Николай Григорьевич с нежностью смотрел на изящную фигурку девушки, которая стояла прямо перед ним. Всеобщая любимица, Верочка Осмоловская, была чудо как хороша. Стройная и гибкая, в розовом платье, с алой лентой в льняных волосах, она стояла, опираясь одной рукой на мозаичную столешницу, а другой робко прижимала к груди многоцветный букет полевых цветов. Взгляд ее васильковых глаз был устремлен вдаль, казалось, что это прекрасное создание грезит наяву.
Николай Григорьевич знал Верочку уже довольно долго и был безнадежно влюблен в нее, не решаясь даже в письме сказать ей о своих чувствах. Встречаясь с ней почти каждый вечер, он иногда болтал о всяких пустяках, иногда дарил цветы и небольшие безделушки, но почти никогда не оставался с ней наедине и, конечно же, никак не мог заговорить о главном, об огромном и светлом чувстве, которое он испытывал к ней с первого их свидания. Верочка была с ним неизменно приветлива, впрочем, как и со многими молодыми людьми, которых вокруг нее было в избытке.
И вот сейчас, она стояла перед ним, такая невыразимо прекрасная, что он мог лишь молча любоваться ею, мечтая, как однажды он решиться, наконец, подойти к ней и, взяв в свою ладонь ее изящную ручку, произнесет... В этот момент Верочка взглянула на него. Никогда еще эта гордая красавица не обращала к нему такого взгляда. В ее васильково-синих глазах он прочел растерянность, она смотрела на него с мольбой, как на последнюю надежду. Полжизни готов он был отдать за один такой взгляд. Сердце Николая Григорьевича на миг замерло, потом заколотилось с такой силой, что он испугался, что стук его услышит и Верочка. Она же продолжала смотреть на него с немым вопросом в прекрасных глазах. Тут словно молния пронзила его, и он прошептал:
-- Я люблю Вас...
Взгляд Верочки засветился благодарностью, и, прикрыв свои удивительные глаза, легко вздохнув, она произнесла завораживающе бархатным голосом:
-- Я люблю Вас...
Спектакль был спасен, а потомственный суфлер Николай Григорьевич Строгов оторвал, наконец, взгляд от молодой актрисы провинциального театра Веры Осмоловской и, уткнувшись в пьесу, зашептал следующую реплику ее партнеру.