   - Но, как жена, вы имеет полное право на половину имущества, - заметил Сокора.
   - Нет, это всё Вадика. У меня есть родительская квартира, их же машина в гараже у дома, на которой отец так и не успел поездить, потому что у него случился инсульт...
   - Да, вы говорили.
   - Поэтому всё, что я хочу, это ежемесячное содержание и свободу без обязательств. И ещё, чтобы интересы сына не пострадали.
   - Понимаю. Ваш муж может вновь женится и завести детей.
   - Именно.
   - Тогда я предлагаю оформить эти пожелания официально, чтобы при разговоре с мужем у вас на руках были все подтверждающие документы.
   - Хорошо. И спасибо.
   - Может, всё-таки, мне самому, как вашему адвокату, приехать в Рушевку и провести переговоры?
   - Нет, это будет похоже, словно я прячусь за вашей спиной.
   - Для этого и существуют юристы, - улыбнулся Сокора.
   - Ещё раз спасибо, но я сама. Мне хочется ради сына и спокойствия в семье разойтись с мужем полюбовно, чтобы между нами сохранились нормальные отношения.
   - Очень мудрое решение, но если вдруг разговор не заладится...
   - Я вам сразу же перезвоню, - улыбнулась Надежда.
   - Тогда последний совет. Пока ваш муж готовится к выборам, для него важно, чтобы в глазах электората его семья казалась крепкой, как скала. То есть, сейчас ваш супруг будет готов пойти на уступки. Но если вы поддадитесь его уговорам и затянете развод, после выборов ваша ценность, как жены, сойдёт на нет и тогда развод может длиться годами.
   - Я поняла.
  
   На прощание адвокат пожелал Надежде удачи и попросил обязательно ему перезвонить, не важно, как закончится её разговор с Вадимом.
   - Если ваш муж согласится на тихий развод, его можно будет быстро организовать в Киеве. Так вы избежите скорой огласки и ненужных сплетен, а когда пройдут выборы, это будет уже не актуально и никому не интересно.
   - Отлично, спасибо вам за всё.
   - Не за что, - улыбнулся Сокора. - Вы - приятное исключение из правил, Надя. Разводитесь тихо, достойно, и хотя выступаете пострадавшей стороной, не держите зла на мужа. Это редкость в наши дни. Хотя, это всегда редкость.
   - Просто я трусиха, - печально улыбнулась женщина. - Долго боялась перемен и трудностей, но со временем поняла - достаток не может радовать, когда болит душа. Я тянула время ради сына, потому что мальчик не должен был страдать из-за того, что пути его родителей расходятся. А сейчас, когда Петя уехал, у меня развязаны руки, да и душа больше не болит.
   - Тогда желаю удачи. И жду вашего звонка.
  
   После отъезда Надежды, Сокора перезвонил Жене и прямо спросил:
   - У вас роман?
   - Нет, - честно ответил Семёнов. - Но я бы очень хотел...
   - Понимаю, Надя - прекрасная женщина во всех смыслах, но в любовницы не годится. На таких, как она, только женятся.
   - А кто сказал, что я не готов? Но пока дама занята, сижу тихо.
   - Молодец, - засмеялся Сокора. - Вот и сиди, зато позже никто не сможет обвинить ни тебя, ни её, что вы крутили роман за спиной у мужа.
   - Да мне плевать на Величко, - ответил Евгений. - Может он и хороший бизнесмен, но как муж - свинья. И если бы Надя только намекнула, я ни секунды не колебался, чтобы наставить её супругу рога.
   - В любом случае, если хочешь дождаться эту женщину...
   - ...то сиди и молчи в тряпочку, - фыркнул Женя. - Это её слова, между прочим, сказанные почти 20 лет назад. Вот и сижу, молчу.
   - Ну-ну. Учти, сейчас очень важно, чтобы репутация моей клиентки была безукоризненной, так что держись от неё подальше.
   - А что хотела от тебя Надя?
   - Тайна исповеди, сын мой, - хохотнул Сокора. - Разглашать не имею права.
   - Ну и ладно. Спасибо за помощь, Дима.
   - Не за что.
  
   * * *
  
   Ей осталось дождаться мужа. Надя бродила по комнатам квартиры, бесцельно заглядывая в окна, как вдруг внезапный звонок телефона заставил её вздрогнуть.
   - Не спишь? - проскрипел в трубку незнакомый женский голос. - А ведь твой благоверный сейчас кувыркается в чужой постели.
   - Как интересно... - протянула Надежда. - И что?
   - Дура! Он тебе изменяет, поняла?
   - Ты ведь звонишь не просто так, гадина? - "ласково" поинтересовалась Надя. - И чего хочешь добиться этим звонком? Чтобы я ушла от мужа? Или устроила ему скандал? Выбирай.
   В трубке закашляли.
   - Уйди по-хорошему.
   - Нет, я его сначала разорю, чтобы он остался без копейки. А потом выброшу на помойку. Тогда и подберёшь, если захочешь, - и Надя дрожащей рукой отключила телефон.
   Он звонил ещё несколько раз, раздражая громкой трелью, а потом затих.
   В это время щёлкнул замок открывающейся двери - пришёл Вадим. Надя взглянула на часы - начало 12-го. "Ну что же, - решила женщина, - настроение мне "подняли" вовремя, буду его использовать на полную катушку". Она вылетела в коридор и влепила мужу полновесную затрещину.
   - Сдурела?! - заорал Вадим, ухватившись за щеку.
   - Это ты совсем чокнулся, если продолжаешь шляться в преддверии выборов, кандидат хренов. Мне только что звонили с угрозами и требовали, чтобы я с тобой развелась. С кем ты сейчас спишь, дорогой, а? Кого науськивает эта стерва, чтобы звонить мне поздно вечером, расстраивая до истерики? Что ты уже успел наобещать своей любовнице?
   Оглушённый неожиданным взрывом у всегда спокойной жены, Вадим молча разделся, прошёл в гостиную и сел за стол.
   - Не психуй, это могут быть происки конкурентов, - попытался успокоить он жену.
   Но Надежда продолжала буйствовать.
   - Хочешь развода? Ты его получишь! Я отсужу у тебя половину имущества. О депутатстве можешь забыть. Я пущу тебя по миру, сволочь, за все годы, что ты, не скрываясь, мне изменял! Ты даже не представляешь, сколько компромата у меня накопилось за последние годы. Каждая твоя брошенная баба обязательно присылала мне письма с фотографиями, где вы валяетесь голые в постели, есть даже пару кассет. И я всё это бережно храню.
   - Надя, ты что? - побледнел Вадим.
   - Полюбуйся, в кого ты меня превратил, кобель! И теперь такой я буду всегда. Нет больше спокойной интеллигентной Нади! Понял?
   - Да уймись ты, - Величко таращился на неё, жалкий до нельзя, и тогда Надежда выдохнула, села напротив него за стол и спокойно сказала:
   - Или мы тихо разводимся и я съезжаю в родительскую квартиру, или получишь то, что сейчас увидел - фурию и войну.
   - Я не понимаю.
   - Вадик, ты мне надоел, как надоела вся наша, так называемая, семейная жизнь. Я хочу на свободу. Раньше я молчала, потому что рядом был Петя, ради него мы оба поддерживали видимость семьи, хотя каждый жил своей жизнью. То есть, жил у нас ты, а я прозябала в роли образцовой домохозяйки, регулярно выслушивая от "доброжелателей" где и с кем развлекается мой муж. А ведь ты уже давно не мой.
   - В смысле...
   - Мы живём в одной квартире, но спим в разных постелях. С тех пор, как твои походы "на сторону" стали регулярными, я брезгую даже поцелуями. Ты это понял и не лезешь, за что я даже благодарна, но сейчас, когда Петя уехал на учёбу, вдруг поняла - надоело.
   - Надя...
   - Мне уже под 40, Вадик, а что я видела в своей жизни? - Надя вздохнула и продолжила. - Хочу сразу тебя успокоить - пока проходит избирательная кампания, я обязуюсь играть роль верной жены, рассказывая всем, какой у меня замечательный муж. Хоть ты и кобель, но, как руководитель фирмы, вполне на месте. Люди тебя уважают и, надеюсь, став депутатом, ты сможешь принести им пользу. Но на этом - всё, мы тихо разводимся и я съезжаю. Заберу с собой личные вещи, книги, телевизор из спальни и ноутбук. На остальное не претендую, с условием, что в будущем ты не обидишь Петю. Для себя прошу лишь ежемесячное содержание, какое, я ещё не определилась. Обживусь в родительской квартире, успокоюсь, найду работу и стану жить своей жизнью.
   - Работу? - удивлённо выдохнул Вадим.
   - А что, мне продолжать сидеть в четырёх стенах? - И Надежда протянула мужу бумаги, подготовленные адвокатом. - Прочитай, здесь мои условия. Но если ты их не примешь - я превращу твою жизнь в ад, обещаю. То, что ты видел, когда пришёл домой, это только цветочки. Мне терять нечего - если я не получу тихий развод, ты получишь громкий процесс, после которого депутатом тебе уже не быть.
   - Ты мне угрожаешь? - изумился муж.
   - Да, - голос Надежды был спокойным, но жёстким. - Или я получаю свободу, или наш скандальный развод будет смаковать вся Рушевка.
   Она встала и начала одеваться.
   - Ты куда? - забеспокоился Вадим.
   - Тётя Полина жаловалась на сердце, я решила переночевать у неё. Сам знаешь, она уже пожилой человек, мало ли что.
  
   Когда за женой захлопнулась дверь, Вадим выдохнул и потянул к себе бумаги, оставленные на столе. Он читал их, не вдумываясь в написанное, а в голове его стучала единственная мысль: "Не может быть". Величко прекрасно осознавал, что их семья последние годы держалась лишь на терпении Надежды, но и оно, в конце концов, закончилось. "Сам виноват, - ругал себя мужчина. - Мог же потерпеть пару месяцев воздержания ради победы на выборах. Надя права, о чём я только думал? И хотя уверен - компроматом она меня только пугает, но все остальные - те, кто присылал - эти точно церемониться не будут. Чувствую, грязи до выборов на меня выльется не одно ведро".
   Он, наконец, сосредоточился на бумагах, подготовленных адвокатом, и стал вдумчиво читать. Ознакомившись с ними и взглянув на дату, Величко хмыкнул: "Составлены сегодня, но Надя, наверняка, решила разводиться уже давно. Кто знает, если бы её не спровоцировали (а такой жену Вадим ещё никогда не видел), эти документы могли ещё долго храниться в её любимом секретере. ...А с Сонькой пора заканчивать, - решил мужчина. - Слишком наглая и хваткая, в постели хороша, конечно, но связываться с ней всерьёз - только усложнять себе жизнь. Вывод - пока никаких любовниц, сосредоточусь на избирательной кампании. А Надя...?" Жену было жаль, и хотя она готова была уйти ни с чем, Вадим решил, что её не обидит. "Выделю приличное содержание и сделаю всё, чтобы Надя ни в чём не нуждалась. В конце концов, у нас сын и он обязательно узнает, как мы расстались. А я не хочу, чтобы Петя считал отца сволочью и жлобом".
   - Значит, развод, - Вадим оттолкнул от себя бумаги и огляделся.
   Привычный вид квартиры его больше не радовал. Сейчас это было лишь место, куда он возвращался ночевать и переодеться. На душе у мужчины было пусто. Он понимал, что виноват и ему было жаль, что всё так закончилось, но в то же время Вадим чувствовал облегчение, словно с его души свалился камень, мешавший свободно дышать.
   - Ну и ладно, погуляю холостым, - фыркнул Величко. Зная жену, он был уверен - если Надя дала обещание, обязательно его выполнит, избирательную компанию поддержит, да и после развода не станет врагом - она слишком порядочный и хороший человек, чтобы мстить ему за неудавшийся брак.
   Спать не хотелось, мужчина встал и отправился в спальню жены, чтобы поискать компромат, о котором она говорила. Но искать не пришлось, на столике у её кровати лежала папка с надписью "Не радуйся, это ксерокопии". Фотографии там были откровенными, послания мерзкими. Вадим рассортировал их по отправителям и прикинул, что, как минимум, трое бывших любовниц могут изрядно подпортить ему избирательную кампанию.
   Он забрал папку и решил утром посоветоваться со своим другом-юристом, как поступить, если всё это всплывёт. "А сейчас пора на боковую".
  
   Женя.
  
   На душе его было неспокойно. Он понимал, что Надя ездила к Сокоре советоваться по поводу развода. "А что потом? Она ведь не уедет?" Именно этот вопрос не давал Семёнову спокойно работать. Но уходить из ресторана он не хотел, дома ему стало бы совсем муторно.
   Когда ресторан закрылся, а на кухне были загружены в посудомоечные машины последние столовые приборы, бокалы и кухонный инвентарь, Женя вместе с Ниной Петровной, которая жила неподалёку от Семёнова, собрались домой. Подруга его матери уже давно была пенсионеркой, передав руководство официантами ресторана в более молодые руки, но продолжала трудиться на кухне, взяв на себя "грязную" работу - чистку овощей.
   - Не хочу уходить из "Лоры", - сказала она Жене, когда он вернулся из Италии. - Дома одной скучно. Мужа похоронила, у детей своя жизнь, я от одиночества с ума сойду.
   - Бог с вами, Петровна, работайте, пока есть силы. В ресторане для вас всегда найдётся дело.
   И теперь, если они выходили вместе, Женя обязательно подвозил женщину домой, зная, как тяжело приходится её немолодым ногам после многочасового топтания на кухне.
   - Ох и холодно сегодня, - поёжилась Петровна на улице.
   - Так ведь осень заканчивается, - улыбнулся Семёнов.
   - Время летит, - удивлённо вскинула брови старушка, - и с каждым днём всё быстрее. - Она уселась в машину и вздохнула. - Мир меняется так быстро, особенно, с тех пор, как ты вернулся.
   - Не понял...
   - Произошло столько перемен: новый ресторан, обученный заново персонал, кухня, больше похожая на хирургический кабинет, новые блюда, сервировка...
   - Это для Украины новое, а в Европе рестораны уже давно так работают.
   Их машина тронулась в сторону дома, а Петровна продолжила говорить.
   - Да я понимаю. Но ещё ведь всюду появились компьютеры - я их просто боюсь, честное слово. Мобильные телефоны стали размером меньше ладони, да и с телевизорами сложно - столько новых каналов появилось, иногда не знаешь, что смотреть: фильмы, конкурсы, ток-шоу, сериалы, а то и непотребство всякое, на которое приличной женщине даже взглянуть стыдно.
   Женя расхохотался.
   - Прогресс, однако. В СССР секса не было...
   - ...зато сейчас он есть в каждом доме, стоит только включить телевизор, - проворчала Петровна, а затем вдруг забеспокоилась. - Ночь на дворе, а смотри - какая-то женщина, прилично одетая, но идёт через город одна и ведь не боится. Это кто же...?
   Их машина миновала стройную фигуру, решительно шагавшую по тротуару, когда Петровна охнула:
   - Надя! ...Женя, остановись!
   - Что? - Семёнов оглянулся через плечо и резко затормозил, узнав ту, о которой беспокоился целый день. - Вы её знаете?
   - В Рушевке все друг друга знают, а Надя - племянница моей старинной подруги, Полины Игнатьевны.
   Они выскочили из машины и бросились следом за женщиной, которая прошла мимо них, ничего вокруг не замечая.
   - Надя! - крикнула ей в спину Нина Петровна. - Да остановись ты... - Она, пыхтя, догнала её и дёрнула за рукав пальто. - Ты куда...?
   Надя медленно обернулась, она была очень бледной и словно какой-то потерянной, непонимающе взглянула на Петровну, затем перевела взгляд на Женю... Вдруг её глаза закатились и она кулём свалилась под ноги Семёнову.
   - Да что ж такое! - запричитала Петровна. - Женя, давай её в машину.
   Он подхватил бесчувственное тело и осторожно загрузил на заднее сидение, Петровна села рядом и начала легонько похлопывать Надежду по щекам.
   - Надя, очнись... - старушка оглянулась на Женю и приказала. - Сумку с тротуара подбери и поехали.
   - Куда?
   - И в самом деле, куда...? Надя явно шла из дому. Таня, её подруга, живёт в другой стороне, значит, шагала к Полине. Но почему среди ночи и одна? Разве нельзя было вызвать такси?
   В это время Надежда очнулась и пробормотала:
   - Тётя Нина...?
   - Я, солнышко, кто ж ещё? Еду с работы, смотрю - ты идёшь. Попросила Женю остановиться, дай, думаю, подвезём тебя, куда нужно.
   Надя перевела взгляд на Семёнова и свела брови.
   - Женя? А ты что здесь делаешь?
   - После обморока плохо соображаешь, - фыркнул Семёнов. - Это моя машина, я вместе с Петровной ехал домой. А вот с тобой что такое?
   Надя на секунду прикрыла глаза и пробормотала:
   - С мужем... поссорилась, шла к тётке.
   - Улица Заречная 5, - продиктовала адрес подруги Петровна.
   - Понял, - Женя включил зажигание и машина тронулась с места.
   - Не переживай, - на заднем сиденье, тем временем, продолжился тихий разговор. - Всё мужики - козлы, - старушка взглянула на затылок Семёнова и добавила. - За редким исключением.
   - Не хочу об этом говорить...
   - И не надо, но вот напугала ты нас до икотки. Шла-шла и посреди города свалилась в обморок. А если б вокруг никого не было?
   Надя пожала плечом и промолчала, а Петровна продолжила:
   - Ты такая молодая, красивая, нужно же себя беречь.
   - Простите, тётя Нина, я сама не понимаю, отчего вдруг потеряла сознание. У меня такого никогда раньше не было.
   - Странно... Может, просто перенервничала?
   - Вероятно. Я поскандалила с Вадимом, ушла из дому и всю дорогу чувствовала себя, словно сжатая пружина, а увидела вас...
   - ...тут пружина и выстрелила, - закончила за неё Петровна. - Понимаю. - Она протянула руку и потрогала лоб Надежды. - Ох, да ты вся горишь.
   - Я ничего не чувствую.
   - Может, вирус какой подхватила?
   - Не знаю, днём ездила по делам в Киев, рядом в маршрутке мужик всё время чихал.
   - Точно, вирус, - кивнула Петровна. - Да ещё скандал добавился.
   Надя нашарила в кармане платок и прикрыла им низ лица.
   - Отодвиньтесь от меня, не дай Бог, заразитесь тоже.
   - Не успеет, - откликнулся Женя. - Мы приехали. Какой подъезд нужен?
   - Второй. Хорошо, что вы меня подобрали и подвезли, - грустно улыбнулась Надежда.
   У ступенек подъезда Семёнов остановился и помог ей выйти из машины.
   - Я провожу тебя до Игнатьевны, - сказала Петровна, тоже выбравшись на тротуар. - И не спорь...
   Они сделали несколько шагов до входной двери, как вдруг Надя оглянулась и попросила старушку подождать:
   - Я Женю поблагодарю.
   Она подошла к нему и тихо сказала:
   - Спасибо, ты меня второй раз спасаешь за сегодня.
   - У тебя всё нормально? - он так хотел прикоснуться к ней, но боялся вызвать этим ненужное любопытство Петровны.
   - Да, и не беспокойся - всё не так страшно, как выглядит, - криво улыбнулась Надежда. - Я обязательно позвоню тебе.
   - Буду ждать.
   - Ещё раз спасибо.
  
   Он терпеливо ждал у подъезда, выкурив пару сигарет, затем сел в машину и включил отопление салона, а тут и Петровна вышла из дома.
   - Всё будет хорошо, - со вздохом уселась на переднее сиденье старушка. - У Полины соседка - врач, уже осматривает Надежду, я не стала мешать и ушла, завтра подруга позвонит и расскажет последние новости. - Она взглянула на Женю и спросила. - Ты знаешь Надю? Она к тебе обращалась, будто вы знакомы.
   - В студенческие годы один раз пересекались, а недавно её муж, который Величко, обеспечил наш ресторан черепицей, мы в благодарность прислали ему приглашение на открытие "Лоры". Я лишь тогда узнал, кто его жена.
   - Да, у Вадика большое производство в Восточном районе, - кивнула Петровна. - Он столько лет поднимал предприятие. Люди его хвалят. Своих работников Величко не обижает, но в личной жизни... - тут старушка поджала губы, - Наде с ним тяжело.
   - Вы так деликатно об этом говорите, - фыркнул Женя. - Я уже достаточно долго живу в Рушевке и в курсе, что Вадим вовсю гуляет, а жена это молча терпит. И зря! Надя - хорошая женщина, в расцвете лет и может ещё устроить свою судьбу, если бросит мужа-козла.
   - Кто знает, может и бросит, - вдруг загадочно улыбнулась Петровна, - уверена, долго одной она не пробудет.
   - И не надо. Вдруг что, будете сватьей? - пошутил Женя.
   - С удовольствием, - расхохоталась старушка.
  
   Надя.
  
   Утром примчалась Татьяна и с порога начала шёпотом ругаться.
   - Ты что устроила, а? Почему мне ничего не сказала? Хорошо, тётя Поля позвонила утром, иначе я бы зря стучалась к тебе домой... Надя, что ты молчишь?
   - Жду, когда закончишь говорить. Я же слово вставить не могу. Кстати, тётка позвонила тебе по моей просьбе.
   - Спасибо, - проворчала Таня и села у дивана, где устроилась Надежда.
   - Лучше отодвинься, - посоветовала та. - У меня вирус, заразишься.
   Таня пересела, а затем начала допрос.
   - Что вчера произошло?
   Надя подробно рассказала, как съездила к адвокату в Киев, как потом ждала мужа, готовясь к тяжёлому разговору, также упомянула про звонок, придавший ей храбрости поскандалить с Вадимом, и закончила рассказ тем, как оказалась у тётки.
   - Понимаешь, я шла через пустой город, даже не задумываясь, что меня может кто-то остановить или обидеть. В голове вертелось столько мыслей, но все упирались в одно препятствие - как жить дальше? Что мне делать? Чем заниматься? Пусть муж обеспечит меня необходимыми средствами, но сидеть дома я не хочу...
   - Да, мы обсуждали ранее, что тебе нужна работа, - кивнула Татьяна.
   - Но где и как её искать? Чем заполнять свои дни? Неужели, для того, чтобы чувствовать себя, пусть не счастливой, но хотя бы спокойной и уверенной, мне нужен рядом мужчина? Я шла и думала: "Вот есть Женя. И меня к нему тянет. Получается, если я сменю Вадика на Семёнова, то сразу стану счастливой?"
   - Глупости говоришь, - фыркнула подруга. - Давай прикинем. Представь на месте Вадика кого-нибудь другого.
   Надя свела брови.
   - Не получается.
   - А Женя?
   - Легко.
   - И какой из этого вывод?
   - Всё дело в Семёнове. Но почему?
   - Вы когда-то пересеклись и зацепили друг друга, но ваши судьбы пошли врозь - это было неправильно, вот небеса и дали вам второй шанс.
   - Таня, повторяю, неужели для счастья мне обязательно нужен мужчина?
   - Так устроен мир, - пожала плечом подруга. - И чем больше ты будешь сопротивляться очевидному, тем хуже будет и тебе, и Жене.
   - Я не согласна.
   - А я не понимаю, почему ты упираешься?
   - Потому что не хочу менять Вадика на Женю. Мне нужно время понять, кто же я на самом деле, чтобы стать хозяйкой собственной судьбы. Именно об этом я думала всю дорогу, пока шла к тёте. А тут меня окликнули, поворачиваюсь - Женя.
   - Ты поэтому упала в обморок? - изумилась Татьяна.
   - А я знаю?
   Они помолчали немного, а затем подруга поинтересовалась, звонил ли утром Вадим.
   - Тётка ему целое представление устроила, - заговорщицки улыбнулась Надя. - Со слезами начала рассказывать, как меня без сознания подобрали на улице и привезли к ней. Что у меня температура под 40...
   - Правда?
   - 39. Врач сказал - это вирус, но тётка утверждает, что нервное. Полина отругала Вадика за бессердечность и невнимательность. "Как ты мог выпустить жену из дому в таком состоянии?" - постаралась скопировать её интонации Надежда.
   - И что Величко?
   - Примчался рано-утром, пошушукался с Полей на кухне и ушёл, но вскоре вернулся с пакетами еды и лекарств. Просидел почти час рядом со мной с виноватым выражением лица. Мы снова поговорили... И внимание - муж согласен на развод! Взял у меня телефон адвоката и пообещал встретиться с ним как можно скорее. Если всё сложится, через месяц я буду свободной.
   - Поздравляю, - облегчённо выдохнула Таня.
   - Ага, спасибо. Я даже придумала, что буду делать дальше, - сообщила Надежда. - Сначала обустроюсь в родительской квартире, а потом хочу съездить в Варшаву к сыну, чтобы рассказать ему о наших переменах.
   - Согласна, такие новости лучше сообщать лично. А что потом?
   - Мечтаю о море. Хочу в Египет. Поедешь со мной?
   - Но...
   - За деньги не переживай, у вас ведь намечается премия под Новый год?
   - Как всегда.
   - Вот её и используешь.
   - А Ира?
   - Твою дочку берём с собой, как раз будут зимние каникулы, вот и отдохнёте обе.
   - Я не знаю...
   - Неужели ты бросишь меня одну?
   - Так не честно.
   - Ладно, не будем спорить, - улыбнулась Надя. - Как ты всегда говоришь, нужно решать проблемы по мере их поступления. У нас впереди ещё несколько месяцев и я очень надеюсь, что ты настроишься на поездку. А для надёжности я подговорю Ирочку.
   - Ха, да она сразу же согласится.
   - Вот и отлично. Кстати, я определилась, чем буду заниматься, когда мы вернёмся из Египта. Хочу записаться на компьютерные курсы.
   - Зачем?
   - Чтобы уметь правильно пользоваться этой волшебной машинкой, а то приходиться постоянно вызывать знакомого мальчика, когда ноутбук вдруг зависает.
   Таня молча обдумала эту идею, а затем сказала:
   - Кроме курсов компьютера, предлагаю ещё добавить английский и делопроизводство. Из тебя получится классный секретарь-референт. Ещё сейчас в моде администраторы и менеджеры со знанием иностранных языков.
   - Вот и наметились перспективы, - засмеялась Надя. - Осталось воплотить всё это в жизнь.
   - А как же Семёнов?
   - Встречусь - пойму.
   - Что именно?
   - Что между нами происходит. А то пока ничего не ясно, существуют лишь мои домыслы и ощущения.
   - Вот такие мы, бабы, - фыркнула Татьяна. - Увидим мужика и уже нафантазируем себе и любовь неземную, и свадьбу, и детей-внуков, а он, бедолага, ни о чём и не догадывается.
   - Конечно, мужчины мыслят линейно. Например, он смотрит на женщину и его интересует единственный вопрос - можно или нельзя с ней переспать, - засмеялась Надежда. - А тонкие материи для сильного пола - это переливание из пустого в порожнее. Мужикам подавай конкретику.
   - Ладно, поживём - увидим, - согласилась подруга, вставая. - Мне пора на работу, а ты лежи и лечись, поняла?
   - Слушаюсь и повинуюсь.
  
   Женя.
  
   Он с нетерпением ждал прихода Нины Петровны на работу и когда она заняла своё привычное место у мойки с овощами, тихо спросил:
   - Ну что там?
   - Вирус, Надя температурит, Полина за ней ухаживает. Подруга заявила Величко, пока племянница не выздоровеет, домой её не отпустит.
   - Понятно, - хмыкнул Семёнов и занялся готовкой. Он целый день колдовал на кухне, почти не отдыхая, и периодически проверял телефон, работает ли? Но ни пропущенных звонков, ни СМСок не было и Женя снова принимался за дело. "Вирус за день не проходит, - говорил он себе молча. - Ей не до меня, когда жар и болит всё тело. Надя позвонит, она ведь обещала и я ей верю". Но телефон по-прежнему молчал. И лишь когда Семёнов уже собрался поздним вечером домой, Надежда всё-таки позвонила.
   - Привет.
   - Рад тебя слышать. Как ты?
   - Пока неважно. Но как только мне станет легче, мы обязательно увидимся. Я собираюсь переехать в родительскую квартиру, она находится в том же подъезде, где живёт моя тётя, только на пятом этаже.
   - Ты уходишь от мужа? - осторожно поинтересовался Женя.
   - Да.
   - Даже не знаю... - он облегчённо выдохнул и вдруг засмеялся. - Мне тебя поздравить?
   - Конечно. Знаешь, как долго я об этом мечтала?
   - Жаль лишь, что разболелась не вовремя.
   - Ничего, скоро поправлюсь, тогда мы обязательно встретимся и поговорим. Приглашу тебя на ужин, - и она грозно предупредила. - Будешь критиковать мою готовку - поругаемся.
   - Ни за что. В смысле, не буду критиковать, а только есть и нахваливать, - откликнулся Женя. - Мне даже интересно, я уже забыл, когда ужинал в гостях.
   - Вот и отлично. Как только управлюсь со срочными делами, перезвоню.
  
   Спустя неделю Женя постучал в квартиру N53, сжимая в руке букет красных хризантем. Надя встретила его улыбкой и провела в небольшую гостиную, обставленную по моде 90-х: лакированная стенка, диван и два кресла, большой ковёр на полу и в центре комнаты - накрытый стол на двоих. Стандартную обстановку смягчали чудесные пейзажи, полностью закрывавшие торцовую стену, а ещё пианино, занимавшее угол комнаты.
   - Как только окончательно перееду, я всё здесь поменяю, - призналась Надежда, ставя цветы в вазу, - хотя и не хочется, это память о родителях, но я люблю пространство и сейчас присматриваю для себя шкаф-купе, чтобы загрузить в него всё необходимое.
   - Я тоже, когда вернулся из Европы, большую часть мебели вынес на улицу, её там быстро разобрали соседи, - улыбнулся Семёнов, а потом потянул носом. - Это что так божественно пахнет?
   - Котлеты, - улыбнулась Надя. - Мой руки и садимся ужинать, я голодная.
   Они ели домашние вкусности, беседуя об общих знакомых, шутили, вспоминая прошлые встречи, а Женя не мог отвести взгляд от красавицы-блондинки, сидящей напротив, и молча радовался глупости её мужа. "Дурак, этот Величко, упустил такую женщину. Как он мог ей изменять? Зато теперь у меня появился шанс наладить отношения с Надеждой и уж я его не упущу". Женщина, тем временем, начала делиться, как собирается провести последние месяцы перед Новым годом, рассказывая об избирательной кампании мужа.
   - Так что пока я собираюсь играть на людях примерную жену, - закончила речь Надежда. - Пусть Вадик выиграет свои выборы...
   - Или не выиграет, - хмыкнул Семёнов.
   - Это уж не моя печаль. Как только выборы закончатся, я перееду сюда, правда, сидеть дома не собираюсь, у меня масса планов: съездить в Варшаву к сыну, потом с подругой и её дочерью в Египет, а уж затем начну учёбу на курсах.
   - Надеюсь, меня в свои планы включишь? - спросил Женя. - Я очень хочу продолжить наше общение.
   - Зачем? - приподняла бровь женщина. - Мне, конечно, приятно твоё внимание... Но всё-таки?
   - Ты спрашиваешь очевидные вещи, Надя. Мы нравимся друг другу. Разве это не причина?
   - Женя...
   Он накрыл её руку своей ладонью и сказал:
   - Не знаю, как ты, а у меня после нашей встречи в ресторане осталось чёткое ощущение - ничего не изменилось, ты, как и раньше, интересуешь меня и я хочу быть с тобой.
   - А что потом?
   - Не буду гадать, но рассчитываю на серьёзные отношения.
   Надя горестно вздохнула.
   - Что? - не понял Семёнов.
   - Ты прав, я по-прежнему тобой очарована, но мне хотелось бы хоть какое-то время побыть одной, чтобы подумать, переосмыслить свою жизнь и понять, чего я стою сама по себе, не привязанная к конкретному мужчине.
   Женя нахмурился, молча обдумывая сказанное Надеждой, а потом вдруг улыбнулся.
   - Тогда, пока ты определяешься, предлагаю себя в качестве временного любовника.
   - Какой неожиданный поворот сюжета, - расхохоталась Надежда и ахнула от неожиданности - Женя выдернул её из-за стола и принялся целовать.
   Как они оказались в соседней комнате на большой кровати, никто из них не помнил. Одежда просто испарилась под нетерпеливыми пальцами друг друга. У Нади кружилась голова от жарких поцелуев, тело налилось истомой, а Женя вообще мало что соображал, ведомый единственной мыслью: "Хочу её, хочу". Тела их сплелись и ...случилось то, о чём втайне мечтал каждый - они вновь стали единым целым. За окном засыпал вечерний город, продуваемый мокрыми осенними ветрами, а здесь, на кровати, буйствовало жаркое лето - бесстыдное и яркое, взорвавшееся в конце двойным сладким стоном.
  
   Спустя время, уткнувшись в плечо Семёнову, Надя тихо засмеялась.
   - Значит, временный любовник?
   - Да-а, - протяжно выдохнул Женя. - Но на постоянной основе.
   - Не поняла.
   - Живи, как хочешь, познавай себя, учись, все дни - твои, но ночи...
   - Женя...
   - Ладно-ладно, я не претендую на все, но мы обязательно должны видеться, Надя.
   - Согласна. Я тоже этого хочу. И, слава прогрессу, сейчас у всех есть мобильные телефоны, так что как только...
   - ... так сразу.
   - Не обижайся, но видеться мы будем пока на моих условиях. Слишком велик багаж, который мне нужно разгрести.
   - Понимаю и согласен ждать.
   - Почему? - она подняла лицо и взглянула в глаза Семёнову. - И почему я?
   - Как оказалось, ты единственная, кто мне нужен. Клянусь - я всегда буду верным, даже не сомневайся.
   - Спасибо, - она чмокнула его в кончик носа. - Ты очень хорошо влияешь на мою самооценку.
   - Тебе ли говорить об этом? В зеркало себя давно видела? Потрясающая красавица, умница, прекрасная хозяйка, кстати, ужин был превосходным, - и он погладил её лицо, любуясь яркими глазами женщины и её подпухшими от поцелуев губами. - Мне с тобой так хорошо, словно я вернулся домой.
   - Я рада, - призналась Надя, - и тоже очень счастлива.
   Они провели ночь в объятиях друг друга, уснув только на рассвете. "И я уже жду следующего свидания, - призналась позже Татьяне Надя. - После стольких лет одиночества".
   - И отсутствия секса, - добавила, захихикав, подруга.
   - Именно, я вновь почувствовала себя полноценной женщиной.
   - Тьфу-тьфу-тьфу, - сплюнула через плечо Таня, - это я, чтоб не сглазить твоё счастье. Видела бы ты себя со стороны - просто светишься от любви.
   - Правда? Ох, как бы никто не догадался.
   - А тётка?
   - Полине пришлось довериться, она теперь моя "крыша", но тётя в восторге от моего романа и советует - не поверишь - мстить Величко за его измены как можно чаще.
   И подруги дружно расхохотались.
  
   Надя.
  
   Последний месяц перед выборами Надя провела согласно плотного графика Вадима, сопровождая его на все важные встречи. Присутствие рядом с бизнесменом Величко красивой уверенной жены добавили в его копилку не один голос. На встречах с избирателями он обсуждал с ними насущные проблемы Рушевки, как-то: ремонт дорог, школ и садиков, обновление котельных и установка счётчиков на тепло, помощь малоимущим и т.п. Вадим предлагал конкретные дела, рассказывая, что собирается предпринять для улучшения жизни людей, а в один из вечеров поделился с Надеждой планами увеличить производство черепицы, чтобы у жителей города появились новые рабочие места.
   Накануне выборов, по договорённости с одним из киевских ЗАГСов, чета Величко тихо оформила свой развод, который они отметили потом в уютном грузинском ресторане "Шота". За обеденным столом, дружно обсуждая своё будущее, Вадим откровенно признался:
   - Не важно, выиграю я выборы или нет, мне нужно понять, какие впереди перспективы. Получится стать депутатом - отлично, нет - у меня есть своё дело, которое я собираюсь развивать и дальше.
   - А я уже взяла билеты на Варшаву, - сказала Надежда, - хочу лично сообщить Пете наши новости.
   - Он расстроится, - поджал губы Вадим, - как и мои родители.
   - Ничего, привыкнут. Мы ведь по-прежнему родные люди и я собираюсь регулярно навещать свёкров, которых люблю и уважаю. А Петя... Он почти взрослый и, надеюсь, нас поймёт.
   - Во время каникул я хочу съездить с ним куда-нибудь, не возражаешь?
   - Нет, конечно, отличная идея. Я сама собираюсь с Татьяной и её Иркой в январе в Египет, так что ты уж мою подругу не обижай с премией.
   - Таня - классный бухгалтер и я надеюсь, что поправив здоровье, она вернётся на свою должность. Солидная премия ожидает её и без твоей протекции.
   - Спасибо. Как спасибо и за то, что выделил мне приличное содержание. Я собираюсь разумно тратить его, пустив на различные курсы.
   - Интересно, какие?
   - Хочу восстановить свои права и снова начать ездить, а то папина машина застоялась в гараже. Ещё в планах компьютерные курсы, английский и делопроизводство.
   - Ого, - уважительно кивнул муж, а потом по-доброму улыбнулся. - Будут нужны рекомендации - обращайся.
   - Может и обращусь, - Надя свела брови, задумавшись, а затем охнула. - Я же совсем забыла. Для того, чтобы выехать с ребёнком заграницу, нужно согласие второго родителя.
   - Конечно, мы же оформляли его у нотариуса, когда ты с Петей ездила в Турцию, - напомнил Вадим. - А что?
   - Таня! Ей срочно нужно искать своего бывшего, Ирочку ведь не выпустят в Египет.
   - А Юрий сейчас где?
   - Работает в Одесской области, подписал контракт с каким-то агрохолдингом.
   - В Рушевку так и не возвращался?
   - Был один раз, приезжал на похороны матери.
   - И как он?
   - Да что с ним сделается? Здоровый бугай... - Надя чуть прикрыла глаза, вспоминая прошлое, а затем вздохнула, - хотя уже нет. Юрка похудел, усох, да и общий вид у мужика неухоженный. Но я смотрела на него, вспоминала, как он повёл себя с женой, и поняла - по-прежнему его презираю. Тане так нужна была поддержка, когда она боролась с болезнью, а он предал её в самый тяжёлый период, сволочь.
   - Все мы не без греха, - хмыкнул Вадим.
   - Согласна, - кивнула Надя. - Но бывают вещи, которые простить нельзя.
   - Ты ведь простила.
   - Когда всё отболело и умерло.
   - Мне жаль...
   - Да ладно, Вадим, что сейчас говорить. Время идёт, люди меняются, как изменяются их желания и приоритеты. В том, что мы расстались, виноваты оба.
   - Даже ты?
   - Конечно, по-видимому, во мне не было чего-то, что ты с таким упорством искал в других женщинах. А я не захотела подстраиваться под твои вкусы, потому что считаю - человека нужно воспринимать таким, какой он есть. И мы или готовы с этим мириться, или нет.
   - Знать бы только, что я ищу, - грустно улыбнулся Вадим, - иногда сам себе удивляюсь, словно во мне живут два разных человека.
   - О, в нас живёт гораздо больше личностей, не зря говорят, "мы сами не знаем, на что способны". Так что сherchez la femme, бывший муж, и совет на прощание - будь осторожен.
   - Обещаю, - расхохотался Величко.
  
   * * *
  
   - Вот всё и кончено, - облегчённо вздохнула Татьяна, придя к любимой подруге на традиционные утренние посиделки. - Вадим выиграл выборы и, заметь, с большим отрывом от своих соперников. В нашу контору с вечера потянулись "лучшие друзья" нового делегата, чтобы поздравить его и пригласить отметить это событие. Все же знают - Величко любит погулять в весёлой компании, но Вадим, на удивление, отказывал каждому без исключения.
   - И правильно, - кивнула Надежда. - Мы с ним накануне говорили об этом. Я считаю - именно сейчас, когда бывший муж изменил свой статус-кво - ему нельзя возвращаться к прошлому образу жизни. Пусть народ убедится, что их выбор не случаен, да и сам Вадим как-то изменился в последнее время, стал следить за тем, что говорит и что делает.
   - Ага, кампания ему пошла на пользу.
   - А может он просто повзрослел, наконец, в вопросах личной гигиены... ну ты понимаешь, о чём я.
   - Понимаю, но ведь кобелиную натуру не изменишь.
   - В любом случае, думаю, больше демонстративных гулянок в Рушевке у Величко не будет. Он сейчас в предвкушении новых перспектив и они возбуждают его куда больше знойных бабёнок.
   - Вот-вот, новое увлечение, - покивала головой Таня. - Не зря говорят, что власть пьянит похлеще денег.
   - Знаешь, я тут размышляла, почему наши мужик загуляли...
   - Интересно.
   - Думаю, дело в том, что мы все очень рано вступили в брак. Ведь в Советском Союзе было принято, чтобы девушки выходили замуж в 19-20 лет, а парни женились после армии.
   - Юре было 22, - вспомнила Татьяна.
   - По нынешним меркам, все мы были детьми и ничего о жизни не знали. А ведь "лихие девяностые", как их сейчас называют, были очень тяжёлыми. Многие пары развелись, не выдержав трудностей и безденежья, а те, у кого появился бизнес, наоборот, расстались потому, что достаток вскружил им голову.
   - Да, фактор денег очень влияет на отношения, - согласилась Таня.
   - Но проблема не только в этом, но и в отсутствии сексуального опыта. У нас не было других партнёров. Почти все были первыми друг у друга, понимаешь?
   - Хочешь сказать, мы не нагулялись до свадьбы? - удивилась подруга.
   - Может это и грубо звучит, но да, не нагулялись. Ведь чувства в каждодневных буднях изменяются, теряя свою остроту, и человеку становится просто скучно.
   - Это мужикам, - фыркнула Таня. - Женщине скучать некогда: домашний быт, стирка-готовка, воспитание детей...
   - Ага, работы много, радостей мало, - согласилась Надежда. - Мы сидим на своих кухнях, привязанные к дому, и горько осознаём, что любовь ушла, остались лишь обязанности.
   - Зато наши мужья себе в радостях не отказывали, ища удовольствия на стороне.
   - Да, они сбегали от рутины, не желая бороться за семью.
   - Зачем тогда вообще было жениться? - поджала губы Татьяна.
   - Ради будущего. Но делать это нужно осознанно, когда ты уже зрело подходишь к браку и готов иметь дом, семью и детей. Поэтому я считаю, правильно, что сейчас женятся поздно, часто после 30, когда уже и нагулялся, и карьеру сделал, и знаешь, что тебе нужно.
   - Может ты и права, - согласилась подруга. - Хотя Юрка всё равно гад.
   - Согласна, гад, но идти на обострение с ним не нужно, только зря себе нервы портить.
   - Знаю, да и Ирина вся в предвкушении Египта, она ведь ни разу не была заграницей.
   - Как и ты.
   - Как и я.
   - А что слышно от бывшего?
   - Собирается приехать на днях, специально взял отпуск, чтобы побыть с отцом на новогодних праздниках. Мы договорились с ним вместе сходить к нотариусу, чтобы оформить доверенность.
   - Правильно. И знаешь, пусть он видит тебя спокойной, уверенной и красивой. Давай завтра сходим в парикмахерскую, чтобы подновить стрижки.
   - Я не собираюсь производить впечатление на бывшего мужа, - вспыхнула Татьяна.
   - Глупая, это нужно тебе самой. А Юрка пусть видит, кого он променял на дешёвую шалаву.
   - Да он и так каждый раз говорит, что ужасно жалеет, - призналась подруга. - Но я ему всё равно никогда не прощу.
   - И не нужно. Просто живи и радуйся каждому дню, - погладила руку Тани Надежда. - А следить за собой - нормально. Когда женщина ухожена и красива, это придаёт ей уверенности.
   - Мне помощник Вадима начал уделять знаки внимания, - вдруг призналась Татьяна.
   - Который? - встрепенулась Надя.
   - Помнишь, я рассказывала о журналисте, освещавшего кампанию Величко? Он теперь - официально - помощник депутата.
   - Ага, и что?
   - Напрашивался в гости, когда недавно провожал меня домой после выборов.
   - Не спеши, подружка. Вот съездишь на юг, загоришь, похорошеешь ещё больше, наберёшься уверенности в собственной неотразимости и начнёшь принимать приглашения. Но домой мужиков пока не води, чтобы Ирочку не смущать.
   - Даже не собиралась. Мой дом - моя крепость.
   - Зато мой старый-новый дом... эх, - махнула рукой Надежда. - Там нужно сделать ремонт, но ведь это хлопоты и траты, а я не хочу отвлекаться, посвятив своё время учёбе.
   - Да нормальная у тебя квартира, - заспорила Татьяна. - Уютно, чисто, всё в исправном состоянии, а то, что устарело и не модно - это может потерпеть год-два. И вообще... - подруга вдруг подмигнула и добавила. - Кто знает, может Семёнов тебе сделает предложение и ты переедешь к нему?
   - Когда это будет? Да и не хочу я спешить. Мы с Женей пока только знакомимся, пытаясь лучше узнать друг друга.
   - Смешно слышать, - расхохоталась Таня. - Люди вместе спят, но ничего о партнёре не знают. Как тут не вспомнить классика - "О времена, о нравы".
   - И не говори, подружка. Фраза "То, что мы с вами переспали - это ещё не повод для знакомства" из анекдота превратилась в реальность.
  
   Женя.
  
   Они с Надей встречали Новый год порознь. У Семёнова была жаркая пора - корпоративы и вечно полный ресторан посетителей, а Надя укатила с подругой в Египет, предварительно побывав в Варшаве у сына (Петя решил не приезжать домой на каникулы).
   - Его пригласили сокурсники во Вроцлав на католическое Рождество, -рассказывала по приезде Надежда. - Петя сказал, к чему приезжать домой, когда семьи уже нет? - И женщина грустно вздохнула, а потом, встрепенувшись, добавила. - Оказывается, сын давно видел, что происходит между мной и Вадимом, но молчал, чтобы, как он выразился "не дразнить судьбу". И как ни странно, Петя рад, что я ушла от Вадика, говорит, ему было известно, что отец мне изменяет.
   - Рушевка, - кивнул понятливо Женя. - Маленький город, где всё на виду. А уж подростки... они видят и понимают иногда побольше взрослых.
   - Я уверила сына, что мы с Вадимом по-прежнему родные друг другу люди и точно не враги. Петя был очень рад.
   - Это твоя заслуга, Надя, - похвалили любимую Семёнов. - Ты очень мудро поступила, не превратив развод в публичный скандал.
   - Если бы муж не согласился на мои условия, так бы и было. Но помогли выборы, да и Вадька... он, конечно, кобель, но не сволочь. Знал, что виноват и поэтому пошёл мне навстречу, отпустил на волю. Теперь мы просто друзья.
   Женя обнял Надю и шепнул.
   - А я тебе кто?
   - Временный любовник, - хихикнула женщина, а потом взъерошила седые волосы Семёнова и успокаивающе произнесла. - Ты - любовь всей моей жизни, Женя. Так что гордись. Но учти: обидишь - я этого не переживу. Хотя нет, я выживу, конечно, но...
   Она не договорила, потому что Семёнов закрыл ей рот поцелуем. И лишь спустя час, когда они вновь могли спокойно разговаривать, сказал:
   - Я даю нам полгода, Надя.
   - А что потом?
   - Свадьба, - припечатал Женя.
   - Не-ет, - заканючила она. - Не хочу.
   - Почему?
   - Давай сначала поживём гражданским браком.
   - Не согласен. Мы взрослые серьёзные люди и я не желаю, чтобы на нас показывали пальцем, шушукаясь за спиной. Женимся и точка.
   - А как же мои курсы?
   - Начнёшь посещать после Египта, у большинства срок - от силы три-шесть месяцев. Закончишь, определишься с работой и в конце лета мы поженимся.
   - Может, всё-таки, через год?
   - Нет, свадьба в августе.
   - Женя...
   - А пока ты учишься, я хочу для нас построить дом.
   - Что? - Надежда села в постели и уставилась на любимого. - Зачем?
   - У родителей остался дачный участок, сейчас он уже в черте города. Люди вокруг строятся, мне несколько раз предлагали выкупить дачу, но я не соглашался, ведь там чудесное место, рядом речка, на участке хороший сад.
   - Но дом?
   - Я не собираюсь строить что-то помпезное и с колонами, как любят киевские нувориши. Это будет небольшой уютный особняк, где нам никто не будет мешать жить так, как мы хотим.
   - А проект?
   - Выберем вместе.
   - И ты за полгода сможешь построить?
   - Сейчас применяется новая система, называется термодом. Это, когда здание собирают, словно конструктор Лего.
   - Я знаю, - кивнула Надежда. - У приятелей в прошлом году видела.
   - Вот, - кивнул Женя. - Если площадь небольшая, времени это займёт не много.
   - А деньги?
   - У меня хороший бизнес, всё заработанное я перевожу в валюту и храню в банке.
   - Швейцарском? - шутливо спросила Надя.
   - Итальянском, - серьёзно ответил Семёнов. - После наших революций и обвала гривны я не доверяю банковской системе Украины.
   - И не говори, такие надежды у людей были во время Майдана, но наш Ющенко удосужился испоганить всё, докуда дотянулись его руки.
   - Поэтому предлагаю не надеяться на государство, а позаботиться о себе самим, - сказал Женя. - Я одно время даже думал, что брошу всё и вернусь в Италию, но ты...
   - Что?
   - Ты бы не согласилась. Да и я прикипел к "Лоре". Здесь мое место, я занимаюсь любимым делом, так что стареть мы будем в Рушевке, а для этого нужен дом.
   - Хорошо, - согласилась Надя. - Мне даже интересно, что у нас получится.
   - Ты о доме или о семье?
   - Обо всём вместе.
  
   * * *
  
   Весну Надя посвятила курсам, прилежно осваивая компьютер и английский.
   - А как же делопроизводство? - огорчалась Татьяна. - Из тебя получился бы классный секретарь.
   - Да не моё это, - отвечала Надя. - Вот не лежит у меня сердце к этой профессии, особенно, как вспомню, что почти каждая барышня из приёмной Величко становилась его любовницей.
   - Ах, это...? Ну ладно, мотивация понятна, - засмеялась Таня.
   А вечерами, когда Женя заканчивал работу в ресторане, они вместе с Надей около часа кружили по дорогам Рушевки - Надя вновь осваивала автовождение, чтобы не тратить время на ещё одни курсы.
   - Мои права в порядке, так что могу ездить, нужно лишь вновь посидеть за рулём, - уверяла она любимого.
   Спустя месяц, Надя начала покорять дороги Киева, самостоятельно добираясь на учёбу, после этого вечерами Женя выслушивал её пространные монологи о чокнутых водителях столицы и ненормальных пешеходах, игнорирующих инстинкт самосохранения.
   - Рядом переход! Почему же бабка прётся через дорогу? - возмущалась Надя, на что Семёнов лишь хохотал, не узнавая в этой страстной женщине Снежную королеву Рушевки.
   Надя на самом деле заметно изменилась, став более открытой и активной, словно расцветая от новой жизни и старой любви. Даже гардероб её поменялся: куда-то исчезли традиционные элегантные платья, сменившись джинсами, шортами и яркими майками, туфли заменились кроссовками, сумочки - удобным рюкзаком.
   - Ты помолодела, - хвалила племянницу Полина. - Выглядишь девчонкой.
   - Учёба среди молодёжи стимулирует, - улыбалась Надя. - Я же в группе самая старая, считай, пожилая...
   - Это я пожилая, - отвечала Полина, - а ты ещё пацанка, не выдумывай.
   - Ах, тётя, я смотрю на молодых и осознаю, как много пропустила в этой жизни, закрывшись в собственном мирке. Мне казалось, стоит из него выйти - и я обязательно пропаду, а теперь уверена, трусость закрывает человеку горизонт, ведь только отважные добиваются успеха.
   - Не всегда.
   - Пусть, зато им есть, что вспомнить. По крайней мере, человек знает, что пытался в жизни сделать всё, что мог. Как же я рада, что вырвалась из плена опостылевшего брака.
   - А ещё у тебя есть Семёнов, - заметила Полина.
   - Это мой приз за смелость, - улыбнулась Надя.
   - Думаю, вам обоим повезло, не стоит себя недооценивать.
   - Не буду.
  
   Женя.
  
   Однажды, когда Женя отдыхал на "своём" балконе от кухонной суеты, его разыскал управляющий "Лоры", Саша Жмых, свалился рядом на лавку, закурил и пожаловался:
   - У меня голова идёт кругом. Днём - поставки продуктов, бухгалтерия и персонал не дают спокойно дышать, вечером - клиенты, а ещё ведь есть наш сайт, где заказываются столики. Сейчас, видимо от усталости, я что-то не то нажал на клавиатуре и сайт завис. Что делать? Парень, который занимается нашими компьютерами, в отпуске, да ещё и предупредил, чтобы мы искали ему замену, он переезжает на работу во Львов.
   - Подожди, - остановил управляющего Женя, - не части. Давай по порядку. У тебя не работает сайт?
   - Да, - виновато покаялся Саша.
   - Сейчас, - Женя достал телефон и быстро связался с Надеждой. - Ты где? Уже выехала? Хорошо, у нас тут ЧП, сайт "Лоры" завис. Посмотришь? ...Отлично. Заднее крыльцо открыто, поднимайся в кабинет Саши, он тебя ждёт. До встречи.
   На заинтересованный взгляд товарища Семёнов ответил:
   - Это Надя Величко - моя невеста.
   Управляющий обалдел.
   - Снежная королева?
   - Уже нет, - хмыкнул Женя. - Она учится сейчас на компьютерных курсах, скоро подъедет, вдруг получится помочь?
   - Давно?
   - Что?
   - Невеста.
   - С зимы.
   - Так она ведь замужем.
   - Уже нет, развелась.
   - Ты её увёл?
   - Опять, нет. Надя давно решила расстаться с мужем, сам слышал, какие слухи о нём ходили по Рушевке.
   - Да, мужик знатно гулял. Правда, как только стал депутатом, словно подменили.
   - Надя развелась с ним во время предвыборной кампании, но об этом они с Величко молчали, чтобы не портить репутацию будущего депутата.
   - Понятно-о.
   - Не трепись, это пока секрет.
   - Почему?
   - Надя не хочет огласки.
   - А что такое? Вы оба свободные люди, можете делать, что хотите.
   - Если даже ты, близкий мне человек, решил, что я увёл Надежду у мужа, то что подумают о нас посторонние?
   - А какое им дело?
   - Нам с Надей тут жить, моя невеста не хочет огульных обвинений, она порядочная женщина. Вот пройдёт ещё месяц-два, тогда мы перестанем скрываться и организуем шумную свадьбу, чтобы всё чин по чину. Правда, невеста пока против...
   - Свадьбы?
   - Шума.
   - Это же надо? - Саша выбросил сигарету и расхохотался. - Ты женишься!
   - Да. И очень этому рад.
   - Неужели влюбился?
   - По самые уши.
   - А она?
   - Тоже, но пока не хочет торопиться со свадьбой.
   - Её можно понять, только развелась и опять...
   - А как же я? Сидеть и ждать, когда Надя созреет?
   - Не дави на неё, деликатно подводи к мысли, что вдвоём вам будет лучше.
   - Она всё понимает. - Женя встал и, добавив грозности в голос, сказал. - Саша, только не трепись.
   - Могила.
  
   Саша ввалился на кухню спустя час и махнул Семёнову, мол, есть разговор, а когда Женя, сполоснув руки, вышел в коридор, управляющий ухватил его за плечи и встряхнул, горячо шепча:
   - Я потрясён... Не знаю, как сказать, но твоя Надя - это что-то.
   - Не понял, - удивился Женя.
   - Я ожидал важную даму в деловом костюме, всю в апломбе от собственной значительности, а ко мне в кабинет прискакала девчонка в рваных джинсах и футболке "Рамштайна".
   - И что? - заржал шеф.
   - Она устроилась за компьютером, что-то понажимала, сказала, диск С нужно почистить от спама - и хоп! - сайт заработал. Тут без стука вваливается какой-то бугай в дорогом костюме и начинает реветь, что он заказал столик, а его не пускают, говорят, нет в списке. Надя так элегантно встала и чинно спросила фамилию клиента, потом сверилась с сайтом и, заулыбавшись, начала обаять мужика. "Ах, простите, у нас произошла заминка с сайтом "Лоры". Это же Рушевка, бывают перебои в сети, вы же понимаете?" - и сама так головой удручённо кивает. "Но мы уже всё наладили, ваша фамилия есть в списке, вы немедленно будете обслужены. Приносим свои извинения". Клиент растёкся от счастья, пробормотал "Спасибо", я только что усадил его во втором зале.
   - Отлично, значит, Надя всё восстановила?
   - Ты не понял, Женя. Твоя невеста - потенциальный кандидат на работу в "Лоре". Из неё получился бы отличный администратор, плюс она вела бы сайт ресторана, а также контролировала работу всех наших компьютеров. Так что я настаиваю, чтобы ты рассмотрел этот вопрос как можно скорее, а то от постоянной беготни совсем замотался.
   - Да? - заинтересовался Семёнов. - Думаешь, Надя подойдёт?
   - Абсолютно.
   - Хорошо, обещаю не затягивать с ответом. И прости, что не обращал внимание на твою загруженность, Саша.
   - Ничего, если у нас появится второй администратор, я, наконец, смогу проводить больше времени с семьёй.
   - Понимаю, ещё раз - прости.
   - Ничего, я сам виноват, думал, смогу объять необъятное, но недавно жена заявила, что уже не помнит, когда мы вместе отдыхали. Да и возраст начинает сказываться...
   - Какой возраст? 40 лет - это же расцвет...
   - Не знаю, как "цветёшь" ты, а у меня единственное желание - упасть и не шевелиться.
   - Я всё понял, Саша, но сейчас мне пора обратно к мартену.
   - Беги давай и это... Классная у тебя невеста, не упусти. Я теперь понимаю, почему ты спешишь со свадьбой.
   - Вот именно. Всё, я пошёл.
  
   * * *
  
   Разговор с Надей вышел долгим. Женя обрисовал ей перспективы работы в "Лоре", заметив, что это предложение исходит от его управляющего. "Всё по-честному, никакого блата, - улыбнулся Семёнов. - Я, конечно, думал, чтобы предложить тебе работу, но молчал, понимая, как ты ценишь сейчас свою самостоятельность". Он рассказал об обязанностях, которые ей предстоит освоить и попросил подумать.
   - "Лора" - семейный бизнес, а так как ты вскоре станешь госпожой Семёновой... и не хмыкай, станешь. Так вот, было бы логично, чтобы свои умения ты применяла ради благополучия семьи.
   - Администратором?
   - Не только. У нас 5 компьютеров, я хочу, чтобы ты, во-первых, все их почистила от спама, удалив ненужные программы и, если можно, соединила в сеть. Также нужно, чтобы за сайтом "Лоры" кто-то постоянно следил, ведь люди не только заказывают столики, но и делают их отмену.
   - А сейчас кто этим занимается?
   - Знакомый парень, но он предупредил, что переезжает во Львов. Я подумал, может у тебя получится? Зачем искать кого-то на это место, когда рядом родной человек и его очень хвалят преподаватели курсов?
   - Я стараюсь, - улыбнулась Надя, она была очень горда своими успехами. Компьютеры стали для неё родной стихией, а ещё женщине повезло с наставниками. - Мне предлагают поступить на следующий, более сложный, курс.
   - И поступай, но учёбу перенеси на первую половину дня, а с обеда станешь выходить на работу в "Лоре". Первое время Саша будет тебя страховать и натаскивать, зато потом у него появятся, наконец, свободные вечера, которые он сможет проводить с семьёй и детьми.
   - А...
   - Надя, ты всех очень выручишь, если взвалишь на себя эту часть работы, - и Семёнов подмигнул ей, - я обещаю хорошую зарплату.
   - Ты мне даже платить будешь? - "удивилась" Надежда, а затем расхохоталась. - От такого предложения сложно отказаться. Но, всё-таки, давай оговорим один нюанс - если я пойму, что эта работа мне не по душе...
   - Тебя никто заставлять не будет, я сам ненавижу обязаловку.
   - До окончания курсов две недели, может, пока вечерами я наведаюсь в пару киевских ресторанов, чтобы понаблюдать за работой их администраторов? У Саши я и так буду стажироваться, но мне хотелось бы сравнить.
   - Отличное предложение, только одну я тебя не пущу.
   - Почему?
   - Думаешь, мне не хочется сбежать из кухни хоть на пару часов? А ещё хочу посмотреть, что нового появилось в столице, ведь с тех пор, как "Лора" заново открылась, я отсюда ни ногой.
   - Понимаю. Буду рада компании.
  
   Надя.
  
   Ей удалось оттянуть свадьбу почти на год. Курсы и новая работа так увлекли Надежду, что она абсолютно не желала отвлекаться. Женя пошёл ей навстречу, удовлетворённо наблюдая, как любимая наводит новые порядки в ресторане (очень тактично и ненавязчиво), а сам, тем временем, занялся строительством дома. К Новому году симпатичный особняк был полностью закончен и вызывал у Семёнова чувство законной гордости.
   - Никаких колон, арок и позолоты, - хвалился он Саше. - Светлые стены, удобная функциональная мебель и несколько картин, которые я привёз ещё из Италии.
   - А новоселье когда?
   - Как ты себе это представляешь? Я в своё укромное личное место наведу толпу? Зачем?
   - А полагается, - расхохотался управляющий. - Тебе надарят массу ненужных вещей, всё в доме тщательно рассмотрят, а потом по Рушевке разнесут сплетни, что Семёнов - чудак, живёт скромно, куда только деньги уходят.
   - Вот-вот, - заржал в ответ Женя. - Так что никакого новоселья. Будешь просто приходить с женой и детьми в гости.
   - Кстати, тут о вас с Надеждой новые сплетни пошли.
   - Да? Интересно.
   - Все в "Лоре" уже знают, что вы скоро поженитесь.
   - Ага, и персонал постоянно пытается нас подловить, словно мы наедине обязательно должны заниматься чем-то непотребным.
   - Любопытство - не порок, - рассмеялся Саша. - Скоро Новый год и по телевизору вновь покажут "Иронию судьбы или с лёгким паром".
   - И что?
   - Главных героев зовут Женя и Надя.
   - И?
   - Будь готов, что тебя начнут заваливать фразами из этого фильма.
   - За столько лет жизни в Европе я совершенно забыл "Иронию", смогу не понять намёков, - улыбнулся Женя. - А про Надю что говорят?
   - Уважают. Гордятся. Выбор шефа одобряют.
   - Ну и отлично.
  
   Эпилог.
  
   Утром 31 декабря в "Лоре" Семёнов устроил празднование Нового года для персонала и их семей. В центре зала установили ёлку, убрали лишние столы и стулья, Саша Жмых нарядился Дедом Морозом, кто-то из официанток стал Снегурочкой. Малыши и дети были в полном восторге, каждый старался рассказать стих или спеть песенку, за что получал законный подарок, извлекаемый Дедом Морозом из огромного мешка. Под шумок, когда среди взрослых начались шутливые конкурсы, Надя сбежала на третий этаж, остановившись у выхода на балкон, и прижала голову к холодному стеклу - за окном падал пушистый снег, но женщина ничего не замечала, пытаясь придумать, как рассказать любимому последние новости.
   - Что случилось? - Семёнов, подкравшись незаметно, заключил её в объятия и крепко прижал к себе. - Ты почему вдруг исчезла?
   - Я беременная, - выдохнула Надежда и зажмурилась, совершенно не представляя, как отреагирует на это сообщение Женя.
   Он секунду стоял, осознавая услышанное, а потом закрыл её рот жарким поцелуем:
   - Ура!
   - Ты рад?
   - Конечно. Хочу девочку.
   - А если мальчик?
   - Не важно, главное - у нас будет ребёнок.
   Надя вдруг заплакала.
   - Ты что? - всполошился Женя.
   - Я не знала, как ты отреагируешь.
   - Глупая, я же тебя люблю. И хочу ребёнка. А это значит...
   - Ну...
   - Как только закончатся праздники, мы идём в ЗАГС.
   - Эх...
   - Ну, не получилось долго погулять, что ж уж теперь, - расхохотался Семёнов. - Зато я перестану быть временным любовником и превращусь в постоянного мужа.
   - Ладно, - с сожалением протянула Надежда.
   - А как ты себя чувствуешь?
   - Нормально, - она шмыгнула носом. - Петь могу.
   - Тогда я за гитарой и пойдём развлекать персонал. Не зря же столько репетировали вечерами.
   - Хорошо, хотя странно всё сложилось, не находишь? - шепнула Надя, прижавшись покрепче к груди любимого. - Жизнь водила нас такими разными дорогами, ты мог стать музыкантом...
   - Но стал поваром и ресторатором.
   - Я была домохозяйкой...
   - А теперь администратор и новая звезда "Лоры".
   - Каждому из нас судьба подарила второй шанс.
   - За что ей огромное спасибо, - и Женя поцеловал Надю, вложив в поцелуй всю свою нежность, а потом шепнул. - Ну что, ты готова? Покажем нашим, чего мы стоим?
   - Давай, пока мы вместе, мне ничего не страшно.
   - Мне тоже.
  
  
   Конец.
   Киев,
   Январь 2017г.
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
   1
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"