Тут, Кеша, мозга шкалит - хоть волком вой. Прямо смерть! Это все от Кундалини лукавого. Понтелемон из погрузочного рассказывал, что итальяшка такой был. Кундалини. Ох и лукавый! Чистый черт! Недаром их Италию в прошлом веке упразднили. За ненадобностию.
Ты наливай, Кеша, наливай. Водка знатная, «Стремна тяжелая вода» о двенадцати градусах, как и положено. Слушай старших-то, слушай. На то и молодняк, чтобы уму-разуму набираться.
О прошлом месяце пацаненок у нас один притерся. Санька Жук. Он Жуковичем именовался, но мы его Жуком прозвали. Типчик был еще тот, доложу я тебе! Тоже, шустрый такой, активный. А с ребятами не поладил. Раскусили его ребята. Вроде и за руку здоровается, и расположение кажет, а глазки бегают. Чувствуем, пренебрегает он нами. Нету в евоном сердце чистоты!
И точно, как в воду глядели. Погорел он по-глупому, на министерской проверке. Пришла к нам в цех одна фря. Вся такая расфуфыренная, напомаженная. Тут у нее разрез, там у нее оторвано, словно шитья на юбку не хватило. Я про себя думаю: как ни оголяй, все одно попроще моей Аньки будет. Аньку мою видел? Ну вот! А на запястье у этой девахи переносной «следак» болтается, под часики замаскированный. Ну, наши-то сразу уразумели, что не чистое это дело. Морды в станки ткнули и ковыряются себе. Типа, работают. А Жучара наш весь разлакомился. Он когда глазки-то опустил, поздно было: «следак» аж зашкалило. Сканер, паскуда, до цвета ауры прикопался. Дескать, «чрезмерный оранжевый фон в присутствии лица противоположного пола». Да при свидетелях. Да на рабочем месте!
Ну, понятное дело, акт составили. Как же без этого? Сделали ему первое предупреждение и понизили в окладе.
Баба-сканерша - она тварь, конечно, но Жук тоже хорош, мыслишки попрятать не сумел. Все мы - кобели, дело житейское, молодое. Но ведь мог бы «фонарь» купить и под воротник рубашки навесить или, там, за подкладку зашить. Он не потому фонарь, что светит, а потому, что фонит. Чего туда понапихано - один Ферштейн ведает! Был такой ученишко, до термоядерного синтезу додумался. Прямо на кухне и додумался, полгорода в руины положил.
Ну, о покойниках либо хорошо, либо ничего. А то наведается, как о прошедшей недели души убиенных хомячков к Кузьке-ветеринару. Он зверят на пайковые протеины пустил, а субстанционную регрессию забыл провести. Поседел весь, до сих пор в изоляторе обретается ... Ай, да ты про то слышал. Я о другом. Я же про «фонарь» толкую. Ну вот. «Фонарь» - штука очень даже полезная: помехи вносит. Фигушки кто так просто, за здорово живешь, ауру считает! Конечно, начальство прознает - по головке не погладит, но все одно лучше, чем по статье вылетать. А придерется кто - всегда можно под дурачка закосить. Дескать, что вы, гражданин начальник, какая диверсия? Это у вас приборчик барахлит. Как говорите? Только на мне барахлит? Так нет в том моей вины. Состояние эмоциональное такое. О работе думаю. Только о ней, стерве ненасытной, и думаю. Да ну, с чего вы взяли? Нету таких мыслей! Мы, когда обязательный пайковый хренофеномол принимаем, завсегда правительству спасибо говорим. Правительство - оно по уму делает. И так поблажки нам, негодяям, творит. Рождаемость контролирует, чтобы дитев поменьше, заботится о нас по-всякому ...
Но Жук все одно в цеху не удержался. Коли попал под пригляд, ниже травы сиди, а он так и не научился эмоции прятать. Снова докопались до его лукавой итальянской сущности. И через неделю мальчонку турнули окончательно. По статье «за сексуальные домогательства». За одни лишь мысли. А что, все правильно. Это в Американском королевстве свобода и человек бабенке друг, а у нас, батенька, политкорректность. Извольте сублесть!
Отправили Жука на принудительное лечение. Как дистабли ..., дистабла ..., дестабилизирующий элемент, во! Кто-то поговаривал, что даже оскопили, назвав вредным общественным проявлением. Если так, то это они зазря, конечно. Негоже мужика, пускай и глупого, естества лишать. Так что погорел пацаненок. Вот ты его должность и занял. Вас тут полтора десятка таких мальчиков, и всяк свое место знает ...
Ты, Кешуня, пей, пей. Я вот еще чего вспомнил. Витька Мумяк давеча выколупал камеру из дверного косяка. Когда только подсунули, гады! Объективчик у нее махонький, с головку булавошную, вот как полногтя твоего мизинца - камера под смоляную каплю маскировалась. Ан нет, мы все равно нашли! Ну где это видано, чтобы в древесине смола была?! Смешно, право! Может, лет сто назад такая отмазка и прокатила бы, но сейчас ...
Молетроника-шмолетроника, нас это мало волнует. А вот то, что оптику в нитку не засунешь - это да. Оптика, брат, это тебе не мозга какая-нибудь молекулярная. На то природой и создана, чтобы нормальным люд`ям облегчение сделать да «следака» обмануть!
В общем, пластик-детектор не проведешь. Приятель за полбанки прямо на коленке собрал. Молекулы там всякие, атомы - сей премудрости не ведаю. Мы в кибуцах да университетах не обучались. На то и процессорная ткань, чтобы думать могла. И дешевая, три рубчика за метр. Девке своей возьми, рекомендую. А-а, еще не разрешили к девкам? Ну, ты не расстраивайся. Это дело такое, приходящее. Главное - работай хорошо. Товарищей почитай, там, Родину ... Наливай.
Уф-ф. Про что я, стало быть? Ах да, про ткань. Моя Анька намедни себе отрез мол-ситцу взяла. На сарафан. Очень радовалась. Как раз «Зингер» ее матушки, приданое долбанное, пригодился. Это машинка такая швейная. Она молекулярные стыки сама залатала, проводки там, мол-блоки, я не знаю. Сказала только своим тупым голографическим окном: «процесс шитья и отладки завершен». Хотела за программное обеспечение сарафана денег взять, да мы на халяву урвали. Нечего рублики на баловство кидать.
А чего, обычное такое платье, хорошее. Температуру тела измеряет и мужским голосом говорит, ежели кто пристанет. Цвет меняет на белый, коли жарко. Подмышки продувает, когда надо. Знатная ткань. Анька мне говорит: я в нем буду, как весенний луг благоухающий. И точно, цветочки там такие веселенькие вразброд идут. Сами по утрам, нарисованные, распускаются, а вечером головки сворачивают. Хитрый сарафанец.
Ты, Кешуня, того: рот не раскрывай, когда пьешь. А то какая муха ген-модифицированная залетит, возись потом с тобой. Ненавижу я этих генетиков ... И тех хомяков, что в понедельник жрали, тоже ненавижу! Они ведь со станции, где мутанты. Чего, думаешь, Кузьке-ветеринару икается беспробудно? Это же материал от школяров остался. Они генную инженерию в своем третьем классе все никак не освоят, кретины недоученные! Вырастили на уроке не пойми чего, по-онимаешь! Разрослись грызуны, как слонята, а лапки махонькие. Я одному, недорослю сопливому, говорю: как же твой хомяк хомячить будет, если ему нечем?! А он мне - «это доработаем в процессе искусственного отбора». Экспериментаторы, блин! А с животиной по-доброму надо. Или вот, к примеру, у бабы Дуси-уборщицы сын чего удумал: пробрался к нам в цех и подсыпал мышам порошок из «свеклы двести тридцать семь». У них весь генокод-то и порушился! Мыша цвет поменяли и этой, как ее, мимикрией овладели. Одурели, понятно дело, и давай по цеху носиться. Все в маскировочных пятнах. Срамота! Потом стружку полимерную стали жрать. Даже стекло глотали, прости Господи!
Так и развлекался, паразит, пока я уши-то ему не оборвал! Сво-олочь малолетняя ... Кстати, об ушах. Ты чего, Кешка, лыбишься? Посмотри на себя. Что у тебя с ушами? С ушами что, говорю, гибрид лабораторный?! Ты думаешь, отец с матерью для чего тебе такие лопухи заказали? Острые, как у осла. Чтобы девкам нравиться? Ни фига! Чтобы драть сподручнее было, драть! Девке больше натурал по вкусу, чем такая бестия как ты! Тоже мне, эльф доморощенный. Даже свое конституционное право на противоположный пол еще не реализовал, а туда же, смеется над старшими!
Ладно, гном, пробиркой деланный: допивай быстрее, пока надзиратель не пришел. Споем мою любимую, и за работу!