В это лето мы очень мало гуляли с азорскими овчарками. На то была причина.
Первая-очень грозные псы для других животных. С ними гулять-вечный напряг. Надо внимательно оглядеть двор, загнать всех кошек в сарай, мелких собак-Ферьку и Блошу-закрыть в пристройке листом железа, у овчарок Джоя и Джильды кинуть тазик на дыру в двери, откуда может выглядывать чей-нибудь любопытный нос, как раз для зубов Хана, и только потом, поставив папу с лопатой у телка, привязанного около дома, выпустить нашу троицу на прогулку. Не было ситуации с людьми, мы не знаем, как они поведут себя с человеком, но, скорее всего, просто облают.
Вторая. Хана Юлька прооперировала-удалила одно яйцо с опухолью. Собака стала испытывать острую боль, и дочь поторопилась удалить его. Час ждали, пока пес уснет. А сама операция шла тоже около часа. Я думала, что опухоль она просто вырежет и зашьет кожу. Но...на деле это было долго. Сделав надрез, дочь тут же искала сосуд и его перекрывала швом. Потом смотрела, не кровоточит ли. Опять надрез-поиск другого сосуда и его перекрытие. Сделующий надрез...игла в руке у нее только так ходит. Пока дошла до конечного края опухоли, шовный материал уменьшился наполовину. Когда Юлька в перчатке кинула опухоль в тазик с окровавленными салфетками, то сказала, что она весит около трехсот грамм. И ее Хан таскал на себе.
Потом на Хана надели старые Юлькины джинсы и завязали на спине. чтобы не разлизал рану, и завели в сарай. На второй день Хан оклемался, штаны разорвал и рану разлизал. Юлька его отругала, надела другие штаны, а рану заклеила лейкопластырем поперек туловища. Это помогло. Две недели пес пробовал порвать ленту лейкопластыря, но она держалась крепко. А потом рана перестала его беспокоить, так как почти вся затянулась. На маленькую дырочку уже можно было не обращать внимания, и она тоже скоро заросла. И вот Хана стало не узнать. Он снова был живым, любознательным и...грозным для всей живности.
В этот раз вопрос прогулки назрел, как никогда. Хан буквально изнывал от сидения в вольере. Пол в ней обгажен по самое не могу. Его надо скоблить и закидывать сеном. В будке порван утеплитель, надо восстанавливать. Шерсть то у собак короткая. Сучонки Динка и Бася передрались из-за пустяка. Хан выгрыз в вольере дыру и торчал в ней целыми днями...
И вот настал счастливый час. Папа стоит около телка и надзирает за псами. Я, тоже с лопатой, караулю тропинку, ведущую к овчарке Мире, которая на цепи и от азорок ей не убежать. Юлька открывает вольеру и собаки вылетают во двор. Юлька быстро уходит в поле и они споро бегут за ней. Хоть одно хорошее качество-на прогулке Юльку слушаются, позывистые и далеко не шныряются.
Пока их нет, я хватаю совковую лопату и быстро вычищаю загон от дерьма. Посыпаю доски золой, чтобы чуть присушить их, и наваливаю в будку и около-для туалета-сено. Сено взято то, от которого отказались кролики. То есть там тоже помет встречается, только кролячий и собаки подберут эти катышки. Ну, вот. Все боле-менее очищено. Протираю дверь от грязи-в ожидании кормежки Хан прыгает на нее, чтобы поверх ее разглядеть, готовит ли Юлька кормежку и скоро ли этот момент настанет. И грязными лапами дверь лапает.
Все. Вольера готова..
Спешу на свой пост-караулить тропинку. Первый прибегает Хан. Он так запыхался, что подлетает к ванне, из которой пьют коровы, и начинает наливаться водой. Потом болтает в воде передней лапой и бежит проверить, крепко ли мы закрыли Ферьку и Блошку. Оказалось, хорошо закрыли, а в отверстие у земли не пролезть, да и я начеку. Прибегают Бася и Динка. Эти кумушки сразу идут к вольере и проверяют тропинку к Мирке. Но я лопатой преграждаю путь и говорю, что нельзя. Показывается метров в пятидесяти Юлька. Быстрым шагом идет к вольере и псы тут же за ней забегают внутрь. Она каждому дает кусочек хлеба и выходит, пока они жуют угощение. Дверь вольеры закрывается до кормежки.
-Ох, я и устала, -жалуется дочь,-собаки сначала носились, как оглашенные, потом стали просто бежать за мной, а ближе к дому Бася шла рядом и пыталась о меня опереться, вроде как, неплохо было бы ее на ручках понести. Того же желала и Динка. Кто бы меня понес. Очень быстро выдохлись. Теперь пойдем гулять дня через два...
Я заглядываю в вольеру. Хан и его сучонки лежат на сене с открытой пастью и восстанавливаются. Такие они, азорки. Зубастые.