Евгений всегда мечтал кого-нибудь спасти. По-настоящему. Пионерское детство и прочие агитационно-мотивационные схемы, сами понимаете. Прямое вживление семени спасателя в подсознание. Плюс, имя у него такое - "благородный"*, ну чем не судьба?
Собственно, он даже не надеялся. И не верил. Евгений знал наверняка, что когда-нибудь ему такой шанс представится. И пусть тогда все узнают, на что способен "простой советский гражданин" со скромной фамилией Грядочкин.
* * *
Поздним вечером Женя плелся домой и бормотал, как заклинание: "Прийти и упасть!" Вернее, его и вправду заклинило: "прийти и упасть, прийти и упасть, прийти и..." Блин, и он все-таки упал. Только, немного раньше. И в лужу, а не в постель. Ну что за жизнь!
Лужа оказалась довольно обширной. Похоже, Москва превратилась в тропики. К своему удивлению, Женя обнаружил, что он не совсем один. Не считая квакающих земноводных и прочих устрице-пиявок. Господи, неужели мир уже настолько тесен, что нельзя спокойно упасть в лужу?
Нечто слизнеобразное барахталось рядом. Существо это явно захлебывалось и делало последние попытки выбраться на поверхность. Но собственных усилий ему почему-то не хватало. Пока до Грядочкина доходило, что это не модифицированная гигантская медуза, не осьминог и не марсианин, изучающий столичные разливы, а, скорее всего, человек из подвида "пьяный мужик", последний окончательно смирился со своей участью и, вздрагивая, пошел ко дну. Но тут спасательный инстинкт Грядочкина вырвался из дремучего плена. И с воплем "ты что удумал, скот?!", Евгений в последний момент вытащил горе-водолаза на поверхность. Момент и впрямь оказался последним, поскольку мужик уже был в отключке.
Организм Грядочкина работал на автомате, спасибо школьным занятиям по НВП, но даже в процессе искусственного дыхания (и, к счастью, выдыхания), у Евгения стали зарождаться прямолинейные вопросы к Господу:
"Почему именно я?"
"Почему именно он?"
"Почему именно в луже?"
"Есть ли жизнь на Марсе?"
"И нельзя ли мне сейчас туда?"
Не получив (или не расслышав?) ясного ответа, Женя решил повременить с богоборчеством, благо субъект внезапно очнулся, и сам задал ему вопрос, впрочем, почти классический:
"Братан, закурить не найдется?"
Поборов желание отправить "братана" на исходную позицию, и, дабы не уподобляться жестокосердному Каину, Грядочкин попытался выяснить, где же проживает его новорожденный родственник. Оказалось (аллилуйя!), в ста метрах ходьбы. Правда, на совместную ходьбу рассчитывать не приходилось. Грядочкин всегда подозревал, что русский язык не так богат, как казалось некоторым классикам. Ну как, к примеру, по-русски, обозвать последовавший увлекательный процесс? Носьба? Тащьба? Или клячьба? "Ладно, - подумал Евгений Грядочкин, - обойдемся все-таки без неологизмов, пусть будет волокита". И взялся за дело со всем усердием...
В конце концов, он доставил многострадальное, но еще живое тело по назначению. Теперь оставалось только подтвердить личность "спокойного" и получить похвалы от родных и близких, если таковые имеются. На газетные вырезки рассчитывать явно не приходилось. И пусть это будет "простое человеческое спасибо". Ничто так не укрепляет добродетель, как искренняя, исходящая из глубины души благодарность. Помнится, один мудрец сравнивал ее с цветком...
- Ирод проклятый, да чтоб ты утонул в своей водке! Да чтоб ты захлебнулся в ней, тварь поганая. Не могу уже больше, извел и меня, и детей. И когда же ты сдохнешь, сволочь такая, Господи, ну, сколько мне еще терпеть, сколько еще молиться?! Сил моих больше нет!!! И какой подонок тебя еще сюда притащил в таком виде...
"Да, - взгрустнул Евгений, - похоже, я вмешиваюсь в отношения будущей вдовы с Господом, а это уже небезопасно. Пожалуй, я сегодня как-нибудь и без лютиков обойдусь. Да и что это за мудрец такой сомнительный! Вот я и имени его не запомнил..."
Свалив чужое добро в близлежащий угол, Грядочкин ретировался, стараясь не встречаться взглядом с разъяренной тигрой. И... поскакал!