Техник Л проснулся от ощущения удушья. Дюжина злых бледных карликов окружила его со всех сторон: одни давили ему на грудь, другие целеустремлённо держали за горло. Держали со знанием дела своими голыми слабыми лапками.
- А ну, брысь - сказал техник Л, замахнувшись на уродливых тварей.
Карлики с тоненьким писком бросились врассыпную. Они бежали, то и дело спотыкаясь, падая и переворачиваясь вокруг своих большущих голов. Это было смешно; это было отвратительно.
Странно, подумал техник Л; он поднялся и внимательно оглядел окружающий континуум. Пространство-время вокруг него было в исправном состоянии. И всё же странно, злые бледные карлики просто так не нападают. Должно быть до критического упала информационная составляющая или на несколько единиц снизилась лямбда гравитационного поля. Странно, ещё раз подумал техник Л. Злые бледные карлики - плохая примета. Очень плохая, очень-очень.
У техника Л было мало времени. Согласно приказу за номером 26331-XG-2462 ему надлежало, как можно скорее добраться до хреноватых руин Проскрипта, чтобы дать оценку техническому состоянию местного гравипривода. Он стоял, осматривая внутренним взором свой сердечный движитель. Перед ним лежала плоская, словно расплющенная молотом, равнина - идеальное место для тау-прокола. Техник Л сплюнул в прах пустынного бездорожья.
Он извлек свою шестерёнку. Зажужжав у него в ладони, она сорвалась и повисла в воздухе, словно назойливое насекомое. Появляясь из ниоткуда, к ней начали присоединяться другие шестерёнки - побольше и поменьше. С жужжание сцепляясь друг с другом, они работали посреди воздуха, как сложный часовой механизм. Воздух перед техником Л вдруг заколебался, словно нагретый до высокой температуры и техник Л сделал шаг в эту вибрирующую среду.
Когда нога техника опустилась на почву, он уже был за тысячи парасангов от прежнего места. Перед ним расстилалась всё та же приплюснутая равнина, над которой висело старое нейтронное светило по имени Е, только немного слева темнело нечто похожее на развалины. Это были хреноватые руины Проскрипта.
Издалека доносился неровный грохот, похожий на работу камнедробилки. Фронт акустической волны неприятно давил не перепонки. Нужно было спешить. Машинерия гравитационного поля работала слишком громко, очевидно редуктор привода мог сдохнуть в любой момент. Дул неприятный пыльный пассат.
Только техник Л двинулся в сторону руин, как под ногой у него что-то запищало - злой, раздавленный карлик. Ещё два убегали, то и дело спотыкаясь, падая и перекатываясь вокруг своей большой головы. Техник Л поморщился и заматерился. Да, да: карлики - скверная примета. Он увеличил силу зрения и осторожно выглянул вдаль.
Там, чуть в стороне от руин шевелилась непонятная масса. Техник будто знал куда смотреть, его сердце аритмично забилось в паршивом предчувствии: преграждая путь к хреноватым руинам Проскрипта, на техника Л неслась лавина бледных злобных карликов.
Техник невольно вспомнил о том как погиб его учитель Михх. Учитель был великим конструктором, в его имени из четырёх букв, даже присутствовал гласный звук - гениальная "И". Сражаться с тьмой карликов не имело смысла, и поэтому техник Л совершил прокол в обратном направлении. Очутившись на исходной позиции, техник понял, что совершил ошибку - здесь его ждала засада. Он вышел так близко от своих врагов, что еле успел ретироваться, совершив ещё один тау-прокол: наугад, в приблизительном направлении.
Там где он оказался, завывал мусорный ветер, солнце упиралось в спину согнувшейся от старости горы и новая волна карликов, потрясая воздух, бежала технику навстречу. Твою мать: его окружили. Технику Л ничего другого не оставалось, как вновь шагнуть в открытый, гудящий проём подпространства. Он, наверное, раз десять с надеждой уходил в тау-проколы, но каждый раз новое пространство встречало его армией яростных бледный существ. Они были всюду, он попался. Весь континуум сжался в западню.
Перегревшийся механизм тау-прокола жалобно запищал, как будто на зубцы подвижных деталей попал песок: задымившаяся смазка быстро испарилась, а главная шестерёнка начала заедать - больше совершать пространственные прыжки было невозможно. Техник Л вновь оказался на вдавленной, словно прибитой молотом равнине. Перед ним темнели недосягаемые руины Проскрипта. Выхода не было. Полчища мелких тварей с визгом бежали отовсюду, что бы его сожрать.
- Крем, крем, крем - визжали мерзкие существа, широко раззявив свои непропорционально большие рты. Казалось именно эти большие, непропорциональные рты и бежали, кумедно перебирая кривоватыми ножками. Бежали, всё более зияя своими отверстыми зевами.
Надо было думать быстрее. Техник Л извлёк из боевой ниши маузер ра-хетча и выстрелил пучком узконаправленных электронов. Существ пять карликов практически бесследно поглотил залп холодного заряда. Пять злобных карликов - капля в море.
Тогда техник Л бросил в толпу свой квазибумеранг. Квазибумеранг двигаясь по хитрой математической кривой, убил троих, но больше не вернулся, навсегда застряв в черепной коробке четвёртой жертвы.
Тьма карликов сгущалась. Технику Л нужно было, во что бы то ни стало, дойти до руин Проскрипта, чтобы выполнить приказ за номером 26331-XG-2462. Пока шарикоподшипники ещё гремели и трещали валы гравитационного привода, пока не вышел из строя редуктор. Невыполнение приказа каралось переаттестацией.
Тогда, находясь в отчаянном положении, техник оторвав свою левую руку, и бросил её на съедение бледным злобным карликам. Это была очень важная конечность, ею можно было работать и с успехом выполнять трудные технические задачи. Она была любимой рукой техника Л. Он бы с ней никогда не расстался, но просто правой технику было удобней бросать. Карлики в мгновение ока обглодали вырванную конечность; своими челюстями они расстрощили кость на мелкие щепки.
Следующим техник Л вырвал свой глаз и бросил на съедение врагам - мощный левый глаз, усиленный фоточувствительными элементами. Упав далеко впереди, глаз разбился, словно куриное яйцо. Из него вылилось желеобразное стекловидное вещество. Злобные бледные карлики набросились на разбитый глаз, пожирая стекловидное вещество, словно жирный свиной студень.
- Крем. Крем. Крем - жадно продолжали шипеть карлики, слопав весь холодец глаза.
Нужно было думать быстрее: глаз не мог надолго задержать карликов, его яйцо было им на один зуб. Пока редуктор ещё не рассыпался, пока мир привычно двигался своей траекторией, пока гравитационные приводы удерживали его на стационарной орбите. Техник Л схватил себя за мошонку и с усилием вырвал своё семя с корнем. Это было очень больно, яички очень глубоко вкоренились в его плоть и не хотели её покидать; вырванная мошонка шевелилась в его руке, как толстый беспомощный короед.
Техник Л бросил свою мошонку далеко вперёд, в гущу ненажерливых врагов. Семя разлилось, начало бурлить и пенится, превратившись в рыхлую белую массу. Карлики с наслаждением прыгали в неё, окунались с головой, запихивали руками себе в рот, как будто это была не сперма, а нежный кондитерский крем. Нерождённые - главное лакомство злобных карликов.
Карлики начали ссориться из-за крема, кусать друг другу нос и уши, толстеть и на глазах гадко лопаться от переедания, оставляя после себя желеобразные брызги и кляксы осклизлой коллоидной слякоти.
За приёмом пищи они забыли о технике и техник Л, переступая обожравшихся и оскальзываясь на их остатках, благополучно добрался до хреноватых руин Проскрипта. Здесь на открытой площадке перед железной дверью у входа в руины его встретила женщина-техник Шш. Она была в бирюзовом комбинезоне пятого разряда. В её руке тусклыми никелированными гранями поблескивал универсальный контейнер для сборки. Шш оценивающе посмотрела на, лишённого некоторых частей тела, техника Л и удовлетворённо хмыкнула.
- Дай угадаю: приказ номер 26331-XG-2462?
Техник Л невозмутимо кивнул, на его смуглом от нейтронного загара лице ничего не отразилось.
За железной дверью чудовищно грохотал редуктор гравитационного привода - наверное, рассыпалось сразу несколько шарико-подшипников центрального вала.
- Не стоило торопиться, я бы сама управилась.
- Это и мой приказ тоже - техник Л и техник Шш встретились глазами. У неё было преимущество: её имя состояло из двух букв и у неё была последняя модель для сборки.
Из промежности техника Л тоненькой струйкой стекала жирная бурая жидкость - смесь мазуты и крови. У техника Л было два варианта действия и оба проигрышных. Единственная его рука дёрнулась к боевой нише, именно дёрнулась, потому что гидравлическая система техника Л сдохла окончательно, а его мускульных усилий было явно недостаточно для адекватной боевой реакции. Техник Л так и не успел выхватить маузер своего ра-хатчера. Модель для сборки в руке техника Шш мгновенно трансформировалась в форм-гармашу.
Выстрелила техник Шш или не выстрелила? Никто не знает, никто не помнит, история о том, набрав в рот воды, тупо умалчивает. Неважно потому что, наверное. Просто за миг до выстрела, не дожидаясь того как сработает механизм форм-гармаши, эпоха закончилась.
Эпоха была как эпоха - обыкновенная, ничем не хуже других, но и она закончилась. Рраз и нет эпохи: шарикоподшипники полетели, валы гравитационного привода пошли вразнос, редуктор посыпался и мир сдвинулся. Мир сдвинулся и перевернулся; всё пошло к чертям собачим. Все царства, все глиняные башни, все церемонные цивилизации тоже сдвинулись и тоже пошли к чертям собачим: они посыпались, как неуравновешенные карточные домики - башня за башней, цветущее царство за цветущим царством, цивилизация за цивилизацией. За одну долю секунды жизнь была сметена с лица планеты.
Только древние таинственные не растерялись. Древние таинственные невозмутимо взяли дело в свои руки; их технические возможности были сильно ограниченны, им катастрофически не хватало мощностей, геомагнитные возмущения нарушали работу оставшихся в строю гравитационных механизмов. Ещё немного и планетоид - косная глыба материи, обрушится в колодец остывающей звезды. Но нет, этого не случилось: древние таинственные, благодаря своим техническим возможностям, вырулили планету на новую стационарную орбиту и придали ей оптимальную скорость вращения - она была спасена. Древние таинственные сделали своё дело, после чего усталые, но незримо довольные, перепачканные машинным маслом и магмой, отошли на покой.
Планета была спасена, на ней возобновилась вулканическая активность, пролились дожди новой гидросферы, и пришли в движения зубодробительные тектонические плиты. Спустя эон времени в рассоле первобытных океанов заворочались первые белковые комбинации. Перегруппировавшись в молекулу, они начали неожиданно функционировать, на ощупь шевелить ложноножками, пока удачно не нащупали затерянную на дне шестерёнку. Облюбовав шестерёнку, они создали счастливый симбиоз. Биомеханическая жизнь быстро эволюционировала. Сначала в протоокеанах туда-сюда шныряли тяжёлые биомеханические рыбы, которые, модернизировав свою ходовую часть, очень скоро, волочась пузом по грязи, выползли на континентальную сушу. Быстро приспособившись, они стали всемогущими динозаврами, но случайно развивая свой мозг, поняли что пресмыкающиеся - тупиковая ветвь. Не долго думая, они ввязались в новую авантюру "млекопитающих", оставив ящером подыхать без перспективы. Прогрессируя, как на дрожжах, они очень скоро достигли высот двуного прямоходящего образа жизни - стали сложными симбионтами людей с полушариями развитого мозга и большим техническим потенциалом. И вот....
Спустя миллиарды лет, техник Л проснулся. Он лежал посреди древней континентальной плиты. Неся мелкий прах, дул мусорный ветер. Нейтронная звезда по имени Е увеличилась в размере, но оставалась такой же холодной и дряблой. Небо напоминало разболтанный в воде яичный белок. Похожая на шестерёнку с высоты стратосферы опускалась одинокая зубчатая снежинка. Техник Л поднялся и поправил свой кожаный шлем. В голове гудело, как может гудеть после нескольких эр непрерывной эволюции. Техник Л грязно выругался. Нужно было торопиться, дел невпроворот; новая эпоха нуждалась в классифицированном техническом персонале.
