Писец_Иннуни : другие произведения.

Ипи-Ра-Нефер. Восход Хепри (книга первая, черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.24*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Visitor Map
    Create your own visitor map!
    free counters 2,3,4,5,6 главы полностью, 7 и 8-я(эпилог - с небольшими пропусками) Первая глава в доработке, но без неё роман теряет мало. Последнее обновление (добавлено бегство Ипи и Нефру-Маат на флот)

  

Восход Хепри. Главы 2,3,4,5,6

2 Боль Посвящённых

  
   1511 ВС. 11 год Фараона Маат-Ка-Ра, 19 месяца Пайни
  
   Уже давно был виден дворец Наследника, выстроенный Сен-Мутом. Придворный архитектор создал его намного более изящным и красивым, нежели дворец Фараона, хотя обитель Тути-Мосе, как и полагалось, была ниже и меньше размером, но не это главное. Сам ли архитектор, или его царственная покровительница задумала так, но сколь не прекрасен был дворец молодого Фараона - он совершенно не годился для обороны. Даже, не смотря на то, что Наследник выкупил и снёс несколько прилежащих кварталов, позднее, обнеся их надёжной защитной стеной. Тихая война. В одной столице было две крепости. И два Фараона...
   Широкая улица оборвалась, и кортеж въехал на площадь, выходящую к парадным воротам в стенах, окружавших дворец Наследника. Тонко запела приветственная труба кого-то из охраны Тути-Мосе, заметившего их колесницы со стен или с крыши.
   На ступени, навстречу подъезжающим колесницам, выбежала Мерит-Ра-Нефер, - она была едва одета, и, тем более, не надела никаких знаков достоинства Священной Супруги Соправителя. Верно, сестра Ипи спала, пережидая на ложе дневную жару. Она была ещё совсем девочкой - едва встретившей пятнадцатый восход Звезды Асет на горизонте Хепри. Но была мудрой и стойкой, достойной своего отца, носившего Печать Извечной, которую совсем скоро примет её брат.
   Живи вечно, моя царственная сестра! - Ипи сошёл с колесницы подошёл к Мерит-Ра-Нефер, и крепко обнял её.
   Я так давно не видела тебя, Ипи! - девушка посмотрела в лицо брату тяжёлым и печальным взглядом, раздумывая, а потом бросилась со всех ног к молодому Фараону.
  -- Тути-Мосе! Ты ранен? Где ты? - она растерялась, и Хранитель поспешил её успокоить:
  -- Твой царственный супруг был на охоте и оцарапал руку, ничего страшного, Мерит-Ра! - Ипи-Ра-Нефер говорил спокойным, ласковым и уверенным голосом, сестра, конечно, не поверила ему, но поняла, что если Фараону и угрожала опасность, то она уже позади.
  -- Когда со мною твой брат - Хранитель Трона, мне ничего не угрожает, ты же знаешь, - Тути-Мосе подошёл и поцеловал свою юную супругу, - ты же знаешь, моя возлюбленная Сестра, что пока Ипи со мной...
   Мерит потащила Фараона за собою, Ипи шёл рядом. Он думал - насколько искренни были эти слова Наследника. Попытается ли он полюбить её? Пусть, вначале, из чувства вины перед ними, или из жажды мести своей матери. Пока что Ипи сделал всё, что мог сделать. Вопреки своей воле и своей любви... Может, может Тути-Мосе и невиновен в сём, а только они с Мерит-Ра? Может Величайший лишь желает обрести своё счастье, благородно, достойно Фараона, не вставая меж Соединёнными в Вечности Избранниками Нетеру - сестрою и братом? Но Мен-Хепер-Ра нужен законный Наследник, и да будет так, ибо Мерит и Ипи не принадлежат себе!
  
   Мерит-Ра-Нефер приказала слугам подать на стол, молодой Фараон и сестра Хранителя, сели на большую плетёную кушетку и оживлённо разговаривали о чём-то. Судя по тону их беседы, Мерит-Ра не укоряла мужа, их речь была тепла и ласкова, и Ипи не стал вслушиваться в смысл их слов, выйдя на террасу. Полированная бронза и золото отделки дворца Хат-Шебсут сверкали вдалеке, над Столицей возвышались колоссальные обелиски Храма Амена. А над самим Храмом кружили несколько воронов. Труп Ха-Ке-Джета давно убрали, чтобы выбросить в Реку или оставить за городскими стенами, кровь быстро высохла в лучах Ра на раскалённых камнях, но всё равно привлекала нечистых птиц. Ипи понимал это, но не выдержал: "Дурной знак Амена Сокровенного, покровителя Дома!" - эхо отразило его слова, Тути-Мосе и Мерит-Ра-Нефер, вздрогнув, посмотрели на Ипи, но тот, не обернувшись, снял лук, вложил стрелу, натянул, как только мог, и прицелился, упреждая полёт нечистой птицы, кружащей в пяти сотнях шагов от него, в небе.
   Стрела сорвалась, и тревожное молчание наполнило зал, повиснув над всеми троими. Ипи ждал... Наконец, и это увидели и его сестра, и Наследник, вышедшие на террасу, ворон, кувыркнувшись, устремился к земле, едва различимым чёрным комком. "Добрый знак, для нас с тобою, Ипи! Поверь мне!" - Фараон положил руку на плечо Хранителя Трона.
   Тонко запела тетива лука Мерит-Ра-Нефер. Через несколько мгновений ещё одна птица устремилась к земле чёрным комком. Ипи улыбнулся своей сестре, снова посмотрев вдаль. Один за одним, стали падать вороны, видно, сбиваемые лучниками храмовой стражи.
   Наконец-то они додумались, что нечистым падальщикам не место над Святилищем покровителя Дома Избавителя! - Тути-Мосе покачал головой, - ваша меткость не перестаёт удивлять меня! Лучшие лучники моей охраны или моих воинств, попадут с такой дальности, разве в деревянный или медный щит! Но не в летящую птицу! Да и я сам...
   Ты, и твои лучшие лучники, целитесь оком, мой Фараон. Мы с сестрой умеем целиться своим Ка. И поражаем цель, раньше, чем стрела сорвётся с тетивы, Тути-Мосе.
  -- Мой Ипи, - Мерит-Ра-Нефер прервала их беседу, положив руки на плечи юношей, и, поочерёдно, обратившись к обоим, - мой возлюбленный Брат! Кушанья остывают, мясо становится жёстким, а если вы снова начнёте свои речи об оружии и об охоте, даже финиковое вино успеет прокиснуть! - Мерит-Ра рассмеялась, приглашая отобедать, двое слуг, готовые к распоряжениям, стояли у стены.
  -- Прости, моя маленькая Мерит-Ра-Нефер! - Ипи улыбнулся сестре, обнял и поцеловал её, - но я не смогу разделить этот обед с вами. Мне нужно спешить, - заметив обиженный взгляд царственной сестры, Ипи добавил, - не печалься, я привезу в ваш дворец твою лучшую подругу, и Нефру-Маат отныне будет жить с вами!
  -- Нефру-Маат! - едва загоревшиеся в глазах Мерит-Ра-Нефер искорки радости, сменились тревогой, - значит ей...
   Она была совсем ещё ребёнком. Но её хрупкие плечи выдерживали ношу, которая по силу не всякому умудрённому жрецу. Ипи не ответил ей, и, не простившись, направился к выходу из малого обеденного зала дворца Тути-Мосе. Молодой Фараон обнял Мерит-Ра, прошептав: "У нас Нефру-Маат не будет грозить ничего, возлюбленная Сестра моя!" Они смотрели, как Ипи занял место на своей колеснице, и махнул своим Хранителям, чтобы следовали за ним. Вскоре, Ипи-Ра-Нефер и его охрана скрылись за парадными воротами в стене, окружавшей дворец.
   Храмовые служки поспешали, выливая священную воду Хапи из больших деревянных кадок, но не могли отмыть присохшей крови. "Шевелитесь, бездельники! Нечестивая кровь привлекает нечистых птиц!" - Пер-Амен стукнул основанием скипетра, окованным бронзой, по каменной плите. Подошедший храмовый стражник догадался поддеть присохшую кровь своей пикой, и счистить как ножом со ступеней омерзительную бурую плёнку. "Шевели..." - Пер-Амен не договорил. Он смотрел, как в небе кружили пожиратели падали, когда одного из воронов, внезапно, отбросило в сторону, и нечистая птица устремилась к земле. Что-то сверкнуло в лучах Ра. Стрела. "Принесите мене это!" - Пер-Амен крикнул охране Храма.
   Проворный охранник быстро принёс Верховному Жрецу Сокровенного стрелу, не сняв с неё вороньей туши. Стрела попала в брюхо птицы, разорвав внутренности, но не перебила позвоночник, ворон не разбился при падении, и был ещё жив, пытаясь то ли каркать, то ли кряхтел в последних мучениях. Жрец преломил тонкий тростник, стряхнув битого ворона на землю, и прервал страдания птицы, ударом скипетра Хашет. Не дожидаясь знака, охранник, брезгливо, взял тушку ворона за крыло, и скинул со ступеней, предоставив слугам заняться падалью.
  -- Оперение, о, почтенный Пер-Амен, - глава Стражи Храма подошёл к Пер-Амену, указав на синие перья, аккуратно вставленные в отборный тростник, - синий попугай саванны, которого запретили бить из-за его красоты. Его бьют только лучники Хранителей Трона, и его перьями украшают свои стрелы, и придают им особую меткость. К тому же, судя по тому, как откинуло нечистую птицу, стрела прилетела...
  -- Из дворца Наследника! - Пер-Амен перебил Стражника, - а на её наконечнике, украшенном ювелирами Менфи лазуритом и золотом, выбито в знаке Сен Имя Ипи-Ра-Нефера. Дурной знак для нашей власти. Ох, и недобрый знак!
  -- Но чем он недобрый, мой господин! - глава стражи удивлённо спросил Верховного Жреца Та-Кем, - Хранитель Трона увидел недобрый знак в том, что нечистые птицы слетелись к святилищу Сокровенного, и сразил... Но как можно сразить, ведь от дворца... Да, наверно, имя Хранителя Трона, охотники часто метят свои стрелы, но заключать знаки имени - достоинство царственной крови! И... - Глава Храмовой стражи увидел, что наконечник перепачкан кровью птицы, и знака не видно, он недоумённо, если не испугано, посмотрел на Пер-Амена.
  -- Ты многого не знаешь Хети-Мер. Попасть из дворца Наследника в летящую над Храмом птицу мог только один охотник. И... Ещё одна охотница - его царственная сестра. Но у её стрелы перья были бы белыми, как и положено священной крови, а синие перья выдали Верховного Хранителя Трона. А заключать Рен своё в Сен - знак царственной крови, - привилегия, возвращённая Хранителям, прорицателям и верховным Жрецам Маат, ещё самим Йаху-Мосе.
  -- Но Царственная Мерит-Ра-Нефер? Но она настолько юна, лучший стражник и лучший воин Та-Кем не попадёт с такого расстояния в летящую птицу, - слова Верховного Жреца ещё больше удивили Хети-Мера, - их глаза, не такие как у остальных, позволяют так стрелять?
  -- Хети-Мер, ты слишком глуп для Главы Стражей Дома Амена, - старый Жрец ухмыльнулся, - их глаза, иногда пугающие самого Маат-Ка-Ра - всего лишь кровь Дома Амен-Ем-Хети. Точно так же, как кровь дочерей Куша, взятых в жёны сынами Та-Кем проявляется чернокожими потомками через поколения. Я видел, как Ипи-Ра-Нефер и Священная Супруга Наследника, били белых лис в пустыне, с колесницы, дабы изумить Тути-Мосе. Их глаза были повязаны тройной лентой плотного льна, и их меткость не связана со зрением, Хети-Мер.
  -- Но... - глава Стражи Храма хотел было спросить что-то, когда ещё одна стрела, сбила вторую нечистую птицу. По знаку Главы Стражи ему тут же принесли ворона.
  -- Белые перья, Хети-Мер. Дурной знак! На месте Фараона Маат-Ка-Ра я не стал бы выходить на террасу, встречать первые лучи Хепри, - Жрец покачал головой, и прикрикнул на стражников, ударив скипетром каменные плиты, - и сбейте остальных, или ваши пальцы больше привыкли рвать хлеб и мясо, поднимая кружки с вином и пивом, отвыкнув от тетивы!? А ты, - Пер-Амен обратился к Главе Стражи Храма в полголоса, - сохрани эти наконечники.
  
   Пальмы отбрасывали короткие тени, но Ипи не видел ни пыльных улиц, ни каменных домов жрецов и стражников, ни глинобитных домов простолюдинов, он видел только нежно голубое небо, раскинувшееся над ним. И свет Ра не обжигал его глаза. Он торопил возницу, хотя тот и так гнал лошадей, в конце концов, одной из колесниц охраны, пришлось обогнать их, чтобы разгонять людей с улиц. Что бы ни было начертано в Свитках Сешат и Шаи, он знал, что там есть строки и о его счастье.
   Кортеж Хранителя Трона остановился у дома отца Нефру-Маат. Девушка, верно, уже ждала Ипи, и выбежала ему навстречу, или сердце Жрицы Хатор почувствовало приближение возлюбленного, или сам Ипи-Ра-Нефер постарался, чтобы его приезд был заметен как можно раньше, гнав свои колесницы так, как приличествует битве, а не городу, но, так или иначе, Нефру-Маат уже ждала его, нарядившись и надев все украшения.
   "Живи вечно, Ипи-Ра-Нефер Верховный Хранитель Трона!" - то ли Нефру-Маат подразнивала его, толи не желала показывать свои чувства на людях, приветствовав официально, но Ипи ответил на её вызов, не сказав ни слова, а просто поцеловав её в губы, держа её дыхание так долго и страстно, как будто собирался выпить Ка своей возлюбленной.
  -- Тише, Ипи, возлюбленный Брат мой, на нас смотрят люди, мы ещё не соединены, и потом... Потом в доме мог быть мой отец, - Нефру-Маат немного смутилась, от чего её бледное для жителей Та-Кем лицо покрылось краской. Они вошли в дом. За Ипи проследовали два лучника.
  -- Никто не станет распространять сплетни о Верховном Хранителе, тем более, никто не станет говорить того, что очевидно, - ответ Ипи был одновременно меток и игрив, - к тому же, сейчас твой отец в Храме на службе, - Ипи улыбнулся.
  -- Но почему твои Хранители ходят как тени всюду? Неужели, когда мы соединимся с тобою, они будут стоять и у ложа нашей любви! - Нефру-Маат выпалила в лицо Ипи тихо, но возмущённо.
  -- Пойми, моя возлюбленная Сестра! - Ипи-Ра-Нефер заметно помрачнел, - тебе придётся привыкать к этому. Ты сегодня же переедешь во дворец Тути-Мосе, и не будешь покидать его, отныне, даже на службу тебя будут сопровождать колесницы охраны молодого Фараона, а в самом Храме, ты будешь служить, при твоём оружии и в сопровождении десяти вооружённых Хранителей Трона.
  -- Что-то случилось, не молчи, Ипи? Я же знаю... - Нефру-Маат посмотрела на него таким взглядом, который мог сокрушить самый твёрдый Ка, да, наверное и крепостные стены, а уж Абу* влюблённого... - Разве когда ты рядом со мною, мне может угрожать что-то? - но Ипи отвёл этот удар, как опытный воин, наклоняя и подворачивая щит, принимает пику или копьё:
  -- Завтра мы с Наследником отплываем в Бехдет, Нефру-Маат. А тебя требует Маат-Ка-Ра, к каждой вечерней службе в Храме Хатор, и ты не сможешь отправиться с нами, - Ипи-Ра-Нефер сказал своей наречённой правду, - почти всю.
  -- Опять? Опять, возлюбленный Брат мой? - Нефру-Маат опустила глаза, - но ведь я итак вижу тебя совсем нечасто... Когда же ты примешь Посвящение, чтобы...
  -- Посвящение будет раньше, чем я задумывал, моя прекрасная, - Ипи приложил ладонь к устам Нефру-Маат, не дав ей договорить, - мы отплываем в Бехдет завтра.
  -- Но это будет завтра, Ипи... Ты ведь не зарекался себе и не клялся отцу Тайными Именами? - Нефру-Маат с хитринкой спросила его.
  -- Я не клялся Тайными Именами, ибо сие не пристало Жрецу и Хранителю! - Ипи улыбнулся в ответ, - но, Нефру-Маат, я не хочу, чтобы наше дитя родилось раньше срока, тогда ты не избежишь сплетен.
  -- Ты думаешь, что Посвящённая Жрица Хатор не знает дней, когда она может зачать, а когда нет, когда это нехитрое таинство известно даже крестьянкам? Я не смыслю в ядах, как ты с Мерит-Ра, но, зато могу приготовить нужный отвар, дабы принять пред любовью, это нехитрое таинство высокородных дочерей Та-Кем! - Нефру-Маат, не обращая внимания на охранников, повисла на шее Ипи-Ра-Нефера, принявшись целовать его лицо, я не хочу, чтобы ты опять уехал, не освободив меня из плена девства. Моё сердце горит желанием... - Она знала, что Ипи не выдержит такой осады, и чувствовала, что сегодня Хранитель Та-Кем готов сдать без боя твердыню своей гордости, чтобы овладеть её телом.
  -- Тогда, Нефру-Маат, сегодня, я нарушу клятву, данную самому себе и твоему отцу.
  -- Неужели даже Жрец Маат, перед тем как получит Печать Крылатой Маат может нарушить клятву? - Нефру-Маат пыталось подшутить над Ипи, продолжая играть, как кошка с мышью, уже оглушённой, и не способной убежать, но слишком плохо для этого, скрывала своё нежданное счастье.
  -- Ты ведь сама знаешь, что я никогда, даже самому себе не зарекаюсь Тайными Именами! - Ипи хитро улыбнулся, заключив девушку в объятия.
  -- Хвала Прекрасной Хатор, Хранительнице влюблённых! - Нефру-Маат выдохнула полушёпотом, в то время, как Ипи приказал своим охранникам покинуть дом, прихватив с собой всю прислугу, и охранять их покой снаружи, - Жрица отстранила Ипи, продолжая играть с ним.
  -- Почему ты играешь со мной, Нефру-Маат? Ты ведь уже победила! Да и я всегда был готов сдаться без боя?
  -- Потому что, Хранитель Трона, мужчине нужно дать понять, что он одержал победу над врагом, или подстрелил редкую дичь на охоте, - Ипи не дал Нефру-Маат выболтать все женские хитрости:
  -- Но ведь ты сама завлекаешь меня в ловушку, зачем играть?
  -- Я чувствовала, что ты приедешь, Ипи. И велела слугам подготовить ловушку так, чтобы моя добыча не смогла вырваться, велела убрать своё ложе лучшим льном и редким шёлком, возжечь благовония, и... - Нефру-Маат провела наречённого в свою спальную комнату, - в каких украшениях мне быть, когда ты будешь любить меня, Ипи? Ты дарил мне много прекрасных украшений от ювелиров Та-Кем и из дальних стран, и я приготовила...
  -- Ни в каких! - Ипи-Ра-Нефер опустил руки на талию девушки, медленно развязывая её пояс, - даже священное золото недостойно украшать твоей кожи и твоего тела, когда я впервые буду с тобой, ибо ты самое совершенное создание Задумавшей этот мир! На тебе не должно быть ничего!
   Нефру-Маат упала на своё ложе, неторопливо снимая платье.
   Верховный Хранитель, повернулся к туалетному столику, принявшись снимать своё оружие, дабы не смущать девушку, но, тем не мене, посматривая, как она раздевается, хотя, обнажённой он видел Нефру-Маат не один раз, когда они с нею купались в озёрах Бехдета. И всегда Ипи брал с собою сестру на эти купания, дабы она защитила его от чар Нефру-Маат, если он сам не сможет устоять. Жрица разоблачилась быстро, и лежала на убранном, немного смятом ложе, раскинув руки. Ипи-Ра-Нефер остался только в набедреннике, дабы не смутить и не испугать Нефру-Маат, скинул сандалии, и прильнул к ней. Глаза девушки были закрыты, она тихо-тихо прошептала: "Разожги моё сердце, наречённый! Разрушь стену девичьей темницы!"
   Ипи ласкал её стройные, узенькие для девушки пережившей девятнадцать разливов, бёдра, руки его скользили по талии, наслаждаясь нежной кожей возлюбленной, её небольшие острые груди наливались кровью от желания, и неровное дыхание Нефру-Маат вздымало их. Любовь Верховного Хранителя и Жрицы Хатор была нежной и неторопливой, и Нефру-Маат хотелось, чтобы это никогда не закончилось. Ипи увидел её глаза, и его Ка погружался в них, он тонул в своей любви, растворялся в ласках Нефру-Маат.
  -- Мне кажется, Ипи, ты подарил мне вечность, - девушка была слаба, она едва прошептала, повернувшись лицом к Хранителю Трона.
  -- Мне кажется, Нефру-Маат, что сама Хатор Хранительница любила меня, - Ипи уткнулся в волосы девушки, принявшись целовать их, - ты же знаешь, Нефру-Маат, я люблю твои волосы.
  -- Зато их не любит Фараон Маат-Ка-Ра. Она приказала мне обрить голову, и надеть на службу парик, - Нефру-Маат вздохнула.
  -- Просто собирай их, и одевай парик сверху, - Хранитель Трона продолжал ласкать волосы жрицы, - а, если, когда мы с Наследником будем в Бехдете, она принудит тебя сделать такое, я перебью стрелой с крыши дворца Наследника, тот скипетр Сен-Мута, которым он правит Священной Страной по ночам, и Самозванке не понадобится благосклонность Хатор!
  -- Я сделаю, как ты сказал, - Нефру-Маат рассмеялась, - но, возлюбленный Брат, но не надо быть жестоким к тем, кто любит.
  -- Если ты и вправду хранишь тех, кто любит, помоги моей сестре, наречённая. Высокородных мальчиков учат искусству любви, и... - Ипи немного замялся, но раз уж заговорил об этом, лгать было бессмысленно, Нефру-Маат всё равно бы почувствовала неправду и допыталась бы до истины, - ты думаешь, зачем при храме Асет и Хатор держат юных дочерей Джахи, купленных у их родителей в Тисури или Берити, которых потом выдают за знатных воинов Та-Кем, или возвращают на родину, считая, что их девство не опорочено, ибо они были при священной крови.
  -- Вот что значит! - Нефру-Маат даже привстала с ложа, - я знала это, ибо служу Хатор, и сама объясняла девушкам Фиолетовой, как положено обращаться с высокородными юношами Та-Кем, но... Попадись мне одна из твоих "наставниц", самый знатный и опытный воин не защитил бы её от моего меча! - Нефру-Маат потянулась к бедру, только тогда осознав, что она обнажена, и тихо вскрикнула, увидев кровь, стекающую по её ноге, тут же, прикрыв себя и Ипи лёгкой тканью.
  -- Это смешно, Сестра, - Ипи улыбнулся, попытавшись встать, но либо слабость, либо объятия Нефру-Маат помешали ему, - эти девушки, что состояли при нас с Тути-Мосе, в детстве, уже, наверно имеют мужей и детей в Та-Кем или своих городах. Но, - Хранитель заговорил серьёзнее, - зная твой нрав мне приходится охранять Тути-Анх от тебя, - теперь Ипи снова засмеялся.
  -- Если не мой меч, то стрела твоей царственной сестры покончит с этой змеёй, которая мучит нас обеих! - Нефру-Маат побагровела от гнева, рассмешив Ипи ещё сильнее, - хотя, теперь я могу сказать её сплетницам, что она опоздала на ладью, увозящую влюблённых на острова блаженства! - гнев Жрицы сменился торжеством победителя, заставив Ипи подумать о том, кто был охотником, а кто дичью в этой бессмысленной и прекрасной игре, длившейся уже больше двух разливов.
  -- Не бойся, Нефру-Маат, когда я посещаю Братство Херу-Мосе Имхотепа в Храме Тути, меня сопровождают пятеро лучших Хранителей Трона, во главе с Усер-Мином, в полном вооружении, способных защитить твоего наречённого от её посягательств! - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся снова.
  -- Ипи, возлюбленный мой, я желаю тебя снова! - Нефру-Маат потянула руки к Хранителю, но он отстранился, вскочив с ложа, и поспешил начать одеваться.
  -- Прекрасная Сестра моя, - Ипи видел, что Нефру-Маат расстроил его поступок, но он поспешил её успокоить, - у нас впереди вся ночь в лучших покоях дворца наследника. Не торопи бег Ра по престолу Нут, - девушка улыбнулась его словам, и Ипи продолжил, - в свою очередь, обещай мне, ибо ты не дала мне договорить своей глупой ревностью, обещай, что научишь царственную Мерит-Ра-Нефер Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино. И маленьким женским хитростям, - Ипи улыбнулся, которым, в отличие от мальчиков, знатных дочерей Та-Кем учат их матери. Ты же знаешь, - Ипи немного помрачнел, что наша мать отправилась в Те-Мери, почти сразу же, вслед за отцом, или её Ка не выдержал тоски, или же - яда того же убийцы, чьи стрелы сразили Паер-Анха на львиной охоте. Мне тогда было едва двенадцать. А Мерит-Ра на два разлива младше меня.
  -- Но ты никогда не говорил... - Нефру-Маат почти испуганно посмотрела на Ипи.
  -- Никогда. Но сегодня сказал Фараону Тути-Мосе и тебе. Но сохрани это в тайне от моей сестры, прошу тебя, наречённая!
  -- Я готова запечатать свои уста Тайным Именем Хатор, покровительницы, - но Ипи перебил её.
  -- Не клянись Тайными Именами, не только потому, что когда-то мы будем держать ответ перед Усером - Судьёй, и не только потому, что Жрецам не престало божиться, подобно торговцам, зарекающимся, чтобы обмануть. Не клянись, потому что мы не знаем, что сказала Маат Нефер-Неферу своей верной божественной служанке, дочери Мудрейшего, записать в свитках нашей судьбы!
  -- Ты пугаешь меня, мой возлюбленный Брат! - Нефру-Маат встала, закутавшись в покрывало, и пошла омыть своё тело, но остановилась, - и твоя сестра часто пугает меня. Она же совсем девочка, но ведь я сама, столь часто ищу у неё утешения и совета, она нянчит меня, как дитя и утирает мои слёзы, хотя Соправительница более чем на четыре разлива младше, она юна и свежа, как голубой цветок ириса на берегах Хапи. Но откуда это... У неё, у тебя, наречённый, даже у Фараона Тути-Мосе... Эта усталость и эта мудрость... Это знак царственной крови?
  -- Зачем ты спрашиваешь то, на что так легко ответить самой и так нелегко отвечать мне, возлюбленная Сестра? - Ипи-Ра-Нефер, вздохнув, присел на плетёное кресло, - это проклятие нашей крови, Нефру-Маат. Дети, слишком рано познавшие боль утрат и тяжесть власти, умудряют свой Ка и Ба нужным, но тяжким знанием человеческой подлости и коварства, их Абу становится прочным, как Серебро Нетеру, ибо оно закалялось в слезах потери, и крови тех, кого мы любим. Тути-Мосе, пожалуй, выпало меньше нашего, но и на его долю с лихвой хватило этой горькой мудрости. Может, потому Хат-Шебсут боится моих глаз и глаз Мерит-Ра-Нефер, не из-за их цвета, а из-за того, что видит в них то, что нам пришлось пережить. Из-за неё...
  -- Прости, возлюбленный мой, я не хотела ранить тебя, но... - Нефру-Маат поспешила увести разговор в сторону от больной для её наречённого темы, - у меня ведь тоже синие глаза, Ипи? Но почему же Мерит-Ра-Хат-Шебсут, научила меня хорошо стрелять из лука, но, сколько не пытается, не может передать мне вашу меткость, это...
  -- Это Тайное Знание, Нефру-Маат. Его часть, которой мы обучим тебя и Тути-Мосе. Малая часть того, что, может, станет новой тяжестью на моих плечах, когда я пройду Посвящение и приму Маат-Хетем. Печать Извечной, принадлежавшей моему отцу и его славному прадеду Амен-Хотпу. Я получу к шкуре пятнистой кошки Священнейшую из Печатей, дабы знать судьбы царств и воинств, но, наречённая, я боюсь читать Свитки Сешат, ибо в них писана и наша судьба... - внезапно Ипи переменился, и в его синих глазах сверкнуло синее золото священных мечей, - и не называй мою сестру этим именем! Никогда! Её зовут Мерит-Ра-Нефер, это имя дано ей при рождении, и она вернёт его себе, когда взойдёт на величайший Трон вместе с Тути-Мосе!
  -- Я... Я пойду, чтобы омыть своё тело, возлюбленный мой! - Нефру-Маат испуганно попятилась и скрылась в проёме входа. Жрицу испугало что-то, что она заметила в Ипи... Это был не совсем он...
   Ипи устыдился того, что напугал свою возлюбленную и пошёл за ней. Проём ведущий в белую комнату, где принимают ванны и наносят на лицо священные краски, а дочери Та-Кем ещё и украшают свои уста и щёки, не был, в отличие от дворца Наследника, да и от собственных домов Ипи, перекрыт дверью, только лёгкой циновкой. И Ипи вошёл, чувствуя, что ему нужно успокоить Нефру-Маат. Она уже сидела в большой кипарисовой ванне с бронзовой отделкой, неизвестно, как и когда, успев наполнить её водой, - похоже, эта охотница заранее знала, что добудет свою дичь, и ей придётся омывать тело от крови самой сладкой, в жизни любой женщины, раны. Жрица делала вид, что не замечает Ипи, позволяя ему любоваться своей наготой, как тогда, в озёрах и заводях Бехдета.
  -- Почтенная Нефру-Маат, скажи мне? - Ипи не успел закончить вопроса, которого, женщина, казалось, только и ждала, любого, лишь бы Ипи заговорил снова, извинив её невольную оговорку.
  -- Возлюбленный мой Хранитель Трона, любит наблюдать моё тело в воде? Я это заметила, когда мы с тобой купались в заводях древней столицы. И поняла, зачем ты брал с собою сестру, которая тогда была твоей единственной защитницей, надёжнее тысячи Хранителей Трона, хотя... - Нефру-Маат улыбнулась, - царственная Мерит-Ра-Нефер признавалась мне, что совсем не хочет мешать своей лучшей подруге соблазнить её возлюбленного, но, с другой стороны, если её брат просит, она ни в чём не может ему отказать.
  -- Женщины всегда склонны к любовным заговорам против нас? - Ипи улыбнулся, мысленно поблагодарив свою сестру, присел на корточки рядом с ванной, и принялся ласкать волосы Нефру-Маат, покрывая поцелуями её шею, - скажи мне, откуда у тебя такие волосы, наречённая? Я видел много дочерей разных народов, от чёрных кушиток до дочерей Джахи, Хатти, Яхмади, Нахарина, Ашшура и Бабили. Но у все у них волосы были такими же тёмными, или ещё темнее, чем у женщин Та-Кем.
  -- Я скажу тебе, если ты скажешь, насколько близко ты их видел? - Нефру-Маат пыталась изобразить обиду, но у неё никак не выходило совладать со своим лицом.
  -- Моя маленькая ревнивая глупышка! - Хранитель Трона аккуратно хлопнул ладонью по воде, забрызгав лицо возлюбленной, и заставив Нефру-Маат отирать глаза, - я не покидал пределы Та-Кем, правда, сейчас Тисури, где я был раньше, уже дарована свобода, но это не важно. Как Верховный Хранитель Трона я вижусь с тысячами и тысячами людей, это купцы, послы, корабелы, военачальники разных стран, и, конечно, они предпочитают путешествовать с супругами или наложницами, да и среди аристократов и торговцев немало женщин, хотя, много меньше, чем на Берегах Хапи. Но ведь ты знаешь, что я люблю только тебя и царственную Мерит-Ра. И уже давно, - Ипи снова брызнул водой ей в лицо, - откуда у тебя эти волосы, не рыжие, как огонь, как у Хранителя Сети, и не тёмные, как у нас с Мерит-Ра-Нефер, хотя наши глаза более синие, чем твои, отвечай Хранителю Трона! - Ипи улыбнулся, игриво повысив голос на последних словах.
  -- От моей бабушки, Ипи. От её запретной, но искренней любви, - Нефру-Маат улыбнулась, и игриво добавила, - а если Хранитель Трона намерен пытать свою пленницу, то пусть скидывает одежду, и разделит со мною прохладу чистой воды, ведь мудрый Ипи знает, как развязать язык каждому - купцу - подарком, воину - вином, и догадывается, как заставить говорить женщину, - она немного смутилась и добавила, - ты ведь всегда, с тех озёр у древних стен хотел овладеть мною в воде, Ипи.
  -- Да, Нефру-Маат, Хранители Трона много потеряли, когда ты пошла служить Хатор, а не в тайную охрану, воистину, женское коварство способно разрушать крепостные стены, - Ипи улыбнулся, и отстранил руку наречённой, продолжая ласкать её волосы, - я знаю, что вырвавшись из плена девственности, женщина становится неудержимой какое-то время, пока не устанет, но я не ожидал, что и Жрице Хатор трудно будет сдерживать свою страсть, но... Во дворце Наследника есть хороший бассейн, где нас никто не будет торопить, а пока что, я хочу торжественно сойти со своей колесницы, как и подобает при моей власти и жреческом сане, а не упасть с неё, едва достигнув дворца Тути-Мосе, насмешив всю охрану Наследника, хотя уже итак едва стою на ногах. Так что, - Ипи улыбнулся Нефру-Маат, пока что я намерен пытать свою пленницу не самой любовью, а ожиданием любви, и, заодно, торопить её, - Ипи улыбнулся, поняв, что, на этот раз, он ловко обыграл Нефру-Маат, - так что за запретная любовь матери твоего отца сделала твои волосы подобными волосам Изначальной, цвета солнечного луча, отражённого в воде, или цвета сухой травы...
  -- Дед Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, внук Йаху-Мосе Избавителя, ты же знаешь об этом, - Нефру-Маат ничего не оставалось как покориться, - Тути-Мосе Аа-Хепер-Ка-Ра, заключил союз с морскими торговцами и пиратами, которых мы зовём "Люди Моря", чтобы спокойно покорять города Фиолетовой, не боясь удара флота Ша-Дана в спину своим капитанам. И послом, или, даже заложником от Ша-Дана явился один из их царей, или родственник князя. Я не помню, к какому из племён он принадлежал, Турша, или Акайвашта, но знатные дочери Та-Кем называли его Повелителем Небесных Стрел, в честь Йоблиса-громовержца, божества, которым покланяются эти воины, моряки и торговцы, подобно тому, как мы служим Извечным. Супруг моей бабки уже погиб в бою, а она была молода и красива... Бабушка говорила, что и он был очень красив, - Нефру-Маат улыбнулась ему.
  -- Что же, остаётся восславить этого нечестивого заложника, да пребудет Ка и Ба его в Те-Мери, в каких бы богов он не верил, если, благодаря его крови, появилось такое прекрасное создание, как ты, Нефру-Маат.
   Женщина улыбнулась, смутившись, вышла из ванны, и принялась отираться тонким льняным покрывалом. Ипи-Ра-Нефер поторопил её: "Я подожду тебя снаружи, и велю твоим слугам вернуться в дом. Собери только свои драгоценности, оружие и церемониальные облачения, во всём остальном ты не будешь иметь нужды во дворце Наследника, а нам нужно спешить!" - Ипи, добавил, немного замявшись, - "первым делом, убери покрывала со своего ложа, возлюбленная сестра, хотя, вряд ли сие скроет что-то, но всё же, мне не хочется терять лица перед твоим отцом..." В ответ Нефру-Маат снова смущённо улыбнулась, и её лицо нежно порозовело.
  
   Судя по звуку приветственной трубы, встретившем их на улицах Уасита, охрана Тути-Мосе заметила колесницы Ипи ещё в городе. Когда колесницы въехали в парадные врата, Ипи заметил, что и его сестра, и сам Наследник, уже встречают их на ступенях.
   Живите вечно, о, Фараон Тути-Мосе и Соправительница Мерит-Ра-Нефер, - Нефру-Маат поклонилась хозяевам дворца, и первой сошла с колесницы.
  -- Брат мой Ипи, почему ты так задержался! Мы с Мерит-Ра уже начали волноваться, и думали выслать за тобой ещё пару колесниц! - Наследник удивлённо посмотрел на Хранителя Трона, сочтя, легкомысленным, в свете последних событий, его опоздание, и тут же, поспешил приветствовать девушку, - живи вечно, Нефру-Маат, Жрица Хатор и наречённая моего названного брата! - Тути-Мосе присмотрелся к её лицу, - Нефру-Маат - или тебе нездоровится, или ты спала, потому Ипи и пришлось ждать долго, дабы не тревожить твой сон, а Жрице не подобает спать, когда Ра, в короне Атума, клонится к горизонту Аменет!
  -- Тути-Мосе, мой возлюбленный Брат! - Мерит-Ра-Нефер прикрыла ротик рукой, чтобы не рассмеяться, пока Фараон отчитывал Ипи и Нефру-Маат, - если женщине снится столь сладкий сон, что не хочется пробуждаться и прерывать его, то она может спать, сколько ей угодно, кем бы она ни была, - сестра вовремя пришла на выручку Ипи, который не нашёлся ответить, смущённый словами Наследника.
  -- Спасибо тебе, царственная Мерит-Ра-Нефер! - Нефру-Маат поспешила отблагодарить Соправительницу за поддержку, только сейчас заметив, что рука Тути-Мосе перевязана, и, похоже, Фараон получил серьёзную рану. Она сразу же поняла, почему Ипи поспешил спрятать её во дворце, и испуг стёр с лица Жрицы следы любви, которые заметила юная Мерит-Ра, Жрица обернулась к Ипи, прошептав испуганно, - это, это...
  -- Да, Нефру-Маат, - сестра Ипи сама ответила ей, хотя, Хранитель Трона, не стал говорить Мерит-Ра-Нефер о покушении, чтобы не волновать сестру, но после поспешного отъезда Ипи-Ра-Нефера, поняв, что её брат прячет Нефру-Маат во дворце Наследника, Соправительнице было нетрудно раздобыть у молодого Фараона слова истины, - против Тути-Мосе и Ипи замышляли покушение, хотя, не их жизнь была целью заговора. Впрочем, благодаря твоему наречённому, труп заговорщика уже едят собаки за городскими стенами, или сомы в водах Великого Хапи, а Величайший Тути-Мосе едва оцарапан.
  -- Но, неужели ты... - Нефру-Маат с испугом посмотрела в лицо Хранителя, ей казалась ужасной мысль, что перед тем, как дарить ей ласки, руки её наречённого пролили человеческую кровь.
  -- Нет, Нефру-Маат, мне приходилось убивать только в бою, когда Тен-Неху и разбойники восстали, в прошлое межсезонье, - Ипи-Ра-Нефер ответил женщине, почти не солгав.
  -- Да, Хранитель Трона, - Тути-Мосе вспомнил эту славную битву, бывшую первой для Ипи-Ра-Нефера, когда Наследнику уже приходилось сражаться в Куше, - Хранители говорят, что твоя хевити разила Тен-Неху, а стрелы, разбойничью конницу, а после - тяжёлая пика Ипи была подобно копью Хранителя Сети! Но ведь, помнишь, названный брат мой, нас ведь учили в детстве... - увидев, как явственно позеленели лица Ипи и Мерит-Ра-Нефер, мгновенно переглянувшихся, в ответ на слова Наследника, Тути-Мосе пожалел, что напомнил об этом уроке, видно, не оставившего в Ка юного Фараона столь глубокого следа.
  
  
   1516 ВС
   23 месяца Пайни Сезона Разлива
   Пятый год правления Фараона Маат-Ка-Ра
   Девятый год правления Правительницы Хат-Шебсут
  
   Ипи так не хотелось просыпаться, хотя он знал, что даже юному Жрецу и Хранителю Трона положено встречать первые лучи Хепри. Но ему больше нравилось наслаждаться розовыми лучами рассвета, отражёнными на Горизонте Аменет, туманом над лентой Хапи и пением птиц, в окно своего дома, не вставая с ложа, особенно уютного утром.
  -- Вставай Ипи-Ра-Нефер, будущий Хранитель Трона, и помни, что враги Священной Страны не будут ждать, когда ты изволишь проснуться, творя свои заговоры или готовя военный поход! - Ипи, не успев отвернуться от окна, в которое он наблюдал рассвет, сразу же узнал голос своего отца.
  -- Но я уже не сплю, отец мой, достойный Паер-Анх! - Ипи спешно встал с постели, направившись к отцу.
  -- Побыстрее оденься, сын мой, и не забудь все знаки своего достоинства! - отец торопил его, - да и возьми лук! Сегодня у тебя будет особый урок.
  -- Мы поедем стрелять, отец мой? - маленький Ипи обрадовался, - но какие мне брать стрелы, мы будем бить по мишени, или охотиться, а если охотиться, то на уток или на белых лис?
  -- Стрелы брать не надо, - отец говорил твёрдо, но что-то в его голосе выдавало волнение, - я сам дам тебе стрелу.
  -- Хорошо, Паер-Анх, отец мой! - Ипи стал быстро одеваться, не задумываясь особо, что это за стрельба, для которой хватит всего одной стрелы, да и голос отца не насторожил мальчика.
  
   Отец отвёз его на своей колеснице, через весь Уасит, к подворью, на котором тренировались молодые Хранители. Но, Ипи удивился, не увидев на столбе подвешенной мишени из дерева или меди, но, тем не менее, снял лук со спины, хотел изготовить его, и, только тогда вспомнил, что у него нет стрел.
   Отец осторожно вложил ему в пальцы тростниковое древко стрелы, наконечник которой был необычно узким, как на крупного зверя, и покрыт чем-то тёмным, похожим на асфальт, и помог ему натянуть детский лук, прошептав: "Осторожнее, сын мой!", сделав при этом знак Хранителям.
   Сразу же, из-за стены сарая вышли двое тайных охранников, ведя с собой человека, верно преступника. Он едва ковылял, растопырив ноги, на которые была надета длинная деревянная колодка, руки преступника были связаны за спиною длинной верёвкой, за конец которой один из охранников и вёл его, и, заодно удерживал от падения. Только тогда, Ипи похолодел, поняв суть своего урока, и осторожность отца, вложившего в его руки стрелу с надёжным ядом, чтобы, если рука ребёнка дрогнет (хотя его обучали Жрецы Братства Хранителя Херу, и он бил дичь с завязанными глазами, но никогда ещё не стрелял в человека), чтобы Ипи не видел мучений обречённого, или стражникам не пришлось добивать его на глазах ребёнка. Но слова отца поразили его больше, чем осознание увиденного:
  -- Сын мой, Ипи-Ра-Нефер, будущий Хранитель Трона, сегодня ты можешь избавить человека от жестоких страданий, уготованных ему, - отец говорил спокойно и ровно, но Ипи не понимал смысла его слов, что же это за проклятие, от которого может избавить только отравленная стрела? Но отец продолжил, - этот нечестивец - убийца и разбойник. На его руках много крови торговцев Та-Кем и чуждых стран, которые шли в Уасит караванами, а не на ладьях по водам Хапи, чем и пользовалась их банда. Но того ему показалось мало, и он пришёл в Столицу, чтобы ножом отнимать у знатных и богатых горожан их золото, нередко, пуская в ход, а не только угрожая своим оружием. Но и того показалось мало нечестивцу, и он посягнул на святое, решив ограбить Перешедших, собрал шайку и вскрыл древнюю гробницу, не убоявшись гнева Нетеру, Меча Хранителя Анпу и жала Мерит-Сегер - Возлюбившей Безмолвие Священной Стражницы кладбищ. Их поймали на продаже золота из мира мёртвых и изобличили. Этого приговорили к смерти. Но... Фараон Маат-Ка-Ра был милостив, она отпустила младшего из грабителей, троих приказала сослать на медные рудники в пустыне, возле древнего Вади, а этому предложила выбор, - Ипи растерянно слушал отца, не понимая, причём здесь он, - принять лёгкую смерть от удавки стражника, но, тогда, во время Мёртвого Хонсу, его Рен его изменят на Мерсед-Херу, согласно обряду, а старое Имя напишут на свитке в Храме Амена, сожгут, смешают с мясом, и скормят нечистым птицам, чтобы его Ка и Ба и Ах никогда не могли покинуть Ам-Дуат, даже, когда Круг Усера, назначенный за его грехи совершится, или, даже Души его сольются в Тень, и Хабит, лишённая Ири-Анпу своей сущности - Ху, будет вечно странствовать по земле, не зная успокоения и пугая ночных прохожих стонами неизбывного отчаянья. Или же - принять жестокую смерть, что он и предпочёл вечному Проклятию. Сегодня его вывели за городские стены, чтобы там снять колодку, связать, закопать по грудь, и возжечь тлеющие травы, дабы ночью, когда стрелы стражи бессильны, их запах отпугивал хищников и нечистых зверей, способных даровать ему лёгкое избавление. Но мы с Хранителями, прибыв на место, забрали приговорённого, и, если у тебя хватит твёрдости Ка, то ты подаришь ему избавление, сын мой, а если Ка твой, из-за детской доброты, не даст тебе сделать сего, мы вернём его страже, ждущей у ямы за воротами - хоть мёртвого, хоть живого нечестивца.
  -- О, почтеннейший юный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, сын Паер-Анха, молю тебя облегчить мою участь, - выкрикнул обречённый, попытавшись упасть на колени, чего не дал ему воин Хранителей, дёрнув за конец верёвки, которой были скручены локти несчастного.
   Ипи понял, что у него нет выбора, и стал поднимать своё оружие, стражник торопливо отошёл от осуждённого, опасаясь отравленной стрелы, а нечестивец смотрел ему в глаза, моля даровать скорую смерть.
   Мальчик зажмурился. И его, и сестру - маленькую Мерит-Ра-Нефер Жрецы Маат из Братства Хранителя Херу, уже долго обучали одному из своих таинств, и он мог метко стрелять, и мог попадать не целясь, понимая, что полёт стрелы уже прочерчен в воздухе палочкой Сешат, и соединяя свой Ка с Ка существа, которое он поражает, ощущая тепло раскалённой меди или шероховатость досок мишени. Но он никогда не стрелял в человека, пусть и в нечестивца, на руках которого столько безвинной крови, что даже Усер не будет к нему милосерден. И тем не менее, у Ипи не было выбора, он должен был либо поставить последний знак в свитке Шаи разбойника своей стрелой, либо, обречь его на мучительную и долгую гибель... Стрела сорвалась с тетивы.
   Ипи знал, что он не промахнулся, но не решался открыть глаза. Тем не менее, его насторожило то, что он не услышал никакого звука, и любопытство взяло вверх над страхом и жалостью.
   Тело нечестивца, из-за колодок просто осело на колени, а, из запрокинутой назад головы, во лбу, торчало древко стрелы Ипи с синими перьями Хранителей, и что-то вязкое и тёмное, не похожее на обычную кровь, каплями обрывалось на песок, стекая по лицу, застывая какими-то странными сгустками, и образовывая небольшие холмики на песке. Ипи какое-то время смотрел, не в силах шевельнуться, на свершённое им правосудие, или - милость, но, потом, очнувшись, закричал, бросился к отцу и заплакал.
  -- Не плач сын мой, Ипи, ты всё сделал, как должно, - отец гладил его по голове, успокаивал, как мог, и старался побыстрей увести от этого места. Это был жестокий урок, но необходимый тебе Ипи, будущий Хранитель Трона и держатель Маат-Хетем. Ты усвоил его с первого раза, когда даже Тути-Мосе понадобилось два.
  -- Тути-Мосе тоже... - Ипи посмотрел отцу в глаза.
  -- Да, достойный сын мой, Ипи-Ра-Нефер. Юный Наследник тоже познал этот горький урок. Урок милосердия и урок крови. Но твой Ка оказался более отзывчивым, и ты превозмог собственный страх с первого раза. Когда Наследника целых два локона терзала мысль о том, что по его вине человек умер в муках, несколько ночей ему казалось, что он слышит стоны осуждённого. И во второй раз ему было много легче, хотя...
  -- Отец мой Паер-Анх! - Ипи посмотрел на Верховного Хранителя, приоткрыв рот, - так, значит... Ты сказал "казалось", значит?
  -- Прости, сын мой, но я не солгал тебе, этот человек был приговорён, и мы забрали его у городской стражи, когда его уже привезли к яме, назначенной ему и орудием казни и могилой. Но, Ипи, если бы страх и жалость ребёнка взяла бы вверх над истинным милосердием, я никогда бы не оскорбил лучших чувств твоего Ка. Впрочем, как и Ка Наследника. Того нечестивца я приказал увезти, дав страже свиток с помилованием, свершить которое я имею право, как Верховный Хранитель. Правда, и сам приговорённый понял это, только когда мои колесницы привезли его к застенкам Стражи Уасита, а не к городским воротам. Там уж не знаю, заключили ли его в подвал какого-нибудь отдалённого Храма, чтобы до конца своих дней, вымаливать у Извечных прощения, или же стиснули правую лодыжку колодкой, чтобы он не мог бежать, хромая, как подбитая зебра, и отправили на медные рудники, но Тути-Мосе узнал, что тот, первый злодей не умер, только когда смог выучить урок при повторении. А тогда нечестивец изрыгал в адрес Наследника проклятия и, одновременно, умолял о смерти. Твой Ка избежал страданий, выпавших Наследнику, ибо ты оказался мудрее, - в ответ на слова отца Ипи снова заплакал:
  -- Значит, всё-таки я убил того, кто мог бы жить! - но отец перебил его, помогая взойти на колесницу.
  -- Тише, маленький Ипи. Это тоже важный урок, и он научит тебя тому, что милосердия достоин даже нечестивый разбойник и осквернитель гробниц, и, уж, тем более, враг, поверженный тобою в бою.
  -- Я понял, отец, - Ипи утёр слёзы и взглянул в чёрные глаза Паер-Анха, - только почему Тути-Мосе не предупредил меня, ведь...
  -- Потому что, тогда бы ты не выстрелил. А юный Наследник осознал, подобно тому, как уже осознаёшь ты, важность этого урока. И я знаю, что ты не предупредишь сестру!
  -- Сестру!? Отец мой, прошу тебя, не заставляй Мерит-Ра-Нефер проходить через это! Она же... - но отец снова перебил его:
  -- Она - будущая Хранительница Трона и продолжательница Дома Амен-Ем-Хети! Её удел - синие стрелы, если не белые... После того, как юная сестра и супруга Наследника, слабая здоровьем, ушла в Те-Мери... И если я не смогу, ты поможешь пройти ей этот урок!
  -- Что значит: "Не смогу", отец мой!? - ты же, носящий Шкуру пятнистой кошки и великую Маат-Хетем Верховный Жрец Изначальной и прорицатель Фараона! Не пугай своего сына, Паер-Анх! - Ипи посмотрел в глаза отцу, и отец улыбнулся ему, видя в синих глазах сына скорее недоумение, чем страх:
  -- Забудь эти слова, сын мой. Но, запомни, Ипи - Прекраснейшая открывает Хранителю Печати все Судьбы, кроме одной, и все Свитки, кроме одного, ты понял меня?
  -- Понял, отец мой, Паер-Анх, из Дома Амен-Ем-Хети. И я не стану предупреждать сестру!
  
   В тот день Паер-Анх не повёз его домой сразу же, а, заехав, в лавку, подпоил финиковым вином, но от этого Ипи только больше раскис. Тогда отец отвёз его в Дом Воина, при дворце Маат-Ка-Ра, где обучали мальчиков из самых знатных семей Уасита, искусству боя, владению оружием, борьбе, а так же, куда более тонким, но не менее необходимым наукам - письму, наукам, древней мудрости, рисованию и искусству любви. Старый Ра-Хепер, приветствовал высокородных гостей, сказав: "Я надеюсь, что среди юных и знатных воинов, ты устыдишься, и сможешь скрыть свои слёзы!" - верно, учитель всё понял. Он хорошо покормил Ипи, поговорил с ним, напоминая речениями древних мудрецов, вплоть до самого Имхотепа, что этот урок был ему необходим, а, после, не пустил его к мальчикам, отведя в покои девушки из Джахи, состоявшей при храме Хатор, и приставленной к нему, и оставил их наедине. Она была едва ли на семь разливов старше него, но казалась Ипи такой взрослой... Он быстро насытился её телом, но позволял ей продолжать ласкать себя, думая, что будущий Хранитель не должен позволить себе слёз при презренной служанке из страны нечестивых торговцев, пусть и доброй к нему. Но, поняв, что долго он не продержится, оттолкнул девушку. И, едва одевшись, выбежал на улицу, призывая своего охранника. Только, когда колесница подвезла Ипи к их дому, мальчик совладал со своим Ка, дабы не выдать сестре своей тайны... Но Мерит-Ра-Нефер что-то почувствовала, она была совсем маленькой, и, осознав, что такому чистому и нежному созданию, придётся пройти через суровый урок крови и милосердия, уже от сожаления к ней, Ипи заплакал снова. Но у маленькой сестры хватило мудрости ничего у него не спрашивать. Вернувшись вечером, отец снова дал ему вина, и Ипи уснул, проснувшись уже при свете Ра.
   Утром у него болела голова, то ли от выпитого, то ли от долгого сна - ведь нужно вставать не в жару, а в первых лучах Хепри, а может - просто, он ещё не оправился от того, что пережил вчера. Сестра тоже проснулась поздно - она долго не могла уснуть, либо, потому, что чувствовала боль Ипи, либо, потому, что предчувствовала беду.
   Проснувшись, Ипи-Ра-Нефер и маленькая Мерит не застали Паер-Анха. Он, до рассвета, как и подобает, выехал в сторону саванн близ Менфи, на львиную охоту, вместе с Фараоном Маат-Ка-Ра и несколькими военачальниками. Молодой старшина Хранителей и личный охранник их отца Усер-Мин остался присматривать за детьми Верховного Хранителя Трона и их матерью. А через двенадцать рассветов, на колеснице, в сопровождении охраны, приехал юный Тути-Мосе. Как не тяжело ему было, но он первым решился сообщить другу недобрую весть, считая это своим долгом.
   Вскоре, Мерит-Ра-Нефер получила свой суровый урок. Так же как и Ипи - выучив с первого раза. Быть может, маленькой Мерит было легче, чем Тути-Мосе и Ипи, поскольку боль утраты настолько переполнила её Ка, что заглушила все остальные чувства. Но урок они заполнили навсегда. И не думали, как скоро пригодится им эта жестокая наука.
   После гибели Паер-Анха и скорой - подозрительно скорой смерти их матери Мерит-Анх-Маат, Маат-Ка-Ра усыновила детей Хранителя и переселила во дворец Фараона. И, почти сразу же, решила сделать Мерит-Ра-Нефер Священной Супругой юного Соправителя и Наследника.
   Однажды ночью, Ипи проснулся от крика сестры, и вбежал в её комнату, изготовив лук. Мерит-Ра-Нефер во сне явилась какая-то тварь Ам-Дуата, от чего она закричала и проснулась, и плакала, присев на кровати, не в силах опомниться от своего сновидения. Ипи сел рядом, попросив её пересказать сон, и старался, как мог, успокоить сестру. Когда, вдруг, заметил что-то, на мгновение заслонившее в чёрном проёме окна, едва различимых детей Нут, а потом, в окне что-то сверкнуло. Маленькая Мерит-Ра с детства была наделена даром, что спасло ей жизнь. Убийц было двое, но Ипи опомнился сразу же, и выстрелил, всадив стрелу в глаз первого. Второй убийца, укрылся плетёным креслом от стрелы Ипи, обнажил длинный серповидный меч и пошёл на него, ловко останавливая стрелы прутьями плетёного сиденья... Тусклым золотым блеском сверкнуло лезвие Серебра Нетеру в свете лампад, - Наследник подарил сестре Ипи, как своей наречённой, меч из священного металла, ибо только с таким лёгким мечом могла совладать маленькая Мерит-Ра-Нефер. И она, с достойной ловкостью, вонзила лёгкое и прочное лезвие в бок убийцы, тот рухнул с криком, но и после того, и сестра, и Ипи, бросивший лук, и обнаживший меч, кололи и рубили убийцу, не обращая внимание на кровь нечестивца, текущую по их лицам, одеждам и телам, пока не выбились из сил. Внезапно двери отворились, и ещё четверо наёмников с мечами ворвались в покои девочки. Ипи и Мерит поняли, что Нейти простёрла им Скипетр и совсем скоро Маат Нефер-Неферу обнимет их своими крылами, но, изготовили оружие. Они были готовы умереть достойно, прихватив на корм Стражнице Амет столько нечестивцев, сколько им окажется по силам.
   Внезапно, убийцы упали как подкошенные, - в их спинах торчали тростниковые древки стрел с цветным оперением Тайной Стражи Уасита. Стрела с синими перьями Хранителей Трона торчала из затылка одного из злодеев - Усер-Мин не опоздал сам, и вовремя поднял тревогу.
   Эту ночь они провели без сна в покоях Тути-Мосе. Наследник пытался успокоить их как мог, он очень испугался за Ипи и за его сестру. Хат-Шебсут - в привычном женском платье - тоже была с ними. То ли она и вправду испугалась за своих названных детей, то ли, подумала о том, что ни стены, ни стража могут не защитить и Наследника, и её саму. А может, как уже тогда показалось Ипи, - она испугалась только за свою власть, решив, что кто-то, не желая, чтобы Маат-Ка-Ра упрочила свой Трон кровью Дома Амен-Ем-Хети, решил пролить её раньше, не дав соединиться с кровью правящего Дома Йаху-Мосе.
  
   1511 ВС
   14 год правления Правительницы Хат-Шебсут.
   11 год правления Фараона Маат-Ка-Ра
  
   "Ипи, возлюбленный мой! Царственная Мерит-Ра-Нефер! Что с вами!" - окрик испуганной Нефру-Маат оборвал тяжкие для обоих воспоминания, Ипи и сестра, переглянувшись, улыбнулись друг другу, - пожалуй, они вспомнили одно и то же. Тути-Мосе ничего не ответил на вопросы Жрицы Хатор, - ему тоже было что вспомнить.
   Брат мой, Ипи! Мой царственный Супруг! Прекрасная Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер опомнилась первой - она была очень сильной, и поспешила изгладить из памяти следы прошлого, - пройдёмте во дворец, Атум клонится к горизонту Аменет, а Ипи и Тути-Мосе отплывать завтра на рассвете.
  -- Спасибо тебе, Мерит-Ра-Нефер! - Ипи поклонился сестре и первым проследовал за нею. Зачем Нефру-Маат нужно было знать то, что они сами пытались забыть, хотя, возможно ли было забыть ту ночь во дворце Хат-Шебсут, когда они с сестрой уже приготовились умереть?
  -- Мой Фараон, Тути-Мосе? - Нефру-Маат решила дать Ипи-Ра-Неферу побыть со своей сестрой наедине, попридержав молодого Фараона, а, заодно, попытаться выведать, какие тайны скрывают их Ка, - что преследует моего Наречённого и твою царственную супругу, Тути-Мосе. Неужели, Ипи приходилось убивать... не только в битве?
  -- Ах, ты об этом, Нефру-Маат, - Фараон печально улыбнулся, - Помнишь, как Шепсер сепа Пер-Басти, дочь которого, Анх-Нофрет моя ровесница, поспешно бежал в Нахарин?
  -- Но это было... Почти пять разливов тому назад, мой Фараон?
  -- Да, именно тогда, Нефру-Маат, у них была первая в жизни битва. В спальню Мерит-Ра проникли двое убийц, они, чудом, смогли поразить их, но ворвались ещё четверо.... Слава Херу Хранителю, что Усер-Мин, почувствовал неладное, и призвал охрану. Помню, уже в моих покоях, он отчитывал Ипи и Мерит, за то, что они не кричали и не звали помощь, на что Ипи сказал, что крик впускает страх в твой Ка, и, заставляя врага торопиться, придаёт ему сил. А маленькая Мерит и вовсе ответила, что дочь Паер-Анха из древнего рода Амен-Ем-Хети должна сражаться и умереть достойно. Когда Хат-Шебсут услышала эти слова, она отвернулась к окну. Чтобы подданные не видели её слёз. Я ещё подумал тогда, Нефру-Маат, что Абу моей царственной матери ещё не до конца разорвали кобра и гриф её властолюбия.
  -- О, Великие Нетеру, они пережили такое совсем детьми! - Нефру-Маат хотела посмотреть в глаза Фараону, но Тути-Мосе отвёл взгляд.
  -- Да, Жрица Хатор, - Наследник тихо продолжил, оглянувшись, не могут ли Ипи и Мерит их услышать, - Тем, кого избирает Изначальная, дабы вершить Назначенное, в свитках судьбы выпадает слишком много недобрых знаков. Но, Нефру-Маат, они становятся только сильнее от этого. Как и те, кто рядом с ними. Я и жалел, что не оказался рядом с названными братом и сестрой, и думал, смог бы я выдержать себя столь же достойно, как они? И, чтобы доказать, что я достоин, ещё не было мне пятнадцати, уже мчался на колеснице, впереди своих военачальников, поражая нечестивых меткими стрелами, и не испытывал страха. Так что, эта ночь и меня сделала сильным, Нефру-Маат, хотя я до сих пор не знаю, как бы повёл себя, оказавшись меж ними.
  -- Достойно, Фараона, Тути-Мосе, - Нефру-Маат почтительно поклонившись, ласково улыбнулась ему, стараясь успокоить, раз уж она разбудила это воспоминание, - ну, по крайней мере, либо, завидев Наследника, заговорщики переменили бы свои планы, либо, даже если бы ты закричал, помощь подоспела бы раньше, тогда Ипи и Мерит-Ра не пришлось бы пройти через этот кошмар, - шутка Нефру-Маат позволила молодому Фараону расслабиться и отвлечься, - а почему Маат-Ка-Ра дала уйти этому Шепсеру?
  -- Ты многого не знаешь, наречённая Ипи, - в ответ ей Тути-Мосе улыбнулся, - власть Маат-Ка-Ра поддерживали Жрецы и Номархи, когда Военачальники хотели видеть на Троне меня. Хат-Шебсут никогда не станет пробивать днище ладьи несущей её по волнам. Но... Этот нечестивец не избежал своей судьбы. Меньше пяти локонов Йаху назад, в начале Сезона Жатвы, его едва оцарапала стрела. А в тот же вечер началось... Он умер в мучениях - нет, его не мучила боль или корчи, его терзали видения. Он отбивался от невидимых демонов, кричал, выхватывал меч, пока через три дня, не выдержал, ослабел и испустил Ах на Суд, который вряд ли оправдает нечестивца, но Ипи, до этого, ещё живого, заставил его пережить все ужасы Ам-Дуат. Чтобы проверить, была ли стрела отравлена, или беглеца вправду одержали твари тёмного мира, доведя до смерти, Царь Нахарина взял одного из разбойников, ожидавших смерти в темнице Каркемиша, и предложил ему помилование, в обмен на то, что его оцарапают этой стрелой, ибо охранник беглого номарха поднял и сохранил её. Да, лучше бы этому бедолаге отсекли голову, - он пережил все те ужасы, что и беглый Номарх, только поминал тварей тьмы, известных в Нахарине и Бабили.
  -- Но, мой Фараон, почему ты думаешь, что это месть Ипи? - Нефру-Маат спросила Тути-Мосе, не совсем понимая его.
  -- Потому что, Жрица Хатор, Ипи-Ра-Нефер не скрывал этого, и, воину Хранителей Трона, отосланному свершить Деяние Херу, он вручил стрелу со своим Именем. Через послов её вернули в Та-Кем, и потом Ипи сильно досталось от Хат-Шебсут, за то, что его убийцы перечёркивают старания её лучших посланников и богатые дары. Но он ответил, что воздал нечестивцу за ночь, которая хорошо запомнилась самой Правительнице, и ей нечего было ответить Хранителю.
  -- Но это же...
  -- Не думай так об Ипи, не пристало Нефру-Маат считать своего возлюбленного жестоким! - Тути-Мосе прикрикнул на жрицу, и тихо, смягчившись, добавил, - в его Ка нет жестокости, он исполнен отзывчивостью и добротой. Ибо, часто милует таких нечестивцев, которых приговариваю я, или Маат-Ка-Ра, ибо, как Хранитель Трона, имеет на это право. Он всё время говорит, что безоружный достоин милосердия, но... На его сердце осталось много шрамов, Нефру-Маат, впрочем, как и на сердце моей Соправительницы. И они выжигают их, вместе с теми, кто нанёс им эти раны. А это право - священно, со времён Херу Мстителя, Нефру-Маат.
   Ипи-Ра-Нефер и Соправительница, шли приобняв друг друга, и не произносили не слова. Когда Тути-Мосе и Нефру-Маат поравнялись с ними, они увидели безмятежные улыбки на лицах брата и сестры, подумав об одном и том же, - значит в их прошлом остались и приятные воспоминания.
   Слуги уже накрыли вечерний стол, хозяева и гости дворца сполна насладились кушаньями, жареным мясом, фруктами, финиковым и виноградным вином.
   Ипи-Ра-Нефер пригласил Наследника прогуляться по террасе дворца, видно, им надо было поговорить о чём-то важном, а последние лучи короны Атума способствуют размышлениям.
   Когда Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат остались одни, юная Соправительница велела вызвать танцовщиц и музыкантов, дабы развлечь свою гостью, а заодно поговорить с ней так, чтобы музыка не давала услышать их речи даже самому чуткому охраннику Фараона и самому опытному Хранителю Трона из свиты её брата.
  -- Только не лги мне, Нефру-Маат, сегодня мой брат даровал тебе первую любовь, - Жрица хотела что-то ответить, но замялась на мгновение, и Мерит-Ра-Нефер не дала ей разомкнуть уст, - я сразу поняла это по твоему лицу. И усталые, но счастливые глаза, и улыбка, как у спящего и видящего сладостный сон человека. Женщина всегда поймёт женщину, Нефру-Маат, а Фараон так и не догадался, и стал корить вас за беспечность, едва не смутив Ипи, - юная Правительница рассмеялась, - я знаю, насколько нежен Ипи в любви, ты воистину счастлива!
  -- Спасибо, что выручила нас тогда, царственная Мерит-Ра-Нефер! - Нефру-Маат попыталась улыбнуться юной Соправительнице, но, вместо этого, не сдержалась, и по её щекам потекли слёзы.
  -- Тише, тише, маленькая Нефру-Маат! - жрица недоумевала, почему царственная сестра её наречённого назвала её маленькой, ведь она на четыре разлива старше самой Мерит-Ра-Нефер, - слёзы счастья так же нужно скрывать, как и слёзы боли, - Соправительница обняла жрицу Хатор, и та послушно склонила ей голову на грудь.
  -- Это не слёзы счастья, достойнейшая Мерит-Ра! Тути-Мосе рассказал мне о том... - но Соправительница перебила её:
  -- Это давно принадлежит прошлому! Мы стали только сильнее, Нефру-Маат. А Ка нечестивца, приказавшего нас убить, давно уже среди тварей Ам-Дуат избывает свой тяжкий грех. Хотя... Мой яд познакомил его со всеми отродьями Апопа ещё в мире Геба и Нут.
  -- Твой?.. - несколько удивлённо, но и восхищённо выдохнула Нефру-Маат.
  -- Да, моя будущая сестра! - Тути-Мосе не говорил тебе, что у стрелы, на наконечнике которой был знак Ипи-Ра-Нефера, оперение было не синим, но белым? - в ответ на слова Мерит-Ра, Нефру-Маат подняла голову, посмотрев в глаза Соправительнице, и Священная Супруга Наследника продолжила, - осуши свои слёзы, Нефру-Маат и привыкай. Когда ты соединишься с моим братом, ты станешь одной из нас. И тебе придётся вынести то же, что и мне, моему царственному Супругу, и моему брату, Хранителю Трона. Но, вместе нам будет легче вынести это, Нефру-Маат!
  -- Я готова, моя царственная Сестра! - Нефру-Маат удержалась, чтобы не дать волю своим чувствам снова, - но скажи мне, могут ли быть счастливыми такие, как вы, - Жрица тут же поправилась, - такие как мы, или печать боли никогда не покинет Абу испытавшего её?
  -- Могут! - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась ей, - мы можем подарить счастье Хранителю, а я буду счастлива, если ты, Нефру-Маат, поможешь мне подарить счастье Тути-Мосе. Ведь его не надо искать в золоте Двойной Короны, священных скипетрах и печатях. Оно вот здесь! - Соправительница приложила к груди свою маленькую, почти детскую ладошку.
  -- Но почему... Неужели Ипи всё же любит тебя больше меня?
  -- Мы - два Избранника, мы - одна плоть, один Ка, и никому не изменить сего. А любит Ипи тебя... Лишь докажи ему, что любишь его воистину, и тогда узнаешь всю нежность любви Ипи-Ра-Нефера.
  -- Как доказать? - Нефру-Маат растерянно взглянула на Мерит-Ра.
  -- Не оскверни гневом и не прокляни болью ревности, даже в Ка своём Священную Любовь избранников, и тогда, - тогда Ипи-Ра-Нефер узнает силу твоего Ка и трепет любви твоей, и ты изведаешь, как может любить сын Древней Крови.
  -- Тогда, - лишь на мгновенье Нефру-Маат замялась и помрачнела, - царственная Мерит-Ра-Нефер, я помогу тебе сделать счастливым Тути-Мосе, что и обещала моему наречённому Ипи! - Нефру-Маат смущённо улыбнулась.
  -- Ты тоже считаешь, что придворные Хат-Шебсут прибегли к нечестивой магии, дабы приворожить несчастную Тути-Анх к моему брату, а моего царственного Супруга - к Тути-Анх?! Почему же ты, как Посвящённая Жрица Хатор, до сих пор, не разрушила чары? - на этот раз Мерит-Ра-Нефер посмотрела на Нефру-Маат глазами ребёнка.
  -- Ты называешь несчастной эту змею? - Жрица отстранилась, и, удивлённо, даже немного возмущённо посмотрела на Соправительницу.
  -- Конечно, Нефру-Маат! А как можно ещё назвать женщину, которая любит того, кто отвергает её, и отвергает того, кто её любит? - сестра Ипи улыбнулась, - освободи её от чар, и пусть она обретёт истинное счастье с тем, кого полюбит воистину.
  -- Твой Ка полон доброты и мудрости, царственная сестра моего наречённого, - Нефру-Маат задумалась, и продолжила, - может, тебе стоит иметь при себе писца, чтобы он записывал твои речения?
  -- Нет, Жрица Хатор, зачем мне иметь при себе либо льстеца, ищущего подходы либо к Верховному Хранителю, либо к Величайшему, либо и вовсе, соглядатая Маат-Ка-Ра? Ты сама ещё слишком наивна, моя будущая Сестра, Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась Жрице.
  -- И ты тоже наивна, царственная Мерит-Ра-Нефер, не смотря на свою мудрость и силу Ка, - Нефру-Маат улыбнулась в ответ, - ты, Посвящённая, обладающая Сокровенным знанием, веришь в силу площадных чародеев? А знаешь, Мерит-Ра-Нефер, почему их не изгоняют за третьи-четвёртые пороги, как положено по законам? Потому что эти фокусники годятся лишь развлекать простолюдинов и чужеземцев на рынках Уасита! - Нефру-Маат рассмеялась.
  -- Так значит ты не сумеешь помочь мне?
  -- Смогу, царственная Сестра! - Нефру-Маат улыбнулась, - смогу научить тебя древнему Таинству Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино, и женщина может выбирать, кого зачнёт - мальчика или девочку. Таинству, благодаря которому Фараоны, Наследники и наиболее высокородных, женясь, раз в четыре поколенья, на кровных сёстрах, укрепляли Династию, но не ослабляли своего потомства, и их сёстры рождали крепких детей и великих Правителей.
  -- Значит... Нефру-Маат, Тути-Мосе нужен наследник, мальчик... хотя - Хат-Шебсут может попытаться возвести его на трон, в обход отца, - Мерит-Ра-Нефер задумалась.
  -- Мерит-Ра, моя царственная Сестра! - Нефру-Маат посмотрела на Соправительницу взглядом, полным и удивления и сожаления, - на ложе любви ты - женщина, ты подобна Хатор, и тебя должно переполнять ожидание счастья, а не мысли о Троне Та-Кем! Это - первый урок для сестры моего наречённого.
  -- Твои слова мудры, Нефру-Маат, - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась жрице, поцеловав её в уста, - и я готова брать уроки у такой наставницы.
  
   Хранитель и Наследник шли по террасе, беседуя больше о предстоящем путешествии, чем о сегодняшнем дне. Священный диск догорел на горизонте, но отблески Короны Атума разлили жидкую медь по Великой Реке. Финиковые пальмы стали полупрозрачны. Покой... На благословенную землю опускался покой Вечности, и Ипи с детства не мог понять, почему люди боятся ночи. Тёплый ветер заката ласкал его лицо. Он не видел и не слышал больше ничего вокруг...
  -- Ипи, чем полны твои мысли? - Фараон, положив руку на плечо Верховного Хранителя, вывел его из полудрёмы.
  -- Покоем, Тути-Мосе, мой царственный названный Брат! Ты же знаешь, что я люблю закаты. Особенно, не в шумном Уасите, а окрест Бехдета, провожать Ладью Ра, смотреть как разливается жидкий огонь по заводям и протокам, как тростник и пальмы оживают, подобно ночным духам, - Ипи как заворожённый говорил едва ли не сам с собой.
  -- Но ведь сейчас Ра умирает. И это не наполняет тревогой твой Ка? - Наследник никогда не разделял его любви к заходящему Солнцу, - разве ветер рассвета греет тебя меньше?
  -- Ничто не умирает в этом мире, Брат. Всё повторится. Рассвет приносит новую тревогу, а закат приносит покой...
  -- Я понял тебя, - Тути-Мосе улыбнулся, - мне надо было быть глупцом, чтобы не догадаться, когда ты привёз Нефру-Маат в мой дворец! Сейчас Хранитель думает не о закате, а о том, что будет после.
  -- Я рад, что ты узнал об этом не от моей сестры, - Ипи улыбнулся в ответ, - но о том, что после, я и подумаю после, - а закат... Тебя с детства удивляло...
  -- Хорошо, Брат мой, я оставлю тебя, любуйся умирающим солнцем, - уже собравшись уйти, молодой Фараон резко обернулся, - но, если ты думаешь не о своей возлюбленной, значит, о Посвящении! Ты решил пройти его раньше, Ипи-Ра-Нефер?
  -- Да, мой Фараон. Я должен получить Печать раньше, чем того ждёт Хат-Шебсут. Закат способствует трезвости мысли.
  -- Это значит, Ипи... - Тути-Мосе встревожился, - ты думаешь?
  -- Нет, Фараон. Не думаю. Я просто учусь смотреть в глаза Вечности. Ты ведь сам говорил, что на рассвете смотришь в глаза грядущему.
   Наследник оставил Ипи одного, не ответив. Он понимал, что Верховный Хранитель хочет побыть в одиночестве, и поспешил к Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат.
   В угасавшем свете заката, неровное пламя лампад всё больше выхватывало из темноты росписи зала, Асет идущую вдоль тростников Хапи, с Наследником Херу на руках... Древний сюжет. Четверо музыкантов играли на систрах и флейтах, и две танцовщицы - совсем девочки, похоже, из Фенех, или из Ре-Тенну грациозно плясали перед Жрицей Хатор и Соправительницей, золото их украшений звенело в такт инструментам.
   Женщины мило и оживлённо разговаривали, и, в промежутках своей беседы отрывали от белой кисти большие и бледные, как капли росы, виноградины, Мерит-Ра-Нефер полулежала на своём сидении, а Нефру-Маат сидела на пятках рядом с нею, почти не наблюдая за танцем.
  -- Моя царственная Сестра, - Тути-Мосе прервал их беседу, отчего-то смутив Соправительницу, - нам нужно показать достойной Нефру-Маат покои, которые ты велела подготовить для неё своим слугам.
  -- Да, мой царственный Брат! - Мерит-Ра вскочила с кресла, и, отпустив музыкантов жестом, поспешила к выходу в большой коридор, игриво шлёпая ногами по каменным плитам, и вечерний воздух, ещё не заполненный звуками ночных насекомых, наполнился удивительно звонким эхом её шагов, - я велела слугам подготовить Жрице Хатор покои в крыле, которые ты отдал моему брату, на верхней террасе, - Мерит-Ра-Нефер почти побежала, и Тути-Мосе, не поспевая за ней, попросил её подождать.
  -- Царственная Мерит-Ра-Нефер, мы не поспеваем за тобой!
   Вскоре, все трое скрылись в проёме, ведущем на большую лестницу.
  
   Ипи придвинул столик к своему ложу, и поставив две ярких лампады, что-то писал в своих свитках. Нефру-Маат неслышно, как кошка вошла в его покои, и не могла оторвать глаз от возлюбленного, полулежащего, на скомканном льняном покрывале. Раз за разом он окунал палочку для письма в свою палетку, и снова писал, придерживая папирус. Его лицо выхватывал из тьмы свет лампад, казавшийся таким ярким во мраке ночи, и Нефру-Маат улыбалась своим мыслям, о чём может думать сейчас Верховный Хранитель, что пишет он в своих свитках. Ипи-Ра-Нефер, не мог видеть её даже краем глаза, к тому же, при свете лампад на его столе, Нефру-Маат стояла почти во тьме, думая о том, что Ипи не полностью исполнил обещание. И тем более неожиданными оказались для неё слова наречённого:
  -- Я знал, что ты придёшь, моя прекрасная жрица. Потому и не отошёл в сладкое странствие земель Межмирья, - Ипи сидел к ней в пол оборота, но Нефру-Маат поняла, что он улыбнулся.
  -- Но как ты увидел... Нет услышал меня? - девушка была удивлена.
  -- Почувствовал, Нефру-Маат, - Ипи повернулся к ней, пересыпав песком папирус и отложив своё письмо, - почувствовал, как бьётся сердце влюблённой, - Верховный Хранитель прикрыл глаза, приглашая Жрицу присесть рядом с ним, - я так и знал, что тебе не хватит бассейна в моих покоях и ты придёшь снова!
  -- Но ведь, Ипи! Звезда моя, Ипи, ты уплываешь завтра! - наречённая схватила за руку Ипи-Ра-Нефера, крепко сжав его ладонь.
  -- Скоро низкий локон погаснет, моя возлюбленная Сестра, но мы вернёмся раньше, чем лик Хонсу воссияет во всём своём блеске, я обещаю! - Хранитель уронил голову на подушку, прошептав, - милая моя звезда, подобная Хранительнице Влюблённых... Пойми же, чем больше ты подаришь мне своей любви и ласки сегодня ночью, тем больше я буду тосковать у заводей Бехдета, вспоминая, как мы купались с тобою и моей маленькой Мерит-Ра в прозрачной воде, среди тростниковых берегов...
  -- Ты не знаешь Таинств Хатор, мой мудрый Ипи, - женщина прильнула к нему, - мой Ка будет рядом, поверь мне, ты сам узнаешь, что это такое. Засыпая и просыпаясь ты будешь чувствовать тепло моего тела, нежность моей кожи, биение моего Абу, а я... Я возлягу на ложе, на закате и на рассвете, буду медленно останавливать своё дыханье, пока не погружусь в беспамятство, продолжая осознавать себя, и отпущу свой Ка, и любовь приведёт его к тебе, и силы его будет довольно, чтобы дух едва ли не воплотился, только... Не открывай глаза, возлюбленный Брат, иначе ты разрушишь Незримую Любовь, - одно из самых сокровенных таинств Посвящённых Жриц Хатор-Хранительницы.
  -- Я слышал об этом, но... - Нефру-Маат не дала Ипи договорить, -
  -- Когда ты даровал мне таинство первой любви, я соединила наши Ка... Тебе трудно поверить, но в Бехдете, а может, раньше, ты убедишься в моей Силе, наречённый, - а пока, - женщина принялась целовать его руку, устраиваясь на ложе, и прижимаясь к Ипи, позволь мне снова подарить тебе ласки!
  -- Ты думала, что я отвечу отказом? - Верховный Хранитель нежно, едва-едва прикоснулся губами к шее возлюбленной, - сейчас, Нефру-Маат, я лишь погашу лампады.
  -- И ещё, я даю обещание как Наречённая, что став твоею Возлюбленной Сестрой, никогда не оскорблю ревностью вашей Священной, осенённой крылами Нетеру, любви с Мерит-Ра!
  -- Звезда моя! - Ипи бросил свитки и прижался к Нефру-Маат, покрывая лицо поцелуями, - ты не можешь представить, как я благодарен тебе! - Хранительница Крови почувствовала, что голос всесильного Верховного Хранителя задрожал, и увлажнившиеся ресницы затрепетали на мгновенье, пока не сжались плотно, всё равно предательски выдавив крохотную, сверкающую в свете лампад каплю, - как же ты сильна... Как же ты любишь меня, - Ипи чувствовал, что может не сдержаться пред наречённой, стыдясь слёз, хотя - не высокородному сыну Та-Кем, Избраннику Нетеру стыдиться нежности и хрупкости своего Ка, при силе Ка, держащей в страхе нечестивых правителей от Элама до Иллиясы, даже самих Хат-Шебсут и Пер-Амена.
  -- Не нужно, милый мой Ипи, мне нравится их огонь, мне нравится их неровный свет, так похожий на то, что чувствую я! - Нефру-Маат приблизилась и принялась целовать глаза Ипи. Думая о том, как же ей выразить свою благодарность царственной сестре Верховного Хранителя за эту подсказку, от которой Ка грозного Ипи-Ра-Нефера исторг слёзы счастья из его очей.
  -- Пусть будут лампады! - Ипи-Ра-Нефер обнял наречённую за плечи, и, осторожно, раздвинул и скинул верх полупрозрачного платья Жрицы.
  
   Фараон Тути-Мосе наблюдал за сладким сном своей Правительницы. Женщина дышала ровно, её ресницы вздрагивали, а улыбка на устах Мерит-Ра-Нефер говорила о том, что ночное странствие Священной Супруги, хранят Извечные, приведя её из земель Межмирья, в Великую Те-Мери, или же... Ей снится его любовь, утомившая Соправительницу, и подарившая скорый и сладкий сон...
  
   ...Край Великого Диска, подобно молодому лику Хонсу, замер на горизонте Аменет. Закатная Корона Атума превратила воды Великого Хапи в жидкое золото. Мерит-Ра-Нефер прошла сквозь заросли тростника, вспыхнувшие звёздами цветов ириса, и приблизилась к воде. Сделала первый, осторожный шаг, коснувшись воды ногой, чтобы попробовать - не холодны ли великие воды, - Хапи был прохладен и ласков, Мерит-Ра вспомнила заводи Бехдета и узнала эти края, столь любимые ею и братом Ипи, шагнула в прохладную воду, не сбросив лёгкой накидки, но... Её ножка едва по щиколотку погрузилась в воду, воды Реки были подобны пуховому ложу, мягко проминавшемуся под её шагами... Правительница пошла по воде, навстречу диску Атума, и ласковое жидкое золото лениво расходилось кругами от её шагов. Вскоре, она ступила на западный берег, и пошла дальше, сквозь заросли тростника. Но за ними - не было крестьянских полей, что меж протоками Дельты, в Бехдете, не было дикого островка, где они уединялись с Нефру-Маат, или били птицу и рыбу с братом. Зелёные травы, цветы лотоса и ириса встретили Правительницу, встретили на Берегу Те-Мери...
   "Да, ты узнала этот мир, дочь и сестра Моя! Тень Моя и Отраженье Моё..." - нежные руки обняли Мерит-Ра за плечи, сзади... И Правительница узнала этот голос... - "Смотри, смотри в сторону Короны Атума, Избранница!"
   Мерит увидела брата. Ипи-Ра-Нефер протянул вперёд правую ладонь и... Изначальная, стоя у Мерит-Ра-Нефер за спиною, и обнимая девушку, возникла пред её братом, коснувшись его руки. Вот что значит "Отраженье моё, Избранница моя!" - лик Маат Нефер-Неферу был не отличим от лица юной Мерит-Ра...
   Правительница услышала Её голос, обращённый к Ипи: "Долго я ждала этой встречи. Я дарую тебе Две Истины, Хранитель Врат. И ещё... Тебе будет больно, но я утешу тебя, - прими же, Хранитель Храма, дар от Хранителя Вечности!" Ипи обернулся, и перед ним возник тот, в ком Мерит-Ра сразу узнала двойника Ипи, но Шлем в виде головы сокола и Меч - Коса Сокрушающего тварей Апопа - это был Ири-Херу. Прекраснейшая раскинула руки, с которых сошёл синий свет, а когда он погас, крылья белой совы продолжили руки Изначальной, которые Она возложила на плечи Ипи.
   "Прими мой дар, ибо, ты - моё Отраженье, прими Брат великий дар Хранителя Херу!"
   В руках Извечного сверкнуло синее лезвие, обрушившееся на грудь Ипи. Он вздрогнул, но устоял, Изначальная опустила голову на плечо Ипи-Ра-Нефера. В тот же миг, в руках Ири-Херу появилось Абу синего золота, но трепещущее и живое: "Мой дар Избраннику - сердце Извечных, оно разбудит частицу моего Ка, дремавшую в тебе ране! И ты станешь собою, Хранитель!" - с этими словами, Отверзающий Врата Те-Мери вонзил свой Дар в распоротую грудь Ипи, брат Мерит-Ра вскрикнул и упал на землю, пытаясь подняться.
   Мерит-Ра-Нефер, было, бросилась к брату, но натолкнулась на невидимую стену в каких-то пяти шагах от него. "Ипи! Брат мой, мой Ипи!" - Мерит-Ра кричала, но Владычица Истин и Великий Хранитель, только смотрели на неё с безучастной печалью: "Такова ваша неизбежность, Избранники!"
   "Ипи, Ипи, брат мой!" - жидкое золото Атума затопило видение Мерит-Ра-Нефер, - "Ипи!"
  
   Ипи разоблачал Нефру-Маат столь же нежно, сколь и неспешно, шепнув: "На этот раз, как я вижу, возлюбленная Сестра надела все свои драгоценности, чтобы я мог насладиться блеском священных металлов на её теле", но Жрица только улыбнулась в ответ, запрокинув голову...
   "Ипи!" - Хранитель побледнел, услышав, или даже, почувствовав крик сестры, женщина удивилась его бледности и страху в глазах ибо Нефру-Маат, показалось, что его испугал тихий скрип двери.
   Ипи-Ра-Нефер вскочил, схватив меч и лук со стрелами, одевая суму стрелка на бегу, и крепко, до дрожи, сжимая рукоять отделанную слоновьим бивнем и лазуритом. Память того, что случилась с ними пять разливов назад, заставила его сердце сжаться, он бежал, и стражники с недоумением смотрели на Верховного Хранителя, едва одетого и несущегося со всех ног по коридорам дворца. Верховный Хранитель бежал по лестницам и широким террасам, бежал, не помня себя, пока, едва не у самых покоев Тути-Мосе его не остановил Глава Совета Хранителей Усер-Мин:
  -- Успокой свой, Ка, о, достойнейший Хранитель Трона, твоя царственная сестра невредима, всего лишь сон Ипи, Соправительница вскрикнула во сне!
  -- Тебе ли не знать, Усер-Мин, что тогда всё тоже началось с виденья Мерит-Ра-Нефер! - Ипи, не дослушав слов своего охранника, ворвался в покои Наследника и Мерит-Ра.
  -- Юная Правительница сидела на своём ложе, обхватив руками колени, она была бледна и дрожала, как пальмовый лист при лёгких порывах ветра. Тути-Мосе сидел рядом с нею, пытаясь успокоить, но она отказывалась поведать свой сон царственному супругу. Заметив Ипи, Мерит-Ра-Нефер улыбнулась, сказав:
  -- Я знала, что ты придёшь, почувствовав мой страх, прости, милый брат мой, что крик, который ты не мог услышать из своих покоев, разбудил в тебе эту память... - Мерит-Ра протянула Ипи руку, - мой сон не предвещает дурного, иди ко мне, Ипи-Ра-Нефер, и я поведаю тебе... Скажу, что предвещает мой сон.
  -- Твой дар вновь причинил тебе боль, сестра? - Ипи присел рядом с нею, обняв Мерит, и Наследник отошёл, понимая, что Ипи, как никто другой может помочь Соправительнице. Нефру-Маат, поспешив, вслед за наречённым вошла в покои наследника, став свидетелем их разговора.
  -- Дар... - Правительница грустно улыбнулась, - скорей - наша Неизбежность. Но не бойся, Ипи! - Мерит-Ра-Нефер положила голову на его плечо, - мне снились не твари Предвечнсти, мне снились... Ири-Херу, и саму Изначальную видела я в Ночных землях, где странствует Ка спящего. И они даровали тебе Посвящение. И ещё - даровали Истину - о твоей, и о моей Неизбежности. Ты пройдёшь посвящение, став величайшим из Хранителей Маат-Хетем, ибо... Тебе суждено узнать, кто ты!
  -- Но почему ты кричала, моя маленькая Мерит, твой крик... - Соправительница не дала Ипи договорить:
  -- Ты изменишься, Ипи. И ещё - тебе будет больно, - Истина - это всегда боль... Я закричала, увидев твою боль, но такова цена Избрания, мой Ипи... Я буду ждать твоего возвращения, ты станешь иным, точнее, - станешь собой, но я уже прошла через это, и знаю, - твой Ка останется столь же отзывчивым и добрым. Не бойся ничего, брат мой, я помогу тебе, что бы не случилось. И Она поможет... - Мерит-Ра-Нефер, заметив вошедшую Нефру-Маат, обратилась к ней, - и ты не страшись грядущего, моя маленькая Жрица. И ты пройдёшь... - Соправительница осеклась, - ещё далеко до первых лучей Хепри, прошу вас, отправляйтесь в свои покои, и пусть Нейти дарует вам сладкие сны. Пойми, Нефру-Маат, и моему брату, и моему Фараону нужно выспаться, ибо путь их будет долог...
   Ипи едва коснулся своими устами уст сестры, и нежно погладил лицо Мерит-Ра-Нефер: "И ты спи, сестра! Отдохни, чтобы проводить нас на рассвете!" - Ипи покинул покои молодого Фараона, и, взяв Нефру-Маат за руку, повёл её за собой: "Ничего не бойся, возлюбленная Сестра моя! И не спрашивай!" - Верховный Хранитель жёстко упредил ожидаемый вопрос наречённой, - "я провожу тебя к твоим покоям, нам обоим, и вправду нужно отдохнуть".
  
   Охранники разбудили Наследника и Хранителя ещё до рассвета, как только гонец доставил весть, что золото Хат-Шебсут и Пер-Амена уже погружают на ладьи. Ипи приказал не тревожить женщин ране, чем они с наследником взойдут на колесницы, дабы прощание было как можно более кратким. Горизонт Хепри начинал медленно бледнеть, очертания дворцов и храмов Уасита проявлялись в предрассветной мгле, будто бы, возникнув из ничего. Ипи и Тути-Мосе приказали слугам собрать священные и церемониальные драгоценности, а так же - все доспехи и оружие Наследника и Хранителя, кроме того, что они наденут сегодня, что было вскоре исполнено. Надев лишь доспехи, боевые пекторали, поверх простого, но дорогого платья, и, взяв малые мечи со стрелковыми сумками, Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, как и Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, быстро изготовились в путь. Вскоре, Ахет-Аменет вспыхнул розовым светом, а Ахет-Хепри стал нежно-голубым, в ожидании первых лучей восходящего диска. Розовый свет залил горы западного берега и ленту Реки, высокие пальмы казались золотыми украшениями, расставленными искуснейшим ювелиром средь Уасита. Вспыхнули ослепительным, сине-розовым светом навершия обелисков Ипет-Сут - Первого Храма Сокровенного, из всех Святилищ Ахт-Амен, и Храма на берегу Аменет, чуть позже, лучи Хепри озарили неземным светом обелиски иных храмов и великие изваяния.
   Дав знак стражам, Ипи-Ра-Нефер и Наследник покинули дворец и направились к колесницам, ожидающим их. Охранники Фараона и Хранители из свиты Ипи уже ожидали их, стоя рядом с возницами.
   Женщины выбежали на ступени дворца, не успев, толком, одеться, - охрана разбудила их, как и было приказано, перед самым отъездом Наследника и Хранителя. Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе, обернувшись, поклонились им, не говоря ни слова, Мерит-Ра и Нефру-Маат, тоже, безмолвно, простёрли им правые руки, в знак прощания.
   Фараон и Хранитель повернулись вперёд, приказав возницам трогать, кожаные ремни поводьев, почти одновременно, несколько раз ударили крупы коней. Через несколько мгновений, колесницы Ипи, Тути-Мосе и их эскорта скрылись за воротами защитной стены дворца Наследника.
   Женщины ещё долго не опускали рук, пока гул колесниц не затих. Мерит-Ра-Нефер тихо и печально прошептала: "Да хранит тебя Маат Нефер-Неферу, брат мой, Ипи!" - поспешив во дворец.
  
   Когда колесницы прибыли к гавани Уасита, парадная ладья Наследника уже ждала их, а боевая ладья Тути-Мосе стояла посреди вод Хапи, бросив якорь. Новые осадные луки "Бех-Хеви", сотворённые Ипи-Ра-Нефером были уже загружены в трюм, как доложился Ахти-Мут. Оба ряда вёсел на носовых гребных палубах были подняты над водою, но все вёсла на кормовых рядах были опущены в воду, дабы ладья, в случае чего, могла резко развернуться. Старые осадные луки надстройки - "Веп-Пехети", с рессорой из вываренных в вине рёбер слона и бегемота, вместо бронзы новых луков Верховного Хранителя (Ипи не мог рассмотреть, какими стрелами они заряжены), были нацелены на пристань. У борта, меж гребными рядами, стояли три десятка лучников, готовых к стрельбе. Посмотрев налево, Ипи понял, почему двухрядная ладья готова к бою. Рядом, у пристани, стояли две крупных речных ладьи, на которые тайные стражники Уасита, под присмотром Хранителей Трона, восходят по огороженным трапам. Занося подвое явно тяжёлые мягкие, но прочные, корзины из циновки, - грузили золото, обещанное Маат-Ка-Ра и Пер-Аменом, привезённое на десяти повозках, и, похоже, погрузка закончится нескоро. А корабль, стоящий посреди Реки, изготовился к битве, на случай, если отчаянные до безумия разбойники, решать поживиться золотом Великого Храма и Обоих Домов Серебра и Золота казны Маат-Ка-Ра, дабы выбить нечестивцев одним залпом - Ипи ещё подумал, что старые осадные луки на надстройке ладьи, наверняка, заряжены стрелами Ува-Хатем, дабы сразить разбойников огненной вспышкой и рваными кусками меди.
   А справа, за пристанью, Ипи увидел одинокий голубой цветок - и почему же этот ирис расцвёл раньше срока. Присмотревшись, Хранитель увидел неподалёку от него ещё и бутон белого ириса: "Добрый знак... Странный знак..."
  -- Ипи, Брат мой, поднимайся на ладью, или ты чего-то ожидаешь!? - Тути-Мосе уже взошёл на палубу и звал Хранителя Трона.
  -- Конечно, Величайший Мен-Хепер-Ра, да живёшь ты вечно! - Верховный Хранитель Трона Ипи-Ра-Нефер быстро взбежал по кипарисовому трапу, отделанному позолоченной бронзой, и, вскоре, встал у борта, рядом с Наследником, - да, сто двадцать хека: ровно сотня талантов Джахи. Но, учитывая, что нечестивые торговцы Фенех добавляют немного свинца, да и честные не могут достойно отчистить священный металл Нуб, все сто пятнадцать! Этого хватит тебе, мой Величайший названный Брат, чтобы скупить все кедровые рощи Лебани! - Наследник и Верховный Хранитель рассмеялись.
   Между тем, последние корзины со слитками, в виде крупных колец или бычьих голов, были сняты с повозок, и золото заняло место в трюмах. К ладьям, гружёным золотом, стали подходить лучники Воинства Себека и стрелки из Хранителей Трона.
  
   Слуги подали блюда Хепри Правительнице и Нефру-Маат. Усер-Мин не отходил от них ни на шаг, но покинул малый зал, догадавшись, что высокородные дочери Та-Кем желают побеседовать наедине, едва Мерит-Ра-Нефер дозволила слугам оставить их.
  -- Царственная Сестра моя, - Нефру-Маат, наконец-то решилась спросить, - сейчас нет рядом Фараона Тути-Мосе и... - Соправительница, улыбнувшись, перебила Жрицу Хатор, продолжив за неё:
  -- И главное, моего брата Ипи, - ты хотела сказать это, милая Нефру-Маат?
  -- Да, царственная Мерит-Ра-Нефер, - Жрица немного смутилась, - при своём брате ты не решилась бы рассказать то, что видела во сне. Что, это было - предвещающее добро, но так испугавшее тебя?
   Правительница, мелко задрожав, сжала губы, горсть фиников, которую Мерит-Ра держала в руке, рассыпалась по плитам пола. "Прости, я не..." - но Мерит-Ра-Нефер уже не слышала слов Наречённой своего брата, она, не только не одеваясь и не надев сандалий, и, даже церемониальной пекторали Соправительницы, стремглав бросилась к выходу.
   На мгновение Нефру-Маат оцепенела, но, опомнившись, сразу побежала за нею. Когда Жрица выбежала на ступени дворца, Мерит-Ра уже, стоя на колеснице, без возницы, одна, хлестанула коней поводьями, и помчалась так, что охрана едва успела вскочить на колесницы и помчаться вслед за нею.
   Когда колесница донесла Соправительницу до причала, четыре ладьи, подняв паруса, и мерно опуская в воду вёсла, уже уносились ветром и теченьем Хапи вдаль, к Бехдету. Мерит, не медля, побежала вдоль Реки, спрыгнув с камней причала, протиснулась сквозь тростники, папирус и заросли ириса, побежав по берегу, по полужидкому илу: "Ипи! брат мой любимый, Ипи! Будь осторожен!" Соправительница ступила в воду, и пройдя всего пару шагов, верно, споткнулась о затопленное бревно, упав на колени, оказавшись в воде едва не по грудь: "Будь осторожен, Ипи!" - слёзы текли из её синих глаз, - "Ипи, единственный мой! Огонь Вечности опалит твой Ка! Ипи..." - подобно эху затихали слова царственной Мерит-Ра: "Ипи.. Ипи...", пока, Соправительница не истощила свой Ка, и лишь тихо всхлипывала, смотря заплаканными синими глазами вслед её брату.
   Ипи-Ра-Нефер не слышал сестру, но чувствовал, он дрожа подбежал к корме, пытаясь высмотреть её хрупкий силуэт на камнях причала, удалившегося на пять сотен, если не больше шагов. Верховный Хранитель сжал свои синие, такие же, как у царственной сестры, глаза...
   Тренированные гребцы, попутный ветер и течение Хапи всё дальше уносили ладьи, вскоре скрывшиеся за изгибом Великой Реки.

3 Врата

   Четыре ладьи уходили всё дальше от Уасита вниз по течению Реки. Хепри восходил всё выше, Тути-Мосе, как и Ипи не хотелось заходить в надстройку, посему Фараон и Верховный Хранитель расположились под навесом, на носу парадной ладьи, наблюдая, как перед ними грозно вздымаются ряды вёсел двухрядной боевой ладьи, и на возвышении, в центре корабля, стрелки пары осадных луков целят по правому и левому берегу. Ипи привстал и обернулся на мгновенье - пара речных ладей, гружёных золотом, шла за ними. Удары вёсел распугивали рыбу и крокодилов, обычно молодых, но, однажды, напуганный гребцами, отскочил старый и крупный, возможно, его оглушило веслом, и крокодил, размером, наверно, больше, чем в двенадцать немет длиной, проплыл прямо перед парадной ладьёй, гоня изгибами хвоста большую тугую волну, и пугая рыбёшку. Гребцы боевой ладьи всё же ударили беднягу, ибо, когда перед его мордой опустились вёсла ладьи Наследника, крокодил спешно нырнул вглубь, лишив Ипи и Тути-Мосе возможности любоваться священной мощью сына Хранителя Реки.
   Тути-Мосе извлёк из поясного кошеля серебряное кольцо и бросил в ленивые воды: "Прими дар, Хранитель Реки, Приходящий в Разлив!"
   Ипи-Ра-Нефер так же принёс жертву Себеку, вскинув лук, и, почти не целясь, Верховный Хранитель поразил в горло молодую антилопу на берегу Хапи. Животное взбрыкнуло и упало в Священную Реку, тушу тут же подхватило течение.
   Рассветный ветер колыхал тростники, изящные лани и грузные крестьянские буйволы подходили к водопою.
   Стая уток выпорхнула из тростников, виною тому были три рыбачьи лодки, выкатившиеся в воды Хапи из небольшого канала. Тотчас же, из бойницы стрелковой площадки на корме "Звезды Обеих Земель" вылетела стрела, и, оставив дымный след, попала у берега в прибрежный ил, так, что лишь оперение торчало из воды. На надстройке запела труба, заставившая рыбаков поклониться, приветствуя Тути-Мосе. По правую сторону показались зеленеющие крестьянские поля, вскоре сменившиеся пальмовыми рощами. Эта местность была довольно безлюдна, но полна зелени и живности, и Ипи нравилось смотреть на оба берега, на воду, играющую лучами Светила.
   Белая сова, подобно тени, пролетела над головою Хранителя. Странный знак - к чему бы Вестнице Нейти лететь над водами в такое время, когда Ра уже высоко. Тути-Мосе тоже проводил птицу взглядом.
   Но, внезапно, тень Небесного Хапи закрыла диск Ра. Ипи-Ра-Нефер привстал, смотря за корму, в сторону Уасита, вроде бы, после пятого канала ещё должны быть видны золотые навершия Великих Обелисков, если только и Уасит не скрыла небесная тень. Ипи чувствовал... Он чувствовал боль царственной сестры, передающуюся ему и даже небу, внезапно закрывшемуся пеленою теченья Небесного Хапи. Чувствовал. Но ничего не мог сделать.
  -- Странно, Ипи, сейчас не сезон, в месяц Хатор небо должно быть безоблачным? - Тути-Мосе оглянулся, проследив взгляд Ипи, затем окликнул Верховного Хранителя, - Брат мой, Ипи-Ра-Нефер, слышишь ли ты меня?
  -- Оставь, мой царственный брат, мне, похоже, нездоровится, - у Ипи и вправду закружилась голова - либо от напряжения, либо от его раздумий, а, может, жар Великого Ра оказался для него не слишком ласковым, - мне напекло голову, мой Фараон, на тёмные волосы нужен хотя бы белёный парик, если не хочешь отягощать свою голову бронзой шлема. Я выпью вина и вздремну, да и ты, - Ипи указал на Великий Диск - тоже будь осторожен.
  -- Свет Великого Ра не при чём, достойный Ипи! Ты опечален, и я чувствую это. Ты грустишь о своей сестре и о своей наречённой. Так что же? Я тоже надолго покидаю тех, кто любим, - Тути-Мосе улыбнулся, встряхнув Ипи за плечо.
  -- Ты прав, Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер отстранил руку Наследника, - но это не моя грусть. Это грусть Мерит. Я чувствую её, и мне трудно совладать с собою.
  -- Так развеем нашу печаль так, как подобает воинам, Ипи, приказать принести деревянные мечи или используем наши луки? - Наследник, было, снял лук со своей спины, но Хранитель остановил его:
  -- Мне помнится, достойнейший Тути-Мосе, ты сомневался в том, будет ли бронза столь же гибкой, как кость слона или бегемота? - Ипи-Ра-Нефер хитро прищурился, - я уже испытывал свой осадный лук, из тех, которые мы взяли с собою для твоей новой ладьи, не угодно ли тебе увидеть в действии это оружие, Фараон?
  -- И где теперь твоя печаль, Ипи? - Тути-Мосе усмехнулся и крикнул воинам, - несите осадный лук на палубу! Да не тот! - Фараон уточнил, видя, что воины бросились к надстройке, - новые, большие, которые мы загрузили на ладью!
   Несколько воинов, вместе с подносчиками стрел с трудом вынесли из трюма парадной ладьи Наследника громоздкий, шириной в семь локтей, лук, и с трудом установили его поперёк палубы, водрузив бронзовый шкворень лука в отверстие на большой пальмовой плашке. Подносчики снова нырнули в трюм, появившись с необычно длинными стрелами, более похожими оперённую пику воина. Ипи-Ра-Нефер, не медля, подбежал к оружию, взявшись за длинный рычаг, и, приказав воинам знаком помочь ему. Толстая льняная тетива напряглась, бронзовые пластины изогнулись, и прочные плечи медленно отошли. Ипи вынул рычаг, бросив на палубу, схватил стрелу, уложил её и поджёг длинной лучинкой пропитанный смолой и красной солью льняной фитиль, торчащий из толстой медной трубки, запечатанной глиной и закреплённой у наконечника. Хранитель выстрелил, почти не целясь, бронза запела, и тяжёлое оружие подпрыгнуло, едва выбросив стрелу. Через несколько мгновений пальма на восточном берегу, отстоящая от ладьи на три-четыре сотни шагов, вспыхнула посередине, огонь быстро пополз вниз, - фитиль поджёг смолу или кровь Геба проваренную с горючей солью.
  -- Воздам хвалу твоему разуму, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - Тути-Мосе подошёл к Верховному Хранителю, осматривая новое оружие, изредка поглядывая на пальму, охваченную пламенем, - эти луки много мощнее и точнее старых, а так же, бьют дальше. Да и неугасимого огня в медной или глиняной трубке может хватить, чтобы сжечь любую ладью.
  -- Спасибо тебе, Брат! - Ипи поклонился Наследнику, - но только они слишком велики, видишь, этот едва уместился на палубе Звезды Обеих Земель, этим оружием можно оснащать только очень большие ладьи, Величайший Тути-Мосе.
  -- За этим дело не станет, Ипи! - Тути-Мосе взял одну из стрел и принялся осматривать её, - купим больше кедра и построим больше ладей, таких, как та, что ждёт нас в Бехдете. Но всё же, - Фараон, как Посвящённый Братства Имхотепа не мог скрыть своего интереса, - как тебе удалось сделать бронзу такой гибкой?
  -- Иногда, Тути-Мосе, не бесполезно пройтись по большому рынку Уасита, - Ипи улыбнулся, - однажды, я увидел кузнеца из Яхмади, который гнул свои мечи, предлагая их на продажу, как, разве что, можно гнуть тамарисковый прутик. Всего за сотню кайтов кузнец поведал мне секрет его бронзы - дабы она была гибкой, он клал в сплав вдвое меньше олова. А дальше - я просто подумал, как лучше склепать пластины, дабы они хорошо гнулись и, подобрав нужную толщину, начертил на папирусе и отнёс в храмовое Братство!
  -- Что же, Верховный Хранитель! -Тути-Мосе покачал головой, - ты знаешь, как добиться своего. Теперь, Ипи, печаль покинула твой Ка?
  -- Конечно покинула, Величайший Мен-Хепер-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и прикрыл глаза, - но всё же, я уйду под навес и освежусь вином, Великий Ра может быть жесток и опасен...
   Верховный Хранитель, сделав вид, что закрывает глаза рукой, не совсем учтиво покинул Наследника, скрывшись в надстройке. Тути-Мосе хотел было последовать за ним, но лишь проводил Хранителя взглядом. В конце месяца Тиби Ипи-Ра-Нефер должен был встретить только семнадцатый праздник Второго Имени, но не только царственный Тути-Мосе, что был старше своего названного брата лишь на два сезона, но искушённые в интригах Жрецы Ипет-Сут, придворные Маат-Ка-Ра, хитрые цари Джахи и хищные посланники Хатти и Нахарина поражались самообладанию и отточенности разума носящего Скипетр Ириса. Но играть с будущим врагом, неверным союзником или властолюбивой Хат-Шебсут, надевшей Двойную Корону - одно, а вот чувства своего Ка от близких ему людей Ипи никогда не умел скрывать. Да и не желал. Всё одно - что бы не печалило Верховного Хранителя, - сон царственной Мерит-Ра, долгий поиск убийц отца, или же предстоящее Посвящение, Наследник Тути-Мосе решил оставить его в одиночестве. Ненадолго - поразмыслив, Тути-Мосе нашёлся, поспешив за Верховным Хранителем. Ипи полулежал в своей каюте, задумавшись, и Фараон не сразу решился его потревожить.
  -- Оставь свою печаль, достойнейший, ибо ныне не Тути-Мосе пришёл к Ипи-Ра-Неферу, а Фараон пришёл к Верховному Ур-Маа, дабы узнать грядущее!
  -- И да будет так, Величайший! - Ипи встал с ложа, улыбнувшись Мен-Хепер-Ра, - только знай, я не буду смотреть воду и золото в преддверии посвящения, слишком часто Мерит-Ра пугала меня своими виденьями в воде и вине, хотя она ещё не посвящена.
  -- Будь по твоему, достойнейший, - Тути-Мосе умостился на сидении перед Ипи-Ра-Нефером, - но как ты хочешь получить предзнание без воды?
  -- Есть один способ, Фараон Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, хотя, - Ипи-Ра-Нефер немного смутился, - многие считают, что этот способ достоин лишь женщин-простолюдинок, но в нём заключены слова самого Тути Трижды Мудрейшего, и ты, посвящённый Глашатая Амена, должен знать сие.
  -- Ты хочешь разбить знаки Нетеру, достойнейший? - Тути-Мосе и вправду был удивлён.
  -- Именно, Величайший, - Ипи отхлебнул вина и достал свёрток дорогой ткани из золочённой коробки, - я разложу тебе Знак Вечной Жизни, дабы узнать о грядущем.
  -- Тонкие костяные пластины, украшенные лазуритом и золотом разных цветов упали на грубый деревянный стол. Ипи закрыл глаза и стал мешать их, отрешившись от себя. Внезапно открыл глаза, озарившиеся странным блеском, и стал выкладывать одну за одной.
  -- Открывай, Ипи! - Тути-Мосе невольно улыбнулся, заметив, что движения Верховного Ур-Маа и Хранителя Трона неотличимы от движений его царственной сестры, - Мерит-Ра часто гадала Фараону.
  -- Карта возможности, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, четвёртый знак, колесница Величайшего. Тяжела рука Фараона, меток лук его, меч его - всесокрушающая сила. Победы твои потрясут мир. Карта препятствия, Величайший Мен-Хепер-Ра... Твердыня Джару...
   Ипи продолжил раскладывать священные символы.
  
   Даже на закате жар умирающего Атума был нестерпим - приближался великий разлив, за ним и время летнего сезона. Прохлада бассейна даровала женщинам блаженство, но ненадолго, вскоре, они вынуждены были укрыться в своих покоях, хранящих прохладу. Нефру-Маат размышляла, каково сейчас на ладье, что несёт их к древнему Бехдету по водам Хапи её наречённому и Фараону Тути-Мосе. Но... Тоска вновь переполнила сердце, и Жрица поспешила искать утешения у царственной сестры своего наречённого.
   Нефру-Маат застала юную Правительницу стоящей у окна террасы, смотрящей на то, как вдали, над горизонтом Аменет, догорают последние лучи закатной короны Атума.
   Я знала, что ты будешь искать меня, Жрица Хатор. Ты тоскуешь, я знаю, тоскуешь. Не стоит полнить тоской свой Ка, - Юная Соправительница Мерит-Ра, поспешила успокоить наречённую своего брата. Скоро, поверь мне, совсем скоро, великая ладья моего царственного супруга причалит в гавани Уасита, и мой брат, твой возлюбленный, сойдёт вместе с ним, желая обнять тебя, - правительница улыбнулась.
  -- Но, - Мерит-Ра, похоже, отвлекла Нефру-Маат от тяжёлых мыслей, если Жрица обратила внимание на такую мелочь, - почему ты ходишь босиком в своём дворце, ты так любишь ощущать тепло камня, что одеваешь свои золотые сандалии лишь за его пределами... - Соправительница не дала ей договорить:
  -- Нет, Нефру-Маат. Я люблю тишину... Тишина - родная сестра мудрости, а звон золота по каменным плитам невыносим мне, у меня... Ты же знаешь, что я нередко могу долго не вставать с ложа из-за головной боли, но главное, шум мешает мысли. А в последних лучах Атума я никому не позволяю нарушить тишины, на закате тишина священна, Нефру-Маат... Тишина и покой Вечности, - Соправительница поспешила перевести разговор, понимая, что он способен напугать наречённую её брата, - впрочем, я рада, что иные мысли наполняют твой разум, поверь, они изгонят тоску, поверь, как бы не изменился мой брат, он будет так же любить тебя, он станет другим, но, может, ты и не заметишь сего, да, он пройдёт посвящение, но тебя же не пугает то, что он... - Правительница осеклась.
  -- Но я боюсь, моя царственная Сестра! Ведь ты, ты сама, - слёзы потекли из глаз Жрицы.
   Юная Правительница нежно обняв её за плечи, отвела Нефру-Маат к своему ложу, и осторожно помогла ей возлечь, взяла со столика небольшую лютню, и прилегла рядом, на полу, на небольшую циновку.
   Жрица посмотрела на неё - Священную Супругу Фараона Тути-Мосе, и сестру её возлюбленного. Она была прекрасна, как существо, не принадлежащее этому миру, маленькие, точёные ступни и тонкие ножки, согнутые в коленях, почти по щиколотку прикрытые полупрозрачным платьем, тонкие руки, держащие лютню, узкое лицо и, главное, - эти глаза, синие, как закатное небо. Такие же, как и у её брата, возлюбленного Жрицы. Правительница пережила всего пятнадцать разливов, но была такой... - Нефру-Маат было трудно выразить свою мысль, ей вспоминался, смутно вспоминался только далёкий сон детства, но Жрица не помнила, кто, столь похожая на юную Правительницу являлась ей в этом сне.
  -- Я спою тебе песню, Сестра моя, спою, чтобы развеять твою печаль... - Мерит-Ра улыбнулась жрице, и осторожно, вызвав странный и сладкий звук, провела пальцами по струнам, запрокинув голову.
  -- Но, царственная сестра! - удивилась Нефру-Маат, - разве песни поют, когда Великий Ра умирает?
  -- Смотря какие, Сестра моя! - правительница повернулась к ней лицом, и загадочно улыбнулась, - эту песню написал мой брат, и твой возлюбленный. И, будь он здесь, а не на пути в Бехдет, сам объяснил бы своей наречённой, почему эту песню можно петь лишь на закате. Ты хочешь услышать её?
  -- Конечно, о, царственная Сестра! Но о чём она?
  -- Я начну с того, как всё начиналось, чтобы ты поняла о чём, а потом, будет песня:
   "Во времена Сен-Усер-Ти Хеку-Ра, из Дома Амен-Ем-Хету, к которому принадлежим и мы с братом, Царь Бабили хотел напасть на Та-Кем вероломно и неожиданно и был близок к своей цели как никогда.
   ...Лучи рассветного Хепри ударили в спину измотанных воинств, и тяжек был переход, но воинства непобедимо. Пять тысяч мечей и копий, тысячу лучников он приведёт в обход Дельты. Царь Бабили Суму-Ла Эль пребывал в раздумьях, и вдруг... Увидел он вдалеке, тонкую ленту вдали, на горизонте Аменет, сверкавшую розовым светом Хепри. Это была Мать Всех Рек, как звали Хапи в странах Двуречья, Река, давшая начало благодатной Чёрной Земле. Град Белых Стен был так близко. Его победа была близка как никогда.
   До того, как Великий Ра взошёл на Престол Нут, воинства Суму-Ла-Эля спустились в предгорья, и шли по каменистым осыпям. Босые ноги и кожаные сандалии воинов мерно мешали каменное крошево, над долиной стоял гул и был он подобен камнепаду, ибо лавина шла к Менфи. Соколы реяли над ними, и священные грифы, и нечистые вороны в предвкушеньи скорого пира. Горы были темны - коричневый мёртвый камень, изрезанный безжалостным бегом Ладьи, светом Ра и дождями нависали над ними, но были уже позади. Они встретили первый оазис и напились вдоволь прохладной воды, и, не отдыхая, продолжили путь. Царь Суму-Ла брезговал паланкином, он был воином, меч был его привычной ношей, а щит защищал от стрел и от света Великого Диска. Он подозвал писца, дабы тот записал речь царя и воителя: (пальцы Соправительницы пробежали по струнам, и она начала свою песню, тонким и нежным голосом).
  
   "Я - Суму-Ла, царь Бабили, сокрушивший Киш и Сиппар, я вёл свои воинства числом в пять сотен вширь и тысячу вдоль, и тысячу лучников с ними, вёл вдоль Залива Энки, мимо Двурогого Моря, вёл по мёртвой пустыне и непроходимым горам. И вывел к подножью в долину, и виден мне стал берег Хапи, и близок я был к своей цели, к Древнему Городу Менфи, к белостенному городу Чёрной земли Благодатной".
   Царь закончил свои слова. Писец прочертил на глине последние знаки: "Суму-Ла, царь Бабили, потомок царей Аккада оглядел своё воинство в пятьдесят сотен копий и тысячу луков. И кто мог помериться с ними силой? Мудрый Сен-Усер-Ти, потомок Амен-Ем-Хету, привёл свои воинства вдвое меньше к крепостям у Верхнего Моря, надеясь встретить и разгромить его, и ошибся в собственной мудрости. Мёртвые песчаные и каменистые россыпи предгорий отделяют его от саванн, а за ними - град Белых Стен, за ними победа и слава. Он обошёл Фараона, ждавшего его на перешейках и заводях Дельты, чтобы разгромить с крепостных стен! Бессильны лучники Кеми! Колесницы его бессильны! Грозные слоны его воинств зря топчут пустынную землю! Ибо не в том ждут месте. Сегодня, захватит царь Бабили рыбацкие и торговые ладьи на берегу Матери Рек, и переправится к беззащитному Менфи, а следом падёт и Столица благодатной Чёрной Земли. И будет великая слава!"
  
   Мерит-Ра замолчала, опустив лютню, и дождавшись кивка Нефру-Маат продолжила речь, но не песню.
  
   Камень и песок, песок и камень... Как скоро им встретиться оазис. Может быть птицы, священные в Кеми, ждут не битвы, а лишь ожидают, когда мы падём от жажды? Суму-Ла Эль шёл впереди своих войск, и начал взбираться на бархан, засыпавший каменистую осыпь. За ними шли знаменосцы. Лампада Энки и лампада Иштар горели на длинных древках. И вдруг!
   "Стой, почтеннейший царь - там воин!" - прокричал кто-то из его охраны, сразу же окружившей его.
   Суму-Ла увидел воина, стоящего на вершине песчаного холма. Он видел воинов Кеми и раньше - послы и торговцы Чёрной Земли всегда были из крупных сановников, жрецов или водителей воинств, и это был знатный воин Чёрной Земли... Бронза мелкими щитками прикрывала его грудь, подобно броне ужасной зелёной ящерицы, живущей в Матери Рек. Шлем его был золотым и белым, искусные ювелиры Кеми, лучше которых нет ни в одном из царств, исполнили шлем головой священной в Кеми хищной птицы. Золотая кобра украшала причудливый шлем знатного воина, и длинный двуострый меч синего металла, не похожего на бронзу, с прикованными к основанию двумя золотыми лезвиями, подобными серпам, висел у его пояса, на золочёной бронзовой кольчуге, прикрывавшей воина от живота до колен. А поверх брони было одето громадное священное украшение золота и лазурита. Щит его был покрыт позолотой и сверкал подобно золотому зеркалу. Но более всего, Суму-Ла-Эля поразило лицо, почти не прикрытое шлемом, разве клюв хищной птицы защищал лоб от мечей и палиц. И глаза. Цвета неба, глаза, горящие как огонь синих звёзд, странные глаза... Может, это был сам Фараон, ну и пусть, попытаться пленить столь отважного, решившего идти в одиночку против воинств Бабили, воина, Суму-Ла счёл бесчестным.
   Воинства Бабили остановились, ожидая приказа. Воин был знатен и отважен, раз вышел один против армии. Скорее, это был знатный посол, или... Суму-Ла ошибся, и лучники Сен-Усер-Ти ожидали их за холмом из песка и камня.
   Царь приказал Советнику, писцу и двоим охранникам, не обнажая мечей, подойти к незнакомцу, и спросить, что надо ему, сказав, что отважный царь Суму-Ла ценит отвагу сердца, и просит воина Кеми не вставать на пути его армий, а, принять богатый подарок и отправляться в свой город с миром.
   Вскоре охранники вернулись, доложив, за холмом нет засады, и незнакомец им речет слова, что странные очень, прося говорить с достойным Суму-Ла, царём Бабили.
   Царь распорядился стражникам, привести советника, чтобы поведал ему Нимрути "странные слова" незнакомца. Приказ был тотчас исполнен.
  -- Что сказал тебе отважный воин Чёрной земли, отвечай мне, советник Нимрути! - царь говорил негромко, но твёрдо.
  -- О, великий царь Эль Суму-Ла! Мы спросили его на языке Кеми: "Кто ты, отважный воин чёрной земли, и зачем в одиночку вышел против несметного и несокрушимого воинства Бабили? Ты один из правителей номов, посол или военачальник?" - советник ответил немного подавленным голосом, он боялся, что царь не поверит его словам, или, напротив, поверит, и не знал, что хуже.
  -- И что ответил тебе чужеземец, о, мудрый советник? - на мгновение Нимрути показалось, что царь Бабили обеспокоен.
  -- Сказал нам, что он не правитель номов, и не военачальник Та-Кем. Сказал, что он Царь земли Те-Мери и страж граничащей с его царством земли Ам-Дуат, но мне не ведомы эти страны. И вышел навстречу, чтобы остановить нас и дать тебе два сокровища - одно ты сможешь унести домой в левой руке, а другое, вовсе не сможешь унести в руках, но принесёшь к стенам Бабили, и будут эти подарки ценнее всего золота Чёрной Земли. А если ты откажешься, и войско, не повинуется его воле, погибнет воинство это, и погибнет сам царь Бабили. И потребовал тебя незнакомец, чтобы говорить, обещая, что он меча не поднимет, даже, если царь Бабили ошибся в выборе и обнажит оружие.
  -- Да будет так! - Суму-Ла подозвал жестом ещё двух охранников и, и с ними пошёл навстречу странному незнакомцу.
  
   Пальцы Правительницы снова коснулись струн, и песня продолжилась:
  
  -- Да будешь ты невредим и здрав, Суму-Ла, царь Бабили, так приветствуют в землях Двуречья? - незнакомец поклонился ему, почему-то перевернув свой щит, спрятав его за спиною.
  -- И ты, царь далёких и неведомых нам земель, будь невредим и здрав, и прости царя Бабили, что не ведает, как приветствуют в ваших землях, и даже в землях Матери Рек. Но, скажи мне, как твоё имя?
  -- Моё имя, славный царь Бабили, мало что тебе скажет. Зовут меня Ири-Херу, дворец мой из лазурита, опёрт на четыре столпа, покров его чёрного шёлка, расшитый бриллиантами ночи. Знакомы тебе сии земли, не бойся признаться в этом. Служу я Владычице Истин, что Дарует и Отнимает. И приветь меня как угодно, ибо я пришёл тебя приветить.
  -- Но скажи, зачем ты явился, скажи мне, кто бы ты ни был, даже Один из Бессмертных, что хранят берега Матери Рек, не остановит воинств! Ты хочешь Белые Стены спасти он удара воинств? К чему мне твои загадки? И что за дары отступные заменят мне славу, победы, белые стены Менфи, и великого Уасита сокрушенье, ты можешь ответить? - вопросил Суму-Ла, царь Бабили незнакомых земель владыку.
  -- Не будет победы и славы, не будет их, Царь Бабили! Не будет золота Менфи, сокрушения Уасита. А будет огонь и гибель! Нет пути, и вы не пройдёте! А дары мои - бескорыстны, за твоё благородство и мудрость! - ответствовал незнакомец.
  -- И всё же ты воин Кеми... Знатный, отважный и мудрый. Ну что ж, как и ты, я ценю храбрость сердца, мудрость и благородство. Неведомо было Суму-Ла, что в великой Чёрной Земле, в почёте обычаи диких, когда вместо битвы воинств, сходятся двое отважных, определяя победу, - Суму-Ла, улыбнувшись, продолжил, - но и в этом есть своя мудрость, отвечаю тебе, - согласен я скрестить мечи с тобой, Ири-Херу, и наказать своим воинам, уйти, не тревожа Менфи, если паду в этой схватке!
  -- Не согласен я, царь Бабили! - ответствовал незнакомец, ибо мы не сражаемся с вами, на то запрет Величайшей. Но я не пущу ваших воинств, за холм из песка и камня, а если вы не подчинитесь, я снова встречусь с тобою. Надеюсь, тогда ты ответишь на первую из моих загадок. А вторую я сам открою.
  -- Взять его храбрые воины, он нас не остановит! - выкрикнул царь Бабили, - но не смейте его даже ранить, за сие ответите жизнью! Свяжите его надёжно, а когда мы возьмём град Менфи, отпустите воина с миром, дав ему золота много, за отвагу его и мудрость! - но воины не решались...
  -- Возьми меня если сможешь, - незнакомец раскинул руки, улыбнувшись царю Бабили, - но вы не пройдёте дальше, увы, твой выбор не верен. Я ценю твоё благородство, но золота мне не нужно. Но за благородство и мудрость, я обещанное дарую. И ещё один дар добавлю, поверь, он будет бесцененным! - ответствовал незнакомец, и слова его были странны.
   Увидев, что незнакомец, не вступит в смертельную схватку, и пленить его будет просто, бросились воины Бабили, не обнажая оружья, чтобы схватить незнакомца. Но двадцать отважных и сильных, на песок упали и камни, ибо исчез незнакомец, как мираж, в пустынях привычный.
   "Видно был Жрец великий Чёрной Земли благодатной, и известны ему были тайны, что бессмертные даровали!" - для себя решил Царь Бабили, и повёл свои воинство дальше. Но шёл позади своих воинств, ибо знал, что лучники Кеми - это великая сила, а царь и водитель воинств, знал, лишь глупец считает, отважной, достойной воина, гибель без всякого смысла, от меткой стрелы, что в сердце, будет послана лучником Кеми, которых он опасался, ибо мудр Фараон Сен-Усер-Ти, столь же великий воитель, как Суму-Ла, царь Бабили, и обман был открыть способен.
   И шли они по ложбине, мешая песок и камень, и Царь почувствовал запах, с детства ему знакомый. Это был запах крови, но не живых, - умерших, чёрной крови, текущей из подземного царства, столь обильной в Двуречьи. Ей возжигают лампады, и асфальт из неё готовят, для кровли домов и храмов - так называли в Двуречьи, кровь Великого Геба. Тогда и понял Суму-Ла, - не будет лучников метких, понял слова незнакомца: "Вы погибнете - не пройдёте!" Вспомнил горючий воздух, что наполняет царство Эрешгикаль Владычицы мёртвых, что всегда с кровью мёртвых вместе. Посмотрел на свои знамёна, посмотрел на лампаду Энки и прекрасной Иштар лампаду, и воскликнул: "Назад, скорее, истинны слова незнакомца, путь ведёт нас не к Менфи, а прямо в Подземное Царство! Бегите назад, о воины, сие - не трусость, а мудрость, вы врага сокрушите, но не саму Неизбежность!" И первым назад рванулся, но растерялись воины, не осознав приказа Суму-Лу, царя Бабила, после, бежать поспешили к холму из песка и камня, чтобы найти спасенье, но поздно уж было... Упала лампада Энки, брошенная знаменосцем, вспыхнуло синее пламя, синее, как глаза незнакомца, за спиной у царя Бабили, и поглотила едва ли не половину воинств. И вспыхнуло красное пламя, когда возожглась Кровь Мёртвых, и люди его горели, и не было смерти страшнее. И Царь бежал, что есть силы, по склону холма пустыни, оглядываясь на гибель воинств непобедимых, и гибель была страшнее, стрелы меча или моря, и был огонь беспощаден и вопли в огне умиравших, рвали сердце Суму-Ла, оглядывался назад он, и видел, что синее пламя, милостивым оказалось, подарив мгновенную гибель, иссушая тела мгновенно, по песку разбросавшее мёртвых, там ухе ничего не горело. Он оглядывался, и преткнулся, ногою своей о камень, он падал, раскинув руки, едва не летел как птица, ибо бег его был столь быстрым. Он видел скальный обломок, на который падёт головою, поняв, что свернёт себе шею, не поверивший истине гибнет...
   Но остановилось внезапно его паденье, полёт ли, Ра замер в голубой выси... И сидел рядом с этим камнем, что свернуть ему шею должен, незнакомец, тот самый, что встретил, и предупредил "Не пройдёте!". И тогда Суму-Ла, царь Бабили во мгновение очень многое понял, понял, что перед ним Бессмертный, хранящий Чёрную Землю. И упал на песок и камни, избежав Неизбежности волей того, кого не послушал. Приподнялся, и обернулся, обернулся и удивился, - замерло красное пламя, воины в корчах предсмертных замерли, как изваянья. В этом мире их было двое - Ири-Херу и царь Бабили.
   Увы - не двое их было. Два воина появились. Первый в доспехах подобных Ири-Херу. Но только, меч из того же металла был подобен серпу, а так же, шлем его был украшен золотой главою шакала. Второй же, в иных доспехах, похоже, слоновой кости, покрытых золотом тонким, и с головой не покрытой, и с мечом, что подобен сабле, и по цвету подобен меди, и по цвету подобен крови. И глаза его чёрными были, наполнены странной мглою. Оба воина тотчас исчезли. И возникла синяя вспышка, Суму-Ла-Эль ещё подумал, - это снова горючий воздух. И возникла красная вспышка - видно снова горит Кровь Мёртвых.
   Обернулся он к Ири-Херу, и увидел щит золочёный, и увидел в нём отраженье - он увидел тварь вместо воина, тварь, наверно, из царства самой Владычицы Мёртвых, побеждённой Светлым Мардуком, но оставшейся при костяном троне. И тащила тварь его войско ко вратам из огня и крови, отвернулся Царь Суму-Ла-Эль, заслоняя лицо руками, а когда отважился глянуть, опустил свой щит Ири-Херу, рядом с ним стоял тот самый воин, вновь, в обличие подобном человеку. Говорили они меж собою.
  -- Благодарен тебе, Ири-Херу, что привёл мне добычи немало, но я требую всю добычу, ибо я Асафот, сын Апопа и супруг Исефет, Владычицы мглистой! Царь Бабили был нечестивцем, его души мои по праву!
  -- Не забудь же, тварь Ам-Дуата, что мой старший брат Анпу-Хранитель, отверз Врата Перехода воинству, скорым был суд Усера, забери их, забери в своём праве, но не царя Бабили, ибо он - не среди Перешедших!
  -- Отдай мне мою добычу! - прошипела тварь Ам-Дуата, обретая своё обличье, мёртвой главы человека, увенчанной собачьей пастью, с мускулистым туловом красным, сжав свой меч когтистою лапой, превратив его в огненный факел.
   "Убирайся, тварь Ам-Дуата, убирайся в предвечный Хаос, в мглистый мир которым ты правишь!" - отразил удар Ири-Херу и вонзил синий меч в грудь твари. Отшатнулся демон Апопа, снова бросившись в бой и крикнув хрипло: "Отдай добычу, Хранитель!" Но воздел свой щит незнакомец, отразив мерзкий облик твари, опалив его лучами Диска, и отправил в Предвечный Хаос.
   И тогда решился Суму-Ла заговорить с Бессмертным:
  -- За что даровал мне милость, о, Извечный Хранитель Херу?
  -- За твоё благородство и мудрость, царь Бабили. И познал ли ты смысл моих загадок?
  -- Отгадал я их, Страж Бессмертный! Третий дар твой - моё спасенье, от гибели и от твари, возжелавшей забрать мои души. И первый дар, что не можно унести в руках моих, но просто донести до великих стен Бабили, это - мудрость, Бессмертный Хранитель. И твои дары стоят войска, сожжённого Кровью Геба, и стоят золота Кеми, и Белых Стен и самого Уасита.
  -- Ну что же, достойный царь Бабили, дар второй вручаю тебе я, отдаю щит свой золочёный, в отраженье ты истину увидишь, ты увидишь, что пожелаешь, и грядущее не будет тебе тайной!
  -- И с трепетом взял царь Бабили, Бессмертного дар бесценный, взгляд направив к зеркальной глади, видя в ней своё отраженье, и промолвил: "Хочу видеть, что будет со мною через многие и многие годы!" И отбросил подарок в страхе, и пал ниц пред Хранителем Херу, ибо узрел царь Бабили истлевшие кости в гробнице, а на них - свои парадные брони.
  -- Мне известно, что ты увидел, царь Бабили, ибо таков удел смертных, и никто его не избегнет, - ответствовал Ири-Херу, - Ты спросил бы - что будет завтра, через девять, через десять разливов, ты задал вопрос неверно, через многие-многие годы, ты и будешь таким в гробнице, но не завтра, не через пятнадцать разливов, отражение не солгало, а ответило твоему вопросу, - Хранитель поднял Суму-Ла, возложив на плечо ему руку, перенёсшись с ним к берегу Хапи.
  -- Но, скажи мне, Великий Ири-Херу, я умудрён тем что видел, но пойми же, что невозможно, управлять в преданных мне землях по вашей Истине Величайшей, ибо свергнуть я буду или отравлен, - удивлённо спросил Царь Бабили, любуясь на воды Хапи.
  -- Я скажу ещё одну мудрость, - продолжил Страж Земли Извечных, - нет Истины нашей и вашей, разнятся боги и веры, разнятся обычаи, народы, только Истина - одна во Вселенной, как не назови её Имя, вот и правь по Истине Сердца! А теперь - отправляйся в Менфи - ты видишь Белые Стены, испроси поесть и напиться, и найми корабль, что доставит тебя к берегам Залива Энки, и до самых стен твоего града!
  -- Но ответь мне, Извечный Хранитель, как я войду за белые стены, что скажу я, что шёл я с войною, а теперь пришёл просить напиться? - удивился словам царь Бабили.
  -- Говори им правду, царь Бабили, ибо Маат учит милости к слабым, и прощению к побеждённым, - а, затем, улыбнулся Извечный, - или иную истину скажи им, скажи, что ты купец страны Бабили, что сменял самое дорогое, сменял на великую мудрость, и совсем не остался внакладе!
  -- И исчез в тот же миг Хранитель Херу, и пошёл к Менфи Царь Бабили, и сделал всё как сказал Извечный. И отдал золотые сикли, дабы купить себе корабль, что доставил царя Бабили к великому городу Капта, прошёл по Великому Вади, судоходному в Разлив Хапи, вышел, затем, в Море Собека, и донёс царя до берегов Двуречья, по реке, текущей обратно, к великим стенам Бабили. И правил там царь Суму-Ла, не по прихоти, но по правде, возводя великие храмы, расширяя пахотные земли, сокрушая нечестивых Амру, ибо грядущее он предвидел, и мудрость свою преумножил.
  
   Мерит-Ра отложила лютню и присела. Нефру-Маат ещё долго хранила молчание.
  -- Сестра, неужели подданные не свергли Царь Бабили, после того, как он потерял всю свою армию? - спросила Нефру-Маат.
  -- Нет, Сестра моя! - Соправительница улыбнулась, - они быстро оценили его мудрость и плоды её. Воистину, бесценным было сокровище, полученным Саму-Ла от самого Великого Херу.
  -- Но ведь... - Нефру-Маат замолчала на мгновение, - мой наречённый сам написал эту песню, это легенда... - Мерит-Ра вновь перебила её:
  -- Не совсем, Нефру-Маат. Говорят, в те времена, охотники видели стаи священных грифов, круживших над мёртвой лощиной, а отважные добытчики Крови Геба, из которой делают и асфальт для бальзамировщиков, и белую сыворотку для лампад и разрушительных стрел флота Та-Кем, заливая в сосуды наконечников вместе со зловонным камнем, до сих пор видят там тысячи обгорелых скелетов, а так же тел, иссохших, подобно Сах, подготовленным к погребению, если ветры раздувают пески, скрывшие мёртвых. И, к тому же - мы с братом - кровь дома Амен-Ем-Хету, и глиняная табличка, которую прислал Суму-Ла-Эль Фараону Сен-Усер-Ти до сих пор хранится в нашей семье, - Соправительница улыбнулась вновь, - когда мой брат перевёл табличку, то и написал эту песню. Но, Сестра моя, твоя истина, пусть это считают легендой...
   Последние лучи Короны Атума догорали над берегом Те-Мери. Женщины смотрели в западное окно дворца. Смотрели в глаза Вечности...
  
   Ипи-Ра-Нефер устал за долгие дни перехода вниз по Реке и желал хорошо выспаться - завтра у него был великий день. Хранитель, было, собрался погасить лампады, но почувствовал что-то и обернулся, схватив кинжал.
  -- Я не причиню тебе вреда, достойный Верховный Хранитель, ибо Стражница Храма не может причинить вред своему Хранителю! - уже немолодая женщина стояла за его спиной. Белое платье с пряжкой и тонкий плетёный золотой венец подтверждали её слова.
  -- Но как ты прошла в мои покои? Хранители узнали в тебе Стражницу и...
  -- Этот дом в Бехди выстроен в начале царствования Дома Йаху-Мосе, после изгнания Хаков, Ипи-Ра-Нефер. Дедом твоего отца. И Братству Ири-Херу, которое тебе суждено возглавить, давно известны его потайные ходы, - женщина едва заметно улыбнулась, - впрочем, если ты не веришь мне, поверь тому что в моих руках! - Стражница Храма протянула руку Ипи и раскрыла ладонь. Неровные желтоватые отблески сверкнули на кристалле священнейшей из Печатей. Верховный Хранитель опустил кинжал.
  -- Что же, Стражница Храма Врат, - Ипи-Ра-Нефер поклонился женщине, - Братство узнало о моём желании пройти Посвящение раньше срока?
  -- Слухи, достойнейший Хранитель, много быстрее самой быстрой ладьи, а уж храмовый голубь или сова со свитком папируса... И ещё - нам, как и тебе зачастую не нужно знать, когда достаточно чувствовать то, что есть, и то, что будет. Ты готов узнать Истину, достойный Ипи-Ра-Нефер? Правду о тебе и о Мерит, правду о твоей Сути... Ты готов к Посвящению?
  -- О моей сестре? Но что я о ней не знаю? - Верховный Хранитель взял одну из лампад и поднял, чтобы лучше рассмотреть лицо Хранительницы.
  -- Одень шкуру пятнистой кошки и возьми свой скипетр, достойнейший, и ещё - прими это! - женщина протянула тонкую но плотную льняную ленту.
  -- Да будет так, Стражница Храма! - Ипи-Ра-Нефер стал быстро переоблачаться в парадное платье Жрецов-Хранителей, - но зачем эта повязка, Атум-Ра давно скрылся за край горизонта, и если... - Стражница перебила его:
  -- Ты пережил только два восхода Звезды Асет, Ипи-Ра-Нефер, когда Мерит-Анх-Маат носила в чреве твою сестру и будущую Соправительницу. Твоя мать тоже была Стражницей Храма, и совершила недозволенное - посвятила Истине ещё не рождённое дитя, хотя могла погибнуть сама и погубить твою сестру, окунув в Вечный Свет своё чрево. Когда жрецы нашли её в Зале Врат, Мерит-Анх-Маат оправдалась, что Верховный Прорицатель и Хранитель Братства узнал, что ты Избран, а Избранник не может быть один!
  -- О чём ты, Стражница, - Верховный Хранитель схватил женщину за плечи и немного встряхнул.
  -- Если ты хочешь знать больше, надень повязку и иди со мной, а не задавай вопросы!
   Ипи покорился Стражнице, и, надев повязку, протянул ей руку: "Я готов". Ступая довольно уверенно, Хранитель спустился куда-то по каменным ступеням. Они довольно долго шли по длинному коридору, пока чьи-то, явно мужские, руки не подхватили Ипи-Ра-Нефера, помогая взобраться на колесницу. Верховный Хранитель держался за борт, ощущая пальцами толстую бронзу - не иначе тяжёлая трёхместная колесница стрелков, запряжённая четвёркой. Они ехали на запад. Ипи-Ра-Нефер чувствовал направление и северный ветер, всегда дующий в Дельте на берегах проток, почему никто и никогда не выходит в воды Великой Зелени под парусом. Но Великий Хапи намного ближе, чем расстояние которое они уже успели преодолеть!? Куда они могут направляться? Внезапно кони заржали и колесница остановилась: "Сходи здесь, достойнейший Верховный Хранитель!" - потребовал твёрдый голос.
   Вы ведёте меня в предел прорицателей? Но к чему это, я давно служил там и не в первый раз мне приходилось предсказывать!? - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, попытавшись снять повязку, но чья-то рука остановила его:
   Этот храм мал и построен смертными, но величие его превосходит все великие храмы Уасита и древние гробницы Менфи. Ибо они построены на земле живых, а этот стоит на Земле Извечных, ибо, как верховный Ур-Маа, ты смотрел в воду или в металл Нуб, дабы узнать грядущее, но сегодня ты посмотришь в глаза Величайшей! Посему, пройди обряд посвящения как все сущие до тебя Великие Хранители и Стражники Братства! Но пока мы идём не в Храм, а в гробницу. В гробницу самого великого из твоего древнего рода!
   В чью гробницу? - Ипи-Ра-Нефер сделал шаг и едва удержался, ощутив в животе неприятный холод страха - его нога провалилась на каменную ступень крутой лестницы, - Неужели мы смогли так быстро доехать до гробницы Сен-Усер-Ти или Амен-Ем-Хету, основателя первого дома Уасита? Нет, - Ипи поправил сам себя, они строили себе, подобно Джосеру великие усыпальницы, а мы спускаемся вниз! - Хранителю никто не отвечал, он старался ступать как можно аккуратнее, держась за стену, - не может быть! Неужели вы откроете мне гробницу самого Сома, объединившего Та-Кем?
   Перестань отгадывать, о, Верховный Хранитель! И Нармер и Сен-Усер-Ти были всего лишь людьми, при всём их величии, а мы идём в гробницу Избранника - деда твоего отца, Величайшего из Верховных Жрецов Нефер-Неферу и прорицателя, не изведавшего смерти, но изведавшего Вечность!
   Ипи-Ра-Нефер почувствовал, что спуск закончился. Он почувствовал, что спутник отпустил его, а впереди вспыхнули лампады. "Дальше нам нельзя - только Хранитель и Стражница!" - услышал он голос за спиной, и тут же, не менее властный женский голос, уже знакомый ему: "А теперь, смотри, Великий Хранитель Храма!"
   Повязка упала с его лица, и в первые мгновения яркий свет ослепил. Но очень быстро глаза привыкли, и Хранитель, не веря себе, прочитал на стене имя в знаке Сен, украшенном синим золотом: "Амен-Хотп Усер-Сенеб" - здесь покоился его предок, советник самого Избавителя, сокрушивший своим разумом Хат-Уарит почти столетие тому назад.
   Открой его гробницу, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - слова Стражницы Храма привели Верховного Хранителя в оцепенение.
   Но я... - Ипи удивлённо обернулся, - я никогда не оскверню священный покой моего предка!
   Ты не осквернишь, достойнейший! Доверься мне и открой! Это часть твоего Посвящения!
   Крышка кедрового саркофага, отделанная золотом, казалась тяжелее, чем была на самом деле. Ипи не понимал, что он делает, но доверился снова, положил руки на прохладный металл, и, чуть напрягшись, приподнял и отодвинул. У Верховного Хранителя закружилась голова - он никогда не видел, чтобы Сах сохранялись так хорошо, Амен-Хотп был живее, чем на красочных росписях, он умер на шестом десятке, и Ипи хорошо знал это, но выглядел молодым.
   Воск! Стражница, это не его Сах! - Ипи обернулся вновь, улыбаясь, как ребёнок, поражённый своей мудрой догадке.
   Ты прав, достойнейший! Дед твоего отца шагнул во Врата ещё живым, а Асет-Нефру-Ка последовала за ним. Я же говорила, величайший из Посвящённых не изведал смерти, но изведал Вечность! - Стражница Храма крепко схватила Ипи за руки, похоже, готовясь удержать Хранителя, если новое знание окажется слишком тяжким для него, и добавила, - а теперь пойдём - Владычица Истин ждёт своего Избранника!
  
   Ипи-Ра-Нефер со Стражницей вышли из узких коридоров гробницы Амен-Хотпа, и Верховный Хранитель не поверил своим глазам - на горизонте Хепри за лентой Хапи, отражающего звёзды в своих ленивых водах, раскинулся ночной Бехдет освещённый редкими огнями. Они были на острове, на известном ему острове, но откуда здесь взялся древний храм - его же не было видно раньше! Стражница прервала его мысли, указав на большой пилон: "Смотри, достойнейший - пред тобою храм Маат и великий храм Врат Нетеру!"
   Они прошли внутрь, миновав невысокую колоннаду и пройдя святилище, и оказались у входа в Зал Таинств.
   Готов ли ты, достойнейший Верховный Хранитель Трона, наречённый Первым Стражем Братства Ири-Херу, принять своё Посвящение, и стать Великим Хранителем Храма?
   Теперь я готов, Стражница, - ответствовал Ипи. Кто-то внутри сдёрнул циновку входа, и яркий, но не слепящий свет брызнул в его лицо.
   Великий Второй Храм приветит входящего! - Стражница осторожно подтолкнула Ипи-Ра-Нефера ко входу.
   Великий Храм Врат приветит своего Хранителя! - Жрец поклонился ему, пропуская вперёд.
   Ипи шел, не помня себя. Перед ним в стене зала сиял свет Вечности, и Хранитель шёл навстречу свету, подобно мотылькам, летящим на огонь. Жрец поспешил за ним и возжёг две лампады, совсем не нужные в столь светлом месте, - верно туда добавили трав, чтобы Посвящение прошло легче. Ипи подходил ко Вратам всё ближе и ближе, пока, наконец, простёртая ладонь Хранителя не погрузилась в сине-белый свет...
  
   Ветер... Тёплый, ласковый ветер окутал Верховного Хранителя Трона. Диск Атума разлил жидкую медь в неспешных водах Реки. Чьи-то руки обняли Ипи сзади, нежно, едва касаясь тела, чьи-то крылья укрыли Хранителя. Это была Она... Да... Ипи вошёл во Врата Истины и встретился с Владычицей Истин! Прекраснейшая опустила голову на плечо Ипи-Ра-Нефера и прошептала: "Те-Мери приветит Избранника!"
   Ипи прикрыл глаза. Ему было так хорошо и спокойно, что хотелось остаться здесь навечно. И чтобы крылья Прекраснейшей всегда укрывали его.
   "Те-Мери приветит Избранника, тень моя!" - перед Хранителем стоял воин и Ипи узнал его - шлем красного и белого золота в виде головы сокола и Священный Меч Одного-из-Сокрушающих, - "прими мой дар, Избранник!" Трепещущее сердце синего золота возникло на ладони Отверзающего Врата Те-Мери: "Прими свою суть, стань Вместилищем! Прими мою силу!" - длань Хранителя Херу метнулась к груди Ипи и золотое сердце вошло в грудь, как в зыбкую воду. Крылья Маат лишь крепче обняли Избранника. "И запомни, Хранитель, избранный Вместилищем, чтобы стать собою, тебе нужно заглянуть за грань!" - Ипи-Ра-Нефер услышал нежный голос Величайшей, - "пройди путём Ночи, стань Дважды Посвящённым, дабы обрести себя. Дабы обрести Силу Нетеру, Избранник!"
   Мир дрогнул, как воды Хапи, если бросить камень, и берег Возлюбленных исчез. Великих Нетеру не было рядом, но Ка Хранителя до сих пор туманило нежное прикосновение Владычицы Истин.
   Внезапно, грудь пронизала острая давящая боль. Ипи окружила туманная мгла, ему казалось, что неведомая сила вырывает сердце. Возникнув из ниоткуда, ибо Хранитель не понимал, где здесь земля, а где небо, его ударили несколько стрел Небесного Хапи. Ипи-Ра-Нефер понимал, что он изменяется и пытался перетерпеть обрушившуюся на него боль.
   Всё окончилось столь же неожиданно, как и началось. Ипи услышал голоса, звучащие, будто бы издалека и почувствовал, что его уложили на мягкое, верно, убранное хлопком, ложе. Хранитель приоткрыл глаза. Стражница Храма и Фараон Тути-Мосе стояли рядом.
  -- Он очнулся, досточтимый Тути-Мосе! - Стражница бросилась к Ипи-Ра-Неферу, но Хранитель упредил её, отстранив рукой.
  -- Где мы? - силы вернулись к верховному Хранителю и он поднялся с ложа, только тогда заметив, что почти раздет.
  -- Мы в моём доме, Ипи, Брат мой! - Тути-Мосе подошёл ближе, -два раза Хепри восходил на престол Нут, прежде чем ты очнулся, - добавил Фараон.
  -- Два... - Ипи вскочил, принявшись облачаться в парадное одеяние, - я прошёл посвящение, мой Фараон, да будет жизнь твоя вечной! Прошёл!
  -- Прими же, Ипи мой дар! - Тути-Мосе снял с перевязи длинный, в три локтя, меч из Небут-Нетеру и поднёс Хранителю Трона, - не отказывайся, он сделан для тебя и принадлежит тебе. И Посвящённому Жрецу Величайшей положен священный меч, Ипи-Ра-Нефер!
  -- Спасибо тебе, Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной! - Ипи принял оружие, положив на открытые ладони священное лезвие, переливавшееся матовым блеском. только сейчас Ипи заметил на правой руке золотой перстень с кристаллом Маат-Хетем.
   Священнейшая из печатей обрела своего Хранителя.
  
   * * *
  
   Служба в Священнейшем Храме Хатор на этот раз затянулась едва ли не до вечера. Наконец, колесничий кортеж Маат-Ка-Ра отъехал от Священнейшего, взметая облака пыли, и Нефру-Маат впервые от восхода Хепри смогла свободно вздохнуть. Десять Хранителей Трона, приданных ей Ипи-Ра-Нефером для охраны ждали вне храмовых стен, парик, надетый по настоянию Самозванки и скрывавший светлые волосы - наследство деда - князя Турша делал Наречённую Ипи почти неотличимой от других жриц Хатор. Она знала Десир-Десиру так же хорошо, как свой дом, так как служила там с детства, и захотела прогуляться по строящемуся Храму, а заодно, - проведать отца, служившего в пределе Усера.
   Внезапно, её внимание привлекли приглушённые звуки речи, причём, один голос она узнала - голос Хапи-Сенеба, Западного Жреца Амена и смотрителя всех Храмов Ану-Манти. Любопытство повлекло женщину, и она, неслышно ступая, подкралась к говорящим. Гибкой девушке, хорошо знавшей Храм ничего не стоило оставаться незамеченной.
  -- Пер-Амен предлагает тебе дружбу, достойнейший Хапи-Сенеб, предлагает, не смотря на твоё вероломство! - Нефру-Маат узнала голос Хети-Мера, Верховного Стража Горизонта Сокровенного.
  -- Ах, ты о Ха-Ке-Джете, - Хапи-Сенеб хмыкнул, - впрочем, знаю я дружелюбие старого хитреца Пер-Амена, чем он готов подкрепить наш союз? Чем! - Хапи-Сенеб раздражённо крикнул.
  -- Именами, достойнейший! - Нефру-Маат не удержалась и выглянула из-за колонны, - как, по-твоему мудрейший Пер-Амен ухитряется обойти Ипи-Ра-Нефера, глаза и уши которого всюду, от дворца Почтеннейшей, до последней лавки? У Дома Сокровенного есть верные люди в Храмах Херу, Маат, Атума и Тути, в храмовых братствах Имхотепа и Ири-Херу, в воинствах Амен-Ем-Геба, Маху-Нахта и флоте Нибамена. И даже среди Хранителей Трона есть у Святителя Сокровенного свои глаза и уши!
  -- Маху-Нахт... - Хапи-Сенеб высокомерно хмыкнул, - этот будет делать, что скажут, если захочет жить. А в остальном, - Нефру-Маат вздрогнула, увидев, как Смотритель Ану-Манти вскочил с сиденья и пристально посмотрел в глаза Хети-Мера, - значит... Пер-Амен готов дать мне своих бесценных осведомителей?
  -- Именно так, достойнейший Хапи-Сенеб! Вот список! - Страж Горизонта Амена поклонился и протянул Хапи-Сенебу папирусный свиток.
  -- Передай старцу, что я согласен и отплачу добром на добро! - Хапи-Сенеб хлопнул Хети-Мера по плечу, положив свиток на столик, - пойдём же! Время торопит нас - никому не известно, как скоро Наследник и Хранитель вернутся, - и обсудим ещё одно дело - слава Нетеру, Священнейший - единственное место, где нет ушей Хранителей Трона.
   Нефру-Маат сжалась, ожидая, когда они пройдут, но ни Хапи-Сенеб, ни Хети-Мер не заметили девушку. Убедившись, что в этом зале Храма никого нет, Нефру-Маат вышла из-за колонны и осмотрелась. Свиток всё так же лежал на небольшом столике. Руки женщины тряслись, отказываясь слушаться, а колени подгибались, тем не менее, Жрица пересилила себя, подбежала к столику и схватила свиток, спрятав его в платье. И тут же бросилась отсюда со всех ног, надеясь побыстрее добраться до выхода, где её ждут Хранители Трона.
   Смотритель Запада презрительно окинул взглядом бегущую Нефру-Маат, но ей казалось, что Хапи-Сенебу известно, что она украла его свиток, и девушка, оглядываясь, побежала ещё быстрее. Были бы на её месте Ипи или Мерит, они спрятали бы свою добычу и неторопливо, с подобающим достоинством покинули бы Священнейший Храм, дабы не вызвать подозрений, но для Нефру-Маат такое было непривычно и страх сжимал её сердце, заставляя бежать всё быстрее, иногда, задевая храмовых служек и дароносиц.
   Внезапно женщина врезалась в кого-то и упала на плиты пола. Сильные руки подняли Жрицу и продолжали крепко её удерживать. Нефру-Маат зажмурилась, думая, что её схватили воины Хапи-Сенеба или стражи Дома Сокровенного, и пыталась дотянуться до меча, дабы попытаться прорваться, или же, достойно встретить свою гибель.
  -- Живи вечно, достойная Нефру-Маат, я удивлён тем, что ты бросилась ко мне, но Ка мой возрадовался! - Нефру-Маат узнала голос Первого после Величайшей, открыла глаза и увидела Сен-Мута, держащего её за руки. Масляные глаза Зодчего Правительницы скользили по её телу. Нефру-Маат была готова к схватке, ибо даже Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе восхищались её владением мечом, вооружённых людей в Храме немного, а у входа ждут десять Хранителей, но домогательства Сен-Мута ошеломили и парализовали девушку, она не только не пыталась вырваться, но и не могла вымолвить ни слова.
  -- Чем ты так напугана, прекрасная Нефру-Маат? Ты же знаешь, что я не причиню тебе зла. Ты знаешь, что лики Хатор в Великом Зале Священнейшего сделаны с твоего лица по моим наброскам, - Сен-Мут не мог знать, что так испугало Жрицу, но, тем не менее, её ужас распалял зодчего и разжигал его похоть, - пройдём со мною, Жрица Священнейшего Храма, и ты убедишься, что меня не нужно бояться, - Первый после Величайшей запустил руку в складки платья на груди женщины и только это привело её в себя:
  -- Оставь меня, достойнейший Сен-Мут, - Нефру-Маат попыталась вырваться, но у неё ничего не вышло, возлюбленный Фараона был никудышным воином, но, тем не менее, сильным и крепким мужчиной, - оставь! Или мне не придётся говорить о сём Ипи-Ра-Неферу, я доложусь Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, о том, что творит в её Храме её зодчий!
  -- Ты хочешь напугать меня? - Сен-Мут расходился всё больше, - так знай же, что Почтеннейшая прощает мне эту слабость, а Верховный Хранитель далеко от стен Уасита! - Нефру-Маат оглянулась и увидела приближающихся Хапи-Сенеба и Хети-Мера. Сен-Мут отпустил её руки, дабы дать волю своим, чем женщина не преминула воспользоваться, выхватив меч и просунув лезвие под опоясание Первого после Величайшей.
  -- Оставь меня, достойнейший, или я лишу тебя самого дорогого, клянусь Именами Маат, Хатор и Асет, что сделаю это, если ты не отпустишь меня! - взгляд Нефру-Маат не оставлял сомнений в её решимости исполнить угрозу, и Сен-Мут попятился.
  -- Достойнейший Хапи-Сенеб, Жрец Сокровенного и Святитель Запада, Первый После Величайшей задумал святотатство, собравшись обесчестить Жрицу Золотой Владычицы Ключей в её Храме, скажи ему, чтобы не препятствовал мне! - девушка нашлась, призвав на помощь тех, от кого бежала, поняв, что они не преследуют и даже не подозревают её. Сейчас Ипи и Мерит могли бы гордиться её рассудительностью.
  -- Достойнейший Сен-Мут, - Хапи-Сенеб подошёл ближе, и Нефру-Маат заметила, что он не может сдержать ухмылки, - не уж то тебе недостаёт ласк Фараона Та-Кем, или же в этом Храме мало Жриц и дароносиц, что ты обратил свой взгляд на наречённую Верховного Хранителя? - Смотритель Ану-Манти совсем откровенно пристыдил Сен-Мута, - не бойся, Нефру-Маат, убери своё оружие и отправляйся во дворец Наследника, этот простолюдин не причинит тебе зла, - продолжил Хапи-Сенеб, не преминув уязвить Сен-Мута низким происхождением.
  -- Да как ты смеешь, - Первый после Величайшей побагровел и гордо взглянул в лицо Смотрителю Запада, но гнев Сен-Мута и его позор только забавляли Хапи-Сенеба.
   Нефру-Маат, меж тем, не стала присутствовать при брани Первого после Величайшей со Смотрителем Запада, к тому же, военачальником и самым вероятным претендентом на Хашет, она быстро проскользнула в проём и побежала к выходу, теперь её бегство уже не выглядело подозрительным.
   Усер-Мин и с ним девять Хранителей с колесницами ожидали Нефру-Маат у самых ступеней. Только взойдя на колесницу, женщина почувствовала себя в безопасности, нащупала свиток под платьем и успокоилась. Внезапно, её стали душить слёзы, опасность миновала и Жрица могла дать волю своим чувствам. Она уткнулась в плечо Усер-Мина и заплакала навзрыд, как ребёнок. "Всё позади, достойная Нефру-Маат!" Что бы там ни было, но теперь всё позади!" - Усер-Мин поспешил успокоить её, - "позже расскажешь мне и Мерит-Ра-Нефер о том, что случилось!"
  
   * * *
  
   Великая ладья вышла из канала, ведущего из верфи в рукав Хапи и подходила к берегу у большой гавани Бехдета. Четыре ряда мощных вёсел согласно опускались в воду. Борт, обитый снизу толстыми брёвнами просмолённой пальмы, возвышался более чем на десять локтей. Листы меди или бронзы, которыми был обит узкий кринолин и стрелковые площадки, сверкали в лучах Светила, сияла позолотой и лазуритом громадная глава Хранителя Реки, увенчавшая таран, выдававшийся вперёд на толстом кедровом брусе. Наследник, воистину, сотворил чудо, построив такую ладью, и Верховный Хранитель как заворожённый смотрел на плод его разума.
   Наконец, подняв вёсла одного борта, ладья быстро развернулась, и, повинуясь течению, пристала к высокому каменному причалу Бехдета. Два трубача приветили Фараона и тяжёлый резной трап, украшенный золотом, опустился на камни пристани. Тути-Мосе с Ипи-Ра-Нефером немедля поднялись на палубу. Новая ладья хранила запах свежей кедровой смолы и поражала Верховного Хранителя своей мощью. Ипи не удержался, пробежавшись по новой ладье, даже заглянув на вторую палубу и в башенки лучников. На верхней палубе гребцы сидели по четверо, так, что двое из них в узком поясе нависали над водами, на каждое из верхних вёсел приходилось по два гребца. Верховный Хранитель ожидал, что гребцы будут размещены на четырёх палубах, но, к его удивлению, Тути-Мосе сумел разместить гребцов всего на двух. На второй палубе гребцы сидели подвое, и у каждого было своё весло, что вначале удивило Ипи, но затем, хранитель понял, что вёсла верхнего ряда много длиннее и тяжелее, не смотря на каменные противовесы, закреплённые на конце каждого. Гребцы на нижнем ряду не имели оружия, в отличие от верхних, способных поддержать воинов в бою. Высокая и прочная мачта из корабельной пальмы поднималась над палубой, наверно, на тридцать локтей, оканчиваясь длинной реей и довольно широкой стрелковой площадкой, защищённой бронзой. На небольшой надстройке на палубе были установлены три новых осадных лука, сделанных в Братстве Имхотепа по рисункам Ипи-Ра-Нефера. По два обычных осадных лука, с пластинами из рёбер бегемота, а не из особой бронзы, стояли на крышах огороженных площадок стрелков. Несколько лестниц с крючьями, явно предназначенными для захвата вражеских кораблей, лежащих на палубе и привязанных к мачте дополняли оружие новой ладьи Тути-Мосе. Ипи-Ра-Нефера, как ребёнка, обуял восторг, он подбежал к Тути-Мосе, разговаривающему с капитаном ладьи, и прервал их:
  -- Да живёт вечно Тути-Мосе! - Ипи поклонился, замявшись, он знал, что Фараон не откажет ему в просимом, но чувствовал неловкость.
  -- Что, достойнейший Верховный Хранитель? - Наследник спросил несколько удивлённо, поведение Ипи ошеломило его.
  -- Брат мой, ты знаешь, что по возвращении, я соединюсь с Нефру-Маат, ты говорил, что готовишь дар к нашей свадьбе, но я хотел бы сам выбрать его!
  -- Конечно же, Брат мой! - Фараон развёл руками, не зная, какой просьбы ожидать от Хранителя.
  -- Я хотел бы... Я прошу тебя подарить мне эту ладью, Тути-Мосе! - Ипи-Ра-Нефер едва набрался смелости.
  -- Что же, Ипи... - Фараон не был удивлён, скорее, польщён тем, что Хранителя столь потряс плод его разума, - ты - мой названный брат и верный Верховный Хранитель. Ты - брат Мерит. Ты оснастил эту ладью оружием, способным сокрушить любого врага, ты опытный воин и непревзойдённый стрелок. Так что, Ипи-Ра-Нефер, эта ладья твоя, только... Тогда мне придётся назначить тебя Знаменосцем Великой Зелени, ибо ладья эта не для вод Хапи.
  -- Я согласен, Тути-Мосе, и да будет так! И я благодарен тебе, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи поклонился Наследнику.
  -- Тогда, чего же мы ждём, - Фараон прикрикнул на капитана, - к Уаситу! - Тути-Мосе шепнул Верховному Хранителю, - те, кто нас любят ждут нас в Столице.
  -- И те, кто нас ненавидит, тоже ждут, Фараон, - шепнул Ипи в ответ.
  
  
   4 Царица и Прорицатель
  
   1511ВС
   11 год Маат-Ка-Ра, Месяц Мисо-Ре, Сезон Жатвы
  
   Локон Хонсу восходит в дрожащей тьме,
   Значит, сестра, ты снова приснишься мне.
   В землях Файюма такой красивый закат.
   Значит, сестра, я скоро вернусь назад.
   Крепок мой лук костяной и тверда рука,
   Значит со мною пребудет вечно твой Ка.
   Мер, что незыблема, вновь надо мной горит,
   Значит, твой брат очень скоро придёт, Мерит.
  
   Царственная Мерит-Ра отложила лютню, не закончив песни:
  -- Отчего плачешь ты, Нефру-Маат, или песня брата моего Ипи-Ра-Нефера не по нраву тебе?
  -- Напротив, Соправительница, да будет жизнь твоя вечной, просто, я вновь вспомнила Ипи и загрустила о том, что его нет рядом.
  -- Тогда, вдвойне не плачь, Нефру-Маат, ибо достойнейший Верховный Хранитель вернётся уже завтра, - Мерит-Ра улыбнулась и погладила Жрицу не вставая с ложа.
  -- Но откуда тебе известно сие? Снова Вестница Нейти, отправленная моим наречённым, принесла папирус, в котором говорится, когда новая великая ладья Тути-Мосе пристанет к каменному причалу Уасита.
  -- Нет, Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер засмеялась, - для Великой Урт-Маа не надобно белых сов, я просто чувствую, а сны и виденья приходят внезапно, но они никогда не лгут, - Соправительница задумалась, - с самого детства... Старая Стражница Врат, о которых мне неведомо, говорила, что Мерит-Анх-Маат, наша мать, посвятила меня ещё до рождения, что я побывала в Те-Мери и получила Печать Величайшей, ибо Ипи-Ра-Нефер был избран, но Избранник не должен быть одинок.
  -- Какая хорошая песнь, - Жрица Хатор, которой предстояло стать новой Хранительницей Крови не прислушивалась к словам царственной сестры Наречённого, оставаясь в своих мыслях, - а когда Ипи написал её?
  -- Недавно, когда отправился в оазисы Файюма и земли Тен-Неху, истребив нечестивое воинство разбойника Мен-Ка, напугавшее даже тамошнего Шепсера. Верховный Хранитель тогда совсем недолго был разлучён с нами.
  -- Но тогда Ипи был ранен, - Нефру-Маат запнулась, вновь загрустив и отвернувшись от царственной сестры Ипи-Ра-Нефера, - и почему он никогда не посвящал мне столь прекрасных песен? Только тебе, Мерит-Ра, да будет жизнь твоя вечной.
  -- Ипи был ранен? - юная Соправительница улыбнулась, - его немного оцарапал дрот нечестивца, едва пробив пластинчатый доспех.
  -- Ты не хочешь отвечать мне, царственная Мерит-Ра-Нефер?
  -- Я отвечу, - Мерит-Ра засмеялась, закрыв рукой лицо, - ты слишком утомляешь моего Ипи ухаживаниями, а на озёрах Бехдета, если бы не я, Ипи нарушил бы зарок, данный Маат Нефер-Неферу, ты едва не утопила Верховного Хранителя, купаясь с ним в воде обнажённой, дабы соблазнить Ипи. Вспомни, когда Верховному Хранителю было всего двенадцать разливов, и он просил тебя стать ему Сестрою пред Извечными, как он старался, читая свои песни, - Мерит вновь хихикнула, - только был слишком юн и не так преуспел в мастерстве писца и сочинителя, равно как и в мастерстве воина. Зато пришёл вместе с Наследником Тути-Мосе, приведя в качестве свата. А ты глумилась над ними.
  -- Конечно, - Нефру-Маат не выдержала и вскочила с ложа, - я пережила четырнадцать разливов - была почти столь же взрослой, как ты ныне, моей красотой восхищались многие, что мне было до каких-то мальчиков, увешанных красным, синим и белым золотом, один из которых был ниже своего Скипетра Ириса, а у другого Венец Соправителя висел на ушах! - теперь засмеялась Нефру-Маат, снова осёкшись и обиженно взглянув на Мерит, - а ты вытребовала меня у Хат-Шебсут, якобы для того, чтобы юная Жрица Хатор учила Соправительницу таинствам любви для Наследника, едва не купила, как покупают в Храме дорогую кошку!
  -- Не гневайся на меня, Нефру-Маат, - Мерит-Ра, привстав, схватила Жрицу за руки, притянув к себе, - любовь Ипи была разрушена Самозванкой, наши родители погибли, да и нас с братом едва не убили люди Мери-Насира. Я так хотела, чтобы у брата был какой-то свет в его Ка, а не только боль и желание отомстить. Прости меня...
  -- Конечно, - Нефру-Маат надулась, - Хат-Шебсут разрушила любовь Мерит и Ипи, только, верно, она прочнее гранита Суины и даже священного Небут-Нетеру, если вы с Ипи-Ра-Нефером творите любовь, едва уединитесь, не таясь ни Фараона Тути-Мосе, который знает больше меня, ни Наречённой Ипи-Ра-Нефера!
  -- Ты ничего не знаешь, Нефру-Маат! - голос Мерит-Ра дрогнул, - Ипи любит тебя, не сомневайся в этом. Однако, любовь Сестры и Брата пред Извечными подобна хорошо смешенному маслу с водой. Вас двое, Жрица Золотой, и не тревожь Верховного Хранителя пустой ревностью. А Избранники - есть единство, это вода Хапи, которую не разрубишь мечом, а, вскипячённая на огне, она возвратится дождями в Сезон Жатвы.
  -- Значит... - Нефру-Маат запнулась, - значит, я вечно буду делить Ипи с его царственной сестрой? И Тути-Мосе...
  -- Мальчишка, умеющий только махать мечом, если бы только бронзовым, но и тем, что промеж ног молодого Фараона! - Мерит-Ра вскочила, вскипев, - Хранители Трона не могут отказать сестре и заместительнице Ипи-Ра-Нефера в докладе, что Посвящённая Имхотепа творит с Тути-Мосе! И при этом отвергает его любовь, увиваясь за Ипи. Хорош Верховный Военачальник Та-Кем и Наследник Двойной Короны, перед ним не устояла ни одна девичья крепость, хотя бы называл их сёстрами и дочерьми Величайшего пред Жрецами Сокровенного, как поступали иные похотливые владыки Та-Кем! А ты осуждаешь меня и Ипи, единых пред Извечными! Хат-Шебсут разрушила всё...
  -- Прости, достойнейшая Мерит-Ра-Нефер! - Нефру-Маат уткнулась в грудь Соправительницы, дабы скрыть слёзы.
  -- Ничего, достойная Нефру-Маат, - Мерит-Ра обняла Жрицу Золотой, - судьба Тути-Мосе - Двойная Корона и власть над половиной Престола Геба. А мне Шаи назначил быть его Священной Правительницей. Я рожу Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, да живёт он вечно, крепких, здоровых и достойных Наследников, и кого беспокоит, кого любит Фараон Та-Кем, и кого любит царственная Мерит-Ра? Если и беспокоит - да успокоится тот стрелою Хранителей Трона и ядами их...
   Самообладание вернулось к хрупкой Мерит-Ра и в синих глазах Соправительницы вновь загорелся тот огонь, которого так боится Маат-Ка-Ра. Сейчас Мерит-Ра-Нефер вновь показалась Нефру-Маат сильной и властной Хранительницей Трона, Соправительницей, с великим разумом, острым и холодным, как её меч из Небут-Нетеру. Который походил на кинжал, ибо Тути-Мосе подарил его десятилетней девочке, подарил всего пять разливов Хапи тому назад.
  
   Хат-Шебсут и Пер-Амен вздрогнули от внезапного и протяжного звука труб. Так могли приветить воинство, возвращавшееся из похода, саму Правительницу, или же, Наследника. Да, более двух десятков раз восходил Хепри на горизонте Востока и умирал Атум над берегом Возлюбленных, с тех пор, как Тути-Мосе отправился в Бехдет. Пора бы ему и явиться в Столицу Священной Страны.
   Старый Жрец Сокровенного вышел на террасу дворца, выдохнув: "Великие Нетеру!"
  -- Что испугало тебя, достойнейший святитель Амена, - Фараон не поднялась с сидения, продолжая разглядывать доску для игры.
  -- Тути-Мосе возвращается на новой ладье, Почтеннейшая, да будет жизнь твоя вечной, - Жрец обернулся, поклонившись Правительнице.
  -- Наследнику давно пора бы вернуться. Я не знаю, зачем они задержались в Нижних Землях столь долго. А ты - возвращайся и продолжи игру, сейчас я близка к победе, так не отнимай её у меня, - Маат-Ка-Ра оставалась невозмутимой, в отличие от Верховного Жреца Амена.
  -- Но я не думал... Не думал, что ладья Наследника будет столь велика! - голос жреца дрожал, - не хочешь ли ты взглянуть...
  -- Нет, Пер-Амен, да будет жизнь твоя вечной, сядь и продолжи игру, - Правительница указала святителю Сокровенного на его сиденье, - соглядатаи есть не только у Хранителя Трона, и я знаю о размерах этого корабля и его мощи. Ну и что? У Наследника в руках итак две трети воинств, разве большая ладья что-то изменит? Будь их хоть десять. Чем больше он увлечён ладьями и воинствами, тем менее опасен. А Верховному Жрецу Сокровенного не пристало удивляться и пугаться размеров новой игрушки Тути-Мосе, ибо Наследнику только и нужно показать воплощение своей силы.
  -- Твоя мудрость, Величайшая, достойна владычицы Двойной Короны, - Жрец поклонился и сел напротив Фараона.
  -- Ты поможешь мне созвать Священный Совет, тот, кого зовут Дом Сокровенного, - Маат-Ка-Ра сняла фишку Пер-Амена и спросила, не поднимая глаз.
  -- Но, Почтеннейшая, Священный Совет это же все Великие Уасита, Верховные Военачальники, Жрецы Девяти и Изначальных, и двенадцать Наследных Шепсеров? - Верховный Жрец Сокровенного не понимал задумки Фараона, - ныне номархи ропщут о растрате казны, а после того, как ты отдала Наследнику... - женщина-Фараон перебила жреца, снимая ещё одну фишку.
  -- Наследные владыки номов поддержат меня, ибо увидят, что золотая и серебряная сокровищницы полны. И ты поможешь мне наполнить мои сокровищницы!
  -- Но как, Величайшая Маат-Ка-Ра? Налог из Куша слишком мал, а если потребовать серебро с городов Джахи, которым ты даровала свободу, то придётся начать войну, а это возвысит Тути-Мосе! - Пер-Амен привстал.
  -- Да не скажет лжи Святитель Сокровенного, да не скажет, что убоялся гнева Мерит-Сегер, Возлюбившей Безмолвие и Меча Анпу, Отверзающего Врата Дуата! - Хат-Шебсут, выиграв партию, опрокинула столик для игры в Мен, рассыпав фишки по плитам пола, - да не скажет Пер-Амен мне, что трое схваченных на расхищении усыпальницы Сен-Усер-Ти нечестивцев находятся не в твоих руках, или же, что они не знают иных гробниц!
  -- Прости меня, Почтеннейшая Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной, но я не стану грабить гробницы Величайших, сущих до тебя! - возмутился Пер-Амен, - К тому же, грабители Перешедших запираются, не смотря на пытки, угрозу смерти или проклятия. И, Величайшая, не боишься ли ты навлечь гнев Нетеру, разграбляя золото Усера?
  -- Тебе стоило бы многому поучиться у Верховного Хранителя Трона, Жрец, - Почтеннейшая ухмыльнулась, наблюдая, как лицо Пер-Амена искажается при поминании Ипи, - прощением и посулом золота можно добиться много большего, чем угрозами и пыткой. Обещай нечестивцам, что дашь им золото и отпустишь, и все гробницы Великих откроют тебе грабители Праведногласых! А, что до меня... - Хат-Шебсут вскочила с сидения, встав в полный рост, гнев омолодил Правительницу, пережившую более сорока разливов и она была прекрасна во гневе, - что до меня, Пер-Амен... Сам Йаху-Мосе Избавитель грабил Великих, дабы иметь золото на борьбу с Хаками, сам... Что до меня - я желала бы, после того, как перейду в Землю Возлюбленных, чтоб золотом гробницы воспользовались бы правители Священной Земли, а не нечестивые воры проматывали бы его в лавках Уасита! А ты... Ты не боишься ни Апопа ни Ири Херу, ты боишься меча воинов Наследника и ядов Хранителей Ипи-Ра-Нефера. Но ты давно перестал бояться меня, Пер-Амен, пора снова учить тебя сему!
  -- Но, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - старый Пер-Амен поклонился правительнице, - не забыла ли ты, кто водрузил на твою главу Двойную Корону Сома, которой уже был увенчан Тути-Мосе? И чем ты можешь грозить мне?
  -- Чем, - Хат-Шебсут выпила виноградного вина, вернув себе самообладание, - я могу сказать Ипи-Ра-Неферу, что ты виновник смерти Паер-Анха. Я могу... О, Нетеру, все - твои враги, начиная с номархов, у которых есть сыновья, заканчивая Хапи-Сенебом, которому мало Храма в Ану-Манти и Воинства Амена, ибо он, решив заполучить твой Хашет, не остановился перед заговором и подкупом твоего казначея, Жрец Сокровенного! Если ты откажешь мне, Пер-Амен, я найду того, кто разумнее тебя!
  -- Я повинуюсь воле Величайшего Маат-Ка-Ра, - Пер-Амен без подобострастия поклонился, чувствуя себя поверженным, - но зачем Правительнице Священный Совет, ведь... Жрецы многих Храмов против Тебя! Столь великие и влиятельные, как Жрецы Маат и Тути! Из Великих Уасита Наследник, Мерит-Ра и Ипи-Ра-Нефер заставят иных замолчать!
  -- Как бы мне заставить замолчать тебя, старый скупой Пер-Амен? - Маат-Ка-Ра, улыбаясь, посмотрела в лицо жреца, - мои соглядатаи донесли, что Ипи отныне посвящён и будет жрецом Ахт-Маат. Верховный Военачальник, жрец Горизонта Тути и Наследник Тути-Мосе - не трое голосов, а лишь один голос. И когда номархи вновь будут довольны мною, они подтвердят нерушимость Скипетра!
  -- Что же, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, сегодня Истина за тобою...
  -- Я знаю это, Пер-Амен, - Правительница смягчилась и улыбнулась, - только мне нужен совет.
  -- Я готов дать тебе совет, Почтеннейшая, да будет, - Маат-Ка-Ра перебила здравицу Жреца Сокровенного:
  -- Твой совет мне не нужен. Я спрошусь о грядущем у достойного Ипи-Ра-Нефера.
  -- Но как ты, - Пер-Амен побледнел и нервно провёл рукой по лысине, - как ты можешь в преддверии такого вопрошать своего... - Маат-Ка-Ра вскочила в ярости, не дав Жрецу договорить.
  -- Ты хотел сказать, врага, достойный Пер-Амен... Запомни, они не враги мне, впрочем, как и вы - не союзники. Лишь две волны, набегающие на ладью с обоих бортов и не дающие ей крениться. А я... Я желаю спросить Верховного Ур-Маа, который отныне посвящён, что ждёт мои земли.
  
   Два десятка воинов подтащили тяжёлый трап, перевалили через борт и осторожно опустили на камни причала, разогнав толпу любопытных.
   Три десятка колесниц Хранителей Трона ожидали Фараона и Хранителя у причала. Мерит-Ра и Нефру-Маат бросились к высокородным сынам Та-Кем, как только Ипи и Тути-Мосе сошли на берег, так, что Усер-Мин и два Хранителя едва поспели за ними.
  -- Ипи, брат мой, Ипи, - Мерит бросилась на шею Верховному Хранителю, расцеловав его лицо, Тути-Мосе немного опешил, но понял всё, - ты прошёл Посвящение, Ипи, я знаю! Тебе было больно, брат мой, но такова... Такова наша Неизбежность... Внезапно Мерит заплакала, бросившись к Наследнику, тут же попытавшемуся успокоить Соправительницу.
  -- Счастлива приветить Фараона Тути-Мосе и Посвящённого Ипи-Ра-Нефера, - Нефру-Маат церемонно поклонилась, но, тоже, не совладала с собой, бросилась к Верховному Хранителю и обняла возлюбленного.
  -- Поспешим, Ипи, названный брат мой! - Тути-Мосе обратился к Хранителю, занимая место на колеснице, - мы свершили, что должно, и должны вовремя вкусить плоды своей победы!
  -- Ипи, было, разомлевший от ласк Наречённой, сразу же помрачнел, кивнул Наследнику и поднялся на колесницу.
  
   Двадцать колесниц стражников Маат-Ка-Ра остановились перед вратами Храма Владычицы Истин. Двое охранников вытянулись и ударили землю древками пик, приветствуя Фараона. Храмовые врата были узки и не могли пропустить колесницу, дабы пришедший поклониться Маат прошёл по небольшой колоннаде, готовясь ко встрече с Величайшей.
   Хат-Шебсут шла впереди своих стражников. Почти сплошная стена фасада, покрытая барельефами, лишь сверху открытая лучам Светила, была всего локтей тридцать в высоту, но, казалась устремлённой вверх и исчезающей в небе, что всегда приводило Правительницу в трепет. Кедровые створки входа были открыты. Жрица, несшая длинный церемониальный посох, вышла навстречу Фараону Маат-Ка-Ра и поклонилась:
  -- Изначальная Маат Нефер-Неферу, Владычица Истин, Задумавшая Мир, Установившая Порядок, Разделившая Смертных, Дарующая и Отнимающая, Мать Извечных, Прекрасная в Вечности приветит тебя, Фараон Та-Кем!
  -- Живи вечно, достойная Жрица Величайшей! - Хат-Шебсут поклонилась в ответ, - проведи меня в Предел Прорицателей, я хочу видеть Верховного Святителя Прекраснейшей Посвящённого Ипи-Ра-Нефера!
  -- Хранитель Храма, посвящённый Ипи-Ра-Нефер приветит любого, спешащего поклониться Владычице Истин! - Жрица жестом предложила Хат-Шебсут пройти за нею. Вслед за правительницей вошли только два охранника.
   Сумрак Горизонта Величайшей давил на владыку Обеих Земель, барельефы, выхваченные из темноты лучами Ра оживали игрой света и тени. Один из старых Храмов, заложенных ещё при Доме Амен-Ем-Хету, как и все святилища тех времён, был мрачен, но торжественен, полон тайной, в отличие от новых Храмов Амена, просторных, наполненных светом и почти лишённых кровли. Жрица и Правительница миновали большой зал и прошли по узким коридорам, едва освящённым неровным пламенем лампад. Охранники Фараона следовали за ней, остерегаясь тени. Жрица остановилась: "Мы пришли, Правительница!" Узкий и низкий проём в стене заставил Правительницу смертных поклониться Правительнице Нетеру, поклониться грядущему, которое она так хотела узнать. Хат-Шебсут вошла и зажмурилась от брызнувшего в лицо луча света, пробивавшегося через узкое оконце. Она едва увидела в слепящих лучах Ра силуэт человека, облачённого в шкуру пятнистой кошки, опирающего на Скипетр Ириса, сверкающий навершием синего золота, и простёршего ей церемониальный посох: "Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра!" - Ипи-Ра-Нефер осторожно поставил на треножник золотую чашу, наполненную водой и отражающую на потолок яркие блики: "Величайшая приветит входящего!"
  -- Живи вечно, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Верховный Жрец Величайшей! - Маат-Ка-Ра поклонилась Ипи, ибо была Храме, - я пришла спросить тебя, ныне - Посвящённого Жреца Величайшей, Верховного Ур-Маа Та-Кем. Пришла спросить о судьбах Хранимой Страны и иных царств, пришла спросить о том что есть, и что будет.
  -- Подойди ко мне ближе, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер поклонился в ответ, - я скажу истину просящему.
   Ипи прислонил посох к стене, не выпуская Скипетра, и умыл лицо, зачерпнув из чаши рукой. Хат-Шебсут подошла ближе к Ипи-Ра-Неферу, наблюдая за его лицом. Два её охранника встали у входа. Вязкий воздух, пропитанный запахом благовоний и гарью лампад, обволакивал Правительницу, погружая в полудрёму. Прорицатель всматривался в чашу, ожидая, пока вода успокоится, затем, внезапно, так, что Хат-Шебсут отпрянула, ударил Скипетром по её краю. Золото вздрогнуло и запело. Вода покрылась ровной дрожащей рябью. Священная Правительница заглянула в чашу, и, на мгновение ей показалось, что яркий сине-белый свет ударил в лицо. Ипи-Ра-Нефер шептал слова священной формулы, прося Прекраснейшую дать ему откровение, и всматривался в воду. Он наклонился над чашей, коснувшись воды открытой ладонью, прикрыл глаза и, внезапно, распрямился в полный рост, схватив посох и начертив на песке, которым был посыпан пол в пределе, священные знаки. Фараон Священной страны и Жрец Маат Нефер-Неферу стояли друг против друга, разделённые лишь священной чашей. Но, когда Ипи открыл глаза, Хат-Шебсут поняла, что сейчас их разделяет не дрожащая гладь воды, а Вечность. Ипи был там.
  -- Что ты хочешь узнать, почтеннейшая, - Ипи сказал размеренно и спокойно, смотря невидящим взглядом пугающих синих глаз сквозь женщину-Фараона.
  -- Я хочу узнать у тебя, достойнейший, в преддверии Священного Совета, смогу ли я получить его одобрение и будут ли Храмы и номархи готовы вновь дать мне серебро и золото? - Маат-Ка-Ра немного лукавила, она знала, что добьётся своего, ибо хорошо подготовилась к Совету.
  -- Ты получишь желаемое, Фараон! - Ипи ударил песок скипетром, - и Перешедшие владыки Та-Кем не проклянут тебя, ибо золото мёртвых пойдёт во благо!
  -- Но... - Хат-Шебсут отступила на шаг, побледнев. Ипи-Ра-Нефер, сколь бы ни были проворны его Хранители, просто не мог узнать об их договоре с Пер-Аменом, ибо Жрец Сокровенного ещё не начал действовать! Откуда же...
  -- Ты пришла в храм Истины, Хат-Шебсут, так пойми же, что Владычице Истин известно всё, свершённое, лишь задуманное, и то, до свершения чего пройдут ещё сотни и сотни лет, как нам с тобою ведомо ушедшее. Ибо грядущее и ушедшее - суть - река, имя которой Неизбежность, а мы с тобою стоим на ладье, плывущей по ней.
  -- Твоя истина, достойнейший Ипи, - Хат-Шебсут встряхнула головой, отбросив мысли, не приличествующие месту, - тогда скажи мне, что ждёт меня, что ждёт Двойную Корону? Чего мне ждать?
  -- У Мудрейшего и Величайшей двое детей, Правительница - Сешат, пишущая Свитки Вечности и Шаи, именем которого мы зовём судьбу. Но любой свиток завершается Знаком Истины, а любая судьба завершается покоем на берегу Те-Мери. Так скажи мне, Фараон Маат-Ка-Ра - вправду ли ты хочешь знать то, что будет с тобою? - Ипи-Ра-Нефер указал скипетром на чашу и Хат-Шебсут заглянула в водную гладь.
   Она видела в воде своё отражение и лицо Ипи-Ра-Нефера, пока внезапно отражение не помутнело от сине-белого свечения. Маат-Ка-Ра смотрела на своё лицо и видела, как оно изменяется, стареет, иссыхает, - и вот уже пектораль Правительницы лежит на груди иссохшей Сах - взгляд Маат-Ка-Ра упёрся в мёртвую маску иссушенной кожи, обтянувшей череп, но Ипи ударил чашу скипетром и волны воды разбили её наваждение, продлившееся лишь миг. Но Хат-Шебсут совладала с собой:
  -- Я знаю, что смертна, достойнейший святитель Дарующей и Отнимающей, и ты тщетно пытался устрашить меня. Так отвечай же! - Хат-Шебсут взмахнула рукой, задев скипетром плечо Ипи-Ра-Нефера, - я хочу знать своё грядущее.
  -- Будь по твоему, Фараон, да будет жизнь твоя вечной! - окаменевшее лицо Ипи не выражало чувств, только глаза горели странным огнём, - корона твоя будет нерушима, пока Величайшая не призовёт тебя. Ты избегнешь стрелы и яда, умыслы заговорщиков разобьются о твой трон, как волны о прибрежные скалы. Твоё царствие будут помнить тысячи лет и нарекут тебя в веках величайшей из женщин. Много блага ты принесёшь Священной стране, но и много зла, ибо, если не обрушить меч на врага, враг решит обрушить свой меч первым. Но Тути-Мосе сокрушит воинства нечестивцев и захватит их земли, потому - и зло, причинённое тобою, будет во благо, Фараон. Восемь раз успеет взойти звезда Асет и разлиться воды Хапи до того, как перейдёшь ты на суд Усера. Но не пытайся изменить Назначенного, Хат-Шебсут, Посвящённые Тути и Жрецы-целители при храме Анпу лишь продлят твои мучения на многие месяцы, ибо не смертным изменить волю Нефер-Неферу, ибо могут они спасти от раны и яда, но не от воли Вечности!
  -- Что же, достойнейший! - Правительница прикрыла глаза, дабы совладать со своими чувствами, - ответь мне, ответь, Ипи-Ра-Нефер, не обрушит ли свой гнев Тути-Мосе, когда я перейду в Землю Возлюбленных, на тех, кого я любила и тех, кто был верен мне?
  -- Фараон Тути-Мосе не опустится до неправедной мести, Маат-Ка-Ра, - Ипи всё так же стоял, покачиваясь, и смотрел в никуда.
  -- Благодарю тебя, Жрец и Прорицатель, - Хат-Шебсут улыбнулась Ипи, едва заметным движением поклонившись ему, - поверь, я одарю Храм Прекраснейшей Владычицы Истин как должно Фараону!
   Правительница направилась к выходу, не оборачиваясь. Вскоре Маат-Ка-Ра и её стражники покинули предел Ур-Маа, исчезнув во тьме проёма. Не медля ни мгновения, к Ипи-Ра-Неферу подбежала жрица, встряхнула Хранителя и уколола в плечо золотой иглой, дабы вернуть.
   Жрец Величайшей вздрогнул и, резко вздохнув, осмотрелся вокруг. Ипи-Ра-Нефер опустил на песок скипетр и посох и умыл лицо, наклонившись над чашей: "Правительница сама захотела Истины!"
   Струящийся свет Ра внезапно прервался и зал Прорицателей погрузился в сумрак. Великий Диск клонился к горизонту Запада.
  
   Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, облачённый в белые одеяния, торжественно вернул Хашет в руки Пер-Амена, воздав в Ипет-Сут как Жрец-Наследник, полуденные почести Великому и Триединому Амен-Ра. Молодой Фараон принялся облачаться в привычное платье, надевая знаки его власти и оружие, и, быстро управившись, поспешил к выходу. Внезапно дорогу Величайшему преградил Жрец Западного Храма Сокровенного. К чему сделал сие Хапи-Сенеб, Тути-Мосе не мог понять, пусть он из верных псов Хат-Шебсут, и почитает Фараоном её, но и Наследнику Двойной Короны никто не имел права преграждать путь.
  -- Живи вечно, Величайший Тути-Мосе! - Хапи-Сенеб поклонился Фараону, ещё больше удивив его.
  -- И ты будь здрав, Жрец Амена в Храмах Запада! - Мен-Хепер-Ра ответил на приветствие, ибо не Фараону уподобляться невежам, - но зачем ты зовёшь меня Величайшим, верный прислужник Маат-Ка-Ра?
  -- Я пришёл поговорить с тобою, как с другом, достойнейший Наследник! И пришёл сказать тебе Истину, ибо не пристало таиться тем, чей Ка чист и открыт.
  -- И о чём же ты хочешь сказать мне, Брат? - Тути-Мосе произнёс последнее слово с неприкрытым ехидством.
  -- Вчера после восхода Хепри, - Хапи-Сенеб замялся, - я явился во дворец Наследника, дабы приветить Ипи-Ра-Нефера, отныне Верховного Жреца Маат Нефер-Неферу и Посвящённого братства Хранителя Херу, а так же, почтить юную Соправительницу Мерит-Ра, и, если застану, тебя, достойнейший.
  -- Я отправился в моё Воинство Тути, достойный Жрец Ану-Манти, - Тути-Мосе заподозрил неладное, - но, ужели ты не застал Мерит и Ипи?
  -- Я, - Хапи-Сенеб опустил голову, - застал их, Наследник... Они были вместе, достойнейший, да живёшь ты вечно, - Тути-Мосе понял, к чему клонит нечестивец, но продолжил играть:
  -- И что же? Посвящённые Избранники вместе с тех пор, как родилась Мерит-Ра, тем паче, что Соправительница - Наместница Верховного Хранителя, и Мерит-Ра-Нефер должна была отчитаться брату о том, что творилось в Уасите во время нашего путешествия в Бехдет.
  -- Они не обсуждали государственных дел, как Хранитель и Хранительница, они, - Хапи-Сенеб поднял глаза, изобразив на лице скорбь и неловкость, - они творили любовь...
  -- Если бы ты сказал, что сегодня Атум-Ра зайдёт на горизонте Аменет, а завтра Хепри-Ра явится на горизонте Востока, это было бы большей новостью, Сокровенный Амен-Ра да будет свидетелем! - Тути-Мосе рассмеялся, желая унизить заговорщика, - или не ведомо тебе, что Мерит и Ипи - Избранники, единые пред ликом Величайшей Владычицы Истин уже пять разливов?
  -- Но... Достойнейший Тути-Мосе, вспомни Нек-Те-Неба, сына Нофрет, законодателя и Судью при Величайшем Сен-Усер-Ти: "Ибо сказано: муж, заставший жену с иным, может убить и нечестивца, и змею, что изменила ему, ибо... - Хапи-Сенеб не успел договорить: Наследник мгновенным, достойным лучших мечников Священной Страны движением, подвернул меч в длинной скобе, закреплённой на поясе и выхватил, тут же обрушив едва не на голову Жреца, но ударил плашмя по плечу, заставив Хапи-Сенеба сморщиться от боли и побледнеть от ужаса.
  -- А теперь, слушай меня, недостойный, да разорвут твари Дуата твой нечестивый Ка, - Мен-Хепер-Ра отступил на шаг, благо длины обоюдоострого меча хватало, дабы держать лезвие у горла Жреца Запада, - я воин и Фараон Священной Земли, а не могильный вор! Я беру только то, что принадлежит мне по праву и то, что завоёвано мною. Мерит-Ра-Нефер никогда не принадлежала мне... А ты... - Тути-Мосе хищно улыбнулся, - знаешь ли ты, что Избранные самими Нетеру неприкосновенны, а тот, кто замыслит против них - да умрёт!? Я не убью тебя сегодня, но Трижды Мудрейший Тути свидетель, если ты вновь сотворишь подобное, я сообщу Ипи, да выберет он тебе яд или стрелу!
   Тути-Мосе одним движением вложил меч в скобу на поясе, оглядел замерших служек, боящихся пошевелиться, и направился к своим колесницам. Ипи наверняка уже отстранил Стражей или Хранителей Трона, допустивших непростительную оплошность, тем более, что мало для кого любовь Избранных есть тайна. Но, всё же, Верховный Хранитель и Соправительница должны быть осторожней... Хапи-Сенеб унизил Наследника, и жгучие чувства обиды и злобы переполнили молодого Фараона: "Да пусть свет Ра для него померкнет, да..." - Тути-Мосе опомнился, ибо Храм Амена не место для проклятий... Он поедет в Братство Имхотепа, и пусть объятия Посвящённой Тути-Анх исцелят его боль...
  
   Пер-Амен вышел из святилища после полуденной службы, дабы освежиться пивом и вкусить дневную трапезу. Внезапно подбежавший Верховный Страж Ипет-Сут прервал Жреца: "К тебе, достойнейший, Анх-Нофрет, дочь Мери-Насира, наместница Пер-Басти!" Жрец Сокровенного только кивнул в ответ, не отрываясь от мяса и пива.
  -- Живи вечно, достойный Пер-Амен! - девушка поклонилась Жрецу Сокровенного, но он даже не посмотрел на неё.
  -- О тебе ходит дурная слава, Анх-Нофрет. Говорят, что ты призываешь ночью Баала и Ка-Ука, что совращаешь жриц Асет и Хатор, напоив их допьяна, а ещё, что ты так преуспела в колдовстве, что те, кто ненавидят тебя, не живут долго, - старик опорожнил чашу.
  -- Ты ведь призвал меня не затем, чтобы судить, достойнейший? - Анх-Нофрет не испугалась, но ухватилась за рукоять метательного ножа, обильно смазанного ядом.
  -- Конечно же нет, высокородная дочь Та-Кем! - Пер-Амен ухмыльнулся, обернувшись к женщине, - у нас с тобой общий враг, ты ведь знаешь, как погиб твой отец?
  -- И чего ты желаешь, Жрец Сокровенного? Мне доступны порча и проклятья, но этого мало, дабы отомстить Ипи-Ра-Неферу!
  -- Ты права, достойная Анх-Нофрет! Сколько я знаю, хороша та порча, которая подкреплена ядом или стрелой, а ты разбираешься в ядах не хуже царственной Мерит-Ра и её брата, да разорвут их твари Предвечности!
  -- Ном Пер-Басти - то, что мне нужно, а не стрела Хранителя и не удавка палача, достойный Пер-Амен! Если бы было иначе, я бы давно отомстила!
  -- Дело за мною! - Пер-Амен поднял Хашет, подозвав служку, принесшего папирус и письменный прибор, - имя Сокровенного защитит тебя! Именем Амена, все, что ты свершишь отныне неподвластно суду! Пер-Амен начал писать: "Да славится в Вечности Сокровенный Амен-Ра, Покровитель Дома Йаху-Мосе! Истина сим сказана, что Анх-Нофрет, наместница Сепа Пер-Басти творит всё именем Амена-Ра, во славу Амена и во славу Та-Кем, и да будет она невредима, исполняя приказ Ипет-Сут и иных Горизонтов Амена!" - Пер-Амен подписал папирус и вручил девушке.
  -- Теперь я неприкосновенна, почтеннейший? - Анх-Нофрет улыбнулась, - Ипи-Ра-Нефер умрёт, и да будет так!
   Наместница развернулась и покинула Пер-Амена быстрым шагом.
  
   Ипи размышлял, не был ли вчера слишком непреклонен с Сестрой, настояв, чтобы Нефру-Маат выгнала свою служанку. Пожалуй, нет, после того, как Хранитель застал её за чтением его письма Ниб-Амену, хотя в нём и не было ничего, что могло бы повредить Ипи, его царственной сестре или Наследнику, но само любопытство служанки было опасным. Да и как знать, не было ли оно оплачено Пер-Аменом, Хапи-Сенебом, или самой Почтеннейшей. В любом случае, Ипи поступил верно и честно, обезопасив себя, и заплатив служанке вперёд, но это и привело его в лучах восходящего светила на оживлённый рынок столицы.
   Ипи-Ра-Нефер надел простое льняное платье и закрепил головной платок обручем дешёвого электра не потому, что хотел, подобно Самозванке, да и Наследнику Тути-Мосе, послушать, что говорят в народе, ему попросту не хотелось, чтобы та, кого он наймёт, узнала раньше времени, в чьём доме будет служить - пусть успеет проявить себя.
   Рынок священного Уасита был много меньше рынка Менфи и спокойнее сумасшедших торговых площадей городов Джахи, но и здесь гомон и пыль уже начинали утомлять Хранителя. Полуголый мальчишка ловил обезглавленного гуся, разбрызгивающего кровь из обрубка шеи, другой, чуть постарше, умело потрошил и ощипывал птицу, а их отец или старший брат жарил свежие тушки, ловя нетерпеливые взгляды торговцев и покупателей, которым не терпелось перекусить. В клетке из пальмовой щепки невесело гоготали ещё несколько гусей, ожидая ножа и вертела. Их гомон заглушали отвратительно хриплые крики попугаев, как белых - из верховья, так и ослепительно синих, из западных оазисов. Пара азиатов из Яхмади или Ре-Тенну в тяжёлых и жарких разноцветных халатах расстилали в пыли столь же цветастые и жаркие ковры из овечьей шерсти, какой-то кушит забрасывал себе за пазуху, похоже, беззубую или же подтравленную священную змею, одинокий копейщик городской стражи, держась за свою пику, старался казаться более грозным и более трезвым, чем был на самом деле, а ловкому вору не давали покоя халаты азиатов, под которыми ему, верно, грезились тяжёлые кошели с выручкой торговцев. Бородатые кочевники прогнали мимо Хранителя зловонное стадо овец, и тот отвернул к тростниковой палатке, чтобы освежиться вином, и продолжить свой путь.
   В западной части рынка, где торговали не своим товаром, а своим мастерством, было много менее шумно. И молодые и опытные ремесленники, цирюльники, повара, служанки и писцы, нанимались в служение храмам или знати. Часто на большой рынок Уасита крестьяне приводили своих младших сыновей, дабы они нанялись в войско до прихода времени сбора, здесь же богатые крестьяне покупали себе батраков из пленников, которых воины могли продавать как свою законную добычу, а торговцы из Джахи и Ре-Тенну торговали невольниками, чаще - мастерами, но иногда и слугами. Но, в основном, на западном рынке предлагали своё мастерство или свои знания те, у чьих родителей не было достаточно высокого происхождения или золота, дабы отдать дитя в храмовую школу или Дом Вечности, окончание которых сулило приличную должность, и им приходилось самим искать себе заработок у столичной знати.
   Очень быстро Ипи окружили молодые писцы, верно, заподозрив в нём торговца или чиновника, назойливо предлагая показать своё умение, и не понимая отказа, пока Хранитель не толкнул на землю одного из них. Какой-то житель запада или Нижних Земель, вооружённый дубинкой и дешёвым кинжалом, тут же воспользовался раздражением Ипи-Ра-Нефера, выскочив из тростниковой палатки и предложив услуги охранника, и Хранителю пришлось заплатить ему несколько шати медью и пообещать хорошую рекомендацию, дабы тот сопровождал Ипи на рынке и отгонял слишком назойливых искателей заработка. Воин, которого звали Анх-Насир, отлично справлялся с этим, столь ловко поигрывая деревянным мечом, что писцы быстро потеряли к нему интерес, а повара, подскакивающие почти ко всем, не проявили никакого интереса к Верховному Хранителю.
   Придя в нужный квартал, Ипи больше присматривался к одежде и манерам девушек, поскольку во дворце Наследника они с Нефру-Маат жили значительно чаще, чем дома, а служанка супруги Верховного Хранителя Трона не должна иметь манер крестьянки.
   Заметив троих достаточно скромных и опрятных, пришедших на рынок с отцами, а не с матерями или старшими сёстрами, Ипи-Ра-Нефер указал на них своему сопровождающему, и приказал передать, дабы те явились завтра на рассвете к нему домой - пусть Нефру-Маат выберет сама.
   Ипи-Ра-Неферу недолго пришлось ждать в тени пальмы - юноша выполнил распоряжение очень быстро и вернулся доложиться:
  -- Я всё сделал, как было сказано, достойнейший, желаешь ли, чтобы я проводил тебя к выходу коротким путём?
  -- Благодарю тебя, но этого не нужно, только укажи мне его, и ты свободен! - Ипи вспомнил, что обещал молодому воину дать ему письмо, чтобы тот мог хорошо устроиться, - ты хорошо запомнил где я живу? Подойдёшь завтра тоже на рассвете, и я напишу письмо тому военачальнику, у которого ты пожелаешь служить.
  -- Пройдёшь мимо людей Джахи, торгующих невольниками, там будет выход, не обнесённый оградой, иначе тебе снова придётся идти через весь рынок. А я, - воин немного замялся, - я, достойнейший, хотел служить охранником у высокородного господина, ибо хорошо стреляю и владею мечом, но, когда я увидел великую ладью, стоящую в гавани Уасита, то возжелал служить на ней, как, разве что можно возжелать женщину! - он показал рукой в сторону Хапи, при этом взмахнув так резко, что вспугнул вездесущих уток.
  -- Что же, - Ипи кивнул, - эту ладью строил сам Наследник, да живёт он вечно, только знай, что "Собек-Сенеб" морская ладья, а жители Берегов и запада боятся Зелёных вод, Анх-Насир.
  -- Но не жители земли Папируса, достойнейший. Нам воды Ша-Фен приносят пищу и мы хорошо знаем их. Только... Кто ты, если можешь направить меня в любое воинство и даже на эту ладью?
  -- Ты ловкий воин, и я сам увидел это, - Хранитель не дал договорить ему, - а кто я, ты узнаешь завтра! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и поспешил в указанном направлении.
   Торговцы стран Хазетиу в основном торговали слугами, танцовщицами и ремесленниками, делающими редкие для Та-Кем вещи. Это был, как впервые убедился Ипи, никогда ранее не бывавший в этой части рынка, самый богатый торговый квартал Уасита. Богатый купец из Нахарина продавал сразу несколько кузнецов Ре-Тенну, видно, купленных им в войске своей страны. На большом столе, возле глинобитного дома были выложены знаменитые, полюбившиеся воинам Та-Кем ещё во времена Йаху-Мосе серповидные мечи, но не совсем такие, какие стали делать на берегах Хапи со времён Избавителя, а более изогнутые и тонкие. Другой торговец - тоже из Страны Рек, что было видно по его варварским кожаным штанам, устроивший себе даже небольшой каменный дом, предлагал слуг из Ашшура, судя по завитым бородам которых, они тоже были свободными людьми, захваченными во время войны. Торговцы Джахи, сами не гнушавшиеся морским разбоем, и перекупавшие всё, что можно купить за золото, тем не менее, продавали в основном танцовщиц и поваров со своей родины. Ближе к каналу, толпились крестьяне, окружавшие воинов, приведших кушитских пленников - всем было известно, что они сильны, выносливы, не требуют большой платы за работу и очень редко откупаются от хозяина. От стоящего здесь запаха пива и мочи, Ипи невольно прокашлялся, растолкал крестьян и поспешил к выходу, сулившему прохладную свежесть канала и скорую встречу с домом, но, внезапно, его внимание привлёк торговец Фиолетовой в длинном платье. Точнее, не он сам...
   Совсем молодой, ибо Ипи знал, что, как и у людей Ре-Тенну и Джахи, так и у диких племён Хазетиу бритва не в почёте, а его лицо едва покрылось пушком, грязный и забитый невольник сидел рядом со своими хозяином под палящими лучами. Верховному Хранителю не было бы никакого дела до торговца и его раба, если б не нечеловеческие условия в которых тот содержал невольника. Старая деревянная колодка была надета на его шею и натирала кожу, азиат казался столь забитым и несчастным, что Ипи захотелось помочь ему и наказать спесивого торговца.
  -- За что ты истязаешь невольника, почтенный торговец, или законы Та-Кем уже не указ вашему брату? - Ипи-Ра-Нефер пристально посмотрел в глаза человеку Джахи.
  -- Его не покупают, почтенный господин, а законы Чёрной Земли я чту, иначе бы давно убил его и зарыл за воротами Уасита! А если тебе так жаль юного Иосафа, - Ипи невольно узнал имя раба, - купи его, и делай с ним что хочешь! Всего за пятнадцать кайтов!
  -- Вот твоё золото! - Ипи-Ра-Нефер пересчитал золотые кубики и отдал в пухлую руку торговца, - хотя за твою спесь тебя следовало бы не вознаграждать, а наказать палками по ногам, ты хоть знаешь, с кем говоришь?
  -- С добрым господином и щедрым сыном Та-Кем! - Торговец поклонился, - но не хотел бы ты спросить нового раба, что он умеет делать?
  -- И что ты умеешь делать, Иосаф, так твоё имя? - Ипи улыбнулся невольнику, дёрнувшемуся, когда торговец освобождал его от колодки.
  -- Ничего, мой добрый господин, я из знати кочевых людей в землях оазисов, я не пас овец и не держал в руках меча.
  -- Вот и прекрасно, что ты не аму, - Ипи снова улыбнулся, - а то, что ты знаешь язык Та-Кем - уже не мало!
  -- И ещё языки Джахи и Ре-Тенну, мой добрый господин!
  -- Не называй меня так, Иосаф! Называй "Достойнейший Ипи-Ра-Нефер", мне нужен верный и послушный слуга, а не затравленный раб. Если ты знаешь столько языков, скажи, на скольких ты умеешь читать, сможешь ли ты получать и отдавать опечатанные папирусы и расспрашивать людей на рынках, одевшись богатым торговцем?
  -- Я умею читать на тех, на коих могу говорить. Но что, мой... достойнейший Ипи-Ра-Нефер, ты хочешь сделать из меня проворного шпиона великой Чёрной Земли?
  -- Это всё-таки лучше, чем сидеть в пыли с колодкой на шее, или нет? И как ты попал в неволю?
  -- Ты мудр, достойнейший, добр и щедр. А в неволю я попал, проданный собственным братом, который хотел убить меня, но не решился, за то, что я предсказал ему дурное, что сбылось в точности.
  -- Так ты умеешь прорицать, юный Иосаф? - Ипи поморщился, услышав о нравах Хазетиу, но заинтересовался словами своего нового слуги, - как ты делаешь это, не зная таинств Великих Нетеру, мне, Верховному Ур-Маа не просто удаётся наука предзнания грядущего и человеческих судеб?
  -- Я не знаю Великих Нетеру, ибо у нас свой бог. Но дар это его или наказание, мне самому неведомо. А предзнание приходит внезапно, или, если кто-либо расскажет мне о ночном видении.
  -- Я окупил с лихвой свои пятнадцать кайтов, юный Хазетиу! - Ипи-Ра-Нефер покачал головой, они уже покинули рынок и приблизились к колесницам, ожидавшим Хранителя, - когда я привезу тебя во дворец, тебя отмоют и дадут одежду, достойную слуги Верховного Хранителя Трона. Ты будешь прислуживать мне и обучаться, а через сезон, я отправлю тебя в один из городов Джахи, чтобы ты доносил мне и моим людям о настроении в народе и о делах их царей.
  -- Всё будет так, как ты скажешь, достойнейший! - Иосаф низко поклонился и взошёл на колесницу вслед за Ипи.
   Громада дворца наследника приближалась, и юный Иосаф не знал, благодарить ли бога за неожиданную милость знатного господина, или ждать новой неприятности, ещё более тяжкой, чем прежние.
  
   Ипи-Ра-Нефер решил принять своих гостей на новом корабле, дабы показать им, что те не ошиблись в выборе. Четыре ряда вёсел, не считая верхних десяти, - с каждого борта, по пять на носу и корме - тяжёлых, бывших и гребными и рулевыми, опустились в зелёноватые воды Хапи. Ипи приказал всем гребцам занять свои скамьи, а лучникам и воинам выстроится на палубе. Три новых осадных лука со стрелами с дротик колесничего, содержащие горючий состав были направлены на бесплодный островок в середине Хапи и взведены. Борта, защищённые от тарана смолёными брёвнами пальмы, возвышались на двенадцать локтей, а мачта со стрелковой корзиной - на все сорок.
   Гости Ипи-Ра-Нефера поднялись по носовому трапу и были вынуждены пройти мимо строя лучников и воинов. Три тяжёлых и несколько старых осадных луков выстрелили по островку, приветя соглядатаев Ипи, тяжёлые стрелы пролетели над головами послов и разлили на песке неугасимый огонь, пара пальм вспыхнула ярким огнём, испуская стелящийся дым. Верховный Хранитель Трона сделал всё, чтобы верные ему посланники увидели мощь флота Та-Кем, показав новую ладью и собрав ещё шесть двухрядных ладей в гавани Уасита.
   В каюту Знаменосца флота Великой Зелени, новый титул, который даровал Ипи-Ра-Неферу Тути-Мосе, один за одним вошли посланники Акайвашта и Кефтиу с завитыми косами волосами и длинными бородами, которых тоже коснулась рука цирюльника, но не его ножницы. Ипи ждал, пока нанятые им корабелы не решатся заговорить сами, они всегда приносили ему нужные вести и требовали немного золота, но сегодня оба были обеспокоены.
  -- Да живёт вечно достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - торговец Акайвашта, чей корабль стоял неподалёку в гавани Уасита, заговорил первым, - дурные вести я принёс тебе. О вашем походе за кедром узнал царь Тисури, и решил захватить золото, не расплачиваясь. Кто-то предупредил его и сейчас царь этого города усиливает свой флот наёмниками из нашей страны в десять кораблей, по полсотни гребцов и воинов на каждом, способных пробить меднокованным клювом борта любой ладьи, разве, не такой великой, как эта!
  -- Да живёт вечно достойнейший, - продолжил корабел Островов, - двадцать ладей из нашего великого флота нанял царь Тисури, дабы напасть. Не знаю, сможет ли флот Та-Кем противостоять такой силе, у царя Тисури ещё восемь двухрядных ладей с лучниками и метателями копий, но сегодня я увидел силу этого корабля, и воздаю хвалу богам, что не оказался одним из капитанов наёмного отряда.
  -- Ещё восемь ладей Шарден нанял вероломный, а сколько выставишь ты, достойнейший, мы могли бы помочь тебе, но только, если будем уверенны в победе.
  -- Я выставлю, почтенные, этот корабль, с тремя сотнями гребцов, пятьюдесятью лучниками и осадными луками, силу которых вы видели. А ещё - восемь двухрядных и десять однорядных ладей с лучниками и таранами. И победа будет за нами, если вы поможете мне и будете повиноваться в бою моим трубам! - Ипи-Ра-Нефер привстал со своего кресла.
  -- Но сколько ты платишь, достойнейший? - посланник Акайвашта хитро прищурился.
  -- По пять дебенов сразу же и по двадцать - после боя каждому капитану, итак, сколько ладей вы сможете привести? - теперь Ипи-Ра-Нефер хитро скосил голову, открыв корзину с золотыми слитками.
  -- Я приведу к Бехди десять наших ладей и десять ладей Турша, достойный Ипи-Ра-Нефер, - посланник довольно погладил завитую бороду, косясь на золото.
  -- Я приведу семь наёмных ладей нашего великого флота, достойнейший, ибо ладьи сынов нашего царства не пойдут на нарушение мира с царями Джахи! - посол Кефтиу был откровенен, золото часто побуждает лгать, но если использовать его умело, то и говорить правду, - могу я забрать тридцать пять дебенов и отбыть сейчас?
  -- Конечно же, почтенный! - Ипи поклонился лёгким движением головы, - и ты, почтенный, тоже можешь забрать свою сотню, - Знаменосец Верхнего Флота обратился к обоим посланникам, и ещё - по пять дебенов за ваши слова, я дам вам воинов, чтобы помогли отнести золото на ваши ладьи! - Ипи-Ра-Нефер только поднял руку, казначей флота пересчитал слитки и два дюжих охранника, взяв льняные мешки со священным металлом, направились к выходу.
   Посланники бросились за ними, спешно поклонившись, теперь Ипи-Ра-Нефер мог быть уверенным в сильной поддержке своего флота. Но более всего его обеспокоили слова о предателе, доложившем всё царю Тисури. Кто это был - Верховный Хранитель был почти уверен в предательстве Хапи-Сенеба, но пока никак не мог уличить его. Его тягостные размышления прервал один из Хранителей, доложивший о визите Анх-Насира, юного воина, которого Ипи вчера обещал устроить на эту ладью.
  -- Да живёт вечно Ипи-Ра-Нефер, верховный Хранитель Трона и Знаменосец Верхнего Флота! - Анх-Насир, видимо, узнал Ипи по знакам его достоинства и согнулся в поклоне, - видно, Нетеру благоволят мне, ибо вчера я встретил тебя и помог тебе!
  -- И ты живи вечно, достойный воин Анх-Насир, я же обещал тебе, что устрою тебя на эту ладью, - Ипи тепло улыбнулся юноше, - я видел как ты ловко обращаешься с кинжалом и деревянным мечом, а умеешь ли ты работать на вёслах?
  -- Конечно же, достойнейший, все жители Нижних земель хорошие мореходы! - воин пытался зарекомендовать себя как можно лучше.
  -- Тогда иди, и пусть тебе дадут оружие и укажут место на скамьях верхнего ряда, ты будешь грести, а, если нужно, поддерживать тяжеловооружённых воинов в сражении!
   Охранник положил руку на плечо молодого воина и куда-то препроводил его. Ипи-Ра-Нефер, завершив утренние дела, спешил повидаться с супругой и сестрой, и, если удастся, увидеть Тути-Мосе и сообщить ему о предателе немедля. Он быстро спустился по высокому резному трапу и занял своё место на колеснице, приказав вознице править к дворцу Наследника.
  
   Ипи-Ра-Нефер, едва проснувшись, притёрся головой о грудь Наречённой, но она и не думала просыпаться. Лишь когда та, на грани сна и яви, негромко потревожила стоном рассветную тишину, улыбнулась, не открывая глаз, Хранитель понял, что она очнулась. Нефру-Маат, одновременно, хотела спать и наслаждаться ласками Ипи. Наконец, она изогнулась, как священная кошка, обняв Ипи-Ра-Нефера, и Верховный Хранитель запечатал её уста поцелуем. Тем не менее, Жрица Хатор вырвалась и спросила: "Достойнейший Верховный Хранитель, не уж-то ты не можешь дождаться нашей свадьбы?"
  -- Не бойся, Звезда моя, так скоро мы станем едиными в Вечности.
  -- Мой возлюбленный желает насладиться моим телом в преддверии церемонии? - Нефру-Маат решилась спросить Хранителя.
  -- Не бойся, моя Возлюбленная Сестра! Я всего лишь хотел прервать твой сон, дабы преподнести тебе дар к нашей свадьбе.
  -- Так чего же ты ждёшь, Верховный Хранитель? - женщина обождала, пока Ипи-Ра-Нефер не начал облачать её в церемониальное платье.
  -- Возьми эту ленту, милая Нефру-Маат, ибо мой подарок может ошеломить тебя.
  
   Лёгкая колесница мчалась в лучах рассвета по каменистым дорогам берега Те-Мери. Нефру-Маат держалась за борт, её глаза были завязаны плотной льняной лентой, и Жрице Золотой не терпелось узнать, куда везёт её Ипи, что за подарок он уготовил возлюбленной.
   Колесница внезапно остановилась, и повязка упала с лица Нефру-Маат. Ипи-Ра-Нефер помог наречённой спуститься на каменистую землю
  -- Где мы, возлюбленный Брат? - Жрица, озираясь, спросила Ипи-Ра-Нефера.
  -- В Прекрасном Месте, звезда моя! - Ипи улыбнулся, взял Нефру-Маат за руку и повёл за собою.
  -- Но что мы делаем в месте вечного покоя и блаженства Сестёр Величайших и их детей, мой милый Ипи?
  -- Погоди, Нефру-Маат, погоди! - Ипи-Ра-Нефер подвёл возлюбленную ко входу в недостроенную гробницу, - с трудом я смог упросить Почтеннейшую даровать мне землю в Прекрасном Месте, дабы устроить гробницу для тебя. Но когда мою возлюбленную призовёт Владычица Истин, она упокоится как Священные Правительницы, я нанял лучших рабочих, и они высекают дом твоей Вечности, возлюбленная Сестра!
  -- Неужели! - Нефру-Маат охнула от удивления, - твой свадебный подарок достоин Фараона, Верховный Хранитель, я даже не знаю, что подарить тебе в ответ! У меня нет столько золота.
  -- Возьми у царственной Мерит-Ра, она никогда не откажет подруге, - Ипи улыбнулся, - и пойдём прочь, сейчас вернутся строители, - Ипи-Ра-Нефер принял поцелуй Сестры, и потянул её к колеснице, - моя гробница, возлюбленная, построена здесь же, ибо наша с Мерит-Ра кровь священна. В Вечности мы тоже будем рядом!
   Розовый диск Хепри всходил на Престол Нут, освещая мёртвые камни. Ипи и Нефру-Маат взошли на колесницу, помчавшись в сторону восходящего Светила, к берегу Хапи, где их ждала небольшая ладья.
  
   Из врат дворца Наследника, навстречу Ипи, выехала Мерит-Ра-Нефер, ловко, как опытный возница, ведя новую хевити, запряжённую двумя парами отборных белых коней, с хвостами, торчащими вверх, кровь лёгких и быстрых коней с восточного берега Синих Вод была смешана с кровью сильных и выносливых, лучших из которых покупали у Хабиру. Эти кони и кобылы обладали силой и выносливостью, доставшейся им от детей саванны и оазисов пустынь Хазетиу, равно как и скоростью предков пустынной земли меж Морем Синих вод и Морем Обратнотекущих рек. Колесничим воинств и Хранителей, равно как и небольшому отряду конных копейщиков Сохмет придавались только эти отборные кони смешанной крови, не менее чем на треть превосходящие тех, что были у воинств Нахарина, Хатти и Бабили. Колесница была щедро украшена лазуритом и золотом, со всей искусностью лучших ювелиров Белостенного Хи-Ку-Пта. Даже бронзовые нагрудники первой пары и кожаные попоны, с набитыми, на манер доспеха Хранителей, пластинами отборной бронзы Братства Имхотепа, сверкали позолотой.
  -- Нефру-Маат приготовила достойный моего брата дар! - Мерит-Ра-Нефер остановила коней и улыбнулась.
  -- Но, царственная Мерит, да будет... - Нефру-Маат хотела высказать удивление, но была перебита:
  -- Ты заняла у меня десять дебенов золота, и три дня назад твой свадебный дар привезла ладья из Менфи!
  -- Так вы сговорились, Ипи?! - Нефру-Маат засмеялась, хотя, была несколько обижена.
  -- Нет, Наречённая моя, я не знал, что это будет за дар, поверь же мне! - Ипи-Ра-Нефер запечатал поцелуем уста Наречённой, поняв, что она хочет сказать.
  -- Оставь Жрицу Золотой, брат мой, Ипи, пусть она поднесёт тебе дар, достойный Верховного Хранителя Трона и предводителя Воинства Маат! - Мерит-Ра спрыгнула на песок легко и изящно.
  -- Я не знаю, как мне отблагодарить тебя, царственная Мерит! - Нефру-Маат бросилась к Соправительнице, обняла и поцеловала в губы, когда Ипи внимательно осмотрел тяжёлые нагрудники и оглоблю с креплением для тарана, заглянул под днище, убедившись, что брусы с креплениями для мечей надёжны: настоящее оружие, способное проломить строи копейщиков, неуязвимые сбоку для дротов, а спереди - и для пик, кони, хорошая защита площадки, не смотря на весь церемониальный блеск.
  -- Благодарю мою Наречённую за прекрасный дар! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и поцеловал Нефру-Маат в шею.
  -- Тогда, брат мой, Ипи, прими дар своей царственной Мерит-Ра! - Соправительница сняла со спины недлинный, в пол роста, составной лук, щедро отделанный ювелирами Белостенного Града, протянув оружие Ипи-Ра-Неферу, - он лёгко натягивается, мой возлюбленный Ипи, но по мощи не уступит тугому луку Тути-Мосе, да живёт он вечно, оружие сделано под твою руку, привыкать тебе не придётся!
  -- Прими благодарность, царственная Мерит-Ра, - молвил Верховный Хранитель, и Соправительница, схватив брата за плечи, приблизила к нему лицо, показывая, какая благодарность ей нужна. Ипи-Ра-Нефер, сие мгновение, прильнул к устам Соправительницы в долгом и нежном поцелуе, и, лишь когда Мерит-Ра отстранила его, стал внимательно осматривать подаренное оружие.
   Прекрасный семисоставный лук из кости, рога и кипариса, укреплённый и подпружиненный бронзовой пластиной поразил Ипи, как истинного лучника, много более сильно, чем драгоценная отделка оружия. Верховный Хранитель не утерпел, выхватил стрелу, и, не целясь, сбил влёт крупную утку, шагов с двухсот, подарив кому-то из жителей Уасита неожиданную добычу. И вправду - под его руку. И как же быстра стрела!
  -- Право же, брат мой Ипи не может наглядеться на свои новые игрушки! - Мерит прижалась к Верховному Хранителю, тут же отстранившись, дабы поторопить, - Хепри-Ра уже высоко, скоро начнётся церемония, поспешите одеть наряды становящихся Едиными пред ликом Нетеру!
  -- Конечно же, моя царственная сестра! - Ипи-Ра-Нефер закинул за спину новый лук, разместив в суме рядом со старым, более длинным и тугим, но отнюдь не более мощным, - скоро мы будем готовы.
  -- Нет, Ипи, милый брат мой! - Мерит-Ра засмеялась, - сегодня у вас великий день, и я сама облачу Верховного Хранителя и его Наречённую в парадные одеяния.
   Соправительница взяла за руки Ипи и Нефру-Маат и повела их по ступеням дворца Наследника.
  
   На крыше дворца Тути-Мосе запели парадные серебряные трубы, неторопливо распахнулись врата, и тотчас, оттуда выехали два конных наёмника Тен-Неху, специально обученных для сопровождения парадных кортежей Тути-Мосе, Ипи-Ра-Нефера и его царственной сестры. Они, вооружённые длинными бичами, рванули вперёд, разогнать жителей, дабы никто не угодил под колесницы. За ними, быстро разгоняясь, выехали две тяжёлых колесницы с возницами - на одной, в одеяниях новобрачных стояли Верховный Хранитель и Жрица Хатор, на идущей рядом - Величайший Тути-Мосе с Соправительницей Мерит-Ра. Две лёгких следовали за ними - помимо возницы, на каждой был флейтист воинства Хранителей. Только, вместо боевых флейт, назначенных для скрытной подачи команд, или, даже горнов, используемых для сигнала удалённым воинствам или ладьям, они держали парадные трубы тончайшего серебра - упреждать народ Великого Уасита. Впрочем, бичи всадников и трубы колесничих здесь были излишни - и Тути-Мосе, и Ипи, и даже Мерит-Ра всегда носились по городу так, что с эскортом, что без, как подобает битве, или же охоте, посему, заслышав трубы Тути-Мосе или потомков Древней Крови, жители и торговцы прижимались к домам. Зато, совсем не лишними были четыре хевити, замыкавшие кортеж; на каждой стояли по два Хранителя Трона, из лучших стрелков, закрепив на запястье колчанчик, и положив на тетиву по стреле, внимательно осматривая проулки, окна и крыши. Собственно, и манера езды Ипи, Наследника и Соправительницы, казавшаяся многим юношеской забавой, отнюдь не была таковой. Ипи-Ра-Нефер потребовал ещё два разлива назад, дабы Фараон Тути-Мосе держал скорость не меньше итеру, а, если это возможно - больше, ибо даже самому хорошему стрелку в упор не выцелить колесничего, проносящегося как ветер. А заботиться о безопасности приходилось, у Ипи-Ра-Нефера и Соправительницы Мерит-Ра, пусть они и старались наносить удар первыми, было немало врагов за пределами Священной Страны, и не мало завистников в самом Уасите - от Ипет-Сут, Великого Храма Амена-Ра, до дворца Самозванки Маат-Ка-Ра. А уж Фараон Тути-Мосе - и вовсе не смог бы счесть своих недоброжелателей.
   Верховный Хранитель заметил, что его Наречённая опечалена, и решил изгнать грусть из Ка Нефру-Маат:
  -- О чем же может грустить ныне моя Наречённая, когда скоро мы станем едиными пред Извечными?
  -- Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, да живёт он вечно, - Нефру-Маат запнулась, но, всё же продолжила, - Величайший сказал мне, что в Храме Прекраснейшей Маат, Владычицы Истин, царственная Мерит-Ра, как Верховная Жрица Нефер-Неферу, объявит меня твоею названной сестрой.
  -- Он сказал тебе Истину, моя Наречённая. Ты же знаешь, что Паер-Анх соединил нас с Мерит-Ра, ещё...
  -- Но ведь, - Нефру-Маат почти вскрикнула, возница попытался обернуться, но вытянулся, как корабельная пальма, уловив взгляд Ипи, - ведь Мерит-Ра-Нефер стала, не смотря на это, Соправительницей Тути-Мосе!
  -- Мерит-Ра потребовала для меня проведения церемонии Хеб-Сед - праздника Смерти и Обновления, после чего, она могла соединиться с Тути-Мосе, уже как вдова. Она сделала это, чтобы не искушать Самозванку и её прихвостней убить меня. И ещё... Видела бы ты глаза Хат-Шебсут, когда вместо Скипетра Ириса и Венца Древней Крови, мне вручили церемониальную булаву, а голову увенчали Белой Короной Пчелы. Ей хватало одного Тути-Мосе, лишённого Двойной Короны, а десятилетняя девочка увенчала короной Та-Кем главу наследника Древней Крови Домов Нармера, Хасехема и Великого Дома Амен-Ем-Хети! - Ипи улыбнулся, - но, милая моя Жрица, Мерит-Ра стала свободной, но я остался единым с нею пред Извечными.
  -- Но я не хочу, чтобы меня объявляли сестрою, как наложницу потомка Дома Величайших! - Нефру-Маат едва сдерживала слёзы.
  -- Что ты, моя Наречённая! - Ипи схватил Нефру-Маат за талию и прижал к себе, - Мерит объявит тебя моею сестрою, а потом, облачится в одеянье Прорицательницы Урт-Маа и объявит нас Едиными пред ликом Прекраснейшей!
  -- Радость полнит мой Ка, Ипи! - Нефру-Маат расцвела, улыбнувшись, отойдя к своему бортику колесницы, - я люблю тебя и царственную Мерит-Ра, да будут Нетеру мне свидетелями! - Жрица Золотой внезапно помрачнела, отвернулась и тихо, дабы наречённый не слышал её через гул колесниц, произнесла недавно сказанные слова царственной сестры Ипи-Ра-Нефера: "Избранники - есть единство, это вода Хапи, которую не разрубишь мечом..."
   В отдалении показался Храм Величайшей из Извечных, и радостный трепет, в предчувствие единения с возлюбленным, заставил Ка Нефру-Маат мгновенно отринуть печаль.
  
   <img border=0 src="http://s09.radikal.ru/i182/0911/39/730cd73076fa.jpg"></a><br>
   Впервые за долгое время Ипи-Ра-Нефер ощущал себя неловко, оставшись без своего оружия, в церемониальных одеждах. Но, посмотрев на Нефру-Маат в сумраке Храма Величайшей, он не смог отвести глаз. Свободное прозрачное платье лучшего льна, ниспадавшее с плеч до самого пола, подсвеченное лучами Ра и десятками лампад, приобрело цвет красного золота. Два бутона лотоса, лежащие на церемониальном парике по обе стороны от убора, пропитанного благовониями, и прикрытое прозрачной, золотистой в неровном свете, тканью тело, дрожащее от волнения, делали её подобной самой Хатор. Мерит-Ра не могла не заметить взгляда брата, посему, приступила к церемонии немедля, надев шкуру пятнистой кошки поверх сверкающего церемониальным золотом платья Соправительницы.
   "Да будет славна сквозь миллионы лет Величайшая Маат Нефер-Неферу, Прекраснейшая Владычица Истин, Дарующая и Отнимающая, Задумавшая Мир, Установившая Истину Миров, Мать Извечных, Владычица Вечности, Правительница Земли Возлюбленных, ибо сегодня Она соединила пред ликом Амен-Ра Дважды Посвящённого Ипи-Ра-Нефера и Жрицу Золотой Хатор Великого Закатного Храма, Хранительницу Таинства Крови..."
   Соправительница продолжала обряд и Жрицы Величайшей повторяли вслед за Мерит слова священной церемонии. Но Ипи-Ра-Нефер почему-то вспомнил, как всего три восхода Хепри тому назад, почти здесь же, только в пределе Прорицателей Храма Маат он предсказал Хат-Шебсут Истину о грядущем, которая так напугала Самозванку. А потом... Красота Наречённой и царственной сестры, или же пыльца священной травы в лампадах, вскружили ему голову, заставив отрешиться от ненужных при церемонии мыслей...
  
   В небольших покоях Наследника Тути-Мосе на праздник собрались только преданные юному Фараону и потомкам Древней Крови сыны Та-Кем. Анх-Насир - глава Стражи Величайшего и Усер-Мин - поверенный Ипи-Ра-Нефера, старый и опытный предводитель Воинства Атума - Амен-Ем-Геб и Ниб-Амен - Знаменосец флота Та-Кем. Военачальники уместились напротив ставших Едиными Ипи и Нефру-Маат, и сидящих рядом с ними Величайшего и Соправительницы. Свадебный пир продолжался уже долго, четверо гостей, равно, как Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе были изрядно веселы, на горизонте Аменет заходил Атум-Ра в короне красного золота. Юные женщины-музыканты не переставали радовать собравшихся своим мастерством, третий раз сменялись усталые танцовщицы, когда кедровые двери внезапно распахнулись и двое стражников, вытянулись струной, пропуская самозванную Правительницу Хат-Шебсут.
  -- Да живёт вечно Фараон Маат-Ка-Ра!
  -- Да будет вечной жизнь Величайшей! - военачальники и сановники один за другим приветили Правительницу стоя.
  -- Да будет вечной жизнь твоя, Величайшая! - Нефру-Маат встала и поклонилась, Ипи-Ра-Нефер, Соправительница и Тути-Мосе приветили Маат-Ка-Ра не вставая, сообразно их положению.
  -- И вы живите вечно, достойнейшие! - Хат-Шебсут улыбнулась собравшимся, - я пришла поднести дары высокородному Ипи-Ра-Неферу и его Возлюбленной Сестре.
   Верховный Хранитель и Тути-Мосе переглянулись, не ожидая сего. Но Маат-Ка-Ра приблизилась к отныне единым пред Извечными, приобняла Нефру-Маат и кликнула одного из стражников. Старый страж принёс богато украшенную чашу жёлтого золота, поклонившись Правительнице, и Хат-Шебсут, не медля, извлекла из неё два женских золотых браслета, массивных и широких, украшенных лазуритовыми скарабеями. Маат-Ка-Ра поцеловала в лоб Жрицу своего Священнейшего Храма и попросила жестом протянуть ей руки, Нефру-Маат, поклонившись в знак благодарности, тут же покорилась. Правительница разомкнула замочки и украсила тонкие и изящные руки Жрицы Золотой своим даром, созданным лучшими придворными ювелирами. Затем, настал черёд Посвящённого Верховного Хранителя. Но, поскольку Ипи-Ра-Нефер был не в церемониале Хранителя Трона и Жреца Нефер-Неферу, а в лёгком праздничном платье, Хат-Шебсут отдала ему в руки боевую пектораль, широкую, способную защитить грудь, и, тем не менее, прекрасную, покрытую тонким белым, синим и жёлтым золотом и лазуритом. Сын Древней Крови едва успел подумать, что, наверняка, работали ювелиры Менфи, ибо даже придворные мастера в Уасите не способны сотворить такое чудо, как поразился её лёгкости, тут же перевернув, ошеломлённый догадкой. Маат-Ка-Ра лишь улыбнулась, смотря на то, как загорелись глаза Верховного Хранителя, всё же, по сравнению с нею, Ипи был ещё мальчиком: "Да будет священный лазурит хранить тебя, Нефру-Маат, от напастей и хвори, да наградит он ваших детей силой и красотой, да хранит сердце твоё от стрелы, меча, копья и дрота, эта золочёная пектораль из Небут-Нетеру, Ипи-Ра-Нефер, Посвящённый Верховный Хранитель, и пребудут с тобою вечно Прекраснейшая Владычица Истин и Великий Херу, Отверзающий Врата Те-Мери!" - Хат-Шебсут дождалась поклона высокородного Хранителя, и, не говоря более не слова, поспешила к выходу.
   Едва Маат-Ка-Ра покинула празднующих, как Ипи-Ра-Нефер спросился у Тути-Мосе и Мерит-Ра покинуть их вместе с Нефру-Маат, пока Атум-Ра не зашёл за горизонт, дабы свершить на небольшой ладье поклонение и приношение Хапи и Себеку. Мен-Хепер-Ра и царственная сестра Верховного Хранителя приветили их, разрешив сочетавшимся покинуть праздник. Едва Ипи с Нефру-Маат успели подняться, как Мерит-Ра вскочила, бросившись на шею своей отныне названной сестре, заплакав слезами счастья и прошептав: "Как же я рада сегодня за тебя, как же..." Соправительница быстро совладала с собой, вернувшись за стол, присела уже рядом с Наследником.
  
   Нефру-Маат, заметив, что походка Ипи слишком нетверда, и, опасаясь, что он может уснуть, потребовала, дабы Верховный Хранитель Трона омылся с головой в канале, ведущем к Великому Хапи от дворца Наследника, и её Возлюбленный Брат покорился. Теплый ветер заката был слишком силён для промокшего Ипи, дрожа и налегая на вёсла маленькой ладьи, он быстро пришёл в себя, вывел лодку по течению Реки и поставил парус. Он умел управляться с парусами, противопоставив течение и ветер, дабы их утлое судно оставалось неподвижным на самой середине вод Хапи, красно-золотых в лучах закатного Атума.
  -- Ипи, Возлюбленный Брат мой, ты промок и продрог, так пусть Верховный Хранитель Трона позволит мне освободить его от промокшего платья, и согреть моего возлюбленного! - Нефру-Маат улыбнулась одновременно лукаво и нежно.
  -- Помоги мне, Возлюбленная Сестра, , - Ипи-Ра-Нефер снял перевязь со священным мечом и стрелковую суму, прикрыв глаза.
   Атум-Ра опустился меж гор Мана и погас, взорвавшись малиновым сияньем в полнеба, когда Ипи любил свою Сестру со всей нежностью и жадностью, присущей юности, празднику и долгой разлуке.
  

5 Стражница Двенадцатых Врат

  
   1511 ВС.
   11 год Фараона Маат-Ка-Ра. Сезон Жатвы. Месяц Тути.
  
   Ниб-Амен, Ипи-Ра-Нефер и Наследник Тути-Мосе, не торопясь, выписывали знаки на своих папирусах, поочерёдно обмакивая палочку в синюю, красную и зелёную краски.
  -- Я написал, Ра-Хепер, почтенный учитель! - Ипи привстал со своего кресла, поклонившись старику.
  -- Юный Ипи-Ра-Нефер, сын Паер-Анха, - Ра-Хепер подошёл к мальчику, хотел было посмотреть его папирус, но передумал, - не торопись почтенный Ипи, из Дома Амен-Ем-Хету. Песнь Воина - самая важная песнь в жизни высокородного сына Та-Кем, ибо пишет он её лишь однажды, пишет, на пороге Вечности, перед битвой, готовый к объятиям Прекраснейшей. Я читал вам много Песней Воинов, Ка достойных сановников, Хранителей и Верховных Военачальников, написавших эти строки давно уже перешли в Те-Мери. Я читал вам, о, высокородные юноши, даже Песнь великого Фараона Ипи-Атета, сущего среди Незыблемых, павшего в бою с нечестивыми Хаками. Подумай ещё раз, юный Ипи, пусть ты только обучаешься, да продлят Нетеру дни твои, пусть на свитке с этой песнью не будет твоего Рен, заключённого в священный знак, но этот урок слишком серьёзен и важен. Это последние строки, которые обычно, пишет воин, когда Сешат заканчивает свиток его судьбы. Ты подумал Ипи-Ра-Нефер?
  -- Да, почтенный Ра-Хепер! - Ипи встал, разворачивая свиток, - учитель мой, я читал Песнь Воина Верховного Хранителя Паер-Анха, оставленную им мне с сестрой перед... - мальчик сглотнул слюну и прикрыл глаза, Наследник и молодой Ниб-Амен переглянулись, - и я готов прочесть свою!
  -- Я слушаю тебя, юный Ипи-Ра-Нефер, будущий Верховный Хранитель!
   Ипи начал читать...
  
   Владычица Барки
   Ждёт того, кто бесстрашен,
   И того, кого любит.
  
   Хранитель придёт,
   Чтобы узнать две Истины Мира,
   На Западный Берег реки...
  
  -- Стой, Ипи, что ты наделал, достойный Ипи! - учитель вырвал папирус из рук юного Ипи-Ра-Нефера, подбежал к лампаде и поджёг его.
  -- Зачем, Ра-Хепер, - мальчик с недоумением смотрел на старого учителя.
  -- Прости меня, достойный Ипи-Ра-Нефер, прости старца, - учитель встал на одно колено перед ним, и обнял мальчика, - твоя песнь прекрасна и достойна руки лучших мудрецов, поэтов и воителей, но... Ты подписал её! Зачем ты назвал своё Имя, юный Ипи-Ра-Нефер?! Я же говорил вам, говорил вам всем, что эту песнь нельзя подписывать, ты можешь накликать беду, Ипи!
   Наследник и Ниб-Амен испуганно смотрели то на старика, то на Ипи, а сам Ипи-Ра-Нефер видел, как пламя пожирает его свиток. Огонь вспыхнул, и школа Дома Вечности исчезла. Маленькая Мерит-Ра-Нефер плакала, увидев кошмар, когда в окне дворца сверкнуло бронзовое лезвие...
  
   Ипи открыл глаза... Это был всего лишь сон, вернувшийся с памятью. Нефру-Маат лежала на его руке, уткнувшись головой в плечо Ипи-Ра-Нефера. Ресницы женщины едва подрагивали. Ипи, как можно осторожней, чтобы не разбудить Сестру, высвободил руку, и встал с ложа, окинув взглядом любимую, и прикрыл её тело тонкой тканью. Диск Атума был уже не белым, а золотым, закат был близок. А значит, близилось и время встречи. Хранитель подошёл к столику, вынув из-под него ящик, и отворил, надавив Печатью на защёлку. Письмо Анх-Нофрет лежало на своём месте. Верховный Хранитель ещё раз перечитал его:
   "Да живёт вечно Ипи-Ра-Нефер, Советник Наследника Тути-Мосе, Верховный Хранитель Трона, Держатель Маат-Хетем и Скипетра Ириса, Посвящённый жрец Величайшей, верховный Ур-Маа, храмовый прорицатель, Первый из Братства Ири-Херу, носящий шкуру пятнистой кошки и кинжал Владетеля Тайной Охраны Та-Кем! По незыблемому, с великих времён Усера, Сети и Херу праву, по праву отмщения, я вызываю тебя, Посвящённый, обладающий Знанием Сокровенных, на поединок, чтобы состязаться с тобою в Силе и знании Таинств, чтобы победить или погибнуть. Ты - достойный воин и сын Та-Кем, из древнего рода Амен-Ем-Хети, приди ради своей чести, дабы смог ты ответить на Великом Суде, сказав "Приветствую тебя, Хиди-Аб-Ху, выходящий из Земли Озера, приветствую тебя Херу, выходящий из великого Бехди, не отказывал я в справедливости просящему, ибо я чист!". Прими вызов мой, ради блага царственной сестры своей Мерит-Ра-Нефер, и супруги своей Нефру-Маат! Прими же, Верховный Хранитель, вызов владетельницы Сепа Пер-Басти, Анх-Нофрет, дочери Мери-Насира, номарха Пер-Басти, убитого тобою, и да будет так! И пусть, во имя Великих, и пусть Нетеру и твари Ам-Дуат будут мне свидетелями, решится всё сегодня, в лучах Атума, напротив Города Мёртвых Ану-Манти, где моя ладья будет ждать тебя!"
   Ипи-Ра-Нефер взял чистый лист и принадлежности для письма, подошёл к лампаде и поджёг свиток Анх-Нофрет с обеих сторон, вышел на террасу, и бросил вниз горящий папирус, быстро направившись на крышу по каменным ступеням. Ему надо было побыть одному. Ипи чувствовал ласковое тепло нагретого за день камня, по которому так хорошо и спокойно было идти, хотелось идти и идти, не останавливаясь, казалось, крыло не оборвётся пропастью в сорок локтей, а продолжится мостом тёплого песчаника, ведущего к самому берегу Хапи, туда, где заходит Атум. Великий путь в Те-Мери, за Светилом. Верховный Хранитель стряхнул с себя наваждение, сел на каменный блок, вновь приятно удивившись ласковому теплу камня, показавшегося ему мягким и тёплым сиденьем, обнимающим и греющим спину, положил папирус на бортик, и достал письменный прибор. Лента Хапи окрасилась расплавленным золотом, ставшим огненной медью, и вдруг, внезапно, кровью умирающего Светила. Великий Диск коснулся гор Аменет, и, в тот же миг, тени пальм и обелисков, едва ли не возникнув из ниоткуда, стали видимо удлиняться и темнеть. Сколько раз он видел это? Ведь он так любил смотреть на закат. И сколько раз ещё Хранителю Трона доведётся видеть торжество умирающего Атума, и доведётся ли вовсе? Закат приносит покой... Не важно... Если он больше не увидит закаты, он увидит то, что тысячекратно торжественнее, то, что сокрыто от смертных, то что будет длиться вечно, то, что он так хотел познать.
   Тёплый ветер бесшумной волной коснулся лица Ипи и отступил, снова нежно коснувшись его уст и кожи. Это был ветер заката, ветер Вечности, это был поцелуй Прекраснейшей Владычицы Истин. Хранитель Печати был готов к встрече с Той, которой посвящена Печать. Величайшая приветила и ждала его. Ипи обмакнул палочку в синюю краску и начал писать...
  
   Мне отверзается Вечность,
   Владычица Истин откроет последнюю тайну
   Хранителю таинств.
  
   Она откроется мне
   Золотым закатом в низовьях Хапи,
   Вратами Вечности на Западном горизонте.
  
   Она откроется мне
   Как умудрённому открывается тайна,
   Как уста Сестры отверзаются для поцелуя.
  
   Она откроется мне
   Отдыхом, после тяжкого боя,
   Гаванью, встречающей после долгого пути.
  
   Она откроется мне
   Знанием и покоем,
   Которые я искал, и к которым стремился.
  
   Приветит странника поцелуем
   Стражница Двенадцатых Врат,
   И скажет: "Ты обрёл искомое".
  
   Ипи-Ра-Нефер написал золотом последнюю строку, и первый знак каждого стиха, опущенный при письме. Вновь вытер палочку, окунул в лазуритовую краску и несколькими знаками поставил своё имя, обведя священным кругом царственной крови. Его Песнь воина была завершена. Но завершила ли Сешат его Свиток сегодняшней ночью, или же... Он должен пройти Истинное Посвящение, после того, что открылось ему там, в Бехдете, у Врат Нетеру. И Владычица Истин сама решит его судьбу!
  
   Ипи вернулся в свои покои, застав Нефру-Маат всё ещё спящей, но не решился её разбудить. Он облачился в парадное платье, надев знаки своего достоинства и дорогой шлем из тёмной бронзы, подбитый изнутри мягкой кожей. Подвесил к поясу кинжал синего золота - один из знаков его власти, и пристегнул к перевязи священный меч.
   По счастью, встречи с сестрой или Тути-Мосе он избежал. Во дворе к Ипи подошли несколько Хранителей, но Ипи ответил, что на сегодняшнюю встречу он поедет один, и взошёл на колесницу. Темнеющее небо заката сияло синими золотом меча, матовым блеском кристалла Маат-Хетем. Возница дёрнул поводья...
  
   Горизонт Атума был готов пролиться кровью заката. Ипи-Ра-Нефер приказал вознице возвращаться, и не говорить царственной Мерит-Ра и Нефру-Маат, даже самому Фараону Тути-Мосе, куда он направился, под каким бы предлогом они не расспрашивали. Но сказать Усер-Мину.
   Обождав, пока колесница не скроется в темнеющих зарослях тамариска, Ипи пошёл к берегу. Сине-жёлтые звёзды светляков вспыхивали в мрачно колышущихся волнах тростника, лента Хапи подёрнулась кровью Атума, мёртвые соцветия ирисов набухли от семени. Темнело с каждым мгновением. Воздух становился густым в своей тяжёлой влажности. Лодка ждала Ипи у небольшого рыбацкого причала.
  -- Назови мне своё имя, мой господин! - знатная дочь Та-Кем укуталась в тяжёлый дешёвый лён, или ткань была окрашена тёмным, или поздний вечер менял краски, но ткань плаща скрывала голову и тело дочери номарха Пер-Басти. Из складок выпросталась небольшая и хрупкая ладонь, так неожиданно, что сам Верховный Хранитель потерял самообладание, выхватив священное лезвие. Капюшон полностью скрывал лицо, но Ипи почувствовал, как тень улыбки убийцы упала на него. Её рука была пуста, и лодочница потребовала оплаты, - назови своё имя и оплати путь, почтеннейший господин!
  -- Я не сообщал лодочнику своего Рен, женщина! - Ипи повернул меч так, чтобы блики заката отразились на её лице. Тусклое, белое, в свете дня, лезвие Небут-Нетеру вспыхнуло в закатных лучах золотистым огнём, синее золото загорелось фиолетовым блеском, теперь, осветив лицо своей противницы, и увидев страх в её глазах, улыбнулся Ипи. Улыбнулся и убрал меч, не дав спутнице, как следует, его рассмотреть, - Имя моё, смертная, ведомо лишь Владычице Истин, ибо Ей ведомо всё. На рассвете, когда Хепри вступает на трон, зовут меня Первый Властелин Чёрной Земли. К полудню, когда Амен стоит высоко, зовут меня Мститель и Священный владетель Земли Возлюбленных. На закате, когда Атум-Создатель истекает кровью, зовут меня Хранитель Ладьи, Отверзающий Врата. В первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, во вторые Три Часа зовёт меня Перешедший - Заступник и Хранитель вместилища. В третьи Три Часа зовёт меня сам Апоп - Одним из Сокрушающих. А в последние Часы Ночи нет Рен у Ири-Херу, ибо только Прекраснейшая Владычица может звать меня Своим Единственным, а брат мой Анпу, отец мой, Усер, дядя мой Сети, и возлюбленная моя, Хранительница Ключей, помнят Тайное Имя владыки Трона Земных Царств! - Верховный Хранитель опустил золотой кайт в ладонь девушки, и крепко сжал её, отпустив, порезавшись об один из её перстней.
  -- Ты не Мститель Херу, Верховный Хранитель Трона, - улыбка молодой колдуньи снова обожгла Ипи-Ра-Нефера, - и твой священный меч не один из Мечей.
  -- Тогда не бойся заглянуть в мои глаза! или ты боишься, того, что месть моя была праведна и священна, а значит, задуманное тобою - нечестиво и бессмысленно? Знай же, что, отец твой, женщина, не видел моего лица, но он видел весь Ам-Дуат, моя царственная сестра готовит превосходные яды.
  -- Ты будешь грести, Хранитель, или хрупкая девушка должна везти тебя на лодке?
  -- Разве не на берег Те-Мери ты везёшь меня? - он сжал золото в её ладони, - Ипи-Ра-Нефер из Дома Амен-Ем-Хету, Верховный Хранитель Трона, Держатель Скипетра Ириса и Маат-Хетем не пойдёт как бык на убой.
  -- Ты назвал своё Рен лодочнику, почтенный Ипи-Ра-Нефер. И, поверь, достойный Хранитель Трона, месть твоя не праведна, и не бывать в Те-Мери твоему Ка! - она выбросила золото, плюхнувшееся с гулким плеском в неспешные воды Реки, и взялась за вёсла.
  -- Но, Анх-Нофрет, я не, - Ипи было неловко, Верховный Хранитель проникался странным двояким чувством к той, которая рискнула бросить вызов Посвящённому и Хранителю Печати Извечной. Если бы она только знала, как всё непросто... Ипи взялся за вёсла, - тем не менее, Лодочница везёт меня на западный берег. Желаешь ты того или нет, ты везёшь меня к берегам Земли Возлюбленных, Анх-Нофрет. Ибо - ты везёшь меня в смерть.
   Она видела, что Ипи улыбнулся и задумался, начав грести вместе с ней. На мгновенье его тёплая и влажная ладонь коснулась руки девушки. Желание овладело ею. Она знала, что Ипи ничего не стоит прислать отряд отборных лучников Хранителей, но знала, что он не сделает этого. Она смотрела на молодое и красивое лицо высокородного юноши, и более всего на этом свете сожалела о том, что собиралась сделать. Он был моложе Наследника Тути-Мосе, а, стало быть, моложе её, и... Но Анх-Нофрет не могла изменить своих намерений. Он пришёл. Пришёл в расставленную ловушку, уверенный в своей Силе и не ожидающий удара в спину.
  -- Ипи, почему ты согласился на этот поединок? Скажи, Ипи!
  -- Разве тебе не всё равно, маленькая лодочница? - Хранитель грустно улыбнулся, - ты позвала меня, позвала Посвящённого, дабы состязаться с ним в Тайной Силе и Знании, чтобы убить или погибнуть. Ты мстишь за отца, и твоя месть священна. Ипи-Ра-Нефер никогда не оставляет таких врагов за спиной, ему есть что терять в этом мире, и он боится за жизнь своей сестры и за жизнь Нефру-Маат, которая тоже может быть избрана жертвой, много больше, чем за свою. И не может поступить бесчестно, прислав отряд тайной охраны, если ты об этом, - Ипи-Ра-Нефер снова улыбнулся, - потом, откуда ты знаешь, Анх-Нофрет, подоспел ли Усер-Мин вовремя тогда, во дворце Хат-Шебсут, или...
   Нос лодки ткнулся в бесплодный песок отмели западного берега...
   Верховный Хранитель спрыгнул в воду, спугнув парочку небольших крокодилов, незаметных в закатном полумраке, и потащил лодку на берег.
  -- Куда теперь, лодочница? Где ты задумала поединок? - Ипи помог девушке выбраться из лодки, ожидая её указаний.
  -- Ты знаешь заброшенный дом служителей Перешедших, подносивших еду и напитки тем, к чьим погребениям сотни лет не приходят родные, опустевший ещё до нашествия грязных Хаков? - Анх-Нофрет скрылась, растаяла призраком в предзакатном сумраке, но Ипи-Ра-Нефер хорошо знал, куда она направляется, и пошёл к этому месту.
  -- Тот, чьё Рен будет заменено на Хеви-Ра-Неха, Ам-Дуат ждёт и приветит тебя! - внезапно, в полумраке открылся ярко освещенный несколькими лампадами дверной проём, но Ипи не увидел в нём женщины.
  -- Я могу входить, не опасаясь кинжала убийц, Анх-Нофрет, или стоит обнажить клинок, дабы наш поединок был воистину честным? - Ипи положил руку на рукоять из слоновой кости, стоя перед проёмом, но не решаясь войти.
  -- Тебе не стоит бояться меди или бронзы, почтеннейший Ипи-Ра-Нефер! В том, чтобы не убивать своих врагов бесчестно, я подобна тебе, Верховный Хранитель.
  -- Да приветят Нетеру говорящего истину! - Ипи вошёл внутрь, скинув плащ, сандалии и дорогой шлем. Анх-Нофрет ждала его у рассохшегося деревянного стола, тем не менее, покрытого дорогим льном, и щедро накрытого яствами и винами, - хозяйка накормит и напоит своего гостя?
  -- Мои глаза не лгут мне? - Анх-Нофрет задорно улыбнулась Ипи, - высокородный Ипи-Ра-Нефер, тайной власти которого опасается сама Почтеннейшая, боится несчастной девушки? Или ему непривычен поединок, когда лучники Хранителей и гремучие стрелы ладей не бьют из-за спины?
  -- Достойная Анх-Нофрет! - Ипи сел, поклонившись женщине, - как писали мудрецы, не стоит, плывя в лодке по водам Хапи, хватать крокодила за хвост, и вдвойне не стоит пытаться насмешить его своей дерзостью! - Ипи взял пустую глиняную чашу и протянул ей, - налей мне того вина, которого пожелаешь сама.
  -- Прости меня, тот, кого за Вратами будут звать Хеви-Ра-Неха, - женщина поклонилась Ипи, и налила финикового вина, - я должна выполнить любое желание вызванного соперника, мой господин.
  -- Я рад, что ты вспомнила об этом, - Хранитель улыбнулся, принимая, вызов, - но, не надейся, я не попрошу у тебя прощения. И я не попрошу твоей любви. Я попрошу тебя признаться, пока путь назад есть, чего ты не можешь мне простить? Того, что погиб твой отец, того, как он погиб, или того, что я, а главное, Мерит-Ра-Нефер, тогда, детьми, осталась живы, лишив тебя венца Соправительницы?
  -- Я никогда не думала о власти, почтенный Ипи-Ра-Нефер. Но лелеять месть в своём Ка способны не только вы с сестрой. Пути назад нет, Ипи...
  -- Да живёт вечно Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра! - Ипи-Ра-Нефер одним махом опрокинул чашу терпкого питья. Слишком терпкого... - Узнаю этот яд, Анх-Нофрет, я так и знал, что ты используешь его! - Верховный Хранитель улыбнулся и взял жирную ногу гуся, с жадностью вгрызшись в жареное мясо.
  -- Так ты... Ты знал, Ипи... - женщина побледнела, вскочив со скамьи, - сорви это вино, не заедай его, Хранитель! Пока ещё не поздно!
  -- Теперь - пути назад нет, Анх-Нофрет, ни для меня, ни для тебя... - Ипи-Ра-Нефер облокотился на плетёную спинку.
  -- Значит ты... - женщина отскочила на пару шагов, вжавшись спиной в стену, выхватила бронзовый кинжал, и сжала рукоять дрожащей рукой, - я готова, Верховный Хранитель, и я буду защищаться, зная, что ты не убьёшь безоружную!
  -- Твои слова, Анх-Нофрет, - слова верной дочери и достойной женщины, - Ипи-Ра-Нефер положил правую руку на стол, - но ты зря боишься. Я не подниму меча. Но и не умру. Сегодня завершиться моё Посвящение. Чтобы родиться заново, Анх-Нофрет, нужно совсем немного - пройти через смерть. Раздели со мною эти кушанья и выпей вина, не отравленного, конечно, - Ипи улыбнулся.
  -- Противоядие, почтенный Хранитель? - женщина убрала кинжал и села напротив Ипи-Ра-Нефера, - я должна была догадаться, что носящий Маат-Хетем и шкуру пятнистой кошки предвидит, что в его питье будет яд... И узнает, какой, - но Ипи не дал ей договорить:
  -- Да, я знал, Анх-Нофрет, какой яд ты готовишь для меня, но я не принял противоядия, и я не... - внезапно, Верховный хранитель обмяк, его руки без сил упали на стол, а голова запрокинулась назад. Но он был жив. Он не мог шелохнуться, но мог говорить, - земляные бобы кушитов, яд тростниковой кобры, священная трава Хен, яд ракушки-лучницы, что так страшит рыбаков на Синих Водах, корень возлюбленных и...
  -- И ещё много разных трав Нахарина, в том числе и те, которые заставят тебя отвечать истину на любой из моих вопросов, достойный Ипи-Ра-Нефер. Ты будешь при своём разуме ещё час, но не сможешь и шелохнуться, мне хватит этого, чтобы завершить свои приготовления, а потом... А потом, достойнейший, я сниму Маат-Хетем с твоего пальца, Верховный Хранитель и... - Анх-Нофрет нашла футляр для папирусов на поясе Ипи и достала несколько листов, найдя среди них два пустых, но уже подписанных Ипи-Ра-Нефером, - скажи мне, достойнейший, как отличают твои люди тайные приказы Верховного Хранителя Трона?
  -- Моя подпись заключена в священный знак Сен, Анх-Нофрет, - только сейчас Ипи понял, что сказал ей правду помимо своей воли.
  -- Если ты скрепишь приказ, Ипи-Ра-Нефер, священнейшей из печатей, посмеет ли кто-то из твоих людей ослушаться его? - девушка задорно улыбнулась.
  -- Не посмеет, - выдавил Ипи.
  -- Даже... Даже, если Верховный Хранитель Трона прикажет убить свою прекрасную Нефру-Маат?
   Она посмотрела в глаза Ипи-Ра-Нефера, и увидела в них то, что хотела - страх: "Да, Хранитель, ты проиграл этот поединок. Ты перейдёшь только завтра, и я успею вручить приказ много раньше, чем твой Ка заберут твари Ам-Дуат. И успею скрыться. Почему ты не отвечаешь мне?" - Анх-Нофрет подошла ближе, заглянув в глаза своей жертве, - "Не хочешь? Будь по твоему, грозный Ипи-Ра-Нефер!" - она рассмеялась, - "Нарекаю тебя Хеви-Ра-Неха, и пусть свидетелем мне будут Исефет, Ка-Ука, Асафот, Неха-Хер, Апопи, пусть примет Ам-Дуат идущего, да не попадёшь ты на суд Усера, да не оплачут тебя сестра твоя и жена твоя, подобно Асет и Небтет, ибо будут мертвы! Да не примет Те-Мери того, чьё Рен отныне - Удар Светила Ужасен, да не защитит тебя Дарующая и Отнимающая, да не узнают тебя Нейти и Анпу - защитники Перешедших!"
   Анх-Нофрет щёлкнула пальцами, и в старую постройку зашла маленькая ручная козочка. Едва нечистое животное приблизилось к колдунье, как тут же забилось в конвульсиях с горлом, перехваченным острой бронзой кинжала. Анх-Нофрет коснулась ладонью нечистой крови и измазала ей щёки неподвижного, безучастно взирающего на её действо Верховного Хранителя: "Да будут воды тебе огнём, да не будет Ах твой знать покоя, да поглотит Апопи Рен твоё, ибо отныне Хеви-Ра-Неха твоё имя, да будет растоптана твоя Хабит, да будет Ху твой томиться в гробнице, да не узнает Ба твой отдохновения, да будет Ка твой искать вечно тех кого ты любил, но стены гробницы станут ему преградой!"
  -- Ты закончила обряд, Анх-Нофрет, да простит тебя Владычица Истин? - тихо спросил Ипи-Ра-Нефер.
  -- Не совсем, - женщина подошла к нему с кинжалом и чашей, и, сделав что-то, через несколько мгновений поднесла чашу к его губам.
  -- Что это, - Ипи слабел и проваливался в забытье, ему становилось всё труднее говорить.
  -- То, что не выпустит тебя из Ам-Дуат. Пей, тот, кто отныне Хеви-Ра-Неха! Пей мою кровь! - женщина резко наклонила чашу.
   Ипи не стал противиться, чувствуя, как сладковато-солёная и тёплая жидкость течёт в его горло, он быстро проглотил омерзительное питьё: "Утри моё лицо, Анх-Нофрет! Назначенное свершилось. Я пройду через Ам-Дуат, и ты будешь моей спутницей!" - услышав последние слова Хранителя, Анх-Нофрет отдёрнула руку, но, поняв, что он неподвижен, исполнила просьбу Ипи, отерев его подбородок и губы от крови, и перевязала свою руку той же тряпицей. Руки Ипи-Ра-Нефера бессильно лежали на льняном покрывале стола. И на правой сверкала священным кристаллом Маат-Хетем... Анх-Нофрет уселась напротив Ипи с торжеством победителя. Её ладонь метнулась к руке Верховного Хранителя, но... Печати на его пальце не было. Анх-Нофрет удивлённо перевернула его ладонь, как вдруг, рука - правая рука, точна такая же, как та, что неподвижно лежала на столе, только... с Печатью на пальце, крепко схватила запястье девушки: "Посмотри в мои глаза, спутница!" - Анх-Нофрет попыталась закричать, но у неё перехватило дыхание. От тела Хранителя Трона отделился едва различимый силуэт. Женщина даже не попыталась вырваться или отвернуться, когда встретилась с ним взглядом. Это были не глаза смертного...
   Анх-Нофрет вскочила и упала на земляной пол заброшенного дома, утянув Ипи за собой. А потом. Потом была вспышка синего света, и густая тьма.
   "Вставай спутница!" - Анх-Нофрет показалось, что голос доносится откуда-то издалека. Женщина поднялась на ноги в испуге: заброшенного дома заупокойных жрецов не было. Не было сгущающейся тьмы, а только песок и синее небо над ними. Небо, без диска Великого Ра.
  -- Где мы, достойный Ипи... - рядом с нею стоял не тот Ипи-Ра-Нефер, которого Анх-Нофрет задумала отравить, он преобразился. Его оружие и броня... Но - главное - его глаза, они были... - Кто ты, достойнейший, где мы, - женщина упала на песок, обняв его ноги, она боялась встать, она боялась встретиться с ним взглядом, боялась открыть глаза, но, ещё больше боялась, что Ипи, кем бы он ни был, оставит её одну.
  -- Это ещё не Ам-Дуат. Поднимись и будь осторожна! - женщина повиновалась словам странника, - и никуда не отходи от меня. Называй меня просто - Хранитель.
  -- Но кто ты, ты не Ипи-Ра-Нефер! - Анх-Нофрет отважилась окинуть его взглядом, она узнала лицо Верховного Хранителя, это придало ей уверенности, и Анх-Нофрет схватила Хранителя за руку, - да простят меня Нетеру-Хранители, да простит меня Посвящённый Ипи-Ра-Нефер, великий знанием, да...
   Крик женщины наполнил воздух иного мира. Появившаяся из-под песка рука схватила её за щиколотку. Сверкнуло синее золото, или - синий свет, Анх-Нофрет так и не смогла понять. Обрубок чёрной руки, изгибаясь подобно змее, скрылся в пески, разбрызгивая липкую жидкость. Ладонь отпустила ногу Анх-Нофрет, упала на песок и тут же иссохла, подобно Сах. Одна за другой, из-под песка стали появляться змеи, подползая к ним, они открывали свои пасти, мгновенно превращающиеся в чёрные сильные, как у жителей Куша, руки, норовя схватить Анх-Нофрет или её спутника. Женщина снова закричала, отмахиваясь от них кинжалом, синее лезвие её спутника перерубало гибкие щупальца порождений Ам-Дуат. Чёрная жидкость из перерубленных щупальцев текла по кольцу, окружая их. "Это был не Ам-Дуат, Анх-Нофрет, пока мы в Мире-меж-Мирами. А вот теперь, ты увидишь тех, к чьим именам взывала!" - едва Анх-Нофрет услышала эти слова, как кольцо чёрной крови сомкнулось, и твердь под их ногами исчезла.
  -- Поднимись, спутница, и не отходи от меня! - голос возник из тьмы. Анх-Нофрет ощутила себя лежащей на каменной тверди.
  -- Но кто ты, кто ты! Скажи мне, или я не пойду за тобой! - женщина встала, сосредоточенно пытаясь привыкнуть к окружающей темноте, ей казалось, что неведомые твари, которые видят её, обступают их. Но ничего не было - только она и голос Верховного Хранителя Трона.
  -- Ты пойдёшь за мной. Ты пройдёшь путём Ам-Дуат, спутница, ибо ты сама обрекла меня на этот путь, а я избрал себе попутчицу. Ты ведь сама сказала "Назад пути нет!" - внезапно, вдоль стен вспыхнули лампады, десятки лампад выхватили из тьмы громадный зал, и фигуру странника. Теперь она узнала его... Шлем в виде головы сокола из красного и белого золота, и Священный Меч, обнажённый и изготовленный к бою
  -- Прости меня, Хранитель Ладьи, Страж Земли Возлюбленных... - Анх-Нофрет хотела упасть ниц перед Нетеру-Хранителем, но голос перебил женщину:
  -- Да, Анх-Нофрет. Я не Ипи-Ра-Нефер. Но и не Ири-Херу, хотя держу в руках его Меч, и моя голова сокрыта его шлемом. Мой Ка - Вместилище. Не я первый, и не я последний из Хранителей Печати, кто, в трудные для Та-Кем годы, получает Избрание от рождения и открывает его при Посвящении. Извечный дарует Избраннику лишь часть своей сути, большего не вынести смертному. Но всё равно, пока Владычица Истин не наложит печать на мои уста, я буду Им, а Он - мною. Иди же, Анх-Нофрет, и ничего не бойся! - Странник пошёл в глубину зала к чернеющему проёму.
  -- Это... Но это же всего лишь древняя легенда о Ка-Херу, хранящем Берега Хапи и возвращающимся во времена опасности, рождаясь в ком-то...
  -- В ком-то из рода Хранителей Маат-Хетем Синего Кинжала и Скипетра Ириса, принадлежащих к Дому Амен-Ем-Хету, - спутник, улыбнувшись, прервал её, - поверь мне, даже, когда при Посвящении я узнал это, я хотел бы считать это всего лишь красивой легендой, возникшей во времена Проклятия Нефру-Собек, созданной для того, чтобы снова принести нашему Дому Венец Обеих Земель. Но это так, - странник отвернулся и пошёл вглубь залы.
  -- Значит, Хранитель, ты ведь сказал звать тебя так, я бросила вызов и хотела?... - девушка прикрыла рот ладонью.
  -- Да, зови меня Хранителем. А я буду звать тебя - Спутницей. И запомни, - в Ам-Дуат ничто не может повредить тому, кто не Перешёл, кроме его Рен, названного вслух! Запомни... - Хранитель смягчился, - поверь, там, в хижине служителей гробниц, где ныне лежат наши тела, в которых едва теплится жизнь, я сказал тебе правду. Чтобы стать тем, кем назначено, мне нужно было пройти через смерть. А сам бы... Сам бы я не решился, дочь Номарха Пер-Басти. Потом - каким бы ни был твой отец, и какое бы зло не причинил мне и Мерит-Ра-Нефер, он заплатил, а ты - его дочь, и твоя месть всё равно праведна. И я не буду держать на тебя зла, когда мы вернёмся.
  -- Но где мы, Хранитель?! И как нам вернуться из Ам-Дуат, откуда никто ещё не вернулся, ни праведник ни нечестивец, сам Херу-Мосе Имхотеп, великий мудростью, пройдя этим путём ушёл в Те-Мери! Не вернулся никто! как нам пройти Двенадцать Часов!? - крик женщины отразился от камня безмолвных стен и лестниц, пламя тысяч лампад колыхнулось в одно мгновение, высветив и, казалось, оживив барельефы, словно и вправду, Великие Нетеру начали выступать из камня.
  -- Мы в Зале Суда, Странница. Сегодня он пуст, ибо мы не среди Перешедших, - Хранитель обернулся и взял за руку свою противницу, - мы вернёмся, ибо мы живы, вернёмся, ибо кто-то должен быть первым, ибо кто-то должен записать, Книгу о том, что здесь, и как пройти этот путь. Иди за мною, Странница, помни, кто я, не отступай и не бойся - твой страх - то чем поразят тебя твари Ам-Дуат.
   Существовала ли мрачная тварь или какой-нибудь из беззлобных, но не подчиняющихся Извечным, Бэсов, которые заведовали бы страхом, но, похоже, Страх услышал, что его призвали и явился. Из громадного, высотой в два десятка немет, проёма послышались шаги. Спутница спряталась за спину Хранителя, не зная, что должно появиться оттуда.
  -- Пропусти нас, Стражница! Открой для нас путь и не препятствуй!
  -- Живым пути нет! - громким эхом раскатился рычащий голос Крокодилицы. Громадная голова с разинутой пастью, впятеро больше, чем у самых крупных детей Реки, казалось, колесница может поместиться в ней, появилась из проёма. Внезапно, одним прыжком Стражница предстала перед ними - она стояла на задних лапах, похожих на львиные, но не покрытых шерстью, прижав к громадному, почти в семь быков длиной, тулову короткие передние лапки, похожие на ноги хищных птиц. Громада опустилась на четвереньки, опустив ужасающую голову к Хранителю, будто собираясь проглотить его, как крупный крокодил обезьяну, - покажи мне Ключ, и я пропущу! Живым пути нет! - цепь синего золота, удерживающая Стражницу за обруч на шее, натянулась и огласила тонким, но громким, до боли в ушах, долгим и раскатистым звоном всё подземелье.
  -- Пропусти Одного из Сокрушающих, Стражница Амет! - Священный Меч сверкнул перед нависшей зубастой пастью.
  -- Покоряюсь Хранителю, да живёт он вечно! - рык Стражницы донёсся откуда-то издалека. Зал исчез.
   Они оказались под странным серым небом. Пальмы и тростники, как в Дельте окружали их, ноги хлюпали по грязи, по щиколотку проваливаясь в чёрную илистую жижу. Хранитель взял женщину за руку и повёл за собой путём мёртвого Светила.
   Внезапно, по левую руку возникло существо, с головою крокодила, двумя малыми мечами, похожими более на крюки, чем на серпы, и золотыми чешуйками, покрывающими тело с головы до пят, подобно броне. Женщина отпустила руку Хранителя, упав на колени в грязь, и прошептала: "Укажи выход к водам, многомудрый Собек, Хранитель Реки!" Но, вместо ответа, существо занесло над нею своё оружие, готовясь ударить по груди и горлу. Синее золото Меча Хранителя тускло сверкнуло в небе без лучей Ра, и обрушилось на руки чудовища, мгновенно перехватив их. Лезвия пролетели слева и над головою странницы, из обрубленных культей посыпались змеи и ядовитые твари пустыни. В следующее же мгновенье, синий меч рассёк надвое голову твари Ам-Дуат, существо мгновенно превратилось в чёрную илистую жижу заболоченного берега, и рухнуло вниз, обдав странников илом и мутной водой.
  -- Твой страх, Спутница, заставил тебя забыть древнюю истину - "испытывай духа, назови Священные Имена", назови ты Тайное Имя того, кого видишь, если бы ты не боялась меня более чем всех тварей нижнего мира, он открыл бы истинное обличие, и ты не перепутала бы одного из Крокодилоголовых с Хранителем Реки.
  -- Так это был... И он бы мог меня...
  -- Это был Похищающий Ка и Пленяющий Ах, Спутница, - Хранитель помог ей подняться, - но он бы не причинил тебе вреда, ибо ты - жива. Но, вонзи он в тебя своё оружие, наш дальнейший путь был бы много труднее.
  -- Прости меня, Хранитель, больше я не отойду от тебя!
   Наконец-то, вдали показалась вода. У небольшой пристани стояла старинная восьмивёсельная ладья, и странники взошли на неё. Незнакомец на корме держал рулевое весло, он был укрыт плащом, и невозможно было разглядеть лицо.
  -- Приветствую вас на Великой Ладье Месектет, странники! - незнакомец поклонился и оттолкнулся веслом, как шестом от причала, - назовитесь, и я провезу вас путём Ночного Солнца!
  -- Имя моё... - начала, было, Анх-Нофрет, но Хранитель оборвал её:
  -- Ты забыла, что должна будешь ответствовать в Зале Двух Истин? Повторяй за мною: "Пусть мое Рен назовёт Совет Нетеру в Пер-Уар, и пусть я вспомню Имя моё в Пер-Наиср, в ночь учёта миллионов лет, в утро Возврата Звезды Асет, в день объявления числа месяцев!"
  -- Пусть моё Имя, - робко начала спутница, но Кормчий оборвал её:
  -- Довольно, Странница. Пусть теперь назовётся тот, кто говорил за тебя!
  -- Я назову не своё Рен, но твоё, - начал Хранитель, - или Отверзающий Врата Дуата, Великий Страж Аменет не признал в страннике своего Брата?
  -- Что же, теперь я провезу вас на Великой Ладье, - Кормчий скинул капюшон, обнажив шлем синего золота в виде головы шакала, - Отверзающий Врата Аменет рад приветить Отверзающего Врата Те-Мери, - Анпу улыбнулся, - ты всё же решился... Но как мне называть тебя, Рен, данным тебе в Та-Кем, или Именем сущим в Те-Мери, - кто ты ныне - Ири-Херу или Ипи-Ра-Нефер?
  -- Брат мой, Ири-Анпу, называй меня Ка-Херу или Вместилище, как зовёт Пророчество Возвращения уже тысячи лет того, кому выпадет эта великая честь и тяжкая ноша в трудное для Та-Кем время, - Хранитель улыбнулся в ответ Анпу и невидимые гребцы взмахнули вёслами. Вода Мглистого Края в тот же миг превратилась в огонь...
  
   Последние лучи Великого Диска догорели на горизонте Аменет. Мефтет запрыгнул на ложе, принявшись тереться о лицо женщины. "Ты здесь, любимый?" - Нефру-Маат проснулась, в их покоях царила почти полная тьма, но, протянув руку, и почувствовав своего кота, женщина поняла, что Ипи нет рядом, - "Что же, спасибо, что разбудил меня, мудрый Мефтет". Жрица встала с ложа, зажгла лампады, приоделась и убрала волосы, как положено. Она знала, что негоже спать в лучах Атума, но Ипи хотел её именно тогда, почему-то, он несколько странно попросил супругу даровать ему свою ласку и своё тело, и они, сами не желая того, уснули, утомившись любовью. В его просьбе было нечто странное, встревожившее Жрицу, Ипи говорил так, как будто собирался вновь надолго расстаться с нею, но Нефру-Маат не придала особого значения возникшему чувству. В свете лампад, женщина увидела не опечатанный папирусный свиток на столе Ипи-Ра-Нефера. Любопытство овладело ею, - с одной стороны, Нефру-Маат понимала всю важность записей Брата, и не читала их, с другой, это не был тайный приказ, - что Жрица понимала по отсутствию знака Хранителей Трона, к тому же, Ипи любил писать стихи и песни, и всё же, женщине иногда хотелось заглянуть в его потаённые записи, впрочем, как и прочитать ещё не оконченную песнь.
   Нефру-Маат бережно развернула свиток...
   Она бежала по коридорам дворца Тути-Мосе, спеша к покоям юного Фараона и Мерит-Ра-Нефер, зажав свиток в руке и смяв его, бежала так, будто все твари Ам-Дуат гнались за нею. Удивлённая охрана Наследника и Хранители расступались перед нею, не решаясь ничего спросить.
   Нефру-Маат, не спросившись, влетела в покои Соправительницы, слава Нетеру, не застав её на ложе с Тути-Мосе, Наследник стоял на террасе, явно ожидая чего-то. Мерит побледнела, увидев испуг, и, едва ли не отчаянье в глазах Нефру-Маат, она протянула руку к свитку, но жрица отпрянула на шаг, стремясь отдышаться, как будто в этом свитке было заключено всё зло и вся опасность.
  -- Почтеннейшая Мерит-Ра-Нефер, - наконец-то, отдышавшись, начала Жрица, - где твой брат, скажи мне? - заметив Тути-Мосе, Нефру-Маат поспешила поклониться и добавила, - да живёт вечно Фараон Тути-Мосе, но не видел ли ты Ипи-Ра-Нефера...
  -- Что... Что с моим братом! - Мерит-Ра задрожала, как тростник при ветре, встала с кресла, и, пошатываясь, подошла к Жрице, протянув ладонь, - я ведь чувствую, Нефру-Маат, я ведь чувствую... Дай мне свиток! - Мерит закричала.
  -- Моя Сестра зря опасается за своего брата Ипи, - Фараон подошёл к Мерит и обняв Соправительницу, затем обернулся к Нефру-Маат, - не беспокойся за своего супруга, Нефру-Маат. Ипи-Ра-Неферу не впервой выезжать в самый неподходящий час на тайные встречи. Хочешь ты того или нет, но теперь ты одна из нас, и знаешь, что в нашей тихой войне с Самозванкой Ипи должен быть всегда на несколько шагов впереди наших врагов. Впрочем, знаешь ты и то, что ни сама Хат-Шебсут, ни те прихвостни, которые предпочитают звать мою мать "Фараоном Маат-Ка-Ра", не отдадут приказа причинить Ипи вред. Он отправился на встречу с кем-то, без охраны, с одним колесничим, но он часто делает так, колесничий вернулся давно, но на мои вопросы, возница из Хранителей Трона ответил, что Ипи взял с него клятву не говорить о месте встречи даже самому Тути-Мосе, а о том, с кем встретится Верховный Хранитель, ему самому неведомо.
  -- Ипи-Ра-Нефер отправился на встречу с Прекраснейшей, Величайший! - Нефру-Маат протянула Тути-Мосе свиток, но Мерит выхватила его и, развернув во мгновение, прочитала:
  -- "Мне отверзается Вечность, Владычица Истин откроет последнюю тайну Хранителю таинств", - подпись в знаке Сен, Брат мой, Тути-Мосе! - хрупкая Соправительница совладала с собой и казалась спокойной, как никогда, она подошла к Фараону, - это Песнь Воина, мой царственный Брат, да продлятся дни твои вечно. Нефру-Маат права, мой брат не написал бы такой Песни, если бы не знал, что может не вернутся.
  -- Но почему вы! - Нефру-Маат вскрикнула, - да простит меня Тути-Мосе и Соправительница, но я чувствую, что он...
  -- Я тоже, - Мерит-Ра-Нефер обняла жрицу, - но я чувствую и то, что он жив, а ты знаешь, что мне можно верить, - Соправительница улыбнулась и, посмотрев в глаза Нефру-Маат, обратилась к Фараону, - надо разыскать его возницу, и, если нужно... Ты ведь можешь узнать истину в его Ка, ты ведь Посвящённый Братства Херу-Мосе Имхотепа, - она бросилась к Тути-Мосе, - сделай это, возлюбленный мой, сделай мой Фараон, ради моего брата, который стал братом и тебе.
  -- Я понимаю твоё беспокойство, возлюбленная Сестра, и сам обеспокоен этим, - Тути-Мосе обнял Мерит-Ра-Нефер, и, немного присев, посмотрел в глаза Соправительницы, - но в этом нет нужды, возница Ипи доложился его поверенному - Усер-Мину.
  -- Тогда, тогда чего же мы ждём? - Нефру-Маат бросилась к молодому Фараону.
  
   Полтора десятка колесниц мчались вдоль берега, в почти полной тьме, полагаясь больше на чутьё животных, чем на факелы в руках воинов, более слепившее возниц. Лучшие охранники Наследника и лучшие воины Хранителей Трона были готовы ко всему, даже к сражению с отрядом заговорщиков, храмовой стражей Дома Сокровенного или тайными стражниками Маат-Ка-Ра. Позади них ехали Соправительница и Нефру-Маат, в одной колеснице, они не слишком отягощали лошадей. Наконец, возничий Ипи-Ра-Нефера отыскал то место, на которое привёз Верховного Хранителя, и сошёл с колесницы, за ним спрыгнул воин, затушив и бросив факел, и изготовив лук. Но здесь не было ни души, только сине-жёлтые вспышки жуков и треск насекомых. Они шли к Реке почти бесшумно, так что было слышно плеск крупной рыбы среди ленивой глади великих вод, отражавшей звёзды, но всё же, их шаги спугнули немаленького крокодила, грузной тушей прошуршавшего в зарослях камыша и папируса, и стрелой ушедшего в воду.
  -- Никого! - выдохнул Тути-Мосе, когда его сандалии завязли в прибрежном иле, - но где же тогда Хранитель?
  -- Он... - Мерит-Ра-Нефер приподняла руку указав на противоположный берег, на небольшое пятнышко света, которое можно было принять за светляка, присевшего на травинку, - он там, мой Фараон!
  -- Не может быть, да разорвут заговорщика все твари Предвечности, нам нужно возвращаться и плыть на ладье! - Наследник был взбешён от собственного бессилия и страха за жизнь Ипи.
  -- Не нужно, Фараон Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - спокойный голос Усер-Мина прозвучал во тьме, - я отправил гонца на пристань, очень скоро ладья подойдёт сюда. Правда... - Усер-Мин замолчал на мгновение, - я хотел зайти тяжёлой ладьёй с реки, дабы не оставить врагу выбора, но не думал, что нам нужно будет переправляться.
  -- Да восславится твоя мудрость, достойный Усер-Мин, - Мерит-Ра-Нефер, привстала на цыпочки и тепло поцеловала его в лоб, рассмеявшись, - даже, если эта ладья придёт из-за твоей ошибки.
   Внезапно, чёрная тень, едва освещённая десятком лампад, возникла перед ними - тяжёлая боевая ладья шла на сухих вёслах, только под парусом. Тути-Мосе и Соправительница как заворожённые смотрели на громаду двухрядной ладьи, обитой пальмой и бронзой, пока Усер-Мин не выкрикнул: "Это мы, опускайте трап для своего Фараона!"
  
   Усер-Мин и Тути-Мосе крались, едва не вжимаясь в высокие травы, обнажив свои мечи, сзади них шли четверо лучников Хранителей и два воина охраны Наследника с длинными пиками. Несколько десятков лучников, восемь штурмовых и два осадных лука были готовы ударить с воды в один миг, по сигналу. Но ни звука не доносилось из хижины, только неровный свет лампад осветил лица молодого Фараона и личного поверенного Ипи.
   Ипи-Ра-Нефер и не знакомая им, но явно высокородная, молодая женщина неподвижно лежали на полу. Нефру-Маат ворвалась в проём, держа по малому мечу в обеих руках, но, тут же, выронила оружие, хотела, было, вскрикнуть, но, только охнула и прикрыла руками лицо.
  -- Не бойся, Сестра моя, Ипи-Ра-Нефер жив, - Соправительница обняла Жрицу, - они оба живы.
  -- Но почему лицо Ипи в крови? - выпалила Нефру-Маат, - что с ним?
  -- Усер-Мин, ты знаешь, кто эта женщина? - почти одновременно с нею спросил Тути-Мосе.
  -- Смотри, - Мерит указала лезвием Серебра Нетеру на козочку с перерезанным горлом, - это не кровь Ипи, а женщина... - Соправительница подняла глаза на Тути-Мосе, - Анх-Нофрет, наместница Нома Пер-Басти, - Мерит-Ра-Нефер глубоко вздохнула, огонь боли и огонь мести загорелся в её синих глазах, - дочь того, кто приказал убить меня несколько разливов назад, во дворце Хат-Шебсут! - в ответ на её слова Наследник вздрогнул:
  -- Яд? Но почему она тоже, это...
   Мерит не ответила царственному супругу, она наклонилась, к Ипи, и казалась, поцеловала его в губы. Тути-Мосе и Нефру-Маат переглянулись, боясь за Мерит-Ра-Нефер, но Усер-Мин успокоил их жестом. После, когда Мерит точно так же прильнула к губам дочери Шепсера, Жрица и Фараон утвердились в своей догадке, что испугало их ещё больше, но поверенный Ипи-Ра-Нефера поспешил пояснить: "Это не опасно, поверьте мне! Потом... Вряд ли кто даже из Хранителей Трона разбирается в ядах так хорошо, как юная Соправительница и её брат". Мерит-Ра взяла чашу, поднеся к лампаде и Тути-Мосе смотрел на неспешные, странные и плавные движения Соправительницы, как на какое-то незнакомое ритуальное действо.
   Внезапно, Мерит снова бросилась к лежащей женщине, приложила к шее ладонь, а, затем, лизнула её губу, и подскочила, будто укушенная змеёй, ойкнула, и облокотилась на стену, немного осев, и тяжело дыша.
  -- Что с тобой, Сестра! - Тути-Мосе бросился к Соправительнице, выдавив сквозь зубы "не опасно!", - это яд, это!
  -- Это действительно не опасно, - Мерит-Ра-Нефер попыталась улыбнуться Фараону, я хорошо знаю этот яд, и Ипи знал его не хуже меня. Мне нетрудно будит приготовить то, что убьёт яд в крови Ипи, но... - наконец, Мерит-Ра не выдержала и слёзы потекли по её щекам, - это не только яд, это... это Второе Посвящение.
  -- Ты сказала о том, что лишь нам с тобою известно о твоём брате? - Фараон отступил на два шага, было видно, что он напуган.
  -- Но что с ним, я молю вас, мой Фараон! Мерит, добрая Сестра моя! Не скрывайте, что с ним! - Нефру-Маат сорвалась на крик, отразившийся от старых стен.
  -- Что с твоим супругом, Нефру-Маат, ты можешь видеть сама, но Мерит-Ра-Нефер сможет исцелить тело брата, - Фараон тяжело вздохнул, - а вот, где он...
  -- Он в Ам-Дуат, Сестра моя, - Мерит-Ра-Нефер подошла к Жрице и коснулась ладонями её лица, - но он сможет вернуться. И я помогу ему в этом, ты знаешь, что можем мы с Ипи. Да, Нефру-Маат, мы с тобою поможем ему вернуться!
  
   "Владычица Путей Без-Возврата Ири Гем-Ка, царица Потерянных Душ, пропусти Ладью Месектет, или изведаешь моего Меча!" - Хранитель вышел на нос ладьи, навстречу возникшей из горящих вод женщине, половина лица которой сияла прекрасной молодостью, а другая была обезображена морщинами старухи.
   "Я не препятствую, Отверзающий Врата, Хранитель Косы, но не попрепятствуют ли жители Предвечного Края?" - Ири-Гем-Ка рассмеялась и исчезла, напугав Анх-Нофрет своим исчезновением больше, чем своим появлением.
   Ладья продолжила свой неспешный путь.
   Огненные воды внезапно вздыбились пред ними - как будь то твердь восставала на судно, как будто ил, восстав островом со дна Хапи способен затопить торговую ладью. Мёртвая голова с обрывками разложившейся плоти возникла из ила, норовя поглотить Ладью Месектет в своём омерзительном чреве, но с нижней палубы вскочил Странник с непокрытой рыжеволосой головой и метнул гарпун красного золота прямо в одну из глазниц: "Изыди Неха-Хер, твердь, подстерегающая Ладью, тварь, поглощающая Ка и Рен, Ужасная Ликом!"
   "Спасибо тебе, Ири-Сети, один из Сокрушающих, брат мой!" - Хранитель приветил рыжеволосого копьеносца, когда самая грозная тварь Ам-Дуат, после самого Апопа, поражённая Копьём Хранителя Пустынь рассыпалась илом так, что ладью колыхнуло, будто десяток громовых стрел одновременно разорвались в воде.
   "Рад помочь Извечному Владыке Нижнего Кеми и Сыну Брата моего!" - ответствовал Сети. Но всё ещё впереди у Ладьи Месектет!
  -- Хранитель Сети прав, вам рано праздновать победу, Ка-Херу и его Спутница! - на носу ладьи возник воин с завитой бородой и бронёй из, казалось, слоновой кости, обитой золотом.
  -- Кто это, Хранители? - Анх-Нофрет обратилась ко всем троим Спутникам, не решаясь назвать Священных Рен, - он могуществен, раз слоновая кость служит ему бронёй и его не обжигает священный металл Нуб?
  -- Это не слоновая кость, Анх-Нофрет, а черепные кости нечестивых правителей азиатов и ливийцев. И каждые три года, если не меньше, доспех Аса-Фота пополняется новой пластиной, скоро он будет носить их как платье и не сможет сражаться! - Хранитель Анпу ответствовал Страннице, но не обнажил Меча - это была не его битва.
  -- На этот раз тебе не одолеть меня, Хранитель, - подобие улыбки мелькнуло на лице твари Запредельности, - тот, кто суть Вместилище в мире Живых - проклят, мы сразимся в моём царстве, и, к тому же, - тварь рассмеялась, - ты настолько же слаб, насколько он смертен, и Ири-Херу знает сам, что его поражение станет гибелью Вместилища!
   Синее лезвие метнулось к азиатскому шлему Твари, едва успевшей остановить Меч огненным лезвием. Весла Ладьи Месектет поднялись, и она скользила, влекомая одним лишь течением огненных вод, за обитые резным кедром, медью и золотом борта пытались ухватится горящие Двойники нечестивцев, но, с воплем падали обратно в огонь, коснувшись раскалённого священного золота, или отброшенные стрелой невидимых лучников. Анпу и Сети отошли на корму, молча наблюдая за поединком, Спутница, в слезах, лежала на палубе, закрыв голову руками.
  -- Наконец, Отверзающий Врата завёл меч за бедро слишком далеко, готовясь нанести укол снизу, в то время, как огненная медь клинка твари Ам-Дуат вонзилась в сердце Хранителя. Он пошатнулся, но продолжал пристально смотреть в лицо Твари Мглистого Края, и только улыбнулся, видя недоумение демона:
  -- Ты был прав, Аса-Фот, я жив, и я слаб, но ты сражался не с Ири-Херу и не с его Вместилищем, а с ними обоими, Ка-Херу, представший пред тобою неуязвим от твоего оружия! И больше не будет тебе места не в Верхнем Мире, не в Мире-Меж-Мирами, не в Дуате, не в Ам-Дуат, на Берегах Смерти, не в Стране Востока, не в Предвечной Мгле, ибо не будет тебя, Тварь, и Ка твой будет разрушен, и нечестивое Рен твоё сотрётся Мечом Хранителя, - Тварь во мгновении приняла истинный облик, вынула огненное лезвие из груди своего противника, и попыталась отступить, но синее золото Меча вонзилось ему между глаз, озарив ярким светом, красная шкура задымилась и начала течь, - в первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, - подворачивая меч во лбу храпящей Твари, Хранитель начал священнодействие, Пусть же Рен Меча Ири-Херу откроется тебе, тварь, пусть исчезнут твои Семь Душ и сама Суть твоя, навеки в мирах и за пределами Миров, ибо в третьи Три Часа Мёртвого Ра зовёт меня сам Апоп - Одним из Сокрушающих, и да будешь ты сокрушён без возврата!
   В то же мгновение тело Твари вспыхнуло, и исчезло в синей вспышке, подобной разрыву ува-хатем тяжёлого осадного лука. Хранителя отбросило едва ли не к самой корме, и серый прах, оставшийся от Твари стал медленно оседать на палубу. Молодая колдунья осмелилась привстать и осторожно осмотреться, так и не поняв что же произошло.
   Огонь мёртвых вод впереди Ладьи стал угасать, в мутной воде, отражавшей тусклые небеса Мёртвого Светила, показались изгибы громадного змеиного тела - но Хозяин Предвечности, увидев Истинную Смерть одного из своих верных слуг и лучших воинов, не решился атаковать Хранителей Месектет на этот раз. Вода вспыхнула вновь, но вдали показался сухой пустынный берег.
  -- Брат мой, Отверзающий Врата Аменет, дай мне свою чашу! - привстав, Хранитель протянул руку, обратившись к Кормчему.
  -- Ты прав, Брат, Отверзающий Врата Те-Мери, Спутнице туда нельзя! - Анпу протянул глубокую чашу полированной меди Хранителю, который тут же, не обращая внимания на Ка обречённых и высокое пламя, перегнулся через низкий борт и зачерпнул горящих вод мира мёртвых, обратившись к Анх-Нофрет:
  -- Пей! Пей, если хочешь жить!
  -- Но она же... - женщина с ужасом смотрела на чашу огня, поднесённую к её лицу.
  -- Не верь в этот огонь, и он не причинит тебе вреда, смотри, спутница! - Хранитель зачерпнул сгусток огня из чаши, приложив к ране на своей груди, когда он убрал руку, крови и ожога больше не было, даже золотые пластины, раздвинутые и оплавленные огненным клинком нежити воссияли в прежней красоте, а по ним стекали капли чистой воды... Хранитель поднёс чашу к собственным губам, и огонь внезапно погас. Он сделал пару глотков, и протянул чашу Спутнице, но огонь вспыхнул вновь, - не бойся, верь и пей эту воду, в Иных Мирах одно и то же может и исцелять и убивать! Если страх застит твои глаза, закрой их и пей! Пей если хочешь жить!
   Анх-Нофрет дрожащими руками приняла чашу, закрыла глаза и начала пить чистую и прохладную воду. Она пила с жадностью, чувствую как жизнь возвращается в неё, но, внезапно, живительная влага взорвалась внутри огнём Ам-Дуат...
   Она хотела закричать от боли и ужаса, но жар перехватил её горло, из которого вырвался только хриплый кашель. В ужасе и отчаянии она открыла глаза, но... не было больше Ладьи, Хранителя и Великих Нетеру. Две женщины, и знатный воин в шлеме Хранителей Трона стояли у большого ложа, на котором неподвижно лежал Ипи-Ра-Нефер. Её положили на кушетку стоящую поодаль, но, внезапно, одна из высокородных дочерей Та-Кем, видно, услышав её хрип, обернулась лицом к дочери Номарха Пер-Басти, и Анх-Нофрет тут же узнала царственную сестру Ипи-Ра-Нефера, и закричала, теперь уже осознав, что вернулась в мир живых, но, не зная, надолго ли.
  -- Смотрите, она вернулась, Нефру-Маат, Сестра, я же говорила, что Ипи сможет найти выход, что он сможет возвратиться, если он вернул Спутницу! - Соправительница метнулась к ложу Анх-Нофрет, супруга Верховного Хранителя и кто-то из его людей, замерли, не веря своим глазам.
  -- Значит, царственная Мерит-Ра-Нефер, - жрица еле смогла вымолвить слова, - значит, Ипи вернётся?!
  -- Да, Нефру-Маат, твой возлюбленный Брат вернётся, яда в его крови уже нет, только, - Мерит замолчала на мгновение, - я должна указать ему путь, и выхватила малый меч из странного тускло-белого металла. Анх-Нофрет сжалась в комок и закрыла глаза, ожидая, что меч царственной Мерит-Ра обнажён, дабы свершить возмездие за её брата, но Мерит, поняв это, улыбнулась и положила ладонь на плечо молодой колдуньи, - если Ипи вернул тебя, значит, он простил тебе сам, а значит, и я не могу желать тебе зла, - Мерит повернулась в восточному окну, ожидая и опасаясь первых лучей рассвета, я же сказала, я должна указать ему путь: "Да будет отныне Рен моё Асет и Небтет, и пройду я пути Брата Великой Плакальщицей, пусть Маат не осудит меня строго, пусть Усер примет меня за свою Сестру, пусть Херу и Анпу отверзут мне Врата и нарекут Спутницей, пусть Стражница Амет примет мой Ключ из Небут-Нетеру!"
   Услышав последние слова Мерит-Ра-Нефер, Нефру-Маат бросилась к ней, понимая, как Посвящённая Урт-Маа хочет стать проводницей своего брата, и какую дверь откроет острое лезвие священного металла жрецов, названое Соправительницей "Ключом". Но жрица опоздала - Царственная Мерит-Ра полоснула себя священным лезвием по сгибу локтя, даже не вскрикнув, и медленно осела на пол, наблюдая, как густая и тёмная кровь струится из раны и стекает с Серебра Нетеру. Усер-Мин, оторвал кусок своего платья, намереваясь перевязать Соправительницу, но Мерит остановила его жестом, обратившись и к Сестре Ипи и к его поверенному: "Милая Нефру-Маат, помоги мне подняться и возлечь рядом с братом! Достойный Усер-Мин, перевяжи мою руку не раньше чем я лишусь чувств, и следи за дыханием и ударами моего Абу, если я буду уходить, влейте мне настойку, которую я принесла. Только половину! Остальное влейте Ипи-Ра..." юная Мерит-Ра не успела договорить имени своего брата и упала без сил на дорогую циновку пола покоев Верховного Хранителя. Нефру-Маат вырвала кусок льна из рук Усер-Мина и бросилась к Соправительнице спеша наложить повязку. Её дыхание было ровным, а лицо Мерит-Ра-Нефер, не смотря на бледность, излучало какое-то блаженство и умиротворённость. Нефру-Маат, охранник Ипи, и пришедшая в себя, осознав, что ей больше ничто не угрожает, колдунья, поняли, что Соправительница достигла Мира, который был её целью...
  
   Песок пустынного берега под ногами Странника сменился нежной прибрежной травой. Он не помнил, сколько он шёл, с тех пор, как Ладья Месектет причалила к берегу, не помнил своих Рен и не знал зачем он здесь.
   Внезапно, на горизонте Аменет, возник красно-оранжевый вечерний диск Атума, отбросивший тень от тела странника. Свет великого заката распластал Тень на тысячи немет, а затем и оторвал Хабит от своего владельца, унеся её, словно ветер. Странник шёл на Запад, навстречу ласковому неслепящему свету, в котором, казалось, можно было купаться, навстречу тёплому и влажному ветру, нежно касающемуся его лица и усталого тела.
   Из колышущегося воздуха Западного Берега возникли и воплотились два громадных обелиска Синего золота - это были Двенадцатые Врата.
   Странник, облизнув пересохшие губы, бросился бежать к ним со всех ног, забыв об усталости.
  -- Постой, странник! - нежный голос донёсся, казалось, из ниоткуда, вслед за ним, из синего свечения меж священных обелисков, появилась его обладательница.
  -- Мерит, моя царственная сестра!? - Ипи-Ра-Нефер вспомнил себя, увидев знакомый образ, но внезапно осознал, что видит перед собою не Мерит-Ра-Нефер - лёгкое и прозрачное льняное одеяние искрилось синевой на фоне вечернего света, в волосах, стянутых обручем синего золота, колыхалось от вечернего ветра Перо Истины, рука Стражницы сжимала священную рукоять, - приветь меня, Прекраснейшая Владычица Истин! - Ипи пал на колени пред Величайшей, уткнувшись лицом в Её грудь, - кто бы я ни был, Ипи-Ра-Нефер, или Отверзающий Врата Те-Мери, пусть они отверзнутся для меня, пропусти меня домой, ибо я прошёл двенадцать часов!
  -- Постой, Странник! - Владычица Истин приподняла его лицо и заглянула в глаза, - назначенное ещё не свершилось! Обернись и увидь Отражение!
   Ипи обернулся и замер... Кто был перед ним?.. За спиною странника стояла Мерит-Ра - да, он не ошибся, лицо Величайшей и лицо Мерит были одинаковы. Полупрозрачное сияющие платье, точно такое же, как и на Изначальной, прикрывало тело его сестры. Верховный Хранитель обернулся к западному горизонту, но лёгкая ладонь Величайшей легла на его плечо и остановила:
  -- Ты видишь то, что ты видишь - Тень Мою, и Отражение Моё, ибо Избрание слишком тяжёлая ноша, но знай же, что Я всегда буду с тобой! Теперь вы - Дважды Посвящённые. Иди же к сестре и верши Назначенное, ибо отныне ты тот, кто ты есть!
  -- Да славится в Вечности Маат Нефер-Неферу Владычица Двух Истин, Дарующая и Отнимающая! - Ипи-Ра-Нефер в последний раз приветил Стражницу Двенадцатых Врат и, не оборачиваясь, пошёл к сестре.
   Мерит-Ра-Нефер протянула брату серебряный сосуд, из которого пред тем отпила сама. Верховный Хранитель приник к узкому горлышку - хмельное и сладкое питьё разошлось приятным теплом по всему его телу. Внезапно на прибрежные травы вновь упали тени брата и сестры.
  -- Нам пора, брат мой Ипи! - Мерит-Ра уронила голову на грудь Ипи-Ра-Нефера.
  -- Но, постой, моя царственная сестра? - Ипи почувствовал, что тёплая капля упала на его руку, затем увидел, как капелька, сорвавшаяся откуда-то сверху потекла по щеке Мерит-Ра, - это не земной мир, и в небе нет ни облачка, откуда у Врат Те-Мери воды Небесного Хапи.
  -- Посмотри вверх и узнаешь, Ипи, мой милый брат! - улыбнувшись, ответила Мерит-Ра-Нефер.
   Верховный Хранитель поднял голову, но, вместо синего закатного неба увидел над собою лицо Нефру-Маат, по которому текли слёзы.
  -- Возлюбленный мой, ты вернулся! - Нефру-Маат помогла Ипи-Ра-Неферу приподняться с ложа и обняла его, не переставая плакать, - Вернулся...
  -- Приветствую Дважды Посвящённого, прошедшего Путём Аменет! - Усер-Мин стал на одно колено и поклонился Верховному Хранителю.
   Мерит-Ра медленно поднялась с ложа, держась за раненую руку:
  -- Я же говорила тебе, Сестра, он возвратится! - Соправительница посмотрела в окно, горизонт Хепри бледнел.
  -- Рассвет, моя царственная сестра? - Ипи-Ра-Нефер вскочил с ложа, освободившись от объятий супруги, едва не упал, но тут же опомнился, и помог сестре подняться, - помните, я говорил вам, что рассвет приносит новую тревогу?
  -- Но и новую надежду, Ипи! - Нефру-Маат обняла брата, и помогла Хранителю и Соправительнице выйти на террасу, где их ждал Тути-Мосе, которому Мерит запретила присутствовать, сославшись на то, что не посвящённый в таинства Жрецов Величайшей и святителей Ур-Маа может помешать её действиям.
  -- Я знал, что вы вернётесь, - Фараон смотрел на бледнеющий горизонт, не обернувшись к ним, - приветствую Дважды Посвящённых!
  -- Почему ты боишься обернуться, Величайший Мен-Хепер-Ра? - Ипи-Ра-Нефер спросил скорее недоумённо, чем удивлённо.
  -- Потому что вы с сестрой стали тем... кем вы стали. И мне не очень уютно рядом с обладателем Силы, не постижимой смертному, даже Посвящённому, и Даже Фараону.
  -- Прими таким как есть того, кого ты любишь, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, прими... как это сделала я! - Нефру-Маат шагнула навстречу Наследнику.
   Фараон обернулся и, мельком взглянув на Ипи, бросился к Мерит-Ра-Нефер и обнял её, но, быстро совладал с собой, обратившись к Верховному Хранителю:
  -- Я знаю, какую Силу ты обрёл, и знаю предание об Избраннике. Это значит, что трон Дома Амен-Ем-Хети вернётся наследнику Древней Крови, Брат? - Тути-Мосе посмотрел на Ипи-Ра-Нефера с вызовом, гордо улыбнувшись.
  -- Ты ничего не знаешь, мой Фараон и Брат мой! - Ипи грустно улыбнулся, - я пришёл вершить Неизбежность, а не противиться ей. Впрочем, неплохо бы дать понять тому, кто не приемлет нашу Неизбежность, что я пришёл! - Ипи-Ра-Нефер торжествующе улыбнулся, и, быстро взбежав на крышу по ступеням террасы, повернулся в сторону дворца Маат-Ка-Ра и простёр руки.
   Со светлеющего неба, невесть откуда сорвалась синяя стрела Небесного Хапи и с грохотом ударила в навершие одного из обелисков Самозванки, расплавив золото и расколов гранит.
   Тути-Мосе и Нефру-Маат переглянулись, не веря своим глазам.
   Край диска Хепри появился на востоке, за спиной Ипи-Ра-Нефера, и, через мгновение, сонный Уасит взорвался светом нового дня.
   Наследник улыбнулся Верховному Хранителю, поспешив обнять Мерит-Ра, всё ещё бледную и дрожащую, когда из покоев вышла молодая наместница. Тути-Мосе видел её в беспамятстве, закутанную в плащ, а юную дочь Мери-Насира уже едва ли помнил. А сейчас пред ним предстала женщина, от которой молодой Фараон не мог оторвать взгляда. Сила - пугающая и манящая исходила от дочери нечестивого Шепсера, и Тути-Мосе ничего не мог с собою поделать. Мен-Хепер-Ра почувствовал неловкость перед дочерью Древней Крови, когда невольно сравнил её с Анх-Нофрет. Он попытался вспомнить Тути-Анх, но даже Посвящённая Имхотепа не возбудила в сердце сладостной памяти. Анх-Нофрет была наречена ему, но Шаи повелел быть иначе... Насколько же Ипи был прав, они живут не своей судьбою.
   Живи вечно, Величайший Тути-Мосе! - Анх-Нофрет склонилась пред Наследником, увидев его взгляд, дабы сгладить неловкость.
   Живи вечно, правительница сепа Пер-Басти! - Тути-Мосе ответствовал ей, продолжая любоваться телом заговорщицы.
   Мерит-Ра отвернулась, поняв всё. Она любила Ипи, но была огорчена тем, что Фараон предпочёл ей другую. Ипи-Ра-Нефер прижал сестру к себе, задумавшись о неразгаданных таинствах сердца женщины, но вынужден был поторопиться, Усер-Мин, выйдя из покоев, показал ему свежий свиток. Поверенный Верховного Хранителя был прав как никогда.
   Прости меня, Величайший Тути-Мосе, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, когда увидел растерянного Наследника, обернувшегося к нему, - я должен подписать папирус, именем Прекраснейшей, гласящий, что Анх-Нофрет отныне - среди Хранителей Трона, и делает всё по моему приказу, и да будет она невредима, именем Владычицы Истин! А ей - нужно немедля бежать. Ном Пер-Басти имеет много воинов, думаю, что ни старый Пер-Амен, ни Хапи-Сенеб не смогут дотянутся там до Анх-Нофрет.
   Бежать, Ипи? - Тути-Мосе удивлённо взглянул на Верховного Хранителя, - но что ей может грозить во дворце Наследника, ужели Стража Величайшего и Хранители Трона не смогут защитить её?
   Величайший Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер ожидал чего угодно, но сейчас растерялся, - вскоре ты с Воинством Тути отбудешь к синим водам, и, слава Нефер-Неферу, если вернёшься к Сезону Засух. Я покину Священную Землю немногим позже, и возвращусь не ранее твоего, мой названный брат.
   Да будет вечной жизнь твоя, Величайший Мен-Хепер-Ра, но Дважды Посвящённый Верховный Хранитель прав. Пер-Амен не простит мне предательства, - Анх-Нофрет сама разрешила сомнения Наследника.
  
   Пер-Амен вышел на пилон Храма, дабы встретить лучи Хепри. Удалось ли Анх-Нофрет свершить свою месть, будет ли он избавлен от такой кости в горле, как Верховный Хранитель и его царственная сестра? На всё воля Нетеру! Внезапно, синяя стрела Небесного Хапи ударила в один из обелисков Маат-Ка-Ра. Пер-Амен попятился и едва не упал, удержанный Хети-Мером. "Недобрый знак для Покровителя Дома, недо..." - Пер-Амен схватился за грудь и упал на каменные плиты, прохрипев: "Да разорвут тебя твари Ам-Дуат, Посвящённый Хранитель! Дважды Посвящённый!" Старик вздрогнул, испустив Ах на Суд Усера.
   Хети-Мер стоял как храмовое изваяние над телом Святителя Ипет-Сут, когда к нему подошёл Хапи-Сенеб - Жрец Белого Храма Ану-Манти и предводитель Воинства Амена, возложив руку на плечо верховного Стража Храма: "Тот, имя кому - Дом Сокровенного перешёл в Те-Мери, стражник. А теперь - принеси мне стрелы детей достойнейшего Паер-Анха и скажи... - Хапи-Сенеб на мгновенье замялся, - скажи, может ли стража Храма проникнуть во дворец Наследника дабы взять то, что мне нужно?
  -- Достойнейший Хапи-Сенеб, Святитель Сокровенного (Верховный Страж Хети-Мер не сомневался, кто станет Святителем Покровителя Дома Йаху-Мосе) но что мы должны похитить во дворце Наследника?
  -- То, Хети-Мер, что уничтожит Соправительницу Мерит-Ра и Верховного Хранителя! - Хапи-Сенеб прошептал несколько слов на ухо Стражу Храма и добавил, - и принеси их стрелы!
  
   Анх-Нофрет поспешала к пристани Уасита, дабы взойти на ладью Шепсера Пер-Басти и скорее бежать из Столицы ещё в лучах Хепри. Внезапно она услышала приглушённый женский крик, детский плач и пьяную брань мужчин, доносившуюся из проулка. Она хорошо владела оружием и была при знаках своего достоинства, посему намеревалась разогнать нечестивцев, и, если возможно, передать их мадаям. Свернув, женщина увидела, как двое мечников с передниками Воинства Амена волокут молодую женщину, а совсем малое дитя семенит за ними. "Отпустите её, нечестивцы!" - Наместница сепа Пер-Басти крикнула на воинов и обнажила малый меч, прижимаясь к стене и подходя ближе. Воины, бросили несчастную, положив руки на свои мечи, и, казалось, раздумывали мгновение - сражаться или пуститься наутёк.
   Анх-Нофрет приближалась, поравнявшись с каким-то проёмом, перекрытым циновкой, но внезапно, две пары сильных рук схватили её сзади и зажали рот. Дочь Мери-Насира была ловка, и попыталась извернуться, дабы ударить мечом, когда оба воина и женщина, которую Наместница считала жертвой насильников, набросились на неё, перехватывая запястья и выворачивая руки. Рукоять малого меча обрушилась на голову Анх-Нофрет, и она обмякла в сильных и потных руках своих похитителей.
  
   Хранители быстро доложили Ипи-Ра-Неферу о двух главных событиях в Уасите и в Ипет-Сут. Верховный Жрец Сокровенного, старый Пер-Амен предстал сегодня в лучах Хепри в Зале Двух Истин. Местоблюстителем Ипет-Сут и Верховным Жрецом Амена назван Хапи-Сенеб... И ещё... Соглядатаями Воинства Амена похищена Анх-Нофрет. Хапи-Сенеб -предводитель Воинства Сокровенного. Верховному Хранителю это очень не нравилось. Но Ипи не стал тратить время на размышления, немедля отправившись в Ипет-Сут, уверенный, что найдёт там Наместницу Пер-Басти.
  
   Хапи-Сенеб стоял, опираясь на Хашет рядом с Хети-Мером в подвальной комнате для хранения даров, освещённой только несколькими лампадами. У стены на коленях стояла обнажённая, лишённая церемониального золота девушка. Она устала от пытки, локти её были связаны, но длинная верёвка, зацеплённая за крюк в потолке поддерживала несчастную, ещё больше выворачивая руки, запылённые ноги с покрасневшими ступнями забиты в неширокую колодку, а губы искусаны. И трудно было узнать в ней дочь нечестивого Шепсера Мери-Насира, красавицу, поразившую сегодня в лучах Хепри Ка Фараона Тути-Мосе. Рядом с Анх-Нофрет высился громадный и чёрный, как тварь Дуата, мадай, держащий длинную, но не толстую палку. Хапи-Сенеб дал палачу знак, и тот обрушил на высокородную дочь Та-Кем своё орудие. Вначале он бил её как исполнители приговоров Судей градов Та-Кем - по икрам и ляжкам, но Анх-Нофрет продолжала молчать. Тогда мадай обрушил тонкую но тяжёлую свистящую палку на подошвы, пятки и жилы несчастной, но Наместница Шепсера лишь вскрикивала, стонала, а, едва отдышавшись, грязно бранила Хапи-Сенеба и угрожала, что Тути-Мосе выпотрошит его, как гуся. Что же, угроза за угрозу, раз палки не помогают добиться Истины, может, страх высокородной Анх-Нофрет поможет ему. Хапи-Сенеб подошёл к лампаде и поджёг охранные свитки Ипи-Ра-Нефера и представшего пред Усером Пер-Амена, гарантировавшие защиту Наместнице Шепсера. Полузакрытые глаза Анх-Нофрет округлились от ужаса:
  -- Ты свершаешь святотатство против Прекраснейшей и Сокровенного, держащий Хашет! - прошептала дочь Мери-Насира, воспользовавшись перерывом в пытке, - теперь и Дважды Посвящённый Ипи-Ра-Нефер будет...
  -- Святотатство? - Хапи-Сенеб, перебив пленницу, усмехнулся, но задумался: когда бы Верховный Хранитель мог пройти Второе Посвящение? Значит Анх-Нофрет всё же исполнила приказ Пер-Амена, щедро оплаченный золотом, а Избранник Нетеру - Ипи-Ра-Нефер повстречался с Владычицей Истин на Грани Миров. Но папирус Хранителей... Как Соправительнице и её брату удалось втянуть Анх-Нофрет - своего врага в игру на их стороне? Жрец Ану-Манти бросил горящие свитки на плиты, - Пер-Амен отныне среди Перешедших, а Ипи-Ра-Нефер - и я и Хети-Мер, страж Ипет-Сут видели и слышали, как старик приказал тебе убить Верховного Хранителя, ты подтравила Ипи и подделала свиток, опечатав священнейшей Маат-Хетем. И потом - разве я собираюсь тебя казнить, разве я Судья?
  -- Ты хочешь просто убить меня? - Анх-Нофрет устало улыбнулась искусанными губами, - чего ещё ждать от нечестивца.
  -- О, да будет свидетелем мне Сокровенный, - Хапи-Сенеб расхохотался, - колдунья называет нечестивцем жреца Амена-Ра? А тебя я не убью... И не буду предавать суду. Я, как Местоблюститель Святителя Ипет-Сут имею право ссылать колдунов за четвёртые пороги или на границу Тен-Неху. На перевалах, меж Суиной и Кушем очень мало воды - ещё во времена основателя Дома Амен-Ем-Хети в скалах выбили колодцы, и преступники вращают приводы водоподъёмных колёс. Ты можешь бежать куда хочешь, - Наместник Дома Амена с удовольствием заметил, как, не смотря на смуглую кожу, женщина побледнела, - ты не уйдёшь дальше, чем на пять Итеру, прежде чем умереть от жажды. Думаешь, почему там только шесть охранников на все восемнадцать смен обречённых сему наказанию? Или же... Тебя, связанную по рукам, выбросят с колесницы в саванне у западных границ Та-Кем. От земель Файюма слишком далеко, и тебе придётся идти в другую сторону, пять дней к ближайшей воде, семеня закованными ногами, стараясь держаться львов и пятнистых кошек, дабы гиены не растерзали юную плоть. Но, если ты не попадёшь в чрево нечистым тварям, или не замёрзнешь ночью, или не умрёшь от голода, даже достигнув воды - горе тебе, Анх-Нофрет! Ибо тебя подберут кочевники Тен-Неху, накормят и напоют, дабы удовлетворить свою грязную похоть, а после - продадут своим вождям или пиратам Ша-Дана, где ты вовек пребудешь рабыней и наложницей! Говори, Анх-Нофрет! Что? Почему? Как?!
  -- Тути-Мосе, да живёт он вечно, не спустит тебе сего и испросит Дважды Посвящённых Избранников Ипи и Мерит приказать Хранителям найти меня!
  -- Зачем ты нужна Наследнику, да будет жизнь его вечной? Ужели Тути-Анх и Мерит-Ра ему ныне мало? - Хапи-Сенеб ухмыльнулся, сделав мадаю знак, и вновь удары обрушилась на несчастную - уже на спину и едва не вывихнутые руки, - а Ипи-Ра-Неферу зачем? Ты хотела отравить его, но Верховный Хранитель, желавший Второго Посвящения, для которого нужно пройти через смерть, помиловал тебя - в сие я верю. Но спасать, - Хапи-Сенеб видел, что пленница настолько измождена, что уже не стонет, и приказал палачу наносить удары в несколько раз реже, - и даже, если бы ты была нужна, даже ищейки Верховного Хранителя не найдут тебя в землях Те-Неху!
  -- Ты прав, Хапи-Сенеб... Зачем же мне искать достойнейшую Анх-Нофрет в землях нечестивцев, когда я нашёл её в Ипет-Сут, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, наблюдая как вытягивается лицо местоблюстителя Дома Амена, и немедля спустился вниз, - прикажи своему зверю и освободить её!
   Хапи-Сенеб и Хети-Мер замерли изваяниями, но громадный чернокожий палач продолжал свою пытку. Ипи-Ра-Нефер во мгновение, подвернув священный меч в поясной скобе, невидимым движеньем, заставившем Хапи-Сенеба и Стража Храма попятиться, уколол чудовищного кушита в правый глаз. Длинное лезвие Небут-Нетеру вышло более, чем на локоть из затылка мадая, вонзившись в песчаник на несколько пальцев. Ипи вынул меч из стены и из головы висевшего на нём тела, мгновенно рухнувшего, и лёгким скользящим ударом меча, способного располовинить воина нечестивых земель Джахи вместе со щитом и доспехом, освободил Анх-Нофрет от пут, даже не оцарапав руки. Второй удар Серебра Извечных и синего золота сокрушил дерево колодки.
  -- Ты можешь идти достойнейшая? - спросил Ипи-Ра-Нефер, вложив священный меч в скобу перевязи.
  -- Я попытаюсь, Дважды Посвящённый, да живёшь ты вечно, - женщина попыталась подняться на ноги, опёршись посиневшими руками, но застонала и рухнула на бок.
  -- Понятно, - Ипи собрал церемониальные украшения Анх-Нофрет, завернув в подобие мешка из её разорванного платья, примотав его к руке, и подхватил на руки дочь своего несостоявшегося убийцы, сразу же поспешив к колеснице.
   Служки и дароносицы с удивлением взирали на обагрённый потёками крови священный меч Верховного Хранителя и обнажённую женщину, которую он нёс через весь Ипет-Сут.
  -- Что ты сказала Хапи-Сенебу? Что он от тебя желал? - Ипи решился спросить женщину, непонятно как удерживающую себя от беспамятства.
  -- Ничего, Дважды Посвящённый Ипи-Ра-Нефер, да живёшь ты вечно, после того, как я прошла с тобою водами мрачного Дуата, меня более нельзя устрашить, - Анх-Нофрет попыталась улыбнуться, - но почему ты спас меня?
  -- Я - Верховный Хранитель Трона, дочь Мери-Насира, - Ипи тепло улыбнулся, - а, раз ты поразила любовью Ка Величайшего Мен-Хепер-Ра, то отныне мой долг хранить его любовь так же, как и власть Владыки Венцов, и границы Священной Страны, и преданность данников и Правителей нечестивых царств, верных Фараону.
  -- Но... - Анх-Нофрет слишком долго держалась, и теперь ручейки слёз побежали по её лицу, Наместница нома Пер-Басти стала всхлипывать, но быстро совладала с собой, - достойнейший Ипи-Ра-Нефер, неужели Соправи...
   Ипи легонько надавил на шейную жилку Анх-Нофрет, учитывая, сколько девушка перенесла за сегодня, этого было довольно для беспамятства. Она обмякла на руках Верховного Хранителя, но задышала спокойно и ровно. Дважды Посвящённый не желал делать сего, но пришлось, ибо более всего сын Древней Крови не желал обсуждать, зачем Анх-Нофрет нужна царственной Мерит-Ра и самому Ипи-Ра-Неферу.
  
   Нефру-Маат и царственная Мерит-Ра выбежали встречать Ипи-Ра-Нефера ко вратам дворца Наследника. Когда Верховный Хранитель вместе со своим возницей спустили с колесницы Анх-Нофрет, женщины побежали к ней.
  -- Что с Наместницей Шепсера, брат мой, Ипи? - Мерит-Ра-Нефер спросила, но сразу же осеклась, заметив следы верёвки и колодок на теле дочери Мери-Насира.
  -- Хапи-Сенеб, да разорвут его твари Дуата, - кратко ответил Ипи.
  -- Хапи-Сенеб, да он... - Тути-Мосе поспешил за женщинами и увидел избитую и не помнящую себя Анх-Нофрет на руках у Ипи-Ра-Нефера, - она жива, Ипи, названный брат, она...
  -- Жива, но сильно избита, Величайший Мен-Хепер-Ра, - Верховный Хранитель попытался поклониться, - думаю, ещё семь рассветов ей не следует ходить, да и вовсе - подниматься с ложа.
  -- Дай мне, Ипи! - Тути-Мосе на мгновение замер, залюбовавшись телом обнажённой наследницы Пер-Басти, которая когда-то была наречена ему, но тут же перехватил женщину, взгромоздив на руки.
   Царственная Мерит-Ра снисходительно, но тепло улыбнулась, заметив взгляд и волнение молодого Фараона, возложила тонкие и нежные руки на плечи Ипи-Ра-Нефера и Нефру-Маат, поспешив за Величайшим вместе с ними. Тути-Мосе окликнул своих Стражников, дабы приказали служанкам подготовить гостевые покои для Анх-Нофрет. Внезапно, дочь Номарха Пер-Басти закашлялась, очнувшись, испуганно оглянулась, но, увидев Тути-Мосе и Верховного Хранителя, успокоилась, прошептав отёкшими и окровавленными устами: "Благодарю тебя, что прислал Дважды Посвящённого!"
   Молодой Фараон осторожно и нежно опустил на ложе раненую, рявкнув на Стража Величайшего, дабы тот спешил в братство при Храме Анпу и набрал снадобий и мазей для Анх-Нофрет, но был остановлен:
  -- Не нужно, мой Величайший, - Мерит-Ра улыбнулась Фараону, - я сама исцелю дочь нечестивого Мери-Насира, - Мерит поклонилась, - завтра она сможет ходить, но не меньше, чем полнедели ей не стоит подыматься.
  -- Ты очень добра ко мне, Мерит-Ра-Нефер, дочь Древней Крови, - молодой Фараон сладко поцеловал свою Соправительницу, но Мерит-Ра отстранила его, попросив подошедшего Усер-Мина принести, что нужно, из её покоев.
  -- Я скажу тебе, Величайший, - Мерит-Ра-Нефер погладила голову Анх-Нофрет и поцеловала, заметив, что боль от избитого тела возвращается к дочери Шепсера Пер-Басти, - скажу, что Анх-Нофрет нигде не изведает покоя, пока ты не возвратишься из Пунта, а брат мой Ипи - от стен Тисури. Нигде, кроме нашего дворца, поверь, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, я сумею защитить её, -царственная сестра Ипи хорошо поразмыслила и взвесила всё. Высокородная Анх-Нофрет - не простолюдинка Тути-Анх, выбившаяся в Посвящённые Тути, к тому же, она давно наречена Величайшему Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, посему и пред Нетеру в том не будет дурного и не будет срама Двойной Короне. А молодой Фараон оставит Соправительницу с её Ипи.
   Тути-Мосе и даже Нефру-Маат опешили от слов царственной сестры Ипи-Ра-Нефера и переглянулись, не говоря ни слова.
   Вскоре лекарства и вода были доставлены, и Соправительница, ещё бледная, дрожащая, и едва способная действовать левой рукой, омыла лицо Анх-Нофрет, влила ей настойку и принялась хлопотать над больной, втирая бальзамы и мази. Нефру-Маат была поражена нежной заботой Соправительницы о женщине, отец которой едва не погубил их с Ипи пять разливов назад, а, во вчерашних лучах Атум-Ра, сама Анх-Нофрет задумала отравить Ипи-Ра-Нефера, и Мерит-Ра едва удалось спасти брата. Конечно, дочь Древней Крови всегда выхаживала и саму Нефру-Маат, когда ей случалось нездоровиться, и её забота была подобна игре дитя с котёнком, но сейчас пред Мерит-Ра не Наречённая её брата, а убийца и дочь убийцы, к тому же... Не надо, подобно Мерит и Ипи быть Прорицателем Маа, дабы понят, что Тути-Мосе возлюбил дочь Номарха, а значит... Молодой Фараон не отступится.
   Пока Мерит-Ра старалась разогнать кровь и натирала мазью спину Анх-Нофрет, та терпела, сжав зубы, но, когда Соправительница обошла ложе и принялась с силой растирать ноги несчастной, дочь Шепсера не выдержала, начав тихо стонать. Тути-Мосе тут же подскочил к ней, присел рядом и трепетно обхватил голову Правительницы Пер-Басти руками.
   Ипи-Ра-Неферу не хотелось, чтобы Хранители и Стражи видели сие, он приказал всем удалиться, а Усер-Мину и Ахти-Муту стоять на страже, и сам покинул гостевые покои вместе с Нефру-Маат. Женщина недолго хранила молчание и, вскоре, не утерпев, спросила Верховного Хранителя:
  -- Возлюбленный Брат мой, я долго знаю царственную Мерит-Ра, да живёт она вечно, конечно, я не раз испытала на себе её заботу, но Соправительница, не смотря на юность, очень сильна и мудра, и... Иногда кажется мне жестокой. Но почему к Анх-Нофрет, замыслившей против тебя она...
  -- Не надобно называть царственную Мерит-Ра жестокой, моя Нефру-Маат, - Ипи остановил женщину, на несколько мгновений прильнув к её устам, - не нужно, ибо я не знаю никого в мире Геба и Нут нежнее и добрее моей сестры.
  -- А как же, - Нефру-Маат обиделась на слова Ипи, заставив того смутиться, но спохватилась и перевела разговор в иное русло, - я знаю, что в Ка сестры твоей, Дважды Посвящённой Мерит-Ра нет места злу, но то как она суетилась, когда я была больна в позапрошлом сезоне, равно как и сейчас - не нежность и забота. Она больше походит на девочку, не наигравшуюся в куклы, Ипи.
  -- Пожалуй, - Верховный Хранитель заметно помрачнел, тяжело задышал, но вздохнул, улыбнувшись тепло и печально, - ты права, Возлюбленная Сестра. В возрасте, когда ты играла с куклами, Мерит и Ипи играли с судьбами царств и жизнями царей, кровь тех, кто пал по нашему велению, или от нашей руки, кровь тех, кто нам дорог, запеклась на губах Избранников. Да, мы с сестрою - ещё дети, пусть и Дважды Посвящённые, пусть и Избранные Вместилищем самими Нетеру. Посему...Не мешай Мерит-Ра ласкать тебя, как котёнка, посему Тути-Мосе, да живёт он вечно, подарил мне дорогую игрушку - новую пятирядную ладью... Прими нас такими, каковы мы есть. Может быть, ты что-то изменишь, Возлюбленная Сестра. Может быть.
  -- Прости, Ипи... - Нефру-Маат привстала на пальцах, крепко обняв супруга, - но... Не стоит считать меня глупой. Мерит-Ра оставила здесь Анх-Нофрет, дабы новую игрушку получил и Тути-Мосе, дабы меньше мешал союзу Избранников.
  -- У меня, как Верховного Хранителя, - Ипи-Ра-Нефер, и без того бледный, позеленел, - были свои замыслы, насчёт дочери Мери-Насира. Она довольно высокородна - мало кто, даже из наследных Шепсеров и Великих Верхних Земель, может похвалиться таким влиянием и древностью рода. Сеп Пер-Басти богат, и воинство её нома велико - в тысячу копий. Да и сама Анх-Нофрет довольно мудра, прекрасно разбирается в ядах и лично знает царя Нахарина, Хранители Трона не разбрасываются такими союзни...
   Ипи не договорил и осел, сползая по стене. Нефру-Маат едва удержала Ипи-Ра-Нефера, аккуратно усадив Верховного Хранителя, впавшего в тяжёлое забытье, и тут же услышала крик царственной Мерит-Ра. Соправительница всегда чувствовала, что её брату плохо, хоть за десять шагов, хоть за десять итеру. Мерит явилась вместе с Усер-Мином, поднявшим молодого Хранителя на руки, и, без промедления, все трое поспешили в покои Верховного Хранителя Трона. Соправительница, едва поверенный Ипи уложил Дважды Посвящённого, приказала Усер-Мину оставить их втроём. Ещё сегодня, перед восходом Хепри, Ипи-Ра-Нефер был меж Западным и Восточным берегами, и сильный яд Анх-Нофрет, не смотря на противоядие Мерит-Ра ещё не покинул его тело. К тому же, Ипи немало утомился, пронеся на руках Анх-Нофрет через весь Ипет-Сут, и держа её на колеснице. Слова Нефру-Маат взволновали кровь высокородного сына Та-Кем, став последней каплей, хотя Мерит и не знала сего, но Ипи, с его невосприимчивостью к ядам ничто не угрожало. Почти - если от яда тростниковой кобры и кушитских бобов излечить было просто, то ракушка-лучница... Кто знает, как бы всё вышло, если бы Ипи с Мерит не употребляли её яд понемногу - ужаленные рыбаки Синих Вод никогда не выживали.
   Царственная дочь Древней Крови присела на ложе рядом с Ипи-Ра-Нефером, лаская его тело и волосы, смотря на Закатную Корону Атум-Ра, и раскачиваясь в такт своим мыслям. Синие глаза Соправительницы, в пламени заката показались Нефру-Маат искрящимся расплавленным синим золотом, но, внезапно, глаза Мерит-Ра-Нефер увлажнились и на щеке появилась блестящая дорожка. "Нефер-Неферу, Прекраснейшая Маат, Владычица Истин, ответь той, кого избрала Ты Вместилищем, есть ли счастье пред ликом Ра, есть ли счастье для нас с Ипи?" - она шептала свои слова тихо, как молитву или священный текст, не переставая плакать всё так же беззвучно, смотря на далёкий закат, - "Ответь мне, Великий Херу-Хранитель, ответь, Прекраснейшая, за что наказали Избранием нас? Есть ли под небом счастье? Кто счастлив ныне - крестьянин, простолюдин, воитель, Жрец, Посвящённый иль Величайший? Но только не тот, кто Избран... И есть ли под небом счастье, ответьте, Нетеру?" - Нефру-Маат слушала слова Соправительницы, понимая отныне, как рождается песнь, но понимала и то, что этой песни Шаи не велел быть записанной. Никогда... Нефру-Маат слушала Мерит-Ра-Нефер с упоением, но дрожала и пыталась скрыть чувства, обуревающие её. "Есть ли под небом счастье... счастье..." Голос царственной сестры Ипи-Ра-Нефера становился всё тише, как эхо, лучи Атума заиграли красным золотом на хрупком теле Соправительницы, но, внезапно, Мерит-Ра охнула и упала на ложе без сил. Она потеряла много крови и ослабла не меньше брата, и Нефру-Маат решила возлечь меж ними, обняв, дабы согревать Мерит и Ипи, одновременно и следить за течением их крови. Едва Жрица Золотой прилегла, она вздрогнула, заметив в проёме юношу, но облегчённо вздохнула, узнав в нём Иосафа, который уже больше локона Хонсу жил и обучался во дворце Тути-Мосе.
  -- Иосаф? - Нефру-Маат всё же спросила незваного гостя.
  -- Да, достойнейшая Нефру-Маат, я Иосаф, который вскоре примет Рен Ре-Хми-Ра, как приказал мой... достойнейший Ипи-Ра-Нефер.
  -- Зачем пришёл ты, не видишь, потомкам Древней Крови нездоровится! - Нефру-Маат возмутилась.
  -- Я услышал слова царственной Мерит-Ра, да живёт она вечно, и хотел спросить тебя, правда ли, что ваши Нетеру столь же жестоки, как и бог нашего племени?
  -- Как смеешь ты, нечестивец, поносить Нетеру пред Посвящённой Жрицей и Хранительницей Таинства Крови!? - Нефру-Маат была вне себя.
  -- Прости достойнейшая, - Иосаф поклонился, - но как ещё назвать тех, кто причиняет своим Избранникам нестерпимую боль?
   Жрица Золотой не нашлась, что ответить, сглотнула и крепко сжала веки, удерживая подступившие слёзы, ибо не должно показывать чувств пред презренным аму. Корона Атума взорвалась на горизонте Аменет.
  
   6 Тьма с Востока
  
   1511 ВС.
   12 год Фараона Маат-Ка-Ра. Сезон Жатвы. Месяц Хатор.
  
  
   Мерит очень забавлял молодой дикарь-азиат, но она чувствовала в нём силу. Чужую и тёмную, не ведомую ей силу, дар чуждого бога, жестокого и кровавого как Баал, но сила в нём была. И ещё, - он мог прорицать, как сказал Ипи. Она заставила молодого Иосафа прислуживать ей, хотя Ипи-Ра-Нефера это и злило, Хранитель хотел сделать из молодого кочевника, знающего несколько языков, превосходного шпиона, но сегодня Мерит-Ра решила добиться своего. Она подпоила его крепким финиковым вином с настоем из священных трав, и, когда увидела, что юноша совсем разомлел, приступила к своему плану.
   Иосаф, мой достойнейший брат говорил, что ты, подобно нам, великим Ур-Маа можешь предсказывать грядущее и толковать сны?
   Да, моя госпожа! Меня никогда не любили за этот дар, ибо сны и грядущее всегда приносят больше дурного, чем хорошего, - услышав эти слова, Мерит рассмеялась, - к тому же, я не знаю ваших Нетеру, и что я, твой слуга и слуга твоего брата могу поведать великой жрице и Соправительнице?
  -- Я видела сон, Иосаф. Обычно, мне ясен смысл моих видений, но сегодняшний сон был странен, я видела как сочный плод, упавший в траву, был разрезан мечом, и боле я ничего не смогла запомнить.
  -- Я зарёкся своему богу, которого вы считаете богом лунного месяца, что никогда не буду предсказывать, в прошлый раз меня чуть не убил родной брат и я...
  -- Достаточно ли тебе, презренный Хазетиу, что Мерит-Ра-Нефер, Соправительница Берегов Херу и Великая Урт-Маа приказывает тебе!? - Мерит повысила голос и привстала с сиденья.
  -- Мне довольно твоего приказа, почтенная госпожа Мерит-Ра-Нефер, - Иосаф поклонился и заговорил:
   "Я вижу... Как сильна ваша страна, как ваши мечи обрывают многие плоды... Я вижу сокрушённые стены с фигурными зубцами из розового камня. Вижу жука, катящего навозный шар, вижу землю, поросшую молодым хлебом и светило, которому поклоняются сыны Та-Кем," - азиат, видно, совсем впал в транс, и Мерит слушала его, проверяя свою силу, - "Передо мной корабли, с которых взмывают тучи огненных стрел и города, залитые огнём и кровью. Нечистая рыба с усами и без чешуи в водах Матери Рек и маленький глинобитный дом, со струйкой дыма, устремлённой из очага. Диск Ра, которому вы поклоняетесь, расколотый надвое рукой царя. И сильная, молодая рука, кладущая стрелу на тетиву длинного костяного лука, и достойнейший Ипи-Ра-Нефер, падающий сражённым вместе со своей Возлюбленной Сестрой, рукою, происшедшей из твоего чрева!"
  -- Довольно, прекрати, недостойный нечестивец! - Мерит ударила его небольшим скипетром, юноша мгновенно пришёл в себя, осознал, что наговорил лишнего и убежал в страхе, чуть не сбив входящего Верховного Хранителя Трона.
  -- Что эта нечестивая тварь сделала с тобой, Мерит? - Ипи увидел, что царственная сестра плачет, и сначала пошёл к ней, чтобы успокоить, азиатский слуга никуда не уйдёт от Хранителей Трона.
  -- Он только говорил, то, что видел, то что поведал ему дар этого азиата! Говорил Истину. О грядущем! - Мерит-Ра-Нефер запрокинула голову и раскачивалась на большом сидении, в такт своим мыслям. Сестра прорицала, Ипи знал её с детства и больше не беспокоился.
  -- Но тогда, скажи, отчего ты плакала? Если тебя обидели его слова, пойми, что он азиат и ничего не знает в придворном обращении, моя милая Мерит? - Ипи-Ра-Нефер склонился к ней.
  -- Ипи, я прошу тебя, отдай мне нечестивца, - Мерит развернулась к Ипи и привстала, она еле дышала, её глаза не были напуганы - из них ушла жизнь, Соправительница сняла с перевязи священный клинок и снова уставилась на брата невидящим мёртвым взглядом, - отдай его мне, или соверши это сам, Ипи! Это зло, Хранитель, великая Тьма идущая с востока!
  -- Что ты видишь, моя царственная сестра?! Что? - Верховный Хранитель приобнял Мерит-Ра-Нефер, медленно и осторожно отобрав и бросив на камень её меч.
  -- Я вижу величие и славу, Избранник! Меч Фараона, сокрушающий всё на сотни итеру, от Бабили и Хатти до Куша и Островов. Слава и золото! И Храмы, брат мой, Ипи. Величайшие и богатейшие города, невиданный расцвет мощи и власти.
  -- Но чем ты напугана, Мерит, чем? - Ипи-Ра-Нефер прижал сестру к себе, но она оттолкнула его, и упала на ложе без сил:
  -- Величие и слава, которые будут сокрушены! Храмы, разрушенные не нечестивцами, но безумцем, что будет страшней всех прихотей Самозванки, полчищ Хаков и бесчисленных воинств, которые вам суждено опрокинуть в кровь и прах! Изваянья Нетеру, низвергаемые и бросаемые в огонь, и Великий диск, который испепеляет, не согревая. Имя нашего предка будет предано проклятию, слава Мудрейшего из Величайших втоптанная в песок, воины Та-Кем убивающие собственных Жрецов по приказу безумца, страны, завоёванные Тути-Мосе, преданные на разграбление дикарям без боя, вот что я вижу, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! Вот что принесёт нам плод моего чрева. Дом Йаху-Мосе погибнет от одного из своих правителей, и дочь Паер-Анха из Дома Амен-Ем-Хету родит того, чьим потомком будет нечестивец... - женщина медленно сползла на пол, перевернувшись и распластавшись по камню. Слёзы текли по лицу Мерит, но Ипи видел, что жизнь снова вернулась в её глаза, - а ещё, брат мой, тот, кто обречён родится, поднимет руку на Избранника, ты, хранящий берега Хапи, избранный Вместилищем, падёшь от его руки! И проклятие обрушится на землю Та-Кем, не сразу, но неизбежно как гнев Сохмет, ибо не уберёгшие своего Хранителя недостойны дыхания! И взойдёт кровавый диск, и будет попрана Истина, и будет преломлен меч! - Мерит-Ра встала и пошла к западному окну, всё так же оставаясь не здесь, её глаза были мертвы, а слова всё более туманны и невнятны, - Семь голов, мой возлюбленный брат! Семь голов, раздробленных булавой палача, идущего за воителем! Семь Сах, вывешенных на стенах от Куша до Нахарина, девять луков, приходящие из чёрных стран, из пустынь Аменет и стран Хепри. Великая тварь, порождённая кровью семи царей и демона Ам-Дуат, сражённого тобою, тварь о семи головах, идущая с востока, девять луков в руках у твари, и кровавый диск. И сойдутся мёртвые у Города Врат, чтобы нести гибель живым, и на месте вашей битвы, Извечные сойдутся с силами Мрака, и падут города и страны, и придут дикие, и сокрушат снова Нахарин, земли Ре-Тенну, Хатти, Бабили и Та-Кем, но будут тысячекратно страшнее Хаков, ибо падут троны и некому будет остановить их! Тьма идёт с востока, брат мой, Ипи! Кровавый диск восходит на западе! Заброшены храмы Сокровенного, Двойная Корона Пшент брошена во прах, корона Атеф - Корона Сокровенного расплавлена в пламени, Синяя корона Хепреш продана торговцем, ибо Девять корон Та-Кем увенчают голову твари, ибо Маат попрана, и не будет спасения!
  -- Прошу тебя, моя царственная сестра, даже Верховному Ур-Маа тяжко сознавать такое грядущее! - Ипи-Ра-Нефер схватил стеклянный сосуд и бросил на пол, надеясь, что резкий звук приведёт Соправительницу в сознание.
  -- Так слушай, Верховный Ур-Маа, Избранник и Хранитель Берегов Херу. Увидь это сам, ибо ты видишь Неизбежность! Смотри на земли, разграбленные и выжженные, на города Севера и Юга, по которым ползут чудовища, изрыгающие огонь. Медные птицы, несущие гибель живому и стрелы, взлетающие из земли в небеса, чтобы возжечь рукотворные светила и обрушить покров Нут на землю! Смотри на победу Апопа, смотри, как Величайшая плачет у Врат Те-Мери, ибо все страны и народы явятся к ней в один день, истреблённые самими собою!
  -- Остановись, Мерит, хватит, во имя моей Силы, заклинаю тебя, ты не вынесешь этого, - Ипи-Ра-Нефер обернулся, схватив чашу с вином, чтобы напоить и успокоить царственную сестру, но допустил ошибку - в тот же миг Соправительница подняла свой меч, ухватив двумя руками, направив лезвием вниз...
   "Стой, Мерит!" - Ипи-Ра-Нефер успел только крикнуть - он был слишком далеко, чтобы остановить её руку. Соправительница замахнулась и, выдохнув, ударила.
   Верховный Хранитель выбросил ладонь, будто бы мог дотянуться до сестры с нескольких шагов, разве что от отчаянья, но... Ипи успел увидеть только облачко серебристой пыли вспыхнувшее на острие меча Соправительницы до того, как упал, поражённый неведомой силой.
   Брат и сестра лежали на каменных плитах покоев Наследника, не помня себя, но они были живы. Лезвие из Небут-Нетеру, которое едва греется в плавильной печи, и трудно плавится даже в угле с красной горючей солью, наполовину испарилось, но почти не обожгло руки царственной сестры Ипи-Ра-Нефера, лишь пропалив дорогой лён платья, там, куда Мерит пыталась вонзить свой священный меч.
   Мерит очнулась первой, застонав и схватившись за обожжённое тело, но быстро переборола боль. Соправительница подошла к брату, села на пол и положила на руки его голову. Глаза Ипи открылись.
  -- Что это было, Ипи, Брат мой?
  -- Я тоже видел это, Мерит, - Ипи-Ра-Нефер поднялся и поднял на руки царственную сестру, быстро отнёс на ложе и присел рядом, лаская, - это ещё не Неизбежность, Мерит. Это один из путей мира. Мы можем изменить что-то, как Амен-Хотп, наш славный предок. Даровав тем, кто будет после знание о Силе и Истине. Открыв Врата Нетеру там, где они не будут сокрушены в грядущем.
  -- Мы можем изменить это, - Мерит-Ра мгновенно перестала плакать и открыла большие синие глаза, - значит тот, кто обречён родиться не погубит тебя и Нефру-Маат?
  -- Успокойся, моя царственная сестра, - Ипи погладил живот Соправительницы, - зачем ты хотела сделать это? Мы пришли, чтобы творить Неизбежность, а не противиться ей.
  -- Ты не ответил мне, Ипи, - Мерит-Ра-Нефер грустно улыбнулась.
  -- Я возьму твой меч и отнесу в Храм Тути, дабы мастера Братства Херу-Мосе Имхотепа перековали его, и скажу, чтобы лезвие удлинили на пол-локтя, свадебный подарок Наследника уже мал для взрослой женщины, и более походит на кинжал или игрушку, - Ипи хотел сказать что-то ещё, но Мерит, привстав, закричала:
  -- Ты не ответил мне, Верховный Хранитель Трона!
  -- Сын Наследника родится здоровым и сильным, - Ипи-Ра-Нефер аккуратно уложил женщину и снова погладил её живот, - его рука будет столь же тверда и сильна, как у его отца, пробивающего стрелой медный лист. И глаз его будет столь же меток, как у его матери и её брата, мы с тобою сами научим его этому таинству. Поверь моим словам, Мерит, мы с Нефру-Маат не почувствуем боли.
   Мерит сжала ресницы, ничего не ответив Ипи. Звук бегущих по плитам пола ног, заставил Ипи обернуться, а сестру вскочить с ложа. Нефру-Маат услышала всё.
   Ипи-Ра-Нефер замер лишь на мгновение и хотел было броситься за возлюбленной Сестрой, но Мерит остановила его, повиснув на руке Верховного Хранителя:
  -- Не стоит, брат мой, Ипи. Не стоит... Ты ничего не сможешь объяснить Нефру-Маат и ты не должен оправдываться пред нею. Твоей вины нет в том, что обречено случиться. Дай ей побыть одной. Она примет Неизбежность так же, как и ты принял её...
  -- Благодарю тебя, моя царственная сестра! - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся Мерит и обнял её, - ты права. Сейчас Нефру-Маат менее всего нужны мои слова утешения. Я утешу её, когда зайдёт Атум. А пока... - Верховный Хранитель начал осторожно разоблачать сестру, дабы осмотреть и перевязать её обожжённое тело, - стоило бы послать одного из моих Хранителей в храм Анпу за мазью, моя царственная Мерит, остаток лезвия из Небут Нетеру сильно обжог тебя.
  -- Не нужно, милый брат мой, Ипи! - Мерит улыбнулась в ответ, нежность и забота Ипи-Ра-Нефера была приятны ей, - у меня есть необходимые мази, ибо ты и Тути-Мосе, с вашими забавами и опасной охотой, часто заставляете меня беспокоиться и лечить своих любимых.
  -- Что же, царственная сестра моя, - Верховный Хранитель, улыбнувшись, взял со столика мазь, найдя нужную, и нежно обработал и перевязал льняной полоской обнажённое тело Соправительницы, - не делай так больше, сестра моя Мерит. Не оскорби Владычицу Истин, не попирай нашу с тобою Неизбежность...
   Ипи лёг рядом, даже не сняв оружия, прижался головой к груди сестры и вскоре уснул. Мерит-Ра нежно гладила голову Верховного Хранителя, поглядывая на священный меч, лезвие которого было наполовину испарено таинственной, дарованной Самими Нетеру Силой её брата Ипи, спасшего жизнь Соправительницы. Спасшего её от самой себя.
  
  -- Иштартубал, посланник земель Ашшура, сын земли Рек, текущих обратно, рад приветить Верховного Хранителя Трона и его царственную сестру, Соправительницу священных берегов Хапи! - вошедший отворил кедровую дверь и отодвинул циновку, с ходу приветив Наследников Древней Крови, заметив спящего Ипи-Ра-Нефера и Мерит-Ра, хранящую покой брата, представившись и поклонившись им.
  -- Рада приветить тебя, посланник земель Ашшура! - Мерит-Ра-Нефер оглядела посла, - молодой, едва ли старше Ипи, говорящий на языке Та-Кем чисто, хотя и с выговорам, присущим лишь сынам Ашшура и Нимруда, явно воин - и явно высокородный, ибо волосы его и небольшая, ещё не отпущенная, как принято в землях рек, текущих вспять, борода, украшенная тонким золотом, были явно светлыми, но окрашенными, - прости меня, но тебе придётся погодить, посланник. Ибо брат мой, достойнейший Ипи-Ра-Нефер сегодня очень утомлён и Ка его исполнен великой печали, - Мерит ласково улыбнулась послу.
  -- Прости меня, царственная сестра Ипи-Ра-Нефера, Мерит, дочь Паер-Анха, Соправительница Священной Страны, - посланник Иштартубал, не придав значения наготе царственной Мерит, но, всё же, оценив её необыкновенное изящество, только сейчас заметил, что чрево Соправительницы перевязано льняной полосой, и, верно, она получила рану, довольно серьёзную, посему отнёсся к словам Мерит-Ра-Нефер как к должному, заметив про себя, что её отказ не имеет ничего общего с холодным и надменным приёмом в покоях Хат-Шебсут и дерзостью простолюдинов, толпящихся у её Трона, - я вижу, что ты получила рану, и достойнейший брат твой уснул, утомлённый беспокойством и хлопотами, посему, готов обождать, сколько будет угодно.
  -- Ничего, ничего! - Мерит-Ра посмотрела на оплавленный меч из Небут-Нетеру, но нашлась, что ответить, - я просто обожглась лампадным маслом, и, пока брат мой спит, могу сама принять тебя, ибо в нашем обычаи говорить с Верховным Хранителем, прежде чем говорить с Фараоном, но, прежде, я могу говорить с тобой, ибо, в отсутствии Ипи, я имею право быть за него, как жрица Величайшей и Верховная Урт-Маа, - только сейчас Мерит-Ра-Нефер вспомнила, что обнажена, и украшения на ней надеты простые, не церемониальные, тут же, осторожно переложив голову спящего Ипи на ложе и принявшись облачаться, - а ты, достойный Иштартубал, оставайся во дворце Фараона Тути-Мосе столь долго, сколь тебе заблагорассудится, хоть до того времени, когда ты отбудешь в свои края, юная Мерит почувствовала в посланнике Силу, не кровавую и мерзкую, достойную лишь аму, людей Фиолетовой и прочих Хазетиу, но, столь же чуждую, непонятную, и ещё более тёмную. Она не пугала, но отторгала Соправительницу, тем не менее, заметив в посланнике учтивость, редкую для пришельцев из чуждых стран, Мерит-Ра ответила тем же, постаравшись даже, быть более учтивой с гостем, чем он с нею, не смотря на произошедшее.
  -- Живи вечно, достойнейший гость из далёких земель Ашшура, - Ипи-Ра-Нефер, потревоженный сестрой, очнулся, поспешив вскочит с ложа, - что привело тебя во дворец Наследника, отказ Хат-Шебсут, Иштартубал, которого в Нахарине, царю которого ты служил в позапрошлом сезоне, зовут именем Йимантша? - Ипи ещё не до конца сбросил с себя остатки сладких странствий Межмирья, но с ходу решил смутить гостя тем, что Хранителю всё известно о нём.
  -- Что же... - Иштартубал лишь улыбнулся, затем оглядел длинный священный меч Ипи, - слава твоих Хранителей, чьё око, слух, яд и стрела известны от земель Элама до крайнего пролива Хатти, не укрылась и от меня, и ты не смог меня удивить, если надеялся на это. Только, ответь, зачем на месте убийств неугодных Та-Кем правителей, твои воины оставляют стрелу со священным знаком и именем Ипи-Ра-Нефера. А Маат-Ка-Ра... Да, она отказала мне в просьбе. Если бы только отказала...
  -- Я объясню тебе, достойный посланник, - Ипи хитро улыбнулся, он понял, что видит пред собою столь же великого мудростью, что не могло не возрадовать Ипи, впрочем, как и Мерит, - все должны знать, что от гнева Извечных и возмездия Хранителей невозможно укрыться в дальних странах или защититься морями, воинами и многочисленными стражниками. А пока что, я велю принести кушанья и выслушать твою просьбу. Присядь, достойный посланник, сейчас слуги поднесут нашу трапезу лучей Ра. И оставайся в этом дворце, пока не отправишься с караваном или на корабле в свои земли. Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной, не будет против, я знаю Фараона.
  -- Я уже пригласила достойнейшего Иштартубала, - ответствовала Мерит, разместившись за столом рядом с Ипи, обождав, когда сядут мужчины, и ласково положила голову на плечо брата и Верховного Хранителя. Пятеро слуг внесли кушанья и вина.
  -- Верховный Хранитель, Наследник Древней Крови, потомок самого Сома и сын Великого Дома Амен-Ем-Хети, Верховный Жрец Величайшей Прекраснейшей Владычицы Истин, Великий Ур-Маа и Хранитель Братства Ири-Херу приветит тебя, достойнейший Иштарубал, сын Набсера, потомок первого царственного Дома древнего Урука, Верховный Военачальник Ашшура, жрец Иштарт и Первый Стражник царственного дома! - Ипи знал, что род Иштартубала не менее древний, чем их с Мерит, так же, насчитывающий тысячи лет, посему представился почти полным церемониалом и приветил гостя, так же, всеми титулами, известными ему от вездесущих и неуловимых Хранителей Трона, служащих Священной Стране в дальних странах, - теперь я готов выслушать тебя, достойнейший посланник, - Ипи-Ра-Нефер разлил финиковое вино.
  -- Вот уже более века, вы знаете, достойнейшие, - посланник обратился и к Мерит-Ра, кивнув обоим по очереди, - земли Ашшура под властью Миттани, которое вы зовёте Нахарин, а так же платят свою дань царю Бабили. Царь Нимруда, данник и слуга Бабили свободен от дани Нахарину и не хочет враждовать с его царём, посему рассчитывать на него мы не можем. Нам нужно пойти войною на Страну Рек, дабы освободиться от рабства царя Нахарина, но у нас мало сил. Ваши воинства могли бы сокрушить бесчисленные войска Миттани и их наёмников, а там, мы довершим всё сами. Проходя по землям Джахи, Ре-Тенну и Яхмади, вы, без боя, одной мощью своих воинств, приведёте к подчинению их города, потерянные Маат-Ка-Ра, а потом, поживитесь землями Нахарина, - великая слава будет высокородному Верховному Хранителю и самому Фараону Тути-Мосе, да живёт он вечно, пусть ещё Двойная корона не украшает его главу, покоясь на челе Маат-Ка-Ра! И ещё... - посол помедлил и опустил глаза, - я готов дать вам две сотни хека золотом. И полсотни - Хранителям Трона, могу немедля сменять таланты Джахи, которые везу, в Доме Золота и Серебра - выйдет один к одному, ибо талант тяжелее, но золото их загрязнено.
  -- Твоя истина, достойный посланник, - Ипи выпил вина и задумался, - мы с Тути-Мосе с великой радостью брали бы стены Вашшукани или далёкого Бабили, или осаждали их, осыпая неугасимыми стрелами. Но... - Ипи-Ра-Нефер вздохнул и снова выпил вина, - вместо сего мы осаждаем главный дворец Уасита и сражаемся с прихвостнями Самозванки. Пойми же, достойнейший Иштартубал, сегодня Почтеннейшая не отпустит наши воинства в поход. Конечно, мы можем оговорить всё и пойти только воинствами, верными Тути-Мосе и Хранителями Трона - десять тысяч при тысяче колесниц, и этого хватит, ибо вы ударите с нижнего течения обратных рек. Только... Что мы застанем в Та-Кем, когда вернёмся, оставив Священную Страну без лучших Хранителей? Что будет... Что будет с моей Мерит, - Ипи-Ра-Нефер вздрогнул и крепко обнял царственную сестру, сидящую рядом, - но, я знаю, как помочь тебе. Воинства Нимруда присоединятся к вашим. Нахарин ослабнет, воюя с Хатти. А тебе, достойнейший, я дам оружие, способное сокрушить целое воинство - сотню чаш Гнева Тути, разрывающихся не хуже стрел Ува-Хатем флота Священной земли.
  -- Но как, достойнейший? - посланник был удивлён.
  -- Начну с громовых чаш, Иштарубал по прозвищу Йимантша, - Ипи ухмыльнулся, - вообще-то я не имею на это право, ибо сие - тайное знание жрецов Тути. Но, несмотря на то, как мы с сестрою смыслим в ядах и иных веществах (посланник ухмыльнулся - слава ядов коварного Ипи-Ра-Нефера известна едва ли не во всех царствах и городах, где ему удалось побывать, но мало кто знал, что Ипи, страстно любящий работать с чашами трав и минералов, редко имеет на это время, и большинство из неугодных Священной Стране правителей стали жертвами искусства хрупкой и прекрасной Соправительницы) - я так и не смог, достойный, определить, как лишить зловонную соль лишних примесей, без чего не будет ни грохота, ни острых обрывков меди с горячим ветром. Посему, я не открою тайны, продав тебе готовые чаши. А остальное, - Ипи освободил сестру от объятий и откинулся на спинку плетёного сидения, - Хранители Трона отправят нечестивого царя Нимруда на корм Стражнице Амет, не пройдёт и трёх месяцев, мы с Мерит постараемся, чтобы сие походило на скоротечную тяжёлую хворь, и Хранитель, исполнивший приказ, не будет вонзать золочённую стрелу с моим именем в знаке Сен, - Верховный Хранитель Трона смутился, видя, как посланник с уважением расплывается в улыбке, - а война с Хатти... Я хорошо знаю языки Хатти и Нахарина, тем более, что их высокородные воины и цари пишут почти на одном. И мне не составит труда подделать табличку из глины или серебра, в которой царь Хатти просит Почтеннейшую поддержать его воинствами Та-Кем в походе на Нахарин. И ещё, думаю, Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра не откажет тебе в полутысяче отборных лучников, способных хорошо проредить даже воинство в тяжёлой броне с двух-пяти сотен немет.
  -- Мне осталось возблагодарить ваших Нетеру за то, что я встретил столь мудрых высокородных детей Древней Крови! Но что взамен, достойнейший? - посланник улыбнулся, выпив вина.
  -- Взамен? - Ипи улыбнулся в ответ, - сменяй двадцать талантов золота на серебро в землях Джахи и отдай его мне. Ещё пятьдесят - за лучников Тути-Мосе, и по два дебена за каждую громовую чашу. Так же в золоте. И так же - сменяй на серебро в Джахи, прежде чем отдать.
  -- Прости меня, достойнейший Верховный Хранитель, да покарают мои и ваши боги недостойного, если я оскорблю тебя, но ты не похож на мздоимца!
  -- Не оскорбишь, достойнейший Иштартубал, - Мерит-Ра, вступив в разговор, привстала и, увидев, что финиковое вино не по нраву гостю, хотя, он и не подавал виду, налила виноградного, смешав с гранатовым, - если сейчас мы не можем пойти войною на Нахарин и Хатти, то, с твоей помощью, мы можем ослабить эти царства, желающие владений Та-Кем в Яхмади и Ре-Тенну. А серебро - тебе стоило бы знать, что кайт золота в Та-Кем стоит пять кайтов серебра, когда в Джахи - семнадцать. Ипи сможет хорошо обернуть твоё серебро, пополнив казну Хранителей Трона и Сокровищницы Фараона Тути-Мосе.
  -- Ну что же, достойнейшие! - посланник снова поклонился, ему было очень непривычно, что женщина вмешивается в государственные дела, а то и правит, подобно Хат-Шебсут, но, если подумать, в том не было ничего дурного, тем более, не по годам отточенную и холодную мудрость юной Мерит-Ра-Нефер он оценил, - я согласен и благодарен вам, - а теперь, вносите дары, редкий в Та-Кем шёлк, лазурит Бабили и золотую посуду из Ашшура! - он топнул ногой, обутой в высокий сапог, резко отличный от сандалий Та-Кем, и даже - кожаных башмаков диких Хазетиу и сыновей Ре-Тенну.
   Тотчас зашли несколько слуг и невольников, принесших дары посла, Ипи с Мерит ещё заметили следы плети на спинах рабов и, стараясь не подать виду, всё же переглянулись, не привыкшие к такому отношению, достойному убийц и разбойников, даже со стороны крестьян Та-Кем к своим батракам, да и сыны Фиолетовой обращались со своими рабами человечнее.
   Впрочем, Иштартубал, будучи очень проницательным, не мог не заметить сего, как и догадаться о причине:
  -- Прости меня, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, за то, что я оскорбил чувства твоей царственной сестры, - посланник искренне поклонился, - но это не мои рабы. Этих невольников мне дали, а я содержу только отборных слуг, которым плачу хорошо. Тем не менее, - Йимантша исподлобья взглянул в глаза Ипи, не поднимая головы, - наши земли много менее обильны, чем земли Та-Кем, благословенные Нетеру. В летние сезоны жар сушит бесплодную землю, словно пустыню, а зимой, бывает, падает белый пух твёрдой воды, от которого замерзает скотина (Ипи не удивился, ибо, часто работая со зловонной солью, растворяя её в воде, наблюдал, как на стенках большой золотой чаши испарина становится белой, твёрдой и холодной, такой, что неприятно взять в руки без кожаных перчаток для работы с ядами). Наши неполноводные реки едва можно отвести в мелкие каналы, посему, мы используем много рабов, даже крестьяне и ремесленники. Потом, сейчас мы под пятой Нахарина и должны быть жестокими, или погибнем. Разве они обращаются с нашими подданными, взятыми в плен или угнанными из селений и городов иначе? Я видел много рабов из Ашшура даже на рынках Уасита, достойнейший.
  -- Твоя истина, достойный Иштартубал! - Мерит вздохнула и поклонилась гостю, сожалея о том, что ни Тути-Мосе, ни её брат почти ничем не могут помочь землям, за которые просит посланник, - ибо мудрецы со времён Имхотепа говорили, что никто не может так угнетать, как угнетённый.
   На мгновенье повисла тяжёлая тишина. Слуги и невольники поспешили покинуть покои Соправительницы, две танцовщицы, подаренные посланником, мялись, пока Иштартубал не махнул на них рукою, так же приказав покинуть покои.
  -- Я вижу, что ты опечалена, достойнейшая Соправительница Мерит, - молодой посланник взглянул на царственную сестру Ипи-Ра-Нефера, выпил вина покислее и поклонился ей, - но я знаю, как вернуть радость в твоё сердце, я услышал песнь одного писца и поэта, недавно отправившегося к вашим Нетеру, и сейчас расскажу её:
  -- Может!.. - Ипи с Мерит переглянулись, догадавшись, но гость уже начал и те решили не перебивать посланника.
  
   Славлю ту, в ком течёт Древняя Кровь,
   Древняя, как Великий Хапи.
   Славлю брата её, Хранителя Трона.
   Сегодня они одни во дворце лишённого власти,
   И ласка их будет подобна любви Величайшей
   И Хранителя Те-Мери,
   Той самой, что содрогнула
   Сердца Великих Нетеру...
  
  -- Это достойная песнь достойного писца и мудреца, почтенный Иштартубал, - Ипи всё же перебил гостя, - и я щедро наградил поэта, создавшего её, назвав его лучшим среди детей Сешат, на состязании в Храме Величайшей. И, вскоре, отравил его. Ибо мудрые могут слагать о нас с Мерит-Ра-Нефер прекрасные песни, а чернь будет изображать непотребно, подобно тому, как строители гробниц рисуют Хат-Шебсут и простолюдина Сен-Мута. Ибо не всё так просто... И что этот писец, пусть и одарённый Самими Нетеру мог знать о нашей любви и нашей боли? И мог ли он знать, что своей песнью способен лишить Мерит венца Соправительницы, а меня - знаков Верховного Хранителя, ибо Самозванка только и ждёт нашего промаха. Я дал ему возрадоваться богатству и славе, а после... Пусть лишь Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра пишет о чистой любви сестры и брата, он читает свои песни лишь своей Соправительнице и мне, и они воистину прекрасны, достойный посланник. А удел простолюдинов - молчать. Хотя бы о том, что не ведомо им.
  -- Тути-Мосе пишет стихи и песни? - удивлённо заметил посланник, - я слышал о нём, как о великом воителе, чья сила скована лишь царственной матерью, не дающей ему обнажить меча?
  -- Да, Иштартубал, - Мерит-Ра улыбнулась гостю, - Тути-Мосе и Ипи-Ра-Нефер любят предавать папирусу свои чувства. Кроме того, и свои знания - видел ли ты великую пятирядную ладью, стоящую в гавани Уасита - Величайший Тути-Мосе создал её, а тяжёлые осадные луки, мечущие неугасимые и разрывные стрелы на пять-шесть сотен немет без промаха - плод разума брата моего, Ипи! - Мерит-Ра-Нефер не упустила возможности похвалится перед гостем своим царственным супругам и своим братом.
   Иштартубал оглядел брата и сестру. Синие, необычно синие, как предзакатное небо, горящее огнём заходящего светила глаза, необычные даже для жителя Ашшура, где у высокородных, обычно, глаза голубые или серые, и густые тёмные волосы сестры и брата. Их лица были чем-то похожи, и посланнику казалось, что он их уже видел, хотя с Хранителем и Соправительницей встречался впервые. Видел... но не здесь.
  -- И всё же, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, твоя царственная сестра ранена, и ты, когда я явился, пребывал во сне, не помня себя, подавленный печалью... Прихвостни Хат-Шебсут отважились покуситься на Древнюю Кровь? Так ответьте же им мера за меру, пусть Священной Страной правят достойные, такие как Тути-Мосе, ты и твоя царственная сестра! - одежды Мерит плохо скрывали повязку и посланник снова обратил на неё внимание, решив заговорить.
  -- Моя сестра обожглась маслом лампады! - медленно, с расстановкой, давая понять, что разговор об этом исчерпан, произнёс Ипи-Ра-Нефер, тем не менее, воровато и испуганно схватив оплавленный меч Мерит и спрятав в складках опоясания, - а свержение Самозванки... Если бы я не прочитал в глазах твоих Истину, то решил бы, что ты подослан, но это не так. Всё же... Тебе ли, достойнейший Иштартубал, чья страна разодрана на части и завоёвана врагом по частям, не знать, что такое смута? Вспомни, а ты знаешь летописные свитки Та-Кем, чем окончилось свержение Нейти-Керт, когда троны рухнули, и Древняя Кровь едва не потеряла свои права, чем закончилось правление Нефру-Себек, - Проклятием Правительницы, когда, всего через век, в подорванную смутой Священную Землю пришли орды нечестивых хаков! И мы подождём, когда главу Мен-Хепер-Ра увенчает Двойная Корона. Ждать недолго. И тогда - ты услышишь о нас снова, достойнейший Иштартубал, о мече Тути-Мосе и стрелах Ипи-Ра-Нефера услышат от Элама, до верхнего пролива Зелёных вод, - Ипи встал в полный рост, положив руку на рукоять священного меча, - и, когда мы с Величайшим пойдём на нечестивый Нахарин, поплывём к стенам Бабили, мы снова встретимся, ибо я надеюсь на поддержку Ашшура, ибо, сокрушив Нахарин - вам принесём мы свободу и возрождение.
  -- Прости меня, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Верховный Хранитель Трона, но я думал, что говорю с другом, а стало быть, могу не стесняться в откровенности, - посланник поспешил сгладить возникшую неловкость, всё же, говорить с Верховным Хранителем о свержении, пусть, самозваного, но Фараона, было не совсем верным.
  -- Ты прав, и мы можем говорить как братья, достойнейший Иштартубал, - Ипи едва заметно поклонился послу и выпил вина, - и я должен просить простить мне мою горячность. Но... Прошу тебя, как брата, забыть о случившемся с Мерит, достойнейший.
  -- Мы ещё не раз встретимся, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - Иштартубал так же пригубил вина и улыбнулся ему, - всё-таки я посланник. А ваша Священная Страна - самая великая на этой тверди, и, стало быть, завистников у неё не счесть. Посему, если не вы пойдёте на Хатти и Нахарин, они попробуют отбить ваши владения. И узнают поступь воинов Та-Кем. А пока - пока у нас общие враги.
  -- Всё меняется, достойнейший! - Ипи-Ра-Нефер вздохнул, - не пройдёт и пяти веков, как цари Ашшура начнут искать новых владений в землях Та-Кем! Поверь мне, Верховному Ур-Маа, тому, кто читает Волю Шаи и свитки Сешат, говоря с Прекраснейшей Владычицей Истин, что Дарует и Отнимает, которой ведомо всё сущее.
  -- Такова природа смертных, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - Иштартубал пожал плечами, - они не помнят добра и одержимы жадностью. Впрочем, своим потомкам я закажу поднимать меч на Священные Берега, не только из благодарности, но и потому, что поднявший меч на Хранимую Землю исчезнет бесследно, повторив путь Хаков, и такова Истина, и снова и снова повторится сие. Но я не царского рода, хотя - много более древнего и знатного, чем род правящих царей Ашшура и Нимруда, - посланник грустно улыбнулся в ответ, многозначительно взглянув на Мерит и Ипи.
  -- Ты хотел сказать о Древней Крови домов Сома и Дома Амен-Ем-Хету, ведущей род от Великого Херу, Отверзающего Врата Те-Мери, Древней Крови, лишённой трона? - Ипи улыбнулся в ответ.
  -- Я зарёкся говорить о неправедном царствии Почтеннейшей, о, Верховный Хранитель, -посланник поклонился брату и сестре, - но, помимо оговоренного серебра, я должен воздать тебе за помощь, ибо, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, сегодня ты дал Ашшуру надежду на свободу, и я никогда не забуду тебе этого!
  -- Что же... - Ипи сжал и распрямил губы, но глаза Верховного Хранителя горели лукавым огнём, - я видел, достойнейший, как ты скакал на боевом коне по рынку Уасита, и твоё мастерство, равно как и доспехи из бронзы, которыми были защищены бока и грудь животного, поразили меня, - Ипи-Ра-Нефер отхлебнул вина и продолжил, - почти век, со времён Амен-Хотпа Аа-Хепер-Ка-Ра, воинства Та-Кем создают свою конницу. В тяжёлых пластинчатых рубахах, не боящихся стрел и дротов, с большими щитами, обитыми бронзой и пиками, которым позавидует любой копейщик, конные "Дети Сехмет" стали грозной силой, сравнимой с колесницами, но... Защищены всадники, но кони их уязвимы, да и мастерство езды оставляет желать лучшего. Оставайся с нами на три локона Йаху, обучи наших конных своим премудростям, научи делать доспехи для коней, так, чтобы они не стесняли животных, всё равно, воинства Ашшура выступят на Нахарин не раньше, чем Хонсу семь раз успеет обзавестись локоном молодости и лысиной старика. По крайней мере, я рекомендовал бы выждать, пока война Нахарина с Хатти не ослабит ваших врагов.
  -- Да, достойнейший сын Древней Крови, я видел всадников Сехмет, и меня потрясли их пики и тяжёлые щиты, - посланник задумался, оперши голову на руку, - им не хватает мастерства езды, они сокрушат конных мечников и пешие строи, пики и дроты способны были бы уравнять их с колесничими, но стрелы повалят ваших всадников ране. Их надо бы подучить езде, дабы колесничим и пешим лучником сложнее было попасть, а доспехи... Если ты позволишь, - Йимантша вновь поклонился Ипи, - я закажу себе новые из отборной бронзы Та-Кем, ибо бронза Бабили и Ашшура, всё же - не та, а кузнецу оставлю замеры и старую броню моего коня. И ещё - пришлю к вам собственного конюха, который учит моих всадников, достойнейший Верховный Хранитель Трона. А остаться я, увы, не могу. Разве на два заката. Во дворце Ашшура ещё более неспокойно, чем в великом Уасите. Но ещё - запомни достойнейший, дабы ваши конники могли хорошо скакать, им надобно быть не в опоясании, а в штанах, лучше кожаных, иначе невозможно удержать коня ногами. Я - хороший всадник, и, посмотрите, не расстаюсь со штанами из льна или кожи.
  -- Благодарен тебе, достойный Иштартубал, по прозвищу Йимантша, я возьму хека, или больше, если надобно, отборной бронзы в Храмах Амена или Тути, а доспех твоего коня пригодится мне, - Ипи, не выпуская чашу из рук, медленно поклонился, Мерит хихикнула, ибо в разуме высокородной дочери Та-Кем не могло сойтись, как царский посланник Ашшура, принадлежащий к древнему роду, может не только ездить верхом, но и носить штаны, подобно аму и людям Хазетиу, - но пойми, достойнейший, со времён Избавителя в отряд Сохмет отбирают мальчиков, ибо воины отказываются ездить на коне без пальмовых кресел, подобно диким, а если ещё облачить их в штаны, да ещё из кожи, боюсь, и двенадцатилетние... - Ипи-Ра-Нефер задумался.
  -- Берите десятилетних и платите больше золота, этот металл способен лечить потёртости кожи лучше мазей и стыд лучше вина, достойнейший Верховный Хранитель! - посланник ухмыльнулся, опрокинув чашу - гранатовое вино пришлось ему по вкусу, в отличие от финикового.
  -- Мудрость твоя велика, достойнейший посланник, - Ипи-Ра-Нефер поднялся с кресла, кликнул одного из Хранителей, сторожащих покой его царственной сестры, и, шепнув что-то, продолжил, - прости, но я привык примечать всё, или я не Верховный Хранитель Трона, - все трое усмехнулись, - меч твой, достойный посланник Иштартубал, создан не из железа нечестивых Хаков или тайного металла сынов Нахарина, которое рубит и хорошая бронза Та-Кем, я вижу, это железо, упавшее с неба, чешуйка доспехов Нетеру, как говорят поэты.
  -- Твоя истина, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - согласился посланник, скосив голову, удивившись проницательности Хранителя даже в таких мелочах, - это лезвие весом в треть хека выковано из небесного камня, взятого мною как трофей. Но что... - посланник немного помедлил, вдохнув воздуха, - что за металл дал рождение твоему мечу, достойнейший Верховный Хранитель, и мечу твоей царственной сестры? Я вижу, как опытный воин, что они безмерно легки, ибо при рукояти под одну руку невозможно сражаться мечом с лезвием в два с половиной локтя, как тот, что вижу я на перевязи достойного Верховного Хранителя, так же вижу, что очень прочны они, ибо сделаны тонкими для остроты, а даже меч небесного камня преломится в бою, при такой толщине.
  -- Небут-Нетеру, достойнейший Иштартубал, Серебро Извечных, - Ипи-Ра-Нефер привстал, снимая меч, щедро отделанный синим золотом, с перевязи, осторожно, дабы ненароком не поранить гостя остро отточенным лезвием, столь остро, что тонкая и невесомая льняная ткань, падая на него, разрезается надвое, - это Тайное Знание жрецов Многомудрого Тути из братства Херу-Мосе Имхотепа, мудреца из мудрецов, равного Нетеру. Огонь и великий жар, недостижимый в лучших горнах рождают его из белых песков, и никто, кроме Посвящённых Тути не способен изготовить такие мечи - лёгкие, как Перо Величайшей, прочные, как гранитные скалы, несокрушимые и всесокрушающие...
  -- Великий меч, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - Иштартубал принял священное оружие Верховного Хранителя, осматривая его, -лёгкий, в седьмую хека, дабы можно было брать щит или ещё клинок, острый, как язык льстеца... Я дам пять талантов Джахи золотом, в серебре, как тебе угодно, восемьдесят хека серебра за этот клинок! - глаза Иштартубала горели, Мерит-Ра улыбнулась, наблюдая беседу Ипи и посла - мужчинам, бывает, ничего не нужно, кроме их оружия.
  -- Прости меня, достойнейший, я оценил твою щедрость, но это дар Величайшего Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, и он не продаётся, - Ипи-Ра-Нефер едва заметно поклонился и принял обратно своё оружие.
   "Рад приветить вас, Ипи-Ра-Нефер, названный брат мой, и Мерит-Ра, возлюбленная Сестра моя!" - Тути-Мосе вошёл, отодвинув циновку, вернувшись после обхода воинств.
  -- Мы с братом рады приветить тебя, Фараон, да будет жизнь твоя вечной! - Мерит вскочила и бросилась на шею возлюбленного Брата, - сегодня у нас посланник далёкого Ашшура, высокородный Иштартубал, Ипи-Ра-Нефер успел о многом договориться с ним, прими же посланника, как подобает Фараону, милый Тути-Мосе, - маленькая Мерит нашлась с ходу.
  -- Мерит посвятит тебя в суть нашей беседы, мой Фараон, да будет жизнь твоя вечна, - Ипи-Ра-Нефер и посланник встали и поклонились, сообразно положению вошедшего, - и, прошу тебя, не откажи Иштартубалу в пяти сотнях лучников, сотню отборных Хранителей в тяжёлой броне, со штурмовыми хевити я дам от себя, ибо сейчас они могут подорвать силы нашего главного врага - Нахарина, равно как и потому, что Маат Нефер-Неферу учит помощи к слабым!
  -- А ты, Ипи, названный брат мой! - Тути-Мосе несколько удивился, поняв, что Ипи, искушённый в разведке и посольских делах, как никто другой, собирается их покинуть.
  -- Прости меня, Величайший Тути-Мосе, брат мой, но Нефру-Маат нездоровится, я дам ей лекарство и попытаюсь исцелить мою возлюбленную Сестру всего за час, а после, присоединюсь к вам.
  -- Ждём тебя, Ипи! - Мерит разулыбалась и покраснела, что было видно даже на её смуглой коже, ибо Соправительница поняла, как Верховный Хранитель будет лечить свою Возлюбленную Сестру в лучах Закатной Короны Атума.
  -- Рад приветить тебя, Великий Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра Си-Асет-Ра, Верховный Военачальник Та-Кем и Владыка Скипетров! - Иштартубал согнулся в низком поклоне, приветя владыку Та-Кем, лишённого законной Двойной Короны Херу Нар-Мера, когда Ипи тихо покинул собравшихся.
   Посланник Ашшура не счёл уход Верховного Хранителя неучтивым - напротив - обеспокоился. Не уж то и супруга Ипи ранена, как и его сестра?.. Потеряли покой Берега Хапи с приходом на Величайший Трон Самозванки... Иштартубал заметил шрам на левой руке Наследника - явно от меча, причём, в том месте, которое обычно защищает знаменитый пластинчатый доспех Та-Кем из неуязвимой бронзы. Не к добру... Но что... - посланник увидел пятно на плитах пола, застывшие капли Небут-Нетеру, металла Священных мечей детей Древней Крови... Он чувствовал их Силу... Кое-чем обладал и сам. Капли металла и оплавленный меч сложились в одну картину, и посланник предпочёл предаться вину и переговорам с Фараоном, нежели тяжким раздумьям.
  
   Ипи вошёл в покои Нефру-Маат. Возлюбленная Сестра Верховного Хранителя до сих пор всхлипывала на ложе. Верховный Жрец Владычицы Истин присел рядом и, как можно нежнее, обнял женщину. Он гладил её золотисто-белые, не как у жителей Та-Кем волосы, не говоря не слова. Бедное дитя... Пусть она старше него на два разлива, а мудрой царственной Мерит - на все четыре, Ипи чувствовал, что она ещё нежное дитя, не очерствлённое болью и не испорченное властью, и Хранителю было безумно жаль её. Её, ни разу не проливавшую кровь. Ипи гладил её волосы и раскачивался на ложе...
  -- Почему мы должны погибнуть, милый Ипи, звезда моя, когда? - Нефру-Маат всё же спросила Хранителя.
  -- Прекраснейшая приветит всех, и Анпу поведёт к Двенадцатым Вратам, не уж то это вновь для тебя, всех, возлюбленная сестра, рано, иль поздно.
  -- Ипи, возлюбленный мой, ты не ответил! - Нефру-Маат, подобно священной кошке заползла ему на колени, не переставая плакать.
  -- Двадцать и ещё два раза взойдёт звезда Асет над водами Хапи, прежде чем нас сразит стрела нерождённого дитя возлюбленной Мерит. Наша жизнь будет прекрасной и великой. Много дальних стран мы увидим, многих врагов сокрушит наш меч, много храмов выстроят в нашу честь, я помогу Тути-Мосе привести Та-Кем к процветанию, и ты будешь всюду рядом со мною. Ты погибнешь в сорок, не так мало, или ты хочешь быть увядшей, как Хат-Шебсут? Осуши слёзы, прекрасная Нефру-Маат, и давай, сотворим любовь, нас ждёт достойный посланник Ашшура, а я желаю показать ему самую прекрасную высокородную дочь Та-Кем.
  -- Ты неисправим, Ипи... - женщина улыбнулась, принявшись разоблачать Верховного Хранителя, когда Ипи-Ра-Нефер целовал её глаза, полные слёз, - думаю, до того, как прибыл посланник Ашшура, ты утешал любовью царственную Мерит, ибо союзу Древней Крови не смеет препятствовать даже Тути-Мосе, не говоря обо мне...
  -- Что ты знаешь о нас с Мерит-Ра! - Ипи вскочил и схватился за меч, голос его был подобен горному камнепаду, а лицо - храмовому изваянью, но Ипи, тотчас, смягчился, - мы с тобою проживём прекрасный век, милая возлюбленная Сестра, всё покорится нам... А то, - Ипи-Ра-Нефер выхватил длинный, отделанный синим золотом, священный клинок, - то, что мы знаем день и час, сделает нас бессмертными, несокрушимыми и всесокрушающими, как этот меч, всесильными, подобно Нетеру!
   Синяя, как Священное Золото, стрела Небесного Хапи, ударила Хранимую Землю, тотчас... Испуганная Жрица Золотой жадно принимала любовь и ласки Верховного Хранителя, когда непривычный в этот сезон ливень хлестал Уасит, озаряя стены дворцов и Храмов синими сполохами Гнева Нетеру. Нефру-Маат лишь подумалось, что Мерит и Ипи грустят, но сладость любви вскоре изгнала все мысли из её сознания, кроме одной.
  
   Ипи с супругой прибыли в покои Соправительницы, не прошло и часа, но не застали там никого, направившись в церемониальный зал Наследника. Ещё подходя, они услышали звуки бубнов, систров и флейт, сразу же поспешив.
   Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер со своей возлюбленной Сестрой, на этот раз, предстали во всё церемониальном блеске, надев венцы, пекторали и атрибуты, соответствующие их положению. И не надев обуви, хотя Ипи, как и Мерит-Ра, вовсе обувались лишь на охоту в грязных зарослях или каменистых пустынях, когда сандалии были и вправду нужны, но сейчас Ипи-Ра-Нефер и Нефру-Маат босиком и при полном церемониале, выглядели подобно Нетеру, сошедшим с фресок сумрачного, в последних лучах Атума, зала. Иштартубал не мог не оценить их великолепия, как и красоты Нефру-Маат, хотя, при всём совершенстве, утончённые и хрупкие фигурки Мерит-Ра и Нефру-Маат, при том, что и Соправительница, и Сестра Верховного Хранителя были довольно высокими женщинами, не очень нравились посланнику, имевшему несколько иной вкус.
   Иштартубал отметил необычную внешность Сестры Ипи, которую увидел впервые. Волосы - светлые, в отличие даже от Ипи и Мерит, и глаза, серые, не ослепительно синие, как у детей Древней Крови. Она походила даже на дочь Ашшура, хотя... Крови Та-Кем в ней было много, но, несомненно, примешалось и семя северных стран Зелёного моря.
   Ипи с возлюбленной Сестрой сели на плетёные кресла, оставленные для них, перебросились несколькими словами и принялись за пищу, причём, Нефру-Маат ела фрукты, а Ипи, как, впрочем, и Фараон, и посланник, с жадностью поглощали жареное мясо и птицу, на что прекрасная Мерит-Ра-Нефер невзначай заметила, что льва саванн и пятнистую кошку редколесий переделать нельзя ни хлыстом, ни лаской и любовью.
   Как понял Ипи-Ра-Нефер, переговоры уже завершились, посему позволил себе выпить много вина и даже чашу перегнанного сладкого, сегодня ясный разум уже не понадобится ему, а от тоски и раздумий сегодняшнего дня нужно было избавиться. Он только спросил Иштартубала, согласился ли Тути-Мосе дать ему полтысячи лучников, и, получив утвердительный кивок посланника, с набитым ртом приканчивающего гуся, успокоился.
   Ипи наслаждался вином, поглядывая то на Тути-Мосе, то на посланника, разомлевшая от вина, маленькая царственная Мерит, подсев ближе, принялась ласкать Ипи, забывшись, а Нефру-Маат старалась не отстать от неё.
   Тути-Мосе и посланник стали оживлённо спорить о конных и колесницах, Ипи-Ра-Нефер с жаром вмешался, не переставая пить вино и принимать ласки Мерит и Нефру-Маат.
   Наконец, Верховный Хранитель решил отойти на террасу, оставив спорщиков при своём, и дать высокородным дочерям Та-Кем так же поговорить, отняв у них любимую игрушку.
   На удивление Верховного Хранителя, его любование умирающим Атумом прервал посланник:
  -- Твоя возлюбленная тоже в печали, не смотря на любовь, что ты творил с нею. Так ответь же, достойнейший, что случилось с вами?
  -- Я же просил тебя, достойнейший Иштартубал, по прозвищу Йимантша, - Ипи глубоко и печально вздохнул, и немного сжался, ему было неловко оттого, что посланник знал, зачем Ипи покидал их, хотя Нефру-Маат никогда не умела скрывать следы любви, посему Ипи чувствовал себя лжецом, - оставь это, оставь!
  -- Это причиняет тебе боль, достойнейший Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, сын Паер-Анха, потомок Первого Дома и Самого Ири-Херу, Отверзающего Врата Те-Мери... - Иштартубал замолк на мгновенье и потупил взгляд, - "на одну треть - бог, на две - человек", так сказано в древней песне Рек, текущих обратно... Это и о тебе, Ипи... В тебе, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, в твоей царственной сестре, и даже - в прекрасной супруге, только кажущейся ласковой, но глупой - печать Бессмертных, Верховный Хранитель.
  -- И на тебе, Иштартубал, так же, печать Нетеру... - Ипи-Ра-Нефер прикрыл глаза, - но даже нам не изменить Неизбежности...
   Закат Атума окрасил цветом вечности Великий Уасит. Вечной Реке, ставшей красным золотом, было всё равно, кто - Избранник, Фараон, Жрец или простолюдин ступит в ёё воды. И Реке Неизбежности - так же...
  
   7 Стрела Истины
   1511ВС
   12 год Величайшей Маат-Ка-Ра, Месяц Хатор, сезон Засух
  
   Сегодня Тути-Мосе отправлялся в Те-Нетер, далёкий Пунт, его корабли, выйдя из порта Синих Вод обойдут вдоль всего берега, повернув назад, на звезду Мер, и только там отыщут загадочную землю. Сколько будет длиться его поход - разведчики говорили, что не менее шести месяцев, но, главное, он уходит сегодня, со своим Воинством Тути через Путь Ужаса от Уасита к Синим Водам. А парой дней позже, Ипи-Ра-Нефер, передав дела царственной Мерит-Ра, отправляется к гавани Менфи, где уже грузится на ладьи Ниб-Амена и его собственные корабли Воинство Маат, дабы идти к граду на острове за слонами и кедром, навстречу флоту коварного Бен-Мелека, желающего напасть на тех, кто не ждёт нападения. Что же, тем хуже ему самому, ибо Знаменосец Великой Зелени и Верховный Хранитель Трона готов.
   Но что будет в Священной Земле без него и без Наследника? Две недели назад пропал Мефтет - кот Ипи и Нефру-Маат, это можно было бы просто счесть недобрым знаком для Тути-Мосе и Ипи-Ра-Нефера, если бы не настойчивое ощущение, преследующее Ипи и Мерит-Ра, что кот Верховного Хранителя пропал не просто так. Вот уже шесть дней, как Хапи-Сенеб обрёл Хашет, против обычая, не дожидаясь погребения Пер-Амена, и, если старый Пер-Амен был осторожным врагом, то тщеславный Хапи-Сенеб, став Верховным Святителем Сокровенного, может начать действовать немедля. А Мерит-Ра остаётся одна... Он хотел бы приставить к ней в помощь Анх-Нофрет, ставшую Верховному Хранителю верной союзницей, пройдя Путём Ам-Дуат, но у Тути-Мосе были совсем другие планы. Фараон решил взять с собою на флагманскую ладью ту, кто когда-то была наречена ему, и, если бы не воля Самозванки, стала бы Соправительницей. А Ипи не разлучили бы с Мерит-Ра... Впрочем, - Ипи закончил и подписал ещё один свиток, уложив его в поясную трубку, - зачем думать о том, что могло бы свершиться. Пусть Тути-Мосе обретёт своё счастье, не с Тути-Анх, Посвящённой Имхотепа, так с дочерью проклятого Шепсера Мери-Насира, Ка которого уже гложет Стражница Амет, если такова воля Шаи. А ему пора повидаться с Наследником.
  
   Тути-Мосе смотрел на выстроенные отряды воинства Тути, казавшегося несметным, хотя в нём было всего пять тысяч копий. Самое крупное воинство Священной Земли, созданное самим молодым Фараоном, в двадцать домов, с лучниками, вспомогательными воинами, набираемыми из крестьян, отрядами мечников и колесницами. Впрочем, немногочисленные колесницы сейчас несли только военачальников и предводителей мелких подразделений, ибо, пройдя вдоль каналов, воинство вступит в саванну и бесплодную Долину Ра-Хенни, чтобы в четыре рассвета выйти к древнему порту и погрузиться на бесчисленные ладьи Знаменосца Синих Вод, а на кораблях колесницы будут только занимать место.
  -- Живи вечно, Величайший Тути-Мосе, да будет путь твой кратким и благополучным.
  -- Живи вечно, достойнейший! - Фараон оглядел Верховного Хранителя, - прошло не так много времени, но ты совсем оправился от яда. Анх-Нофрет сильна в этом искусстве, раз смогла причинить тебе вред, ибо в Священной Земле и за её пределами говорят, что никто не в силах отравить Верховного Хранителя Трона и юную Соправительницу!
  -- Будь осторожен, Величайший, - Ипи засмеялся, - ибо берёшь опытную отравительницу на борт своего корабля! Или ты уже познал все её яды?
  -- Не нужно, Ипи, - Тути-Мосе смутился, - Меня долго не будет в Уасите, и не всё ли равно вам с Мерит-Ра, кто опоит меня сладким ядом?
  -- Ты несправедлив к нам! - Ипи отвернулся, изменившись в лице, - Мерит-Ра ждёт твоего дитя, наследника Двойной Короны, она твоя верная Соправительница, и в глазах простолюдинов и высокородных она будет только с тобою. И какое дело тебе, Величайший Мен-Хепер-Ра до того, кого любит она и до того, кто её любит? А я иду к Тисури через восемь рассветов.
  -- Прости меня, Брат, ибо ты будешь разлучён с Мерит-Ра-Нефер надолго... И вновь ты прав, ибо никто не в силах разлучить Избранников. И в ином прав - это не только наша с Мерит Неизбежность, ибо так предначертали Шаи и Сешат всем Величайшим и их Правительницам.
  
   * * *
   Колесница Ипи-Ра-Нефера неспешно въехала в подворье Хранителей. Меньше недели прошло со времени отбытия Тути-Мосе, а напряжение уже витало в воздухе. Но только не здесь.
   Большой Дворец Истины, как назывался дом Совета, имел свои тайны, и сегодня Ипи собирался воспользоваться одной из них. Не говоря ни слова, Верховный Хранитель зашёл в низкий коридор у входа, потребовав, чтобы стражники провели его в темницу. Тайная стража Священной Страны часто содержала здесь своих пленников, о которых не только мадаям, но и соглядатаям Самозванки не было известно. Сегодня здесь был только один пленник - разбойник, одно имя которого приводило в трепет не только земли Ре-Тенну до Сихема и земли Тен-Неху, но и Шепсера Файюма. Что же, Ипи хорошо знал, что один лучник или отравитель может заменить целое воинство, но не всегда. Иногда нужна шайка разбойников. Впрочем, Мен-Ка трудно было назвать простым разбойником, и Верховный Хранитель знал это по собственному опыту. Скорее - военачальником. В сезоне Засух Ипи-Ра-Нефер преследовал дерзкого с отрядом Хранителей в сотню тяжёлых и три сотни стрелковых колесниц, которым были приданы три сотни конников Сохмет. Всего пять сотен конных мечников Духа Пустыни и две тысячи дикой конницы Тен-Неху ускользали от воинства Хранителей, как сом из рук рыболова, пока не дали битву, утомив погоней. Меч не мог противостоять копью, а дикари - стрелам, и Верховный Хранитель считал битву выигранной, когда Мен-Ка напал на отряд хевити, оторвавшийся от более медленных стрелковых колесниц и тяжёлой конницы, из засады и забросал дротами. Пробойные стрелы уложили много разбойников, но четвёрки коней были слишком хорошей целью для копьеметателя - нечестивому удалось ополовинить непобедимый отряд тяжёлых колесниц Воинства Маат - Ипи-Ра-Неферу пришлось биться врукопашную, обагрив меч вражеской кровью, и, впервые, дорогие доспехи своей. Тяжёлый дрот всё же пробил бронзу пластинчатой рубахи, сбив Ипи-Ра-Нефера с ног, но силы копья уже не хватило, чтобы глубоко вонзиться в тело. В итоге разбойник ускользнул с половиной своего отряда, хотя все дети Тен-Неху остались кормить гиен. Но там, где не может победить воинство - побеждает яд. Ипи вызвал Мен-Ка на переговоры, и сотня разбойников отведала самого лучшего вина с пряностями от Верховного Хранителя и его царственной сестры. Впрочем - не все, самого Мен-Ка схватили, напоив как свинью. Но, кроме Ипи и верных ему Хранителей, никто не знал, что разбойник остался жив. И сейчас он должен сослужить хорошую службу Ипи-Ра-Неферу.
   Молодой Хранитель поклонился державшему Печать Крылатой Маат и, в пару ударов деревянного молота, выбил кедровый засов. Ипи-Ра-Нефер вошёл внутрь, приказав Хранителю ожидать. Узкое, но высокое оконце и две больших лампады давали много света, но узник разглядывал гостя из тёмного угла, храня молчание. Верховный Хранитель ответил тем же.
  -- Я так и знал, что потомок Древней Крови не сможет умерить свою спесь, дабы заговорить первым, - голос из полумрака прервал липкую тишину.
  -- Я пришёл с добрыми вестями, достойнейший, - Ипи ответствовал не смутившись.
  -- Что я слышу, достойнейший Ипи-Ра-Нефер? Тебе нужно что-то от презренного разбойника? - пленник усмехнулся, так и не встав со шкуры, служившей ему ложем.
  -- Встань, прозванный духом пустыни, как полагается, когда говорят два воина, и я скажу, что мне нужно! - Ипи ответствовал не шелохнувшись.
  -- Ты, юный Ипи, вправду великий Хранитель Трона, в ранние годы превзошедший мастерством своего отца, которого я знал хорошо. Ты умеешь использовать золото, страх и порок, слава о твоих отравителях и невидимых лучниках идёт от Шарден до Элама, и лишь поэтому я говорю с тобой. Но где же ты снискал славу воина, достойнейший Верховный Хранитель? На ложе с царственной Мерит-Ра или на ложе с возлюбленной Нефру-Маат - более я нигде не видел тебя в битвах, - разбойник едва удержался от хохота.
  -- Я пришёл не для того, чтобы выслушивать глумления и оскорбления нечестивца, а дабы дать тебе золото и свободу! - Верховный Хранитель умел хранить самообладание.
  -- Что же! Уважь старика и накорми его, и тогда я выслушаю достойнейшего Хранителя! - Мен-Ка встал в полный рост и улыбнулся Ипи.
  -- Ты отведаешь полуденную трапезу во дворце Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, разбойник, а пока обсудим то, что тебе предстоит свершить.
  -- Даже так? - Мен-Ка отступил на шаг, - я думал, что ты опять бросишь мне свиток прощения и десяток золотых колец... Так что же могут совершить презренные разбойники, из того, что не под силу отборным воинствам и неуловимым Хранителям?
  -- Не глумись надо мною, - Ипи снова захотелось приказать всыпать разбойнику палок, но Хранитель переборол себя, - воинству не пристало свершать набег, а разбойники пригодятся для сего. И смогут нанять Хабиру и кочевников Ре-Тенну, не произнося Рен Фараона и Верховного Хранителя.
  -- Когда я смотрю на достойнейшего Ипи-Ра-Нефера, то двое борются во мне: один видит мальчика, которого некому проучить, а другой видит воистину великого Хранителя Трона, - Мен-Ка польстил Ипи, - но назови того, на кого мы должны напасть, ибо от этого будет зависеть цена.
  -- Когда я смотрю на тебя, то думаю, отчего ты не идёшь в воинство Та-Кем, ибо Нетеру одарили тебя щедро, ибо дар военачальника нельзя расходовать на разбой, идя против Священной страны и воли Нетеру! - Ипи-Ра-Нефер попытался ответить тем же, - ты должен разорить земли Тисури. Верховный Хранитель даст тебе столько золота, сколько ты запросишь.
  -- Даже четыре хека? - Мен-Ка усмехнулся, заставив Ипи-Ра-Нефера поперхнуться от возмущения, - за два хека я найму Хабиру и разбойников Ре-Тенну, достойнейший.
  -- Два хека! - Ипи был твёрд, - сменяешь их на серебро в Шарухене, так будет больше.
  -- Три, ибо ты не понял, мне нужен хека золота, и ещё один я раздам своим воинам, а для диких наёмников сгодится серебро Шарухена, тут ты прав, достойнейший.
  -- Да будет так! - Ипи-Ра-Нефер протянул собеседнику свиток помилования, и тут же нанёс священным мечом скользящий удар по бронзовому браслету на запястье, за которое пленник был прикован к стене длинной цепью. Ипи хотел удивить и испугать разбойника, но тот только усмехнулся, осматривая разрубленную бронзу, добавив:
  -- И где же обещанная трапеза, достойнейший? Надеюсь, при дворе Наследника, да живёт он вечно, не угощают прокисшими винами?
  -- Я прикажу, дабы тебя вымыли и умастили благовониями, дали лучшего финикового вина, накормили и одели в достойное платье. А пока - мне нужно идти, - Ипи-Ра-Нефер поклонился едва заметно, - заберу тебя позже.
   Ипи вышел, не оборачиваясь, передав приказ удивлённому охраннику. Ему нужно было навестить ещё одного. Нет, Иосаф не был пленником, Ипи-Ра-Нефер приказал выделить оному хорошие покои и продолжить обучение. Да и спрятал его в Доме Истины лишь потому, что опасался гнева царственной сестры. А теперь Мерит-Ра примирилась... Впрочем, это имеет мало значения, ибо Ипи отправит молодого Иосафа в Берити, на один, может, на два разлива.
   В размышлениях, Верховный Хранитель Трона не заметил, как подошёл к покоям юного, но знатного кочевника. Два Хранителя Трона при обоюдоострых мечах и двое копейщиков хранили его от возможного бегства и гнева царственной Мерит-Ра-Нефер, хотя не меньше локона Хонсу это уже было излишним. Но Ипи должен был знать его готовность.
  -- Живи вечно, Иосаф, - Ипи улыбнулся, заметив, как кочевник пишет что-то на папирусе, - что ты пишешь, высокородный сын диких племён?
  -- Живи вечно, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Дважды Посвящённый Верховный Хранитель Трона! - Иосаф вскочил, поклонившись Ипи, - только я уже не Иосаф, я принял Рен Ре-Хми-Ра, достойнейший.
  -- Не был бы я Верховным Хранителем, если бы не знал сего, однако, я зову тебя Иосафом, ибо ты, Ре-Хми-Ра, привык к старому имени.
  -- Но, да простит меня Верховный Хранитель, зачем ты явился, вначале... - Ре-Хми-Ра запнулся, - я думал, что ты возжелал убить меня, ибо я увидел. Прости, меня, ибо я не...
  -- Что ты, отныне достойный Хранитель Трона, - Ипи перебил Иосафа на полуслове, не ты предсказал мою гибель. Царственная Мерит-Ра-Нефер боялась сознаться в сём себе самой, предпочтя, чтобы Истина о её брате была высказана чужими устами. Она просто не выдержала, но давно простила тебя. Я же не только смирился с неизбежным, но и возрадовался, ибо отныне никакой враг, стрела, пика или дрот не страшны мне. А Соправительница давно простила тебя. И ты прости нас с сестрой, Иосаф.
  -- Что ты, достойнейший из достойных Дважды Посвящённый, какое право имеет прощать или нет Соправительницу и её брата - Верховного Хранителя, верховных Ур-Маа, ваш недостойный раб?
  -- Ты не раб, Иосаф, отныне ты средь Хранителей.
  -- Но, достойнейший, да живёшь ты вечно, ты заплатил за меня пятнадцать кайтов! - Иосаф был ещё наивен.
  -- Что же, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, - я назначил тебе большое жалование, как ученику Дома Прекраснейшей, дай мне двадцать три кайта золота, ибо ты не мог истратить ни медного шати! - Иосаф сие мгновенье исполнил просьбу, а Верховный Хранитель разрезал один кубик надвое малым мечом и вернул кусочек золота Иосафу, положив в кошель остальное, - больше ты не мой слуга. По законам Та-Кем каждый слуга и даже крестьянские батраки из пленных могут откупиться от господина за полуторную цену. Но почему ты не желаешь сказать, простил ли нас с сестрою?
  -- Я не держал зла на тебя и Соправительницу, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, ибо вы не сделали ничего дурного мне, - Иосаф продолжил, промедлив мгновение, - и я благодарен Дважды Посвящённому, что ты выкупил меня из неволи, - Иосаф поклонился, - но, почему ты добр ко мне, я предсказал тебе раннюю, ибо в Священной Земле живут долго, встречу с Крылатой Богиней, а в наших землях, равно как и землях Фенех, убивают за менее дурные вести?
  -- Ты предсказал мне силу и неуязвимость! Разве такая весть может быть дурной? И, потом, мы с Мерит - Великие Ур-Маа, и грядущее не тайна для нас, - Ипи вновь улыбнулся, - довольно ли обучили тебя, Иосаф? Готов ли ты ныне стать тайным Хранителем Трона в чуждых землях и делать то, о чём я говорил тебе?
  -- Конечно же, достойнейший, Хранители Трона даже сказали мне, что я научился управляться с мечом и луком не хуже воина, - Иосаф поклонился вновь, - но всё же... Я твой раб, Верховный Хранитель, ибо где мой выбор - вернуться в Ре-Тенну и жить среди кочевников младшим сыном без наследства, или же стать Хранителем в Священной Стране, жить в богатстве и преумножать знания? Ты ведь знал, что я выберу...
  -- Да, Ре-Хми-Ра, - Ипи помрачнел, - но лучше скажи, силён ли ты в торговле, или тебе нужно придать опытного советника?
  -- Я хороший торговец, достойнейший Хранитель, отец мой, Йахув-Бел доверял мне вести дела в Сихеме и Тисури, - Иосаф был горд тем, что и в этом будет небесполезен Верховному Хранителю.
  -- Что же, я так и напишу, что купец Ре-Хми-Ра, сын кочевника и купца Йахув-Бела отныне Друг Наследника. Этот папирус откроет тебе многие двери, даже отец твой будет горд своим сыном, когда увидит тебя! - Ипи извлёк печать, но Иосаф остановил его:
  -- Постой достойнейший! Отец, да будет он здрав, не пустит меня не то, что на порог шатра, но и в загон для овец, если узнает, что Иосаф принял Рен, положенное в Та-Кем, а стало быть, изменил нашему Верховному богу Йахув-Адони.
  -- Будь по твоему! - Ипи пожал плечами, - я назову тебя Иосафом. Только глупо почитать Йаху и Итана, подобно Нетеру, ибо они есть светило ночи и светило дня, - Ипи извлёк папирус, прибор и печать Тути-Мосе, ибо, если скрепить свиток печатью Хранителей или Маат-Хетем, Иосафа заподозрят в шпионаже, подошёл к столику и немедля начал писать.
  -- Я узнал в Та-Кем многое, достойнейший, и я благодарен тебе! - Иосаф, выждав, продолжил, - ибо, пусть от нечестивых Хаков мы переняли сие и стали называть Светила богом, но отец верит сему...
  -- Что же, Ре-Хми-Ра, - Ипи-Ра-Нефер закончил свиток, скрепив печатью, - тебе выдадут платье знатного торговца из Сихема и две повозки дорогого оружия, объяснив, за сколько его следует продавать в Берити, да ещё - хека золота и тысячу дебенов медью на расходы. Ещё дадут три повозки и четыре осла, писца, двадцать слуг-кушитов и придадут пятерых Хранителей Трона в простом платье. Только, смотри, в чужой стране - они лишь твоя охрана, не назови их Хранителями - это выдаст тебя!
   Ипи-Ра-Нефер возложил руку на голову своего нового Хранителя и разведчика, и, тут же, не оборачиваясь, вышел вон.
  
   Нефру-Маат шла по тенистым колоннадам Храма Ипет-Сут, дабы принести мёд и золото Амену-Ра, в преддверии битвы, ожидающей на водах её Ипи-Ра-Нефера, уже освободившись от неожиданной службы в Храме Амена, затребованной Хапи-Сенебом. Не смотря на жаркий Сезон Жатвы, холод массивных плит из гранита Суины холодил подошвы её маленьких, не смотря на длинные ноги и высокий рост, ступней. В одном из торжественно-мрачных святилищ горели лампады, но Нефру-Маат поспешила покинуть это место, ожидая Возлюбленного Брата. Церемониал Жрицы Хатор, массивные золотые, с большими лазуритовыми скарабеями, браслеты на запястьях, и много более тяжёлые, на ногах, с непонятными никому, кроме Жрицы, петельками, подаренные Ипи-Ра-Нефером более Сезона назад, вызывали завистливые взгляды молодых дароносиц. Внезапно, сильные, жилистые, но тонкие руки ухватили Нефру-Маат со спины, со всей возможной нежностью. Через мгновение, Ипи вскинул улыбнувшуюся и застонавшую от желания Нефру-Маат себе на руки и понёс к травянистой лужайке, возле строящегося Храма Наследника. Супруга Верховного Хранителя пыталась, было, возражать, сказав: "Не здесь, Возлюбленный Брат мой, это Храм!", но Ипи лишь улыбнулся, запечатав её уста поцелуем на несколько мгновений, и произнёс: "Любовь угодна Нетеру, так давай укроемся ото всех и сотворим её там, на траве. Строителей сегодня не будет, достойнейшая Нефру-Маат!"
   Вскоре Верховный Хранитель Трона уже ласкал нежное, едва скрытое лишь драгоценностями, тело Хранительницы Крови, и, насладившись тем, как Жрица Золотой изгибается от его ласки, даруя ласки в ответ, перевернул девушку на этот раз, на живот и приступил к величайшему из таинств, пусть и доступному каждому смертному. Может прошло полчаса их любви, может час, Нефру-Маат не помнила, но утомлённый Ипи лежал рядом, прижавшись, и жевал травинку, закрыв глаза, а жрица попросила Верховного Хранителя снова: "Милый Возлюбленный Брат, я снова жела..."
   Ипи-Ра-Нефер не дал договорить Хранительнице Таинства Крови, вновь запечатав уста её поцелуем и начав творить любовь с ненасытной Нефру-Маат: "Верно, Сестра, ты хочешь, дабы меня совсем не осталось для Мерит-Ра?"
  -- Живите вечно, достойнейшие Дважды Посвящённый Верховный Хранитель и Жрица Золотой, сожалею, но придётся помешать любви Единых-пред-Нетеру! - голос Хапи-Сенеба заставил супругов вздрогнуть.
  -- Как ты посмел, нечестивец! - Ипи-Ра-Нефер оправил короткое опоясанье, во мгновение перекатившись, как опытный Хранитель-воин под градом стрел и дротов, захотел ухватить меч, но не нащупал его. Верховный Хранитель поднял голову - едва не над ними стояли Хети-Мер, Нехси, с двумя десятками Стражников Храма Сокровенного, столько же кушитов личной охраны чернокожего военачальника, и втрое больше истинных сынов Та-Кем из воинства Нехси. Сам Хапи-Сенеб стоял в отдалении.
  -- Ты искал это? - Хети-Мер поднял пластинчатый доспех Ипи-Ра-Нефера, в который враги завернули священный клинок Ипи и стрелковую суму.
  -- И что же я вижу? - Хапи-Сенеб продолжал глумиться, - Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, Судья Та-Кем, не утвердивший ни один смертный приговор Маат-Ка-Ра, хочет казнить лишь за то, что Верховный Жрец Главного Храма Амена помешал его любви?
  -- Я же говорил тебе, достойнейший Святитель Сокровенного, - Хети-Мер обратился к Хапи-Сенебу, полуобернувшись, - охотник на льва, если не желает погибнуть от когтей, должен знать, что накрыть сетью великую кошку саванн можно лишь тогда, когда лев возлежит со львицей! - храмовый стражник рассмеялся.
  -- Охотники на львов погибают не от когтей - от стрел, сбитые с колесницы, - услышав эти слова Верховного Хранителя, Хапи-Сенеб побледнел и ещё отступил назад. Ипи-Ра-Нефер обернулся, заметив, что Нефру-Маат тоже вскочила, прикрывшись, Ипи продолжил, - так с чем пришли вы? Ужели взять нас под стражу? Похоже, вы забыли, что Дважды Посвящённый Избранник неприкосновенен? - Ипи-Ра-Нефер глумился над заговорщиками, - или есть у вас приказ Маат-Ка-Ра, ибо без него и вовсе нельзя арестовать Верховного Хранителя, одного из Великих Уасита? И в чём вы обвиняете меня?
  -- Неси улики! - Хапи-Сенеб приказал одному из своих соглядатаев, и тот немедля повиновался. Вскоре, на землю пред Хранителем был поставлен маленький саркофаг, со знаками Сен, содержащими Имена Хат-Шебсут Хени-Мет-Амен Маат-Ка-Ра, и две церемониальных стрелы - с синим и белым оперением, на первой, в знаке Сен было Рен Херу-Си-Атет - одно из Имён Ипи-Ра-Нефера, на второй - Нармер-Нофрет - одно из Рен царственной Мерит-Ра. Хапи-Сенеб, ухмыльнувшись, продолжил, - проверь сам, в саркофаге Сах вашего с Нефру-Маат кота - Мефтета, а стрелы мы нашли в спальне Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, они вонзились в кедр, не мудрено, даже лучшие лучники на всём Престоле Геба - ты и Мерит-Ра с трудом можете попасть с восьми сотен немет!
  -- Нефру-Маат, уходи, Возлюбленная Сестра! - Ипи прикрикнул на Жрицу, - они не возьмут Мерит-Ра во дворце, там она под защитой восьми сотен Хранителей Трона - лучших лучников и воинов Священной Страны! А ты... - Верховный Хранитель Трона обратился к Хапи-Сенебу, - мерзкий нечестивец, подобрал эти стрелы, из тех, которыми мы с милой сестрой Мерит-Ра сбивали воронов над Великим Ипет-Сут ещё при Пер-Амене, дабы задумать против нас. Ладно бы это - убил священную кошку, за что одно наказание, и проклял Самозванку, носящую Двойную Корону! А ещё - ты предатель, ибо сообщил Бен-Мелеку о том, когда мы идём в Тисури загодя, дабы нечестивый царь успел собрать флот, вдвое превосходящий ладьи Великой Зелени. Да, я не утвердил ни одного приговора, но вынес множество, а мои Хранители, по моему приказу исправно исполняют их. От Элама до острова Шарден! И ты не уйдёшь от приговора. Я обещаю, Хапи-Сенеб, что всажу промеж твоих ушей лезвие Небут-Нетеру или золочёную стрелу!
  -- Нефру-Маат никуда не пойдёт! - Святитель Сокровенного сказал жёстко, - она - соучастница! - Хапи-Сенеб глумился над Ипи в открытую, - пусть Мерит-Ра сидит в своём дворце, там она безопасна, а вы пробудете в Файюме, в ссылке, в одном из загородных дворцов Шепсера. Не долго, лишь до возвращения Тути-Мосе. Мне хватит сего. И не вздумай умыслить бегства оттуда! Иначе... Нефру-Маат не Дважды Посвящённая и ей можно вынести любой приговор.
  -- Не забыл ли ты, кто ныне Верховный Судья, разве отстранён Ипи-Ра-Нефер? - Нефру-Маат вышла вперёд, - а без Ипи, даже для суда надо мною нужен Священный Совет!
  -- Сдайся, достойнейший Верховный Хранитель Трона, поверь мне! - чернокожий военачальник попытался убедить Ипи.
  -- Оставь, Нефру-Маат, - Верховный Хранитель Трона кивнул Возлюбленной Сестре и подошёл к Хети-Меру, - я сдамся им.
  -- Но почему же... - Жрица не успела договорить.
   Ипи-Ра-Нефер ударил основанием левой ладони в подбородок одного из воинов Хети-Мера так, что даже Хапи-Сенеб услышал хруст его шеи. А через мгновение, Верховный Хранитель бросил через спину меч-хопеш и двуострый клинок мёртвого Стража Сокровенного, которые Нефру-Маат ухватила влёт без особого труда. Сам Ипи, вооружившись своим священным мечом, немедля бросился на опешивших заговорщиков. Двое стражников Хети-Мера полегли от Небут-Нетеру, Ипи-Ра-Нефер же, завладел обрубком пики с широким и длинным, под стать малому мечу, наконечником, теперь был способен биться и левой рукой. Он прорубался к Хапи-Сенебу, и Нефру-Маат помогала ему, ловко разя и уворачиваясь от ударов, так же понимая, что с гибелью заговорщика заговор против Ипи рассыплется, и их пропустят беспрепятственно.
   Хапи-Сенеб отступал, прикрываясь Хети-Мером и призывая стражу, а Нехси приказал своим охранникам из мадаев стоять на месте, ожидая, в чью пользу решится дело. Неповоротливые в ближнем бою копейщики, и мечники с серпами хопеш не могли сопротивляться натиску священного лезвия Хранителя и лучшей фехтовальщицы Уасита, прошедших меж копий. Только подоспевшие стражи Хапи-Сенеба, отступив, сомкнули щиты и успели встать в копьё - теперь их не взять. Но надежда ещё была, и Верховный Хранитель, приказав Нефру-Маат защищать его, вскинул лук... В этот же миг земля вокруг них стала подобна зарослям камыша - не меньше пяти десятков стражей Храма выстрелили одновременно. Ипи вздохнул и бросил свой лук на землю, подойдя к Нехси, коему он доверял больше других. "Не сметь!" - выкрикнул кушитский военачальник, но Ипи так и не успел понять, кого же Нехси окрикнул. Страж Ипет-Сут легонько ударил Верховного Хранителя по голове древком пики, и потомок Древней Крови упал в беспамятстве.
   "Мерзкие нечестивцы, да разорвут вас твари Дуата!" - Нефру-Маат бросилась к Ипи, отчаянно желая отбить Возлюбленного Брата, которого Нехси уже подхватил на руки, но сорок подоспевших копейщиков стали вокруг девушки треугольником, сомкнув щиты. Она рискнула, поднырнув под пики и стараясь прорваться, но строй расступился, и трое мечников охраны Нехси с большими копейными щитами, бросились ей навстречу. Женщина ввязалась в схватку и не заметила, как двое чернокожих стражей предводителя Воинства Хнума подбежали со спины, и обезоружили её. Чёрные, как твари Дуата воины, вывернули руки Жрицы и туго связали локти, а затем и руки женщины: Нехси не желал, чтобы Нефру-Маат, как Верховного Хранителя, ударил по голове какой-нибудь храмовый стражник, она могла и не перенести такого, посему военачальник Хнума приказал схватить её своим людям.
  -- Приказать бездельникам, зовущимся Стражей Дома Амена принести цепь для неё, почтенный Нехси? - Хапи-Сенеб был доволен.
  -- Нет, Хапи-Сенеб! - Нехси подошёл к Нефру-Маат, прошептав: "Вам не причинят вреда!", и крикнул Верховному Жрецу Амена, - ноги ей лучше связать, ибо в цепях Жрица может попытаться выпрыгнуть с колесницы, но свернёт себе шею. А перед Ипи-Ра-Нефером придётся отвечать мне. К тому же - так она быстрее присмиреет, - Нехси сделал воину знак, и тот, не медля, связал лодыжки Нефру-Маат, а, затем заткнул её рот, повязав льняной лентой. Военачальник вновь обратился к Верховному Жрецу, - но, вот, если они попытаются бежать из охотничьего дворца в Файюме, мы изловим Ипи-Ра-Нефера с супругой, ибо у них не будет колесницы и луков, и тогда я спутаю их по ногам, короткими оковами лучшей бронзы Ипет-Сут и Храмов Тути, которую не рубит даже Небут-Нетеру.
  -- Что же, Нехси, - Хапи-Сенеб не удержался и унизил Военачальника Хнума, - мадай остаётся мадаем, даже если выбивается в военачальники. А я не ошибся, доверив тебе охранять их в Файюме!
   Нефру-Маат не могла даже вскрикнуть или проклясть нечестивцев, лишь тихо попискивая, лежала почти неподвижно, хотя и пыталась освободиться, что причиняло ей лишь большие страдания.. Слёзы боли и страха текли по её лицу зелёными ручейками, смывая знаки Уаджат, нанесённые малахитовой пудрой.
   Нехси не ответил Хапи-Сенебу. Бесчувственного Верховного Хранителя и связанную Жрицу Таинства Крови отнесли в только что подъехавшие колесницы. Не забыл Нехси и оружия Ипи-Ра-Нефера с его доспехом. Дабы Хранители Трона не заметили, Ипи и Нефру-Маат прикрыли плотным льном. Едва всё было готово, четыре лёгких колесницы тронулись в сторону входного пилона.
   Позже, к ним присоединились ещё по десятку колесниц от мадаев и Воинства Хнума, которыми Нехси равно руководил. Колесничий отряд на полной скорости промчался по Уаситу, и, миновав врата Столицы, направился в сторону пятого канала, где их уже должна была ждать ладья. Однако, к великому неудовольствию Нехси, ещё десять колесниц - и в их числе две хевити - храмовой охраны Хети-Мера увязались за ними. Всё же Хапи-Сенеб послал своих соглядатаев, к великому недовольству высокородного чернокожего военачальника. Заговорщик знал, что приказ, отданный Нехси, преступен, как знал и то, что Военачальник Хнума чтит Потомков Древней Крови, и тем более - самого Верховного Хранителя Трона, и, явно опасался, что Нехси освободит Ипи-Ра-Нефера и Нефру-Маат.
  
   "Приди ко мне на Великой ладье, достойный Ниб-Амен, друг мой! Помоги мне, Ниб-Амен!" - Ипи шептал что-то в полубреду, но никто не услышал его сквозь гул колесниц.
   Голова раскалывалась от боли, Ипи не мог открыть глаза, и застонал, попытавшись приподняться.
  -- Достойнейший Дважды Посвящённый Ипи-Ра-Нефер очнулся, почтенный Нехси, повелитель мой! - возница обратился к военачальнику, и, тотчас, крепкие руки кушита подняли Верховного Хранителя Трона, продолжая придерживать.
  -- Кто посмел сделать это, Нехси, ответь мне, как друг? - прошептал Ипи-Ра-Нефер, собравшись с силами.
  -- Один из недостойных стражников Хети-Мера, верного пса Хапи-Сенеба, да твари Ам-Дуат будут их спутниками за вратами!
  -- Но где! - Ипи, казалось, мгновенно пришёл в себя, испугано осмотревшись по сторонам, - где Нефру-Маат, моя Возлюбленная Сестра, где моя броня и моё оружие, где моё церемониальное золото, Нехси?
  -- Остановить колесницы! - едва Военачальник Хнума крикнул, возница подал сигнал горном, - немедля освободить почтенную Нефру-Маат, вернуть всё оружие и знаки достоинства Верховному Хранителю и жрице Таинства Крови! - двадцать четыре вышколенных возницы кортежа Нехси почти мгновенно остановили своих коней, - сейчас достойнейший Верховный Хранитель Трона, Нефру-Маат развяжут, а тебе вернут оружие, броню и знаки власти, впрочем, и ей - тоже.
  -- Достойный военачальник, но как ты... - Ипи-Ра-Нефер увидел, как Нефру-Маат, связанную по рукам и ногам, с затянутым ртом, вытаскивают из колесницы, едущей рядом, разрезая кинжалом путы женщины, - зачем ты связал её?
  -- Прости, достойнейший, я побоялся, что твоя супруга может не выдержать удара древком пики, видел бы ты себя, посему, схватил её сам и связал, дабы не искушать псов Хапи-Сенеба.
  -- Благодарен те... - Ипи-Ра-Нефер не успел договорить, рот его перекосило, а лицо позеленело, Верховный Хранитель перегнулся через борт колесницы, выплеснув содержимое желудка на глину дороги, но собрался с силами, схватил висящую у борта флягу с водой и отпив, продолжил, - спасибо, достойный, ты был прав.
   Но тут же, не теряя не мгновения, поспешил к возлюбленной сестре, которая сидела на островке жёсткой, приличествующей саванне, а не долине, травы, и пыталась отдышаться, растирая локти и кисти.
  -- Как ты, милая Нефру-Маат, успокойся, Нехси не враг нам, и он не связан с заговорщиком!
  -- Видно, получше, чем ты, - женщина встала не без труда и обняла Ипи, - а Нехси... Великие Нетеру, более двух часов лежать так, едва дыша, я думала... Но тебе, пожалуй, пришлось хуже, мой возлюбленный Ипи.
  -- Ничего, скоро кровь растечётся по рукам и ногам твоим, а мне - хотя бы неделю будет нужно лечиться, или как я поведу ладьи в бою. Потому-то Нехси и не мог позволить стражникам обрушить удар на голову Возлюбленной Сестры. Пойдём к его колеснице.
  -- Достойнейший Верховный Хранитель Трона, да будет жизнь твоя вечной, - колесничий возложил у ног Верховного Хранителя доспех, оружие и церемониал Ипи-Ра-Нефера, а затем, и Нефру-Маат, - примите сие!
   Ипи помог надеть пектораль Жрицы и перевязь с малыми мечами своей Сестре, а после, быстро облачился в пластинчатый доспех с золочёным нагрудником из Небут-Нетеру, надел шлем с венцом Верховного Хранителя, перевязь со священным мечом, вскинул на плечо стрелковую суму с новым луком, и, вместе с Нефру-Маат, поспешил к колеснице Нехси. Колесничий Воинства Хнума задержал Ипи-Ра-Нефера, помогая закрепить на спине тяжёлый щит, но внезапно, Верховный Хранитель обернулся, услышав ржание нескольких десятков коней и выкрик:
  -- Что творишь ты, Нехси! - голос принадлежал Хети-Меру, - уж не собираешься ли ты освободить умысливших против Маат-Ка-Ра, да будет жизнь её вечной? Если приказ Верховного Святителя Сокровенного тебе не указ, то может ты подчинишься приказу Первого-после-Величайшей, подписанному и утверждённому самой Хат-Шебсут?
  -- Я подчиняюсь приказам, Хети-Мер, даже если они преступны, ибо знаю, что не я, а вы с Хапи-Сенебом ответите за бесчинство, - Нехси говорил спокойно, ни один мускул не дрогнул на лице высокородного кушита, - я лишь освободил от пут несчастную женщину и отдал оружие и символы власти Дважды Посвящённому Верховному Хранителю!
  -- Пусть так, достойный Нехси, - Хети-Мер думал недолго, и, ехидно улыбнувшись, продолжил, - пусть при оружии, только Нефру-Маат поедет на хевити моей стражи, и, дабы не причинять неудобств высокородной дочери Та-Кем, мои стражи спутают верёвкой её запястья и привяжут к борту, дабы она не перерезала колесничих! И ещё - мы заберём лук достойнейшего Ипи-Ра-Нефера, да живёт он вечно, дабы не перестрелял нас, и заберём его щит.
  -- Ты не веришь мне, Военачальнику Хнума? - жилки на чёрном лице Нехси вспухли от ярости. Нефру-Маат была растеряна ещё больше, но не Верховный Хранитель Трона:
  -- Мы покоряемся тебе, Хети-Мер! - Ипи, прикрыв глаза, кивнул Нефру-Маат и Нехси, в ответ на их недоумённые взгляды, только лук свой - подарок царственной Мерит-Ра, я оставлю Нехси, ибо доверяю ему, а щит - бери. И знай, и Нетеру не защитят твоих воинов, если с Нефру-Маат что-то случиться, почтенный Хети-Мер!
  -- Ты всегда был славен разумом, Верховный Хранитель Трона! - Страж Ипет-Сут был удовлетворён ответом Ипи, однако, зря:
  -- И ещё, почтенный Страж Дома Сокровенного - вторая хевити из твоего отряда - моя церемониальная колесница, так верни её хозяину. Мы с Нехси отправимся на ней! - лицо Ипи было подобно изваяниям Величайших, давно сущих средь Незыблемых, каменным, с добродушно-надменной улыбкой.
   Хети-Мер долго раздумывал, не будет ли от сего нежелательной хитрости, которыми славился Верховный Хранитель, однако, это была именно его церемониальная колесница, преподнесённая как свадебный дар, а посему, Стражник Ипет-Сут не мог отказать в требовании, промолвив: "Быть по сему!"
   Вскоре, колесничий кортеж из Воинства Хнума и Стражей Ипет-Сут перестроился и помчался к пятому каналу.
  -- Достойный Нехси! - Ипи говорил негромко, так, чтобы лишь собеседник слышал его. Но даже возница не мог, сквозь гул копыт двух пар коней и колёс тяжёлой колесницы, - ты знаешь, что у Сен-Мута всегда есть чистые папирусы, подписанные Хат-Шебсут, а Хапи-Сенебу ничего не стоило угрозами заставить трусливого возлюбленного Самозванки, к тому же, не смыслящего в делах государства, подписать сие.
  -- Я знаю всё, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Дважды Посвящённый, да живёшь ты вечно, и про то, что приказ - подделка, и о стрелах, и даже о вашем с юной Нефру-Маат Мефтете, мне всё известно о заговоре Хапи-Сенеба, достойного смерти.
  -- Почему же ты покоряешься, почтенный военачальник? - Ипи взглянул в глаза Нехси, заставив отвести взгляд, - скажи? Ведь ты не можешь не знать, что моя ссылка, отсутствие Тути-Мосе, да будет путь его ладей лёгким и счастливым, заточение моей царственной сестры в её собственном дворце, выведение из игры Хранителей Трона, которые укрепятся там, превратив дворец в крепость, для защиты Мерит-Ра, это... Если учесть, что Амен-Ем-Геб в Куше, а вторая половина Хранителей - на ладьях Ниб-Амена, понимаешь что это? Не заговор против меня и царственной сестры моей Мерит-Ра-Нефер, но заговор против Хат-Шебсут, которой ты верен. Служа Самозванке верой и правдой четырнадцать разливов, ты участвуешь в заговоре против неё?
  -- Пойми, Ипи, - Нехси не смотрел в лицо Верховного Хранителя, - ты в опасности! Амен-Ем-Геб отослан в Куш, Тути-Мосе и его верный военачальник - в Пунте, Маху-Нахт отплыл с Ниб-Аменом. В Священной Земле остались лишь четверо военачальников, и Верховным, в отсутствие Наследника назначен Хапи-Сенеб. Пусть Неб-Ка и Си-Хонсу со своими воинствами безотчётно преданы Фараону Тути-Мосе, но тебя они ненавидят, может, не менее, чем Хапи-Сенеб. Да, достойнейший, твоё влияние на Тути-Мосе слишком велико, и я ныне единственный из четверых Предводителей Воинств, оставшихся в Та-Кем, кто не желает расправиться с тобою. Только во дворце Шепсера Файюма, под охраной моего Воинства Хнума и моих мадаев ты будешь в безопасности! И нигде больше, пойми, Ипи-Ра-Нефер!
  -- Ты не прав, Нехси, - Ипи вздохнул, - на своих ладьях, что скоро пойдут к Тисури, Верховный Хранитель Трона и Знаменосец Великой Зелени будет в безопасности, рядом с Ниб-Аменом и Маху-Нахтом! Ужели ты сомневаешься в их преданности мне?
  -- Я хотел сделать именно так, но... - Нехси хлопнул ладонью по рукояти меча, - Хети-Мер... Я верен Фараону Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, и Верховный Хранитель не враг мне! Мой враг ныне - Хапи-Сенеб, но его верный пёс приказал своим стражникам Храма взять Нефру-Маат заложницей, неужели ты рискнёшь...
  -- Не рискну, почтенный! - Ипи перебил военачальника, - всего две стрелы, выпущенные мною почти мгновенно, истребят колесничих, а возница побоится отпустить удила, да и вовсе не поднимет на Нефру-Маат руки, ибо знает, что следующая стрела - его. Ты тоже хороший лучник, жаль только щит один на двоих. Но ты сумеешь быстро свалить пару коней, значит - остальные колесницы замедлятся, а потом - лёгкой стрелковой никогда не догнать хевити, запряжённой двумя парами. И труби приказ - с оставшимися разделаются твои воины - их вдвое больше! - Ипи-Ра-Нефер внимательно посмотрел в глаза чернокожего военачальника, - если ты верен Хат-Шебсут, ты сделаешь сие!
  -- Во имя Та-Кем! - Нехси снял стрелковую суму Верховного Хранителя и поставил перед её хозяином...
   Ипи выхватил из трубки три стрелы, зажав их пальцами левой, державшей лук, ладони. Что удивило чернокожего воителя - три, вместо двух, да одна не игольная, изобретённая самим Верховным Хранителем, а церемониальная, с широким режущим наконечником, покрытым позолотой. Впрочем - лучшему лучнику Священной Земли виднее... Предводитель Воинства Хнума напрягся и изготовился, чтобы вскинуть лук в одно мгновение, развернуться и поразить коней двух ближайших колесниц - на конях меркобт, запряжённых парой, тоже есть бронзовые нагрудники и налобники, но много более лёгкие, нежели на конях тяжёлых колесниц, к тому же, ближайшие колесницы Хети-Мера шли всего-то в двух десятках шагов от их хевити, а с такого расстояния игольные стрелы Ипи и не заметят ни нагрудника, ни налобника отборной храмовой бронзы, ни конского черепа, и поразят мозг или сердце животного. Ипи-Ра-Нефер мгновенно вскинул лук, и разве за три падающих капли выпустил все три стрелы, Нехси, не сомневаясь, что Дважды Посвящённый попал, резко развернулся и выстрелил дважды...
   Нефру-Маат то и дело поглядывала на колесницу Ипи-Ра-Нефера, надеясь, что он найдёт выход, и, даже сумеет убедить Нехси встать за них. Два малых, полуторалоктевых меча висели на её перевязи, но короткая и крепкая верёвка, дававшая её рукам относительную свободу, была закреплена за кольцо на переднем защитном бортике хевити, и сколько Возлюбленная Сестра Ипи-Ра-Нефера не тянулась к своему оружию, едва касалась пальцами рукоятей, и, истерев в кровь запястья, оставила отчаянные попытки. Как же ей хотелось дотянуться, и одним уколом двух ромбовидных, пробивающих всё прямых клинков, мгновенно разделаться с колесничими, а затем - приставить нож к горлу вознице из верных псов Хапи-Сенеба, ярость вскипала в ней, но вдруг...
   Странный звон, заставил вздрогнуть Хранительницу Крови, а когда она оглянулась, то не поверила своим глазам - из затылка одного колесничего, торчал тростник - наконечник стрелы Ипи-Ра-Нефера пробил бронзовый шлем, правый, с пробитым затылком, обмяк мешком и выпал из колесницы, когда левый, видимо, поражённый стрелою в лицо, свесился через бортик. Отпрянув, Нефру-Маат обнаружила, что верёвка, связывавшая её руки перебита, и, увидев третью стрелу - с церемониальным золочёным наконечником, на котором синим золотом в знаке Сен были выведены три Рен Ипи-Ра-Нефера, не стала терять ни мгновенья. "Веди нечестивый сын гиены!" - жрица приказала вознице так, чтобы он не смог отказаться, приставив к горлу лезвие малого меча. Позади заржали кони, и, обернувшись, Жрица Золотой увидела, как заваливаются две колесницы с подстреленными лошадьми - Нехси тоже выстрелил, и это было спасением. Радость переполнила Ка Нефру-Маат.
   Нехси выпустил ещё одну стрелу, но, поторопившись, попал коню колесницы, объезжающей разбитые, в ляжку. Что же, и этого будет довольно, военачальник вложил вторую, но тут что-то ударило его в шею, странно, нет ни боли, ничего, он продолжал целить... только слабость и странная лёгкость, и тепло... Ипи-Ра-Нефер развернулся, почувствовав, как в бок ему, снизу, взъерошивая пластины доспеха чтобы пробить неуязвимую броню в один укол, упёрся кинжал. "Воины Хнума! Заговорщик Верховный Хранитель убил Военачальника Нехси!" - возница заорал во всю глотку, личный охранник Военачальника был подкуплен Хапи-Сенебом. Теперь, не помощи от колесниц воинов и мадаев Нехси приходится ждать, но свирепой погони... "Но я взял его! Спешите, я остановлю коней!"
   Ипи мгновенно отступил левой, и изменник, увидев свою смерть в синих глазах Хранителя, попытался-таки продать свою жизнь подороже, но, из-за поворота Верховного Хранителя, укол кинжала лишь скользнул по чешуйкам, когда Ипи всадил нечестивцу в висок наконечник стрелы, и перекинул труп через борт. Нехси был ещё жив, он лежал на площадке, судорожно глотая воздух. Глаза Верховного Хранителя и Военачальника Хнума встретились: "Прости меня, Нехси, я должен был предвидеть сие..."
  -- Да пребудут Нетеру с вами, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! Я сделал что мог... Во славу Та-Кем... - чернокожий воитель вздрогнул и уронил голову.
  -- Да примет тебя Прекраснейшая! - Ипи прикрыл глаза лишь на мгновенье, простившись с Военачальником, ибо сейчас им с Нефру-Маат будет совсем нелегко.
  -- Гони, Возлюбленная сестра! - выкрикнул Верховный Хранитель, но женщина сама понимала, что сейчас промедленье грозит им уже не ссылкой или темницей, а неотвратимой гибелью.
   Нефру-Маат прижала меч к горлу возницы ещё сильнее, намеренно оцарапав, и, в то же время, сумела надеть на левое предплечье тяжёлый щит Ипи-Ра-Нефера, присев за ними. Ипи же, вовсе, закинул мощный щит Праведногласого Нехси себе на спину, на специальных петлях, предназначенных для ношения во время долгого похода. Он присел на пятки, оказавшись полностью неуязвимым для стрел и дротов погони, в то же время, продолжая вести колесницу, также разгоняя, что есть сил.
   У Верховного Хранителя и Жрицы было большое преимущество перед преследователями: вначале, шедшие и так в отрыве шагов в двадцать колесницы Стражей Амена, с помощью Нетеру и трёх стрел Нехси, да будет Прекраснейшая милостива к нему, расстояние удвоилось. Теперь же, избавившиеся от возницы и колесничих врага, итак более стремительные, запряжённые двумя парами, хевити оторвались от погони и вовсе, шагов на пятьдесят. И с каждым мгновением догнать их было всё труднее.
   Но и враги Верховного Хранителя, в числе которых, из-за предателя, оказались и двадцать меркобт Нехси, поняли сие. И тотчас же, с двадцати девяти колесниц полетели дроты и немногочисленные стрелы...
   Буквально в спину Ипи-Ра-Неферу ударили три дротика - но не один из них даже не пробил щит - бросать вдогон, в щит из отборной бронзы в четвёртую пальца, подбитой просоленной лопаткой буйвола, слоями смолёной циновки и кожи, с кедровым основанием, было попросту пустым делом. Тонкие жала всё же пронзили бронзу, дойдя до циновок, но не сильно отяготили Ипи, быстро расшатавшись от тряски и попадав на землю. Два дрота принял более лёгкий, но и более неуязвимый щит Ипи-Ра-Нефера, которым укрывалась Жрица Хатор - четырёхгранные жала выбили из отборной бронзы осколки, но в лопатке не увязли, сразу же отскочив. Хотя их удар едва не сбил женщину с ног, и, в падении, Нефру-Маат случайно полоснула по горлу возницы из Храмовой Стражи, и тот, схватившись за перехваченную глотку, хрипя, перевалился через бортик. Слава Величайшей, что он отпустил поводья: прекрасно обученные кони влекли колесницу сами, не сбиваясь с пути и не теряя скорости. Впрочем, досталось и коням - у колесницы Воинства Амена два отборных мерина заржали, но, не вскочили на дыбы от боли, а лишь ускорили бег. Доспех из широких пластин бронзы, прикрывавший бока и спины коней, удержал дроты, хотя и оставили неглубокие, но рваные и кровавые раны в спинах, болтаясь, застряв в проколотой на полпальца бронзе, пока не выпали. Белым коням церемониальной, и, в то же время, боевой хевити Ипи-Ра-Нефера, повезло больше - три дрота упали неудачно, лишь скользнув по бокам и ударив коней.
   Второй, как и третий бросок дротов был ещё менее удачен, а, меж тем, расстояние всё увеличивалось. Колесничие погони сделали вывод - только десять, самых опытных, метали копья, а остальные обрушили в спину удаляющимся колесницам град стрел, надеясь, при удаче, попасть в ноги коням, а то и легко ранить Хранителя и его Сестру в не укрытые щитами части тела.
   Свист стрел, проносящихся мимо и звонкие удары пробойных наконечников в бронзу щита - длинные мечевидные иглы откалывали кусочки отборной бронзы, застревая в подбое. Несколько лёгких, подобных охотничьим, с плетёным бортом, колесниц мадаев неслись по крестьянскому полю, постепенно настигая. Этого Верховный Хранитель не мог допустить, резко нагнав коней, и повернув к своей колеснице.
   Снова залп, и один из меринов колесницы заржал и взбрыкнул - дорого было каждое мгновенье. Если сейчас он не переберётся на свою колесницу, дабы Нефру-Маат вела, а Ипи-Ра-Нефер отстреливался - их настигнут.
   Верховный Хранитель Трона напрягся, сжался подобно пятнистой кошке перед броском, и в последний раз стеганул коней поводьями. Дело сильно осложнялось тем, что слишком близко подходить было нельзя, дабы колесницы не столкнулись. Но Ипи-Ра-Нефер знал одно - не здесь и не сейчас Нефер-Неферу примет его. Он знал свой день и день Нефру-Маат, что придало ему сил. Жрица поняла, что Ипи собирается сделать, и побледнела, понимая, насколько это опасно, когда колесницы мчаться под три итеру.
   Прыжок - преследователи только и ждали этого - в щит, укреплённый на спине Ипи ударило несколько стрел, ещё одна оцарапала бедро. Тяжёлый, в пол-хека весом, щит Нехси потянул Верховного Хранителя назад, но Ипи удержался за бронзовый поручень.
  -- Веди, гони коней, возлюбленная Сестра! - и вновь стрелы застучали в щиты и бронзовую защиту площадки.
  -- Ты хочешь бить их коней, Ипи, но как? - Верховный Хранитель перебил жрицу:
  -- Это хевити, а не меркобт, Возлюбленная Сестра. Я закреплю оба щита на упорах, предназначенных специально для того, чтобы колесничих и возниц не могли выбивать со спины, - Ипи, без промедления, укрепил щит Нехси, и, едва Нефру-Маат высвободила из ремней предплечье, установил рядом собственный щит. Меж щитами и бортом были небольшие щели, но только отборные лучники могли попасть в них, зато для колесничего лучшей бойницы нельзя было и представить.
  -- Не поднимайся, Нефру-Маат, веди присев! - Ипи-Ра-Нефер вовремя пресёк опасное безрассудство супруги, и, на всякий случай, устроился прямо за ней - пластинчатый доспех отборной бронзы, да с нагрудником неуязвим даже для дрота, не то что для стрелы, если таковая попадёт в щель, на Жрице же не было никакой брони.
   Ипи осторожно выглянул и осмотрелся - на облегчённых, не защищённых даже доской колесницах ехали не мадаи, а личная охрана Перешедшего Нехси. Конечно же - в бою, если возникнет опасность, они должны налетать на врага как пустынная буря, забрасывать дротами и стрелами. Погибнуть, но защитить военачальника. Сотника охраны Ипи-Ра-Нефер узнал сразу, хотя и не помнил Рен оного, и, приподнявшись, крикнул ему:
  -- Досточтимый Нехси, да пребудет Ка его в Те-Мери был убит не мною, а наёмником Хапи-Сенеба!
  -- Нетеру даровали мне хорошее зрение, и я сам видел это, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Дважды Посвящённый Верховный Хранитель Трона! - ответил охранник военачальника, добавив, - но ты должен остановиться и сдаться нам, мы отгоним псов Держащего Хашет и защитим тебя в сепе Файюма, вместе с воинством Шепсера!
  -- Мне нужно быть на "Себек-Сенебе", флот Та-Кем ждёт великая битва! Я не буду стрелять в вас, но выбью коней, если попытаетесь остановить меня!
  -- Что же, достойнейший! - охранник ответил учтиво, но остался непреклонен, - тогда мы всё равно постараемся остановить твою колесницу так, чтобы не ранить Дважды Посвящённого и его Сестру! Будь благоразумен!
   Ипи-Ра-Нефер отвлёкся и не заметил дрота, брошенного очень метким колесничим Хети-Мера, верно, не храмовым стражем, а одним из лучших в Воинстве Амена, предводителем которого был Хапи-Сенеб. Тонкое, в полпальца, и длинное - в локоть, жало дрота из лучшей бронзы ударило Ипи-Ра-Нефера в середину груди, сбив с ног, но отскочило от дара Хат-Шебсут. Боевая пектораль из Небут-Нетеру выдержала удар, хотя тончайшая отделка синего и красного золота была разодрана, а лазурит разлетелся, сверкнув синими брызгами. Несколько стрел ударили в плечи, сильно ушибив Ипи, но едва поцарапав чешую доспеха. На этот раз неосмотрительность проявил сам Ипи: доверяя охране Нехси, он забыл о колесницах Хети-Мера. В тот же миг хевити подпрыгнула, столь неожиданно, что Нефру-Маат невольно ойкнула - телохранитель Нехси изловчился всадить дрот меж спиц колеса, но заточенная бронзовая пластина, приклёпанная к спице специально для этих случаев, срезала древко как тростинку. Ипи-Ра-Нефер решил, что осторожность, всё же не помешает, надел на левую руку малый щит лучника в один локоть высотой, и, сходу поразил в ляжки двух коней охранников Нехси. Пара колесниц, почти настигнувших беглецов, остановились, став помехой остальным преследователям. Но и колесницу Ипи-Ра-Нефера стало трясти и подбрасывать - меткий бросок дрота не сломал колеса, но и не оказался безвредным. Нефру-Маат сама догадалась попридержать коней и снизить скорость. Теперь любая колесница могла настигнуть их. Оставалось надеяться лишь на то, что Верховный Хранитель сумеет выбить коней раньше, чем его кони получат стрелу в ногу или загривок.
   Раздавшийся внезапно грохот ошеломил Ипи. Вспышка и пыль, ржание испуганных коней погони, а потом... Меж колесницей Верховного Хранителя и остановившимся отрядом преследователей, в землю вонзилась стрела, длиною с лёгкую пику, а через мгновение вспыхнуло неугасимое пламя. "Не уж то..." - только и успел подумать Ипи-Ра-Нефер, как тонкий звук серебряных труб, прозвучавший для Ипи и Нефру-Маат лучшей музыкой, огласил окрестности. Это был сигнал: "Знаменосец Величайшего приветит Знаменосца Великой Зелени и Верховный Хранитель Трона, достойнейшего Ипи-Ра-Нефера!"
   Ипи встал и взглянул в сторону Хапи: "Звезда обеих Земель", пятирядный "Себек-Сенеб" и пара двухрядных ладей за ним шли вверх по течению Реки. Их не должно быть здесь, они отошли от Уасита и должны были пройти по свободному от торговых кораблей и рыбацких лодок западному каналу, выйдя в воды Хапи лишь у самой Дельты... Но какое это имело значение. Преследователи развернули колесницы, опасаясь разрывных "ува-хатем" и стрел с неугасимым огнём, да и сотен отборных лучников Хранителей Трона и Воинства Себека. Они с Нефру-Маат были спасены. Они были свободны. Были среди друзей. Ниб-Амен подоспел вовремя.
  
   Великий Хапи, утратив свою безмятежность, встретил боевые ладьи мелкой рябью, значит, Бехдет был уже близок. Паруса ладей ещё были туго наполнены ветром раскалённых гор Куша, но, встречный ветер Великой зелени, где-то, в двух-трёх итеру выше по течению, там, где правая длань Дарующего Счастье впадала в Верхнее море, нагонял большие встречные волны, тревожа гладь Реки. В половине итеру ниже древнейшей Столицы, где правил Сам Ири-Херу, Хранитель Те-Мери, разделив Скипетры и Трон Та-Кем, приговором Величайшей Маат, с Хранителем Сети, правившим Верхними Землями Пчелы в далёком Пер-Маате, во времена, когда Нетеру правили смертными семь тысяч разливов тому назад.
   Ипи-Ра-Нефер погрузился в себя, размышляя о древних временах, ибо, Дважды Посвящённому, прошедшему Путём Амена, было ведомо, что сие - не легенды, но, несмотря на всё, так хотелось узнать, зачем же пришли Извечные, и как смертные жили в Эпоху Тути и Эпоху Маат. Не ведая войн и предательства... Предательство... Сейчас Верховному Хранителю Трона и Знаменосцу Великой Зелени, напротив, долженствовало думать именно о коварном предателе, и, долженствовало вдвойне размышлять о битве на море, да помогут им Тетнут и Собек.
   Опомнившись, Ипи взглянул на отряд ладей, идущих к Бехдету. Простолюдину, да что там, даже опытному воину, не сведущему в знамёнах флота Священной Страны, равно, как и в боевых ладьях, порядок, в котором шли одиннадцать грозных кораблей, показался бы странным. Первой шла "Звезда Обеих Земель", со знаменем Ниб-Амена, кажущаяся торговым судном, не только в сравнении с громадой пятирядного, идущего вторым, "Собек-Сенеба". Даже быстроходные и лёгкие, пусть, так же, двухрядные, как и флагман Ниб-Амена, ладьи, замыкающие колонну, казались много более внушительными, за счёт мощных таранов, увенчанных бронзовыми головами священных львиц и соколов, более высокого борта и, сверкающих медью, высоких стрелковых площадок. Ибо, откуда было знать даже сотнику колесничих, что, казавшиеся речными ладьи. Которыми Йаху-Мосе Неб-Пех-Ти-Ра, - Избавитель и основатель нового Великого Дома, брал мерзкий Хат-Уарит, войдя прямо в гавань града нечестивых хаков, надёжно защищены от таранных ударов под водою, имеют в полтора раза больше гребцов, стрелков, воинов, и - вдвое - старых осадных луков, чем новые и изящные, восхищающие непосвящённых.
   Тем не менее, на правом берегу, крестьяне и купцы, избравшие путь по суше, с восхищением и любопытством смотрели на процессию ладей Та-Кем, проходящих не меньше, чем полтора Итеру за час.
   Ипи взглянул на левый берег, на пальмах, лесу которых, казалось, не было конца и края, чернели громадные финиковые грозди, - время масленичных ещё не пришло, да и пришло бы - более приземистые стволы потерялись бы в на фоне фиников, если не в густых зарослях тамариска. Над непроглядной рощей возвышались на пятнадцать-двадцать локтей стройные и прямые, как хорошее копейное древко, корабельные пальмы, с вершин которых, то и дело взлетали, вскрикивая, крупные белые попугаи. Присмотревшись, Верховный Хранитель заметил крестьян, которые ловко, как обезьяны, взбирались на финики, и, закрепляясь поясом из кожи, или же, пальмовых листьев, срезали громадные, в пол хека весом, чёрные грозди сладких плодов. У самой кромки воды, в камышах, охотники били уток, те же, кто побогаче, стравливали на птицу крупных охотничьих кошек, дабы меньше утруждать себя сбором битой птицы в зарослях камыша и папируса, тем более - на воде, для чего обычно приходится тянуть с собою тростниковую лодку, которую с успехом заменял кот, - эти, в отличие от храмовых и домашних, вовсе не боялись воды, и, даже ныряли, выхватывая рыбу. Многие закидывали короткие сети и длинные прочные бечёвки с тухлым лисьим мясом на бронзовых крюках, после чего, брали луки, дабы разнообразить богатый улов рыбы гусем и селезнем, - не зря Бехдет, воистину, самый зажиточный город, сравнимый, разве что, с самим Уаситом и Белостенным Градом Весов. Но не всегда было сие, лишь четыре века назад Знаменосцам Та-Кем даровали прибрежную полосу земли на тысячу немет от воды и на четыре итеру вдоль рукава, дабы у Шепсеров или землевладельцев не возникало соблазна сажать здесь ячмень. Знаменосцы же, селили своих крестьян, или нанимали местных, дабы густо, подобно лесу, сажать и возобновляли посадки финиковых, корабельных и масленичных пальм, меж коими густо рос тамариск, малоценное, но небесполезное и раскидистое древо. Воистину, великий и мудрый Сен-Усер-Ти Хеку-Ра, поразил двух уток одной стрелою - трое Знаменосцев, получали по полторы - две тысячи арур, имея с дорогих фиников, масла, и мачтовой пальмы достойный доход, а густые рощи высоких пальм и раскидистых тамарисков надёжно защищали рукава Хапи: левый, ведущий к Па-Уда, правый - к Бехдету, и канал, ведущий к Синим водам, от сильных ветров дующих с Великой зелени во все три сезона. Да и благодатные поля Дельты становились от этого ещё плодороднее, получая больше ила в сезон Разлива, и не становясь болотом в сезон Жатвы. Рыбаки, охотники и ловцы попугаев, снабжали рынки, закусочные и лавки, самого оживлённого, из-за удобной торговой гавани, града во всём Та-Кем, пополняя и свои кошели, и Дома Серебра, ибо (что Ипи знал, как Верховный Хранитель) за год в Бехдете бывает моряков и торговцев с Островов, севера Верхнего моря и земель Фенех, числом, всемеро больше, чем сынов Та-Кем, живущих в этом древнем городе. Воистину, не зря прозван Великим, славный предок Ипи-Ра-Нефера, Праведногласый Сен-Усер-Ти Хеку-Ра, и не только за победы его, но и за мудрость.
   Только, чего Верховный Хранитель не мог не заметить, всё больше торговцы и капитаны, идущие водой, прижимаясь к левому берегу, их моряки, даже охотники, замирали, смотря на отряд боевых ладей, и заметно мрачнели, верно, сознавая, что корабли идут на великую битву...
   Что же! Битва - так битва, ибо Ипи сделал всё что мог для победы. Великий "Себек-Сенеб", и десять двухрядных ладей, шесть из коих защищены и грозны, а четыре - маневренны и быстроходны, стояли на якоре близ Уасита, Грозный вид их и золото Хранителей соблазнили капитанов Акайвашта и Кефтиу помочь Та-Кем немалым наёмным флотом, когда в гавани Бехдета, пред взором соглядатаев Бен-Мелека и его союзников, были лишь две старых укреплённых, да ещё полтора десятка однорядных ладей. Постепенно прибывали наёмные ладьи Ша-Дана севера Зелёных вод - впрочем, у них, равно, как и у Кефтиу все ладьи несут воинов и оснащены подводными клювами, ибо северные и западные воды Верхнего моря неспокойны и кишат пиратами. Посему, соглядатаи Града на Острове, скорее всего, примут корабли наёмников за торговцев. За всеми купцами и капитанами Джахи следят, к тому же, замысел с редкими товарами, говорят, удался на славу. Но, насколько - Ипи-Ра-Нефер узнает об этом в Бехдете. Как и о другой золотой стреле, запущенной точно в сердце племён Ре-Тенну... А дальше... Всё будет зависеть от опытного Ниб-Амена, да новых и мощных осадных луков пятирядной ладьи.
   "Бехдет!" - воскликнул воин на мачтовой стрелковой площадке "Собек-Сенеба". "Вот и Бехдет, мой Возлюбленный Брат", - Нефру-Маат, подкравшись, как кошка, обняла Ипи за плечи.
   Сияние Ра, отражённое золотом обелисков древнего Храма Великого Херу, брызнуло им в глаза...
  
   Два больших отряда кораблей, возглавляемых новым флагманом Ипи-Ра-Нефера, пятирядной ладьёй "Себек-Сенеб", и укреплённой двухрядной "Звездой Обеих Земель" - ладьёй Наследника и флагманом Нибамена, вышли из рукава Хапи в неприветливые воды Верхнего Моря выше Бехдета, спустив паруса из-за неперестающего встречного ветра. Встречные течения нагоняли высокие волны, и однорядные ладьи, шедшие в колонне Ипи-Ра-Нефера, качало и подбрасывало. Великий Ра опускался к Западному горизонту, вскоре должны были зажечься первые звёзды и сигнальные лампады на носу и корме каждой ладьи, дабы они не потерялись во тьме. Несколько воинов вынесли наверх тяжёлые кедровые рамы, дабы жрецы Мер-Уннут могли точно определить путь к Тисури по Звезде Мер.
   Нибамен стоял вместе с Ипи-Ра-Нефером на корме "Себек-Сенеба", осматривая свои отряды и разглядывая тающие в дымке берега Та-Кем. За великой ладьёй Знаменосца Верхнего Моря следовало два защищённых пальмой, и два новых, быстроходных, так же двухрядных корабля. Десять однорядных ладей - лёгких и маневренных - замыкали отряд Верховного Хранителя Трона, дабы крушить вёсла и кедр Джахи, при попытке тарана и абордажа тяжёлых ладей Верховного Хранителя. За "Звездой Обеих Земель" шли, неторопливо поднимая вёсла, пять таких же, как головная, и пара лёгких двухрядных, дабы прочность и мощь кораблей времён Сен-Усер-Ти, сочетались с быстротою и тучами стрел ладей времён Амен-Хотпа Джо-Сер-Ка-Ра, и враг, избегая льва, погибал в зубах крокодила. За ладьями Ниб-Амена, в две колонны, шли двадцать семь кораблей Акайвашта, Турша и Кефтиу, и пять лёгких ладей Та-Кем прикрывали их, идя позади. Флот Священной земли, в пятьдесят пять кораблей, если считать и ладьи наёмников, был готов встретиться со всеми ладьями Тисури, многие из которых отличала мощь и скорость (впрочем, все ладьи городов Джахи, различались разве по парусам и знамёнам), что было известно Ипи, трижды посетившему Град на Острове, и дважды - далёкие города. Знал Верховный Хранитель и то, что в каждом из городов Фенех, и боевых, и пиратских ладей было немало, и предполагал, что соседи царя Бен-Мелека, так же позарятся на золото Та-Кем, вместе с наёмными пиратами Шарден, кичливыми моряками Островов, и вероломными капитанами городов Джахи. Ипи-Ра-Нефер и Ниб-Амен были готовы победить, сколько бы ни встретило кораблей нечестивцев флот Священной Страны. Тяжёлые осадные луки были разряжены и пока только грозно поблёскивали бронзой метательных пластин. Луки поменьше имелись на каждой из двухрядных ладей, даже - по одному на однорядных, пять сотен лучников флота Та-Кем были готовы бросить зажигательные стрелы в любую цель, бронзовые головы Стражей Реки и священных львиц, как и обитые медью тараны кораблей Островов и наёмных капитанов Ша-Дана ждали завтрашнего вечера, дабы вонзиться в борта вражеских кораблей. Ипи и Ниб-Амен понимали, что не имели права не одержать победы. Два десятка хека золота Самозванки и Дома Сокровенного, выделенные на покупку кедра и сирийских слонов, будут отданы не торговцам Тисури, а наёмным капитанам, воинам и морякам Та-Кем. Ипи возьмёт своё, и вернётся в гавань Уасита не только с искомым товаром, но и с сотней хека дани покорённого Града-на-Острове, даже если для этого придётся предать пламени и водам все корабли этого старого торгового города, даже, если придётся придать огню сам Тисури, и взять его штурмом. Двенадцать сотен воинов Та-Кем, Хранителей и наёмников ждали своего часа. Как бы не был очевиден заговор Хапи-Сенеба, но Ипи-Ра-Нефер бежал, что недостойно Верховного Хранителя, и теперь вернуться в гавань Уасита они могли только с победой, богатой данью и новыми землями Двойной Короны!
   Умирающий Атум окрасил своей кровью воды Ша-Фен, Бехдет уже не различался за кормой "Себек-Сенеба", в небе слабо зажглись первые дети Нут. Непривычный солёный ветер обдавал водяной пылью лица Нибамена и Ипи-Ра-Нефера, двое Знаменосцев Та-Кем стояли на корме, не проронив ни слова. Наконец, Ипи решился заговорить:
  -- Нибамен, Брат мой, но как ты узнал, что мне нужна помощь, что столь вовремя пришёл на выручку?
  -- Ты знаешь, что Усер-Мин предупредил меня. Но как я узнал, что нужно подойти к берегу ниже града Капта... Ты - Дважды Посвящённый, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, ты звал меня, и я услышал твой зов. Пойми меня, я почувствовал зов и просто подчинился ему, приказав ладьям идти ниже гавани Капты! - Нибамену было неловко, что он не мог объяснить Верховному Хранителю своего поступка.
   Атум уже давно скрылся за горизонтом Аменет и оранжевая огненная медь растеклась по западному краю моря. Волны были сине-оранжевыми и веяли приятной прохладой. Закат дышал покоем и ничто не говорило о том, что завтра бронза стрел соберёт свою жатву, что спокойные Зелёные воды окрасит кровь и огонь.
   Нибамен что-то сказал своему поверенному, и тот немедля протрубил сигнал. Вскоре к корме "Себек-Сенеба" подошла, выровняв ход, "Звезда Обеих Земель", и Знаменосец ладьи Величайшей перешёл по трапу на свой корабль, оставив Верховного Хранителя наедине с его возлюбленной Сестрой, стоявшей у мачты и не решавшейся подойти к мужчинам.
   Ряды тяжёлых вёсел осадной ладьи медленно поднимались, с громким плеском опускаясь в воду. Воины один за одним опускались в широкие люки палубы, чтобы хорошо выспаться перед боем. Когда совсем стемнеет, ладьи отрядов поднимут вёсла и будут идти только под парусом, чтобы гребцы могли отдохнуть, а двое жрецов Мер-Уннут, вместе с писцом и счетоводом, определят по звёздам кратчайший путь к Тисури, - вот уже двое моряков вынесли для них кедровую раму с отвесами и ещё пустыми сосудами синего стекла.
   Нефру-Маат, неслышно, как кошка, подошла к Ипи со спины и обняла Хранителя. После спокойных вод Хапи, в неприветливом море качало даже такую тяжёлую ладью, и женщину начало мутить, что она старательно скрывала, но сейчас она не думала ни о чём, все опасности были позади, пока позади, и Ипи был рядом.
   Верховный Хранитель не нарушил своего молчания, продолжая всматриваться в последние отблески заката на западном горизонте.
  -- Ипи, возлюбленный Брат, что беспокоит тебя? Ты уверен, что завтра будет битва? - женщина положила голову на плечо Хранителя, прижавшись ещё крепче.
  -- Битва будет, - Ипи-Ра-Нефер ответил коротко, но поспешил успокоить Сестру, - но с нами опытный Ниб-Амен, ходивший даже в Море Обратных вод. Он знает, как выстроить боевые ладьи, чтобы сокрушить врага, знает, как обойти чужие порядки, дабы атаковать с выгодой для себя, его трубачи могут управлять ладьями столь же согласно, как колесницами. А на этом корабле и вовсе бояться нечего.
  -- А ты, Знаменосец Верхнего Флота? - Нефру-Маат попыталась раззадорить супруга, - ты ведь тоже опытный воин, мой Ипи.
  -- Что ты, Сестра, сейчас я только хороший лучник. Мы постараемся сжечь столько ладей Фиолетовой, сколько сможем, а дальше... Не думаю, что бой на море сильно отличен от боя на суше, - Хранитель ловко повернулся к Нефру-Маат, тотчас же обняв её.
  -- Но тогда что терзает твой Ка, мой возлюбленный Брат? - Нефру-Маат не унималась, - ты думаешь о том, что Хапи-Сенеб может вновь попытаться схватить нас по возвращении или использовать убийц? - женщина посмотрела удивлёнными и испуганными глазами в лицо Верховному Хранителю.
  -- Хапи-Сенеб? - Ипи усмехнулся, - Верховный Жрец Сокровенного никогда не решился бы на это, - внезапно глаза Хранителя остекленели, а губы распрямились, - не решился бы. А сейчас Хапи-Сенеб уже на Суде Усера. Я обещал, что убью его, но не смогу сдержать клятвы, - невидящий взгляд Хранителя Трона уставился на горизонт Запада...
  
   Мерит-Ра-Нефер, Усер-Мин и пять сотен Хранителей Трона переправились в малых ладьях на Западный берег. Прекрасный и величественный Священнейший Храм Хатор-Хранительницы, пусть ещё не достроенный, пусть каменотёсы ещё вгрызались в скалу, но разум возлюбленного Священной Правительницы задумал Десир-Десиру так, что Храм уже сейчас поражал своим великолепием, возвышаясь вдали. И именно он был их целью. Мерит одела перевязь с Синим Кинжалом и сжимала в руке Скипетр Ириса, ибо сейчас она за брата. Сейчас она - Верховный Хранитель Трона. И победа будет за ней. Почтеннейшая отправилась в свой Храм всего лишь с двадцатью стражниками, на колесницах, её ладью Мерит видела у западного причала. И пусть теперь откажет Фараон Маат-Ка-Ра! Игра дождей и ветра, а, может, воля Нетеру, высекла в скале над Священнейшим громадное изваяние сидящей Величайшей Маат, но зря Самозванка пытается осенить себя крылами Владычицы Истин, ибо сейчас Истина не на её стороне. Равно как и сила... Воинства убитого Нехси отправились в Куш, Хапи-Сенеб наполнил Столицу своими войсками и они не подойдут. Длинные, выше роста воинов, составные луки висели на спинах Хранителей Трона, пять сотен мечей и копий сверкали в лучах Ра, на левой руке каждого были закреплены ремнями небольшие щиты, не мешающие ни стрелять, ни сражаться. Поверх ватных рубах Хранители надели щитковую броню, парадные синие передники со знаком Херу скрывали их ноги, так, обыкновенно, Хранители Трона - отборные воины Та-Кем - идут в бой впереди обычных воинств, а иногда, наносят в битве решающий неожиданный удар. Но чтобы в Уасите, пусть и на Западном Берегу... Но сегодня Мерит предстояла битва. За её брата. Пусть ни одна стрела не сорвётся и ни один меч не изведает крови, кто знает, какая битва тяжелее.
   Усер-Мин смотрел на Соправительницу, идущую под палящими лучами, он знал, что уже три локона, как Мерит носит дитя, и очень беспокоился за неё. Путь был трудным и неблизким, а перевезти две сотни колесниц через воды Хапи было невозможно. Однако, Соправительнице хватало сил идти впереди тренированных воинов, не задерживая их шага. Слишком велика была цена...
  
   Почтеннейшая стояла в дневном пределе меж колон, украшенных ликами Золотой Хатор, которые, хотя и вызывали у неё раздражение и ревность, но, тем не менее, Священная Правительница не могла не признать их совершенными. Фараон Маат-Ка-Ра прислушалась. В ровный и успокаивающий перестук заступов каменотёсов ворвался другой шум. Ровный и гулкий. Так... Так идут воинства в боевых порядках! Хат-Шебсут обернулась - синие одежды Хранителей и сверкающая бронза. О, Великие Нетеру, как же их много! Маленькая Мерит прижала Фараона Та-Кем к скалам, и сейчас ей не уйти - старый ход от храма Сен-Усер-Ти под водами Хапи рухнул в прошлый разлив. Что же. У неё есть, чем достойно приветить Соправительницу и есть хорошие новости для этого мстительного дитя. Стук заступов стих - видно, рабочие заметили отряд Хранителей и остановились. А хрупкая девичья фигурка в дорогом платье белёного льна, с луком, висящим за спиною, опираясь на скипетр с навершием синего золота, уже поднималась на ступени Священнейшего, в сопровождении своих воинов...
  
  -- Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра! - Мерит-Ра поклонилась Священной Правительнице, не переставая смотреть ей в лицо.
  -- Живи вечно, юная Соправительница, - Хат-Шебсут улыбнулась и продолжила, - ужели Мерит-Ра-Нефер решила поклониться Хранительнице Ключей в полуденную жару? Ужели Уасит сегодня столь небезопасен, что юная Сестра Наследника взяла себе в охрану едва ли не половину Хранителей Трона? - Маат-Ка-Ра держалась достойно, сообразно своему положению, несмотря на то, что даже её стражники в испуге поглядывали на Хранителей, заполнивших Дневной Предел Священнейшего храма и расположившихся на его ступенях.
  -- Я пришла просить тебя, Почтеннейшая! - Мерит снова поклонилась, продолжая смотреть в глаза Хат-Шебсут, зная, что Правительница Священной Страны суеверно боится её взгляда, - я знала, что застану тебя, да продлятся дни твои вечно, на дневной службе Хатор в твоём Храме, и всего лишь пришла просить! - Мерит-Ра говорила покорно, но твёрдо.
  -- Ты пришла требовать, Мерит! - Хат-Шебсут повысила голос, - с таким воинством за спиной не просят! Так требуй, Мерит-Ра-Нефер! - Хат-Шебсут отвернулась, - сегодня сила за тобою...
   Испуганные жрицы жались друг к другу, стражники Маат-Ка-Ра сжали рукояти своих мечей так, что смуглая кожа их рук побелела. Верховный зодчий и Первый-после-Величайшей, оставив своих рабочих и десятников, примчался в Дневной предел и замер в страхе. Сен-Мут посмотрел на каменные лица Хранителей, их оружие и броню, окинул взглядом Усер-Мина и Мерит, сжавшую Скипетр Ириса, посмотрел на тяжёлый лук, висящий на спине Соправительницы, попятился, но совладал с собою. Мерит-Ра ударила белый в лучах Ра песчаник, промолвив:
  -- Сегодня со мною не сила, но Истина, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - она прикрыла глаза, добавив, - поэтому, я всего лишь прошу тебя, Почтеннейшая, прошу освободить Ипи-Ра-Нефера и Нефру-Маат.
  -- А если, - Хат-Шебсут улыбнулась - сейчас Мерит могла "просить" хоть Венец Обеих Земель и получить искомое, но Соправительница просила за брата, не зная, что он ушёл вниз по Хапи на ладьях Нибамена, и Маат-Ка-Ра, не смотря на пять сотен луков и копий Хранителей, решилась поддразнить супругу Наследника, увидев в ней испуганное дитя, не знающее, что ей делать со своей победой, - а если я откажу тебе, достойнейшая Мерит? Что тогда?
  -- Тогда... - Мерит-Ра побледнела, но тут же нашлась, - тогда я могу взять заложника и просить по-иному! - Соправительница подняла Скипетр и больше сотни Хранителей мгновенно вскинули и изготовили луки. Сен-Мут охнул и присел на нераскрашенную статую, понимая, что на роль заложника здесь подходит только он один, он был спокоен, зная, что Ипи ушёл от Хапи-Сенеба, но не понимал опасной игры Фараона.
  -- Будь спокойна, юная Мерит, - Хат-Шебсут более не решилась играть с дочерью Паер-Анха, - нельзя освободить того, кто свободен и плывёт на великой ладье по Зелёным водам, если Верхний Флот ещё не пристал к стенам Тисури. Не зря Хапи-Сенеб никогда не выигрывал у Верховного Хранителя в мен, твой брат и Ниб-Амен ловко перехитрили Святителя Сокровенного, - женщина-Фараон гордо и снисходительно улыбнулась.
  -- Но почему, - обрадованная новостью Мерит задышала часто и не смогла сдержать улыбки, но быстро помрачнела, - почему ты позволила свершится такому? Ты ведь знала, что это заговор, что Дважды Посвящённый не снизойдёт до грязного колдовства простолюдинов, а наши стрелы достались Хапи-Сенебу...
  -- Вы с братом сбивали воронов, круживших над Домом Сокровенного, а старый Пер-Амен, да пребудет Ка его в Те-Мери, сохранил наконечники, - Хат-Шебсут печально улыбнулась Соправительнице, - но ты думаешь, что замысливший заговор спросил меня? Ты мудра, но всё ещё наивна. К тому же, с тех пор, как Наследник отплыл в Пунт, жизнь Ипи в опасности, военачальники, верные Тути-Мосе, ненавидят Хранителя не меньше Хапи-Сенеба, спрятать Ипи за стенами крепости Файюма до прихода ладей Наследника было бы мудро... Впрочем, всё решилось само, теперь Верховный Хранитель пребудет среди друзей.
  -- Ты лжёшь, Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - Мерит задрожала, глубоко вздохнула и продолжила, - Ипи-Ра-Нефер знает свой день и свой час, в этом его сила, ибо ничто не может преодолеть воли Владычицы Истин, а тот, кому ведом свиток его судьбы - неуязвим, ибо - бесстрашен!
  -- Восемь разливов, Мерит... - Маат-Ка-Ра отвернулась и продолжила вполголоса, - ты вправду считаешь так, дочь Паер-Анха? Ты не права. Ни к чему смертному знать эту Истину, Мерит-Ра-Нефер! А я... Ипи судил меня и приговорил к смерти, Мудрейший и Прекраснейшая заседали рядом с ним, а Сешат была секретарём Суда Вечности.
  -- О чем ты, Почтеннейшая? - Соправительнице было нелегко понять слова Фараона.
  -- Меньше локона назад, Мерит, - Священная Правительница вновь повернулась к сестре Ипи-Ра-Нефера, - я пришла в Храм Маат в Южном Городе, когда Ипи служил в Пределе прорицателей. Я увидела, что носящий шкуру пятнистой кошки не здесь, и решилась спросить. Ипи говорил Истину, ибо смотрел Ей в лицо. Лишь восемь раз суждено мне встретить восход Звезды Асет, а потом - умереть в муках. Разве может такая Истина сделать неуязвимым, скажи мне, Верховная Урт-Маа, Дважды Посвящённая?! - Хат-Шебсут вздохнула, и продолжила, не дав Мерит ответить, - правда, твой брат сказал, что моя корона будет нерушима, и что в веках меня назовут величайшей из женщин, но зачем это мне? Это так мало, Мерит-Ра-Нефер.
   Соправительница посмотрела в глаза Фараона и увидела только женщину, несчастную, пытающуюся сгладить следы времени и напуганную. Она добилась величайшего Трона мира, но осталась одна, она обрела всё и потеряла всё. Мерит-Ра-Нефер стало безумно жаль Священную Правительницу, она не выдержала, уткнулась ей в грудь и заплакала, как ребёнок, но быстро совладала с собой и подняла глаза, промолвив:
  -- Такое знание может сделать неуязвимым, Фараон, да будет жизнь твоя вечной. Теперь ты можешь не оглядываться, не бояться яда или заговора. У тебя есть Двойная Корона и Скипетры, дабы творить славу Та-Кем, у тебя есть возлюбленный, дабы творить любовь. Так прими же достойно приговор Величайшей!
  -- Ты мудра, Мерит, - Хат-Шебсут заглянула в синие глаза Соправительницы, поняв, что её больше не пугает их цвет, - ты ещё дитя, но ты имеешь великую мудрость.
  -- А теперь я вновь попрошу тебя, - Мерит отстранилась от Фараона и отступила на шаг, - отдай мне Хапи-Сенеба! Он убил кота Ипи, чтоб совершить гнусное колдовство, он проклял тебя и задумал заговор, Верховный Жрец Сокровенного достоин смерти, Фараон Маат-Ка-Ра!
  -- Что же, достойнейшая Мерит-Ра-Нефер, - Хат-Шебсут изменилась в лице, теперь на Соправительницу снова смотрела владычица величайшего Трона, - будь по сему, ступай и верши Назначенное!
   Мерит, не оборачиваясь, направилась к выходу, через строй Хранителей Трона, Усер-Мин хотел было последовать за нею, но Хат-Шебсут остановила его:
  -- Ты нерадив, Старший Совета Хранителей! Так-то ты присматриваешь за сестрой Ипи и Соправительницей Наследника? Мерит носит дитя, хотя пытается это скрыть, дитя, главу которого, быть может, увенчает Двойная Корона! Ты мог переправить на лодках хоть одну колесницу для неё?
  -- Прости меня, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет... - Усер-Мин смущённо потупил взгляд, бормоча, но Хат-Шебсут перебила его:
  -- Что же, тогда возьми одну из моих колесниц! А теперь иди, и пусть свершится, что должно!
  
   Семь десятков тяжёлых колесниц Хранителей Трона, запряжённых четвёрками, неслись к Великому Храму Ипет-Сут, а за ними бежали полтысячи воинов в полном боевом облачении. Воинство Амена, рассеянное по улицам Уасита, стражники Маат-Ка-Ра и темнокожие мадаи не успели собраться, дабы хоть как-то задержать кортеж Соправительницы. Стража Дома Сокровенного едва успела закрыть тяжёлые кедровые ворота, и колесницы остановились на большой храмовой площади.
   Хети-Мер, запыхавшись, вбежал в святилище, застав Хапи-Сенеба, жреца и военачальника за службой Покровителю Дома.
  -- Что случилось, достойный Хети-Мер, глава Храмовой Стражи? - голос Верховного Жреца был спокоен, он знал, что Ипи ушёл, но так же знал, корабли Верхнего Моря, равно, как и корабли Наследника возвратятся нескоро, и к тому времени всё забудется и будет как ране.
  -- Хранители Трона, о, достойнейший Жрец Сокровенного! Сотня колесниц и пять сотен воинов! Это семьсот луков, достойнейший! - стражник был взволнован, - мы едва успели запереть ворота, иначе они уже были бы в Ипет-Сут!
  -- Соправительница? - Хапи-Сенеб не изменился в лице, - я недооценил её. Но как же целое воинство пропустило их через весь Уасит?
  -- Я не знаю, почтенный Хапи-Сенеб, но что нам делать теперь, когда Великий Храм осаждён! Или ты думаешь, достойнейший, что Мерит-Ра-Нефер решила поклониться Сокровенному, прихватив с собою такую силу? - Хети-Мер отдышался и немного успокоился.
  -- Замолчи, глупец! - Хапи-Сенеб сделал знак не прерывать службу, - Храм Амена непреступен, а защита Сокровенного - священна! Мерит не посмеет взять святилище Покровителя Дома Йаху-Мосе, пока Трон принадлежит Фараону Маат-Ка-Ра! А что делать? Погоди, я пойду на пилон и успокою её, скажу, чтобы она возвращалась во дворец и ждала брата и Наследника.
  -- Не стоит, достойнейший! У неё семь сотен луков, и...
  -- Тогда я поговорю с нею не с крыши, а из окна, и пусть твои стражники закроют меня своими щитами, или Хранители Трона научились стрелять через камень, глупец! - Хашет Хапи-Сенеба ударил плиты, но Жрец тут же добавил, смягчившись, - и пусть лучники Храмовой Стражи выстроятся на крышах, дабы Мерит знала, что у нас тоже есть сила.
  
   Мерит ждала. Ей оставалось только ждать. Она видела как лучники Храма выстраиваются на пилоне, положив стрелы на тетиву, а стража прикрывает их, но Соправительница знала, что Хапи-Сенеб не отдаст приказа к битве. Наконец, несколько стражников Храма загородили тяжёлыми щитами западный оконный проём. Значит он идёт. Идёт чтобы говорить с нею.
  -- Что нужно тебе, достойнейшая Мерит-Ра-Нефер? - Соправительница узнала голос, - твой брат свободен и плывёт на своей великой ладье, если ты об этом! Собирай своих людей и езжай во дворец, там ты дождёшься Тути-Мосе и Ипи-Ра-Нефера, но не прогневи Амена!
  -- Я знаю об этом, Хапи-Сенеб! - Мерит сошла с колесницы, задирая голову, - Священная Правительница известила меня. А ещё она согласилась с моим приговором! Мне нужен ты! - эти слова неприятно удивили Верховного Жреца, но не испугали его:
  -- Именем Амена, не оскверни оружием Великого Храма, который дал нам защиту! Разворачивай колесницы и отправляйся прочь, пока воинство и стража не окружили твоих Хранителей! - Хапи-Сенеб решил послать к Хат-Шебсут гонца, дабы утвердить свою неприкосновенность, но пока ему было нужно убедить Мерит-Ра отвести воинов.
  -- Именем Маат, я лишаю тебя защиты Храма, нечестивец! - Мерит изготовила лук, и стражники Храма не выдержали - стрелы сорвались и одна из них оцарапала бедро Соправительницы. Несколько Хранителей тотчас укрыли её щитами, но Мерит-Ра, зарядив стрелу с игольным наконечником, движением головы приказала им расступиться, - именем Владычицы Истин, да свершится воля Извечных!
   Мерит-Ра-Нефер прикрыла глаза, и, в тот же миг, звонко запела тетива костяного лука... Стражники Храма разомкнули щиты, на которое навалилось безжизненное тело, и труп Хапи-Сенеба выпал из проёма.
  
   Внезапно, он увидел Мерит, стоящую напротив. По льну платья Соправительницы успело расползтись красное пятно - стражники всё же выстрелили. Но как он мог оказаться здесь? Что это было?
   Мерит-Ра-Нефер бросила лук на землю и подошла к нему вплотную, пристально посмотрев в глаза Жрецу, а затем, она указала рукой куда-то вниз и за него. Хапи-Сенеб обернулся и увидел размозжённое тело с торчавшим из затылка игольчатым наконечником, а рядом с ним лежал Хашет, скипетр раскололся, золото сплющилось при ударе... Значит... Но как Мерит может видеть его Ка? Хапи-Сенеб хотел крикнуть, но у него ничего не вышло.
   Вспышка, не видимая Хранителям и стражникам Храма, заставила Мерит отстраниться. Воин в шлеме синего золота, в виде головы шакала, вышел из света, возложив руку на плечо Двойника Жреца Сокровенного. Ка Хапи-Сенеба хотел было попятиться, но исчез вместе с Отверзающим Врата Дуата в пламени Вечности...
  
   Немногим более пяти часов оставалось до того, как Великий диск коснётся Зелёных вод, окрасив Зелёные воды моря Ша-Фен пламенем Атума. Ладьи Ипи-Ра-Нефера и Ниб-Амена прошли часы ночи, и завершали день, не уж то они разминулись со флотом коварного Бен-Мелека? Не могло быть такого - Жрецы Звёзд и Часов - Мер Уннут, всю ночь, сменяя друг друга наблюдали звёзды и исчисляли путь своими Ирти-Мер, а, с восходом Хепри, продолжили сие, с помощью лёгких Ирти-Ра1, выверяя путь вместе с писцами и счетоводами, уже по Великому диску, и на "Собек-Сенебе", и на "Звезде Обеих Земель" . И всем было известно, что священные устройства жрецов Та-Кем, много точнее, чем принятая у корабелов Фенех, чёрная игла, плавающая на лёгком дереве в водяном чане. Не говоря о народах севера Зелёных вод, Кефтиу, Шарден и иных Ша-Дана, не знающим, подобно капитанам Та-Кем, таинств квадрата, круга и трёх углов Троекратно Великого Херу-Мосе Имхотепа, благодаря которым Трижды Величайший Жрец Мудрейшего Тути построил первую великую усыпальницу, а его последователи, использовали формулы величайшего из учёных мужей и жрецов, Посланника Нетеру. Ша-Дана не ведали устройств жрецов Мер-Уннут, посему, только ночью, могли идти по свету Незыблемой, но, рисковали редко, ибо без таинства углов, можно было выйти на скалы и мели, днём же, были и вовсе беспомощны, ибо без Ирти-Ра, да, хотя бы, не слишком надёжной, чёрной иглы капитанов Джахи, всё же, указующей на Незыблемую Мер, даже, когда Амен-Ра восходит на вершину Нут, посему изготовление оной из металла Хаков держится в строгом секрете царями городов Фиолетовой, - от Хазатту до Угарита, от всех народов Моря, посему Ша-Дана, что ночью, что днём, ходят на своих ладьях лишь вдоль берега, что десятикратно дольше, или же, увязавшись за кормой корабля Та-Кем или Джахи, платят золото, но пересекают Верхнее море напрямую. Посему, разминуться, ошибшись в расчётах, могли лишь капитаны Джахи и наёмники Ша-Дана, но никак не жрецы несокрушимого флота Та-Кем! Тем лучше, если... Если враг не ждёт у самого Тисури, а сие вполне вероятно, хотя бы потому, что корабелы Фенех - трусы, как все торговцы, коим предпочтительно нападать под защитой стрел с городских башен, а при неудаче, можно укрыться в спасительной гавани, хорошо защищённой и окружённой стенами, построенными на насыпях, и уходящими в море. И, вправду, хороший порт у Града-на-Острове.
   Наверно, всё же - завтра, близ Тисури, ибо, враги не могли разминуться с ними - десятки рыбацких и торговых ладей Фиолетовой встречались на пути ладей Та-Кем, а капитаны Джахи не могли не доложиться своим владыкам. Нападать же в ночи - вовсе самоубийственно для врага, ибо первые неугасимая стрела, попав в палубу ладьи Града-на-Острове, превратит корабль в костёр, осветит отряды Джахи, чему возрадуются лучники и стрелки на ладьях Та-Кем, корабелы Фенех, напротив, будут ослеплены пламенем, и не смогут видеть тех, кто будут безнаказанно избивать огневыми стрелами и крушить борта пиратов Джахи, невидимые, словно гнев Собека. Тем более, нечестивцев прельстило золото, посему, малейший шанс неудачного тарана или пожар на борту "Собек-Сенеба", более ужасает их, чем собственная гибель от вод и пламени, ибо, вместе с Великой ладьёй, на дно пойдёт вожделенное золото, посему, знаменосец Бен-Мелека предпочтёт бой на мелководье, если не слишком верит в своих абордажников, а, пока, под днищами ладей не менее двух хет - двести тридцать локтей, когда, для безопасности добычи, им нужно не больше пятнадцати. Правда, капитан Ра-Неб говорил, что мелкая вода уже близко, едва в четверти итеру...
   "Вижу отряд в полсотни ладей пред нами, на треть, по правую руку!" - возглас стрелка мачтовой площадки прервал раздумья Ипи-Ра-Нефера, - "на один по левую руку ещё десятка три кораблей!"
   Запело серебро сигнальных труб обоих отрядов. Ипи-Ра-Нефер не ошибся в предвидении, а Ра-Неб - воистину, опытнейший среди капитанов, и да живёт вечно Ниб-Амен, назначивший капитанам ладьи Ипи лучшего из своих корабелов!
  -- Анх-Насир! - выкрикнул Ипи-Ра-Нефер, и молодой воин тут же случился рядом, - принеси Знаменосцу Великой Зелени кедровый ящик с Оком Уаджат и печатью Верховного Хранителя!
  -- Будет исполнено, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - юный Хранитель трона, назначенный Ипи своим личным охранником, умчался к надстройке, и, через несколько мгновений уже вынес кедровую резную коробку.
  -- Что же, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, ужели и это новое твоё оружье, или же плод разума Фараона Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной, да сойдёт он на берег Та-Кем невредимым? - пожилой но статный Ра-Неб со спокойствием крокодила, плывущего по водам Хапи к неосторожной лани, наблюдал за несметными ладьями врага по правому борту, - Шаи благоволит тебе сегодня, Знаменосец Великой Зелени, ибо Ниб-Амену достанется меньше славы, - уверенность капитана Ра-Неба в победе, равно, как и невозмутимость Ипи, немного успокоили многих из воинов Себека, Хранителей и моряков, с опаской посматривающих на приближающуюся к ним стену парусов, - ты не ошибся, Верховный Хранитель и Прорицатель Ур-Маа, битва будет. Но теперь я жду приказов своего знаменосца!
  -- Пока не настала пора, почтенный Ра-Неб, - Ипи направился к носовой стрелковой площадке и, знаком, указал Анх-Насиру идти со своей ношей за ними, - не меньше ста двадцати Хет отделяет нас от ладей Джахи. Мы будем сближаться ещё полчаса. Пусть трепещет сердце врага, видящего наше спокойствие. Мы пойдём клином, как и договорились с Ниб-Аменом прежде, но выстроимся только, когда не больше тысячи немет будет отделять нас от врага.
  -- Что же достойнейший Верховный Хранитель! - Ра-Неб посмотрел на Ипи с глубоким уважением, - не думал, что ты сможешь столь точно указать расстояние, иной воин сказал бы пол-итеру или чуть больше, всё же ты не моряк!
  -- Я лучник, Ра-Неб, - Ипи улыбнулся ему в ответ, - конечно, строи врага упрощают нам с Ниб-Аменом задачу ударить клином, раздвоить и разбить ладьи Фенех и ладьи Ша-Дана по отдельности, но зачем они идут так? Хотят перегородить море Зелёных вод?
  -- Именно так, достойнейший! - Ра-Неб кивнул, - они растянули отряды на итеру и сорок хет, дабы не разминуться с ладьями Та-Кем, как рыбак перегораживает сетью пути рыбы в Великом Хапи, так они, подобно сети, идут нам навстречу, преградив кратчайший путь от Бехдета к Тисури.
  -- Тем хуже для них, ибо сетью не поймать стрелу, - Ипи присел рядом с одним из старых осадных луков на крыше стрелковой надстройки, открыл свой ящичек, и стал извлекать, тут же устанавливая, треногу, и странную, но лёгкую раму из кедра и бронзы.
  -- Они стали спускать паруса, вдвойне хуже для них, - Ра-Неб с интересом смотрел, как Верховный Хранитель ставит на своё устройство прозрачные сосуды и заполняет их водой, - их гребцы устанут, хотя люди Фенех используют много рабов на вёслах, в бою их ладьи будут медлительны, как загнанные кони, - капитан отстранённо заметил, но, всё же решился спросить, - что это, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, если не оружие, то...
  -- Ирт-Петур, почтенный! - Ипи ответствовал, и тут же, замкнув сосуды воском, стал наводить свою рамку на ладьи Джахи, - сквозь подобные сосуды жрецы Амена смотрят на детей Нут, Незыблемые и блуждающие звёзды, дабы видеть их ближе, а я желаю увидеть знамёна, ладьи и порядки врагов до того, как они сблизятся с нами, - Ипи уставился в синее стекло сосуда, передвигая его, и, не отрываясь, заметил, - ты вновь прав, многоопытный Ра-Неб! Втройне хуже для них! Ибо даже на старых двухрядных ладьях Фенех, даже у купцов - на верхней палубе гребут воины, а на царских ладьях? На быстроходных пиратских лодках? - на них - каждый гребец - воин, не говоря о кораблях Ша-Дана. Только на однорядных ладьях торговцев гребут только наёмные гребцы да рабы, но здесь таких немного. И как же удержит меч рука, уставшая от весла? Много сегодня примет Тетнут, если сама Маат защитила нас от нечестивцев лишив их разума! Смотри, Ра-Неб, они уже строятся! Трапеза лучей Атума нынче будет особенно щедрой у Стражницы Амет, сколько Ка и Абу нечестивцев она поглотит!
  -- Ты говоришь, будто слагаешь песнь, достойнейший! А они и вправду начали строиться, но я едва замечаю это, и то, после твоих слов! - удивился Ра-Неб, окинув неодобрительным взором Нефру-Маат, подошедшую к ним, но, равно как и Анх-Насир, хранившую молчание.
  -- Что же - видно, Сешат, дочь Владычицы Истин, даровала мне сие, и я люблю, уединившись с папирусом и палочкой, писать песнь, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, вернувшись к обсуждению боя, - но, Ра-Неб, я замечаю всё, для того и взял устройство звездочётов Сокровенного. И удивляет меня видимое, и не по нраву многое! Не только Ша-Дана, Кефтиу и Тисури идут на нас! Я вижу отряд со знамёнами Гебала, при них четыре царских ладьи и шесть двухрядных боевых кораблей, без тарана. И ещё торговцы, да пираты! Неужели нечестивый Бен-Мелек пообещал им долю добычи, ибо царь Гебала не согласился бы на плату наёмника, подобно корабелам Ша-Дана?
  -- Да восславится Величайшая Маат Нефер-Неферу, наделившая тебя, достойнейший, великим разумом, раз ты предусмотрел всё, и даже взял тайные сосуды жрецов Сокровенного, делающие далёкое близким, дабы видеть ладьи врага! - Ра-Неб был удивлён и искренне восхитился Ипи, - но можно ли мне взглянуть в этот сосуд?
  -- Да славится в Вечности Дарующая и Отнимающая! - Ипи-Ра-Нефер восславил Маат, раз капитан помянул священное Рен Прекраснейшей, - конечно, Ра-Неб! Я только что хотел просить тебя об этом, ибо увидел девять ладей, среди отрядов Ша-Дана, коих никогда не видел раньше, вёсла их в полтора ряда, не имеет тарана и... - Ра-Неб не дал Ипи договорить, мгновенно присев на его место и уставившись в сосуд синего стекла:
  -- О, великие Нетеру, почему ладьи перевёрнуты?
  -- Ты привыкнешь, - усмехнулся Ипи, я помогу тебе управляться с Оком Амена, - но что это за ладья?
  -- Достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Знаменосец Великой Зелени должен ведать, что это ладьи Шарден, Собачьего острова. Они всегда жили пиратством, посему и имеют столь притупленный нос, нависающий над водами - для абордажа. Опасные ладьи. Второй ряд всего в девять, против шестнадцати, вёсел на борт расположен за мачтой, дабы на носу могли умещаться пять десятков воинов. Всего же пиратов там может быть более сотни, и ещё, эти ладьи способны метать камни.
  -- Значит, эти ладьи могут пригодиться нам позже! - Ипи-Ра-Нефер ответил невозмутимо, - осмотри пока ладьи врага, а я отойду в тень.
  
   Капитан осматривал флот врагов. Новые боевые ладьи Джахи, что немного тяжелее и медлительнее старых двухрядных ладей, из-за тарана, на манер ладей Ша-Дана: подводного клюва, обитого бронзой, да рядов высоких щитов, прибитых к борту, для защиты гребцов, и к узким мосткам над палубой - для защиты лучников. Даже для самых богатых торговцев Фенех такая ладья слишком дорога, к тому же, медлительна, и не пригодна защищать быстрые торговые суда - из-за этого новые, появившиеся уже, когда Хат-Шебсут увела воинства из земли Фенех, ладьи и названы царскими, только цари Джахи строят такие для защиты своих городов. Но, не смотря на то, что вёсел у них всего сорок, на каждом сидят по два хорошо вооружённых воина - восемь десятков, и два десятка лучников на мостках. Ра-Неб насчитал двенадцать таких ладей - четыре Гебала и вдвое больше - в отряде Тисури. Двадцать четыре старых ладьи Джахи, семнадцать пиратских лодок и девять торговых ладей Фенех. Девять больших ладей Шарден, двенадцать ладей народов Акайвашта и ещё пять десятков тридцативёсельных ладей кичливых капитанов Кефтиу. За сто тридцать ладей врага, из них - сорок пять больших и опасных! На мгновение сердце Ра-Неба дрогнуло, но лишь на мгновенье, - ибо если ладья из дерева, то она сгорит, и, к тому же, она на воде, и да утонет, вместе с нечестивцами. Капитан возблагодарил Себека, Тути, и, конечно, Сокровенного и Владычицу Истин, за мудрость Тути-Мосе, построившего "Себек-Сенеб", ибо из четырёх старых осадных луков на носовой площадке, на нос и левый борт могут бить три, два - на корме, и один на мачте. И ещё три новых осадных лука Ипи-Ра-Нефера, что много мощнее и несут втрое больше неугасимого пламени. И четыре десятка стрелков Воинства Себека, не считая целой сотни Хранителей Трона. Но и самому Ипи-Ра-Неферу и Ниб-Амену придётся сегодня нелегко. Слишком много у врага кораблей. Хотя, ладьи Островов, хоть их и полсотни, можно не считать, они слишком слабы и медлительны, их подводные клювы не обшиты бронзой, а гребцы не прикрыты бронёй с бортов. Даже однорядная ладья Та-Кем разломит такую надвое. Но воинов у врага едва не вчетверо больше, чем у Та-Кем... Верховный Хранитель Трона и Знаменосец Великой Зелени прав - нужно сжечь как можно больше, ибо, сколь не опытно в абордаже тысячное Воинство Себека, равно, как и наёмники Акайвашта и Турша, сколь не неприступны борта "Собек-Сенеба", сколь и не защищены пальмой от подводных клювов, - чем меньше ладей врага доплывёт до флота Та-Кем, тем меньше славных воинов оправдаются на суде Усера и Анпу, в Зале Двух Истин.
  -- Что, довольно увидел в священный глаз жрецов Амена, - Ипи-Ра-Нефер вывел Ра-Неба из раздумий, - пора бы и нам свернуть паруса, обложив мокрым просоленным льном и шкурами, да нести песок на палубу.
  -- Настало время битвы, достойнейший Знаменосец Великой Зелени! Здесь ты прав... - Ра-Неб увидел, что Ипи-Ра-Нефер уже надел свою броню и шлем, не забыв даже, стрелковой сумы, висящей под высоким щитом за спиною, и перевязи со Священным Мечом, хотя, даже до выстрела из лука дойдёт как нескоро, не говоря о мечах и копьях. Тем не менее, всем пора облачаться в броню.
  
   Внезапно, словно в ответ их мыслям, запели серебряные трубы "Звезды Обеих Земель" - Ипи-Ра-Нефер про себя отметил, что морские сигналы не слишком отличны от боевой песни серебра трубачей Воинств или же Хранителей Трона. Верховный Хранитель сразу понял сигнал Ниб-Амена: "Враг довольно близко, строим боевые порядки, как было уговорено!" - незаметно для себя прошептав вслух, что ещё больше удивило Ра-Неба. И, действительно, от ближайшей ладьи Гебала, "Собек-Сенеб" отделяли не более восемнадцати хет, около тысячи двухсот немет, а Ипи-Ра-Нефер и Ниб-Амен положили строить боевые порядки, не ранее, чем ладьи врага подойдут на тысячу шагов. Что же, на двести немет они сблизятся быстро. Пора, воистину пора! Тем более, к отряду Ниб-Амена, пара, из девяти быстроходных и мощных ладей Шарден, как могли наблюдать Ипи-Ра-Нефер и Ра-Неб, была уже намного ближе - в той самой тысяче шагов, ежели уже не в девятистах немет. "Почтенный Ра-Неб, прикажи вострубить Ниб-Амену, как я выстрою свою грань меча: за "Собек-Сенебом" пойдут две тяжёлые ладьи, подобные его "Звезде Обеих Земель", держась моей кормы и моего курса; за ними, десять однорядных ладей, возглавляемых "Сехмет во гневе", с хорошо знакомым тебе капитаном, пусть и лёгкого корабля, я выстрою их крылом, на двести немет к востоку, и, почти на триста сорок, за тяжёлыми ладьями, дабы защищать передовые ладьи от абордажа и тарана, а в корме последней, пойдёт столь же лёгкая и быстроходная, но двухрядная и хорошо вооружённая "Звезда Асет", за нею, вторая - такая же, дабы, если тяжёлые ладьи Джахи нападут на однорядные, - их встретили по три старых осадных лука. Я думаю, капитанам нашего отряда не нужно будет трубить строй снова, им хватит сигнала, что услышит Ниб-Амен, да с двух тысяч немет?"
   Ра-Неб ловко спрыгнул со стрелковой башенки, подозвав флейтиста. Тот, вовсе не слышно, отыграл команду трубачу на мачтовой площадке стрелков, и, тут же, из изрезанной бойницами бронзы - небольшого квадрата мачтовой площадки стрелков, с одиноко возвышающимся на срезе мачты старым штурмовым луком, прозвучала нежно и звонко, пусть и прерывисто, долгая песнь серебра.
   На этот раз, Ипи-Ра-Нефер, к стыду своему, не смог разобрать сигнала, подумав, что, если он желает быть не просто Верховный Хранителем Трона, сражающемуся на море, благодаря лишь своей меткости, разуму, и опыту советников-капитанов, а, воистину - быть Знаменосец Великой Зелени, то ему нужно изучить звук морских сигнальных труб, что будет несложно - ибо многое, из простых, не отличающихся от сигналов Хранителей и Воителей он понимал и так. Зато, капитанам ладей отряда Знаменосец Великой Зелени, не понадобилось повторять сигнал - однорядные и лёгкие двухрядные ладьи, почти мгновенно отвернули вправо, на три часа Амена, поднажав на вёсла, дабы выстроиться, самое большее, через двадцатую часа, в тот порядок, что приказал Ипи-Ра-Нефер. Вскоре, в ответ прозвучали трубы Ниб-Амена, и, Анх-Насир, теперь, после отведённых от Верховного Хранителя и Знаменосца Ладьи Величайшего стрел, да и после куда более деликатного и важного поручения, и вовсе, следовавший за Ипи, подобно Хабит, оказался не только превосходным гребцом, лучником и фехтовальщиком. Юный Хранитель, живший близ Бехдета, и рыбачивший более в море, чем в водах Хапи, ещё мальчиком изучивший премудрости сигналов ладей Священной Та-Кем, поспешил разъяснить Достойнейшему ответ Знаменосца Ладьи Величайшего.
  -- Верховный Знаменосец Ниб-Амен считает твой строй наиболее мудрым, достойнейший, - Анх-Насир глубоко поклонился Ипи, - только хочет сблизить ладьи Знаменосцев с двух тысяч, до двенадцати сотен немет, ибо враг и так ближе к его отряду, меч несокрушимых ладей выйдет острее. Так же, у Ша-Дана, Кефтиу, Шарден и Фенех будет вчетверо меньше желанья прорваться в брешь, меж крыльями нашего клина, дабы атаковать корабли Та-Кем с двух сторон тараном, или же, захватывать, ибо велика опасность, что неугасимые стрелы осадных луков и стрелков Воинства Себека посыплются на них с обеих сторон, тем более, "Звезда Обеих Земель", внезапно, может взять на Хепри, а, "Собек-Сенеб", в тот же миг - на Аменет, и тогда, прорвавшийся враг окажется в ловушке, дабы сдаться или погибнуть.
  -- Ты верно передал сигнал Знаменосец Ладьи Величайшего, молодой Хранитель Трона и десятник над воинами Себека! - седой и статный Ра-Неб улыбнулся, - но, позволь я завершу то, что ты начал, достойный воин. Все шесть, тяжёлых двухрядных ладей, начиная "Звездой Обеих Земель", пойдут колонной, подворачивая на три часа Амена линию старых двухрядных ладей, флейты укажут гребцам четыре сотни и восемьдесят на час, дабы сближаться с тобою быстро, но не утомлять гребца в преддверии боя. И ты, Ипи, Знаменосец Верхнего моря не зря приказал посадить на каждую ладью наёмников, нашего корабела, дабы разъяснял оным сигналы "Звезды Обеих Земель", и они выстроятся в свой порядок, усмотренный Ниб-Аменом наилучшим, так же, склоняясь на три Амена, следя за колонной двухрядных ладей, что поможет не поломать строя при повороте.
  -- Ну и как же, - Ипи-Ра-Нефер в нетерпении спросил Ра-Неба, - Ниб-Амен выстроил наёмников и наши лёгкие ладьи? - добавив Анх-Насиру, дабы тот собрал Сосуды Сокровенного, вернув обратно в каюту Ипи, ибо жаль потерять столь нужное от случайной стрелы в бою, к тому же, он мог мешать старым осадным лукам, перекрывая стрельбу.
  -- Весьма мудро, достойно Знаменосца Ладьи Величайшего, - полумесяцем.
  -- Это, пожалуй, единственное, что я смог разобрать из сигнала, - ибо колесницы и копейщиков так же могут выстроить полумесяцем, клином, мечом и крыльями, и серебро воинств поёт ту же песнь на эти команды, - Ипи-Ра-Нефер усмехнулся, но, тут же воздел руку к небу, - и это воистину мудро! Когда лучшие ладьи Ша-Дана ринутся на тяжёлые ладьи Ниб-Амена, крайний корабль полумесяца поспешит к "Звезде Обеих Земель", и строй наёмных и лёгких ладей захлопнется капканом, вкруг пиратов! Но всё же? Где пойдут корабли Акайвашта, а где Турша и Кефтиу, где, наконец, назначено в выстроенном локоне Йаху, место для пяти наших лёгких ладей, поддерживающих наёмников?
  -- Десяток ладей Акайвашта последует за крайней тяжёлой ладьёй, в четверть круга, выдерживая курс борт к борту, и друг за другом, равно, как и лёгкие ладьи нашего отряда, уже выстроившиеся крылом, - Ра-Неб взглянул назад и убедился, что однорядные корабли уже шли необходимым строем. Семь наиболее слабых ладей Островов, будут замыкать полукруг, а пять наших ладей поддерживать наёмный отряд. В центре же пойдут как десять дротов, брошенных одновременно, ладьи Турша, - капитан оглянулся на явно приближающийся флот Ниб-Амена, и продолжил, - но воистину Ниб-Амен назвал мудрейшим из мудрых твоё построение, ибо только с "Собек-Сенеба" по врагу будут бить три твоих, мощных, шесть старых осадных лука, по три - шесть, с тяжелых двухрядных, по одному - с каждой из десяти однорядных и быстрых, ибо давно они установлены на крыше носовой площадки стрелков, да по два с "Сехмет во гневе" и подобной ей лёгкой и быстрой двухрядной ладьи. Три новейших тяжёлых, и целых (Ра-Неб возблагодарил Нетеру) двадцать шесть старых, содержащих вчетверо меньше Неугасимой крови, осадных луков ударят по отряду врага! Вместе с двадцатью девятью десятками стрелков Воинства Собека, что обрушат на врага дождь стрел смолы с желудочным порошком, плавящим даже бронзу! - так что, Ниб-Амен сближает строи, не идя тебе на подмогу, напротив, если что, Знаменосцу Ладьи Величайшего понадобится твоя помощь!
  -- Ты забыл прибавить к ним восемьдесят четыре Хранителя Трона, достойный Ра-Неб! - улыбнулся Ипи, - и, Анх-Насир, - Ипи обратился к охраннику, призови Тути-Анх, смогла ли она оснастить костяные луки Хранителей такой же смолой с серым прахом? - воин тут же побежал, исполнять приказ.
  -- Но где? Где им уместиться? - Ра-Неб был в недоумении.
  -- Сорок - за твоими стрелками, остальные будут бить с закрытых площадок, мачты, и длинного, до главы Себека , да славится Рен Нетеру-Хранителя, тарана, длиною в шесть немет, ограждённого, как трап кедром и медью. Можно - ибо уместятся, отправить туда воинов, а можно, лишь укрепить щиты, как делают люди Джахи.
  -- Но ведь, - Ра-Неб отшатнулся от удивления, - в закрытых площадках велик риск поджечь собственную ладью!
  -- Ты не знаешь меткости Хранителей Трона, Ра-Неб, - Ипи улыбнулся, - к тому же, они возьмут вдоволь песка, и, если что, затушат пожар!
  -- Я и мои мастера изготовили по сорок неугасимых стрел на Хранителя, причём, каплевидный ком неугасимой смеси исполнила немногим меньше, чем у лучников Воинства Себека - они смогут превзойти в бою лучников ладьи, достойнейший, - Тути-Анх глубоко поклонилась, и Нефру-Маат попросту отвернулась, не скрывая негодования, и зная об отношении Посвящённой Тути к Ипи-Ра-Неферу.
  -- А, меж тем, ладьи врага уже близко, достойный Знаменосец Великой Зелени, взгляни на их порядки! Тех, кто будет атаковать нас.
   Отряды Тисури и Гебала шли, выставив вперёд Царские, поддерживаемые двухрядными старыми, ладьи. Три десятка быстроходных пиратских пятнадцативёсельных лодок, шли за ними, дабы напасть на повреждённые корабли, немедля приступив к абордажу. И больше десятка торговых, чтобы высадить воинов на палубу ладей Та-Кем своих воинов, бывших, ныне, единственным грузом, если сопротивление неустрашимых сынов Та-Кем ещё не будет сломлено. С носа на отряд "Собек-Сенеба" надвигались ещё пять, из девяти ладей Шарден. Немалая сила... Только тяжёлых - сорок четыре ладьи против четырёх и "Собек-Сенеба" в отряде Ипи... Что же. Ныне им есть чем ответить коварному нечестивцу Бен-Мелеку!
   Отряд Гебала подошёл ближе всех, всего на шесть сотен немет... - Ипи-Ра-Нефер ринулся к небольшому помосту, на котором закрепили все три его новых осадных лука: "Подносчики! Быстро несите два десятка неугасимых и три Ува-Хатем!" - выкрикнул Ипи.
   Тотчас же ему принесли одиннадцать стрел, похожих, скорее, не на старый дрот колесничего, а на тонкую и оперённую укороченную пику.
   Ипи-Ра-Нефер сам зарядил, осторожно, равно зная о безопасности, как и о мощи, заключённой в ней, первый из трёх новейших осадных луков громовой Ува-Хатем. Что удивило многих десятников, пятидесятников и самого капитана - ибо эти стрелы для воинств, но никто не посмел перечить не столько Знаменосец Великой Зелени, сколько Верховному Ур-Маа, и лучшему, в Та-Кем лучнику. Две иные стрелы были заряжены неугасимым огнём с камнем Инет-Ра, и, если Ува-Хатем содержала 6 дебенов таинственной гремучей смеси, то неугасимая, едва - не половину хекати крови Геба, неугасимой водой и загущённой воском. Ипи осторожно - ибо поспешность равна промаху -укладывал их, одну за одной на оставшиеся два своих лука. Знаменосец Великой Зелени и Верховный Хранитель Трона, вместе с четырьмя стрелками, дёрнули рычаг прочной пальмы, откинув назад - рессора из семи (обратную, длинную и закреплённую сзади, никто не видел) прочных и гибких бронзовых пластин, изогнулась, подобно костяному луку, спарки рёбер слона и прочный тис выгнулись за ними, плечи лука натянулись не просто параллельно ему - ещё глубже. Один за другим, все осадные луки Ипи были взведены, оставляя только торчащие, из дыры с голову, чтобы могло проходить оперения, медные шары и иные снаряды, гарпуновидные жала прочнейшей бронзы на поверхности из кедрового щита, обитого бронзой.
   Не медля, на крышах стрелковых площадок были взведены ещё пять - и шестой, на мачте, - штурмовых луков, четыре десятка лучников Воинства Себека и Хранителей Трона, встали пред ними на одно колено, так же, изготовившись к стрельбе и прикрываясь щитами. Ещё по три десятка Ипи-Ра-Нефер поставит в площадки, и две дюжины на мачту - бить сверху!
   Только, Ипи заметил, что множество Хранителей, впервые увидевших Зелёное Море, не надели легендарного пластинчатого доспеха, делавшего их неуязвимыми от стрел, мечей и дротов. И, если бы Ипи-Ра-Нефер заметил первым! Среди стрелков ладьи послышались шутки: "Боишься вод, или плохо плаваешь? - и это было не самым худшим, что услышал Знаменосец.
   "Стойте, стрелки Воинства Себека, да наложит Прекраснейшая Маат печать на ваши уста! Более трети, а то и половину хека весит доспех каждого Хранителя, и без меча! Он способен утащить ко дну и самых сильных и опытных из вас, воины-мореходы, ибо ваши доспехи из кожи с нагрудниками из бронзы - вчетверо легче! Запомните! Тех, кто не сгорит в пламени и не пойдёт странной громадной рыбе, что пускает фонтан, на корм, пусть - да штурмуют "Собек-Сенеб"! Пусть нанижутся на копья ваших воинов, пусть да будут изрублены мечами Хранителей, пусть вооружённые гребцы вонзят в спину им мечи и кинжалы! Мы возьмём полупустыми их суда с наших трапов, а если... Вспомните молитву о пропавших в воде и не погребённых - ибо она не для вас, Воины Себека и не для вас, Хранители Трона. Ибо с вами ныне жрец Дарующей и Отнимающей, Величайшей Прекраснейшей Маат, так даруем нечестивым пиратам, напавшим на ладьи Та-Кем ради золота, то, что они заслужили! Отнимем жизни их, ибо Две главных Истины, - я не убивал, я не брал чужого, и иные - я не нарушал торговли, я не нападал на не желающего зла! И никто из них не скажет: "Я чист", когда Ува-Хатем разорвёт его в кровавую пыль, или неугасимая стрела оставит горсть пепла! Ибо - с вами Верховный Хранитель Трона - так верьте его лукам и стрелам! Ибо с вами Знаменосец Великой Зелени - так верьте же его строю ладей. Равно, и умыслу заманивать врага на палубы под мечи и пики абордажников врага!" - ответом Ипи-Ра-Неферу был только удар семилоктевых, с лезвием, больше ладони, пик и лёгких (конечно, не таких, как колесничий дрот) копий воинов Себека о палубу. И, вместе м ним, звон длинных, более чем двухлоктевых мечей Хранителей о щиты окованные бронзой, и многогласое "Амен", - дослушайте, достойные! Три моих лука начнут стрелять с пятисот немет, старые - штурмовые, с четырёх сотен. Подпустите врага на двести пятьдесят и жгите наверняка его корабли, выбирая самый опасный, и оставляя тонущий и пылающий. Два десятка штурмовых луков и две сотни лучников отряда поддержат вас! Наденьте брони, Хранитель Трона! А вы - не смейте подначивать их, верные стрелки Воинства Себека. Есть у каждого из восьми десятков, уже есть, пока что, по двадцать искристых стрел, да одна лампадка на троих?" - кивки были ему согласием, - "Амен!"
   Ипи-Ра-Нефер поспешил к первому из своих осадных луков - передняя, из четырёх Царских ладей Гебала подошла уже менее, чем на заветные пять сотен немет, продолжая сближаться, грозя бронзой щитов и клювом тарана. Почти не глядя выцелив, Ипи отошёл, поджёг лучиной трубку с густой смолою и красной горючей солью, пока та не заискрила и не за шипела, и спустил лук. Тяжка запела бронза. Два других, тяжёлых, со стрелами негаснущего огня, Ипи нацелил, запалил и спустил ещё быстрее.
   Мгновенья тянулись медленно, в небе растаяли следы дыма, но вот... У борта, в самом носу первой из царских ладей Гебала взметнулся столб воды, едва не перехлестнувшись за щиты. Стрелки и лучники, было, разочаровано глянули на выстрел Знаменосца Великой Зелени, но Ра-Неб осадил их, шикнув, ибо знал, по старым и лёгким Ува-Хатем, принятым ещё до Хаков, в славные времена Дома Амен-Ем-Хету, что над водою, такая способна разорвать щит или кедровую доску обшивки, зато, под водою, обрушить Гнев Тетнут и Удар Себека, да так, что пробоина будет хлебать Зелёные воды, неровным ртом, шириной доски в три - больше локтя, и забить её хлопком и кожею - ой, как непросто... А у стрел Ипи-Ра-Нефера, да живёт он вечно, пусть смесь гнева Тути не в шаре, а в трубке, над водою важно сие, но не под - ибо её почти впятеро больше... Громадная - три локтя на пять локтей Джахи - подводная дыра, перебив прочную кедровую "рыбью кость" набора, как ветку, так, что царская ладья Гебала застонала после разрыва, принимала за десятую минуты сто талантов вод, если не вдвое больше! Корабль был обречён. Моряки Фенех, поначалу пытались вправить кедр киянками, дабы забить кожами, хлопком и снова кожей, подкрепить распором, да медленно уползать в Гебал, но уже через несколько мгновений, бросились на палубу с криком: "Колдуны Та-Кем, подобно Лебиафану, выбили нам днища, спасайтесь же, воины, и да защитит нас Дагон, спасайтесь! Впрочем воины и моряки сами видели, что ладья быстро опускалась тяжело окованным таранным носом, кренясь на правый борт, стали бросать вёсла и щиты, прыгая в воду.
   Положение второй ладьи было немногим лучше - первая из осадных стрел угодила в нос, чуть ниже капитанской надстройки, крыша которой была и абордажным мостиком, окованным широкой и толстой бронзовой полосой, дабы крушить врагу борта и ломать вёсла. Вторая ударила в длинные, тянущиеся через весь корабль, стрелковые мостки, обливая пламенем гребцов правого ряда, и мешая доставить с кормы воду по тем самым мосткам. Стрелкам не удавалось сбросить жёстко прибитые щиты, когда кедровая основа их, и доски под ногами уже начинали гореть. Пара корзин песка - всё же капитаны Джахи не забыли старых уроков Амен-Хотпа Джо-Сер-Ка-Ра, и старались забивать песком неугасимое пламя, - пропала даром из-за широкого медного бруса, едва прикипев к неугасимой крови, чтобы лишь больше загустить её.
   Так или иначе, но совсем скоро, от первой, поражённой под воду, царской ладьи, над водой остался лишь хвост, напоминавший жало священного скорпиона, а вторая - горела, подобно факелу, застилая остальных дымом и разваливаясь на глазах.
   Пара старых двухрядных ладей Гебала, подошли, дабы подобрать тонущих, ибо по законам Джахи, спасённый воин отдаёт всё, что на нём, кроме меча и нижней одежды, да ещё и платит восемь сиклей золота. Ладьи были перегружены и небоеспособны, и, развернувшись, направились к своему городу - их капитаны, гребцы и моряки итак сегодня имеют неплохой заработок, не считая уцелевшего оружия воинов Гебала и платы Бен-Мелека за найм.
  -- А они не глупы, все капитаны Фенех строятся клиньями, ничего, порядок ладей Гебала мы уде сломали! - Ипи-Ра-Нефер, заметив, как одна из старых двухрядных ладей, дабе не столкнуться ни с оставшимися двумя царскими ладьями Гебала, обгоняющими тонущие, и не налететь на двухрядные торговые, собирающие уцелевших, не желая делиться добычей, повернулось к ним точно бортом, находясь на одной линии с царской и старой ладьёй, обходящей за нею, метнулся к новейшим осадным лукам, уже заряженным, единственно, сменив одну из неугасимых стрел, на разрывную, крайнюю из поднятых на палубу. Он поджёг трубку, и, казалось, не целясь, выстрелил.
  -- Смотрите, недостойные, кто сомневался в Знаменосец Великой Зелени, в том, кто всего тремя осадными стрелами, уменьшил флот Гебала на четыре ладьи, две царских, что отправил одну к Тетнут, а другую испепелил. И две двухрядных старухи, что осели по нижний ряд, приняв по сто тридцать воинов, лучников и моряков, и, теперь поползут к родной гавани! - возрадовался Ра-Неб, смотрите...
  -- Ува-Хатем, достойный Ра-Неб, я сам взвешивал и мастерил трубки для осадных стрел моих новых осадных луков, прозванных, "Удар бивнем", да так, чтобы была ни кайта тяжелее неугасимой... - теперь - недолго, труби гребцам шесть сотен на час, ибо отряд Гебала в семи сотнях немет от отряда Тисури, так разделим врага, да перетопим или испепелим по частям, достойный капитан! Труби на час Амена на Аменет, во все два десятка великих вёсел, пусть осушится левый борт, дабы развернуться скорее, и сблизиться, как можно раньше с флотом Гебала! "Четыре сотни"... Всем старым осадным лукам бить в того, кого сочтут опасным для себя или ладьи рядом, или "Собек-Сенеба". Не только нашим, Ра-Неб, труби на ладьи отряда! Больше не бить по царским ладьям Гебала! - последний приказ удивил Ра-Неба, но, рядом с Ипи он уже привык не удивляться.
   Тути-Анх могла впервые увидеть, как её смесь в стреле Ипи-Ра-Нефера сокрушает врага и над водою, и, охватив голову руками, смотрела с восхищением.
   Верховный Хранитель Трона попал точно в середину двухрядной ладьи Джахи, в тонкий бортик, увешанный небольшими, в локоть, круглыми щитами, прикрывающий гребущих воинов, - а на верхнем ряду вёсел на старых ладьях Фенех не было ни одного профессионального гребца, или же, раба. Конечно, царской ладье, потонувшей первой, Ипи стрелял едва не в нос, ибо борт на таких углах был опасно скользок и частично скрыт, а старая двухрядная стала к ним почти бортом. Почти... Ува-Хатем попала под щит, вспыхнув, на мгновенье, сине-жёлтым пламенем, и испустив серый дым. Видно, злую шутку с торговцами и воинами Фенех, сыграло то, что они попытались закрепить свои щиты, уложив запасные рядом, дабы укрываться ими от стрел. Новая стрела Гнева Тути попала под щит и застряла в кедре, под углом, напротив целых двух опорных стоек защитного бортика. Посему, раскалённый ветер и смесь не срывали щит, проламывая кедр, а сорвали тонкую, в полтора пальца доску, подобно булаве и мечу, прошедшую по спинам семи гребцов, когда воины гребли и, если и одевали доспех, то самый лёгкий, кожаный, дабы не измождать себя. Многих посёк кедр, разлетевшийся не только досками, но и щепой, половина бортика была снесена. Вёсла, всё же, преломились от отскочивших щитов, Но, самое главное, шестеро из двенадцати воинов левого верхнего ряда, были убиты или тяжело ранены. Нефру-Маат и Тути-Анх воссияли и взвизгнули вместе, позабыв предмет их раздора, создавший это оружие, когда увидели, как отлетевшей кедровой доской вверх и вперёд, под днище, выбрасывает воина с обломком весла, подняв локтей на десять. Как минимум! Самое малое! Скольких посекли щепки кедра и обломки меди? И, что интересно, корабль едва горел в месте попадания. Видимо, его капитан принял единственно верный выход, - без половины воинов, с бортом, наполовину открытым стрелам Чёрной Земли, он будет бесполезен в бою, зато, сможет подобрать горящих и тонущих, - в том, что таковые будут, капитан Гебала не сомневался. Он неспешно развернулся, чтобы не мешать оставшимся пяти двухрядным и двум царским, идущим впереди, атаковать ненавистную "Золотую ладью".
   Ещё две стрелы новых луков Ипи-Ра-Нефера сорвались в полёт, огласив медно-бронзовым звоном громаду "Себек-Сенеба". Однако, выстрелы тренированных стрелков Хранителей Трона оказались не столь удачны - одна из стрел промахнулась, вторая разлила неугасимый огонь по борту, и теперь, обрубив шесть вёсел обоих рядов, капитан Гебала резко встал против ветра, пытаясь не дать пламени разгореться. Не тут-то было, - три штурмовых стрелы из пяти луков "Собек-Сенеба" ударили - одна в борт, а другая в палубу, после чего двухрядный торговец Фенех был обречён огню. Тут же ладья со снесённым бортом устремилась к ней - спасать уцелевших.
   "Стреляйте, как я!" - выкрикнул Ипи, направляясь к корме, посмотреть за своим отрядом, - "Всё же я Знаменосец, а не лучник..." В это мгновенье, с мачтовой площадки, прочертил следом дыма выстрел старого лука, и, о, Великие Нетеру, через несколько мгновений ещё одна двухрядная ладья Джахи вспыхнула, - верно, штурмовая стрела разбила сосуд с вощёным маслом, коим лучники Фенех пропитывают тряпицы для своих стрел, непонятно зачем - а их луки позволяют стрельбу с двухсот немет, не меньше, уже сейчас выволоченный на палубу, ёмкостью, верно, с половину хену! И неугасимый огонь поджёг сосуд Гебала, ибо сказано, своим оружьем умрёшь, пришедший на Священные Берега! Ибо, даже пара тяжёлых неугасимых стрел, во мгновение не смогут охватить пламенем тяжёлую ладью! Надо бы разыскать лучника после боя, да позаботиться о награде.
   На этот раз, отнюдь не все люди Фенех успели спастись с ладьи, мгновенно охваченной пламенем, но одна, такая же, подобрала уцелевших, направившись к гавани Гебала. Лёгкие торговые ладьи предпочитали держаться на почтительном расстоянии, две царских ладьи, одна двухрядная и пять стремительных тридцативёсельных лодок отчаянных пиратов Фенех, шли им навстречу, немного перерезая путь - всё, что осталось от мощного флота Гебала.
  -- По двухрядной и пиратским лодкам, лучники, жги их! - не успел Знаменосец Великой Зелени закончить приказ, как десять дюжин дымных следов прочертили небо? - лучшего стрелка с мачты, предавшего ладью огню, наградить в десять дебенов золота, и я буду хлопотать о нём пред Величайшей!
  -- Ты, милый Ипи, звезда моя, лучший лучник! - Нефру-Маат прижалась к нему сзади, заскрежетала чешуйками бронза доспехов Верховного Хранителя и его Возлюбленной Сестры.
  -- Не здесь, Нефру-Маат, и не ныне! - Ипи резко отверг её бронзовые объятья, почти бегом, насколько позволяла тяжесть его оружия, направившись к корме.
   Тотчас, взмыли пять лёгких осадных стрел, но Ипи остановил сие, ибо Тути-Анх со своими мастерами сможет сделать для лучников и хранителей столько смеси смолы и серого горючего праха, сколько угодно Нетеру, но даже для лёгкой осадной стрелы надобно взвешиванье, оперение, гончар и медник. Однако, стрелок штурмового лука на мачте, верно, подумал о том же - вдвойне достоин награды!
   Впрочем, осадные стрелы, вправду, были излишни. Лучники Воинства Себека всадили десяток неугасимых стрел в лодку пиратов, тела которых, к несчастью, приняли несколько из них и полетели за борт. Но, со второго залпа лодка начала дымиться - серый прах лекарей Анпу, способный горя, плавить бронзу - грозное оружие в море.
   Хранитель Трона, напротив, поначалу никак не могли пристреляться, привыкнуть к тяжёлым каплям неугасимой смолы, надетым на мечевидные наконечники. Но, уже с четвёртого залпа лёгких и удобных костяных луков, они показали стрелкам ладьи, насколько превосходят их в мастерстве. Последняя, из не отошедших, набрав спасённых гребцов и воинов, двухрядная ладья, была едва не утыкана с носа, по левому борту их стрелами, вспыхивающими искристым пламенем. Всего два залпа Хранителей - и двухрядная ладья Гебала вспыхнула так, что гребцы и моряки предпочли спасаться, а не тушить смолистый кедр. Одна из пиратских лодок, по которой стреляли лучники ладьи Знаменосца, уже горела с кормы, но иные развернулись, ударив вёслами - ибо ведомо всем, что пираты Джахи не любят подбирать уцелевших, и только тем, кто сведущ в ладьях, что их лодки, более стремительные, даже чем быстрые корабли Акайвашта, неустойчивы и опрокинутся, едва приняв ещё два десятка. И Зеленые воды вскипели руками тех, кто искал спасения от огня, но от вод принимал гибель.
   Тем не менее, Ипи-Ра-Нефер успел краем глаза заметить, что Ниб-Амен - не зря именно он пять разливов как Знаменосец Ладьи Величайшего, - управляется даже быстрее его - уже семь ладей Акайвашта лежали на борту и тонули, видно, до последнего не уразумев, что если у ладьи Та-Кем, как "Звезда Обеих Земель", нет ни подводного клюва, ни надводного тарана, то кедровая, в ладонь, окованная медью доска, с носа и кормы, уходящая под воду, предназначена, как на той же "Звезде Обеих Земель", не только для начертания Ока Уаджат, и может заканчиваться клыком. Хорошо, если только клык всего лишь пропорет брюхо пятидесятивёсельнику, а не сама доска, как нож, располовинит лёгкий кораблик. Или же они получили бронзовой головой Сохмет, с однорядных, но быстрых ладей, сокрушивших борта. Теперь это ведомо только Тетнут и Нейти, принявшей мёртвых нечестивцев. Ещё пять таких же, равно, как и три из четырёх тяжёлых ладей Шарден, уже догорали на волнах, а последняя из них, стремительно уходила. Ниб-Амен ухитрился непонятно как, потерять целых три двухрядных ладьи, две из которых, оснащались брёвнами пальмы, прикрывавшими борт от тарана. Одна из них горела. Но и отряд Ниб-Амена почти истребил врага - три из четырёх ладей Шарден предали пламени - они догорали вдалеке от отряда. Четвёртая с пятой, прорвались, сквозь неугасимый огонь, навстречу своей судьбе, - одна тонула, лёжа на борту, и лёгкая двухрядная ладья никак не могла освободить, таран, увенчанный бронзовой главой Сохмет - Львицы, из нагромождения дерева и уцелевших вёсел. Другая явно была захвачена. Но, главное, наёмники Акайвашта и мелких царств Островов, не сплоховали, повинуясь трубам, и, пусть и неся потери, при поддержке десятка ударивших в борт ладей Турша, и - едва не с севера, пяти быстрых однорядных ладей Та-Кем, захлопнули капкан Знаменосца Ладьи Величайшего. Теперь, отряд Ниб-Амена довершал плененье и истребление непокорных - из целой полусотни ладей Кефтиу.
   Но Ипи-Ра-Неферу грозила большая опасность, - увидев, что две царских ладьи Гебала атакуют громадный корабль Чёрной Земли только вдвоём, ещё две царских, пять старых, и множество пиратских ладей флота Тисури, отделились от отряда, ударив на вёсла, чтобы поспеть к абордажу "Собек-Сенеба". Это было довольно мудро - попытаться обойти сзади, или же, сломать строй, если им попытаются помешать, но одна из двухрядных ладей Тисури всё же вспыхнула факелом, получив несколько лёгких осадных стрел. Остальные же - шесть тяжёлых ладей и четыре лодки пиратов, торопились к "Собек-Сенебу", когда Ипи-Ра-Нефер приказал убрать Хранителей с тарана, отвернуть ещё на час Амена и замедлится до четырёх сотен, восьми десятков.
   Ра-Неб был сильно удивлён приказом Знаменосца, приближающим пятирядную ладью к отряду Тисури, может, он хотел ударить по ним осадными луками, может... капитан не посмел давать Ипи советов, после гибели, на его собственных глазах, флота Гебала. И, как оказалось - Верховный Ур-Маа был прав дважды. Во мгновение над ними со свистом и полосами дыма пронеслись четыре огненных шара, оставляя след пламени и дыма: "Метательные устройства Шарден, достойнейший!" - Ра-Неб остался невозмутим, когда бесформенные клубки огня плюхнулись в воду по правому борту - не измени Ипи курс, пара могла бы прийтись в палубу, - "Жители Собачьего Острова многократно обматывают шары свинца и камни промасленной паклей, впрочем, могут метать и снаряды, не поджигающие, а лишь разбивающие дерево".
   "Тогда, прикажи, почтенный Ра-Неб, всем старым и всем тяжёлым осадным лукам носа жечь эти ладьи!" - Ипи-Ра-Нефер так же оставался невозмутим, продолжая свой путь по правому борту к мачтовой надстройке.
   Очень скоро одна из ладей Шарден вспыхнула факелом, а другая перестала метать огонь, - видимо, осадная стрела пережгла или перебила что-то в их устройстве. Тем не менее, - теперь "Собек-Сенеб" был прочно взят в полукольцо оставшимися ладьями Гебала и шестью тяжёлыми ладьями Тисури. Уже пятью... Старые осадные луки кормовой площадки и Хранители Трона сумели поджечь ещё одну из двухрядных ладей Фенех.
   И, в тот же миг, Ра-Неб приказал стрелять по царским ладьям Гебала только обычными стрелами, даже убрав с палубы оставшиеся стрелы осадных луков. Ипи удивился приказу капитана, лишь поначалу, сразу же осознав, что с оставшихся ста шагов жечь ладьи врага не бессмысленно, но опасно. Ибо, ещё не успев разгореться, ладья Фенех может сцепиться с твоею и поджечь ладью Та-Кем. Расчёты осадных луков покинули своё оружие, дабы присоединиться к стрелкам площадок. По настоянию Ипи, на палубе, в три ряда - сидя, с колена и стоя, - выстроились восемь десятков Хранителей Трона, ибо их броня неуязвима не только для стрел, но и для дротов, а при защите корабля каждый из них стоит ни одного воина. С этим Ра-Неб согласился, отправив своих лучников в окованные бронзой, и вовсе неуязвимые для какого-либо оружия площадки кормы и носа. "Стреляй только по ближней ладье Гебала, ибо только глупец вонзает меч в мертвеца!" - Ра-Неб, задумавшись лишь на миг, передал приказ лучникам и Хранителям, поняв, что царская ладья, вырвавшаяся вперёд, обречена. Стрелы Фенех падали уже долго - зазубренные и лепестковые, но не только Дважды Посвящённый, но и капитан не обращали на них внимания, хотя с левого борта то и дело доносились стоны и вскрики раненых, равно, как крики тех, чья рана отправила гребца в Зал Двух Истин. Однако, не больше шести десятков (Ипи рассчитывал на сорок) лучников не могли бить слишком плотно, большинство деревянных стрел засевало в борту, отскакивало от бронзы площадок, оковки кринолина, или же, перелетала через ладью, скользнув по его пологой кровле. Те же, что попадали на палубу, редко достигали гребцов - стена восьми десятков щитов копейщиков Воинства Себека и щитковые брони лучников-Хранителей, надёжно защищали не только стрелков, укрывшихся за их спинами. Что воистину удивило Ипи-Ра-Нефера, - то, что ответная стрельба метких лучников и Хранителей Та-Кем не проливала слишком много крови.
   Высокая надстройка защищала воинов Гебала спереди, большие, закреплённые щиты с обоих бортов. Крайний гребец зажимал в руке щит, и, перелетая, стрела не поражала воина в противоположном ряду. Кроме того - закрытые стрелковые мостки мешали перебивать верхом на другой борт слишком часто, а то, что ладьи Джахи шли едва не в борт "Собек-Сенебу" не давало пробивать щиты под большим углом даже длинным и узким наконечникам. Лишь десяток лучников мачтовой площадке собирали свою щедрую жатву, первым делом, выбив стрелков абордажной надстройки и мостков, либо, заставляя их бросать луки, а воинов - вёсла, отчего ладья замедлялась. Взмыли, сходясь клином, восемь десятков лёгких дротов Та-Кем - игла в полтора локтя, острая, и, сходящаяся плавно, Пробивала любой щит со ста шагов и достигала плоти. Хранители Трона, сколько из них имели дроты, повторили бросок. И снова. И снова... Воины отложили щиты и копья, пятикратно метнув дроты.
   Удивительно, но первый, наименее точный удар, был наиболее страшен - воины царской ладьи гребли подвое на вёслах, опасаясь только стрелы сбоку, от которой прикрывал щит, а сверху стрелы падали редко. Они шли, правя острый клюв в громаду "Золотой ладьи", когда более тридцати игл отборной бронзы, едва не в руку длиной, вонзились в их плоть, мало прикрытую доспехами при гребле. Многие дроты поразили двоих, а какие - достали и третьего. Вопль боли и ужаса достиг ладьи Та-Кем, и в ответ прозвучало многоголосое "Амен!" Воины Гебала бросили свои вёсла, а стрелки - свои луки, подняв щиты над головою так, чтобы при удаче, дрот Та-Кем только скользнул. Но ещё дюжина из них захрапела в агонии, сражённая тонкой и острой бронзой, стрелы со всех площадок не давали воинам Фенех стоять иначе, как на корточках, а лучники мачты - неизменно собирали свою жатву. И ещё восемь... К тому времени, когда почти остановившаяся ладья, раскачивалась на волнах в довольных для сего пятидесяти шагах, воины "Собек-Сенеба", израсходовав лёгкие дроты, метнули короткие копья, служившие - когда при абордаже, или, когда преломится пика, или же - как сейчас, если плоть врага слишком далека.
   Когда на палубу царской ладьи Гебала обрушились ещё восемь десятков копий, из моряков, стрелков и воинов в живых на ней осталось едва полтора десятка, не считая тяжелораненых. Царская ладья не могла ни плыть, не вести боя, оставаясь целым трофеем для того, кто одержит победу.
   Последняя из царских ладей пыталась обойти немного с носа, чтобы нанести свой страшный удар - подводным клювом, окованным бронзой, туда, где нет ни толстых и волокнистых защитных пальмовых брёвен, ни громадных - не зря с ними управлялись по пятеро - тяжёлых вёсел для гребли и руления, из-за которых, "Собек-Сенеб", имеющий носовой и кормовой ряд по пять таких, был и вправду похож на крокодила, или же, четверокрылую птицу. Ладьи быстро сближались, но моряков Фенех удивляло, почему бронза Чёрной Земли, остановившая вторую ладью, обходит их стороной.
   "Два часа Амена! Бортом! Шестьсот!" - выкрикнул Ра-Неб так, будто гортань его была исполнена искусными оружейниками из отборной бронзы Храмовых Братств. Левый борт осушил четыре ряда вёсел, а пятый, тяжёлый ряд, загрёб только кормовыми, когда справа, тяжёлые вёсла ударили воды лишь по носу, а все четыре ряда налегли с удвоенной силой. "Собек-Сенеб" повернулся почти мгновенно - так, как было нужно. Царская ладья Гебала, желавшая ударить, не только проскочила, но и сама подставилась под таран. Странно, но Ипи ничего не почувствовал, когда перед носовой площадкой лучников, как фонтан загадочной рыбы, взлетели доски палубы ладьи Гебала, вёсла и тела нечестивцев, а мостки лучников сбросило на корму. Верно, "Собек-Сенеб" был настолько тяжелее, что не вздрогнул, даже протаранив царскую ладью Джахи. Раздался хруст не выдержавшего киля, и мачта повалилась к носу обречённой ладьи. Какие-то мгновенья ладья врага продолжала скользить вперёд, обдирая богато отделанный таран "Собек-Сенеба" и, срывая палубу о мощный кедровый брус, пока Ипи не почувствовал чудовищный удар, сбивший его с ног, и поваливший всех на палубу. Раздался хруст и скрежет - пятирядная ладья наползала на останки корабля врага, как на мель, круша борта мощным кедровым килем и задавливая в воду.
   Огненные мотки Шарден, падавшие тут и там, на которые уже перестали обращать внимания, тем более, что била только одна ладья - две сгорели, а метательное устройство третьей, видимо, было неисправно - наконец-то сделали своё дело. Шар огня упал на палубу и подкатился под кринолин правого борта, опаляя вопящих гребцов. Один из воинов не растерялся - поддел шар огня длинной пикой и опустил в кадку с водой, в которую, обыкновенно, бросали зажигательные стрелы врага, а, если что, эта же вода сгодилась бы тушить пожар. Ипи-Ра-Нефер заглянул внутрь - на дне лежал бесформенный комок тряпок, перемотанный верёвкой, но это ничего не говорило ему. Знаменосец Великой Зелени вынул тяжёлый, почти в хека весом, комок и рубанул Священным мечом наискось. Послышался звон и блеск меди ударил в глаза Верховного Хранителя. Шар ветоши рассыпался, обнажив медное ядро, которым пираты Шарден придавали своим снарядам должную дальность. И Ра-Неб, видимо, уже получал такие в палубу своего корабля - слишком уж хорошо описал. Знать бы, что за устройство у пиратов Собачьего Острова мечет огонь, медь и камни.
   "Два на Хепри!" - выкрикнул Ра-Неб, ставя великую ладью поперёк курса преследующего отряда Тисури, одновременно, преграждая им путь, отсекая от опустевшей царской ладьи Гебала и, давая возможность стрелкам почти всех осадных луков, пусть, лишь в пару залпов, пока ладьи не подойдут слишком близко, но показать своё мастерство, - "Лучники, бить неугасимыми!"
   Стрелки и лучники понимали, что времени мало, и, как могли, упражнялись в скорости и меткости. Небезуспешно. Долго коптил, а потом, вспыхнул языком, выше мачты, нос одной из царских ладей Тисури, одна из двухрядных заполыхала, а третья дымилась и отворачивала, чтобы сбить пламя и выйти из-под обстрела. Может быть, чтобы подобрать уцелевших с других ладей, но на это не похоже. Погнавшись за "Собек-Сенебом", флот Тисури отрядил слишком много ладей, и потерял ещё две, подставившись под тараны и неугасимые стрелы. Теперь же, отряд Знаменосца Великой Зелени добивал остатки ладей Тисури, иные бежали. И у тех, кто погнался за громадой пятирядного корабля не было выбора, - или они захватят "Золотую Ладью Чёрной Земли", или их самих некому будет вытащить из вод, разве воинам Та-Кем, если им будут нужны пленники. Всё говорило, что не более четырёх тяжёлых ладей Тисури достигнут "Собек-Сенеба", не разделив участи кораблей Гебала и Шарден. Последние неугасимые стрелы сорвались с луков стрелков ладьи и Хранителей Трона, но Ра-Неб и его подручные уже замахивались на них руками и называли тварями Дуата.
   Но и лучники Фенех совершали ошибки. Если с двухсот, а то и с трёх сотен немет (если полёту стрелы не мешает промасленная пакля), они поражали сверху гребцов, а иногда - воинов и лучников "Собек-Сенеба", то сейчас стрелы, направленные в палубу, вновь, либо со звоном отскакивали от бортика кринолина, либо со скрежетом проскальзывали по его покатой бронзовой крыше, очень редко поражая гребцов левого, противоположного борта в голову и шею. Сотни стрел летели с обеих сторон, но не причиняли особого вреда. Только лучники великой ладьи, укрытые в защищённых площадках, поразить которых можно было, лишь попав в узкую бойницу, были довольно опытны, и приспособились. Старые ладьи Джахи не были столь сильно защищены, как царские, да и не имели высокой носовой надстройки, посему, стрелы с носа и кормы хорошо поражали гребцов, проходя едва над бортом.
   Ра-Неб приказал осушить вёсла и извлечь два верхних ряда. Подносчики волокли пуки дротов, каждый из которых весил по десять дебенов, для воинов, а, теперь, так же и для Хранителей. Великая ладья скользила и медленно останавливалась, всё так же укрывая от тарана тяжёлыми вёслами не защищённые пальмой нос и корму. Стрелы ладьи Та-Кем стали бить точнее, воины Фенех, сидевшие на верхних рядах, подняли щиты, иные воины Тисури, кто не грёб, укрывали их, но ладьи всё равно замедлялись.
   Враг подошёл довольно близко для броска. В ближайшую из ладей полетели полторы сотни дротов, замедлив её вполовину - видимо, верхний ряд был почти истреблён, во что, учитывая ещё и долгий обстрел, верилось легко.
   Ипи-Ра-Нефер увидел, как пиратская лодка пристаёт к этой ладье Тисури, дабы заменить собою выбитых гребцов и воинов, и сделал воинам и хранителям знак подождать. А сам, тем временем, уже схватившись за рукоять Священного Меча, внезапно заметил, что пара пиратских лодок идёт едва не одна за другой, чуть рядом, улыбнулся, и схватил лук.
   Пираты Фиолетовой были опытнее воинов, - верно, им чаще приходилось сражаться - и прикрепляли свои круглые щиты к вёслам, так, что они мельтешили пред их телами во время полёта стрелы. Рулевого (и себя) прикрывал щитом пират, по доспехам которого, скорее, можно было бы назвать его воином. Тела, но не его головы. Знаменосец Великой Зелени должен был улучить момент, рассчитать, как мёртвый кормчий повернёт ладью, но этого не нужно было делать опытному стрелку, вдвойне не нужно - хорошему лучнику, а Верховный Хранитель десятикратно превосходил таких, обладая Таинством. Вновь улыбнувшись, Ипи-Ра-Нефер положил стрелу и натянул тетиву...
  
   Мерит-Ра-Нефер коснулась струн своей лютни тонкими пальцами. У её сиденья суетились служанки, ибо Соправительница, почувствовав что-то, опрокинула чашу с вином. Но Мерит прогнала их. Не время. Атум близится к горизонту. Ипи... Брат мой, Ипи...
  
   Куда пойти бедной дочери, скажи, Асет, Покровительница?
   Муж мой ушёл в далёкий поход,
   Брат мой в море.
   Отец и мать мои среди оправданных Величайшей,
   Они давно покинули нас.
   Копья диких грозят возлюбленному моему,
   Стрелы пиратов грозят единокровному брату.
   Львица Пламенная - Сохмет залижет раны их и залечит.
   Но у кого искать мне защиты?
   Где найти Истину?
   Только верить, что брат вернётся...
  
   Стрела с синими перьями Верховного Хранителя сорвалась с небольшого, но дорогого семисоставного лука, отделанного лазуритом и золотом. Кормчий пиратской лодки упал на своё весло, развернув быструю, но утлую посудину бортом к такой же. Они не имели тарана, но скорости хватило, дабы сокрушить борт и опрокинуть одну, размочалив нос другой.
   Ра-Неб удовлетворенно окинул взглядом молодого и высокородного знаменосца, помыслив, что не только неугасимые и гремучие стрелы, но и одна тростинка в руках Знаменосца Великой Зелени способна выбить целых два корабля. Старая двухрядная ладья Фенех вновь дала ход, не спеша подбирать пиратов. Пора. И вновь полторы сотни лёгких дротов с длинными иглами взмыли с борта "Собек-Сенеба".
   Ещё при ударе ладей Гебала, Ипи научился оценивать бросок своих воинов по воплю врага, ибо, даже сотня немет - не так много. Сейчас же бросок был великолепен, видимо, пираты, прибывшие на двухрядную ладью, не успели рассесться и воздеть щиты, но вопили они так, будто бы ладья Тисури проваливалась в воды Ам-Дуат, и твари Апопа уже начали терзать их души. Впрочем, вопили недолго. Тем лучше. Тем лучше, что огненный шар Шарден, перелётом, поразил царскую ладью, и та, едва не протаранив ещё одну, развернулась, медленно занимаясь.
   Не успели воины Та-Кем возрадоваться, как две сотни дротов взмыли с ладей врага. Абордажники и Хранители воздели длинные и тяжёлые щиты, а лучники, пригнувшись, приготовились к удару. Но Нефер-Неферу перевела на другой Берег только двенадцать воинов и шестерых гребцов левого борта, более беззащитных для удара справа. Ипи-Ра-Нефер взбежал на надстройку, не поднимая дорогого щита, что было понятно для Дважды Посвящённого, но, с удивлением увидел, что Ра-Неб, дабы приободрить воинов и моряков, равно, как Маху-Нахт, даже защищая Нефру-Маат, что Ипи поручил сему военачальнику, и сама возлюбленная Сестра Ипи не подняли щита, хотя, щит женщины и был слишком мал, чтобы защитить в рост от дрота. Его маленькая Нефру-Маат поняла - знающий свой день и час - неуязвим.
   В обе стороны вновь полетели копья. Внезапно, сознание Ипи неугасимой стрелой обожгла мысль. Он метнулся со стрелковой надстройки к мосткам, на которые установили три его новых осадных лука - Гнева Тути не бывает много. "Ува-Хатем! Быстро! Подать мне!" - подносчик, пригибаясь, притащил несколько громовых стрел. Пусть воины и пираты Тисури узнают вкус зловонной соли и крови Геба, как узнали вкус крови Геба с красной солью, делающей огонь жарким как меч Хранителя Сети, и неугасимым водою, разве песком. Стрелки, занятые метанием, отвлеклись на мгновенье, дабы взвести осадный лук, напряглась бронзовая рессора и слоновьи рёбра... Длинная лучинка подожгла трубку, и стрела сорвалась, направляясь к двухрядной ладье... Увы... Ра-Неб разочарованно посмотрел на Ипи, ибо легендарный стрелок не попал в палубу, только вмяв щит, висящий на носу, верно, подумав, что лучше и надёжнее бы стрелкам метать дроты. Но Маху-Нахт не разделял мнения капитана и улыбнулся Знаменосцу Верхнего моря, зная, что на поле сражения ужас надёжнее бронзы. Взметнулось сине-жёлтое пламя, осев сероватым дымом на носу ладьи, переднее рулевое весло, укреплённое как таран, упало в воду, а, через мгновения, не слыша свиста дротов и криков раненых воинов Священной Земли, не видя блеска бронзы, все заметили пролом в защитном бортике, за которым, готовясь к абордажу, укрывались воины Фенех. И только верховный прорицатель Ур-Маа чужими глазами смог увидеть, как щиты и доски полетели во врагов, неотвратимо разя всех, кто попадался им на пути. "Заряжайте, отродья Апопа!" - Ипи-Ра-Нефер не к стати помянул Хозяина Мрака, ибо один из стрелков Знаменосца, взводя рычаг, захрипел, а из спины, вонзившись в палубу, вышел дротик с окровавленным остриём. Стрелы Гнева Тути не зажигали дерева, грохоча мгновенно, Ипи был прав. Вторая - и уже последняя тяжёлая осадная стрела пошла прямо в пролом защитного борта. Грохот и раздался уже на корме, собрав свою жатву обрывками меди.
   В следующий миг палуба под ногами Ипи-Ра-Нефера дрогнула - уцелевшая царская ладья Тисури ударила подводным клювом днище "Собек-Сенеба". Раздался короткий, похожий на хлопок, треск, с каким падает подрубленная пальма или тамариск, и Знаменосец Великой Зелени впервые не совладал с собою, с опаской обратив взор на Ра-Неба. Сие не укрылось от старого капитана, и он тут же подбежал к Ипи, ещё на ходу крича: "Достойнейший! Это лопнул киль ладьи Джахи! Не тревожь свой Ка, Знаменосец!" - и тут же обернулся, заорав на моряков, - "Что вы стоите, как храмовые изваянья, морские отродья Дуата? Если ладья Тисури разбилась о толстую и волокнистую пальму, это не значит, что под водою нет течи, что следует законопатить!"
   Ипи-Ра-Нефер мгновенно понял, что опасности нет, тем более, зная, что Тути-Мосе перебрал свою ладью четырьмя поперечными стенами из кедра. Слова Ра-Неба не преминули подтвердиться - царская ладья просела, а мачта её упала с грохотом. Но это значило только одно - больше ста воинов, ибо лучники Фиолетовой тоже были хорошо вооружены, бросятся на палубу пятирядной ладьи, ибо иначе - найдут своего Дагона на дне Зелёных вод. Одна за одной, четыре двухрядных ладьи приставали к борту, круша и сминая укреплённым рулевым веслом тонкую бронзу кринолина, хотя и она была слишком сильна для дерева. Не составила исключения и ладья, расстрелянная Верховным Хранителем. Уцелевшая пиратская лодка ловко зашла за корму и прицепилась. Значит, почти четыре сотни воинов Тисури (ибо Ипи не знал, какую жатву собрали дроты и гремучие стрелы) хлынут на палубу великой ладьи. Короткие и прочные вёсла нижнего ряда, упёртые гребцами в кедр, удерживали ладьи подальше, ломались, но нередко пробивали днища пальмой, оснащённой медным шипом, но это не решит многого.
   Всё же хорошо, что с ними был Маху-Нахт, предводитель Воинства Геба, организовать в битву восемь десятков воинов и семь десятков Хранителей было не так-то просто. И военачальник справился:
   "Воины Себека, сомкнись, в копья! Воины Маат (это было мудро - не выделять Хранителей, а назвать их так, как зовётся их отряд в Великом Воинстве Та-Кем, ибо никто не любит, когда выделяют иного), меж копий, готовь дроты, на раз, в мечи! Гребцам - в спину!"
   Маху-Нахт допустил ошибку, простительную для военачальника, ибо тот никогда не мог командовать Хранителями Трона. Отменными воинами, но знающими главную истину - пика длинней меча, дрот длинней пики, а стрела длинней дрота. И Верховный Хранитель тут же исправил её:
   "Воинство Маат, вонзи дроты, на колено, вскинь луки!" - что было тут же исполнено. Ипи был прав, ибо, как бы ни был хорош дротик Та-Кем, он повалит одного-двух врагов, когда за время броска хороший Хранитель Трона успеет выпустить до пяти стрел. Или три прицельно. А дроты не опоздают выпить вражеской крови.
  
   Верь в свою силу, единокровный брат,
   Ибо Владычица Истин с тобою, и Истина за тобой.
   Подними меч свой, единокровный брат,
   И Великий Херу обрушит свой Меч на врага, истребляя Ка.
   Подними лук свой, единокровный брат,
   И Хранитель Сети бросит огненное копьё, истребляя мрак.
   Подними щит свой, единокровный брат,
   И огневое дыханье Сохмет защитит тебя.
   Перетерпи удар, единокровный брат,
   И Хранитель Анпу раны твои исцелит.
   Ибо где искать мне защиты?
   Где найти Истину?
   Только верить, что брат вернётся.
  
   Величайшая Маат-Ка-Ра из Дома Йаху-Мосе хотела войти без стука в покои Соправительницы. После того, как Мерит-Ра-Нефер едва не захватила Хат-Шебсут, свершила правосудие с заговорщиком Хапи-Сенебом, даже оставив тело без погребения, дворец Наследника стал, одновременно, и темницей и крепостью юной Соправительницы Мерит, Хранительницы и Жрицы Прекраснейшей. Мерит-Ра была здесь под несокрушимой защитой Хранителей Трона, но, в то же время, Дворец Наследника был окружён войсками, как осаждённая крепость. Маат-Ка-Ра узнала, что такое настоящий страх, и более Хат-Шебсут не решалась уступить Хранительнице Скипетра Ириса, но, в то же время, Хранители беспрепятственно, и, даже, удивлённо, пропустили Самозванку с небольшой группой охраны, Ибо почти тысяча Хранителей Трона во дворце были непобедимой силой. Мерит-Ра с Хат-Шебсут запросто могли поменяться не только ролями, но и местами.
   Но сейчас Маат-Ка-Ра услышала песнь Соправительницы... И не решилась войти. В свою очередь, Усер-Мин беспрепятственно пропустил обратно Хат-Шебсут с её охраной, не попытавшись пленить Самозванку без приказа Соправительницы и Хранительницы - ибо знал, что его не последует. Ибо Маат-Ка-Ра один раз уже была в руках у Мерит, и всё могло бы... Нет...
   Но что столь печального услышала Фараон в старой девичьей песни? Почему Хат-Шебсут ели сдерживала себя от слёз? Эта Мерит с её братом... Сама Маат или сам Апоп дал им Силу, но мстительная синеглазая девочка, точно околдовала её... Мерит-Ра... И зачем только она связалась с Древней Кровью? Кровь, потерявшая Скипетры - опасна, а Сила Избранников... Хат-Шебсут вспоминала слова Праведногласого Паер-Анха, отца Мерит и Ипи, но не могла, не хотела им верить. Просто девичья песнь...
  
   Два десятка копий с четырьмя крючьями и непривычной, сделанной из трёх-четырёх прутов, загнутых в концах, ашшурской цепью, полетели на палубу "Собек-Сенеба". Почти мгновенно крючья зацепились, а цепи с привязанными верёвками льна, пеньки и овечьей шерсти, натянулись. Пять ладей Тисури и пиратская лодка высаживали своих воинов. Первыми на бронзовую крышу кринолина прыгнули воины с носовой надстройки обречённой царской ладьи, ибо ладья Месектет с беспристрастными Судьями уже подходила за ними... Воины Джахи поспешили, что было их ошибкой. Они оскальзывались на наклонной бронзе, падали, сражённые стрелами, но ломились вперёд, прикрывая друг друга щитами. В три ряда, по телам сражённых и раненых, они пробивались к краю и растягивались в цепь, чтобы дать всем своим возможность взобраться, ибо позади них была бездна Великой Зелени. Только семь десятков Хранителей и четыре - лучников Воинства Себека собирали слишком богатую жатву - меньше чем с десятка шагов стрела Та-Кем пробивала щиты Джахи навылет. Круглые, которыми нельзя было укрыться полностью. Воины Тисури укрывались телами павших, навалившихся на их щиты и всё шли вперёд, хотя их оставалась едва половина. Наконец, и на двухрядных ладьях преодолели нерешительность. Но только первые столпились на носу одной из четырёх старых ладей Фиолетовой, в их гущу с мачты упала оперённая стрела осадного лука, оставив дымный след. Грохот - и у воинов "Собек-Сенеба" стало намного меньше работы. Десяток лучников били с мачты. Ипи-Ра-Нефер снова хищно улыбнулся: "Взводи осадный лук!" Некоторые воины Фиолетовой дрогнули, сталкивая задних в бездну или на доски и вёсла. Ипи выстрелил... Тяжёлая стрела, призванная вонзаться в дерево до загорания или разрыва, с длинным, игловидным жалом, нанизала на себя троих воинов Фенех и сбила ещё нескольких в воду. А потом на крыше кринолина громыхнуло... Знаменосец Великой Зелени не мог подсчитать точно - на два или на три десятка врагов стало меньше, конечно, не все они были мертвы, но пусть пытаются выплыть, бросая мечи и копья, а не штурмуют палубу.
   Почти все воины с царской ладьи и двухрядных ладей уже были на кринолине, и подпирали своих к краю, на палубу.
   Воинов Себека не нужно было учить - едва воины Тисури подошли столь близко, что могли прыгать вниз, едва не в живот им поднялись длинные флотские пики. На мгновение воины Фенех замялись, и дорого им стоило сие мгновение - Хранители Трона и лучники бросили оружие и схватили по дроту, тут же метнув. Воинам Тисури повезло, что некоторых поражало два-три дрота, иначе, их бы вовсе не осталось на крыше. Уцелевшие метнули свои копья и, заслоняясь щитами от пик, ринулись вниз. Но Хранители Трона успели поднять щиты, конечно, не все. Но у многих пластинчатая бронза и нагрудная пектораль выдержали удар. Если бы столь же повезло воинам Тисури, "Собек-Сенеб" был бы непременно захвачен, но большинство первых напоролись животом и грудью на острия, а вторые испытали на себе, как великолепно Хранитель Трона управляется со щитом и мечом. Третья волна получила то, чего ожидала менее всего - боевые серпы "хепреш" и малые мечи гребцов верхнего ряда ударили им в спину. Воинство Себека бросило обломанные, да и целые пики, и ринулось захватывать четыре почти что пустых двухрядных ладьи - сегодня у Знаменосца Верхнего Моря будет немало трофеев.
   Бросив осадный лук, Ипи рубил своим Священным мечом вместе со своими Хранителями, но едва три воина Тисури пали с раскроенным или проколотым черепом, от его меча, как всё было кончено...
   Не успел последний из уцелевших воинов Джахи на великой ладье бросить свой меч, как Верховного Хранителя отвлёк гулкий плеск у левого борта. Так и есть... Ладья Шарден, бежавшая, подобрав тонущих соплеменников с такой же ладьи, испепелённой осадной стрелой и собственным маслом, возвращалась, заметив, что пять ладей града на острове подошли к "Собек-Сенебу". Наёмники Ша-Дана боялись упустить свою долю добычи, но это только радовало Ипи-Ра-Нефера, даже сожалевшего, что остальные восемь кораблей Шарден преданы воде и огню, либо бежали. Вновь в воду упало что-то тяжёлое, теперь у правого борта поднялся высокий всплеск, но огонь не прочертил над головой Ипи - конечно, пираты не отстреливаются, а идут на абордаж, зачем жечь то, что можно взять, и здесь Знаменосец Верхнего Моря был всецело согласен с ними. Ибо устройство, метавшее в них камни, которое не было похоже ни на осадные луки, ни на машины Ашшура, впрочем, пусть капитан Ра-Неб так и не смог описать его внятно, было нужно Ипи для штурма Тисури с моря.
   Боясь опоздать, Ипи-Ра-Нефер бросился к стрелку, наводившему тяжёлый осадный лук на ладью врага, подходившую с носа, спотыкаясь о мёртвых и расталкивая воинов, вязавших пленных людей Фенех. Верховный Хранитель выкрикнул на бегу: "Не стреляй, мне нужна эта ладья, да заберёт Апоп того, кто осмелится её поджечь!"
   Анх-Насир как тень следовал за Ипи-Ра-Нефером, но опешил, и, бросившись вперёд, тоже не успел помешать выстрелу. Зато, капитан, случившийся рядом, толкнул тяжёлый лук и стрела ушла далеко вправо, Ра-Неб опомнился от битвы первым, в его глазах вновь загорелся огонь истинного охотника:
  -- Что ты прикажешь, достойнейший?
  -- Лучники, в носовую площадку! Кому нет места - бейте с палубы! - Ипи выкрикнул, дабы все слышали его приказ и тихо обратился к капитану, - делай, что пожелаешь и как того пожелаешь, достойный Ра-Неб, но дай ход "Собек-Сенебу"!
  -- Да будет так, достойнейший! - капитан поклонился Ипи и крикнул во всю глотку: "Готовьтесь отвести захваченные ладьи! Заменить разбитые вёсла нижних рядов! Трём десяткам свежих гребцов заменить павших и раненых!"
  -- Поднимай всех гребцов, Ра-Неб! - Ипи сказал тихо, но твёрдо, - пусть два десятка из полусотни сядут в пиратскую лодку, да отошли туда два десятка воинов - они проплывут сотню шагов раньше, чем наша ладья снова поднимет вёсла.
  -- Но наша убыль, достойнейший...
   Ипи-Ра-Нефер прикрыл глаза и лишь кивнул головой в ответ, зная, что потери велики и выполнить его приказ будет непросто. Капитан снова крикнул в голос, повторив приказы знаменосца.
   Тотчас подбежала Нефру-Маат, сопровождаемая Маху-Нахтом. Женщина была взмокшей и перепачканной кровью, она показалась Хранителю похожей на Сохмет, выпившей вдоволь красного пива Умиротворяющего, утомлённой, но довольной собою и опьяневшей от битвы, что заставило Ипи улыбнуться. Опытный военачальник, напротив, был опрятен и свеж, даже меч был тщательно вытерт, ничто не говорило бы, что он был всё время рядом с Сестрой Хранителя Трона, если бы не избитый щит Маху-Нахта. Теперь и им, как и большинству команды и воинов, передался азарт охоты. Супруга Хранителя, едва отдышавшись, подняла меч и выкрикнула: "Облегчайте ладью, предайте воде тела нечестивцев!", что неприятно поразило Ра-Неба, впрочем, не выдавшего своего возмущения. Неожиданно, очередной камень ладьи врага всё же достиг цели, проломив лёгкие кедровые доски, перекрывавшие кормовую площадку лучников. За спиной Ипи-Ра-Нефера раздался стон и крики: "Осадные луки разбиты!", Верховный Хранитель, было, хотел поспешить на корму, но Маху-Нахт остановил его:
  -- Гонись за своей добычей, достойнейший, это твоя битва! Я найду Тути-Анх и мы посмотрим, можно ли восстановить луки, и, даже, перенести их к носу, если придётся долго гнать ладью Шарден.
  -- Да будет так, почтенный! - Ипи-Ра-Нефер поклонился в ответ и взошёл на крышу передней площадки.
   Наконец-то, разум капитана Ша-Дана победил его алчность, видимо, несколько сотен стрел, успевших обрушиться на его ладью, отрезвили пирата и дали понять, что воины Та-Кем отстояли свой корабль. Рулевые большой ладьи пёсьего острова стали отворачивать, как раз, когда от борта "Себек-Сенеба" отчалила быстроходная лодка Джахи, а гребцы и воины, перешедшие на большие ладьи града на острове, копьями и вёслами оттолкнули захваченные корабли, чтобы великая ладья могла продолжить битву.
   Наконец, пять рядов вёсел вновь толкнули корабль, и осадная ладья быстро разогналась. Это сразу же заметили на ладьях Тисури, капитаны Джахи осознали, что их битва проиграна, и начали выходить из боя, насколько им позволяли это лёгкие ладьи Та-Кем. От Ниб-Амена сие тоже не укрылось - со "Звезды Обеих земель" донёсся звук трубы и, вскоре, все уцелевшие ладьи Знаменосца Величайшего, вместе с кораблями наёмников стали приближаться к отряду Ипи-Ра-Нефера. Ладья Шарден быстро теряла ход - гребцы гибли под стрелами, и Хранитель, не вытерпел, схватив лук, и начав стрелять вместе с остальными, но тетива тут же оборвалась, хлестнув Ипи по руке. И, в тот же миг, ещё не оформившаяся мысль обожгла сознание Ипи-Ра-Нефера, но ноги сами понесли Хранителя к корме ладьи.
   Тяжёлая дверь кормовой площадки не была закрыта на засов, и Ипи-Ра-Нефер, рванув её на себя, ступил в полумрак. Узкие бойницы роняли свет Ра, клонившегося к закату, на кедровую палубу. Бело-золотой луч, врываясь в пролом кровли, переливался в копоти факелов. Маху-Нахт стоял у правого борта, почти во тьме, но Ипи увидел всё. Военачальник поддерживал левой рукой жрицу Сердца Ра, прижимая правую к её груди. Тути-Анх была ещё жива.
  -- Шаи непредсказуем, достойнейший, ты, Великий Ур-Маа знаешь это лучше меня! - военачальник осторожно опустил умирающую на палубу, и, не дождавшись ответа Ипи-Ра-Нефера, продолжил, - случайная стрела Джахи попала в бойницу. Битва есть битва, достойнейший. Такова воля Нетеру.
  -- А кто из Девяти Великих приказал тебе убить Паер-Анха? Или же, это была сама Владычица Истин? Или, может быть, даже Сокровенный? - Ипи улыбнулся и подошёл ближе, заставив Маху-Нахта отступить, присел и поднял Тути-Анх себе на колени, - и чем тебе помешала жрица Гласа Амена? - Верховный Хранитель не смотрел Маху-Нахту в глаза, Ипи попытался вынуть стрелу, чтобы облегчить уход жрицы Тути, но наконечник был зазубрен, и женщина застонала изогнувшись в его руках, - ты пожелал мне гнать свою добычу... Верно, это же ты говорил нашему с Мерит отцу, прежде, чем твои лучники сбили его стрелами с колесницы?
   Нефру-Маат вздрогнула, услышав слова Ипи-Ра-Нефера, и хотела броситься к нему, но руки Анх-Насира удержали Сестру Верховного Хранителя. Она не узнавала себя - гибель женщины, которую Нефру-Маат иногда мнила соперницей, не доставила ей радости. Тяжкая неизбывная жалость и жгучий стыд обрушились на жрицу Золотой, лишь на мгновение представившей, каково это - безответно любить и обрести только смерть в объятьях любимого. Только, когда Ипи поцеловал Тути-Анх и, быстрым движением, снял кинжал с пояса, поднеся к её виску, Нефру-Маат вскрикнула.
   Ипи, догадываясь, что Носитель щита, капитан Ра-Неб и Нефру-Маат побегут вслед за ним, всё же, замкнулся в себе и, от неожиданности, выронил оружие. Маху-Нахт не пытался ни убежать, ни напасть на Ипи, беспомощно сидевшего с умирающей женщиной на руках, даже не снявшего с перевязи священного меча. Тем не менее, капитан обнажил боевой серп, и Анх-Насир вскинул костяной лук Хранителей.
   Зачем, Нефру-Маат? - Ипи полуобернулся к своей возлюбленной Сестре, заставив Анх-Насира вздрогнуть, - вздумай Маху-Нахт напасть, Верховный Хранитель был в это мгновение совершенно беспомощен, он не успел бы даже коснуться рукояти меча из Небут-Нетеру, а сам Анх-Насир - натянуть лук. Но военачальник так же стоял, прижимаясь спиной к стене с бойницами, его рука не потянулась к мечу. Ипи продолжил, после длительного молчания, - хотя... Мы должны быть всецело благодарны тебе. Ибо ты, возлюбленная Сестра, передала царственной Мерит-Ра слова Хапи-Сенеба: "Маху-Нахт будет делать, что скажут, если хочет жить!". А это значило только одно. Впрочем, - Ипи снова повернулся к военачальнику, - мы с Мерит должны были убедиться в твоей виновности и добиться твоего признания, дабы не терзали сомнения, что тот, кто нам нужен, ушёл от возмездия. А вы, - Верховный Хранитель поднял левую руку и голова уже мёртвой Тути-Анх бессильно свесилась вниз, - я тебе, Ра-Неб, и тебе, Анх-Насир, покиньте нас. Сегодня я получу свою истину...
   За Истиной ты пришёл, или за местью? - Маху-Нахт спросил Ипи, дождавшись, ухода старого капитана и молодого охранника.
   Я думаю, мне удастся совместить это, почтенный, - Ипи говорил всё так же не поднимая глаз, - ты можешь унести свою тайну в Дуат, но, я думаю, лучше будет открыться.
   Истина, достойнейший Ипи-Ра-Нефер бывает горькой, она обжигает сильнее огня и ранит лучше бронзы, - Маху-Нахт вздохнул, - я не попрошу у тебя милости и не попрошу оправдать то, что свершил пять разливов назад, только спрошу, готов ли ты услышать Истину, Верховный Жрец Владычицы Истин?
   Я готов, Маху-Нахт, ибо нам не привыкать к сему, - Ипи так и сидел, странно раскачиваясь, не поднимая головы... - но, всё же, скажи мне, за что погибла жрица Трижды Величайшего?
   Хат-Шебсут была права, Ипи - Шепсер Файюма приютил бы вас, пока Ниб-Амен шёл бы за своей победой, или же, гибелью без погребения на дне Зелёных вод. Но его победа не вызвала бы ревности молодого Тути-Мосе, отосланного собирать дань с безоружных нехси в Пунт, туда, где быстрые звёзды становятся неумирающими. Но ты перехитрил Хапи-Сенеба, а по вашему возвращении, тот не преминёт рассорить Верховного Хранителя и Наследника. Пусть же Мерит-Ра примирит вас, пусть между нею и Тути-Мосе не останется тени. Я стёр эту тень, Ипи... А ты... Ты правильно сделал, что оставил Нефру-Маат. Пусть жрица узнает о своей матери, - женщина вздрогнула, вспомнив, что Хранительница Крови, которой Нефру-Маат обязана своему положению при дворе и при Храме Золотой, пережила Паер-Анха едва на несколько дней.
   Хапи-Сенеб давно отвечает за свои злодеяния на Суде в Зале Двух Истин, и не спрашивай, откуда мне известно сие. И дурно ты думаешь о Величайшем Мен-Хепер-Ра, Маху-Нахт. Так что... Смерть Тути-Анх была напрасной, - Ипи впервые за долгое время посмотрел в лицо своей добычи, - а теперь я слушаю, почтенный военачальник...
  
   1516 ВС
   2 месяца Пайни Сезона Разлива
   Пятый год правления Фараона Маат-Ка-Ра
   Девятый год правления Правительницы Хат-Шебсут
  
   Они стояли втроём пред величайшим Троном - Паер-Анх, Верховный Хранитель, Ур-Маа и Жрец Владычицы Истин, Тийя - Верховная Жрица Хатор, Хранительница Таинства Крови и Мери-Насир, наследный владыка сепа Пер-Басти, могущественный военачальник, дочери которого предстояло стать Священной Правительницей в Великом Доме Йаху-Мосе. Но та, что сидела на Троне, при знаках достоинства Величайшего, решила иначе, чем полагали эти трое, ибо трон её был шаток, и кровь номарха не могла укрепить его:
  -- Кровь Дома Йаху-Мосе соединится с Домом Амен-Ем-Хети, и быть по сему! - Правительница ударила скипетром плиты пола, - Нефру-Ра умирает, увы, я знаю это сама. И после того, Тути-Мосе соединится с Мерит-Ра-Нефер... - Фараон Маат-Ка-Ра замолкла на мгновение, тихо добавив, - и да будет так.
  -- Но как же... Как же моя дочь, всё готово, и, ведь, Таинство Крови... - Мери-Насиру не дали договорить:
  -- Неведомо тебе, что творишь ты, Почтеннейшая, - Тийя, опустив голову, приблизилась к Трону, - в крови детей Паер-Анха слились ныне кровь Пчелы и кровь Осоки, древняя кровь потомков Хранителей Херу и Сети течёт в их жилах! Они - кровь Нетеру, Избранники крови и Пророчества! - Тийя всё больше повышала голос, - я, как Хранительница Крови подтверждаю тебе, Маат-Ка-Ра, крови Наследника должно слиться с далёкой кровью, дабы сущий за ним соединился с дитя Ипи и Мерит, и тогда - родится Предсказанный, родится во имя благоденствия! Или... если ты поступишь по своему, придёт Безумец и орды новых кочевников, сокрушающих Дельту и Град Весов, Величайшая, да будет жизнь твоя вечной!
  -- Тийя права, и Великий Ур-Маа подтверждает тебе её истину, - Паер-Анх вышел вперёд, посмотрев в лицо той, что одни зовут Фараон Маат-Ка-Ра, а иные - Самозванка Хени-Мет-Амен, - и что ты сделаешь с тем, что Мерит и Ипи уже едины пред Извечными, я же не делал тайны из свадьбы Избранников, ибо Избранный не должен быть одинок, и для Та-Кем это праздник!
  -- Будь спокоен, достойнейший Паер-Анх, - Хат-Шебсут улыбнулась едва заметно, ответив только Хранителю, будто бы остальных и не было рядом, - определись, что защищаешь ты - Таинство Крови или своих детей?
  -- Я защищаю Истину, Почтеннейшая, да живёшь ты вечно, - Верховный Хранитель ответил не смутившись, - а ещё - любовь Мерит и Ипи, но... главное, их Избрание. И это не только отцовская забота - ибо Отмеченные Извечными не принадлежат ни мне, ни тебе! Ни себе...
  -- Они ещё дети, достойнейший Паер-Анх, - Маат-Ка-Ра старалась быть твёрдой, - любовь сестры к брату и брата к сестре забудется быстро, равно, как и единство детей Древней Крови сотрётся из памяти. А мой Трон... Сейчас он - на трёх ногах и никто не помешает укрепить его четвёртой! Пусть, как вы говорите, будут недовольны Жрецы Великой Девятки, они, равно как и Шепсеры не смогут перечить мне, ибо отныне, кровью Нетеру укреплён Трон Та-Кем!
  -- Избрание Отмеченных тоже забудется? - Паер-Анх вопросил в последний раз, - или сотрётся из памяти Нетеру Таинство Крови? Нейти-Керт и Собек-Нофер тоже полагали сделать свой трон незыблемым, и им удалось сие, но цена, помнишь свитки, Величайшая? - Паер-Анх ухмыльнулся, - а укрепить царствие твоё? Отныне Хранители Трона, что всюду и нигде, сделают Трон твой воистину незыблемым! Мы с Тийя сумеем склонить Жрецов Девяти на нашу сторону, мы успокоим Шепсеров и жрецов Сокровенного...
  -- Будет так, как сказано мною! - Хат-Шебсут, заметив, что вошёл Маху-Нахт и долго слушает их беседу, указала собравшимся выйти из тронного зала.
  
   ...Заговор созрел в тот же вечер. Паер-Анх получил подтверждение всех Хранителей Трона и согласие Жрецов Девяти, Амен-Ем-Геба, Братства Херу и Имхотепа, и, даже, нескольких из Великих Жрецов Амена. Помимо Верховного Хранителя, Хранительница Крови, Мери-Насир и я, Маху-Нахт, стояли в его главе и у его истоков. Было задумано, что воинство Амен-Ем-Геба окружит Храм Ипет-Сут, когда, после львиной охоты, на празднике Белого Хапи, Хранители Трона пленят Хат-Шебсут, а моё воинство перекроит путь воинствам Нехси, если тот откажется повиноваться. Всё было устроено верно, Маат-Ка-Ра сама согласилась бы объявить Тути-Мосе Владыкой Венцов, а после - окончила бы дни в забвении во дворце на острове близ Нехена. Только Тийя и твой отец, Ипи, решили иначе, с чем после согласились Жрецы Девяти-в-Ладье.
  
   Вечерний ветер запада обдавал их лица. Трое спешили к каналу, и не думая скрывать себя, ибо - один из них - Верховный Хранитель, и что за дела у держащего Ирис с военачальником и Жрицей Золотой - не стоит знать непосвящённым. Маху-Нахт и Паер-Анх сели на вёсла маленькой лодки, Тийя стояла лицом к Хранителю. Вскоре лодка оказалась на середине вод Реки - здесь их не слышал никто, только рыба и сыны Себека.
  -- Нужно отдалить от Скипетров жрецов Сокровенного, ибо, когда-то, при нечестивых Хаках, они сплотили Священную Землю, открыли Тайное Триединство Неумирающего - Хепри-Ра, Амен-Ра, и Атум-Ра, позволившее понять многое, исчислили окружность Престола Геба, просчитали Пути Звёзд и пути ладей к Пунту и неведомым землям, которые были ведомы, откуда, невесть, лишь Великому Сен-Усер-Ти, но сейчас в руках Жрецов Сокровенного лишь одно Тайное Знание - знание власти, - женщина стояла спиною к закатному Атуму и казалось, что не она говорит, а нежный голос Вечности речёт истину, доносящуюся с Запада.
  -- Ты права, - ответствовал Паер-Анх не шелохнувшись, - и Жрецы Девятки согласны с этим. Горизонт Амена развращён близостью к Двойной Короне, Девять в Ладье удалены от сердца высокородных и простолюдинов. Это заметно всем, Тийа, и в сём яд Апопа. Смотри на бритоголовых жрецов Итана, что поклоняются Дарующему Диску, не как символу, а слепо, как люди Фенех верят в своего Мелькарта. Хаки оставили в Дельте храмы Мелькарта и Баала, которые, увы, не пустеют, и сегодня тварям Дуата поклоняются те, кто не ведает сего, разве бритоголовые, осмеливающиеся плевать на изваянья Нетеру, пока стрелы храмовой стражи и древки пик мадаев не отгонят их, не наши враги? Значит, сегодня наши враги - в Ипет-Сут, раз Сокровенный стал божеством Скипетра, унижает Девятку и Саму Прекраснейшую, значит... Нового Фараона изберёт из достойнейших Священный Совет!
  -- Но... - Маху-Нахт опешил, - разве итак не ясно, что Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной, станет Величайшим по праву, ибо уже восемь разливов, как он...
  -- Мы и Жрецы Девяти решили иначе, - Тийя перебила Маху-Нахта, - и даже Амен-Ем-Геб согласился с оным. Самозванка сама опорочила Двойную Корону Тути-Мосе, лишив его власти. Теперь Дом Йаху-Мосе и Дом Амен-Ем-Хети уравняли права на Трон, но избран будет второй, - женщина присела и заглянула в глаза военачальнику, чего тот не увидел, но почувствовал, - и не смотри на меня так, Маху-Нахт, мне много легче сказать, что Ипи-Ра-Нефер станет Величайшим, а Мерит-Ра - его Правительницей, чем Паер-Анху, запомни, это не решение Хранителя, но наше общее! Жрецы Девяти желают, да прольётся благо на Страну пред Ликом Ра, царствования Избранников, возвращения времён Нетеру...
  -- И да будет так! - Паер-Анх и Маху-Нахт выдохнули в один голос.
  
   ...Но не суждено было сбыться сему. Может - Умиротворяющий Пламенную так оскорбился на свою Величайшую возлюбленную Сестру, может - Верховный Жрец Тути был недоволен тем, что Двойная Корона пройдёт мимо Наследника, пусть названного жрецом Амена, но Посвящённого Тути, хотя, всё вышло случайно, Паер-Анх и Тийя забыли предупредить Жрецов Девяти, что Мери-Насир, уже примеряющий на себя венец отца Правительницы, не согласится с тем, что его обнесут чашей. Так или иначе, но на последнем собрании, когда среди нас присутствовали ещё и Жрец Тути, представляющий Совет Девяти, Амен-Ем-Геб, и молодой Хапи-Сенеб, жаждущий Хашета и скипетра военачальника; Ка-Мосе, Жрец Глашатая Сокровенного произнёс:
   "Ибо сказано в древние времена, до того, как Нетеру послали Великого Имхотепа, когда Величайший, великий мудростью, избрал Белостенный Менфи для новой столицы и назвал его Хи-Ку-Пта - Весы Обеих Земель: "Как никогда не возвысится над другими один из Девяти-в-Ладье, так никакая земля Верха и Низа не будет ближе к Граду Весов!"
   Значит - Многомудрый Тути не станет Первым средь Девяти, силою Тути-Мосе, ибо не Наследник будет избран, но Избранник, значит - сеп Пер-Басти не станет ближе к Священному Уаситу, а Номарх Мери-Насир - к двойной короне Та-Кем... Он был не глуп, отец Анх-Нофрет, и всё понял. Хотя и не подал виду. Поняли Паер-Анх и Тийя, но выслушали приговор своей мечте и самим себе спокойно. Понял и Ка-Мосе, Жрец Трижды Величайшего. Он первым, ещё до львиной охоты опустошил склянку Хранителей, которые Паер-Анх раздал всем соучастникам, назвав надёжным и нежным лекарством от позора. Лишь вояка Амен-Ем-Геб, да тщеславный Хапи-Сенеб не осознали, что это конец. С Хапи-Сенебом я встретился позже, когда все разошлись, сказав, что надобно остановить Мери-Насира, пока он не донёс Почтеннейшей, в надежде на благодарность и свадьбу Анх-Нофрет и Наследника. Но Хапи-Сенеб отговорил меня останавливать Шепсера мечом и стрелами, ибо это выдаст всех - лишь словом, обещанием, что мы совершим всё сами и никто не узнает Истины... Так и свершилось... Убит был только Паер-Анх, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Ка-Мосе принял яд, едва уехав из Уасита, а Тийя, едва узнав про гибель Верховного Хранителя. Что же до Мерит-Анх-Маат, Сестры Паер-Анха, то угасла ли она, спеша вслед за любимым, приняла яд сама, или была отравлена Мери-Насиром, или же - Хапи-Сенебом, мне неведомо. И значит ли что это ныне? Мери-Насир не получил, чего желал от Маат-Ка-Ра, но и не смирился, задумав пролить Древнюю Кровь. Только мудрая Мерит потребовала Хеб-Седа - мнимой смерти и,- Маху-Нахт хмыкнул, - почти возведения на Трон для тебя, дабы она была свободна и могла сочетаться с Тути-Мосе, в чём Хат-Шебсут не смогла отказать. Впрочем, вам с Мерит-Ра известно много больше меня и о том, и об этом. Теперь же, Мери-Насиру, и, как ты уверяешь, Хапи-Сенебу, уплачено по счетам. А теперь, Ипи, заверши львиную охоту Хранителя Паер-Анха...
  
   Маху-Нахт устало прислонился к бойницам, закрыв глаза, готовый к своей судьбе. Ипи осторожно положил на палубу тело Тути-Анх и встал, обнажив свой священный меч:
  -- Ты совершил, что совершил, военачальник. Но ты оберегал нас с сестрою как мог и всегда был верен Фараону Тути-Мосе, посему, достоин умереть, как воин. Так подними меч и сражайся!
  -- Я не подниму меча на Избранника, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - Маху-Нахт скрестил на груди руки и запрокинул голову, обнажая горло.
  -- Сражайся же! - Верховный Хранитель вонзил острие в палубу, подскочил к военачальнику и встряхнул его за плечи, - смотри мне в глаза!
   Маху-Нахт, улыбнувшись, поднял голову и заглянул в глаза Ипи. Они стояли так близко, лицом к лицу. Непривычная синева глаз Верховного Хранителя сливалась в один синий круг, внезапно превратившийся в синий свет... В свет бездны Вечности.
   Военачальник упал на палубу бездыханным, а Хранитель, не веря этому, либо же, огорчённый этим, схватил лезвие Небут-Нетеру и занёс меч, но руки Анх-Насира и возлюбленной Сестры удержали его: "Милый Ипи, не нужно, он ушёл... Он не выдержал взгляда Избранника!.."
   Где-то там звуки боя уже затихли - воины захватили ладью Шарден. Осталась тишина и луч света, бьющий через пролом в кровле стрелковой площадки. Ипи выронил меч и обмяк в руках охранника и возлюбленной, но быстро собрался, вырвался и, подняв меч, едва слышно прошептал: "Теперь... Теперь мы свободны".
  
   Бой был закончен. На уцелевших ладьях Та-Кем и ладьях наёмников Ипи-Ра-Нефера считали убитых, раненых, пленных врагов и выкупную прибыль, исправляя, тем временем, повреждения и оценивали трофеи.
   Из отряда Ипи, помимо "Себек-Сенеба", уцелела единственная двухрядная ладья, но она была избита и обожжена, да две быстроходных однорядных - из шести. Ниб-Амен потерял две из своих тяжёлых ладей, ещё одна не могла идти даже в Та-Кем. Потери (впрочем, и трофеи) наёмников были велики, но оным должно самим разбираться со своими неудачами и победами. Захваченных кораблей хватало, чтобы восполнить погибшие, вдвое с лихвой, учитывая убыль гребцов и воинов, и Верховный Хранитель, не замечая того, продумывал, какими отрядами они пойдут к Тисури, но сейчас Знаменосец Великой зелени не хотел принимать никого, Ипи рухнул в плетёное кресло и потребовал виноградного вина и покоя. Только Нефру-Маат, едва успев сменить платье и немного омыть тело, вошла в мачтовую надстройку в каюте которой уединился Ипи-Ра-Нефер, застав полулежащего Хранителя, неподвижно смотрящего в золотую чашу, полную жидкости, похожей на кровь в тусклом свете лампад и едва пробивавшемся свете Атума.
  -- Мне больно видеть тебя в печали, возлюбленный Брат! - Жрица Золотой притёрлась к Ипи как кошка, обняв за плечи, - ты попросту утомлён, мой Ипи. Утомлён битвой на море, вином с пыльцой священной травы и Истиной, открывшейся вдруг. Месть не принесла тебе облегчения, но я знаю, как исцелить усталость и печаль Верховного Хранителя, - Нефру-Маат прижалась к Ипи-Ра-Неферу, медленно покрыв поцелуями грудь и шею, - я велю приготовить ванну, я... - но Ипи-Ра-Нефер осторожно и медленно, но неласково отстранил женщину:
  -- Оставь меня с моими мыслями, милая Нефру-Маат, мне, воистину, нужно обдумать многое, - Ипи вздохнул, - и мне воистину больно. Всё, всё могло быть иначе...
  -- Ты печалишься, узнав о том, что мог бы обрести Двойную Корону, подумай, тогда ты потерял бы меня... - Жрица осеклась, боясь услышать ответ, и продолжила, - впрочем, нет... Ты печалишься о Жрице Владычицы Истин, равной тебе Избраннице, что ждёт в Уасите не своего Фараона, но... - Нефру-Маат нервно вздохнула, не договорив и не дождавшись ответа, - я воистину люблю тебя, Ипи, и я готова уйти с пути Избранников, уже сочетавшихся, ставших едиными в Вечности...
  -- Никогда, Сестра, - Ипи засмеялся "в себя" и, прикрыв глаза, поцеловал женщину в губы, - никогда не обещай того, что принесёт тебе боль. И не обещай изменить то, что ты изменить не в силах. Ты нужна мне, ибо... - Ипи выпил вина и уставился в одну точку, окаменев, как изваяния Величайших в Ипет-Сут, - а мы с Царственной сестрой... Недавно она сказала мне, что мечтает сбежать от всего и от всех, взойти со мною на великую ладью и идти на закат, к горизонту Аменет. По Зелёным водам до гор Мана и дальше, по Великому морю Атума, до неизвестных земель, и дальше...
  -- Тогда, - Нефру-Маат вскипела, - оставайся здесь, пей вино, смотри на закат и мечтай о своей Мерит, Верховный Хранитель! А я, пусть и не ровня высокородному Дважды Посвящённому, возьму меч из Небут-Нетеру, откованный той, что лежит без дыхания в стрелковой надстройке, и пойду к Ра-Небу, дабы вести к Тисури твои ладьи! И возьму град на острове - для тебя, ибо люблю Ипи-Ра-Нефера, и для Мерит, которую успела полюбить, которая ждёт своего победителя! - слёзы брызнули из глаз Нефру-Маат, но она сжала зубы и схватилась за священную рукоять, силясь вырвать у Ипи меч.
  -- Я благодарен тебе, Нефру-Маат, - Ипи, одним движением, встал, надел шлем, и усадил женщину на своё кресло, - только... Не уж то, дабы ты повзрослела, надобно было Золотой обратиться в Пламенную и вдоволь напиться кровавого пива?.. Или - Хатор и Сохмет неделимы, равно как... Впрочем, теперь ты стала из тех, что достойна быть не только Сестрою Верховного Хранителя, но и Священной Правительницей, и я... - Ипи обернулся, спеша к выходу, но был остановлен.
  -- Прости, прости меня, Ипи, только... - Жрица ухватила Хранителя за плечи, уткнувшись лбом ему в спину.
  -- Не нужно, возлюбленная Сестра. Я благодарен тебе. Воистину.
   Ипи-Ра-Нефер освободился от объятий Нефру-Маат, но не пошёл на палубу, а сел за столик и начал писать, и женщина заглядывала ему через плечо, смотря, как рождается послание царю Тисури.
  
   Трепещи, град на острове, ибо конец твой близок! Придут кочевники под стены твои с востока, дабы разорить виноградники. Обрушится с моря огонь неугасимый на дома и храмы твоих мерзких богов. И предадут ладьи твои огню и воде, и рухнут башни твои. И сынов Фенех поразят стрелы Чёрной Земли, и дочерей Тисури возьмут силой пираты северных островов и стран, и рухнет корона твоя к подножию Трона, ибо ты испросишь дыхания у Владыки Венцов!
  
   Ипи закончил свиток и вышел на палубу, окунувшись в оранжевый свет Атума: "Ра-Неб! Труби сбор немедля! Труби Ниб-Амена и капитанов его отряда! Ко мне моих капитанов и капитанов ладей наёмников! Мы идём к Тисури. За победой!"
   Одиноко запела серебряная труба, ставшая медно-огненной в закатных лучах Атума.
  
   Ипи закончил свиток и вышел на палубу, окунувшись в оранжевый свет Атума: "Ра-Неб! Труби сбор немедля! Труби Ниб-Амена и капитанов его отряда! Ко мне моих капитанов и капитанов ладей наёмников! Мы идём к Тисури. За победой!"
   Одиноко запела серебряная труба, ставшая медно-огненной в закатных лучах Атума.
  
   Благостная ночь опустилась на Зелёные Воды. Верховный Хранитель спал, уткнувшись в грудь Нефру-Маат, и Сестра берегла сон Знаменосца Великой Зелени. Ибо знала, что ему нелегко и знала, что, возможно, завтра предстоит великая битва за Град-на-Острове. Ипи-Ра-Нефер вздрагивал во сне - его видения были недобрыми, и Нефру-Маат всё крепче прижимала к себе возлюбленного.
  
   8 Отдели Золото от крови!
  
   1511ВС
   12 год Фараона Маат-Ка-Ра, месяц Хатор, сезон Засух
  
   Песок. Ипи давно не был в пустыне, предпочитая озёрную Дельту и саванны, где они с Соправительницей охотились в сезон Засух. Но сейчас он видел песчаный остров посреди Зелёных Вод, остров, в которые вросла иссохшая, растрескавшаяся громада "Себек-Сенеба". Кто-то окликнул его. Ипи-Ра-Нефер обернулся. Ослепительный блеск красного золота резанул глаза, отразив лучи Ра. "Кто ты?" "Ктоты, ктоты, кто..." - только эхо ответило Верховный Хранителю. Откуда здесь эхо? Сын Древней Крови прикрыл глаза руками и увидел того, кто его окликнул. Он помнил изваяние Баала - твари Ам-Дуат, стоящей на главной площади Тисури - всё так, бычья голова, усеянная зубами Сына Реки, два меча в коротких руках, которыми, как верили люди Фенех, да простит их Прекраснейшая, Баал высекает искры Гнева Нетеру, бьющие в землю. Но не идол же заговорил с Верховный Хранителем?
  -- Я говорю с тобою сын Чёрной Земли! - изваяние твари встало на ноги, разведя руки с кривыми лезвиями красного золота. Золота крови...
  -- Назови своё Рен, тварь! - Ипи осознал себя спящим, осознал, что видит пред собою, но мудрецы Священной Земли не знали Тайного Имени тёмного божества пиратов и торговцев.
  -- Имя моё, достойнейший - Великое Воинство, ибо никому из бессмертных смертные не приносят таких жертв. Иное имя моё - Исполняющий Прихоть, ибо в моей власти исполнить всё, что пожелает смертный. Не только... Даже то, что пожелает тот, кто Избран.
  -- Не лги, тварь, не ведомо тебе, чего я желаю, и не исполнишь ты сие. Какие жертвы тебе приносят? Нечестивые люди Джахи упоили тебя кровью младенцев, но силы в тебе нет!
  -- Зачем мне младенцы, Избранник? Зачем мне они, Вместилище Хранителя Те-Мери? Каждый разбойник, каждый пират и торговец меняет мне кровь на золото! Царей, царства, народы и страны приносят мне жаждущие золота! Завтра ты принесёшь мне в жертву огнём и бронзой воинов Тисури, всё, всё, что сотворят Мен-Хепер-Ра и Ипи-Ра-Нефер будет свершено ради золота! Десятки и сотни тысяч прольют свою кровь от стрел, мечей и копий воинов Та-Кем, и она прольётся на мой алтарь!
  -- Я остановлю поток твоей лжи, нечистая тварь, остановлю Мечом Хранителя Те-Мери! - Ипи потянулся к левому бедру, но хохот твари смутил Верховного Хранителя.
  -- Знаешь ли ты, Избранный Вместилищем, сколько твоих воинов погибло в битве на водах? Не обнажай Меча в Мире-меж-Мирами, ибо разрушишь Ка достойных!
  -- Что нужно тебе от меня, тварь тёмного Дуата? - Ипи подошёл ближе, не понимая, почему он не может пробудиться.
  -- Жертвы, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! Всего три жертвы... Убей Самозванку, Фараона Тути-Мосе и его сына, Ипи, и ты получишь всё, что потерял не по своей воле - и Мерит-Ра, и Двойную Корону, и все троны земных царств, до которых доплывут твои ладьи и дойдут твои воинства!
  -- Я пришёл творить Неизбежность, а не противиться ей, тварь Дуата! - Ипи схватил малый меч и ударил в броске говорящее изваяние, но меч лишь рассёк горячий воздух. Хранитель упал на песок, и тут же поднялся, но выронил меч - хохот твари оглушил его и заставил сознание помутиться, Ипи-Ра-Нефер пытался заслонить уши руками, но не мог.
  -- Тогда знай, что Безумец придёт, знай, что через века Трон рухнет, а Нетеру будут забыты! Ибо я сильнее Маат и сильнее Апопа, покуда смертные алчут золота и приносят мне в жертву кровь ближних ради него, ибо я - Царь мира!
   Два обелиска Синего золота возникли из ниоткуда. Двенадцатые Врата отверзлись... В дрожащем мареве горячего воздуха возникла Владычица Вечности, без промедления обрушив свой Меч на голову Твари. Половина золотого тулова упала к ногам Ипи-Ра-Нефера, а из обрубка хлынула кровь, пропитывая песок.
   "Отдели золото от крови!" - горячий ветер колыхал перо Владычицы Истин, - "Отдели золото от крови, Избранник". Нефер-Неферу была неотличима от Мерит-Ра, и Верховный Хранитель шагнул Ей навстречу, дабы обнять, но видение рухнуло. Знаменосец Верхнего моря вскочил на ложе, разбудив и напугав Нефру-Маат. Горизонт Хепри уже бледнел...
  
   Разбуженный за два часа до рассвета, Бен-Мелек узнал, что флотов Тисури и Гебала больше не существует, равно, как и ладей их наёмников. Четыре двухрядных ладьи вернулись, выйдя из боя, дабы подобрать из вод моряков и воинов с кораблей, преданных огню лучниками Та-Кем. Несколько уцелевших торговых и пиратских ладей и вовсе ни на что не годились, но царь Града-на-Острове рассчитывал, что у Ниб-Амена и Ипи-Ра-Нефера может не хватить воинов для штурма города. Тогда... Можно будет просто торговать с Хранителем... Но надежды не оправдались, когда, часом позже, прибыла пиратская лодка, в которую Верховный Хранитель усадил уцелевших воинов одной из царских ладей, и капитан передал письмо. Они идут с войной... Как же некстати знаменитый разбойник, прозванный Духом Пустыни, напал на его земли! Теперь воинам Та-Кем и наёмникам Ипи-Ра-Нефера могли противостоять только три тысячи стражников города - воинство давно покинуло стены, гоняясь за неуловимым разбойником и кочевниками, которых он подкупил или склонил к нападению. Некстати. Или же всё было продумано, и разбойник Мен-Ка всего лишь шпион сына Древней Крови? Но Хапи-Сенеб, просивший царя Тисури избавить Дом Амена от своего давнего врага, не уж то все они были заодно? Тогда - тогда только стены Града отделяют шею Бен-Мелека от острой бронзы Чёрной Земли, но у него больше воинов, и с моря нельзя взять стены! Град неприступен!
   А на рассвете к Тисури подошли ладьи, среди которых Бен-Мелек различил чудовище, сверкающее бронзой, с пятью рядами вёсел. Над осадной ладьёй трепетало знамя с именем Ипи-Ра-Нефера в знаке царственной крови...
   Двадцать две луны назад, когда города Яхмади отпали от трона царицы Чёрной Земли, брат отца Бен-Мелека начал переговоры с Баалшуром, царём Кадеша, стремившемся подчинить себе земли Ре-Тенну и Джахи, силой, подкупом и хитростью. Верно говорили, что у Хранителей Трона тысячи глаз и ушей, ибо в тот же день к Бен-Мелеку пожаловал знатный торговец Та-Кем и принёс письмо, щедро одарив племянника царя. Но, в письме было только две строки: "Хочешь, достойный, стать правителем Тисури - присягни Двойной Короне немедля, ибо скоро правитель, задумавший предать, будет средь тварей Дуата. Присягни, ибо у Хранителей Трона найдётся стрела и для тебя. Выбирай между короной и гробницей!" И подпись: "Херу-Си-Атет Ипи-Ра-Нефер Хапи-Пер-Нармер". Он хотел власти. И согласился. Больше того, донёс шпионам Чёрной Земли о времени и месте, подставив царя под стрелу Хранителя Трона. А когда её вынули из головы правителя, отправившегося к Муту, Бен-Мелек прочитал на золочёном церемониальном наконечнике те же имена Верховного Хранителя. Не прошло и новолуния, как Ипи-Ра-Нефер сам заявился в Град на острове, придя с несколькими боевыми ладьями. Бен-Мелек ожидал видеть хитрого и умудрённого мужа, и был в недоумении, увидев мальчика пятнадцати лет, представшего пред ним со знаками своей власти. Воины Та-Кем и Хранители прибыли вовремя - сын покойного царя хотел власти не меньше Бен-Мелека, а поддержка Миттани и Кадеша была очень сильна. Хранитель знал это. И, одарив обоих братьев, предложил на пиру, в честь его приезда, выпить лучшего вина Та-Кем, переданного царственной сестрою и Соправительницей. Ипи-Ра-Нефер разлил вино сам, налив только себе и наследнику, ибо не захотел ловчить, добавляя яд, подобно рыночным мошенникам: "Да живут вечно Фараон Маат-Ка-Ра и Наследник Тути-Мосе!" - Хранитель поднял золотую чашу и осушил, вынуждая сделать то же и сына правителя, ибо тот не мог бросить вызов Та-Кем в открытую. Верховный Хранитель Трона был ещё очень молод, и ему быстро стало плохо, но Бен-Мелек до сих пор размышлял, притворился ли высокородный сын Чёрной Земли, или же, действительно, он принимал понемногу собственные яды, как говорят про Хранителя. Но Ипи-Ра-Нефер отделался рвотой, когда наследник Тисури упал на каменный пол в судорогах и испустил дух. Ипи же, пошатываясь, встал со скамьи и произнёс: "Вот что бывает с теми, кто отдаёт почести Величайшему, и при этом замышляет измену - Прекраснейшая Маат, Владычица Истин, Дарующая и Отнимающая, да покарает его!" Лицо Ипи-Ра-Нефера было зелёным, а глаза слезились - юноша и вправду отравился, но прекрасно владел собою, и улыбнулся, окинув собравшихся надменным взглядом. Взглядом странных синих глаз, заставившим Бен-Мелека поперхнуться, представив себя на месте двоюродного брата, тело которого так и лежало на полу, когда все продолжали пир, ибо по обычаям, никто не встаёт из-за стола раньше гостя. А вечером молодой Верховный Хранитель зашёл к нему. Ему нездоровилось, и, объявив Бен-Мелека царём Цура и вручив папирус, подписанный Маат-Ка-Ра, Ипи-Ра-Нефер обронил только несколько слов: "Как же ты мерзок, Бен-Мелек, да простят меня Нетеру, за то, что вручил скипетр такому... Но отец мой Паер-Анх учил меня, что и опарыши бывают полезны, ибо истребляют падаль и не дают расползаться гнили, но запомни мои слова..." И Бен-Мелек помнил. Он был счастлив получить корону Цура, и сам водил Ипи-Ра-Нефера по городу, хвалясь статуей Баала в сотню талантов золота, высокими храмами, домами знати и неприступными стенами, но помнил всё. До сих пор. Потому и решил избавиться от Ипи-Ра-Нефера, как только подвернулась удача, ибо какой должник не мечтает избавиться от заимодавца, ибо знал, какой рост возьмёт Верховный Хранитель, если Бен-Мелек нарушит договор. А сейчас... Сейчас он остался без своего флота и без своего воинства, способный только наблюдать, как огненные стрелы жгут крыши домов и храмов, залитые асфальтом, как чудовищная ладья рвёт заградительные цепи и врывается в царскую гавань, а за нею идут корабли поменьше и ладьи наёмников...
   "Не снимать стражу со стен, ибо уже поздно! Торговца Нитбалу ко мне, пусть говорит с Ипи-Ра-Нефером как посланник, ибо не раз хвалился своей дружбой с Хранителем Трона!" - на этот раз, царь Града-на-Острове решил поступить по велению разума...
   Ипи-Ра-Нефер прибыл во дворец в сопровождении пяти колесниц и четвёрки всадников. Посмотрев внимательнее, царь заметил, что Верховный Хранитель взял тяжёлые колесницы с укороченной оглоблей, и пары коней едва влекли их, сгибаясь под бронзовой чешуёй, прикрывающей бока от стрел и дротов, тяжёлыми нагрудниками и таранами. Значит, Ипи-Ра-Нефер был готов штурмовать Город, если оставил одну пару из двух, ибо две пары коней не развернутся на узких улицах, мечи днища сняты, ибо могут зацепиться за углы домов, да и тарана вполне хватит, чтобы опрокинуть воинов. А то, что они тяжелы и медлительны - в городе не важно, ибо колесницам нельзя отрываться от воинства, главное, чтобы таран и нагрудники выдержали пики, а чешуя - дроты и стрелы. Сейчас же, Верховный Хранитель остался без защиты пеших, ибо, после письма, переданного ему, говорящего, что отныне Град-на-Острове и царь его навеки склоняются пред Двойною Короной, Ипи-Ра-Нефер въезжал город не как завоеватель, а как посол. Что, впрочем, ничего не меняло - Верховный Хранитель может казнить его как изменника. А окружить и перебить кортеж Хранителя - попросту бессмысленно, ибо воины и наёмники его уже в городе, и тогда, верно, Бен-Мелеку висеть на самой высокой башне, или кормить рыб с черепом, проломленным булавой, ибо Джосер-Ка-Ра Амен-Хотп расправлялся с восставшими царями одним из этих способов. Задумавшись, Бен-Мелек уселся на трон, ожидая высокородного сына Чёрной Земли, рассчитывая на этот раз выторговать себе не только корону, как двадцать две луны назад, но и жизнь.
   Ипи-Ра-Нефер вошёл в тронный зал, печатая шаг, в сопровождении молодой женщины и нескольких Хранителей Трона. Всё должно решиться сейчас.
  -- Живи вечно, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Жрец Прекраснейшей Владычицы Истин, сын Древней Крови, Верховный Хранитель Священной Земли, - Бен-Мелек приветил Хранителя Трона на языке Та-Кем, стараясь припомнить все обычаи и титулы Чёрной Земли, но был оборван на полуслове:
  -- Не поминай Нефер-Неферу, Бен-Мелек, и не приветь меня, как друга, которого не видел давно, если не хочешь, чтобы меня стошнило! - Ипи подошёл ближе и поднял длинный священный меч, постепенно приближая к голове Бен-Мелека, Нефру-Маат понимала, что возлюбленный Брат не прольёт крови нечестивца, и от этого его угроза казалась ей игрою котёнка с мышью, который то придушит, то приласкает и оближет свою трепещущую добычу, - ты пал пред Владычицей Венцов? - Ипи поддел золотой обруч царя Тисури остриём священного лезвия Небут-Нетеру так, что корона Града-на-Острове соскользнула, повиснув на боевом браслете Хранителя, - знай же, Бен-Мелек, что ты будешь жить... Покуда ты нужен Верховному Хранителю Трона, и не мгновением больше!
  -- Я всегда буду нужен тебе, достойнейший! - Бен-Мелек мгновенно оправился от пережитого, когда тонкое матовое лезвие длинного меча коснулось его волос, ужаса, - всё что нужно достойнейшему он получит в Граде-на-Острове!
  -- Пока что, мне нужен не ты, - Ипи наблюдал, как Бен-Мелек меняется в лице, - мне нужен асфальт, дабы достойно упокоить славных воинов Та-Кем, погибших в битве на водах, мне нужно письмо Маат-Ка-Ра, где ты отдаёшь себя, свой град, мелкие города и земли свои под власть Короны Сома навечно, а меня назначаешь Соправителем. Ещё мне нужно сто талантов золота и сто серебра, сорок слонят и пять сотен стволов отборного кедра!
  -- Но... - Бен-Мелек опешил. Царица, трое детей и сановники испуганно жались друг к другу, не зная, чего ожидать от молодого Хранителя, ослепившего их блеском церемониального золота и какой-то пугающей красотой. Царь Града-на-Острове собрался и учтиво продолжил, - достойнейший господин мой, ты достойный и высокородный воин Священной Чёрной Земли, а не кочевник, грабящий захваченный город! Я дам тебе всё, что ты просишь, но уменьши откуп, ибо...
  -- Торговец остаётся торговцем, даже если приставить меч к его горлу, Бен-Мелек! - Ипи-Ра-Нефер вздохнул, опустив глаза, но тут же расправил плечи, затёкшие под тяжестью бронзовой чешуйчатой рубахи, вновь взглянув в лицо царю Тисури, - ты дашь мне требуемое, ибо Верховный Хранитель не торопится. Покуда последний кедр не прибудет к стенам Джару, я буду здесь, в подвластных мне землях, а ты соберёшь требуемое!
  -- Не смогу я собрать столько, достойнейший, ибо лишь двадцать три таланта золота и едва сорок серебра в сокровищницах моих и самых богатых купцов Тисури! - Бен-Мелек сказал правду, что понравилось Ипи, - ты разоришь град мой, который может долго приносить прибыль Священной Земле! - продолжил царь Тисури, разочаровав Верховного Хранителя.
  -- Что же, верный слуга Владыки Венцов, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, - я всегда знал меру твоей подлости и трусости, но ни разу доселе не полагал тебя глупцом. Град-на-Острове не будет разорён, но расцветёт. Пусть наёмники мои грабят город, всё награбленное, плату за найм, и сверх того, что было с собою, оставят они здесь за вино и девок. Дам я ещё два хека золота разбойнику, который нанял кочевников и опустошил твои земли, и да пойдёт он грабить Гебал и Берити. Я привёз с собою жрецов Братства Имхотепа и лучших мастеров Бехдета, дабы строили они корабли для Священной Страны у тебя на верфях, ибо лучше вести ладьи по морю, чем везти кедр по суше. Всё зерно Та-Кем, отборная бронза, золото рудников Куша и далёкого Пунта будут брать в Бехдете и Па-Уда только купцы твоего града, ибо так повелит Верховный Хранитель. Не в силах представить ты, нечестивец, как наградил тебя Шаи, послав Хапи-Сенеба, Ка которого ныне гложет Стражница Амет!
  -- Всё так, достойнейший, - огонёк загорелся в глазах Бен-Мелека, будто бы он не царь града, павшего пред мощью ладей и воинств Та-Кем, а купец, обрадованный выгодной сделкой, - я наберу серебра сколько нужно, но где мне взять золото? За шесть-семь новолуний я не соберу больше пятидесяти! - на этот раз царь Града-на-Острове говорил Истину.
  -- Где взять сто хека золота, Бен-Мелек? На площади! Если ты не солгал мне и изваянье Баала не создано из позолоченной бронзы, - Ипи улыбнулся и хищно прищурился, скосив голову...
  -- Но, достойнейший! Если изваяние уплывёт на великой ладье в Чёрную землю, жрецы и торговцы восстанут, и...
  -- Мечи и пики Хранителей и воинов успокоят их! За мною, Бен-Мелек! - Ипи-Ра-Нефер положил ладонь на рукоять священного меча, направившись к выходу, не оставив выбора царю Града-на-Острове.
  -- Но, достойнейший, куда ты? - Бен-Мелек сделал последнюю попытку остановить Ипи-Ра-Нефера.
  -- На храмовую площадь, - Ипи остановился на мгновение, - ибо я не хочу привезти в священный Уасит медь и свинец!
  
   Жизнь в Тисури замерла - потушив пожары, люди боялись выйти из своих домов, тем более, наёмники Акайвашта и Турша уже начали грабить город. Ипи с Сестрой и Хранителями Трона миновали опустевший невольничий рынок и вышли на храмовую площадь. Бен-Мелек шёл вместе с ними, взятый, как заложник. На удивление Ипи-Ра-Нефера, на храмовой площади собрался народ, и Верховный Хранитель недвусмысленно толкнул царя Тисури, дабы тот говорил. Бен-Мелеку не пришлось повторять дважды. Он немедля объяснил на языке Фиолетовой, что Тисури, во имя их благоденствия, присягнул Двойной Короне, и царь волей всех своих жителей дарует золото Баала Фараону и Ипи-Ра-Неферу - как Наместнику Маат-Ка-Ра и новому Соправителю Града-на-Острове, приказав толпе и жрецам расступиться.
   Ипи выхватил длинное лезвие Небут-Нетеру, взяв меч двуручным хватом, ибо сейчас Ипи-Ра-Неферу не был нужен щит, а лезвие могло заклинить в красном золоте. Верховный Хранитель подошёл к золотому изваянию твари Дуата. "Отделяю золото от крови!" - матово сверкнуло Серебром Извечных и Синим золотом лезвие священного меча в два с половиной локтя, и рука Баала с зажатой в ней саблей упала в пыль, не выдержав режущего удара несокрушимого металла. Вздох удивления и возмущения пронёсся в толпе, ожидавшей, что огненная стрела поразит святотатца. Ипи сделал ещё замах и ударил по шее изваяния, но не смог снести голову, и вновь замахнулся резко и глубоко... Ипи-Ра-Нефер ничего не почувствовал, но обернулся, услышав стон, пронёсшийся по толпе, колыхнувшейся, как штормовое море. Обезглавленное тело жреца, в длинном платье, расшитом золотом, так и стояло, сжимая в руке острую бронзу, ещё несколько мгновений, пока не рухнуло мешком, - верно, тот надеялся быстро ударить со спины и пробить пластинчатый доспех, но нечестивец не знал, что не смертным пытаться менять волю Нетеру, и принёс последнюю жертву своему мрачному божеству, подставившись под священный меч потомка Первого Дома. Верховный Хранитель улыбнулся и, немедля, нанёс новый удар. Голова изваяния упала на землю, кровь жреца запачкала пятнами кроваво-красное золото, сорвавшись с лезвия при ударе. "Я отделил золото от крови!" - прошептал Ипи...
   Верховный Хранитель остервенело рубил изваяние, силы покидали его, а хлопковая рубаха, одетая под броню, всё больше пропитывалась потом, но Ипи-Ра-Нефер уже не помнил себя...
  
   1510ВС
   12 год Фараона Маат-Ка-Ра, месяц Па-Меноти
  
   Огненный закат опускался за Горы Мана всепоглощающим пламенем Атум-Ра. Ипи-Ра-Нефер с Нефру-Маат стояли у мачтовой надстройки "Себек-Сенеба", и, невольно стали свидетелями разговора детей Бен-Мелека, взятых заложниками на воспитание в Уасит.
  -- Сульяэли, сестра моя, - мальчик обращался к десятилетней девочке, волосы которой были щедро окрашены фиолетовым и не менее щедро убраны золотом. Обращался как взрослый, держась с достоинством и скрывая страх, хотя был старше сестры едва на два восхода Звезды Асет, - ты видела, как Сыны Реки заливают асфальтом павших воинов, вынимая потроха, подобно рыболовам?
  -- Видела, Шинбаал, брат мой. Но к чему мне их погребальный обычай? - девочка потянулась к чаше.
  -- К тому, что, говорят, Сыны Реки приносят в жертву детскую кровь, и тогда Бессмертные с крыльями оживляют их мертвецов залитых асфальтом или засыпанных содой! - зачем Шинбаал сказал это сестре - Ипи не ведал, но сын Бен-Мелека не хотел напугать сестру, у людей Джахи было в ходу сие суеверие из-за их собственных дикарских обрядов. Оба ребёнка вздрогнули - всё на великой ладье было для них чуждым, впрочем... Как и Дворец Величайшего для Ипи с Мерит-Ра шесть разливов назад.
  -- Ступай в мою каюту, да принеси разбавленного вина, и... добавь в него зелёного сока мака, мне нужно, чтобы Наследник Тисури повеселел и расслабился, - Ипи-Ра-Нефер тихо шепнул Нефру-Маат, что было совсем несложно, ибо Возлюбленная Сестра возложила голову на плечо Верховного Хранителя и Знаменосца.
  -- Сие мгновение, Возлюбленный Брат мой, единый пред Извечными.
   Нефру-Маат споро поднесла две небольших золотых чаши, Верховный Хранитель принял их, поспешив к своим юным заложникам, кликнув воина, дабы принёс столик и скамью.
  -- Господин мой, Ипи-Ра-Нефер, мой брат говорит правду, и ты принесёшь нас в жертву, дабы оживить мёртвых? - царевна Тисури посмотрело в лицо высокородного сына Та-Кем без страха, но голос её дрожал.
  -- Ты ещё мала и глупа, благородная Сульяэли, и лишь потому ты не знаешь, что Великие Нетеру не требуют человеческих жертв, - Верховный Хранитель Трона ласково потрепал волосы девочки, улыбнувшись ей, - твари Дуата, Рен которым Таннит и Баал требуют крови, лишь посему в ваших землях думают сие о Священной Стране. Но, я в твоём возрасте уже хорошо знал, что мёртвые не восстанут никогда, - Ипи помрачнел, вспомнив Паер-Анха и Мерит-Анх-Маат, равно, как и Тути-Анх, Сах которой лежал в трюме "Себек-Сенеба" среди золотых и серебряных слитков. Лежал рядом с Сах Маху-Нахта - её убийцы...
  -- Твои Крылатые боги не требуют крови, но... - мальчик, к удивлению Ипи-Ра-Нефера знал язык Та-Кем, - Если отец наш, Бен-Мелек, вновь изменит Великому Царству Реки, ты убьёшь нас?
  -- Твой отец не отважится изменить Величайшему. Или - не успеет, стрела Хранителей или яд их отправят его к Апопу раньше! - Ипи-Ра-Нефер видел в этом мальчике достойного ученика и будущего Правителя Тисури, посему и не стал лгать ему, - а вас я взял не для того, чтобы нечестивый Бен-Мелек был верен, боясь за жизнь наследников, а дабы поселить во дворце Величайшего Тути-Мосе, отдать в Дом Вечности при Храме Владычицы Двух Истин, а после... - Ипи поставил чаши, приглашая испить, - вы будете посвящены, примите священное Рен и ты, Шинбаал, станешь достойным правителем Тисури.
  -- А Бессмертные не накажут нас? - Сульяэли оглянулась, посмотрев на Светило и на небо, - когда ты рубил великого Баала, тебя, господин, охраняли твои боги, а мы...
  -- Я расскажу тебе Истину, дочь Града-на-Острове. В землях Яхмади, принадлежащих правителю Халеба, разразился голод, заставивший многих искать пристанище в Священной Стране. Мы принимали в основном, кузнецов, служанок, танцовщиц, музыкантов и лекарей. В их числе был кузнец со своею возлюбленной Сестрой, совсем юные, но уже с первенцем на руках. Они тоже поклонялись тварям Дуата - Баалу, Мелькарту и Таннит, но как сын подрос, отец, разбогатевший благодаря мастерству кузнеца, смог отдать его в Дом Вечности при маленьком Храме. Мальчик принял Имя Усер-Мин, выучился и прошёл Посвящение, обучился в Доме Воина и поступил служить Величайшему, став Хранителем Трона. Позже, он стал поверенным отца моего, Паер-Анха, а после того, как отца и мать Мерит и Ипи забрала Прекраснейшая Владычица Истин, был нам защитником и учителем при дворе Хат-Шебсут, наполненном змеями. И знаешь, никто его не покарал, ибо тот, кто под защитой Величайшей - неуязвим.
  -- Достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - девочка не знала языка Та-Кем, посему, мальчик, когда спрашивал что-либо, что может напугать её, разговаривал со Знаменосцем Зелёных вод и Верховным Хранителем на языке Священной Земли, - благодарю тебя, что добавил сок мака в эти чаши, - Ипи улыбнулся, скосив голову, заметив проницательность мальчика, - ибо от вина сестре моей станет плохо, а грядущее страшит её. Я знаю, что у жрецов Та-Кем мы получим великие знания, которых более нет нигде, и, рано ли, поздно ли, примем ваших Нетеру, хотя, мои подданные о сём не узнают, но ответь, как жрец своей Владычицы Истин, без слова лжи, когда я буду готов стать правителем, ты убьёшь моего отца?
  -- Ты сам ответил на свой вопрос, сказав "мои подданные"! - услышав слова Ипи, мальчик вздрогнул и выронил чашу, и Верховный Хранитель схватил его за плечо, надеясь успокоить, - подумай, достойнейший Шинбаал, что бы сделал с тем, кто пригласил бы тебя для торговли, а потом - устроил нападение пиратов, дабы захватить золото, и, не сомневайся, - убить. Ты можешь ответить? С тем, кто получив корону из твоих рук, хотел вонзить кинжал тебе в спину.
  -- Я не могу не признать тебя правым, достойнейший, - мальчик поднял голову, - но почему ты не обрушил свой белый меч сразу, чего ты ждёшь? Ты жесток, Сын Реки, ибо обрёк отца моего бояться тени ещё десятки лун. Можно изобрести зверскую казнь, как в Нахарине и Хатти, а можно пытать страхом, и ещё неизвестно, что хуже для обречённого.
  -- Ты не прав Шинбаал, - Ипи поднял золотую чашу мальчика с палубы и кивнул Нефру-Маат, дабы принесла ещё, - твой разум велик не по годам, но не понимаешь ты многого. Вспомни мои слова: "Знай же, Бен-Мелек, что ты будешь жить... Покуда ты нужен Верховному Хранителю Трона, и не мгновением больше!" Мне нужен верный Правитель Тисури, пусть, пока верность его держится лишь на том, что он боится света Амена-Ра, ибо в окно может выстрелить Хранитель, боится вина и пищи, ибо там может быть мой яд, боится вод, ибо с них могут прийти громады пятирядных ладей, насылающих огонь. Пока ты мал и не обучен в Та-Кем, более верного Правителя, нежели Бен-Мелек мне не найти. А когда ты подрастёшь и станешь достойным учеником Дважды Посвящённого Ипи-Ра-Нефера, более твой отец будет не нужен мне, - Ипи произнёс с расстановкой, зная, что мальчик правильно его поймёт, но Шинбаал сжал веки и отвернулся, - я сказал наследнику Тисури Истину, ибо он просил меня об этом... Ты мог бы ничего не узнать.
  -- Говорить Истину, даже если она подобна яду змеи, считается высшей доблестью в Стране Реки? - Шинбаал перешёл на язык Фенех, заметив, что долгий и непонятный сестре разговор пугает её.
  -- Ты попросил меня Именем Владычицы Истин, и я не мог отказать просящему, - Ипи-Ра-Нефер поспешил ответить.
  -- Тогда, господин Ипи-Ра-Нефер, да будет славна твоя Крылатая Богиня, ибо я прекрасно знаю, зачем владыки Великой Реки берут заложниками наследников покорённых царств. И понял всё сам.
   Ипи-Ра-Нефер глубоко вздохнул и поспешил к Возлюбленной Сестре, ожидающей его. Ему было над чем поразмыслить...
  -- Возлюбленный Брат мой! - Нефру-Маат обняла Ипи-Ра-Нефера, - о чём ты говорил с детьми нечестивого Бен-Мелека?
  -- Меня клонит в сон в лучах Атума, достойнейшая Нефру-Маат, и я хочу, чтобы Возлюбленная Сестра была рядом, - Ипи не ответил.
  -- Дети нечестивца напомнили тебе вас с Мерит-Ра, когда вы ещё были... - Верховный Хранитель перебил речь Сестры:
  -- Разве наследники нечестивых царств могут походить на Избранников, детей Древней Крови? - но тут же осёкся, - напомнили, Нефру-Маат, я слишком многое вспомнил.
  -- Ушедшее принадлежит ушедшему, а грядущее - грядущему! Оставь Шаи заботу о судьбах живущих, и пусть Нефер-Неферу, Нейти, Асет и Небтет укроют крыльями Праведногласых, - Нефру-Маат прижалась к груди Хранителя Трона, - пойдём со мною, Ипи!
  -- Пусть укроют... - Ипи посмотрел на заходящий диск Атума, не заслоняя замерших глаз, - грядущего и ушедшего нет, Нефру-Маат. Есть Неизбежность... Пойдём! - Верховный Хранитель игриво подхватил Сестру на руки и понёс к надстройке.
  
   Проснувшись, Нефру-Маат заметила, что Ипи снова снится кошмар.
   "Проснись, возлюбленный Брат!" - Ипи резко открыл глаза. Нефру-Маат трясла его за плечи в полумраке каюты Знаменосца, едва освещённой лампадами, - "Ты вновь увидел это, возлюбленный Брат?" - не дождавшись ответа, Жрица Золотой прижалась к Хранителю. Снизу, из трюма, донеслось несколько долгих и гулких жалобных стонов - трубили слонята, испуганные темнотой. "Я отделил золото от крови, возлюбленная Сестра", - прошептал Ипи, прикрыв глаза.
   "Живи вечно, Верховный Хранитель Трона и Знаменосец Великой Зелени!" - Анх-Насир вошёл без стука, стало быть, у него были на то причины, - "Стрелки на мачте видят огни Уасита - Столица Священной Земли приветит победителя!"
  
   Мерит-Ра стояла у окна. Покров Нут блестел яркими звёздами. Она чувствовала и ждала. Женщина резко обернулась, подойдя к лампаде, и вновь перечитала самое первое из писем брата.
   "Живи вечно, Мерит-Ра-Нефер, моя ласковая сестра! Пишу тебе из царского дворца нечестивого Бен-Мелека, павшего ниц пред Двойною Короной, дабы испросить милость, ибо ладьи его истреблены в море, ибо хотел он противиться мне, даже огненный дождь, обрушенный стрелками и осадными луками ладей на кровли, залитые асфальтом, не убедил его одуматься. Только, когда "Собек-Сенеб" разорвал цепи, преграждающие путь в царскую гавань, и в горящий город ворвались воины Та-Кем, Хранители и наёмники Ша-Дана, выслал он навстречу Верховному Хранителю не копейщиков и мечников, но торговца Нитбалу, дабы говорить покорно с достойнейшим Ипи-Ра-Нефером, сокрушившим его во славу Величайшего Мен-Хепер-Ра. Ибо напал я, подобно Йаху-Мосе Избавителю, сокрушившему Хат-Уарит с вод, там, где не ожидали меня, и не было спасения нечестивцам. Ибо отослал я разбойника с богатыми дарами для племён аму, пасущих скот свой в землях Ре-Тенну, и напали они на виноградники и селенья Тисури, и отослал Бен-Мелек на них воинство своё, и не было сил у него, дабы противиться мне! И возьму я даром у Бен-Мелека то, за что должен был заплатить золотом Маат-Ка-Ра, и сотню хека золота потребовал я отступной дани, и воины мои отправятся на слонов, дабы сразить взрослых и отбить младенцев, как делал Величайший Сен-Усер-Ти, усиливая воинства свои! И назвал меня Бен-Мелек Наместником Града-на-Острове!"
   Шесть раз взошёл на ночное небо Хонсу с локоном молодости, но Ипи-Ра-Нефер всё ещё оставался в захваченном им Тисури, собирая дань и отправляя товары. Хат-Шебсут не обрадовалась вести о падении Града-на-Острове, доставленной ей гонцом, но пришедшее с первыми ладьями золото и серебро, обещанное Ипи-Ра-Нефером, смягчили гнев Самозванки к детям Древней Крови. Да и как могло быть иначе - не только старый Амен-Ем-Геб, но и молодые военачальники, назначенные взамен Хапи-Сенеба и Нехси, прониклись к Мерит и Верховному Хранителю после взятия Тисури, и сейчас в руках Мерит-Ра-Нефер были не только Хранители Трона, но всё Воинство Священной Земли, а Хат-Шебсут хорошо запомнила урок, преподанный ей Соправительницей.
   От Фараона Тути-Мосе пришла только одна весть, вместе с ладьями, привёзшими больных, первое зелёное золото, шкуры львов, пятнистых кошек и редчайшие в Та-Кем слёзы Нетеру, которые можно добыть только в россыпях Пунта, под быстрыми звёздами.
   Младенец закричал, и одна из кормилиц, приставленных Самозванкой к Мерит-Ра, принялась укачивать на руках маленького Амен-Хотпа Аа-Хепер-Ру-Ра, но Соправительница отобрала дитя и дала грудь своему сыну.
   Мерит присела на ложе с младенцем-Наследником, нежно погладив дитя, женщина была вне себя от счастья. Она любила кормить его сама, хотя врачеватели, Усер-Мин и сама Маат-Ка-Ра говорили, что не стоит кормить Наследника часто, подобно крестьянкам, тем более, Соправительница потеряла в родах много крови и ей надобно восстановить силы. Амен-Хотп быстро уснул, и Мерит-Ра-Нефер нежно положила дитя на ложе и присела рядом с ним на колени, взяв ладонями маленькую ручку сына.
  
   ...Сильная молодая рука положила на тетиву длинного костяного лука, отделанного лазуритом и золотом, игольную стрелу. Стрелу с белыми перьями... Неведомая сила перенесла Мерит, и женщина увидела лицо Ипи-Ра-Нефера. Брат изменился, его кожа и волосы, Мерит-Ра было трудно признать Ипи, но это был он. Верховный Хранитель правил конями левой рукой, прижимая к себе правой женщину. Она стояла спиной к Мерит-Ра, но Соправительница узнала в ней Нефру-Маат по украшениям и светлым волосам. Колесница неслась по саванне очень быстро, но почти беззвучно.
   "Ипи, брат мой, присядь, укройся щитом, Ипи!" - Мерит-Ра-Нефер кричала, но Верховный Хранитель не слышал бесплотного духа, преодолевшего время. "Смотри мне в глаза, возлюбленная Сестра! Не смотрим назад!" - Ипи придержал голову Нефру-Маат, поцеловав женщину в лоб. Значит... Он не хотел, чтобы Нефру-Маат видела их стрелу! Он знал? Но почему Дважды Посвящённый покорился?
   Зазвенели золотые пластинки пекторали на спине Нефру-Маат, попуская стрелу с красными перьями, которые были белыми мгновенье назад... Ипи резко вдохнул воздух, успев подхватить Сестру и прижать к себе. По спине Нефру-Маат побежали красные дорожки, пропитывая прозрачный лён платья...
  
  -- Мерит-Ра! Ты очнулась, моя царственная сестра? - Соправительница открыла глаза и увидела Ипи-Ра-Нефера с Нефру-Маат, Усер-Мина и Хат-Шебсут, склонившихся над её ложем, - какой же красивый Наследник, у вас с Тути-Мосе, - Верховный Хранитель присел рядом с нею, уткнувшись головой в грудь сестры, - Мен-Хепер-Ра будет рад несказанно, когда вернётся из Пунта.
  -- Ипи! Ты вернулся, Ипи! - Соправительница вскочила, обняв брата, но вспомнила видение, и заплакала. Ипи-Ра-Нефер подхватил сестру на руки, начав укачивать, как ребенка, и произнёс в пол-оборота:
  -- Прошу, оставьте нас с сестрою.
  -- Ипи, брат мой... - Мерит-Ра схватила Верховного Хранителя за шею, подтянулась и прижалась лицом к его щеке. Маат-Ка-Ра и поверенный Ипи-Ра-Нефера вышли, но Нефру-Маат, промедлила:
  -- Я всё понимаю, возлюбленный Брат мой, - Жрица Золотой тепло улыбнулась, - и не только я. Ты утомлён разлукой с царственной Мерит, останься с нею, я не буду ждать тебя этой ночью. Останься! - Нефру-Маат сказала твёрже, увидев смущение Ипи-Ра-Нефера, открывшего, было, уста, дабы сказать ей слово, - нет в моём Ка боли и обиды, а, если ты покинешь сейчас царственную сестру, то поступишь недостойно. И тогда мне и вправду будет больно, - женщина поклонилась детям Древней Крови и покинула покои Соправительницы.
  -- Будь осторожна, царственная сестра моя, - Ипи-Ра-Нефер отнёс Мерит-Ра на ложе и возлёг рядом, - меньше чем локон Хонсу тому назад ты родила дитя, врачеватели Храма Анпу сказали мне...
  -- Не хочу ничего слышать, мой Ипи, - Мерит прижалась к брату, покрывая его лицо поцелуями, я желаю только...
  -- Почему ты плачешь, сестра? - Ипи-Ра-Нефер поцеловал влажные и солёные глаза Соправительницы, лаская её тело.
  -- Я вновь видела... Видела, как Наследник... - Мерит-Ра-Нефер перевернулась, уткнувшись лицом в покрывало, дрожа и всхлипывая.
  -- Не нужно, Мерит-Ра... Не нужно, - Ипи перевернул женщину, расстегнув массивный обруч на шее, дабы снять пектораль Соправительницы, и лишь приспустил лёгкое платье полупрозрачного льна, - ты - Избранница, сестра моя. Ты, та, которую избрала Сама Владычица Истин, дабы быть в мире пред Ликом Амен-Ра, - Ипи начал целовать шею и спинку Мерит, ожидая, пока она сама успокоится и обернётся к нему, - ты не должна печалиться, я перейду в Те-Мери нескоро, и мне не придётся долго ждать тебя в Земле Возлюбленных. Но ныне я знаю, как сотворить Неизбежность, не противясь воле Нетеру! Не стрелою, мечом и ядом, но любовью, Мерит!
  -- Как, милый брат мой? - Мерит-Ра резко вскочила, мгновенно уняв слёзы, - как?! Безумец не придёт, победы Мен-Хепер-Ра не будут напрасными?
  -- Безумец придёт, Мерит-Ра, - Ипи отстранился, лишь на мгновение, - но за ним придёт Избавитель, которому будет суждено основать Великий Дом и восстановить славу Та-Кем! Если ты целишь в птицу, сестра, ты никогда не попадёшь в неё. Стреляй туда, где её нет, где она будет через мгновенье! В грядущее... Властолюбивая Маат-Ка-Ра пустила отравленную стрелу, но в нашей с тобою власти пустить иную. Пустить чуть дальше... Я получил откровение, Мерит. Наша с тобою дочь, Мерит, дочь Священной Крови...
  -- Внук её сына, - Мерит-Ра перебила Ипи, - Имя которому будет Сети-Хепен-Ра...
  -- Херу-Ем-Геб Сети-Хепен-Ра Мери-Амен будет Рен нового Избавителя и основателя Дома, - молвил Ипи, смотря в синие, как у него самого, глаза сестры, смотря в Вечность, - но ты зачнёшь её позже, когда Тути-Мосе вернётся, ибо Дочери Священной Любви не нужны кривотолки, а сейчас...
  
   "Ипи, проснись, брат мой!" - утомлённая любовью Мерит-Ра-Нефер сказала очень тихо, и Верховный Хранитель не услышал её, продолжая дремать. Она прижалась к брату, лаская, и заметила, что он улыбнулся, - "Проснись, Ипи! Хепри восходит, а я не хочу, чтобы Нефру-Маат тосковала, встречая рассвет одна!"
   Ипи-Ра-Нефер присел на ложе, посмотрев в окно. Белое облако на бледном западном горизонте внезапно стало нежно-розовым: "Хепри восходит, сестра моя. Теперь я знаю, как сотворить Неизбежность!"
  
  
  
Оценка: 6.24*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"