Красное солнце уходило за горизонт в море и все вокруг окрашивалось в теплые вечерние краски. Я ходил босыми ногами по песку на границе воды и суши. Если описывать эту технику, то я делал так: быстро проходил несколько шагов в перерывах между накатами волн, затем оборачивался и смотрел, как следы на песке смывают волны, обычно хватало двух-трех волн, чтобы от следов не осталось и следа, затем я шел в обратную сторону. Иногда, в случае если след был особенно глубоким или располагался чуть дальше от воды, требовалось чуть больше волн. Я, конечно, был пьян и продолжал периодически, когда останавливался и наблюдал за волнами, прикладываться к бутылке с водой, которая была наполовину разбавлена Шардоне.
- Чем это ты там занимаешься? - спросила она с интересом, подойдя поближе.
- Смотрю, как волны смывают следы.
- И что?
- Вот так и со всем, что делает человек на земле, рано или поздно от этого ничего не останется, какой бы след он не оставил в истории.
- Я не согласна, есть же Пушкин. Он вечен и его след останется навсегда.
- Вот Пушкин! - сказал я и поставил глубокий след, там, куда не могли достать волны. - Пушкин это ничто в сравнении с Океаном! - я сделал жест рукой в сторону воды, неба и заходящего солнца. Проходящая мимо по пляжу парочка оглянулась. Через несколько минут солнце окончательно скрылось в море, мы еще немного побыли на берегу, затем появились москиты и мы пошли в гостиницу.
Утром был шторм, волны доходили до навесов с лежаками, один навес унесло ветром, вся береговая линия пляжа сильно изменилась, в этот день не купался никто.