Шатов Владислав : другие произведения.

Пустота. Кошмар, подаренный Любовью... 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман о чувствах. Здесь раскрываются эмоции влюблённого человека, потерявшего свою возлюбленную. Каждое слово, каждое предложение, каждый абзац - сильнейшая боль души. Когда любишь - ни о чём не думаешь. Любовь кажется счастьем. А вот когда её теряешь - былая радость оборачивается кошмаром. Тогда появляются вопросы: "Стоила ли игра свеч? Может любовь - изначальное зло, если после ее исчезновения человек теряет практически все?".
  Глава II "Родной город"
  
  Далёкое счастье
  
  Пронзительный гул самолёта и холодный, прямо лёдяной воздух - это первое что я ощутил, спускаясь по трапу. И все же пальто застёгивать не стал, в двух шагах от самолёта стоял автобус, а там уже было теплее. Когда все уже теперь бывшие пассажиры рейса оказались внутри, двери закрылись, и мы поехали к маленькому, но вполне современному зданию аэропорта.
  
  Ехать пришлось недолго - наш самолёт остановился в ста метрах от аэровокзала. Мой город принимал не так уж много рейсов, и парковка для воздушных судов была крошечной. Мы в принципе и сами могли пройти к аэропорту, но техника безопасности требовала подвезти нас вплотную.
  
  Двери распахнулись, и люди быстрым шагом пошли в тёплое здание. Я же, выйдя из автобуса, никуда не торопился - замер на месте и огляделся. Пару минут, прежде чем холод начнёт мучить, у меня были. Кто-то толкнул меня сзади, но я не обратил внимание. Закрыл глаза и втянул в себя морозный обжигающий воздух. Он был чистый - не ощущалось в нём сгоревшего бензина и других ядовитых примесей. Щёки приятно закололо от низкой температуры.
  
  А вокруг был снег. Он не просто лежал где-то в сторонке - он был повсюду. Мы прилетели, когда уже стемнело, потому включили фонари. Зимой на Севере темнеет рано. В небе мерцали звёзды и там, где не было яркого электрического света, белый снег казался синим, а прямо под фонарями он радужно искрился.
  
  "Я дома". С такими мыслями одним из последних я вошёл в здание аэропорта. Там было многолюдно и шумно. Это как раз то, что поражает всех иностранцев, посещающих Сибирь. Их удивляет наличие бурной жизни в столь суровых условиях. Я же готов им доказать что жизнь здесь куда милее, чем в тёплых переполненных мегаполисах. По крайней мере, так казалось мне.
  
  - Привет, - без особого энтузиазма я пожал отцу руку.
  
  - Привет! Ну как долетел?
  
  Это один из самых глупых вопросов, которые мне обычно задают. Есть ещё один такой самый глупый: "Как дела?". Мне иногда хочется злиться, когда у меня спрашивают такую размытую информацию, но я пытаюсь себя остановить. Понимаю, что спрашивают просто для поддержания беседы.
  
  - Нормально. Холодно только здесь.
  
  Этой фразой я перевёл разговор на погоду. Классический вариант - вроде интересно, но в то же время никакого отношения к жизни не имеет. Отец сразу стал вспоминать погодные явления прошедшей недели и прогнозы Интернета на будущее. Я где-то слышал, что в западных странах есть каналы, круглосуточно рассказывающие о погоде. Там их смотрят специально, чтобы поддерживать погодную тему. В России я подобных каналов не встречал. У нас, видимо, ещё не принято разговаривать о погоде часами, как на западе, вот и канала нет.
  
  - Так что пока у нас будет холодно, - отец подвёл итог своей небольшой речи. Наступила тягостная пауза. Мы стояли возле центрального входа в аэропорт. Надо было дождаться, когда подвезут багаж. Вообще я старался летать без него, компоновал вещи в сумку под ручную кладь и специально оставлял дома то, что нельзя провозить в салоне самолёта. Но когда ты летишь на неизвестный срок трудно отказаться от большого чемодана на колёсиках. Я и так взял абсолютный минимум. Другие вещи, нажитые мной в Москве, я отправил большим контейнером, но идти он может больше двух месяцев. Я специально спалил за собой все мосты - как уже написал, уволился с работы, потом расторгнул договор на аренду очень приличной квартиры и упаковал все вещи, отправив их сюда, на Север. Сбежать, раствориться, исчезнуть - я мечтал только об этом.
  
  Отец мой выбор не одобрил. Точнее он его просто не понял. Прагматик по жизни, он ценил только материальные вещи. Он искренне сочувствовал моей трагедии, готов был оказать любую поддержку, но сжигание мостов не понял. Сколько я с ним не разговаривал, так и не сумел выяснить - чувствовал ли он когда-то любовь. Может она у него была и принесла дикое разочарование, после чего он навсегда надел маску прагматика, а может он действительно был не способен на какие-то чувства - это остаётся вопросом до сих пор.
  
  В моём небольшом городке мой отец сумел добиться общественного признания. Стал одним из руководителем строительной компании. С тех пор, будучи в подпитии, он только и говорил о том, что выполнил свою программу жизни. Вырастил, по его мнению, не глупого сына, построил двухэтажный коттедж, а деревья посадила за него организация. Признаться честно, я ему даже завидую. Может, отец конечно и лукавит, но звучит красиво - достиг всего и больше ничего не надо.
  
  "Я просто живу, - говорил он после двадцатой, - И в первую очередь для себя. Я когда-то поставил себе цели в жизни, я их достиг. Вот и ты Кирилл меня послушай, выбери цели и следуй". Я его уверял, что цели у меня выбраны и развиваюсь я очень уверенно. Он кивал: "Молодец" и наливал за мой успех. И тут неделю назад я заявляю ему, что возвращаюсь домой, совсем оставив свою жизнь в Москве. Его прагматичное сознание такой факт отказывалось принимать: "Как? Зачем? Почему?". Но я заявил категорично: "Моё право и моя жизнь". Как и мой начальник, он просил меня подумать, а когда понял, что я решил окончательно, робко добавил: "Я спрошу, поищем тебе работу здесь".
  
  Вот поэтому молчание в ожидании багажа и было тягостным. Понятно, что отец не хочет касаться темы моего отъезда, но ни о чём другом он со мной говорить не хочет. А мне просто хотелось молчать, я не хотел думать. Мысли о том зачем я приехал и что я буду делать рождали тошноту. И если бы об этом меня ещё начал спрашивать отец, то голова бы точно пошла кругом. Я сказал ему что отойду в туалет - туда совсем не хотелось, но это было действие. Пройти туда и обратно, к тому же убить время.
  
  Получив, багаж я покатил чемоданчик к машине. Отец хотел помочь, но я отмахнулся. Тогда он услужливо открыл багажную дверь своей машины. Полгода назад он купил себе "Тойоту Лэнд Круизер" - самый распространённый автомобиль среди местной элиты.
  
  Сел я на заднее сиденье - вообще любил это место в машинах. До сих пор не могу понять начальников, садящихся вперёд. Таким образом, ты ведь частично приравниваешь себя к водителю, хочешь ты или нет, но начинаешь следить за дорожной обстановкой. А время в машине можно потратить с большей пользой - за дорогой пусть водитель следит, и помогать, а точнее, мешать, ему не надо. Но в отцовский джип на заднее сиденье я сел по ещё одной причине - не хотел пустых.
  
  - Тебе где удобней будет, - сев за руль, спросил отец, - В доме или...
  
  - Домой, - командным голосом ответил я.
  
  Не переспрашивая, отец завёл машину и отъехал со стоянки. Домом я считал небольшую трехкомнатную квартиру в панельном пятиэтажном доме. Навороченный особняк я даже за жилое помещение не считал. Я, конечно, останавливался там, но ощущение гостиницы никогда не покидало. Огромные комнаты, дорогая мебель и кругом холодная пустота. Нет уж, там жить я не собирался. К тому же я хотел вернуться к истоку, а он был именно в том стареньком доме, на третьем этаже.
  
  Выехав с территории аэропорта мы помчались по загородной трассе. Я стал разглядывал пейзаж за окном. Снежный лес вообще зрелище красивое, а в свете звёзд особенно. Чтобы запечатлеть это на фотографии надо сильно помучаться - взять штатив, сделать специальные настройки очень хорошей камеры, а глазом можно просто так наслаждаться.
  
  В динамиках заиграла мелодия старой песни - "Позвони мне, позвони" - отец слушал радиостанцию, где частенько ставили "ретро". До этого дня я только урывками слышал эту композицию и никогда целиком. А песня хорошая и спета профессионально - в голосе исполнительницы чувствуется стремление, острое желание, жгучая необходимость. И что самое интересное, она в точности отражала мои прежние чувства. Что и сказать - наши эмоции редко бывают уникальны.
  
  "Без тебя проходят дни. Что со мною - я не знаю. Умоляю - позвони. Позвони мне - заклинаю...". И музыка очень точно отражает состояние, когда ждёшь звонка любимого человека. Когда не знаешь, куда себя деть и как спрятать непреодолимое желание услышать его голос. Тебя буквально выворачивает наизнанку, а ты пытаешься, эти мысли прогнать и начинаешь быстрее крутить ленту реальности. И все же в голове неизменно бьётся одна мысль.
  
  "Позвони мне, позвони...".
  
  Но, Боже, как же приятно было получать ответ. Как приятно было слышать её голос, когда она тебе сама перезванивала. Какое рождалось в душе облегчение, как легко было дышать после её ответа. Я мгновенно улетал в страну радости. Мы говорили буквально пять минут, и со спокойной уверенностью я погружался в работу. И, конечно же, я знал, что и вечер мы проведём вдвоём.
  
  Вот это ощущение теплоты и тихой радости, свободного вдоха, когда она выходила со мной на связь - вот чего теперь так сильно не хватает моей душе. Это не было физическое чувство, оно не имело прямой связи с сексуальным контекстом - ощущение рождалось в груди. Мгновенно отпадали все философские вопросы, и я продолжал жить, но уже с небольшой улыбкой на лице. Как же это было прекрасно и теперь...
  
  Это никогда не повторится
  
  Я удалил её номер из памяти телефона, а толку? Из своей собственной памяти эти простые цифры я уже никогда не сотру. Вот и сейчас, подвергнувшись секундному импульсу, я достал телефон, включил и снова набрал известный номер. Стальной металлический голос вновь сообщил мне, что "аппарат абонента выключен или находится...". По-другому и быть не могло, я ведь сам заплатил сотовой компании, чтобы они не передавали номер другому абоненту. И сам теперь мучаю себя этим записанным на плёнку сообщением.
  
  - Кстати, надо будет завтра договориться, - в салонное зеркало отец увидел, что я достал телефон, - Принесу тебе нашу сим-карту. На корпоративный тариф подключим. Выгоднее не придумаешь.
  
  Да о чём он говорит? Какая сим-карта? К чему мне вообще теперь телефон? Я утёр рукавом подступившие слёзы и вновь привалился лбом к окну. Как же избавиться от этих воспоминаний прекрасного? Как научиться жить с мыслью...
  
  Это никогда не повторится
  
  Как поверить в то, что жизнь на этом фрагменте не обрывается? Почему же я день за днём мучаюсь в депрессии кошмара? Мне ведь всего двадцать пять лет, а я уже готов себя хоронить. Откуда эта слепая уверенность, что всё лучшее - позади?
  
  "Если я в твоей судьбе ничего уже не значу, - играл в динамиках последний куплет, - Я забуду о тебе. Я смогу, я не заплачу. Эту боль перетерпя, я дышать не перестану. Всё равно счастливой стану... даже если без тебя".
  
  Так я тебе и поверил. Станешь ты счастливой без него. Ага, конечно. Всё это красивые сказки для народа. Сколько-то без него может и проживёшь, а потом загнёшься. Правда время лечит, но в моём случае доктор превратился в убийцу. С каждым месяцем я работал всё хуже и хуже. Пустота не рубцевалась, а росла. Каждый новый день не залечивал, а только усиливал боль. Воспоминания становились больнее, а реальность тем самым страшнее. И вот пустота довела меня до полного изнеможения - повергла в кризис, когда я окончательно утратил желание жить.
  
  Я немного отодвинулся от оконного стекла и на пару секунд увидел своё нечёткое затемнённое отражение - одинокое лицо в рамке автомобильной двери. Это было так жутко. Зачем я здесь? Мне же весь этот мир абсолютно не нужен. Мне нужна только Лиза. Она была моим миром, и только с ней я хотел и хочу жить.
  
  Зайдя в квартиру, я сразу прошел в комнату, которую когда-то была моей. И хотя я считал это место своим историческим домом, никогда не верил, что буду тут жить во взрослой жизни. В 17 лет я уехал из родного города и много чего потом я считал своим домом - комнаты в общежитиях и в квартирах родственниках, съёмные квартиры, гостиничные номера, даже купе в поездах. В этих местах всегда был мой угол, некая защитная зона, где я мог чувствовать себя в комфорте и безопасности.
  
  А в моём самом первом жилище мой угол разрушили, и создавать его заново я не пытался. Мне, конечно, было обидно, когда отец решил сделать из моей комнаты кабинет, но что я мог возразить? С логической точки зрения всё было правильно. Мою кровать выбросили, а на её место поставили роскошный диван. Книжный шкаф заменили, правда, сохранив прочитанные мной в детстве книги. Добавились в комнату ещё два кресла, стеклянный журнальный столик, и тумбочка с домашним кинотеатром.
  
  Из мебели только стол остался прежним. За него я и сел войдя в комнату. Случилось то, к чему я так настойчиво стремился в последнее время. Я поставил для себя цель - окончательно перебраться на север. Я подчинил свою жизнь этой идеи. Но вот случилось - и что? Москва или мой родной город - что это в конечном счете меняет? Я хотел сбежать, раствориться, но вдруг выяснилось, что это невозможно. Мои мысли, чувства, эмоции остались со мной. Я просто перевёз их на три тысячи километров.
  
  Только теперь я понял одну простую истину. От себя и вправду не убежишь. Почему-то я упустил столь известную фразу. Верил, что смогу закрыться от жизненного бессилия. Даже смешно становится - повернул свою жизнь на сто восемьдесят градусов и только теперь спрашиваю себя: "Зачем?". В ироническом настроении я стал прокручивать в голове возможные варианты своего возращения. Вспоминал имена тех, кто мог помочь мне с квартирой, с работой, с переездом. Представлялись улыбки старых друзей, когда они узнают, что я снова вернулся в Москву. Забавная для всех будет ситуация.
  
  И мне будет весело. Сообщать знакомым изумительную новость, ловить их шокированные взгляды и добавлять: "Да, вот так меня переклинило". Может когда-то это, конечно, и случится. Но явно не сейчас. Правда заключалась в том, что Москва требовала работы. Этот город не из самых дешевых для жизни. Нужны хорошие деньги.
  
  Но работать сейчас я не мог. Мне нужен был перерыв - привести свои мысли в порядок и, что самое главное, понять, ради чего мне теперь жить. Я оказался не способен просыпаться из необходимости работать, и прекрасные воспоминания не добавляли веры в жизнь. Найдутся, конечно, люди, кто скажет, что я страдаю ерундой и меня давно пора посадить на раскалённую печку - сразу вроде как жить захочется. Прямо никто из них ничего подобно выскажет, просто сделает ворчливую гримасу и добавит: "Не знаю, конечно, но... Попробуй чем-нибудь полезным заняться". На самом деле эти люди просто не желают разбираться в твоей ситуации. Они видят её поверхностное проявление. Им невдомёк как ты на самом деле хочешь заняться работой. Лично я жаждал снова оказаться в офисе, в телефонных звонках, встречах, документах и совещаниях. Но рабочий день закончится и поздно вечером ты окажешься свободен от обязанностей - вернёшься в пустую холодную квартиру и что?
  
  Будешь смотреть телевизор и ждать наступления нового рабочего дня? Радоваться от того, что включён в мировую экономическую систему и в ней от тебя, что-то вроде бы, зависит? Или читать программу очередного курса в стиле "эффективная коммуникация", представляя, как ещё один диплом украсит кабинет? А может стоило утешаться мыслями, что на выходных ты с друзьями весело заклубишься и спустишь в унитаз месячную зарплату местного сантехника?
  
  Честно, я бы смог этим наслаждаться, если бы мне было хотя бы двадцать. И ещё, если бы я никогда не знал Лизу...
  
  Как же мне надоело страдать от жутких нравственных мук. Но в то же время я прекрасно понимаю, что они - единственное ради чего я живу. Только в свете того былого счастья моя нынешняя жизнь имеет какую-то ценность. Переживая боль, я тем самым доказываю, что прожил двадцать три года совсем не зря. И нет у меня других целей, кроме как вернутся к ушедшей радости.
  
  От такой жизни я устал. Я понимаю, что повернуть время вспять - невозможно. Надо продолжать жить и искать более реальные цели. Но как это сделать? И вообще возможно ли? Скинув пиджак, и расстегнув несколько верхних пуговиц, я повалился на кожаный диван. Было такое ощущение, что кто-то поставил на мне эксперимент - решил проверить сможет ли человек, отыскавший свой рай вернуться на землю. Спуститься вниз, побыв на вершине...
  
  Вершина... Тут мои мысли остановились. Я задумался над самим этим самим словом, перевёл его в бытовой смысл. Ради чего люди поднимаются на вершины? И что неизменно всегда происходит вслед за этим? Приподнявшись на локтях, я испугался. Люди лезут в горы, на самую верхнюю точку не для того, чтобы там жить. Они лишь несколько часов наслаждаются удивительным видом, а затем спускаются вниз. Вот и ответ на самый сложный вопрос.
  
  Если окажешься на вершине, то будь готов к спуску. Тогда есть разумный вопрос - зачем туда вообще подниматься, если забрать ты ничего не сможешь? Нет, к черту вершины, лучше их никогда не покорять.
  
  Но в тоже время мои последние рассуждения подвели меня к мысли, что и финал с Лизой совсем не чей-то эксперимент, а вполне разумная закономерность. Я забрался слишком высоко, а там долго оставаться нельзя. Рано или поздно всё должно было кончится - этот момент наступил сейчас.
  
  "Нет, нет, - слёзы выступили на глазах, в горле возник комок, я замотал головой, - Она же просто умерла. Умерла. Её больше нет в этом мире. И в этом виноват не я! Это не закономерность! Если бы она была рядом, сейчас, мы бы смогли продолжить наш рай, вся жизнь превратилась бы для меня в сказку. Это просто ОН так захотел, ОН надо мной решил так поиздеваться".
  
  Я закрыл лицо руками, пытаясь подавить жалобные всхлипы. Хорошо, что отец ушёл в магазин и не застал меня в таком виде. Не знаю, как это звучит в моём положении, но я действительно снова хотел радоваться каждому дню - просто потому что он наступил. Без лишних вопросов - хорошая у тебя жизнь или нет. Когда-то ведь у меня это было. Давно-давно, в этой самой квартире, в этой комнате, я просыпался без идиотских мыслей: "Ради чего?".
  
  Тогда на месте дивана стояла кровать. Полуторка - так назывался размер её постельного комплекта. Она стояла не впритык к стене, а с небольшим запасом. В образованную щель я уложил свернутый плед. И на нём у меня стоял будильник. В то время были очень популярны "говорящие часы" - овальной формы с продолговатой кнопкой "snooze" наверху. И на побудку можно было выбирать три мелодии. Самое громкой был крик петуха.
  
  Он-то меня и будил. Ровно в 7:15 каждый будний день. Я нажимал на верхнюю кнопку и временно петух успокаивался. Начинался длительный процесс подъёма - почти пять минут. Я то открывал, то закрывал глаза. Не было у меня мыслей, что наступил очередной поганый день, где придётся сражаться за свою жизнь, что-то доказывать всеми миру и бороться с депрессиями. Я даже на школу не особо сердился за то, что она будит меня каждое утро. Идти туда, конечно, не особо хотелось, но серьёзного бунта я никогда не поднимал. И уж тем более, абсолютно немыслимым казался вопрос: "А ради чего я всё это делаю?".
  
  В 7:20 я уже был в ванной - лениво возился с водой, зубной пастой и щёткой. В 7:25 я кипятил чайник и заливал кофе, добавлял сливок, брал пачку печенья и отправлялся в главную комнату. Как раз в это время на первом канале показывали музыкальный клип. В 7:30 начинались новости. Выслушав несколько самых главных, я отправлялся одеваться. В 7:40 я уже толпился в прихожей, а ещё через пять минут был на улице. В 8.00 начинались уроки.
  
  До сих пор помню, что в одиннадцатом классе, в понедельник первым уроком была физика. Я заходил в кабинет раньше всех, сонно снимал свой стул со стола на четвертой парте первого ряда, садился и ждал друга Олега. Он приходил почти перед началом урока. Мы вместе слушали нашу учительницу Инну Андреевну, лениво что-то переписывали, перекидывались свежими анекдотами или вчерашними событиями. Так продолжалось долго - неделя за неделей. Мы не жаловались на судьбу. Какие бы трудности не выпадали, мы с моим другом над ними смеялись. Мысли о самоубийстве к нам и прийти не могли.
  
  Была твёрдая уверенность, что всё это - не зря. Что во всём есть какой-то скрытый смысл. Мы не любили в нём копаться, нам это было не интересно. Куда больше интереса приносила сама жизнь - в ней были мы, и тогда это было главным. Где же теперь это чувство непоколебимой уверенности? Почему исчезла вера в себя? Как я сломался? Неужели способность безудержно радоваться дарована только детям? И когда мы вырастаем из этого возраста, то всё обязательно теряем?
  
  При этих мыслях в моей памяти всплывает один случай, что имел место, когда я учился в Воронеже на третьем курсе. Как же давно всё это было...
  
  Обрывки памяти...
  
  Субботним дождливым утром я шёл к своему знакомому. Шёл дворами, надеясь сократить путь. Дождь лил огромными каплями, так что даже на лужах возникали пузыри. Стояла осень, листья на деревьях были уже желтыми и кое-где начали опадать. Людей я не встречал, продолжал идти, ориентируясь лишь на направление - раньше я этой дорогой не ходил. Погода мне нравилась. В такие дни - когда небо плотно затянуто тучами, когда кроме шума дождя ничего не слышно и когда людей на улице практические нет - всё окружающее кажется каким-то ирреальным - настоящим, но словно не с этой планеты и тебе начинает казаться, что ты попал в параллельный мир. И я был искренне рад такому прекрасному для меня дню.
  
  Впереди я увидел большое футбольное поле и догадался, что нахожусь рядом со школой. Она была прямо за полем - небольшое белое трёх этажное здание. В некоторых окнах горел свет. "Учатся" - подумал я с грустью о своих школьных годах. Пройдя ещё несколько метров, я заметил невдалеке от школы стоящие в тёмном углу киоски. Окна их были закрыты, надписи плохо различимы - это были заброшенные киоски. За одним из таких, полустёртая надпись на котором гласила "Приём стеклотары" стояли два школьника - класс седьмой-восьмой - не старше. Они курили. Одну сигарету на двоих. При этом один что-то постоянно говорил другому и жутко нервничал - они опаздывали на урок.
  
  - Кончай уже, пошли быстрее - твердил школьник своему другу, которому досталась последняя затяжка, - Ты ещё бычки возьми покури.
  
  - Да хватит тебе, успеем, - с этими словами другой школьник кинул сигарету в сторону, и она незамедлительно погасла под каплями проливного дождя, - Пошли.
  
  Но они не пошли, а побежали разбрызгивая лужи. Перед входом в их школу достаточно плотно росли деревья. Листья на них были жёлтыми, а часть опала, усыпав весь двор. Пробежав это жёлтое великолепие, подростки быстро скрылись за тяжёлыми дверьми учебного заведения.
  
  А я остановился и закрыл зонт, с которого ручьями текла вода. Мне вдруг сильно захотелось курить. Но я никогда в своей жизни не курил - не возникало желания. Родители мне никогда не запрещали и у меня было много, и есть много друзей которые курят и я просто стою рядом с ними в курилке совершенно не испытывая желания попробовать. А сейчас... Сейчас я захотел курить. Так сильно как не хотел никогда. Весь мир сузился до одной-единственной затяжки. Но я хотел курить не так как все, а как они - за старым киоском, во время перемены под проливным дождём в субботний день одну сигарету на двоих. И чтобы бежать потом через жёлтую аллею и хлопать тяжёлыми дверьми какой-нибудь тысячно сороковой школы. Вбегать в класс, садиться за парты, которым уже лет пять и ждать начала скучного урока. Но быть счастливым от того, что успел покурить.
  
  В те несколько секунд мне даже захотелось променять всю свою жизнь, - всю с самого начала и до конца: то, что было, то, что есть, то, что будет, все свои переживания, разочарования, мечты, надежды - абсолютно всё только на эту одну затяжку. Чтобы вот так - опаздывая на урок, промокая до нитки, вокруг жёлтых деревьев за старым киоском с надписью "Приём стеклотары"...
  
  
  
  Это творение - яркая демонстрация горького сожаления об ушедших школьных годах. О простых действиях, которые доставляли удовольствие. Во всём был какой-то шик, многое порождало невероятный взрыв эмоций. Но в школе я не курил. И по правде говоря об этом не сожалею. И в приведённом тексте, на мой взгляд, нет сожаления про то, что я не курил. У меня с моим лучшим другом Олегом были другие забавы. Например, в дни, когда из-за морозов отменяли занятия с первый по девятый класс, а мы учились в старших, развлечением было выйти без верхней одежды на мороз и посоревноваться, кто дольше простоит.
  
  А уж какими прекрасными были наши пробежки во время перемены за алкоголем в ближайший магазин. До сих пор не могу понять как продавщица, видя, что мы без верхней одежды зимой, с папками в которой тетради и два учебника и понимая, что рядом находится школа, продавала нам слабоалкогольные коктейли. Случались, правда, и конфликты, но мы что-то врали и нам всё равно продавали. И честно скажу, я благодарен этим продавщицам, потому что для меня не существует коктейлей вкуснее, чем тот дешевый, незаконно проданный, выпитый на перемене, на бегу из магазина. Потом я перепробовал большое разнообразие алкоголя и других напитков, да чего я вообще не попробовал, но такого прилива эмоций от вкуса больше никогда не испытывал.
  
  Было интересно и радостно. Забавно и весело. Искреннее и по-настоящему, без фальшивых улыбок и натянутого настроения. Уже очень давно я так не радовался. С 17 лет вся моя радость была связана с любовью. А чтобы вот так просто пить с друзьями алкогольный коктейль и от этого восхищаться - уже никогда.
  
  Кто-то обязательно скажет, что у детей всё в первый раз, потому им так всё и интересно. Курят в первый раз, пьют в первый раз. К тому же ощущение незаконности, вкус запретности добавляет адреналина и интереса. В этом есть, конечно, толика правды. Но это не главное. Куда важнее то отношение, с которым дети приступают к любым делам. Они обладают уникальной способностью получать удовольствие практически от всего. Любое событие и ситуацию они преобразуют в настоящий смех. В школу ведь каждый из нас ходил на протяжении многих лет и интерес не пропадал. Возникала лень, но вопросов "зачем это надо?" от школьника трудно услышать.
  
  Даже первые школьные конфликты. Кланы и группировки, противостояние и издевательства - не могу сказать, что я обошёлся без этого. Но даже эти проблемы кардинально не изменяли мою жизнь. Я всё равно хотел просыпаться каждое утро. Во мне не было жгучей пустоты. А сегодня у меня были деньги, была хорошая работа, у меня вообще была жизнь, которую воспевают в модных песнях, но я плевался от неё. Я резал себе руки, имея всю эту радость. Будучи же школьником, я всё равно хотел продолжать собственную историю. И встреча с проблемами не угнетала до мыслей об самоубийстве.
  
  Я встал с дивана, вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и отправился на кухню. Курить я стал уже в Москве. Не потому что там это модно или обязательно. Как раз наоборот. Сегодня всё больше и больше ценятся те, кто не курит. Когда я только начал работать, это моё качество серьёзно оценивали и хвалили. Но так продолжалось недолго. Вскоре я тоже пристрастился к этой пагубной привычке и совсем не по своей воле.
  
  Обрывки памяти...
  
  Вытаскиваешь из пачки, вставляешь в зубы, подводишь зажигалку, вдыхаешь. Ощущение будто в лёгкие проникает старый серый мешок с множеством железных зацепок, он раздувается до невероятных размеров, а потом вылетает прочь, оставляя в груди лишь теплую память о себе...
  
  Да, курить очень вредно, это вредно и плохо, но как написал Евгений Гришковец в своём небольшом рассказе "Сигарета": "узнать об этом можно только купив пачку сигарет и прочитав на ней предупреждение министерства или какого-то другого ведомства о том, что это так вредно и так плохо". До этого образ сигарет складывается совсем другой. Литература с кинематографом постарались на славу. Задумчивый и напряжённый анализ происходящих событий, загадочный взгляд, уверенное спокойствие в самой критической ситуации - вот неизменные спутники сигаретного дыма. На протяжении целого столетия искусство внедряло в нас мысль: "Курить это модно. Курить это красиво".
  
  Лиза курила именно из-за красоты...
  
  Всё её подруги то бросали, то начинали, а она нет. Твердила, что это принцип. Но я-то никогда не курил. Ещё в шестом классе я спросил у отца что будет если я закурю. Он удивлённо посмотрел на меня, потом протянул свою пачку: "Кури". И смысл как-то исчез.
  
  Но для неё смысл был не в запретности. Тонкие сигареты, красивые пальцы, ухоженные ногти - я не мог этим не восхищаться. Хотя к тому времени уже вовсю велась пропаганда здорового образа жизни, сильнее уважать стали тех, кто не курит - отговаривать её было бессмысленно. В этих простых движениях, в маленьком тлеющем угольке она находила подлинное удовольствие, великое наслаждение отнять у неё которое я не имел права...
  
  Но меня она курить не заставляла - наверное, сильно любила. Закурил я сам. Хотя вы поймете - выбора у меня не было. Тот летний тёплый день мы провели вдвоём. Гуляли по опустевшему в этот месяц городу, шутили, смеялись, ели мороженное, пили алкогольные коктейли. Вели себя так, будто кроме нас на земле никого нет. Мне было не просто хорошо, мне было обалденно прекрасно.
  
  А около шести начался дождь. Мы пошли к ней, прихватив бутылочку вина. Вышли на балкон, открыли окна, чтобы слушать шум дождя, разлили вино. Из комнаты доносилась романтическая музыка, а мы смотрели друг на друга и улыбались. Привычным движением она достала сигарету, закурила. Ровно на половине зазвонил городской телефон. Она оставила дымящую сигарету в пепельнице и вышла в комнату. А когда вернулась, то забыла про неё. Взяла новую.
  
  - Ой, я же ещё эту не докурила, - она положила только начатую сигарету и взяла старую. Мой взгляд остановился на пепельнице. Да, я был пьян, но только от счастья. Маленькая сигарета со следами её губ, так красиво повернутая в мою сторону, источавшая аромат в капли дождя.
  
  Мне было так хорошо, так спокойно на душе - никакие проблемы мира меня не заботили. Она рядом и это высшее наслажденье. "А к черту, - мгновенно решил я, -Если не сейчас, то уже никогда". Под новый аккорд лирической мелодии я взял дымную палочку и втянул её аромат в себя.
  
  Я ничего не почувствовал. Ощущение лёгкости и нереальности счастья - больше ничего не испытывал. А она только улыбнулась. Какое предупреждение минздравасоцразвитя? Какие раковые болезни? Какие заболевания сердца? Если бы она в тот момент открыла дверь в ад, я бы шагнул за ней, не задумываясь. На последствия я плевал - та минута счастья делала прекрасным абсолютно всё.
  
  И я до сих пор не жалею. Та затяжка всё равно было прекрасной. Это небольшое действо воздвигло наше отношение на новый уровень, абсолютно стёрло всякую границу. Это был пик счастья. А курить вредно...
  
  
  
  Вот так я и стал курильщиком. Моя любимая девушка втянула меня в этот пагубный клан. Я устоял до двадцати четырех лет - никогда даже не пробовал. А один тот удивительно прекрасный для меня вечер перевернул это представление. Лиза потом уговаривала меня бросить, бросала даже сама, но потом мы вновь возвращались к этой вредной привычке. К тому же в моей жизни происходили серьёзные изменения - смена работы и должностей, повышение ответственности и уровня заработной платы. Я немного нервничал, а никотин все же как-то воздействует на мозг и успокаивает нервы. Правда, я бы навряд ли достиг тех высот, если бы не Лиза. Она была моей путеводной звездой. Я всё в жизни делал ради неё. Я был покорён ею и считал это своим высшим счастьем. Почему же всё это обернулось для меня столь невероятным горем?
  
  Почему я уже не могу просто наслаждаться жизнью и самим собой, как это было раньше, когда я учился в школе? Почему сегодня я столь печален? Моя жизнь не может быть памятником ушедшему счастью, я должен пытаться её продолжить, но я не знаю, как и что самое главное - даже не хочу. Мне нужна только Лиза.
   Я докурил сигарету, потушил в пепельнице и прошёл в гостиную. Включил телевизор, открыл бар. Там стояла бутылка виски. Я взял фужер и плеснул. Искать лёд в холодильнике не хотелось. Устроившись на диване, я стал смотреть глупый юмористический сериал. Хватит с меня мыслей. Уйду в подполье и надолго забуду о своих проблемах. Поживу сиюминутными простыми развлечениями. Может быть, пережду какой-то период, а там глядишь, и интерес к жизни проснётся. Хотя навряд ли - ну и это уже не важно. Только сериалы, виски и вкусная еда.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"