И чем ближе ты подходил к нему, тем больше оно давило на тебя, делая еще меньшим, чем ты был на самом деле.
Огромные ступени. Огромный парадный вход. Тяжелющие, окованные металлом двустворчатые двери, вдвое превышающие человеческий рост, как будто предназначенные для великанов.
В вестибюле такой же охранник, как и двери. Кажется, что и он окован железом. Я вроде не низенький, но этот выше меня на голову.
Коротко - К кому ?
- К нему, и показал пальцами наверх.
Направление, по которому я пытался прорваться его сделало чуть ниже.
- Назначено?
- Назначено.
- Фамилия.
- Аксентьев
- Таки да. Проходите. 2 этаж. В конец коридора направо.
Приемная.
До чего же мерзкое изобретение. Чтоб ещё более унизить, избить морально прежде чем ты попадешь к тому, от которого зависит, если и не твоя судьба, то судьба дела, с которым ты пришел.
Тебя буравят глазки неодушевленного предмета, имя которому секретарь, и на жестоко презрительное:
- он занят,
пытаюсь в ступить в объяснения:
- Мне назначено на 14.35. Приказано быть вовремя.
- Сейчас только 14.32
- Я прибыл ранее на чуть-чуть.
- Прибыли, значит ждите. Он занят.
- Простите великодушно, а он пунктуален?
- Пунктуален. Ждите.
Три минуты, да еще и в этой приемной - до потолка, как до неба. Кресло ожидания принимает в себя и делает беспомощным, беззащитным. Отведено-то всего 11 минут на аудиенцию.
Что ты слюни распустил. Должен собраться. Четко и внятно изложить суть вопроса. И главное! Главное - убедить. Если он скажет "Да" - все, вопрос решен. Его виза на документах “РАССМОТРЕТЬ” и ни один чиновник не посмеет препоны устроить.
Видал, как коленки поджал “швейцар”, когда узнал, к кому иду. То-то. Только осталось уговорить. Не дрожи, ты. Черт тебя дери, держи себя в руках.
А как держать?
Хлопнули по очереди две двери в кабинет, и оттуда задом попятился потный лысый человек. Морда красная, очки соскальзывают с потного носа. Рукой, под мышкой которой еле держался портфель, он пытался направить соскальзывающие очки к переносице, а другой, дрожащей пытался закрыть дверь. Рука скользнула, ударилась об вбитый в дверь декоративный гвоздь. Мужичек виновато вскрикнул, сунул палец в рот. И только теперь огляделся, и с шумом выпустил воздух.
- Ух, кажись пронесло. Людмила Ивановна, миленькая, как следующий раз меня вызывать станет, Вы уж смягчите настроение. Мочи нет. Взглянет - дрожь по телу. Да что за напасть такая, 2-ой раз в этом месяце вызывает.
- А вы, Иван Парамоныч, лучше работайте. Он и звать Вас не будет.
- Да я же изо всех сил. Да я - день и ночь. Бессоница замучила. Мне этот ПЛАН снится будет. Ну вы, голубушка, вы уж подсобите пропащему.
- Хорошо, хорошо, Иван Парамоныч, идите. Чем смогу - помогу.
- Ну спасибо. Ну, спасибо.
Кланяясь и пятясь, коротышка исчез за дверьми приемной.
- Теперь я?
- Сидите, Вас вызовут.
В голове вертелось:
Заходи тихо.
Говори внятно.
Проси мало.
Уходи быстро.
Как же это все соблюсти? Неделю настраивался. А как к КОМИТЕТУ подошел, все из головы вылетело.
Руки влажные. Они у меня никогда не потеют. А тут прямо мокрые. Хорошо - платок с собой взял, есть чем вытереть. Ну нафига я с этим делом связался?
Этого, не знаю как назвать, мужичка, ОН вызвал по делу. А меня-то никто не звал. Сам напросился. Теперь сиди - потей.
Зуммер селектора.
- Лида, кто там следующий?
- Момент Сергей Сергеевич.
- Да, и чаю.
- Будет сделано.
- Проходите.
- Спасибо. (ну с богом).
Ну вот те раз. Какое заведение, такой и кабинет. Пока по нему идешь - проголодаться можно. А какой столище! Как три обыкновенных больших директорских полукругом поставили. И высоковат уж больно.
- Здравствуйте, садитесь.
- Добрый день.
Так, теперь понятно че здесь все такое великоразмерное. Это ж от хозяина зависит. Он сидя в кресле почти как я стоя. Огромные кулаки. Тяжелейший взгляд. Голос откуда-то, из утробы. Низкий такой, рокочущий. Теперь понятно, чего к нему так стремятся. Широченная шея, поломанные уши. "Борец" - мелькнуло у меня. Может, повезло. Может, уговорю. Помни - говори внятно. А внятно под этими стальными глазами из-под бровей не получалось. Мямлил, мычал что-то невнятное.
- Коротко и четко доложи суть вопроса ( вывела меня из прострации фраза)
- Слушаюсь.
- И по существу.
- В 40 км от Москвы находится наш детдом, директором которого я являюсь. Пытаемся растить коммунистов с горячим сердцем. Так сказать, пламенных и сильных. Вот пришел к Вам с проектом строительства на территории вверенного мне учреждения спортивного комплекса. Вот сам проект, а вот пояснительная.. Сергей Сергеевич, у ребят же ничего нет, кроме нас и Партии. Кто ж им поможет? А в интернате у меня почти 2000 ребятишек, им спортом заняться - так медалями засыпали бы. И ведь все для этого есть. Я имею ввиду условия. Огромная территория, парк, озеро, пруд.
- Сколько говоришь километров?
- 40, Сергей Сергеевич. Вы посмотрите план. Отдельно предусмотрена территория для отдыха руководства. Точнее - для активного отдыха. И в футбол можно погонять, и поплавать. Я вот вижу, Вы бывший спортсмен, да и в форме прекрасной. Видно, поддерживаете, следите за собой. Так для этого все условия создадим. А рядышком с нашей территорией лесные, охотничьи угодья начинаются. Вот Вам и раздолье. Возьмете ружьишко и прогуляетесь километров эдак 10, а потом в баньку. Она тут естественно так же предусмотрена.
- Дайка план глянуть. И шоссе, я вижу не далеко проходит?
- Близко, совсем. Вчетырёх км от трассы мы расположенны.
- Футбол, говоришь, погонять.
- Ну конечно, мы в детдоме постоянно играем - команда воспитателей на сборную ребятишек. Так и Вас в команду возьмем, если желание размяться будет.
- А специализация какая будет?
- Зал борьбы, зал легкой атлетики, и игровые виды - футбол, воллейбол. Да Вы и сами-то, вижу, ковер борцовский не забываете. Частенько помять косточки выходите? А Сергей Сергеевич?
Страх куда-то прошел. Речь полилась. Я почувствовал уверенность. И все напирал, стараясь быть убедительным. У него в глазах я вроде бы увидел интерес к проекту, и, не отпуская добычу как бульдог, я наседал.
- Так как, Сергей Сергеевич, частенько на ковре молодёжь мнете? Руки вон вижу у Вас как железные.
- Ну, осталось чуть-чуть. Да сила уже не та, как в молодости.
- Не стоит прибедняться, Сергей Сергеевич, вы еще ого-го как на лопатки положить можете.
- Думаешь?
- Да просто уверен, Сергей Сергеевич.
- Ну, что ж. А потянуть такое строительство сможешь?
- А от чего не смочь? С Вашей помощью сам черт не страшен.
- Ну, ладно, дело хорошее, благородное, смену нам растить будешь. Ну, смотри у меня. Ежели что худое проведаю - меня знаешь. Давай свои документы. Сейчас визу наложу и лично дам указания секретарю, чтоб провела по инстанциям . Задержек не будет.
Сергей Сергеевич чиркнул наотмашь "В производство" ? и протянул мне их назад.
- Дело стоящим заниматься будешь. Удачи тебе, и смотри - душу вложи. Пойдем, я тебя проведу.
Я встал, повернулся к нему спиной, сделал пару шагов к выходу, как бы ожидая его и обернулся назад. Он был уже рядом. Но не вставал с кресла. Он на нем катился.
- Что замер. Поехали, и катнул колеса. Смелее, догоняй.
Ватными ногами я семенил за огромным человеком в огромном кресле на колёсах, у которого не было обеих ног.
- Лида, вот документы с моей визой. Проконтролируй исполнение. Да, и где мой чаек?
- Уже несу. Еще мгновение.
- Вы подождите меня секундочку, товарищ Аксентьев, пока я с чаем разберусь.
- Да, нет проблем. Подождём.
А я ему - в футбольчик погоняем. А я ему поборемся. Я ему - прогуляетесь с ружьишком километров так 10.
Попал, ну попал. А я думаю - чего у него стол такой высокий - так это чтоб колес на кресле видно не было.
Хотя если б кто предупредил - врядли к нему с таким вопросом я обратился.
- Ну, вот и я . Пойдемте.
- Простите, Лидия Ивановна, скажите что с Сергеем Сергеевичем произошло?
- Это под Берлином случилось. За 2 недели до окончания войны. Снаряд лег рядом. Осколками ноги в тряпки превратил. Пришлось ампутировать. Вот, почитай 14 лет как прошло. А боль его не покидает. Обычно на погоду. Вот Вам повезло, сегодня погода была хорошая....