Мелодрама по-русски, нынче абсолютно немодная, но вовсе века 
весьма актуальная, так как любовь жила, живет и жить будет, ибо 
она бессмертна.


СОФЬЯ

Я помню чудное мгновенье;
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты...
А.С. Пушкин.

Часть 1

   Её отец был кадровым военным и по этой самой причине, вне 
зависимости от желания семьи и от желания его самого 
соответственно, им всем приходилось кочевать с места на место. И 
в очередной раз, перемещаясь в контейнере, их и без того убогая 
мебель постепенно превращалась в "антиквариат", а на покупку 
новой у них попросту не хватало денег, так как зарплата отца 
оставляла желать лучшего. А мать в условиях постоянной 
передислокации семейства не могла устроиться на работу,  
Причина проста как день, на всех рабочих местах в том регионе, в 
который  их семья очередной раз мигрировала, сидели местные 
жители. "Вакансий не имеем", так обычно ей отвечали в любом 
отделе кадров. Она, как правило, доставала свой красный диплом, 
свидетельствующий об успешном окончании Московского 
Государственного Университета, только в тех случаях, когда обе ее 
дочери, заявляли, что когда  вырастут, выйдут замуж во что бы то 
ни стало только за военных, красивых, здоровенных, как и их папа. 
Его они  видели чрезвычайно редко в живую, зато лицезрели отца 
ежедневно, смотрящего на них с фотографии, сделанной в одном из 
отпусков и стоящей у них в комнате за стеклом в книжном шкафу.
 Эта фотография была сделана во время их совместного 
отдыха в районе черноморского побережья Крыма, и кроме отца, на 
этом фотоснимке на фоне сливающегося с горизонтом  моря еще 
запечатлены и они сами вместе с матерью. 
Их мать, Татьяна Андреевна, была женщиной невысокого роста, 
со складной фигуркой. Каштановые волосы всегда аккуратно 
причесаны, а её желто-зеленые глаза всегда лучезарно светились. 
Она не слыла красавицей, но была довольно привлекательной и 
вполне разумной женщиной, когда-то она хорошо училась в 
университете, была там активисткой, но все это было уже в 
прошлом.  По жизни, Татьяна Андреевна просто обожала принимать 
гостей и считалась среди своих родственников и знакомым 
отменным кулинаром.
 Владимир Викторович - отец, так же был невысокого роста, 
русоволосый, с серыми глазами и волевым подбородком. Он 
производил впечатление серьезного сильного духом мужчины и 
самое главное, он был человеком слова, если чего кому  и обещал, 
то непременно выполнял. Подвести человека, для него являлось 
самым страшным грехом, и, при всем при этом, еще он слыл 
прекрасным семьянином.
Так вот, демонстрируя дочерям свой диплом, в коем была 
указана специальность экономиста широкого профиля,  на 
получение которой их мать потратила счастливые и мгновенно 
пролетевшие шесть лет учёбы. Все-таки успевшая поработать по 
специальности в сбер. банке, где оказалась по распределении за 
отличную учебу, всего несколько лет, пока не вышла замуж за 
дипломированного военного, который и осчастливил ее вывозом за 
пределы Москвы в тьму тараканью, где полученная ею 
специальность так и была невостребована, никакими 
организациями. И все это обычно говорилось в назидание детям. 
Разумеется, никто не оспаривал семейного благополучия, и их папа 
был самый лучший, но..., "замуж можно выйти и за не 
обремененного военной службой человека", - наставляла всегда их 
мать. По крайней мере, с мужем, не обязанным ничем военной 
присяге, нет необходимости колесить по городам и весям нашей 
необъятной Родины, а можно просто и счастливо вить уютное 
семейное гнездышко в каком-нибудь одном из районов родного 
города, под боком у любящих родителей.  

*  *  *
 Но все в жизни течет и изменяется. Отслужив, положенные 
отчизной, двадцать лет, отец семейства вышел на пенсион в 
возрасте, позволяющем ему еще сделать карьеру на гражданском 
поприще.
 Выбросив на свалку, всю свою развалившуюся мебель, он 
вместе с любимой семьей вернулся в Москву, где проживали  
престарелые родители. Старые друзья не бросили их в беде, то 
бишь, не оставили  без работы. Отца взяли на работу в управление 
торговли, сначала на незначительную должность и соответственный 
оклад, чтобы он там поднабрался опыта торговой работы, а мать 
пристроили в тот же сбер.банк, в котором она работала до всех ее 
скитаний по стране, так же на незаметную пока должность. 
Они оба настолько изголодались по настоящей работе,  
качественно переваривая любой объем данный руководством, и это 
не замедлило в скором времени сказаться на их карьерах, да и на 
кошельках также. Уже через пять лет отца назначили на должность 
начальника базы, а мать ведущим экономистом в банке и уже в 
скором времени они позволили себе прикупить кооперативную 
квартиру, правда, на окраине города, но все же. Ну и в соответствии 
с этим выехать из квартиры родителей, в которой жили с тех пор, 
как вернулись жить в Москву. 
При посредстве одной строительной организации, начальника 
которой прикармливал Владимир Викторович, они смогли сделать в 
ней капитальный ремонт. И Татьяна Андреевна, наконец-то, сумела 
обставить ее, вспомнив при этом, что у нее есть вкус, привитый еще 
в детстве родителями. Она ждала этого момента столько лет! Еще с 
тех пор, когда они, как проклятые, с детьми скитались по военным 
городкам. 
Дочерей они отдали в ближайшую  от дома, в котором жили, 
среднюю школу. Разница в возрасте между сестрами равнялась 
пяти годам, и они были совершенно не похожи друг на друга, не 
только внешне, но и имели абсолютно противоположные характеры.
 Старшая, Софья, имела внешность, очень схожую с матерью, 
обладала острым аналитическим умом, была выдержанной и 
рассудительной. Младшая, Нина, во всем была похожа, скорее 
всего, на бабушку, мать ее отца, такую же взбалмошную, не 
последовательную, мрачную, вечно всем не довольную особу. 
Внешность же она унаследовала так же от нее; у нее были такие же, 
как и у бабки, русые волосы, серые большие глаза. Нина была 
сухопарой и имела довольно высокий рост.
 Но, к счастью, эта внешняя и внутренняя не похожесть, ни как 
не отражалась на их сестринской дружбе.  В жизни они были очень 
дружны, всегда готовые прийти на помощь друг другу, правда 
помощь в основном, требовалась младшей сестре, вечно жившей не 
в ладу со своим характером. 
  Софья училась в последнем десятом классе. Она училась, так 
же как и мать на отлично, и после окончания школы, решила пойти 
по ее стопам. Пожелала стать экономистом. Для приобретения этой 
специальности она выбрала себе институт народного хозяйства, в 
народе попросту именуемым Плешка. Родители наняли ей 
репетитора из этого ВУЗа, который гарантировал сто процентное 
поступление. Она усердно делала все домашние задания, которые 
он ей давал, совмещая их с учебой в школе, засиживаясь, бывало с 
учебниками за полночь, пока глаза не начинали слезиться от 
напряжения, и все это трудолюбие не могло не принести успешных 
плодов. Так оно  и случилось. После изнурительных школьных 
государственных экзаменов и счастливого,  веселого выпускного 
бала, на котором она блистала в шикарном, длинном до пят 
вечернем платье в туфлях на высоченных каблуках, с 
умопомрачительной прической, сделанной по такому случаю в 
дорогом салоне. От чего у всех ее одноклассников дух захватило 
при виде её блистательного внешнего вида, и они на перебой 
приглашали ее танцевать, не давая передохнуть хотя бы минуту...

Подав документы в желанный институт, Софья стала 
абитуриенткой. 
Сколько волнений, тревог, переживаний, нервов!
Ну, а после всего пережитого, достойно выдержав все экзамены 
и набрав, нужное для поступления, количество баллов, приобрела, 
пока ещё, новый, незнакомый, но такой желанный для себя статус 
студентки института народного хозяйства. 
Училась она с увлечением, окрылено и легко. Имея 
коммуникабельный характер, быстро освоилась в студенческой 
среде, обросла множественными друзьями и подругами, вместе с 
которыми весело и беззаботно проводила часы досуга, всякие там 
празднества и просто вечеринки. На одной вот из таких вечеринок, 
она имела неожиданное счастье познакомиться с неким молодым 
человеком. 
Его звали Александр, он учился вместе с ней на одном курсе, 
только на разных факультетах. Это был один из самых 
преуспевающих студентов всего института, педагоги прочили ему 
место в аспирантуре и успешную защиту кандидатской, не говоря 
уже о его дальнейшей судьбе. Да уж, завидный жених! Многие 
девчонки, тщетно пытались обратить на себя его внимание. И он их 
привлекал, не столько своей отменной учебой, сколько умением 
быть галантным со всей женской половиной института и всегда 
вышколенным внешним видом, умея преподнести себя в наилучшем 
свете. Ну и при всем этом он еще был  рассудителен и хорошо 
воспитан. Все вместе, это делало его  просто неотразимым в глазах 
глупых студенток. Рост его чуть-чуть превышал средний мужской 
стандарт, он имел прекрасно сложенную спортивную фигуру. 
Небольшие карие глаза были близко посажены, прямой нос, на 
подбородке  проглядывалась ямочка, а темно-русые волосы, 
непослушные от природы, ерошились бы в разные стороны, если бы 
он их не укладывал, при помощи щипцов для завивки волос.

*  *  *
Когда Софью и Александра представили друг другу, на одной из 
очередных вечеринок, проводимых по случаю дня рождения одной, 
и как оказалось впоследствии, их общей знакомой, у Софьи уже был 
жених. Он учился вместе с ней в одной группе и, не мудрствуя 
лукаво, быть без памяти от Софьи. Этот жених всегда глядел на неё 
исключительно глазами преданной собаки, готовый в любую минуту 
кинуться исполнять приказания, понимая ее с полуслова, всё то, что 
она намеривается сказать, порой казалось, что он читает ее мысли. 
Все это делало его в глазах окружающих Софью подруг, человеком  
из прошлого или по крайней мере из ниоткуда. Почему? А кто их 
поймет? Его звали Андреем. Он не блистал особо в учебе, всегда 
как-то простовато одевался, и не потому, что у него не было денег, а 
просто в его жизни это было не первостепенное, но при всем имел 
отзывчивый уравновешенный характер, и самое главное - был 
надёжным, верным другом, ну и как говорится, с ним можно было 
пойти и в огонь, и в воду. 
У него был высокий рост, где-то примерно около метра 
девяноста, русые волосы, открытые глаза цвета неба и вообще он 
имел выразительное мужественное лицо, хотя в целом, этаким 
херувимом его назвать было нельзя, так, пройдешь мимо и не 
заметишь. Среди толпы его выделял только его рост и всё.
Трудно предположить, насколько он нравился Софье, но она не 
могла по достоинству не оценивать положительных качеств его 
характера. Если она подхватывала грипп или ангину, он готов был 
целыми днями рыскать по аптекам в поисках нужного лекарства, а 
потом с таким трепетом ухаживал за ней, что болезнь уходила сама 
по себе, не успев развиться до конца, правильно говорят, что и 
доброе слово лечит. Однажды, она, на институтских занятиях по 
физ. подготовке, играя в баскетбол, и посылая  мяч в кольцо, не 
удачно прыгнула,  сломав при этом себе ногу. Её ногу загипсовали и 
определили для Софьи постельный режим, не разрешив посещать 
лекций в течение длительного срока. Её огорчению не было 
предела, но на выручку, как всегда, пришел Андрей. Он, не понятно 
где, раздобыл инвалидную коляску, и сам лично, не доверяя, 
обожаемую им девушку никому, возил каждый день в институт. Не 
смотря на то, что ему приходилось вставать очень рано и ехать на 
другой конец Москвы с двумя пересадками, для того, чтобы забрать 
Софью из дому, а по окончании лекций, отвезти обратно, ухаживая 
за ней при этом, как за малым ребенком, разве что, только не 
кормил с ложечки. А когда ей разрешили становиться на обе ноги, 
сняв надоедливый гипс, он помогал ей разрабатывать сросшуюся 
ногу, так как та атрофировалась за месяцы, проведенные без 
движения, и от чего его подруга начала прихрамывать и временно 
передвигалась при помощи тросточки.

*  *  *
  Александр же был полной его противоположностью. Он всегда 
тщательно следил за своей внешностью. Был гладко выбрит, вечно 
благоухал каким-либо парфюмом, с уложенными волосами и 
вычищенной до блеска обувью он выгодно отличался среди 
институтских парней. Одежда на нем всегда сидела безупречно, 
было видно, что он всегда продумывал, как ему одеться, прежде 
чем куда-то отправиться. По характеру он был властным, жестким, 
даже несколько агрессивным, но тогда это никому из его 
однокашников не казалось недостатком. Наоборот, в этом 
угадывались даже какие-то, правда, никому ещё не понятные, 
перспективы будущего административного работника в сфере 
народного потребления. Но по существу и на самом деле он был 
заурядным неимущим студентом, как и большинство его 
сокурсников, только с одной лишь разницей, за его лоском 
скрывался гонористый хищник, карьерист и обыкновенный бабник, 
суть которого не могли распознать его однокашницы лишь по 
причине молодости и не опытности.
- Привет, как дела? - приветствовал он Софью, увидевший её 
впервые и, когда их общая знакомая на дне рождения, чьей они 
находились, представила друг другу.
- О, кей, - просто ответила она, внимательно разглядывая 
незнакомого парня.
- Я ни когда тебя раньше почему-то не видел, - сказал он и тут же 
представился. - Меня зовут Александр.
- Не удивительно, я же не доска с объявлениями, которая висит 
перед входом в корпус и не единственная студентка во всем 
институте, - разглядев его как следует, и не проявив ни какой  
заинтересованности по отношению к этому молодому человеку, 
ответила она.
- Почему ты не называешь своего имени? - настаивал Александр.
- Меня зовут Софья, - он ее уже стал раздражать всем своим 
лощеным видом и назойливостью, с которой он её рассматривал. 
      Он не произвел на неё никакого впечатления, да и к тому же она 
ждала Андрея, который запаздывал, пересдавая очередной зачет. 
- Какое интересное имя, от кого оно тебе досталось? - перейдя 
сразу на ты, пытался он как-то заинтересовать Софью.
- От мамы с папой. И вообще, если тебе так интересно 
происхождение моего имени, можешь побеседовать на эту тему с 
моими родителями, от них, я думаю, ты сумеешь почерпнуть 
больше информации, - и с этими словами она пошла к проходу, 
где уже обозначился ее жених и который во всю искал Софью 
глазами.
Буквально, как только она встретилась с Андреем, она тот час 
выпустила из памяти этого нового, не очень приятного своей 
назойливостью, знакомого, щебеча о всяких пустяках с женихом.

*  *  *
Но Александр ее не забыл, так как она была из  тех не многих 
девушек, которые отнеслись к знакомству с ним с такой прохладцей, 
если не сказать больше. Он был лидер в жизни и всегда добивался 
своей цели, что бы это ему не стоило. Тем более что сразу же на 
следующий день он выяснил про Софью почти все, что только было 
возможно и в том числе, и то, что у нее уже есть жених, которого он 
не имел чести знать, но которого уже несколько раз видел вместе с 
ней. И то, что она в учебе была не менее преуспевающей, чем он 
сам. 
Он твердо решил отбить Софью у Андрея, а так как она сама, 
не изъявляла особенного желания бросить своего жениха и редко, 
когда находилась без него, он решил пойти путем, предложенным 
ей же самой. И, кстати, самым, что ни на есть простым.  
Александр..., решил поближе познакомится с её родителями.      Не 
теряя зря времени на раздумья, в самую ближайшую субботу, 
тщательно выгладив, рубашку, надев на себя приличный и 
единственный в его гардеробе костюм, подобрав ему в тон  галстук, 
купив в цветочном магазине не шикарный, но вполне цивильный 
букет свежих цветов. Став походить на новую копейку, он прямиком 
устремил, свои ноги, обутые в начищенные до блеска туфли, по 
адресу, по которому проживала Софья с родителями, 
предварительно узнав его у ее ближайшей подруги, навешав 
последней лапши на уши, чтобы скрыть настоящую цель визита, 
дабы предварительно разведать еще и материальное положение 
семьи, в которой она жила.
Дойдя до шестнадцатиэтажного дома, находившегося по 
нужному ему адресу, он зашел в обшарпанный подъезд, который не 
ремонтировался со времени его постройки, так как дом был 
кооперативный и местную власть он совершенно не интересовал, а 
жильцам его ремонтировать самим не было никакой нужды. Вызвал 
лифт и зашел в неосвещенную кабину, так как все до одной 
лампочки ликвидировали  шаловливые детские ручонки местной 
шпаны. Нажав на нужную ему кнопку, и тем самым,  приведя лифт в 
движение, Александр постепенно начал восхождение... Мало того, 
что внутри лифта было темно и пахло собачьими испражнениями. 
Он еще имел не отлаженный лифтовой механизм, который гремел, 
стучал и раскачивался из стороны в сторону, отчего весь этот 
подъём можно было сравнить разве что с запуском ракеты с 
человеком на борту в космос, и в котором Александр ощущал себя 
по меньшей мере космонавтом. Когда подъем был успешно 
завершен, и дверки кабины, наконец-то распахнулись перед 
испытателем судьбы, он с облегчением вышел из тьмы, вздохнув 
при этом с облегчением и, прочувствовав всю прелесть ощущения 
под ногами твердой поверхности.  Лицезря дневной свет, 
пытающийся пробиться сквозь давно не мытое коридорное окно, в 
которое он заглянул, чтобы увидеть свое отражение, чего ему так и 
не удалось из-за вездесущей пыли, осевшей на стекле. Набрав 
полные лёгкие пыльного и смрадного подъездного воздуха, он, 
оглядев свою обувь, мало ли, вдруг она запачкалась, пока он 
находился в дороге, удовлетворившись, подошел к заветной двери, 
оббитой дерматином, и надавил пальцем на кнопку звонка. 
Звонок издал звук, имитирующий чириканье каких-то птиц. По 
всей видимости, воробьёв, - подумал он. Через некоторое время 
донестись до его слуха неторопливые шаги за дверью, и еще 
немного погодя, дверь распахнулись. Перед ним возникла 
интересная моложавая женщина, очень напоминающая саму 
Софью, по всей видимости, это ее мама, промелькнуло в его 
настороженном мозгу.
- Вам кого, молодой человек? - вежливо поинтересовалась она.
- Меня зовут Александр, я учусь с вашей дочерью в одном 
институте. А я полагаю, вы ее мама? Софья очень на вас похожа, 
- уже с порога начал проводить свой план в действие нежданный 
ухажер.
- Вы правильно полагаете, я ее мама, - несколько 
насторожившись, ответила она.
- Замечательно, я так вас себе и представлял. Это вам, - протянул 
он букет ничего не подозревавшей о цели его визита женщине.
- Но..., Софьи нет дома. Она с другом ушла гулять, - но разомлев 
от удовольствия от врученного букета цветов, она тут же 
предложила. - Но раз вы уже пришли, не уходить же просто так, 
проходите в квартиру. Ну же! И давайте будем знакомиться.
Александр ног под собой не чуял от проистекающего, все шло 
по задуманному им сценарию и то, что его пригласили войти, 
являлось лишь доказательством верности его действий. 
Он прошел в с вкусом отделанную квартиру. Всюду 
чувствовался достаток семьи, - обои на стенах были импортными, 
буковый паркет блестел лаком так, что складывалось впечатление, 
словно под ногами раскинули сверкающее, высококлассное стекло, 
так как глянув под ноги можно было увидеть свое отражение. Двери 
были изготовлены из натурального дерева. Обстановка всей 
квартиры была изыскана. На стенах висели настоящие картины, 
написанные маслом, неизвестных ему художников, но они 
достаточно впечатляли с первого взгляда, даже не искушенных в 
искусстве людей. Импортная мебель, также была выработана из 
натурального  дерева, а мягкая её часть, - диван с креслами, 
обтянутая светло-коричневой кожей была объемной  и на вид 
казалась очень удобной и уютной.
Его провели в кухню, совершенно обычных размеров, но с 
весьма удобной практичной мебелью, которая отменно вписывалась 
в квадратуру помещения. Над плитой была прикреплена вытяжка с 
различными фильтрами и подсветкой, на огромном финском 
холодильнике стоял небольшой телевизор. Всюду были 
расставлены горшки с комнатными растениями. Всё вместе это  
создавало впечатление живости и комфорта.
- Что ж, молодой человек, давайте с вами знакомиться. Меня зовут 
Татьяной Андреевной, а это вот папа нашей Софьи, Владимир 
Викторович, - представила она вошедшего мужчину средних лет. 
- Давайте будем пить чай.
       Татьяна Андреевна проворно и умело сервировала стол для 
чая, достав из холодильника лимон, тонко нарезав его, и аккуратно 
разложила по тарелке, положив к нему специальную мельхиоровую 
вилочку. Расставила вазочки с шоколадными конфетами, печенье, 
сахар, разрезала вафельный торт с орехами, залитый шоколадом. 
Извлекла из кухонного шкафчика чайный сервиз и еще раз, только 
уже жестом, пригласила гостя с мужем к столу.
- Ну, Александр, вы, кажется, так представились, - разливая 
горячий чай по чашкам. - Рассказывайте, чем обязаны вашим 
визитом? - вежливо поинтересовалась Татьяна Андреевна.
- Что ж, я буду с вами откровенен, - немного все же смущаясь, но 
все же несколько театрально, произнёс гость. Его мозг работал 
как компьютер, так как  мгновенно оценил достаток семьи Софьи. 
- Мне очень нравится ваша дочь, я никогда прежде не встречал 
столь замечательной девушки, в которой так гармонично 
сплетаются воедино красота и ум. - Льстил родительскому 
тщеславию Александр, окончательно решивший не откладывать 
в долгий ящик своей конечной цели, тем более,  по внешнему 
облику её  родителей, сразу же смекнул, что выбор сделан, 
верно. "Тут уж нужно и даже очень можно переходить к делу, то 
есть брать быка за рога", - думал он.  - И я хотел бы просить 
руки вашей дочери. - Неожиданно для самого себя выдал 
Александр.
После сказанного, возникла некоторая пауза, родители 
переглянулись промеж собой, не сразу сообразив, что именно имел 
в виду этот парень, так как они совершенно не были готовы к такому 
откровению, изливавшемуся из уст этого молодого человека. Тем 
более что их дочь ещё с первого курса встречалась с Андреем, а 
остальные ребята числились у неё в приятелях и об этом женихе, 
сидящем сейчас за их кухонным столом, им было совершенно 
ничего не известно, так как он впервые находился у них дома.
- Но..., молодой человек, - после затянувшейся паузы, наконец 
придя в себя, вмешался в разговор отец Софьи. - У нашей 
дочери вообще-то уже есть жених. Разве вам об этом ничего не 
известно?
- Подожди, Володя, - остановила его жена, так как она не была в 
большом восторге от простоватого Андрея. 
       Она мечтала иметь для дочери партию поинтересней, что-
нибудь этакое респектабельное, а этот новоиспеченный жених, 
облаченный в костюм, при галстуке, благоухающий парфюмом, 
производил самое, что ни на есть благоприятное впечатление и 
вроде как сам из себя очень даже ничего, по крайней мере, на 
первый взгляд. А потом, Андрей никогда не дарил лично ей цветов, 
не вел с ней таких откровенных разговоров и был как-то неказист в 
этих своих потертых джинсах, да и вообще. "Нет, здесь сразу не 
надо давать отказ, для начала нужно к нему приглядеться", - 
подумала Татьяна Андреевна.
- Саша, можно я так буду вас называть? - спросила она 
разрешения и, получив утвердительный ответ, продолжала. -  А 
Софья знает о вашем намерении жениться на ней? - Все-таки 
осторожно поинтересовалась она.
- Пока что нет. Но я хотел по старой русской традиции, сначала 
спросить разрешения у вас. - Лил он словесный бальзам  на 
тщеславные чувства родителей. И сделав паузу, как бы дав 
минуту на размышление, спросил. - И что вы мне ответите, 
вернее, как вы отнесетесь к моему предложению?
- Видите ли, Александр, это очень галантно, с вашей стороны, 
спросить нашего благословения, но чувства нашей Софьи, 
волнуют нас не меньше. - Опередил с ответом жену Владимир 
Викторович, разгадав ее замыслы. Знал свою жену, сколько уж 
лет вместе прожили.
- Да, да. Конечно, конечно, - засуетился новоиспеченный жених, 
- Я вас очень понимаю, и готов стараться заслужить ее 
расположение ко мне. Ваша дочь необыкновенная девушка и стоит 
того, чтобы добиваться её чувств, и я готов идти на любые жертвы 
со своей стороны, лишь бы она была моей. Я уверен, что сумею 
сделать Софью самой счастливой на земле. - Произнес он,  успев 
про себя, отхлебывая чай, прикусывая конфетой, продумать речь.
Этим своим желанием осчастливить дочь, правда, не совсем 
ясным, как и каким образом, он сумеет ей принести счастье, и как 
оно это счастье будет выглядеть при ближайшем рассмотрении, тут 
Александр, разумеется, уточнять не стал, но, тем не менее, все 
равно сразил Татьяну Андреевну наповал. И она, твердо для себя 
решила помочь ему убрать в сторону, не желанного жениха, при 
этом, совершенно не разделяя своего мнения с мнением своего 
мужа, который считал, что именно широкие плечи Андрея сумеют 
осчастливить дочь в дальнейшей жизни. Ему нравился Андрей 
своей открытостью и простосердечностью. По этой причине, 
Татьяна Андреевна не стала вслух произносить, только что 
возникшие в ее голове мысли, она даже вида не показала о своем 
дальнейшем намерении, а только произнесла:
- Что ж, дерзайте Саша, на все воля божья.
Посидев еще немного, поболтав об учебе в институте, и узнав, 
между прочим, об его институтских успехах, об его семье, выяснив, 
что его мама работает учительницей в средней школе, где 
преподает физику, а его отец работает на заводе мастером и то, что 
у него есть еще старшая сестра, имеющая юридическую 
специальность и работающая в нотариальной конторе. И вполне, 
удовлетворенная беседой с этим, только что, возникнувшим, 
нежданным негаданным, да и незваным, но очень даже приятным, 
на её взгляд, молодым человеком. Пришло время откланиваться. 
Татьяна Андреевна, встав из-за стола, проводила гостя до дверей 
лифта, на прощание, пожелав ему удачи.
- Ну, как он тебе? - спросила она у мужа, после того, как их гость 
исчез в мрачном чреве лифта, и Татьяна Андреевна, закрыв 
двери, вернулась в кухню.
- Как тебе сказать, странный какой-то, если не сказать больше, - 
ответил ей муж, пожимая плечами.
- А если быть поточнее? - любопытствовала она.
- А если поточнее, мутный он какой-то. Мне Андрей больше 
нравится, он, по крайней мере, понятный, - уточнил Владимир 
Викторович.
- А мне так не показалось. Наоборот, я бы сказала, что он очень 
даже воспитанный молодой человек, - высказала она свое 
мнение и тут же продолжила. - Я тебя совершенно не понимаю, 
чем тебе может нравиться Андрей - этот увалень? Ну, разве 
такой сумеет обеспечить нашу дочь? Он и учится то еле-еле, того 
и гляди, вылетит из института за неуспеваемость. А уж его 
внешний	 вид? Вообще оставляет желать лучшего. Да мы 
даже не знаем, из какой он семьи, кто его родители! Может, они 
вообще в разводе или еще хуже - алкоголики, - пустилась она в 
рассуждения. 
- Да уж, женщине только тему дай, она ее разовьет! - Заметил 
Владимир Викторович.
-  Нет, Володя, что ни говори, но этот мальчик, который, только что 
к нам приходил, очень даже ничего. И аккуратный, и подтянутый, 
и воспитанный, и учится на отлично. Мне уже начинает казаться, 
что он наиболее подходящая партия нашей Софье.
- Ну, если ты все уже для себя решила, зачем тогда спрашиваешь 
моего мнения? - недоумевал такой близорукости жены отец 
Софьи.
- Как зачем? - удивилась жена. - Разумеется, для альтернативы, 
надо же их обоих взвесить и выбрать самого достойного. - 
Парировала она.
- Я думаю, - отвечал он ей, - не нам их придется взвешивать, а 
лучше было бы этим заняться нашей дочери, а то у тебя 
получается "без меня, меня женили".
- Ничего у меня не получается, - обиделась Татьяна Андреевна. - 
Просто я хочу видеть счастливой нашу дочь.
- Что ж, оказывается это мнение обоюдное, мы хотим одного и того 
же, - пошел на мировую супруг.

*  *  *
Вечером со свидания воротилась счастливая Софья, которая и 
не подозревала о развивающихся в доме событиях, связанных с 
будущими изменениями в её личной жизни. Татьяна Андреевна не 
могла дождаться возвращения дочери, она ждала ее как из печки 
пирога. И не давая даже вымыть руки только, что пришедшей с 
улицы Софье, Взахлёб приступила повествовать ей о сегодняшнем 
госте, который так сумел ее опутать своими чарами. При этом она с 
гордостью продемонстрировала  букет цветов, предусмотрительно 
поставленный ею в вазу с водой, но который все равно уже начал 
загибаться, не приспособленный к нашей отечественной воде с 
большим избытком хлора, но это не мешало Татьяне Андреевне, 
рассказывать Софье о супер хороших манерах дневного гостя. 
Закончив монолог, она разочарованно увидела незаинтересованное 
в произошедших событиях, лицо дочери, и тут уже продолжала ей 
выговаривать:
- Вот, а твой Андрей, ни разу не доставил мне такого 
удовольствия.
- Подумаешь, зато он доставляет такое удовольствие мне, - 
только сейчас она заметила, что её дочь в руках держит букет 
красивых желтых тюльпанов. - А тебе, мамочка, папа цветы 
дарит, и добавила. - А ещё Андрей меня просто обожает, разве 
этого мало? - не разделяла она восхищения матери, каким-то 
посторонним для нее человеком, находясь во власти чувств, 
только что, расставшись с Андреем.
- Мало, доченька, рай в шалаше бывает только в книжках про 
Адама и Еву, а в жизни все значительно сложнее. И шалаш 
хочется отдельный, желательно трехкомнатный на четвертом 
тире шестом этаже, и обстановочку современную, и телефон, 
чтоб под рукой, и кушать, конечно, желательно не один хлеб да 
воду, да и гостей суметь принять. А сумеет ли твой Андрей, 
гостей принять по всем правилам этикета.
- Подумаешь, велика важность, не умеет, научится, а если что, 
мама, я и сама с гостями разберусь. А что касается 
трехкомнатного шалаша, как ты выразилась, так вы с папой тоже 
не сразу им обзавелись, или ты уже все забыла?
- Так вот я и не хочу, чтобы ты  начинала свою жизнь как мы с 
папой. А вот на счет гостей, ты не скажи, что все так просто. С 
твоими студентами, конечно, большого ума не надо водку 
пьянствовать. Ты только подумай, не вечно ж будешь с ними 
учиться, когда-то же и работать начнешь. А дети? Какие они гены 
получат от твоего троечника? Ты хоть знаешь кто родители у 
твоего Андрея?
- Нет, кто его родители я не знаю, мне как-то это ни к чему. Хотя..., 
я знакома с мамой Андрея, ее зовут Светлана Павловна, кстати, 
на вид очень даже приятная и простая женщина. Ну а, о детях, 
мама, пока рановато думать, тебе не кажется? - пыталась 
отбиться Софья от навязчивой материнской заботы.
- Рано - не рано, а о будущем всегда надо думать, - не терпящим 
возражения тоном произнесла Татьяна Андреевна.
- Ну ладно, мама, не надо так волноваться, я же сию минуту не 
выхожу замуж и у тебя еще есть время не быть бабушкой, а у меня, 
есть время все обдумать. И я тебе обещаю подумать... - на досуге, 
чьи же все-таки гены лучше: троечника или отличника, - таким 
образом, Софья все же ушла от наскучившего ей разговора.  
       Эта тема казалась ей исчерпанной и никчемной и она 
мгновенно о ней позабыла, занявшись своими делами.
На следующий день, как только она появилась в институте, 
Софья поняла, что весь вчерашний разговор, который завела мать, 
будет  иметь дальнейшее продолжение. Так как молодой человек, с 
которым она имела счастье познакомится на дне рождении у 
приятельницы, и который вчера приходил к ним домой, и так 
очаровал её маму, решил всерьёз, всеми возможными ему 
средствами и способами покорить ее сердце. Первое, что он для 
этого сделал, это купил охапку цветов и на глазах у ошеломленных 
студентов, которых в это время было столько, словно толпа в метро 
в час пика, преклонил перед ней одно колено, положа одну руку на 
сердце, а второй, с пафосом протягивая ей, цветы процитировал из 
Пушкина: 
                  Нет, нет, не должен я, не смею, не могу
                  Волнениям любви безумно предаваться;
                  Спокойствие моё я строго берегу
                  И сердцу не даю пылать и забываться;
                  Нет, полно мне любить; но почему ж порой
                  Не погружуся я в минутное мечтанье,
                  Когда нечаянно пройдет передо мной
                  Младое, чистое, небесное созданье,
                  Пройдет и скроется?.. Ужель не можно мне,
                  Любуясь девою в печальном сладострастье,
                  Глазами следовать за ней и в тишине
                  Благословлять ее на радость и на счастье,      
                  И сердцем ей желать все блага жизни сей,
                  Весёлый мир души, беспечные досуги,
                  Всё - даже счастие того, кто избран ей,
                  Кто милой деве даст название супруги.
Весь этот спектакль был воспринят Софьей с некоторой долей 
непонимания. С одной стороны ей было очень приятно оказаться в 
центре внимания, но с другой стороны, она не понимала, зачем 
нужен такой пафос. Хотя, как еще можно было обратить  внимание  
поклонника на нее, если она никого, кроме Андрея не замечала, тут 
же разъяснили ей поступок Александра подружки. И, тем не менее, 
она взяла у него цветы, но, поставила их на преподавательский 
стол в аудитории, показывая всем своим видом, насколько ей  
безразличен его поступок. Но, он не сдавался, в следующий раз он 
встретил ее около института уже с целой кучей, надутых углекислым 
газом, разноцветных шариков, среди которых особо крупным 
размером, выделялось алое сердце с надписью на английском 
языке " я люблю тебя ". Этот букет из множества разноцветных 
шаров с сердцем посередине, так же явился для неё приятным 
сюрпризом, но и тут она не проявила никаких эмоций, только 
пожала плечами. У стоявших рядом с ней подружек, была буря 
восторгов, особенно тогда, когда он на глазах у всех выпустил это 
чудо на волю и весь этот воздушный букет молниеносно взвился в 
высь, унося с собой сердце, не нашедшее пока ещё для себя место 
в душе Софьи. 
Но он не сдавался.
Ухаживания Александра принимали постепенно уже 
астрономический масштаб.
Софья же внешне, никак не реагировала на ухаживания этой 
особи мужского пола, вся эта демонстрация якобы пылких чувств, 
казалась ей схожей с маскарадом, содержащим полный 
элементарный набор трюков, необходимых в данном конкретном 
случае. Но не обратить на все эти телодвижения Александра, она 
не могла, так как Андрею, по складу его характера, были не 
доступны такие эмоционально-петушиные ухаживания. В своей 
любви к ней Андрей ограничивался   глубокой преданностью, 
заботой и той надёжностью, которая особо ценима в любых  
условиях и при любых обстоятельствах. Он периодически дарил ей 
любимые ею цветы желтого цвета, только делал он это без такого 
как Александр пафоса, патетики и сбора свидетелей, которые могли 
бы Софье в последствии высказывать свои восторги либо какое 
другое отношение по поводу  такого откровенного ухаживания. 
Андрей все свои чувства открывал не заметно для посторонних 
глаз, только для неё одной...
Но с возникновением на её пути Александра, и после всех этих, 
им разыгранным чувственным откровениям, она теперь уже не 
могла не сравнивать обоих ухажеров, тем более что подруги 
прожужжали ей все уши про образцово-показательные ухаживания 
последнего, не говоря уже об её матери, которой Софья не могла не 
рассказывать обо всем совершающемся.  Татьяна Андреевна была 
от всех этих историй просто в восторге. Все это играло в пользу 
Александра, и Андрей, постепенно уходил как бы на второй план. 
Софья еще сама не могла разобраться во всем происходящем, так 
как не имела жизненно-необходимого опыта в таких случаях, и 
поэтому пользовалась советами подруг, которые, как правило, не 
всегда были искренними в таких вещах, так как их самолюбие 
бывает ущемлено отсутствием женихов, либо какими другими 
причинами, хотя встречаются и исключения из неписаных правил 
жизни, но тем не менее. Да и будущие перспективы этого отличника 
в жизни и в учебе были на его стороне.  Посредственность учебы 
Андрея, говорила сама за себя. Всем без слов было ясно, что по 
окончании института его дорога будет прямиком направлена в 
пропасть скучной однообразной жизни, в которую он непременно 
свалится,  где и будет пытаться приносить пользу нашему 
народному хозяйству, вплоть до нищеблудской  пенсии,  как это уже 
произошло со многими выпускниками института. Такие мысли 
внушали подружки Софье, будучи совершенно не посвященными, в 
родословную своего однокашника, не афишировавшему никому 
своих тесных родственных связей с политической элитой страны, в 
первую очередь, по причине своей скромности. И хотя Андрей  
очень нравился  Софье, и ей было легко с ним, но под влиянием 
своей матери и подруг, которые постоянно твердили ей об 
Александре, и о его будущих заслугах в жизни, она вся 
превратилась в сомнение по поводу своего БУДУЩЕГО и, 
соответственно, выбора жениха.
  "Александр же, несомненно, по окончании ВУЗа останется в 
Москве", - растолковывала ей мама, - "так как он чрезвычайно умен 
и продвинут, и, разумеется, любое предприятие будет только радо 
видеть в своих рядах подлинного, действительно стоящего 
специалиста". 
И, само собой разумеется, что Софья не могла не видеть и не 
понимать, что происходит на ее глазах в стране, и от этой всей 
неизвестности ей становилось как-то не по себе. А, видела она то 
же самое, что и практически все: - призрак коммунизма, поплутав по 
нашей стране, куда-то ни туда забрел, и на смену ему пришел еще 
пока мало понятный, но всеми разом принятый капитализм, если так 
можно обозвать всю нынешнюю неразбериху и суматоху, в которой 
пребывала большая часть населения страны. Где все так 
перемешалось, что, например, врачи, отправив пациентов в полное 
распоряжение всевышнего, в полной мере активно трудились на 
рынках города, зарабатывая основной доход, шедший в семейный 
бюджет и подрабатывали на пол. ставки в поликлиниках, чтобы 
совсем уж не дисквалифицироваться, на всякий случай, вдруг 
государственных мужей проймет и они по достоинству оценят их 
медицинское умение приходить на помощь людям в трудную минуту 
их жизни. На сегодняшний же день во всех медицинских 
учреждениях, врачи функционировали только лишь для того, чтобы 
выдать заключительный эпикриз родственникам покойного, так как 
без оного, родственникам бывших пациентов невозможно было 
заниматься необходимыми ритуальными услугами для проводов 
близкого им человека в последний путь. 
Так вот, в таких условиях наступающего кризиса и исчезновения 
ведущих специалистов практически в любой области нашего 
государственного хозяйства, где практически все  были заняты 
обогащением собственных кошельков, за счет того же государства. 
Так как оно само, собственно, и позволило забраться в свой карман. 
Государство предоставило добро на то, чтобы народ мог при 
желании, изредка посещать свои рабочие места, что, собственно, 
все и делали. Только еще, плюс ко всему, и в минус государству, 
народ принялся беззастенчиво уклонятся от налогов и прочее. А 
бедное Государство, так и не сообразило, почему оно не получает 
при этом, соответственно, ни каких доходов в бюджет, а ему тем не 
менее приходилось выплачивать зарплаты, пока еще, числившимся 
на своих местах работягам, наскребая последние крохи по 
муниципальным сусекам. 
И вот именно в таких условиях, которые можно назвать смело 
самым, что ни на есть настоящим развалом, открывалась перед 
Александром широкая дорога перспектив его будущих высоких 
заработков, с которыми так легко можно будет поддерживать 
семейный очаг, - прогнозировала мать Софье.
Вот так, шаг за шагом, Александр лёгкой поступью, проникал в 
душу Софьи, мало-помалу оттискивая её жениха за пределы 
сердца.
 Чаша весов накренилась в сторону Александра после того, как 
он забрался с другом на крышу дома и, встав как раз над окнами ее 
квартиры, как мартовский кот начал горланить серенады, 
собственного сочинения, посвященные Софье, под аккомпонимент 
друга, который тренькал на гитаре и подвывал вместе с ним. Такая 
попытка петь напоминавшая больше жалобный вой автомобильных 
шин, скрипящих на поворотах, пришлась не очень то по душе 
многочисленным соседям, которые начали выглядывать из своих 
окон и требовать немедленного прекращения сего концерта. Но 
весь этот визг, вопль, рев влюбленного окончательно донеслись, 
правда пока еще, только до сердца его будущей тещи, достигнув 
всех уголков сердца и души вместе взятых. 
От такого неординарного ухаживания за ее дочерью, сердце 
Татьяны Андреевны, таяло как воск на глазах у ее собственной 
семьи. Сама же Софья, не очень-то, демонстрировала свои чувства 
окружающим, но..., всё-таки стала более пристально к нему 
приглядываться. Ничего тут не поделаешь, такова жизнь! Она все-
таки непроизвольно стала сравнивать его со своим Андреем, 
осознавая, и уже не только под давлением матери, что он сильно 
проигрывает Александру во всем. Но, тем не менее, она не хотела 
обижать его отказом, так как он ей нравился значительно больше, 
её к нему тянуло всей душой и сердцем.
 Но..., вопреки здравому смыслу и всем теплым  чувствам, 
которые  испытывала к Андрею и, будучи послушной дочерью, она 
не могла не прислушиваться к мнению своей матери.     
Она запуталась. 
А ее матери безумно нравился последний ухажер, такой 
продвинутый и дальновидный по всем направлениям, каковым его 
себе представляла, и кроме которого, она уже теперь не хотела 
больше никого видеть в лице  будущего зятя. Отец Софьи, не 
высказывал своего мнения, надеясь, что дочь достаточно 
повзрослела, для того, чтобы навязывать ей какие бы то ни было 
желания и мнения, тем более, этот Александр, не пользовался у 
него такой сумасбродною популярностью, как у его жены. Владимир 
Викторович свое предпочтение до конца отдавал Андрею, более 
простому и понятному, без этого дурацкого выпендрёжа и, как ему 
казалось очень надежному молодому человеку.
Все это безумие продолжалось в районе полугода. Софья 
совсем растерялась. Что делать? Как быть? Кого выбрать? Андрея? 
Александра? Ну, надо же кого-то выбрать!!! Кого?!!
Да, ухаживать Александр умел красиво, все однокурсницы 
только откровенно завидовали Софье. "Как же за тобой красиво 
ухаживает наш гений, и какая же ты Софка счастливая, да с таким 
умницей разве пропадешь! Ты только посмотри, он же везде 
первый: и в учебе, и в работе, наверняка будет первым, это ж сразу 
видно. Мы так тебе завидуем. Не каждая вытягивает такой 
выигрышный лотерейный билет", - изрекали ей подруги.
Разумеется, что Андрей, внешне совершенно не продвинутый 
ни в чем, и бывший по натуре больше молчуном, не умеющим так 
откровенно демонстрировать своих чувств налево и направо, 
постепенно отошел на задний план, внутренне очень страдая и 
понимая, что ему придется разлучиться с Софьей из-за своего 
более пройдошливого соперника. Он замкнулся еще сильнее, не в 
состоянии бороться за свою любовь.  
Борись! 
 А как?
 Покажи характер! 
А зачем? Бессмысленно!
Зря, зря, зря!!! Надо уметь добиваться своего! Особенно, что 
касается любви!
Нет. Нет. Нет.
Не пожалей!
Родители Андрея, особенно его мать Светлана Павловна, 
видевшие все страдания сына, предлагали ему принять 
кардинальные меры, а так как сын познакомил её с этой девушкой, 
когда она как-то раз заглянула к нему в институт. Софья тогда 
произвела на нее должное впечатление своей цельной натурой, 
открытым взглядом и простой. Поэтому она в особенности желала 
прийти на помощь вернуть ее  сыну. Светлана Павловна ему 
предлагала пригласить ее к ним домой, чтобы Софья могла 
поближе познакомиться с домашней обстановкой, в какой он жил и 
сделать ей подарок в виде бриллиантового кольца или какой другой 
драгоценности. Но он отказался от такой затеи, мечтая быть все-
таки любимым, а всё то, что предлагали ему близкие, было больше 
похоже на куплю-продажу, и с такими  доводами сына, родители так 
же не могли не согласиться. А других способов, чтобы вернуть к 
себе свою любовь Андрей не видел, поэтому и страдал от своей 
потери. 
Молча страдал. 
Светлана Павловна, не выдерживая ежедневно смотреть на 
страдания сына, даже собралась было пойти и переговорить с 
самой Софьей, чтобы до конца выяснить, какие чувства она 
испытывала по отношению к Андрею, но ее не пустил муж, 
порекомендовавший не вмешиваться в такие дела. 
И родители Андрея решили, не лезть ни в чувства сына,  
рассуждая, что перемелется - мука будет, ни в чувства Софьи - 
немаленькая уже, сама разберется!

* *  *
Софья же, неожиданно для самой себя, действительно стала 
все чаще думать об Александре и однажды..., больше не выдержав 
больше основательной осады с его стороны и постоянных 
восхитительных восклицаний со стороны матери и окружающих ее 
подруг, как-то разом, не выдержала и сдалась на милость всех.
Были приглашены родители Александра для ближайшего 
знакомства с будущими родственниками, куплен торт и накрыт 
стол...
 Мать Александра оказалась старше мужа на десять лет, но это 
обстоятельство не очень ее тяготило, так как его она держала в 
ежовых рукавицах и не давала ему ни какого спуску. Его отец, 
Леонид Игоревич, был обыкновенным хлюпиком, тем самым 
подвидом гомо сапиенса мужского пола, в народе называемым 
обычно подкаблучник обыкновенный. Он был молчалив, и можно 
даже сказать, несколько застенчив. У него были карие глаза, и 
очень светлые волосы, но, несмотря, на то, что он был моложе 
жены на целых десять лет, выглядел с ней примерно одинаково, из-
за глубоких морщин на лице. Он сильно сутулился, отчего казался, 
не высок ростом, но если бы его выпрямить, то оказалось бы, что он 
не так уж и мал. 
Мать же, которую звали Зинаидой Николаевной, имела породу 
очень эксцентричную и неуравновешенную, сродни обезьяньей. Она 
себя просто обожала и предпочитала слушать саму себя любимую в 
ста случаях из ста, совершенно не признавая мнение других, и 
можно с уверенностью было предположить, что не только членов 
своей семьи. Ей перевалило за пятьдесят, но выглядела, и 
чувствовала она себя гораздо моложе. У нее были темно-русые 
волосы, взбитые, в какую-то умопомрачительную прическу, карие 
глаза, очень белая кожа на лице с естественным румянцем и вечно 
поджатым небольшим ртом.

*  *  *
Родители Софьи, хотя и были на сегодняшний момент, вполне 
обеспеченными людьми, но этим совершенно не кичились и 
вообще, они были весьма просты и понятны в общении. Такая 
болезнь как снобизм им не грозила, так как они в своей жизни сами 
прошли все ступени от нищеты до их нынешнего благополучия. И, к 
счастью, не разучились уважать людей, которым в жизни повезло 
меньше, но которые стремились улучшить свой жизненный уровень, 
не стесняясь любой работы, даже если им приходилось 
увеличивать заработок, подрабатывая по утрам дворниками 
широкого профиля, что означало, что необходимо не только мести 
дворы, сжигать листву, сгребать снег, но и вычищать мусор из 
мусоропроводов. Поэтому они встретили семью Александра 
приветливо, очень дружелюбно, без всяких там раздуваний щек и 
какой бы то ни было показухи.
Видя простоту семейства Софьи, ее будущая свекровь, быстро 
взяла всех в оборот. Не давая никому присмотреться, друг к другу и 
опомниться, она принялась раздавать советы, указания и 
распоряжения налево и направо. Все только сидели и смотрели на 
неё с открытыми ртами слегка обалдевшие, от такого извержения 
информационной лавы из недр Зинаиды Николаевны. При этом она 
сразу же заявила, что деньги на проведение свадебного торжества 
она даст исключительно по количеству гостей, приглашенных только 
со стороны жениха, за остальных приглашенных она платить не 
собирается. Но, когда первый шок у всех прошел, мама Софьи, всё-
таки сумела отстоять свадебный наряд для своей дочери, в обмен 
на проведение самого торжества, которое мать Александра, 
настоятельно рекомендовала провести в недорогом кафе, считая 
себя не обязательной раскошеливаться на ресторанную наценку. 
Но это было менее существенным, так как повеселиться можно 
было везде, было бы желание, и ей больше не стали возражать.
Итак, цель Александра была достигнута, Андрей отодвинут на 
очень и очень дальний задний план, день свадьбы назначен, 
организацией которой во всю заправляла мать жениха, с которой 
никто не хотел ссориться, и поэтому все были со всем согласны 
заранее. Хотя при таком раскладе, Татьяна Андреевна и Владимир 
Викторович, выполняли роль рабочих лошадок в плане купить, 
достать, договориться и всем прочим мелочам, сопутствующим 
любым свадьбам, поэтому получалось, что родители Софьи сами 
организовывали предстоящее торжество, отдавая при этом лавры в 
руки Зинаиды Николаевны, чтобы та, наслаждаясь собой, не лезла 
во все дыры. От нее все только и слышали: Я Я Я! Да, бог с ней.

*  *  *
И вот долгожданный день настал. День выдался преотличный. 
Последнее время все шли дожди, то лились как из ведра, то 
сеялись словно через небесное сито. Сегодня же, прямо как по 
заказу, в небесах сочно и торжествующе сияло солнце, словно 
благословляя и радуясь за Софью и ее избранника. Оно же 
постаралось на славу, даже подсушив лужи на асфальте. Около 
Софьиного дома выстроился свадебный кортеж, жених в 
торжественном новом черном костюме вместе со свидетелем, не 
минуя различные, сопутствующие любую свадьбу, традиционные 
прибамбасы с выкупом невесты, наконец-то добрался до самой 
невесты. 
Невеста стояла, одетая в белоснежное стильное свадебное 
платье. Платье имело глубокое декольте, плавно переходящее в 
глубокий вырез на спине, обнажая ее бархатистое персиковое тело. 
Узкая талия перехвачена широким атласным бантом, а низ платья 
струился длинным шлейфом. Её руки облегали тонкие изящные 
перчатки, в которых она держала специально заказанный в 
цветочном магазине, букет невесты из белых цветов. Волосы были 
уложены умелой рукой первоклассной парикмахерши, вызванной по 
такому случаю на дом, косметика на лице практически была не 
заметна. И всю эту божественную красоту, созданную совместно 
первоклассным мастером с природой прикрывала нежная вуаль, 
переходящая в эфирную фату, непременный атрибут невинности 
невесты.
При виде такого великолепного создания жених несколько 
оторопел, но спустя мгновение, под одобрительные возгласы 
присутствующих, все же произнес:
- Бог мой, ты сегодня как никогда божественно неотразима! Все 
наши гости просто ослепнут от такого яркого света, который ты 
излучаешь всем своим видом.
Она ничего не ответила, лишь только застенчиво улыбнулась в 
ответ на его милый комплемент. В данный момент, Софья 
обреталась от счастья на седьмом небе, если не выше. Помимо 
роскошного платья, в котором она себя чувствовала очень 
комфортно и уверенно, Софья все-таки очень гордилась и  женихом, 
ещё бы! Все девчонки вон как завидуют!
Он нежно взял её под руку и повел, - сначала к лифту, в 
котором, по случаю свадьбы, были вкручены все лампочки и 
вымыты дезинфицирующим и дезодорирующим растворами полы и 
стены уборщицами, которым для этого дела приплатили из своего 
кармана родители невесты. А, выйдя из подъезда, подвел ее к 
сверкающему солнечными бликами белому лимузину, взятому на 
прокат и наряженному соответственно случаю, у которого 
предусмотрительно была открыта задняя дверца. Он бережно 
посадил ее в салон и захлопнул машину, сам же поспешил сесть в 
свой автомобиль и свадебный кортеж двинулся в путь на встречу 
новой незнакомой жизни, к потрясениям которой, как правило, 
готовы редкие влюбленные.
За всей этой суетой Софья так и не увидела, стоявшего за 
углом ее дома Андрея, грустно смотревшего на происходившее во 
дворе событие. Он держал в руках гигантский букет желтых 
шикарных цветов. В него Андрей не удержался и все-таки вложил 
крошечный запечатанный конвертик, с находившейся внутри его 
подписанной им открыткой. 
После того, как весь кортеж скрылся за поворотом, он поймал 
живущего в этом же доме мальчишку и, дав ему денег на 
мороженое, попросил отнести этот букет по адресу, по которому 
жила Софья. После чего ушел. Ушел, чтобы никогда не мешать 
счастью любимой девушки.

* *  *
В ЗАГСе было суматошно и душно, кондиционеры не работали, 
то ли для того, чтобы брачующиеся сразу же окунулись в первые 
трудности будущей семейной жизни и кинулись в бегство от 
безрадостных перспектив, то ли просто для того, чтобы они были 
готовы к любым тяготам и лишениям выбранного ими пути. 
Множество невест, обладающие в самом начале ожидания великого 
таинства, счастливыми выражениями на лицах, дождавшиеся, 
наконец-то, каждая своего звездного часа, и приведшие в это 
государственное заведение, причем каждая своим тернистым 
путем, молодых людей с целью регистрации брака, пребывали в 
состоянии ликующей эйфории пред будущим событием. Но..., после 
длительного стояния на высоких шпильках, уже сменили  бурную 
радость выраженную на лицах, на более печальное выражение и 
своими глазами, стали очень уж походить на собак породы басет. 
Но тем не менее, мужественно перенося все несладкости, они 
мельтешили: кто перед зеркалом, кто перед женихом, кто сами по 
себе, и у всех были одинаково пусть измотанные, но тем не менее 
все же экзальтированные лица. 
Женихи же в своем большинстве, нервно теребили пальцы, не 
находя в своих пустых карманах чего-нибудь существенного, вроде 
сигарет.  А то, - шутка ли сказать, женятся! У некоторых был такой 
вид, словно они первый раз в жизни собираются прыгнуть с 
парашютом, ну а пока пребывают в полном  неведении и смятенном 
состоянии духа перед неизвестностью - раскроется он или нет над 
этой бездной жизни, в которую они добровольно собирались 
прыгать. Но, не смотря ни на что, они, так же как и их невесты, были 
счастливы! Одним словом - экстремалы!
Чем дольше женихи и невесты, их приглашенные находились в 
ЗАГСе, тем всем больше и уверенней начинало казаться, что это 
заведение больше походило на какой-то конвейер по выпуску семей 
для укрепления нашего общества. И весь этот конвейер в основном 
состоял из замученных, замотанных, каких-то полуживых женихов, 
невест и их приглашенных, которым изрядно потрепали нервы 
бюрократически настроенные работники Дворца бракосочетания, 
постоянно отдававшие те или иные указания; - где стоять, куда 
заходить, что делать, а чего не делать. Причем всё это делалось с 
таким кислым видом, как будто людей отправляли не в светлое 
будущее, а  по меньшей мере на эшафот.
 После того, как Александр с Софьей зарегистрировали свое 
присутствие и отдали, куда следует документы, они ещё около часа 
промаялись в фойе ЗАГСа вместе с остальными, такими же 
бедолагами, как и они. Но вот, наконец-то! Одна из работниц с 
постной улыбкой на лице, монотонным, отшлифованным голосом 
пригласила их пройти и указала им встать у заветных дверей, 
заранее проинструктировав, как они должны себя вести в процессе 
регистрации брака, и тут же исчезла, оставив Софью и Александра 
дожидаться торжественного момента в их жизни.
И вот оно! Свершилось!
         Заиграл знаменитый марш Мендельсона, распахнулись двери, 
и их взгляду открылась просторная, хорошо освещенная зала с 
огромными окнами, занавешенными задрапированным тюлем, на 
полах лежали вытоптанные, огромным количеством народа 
проходящим через эту процедуру, ковры. В углу сидели со 
скучающим видом, толстые тетки в длинных концертных платьях, 
которые и озвучивали этот марш на своих музыкальных 
инструментах. Прямо перед вошедшими стоял стол, накрытый 
сукном, за которым стояла главная регистраторша.
Александр, по протоколу, положенному в таком заведении, взял 
Софью под руку и под звуки марша повел ее вслед, за тут же 
возникшей уже другой женщиной, которая и указала при помощи 
указки место, где они должны занять место в этом зале. Гостей она 
распределила чуть поодаль. Музыка внезапно прекратилась и 
стоявшая за столом женщина, улыбнувшись отработанной за годы 
работы в ЗАГСе рабочей улыбкой, начала  монотонную речь, 
хорошо поставленным грудным голосом, закончив ее словами: - 
"Уважаемые, Софья Владимировна и Александр Леонидович! 
Именем Российской Федерации, объявляем Вас мужем и женой". 
После чего они обменялись кольцами и на глазах у умиленных 
родственников и довольных приглашенных поздравили друг друга 
долгим поцелуем. Затем им разрешили принять поздравления от 
присутствующих и уже примерно через десять минут после начала 
регистрации, они вышли из зала законными супругами.
 Все так просто? А ведь Софье раньше всегда казалось, что сам 
процесс регистрации очень сложен, церемониален, необычен. Во 
время регистрации, она сама не знала почему, ждала от 
регистрирующей женщины чего-то такого! Какого? Она и сама не 
знала, как ответить на этот вопрос. Все-таки как же просто тут все 
оказалось! Даже неинтересно. Ну, да ерунда это все! Вот насколько 
проста сама жизнь? Сама же жизнь и ответит.
Выйдя на улицу, уставшие от долгого стояния на ногах, но 
наконец то, дождавшись самого главного момента в жизни жениха и 
невесты. Родственники и гости принялись откупоривать, 
прихваченные с собой из дома бутылки с шампанским, открывать 
коробки конфет, пакеты с фруктами и разворачивать свертки с 
бутербродами, сделанные из икры, рыбы и мяса. Все кричали ура, 
пили, закусывали, шумели, веселились и подшучивали над 
новоиспеченной семьей. После импровизированного застолья, все 
погрузились в машины и двинулись кататься по городу. Каждый  в 
своей машине тут же сколачивал маленькую теплую компанию, и 
уже на ходу все продолжали принимать на грудь по соточке за 
молодых. Но после принятого, благодаря хорошей работе почек, на 
каждой очередной остановке возле очередного памятника, пока 
молодожены возлагали цветы, гости бегали с выпученными глазами 
в поисках если не туалета, то хотя бы каких-нибудь густых кустов. 
Возвращаясь умиротворенными с блаженным выражением на 
лицах, с новой готовностью продолжить начатое.
Наконец, откатав по городу положенную по заранее 
установленному сценарию программу, возложив к памятникам 
цветы и нагулявшись по Воробьевым горам, весь этот беззаботный 
и развеселый, если не сказать больше, кортеж, сигналя во всю 
мощь,  подъехал к входу в кафе. Там их уже ожидали остальные 
приглашенные и родители с традиционными хлебом-солью. Они, в 
отличие от разухарившихся и у кого как получалось, выползавших 
из машин кортежа гостей, были трезвы как стёклышко и поэтому 
стояли в ожидании молодых с кислыми минами. Их тоже понять 
можно. Столы-то уже давно накрыты... .
 Родители встретили детей традиционно: - накормили хлебом-
солью, благословили, перекрестили, обсыпали пшеном, мелкими 
монетками и повели в снятый заранее зал, в котором были 
развешаны всякие там плакаты и плакатики типа "Совет да 
любовь" или "Тили-тили тесто...", воздушные шарики и прочая 
свадебная мишура. За ними семенили остальные с уже явно 
повеселевшими лицами, в предвкушении хорошего время 
провождения. Все расселись за длинные столы, на которых были 
расставлены по всем правилам этикета различные блюда, тарелки, 
хрустальные бокалы и бокальчики, на которых было разложено 
будущее желудков приглашенных гостей, и, наконец, дождавшись 
первого тоста, все приглашенные окунулись в знакомую атмосферу 
любого застолья. Засверкали ножи и вилки, произносились 
торжественные слова, которые тут же запивались либо 
шампанским, либо водкой, в зависимости от вкусов гостей. Тамада, 
не переставая говорить и развлекая собравшуюся здесь публику, 
успевал, и выпить, и закусить, при всем при этом оставаясь 
трезвым, непонятным для всех образом. Разгоряченные гости не 
переставали кричать "горько". Дарили подарки, желали счастья,  
разыгрывали друг друга, прятали невесту, вернее, молодую жену. 
Танцевали, пели песни, в общем, все было как у всех: много пили, 
много ели и все тому подобное.
Когда первый свадебный день закончился, молодых отвезли в 
гостиничный номер,  специально снятый заранее, для того, чтобы их 
первая брачная ночь прошла, не забываемо на всю их совместную 
жизнь... .
Второй день свадьбы прошел по тому же сценарию весело и 
легко. Родители Софьи были как в угаре, от волнения туго 
соображая, что вокруг происходит, хотя сами непосредственно 
принимали участие в приготовлении к свадьбе, но наверно так 
происходит со всеми любящими родителями. Еще бы, они выдавали 
свою старшую дочь замуж и очень переживали, как сложится вся ее 
личная семейная жизнь в будущем. Их сваты, родители, уже теперь 
мужа  Софьи, наоборот, пребывали в состоянии далеко не 
свадебном.  Его отец, Леонид Игоревич, практически ничего не 
говорил, а только посматривал в сторону молодоженов, ни как не 
выражая своих эмоций, что никак нельзя было сказать о его жене, 
Зинаиде Николаевне, которая сидела надув губы и всем видом 
показывала свое недовольство, - то ли невестой, то ли ее 
родителями, то ли сама собой, этого никто не знал. Но на это ни кто 
не обращал особого внимания, так как от выпитых спиртных 
напитков всем было весело, поэтому настроение у всех было, что 
надо. 
Но рано или поздно, но все заканчивается. И вот свадебное 
торжество приблизилось к концу, под шумное прощание в дверях, 
все гости разъехались по домам, и уставшие, но счастливые 
молодожены отправились устраивать свою личную жизнь в квартире 
у родителей Софьи. Так как еще до свадьбы все решили, что пока 
они учатся, молодым будет удобней жить у них из материальных 
соображений, да и квадратура жилища к этому располагала тоже.
Вернувшись домой, зайдя к себе в комнату, Софья увидела, 
стоявший в вазе на полу огромный букет из желтых, необыкновенно 
красивых цветов. Ее сердце на секунду перестало биться, в мозгу 
промелькнула догадка от кого это великолепие. Но..., она, тем не 
менее, спросила у матери:
- Это от кого, мам?
- Да, я даже не знаю, какой-то мальчик принес и ничего не сказал 
от кого и что, - ответила Татьяна Андреевна. 
Смутные подозрения Софьи подтвердились, когда она, подойдя 
к букету, увидела в нем маленький запечатанный конвертик. 
Немедленно вскрыв его, она извлекла из него открытку, на обороте 
которой было написано: "И для меня ты осталась любимой. 
Прощай. Андрей". Из другой комнаты она услышала 
любопытствующий голос матери, который обращался к ней.
- Ну, и от кого букет, там не вложено никакой записки или 
поздравления?
- Нет, мам, ничего нет, просто цветы, да и только. - Зачем-то 
соврала Софья. Подчинясь какой-то неведомой ей силе, она не 
стала выбрасывать последнее послание Андрея, а заложила в 
первую же попавшуюся книгу, стоявшую на полке, чтобы забыть о 
нем на долго, а может быть и навсегда. Ну и, чтобы не 
нервировать мужа, воспоминаниями о бывшем женихе. Да и 
вообще...

*  *  *
У Софьи и Александра началась новая жизнь. Утром они вместе 
уходили в институт, после обеда возвращались. Вечером Александр 
шел качаться в тренажерный зал, а Софья ходила заниматься 
шейпингом. В выходные они ходили в гости к друзьям, либо в кино, 
либо просто гуляли. Так они и жили первые месяцы, не 
отягощенные бытом и думами, где достать денег на жизнь или еще 
какими-либо проблемами, связанные с бытом. Татьяна Андреевна 
не могла нарадоваться молодой семьей, глядя, как они всюду 
бывают вместе. Она с первой минуты полюбила зятя так, словно это 
был её родной сын. Разговаривая по вечерам с мужем ,она 
частенько говорила ему:
- Вот видишь, Володя, какой у нас замечательный зять.
- Не знаю, что ты в нем такого замечательного нашла, зять как 
зять, - отвечал ей муж, считая, что еще слишком рано делать 
какие бы то ни было выводы относительно замечательности зятя. 
Он никак не мог понять, почему он ежедневно по утрам долго 
выстаивает перед зеркалом, накручивая щипцами для волос, 
топорщившиеся от природы волосы и заливает их лаком, чтобы 
не распалась  прическа. Сам он этого никогда в жизни не делал, 
хотя его волосы так же не были послушными и торчали как у ежа 
колючки. И хотя дочь пыталась ему дать объяснение всей этой 
процедуре, он все равно этого не понимал 
- Нет, дорогой, ты слишком строго его оцениваешь, - продолжала 
его жена. - Посмотри, какой он интеллигентный, воспитанный. - 
пыталась обратить на лучшие качества зятя Татьяна Андреевна. 
- Ты посмотри, он ведь ни когда не ходит по квартире в одних 
трусах. Ну разве это не культура поведения?
- Ну и что, подумаешь, какое ценное качество, - парировал муж ей 
в ответ. - Я тебя что-то не понимаю, оттого, что я хожу дома в 
трусах, неужели ты от этого так несчастлива?
- Нет, конечно, но культура поведения, ещё никому не повредила.
- Слушай, Таня, а почему он дома никогда не завтракает? - 
поинтересовался Владимир Викторович, переходя к другому 
"ценному" качеству зятя, уходя от первого.
- Ты разве не знаешь? - удивилась она. - Он перед институтом 
всегда заходит в кафе, чтобы выпить чашечку кофе и съесть 
булочку. Он и Софью к этому приучает, и как я считаю, правильно 
делает, нечего ей просыпаться по утрам для того, чтобы 
приготовить мужу завтрак. Очень даже рациональная позиция, - 
открывала мужу глаза жена, на все нововведения, касающиеся 
его семьи.
- Да, не чего сказать, позиция очень рациональная. Вот если бы он 
еще в этом кафе и заработанные своим трудом деньги платил за 
все эти кофе и булочки, тогда бы его позиция стала бы еще 
рациональнее, - отвечал он.
- Тебе, что, денег жалко для своих детей? - недоумевала такому 
ответу Татьяна Андреевна.
- Денег мне не жалко. Но я хочу, чтобы наш зять правильно 
оценивал свои возможности и потребности в условиях 
наступившего в стране кризиса, - начал он объяснять ситуацию  
жене, в которую попала их семья благодаря разразившемуся в 
стране геморройному обвалу рубля, после объявления дефолта. 
Татьяна Андреевна, по всей видимости, после свадьбы, витала в 
облаках и еще не успела оттуда спуститься. - Ты, наверно, 
знаешь, что у нас все прекращает работать, рабочие места 
сокращаются, на местах оставляют молодежь, а таких как нас, 
пинком под зад отправляют на заслуженный отдых. А у нас, 
между прочим, еще одна дочь растет и в этом году, если ты не 
забыла, она заканчивает школу. Да и Софья будет выпускаться, и 
ее тоже надо будет куда-то пристраивать.
- Да нет, не забыла, - перешла она на другую тему. - Нина мне 
вчера сказала, что хочет поступать в педагогический, но я думаю, 
что это ей не очень подходит, с ее то характером. 
- А что, может быть, она себя как раз в этом то и найдет, пусть 
попробует. - приветствовал он такое желание младшей дочери, и 
тут же предостерег свою жену от ошибок на счет Александра. - А 
насчет зятя, ты все-таки не очень то увлекайся, сколько они всего 
живут, всего ничего, а ты уже во всю поешь ему дифирамбы.
- Ну ладно, ладно успокойся. Я ведь просто радуюсь, глядя на 
счастливое лицо Софьи и только. - Но в следующий раз весь 
разговор начинался  заново.

*  *  *
Миновало достаточное количество времени со дня свадьбы. 
Софья была уже беременна, она немного поправилась, но это 
нисколько её не портило, наоборот, в ней появился какой-то шарм, 
что-то неуловимо-прекрасное. 
Все находились в состоянии эйфории от предстоящего в их 
доме события, все с нетерпением ждали прибавления, постоянно 
обсуждая промеж себя о поле будущего члена их семейства. 
Придумывали имя сразу и мальчику и девочке, выдвигая при этом 
каждый свою версию, не желая прислушиваться к мнению самой 
будущей мамы. Теперь каждый из них, непременно считал своим 
долгом зайти в магазин, где продавались детские вещички и 
непременно купить какой-нибудь носочек или там чепчик. Все, 
включая младшую сестру Софьи, давали ей советы, что есть, что 
пить, сколько гулять, что смотреть по телевизору и какую музыку 
слушать, для интеллектуального развития внутриутробного 
малыша. Перед кроватью Софьи даже повесили картину с 
изображением двух очаровательных ангелочков, для того, чтобы 
она постоянно видела перед своими глазами исключительно 
божественных малышей, считая, что именно только благодаря 
внушению и постоянному созерцанию прекрасного, можно добиться 
рождения красивых детей, а все там, какие-то гены, просто фигня на 
постном масле. По крайней мере, именно так рассуждала сестра 
Софьи, как самая "опытная" в таких делах, начитавшись 
руководств по эксплуатации и технического обслуживания, будущих 
мамаш, напечатанных в огромных количествах практически во всех 
новомодных журналах. 
Будучи в интересном положении, Софья больше не посещала 
занятия по шейпингу, она теперь только  прогуливалась по вечерам 
за компанию со своей сестрой, в то время, когда её муж посещал 
секцию качков. То, что Александр не прекратил занятий спортом, 
никому не казалось ненормальным, даже, наоборот, все считали это 
разумным с любой точки зрения, и то, что он иногда стал, 
приподняться никому не показалось подозрительным, так как всё 
внимание всех членов семьи было приковано теперь только к 
Софье. Тем более, что в свободное от учебы время они, так же как 
и их близкие, вместе ездили по магазинам в поисках приданного для 
будущего малыша, состоявшего их пеленок, распашонок, 
подгузников, пинеток, термометров, бутылочек, пустышек и 
множества других  вещей, необходимых при рождении любого 
ребенка. Так же будущие родители начали посещать клуб под 
названием "Здоровая семья", где обсуждались вопросы не о 
здоровье физическом, а, скорее всего, психологическом, и где 
пропагандировалось идея "сознательного родительства". Софья 
научилась вязать носочки и кофточки и поэтому, после  
ежедневного променажа по свежему воздуху и пока ее муж активно 
упражнялся в накачивании  бицепсов и кое-чего ещё, о чем пока 
умолчим, она, сидя перед телевизором, упражнялась в искусстве 
вязания носочков и кофточек. При этом она мечтала и строила 
грандиозные планы на будущее, как это делают практически все 
молодые жены, не познавшие все тяготы и лишения семейной 
жизни, наваливавшиеся на них, обычно, после рождения первого 
ребенка, в независимости от того, живут ли они вместе со своими 
родителями или отдельно о всех.
Свекровь, по отношению к невестке, первое время, особых 
теплых чувств не испытывала, так же как и не высказывала никаких 
эмоций по поводу рождения  первого внука. По ее внешнему виду 
трудно было определить, что на сей раз рождается в её мутной 
головушке, и что она выдаст, на сей раз. Так как если она вдруг 
решала нанести редкий визит к молодой семье, то по большей 
части  садилась на диван и находилась в состояния созерцания, это 
в лучшем случае.  В худшем же случае, она назидательным тоном 
об-учала, по-учала, нраво-учала невестку, что ей носить, как ходить, 
что делать и как жить, приводя в пример какого-нибудь своего 
знакомого или родственника. Невестка сполна прочувствовала все 
прелести  визитов свекрови, обожающей сыночка. Зинаида 
Николаевна регулярно проводила с ней курс "молодой жены", 
обучая как готовить ее сыну, с какой скоростью подавать еду, как 
убирать, как стирать, как гладить и давала еще много-много 
"полезных" советов, от которых у ее невестки начинала дымиться 
голова. Она была чрезвычайно не довольна, когда ей 
демонстрировали разные, только что купленные детские вещички, 
постоянно повторяя, что они, учителя, нищие, и нечего 
замахиваться на такие дорогущие покупки, а можно обойтись секонд 
хендом. Хотя Зинаида Николаевна не дала снохе ни копейки, тем не 
менее, считала своим долгом экономить, не только свои кровные 
ден.знаки, но и деньги Софьиных родителей, на которые, 
собственно, и производилось большинство покупок. Родители 
Софья были несколько другого мнения, на счет приданного  
будущему малышу, так как сами для него уже успели скупить пол 
детского магазина, но молча терпели  экономику Зинаиды 
Николаевны, чужого ей кошелька. Её вздор, надоедал всем и вся, но 
ее терпели, поили чаем, кормили тортом и всей семьей шли 
провожать до остановки, надеясь, что следующий свой визит она 
нанесет, чем позднее, тем лучше. 
Один раз, из-за большой любви к своему зятю, Татьяна 
Андреевна решила отметить один из праздников, в семейном кругу, 
с родителями Александра, с целью укрепления родственных связей. 
Они были приглашены, заранее по телефону обсудив время, 
удобное для них. Сваха приняла это предложение с таким видом, 
словно её пригласили на симпозиум по паранормольным явлениям, 
или, по меньшей мере, на день рождение к ее самому заклятому 
врагу. Но, видимо, все к одному, как на грех, случилось так, что 
Зинаида Николаевна со своим мужем Леонидом Игоревичем 
явились несколько раньше назначенного часа, как раз в тот момент, 
когда Татьяна Андреевна доделывала пельмени. Разумеется, что 
ее руки были испачканы и в муке, и в тесте, и она решила прежде, 
чем выйти к гостям помыть руки, что, собственно, и сделала, выйдя 
к ним в тот момент, когда Владимир Викторович вместе со всеми 
своими детьми, уже провел их в комнату и усадил  в кресла. Татьяна 
Андреевна вошла в комнату с гостеприимной улыбкой и 
дружелюбным приветствием, в ответ на что, она получила полное 
гробовое молчание. Мать Софьи с недоумением посмотрела на 
стоявших рядом детей, которые только пожимали плечами, сами не 
понимая, отчего произошла такая резкая смена её настроения, что 
могло случиться в ее голове, и какой шарик зашел в ее мозгах за 
какой ролик, на этот раз.
- У вас что-то случилось? - поинтересовалась Татьяна Андреевна. 
- Почему у вас такое не праздничное настроение?
- У меня нормальное настроение, - сквозь зубы процедила их 
приобретенная родственница. - И у нас ни чего не случилось, у 
нас все всегда в порядке.
- Ну, если у вас все всегда в порядке, - ничего не понимая, из-за 
чего все-таки произошли такие странные неожиданные перемены 
настроения, но не показывая вида, что её тяготит эта 
недосказанность, Татьяна Андреевна продолжала проявлять все 
элементы гостеприимства, не портя своим близким праздника, 
из-за бздыков этой особы. - Тогда давайте садиться за стол, у 
меня уже все готово, - пригласила она всех и продолжила. - Я 
сегодня решила угостить всех настоящими домашними 
пельменями. Зинаида Николаевна, вы любите пельмени? - 
обратилась она к свахе.
Та, не удостоив хозяйку ни каким ответом, только повела 
своими плечами, как хочешь, так её и  понимай, ставя, при этом, 
своего сына в очень не удобное положение перед тещей с тестем, 
не говоря уже о Софье, так как они все по настоящему готовились к 
предстоящей встрече. Тем не менее, все сели за стол. Над столом 
нависла туча грозового молчания, готовая вот-вот разразиться, если 
не скандалом, то ссорой обязательно. Чтобы хоть как-то разрядить 
обстановку и наладить погоду в доме, родители Софьи пытались 
развязать какой-нибудь разговор. Они говорили и о погоде, и о 
политике, и еще бог знает о чем, но их попытка не увенчалась 
успехом. Тогда в бой вступили сами дети, пытаясь завлечь её 
разговорами о будущем внуке, но на все задаваемые ими вопросы 
они получали лаконичные либо "да", либо "нет", произносимые 
таким тоном, что продолжать ее о чем-либо расспрашивать или, 
что-то ей рассказывать, желание пропадало еще за долго до того, 
прежде, чем возникала в этом потребность. Сама же она ничего не 
спрашивала, так как её мало  интересовала жизнь молодых вообще, 
а её муж находился в таком подвешенном состоянии, при котором 
проявлять свою активность в смысле общения с новыми 
родственниками, было чревато скандалом со стороны Зинаиды 
Николаевны, отрицающей все компромиссы мирной жизни. 
Первые тяжелые капли упали в тот момент, когда все уже 
напробовались различных закусок, салатов и очередь дошла до 
основного блюда, то есть пельменей, от которых исходил такой 
аппетитный аромат и весь их внешний вид как бы говорил: "съешь 
нас, мы такие обалденные, что пальчики оближешь". Татьяна 
Андреевна  их внесла на огромном блюде, сдобренные маслом и 
посыпанные мелко порезанной зеленью. Увидев блюдо раздора, 
свекровь Софьи подскочила со своего места так, как будто под ее 
задницу подложили кучу канцелярских кнопок, и они все разом 
вонзились в её мягкое место. И тоном не терпящим, ни  какого 
возражения она заявила, что им пора домой, так как здесь делать 
больше нечего. Её малоразговорчивый муж, поднялся вслед за ней, 
пряча, глаза от того неудобства, которое создала его чокнутая жена 
в этой гостеприимной семье.
Родители Софьи, озадаченные таким более, чем странным 
поведением свахи, все же засобирались, для того, чтобы проводить 
гостей до остановки. Когда они вышли из подъезда, Зинаида 
Николаевна рванула вперед так, как будто она сдавала кросс по 
спортивной ходьбе на звание мастера спорта по международному 
классу. Но теща ее сына непременно решила все-таки выяснить 
причину такого необъяснимого пока явления, как резкая смена 
настроения в совершенно обычной домашней обстановке, где не 
только не выясняли отношений, а наоборот просто обожали и 
боготворили ее Александра. Догнав ее, она все-таки сумела, 
вытащив из нее признание, при помощи долгих уговоров. Когда 
Зинаида Николаевна наконец-то сдалась под нажимом Татьяны 
Андреевны она сквозь слезы, убитым голосом, как будто вместо 
пельменей, ей предложили тарелку с мухоморами, с врожденным 
талантом актрисы драматического театра произнесла:
- Разве так встречают гостей?
- Я, что-то не совсем вас понимаю, Зинаида Николаевна, что вы 
имеете в виду? - недоуменно переспросила ее мать Софьи.
- А что тут понимать, мы пришли к вам в гости, а вы даже из кухни 
своей не удосужились выйти, - обиженно расшифровала она 
свое зашифрованное поведение, над раскодированием, которого 
уже несколько часов бились все родственники.
- Как это не вышла? - Удивилась хозяйка. - Я задержалась-то 
всего на минуту-другую не больше, да и то, потому что старалась 
побыстрее долепить пельмени чтобы, не задерживая всех сесть 
за стол, да и руки у меня все были в тесте.
- Не знаю, что у вас там было в тесте, но раз вы не умеете 
рассчитывать свое время, и принимать гостей, то нечего 
устраивать всякие там приёмы, тоже мне аристократы нашлись, -  
злобным тоном отвечала она.
- Начнем с того, что мы не устраивали ни каких приемов, а просто 
пригласили вас в гости, как родителей нашего зятя, так как до 
этого момента считали вас не только своими родственниками, но 
и благоразумными интеллигентными людьми. А закончу тем, что 
ваша невестка и моя дочь находится не в том положении, чтобы 
нам устраивать светские раунды, но, как я уже успела заметить, 
вам глубоко безразлично, не только беременность нашей дочери, 
но и вся жизнь вашего сына, со стороны даже можно подумать, 
что вы не женили его, а выдали замуж за нашу дочь. Очень жаль, 
что у моего зятя, которого я полюбила как родного сына, такая 
эгоистичная и не дальновидная мать. - С этими словами, она 
резко развернулась, подхватила под руку мужа, который шел 
почти рядом, окликнула Софью с Александром, идущими чуть 
поодаль и не слышавших весь этот разговор и все они пошли по 
направлению к своему дому, оставив  гостей распоряжаться 
собой по их личному усмотрению. Возвращаясь домой, 
возмущению её не было предела, не обращая на присутствие 
зятя, она негодовала.
- До чего же самодостаточная женщина, кроме собственной 
персоны, ни чего не хочет, ни видеть, ни знать. Подумаешь, не 
выскочила к ней с грязными руками. Да, наверняка, если бы 
выскочила, она обвинила меня бы в неуважении к ней уже из-за 
не вымытых рук. Боже мой, я впервые сталкиваюсь с таким 
экземпляром, не зря говорят в семье не без урода.
- Да, бросьте вы, Татьяна Андреевна так расстраиваться, - 
успокаивал её зять, когда узнал причину недовольства матери. - 
Она у нас несколько взбалмашна, папа её очень сильно 
разбаловал, вот она и привыкла, везде быть только на первых 
ролях, чтобы за ней все бегали и все ее упрашивали.
- Нет, дорогой мой, - отвечала она зятю. - Не папа ее разбаловал, 
а она твоего папу довела до амёбного состояния, что бедный 
мужик рта раскрыть не может, боясь как бы она чего не 
вытворила еще похлестче. Жаль мне его, такой приятный 
мужчина..., - но, тут же подогревала себя снова. - Ведь скоро 
станет бабкой, а ей до фонаря. Хоть бы поинтересовалась, как 
самочувствие у её невестки, или хотя бы сама сказала, кого ей 
больше хочется мальчика или девочку, а то у меня такое 
сложилось впечатление, что если бы вдруг у Софьи родилась 
какая-нибудь неведомая зверюшка, она и внимание на это не 
обратила бы.
- Не обращайте на это ни какого внимания, она просто ужасно 
боится быть бабушкой, у нее такой комплекс. Она же на целых 
десять лет старше моего отца, - пытался зять заступиться за 
свою мамашу.
- А кто ее замуж тянул за такого молодого, нашла бы себе 
ровесника или более зрелого мужчину, вот и не обзавелась бы 
своими комплексами, то же мне нашла время, девочку из себя 
корчить, - не тактично съязвила она в адрес своей свахи.
- Да, ладно тебе, Таня, - заговорил Владимир Викторович, не дав 
ей больше продолжать выпускать пары, пытаясь остудить ее пыл 
и перейти на другую тему. -  Прекращай портить себе кровь. 
Давайте лучше придем сейчас домой и как загуляем всем 
семейством назло врагам, - продолжал он подбадривать жену, - 
праздник, как ни как, да и не пропадать же продуктам.
- И то верно, - повеселевшим голосом подхватила его идею 
Татьяна Андреевна. - Сейчас придем домой, и оторвемся по 
полной программе.
Такие вот приступы дури, у свекрови Софьи случались 
довольно часто и поэтому ко всем  её чудачествам все быстро 
привыкли и относились к ним без каких-либо на то эмоций, как к 
истеричке в клиническом смысле, не без основания считая, что чем 
меньше на нее обращать внимания, тем быстрее у неё проходил 
очередной бздык. Хотя, во времена ремиссии ее "больного" 
воображения, а вследствие этого её хорошего настроения, все 
делали вид, как будто ничего не происходило, и общались с ней на 
равных, но это происходило только до очередного "приступа", когда 
она взбрыкивала и уходила восвояси на радость окружающим. 
Первое время, молодые сами по выходным навещали Зинаиду 
Николаевну и ее мужа, но если до конца быть откровенным, то они 
бы с большим удовольствием проводили бы их в подвалах 
испанской инквизиции. Так как эта женщина у себя дома, регулярно 
доводила их до состояния легкого помешательства, поэтому их 
посещения в ту семью, в конце концов, свелись до минимума и они 
приходили только в случае крайней на то необходимости.

*  *  *
Так они и жили, но только до тех пор, пока Софью, в 
положенное время, не увезли в родильный дом и пока акушеры не 
услышали душераздирающего крика младенца, огласившего таким 
образом, свое появление на свет. Вот так, естественным и 
нормальным образом родилась маленькая девочка; самая умная, 
самая красивая, лучше которой просто не найти на всем белом 
свете, так разумеется, считали все родственники, которых у нее 
образовалось с первого дня ее рождения, в не малом количестве в 
виде мамы, папы и прочих претендентов на законные роли; 
дедушек, бабушек и теть. Новорожденную, которая вместе с собой, 
принесла в этот мир столь мощный заряд жизненной энергии и 
столь огромный "запас прочности", нарекли редким в наше время 
именем - Валентиной. Радости в семье Софьи не было предела, 
правда так и осталось загадкой, кто же был рад больше этому 
событию родители или муж.
 Свекровь явно особой радости по этому событию не 
испытывала и никаких восторженных бурных эмоций не выражала, 
правда сходила в магазин и купила шоколадного зайца, для внучки, 
видимо считая, что шоколад детям просто необходим и полезен с 
первых минут их появления на свет. За такое внимание, дети  были 
ей благодарны, радуясь, что она по этому поводу не выкинула 
какой-нибудь внеплановой  гадости.
Когда Софью выписывали из роддома, родители встречали 
дочь с внучкой огромными букетами цветов, коробками конфет, 
шампанским, с улыбками, поцелуями и поздравлениями. У них было 
столько радости, что они готовы были достать с небес луну, чтобы 
подарить ее в качестве игрушки,  внучке, настолько они радовались 
появлению малышки.
Александр, так же принимал участие во всей этой кутерьме, 
правда, еще до конца не поняв, что собственно произошло, так как 
еще не разу в жизни не выступал в качестве отца семейства. Его 
все поздравляли с такой ювелирной работой, дружески хлопали по 
плечу, пожимали руку, ну, в общем, с ним все вели себя так, как и со 
всеми юными папашами. Коим впервые посчастливилось осознать, 
что в их полку прибыло, и что теперь кроме бессонных ночей, 
пеленок, подгузников и других атрибутов детей грудничкового 
периода, их ещё теперь ждут и другие серьезные испытания. Ну, к 
примеру, им придется искать дополнительный заработок, так как на 
стипендию особо не разгуляешься, а на шее у родителей сидеть, 
вроде как не прилично, хотя, если присмотреться, не так уж и плохо. 
Но об этом пока не думалось, все были просто счастливы. 
Валентина была просто прелестной малышкой, так как она 
родилась очень "цельным" ребенком и её тут же все обласкали и 
"вылизали". Все очень умилялись, когда она впервые начала 
улыбаться, узнавая своих родственников, или, когда она начала 
самостоятельно держать бутылочку с молоком и пить из нее, корча 
потрясные рожицы, особенно на радость бабке с дедом. Таких 
чудесных моментов  в жизни их семейства теперь стало множество. 
Они обложили себя множеством педагогических книжек, изучая по 
ним все стадии развития Валентины, включая сюда привес, 
прикорм, прирост и даже консистенцию и цвет детской 
неожиданности, который, как им казалось, был особенно важен при 
правильном кормлении и здоровом пищеварении любого младенца. 
Они особенно подробно изучали главы о здоровом питании, о 
гигиене, детских болезнях, вакцинации, об экологии семьи и 
разумеется, как необходимо поступать, чтобы не помешать 
"запуску" внучки-дочки в жизнь. Все вычитанные рекомендации они 
выполняли точь в точь, не делая вольных отклонений, не 
соответствовавших книжному описанию о процессе вскармливания 
и воспитания, не в коем случае, не нарушая ни каких наставлений и 
разнообразных указаний всяких там разных профессоров от 
педиатрической науки. Теперь все сочинения педагогического 
характера были для всей семьи Софьи популярнейшим чтивом и 
занимали особое место с сердце каждого. Татьяна Андреевна 
купила специальный детский дневник, куда, абсолютно каждый член 
семейства, регулярно заносил запись о каких-нибудь новых 
изменениях в поведении малышки, поэтому он вскоре пестрел 
разнообразными записями, написанными различными почерками. 
Мать Софьи перешла работать на пол ставки, чтобы больше 
уделять внимание своей внучке и дать возможность своей дочери 
закончить институт. Александр показал себя примерным отцом, 
ежедневно вечером он, закатав рукава, принимался за стирку 
пеленок, которые развешивал на просушку, снимая с веревок ранее 
постиранные и уже высохнувшие, и затем отутюживал их с обеих 
сторон, как и было, положено по науке. Иногда он даже мыл посуду, 
которую не успели помыть еще с обеда, женщины, отдававшие все 
свое время крошке. Он в обязательном порядке, принимал участие 
в купании дочери, делая это с такой нежностью и умением, как 
будто всю жизнь этим только и занимался, чем особо радовал тещу, 
ну а после всех выполненных работ и процедур, он обязательно 
шел на тренировку в тренажерный зал. 
Татьяна Андреевна, любуясь зятем, волей не волей начинала 
сравнивать его с мужем, который по долгу службы, не принимал 
участия в купании, гулянии, стирке и прочим деталям, относившихся 
к воспитанию дочерей. И находила, что сделала правильный выбор, 
относительно зятя, так как ей самой, без какого либо участия со 
стороны мужа, приходилось заниматься детьми и вести хозяйство. 
Она регулярно выговаривала дочери за ту или иную оплошность, 
непременно захваливая зятя по любому поводу: "Какой у тебя 
замечательный муж Софья, нет, ты только посмотри, какой он 
заботливый отец и внимательный муж. И при всем при этом он еще 
успевает следить за внешностью и телом, не то, что ты. Ты только 
взгляни на себя в зеркало, на кого ты стала похожа, растолстела, 
прям, как корова, на голове черт ногу сломит. Тебе не мешало бы 
заняться собой, а то скоро сама себя не узнаешь". - Критиковала 
она дочь, ставя ей в пример любимого зятя. На что Софья только 
плечами пожимала, понимая всю правоту сказанного её матерью, 
правильно воспринимая критику и, иногда натягивала лосины,  
пытаясь изобразить из себя спортсменку, задирая ноги, лёжа на 
спине, для укрепления ослабленного беременностью пресса и крутя 
обруч на располневшей талии, под звуки магнитофона.
Несмотря на всю эту суету, Софья продолжала учиться в 
институте, вернее сказать, уже вовсю занималась подготовкой 
дипломной работы,  готовясь к предстоящей защите. Александр так 
же был без пяти минут выпускник и ему, уже было предложено 
рассмотреть предложение о поступлении в аспирантуру, так как он 
за время учебы не только показал себя как отличный студент, но и 
сумел, написал несколько научных работ в области экономики 
народного хозяйства, одобренных на научном совете института. Но 
он пока еще не решил, что ему делать и как правильно поступить, 
так как понимал, что в условиях начинающего экономического 
кризиса в нашей стране, научный работник был, не достаточно 
материально обеспечен, а выходить на Красную площадь с 
плакатами типа: " не дайте умереть отечественной науке" или 
"достойную заработную плату труженикам науки" ему не светило. 
Так как сегодня каждый старался продать свои таланты и знания 
подороже, то и он был не исключением из правил, которые в 
настоящий момент диктовала нынешняя жизнь.
Но вот настала долгожданная весна, и вместе с ней наступили 
горячие деньки, связанные с защитой дипломов и получения 
распределения, бывших студентов по разным регионам страны в те 
места, где особо чувствовалась нехватка  
высококвалифицированных кадров. Многие родители бывших 
студентов забегали, засуетились,  и начали искать нужных людей, с 
целью дать взятку в том или ином размере, так как именно от 
размера оной получали направление на работу их дети. 
Родители Софьи подсуетились во время и со знанием дела, 
используя все свои каналы информации по существу вопроса, так 
как Владимир Викторович еще работал на базе, и умело 
подкармливал разного рода чиновников, которые и помогли 
определить его дочь, после выпуска, на должность заведующей 
небольшого хлебного магазинчика, расположенного недалеко от их 
дома в полуподвальном помещении. Цель была достигнута, 
несмотря на только что родившегося ребенка. Их дочь после 
института была оставлена в Москве, а не загремела в какой другой 
город, как многие ее однокашники. Александр решил пока остаться 
в аспирантуре, подыскивая, но пока не найдя достойного для себя 
занятия, да и кандидатская степень всегда пригодится, рассудил он, 
с чем не могли не согласиться его близкие, одобряя такой шаг.

*  *  *
Защита у обоих прошла отлично. Софье надо было приступать 
к своим новым обязанностям в магазине, но так как у неё родилась 
дочка, и по закону ей полагался декретный отпуск, она буквально 
только на один день вышла на работу, чтобы юридически оформить 
отпуск на полтора года. Её же муж, успешно сдал новые 
вступительные экзамены в аспирантуру, и теперь уже приступил к 
работе над диссертацией, зарывшись с головой в научную 
литературу и просиживая часами в читальном зале библиотеки, 
успевая при этом заниматься своими привычными делами и 
обязанностями. Так продолжалась их семейная жизнь под 
неусыпной заботой тещи и изредка свекрови. Чем дальше у них 
продвигалась их семейная жизнь, тем сильнее любила зятя теща. 
Он был для нее примером для подражания практически во всем. 
Она иной раз доводила дочь до слез, выговаривая ей все её 
недостатки, ставя ей в пример её же мужа.
- Ну, чего опять расселась, заняться нечем? Посмотри, белье уже 
высохло, иди сними и давай все перегладь, а то муж вечером 
придет с работы и опять встанет к гладильной доске, - подгоняла 
она дочь.
- А ты, что так переживаешь, домашний труд только 
облагораживает мужчину и приобщает его к семейному 
благополучию, - отвечала ей дочь.
- К семейному благополучию, дочка, приобщает мужчину не труд 
по дому, а домашний уют, созданный, между прочим, женскими 
руками, понятно? 
- Это-то мне понятно, мне другое не понятно, почему ты, 
последнее время, стала ко мне относиться как к падчерице, и 
отчего впала к тебе в немилость? - поинтересовалась она.
- Ты мне всем угодила, но мне не нравится, как ты относишься к 
своим обязанностям по дому.
- Ну и как, по твоему мнению, я к ним отношусь? - удивилась она.
- Плохо, если не сказать больше. Ты мне скажи, чем ты целый 
день занимаешься, пока нет твоего мужа?
- Ну, знаешь, мама, у меня забот хватает. Одна Валентина чего 
стоит, разве не так. Ты думаешь, я с ней не устаю? Я и постирай, 
потом спи-отдыхай; и погладь, и снова спи-отдыхай; и погуляй с 
ней, затем ложусь и снова сплю-отдыхаю, и еду для неё 
приготовь, и в магазин сбегай, и в квартире прибери, и за собой 
следи, и мужа не забывай, и нравоучения родителей выслушай, а 
в перерывах между этим, я только и делаю, что сплю-отдыхаю, 
уже опухла от сна. - Обиженно выдала речь Софья. 
- Ну ладно уж, не обижайся. Но все равно к приходу мужа у тебя 
должно уже быть все готово, - не сдавала своих позиций Татьяна 
Андреевна.
- К приходу мужа, к приходу мужа, - передразнила она свою мать и 
тут же спросила. - А у тебя-то всё бывает готово к приходу твоего 
мужа? Что-то припоминается мне, папа частенько, придя вечером 
с работы, принимался готовить нам ужин или это не в счет?
- Я, между прочим, работаю, а твоему папе готовить очень даже 
нравиться.
- А твоему зятю не нравится? - недоумевала она. Что ж, придется 
мне подумать о работе, хватит "бездельничать" дома, так как, 
сидя дома без работы, даже, если бы, я тут все стены 
передвинула и сменила полностью обстановку, все равно ни кто 
бы этого, ни заметил и не оценил. И потом, с тех пор как 
Александр поступил в свою аспирантуру, он домой стал 
приходить только ночевать и поэтому весь твой быт ему как бы 
ни к чему.
- Ты зря на него обижаешься, твой муж занят нужным делом, 
которое у него отнимает столько сил и времени и поэтому дома 
он должен только отдыхать.
- Ну да, а он по всей видимости дома только и знает, что работает, 
а в тренажерный зал бегает отдыхать от домашней работы, - 
удивлялась Слфья такой несправедливости матери по 
отношении к себе.
- В тренажерный зал он бегает для здоровья, и если бы ты бегала 
на свой шейпинг, то тебе бы это тоже не помешало, - дала свое 
заключение ее мать.
Такие разговоры частенько происходили между Софьей и 
Татьяной Андреевной, которая не знала, как еще угодить любимому 
зятю, доводя порой до слез  дочь. Слава богу, что сюда не 
вмешивалась Зинаида Николаевна, со своими причудами, а то бы 
можно было кричать "караул".
Но, однажды, Софье, кажется, улыбнулась удача. Её муж, 
вернувшись как-то вечером с очередной тренировки, объявил жене, 
что его друг, с которым они учились еще в школе, предложил ему 
заняться совместно бизнесом, она одновременно обрадовалась и 
задумалась:
- Но, Саша, чтобы заниматься бизнесом, нужны первоначальные 
деньги, это первое, а второе, что у вас будет за бизнес такой? - 
удивившись, поинтересовалась она. 
- Бизнес очень даже простой. - охотно отвечал он. - Я, совместно 
с другом, вместе будем ездить за границу за товаром, который 
потом будем реализовывать на наших рынках. А деньги я думаю 
попросить у твоих родителей в долг. Неужели они нам откажут? - 
не понимая, как такое может быть, спросил он.
- А этот твой друг, где он возьмет столько денег, если я правильно 
тебя поняла, не ты не один собираешься вкладывать свои деньги 
в товар? 
- Конечно же, я не один собираюсь вкладывать деньги. У моего 
друга этим бизнесом уже давно занимается старший брат, и 
очень не плохо на этом раскрутился. Теперь у него уже несколько 
палаток в городе, где он сейчас торгует разными сигаретами, 
спиртным, импортными шоколадками, а тряпками предложил 
заниматься младшему брату, который является мне другом, 
выделив ему нужную сумму денег для поездки, чтобы помочь 
встать ему на ноги, ясно, теперь? - подробно и увлеченно 
объяснял он все жене. - А так как ему ездить туда одному не 
сподручно, да и не выгодно, ему требуется надёжный компаньон, 
которому можно было бы доверять как самому себе. Ну а мы с 
ним ещё в школе были не разлей вода и поэтому, он пригласил 
меня, - убеждал он свою жену в надежности  и необходимости 
бизнеса, которым собирался заняться.
- Но, Саша, как же твоя аспирантура, защита и все прочие, 
неужели ты все бросишь? Столько усилий и все коту под хвост? 
- Почему коту под хвост? Я не собираюсь ее бросать, но в 
нынешних условиях учебу вполне можно совместить с бизнесом. 
Тем более нам с тобой  просто необходим дополнительный 
заработок. Не можем же мы вечно сидеть на шее у твоих 
родителей. Сколько я получаю в этой  аспирантуре, кот наплакал. 
А потом, если ты, конечно, захочешь, то сможешь ко мне 
присоединиться, помогая мне в реализации товара, чтобы не 
сидеть дома и не выслушивать недовольство матери. И было бы 
великолепно, если бы мы сумели подзаработать денег и снять 
небольшую квартирку, чтобы жить самостоятельно, да и вообще 
нам пора становиться на ноги, тебе не кажется?
- Очень даже кажется, - не очень долго размышляя над 
предложением мужа, и замученная постоянными указиловками 
матери, быстро согласилась Софья.
Мысль об организации совместного бизнеса с его другом, с 
которым Софья познакомилась накануне их свадьбы, так как он 
являлся свидетелем на регистрации брака со стороны мужа, 
показалась ей не такой уж и плохой. И если откровенно, она даже 
обрадовалась такому повороту событий, так как любимые родители 
уже измучили ее излишней опекой и постоянным вмешательством 
во внутреннюю жизнь Софьиной семьи, если об их неусыпном 
внимании, не сказать больше. Они всюду совали свой нос, поучали 
на каждом шагу, особенно это касалось воспитания Валентины. Им 
все время казалось, что Софья с Александром не правильно ее 
кормят, не так как надо одевают, спать укладывают не по режиму, 
да и вообще все делают наоборот, разумеется, с точки зрения 
старшего поколения. А так как Александра по большей части не 
было дома, все шишки валились на Софью и она уже не знала, куда 
бы ей сбежать от этого содома. И поэтому это его предложение 
оказалось как нельзя, кстати, и она, не откладывая в долгий ящик 
разговора с родителями, чтобы попросить у них денег в долг, 
решила завтра же переговорить с ними. 
На следующее утро, сразу же после завтрака, благо, что была 
суббота, и вся семья в полном составе находилась дома, Софья 
завела разговор о будущем бизнесе   мужа, не утаивая ничего, 
кроме того, что в случае их раскрутки они снимут квартиру и начнут 
свою жизнь самостоятельно. Она это скрыла для того, чтобы сразу 
на повал не убить  маму, которая привыкла всеми руководить, и 
была бы в отчаянии от такого шага дочери. Допив  кофе, и взглянув 
на мужа, она приступила к обсуждению назревшего вопроса:
- Мам, пап, как вы посмотрите на то, если мы у вас взяли взаймы 
некоторую сумму?
- А, можно узнать, что подразумевается под словами "некоторая 
сумма"? - тут же поинтересовался Владимир Викторович.
- Ну, это примерно четыре-пять тысяч долларов. - Откровенно 
заявила Софья.
- Четыре-пять тысяч? - удивились родители. - А можно 
поинтересоваться, для чего потребовалась эта не очень 
маленькая сумма? - оторопела от неожиданности мама.
- Видите ли, мамочка и папочка, сейчас все занимаются каким-
либо бизнесом, - начала издалека Софья. - Все ваши знакомые, 
дети знакомых, знакомые знакомых.
- Поконкретней, пожалуйста. - не выдержал такой тягомотины 
Софьин отец.
- Поконкретней - пожалуйста. Мы тоже решили заняться своим 
бизнесом, - на одном дыхании выпалила Софья.
- Вот как? И каким же таким бизнесом вы собрались заниматься, 
если не секрет. - Полюбопытствовала изумленная Татьяна 
Андреевна.
- Разумеется, ни какого секрета здесь нет. Мы хотим ездить за 
границу, ну, например, в Китай или Турцию, за товаром и здесь 
продавать на рынке, который уже организован на одном из 
спортивных комплексов, ну вы про него уже много слышали. - 
подробно стал объяснять суть бизнеса, которым они собрались 
заниматься, Александр, наконец-то, вмешавшийся в разговор.
- Да, занятно, - задумчиво произнес отец. - Но еще бы очень 
хотелось более детально разузнать, как вы себе это 
представляете, уж не думаете ли вы, что вас в этом бизнесе, 
ждут с распростёртыми объятиями? Таких как вы желающих, чтоб 
вы знали, превеликое множество, а отсюда, между прочим, 
возникает конкуренция. И у моих знакомых, кстати, которых ты, 
Софья пыталась нам тут всем поставить  в пример, не будем 
далеко ходить, такие вот конкуренты, если их не назвать по-
другому, недавно машину сожгли, со всеми вытекающими оттуда 
последствиями, - не без основания на то, начал было 
предостерегать их отец.
- Ну, что ты, папа, - тут же возразила ему дочь, -  вы все несколько 
усложняете. У Александра есть друг, кстати, вы его знаете, его 
зовут Алексеем, и он у нас был свидетелем на свадьбе. Так вот, 
его старший брат этим делом занимается с первых дней 
появления вещевых рынков, и он сумел так раскрутиться, что уже 
организовал несколько палаток по продаже разных там сигарет, 
шоколадок и алкоголя. - Объясняла она все подробнейшим 
образом родителям, - А так как ему теперь не выгодно ездить за 
барахлом и им торговать, он предложил брату принять от него 
эстафету, т.е. продолжить начатый им бизнес, чтобы тот тоже 
сумел встать на ноги. Алексей, между прочим, то же женат, и у 
него уже есть ребенок. Так вот, брат выделил Алексею в долг, 
нужную сумму денег и предложил ему заняться поисками 
надежного компаньона, потому что одному туда ездить 
достаточно проблематично, да и вообще. И так как они с Сашей  
близко знакомы еще со школьных лет, он предложил именно ему 
организовать совместный бизнес. Разве это не надежный 
вариант?
- Ну, если это все правда о старшем брате и его бизнесе, то 
попробовать стоит, - согласились родители. - Но это же надо 
юридически зарегистрировать свои права на торговлю, 
оформлять в ОВИРе документы, загран.паспорта и прочие 
детали, касающиеся выезда за рубеж, - предусмотрительно и в 
то же время с опаской начала говорить Татьяна Андреевна. - А 
потом, Саша, как же твоя учеба в аспирантуре? Да и что на это 
все скажут твои родители, в особенности твоя мама. Она и так 
постоянно говорит, что мы тебя заездили, да и вообще, лишили 
её сына. Кстати, когда ты последний раз у нее был? - 
Поинтересовалась она.
- А что моя мама, она вечно всем не довольна, - отвечал он. - 
Сама не живет и другим не дает. На моем отце ездит, как хочет, и 
думает, что мной будет заправлять. Так у нее все равно это не 
получится. А к ней я, вместе с Софьей, забегали буквально на 
прошлой неделе, разве Софья вам не рассказывала? 
- Нет, не рассказывала. Софья, ты, почему нам ни чего не сказала 
о вашем визите к свекрови? - Спросила мать.
- А чего рассказывать, если у неё случился очередной бздык. 
Представляешь, она заявила, что я у неё очередной раз 
отобрала ее бедного сыночка, и совершенно не даю им видеться. 
Ну, надо ж такое придумать. - С не охотой начала рассказывать 
Софья, отступая немного от основной темы.
- А что под этим подразумевается? - Недоумевали оба родителя.
- Что подразумевается? Ха, - невесело усмехнулась она. - А то, 
что я якобы  не пускаю его к ней домой одного, без меня, 
ночевать и все прочее. Она, видите ли, очень по нему тоскует, 
места себе не находит, а я такая вот злодейка настраиваю его 
против нее.
- Ну, и что ты на это ей ответила? - не могла прийти в себя, от 
очередного "приступа"  свахи Татьяна Андреевна.
- Чего ответила, да ни чего. Просто сказала, что заберите своего 
сына, он мне совсем не нужен, у меня у самой дочь растет и 
чужие дети мне ни к чему, но будьте так добры, отдайте мне 
моего мужа и, между прочим, заодно отца моей дочери. Мы их 
обоих ценим и уважаем, - сказала ей дочь свой ответ на всю эту 
чушь.
-  Умница, правильно ты ей ответила, а то ишь ты, совсем уже с 
ума сошла. Чокнутая какая-то, - забыв, что рядом находится 
Александр, произнесла она, но, вдруг спохватившись, тут же 
извинилась. - Прости меня, Саша, я тебя не хотела обидеть.
- Да ничего, мне самому все это не очень приятно, - ответил зять.
- Ладно, мама, давайте, не будем отходить от основной темы, что 
вы нам ответите на наше предложение. Ведь, если бы Саша 
занялся этим делом, я бы тоже сумела найти себе применение, 
помогая ему реализовывать вещи на рынке. - Продолжила 
развивать нужную ей тему Софья, мгновенно забыв о своей 
свекрови.
- Ты бы помогала, понятное дело, а Валентина, непременно бы 
этот ваш товар охраняла бы, или мы видимо, что-то не так 
поняли? - с недоумением съязвил Владимир Викторович.
- Ну, что ты папа, ерничаешь. Разумеется, Валентину мы бы 
отдали в детский сад, если вам с мамой трудно за ней 
присматривать, - заявила со всей откровенностью Софья.
- Что ты такое, дочка, говоришь? - тут же спохватилась мама. - 
Нам с Валентиной сидеть только в удовольствие, тем более я 
выхожу на пенсион буквально через несколько месяцев, да и 
отцу, по всей видимости, из-за сокращения придется уйти с 
работы. Но нам не понятно, что вы нам скажите по поводу 
аспирантуры? Мы, между прочим, еще так ни чего и не услышали 
вразумительного. Нам с отцом кажется, что бросать ее на пол 
пути просто не логично, да и вообще, хоть вы и собираетесь 
торговать на рынке, ученая степень, никогда не помешает, так как 
все бежит вперед, все изменяется.
- Мы с вами не можем быть не согласны, - ответил Александр. - 
Но, в нынешних условиях вполне возможно совмещать и 
написание диссертации и занятием бизнесом, мы этот вопрос 
уже  обсудили вместе с Софьей. 
- Хорошо с этим разобрались, ну а как же работа в магазине? - 
осведомился Владимир Викторович у дочери.
- Папа, этот магазин, как тебе известно, совершенно 
нерентабельный, мало того, что он располагается, бог знает в 
каком районе и кроме кучки одних и тех же бабок, туда никто 
никогда не заглядывает. Там и хлеб-то вечно, из-за этого, 
приходиться сдавать обратно на хлебокомбинат. Поэтому-то там 
и не задерживаются никакие заведующие, так как там 
совершенно нечего делать. Я напишу в управление торговли 
заявление об увольнении и пойду торговать на рынок.
- Таня, ну, и как ты на это все смотришь? - спросил он у жены, 
прекрасно понимая, что все равно они никак не смогут 
переубедить  детей в обратном. 
      Да и,  на самом деле, их семейная ситуация складывалась не 
лучшим образом.  Ему в ближайшие месяцы, придется вынужденно 
уволиться с работы. Так как весь товар на базе давно уже был 
реализован, новый уже давно не поступал, само управление 
торговли в один миг почти уже развалилось, а то, что от него 
осталось, поговаривали, реорганизуется, после проведенной 
приватизации, в совершенно другое, уже какое-то коммерческое 
предприятие. Поэтому всех работников кому уже за пятьдесят 
перевалило, увольняли по сокращению штата, без предоставления 
какой-либо работы, выплатив небольшую денежную компенсацию. А 
этим челночным бизнесом, которым решили заниматься дети, 
действительно, некоторые из их знакомых уже занимаются, и у них 
вроде  пока как получается и не плохо, - обратился Владимир 
Викторович к жене.
- Ну, что ж, давай, дадим им денег, -  прочитала мысли мужа, 
Татьяна Андреевна. - Пусть попробуют заняться этим бизнесом, 
ну а с Валентиной мы им поможем, - проговорила она, но тут же 
предупреждая, добавила. - Но, смотрите, если мне начнет 
высказывать свои претензии, по этому поводу, Зинаида 
Николаевна, пеняйте на себя.
- Ура!!! - в один голос закричали дети, обрадованные таким 
поворотом событий. - Не волнуйся, мамочка, моя свекровь тебе 
ничего не сделает, правда же, Саша?
- Конечно, не надо обращать на неё внимания, только и всего. - 
Подтвердил он слова жены и продолжил. - Спасибо вам 
огромное, что поняли нас, мы, как только заработаем первые 
деньги, так сразу же вам все и отдадим. - Поблагодарил их зять 
более сдержанно, чем  дочь, не демонстрируя перед ними 
эмоций.

*  *  *
Деньги были получены. Александр с другом, зарегистрировали  
товарищество с ограниченной ответственностью, как научил их брат 
Алексея, присвоив ему имя "ВАСА", от первых букв имен своих и 
жен, чтобы последним было особенно приятно, т.е. от имен: 
Виктории, жены Алексея, самого Алексея, Софьи и Александра. 
Заполнили все анкеты в ОВИРе, сдали свои фотографии на 
загран.паспорта. И стали ждать, когда же можно будет сделать свой 
первый рейс в Китай, так как первой, была выбрана именно эта 
страна, куда они собрались вылететь по наставлению того же брата 
Алексея.
Вот, наконец, все было готово. Ходоки осведомились у того же 
брата обо всех необходимых сведениях, касающихся примерных 
цен и об уловках китайских коммерсантов, которые непременно 
пытались надурить новичков и впарить им какое-нибудь залежалое 
барахло. Группа, желающих выехать за рубеж бизнесменов, была 
набрана, документы выданы, разрешения получены и Александр с 
Алексеем, поцеловав на прощание каждый свою жену, по русскому 
обычаю, присев на дорожку. Получив от брата ещё несколько 
адресов, где можно раздобыть хороший товар, спрятав подальше от 
посторонних глаз деньги, они отправились в путь. 
До Читы,  летели на самолете примерно около шести часов, 
быстро познакомившись при помощи совместного распития 
спиртных напитков, которые предусмотрительно, в тихоря от жен 
прихватили с собой, отмечая начало совместного бизнеса, с такими 
же ходаками. После удачного приземления летательного аппарата, 
всю группу погрузили в специальный автобус и отвезли на вокзал, 
где и пересадили на вонючий грязный поезд, местного, Читинского 
формирования, который и понес их, практически без остановок по 
бескрайним степям Забайкалья, в Китайскую Народную Республику. 
Куда они ехали с известной нам  целью ввоза туда американской 
конвертируемой валюты и вывоза от туда ширпотреба для наших 
дорогих сограждан, не избалованных еще импортными шмотками.
В Китай они прибыли поздно вечером, вернее сказать уже 
ночью. Всю группу разместили в какой-то грязной, полуосвещенной 
гостинице, насыщенной различными насекомыми, в виде знакомых 
нам тараканов и еще, уже не знакомыми нам, какими-то букашками, 
в происхождении которых непременно бы заинтересовались наши 
ученые из определенного раздела биологии - энтомологи. Но, так 
как Александр с другом, приехали сюда не для изучения всяких там 
членистоногих, а за конкретным делом, то это обстоятельство не 
вызвало у них особого восторга. Наоборот, благодаря этим тварям, 
они не могли уснуть остаток ночи, сгоняя их со своего тела, а в 
коротких перерывах, пока насекомые присматривались к новичкам и 
выбирали более подходящее место для более детального изучения 
отдельных участков их тел. Александру с Алексеем ничего больше 
не оставалось, как разглядывать интерьер гостиничного номера. 
Здесь были две кровати, пару тумбочек, на потолке висела люстра-
вентилятор, на столе стоял термос с горячим чаем, имевшим какой-
то непривычный нам привкус, и завершал всю эту обстановку, 
небольшой  телевизор китайского производства. Эти телевизоры и 
термосы, как потом выяснялось по возвращении на Родину, 
некоторые, особо не обремененные совестью особы из ходоков, 
приехавших в Китай вместе с Александром и Алексеем, просто 
прихватывали с собой. Заявляя без всякого угрызения совести, что 
эта компенсация китайской стороны, за тяготы и лишения, 
перенесшие ими в гостиничных номерах и на рынках их городов, где 
наших челноков обкрадывали, обманывали и дурили по полной 
программе китайского гостеприимства. Туалет в гостинице был 
общий, один на целый этаж и там не было света, так как был сломан 
выключатель. То ли самим китайцам свет был ни к чему, то ли их 
инженерная мысль еще не доросла до уровня починки 
выключателя, только Александр, решивший посетить интимное  
заведение  угодил в кромешной тьме в чье-то дерьмо ногой. 
Разозленный на всю Китайскую республику, он тут же отыскал 
портье и при помощи разных истеричных мимик и жестов, 
потребовал у него фонарь и отвертку. Китайский портье сразу ни 
чего не мог понять, что от него хотят. Он стоял в полном 
непонимании, но когда Александр, снял свой испачканный ботинок и 
подсунул ему под нос, возведя другую руку к люстре, висевшей в 
фойе, а телом показывая, как бы он садился на унитаз, тот, наконец-
то, понял, чего этот русских от него хочет, предоставив ему весь 
необходимый набор инструмента. Дальше, Александр, на глазах у 
восторженно-изумленного состава персонала гостиницы одним 
махом починил выключатель, осветив обосранный сортир одинокой 
лампочкой, став для всего коллектива легендарным русским 
профессором инженерной мысли, спасшим от тьмы , как оказалось 
в последствии, единственный гостиничный туалет. После этого, они 
с Алексеем не знали, куда им деться от навязчивой китайской 
благодарности, которая все-таки, правда им помогла при 
разыскании нужных им адресов, которыми их снабдил брат Алексея.
Первое, что бросилось в глаза Александру и его другу, когда 
они, вместе с остальными попали на рынок Манчжурии, это то, что 
большинство местного населения были одеты в офицерские 
шинели русской армии и драповые пальто, пошитые российскими 
швейными фабриками, не отличавшимися особо, модным фасоном. 
На головах у них были одеты  кроличьи шапки либо офицерские 
мутоновые ушанки. Многие китайцы ездили на велосипедах еще 
производства советских времен, с зарегистрированными в местной 
полиции номерами. Завидев толпу наших челноков, они 
моментально начинали заманивать их при помощи отдельных слов 
и жестов, которые произносили ломанным русским языком.  
Принимаясь тут же демонстрировать весь свой товар, подсовывая 
его чуть ли не под нос покупателю, улыбаясь во весь рот, показывая  
желтые зубы, с какими-то черными точками на них, наверно из-за 
нехватки каких-то витаминов, либо по причине национальной 
особенности.
Всюду была слышна русская нецензурная брань, произносимая 
местными аборигенами, научившихся у "интуристов" из России, так 
как орфоэпией, т.е. правилом образцового литературного 
произношения, наши челноки при контакте с местным населением, 
не пользовались. Был такой случай, к  примеру, в одной из таких вот 
лавок продавалась игрушка в виде попугая, который повторял 
любые произнесенные рядом с ним слова, так вот один наш хохмач, 
которому надоели все назойливые китайские продавцы, рядом с ней 
крикнул: "Идите все на х..." и то ли её заклинило от такой 
нецензурной брани, то ли, в чем другая причина, только этот 
попугай постоянно кричал одну эту фразу, не реагируя больше ни на 
какие звуки, произносимые рядом с ним, привлекая всеобщее 
внимание масс любых национальностей.
Китайцы к нашим торгашам обращались, называя всех 
"мадам", так как основной контингент группы составляли женщины. 
Наши же челноки, к китайцам обращались; если это была женщина, 
ее называли "гёрл", мужчины же все были "мэнами". Китайский 
рынок был очень пестрый, специфически вонял жвачками, или еще 
каким-то пока не изведанным веществом, не понятного нам 
происхождения и очень суматошным, впрочем,  как и все рынки 
любой страны мира. В общем, каждый, приехавший за барахлом 
торговец, разбредался по  делам, каждый в свое место, которое 
определил для себя еще в прошлый приезд.
 Александр с Алексеем, окинув быстрым взглядом, насколько 
им позволяло время, весь рынок. Направились по указанным 
адресам. Там их встретили приветливо, узнав, от чьего имени  они 
пожаловали. Предложив им спортивные костюмы, подделанные под 
известную фирму "Адидас", кроссовки, пуховики и кое-какую еще 
мелочь, достаточно приличного, на их взгляд, качества. Они 
отобрали себе изрядную партию каждого наименования, 
расплатившись наличными, отвезли весь товар в специальный 
почтовый вагон, который предусмотрительно опечатали и сдали под 
расписку проводнику почтового вагона, написав, как положено 
опись, в двух экземплярах и получив, соответственную накладную. 
В оставшиеся свободные часы они прикупили подарки родным, 
прихватив еще и натурального китайского вина с незабываемыми 
восточными ароматами. Затарились на дорогу китайским пивом, 
распрощались с китайскими гостиничными работниками, которые, 
после починки выключателя, уже смотрели на них с очень большим 
почтением и будучи удовлетворенными совершённой сделкой и 
удачной поездкой,  Александр с Алексеем отправились домой в 
Россию.
Вернувшись в Москву, они дождались прибытие грузового 
самолета, в котором они отправили свой груз, из Читы, так как из 
Китая их привезли в этот славный, окутанный густым тяжелым 
смогом, город. И уже из этого города, они отправляли весь свой 
товар, который летел вслед за ними на грузовом самолете. 
Получив груз, они отвезли его в заранее снятый контейнер для 
хранения товара, торгующих на рынке челноков и на следующий 
день, с самого утра, встали на свои места, про плаченные и 
оговоренные Александром и Алексеем с держателями вещевого 
рынка. Неожиданно для самих себя и их близких, у них торговля 
пошла успешней, чем можно было бы первоначально 
предположить. Спортивные китайские костюмы расхватывались 
населением только в лёт. Их даже не примеряли и к ним даже не 
приценивались. Уставшие от дефицита ширпотреба и изголодавшие 
по импорту люди, за семьдесят лет Советской власти, 
переваривали любое количество товара, не взирая на его не самое 
лучшее качество. С такой же легкостью у них исчезли все 
привезенные ими кроссовки и весь остальной товар. Александр 
мгновенно сообразил, что если на рынке будет торговать и его 
жена, то выгоду они будут иметь двойную. Так они и поступили, 
определив Валентину к теще. И в следующий приезд из-за рубежа с 
товаром, Софья вместе с женой Алексея Викторией, встали, уже на 
свои точки, купленные, при помощи старшего брата, и принялись не 
менее успешно сбывать весь товар, привезенный их мужьями.  

*  *  *
Рынок, как какое-то наркотическое вещество, втянул Софью и 
Александра постепенно, сначала в свою пасть, а затем поглотил и в 
само чрево. Почувствовав вкус денег, они полностью отдали себя 
им во власть. Уже буквально, через некоторое время, они сумели 
расплатиться с долгами, отдав все до копеечки родителям. Зинаида 
Николаевна, узнав, что ее сын торгует барахлом на рынке, сначала 
закатила скандал родителям Софьи, так как до самой невестки 
добраться у неё не получалось, ввиду ее постоянного отсутствия. 
Но когда мать Александра поняла, какую выгоду они там имеют, то 
быстрехонько заткнула свой фонтан "красноречия". 
Так как Александр продолжал учиться в аспирантуре, и ему все-
таки там приходилось время от времени появляться, для 
предоставления проделанной работы по защите будущей 
диссертации, научному консультанту, которого к нему приставили, 
как это и положено в таких случаях, поэтому Софья взвалила на 
свои плечи все поездки за рубеж. Теперь она привлекла к торговле 
и мать, так как Валентина с большим удовольствием уже посещала 
детский сад. Она, не менее успешно, чем муж ездила за товаром, 
так как отбирала его, исключительно коньюктурный, обращая 
внимание на все нюансы спроса потребителей рынка. Связи 
старшего брата Алексея, им уже не требовались, так как они уже 
достаточно хорошо раскрутились сами, познакомившись с кем было 
нужно в этом бизнесе и, самое главное, вовремя проплачивая за 
место, занятое ими, под солнцем. 
В Гон-Конге, куда Софья стала летать чартерными рейсами из 
Москвы, она случайно встретила свою бывшую однокашницу 
китаянку, которая вместе с ней училась в институте. У этой китаянки 
были довольно обеспеченные родители, по китайским меркам, и 
именно они, помогли ей после возвращения из России не дурно 
пристроиться работать на одном текстильном предприятии страны. 
Так вот она, когда узнала причину визита русской подруги, 
предложила Софье поставлять этот товар для реализации на 
рынках России. Для этого Софья прилетала в Гон- Конг, 
расплачивалась со своей подругой, ставшей теперь компаньоном, 
наличными. Она ей помогала организовывать загрузку товара 
наиширочайшего спроса, в грузовой самолет. После чего Софья 
позволяла себе искупаться в волнах океана, и благодаря самолетам 
Аэрофлота, спокойно возвращалась в Москву, где через некоторое 
время, ее муж, вместе с Алексеем, получали груз, соблюдя все 
установленные нормы получения оного из-за рубежа. И дав кому 
положено взятку, они везли товар для реализации на рынок, 
получая огромные барыши, так как уже стали сдавать товар мелким 
оптом, приезжим из других регионов, страны, которые не могли себе 
позволить выезд за рубеж, но зато, успешно торгуя их товаром, 
делая на него некоторую надбавку, где-нибудь в Туле или в 
Набережных Челнах.

*  *  *
В скором времени, Софья с Александром сняли себе 
небольшую квартирку, объявив и повергнув в шоковое состояние 
Татьяну Андреевну, о своем переезде. И потихонечку стали 
обзаводиться различными необходимыми в каждом доме вещами. 
Они купили мягкую мебель, телевизор, печь СВЧ и другие 
жизнеобходимые предметы семейного быта. Постепенно приучая 
своих родителей, навещавших их практически каждый день, что 
пора каждому занимать в жизни свое определенное место, да и не 
жить же им постоянно под присмотром коих.  Внешне все казалось 
умиротворенным и спокойным, ни чего, казалось, не предвещало 
беду.
Как-то раз, когда  бизнес Софьи и Александра дорос до 
приличных размеров, Александр заявил  жене, что они с Алексеем, 
уже переросли, тот барьер, когда нужно было торговать на рынке, 
создавая себе первоначальный капитал. И они решили открыть 
свою первую палатку, по продаже сигарет и алкоголя, как когда-то 
это сделал их "учитель" по бизнесу, старший брат Алексея. Он 
рассказал жене, что они уже все обсудили, даже приглядели место 
для ларька, расположенное на остановке муниципального 
общественного транспорта и приняли решение купить грузовую 
машину, для подвоза товара. Весь этот разговор происходил в 
присутствии родителей Софьи, которые, видя успешную торговлю 
на вещевом рынке, не могли не подхватить с радостью эту новую 
идею зятя.
- Это просто замечательно, что вы, с другом, не хотите 
останавливаться на достигнутом деле. - Воскликнула Татьяна 
Андреевна, которая  обожала зятя и уже не знала, чем было бы 
ему еще угодить, на какую божницу его посадить, при этом 
совершенно не замечая успехов дочери, которая последнее 
время, практически одна везла на себе всю нагрузку, связанную с 
приобретением товара, уже попробовав перейти на меховые 
изделия, съездив, как-то раз в Грецию.
- Да, нельзя сказать. Что ваше предложение некстати, но все это 
связано с крупными расходами, вам нужно пройти и 
перерегистрацию предприятия, и нанять бухгалтера, и 
продавцов. Потом сама палатка, пусть даже ее аренда, так же 
стоит денег и не маленьких, так же, собственно, как и ваш 
грузовик, - начал было калькулировать расходы Владимир 
Викторович.
- Мы уже  вместе с Алексеем все посчитали. Денег, которые у нас 
сейчас имеются в наличии, должно на все хватить. Бухгалтера 
мы нанимать не будем, так как эту должность займу я сам, не зря 
меня учили столько лет в институте. Роль грузчиков, так же 
исполним мы сами, свой товар же будем грузить. - Резонно 
заметил он. - Осталось нанять продавцов, но их вроде как уже 
присмотрел Алексей. - Не вдаваясь кто они такие и откуда, 
сказал Александр. - Софья же теперь, в принципе, может не 
работать, если она устала стоять на рынке и разъезжать за 
товаром, - заботливо предложил он.
- Нет, Саша, - вмешалась Софья. - Я не устала от торговли. И я уж 
лучше, по старинке, пойду на свой стадион торговать, тем более 
не известно, насколько успешно пойдет это ваше новое дело, а 
потом тише едешь - дальше будешь. Вот когда раскрутишься на 
полную катушку, тогда поглядим, что и как, -  резонно заметила 
Софья.
На том и порешили. Александр с другом, в скором времени 
переоформили свои документы, арендовали палатку, устроившую 
их во всех отношениях, наняли молоденьких продавщиц, купили 
грузовик, заплатив за все пополам и приступили к новой трудовой 
деятельности. Прочувствовав запах денег, Александр аспирантуру 
он все-таки забросил, под неодобрительные возгласы своей матери, 
убеждая ее, что учеба ему больше нужна, объясняя ей, что делать 
деньги у него получается лучше.
 Жена Алексея, Виктория торговлей заниматься бросила и 
засела дома заниматься своими детьми, которых к тому времени у 
неё уже было двое. Софья же, зарегистрировав на свое имя место 
на стадионе, превращенный чиновниками в настоящую фабрику 
денег, самостоятельно стала разворачивать свой бизнес. Она уже в 
скором времени приобщила к своему делу свою младшую сестру, 
которая успела окончить педагогический институт, но которая так и 
не сумела найти себя в этой области и болталась практически без 
дела, немного проработав в техникуме, куда ее пристроили 
родители, преподавать историю. Но, по всему, было видно, что 
преподавать историю студентам техникума, для нее было сложным 
делом. Она им рассказывала об Эгейских царствах, - Трое, Крите, 
Микенах, об уникальных памятниках древней культуры, лабиринтах, 
гробницах и древних дворцах, перемежая эти удивительные 
рассказы с новейшей историей нашей страны. Со всеми ее 
перестройками и прочими новейшими изменениями в стране и мире, 
ну уж никоем образом, не связанных с древними царствами, хотя, 
смотря с какого бока на все это посмотреть. Но все эти истории, 
рассказанные Ниной, младшей сестрой Софьи, были студентам, по 
всей видимости, не нужны или они делали вид, что им ничего не 
нужно, скорчив постные рожи, они засыпали прямо на лекции. И 
Нина быстро сбежала  с этой работы, оказавшись не у дел. Но 
старшая сестра нашла ей применение, не дав сидеть, сложа руки...
Так проходили их трудовые будни.

*  *  *
 Софья, возвращаясь с рынка в одно и тоже время, сразу же 
принималась за приготовление ужина, протирала вездесущую пыль, 
и после этого садилась к телевизору в ожидании мужа, который не 
слишком то и спешил возвращаться с работы. Обычно, если 
Александр говорил, что сегодня вернется пораньше, то можно было, 
смело ложиться спать, так как это обозначало, что он вернется 
слишком поздно. Потом приходили ее родители, приводили 
Валентину, которая из детского сада перекочевывала сразу к ним, 
так как они не могли лишить себя права видеть у себя дома свою 
внучку. Они вместе садились пить чай, обсуждая Софьин тяжелый 
труд на рынке и вместе с тем новое трудовое поприще ее мужа.
- Софья, тебе стоит прекратить торговлю на рынке. Это ж такой 
тяжелый труд, - постоянно говорила ей ее мать. - В кого ты себя 
превращаешь? Ты ж там стоишь и в дождь, и в снег, и в холод, и 
в жару. Так недолго и заболеть, воспалением лёгких или еще 
чем-нибудь, не дай бог, конечно. Я вон попробовала с тобой 
торговать, так сразу поняла какая это каторга, по мне уж лучше 
дома сидеть, да за Валентиной приглядывать. Пусть Александр 
деньги добывает, он у тебя вон какой активный, не то, что твой 
отец. Работал на таком месте и не мог себя на будущее, хоть как-
то обеспечить. - Сетовала на мужа Татьяна Андреевна, который 
после увольнения с последней работы устроился, по блату, 
работать в коптильный рыбный цех и во всю снабжал рыбой 
любого ассортимента, свое семейство и при этом еще, Татьяна 
Андреевна вовсю ею приторговывала, отчего у них складывалась 
копеечка на черный день. Но свое недовольство, этой его рыбной 
работой она проявляла все равно, так как ей хотелось чего-то 
большего.
- Мама, давай пока не будем об этом заводить разговор, Саша 
еще не раскрутился полностью в своем новом деле, мы еще пока 
не видели прибыли. Пока у них одни расходы и моя торговля, как 
нельзя кстати, - отвечала ей дочь.
- Все это, конечно, замечательно, но как то уж очень поздно стал 
приходить твой муж, тебе не кажется. - Первой забила тревогу 
теща.
- Да нет, не кажется. Он же должен все проверить, посчитать всю 
выручку, после закрытия палатки, да и вообще работы у него 
хватает, - отвечала ничего не подозревавшая Софья. 
- Это, разумеется, не мое дело, но все-таки ты хоть видела его 
новое место работы. - Издалека начала она закидывать удочку.
- Нет, мне еще не когда было, я ведь и за шубами должна слетать 
и организовать их реализацию, на это уходит много сил, я другой 
раз просто с ног валюсь. - Объясняла ей Софья, загруженность 
своего рабочего дня. - А потом, я доверяю своему мужу, и чего 
ради я должна его контролировать? Мне бы со своим бизнесом 
разобраться.
- Доверяй, моя дорогая, но и проверяй! Не стоит забывать эту 
великую истину. Ты хотя бы посмотрела, каких малолеток наняли 
ваши бизнесмены, в качестве продавщиц, им поди и 
восемнадцати -то еще нет, - настаивала на своем мать.
- Этих "малолеток", кстати, нанял Алексей. Какая разница кто 
будет продавать их товар "малолетка" или пенсионерка? - Не 
понимая, к чему клонит ее мать, удивлялась Софья.
- И все-таки, призадумайся доченька, не очень мне нравится, что 
твой муж поздно возвращается с работы. А еще мне не нравится, 
что когда ты уезжаешь за своими шубами, и Валентина остается 
у нас, он к нам никогда не заходит, и бывали случаи, когда он и 
домой-то не возвращался вовсе и у матери его, кстати, тоже в тот 
момент не было, мы с отцом проверяли. Так что уж задумайся, 
как бы тебе не потерять мужа со своими шубами, а то так-то не 
успеешь оглянуться и останешься как Снежная королева в 
холодном одиночестве. Где еще такого золотого мужа сыщешь? - 
Предупредила она дочь, откровенно боясь потерять любимого 
зятя.
- Мама, давай не будем все так драматизировать, и не будем 
делать из мухи слона, хорошо? Поживем, увидим. - Попыталась 
успокоить она свою бдительную мать.
На этом их разговор, не найдя подлинных подтверждений 
различного рода догадкам, а может где-то и домыслам Татьяны 
Андреевны, временно прекратился. Софья хорошо была 
осведомлена о моральном облике друга своего мужа, зная о 
некоторых его флиртах, случавшихся практически во всех  поездках 
за рубеж с "коллегами" по работе и о которых она узнала случайно 
от попутчиц, прежде ездивших вместе с Алексеем и ее мужем. 
Правда, потом Софья и про Алексея прекратила слышать разные 
развеселенькие истории из его супер сексуальной жизни, так как он, 
видимо, переключился на посторонних женщин, которых Софья не 
имела чести знать. Про своего мужа она ничего такого не слышала, 
поэтому её бдительность спала крепким здоровым сном, не давая 
разыгрываться фантазии, поводом для которой служила ее мать. 
Случай, который заставил Софью все-таки призадуматься о 
поведении мужа, произошел в скором времени на дне рождении 
самой Софьи. Ей тогда уже стукнуло двадцать восемь лет, и не 
смотря на свою тяжелую работу, так как ей приходилось не только 
самой летать за рубеж за товаром, но и заниматься его 
реализацией, торгуя им на свежем воздухе, который не всегда был 
просто свежим, а иногда ещё бывал: и морозным, и дождливым, и 
душным, и промозглым и еще бог весь каким, но несмотря на все 
эти трудности, она выглядела замечательно, тем более, что все 
складывалось в ее семье более-менее благополучно. Материальное 
благополучие не обошло их семью стороной, ребенок рос 
замечательным и не проблемным. Родители были все живы - 
здоровы, казалось бы, что еще надо. Сама Софья успешно вращала 
штурвал семейного бюджета и во многом помогла встать на ноги 
своему мужу, который женившись на ней, кроме недополученного 
образования в институте и полученного воспитания в своей семье, 
ничего не имел. Но это, как говориться к слову, Софья ценила  
умственные способности своего мужа, которыми он все-таки 
обладал, и наверно, уже просто любила его, привыкнув к его 
вниманию, которое он постоянно ей оказывал, делая ей мелкие 
подарки, то в виде швейцарских часов, то в виде золотого колечка 
или еще какой-нибудь приятной мелочи. Женившись на ней, он не 
только окончил институт, но и поступил в аспирантуру, которую, 
правда в конечной истории забросил, по поводу чего, Софья 
получила огромное количество упреков со стороны свекрови, 
которая не могла смириться с этим фактом из биографии 
боготворимого ею сыночка. Именно родители Софьи дали 
Александру денег для раскрутки, чтобы ему легче было встать на 
ноги. Но все это было в прошлом, они уже прожили столько лет 
вместе, и, правда, последнее время знаков внимания с его стороны 
как-то значительно поубавилось, но Софья связывала это с новым 
делом мужа, понимая, как сложно работать в этом бизнесе.


Часть 2

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз...
Ты предавал их в жизни столько раз!
Е. Евтушенко.

День своего рождения Софья решила провести на широкую 
ногу, пригласив своих подруг с мужьями, родителей, включая, 
разумеется, и Зинаиду Николаевну с Леонидом Игоревичем к 
девятнадцати часам. День рождение, как раз выпал на субботу и 
можно было повеселиться до утра. День начался как обычно, не 
предвещая ни чего плохого. Софья с самого утра сгоняла на свое 
рабочее место, раздала указания, продавцам, которых наняла для 
реализации шуб, которые эти шубы одевали на себя, с целью 
рекламы и показа товара лицом. В них они дефилировали по рынку, 
приговаривая: "Шубы, кому шубы?", разрешив им сегодня 
отдохнуть от работы. Отвезла им туда торт и шампанское, 
купленное по дороге и вернулась домой. К своему приходу домой, 
ее уже ждала дома Валентина, ночевавшая у бабки с дедом, 
которую привез на жигулях, купленных, по случаю, пополам с 
другом, Александр. Валентина сидела на диване, смотря, какую-то 
детскую передачу, и вдруг заявила:
- Знаешь, мама, меня сегодня папа подвозил от бабушки с 
дедушкой домой, а  впереди в его машине сидела какая-то тетя и 
она постоянно ложила свою руку на папину коленку.
- А папа что делал? - насторожилась Софья, предчувствуя 
семейные неприятности, о которых предупреждала ее мать..
- А он, постоянно ее руку убирал и говорил ей, что здесь не место. 
Только чего не место, я так и не поняла. А еще она сказала, какая 
я хорошенькая, вылитая папа. -  С детской откровенностью 
продолжала она.
Больше с Валентиной эту тему Софья предпочла не обсуждать, 
быстро переключив её на что-то другое, но настроение у нее явно 
подпортилось. Она заняла себя делом, отвлекаясь от дурацких 
мыслей, лезших в ее голову. Эти дела заключались в готовке 
различных экзотических блюд, выпечкой тортов, решив для себя не 
портить ни себе и ни кому праздника. Александр был как всегда на 
работе, пообещав приехать к семи вечера. Софье, после рассказа 
дочери, вдруг пришло в голову и то, что он ей не подарил сегодня 
ни каких цветов и не поздравил ее с днем рождения, хотя, как 
правило по отношению к жене, он себе такого никогда не позволял. 
Ее вдруг посетили смутные подозрения обманутой жены, она 
понимала, что женская интуиция подводит крайне редко. Вот и 
сейчас ей вспоминались различные разговоры со своей матерью, 
намеки Виктории, которая как только могла, контролировала своего 
мужа и пытавшаяся держать Алексея в черном теле, понимая, что 
ее сексуальному монстру, это все равно, что мертвому припарки. 
Наверно, единственно, что успокаивало бедную Викторию, это то, 
что её муж, останется вечным бабником, будь вместо нее хоть 
Софи Лорен, но и от нее бы он гулял, никогда, не оставив, при таком  
разгуле его страстей, свою семью. Так как никогда бы и не 
достигнул творческой зрелости, и никогда не сгруппировался бы на 
одну единственную женщину, то есть свою жену Викторию. 
Но..., пока это все было плодом  "больного" воображения, 
которое она сама себе напридумывала и не подтвержденное пока 
никакими доказательствами, а про  утренний рассказ Валентины 
думать не хотелось, мало ли что покажется ребенку?
Пробило девятнадцать часов, к этому времени начали 
съезжаться гости, разнаряженные, веселые, с цветами и подарками. 
Софья принимала их с несколько омраченной, утренними 
событиями радостью, ставя цветы в вазы и рассаживая гостей в 
кресла, на диван и на стулья, стоявшие рядом с празднично 
сервированным столом. Она предложила тем, кто уже прибыл, 
выпить аперитив для аппетита, прежде чем, все приступят к ужину. 
А если выразиться более точно, примутся за предстоящую самую 
натуральную обжиралдовку.  Выказывая всем своим видом, теплый 
приём гостям, Софья и впрямь расстаралась на славу. Стол 
ломился от различных кулинарных изысков, приготовленных ее 
умелой рукой. Здесь были и салаты из ананасов, с настоящими 
крабами, грибами, китайским салатом, яблоками, заправленные 
диковинными различными соусами и майонезами, балыки из 
красной и белой рыбы дорогих сортов, порезанные тонюсенькими 
ломтиками и украшенные дольками лимонов, черная икра, 
шампанское, красные и белые  натуральные дорогие вина, и 
конечно, напиток всех времен и народностей - водка и еще много 
различных вкусностей. Из дверей кухни доносились аппетитные 
запахи куриных рулетиков, приготовленных из белого мяса птицы,  
которые были начинены майонезом, сливочным маслом, сыром, 
зеленью, шампиньонами и орехами, дважды, обильно сдобренные 
взбитым яйцом и обваленные в сухарях и только после всей этой 
процедуры были обжарены на растительном масле и  еще другими, 
не менее аппетитными блюдами предстоявшего застолья.
- Софья, что-то твой муж задерживается, пора бы уже начинать. - 
Заговорили ее гости, когда все были в сборе, моментально 
заметив отсутствие мужа.
- Что ж, семеро одного не ждут, - не стала она зацикливаться на 
своей проблеме, которая, тем не менее,  не давала ей покоя, 
будоража нервную систему уже с утра. - Прошу всех к столу. - 
Пригласила она своих гостей. - Прошу, рассаживайтесь 
поудобнее. Мой муж задерживается по делам, так что прошу его 
извинить за причиненное неудобство, он звонил и просил 
начинать без него, - врала она гостям, не зная, что им еще такое 
можно придумать. 
- Александр скоро должен подъехать, все в порядке, так что 
давайте начинать без него.
Этой команды только и ждали! Все мигом расселись по своим 
местам. Первым предложил тост ее отец, заметивший, отсутствие 
зятя и, предчувствуя, что что-то произошло в душе дочери, но, при 
этом, не показав вида. Все дружно откликнулись на произнесенный 
им, на соответствующую тему тост, зазвенели хрусталем, выпили 
традиционного шампанского, закусили икрой и принялись с 
аппетитом вкушать закуски и салаты, наперебой расхваливая 
хозяйку. После первого тоста и шампанского последовал второй, 
третий.... Гости дарили различные подарки, вытаскивая их откуда-
то; кто из-под стола, кто из-за стула, кто, откуда, за каждое 
поздравление и пожелание, все поднимали бокалы. Все тосты 
произносились с какими-то веселенькими шуточками-
прибауточками, отчего было особо весело и если бы не отсутствие 
Александра, то можно было бы считать, вечер удавшимся. 
Наевшись и напившись, включили музыку и все принялись лихо 
отплясывать, сбрасывая только, что набравшие калории, 
освобождая места в желудках для принятия новой порции пищи, 
уже ожидавшей их на столе. Татьяна Андреевна, когда все гости 
уже были в ударе, взяла под руку Софью и отвела ее в кухню, чтобы 
им никто не мешал. Там она удивленно спросила:
- Софья, а где же Саша, почему его нет с нами? Вы, что 
поссорились?
- Нет, мама, мы с ним не ссорились, он еще не вернулся с работы, 
видимо там произошла какая-нибудь запарка, а может, он просто 
забыл про мой день рождения, да и мало ли что. - Стараясь не 
показывать вида, что она догадывается, какая может произойти 
запарка у  мужа на работе.
- Но, уже десятый час, и у тебя сегодня день рождение. Нет тут 
что-то не так, не верю я, что Саша мог забыть о твоем дне 
рождении. - Не верила она в такую версию, отбрасывая от себя 
все дурные мысли, тут же полезшие в голову.
- А ты, возьми и поверь, - отрезала  дочь.
- Что ты такое мелешь, сама не знаешь. - Возмутилась Татьяна 
Андреевна, но не успела она больше ничего сказать, как входная 
дверь открылась, и перед ними возник муж и зять в одном лице. 
Теща так и расплылась в улыбке при виде своего любимого 
Александра, и тут же произнесла, - Сашенька, дорогой, ну где же 
ты был, мы уже начали волноваться за тебя.
- Не волнуйтесь, Татьяна Андреевна, - бодрым голосом произнес 
он, - я так задержался, потому, что искал подарок своей любимой 
жене. - Выкрутился он подойдя и обняв Софью на глазах у тещи, 
которая в нем души не чаяла и готовая ему простить любую 
оплошность.
Софья мгновенно почувствовала  исходивший от него запах 
спиртного и чужих женских духов, но ничего ему не сказала, сделав 
вид, что все в порядке и ничего не произошло. Когда они вместе 
вошли в комнату, уже успевшие слегка захмелеть гости, увидев их, 
разом закричали:
- Кто пришел! Штрафную ему, как опоздавшему, без промедления!
Ему налили водки, так как к его приходу пошел в ход именно 
этот напиток, и заставили произнести тост, что он без промедления 
сделал.
- Дорогая и любимая моя жена Софья, - начал он, подняв 
штрафной бокал из-под шампанского, куда ему налили водки. - 
Мы с тобой живем уже достаточно много времени, чтобы я мог 
сказать всем, что я тебя знаю, как свои пять пальцев, но это 
будет не правда. Ты удивительная женщина, которую, наверно, я 
до конца своей жизни не сумею разгадать до конца. Про любую 
женщину обычно говорят, что в ней находится какая-то 
маленькая изюминка, которая привлекает мужчину. В тебе же, 
моя дорогая Софья, не одна такая изюминка, и даже не 
пригоршня, ты сплошь, состоишь из одного изюма, который не 
просто привлекает меня к тебе, он просто покорил меня на веки 
вечные, так как я до последних дней не смогу полностью 
перебрать все твои изюминки и прочувствовать до конца весь их 
аромат. Позволь мне, прежде, чем я осушу этот бокал за твое 
здоровье и твою неувядающую красоту, я преподнесу тебе мой 
скромный подарок.
С этими словами, под дружные аплодисменты и восторженные 
возгласы, он подошел к жене обняв и поцеловав ее, вытащил из 
кармана пиджака футляр из-под ювелирных изделий, раскрыл его, 
извлекая на свет колечко с бриллиантом, который засиял всеми 
своими гранями, одел жене на палец и только после этого принял на 
грудь "наказание" за опоздание к столу. Все гости были в восторге 
и праздник продолжался еще до тех пор, пока все не попадали в 
изнеможении от съеденного и выпитого, спетого и сплясанного, 
говоренного и переговоренного...
 Праздник закончился. Гости разъехались по своим домам, 
оставив Софью с Александром наедине с их проблемами, которые 
почему-то не хотелось решать именно сегодня, на хмельную голову, 
когда море казалось по колено, да и все проблемы оставались за 
призрачной гранью семейного благополучия. Боже, сколько об этом 
сегодня было сказано их знакомыми и родственниками, и всем это 
действительно казалось правдой. Да и как же можно подумать 
иначе, если у них все так благополучно складывается, если 
взглянуть на все со стороны. Софья из кожи лезет, чтобы только 
способствовать развитию бизнеса мужа. Вон, они уже задумали и 
вторую палатку открыть, а там глядишь, можно и магазин построить, 
были бы деньги, да и желание. Ради его бизнеса она отказалась 
даже купить собственную квартирку, вложив все заработанные на 
шубах деньги в его дело, да, что там говорить и так все всем 
понятно для чего и кого все ее старания. Сегодня ей не хотелось 
верить, что их семейная жизнь дала трещину. Оставив не убранным 
стол, она уставшая от всего плохого и хорошего, навалившегося на 
неё за день легла спать и уснула сном, молодого здорового 
организма.

*  *  *
Утром она проснулась в тот момент, когда услышала 
захлопнувшуюся дверь за ее мужем. Валентину забрали к себе 
родители еще вчера, думая, что их детям предстоит  выяснение 
отношений, прочитав всю боль на лице у своей дочери. "Что ж, 
сбежал втихую, даже ничего не сказал. Ну да бог с ним". - 
Подумалось Софье. Она встала, привела себя в божеский вид, 
приняв холодный душ, и принялась за уборку, квартиры, которая 
после вчерашней вечеринки была схожа разве, что с набегом 
татаро-монгольского ига во главе с Мамаем. Только она открыла 
кран, для мытья посуды, на которую вчера у нее не хватило просто 
физических сил, зазвенел дверной звонок. Открыв дверь, она 
увидела Викторию, которая бесцеремонно прошла в квартиру и тут 
же приступила к существу вопроса, по которому пожаловала.
- И долго ты собираешься хлопать ушами? -  Недоумевая 
воскликнула она. - Твоего мужа уводят из-под носа, а тебе хоть 
бы хрен по деревне, сидишь тут и ничего не предпринимаешь. - 
Доводила она истину до ушей Софьи, которую очень уважала и 
считала своим долгом раскрыть ей глаза на безобразия, 
устраиваемые Александром, прямо под носом у жены.
- Я, что-то тебя не совсем понимаю, о каких безобразиях идет 
речь? - На всякий случай переспросила у нее Софья, будучи, не 
совсем уверенной в своих подозрениях, которые у нее и 
возникли-то, только вчера. - Только подожди, посиди тут пока, я 
воду пойду закрою, я тут, видишь ли, убираю после вчерашней 
вечеринки. Мы, вчера, отмечали мой день рождения, - объяснила 
она ей причину такого беспорядка.
Но, Виктория, не обращая никакого внимания на раскардаш в 
квартире и на грязную посуду, оставленный гостями, 
веселившимися на прошедшем дне рождении у Софьи,  
продолжала недоумевать:
- Ты, что ж это, ничегошеньки не знаешь? Во, даешь! - Удивленно 
воскликнула она и продолжала рассказывать все, что сама 
узнала от своего мужа, потрусив его предварительно, как грушу. -  
Дни рождения тут свои отмечаешь, а между тем твой 
благоверный с чужими телками романы крутит. Разве ж можно 
мужикам доверять, за ними глаз да глаз нужен. - От удивления и 
возмущения жестикулируя руками. - Да ладно я открою тебе 
глаза на мужскую извращенную психологию, которая заставляет 
нас, бедных женщин, превращаться в военноначальников, 
постоянно разрабатывая стратегию и тактику борьбы за 
собственное счастье, и добиваться своей цели, вовремя 
возвращая своих блудных мужей в лоно семьи,- заявила она и 
продолжила свой рассказ. - Твой муженек, на пару с моим, 
подцепили, уж не знаю где, себе двух семнадцатилетних 
шалашовок, которых осчастливили тем, что трудоустроили их 
продавщицами в свою палатку. Эти стервы, только что 
позаканчивали школы, на большее у них, видать мозгов не 
хватило, - сделала она свои выводы. - Но зато у них мозгов 
хватило, чтоб окрутить наших мужиков. Слава богу, я во время 
все обнаружила, - с гордостью в голосе вещала она, - так как 
частенько прогуливаюсь в районе работы наших мужей с целью 
собственной и семейной безопасности. Я углядела, как моя 
скотина обнимает одну из этих шаболд. Разумеется, долго не 
размышляя, я привела своего муженька к праведному ответу, 
увидев собственными глазами, всю начальную стадию развития 
их любовных отношений, отчего его бывшая пассия теперь сидит 
дома и вспоминает урок, который я ей преподала перед тем, как 
ее Алексей уволил с работы.
- И что же ты  ей сделала? Какой такой урок ты ей преподала? - 
Тупо спросила Софья, не имеющая опыта борьбы с 
соперницами.
- Как, какой? Самый, что ни на есть элементарный, оттаскала за 
волосы, застукав ее на месте преступления. Не на дуэль же мне 
ее вызывать. Представляешь себе, в самом конце рабочего дня, 
эта корова, взгромоздилась к моему мужу прямо на колени и 
давай его всего облизывать, тьфу, противно даже вспоминать. А 
мой-то козел, сидит, обнял ее и балдеет, гад такой. - И к 
моральному облику ее мужа добавились еще такие черты как 
подлый змей, моральный урод, вонючий кобель и тому подобные 
прозвища, как нельзя, кстати, обрисовывающие все его существо. 
- Вот и твой тоже, смотрю, буквально недавно, раскатывает эту 
свою Анжелу на машинке. По ресторанам водит, подарочки 
дарит, прямо у тебя под носом. А ты, только и делаешь, что 
отгоняешь от своих шуб жадную и неразборчивую моль, стараясь 
угодить своему муженьку, и со всем ни чего не видишь. Ты хоть 
раз, была на работе у своего мужа, смотрела, с кем он работает? 
Или ты его только деньгами снабжаешь, работая как лошадь на 
своем долбанном рынке?!! - Справедливо поинтересовалась она.
- А откуда ты  знаешь такое именно про моего мужа? - резонно 
спросила Софья Викторию, до конца не веря о таком чудовищном 
предательстве со стороны своего мужа.
- Все очень просто, проще пареной репы. Я как только  
разобралась с одной шаболдой, я своему мужу устроила допрос 
с пристрастием, пригрозив кое- чем, увидев как в машину к 
твоему садиться стропила, у моего то была мелкая ростом. Он 
мне все и выложил, правда, взял с меня слово ничего тебе не 
рассказывать и не рушить вашу семью, но я то знаю этих 
малолеток. - Со знанием вопроса продолжала она. - Сначала на 
колени залезут, потом в кошелек, а потом жениться на себе 
заставят, они ж несовершеннолетние, можно и под статью 
угодить. У них все продумано, а у наших мужиков, денежки 
водятся, что тем и надобно.
- Нет, я не видела продавщиц в их палатке, да мне и не когда, я 
сама целый день стою на рынке, а вечером по хозяйству надо 
"пошуршать". Всё как-то не до этого, да и вообще-то, я ему 
всегда доверяла, - отвечала ошарашенная такой новостью 
Софья. -  Он и раньше поздно возвращался домой, хотя если 
подумать..., - вдруг задумалась она. 
 И на ум Софье вдруг стали приходить мелкие различные 
моменты из жизни, она стала припоминать о ночных звонках, 
раздававшихся по телефону, и если она вдруг снимала трубку, 
сразу же происходило разъединение с абонентом, но это никогда не 
наводило ее на какие-то мысли, да мало ли кто может позвонить. 
Да, осенило ее, действительно, в последнее время у него 
изменился запах, походка, даже взгляд стал каким-то другим, более 
жестким что ли. Но она не считала, что надо бить тревогу. Теперь 
все понятно, откуда дует ветер, но что же при этом ветре делать, 
как поступать, она ещё не знала, так как ни разу в жизни не была в 
шкуре обманутой женщины. До этого момента ее любили, ее 
оберегали, ее желали, так, по крайней мере, считала она. Что же 
будет теперь? Виктории было проще, в отличии от Софьи, она с 
первых дней совместной жизни знала о непостоянстве своего мужа 
и знала как с этим злом бороться, добиваясь результатов, правда, 
не на долго, до следующей новой юбки, но это Викторию 
устраивало. Софьин случай был несколько сложней, да и вообще, у 
нее с Викторией, были совершенно разные характеры.
Поблагодарив за оказанную "добрую услугу" Викторию, которая 
очень точно указала весь масштаб семейной пробоины, которая 
образовалась вследствие того, что Софья слишком много времени 
уделяла не себе, а своему мужу и  работе.
 Она проводила Викторию до дверей, стараясь держать себя в 
руках, насколько только могла и сразу же после ее ухода, не в силах 
больше сдерживать эмоций, выплеснула их все в подушку. Рыдала 
она долго и безутешно, даже после этого рассказа, она не верила в 
такую подлость своего мужа. "Не мог он с ней так поступить, он не 
способен на такое безрассудство, здесь, что-то не так", - постоянно 
стучало у неё в голове. И она решила, пока ничего никому не 
говорить, а все проверить самой, проследив за своим мужем, 
правда пока она не знала с чего начать. Поэтому решила все-таки 
довести уборку квартиры до конца и вести себя так, как будто ничего 
не произошло. Хотя, надо признать, ей было ох, как не легко 
сдерживать эмоции, осознавая, что ей все-таки придется 
столкнуться лицом к лицу с таким явлением как измена, зная, что 
Виктория не будет ей врать, так как у них в действительности, были 
прекрасные отношения, они всегда помогали друг другу, если это 
требовалось, да..., и дыму без огня не бывает. Но она решила все-
таки еще раз все сама проверить, цепляясь за соломинку, а вдруг... 
Вскоре появились Татьяна Андреевна с Валентиной, благо, что  
квартира Софьи, находилась, в двух шагах от дома родителей, и 
долгая дорога не была  препятствием для частых посещений 
родственников.
- Ну, как дела, головушка не болит после вчерашнего? - Улыбаясь, 
прямо с порога спросила она.
- Да нет, а у тебя, что болит?
- Уже прошла, я утречком выпила холодного кваску, и всю боль как 
рукой сняло.
- А папа то как? Он ведь сегодня на работу пошел. 
- Он как огурчик, в добрый час сказать. А у вас как дела? С 
Александром разобрались, что и как?
- Ты о чем, мам? - Сделала удивленное лицо Софья.
- Как о чем? - удивилась Татьяна Андреевна. - Ты выяснила, 
почему он задержался?
- Нет, мама, ни чего я не выяснила. - Ответила ей дочь, пряча в 
глубину души, свои настоящие эмоции.
- Почему? А вдруг у него какие неполадки на работе или еще, что 
случилось? Сейчас, сама знаешь, все может быть.
- Ни чего у него не случилось, все в порядке. Наоборот они даже 
расширяются. Так что, тут не чего волноваться, - успокаивала 
она мать.
-  Но он все же опоздал, все равно нужно было выяснить эту 
причину. - Доставала ее мать. - Разве можно себя так вести по 
отношению к мужу? Сегодня он опоздает на день рождение, 
завтра не придет ночевать домой... - Хотела она продолжить 
дальше развить свою мысль, но Софья резко ее перебила, 
почувствовав, что начинает сатанеть и может не сдержаться и 
выдать свою тайну.
- Ну, все, хватит. Давай закончим этот разговор и поговорим лучше 
о чем-нибудь более приятном.
- Как хочешь, конечно, - обиделась ее мать. - Но мне сегодня 
Валентина рассказала, что вчера он подвозил какую-то...
- Валентина, мне тоже рассказывала, давай не будем делать 
никаких выводов их рассказов ребенка, хорошо?
- Ну, хорошо. Тогда расскажи мне рецепт, как это ты вчера так 
вкусно приготовила торт, такой необычный, - перевела она 
разговор на другую тему. - Он так всем понравился, это что-то 
новенькое в твоем ассортименте.
И они принялись обсуждать различные рецепты торта и другой 
выпечки, которую гости дружно все одним махом умяли, 
забрасывая, лакомые кусочки, за обе щеки и, восхищаясь ее 
умением не только готовить, но и печь.

*  *  *
На следующий день, зарядив продавцов на работу, Софья 
инкогнито, решила съездить на место работы мужа, с целью, 
поближе рассмотреть соперницу, если она таковой действительно 
является, выбрав для этой цели обеденный перерыв, чтобы на 
улице было по больше народу. Приехав на место, она незаметно 
стала наблюдать за работой палатки, смешавшись с толпой, встав 
на остановке, на которой и была расположена палатка ее мужа. 
Перед ней возник самый настоящий, кошмарный сон многих жен - 
длинноногая молодая особа, действительно не достигшая 
совершеннолетия, и в точности, такая, как и описывала ее Виктория. 
Александр, находился рядом с ней, всячески стараясь как бы 
ненароком к ней прикоснуться, погладить ей волосы или потрепать 
ласково за щёку. Продавщица, оголяя свои длинные стройные ноги, 
отвечала на эти прикосновения, нежной улыбкой, одаривая 
Александра многообещающим взглядом, который он ловил с таким 
рвением, как будто их ему посылала женщина, воплощенная во всех 
его эротических фантазиях и мечтах, но не доступная на яву. По 
этим  взглядам, жестам, мимике, которыми они обменивались, было 
видно, что  отношения между Александрам и этой стропилой, как 
назвала ее Виктория, намного ближе, чем бы этого хотелось Софье. 
Софья еще немного постояла, подумала, обратив особое 
внимание на глаза мужа, на его взгляд, которым Александр смотрел 
на эту молодую особу. "Вне всякого сомнения, это был взгляд 
влюбленного мужчины, так, когда-то он смотрел и на нее. Боже мой, 
когда же такое было, вроде бы и не так давно, а может, и не было 
вовсе, просто я все себе напридумывала", - с горечью думала она, 
понимая, что сердце  мужа теперь, принадлежит не ей, а вот этой, 
молодой и интересной девочке, которая моложе ее лет на десять, 
не меньше. Что правда, то правда, и у нее это не отнимешь. Надо 
уметь глядеть правде в глаза. Увидев все своими глазами, и 
убедившись в правдивости услышанного от Виктории, она молча 
развернулась и побрела к себе на работу. Плечи ее опустились, как 
будто на неё, одним махом обрушилась стена её семейного 
благополучия. И теперь эта стена сложилась огромной 
бесформенной кучей на ее спине, теперь уже никому не нужных 
кирпичиков, замешанных, как всегда думала Софья,  и уже 
осознавая, как глубоко ошибалась, на любви, взаимопонимании и 
поддержке, придавив ее разом своим невидимым, для посторонних 
глаз, грузом.
На работе, после ее возвращения, все сразу заметили 
произошедшие изменения в настроении Софьи.
- Софья, что у тебя случилось? - Спрашивали все ее соседи по 
торговым местам на рынке. - Ты, часом, не заболела, что-то ты 
выглядишь неважнецки.
- Да, нет, все в порядке. Так, немного, что-то голова болит, 
наверно погода испортиться. - Отвечала она им, выражаясь 
фигурально, имея в виду погоду в своем доме, но ее все 
понимали в буквальном смысле слова.
- Ох, не хотелось бы, такая чудная погодка установилась. Ну, так 
дождей не хочется. - Отвечали они в ответ.
- Да, ладно вам, может все еще и обойдётся, я ж вам не барометр, 
- поддерживала она с ними разговор, не вдаваясь в свои личные 
проблемы, возникшие из-за измены мужа.
- Да уж, хотелось бы, чтоб еще побаловала нас природа своей 
погодой, - мечтали все, и тут же, кто-то сказал словами из 
известной песни, - "У природы нет плохой погоды", так, что нам 
грех сетовать. Какая нам разница, дождь идет или снег валит, 
лишь бы покупатель всегда шел хороший, с хорошей 
покупательной возможностью.
- И то верно, - разом все, согласившись с этой неписаной истиной. 
И быстро  переключились на разговоры о покупателях, мгновенно 
забыв о Софьиной больной голове.

*  *  *
Наконец-то, закончился этот день, который тянулся для Софьи 
невыносимо долго. Кое-как дотянув до конца рабочего дня и сдав 
свой товар на хранение, она поплелась домой. Руки у неё 
опустились, глаза заволокла пелена из слёз. В голове стучала 
только одна единственная мысль: "Где же она допустила промах, 
почему не заметила того момента, когда в глазах мужа появились 
первые льдинки, когда его душа остыла, а сердце превратилось в 
кусочек льда. Может и вправду, она превратилась в Снежную 
королеву, как говорила ей, когда-то мать, торгуя этими дурацкими 
шубами. Ну, конечно, во всем виновата только она сама. И только 
она сама проворонила свое счастье, окунувшись всей головой в 
бизнес, добывая деньги, которые не принесли ей женского счастья" 
- промелькнуло в ее голове. 
Беспрерывно думая об измене мужа, Софья  и не заметила, как 
ее ноги привели домой к родителям.
- Мама, мне муж изменяет! - со слезами в голосе выдавила из 
себя Софья, как только увидела ее на пороге.
- Господи, да откуда ж, ты знаешь то? - не сообразив, насколько 
это все может быть серьезно, воскликнула Татьяна Андреевна.
- Знаю, вот, - обречено выдохнула она. - В воскресенье Виктория 
приходила, все мне доложила, а сегодня, я и сама все увидела и 
во всем убедилась.
- А что ты все увидела? Да и где? Ты ж целый день на работе, - 
скептически произнесла она, не желавшая верить такому 
чудовищному обвинению в адрес своего зятя.
- Я сегодня днем, специально, ездила к нему на работу.
- Да? - Удивилась Татьяна Андреевна такому необычному для 
своей дочери поступку. - Ну, и что ты там такое обнаружила?
- Всё. И свою соперницу, и его..., его влюбленные глаза, и его ... , 
да, что там говорить, Виктория сказала мне правду, - безнадежно 
махнув рукой, Софья стала рассказывать родителям о том, что 
уже слышала от Виктории. 
-    Виктория своего мужа сразу вычислила и тут же разобралась с 
ним по-своему, а про Александра Лешка ей рассказал, когда она 
прижала его к стенке, чтоб хоть как-то отвести удар от себя и 
смягчить нападение жены, взяв с неё клятву, ничего мне не 
рассказывать. А она не выдержала, все мне пришла и рассказала.
- Вот почему ты вчера была такая взвинченная, - догадалась мать. 
- Нет, Софья не может такого быть, - опять-таки не верила ей 
мать, но на всякий случай все-таки поинтересовалась. -  И кто ж, 
любопытно узнать, эта стерва?
- Она не стерва мама, -  благородно заступилась Софья за свою 
соперницу, когда слезы перестали ее душить, и она, 
почувствовав поддержку своих родителей, успокоилась, - Это, 
продавщица моего мужа, молоденькая девушка, наверно, 
мечтающая либо выйти за него замуж, либо просто залезть к 
нему в кошелек, здесь можно только строить предположения, не 
больше.
- Да, как ты можешь это всё так спокойно рассказывать? - 
недоумевала Татьяна Андреевна. - Я тебя сколько раз 
предупреждала, а ты меня даже слушать не хотела. А я сразу ее 
вычислила, я сразу догадалась кто это. Вон и Валентина ее 
видела, и видела, как она коленки твоему мужу гладила, нахалка 
этакая.
- А как мне еще об этом рассказывать? - Недоумевала Софья. - И 
давай с тобой, мама, договоримся , только не вмешивать сюда 
ребенка, - разумно предложила дочь.
- Хорошо, хорошо, это я просто, к подтверждению сказанного 
тобой. - Согласилась она.
- Что мне делать, мама? Я так растерялась, ни чего не могу 
сообразить, что мне нужно предпринимать, разводиться, что ли? 
- Высказывала она свои предположения-сомнения, которые 
наполняли все ее фибры души.
- Не неси чепухи, - ответила Татьяна Андреевна и немного 
поразмышляв,  добавила. - Так, мне все понятно, ты, Софья, 
должна бороться за свое счастье. - Авторитетно заявила мать 
Софьи. - Что ж теперь, из-за какой то шаболды мужа терять! Не 
бывать этому и точка. Понятно тебе?
- Понятно то, понятно. Только вот как я должна бороться, мне что-
то понятно не совсем. А потом, скажу я тебе, глупости всё это. 
Тем более, я и не знаю, как это можно в принципе, бороться не 
зная как.
- Ничего  это, никакие, ни глупости. Не умеешь бороться - учись. - 
Однозначно и категорично заявила ее мать.
- У кого? Ты хоть думаешь, что ты говоришь? Это одно, и второе, 
моя соперница слишком молода, слишком высока, слишком 
хороша, у нее ноги растут от зубов, а шея, как у жирафа, знаешь, 
таких обычно в дома моделей берут. А что у меня: рост метр с 
кепкой, возраст, сама знаешь какой, ноги надо обыкновенней, да 
не куда, а шеи, по моемому совсем не видно, из плеч сразу 
голова начинается. Где уж нам уж выйти замуж.
- Ну, ты даешь! Ты так себя описала, как будто Фреди Крюгера 
насмотрелась, ну надо ж так было так себя изобразить. Запомни, 
доченька, окружающие нас видят такими, какими мы себя сами 
представляем. - Вмешался в разговор Владимир Викторович. - А 
то, что твой муж решил приударить за молоденькой девочкой, это 
не твоя вина, он всегда был каким-то мутным и не понятным. 
Вспомни, еще, когда вы только начали жить, как он себя холил, 
чистил, и только потом шел на свои тренировки, а, что это были 
за тренировки, нам можно было только догадываться. Я не знаю 
ни одного мужика, занимающегося на тренажерах, который бы 
прежде, чем идти заниматься, накручивал себе челку и поливал 
ее лаком, скажи, кому - засмеют. Ладно там, он бы ее 
приглаживал перед работой, но, перед тем, как собираешься 
идти потеть, накачивая себе мышцы, это открытие, явно, нашего 
зятя, только твоя мама, почему-то это не хочет признавать. Он 
ведь и друга себе выбрал из Казанов, значит, это было близко и 
ему, только он все делал тихим сапом. Ведь как говорят, скажи, 
кто твой друг, а я тебе скажу кто ты. Это мое мнение, а ты сама 
решай, как тебе в таком случае поступить, но знай, мы с мамой 
на твоей стороне и всегда будем рады видеть тебя у нас, чтобы 
не случилось. 
- А я с отцом не согласна, - возразила мама, выслушав своего 
мужа. - Не в смысле, что мы не будем рады видеть тебя у нас, а в 
другом - за свое счастье надо драться до конца. И вот тебе мой 
совет, иди и дерись. А там будет видно кто кого. Знаешь, как 
говорят, краса приглядится, а ум пригодится, а ты у нас по всему 
не дура. Мужчины всегда на молоденьких девочек 
заглядываются, как коты на мышку, а потом, поиграют-поиграют, 
да и бросают. Иди домой, Валентину оставь у нас до поры до 
времени и переходи на режим осадного положения. Сделай себе 
новую прическу, макияж, купи себе цветы, а ему скажи, что 
подарили. Покрути перед ним хвостом то, подразни его. Пусть 
подумает, что у тебя появился поклонник и пусть поревнует, на 
них это хорошо действует, - учила ее Татьяна Андреевна.
- Ты думаешь, это подействует? - неуверенно спросила Софья.
- Еще как подействует, мужики все одинаковые. Думают, что их 
жены никому не нужны и все такое. Женщинам постоянно 
приходиться мужикам доказывать, что мы, в любом возрасте, 
еще очень даже ничего и чего-то стоим в этой жизни, - 
оптимистично заявляла  мать, зная это по опыту некоторых своих 
подруг, которым в жизни с мужьями, повезло меньше, чем ей 
самой и она теперь делилась со своей дочерью их опытом.
- Хорошо, что еще такими доказательствами своей пригодности, 
приходиться заниматься в этой жизни, а не в прошлой, - без 
оптимизма заявила Софья. - Тетя Света, вон додоказывалась, 
что муж от ревности ей такой фингал под глазом поставил и чуть 
с балкона не сбросил, хорошо, что во время во всем 
разобрались, - скептически напомнила она грустную историю, 
произошедшую с подругой ее матери, у которой муж гулял на 
полную катушку, но когда сам прознал, что его жена, решила в 
отместку обзавестись любовником, он долго ничего выяснять не 
стал, а просто залепил фонарь под глаз бедной женщине, чтоб 
знала свои права и обязанности. На этом и закончились все ее 
желания доказывать мужу, сколько она стоит в этой жизни, так 
как еще не много и эта оценка происходила бы в другом 
измерении нашего бытия, где-то за перилами балкона, 
расположенного достаточно высоко от земли.
- Ты уже начала шутить, значит, у тебя все получится, иди и 
действуй и нечего себя сравнивать с тетей Светой. Тетя Света - 
рыба вялая, а ее муж настоящий вандал, любитель вакханалии и 
плюс еще невротик. Да и сама тетя Света, настолько засиделась 
дома, чистя кастрюли и гоняя по квартире пыль, что уже и сама 
позабыла, что в годы молодости, была неплохим 
невропатологом, по крайней мере, так отзывались о ней коллеги 
в то время, когда она еще работала.  И если бы она в свое время, 
только захотела, то могла бы поставить своего мужа на место. - С 
этими словами, она отправила  дочь к блудному мужу, пожелав 
ни пуха, ни пера на прощание.

*  *  *
Софья вернулась домой, по дороге, все-таки прикупив себе 
букетик цветов, который поставила в вазу на журнальный столик. 
Она, заварив себе крепкий кофе,  налила его себе в чашку. 
Включила телевизор, чтобы хоть, как-то отвлечься от неприятных 
мыслей об измене мужа, витавшие в голове. 
Прежде, живя семьей и для семьи, она никогда не думала, что 
столкнется с таким социальным явлением, как измена. Ей, даже не 
могло и в голову прийти, что это может произойти с ее мужем, 
Софья с трудом верила, что ей все это не приснилось. Но, к 
сожалению, она убедилась лично, что это была правда, обнаженная 
правда, всей ее жизни.
Софья сидела, уткнувшись взглядом, в одну точку на стене, 
изучая рисунок на обоях, не замечая включенного телевизора, и 
перед ее глазами, как в замедленном кино проплывали все 
мгновения их прошлой совместной жизни, начиная со дня их 
знакомства. "Как же все было красиво и искренне. Александр любил 
меня, как же он старался доказать свою любовь, что только не 
предпринимал, ради того, лишь бы я только взглянула на него, а 
ведь это было совсем не просто", - думалось ей. Ведь она его 
любила... Неожиданно на ум пришла Марина Цветаева со своими 
печальными стихами:
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что я тебе сделала?!

И слезы ей - вода, и кровь -
Вода - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли.
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?

Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
" Мой милый, что тебе я сделала?

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал  -  колесовать:
Другую целовать", - отсутствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?

Все ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть - садовница.
Само - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
-За все, за все меня прости,
Мой милый, - что тебе я сделала?

 Такие красивые стихи. Прямо про нее, про Софью.  Ну, за что 
он меня так обидел? За что? За то, что любила?!! 
Любила! 
А любила ли? 
Но, ведь он же любил ее! Еще как любил!  "Как же недавно это 
было, или давно? А теперь все его когда-то безумные чувства, как 
по мановению палочки злого волшебника превратились в пустые 
слова", - тяжело вздыхала Софья, и противоречивые мысли 
возникали в ее отяжелевшей от дум голове. - "А может, быть все 
было совсем иначе. Может, и не было ничего, просто все 
показалось, или было не со мной. Может, Александр женился на 
мне, преследуя, какие-то свои корыстные цели, о которых я даже не 
догадывалась. Ну, конечно же, наверняка так и было. Только я, все 
это время, ничего не хотела замечать, под его настойчивым 
натиском, хорошо продуманных элементов ухаживания, за 
которыми не было видно его настоящего лица".  И вдруг, в  мыслях 
Софьи, откуда ни возьмись, возник образ ею покинутого  друга и 
утешителя во всех ее бедах и несчастьях,  "жилетки", в которую она 
всегда могла поплакаться и, которая могла впитать в себя любое 
количество ее слез. И самое главное в этой жилетке было то, что 
она впитывала только слезы Софьи и больше ничьи. И именно вот 
сейчас, когда в ее дом пришла беда, в ее душу запустили камнем, а 
ее сердце разрывалось на тысячи мелких частей от боли, именно 
сейчас она вдруг вспомнила о Нем. "Господи, как же это так! Ведь у 
меня же был жених, боже мой, верный, надежный, по-настоящему 
любящий", - ей вдруг стало очень тяжело от мысли, что она в свое 
время не сумела правильно разобраться не только в чувствах, но 
самое главное - в людях и от этого потеряла действительно 
настоящего друга.  Андрей, где же он сейчас, наверно, давно уже 
женился и живет своей неторопливой жизнью, где-нибудь под 
Москвой, а может, даже,  и в другом городе. Она ведь, и не 
поинтересовалась даже, куда он попал после распределения, 
настолько была очарована Александром. Ему-то, точно была нужна 
я, - постоянно стучало у нее в голове. - Какая же была я дура, не 
разглядела в нем настоящего мужчины, а ведь папа всегда о нем 
отзывался с такой теплотой, в отличие от Александра, которого он 
недолюбливал... 
"Да, что уж теперь поделаешь, прошлого не воротишь, надо все 
равно заявлять о своих законных правах супруги, только как это 
делать? Ума не приложу", - думала Софья. Кофе уже давно остыл, 
время было уже позднее, но она все равно  решила позвонить 
Виктории, узнать вернулся ли ее любвеобильный муж домой с 
работы. По ее словам, она ясно поняла, что тот уже давно был 
дома, и она попросила Викторию не говорить  мужу о звонке, что та 
и сделала, сказав благоверному, что звонила мама. Виктория 
понимала насколько сейчас тяжело подруге, и непременно хотела 
хоть как-то помочь Софье, вернуть оступившегося мужа в семейное 
лоно. 
Софья выключила телевизор, залезла в кресло с ногами, 
скрючив их поудобнее и принялась ждать своего блудного спутника 
жизни. Прошло еще немало времени с момента ожидания, было уже 
далеко за полночь и она начала уже было, сидя дремать, 
намаявшись от тревог прошедшего дня. Когда открылась входная 
дверь, и собственной персоной появился муж, благоухающий, 
будучи  напитанным от одежды до волос посторонним женским 
парфюмом и дорогим коньком. На щеке у него красовался след 
губной помады, оставленной, по всей видимости, Анжелой.  
Заблудший муж, явно не готов был увидеть свою жену, не спящей, а 
ожидающей его в кресле, поэтому немного оторопел от 
неожиданности, моментально сообразивший что к чему и 
прикинувшийся бедной, но заботливой овцой.
- Ты чего не спишь? - Сделал он удивленное лицо, войдя в 
комнату, увидев жену сидящей в кресле.
- Тебя жду, - просто ответила она.
- А чего меня ждать, ты же знаешь, я всегда поздно возвращаюсь с 
работы, дел по горло, тут еще налоговики наступают на горло. Ты 
даже не представляешь, надо платить и ментам, и пожарникам, 
ну прям всем. Они совсем уже обнаглели, и ничего тут не 
поделаешь, все кушать хотят. Вот мы с Алексеем крутимся, как 
две белки в колесе, кормим их из своих рук. - Начал было прямо 
с порога оправдываться муж, но тут же, обратив свой взгляд на 
цветы, решил пошутить, чтобы как-то отвлечь свою жену от 
своего романтичного состояния, в коем он явился домой. - А это 
от кого такой букетище, никак завелся тайный поклонник, 
желающий увести от меня мою любимую женушку.
- Угу, тайный поклонник, а тебе видимо, совсем не тайная, а явная 
поклонница оставила на память отпечаток губ на твоей щеке. - 
Ответила Софья, сдерживая все свои животные порывы, только, 
чтобы не вцепиться во все его существо, ногтями и не 
расцарапать всю его холеную рожу, с отпечатками чужих губ и не 
разорвать его одежду, пропахшую чужим женским парфюмом..
- Ты это о чем? - Смутился Александр, понимая, что его жена о 
чем-то знает, иначе бы она уже давно бы дрыхла, а не сидела в 
кресле и не ждала его.
- Ни о чем, так, о жизни в полном понимании этого слова. -  
Ответила она.
- Я тебя что-то совсем не понимаю. - Сменил он свой тон, на 
нетерпимый. - Я пришел с работы уставший, измотанный 
проблемами. Я решил сегодня столько различных дел и задач. 
Целый день на ногах, даже перекусить было некогда, носимся с 
Лёхой целый день, как два голодных пса, а ты, даже не 
соизволишь поинтересоваться моими делами, которые, кстати 
продвигаются в успешном направлении. - Начал, было, он 
нападать на свою жену, понимая, что сейчас главная его защита, 
это нападение.
- Почему же? - Откликнулась она на его призыв проявить интерес 
к его делам. - Мне очень даже любопытно узнать, обо всех 
ваших шуры-мурных делах, происходящих на работе
- Ты это о чем? - Несколько оторопел он.
-  Все о том же, ни о чем. - Ответила она. - Говоришь, перекусить 
не успеваешь за целый день, бедолага, зато, я смотрю, ты успел 
выпить хорошего коньячка. Что пили то, Хенесси, или, что другое, 
я не дегустатор и по аромату, исходящему от человека, только 
могу догадываться о его происхождении.
- Я же тебе рассказываю, что целый день ничего не ел, вот и 
зашли с Лёхой в ресторан перекусить, там и выпили по пятьдесят 
грамм коньячку, что тут такого, не понимаю. - Начал было он 
придумывать свою версию, зная, что его жена полностью ему 
доверяет, и никогда , в отличие от жены его компаньона, за ним 
не подглядывала и не шпионила, занимаясь своими делами.
- Ну да, и видимо, опьянев от пятидесяти грамм, Лёха тебя 
поцеловал, прямо на глазах у изумленных посетителей и 
работников ресторана. - Продолжила она его историю.
- Совсем с ума сошла, там к нам пристали проститутки, одна из 
которых, видимо и задела меня своей помадой. - Придумывал он 
историю, взглянув на свое отражение в зеркале, где увидев, что и 
на самом деле, на его щеке красовался отчетливый отпечаток 
губной помады, который тут же принялся стирать ладонью.
- Что ты говоришь? - Язвила она. - И вы бедные столько времени 
от них отбивались, наверно, они были очень настойчивы, в своем 
желании узнать вас поближе. 
- Ты даже себе представить  не можешь, до чего наглые бабы, 
никакого сладу с ними просто нет. Нельзя уже просто зайти в 
ресторан поужинать, чтоб они к кому-нибудь не пристали. - С 
надеждой на то, что жена ему поверит, продолжал он дальше 
развивать свою мысль.
- А ты бы ходил не с Лёхой, а с женщиной, например, они бы и не 
стали приставать. - Издевалась она над мужем, наслаждаясь 
тем, как он пытается выкрутиться перед ней.
- С какой еще женщиной, что ты такое несешь? Я, между прочим, 
порядочный муж и отец.
- Я как раз об этом и говорила, почему порядочный муж и отец 
должен страдать от нашествия каких-то там проституток, когда 
можно сходить в ресторан и со своей женщиной, которую знаешь, 
с Анжелой, например. - Назвала она имя  любовницы и 
посмотрела ему в глаза, проверяя его реакцию и увидев в его 
взгляде испуг, продолжала самым, что ни на есть невозмутимым 
тоном. - Она в самый раз тебе подойдет. Знаешь, я сегодня 
совершенно случайно оказалась возле твоей палатки и обратила 
внимание на неё. И кстати, цвет её губной помады, очень 
совпадает с цветом помады той проститутки, которая оставила на 
твоей щеке такую память. 
- Ты хоть соображаешь, что ты несешь? Ты часом не заболела? - 
Накинулся он на жену, сообразив, наконец, что она знает о его 
отношениях с продавщицей, только еще не понимая, откуда ей 
все известно.
- Я не заболела, и нечего повышать на меня голос, будить и 
смешить соседей. Уже глубокая ночь за окном, и все нормальные 
люди видят десятые сны. Тебе любопытно знать, откуда я все 
знаю? - Спросила она у него и тут же ответила. - Виктория все 
мне рассказала, а я, сегодня, специально ездила взглянуть на 
твою пассию. - Открытым текстом начала говорить она, когда ей 
уже прискучила его явная ложь. - И нечего врать, в ресторане ты 
был не с Лёхой, а с ней. А твой Лёха, между прочим, в это время 
был под боком у своей жены. Я это знаю, потому, что звонила ей 
сегодня поздно вечером. Давай, не будем больше ничего 
придумывать.
- Так, значит, ты следишь за мной? - Неожиданно осенило его. - 
Ты, опустилась до такой низости, как шпионить за собственным 
мужем, ни в чем ему не доверяя. - Укорял он ее. - Как же ты 
упала в моих глазах. - Нагло заявил он, пытаясь всю вину тут же 
переложить на ее плечи.
- Зато, я поднялась в своих собственных глазах, наконец-то поняв, 
как грубо ты меня обманываешь. - С достоинством отвечала она. 
- Это я то тебя обманываю? Вы только посмотрите на нее, а кто 
это тебе дарит  разные там цветочки, может ты мне уже давно 
рогов понаставляла, а я дурак, ни о чем не догадывался. - 
Наступал он, цепляясь за разные мелочи, лишь бы перевести 
стрелки на свою жену и сделать ее виновной во всем..
- Да, ты действительно, ни о чем не догадывался, - презренно 
отвечала она, - считая меня полной дурой, поэтому и подцепил 
себе малолетку и опекаешь ее, - отвечала она ему на вызов, не 
давая себя в обиду. -  И знаешь что, давай, больше не будем 
продолжать эту тему, я сегодня и так слишком устала от всего. И 
уж тем более, не собираюсь выяснять какие-либо пикантные 
подробности, связанные с твоей изменой, кстати, не только мне, 
но и дочери.. 
- Причем здесь дочь, я ее люблю и всегда, любить буду, - заявил 
он и выступил в защиту своей пассии. - И не называй Анжелу 
малолеткой, она достаточно взрослый человек, чтобы решать 
самостоятельно, что можно делать, а что нельзя, понятно тебе?
- Еще бы не понятно, только я не желаю больше продолжать этот 
разговор, так как мне завтра рано вставать, и я не собираюсь 
выяснять с тобой отношения до утра, -устало проговорила 
Софья.
- А тебе все-таки придется меня выслушать, и мы до конца 
продолжим весь этот разговор, - настаивал он. - И я хочу, чтобы 
ты знала, мне надоело прикидываться любящим мужем. Да! Да! 
Да! Я тебе изменяю, и всегда изменял, - прорвало его. - Все 
началось еще тогда, когда у нас не было дочери и ты, как 
растолстевшая матрона, сидела и вязала всякую чепуху, не 
обращая внимания уже ни на что и ни на кого, считая, что раз я 
женился на тебе, значит, я обожаю тебя до мозга костей. Так, вот 
знай, ты заблуждалась по поводу меня. Ты никогда не 
привлекала меня. Мне было нужно только выбиться в люди, а это 
я смог бы сделать, только с помощью твоих родителей, у которых 
тогда были и связи и деньги, а теперь я сам могу что угодно и они 
мне больше не нужны, так же как и ты, - разоткровенничался он. 
- И если хочешь знать больше, да, я встречаюсь с Анжелой! Я 
даже возил ее к себе домой и познакомил с родителями.
- Наверно, они были очень счастливы, при виде ее, - устало, 
безразличным голосом произнесла Софья, у которой просто 
больше не было сил с ним спорить и доказывать свою правоту. И 
без его откровений итак, все стало на свои места.
- Не важно. Важно то, что она мне, в отличие от тебя, подходит во 
всех отношениях. Она меня влечет, всегда, всюду и везде. Я не 
могу жить без неё, - беспардонно рассказывал он своей жене о 
чувствах к посторонней женщине. - Как я долго ждал этой 
встречи, живя и мучаясь с тобой. Ты всегда была мне противна. 
Ты ж только посмотри на себя: шея короткая, пальцы, как 
обрубки, а рост одно недоразумение. Ты даже одеться то не 
умеешь по-человечески, вечно носишь какие-то задрипанные 
шмотки, разве, что делаешь исключения по великим праздникам. 
Ты всю жизнь, только и делала, что покупала изысканные платья, 
вешала их в шкаф, и жила потом с мыслью, что твоя программа 
выполнена на сто процентов,- понесло его еще дальше. - Да 
разве возможно тебя с ней сравнить? Кто ты, а кто она!
- Спасибо, дорогой, что в моем возрасте, ты сравнил меня с 
малолеткой, а не стал сравнивать с Мерилин Монро, - 
прищурившись, зло ответила она.
- Причем здесь Мерилин Монро, я о тебе говорю и пытаюсь тебе 
доказать, что ты никогда не была искусной женщиной ни в любви, 
ни в одежде. Что с того, что ты можешь зарабатывать деньги и 
хорошая хозяйка. Мне нужно нечто другое, мне нужна женщина, 
умеющая околдовать меня, заворожить, секс-бомба, наконец, - 
продолжал он издеваться над женой, словно это ему доставляло 
удовольствие, попутно популярно объясняя ей, что она и не 
женщина вовсе, а вроде как курица, несущая золотые яйца, 
которые он умело, использовал в своих нуждах.
- Я благодарна тебе родной, что хоть ты открыл мне глаза на 
какие-то деловые стороны моего устаревшего, проржавевшего, 
образа, я даже не знаю, как себя и назвать после, сделанных 
тобой открытий в моей совсем не женской личности. Спасибо, что 
объяснил мне чего я стою теперь, и стоила для тебя прежде. Век 
не забуду, - с некоторой горечью в голосе, но, тем не менее 
гордо произнесла она, понимая, что теперь семейных крах 
неизбежен во всех его проявлениях.
Александр после всех этих слов как-то, внезапно сообразил, что 
сказал лишнего, перегнув несколько, палку, поэтому, решил сменить 
свой тон, который, видимо под воздействием коньяка, стал 
нагловатым и решительным, на более мягкий.
- Ты меня не так поняла, я хотел сказать, что ты прекрасный 
человек, хороший друг, но пойми, мне нужна женщина. Женщина 
в полном понимании этого слова: страстная, темпераментная, 
влекущая за собой, ради которой я готов бы пойти на любые 
жертвы, в любое время суток, не взирая ни на какие препятствия, 
встающие на моем пути.
- Я все прекрасно поняла, как женщина, я тебя не устраиваю, 
поэтому ты обзавелся Анжелой, страстной и влекущей, даже 
показал ее своей маме. Тебя очень устраивает ее внешность, 
возраст, а ее узкий умственный кругозор, тебя не интересует. 
Ресурсы моих родителей ты использовал сполна, и теперь они 
тебе, так же ни к чему. Чего уж тут не понять, яснее ясного. 
Только гарем, дорогой, где у тебя было бы несколько жен, на 
любой выбор, и для любви, и для души, и для ума, и для работы, 
и для детей, и еще бог знает для чего, к сожалению, в нашем 
православном государстве не предусмотрен. Поэтому, тебе 
придется сделать выбор между страстью и мной, то есть курицей, 
с этими, как там их называют..., - она хотела произнести все 
быстро, но от волнения чуть запнулась, но тут же исправилась, - 
золотыми яйцами. Прекрасно осознавая, что нашим медицинским 
косметическим хирургам, еще никому не удалось перешить 
короткие ноги, на более удлиненный вариант, и нарастить 
дополнительные фаланги пальцев с той же целью. Хотя, после 
всего того, что ты тут наговорил, даже, если бы такое было 
возможно, я никогда не пошла бы, делать таких операций, 
осознавая, что тебе нужна всего лишь оболочка, а душа, 
интеллект, тебе попросту неинтересны. Ну а страсть, - она 
немного помолчала, задумавшись. - Так помниться, ты и мне 
когда-то пел дифирамбы по поводу коей. Видимо твое отношение 
к страсти, со временем, видоизменилось.
Софья резко прекратила весь этот разговор. Она не стала 
доводить себя до истерики, когда действительно убедилась в 
очевидной измене своего мужа и узнала всю пред историю его 
такого настойчивого ухаживания, всю низменную цель его 
женитьбы. Для себя она решила, что не будет ни с кем бороться из-
за этого человека, в одну минуту ставшего ей таким чужим и 
незнакомым. Неверный муж был немедленно изгнан из супружеской 
ложи и отправлен в лоно ожидавших его где-то страстей и 
темперамента. 

*  *  *
Он ушел, хлопнув дверью. Но..., его возлюбленная Анжела 
жила вместе с родителями, ничего не подозревавшими о поведении 
единственной дочери, поэтому он отправился прямиком к матери. 
Зинаида Николаевна, завидев в дверях сыночка, мгновенно 
догадалось о настоящей причине ночного визита ее обожаемого 
сына к родителям.
- Ты на одну только ночь явился, или как? - Полюбопытствовала 
она.
- Или как, - в ответ ей буркнул сын.
- Что, доигрался? Узнала твоя жена о твоих проделках и выгнала 
из дому-то? - Не унималась она. 
- А чего это ты так за нее распереживалась? Мне помнится, она 
тебе никогда не нравилась,  -  с сарказмом в голосе, напоминал 
он ей о прошлом отношении к невестке.
- Так, когда это было, вы еще в институте учились. А теперь 
совсем другое дело, вон какой она стала, ни где такой другой 
невестки не сыщешь. На все руки мастерица, да и вкалывает 
побольше твоего, не на ее ли денежки обзавелся ты своей 
палаткой, да еще вон открываете пару других. Кабы не она, 
ходил бы как все нищим, без штанов. Мы то с отцом тебе не 
помощники, одна только нагрузка. - Резонно наставляла его 
мать. - Иди, и покайся своей жене; проси, умоляй, стой на 
коленях, что хочешь, то и делай, лишь бы она тебя простила. И, 
чтоб духу этой Анжелы больше не было, понял меня? - 
Приказала ему Зинаида Николаевна, понимавшая, зачем нужен 
этой распутной девке ее сын, и тут же добавила народную 
мудрость. - С носа немного спроса, была бы душа хороша, да 
голова здорова.
- Отстань лучше, - огрызнулся он. - Ни к кому я не пойду и никого 
умолять не буду. И, вообще, почему ты лезешь в мою жизнь? Что 
хочу, то и делаю. Тем более я не люблю твою Софью, и никогда 
ее не любил, понятно тебе? А теперь уйди и дай мне хоть 
немного поспать.
- Что ж, сынок, иди дрыхни, только смотри, не пожалей. А то 
любил-разлюбил, знаешь жизнь - штука хитрая, сегодня одно, а 
завтра другое. В жизни нужно стараться быть разумным, а ты все 
стремишься к богатству. Стал богатым и думаешь всего достиг? - 
Наставляла его мать. - Своего богатства ты можешь в миг 
лишиться, а разумность всегда останется с тобой, и жену свою 
еще может, не раз тебе придется вспомнить, да только поздно 
будет. - И с этими словами она вышла из комнаты, решившая 
все же как-то помешать распаду его семьи, понимая, что от 
добра, добра не ищут.

*  *  *
На следующий день, после ночных разборок, Софья вдруг 
поняла, что устройство личной жизни, это спорт для смелых и 
выносливых и она не хочет занимать каких бы то ни было высот в 
этом виде состязаний, и что это место для подвига принадлежит 
таким женщинам, как Виктория, но только не для неё это уж точно. 
Она вдруг осознала, что ей придется начинать всю свою жизнь по-
новому, перечеркнув одним махом столько лет, как ей казалось, 
счастливой семейной жизни. Но если так угодно богу, пусть уж 
лучше это произойдет сейчас, пока она еще молода, чем после ее 
ухода на пенсию, когда бы она точно была никому не нужной и 
осталась бы в полном одиночестве. Софья быстро собралась, и 
отправилась к себе на работу, чтобы  там хоть как-то, забыться от 
этого кошмара.
- Софья, да что с тобой случилось, на тебе лица нет? - 
Насторожились и ее помощники и родная сестра, во всю 
помогавшая в Софьином бизнесе.
- Не выспалась просто. - Ответила она, не желая выносить сор из 
избы.
- Ну, как знаешь, не хочешь, так не говори. - Отстали они от нее, 
понимая, что это вовсе не их дело. Но, Нина, сестра Софьи, все-
таки решила у нее выпытать всю правду, потому, что знала, что 
ее муж обзавелся любовницей из вчерашнего разговора, при 
котором сама присутствовала, но не имеющая пока опыта, в 
подобных делах, только сидела и помалкивала, но любопытство 
брало.
- Софья, но мне то ты хоть расскажешь, что у вас произошло? - 
Поинтересовалась она, отведя сестру в сторонку.
- Нин, дома все расскажу, понятно? - Строго ответила она ей.
- Ну, Софья, тебе, что жалко, что ли? - Приставала она.
- Отстань, вон смотри, покупатели появились, шубы 
рассматривают, иди лучше с ними побеседуй, помоги им, что-
нибудь подобрать. - И с этими словами она перешла на другую 
точку, где у нее тоже были расставлены продавцы.

*  *  *
Пока Софья торговала, свекровь, помчалась к ее матери 
разрабатывать стратегию сохранения семьи. Благо, что Владимир 
Викторович находился на работе, а Валентина в школе. Зинаида 
Николаевна, как только ей была открыта дверь, прямо с порога, 
приступила тот час рассказывать, что знала, о случившемся ночном 
разладе между ее сыном и невесткой
-    Все, Софья выгнала Александра из дому, - сообщила она, 
вытирая носовым платком пот с лица и еле дыша от быстрого 
шага.
- Не может быть, Софья не могла просто взять его и выгнать. Она 
была вчера у нас вечером и рассказала нам о его похождениях, 
но выгонять она его не собиралась, по крайней мере, так она 
вчера нам сказала, - не верила Татьяна Андреевна. - Да, вы 
проходите, садитесь, может чаю?
- Какой там чай! Семью детей спасать надо! - Усаживаясь 
говорила она.
- Спасать-то семью надо, только я все равно как-то не могу 
поверить, что моя Софья выгнала мужа. Тут явно что-то не так!
- А она бы, может, его и не выгнала бы, если бы он не наговорил 
ей лишку, - дополняла свой рассказ Зинаида Николаевна, уже 
дыша более спокойно.
- Какого еще лишку? Что он ей там такого наговорил? - Не могла 
понять Татьяна Владимировна.
- Всего, что там произошло, конечно, я не знаю, Саша, когда к нам 
пришел не очень-то жаждал обо всем распространяться, но, он 
ей заявил, что не любит ее, и не когда раньше не любил, что это 
он говорил, я точно знаю, а об остальном могу только 
догадываться, -с горечью в голосе делилась горем Зинаида 
Николаевна.
- Как же он мог такое сказать, на него это, ну совершенно не 
похоже, - не понимая, как  такое мог сказать ее любимый зять.
- Я сама не понимаю. Только я с ним вчера попыталась 
поговорить, а он мне заявил, чтоб я не вмешивалась в его жизнь. 
Вот такие у нас дела. Что делать ума не приложу. Я ему 
категорически заявила, чтоб я этой шаболды у нас дома не 
видела.
- А, что он ее уже приводил? - изумилась Татьяна Андреевна.
- А, вы разве не знаете?  Конечно, как-то раз, привел, заставил 
меня, ее чаем поить, заявив, что это его сотрудница и они 
заехали только перекусить. - Пустилась она в воспоминания. - 
До меня то не сразу дошло, что к чему, а когда они уже вышли, и 
сели в машину, я все сразу и смекнула, увидев, как он целует ее 
руку. Конечно, я ему потом все высказала, думала, что у него с 
ней все прекратилось, потому, что я ее больше не видела, а оно 
вишь во что вылилось. - Раздосадовалась она.
- Да, дела, - задумчиво произнесла Татьяна Андреевна. - Что же 
нам теперь делать? Я так любила вашего сына, так ему верила...  
Но не может же быть, чтоб он Софью так сразу разлюбил? Тут, 
явно, что-то не так. - Пыталась разобраться в сути проблемы 
мать Софьи.
- Вот и говорю, что тут что-то не так. Ведь как они хорошо жили, 
все у них было как у людей, и на тебе. Откуда ни возьмись, 
всплыла какая-то шалашовка, и спутала все карты... - Она хотела 
продолжить, но Татьяну Андреевну уже осенила мысль. 
- Точно, карты. - Произнесла она.
- Какие еще карты? - Ничего, не понимая, переспросила ее 
Зинаида Николаевна.
- Какие, какие карты? Да самые обычные. Нам нужно сходить к 
экстрасенсам, или как там их еще называют, может эта девица на 
него порчу, какую навела, или приворот какой сделала. Не может 
же быть, чтобы Александр так быстро изменил все свои чувства. 
Сейчас во всех газетах есть рекламные объявления на этот счет. 
- Выдала свою "гениальную" идею мать Софьи.
- Точно, и как это я сама до этого не додумалась, давайте мы с 
вами позвоним в гадальную контору и запишемся на прием, там 
говорят огромные очереди бывают, - сказала Зинаида 
Николаевна, согласная ради сохранения семьи своего сына, 
пойти на что угодно, к любым экстрасенсам и гадалкам, даже, 
наверное, она могла съесть какашку на палочке, лишь бы это 
повлияло на разум его сына, который под магическим 
воздействием, какой-то там любви, дал сильный крен влево.
Так они и сделали, позвонили по одному из выбранных ими 
наугад объявлению и записались на встречу, предварительно 
разузнав у отвечающей по телефону девушки-секретарши, 
насколько все действенно. И услышав в ответ, что фирма 
гарантирует свое качество, успокоились, распрощались, 
договорившись через день, как было им назначено, встретиться на 
общей остановке, с которой им обеим будет легче добраться до 
докторов гадальных наук, на которых несчастные матери возлагали 
столько надежд.
Когда Софья вернулась с работы, Татьяна Андреевна уже 
предварительно была готова к разговору с дочерью, так как кое-что 
уже узнала от своей свахи.
- Ну, как у тебя дела? - Поинтересовалась она, желавшая теперь 
узнать от первого лица, т.е. от дочери, что же все-таки произошло 
этой ночью.
- Плохо, мама, - устало ответила ей дочь.
- А что случилось? -Спросила она, делая вид, как будто ни чего не 
знает.
- А ничего не случилось. Я выгнала Александра из дома. Я больше 
не буду с ним жить, считайте, что наша жизнь не сложилась.
- О чем ты говоришь? - Недоумевала ее мать.
И Софья во всех подробностях, ни чего не срывая, но и ничего 
не приукрашивая, рассказала обо всей своей бессонной ночи и 
откровениях Александра.
- Каков подлец, - не выдержал Владимир Викторович, выслушав 
дочь и узнав всю правду о своем зяте. - Я всегда говорил, что он 
мутный и не понятный, но ничего доченька, не переживай, ты не 
одна. Мы всегда будем с тобой и во всем тебе поможем, если там 
что. Правильно ты сделала, что прогнала его, "предав однажды, 
предаст и дважды" - проговорил он народную мудрость. - На 
такого нечего рассчитывать, такой в трудную минуту только 
сбежит. О нем и жалеть даже не чего. - Возмущался он. - Какой 
хитрожопый, в люди он захотел выехать за нас счет, все 
правильно просчитал, только одного не учел, думает, что раз мы 
на пенсионе, так у нас и друзей не осталось, я покажу ему, где 
раки зимуют. - Свирепел отец Софьи.
- Брось, папа, не надо ему ничего показывать и ничего доказывать, 
бог ему судья. - Справедливо рассудила дочь. Тем более, при 
разводе я имею ровно половину всего его движимого и 
недвижимого имущества. Так, что сама, смогу обеспечить себя с 
Валентиной, да еще и вам помогу.
- И то верно. Бог ему судья, - согласился отец.
- Софья, а тебе не кажется, что ты слишком строго обошлась со 
своим мужем? - Вмешалась ее мама.
- Что ты, имеешь ввиду под словом слишком строго? - 
Переспросила ее дочь.
- Ну, может быть, он находился под каким-нибудь наваждением, 
может быть, его сглазил кто? - Пыталась намекнуть ей мать на 
магическую сторону вопроса, о которой такие предположения 
здесь не строились, ограничиваясь только внешним фактором.
- А, что? Вдруг его действительно сглазили? - Вмешалась в 
разговор младшая сестра Нина, быстро подхватившая эту идею, 
насчет оккультных наук, о которых так часто стали показывать и 
рассказывать по телевизору, печатать в прессе и различных 
журналах.
- Ага, сглазили, только еще, когда он пребывал в утробе, - 
съязвила Софья, не верившая в такие явления, как сглаз или 
порча. - Ты бы лучше сидела, слушала и мотала на ус, чтоб не 
допускать таких ошибок, как я. А когда решишь выйти замуж, 
будешь думать головой, а не сердцем, ясно, тебе?
- Ясно, - не довольно пробубнила себе под нос ее сестра, 
желавшая все-таки развить эту волнующую многих людей тему.
- Давайте не будем больше об этом, - прекратила она все 
разговоры о сглазе, порче и продолжила. - В ближайшее время,  
я выберу время и подам заявление на развод. До суда я поживу у 
себя на квартире, а затем перееду к вам, если вы, конечно, не 
будете возражать. Да, и еще, у меня просьба к тебе, Нина, 
поработай пока вместо меня, мне нужно хоть пару дней для 
отдыха, мне нужно прийти в себя и привести свои мысли в 
порядок, ты как?
- Конечно же, - откликнулась сестра, - только не знаю, справлюсь 
ли?
- Справишься, не боги горшки обжигают. А ты, мама, как смотришь 
на то, что я поживу пока в той квартире? - Спросила она 
разрешение у матери, все время стараясь всем своим видом 
демонстрировать, что все жизненные неурядицы она принимает 
достаточно жизнестойко. А чего ей только это стоило, какой 
ценой обходилась это внешнее спокойствие, было  известно 
лишь ей одной.
- Что, ты доченька, кто же будет этому возражать? - Быстро 
откликнулась мать, надеясь, что все еще образуется и 
справедливость восторжествует. - Конечно же, делай, как тебе 
будет только удобней, но ты все-таки еще раз все хорошенько 
подумай, может еще все обойдется. В любой семье, чего только 
не случается. Жизнь проходит, а это несчастье само собой 
пройдет. - Философски заметила Татьяна Андреевна. Пусть пока 
Валентина поживет у нас, ей и в школу от нас ходить удобней, да 
и не зачем ей видеть весь ваш разлад.
Софья не могла не согласиться с доводами матери по поводу 
ребенка. Послушавшись, оставила дочь пожить у родителей, сказав 
Валентине, что у нее сейчас очень много дел по работе и её, почти 
не будет дома, но обязалась непременно ее навещать. С тем они и 
расстались. Она вернулась к себе домой, взглянув на себя в 
зеркало, и увидела, как на нее смотрела совершенно ей не 
знакомая Софья. За два дня, от не высыпаний и постоянных 
переживаний, лицо ее посерело и осунулось, под глазами 
проступили огромные подглазины, они создавали впечатление, как 
будто, ей кто-то заехал под оба  глаза и поставил два до 
неприличности  недурственных фонаря. На переносице, от 
постоянных дум, прорезалась первая морщина. "Кто это?" - 
спросила она у себя и разрыдалась в голос от нахлынувших на нее 
горестей, бед и обид, которых она вовсе не ждала, тем более 
сейчас, когда у них вроде бы так успешно складывалась работа, 
когда их бизнес взлетел достаточно высоко, и можно было бы уже с 
уверенностью сказать, что они оба преуспевающие бизнесмена 
средней руки. 
Она и не заметила, как оказалась на диване и, уткнувшись в 
подушки, заглушая ими собственные рыдания, разревелась как 
маленькая девочка, которая потерялась в магазине "Детский мир", 
пришедшая сюда с мамой и папой и, которые, наобещав ей целую 
гору игрушек  тут же забыли о своем обещании, кинулись 
заниматься своими делами, оставив ее совсем одну. Прошло не так 
мало времени с того момента, как она начала заливать свою 
душевную боль слезами и всхлипываниями, но физическая 
усталость взяла верх над всем ее существом и она забылась, 
провалившись в нервный тревожный сон, не разбирая дивана и не 
снимая одежды. Спала она очень не спокойно, постоянно 
ворочаясь,  всхлипывая, чего-то бормоча во сне.  Очнувшись от 
сна, она принималась по новой рыдать, ругая себя за все 
совершенные ею ошибки, за свою некрасивость, за свою 
нерадивость, в общем, сейчас она в себе видела только одни 
недостатки, иначе бы ее муж не ушел к другой. Не ушел. Точно бы 
не ушел! Отсутствием самокритики она не страдала. В голове у нее, 
постоянно боролись  две женщины. Одна, как бы с уязвленным 
самолюбием, пыталась нокаутировать другую - готовую все 
простить и все забыть и не подавать этого чертового заявления на 
развод, с надеждой, что все обойдется. После всех его откровенных 
признаний, Софья все равно, как-то не хотела верить во все это, 
разумом понимая, что все сказанное им, наиправдейшая правда и 
прошлого увы, не вернешь, и что бы там не рассказывала мама об  
опыте своих подруг, все они все равно после всех их семейных 
разладов и примирений, оставались глубоко несчастными 
женщинами, и как бы она не хотела склеить трещину в сосуде, он 
все равно рано или поздно расколется пополам. Так, вперемешку с 
самокритикой, нервным сном и глубоким душевным потрясением 
она провела не одну ночь, в темноте, которых чувствовала себя 
очень уж холодно,  одиноко и не уютно. Временами ей названивали 
родители, которых она просила пока ее не тревожить и дать ей 
время прийти в себя.

*  *  *
Тем временем, Александр, находящийся в состоянии эйфории 
от свалившейся ему на голову свободы, из-за того, что он мог 
теперь открыто выражать свои чувства к своей избраннице, разве, 
что не писал кипятком, от обуревавших его радостных настроений. 
Он уже поспешил объявить всем сотрудникам на работе и близким 
дома, что собирается уйти, от порядком ему надоевшей жены, не 
соответствующей его идеалам прекрасного и как устаревшего 
варианта вообще. Еще он сообщил и то, что теперь он собирается 
жениться на Анжеле - женщине его мечты.
 Как только Алексей, узнал о всех его таких признаниях и 
откровениях, с его точки зрения больше походивших на бред 
больного с высокой температурой, чем на действия нормального 
человека, он, выбрав момент, когда они остались вдвоём,  со всей 
откровенностью заявил:
- Слушай, Саша, ты что псих? Какой нормальный мужик бросает 
свою семью? У тебя что, вместо мозгов опилки? - Недоумевал 
Леха.
- У самого у тебя опилки. Сам то не устал каждый день разных баб 
трахать? - Отвечал он ему.
- Это совсем другое. Главное в жизни, не изменить душе, я свою 
жену ни при каких обстоятельствах не брошу, да и детей своих, 
между прочим, не осирочу, понятно, тебе?
- А я, что собираюсь дочь осиротить? Я ж от жены ухожу, а дочь я 
всегда буду навещать и все такое.
- Знаем мы такое, проходили уже. Все так по началу говорят, а 
потом не помнят, как их детей зовут. А потом, Софья ведь такая 
умная баба, ты зря ее обидел,  ведь с ней как за каменной 
стеной. - Возмущался Алексей.
- Во-во, как за каменной стеной, ты очень правильно подметил, а 
мне женщина нужна, мягкая и податливая. - Подхватил он 
афоризм друга.
- Идиот ты, скажу я тебе. Все бабы одинаковые. Софья, она ведь 
человек, каких поискать. Ты, что ж думаешь, своей Анжеле, очень 
нужен, ей деньги твои нужны, баран, - пытался хоть как-то 
вразумить он друга.
- Сам ты баран. Сам Ленку тискал, пока не вычислила тебя твоя 
благоверная и не устроила тебе при людных разборок. Так ты, 
наверно, до сих пор еще очухаться не можешь. И меня 
подставил. Зачем вытрепал про меня Виктории? Хотя, я тебе за 
это благодарен, руки мне развязал, а то я так и думал, что всю 
жизнь промучаюсь с ней.
- Да таких Анжел пруд пруди, да она тебе, самое большее, через 
год уже так опостылеет, что ты на коленях приползешь к своему 
устаревшему варианту, только будет ли тебя этот вариант ждать, 
трудно сказать. 
- Не волнуйся, не приползу,- с уверенностью произнес Александр 
- Ну, как знаешь, я тебя предупредил, как друга, потом, если что, 
пеняй на себя, - умыл он свои руки, и они разошлись каждый по 
своим делам.
Александр не внял ни предупреждению друга, ни увещеваниям 
совести, которая все-таки пошевеливала изредка его душу, ни 
ежедневным нотациям матери, считая себя правым по отношении и 
к любовнице, и семье.
Разговор с женой состоялся, все точки над "i" поставлены. 
Теперь Александру предстояло упрочить, вернее сказать, сохранить 
за собой все нажитое, совместным трудом, имущество и право, 
после развода самому управлять бизнесом, без вмешательства 
Софьи. Поэтому, первым делом, не откладывая на потом, он 
переписал все движимое и недвижимое имущество, которое за ним 
числилось на друга Лешку, который так и не сумел  помешать, его 
глупой затее жениться на Анжеле. И который, не мог отказать  другу 
в просьбе, о передаче ему, юридически,  доли бизнеса Александра, 
со всеми вытекающими отсюда последствиями, с целью сокрытия 
от Софьи всех настоящих  приобретениях и доходов, в успешно 
развивающемся, совместно с Алексеем, деле.
  Алексей ясно понимал, что в случае официального раздела 
всей собственности, принадлежавшей Александру, в не всякого 
сомнения, пострадало бы все их совместное дело. В таких случаях, 
трудно предположить, что могло произойти с их, так успешно 
развивающимся бизнесом,  если бы Софья вдруг, начала качать 
свои права, вмешиваясь в суть их работы. А вдруг бы она стала  
выдвигать ни кому не понятные, и не нужные требования, или еще 
того хуже, продала бы свою часть дела, какому-нибудь дельцу, 
которого пришлось бы посвящать во все их коммерческие тайны, 
что делать особого желания не было. И хотя, Алексей, отлично 
понимал, что Софья, достаточно разумная женщина, и ни когда бы, 
не сделала неразумных поступков, но, тем не менее, он решил 
подстраховаться. Так как, психологию брошенных женщин он изучал 
только на своей жене, которой периодически изменял, и которая так 
же периодически ставила его на место, каждый раз, возвращая его в 
лоно семьи. И именно, из-за этого, прежде, чем оставить на бумаге 
свои подписи, заверяющие, о том, что все движимое и недвижимое 
имущество Александра, теперь, переходит в его собственность, 
практично подумал: - "Кто ж знает, что может взбрести в голову, 
пусть даже и разумной, но все-таки вот так сильно, оскорбленной 
женщине", и только после этого, со спокойной совестью подписал 
все нужные документы, что поделать, бизнес, есть бизнес. Теперь 
юридически, у Александра ни чего не было и в случае развода 
Софье, ни чего бы ни досталось, кроме домашней утвари в виде 
сковородок, кастрюль и прочей ерунды, не стоящей ничего.. 
Его действий, ни кто из близких ему людей не одобрил. Мать 
билась, чуть ли не в истерике, доказывая  сыну, какую глупость он 
совершает. Сестра, сама разведенная по глупости с мужем, на 
своем личном примере пыталась ему доказать его ошибку, которую 
он пытается сотворить.
Но он, как глухонемой, ни кого не слышал и ничего не хотел 
замечать, Александр вопреки здравого смысла, купил Анжеле 
обручальное кольцо, и пошел вместе с ней к ее родителям, 
объяснять ситуацию на свой лад, в которую они попали вместе с их 
дочерью, и просить их ее руки.

*  *  *
Прошло еще несколько дней, и как-то раз, Софья, утром встала 
совершенно разбитая. Отрицательных эмоций в ней было 
предостаточно и она уже было,  в последнее время принялась 
глотать антидепрессанты, что практически ей не помогало, как 
дверь распахнулась и на пороге возник ее, еще пока что 
юридический муж. Александр не только не ожидал увидеть в это 
время свою жену дома, но и тем более в таком вот угнетенном 
состоянии, в котором она сейчас пребывала. На какие-то доли 
секунды он даже опешил от неожиданности. На него смотрела 
совершенно ему незнакомая женщина, хотя с ней он прожил 
достаточное количество времени. Находясь на вершине 
блаженства, ему и в голову не могло прийти, что его жена тут вот в 
таком не презентабельном виде, если, в этом случае, так можно 
выразиться, убивается по случаю измены мужа. Лицо опухло, 
отекло от слез, горя и разочарования. Тело похудело, осунулось, 
так как она, практически ничего не ела, потеряв аппетит. Волосы 
были не причесаны и торчали в разные стороны. В общем, 
выглядела она, мягко выражаясь, чуть краше бабы Яги.
- Ты, это..., чего? - Сначала, немного испугавшись ее вида, но 
затем, видимо смекнув, в чем дело, спросил он. - Ты, ж это..., 
должна сейчас быть на работе. - Несколько удивился он.
- Что тебе здесь надо? - Сухо спросила она
         После тех нескольких дней, которые Софья провела без мужа, 
и они не виделись, она вдруг, при виде его почувствовала, что ее 
охватила страшная усталость. За это время она отлично осознала, 
что толку с ним говорить, нет никакого, взывать о каких-то там 
чувствах, и упрекать его - все бесполезно. Это уже не тот 
Александр, каким она его знала прежде, это совершенно, 
незнакомый ей мужчина, случайно оказавшийся в  квартире. 
- Я тебя не понимаю? Что все это значит? Почему ты так со мной 
разговариваешь? - Придя в себя от ее ужасающего вида, заявил 
он как обычно, не проявляя никаких элементов жалости к своей 
жене.
- А тебе и не требуется меня понимать, я еще раз спрашиваю, что 
тебе здесь надо? Забирай отсюда всё и вали, чтоб духу твоего 
тут не было,- зло ответила она ему.
- Ну, зачем ты так, мы же интеллигентные люди, можем обо всем 
договориться по-хорошему. Я понимаю, что тебе сейчас не легко, 
но ты же должна меня понять...,- начал он. - Мне нужна свобода 
во всем - в поступках, моих в желаниях, деньгах, - любезно 
продолжал,  он было, объяснять причину своего ухода от неё.
- Считай, что ты свободен, забирай все, что тебе нужно и сваливай 
побыстрее, и чтобы я тебя, никогда не видела, понятно тебе? - 
Холодно ответила она, давая понять, что разговор окончен.
- Да пошла ты ...! - Сорвался, было, он, и грубо ответил ей, 
правда, не досказав до конца свою мысль, в какое именно 
направление, он ее послал.
Александр понял ее настрой по отношению к его персоне и не 
стал с ней больше продолжать разговор, забрал то, за чем пришел 
и ушел. Но после его ухода, она противореча самой себе, вновь, 
почувствовала всю боль брошенной женщины, по новой не находя 
себе места, мечась по квартире как раненый зверь, находясь на 
грани нервного срыва. Ее жизнь, для неё теряла всяческий смысл, 
ее лицо стало выражать отрешенное состояние и отсутствие 
всяческих желаний. Она впервые в жизни почувствовала, что такое 
умереть для себя, и для окружающих тоже. Софья, не переставая 
терзать себя,  задавала себе одни и те же вопросы: "Почему же он 
так поступил? Что ему было нужно? Ведь, она, в отличие от жены 
его компаньона, никогда не изводила его ревностью, не устраивала 
и сама не нарывалась на скандалы, предоставляла ему полную 
свободу действий практически во всем. Когда же, когда он перестал 
ее пускать в свой внутренний мир? Почему так произошло, и почему 
она ничего этого не заметила раньше, а узнала только вот на днях. 
И вот, сейчас, он, собственной персоной, явился сюда довольный 
жизнью, самодостаточный, хамовитый, без капли сожаления о 
произошедшем у них разладе". На нее этот визит подействовал 
вроде землетрясения, которое потрясло по девяти бальной шкале 
все клеточки ее организма.
 После его визита она еще сильнее, впала в состояние 
пониженного жизненного тонуса не только мозга, но и всего 
организма, ей еще, выражаясь фигурально, оставалось каких-
нибудь пять минут до депрессивного состояния, так как до неё с еще 
большей силой дошло, что отношения их очень и очень 
осложнились. Любовь, которая так была "похожая на сон", как 
пелось в популярной песне, теперь все четче обретала формы, 
похожие на "стон". Она не переставала без остановки рыдать, ей 
уже ни чего не хотелось, ни работать, ни жить. Весь мир, казался ей, 
покрытой сплошной черной тучей и уже все ее состояние начало 
попахивать клиникой неврозов. И именно в этот момент, когда она 
была на краю пропасти, вновь явилась Виктория. Она, как ни кто 
иной, понимала все ее теперешнее состояние, в котором та 
пребывала, и которая остро чувствовала свою вину перед Софьей, 
ведь, именно она, раскрыла ее глаза на мир измен и предательства, 
не ожидая, правда, такого поворота событий.
- Так, я смотрю, ты все хорошеешь? - Иронично уколола она 
приятельницу, увидев, как та из ухоженной и всегда опрятной 
женщины, вдруг превратилась невесть в кого. - Ты мне скажи, я 
для чего тебе открыла глаза на проделки  твоего мужа, чтоб, вот 
так ты сходила с ума, не находила себе места, постепенно 
превращаясь в умалишенную?
- А, что мне еще делать? Я совсем запуталась, ничего не могу 
понять, что со мной происходит, - рыдая, отвечала Софья. - 
Сейчас он здесь был такой счастливый, веселый... - Она еще 
сильнее принялась рыдать, не в силах больше как-то по-другому 
выражать свои мысли и эмоции.
- Давай успокоимся, вытрем слезы. Твой муж, уверяю тебя, не 
стоит этого. И для начала, я тебе открою один секрет - научись 
уважать саму себя, затем полюби себя же, а после, тебе не 
придет в голову, задавать таких глупых вопросов, ясно? Мужики 
всегда бросают женщин с заниженной самооценкой, не 
уверенных в своих силах. Поэтому сейчас же возьми себя в руки, 
подумаешь, муж сбежал, да ты со своими данными, сто таких 
еще найдешь, только было бы желание.
- Как это? - Недоумевала Софья, которая свое предназначение 
видела только в служении своему мужу, дочери и родителям, 
которых безумно любила всепоглощающей любовью и плюс ко 
всему, жила по библейской истине: "Да прилепиться жена к мужу 
своему", так как другой жизни просто не понимала, не знала, да и 
не видела, благодаря примеру своих родителей, создавших 
настоящую ячейку общества, в которой не было места 
предательству и обману.
- Очень просто. Для начала пойдем, примешь душ с холодной 
водой, приведешь себя в порядок, а затем я тебе все разъясню в 
очень популярной форме. - И она, сопроводив ее до ванны, 
открыла кран с холодной водой и заставила Софью принять 
водную процедуру по полной программе.
Что ни говори, а вода в нашей жизни имеет огромное значение, 
для поддержания на земле всего живого. Из душа она вышла, 
несколько в ином состоянии, почувствовав, что, оказывается, она 
еще и не померла вовсе, да и мир вроде как, не так уж и плох.  
Виктория, видя, что состояние Софьи уже минуло критическую 
отметку, принялась, на пальцах, разъяснять ситуацию, в которую та 
попала, благодаря самой же Виктории и, которая чувствовала 
теперь свою вину, так как, рассказывая об измене Александра, не 
думала, что все обернется разладом семейных отношений, считая, 
что Софья просто поставит всех на место, как это регулярно делала 
сама Виктория.
- Софья, я сначала, хочу попросить у тебя прощение, за то, что 
рассказала тебе всю эту дурацкую историю, - начала она с 
извинений.
- Прекрати, ты не представляешь себе, как я тебе благодарна за 
это, потому что все равно, рано или поздно, но мне стало бы 
известно. Все тайное, всегда становится явным. Не кори себя, ты 
все правильно сделала. Подумаешь, поплакала чуть-чуть, с кем 
не бывает. - Успокаивала она Викторию, не понимая, как это ей 
самой не пришло в голову, чтобы вместо принятия 
антидеприссантов, принять душ с ледяной водой.
- Ничего себе чуть-чуть! - Воскликнула Виктория, видя перед 
глазами, все Софьино внутреннее и внешнее состояние и весь ее 
опухший видок, какой разве можно встретить у спившихся и 
опустившихся на дно жизни женщин. - Да я бы, если бы только 
могла, убила бы твоего мужа за такие издевательства. Ты, 
знаешь, я никогда не думала, что он такой подлец. Разве так 
можно подло поступать со своей семьей? - Недоумевала 
Виктория.
- Как видишь, можно, - отвечала Софья, уже более-менее 
успокоившись, выплеснув в подушки за несколько дней, все свои 
эмоции относительно измены мужа.
- Я не об этом. - Замялась она, не зная, с чего начать говорить, и 
какая за этим последует реакция. - Я, о другой подлости. 
Собственно, ты знаешь, я пришла к тебе, опять с плохой 
новостью. - Начала она, не зная, как бы так предупредить Софью 
о проделке Александра обо всем, что касается его бизнеса, 
чтобы при всем этом ее вновь не накрыл приступ нервного шока.
- Что еще там опять? - Устало выдохнула Софья.
- Сашка, на работе всем уже объявил, что разводиться с тобой и 
жениться на этой шаболде. - Начала она.
- Ну, это не такие уж и плохие новости. - Ответила Софья.
- Это еще не все, понимаешь, твой муж, переоформил все 
документы, связанные с его движимым и недвижимым 
имуществом, на моего мужа. В общем, теперь за ним в фирме, ни 
чего не числиться, ты понимаешь, о чем я? 
- А откуда тебе это известно? - Насторожилась Софья, сразу 
сообразив, что к чему.
- Я, случайно увидела переоформленные на имя моего мужа 
документы, в портфеле у Лешки, ну и, изучив их, как следует, 
сразу же к тебе, чтобы предупредить, так как чувствую очень 
виноватой перед тобой. Я ведь понимаю, если бы не я, все у вас 
было как прежде.
Софья немного помолчала, после этой новости, в голове у нее 
мгновенно сработало устройство самосохранения. И как говорят, 
клин клином вышибают. После всего услышанного, из ее сознания 
вышибло последние сомнения, относительно их треснувших 
семейных и духовных уз. И, хотя еще ее головной мозг не 
возобновил выработку гормона счастья, она уже взяла себя в руки. 
Она сделала для себя важное открытие - Александр оказался 
значительно примитивнее, чем она о нем думала раньше. "Что ж, 
раз он так жаждет быть свободным от нее, пусть будет, но я не 
должна больше заливать своими слезами прошлое, у меня ведь 
впереди еще есть и настоящее. Какие наши годы!". - Пронеслось в 
ее голове
- Ну что ж, вольному воля. Виктория, не волнуйся за меня, я всю 
жизнь буду тебя только благодарить, за оказанную мне услугу. - 
Ответила она на это Виктории.
- Ты, что с дуба рухнула? У тебя все в порядке? Надо же, что-то 
предпринимать, нельзя вот так все ему отдавать. Очнись ты, 
наконец, - пыталась, она хоть как-то вразумить Софью, 
совершенно не понимая, почему у той такая реакция. Ведь, 
фактически, получалось, что Александр, мало того, что изменил 
ей, но он ее попросту говоря, еще и обокрал. Всем было 
известно, что его восхождение в бизнесе, началась практически 
благодаря, сначала, ее родителей, а затем и ее самой. - Знаешь, 
не мног ли ему хочется, - он у тебя хочет и рыбку съесть и 
аквариум выпить, ему плохо не будет? - Возмущалась Виктория.
- Бог ему судья, как-нибудь и без него обойдемся. Пойми, 
Виктория, не в деньгах счастье. - Еще раз, доказывая сказанным 
ею, что Александр еще тот осёл. Он не увидел души своей жены, 
умеющей ценить семью по настоящему, с которой не страшно, 
пойти и в огонь и в воду. Но и еще, было ясно, что он не раз 
будет кусать свои локти.
- В деньгах, ни в деньгах, но ведь, если вы разведетесь, он тебя 
оставит только вот с этими дровами. - Взглядом, обведя все 
содержимое квартиры. - У вас ведь даже своей квартиры то нет, 
где ты будешь жить со своей дочерью.
- К родителям уйду, они у меня понятливые, - ответила ей Софья. 
- Ну, как знаешь, сама большая, но я бы на твоем месте все 
хорошенько обмозговала и что-нибудь бы придумала. Зло 
должно быть наказуемым, - с этими словами, облегчив свою 
душу, она ушла.

*  *  *
       Софья, за последние несколько дней, нарыдавшись по уши, 
наглотавшись, всяких там антидеприссантов, и после открытия 
новых черт в своем муже, наконец-то, прозрела. И то ли у неё слезы 
закончились, то ли пилюли так подействовали, то ли разум взял 
верх над глупостью, только, услышав новые подробности о 
предпринятых мерах по обогащению будущей жизни с молоденькой 
женой, своим мужем, она сделала довольно разумный вывод, 
относящийся, непосредственно, к собственной жизни.  Не должен 
же на бросившем ее муже, сходиться свет клином, и потом, не такая 
уж она дура и уродина, какой она себя тут перед всеми выставила, 
рыдая и изматывая себя думами. Из двух, столько дней боровшихся 
внутри ее женщин, все-таки победила первая, с уязвленным 
самолюбием. Софья мгновенно все для себя решила. Она, вдруг, 
поймала себя на мыслях, что любое упоминание о муже, является 
уже раздражителем ее нервной системы. Поэтому она твердо 
решила, больше не думать о нем, осознав, что их отношения 
осложнились и запутались настолько сильно, что все это можно 
распутать, только подав заявление на развод, что она и сделала, 
после того, как причесала, не только свои мысли, но и еще и 
тщательно осмотрев себя в зеркале, и привела себя в полную 
боевую готовность номер один. Софья уже на следующий день, 
вышла на работу, где с еще большим энтузиазмом продолжила 
впаривать свои шубы покупателем, ожидая повестки с 
приглашением на брако-разводный процесс.

*  *  *
Пока суд да дело, Татьяна Андреевна с Зинаидой Николаевной, 
в оговоренный заранее день, встретились на автобусной остановке 
и ровно в назначенный час явились по указанному им, секретарем 
Магистра оккультных наук, адресу, в надежде, что магия и 
колдовство спасут семью их детей от распада. На лестничной 
площадке шестого этажа, куда две осатаневшие от горя женщины, 
поднялись пешком, так как лифт по просту не работал. Их там уже  
ожидала не большая группа таких же, как они горемычных теток. 
Рядом с ними, даже затесался один мужик, очень даже 
респектабельного вида, видно у него не все ладилось в бизнесе и 
он, с помощью колдовства, решил улучшить свои материальные 
возможности, и упрочить свои коммерческие связи, а может, у него 
было и чего другое. По очумелым лицам, отдельных 
представителей этой группы, они поняли, что попали в цель.  Они 
встали рядом около озабоченных, каждая своей проблемой, 
"помявших роз", так как "распустившихся" среди них не 
наблюдалось, и стали, выражением своих лиц, очень схожи с теми, 
которые с надеждой смотрели на закрытую дверь, и из которой 
доносилась органная музыка. Между делом, тетки, ожидающие, 
когда же, наконец, начнется таинство, обсуждали каждая свою 
причину визита к магистру. Мужик, ожидавший вместе со всеми, 
своей очереди, стоял молча, как партизан, не разглашая ни кому 
своей тайны, хотя, к нему, не очень-то и приставали, видя его 
смурное настроение, проникшись пониманием. Мать Софьи со 
сватьей тоже решили не очень-то распространяться по существу 
своего вопроса, они тихонько стояли рядом и слушали разные 
побаски о том или ином чудесном  чьем-либо исцелении, либо 
возвращении блудного супруга в лоно семьи, либо еще, о каких-то 
мыслимых и не мыслимых чудесах, совершенных в стенах этой 
заветной квартиры. Через некоторое мгновение музыка 
прекратилась, открылась дверь,  и из нее в порядке очереди, по 
одному, начали выскакивать и пулей спускаться по ступеням 
лестницы уже "околдованные" магистром клиенты, с таким 
выражением на своих лицах, как будто они побывали, минимум на 
том свете и узнали и увидели такое...!!!?? Надо отметить, что при 
всем при этом, выскакивали они все, с каким-то обнадеживающим 
видом, вытирая со лбов пот, и таинственно чему-то улыбались. 
Если бы Татьяна Андреевна не знала, откуда только что, выходят 
все эти люди, она бы точно подумала бы, что все это нашествие 
клиентов психоневрологического диспансера, которые тайком 
сбежали из своего лечебного заведения, и после посещения 
заветной квартиры, теперь точно знают, что им теперь делать и как 
жить дальше.
Как только последний "счастливчик" покинул квартиру, 
переоборудованную в гадальную фирму, вышла, какая-то 
потрепанная, молодая девушка и  очень загадочным и призывным 
голосом, пригласила всех ожидающих на лестничной клетке, пройти 
вовнутрь. "Храм" белой и черной магии, как он был назван в 
рекламе, представлял себе обычную трех комнатную квартиру. Из 
одной из комнат, за закрытыми дверями комнаты, доносился храп 
спящего мужчины, вполне возможно, что это был муж самой 
колдуньи. Всех их провели в комнату побольше, по углам, которой 
были расставлены различные православные иконы, горели 
церковные свечи и звучала органная музыка, отзвуки, которой они 
уже слышали, стоя за пределами квартиры, в ожидании приема. Все 
эти элементы православия, не могли не успокаивать людей, 
пришедших сюда за  помощью в своих бедах, понимая, что любое 
колдовство от лукавого. По середине комнаты восседала сама 
хозяйка всем своим видом показывая, что является избранницей 
божьей.
 Магистром оккультных наук, оказалась самая обычная, на вид, 
женщина средних лет, очень схожая своей внешностью со своей 
секретаршей. По всей видимости, та имела к магистру, самое, что 
ни на есть, прямое родственное отношение,  являясь ее дочерью. 
Все вошедшие, расселись на стульях, расставленных полукругом 
вокруг целительницы душ, и та начала, внедрять своё бессмертное 
учение в массы. Массы состояли из семи человек, и поэтому места 
хватило всем желающим, поскорее уж избавиться от дискомфорта, 
связанного и с их бедами. Только одно то, что все расселись на 
стульях, было уже всеми воспринято как избавление от мук 
связанными с волнительным ожиданием, проводимом в долгом 
стоянии на ногах под дверью матушки Филареты, так 
отрекомендовала всем пришедшим магистра белой и черной магии 
секретарша. Когда все расселись, под звуки органной музыки 
матушка принялась за усердное чтение каких-то молитв, которые, 
несомненно, сумели усыпить бдительность явившихся сюда людей, 
и это несколько всех расслабило. Некоторые, из сидевших закатив 
глаза, принялись подхватывать слова молитв, под одобрительные 
кивки головой, которыми Филарета указывала, что они идут в 
верном направлении. Хотя Татьяна Андреевна и Зинаида 
Николаевна, не были ярыми атеистками, и изредка даже посещали 
церковь, молитв, тем не менее, ни каких не знали, поэтому 
ограничились только повторением вслух последних слов, которые 
постоянно звучали одинаково во всех произносимых здесь 
молитвах. Это таинство продолжалось довольно длительное время, 
у Татьяны Андреевны даже успели затечь ноги от непрерывного и 
долгого сидения на не удобном стуле, но она боялась пошевелиться 
и принять более удобную позу, боясь помешать скрипом всему 
происходившему в этой комнате. Она старалась вникнуть в смысл 
всех читаемых здесь молитв и псалмов, особенно когда зазвучало 
"Обетование о безопасности", она особо напрягла свои уши, 
пытаясь мысленно оградить при помощи его от всех бед своих 
близких людей. Но вот, чтение молитв закончилось, и матушка 
Филарета, пожелав всем добра и мира, встала со своего места и 
молча удалилась из комнаты, оставив в одиночестве, сидеть людей, 
уже готовых морально к любым испытаниям, которые уготовила им 
судьба. После длительной медитации с чтением богослужебных 
текстов, где она изложила главные моменты христианского 
вероучения, помогая верующим людям жить согласно заповедям 
Господним, а всем не верующим поближе проникнуть к вероучению.
Через несколько минут, в комнате вновь возникла секретарша и 
пригласила пройти вместе с ней в другую комнату клиента, 
пожелавшего пройти дальнейшую процедуру первым. Разумеется, 
первыми вскочили со своих мест две мамаши, Софьи и Александра, 
считая видимо, свой вопрос самым насущным и наболевшим, чем 
это могло быть у других. С ними спорить никто не стал, находясь в 
гипнотическом состоянии от только что, проделанной  процедуры. 
Их, обеих, секретарша провела в комнату, где на стуле за столом, 
покрытым, не бог весть какой скатертью, величественно восседала 
матушка Филарета. К комнате, так же как и в первой, всюду были 
развешаны иконы и горели свечи, окна были занавешены 
занавесками, что создавало атмосферу таинственности. На столе 
так же стояли небольшие подсвечники с восковыми свечами, 
которые ярко горели, освещая своим сиянием большой хрустальный 
шар, лежавший прямо перед предсказательницей.
- Садитесь. - Величественно, грудным голосом произнесла она, и, 
видя как те собираются выложить ей всё, с чем пришли, подняла 
руку и тут же загадочно продолжила. - Молчите, я все сама 
скажу. А потом вы будете задавать мне свои вопросы.
Обе мамаши только переглянулись между собой, но выполнили 
все требования хозяйки квартиры, мгновенно закрыв свои рты на 
замки, устремив все свое внимание на нее. А та, сделав загадочно-
осмысленным, свое выражение лица, начала внимательно изучать 
на магическом кристалле, какие-то, только ей понятные блики, 
краски, отражения. Через мгновение, она начала вещать:
- Вы, обе явились сюда узнать о судьбе двух ваших детей, так как 
они у вас до последнего времени шли по единой дороге, но, 
знайте, дороги их ожидают разные, так как они не должны были 
идти по этой дороге вместе, и видимо, какая-то непонятная сила 
толкнула их на этот путь. Поэтому, буквально, уже через 
некоторое время эта дорога оборвется. Они встанут на перепутье 
там они  и разойдутся. После этого каждый пойдет своим путём. 
Вижу, что у одного из них дорога будет узкой и трудной, и 
приведет к нищете, у другого же дорога расшириться и 
превратиться в подобие огромной магистрали, ведущий к успеху 
и процветанию всей его жизни. 
       Матушка Филарета вещала, а обе матери сидели, как 
завороженные, не разобрав, пока о каких таких дорогах идет речь, 
та продолжала.
- Ваши дети, имеют разную судьбу, и поэтому им никогда не быть 
вместе. Обе вы, желаете им счастья, и оно будет в полной мере, но 
только у одного ребенка. Второй же будет всю жизнь страдать, из 
кожи вон лезть, чтобы добиться успеха, но все его потуги, будут 
бессмысленны и заранее обречены на провал, такова его карма, 
хотя по-своему, он тоже не будет обделен фортуной. До этого 
времени они жили вместе, и все у них складывалось благополучно, 
но настанет день, когда все должно встать на круги своя, и поэтому 
они не смогут больше найти общее между собой, они забудут все, 
что их связывало. Они будут жить разными жизнями и даже придет 
день, когда отец забудет, что у него есть дочь, чтобы вспомнить об 
этом в конце жизни. 
- Не правда, не может мой сын оставить Валентину. - Не 
выдержала Зинаида Николаевна, услышав такое предсказание.
- А я не сказала, что он ее оставит, я сказала, что он на время 
забудет, что у него есть дочь, - пояснила ей матушка Филарета и 
продолжила. - Ваши дети  - каждый свое счастье будет ковать в 
своей кузнице и со своим личным представлением об этом 
понятии. И никто из вас не сможет им помешать ковать это 
счастье
- Но, матушка Филарета, - обратилась Татьяна Андреевна, - может 
на наших детях лежит, какая-нибудь порча, либо сглаз, ведь не 
может же быть, чтобы вот так вот могло все рухнуть в один час.
- Может, - твердым голосом подтвердила она. - Я же уже сказала, 
что у них разная судьба, а это значит, что рано или поздно, они 
все равно расстанутся, от судьбы, как известно не уйдешь. Ни 
порчи, ни сглаза на ваших детях нет и быть не может, так как у 
них у обоих сильная энергетика. И если вам, кто-нибудь, когда-то 
такое скажет, знайте, из ваших кошельков хотят попросту 
выманить деньги, я вас в этом заверяю.
- А можно узнать поконкретнее, кому какая принадлежит 
жизненная дорога, о которой вы упомянули сначала разговора. - 
Вновь поинтересовалась мать Софьи, переживавшая за судьбу 
своей дочери. Зинаиду Николаевну этот вопрос, почему-то не 
волновал, и она сидела молча.
- Этого я вам сказать не могу, так как сама не знаю, я сказала 
только то, что увидела в кристалле.
- Как совсем ни чего? А как же нам это узнать? - Воскликнула мать 
Софьи, понимая, что по узкой дороге, уже  начала свое движение 
вперед ее дочь.
- Очень просто, вам все укажет жизнь, - загадочно ответила 
матушка. - А мне вам сказать больше нечего, - подвела она итог 
предсказанию.
- И, что же, совсем ни чего нельзя изменить. Ведь привораживают 
же как-то блудных мужей. - Не унималась Татьяна Андреевна.
- Это не тот случай, приворот здесь поможет разве что еще 
месяцев на шесть или чуть больше, и могу вам сказать со всей 
откровенностью, это никому не принесет дополнительной 
радости, от всего этого будет только одни страдания всем: и вам 
и вашим детям. Мне больше вам не чего сказать, сами из всего 
мною сказанного делайте выводы.
После не совсем удачной, так как предсказания вещуньи были 
двусмысленны, и все-таки, попытки проникнуть в тайны настоящего 
и будущего, они, поблагодарив гадалку, расплатившись с 
секретаршей, вышли на улицу. На улице сияло солнышко, вокруг 
них суетились различные люди, спешившие по своим делам, не 
обращая внимания на двух женщин, молча, каждая со своими 
мыслями, шедших к остановке, чтобы отправиться по своим домам. 
- Зинаида Николаевна, ну, какое у вас сложилось впечатление о 
том, что нам тут сейчас напредсказывали? - Не выдержав 
молчания, первой заговорила мать Софьи.
- Даже и не знаю, что сказать. - В замешательстве ответила ее 
сваха. - Вроде бы, с одной стороны, эта матушка Филарета, 
правду говорит обо всем, с другой стороны, я толком так и не 
поняла, чего она сказала, как-то все запутанно. Какие-то дороги, 
магистрали, - что к чему, поди, разберись. Я только одно поняла, 
что порчи, слава богу, на них ни какой нет. Ну а вас, какое мнение 
обо всем этом? - В ответ, так же поинтересовалась она.
- Честно, говоря, мне как-то стало страшно. Ведь мы даже рта не 
успели раскрыть и сказать, за чем пожаловали, как она 
моментально обо всем догадалась, можно было бы даже 
подумать, что ей о нас предварительно все кто-то доложил со 
всеми подробностями. Я бы непременно бы так подумала, если 
бы я не была уверенна, что о нашем к ней визите, ни кому не 
известно.
- Это верно. - Подтвердила ее мысли о гадалке Зинаида 
Николаевна. - Но, все равно, как-то уж у нее все получается 
запутанно: счастье - несчастье, поди, попробуй, разберись во 
всем. Давайте-ка, лучше не будем о ней думать. Узнали главное, 
что хотели, а всякие там магистрали, дороги, разветвления - все 
чушь собачья. Да откуда она может знать всё о будущем, кто она 
такая-то? 
- А откуда она узнала о настоящем? - Тревожилась Татьяна 
Андреевна.
- Да, бросьте, вы голову забивать разной там чепухой, вон наш 
автобус едет, бежим, а то сейчас уедет, и нам придется стоять 
три часа, пока подойдет следующий. - Сорвавшись на бег, при 
виде автобуса, проговорила Зинаида Николаевна.
В автобусе было довольно свободно, и они сели на сидения. 
Ехали они молча, оставшись, каждая при своем мнении о своем 
визите к матушке. Зинаида Николаевна не о чем не переживала, не 
без основания, трезво рассудив, что магистраль, о которой говорила 
предсказательница, непременно, достанется ее сыну, так как у него 
уже сегодня дела, настолько поднялись вверх, что можно было не 
опасаться за материальное благополучие его дальнейшей жизни. 
Конечно, ей было жаль потерять такую сноху, как Софья, так как 
прекрасно осознавала, что она, самая, что ни на есть подходящая 
кандидатура ее сыночку, но что она может поделать, раз так 
повернулись события, и он ее разлюбил. Хотя, с другой стороны, 
Зинаида Николаевна так же не могла понять, какая может у  сына 
возникнуть любовь, к той малолетке, похожей больше на суповой 
набор, чем на женщину, но видать ее вкусы не совпадали со 
вкусами  Александра и она больше ничем не могла повлиять на 
шаги сына, совсем уже запутавшись в своих думах.
Мать Софьи, тоже по-своему, рассудила о предсказаниях, 
правда она не думала ни о каких магистралях и дорогах. Она 
думала только об одном, о том, что именно она толкнула свою дочь 
в ловко расставленные сети Александра, мечтая тем самым 
сделать ее самой счастливой на земле, но судьба все равно 
распорядилась по-своему, не давая вносить ни какие коррективы 
извне. Теперь, после всего случившегося, она поняла, как был прав 
ее муж, ни когда, не вмешивавшийся в процесс выбора жениха 
Софьей, но теперь, ни чего не поделаешь, дело сделано, а что 
будет дальше, одному богу известно. Так, каждая, думая о своем, 
они и не заметили, как разошлись, и добрались до своих домов, ни 
кому так и не рассказав, где были и чего услышали.

*  *  *
Прошло время, Софья больше ни разу не видела мужа с того 
злополучного дня, когда он явился домой, забрать кое-какие свои 
вещи. Она сильно обломалась, после встречи с ним, но зато 
проверила свои чувства и волю.  Теперь, с уверенностью можно 
было заявить, что она достаточно сильная и волевая женщина, хотя 
где-то в глубине души она все-таки жалела о случившемся между 
ними разрыве. И однажды, вернувшись как обычно с работы, Софья 
обнаружила в почтовом ящике повестку, приглашающую ее явиться 
по адресу, в суд, для разбирательства их бракоразводного дела, в 
назначенное время и указанный в повестке час. На суд она явилась 
в указанное время, там ее уже поджидал, пока еще, муж. Ровно, в 
указанное время их вызвали в зал суда, огласив их фамилии и 
удостоверившись, что перед членами судебных исполнителей 
предстали именно те люди, которые подали свое заявление на 
развод. Там им начали задавать различные не навязчивые вопросы, 
и удостоверившись, что оба супруга пришли к единому мнению о 
своем невозможном дальнейшем пребывании в семье, 
благополучно их развели, тут же пригласив следующих желающих 
оформить свое право на свободу от брака.

                                        Часть 3
И вот оно - возмездье - настает,
"Предатель!" - дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!" - ветки хлещут по лицу.
"Предатель!" - эхо слышится в лесу.
Е. Евтушенко.

После развода, когда Софье от всего нажитого вместе со своим 
мужем движимого и недвижимого имущества, достался только 
телевизор, сломанная печь СВЧ, да мягкая мебель, так благородно 
оставленное ее бывшим мужем своей семье, она не стала строчить 
доносы в налоговую инспекцию и жаловаться партнерам по бизнесу. 
Да и вообще, ее можно было смело наградить грамотой или еще 
лучше, нужно было выдать премию за примерное поведение при 
расставании в тяжелых обстоятельствах. 





ИРИНА Серегина

Продолжение написано.

Если интересно, ПИШИТЕ	[email protected]



1