Будильник звонил так громко и нудно, что Никите захотелось его расколошматить.
Допозна просидев в Интернете, Никита, как всегда, не особо задумывался о том, что утром ему нужно будет ехать на учёбу. А так как Подмосковье - это далеко не Москва, дорога в столичный институт занимала много времени, и вставать поэтому приходилось очень рано.
До станции, к тому же, надо было либо долго топать пешком, либо несколько остановок толкаться в пригородном автобусе. Который, вдобавок, ходил, как на душу взбредёт.
Никита в охоточку повалялся бы ещё часок-другой, однако, пробуждаться ото сна всё равно было необходимо именно сейчас, и, вздохнув, он решительно скинул с себя одеяло.
Напялив треники, он прошлёпал к гантелям, несколько раз качнул их, и поплёлся на кухню, где мать уже возилась с завтраком. Отец за столом читал газету.
- Доброе утро, - заспанно промычал Никита.
- Доброе утро, сынок, - почти хором ответили родители.
Мать, колдовала над сковородкой. Взглянув на сына, она с укоризной добавила:
- Ну что ж ты с собой делаешь? Ведь опять не выспался. Как насчёт чувства меры? Неужели так уж необходимо столько времени проводить за компьютером?
- Ну, мам, ну, увлёкся, - буркнул Никита. - Ничего, в выходные отосплюсь. - Глянув в окно, он протянул. - Ух, ты, какая темень!
- Октябрь месяц. Как положено, - поучительно сказал отец. - И, действительно, сынок, за компьютером столько сидеть не стоит. Вредно. Это я тебе как врач говорю. Ладно, давай ешь быстрее, а то на электричку опоздаешь. Лучше выйди с запасом. Автобусы эти совсем расписания не соблюдают. Пройдись пешком, так вернее. Заодно и взбодришься.
Родив единственного ребёнка в сорок лет, мать в сыне души не чаяла, и с детства с Никиты буквально пылинки сдувала.
Всю жизнь проработавшая в школе, она хотела, чтобы мальчик рос гармонично развитым, таскала его по театрам и музеям, прививала интерес к хорошей литературе. В то же время, и старалась не отказывать сыну, если тот клянчил какую-нибудь модную шмотку, ради всего этого усиленно подрабатывая репетиторством.
Отец был более сдержан, но тоже не отставал, правда, скорее, по спортивной части - ходил с сыном на футбол, учил туристическим хитростям-премудростям.
Он был старше жены на десять лет, и когда выводил маленького Никиту на прогулку, прохожие умилялись:
- Какой у вас очаровательный внук!
Надо сказать, что Никита, при всём при том, рос хорошим парнем, всегда имел много друзей, и вовсе не был "тепличным растением". Столь рьяная забота немолодых родителей его нисколько не испортила.
Однажды Никита изъявил желание заниматься боксом. Мать отнеслась к этому неодобрительно, но, вняв настойчивым просьбам сына и заступничеству отца, скрепя сердце, согласилась. Однако, увидев Никиту на ринге, она схватилась за голову. Вечером ему высказала:
- Нет, ну это - не спорт, это - убийство какое-то! Вы же там друг друга поубиваете! Гладиаторы!
- Вот те раз! Почему убийство, почему гладиаторы? - возразил тогда Никита. - Мы даже дружим между собой.
- Хорошая дружба! - возмутилась мать. - Так молотить друг дружку!
Последней же каплей стало, когда мать увидела по телевизору трясущегося Мухаммеда Али. Она просто взмолилась:
- Сынок, я тебя прошу, даже умоляю! Бросай ты этот бокс, не нужен он тебе! Посмотри, к чему он приводит. Ну, сделай это ради меня!
Никита надулся, но уступил...
...Покончив с завтраком, Никита потянулся, и пошустрил собираться в институт. Вслед за ним в коридор выскользнул отец.
- Надеюсь, ты не забыл, что завтра у матери День рождения? - тихо спросил он.
- Как я могу забыть? - чуть обиженно пробасил Никита. - Я и подарок уже приготовил.
Через несколько минут он уже застёгивал у двери свою куртку-косуху. Мать, посмотрев на сына, восхищённо воскликнула:
- Какой же ты у нас красавец!
- Уж, какой есть, - улыбнулся Никита. - Ладно, я полетел. Не скучайте тут без меня.
На улице было темно и холодно. За ночь подморозило, и лужи на асфальте покрылись корочкой льда.
"Надо под ноги смотреть, а то ведь и навернуться можно" - мрачно усмехнувшись, подумал Никита.
Во дворе Никитин приятель Витёк прогревал машину. Не отличаясь никакими способностями, он, тем не менее, неплохо устроился, возя какого-то большого начальника. Завидев Никиту, он приветливо помахал Никите рукой:
- ЗдорОво, академик! Зацени "бумерок"!
- Классно, - похвалил Никита. - Что, "менял я тачки, как терьям-терьям перчатки"?
- Моя, что ли? - ухмыльнулся Витёк. - Шефа! Но машина - п...здец!
- ВиктОр, слышь, выручи, подкинь до станции, - попросил Никита. - А то меня плинтухать по такой погоде, честно говоря, ломает. За шесть секунд доедем.
- Лады. Мне всё равно в ту степь. Залазь, - весело скомандовал Витёк.
Доехали, действительно, быстро. Никита едва успел рассказать другу свежий интернетовский прикол.
- Спасибище, удружил, - поблагодарил Никита. - Я бы пёхом ещё долго топал.
- Можно было бы и быстрее, - похвастался Витёк. - Но дорога скользкая.
- Всё равно, зашибись!
- Ну, бывай, - протягивая краба, улыбнулся Витёк. - Грызи гранит науки. Завтра вечером, кстати, чего делаешь? Мыслишка есть одна. Намечается кой-чего.
- Не-е, Витёк, завтра у меня точняк не получится, - замотал головой Никита. - У мамы День варенья.
- Это меняет дело, - согласился Витёк. - Тады в другой раз. Ладно, НикитОс, порулил я. Скалку свою не забудь.
- Не скалку, а тубус, - прыснув, поправил Никита.
- Ну, тубус. Какая разница.
Никита выбрался из "бумера", махнул другу рукой, и зашагал в сторону платформы.
Холодный ветер просифонивал насквозь. "Ну и погодка, - подумал Никита. - Самое мерзостное время года. Ни зима, ни осень, а не пойми чего".
Наконец, он очутился на станции, где, поёживаясь от холода, толпились будущие гости столицы.
Было ещё совсем темно, но уже многолюдно. Заспанная продавщица вовсю пыталась впаривать какие-то подозрительные беляши. Невдалеке от неё парнишка раскладывал на лотке газеты и журналы. Новый рабочий день начинал свой ход.
Никита выудил затаённую пачку сигарет. Дома он не курил, и родители даже не догадывались, что он курит. Затянувшись, Никита взглянул на часы. До прибытия ближайшей электрички на Москву оставалось ещё двадцать минут. Тут он вспомнил пару вчерашних сетевых приколов, и у него невольно выползла улыбка.
Меж тем, мимо станции с гулом промчался дальняк - поезд дальнего следования, освещая мощными фарами тьму перед собой. Никита вспомнил, как в детстве каждое лето родители возили его на юга. К морю.
"Классные у меня родители, - подумал Никита. - Как бы завтра маме с утра цветы раздобыть? Она-то всегда встаёт раньше меня".
Внезапно Никита услышал за спиной возню. Он машинально обернулся.
Какие-то два явно поддатых парня, один жирный, другой тощий, хватали за локоть молоденькую девчонку, а та пыталась вырваться:
- Никуда я не пойду!
- Пойдёшь, коза драная, - шипел жирный. - Куда ты денешься.
- Я сейчас кричать начну.
- Поори, поори, - злобно выдавил тощий. - Х... кто за тебя вступится.
- Помогите! - закричала девчонка. Никто из толпящихся на платформе даже не шелохнулся. Жирный с тощим заржали.
- Помогите! Есть тут мужчины?! - ещё сильнее завопила девчонка.
Никита не выдержал. Сказалось родительское воспитание:
- Алё, мужики, в чём дело?
- Отвали, клещ, - сплюнул жирный.
- Оставьте девушку в покое, - сдержанно сказал Никита.
- Захлопни вафельницу. Если не хочешь, чтоб тебе хрюкальник начистили, - процедил тощий.
- Оставьте девушку в покое, - жёстко повторил Никита.
- Ты зае...ал, сосок, - ощерился жирный, и неожиданно нанёс Никите тяжёлый удар под дых.
Несмотря на боль, Никита устоял, и сумел ответить. Сказалось боксёрское прошлое.
Но жирного это только разозлило. Он с остервенением послал свой огромный кулак, целясь в голову Никите, но Никита ловко сумел увернуться.
Вдали, тем временем, показались слепящие фары мчащегося мимо станции очередного поезда дальнего следования.
Никита крепко вмазал жирному по физиономии. Жирный, с воем схватился за щёку.
Тут тощий исподтишка с такой силой ударил Никиту, что тот согнулся. Похоже, на руке у тощего был кастет. Девчонка страшно завизжала.
Никита, пошатываясь, не удержался на скользком асфальте, и его ноги поехали... В сторону края платформы...
... Последнее, что было в жизни Никиты, единственного сына престарелых родителей - это оглушительный гудок поезда, ослепительные фары, и жуткий, нечеловеческий визг девчонки...