"Душ, душ и только душ,- подумала Ирма под влиянием тёплого душа, но после некоторой паузы сама же себе возразила. - Но ни душ, ни даже кофе и не Питер не снимут такой стресс. Ну а Сергей? А Сергей хороший друг".
Приговорив себе же "излом" Ирма вышла из душевой кабины.
Поймав себя на том, что в этот момент невольно склонилась к возражению по отношению к обыденным предпочтениям, всё же она смогла проявить великодушие и посмотрела на всё пережитое свысока, с отрешённым взглядом, близким к созерцанию.
- Душ всё-таки не зря назвали душем. Душа или душка,- тихо прошептала она про себя, аккуратно обволакивая копны волос махровым полотенцем. Капли со звуками, похожими на биение сердца, падали на кафельный пол.
- Я не расслышал, что ты сказала, Ирма? Можешь повторить? - виноватый, но приятный мужской голос раздался в квартире, как только она накинула халат. Это не был тот, кто заботливо протянул бы ей полотенце. Рядом не было никого. Это была акустика квартиры. Синхронизированная система умела обращаться к хозяйке, не раздражая и даже не смущая.
- Да это я не тебе,- произнесла Ирма и, поглядывая ноги, выпрямилась, подошла к будуару.
- Потоки тёплой воды по темени головы моей хозяйки спровоцировали "поток сознания",- продолжила умная квартира с мужским голосом.- Это не определяется алгоритмом. Хаос, просто хаос. У человека в голове хаос. Мне не угадать и не предсказать. Игра смыслов не линейна. Затвор, твор, творение.- Тот же мужской голос запутался в алгоритмах.
- Чтож, Дэн, будем общаться. Для этого и есть общение. Пусти "шапку",- скомандовала она, усаживаясь на кресло перед зеркалом. Умная квартира подчинилась.
С потолка на голову опустилась феновая "шапка", больше напоминавшая башню. "Шапка", бережно начала расчёсывать и сушить волосы хозяйки.
- Так что же у нас сегодня?
- Во первых, я хочу поздравить окончанием трудного дня.
- Вот, нет, не надо, не надо "Битлов". Я сейчас "никакая",- выдыхая из себя что-то похожее на смех, возразила Ирма, с великодушием барышни.
- Хорошо обойдёмся без рок-н-ролла. А так, ты же любила мозги помассировать.
- Сегодня головотяпство уже как бы влом, Дэн. Спасибо. Хочется покоя. Извини. Так. Что? Какие сообщения? Дэн.
- Есть сообщении с угрозами. А остальное, как обычно: мама, Сергей и подруги. И ещё, и ещё: есть три признания, которые не двигают золото.
- Да, Дэн, ты так и скажи: "Есть три признания в любви".
- Назвать не понятное мне меня слегка грузит. Я извиняюсь. Ты только прикрой декольте.
- Что-о-о? Когда это ты начал замечать.
- Когда появилось угроза моей хозяйке. Декольте, не декольте, а простуду никто не отменил. Простудишься! Прикрой лёгкие.
- Я после душа, Дэн. Мне не холодно. А всё же, если ты так обо мне заботишься. Как ты поступишь, если меня убьют.
- Ты же знаешь, мне нельзя говорить о смерти хозяина. И потом тебя не убьют. Тебя к чему то готовят.
- Харам, значит храм. И слова в храме должны быть о жизни и это правильно. Но с чего ты взял, что меня готовят,- при этом Ирма встала и подошла к шкафу. Открыла дверь отсека, где висели домашние костюмы.
- Усилили охранное оцепление. - Начал докладывать Дэн,- Включили анализ биологии: в пищи, в отходах на предмет отравления. А на крыше, напротив, на другой стороне улицы ставят платформу. Что-то мне не понятное.
- А ты бы узнал, Дэн.
- Пересекать периферию? Нет, мне нельзя. У нас тоже правила. И ещё сканируют каждое насекомое на наличие нано-дрона. Особенно таракан. Чтобы без шпионов.
- Что? У меня есть тараканы?- усмехнулась Ирма.
- Ты что, "Жизнь Клима..." не читала? Как это? Петербург и без тараканов.
- Ну, книголюб. Пока выбираю костюм включи-ка новости. Только громкость сделай чуть потише. Ладненько.
Ирма расстегнула халат и только успела сбросить, чтоб выбрать нижнее, в квартире поменялся цвет освещения.
- Что!? Дэн! Опять, а ну прекрати! Что за фосфорный цвет?
- Ты же знаешь, это цвет силикона,- и всё же Дэн постепенно вернул режим. Фосфорный цвет исчез, в квартире стало по прежнему светло.
- Да. Тебе дай волю, ты наглец не только осветил бы цветом своего родного силикона, но и накачал бы всех твоим силиконом. Ты же знаешь, я сегодня в стрессе, не до шуток. Так, что мне одеть то?
- "И познал Адам Еву...". Этот цвет облегчает мне познание,- не обращая внимания на вопрос, произнёс Дэн.
- Ты путаешь понятия. В Библии другое имелось в виду,- возразила Ирма, уже надевая велюровый балахон.
- По твоему Джоконда красавица?- поправляясь уже перед зеркалом, как бы невзначай, произнесла Ирма.- Пусть и похвальна твоя обучаемость, но твоё ядро врядли отличит красоту от уродства.
- Ты же знаешь, я числовой. Точнее цифровой. Оценки только количественные. Красота не моя тема, а вот по запросу в сети могу догадаться. Что представляет собой это ваша красота.
- Слушай, выходи из "удара" болтаешь много,- уже недовольно подметила Ирма.- Включи новости.
- Не могу, привилегия.
- Что?.. А! Это мама. Ну хорошо, соединяй.
Ирма села на диван. Перед диваном чистая стена заиграла цветами, и через несколько секунд не чувствовалось ни стены, ни экрана. Экран залился светом другого дома, тёплым и дружелюбным для Ирмы. Ирма расположилась по-домашнему, закинув ноги на диван, облокотившись на край, наблюдая за слиянием двух квартир. Открылась панорама. Панорама не зеркального, а другого сходства. По ту сторону на диване сидела как будто сестра-близнец которая в игре "на перегонки со временем" опередила свою сестру лет на тридцать. Ирма была похожа на свою маму. Лишь карие глаза мамы не сияли, как водянисто синие глаза Ирмы, но в свою очередь выдавали восточную решимость, не разбавленную харизмой, что в семьях ценятся порой даже дороже. Порой устои становятся крепостью против широты взглядов, изъедающих слабые души при тонкости востока.
- Всё она здесь,- несколько тяжёлый, но таивший в себе радость, был голос со стороны гостья.
- Привет, мам,- произнесла Ирма.
Мама Ирмы сидела на диване в более строгой форме. За диваном, чуть упираясь на спинку, стоял папа, мужчина средних лет, рыжеволосый, с аккуратно выбритой бородой. Перед ними газетный столик с двумя пустыми фужерами и сладостями, что предательский выдавали уровень строгости родителей к любимой дочери. Мама тоже была в халате. В доме чувствовалось присутствие восточного уюта: в светлых солнечных тонах, в сервировках под сладости на столе, в кариих глазах матери.
- Мы тут с папой всё думали, как же так, что наша дочь оказалась на краю,- начала мама.- Папа говорить, что это тихий бес, а я вот говорю что всё дело в том, что ты поздний ребёнок. Твоя природная слабость привела к симпатии к вечным, к более сильным.
Казалось, мягкость дивана на котором сидела мама, боролся со стрессом, которую мать старалась скрыть от дочери, но голос выдавал волнение.
- Ну, Мама, я могла бы сказать про суррогатное материнство. Но ты скажешь, что значить: прижать груди твоего маленького, родимого тобой тельца. И я пойму тебя, мама,- при этих словах у Ирмы как будто отяжелело сердце. Она напряглась мыслями и с тоном сожаления, улыбаясь, продолжила:- А что касается симпатии. Мне вот Вайора говорит, что из коммунистов часто хорошие вампы получаются. Это что? По твоему тоже симпатия? Ай, да ну, мам, не переживайте. Пап, привет!
- Привет, Ирма.
- Наш папа растерян,- улыбаясь заметила мама.
- В чём же дело, пап?
- Мужчины готовы принять женственность дочери,- успел произнести отец.
- Но мужественность дочери,- вмешалась мама и после секундной же паузы выдохнула,- а о мужестве обычно не говорят.
- Да, больше говорят о замужестве,- усмехнулась Ирма.
- Да, я думаю, Сергей толковый парень и всё будет в порядке,- как будто папа свалил незадачу с плеч из мужской половины в другую, на плечи будущего тестя. Он неуклюже встряхнул правым плечом, что был нервный тик, выход эмоций, не исполненный словами. Подправил рукава своего полувера и, осторожно пройдя на передний план, сел рядом с мамой.
- Доча, мы оба хотим, чтобы ты была обычной счастливицей,- продолжила мама.- С семьей, с мужем, с прибылью. Ты посмотри на свою квартиру. Если сравнить с нашей, то твоя похожа на салон элитного самолёта. Всё какое-то обтекаемое.
- Аэродинамичное...- вставил отец.
- Нет не узоров, ни шелков. Такое чувство, будто всё выстроена для скорости. Всё чтоб быстрей и прямей, хорошо что не из стекла.
- Или изо льда!- опять вставил отец.
- Мы думали, твои смены работ ведут к благополучию и спокойствию, но теперь...
- А теперь...- перебила Ирма,- А теперь, мама, вы поняли, что я могу стать монстром. Трагедия роста...
Ирма засмеялась. Так бы и закончилось разговор игрой взглядов между родными, если б во внутри Ирмы не проснулось древняя склонность к жалости и не захотелось разрыдаться. Усилием воли она подавила всё, но глаза, но глаза не смогли скрыть то, чего Ирма подавила внутри. На миг Ирма блеснула взглядом волчицы. Из водянисто синих глаз блеснуло свинцом.