Аннотация: Рассказ написан для Изумрудного дракона-2004
Факел погас. Гыртханг прошипел сквозь зубы ругательство и, пройдя пару шагов по коридору, снял со стены другой. Когда он подошел к пещере старейшины Улога - хранителя традиций, у входа уже собрался десяток воинов его отряда. Откинув потрепанный кожаный полог, Гыртханг просунулся широкими плечами в пещеру и сказал:
- Старейшина, мои воины собрались, чтобы послушать предания о старых временах.
Ответ последовал незамедлительно:
- И чтобы помешать старому воину отдохнуть, - из пещеры вышел иссушенный временем урукхай с длинным посохом в руке и язвительно продолжил, - Ты плохо воспитываешь своих воинов, капитан. Ходят у пещеры, железом гремят, кричат. Да, нынешнее поколение не чета героям минувшего времени. Раньше молодые урукхай больше уважали стариков.
Тут старший лучников Умарг, задира и драчун, не выдержал:
- Ха! Довелось мне слышать историю, как один молодой мечник закинул жабу в сапог старейшине.
- Я тоже, - поддержал его другой лучник, - слышал, как тот же самый мечник перед собранием старейшин заткнул камнем дымоход в пещере собраний, наложив при этом в очаг большую кучу хвороста вперемешку с сырой травой.
- А я... - начал снова Умарг.
- Хватит, хватит, - смущенно прокряхтел старик. - Было дело...
Старику явно польстило упоминание о его проделках в молодости. Глаза на изборожденном морщинами лице заблестели ярко, как у завидевшего добычу волка.
- Проходите в пещеру, - радушно предложил Улог. - Пусть немногое мне известно, но расскажу, что знаю. Не дело воинам забывать традиции, былое. Всегда нужно помнить победы и поражения, стремиться к первому и избегать второго.
Он продолжал рассуждать о традициях, о памяти, а воины тем временем усаживались прямо на плотно утоптанном земляном полу. Свободное пространство между дощатым столом с немногочисленной кухонной утварью и узким лежаком заполнялось воинами. Большая пещера, освещенная мечущимся пламенем факелов, с трудом вместила десяток здоровенных широкоплечих урукхай. Вместе с воинами, недавно вернувшимися с тренировок, в пещеру проникли запахи выделанной кожи курток, горячего железа и пропотевших молодых урукхай. Старейшина вошел в пещеру последним. Усевшись на лежак, он ожидающе посмотрел на воинов.
- Расскажи еще раз о происхождении народа урукхай и о чародее Белая рука, - попросил Гыртханг.
- О, это интересная и загадочная история, - встрепенулся Улог. - Первые урукхай, знавшие тайну своего происхождения, давно погибли, однако сохранилось предание, которое без изменений передавалось от отца к сыну. Я расскажу вам в точности то, что поведал мне мой отец, а ему его отец.
Воины внимательно слушали старика. Он откашлялся и начал повествование:
- Давным-давно, еще до Войны за Кольцо, в Средиземье жил могущественный маг и чародей. Звали его Белая рука, он носил сияющие одежды и жил в высокой башне, созданной из ночной тьмы. Башня с начала сотворения мира стояла на высокой горе, попирающей облака, и никакой враг не мог покорить ее. В башне той хранились невиданные сокровища и множество потерянных знаний.
В те давние времена в пещерах жили полудикие горные орки-снага (раб - искаж. Черная Речь), созданные в начале всех начал таинственным Черным Властелином. В наших пещерах тоже когда-то жили эти мелкие твари. В отличие от урукхай, они боялись дня и не могли выходить на солнце. У горных орков кроме силы не было ни ума, ни других достоинств. Снага не знали сказаний, не могли делать одежду, инструменты и оружие. Они могли только грабить и убивать жителей окрестных деревень. Горе было случайным путникам попасть в грязные лапы горных орков. Временами эти снага ссорились между собой, а убитых в ссоре пожирали! Это были жалкие и никчемные твари, недостойные даже выносить отбросы урукхай!
Хранитель традиций сплюнул, затем осторожно выпрямил скрюченную спину и погрозил незримому врагу ссохшимся костистым кулаком.
- Однажды великий маг Белая Рука возжелал создать себе могучих помощников, - успокоившись, продолжил Улог. - Со своей высокой башни окинул он взором мир и обнаружил, что в его пределах живут гномы - мастера подземных чертогов. От них он взял умение рыть туннели и разрабатывать рудники. Еще он увидел горных орков. От тех он взял только сильные тела, ибо умом эти твари не отличались. Хе-хе! Совсем у них ума не было.
Лицо старейшины лучилось огромным удовлетворением от осознания глупости горных орков.
- Когда же Белая Рука увидел людей, он понял, что нашел самые нужные качества для своих помощников, - голос старика становился все более горделивым. - Он взял у людей ясность ума, мастерство ловких рук, а самое главное, он взял у них свободу воли и наделил всем этим свои создания. Эти прекрасные создания он назвал урукхай!
Глаза воинов горели от восторга, а Гыртханг в очередной раз порадовался тому, что у них есть такой сказитель, как Улог. Никто другой не мог поведать о древних временах так образно и ярко. Слова старика будили в воинах храбрость героев минувших лет, давали силу выживать в трудные времена. Эти слова дарили надежду, что когда-нибудь урукхай смогут жить на поверхности, не боясь преследований, свободно и открыто, как равные людям.
- Лишь от проклятых эльфов, в своем высокомерии ненавидящих всех живущих под землей, Белая Рука не взял ничего, - вел дальше повествование хранитель традиций. - Белая Рука стремился заключить союз между народом урукхай и людьми. Эльфы страшились этого союза и ненавидели наш народ. И в ненависти своей эльфы обманули людей и натравили их на урукхай. Это случилось во время Войны за Кольцо, когда эльфы и люди воевали с Черным Властелином и его воинством, состоявшим из предавшихся Тьме людей и орков-снага. Эльфы убедили людей, что урукхай и орки Властелина есть одно. Эльфы сказали, что Белая Рука заключил союз с Черным Властелином. И тогда ярость людей обратилась на урукхай.
Старик остановился, переводя дыхание. Прежде чем он успел что-то сказать, молодой воин метнулся к столу, наполнил стоявшую там чашу чистой водой из фляги и подал Улогу. Старейшина посмотрел на него с благодарностью.
- Натравливаемые ненавистными эльфами люди гнали урукхай, как волки зайцев. Сами эльфы шли впереди каждого отряда людей, убивая любого встретившегося им, невзирая на пол или возраст. Воины урукхай, зная жестокость врагов, сами убивали своих детей, - голос Улога прервался, но, отпив воды, он продолжил повествование. - Женщины, старики, дети постарше поднимали клинки павших воинов и становились в один ряд с мужчинами. Те, кто не мог держать оружие, все равно шли в битву и бросались на мечи эльфов в надежде, что пока те будут вытаскивать оружие из их тел, воины урукхай смогут нанести смертельный удар.
Гыртханг видел по мрачным лицам слушающих, что они сейчас представляют себе эту жуткую резню, женщин и стариков, падающих на мечи эльфов, воинов, перед смертью отдающих последний удар врагу. Капитан понимал, что каждый воин его десятка представляет себя в такой ситуации, когда требуется, не глядя в глаза матери убить ребенка, а затем, выгадывая момент для удара, наблюдать, как несчастная женщина корчится на копье эльфийского воина. Палящая ненависть разгоралась в сердцах воинов, ненависть к Перворожденным эльфам, лишившим урукхай свободы жить и свободы умирать.
Но не ради этой ненависти вновь и вновь приводил Гыртханг один за другим свои десятки слушать сказания Улога. Ненависть к эльфам сплачивала воинов урукхай. Однако важнейшей целью капитана являлось дать урукхай привычку жить в добром мире с людьми.
И пусть раньше люди на равных с эльфами уничтожали урукхай в Войне за Кольцо. Сейчас времена изменились, и Гыртханг считал, что выжить и развиться племя сможет только в союзе с людьми. Он прозорливо понимал, что скоро или пещеры станут тесными для растущего племени, или слухи об орках в Туманных Горах дойдут до тех эльфов или людей, что не забыли Войну за Кольцо и до сих пор считают урукхай порождением Тьмы. Тогда его племени придется выйти из пещер на поверхность. Дальнейшее будет зависеть от того, как сложатся к тому времени отношения у урукхай с ближайшими соседями - людьми. Встанут ли они на защиту урукхай либо же вольются в ряды их врагов - ответ на этот вопрос определял будущее племени Гыртханга и он страстно желал, чтобы это будущее было мирным и счастливым.
- Разведчики тогда принесли сведения о пустых пещерах в Туманных Горах, - тем временем завершал свой рассказ Улог, - и наши предки двинулись сюда. Путь был труден и опасен, однако воинам племени удалось обмануть эльфийских следопытов и добраться до пещер, где мы с тех пор все живем.
- Но что же случилось с Белой Рукой? - недоуменно спросил один из воинов. - Куда он делся после Великой Войны? Почему он сейчас не с народом урукхай?
- А этого, дети мои, - устало покачал головой старик, - не знает никто. Белая Рука сгинул в небытие. Известно лишь, что он погиб, но где и как, то неведомо никому.
- Его убили проклятые эльфы, - безапелляционным тоном заявил Умарг. - Подкараулили и тайно зарезали ножом в спину. Или убили ночью, спящего, когда он не мог их испепелить своей магической силой.
- Может быть и так, - кивнул старейшина, - то мне не ведомо. Но теперь ступайте. Устал я, да и поздно уже.
Воины, поклонившись Улогу, гурьбой выбрались из пещеры и заговорили, обсуждая услышанное. Кто-то считал, что Белая Рука все же выжил, ибо нельзя великого чародея убить простым ножом. Другой утверждал, что нож был зачарован страшным эльфийским проклятием. Умарг же обещал нещадно резать всех эльфов при встрече.
Гыртханг, как подобает капитану, внимательно выслушал взбудораженных воинов, в нужных местах покивал, пару раз одобряюще хмыкнул и приказал всем отдыхать. На следующий день им предстояла вылазка за провизией.
***
Морозный воздух нового утра встретил Гыртханга свежестью. Один за другим урукхай выбирались из темных пещерных коридоров к сиянию яркого солнца, отраженного чистейшим белым снегом. Вот уже открылись потайные ворота, ведущие к кладовым племени. Воины вытащили волокуши, а женщины начали выносить товары для обмена.
Хотя урукхай выращивали в подземельях грибы и разводили в подземных озерах рыбу, племени этого не хватало. Растения, особенно злаки, в пещерах не росли. Летом часть племени уходила в одну тайную долину, где были вырыты землянки и разбиты огороды. Там мужчины урукхай вскапывали землю и охотились на зверя, а их женщины собирали урожай и вялили мясо. Но прошлое лето выдалось неурожайным и сейчас, когда снег покрыл белым полотном землю, племени недоставало зерна и других продуктов.
Небольшая деревенька, стоявшая вблизи отрогов Туманных Гор, снабжала урукхай необходимыми товарами и едой. Издавна, как только урукхай пришли в Туманные Горы, прадед старейшины Улога запретил воинам совершать набеги на окрестные деревни. Тогда молодых урукхай жаждущих подвигов он остановил тем, что нельзя вредить людям у порога собственного дома. Он же запретил похищать женщин из человеческих поселений, чтобы смешивать кровь урукхай с кровью свободных от изначального служения Тьме людей.
По преданиям прадед Улога сказал, что женщин в их племени достаточно и они более красивы, чем женщины Белокожих, а потому незачем настраивать против себя людей, с которыми племени придется жить рядом. Гыртханг, услышав о деяниях старого урукхай в первый раз, похвалил про себя дальновидность великого предка.
В то давнее время племя жило голодно, но уходить за провизией далеко от своих пещер воины опасались. Только закончилась Война за Кольцо и на урукхай была развернута настоящая охота. Старики рассказывали, что из тысячи тысяч орков лишь малая горсть укрылась в древнем подземном царстве Мория, а еще часть, преследуемая эльфами, ушла куда-то к Безымянным горам.
Но урукхай племени Гыртханга выдержали все невзгоды и выжили, а после, уже отец Улога предложил менять у людей еду и прочий товар на самоцветы и драгоценные камни, добытые при разработке рудников, да на сделанные орками инструменты и оружие, в изготовлении коих мастера урукхай уступали разве что гномам. Изначально воины урукхай протестовали против торговли с людьми, но тогдашний военный вождь поддержал предложение отца Улога. Воины смирились, а со временем битву цен при отложенных в сторону мечах воспринимали как должное.
Люди же по первому времени встречали урукхай острой сталью клинков, но с течением дней привыкли и уже благодатно принимали торговые отряды. В этом у людей тоже была своя хитрость. Оружие и инструменты, производимые урукхай, отличались высоким качеством изготовления. Лучше делали только гномы, но в этих краях они не торговали - везти товар далеко, а покупателей мало. Ввиду явной невозможности появления орка на торговой площади какого-либо крупного, да и мелкого города, цены на товары урукхай были ниже низкого. Деревенские выменивали товары, затем возили их на продажу в ближайший город, где перекрывали свои расходы и неплохо жили на вырученное.
Воины в последний раз перед выходом проверяли свое оружие и подгонку доспехов, жмурились от чересчур яркого солнца. Женщины увязывали на волокушах груз, а Гыртханг, тайком морщась, все выслушивал наставления.
- И не забудь проверить зерно, чтобы не было отсыревшего. Эти Белокожие возьмут, да и подсунут твоим олухам негодный товар, - говорила Гарра, старшая по кладовым. - То-то они после будут возмущаться плесневелому хлебу. А виновата кто? Старая Гарра. Не уследила, мол, за кладовыми.
Ее седые волосы развевались на холодном ветру, иссеченные морщинами руки поправляли то кольчугу Гыртханга, то ремень удерживающий ножны.
- Иди мой мальчик, - наконец сказала она печально. - Страшные вести носятся в аэре, большая война идет. Постарайся вернуть наших детей живыми и невредимыми. Иди!
Гыртханг отправился к воинам в смущении. Поход намечался короткий, к вечеру собирались обернуться. Вокруг почти пустынная местность, пара деревень и только. Неприятностей никаких не намечалось, равно как и стычек с врагом, но тревога Гарры передалась ему. Он последний раз проинструктировал отряд, приказал внимательно смотреть по сторонам, и они выступили.
Подгоняемые бодрящим морозцем воины ходко бежали вперед, лишь изредка сменяя тащивших волокуши. К полудню вышли к деревне. Воин из переднего дозора сообщил, что все спокойно и отряд вступил на деревенскую площадь.
Из большого бревенчатого дома степенно вышел высокий седоволосый мужчина с жестким, перечеркнутым старым шрамом, лицом. В руке он держал длинный меч в ножнах. Слегка поклонившись Гыртхангу, мужчина заговорил на Всеобщем Языке:
- Я, Дуфур, старейшина селения Хадор, приветствую славных воинов урукхай. С миром ли пришли вы?
- С миром, - радостно ответил Гыртханг. - С миром и с товарами. Зови людей Дуфур, торговать будем.
Капитану нравился Дуфур. В отличие от многих людей он не стал бы улыбаться оркам в лицо, чтобы затем плюнуть вслед. Старейшина всегда был честен с урукхай, очень умен и с ним было интересно поговорить. Однажды он признался Гыртхангу, что относится к каждому живому существу, будь то гном, эльф, орк или человек, как к хорошему другу до тех пор, пока тот не докажет своими действиями обратное. И тогда уж противнику не поздоровится. Несмотря на седину Дуфур был еще крепок, широкие плечи дышали силой и воинской мощью. Тяжелый двуручный меч в нередких тренировочных схватках, свидетелем которых был Гыртханг, так и летал в сильных руках бывшего арнорского сотника.
На площадь вышли люди с мешками и корзинами, урукхай распустили узлы на волокушах - начиналась торговля. Люди уже знали, в какое примерно время ждать урукхай и готовили к этому сроку свои товары. Обмен шел ходко и споро. Воины-урукхай помогали перегружать с волокуш соленую рыбу, грибы, оружие, клещи, молоты, прочий инструмент, мешочки с самоцветами и драгоценными камнями, самородным золотом. Взамен грузили мешки с зерном, корзины с сушеными фруктами, овощами, несколько бочонков с пивом. Один тут же вскрыли, выпив за удачную торговлю, да чтобы веселей дело спорилось.
Шум, гам, веселые окрики метались по маленькой площади. Здоровенные плечистые урукхай с косоглазыми темными лицами смешались с круглолицыми белокожими людьми в схватке за наилучшие условия торговли. Невиданное в иных краях зрелище разворачивалось под ярко-синим небом вблизи Туманных Гор.
Гыртханг, раздав своим несколько указаний, выбрался из суетной толчеи и подошел к Дуфуру узнать свежие новости.
- Плохие вести, - огорошил его старейшина. - Объявился новый вождь на Востоке, принял под свою руку тысячи воинов: ангмарцев, степняков... орков-урукхай, - произнеся последнее Дуфур, пристально вгляделся в глаза капитану. Тот никак не отреагировал и старейшина продолжил:
- Новый вождь повел воинов на Арнор к Форносту, но ратники Запада остановили его войско. Люди говорят, что была большая битва. Много городов сгорело, тысячи воинов уже не вернутся к родным очагам.
Гыртханг почувствовал горечь. Аштог, Кхатурц и еще несколько молодых урукхай, что подались этим летом на Восток в поисках славы под водительством нового вождя...
- Десяток наших мальчишек сбежали на Восток за ратными подвигами, - сглотнув комок, медленно проговорил капитан. - Не знаю, вернутся ли теперь. Горестно сегодня будет в наших домах.
- Нам тоже стоило больших трудов охранить юнцов от игр в героев Войны за Кольцо, - скривил рот старейшина. - Как ни силились - убеждали, в домах запирали, прутьями секли - все ж сбежали трое мальцов в арнорскую дружину. Ждем вот. Женщины убиваются, а что поделаешь, издавна так повелось: мужчины в битву идут за славой, а женщины дома ждут отцов, мужей да сыновей. Счастье им, когда дожидаются...
Дуфур замолчал, а Гыртханг договорил за него:
- Но чаще бывает, что мужчины не возвращаются.
Они с пониманием поглядели друг другу в глаза. Два опытных, много повидавших воина знали, что важно для любого живущего. Крепкий род, счастливая семья, мир с ближними и дальними соседями... Редко выпадает такая удача даже в легкие времена, но держаться за эту удачу нужно хватко.
Помолчав немного, капитан спросил:
- Тебе удалось выяснить что-нибудь по моей просьбе?
- Помню, - отозвался Дуфур, - Ты просил узнать о маге называемом Белая Рука. Прости, но порадовать ничем не могу. Я спрашивал разных людей проходивших через наше селение, однако никто не слышал о нем, а если и слышал, то не более того, что ты сам сказал мне. Мол, был такой великий чародей Белая Рука, жил где-то на Западе, а после сгинул неведомо куда. Прости.
Гыртханг тяжело вздохнул. Старейшина деревни посмотрел на него, затем внезапно положил руку на кольчужное плечо урукхай.
- Не переживай, - мягко произнес он. - Быть может, летом я соберусь в Аннуминас. Поспрашиваю там хронистов, глядишь, что и выясню.
Капитан слегка поклонился, благодаря.
За разговором они далеко отошли от площади, почти на околицу деревеньки, и первые услыхали бешеный топот копыт мчащегося по дороге всадника. Дуфур заметно насторожился. Глянув на его встревоженное лицо, Гыртханг тоже забеспокоился. Кому нужно столь немилосердно гнать коня в этих спокойных местах?
Ответ пришел быстро. Из-за пригорка показался скачущий во всю мочь черный конь, всадник почти лежал на его спине. Когда конь приблизился, стало заметно, что он весь в мыле, а всадник сидит без седла.
Гыртханг вышел навстречу и поднял руку. Конь замер тяжело дыша, ноги его дрожали, на снег капала кровь. Всадник попытался приподняться, но, не удержавшись, рухнул без сил на землю. Одежда его была заляпана грязью, волосы слиплись от пота и крови. Урукхай и человек не сговариваясь, бросились к нему.
- Это один из моих людей, что с утра отправились за дровами, - пояснил, хмурясь, Дуфур в ответ на вопросительный взгляд капитана. Наклонившись, старейшина перевернул осторожно человека на спину. Тот открыл глаза, закашлялся, силясь что-то сказать.
- Разбойники! - наконец прохрипел он с надрывом. - Дуфур, разбойники идут. Наших перебили всех. Я один ушел. На чужом коне, успел запрыгнуть. Два с лишним десятка их, Дуфур. Пара арбалетов, остальные с мечами. За мной скачут. Я их опередил чуть. А наших убили всех, Дуфур!
Он вновь закашлял, выплевывая кровь.
Дуфур поднялся, лицо его словно застыло на холодном ветру. Подбежал к ближайшему дому, стукнул в ставню. На стук выглянула женщина, он сказал ей что-то кратко. Та охнула, зажав рот, и скрылась в доме. Через мгновение хлопнула дверь, женщина с ворохом тряпья бросилась к раненому.
Старейшина подошел к урукхай и произнес сурово:
- Уводи своих, Гыртханг. Нам сейчас будет не до торга.
- Нам тоже будет не до торга, - мягко ответил капитан, взглянув в глаза старейшины. - Пусть мы еще не друзья, но уже не враги. Вы наши соседи и быть может... когда-нибудь, мы станем друзьями. А если вас сейчас перебьют, наша дружба никогда не случится. Разреши моим урукхай встать рядом с твоими воинами.
- Я рад твоим словам, - без лишних споров сказал Дуфур, в конце концов, он тоже воин и понимал, что значит стоять рука к руке в бою. - Зови своих, встретим разбойников у края деревни.
Оба побежали к площади. Ворвались в толчею и, как от двух камней плеснувших в озеро, от них побежали в стороны круги обеспокоенных голосов, женского плача, скрежета обнажаемого оружия. Несколько кратких приказаний и вот уже женщины, побросав все, прячут детей, мужчины побежали по домам за оружием, а детвора постарше оттаскивает в сторону волокуши.
Гыртханг быстро собрал своих воинов, и они организованно двинулись к краю деревни. Не успели выйти к окраине, как прибежал Дуфур, уже в доспехах арнорского ратника.
- Что думаешь делать? - спросил он, отдышавшись, у капитана.
- Сколько у тебя людей? - задал встречный вопрос Гыртханг, осматривая позицию. Хоть и не часто приходилось бывать ему в битвах, но в своих силах урукхай не сомневался.
К открытому пространству меж двух домов, где они расположились, тем временем подбегали вооруженные жители деревни.
- С десяток опытных охотников с луками наберется да мечников с копейщиками столько же, - ответил старейшина, мельком оглядев прибывших.
- Хорошо, - задумчиво проговорил урукхай. - Тогда мой десяток лучников ставим позади, а часть твоих пусть заберется на крыши этих домов. Мечники с копейщиками перекроют проход, а мы выйдем вперед. Попробуем поговорить. Быть может это какая-то ошибка...
Дуфур, одобрив план в целом, покачал головой, сомневаясь в наличии ошибки, но перечить не стал. Затем они некоторое время занимались раздачей приказов и расстановкой воинов по местам.
Едва успели занять свои позиции, как раздался топот многочисленных копыт, и показались первые всадники. Разнообразное одеяние скачущих лучше всяких штандартов выказывало их разбойничью суть. Ни один военачальник регулярного войска не потерпел бы у себя отряда, где блестящие доспехи одних чередовались с драными кольчугами, да еще надетыми поверх тряпья, других. Когда всадники приблизились, в тряпье стало возможным угадать залатанные крестьянские куртки, вкупе с плащами, где присутствовали на равных запятнанные ржавым бело-синие цвета Арнора и зеленые цвета ангмарских мечников.
У околицы деревни всадники, а их, в самом деле, было чуть больше двух десятков, осадили коней. Перед разбойниками стояли два суровых воина - высокий широкоплечий урукхай в доходящей до колен кольчуге, и почти такой же высокий и широкоплечий человек в арнорских доспехах. Оба с длинными мечами в ножнах. Справа и слева ощетинились острой сталью ряды стоявших вперемешку людей и орков, а позади да на крышах бревенчатых домов два десятка луков выцеливали уязвимые места.
После короткого совещания от разбойников отделился всадник в хорошем черном плаще и направился к стоящим воинам.
- Мы посланники великого Вождя Эарнила, - начал он еще издалека, - войско которого движется по этой местности. Пусть ваши люди злодейски напали на нас и украли наших коней, Вождь Эарнил благороден и не держит зла. Если вы дадите нам зерно для коней Вождя, а для его воинов пищу, мы не тронем вашу деревню.
- Странно звучат твои речи, - с едва сдерживаемым гневом произнес Дуфур. - Я старейшина этой деревни и я говорю, что мои люди не возьмут чужого добра без спроса. А если бы и взяли, то где они? Пусть встанут предо мной и сами расскажут, как было.
- Они сбежали, - после недолгого колебания ответил всадник, - украли наших коней и сбежали.
- Тогда откуда ты знаешь, что это были мои люди? Все живые, - старейшина выделил голосом слово "живые", - мужчины моего селения стоят здесь. Если ты узнаешь воров, я самолично выдам их тебе.
- Впрочем, - продолжил Дуфур, - еще один мужчина моей деревни лежит в соседнем доме. Вряд ли он мог что-либо украсть у вас, поскольку был ранен разбойниками, бродящими по округе. Но быть может, он видел тех людей, что украли ваших коней? Давай пройдем к нему и спросим.
Всадник молчал, на лице его отображалась отчаянная работа мысли.
- Н-нет, - наконец, проговорил он, запинаясь, - не надо. Видимо мы ошиблись и наших коней украли не твои люди. Мы сами найдем конокрадов.
Черноплащник суетливо оглянулся. Вид своих товарищей, которые приблизились и прислушивались к разговору, придал ему уверенности. Когда он заговорил снова, голос его звучал тверже и злее:
- Ты ничего еще не сказал по поводу пищи и зерна для нас... для войска Вождя Эарнила, - быстро поправился он. - Нам нужно много провизии, а Вождь щедро одарит вас, когда вернется в эти края. Он даст вам много золота, тончайшие восточные ткани для ваших женщин, прекрасное оружие для воинов.
Дуфур хотел что-то сказать, но его остановил урукхай вышедший вперед. Голос Гыртханга был хриплым от ненависти.
- Ты хочешь обменять наше зерно и зерно наших друзей на пустые обещания, - негромко, но яростно проговорил он. - Ты обещаешь нам много всего, но потом. А сейчас наши женщины и дети будут голодать? Эта сделка мне кажется невыгодной.
- Гоблин называет друзьями этих... крестьян?! - всадник зло усмехнулся. - Твои братья сражались с нами рука об руку...
- И где они сейчас?! - грубо прервал его разъяренный Гыртханг. - Лежат на неведомых полях на прокорм воронью? Почему они не вернулись домой? Почему их нет с тобой рядом, если вы бились вместе? Отвечай!
- Да кто ты такой, чтобы я отвечал тебе?! - надменно воскликнул черноплащник. - И кто дал тебе право говорить за старейшину этой деревни? Я сотник Вождя Эарнила и его именем приказываю тебе: отдай зерно и пищу!
- Слишком уж маленькой выглядит твоя сотня, - ощерился урукхай, вытягивая из ножен меч. - Два десятка едва-едва наберется. Забирай их и убирайся, пока цел.
- А право говорить за меня дал ему я, - встал рядом с Гыртхангом Дуфур, чуть поводя обнаженным клинком.
Всадник начал было поворачивать коня, но затем внезапно развернулся, опуская на голову урукхай выхваченный из-под плаща меч. Двуручник Дуфура отбил клинок, а через мгновение черноплащник сполз с коня, хватаясь за древко стрелы, выросшей у него из груди.
Разбойники, подбадривая себя криками, бросились на выручку своему вожаку, но свист метких стрел лучников урукхай и людей слился в один ровный гул рассекаемого воздуха, и вскоре все было кончено. Никто из разбойников не ушел живым, и никто из них не успел скрестить оружие с защитниками деревни. Болт единственного спущенного арбалета ушел вверх и пропал в синеве небес.
Воины молча осматривали дело рук своих, не веря, что бой так скоро закончился. Когда же они поняли, что атака отбита и никто из своих не пострадал, раздалось множество радостных кличей. Крики смолкли, как только Дуфур обернулся к воинам.
- Это был бы славный бой, - негромко произнес он, оглядывая воинов: урукхай и людей, - если бы не наши друзья, погибшие от рук этих разбойников. Это был бы славный бой, если бы нашим противником были не грабители, обирающие трупы, а достойные воины. То, что случилось уже не изменить, но, - голос старейшины стал громче, - этот бой надолго останется в нашей памяти, ибо сегодня в одном строю с людьми стояли воины урукхай. Но это не одна из битв Войны за Кольцо. Мы не сражались за Тьму или Свет. Сегодня нам нет дела до Равновесия Мира и чаш Весов. Сегодня мы защищали добро, принадлежавшее нам и нашим соседям. Сегодня мы сражались за себя. Я хочу, чтобы каждый запомнил этот день. День, в который родилась дружба свободных людей и народа урукхай.
Старейшина, стягивая с руки латную рукавицу, повернулся к Гыртхангу. Капитан, ошеломленный услышанным, крепко пожал протянутую жесткую ладонь. Ему казалось, что чистая радость вместо крови бурным потоком бежит в его жилах. Гыртханг знал, что этот день действительно запомнится на долгие годы. И сказители будущего начнут предание о начале союза людей и урукхай с описания событий этого дня.
Дальнейшее происходило как в странном чудесном сне. Словно сквозь туман Гыртханг видел, как люди Дуфура и его урукхай обмениваются в знак дружбы ножами и пожимают друг другу руки. Как деревенские загружают волокуши товарами, распоряжением Дуфура проданными по цене вдвое меньше обычного. С удивлением и будто бы со стороны капитан наблюдал за своими руками, отцепляющими от пояса ножны с кривым ножом урукхай и вручающими их старейшине деревни. Взамен Гыртханг принял из рук Дуфура человеческой ковки прямой нож в вышитых ножнах и в этот раз первый протянул открытую ладонь для рукопожатия.
Путь домой Гыртханг не запомнил. Помнил только, как открылся ход в скале, воины затащили волокуши в кладовые, а после его приказа разошлись по своим пещерам. Капитан тоже вернулся к себе, повалился на лежак и долго крутил в руках подаренный нож. В памяти его вновь и вновь всплывали слова Дуфура о рождении дружбы между людьми и урукхай, а губы изгибались в мечтательной улыбке. Через некоторое время Гыртханг уснул, выронив нож на землю и слабо улыбаясь чему-то, что видел он один.
***
Несколько дней минуло с той памятной схватки у деревеньки Хадор. Гыртханг отдыхал у себя перед ночной стражей, когда в пещеру вбежал молодой воин из его отряда
- Капитан! - проговорил он, задыхаясь, - у Второго тайного входа залезли в галерею трое чужаков - газат (гном, гномы - иск. Ч. Р.). Похоже, устраиваются на ночлег.
- Собирай всех наших воинов, - скомандовал Гыртханг, поднимаясь. - Пусть захватят факелы и спешат ко Второму. Я буду ждать там.
Он надел кожаную куртку, поверх накинул длинную, до колен, кольчугу. Взяв в одну руку длинный двуручный меч, а в другую простой плоский шлем, побежал к тайному входу.
"Хвала судьбе, - подумал он на бегу, - что эти чужаки появились в стражу моего отряда. Ратники Куфтруга или Шадурца просто перебили бы чужаков, но теперь есть шанс узнать новости о происходящем в мире."
К тому времени как ко Второму тайному входу подошли его воины, Гыртханг успел глянуть через потайное отверстие на чужаков. Их действительно было трое, они уже сняли поклажу с пони, расстелили плащи и собирались укладываться на ночлег. Странная компания. Три гнома - один высокий, для гнома конечно, среднему урукхай он разве что по грудь, второй чуть ниже ростом, а третий еще меньше и с ног до головы все закованы в доспехи.
Капитан отвел воинов подальше в коридор
- Воины, в галерее устраиваются на ночлег три гнома, - сказал он. - Мы дождемся, когда они уснут, и ворвемся в пещеру. Гархар и Углук, ваши мечники перекрывают выход и окружают чужаков первым кольцом. Лучники Умарга идут следом и окружают гномов и мечников вторым кольцом. Чужаки нужны мне живыми, поэтому без команды не нападать и не стрелять. Все поняли? - он обвел воинов суровым взглядом. Те только молча кивнули.
После короткого ожидания один из мечников Гархара подошел к каменной двери, замаскированной под большой валун, и всмотрелся в потайное отверстие. Убедившись, что в пещере все тихо, махнул рукой. Гыртханг потянул за рычаг и дверь начала бесшумно отодвигаться в сторону. Воины, в одной руке короткий меч с широким лезвием, в другой горящий факел, ринулись в пещеру. Передний тут же упал, получив нож в горло от самого мелкого гнома, остальные урукхай на миг замешкались, но тут же вновь рванулись вперед.
Гномы, так и не снявшие перед сном доспехи, воспользовались заминкой и вскочили на ноги, выставив обнаженную сталь оружия навстречу окружающим урукхай. Мечники уже замкнули круг, перекрыв выход из пещеры. Красные сполохи факелов озарили темные своды. Как только лучники заняли свои позиции. Гыртханг громко приказал:
- Сложить оружие!
- А больше ничего не хочешь?! - заорал самый высокий гном, вооруженный большим высеребренным топором. Следом последовали какие-то слова на незнакомом капитану языке. На дружелюбное приветствие слова не походили.
Тут, отодвинув его, вперед выступил гном среднего роста и негромко, но твердо сказал:
- Погоди, почтенный, с чего это вдруг нам класть оружие? Меня его тяжесть вроде бы еще не утомила.
Гыртханг усмехнулся, ему понравилась смелость гнома, и ответил:
- Ты что не видишь? Ты полагаешь, мы станем тупить наши добрые мечи? У меня достаточно лучников, чтобы из тебя торчало столько же стрел, сколько волос в бороде вашего Дьюрина! Так что бросай железо и не разговаривай!
- А нельзя ли увидеть, с кем мы имеем честь беседовать? - вежливо спросил гном. - Неудобно как-то, говоришь, а лица не видишь...
Капитан захохотал. Ему все больше и больше нравились эти чужаки. Раздвинув воинов, он вышел вперед.
- Чем кромсать друг друга, давайте лучше побеседуем, - предложил Гыртханг, постаравшись, чтобы его слова звучали как можно дружелюбнее.
- Нам не о чем говорить! - хрипло ответил высокий гном, выпрямившись. Руки его с силой сжимали топор, в зеркале сверкающих доспехов огненными искрами отражались горящие факелы.
Гыртханг прищурился, положив руку в черной боевой рукавице на рукоять меча.
- Мы можем принудить вас, но зачем это? - мягко сказал он. - Нам нужно кое-что узнать от вас. Выхода у почтенных гномов нет. Так почему бы нам не поговорить о том о сем и спокойно разойтись?
За спиной у него раздались недовольные возгласы. Умарг крикнул:
- Убить гномов, не о чем с ними говорить!
Другие воины поддержали его криками. Мечники загремели оружием, лучники вновь стали нашаривать жалами стрел слабое место в доспехах гномов.
- Тихо! - приказал Гыртханг. Повернувшись к чужакам, он продолжил, - Нам нечего делить - по крайней мере сейчас. Еще раз спрашиваю: будете говорить?
- Нет, жалкие баалак (полукровка - иск. Ч.Р.)! - выпалил высокий гном, - Гори в подземном пламени, ты глоб трокал хашц (полоумный пожиратель кишок - иск. Ч.Р.), трусливый черный снага!
Воины за спиной капитана яростно взревели. Сказанное гномом о полукровках сильно задело урукхай, в чьих жилах текла человеческая кровь. Несколько лучников не справились с гневом и, прежде чем Гыртханг успел остановить их, спустили тетивы. С недовольным визгом стрелы отскочили от доспехов и повалились на камни, бессильные пробить броню, сработанную подземными мастерами. Не успели погаснуть искры, высеченные стрелами, как высокий гном взметнул топором. Удар был столь быстр, что Гыртханг едва успел подставить меч. Скрежет стали, противники разошлись. Высеребренный топор гнома оказался очень хорош, на нем не осталось ни следа. На своем же мече Гыртханг заметил глубокую зазубрину.
Пригнувшись и выставив вперед меч, урукхай ждал, что предпримет чужак. За спиной капитана вновь раздались щелчки спущенных тетив, но ни одна стрела так и не поразила гнома. Его топор свистел, отбрасывая блики от огня факелов и превращаясь порой в сплошной сверкающий щит, закрывавший гнома от атак. Маленький стелящийся подшаг и чужак, оказавшийся рядом с Гыртхангом, попытался опустить сияющий полумесяц топора ему на голову. Противники оказались равны по силе и мастерству. Верный меч урукхай с легкостью отразил удар, заплатив очередной зазубриной.
Гном на миг замешкался, сверкающий опасностью щит обратился обратно в топор и Гыртханг не упустил мгновения. Длинный меч капитана, минуя топор, метнулся к шее гнома. Тот сдвинулся на четверть шага, пропустив удар мимо, и мгновенно взметнул топор, целясь в голову капитана. Гыртханг увернулся и замер, опустив меч.
- Ты даже не знаешь, о чем мы хотели тебя спросить, а уже лезешь драться, - сказал он с укоризной. - Не горячись! Даже если ты осилишь меня, из ущелья вам не уйти - сейчас ночь. Поэтому умерь свой гнев, потомок Дьюрина! Ты идешь снизу, нам нужны вести. Что происходит там? Что за война была у Ангмара с Арнором, почему воюют между собой Белокожие? Ты скажешь нам это - или умрешь. Твоя броня хороша, спору нет, но нет такой брони, чтобы устояла бы перед мечом!
Его противник высокомерно молчал, однако вперед вышел гном ниже ростом, вооруженный против всех гномьих обычаев мечом.
- Ангмар разбит. Его воинство рассеяно, - сказал он. Голос гнома звучал так надменно, будто это он в одиночку разбил все войско. Противник Гыртханга дернулся было что-то сказать, но самый маленький гном удержал его, ухватив за локоть.
- Те, кто не сдался, уничтожены, - продолжил гном с мечом, - Что вы хотите знать еще?
Противоречивые чувства обуревали Гыртханга, когда он тихо спросил:
- Где тот, что водительствовал Ангмаром?
- Вяжет клубки тьмы в Унголианте, - со злым смехом ответил гном. - Что вы хотите знать еще?
Капитан, выдохнув, опустил плечи с облегчением. На этот раз война обойдет его племя стороной. На мгновение он почувствовал облегчение, но рот его искривился при воспоминании о молодых урукхай ушедших на битву.
- Что с нашими братьями, которые пошли к Форносту?
- Стали пищей воронам на поле брани! Что еще?
Боль поразила сердце Гыртханга, но, взяв себя в руки, он поднял опущенную было голову.
- Я задам тебе вопрос, который задавал уже многим и из нашего племени, и из других народов. Кто такой Белая Рука? - спросил он сокровенное. - Тот, которому повиновались наши предки? Только самые древние наши старики сохранили какие-то смутные предания о тех днях. Мы сидим в этих пещерах уже очень, очень долго, мы не знаем, где остальные колена нашего рода.
Гном обернулся к своим. Самый маленький газат отпустил локоть высокого гнома и выступил вперед.
- Белая Рука - это прозвище великого мага по имени Саруман Белый... - звонким голосом начал он, и Гыртханг тотчас обратился в слух, позабыв обо всем.
Рассказ длился долго. Голос гнома плел нить повествования, а капитан словно наяву видел перед собой Белый Совет, девятерых Хранителей, Черную башню Ортханка, пылающие сражения Войны за Кольцо, гигантские ожившие деревья... Воины за спиной Гыртханга давно притихли. Опустив оружие, они жадно слушали то, что не знали даже их старейшины.
Наконец гном, голос которого давно уже стал из звонкого хриплым, умолк.
Некоторое время в пещере царила тишина. Затем Гыртханг низко поклонился рассказчику и сделал знак воинам покинуть пещеру. Его мысли метались в беспорядке, грудь вздымалась, а чувства полыхали так, будто начали Войну за Кольцо, однако он нашел в себе силы задержаться, пока последний воин не покинет пещеру.
- Вот и все, а ты дрался, - сказал он высокому гному с топором. - Вы можете оставаться здесь сколько угодно, вас никто не тронет. Мы живем сейчас сами по себе, и, может, даже к лучшему, что новый хозяин сгинул...
Последние слова он произнес уже почти про себя, поворачиваясь спиной к чужакам. Выйдя из пещеры в узкий коридор, Гыртханг дернул рычаг, каменная дверь бесшумно закрылась за ним.
Оставив наблюдателей, которые должны были отгонять урукхай - если те пожелают проникнуть к чужакам, со злыми намерениями или просто из любопытства, капитан двинулся к пещере собраний. Интуиция подсказывала ему, что воины не разойдутся, а пожелают обсудить услышанное. Так как их довольно много, уместиться с удобством они смогут только в пещере собраний, где сейчас, глубокой ночью, все равно никого нет.
Гыртханг оказался почти прав. В пещере помимо воинов присутствовал старейшина Улог. Он сидел в уголке, внимательно прислушиваясь к словам возбужденных воинов.
Прежде чем подойти к хранителю традиций, капитан подозвал к себе десятников и осведомился о потерях. Поскольку в схватке участвовал лишь он один, а другие оружия с гномами не скрещивали, раненых не было. Скончался один единственный урукхай, получивший в горло нож в самом начале.
- Кто погиб? - спросил Гыртханг.
- Мой воин, - угрюмо пробурчал Гархар. - Гхаш его звали. Матери я сказал уже. Завтра похороним.
- Всем десяткам проводить боевого друга, - после короткого скорбного молчания распорядился Гыртханг.
- А сейчас всем, кто не на страже приказываю идти отдыхать, - суровым тоном произнес он следом. - Вдруг еще что случится, а вы мне нужны свежими и готовыми к схватке. Надеюсь, случившееся сегодня научит вас расспросить чужака, прежде чем перерезать ему глотку. Рассказанное гномом я передам хранителю традиций, а с утра устроим собрание для всех урукхай, где обсудим услышанное. Теперь идите!
***
Гыртханг пересказал хранителю традиций услышанное от гнома. Долгое время Улог сидел молча, осмысливая полученное знание. Наконец капитан нарушил молчание:
- Старейшина, ты ведь мудр, скажи, как племени урукхай жить дальше?
- Что ты имеешь в виду?
- Не знаю почему, но я верю рассказу гнома о Белой Руке... Сарумане Белом. Мы всегда считали, что наши предки повиновались великому чародею, славнее которого не было и не будет. Чародею, отдавшему жизнь за то, чтобы люди и урукхай жили в мире. А оказалось, - с болью произнес Гыртханг, - что он был всего лишь предателем своего дела и своих товарищей. Что наши предки были созданы им с целью захватить власть над Средиземьем. Что все случившееся с Белой Рукой, с народом урукхай, было всего лишь очередным противостоянием сил Света и сил Тьмы!
Улог смотрел на Гыртханга сочувствующе, а тот, не замечая, продолжал.
- На днях старейшина из деревни пожал мне руку и назвал другом. Но зачем теперь это все?! - в отчаянии спросил капитан. - Я не понимаю. Зачем ты рассказываешь нам сказки про вложенную в урукхай свободу воли людей. Да, третья часть нашей крови - человеческая. Но зачем нам нужен мир с людьми, если все задумывалось Белой Рукой совсем иначе?!
- Ты сам можешь ответить на эти вопросы, - негромко произнес хранитель традиций. -Сказанное тобой сводится к одному: хотим ли мы идти по пути, предназначенному для урукхай Белой Рукой, или мы желаем выбрать свой путь? Я расскажу тебе кое-что о нашем прошлом, а ты подумай.
Улог тяжело вздохнул.
- Более двухсот лет назад, когда наше племя голодало, а каждый второй страдал от различных недугов, - не спеша начал он, - дух урукхай был сломлен. Нам требовалась надежда. В то время необходимо было решить, на чью сторону встать нашему племени. Сила Черного Властелина погибла в багровых глубинах Ородруина. Белая Рука сгинул бесследно, оставив на произвол судьбы повиновавшихся ему урукхай. Это было тяжелое время, трудный выбор стоял перед старейшинами. Тогда мой прадед выступил и предложил не вставать ни на чью сторону, а если и заключать с кем-то союз, то только с людьми. Он сказал, что народ урукхай слишком много воевал и слишком многие из племени погибли из-за чужих устремлений.
Голос хранителя традиций полнился гордостью.
- Мой предок предложил отделиться от борьбы за Равновесие. Ведь обычному урукхай глубоко безразлично, что лучше - Свет или Тьма. Ему важно, чтобы не голодали дети, чтобы не страдали от холодов женщины.
Старейшина откашлялся, повел озябшими плечами и продолжил:
- Тогда не всем понравилась эта идея. Многие предпочитали сохранить верность сгинувшему Белой Руке. Кто-то был против союза с людьми, пусть даже возможного. Но тогдашний военный вождь поддержал моего прадеда и наше племя пошло по новому пути.
Он замолчал, растирая замерзшие пальцы. Пока старейшина говорил, в пещере погасли почти все факелы, два оставшихся едва освещали сидящих рядом урукхай - молодого и старого.
- Зачем наши предки хотели мира между урукхай и людьми, а эльфов всячески проклинали? - спросил капитан, начиная что-то понимать. - Ведь на самом деле люди Запада на равных с эльфами сражались против власти Черного Властелина. Их никто не подговаривал уничтожать народ урукхай. Зачем весь этот обман?
- Время эльфов закончилось, - устало произнес Улог. - Все больше их уходит на Заокраинный Запад в свои Благословенные Земли, куда нет пути смертным. Скоро в Средиземье совсем не останется Перворожденных, а урукхай останутся. И останутся люди. Будет лучше, если ненависть урукхай уйдет вместе с эльфами.
- Так значит, все, что делали наши предки, что продолжаешь делать ты, - медленно проговорил Гыртханг, - это все ради лучшего будущего урукхай.
- Конечно, - негромко произнес Улог, нервно сжимая посох. - Тебе ли не знать этого желания отдать жизнь ради своего народа.
Гыртханг недоуменно посмотрел на старейшину.
- Ответь мне, - сказал тот, всматриваясь в глаза капитану, - зачем ты водишь ко мне свои десятки один за другим? Только ли для того, чтобы старика потешить? Или тебе воинов занять больше нечем, кроме выслушивания ветхих преданий?
- Почему же, - смутился Гыртханг, - просто я...
Ему не приходилось раньше испытывать ничего подобного. Мучительная борьба разрывала его ум и чувства. Он не мог назвать это страхом, ведь воин урукхай не должен испытывать страха, но другого слова подобрать не мог. Гыртхангу всегда хотелось поделиться с кем-нибудь мечтами, которые он носил в себе долгие годы. Порой, на привале у костерка или после тяжелой работы в поле, наступал такой момент, когда казалось - вот оно. Наступило самое время открыться и поделиться с собеседником. Но что-то парящее в аэре исчезало и вновь он не мог вымолвить ни слова о том, что думалось долгими бессонными ночами.
Однако сейчас Гыртханг понимал, что такого случая может никогда больше не повториться. Улог, хранитель традиций, урукхай, которого он почитал, как самого прозорливого и мудрого из всего племени. Улог, что заменил ему давно погибшего отца. Улог, обучивший его и обучающий его воинов, порой силою сгоняемых к старику. И теперь старейшина с нетерпением ждал его слов, что могут оскорбить или привести в недоумение любого другого урукхай.
Гыртханг набрал воздуха в грудь и выпалил сокровенное:
- Я хочу, чтобы урукхай жили не только в сырых пещерах, но могли свободно, не опасаясь травли расселяться по всему Средиземью. Я хочу, чтобы торговые отряды урукхай приходили в самые большие города и свободно торговали своим товаром. Я хочу сам увидеть все чудеса Средиземья. А более всего я хочу, чтобы та, чьи прекрасные глаза... - он смущенно замолчал, отвернувшись в сторону от старика. Но если бы взглянул на него, то увидел бы, что хотя губы хранителя традиций изгибаются в легкой улыбке, но в глазах светится гордость и уважение.
- Продолжай, сын мой, - негромко произнес Улог. - Ты хочешь, чтобы та, чьи прекрасные раскосые глаза снятся тебе каждую ночь, могла без страха и опаски гулять вместе с тобой по цветущим долинам отрогов Туманных Гор.
Гыртханг посидел, разглядывая землю под ногами, затем поднял голову.
- Да, - твердо ответил он, глядя в глаза старейшины, - я очень хочу этого.
- Тогда выбирай, - сказал старейшина. - Выбирай свой путь и действуй.
Он, чуть кряхтя, поднялся и подобрал посох. Затем вышел из пещеры, не оборачиваясь на капитана, который остался сидеть в темной и холодной пещере наедине с раздумьями.
***
Утром, когда не выспавшийся и злой Гыртханг, вошел в пещеру собраний, его встретил гул хриплых голосов. Пещеру заполняли переговаривающиеся, спорящие и просто переругивающиеся урукхай.
Капитан успел только обменяться приветствиями со своими десятниками и воинами, как в пещеру вошел Куфтруг - военный вождь племени. Вождь выглядел подстать своему имени (Куфтруг - уродливый убийца, иск. Ч.Р.). Кривоногий, толстый, на голову ниже Гыртханга, но крепче и массивнее, он отличался огромной силой, таящейся до времени в широких плечах и мощных руках. От этих рук погиб не один урукхай, возжелавший стать новым вождем и в силу древнего обычая вызвавший Куфтруга на поединок.
В племени военным вождем мог стать любой воин, рангом не ниже десятника, победивший в ритуальном поединке предыдущего вождя. Вождь командовал только военными силами урукхай, но его слово имело вес в собрании старейшин и существенно влияло на жизнь племени.
Раньше поединки не заканчивались смертью. Проигравший становился простым воином и имел право со временем вновь попытаться стать вождем. Но Куфтруг опасался за свою власть и жестоко карал всякого, кто, по его мнению, на эту власть покушался.
Кроме военного вождя, воинами племени командовали два капитана. Пост капитана Левой руки последние два года занимал Гыртханг, ставший капитаном еще при предыдущем военном вожде, что погиб в схватке с Куфтругом. Последний недолюбливал Гыртханга за его свободомыслие, но пока действия вождя ограничивались мелкими пакостями вроде регулярной отправки отряда Гыртханга на чистку мусорных ям. Капитан Правой руки, Шадурц, поддерживал Куфтруга и тихо ненавидел Гыртханга, но опасался прямо выступать против него, когда тот сцеплялся по какому-либо поводу с вождем.
В то время как Гыртханг и Шадурц командовали тремя десятками воинов каждый, Куфтругу подчинялись только два десятка мечников - его личная гвардия. При этом Гыртханг, Шадурц и воины их десятков обязаны были выполнять все приказы вождя.
Лицо Куфтруга багровело гневом, ему уже доложили о случившемся ночью. Оглядев пещеру и увидев Гыртханга, он направился прямо к нему. Разговоры воинов мгновенно смолкли. Все знали о взаимной неприязни вождя и капитана. Большинство воинов втайне поддерживали Гыртханга. Неистовство и злоба Куфтруга, его жестокость давно снискали всеобщее недовольство, но после нескольких смертей в ритуальных схватках мало кто решался выступить против вождя.
- Почему ты не убил чужаков?! - прорычал Куфтруг. - Мало того, что из-за тебя погиб один воин, так ты еще посмел отпустить газат живыми!
- Это мои воины обнаружили чужаков и это мое право решать: убить их или оставить жить, - огрызнулся Гыртханг. Он не ожидал от себя такой ярости и злости. Ночной рассказ гнома и откровенный разговор с Улогом на многое открыли ему глаза. Он вспомнил рассказ чужака о Хранителях, о маленьком хоббите из далекой страны, который взял на себя чудовищную ношу - и достиг успеха, хотя все силы Тьмы были против него. Маленькое существо отважилось выступить против Черного Властелина, чтобы его народ, его друзья и его страна жили. "Неужто во мне меньше силы, чем в маленьком Хранителе? - подумал Гыртханг. - Он рискнул и победил, а что же я?"
- Пока я здесь военный вождь, я буду решать, кого убивать, а кого нет! Ты здесь мутишь воду, настраиваешь всех против меня, - тем временем Куфтруг уже кипел. - Но я сильнее тебя! Я - военный вождь, а тебе им никогда не бывать, грязный снага!
На мгновение Куфтруга ошеломила скорость, с которой в руке Гыртханга оказался клинок.
- Снага? - переспросил Гыртханг угрожающе мягким голосом. Чистая незамутненная ярость пела в его сердце и бросала тело в бой. Он двинулся на Куфтруга; прямое и широкое лезвие ножа, подаренного Дуфуром, сверкнуло в пламени факелов.
- Баалак! Белокожая падаль! Ты не будешь здесь главным! Никогда! - проревел Куфтруг, прыгнув навстречу. Его нож, искривленный и короткий, словно сам выпрыгнул из ножен в правую руку.
Противники не замечали поднявшейся вокруг суеты. Воины разошлись в стороны и прижались к стенам, освобождая место для поединка.
Гыртханг шагнул к Куфтругу и тут же отпрянул в сторону, уклоняясь от свистящего клинка. Капитан легко отразил первую атаку, уклонившись в сторону от выпада вождя.
Куфтруг имел гораздо больший опыт настоящих схваток - тех, что заканчиваются смертью противника, а не первой кровью тренировочных поединков. Гыртханг отметил для себя, что следует избегать ближнего боя. Вождь слишком массивен и крепок, чтобы в поединке с ним полагаться на грубую силу. Капитан надеялся лишь на свое проворство, а также на длину своих рук и ножа.
Куфтруг вновь атаковал. Гыртханг позволил ему приблизиться, затем скользнул в сторону и нанес удар. Он почувствовал, как конец ножа задел что-то плотное, и услышал злобный крик вождя. Однако тот не растерялся, а капитан не ожидал, что столь толстый урукхай сможет так быстро передвигаться. Гыртханг едва увернулся от встречного удара. Клинок Куфтруга царапнул по куртке из толстой кожи.
В зловещей тишине враги кружили в центре пещеры, стараясь уловить момент для атаки. Наконец, Куфтруг, надеясь на свое преимущество в весе, прыгнул на Гыртханга, чтобы сбить с ног, а затем уж дожать, додавить до смертельного удара. Капитан ушел вбок, нырнул под занесенный клинок и локтем наискось ударил вождя в бок. Куфтруг вцепился в Гыртханга и сильно рванул на себя, провоцируя ближний бой. На мгновение противники оказались на равных - каждый стискивал левой рукой запястье противника, стараясь удержать нависший над головой нож врага. Внезапно Гыртханг выбросил ногу вперед, последовал удар коленом и от боли в паху Куфтруг согнулся. Судорожно заглатывая воздух, Гыртханг отскочил в сторону. Капитан сделал это быстро, очень быстро - но, ощутив резкое жжение в левом боку, понял, что не ушел невредимым.
Вождь оскалил зубы словно зверь, почуявший кровь. Гыртханг, не успев отдышаться, едва успел отскочить, когда разъяренный враг выпрямился и снова прыгнул вперед.
Противники замерли. Капитан напряг мышцы, пытаясь определить серьезность ранения - казалось, в боку у него шевелится огненный червь. Рана причиняла боль, но тело повиновалось ему как прежде.
С воплем ярости Куфтруг вырвал из рук одного из воинов горящий факел и швырнул его Гыртхангу в лицо. Тот пригнулся и на какой-то миг выпустил врага из вида. Когда он поднял голову, вождь уже стоял рядом, а его клинок сверкал у груди Гыртханга. С быстротой, выработанной годами тренировок, капитан отпрянул назад - неожиданный выпад, и его нож распорол руку Куфтруга. Воин радостно оскалился - правая рука вождя бессильно повисла вдоль тела.
Вождь перехватил нож левой рукой и стоял, тяжело дыша. Гыртханг метнулся вперед, стремясь воспользоваться удачей. Однако он недооценил противника и, пытаясь увернуться от клинка, летящего с неудобной правой стороны, получил сильный удар ногой в раненый бок. Рухнув на пол и скорчившись от боли, он откатился в сторону. Куфтруг, шатаясь, шел на него. Если вождю удастся навалиться всем телом на более легкого противника и выбрать момент - последний удар и все кончено...
Капитан, пересиливая боль, вскочил на ноги, однако выпрямиться не успел, и это спасло его. Попытавшись достать клинком шею противника, Куфтруг сильно наклонился вперед и потерял равновесие. Гыртханг вскинул нож и изо всех сил ударил в открытую на мгновение шею вождя. Лезвие пробило мышцы, и на холодный воздух пещеры выплеснулась порция дымящейся крови.
Поверженный вождь распростерся на утоптанном земляном полу. Гыртханг поднял голову - скрежет выходящих из ножен мечей разорвал окутавшую его дымку боли. Как сквозь туман он увидел воинов стоявших кругом. Обнажив мечи, они молча салютовали новому военному вождю урукхай.
Гыртханг не сразу понял, что это значит. Он чувствовал, что ему нужно какое-то время, чтобы привести мысли в порядок. Взгляд его упал вниз, на лежащее в луже крови мертвое тело с торчащей из шеи рукоятью. Он не чувствовал удовольствия - лишь облегчение оттого, что Куфтруг, а не он, Гыртханг, лежит на полу. Воин вытер пот с лица и заставил себя выпрямиться. Его мутило, в боку пульсировала боль. Нетвердой походкой он подошел к креслу вождя, стоящему на небольшом каменном постаменте, и уселся в него.
Воины приблизились к постаменту и смотрели на Гыртханга в ожидании. Глубоко вздохнув несколько раз, он произнес негромко:
- Куфтруг обвинил меня в том, что я отпустил чужаков. Я согласен с тем, что врагов нужно уничтожать. Но являлись ли нашими врагами эти гномы? Они издревле враждовали с горными орками - это правда. Но мы не орки-снага - мы урукхай!
Из толпы раздались одобрительные возгласы.
- Нам нечего делить с гномами, - продолжил Гыртханг. - Они живут в своих пещерах, а мы в своих. Может наши враги люди? Но с людьми наши предки ходили в военные походы. Во время Войны за Кольцо урукхай сражались и умирали рядом с людьми.
Его голос окреп:
- Я скажу вам кто наши истинные враги. Наши враги эльфы! Да это они, бессмертные и жестокие певцы, поющие славу только себе. Они противны нам по самой сути. Пусть они Перворожденные, но кто дал им право презирать нас. Кто дал им право распоряжаться судьбами целых народов?!
Пересиливая боль, он встал с кресла. Вытянувшись во весь немалый рост навис над собравшимися.
- Кто скажет мне, в чем сила людей?
В ответ лишь молчание. Воины внимательно, кто с восторгом, а кто с недоумением, слушали нового вождя. У входа Гыртханг заметил старейшину Улога, который кивнул ему, приветствуя и одобряя. После короткой паузы вождь произнес отчетливо.
- Горные орки, гномы, эльфы - они все рабы!
В пещере пронесся гул удивленных возгласов, такого ожидать не мог никто.
- Я говорю вам: эльфы, гномы и горные орки - они все снага, - продолжил Гыртханг. Увлекшись, он уже не ощущал раны в боку, не придавал значения липким каплям крови, пятнающим постамент.
- Рабы не могут выбирать, на чьей стороне биться, на стороне Тьмы или Света. Вы все слышали предания о Равновесии и о Весах. Горные орки всегда выбирают Тьму, гномы и эльфы всегда выбирают Свет. Ни те, ни другие не могут выбрать иное. Так было и так будет, ведь у Весов только две чаши. Но люди сильнее орков, гномов и эльфов! Люди могут выбирать на какую чашу Весов положить свою силу, свои мечи и свои жизни. Только люди по настоящему свободны! Только люди наделены правом выбора!
Гыртханг обвел горящим взором собравшихся.
- Мы - урукхай! - яростно проговорил он. - В нас течет треть человеческой крови. Триста лет назад люди Запада уничтожили власть Черного Властелина. Белая рука давно сгинул, оставив нам право распоряжаться своими жизнями. Теперь мы должны обрести настоящую свободу. Наступило наше время выбирать - за кого мы будем умирать и во имя чего жить. К нам, кому не по пути ни со Светом, ни с Тьмою, ни с какими еще Силами, пришла большая удача, сейчас мы можем создать свое собственное царство.
Воины зашумели, раздались крики, лязг оружия.
- Тихо! - прорычал Гыртханг, и продолжил: - Сейчас у нас есть выбор: мы можем встать на сторону Тьмы или мы можем выбрать сторону Света, а еще... - он сделал паузу, оглядел собравшихся, а затем произнес медленно и отчетливо, - мы можем выбрать третью сторону, сторону, которая мне милее всего. Мы можем выбрать сторону урукхай, мы можем выбрать сторону наших детей и женщин. Мы можем сражаться и умирать за нас, а не за очередного вождя! Выбор за вами! Решайтесь!
Вождь замолчал. Воины переглядывались, но никто не двигался и не говорил ни слова. Наконец, стоявший в первых рядах Гархар подошел к креслу Гыртханга. Повернувшись к воинам, десятник сказал просто:
- Я выбрал. Теперь ваша очередь.
Раздвигая других урукхай, вперед пролезли воины его десятка и встали рядом. Следом вышел Умарг.
- Воины должны идти за вождем, - сказал Умарг, он скривил губы в улыбке, но голос прозвучал серьезно. - Неважно, понимают они его замысел... или нет.
В пещере началась суета, воины пробирались поближе, чтобы встать рядом с постаментом. Лишь Шадурц стоял в стороне, ненавидяще сверкая глазами. Гыртханг, не обращая внимания на передвижения в пещере, встал еще прямее.
- Мы - урукхай! - рявкнул он и ударил себя в грудь кулаком. - Мы - урукхай! - поддержали его могучим ревом воины.