Русские идут, да, русские идут! Свершилось, наконец-то: русские идут по улицам Грозного, не как запуганное меньшинство, не как гости в варварской стране, нет - идут как завоеватели. Знаменательный день.
Наша группа разделилась: прапор велел мне и Стасу разобраться с подозрительным домишком в начале улицы, сам же с несколькими ребятами двинулся дальше. Стас сказал:
- Пойдем, Вась.
- Не, - говорю, - давай так: я в этот дом иду, ты в соседний. Чтобы не мешать друг другу. Хорошо?
Стас кивнул.
Ну а я приблизился к дому, серой грязной халупе, выстроенной на украденные у России деньги. Выбил ногой дверь. Осмотрелся, держа наготове калаш. Из-за стола навстречу мне поднялся хачик - жиденькая бородка, черная кожа; в руках автомат. Орет: "Аллах акбар!" Я не растерялся: пальнул в потолок. Хач дернулся, потерял прицел. Я же выстрелил; кажется, попал. Хач задохнулся, опрокинулся на спину. Автомат его покатился по дощатому полу. Глухое "Тын-тын". Я подошел, произнес: "Эх ты, сука черная", - ласково так, с легким упреком. И разрядил обойму в вопящее, вонючее, бородатое лицо. "Ты-ты-ты-тыр!" Кровь брызнула мне на кирзачи. Хач дернулся в агонии и затих.
Я исследовал дом. Вытащил из-за занавески молодого толстяка, судя по всему - сына покойника. Он кричал, сопротивлялся. Умолял: "Пощадытэ, поща... пощадытэ!" Мне быстро надоела эта возня. Толстяка я убил и оставил лежать на полу.
Дальше пошло веселее.
Я нашел место, где они поклонялись Аллаху. Там я был абсолютно безжалостен: сгреб все эти тряпки и прочее дерьмо в один сверток, да и плюнул сверху. Жаль, сжечь времени нет. Чтобы знали, нехристи: Бог - всего один, и этот Бог - православный.
Затем я заглянул в подвал.
Там прятались: жена покойного (усатая тетка), две его дочки и, похоже, отец - дряхлый старик в халате. Они смотрели на меня; я видел их черные блестящие глаза. Женщина молчала. Девочки плакали. Старик яростно сжимал кинжал и бормотал что-то в бороду. Я задумчиво обвел взглядом подвал. Подумал: "Рассадник терроризма". Подумал: "Черное семя". Подумал: "Какого черта они спрятались в таком ненадежном месте?" А потом сказал:
- Сейчас я вас здесь запру. Сидите тихо. Если вас найдут - убьют. Поняли? И чтоб до заката не высовывались.
Одна из девочек закричала:
- Сука, тварь!
Мать ткнула ее кулаком. Затем медленно, словно во сне, поклонилась мне. Я кивнул. И, закрыв подвал, ушел.
Русский - не убийца, русский - лишь защитник родины; не больше и не меньше.
Позже я узнал, что эту семью все же нашли и расстреляли. Сделал это Стас. Он искал меня - но натолкнулся на них.