Служба подходила к концу. Церковь была маленькая, народу немного. А чего ж... Народ в церкви валит по праздникам, отдельные любители - по воскресеньям. Вечер буднего дня - время разве что для самых ретивых старушек... И для тех, кого жареный петух клюнул, и они вдруг вспомнили про Бога. Вот, пришли что-то у Него выклянчивать.
Он стоял у колонны, делая вид, что слушает бормотание священника. К нему-то, к священнику, и пришёл. Правда, это не совсем священник. Ну, для всех, непосвящённых, он, конечно, священник. А на самом деле это чёрт. Чёрт его знает, почему именно сегодня. Ему, чёрту, виднее...
С чёртом студент Иванов (назовём для удобства так того, кто стоял у колонны) познакомился в метро... Но сперва предыстория.
Студенту было чуть больше двадцати, в самое ближайшее время он собирался выпускаться из университета и жил в предвкушении начала своего "взрослого" существования. Выпускался он с философского факультета и, как настоящий философ, знал, что будущая жизнь оставляет слишком мало времени для философских вопросов.
Философия, как известно, задаётся слишком многими вопросами. Всех их думать не передумать - жизни не хватит. Иванов это отлично понимал. Поэтому большинство философских вопросов для себя он отбросил как, в общем-то, никчемные и не стоящие внимания. Оставил он один вопрос - про Бога. Интересовал Иванова этот вопрос. Нет, Иванов отнюдь не принадлежал к той категории людей (определённых соседом по лестничной клетке, отставным подполковником, ёмким понятием "чудики-мудики"), которые всю жизнь свою посвящают безуспешному разрешению неразрешимых и, на самом деле, мало кому нужных вопросов. Студент Иванов был совершенно нормальным человеком, живущим нормальной, человеческой, студенческой жизнью. И, как любой нормальный человек, имел в голове своего небольшого (а может, не такого уж и небольшого) таракана. В виде вопроса про Бога.
Вопрос этот и привёл Иванова в стены философского факультета. А началось всё в бытность Иванова умным десятиклассником с лидерскими замашками. Как и большинство своих сверстников, читал Иванов мало. Зато слушал много, как он считал, "умной" музыки. Из текстов этих "умных" песен и выкристаллизовался в его голове вопрос про Бога. Именно за его разрешением отправился студент на философский факультет. К пятому курсу он ясно понимал, что ответа не получит...
В том, что Бог есть, Иванов не сомневался. Слишком правильно, разумно и чётко, слишком механистически был устроен мир (по крайней мере, видимая человеку его часть), чтобы быть порождением первобытного Хаоса. А вот каков Он, Бог, что им руководит, как он видит и чувствует - вот это вопрос. Много теорий по этому поводу было нагромождено за многовековую историю. И каждый раз, когда лектор заканчивал излагать очередную схему, такую стройную и красивую, Иванов задавал один простой вопрос: скажите, а тому, кто это придумал, Бог сам лично всё рассказал и показал? Или тот, кто это придумал, сам на какое-то время стал Богом? Ох, достал Иванов профессоров своими вопросами! Сокурсники над ним добродушно подтрунивали, однако всё чуть не закончилось печально: один озлившийся профессор всеми силами пытался завалить Иванова на сессии и вытурить таким образом из университета. Вытурить не вытурил, но зачётку основательно подпортил. С тех пор Иванов не задавал вопросов и уже ничем не выделялся в толпе своих однокурсников.
Итак, Бог... Древние евреи были умные люди, что отказались от язычества и поняли: какой смысл поклоняться по отдельности разным стихиям и олицетворяющим их идолам, когда стихии эти - не самостоятельные силы, а части и проявления единого Бога. В этом евреи были правы. Зато дальше начинается полная ерунда. Еврейский Бог получился каким-то слишком уж человекообразным: падким на лесть, тщеславным, даже злым и капризным. При этом почитался евреями как моральный авторитет. Нелогично думать, что Тому, Кто создал сложнейший мир в сотни миллионов, если не миллиарды световых лет (и это лишь то немногое, доступное человеческому глазу!), так нужны восхваления микроскопических микробов, обитающих на маленькой пылинке, что Ему так много дела до того, чем занимаются и что думают о Нём эти микробы. Конечно, древние евреи не знали о сотнях миллионов световых лет, галактиках и звёздных туманностях, так что им простительна их наивность.
По пути древних евреев пошли и христиане, ещё больше очеловечив Бога, более того, наделив его вполне конкретными человекообразными ликами - Отца и Сына и придумав понятие Богочеловека, которое воплотилось в Иисусе Христе. А кто он такой был, Иисус этот, думал Иванов? Скорее всего, гениальный прохиндей, который, прикрывшись именем Бога и даже объявив себя Его воплощением на земле, хотел захватить власть в одной из римских колоний. С другой стороны, этот прохиндей, окружённый всего горсткой учеников, каким-то образом ухитрился определить последующую историю почти всего человечества. Может, действительно за ним стояло что-то сверхъестественное? Бог? Ну, тогда попустительством того же Бога главарь маргинальной, малочисленной партии, полжизни просидевший в Швейцарии, смог перевернуть с ног на голову жизнь огромной страны. И хоть этому последнему если и приписывают какие-то сверхъестественные способности, то скорее инфернальные, но почему же нет? И добро и зло - всё от Него, от Бога. Все эти христианские, еврейские, языческие персонификации - Бог, дьявол, черти, ангелы - одна человеческая глупость. Есть один Бог, и от него проистекает всё. Хотя, в мире людей - микробов, живущих на пылинке - вряд ли что проистекает от Бога. Бог предоставил их своей судьбе... Так решил для себя Иванов. Он не знал, прав или нет, но с такой теорией существовать ему было легче. Конечно, хорошо бы спросить у самого Бога, прав ты или нет, но ведь Он не снизойдёт...
И Иванов начал было успокаиваться. Жил себе и жил, великий вопрос всё более и более отодвигался на задний план, постепенно порастая могильным мхом. И вдруг совершенно неожиданно Иванов встретился с чёртом.
Дело было вечером в метро. Вагон был не то что полный, но сидячие места оказались все заняты. Поезд мчал по туннелю, раскачивался на подземных виражах, гремел колёсами, выл электротягой. Повиснув на поручне, Иванов дремал под эту сомнительную музыку. Тут над самым ухом, вроде и негромкий, но одновременно будто бы перекрывая окружающую какофонию, раздался голос: "Хочешь увидеть Бога?" Иванов обернулся. Сперва подумал - какой-то сектант. Приглядевшись же повнимательнее, опознал православного священника в мирском. Священников, даже в мирской одежде, можно опознать слёту. У кого ещё может быть такая борода по допетровской моде и длинные волосы, затянутые неопрятным хвостом? И, кроме того, даже мирская одежда - с ног до головы чёрная.
Иванов поскучнел. С чего это попу вздумалось просвещать его? В теологические споры вступать не хотелось, поэтому Иванов коротко ответил:
-Нет.
-Брось, - ответил священник. - Я же знаю, что ты хочешь увидеть Бога. Сейчас твоя станция, выйдем поговорим.
Иванов удивился: сейчас была действительно его станция. Вышли на платформу. Поезд хлопнул дверями и с протяжным ревом всосался в туннель.
-Пойдём наверх, - предложил священник. - Здесь шумно.
-Ну, так хочешь увидеть Бога? - снова спросил священник, когда они вышли на улицу.
-Так, батюшка, если вы собираетесь затащить меня в лоно Святой Церкви... - отрезал было Иванов...
-Тихо, тихо, тихо, успокойся, никуда я тебя не собираюсь затаскивать. Тебе это и не нужно. Я знаю: ты просто хочешь увидеть Бога.
-Ну и что? Мало ли, чего я хочу? И откуда вы знаете?
-Я ж чёрт, - просто ответил священник
-Кто?
-Чёрт, - священник улыбнулся. - Не веришь? Ну, хорошо, смотри, я приму более привычный тебе облик чёрта.
Иванов и опомниться не успел, как со священником произошли дивные метаморфозы: нос обратился в пятак, в волосах показались маленькие рожки, брюки сзади лопнули, и из них вывалился остроконечный хвост. Пальцы на руках срослись в раздвоенные копытца. Ступни ног, видимо, тоже обратились в копыта. Иванов не был в этом уверен, но, взглянув на туфли священника, увидел, что они как-то странно деформировались.
-Ну, теперь веришь? - просипел бывший священник клыкастым ртом, в упор глядя маленькими свинячьими глазками на потерявшего дар речи Иванова. - Ладно, закончим этот маскарад, люди всё-таки вокруг.
...И через мгновение перед Ивановым снова стоял заурядный служитель церкви.
-Душу в залог просить будете? - сглотнув, спросил студент.
-Зачем? Дорогой, будь последовательным до конца. Если ты не веришь в традиционного Бога, то почему же веришь в традиционного Дьявола? Не нужна мне твоя душа. Я просто покажу тебе Бога. Идёт?
-Вот и отлично. Теперь иди к себе домой и живи как жил. Когда нужно, я найду тебя.
И они расстались.
Где-то через месяц священник встретил Иванова на крыльце университета после занятий.
-Здравствуй. Ну как, не передумал?
-А что, черти дают такое право?
-Ты по-прежнему мыслишь стереотипами.
-Ну, извините. Вообще-то, я думал, что никаких чертей нет, а есть только Бог. Как же теперь прикажете о вас мыслить?
-По большому счёту, ты прав.
-То есть?
-Ну, черти, как вы нас называете, - не какая-то самостоятельная сила, а тоже своего рода проявление и порождение Бога.
-Слушайте, - вдруг спросил Иванов, - а почему вы всё время являетесь мне в образе священника?
-А я и есть священник. Служу в церкви.
-Чёрт - и священник? Как-то кощунственно, вам не кажется? А, хотя вы чёрт...
Священник улыбнулся:
-Чем ближе к церкви, тем дальше от Бога - слышал такое? На самом деле, не вижу ничего предосудительного в своём служении Ему. Ведь меня тоже создал Он. Почему бы не вознести Ему свою хвалу за это?
-И Он услышит?
-Не знаю, может быть. Точно знаю, что не ответит. И в этом - одно из различий между мной и простыми людьми, приходящими в церковь. Ладно, всё это лирика. Приходи завтра в шесть часов на (он назвал адрес), там моя церковь. После службы с тобой всё обговорим.
Черт, улыбаясь, подошёл к Иванову:
-Ну что, не передумал ещё?
Студент в ответ нетерпеливо дёрнул плечом.
-Хорошо. Тогда завтра в одиннадцать приходи на центральную площадь. Там всё и произойдёт.
-Бог снизойдёт на нашу центральную площадь?
-Нет. Бог никуда не снизойдёт, потому что у него, наверное, нет ног. Бога вообще нельзя увидеть. Ты сам станешь Богом. Почувствуешь, каково это - быть Богом. Совсем ненадолго. Где-то на минуту, даже меньше. Ещё есть вопросы?
-Есть. Почему вы всё-таки служите священником? Неужели не могли себе приискать что-то более... подходящее?
Чёрт покачал головой:
-Ты будешь смеяться, но священник - самая подходящая для меня профессия. Заниматься общественно полезной работой по определённым причинам я не могу. Работать ради обогащения? При желании я мог бы быть самым богатым и влиятельным человеком на планете, но мне это не нужно, потому что я не человек. А здесь тихо, спокойно, тепло и уютно.
-И не тяжело молиться каждый день и знать, что никто не услышит?
-Мне? Не тяжело. Молитва - всего лишь хорошо заученный набор слов.
-Зачем вам всё-таки показывать мне Бога?
-Ну, считай это маленькой благотворительностью. Ехал с тобой в метро и понял, что ты хочешь увидеть Бога.
День выдался солнечный и для конца осени тёплый. Студент Иванов сидел на скамейке и щурился на противоположный конец площади, на башни кафедрального собора.
-Ну что, не раздумал? Последний твой шанс, - чёрт вырос как из-под земли.
-А, вы, - Иванов поднял глаза. - Чего всё время спрашиваете? Не передумал, не передумал.
-Ну, хорошо, - чёрт взглянул на наручные часы. - Ещё несколько минут. Приготовься.
-К чему? - Иванов пожал плечами.
-Ты почувствуешь, когда начнётся.
Нет, больно не было. Иванов почему-то боялся, что быть Богом - больно. Боль - это понятие человеческое. Бог ощущает далеко не человеческими ощущениями, потому что человеческие ощущения слишком скудны. Чтобы увидеть льющиеся с неба потоки космических излучений, увидеть крылья аур, раскинувшиеся вокруг бредущих через площадь прохожих, ощутить малейшее колебание почвы, её еле уловимое дыхание, услышать самый тихий шорох, человеческие ощущения не годятся. Нет, Иванову не открылась сущность мироздания, как он ожидал. Он даже не ощутил божественного могущества в своём бренном теле. Иванов продолжал видеть и чувствовать всё ту же площадь. Но площадь, какой он узнал её сейчас и какой она была всего несколько мгновений назад, отличались, как высушенный скелет в анатомическом театре и живой человеческий организм.
И тут Иванов понял, как жестоко обошёлся с ним чёрт-священник. Ведь он, студент Иванов, не сможет теперь быть студентом Ивановым, не сможет, побыв Богом, вернуться в рамки обычного человеческого существования. Да, Бог создал людей по своему образу и подобию, но какое же это подобие получилось жалким!
Иванов медленно исчезал, растворялся в сиянии окружавшей его ауры. Исчезать - совсем не страшно. Просто, чувствуешь, как ты становишься очень лёгким, лёгкость переполняет тебя, делается всеобъемлющей. Вот она достигает абсолюта, и ты перестаёшь существовать...
Когда тело растаяло окончательно, аура ещё некоторое время висела над землёй, постепенно теряя форму, потухая и смешиваясь со спокойным осенним воздухом.
Вообще-то, он не был чёртом. Он не умел принимать облик зверей, птиц, чертей тех же, других людей. Он и сам был человеком. Да, люди называют подобных ему чертями, бесами, да как только ещё не называют. Вот и парнишка этот... Хотел он видеть в нём чёрта - и увидел. А на самом деле он родился человеком, самым обычным. Просто, в своё время, двести с лишним лет назад, он исхитрился-таки побыть Богом. Он выжил, ему хватило сил. Ему перепала толика Божьего могущества, того, что теперь называют сверхъестественными способностями, но ближе от этого к Богу он не стал. Поэтому и слоняется третье столетие по миру, не зная, когда же всё-таки умрёт и умрёт ли вообще. И ищет подобных себе товарищей по несчастью, равно далёких от людей и Бога. Жаль парнишку, он подавал надежды. Не выдержал, оказался слаб. Жаль... Впрочем, одном больше, одним меньше... Богу-то всё равно.