Долгожданный март вместе с оттепелью и робким еще солнцем, как обычно, принес в город и эпидемию гриппа. Но Ленка с детства умела болеть уютно, с горячим чаем, малиновым вареньем, завернувшись в кусачий полосатый плед. После двух суток изнуряющей лихорадки с вязким полубредом и липким потом, она со вкусом распоряжалась днями щедрого выданного ей больничного. В это время главной ее заботой было наличие в доме достаточного количества еще нечитанных книг. И, что греха таить, часто покупая какой-нибудь приглянувшийся ей новый переводной роман и понимая, что в будничной суматохе она все равно не скоро сможет взяться за него, Ленка думала о возможности такого вот вынужденного отдыха.
Но сегодня с утра, после завтрака, заботливого оставленного для нее мужем, она дочитала последнюю страничку своего неприкосновенного запаса и сейчас находилась в раздумье, то ли включить телевизор, то ли взять какую-нибудь из любимых книг, которые давно не перечитывала. Остановившись на последнем, она выпуталась из пледа и направилась в соседнюю комнату, громко именуемую в их семье кабинетом. Там возле небольшой тахты, на которой ночевал ее супруг во время ленкиной болезни, в шкафчике со стеклянными дверцами стояли книжки, привезенные ею и мужем еще из их холостой жизни, из родительских квартир. Муж, в отличие от Ленки, редко теперь покупал книги, а любил раз за разом перечитывать старое. Ленка оглядела полки. Ее часть состояла из множества зачитанных детских сказок про муми-троллей и Малыша с Карлсоном, старых изданий Бунина, Коллинза, Даррелла, Мопассана, первых переводов Фаулза, нескольких неплохих "дамских" романов, вообщем, это было довольно пестрое собрание. Коллекция мужа была более упорядоченной, и основную ее часть составляли книги Дюма, из которого Ленка предпочитала "Трех мушкетеров", а супруг больше любил "Королеву Марго", которую она, в свое время, так и не дочитала до конца. Именно этот толстый том взяла Ленка, и отправилась со своей добычей обратно под полосатый плед. Она стала пристраивать раскрытую книгу на коленях, и тут ей на колени упал сложенный вчетверо листок, короткая записка.
Мой любимый,
только что мы поговорили с тобой по телефону, и я сразу села писать тебе, потому что столько всего хотела тебе сказать и не успела. Я все время думаю, что буду тебе рассказывать, когда ты позвонишь, но, когда слышу твой голос, забываю все и говорю какую-нибудь чушь. Я очень скучаю и очень жду нашей встречи, жду, когда увижу тебя, и мы сможем говорить и говорить столько, сколько захочется, ну, и конечно, не только говорить. Вся моя жизнь сейчас -- это ожидание и все, что я делаю, я делаю для того, чтобы потом рассказать тебе об этом. Я, по-прежнему, часто встречаюсь с девчонками, мы ходим в кино, по магазинам, ездили недавно на дачу к Ольге. Посылаю тебе пару фоток с озера. Там, кстати, она познакомила нас с двумя своими очень симпатичными соседями. Но знаешь, мой милый, я поняла, что у всех мужчин на свете есть один общий недостаток, они --- не ты! Целую тебя, мой самый любимый.
Ленка, без всякого выражения, смотрела на потрепанный листок. Она даже не представляла, что муж сохранил эту записку, которую она написала ему шесть лет назад, когда они еще не были женаты. Он тогда был в долгой командировке за границей, и его звонки и письма были тем воздухом, которым дышала и жила влюбленная девочка. Она вдруг вспомнила, что когда он уезжал, она купила коробку чайных пакетиков, ровно двадцать пять штук, по числу недель, которые он должен был отсутствовать. Каждое воскресенье она устраивала себе торжественное чаепитие, провожая очередную неделю ожидания.
И ей вдруг стало до боли жалко себя ту, в одиночестве переживающую свою самую большую любовь. Он уехал через два месяца после их знакомства, и всю радость и боль пришедшего к ней чувства она несла одна, лишь изредка говоря с ним по телефону, читая и перечитывая его письма. После каждого разговора она вспоминала каждое слово и выражение, с которым оно было сказано. Они говорили о пустяках, а она делала из этого самые невероятные выводы, на которые только способны влюбленные, каждый раз мучаясь, не переменился ли он за прошедшую неделю, не был ли сегодня более холоден и сдержан в разговоре, чем обычно. Обладая богатым воображением, она то с ужасом представляла, как во время разговора сидит с ним рядом чужая девушка, которой он тоже говорит те сумасшедшие слова, от которых замирало Ленкино сердце, то мечтала, как они встретятся и будут вместе долго-долго.
Прошло шесть лет, и она уже давно не вспоминает те дни, а если они и напоминают о себе, то ноющей болью и каким-то непонятным стыдом. Она пережила и переболела все сама. Он вернулся к ней, влюбленный и уверенный в ее любви, но уже тогда он безнадежно опоздал. Они стали жить вместе, потом поженились, но никогда больше не было в Ленке того живого, настоящего, что пережила она без него. Сейчас она не могла еще произнести этого вслух, но себе уже часто признавалась, что не любит мужа, тяготиться его обществом и хочет расстаться с ним. И чем чаще говорила она это себе, тем яснее понимала, что скоро скажет это вслух.
Она вздохнула. Разболелась голова. Ленка поднялась и отнесла "Королеву Марго" вместе с запиской обратно, по дороге чуть не споткнувшись о стакан с остатками молока, стоящий возле мужниной тахты. Эта привычка оставлять на полу посуду раздражала ее все сильнее.
Вернувшись к себе, она сунула под мышку градусник, приняла таблетку.
"Все пройдет", -- подумала Ленка, забираясь на кровать и заворачиваясь в плед.